Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
Стиль написания хороший, но бардак у автора в голове на нечитаемо, когда он начинает сочинять за политику. Трояк ставлю, но читать дальше не буду. С чего Ленину, социалистам, эссерам любить монархию и терпеть черносотенцев,убивавших их и устраивающие погромы? Не надо путать с ворьём сейчас с декорациями государства и парламента, где мошенники на доверии изображают партии. Для ликбеза: Партии были придуманы ещё в древнем Риме для
подробнее ...
уничтожения демократии и захвата власти. Ну например очень трудно обмануть и подкупить 1000 независимых депутатов и заткнуть им право выступить перед парламентом и народом. Взяточники предлагают депутатам создать объедение под разным предлогом и открыто платить взятки депутатам в обмен на распоряжение их голосами лидером объедения, так и создались партии. Как развалить партию, не желающую продаваться и созданная специально под захват власти конкретным лидером партии? Для популярности партия набирает много разных людей и спонсоров. Как говорят украинцы, один украинец в лесу -партизан, два -партизанский отряд, три -партизанский отряд с предателем. Где делят деньги и власть всегда есть недовольные. "спонсоры" не довольные работой лидера партии, на ходят конкурента в партии и деньгами создают другой полюс силы и партию разрывает или идёт смена лидера. Всё просто, монархисты, монополисты и прочие узурпаторы власти ещё в древнем Риме придумали как из Республики сделать свою империю. Лохам хлеба и зрелищ, и врага для страха. Мошенникам на доверии плата за обман лохов. Вместо 1000 независимых депутатов узурпаторы власти договариваются с 2-5 лидерами крупнейших объединений депутатов. То есть рушится надёжность системы на два порядка. С точки зрения науки АСУ (автоматические системы управления) для контроля любого процесса должна быть обратная связь выхода с входом. То есть у каждого депутата должны быть конкретные избиратели, могущие отозвать свои именные голоса. Не именные бюллетени, не позволяют обманутому избирателю предъявить мошеннику претензии за обман. В нашей стране, как и во многих странах по сути нет рабочей демократической системы управления страной и нет вооруженной силы у народа для контроля власть держащих. По сути, у нас не больше прав, чем у крепостных и защитить себя мы не можем. Есть только воровской лохотрон "Честные выборы" и частные ЧВК бандитов типа "Царские волки", которые ненавидят реальных республиканцев и режут их в тихую по чёрному. А где их лучше резать, разумеется ДНР и ЛНР. Я думаю конфликт на Украине, как и прочие конфликты с 1991 года на всей территории бывшей СССР спланированы хозяевами МВФ, их международными институтами о России с цифровыми моделями нашей экономики и колониальной администрацией в кремле, за наши ресурсы и капиталы. Колониальная система МВФ в России, введённая Гайдаром в 1991 году вместо программы "500 дней" проста и функционально напоминает ведро с двумя большими дырками: Первая дыра - это запрет делать рубль средством накопления капитала и постоянным эквивалентом товара и снижать инфляцию в среднем менее 15% от ВВП в год для тотального вывоза капитала (перевод в фантики МВФ), постоянного грабежа всех рублевых средств граждан банками через валютные операции, скупка всего в России за фантики МВФ. Один только вывоз ресурсов за фантики без учёта вывоза капитала и взносов стабфонд МВФ при Путине с 2012 года превышает весь импорт в Россию на 199 млрд. дол. - то есть просто даром, при этом объём вывоза ресурсов бьёт новые рекорды. Весь залотой запас США тогда оценивался в 320 млрд. долларов. После моей критики на форум президента. С 2013 года Росстат стал скрывать реальные показатели Дефлятора ВВП, указывавший до этого реальную инфляцию в России. Для того, что бы быть реальным гражданином любой Республики, не надо иметь доброго хозяина, а надо иметь в шкафу комплект обмундирования и оружия сил местной самообороны граждан, и тогда любой чиновник подумает дважды, а стоит ли нарушать ваши законные права, а не как у нас - обобрать вас до нитки. Вторая дыра: Колониальная налоговая система, не дающая исполнять главную экономический задачу государства по предостовлению конкурентных преимуществ расширению и ввозу промышленности над импортом товаров. Например Китай поставил высокие заградительные налоги в виде НДС и т.д. на ввоз импорта, но может полностью освободить от налогов местное совместное предприятие частично или полностью, если прибыль вкладывается в расширение производства. Причем предприятия там делятся на 3 типа: государственные, общественные и частные. Самые низкие налоги у совместных государственных предприятий (гос более 50%). В Китай не выгодно вести товар, туда ввозят производства с соответствующими технологиями практически бесплатно. Посетив консульство Китая в 1992 году, я с удивлением узнал, что мониторы разных ведущих брендов Японии, Корей, Европы и США производят на одном заводе. И это Китаю досталось практически бесплатно, только благодаря налоговой системе. Наше правительство может неплохо жить при полном развале нашей экономики, торгуя только ресурсами. У колоний налогами облагают в первую очередь ресурсы, делая затраты максимальными, а фонд Заработной Платы минимальным, по этому наши предприятия не выдерживают конкуренции с теми странами, где налоги на ресурсы нет и даже датируются государством. Соответственно в этих странах в стоимости маленький расход на затраты и больший уровень на ЗП. При конкуренции гос система ещё будет получать прибыль, а наше колониальное уйдёт в минус- разорится. Гос и колониальной налоговой системы противоположные функции. Государство обеспечивает высокий уровень жизни своим гражданам. Колония имеет задачи увеличить вывоз ресурсов и снизить уровень потребления колонии в том числе и снижение численности населения до уровня необходимого для получения и вывоза ресурсов. То есть нас за наши добытые ресурсы физически уничтожают уже 33 года, скрывая убыль завозом жён с детьми (получением второго гражданства) таджиков и прочих не словянских соседних наций, ну и одновременно финансирую ультронационалистов для будущей гражданской войны между коренными и приезжими. Славянам получить гражданство у нас на порядок сложней. Это видят все, кто умеет пользоваться своими мозгами. Путину осталось повысить НДС до 28%, что бы получить 1992 год Гайдара. Гайдар, хоть и был мошенником, но всё же хоть на короткое время ввел квоты на вывоз нефтепродуктов, что сразу повысило их цену в 3 раза и только отмена квот спасла от дальнейшего повышения. Что бы повысить доходы от импорта нефти достаточно ввести квоты на вывоз, что бы вывоз ресурсов не превышал импорт товаров в Россию. Это тоже сломает колониальную систему. Если кто изучал АСУ, знает, что не стабильная система либо затухает, либо идёт в разнос. Поддерживать колониальную не стабильную систему 33 года в рабочем состоянии на порядок трудней, чем поддерживать стабильную. Её хозяева тратят кучу средств на постоянный контроль и стабилизацию от разрушения, да ещё требуется содержать целую армию охраны воров от бунта обворованных жителей колонии.
Оценку не ставлю. Обе книги я не смог читать более 20 минут каждую. Автор балдеет от официальной манерной речи царской дворни и видимо в этом смысл данных трудов. Да и там ГГ перерождается сам в себя для спасения своего поражения в Русско-Японскую. Согласитесь такой выбор ГГ для приключенческой фантастики уже скучноватый. Где я и где душонка царского дворового. Мне проще хлев у своей скотины вычистить, чем служить доверенным лицом царя
подробнее ...
по выносу его ночного горшка с пафосом и помпой. Потому как скотина своя. А их высокопарный флуд идёт только между дворни, других они уже за людей не считают. И им насрать как монарха зовут, лишь бы власть над нами получить. Стал с не той ноги, съездил по роже или послал в околоток выпороть и чувствуешь себя царьком, жизнь удалась? Мы из за войнами Сибирь с Дальним Востоком заселить не можем, экономически остаёмся колонией, а имперских феодальных амбиций у любого выше крыши. Всё кудато мечтают наши ресурсы сплавлять на сторону из общего кармана. Сами то почему освоить не можем? Я лично не понимаю стратегическую цель Русскоя-Японской войны. Зачем было встревать между Японией и Китаем? Это же их кротчайший торговый путь. Уж если охота было избежать поражение в историческом плане, то не связывались бы с постройкой Порт-Артура. Не потеряли бы пол Сахалина. Помогли бы аборигенам за их деньги построить ЖД, что бы и самим попользоваться, да и часть товаров пустить по ЖД через Россию.
Переписанная Википедия в области оружия, изредка перемежающаяся рассказами о том, как ГГ в одиночку, а потом вдвоем :) громил немецкие дивизии, попутно дирижируя случайно оказавшимися в кустах симфоническими оркестрами.
— Пожалуйста, — сказал Юлий Михайлович и положил на мой стол несколько листов с формулами и чертежами.
Я сдержал вздох — это не был бы вздох облегчения — и проговорил:
— Очень хорошо. Проверим и передадим заводу. Он был уже у самой двери, когда я остановил его:
— Вы будете сегодня на вечере?
— А вы не против? — спросил Юлий Михайлович и опустил глаза.
Но сделал это он недостаточно быстро, и у меня на миг сдавило дыхание, потому что вряд ли кто-нибудь мог спокойно смотреть в его огромные синие глаза.
— Ну что вы… — поспешно заверил я.
— До вечера, — сказал Юлий Михайлович. — Если успею рассчитать угол взлета, то приду…
Когда дверь за ним закрылась, я облегченно вздохнул.
Я придвинул к себе листы, посмотрел на формулы и чертеж дюранового изгиба в самой верхней части фюзеляжа. Утолщение шло под таким углом, чтобы постепенно гасить поток разреженного воздуха. Решение, над которым девять лучших конструкторов бились два года, было неправдоподобно простым. Но я знал по опыту, что проверять бессмысленно. Мы затратили два месяца на проверку выведенных им формул топлива и смазок, больше квар-тала весь мой отдел — свыше ста конструкторов, инженеров и техников — проверял конструкцию крыла, созданную им за три дня, — мы не нашли ни малейшей ошибки. Расчеты были безукоризненно точными, как и линии в чертежах.
Я хорошо помню тот день, когда нам вручали награды. Первым в списке был я, потом — мой заместитель, Григорий Гурьевич. Мы старались не смотреть на Юлия Михайловича, а он как ни в чем не бывало вместе с другими сотрудниками подошел поздравить нас. Мне пришлось пожать его горячую руку. Вместо ответной благодарности я сказал:
— Сейчас вызовут вас.
Это были слова извинения, слова откупа. Нам обоим стало неловко…
К счастью, на сцену для награждения вызвали его, и я поспешил убраться подальше.
Непростительную ошибку совершил мой заместитель. Он пригласил Юлия Михайловича в ресторан отметить премию вместе со всеми нами.
Были уже сказаны первые тосты, выпиты первые рюмки вина. У женщин заблестели глаза и разгорелись щеки, мужчины стали многословнее и непринужденнее, а кресло, оставленное для Юлия Михайловича, пустовало. Моя жена мимоходом спросила:
— А где же твой новый работник?
— Придет позже, — ответил я, надеясь, что он догадается не прийти.
Но он не догадался. Еще не обернувшись, еще только увидев, как изумленно подпрыгнули брови женщин и внезапно удлинились шеи, я понял, кто вошел в зал.
Юлий Михайлович сел в пустующее кресло, и тотчас к его тарелке потянулось несколько рук: начали излучать заботу соседки справа, слева и даже сидящие напротив, через стол, хотя дотянуться оттуда было очень нелегко.
Его тарелка оказалась переполненной, в рюмке янтарился армянский коньяк.
Надо отдать должное Юлию Михайловичу — он делал все, чтобы не привлекать к себе внимания. Но, как часто бывает, это лишь подлило масло в огонь…
Чтобы сбежать от надоевших поздравлений, я решил потанцевать с собственной женой. Но ее кресло за столом пустовало.
— Не видел Лиду? — спросил я у Григория Гурьевича.
— А я свою жену ищу, — засмеялся Григорий. — Она наверняка там же, где твоя. Пошли. Тут в первую очередь его надо искать…
— Почему? — удивился я.
— Увидишь. — Он многозначительно поднял брови.
Мы услышали голос Юлия Михайловича, но самого его увидеть не удалось он был окружен плотной толпой жен-щин. Как в каждой толпе, здесь действовал закон любопытства: если кому-то интересно, то и тебе нужно узнать, в чем дело.
Время от времени появлялся кто-то из мужчин и почти силой уводил свою жену, невесту или просто знакомую. Толпа тут же смыкалась, на место ушедшей спешил протиснуться кто-нибудь из задних рядов.
Впрочем, некоторые женщины оставались за столом на своих местах и даже не смотрели в ту сторону. Жена главного технолога окликнула меня и быстро зашептала:
— Ну как вам нравятся эти сумасшедшие? Ее лицо красноречиво говорило: есть ведь и другие! Я хотел было пройти дальше, но она удержала меня за рукав:
— А правду говорят, что он неженатый?
— Сущую правду, — ответил я, делая «непроницаемое лицо».
Юлий Михайлович заметил нас и явно обрадовался предлогу уйти от поклонниц. Он протиснулся сквозь живые ряды, подхватил нас под руки и, говоря о чем-то, кажется, о художниках средневековья, потащил к выходу из зала. У колонны быстро распрощался, пробормотал извинительные слова насчет того, что очень жаль уходить, но нет времени, и исчез.
— А где Юлий Михайлович? — почти одновременно спросили невесть откуда взявшиеся наши жены.
Мы переглянулись, и они по извечной женской тактике вместо обороны бросились в атаку:
— Никогда вас не дозовешься! Никакого внимания. Только и знаете, что болтать о своих делах или о поли-тике…
Конечно, после этого нам было уже не до упреков, и мы перешли на нейтральные темы. Жены стали снисходительнее…
Когда уходили домой, Лида будто невзначай обронила:
— Никогда не думала, что среди твоих подчиненных есть такой человек…
Ей не надо было объяснять мне, о ком идет речь. Резче, чем хотелось, я заметил:
— Он не человек, а сигом. Это существенно, Она не могла не возразить. Более того, Лида с радостью воспользовалась случаем, чтобы подчеркнуть противоречивость моих суждений. Ведь, по ее словам, я говорил каждый раз только то, что мне было выгодно.
— Си-гом — синтезированный человек, все равно человек. Ты утверждал, что все человеческое в них сохранено и усилено, что главное в разумных существах не вещество, из которого они состоят, а образ их мышления… Чему это ты так ехидно улыбаешься? Смеешься над самим собой? Я могу совершенно точно пересказать все, что ты тогда говорил…
Лида придала своему лицу глубокомысленное выраже-ние и произнесла, подражая моему голосу:
— Вспомним, что существа с других планет, если бы они состояли, например, из кремниевых соединений, по строению тел могли оказаться ближе к скалам, чем к людям, но мы все равно признали бы в них братьев по разуму…
Лида торжествующе посмотрела на меня.
— Ну что? Слово в слово? Погоди, как там дальше?.. Сигомы созданы в лабораториях Земли из белковых соединений и пластических масс. Они и по строению тела близки к нам…
Я решил лучше не отвечать. Думал: «Она права. И я тогда был прав. Если сигом не подвержен нашим болезням, если он сможет заменять свои испорченные органы, если он мыслит в тысячи раз быстрее нас, то это отнюдь не является свидетельством того, что он в чем-то хуже нас. Мы, люди, создали сигомов, чтобы с их помощью осуществлять свои цели — осваивать другие планеты, разведывать далекие миры; чтобы преодолеть барьеры, неприступные для человека из-за несовершенства его организма, созданного не человеком, а природой. Мы создали сигомов такими, какими хотели бы стать сами, какими хотели бы видеть своих детей. И вот теперь мне трудно работать и жить рядом с сигомом именно потому, что он способнее и совершеннее меня. А если бы на его месте был человек? Человек с такими способностями? Мое отношение изменилось бы?»
Боюсь, что такой разговор в тот вечер вели не только мы с женой…
Конечно, я мог бы просто позвонить в Управление и освободиться от Юлия Михайловича.
Но тогда с правительственным заданием отделу не справиться…
«У тебя исчезло чувство юмора, старина, — сказал я себе. — Может быть, это случилось в тот день, когда тебя сделали завотделом? Давай разберемся, поговорим, как старые друзья. Чем ты недоволен? Отдел столкнулся с проблемами, которых не мог решить. Сдавали нервы, вы сидели до глубокой ночи в комнатах, плотно набитых сизым табачным дымом, вы ненавидели непокорные числа и стучались лбами в сопротивление материалов, расшибались о законы природы. А дома разбивали носы о ступеньки лестниц неприсмотренные дети, „дети-полусироты“, как их называли угрожавшие разводом жены. Вы мечтали о том, чтобы позволить себе сходить в кино или прочесть книгу. И ты понимал, что дело не в вашей бездарности, а в сверхскоростях, сверхтемпературах и сверхдавлениях, для которых природа не предназначала ни человека, ни земные материалы. Но ты не смирялся, и другие не смирялись. Вы искали путь — и нашли его. Вы, люди, создали существо, способное преодолеть ограничения. Оно — это вы, ваш разум, энергия, ваши цели. Так и воспринимай-те его».
Я честно пытался преодолеть неприязнь. Когда Юлий Михайлович принес мне проект изменяющегося крыла, я силой вбил себе в голову мысль: «Это гениально! Теперь стратоплан одолеет барьер. Мы одолеем барьер!» Бесконечно повторяя про себя: «Теперь одолеем барьер!», я даже вылепил на своем лице улыбку и сказал:
— Вы постоянно выручаете меня… — И непроизвольно вырвалось:
— …как Мефистофель Фауста. Он спросил:
— А кто такой Мефистофель?
— Неужели вы не читали Гете? — удивился я и вспомнил, что все-таки он не человек, а сигом. Постарался объяснить: — Гете — великий писатель. Впрочем, это совсем не относится к технике. Так что вам не обязательно знать.
— А другим людям его знать обязательно? Зачем? Объясните, пожалуйста!
— Культурным людям — да, — уточнил я. — Каждый великий писатель по-своему объясняет мир, людей…
— Людей? — переспросил Юлий Михайлович. В его глазах заблестело любопытство. Они стали похожи на глаза ребенка. Он не мог удержаться от вопроса: — Вы сказали «каждый великий писатель». Значит, их было много. А я знаю лишь несколько стихотворений. Вот такое, например: «Я из лесу вышел, был сильный мороз…»
— Некрасов, — сказал я, сдерживая улыбку. — А были еще Пушкин и Лермонтов, Уэллс и Маяковский, Жюль Верн, Бальзак, Свифт, Чапек…
— Одну минуточку, — попросил он. — Повторите еще раз. Я запомню их имена.
— Это слишком долго, — заметил я, отворачиваясь к стене, чтобы он не увидел выражение моего лица.
— Назовите хотя бы самых великих, — не отставал Юлий Михайлович.
Пришлось уступить. В течение доброго часа я перечислял ему фамилии писателей.
На второй день я уехал в командировку и вернулся через неделю. Оказалось, что и Юлия Михайловича эту неделю не было на работе — он выпросил у Григория Гурьевича отпуск.
Появился он в понедельник и, довольно улыбаясь, сказал:
— Я устал, как Сизиф, но преуспел, как Геракл. Или… как Робинзон на пустынном острове. Я ведь и сам был, как пустынный остров, на котором ничего не росло.
До конца дня и на следующий день он сыпал цитатами и даже сам составлял сравнения. Он старался заводить дискуссии о героях Жюля Верна и Достоевского. Особенно его поразили старик у Хемингуэя и «Маленький принц» Экзюпери. Он мог их цитировать часами. Впрочем, Юлий Михайлович приводил цитаты из Шекспира и Фейхтвангера, Ефремова, Беляева и многих других.
Я изумился:
— Вы же говорили, что знаете лишь несколько стихотворений.
— То было неделю назад, — проговорил он. — Но я ходил в публичную библиотеку и прочел те книги, которые там имеются.
— Все? — спросил я. — Все сотни тысяч томов?
— Конечно, — ответил он как ни в чем не бывало. — Вы правы, это было мне необходимо. Я стал больше понимать людей.
На одну минутку я представил себе возможности сиго-ма, и мне отчего-то стало не по себе. Больше я никогда не пытался над ним подтрунивать.
Григорий Гурьевич как-то сказал мне, что теперь у него остается чересчур много свободного времени и он даже начал собирать спичечные этикетки.
Я понял, что все мы мечтаем вернуть те ненавистные дни, когда проблемы не решались и нам приходилось сидеть в КБ до поздней ночи. Я уже готовился писать докладную в Управление, когда нам дали новое срочное задание, еще сложнее предыдущего.
Мы поручили Юлию Михайловичу создать чертеж дополнительного двигателя, а сами засели за решение конструкции рулевого управления.
В тех условиях, для которых предназначался новый стратоплан, это было основным.
«Вот сама собой и решилась проблема взаимоотношений с Юлием Михайловичем, — думал я. — Никто не мешает нам опять работать до изнеможения», 2 Уже к концу квартала мы поняли, что не справляемся с задачей. Тем временем мы лишились очередных премий, меня вызывали «на ковер» к начальству. И по мере того, как тучи сгущались над отделом, менялось наше отношение к сигому.
Спортсмен Коля Букайчик, почти не разговаривавший раньше с Юлием Михайловичем, пригласил его поиграть в теннис. Григорий Гурьевич в разговоре о сигоме сказал «наш выручатель». А мне во время очередного разноса у директора пришло в голову: «Когда нам давали это задание, то рассчитывали на нашего сигома. Я один виноват во всем, ведь его прислали к нам по моей же просьбе, причем предупредили, что долго у нас он задерживаться не может. Стоит только позвонить в Управление, и они с радостью отправят его на обычную для сигомов работу — разведку и освоение планет. А пока он — мой подчиненный, только подчиненный. Ничего больше».
Нетрудно догадаться, какое задание получил Юлий Михаилович.
В тот день я возвращался домой необычно рано, придумывая, куда бы убить время. Впереди я заметил знакомую фигуру. Юлий Михайлович куда-то спешил. Он мог бы включить гравитаторы и полететь, но почему-то не делал этого.
Я шел, стараясь не упускать его из виду, и впервые за все время нашего знакомства подумал: «А каково ему среди нас?» Может быть, это мог бы полностью представить себе космонавт, выходивший из корабля в открытый космос, но даже мне стало не по себе. Правда, Юлию Михайловичу никто не запрещал встречаться с другими си-гомами — двое или трое из них оставались на Земле, остальные разведывали для людей Венеру и Марс. Но большую часть суток он должен был находиться среди нас.
Юлий Михайлович свернул на бульвар и остановился у ворот школы. Я подошел поближе и уселся на скамейку рядом со старушками.
К Юлию Михайловичу спешили два мальчика. Один из них размахивал каким-то предметом. Мальчики наперебой заговорили; — Я сделал модель, как вы говорили, — ух, здорово!
— А сегодня мы пойдем на рыбалку?
— Витька разозлился, он у нас считался первым конструктором.
Я увидел, как засияли глаза Юлия Михайловича, поднялся и постарался уйти незамеченным.
«Дети, — думал я. — Глина, из которой можно все вылепить.
Благодатная почва для новых замыслов, новых идей… Единственное, что хоть в какой-то мере оправдывает смерть и высвобождение места для нового… Он нашел то, что ему нужно. Нашел непредвзятых друзей…»
Через два дня Юлий Михайлович принес мне расчеты и чертежи.
— Проверьте, — сказал он, — и можно передавать в экспериментальную лабораторию.
— У нас не остается времени для проверки, — заметил я.
Впервые он возразил, насупившись:
— Но если там есть ошибка, для создания нескольких моделей понадобится еще больше времени.
Я не мог не согласиться с ним, хотя был уверен, что ошибки быть не может.
Мы проверяли его расчеты больше для формы. И когда Семен Александрович воскликнул: «Ей-богу, тут ошибка, и существенная!» — мы отнеслись к этому более чем скептически. Но вот Семен Александрович вместе с Григорием Гурьевичем проверил расчеты еще раз, их лица стали похожи одно на другое, они буквально расплывались в радостных улыбках.
— Тут ошибка, — торжественно сказал Григорий Гурьевич, обнимая за плечи Семена Александровича.
— Чему же вы радуетесь? — спросил я, все еще не ве-ря в ошибку. Григорий Гурьевич словно и не слышал моего вопроса.
— Наш сигомчик не учел элементарной вещи. Но, чтобы ее учесть, надо быть настоящим человеком, а не си-гомом.
Я взглянул на лист и сраэу же наткнулся на ошибку. Юлий Михайлович предусмотрел такие виражи и перегрузки, которых никакой человеческий организм не выдержит. Ради этого он пожертвовал скоростью на взлете. Я отвел взгляд от чертежей и напротив, в стекле шкафа, увидел свое отражение. Моя физиономия расплывалась точно так же, как лица моих коллег. Я поспешно подавил улыбку, стараясь думать о том, что теперь мы можем опоздать с выполнением заказа. Но даже это плохо помогало.
— Юлия Михайловича ко мне! — сказал я своей секретарше.
Он вошел, слегка согнувшись и сутулясь, будто пытался стать меньше. И походка у него в последнее время выработалась какая-то робкая.
Казалось, что он постоянно боится кого-то ненароком ушибить.
Я попросил его присесть и впервые без боязни посмотрел прямо в его глаза. Сегодня мне не казалось, что он видит меня насквозь, и мне не надо было прилагать усилий, чтобы относиться к нему дружелюбно. Может быть, все дело было в том, что я не чувствовал пропасти, разделяющей нас: она сузилась как раз на расстояние его ошибки.
— Вам придется еще поработать над последним заданием, — сказал я, сдерживая торжество.
— А в чем дело? — Он чуть опустил голову, и мне стал лучше виден его мощный лоб, на котором никогда не собирались морщины.
— Видите ли… Только не огорчайтесь. Вы допустили существенную ошибку. Сейчас я объясню вам подробно, и мы вместе подумаем, как ее устранить.
Я неторопливо разложил на столе чертежи. Я не мог отказать себе в удовольствии прочесть ему небольшую лекцию о строении человеческого организма и высказать несколько простых истин, которые мы, люди, поняли уже давно.
— Техника должна служить человеку, а не человек приспособляться к технике, — говорил я. — Это главное, что должен помнить всякий конструктор…
Он благодарно кивал головой, повторяя мои слова. Прощаясь, я без всякого насилия над собой крепко пожал ему руку и пожелал успеха.
Весть об ошибке Юлия Михайловича молниеносно распространилась по всему отделу. Отношение к нему резко изменилось. Таяла отчужденность и настороженность, кто-то даже назвал его просто по имени — Юлий. И он улыбался новым друзьям широченной улыбкой, смущенно разводил руками, когда речь заходила о стратоплане, словно заранее извиняясь за те ошибки, которые возможны в будущем.
Дальше всех в своих симпатиях зашел Григорий Гурьевич.
Он пригласил сигома на свой день рождения.
Юлий Михайлович в тот вечер был очарователен. Он танцевал строго поочередно со всеми женщинами, пришедшими в гости, в том числе и с бабушками, и с восьмиклассницей Тасей. Он рассказал несколько анекдотов и выпил две бутылки алычовой настойки, причем даже немного захмелел. Он проиграл мне две партии в шахматы и сумел отыграть только одну. В общем, он был человеком — ни больше и ни меньше.
Всю дорогу домой мы с Лидой говорили о Юлии Михайловиче и пришли к единодушному выводу, что он довольно симпатичный.
А на второй день Юлий Михайлович явился ко мне в кабинет за советом, как лучше расположить надувные подушки сиденья. Конечно, я не жалел времени для объяснений. Мы вместе набросали чертежик, а когда он ушел, я вспомнил, что забыл указать ему, где спрятать рычаги, и направился к его столу.
Заметив меня, Юлий Михайлович отчего-то смутился, попытался спрятать какой-то лист. Но сделал это неуклюже, и лист упал на пол.
Юлий Михайлович забормотал:
— Я делал наброски сиденья перед тем, как идти к вам. Наши мысли совпали.
Но я не зря считался когда-то лучшим конструктором КБ и, естественно, с первого взгляда сумел отличить на-бросок от законченного чертежа.
— Пойдемте, нам надо поговорить, — сказал я, и он послушно пошел за мной.
Я пропустил его вперед и плотно закрыл за собой дверь кабинета. Посмотрел на его большие руки, беспомощно опустившиеся на спинку кресла.
— Вы совершили ошибку.
— Да, да, вы мне уже объяснили ее, — согласился он.
— Нет, не в чертежах. Вы недооценили людей. Он хотел возразить, но я опередил его:
— Мы бы все равно раньше или позже догадались, что ваша ошибка в чертежах — игра.
В его глазах появилась такая тоска, что я невольно произнес:
— Понимаю, вам одиноко среди нас, и не вы виноваты в своем одиночестве…
Я спохватился: ведь как-никак каждый руководитель должен не просто сочувствовать, а советовать, подсказывать, направлять.
И я сказал:
— Ложь — не выход. И вы забыли о дисциплине, о дисциплине настоящей, внутренней…
Я знал, что говорю не то, но нужных слов не было, а молчания я боялся. Потому что тогда пришлось бы поду-мать обо всем, чего я не мог ему высказать; о причинах неприязни, о своих товарищах и о себе, о незаслуженных премиях и так называемом «авторитете руководителя», о том, что я увидел тогда возле школы.
— Вы правы, — сказал он. — В главном вы правы. Это оскорбительно. Но скажите, где искать выход? Что мне надо сделать для того, чтобы стать таким, как другие? Чтобы преодолеть неприязнь?
Мы подумали об одном и том же, и он еще ниже опу-стил голову:
— Я не могу стать гомо сапиенсом, хотя в основном я — человек. Во мне все человеческое. Моя память — книги, архивы, память людей; мой опыт опыт людей; поэтому и новые мои мысли — мысли человека. Все человеческое, кроме организма. Но почти таким же организмом, как у вас, обладают обезьяны, собаки… А вы ведь не признаете их равными себе…
Он вздохнул, отрицательно покачал головой, отвечая, своим мыслям, и продолжал:
— А если бы я и смог стать гомо сапиенсом, то нам пришлось бы снова создавать сигома. Все заново: и непри-язнь, и проблему взаимоотношений. И вы опять не хотели бы иметь такого подчиненного. А если бы он исчез, искали его, потому что люди должны двигаться к своей цели, даже если для этого им приходится изменяться. Собственно говоря, люди уже давно начали переделывать себя, и современный человек отличается от питекантропа больше, чем от сигома. В этом вечном изменении по восходящей — величие человека! Если бы вы могли признать во мне равно-го себе, своего товарища… — Юлий Михайлович невесело улыбнулся: — Кстати, если сократить название гомо сапиенс, то получится «сагом». Почти сигом. Разница в одну букву…
Я искренне сочувствовал ему, но пропасть между нами теперь не сокращалась.
И он тоже понимал это:
— Попробую еще поискать…
«Есть ли мост через пропасть? — подумал я. — Стоит ли его искать?»
Он взялся за ручку двери и сказал мне:
— И вы и я знаем слабости человека и его могущество.
Остается понять малость — что же такое сам человек?
3 В конце концов Юлий Михайлович сделал то, на что я не мог решиться. Меня предупреждали в Управлении, что если сигом не сработается с нами, он имеет право просить о переводе. В таком случае я смогу задержать его лишь до завершения какого-то этапа работы, который начинал вместе с ним.
И вот Юлий Михайлович положил на стол бумагу с заявлением, а мне остается только написать: «Разрешаю перевод».
Сигома не станет у нас, и работа в отделе пойдет, как когда-то… Ничье присутствие не будет унижать меня…
Но мой голос дрожал, когда я спросил у сигома:
— Неужели нет иного выхода?
— Нет, — откликнулся Юлий Михайлович.
— Может быть, повременить…
— Потом будет еще хуже. Вам нельзя отвыкать от вычислительных машин.
Он не продолжал, и хорошо сделал.
— Когда хотели бы уйти?
— Если позволите, хоть завтра. Готовить станцию на Марсе. — Он заметил и понял мой жест. — Я ведь был к вам зачислен временно. А основное задание у меня, как у всех остальных сигомов, — разведка других планет. Вы, люди, придете их покорять и обживать, и мы опять полетим дальше. Но не это главное. Мы будем изменять себя, искать наилучшую форму для разумного существа.
Может быть, это будет форма, подобная шаровой молнии или облаку сверхплазмы. И чтобы воплотиться в нее, не обяза-тельно пройти стадию сигома. А вдруг человек сможет изменить свой организм так, чтобы сразу обрести эту форму. И если нам удастся это, мы будем считать, что честно вернули вам часть своего долга…
— Да, да, вы правы, — немного рассеянно сказал я, вскочил и несколько раз прошелся по кабинету. Мысль о правительственном задании не покидала меня.
Я со страхом думал: «Значит, он решил бесповоротно. Значит, „Жаворонка“ придется сдавать без него. Полетят все сроки…» Я искоса взглянул на Юлия Михайловича, заметил, как нетерпеливо дрогнули его губы.
— Хорошо, — проговорил я поспешно. — Подумаем… Но сначала нужно сдать «Жаворонка», Так что пока вам придется остаться…
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
5 часов 13 минут назад
11 часов 35 минут назад
11 часов 43 минут назад
12 часов 11 минут назад
12 часов 15 минут назад
12 часов 16 минут назад