Соммелис [Оксана Тарасовна Малинская] (fb2) читать онлайн

Пролог

Солнцеподобная Тау Кита в небе уже клонились к горизонту, и большинство жителей небольшого городка расходились по домам, рассчитывая провести остаток дня в тишине и спокойствии. Здание единственного в этом обществе научно-исследовательского института пустело, начинающие и более опытные учёные потихоньку откладывали свои проекты. В последнее время мало кто испытывал особый энтузиазм по поводу научных открытий. Город Форис давно уже оставил надежду на расширение границ человеческого знания.

Когда-то давно полный ученых космический корабль «Форис» покинул планету Земля. Миссией этого мощного агрегата было приземление на обнаруженной в системе Тау Кита планете, её изучение, и заодно основание базы, на которой можно будет вести более близкие исследования других систем. А также, если что-то всё-таки удастся обнаружить, то команда должна была стать посредником между человечеством и другими возможными разумными расами. Но посадка на планету оказалась жесткой. Искусственный интеллект корабля принял решение спасать экипаж. Капсула с людьми, находящимися в анабиозе с необходимыми аппаратами жизнеобеспечения и запасами продовольствия была вовремя катапультирована из корабля, после чего он взорвался. Выйдя из анабиоза и обнаружив, что космического судна больше нет, люди начали обустраиваться на небольшом участке территории на планете, обосновали там небольшое поселение, и стали вести исследования.

Ввиду того, что Солнечная система находилась в двенадцати световых годах от Тау Кита, связь с Землей была невозможна. Поначалу ученые надеялись, что прошедшие за время их полета века помогли человечеству улучшить свои технологии в сотни раз, и что люди открыли какой-то способ связи с другими системами, но этого не произошло. Связь не работала, никакой разумной жизни не обнаружилось, да она и не могла так быстро образоваться – планете было всего четыре миллиарда лет. Она просто не успела за отпущенный ей срок развиться настолько, чтобы на ней появились разумные существа. На момент приземления «Фориса» на ней уже имелись некоторые растения, создающие вполне пригодную для жизни атмосферу, но дальше флоры и некоторых многоклеточных созданий дело не пошло.

Какое-то время ученые еще предпринимали попытки то наладить связь с Землей, то найти способ убраться с этой планеты, но, в конце концов, им пришлось смириться с тем, что они здесь застряли. Они пытались восстановить квантовые компьютеры, но искусственный интеллект постоянно давал сбой, и им это не удалось. Однако их положение оказалось не таким уж плохим. Почва оказалась вполне пригодной для земледелия. Привезенные с Земли образцы различных овощных, бобовых и зерновых культур вполне прижились. Кроме того, и на самой планете обнаружилось достаточное количество съедобных растений. Имелось оборудование, с помощью которого можно было производить синтетическую еду. Природные ресурсы планеты были пригодны для строительства небольшого поселка с водопроводом и даже электричеством. У них были привезенные с Земли в электронном виде книги, фильмы и сериалы, за которыми можно скрасить вечер. Прожить на планете вполне возможно…

Таким образом, на планете, которая была названа в честь погибшего корабля Форис, появилось человеческое поселение. Его жизнь не всегда была гладкой, однако им удалось выжить. И вот, сменилось уже четыре поколения людей, и страсть к познанию нового начала потихоньку угасать.

Павел Рябинин, квантовый физик пятидесяти двух лет, стоял у окна своей лаборатории и провожал взглядом спешащих из института домой ученых. Они бежали чуть ли не вприпрыжку, как школьники, не желающие учиться. В последнее время интерес к науке теряли даже те, кто раньше собирался посвятить ей жизнь. Конечно, понять их можно. Местные микроорганизмы грибкового типа уничтожили урожай овощей в теплице, а на заводе по производству синтетической пищи не хватало сырья. Нужно было искать способы прокормить свои семьи, а не проектировать корабли и устройства связи с Землей. Павел был практически единственным, кто упорно продолжал пытаться исправить ошибки квантового компьютера, с помощью которого он надеялся наладить связь с Землей или другими возможными цивилизациями. Ученые давно уже потеряли надежду на запуск этой технологии. Но не Павел. Он знал, что квантовый компьютер поможет проанализировать огромное количество волн, излучений, нейтрино, получаемых из космоса, и выделить из них сигналы, идущие от Земли.

Дверь в лабораторию отворилась, и раздался женский голос:

– Ой, пап, а ты что, всё еще здесь?

Павел не торопился оборачиваться. Он полагал, что все остальные ученые уже давно покинули здание. Как видно, он ошибался.

Мужчина обернулся и увидел невысокую молодую девушку-блондинку. Собранные в аккуратную косу густые волосы чуть ниже плеч, блестящие голубые глаза, тонкие черты лица, аккуратный, слегка вздернутый нос, простые серая водолазка и черные брюки, обтягивающие стройную фигуру. Это была его дочь Инна. Ей двадцать четыре года, и она вместе с ним участвовала в востановлении квантового компьютера.

– Почему ты вернулась? – спросил Павел. – Насколько я помню, вы с Мизуки собирались пойти смотреть на цветение лианкии.

Инна отмахнулась:

– Мы каждый год на это смотрим, и ничего не меняется! Мизуки просто начиталась про праздник цветения сакуры у земных японцев, вот и пытается проникнуться, как она выразилась, «родной культурой». А сама даже японского не знает.

– Лианкия и в самом деле напоминает сакуру своим внешним видом, – заметил Павел, видевший японское растение только на картинках в электронных книгах.

– Как бы то ни было, я считаю, что это пустая трата времени, – заявила Инна. – Кажется, я почти закончила проверку алгоритмов…

Павел ее прервал:

– Это подождет до завтра. У меня есть еще одна работа в лаборатории, не связанная с нашим основным проектом, и я должен выполнить её один.

Инна недоуменно нахмурилась:

– Какую это работу ты должен выполнить один?

– Не могу тебе сказать, – Павел перевел взгляд на закат за окном, стараясь не смотреть дочери в глаза.

Инна немного помолчала, но потом, видимо, решила не настаивать и пожала плечами:

– Хорошо. Я тебе не помешаю. Мне нужен только доступ к процессору…

– Нет, – немного резче, чем нужно, сказал Павел. – Для выполнения этой работы мне нужны тишина и покой.

– А когда это я шумела в лаборатории? – повысила тон Инна.

Павел вел себя слишком жестко, и прекрасно это осознавал. Инна могла что-то заподозрить. А ему это было ни к чему.

– Прости, – медленно протянул он. – Сегодня был тяжелый день. Мне хочется побыть одному.

Инна подошла к отцу и осторожно спросила:

– Что-то случилось? Опять Новак доставал?

– Нет, не доставал, – ответил Павел. – Просто работы много. Ты же понимаешь, что в наш проект никто не верит. Эриксон хочет, чтобы я выполнял и другие задания, решая, так сказать, более насущные проблемы. Сегодня мне нужно выполнить одно из таких.

Какое-то время Инна просто смотрела на него серьезными голубыми глазами, и Павлу даже показалось, что она видит его насквозь. Ученый привычно натянул на лицо спокойную маску. По правде говоря, он гордился тем, что у него такая умная и ответственная дочь, которая к чему-то стремилась, а не только выращивала овощи да наблюдала за цветением растений. Но сейчас ее целеустремленность могла только помешать.

– Ладно, – наконец, кивнула девушка. – Учитывая, что я уже неделю засиживаюсь допоздна, мне не помешает отдых. Удачи тебе в работе, в чем бы она ни заключалась.

Павел смотрел за тем, как дочь покидала лабораторию, с толикой печали, потому что знал, что больше никогда ее не увидит.

Глава 1

Тау Кита поднялась высоко в небо и уже стремилась к своему зениту. Инна лениво потянулась, почувствовав лучи света на своем лице. Наверное, нехорошо было спать все утро, в то время как весь Форис трудился над проблемой плохого урожая и других важных вещей, поддерживающих жизнь их городка… Но Инна официально работала в научно-исследовательском институте, и сейчас за ней числился только один проект – наладка квантового компьютера, который должен будет помочь найти ответ на вопрос: как установить связь с какой-нибудь цивилизацией, находящейся поблизости от них? Весь последний год, с тех пор, как они с отцом начали официальные разработки, она приходила в институт, когда хотела, и уходила, когда хотела. Правда, в основном Инна приходила очень рано, а уходила, когда уже темнело, так что, наверное, ничего страшного, что она немного отдохнула этим утром.

Поэтому Инна, обнаружив, что уже почти полдень, не стала сильно переживать. Девушка медленно поднялась с кровати и тут заметила, что извлеченный на ночь нейроресивер вибрирует (этот прибор обеспечивал общение на расстоянии между людьми за счет передачи информации непосредственно в нейроны мозга). Нахмурившись, она прицепила за ухо крошечный прибор, и тут же поняла, что ей звонит Алистер Кроссман, друг и коллега ее отца. Сердце неожиданно быстро заколотилось, и предчувствие беды наполнило Инну.

Это ее так удивило, что она растерялась и не ответила на звонок, а когда спохватилась, было уже поздно. Инна с минуту стояла, ожидая, что Кроссман позвонит снова, но этого не произошло. Пожав плечами, Инна принялась одеваться. Перезванивать почему-то не хотелось.

Девушка наскоро умылась, оделась и заплела волосы в тугую косу. Небольшой дом, в котором она жила вместе со своей подругой Мизуки, наполняла тишина. Инна вспомнила, что Мизуки вчера отправилась смотреть на цветение лианкии и так и не вернулась. Это было странно, но, скорее всего, она просто засиделась в парке с другими ценителями японской культуры. Наверное, беспокоиться не стоило. Но отсутствие каких-либо звуков неожиданно вызвало тревогу.

Стоило Инне выйти на улицу, как ее встретил довольно сильный холод. Лето потихоньку подходило к концу, и все чаще выдавались пасмурные дни. Посмотрев наверх, Инна увидела, что сиреневое небо начинают закрывать серые облака. Покачав головой, она встала на свой ховерборд и поспешила к институту науки. Потраченное на сон утро уже воспринималось ею как непозволительная слабость.

Здание института находилось в пятнадцати минутах езды от ее дома, и вскоре Инна была уже на месте. Сунув ховерборд в сумку, она быстро отправила со своего нейроресивера запрос на вход. Когда компьютер просканировал ее и убедился, что пришла именно сотрудница учреждения, а не просто какой-то левый человек, двери распахнулись, и Инна поспешила зайти.

Она не ожидала никого встретить, ведь большинство сейчас работало в своих кабинетах, а вход и выход из здания были полностью автоматизированы, однако с изумлением обнаружила Алистера Кроссмана, нервно переступающего с ноги на ногу в просторном холле. Он явно кого-то ждал. Может, ее отца?

Как бы то ни было, в голове Инны уже выстраивались новые теории по поводу квантового компьютера, и потому она не стала спрашивать, что тот здесь делает. Коротко кивнув, девушка направилась к лифту, но тут Кроссман неожиданно поспешил ей на встречу.

– Инна, я с самого утра пытаюсь до тебя дозвониться! – воскликнул он. – Почему ты не отвечаешь?

Инна притормозила и опустила голову:

– Так получилось, что я проспала. Простите, доктор Кроссман, но я пропустила целое утро работы, а потому очень спешу.

Она ожидала, что мужчина быстро объяснит ей, в чем дело, но вместо объяснения тот неожиданно нервно оглянулся и посмотрел прямо в камеру на потолке. По всему зданию института были установлены такие, чтобы исключить возможные чрезвычайные ситуации. Инна обратила внимание на то, что камера была направлена прямо на них. По ее коже пробежали мурашки.

Кроссман стал спиной к камере, так, чтобы той не был виден его рот, и быстро зашептал:

– Мне нужно с тобой поговорить, но не здесь.

Инна тяжело вздохнула. Кроссман был лучшим другом ее отца, а потому она очень хорошо его знала. В отличие от спокойного и серьезного Павла Рябинина, этот человек был чересчур эмоциональным, да к тому же склонным к не вполне уместному юмору. Инна решила, что речь идет о еще какой-то шутке, в которой ее попросят принять участие.

– Доктор Кроссман, у нас обоих много работы, – равнодушно произнесла она. – Если Вы хотите о чем-то поговорить, это можно сделать и позднее.

– Ты не понимаешь…

В этот момент легкий перезвон оповестил о прибытии на первый этаж лифта. Кроссман вздрогнул и побледнел, его губы прошептали что-то вроде «не успел». Инна неожиданно подумала, что, возможно, ей все-таки стоило послушать, что тот скажет, но было уже поздно.

Двери лифта распахнулись, и в холле появилась делегация из трех человек. Один из них, Янне Эриксон, был директором их института. Увидев его сурово сдвинутые седые брови, Инна начала лихорадочно соображать, что же она такого сделала. Да, она сегодня сильно опоздала на работу, но неужели это настолько серьезный проступок, что сам директор собрался сделать ей выговор? Эриксона редко когда интересовали мелкие правонарушения, да и вряд ли он за этим следил.

– Мисс Рябинина, – голос подошедшего седовласого мужчины был холодным, как лед. – Можно узнать, где Вы были этим утром?

Инна покраснела. Весь последний год, что она официально работала в этом институте, девушка показывала себя примерной сотрудницей, зачастую работая даже больше, чем нужно, но ее успехами никто не интересовался, поскольку работала она над проектом отца, который все считали пустой тратой времени. И вот, в первый раз в жизни Инна проспала, и тут же нарвалась на неприятности.

– Мистер Эриксон, Вам должно быть известно, что Инна живет отдельно от своего отца, – неожиданно вставил Кроссман.

Инна вскинула брови. Причем тут вообще это?

Заместитель Эриксона, Марек Новак (довольно мерзкий тип, с которым у отца Инны были натянутые отношения), ухмыляясь, заявил:

– Да, конечно, но всем известно, что доктор Рябинин много времени проводит со своей дочерью. К тому же, если верить камерам наблюдения, она была последней, кто его видел.

Одолевавшая с утра тревога усилилась. Инна непонимающе посмотрела на Новака, ее голос неожиданно потускнел:

– Что значит «последняя, кто видел»?

Ответил ей Кроссман:

– Инна, твой отец пропал.

Сначала девушка какое-то время смотрела на него, словно не понимая слов, а потом слегка улыбнулась. Вероятно, это все-таки очередная шутка.

– Да бросьте, – отмахнулась она. – Мы же не на Земле! Население нашего города всего пятьдесят тысяч человек, да и сама площадь не так уж велика. В таких маленьких масштабах человек просто не может потеряться.

Говоря, Инна смотрела на Кроссмана, ожидая, что тот вот-вот рассмеется и скажет, что это всего лишь розыгрыш. Но его карие глаза оставались непривычно серьезными. Да и вряд ли строгий Эриксон стал бы поддерживать такие развлечения. Инна постаралась рассуждать разумно.

– Да, я и в самом деле виделась с ним вчера вечером, – кивнула она. – Он сказал, что хочет немного поработать в одиночестве, и я ушла домой. С тех пор прошло всего полдня. Вряд ли по прошествии такого маленького срока можно с уверенностью заявить, что человек пропал. Даже если он по какой-то причине покинул город, он не мог далеко уйти. Да и что ему там делать? Мы – единственный населенный пункт на этой планете. За пределами Фориса начинаются дикие земли. Уверена, что вскоре он объявится.

Эриксон снова посмотрел на нее строгим взглядом, и Инна с трудом подавила желание съежиться.

– Мисс Рябинина, Вы всерьез полагаете, что мы настолько глупы? – в его голосе прослеживались резкие нотки. – По-вашему, мы бы стали поднимать такой переполох, если бы человек всего лишь ненадолго исчез из виду? Дело далеко не в Вашем отце, который, как я заметил, все равно не приносит особой пользы обществу. Если бы он просто пропал, я бы не стал переживать. Но он прихватил с собой вашу ловушку Пеннинга, которую вы называете квантовым изолятором.

Если раньше происходящее еще можно было воспринять серьезно, то теперь все стало настолько абсурдным, что Инна окончательно уверилась в том, что это глупая шутка. Покачав головой, она процедила сквозь зубы:

– Я не знаю, чего вы добиваетесь, но у меня нет на это времени. Вы серьезно полагаете, что я поверю, будто мой отец пропал и прихватил с собой квантовый изолятор? Квантовый изолятор размером с комнату! И большей чуши я в жизни не слышала.

Эриксон встретил ее слова ледяным молчанием. Инна разглядывала его, раздумывая, не может ли он быть голограммой, запрограммированной Кроссманом. Конечно, для такого нужен доступ к главному голопроектору, чего у того не было, но, возможно, он нашел какую-то лазейку.

– Послушайте, девушка определенно не в курсе, – вновь встрял Кроссман. – Зря Вы полагаете, что она в сговоре с отцом. Думаю, нужно показать ей, чтобы она поняла, насколько все серьезно.

Эриксон смерил его таким взглядом, как будто подозревал, что это он взорвал «Форис» более чем полтора века назад, но ничего не сказал. Потом кивнул.

Директор с заместителем направились к лифту. Инна немного задержалась. Она приблизилась к Кроссману и прошептала:

– Если я узнаю, что это Вы так развлекаетесь…

– Поверь, я серьезен, как никогда, – в его карих глазах не мелькнула ни одна искра.

Внутри Инны боролись противоречивые чувства. Ей отчаянно хотелось послать все это куда подальше и вернуться к работе, но странная тревога, окутывавшая ее с самого подъема, подсказывала ей, что происходит что-то серьезное. А что, если ее отец действительно пропал? Хоть Инна и не понимала, как такое возможно, пока что она не видела других логичных объяснений происходящему. Заходя в лифт, она случайно коснулась Эриксона и убедилась, что тот не голограмма, да к тому же их строгий босс вряд ли стал бы над ней подшучивать. Но как мог пропасть квантовый изолятор?

Выйдя на нужном этаже, они направились к лабораториям ее отца. Коридоры были заполнены встревоженно перешептывающимися учеными. Инне становилось трудно дышать, внутри живота словно сидело какое-то когтистое существо, терзавшее ее нутро. Из горла девушки то и дело грозил вырваться крик. Но она лишь сжала руки в кулаки. Не пристало ученому проявлять повышенную эмоциональность. Отец был бы ею недоволен.

Наконец, они вошли в лабораторию. Там все оставалось в точно таком же виде, как и вчера. Эриксон двинулся прямо к двери, за которой находился квантовый изолятор. Инна хотела возразить, крикнуть, что нельзя просто так войти в комнату, но директор просто распахнул дверь настежь. Не успела Инна возмутиться, как ее сердце учащенно заколотилось. Они были правы. Квантовый изолятор исчез.

Квантовый изолятор представлял собой объемный бокс, содержимое которого требовало чрезвычайно деликатного обращения. Там была полнейшая изоляция, поддерживалась крайне низкая температура. Инна с отцом открывали бокс только в редких случаях, ведь даже наблюдение за кубитом могло привести к потере данных.

Но сейчас волноваться было не нужно. Бокс исчез. Ну и, конечно, температура в 20 миллиКельвинов вне бокса не поддерживалась. Инна пораженно вбежала в комнату, где когда-то был изолятор. Ее взгляд метался из угла в угол, но теперь это было просто пустое помещение, в котором нет абсолютно ничего.

– Невозможно, – прошептала она, касаясь рукой теплой поверхности стен.

– Я же говорил, что она не в курсе, – сказал Кроссман.

Но его никто не послушал.

– Согласно камерам наблюдения, – заговорил заместитель Эриксона. – Вчера вечером, когда все остальные ученые покинули институт, Ваш отец не спешил уходить из лаборатории. Он встретился с Вами. Произошел короткий разговор, после чего Вы ушли, а он остался. Что происходило дальше, неизвестно. Происходящее было стерто из наших архивов, а утром мы получили сигнал о том, что отсутствует часть оборудования. Потом мы обнаружили пропажу изолятора. Пытались связаться с вВшим отцом, но он не отвечал. Согласно нашим данным, его нет нигде в городе. Вам известно, где он может находиться?

Происходящее напоминало какой-то кошмарный сон. Инна поверить не могла, что это реальность. Жизнь в их городе в основном была мирной, и редко происходило что-то настолько серьезное. В книгах, фильмах и сериалах, привезенных с Земли – да, но не в реальности.

У нее продолжали что-то спрашивать, но Инна не отвечала. В ее голове было пусто. Она просто не понимала, как такое произошло.

Клод Ламбер стоял у самой границы города и, прищурившись, вглядывался в густые заросли растений, начинающиеся сразу за незримой полосой, отделяющей дикие земли от Фориса. Деревья этой планеты чем-то походили на земные, во всяком случае, так писал в своем дневнике его прадед, биолог, который проводил исследования этих лесов более века назад. Насколько помнил Клод, того особенно интересовали изогнутые волной голубые столбы, покрытые кудрявыми листьями. Ему все казалось, что в них скрыто нечто большее, чем кажется.

Теперь же, когда с момента появления людей на этой планете прошло много времени, их тщательно изучили. Было установлено, что отвар из листьев соммелиса, как в последствие было названо растение, служит естественным снотворным для тех, у кого имелись трудности с засыпанием. Правда, у него имелся и побочный эффект: в некоторых случаях лекарство почему-то не действовало, вместо сна вызывая галлюцинации наяву. Но такие проявления были редкими, поэтому листья соммелиса продолжали активно использоваться в медицине.

Вот и сейчас Клода отправил на границу доктор Вебер, у которого он работал помощником. По сути, Клода и самого должны были обучать на врача, но Вебер часто использовал его в качестве мальчика-на-побегушках. И сейчас он должен был принести эти самые листья соммелиса, чтобы помочь заснуть одному из больных.

Испускаемый растением запах был приятным, напоминающим лаванду (сам Клод никогда лаванду не нюхал, но так писал в своем дневнике его прадед), но если подойти слишком близко и пробыть в лесу слишком долго, можно было ощутить на себе дурманящий эффект. Голова начинала кружиться, клонило в сон, а некоторые говорили, что начинали видеть всякое – сказывался галлюциногенный эффект. Даже сейчас Клод чувствовал, как его немного ведет вправо. Давно нужно было собрать листья и уйти. Почему он продолжал здесь стоять?

Неожиданно из глубины леса донесся лихорадочный смех. Клод недовольно нахмурился: опять эти подростки развлекаются. Возможность увидеть то, чего нет в реальности, часто привлекала сюда глупую молодежь. Официально соммелис не считался наркотиком, так как не вызывал привыкания, но Клод все равно считал, что это неправильно – ходить смотреть на несуществующие вещи, когда их город переживал тяжелые времена. Поэтому он решил прогнать их отсюда, хоть это и не входило в его обязанности.

К одному голосу присоединился другой. Клод раздвинул руками ветви и принялся пробираться по узкой тропе. От запаха кружилась голова, жутко хотелось спать, так что Клоду пришлось до боли укусить себя за руку, чтобы хоть немного взбодриться.

Минут через десять он их нашел. Их было пятеро, четверо парней и одна девушка с короткой стрижкой. Они сидели на небольшой поляне, покрытой оранжевой травой. Их зрачки были расширены, а смех доносился, наверное, до самой больницы. И почему только их никто не гоняет? Клод схватил одного из парней за плечо и встряхнул:

– Вставай!

Тот посмотрел на него мутным взглядом и недовольно пробормотал:

– Хм. Человек… это не интересно.

– Интересно вот что: знают ли ваши родители, где вы и что делаете? – Клод рывком поднял подростка на ноги.

Тот стоял нетвердо и как попало махал руками, словно пытаясь прогнать незримое видение. Клод хотел поднять и остальных, как вдруг увидел, что те смотрят прямо ему за спину широко открытыми глазами. По его коже неожиданно пробежали мурашки, внутрь закрался неприятный холодок. Клод словно почувствовал на себе чей-то взгляд. Он быстро оглянулся… и ничего не увидел.

Однако что-то вроде шестого чувства подсказывало ему, что они тут не одни.

Клод встряхнул головой. Это просто действует дурман. Нет здесь никого – планета не обитаема, уж за полтора века-то люди это выяснили наверняка. Только он собрался прогнать подростков, как те вдруг громко закричали от ужаса. Такого леденящего душу крика Клод не слышал никогда в своей жизни. Только он хотел их успокоить, как подростки бросились бежать со всех ног. Через минуту их уже и след простыл.

Клод остался один в чаще соммелиса. Парень нервно оглядывался, не понимая, что могло их так напугать, но ничего не обнаружил. Наверное, им что-то привиделось. Под ложечкой слегка засосало, и Клод почувствовал жгучее желание уйти. Быстро сорвав с ближайшего дерева несколько листьев, он поспешил убраться отсюда. Клод был готов поклясться, что, уходя, он чувствовал на себе чей-то взгляд.

Глава 2

Инну допрашивали еще около двух часов, после чего лабораторию закрыли. Пропажа отца стала для нее настоящим потрясением. Но еще большим потрясением оказалось исчезновение изолятора. Без этого бокса все их исследования совершенно бессмысленны. Когда Инне разрешили уйти, она спустилась на первый этаж, вышла из здания, подошла к одной из скамеек и застыла.

Холодный ветер дул ей прямо в лицо, но девушка не обращала внимания. Внезапно ей все показалось таким бессмысленным. Всю свою жизнь она мечтала, что ей удастся восстановить такой компьютер, который поможет им связаться с Землей. Инне очень хотелось поговорить с кем-нибудь со своей родины. За те годы, что Форис провел в изоляции, технологии их предков наверняка усовершенствовались, и они многому могли бы научить колонистов. Но теперь мечта оказалась растоптана, разорвана в клочья… И куда мог пропасть ее отец?

Инна не знала, сколько она так стояла, прежде чем двери института распахнулись, и до нее донеслись шаги. Девушка догадалась, кто идет, а потому не стала даже поворачиваться. Вместо этого она не сводила глаз с серого неба и размышляла, не пойдет ли дождь.

– Мне очень жаль, – донесся низкий и немного хриплый голос Алистера Кроссмана.

Инна резко обернулась:

– Вам жаль? Ведь Вы в этом замешаны, правда? Вы пришли ко мне еще до Эриксона, и что-то хотели сказать. Что ж, я слушаю.

Кроссман нервно взлохматил черные слегка вьющиеся волосы, оглянулся на здание института и протянул:

– Давай прогуляемся.

Инне было больше некуда спешить, так что она кивнула. Кроссман повел ее по одной из дорожек в сторону небольшого парка, располагающегося неподалеку. Народа в такую погоду там было мало, к тому же большинство сейчас находилось на работе. Деревья легко перешептывались, словно передавая друг другу сплетни, и Инна неожиданно поежилась. Ей показалось, что растения смотрят на нее, будто желая узнать, как она поведет себя теперь, когда отец и дело всей ее жизни пропали.

– Я не знаю, куда пропал твой отец, – осторожно начал Кроссман.

Инна недоверчиво посмотрела на него.

– Это правда, – заверил ее он. – Я не знал, что он собирается куда-то уйти, да как ты и сама заметила, уходить отсюда вроде как и некуда. Но перед своим исчезновением он вел себя очень странно.

Инна покачала головой:

– Мы с ним работали вместе каждый день, и я ничего такого не заметила.

– Ты не живешь с ним, а на работе слишком погружаешься в свой проект и не замечаешь ничего вокруг. А я с ним жил в одном доме. И заметил, что он стал каким-то нервным.

– В каком смысле нервным?

Кроссман пожал плечами:

– На первый взгляд ничего определенного. Просто некоторые мелочи. Постоянно оглядывался за плечо, как будто подозревал, что там кто-то стоит. Стал реже выходить из дома. Установил кучу замков на нашу дверь, все что-то бормотал о том, что никто не должен узнать, чем он занимается. Как будто в нашем городе можно что-то скрыть. Он вел себя так около месяца. А прошлым утром я обнаружил его на кухне. На нем была вчерашняя одежда, под глазами чернели круги, и сидел он с таким видом, как будто случилось нечто ужасное. Я подумал, что, может, что-то с тобой или твоей матерью, но он заверил, что все в порядке.

Взгляд Кроссмана неожиданно потускнел, а его руки как-то странно дернулись. Инна представила перед собой такого отца – потерянного, испуганного, и поняла, что этот образ пугает и ее. Павел Рябинин был одним из самых спокойных людей в городе, ничто его не могло сломить. Даже когда он разводился с ее матерью, даже когда директор института не хотел разрешать проект по восстановлению квантового компьютера… отец всегда сохранял поразительное спокойствие, и это помогало и остальным пережить тяжелые времена. Трудно представить, что могло произойти такого, что могло выбить его из колеи.

Тем временем Кроссман продолжал:

– Я пытался с ним поговорить, но он молчал. Ничего не ел и только смотрел в окно так, как будто около нашего дома притаился убийца. Я даже вышел на улицу проверить, но никого и ничего там не обнаружил. И тогда он сказал нечто странное. Сказал, что он был глуп и наивен, и что прогресс опасен. И что у того, что он сделал, будут последствия.

Инна сузила глаза и посмотрела на Кроссмана. Его слова звучали так глупо, что к ней опять начали закрадываться подозрения, что все это лишь шутка. Но лицо мужчины оставалось серьезным, и даже глаза не блестели.

– Я не понял, что он хотел этим сказать, и поначалу не придал этому значения, – Кроссман устало покачал головой. – Думал, что он переутомился на работе или что-то в этом роде. Но теперь, когда он пропал, я жалею о том, что не уделил его состоянию должного внимания, – его голос скатился в шепот. – Инна, твой отец был моим лучшим другом. И я не понимаю, куда он пропал, почему ничего не сказал мне.

Инна промолчала.

– Что ты собираешься теперь делать? – вздохнул Кроссман.

Инна задумалась. Весь ее привычный мир улетел в тартарары, но она не имела права сдаваться. Поэтому девушка сказала:

– Без квантового изолятора мы не можем продолжить работу. И я не думаю, что отец вдруг мог так взять и пропасть. Он где-то здесь, и его просто нужно найти.

– Мне кажется, что он ввязался в какое-то опасное дело, – заметил Кроссман. – Может, лучше оставить это дело полиции?

Инна только глаза закатила:

– Доктор Кроссман, это Вы мне говорите? Ваша бывшая жена работает в полиции. Думаю, Вы прекрасно знаете, что ни она, ни ее коллеги понятия не имеют, как искать людей.

– А ты, получается, большой специалист в этом? – усмехнулся друг ее отца.

– Нет, но я дочь пропавшего, мы с ним были достаточно близки, я многое о нем знаю. У меня гораздо больше шансов найти его, чем у совершенно чужих людей. К тому же я не думаю, что он далеко ушел.

Кроссман прикусил губу, его явно терзали сомнения.

– Что ж, запретить тебе искать я не могу, но призываю быть осторожной, – вздохнул он. – И если ты вдруг наткнешься на какую-нибудь опасность или странность – не стесняйся, звони мне, я помогу.

– Спасибо, – благодарно кивнула Инна. – Сначала я должна связаться с Мизуки. Я ее тоже не видела со вчерашнего дня и немного беспокоюсь. Если Вы что-то узнаете о моем отце, позвоните мне?

– Обязательно, – согласился Кроссман.

Рави глубоко вдохнул воздух полной грудью. Ледяной ветер больно обдирал его легкие. Его тело тосковало по теплой погоде. Рави в очередной раз с сожалением подумал о солнечной Индии, которую он видел только в архиве фильмов, привезенных с Земли. Некоторые из его предков были родом из этой удивительной страны. Он направился к небольшому пруду, из которого поступала вода в оросительную систему. Внутри теплицы не удалось выявить поломку, и потому его послали проверить у самого источника.

Вокруг пруда росла невысокая трава голубоватого цвета. Вода была спокойной, лишь изредка по ней пробегала рябь, вызванная ветром. Рави приблизился к трубе, тянущейся вглубь пруда. Забор воды не проводился, поэтому систему вполне можно было разобрать на части и выяснить, где же находится поломка. Парень как раз это и собирался сделать, как вдруг до него донесся шорох.

Рави инстинктивно обернулся, но рядом с прудом никого не было. Город окутывала тишина, но сейчас она вовсе не казалась мирной.

Вновь подул ветер, и на этот раз принес дурманящий аромат соммелиса. Странно, чаща находилась совсем в другой стороне, противоположной той, откуда дул ветер. Скорее всего, кто-то неподалеку пьет отвар. Рави завернул за угол постройки, к которой прилегала оросительная система, и увидел сидящую на Земле красивую девушку с японской внешностью.

Поначалу Рави застыл, пораженный идеальными чертами ее лица и стройной фигурой, но потом обратил внимание на странности. Длинные черные волосы девушки находились в полнейшем беспорядке, ее кофточка была разорвана и лишь слегка прикрывала тело. А потом он посмотрел ей в глаза и увидел в них испуг.

Рави с самого детства привык помогать всем в своем городе, и потому даже сейчас, хотя его сердце по непонятной причине бешено заколотилось, подошел к девушке и мягко спросил:

– Ты в порядке?

Она подняла на него взгляд и задрожала. Говорить девушка не могла или не хотела, и Рави осторожно присел рядом с ней и только сейчас обратил внимание на то, что рядом с ней стояла чаша с отваром соммелиса. Вот откуда шел запах.

– Тебе кто-то навредил? – спросил Рави.

Девушка осторожно подхватила чашу, а потом неожиданно плеснула отваром ему прямо в лицо. Горячим тот не был, и небольшое количество жидкости попало прямо в рот Рави. Он невольно сглотнул и помотал головой. Потом хотел было помочь подняться странной девушке, но в этот момент все вокруг словно куда-то поплыло. Парень еще раз встряхнул головой, а когда мир снова остановился, Рави ощутил, как что-то незримо изменилось. Девушка держала его за руку, и, когда он пришел в себя, прошептала ему на ухо:

– Ты должен сходить со мной к скале. Я боюсь идти одна.

Рави удивился:

– Но на Форисе нет скал!

Девушка лишь горько усмехнулась и показала куда-то рукой. Он посмотрел в том направлении и застыл. С другой стороны города, вероятно, тоже у самой границы, высилась большая каменистая скала. Но откуда она могла взяться?

– Теперь есть, – прошептала девушка и вновь задрожала.

Глава 3

На звонки Мизуки не отвечала. Инна уже начала беспокоиться. Неужели ее подруга тоже пропала? Как такое возможно, чтобы из их города пропало сразу двое? Нервничая, Инна принялась звонить всем своим знакомым, в том числе тем, что имели японские корни, и один из них все-таки дал ответ.

– Мизуки? А ты что, еще не слышала? – удивленно спросил Риота.

– Не слышала о чем? – растерялась Инна.

– Ну, как бы это сказать… Мизуки в сумасшедшем доме.

– Где? – Инна, до того расхаживающая туда-сюда по тропинке парка, замерла на месте.

– В сумасшедшем доме. Ну или во всяком случае, она была там утром. Может, ее уже и выпустили, я не знаю…

Это было за гранью понимания Инны. Конечно, Мизуки всегда была эмоциональной и чувствительной, и часто такое бывало, что даже незначительные мелочи могли погрузить ее в пучину депрессии или заставить ломать предметы. Да, ее поведение было далеким от спокойствия, но неужели настолько, чтобы попасть в сумасшедший дом?

– Что произошло? – решила уточнить Инна.

– Мы сидели в парке, любовались цветением лианкии, как наши предки когда-то любовались сакурой. Обсуждали всякое разное, вроде никаких особенных тем не затрагивали. И тут вдруг Мизуки вскочила, как будто что-то увидела, начала тыкать куда-то пальцем и твердить про «скалу». Что за скала, я так и не понял. Мы пытались ее успокоить, но она, кажется, разозлилась, и бросилась бежать. Я с еще парой ребят последовал за ней. Она добежала до самой границы, где ее и взяли дежурившие там врачи. Оказалось, что она не первая, кто видит какую-то странную скалу на границе Фориса. После того случая я ее не видел.

Для Инны то, что ее подруге привиделась какая-то там скала, не было таким уж шоком. В конце концов, они жили в одном доме. Днем Мизуки работала на заводе синтетической пищи, а вот по вечерам она часто принимала отвар соммелиса, чтобы увидеть что-нибудь этакое, а потом зарисовывала. Инна не одобряла то, что Мизуки ищет вдохновения в галлюцинациях, но было научно доказано, что соммелис совершенно безвреден и не вызывает привыкания, поэтому она решила не мешать подруге. Как видно, зря.

– Ладно, Риота, спасибо за информацию, – протянула Инна. – Схожу туда, пожалуй, узнаю, что с ней.

После чего Инна отключилась. Клиника для душевнобольных располагалась довольно далеко от парка и института, поэтому девушка взяла ховерборд. Ветер дул ей в лицо, деревья то слабо, то сильно покачивались. Рядом с клиникой никого не было, хотя дело уже шло к вечеру. Входные двери впустили Инну без лишних расспросов, но вот дальше возникли трудности.

– Мисс, Вы к кому? – спросила длинная тощая блондинка за столиком ресепшен. Судя по ее тщательно уложенной прическе и непривычно ярким губам (на Форисе женщины обычно не красились, так как во всем требовалась экономия), она работала здесь только для того, чтобы не делать ничего важного.

– К вам вчера должна была поступить Мизуки Одзава, – сказала Инна. – Можно ли с ней увидеться?

Блондинка поморщилась, как будто ей предложили вручную поработать на огороде в теплице.

– Да, у нас такая есть, – наконец, кивнула она. – Но чтобы увидеться с пациентом, нужно разрешение от лечащего врача, а ее сейчас нет.

– Прошу Вас, пропустите меня, – принялась упрашивать Инна. – Мы с Мизуки живем вместе, она моя подруга. Мне кажется, что вы забрали ее по ошибке.

– Судя по записи в ее личном деле, она бежала к границе города, вопя что-то про скалу, и оказывала сопротивление дежурившим там санитарам, – скептически протянула блондинка. – Не думаю, что это ошибка.

– Я всего лишь имела в виду, что она имеет пристрастие к соммелису, – вежливо заметила Инна. – И эта скала, про которую она кричала, могла ей просто привидеться. Это не значит, что она сошла с ума. Когда действие отвара закончится, она наверняка снова придет в себя.

– Мисс, не знаю, кто Вы, но точно не психиатр. Неужели Вы всерьез полагаете, что доктор Селия Риччи, у которой стаж работы пятнадцать лет, не отличит человека под сонными грезами от сумасшедшего? – в голосе блондинке появились ледяные ноты.

– Нет, конечно, нет, – пробормотала Инна.

Она по-прежнему была уверена в том, что Мизуки не более ненормальная, чем обычно, но нарываться на конфликт не хотелось. К тому же про Селию Риччи в их городе слышали все. Она действительно была первоклассным специалистом в психиатрии. Наверняка доктор осмотрит Мизуки, поймет, что ошиблась в своем диагнозе и отпустит ее. А Инне остается только подождать. По крайней мере, ее подруга не пропала, как отец.

Инна собралась уже уйти, как блондинка вдруг нахмурилась:

– Подождите-ка… тут пришло срочное сообщение от дежурного врача… Ваша подруга сбежала!

Развернувшаяся к двери Инна замерла на месте:

– Как это сбежала? Разве это возможно?

– По идее нет, – заверила ее девушка с ресепшен. – Выход из палаты строго охраняется, а окна зарешечены. Но у нее это как-то получилось! Ее нет во всей больнице.

У Инны уже голова кругом шла. Сначала исчез ее отец, прихватив с собой квантовый изолятор, хотя в одиночку его точно не вынести, теперь Мизуки умудрилась сбежать из сумасшедшего дома так, что ее никто не заметил… Неужели у нее действительно поехала крыша?

Вспомнив о том, что Мизуки бежала к границе города, Инна решила, что та отправится туда вновь. Там, конечно, дежурили санитары, но, возможно, если она поторопится, то успеет перехватить подругу и узнать у нее, что происходит. Больше не медля, Инна выбежала на улицу.

После разговора с Инной Алистер Кроссман вернулся в институт. Там все просто стояли на ушах, и никто, похоже, даже не собирался работать. Алистеру тоже было вроде как нечего делать, потому что обычно он помогал Рябининым с их проектом, однако он не спешил присоединяться к всеобщим разговорам об этом происшествии. Собственно, Алистер редко общался с кем-то, кроме Рябининых. Мужчина зашел в свой кабинет, нашел в облачном хранилище файл со всеми исследованиями, которые он только проводил за свою жизнь, и принялся пролистывать список, надеясь найти нечто, что поможет ему отвлечься от грустных мыслей. Потом его внимание привлекла одна из первых написанных им научных работ. Тогда он еще не связывался с квантовой физикой, которая, честно говоря, и по сей день вводила его в ступор. Мужчина открыл файл и принялся читать статью, написанную много лет назад.

Но не успел Алистер как следует задуматься над ней, как дверь в его кабинет распахнулась, и он застыл. К нему только что зашла Эшли Маклейн – одна из двух детективов их небольшого города, а также его бывшая жена. Растерявшись, Алистер поспешил встать со стула, но от слишком резкого движения тот упал. Он даже не попытался поднять его.

– Эшли? – пораженно спросил он. – Что ты здесь делаешь?

Эшли, высокая стройная брюнетка с кокетливым взглядом, лениво зашла в кабинет и сморщила свой изящный нос. Алистер только сейчас обратил внимание на то, что на столе стояла немытая посуда. Вчера он засиделся допоздна и поужинал на рабочем месте, а прибраться после этого забыл.

Он поймал укоризненный взгляд бывшей жены и, усмехнувшись, сказал:

– Настоящий холостяк моет посуду перед едой.

Эшли закатила глаза.

– Я сюда пришла не для того, чтобы увидеться с тобой. Меня вызвал Эриксон, сказал, что пропал человек и важное оборудование. Ты с этим связан, а потому я хочу знать, когда ты последний раз видел Павла Рябинина, что тот делал, а также полный отчет о твоих действиях за последние сутки.

Алистер понимал, что у них давно все кончено, но тело предательски тянулось к своей бывшей половинке. Как будто под гипнозом, он сделал шаг к ней и вкрадчивым голосом начал говорить:

– Хм, дай подумать. Да, знаешь, я виделся с ним вчера вечером, и он прямо так и заявил: «Надоело мне на этом Форисе!», – Алистер сделал еще один шаг. – «Плевать, что городу грозит голодная смерть, и что одна из его жителей моя дочь. Соберу космический корабль из квантового изолятора и улечу на Землю за новыми впечатлениями», – и еще один шаг. – «Но тебя, своего лучшего друга, я с собой не возьму – останешься здесь вместе с моей дочерью и остальными жителями города. А когда все начнут задаваться вопросом, куда же я пропал, ты ничего не говори, притворяйся, что ничего не знаешь», – Алистер оказался к нейтак близко, что даже почувствовал запах ее шампуня. – «Зато когда придет твоя бывшая жена и примется расспрашивать – вот ей-то ты все и расскажешь!».

Эшли недовольно скривилась. Алистер с невинным видом произнес:

– Ты мне веришь, милая? – и потянулся к ней с соблазнительной улыбкой.

Женщина оттолкнула его и покачала головой:

– Сарказм здесь не уместен! Произошло преступление, и тебе следовало бы относиться к этому серьезно.

Алистер вновь усмехнулся. Это ему-то она рассказывает о том, что все серьезно.

– В самом деле, Эшли, зачем ты здесь? – наконец, спросил он.

– Что значит зачем? Это моя работа.

– Ты знала, что я друг Рябинина, – заметил Алистер. – Знала, что, если ты возьмешься за это дело, тебе придется контактировать со мной. Ты могла бы отдать его Родригесу, но не стала. Почему?

– Алистер, ты можешь ответить мне всего на один вопрос: говорил ли тебе что-нибудь Павел Рябинин о том, что собирается сделать? Ты знал о его планах?

Эшли вела себя достаточно холодно, но Алистер хорошо ее знал. Она пришла сюда не просто так – и расследование этого исчезновения не было ее основной задачей. По правде говоря, он хорошо знал, что на самом деле детективная деятельность ни капельки ее не интересовала. Ей просто казалось, что она выглядит загадочно и сексуально, когда ходит по городу и задает людям вопросы. Хотя работы у нее было не так много.

– Нет, не знал, – грустно вздохнул Алистер. – Для меня его исчезновение такой же шок, как и для всех остальных.

Эшли сузила глаза, но сам он сохранил непроницаемое выражение лица. Алистер не доверял своей бывшей жене, и будь он начальником полицейского участка, ни за что бы ни поручил это дело ей.

– А этот, как его… квантовый изолятор. Как ученый, скажи: реально ли вынести его незаметно? – скучающим тоном спросила Эшли.

– Тебе наверняка уже сказали, что нет.

– Понятно, – казалось, она его не слышала. – Ладно, в общем-то, ты прав, я пришла сюда не только потому, что мне поручили это дело. Мне нужна твоя помощь.

– Я так и знал, – усмехнулся Алистер.

Эшли обошла стол, за которым он сидел, и приблизилась к нему вплотную. Глаза Алистера невольно устремились к вырезу в ее декольте, и он испугался, что не сможет сдержаться и набросится на нее с поцелуями. Его бывшая жена стерва, это определенно. Но она шикарная стерва, и иногда за это он был готов простить ей все недостатки.

– Как ты знаешь, я живу рядом с парком, – она присела на краешек стола и принялась игриво накручивать прядь темных волос на палец.

– Ага, – буркнул Алистер, с трудом отрывая взгляд от ее длинных ног.

– Я вечером пошла в него погулять и увидела там Рябинина. Но он, вместо того, чтобы идти по аллее, как все гуляющие в парке, свернул с основной дороги вглубь к заброшенному фонтану. Мне стало интересно, зачем он туда идет. Фонтан-то давно не работает, и люди в том месте, как правило, не отдыхают. Я проследовала за ним и, услышав, что он с кем-то разговаривает, притаилась за деревом. Но, присмотревшись, я обнаружила, что, кроме Рябинина, у фонтана никого нет! Однако самое странное даже не это. А то, что он явно боялся. Я не слышала, что конкретно он говорил, слишком уж далеко находилась. Но его голос дрожал так, как будто ему угрожали. Но и это еще не все, – продолжала Эшли. – Ты же помнишь тот заброшенный фонтан? Он сделан в виде больших ракушек, по которым когда-то стекала вода. Когда Рябинин ушел, я подошла к фонтану поближе, думала, может, там кто-то спрятался. Тут я заметила, что в одной из ракушек лежит вот такая странная «жемчужина».

Женщина взяла небольшую сумку, небрежно поставленную на пыльный стол, еще когда она вошла, и достала из нее какой-то маленький предмет. Алистер осторожно принял его из ее рук и принялся разглядывать. Находка была сферической формы, а материал, из которой она была сделана, на ощупь оказался довольно податливым, похожим на непрозрачый силикон, – это совсем не то, из чего делают фонтаны.

– Ну, что скажешь? – с любопытством спросила Эшли.

– Я такого никогда не видел, – осторожно произнес Алистер.

– Я тоже, – выдохнула его бывшая жена. – Сможешь разобраться, как это действует и для чего служит? Если поможешь мне, то я смогу убедить Эриксона в том, что ты невиновен.

Алистер недовольно нахмурился:

– Но я и так невиновен.

Эшли лишь усмехнулась:

– Послушай, честно говоря, мне плевать и на твоего дружка, и на ваш квантовый изолятор. Что тот, что другой – они абсолютно бесполезны. И без Рябинина у нас будет на один голодный рот меньше, что, по-моему, только плюс. Но Эриксон давно на вашу компанию зуб точит. Он считает, что вы только зря используете оборудование, которое могло бы пригодиться для более важных исследований. И теперь, когда бокс исчез, он рвет и мечет. Требует, чтобы я нашла на тебя компромат! Он убежден, что ты и Инна заодно с Рябининым. Понятия не имею, где твой друг, но у тебя, мой дорогой, большие неприятности. Так что или ты мне помогаешь, и я доказываю, что ты невиновен… или готовься к последствиям.

К концу речи ее голос стал настолько ледяным, что на Алистера буквально повеяло холодом. Это его несколько отрезвило.

– А тебе-то какое дело до этого прибора? – спросил он. – Зачем тебе это?

Эшли соблазнительно улыбнулась:

– Любопытство, милый, любопытство. Ну так что, я могу на тебя рассчитывать?

Мужчина вздохнул:

– С ужасом осознаю, что у меня все-таки доброе сердце. Так и быть, рассчитывай.

Инна ехала на ховерборде к северу города. Она еще раз позвонила Риоте, и тот сообщил ей, что в прошлый раз Мизуки бежала именно в эту сторону. У нее вовсе не было уверенности, что сбежавшая из психушки подруга снова попытается прорваться мимо дежуривших там санитаров, однако что-то неуловимое тянуло ее туда. Наступил вечер, люди потихоньку начали покидать свои рабочие места и направляться домой, так что улицы были заполнены пешеходами и ховербордистами. Инна несколько раз чуть не столкнулась с ними, но ее это не волновало.

И вот, когда она уже выезжала на дорогу, ведущую к северной границе, ее взгляд за что-то зацепился. Инна слегка притормозила и тут заметила, что из кустов торчат две взлохмаченные головы. Прожив с кем-либо в одном доме шесть лет, ты сможешь узнать его, где угодно. Инна сошла с ховерборда, сунула аппарат в сумку, и подошла ближе к кустам. Прятавшиеся там люди зашевелились.

– Мизуки? – неуверенно спросила Инна. Эта голова ей определенно знакома, но все же трудно поверить, что ее подруга сошла с ума настолько, что прячется в кустах, как какая-нибудь земная преступница.

– Инна? – Мизуки выглянула из кустов.

– Что ты там делаешь? – пораженно спросила Инна. – Мне Риота сказал, что тебя забрали в сумасшедший дом.

– Это все неважно, – Мизуки поднялась во весь рост, и Инна сразу увидела, что одежда на ней порвана в клочья.

– Кто это? – раздался мужской голос.

– Поднимайся, Рави, это моя подруга, она нас не выдаст, – уверенно произнесла Мизуки.

Обладатель второй головы тоже встал из-за куста. Рави оказался симпатичным парнем индийской внешности и выглядел вполне прилично, если не считать того, что он все время со страхом косился в сторону границы города. Инна тоже туда посмотрела, но не обнаружила ничего, кроме пустыря, покрытого голубой травой. Где-то вдалеке виднелись заросли деревьев и столбы-трансляторы силового поля, защищающего от проникающих на планету заряжежженных частиц, а у самого края города несколько санитаров в медицинской форме топтались на месте и вяло переговаривались.

– Видишь? – заметив ее взгляд, спросила Мизуки.

– Санитаров? Вижу, – кивнула Инна. – Мне Риота сказал, что ты уже не первая, кто пытается сбежать с этой стороны.

– Да нет же! – раздраженно топнула ногой Мизуки. – Впрочем, так ты не поймешь, – она запустила руку в карман, достала бутылку, отвинтила крышку и плеснула жидкостью в сторону подруги.

От неожиданности та отпрыгнула в сторону. Жидкость, пахнущая соммелисом, расплескалась по земле. Инна сложила руки на груди:

– Так и знала, что все дело в галлюцинациях. Я пыталась закрывать глаза на это твое увлечение, старалась верить людям, убеждающим, что соммелис безвреден, но больше я терпеть не намерена. Приду домой и выброшу всю эту гадость!

– Ты не понимаешь, Инна, – поспешно сказала Мизуки. – И не поймешь, если хотя бы не глотнешь.

– Я не наркоманка! – сердито воскликнула Инна.

– Соммелис – не наркотик,– покачала головой Мизуки. – Пожалуйста, просто глотни, и сразу все поймешь!

– Это правда, – принялся поддакивать Рави. – Я вот тоже глотнул – и сразу все понял. Там стоит скала – и, судя по всему, давно стоит, но мы ее никогда не замечали!

На всякий случай Инна еще раз покосилась в сторону северной границы, но там по-прежнему ничего не было. Да и как такое возможно, чтобы люди поколение за поколением жили рядом со скалой, и никогда этого не замечали? Все это глупости, а Инна слишком долго позволяла своей подруге вести себя эксцентрично. Похоже, все это время Мизуки под влиянием соммелиса медленно теряла рассудок. Задача Инны, как ее подруги, помочь бедной девушке прийти в себя, а для этого необходимо отвести ее домой.

Инна осторожно коснулась руки Мизуки:

– Слушай, пойдем домой, там ты протрезвеешь, и если после этого по-прежнему будешь видеть скалу, то мы завтра вместе сходим и посмотрим на нее…

– Ты мне не веришь! – с отчаянием крикнула Мизуки и рванулась в сторону границы.

Инна понимала, что если санитары снова схватят Мизуки, то ее доставят в сумасшедший дом. А потому попыталась остановить ее. Но девушка с неожиданной силой отбросила Инну в сторону, и та упала на землю, ощутив резкую боль в левой руке. Кажется, она ее вывихнула. Корчась от боли, Инна смотрела, как Мизуки бежит к санитарам и легкими движениями отбрасывает их в сторону. Это было глупо, но на какую-то секунду ей вдруг действительно показалось, что подруга сейчас налетит на что-то твердое, но та бежала и бежала по пустырю, пока растерянно не остановилась. В этот момент санитары набросились на нее, и скрутили.

Инна обессиленно выдохнула. Конечно, там не было и не могло быть никакой скалы. Конечно же, нет.

Глава 4

Разумеется, Мизуки в очередной раз забрали. Пока санитары уводили ее, девушка даже не брыкалась, и только лишь повторяла: «Но она там есть». Инна пыталась уговорить их отпустить ее, твердила, что ее подруга в порядке, а скала, которую она якобы видит – всего лишь последствие передозировки отвара соммелиса, но ее никто не послушал. Пришлось смириться.

Поэтому Инна только молча проводила Мизуки взглядом. Ее рука просто адски болела, поэтому, поморщившись, она решила отправиться в больницу, и только тут поняла, что Рави продолжал стоять рядом, растерянно глядя в сторону пустыря. Так как парень не пытался удрать из города, его никто не останавливал, но Инна помнила, что тот тоже говорил, что видит эту «скалу».

– Ты в порядке? – неуверенно спросила она.

Рави покачал головой:

– Нет, я не в порядке. Мизуки просто взяла и прошла сквозь эту скалу, словно ее там нет!

– Ее там нет, – подтвердила Инна. – Скала, которую вы видите, находится только в вашем воображении.

– Нет, этого не может быть, – бормотал Рави, однако попыток броситься в ту сторону не делал.

Боль стала совсем нестерпимой, и Инна решила оставить его в покое. Все равно рано или поздно действие дурмана пройдет, и тогда все галлюцинации закончатся. Инна посмотрела на свою руку, и увидела, что она начала опухать. «Вот и умудрилась же я! – подумала Инна. – Ладно хоть, рука левая, а не правая».

Она встала на свой ховерборд и медленно поехала. К тому времени, как она добралась до больницы, звезда, освещающая эту планету, уже почти опустилась за горизонт. Едва Инна зашла в приемное отделение, как вокруг нее тут же засуетились дежурные медсестры. При помощи специального аппарата девушке просветили руку и обезболили ее анестезирующими лучами. Убедившись, что перелома нет, они немного успокились. Похоже, все доктора были слишком заняты, поэтому ее отвели в какую-то комнатку с кушеткой и сказали ждать там.

Несмотря на то, что сегодня Инна проспала до обеда, на нее навалилась усталость. Удивляться тут нечему – сначала отец пропал, потом вся эта история с Мизуки… Девушка даже зевнула, почувствовав, что хочет спать. Еще в животе заурчало…

Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появился парень не старше тридцати лет. Серьезные карие глаза, немного тяжеловатая нижняя челюсть, худощавое телосложение. Выглядел он странно задумчивым, но заметив Инну, тут же встряхнулся.

– К сожалению, все врачи сейчас заняты, но мне сказали, что у Вас вывих, а с этим вполне могу справиться и я, – произнес он. Его голос оказался неожиданно приятным. – Как Вас зовут?

– Инна Рябинина, – ответила девушка.

– Я интерн Клод Ламбер, – представился парень, сел за стол рядом с ней и принялся осторожно осматривать поврежденное место. – Что ж, ничего страшного, обычный вывих, сейчас вправим и наложим гипсовую повязку. Как Ваше самочувствие?

Инна вздохнула:

– Немного устала, а так ничего.

– Понятно. Не бойтесь, эффект обезболивания, которое Вам сделали при приеме, продлится еще около часа, – объяснил Клод и ловко вправил ей кость. Инна даже ничего не почувствовала.

Пока Клод накладывал ей гипсовую повязку, она размышляла о том, что же теперь будет дальше. Отец пропал, Мизуки забрали в сумасшедший дом, работы у нее больше нет…

– Что-то Вы грустны, – неожиданно подал голос Клод. – Вас что-то беспокоит?

– Да много чего, – уклончиво пробормотала Инна.

– Если хотите, можете рассказать, – предложил парень. – По крайней мере, как Вы сломали руку. Уж это-то я имею право знать – мне нужно будет отметить в Вашей истории болезни.

Сначала Инна не горела желанием посвящать в свои проблемы незнакомого человека, но было в его голосе что-то успокаивающее и надежное. К тому же, он врач, ну или будет им, возможно, он знает что-нибудь о том, какой эффект соммелис может оказывать на людей.

– Все дело в моей подруге, Мизуки, – начала Инна. – Она всегда была чересчур эмоциональной и взбалмошной, поэтому еще в детстве ей прописали пить в небольших дозах отвар соммелиса. Но так получилось, что она постепенно начинала пить больше и больше, и… ну, Вы понимаете…

– Да, понимаю, – кивнул Клод. – Смотреть галлюцинации.

– Картины, появляющиеся у нее перед глазами, она зарисовывала, – продолжила Инна. – У нас весь дом ими увешен. Довольно неплохие, нужно признать, но меня всегда тревожило это ее увлечение соммелисом. Конечно, было доказано, что он безвреден и не вызывает привыкания, и у Мизуки были периоды, когда она совершенно спокойно жила без этого отвара по несколько месяцев, но рано или поздно она все равно к нему возвращалась. Когда мы окончили школу, то стали жить вместе, и все эти годы я наблюдала, как она медленно… теряет рассудок. Я, конечно, не хочу сказать, что она сумасшедшая. Но большую часть своей жизни она проводит под сонными грезами, и у этого, само собой, есть свои последствия.

Клод закончил бинтовать ее руку, но отпускать девушку не спешил. Он нахмурился, а его глаза стали еще более серьезными.

– Мизуки – одна из тех, кто видит скалу у северной границы? – спросил он.

– Да. Я пыталась остановить ее, но она меня оттолкнула и просто побежала вперед, – покачала головой Инна. – Я упала – и вот результат.

– Да, вижу, – Клод слегка улыбнулся. – Что ж, какое-то время придется походить вот так, руку не напрягать и гипс не мочить, через неделю приходите на прием – проверим, как Ваши дела.

Инна молча кивнула. Рука не болела, все тело было как будто ватным, она даже с трудом ощущала, что двигается – однако все конечности послушно шевелились. Девушка уже собралась пойти домой, но у выхода помедлила и обернулась.

– Знаете, меня смущает один момент… Как могут разные люди видеть одну и ту же галлюцинацию? – растерянно спросила она. – Вот Вы врач. Скажите, возможны ли массовые галлюцинации?

– Я пока еще не врач, только учусь, – поправил ее Клод. – Но вряд ли даже у опытных докторов есть ответ на Ваш вопрос. На Форисе массовых галлюцинаций до недавних событий не было – ну или, во всяком случае, мне о них не известно. Но на Земле, если верить привезенной оттуда литературе, такое случалось. Научного объяснения этому нет, есть только теории. Вот одна из них. Если применить к нашему случаю, то, предполагаю, дело было так. Кто-то один под действием соммелиса увидел скалу. Сказал об этом остальным. И они поверили ему, и стали видеть ее и сами. Потом весть распространилась по всему Форису, и теперь каждый, кто подвергается воздействию этого растения, видит ее. Человеку очень легко что-то внушить. Особенно если он под сонными грезами.

Инну его слова успокоили. Она уже начинала думать, а что, если и в самом деле там есть какая-то скала, просто она по какой-то причине ее не видит… Но теперь ее сомнения развеялись. Да, конечно, Мизуки очень внушаемый человек, потому все так и случилось. Оставалось только надеяться, что, после окончания действия отвара она придет в себя.

– Спасибо. И до свидания, – Инна напоследок улыбнулась интерну и покинула комнату.

После ухода Инны Клод неожиданно поймал себя на мысли, что не может перестать думать об этом странном растении. Его смена подходила к концу, больше никаких происшествий не было, так что ему ничего другого не оставалось, кроме как предаваться мрачным мыслям. Судя по всему, дело принимало серьезный оборот. Сначала эти подростки в чаще. Но это еще ладно, они молодые и глупые, да и в принципе никому не мешают. Сидят себе среди деревьев, ловят глюки… Но вот теперь Мизуки. Судя по всему, она настолько обезумела, что навредила своей подруге, пусть даже неосознанно. Это уже непорядок.

Клод снова вспомнил о том, что его прадед очень интересовался соммелисом. В своем дневнике он описывал его биологические свойства, а также то, как он действует на разных людей. Однако Клод еще не дочитал дневник до конца. Возможно, там что-то сказано про массовые галлюцинации, и как влияет на человека прием соммелиса с самого детства.

Поэтому, едва его смена закончилась, Клод поспешил домой. Наскоро перекусив салатом из еще оставшихся у него овощей и консервированной фасоли, он взял старый планшет, на котором сохранился дневник и открыл место, где остановился вчера. Его прадед писал на французском, а Клоду не так часто приходилось пользоваться этим языком в реальной жизни, поэтому процесс чтения продвигался медленно.

«Судя по собранной информации, соммелис появился на этой планете относительно недавно.

Несомненным остается тот факт, что это растение помогает уснуть – мне и самому довелось на этой неделе его пару раз принять. Спится после этого хорошо, сон глубокий и здоровый, сны яркие и насыщенные. Даже простой запах соммелиса успокаивает души. Для нашего поселения это особенно важно, ведь всего месяц назад мы пережили крушение корабля, и нам приходится жить с мыслью, что, вероятно, мы больше никогда не вернемся на Землю. Конечно, я пока не изучил это растение как следует, но все же решил дать совет принимать отвар соммелиса тем, кто не может заснуть в эти тяжелые дни».

Дальше вновь описывалось, как влияет соммелис на сон, но все это Клод уже знал, к тому же его гораздо больше интересовал галлюциногенный эффект, который первые поселенцы обнаружили далеко не сразу, поэтому он перелистнул несколько страниц.

«Спустя два месяца применения соммелиса могу подвести итог тому, что я наблюдал. Отвар соммелиса помогает при бессоннице и успокаивает нервы – это факт. Иногда мне кажется, что только благодаря этому причудливому растению нам и удалось пережить последние месяцы. Однако недавно обнаружился один побочный эффект: некоторые люди почему-то, вместо того, чтобы уснуть, начинают видеть галлюцинации.

Такие случаи редки, но все же они имеют место быть. Пациенты неожиданно становятся неспокойными, утверждают, что за нами следят, у них начинает развиваться паранойя.

Никто понятия не имеет, с чем это связано. С этим нужно будет разобраться. А пока что стоит немного ограничить применение соммелиса».

Дальше прадед пустился в описания повседневных проблем первых колонистов на Форисе, и Клод нетерпеливо пролистал эти записи и нашел то место, где речь снова зашла о соммелисе. Это случилось аж через два года.

«Как я ни пытался предостерегать людей против соммелиса, это растение получило слишком большое распространение в нашем обществе. Запас снотворных, привезенных с Земли, заканчивается, а потому мы построили специальный завод, где изготавливаются новые таблетки с использованием экстракта соммелиса. Галлюциногенный эффект стал проявляться все чаще, но многих это только привлекло – людей теперь из рощи просто не выгнать. Я тщательно рассмотрел клетки растения. Вид их хромосом показался мне странным. Однако, исследуя химический состав, ничего угрожающего жизни я не нашел, поэтому соммелис официально был признан безопасным растением и теперь активно используется при бессоннице и стрессах».

Клод задумчиво прикусил губу. Интересно, а что бы было с ним самим, если бы он выпил этот отвар? Клод неожиданно понял, что за всю свою жизнь он ни разу его не принимал. У него не было такой бессонницы, от которой могло бы потребоваться лечение. На какое-то мгновение у Клода даже появилось желание провести эксперимент, но тут его взгляд упал на следующую строчку:

«Я не в силах никого остановить, но все же, если у вас есть голова на плечах, то ни в коем случае не применяйте это растение: я пока не могу этого доказать, но думаю, что оно опасно».

Клод был склонен ему верить. Что, если он тоже увидит галлюцинацию? Вряд ли из этого выйдет что-то хорошее.

Когда Клод закончил чтение, на улице уже стемнело. Завтра его ждал очередной тяжелый день, и разумнее всего сейчас лечь спать. Однако вместо этого парень подошел к окну и долго смотрел вдаль, пытаясь представить себе скалу, которую видят эти люди.

Глава 5

Возвращаясь домой, Инна собиралась быстро поужинать и лечь спать. Она по-прежнему не знала, где ее отец, и какая-то часть твердила о том, что нужно отправиться на его поиски, но умом девушка понимала, что ночные прогулки по городу ничего ей не дадут. Поэтому она дошла до своего дома, открыла дверь, и тут же с удивлением расширила глаза:

– Мама?

Невысокая русоволосая женщина стояла в прихожей, нервно покусывая ногти. Инна редко общалась со своей матерью с тех пор, как уехала от нее в восемнадцать лет, и при встрече с ней всегда терялась, не зная, как себя вести.

– Здравствуй, Инна, – мама быстро подошла к ней и порывисто обняла. – Я только что услышала о том, что случилось с твоим отцом. Уму непостижимо, как это он мог пропасть?

Инна пожала плечами и двинулась на кухню. Обсуждать отца ей не хотелось, во всяком случае, не с матерью. Достав из холодильника то, что осталось с завтрака, девушка принялась это доедать, не предлагая ничего незваной гостье.

– Зачем ты пришла? – спросила Инна.

– Как это зачем? – вскинула брови ее мать. – Ты моя дочь, в конце концов. Думала, что тебе нужна поддержка.

Инна отложила тарелку в сторону.

– Мне не нужна ничья поддержка.

Не добавив больше ни слова, девушка прошла мимо гостиной, потом мимо комнаты Мизуки и остановилась перед небольшим чуланом. За исключением нескольких старых вещей, о назначении которых Инна давно уже забыла, он был практически пуст. Она деловито распахнула двери и принялась прощупывать стены, на глаз определяя его размеры.

– Что ты делаешь? – спросила мама.

– Вместе с отцом пропал квантовый изолятор, – слегка нахмурилась Инна. – Мне нужен новый. Вот, думаю, не сгодится ли эта комната для постройки…

– Инна, да что ты такое говоришь! – возмутилась мать. – Твой отец пропал, ко мне сегодня приходила эта мерзкая мисс Маклейн и расспрашивала меня так, как будто я его у себя прячу!

– Это было глупо с ее стороны, – заметила Инна. – Если бы папа у кого-то и спрятался, то точно не у тебя.

– Я про то, что сейчас есть и более важные проблемы, чем этот ваш квантовый изолятор!

Инна лишь вздохнула. Обернувшись, она снова посмотрела на свою мать. Виктория Домбровская, когда-то бывшая Рябининой, никогда не проявляла интереса к науке, и всю жизнь недовольно хмурилась, когда Инна в свободное время изучала квантовую физику. Ее мать считала, что отец поступал неправильно, прививая дочери интерес к своей работе, и из-за этого у них были довольно натянутые отношения, что впоследствии передалось и самой Инне.

– А где Мизуки, дорогая? – мама смягчила свой тон.

– В сумасшедшем доме, – ответила Инна так, как будто та была в ванной.

– Где? – переспросила мама.

Инна не стала повторять, уверенная, что ее мать все слышала. Спать неожиданно расхотелось, и Инна молча проследовала в свою комнату, не обращая внимания на мать, следующую за ней тенью. Девушка запустила на планшете файл со старыми чертежами квантового изолятора и принялась их изучать.

Виктория Домбровская заметила ее сосредоточенный взгляд и поморщилась.

– Дорогая, уже почти ночь, тебе не кажется, что перед сном следует расслабиться и отдохнуть, а не грузить себе голову?

– Мама, мне некогда расслабляться, – сердито сказала Инна. – Раз отец пропал, дальше мне придется работать одной. А в таком случае на восстановление квантового компьютера уйдет гораздо больше времени, чем я думала.

Ее мать немного помолчала, растерянно осматривая просторную комнату, в которой не было ни одной лишней детали, а потом спросила:

– Скажи мне, Инна… ты знаешь, где отец?

Этот вопрос окончательно выбил девушку из колеи. Инна встала и возмутилась:

– Неужели ты всерьез полагаешь, что я его где-то прячу? Да будет тебе известно, что он мне ничего не сказал, перед тем, как исчезнуть, и для меня все произошедшее такая же загадка, как и для тебя! Но с какой стати тебе вообще интересоваться папой? По-моему, ты вполне счастлива со своим новым мужем!

Кажется, ее мать оскорбил такой тон, и та даже начала что-то выговаривать дочери, но на Инну неожиданно нахлынула злость, и она поняла, что больше не может находиться в этом доме. Так что она вновь выбежала на улицу. Уже наступила ночь, и темнота окутала их город, но Инне вовсе не было страшно. В их обществе все друг друга знали, и маньяков тут отроду не водилось, поэтому девушка вполне могла выйти ночью на улицу, ничем не рискуя. По правде говоря, в студенческие времена они с Мизуки часто совершали такие прогулки.

Но при мысли о Мизуки у Инны что-то сдавило в груди. Ее подруга находилась в сумасшедшем доме, и она ничего не могла с этим сделать. Однако Инне было ясно, что она не может просто бездействовать. Она должна найти отца, и у нее нет сил ждать утра. Поэтому она направилась к единственному месту, в котором ей могли оказать помощь.

Когда Алистер Кроссман открыл дверь и увидел Инну, стоящую на пороге, он недовольно покачал головой:

– Зачем ты пришла так поздно? Твой отец пока не появился.

Инна пожала плечами:

– Не хотелось сидеть дома.

Кроссман немного помялся, но все же отступил в сторону, чтобы Инна могла зайти.

Так как именно здесь жил до своего исчезновения ее отец, Инна бывала в этом доме не раз. Девушка быстро прошла по почти пустой прихожей в гостиную, заполненную различными приборами для исследований. Эти приборы заполняли все видимое пространство, оставляя лишь небольшую дорожку, по которой можно было пройти до дивана. Инне показалось, что после исчезновения отца бардак принял гораздо большие масштабы.

Инна с трудом пробралась к дивану и уселась на него. Кроссман остался стоять у входа.

– О твоем отце никаких новостей, – сообщил он. – Впрочем, это неудивительно, учитывая, что за дело взялась Эшли Маклейн.

– Ваша бывшая жена?

– Она самая, – Кроссман тяжело вздохнул. – Вряд ли она что-нибудь найдет. По-моему, нам только остается надеяться, что Павел объявится сам. В конце концов, куда он мог отсюда деться? Космических кораблей у нас нет, и мы единственное поселение на этой планете.

Инна качнула головой:

– Я не могу сидеть и ничего не делать. Без квантового изолятора мы не можем продолжить исследования. Я должна найти отца.

– И как ты собираешься это сделать?

– Для начала можно обыскать дом. Он мог оставить какую-нибудь записку.

Кроссман усмехнулся:

– Инна, мы не на Земле. Ты же знаешь, что в Форисе давно уже отказались от бумаги, как от способа хранения и передачи информации. В нашем доме ее нет.

Инна решительно встала и сжала руки в кулаки:

– Ну, может, и не записку, но какой-нибудь носитель с инструкцией или что-то в этом роде. В любом случае, я буду искать.

Первым делом девушка принялась медленно и тщательно осматривать каждый прибор в гостиной. К ее удивлению, Кроссман не спешил ей помогать. Он так и стоял у входа, не сводя с нее глаз, и нервно барабанил пальцами по своей ноге. Инна бросила на него подозрительный взгляд. Может, он что-то скрывает от нее? Но остановить ее мужчина не пытался, так что она продолжила поиски.

Однако делать что-то, когда на тебя так пристально смотрят, это очень неприятно. В конце концов, Инна не выдержала и обернулась. Встретившись с ним взглядом, она сказала:

– Доктор Кроссман, Вы или помогите, или поищите в другом месте. Не смотрите на меня так, это напрягает.

– А что у тебя с рукой? – невпопад спросил Кроссман.

Инна покосилась на гипсовую повязку. Действие обезболивающего уже прошло, и рука немного ныла, но больше травма ничем себя не проявляла, так что она даже успела о ней забыть.

– Упала, – пробормотала девушка. – Знаете, мне кажется, что Вы хотите что-то сказать.

Кроссман посмотрел куда-то в сторону:

– Ты очень проницательна. Должен признаться, у меня есть кое-какая информация о твоем отце. Но я не уверен, что стоит тебе об этом говорить.

Сердце Инны усиленно заколотилось, и она встала:

– Почему? Я имею право знать правду!

– Это никакая не правда, так, странный факт, я даже сам не уверен, что это не розыгрыш, – протянул мужчина. – И я, кажется, догадываюсь, какими будут твои действия после того, как ты это узнаешь. Потому и не хочу говорить.

Инна ловко перемахнула через небольшую кучу обломков и встала прямо перед Кроссманом, заглядывая ему в глаза. Потом серьезно произнесла:

– Я должна знать, куда пропал мой отец.

Мужчина вздохнул:

– Я не знаю, куда он пропал. Но есть кое-какая информация о том, что он делал перед своим исчезновением. Ко мне сегодня приходила Эшли.

И он пересказал Инне то, что ему сообщила его бывшая жена. Девушка нахмурилась. Обычно ее отец не был склонен тратить время, просто гуляя по парку.

– Вы уверены, что она Вам не врет? – спросила Инна.

– Зачем ей это? – пожал плечами Кроссман. – К тому же вещица странная, я никогда раньше таких не видел, даже на фотографиях с Земли. Это просто сплошной кусок какого-то материала, поддающегося при нажатии, но достаточно тяжелого. Я не смог разобраться, для чего он нужен.

– Можете показать?

Кроссман кивнул. Вместе они вышли в прихожую и прошли в его комнату. Там царил полнейший бардак, все столы, полки, шкафы были заставлены разного рода приборами, не оставляя места чему-либо еще. Кроссман ни капельки не смутился, шагнул к небольшому прикроватному столику и взял лежащую на ней сферу. Та и в самом деле оказалась сплошным куском загадочного материала. Инна на всякий случай поскребла ногтем всю ее поверхность, но не нашла ни одного шва, который мог бы указать на то, что это была сборка.

Какое-то время Инна задумчиво вертела сферу в руках. Материал поддавался, но не до конца, сохраняя некую упругость. В конце концов, она заключила:

– Так мы ничего не поймем. Думаю, нам нужно сходить к этому фонтану. Может, там есть что-то еще.

Кроссман застонал:

– Только не говори, что ты хочешь пойти прямо сейчас! На дворе же ночь.

– А какие у нас еще варианты? – спросила Инна.

– Можно утром сходить в институт и попытаться изучить внутренности этого шара.

– Во-первых, так мы можем невольно его повредить, а во-вторых, стоит нам только ступить на порог, как на нас тут же повесят какие-нибудь задания – без изолятора мы не можем заниматься нашим проектом, и вряд ли Эриксон разрешит нам начать все заново.

– Это опасно.

– Вы сами сказали, что мы не на Земле. В нашем городе преступников нет.

– Инна, твой отец пропал! – воскликнул Кроссман. – Мы не знаем, что с ним случилось, но он чего-то боялся. А по словам Эшли, в тот день у фонтана вообще произошло что-то непонятное. Если мы начнем его искать, то с нами может случиться то же, что и с ним. В той части парка не работает освещение, как мы там будет что-то искать?

– Я считаю, что ждать нельзя. Мы так потеряем время. Можно взять с собой фонари. Ну пожалуйста, доктор Кроссман, я не смогу уснуть, пока мы не разберемся! – и она состроила такое жалостливое лицо, что Кроссман сдался.

– Ладно, уговорила, пошли.

Конечно, Инне было жутковато идти в парк ночью. Неосвещенная часть парка казалась ей диким лесом. Но она все равно была полна решимости прояснить что-то уже сейчас.

До парка было довольно далеко, поэтому Кроссман вынес на улицу ховерборды. Инна стояла во дворе, чувствуя, как холодный воздух забирается ей под водолазку, и дрожала, одновременно морщась от боли. Кроссман с сомнением посмотрел на ее руку.

– Ты ехать-то сможешь? – спросил он.

Инна попыталась пошевелить пальцами. Рука отозвалась ноющей болью.

– Немного обезболивающего, и я буду в порядке, – заверила она.

– Я тоже как-то раз вывихнул руку, – вспомнил Кроссман. – Мне тогда сказали не напрягать ее какое-то время.

– Плевать, – отмахнулась Инна. – Если я буду ждать, пока рука заживет, с папой может случиться что-то страшное.

Инне не хотелось об этом думать. Сейчас, когда вокруг было темно, и только редкие уличные фонари дарили немного света, почему-то в голову лезли самые нехорошие мысли. Инна подняла голову вверх, но звезд видно не было – очевидно, их скрывали облака. Была только лишь пронзительная чернота. А что, если ее отец умер? От этой мысли девушка задрожала еще сильнее. Лучше подумать о чем-то другом. Инна вздохнула, разглядывая пространство высоко над головой, и тут ей в голову пришла мысль.

– А что, если он в космосе?

– В смысле? – непонимающе спросил Кроссман.

– Знаете, я всегда считала, что во вселенной должна быть еще какая-то разумная жизнь, кроме людей, – сказала Инна. – Я часто фантазировала о том, что мы не только на Землю сможем вернуться, но и свяжемся с другими цивилизациями. Может, это и произошло? Может, отец наладил контакт с кем-то, и они захотели изучить изолятор?

– Но если к нам прилетали инопланетяне, то почему мы этого не заметили?

– Потому что никому нет дела до космоса, всех беспокоит только этот зараженный урожай, – заметила Инна. – А отца с изолятором они могли телепортировать. Иначе как объяснить, что никто их не видел?

– Ты думаешь, у нас тут сериал «Звездный путь»?

– Какой уж тут путь, скорее звездное болото, из которого мы уже полтора века выбраться не можем, – пробормотала Инна. – Но почему же отец так их боялся? Мне кажется, они хотели, чтобы он сделал нечто ужасное при помощи изолятора…

Девушка покачала головой. Мысли крутились в голове, бегали, сталкиваясь друг с другом, но ни к какому решению она прийти не могла.

– Ладно, в любом случае, нам нужно в парк к тому фонтану, – сказала Инна. – Может, там мы что-нибудь сможем узнать.

И она решительно встала на ховерборд.

Глава 6

Придя вечером на работу после тяжелого дня личного посещения некоторых больных, не лежащих в клинике, Селия Риччи ощущала себя измотанной, как никогда. И тут ей доложили, что одна из ее пациенток сбежала – правда, ее быстро вернули, ведь она вполне предсказуемо снова побежала к северной границе, но все равно. Селию тут же начала мучить совесть: все-таки она отвечала за всех несчастных в этой больнице. Женщине хотелось еще раз поговорить с пациенткой. Возможно, если она это сделает, то ей удастся узнать причины ее поведения.

Мизуки сидела на кушетке с потерянным видом. Одежда на ней по-прежнему была порвана в клочья – девушка не позволяла себя переодеть, а Селия пока что не хотела на нее давить. Лучше всего попытаться наладить дружеские отношения.

Селия медленно вошла в комнату и осторожно присела на кушетку рядом с Мизуки. Девушка на ее присутствие никак не отреагировала. Она лишь что-то тихо бормотала себе под нос и смотрела куда-то в пространство с таким видом, как будто ее все предали.

– Мизуки, – ласково произнесла Селия. – Мне сказали, что ты ненадолго нас покидала.

На долю секунды карие глаза стрельнули в сторону психиатра, но больше девушка ничем не показала, что слышит ее.

– Санитары рассказали мне, что произошло, – продолжала тем временем Селия. – Они рассказали, что ты подобралась к северной границе и побежала в сторону «скалы», которая, как ты утверждала, там расположена. Но ты пробежала сквозь скалу, не правда ли? Ты пробежала сквозь нее, и поняла, что никакой скалы там нет. Правда ведь?

Честно говоря, Селия не рассчитывала всерьез на то, что Мизуки ей что-то ответит. Та казалась погруженной в сильный транс, из которого ее ничем невозможно вытащить. Но девушка вдруг резко повернулась к ней и выпалила:

– Нет, не правда! Вы ничего не понимаете! Я не знаю, почему это видят только те, кто принимает соммелис, но никто из других не может увидеть то, что видим мы. Я действительно прошла сквозь скалу – но теперь мне начинает казаться, что образ скалы был лишь иллюзорным барьером. Потому что, пройдя через нее, я кое-где очутилась.

Селию эти слова заинтересовали. Конечно, ее первоочередной задачей было помогать больным, но иногда увиденные ими образы ее завораживали. Человеческие сознание и подсознание были удивительны, в них столько всего таилось. И каждый раз, когда Селия общалась с сумасшедшими, ей казалось, что она чуть больше начинает понимать обычных людей.

– Расскажи мне о том, что ты увидела, – попросила она.

Мизуки лишь тяжело вздохнула:

– Вы мне не поверите.

– Я верю в то, что ты что-то увидела, – осторожно произнесла Селия. – А было ли оно на самом деле, или все это лишь плод твоего воображения – мы разберемся позднее, хорошо?

Девушка пожала плечами:

– Как хотите, – потом она обхватила руками колени, ее взгляд снова устремился куда-то вдаль, и Мизуки заговорила. – Не знаю, о чем я думала, когда неслась в сторону скалы. По-моему, меня просто разозлило неверие Инны, и я плохо соображала, что делаю.

– Инны? – переспросила Селия.

– Это моя подруга, мы живем вместе. Я встретилась с ней у северной границы. Она пыталась убедить меня в том, что все, что я вижу – результат передозировки соммелиса или что-то в этом роде. Я не очень помню, что она тогда говорила. Я оттолкнула ее и в каком-то безумном порыве понеслась в сторону скалы. Может, я хотела демонстративно налететь на нее, чтобы все поняли, что скала там есть. Но я не налетела. Я прошла сквозь нее, и очутилась в огромном помещении, – Мизуки неожиданно пробрала дрожь страха, и она замолчала.

Селия немного подождала, рассчитывая, что девушка продолжит, но когда та этого не сделала, психиатр попросила:

– Опиши мне его.

Мизуки зажмурилась:

– Это был огромный зал, размером, как мне казалось, с целый город. Стены терялись где-то вдали, как и потолок. В центре стояло какое-то странное сооружение, уходящее ввысь, похожее на передающую вышку. Оно все было усеяно мониторами, у которых сидели существа в свободных одеждах. Их фигуры были похожи на человеческие: две руки, две ноги, голова, но конкретные черты лица я не смогла разглядеть. Потом по всему моему телу пробежала дрожь. Откуда-то из глубины зала начали приближаться силуэты. И, по-моему, они меня заметили, и собирались подойти ко мне… Но тут меня схватили санитары и вытащили из этой скалы…

Японка открыла глаза и посмотрела на Селию:

– Знаю, что Вы скажете, что я это все придумала. Но это не так. Я знаю: все, что я видела, существует. И что в этой ситуации ужасно – так это то, что рядом с нами кто-то находится, какие-то странные существа, а мы этого даже не осознаем.

Мизуки так серьезно все это говорила… Она действительно в это верила. Селия слушала ее с внимательным видом, и одновременно мысленно пролистывала отчет дежуривших в том месте санитаров. На всякий случай они обошли тот пустырь вдоль и поперек, никто ни на что не наткнулся. Даже если предположить, что скала лишь иллюзорный барьер, то тот странный аппарат уж точно должен быть материальным – но все, кто исследовал ту область, заявили, что ничего там нет. Немного тонкой травы и рыхлая почва – вот и все, что было на севере. Такая почти пустынная земля простиралась на многие километры, и лишь потом начинались заросли лианкии. Мизуки могла сколько угодно верить в то, что там находится скала. В ее собственной реальности – возможно. Но не в той, в которой жили все остальные.

– Уже поздно, – Селия покосилась на часы. – Думаю, тебе нужно немного поспать. Утром мы с тобой поговорим еще раз.

– Вы мне не поверили, – устало заключила Мизуки.

– Я верю, что ты это видела. По-моему, для начала достаточно и этого.

После этих слов Селия вышла из палаты. Женщина прошла немного по коридору и остановилась, устало привалившись к стене. Разумеется, она ни в коем случае не полагала, что увиденное Мизуки хоть частично правда. К утру девушка наверняка успокоится. Нет смысла ее держать здесь. Главное – постепенно убедить ее отказаться от соммелиса. Очевидно, что в этом конкретном случае растение приносит скорее вред, чем пользу.

Из одной из палат неожиданно донеслось пение, и Селия вздрогнула. Кто-то из пациентов не спит. Ничего необычного. В коридоре дежурил санитар, и женщина быстро шепнула ему:

– Дайте немного соммелиса этому певцу…

Санитар кивнул, и она пошла дальше. В этой больнице редко когда сохранялась тишина. Изо всех углов были слышны различные звуки, и это странным образом успокаивало. Но сейчас Селия не была спокойна. Воображение рисовало внутренний зал «скалы», и женщина пыталась найти скрытый смысл в таком образе. И плюс к этому, что-то ее тревожило. Это невозможно было объяснить, но чем больше она думала о скале, тем больше казалось, что она где-то близко.

После того, как Мизуки забрали, Рави еще долго стоял у границы, сверля глазами скалу. Егонейроресивер без конца еле ощутимо вибрировал, но парень не отвечал на звонки. Странная штуковина завораживала его, казалось, он мог смотреть на нее часами.

Но вскоре на планету опустилась ночь. Небо потемнело, зажглись фонари, основная масса населения разошлась по домам. Время шло, но образ скалы никуда не пропадал. Какое-то время Рави продолжал наблюдать за ней и за тем, как санитары, сменившие предыдущую группу, ворчали насчет того, что им приходится стоять на таком холоде.

И тут скала начала блекнуть. Поначалу Рави решил, что он просто не может разглядеть ее в темноте, но потом вспомнил, что с течением времени глаза человека должны наоборот, приспособиться. Гора продолжала бледнеть, пока не пропала совсем.

Рави не понял, что происходит, и даже сделал несколько шагов в сторону санитаров, но потом понял, что любое резкое движение с его стороны будет расценено, как признак сумасшествия. Поэтому он просто развернулся и пошел вглубь города. Рави не верил в то, что скала, привлекавшая внимание уже несколько дней, могла так просто испариться.

И он оказался прав. Прошла всего минута с ее исчезновения, как скала появилась вновь. На этот раз с южной стороны. Теперь она возвышалась именно там, и желтоватый свет фонарей поблескивал на ее шероховатой поверхности. Рави попытался вспомнить, что находится с той стороны, и нахмурился. Ну, конечно же, кладбище. Но зачем ей перемещаться к кладбищу?

Недолго думая, Рави побежал в ту сторону.

Обезболивающее, которое Инна взяла в доме Кроссмана, действовало не так долго, и к тому времени, как они добрались до парка, ее рука снова начала ныть, на этот раз еще сильнее, чем прежде. Глядя на то, как девушка морщится, Кроссман сказал:

– Не стоило нам сюда приходить.

– Это единственный способ узнать, куда пропал отец, – уверенно произнесла Инна. – Сфера у Вас?

Кроссман достал странную штуковину из поясной сумки. Они свернули с алллеи в ту часть парка, которая практически не освещалась, и включили фонари. Подул холодный ветер, и Инна в очередной раз задрожала. В голову лезли земные страшилки про нечисть, обитающую в лесах. Если честно, ей хотелось броситься бежать отсюда со всех ног, но потом она напомнила себе, что ее отец, возможно, попал в беду, и никто другой ему не поможет.

Они дошли до площадки, где располагался фонтан.

– Ну и что ты собираешься с этим делать? – спросил Кроссман, протягивая ей сферу.

Инна забрала у него ее и покрутила в руках, оценивая, где она могла тут лежать. Она не знала, что хочет найти, но тут снова подул ветер, который донес до нее подозрительно знакомый аромат.

– Это соммелис? – спросила она неожиданно пересохшими губами.

– Да, – удивленно ответил Кроссман. – Очень странно, здесь он не растет.

Запах все усиливался, и Инна поначалу решила не обращать на него внимания. Но тут впереди неожиданно начало что-то появляться. Инна резко замерла, и, с трудом ловя ртом воздух, спросила:

– Вы это тоже видите?

Кроссман долго не отвечал, так что девушка даже начала беспокоиться, но потом в тишине прозвучал его глубокий голос:

– Да. Но это же…

– Скала, которую видела Мизуки, – выдохнула Инна и вновь задрожала.

Глава 7

Аромат соммелиса становился нестерпимым, и Инна неожиданно ощутила усиливающуюся сонливость. Понятное дело, что уже была глубокая ночь, и давно пора спать, но причина не в этом. Разумеется, живя в Форисе почти нереально никогда не попробовать отвар этого растения. Когда девушка сдавала экзамены, она всегда пила соммелис. И на нее это производило самый обычный эффект – она засыпала и крепко спала до самого утра.

На какое-то мгновение Инна даже подумала, что она и в самом деле уснула – иначе чем объяснить видение скалы? Но в этот момент стоявший сзади Кроссман до боли стиснул ее плечи, и она слегка встряхнулась. Скала по-прежнему была на месте, такая высокая, что ее вершина терялась где-то высоко вверху.

– Наверное, нам это кажется, – заключила Инна.

Но вот Кроссман не был так в этом уверен. Мужчина забрал у нее загадочную сферу, назначение которой они так и не смогли понять, и повертел ее в руке.

– Инна, это от нее пахнет! – воскликнул Кроссман и хотел протянуть сферу девушке, но та отшатнулась.

– Мне нельзя вдыхать это, я могу заснуть, – пробормотала она. Глаза уже слипались, и стоять на ногах становилось все труднее и труднее.

И тут что-то изменилось в атмосфере парка. Если еще пять минут назад здесь царила гробовая тишина, нарушаемая разве что легким шелестом листьев от ветра, то теперь со всех сторон начало доноситься какое-то подобие шепота. Он был тихим, приглушенным, слов было не разобрать. Убеждать себя, что все это галлюцинации, уже не было сил, к тому же соммелис никогда не оказывал на нее такого эффекта.

– Давайте уйдем, – тихо попросила она Кроссмана.

Инну уже не волновала ни сфера, ни даже пропавший отец. Ей стало так страшно, что она хотела убраться отсюда. Девушка была готова броситься бежать к выходу из парка, даже если ей придется делать это в одиночку…

И тут из ее горла вырвался крик.

Прямо перед ней откуда ни возьмись появилась очень высокая фигура в черном плаще с капюшоном. Под ним виднелось бледное лицо, похожее на человеческое, но странным образом вытянутое. Шепот доносился из его рта. Точно такие же фигуры появились по всей площадке. Они стояли и в метре от Инны, и у фонтана, заполняя чуть ли не каждый метр окружающего пространства. Девушку пробрала еще более сильная дрожь, и она вжалась спиной в Кроссмана. Тот, придерживая ее за плечи, нервно оглядывался в поисках выхода.

Но его не было.

Шепот усиливался, сотни, а может и тысячи нестройно звучащих голосов накладывались один на другой, и вскоре можно было разобрать следующие слова:

– Рябинин солгал… Рябинин солгал…

Услышав фамилию своего отца, Инна в очередной раз вздрогнула. Речь странных существ была загадочным образом искажена, голоса звучали то слишком грубо, то слишком высоко, они прокрадывались в самую глубь сознания, словно тысячи пауков, медленно подползающие к человеку.

Но, в конце концов, Инна взяла себя в руки:

– Вы знаете моего отца? Где он? Что вы с ним сделали?

Голова в капюшоне медленно наклонилась набок, то же самое сделали и остальные фигуры, заполонившие площадку.

– Рябинин солгал, – в последний раз произнесли существа и замолчали.

Наступившая тишина была абсолютной, так что Инна услышала, как колотится ее собственное сердце. Девушка хотела сказать еще хоть что-нибудь, но слова застревали в горле. Вытянутое лицо с темными глазами смотрело на нее, как будто размышляло, убить ее сразу или сначала немного помучить.

Голос подал Кроссман:

– Кто вы? Чего вы хотите?

– Рябинин солгал, – снова повторил нестройный хор голосов. – Будут последствия.

– Какие последствия?– не понимал Кроссман.

– Увидишь…, – под конец голоса снова скатились в шепот.

Несколько раз повторив это последнее слово, фигуры в плащах начали одна за другой исчезать. Пара минут, и на площадке уже никого не было. Скала какое-то время продолжала возвышаться над ними, но вскоре растворилась в воздухе, оставив после себя гнетущее впечатление.

– Пойдем отсюда, – тихо произнес Кроссман.

Инна кивнула. Мужчина крепко сжал ее руку, и они пошли по тропе к выходу из парка. Инна ничего не говорила, погруженная в мрачные мысли. Все происходящее напоминало кошмарный сон, от которого отчаянно хотелось проснуться. Но умом она понимала, что это не сон. Эти существа были настоящими. И, похоже, именно они похитили ее отца.

Кроссман тоже ничего не говорил, и тишина, окутавшая парк, а вместе с ним и город, оглушала и больно давила на уши. Какой же она была идиоткой, когда полагала, что сможет найти отца! Уже одно то, что в их в общем-то мирном поселении случилась такая беда, доказывало, что дело гораздо серьезнее, чем казалось… Но теперь, когда Инна увидела этих существ, она поняла, что ей не справиться.

Тишину нарушил неожиданный треск кустов. Инна с Кроссманом замерли на месте. На первый взгляд парк казался безлюдным. Может, эти существа не ушли насовсем? Может, кто-то остался?

– Встань позади меня, – тихо и серьезно попросил Кроссман.

Инна послушалась. Она больше не чувствовала себя храброй и решительной, как в самом начале. Все ее глупые мысли насчет самостоятельных поисков отца испарились, как дым, и девушка лишь дрожала на холодном ветру, чувствуя, что страх накрывает ее с головой.

Кроссман осторожно двинулся к ближайшему кусту. Сейчас тот сохранял неподвижность, только листочки слабо покачивались на ветру. Но шестое чувство твердило девушке, что за ним кто-то скрывается. Ей захотелось остановить Кроссмана, но она не могла пошевелиться.

Мужчина резко раздвинул ветви куста, и Инна вздрогнула, ожидая, что из-за него сейчас выпрыгнет какой-нибудь монстр. Воображение уже рисовало страшные образы, основанные в основном на фильмах ужасов. Но вместо монстра там оказался обычный человеческий парень.

Со вздохом облегчения Инна узнала Рави.

– Рави? – спросила она. – Что ты здесь делаешь?

Парень перевел испуганный взгляд с нее на Кроссмана, но потом все же сказал:

– Я увидел, что скала сдвинулась. Меня это поразило, и я решил узнать, что происходит. А тут такая жуть… «Рябинин солгал»… у меня аж волосы на голове зашевелились!

Услышав подтверждение увиденного из уст человека, который даже не был знаком с ее отцом, Инна уверилась в том, что все происходящее – правда. Если до того какая-то ее часть еще была готова поверить в то, что у них с Кроссманом просто случилась общая галлюцинация, то теперь сомнения развеялись.

– Что это было? – тем временем спрашивал Рави.

Кроссман пожал плечами:

– Я и сам не понял. Но, думаю, что можно заключить одно: мы на этой планете не одни.

Раньше по ночам Инна часто размышляла об их вынужденном одиночестве на этой маленькой планете, и о том, что другая разумная жизнь как минимум в двенадцати световых годах отсюда. Но что, если они ошибались? Что, если на планете все это время кто-то был?

Но тут Инна нахмурилась:

– Но ведь они исчезли. И скала тоже. Рави, ты где-нибудь видишь ее?

Парень растерянно огляделся и покачал головой.

– Их нет на планете, – неожиданно уверенно произнесла Инна. – Думаю, они где-то рядом, но не здесь. Они лишь только появляются тут время от времени.

– Но кто это – они? – спросил Кроссман.

– Не знаю, но точно не люди, – Инна покачала головой. – И это они похитили моего отца. Они в этом практически признались.

– И он им о чем-то солгал, – добавил Кроссман. – И теперь будут какие-то последствия.

– Знать бы еще, какие, – пробормотала Инна.

Ее родной город больше не казался ей безопасным местом. Она словно была голой и беззащитной. Инне казалось, что со всех сторон на нее смотрят зоркие глаза этих инопланетян, решающих, в какое место нанести удар.

– Лучше нам отсюда поскорее уйти, – заключил Кроссман.

– Да, Вы правы, – кивнула Инна.

– Эй, подождите! – крикнул Рави, когда они направились к своим ховербордам. – Вы просто так уйдете? После того, что увидели?

– А что мы можем сделать? – устало протянула Инна. – Эти существа ушли.

– А зачем вы сюда пришли в первую очередь? – настаивал Рави.

Инна с Кроссманом переглянулись. Они совсем забыли о сфере, которая их сюда привела. Кроссман достал странный предмет из кармана и вновь понюхал.

– Не пахнет, – нахмурился он. – Хотя я готов был поклясться, что аромат соммелиса источала именно она.

– Соммелис как-то связан с этими существами, – подытожила Инна. – Вероятно, люди, которые под его воздействием видели всякое, вовсе не галлюцинировали. Получается, Мизуки… все это время говорила правду! – пораженно выдохнула девушка.

Но потом она опустила голову.

– Все это не имеет значения, – пробормотала Инна. – Думаю, скоро наступят «последствия», о которых они говорили.

Девушка снова задрожала. Ей показалось, что она болтается в открытом космосе без скафандра, и от гибели ее отделяет всего несколько секунд. Инна не знала, где отец, и что с ним стало, но была уверена, что тот находится в большой опасности. Если он вообще жив… Она могла еще пытаться найти его, когда полагала, что тот где-то на планете, возможно даже, что по-прежнему в их городе – только прячется. Но не теперь. Все, чего ей хотелось сейчас – это забиться в какой-нибудь укромный уголок и расплакаться от бессилия. Потому что в этой ситуации она не могла сделать ничего.

Инна встала на ховерборд.

– Я здесь больше не останусь. Вы со мной? – она с надеждой посмотрела на Кроссмана.

Тот кивнул:

– Я тебя провожу.

Инна слабо улыбнулась. В такое время ей не хотелось оставаться одной.

Рука по-прежнему ныла, но по сравнению со встречей с теми существами это была такая ерунда, что Инна даже не обращала на нее внимание. Дождавшись, пока Кроссман встанет на свой ховерборд, она поехала. Наверное, ей следовало бы ощутить облегчение теперь, когда она уезжала от парка. Но очевидным был один факт: скала, в которой скрывались эти существа, не стояла на месте. А значит, она в любой момент могла очутиться где угодно. А потому никто ни в каком месте города не оставался в безопасности. Как и она сама.

Мизуки ночью не спалось. Отвар соммелиса ей никто не предложил, да и в последнее время это лекарство совсем не оказывало нужного эффекта. Сидя на кровати, она смотрела в зарешеченное окно и гадала, когда же наступит утро. Нейроресивер у нее отобрали, часов в палате не было. Определить, который час, не представлялось возможным, и бедная девушка только и могла, что смотреть в темноту, размышляя об увиденном в той скале.

Она не знала, сколько прошло времени с ухода Селии, когда вдруг в окне появилось лицо. Мизуки вздрогнула от неожиданности, но потом узнала Рави. Парень постучал в окно, и она быстро подошла и открыла его изнутри. К сожалению, решетка не давала ей вырваться на волю, и Мизуки могла только лишь говорить.

– Рави? – спросила она. – Как ты меня нашел?

– Я уже полчаса в каждое окно стучусь, – бросил Рави. – Но не это главное. Главное, что я узнал, что то, что мы видим – не галлюцинация. Скала реальна… и она движется.

Мизуки вцепилась руками в прутья решетки:

– Что? Движется? Как?

– Я не знаю, как она это делает, вот только прямо на моих глазах скала взяла – и как перенеслась в сторону кладбища! – Рави расширил глаза. – Я думал, что схожу с ума, но все же побежал туда. А там такое…

Он сбивчиво пересказал все, чему стал свидетелем на кладбище. Мизуки слушала его, подпрыгивая на месте – ступор, вызванный видением, уже прошел, и теперь ей снова хотелось действовать. Особенно девушку порадовало то, что Инна тоже увидела этих существ. Уж теперь-то подруга ей поверит!

– Мне нужно выбираться отсюда! – воскликнула Мизуки. – Нет времени доказывать врачам, что я не сумасшедшая.

– Но как же ты это сделаешь? – растерянно спросил Рави.

– В прошлой палате решетка была старой, и мне удалось ее расшатать, но вот эта…, – Мизуки прикусила губу.

– Я могу попробовать перекусить ее гидравлическими ножницами, – вдруг предложил Рави. – Я в каком-то из земных фильмов видел, что так делают.

– А где ты их достанешь?

– Я механик, у меня все есть, – заверил ее Рави. – Но тебе придется немного подождать. Мне нужно сходить за ними домой.

– Давай, только быстрее, пока не рассвело, – Мизуки заметила, что небо у края начало потихоньку розоветь.

Рави быстро закивал. Потом Мизуки смотрела на то, как он бежит куда-то в сторону от больницы. И вот, она снова осталась одна.

Мизуки с трудом выносила одиночество. Когда Инна целыми днями пропадала на своей работе, ей с большим трудом удавалось найти себе занятие. В конце концов, она нашла группу других людей с японскими корнями, желающих приобщиться к культуре страны, из которой были родом их предки. Тогда у Мизуки появилась компания, и они стали вместе проводить время, наблюдая за цветением лианкии или собирая икебану. Но потом в ее жизнь ворвалось видение скалы, и все пошло наперекосяк.

Мизуки, как ей казалось, целую вечность мерила шагами комнату, слыша, как в соседней палате один из настоящих психов что-то стонал во сне, но Рави все-таки вернулся. С собой он принес длинную штуковину с клешнями на конце и рычагом сбоку. Мизуки тут же подбежала ближе и начала нервно подпрыгивать.

– Сейчас все будет, – уверенно произнес Рави.

Мизуки же его спокойствия не разделяла. Пока парень ходил за инструментом, на восточной стороне неба появился розовый отлив. Еще какой-нибудь час, и люди по всему городу начнут просыпаться. Если кто-нибудь заметит, что он ломает решетку на окнах сумасшедшего дома…

– Быстрее! – воскликнула Мизуки и снова вцепилась в решетку.

– Ты руки лучше убери, – посоветовал ей Рави.

Мизуки отошла от окна и снова принялась ходить по комнате туда-сюда, то и дело поглядывая на то, как идут дела. Рави перекусывал прут за прутом, без конца поднимая рычаг, торчащий сбоку, то вверх, то вниз. Инструмент работал прекрасно, и всего через несколько минут (хотя для Мизуки эти минуты показались вечностью), в окне образовался проем, в который вполне могла пролезть девушка ее размеров. Рави хотел перекусить еще пару прутьев, но Мизуки его остановила. Быстро выбравшись наружу, она с наслаждением вдохнула свежий утренний воздух.

Вот только воздух неожиданно оказался не таким уж и свежим. Мизуки сморщила нос, уловив запах гари. Рави тоже это почувствовал.

– Где-то горит? – недоуменно оглядывался он.

Гарью тянуло откуда-то со стороны рощи соммелиса. Сердце Мизуки неожиданно гулко стукнуло.

– О нет! – вскричала она. А потом, недолго думая, бросилась бежать.

Рави поспешил за ней. Вскоре они увидели на фоне ярко-лилового рассвета высокие языки пламени. В небе клубился дым, относимый ветром в их сторону, пожар было видно, наверное, с любой точки города. Мизуки бежала к чаще так, как будто от этого зависела ее жизнь. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, легкие горели, но она не остановилась. Как не остановился и Рави, по непонятной причине решивший следовать за ней.

Когда они добежали до рощи, из горла Мизуки вырвался еще один отчаянный вопль. Роща соммелиса горела, приятный аромат, всегда царивший в этом месте, сменился гарью. Ветер раздувал огонь все больше, он перескакивал на соседние деревья.

Мизуки упала на колени и принялась рыдать так, как будто умер член ее семьи. Она сама не знала, почему так эмоционально реагирует. Возможно, дело в том, что соммелис был с ней с самого детства, и девушка практически не мыслила своей жизни без этого растения. А может, Мизуки плакала потому, что теперь ей ни за что не разгадать загадку этой скалы.

Рави присел на землю рядом с ней и ласково гладил ее по плечу, не зная, что сказать. Через какое-то время слезы высохли, и Мизуки сердито сказала:

– Это те существа, Рави. Они сожгли эту рощу, другого варианта быть не может.

Рави кивнул:

– Да, мне тоже так кажется. Но нам нужно уходить.

– Почему? – спросила Мизуки. – Ты думаешь, они где-то здесь?

– Не знаю, – огляделся Рави. – Но ты сбежала из психушки. Если тебя увидят, то решат, что это ты подожгла рощу.

Он был прав. Мизуки понятия не имела, что ей делать в такой ситуации, но оставаться здесь нельзя. Поэтому Мизуки снова бросилась бежать – на этот раз вглубь города, надеясь затеряться среди начавших пробуждаться людей. Рави молча следовал за ней…

Клод всегда спал с открытым окном, даже в холодную погоду. Свежий воздух благотворно на него влиял, успокаивал душу и помогал крепко заснуть без всяких допингов. Но сегодня утром он проснулся еще до звонка будильника, а все потому, что почувствовал запах гари. Поначалу Клод подумал, что горит его дом. Но поскольку пожарная сигнализация не сработала, он понял, что это не так.

Парень встал, быстро оделся и выбежал на улицу. Не он один оказался разбужен этим запахом. На Форисе почти не бывало гроз, и все люди следили за своими домами с большой аккуратностью, так что пожаров здесь не случалось уже около века. Жители города вышли на улицу в одних пижамах, все еще сонливые, но обеспокоенные. Пожар происходил где-то с восточной стороны. Языки пламени вздымались высоко вверх, тревожа всех, кому не спалось в этот тяжелый час.

Глядя на это непривычное зрелище, Клод нахмурился. Горело там, где располагалась роща соммелиса. Неужели кто-то ее поджег? Клод и сам приходил к выводу, что от этого растения больше вреда, чем пользы, но неужели кто-то решил проблему столь радикальным способом? Ведь все-таки бывали случаи, когда отвар соммелиса действительно помогал.

Немного подумав, Клод решил, что необходимо проверить. Возможно, он ошибся, и горит не роща, а чей-то дом, и его жильцам требуется помощь. Поэтому он взял ховерборд и поехал в нужную сторону.

Все попадавшиеся ему по дороге люди тревожно переговаривались. Да, у города случались свои трудности, но чтобы пожар? Это было нечто из ряда вон выходящее, и потому многие ощутили страх. Неужели им приходит конец?

На месте пожара собралась небольшая группа спасателей, пытающихся его потушить. Ближайшие к городу деревья уже не горели, но само растение оказалось потеряно. Несколько зевак рядом что-то говорили о «жертвах», и по телу Клода пробежала дрожь. Вскоре он увидел, как из чащи на носилках выносят людей с почерневшей от ожогов кожей.

«Чертовы подростки!» – про себя подумал Клод и поспешил к пострадавшим.

– Я врач, – сообщил он спасателям, и те позволили ему осмотреть обгоревших людей.

Клод подбежал к ним, убедился, что они дышат и начал звонить главному врачу их больницы. Не успел тот поздороваться, как Клод быстро заговорил:

– Я нахожусь рядом с рощей соммелиса. Здесь пожар. Есть пострадавшие, ожоги третьей степени.

– Понятно, сейчас пришлю бригаду, – без лишних вопросов сказал врач.

Клод отключился, и тут же над городом оглушительно завыла сирена. Таумобиль, находящийся во владении больницы, уже вылетел. Скоро прибудут официальные врачи и увезут пострадавших. А тем временем нужно помочь глупым подросткам дожить до приезда помощи.

Холодной воды поблизости не имелось. Клод лихорадочно оглядывался, размышляя, что могло бы облегчить страдания обгоревших, и тут запустил руку в карман куртки. Как будущий врач, Клод взял за собой привычку всегда носить с собой обезболивающее – оно могло понадобиться в любой момент. Потом его взгляд упал на одного из спасателей. У этого парня все лицо было потное, и он жадно хлебал воду из бутылки. Клод быстро к нему направился.

– Мне нужна вода, – не терпящим возражений тоном сказал он и уточнил: – Это для обожженных.

– Держи, – спасатель протянул ему бутылку.

Клод принялся подходить к каждому пострадавшему и раздавать таблетки. Обезболивающее действовало быстро – все тело тут же немело, снимая последствия болевого шока. Конечно, от ожогов это не вылечит, но поможет продержаться до приезда врачей.

Вскоре таумобиль подлетел к роще и приземлился. Клод помог врачам погрузить на него раненых и сам сел туда. Пока они летели, Клод слушал разговор санитаров.

– Нет, конечно, я и сам не раз представлял, как сожгу эту рощу, но никогда не думал всерьез, что это сделаю, – говорил темноволосый мужчина лет сорока на вид. Клод встречал его пару раз. Кажется, его звали Зак. – Моей дочери всего пятнадцать, а ей уже выписали эту фигню. Думаете, удастся справиться без соммелиса?

– Но мы же не лишились наших запасов полностью, – говорил худой и тощий парень, вроде бы Никола. – Только вчера в больницу принесли свежую партию, да и к тому же почти у каждой семьи имеется небольшой запас. Просто придется экономить.

– Как вы думаете, это не связано с тем, что все больше людей, потреблявших отвар соммелиса, сходит с ума? – встрял в разговор Клод.

– А черт его знает, – пожал плечами Зак. – Да, я слышал об этих чокнутых, видевших на севере скалу. Они многим доставили хлопот, а к тому же есть еще и их близкие, которые о них переживают. Думаете, кому-то это надоело, и они решили таким образом им помочь?

– Это не исключено, – заметил Клод. – Но я не думаю, что это подходящий способ решить проблему. После этого случая люди начнут нервничать и бояться, соммелис потребуется еще большему количеству народа, а в неделе пути от города есть еще одна роща. Мы вполне можем собирать листья оттуда.

– А может, это подростки подожгли, – Никола кивнул на обожженных. – Насколько мне известно, они без конца там тусуются. За ними никто не следит. Кто знает, чем они там занимаются.

– С их стороны нелогично поджигать то, что дает им такое удовольствие, – заметил Зак.

– А когда это подростки бывали логичными? – вздохнул Клод. – К тому же они были под сонными грезами. Может, им привиделось что-нибудь страшное, и они таким образом пытались от него защититься.

– Ничего, – пробормотал Зак. – Вот придут они в себя, и мы у них узнаем, как все было. И черта с два я позволю своей дочери пить эту дрянь.

Машина приехала к больнице. Клод с санитарами быстро вынес ничего не чувствующих жертв пожара из машины и отнес в кабинет срочной помощи. Там уже ими занялись опытные врачи. Клод с чувством выполненного долга вышел в коридор. Только сейчас он заметил, как сильно вспотел.

Однако он далеко не успокоился. Пожар в роще его очень взволновал. Интересно, кто же все-таки ее поджег?

Глава 8

Когда Инна пришла к себе домой, она ожидала, что там ее встретит мать с упреками, но, к ее удивлению, та мирно спала в гостиной. Что ж, возможно, это и к лучшему, подумала девушка и отправилась к себе в комнату. Она чувствовала себя такой уставшей, что повалилась на кровать, даже не раздеваясь. Инна полагала, что, стоит ее голове коснуться подушки, как она тут же уснет.

Но сон не шел. Перед глазами мелькали образы странных фигур в плащах, за окном выл ветер, и девушка дрожала, чувствуя себя одинокой. Страх сильными клешнями стискивал ее сердце, ей казалось, что жить им всем осталось совсем недолго. Инна завернулась поплотнее в одеяло, надеясь хоть как-то окружить себя теплом и безопасностью, но ничто не могло ее успокоить.

Когда к утру она все-таки задремала, ей тут же приснились инопланетяне в парке. Их шепот «Рябинин солгал» пробрал ее холодом до самых костей, они приближались, сжимая кольцо. Кроссмана на этот раз рядом не оказалось. Девушка была совершенно одна, и ничего не могла поделать. Они все приближались и приближались, и тянули свои руки с длинными бледными когтистыми пальцами, вот одна из ладоней коснулась ее… и тут Инна проснулась.

С облегчением выдохнув, она посмотрела на часы и поняла, что спала всего час. Голова раскалывалась, в глаза словно песок насыпали, на сердце тяжесть, но засыпать снова ей было слишком страшно. На улице уже рассвело, наступило утро, поэтому можно встать.

Инна умылась, сменила одежду и пошла на кухню. И обнаружила, что ее мать уже встала и жарит на плите вкусно пахнущие оладьи, насвистывая себе под нос какую-то мелодию.

– О, Инна, ты уже проснулась? – едва девушка зашла в помещение, Виктория обернулась. – Я думала, ты до обеда проспишь.

– Мне не спалось, – растерянно пробормотала Инна. – Это оладьи с ягодами?

– Я помню, что ты их любила, – улыбнулась мать и тут же запнулась. – Ты же их все еще любишь?

Искушение ответить отрицательно было очень велико, но в животе у девушки заурчало, и она решила не выпендриваться. После бессонной ночи ей нужно было восстановить силы.

– Люблю, – кивнула Инна и села за небольшой стол. Ее очень сильно клонило в сон, поэтому приходилось прикладывать усилия, чтобы держать глаза открытыми.

Девушка все ждала, что мама примется поучать ее тому, как надо жить, или задавать глупые вопросы об отце, но та особо не разговаривала. Приготовив оладьи, она разложила их на тарелки и принялась есть, ничего не говоря.

Инна этому была только рада. Разговаривать с матерью не хотелось, поэтому она уделила все свое внимание оладьям. Они были такими же вкусными, как в детстве, когда они еще жили всей семьей вместе, и никто и помыслить не мог о разводе. Ягодки были кисленькие и сладкие, Инна наслаждалась этим блюдом. Сама она не очень любила готовить, и в большинстве случаев обходилась овощным салатом с консервированной фасолью или чечевицей, ну иногда варила суп или кашу, если время было, и все. Поэтому такой завтрак был для нее просто праздником.

Инна доедала последнюю оладью, когда мама все-таки решила заговорить.

– Где ты была ночью? – скорее дружелюбно, чем требовательно, спросила она.

Инне не хотелось рассказывать о том, что случилось в парке. К тому же она не была уверена, что мать ей поверит. Поэтому пожала плечами:

– Да так, к папе домой ходила.

Виктория нахмурилась:

– Так он же пропал.

– Он не один в том доме живет, – заметила Инна. – Там еще Кроссман есть…

Мать пораженно отложила вилку:

– Ты что, провела ночь с Алистером?

До Инны не сразу дошло, почему ее это так встревожило, но когда все же дошло, она рассмеялась:

– Да нет же, мам! Мы искали подсказки, куда пропал отец. Ну почему все обязательно нужно сводить к сексу?

– Ты молодая девушка, и это естественно, если ты…

– Послушай, меня волнует, куда пропал мой отец, и что же теперь делать с квантовым изолятором и всем таким прочим, – решительно заявила Инна, вставая из-за стола. – Спасибо за завтрак, все было очень вкусно, но мне пора на работу.

Мама не стала больше ничего говорить. Ну и хорошо – Инне меньше всего сейчас хотелось обсуждать свою личную жизнь. Девушка вышла на улицу, и только там поняла, что не знает, что же ей теперь делать. Пойти, как ни в чем не бывало, на работу и попросить у Эриксона какое-нибудь задание? Начать исследования по квантовому компьютеру с нуля? Предпринять еще что-нибудь для поисков отца? Единственное, в чем сейчас Инна была уверена, так это в том, что она категорически не хочет идти в парк.

Чувствуя на себе взгляд матери, Инна встала на ховерборд и выехала со двора. Добравшись до перекрестка, она остановилась. Больная рука слегка ныла, но не сильно. Инну по-прежнему пугали «последствия», которыми угрожали те инопланетяне, но пока вроде бы ничего страшного не происходило. Стоит ли ей и в самом деле идти на работу?

И тут вдруг кто-то позвал ее по имени. Инна вздрогнула и оглянулась. По улицам ходило и ездило много людей, некоторые из них выглядели встревоженными, но никто из них на девушку не смотрел. У Инны мурашки побежали по коже. Она решила, что это снова объявились те инопланетяне, и готова была уже броситься наутек, как вдруг из-за дерева выглянуло знакомое лицо.

– Мизуки, – с облегчением выдохнула Инна и подъехала к ней на ховерборде. – Ты опять сбежала?

– Ага, – нетерпеливо кивнула ее подруга. – У меня нет времени доказывать врачам, что я не сумасшедшая. Рави рассказал мне о том, что произошло в парке.

На этих словах из-за соседнего дерева выглянул Рави, улыбнулся и помахал рукой. Инна вздрогнула, вспомнив обо всем, что было, и пробормотала:

– Да уж, ничего ужаснее я в жизни не видела…

– Теперь-то ты мне веришь? – пытливо спросила Мизуки.

– Верю.

– Отлично! – на радостях девушка порывисто обняла подругу. Из одежды на ней по-прежнему были только лохмотья. – Нам нужно решить, как будем их останавливать.

– А как это сделать? – неуверенно протянула Инна. – Я же правильно понимаю, что в данный момент этой скалы нигде нет?

И тут в этот момент в глазах Мизуки заблестели слезы. Сжав руки в кулаки, она выпалила:

– Я не знаю! Кто-то сжег рощу соммелиса, а без этого растения я ничего не вижу.

– Как это сжег? – удивилась Инна.

Мизуки лишь качала головой, заливаясь слезами, поэтому ей ответил Рави:

– Мы не знаем, кто это сделал. Роща сгорела дотла. Поэтому с отварами будет туго.

До Инны внезапно дошло, почему все люди на улицах так встревожены. А потом она задумалась, не это ли те самые «последствия», о которых предупреждали инопланетяне… но как-то это слишком для них просто. Инне казалось, что если те что-то сделают, то это будет нечто более серьезное, чем сжигание соммелиса.

– Ну, на этот счет ты не переживай, – она постаралась успокоить подругу. – У нас дома листьев на месяц хватит… Вот только сейчас туда идти не стоит.

– Почему это? – спросила Мизуки.

– Там моя мать, – вздохнула Инна. – Она меня уже замучила вопросами о том, где мой отец и с кем я сплю, так что мне не хотелось бы туда возвращаться.

– Ну, вы как обычно, – усмехнулась Мизуки. – Возможно, мы могли бы пойти домой к Рави?

Парень радостно закивал:

– Конечно, я живу один. И соммелис у меня есть – но немного.

– Ладно, пошли к Рави, – согласилась Инна.

И они кустами стали пробираться к дому парня.

Эриксон находился в своем кабинете и недовольно барабанил пальцами по столу. Пропавший Рябинин до сих пор не нашелся, и директор никак не мог понять, как такое возможно, чтобы в их обществе пропал человек.

– Вы уверены, что он не в городе? – спросил он у Эшли Маклейн, которая разглядывала свои ровные овалы ногтей, присев на край стола.

– Вчера я обошла всех его друзей и близких, – лениво протянула женщина. – Его ни у кого не было. Если только вы не хотите предположить, что он скрывается у кого-то, о ком никому другому из его знакомых неизвестно. Но для того, чтобы обыскать каждый дом в этом городе, мне нужны более весомые основания.

– Пропало важное оборудование – куда уж весомее! – процедил сквозь зубы Эриксон.

– А я вам говорю, если хотите найти Рябинина, то нужно допросить Кроссмана! – встрял Марек Новак. Заместителя директора буквально трясло от ярости с той минуты, как Эшли переступила порог кабинета и заявила, что пока следствие ничего не выявило. – Они с ним дружки не разлей вода. Наверняка все это хитрый план!

– Какой план? – устало вздохнула Эшли Маклейн. У нее под глазами темнели круги, а кожа выглядела странно бледной. – Может, мне кто-нибудь объяснит, какая ему выгода красть этот ваш изолятор и пропадать вместе с ним не пойми где? Потому что, судя по тому, что я выяснила, он только и думал, что о своем проекте, а исследования мог проводить только в институте. Я лично больше склонна верить, что Рябинин не сам скрылся, а его кто-то похитил.

– Кроссман сегодня не явился на работу, а вчера он странно себя вел! – брызжа слюной, говорил Новак. – Это он во всем виноват! Допросите его!

Эшли закатила глаза:

– Да что Вы так к нему прицепились? Зачем мне его допрашивать? Я точно знаю, что он к пропаже Рябинина не причастен.

– И откуда Вы это знаете? – прищурился Эрикссон.

– Откуда? – задумчиво почесав подбородок, протянула Эшли. – Может быть, я знаю это, потому что мы провели вместе те вечер и ночь, во время которых пропал Рябинин?

– Что?! – возмутился Новак. – Так он Ваш любовник? Неудивительно, что Вы его защищаете!

Эриксон сохранял видимое спокойствие, но, когда он заговорил, в его голосе тоже слышалось недовольство:

– Мисс Маклейн, – тон был таким ледяным, что можно было получить обморожение, находясь в этот момент рядом с ним. – Если Кроссман, один из подозреваемых, Ваш любовник, то Вы не имели права браться за это расследование.

Эшли ничуть не смутилась. Широко улыбнувшись, она протянула:

– Ну, вообще-то он мне не любовник, а бывший муж. Мы давно уже не вместе, а в ту ночь просто поддались воспоминаниям о славных временах. Это не значит, что мы собираемся снова сойтись, и уж поверьте, я знаю его, как никто другой, а потому защищать не намерена.

Оба мужчины сверлили ее недовольными взглядами, но Эшли это, казалось, не волновало. Она элегантно встала со стола и в очередной раз улыбнулась:

– И если хотите знать мое мнение, то Рябинина вполне мог похитить тот, кто его ненавидит – просто чтобы вставить палки в колеса, – женщина покосилась на Новака. – Знаете, мне многое рассказали о вашей неприязни к нему, и, должна признаться, главный подозреваемый тут Вы, а вовсе не Кроссман.

– Я? – чуть не задохнулся от возмущения заместитель директора. – Да больно надо мне его похищать!

– Не знаю, не знаю, – покачала головой Эшли. – Пока что я продолжу допрос свидетелей, и сегодня обязательно загляну к Вам домой – так что готовьтесь.

После чего Эшли, покачивая бедрами, удалилась. Даже холодный и сдержанный Эриксон не смог удержаться от того, чтобы не залюбоваться ее стройной фигурой. Но потом он скрестил руки на груди:

– А ведь она права, Марек. У тебя определенно есть мотив для похищения Рябинина с его изобретением.

Новак метнул на директора недовольный взгляд, но перейти на крик, как только что с детективом, не решился.

– Неужели Вы всерьез полагаете, что это все я устроил?

– Такая вероятность существует, – отрезал Эриксон. – Но виноват ты или нет – это уж пусть мисс Маклейн решает. А пока иди. И не забудь, что у тебя сегодня гость – встреть даму, как надо.

Новак стиснул руки в кулаки, но ничего не сказал.

Глава 9

Покинув здание института, Эшли Маклейн замерла на улице, не уверенная в том, что ей следует делать дальше. Исход расследования ее ни капельки не интересовал, а на улице стояла неожиданно приятная погода. Холод немного отступил, яркая звезда в небе согревала почву под ногами, и женщине неожиданно захотелось бросить все и отправиться прогуляться. Неподалеку как раз находился парк.

Ступив на тропинку, ведущую вглубь озелененной территории, Эшли постаралась сдержать тоскливый вздох. Да, она работала детективом, но эта профессия отнюдь не приносила ей такого удовлетворения, какое она себе представляла, когда в детстве смотрела детективные сериалы. Эшли понимала, что прошла уже половина ее жизни, ну минимум треть – а она так и не научилась получать от нее удовольствие.

Идя мимо ровного ряда деревьев, Эшли постаралась взять себя в руки. Все непременно должно было измениться к лучшему, вот только приходилось так долго ждать этого улучшения… Мимо нее проехал какой-то подросток на ховерборде с сэндвичем в руке. Как он умудрялся одновременно ехать и есть? В животе у женщины заурчало, и она вспомнила о том, что дома у нее не было никакой еды. Нужно перекусить.

К счастью, как раз в парке располагалось небольшое кафе. Меню там не очень разнообразное, но в настоящее время заведения общественного питания не могли похвастаться оригинальностью – многие продукты были в дефиците. Так что Эшли завернула внутрь. Большинство столиков оказалось свободным, и она присела у окна. Ей не требовалось меню, она сразу заказала себе черную фасоль с чили, а пока блюдо готовили, вспоминала, сколько важных событий произошло для нее в этом кафе.

Во-первых, именно сюда они с Алистером ходили на первое свидание. Тогда она еще была настолько глупа, что полагала, что сможет быть с ним счастливой. Смеялась, как идиотка, над его пресными шутками, и всерьез полагала, что сможет провести с ним всю жизнь. Но совсем скоро после вступления в брак ей стало тоскливо. Да, Алистер относился к ней, как к королеве, но ей было этого мало. Она не хотела провести всю жизнь с кем-то настолько… неинтересным, что ли. Разумеется, то, что дело не в мужчине, а в месте, в котором она живет, до нее дошло далеко не сразу. А когда дошло, они были уже несколько лет, как в разводе.

После этого она начала тайком следить за Алистером. Как детектив, она умела вести слежку так, чтобы ее не заметили. Честно говоря, Эшли тешила надежду на то, что он так мучился в разлуке с ней, что с радостью примет ее обратно. Однако решительно заявляться назад не спешила. Сначала понаблюдала за ним. И оказалось, что Алистер не очень-то и грустил. Он бодро шагал на работу и с работы, насвистывая мелодии из примитивной попсы двадцать первого века, продолжал есть в кафе, где у них было первое свидание так, как будто никакие болезненные воспоминания его не мучили. Эшли даже полагала, что у него появилась другая. Но все оказалось куда проще. У Алистера появился друг.

Не то что бы раньше он ни с кем не дружил. Но все эти люди не производили впечатление тех, кто был достаточно близок для него. Однако теперь… С работы и на работу Алистер ходил с высоким блондином, лицо которого не выражало ни малейшей эмоции. Разговаривал тот всегда так, как будто читал научный доклад, предварительно выученный наизусть, никогда не улыбался и не хмурился, не повышал голоса и не шептал, одевался всегда аккуратно, как будто каждый день проходил собеседование на работу. Руки этого мужчины двигались точно и четко, а еду в тарелке он резал так, как будто проводил хирургическую операцию. В общем, странный блондин был полной противоположностью эмоциональному и очень живому Алистеру. Собственно, это и было то самое «во-вторых» – важное событие, произошедшее в кафе. Именно здесь чаще всего Эшли следила за тем, как протекает жизнь Алистера, ведь в институт без пропуска она зайти не могла.

И, как ни странно, похоже, что именно этот человек заставлял Алистера улыбаться. Кроссман вел оживленные беседы (разумеется, оживленные только с его стороны), ходил с ним всюду, при этом не хмурясь и не обижаясь на подчеркнутое равнодушие своего друга. Один раз Эшли как бы случайно прошла мимо их столика в кафе, надеясь подслушать, о чем они разговаривают – сплошные научные термины. Ей стало обидно – похоже, что Алистер был счастлив и без нее. Детектив разузнала все, что могла, об этом странном человеке. Этот блондин – доктор Павел Рябинин, ученый с преимущественно русскими корнями, хотя и не чистокровный представитель этого народа, но таких у них в городе и не было. Несмотря на его внешнюю холодность и равнодушие, он оказался женатым человеком, у которого даже имелась дочь. Эшли долго недоумевала, выяснив эту информацию – в Рябинине даже эмоций никаких не было, что уж тут говорить про страсть.

Так она и поняла, что благодаря новому другу Алистер смог пережить развод с ней, и вряд ли обрадуется, вновь увидев ее в своей жизни. И оставила бывшего мужа в покое на какое-то время, хотя иногда продолжала приходить в это кафе, чтобы за ним проследить. Но так было до недавнего времени, когда ей подвернулась неожиданная возможность…

Закончив трапезу, Эшли решила вернуться к институту. Ей хотелось больше узнать о некоторых людях, работающих там – в частности, о Мареке Новаке, который за что-то люто ненавидел как Кроссмана, так и Рябинина. Однако не успела она выйти из кафе, как ей позвонили. Это был начальник полицейского участка. Выслушав его, детектив пораженно замерла на пороге. Оказалось, что во время обеда произошло массовое отравление сотрудников НИИ. Ивесь институт закрыли на карантин, а потому никто не может туда войти. А также никто не мог выйти.

Да, такого она точно не ожидала.

Дом Рави находился недалеко от центра, затерянный среди других таких же однотипных зданий. Небольшая постройка, покрашенная блекло-зеленым цветом. Едва Инна, Мизуки и сам Рави зашли туда, они с облегчением выдохнули. На улице сегодня было ясно, и лучи звезды прорывались в помещение. Рави проводил девушек в гостиную, где они уселись на простеньком диванчике, поджав под себя ноги.

– Рави, у тебя нет какой-нибудь лишней рубашки, что ли? – недовольно косясь на подругу, спросила Инна.

– Не собираюсь я носить мужские рубашки! – возмущенно воскликнула Мизуки.

– Уж лучше в мужской рубашке, чем полуголой.

– Какая же ты ханжа, – процедила девушка. – Ну ладно, Рави, принеси что-нибудь.

Парень поспешно вышел из комнаты и вскоре вернулся с охапкой рубашек. Мизуки не стала ничего выбирать, только взяла первую попавшуюся и поспешно накинула на плечи. Вздохнув, Рави присел на кресло, стоящее напротив дивана, и спросил:

– Какие наши дальнейшие действия?

Инна молчала. Мысли разбегались в страхе, который до сих пор владел ее телом. Ей по-прежнему хотелось найти отца, но она понимала, что, если для этого придется контактировать с теми существами, она просто не сможет. Девушка слишком сильно боялась, и она не была готова к тому, чтобы столкнуться с реальными последствиями.

– Мне нужен отвар соммелиса, – решительно заявила Мизуки. – И тебе. Инна, может, присоединишься к нам и тоже выпьешь?

Но та лишь покачала головой:

– На меня соммелис никогда не действовал так, как на тебя. Да я еще сегодня и не спала всю ночь. Боюсь, что отключусь, стоит мне только сделать глоток.

– Ну ладно тогда, – не стала спорить ее подруга.

Какое-то время ушло на приготовление отвара. Мизуки вместе с Рави около получаса варили листья на плите, после чего процеживали получившуюся жидкость. От нее исходил дурманящий аромат и, чтобы избежать нежелательных последствий, Инна ушла из кухни. Вернувшись в гостиную, девушка не спешила присаживаться, и стала медленно бродить по комнате.

У Рави дома не было совершенно ничего интересного. Блеклые однородные стены, диван с креслом, пыльный ковер на полу, маленький столик с пустым кувшином, в углу валялся чемодан с инструментами. Обычный механик, каких в их городе полно. Не зная, куда себя деть, она подошла к окну и лениво скользнула взглядом по шторам. И тут ее нейроресивер завибрировал. Звонил Кроссман.

– Алло? – ответила она.

– Инна? – в голосе Кроссмана слышалось беспокойство. – Ты жива? Ты где?

– Жива, конечно, – пожала плечами Инна. – Я… я дома у одного друга. А что?

Кроссман с облегчением выдохнул:

– Это хорошо. А то я уж испугался, что ты в институте.

– А что, там так страшно? – непонимающе спросила Инна.

– Еще бы, – поспешно принялся объяснять мужчина. – Я тоже туда сегодня не пошел, и только что мне позвонила Эшли. Сказала, что после обеденного перерыва многие сотрудники чем-то отравились, после чего институт закрыли на карантин и вызвали полицию для охраны входа. Все люди в панике, они не могут не войти, не выйти. Говорят, что кто-то уже умер, но наверняка мне неизвестно.

Инна окаменела, услышав это. Ей неожиданно показалось, что мир рассыпается прямо у нее под ногами.

– Инна, ты меня слышишь? – встревоженно спросил Кроссман.

– Слышу, – выдохнула она. – Просто… это какой-то кошмар – то, что происходит в последнее время… Доктор Кроссман… как Вы думаете… это они сделали?

– Ты имеешь в виду наших знакомых с другой планеты? Не знаю… Они, конечно, говорили про какие-то последствия, но ведь отравиться можно и просто некачественной едой… вовсе не обязательно, что все это связано…

– А про пожар в роще соммелиса Вы слышали?

– Слышал. Вот это уже больше на них похоже, но я не уверен…

Инна неожиданно задрожала всем телом. Девушка опустилась на пол, как будто надеялась, что так ее никто не заметит, и пробормотала:

– Мне страшно…

– Может, мне к тебе приехать? – предложил Кроссман.

Инна встряхнула головой:

– Нет, не нужно. Спасибо, что сообщили, но мне пора идти.

– Хорошо. Будь осторожна.

– Вы тоже.

Голова шла кругом, не то от новостей, не то от пробившегося в гостиную запаха соммелиса. Руки тряслись, взгляд потерянно блуждал по гостиной. Ей даже неожиданно показалось, что стены начинают сжиматься, но тут раздался голос Мизуки:

– Ты чего это на полу сидишь?

Инна поспешила подняться.

– Звонил Кроссман, – сообщила она. – Сказал, что в институте ЧП, и его закрыли на карантин. Там после обеденного произошло массовое отравление.

Мизуки присвистнула:

– А эти бледнолицые слов на ветер не бросают.

– Ты тоже думаешь, что это они устроили?

– Ясное дело, а кто же еще? Видать, твой папочка сильно им насолил, раз они такое творят.

– Но какой смысл выводить из строя институт? – непонимающе качала головой Инна.

– Ну, тут-то как раз все понятно, – уверенно произнесла Мизуки. – Ученые – единственные люди в этом городке, которые могли бы что-нибудь узнать о них. А теперь они слишком заняты отравлением, и капюшоны могут творить, что хотят. И это еще только цветочки.

Мизуки подошла к окну.

– Как ты думаешь, мне безопасно выйти на улицу?

Инна скептически посмотрела на подругу. Рваную одежду Мизуки сменила на простые мужские рубашку и брюки. Нужно, признать, они смотрелись на ней даже немного стильно. Черные, слегка взлохмаченные волосы спадали по плечам на спину, а карие глаза возбужденно блестели. Вроде на сумасшедшую она не походила.

– Наверное, да, – кивнула Инна.

Переглянувшись, они вышли на порог. Погода, как ни странно, медленно улучшалась. Ветерок, дувший в лицо, уже не был таким холодным, а небо сохраняло ясность. Наступил день, и большинство жителей города было занято на своих работах, поэтому народа на улице оставалось совсем немного. Подруги отошли немного в сторону от дома Рави и принялись оглядываться.

– Видишь что-нибудь? – спросила Инна.

– Неа, – качнула головой Мизуки. – Этой заразы нигде не видно: ни на севере, ни на юге, ни в каком другом месте.

– Может, они решили уйти? – предположила Инна.

– Ты сама-то в это веришь?

– Если честно, нет, – признала она. – Скорее всего, они затаились перед тем, как нанести следующий удар.

Тем временем Мизуки медленно поворачивалась по кругу, продолжая вглядываться в горизонт. Инна все это время была немного напряжена. Почему-то ей не нравилось стоять на открытой местности. Девушка ощущала себя мишенью, в которую целятся пушки с невидимого корабля, висящего где-нибудь на орбите планеты.

– Нет, ничего, – с легким сожалением вздохнула японка. – Полагаю, нам просто придется подождать их следующего шага.

Инна была вынуждена с ней согласиться.

Мизуки сидела на пороге и смотрела по сторонам, в то время как Инна нервно шагала туда-сюда по комнате. Бездействие ей не нравилось, а особенно не нравилось то, что они ждали катастрофы. Потому что инопланетяне вряд ли просто пытались их запугать. Они собирались предпринять какие-нибудь решительные действия. Инну это пугало. Так пугало, что рука в гипсе снова принялась ныть.

– У меня от тебя уже в глазах рябит, – простонала Мизуки, когда, повернув, голову, вновь обнаружила, что ее подруга не сидит на месте. – Что ты так нервничаешь?

– Вопрос не в том, почему я нервничаю. А в том, почему ты – нет, – пробурчала Инна.

– Поверь, я тоже нервничаю, и боюсь, и переживаю. Но нужно постараться взять себя в руки. Эта скала рано или поздно объявится, нужно просто иметь терпение.

– Ты, конечно, права. Но у меня нет терпения, – вздохнула Инна.

– Тоже мне, ученый, – фыркнула Мизуки. – Как же ты тогда занимаешься своим квантовым компьютером? Это же тоже дело не одного дня.

– Это другое. Это вроде как цель, мечта или что-то в этом роде, и мне хочется не просто ее достичь, а прочувствовать каждое мгновение пути, который мне приходится совершать, – Инна задумчиво посмотрела куда-то в пространство. – Но сейчас все не так. Я не хочу чувствовать каждую секунду страха, который меня снедает. Я хочу поскорее покончить со всем этим, вернуть моего отца и снова заняться делом. Именно поэтому ожидание для меня невыносимо. Я не могу сидеть без дела.

Мизуки в очередной раз окинула взглядом город или, по крайней мере, ту часть, которая была ей видна с этого ракурса, и грустно вздохнула. Скала не появлялась. Инна вновь принялась мерить шагами комнату, и ее подруга поморщилась.

– Нет, так дело не пойдет, – процедила сквозь зубы Мизуки. – Нужно придумать тебе занятие.

– Какое? Я отказываюсь пить твой отвар. А больше тут делать нечего. И вообще, как ты можешь оставаться такой спокойной? – поразилась Инна.

Мизуки только пожала плечами. Ее какое-то странно умиротворенное лицо действовало на нервы, и вскоре Инне захотелось с жутким воем броситься на стену. Конечно, она этого не сделала, но это послужило сигналом о том, что она близка к потере рассудка.

– Знаешь, я поеду к Кроссману, – решила она.

– Зачем? – вскинула брови Мизуки.

– Он живет в том же доме, что и мой отец. Мне все не перестает казаться, что там есть какая-то зацепка, намек на то, что случилось с папой. Прошлой ночью я уже пыталась что-нибудь найти, но он отвлек меня этой странной сферой. Думаю, нужно поискать еще раз, а может, стоит получше изучить тот предмет. В его доме полно полезного оборудования.

– Не то что бы я была против того, чтобы ты чем-то занялась, но дом твоего отца далеко от дома Рави, – заметила Мизуки. – А мой нейроресивер остался в клинике. Если вдруг скала объявится, я не смогу с тобой связаться, и у меня точно не будет времени на то, чтобы идти к тебе пешком или даже на ховерборде.

Инна признала, что она права, но одна лишь мысль о том, что ей придется провести в мучительном ожидании еще какое-то время, вызывала желание кричать. Да и ее отец бы точно не одобрил бездействия. Он с детства приучал ее к тому, что человек всегда должен быть занят делом, и она это твердо усвоила.

– Мы можем связываться через Рави, – предложила Инна.

– Он под сонными грезами и мало что соображает.

– Ну, если тебе так нужно будет со мной связаться, я думаю, что ты найдешь способ уговорить его позвонить, – решительно сказала Инна. – Прости, Мизуки. Мне и самой не хочется бросать тебя в этой ситуации одну, но эта скала может появиться еще не скоро. Нехорошо тратить время. Возможно, от этого будет зависеть жизнь моего отца.

Немного подумав, Мизуки кивнула. Встав на ноги, она позволила подруге выйти из дома.

На небо снова набежали облака, и его сиреневый цвет сменился серо-сиреневым. Такой оттенок всегда почему-то наводил на нехорошие мысли о болезни или еще какой-то беде. Инна поежилась под холодным ветром, достала из сумки свой ховерборд и встала на него. Дорога до нужного дома даже на достаточно высокой скорости заняла некоторое время. Однако на этот раз мысли Инны были сосредоточены на управлении транспортным средством, поэтому она смогла сконцентрироваться и не дать воли эмоциям. Когда она добралась, перед тем, как отправить запрос на вход, Инна напоследок окинула взглядом город. Скалы не было видно, но ей не верилось, что все закончится так просто.

Кроссман удивился, вновь обнаружив ее у себя на пороге.

– Видишь ли, я тут не один, – нехотя протянул он.

– А кто с Вами? – спросила Инна.

И тут в коридоре появилась женщина. Увидев ее, Инна пораженно открыла рот. Честно говоря, она еще никогда в жизни не видела такой красавицы, ну разве что в земных фильмах и сериалах. Высокая, стройная, с густыми темными волосами, идеальным овальным лицом с пухлыми губами, слегка подкрашенными красным цветом.

– Моя бывшая жена, – выдохнул Кроссман.

– Детектив Эшли Маклейн, – представилась женщина. – А Вы, я так понимаю, Инна, дочь того самого доктора Рябинина, чье исчезновение озадачило весь Форис.

Инна кивнула. Она все еще не могла прийти в себя от ее внешности. Почему он с ней развелся, если она так прекрасна?

Видимо, заметив на ее лице восхищение, Кроссман сказал:

– Инна, пусть тебя не обманывает внешность. Да, Эшли шикарная женщина, но в глубине души она жуткая стерва.

– Значит, так ты меня благодаришь за то, что я тебе помогаю? – обиженно надула губы Маклейн, но ее взгляд оставался сосредоточенным. Инна неожиданно подумала, что с ней нужно держать ухо востро.

– Зачем ты пришла? – Кроссман вновь повернулся к девушке.

– Я…

– Очень хорошо, что пришла, – перебила ее Маклейн. – Я поговорила уже со всеми по поводу этого дела, кроме Вас. А ведь, насколько известно, именно Вы последняя, кто видел Рябинина.

Инна лишь вздохнула. Она раньше никогда не встречалась с этой женщиной, но не раз слышала рассказы Кроссмана о том, что та не очень надежный человек. Как-то слабо верилось в то, что Маклейн и в самом деле действительно сможет найти ее отца, а потому тратить время на разговоры ей не хотелось.

– Вообще-то я хотела еще раз обыскать дом, – заметила Инна. – Мне кажется, что мы могли что-нибудь упустить.

– Отлично, я с вами! – воскликнула Маклейн.

Но Кроссман нахмурился:

– Эшли, насколько я знаю, у тебя нет ордера на обыск. Поэтому я бы не хотел, чтобы ты копалась в моих вещах.

– Мне нельзя, а ей – можно? – возмутилась Маклейн.

– Она дочь Паши. Да, ей можно, – сердито заявил Кроссман.

Маклейн только лениво пожала плечами и удалилась в гостиную. Инна поспешно прошептала:

– Доктор Кроссман, зачем она здесь?

– Ей просто скучно, – предположил мужчина. – Я так думаю. А в городе происходит что-то странное, и оно связано со мной, вот она и пришла сюда. По правде говоря, мне кажется, тебе не следует здесь находиться. Даже если ты и найдешь какую-нибудь весточку от отца, ей лучше об этом не знать. А теперь она будет за тобой следить, – и он покосился на дверь гостиной.

Инна тоже посмотрела в сторону оставшегося открытым проема, и заметила падающую из него человеческую тень. Маклейн стояла где-то рядом и подслушивала, о чем они говорили. Девушка покачала головой:

– Как все это некстати.

Они с Кроссманом тоже зашли в гостиную. Маклейн, как ни в чем ни бывало, стояла у стены и вертела в своих изящных пальцах один из приборов. Заметив их, она игриво улыбнулась:

– Ну что, будем искать? А пока Инна расскажет мне, о чем они с отцом говорили в их последнюю встречу.

Инна лишь отмахнулась:

– Да ни о чем особенном. Он сказал, что ему нужно работать, и работать одному, после чего я ушла домой. Все.

– Как скучно, – поморщилась Маклейн. – Уверена, что ты можешь сказать больше. Может, ты заметила какие-то странности в его поведении…

Но Инна уже ее не слушала. Она вновь, как и прошлой ночью, принялась перебирать предметы, лежащие на всех доступных поверхностях, стараясь находиться спиной к детективу. По правде говоря, она не думала, что найдет что-то конкретно в этом помещении. Намного разумнее, на ее взгляд, поискать в самой комнате отца, но там могли быть его личные вещи, и ей не хотелось, чтобы Маклейн последовала за ней. Инна надеялась, что ее монотонные действия наскучат детективу, которая явно пыталась развлечь себя, и та уйдет.

Как и вчера, Кроссман не участвовал в поисках, и вскоре под взглядом двух людей Инна начала ощущать себя неловко. Она даже хотела все-таки отправиться в комнату отца, как вдруг ощутила нечто странное. Ей показалось, что пол качается.

Поначалу девушка решила, что ей кажется. Пока она рылась, ее вывихнутая рука вновь разболелась, а от усталости немного кружилась голова. Это вполне могло вызвать неприятные ощущения. Но потом качание усилилось. И, судя по встревоженным взглядам Кроссмана и Маклейн, они тоже это чувствовали.

Инна замерла на месте, не зная, что все это значит. Вскоре качался уже не только пол, но и весь дом – предметы спрыгивали со столов, стены тряслись, удержать равновесие становилось все труднее. На какую-то секунду Инне показалось, что она смотрит какой-то фильм, и тогда ей в голову пришло название происходящему. Она никогда не думала, что сможет применить его к Форису, поскольку многочисленные исследования показывали отсутствие сейсмической активности, по крайней мере, в их районе, но, похоже, что это было оно.

Землетрясение.

Глава 10

Происходящее казалось настолько нереальным, что сначала все трое застыли на своих местах, не зная, что делать. На Форисе никогда не было никаких землетрясений, и поэтому первой реакцией был шок. Инна даже забыла про боль в руке.

Первым пришел в себя Кроссман. Когда груды приборов начали рушиться и падать под ноги, а стены дома затрещали, он решительно сказал:

– Нужно выбираться на улицу!

Инне два раза повторять не требовалось. Она поспешно бросилась к двери в прихожую. По стенам пробежали трещины, они вот-вот грозили обвалиться. Стоило девушке выйти из гостиной, как прямо перед ней рухнула часть потолка, она еле успела отскочить в сторону.

Обломки почти перекрыли выход из дома. Впрочем, куча оказалась не очень большой, и по ней вполне можно было перелезть. Не успела Инна попробовать забраться на нее, как из гостиной выбежала Маклейн, оттолкнула девушку в сторону и быстро принялась карабкаться.

В условиях всеобщей тряски Инне было трудно удержать равновесие, и она упала на пол. Маклейн уже вырвалась на свободу, а Инна лежала на трясущейся поверхности и пыталась встать. Кроссман, вышедший из гостиной последним, поспешил помочь ей подняться.

Инна снова попыталась забраться на груду обломков. Из-за тряски многие из них скатывались вниз, и найти хоть что-то прочное, за что можно было ухватиться, оказалось не просто. Тут сзади раздался громкий треск, а за ним крик. Обернувшись, девушка увидела, что Кроссман лежит на полу, а его ногу придавило здоровенным элементом крыши. Судя по всему, тот был слишком тяжелым, чтобы его поднять.

Внутри Инны все дрожало от страха и твердило, что надо бежать на улицу, пока и ее чем-нибудь не придавило. Но при этом в ней взыграла совесть, твердившая, что нельзя бросать человека в критической ситуации. В памяти всплыла информация о краш-синдроме… если не снять предмет вовремя, то может начаться некроз тканей или что-то в этом роде. Поэтому она вновь спрыгнула с груды обломков и поспешила к пострадавшему.

Тот, в свою очередь, был недоволен ее поведением.

– Что ты делаешь? – морщась, вскричал Кроссман. – Уходи скорее, пока весь дом не обвалился!

– Но не могу же я Вас здесь бросить! – воскликнула Инна.

Она попыталась поднять плиту, но это было глупо и бесполезно. Во-первых, Инна всего лишь слабая девушка, проводящая почти все свое время в помещении, а во-вторых, ее рука разболелась так сильно, что уже даже обезболивающие не помогали. Не могла же она поднять эту штуковину одной рукой?

Дом уже практически разрушился, во всяком случае, крыши уже не было. Инна сразу поняла, откуда взялось то землетрясение – инопланетяне активизировались. В очередной раз девушка словно почувствовала на себе чужой взгляд, еще более пристальный, чем прежде. Она не сомневалась, что они в этот момент следили за городом откуда-нибудь сверху, из своего замаскированного корабля, и злорадно потирали руки. Инна хотела кричать во все горло о том, как она их ненавидит, но что толку с этого?

Сделать девушка ничего не могла. Вокруг нее постоянно что-то падало, и трудно было сохранить рассудок в такой ситуации. Инна встала, сжала руки в кулаки…

И тут тряска прекратилась.

Девушка пораженно замерла. Почему они остановились? Она была уверена, что инопланетяне решили сравнять их город с землей и перебить каждого жителя. Однако прошла минута, другая, и ничего не происходило. Какое-то время Инна встревоженно оглядывалась. Но потом с улицы стали доноситься крики, и она пришла в себя.

Девушка вновь опустилась на колени рядом с Кроссманом. Тот был жив, но явно мучился от страшной боли. Плита, придавившая его, оказалась очень тяжелой, и ее никак нельзя было сдвинуть. Пораскинув мозгами, Инна сказала:

– Я схожу за помощью.

Кроссман кивнул. Говорить, кажется, у него не было сил. От стен почти ничего не осталось, так что Инна перемахнула через одну из них и подбежала к собравшейся снаружи шокированной толпе.

– Там человека придавило, нужна помощь! – выкрикнула она.

Несколько мужчин тут же кивнули и бросились в дом. Инна обежала взглядом собравшийся народ, выискивая Маклейн, но той уже и след простыл. «Ну и жена у него, – подумала про себя девушка. – Неудивительно, что он с ней развелся».

Стараясь не обращать внимания на боль в руке, от которой хотелось с криками кататься по земле, она принялась осматривать окрестности, и с удивлением обнаружила, что, кроме дома Кроссмана, никакое другое здание не пострадало. Все дома и постройки стояли целехоньки. К ней начало закрадываться подозрение, что это было вовсе не землетрясение…

Инна решила вернуться в дом или, точнее, в то, что от него осталось. Там она обнаружила, что плиту с Кроссмана уже сняли, а на его ногу накладывали шину из подручных материалов. Мужчина морщился, но не стонал. Увидев Инну, он даже попытался улыбнуться:

– Все в порядке. Всего лишь перелом.

– Всего лишь? – вскинула брови Инна и тут вспомнила о своей травме. При таком образе жизни рука определенно не собиралась заживать.

– Мы уже вызвали врачей, – сказал один из спасателей. – Скоро прилетят.

До них донесся звук сирены. Инна тем временем снова опустилась на колени и прошептала:

– Это ведь они, правда? Мне кажется, это было не землетрясение… Пострадал только Ваш дом. Это был направленный удар. Странно только, что они остановились.

Кроссман нахмурился:

– Может, они хотели нас припугнуть? Может, они не хотят, чтобы мы искали твоего отца?

Инна пожала плечами. Во дворе уже опустился таумобиль с врачами. Вскоре появились санитары с носилками и принялись погружать на них Кроссмана. Инна спросила у одного из них:

– А можно мне поехать с вами?

– А Вы кто? – спросил санитар.

Инна растерялась и протянула:

– Ну, я дочь его лучшего друга…, – и тут резкая боль в руке подсказала ей ответ. – Я вчера руку вывихнула, а теперь она так болит, что мне кажется, без помощи не обойтись.

Санитары посмотрели на ее гипс, переглянулись и пожали плечами.

– Хорошо, залезайте.

Чувствуя на себе взгляды людей, Инна забралась в кузов машины и села на скамью. Маклейн так и не объявилась, и ей начало казаться, что и не появится. Девушка подумала, что надо бы позвонить Мизуки и спросить, не видела ли она ничего необычного, но потом вспомнила, что у той отобрали нейроресивер в клинике.

По странному стечению обстоятельств в приемном отделении их снова встретил Клод. Увидев Инну, он недовольно нахмурился, но при этом улыбнулся. Девушка не смогла удержаться от ответной улыбки. Клод согласился принять их с Кроссманом вместе, но, осмотрев ногу пострадавшего, покачал головой.

– Это вне моей компетенции, – заявил он. – Нужно оперировать. Сейчас вызову кого-нибудь, и Вас отвезут в хирургию.

Несмотря на серьезное повреждение, Кроссман держался довольно сносно.

– У нас с тобой просто травмоклуб какой-то, – слабо улыбаясь, сказал он Инне.

Когда Кроссмана увезли, Клод занялся ее рукой. Снял повязку, обнаружил небольшой отек, просветил руку насквозь каким-то прибором и наложил новую, на этот раз не так плотно.

– Надо Вам обезболивающее посильнее прописать, что ли, – задумчиво почесал подбородок Клод. – Да вот боюсь, что без боли Вы еще сильнее работать рукой примитесь. Я разве Вас не просил руку не напрягать?

Инна вздохнула:

– Просили… но у меня не получилось не напрягать. Там вот обвал произошел, я пыталась плиту поднять.

– Сломанной рукой? – Клод покачал головой. – А Вы мне показались разумной девушкой.

– Я была в отчаянии, – попыталась оправдаться Инна, но потом замолчала. Дура она, что тут еще говорить.

Однако Клод похоже, не так уж и злился. Вид у него был странно задумчивым, и он то и дело поглядывал на девушку так, как будто хотел что-то сказать, но не решался.

Парень встал и отступил к шкафу у дальней стены. Принялся перебирать какие-то таблетки. Но Инна видела, что мысли его витали где-то далеко. Поначалу она молчала, давая шанс ему самому начать разговор, но тот продолжал сохранять тишину. Вскоре обстановка стала такой неловкой, что Инна не выдержала и выпалила:

– У меня такое ощущение, что Вы хотите о чем-то меня спросить.

Клод даже вздрогнул, услышав ее голос. Но потом обернулся, так и не выбрав ничего из таблеток, и снова сел за стол. Его глаза пытливо уставились на девушку.

– Скажите, Вы знаете, где сейчас Мизуки?

Инна тут же напряглась.

– Вероятно, в сумасшедшем доме, – медленно произнесла девушка.

– Ее там нет, – уверенно заявил Клод. – Все, произошедшее в городе в последние дни, очень меня беспокоило, и я решил побеседовать с кем-нибудь из тех, кто принимал соммелис и видел странные вещи. Я подумал, что это может немного прояснить ситуацию. Но я не мог просто прийти в психиатрическую клинику и попросить разрешения пообщаться с «каким-нибудь психом». Лучше всего прикинуться, что я кого-нибудь знаю. В памяти всплыло имя Мизуки. И знаете, что мне там сказали? – он посмотрел Инне прямо в глаза, но та молчала. – Что она сбежала. Снова. Кто-то вскрыл решетку ее палаты и помог ей. Уж не Вы ли это были?

Инна качнула головой:

– Нет, не я.

– Но Вы знаете того, кто это сделал, – заключил Клод. – Послушайте, я не собираюсь сдавать ни Вас, ни Мизуки, ни человека, помогшего ей сбежать. Я просто хочу немного поговорить с ней. Вы можете организовать встречу?

– Я не знаю, где она, – холодно произнесла Инна.

– Я в это не верю, – покачал головой Клод. – Мизуки – Ваша подруга. Она должна была с Вами связаться после побега. И, между прочим… я выяснил, где Вы работаете. И также услышал одну интересную теорию насчет того, что это Вы виноваты в том, что в институте произошло массовое отравление. Или, что Вы, по крайней мере, соучастница преступления.

– Если Вы всерьез полагаете, что это я обрекла ученых на смерть…, – больше не желая этого слушать, Инна поднялась из-за стола. – То мне здесь делать больше нечего. Обойдусь без обезболивающего. До свидания.

Она собралась уйти, но Клод схватил ее за руку.

– Прошу, останьтесь, – его голос неожиданно смягчился. – Я не хотел показаться грубым. Я вовсе не считаю, что это Вы в том виноваты. Вы не такой человек. Просто я хотел сказать, что предполагаю, что Вы не пришли на работу потому, что провели время с Вашей подругой.

– Не вижу ни малейшей причины, почему я должна докладываться перед Вами, мистер Ламбер.

– Ну, зачем же сразу «мистер»? – Клод слегка улыбнулся. – Мы с Вами почти одного возраста – Вам двадцать четыре, мне двадцать шесть. Давайте на «ты»? Никаких мистеров и мисс. Просто Инна и Клод, хорошо?

Инна вздохнула. Она устала. У нее очень сильно болела рука. Она ни капельки не выспалась, и дело уже шло к вечеру. А сегодняшний день был насыщен событиями не меньше вчерашнего. И где-то наверху скрывались инопланетяне, похитившие ее отца. Мизуки неизвестно где, Кроссман на операции, а дома ее наверняка ждала встревоженная мать. Конечно, этого Клода она видела всего два раза в жизни, но разве так уж плохо, если в этом запутанном деле ей поможет еще один человек?

– Хорошо, – наконец, выдохнула Инна. – Отпусти меня.

Клод убрал от нее руку, и девушка снова села за стол. В придачу ко всему прочему у нее еще и разболелась голова.

– Что ты от меня хочешь? – довольно грубо спросила она.

Клод не обиделся и принялся говорить.

– Видишь ли, растение соммелиса очень меня интересует в последнее время. Я нашел дневник своего прадеда, который был биологом и изучал его. Мне начинает казаться, что все галлюцинации, которые видят некоторые люди, употреблявшие отвар, что-то означают. Я не хочу причинять вреда твоей подруге. Мне просто нужно во всем разобраться.

Инна помолчала. В последнее время она много думала об инопланетянах, о своем отце и о «последствиях», которыми ее пугали те существа, но никогда по-настоящему не задумывалась, при чем же тут соммелис. Почему только употребляющие отвар видят скалу, в которой живут инопланетяне? И ведь тогда, в парке… перед появлением странных созданий в капюшонах она явственно ощутила аромат соммелиса. Похоже, что именно это растение помогало связаться с ними. Может, стоит изучить этот вопрос поподробнее? Но тогда ей точно потребуется помощь Клода.

В конце концов, Инна решилась и рассказала парню обо всем, что произошло с ней, начиная с того момента, как она узнала, что ее отец пропал. Клод ее внимательно выслушал, не перебивая и не твердя, что она сумасшедшая, даже когда речь пошла о том, что произошло в парке.

– И вот сейчас, когда ты сказал о своем прадеде, я задумалась, не лежит ли корень всех проблем в соммелисе, – протянула Инна.

– А я задумался, не лежит ли корень всех проблем в квантовом компьютере, – добавил Клод.

Инна недоуменно нахмурилась:

– Честно говоря, мне трудно представить, каким образом растение, вызывающее галлюцинации, связано с квантовой физикой.

– Ответ кроется в твоих друзьях-инопланетянах, – заключил Клод. – Думаю, нужно каким-нибудь образом с ними поговорить.

– Нужно найти Мизуки, – решительно сказала Инна. – Только она может видеть эту скалу. На меня даже запах соммелиса действует усыпляюще. Думаю, нужно сходить к Рави, вероятно, она еще там. Ты со мной?

– Конечно, с тобой, – Клод решительно встал с места. – Санитаров и медбратьев тут и без меня хватает, а если эти инопланетяне замыслили уничтожить нас, то счет идет на часы, если не на минуты.

Инна кивнула и хотела уже выйти из кабинета, как тут замерла.

– Черт, Кроссман же на операции, – простонала она. – Мне не хочется оставлять его одного. Вдруг инопланетяне захотят напасть на него, пока он в ослабленном состоянии?

– Если бы они хотели его убить, то довели бы обвал до конца, – заметил Клод. – Ты же сама сказала, что тряска внезапно прекратилась. К тому же, даже если ты будешь здесь, то чем ему поможешь?

– Ты прав, ничем, – согласилась Инна. – Просто не хочу его бросать. К тому же, если с ним что-нибудь случится…

Следующие слова девушка произнесла про себя: «То следующей жертвой этих существ стану я». Судя по взгляду Клода, он подумал о том же самом.

Пока подруга находилась рядом с ней, Мизуки могла вполне спокойно ждать, но оказавшись в одиночестве (ловящий на кухне глюки Рави не в счет) она почувствовала, как что-то внутри нее принуждает к действию. Выйдя на улицу, она принялась мерить шагами двор. Холодный ветер дул ей в лицо, но это не остудило ее пыл, а словно наоборот, заставило ее ходить еще более нервно.

Какое-то время Мизуки совершала эти бесполезные движения, сжимая руки в кулаки. Ей показалось, что прошла целая вечность. Откидывая пряди черных волос с лица, она продолжала оглядываться по сторонам. Все казалось таким мирным. Но вдруг по ее коже пробежала дрожь. Мизуки резко остановилась и осмотрелась, но скалы не было нигде видно. А потом, следуя какому-то странному зову интуиции, она подняла голову вверх.

Серое нагромождение неровного каменного материала висело в воздухе, как какой-то гигантский летучий монстр. Неподвижная скала бросала тени на город, но никто из случайных прохожих, казалось, ее не замечал. Мизуки не могла понять, как этот предмет очутился в небе, возможно, это и в самом деле был космический корабль, но времени поразмыслить над этим у нее не было. Из скалы появился луч красного света, и он был направлен в сторону какого-то здания Фориса. Мизуки сразу поняла, что сейчас произойдет еще какая-то катастрофа.

И девушка забыла о том, что должна была постараться связаться с Инной и рассказать ей о том, что происходит. Мизуки не могла рассуждать здраво в такой ситуации, а потому просто бросилась бежать в ту сторону, куда указывал луч. Она даже не потрудилась взять ховерборд, хотя на нем было бы быстрее. Мизуки бежала по затемненной дороге так, как будто от этого зависела ее жизнь, налетая на идущих по своим делам людей. Девушка совершенно не думала о том, что таким поведением может привлечь внимание. Она была уверена в том, что сможет отбиться, даже если на нее набросится сразу десяток санитаров.

Но оказалось, что бояться ей следует не санитаров.

Внезапно прямо у нее на пути появился ряд очень высоких людей в длинных черных плащах, скрывающих лица капюшонами. Мизуки резко притормозила. В голове стразу всплыл рассказ Инны о капюшонах, которые встретились ей в парке. Сердце быстро застучало, но Мизуки приказала себе не поддаваться панике. Остановившись и вскинув голову вверх, она спросила:

– Кто вы такие?

Но капюшоны не спешили в подробностях расписывать план их действий. Они довольно быстро взяли ее в круг, а потом принялись шептать своими жуткими голосами:

– Непредсказуемая, упрямая, импульсивная… она несет угрозу.

Мизуки сразу поняла, что говорят они о ней.

– Я не знаю, зачем вы вообще пришли на нашу планету, но очевидно, что ваши намерения отнюдь не добрые. Я требую, чтобы вы вернули Павла Рябинина вместе с его прибором и оставили нас всех в покое! – воскликнула девушка.

Но капюшоны лишь рассмеялись. Их голоса эхом отдавались у нее в голове, звуча как будто где-то внутри ее тела. Мизуки нервно оглядывалась, ища возможность сбежать, но инопланетяне создали довольно плотный круг, который не мог видеть никто, кроме нее. Она была так беззащитна перед ними. Они могли сделать с ней все, что угодно.

Но капюшоны не спешили нападать, даже если имели такую цель. Хоть их лиц и не было видно, они определенно ее рассматривали. Мизуки уже начала подумывать о том, чтобы попытаться пробиться через их ряды, как вдруг инопланетяне заговорили снова:

– Она смелая… и у нее большой опыт приема соммелиса…, – шелестящие, свистящие голоса проникали в самую глубь ее души, как будто видя ее насквозь. – Мы возьмем ее с собой…

Тут Мизуки похолодела, хотя, казалось бы, куда больше.

– Что значит – с собой? – спросила она, но ей никто не ответил.

Скала над ней неожиданно загудела, а капюшоны запустили руки в карманы своих плащей и вытащили из них какие-то приборы, похожие на описываемую Инной сферу. Мизуки тут же накрыл такой сильный аромат соммелиса, что она не смогла удержаться, чтобы не начать вдыхать его полной грудью. И тогда это началось.

В первые годы приема отвара из этого растения Мизуки, как правило, засыпала, и видела странные, но прекрасные сны. Однако чем больше проходило времени, тем чаще лекарство вместо седативного давало галлюциногенный эффект. Поэтому Мизуки была привычна к тому, что у нее частенько двоилось и троилось в глазах, что порой она видела себя как будто со стороны, что иногда перед ней ходили животные диковинных форм, а все ощущения становились острее. Девушка стала использовать все это для вдохновения и рисовала неплохие картины. Но проблема в том, что сейчас такое состояние только помешает ей выбраться из ситуации, в которой она оказалась.

Количество капюшонов увеличилось, хотя Мизуки знала, что это всего лишь галлюцинации. Рядом с ней стояло несколько копий ее самой. По воздуху летали птицы лилового цвета со странными изогнутыми клювами. Реальность перестала существовать.

И в этот момент скала испустила еще один луч. На этот раз он был синего цвета и падал прямо на нее. Мизуки ощутила легкое покалывание во всем теле. Картинка перед глазами размылась, все звуки исчезли, и девушка словно бы очутилась в темноте. Трудно было сказать, сколько это длилось – секунду, минуту, час, день или даже больше. Мизуки не могла пошевелиться, не могла открыть рта и закричать, чтобы выпустить на волю тот ужас, который окутал ее в это мгновение… Ей казалось, что она ощущает каждый атом своего тела, и что эти атомы хотят убежать… И тут все закончилось.

Девушка стояла посреди огромного зала с тусклым освещением. Серебристые стены, ряды однообразных стульев с жесткими сиденьями, вдалеке виднелся длинный стол, уставленный блестящей посудой… Здесь никого не было. Ее куда-то переместили… Но куда? Зачем? И, самое главное, как ей теперь отсюда выбраться?

Из дальнего конца зала донеслись шаги.

Глава 11

Мареку Новаку повезло. Когда в НИИ произошло массовое отравление, он вышел прогуляться, в результате чего он не оказался заперт на карантине. У него неожиданно образовался свободный день, и он отправился бродить по городу, после чего стал свидетелем нового происшествия. Увидев обвал дома Кроссмана, Марек Новак расплылся в широкой улыбке. В нем до сих пор клокотала злость из-за произошедшего в институте, а в голове вертелись сцены вероятных страданий столь ненавистной ему парочки. Наверняка Рябинин никуда не пропал, просто спрятался вместе с изолятором, вынашивая нехорошие планы. Именно поэтому Марека раздражало то, что почти никто не рассматривал происходящее с точки зрения того, что Рябинин замыслил нечто ужасное по отношению к ним всем.

Но теперь, когда Кроссман пострадал, заместитель директора довольно потирал руками. Люди вокруг него взволнованно перешептывались, размышляя, в чем же причина этого странного события – ведь дом не мог разрушиться сам по себе.

– О, Марек, вижу, Вы довольны этим происшествием, – протянула Эшли Маклейн, неожиданно появившись рядом с ним.

– Конечно, доволен – подлец получил по заслугам, – не растерявшись, ответил помощник директора.

– А не Вы ли случайно организовали наказание? – детектив сузила глаза.

– Нет, не я, – спокойно произнес Марек.

– Простите, но мой опыт приучил меня не верить людям на слово, – Эшли покачала головой. – И у Вас определенно был мотив.

– Это не я.

– Если так, то Вам не о чем беспокоиться. Давайте пройдем к Вам в дом, осмотримся. Вдруг найдем безжизненное тело Рябинина?

– Если его труп где-то и лежит, то точно не у меня.

– Вы так признаетесь, что убили его? – вскинула брови Эшли.

– Нет, я его не убивал, – сказав это, Марек посмотрел женщине прямо в глаза.

От одного взгляда на Эшли Маклейн перехватывало дыхание. Большинство мужчин, встречавших ее, безнадежно влюблялось, но Марек не так прост. Эшли не глупая, хотя тот факт, что когда-то она была замужем за Кроссманом, заставлял в этом сомневаться. А значит, не стоит так просто поддаваться ее обольстительным чарам. Но можно сделать вид, что ее улыбка на него подействовала.

Поэтому Марек пригладил взлохматившиеся на ветру волосы и, слегка понизив голос, предложил:

– Может, пойдем ко мне домой и там обсудим, кто в чем виноват?

Какое-то время Эшли пристально на него смотрела, словно пытаясь заглянуть ему в голову. Марек тоже улыбнулся – слегка, улыбка едва тронула его губы, однако он много тренировался перед зеркалом и знал, что выглядит очень даже привлекательно в таких случаях.

– Можно, – наконец, Эшли кивнула. – Я все равно собиралась к Вам зайти.

Похоже, детектив видела какой-то подвох в том, что он пригласил ее домой. Наверное, этот ее бывший муж совсем задурил ей голову рассказами о том, какой же Марек плохой.

Конечно, можно было бы взять ховерборд, но Эшли, как оказалось, таковыми не пользовалась. Неудивительно, что у нее оставалось такое великолепное тело – ежедневные физические нагрузки приносили свои плоды. Поэтому к дому Марека они добирались прогулочным шагом.

– Не сочтете ли Вы мои слова неуместной лестью, если я скажу, что Вы прекрасны? – попробовал применить свое обаяние Марек.

– Сочту. Но за комплимент все равно спасибо, – Эшли смотрела в сторону, но на ее лице появилась довольная улыбка.

Марек усмехнулся. Похоже, соблазнить ее будет не так уж трудно, как он думал.

К сожалению, у Рави Мизуки не обнаружилось. Парень уже пришел в себя после принятого отвара соммелиса и оказался потрясен историей, рассказанной Инной. Где ее подруга, он не знал, и найти девушку не представлялось возможным.

Инна разочарованно вздохнула:

– Ну вот, на этом все и закончится, я полагаю. Без Мизуки мы не сможем найти эту скалу, а без нее совершенно непонятно, что делать, и чего дальше ждать.

Клод же решительно не хотел сдаваться:

– Это всего лишь значит, что нам придется разбираться со всем самостоятельно. Предлагаю взять немного листьев соммелиса и изучить их.

– И что нам это даст? – отмахнулась Инна. – Растение изучают уже полтора века. Все, что только можно было про него узнать, мы уже узнали.

– Вовсе нет, – возразил Клод. – Нигде не сказано, что люди, принимающие этот отвар, смогут видеть какую-то скалу и инопланетян. Но это, несомненно, так. Не исключено, что большинство информации, принимаемой нами на веру – ошибочно. Думаю, мы должны исследовать соммелис самостоятельно, и сделать свои собственные выводы.

Инна пожала плечами и решила согласиться.

– И как мы это сделаем? – спросила она.

– Нам понадобятся микроскоп и соммелис – для начала, – принялся перечислять Клод. – Дневник моего прадеда и, возможно, еще какие-нибудь приборы, но какие, я не знаю – это выяснится по ходу исследований. Дневник я предоставлю, найти соммелис, думаю, не составит особого труда, но вот микроскоп… Институт сейчас вне досягаемости, а в больнице я сомневаюсь, что кто-то разрешит нам взять…

– Микроскоп есть у меня дома, – заявила Инна.

– Откуда? – удивился Клод.

– Я, еще учась в школе, собрала его вместе с отцом, – пояснила Инна. – Мне было шестнадцать, когда мы его закончили. Это мое первое серьезное достижение, поэтому, переезжая из родительского дома, я прихватила его с собой. Пользоваться им мне доводилось не часто, однако он у меня до сих пор сохранился.

– Отлично! – воскликнул Клод. – Тогда пошли к тебе!

Но Инна неожиданно скривилась.

– Там моя мать, – процедила она сквозь зубы.

– И что?

– Ничего. У нас сейчас с ней… не очень хорошие отношения. Не знаю, получится ли поработать, если она будет рядом.

– Уверен, если ты скажешь ей, что у тебя важное дело, она не будет мешать.

– Это вряд ли… но выбора у нас нет. Больше нигде в данный момент микроскоп не возьмешь.

Так что они отправились к дому Инны. Чем ближе они подходили, тем меньше ей хотелось туда входить. Девушка и сама не очень понимала, чем вызвано такое отношение к собственной матери. В детские и подростковые годы они вполне ровно общались, хотя и без особой любви. Отец для Инны почему-то всегда был ближе, чем мать, с ним гораздо интереснее проводить время, можно обсуждатьразные научные вопросы, мечтать о том, как им удастся найти способ связаться с Землей или другой какой цивилизацией, благодаря чему они смогут вырваться с этой захолустной планеты. Ее мама же в основном отвечала за более «приземленные» вопросы. Например, когда Инна в первый раз в жизни влюбилась, мама оказала ей гораздо больше поддержки, чем отец. Тот лишь скептически пожимал плечами и говорил, что это пройдет. Разумеется, так оно и оказалось, но двенадцатилетняя девочка, какой она тогда являлась, этого не знала, и слегка обижалась на самого близкого человека. Еще мать всегда готовила им вкусную еду, ведь у Инны с папой на это никогда не хватало времени, а даже когда хватало, они частенько забывали, что вообще нужно есть. Мама всегда объясняла своей дочери то, что касалось тонкостей общения с людьми, папа же обсуждал вероятность обнаружения другой разумной формы жизни в Галактике.

В общем, пока Инну еще волновали такие вещи, как мальчики, подружки и красивые наряды, мама оказывала ей помощь в этом вопросе. Но чем старше она становилась, тем больше ее интерес обращался к другим вещам, которые люди нечасто обсуждают в обычной жизни. И они заметно отдалились. А потом ее мать встретила Тадеуша Домбровского, влюбилась в него и развелась с папой. Инну такое решение матери ввело в ступор, и она вообще перестала понимать, что происходит у той в голове. А потом переезд в отдельный дом, учеба в институте, научная работа – и они практически не общались. Шли годы, и все чаще при мысли о своей матери Инна испытывала раздражение, а потому избегала всяческих контактов с ней.

И вот, стоя на пороге своего дома вместе с Клодом, Инна тешила надежду, что мать уже ушла.

Но тщетно.

– Инна! – мать налетела на нее уже в прихожей. – Где ты была? Сюда приходили какие-то странные люди и говорили, что ты причастна к исчезновению твоего отца и гибели ученых в институте…

– Они погибли? – слегка опешила Инна.

С тех пор, как девушка услышала о катастрофе, у нее как-то не было времени подумать о том, что это означает. Конечно, большую часть времени Инна проводила вместе с отцом и Кроссманом, но все же она многих знала в институте, они зачастую вместе обедали и обсуждали последние разработки. Неужели эти милые люди погибли?

– Не все, большинство удалось спасти, но часть да, – пояснила Виктория Домбровская. – Остальных либо отпустили домой, либо положили в больницу. Где ты была? Ты мне сказала, что пошла на работу, но раз ты жива…

Инна встряхнула головой. Что бы ни случилось с институтом, инопланетяне наверняка нанесут еще один удар, не исключено, что по ней самой. А значит, нельзя было терять ни минуты.

– Я работала в другом месте, – коротко ответила она, а потом посмотрела на Клода, который выслушивал все это с серьезным видом. – Мама, это Клод. Клод, это моя мать, Виктория Домбровская.

Ее мать расплылась в довольной улыбке:

– Это твой парень?

– Потенциальный, – усмехнулся Клод.

– Ой, да ну ее, – отмахнулась Инна и направилась в свою комнату. Клод последовал за ней. Когда они отошли на достаточное расстояние от мамы девушки, он сказал:

– Как-то ты очень жестко с ней.

– У меня нет времени разводить сопли! – неожиданно резко произнесла Инна. – Мой отец пропал, а инопланетяне обещали отомстить за его ложь. С каждой секундой повышается риск, что они нанесут новый удар, так что нужно спешить.

Клод явно был недоволен ее поведением, но решил промолчать.

Очутившись в своей комнате, Инна полезла в шкаф и вместе с Клодом достала оттуда микроскоп. Она слегка погладила его, любуясь своей работой, а потом поместила на стол.

– Ты не мог бы принести листья соммелиса с кухни? – попросила она Клода.

Парень кивнул, вышел из комнаты и вернулся с целой чашей таких листьев. Инна с сожалением вздохнула, подумав о Мизуки. Интересно, где сейчас ее подруга? Может, она обнаружила скалу и теперь пытается туда пробраться? Удастся ли ей это? А если удастся, то справится ли она с инопланетянами в одиночку?

Мизуки обернулась на звук, ожидая увидеть одного из капюшонов, но с удивлением обнаружила, что к ней идет кто-то во вполне обычной одежде – растянутая рубаха и бледно-серые брюки. Чем ближе к ней приближалось создание, тем яснее становилось, что это не человек. Конечно, по общим параметрам он был похож – примерно такое же строение тела, две ноги, две руки, уши, глаза, нос, рот… Но его кожа была бледна, как лист бумаги, лицо вытянуто сильнее, чем могло бы быть у человека, плюс определенно удлиненные конечности. Двигался он со спокойным равнодушием, как будто в этот зал забрел совершенно случайно и его не касается то, что в нем происходит, потому что он скоро уйдет. Лицо его тоже оставалось отстраненным.

Мизуки напряглась, когда инопланетянин подошел к ней, почему-то ожидая нападения, но этого не произошло. Существо было гораздо выше нее, поэтому, когда оно остановилось, то посмотрело на девушку сверху вниз. Мизуки невольно вздрогнула от его пристального взгляда, но гораздо больше ее напугало то, как он внезапно стал отстраненным и достал из кармана какой-то прибор наподобие планшета. Инопланетянин принялся что-то по нему просматривать. Черные глаза скользнули туда-сюда, а потом существо заговорило. Его голос не походил на шелестящие звуки капюшонов, однако что-то неуловимое выдавало в нем представителя другой расы.

– Вероятность пять сотых процента, – произнес он так, как будто проводил какое-то исследование и отмечал свои наблюдения. – Результат колеблется, стремится к нулю.

– Что? – опешила Мизуки. – Какая еще вероятность?

– Вероятность того, что ты окажешься в этом зале – пять сотых процента, а возможно, и меньше, – уточнил инопланетянин.

– Окажусь? Я уже здесь!

– Да, – согласилось существо. – Эти данные нужны для калибровки реализатора. Ты очень непредсказуемая и нестабильная личность.

– Какого еще реализатора? – вновь спросила Мизуки.

Но инопланетянин словно потерял интерес к ней. Его взгляд вновь стал отстраненным, он медленно обернулся по кругу и пошел к выходу. Мизуки такое поведение возмутило, и она бросилась за ним.

– Где я? – оказавшись рядом с существом, спросила девушка. – Зачем меня сюда привели?

– Вероятность девяносто пять и семь десятых процента, – бросив взгляд на экран гаджета, ответил инопланетянин. – Ты прогрессируешь.

Внутри Мизуки заполыхал огонь злости. Она чувствовала себя ребенком, пристающим к занятому взрослому со своими нелепыми вопросами, и это было мерзкое чувство. Существо вело себя так, словно она какая-то лабораторная крыса! Однако, судя по всему, убивать ее никто не собирался, поэтому Мизуки позволила эмоциям захватить себя и сделала первое, что пришло в голову. Она вдруг вскочила на один из стульев того ряда, мимо которого шел инопланетянин, сровнявшись с ним ростом, подпрыгнула на месте, чуть не потеряла равновесие и закричала что есть силы:

– Не смейте вести себя со мной так, как будто я таракан! Может, у вас и есть технология, позволяющая перенести человека с одной планеты на другую, но это не значит, что мне можно ничего не объяснять!

Выкрикивая эти слова, она махала руками в воздухе. На лице инопланетянина отразилось любопытство.

– Вероятность двадцать три тысячных, – оповестил он. – Калибровка невозможна.

Мизуки неожиданно для самой себя влепила инопланетянину пощечину и тут же испугалась своего порыва. Щека существа посинела, но оно не выказало недовольства. Задумчиво почесав подбородок длинными тонкими пальцами, инопланетянин протянул:

– Вероятность настолько мала, что не стоит упоминания. Я выяснил все, что хотел. Следуй за мной.

Мизуки пораженно открыла рот. Она впервые видела такую равнодушную реакцию на столь агрессивное поведение. Если уж у чего и была маленькая вероятность, так это у всего происходящего! Впрочем, девушка поняла, что, как бы она сейчас себя не вела, максимум, чего она добьется – это подсчета вероятности. Наверное, лучше проследовать за инопланетянином и надеяться, что остальные представители его расы окажутся более разговорчивыми.

Они вместе вышли из зала и очутились в длинном и широком коридоре. По нему ходили существа, похожие на того, что сопровождал Мизуки. У всех них были равнодушно-отстраненные лица, возникало ощущение, что по мере движения они смотрят какой-то фильм в виртуальной реальности, при этом не вызывающий у них ни малейших эмоций. Самой Мизуки они уделяли внимания не больше, чем голым белым стенам, которые, судя по всему, никто даже не пытался украсить. Окон здесь нигде не было, но Мизуки не сомневалась, что она оказалась перенесенной как минимум в странную скалу, привлекавшую ее внимание в последние дни, а может, и на другую планету.

Девушку так и подмывало спросить что-нибудь у одного из прохожих, но ее останавливало то, что они, скорее всего, не отреагируют. А какой смысл вести себя эксцентрично, если на тебя не обращают внимания?

Вскоре коридор повернул влево. Пройдя еще немного, инопланетянин остановился. Никакой двери видно не было, проходов тоже, и Мизуки принялась недоуменно оглядываться. Существо закрыло глаза и вытянуло руки вперед, касаясь стены кончиками пальцев. Потом инопланетянин схватил Мизуки за руку.

Его кожа оказалась такой холодной, что почти обжигала, но не успела девушка отдернуть руку, как вновь переместилась. На этот раз помещение оказалось небольшим и залитым ярким желтоватым светом. В центре комнаты стоял деревянный стол, а за ним сидело трое инопланетян, одна из них явно была женщиной. Существо, встретившее Мизуки в зале, было здесь же.

– Что ты можешь нам сказать, Тиртен? – спросила инопланетянка, сложив пальцы вместе.

– Вероятность в основном низкая, в районе сотых и тысячных процента, но бывают и сильные скачки вплоть до девяноста, – с готовностью ответил инопланетянин, приведший Мизуки. – Говорить о какой-либо точности бессмысленно.

– Что ж, это объясняет, почему она так легко отходит от своей реальности разумом, при этом оставаясь там телом, – сказал один из сидящих за столом таким тоном, как будто этот вывод наводил на него смертельную скуку. – Думаю, не ошибусь, если предположу, что наш реализатор ей в этом плане не нужен. Она прекрасно справляется и сама.

Поначалу Мизуки пыталась сохранять вежливость в надежде, что ей объяснят, что происходит. Но, когда инопланетяне принялись рассуждать о вероятностях так, как будто ее здесь нет, она вновь вспылила. Хлопнув ладонью по столу, девушка воскликнула:

– Объясните мне, наконец, где я нахожусь, и зачем вы меня сюда привели!

Губы инопланетян тронула легкая улыбка. Она их забавляла. Они смотрели на нее, как на милую зверушку, ведущую себя смешно по тупости. Мизуки хотелось кричать во все горло, но она сдержалась, понимая, что своими всплесками эмоций напоминает маленькую девочку. Эти существа не станут ее уважать, пока она не начнет вести себя более хладнокровно. Судя по их поведению, чувства у них не в почете.

– Думаю, раз вы привели меня сюда, то у вас была на то причина, – как можно более спокойно произнесла Мизуки. – Также полагаю, что где-то здесь находится Павел Рябинин, отец моей подруги. Буду очень признательна, если вы объясните причины нашего похищ… перемещения.

– Поразительный скачок, – ответил один из инопланетян, в руках которого тоже был планшет. – Понимаю, почему Андмор решил сделать исключение, – и он показал экран остальным.

– Кто такой Андмор? – тут же спросила Мизуки.

– Наш регулятор, – спокойно ответил инопланетянин. – Именно он настоял на том, чтобы перенести тебя к нам. И теперь я вижу, что это решение довольно перспективное. Думаю, тебе стоит поговорить с ним. Тиртен, отведи ее к Андмору.

Тиртен кивнул. Мизуки ни капельки не понимала, что происходит, но ее надежды на то, что хоть кто-то ей это объяснит, стремительно таяли. Тиртен вновь закрыл глаза и протянул руки в сторону стены. Мизуки только сейчас заметила, что на ней нет ни одной двери. Как же они попадают внутрь и выходят? Но в этот момент инопланетянин схватил ее за руку, и они вновь очутились в коридоре.

Мизуки растерянно обернулась и провела рукой по стене, ища в ней проем, возможно, скрытый иллюзией, но в этот момент Тиртен сказал:

– Следуй за мной.

Ей ничего другого не оставалось, кроме как послушаться.

Глава 12

Инна предоставила возможность изучить соммелис Клоду. Тот скептически осмотрел небольшую кладовую, примыкающую к комнате девушки, в которой хранилось множество самого разного оборудования, и вздохнул:

– А микротома у тебя нет?

– Где-то был, – протянула Инна и ступила в темное помещение. Потом девушка включила свет и пошла в самый дальний угол. – Ага! – воскликнула она.

Обнаруженный ими прибор оказался здоровенным, тяжелым и сложным в своем строении. Клод восхищенно присвистнул, увидев эту штуковину, и спросил:

– Это что, криоультрамикротом? Откуда он у тебя?

– Для работы с кубитами требуются очень низкие температуры. Мы изучали различные металлы и сплавы для квантового изолятора, иногда мысли приходили в голову дома и среди ночи. Чтоб не ездить каждый раз в институт, я принесла один такой себе домой. Правда, давно это было, я пользовалась этим микротомом в самом начале пути.

– А он обычный лист растения сможет разрезать?

– А почему нет? Мы просто не будем включать заморозку и все.

Вытащить микротом из кладовой оказалось очень трудно и заняло гораздо больше времени, чем они полагали. Дело осложнялось тем, что одна из рук у Инны была нерабочей, и, хотя сама девушка то и дело порывалась помочь, Клод отказывался. Вообще-то парень был достаточно тощим. Инна удивилась, как это ему все-таки удалось вытащить прибор, а потом еще и поставить на стол рядом с микроскопом, и при этом не надорваться.

С помощью микротома они получили аккуратный и тонкий срез одного из живых листьев соммелиса. Потом Клод поместил его между двумя стеклами. Пока он все это делал, Инна вспоминала свои уроки биологии в школе и институте. Там ей тоже частенько приходилось разглядывать под микроскопами разные биологические ткани. Клод включил нижнюю подсветку и принялся изучать лист, постепенно настраивая мощность.

Парень действовал так сосредоточенно, что, казалось, забыл обо всем вокруг – для него существовала только структура соммелиса. Инна периодически просила разрешения и самой посмотреть, но пока что там не было заметно ничего примечательного. Ядра, митохондрии и все такое, не раз виденное ранее. Клод открыл на своем планшете сканы дневника прадеда и принялся сравнивать его рисунки клеточной структуры соммелиса с тем, что он видел сейчас.

Инна вздохнула и покосилась на часы. Похоже, работа займет всю ночь.

– Инна! Проснись!

Девушка вздрогнула и неожиданно обнаружила, что, оказывается, заснула прямо в кресле. Клод всю ночь медленно и скрупулезно осматривал листья, сверял с рисунками прадеда и делал свои. Инне это вскоре наскучило, на нее навалилась усталость, и она присела в кресло. На секундочку прикрыла глаза и…

– Да вставай же! Тебе нужно это увидеть.

Инна посмотрела в окно. Ничего себе она поспала! На улице уже рассвело, и люди вновь заспешили на свои работы или какие-то другие дела, как ни в чем не бывало. Похоже, инопланетяне не спешили наносить финальный удар, и это не могло не радовать.

Девушка приблизилась к микроскопу. Клод, прикусив губу, отступил в сторону. Она видела, что его что-то тревожит, но говорить парень не спешил.

Пожав плечами, Инна заглянула в микроскоп. Оказалось, что Клод как-то умудрился настроить его на такую мощность, что были видны не только клетки, но даже молекулы и атомы. Пришлось вспоминать давние уроки химии и биологии, чтобы понять, что происходит.

– Так, ну, хм… Молекулярная структура очень запутанная, или же я просто чего-то не понимаю… И еще… чего-то не хватает…

Инна хмурилась, напрягая мозги. С органикой ей приходилось иметь дело редко. Что-то не давало ей покоя… Что-то…

– А разве не во всех органических веществах есть атомы углерода? – наконец, спросила она.

– Да, во всех. Правильно ли я понимаю, что ты тоже их не видишь? – голос Клода оставался странно спокойным.

– Не вижу.

– Я пробовал изучить и живые листья, и сушеные, даже перетер до состояния муки – но так и не идентифицировал углерод.

– Так давай проверем на спектрометре, – предложила Инна.

– А что, у тебя и он есть? – поразился парень.

Они снова зашли в кладовую и достали оттуда спектрометр. Открыв дверцу, закрепили лист в держателе. Включили лазер и, после того, как лист превратился в плазму, начали отслеживать спектры возбужденных атомов, из которых состояло вещество соммелиса. Спектра углерода действительно не было.

– Что же тогда получается… соммелис – не растение? – спросила Инна.

– Получается, что так.

– Но… как так вышло, что никто этого не заметил? – недоумевала Инна. – Соммелис изучают уже полтора века, еще со времен твоего прадеда. Несомненно, кто-то должен был обнаружить отсутствие углерода и до нас…

– Нет, никто не мог, – качнул головой Клод. – Тебе ведь известно, что при крушении корабля «Форис» мы лишились важного оборудования? Одним из таких приборов был микроскоп, позволяющий увидеть молекулы, атомы и более мелкие частицы. Уцелели только медицинские, а у них увеличение всего-то в 1000 крат. И соммелис изучали при помощи медицинских. У меня только один вопрос: откуда у тебя микроскоп такой мощности?

– Мы вместе с отцом собрали…

– И где же твой отец взял необходимые детали для электронного микроскопа такой мощности?

– Понятия не имею, – растерялась Инна. – Он просто приносил домой разные элементы, и мы вместе собирали… Я ничего не спрашивала, думала, что он в институте берет…

– А потом ты никогда не задумывалась, почему ничего подобного там не встречала?

– Нет, как-то не приходило в голову…

Клод еще немного покачал головой:

– Это все очень странно… И я тебе еще кое-что скажу. Это только догадка, но все же… Тебе не кажется, что это инопланетная технология?

Инна задумалась, вспоминая те дни, когда они только начинали строить и конструировать, а потом сравнила со всем тем, что ей удалось узнать в институте за последние годы…

– Я никогда раньше не видела ничего подобного в нашем обществе, – признала Инна.

Клод кивнул:

– Вот именно. А значит, можно сделать один вывод: твой отец украл инопланетную технологию. И даже не исключено, что не один раз. Не знаю только, осознанно он это сделал или нет. Но, скорее всего, его похитили именно по этой причине.

Янне Эриксон не пострадал от массового отравления, случившегося в институте. Обычно он всегда сохранял спокойствие. Но когда его подчиненные после обеденного перерыва вдруг начали заболевать, даже ему не удалось избавиться от чувства паники, вмиг охватившего его.

Но все разрешилось благополучно. После медицинского осмотра его отпустили домой, и на следующее утро он проснулся в своей постели, может, не радостным, но, во всяком случае, уверенным, что все ужасы позади.

Однако было кое-что, что терзало его изнутри. Янне не мог понять… то ли Новак прав, и все это устроил Рябинин со своим дружком, то ли… возможно, все дело в его заместителе. Как так получилось, что его не было в институте во время происшествия? Возможно ли такое, что Марек все подстроил, надеясь свалить вину на Кроссмана или даже на самого Рябинина?

В институте до сих пор продолжалось разбирательство, поэтому у Янне был внеплановый выходной. Позавтракав, мужчина было задумался, чем ему заняться, но тут решил позвонить.

Новак долго не отвечал. А когда все-таки ответил, его голос звучал очень сонно.

– Да, здравствуйте.

– Марек, что Вы делаете? – стиснув кулаки, спросил Янне.

– Эм… просыпаюсь. Насколько я понимаю, сегодня на работу идти не надо. Или я ошибся?

– Тем, кто стал жертвами вчерашнего инцидента – безусловно, не надо. Но что насчет Вас? Я вроде как слышал, что Вы не были в институте в критический момент. Разве Вы не один из подозреваемых в этом деле?

Сначала Новак что-то неразборчиво пробурчал, а потом вдруг донесся какой-то женский голос. Янне не удивился – его помощник пользовался успехом у женщин, и какая-нибудь из них вполне могла у него заночевать. Однако когда сегодняшняя любовница Марека тоже подключилась к нейроресиверу директора и заговорила, после чего выяснилось, что это не кто-нибудь, а сама Эшли Маклейн, детектив, расследующий как пропажу изолятора, так и вчерашнее происшествие, он опешил.

– Не стоит беспокоиться, мистер Эриксон, – лениво протянула женщина так, как будто ничто в этом мире ее не волновало. – Я осмотрела дом Марека, и пришла к выводу, что он не виновен.

– То есть Вы всю ночь, очевидно, проведенную у него, обыскивали дом Новака? – скептически произнес Янне.

– Ну, может, не всю ночь… мы и еще кое-чем занимались, – рассмеялась Маклейн, а вместе с ней и Новак.

Конечно, все люди знали, что Эриксон строг, ценит дисциплину и зачастую цепляется к мелочам. Мужчина специально создавал себе такой образ. В душе он, пожалуй, не был таким уж холодным. Но сейчас Янне понял, что такое поведение – не просто маска, которую он надевает на людях. Это абсолютно нормальные действия человека, которому приходится иметь дело с подобными личностями.

– Мисс Маклейн, – его голос был ледяным, как никогда. – Сначала у меня пропал квантовый изолятор. Логичным подозреваемым в этом деле был Алистер Кроссман. Вы взялись за расследование дела, и вскоре выясняется, что он Ваш бывший муж, и что Вы с ним якобы спали во время совершения преступления. Я не знаю точно, когда конкретно Вы с ним спали, но то, что он Ваш любовник – это очевидно. Теперь происходит инцидент в моем институте. Для начала я выясняю, что Вы в этот момент опять были с Кроссманом. Ладно, это я готов принять. Но еще один подозреваемый – это мой помощник. И теперь Вы провели ночь с ним? Почему Вы спите со всеми потенциальными преступниками, мисс Маклейн?

– Какая Вам разница, с кем я сплю? – равнодушно спросила детектив.

– Такая, что у меня создается впечатление, что Вы продажная ш…, – Янне резко втянул воздух, не договорив матерное слово. – Вы прикрываете их – прикрываете обоих. Кроссману известно, где сейчас Рябинин, и куда они спрятали изолятор. А Новак, я почти уверен, подстроил эту катастрофу, в которой мы все чуть не погибли. И оба они использовали Вас – а Вы и поддались. Я прав?

– Это не так, – оскорбленно произнесла Маклейн, но Янне услышал на заднем фоне беспокойное шевеление.

– Я Вам не верю, – сердито сказал он. – И будьте уверены, я напишу жалобу вашему боссу.

После чего Янне сбросил вызов. За время разговора он так напрягся, что аж вспотел. Происходящее выбило его из колеи. Он всего лишь хотел правосудия и возвращения оборудования. Но, похоже, никто не собирается ничего расследовать. Всем как будто наплевать на то, что происходит в их институте. Янне сомневался, что даже обращение к командующему полицейским участком что-то решит. В конце концов, не так много людей в их городе занимается охраной правопорядка.

Руки опускались. Становилось очевидно, что никто не найдет преступников – хотя их личности были очевидны.

Похоже, выход был только один. Если Эриксон хочет добиться правосудия и сделать так, чтобы с его институтом больше ничего подобного не произошло, ему придется самому этим всем заняться.

Инну пробрала дрожь. Да, она, конечно, давно уже полагала, что ее отца похитили те существа из скалы. Правда, никак не могла понять, почему. Но если, предположим, они пролетали мимо… В конце концов, у их общества не было спутников на орбите планеты, да и никаких особых приборов, позволяющих заглянуть за ее пределы, тоже. Они могли и не заметить незваных гостей, особенно, если у них имелась какая-нибудь технология маскировки… Потом, возможно, они что-нибудь обронили – или спрятали, рассчитывая, что люди не достаточно сообразительны, чтобы найти это.

Но ее отец нашел. О да, если кто-то и мог обнаружить тщательно замаскированную инопланетную технологию, так это он. За всю свою жизнь Инна не встречала человека умнее его, а ведь она училась и работала в научном институте. Он нашел – сначала детали для сверхмощного микроскопа, потом, вероятно, и для квантового компьютера. Понял ли он, что это чужие технологии? Наверняка да. И решил ими воспользоваться. А почему нет? Все-таки Павел Рябинин был чуть ли не единственным человеком, который хотел связаться хотя бы с Землей, в то время как остальные только и беспокоились, что об урожае. Он понимал, что нужно найти помощь извне – он и Инну приучил думать так же. И потому стал дополнять квантовый компьютер инопланетными деталями. Но инопланетяне узнали об этом – и остались недовольны. Отец всего лишь хотел спасти их общество – а они разозлились.

– Но есть одно «но», – пока Инна переживала самый большой шок в своей жизни, Клод продолжал сохранять рассудительность. – Павел Рябинин работал в НИИ. Как так могло получиться, что никто другой из ученых не заметил, что он использует инопланетное оборудование? Они же не идиоты.

Инна пожала плечами:

– Понимаешь, никого не волновало его исследование. Квантовый компьютер – очень сложная машина, которая, к тому же, работает только в воспоминаниях наших предков. Большинство считало, что это ненужная игрушка. Когда отец попросил разрешения начать его восстановление, думаю, Эриксон просто решил позволить ему делать то, что он хочет. Вероятно, папа сказал, что взял оборудование на месте крушения корабля – там до сих пор остались некоторые неиспользуемые приборы, которое общество признало бесполезными. И никто просто не стал в это вникать. Понять, что это нечеловеческая технология, не имеющая ничего общего с оборудованием Фориса, могли только те, кто работал вместе с ним.

– Ты работала вместе с ним, – заметил Клод. – Но ничего не заметила.

Девушка задумчиво помолчала. Она и сама не могла понять, как могла такое пропустить мимо глаз, не понять, что происходит у нее буквально перед носом. Но ответ на самом деле был прост.

– Я не заметила, потому что его дочь, – вздохнула Инна. – Понимаешь, папа с самого детства учил меня квантовой физике и всему такому прочему. Конечно, я ходила в школу, как другие дети, но львиную долю того, что я знаю сейчас, я узнала от своего отца. Он изучил инопланетную технологию – и научил ей меня. Поэтому, когда я и сама стала участвовать в проекте, то приняла все странности, как должное.

– То есть ты разбираешься в инопланетных технологиях? – вскинул брови Клод.

– Похоже на то. Вот только…, – Инна пораженно замерла. – Мы же работали втроем. Отец, я и Кроссман. И если мое неведение еще можно объяснить особенностями обучения…

– То он никак не мог не заметить, если только не идиот, – закончил за нее Клод.

– Кроссман не идиот, – заверила его Инна. – Он, конечно, не так талантлив, как мой отец… Но ему несомненно бросилось бы в глаза, что оборудование, которое мы используем, сделано не людьми. Получается, он все это время знал, что мы пользуемся чужой технологией. И ничего не сказал…

Внутри Инны начало расти нехорошее чувство. Она привыкла к Кроссману – он был лучшим другом ее отца, да и по работе им приходилось довольно много контактировать. Девушка даже доверяла ему, думала, что на него можно положиться. Но получается, что он ей врал. Конечно, отец ей тоже врал, но Инна была уверена, что на то были хорошие причины. Но теперь, когда папа в плену у инопланетян, разве не настало время раскрыть все карты?

– Я должна с ним поговорить, – решительно сказала Инна. – Думаешь, он еще в больнице?

– Учитывая то, что вчера ему делали операцию, я не думаю, что его так скоро выпустят, – пожал плечами Клод.

– Тогда пошли.

Инна с Клодом стрелой вылетели из ее комнаты, так и оставив микроскоп с соммелисом на столе. Утро было в самом разгаре, а с кухни шел вкусный аромат оладий. У девушки заурчало в животе, но она считала, что нельзя терять ни минуты. Инопланетяне могли нанести новый удар в любой момент, а значит, нужно было выяснить про них все, что только можно.

Пробежав по коридору, они услышали, как мать Инны что-то кричит про завтрак, но девушка не стала даже останавливаться, чтобы объяснить, почему уходит. Инна лишь хлопнула входной дверью. Она чувствовала на себе недовольный взгляд Клода, чувствовала его осуждение. Но парень ничего не сказал, и она тоже.

Встав на ховерборды, они поехали к больнице. Сегодня был непривычно ясный день. Жители Фориса явно были рады налаживающейся погоде, но Инна почему-то видела в этом дурной знак. Очутившись на открытом пространстве, она снова почувствовала на себе чужой взгляд – ее все не покидало ощущение, что кто-то сверху на нее смотрит. Сглотнув, Инна поехала быстрее.

И вот, они добрались до больницы. Клод быстро узнал, в какой палате лежит Кроссман, и они поспешили туда.

Мужчина не спал. Его нога была завернута в гипс, но при этом ее держала на весу какая-то металлическая конструкция. Кроссман морщился, явно испытывая боль, но увидев девушку, улыбнулся.

– Инна! – воскликнул он. – Рад, что ты в порядке. Я боялся, что следующий удар инопланетяне нанесут по тебе.

Но Инна ничего ему не ответила. Скрестив руки на груди и приблизившись к кровати, она сердито на него посмотрела. Внутри нее все клокотало от злости, но пока что девушка сдерживалась.

– Что-то случилось? – встревоженно спросил Кроссман.

– Случилось то, что Вы мне врали, – сквозь зубы процедила Инна.

Кроссман вздрогнул, что не укрылось от ее взгляда. Однако мужчина попытался сделать вид, что ничего не понимает.

– О чем ты? – спросил он.

– Инопланетная технология, – эти два слова девушка буквально выплюнула. – Мы совершенствовали квантовый компьютер при помощи инопланетной технологии. Папа внушил мне, что это все дело человеческих рук, и я поверила, но Вы знали. И ничего мне не сказали.

– Инна, я…

– Его же поэтому похитили, правда? – в ее голосе зазвучали слезы. – Инопланетяне решили, что он украл их технологию, и потому похитили. Я не знаю, почему Вы молчали, когда мы работали, думаю, у Вас были на то причины… Но почему Вы мне не сказали, что знаете, куда и почему пропал мой отец? Я же его дочь, и имею право знать правду! Вы рассказали мне о том, что он чего-то боялся, сходили со мной к фонтану… но ничем не показали, что знали, что происходит. А Вы ведь знали, правда? Знали же?

Она посмотрела ему прямо в глаза, рассчитывая, что так он расскажет ей правду. Кроссман тяжело вздохнул:

– Послушай, Инна, у меня были причины ничего тебе не говорить. Да, я знал, что сделал твой отец, и знал о его контакте с инопланетянами… Я знаю, где он сейчас. Но я не могу тебе ничего сказать. Это для твоей же безопасности.

– К черту безопасность! – закричала Инна. – Весь в город в опасности – не смейте говорить, что хотели сохранить мне жизнь! Я хочу знать, что происходило за моей спиной все эти годы. Вы меня просто использовали… А ведь я Вам доверяла… Вы должны мне рассказать!

Кроссман сохранил непроницаемое лицо:

– Прости, но нет. Можешь хоть весь день меня допрашивать, но я ничего не скажу. Так будет лучше для всех, и в первую очередь для тебя.

Слезы на глазах девушки моментально высохли.

– Что ж, тогда я и знать Вас больше не желаю, – сердито произнесла Инна и ушла, хлопнув дверью.

Клоду не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.

Глава 13

Едва Инна вышла из палаты Кроссмана, как ее злость слегка утихла. На самом деле не было причин вести себя так резко. Однако возвращаться не хотелось, к тому же нельзя верить тому, кто уже один раз тебя обманул. Так что она прошлась вдоль коридора, увидела скамью и села на нее. Следующий за ней Клод опустился рядом.

– Почему ты такая резкая с людьми? – спросил он.

– Я – резкая? – удивилась Инна.

– Я, конечно, понимаю, что мы знакомы всего-ничего и, вероятно, я пока не имею права делать о тебе выводы… Но вот, к примеру, со своей матерью ты была груба.

– А с какой радости она приходит ко мне домой и начинает расспрашивать о моей личной жизни, когда отец пропал?

– Может, потому, что она о тебе беспокоится? Но тут я еще могу понять. Вероятно, ты на нее обижена из-за того, что она развелась с твоим отцом и ушла к другому мужчине. Я не говорю, что это достойный повод для обиды, но это объяснимо. Но вот почему ты так на Кроссмана набросилась…

– Потому что он мне врал! – воскликнула Инна. – И врал очень давно. Я думала, что он мне помогает, но, вероятнее всего, он мне пудрил мозги. Может, еще и пытался навести на ложный след… И как я могла полагать, что на него можно рассчитывать? Разве нормальный мужчина женится на такой, как Маклейн?

– Слушай, я его не оправдываю, – заметил Клод. – Врать нехорошо. Но тебе не кажется, что он это делал по просьбе твоего отца? Ведь это Павел Рябинин, получается, использовал нечеловеческие технологии, причем, похоже, он знал, что делает. Кто его знает, может, он уже вообще давно знаком с инопланетянами. Мы не знаем наверняка, почему его забрали. Возможно, на то были причины. Ты не задавалась вопросом, почему он никому не сказал о том, что имел контакт с другой расой? Или хотя бы что использует чужие технологии?

– Ты сейчас пытаешься переложить всю вину на моего отца? – возмутилась Инна.

– Вовсе нет, – вздохнул Клод. – Это ты пытаешься переложить вину на всех, кроме него.

– Будешь продолжать говорить такие вещи, и я уйду, – мрачно пообещала Инна.

– Ну и останешься одна! Подумай сама: твой отец пропал, Мизуки неизвестно где, мать у тебя в немилости, Кроссман теперь тоже. Что ты будешь делать в одиночку?

Инна поникла. Клод прав: у нее почти никого не осталось. Инопланетяне по-прежнему были где-то поблизости и, возможно, готовили очередную атаку. Девушка даже боялась на улицу выйти, не говоря уже о том, чтобы растерять всех людей, согласных ей помочь. Что она будет делать дальше?

– Мне страшно, Клод, – пробормотала она и задрожала всем телом.

Парень, немного поколебавшись, осторожно приобнял ее за плечи:

– Ничего, я никуда не ухожу. Если ты меня не прогонишь. Знаешь, что я думаю? Мы ничего не знаем наверняка. Мы можем сколько угодно строить теории о том, что делал твой отец и почему инопланетяне его забрали, но это лишь теории.

– Кроссман знает, – заметила Инна. – Но он ничего не скажет.

– Ты злишься на него?

Инна ненадолго задумалась.

– Нет, наверное, нет. Конечно, мне неприятно, что он врал всю дорогу… Но, скорее всего, у него были на то причины. Если отец его попросил не говорить…

Клод как-то странно усмехнулся, но ничего говорить не стал. Инна спрашивать не стала. В животе у нее громко заурчало. Судя по часам, время уже шло к полудню, а она даже не завтракала.

– Надо поесть, – заключила она. – Но что потом – не знаю.

– Ждать точно не стоит, – уверенно произнес Клод. – Ну, если Кроссман ничего говорить не будет, может, поищем твою подругу? Все-таки она у нас главный специалист по соммелису. Интересно, что она скажет, когда узнает, что все это время пила отвар из неорганического растения?

– Разве растение может быть неорганическим?

– Нет, не может. Тем не менее, эта штука растет на дереве – я вообще не понимаю, как это работает. Если это неорганика, то она не может расти. Нужно бы изучить соммелис поподробнее, но я не уверен, что у нас есть на это время. Знаешь, если Мизуки нет у Рави, то есть вероятность, что ее снова отвели в психиатрическую клинику. Может, проверим?

Инна пожала плечами:

– Похоже, ничего другого нам не остается.

Тиртен вновь провел Мизуки по коридору и своим странным способом перемещения доставил ее в новую комнату. Первое, что ей бросилось в глаза – это стена, полностью покрытая мониторами. На каждом из них как будто бы показывали фильмы, и все они были совершенно разными. Порой на экранах мелькали люди, порой невообразимые существа. На одном из них Мизуки, кажется, увидела знакомый пейзаж Фориса.

– Что это? – спросила она.

– Вероятномер Андмора, – ответил ей Тиртен.

Мизуки скривилась. Если она еще раз услышит слово, хотя бы отдаленно напоминающее «вероятность», она начнет швыряться предметами. Если она найдет, чем швырнуться, потому что пока что она не заметила ни одной мелкой детали интерьера, которая могла бы служить украшением. Такое ощущение, что эти инопланетяне сплошь минималисты, поскольку в их комнатах не было ничего лишнего: столы, стулья, экраны – и все.

Девушка оторвала взгляд от стены с экранами и только сейчас заметила, что у одного из них стоит еще один инопланетянин. На нем были свободные серые одежды, и он задумчиво смотрел на тот самый экран, на котором Мизуки заметила пейзаж Фориса. Сейчас картинка менялась с бешеной скоростью, но девушка была готова поклясться, что она узнавала места, показанные на нем.

Мизуки в очередной раз подавила желание устроить всплеск эмоций. Раз уж она очутилась здесь, ей нужно прекратить вести себя столь импульсивно. Инна бы на ее месте наверняка спокойно попыталась бы узнать необходимую информацию. Вот и ей нужно поступить так же.

– Вы – Андмор? – спросила она.

Инопланетянин любовался экраном так, как любуются произведением искусства, изготовленным века назад. Мизуки сделала шаг в сторону, чтобы увидеть его лицо, и поняла, что на нем застыло выражение «Да, прекрасно, но оно так устарело, что мне невообразимо скучно, и смотрю я на это только потому, что хочу сойти за человека из высшего общества». Девушку он, как, похоже, и все остальные на этой планете или где там она очутилась, демонстративно не замечал.

– Тиртен, оставьте нас. Ждите в коридоре.

Тиртен кивнул и, привычно вытянув руки вперед, исчез. Мизуки уже ничему не удивлялась. Так и не завладев вниманием инопланетянина, она принялась прогуливаться вдоль стены, разглядывая мониторы. Иногда ей казалось, что картинки на них менялись, едва девушка бросала на них взгляд. Как ни странно, это завораживало, и она даже всерьез увлеклась созерцанием огромного существа, чем-то напоминающего земного слона, только с множеством ног и глаз, медленно переступающего по дороге из голубых драгоценных камней. Завороженная этим зрелищем, Мизуки не сразу обнаружила, что ее внимание к образу перенесло его с экрана в саму комнату. Слон уже возвышался над ней, а она стояла как будто рядом с ним, раскрыв рот и не понимая, как это произошло.

– Да, я Андмор, – неожиданно ответил ей инопланетянин, отчего она вздрогнула, и картина вокруг нее развеялась.

Теперь он смотрел прямо на нее с нескрываемым любопытством. Мизуки сдержанно кивнула:

– Где я?

– Мой ответ тебе ничего не объяснит, потому что ты находишься в системе, неизвестной вашей расе, – голос Андмора оказался выразительнее голосов остальных. – Думаю, гораздо больше тут подойдет вот какое объяснение: ты в квантовой реальности.

Возможно, Инна и знала, что такое квантовая реальность, но Мизуки это сочетание ничего не говорило. Однако она не спешила показывать свое невежество, интуитивно ощущая, что любое проявление глупости вновь отобьет у инопланетянина желание с ней общаться.

– И зачем я здесь? – немного подумав, спросила Мизуки.

– Мы уже очень давно наблюдаем за вашей планетой, – сказал Андмор. – Она нас, скажем так, беспокоит. Видишь ли, ваши предки подошли слишком близко к нашей системе и могли обнаружить нас. Мы не могли этого допустить. Именно поэтому нам пришлось устроить ту катастрофу, лишившую вас корабля и множества развитых технологий.

Услышав это, Мизуки забыла о том, что пыталась сохранить хладнокровие, и вскричала:

– Так это были вы! Да как вы посмели запереть нас на этой планете!

Андмор снова повернулся к мониторам и принялся любоваться бескрайней гладью лилового озера на одном из них. Потом картинка вновь начала меняться. Мизуки подумала, что каналы можно листать силой мысли, но не это сейчас ее волновало. Мысль о том, что виновник их заключения стоит прямо перед ней, заставляла вскипеть все ее внутренности, но инопланетянина не волновал ее праведный гнев. Судя по всему, его гораздо больше интересовали интеллект и знания. Вспомнив отца своей подруги, она вдруг подумала о том, что он идеально впишется в подобное общество. Кстати, о нем.

– Павел Рябинин тоже здесь? – спросила Мизуки.

На этот раз Андмор ответил:

– Да. Он здесь.

– Зачем вы его похитили? – не подумав, выпалила Мизуки.

Андмор с толикой недовольства покачал головой:

– «Похитили» – звучит так, как будто ты нас осуждаешь.

– Я осуждаю.

– Не стоит. Все равно твое мнение нас не очень волнует. Нас интересуешь ты как интересный феномен, а не как судья наших действий.

– Феномен, – усмехнулась Мизуки. – Вы живете в квантовой реальности, перелистываете каналы усилием воли, переходите из одной комнаты в другую без помощи дверей – и после этого называете меня феноменом?

– Твое умение перемещаться между вероятностями поразительно, – в голосе Андмора послышалось восхищение.

– Я не перемещаюсь между вероятностями. Я даже не знаю, что это значит.

– Тем удивительнее это умение, – кивнул Андмор. – Разумеется, в твоей реальности это сложно, но даже там ты находилась в нескольких вероятностях одновременно – а ведь для вашей расы это невозможно. Тут нужна генетическая предрасположенность, чего лишен человеческий род. Несомненно, ты бы не раскрыла свои способности без квантового дерева. И, судя по всему, ты не одна такая. Мне думается, что, если мы изучим тебя, то сможем понять, как переходить из реальности в реальность.

Из всего сказанного Мизуки поняла одно: они собирались запереть ее в клетке и проводить на ней какие-то опыты. Это объясняло, почему они так вели себя с первой секунды ее появления здесь. Однако у самой девушки были другие планы.

– Я хочу увидеть Павла Рябинина, – сказала она.

– О, ты его увидишь, – заверил ее Андмор. – С тех пор, как я начал пристальное наблюдение за этим человеком, я убедился в том, что он гений. Даже удивительно, как только у вас в роду мог появиться этот на редкость одаренный экземпляр. Павел Рябинин тут выполняет одну чрезвычайно важную для нас работу, поэтому тебе придется немного подождать. Но ты следующая в списке.

– Откуда мне знать, что с ним все в порядке? – сердито спросила Мизуки. – Он отец моей подруги, и вы похитили его вместе с изолятором, переполошив весь город. Вы сожгли рощу соммелиса и натворили кучу других дел, имевших серьезные последствия для нашего города. Вы жестоки.

– Мы – квантовиты, – важно произнесАндмор. – А вы всего лишь люди.

Мизуки старалась держаться. Она понимала, что, проявляя эмоции, в глазах Андмора становится примитивным существом, недостойным его внимания. Но такое пренебрежение к своей расе она не могла стерпеть. Недолго думая, она ударила кулаком в один из экранов, пробив его насквозь. Девушка закричала:

– Мне плевать, кем там вы себя считаете! Вы не имели права похищать Павла Рябинина, как не имели права похищать и меня! Я требую, чтобы вы сейчас же отпустили нас обоих и убрались с нашей планеты, иначе я за себя не ручаюсь!

Взгляд Андмора тут же стал отстраненным:

– Любопытно. Но твои истерики ничего не изменят. Ты – в квантовой реальности, и выбраться отсюда можно только через реализатор. Только квантовиты знают, где он, и мы тебе его не покажем. Так что чем раньше ты смиришься с тем, что теперь ты наша пленница, тем лучше.

Мизуки зашипела от ярости и застучала кулаками по стене. Она надеялась, что каким-то способом сможет найти проход, скрытый внутри, но стена была плотной и твердой, так что девушка только в кровь разбила костяшки пальцев. Тяжело дыша, Мизуки вновь повернулась к Андмору. Инопланетянин прав. Она в ловушке. Ей ни за что отсюда не выбраться.

– Успокоилась? – спросил Андмор. – Тиртен, отведи нашу гостью в ее комнату.

Тиртен тут же возник как из воздуха. Мизуки понуро опустила голову и позволила ему ее увести.

Глава 14

Завершив разговор с Эриксоном, Марек долго лежал на кровати, любуясь прекрасным телом Эшли Маклейн, которая лениво одевалась, совершая плавные и соблазнительные движения. На самом деле он был согласен со своим директором: эта женщина, похоже, не имела ни малейших моральных принципов. И он даже не про то, что она спала со всеми подряд. Ведь даже Марек время от времени заводил отношения на одну ночь, а иногда и возвращался к уже покоренным вершинам – просто так, без всякого злого умысла, лишь потому, что его избранница в прошлый раз оказалась великолепна. Ведь всем порой хочется чего-то привычного.

Эшли Маклейн оделась, расчесала свои длинные шелковистые волосы и, довольно улыбаясь, повернулась к Мареку.

– Похоже, Эриксон недоволен, – рассмеялась она так, как будто его директор был всего лишь маленьким ребенком, который ничего не сможет им сделать.

Марек вовсе не был уверен в том, что такое поведение сойдет ему с рук, но сейчас было гораздо важнее не дать рыбке сорваться с крючка. Потому что, если это произойдет, он никогда не узнает, где же прячется Рябинин.

– Моя личная жизнь его не касается, – сказал Марек. – Тебе сегодня надо на работу? А то у меня, похоже, выходной.

Маклейн пожала плечами, медленно проходя вдоль стены. Мужчина видел, что она зорко осматривает каждую деталь. Что бы она ни рассчитывала здесь найти – не найдет. Он бы не привел сюда ее, если бы ему было, что скрывать.

– Вообще-то, надо, – наконец, ответила Маклейн. – Но я веду расследование, и могу сказать начальству, что весь день допрашивала тебя.

– Отлично, – Марек улыбнулся. – Ну и чем займемся тогда?

Маклейн пожала плечами:

– Для начала можно позавтракать.

Одевшись и умывшись, они оба спустились на кухню. Нужно признать, ввиду неурожая у Марека мало что имелось из продуктов, поэтому пришлось ограничиться плитками синтетической пищи с полным набором всех необходимых для жизни элементов. Маклейн жевала свою порцию как-то равнодушно, очевидно, что ее мысли витали где-то далеко. Заметив мечтательность в ее взгляде, Марек подумал, что она вспоминает своего бывшего мужа. Предоставив ей возможность немного насладиться своими мыслями, в чем бы они ни заключались, Марек спросил:

– Так значит, ты бывшая жена Кроссмана?

Маклейн недовольно скривилась:

– Ты хочешь поговорить об Алистере?

– Мне просто интересно, почему вы развелись, – с невинным видом произнес Марек.

Женщина вздохнула и откинулась на спинку стула:

– Если хочешь знать, то мы с ним поженились, когда нам обоим было лишь чуть за двадцать. Так что, по-моему, ответ тут очевиден. Он оказался не тем человеком, каким я его считала, не дал мне того, чего я хотела, и наши отношения развалились как-то сами собой. Давай не будем это обсуждать, а?

Маклейн определенно напряглась, и Марек решил отступить. Если он будет действовать напролом, то может спугнуть ее, а этого ему не хотелось.

– К тому же детектив тут я, – Маклейн неожиданно выпрямилась и посмотрела на него пристальным взглядом. – Почему ты так невзлюбил Рябинина с Кроссманом? Мне важно это знать.

– Я ни в чем не виноват, – процедил сквозь зубы Марек, стиснув в руке вилку.

Похоже, что проведенная вместе ночь ее не смягчила. Несмотря на то, что детектив прикрыла его перед Эриксоном, очевидно, что она сделала это с каким-то умыслом, а не потому, что бесповоротно в него влюбилась. Разумеется, глупо было полагать, что это произойдет так быстро. Маклейн – крепкий орешек. И ему не следовало расслабляться.

Впрочем, причины вражды можно не скрывать. Об этом известно всем, кто работал в институте. Если она не узнает от него, то узнает от кого-то еще, а так он хотя бы может представить эту историю со стороны, так сказать, «жертвы».

– Мы с Рябининым учились на одном курсе в институте, – начал Марек. – Уже тогда он был гением, на которого молились все наши преподаватели. Знаю, о чем ты подумаешь дальше, но я ему не завидовал. Да, мне учеба давалась гораздо труднее, чем ему, но я и не стремился к высшим результатам. Зато Рябинин, как я слышал, учился день и ночь. Неудивительно, что после окончания института его направили в самый передовой и важный проект того времени – он участвовал в создании антигравитатора для ховербордов. Нужно признать, что тогда мы еще не враждовали. Я к нему относился спокойно, мы даже иногда ходили вместе выпить…

– Выпить? С Рябининым? – Маклейн вскинула брови. – Судя по тому, что я о нем слышала, его не назовешь компанейским человеком. И, по-моему, он не пьет.

– Дорогая Эшли, это было двадцать шесть лет назад, – заметил Марек. – За это время многое изменилось. Тогда он пил и еще не настолько напоминал робота, как сейчас. С ним вполне можно было нормально посидеть вечерком в баре. И вот, как-то раз мы с ним засиделись, напились вдребезги, у меня развязался язык и я начал болтать о своих мыслях по поводу их проекта. Я в то время занимался чем-то другим, уже не помню чем, но про создание антигравитатора слышал, и даже кое-что понимал в том, как это делается. Я придумал оригинальный подход к созданию конструкции антигравитатора. И спьяну рассказал ему – а потом забыл об этом. Рябинин, как оказалось, все запомнил и использовал мою идею, даже не сказав об этом. Лишь много лет спустя я случайно подслушал его разговор с Кроссманом и узнал, как он решил проблему. Я разозлился, поднял скандал, требовал соблюдения авторских прав и упоминания меня в числе команды разработчиков, но ничего доказать не смог. Было его слово против моего, к тому же прошло уже много лет, и запись нашего пьяного разговора нигде не сохранилась. Вот и пришлось мне смириться. Многие, кстати, до сих пор считают, что я просто хотел примазаться к его славе, но это не так. А твой бывший муж, да будет тебе известно, все знает, но молчит и покрывает Рябинина. Да и вообще, дурак этот твой Алистер. У Рябинина нет ни малейших эмоций, и к Кроссману он относится просто как к подручному, а вовсе не как к другу. Ну, это мое мнение.

Маклейн долго молчала, обдумывая его слова. На самом деле Марек ни в чем не соврал, хотя, конечно, у многих точки зрения на этот счет разнятся. Но не имело значения, правду он сказал или ложь. Имело значение только то, как это воспримет Маклейн.

– Что ж, спасибо за информацию, – кивнула она. – Теперь мне многое понятно.

Марек пытался что-то понять по ее лицу, но оно оставалось непроницаемым. Удалось ли ему привлечь ее на свою сторону? Пока это оставалось загадкой.

После еды Инна почувствовала себя немного лучше, но тревога все равно не уходила, как она ни пыталась ее заглушить. Они с Клодом встали на ховерборды и поехали в сторону психиатрической клиники. Погода снова портилась, на небо набежали облака. Холодный ветер усиливался. Инна думала о том, что могло случиться с Мизуки. Раз она не осталась дома у Рави, то, вероятно, скала все-таки объявилась. Инна в этом не сомневалась – наверняка тот удар по дому Кроссмана нанесли инопланетяне. Но зачем? Если они хотели их убить, то почему не сделали это? И вновь, словно невидимый глаз где-то наверху наблюдал за ней. Поежившись, Инна повысила скорость ховерборда.

В холле клиники их встретила знакомая чем-то недовольная блондинка. Заметив Инну, она скривилась и сразу, не дожидаясь вопроса, сообщила:

– Вашей подруги здесь нет. Она в очередной раз сбежала. Нужно признать, что Мизуки поражает своей изобретательностью.

Инна с Клодом переглянулись и грустно вздохнули. Мизуки была их единственным ключом к разгадке всего происходящего. Они даже собрались покинуть клинику, но тут блондинка их остановила:

– Не торопитесь уходить. Вашей подруги здесь нет, но доктор Селия Риччи говорила, что хочет с Вами побеседовать. Подождите минуту, я ей позвоню и, возможно, она Вас сейчас примет.

Инна пожала плечами. Клод наклонился к ее уху и прошептал:

– Возможно, поговорить с психиатром, использующим соммелис в лечении своих пациентов, было бы полезно для нашего исследования.

Инна согласилась, и они присели на один из пустующих в холле диванов. Помещение оставалось безлюдным, за исключением девушки на ресепшен, а потому клиника производила гнетущее впечатление. У нескольких растений в горшках поникли листья, цвет обоев, когда-то бывших ярко-синими, потускнел. Несмотря на то, что Селия Риччи считалась первоклассным специалистом, в Форисе бытовало мнение, что если человек сошел с ума, то он сошел навсегда. Даже те пациенты, которых вроде бы удалось излечить, оставались странными, и жители города предпочитали их избегать. Неудивительно, что большинство старалось держаться от клиники подальше.

– Доктор Риччи готова Вас принять, – сообщила блондинка. – Поднимитесь на лифте на третий этаж, по коридору налево, кабинет триста двадцать седьмой.

Инна с Клодом проделали необходимый путь, почти не разговаривая. У обоих было не самое радужное настроение, учитывая тяжелые обстоятельства, в которых они находились. Инна в голове прокручивала все свои встречи с отцом, пытаясь по памяти определить в его словах фальшь – и недовольно хмурилась, когда ей этого не удавалось. Наверное, поэтому на ее лице царило мрачное выражение, когда они зашли в кабинет.

– У Вас что-то случилось? – тут же спросила доктор Риччи.

Инна растерялась, не зная, что ей сказать. Сама она к психологам и подобным им людям относилась настороженно. Девушка не любила обсуждать свои чувства и эмоции, поэтому старалась избегать тех, кто мог что-то понять по одним лишь движениям ее тела. Помнится, во время развода отца и матери ей было очень грустно, это мешало ей сосредоточиться на учебе, поэтому Инна решилась сходить к психологу. Но попытки залезть себе в душу она воспринимала очень негативно, а потому дело ограничилось только одним сеансом. И сейчас, в присутствии не просто специалиста по болтовне, как Инна часто называла подобных людей мысленно, а и вовсе психиатра, ей стало неловко.

– Мы друзья Мизуки, – ответил за нее Клод, которого, кажется, нахождение в кабинете врача по душевном болезням не смутило. – Нам сказали, что она пропала, и что Вы хотите с нами поговорить.

– Вы не друг Мизуки, – заметила Риччи. – Она – да.

Инна вздрогнула, услышав эти слова. И вот опять – незнакомые люди видели ее насквозь. Девушка постаралась сделать непроницаемое лицо и сказала:

– На самом деле мы очень спешим. Так что давайте просто быстро выясним все, что нам нужно, и каждый займется своим делом.

На лице Риччи заиграла легкая улыбка. Инне показалось, что она над ней посмеивается. Однако доктор никак не прокомментировала ее явное нежелание сотрудничать и показала рукой на два стула около своего стола. Клод тут же сел на один из них, Инна, немного помедлив, тоже.

– Я хотела бы узнать о том, какая Мизуки в обычной жизни, – сказала Риччи.

Инна с готовностью ответила:

– Мы с Мизуки дружим еще со школьных лет. Конечно, она всегда была излишне эмоциональной, к тому же импульсивной, но это никогда не выходило за рамки приличий. Мизуки начала принимать соммелис в возрасте тринадцати лет и с тех пор это растение стало ее спутником по жизни. Бывали периоды, когда она несколько месяцев обходилась без отвара, но рано или поздно всегда к нему возвращалась. Галлюциногенный эффект стал проявляться не сразу, но потом он служил ей вдохновением для ее картин. Мизуки очень ранимая и впечатлительная, но, разумеется, не сумасшедшая, и я уверена, что Вы должны были это определить.

– Она два раза сбежала из клиники, – напомнила Риччи.

– Это совершенно нормальная реакция любого хоть чуточку эмоционального человека на то, что его заперли в клетке.

– Неужели? – скептически спросила доктор. – Готова поспорить, что Вы бы не сбежали.

– Я никогда здесь и не оказалась бы, – Инна скрестила руки на груди. – А даже если бы и оказалась, то Вы должны понимать, что я не…

– Не такая, как Мизуки? – закончила за нее Риччи. – В Вас тоже бурлит фонтан эмоций, и то, что Вы пытаетесь его сдержать, еще не означает, что у Вас не бывает взрывов. Ведь Ваша броня в последние дни мало помогает, правда?

Инна чуть не задохнулась от возмущения. Да как только эта докторша смеет приглашать ее к себе, а потом пытаться доказать, что понимает, что творится у нее в душе? Если бы им не нужно было узнать больше о воздействии соммелиса, она бы встала и ушла отсюда, наплевав на всякую вежливость.

– Вот видите? – улыбнулась Риччи. – Мизуки на Вашем месте уже неслась бы со всех ног подальше от этого кабинета, а Вы сидите и слушаете, хотя мысленно наверняка обзываете меня нехорошими словами. Но, послушайте, Инна – я Вам не враг. Если Вы не хотите, чтобы я к Вам лезла в душу, я и не буду. В любом случае, Вы психически здоровый человек, я это вижу и без всяких тестов. Несомненно, некоторые проблемы у Вас имеются, но моя помощь в их разрешении Вам не требуется. Так что можете расслабиться.

Инна сделала несколько глубоких вдохов. Все нормально, она здесь гость, а не пациент, и никто не собирается ее лечить. Но вообще-то неудивительно, что Мизуки отсюда сбежала. Сидеть взаперти и так не самая лучшая перспектива, а уж если к тебе постоянно приходят странные люди и задают вопросы, а потом пытаются сделать о тебе выводы…

– Так, я сказала Вам о Мизуки все, что нужно знать, – уверенно произнесла Инна. – Она не сумасшедшая, а соммелис наркотиком не считается. Клод, спроси то, что хотел спросить, и уйдем отсюда. У нас еще много дел.

Клод быстро стрельнул в нее каким-то странным взглядом, но опять оставил свои комментарии при себе. Он спросил:

– Скажите, сколько Ваших пациентов принимает соммелис?

– Вы врач? – задумчиво протянула Риччи.

– У меня что, это на лице написано? – растерялся Клод.

– Нет, просто я пару раз бывала в больнице и, кажется, видела Вас там. Полагаю, Ваш интерес профессиональный. Что ж, соммелис принимают почти все из тех, кто находится в этой клинике на лечении.

– Вы варите отвар или используете его экстракт в таблетках?

– По-разному. Но отвар почему-то помогает лучше, и с чем это связано, никто не может объяснить.

– Ваши пациенты видят галлюцинации после его приема?

– Не все, но некоторые видят. И могу добавить, что в их галлюцинациях я нашла систему, если Вам это интересно.

– Интересно. Что же это за система?

– Их образы могут разниться, от приземленных картин до самых невероятных существ, но одно всегда остается общим. Что бы ни приходило к больным в их видениях, оно всегда множится, и копии отнюдь не ведут себя одинаково. Помнится, один пациент мне рассказывал, что он видел самого себя, расположенного в разных местах палаты. Один из них спал на кровати, другой царапал ногтями стены, третий пытался вырвать штырь из решетки, и так далее… Если это неизвестное науке существо, то оно тоже всегда в нескольких экземплярах, и каждый из них ведет себя по-своему. Я подумала, что это какая-то странная форма синдрома множественных личностей, но почему тогда она проявляется только после приема соммелиса и у всех, кто его принимал, но не у тех, кто не принимал? Это необъяснимая загадка.

Против воли Инна заинтересовалась и, немного помявшись, решила кое-что добавить:

– На картинах Мизуки тоже всегда все множится – она рисует сотни одинаковых людей, но ведущих себя по-разному. И у меня самой был странный эпизод… Конечно, я галлюцинаций никогда не видела, на меня соммелис действует самым обычным образом – я засыпаю, но один раз мне приснился сон. Дело было в последнем классе школы, мои родители разводились, приближались экзамены, и мне становилось трудно заснуть, поэтому я решила прибегнуть к этому средству. И в моем сне меня было трое или четверо, я уже не помню. И мы все вместе обсуждали развод родителей, только одна из моих копий радовалась этому факту, другая предлагала их помирить, в общем, каждая из них вела себя по-разному. Я полагала, что это просто странный сон, но после того, что Вы рассказали…, – Инна внезапно осеклась.

Ей в голову пришла внезапная мысль о том, как именно мог быть связан соммелис с инопланетянами. Но обсуждать это в присутствии психиатра ей не хотелось. Она посмотрела на Клода:

– Ты узнал все, что хотел?

– Сейчас. Еще один вопрос. Доктор Риччи, у Вас наверняка большой опыт лечения соммелисом. Скажите, Вы никогда не замечали негативных последствий для здоровья Ваших пациентов?

Женщина пожала плечами:

– В общем, нет. Самое страшное, что может случиться – это галлюцинации. А что, есть основания полагать, что соммелис угрожает жизни?

– Нет, – поспешно выпалил Клод. – Ничего такого. Ладно, большое Вам спасибо за ответы. Вы больше ничего не хотите у нас спросить?

– Я бы хотела спросить еще многое, но мне ясно, что Инна не даст мне удовлетворительных ответов, – вздохнула Риччи. – Можете идти. Надеюсь, что Вы найдете Мизуки.

Инна с Клодом попрощались с ней и покинули кабинет. Они не разговаривали до тех пор, пока не вышли из клиники, и даже тогда сначала отошли на более-менее безопасное расстояние, чтобы их никто не мог подслушать через открытое окно. На улице было довольно холодно, поэтому никаких людей поблизости не наблюдались, так что они могли говорить свободно.

– Что ты знаешь из квантовой физики? – внезапно спросила Инна.

Клод опешил:

– А с чего ты взяла, что я хоть что-то про нее знаю? Я учился не в вашем институте, а в колледже при больнице. Там нам объясняли только то, что касается лечения людей.

– Ладно, начнем с азов. Ты хоть знаешь, что такое биты?

– Да.

– И на том спасибо. Обычный бит может иметь значение либо 1, либо 0. Но есть еще такая штука как кубит, или квантовый бит. Он может иметь оба значения – и 1, и 0. Это называется суперпозиция – когда два значения сразу. Именно кубиты используются для создания квантового компьютера, но речь сейчас не об этом. Понимаешь, все, что касается квантовой физики, неоднозначно. Ты же слышал про кота Шредингера?

– Слышал. Это кот, который не то жив, не то мертв, и пока не заглянешь в коробку, оба исхода существуют вроде как одновременно, верно?

– Верно. В общем, в квантовой физике много подобных странных вещей, но я не буду грузить тебя излишней наукой. Лучше скажу тебе сразу, о чем я подумала, когда услышала рассказ доктора Риччи. Есть так называемая интерпретация Эверетта. Ее еще называют многомировой интерпретацией.

– Подожди, – Клод нахмурился. – Ты мне что, сейчас хочешь сказать, что существуют параллельные миры?

– Я этого не хочу сказать, хотя и допускаю такую возможность, – качнула головой Инна. – На самом деле суть этой теории не в том, что существуют параллельные миры, как многие полагают. Но определенно существуют различные варианты того, что может произойти – это и есть суперпозиция. Знаешь, что я думаю про соммелис? Что он позволяет видеть суперпозицию.

– Чего-чего?

– Каждый день люди принимают тысячи решений, меняющих их жизнь. Как только ты принял какое-то решение и воплотил его, ты видишь только то, что становится результатом такого решения. Но ведь есть множество других решений, каждое со своими последствиями. И все эти решения существуют одновременно. Мы еще не до конца изучили человеческий мозг и до сих пор не знаем всех его возможностей. И, похоже, отвар соммелиса помогает усилить одну из них – способность видеть не просто ноль или единицу, а их суперпозицию.

– Это бред какой-то, – заявил Клод. – Начнем хотя бы с того, что соммелис – это не растение, как мы с тобой сегодня установили. Прием неорганического вещества не может усилить какую-то там способность человеческого мозга.

Инна вздохнула.

– Ты подходишь к этому вопросу с точки зрения биологии, основанной на изучении земных растений. Но мы не на Земле, Клод. Здесь растение совсем не обязательно значит органику. Мы так мало знаем про эту планету! Мне кажется, что моя теория вполне разумна.

– Хорошо, предположим, что ты права. Соммелис – неорганическое растение, отвар из которого усиливает скрытую способность человеческого мозга видеть суперпозицию. Причем здесь инопланетяне? Почему их и скалу можно видеть только под воздействием этого вещества?

– Не знаю, – Инна прикусила губу. – Может, параллельные миры все-таки существуют, и они пришли из одного из них.

– И как с ними связан твой отец? Мы же вроде пришли к выводу, что он украл их технологию. Как он умудрился украсть технологию из параллельного мира?

– Слушай, да, вопросов еще много, – согласилась Инна. – Но это уже кое-что. Это многое объясняет. В том числе, почему Мизуки прошла сквозь ту скалу – она же была всего лишь одним из вероятных исходов, а не материальной определенностью.

– Эта нематериальная неопределенность похитила твоего отца вместе с изолятором, что очень даже материально и определенно. И мы до сих пор не знаем, какие у него были дела с инопланетянами, о чем он им соврал, зачем они сожгли рощу, устроили отравление в институте и чуть не прикончили вас с Кроссманом…

– Ну, что касается их поступков, то тут все понятно, – заметила Инна. – Они пытаются сделать все, чтобы мы не узнали об их существовании. И, думаю, нас с Кроссманом они просто хотели припугнуть. И… не исключаю возможность, что они реально нас убьют, если мы не оставим попытки разгадать их планы.

Инну снова накрыла тревога. Зоркий глаз в небе продолжал наблюдать за нею, умудряясь как-то видеть через сгущающиеся тучи. Стоит ей сделать что-то, что докажет, что она продолжает расследование, и они начнут действовать. Но как она теперь могла отступиться? Отец ей врал, да. Но он оставался ее отцом, и она любила его, а потому не могла оставить в беде. К тому же ей было до жути любопытно.

– Клод, – тихо произнесла она. – Если они поймут, что ты мне помогаешь… то ты тоже окажешься в опасности.

– Предлагаешь оставить тебя одну? Даже не думай. Вдвоем у нас больше шансов разобраться в происходящем.

Инна с облегчением выдохнула:

– Спасибо. Только мы по-прежнему многое не знаем.

– Может, еще раз сходим к Кроссману?

– Он ничего не скажет.

– А как ты думаешь, если он знал обо всем, то почему пошел с тобой к фонтану?

Инна пожала плечами:

– Не знаю.

– А я, кажется, знаю. Он просто понимал, что если он с тобой туда не пойдет, то ты пойдешь одна, и это неизвестно чем кончится. Думаю, он согласится сотрудничать, если вновь поймет, что ты не остановишься.

Но Инне в голову пришла другая идея.

– Нет, я ему больше не доверяю, – сказала она. – Но можно сделать кое-что еще. Думаю, Клод, настало время и мне выпить этот отвар и посмотреть на суперпозицию своими глазами.

Глава 15

Мизуки отвели в просторную комнату без окон. Как и везде в этом странном месте, мебели здесь было очень мало – узкая кровать, длинный белый стол, совершенно пустой, несколько удобных кресел. Как ни странно, имелась дверь – обычная дверь с ручкой. За ней располагался вполне приличный санузел. Но выход в коридор оставался скрытым. Первым делом Мизуки ощупала все стены, но они оставались твердыми и плотными. На какое-то время девушку охватила паника, ей показалось, что она задыхается. От бессилия и страха Мизуки принялась бросаться на стены, но только еще больше изранила свои руки.

Трудно сказать, сколько времени она пробыла в одиночестве, когда вдруг вновь появился Тиртен. Он возник словно из ниоткуда, и в руках держал серебряный поднос. На нем стояла тарелка с поджаристыми кусочками какой-то еды. Через секунду до Мизуки донесся ее запах, и она скривилась.

– Что это за хрень такая? – спросила Мизуки.

– Мясо, – равнодушно ответил Тиртен.

– Оно воняет, – заявила Мизуки.

– По нашим данным, ваш вид из племени хищников.

– Может, и так, но на Форисе нет животных, и вот уже полтора века люди на этой планете питаются только овощами, фруктами и бобовыми, – зажимая нос, сказала Мизуки. – Я ни разу в жизни не ела мяса. Боюсь, мой организм его не примет.

– У Рябинина принял.

– Рябинина? – спохватилась Мизуки. – Я хочу с ним поговорить!

– Зачем?

– Что значит, зачем? Он отец моей подруги! Я должна знать, для чего вы его забрали, и что он тут делает.

Тиртен пожал плечами:

– Как хочешь. Могу позвать его. Это вполне допустимо. Но советую тебе все-таки поесть.

После чего Тиртен исчез, оставив поднос на столе. Она вновь приблизилась к блюду и осторожно его понюхала. Запах по-прежнему был отвратительный. Несмотря на вегетарианскую диету, у Мизуки не было строгих убеждений насчет того, что животных нельзя есть. Однако она понимала, что организм вегана вряд ли справится с такой тяжелой пищей. Конечно, Тиртен сказал, что у Рябинина организм принял подобную еду, но ведь он мог и соврать, и рисковать возможным отравлением ей не хотелось. К счастью, рядом с мясом лежали какие-то овощи, так что Мизуки их и съела.

Прошло, наверное, полчаса, когда Тиртен объявился снова. Он был не один. Мизуки сразу узнала отца Инны, как обычно холодного и равнодушного ко всему происходящему. Рябинин настолько вписывался в местное общество, что у Мизуки даже мурашки по коже пробежали. Если бы не разница в росте и более коренастое строение, его и самого можно было бы принять за квантовита.

– Мне сообщили о том, что ты тоже здесь, – не здороваясь, произнес он. – И что ты хочешь меня видеть.

Мизуки сдержанно кивнула, чувствуя на себе взгляд квантовита. Какое-то время Тиртен смотрел на нее, словно изучая, но потом как будто прочел в ее мыслях желание, чтобы он ушел, и испарился в воздухе. Мизуки осталась с Рябининым наедине.

– Как хорошо, что я Вас нашла! – тут же воскликнула она. – Инна очень о Вас беспокоится.

– Я знаю, – кивнул мужчина. – Я наблюдал за ней через вероятномер.

Мизуки не очень поняла, что это значит, но решила не уточнять. Вместо этого она понизила голос на случай, если их как-то подслушивают:

– Нам нужно как-то выбраться отсюда.

– Это невозможно, – все так же ровно ответил Рябинин. – И, кстати, можешь не шептать. Громкость твоей речи не имеет значения. Они могут узнать обо всем, что происходит внутри этой комнаты и тысяче таких же. И они это сделают, если им покажется, что твое поведение может как-то повлиять на исход событий.

Мизуки стиснула руки в кулаки:

– Но должно же быть хоть что-то, что можно сделать!

– Только они знают, как можно покинуть комнату. Даже я пока не понимаю, как они это делают. Похоже на то, что это какая-то особенность их вида, и что человек вряд ли сможет повторить ее. Но самое главное даже не в этом. А в том, что я…, – он опустил голову. – Я должен остаться.

– Почему? – удивилась Мизуки. – Зачем они Вас забрали? Мне сказали, что Вы делаете какую-то важную работу.

– Я не могу тебе сказать, что конкретно я здесь делаю. Но дело в том, что я совершил преступление по отношению к квантовитам. И теперь не могу уйти, – в его голосе впервые за весь разговор послышались какие-то эмоциональные ноты. – Как я понимаю, ты тоже теперь их пленница. Они хотят получше изучить влияние квантового дерева на отдельных индивидуумов.

– Какого дерева?

– Квантового. Я имею в виду соммелис. Оказывается, что квантовиты разместили это дерево, которое, по сути, и не дерево, в Форисе, для изучения его влияния на наш вид. Они просто замаскировали его под растение, чтобы мы воспользовались им и не заподозрили постороннего вмешательства. Это не дерево. Оно состоит из множества особых устройств, которые я бы назвал нейрочипами. До тех пор, пока соммелис никто не трогает, они неактивны, но стоит только его вскипятить, как нейрочипы получают заряд энергии и активируются. Попав в организм человека, они продвигаются в мозг, где взаимодействуют с его нейронами и перепрограммируют их, после чего человек начинает видеть квантовую реальность и перемещаться из одной вероятности в другую.

– Ничего не понимаю, – поморщилась Мизуки.

Рябинин вздохнул:

– Будь здесь Инна, я бы ей объяснил, но тебе просто не хватит знаний, чтобы осознать все то, что происходит в этом месте. Знаешь, Мизуки, оно ведь удивительное. Здесь столько возможностей…

Впервые в жизни Мизуки слышала в голосе Рябинина восхищение. Может, он и пленник в этом странном месте, но он явно наслаждается своим пребыванием здесь. Возможности… какие, к черту, возможности? Они не могут даже из комнаты выйти без чужой помощи! Девушке даже вдруг подумалось, что… Рябинин просто не хочет уходить.

– Инна по Вам очень скучает, – тихо произнесла Мизуки. – Она просто места себе не находит, все пытается найти Вас. А теперь, когда пропала и я… Боюсь, это может ее сломить.

– С Инной все будет в порядке, – уверенно произнес Рябинин.

– Откуда Вы знаете? – вспылила Мизуки. – Вся ее жизнь заключалась в Вас и квантовом компьютере, который Вы вместе восстанавливали, а теперь у нее нет ни того, ни другого! Зачем Вы с собой забрали изолятор, кстати?

– Изолятор принадлежит квантовитам, – вроде бы ровно сказал Рябинин, но Мизуки заметила, как его руки сжались в кулаки.

Ага! Все-таки он недоволен создавшимся положением. Мизуки наклонилась к нему поближе и принялась шептать:

– Послушайте, мы не какие-то там лабораторные крысы, на которых можно проводить опыты. Я знаю, что если мы объединим усилия, то сможем сбежать! Конечно, у этих квантовитов крутые технологии, оказывающие разрушающее воздействие на нашу планету, а значит, и с нами расправиться им не составит труда. Но мы должны бороться!

Рябинин посмотрел на нее с сомнением, а потом неожиданно и сам наклонился так, что его губы оказались прямо около ее уха. Он выдохнул:

– Тебе не о чем беспокоится. Пока я делаю свою работу, я изучаю их технику. Мне уже многое стало понятно и, кажется, я могу придумать план. Поэтому просто расслабься и постарайся им понравится. Если они сочтут тебя бесполезной, то могут и убить.

После чего Рябинин встал с кресла, на котором сидел и подошел к столу, на котором лежала тарелка с мясом. Задумчиво взяв в руку вилку, он наколол на нее один кусок, медленно прожевал и проглотил. Мизуки невольно скривилась и ожидала, что его сейчас же вырвет, но мужчина продолжал стоять со спокойным видом, как будто он не съел только что пищу, которую его вид не потреблял уже более полувека. Его губы даже тронула легкая улыбка. Девушка с изумлением отметила, что Рябинин становится гораздо более эмоциональным, чем был в Форисе.

– Попробуй, очень вкусно, – напоследок сказал он.

В следующую секунду в комнате появился Тиртен и исчез вместе с ним. Мизуки некоторое время сидела в напряжении, но внутренне она ощутила облегчение. Если у Рябинина есть план, то это хорошо. Пожалуй, ей следует предоставить всю работу гению. Они обязательно выберутся отсюда. Нужно лишь немного подождать.

– Ты же вроде говорила, что после принятия отвара сразу засыпаешь, – заметил Клод.

– Это так, – согласилась Инна. – Но в парке я вроде не заснула, и вообще, наверное, если стараться не уснуть, то можно остаться в сознании, я так думаю.

– Но что ты рассчитываешь увидеть? Даже если ты своими глазами увидишь скалу, это ничего не даст. Твой отец, вероятно, где-то внутри нее, но инопланетяне не дадут тебе туда проникнуть.

– Все равно я должна попытаться, – упрямо сказала девушка. – Если мы не можем найти Мизуки, то только так можно увидеть то, что происходит в суперпозиции.

И в этот момент нейроресивер принялся вибрировать. Оказалось, что ей звонит Кроссман. Инна не желала с ним разговаривать, а потому не стала отвечать. Он звонил еще около минуты, а потом прислал сообщение. «Нам нужно поговорить. Пожалуйста, ответь, это очень важно».

– Кто звонил? – спросил Клод, тоже услышавший легкое гудение.

– Кроссман.

– Может, он передумал, и все-таки решил рассказать обо всем?

– Даже если так, я ему не верю, – сквозь зубы выдавила Инна. – Если папа дал ему указания охранять меня от опасности, то он сделает все, чтобы я не отправилась на его поиски. Нет, я не могу с ним разговаривать.

Клод лишь вздохнул. Холодный ветер неожиданно усилился. Инна поежилась. Подняв взгляд к небу, она увидела, что на нем сгущались тучи. Очевидно, собирался дождь. Нужно было убраться с улицы как можно скорее, а также раздобыть немного соммелиса. Похоже, что у нее не оставалось выбора.

– Я возвращаюсь домой, – заявила Инна. – Постараюсь избежать общения с моей матерью и приготовить отвар, а потом принять его. Тогда я смогу увидеть скалу и решить, что делать дальше. Ты со мной?

– Конечно, с тобой. Но мне кажется, что ты совершаешь ошибку, отвергая помощь Кроссмана.

– Я не могу принимать помощь от человека, которому не доверяю.

– То есть мне ты доверяешь?

Инна задумалась над этим вопросом. Клода она знала всего ничего, в то время как Кроссман с самого детства постоянно присутствовал в ее жизни. Кроссман всегда был где-то рядом, к тому же они работали вместе, и девушке казалось, что она знает его. Но теперь она понимала, что не знает ничего. Даже родной отец ее обманывал. Разумеется, Клод тоже может оказаться не самым надежным человеком, но пока что он ее ни в чем не подвел. Мизуки вновь куда-то пропала, а Инна просто не могла справляться со всем этим в одиночку.

– Я хочу тебе доверять, – наконец, сказала она. – В моей жизни так мало людей, которые могли бы меня понять… И мне почему-то кажется, что ты понимаешь.

Клод посмотрел на нее очень внимательно, словно пытаясь заглянуть ей в душу. Инна приложила все усилия, чтобы не отвести взгляд. Так хотелось, чтобы в ее жизни было хоть что-то искреннее. Но в таком случае она и сама должна быть такой.

– А мне не хочется бросать тебя в этом деле одну, – сказал Клод. – Так что пошли. Не знаю, что там задумали эти инопланетяне, но, скорее всего, ничего хорошего, поэтому лучше поспешить.

Вновь встав на ховерборды, они поехали к дому Инны. Рабочий день подходил к концу, поэтому на дорогах оказалось довольно много народа, и все они стремились добраться до своих домов прежде, чем прольется дождь. Холодный ветер усиливался, а взгляд с неба, направленный на нее, был очень сосредоточенным. Обычно Инна не полагалась на свои ощущения и интуицию, предпочитая работать с фактами, но то, что за ней наблюдали, было настолько очевидно, что это бесполезно отрицать.

И вот, они вновь стояли у порога ее дома. Сделав глубокий вдох, Инна поспешила зайти в дом. Как обычно, с кухни доносился аромат вкусной еды. В животе у нее громко заурчало – скудная еда больничной столовой не насыщала так, как блюда ее матери. Лучше всего было бы пробраться в свою комнату, пока ее не заметили, и заняться своими делами, но ей нужно приготовить отвар. Поэтому Инна с Клодом зашли на кухню и замерли. Мать девушки здесь была не одна.

Инна с изумлением обнаружила за своим столом директора научно-исследовательского института Эриксона, уплетающего свежеприготовленные оладьи ее матери. Та мило беседовала с ним о чем-то, но заметив Инну, они оба замолчали. Понятно, говорили о ней.

– Здравствуйте, – растерянно протянула Инна. – А что Вы здесь делаете?

Директор ответил:

– Вообще-то, мисс Рябинина, я пришел поговорить с Вами. Но Вас дома не оказалось, и Ваша мать угостила меня довольно вкусным ужином.

– Инна, где ты пропадала весь день? – с долей беспокойства спросила мама. – Мистер Эриксон сказал, что в институте сегодня выходной.

– У меня были другие дела, – уклончиво сказала Инна, посмотрев на Клода с безмолвным криком «помоги!».

Тот подхватил:

– У меня на работе были проблемы с некоторыми приборами, и я просил ее посмотреть.

– А кем Вы работаете? – сузил глаза Эрикссон.

– Я интерн в нашей больнице.

Кажется, этот ответ Эриксона вполне удовлетворил. Но само его присутствие мешало планам Инны. Она хотела сейчас же сварить отвар соммелиса и принять его, но вряд ли стоило это делать в присутствии ее начальника.

– Иннусь, ты садись, – поспешно сказала ее мать. – Наверняка опять весь день ничего не ела. Поешь, а заодно обсудите с мистером Эриксоном пропажу твоего отца.

Инна не нашла, что возразить, а потому села за стол. Клод опустился на стул рядом и вопросительно на нее посмотрел. Мать положила ей на тарелку немного оладий с ягодами и плитку синтетической еды. Не придумав ничего лучше, Инна принялась за еду. Клод последовал ее примеру.

– Судя по всему, Ваш отец не торопится появляться,– начал Эриксон.

Инна кивнула, жуя оладьи. Они были очень вкусными, однако девушка слишком нервничала, чтобы в полной мере наслаждаться пищей.

– Должен признать, что я не особо рассчитываю на то, что полиция его найдет. Особенно учитывая то, что за дело взялась мисс Маклейн. Она не производит впечатления профессионала, а детективов в нашем городе всего двое, и Родригес занят чем-то другим.

– Да, наверное, – уклончиво протянула Инна.

– Значит, Вы утверждаете, что не знаете, где Ваш отец? – строго спросил Эрикссон.

– Не знаю.

– Но Ваша мать рассказала мне, что, похоже, Вы не очень-то переживаете из-за его пропажи, – заметил директор. – Вы не пытаетесь его найти. По ее словам, Вы продолжаете работу, хотя я не могу понять какую. Изолятор пропал вместе с Вашим отцом, поэтому Вы не можете заниматься этим проектом, к тому же институт временно закрыт. Миссис Домбровская сообщила мне, что Вы всю ночь провели за разглядыванием в микроскоп листьев соммелиса. А ведь недавно произошел пожар рощи этих растений, плюс еще отравление в институте. Такая активная деятельность вызывает вопросы.

Инна чуть не поперхнулась куском синтетической плитки. Он что, всерьез хочет обвинить ее во всех бедах, произошедших с Форисом в последнее время? Странно еще, что Эриксон не повесил на нее плохой урожай. Девушка растерялась, не зная, что ему сказать в свое оправдание – врать она никогда не любила, да и получалось у нее это плохо. Но не могла же она рассказать ему правду об инопланетянах – он ей просто не поверит! Но тут ей на выручку пришел Клод.

– Все дело в том, что я сейчас провожу одно исследование, – начал он. – Видите ли, в колледже при больнице мало объясняют теорию производства лекарств, да и вообще биологию, поэтому я в целях самообразования (ну и в научных, само собой, тоже) пишу статью про влияние соммелиса на пациентов. Мой прадед был биологом и изучал это растение, и у меня сохранилось много информации из его дневника, но я никогда раньше не занимался подобной деятельностью, а у Инны большой опыт. Она направляет меня в моих исследованиях, плюс у нее более мощный микроскоп, чем у нас в больнице, вот я и приходил к ней домой. Простите, если я слишком сильно ее загрузил, но я так понял, что в институте у нее сейчас нет работы, а потому она может заниматься и другими вещами.

Инна посмотрела на него с восхищением. Как он складно все придумал, а ведь даже почти не соврал, все так и есть, только Клод никакую статью не пишет. Хотя кто знает, если они выберутся из этой передряги живыми, то, когда все закончится, он может и написать ее, почему бы и нет? То, что соммелис неорганический и позволяет видеть суперпозицию – определенно великое открытие.

– Научные исследования – это похвально, я всегда их поощряю, – кивнул Эриксон. – Но почему же Ваша мать сообщила, что Вы ни капельки не переживаете из-за пропажи отца? Если Вы не знаете, где он, если дело всей Вашей жизни пропало вместе с ним, разве Вы не должны места себе не находить?

Инна с возмущением посмотрела на свою мать, но та отвела взгляд. Как только она смеет сплетничать с ее начальником о том, чего не понимает? Однако тут ей даже не потребовалась помощь Клода. В ее голове сразу всплыли подходящие слова:

– Вообще-то мы с моей матерью не очень близко общаемся, – заметила Инна, отодвинув тарелку с остатками еды. – И, разумеется, в связи с этим я не делюсь с нею своими чувствами. Конечно, я переживаю из-за пропажи папы, но если он меня чему-то и научил за свою жизнь – так это тому, что чувства и эмоции только мешают работе. Поэтому, когда нужно, я стараюсь их прятать,– она тяжело вздохнула. – Вообще-то мне так плохо, что я даже почти не сплю в последнее время. Если это все, что Вы хотели узнать, я хотела бы сварить себе отвар соммелиса. Как Вы знаете, он помогает уснуть.

Инна широко зевнула. Ей и в самом деле хотелось спать, и под глазами у нее наверняка чернели круги от недосыпа. Девушка посмотрела на Клода, и тот показал ей под столом большой палец. Она с трудом сдержала улыбку. Отличное объяснение, и ведь ни слова вранья.

– Конечно, Инна, – ее мать тут же всполошилась, проигнорировав явное неуважение в тоне дочери. – Я и не знала, что у тебя проблемы со сном! Безусловно, девочке надо отдохнуть. Мистер Эриксон, думаю, что на сегодня с вопросами нужно закончить. Если Вы хотите еще что-то узнать, спросите завтра.

Эриксон смерил Инну подозрительным взглядом, и та поняла, что ей не удалось его так просто провести. Однако возражение прозвучало бы слишком грубо, и директор определенно не хотел терять маску своей холодности и отстраненности.

– Ладно, – согласился он. – Но я бы хотел тогда пообщаться с Клодом. Парень выглядит достаточно бодрым, чтобы ответить на пару вопросов.

Тот хотел возразить, но Инна крепко сжала его руку под столом, чтобы он умолкнул. И сказала сама:

– Клод ответит на все Ваши вопросы, но сначала я бы хотела, чтобы он помог мне приготовить отвар.

Когда Эриксон кивнул,она встала, увлекая за собой Клода. Они подошли к кухонным ящикам, в которых хранились сухие листья соммелиса. Тем временем ее мать вновь принялась беседовать с Эриксоном, и тот неохотно отвечал на вопросы о работе в институте. Инна прошептала:

– Ты должен их отвлечь. Не нравится мне его появление, а особенно мне не нравится то, что он, похоже, считает меня виновницей всех бед.

– Но ты не можешь принимать отвар в одиночку, – возразил Клод. – Ты просто заснешь, и все на этом.

– Не засну. У меня где-то завалялась плитка шоколада, я съем ее, и это даст мне достаточный заряд энергии, чтобы немного нейтрализовать действие отвара. Умоюсь холодной водой, сделаю зарядку – да мало ли способов не уснуть?

Инна достала небольшую кастрюлю, налила в нее воду и поставила на плиту. Клод отмерил необходимое количество листьев и подошел к ней, готовый забросить их в сосуд в момент начала кипения. А тем временем прошептал:

– Допустим, тебе удастся не уснуть. Но что будет потом? Мы же договорились все делать вместе. Вдруг ты увидишь скалу и инопланетян? Я не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело одна.

– Что-нибудь придумаем, – отмахнулась Инна.

Вода закипела, и Клод кинул в нее листья. Почти сразу по кухне поплыл приятный аромат, от которого Инне захотелось спать еще сильнее. Но она встряхнула головой и постаралась держать глаза открытыми. Ей предстояла непростая задача. Да и что-то давно инопланетяне не проявляли никакой активности. Вдруг они готовят какой-то злодейский план?

Прошло минут пятнадцать, и отвар был готов. Перелив коричневатую жидкость в кувшин, она попрощалась со всеми и отправилась в свою комнату. Клод проводил ее недовольным взглядом. Но вот, дверь за ней закрылась, и девушка оказалась отрезана от всех людей, способных ей помешать.

Инна зашла к себе в комнату и поставила кувшин на стол. Честно говоря, ей было немного страшно. Но, с другой стороны, соммелис – это не наркотик. И он не разрушит ей мозг, а позволит видеть суперпозицию. Как ученому ей было очень интересно увидеть все нереализованные возможности этого мира.

Поэтому она сделала несколько решительных вдохов и взяла кувшин в руки. Инна не принесла с собой никакого стакана и намеревалась пить прямо из этого сосуда до тех пор, пока не увидит суперпозицию. Она уже предполагала, как это может проявиться – вероятно, девушка просто размножится по комнате. Представив эту картину, Инна задрожала, и немного жидкости выплеснулось на пол. Больше не теряя ни секунды, она принялась пить.

С первых же секунд ее тело окутала такая усталость, что, казалось, она умрет, если сейчас же не заснет. Однако Инна лишь встряхнула головой и продолжила пить. Руки и ноги стали очень тяжелыми, нахлынувшее спокойствие убило все зачатки эмоций, однако никаких проявлений суперпозиции заметно не было. Инна пила и пила, пока не допила все до последней капли. Руки больше не могли держать тяжелый предмет, и кувшин упал на пол, разбившись на тысячи осколков.

Инна покачнулась и облокотилась об кровать. Кажется, в тумбочке у нее лежала шоколадка. Выдвинув ящик, она поспешно открыла упаковку и принялась есть так, как будто от этого зависела ее жизнь. Вообще-то ей еще никогда не приходилось съедать всю шоколадку целиком, и она не знала, как это отразится на ее здоровье, но ей нужен был кофеин. Усталость чуть спала, однако, не до конца. Кровать казалась такой мягкой и манящей, что Инне стоило больших трудов не лечь на нее. И тут, похоже, соммелис подействовал. Инна громко вскрикнула от неожиданности. Потому что на кровати лежала она сама и спала сладким сном.

Испуг выбросил ей в кровь немного адреналина, и это помогло ей не отключиться вслед за своей копией. Инна попятилась прочь от кровати и тогда обратила внимание на то, что вся комната была заполнена ее двойниками, почти все они с испуганным видом отшатывались друг от друга. Сработало! Она находилась в суперпозиции и видела все возможности того, что могло произойти.

Инна медленно поворачивалась по кругу, с изумлением смотря на себя со стороны, и тут застыла на месте. В комнате была не только она. Три фигуры в плащах с капюшоном стояли около двери, словно поджидая ее. Инопланетяне! Один из них откинул капюшон, обнажив свое неестественно вытянутое лицо.

– Мы ждали тебя, – раздался шелестящий голос, и Инна поняла, что инопланетяне заполнили всю комнату, почти скрыв ее собственные версии. – Ты пойдешь с нами.

В следующую секунду откуда-то сверху, пройдя через потолок ее дома, опустился светящийся синий луч. Инна громко закричала от испуга, но было уже поздно. Вспыхнул яркий белый свет, и мир вокруг нее исчез.

Клод с некоторым раздражением рассказывал директору Эриксону о своей жизни. Он, право, не понимал, почему должен отчитываться перед совершенно незнакомым человеком, но Инна просила прикрыть ее, а потому он послушно отвечал на вопросы. Но краем сознания он размышлял о том, как там справляется девушка. Не уснула ли она ненароком, а если нет, то что она видит. Сам он никогда в жизни не принимал соммелиса, и, нужно признать, его терзало любопытство. Способность увидеть суперпозицию… должно быть, это очень увлекательно.

Виктория Домбровская поглядывала на него с большим интересом, Эриксон сидел, сложа руки на груди. Сам Клод рассказывал о том, как он сдавал экзамен по фармакологии, когда вдруг откуда-то донесся громкий женский крик. Все трое резко замерли и замолчали, не сразу осознав, что кричит Инна. Но когда они это поняли, то чуть ли не синхронно встали из-за стола и бросились бежать к ее комнате.

Клод добрался до нее первым и, распахнув дверь, осмотрел комнату. По полу были рассыпаны осколки разбитого кувшина, но самой девушки нигде не было. Окно было закрыто. Ничего не понимая, Клод бросился проверять в шкафу и под кроватью, а также в кладовке, где она хранила приборы и инструменты. Инны нигде не было. Но не могла же она просто исчезнуть из закрытого помещения!

– Что случилось? – в панике спрашивала миссис Домбровская. – Где моя дочь?

Если бы у Клода был ответ! От отчаяния он даже принялся вышвыривать Иннину одежду из шкафа, устроил жуткий бардак, но девушка не появилась. Парень распахнул окно, выглянул из него, размышляя, не могла ли она выскочить наружу в приступе сумасшествия, но на улице тоже не осталось никаких следов. Вернувшись в комнату, он даже зарычал от бессилия.

А потом заметил то, что не заметил сразу.

– Микроскоп пропал, – выдохнул он.

– Что? – спросил Эрикссон.

– Микроскоп пропал, – повторил Клод. – На этом столе стоял микроскоп, мы с его помощью изучали листья соммелиса. Я точно помню, что мы его не убирали обратно. Если только…

Он еще раз заглянул в кладовку, на случай, если Инна сама его спрятала, но не нашел там нужного прибора. Нет, микроскоп пропал вместе с девушкой, совсем как…

Совсем как ее отец вместе с изолятором.

Кажется, Эриксон что-то говорил, но Клод его не слушал. Парень обессиленно плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками. Он подвел Инну. Он был последним человеком, которому она доверяла, и не смог ее защитить. Инопланетяне похитили девушку, как и ее отца, и теперь неизвестно, что с ней будет. А виноват во всем он сам.

В ее теле царило странное ощущение, оно ее совершенно не слушалось и покалывало то там, то сям. Но вскоре все прекратилось. Последняя вспышка света, и она почувствовала, что где-то находится.

Инна открыла глаза и увидела, что стоит в чем-то, напоминающим душевую кабину, вот только вместо крана у нее над головой висел шланг, испускающий яркий свет. Ручки на двери видно не было, но не успел у Инны начаться приступ клаустрофобии, как кабина сама собой открылась. Девушка осторожно выглянула оттуда и тут же испуганно нырнула обратно. Снаружи стояло существо, отдаленно напоминающее человека, но гораздо превышающее его ростом и имеющее более вытянутое строение тела. Оно даже не было одним из виденных ею раннее капюшонов.

– Прямо в кабине, как предсказуемо, – раздался голос, очевидно, принадлежащий тому существу.

Инна вновь выглянула из кабины и спросила:

– Кто Вы? Что это за место?

– Вероятность девяносто пять процентов, – сообщил ей инопланетянин. – Следуй за мной. Твой отец желает тебя видеть.

Инне было очень страшно, однако упоминание ее отца придало ей сил. Сделав глубокий вдох и сжав руки в кулаки, она осторожно вышла из кабины.

Глава 16

Дело шло к ночи, а Инна на звонки Алистера так и не ответила. Мужчина лежал на своей больничной кровати со сломанной ногой и барабанил пальцами по тумбочке, отстукивая неровный ритм. В окне виднелись сгущающиеся на небе тучи. Алистер в очередной раз вызвал девушку, но она ему не ответила.

Он судорожно смял край одеяла руками и сел. Скорее всего, Инна просто не желала с ним разговаривать, но какое-то нехорошее предчувствие заставляло его звонить снова и снова. Алистер проклинал свою сломанную ногу, которая не позволяла ему покинуть больницу. Если бы не это, то он бы давно отправился к девушке домой, просто чтобы убедиться, что все в порядке.

Алистер вновь посмотрел в окно, размышляя, где сейчас находится его лучший друг. Разумеется, Павел Рябинин сообщил ему, что вынужден покинуть эту планету и уйти вместе с расой, называющей себя квантовитами. Как Алистер ни уговаривал его, переубедить не удалось. В конце концов, пришлось смириться, тем более что друг утверждал, что никто не собирается его убивать. Да и если бы квантовиты хотели его убить, они давно бы уже это сделали. Но Рябинин не просто покинул планету. Он взял с Алистера обещание, что тот позаботится о его дочери. Он не сомневался, что Инна так просто не смирится с исчезновением отца, и будет его искать. А потому Рябинин попросил своего друга приглядывать за ней и по возможности не позволять ей совершать опасные поступки. Конечно, полный контроль Алистер не мог организовать, все-таки Инна была уже взрослой, но хотя бы проследить, чтобы с ней ничего не случилось – уж это-то он мог. Но и с этим Алистер не справится! Ему следовало понять, что Инна почти так же умна, как и ее отец, а потому, несомненно, докопается до истины. Надо было с самого начала сказать ей правду.

Мужчина терзал себя такими мыслями весь день, без конца думая о том, что подвел своего друга и не справился с его последней просьбой. И вот ведь чертова нога! Врачи пока запретили ему покидать больницу, да и дома у него больше не было. Но нельзя же ничего не делать! Инна, вероятно, подвергает себя опасности. Кто знает, может, она решится попробовать вступить в контакт с квантовитами. Они и так недовольны их визитом к фонтану. Вдруг они ее убьют?

Дело шло уже к вечеру, когда дверь в его палату внезапно распахнулась. Алистер подумал, что ему принесли ужин, а потому даже не повернулся в нужную сторону. Есть ему не хотелось. Но в этот момент кто-то неожиданно воскликнул:

– Доктор Кроссман, случилось страшное!

Алистер недоуменно обернулся и увидел парня, который, вроде бы, принял его в больницу. А еще он приходил сегодня вместе с Инной. Клод, кажется. Но самое удивительное было в том, что вместе с ним пришли миссис Домбровская и директор Эриксон. Более странную компанию и вообразить трудно.

– Что случилось? – спросил он.

И в этот момент Виктория разрыдалась, неожиданно бросилась к мужчине и принялась его тормошить, так что у него даже нога разболелась. Женщина кричала:

– Алистер, Инна пропала! Ты должен что-нибудь сделать, я прошу тебя!

– Как это пропала? – похолодел он.

Но Виктория слишком сильно рыдала. Эриксон стоял у дверей, смотря на него подозрительным взглядом. Клод принялся сбивчиво объяснять:

– Она сварила отвар соммелиса… пошла в комнату… Я думал, что она просто уснет… А потом раздался крик, и когда мы пришли, было уже пусто! Только осколки… и микроскопа тоже нет…Я… я… не хотел подвергать ее опасности, но я не думал…

– Так, стоп, – Алистер постарался взять себя в руки. – Инна сварила отвар и пошла спать, потом вы услышали ее крик, пошли посмотреть, а ее нигде не было, так?

– Не спать, – Клод качнул головой. – Она хотела своими глазами увидеть скалу и инопланетян…

Алистер так сильно натянул в руках одеяло, что ткань надорвалась. Он этого боялся. Идиот, он просто идиот! Надо было рассказать Инне всю правду. Но ведь Паша просил его молчать… Зато теперь из-за этой скрытности Инна в беде! И Алистер совершенно не знал, что ему теперь делать.

– Так значит, я был прав, и Вы все это время знали, куда пропал Рябинин? – вдруг спросил Эриксон.

Отрицать это больше не было смысла.

– Знал… но я не мог сказать. От этого зависела не просто жизнь Инны или института… от этого зависела жизнь Фориса.

Эриксон сузил глаза:

– О чем Вы говорите? Что здесь происходит? Куда пропали Рябинины?

Алистер глубоко вздохнул, продолжая рвать одеяло. Ему уже было все равно на то, что это больничное имущество. Он не справился. Он подвел своего друга. И, что самое страшное, весь Форис оказался в опасности.

– Они очутились там, где все возможно… там, где, наверное, хотел бы побывать каждый квантовый физик… в том месте, которое мы, люди, привязанные к этой реальности, не можем увидеть, потому что если мы его увидим, то оно перестанет существовать… В квантовой реальности.

По его коже пробежали мурашки. Квантовая реальность была прямо сейчас разлита в воздухе прямо перед ними, но они не осознавали этого. Инна или ее отец могли находится прямо рядом с ними, а могли за тысячи световых лет от Фориса… И даже, скорее всего, и здесь, и за тысячи световых лет одновременно. Но увидеть этого никто не может. Алистер осторожно протянул руку вперед, словно желая коснуться того, что должно было здесь быть. Но не мог. Он наткнулся на пустоту, и это неожиданно отдалось болью в его сердце.

– В какой еще квантовой реальности? – не удовлетворился его ответом Эриксон. – Есть только одна реальность.

– Это не то что бы реальность, – пробормотал Алистер. – Скорее, возможность… вероятность… Называйте, как хотите. Суть в том, что пока они там, мы не сможем их ни увидеть, ни услышать, ни помочь.

Виктория зарыдала еще громче, а потом опустилась на кровать и уронила голову ему на плечо:

– Она умерла? Ведь умерла, правда же? И Паша тоже…

– Нет, что ты! – Алистер осторожно погладил ее по спине. – Даже наоборот, я бы сказал. Пока кто-то находится в квантовой реальности, он не может умереть. Бессмертие возможно, мы же все знаем это. Просто существует слишком много факторов, которые могут сократить жизнь. А в квантовой реальности реализуются все возможности. И, пока существует возможность выживания, человек или кто угодно, находясь там, будет выживать. Квантовое бессмертие называется.

– То есть с ней все в порядке? – уточнил Клод.

– Нет, я бы так не сказал… дело в том, что в этой квантовой реальности существует раса. Я мало что про них знаю, но одно мне известно точно: для них люди – примитивные существа. Они не считают нас достаточно разумными, и человеческая жизнь для них ничего не стоит. Они могут какое-то время изучать отдельных представителей вида, но, узнав все, что нужно, они вышвырнут нас в реальность и тут же убьют. У них есть технологии, позволяющие воздействовать на нашу реальность оттуда. К слову, это они виновны во всех глобальных бедах Фориса.

– Алистер! – простонала Виктория. – Ты должен ее спасти… Я просто не перенесу, если она… если с моей Инночкой что-то случится…

Но мужчина промолчал. Что он мог сделать? Человеческая раса не могла так просто перейти в квантовую реальность. Соммелис мог помочь увидеть ее, но чтобы по-настоящему стать возможностью, идеей, а не существом, нужны особые технологии, которых у них нет. Алистер мог выпить отвар и увидеть скалу и квантовитов, но если только они сами не захотят пустить его к себе, у него это не получится.

– Я не могу, – простонал он. – Я тоже переживаю и за Инну, и за Пашу… но там правят квантовиты. Они хозяева той реальности. Нельзя пройти туда, не получив разрешения. А они его не дадут.

Виктория заплакала так громко, что у него от этих звуков разрывалось сердце. Да и не только от них. После развода с Эшли и смерти своей матери Алистер было так одиноко, что иногда в его голове даже мелькали мысли о самоубийстве. Он не хотел жить в этом пустом мире. Однако в самое худшее время его жизни именно Павел Рябинин помог ему справиться с горем и подняться с колен. В этом мире для Алистера не было никого ближе Паши. И, конечно же, к его дочери он тоже успел привязаться. Рябинины прочно вошли в его жизнь, и он просто не знал, что будет делать, если их больше не будет рядом. Но квантовиты были силой, с которой нельзя бороться.

– Но мы не можем просто ее оставить там! – воскликнул Клод. – Если они и вправду так жестоки, как Вы говорите, то они могут сделать вещи и хуже смерти. Они могут ставить на ней эксперименты, мучить, пытать…

Алистер зажмурился, представив эти картины. Из его рта вырвался протестующий стон, но также это был стон бессилия. Его любимых людей сейчас, возможно, мучают, а он ничего не делает, чтобы этому помешать…

Нет, Клод прав. Нельзя просто ждать и надеяться на милость квантовитов.

– Я попробую, – выдохнул он. – Выпью отвар соммелиса, найду кого-нибудь из их расы и попробую их уговорить пропустить к ним. В конце концов, они забрали Пашу с Инной потому, что у тех есть знания о квантовой физике. Я тоже с ними работал. Может, они и мной заинтересуются.

Его мутило от одной лишь мысли о том, чтобы войти в контакт с этими ужасными тварями, но иного выхода не было.

Место, в котором она очутилась, было очень странным. От равнодушных взглядов проходящих мимо инопланетян Инну пробирала дрожь до самых костей. Казалось, что к ним каждый день приходили люди из Фориса, и они к этому давно привыкли, а потому практически не уделяют им внимания. В стенах отсутствовали двери, и способ попадания из одного помещения в другое вводил в ступор. Идя вслед за своим проводником, Инна нервно оглядывалась. Девушка понимала, что, скорее всего, она очутилась в чем-то вроде квантовой реальности. Но вопросы оставались.

Покосившись на инопланетянина, Инна все-таки решилась спросить:

– Если все вокруг – суперпозиция, то где другие мои копии?

Существо посмотрело на нее с неожиданным уважением и ответило:

– В этом здании установлены специальные фильтры для людей, которые отсеивают исходы с ненужной вероятностью, чтобы предотвратить возможное схождение с ума.

– Но они все равно где-то здесь, просто я их не вижу? – уточнила девушка.

– Да.

– Сколько вас здесь? – немного осмелев, продолжила спрашивать Инна.

– Бесконечность, – лаконично произнес инопланетянин.

Наверное, такому ответу не стоило удивляться, все-таки они в квантовой реальности. Самой Инны здесь наверняка тоже бесконечное количество. Представив миллионы и миллиарды своих копий, заполняющих все окружающее пространство, она поежилась.

– Вы всегда жили здесь или просто переселились в какой-то момент времени? – Инна начала более смело рассматривать прохожих и пришла к выводу, что они ее все-таки скорее интригуют, чем пугают.

– Всегда. Мы – нереализованная идея вселенной. Мы – совершенная раса. Мы называем себя квантовитами.

– А как…?

– На дальнейшие твои вопросы ответит Рябинин, – инопланетянин вдруг остановился.

Это был совершенно непримечательный участок коридора с ровными голыми стенами. Оглядываясь, Инна никак не могла понять, как же они тут ориентируются – ведь все вокруг было совершенно одинаковым. Она попыталась представить себе огромный лабиринт, которым, вероятно, является это здание, и у нее закружилась голова. В горле застрял ком: ей никогда не выбраться отсюда без посторонней помощи. Но об этом она подумает позже. Сначала нужно поговорить с отцом.

Инопланетянин протянул ей руку. Инна, уже не так пугаясь, как в первый раз, схватилась за нее. Она знала, что сейчас произойдет. Несколько секунд, и они уже стояли в другом помещении. Оно было заставлено различными приборами, горели яркие лампы. В дальнем конце комнаты виднелась вполне обычная дверь, а рядом с ней стол, на котором расположился довольно высокий ящик, а еще наполовину разобранный…

– Это же мой микроскоп! – воскликнула Инна.

И тут из-за ящика выглянуло знакомое лицо. Девушка замерла на месте. За последние дни она так отвыкла от присутствия этого человека, что происходящее казалось сном.

– Папа? – нерешительно спросила она, до сих пор не уверенная, что все это ей не мерещится.

– Здравствуй, Инна, – ее отец вышел из-за стола, все такой же серьезный и спокойный.

Девушка пробежалась взглядом по его таким знакомым прилизанным светлым с проседью волосам, ясным голубым глазам, длинному носу, чистой коже, которую даже не портили небольшие морщины у глаз и на щеках… И не выдержала.

Инна бросилась вперед и обняла своего отца так крепко, как будто они не виделись целую вечность, а не всего каких-то несколько дней. Уткнулась к нему в шею, вдохнула запах его одеколона, и на какое-то мгновение ей показалось, что она очутилась дома.

Отец тоже обнял ее, но не так сильно, как она его, и немного укоризненно произнес:

– Что я тебе говорил про чувства и эмоции?

– Что они мешают работе, – выдохнула Инна. – Но сейчас я не на работе. И я очень рада тебя видеть!

Какое-то время они постояли, обнявшись, но потом Рябинин отстранился от дочери и посмотрел ей в глаза. Если он и радовался встрече с ней, то очень умело это скрывал, поскольку лицо его оставалось беспристрастным. Но Инна давно уже привыкла к тому, что ее отец не любит проявлять чувства, потому ни капельки не обиделась.

– Вообще-то я просил Алистера оберегать тебя от этой расы, – заметил он. – Но, наверное, не стоит удивляться тому, что ты все равно не сдалась и продолжила исследование. Вряд ли ты бы смогла устоять перед такой загадкой.

– Что это за создания, папа? – Инна оглянулась, рассчитывая увидеть приведшего ее сюда инопланетянина, но его и след простыл. – Почему они тебя похитили?

– Думаю, ты уже сама додумалась до многих ответов на свои вопросы, – предположил Рябинин.– Поэтому для начала я хотел бы послушать твои версии.

Инна с готовностью принялась рассказывать:

– Пока тебя не было, я занималась изучением соммелиса и пришла к выводу, что он позволяет видеть суперпозицию. Инопланетяне существуют только в квантовой реальности, и их корабль или как там они это называют, может перемещаться по ней. Предполагаю, что он может находиться во всех точках пространства одновременно. А что касается тебя, то…, – девушка замялась. – Ну, мне не хочется тебя осуждать, возможно, у тебя были причины, но, судя по всему, ты украл их технологии, и квантовиты оказались недовольны. Но я вот чего не могу понять: как ты умудрился это сделать? Ты что, принимал отвар соммелиса? Что-то я раньше не замечала за тобой пристрастия к этому напитку.

Губы мужчины тронула легкая улыбка. Рябинин редко проявлял эмоции, и если это происходило, то оно почему-то всегда пугало Инну. Разумеется, она понимала, что ее отец не робот, и за его маской холодности прячется масса чувств, но все же в такие моменты он выглядел жутовато.

– Должен признать, что первые десять лет твоей жизни я довольно редко виделся с тобой, – начал говорить ее отец. – Я был очень занят на работе, часто работал сверхурочно, поэтому, вероятно, ты мало что помнишь обо мне из того времени. Но такой жесткий график довел меня до стресса, я начал плохо спать, и решил прибегнуть к помощи соммелиса, чего раньше никогда не делал. Пару ночей засыпал почти сразу, но потом сон долго не приходил ко мне, и я решил немного прогуляться. И тогда это случилось.

Ты уже знаешь, какое воздействие оказывает соммелис на человека. Так вот, мне открылась квантовая реальность, но я не просто увидел своих двойников. Я обнаружил недалеко от нашего дома место, где, судя по всему, произошла некая катастрофа. Не знаю, что конкретно случилось, но в результате квантовиты потеряли важное оборудование. Это были элементы их квантового компьютера, а также микроскопа небывалой мощи. Изучив их, я понял, что это нечеловеческая технология и принес их в дом. Очевидно, что когда я их увидел и принял решение, они перешли из суперпозиции в определенную вероятность, поэтому мне удалось надежно закрепить их в нашей реальности. Я знал, что в городе много проблем, над которыми бьются сотни ученых и не могут найти решение. Я давно мечтал восстановить квантовый компьютер, о котором столько читал в облачном архиве и решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. Но впоследствии квантовиты узнали о том, что я сделал, это их возмутило. Они боялись, что, восстановив компьютер, мы узнаем об их существовании, а этого они допустить не могли. Вот и забрали меня с изолятором и сказали, что я должен встроить эти приборы обратно в их систему. Почему-то им было предпочтительнее, чтобы это сделал я.

Инна внимательно слушала своего отца. Подумав, она осторожно спросила:

– Но ведь по сути дела ты украл их технологию. Они имеют право злиться. Почему ты никому не рассказывал о своей находке? Почему не объяснил все это мне? Между прочим, Эриксон очень недоволен твоим исчезновением и считает, что ты украл оборудование института.

Но Рябинин лишь отмахнулся:

– Эриксон может считать, что угодно, но это точно не его оборудование. Ты осуждаешь меня за кражу? – он вскинул брови. – Считаешь, что квантовиты святые, а я пришел и украл их вещи? Во-первых, откуда я мог знать, что это принадлежит им? Я нашел интересную технологию, подумал, что это осталось от какой-то древней цивилизации, возможно, жившей на этой планете. На ней не было написано «это принадлежит квантовитам». Я ученый и сделал то, что сделал бы любой другой ученый на моем месте. А во-вторых, хочешь, я расскажу тебе то, что узнал, пока находился здесь? Все беды, выпавшие на наш город – это их рук дело. Конечно, так как они существуют в квантовой реальности, у квантовитов нет определенного места жительства, они могут оказаться в любой точке вселенной, не моргнув и глазом. Но существует область, где их существование наиболее возможно. Так уж получилось, что всего в одном световом годе от системы Тау Кита могла появиться еще одна звезда. И вокруг нее могла сформироваться планета с разумной жизнью. Я не знаю, почему этого в итоге не произошло, но звезды, планеты и расы никогда не было. Однако существовала идея того, что это может произойти. Она хранилась и до сих пор хранится в квантовой реальности, по какой-то причине так и не получив реализацию. Квантовиты считают себя высшей расой, но они не хотят, чтобы хоть кто-то в реальности знал об их существовании. И так случилось, что люди подошли очень близко к тому, чтобы о них узнать.

Ты ведь знаешь, Инна, что то, что мы с тобой пытаемся восстановить, давным-давно было построено на Земле, упрощено и введено в массовое производство? Когда-то давно, а может, и по сей день небольшие устройства, способные проделывать миллиарды операций в секунду, хранились у каждого человека, вплоть до маленьких детей, в кармане. Так как же так получилось, что мы, пусть даже и отрезанные от родной планеты, живем без них? А ведь во всем виноваты квантовиты.

В голосе отца Инны стал прокрадываться жар и даже нотки ненависти, чего еще никогда не происходило на ее памяти. Она нервно дернулась, когда Рябинин сжал руки в кулаки, а на его лице стала проявляться живая мимика, больше характерная для Кроссмана. Вот только у того никогда не было в глазах такой… злости, что ли, даже когда он вспоминал свою бывшую жену, разбившую ему сердце. Инну напугали такие перемены, однако она ничего не сказала, и ее отец продолжил:

– Когда команда корабля «Форис» организовала поселение на планете, у них был квантовый компьютер. Он был больше тех, что имелись на Земле, но все же он был. Но квантовиты испугались того, что наша раса способна обнаружить их, а может, они просто боялись возможных конкурентов, я не знаю. И они устроили крушение корабля! – отец неожиданно взмахнул рукой, изображая катастрофу. – Да-да, это был намеренный саботаж с целью отбросить наше развитие на пару сотен лет назад. А квантовый компьютер вышел из строя. Наши ученые объяснили это выбросом энергии, который повредил процессор. Мы остались без корабля, без квантового компьютера, без оборудования и, что самое главное, без надежды на возвращение домой.

Об этом мало рассказывают в школе и в институте, однако попытки восстановить квантовый компьютер предпринимались не раз в первые пятьдесят лет, но каждый раз что-то шло не так. Технология, которая нашим предкам давалась с легкостью, как умение дышать и ходить, теперь не подчинялась. В конце концов, было принято решение прекратить бесполезные попытки и заняться более насущными делами. Так восстановление квантового компьютера было отложено еще на сотню лет.

Они прошли достаточно спокойно. Квантовиты не видели смысла нас убивать – мы были для них как коровы или козы какие-нибудь. Ну, пусть себе пасутся, кому они мешают? Вот как они рассуждали. Но я не хотел мириться с нашим вынужденным заключением и начал свое исследование. Нашел их оборудование. Начал работать, научил тебя всему, что знаю сам. Мы подошли так близко к достижению нашей мечты…

Рябинин неожиданно ударил кулаком по столу, и Инна вздрогнула. Она еще никогда не видела своего отца таким и, впервые в жизни, боялась его.

– Но квантовиты увидели в своих вероятномерах, к чему это может привести, и испугались. Они наслали на наш урожай грибковую инфекцию, чтобы мы бросили все усилия на попытки его спасти. Но я все равно продолжал работу, игнорируя упреки Эриксона. Тогда они явились ко мне. Явились ко мне, обвинили в краже и сказали, что я должен пойти с ними, иначе они уничтожат город. Какой у меня был выбор? Я ушел, попросив Алистера заботиться о тебе. Но, конечно, глупо было полагать, что ты с этим смиришься. Ты стала меня искать, и они пытались тебя запугать… Но ты не сдалась. Они сожгли рощу соммелиса, а потом попытались убить и тебя, и Алистера…

– Они пытались нас убить? – переспросила Инна.

– Да. Помнишь то землетрясение, которое вовсе не землетрясение? Я наблюдал за вами по вероятномеру и увидел, что вы должны были погибнуть, заваленные обломками. Тогда я сказал квантовитам, что не буду встраивать компьютер им обратно, если они убьют тебя. Квантовиты послушались и не стали доводить катастрофу до конца. Однако они видели в своих вероятномерах, что ты опасна. Благодаря тебе очень многие узнали об их существовании. Я со страхом смотрел за всеми твоими передвижениями по городу, ожидая очередной их атаки… И…, – отец посмотрел на нее немного неуверенно. – Я заметил, что вы с Алистером не ходили в дом Эшли Маклейн, – неожиданно вставил он.

Инна недоуменно вскинула брови:

– А зачем нам туда ходить? Он с ней давно уже развелся.

– Это так, – подтвердил Рябинин. – Но… В общем, жаль, что вас там не было, – тихо произнес он.

Фраза прозвучала очень странно и неуместно. Инна хотела уточнить, что же отец имел в виду, но тут он продолжил говорить:

– Сначала квантовиты забрали Мизуки, решив, что именно она больше всего угрожает их раскрытию…

– Что? – в шоке спросила Инна, позабыв обо всем остальном. – Мизуки тоже здесь?

– Да. Они забрали ее, как и меня. Но, конечно же, ты не остановилась. Ты не могла остановиться, ведь я тебя так воспитал. Ты рассказала обо всем тому парню, вы вместе продолжили исследования, и стало понятно, что ты их точно раскроешь… Они хотели убить тебя. Мне стоило больших трудов уговорить их переместить тебя сюда, а не убивать. И вот, ты здесь…

Лицо ее отца раскраснелось, с такой горячностью он говорил. Он не повышал голоса, ни восклицал, ни вскрикивал, но даже простое наличие эмоций в его речи означало то, что он в бешенстве. Инна незаметно сделала шаг назад, сама не понимая, чего она боится. Конечно же, он ее не ударит, отец ее никогда не бил, даже когда она была в чем-то виновата… Но инстинкты сейчас были сильнее ее.

– Ты всерьез полагаешь, что то, что я воспользовался их технологией, такое уж преступление? – хриплым голосом спросил Рябинин. – После всего того, что они с нами сделали?

Инна поспешно сказала:

– Конечно же, нет, пап, я не считаю тебя вором. На твоем месте я бы поступила также, тебе не нужно передо мной оправдываться! Я просто не понимаю, почему ты не рассказал мне всю правду сразу, вот и все.

– Они бы убили тебя, – выдохнул Рябинин.

Но ей почему-то показалось, что он чего-то недоговаривает. Однако Инна решила не расспрашивать его дальше. Отец тяжело дышал, его лицо чуть ли не впервые в жизни покраснело, пальцы сжимали край стола с такой силой, что, казалось, еще немного, и он отломается. Для всегда сдержанного Рябинина это было нечто из ряда вон, и она боялась, что он начнет кричать. Инна немного подождала, пока он успокоится, а потом спросила:

– Ладно, я понимаю, ты встраиваешь компьютер в их систему. Когда мы сможем отсюда уйти?

– А ты еще не поняла? – Рябинин покачал головой. – Они нас отсюда не выпустят никогда в жизни, потому что мы – угроза их раскрытию. Их условия таковы: либо мы остаемся здесь, либо они нас убьют. И уж поверь, они могут.

Инна так просто не поверила:

– Но судя по твоему рассказу, они только тормозят наше развитие, но не убивают. Мне кажется, что если мы пообещаем…

– Ты что, меня не слушала? Я же сказал, что люди для них, все равно, что животные. Наши жизни для них ничего не значат. Не сомневайся, они это могут. Я тут такое видел… Мы здесь вечные пленники.

Инна вдруг почувствовала, что ей становится тяжело дышать. Вообще-то она никогда не страдала клаустрофобией, но стоило ей только представить, что придется остаться навечно здесь, в этом мире, где у комнат даже нет дверей, и ты не можешь выйти без посторонней помощи… Ей стало так страшно, как никогда в жизни. И она понимала, что отец прав. Если их жизни для квантовитов и в самом деле ничего не значат… Они их убьют, не задумываясь.

Глава 17

На Форис опустилась ночь. Тау Кита скрылась за горизонтом, но и других звезд не было видно. Накрапывал мелкий дождь. Все нормальные люди легли спать или, во всяком случае, оставались дома.

Человеку со сломанной ногой очень сложно добраться до парка среди ночи. А особенно сложно, если он в данный момент находится в больнице, где за ним зорко наблюдают. К счастью, Клод знал, как можно избежать лишних вопросов и вывел Алистера через черный ход. Тот сидел в инвалидном кресле, проклиная себя за молчание. Если бы он сразу рассказал всю правду, ему не пришлось бы среди ночи убегать со сломанной ногой на встречу с инопланетянами, которая почти наверняка закончится для него смертью.

Выбравшись из больницы, Алистер полной грудью вдохнул холодный ночной воздух и подавил трусливое желание вернуться назад. Клод, оглядываясь по сторонам, вывез его на дорогу для ховербордистов и направился в сторону парка.

– Одноногий супергерой, который даже не в силах сам добраться до нужного места, спешит на помощь, – проворчал Алистер. – О чем я только думал вообще?

– Если Вы считаете, что не справитесь, я могу пойти один, – заметил Клод.

– Они тебя не пустят, – покачал головой Алистер. – Вряд ли их заинтересует интерн. Я, честно говоря, вообще не уверен, что они тебя пропустят, даже если ты будешь со мной…

– Я не собираюсь сидеть, сложа руки, пока Инне угрожает опасность! – воскликнул парень.

Дорога до парка заняла довольно много времени, и, когда они все-таки доехали, было уже за полночь. В темноте качающиеся ветви деревьев выглядели устрашающе. Воображение рисовало те странные фигуры, которые он видел здесь в прошлый раз. Зря они тогда с Инной туда ходили. Алистер глупо полагал, что инопланетяне просто не станут показываться, и девушка, ничего не обнаружив и зайдя в тупик, сдастся и прекратит поиски. Но она не из того теста. А потом еще и квантовиты решили вмешаться. Зачем он только подверг ее такой опасности? Идиот.

Но тут они заметили у входа две фигуры.

– А вы что тут делаете? – спросил Клод, приближаясь.

Оказалось, что это Виктория Домбровскся и директор Эриксон, видимо, тоже решили присоединиться к рискованной вылазке. В темноте их фигуры были почти не различимыми, а потому казалось, что это инопланетяне в капюшонах вышли их поприветствовать. Виктория дрожала от страха, но произнесла вполне уверенно:

– Инна – моя дочь. Если ей грозит опасность, я должна сделать все, чтобы спасти ее.

– А я просто не мог оставить даму в такой ситуации, – произнес Эриксон. – К тому же, я хочу вернуть свое оборудование.

– Сколько раз Вам повторять – это не Ваше оборудование, – покачал головой Алистер. – А что касается тебя, Вик, то у тебя нет ни малейшего шанса пройти в квантовую реальность. Они и меня-то могут убить, хотя я ученый, а уж садовницу они и подавно устранят сразу же. Лучше оставайтесь здесь. И при первых признаках катастрофы или того, что я не справился, постарайтесь спасти город. Но никому ничего не говорите! Если вы это сделаете, то они убьют вас так быстро, что вы и моргнуть не успеете.

Виктория немного потупилась, но кивнула. Эриксон сузил глаза:

– Почему-то у меня такое ощущение, что вы идете туда, откуда не возвращаются.

– У меня тоже, – согласился Алистер. – Но какие еще варианты? Это из-за меня Инна оказалась там. Я должен был ее охранять и не справился. Так что меньшее, что я могу сделать, – это отправиться в квантовую реальность и убедиться, что она в порядке. И если квантовиты меня за это убьют… по крайней мере, я умру, зная, что сделал все, что мог.

Виктория напоследок обняла его и пожелала удачи. Эриксон сухо кивнул. После чего эти двое направились прочь от парка. Счастливчики. Алистер в очередной раз мысленно осыпал себя всеми известными ругательствами, а Клод направил его кресло вперед ко входу.

– А почему встречаться с ними нужно непременно у фонтана? – поинтересовался парень. – Чем это место такое особенное?

– Не знаю, – пожал плечами Алистер. – Скорее всего, это как-то связано с вероятностью. Паша вроде бы мне говорил, что, хоть их корабль и может оказаться в любой точке вселенной почти мгновенно, есть места, в которых его появление наиболее вероятно, там человеческому мозгу проще их воспринять. Видимо, это – одно из них. А север сейчас охраняется.

Пока Алистер это объяснял, он краем глаза заметил какую-то тень, мелькнувшую за одним из деревьев. Это длилось всего секунду, однако на обман зрения не походило. По коже пробежали мурашки, и Алистер резко вцепился в подлокотники кресла. Это глупо, взрослый мужчина не должен бояться какой-то тени, но ведь он собирался сделать нечто рискованное. Может, это квантовиты готовятся нанести удар? Но почему он тогда их видит, он же еще не принял отвар соммелиса?

Тень мелькнула еще раз, на этот раз не одна, а две сразу, и сердце Алистера заколотилось так быстро, что, казалось, оно вот-вот остановится. Знаком приказав Клоду замереть, он сосредоточенно вглядывался в темноту. Квантовиты? Или… нечисть? Конечно же, он ученый, а потому знает, что никакой нечисти нет, но если уж существует квантовая реальность вместе со странной жестокой расой, то почему бы не существовать и…

Но в следующую секунды тень вышла из-за дерева, и слабый свет фонарей озарил женскую фигуру. Алистер пораженно замер.

– А ты что тут делаешь? – спросил он Эшли Маклейн, свою бывшую жену.

Она лишь соблазнительно улыбнулась и поманила кого-то пальцем. Вторая тень тоже вышла на свет. Оказалось, что это Марек Новак.

– Здравствуй, Алистер, – усмехнувшись, его злейший враг властно обхватил Эшли рукой за талию. Та не стала сопротивляться и вроде как доверчиво прислонилась к нему.

– А, так у вас тут свидание! – понимающе кивнул Алистер. – А чего вы в темноте прячетесь? Хотите заняться чем-то неприличным? Сюда вообще-то люди погулять ходят… Или вас заводят ласки на публике?

Та недовольно скривилась:

– Все шутишь, Алистер? Ну, шути, шути… Если я правильно понимаю, зачем ты сюда пришел, то шутить тебе осталось недолго.

Клод непонимающе на него посмотрел:

– Кто это, доктор Кроссман?

– Моя бывшая жена, – пробурчал Алистер.

Эшли оторвалась от Марека и приблизилась к нему, покачивая бедрами. В обтягивающих черных брюках и стильной куртке она выглядела довольно сексуально. Наклонившись, женщина протянула:

– Ты же знаешь, что мой дом находится совсем рядом, и я сразу вижу, как только кто-то направляется к парку. Дай, угадаю, тебе надоело жить, и ты решил попросить квантовитов об услуге?

– Да, вот такой оригинальный у меня способ самоубийства! – развел руками Алистер и замер. – Погоди. Откуда ты знаешь, как они называются? Я тебе об этом не говорил.

– У меня свои источники. Я же детектив! – рассмеялась Эшли.

В былые времена Алистер наслаждался ее смехом, настолько прекрасным тот казался, но сейчас лишь напрягся. Судя по взгляду, Марек тоже не понимал, что происходит, но пока помалкивал.

– Простите, что влезаю в ваш разговор, но время уходит, – напомнил Клод.

– Времени у нас предостаточно, – отмахнулась Эшли. – В общем, так, Алистер, вообще-то у меня были свои планы, но раз ты тоже здесь… Могу тебе помочь. У меня есть связи, которые могут обеспечить безопасный проход в квантовую реальность. Тебе это интересно?

– Квантовая реальность? – не понимающе спросил Марек. – О чем это ты?

– Все узнаешь в свое время, – Эшли на него даже не посмотрела. – Ну, так что, Алистер? Тебе помочь?

Он молчал. Откуда его бывшая жена могла знать про квантовитов? Уж кому, как не ему, знать, насколько плохой та детектив. Но, похоже, ей не только известно о них. Эшли вела себя так, как будто была на самом деле знакома с одним из инопланетян. Но как такое возможно? Они бы убили любого, кто имел бы такую информацию и нес угрозу для них. Они сделали исключение для Рябинина, потому что им было что-то нужно от него, но причем тут его бывшая жена? Вот только… они же оставили в покое самого Алистера, хотя наверняка знали, что ему тоже известно об их существовании. Но это потому, что за него должен был попросить Паша. Кто мог попросить за Эшли? Что, если то, о чем он подозревал уже долгое время, правда?

– Ты можешь объяснить, куда мы направляемся? – тем временем спрашивал Марек. – И зачем нам он?

– Все в свое время, – повторила Эшли. – Ну, так что, Алистер? Я не собираюсь ждать твоего ответа до бесконечности.

Скорее всего, стоит ему только попытаться выйти на связь с квантовитами, те его просто убьют. И тогда он не сможет сдержать свое обещание. Возможно, его единственный шанс – пойти вместе с Эшли. Нокак он мог верить той, которая оставила его давным-давно в самый худший период в его жизни?

– Да, – наконец, ответил Алистер. – Помоги мне пройти туда.

– Доктор Кроссман, Вы уверены, что ей можно доверять? – нахмурился Клод.

– Уверен, что нельзя, но у нас нет другого выхода. Давай смотреть правде в глаза: нас убьют, стоит нам только попытаться сказать слово. Я не знаю, что задумала Эшли, но если она может нас провести, то пусть это сделает. Иначе мы все обречены.

Судя по ощущениям, на Форисе уже началась ночь, но Инна не ложилась спать. Не потому, что ей не хотелось – после принятого соммелиса все ее тело окутывала усталость, а еще она без конца зевала, но девушка просто боялась спать в таком месте. Когда они с отцом закончили разговаривать, вновь появился квантовит и проводил ее в комнату без дверей, где, судя по всему, ей и предстояло провести остаток своих дней.

Нет, разумеется, Инна не собиралась так просто сдаваться. Наверняка с этими квантовитами можно договориться, но прямо сейчас их лучше не злить. В очередной раз зевнув, девушка присела на кровать. Спать хотелось очень сильно, но каждый раз, когда она пыталась лечь и расслабиться, ей начинало казаться, что стены сжимаются. Сердце начинало стучать очень быстро, и это разгоняло сон.

На столе стояла тарелка с едой. Судя по всему, это было какое-то мясо, но привыкшей к вегетарианской диете Инне претила мысль поглощать то, что осталось от когда-то живого существа. Съев салат, совсем легкий, она ощутила, что ни капельки не наелась. Интересно, как долго она продержится без сна и нормальной еды? Вряд ли долго. С другой стороны, в квантовой реальности все возможно. И, вероятно, ей удастся протянуть достаточно долго, чтобы дождаться момента, когда они смогут уйти.

Когда Инна в очередной раз встряхнула головой, чтобы побороть сонливость, посреди комнаты неожиданно появился квантовит. Она так устала, что даже не вздрогнула, увидев длинную вытянутую фигуру. Но он пришел не один. Вместе с ним был кто-то знакомый. Черноволосая девушка… Мизуки!

Квантовит заговорил:

– Раз уж ты не собираешься спать, мы подумали, что тебе нужна компания. Можете поговорить, но недолго.

И исчез.

Какое-то время Инна молчала, не зная, что делать, но Мизуки решила за нее. Подойдя к подруге и порывисто обняв ее, та выдохнула:

– Как хорошо, что ты тоже здесь! Я думала, что сойду с ума.

– Это я думала, что сойду с ума, – проворчала Инна. – Как ты тут очутилась?

– Так же, как и ты, – пожала плечами Мизуки. – Меня захватили каким-то лучом. Слушай, тут происходит что-то странное. По-моему, они держат меня за лабораторную крысу.

И Мизуки рассказала Инне обо всем, что с ней произошло с той самой минуты, как она очутилась здесь. Выслушав ее, Инна нахмурилась:

– Мне кажется, я понимаю, что они имеют в виду, говоря, что ты феномен. Не думаю, что на Форисе найдется еще хоть один человек, который принимал бы соммелис так долго и часто, как ты. Возможно, что ты… могла бы перемещаться туда и обратно без помощи этого луча.

Мизуки пораженно открыла рот:

– То есть, ты думаешь, я могу одним усилием воли вернуться на Форис?

– Не знаю, возможно. Но если так… я могу понять, почему они тобой заинтересовались. Так как они сами – всего лишь идея, так и не реализованная в нашем мире, похоже, что они здесь застряли. Да, квантовиты могут очутиться в любой точке вселенной – но только как возможность, а не то, что на самом деле произошло. У них есть технологии, позволяющие перемещать предметы и людей из одной реальности в другую, но сами они пленники. Наверное, изучив твою способность, они хотят найти способ и самим перейти в наш мир. Но я не понимаю, зачем, – задумчиво протянула Инна. – Судя по тому, что мне рассказал отец, они делают все возможное, чтобы их никто не обнаружил. Зачем им переходить в реальный мир, ведь тогда о них узнают все?

Мизуки нервно оглянулась, как будто опасалась, что их подслушивают, а потом понизила голос:

– А разве не очевидно? Они хотят захватить нашу планету, и им нужно преимущество в том, что про них никто не знает.

Инна и сама рассматривала такую возможность. Отчасти ее натолкнуло на это то, что они так и не убили жителей Фориса, хотя те находились в опасной близости от предполагаемого места обитания квантовитов. И даже более того – они пытались сделать людей как можно более примитивными, чтобы те не могли с ними сравниться. Да, идея о вторжении определенно имела смысл.

Мизуки тем временем осматривала комнату. Заметив тарелку с остывшей едой, она спросила:

– Что, тоже мясо есть не стала?

– Не стала, – подтвердила Инна. – Интересно, что у них тут за животные? Я всю жизнь мечтала кого-нибудь увидеть. Судя по земным фильмам, некоторые из них довольно милые.

– Сомневаюсь, что в этой реальности мы найдем милых животных, – с сомнением протянула Мизуки. – Ведь здесь собрались нереализованные идеи. Вряд ли звери, которых вселенная так и не выпустила на свободу, такие уж хорошие. Скорее всего, они очень опасные, и в этом плане я даже рада, что тут такие заграждения. Хоть эти твари, кем бы они ни были, сюда не прорвутся.

– Акулы тоже опасные и ни капельки не милые, а их вселенная все-таки «выпустила на свободу», как ты говоришь, – заметила Инна и вновь зевнула. – Жутко хочется спать. Перед тем, как очутиться здесь, я выпила целый кувшин соммелиса.

– Так ложись и спи, – предложила Мизуки. – Не думаю, что квантовиты потревожат нас в ближайшее время.

– Не могу. Стоит только лечь и закрыть глаза, как я тут же начинаю задыхаться, – поежилась Инна. – Вот уж никогда не думала, что у меня клаустрофобия. Мне всегда казалось, что если кто из нас двоих и будет страдать от такого недуга, так это ты.

– Мне тоже дурно, но я стараюсь держаться.

– Так или иначе, вряд ли я засну в таких обстоятельствах. Слушай, Мизуки, а может, ты попробуешь применить свою способность? Мне кажется, что ты способна не только вернуться в Форис, но и выйти из этой комнаты, к примеру. Ведь все дело в вероятности.

– Не думаю, что я смогу, – с сомнением протянула Мизуки.

– А ты попробуй. Возможно, что это наш единственный способ побега. Все равно сейчас делать особо нечего.

– Я даже не знаю, как. Да и вдруг квантовиты будут недовольны, если я попытаюсь отсюда выбраться?

– Вряд ли. По-моему, они того и хотят. Не исключено, что квантовиты для того и привели тебя ко мне. Мне папа рассказал, что у них есть вероятномеры – такие приборы, позволяющие видеть вероятное будущее. Они могли предугадать, что я тебя об этом попрошу, – при упоминании отца Инна помрачнела.

Мизуки это заметила:

– Что случилось?

– Даже не знаю, что и сказать, – протянула Инна. – Вроде бы ничего конкретного… Я увиделась с папой, мы поговорили, он обо всем рассказал… Но… мне показалось, что он был излишне эмоциональным в этом разговоре. Я никогда еще не видела, чтобы в его голосе были хоть какие-то интонации, а тут он говорил с таким жаром… С одной стороны, может, и давно бы пора, а то мне иногда казалось, что он просто, ну… машина, что ли. Но с другой, такие перемены пугают. Может, это ерунда и не стоит внимания, но… просто это показалось странным и даже немного напугало меня, вот и все.

Мизуки крепко сжала ее руку:

– Инна, да просто твоему папе страшно, как и нам с тобой, вот его эмоции и выбираются наружу… Может, у него тоже клаустрофобия.

– Это не походило на клаустрофобию, – возразила Инна. – Да и вообще на то, что он боялся… Это скорее как… как будто медленно закипающий вулкан ненависти, готовый к извержению.

Мизуки фыркнула:

– Медленно закипающий вулкан ненависти? Звучит, как строчка из песни. Честное слово, Инна, ну твой папа злится из-за того, что его здесь заперли. Что тут такого странного? Все же он не робот, хоть иногда и напоминает его. Расслабься, когда мы отсюда выберемся, все снова будет, как прежде. Ну так что, мне попробовать переместиться?

– Да, конечно, – Инна тут же выпрямилась и постаралась собрать все мысли в кучу.

Отец всегда ей говорил, что эмоции только мешают работе. И если она будет поддаваться страхам, то просто ничего не сможет сделать. Ей нужно быть сильной, потому что если она не будет, – то все пропало. Так что Инна с ожиданием посмотрела на подругу.

Мизуки сделала глубокий вдох.

Алистер несколько раз моргнул, прежде чем смог осознать, что странные ощущения покинули его тело. Может, его телепортировали? Наверное, так ощущает себя человек, когда его разбирают на атомы, а потом собирают снова в каком-то другом месте. На языке сохранился вкус соммелиса, легкое покалывание медленно оставляло его тело, а сам он сидел все в том же инвалидном кресле, но уже в каком-то странном помещении, больше похожем на душевую кабину.

Рядом с ним никого не оказалось, и Алистер даже испугался, но в следующую секунду дверца кабины открылась, и он вновь увидел лицо своей бывшей жены, которое было растянуто в широкой улыбке.

– Как ни странно, ты тоже здесь! – воскликнула она. – Похоже, ты гораздо более предсказуем, чем я думала. Впрочем, это на самом деле запасной реализатор, так что твоя вероятность составляет процентов семьдесят, но это все равно довольно много.

Алистер ничего не понял и хотел уточнить, что она имеет в виду, но в следующую секунду Эшли вошла в кабину и выкатила его инвалидное кресло. Тогда он увидел остальных: Клода, Марека и… какое-то странное высокое и вытянутое существо, похожее на человека. Алистер сразу догадался, кто это. Квантовит равнодушно посмотрел на него и спросил:

– Это последний?

– А разве Вы уже не проверили в своем вероятномере? – спросила Эшли.

Однако квантовит лишь скользнул по ней равнодушным взглядом и ничего не ответил.

Немного привыкнув к странному созданию, Алистер продолжил оглядываться. Они находились в небольшой комнате, где все было белым. Клод и Марек тихонько стояли в стороне, с долей испуга и изумления осматриваясь по сторонам. Похоже, то, что с ними произошло, не вписывалось в их картину мира. Алистер же примерно знал чего ожидать – то есть чего угодно, а потому быстро пришел в себя. Самым удивительным было, конечно, поведение Эшли.

– Когда ты успела познакомиться с квантовитами? – спросил он.

Эшли вскинула брови:

– Я? Познакомиться? Я с ними не знакомилась. Я сказала, что у меня есть связи, но не сказала, что с ними.

Связи. С кем из этой реальности, кроме квантовитов, у нее могли быть связи? Внутри Алистера что-то неприятно заскреблось. Похоже, что его подозрения все же не были беспочвенными. Однако слышать окончательное подтверждение ему не хотелось, поэтому он оставил свои подозрения при себе и спросил только лишь:

– Где Инна?

– Где Инна? – поразилась Эшли. – А я-то думала, что ты первым делом захочешь увидеться с кем-то другим.

– Я дал обещание этому другому, что обеспечу безопасность его дочери, – заявил Алистер.– Поэтому спрашиваю еще раз: где Инна? Что вы с ней сделали?

Эшли вздохнула и посмотрела на квантовита. Тот равнодушно произнес:

– Дочь Рябинина в безопасности. Мы поместили ее в одну из наших комнат. Насколько я слышал, у нее приступ клаустрофобии, но в остальном ее состояние удовлетворительно.

– Клаустрофобия? – недоуменно переспросил Алистер. Раньше он такого за девушкой не замечал. – Я хочу ее видеть.

– Это потом, – отмахнулась Эшли. – Сначала нас отведут к Рябинину, правда?

– Да, – кивнул квантовит. – Он говорил, что первым делом вас нужно отвести к нему. Но Андмор просил передать, чтобы вы решили все свои дела как можно быстрее, потому что Рябинина ждет важная работа. Он отстает от графика. Но давайте к делу. Сейчас мы все должны взяться за руки.

Со стороны Новака раздался смешок. Алистер тоже слегка улыбнулся:

– Мы будем водить хоровод вокруг елки? Квантовиты празднуют Новый год? Простите, я не принес для вас подарков.

Эшли закатила глаза:

– Порой ты бываешь просто невыносим! Если ты не заметил, то в этой комнате нет дверей, и ходить сквозь стены могут только квантовиты. Если мы хотим отправиться с ним, то должны взяться за руки, потому что их у него всего две, а он может перенести только то, что его касается.

Алистер огляделся. И в самом деле, за исключением двери реализатора, других тут не было. Неожиданно он понял причину Инниной клаустрофобии.

– Короче, дай руку, – раздраженно брякнула Эшли, цепляясь за него своими тонкими и изящными пальцами.

Когда с другой стороны его коснулся Клод, Алистер грустно вздохнул. Вот уже несколько дней он переживал из-за своего друга, гадал, как он там и надеялся снова когда-нибудь его увидеть. Павел Рябинин его самый близкий человек и, когда того не было рядом, Алистер чувствовал себя так, словно он лишился какой-то очень важной части тела. Но теперь, когда квантовит собирался проводить их всех к нему, почему-то идти туда не хотелось. Потому что Алистер, кажется, догадывался о том, что произойдет, когда они, наконец, встретятся. И он совсем не был уверен в том, что хочет это видеть.

Мизуки вот уже два часа сидела, напрягая голову и пытаясь мысленно заставить себя перенестись куда-нибудь еще. Она не знала, куда, потому что понятия не имела, где и что расположено в этом странном месте. Возможно, именно в этом и была причина ее неудач.

– Пойди туда, не знаю, куда, – проворчала Мизуки. – Кажется, так в одной из ваших русских сказок говорили?

– Что значит, в одной из наших? – нахмурилась Инна. – Насколько я помню, одна из твоих прабабушек тоже была русской, значит, это и твои предки тоже. То, что у тебя японские имя и фамилия, еще не значит, что ты японка.

– Да, конечно, прости, – выдохнула она. – Просто так удобнее, когда ты точно знаешь, к какому народу принадлежишь.

– К народу Фориса, – заметила Инна. – Ты же знаешь, что официально у нас нет национальностей, потому что в каждом человеке смешано такое количество стран, что относить его к какой-то одной просто бессмысленно. И вообще, я давно тебе сказала, что нужно представить себе какое-то конкретное место, тогда у тебя все получится.

– Какое место? Я тут ничего не знаю! – в отчаянии простонала Мизуки.

– Ну, они принесли нам еду, – Инна с отвращением покосилась на остывшее мясо. – Наверное, у них тут есть кухня и что-то типа кладовой. Попробуй сосредоточиться на этом, может, получится.

Мизуки вздохнула, закрыла глаза и принялась думать о вонючем и остывшем мясе на тарелке. Оно не появилось из неоткуда. Где-то здесь есть существа, из которых и вырезали этот мертвый кусок плоти. Но она не хочет идти туда, где они бродят, еще живые. Ей нужно туда, где лежат их трупы перед тем, как из них приготовят блюдо для квантовитов. Ей нужно туда…

Неожиданно Мизуки стало очень холодно, и она поежилась, обхватив себя руками. Все это бесполезно. Нет у нее никаких способностей.

– Слушай, Инна, по-моему, мы просто тратим время…, – девушка открыла глаза и осеклась.

Мизуки больше не находилась в комнате Инны. Это было другое и очень большое помещение. Она еще не бывала в нем, и ей сразу бросились в глаза некоторые отличия от всего остального. Вообще-то, судя по всему, квантовиты не нуждались почти ни в каких вещах. Но эта комната была заставлена целой кучей довольно больших холодильников – Мизуки предположила, что это холодильники, потому что она лично настраивалась на место, где хранится еда. Никого из квантовитов поблизости не наблюдалось, и она решила немного осмотреться.

Прямо перед ней стоял двухметровый аппарат, испускающий еле слышный шум. Девушка осторожно коснулась дверцы и поразилась тому, насколько она ледяная. В животе у нее неожиданно заурчало, и Мизуки подумала, что если она возьмет всего один-единственный продукт, никто этого не заметит. В конце концов, вон их сколько, этих холодильников. Однако на дверце не было ручки, а сама она так плотно прилегала к корпусу аппарата, что подцепить ее было практически невозможно.

Сделав пару неудачных попыток, Мизуки потеряла терпение и решила отправиться на поиски более податливого холодильника. Но все они были абсолютно одинаковыми. Наверное, имело смысл вернуться к Инне, но Мизуки уперлась. В любом случае, этими скудными салатиками они не наелись. Должно же у квантовитов быть что-то еще, кроме мяса.

Она бродила по этому помещению, наверное, минут пятнадцать, как вдруг до нее донеслись голоса. Похоже, пара квантовитов только что переместилась сюда. С бешено колотящимся сердцем девушка прижалась спиной к одному из холодильников и осторожно выглянула из-за него. Двое квантовитов не очень высокого роста (по их меркам, естественно, для Мизуки они по-прежнему были великоваты) медленным, прогулочным шагом шли между рядами холодильников, как между деревьями. Возникало ощущение, что они просто случайно сюда забрели, а теперь не торопятся уйти потому, что делать им вроде как нечего. Но вскоре они очутились довольно близко от девушки, и она смогла разобрать их слова.

– Совет вчера жаловался, говорил, что мы уже неделю готовим одно и то же, и им скучно, – сказал один из квантовитов.

– Возможно, стоит изменить способ обжарки, – равнодушно предложил другой.

– Андмор предположил, что не хватает специй.

– Может, и так. Пусть тогда соберет на Форисе каких-нибудь трав, если там еще что-то осталось.

– Он слишком занят просмотром вероятностей.

– А мы едой. И меня наше основное блюдо вполне устраивает. Если ему что-то не нравится, то пусть сам и исправляет положение. Может, он и регулятор, но мы тоже квантовиты, а он ведет себя с нами так, как будто мы люди какие-то.

Они подобрались совсем близко к тому месту, где стояла Мизуки, но, похоже, ее либо не заметили, либо решили по своему обыкновению проигнорировать. Девушка осторожно выглянула из-за холодильника. Один из квантовитов равнодушно скользнул по ней взглядом и остановился около одного из аппаратов.

– Согласно списку, сегодня очередь вот этого, – произнес квантовит.

Он даже не коснулся холодильника, но тот поспешил открыться. Мизуки хотела пойти дальше, но ее неожиданно сразило любопытство. Что там внутри? И как они его открыли? Может, им в мозг встроено какое-то специальное устройство, как и людям на Форисе? Ее рука невольно скользнула к уху, за которым должен был находиться нейроресивер, оставшийся в психиатрической клинике.

Но то, что произошло дальше, заставило ее окаменеть на месте. Квантовит достал из холодильника… обмякшего человека. Сомневаться не приходилось – это был представитель расы самой Мизуки, а не один из этих странных существ. Он был очень бледен и, похоже, не дышал. Мертвый человек.

– Какой-то этот тощий, – заметил другой квантовит, ткнув пальцем в торчащие у трупа ребра.

– Если будет не хватать, соберем мясо с других его копий.

Мизуки зажала рукой рот, чтобы не закричать от ужаса. Кажется, квантовитов совершенно не беспокоило, что она это увидела. Крышка холодильника захлопнулась, они скучающе зевнули, а в следующую секунду приблизились к стене и исчезли вместе с трупом.

Только тогда Мизуки позволила себе закричать. Опустившись на пол, она вновь принялась стучать израненными руками по всему, до чего доставала, но облегчения ей это не принесло. Что ж, теперь ей многое стало понятно. И это пренебрежительное отношение, и слова Рябинина насчет того, что люди для квантовитов – всего лишь животные… Конечно, они животные, потому что квантовиты едят людей! Всхлипывая, Мизуки отчаянно боролась с ужасом, окутавшим ее, но ничего не могла поделать. Так страшно ей не было еще никогда в жизни.

Глава 18

Клод заметил мрачное лицо Алистера и поспешил спросить:

– Вы считаете, что Инна в опасности?

Мужчина вздрогнул, очевидно, забыв о том, что его окружают люди, нервно огляделся, убедился, что они еще не добрались до пункта назначения, и только тогда прошептал:

– Не знаю. Приступы клаустрофобии, насколько я слышал, скверная штука, но вряд ли они смертельны, если у пострадавшего только нет проблем с сердцем. А в этом плане Инна здорова, это я точно знаю.

– Это при условии, что инопланетяне сказали нам правду, – заметил Клод. – В чем я очень сильно сомневаюсь. Все это как-то странно, не находите? Мы думали, что нам придется пробиваться с боем, что нас убьют, стоит нам только сделать шаг в их сторону, а они впустили сюда нас всех, включая Вашу бывшую жену, как будто мы долгожданные гости.

Алистер кивнул, вновь погружаясь в свои думы. В отличие от других, он не мог передвигаться сам, хотя до сих пор не мог понять, как это квантовит перемещал их всех вместе с инвалидным креслом. Какое-то время процессия шла молча, пока, наконец, Тиртен не остановился.

– Возьмитесь за руки, – вновь попросил он.

На этот раз Алистер не стал высказывать глупые предположения на тему того, почему они это делают. Только зажмурился, готовясь увидеть то, что ему видеть не хотелось.

И в следующую секунду они очутились в помещении, гораздо больше похожем на лабораторию, в которой работали Рябинины и Кроссман. Кругом приборы, инструменты, компьютеры, какие-то мониторы на стенах… Клод с Новаком пораженно оглядывались, но вот Алистер не сводил глаз с Эшли. Ту, казалось, совсем не удивило попадание на рабочее место ученого. Конечно, может, работа детектива приучила ее к неожиданностям, но вот эта улыбка на ее лице… такая, с нотками не то восхищения, не то чего-то в этом роде. И вот, из-за высокого ящика на столе, полного микросхем, вышел он. Тот, чье исчезновение вот уже несколько дней будоражило город. Тот, кого Алистер считал самым дорогим для себя человеком, ради кого был готов на все.

– Привет, Алистер, – знакомым равнодушным голосом поздоровался Павел Рябинин. – Приятно видеть, что ты добрался сюда целым, хотя и не совсем невредимым.

Алистер опустил голову и уставился на гипс. Потом прохрипел:

– Прости меня, Паша… Я не справился… Я должен был позаботиться об Инне, но она…

– Она все равно нашла дорогу сюда, я знаю, – кивнул Павел. – Не мучься угрызениями совести. Разумеется, прося это сделать, я не полагал всерьез, что у тебя получится.

Алистер сглотнул ком в горле. Его друг оставался привычно холодным и отстраненным, и никто не мог понять, то ли того и в самом деле ничего не волнует, то ли все спрятано так глубоко, что найти чувства Павла могли только избранные. Алистер был одним из тех немногих людей, которому в свое время удавалось стать свидетелем случайно промелькнувшей улыбки, или неожиданной заинтересованности каким-то либо вопросом человеческих отношений. И он хорошо помнил, с каким беспокойством смотрел на него Павел, когда Алистер рассказывал ему, что хочет умереть. Поэтому кому, как ни ему, знать, что у Павла Рябинина есть душа. И, возможно, где-то там, глубоко, лучший друг проклинает его за то, что он не справился.

Он мог копаться в своих чувствах и обвинять себя еще долго, но от этого не будет никакого толка. Клод нервно барабанил пальцами по спинке инвалидного кресла, и Алистер решил спросить:

– Ты виделся с Инной?

– Да, – ответил Рябинин. – С ней все хорошо. Квантовиты хотели убить ее за настойчивость, но я убедил их этого не делать. Я им еще нужен. За тебя Алистер, я тоже просил. На самом деле тебе не стоило просить Эшли помочь тебе. Они бы и так тебя пропустили, я договорился. Но вот этого парня ты зря с собой привел, – Павел медленно прошел по комнате и остановился рядом с Клодом.

Тот встретил его взгляд смело, хотя Алистер заметил, что его лучший друг немного недоволен. На лице Павла это никак не проявлялось, но вот его руки, засунутые в карманы лабораторного халата, определенно сжались в кулаки, плюс дыхание было слишком уж ровным, как будто его контролировали.

– Меня зовут Клод, – так как Павел лишь молча смотрел на него, парень решил заговорить первым. – Я друг Инны и пришел сюда потому, что беспокоюсь о ней.

– Я уже несколько дней слежу за тобой, – заявил Павел и кивнул в сторону одного из экранов. – Квантовиты позволили мне пользоваться их вероятномером. На самом деле он был нужен мне для работы, но иногда я подсматривал, как происходят дела на Форисе. И заметил, что вы с Инной сильно сблизились в последние дни.

Голос Павла звучал равнодушно, но Алистер интуитивно понимал, что тот недоволен отношениями дочери с этим парнем.

– Не стоило тебе приходить сюда, – заключил Павел. – Но я за тебя ответственность не несу. Все, что произойдет с тобой в дальнейшем, меня не касается. Если с тобой что-нибудь случится, ты будешь виноват сам.

Руки Клода изо всех сил стиснули спинку инвалидного кресла. Слова звучали, как угроза, это понимали все в комнате, однако никто не решился ничего сказать. Тем временем Павел пошел дальше и остановился перед Новаком. Тот стоял, скрестив руки на груди и поглядывая на все происходящее из-под сурово сдвинутых бровей. Когда двое злейших врагов встали рядом, казалось, сам воздух начал потрескивать от напряжения. Алистеру даже показалось, что фильтр начал плохо справляться с отсеиванием других вероятностей, потому что до него как будто начали доноситься крики и звуки ударов, но в комнате никто не дрался. Павел сдержался от того, чтобы проявить эмоции. Долго посмотрев в глаза Новаку, он отвернулся и пошел дальше.

Но того это не устроило.

– Что, мне ничего не скажешь? – скорее выплюнул, чем сказал Новак. – Даже не объяснишь, зачем я здесь?

Не оборачиваясь, Павел ответил:

– Мне нечего сказать. Для меня ты всего лишь пыль. Я просил Эшли привести кого-нибудь еще с собой. Она решила взять тебя. Кстати, милая, – он посмотрел на женщину, разглядывающую один из мониторов вероятномера, на котором миссис Домбровская рыдала на кухне, а ее утешал высокий черноволосый мужчина – ее муж, Тадеуш Домбровский. – Мне нравится твой выбор.

– Милая? – недовольно переспросил Новак.

Павел Рябинин медленно, как будто лениво приближался к Эшли, которая вроде как не замечала его, увлеченная созерцанием рыдающей женщины на экране. Алистер стиснул руки в кулаки, когда его друг оказался всего в метре от Эшли. Павел медленно обхватил ее за талию и, наклонив голову, коснулся губами ее щеки. У Новака отвисла челюсть. Алистер чего-то такого ждал, но все же окаменел на месте, обнаружив, что тело его больше не слушается. По грудной клетке разлилась такая боль, что даже удивительно, как это он не умер на месте.

– Доктор Кроссман, Вам плохо? – заметив боль на его лице, обеспокоенно спросил Клод.

Алистер ничего не ответил и отвернулся, чтобы не смотреть.

И в этот момент ему на плечо опустилась такая знакомая сильная и прохладная рука. Сделав глубокий вдох, Алистер посмотрел на своего друга. Тот равнодушно присел на стул, который поспешно придвинул так, чтобы оказаться на одном с ним уровне. Встретившись взглядами, один из которых выражал боль, а другой был спокоен и сосредоточен, друзья понимающе кивнули.

– Ты встречаешься с Эшли, – сказал Алистер.

– А ты про это уже знал, – добавил Павел.

Алистер покачал головой:

– Я не знал, но догадывался. Эти вечера, которые ты проводил вне дома, но и в институте тебя тоже не было… Когда ты возвращался, от тебя пахло ее духами… А один раз я видел, что вы сидели за одним столиком в том самом кафе в парке. Но ты ничего не говорил, и я не спрашивал. Думал, что если это все не озвучить вслух, то его как бы и нет. Как те «друзья кота Шредингера». До тех пор, пока им не сообщат, что кот мертв или жив, они ничего наверняка не знают. Так и я. Но все равно: почему ты мне не говорил? И честное слово, почему из всех людей в Форисе ты выбрал Эшли?

Павел сказал отстраненным, ничего не выражающим голосом:

– Я знал, что тебе будет больно, а потому и не говорил. Ведь Эшли твоя бывшая жена…

– Я ее уже не люблю, – мотнул головой Алистер. – Больше нет. Но я же помню, как ты ругал ее в этой своей равнодушной манере, когда я рассказывал тебе о том, как она со мной поступила. Ты говорил, что от таких, как она, нужно держаться подальше. И что теперь? И с каких это пор для тебя женщина стала важнее науки? Не ты ли говорил, что чувства только мешают работе?

– Я говорил, – согласился Павел, а потом оглянулся на Эшли. Та вертела в руках один из приборов, взятый со стола и, казалось, совершенно не обращала внимания на их разговор. Но мужчина все же понизил голос и сказал так тихо, чтобы его услышал только Алистер. – Чувства мешают работе, но у нас с Эшли нет таких чувств, из-за которых тебе бы следовало беспокоиться. Вообще-то она очень умна, и с ней интересно разговаривать. Конечно, это не отменяет того, что она поступила отвратительно по отношению к тебе. Просто иногда тебя не было рядом. Алистер, это совсем неплохо, что у тебя в жизни было что-то еще, кроме меня и квантового компьютера. Я рад, что ты не зациклен на этом, как я. Но в те минуты, когда тебе требуется немного пространства, я всегда мог обсудить свои мысли о будущем с Эшли, и она зачастую со мной соглашалась.

– Так у вас был секс или нет? – уточнил Алистер.

– Да, был, но всего пару раз. Тебе не стоит из-за этого переживать.

Алистера эти слова до конца не успокоили, однако вряд ли он мог что-то сделать, чтобы этому помешать. Павел напоследок крепко сжал его руку и встал. Эшли тут же обернулась и потянулась к нему с поцелуями. Алистер не стал на этот раз отворачиваться, хотя ему по-прежнему было неприятно. Как его друг мог так с ним поступить?

Когда Мизуки все-таки исчезла, Инна, с одной стороны, обрадовалась, а с другой – жутко испугалась. Не так уж просто осознать, что твоя подруга может перемещаться из помещения в помещение, всего лишь подумав об этом. Несомненно, соммелис оказался мощной штукой. Гораздо более мощной, чем она предполагала.

Однако прошло пять минут, и Мизуки так и не вернулась. Инна начала беспокоиться. Возможно, Мизуки ищет нормальную еду на кухне, чтобы принести ее сюда. Возможно, она очутилась не на кухне, но в каком-нибудь интересном месте, и теперь осматривается там. Или у нее могли возникнуть трудности с обратным перемещением. Инна отчаянно старалась не думать о самом плохом варианте: Мизуки очутилась там, где ей не полагалось быть, и ее за это накажут.

Девушка около получаса просидела, как на иголках, прежде чем Мизуки вновь объявилась. С первого взгляда становилось понятно, что что-то случилось. Глаза Мизуки были расширены от ужаса, а еще она тряслась всем телом. Инна похолодела:

– Что такое? Где ты была?

Мизуки ей не ответила. Вместо этого она подошла к столу, на котором лежало так и не съеденное мясо, и принялась смотреть на него так, как будто именно этот кусок материи сто пятьдесят лет назад послужил причиной крушения корабля «Форис».

– Ты ела мясо? – дрожащим голосом спросила Мизуки.

– Нет, – удивилась такому вопросу Инна.

– И я не ела, – протянула Мизуки. – Но вот твой отец ел. Как думаешь, он знает, что это такое?

– Понятия не имею, – пожала плечами Инна. – Он мне много чего рассказал, но про мясо – ни слова. А что, ты встретилась со зверем, из которого делают еду? Он очень страшный?

– Это не зверь, – Мизуки закрыла лицо руками. – Это человек, Инна. Человеческое мясо. Квантовиты едят людей.

Инна недоверчиво на нее посмотрела:

– Да ладно. Не может быть! Ты, наверное, что-то не так поняла.

– А как еще это можно понять? – вскричала Мизуки. – Я думала о еде, а потом очутилась в таком большом помещении, полном холодильников с людьми! Это точно люди, Инна, и они совершенно точно были мертвы!

– Холодильники с людьми – это еще не повод обвинять квантовитов в людоедстве, – возразила Инна.

– Может быть. Но там было двое квантовитов. Я смогла увидеть, что они делают. Они открыли холодильник и заявили, что человек в нем слишком тощий. А потом, ты представляешь, сказали, что соберут мясо с его копий! Как еще можно это понять?

Представив себе эту сцену, Инна вздрогнула. Она давно уже гадала, чем же они тут питаются и полагала, что здесь существуют какие-то идеи животных, но чтобы людьми…

– Может, это не люди, – предположила она. – Может, это такие животные, которые выглядят, как люди.

– Ты когда-нибудь видела животных, которые выглядят, как люди?

– Я вообще животных никогда не видела. Но это не значит, что таких нет.

– Не знаю, может, у них тут и есть какой-нибудь вид животных, но тот был до жути похож на человека. И, я тебе так скажу: если мы выглядим, как их источник пищи, то где гарантия, что рано или поздно они нас не съедят? – всплеснула руками Мизуки.

– Но мы же разумные существа!

– Для них – вряд ли. Эти квантовиты смотрели на меня, как на взбесившуюся собачку, которая лает и лает, и ничего разумного не говорит. Они живут в квантовой реальности, у них есть технологии, позволяющие перемещаться отсюда в наш мир, им не нужны двери… Да по сравнению с ними мы и есть животные! Неудивительно, что они так пренебрежительно с нами обращаются. Квантовиты ведут себя так, как будто мы просто не в состоянии понять ничего из того, что они делают. А если вдруг тебе случится сказать что-то умное, то смотрят на тебя так, как будто моль заговорила!

С этим Инна была вынуждена согласиться. Встретивший ее квантовит не обращал на нее внимания до тех пор, пока она не начала задавать умные вопросы и пользоваться специфическими терминами, и тогда он очень сильно удивился. Судя по всему, они и в самом деле не считают человека разумным существом.

– Но подожди, – вставила она. – Мой отец в данный момент встраивает к ним в корабль или где там мы находимся квантовый компьютер. Несомненно, проследив за ним, они должны были убедиться, что мы достаточно умны, чтобы считаться разумными.

– Во-первых, твой отец – гений, и по нему одному судить обо всех остальных людях было бы глупо даже для меня, а для них и подавно, – заметила Мизуки. – А во-вторых, ты скажи мне вот что: зачем им квантовый компьютер? Ты не обратила внимания на то, как пусто вокруг? У них же вообще ничего нет. Только базовая мебель и эти вероятномеры. Никаких компьютеров. Да и зачем они им? Они много всего знают, усилиями мысли управляют реальностью вокруг. Они и в самом деле невероятно разумны, Инна. Компьютер им не нужен. Если они когда-то такими и пользовались, то это было далеко в прошлом.

Инна промолчала. Она сама пока мало что здесь видела, но и ей бросился в глаза такой демонстративный минимализм. У такой развитой расы не может не быть особой аппаратуры, при помощи которой они делали все эти вещи с Форисом, но вокруг было так пусто… в самом деле, зачем им компьютер? И чего они так разозлились из-за того, что отец нашел элементы от него? Что-то тут не то…

Однако не успела она высказать свои опасения, как прямо за спиной Мизуки появился квантовит. На этот раз Инна посмотрела на него куда более внимательно, чем в прошлый раз, и обратила внимание на тонкие и немного изящные черты лица, на глаза, в которых и в самом деле можно было увидеть знание, в сотни раз превышающее ее собственное. Но ничто в нем не указывало на то, что существо испытывало какие-либо эмоции по отношению к ним. Пожалуй, они его немного интриговали, но так скорее интригует странное поведение домашней кошки, чем существа, равного тебе. Оставалось только надеяться, что они не едят домашних кошек.

– Мизуки, – ровно произнес квантовит. – Тебе пора.

Девушка подпрыгнула на месте и оглянулась со страхом. Так в земных фильмах смотрели люди, столкнувшиеся с хищным зверем. Инне стоило огромного труда сохранить самообладание, которое и без того было на пределе. Но все же вряд ли они прямо сейчас их убьют.

– Куда пора? – испуганно спросила Мизуки.

– На исследование, – спокойно сказал квантовит. – Ночь уже закончилась, и нам пора приступать к работе.

Мизуки растерянно повернулась и подошла к Инне с таким видом, как будто ее забирают на смертную казнь. Такой вариант тоже нельзя было исключать, но они ведь хотели изучить феномен, неужели они так просто ее убьют, ничего не выяснив? Вряд ли. Им потребуется некоторое время на то, чтобы все изучить. Поэтому Инна ободрительно обняла Мизуки и прошептала ей на ухо:

– Иди. Не беспокойся, пока они тебя убивать не станут. Им нужна твоя способность.

– Будем на то надеяться, – ответила Мизуки.

После чего квантовит взял ее за руку, и они оба исчезли. Инна вновь осталась одна в комнате без дверей, наедине с куском какого-то человека, которого ей пытались скормить. Она решила дать себе обещание не есть здесь никакого мяса, даже если будет умирать с городу. Потом девушка снова легла на кровать.

Стены продолжали сжиматься, но усталость навалилась на нее так сильно, что сил сопротивляться сну больше не было. Сняв обувь и накрывшись одеялом, она опустила веки и постаралась не думать о том, что находится в замкнутом помещении. Где-то рядом работает ее отец. Он гений и, несомненно, рано или поздно придумает, как им отсюда выбраться. А пока ей нужно расслабиться и постараться отдохнуть, ведь последние дни для нее выдались очень нервными…

По ощущениям, она спала не более часа, ну или двух, когда вдруг очнулась от звука шепота. Ей снилось, что несколько ее версий видели перемещение Мизуки в кладовую, где хранились людские трупы. Они открывали дверцы холодильников и видели людей – в большинстве своем это были копии одного и того же человека. Инны поняли, что были правы: в квантовой реальности ты можешь убить кого угодно множество раз, тем самым обеспечив себя едой на целую вечность. Девушки были в таком ужасе, что не заметили, как рядом с ними появился квантовит. Он схватил одну из них за плечи. Инна смотрела ее глазами и увидела, как квантовит широко улыбнулся, обнажив клыки, острые, как у хищного зверя и вдруг вгрызся ими ей прямо в шею, словно вампир. Место укуса пронзила резкая боль. Инна закричала во сне и проснулась.

Едва очнувшись, она поняла, что в комнате есть кто-то еще, кроме нее. Два знакомых голоса о чем-то шептались всего в паре метров от нее. Инна открыла глаза и увидела Клода с Кроссманом, которые с встревоженными лицами обсуждали ее отца.

Несмотря на усталость, спать она больше не хотела, во всяком случае, психически. Инна не могла отделаться от мысли, что то, что она увидела в своем сне, и в самом деле произошло. Поэтому она потянулась, и в этот момент ее пробуждение заметили.

Клод тут же с беспокойством спросил:

– Ой, Инна, ты проснулась? Прости, мы не хотели тебя будить…

– Это не вы. Мне приснился кошмар, и я просто больше не могла спать, – Инна откинула одеяло и села на кровати. – Откуда вы здесь взялись?

– Это самое странное, – поспешно сказал Клод. – Нас привела сюда Эшли Маклейн. Ты знала, что она любовница твоего отца?

Инна чуть не поперхнулась слюной.

– Маклейн? Любовница моего отца? – повторила она. – Да вы с ума сошли!

– И, тем не менее, это так, – уверенно произнес Клод. – Он зачем-то попросил ее явиться сюда, и квантовиты ее пропустили, включая меня, Кроссмана и Новака.

– А Новак-то здесь с какого перепугу? – Инна протерла глаза, жалея, что не может то же самое сделать с ушами. Похоже, пока она спала, мир сошел с ума. Впрочем, они же в квантовой реальности, вероятно, удивляться тут нечему.

– Это одна из главных загадок, – сказал Клод. – Твой отец зачем-то просил ее привести с собой одного любого человека, мы с Кроссманом сами к ним присоединились.

Друг Инниного отца был странно молчалив. Обычно он всегда сохранял жизнерадостность, улыбался и старался не унывать даже в самой трудной ситуации, но сейчас, сидя в инвалидном кресле с ногой в гипсе и опущенной головой, мужчина казался самим воплощением страдания. Наверное, удивляться тут нечему, ведь Маклейн – его бывшая жена.

– Доктор Кроссман, Вы в порядке? – осторожно спросила Инна.

Тот грустно вздохнул:

– Нет. Не в порядке. Твой отец – мой лучший друг, и я не собираюсь с ним ссориться только из-за того, что он спит с моей бывшей женой. Но все равно не могу понять, почему он мне этого не сказал. Да и вообще… прости за такие интимные откровения, но я не думал, что он вообще хоть с кем-то спал с тех пор, как развелся с твоей матерью. Мне казалось… что он потерял к этому интерес.

– Действительно, странно, – согласилась Инна. – Они же вроде с мамой из-за того и развелись – из-за того, что он с ней не спал. А тут любовница, да еще и Маклейн…

Кроссман смотрел в какую-то дальнюю точку в пространстве так, словно потерял смысл жизни. Инна помнила, что он ей долгое время врал, но больше уже не злилась. Кроссман не виноват, он всего лишь выполнял просьбу ее отца. Кресло мужчины стояло совсем рядом с ее кроватью, и поэтому она потянулась и успокаивающе положила руку ему на плечо. Он грустно улыбнулся, накрыл ее руку ладонью и осторожно сжал. Встретившись с ним взглядом, Инна поняла, что Кроссман думает о том же, что и она: они совсем не знали человека, с которым жили и работали. Кто же такой Павел Рябинин, и о чем еще он им не рассказывал?

Вздохнув, девушка перевела взгляд на Клода. Он тоже посмотрел на нее, сузив глаза, но ничего не сказал, только лишь принялся нервно вертеть в руках вилку. Вилку?

Инна осторожно отстранила руку от Кроссмана и покосилась на стол. Там стояла уже не одна, а целых три тарелки, и две из них были пустые. Она быстро вскочила и подбежала к этому месту, после чего увидела, что на белых тарелках из непонятного материала остались потеки жира. Девушка схватилась за голову:

– Только не говорите, что вам принесли мясо, и вы его съели!

– А что такого? – удивился Клод. – Наши предки все ели мясо, не стоит забывать. Это вполне естественная для нас пища. Или ты переживаешь за мой желудок? Не бойся, меня даже не вырвало, как ни странно. Кроссмана немного мутило, но в целом и его организм справился. Можешь тоже попробовать.

Инна зажмурилась и покачала головой. Ей было все равно, что это мясо от человека, который, вероятно, мертв уже сотни лет, а также, что одна из его версий может все еще бегать где-то здесь, в квантовой реальности. И даже не имело значения, что все ее предки ели мясо, а некоторые, возможно, были каннибалами. Она не собиралась есть труп своего сородича, даже если от этого будет зависеть ее жизнь.

– Вы не понимаете…, – простонала Инна. – Это человеческое мясо!

Кроссман с Клодом замерли и недоуменно на нее уставились. Клод посмотрел на вилку, на которой еще остались следы жира.

– С чего ты это взяла? – спросил он.

И она рассказала им о том, как Мизуки пыталась переместиться на кухню, и что она в результате выяснила. Узнав об этом, Кроссман побледнел, а потом быстро покатил на своем инвалидном кресле к санузлу. Судя по звукам, его там вырвало.

Клод отреагировал более спокойно. Отложив вилку в сторону, он нахмурился:

– Это многое объясняет.

– Что объясняет? – недовольно спросила Инна. – Ты разве не собираешься избавиться оттого, что съел? Вы же недавно ели, правда? Оно не должно было успеть перевариться.

Клод судорожно сглотнул, но уверенно произнес:

– Инна, каннибализм я не одобряю точно так же, как и ты. Но этот человек уже мертв, и с этим ничего не поделаешь. Что толку избавляться от съеденного? Его этим не вернешь.

Инна это не одобряла, но отчасти он был прав.

– Что ты понял? – спросила девушка.

– Зачем им здесь мы, – пояснил Клод. – Не знаю, собираются ли они убивать твоего отца, но, скорее всего, он именно из-за этого попросил Маклейн привести кого-нибудь. Надеется, что они съедят Новака, а не кого-то из нас. Насколько я понял, он убедил квантовитов разрешить тебе и Кроссману перейти в эту реальность, чтобы они вас не убили из-за ваших знаний о них. Маклейн, видимо, тоже знала, поэтому ее присутствие здесь объяснимо. Но вот я… твой отец так странно сказал, что не несет за меня ответственности… думаю, он полагает, что меня съедят.

Инна чуть не задохнулась:

– Нет, я им этого не позволю! К тому же я не верю в то, что мой папа мог обречь какого-либо жителя Фориса на гибель. Он малоэмоциональный, но не жестокий.

– А разве Новак не его злейший враг? – спросил Клод. – Если он знает, что квантовиты питаются людьми, и что они хотят съесть его близких, конечно же, он отдаст каннибалам кого угодно, только не их.

Инна неожиданно поняла, что он прав. Ее отец больше не походил на того спокойного и благородного человека, которого она знала. Он становился другим, и это ее пугало.

Глава 19

Были ли другие квантовиты в курсе о том, что она видела? Мизуки задавалась этим вопросом всю дорогу до места, в котором ее собрались исследовать. Если и знали, похоже, что это их не очень волновало. Может, это потому, что ей все равно отсюда было некуда деться? Но как же тогда ее способность? Впрочем, Мизуки понятия не имела, как ей управлять. Даже то, как она очутилась в огромном холодильнике, больше походило на случайность, чем на намеренное перемещение. Тем более что обратно она пыталась вернуться полчаса, если не больше, и все никак не могла. А ведь это всего лишь перемещение внутри квантовой реальности. Наверняка вернуться в свою собственную будет гораздо сложнее.

Ее привели в то самое помещение, в котором она очутилась, едва прибыв в квантовую реальность. В нем уже находилось несколько квантовитов, совсем немного, но Мизуки, помня о том, где она находится, предположила, что их гораздо больше, просто она их не видит. Квантовиты спокойно сидели, словно ожидая спектакля, который на самом деле им не очень интересен, и на который они пришли просто потому, что им больше нечем было занять вечер. По правде говоря, Мизуки всегда мечтала стать актрисой и выступать на сцене, но не перед этими равнодушными созданиями, которых не впечатлит ни одно сказанное ею слово.

Тот, кто ее привел, подошел к одному из сидящих на стульях и о чем-то быстро переговорил. После этого квантовиты поменялись местами, и сидящий до этого встал перед девушкой. Он выглядел старше остальных – его волосы были седыми, лицо подернутым морщинами, спина слегка горбилась, а в глазах светилась мудрость, которой Мизуки еще никогда и ни у кого не видела.

– Мы знаем о том, что ты уже совершила пробное перемещение, – ответил он на незаданный вопрос. Мизуки вздрогнула, ожидая, что ее сейчас станут ругать, но, похоже, никого этот факт всерьез не взволновал. – Расскажи о том, как ты это сделала.

Убедившись в том, что никто не собирается ее убивать, Мизуки пожала плечами:

– Да я и сама не знаю. Инна предложила попробовать, я подумала о… о еде, и вот, результат – переместилась.

Девушка старалась говорить небрежным тоном, как будто она не просидела два часа, пытаясь сдвинуть свои атомы хоть куда-нибудь. Неизвестно, что в этот момент подумали квантовиты, но они сказали:

– Очень хорошо. Думаю, что нужно провести несколько тестов. В прошлый раз мы просто позволили тебе попробовать, чтобы знать, действительно ли ты на такое способна, но на этот раз мы хотим понаблюдать за процессом.

Мизуки кивнула. Откуда-то с задних рядов встал еще один квантовит и, сжимая в руках какой-то мешочек, приблизился к ней. Внутри мешочка лежали голубые не то крупные ягоды, не то очень маленькие фрукты.

– Что это? – с опаской спросила она, помня о диете окружающих ее существ.

– Это плоды ратилии, – пояснил квантовит. – Одно растение, которое существует только в этой реальности. Оно улучшает природные способности мозга. Ешь.

Ну, по крайней мере, это не мясо. Мизуки осторожно подобрала один плод, повертела его в пальцах, разглядывая ровную голубую окраску, и осторожно надкусила. Брызнул лиловатый сок. На вкус плод был сладок, но при этом немного кисловат, однако на апельсин это не походило, что-то другое… Ей очень сильно хотелось есть, поэтому она взяла сразу два плода. Желудок довольно заурчал. Руки стали липкими от сока, но салфеток ей никто не предложил, поэтому она вытерла их об брюки, совершенно не беспокоясь о том, что подумают о ней квантовиты. И в самом деле, на такой не принятый в приличном обществе жест они отреагировали так же равнодушно, как и на все остальные ее действия.

– Ратилия усваивается практически сразу, – пояснил старый квантовит. – Как ты себя чувствуешь?

– Ничего так, – протянула Мизуки.

Особой разницы между ее состоянием до съедения плода и после она не заметила, разве что головная боль от недосыпа прошла.

– Значит, наши предположения верны, и ваш организм принимает их так же хорошо, как и наш, – сделал вывод квантовит.

Мизуки это показалось, или в его голосе и в самом деле прозвучала толика недовольства и страха?

– Теперь попытайся куда-нибудь переместиться, как ты это делала ранее.

Мизуки нахмурилась:

– Простите, а как Вас зовут?

– Меня? – даже как будто бы удивился квантовит. Неожиданно девушка начала различать в его интонациях малейшие признаки эмоций, что, несомненно, сделало его речь более живой. Это так ратилия действует? – Танбронд. Но мое имя тебя не касается.

– Почему же не касается? – неожиданно осмелела Мизуки. – Если Вы собираетесь быть моим… учителем, то неплохо было бы знать, как к Вам обращаться.

Плечи Танбронда поднялись всего на один миллиметр, но Мизуки это заметила. Ее мозг определенно начинал работать лучше. Теперь она могла видеть, что квантовиты, хоть и по-прежнему воспринимают ее как диковинного зверя, немного побаиваются ее, словно тигра или леопарда. Наверняка этот страх относится не только к ней.

– Пора начинать, – произнес квантовит.

– Но куда мне переместиться? – спросила Мизуки. – Я здесь практически ничего не знаю, и мне нужна конкретная мысль.

Танбронд думал какую-то секунду.

– Переместись к Андмору. Думаю, что он захочет сам увидеть, как действуют твои способности.

Мизуки прекрасно помнила то помещение с кучей экранов и квантовита в серой одежде. Скорее всего, переместиться туда будет не трудно. Она сделала глубокий вдох, закрыла глаза… а когда открыла, обнаружила, что уже переместилась.

Это, честно говоря, напугало ее. В прошлый раз она пыталась не один час, прежде чем очутиться хоть где-то, а сейчас, похоже, ей хватило одной лишь мысли. И вот, перед ней стена, заполненная мониторами, и Андмор стоит перед ней, равнодушно смотря сверху вниз.

– Впечатляет, – скучающим тоном сказал он.

Мизуки пыталась проанализировать произнесенное слово со всех сторон, но в нем ей не удалось прочесть никаких эмоций. Наверное, Андмор более искусно имитировал хладнокровие, чем квантовиты в зале, хотя Танбронд был определенно старше.

– В тебе есть потенциал, – небрежно бросил он и снова вернулся к созерцанию своих мониторов.

Наверное, это означало, что ей стоило вернуться в зал, но напрямую Андмор этого не сказал, и Мизуки решила воспользоваться возможностью узнать его получше. Судя по всему, Андмор был либо правителем, либо тем, кто участвует в принятии решений, а значит, основная опасность исходила от него.

Мизуки тоже подошла к экранам. Как и в прошлый раз, квантовит не уделил ей особого внимания, а там, куда падал его взгляд, сцены на экранах начинали меняться. Мизуки последовала его примеру и, выбрав экран, принялась, так сказать, «листать каналы». Сначала картинки сменялись хаотично: пейзажи, существа и странные события, которые ей ни о чем не говорили. Мизуки задумалась: интересно, а можно ли настроить монитор на что-то конкретное? Наверняка можно, иначе как же они предсказывают будущее именно Фориса, а не чего-либо еще.

Сначала она и в самом деле хотела подумать о родном городе, но в ее мысли неожиданно ворвалось другое место, о котором девушка думала довольно часто на протяжении своей жизни, как, впрочем, и любой другой человек в Форисе. Мизуки подумала о Земле. О тех видах, которые были им доступны благодаря архиву фильмов, сериалов и фотографий, о родине своих предков, о стране Восходящего Солнца, о заснеженной России, других государствах, в которых когда-либо жили ее прадедушки и прабабушки…

И в этот момент на экране отобразилась эта планета. Из космоса она выглядела почти так же, как и в различных источниках из архива, разве что облаков было чуть больше. Через минуту созерцания все вокруг исчезло, и действие с экрана перенеслось в комнату. Девушка словно повисла посреди космоса. Земля вращалась, наверняка быстрее, чем это происходило в реальности, и тут Мизуки отметила, что она практически не видит огней, которые по ее памяти должны были заполнять все материки до единого. Где же они? Потом, следуя ее мысленному приказу, симуляция космоса сменилась на одну из улиц Токио. Насколько ей было известно из архивов, на момент отбытия «Фориса» это был один из самых развитых и процветающих городов. Чистые улицы, небоскребы, деревья сакуры на каждом шагу… Что же она видела сейчас? Улицы были засыпаны мусором, электричества, похоже, не было, деревья высохли, а некоторые дома оказались наполовину разрушены. Увидев обглоданные дикими животными трупы, Мизуки прижала руку ко рту.

В шоке она начала смотреть, что происходит в других странах, но разруха словно охватила весь земной шар. Москва, Лондон, Сан-Франциско, Париж, мелкие города африканских стран, даже Антарктида – везде трупы, везде гибель природы, везде отсутствие цивилизации и вообще хоть какой-нибудь жизни, кроме каких-то гигантских белок. Встряхнув головой, девушка вышла из симуляции и пораженно спросила:

– Что это? Неужели Земля?

Андмор бросил на нее равнодушный взгляд:

– Если ты хотела именно ее увидеть, то да. Примерно лет через десять от сегодняшнего дня. Так она будет выглядеть через десять лет.

Мизуки была в ужасе. Покачав головой, она пробормотала:

– Нет, этого не может быть… там же совсем не осталось людей… Насколько точно это предсказание?

– Конкретно это – девяносто процентов вероятности, – пояснил Андмор.

– А можно ли как-то узнать, из-за чего все произошло?

– Можно. Но тебе пора идти. Танбронд уже начал беспокоиться.

– Но подождите…

Однако в следующую секунду Мизуки вновь очутилась в зале. Как она переместилась, она же этого не хотела? Вероятно, Андмор поспособствовал. Танбронд что-то говорил, но Мизуки не слушала. Перед ее глазами стояла разрушенная планета, и она не могла отделаться от мысли, что форисяне – последние люди во Вселенной.

– Доброе утро, пап, – робко поздоровалась Инна, когда один из квантовитов переправил ее в лабораторию отца.

Она ожидала увидеть его, как всегда отстраненного от всего остального и полностью погруженного в работу. Но вместо выполнения возложенной на него задачи, Павел Рябинин целовался с Маклейн. Детектив крепко прижимала его к себе, целуя с таким жаром, что можно было бы подумать, она и в самом деле горячо любит Инниного отца. Девушка в шоке застыла посреди комнаты, не понимая, что же в такой ситуации делать. Через некоторое время Маклейн оторвалась от мужчины, соблазнительно улыбнулась и элегантно опустилась в небольшое кресло, поигрывая локонами волос. Вероятномер на стене ожил. Рябинин какое-то время постоял с немного недоуменным видом, как будто не понимал, что происходит, а потом приблизился к дочери.

– Доброе утро, – привычным равнодушным тоном сказал он.

– Не хочешь объяснить мне, что происходит? – недовольно протянула Инна.

Отца тон ее голоса ни капельки не смутил, он лишь немного мечтательно оглянулся на Маклейн. А потом приблизился к девушке и понизил голос так, чтобы слышать могла только она:

– Да, так получилось, что Эшли моя любовница. Но на самом деле я не так уж часто и спал с ней. Тут дело скорее не в сексуальном влечении. Алистер – мой лучший друг, и больше всего времени я всегда проводил именно вместе с ним. Но я знал, что он не горел идеей восстановления квантового компьютера так, как я. Конечно, он поддерживал меня во всех моих начинаниях и помогал, но я знаю, что его никогда не интересовало, что будет с нашим городом дальше. Отчасти его можно понять – большинству кажется глупым думать о том, что будет через много лет. И я благодарен ему хотя бы за то, что он никогда не говорил мне, что я идиот, раз всем этим занимаюсь, забывая обо всех остальных сферах жизни. В общем, бывали моменты, когда Алистеру было необходимо отвлечься от работы. В такие минуты мы на некоторое время переставали общаться. И вот, однажды, когда я в одиночестве ужинал в кафе, ко мне подсела Эшли. Поначалу я недоумевал, что ей от меня нужно, думал, она хочет вернуться к Алистеру и потому прощупывает через меня почву. Держался я с ней холодно, однако она продолжала вести со мной беседы в те дни, когда мой друг был недоступен, и я к ней привык. Вообще-то она достаточно умная женщина. А потом так получилось, что она стала свидетелем моих разговоров с квантовитами. В общем, как-то незаметно мы с ней сблизились. Я не хотел рассказывать об этом Алистеру, потому что знал, что ему будет больно. Но беспокоиться не о чем. У нас скорее духовная связь, чем физическая.

– Если связь духовная, то почему ты с ней целуешься? – Инна скрестила руки на груди.

Отец снова оглянулся на женщину:

– Никогда не думал, что такое скажу, но, оказывается, целоваться очень приятно – особенно, если целуешь кого-то столь красивого, как Эшли.

Инна скривилась, но решила больше не возникать. Ей самой Маклейн категорически не нравилась, однако возражать собственному отцу не хотелось. Тяжело вздохнув, она сменила тему:

– Мне непонятно, что вообще в принципе ты здесь делаешь. Зачем квантовитам встраивать устаревший квантовый компьютер в свой корабль, если они могут делать все почти что силой мысли? И неужели ты и в самом деле собираешься остаться тут навечно?

Отец промолчал и немного нервно огляделся. Квантовит исчез еще в ту секунду, когда Инна очутилась в этом помещении, но очевидно, что их не оставят без присмотра. Наверняка они сидят в каком-то уголке этого странного корабля, настроив экраны на эту комнату, и жадно ловят каждое их слово.

– Ты не могла бы мне кое с чем помочь? – спросил отец и двинулся в сторону стола, за которым он работал.

Инна последовала за ним и посмотрела на корпус, наполовину встроенный в стену. Отец даже не сделал попытки изолировать устройство – но, наверное, это было и не нужно. В конце концов, они находились в квантовой реальности – кубиты здесь должны чувствовать себя вполне комфортно. Отец попросил ее подержать один из элементов, пока он его прикреплял, и в этот момент их головы оказались достаточно близко к друг другу, чтобы он мог незаметно прошептать:

– Разумеется, ты совершенно права – квантовитам ни к чему компьютеры, – его губы почти не шевелились, когда он это говорил. – Их мозг работает гораздо быстрее любого устройства, которое мы могли бы построить. Я не знаю, зачем они хотят, чтобы я это делал. Но могу заверить тебя в одном: я не собираюсь тут оставаться навечно. Просто мне нужно время, чтобы разобраться в устройстве этого корабля. Как только я узнаю достаточно, мы попробуем захватить его.

Ровный голос отца создавал впечатление, что у него все под контролем, и волноваться не о чем. Да, конечно, квантовиты непередаваемо умны, но ведь Павел Рябинин – гений, это признавали все работники института. Инна даже расправила плечи, ощутив прилив спокойствия.

– И как же мы это сделаем? – решительно спросила она, намеренная продумать план побега уже сейчас.

– Есть у меня одна идея…

Однако не успел отец закончить фразу, как раздался громкий кашель Маклейн. Инна обернулась и вздрогнула, обнаружив, что всего в паре метров от них стоит квантовит. Отец несколько нервно отдернул руки от компьютера и встал так, чтобы загородить собой его корпус. Интересно, зачем?

– Рябинин, что ты делаешь? – равнодушно спросил квантовит.

– То, что Вы мне приказали, – спокойно ответил отец. Руки он сложил за спиной. Инне показалось, что он ими что-то делает.

– Андмор все видел. И он знает, каковы твои истинные намерения, – квантовит склонил голову.

– Пап, что происходит? – испуганно спросила Инна.

Маклейн растерянно замерла посреди комнаты, а вот отец закончил делать свои манипуляции, и что-то незаметно подтолкнул в сторону дочери. Девушка медленно завела руки за спину, стараясь не привлекать внимания, и схватила какой-то предмет. Не подавая виду, она медленно ощупала его и поняла, что это нечто цилиндрической формы с кнопкой на одном из концов. Какой-то элемент компьютера? Но зачем он ей?

– Отбрось притворство, – посоветовал квантовит. – Андмор знает, что ты хочешь захватить корабль. И ваши наивные надежды на это только доказывают, насколько вы глупы и примитивны.

Отец Инны молчал.

– Когда наш регулятор сегодня увидел в вероятномере, что ты собираешься сделать, он понял, что зря рассчитывал на тебя. Ты недостоин нашей милости. Наш договор растрогнут, – продолжал квантовит.

И в этот момент Рябинин бросился вперед. Со всей силы толкнув квантовита, он повалил того на пол – существо явно подобного не ожидало. Инна закричала от испуга. Да, отцу удалось застать квантовита врасплох, но существо было гораздо сильнее его. В доли секунды квантовит одолел его и придавил к полу. Инна хотела броситься на помощь, но она понимала, что в этой схватке ей не победить.

В этот момент к ней подбежала Маклейн. Схватив ее за руку, женщина шепнула:

– Нажми на кнопку.

Инна совсем перестала понимать, что происходит. От растерянности она надавила на кнопку на цилиндре, и в ту же секунду комната с отцом исчезла.

Здесь никого не было, кроме них и большого резервуара с какой-то зеленоватой жидкостью. Инна стояла, пораженная, пока Маклейн бегло осматривалась. Они переместились? Но как? Квантовит посодействовал? Но судя по его поведению, он пытался арестовать их или что-то в этом роде, а потому вряд ли позволил бы сбежать.

– Что происходит? – в очередной раз спросила Инна, уже толком не надеясь, что ей ответят.

Однако Маклейн заговорила:

– Разумеется, твой отец не собирался быть домашней зверушкой. Он хотел захватить корабль и использовать его для того, чтобы жители Фориса смогли перебраться на другие планеты и связаться с Землей. Но, похоже, квантовиты разгадали его план. До чего умные заразы! Видимо, они поняли, что он использовал предоставленную ему аппаратуру не для того, чтобы встроить еще один квантовый компьютер, а для того, чтобы войти в их систему и захватить контроль над частью оборудования. Например, он взял под контроль некоторые функции корабля и собрал устройство, позволяющее перемещаться по этой местности без помощи квантовитов. Плохо только то, что оно действует по случайному принципу. Я понятия не имею, что это за комната.

Женщина приблизилась к резервуару и легонько постучала по стеклу, если это было, конечно, оно. Жидкость забулькала, по ней пошли пузырьки, но больше ничего не произошло.

Инна в шоке пыталась переварить полученную информацию:

– Погодите, но если у квантовитов есть вероятномеры, то почему они не предвидели всего этого раньше? Вообще с их стороны было глупо давать такую технику человеку, который в ней разбирается.

– Для начала они не очень серьезно к нам относятся, – Маклейн принялась ходить туда-сюда по комнате, время от времени стуча по стенам. – Для них мы не более чем мыши, копошащиеся под ногами. И твой отец поддержал эту легенду. Он мог бы встроить этот компьютер на раз-два, но вместо этого он тянул время, чтобы они недооценили его умственные способности. Мысли читать они все-таки не умеют. Кроме того, тут поспособствовала я. Со своим отсутствием эмоций и устремленностью к делу он очень предсказуем. С моей помощью нам удалось действовать так, чтобы вероятность событий была очень мала. Как правило, если она меньше пятидесяти процентов, квантовиты ее не рассматривают как существенную.

– И что теперь? – спросила Инна. – Мы переместились неизвестно куда, дальше-то что?

– А дальше импровизация, – улыбнулась Маклейн. – Наша задача – каким-то образом безопасно вернуться в нашу реальность, но выстраивать четкий план опасно – как видишь, квантовиты уже поняли, что твой отец что-то задумал.

– Ох, папа! – спохватилась Инна. – Он же дерется с этим квантовитом! Нужно вернуться туда и помочь!

Маклейн фыркнула:

– А я думала, что ты умная. Во-первых, мы не можем вернуться туда, потому что эта штука отправляет тебя всегда в случайное место, а их на этом корабле миллионы и миллиарды. А во-вторых, даже если бы мы это могли, именно этого они и ожидают. Нам нужно действовать непредсказуемо, если мы хотим выбраться. Павел удивил меня, отдав этот прибор тебе, хорошо хоть я вовремя догадалась, какого черта он держал руки за спиной – только это нас и спасло.

Инна покачала головой. Ее отец дрался с квантовитом в каком-то далеком уголке этой вселенной, а она даже ничего не могла сделать! Как так произошло? И как она очутилась здесь вместе именно с Маклейн, а не с кем-то еще? В глубине души Инна презирала эту женщину.

Тем временем Маклейн простучала все стены, открутила пуговицу от своей рубашки и выбросила ее в жидкость резервуара, понаблюдала, как та опустилась на дно, осмотрела каждый угол и вернулась к центру комнаты.

– Здесь ничего нет. Нужно перемещаться дальше, – заключила она.

– Значит, вот что мы будем делать? – саркастически произнесла Инна. – Переходить из комнаты в комнату, пока нас не поймают? В этом Ваш план?

– У меня нет никакого плана, и ты не вздумай его строить, – сердито заметила Маклейн.– Наверняка ты сейчас в голове прокручиваешь вероятные исходы событий и выискиваешь оптимальный – так вот, квантовиты сейчас делают то же самое, и у них это получается лучше, так что даже не пытайся.

Инна была вынуждена признать, что она и в самом деле пытается что-то придумать. Ну а как иначе? К тому же они не могут думать только о себе, где-то на этом корабле были ее отец, Мизуки, Кроссман, Клод… Может, Инне с Маклейн и удалось скрыться от квантовитов при помощи этого прибора, но остальные-то находятся во вполне определенных местах, и им грозит серьезная опасность.

Однако Маклейн не дала ей времени задуматься. Она вновь схватила ее за руку и прошипела:

– Нажимай на кнопку давай.

Ничего другого не оставалось, поэтому Инна так и сделала. Им открылся пустой белый коридор, ничем не отличающийся от любого другого, пересекающего этот корабль.

– Ну и где мы? – спросила Инна.

– Понятия не имею, – сказала Маклейн. – Нужно продолжать.

Так они и сделали.

Глава 20

Пока Кроссман дремал в своем кресле, Клод нервно мерил шагами комнату. С тех пор как очередной квантовит забрал Инну к ее отцу, он был сам не свой. Обычно Клод не доверял интуиции, всегда стараясь рассуждать разумно и опираться на факты, но почему же сейчас беспокойство охватило каждую клетку его тела? Может, что-то не так с его копиями, которых, как ему объяснили, здесь было великое множество.

Но долго рассуждать на эту тему ему не пришлось. Прошло всего пятнадцать, ну, максимум, двадцать минут с тех пор, как ушла Инна, и к ним снова пожаловали гости. С первого взгляда Клод понял, что это не просто визит вежливости. Однако он постарался все-таки соблюсти приличия.

– Здравствуйте, – как можно спокойнее произнес он. – Что вы хотели?

Но квантовиты (да, на этот раз их пришло несколько) не удостоили его ответом. Двое из них быстро схватили Клода за плечи с такой силой, что у него затрещали кости. Еще двое растолкали спящего Кроссмана и силой подняли его на ноги, хотя одна из них у него по-прежнему была нерабочей.

– Что происходит? – недоуменно оглядываясь, спросил он.

– Понятия не имею, – превозмогая боль, выдохнул Клод. – Но я чего-то подобного ждал с первой минуты нашего пребывания здесь, так что, наверное, не стоит удивляться.

На все вопросы квантовиты отвечали, как обычно – подчеркнутым безразличием. Попытки вырваться ничего не дали – хватка у них была железная. Убедившись, что пленники никуда не сбегут, квантовиты переместились.

Они оказались в небольшом полутемном и очень холодном помещении. У квантовитов и так в комнатах было немного мебели – так здесь ее не было вообще. Однако она все же не пустовала. Здесь находились сидящий на полу с разбитой губой и синяком под глазом Рябинин, а также Марек Новак, про которого Клод уже успел забыть.

Здесь квантовиты их выпустили, и они могли сколько угодно дергаться – из помещения без дверей им ни за что не сбежать. Кроссман тут же задрожал на одной ноге, и ему пришлось опереться об стену. Впрочем, Рябинин, заметив мучения друга, поспешил немного поддержать его и помочь сесть. Клод не торопился опускаться на пол.

– Зачем нас сюда привели? – смело спросил он, хотя никакой смелости не чувствовал.

Но квантовиты, так и не удостоив его ответом, исчезли. Вздохнув, Клод повернулся к остальным.

– Вы что, успели подраться? – спросил Кроссман, кивая на Рябинина и Новака сразу.

– Я дрался не с ним, – спокойно пояснил Рябинин. – Просто оказал сопротивление, когда за мной пришли.

– И зачем я только связался с этой женщиной? – раздраженно спросил Новак. – Это из-за нее я оказался здесь. Теперь я помру в одной клетке с этим мерзким вором, а она где? Небось уже дома, чай пьет.

– Вором? – недоуменно нахмурился Клод.

– Долгая история, – отмахнулся Рябинин. – Но я не думаю, что Эшли вернулась в нашу реальность. Судя по тому, что ее все еще здесь нет, она сбежала вместе с Инной. Надеюсь, что они смогут скрываться достаточно долго, чтобы успеть добраться до реализатора.

– Ты что, серьезно полагаешь, что Инна так просто бросит тебя в плену? – покачал головой Кроссман. – После всего того, что она сделала, чтобы спасти тебя? Нет, она останется здесь, пока вновь не найдет тебя.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Рябинин.

Клод хотел в очередной спросить, зачем их сюда отправили, но в этот момент квантовиты появились вновь. Он со страхом ожидал, что они приведут с собой Инну, но они пришли одни. И на этот раз их взгляд ему не понравился. Какой-то он был… голодный.

Все в комнате напряглись, а особенно Рябинин, который, похоже, все-таки единственный понимал, что происходит. Клод видел, как на его лице дергаются мускулы. Квантовиты, ничего не говоря, стали медленно проходить по комнате, осматривая их так, как будто читали меню в ресторане. Клод сразу понял, что они хотят сделать, и впервые в жизни его окутал сильный страх. Он был готов начать брыкаться, если они попробуют его забрать, но квантовиты остановились рядом с Кроссманом.

– Этот больной, – заметил один из квантовитов. – Нехорошо.

Потом он запустил руку в карман своих свободных одежд и вытащил оттуда какой-то маленький фрукт. Опустился на колени, посмотрел прямо в глаза Кроссману и протянул ему фрукт.

– Ешь, – сказал квантовит.

– Не буду, – заявил Кроссман и стиснул зубы.

Но квантовит протянул руку и до боли сдавил его лицо. Рот Кроссмана открылся, длинные пальцы затолкали туда фрукт, после чего не давали его выплюнуть, пока мужчина не проглотил. Клод с беспокойством наблюдал за ним, ожидая, что в любую секунду Кроссман свалится замертво, но тот выглядел вполне здоровым. Рябинин тихо произнес:

– Все нормально. Думаю, они всего лишь хотят вылечить твою ногу.

Как врач, Клод заинтересовался этим методом лечения, но вряд ли расспросы квантовитов что-нибудь бы дали. К тому же они неожиданно остановились прямо перед ним, и у него внутри что-то оборвалось.

– Этот молод, – произнес один из них. – Думаю, подойдет.

Клод понял, что сейчас умрет. Хотелось бы ему сказать, что в этом нет ничего страшного, что он прожил достойную жизнь и ни о чем не жалеет, но это было не так. Страх сковал его тело цепями, нужно было бежать, кричать, сопротивляться, вырываться до последнего, но он не мог. Потому что квантовиты достали бы его, что бы он ни делал. Клод зажмурился и… ничего не произошло. Какое-то время он ждал, весь дрожа, когда же мир для него прекратит существовать, но вместо этого до него вдруг донесся глухой стук. Не выдержав, он все же открыл глаза и… Закричал от ужаса.

Прямо перед ним лежал он сам. Другой Клод, мертвенно бледный и стремительно остывающий, такой пугающе неотличимый от того, кто на него сейчас смотрел. Новак в ужасе расширил глаза:

– Это что за чертовщина? – вскричал он.

Рябинин с Кроссманом понимающе переглянулись:

– Квантовое бессмертие, – а последний добавил:

– Выглядит жутко.

Клод ничего не понимал, хотя в его памяти всплыли какие-то смутные слова Инны об этой реальности, что-то вроде того, что здесь нельзя до конца умереть, но он был слишком в большом шоке, чтобы рассуждать здраво. Парень невольно потянулся руками к своей копии, чтобы убедиться, что та наверняка мертва, но квантовиты не дали ему такой возможности. Подхватив безжизненное тело, они вновь исчезли, оставив его задаваться вопросом о том, что же сейчас произошло.

Кажется, у Новака сдали нервы, потому что он принялся колотить руками по стенам и громко кричать, требуя, чтобы его выпустили. Впрочем, его приступ безумия был недолгим. Через пару минут беснования Новак тоже сполз на пол и начал что-то бормотать себе под нос. Клоду показалось, что он услышал парочку проклятий и даже матерных слов.

– Эй, ты в порядке? – спросил Кроссман, глядя на Клода.

Тот принялся мотать головой:

– Нет, я не в порядке. Как можно увидеть собственную смерть, остаться после этого в живых, и быть в порядке? Откуда этот парень вообще взялся, разве тут не должны стоять фильтры?

– В фильтрах тут и дело, – пояснил Рябинин. – На самом деле в этой комнате сейчас находится бесконечное количество твоих версий, но ни ты, ни мы их не видим, потому что тогда тут начался бы ад. Фильтры позволяют увидеть только одну живую версию за раз. Но если одна из копий умирает, происходит замещение, и какая-то другая копия входит в резонанс с вероятностью наблюдателей, из-за чего возникает иллюзия, что ты раздвоился. Думаю, что тот Клод, с которым мы на самом деле сидели в этой комнате, умер, а ты всего лишь пришел на его место.

У Клода просто голова шла кругом. Он вцепился руками в волосы и принялся бормотать, как Новак. Он умер и одновременно выжил. Черт бы побрал эту квантовую физику! Как можно жить в подобной реальности и не свихнуться?

– А ты посмотри на это с другой стороны, – предложил Кроссман. – Это означает, что ты никогда не умрешь, ведь что бы ни происходило, всегда существует вероятность выживания, а в квантовой реальности все возможности существуют. Это значит, что можно не беспокоиться на тот счет, что квантовиты с тобой что-нибудь сделают.

– А как же те мои версии, что умрут? – спросил Клод. – Это просто бесчеловечно, смотреть на то, как другие умирают, и ничего при этом не делать.

Кроссман хотел еще что-то сказать, но не успел. Притихший было Новак пришел в себя и неожиданно бросился на Рябинина и вцепился ему в шею. От удивления тот даже не успел сообразить, что нужно сделать. Клод пораженно открыл рот, не зная, стоит ли ему вмешиваться. Первым отошел от шока Кроссман и быстро врезал Новаку кулаком по голове. Тот не вырубился, однако хватку ослабил, и тогда Рябинин быстро скинул его с себя. Наверное, у Новака было сотрясение мозга, потому что он явно потерял ориентацию в пространстве, так предположил Клод. Парень хотел осмотреть пострадавшего, но тут уже Рябинин сам набросился на своего врага. Мужчины сцепились и принялись кататься по полу.

Кроссман неожиданно резво принялся их разнимать. Клод отметил, что он опирается на больную ногу без особых проблем, а значит, лечение квантовитов сработало, и кость срослась. Но сам мужчина этого не замечал. Схватившись за Рябинина, он постарался оттянуть того в сторону, но неожиданно получил кулаком в глаз, застонал и отпустил его. Новак со всей силы ударил противника в живот, у того перехватило дыхание. На шее Рябинина вновь сомкнулись руки. Придя в себя, Кроссман вцепился на этот раз в Новака и резко рванул назад. Клод решил вмешаться и помог оттащить в сторону отца Инны. С трудом, но вдвоем им удалось разнять дерущуюся парочку.

Однако те не успокоились. Тяжело дыша и яростно плюясь, Новак закричал:

– Чертов вор! Это из-за тебя все это с нами случилось! Мы теперь обречены вечно сидеть в этой камере, смотря на то, как убивают наших копий, пока не сойдем с ума! А все потому, что ты и дня не можешь прожить, ничего не украв! Ты украл мои идеи, ты украл оборудование долбаных инопланетян, ты украл бывшую жену Кроссмана! Что, доигрался, да? Но ничего, когда-нибудь я тебя убью! А потом еще раз! И еще раз! И еще!

Как ни странно, но Рябинин тоже вышел из себя, и принялся орать еще громче:

– Ты, завистливая мразь! Всю жизнь тебе не давали покоя мои успехи, вот ты и цеплялся ко мне! Что, напрашиваешься на смерть, ничтожество? Так иди сюда, я тебе это устрою!

– Паш, ты же знаешь, потенциальный уровень Марека равен нулю и стремится к минус бесконечности, – по обыкновению, пошутил Кроссман. – Ваш дальнейший разговор нерентабелен.

Однако друг его не слушал и продолжал ругаться.

Клод пораженно переводил взгляд с одного мужчины на другого и просто не мог поверить своим глазам и ушам. Откуда в них взялось столько ненависти? Если им не удастся отсюда выбраться, то, судя по всему, их ждала веселенькая вечность.

– Послушайте, мы не можем просто все время перемещаться, нужно что-то делать! – воскликнула Инна.

Они с Маклейн уже около получаса переносились из комнаты в комнату, и ничего не происходило. Очутившись в новом месте, Инна нервно оглядывалась, размышляя, не пойти ли ей вперед по одному из коридоров, бросив Маклейн саму разбираться, но куда бы ее это привело? К тому же, хоть она и не питала к Маклейн теплых чувств, все же это какая никакая компания. Оставаться одной, в то время как на тебя охотятся сверхразумные существа, не хотелось.

– Вынуждена с тобой согласиться, – кивнула Маклейн. – Мне вот интересно, почему они нас до сих пор не нашли? Я так поняла, что они могут найти кого угодно, пользуясь вычислением вероятности.

Инна вспомнила, что сказал ей квантовит в тот момент, когда она только очутилась в этой реальности. Что-то про то, что она очень предсказуема. Поразмыслив, Инна предположила:

– Помните, когда мы выходили из реализатора, они называли какие-то вероятности? Думаю, они полагают, что мы все действуем согласно степени вероятности нашего попадания в то место, где мы очутились в первую очередь. Но вот этот прибор, – Инна покрутила в руках цилиндр.– Вот этот прибор не подчиняется нашей вероятности, он действует случайным образом, а потому возможны большие скачки. А квантовиты, как бы сильны они не были, не телепаты. Поэтому они не знают, где мы.

– Вполне логично, – согласилась Маклейн. – Что ж, у нас есть преимущество, но надолго ли его хватит? Лично я вижу один выход из положения: попасть в комнату с реализатором и выбраться в Форис. Там они нас не достанут.

– А как же мой отец и остальные? – возмутилась Инна. – Мы не можем их так бросить! Квантовиты их съедят!

Маклейн только усмехнулась:

– Да какая разница? Пока они здесь, они все равно не умрут насовсем!

Инна резко остановилась. Маклейн по инерции прошла по коридору немного дальше, но увидев, что за ней никто не следует, остановилась и развернулась. На ее лице появилось раздражение:

– Вот только не начинай! Мне твой отец уже все уши прожужжал насчет того, что квантовиты совершили ужасные преступления по отношению к Форису, что их нужно остановить, и прочую подобную фигню. Я не собираюсь бороться с совершенной расой, которая таких, как я, ест на завтрак.

– Вы ни капельки не любите моего отца! – с презрением воскликнула Инна. – Если бы Вы его любили, Вы бы не бросили его в беде!

– А разве я когда-то говорила, что люблю его? – вскинула брови Маклейн. – Да и он меня тоже не особо любит, как я полагаю.

– Зачем же Вы тогда с ним встречаетесь?

– А разве не очевидно? Чтобы заставить Алистера ревновать. Знаешь, как меня взбесило, когда я увидела, что он прекрасно счастлив без меня с твоим драгоценным папочкой? Теперь, думаю, он понял, как я себя чувствовала тогда.

Инна просто не могла поверить в то, что слышит.

– Вы мне отвратительны, – выдохнула она. – Вы сами ушли от своего мужа, потому что он Вам надоел. Знаете, как он страдал, когда Вы это сделали? Вы ушли, а потом, когда у него только все наладилось, когда в его жизни появился человек, которому и в самом деле не наплевать на то, что с ним происходит, и который не отвернется от него только потому, что ему стало скучно, заявились и отобрали этого человека, только чтобы отомстить. Вы гнилая изнутри, мисс Маклейн. Надеюсь, что папа тоже скоро это поймет и прекратит ваши отношения.

Но Маклейн ни капельки не встревожила ее речь. Посмотрев на девушку свысока во всех смыслах этого слова, она процедила:

– Ты еще хуже своего отца. Он хотя бы не делает из наших отношений трагедию. Если ты думаешь, что все в мире строится на законах добра и зла, которые тебе вдолбили в детстве, то ты глупее, чем я думала. А вообще, неужели ты всерьез полагаешь, что я вся такая плохая, а твой папочка святой? Во-первых, он мог бы и не соглашаться на отношения со мной, если его так волновали чувства Алистера, но он все же согласился, так что в страданиях моего бывшего мужа виноват и он тоже. А во-вторых, Инна, твой отец вор, а воровство по закону Фориса считается преступлением.

– Элементы компьютера квантовитов валялись на Форисе уже много лет, если не веков, – заметила Инна. – Он поступил, как любой нормальный ученый – стал изучать чужую технологию, на которую никто не предъявил права. Это не воровство.

– Что же он тогда держал это в секрете? Но вообще я говорю не об этом. Помнишь, что твой отец приложил руку к созданию антигравитатора? Идею, как это сделать, он украл у Марека.

– Новак уже давно распространяет эту ложь, – сказала Инна. – Все знают, что он просто завидует моему отцу.

– Ты так в этом уверена?

– Мне надоел этот разговор, – отрезала Инна. – Какие бы там Вы планы ни строили, прибор для перемещения у меня, я его Вам не отдам и не покину эту реальность, пока не спасу папу и всех остальных.

– Удачи в попытках, – фыркнула Маклейн. – Как только мы доберемся до реализатора, я вернусь в Форис, и только вы меня и видели.

– Вы… Вы…

Придумать достойное ругательство Инна не успела. Прямо перед ней в воздухе кто-то возник. Девушка переполошилась, решив, что это квантовит, и хотела уже нажать на кнопку, чтобы переместиться, но потом сообразила, что для одного из этих существ появившийся очень уж невелик. А потом она заметила знакомые волосы и черты лица и выдохнула с облегчением:

– Мизуки!

Подруги быстро обнялись. Маклейн недовольно скривилась, но ничего не сказала. Отстранившись, Инна воскликнула:

– Как хорошо, что ты здесь! Вижу, что ты уже вполне освоилась со своей способностью. Как ты нас нашла?

– Я просто подумала о тебе, и вот я здесь, – развела руками Мизуки. – Что происходит? Почему ты вместе с ней?

– Мой отец вовсе не собирался мириться с нашим пленением и хотел захватить корабль, но квантовиты разгадали его план и напали. Он успел передать этот прибор мне, – она показала подруге цилиндр. – Он помогает перемещаться по этой реальности. Маклейн просто увязалась за мной.

– Я так и подумала, что что-то не так, когда эти твари с обеспокоенным видом снова засунули меня в ту комнату! – топнула ногой Мизуки. – Наверное, глупо было полагать, что нам удастся отсюда выбраться.

– Но Мизуки! – воскликнула Инна. – Ведь ты можешь это сделать! Благодаря многолетнему приему соммелиса ты можешь перемещаться из реальности в реальность. Ты можешь вернуться в Форис!

– Это правда? – заинтересованно спросила Маклейн.

Но Мизуки покачала головой:

– Я не уверена, что смогу. Конечно, я уже немного лучше начала понимать, как все это работает, и могу двигаться внутри этого корабля или что там это такое, но наша реальность… Это что-то более сложное…

– Тебе просто нужно пытаться.

– Я пыталась. Квантовиты дали мне отведать каких-то плодов, которые улучшили мои способности, но сосредоточиться на Форисе труднее, чем на чем-либо в этой реальности.

– Конечно, это понятно, что перестать быть всего лишь идеей и стать чем-то материальным сложно, даже если материя изначально твоя природа, – задумчиво произнесла Инна. – Но тут можно посоветовать только продолжать попытки. Какой еще у нас может быть выход из этой ситуации? Маловероятно, что мы сможем найти реализатор нашим методом тыка.

– И то верно, – согласилась Мизуки и хотела уже попробовать, но Инна ее остановила:

– Подожди… Мой отец наверняка в опасности, а вместе с ним и Кроссман, и Клод. Этот прибор действует по случайному принципу, и мы не можем выбирать пункт назначения. Ты не могла бы отвести нас к ним?

– Я вообще не уверена, что смогу кого-то прихватить с собой, – пожала плечами Мизуки. – Но хорошо… возьми меня за руку, и я попробую их найти.

Инна поспешно так и сделала, как и Маклейн. Девушка недовольно на нее посмотрела, но ничего не сказала. Какой бы мерзкой ни была эта женщина, бросать ее одну в коридоре, куда мог случайно забрести голодный квантовит – это как-то неправильно. Инна сверлила взглядом Маклейн, посылая волны ненависти в ее сторону, но та не обращала внимания. Высокая, стройная, уверенная в себе… можно было понять, почему мужчины на нее ведутся. Однако ее достоинства не искупали недостатков, поэтому Инна пообещала себе, что постарается сделать все возможное, чтобы ни отец, ни Кроссман больше не страдали из-за нее.

– Не получается, – покачала головой Мизуки. – Я пытаюсь думать о них поочереди и обо всех сразу, но как будто на глухую стену натыкаюсь.

Маклейн разочарованно вздохнула:

– Ничего удивительного. Квантовиты отнюдь не глупы. Наверняка при всей твоей непредсказуемости вероятномеры смогли им показать, что рано или поздно ты попробуешь попасть к пленникам, а потому они поставили какой-то блок.

– Это плохо, – похолодела Инна. – Это значит, что их всех держат в одном месте, а квантовиты… они…

– Собираются их съесть, – закончила Маклейн. – Да, скорее всего. Думаю, мы все потеряли для них свою полезность, за исключением Мизуки, и они собираются сделать из нас закуску.

Инну передернуло от такой перспективы. И если она сама еще была в безопасности, то ее отец и остальные, возможно, уже подвергались зверским пыткам. Инне хотелось кричать от отчаяния, но она не имела на это право.

– Раз так, я не могу отправиться на Форис, даже если ты сможешь меня переместить, – заключила Инна. – Я должна их найти и попытаться спасти любым возможным способом.

– Я с тобой, – уверенно произнесла Мизуки.

– Нет, – возразила Инна. – Ты должна вернуться на планету. Не исключено, что квантовиты решат, что им мало людей, которых они захватили. В конце концов, они могут использовать тебя, чтобы выбраться в реальность, и тогда всем форисянам придется туго. Ты должна их предупредить.

– Мне не хочется оставлять тебя одну, – с сомнением произнесла Мизуки.

– Со мной все будет хорошо, – пообещала ей Инна, хотя внутренне не чувствовала никакой уверенности.

– Ладно, тогда…

Но в этот момент в коридоре вокруг них неожиданно материализовались квантовиты. Они быстро схватили всех трех женщин за руки, лишив возможности вырваться. Цилиндр, который мог бы спасти Инну, остался у нее в кармане, но она не могла его достать. Маклейн возмущенно прошипела:

– Ну конечно, мы задержались на одном месте слишком надолго… Вполне достаточно, чтобы вероятномер смог проследить наши последующие действия! И зачем нужно было столько болтать ни о чем?

– Мизуки, – выдохнула Инна. – Давай.

– Но как же…

– Давай!

Мизуки на секунду зажмурилась, а потом руки державшего ее квантовита соскользнули с ее плеч, и она исчезла. Впервые на памяти Инны на его лице отобразилась хоть какая-то эмоция – это было неподдельное изумление.

Однако самой Инне с Маклейн не очень повезло. Их квантовиты держали так крепко, что вырваться не получалось. Что ж, одно хорошее в этом было, подумала Инна. По крайней мере, она встретится с отцом.

Рави вот уже пару дней пытался жить обычной жизнью по мере возможности, но у него это плохо получалось. На работе были недовольны, что он прогуливал несколько дней, и теперь пристально за ним следили, да еще и весь город гудел из-за исчезновений людей. Никто не мог понять, куда они все пропадали – ведь Форис не такой уж большой город, там не так много мест, где можно скрыться. Поговаривали о том, чтобы собрать экспедицию за пределы их территории, но Рави знал, что все это бесполезно. Мизуки и всех остальных похитили инопланетяне, но никто ему не верил, когда он пытался это сказать.

Стоял морозный день, и Рави ехал на своем ховерборде в дом, где что-то сломалось. Он с грустью осматривал все вокруг, надеясь увидеть скалу, но этого не происходило. Похитив людей, инопланетяне скрылись, и все произошедшее с ним за последние дни напоминало дурной сон. Рави подумал, что ему стоит прекратить с надеждой оглядываться по сторонам.

И в этот момент воздух как будто бы замерцал. Протерев глаза, Рави остановил свой ховерборд. Какая-то секунда – и прямо перед ним появилась Мизуки. Парень застыл, пораженный ее внезапным возникновением, но девушка не дала ему времени прийти в себя. Она улыбнулась и поспешно затараторила:

– О, Рави! Как хорошо, что я тебя встретила. Всему городу угрожает большая опасность, и мне очень нужна твоя помощь.

Глава 21

Виктория Домбровская упрямо оставалась в доме своей дочери, полагая, что если та вернется, то именно туда. Ей хотелось увидеть Инну, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но из некой «квантовой реальности» пока никто не вернулся, хотя прошло уже больше суток. Муж Виктории Тадеуш взял на работе несколько отгулов и тоже переехал в дом Инны, чтобы поддержать женщину. Кроме того, директор института Эриксон, у которого пропало уже четверо сотрудников, вечером тоже пришел – узнать, как дела.

Так как ситуация с урожаем не улучшалась, еда во всех домах стремительно кончалась. Виктория на кухне резала скудный салат и поджаривала плитку синтетической еды. При этом из ее глаз текли горькие слезы. Тадеуш подошел сзади и приобнял ее, надеясь успокоить, но от этого она разрыдалась еще сильнее.

– Ну, хватит тебе, Викки, – прошептал он на ухо. – Инна сильная девушка, к тому же она там не одна, с ней отец, и Алистер, и Клод… Уверен, что все они любят ее, а потому не дадут в обиду…

Виктория вовсе не верила его словам, ведь эти квантовиты казались слишком ужасными, чтобы с ними мог справиться человек, однако от поддержки ей стало немного легче. Она продолжила резать салат, время от времени поглядывая на жарящуюся на сковородке плитку. Вряд ли это придаст ей больше вкуса, чем обычно, но попытаться стоило.

Эриксон тем временем сидел за столом, сложив пальцы вместе, и с беспокойством смотрел в окно, где небо стремительно темнело. Больше всего его удивляло исчезновение Новака. Конечно, для него не было никаких причин оказываться в квантовой реальности, но почему-то Янне не покидало ощущение, что все это как-то связано. Насколько он слышал, пропала также и Эшли Маклейн, а она была последней, кто видел Новака, что наводило на мысли, что они где-то вместе. Так почему бы им не быть с пропавшими учеными? Хотя рациональный ум Янне никак не хотел принимать всерьез возможность того, что существует некая реальность, вроде как «кладбище» нереализованных идей, других объяснений происходящему и в самом деле не было.

А еще более гнетущем, чем само исчезновение, было то, что люди стали подозревать, что он сам как-то причастен ко всему этому. В городе пропало семь человек, из них четверо работало в его институте, а остальные трое были связаны с теми, кто там работал. Как-то странно получалось. Никто не обвинял Янне напрямую, но когда он ехал по улице на ховерборде, то ловил на себе косые взгляды.

Виктория закончила приготовление скромного ужина и разложила порции на тарелки. Янне тут же принялся за свою, практически не чувствуя вкуса.

– Мистер Эриксон, как Вы считаете, у них получится справиться с теми существами? – спросил Тадеуш просто, чтобы не молчать.

Директор пожал плечами:

– Кто его знает. Несмотря на то, что они занимались ерундой, на мой взгляд, Рябинины и Кроссман достаточно умные люди. У них должно хватить смекалки на то, чтобы выбраться оттуда. Да и этот парень, Клод, произвел на меня хорошее впечатление. Если рассматривать вопрос только с одной стороны – то да, они должны выбраться. Но ведь у них есть противники. И главный вопрос здесь: что это за противники? Какой такой вид вселенная решила так и не выпускать в реальность, а оставить у себя в голове?

– Наверное, бракованный, – предположил Тадеуш. – Вид, который не смог бы выжить по той или иной причине. Со слабым местом, которое могло бы стать роковым для его представителей.

– Это одна из точек зрения, – согласился Эриксон. – Если дело обстоит на самом деле так, то нашим людям точно не составит труда разобраться с ними, и нам стоит в скором времени ожидать их возвращения. Но, если бы эти квантовиты были бракованным видом, мне кажется, что не потребовалось бы так много народу, чтобы их остановить. А ведь все началось с пропажи Рябинина, и его нет уже пять дней. Возможно, существует другое объяснение, почему для этого вида не нашлось места ни в нашем мире, ни в каком-либо другом.

Сказав это, Янне замолчал и вновь уделил внимание еде. Виктория его не слушала и уныло ковырялась вилкой в салате, но вот Тадеуш неожиданно заинтересовался этими теориями. Убедившись, что директор не собирается продолжать, он все-таки спросил:

– Так какое же другое объяснение?

В ответ Янне покосился на Викторию, из глаз которой до сих пор текли слезы. Тадеуш понял, и поспешил доесть свою порцию. То же сделал и директор. Покончив с едой, мужчины напоследок сказали несколько утешительных слов Виктории, которые та пропустила мимо ушей, и удалились в гостиную. Там, убедившись, что она их не подслушивает, Янне вновь заговорил:

– Не хотелось при ней говорить, потому что, если я прав, то это худший сценарий из возможных, и у ее дочери нет шансов выбраться оттуда живой. Есть и другое объяснение, почему эти квантовиты не живут в нашем мире. Понимаете, Тадеуш, природа любит разнообразие. Даже на Форисе, где нет никаких животных, существует огромное множество различных растений и микроорганизмов. А уж если вспомнить Землю, то там на момент отбытия корабля наших предков насчитывалось более десяти миллионов различных видов – животных, насекомых, растений, грибов и других. Сейчас их, возможно, еще больше. Да, каждый вид в той или иной мере поедает другой вид, но все всегда сохраняется в балансе – во всяком случае, так было до тех пор, пока люди не обезумели и не начали загрязнять планету и вырубать леса ради производства гамбургеров. Впрочем, когда «Форис» отбывал с планеты, наши предки уже начинали задумываться об исправлении ситуации, поэтому я надеюсь, что сейчас там все вновь находится в гармонии. В общем, для нормального функционирования любой планете нужно множество видов.

Но что, если однажды возникнет вид настолько разрушительный, что из-за него погибнут почти все остальные? Если он будет плотоядным, и при этом достаточно разумным, чтобы придумать, как подчинить себе всех остальных? Люди нанесли Земле большой вред, но что, если бы существовала раса, во многом превосходящая их? Возможно, такая раса просто уничтожила бы все живое, что было бы на ее планете. А опустошив ее, они полетели бы на другие и уничтожили бы все там. И никто бы не смог их остановить. Если это так, и в квантовой реальности существует именно такая раса, то нет никакой надежды, что человеку – одному или нескольким – удастся с ними справиться.

Тадеуш возразил:

– Но ведь ни один вид не становится разумным сразу. Все начинают с одноклеточных, потом постепенно развиваются. До того момента, как этот вид мог стать настолько опасным, прошли бы миллионы, если не миллиарды лет. Откуда природе или кому бы то ни было знать, что произойдет через миллиард лет?

– Это уже не моя область, – заметил Эриксон. – Мы до сих пор до конца не уверены в том, как появилась наша Вселенная, был ли у нее создатель или все это дело случая. Если создатель все же был, то его разум наверняка настолько мощный, что он мог предвидеть то, что произойдет. А если нет, то у меня есть теория, что нет вовсе никакой квантовой реальности как места, где собираются идеи и исходы. Это такая же реальность, как наша или любая другая, просто в ней действуют немного другие законы. И так получилось, что в ней появились квантовиты, которые стали настолько опасными, что способны уничтожить любой другой вид и уже сделали это в своем мире, а теперь собираются напасть на наш. И, как я уже говорил, если я хоть отчасти в этом прав, то у наших людей нет шанса. Будем надеяться, что я не прав.

После этого разговора воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только звуками всхлипов Виктории в кухне. Прошло уже очень много времени с тех пор, как пропали люди – какова вероятность того, что они вернуться живыми?

И тут вдруг по дому пронеслась легкая мелодия, заставившая вздрогнуть каждого, кто находился внутри него. Через секунду из кухни выбежала Виктория:

– Кто-то пришел! Должно быть, это Инна!

Все трое бросились в прихожую, отчаянно надеясь на то, что кризис миновал. Однако это было не так. Пришла не Инна. В маленькой комнатке у самого входа стояла невысокая девушка, внешне напоминающая японку или китаянку, а также парень, похожий на индийца. Янне не знал этих людей, зато, похоже, знала Виктория.

– Мизуки! – радостно воскликнула она. – Но где же Инна?

Девушка растерянно покосилась на Эриксона, но все же сказала:

– Инна в порядке, во всяком случае, была, когда я уходила, но это ненадолго. У меня нет времени на разговоры, потому как квантовиты могут попытаться остановить меня в любую минуту. Это Рави, – представила она индийского парня. – И мне нужна чья-нибудь помощь. Здесь есть кто-нибудь с учеными мозгами?

Такая формулировка не очень понравилась Янне, однако он все же кивнул:

– Я директор института, в котором работают Рябинины. Самой научной деятельностью мне уже давно не приходилось заниматься, но когда-то я был таким же ученым, как и они.

– Отлично! – не сильно церемонясь, Мизуки схватила его за руку и посмотрела в глаза. – Боюсь, что у меня плохие новости. Квантовиты захватили в плен Инну и остальных. А также я полагаю, что нам стоит ожидать вторжения. А это значит, что город должен быть готов.

Как Инна не старалась, так и не смогла извернуться и достать из кармана цилиндр, а потом его и вовсе у нее отобрали. После чего квантовиты и ее саму, и Маклейн переместили в комнату, где уже находились все остальные, и буквально швырнули на пол так, что она больно ударилась локтем. После такого обращения вывихнутое левое запястье, до того почти не беспокоившее, начало болеть с новой силой. Инне не хотелось показывать свою слабость, однако на глаза невольно выступили слезы.

– Обращаются с нами не просто, как с едой, а как с мусором, – проворчала Маклейн, поправляя растрепавшиеся волосы.

С трудом сев и смахнув слезы с лица, первым делом Инна нашла взглядом отца. Он как обычно, равнодушный ко всему происходящему, сидел у стены вместе с Кроссманом. Однако у него была разбита губа, а на лице и руках красовалось несколько синяков, плюс была порвана рубашка.

– Пап? – удивилась Инна. – Что случилось?

– Они с Новаком подрались, – недовольно хмурясь, сказал Кроссман.

– Подрались? – неожиданно заинтересовалась Маклейн. – Серьезно? Паша, а ты прогрессируешь!

– Ничего не прогрессирует! – воскликнула Инна. – Папа, как ты мог? Ты же всегда говорил мне, что все проблемы нужно решать цивилизованным способом!

– Справедливости ради нужно отметить, что начал драку не я, – совершенно спокойно, словно сообщая о том, что он утром встал и позавтракал, сказал Рябинин. – Как твоя рука?

– Болит, – поморщилась Инна и подошла к отцу. – А ты как себя чувствуешь? Ничего не повредил?

– Ему повезло, – ответил Кроссман. – Судя по всему, у Новака сдали нервы, и он хотел его убить. Хорошо хоть мы с Клодом оказались рядом. Впрочем, сейчас он, вроде, успокоился.

Инна оглянулась на злейшего врага ее отца. Новак сидел у противоположной стены и с сосредоточенным видом вытягивал нитку из порванного рукава своей рубашки. Взгляд его был скорее отстраненным, чем злобным, и девушка пришла к выводу, что нападать в ближайшее время он не собирается. После этого она вновь повернулась к отцу.

– Прости, я так и не смогла скрыться надолго, – опустила она голову. – Они нас схватили. Но есть и хорошая новость: Мизуки научилась перемещаться, подобно квантовитам и, скорее всего, еще и переходить из реальности в реальность. Думаю, она уже на Форисе.

– Это хорошо, – кивнул ее отец. – Надеюсь, что она сможет предупредить жителей города об опасности. Хотя не уверен, что кто-то воспримет ее слова всерьез.

– Может, и воспримут, – заметил Кроссман. – Когда мы с Клодом собирались отправиться сюда, Виктория и Эриксон тоже хотели пойти с нами. Они знают о том, что происходит. Возможно, втроем им удастся что-нибудь сделать.

Девушка поспешно кивнула. Кроссман держался неплохо, как и ее отец, и она решила подойти к Клоду и поговорить. Парень сидел в углу, сгорбившись, и слегка покачивался, что явно указывало на нервное потрясение. Инна понятия не имела, как успокаивать людей, но решила попытаться. Она прошла мимо что-то беспечно насвистывающей Маклейн и села на пол рядом с ним.

– Я видел свой собственный труп, Инна…, – простонал Клод. – Я умер, и я остался жив – как это вообще может уложиться хоть в чьей-то голове?

– Прости, что втянула тебя во все это, – выдохнула Инна. – Это из-за меня ты здесь очутился.

Но парень покачал головой:

– Ты не виновата. Я сам занялся исследованием соммелиса, сам навязал тебе свою компанию. Но, честно говоря, я не предполагал, что со мной случится такое.

– Ты не предполагал, но я на момент нашей с тобой встречи уже сталкивалась с квантовитами и должна была понимать, что каждый, кто будет искать отца вместе со мной, подвергнется серьезной опасности. Ладно еще Кроссман и Мизуки, они мои друзья, а потому крепко связаны со мной, но ты… в этом деле ты был совершенно посторонним человеком, и я не имела права позволять тебе помогать мне…

На глаза Инны вновь набежали слезы. Положение казалось безвыходным. Скоро их всех начнут потихоньку поедать, но при этом они никогда до конца не умрут, и будут смотреть на эти ужасы, пока не сойдут с ума. Может, Мизуки и удастся самой избежать такой участи, может, у нее даже получится спасти город – но для Инны и остальных пленников все было кончено. Слезы потекли по щекам, перед глазами все расплылось, девушка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать во весь голос, но в этот момент Клод вдруг тихо произнес:

– Эй, ну перестань… ты ни в чем не виновата…

– Виновата! – выпалила Инна. – Я решила искать отца. Если бы не это, то ни я, ни ты, ни Кроссман, ни кто другой бы здесь не оказались. Квантовиты согласились оставить нас в покое только потому, что папа добровольно пошел с ними, а я все испортила…

– Ты всего лишь хотела найти и спасти своего отца, – Клод осторожно сжал ее руку. – Это хорошее побуждение, и никто не знал, что все так получится.

– Благими намерениями…, – пробормотала Инна. – Клод, я такая идиотка!

Девушка задрожала всем телом, чувствуя, что еще немного, и она позорно разревется, но в этот момент Клод неожиданно взял ее пальцами за подбородок и развернул лицом к себе, заставляя посмотреть в глаза. Другой рукой он обвил ее за плечи. Посмотрев ему в глаза, Инна сразу поняла, что он хочет сделать. Девушка хотела отвернуться, отойти в сторону, ведь отец ей так сильно вдолбил в голову, что это только мешает, но Клод не дал этой возможности. Он прошептал:

– Ты не идиотка, Инна. Ты самая красивая, умная и добрая девушка из всех, которых я встречал.

Потом его лицо неожиданно оказалось близко, даже слишком близко. Инна почувствовала на себе его дыхание, и от этого по коже пробежали мурашки. Клод пока не спешил, лишь мягко поглаживал ее по щеке. В последний раз Инна целовалась довольно давно. С тех пор, как девушка поступила в институт, она начала относиться к учебе еще серьезнее, чем когда бы то ни было. Она знала, что после окончания института будет помогать отцу, и хотела быть уверенной в том, что она достаточно для этого квалифицирована. А потому свела все ненужные отношения к нулю, хотя многие парни проявляли к ней интерес. Но стоит ли ей отказываться от этого сейчас?

Пальцы Клода медленно очертили контур ее губ, а она по-прежнему не сделала ничего, чтобы оттолкнуть его. Если так будет продолжаться и дальше, то он непременно решит, что она согласна, и поцелует ее. Отец бы определенно не одобрил проявления чувств в такой напряженный момент. Должна ли она оттолкнуть Клода?..

Момент между Клодом и Инной демонстративно не замечали все, кроме ее отца. Внешне он сохранял спокойствие, но умудренный опытом многолетней дружбы Алистер заметил, что его брови чуть-чуть сдвинулись, а взгляд, направленный на парня, можно было бы назвать убийственным.

– Это нужно остановить, – сказал Павел Рябинин и хотел встать, но Алистер схватил его за руку:

– Перестань. Оставь их в покое.

Инна с Клодом ничего этого не слышали и не замечали, так как слишком увлеклись созерцанием друг друга, но вот Новак и Маклейн с любопытством покосились на них. Павел понял, что привлекает внимание и снова сел.

– Чувства – непозволительная роскошь для ученого.

– Паш, ты мне твердишь об этом с первого дня нашего знакомства, а, тем не менее, любовницу себе завел, – проворчал Алистер.

– Я же не из-за любви ее завел, – заметил Павел.

– И все же ты ее завел, – что-то в груди у Алистера снова начало ныть.

– Я не хотел говорить тебе об этом, – голос Павла неожиданно смягчился. – Знал, что ты будешь переживать, а потому предпочел скрыть. Жаль, что это именно Эшли. Просто так получилось.

Алистер грустно кивнул и вновь посмотрел на Клода с Инной. Они сидели так близко друг к другу, их губы почти соприкасались. Девушка сжимала руки в кулаки, явно борясь с собой, однако никуда не уходила. Состоится ли этот поцелуй или нет? Алистер знал ее с самого детства, и знал, каким образом ее воспитал отец. Но все же на Инну оказывал влияние не только Павел. У нее еще была мать, хоть под конец их отношения и расстроились, да и сам Алистер тоже постоянно был рядом. Ее подруга, Мизуки, всегда была просто фонтаном эмоций. Так что других примеров в ее жизни было достаточно.

Павел сидел рядом с ним, тоже смотря в ту сторону. Все его тело было напряжено, он тяжело дышал. И тут Павел задышал спокойнее, а во взгляде его отразилось облегчение. Алистер оглянулся и увидел, что Инна отодвигается в сторону, так и не разрешив парню себя поцеловать. Клод отвернулся и принялся смотреть в пол. На его лице отразилось разочарование.

Эшли Маклейн происходящий вокруг детский сад только забавлял. Это просто смешно, взрослые адекватные люди бояться поцеловаться. Что дочь, что отец. Помнится, во время секса Рябинин тоже был каким-то вялым, все приходилось делать самой, а это как-то удручало. Впрочем, теперь она свою задачу выполнила. Алистеру явно не понравилась эта ситуация, однако возвращаться к бывшей жене он не спешил, все сидел около своего друга, как приклеенный. Ну и ладно. Теперь, когда Эшли очутилась не где-нибудь, а в квантовой реальности, она начала осознавать, какие возможности открываются перед ней. Если раньше она хотела сбежать от этих людоедов, то теперь, немного подумав, женщина изменила свое мнение. Из создавшегося положения можно выжать кое-что, что могло бы принести ей то удовлетворение, которое она искала всю жизнь.

Прошло некоторое время после ухода квантовитов, как один из них появился вновь. Маклейн уже начала запоминать их лица, а потому сразу поняла, что это Тиртен. Судя по всему, он отвечал за то, чтобы переводить пленников из помещения в помещение. А может, на этот раз они послали его сюда для того, чтобы он выбрал Андмору ужин. Как бы то ни было, едва заметив квантовита, Эшли встала и, покачивая бедрами, направилась к нему.

– Здравствуй, Тиртен, – она провела рукой по его груди.

Он посмотрел на нее с долей недоумения.

– Андмор хочет тебя видеть, – ровно произнес он.

Эшли удивилась, но не подала виду, лишь слегка улыбнулась, напустив на лицо немного страха:

– Сегодня я буду главным блюдом?

– Нет, – так же спокойно сказал Тиртен. – У Андмора есть для тебя предложение. Остальное ты услышишь от него.

Квантовит протянул ей руку. Эшли пожала плечами и взялась за нее. Как бы то ни было, есть ее пока никто не собирается, так что можно было пока расслабиться. Интересно, что там хотел от нее регулятор этого странного общества?

Глава 22

Тем временем на Форисе царила не самая благоприятная обстановка. Мизуки рассказала всем, согласным ее слушать, о том, что происходило и что, по ее мнению, произойдет в квантовой реальности. Впрочем, восприняли ее слова серьезно только четверо: Рави, директор института Янне Эриксон и Виктория Домбровская со своим мужем. Когда девушка попыталась втолковать что-то случайным прохожим, они покосились на нее, как на сумасшедшую. Мизуки понимала, что ее рассказы звучат, как полный бред, но как иначе предупредить людей о том, что грядет?

Чем больше времени проходило, тем яснее ей становилось, что квантовиты собираются напасть на них всех. Она сама не понимала, откуда в ней берется эта уверенность. Наверное, совместное действие ратилии и соммелиса улучшило ее способность не просто наблюдать вероятности, но и находить среди них те, что реализуются здесь. Честно говоря, Мизуки очень сильно пугало то, что с ней происходило, но времени размышлять об этом не было. Поэтому она решила действовать.

Несмотря на то, что дело уже шло к ночи, Эриксон неожиданно вызвал всех своих сотрудников по нейроресиверу:

– То, что я сейчас сообщу вам, может показаться бредом, – сказал он. – Но, поверьте, это правда. Нам грозит вторжение неких существ, живущих в квантовой реальности. Уже много дней обсуждается пропажа наших ученых, специалистов по квантовой физике. Их похитили именно эти существа, а не я, как многие из вас, похоже, считали. И, между прочим, полиция уже обыскала мой дом и участок, и ничего там не нашла. Теперь существа планируют напасть на нас, и если они это сделают, то нам всем наступит конец. Чтобы вы понимали, они считают себя высшими существами – а потому человеческий род для них не более, чем животные, чье мясо очень вкусное. Да, они нас едят. Не исключено, что они уже съели пленников, и вскоре перейдут на нас. Поэтому вы, как ученые, должны придумать…

Но в этот момент его голова вдруг заболела так резко, как будто по ней ударили чем-то очень тяжелым. В ушах засвистело, связь, похоже, оборвалась, и Эриксон весь скрючился, борясь с болевым шоком, который грозил его отключить. Этого, однако, не произошло, но, когда мужчина пришел в себя, оказалось, что нейроресивер не работает.

– Похоже, квантовитам не понравилось то, что я хотел сделать, – заключил он. – Пожалуй, ты была права, утверждая, что нам нельзя встречаться в институте. Если бы мы туда пошли, они убили бы всех разом. Когда каждый в своем собственном доме, сделать это сложнее.

Мизуки грустно кивнула:

– Ученые Вам не поверили. Судя по всему, они вернулись каждый к своим делам. Может, это и хорошо. Я боялась, что они прихлопнут весь город.

– Но почему они до сих пор этого не сделали? – спросил Эрикссон. – Если у них там такие крутые технологии, то почему бы просто не послать такой импульс, который всех убьет, а не просто отключит связь?

Мизуки медленно подошла к окну. Со стороны казалось, что она просто вглядывается в темноту, но на самом деле перед ней сейчас разворачивалась реальность, и не одна. Возможности, как тысячи карт, раскладывались перед ней, и она перебирала их, выискивая наиболее верный вариант.

– Мы – их источник пищи, – выдохнула она. – Как когда-то люди на Земле устраивали фермы, на которых выращивали скот, чтобы потом употребить его в пищу, так же хотят сделать и они. Они поработят нас, дадут возможность жить какое-то время, может, даже работать. Но, в конце концов, возможно, даже раньше, чем мы думаем, будут забирать по одному, убивать и есть. Для этого им нужно сохранить город в целости и сохранности.

Виктория Домбровская в объятиях Тадеуша дрожала:

– Какой ужас!

– Мы не сможем их победить, – процедил сквозь зубы Эриксон. – Ты уверена, что они смогут выйти из уровня идеи в реальность?

– Смогут, – вздохнула Мизуки. – Во время моих перемещений они получили достаточно информации, чтобы произвести нужные преобразования со своими телами. И они преуспеют. Совсем скоро.

– Тогда у нас нет шансов. Если они могут предсказывать будущее, то они разгадают все наши планы, что бы мы ни задумали, и помешают. Им для этого даже не нужно выходить в реальность.

– Значит, у нас только один выход. Действовать непредсказуемо.

Произнеся это, Мизуки вдруг бросилась бежать из гостиной дома Инны. В то время как остальные растерянно смотрели ей вслед, Рави последовал за ней.

– Куда ты бежишь? – крикнул он, когда девушка очутилась на улице.

– Нужно торопиться, пока они не поняли, что я делаю! – воскликнула Мизуки и встала на ховерборд.

Недолго думая, парень взял свой и поехал за ней. Скорость была почти критической, удерживаться на доске становилось все труднее, но они упорно продвигались вперед. Холодная ночь ледяными руками обхватывала их тела, но никто не остановился и не пожаловался на дискомфорт. Через некоторое время они прибыли на место.

– Но это же психушка! – пораженно крикнул Рави. – Зачем нам сюда?

Мизуки не ответила. Она сошла с ховерборда, сунула его в небольшую прихваченную с собой сумку и бросилась в обход. Девушка понятия не имела, откуда она знает, где именно находится черный ход, которым можно было пользоваться лишь сотрудникам, но путь туда был настолько четок и ясен, что она просто не стала об этом задумываться. Мизуки и Рави проникли в подвальное помещение.

В нем находились хозяйственные аппараты для обслуживания больницы: прачечная, нагревательные аппараты и прочее. На первый этаж вела лестница. Мизуки и Рави поднялись по ней наверх и оказались в комнате вахтера. К счастью, в данный момент его там не оказалось, видимо, он дежурил у главного входа в больницу.

На стене висел щиток с ключами от всех помещений в здании. Мизуки быстро схватила ключи для первого этажа и сказала Рави:

– Бери для второго и третьего.

Парень посмотрел на нее с недоумением:

– Зачем?

– Потом объясню, – отмахнулась Мизуки и вышла в коридор. Рави взял ключи и последовал за ней.

Первым делом они на цыпочках направились к комнате санитаров. Тихонько приоткрыв дверь, Мизуки увидела, что все спят. Тогда она заперла дверь на ключ снаружи и повернулась к Рави:

– Открывай все двери и выпускай пациентов наружу.

Парень по-прежнему не понимал, что происходит, но понадеялся на то, что Мизуки знает, что делает и отправился к лифту.

Мизуки подошла к первой палате на этом этаже. Перебрав ключи и обнаружив на одном из них нужный номер, она открыла дверь. Оказалось, что это общая палата, в которой спало сразу пятеро пациентов.

Несомненно, они под соммелисом, но это даже хорошо. Громко крича «Вставайте!», Мизуки принялась их тормошить. Нужно признать, сумасшедшие спали не очень крепко. Наверное, они уже достаточно долго принимали соммелис, и потому у них развилась толерантность к его приему, отчего отвар действовал не так хорошо.

– Вставайте! – закричала Мизуки. – Вы свободны! Бегите в коридор, и через черный ход на улицу!

Похоже, психам настолько надоело сидеть взаперти, что они с радостью приняли ее приглашение. Издавая странные звуки, они выбежали в коридор. Мизуки вовсе не была уверена, что им удастся далеко уйти, поэтому понеслась дальше.

Санитары услышали крики и проснулись. До Мизуки донесся стук в запертую дверь – видимо, они пытались ее выломать. Девушка поспешила к следующей палате. Вскоре Мизуки уже бежала по коридору среди группы освободившихся пленников. Ее идея была проста: выпустить на свободу как можно больше неуравновешенных и непредсказуемых людей, и тогда квантовиты не смогут предсказать практически ничего из того, что произойдет в Форисе.

Разумеется, весь Форис находился в опасности, но почему-то, бегая по психиатрической клинике, Мизуки ощутила прилив радости. Всю свою жизнь девушка сдерживала свои нелепые порывы. Иногда ей так хотелось разбить что-нибудь или вести себя еще более эксцентрично, чем обычно, но большинство людей в городе сохраняли спокойный нрав и занимались серьезными вещами, а не развлечениями. Мизуки чувствовала, что ей душно там – и теперь все ее тайные мысли и желания вырвались на волю.

В конце концов, санитары общими услиями выломали дверь и выбежали в коридор. Мизуки попыталась увернуться от их рук, но ей это не удалось и ее схватили. Она вдруг заметила длинную иглу, готовую впиться ей в тело, и забрыкалась еще больше. Однако сила санитаров была несравнима с ее силой, и девушка проигрывала…

– Что вы делаете? – неожиданно раздался женский голос. – А ну прекратите! Ей нельзя ничего колоть!

Игла замерла, как и Мизуки, которая боялась, что напорется на нее при резком движении. Голос шел с той стороны коридора, которая была ей не видна, а санитары держали ее так, чтобы она не могла развернуться. Однако даже так Мизуки узнала говорившую.

– У нее в крови наверняка много соммелиса, если вы сейчас ей дадите еще один транквилизатор, она может уснуть и не проснуться, – доктор Селия Риччи медленно приблизилась к ним, и вскоре Мизуки увидела ее лицо.

Как ни странно, даже при том, что вся клиника давно вырвалась из-под контроля, женщина умудрялась сохранять поразительное спокойствие. Черные волосы были собраны в гладкий пучок на затылке, а темные глаза оставались ясными и чистыми даже несмотря на то, что время было далеко за полночь. Узнав пленницу, Селия вскинула брови:

– Неужели это Мизуки? Я давно уже задавалась вопросом, куда ты пропала. Ходили слухи, что ты исчезла вместе с учеными из НИИ, одна из которых твоя подруга.

– Так и было, – подтвердила девушка. – Но сейчас я вернулась и занята очень важным делом.

– Выпускаешь на волю сумасшедших и крушишь мою клинику? – слабо улыбнулась доктор Риччи. – Тебе так не понравилось пребывание здесь?

– Вы не понимаете, – пробурчала Мизуки. – Если я этого не сделаю, то квантовиты смогут напасть на Форис.

Ее слова звучали полным бредом, но Селия Риччи понимающе кивнула.

– Да, конечно же, Мизуки. Но, полагаю, ты уже сделала достаточно, и теперь тебе пора немного отдохнуть…

– Ничего вы не понимаете! – выпалила Мизуки. – Ничего! Город в опасности, а мы и в самом деле как глупые животные, которые пасутся на лугу и даже не подозревают, что совсем скоро их убьют и отправят на стол к какой-нибудь заплывшей жиром семье.

– Твои галлюцинации тебя совсем запутали, – Риччи продолжала говорить мягким, успокаивающим голосом. – Думаю, тебе нужно немного поспать, а утром, когда ты придешь в себя, мы вместе обсудим, какая именно опасность нам грозит и что с этим делать…

– У меня нет на это времени! Ничего, сейчас я вам докажу.

Мизуки постаралась отрешиться и от державших ее санитаров, и от психиатра, которая, похоже, не собиралась с ней спорить, но и заниматься делом тоже не позволит. В этой реальности перемещаться было труднее, гораздо труднее, чем в квантовой, иначе Мизуки не стала бы тратить время на поездку на ховерборде. Квантовая реальность нестабильна даже с учетом фильтров, в ней все возможно, а потому достаточно одной лишь мысли, чтобы очутиться в другом месте. Здесь же это все равно, что пытаться пройти сквозь твердый камень.

Мизуки усиленно думала о месте у лифта, а тем временем санитары схватил ее покрепче и потащили куда-то, вероятно, намереваясь запереть в одной из палат. Так как девушка не делала даже попытки двигаться, ее ноги безжизненно тащились по полу, словно она была трупом. Почему у нее не получается? Может, она ошиблась, и в реальности вообще нельзя перемещаться таким способом? Может, действие соммелиса и ратилии подошло к концу? Но ведь они лишь усиливали способности, которые были заложены в человека, а вовсе не добавляли что-то еще. Любой при достаточном желании и упорстве мог бы видеть вероятности и даже путешествовать по ним – нужно только долго тренироваться и разобраться, как это делается. А она-то уже знала, как, значит, это должно быть просто. Риччи что-то рассказывала о том, насколько излечивает человека долгий и глубокий ночной сон, когда Мизуки удалось за что-то зацепиться.

Вероятность, в которой она находилась, словно завибрировала, приняла неустойчивое положение. Рядом с этим путем, в котором ее отводят в палату и запирают там до самого утра, появились другие пути, и Мизуки видела их очень ясно. Она ухватилась за тот, в котором ей удалось вывернуться и убежать, выпрыгнула в эту вероятность на несколько секунд, а потом пробежалась по коридору до самого поворота. Ей вслед неслись крики и топот ног, но Мизуки этого не слышала. Очутившись у лифта, она прижалась к стене и принялась тяжело дышать. В реальности требовалось гораздо больше сил и энергии, чтобы совершить переход. Но потом она вновь нащупала ту вероятность, где она была все еще в плену, и поменяла ту Мизуки и себя саму местами. Теперь ее копия внезапно вновь оказалась в руках тех, кто видел ее побег, а в этом мире, где она по-прежнему должна была быть в плену, девушка внезапно исчезла прямо на глазах Риччи и санитара.

Вот только сил на этот маленький фокус ушло так много, что теперь Мизуки не могла подняться с места. Каждая клетка ее тела болела и не желала двигаться. Девушка закрыла глаза и прижалась лбом к полу, отчаянно надеясь, что дурнота пройдет. Но ее организм был уже на последнем издыхании. Прошло несколько секунд, и она отключилась.

Очнулась Мизуки, лежа на кровати. Над ней белел знакомый потолок, а рядом на стуле сидела нахмуренная Селия Риччи. Конечности пока двигались слабо, поэтому Мизуки еле слышно прохрипела:

– Сколько времени я была в отключке?

– Около двух часов, – осторожно произнесла Риччи, поглядывая на нее с опаской.

– Вам удалось вернуть контроль над клиникой и отловить всех сбежавших?

– Нет.

– Это хорошо, – выдохнула Мизуки и закрыла глаза.

Силы потихоньку восстанавливались, но все равно их было слишком мало, чтобы делать хоть что-то, кроме того, чтобы дышать. Она и не подозревала, что попытки манипулировать вероятностью могут привести к такому результату. В квантовой реальности все эти перемещения казались такими простыми, такими легкими… А квантовиты и вовсе скакали из комнаты в комнату, практически не задумываясь. Да, но недаром же они не могли выйти в Форис, будучи реальным объектом, а не идеей. Если бы это было так просто, они бы давно уже их захватили.

– Честно говоря, Мизуки, я в замешательстве, – заговорила Риччи. – Мы вели тебя в палату, и вдруг ты исчезла прямо из рук санитаров – и мы оба это видели. А потом тебя нашли, лежащую без сознания, около лифта. Конечно, возможно, что и мне, и им это привиделось – но общая галлюцинация, такая, о которой нас заранее не предупреждали и такая, которой мы совсем не ожидали? Да и потом ты же как-то очутилась у лифта. В общем, я не знаю, что и думать. Что это было, Мизуки? И как ты это сделала?

Девушке очень хотелось рассмеяться, но сил на это уже не осталось. Поэтому она лишь открыла глаза и прошептала:

– Доктор Риччи, пора бы Вам уже научиться смотреть на мир шире. Не все то, о чем рассказывают вам сумасшедшие – вранье.

– Возможно, конкретно в твоем случае, я ошиблась, – вынужденно согласилась психиатр. – Но что все это означает?

И тогда Мизуки собралась с силами и вкратце рассказала ей обо всем, что произошло с того самого момента, как она увидела на границе их города скалу. На это ушло некоторое время, и она беспокоилась, что безумие может пойти на спад, но вряд ли сумасшедшие, пробывшие в заключении не один год, так просто успокоятся.

– И вот я пришла к выводу, что пользоваться этими способностями в реальности очень трудно. А если не принимать соммелис и ратилию, то и вовсе невозможно. У меня почти не осталось сил на то, чтобы двигаться, и вряд ли я в ближайшее время смогу совершить еще один переход, – закончила она.

Риччи слушала ее молча, лишь время от времени задавая уточняющие вопросы – казалось, она просто выясняет подробности фантазий ее очередного пациента, но в глазах женщины было понимание, которого никогда не бывает у психиатра, который не верит тому, что слышит.

– Это все кажется таким невероятным…, – пробормотала она. – Инопланетяне, квантовая реальность, манипуляция вероятностями… Как такое возможно? Как может рациональный человек такое принять?

Мизуки лишь тяжело дышала. Рассказ ее утомил.

– Я не знаю, что сейчас происходит в квантовой реальности, и вряд ли смогу сейчас туда вернуться, – сказала она. – Но одно знаю точно: квантовиты не рискнут высадиться на Форис, пока он находится в нестабильном состоянии. Жизненно важно, чтобы сумасшедшие продолжали по всему городу совершать неожиданные поступки, иначе нам всем конец.

Но Риччи покачала головой:

– Ты понимаешь, о чем просишь? Человек в неадекватном состоянии может навредить или даже убить других. Это опасно для жителей Фориса.

– Более опасно, чем высокоразвитая раса, намеревающаяся нас съесть?

– Я не знаю, – покачала головой женщина. – То, о чем ты рассказала, напоминает какой-то фантастический фильм, а не реальность. Мне трудно представить, что кто-то может считать нас настолько неразумными, что наши жизни ничего для них не будут стоить.

– Но это правда! – воскликнула Мизуки.

– Даже если так, разгуливающая по улицам города компания сумасшедших – это слишком опасно.

– А Вы сделайте так, – предложила Мизуки. – Попросите Ваших санитаров вмешиваться только в том случае, если один из сумасшедших нападет на кого-то из жителей, но до тех пор пусть они их не трогают.

– И как я все это объясню? – доктор Риччи явно была в отчаянии. – Если кто-то узнает, что я разрешила душевнобольным людям свободно ходить по городу, меня лишат моей работы.

– Неужели Вы не пожертвуете своей карьерой ради жизней других людей?

Риччи посмотрела на нее так, как будто горела изнутри, а потом кивнула:

– Хорошо. Я дам нужные указания санитарам. Будем надеяться, что все это правда, а не бред моего больного мозга.

Улыбнувшись, Мизуки вновь закрыла глаза.

Глава 23

Когда Тиртен отвел Эшли Маклейн к Андмору, она, честно говоря, немного побаивалась. Но даже страх не мог ее удержать от любопытства. Увидев целую стену, увешанную вероятномерами, она присвистнула и медленно, чувствуя на себе взгляд квантовита, подошла к ним. Она уже была знакома с этим прибором, но в «кабинете» Рябинина стояли ограничители, позволяющие тому видеть только то, что происходило или, точнее, что будет происходить на Форисе.

Помещение больше напоминало коридор галереи, увешанный картинами, только их было так много, что взгляд терялся, и ты не знал, на что смотреть. Зная природу этого места, можно было предположить, что на самом деле их еще больше, а ты видишь лишь то, что в состоянии воспринять твой мозг.

Эшли принялась перелистывать каналы, и картины начали медленно сменяться. Один невообразимый пейзаж за другим, самые дикие создания, события их жизни, непонятные, но, тем не менее, поражающие воображение. Где-то там в Галактике существовала и другая разумная жизнь. Но они же… Эшли грустно вздохнула. Они жили на одной из самых скучных планет. Флора Фориса была довольна скудна на ее взгляд, фауны же и вовсе не водилось. Их город был небольшим, и никто даже не отправлялся на экспедиции в другие части планеты. Именнопоэтому Эшли тосковала, меняла одного мужчину за другим, пыталась найти увлекательную работу, но ничто не могло удовлетворить ее до конца.

– Нравится? – скучающим голосом спросил наблюдающий за ней квантовит. Вероятно, это и был Андмор.

– Да, – кивнула она. – Поразительный прибор. Только мне почему-то кажется, что он вам и не нужен. Разве вы, квантовиты, не видите мир во всем его многообразии и без всяких приборов?

– Безусловно, видим. Но нам подвластна лишь суперпозиция – то есть все то, что возможно произойдет. То же, что обязательно произойдет, до сих пор вызывает у нас недоумение. Мы пытаемся подсчитать наиболее вероятные исходы, но получается у нас это далеко не всегда. Именно для этого нужны вероятномеры. Они не просто говорят, что что-то может произойти. Это мы знаем и без них. Они говорят, что точно произойдет, с учетом множества факторов. Хотя иногда бывают случаи, когда даже они бессильны.

– И все равно это такое могущество, которого нет у нашей расы, – заметила Эшли. – Даже оказавшись здесь, мы не видим возможностей. Мы по-прежнему заперты в клетке.

В ее голосе зазвучала горечь. Это получилось случайно, она вовсе не хотела показывать свои истинные эмоции существу, которое, возможно, после этого разговора приготовит из нее себе вкусный ужин. Просто Эшли уже так давно жила с тоской внутри себя. С тоской из-за того, что она родилась в этом ограниченном месте, и никогда не могла найти ничего, что доставило бы ей истинное удовольствие, ничего, что могло бы заставить ее подумать «я прожила жизнь не зря». Наверняка половина ее жизни уже прожита, и как же горько сознавать, что ей осталось так мало, а она так ни разу в жизни и не была счастлива.

– Мы могли бы отключить фильтры. Тогда вы бы увидели то же, что и мы, но, боюсь, ваши разумы этого не выдержат, – совершенно равнодушно сказал Андмор. – Но мне понятна твоя тоска. Может, мы и кажемся могущественными существами, но все же нам хотелось бы выйти в реальность. Если верить вероятномерам, то в том мире столько всего удивительного, а мы только и можем, что наблюдать отсюда. Да, мы существуем во всех точках Вселенной одновременно, но только как идеи, а не что-то настоящее. А мы хотим стать настоящими.

– Так почему же вы этого до сих пор не сделали? – Эшли повернулась к нему и задрала голову вверх, пытаясь посмотреть в его глаза.

– Потому что Вселенная решила не реализовать эту идею, – Андмор протянул это так медленно, что в его интонации все-таки послышались нотки грусти. – Мы – это глава, которая осталась в черновике и так и не вошла в итоговый вариант книги. Не знаю, кто решил, что нам не место в официальной истории реальности, но он забыл про нас. А ведь мы по-прежнему существуем. Многие думают, что мысли ничего не значат, про них можно и забыть, но это не так. Идеи, которые вы решили отбросить как не очень удачные, все равно продолжают существовать на уровне идеи. В квантовой реальности. И нам очень не нравится, что про нас забыли.

Услышав знакомую тоску в его голосе, Маклейн неожиданно поняла квантовита. То есть, конечно, она никогда не сможет понять, что он видит своим уникальным разумом, и каково это, когда возможности раскладываются перед тобой, как карты в колоде, но она понимала, что он чувствует. Человечество до сих пор не знает, как появилась Вселенная, и был ли у нее создатель, но если он был, то Эшли чертовски злилась на него за то, что он уделил ей так мало внимания, что позволил родиться на этой мелкой планете и прожить на ней скучную жизнь. Создатель забыл про нее, и забыл про квантовитов. А ведь они разумные существа со своими собственными сознаниями. И любому разумному существу не нравится, когда про него забывают.

– Я очень давно наблюдаю за Форисом, – тем временем, продолжил Андмор. – И в частности за тобой, Эшли. Жизнь большинства других людей примитивна. Они копаются в грядках, размножаются, придумывают все новые и новые способы упростить свою жизнь, но все, что они делают, так бессмысленно. У них нет никаких достойных целей. Они почти не стремятся к звездам, предпочитая решать свои низменные проблемы. Знаю, что твой вид обвиняет нас в том, что мы относимся к вам, как к животным, ну а кто же вы еще? Если бы вы не были так заняты решением своих примитивных проблем, и посмотрели на ваше общество со стороны, вы бы поняли, насколько глупы все ваши поступки. Конечно, время от времени и среди вас попадаются достойные личности, понимающие, что ваш образ жизни неправилен. Например, Рябинин. Это очень многообещающий индивид, но, к сожалению, он не разделяет наших взглядов. По его мнению, он что-то должен тому обществу, которое отмахивается от его исследований, как от надоедливой мухи. Я не просто так забрал его сюда. Думал, что он поможет нам научиться переходить в реальный мир, а мы взамен покажем ему все то, что открыто нам. Но Рябинин не захотел. Недавно я понял, что он ненавидит нас. Какое имеет значение, что мы устроили несколько катастроф на Форисе? Жизни этих существ ничего не значат. А если он считает себя равным им, а не нам, то мы и обращаться с ним будем соответственно.

Сердце Эшли бешено заколотилось от страха. Она знала, каковы планы квантовитов касательно людей-пленников, да и то, что они собирались сделать с Форисом, не было таким уж секретом. Одна только мысль об этом приводила ее в ужас. Но почему ее привели сюда? Зачем Андмор ей все это рассказывал?

– Вы его съедите? – наконец, решилась спросить Эшли.

Андмор скучающе пожал плечами:

– Он всего лишь животное. Я хотел дать ему шанс стать чем-то большим. Даже разрешил привести сюда его дочь, друга и тебя. Думал, что он с благодарностью отнесется к тому, что я не превратил его близких в простой скот. Но нет. Рябинин все равно решил бунтовать. Так что да, теперь я его съем. И не один раз. Как и его дочь. И его друга. И всех остальных людей.

Эшли невольно сглотнула:

– То есть и меня?

Но тут Андмор неожиданно подошел к ней очень близко. Эшли была высокой женщиной, такой высокой, что даже превышала в росте большинство мужчин, но этот квантовит все равно был настолько выше ее, что ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Честно говоря, она боялась, что он в любой момент убьет ее, но вместо этого Андмор протянул руку и своими длинными и тонкими пальцами взял ее за подбородок. По телу женщины пробежала дрожь, но она не могла понять, была ли это дрожь страха или желания. Андмор был красив – насколько может быть красивым существо, чьи пропорции сильно удлинены и вытянуты. И ей до боли хотелось его поцеловать.

На какую-то секунду Эшли стало смешно. Для квантовита она не более чем вкусная еда, а она хочет заняться с ним сексом. Но в этот момент Андмор покачал головой:

– Нет, Эшли, тебя я не хочу есть. Я давно наблюдал за тобой и понял, что, хоть ты и не ученый, ты тоже не такая, как остальные люди. Тебе душно в Форисе. Ты хочешь большего, ты хочешь стоящую цель, ты хочешь увидеть мир. И, в отличие от Рябинина, тебя не беспокоит благополучие остальных жителей твоего города. Я знаю, что ты не стала бы мне мешать порабощать людей, если бы я оставил тебя в живых.

В душе Эшли зародился росток надежды. Но она пока не решалась хвататься за эту нить. Даже вися над пропастью, надо уметь сохранить хладнокровие.

– Они для меня никто, – пренебрежительно сказала Эшли. – Мне все равно, что с ними будет. Никто из них не смог запасть мне в душу, никто не поддержал в моих мечтах. Никто из них мне не дорог.

– Кроме Алистера Кроссмана, – заметил Андмор.

Женщина похолодела. Разумеется, она знала, что квантовиты не умеют читать мысли, но ведь им открыты все идеи и возможности. Наверняка, просмотрев их все, он обнаружил, что ее никогда не переставало тянуть к этому мужчине, и что, если бы была возможность его вернуть, она бы ею воспользовалась.

– Алистер не идеален, – Эшли приходилось подбирать слова осторожно. – Он неряшлив, несерьезен, его не интересует прогресс – наукой он занимается забавы ради, а не для того, чтобы чего-то достичь. Но он был лучшим из людей, которых я знала. Он всегда хорошо со мной обращался, никогда меня не обманывал, не изменял. Не его вина в том, что он родился в Форисе. Возможно, живи мы оба в другом месте, не таком ограниченном, наш брак бы не развалился.

– Несомненно, – Андмор кивнул. – Мне открыты все возможности, и я знаю, что существует несколько вероятностей, в которых вы могли бы быть с ним счастливы до самой смерти. Но они не реализовались в реальности, точно так же, как не реализовалось многое другое. И, как бы то ни было, он всего лишь человек. И он может дать тебе лишь обычное человеческое счастье. Я же могу дать тебе гораздо больше.

А потом квантовит неожиданно наклонился и осторожно поцеловал ее. Эшли поначалу опешила, настолько нереальной казалась эта картина – чтобы квантовит кого-то целовал. Но потом ухватилась за возможность и ответила ему. К ее удивлению, Андмор прекрасно знал, как надо целовать, и делал это великолепно. Даже Алистер, который был самым чувственным из всех ее мужчин, так не умел.

Когда Андмор оторвался от нее, он прошептал:

– Наш вид нечасто занимается столь плотскими вещами, но когда-то давно у меня тоже была женщина. Эшли, ты умна, красива, и ты мечтаешь о том же, о чем и я. Рябинин не оправдал моих надежд, но я знаю, что ты такая же, как я. Я предлагаю тебе шанс стать чем-то большим, чем животным, обреченным жить на пастбище и не видящим ничего дальше забора. Когда мы перейдем в реальность, ты не станешь блюдом на нашем столе. Ты станешь моей спутницей. Ты поможешь мне успокоить свой народ, а я взамен покажу тебе Вселенную. Разве не об этом ты всегда мечтала?

Эшли просто не верила своим ушам. Ей хотелось визжать от счастья, как школьнице, но, отвечая, она сохранила спокойствие:

– Да.

Андмор отпустил ее и сделал шаг в сторону:

– Но если ты на это согласишься, тебе придется разорвать всяческие связи с людьми и забыть про Алистера раз и навсегда. Он, как и его друг, всего лишь животное, и мы его съедим. К тому же мы собираемся выйти в реальность. Исследовав девушку по имени Мизуки, мы нашли способ сделать это. Правда, сейчас на Форисе очень нестабильная ситуация. Мы видим возможности, но понятия не имеем, что из этого станет реальностью. По какой-то причине вероятномеры не могут дать нам точного ответа. Мы не можем рисковать, поэтому пока придется подождать. Но мы выйдем туда. И каждый проживающий там человек рано или поздно попадет к нам на стол. Ты должна это понимать и дать обещание, что не будешь пытаться нам помешать. Мы все равно об этом узнаем, и тогда ты тоже станешь для меня всего лишь животным.

Эшли помолчала, сохранив равнодушное лицо, хотя внутри у нее бушевала буря. Андмор прав: ей плевать на всех остальных людей в Форисе. Кроме одного. Не просто так она все эти годы следила за Алистером и выстраивала схемы, которые смогут помочь ей вернуть бывшего мужа. Как ни крути, а у нее были чувства к нему, и при мысли о том, что он попадет на обеденный стол, в ее сердце словно вонзался кинжал. Алистер по-прежнему дорог ей. Но Андмор, очевидно, хочет ее в качестве своей любовницы, и он не потерпит, если она будет думать о ком-то другом. К тому же, а как же вселенная? Неужели она откажется от возможности посмотреть ее из-за какого-то мужчины?

– Эшли, ты должна решить сейчас, – немного строго произнес Андмор. – Что для тебя важнее: Алистер или возможность жить, как разумное и свободное существо?

Похоже, у нее не было выбора.

– Я хочу увидеть вселенную, – выдавила Эшли.

И тут, впервые на ее памяти, Андмор улыбнулся. А потом он вновь наклонился и поцеловал ее. Эшли ответила ему со всей возможной страстью. Однако все-таки что-то внутри нее оставалось недовольно. Поцелуй уже не доставлял ей такого удовольствия, как в первый раз, и какая-то ее часть плакала из-за того, что должно было случиться с Алистером. И Эшли не могла отделаться от предательской мысли: «что же я наделала?».

Рави послушно выпустил всех сумасшедших, до которых ему только удалось добраться. Он плохо понимал, зачем это нужно, но раз Мизуки попросила, значит, это важно. Закончив работу, он вновь ускользнул через черный ход и стал ждать девушку на улице. К этому времени на улице уже начался рассвет, и на облачное небо потихоньку пробивался красный оттенок. Он видел, как через черный ход выскакивают психи и, радостные, несутся на свободу, и не смог сдержать улыбки. Рави не задумывался о возможном вреде, который они могли причинить другим жителям. Ему просто было жаль этих бедных созданий, обреченных на жизнь в четырех стенах под транквилизаторами.

Прошел час, прошел другой. Мизуки все не было. Свет уже вовсю заливал город, играя яркими бликами на крышах зданий, но девушка так и не вернулась. Рави нервно переминался с ноги на ногу, время от времени цепляясь взглядом за одного из сумасшедших, которые еще не успели далеко уйти, как будто надеясь, что Мизуки окажется среди них. Он даже хотел позвонить ей, но потом вспомнил, что Мизуки так и не восстановила нейроресивер после того, как его отобрали у нее в клинике. Связаться с ней было невозможно. Оставалось только ждать.

И вот, дверь черного хода приотворилась. Сердце Рави застучало быстрее, он невольно дернулся вперед, собираясь подбежать к Мизуки и… может, заключить ее в объятия или что-то в этом роде… Но вместо маленькой девушки с японской внешностью вышла красивая женщина с блестящими черными волосами лет сорока на вид. Рави никогда не встречал ее прежде, но он сразу понял, кто это. Селия Риччи, самый знаменитый психиатр их небольшого городка, а также владелица этой клиники. Она вышла осторожно и медленно, словно не уверенная в том, что делает. Оставив пальцы на поверхности двери, как будто готовая в любой момент сбежать назад, психиатр огляделась и уставилась на Рави, который, даже не пытаясь скрыться, стоял всего в нескольких метрах от входа. В ее взгляде мелькнуло узнавание, и парень, неожиданно испугавшись, хотел броситься бежать. Но в этот момент Селия Риччи назвала его имя.

– Рави? – осторожно, как будто пробуя слово на вкус, спросила она. – Ты же Рави, верно?

Рави застыл, не уверенный в том, что ему следует предпринять. Откуда эта женщина знает его имя? Ему никогда в жизни не приходилось обращаться за помощью к психиатру, как и никому из его друзей, знакомых и членов семьи. Оставался лишь один возможный вариант: Мизуки.

– Откуда Вы меня знаете? – спросил он.

– Я не причиню тебе вреда, – тихим и добрым голосом произнесла Риччи. – Видишь, я пришла одна, никаких санитаров со мной нет, – она отошла от двери, широко открыв ее.

В подвале было темно, и это вовсе не служило гарантией того, что он безлюден, однако Рави пришел к выводу, что опасаться ему нечего. Поэтому он приблизился к женщине, посмотрел ей в глаза и спросил:

– Где Мизуки?

– Она совершила перемещение, пытаясь доказать мне, что все, что она говорила – правда, – растерянно говорила Риччи. – Я не хотела ей верить, однако факт перемещения на лицо, и видела его не одна лишь я. Но оказалось, что ее способности в этой реальности требуют гораздо больших затрат сил, чем если бы она делала это… в квантовой. Она не может даже двигаться, поэтому я оставила ее в одной из палат отсыпаться. Не беспокойся, я дала санитарам указание отпустить ее, как только она придет в себя.

– Откуда мне знать, что Вы не усыпили ее, чтобы и дальше держать в плену? – немного более резко, чем нужно, спросил Рави.

Селия Риччи вздохнула:

– Мне жаль, что у тебя сложилось такое впечатление о моей клинике. Я никого не держу в плену. Эти люди, мои пациенты – они больны. Больны серьезно, иначе бы я ни за что не стала их сюда помещать. Я предоставляю им самые лучшие условия из возможных, но ты должен понять, что мои возможности ограничены. Город переживает не лучшие времена, и у правительства нет возможности обеспечивать лучшие условия жизни сумасшедшим.

– Хорошо, но что насчет Мизуки? – не успокоился Рави. – Она у Вас сейчас по доброй воле или же Вы приняли ее слова за бред сумасшедшей и решили принудительно вылечить?

– Даю тебе слово, что она сейчас спокойно спит в одной из палат, а как только проснется, ее тут же отпустят, – Риччи даже подняла правую руку вверх, чтобы показать, что не врет. – А также я дала указания санитарам, чтобы они лишь следили за теми, кто сбежал, но не делали попыток их поймать. Меня за такое могут уволить, но я все равно пошла на это. А теперь у меня к тебе просьба: отведи меня к директору НИИ. Я тоже хочу принять участие в обсуждении происходящего.

Какое-то время Рави молча смотрел на нее, но потом кивнул. На самом деле он не был таким уж недоверчивым. В глубине души парень был убежден, что все люди по своей природе добрые, и что каждый из них зависит от другого, а потому вряд ли кто-то будет намеренно вредить ближнему. Так что Рави решил исходить из предположения, что Селия Риччи делает это из добрых побуждений, а потому ей нужно помочь.

Они встали каждый на свой ховерборд и доехали до дома Инны. Утро уже было в самом разгаре, и жители Фориса потихоньку просыпались, даже не подозревая, что им всем угрожала опасность. Холодный ветер вынуждал всех одеться потеплее, но Рави ехал в одной лишь футболке и широких брюках, не обращая внимания на колющие и режущие порывы. Перед ним стояла важная задача. И он должен ее выполнить.

В доме их встретили перепуганные Эриксон и мама Инны со своим мужем. Последняя, едва заметив парня, принялась причитать:

– Что случилось? Куда пропала Мизуки? Кто эта женщина?

Рави растерялся, не зная, что ответить, но тут вступила доктор Риччи.

– Здравствуйте, я психиатр из нашей клиники, Селия Риччи. Мизуки мне рассказала обо всем, что происходит, и я ей верю. Насколько я понимаю, весь город находится под угрозой вторжения. Что мы собираемся сделать?

Директор Эриксон, сузив глаза, произнес:

– Мы ничего не можем сделать. У этих существ есть особые приборы, позволяющие предсказывать будущее. Они узнают, что мы собираемся сделать, в ту секунду, когда мы примем решение, и остановят нас.

– Думаю, это более не актуально, – слегка улыбнулась Риччи. – Мизуки выпустила всех сумасшедших из клиники на улицы, а их поведение нельзя предсказать, так что, думаю, в ближайшее время квантовиты не смогут ничего узнать относительно Фориса. Но я не могу гарантировать, что это состояние продлиться долго. Я дала санитарам указания, чтобы они никого не ловили, но вскоре это все заметит полиция, и тогда квантовиты вновь обретут возможность видеть, что здесь происходит. Поэтому действовать нужно быстро.

– Это хорошие новости, – согласился Эриксон. – А где Мизуки?

– Отсыпается. Применение ее способностей отнимает большое количество сил. Она присоединится к нам, когда придет в себя.

– Она единственная, кто был в квантовой реальности, – недовольно покачал головой мужчина. – Только она могла бы подсказать, как остановить этих существ.

– Ну, может, я там и не была, но мне ясно одно, – сказала Риччи. – Нужно каким-то образом лишить квантовитов возможности перейти в эту реальность.

– Вряд ли это возможно, – с сомнением произнес Эриксон. – Эти создания – короли квантовой реальности, и только они ее понимают.

– Но наверняка есть какой-то способ закрыть им проход. Вы учили квантовую физику?

– Учил, но это было давно и недолго. К тому же я не могу ничего вспомнить из того, что могло бы нам сейчас помочь.

– А Вы не можете вновь позвать на помощь ученых? Теперь, когда город в целом стал непредсказуемым, вряд ли квантовиты смогут предвидеть этот шаг.

Эриксон задумчиво почесал подбородок, но ничего другого не придумал. Поэтому он кивнул:

– Пожалуй, это имеет смысл.

Глава 24

Время в заключении шло, и ничего не менялось. Им приносили еду. Помня о том, из чего было сделано мясо, люди не стали его есть, ограничились скудными овощными салатами. Так как выхода из сложившейся ситуации не было, все решили лечь спать и подумать над тем, как отсюда выбраться, завтра.

Инна долго не могла уснуть, мучаясь от голода и страха. Но потом усталость, в конце концов, взяла верх, и она уснула.

Когда девушка проснулась, остальные еще спали. Без часов и окон невозможно было сказать, сколько сейчас времени, однако выспавшейся она себя не чувствовала. Инна хотела попробовать поспать еще, но тут вдруг на нее упала тень, и от испуга она громко закричала.

Все остальные тут же проснулись и вскочили с пола, готовые броситься в драку, если это необходимо. Но оказалось, что Инну напугал всего лишь безмолвно стоящий над ней квантовит. Испуг пленников существо нисколько не заботил, а по виду можно было подумать, что оно стояло здесь уже несколько часов, настолько скучающим выглядело его лицо. Не исключено, что так и было.

– Инна, тебя хочет видеть Андмор, – спокойно и беспристрастно продекламировал квантовит.

– Сначала скажите, куда вы Эшли дели, – немного строго попросил Кроссман.

– Эшли более не пленница, – пояснил квантовит. – Мне не понять, почему Андмор так очарован этой самкой, но он наш регулятор, а потому имеет право на некоторые слабости.

Мужчины понимающе переглянулись.

– Ну, она дает! – протянул Новак одновременно и с восхищением, и с презрением. – Соблазнила главного. Что ж, нужно признать, это довольно умно с ее стороны.

– Если Маклейн теперь его женщина, то зачем ему еще и Инна? – слегка сдвинул брови Рябинин.

– Это тебя не касается.

– Я ее отец. Конечно же, это меня касается.

– Папа, все в порядке, – неуверенно произнесла Инна и поднялась на ноги. – Не беспокойся, я ни с кем спать не собираюсь.

– Я в этом и не сомневался, – заметил Рябинин.

Честно говоря, Инна слегка побаивалась отделяться от остальных. Кто знает этих квантовитов, что они хотят с ней сделать? Может, ее убьют и сделают из нее блюдо дня? Но зачем тогда уводить ее отсюда? Клода они убили у всех на глазах, почему же для нее должно быть сделано исключение?

Квантовит протянул ей руку, и девушка осторожно взялась за нее. Несколько перемещений, пара минут путешествия по коридорам, и она очутилась в совершенно другой комнате, одна из стен которой была полностью увешана экранами. Там уже находился еще один квантовит, чье скучающее лицо почему-то казалось лишь маской. Увидев Инну, он лишь коротко кивнул, а потом повернулся к стене и уставился на экран, на котором картинки сменялись так быстро, что их невозможно было разглядеть.

– Вы хотели меня видеть? – неуверенно спросила Инна.

Ответа не последовало. Лоб квантовита, который, вероятно, и был Андмором, слегка нахмурился. Судя по сосредоточенному взгляду, он пытался что-то сделать, но у него не получалось.

– Твоя подруга сбежала, – вдруг произнес квантовит.

Инна промолчала. На самом деле это хорошо, а то она боялась, что Мизуки поймают, но, судя по всему, та благополучно вернулась на Форис и теперь предупреждает всех о грозящей опасности. Другой вопрос – верят ли они ей. Но, так или иначе, блюдом на праздничном столе она не станет.

– До ее побега показания вероятномера были четкими и ясными, – продолжал спокойно говорить Андмор. – Мы с точностью до 99% знали, что произойдет в Форисе. Но, вернувшись на планету, она что-то сделала, из-за чего вероятномер теперь показывает это, – он показал рукой на мерцающий экран, на котором ничего невозможно было различить. – Возможные варианты будущего теперь почти равны по своей вероятности. Мы не можем предсказать, что будет.

Инна с трудом подавила улыбку.

– Мы достаточно изучили воздействие, оказываемое соммелисом и ратилией на организмы, и поняли, что необходимо сделать, чтобы выйти в реальность. Но мы не можем выйти туда, где существует всего один исход, не будучи уверенными в том, что он будет для нас благоприятным.

Инна мысленно поздравила Мизуки. Что бы та ни сделала, это спасло Форис от нашествия квантовитов, а это уже замечательно. Придумать бы еще, как спастись ей самой и остальным пленникам.

В этот момент Андмор неожиданно повернулся и посмотрел на нее сверху вниз:

– Ты ее подруга. Ты знаешь, как она мыслит. Ты предскажешь нам ее действия.

– Вы сейчас серьезно? – удивилась Инна. – Компьютер, построенный сверхразумной расой, не может предсказать ее действия, а я смогу?

– Ты хорошо ее знаешь.

– Да, но ваш вероятномер рассматривает миллиарды факторов в секунду. А я всего лишь никчемное животное, которое можно разве что съесть, – с сарказмом сказала Инна.

– У тебя нет иного выхода, – произнес Андмор. – Потому что если ты этого не сделаешь, мы убьем твоего отца и всех остальных, кто тебе дорог. Навсегда, без всякого квантового бессмертия.

Когда Мизуки очнулась, было уже утро. Ее по-прежнему окутывала усталость, однако теперь она хотя бы могла двигаться. Первым делом девушка попыталась увидеть то море вероятностей, которое было ей открыто еще вчера, но смогла различить только один мир. Вот эта пустая палата с одной-единственной кроватью, маленьким столиком, на котором стояла тарелка с остывшей кашей и зарешеченные окна, в которые пробивался яркий свет. И не было в ней ни одного другого человека, кроме одной-единственной версии самой Мизуки, которую она могла увидеть лишь изнутри.

Само собой, действие соммелиса не вечно. Но лишившись возможности наблюдать суперпозицию, Мизуки ощутила себя безрукой. Сколько она спала? Что произошло за это время? Буйствуют ли все еще сумасшедшие? Вдруг квантовиты уже захватили их город?

Мизуки встала и, даже не притронувшись к каше, подошла к двери. Вообще-то они вроде бы договорились с доктором Риччи, что ее выпустят из клиники, когда она проснется, но кто его знает, до конца ли ей поверила психиатр. Возможно, та в своей обычной манере сделала вид, что соглашается со всем, что говорит ей пациентка, а сама тем временем выставила у двери санитаров, которые моментально скрутят ее, стоит только переступить порог. В конце концов, большинство людей не верят в подобные рассказы, и им трудно за одну ночь полностью переосмыслить свою картину мира.

Как бы то ни было, лучше сразу проверить, чем гадать. Мизуки легонько толкнула дверь, и та, к ее удивлению, поддалась. Девушка поспешно вышла в коридор и тут замерла. Санитар, высокий и сильный мужчина, и в самом деле стоял здесь. Мизуки хотела броситься наутек, пока ее не остановили, но в этот момент санитар сказал:

– Подожди. Меня просили тебе кое-что передать, – и запустил руку в карман брюк.

Мизуки замерла, все еще не уверенная, что это не какая-нибудь ловушка. Но тут он достал маленький прибор размером с большой палец ребенка, и она воскликнула:

– Это же мой нейроресивер!

– Забирай, – санитар скривился. – Доктор Риччи сказала, что ты не сумасшедшая, и тебя нужно отпустить. Хотя после ее приказа оставить сбежавших психов в покое я начинаю сомневаться в ее здравом рассудке.

Мизуки быстро, словно белка, схватила нейроресивер и бросилась бежать прочь. Ей не хотелось оставаться в этом месте ни минуты больше, и она была рада, что связь снова при ней. В лифте девушка поместила гаджет на место, ощутила, как устройство входит в контакт с передатчиком, встроенным в ее мозг, и рассмеялась от радости. Как же прекрасно не быть ничем скованной! Осталось только найти немного соммелиса, выпить отвар и снова начать видеть суперпозицию, и тогда, вне всяческих сомнений, все остальное пройдет легко и просто!

Когда лифт приехал на первый этаж, Мизуки не стала заморачиваться с поиском выхода и просто выпрыгнула в первое попавшееся окно в коридоре. У нее это получилось так ловко, что она аж сама удивилась, но решила не тратить много времени на изумление. Направившись в сторону Инниного дома, она позвонила Рави.

– Мизуки, ты очнулась! – обрадовался парень. – Как ты себя чувствуешь?

– Небольшая усталость еще ощущается, но в целом я в порядке! Что произошло, пока я спала?

– Мы собрали консилиум ученых в НИИ, и они пытаются придумать, как предотвратить вторжение квантовитов. Но пока безуспешно.

– Это плохо, – процедила Мизуки. – Думаю, скоро психов переловит полиция, и тогда все, что мы сделаем, можно будет легко предсказать. Неужели совсем никаких идей нет?

– Эриксон считает, что с квантовитами нужно бороться с помощью квантовой физики, но, похоже, большинство сотрудников института благополучно забыли этот предмет еще в студенческие годы. Похоже, что только Рябинины с Кроссманом всерьез занимались этим разделом науки столь долгое время.

– Они нам не доступны, – с сожалением вздохнула Мизуки.

Она также не забыла, что ее подруга по-прежнему в плену у этих тварей. Вот если бы ей удалось спасти ее! Но Мизуки сейчас даже суперпозицию не видела, что уж тут говорить про переход в квантовую реальность и спасение оттуда других людей. Да и она не была до конца уверена, что такое возможно без помощи плодов ратилии. Впрочем, если эта способность заложена в человеческий мозг, то, наверное, путем упорных тренировок любой смог бы сделать это без вспомогательных веществ. Но на это нужно время, которого у них нет. Что же им тогда делать?

Мизуки покачала головой:

– Я иду к вам. Сварите мне пока кто-нибудь отвар соммелиса. В любом случае, я должна знать, что происходит.

После этого девушка отключилась и поспешила в сторону института. Холодный ветер трепал ее распущенные волосы, а сердце отстукивало секунды до того момента, когда раса, до того прятавшаяся за кулисами, выйдет на сцену и захватит власть. Эта мысль пугала Мизуки так, как не пугало ничто в ее жизни, и она очень надеялась, что ученые смогут придумать что-нибудь до того, как эта возможность станет реальностью.

– Вы врете! – воскликнула Инна. – Пока мы здесь, никто не способен умереть навсегда, и Вы сами только что сказали, что не решитесь выйти в реальность, пока не будете точно уверены в том, что наверняка победите.

Андмор кивнул:

– Разумеется, квантовитам опасно выходить в такое время. Потому что мы беспокоимся о нашей безопасности. Но если мы решим убить твоего отца или любого другого, то нам ничего не стоит просто вышвырнуть его в реальность, а потом убить при помощи наших особых приборов. Тогда результат будет перманентным, и никакая другая копия на его место не придет.

Инна прикусила губу.

– Но ведь эта реальность – просто собрание всего того, что не вошло в итоговый вариант. Всегда существует возможность выжить. Даже если в реальности он не выживет, должна остаться еще хотя бы одна его версия в этом мире.

– Может, и так, – не стал спорить Андмор. – Наш мир полнится призраками тех, кто когда-то жил. Ваша Вселенная велика – а наша еще больше. Представляешь, сколько здесь заблудших душ? Отчасти мы построили этот корабль, эту скалу, чтобы отгородиться от них. Но есть большая разница между реально существующим человеком, каким-то образом попавшим в квантовую реальность, и всего лишь возможностью того, что могло бы быть, если бы он не умер. Да, твой отец всегда будет жить в идее того, что никогда не осуществится – с той версией Инны, которая никогда не будет существовать. Ты никогда не сможешь быть вместе с ним, эта возможность останется для тебя закрытой навсегда.

По ее коже пробежал холодок. Инна любила своего отца, он был для нее самым близким человеком. И она не представляла себе жизни без него. Сможет ли она успокоиться тем, что другой Павел Рябинин будет вечно счастлив с другой Инной Рябининой рядом с ним, если ее отец умрет?

– Но подождите, – Инна постаралась мыслить хладнокровно. – Сама я при этом не присутствовала, но мне сказали, что вы убили одну из копий Клода, но он до сих пор сидит там, живой, и при этом все видели его труп. Мне сказали, что произошло замещение. Разве подобное не произойдет и в этом случае?

Квантовит покачал головой:

– Не было никакого замещения. Мы могли бы это устроить, если бы захотели, но в тот раз просто был убит Клод не из вашей реальности. Но если мы убьем вашего, то вы сможете увидеть другого Клода – однако вернуться в тот мир, из которого вы пришли, он не сможет никогда.

– Но труп… они видели труп. Зачем вы его показали?

– А зачем мы устроили тот небольшой спектакль у фонтана? – равнодушно спросил Андмор. – Чтобы напугать вас. Мы любим, когда вы боитесь.

Мурашки продолжали бегать по коже, вызывая ощущение, что это настоящие муравьи, а не всего лишь рудиментарный рефлекс, который сохранился у людей спустя все эти миллионы лет. Да, квантовиты умели пугать. Они пугали ее у фонтана и пугали даже сейчас, хотя Андмор ничего такого не делал, просто стоял и с равнодушным видом смотрел куда-то в пространство.

– Хорошо, допустим, что вы действительно способны убить нас всех навсегда, – Инна снова попыталась взять себя в руки. – Но что вам это даст, если я все равно не могу сказать вам того, чего не знаю? А я не знаю, что делает или что будет делать Мизуки. Наверняка вы со своей способностью видеть все, что только может быть, знаете, что это так.

– Я знаю, что существует возможность, что ты предскажешь ее действия правильно.

– Вроде как случайно, что ли? – Инна нахмурилась. – Но с таким же успехом вы можете сами попробовать предсказать.

– Мы не можем предсказывать. Мы видим суперпозицию, но мы видим ее здесь и сейчас, не дальше одного-двух шагов вперед. Для того мы и построили вероятномеры, чтобы они говорили нам, что произойдет в будущем.

Инна сначала хотела возразить, но потом кивнула. Да, скорее всего, видя весь мир в его многообразии исходов, они затрачивают столько ресурсов своего мозга, что места для предсказаний уже не остается. От осознания, насколько сложен стоящий перед ней организм, ее вновь пробрала дрожь. Муравьи уже с такой скоростью бегали по ее телу, что Инна даже посмотрела на свои руки, чтобы убедиться, что на них никого нет. Странно, но она даже пупырышек не обнаружила. Может, это не гусиная кожа, а чесотка? Может, в салате был какой-то аллергенный для нее овощ? Вообще-то у Инны никогда не было ни на что аллергии, но кто его знает, может, она просто за свою жизнь ни разу не столкнулась со своим аллергеном, а именно здесь его нашла. Но задуматься об этом ей не дали. Квантовит сделал шаг к ней, чем еще сильнее напугал девушку, а потом сказал:

– Давай же, делай предположение. Или я сейчас же отдам приказ убить кого-нибудь из наших пленников.

Его слова звучали равнодушно, но в глазах явно блеснула какая-то эмоция, которую Инна не успела прочитать.

– Я же сказала, что понятия не имею о том, что будет делать Мизуки, – с отчаянием в голосе сказала Инна.

Квантовит сделал еще один шаг, возвышаясь над ней, и девушка испуганно попятилась. А что, если он прямо сейчас ее съест? От такой мысли, казалось, все органы внутри нее пустились бежать отсюда куда подальше. Может, действительно сказать ему что-нибудь, просто чтобы он оставил ее и остальных в покое? Но что, если она и в самом деле случайно угадает действия Мизуки? Да даже наверняка угадает, потому что Андмор видит не только Инну, но и тысячи ее копий. Хоть одна из них, да должна сделать правильное предположение. Но тогда все жители Фориса окажутся в опасности.

– Я начну с Новака, его все равно никто из ваших не любит, – скучающе произнес Андмор. – Просто, чтобы доказать серьезность моих намерений. Если ты и после этого будешь молчать, то следующим пойдет Клод. Потом Алистер. И на десерт – твой отец. Такая ли уж ты благородная? Скольким людям ты позволишь умереть, прежде чем согласишься сотрудничать?

В ее теле и разуме царил полный хаос. Мысли в панике метались туда-сюда, глаза бегали по комнате, выискивая что-нибудь, чем можно было ударить квантовита, хотя она и не понимала, чем это ей поможет. Андмор все шел и шел вперед, вероятно, намереваясь вжать ее в стену. Инна уже была готова ляпнуть первое, что придет в голову, и тут вдруг что-то схватило ее. У девушки перехватило дыхание, а потом она ощутила, что атомы ее тела убегают прочь. Инна не сразу вспомнила, что нечто подобное она уже ощущала – когда ее захватил луч корабля квантовитов. Мелькнула белая вспышка, а потом девушка обнаружила себя стоящей посреди битком набитого зала для собраний в НИИ.

На какую-то секунду Инна решила, что она все еще спит. За последнее время она настолько привыкла к замкнутым помещениям без дверей и мебели, что комната, в которой было столь много стульев, и сцена, и шторы на окнах – здесь были окна! – все это показалось таким нереальным. Но в следующую секунду ее кто-то до боли стиснул в объятиях, и Инна сразу поняла, что все это происходит на самом деле.

– Инна! – визжала Мизуки. – У меня получилось! Я целый час пыталась тебя достать оттуда. Сначала я просто думала, что ты по-прежнему в той комнате, где стоит блок, но потом я увидела тебя вместе с Андмором, и стала пытаться… я думала, что не справлюсь, ведь ратилия осталась в квантовой реальности…

Помимо криков Мизуки, в комнате стоял шум. Все ученые о чем-то яростно спорили, и Инна даже растерялась. Она никогда еще не видела их такими.

– Что здесь происходит? – спросила Инна.

– Мы пытаемся понять, как предотвратить вторжение квантовитов, но никто не знает, как с ними бороться, – покачала головой Мизуки. – Ты очень вовремя появилась, Инна. Потому что нам очень нужен квантовый физик.

Глава 25

– Но подожди! – воскликнула Инна. – А как же мой отец и все остальные? Они по-прежнему там!

– Прости, но я не смогла их нащупать, – вздохнула Мизуки. – Их держат в комнате, которая как-то защищена, и я не могу ничего увидеть. Впрочем, если тебе интересно, я обнаружила Маклейн. Но сил мне хватило на перемещение только одной из вас. Не думаю, что в ближайшие несколько часов, а может, и больше, я смогу пользоваться своими способностями.

Только сейчас Инна обратила внимание на то, насколько измученной выглядит ее подруга. Она тяжело дышала, ее кожа была еще бледнее, чем обычно, и после всплеска эмоций Мизуки присела на краешек ближайшего стула. Казалось, еще немного, и девушка просто упадет в обморок.

– Здесь пользоваться такими способностями очень трудно, – еле выдохнула Мизуки. – Реальность не любит идеи и сопротивляется всему, что не соответствует ее планам. А я еще и без ратилии, на одном лишь соммелисе.

– Слушай, тебе надо отдохнуть, – с тревогой произнесла Инна. – Ты бы шла домой, поспала немного…

– Некогда мне спать, – отмахнулась Мизуки. – Полиция вот-вот переловит выпущенных мною психов, и тогда квантовиты вновь смогут предсказывать наши планы.

– Ты выпустила сумасшедших? – присвистнула Инна. – Это объясняет, почему Андмор не мог ничего увидеть.

Она хотела еще что-то спросить, но в этот момент через толпу спорящих ученых протолкнулась женщина. Инна сразу узнала доктора Селию Риччи и недовольно скривилась. Однако психиатр сохранила дружелюбное выражение лица.

– Я смотрю, тебе удалось вернуть к нам Инну, – ее голос был мягким и ласковым. – С возвращением.

– А она что здесь делает? – не спешила радоваться Инна.

– Все нормально, Селия теперь мне верит, – поспешно вставила Мизуки.

– Ну-ну.

Неожиданно Инна и сама ощутила резкую усталость, у нее даже в сердце закололо. Когда она в последний раз нормально высыпалась? Когда она в последний раз нормально ела? Все время с исчезновения ее отца, Инна либо куда-то бежала, либо сидела в замкнутом помещении, что не очень-то способствует расслаблению. Как же ей хотелось просто лечь на пол прямо здесь и заснуть, но она не могла. Город по-прежнему в опасности, как и ее отец.

– Думаю, мне стоит присоединиться к обсуждению, – предложила Инна.

– Хорошая мысль, – кивнула Риччи. – Я объявлю остальным, что ты вернулась.

Инна не стала возражать. Психиатр вышла на небольшую сцену, попросила тишины и сообщила, что Мизуки удалось вернуть из квантовой реальности одного из пленников. Заметив Инну, ученые забросали ее вопросами, крича так громко, что у нее разболелась голова. В конце концов, шум утих, и слово взял Эриксон. Выйдя вперед, он своим обычным сдержанным тоном произнес:

– Мисс Рябинина, Вы единственный ученый, который вернулся из квантовой реальности. Что Вы можете рассказать нам о квантовитах? Есть ли у них слабые места? И есть ли у Вас идеи, как их победить?

– Могу сказать то, что квантовиты не так уж далеки от правды, считая, что они во многом превосходят нас, – заметила Инна. – Их мозг видит все те возможности, которые нам людям, недоступны, но при этом у них отсутствует связь с реальностью. Впрочем, судя по всему, они нашли способ эту связь наладить. И, когда они появятся здесь, то сразу же начнут употреблять наш вид в пищу. Слабое место – они не решатся действовать, если не будут уверены в успехе. Но, учитывая то, что они умнее, сильнее и способнее нас, шансов на их успех очень много.

– Да не может быть такого, чтобы кучка каких-то высокомерных тварей была сильнее нас! – крикнул кто-то из толпы. – Может, мы и не можем видеть суперпозицию, но в остальном мы ничем не хуже их.

– Да что ты говоришь? – неожиданно встряла Мизуки. – А ничего еще, что их миллионы, а нас всего лишь пятьдесят тысяч, и большая часть населения – не ученые? Если не умом, так количеством, но они нас задавят.

– А ты вообще кто такая?

В зале снова поднялся крик, и Инна поморщилась, пытаясь унять головную боль. Сосредоточиться на чем-нибудь было трудно, но она напомнила себе, что сейчас не время проявлять слабость. Так как ее отец и Кроссман по-прежнему в плену, она единственная, кто обладает нужными знаниями для борьбы с квантовитами. Она принялась вспоминать все, что ей удалось выяснить, увидеть и услышать за время пребывания в квантовой реальности. Перед глазами всплыла сцена разговора с отцом, когда они впервые встретились после его пропажи. И тут она вдруг вспомнила, что тогда он бросил странную фразу, которая осталась девушке непонятной. «Я заметил, что вы с Алистером не ходили в дом Эшли Маклейн». В тот момент Инна не поняла, с чего это вдруг они должны были туда ходить. Конечно, теперь она знала, что Маклейн – любовница ее отца… И все-таки почему он это сказал? Может, отец подозревал, что они догадываются о его интрижке? Нет, потом он еще что-то добавил. «Жаль, что вас там не было». Бессмыслица какая-то. А может, он на что-то намекал? Но на что?

Нахмурившись, Инна обернулась к Мизуки.

– Нужно сходить в дом Эшли Маклейн.

– Что? – удивилась подруга. – Зачем это?

– По дороге объясню, – бросила Инна и спрыгнула со сцены.

– Мисс Рябинина, куда это Вы собрались? – недовольно спросил Эриксон.

– Я скоро вернусь, – пообещала девушка и покинула зал для собраний. Недоумевающая Мизуки последовала за ней.

Как ни приятно было оказаться на улице и вдохнуть свежий, а не застоявшийся воздух, у них небыло времени на отдых. Встав на первые попавшиеся ховерборды, они поспешили к дому Маклейн.

– Так зачем нам туда понадобилась? – нетерпеливо спросила Мизуки.

Инна рассказала ей о случайно брошенной отцом фразе.

– Может, он просто хотел знать, в курсе ли ты о его отношениях с Маклейн? – предположила Мизуки.

– Может быть. Но мне почему-то кажется, что он хотел сказать что-то важное, но не смог, потому что квантовиты за ним следили. Раз Маклейн была его любовницей, значит, он часто бывал у нее дома. Возможно, он там что-то оставил.

Они подъехали к нужному дому и остановились. Все дома в Форисе были оснащены системой охраны, которая впускала внутрь только тех, кому был разрешен доступ. Обычно это жильцы и их родственники. Инна не являлась ни тем, ни другим. Однако она попробовала подключиться к системе и отправила запрос на вход. И тут вдруг дверь услужливо отворилась.

– Как ты это сделала? – поразилась Мизуки.

– Я просто попросила меня впустить, – растерянно пробормотала Инна и сделала несколько робких шагов к дому, словно опасаясь, что дверь вот-вот захлопнется. Однако этого не произошло, и девушка поспешила зайти в дом.

Автоматически включился свет, озарив небольшой холл, заполненный изысканными статуэтками от разных скульпторов Фориса. Инна неуверенно оглядывалась, не зная, с чего начать, когда Мизуки тоже вошла внутрь и спросила:

– С чего вдруг Маклейн давать тебе доступ?

– Вряд ли это она. Скорее всего, это мой отец запрограммировал систему охраны. Он же тут часто бывал, у него была такая возможность. Зато это значит, что мы на верном пути.

Инна наугад открыла дверь. Длинный диван, мягкий ковер на полу, скульптура какой-то древнегреческой богини во весь рост – похоже, Маклейн была поклонницей искусства. Никаких шкафов или компьютеров – только небольшой сервант с бокалами, а также журнальный стол, на котором стояла ваза с цветами. Инна быстро обошла помещение и поняла, что здесь нет никаких посланий отца. Тогда она вышла и проверила еще пару помещений. Кухня, санузел, дверь на задний двор. Оставался второй этаж. Они с Мизуки поднялись по лестнице и увидели маленькое помещение с двумя дверьми. Переглянувшись, они открыли по одной из них. Инна отправилась в то, что слева. Зашла внутрь, и застыла.

Разнообразные статуэтки здесь тоже были, но все-таки появилось и что-то, указывающее на присутствие другого человека. На стуле лежала аккуратно сложенная мужская одежда. В дальнем углу на прикроватном столике девушка заметила потрфель, определенно принадлежавший ее отцу. Она подошла ближе и неуверенно открыла его. Внутри лежал планшет. Инна запустила его. Устройство попросило пароль. Девушка наугад ввела свое имя, и планшет его принял. На рабочем столе был всего один файл. Папка под названием «Квантовиты».

Инна облизала пересохшие губы и крикнула:

– Мизуки, иди сюда!

– Ты что-то нашла? – в проеме появилась черноволосая голова.

– Да, – немного нервно сказала Инна. – Тут что-то о квантовитах.

Подруга подошла ближе, и они принялись вдвоем изучать содержимое папки. Она была заполнена текстовыми файлами и какими-то чертежами. Чем больше Инна читала, тем больше поражалась тому, как много ее отцу удалось узнать.

Отец не просто нашел элементы квантового компьютера и микроскопа. Ему на самом деле удалось обнаружить квантовитов еще до того, как они вступили с ним в контакт, а также провести некоторые исследования. Неудивительно, что они в итоге его забрали. Он обнаружил, что каждый квантовит обладает потенциалом некоторой неизученной ранее энергии, а также сам излучает неизвестное ранее людям поле той же энергии. Отец назвал его элианским. Сделав предположение о враждебности квантовитов, он для подстраховки разработал устройство, способное искусственно создавать поле, влияющее на объекты, обладающие подобным потенциалом. Инна изучила чертежы. Похоже, оно было способно либо притягивать этот квазизаряд, либо отталкивать. А значит… квантовитов можно было поймать в ловушку!

– Вот оно, Мизуки! – воскликнула Инна. – Вот оно, решение проблемы!

– Ага, – протянула Мизуки, которая ничего не понимала ни в чертежах, ни в исследованиях. – Только с чего вдруг твой отец спрятал все это в доме Маклейн? Ты уверена, что это не ловушка квантовитов?

Инна задумалась, но потом ей вдруг стало ясно:

– Квантовиты во всем полагаются на вероятномеры. Именно так они следят за реальностью – они смотрят, что будет, а не что происходит в данный момент. И, конечно, изучив моего отца, они решили, что смогут предсказать каждое его действие. Вот только завести себе любовницу, да еще не кого-нибудь, а бывшую жену лучшего друга – это очень нетипично для него. Кто мог предположить, что он будет спать с Маклейн, а потом еще и спрячет в ее доме чертежи ловушки для квантовитов? Я точно не могла. Думаю, что и квантовиты тоже. Поэтому он так поступил.

– И это сработает?

Инна еще раз пробежалась глазами по чертежам.

– Да, Мизуки, думаю, что да… Похоже, мой отец и вправду гений, раз до такого додумался.

Она еще какое-то время изучала схему, но потом решительно встала:

– Поехали скорей обратно. Нужно рассказать об этом в НИИ.

И они поспешили обратно в институт.

Там все было по-прежнему. Ученые продолжали о чем-то жарко спорить, но Инна не стала в это вслушиваться. Вместо этого она снова взбежала на сцену.

– Помолчите, пожалуйста! – воскликнула Инна. Ученые притихли, но некоторые из них все еще продолжали что-то яростно шептать. – Я только что обнаружила кое-что. Оказывается, мой отец еще до похищения успел разработать особую ловушку, в которую можно поймать квантовитов. Он спрятал чертежи и инструкции в доме Маклейн, и я их только что нашла. Эти квантовиты излучают особое элианское поле и обладают его потенциалом. Можно построить устройство, которое будет этот квазизаряд притягивать. Вот здесь, – она помахала планшетом. – Все описано.

Ученые забрали у нее планшет, подключили его к большому монитору на стене и немного изучили сохраненные на нем файлы.

– Но как же мы сможем сделать такое грандиозное техническое сооружение быстро?– с ужасом спросил один из них.

Это действительно проблема. А учитывая то, что квантовитов великое множество, то размеры такой ловушки должны быть поистине гигантскими, может, даже больше, чем сама планета. Построить такую гигантскую ловушку невозможно. Но какие еще варианты?

– К сожалению, это единственный способ, – была вынуждена заключить Инна. – Но я вот о чем подумала… суперпозиция дает им много необычных способностей. Они могут находиться в двух местах одновременно, и почему бы им вообще при таких способностях не совместиться друг с другом? Предлагаю построить ловушку такого размера, которого получиться, а они там пускай сами разбираются, как им дальше жить в такой тесноте. В конце концов, они сами виноваты – к их услугам была целая вселенная, но квантовитам непременно нужно было пробраться в реальность. Мы всего лишь пытаемся защититься.

Ученые поворчали немного, сославшись на то, что все это непроверенная теория. Но потом решили согласиться, тем более что других предложений у них не было. И в НИИ закипела работа.

Тем временем в квантовой реальности у пленников обстановка становилась все более напряженной. Они-то не знали, что Инна благополучно вернулась в свой мир при помощи Мизуки, и им казалось, что квантовиты забрали ее для каких-то своих целей.

– Мне это не нравится, – совершенно спокойно произнес Рябинин. – Ее нет уже несколько часов. Что они с ней делают?

– А вы обратили внимания на то, что они забрали только женщин? – встрял Новак. – По-моему, очевидно, что можно с ними делать.

– Инна не такая, – возразил Кроссман. – Она ни за что на подобное не согласится.

– Да кто ее спрашивать будет! – фыркнул Новак. – Они больше ее и сильнее. Такая маленькая и худенькая девушка не сможет сопротивляться, даже если очень сильно захочет.

Клода замутило от подобных мыслей. Вообще-то, конечно, квантовиты не производили впечатления существ, которые могли бы интересоваться чем-то подобным. Учитывая квантовое бессмертие, наверняка они жили уже многие миллионы лет, и необходимость в репродуктивной функции у них отсутствует. Но Андмор же зачем-то забрал Маклейн и сказал, что она более не пленница. На что эта женщина могла ему сгодиться? Она ведь даже не ученый, и по уму квантовитам совершенно не ровня. И теперь Инна пропала.

Судя по всему, ее отца это очень беспокоило. Лицо его по-прежнему оставалось беспристрастным, но вот сжатая в кулак рука стучала по полу с такой силой, что на костяшках пальцев уже начала появляться кровь. Заметивший это Кроссман сказал:

– Бро, не нужно так нервничать. В конце концов, может, все вообще не так уж и страшно. Не исключено, что Инне просто удалось сбежать.

– Я не нервничаю.

– А, ну тогда, видимо, ты так стучишь кулаком потому, что надеешься продолбить ход на нижний этаж.

– Это не смешно.

– Конечно, не смешно, у тебя уже кровь идет, – Кроссман недовольно покачал головой и попытался зафиксировать руку друга, чтобы прекратить удары об пол.

Но Рябинин дернулся в сторону и вскочил:

– Отвали! Я тебе что, маленький ребенок? Я не нуждаюсь в твоих советах!

Кроссман несколько опешил, а вот Новак не растерялся и язвительно протянул:

– Что-то ты какой-то нервный. Неужели наш робот перегрелся?

– А ты вообще помолчи! Как тебя еще зависть не задушила?

– Ну точно, перегрелся! – Новак тоже встал. – Так давно не крал, что началась ломка?

– Я ничего не крал! Это ты хочешь украсть мое место под солнцем!

– Место под солнцем? – усмехнулся Новак. – Я – заместитель директора, а ты кто? Человек, который затащил нас в эту дыру.

Новак встал и угрожающе двинулся к Рябинину, тот тоже развернулся и стиснул кулаки.

Клод наблюдал за всем этим с вялым равнодушием. Он даже не пытался их остановить, потому что знал, что если отец Инны вновь слетит с катушек, его никто не остановит. Но тот сделал несколько глубоких вдохов, разжал кулаки и тихо произнес:

– Марек, я знаю, что мы с тобой ненавидели друг друга уже очень долгие годы. Но неужели ты всерьез полагаешь, что сейчас от этого будет какой-то толк? Мы должны сплотиться и постараться найти выход вместе.

– Отсюда нет выхода! – воскликнул Новак. – Это чертова комната без дверей в хреновой квантовой реальности, где всем заправляют существа, считающие нас безмозглыми тварями. И мы останемся здесь навсегда! А раз так, раз это станет нашей вечной тюрьмой, так почему бы тебе не признаться в том, что ты скрывал все эти годы? Признай, что ты воспользовался моей идеей без спроса. Наказание все равно уже настигло тебя, так смысл отрицать?

Если честно, Клод ожидал, что Рябинин в очередной раз взорвется. Очевидно, беспокойство из-за дочери выбивало его из колеи, а заодно вытаскивала из потаенных глубин души все те эмоции, которые он прятал все эти годы за маской равнодушия. Но мужчина удивил его. Вздохнув, Павел Рябинин вдруг просто сказал:

– Да.

Все замерли на месте, не веря своим ушам.

– Что? – удивился Новак.

– Я сказал: «Да, я и в самом деле присвоил твою идею без спроса», – заявил Рябинин.

– Ну зачем ты…? – испуганно начал Кроссман.

– А смысл это дальше отрицать? – пожал плечами Рябинин. – Я это знаю. Ты знаешь. Новак знает. Да даже Клод, наверное, знает.

Когда все на него посмотрели, парень вяло кивнул:

– Я догадывался. Иначе с чего бы Вам так эмоционально реагировать на подколки?

– Вот именно, – подтвердил Рябинин. – Я уже себя выдал. И, как справедливо заметил Новак, мы никогда отсюда не выберемся. Эта информация навсегда останется в этой комнате между нами четырьмя. Признаюсь, от одной мысли о том, что придется провести здесь вечность, мне становится дурно. И я точно сойду с ума, если буду и дальше это скрывать, – затем он вновь повернулся к своему злейшему врагу. – Прости меня, Марек, мне не следовало это делать. Но так получилось, что я украл твою идею. Доволен?

Новак усмехнулся:

– Да, я доволен.

Заговорил Клод:

– А что, вы все точно уверены в том, что нам отсюда никак не выбраться? Но ведь квантовиты как-то проходят сквозь стены, мы не можем сделать так же?

– Я об этом уже думал, и полагаю, что дело в туннельном эффекте, – предположил Рябинин. – Скорее всего, квантовиты за многие годы жизни смогли перенести этот процесс в макромир. Но нам, чтобы повторить это, потребовалось бы пара десятков миллиардов лет. Конечно, учитывая квантовое бессмертие, не исключено, что мы и в самом деле проживем столько, но что мы найдем, когда сможем проделать этот фокус? Думаю, к этому времени вселенная в том виде, в котором мы ее знаем, перестанет существовать.

– А разве мы не находимся в мире, где все возможно?

– Может, какие-то наши версии уже сбежали отсюда, если тебя это утешит, но вряд ли это получится у нас, – пожал плечами Кроссман.

– И все равно нужно пытаться, – упрямо произнес Клод.

Но остальные не уделили его словам никакого внимания. С погрустневшими лицами они снова сели на пол и замолчали. Прошло уже так много времени с ухода Инны, что начинало казаться, что девушка не вернется.

– Может, это глупый вопрос, – снова начал Клод. – Но не можем ли мы позвонить Инне? Конечно, мы в другой реальности, но нейроресиверы все же при нас остались.

– Я уже пытался, – мрачно признался Рябинин. – Не отвечает.

– Но это же не значит, что с ней что-то случилось, да? – неуверенно спросил Кроссман.

– Не значит, – согласился Рябинин. – Хотя, конечно, если изученная мной информация верна, то квантовая реальность сама по себе ничем не мешает нашим средствам связи. Скорее всего, либо квантовиты глушат сигнал, либо она вернулась в наш мир, в чем я, если честно, сомневаюсь, либо она стоит рядом с реализатором – эти устройства испускают какие-то странные поля, мешающие нормальной работе техники, даже квантовиты стараются держать их подальше от всех жизненно важных аппаратов и приборов. Конечно, есть и четвертый вариант…

Он не договорил, но все и так поняли, о чем он. Что ж, им не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Рано или поздно квантовиты снова придут к ним, и тогда они все узнают.

Глава 26

В НИИ кипела работа. Ученые внимательно изучили все файлы на планшете Рябинина. Эриксон провел ревизию всех инструментов, приборов и аппаратуры по институту, после чего было вынесено заключение, что, если задействовать абсолютно все, то размером удастся достичь примерно одной небольшой лаборатории. Никто не знал, будет ли этого достаточно, но ничего другого им не оставалось.

Инна на всякий случай перебирала в голове все, что ей было известно о квантовитах и квантовой физике, но иного решения на ум не приходило. Эриксон собирался связаться с полицией и уговорить их оставить сумасшедших в покое, но никто не знал, получится ли у него.

Целый день работы остался позади, ловушка была готова наполовину. Инна уже валилась с ног от усталости. Но останавливаться сейчас было нельзя. Мизуки весь день следовала за ней, периодически выпивая новую порцию отвара и поглядывая в квантовую реальность. Пока что квантовиты бездействовали, ожидая указаний от Андмора. Он же проводил время с Маклейн, которую, судя по всему, решил сделать своей женой. Ни Мизуки, ни Инна этого решительно не понимали.

– Честное слово, Инна, у них есть женщины! – восклицала Мизуки. – Я точно видела, что одна из них входит в так называемый Совет. Наверняка есть и еще. И все они такие же разумные, как и мужская часть населения. С какой стати ему выбирать Маклейн, а не кого-то из них?

– Это странно, конечно, но, может у него такой вкус, – пожимала плечами Инна. – Знаешь, если он в нее влюбился и решил оставить себе, то я не против. Но тут вообще-то другое странно: почему он не следит за вероятномерами, а проводит время с ней? Как-то слабо верится в то, что от любви у него настолько снесло голову. Или ты говоришь только про одну версию? Он же квантовит и может находиться во всех местах одновременно.

– Нет, и это самое интересное, – качала головой Мизуки. – Я вижу много его версий – и все они сейчас с Маклейн. Ни одна из них сейчас не стоит в той комнате с вероятномерами. Как это понять? Неужели он решил отказаться от завоевания планеты ради человеческой женщины? Мы же для них всего лишь еда, разве нет?

Инне все это тоже казалось каким-то сомнительным, но никакого адекватного объяснения происходящему она не нашла. Поэтому сказала лишь:

– Скорее всего, он просто решил немного расслабиться. Какими бы совершенными ни были эти квантовиты, им, как и всем другим, наверняка нужен отдых. А за проведенную в квантовой реальности вечность он мог успеть попробовать каждую из находящихся там женщин. И Маклейн для него – просто что-то новенькое. И когда он как следует удовлетворится, он ее съест, как богомол.

– У богомолов вроде самка съедает самца.

– Да неважно.

И после этого девушка вновь вернулась к работе. Наступила ночь, если верить Мизуки, психи пока бродили по улице. Полиция сообщила Эриксону, что он сам сумасшедший, и что они заберут всех чокнутых при малейшем признаке угрозы населению, однако согласились временно позволить им погулять на воле. Как ни странно, те вели себя при всех своих странностях достаточно дружелюбно и на людей не бросались. Андмор по-прежнему занимался Маклейн, квантовиты бездействовали, ученые работали. Время шло.

Инна ненадолго задремала на стуле, а когда проснулась, с ужасом поняла, что уже четыре утра. Вскочив, она отправилась проверять то, что было готово к тому моменту. Работа продвигалась, но недостаточно быстро. Тем временем Инна, Мизуки, директор Эриксон и доктор Риччи собрались в небольшой комнатке, чтобы обсудить дальнейшие действия.

– Ловушку мы построим, но мне интересен вот какой вопрос: как мы собираемся их туда заманить? – спросил директор. – Они не мыши, и вряд ли их заинтересует кусок сыра. Мы будем ждать, пока квантовиты сами решат к нам спуститься или попробуем их выманить до того?

– Если предоставить решение им, то они сразу разгадают наши планы, и это ничего не даст, – вставила Мизуки. – Нельзя давать им возможность предвидеть наши действия. Но они не решатся действовать, пока не будут видеть четкую картину происходящего.

– Так, может, мы зря этим занимаемся? – спросил Эриксон. – Давайте просто оставим сумасшедших на воле, и тогда они никогда не решатся спуститься сюда.

– Исключено! – возразила Риччи. – Мои пациенты больны, и им требуется лечение. Я согласилась на это как на временную меру, но не могу допустить, чтобы они не получали должного лечения постоянно.

– К тому же мой отец и остальные по-прежнему там, – вздохнула Инна. – И я не могу их так просто бросить. А любая попытка вернуться в ту реальность до заключения квантовитов в ловушку слишком рискованна.

– Но откуда мы знаем, что они все попадут в ту ловушку? – усомнился Эрикссон. – С их стороны как-то нелогично будет выходить из квантовой реальности всей толпой. Я бы на их месте оставил хоть кого-нибудь – на всякий случай. Так что нам повезет, если мы захватим малую их часть. Я лично считаю, что нам придется пожертвовать пленниками ради благополучия всего города, и не пытаться их спасти, – он с укором посмотрел на Инну.

Девушка хотела возразить, но не стала. Эриксон никогда не питал теплых чувств к ее отцу, а потому наверняка с легкостью пожертвует им. Но сама Инна так не могла поступить. Пообещав себе, что сделает все возможное, чтобы спасти пленников, она решила пока об этом умолчать, чтобы не нарываться на открытый конфликт.

– Наверняка мы ничего не знаем, – наконец, выдавила Инна. – Как и квантовитам, нам придется действовать наугад. Нужно просто решить, что способно выманить наружу их всех без исключения.

Взгляд Мизуки на какое-то время стал отстраненным. Инна поняла, что та вновь заглядывает в квантовую реальность, а потому помолчала, дожидаясь последних новостей. Какое-то время Мизуки смотрела в пространство с равнодушным видом, и все нервно барабанили пальцами, ожидая того, что она скажет. А вдруг вероятномеры заработали, и квантовиты уже поняли, что они задумали? Но тут девушка поморгала и вновь сфокусировала взгляд на Инне.

– Они пока ничего не знают, – выдавила Мизуки. – Но пара версий Андмора вернулась в комнату с вероятномерами, и я обратила внимание на то, что картинки на экране сменяются уже не так быстро, как раньше. Думаю, скоро их прибор сможет предсказать будущее.

Все с отчаянием застонали. Время уходило, а они до сих пор не знали, как выманить квантовитов.

– Но есть еще кое-что интересное, – добавила Мизуки. – Это касается Маклейн. Те ее версии, которые остались одни… они плачут.

– Маклейн плачет? – удивилась Инна. – Мне казалось, она не умеет этого делать. А отчего? Может, ей больно? А то этот Андмор такого роста и размера…

– Нет, тут дело не в физической боли, – качнула головой Мизуки. – По-моему… по-моему, она повторяла имя «Алистер». Мне кажется, что она беспокоится из-за своего бывшего мужа.

Инна фыркнула:

– Ну да, как же! Она так о нем беспокоится, что, когда его дом рушился, выбежала оттуда на скорости звука, даже не оглянувшись. Ей плевать на него.

Но Мизуки вновь заглянула в квантовую реальность, а потом возразила:

– Нет, Инна, ты не права. Если я правильно разобрала ее причитания, то она не хочет, чтобы Кроссман умирал. Она его любит. И не так уж она довольна своим положением. Не потому, что ей не нравится секс с Андмором. А потому, что она беспокоится о Кроссмане. И знаешь, что? Кажется, у меня есть идея…

Эшли Маклейн нравилось проводить время с Андмором, но, когда он удалился, чтобы проверить вероятномеры, она вздохнула с облегчением. Может, он и мог заниматься сексом сутки напролет, но Эшли все-таки была человеком, а потому нуждалась в сне и отдыхе. Женщина растянулась на довольно жесткой кровати, собираясь ненадолго прикорнуть, но в ее голову вновь ворвались мысли об Алистере.

Насколько она знала, Алистер из ее реальности был пока еще жив, но надолго ли это? Вскоре квантовиты вновь проголодаются, и убьют еще кого-нибудь из пленников. Ей очень хотелось сбежать из Фориса, но правильно ли она поступала, сотрудничая с Андмором? Не то что бы ее когда-то волновали вопросы морали. Во всяком случае, Эшли точно не собиралась обрекать себя на мучение из-за какой-то морали. Но все же что-то невыносимо жгло ее в груди, когда она думала о той судьбе, что была уготована для ее бывшего мужа.

Интересно, много ли времени Андмор даст ей на отдых? Судя по всему, у него уже очень давно не было женщины, поэтому он просто ненасытен. И даже для нее это было слишком. Наверное, нужно расслабиться и поспать, и Эшли даже прикрыла глаза, как вдруг послышался какой-то шорох. Поначалу она мысленно застонала, решив, что это вернулся Андмор, но в следующую секунду кто-то вцепился в ее руки. Хватка была не настолько сильной, как у квантовита, поэтому Эшли удивилась и открыла глаза.

Она с изумлением увидела черноволосую подругу Инны, которая благополучно сбежала в реальность в тот момент, когда их схватили квантовиты. Не успела Эшли спросить, какого черта она здесь делает, когда Мизуки вдруг резко перенесла куда-то их обоих. Они очутились в комнате, где стояли две пустые кровати. Эшли оказалась на одной из них, но теперь уже просто лежать она не могла. Женщина поспешно села и возмутилась:

– Знаешь, это нехорошо так резко возникать и вырывать меня из постели, когда я только собралась немного поспать! Что тебе от меня нужно?

– Мне нужна Ваша помощь, – выдохнула Мизуки, а потом вновь схватила ее за руки и переместила. Новое помещение отличалось от предыдущего только тем, что в нем было три кровати.

– А чем тебе спальня Андмора не угодила? – проворчала Эшли.

– Тем, что он может туда вернуться.

И вновь перемещение. У Эшли от этого бесконечного мерцания даже закружилась голова.

– Хватит! – воскликнула она. – Говори уже, чего хотела, пока я не отключилась.

– Я наблюдала за Вами какое-то время, и обратила внимание на то, что Вы не очень-то и рады сложившемуся положению, – быстро сказала Мизуки. – Скажите: Вы любите Кроссмана?

Эшли невольно вздрогнула. Как эта девчонка могла за ней наблюдать? Ее даже в этой реальности не было. И тем более, как она могла узнать, о чем Эшли думает? Женщина уж постаралась сделать все возможное, чтобы Андмор не заметил, как на самом деле тяжело далось ей это решение, и как она до сих пор сомневается в том, что правильно поступила. А ведь он квантовит, которому открыто гораздо больше, чем любому человеку. И если Мизуки обо всем знает…

– Все это в прошлом, – небрежно бросила Эшли и принялась разглядывать кровать, на которой лежала. Она так устала, что готова была уснуть, где угодно, но что, если сюда придет разгневанный хозяин? Хотя, зная квантовитов, он просто небрежно столкнет ее и все на этом.

– Мисс Маклейн, я не собираюсь рассказывать об этом Андмору. Если Вы не заметили, то мы с ним вроде как на разных сторонах, – проворчала Мизуки. – Но я обратила внимание на то, что Вы очень переживаете из-за того, что Ваш бывший муж вот-вот погибнет. И я подумала… может, Вы хотите его спасти?

– Андмор сказал, что если я хочу остаться в живых и увидеть вселенную, то я должна забыть об Алистере раз и навсегда, – твердо произнесла Маклейн. – И я знаю, насколько он могущественен. Он может узнать о нашем с тобой разговоре. А потому я скажу тебе то же, что и ему: я хочу сбежать с Фориса, и сделаю все, что для этого потребуется.

– Мисс Маклейн, у нас есть шанс победить квантовитов! – воскликнула уже начинающая злиться Мизуки. – Но мы не сможем этого сделать без Вашей помощи. Вы же понимаете, что Кроссман погибнет, если Вы будете поддерживать Андмора. Я видела, как Вы плакали. Прошу Вас, не прогоняйте последнее хорошее, что в Вас осталось. Если Вы нам поможете, то мы сможем спасти его!

Но Эшли помотала головой:

– Нет. Что меня ждет, если я вам помогу? Во-первых, у вас почти наверняка ничего не получится, и вся эта история закончится тем, что я вернусь в клетку к остальным пленникам и стану чьим-нибудь обедом. А во-вторых, даже если получится, то что дальше? Вернуться на Форис и снова помирать от тоски? Алистер все равно не будет со мной, даже если я его спасу. Я знаю, что разбила ему сердце, и он никогда меня не простит.

Мизуки была в отчаянии. Неужели Инна права, и эта женщина настолько насквозь гнилая, что может просто позволить умереть всем людям, включая того единственного человека, которого любит?

– Мисс Маклейн, у нас мало времени, – простонала Мизуки. – Андмор вот-вот поймет, что я здесь, и найдет нас.

– Так уходи, – пожала плечами Эшли. – Честное слово, с твоей стороны глупо было полагать, что я могу променять свою свободу на другого человека.

Мизуки притопнула ногой. Она совершила такое рискованное предприятие, вернулась в квантовую реальность, где ее в любой момент могут схватить, а тут такое! И в этот момент ее взгляд стал на секундочку отстраненным.

По коже Эшли пробежали мурашки – такой взгляд иногда делался у Андмора. Она знала, что в такие минуты квантовит просматривает другие вероятности, а не только ту, где он находился вместе с ней. Неужели Мизуки тоже на такое способна?

Потом девушка снова сфокусировала свой взгляд на Эшли.

– Мисс Маклейн, я прошу Вас, подумайте еще раз как следует, – простонала она. – Возможно, Вы совершаете ошибку, за которую будете корить себя всю жизнь. Да, Вы можете получить свободу, но какой ценой? Представьте себе, что произойдет с Кроссманом. Представьте, что его убьют. А потом возьмут его мертвое тело, расчленят, вырежут мясо, поджарят на огне…

И тут Эшли не выдержала и воскликнула:

– Перестань! Мне невыносимо об этом думать!

Спрятав лицо в ладони, она отчаянно пыталась сдержать слезы, но у нее плохо получалось. Да, такие мысли способны были выбить ее из колеи. Если Андмор ее сейчас увидит…

Но тут Мизуки схватила ее за руки и заставила посмотреть себе в глаза. Они одновременно светились осуждением и сочувствием. Эшли не волновало, что кто-то может осудить ее за такой поступок. Но девушка говорила правду. Алистер был ей по-прежнему дорог.

– Мы можем избежать этого, – серьезно произнесла Мизуки. – У нас есть план. Инна придумала, как можно обезвредить квантовитов. Но у нас ничего не получится, если Вы нам не поможете. Поэтому, прошу Вас, подумайте о том человеке, которого Вы по-прежнему любите. Какой участи Вы для него хотите? Пусть даже он никогда к Вам не вернется. Неужели это повод обречь его на гибель?

Эшли сердито оттолкнула девушку и смахнула слезы с глаз. Вздохнув, она сказала:

– Хорошо, – и женщина зажмурилась. – Я потом об этом пожалею, но я согласна Вам помочь. Что именно я должна сделать?

Инна встревоженно топала ногой, дожидаясь возвращения Мизуки. Сама она категорически не одобряла подобную «сделку с дьяволом», но посему выходило, что у них не было другого выхода. Однако согласится ли Маклейн? Инна до сих пор помнила, как та, не оглядываясь, первой выбежала из рушившегося дома.

И тут Мизуки вновь очутилась перед ней. Едва появившись, девушка покачнулась, и Инна поспешно встала, чтобы поддержать подругу. Риччи и Эриксон рядом с ними с тревогой ожидали ответа.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Инна.

Мизуки немного отдышалась, а потом кивнула:

– Она согласна. Сейчас к ней должен вернуться Андмор, и она обещала сделать то, что нужно, через час.

Инна оглянулась на Эриксона:

– Что ж, тогда нам пора приниматься за работу.

Глава 27

Когда Андмор вернулся, Эшли не спала. Ее голова полнилась мыслями, которые скакали туда-сюда, не в силах занять определенную позицию. На лице квантовита застыла легкая улыбка, немного скованная, так как он не любил проявлять свои эмоции и вообще, похоже, считал это дурным тоном. Вероятно, так это было принято в их обществе.

Эшли не стала ходить вокруг да около и сразу сказала:

– Ко мне приходила Мизуки.

Квантовит ни капельки не удивился:

– Я заметил. До меня донеслось эхо ее присутствия.

Эшли кивнула, как бы соглашаясь с его вездесущими способностями. Потом она помолчала, дожидаясь, пока он сядет на кровать рядом с ней и легко пробежится длинными прохладными пальцами по ее обнаженным плечам. Внутри нее все содрогнулось от холода, но внешне женщина не подала виду. Эшли легко поцеловала его, размышляя, чувствует ли он хоть какое-то тепло, когда ее касается.

Завершив поцелуй, Андмор спросил:

– Что она сказала?

– Предложила мне вернуться в Форис, – небрежно бросила Эшли. – Я отказалась.

– Молодец.

– А еще она сказала, как ей удалось скрыть город от ваших вероятномеров. Мизуки отправилась в очистное сооружение, фильтрующее воду из озера. Там она приготовила отвар соммелиса очень высокой концентрации и подмешала его в водопровод. Благодаря этому большая часть жителей просто потеряла рассудок. Они не смогли справиться с тем, что увидели суперпозицию. Они сошли с ума и теперь ведут себя непредсказуемо, и именно поэтому ты не можешь увидеть, что происходит на планете. Но опасного ничего нет. Как раз-таки наоборот, город сейчас в очень уязвимом положении.

– Так тебе сказала Мизуки?

– Да, она так сказала. Если вы нападете сейчас, то захватить город будет очень просто.

Эшли не смотрела в глаза Андмора, опасаясь, что он прочтет в них ее боль. Но, с другой стороны, наверняка где-то рядом сидит другая ее версия, которая слишком слаба, чтобы противиться его воле, и смотрит за нее. Да и как будто Андмор не знает, что она до сих пор думает о своем бывшем муже. Конечно, знает, и наверняка в этом мире есть парочка версий, которые не согласились. А что, если он их уже съел? Эшли содрогнулась.

– То есть она пришла, сказала, что город в уязвимом положении и предложила тебе уйти с ней? – еще раз уточнил Андмор.

– Да.

Квантовит отстранился от нее, посмотрел куда-то в пространство и равнодушно произнес:

– Тогда она еще глупее, чем я думал. И после этого кто-то еще смеет утверждать, что они разумнее обычных животных?

– Но я ведь тоже принадлежу к этому виду, – заметила Эшли.

– Ты – это другое дело, и я уже объяснил, почему. Что ж, она подтвердила мои подозрения. Думаю, мы и в самом деле можем попробовать высадиться. Если хочешь, можешь пойти с нами.

– А что мне это даст?

– Посмотришь, как мы расправимся с твоим видом.

– Нет, спасибо, – качнула головой Эшли. – Лучше позови меня, когда мы отправимся на какую-нибудь другую планету, кроме Фориса.

– Ну, тогда тебе придется подождать, – квантовит напоследок легко коснулся ее губ и исчез.

Эшли выдохнула. Она до сих пор не могла понять, правильно ли поступила?

Инна чувствовала себя так, как будто она собиралась спрыгнуть с огромной высоты. Все внутри нее тряслось, она даже до сих пор удивлялась, как это ее органы еще не нашли способ сбежать из ее тела.

Они стояли около небольшой лаборатории, которая в рекордные сроки была переоборудована в гигантскую ловушку для квантовитов. Некоторые ученые тоже были здесь, готовые по необходимости корректировать элианские поля. Все они были мертвенно бледны. Одна ошибка – и они станут первыми жертвами квантовитов. Впрочем, Инна с Мизуки рисковали не меньше. Они собирались отправиться в квантовую реальность, и дело осложнялось тем, что, стоит им там очутиться, как квантовиты тут же это поймут. Оставалось только надеяться на непредсказуемость Мизуки.

– А я по-прежнему настаиваю, что вы должны остаться здесь, – вставил наблюдающий за процессом Эриксон. – Мы не можем себе позволить лишиться единственного квантового физика, знакомого с этими существами.

– Если у меня все получится, то у Вас будет целых три квантовых физика плюс заместитель директора, – заметила Инна. – Простите меня, мистер Эриксон, но я не могу бросить своего отца и остальных. Мы сейчас не на работе, и Вы не вправе мне приказывать.

– Все пройдет отлично, – заверила их Мизуки.

– Откуда ты знаешь? Ты еще и будущее предсказывать умеешь? – нахмурился Эриксон.

– Нет, не умею. Но как иначе-то? Я лично склонна верить в лучшее.

Инна не была столь оптимистично настроена, но возражать подруге не стала. Время подходило к концу, и девушку словно парализовало. Хотелось забыть обо всем и убежать на другой конец планеты – или хоть куда-нибудь, где квантовиты ее не достанут. Но они смогут достать ее, где угодно – если только и в самом деле решатся высадиться.

– Инна! – вдруг раздался знакомый голос.

Девушка, даже не оборачиваясь, застонала. Пришла ее мать, и сейчас определенно было не время разводить сантименты.

– Почему ты мне не позвонила сразу же, как только вернулась? – немного обиженно протянула Виктория.

Инна с возмущением посмотрела на Мизуки:

– Это ты ее сюда позвала?

– Да, я, – та кивнула. – Я, конечно, верю в лучшее, но все-таки мы с тобой отправляемся на опасное дело. Нужно попрощаться с матерью.

– А ты не подумала, что если мы хоть на одну десятую ошиблись в расчетах, то тут начнется пекло?

– Если мы ошиблись, то пекло начнется во всем городе. Здесь не опаснее, чем в любом другом месте.

Инна покачала головой и повернулась к матери. Она не знала, что ей сказать, ведь их отношения испортились давным-давно. И все-таки она была ее мамой.

– Почему ты снова уходишь в эту реальность? – спросила Виктория. – Останься здесь. Вернись к себе домой. Ты столько всего пережила, наверняка тебе нужен отдых…

– Прости, мама, – горько усмехнулась Инна. – Но близкие мне люди сейчас там. И я не могу их просто взять и бросить. Я должна это сделать, иначе никогда себе не прощу. Ты меня прости, если я была с тобой резкой в последние годы. Но мне…

– Инна, они собрались все вместе и, кажется, собираются уходить, – перебила ее Мизуки.

Инна вздохнула и напоследок сказала своей матери:

– Постарайся держаться подальше от квантовитов, если они выберутся. Надеюсь, с тобой все будет хорошо.

А потом вновь повернулась к ловушке и стиснула руки в кулаки. Настало время решительных действий, и все сейчас будет зависеть от того, правильно ли они все рассчитали. А еще от того, насколько они быстры и непредсказуемы.

Все замерли на своих местах, в страхе ожидая того, что сейчас должно произойти. Инна не сводила глаз с монитора, на котором должно было отобразиться, попали ли квантовиты в ловушку и сколько их всего. Мизуки стояла рядом с отстраненным лицом, заглядывая в квантовую реальность. Текли напряженные секунды, у Инны уже онемело все тело, и она нетерпеливо спросила:

– Ну что там?

Мизуки, не прекращая смотреть на суперпозицию, медленно произнесла:

– Они собрались в одном помещении и стоят молча. По-моему, они чего-то выжидают. А может, просто пытаются выйти в реальность, сохранив свои квантовые свойства. Я знаю, насколько сложно это может быть, а ведь я все-таки родом из этой реальности. Они же по-прежнему остаются всего лишь идеями.

– А ты уверена, что сможешь переместить нас двоих?

– Я специально только что выпила очередную порцию отвара. Не беспокойся, сейчас я чувствую и вижу суперпозицию так четко, как никогда.

Инна вздохнула, чувствуя, как накаляется обстановка в коридоре. Ожидание становилось невыносимым, многие нервно стучали ногами или барабанили пальцами по ближайшим поверхностям. Хотелось уже, чтобы хоть что-нибудь случилось, хорошее или плохое – неважно. Только бы больше не стоять, слушая бешеное биение своего сердца.

И тут один из мониторов запищал. Инна аж вздрогнула от неожиданности, но потом быстро пришла в себя и приблизилась к нему, чтобы посмотреть на показания. Судя по всему, ловушка только что заполнилась миллионами квантовитов, и это просто невозможно осознать, как они все внутри помещаются.

– Есть! – воскликнула девушка. – Мизуки, в той реальности кто-нибудь остался?

– Остался, но их не так много. Есть шанс, что мы сможем мимо них проскочить.

– А они не выйдут в реальность мимо ловушки? – с сомнением произнес Эриксон.

– Если мы правильно настроили поля, то не должны, – Инна нахмурилась. – Что-то как-то больно просто. Такие умные существа, прошедшие миллионы, а может, и миллиарды лет эволюции – и просто вышли в нашу реальность, потому что Маклейн так сказала? Странно. Они точно там? Может, у нас приборы барахлят?

– Да точно, Инна, точно, – подтвердила Мизуки. – Я их там вижу.

– И что они делают?

– Просто стоят.

– Стоят? – Инна прикусила губу. – И ничего не обсуждают, не бьются в истерике, не пытаются выбраться?

– Просто стоят. Все же это квантовиты. Они не так подвержены перепадам эмоции и панике, как мы.

Эриксон тоже приблизился к монитору и посмотрел на показания. Задумчиво почесав подбородок, он кивнул:

– Вот и отлично. Мы с ними разобрались. Теперь можно вздохнуть спокойно.

– Пока еще рано, – с сомнением произнесла Инна. – Понаблюдайте за ними какое-то время, а мы с Мизуки пойдем.

Но в этот момент притихшая было ее мать вновь подала голос:

– Но почему это должна быть именно ты? Пусть кто-нибудь другой пойдет. Ты не обязана все делать сама. Или возьмите с собой кого-нибудь.

– Мама, вот ты не поверишь, но никто другой не пойдет, – Инна усмехнулась. – А если и пойдет, то я не могу допустить, чтобы кто-то еще рисковал жизнью. Только мы были в той реальности, и только мы сможем там ориентироваться.

А потом они с Мизуки стали лицом к лицу и посмотрели друг другу в глаза. Ни у одной из них не пропала решимость довести дело до конца. Инна убедилась, что ее волосы туго затянуты в косу, и ни одна прядь не выбивается из прически, рюкзак с инструментами висит за плечами и что она сама готова на все, что только может понадобиться сделать. Мизуки совершенно не беспокоилась о том, что ее волосы как попало раскиданы по плечам, а мужская рубашка, когда-то принадлежавшая Рави, болталась на ней, подобно мешку. Подняв с небольшого столика бутылку с заранее приготовленным отваром соммелиса, она протянула ее Инне.

Та взяла, не в силах отделаться от воспоминания о том, что произошло в прошлый раз, когда она выпила этот отвар. Но теперь она к этому готова, а большая часть квантовитов была заперта в ловушке. Если они будут действовать быстро, то все пройдет просто отлично. Поэтому Инна быстро отвинтила крышку и принялась лихорадочно глотать, борясь с подступающей сонливостью. За последние дни у нее накопилось столько усталости, что оставаться в сознании было очень трудно. Ноги подкосились, и Мизуки пришлось ее придерживать.

Кажется, ее мать что-то продолжала говорить насчет того, как опасно их предприятие, но в глазах Инны уже двоилось и троилось, а еще она слышала целый хор голосов. Коридор заполнило такое количество людей, что там должно было стать тесно, однако они все как-то умудрились вместиться. Ученые, Эриксон, ее мать – все они были в нескольких экземплярах, и каждый из них делал или говорил что-то свое. Но не успела она задуматься над происходящим, как все, окружающее ее, исчезло.

Мелькнула вспышка, а потом они с Мизуки очутились в помещении, где все стены были покрашены в белый цвет. Из мебели в комнате была только одна-единственная кровать, на которой лежала скучающая Маклейн.

Инна скривилась:

– Почему ты привела нас к этой женщине?

– А что, разве ее мы не собирались спасать? – осадила подругу Мизуки.

Маклейн наблюдала за ними с ленивым безразличием.

– А вот и пришли наши супердевушки, чтобы спасти весь мир, – усмехнулась женщина. – Каков план, дамы?

– Мы не собираемся спасать весь мир, – с раздражением произнесла Инна. – Я всего лишь хочу найти своего отца и остальных. Вы не знаете, они еще живы?

– Андмор обычно мне не докладывает о состоянии продуктов на кухне, – Маклейн зевнула.

Инна нахмурилась и выпалила:

– Между прочим, для квантовитов Вы животное не в меньшей степени, чем все остальные!

– А вот и не правда, – Маклейн потянулась. – И в доказательство могу привести ту кровать, на которой я лежу. Животные же здесь спят на жестком и холодном полу.

– Пользуетесь тем, что я не такая стерва, как Вы, – проворчала Инна. – Мы Вас здесь не бросим, но только потому, что я считаю, что каждая жизнь важна, а не потому, что Вы мне нравитесь.

Мизуки тем временем отошла в сторону и погрузилась в море возможностей, перебирая все варианты событий в пределах этой вселенной. Когда она делала нечто подобное, казалось, что ей невыносимо скучно, но на самом деле ее внутреннему взору в этот момент открывался поразительный мир.Инна решила далее не ругаться с Маклейн и осторожно присела на край кровати. Но Маклейн на этом не успокоилась:

– Что это она делает, а?

– Ищет, где тут загон для «животных», – с сарказмом произнесла Инна.

– А, ясно. Как там Андмор? Неужели в ловушке?

– Когда мы уходили, вроде был, – неуверенно произнесла Инна. – Неужели он так просто поверил тому, что там все уже готовы к завоеванию? Что никто не будет сопротивляться?

– Ну а почему нет-то? – пожала плечами Маклейн.

– Он же такой умный… странно как-то.

В этот момент лицо Мизуки вновь сделалось осмысленным, и девушка подошла к кровати.

– На той комнате по-прежнему стоит блок, но я смогла узнать его местоположение. Это вроде как слепое пятно, и попасть прямо в него невозможно, но мы могли бы оказаться рядом.

Маклейн фыркнула:

– И что дальше? Будем биться головами об стену, пока не пробьем ее? У нас, конечно, есть вечность, но неужели вы готовы ее потратить на попытки высвободить этих никчемных?

– Да будет Вам известно, один из «никчемных» Ваш бывший муж, которого Вы вроде как любите так сильно, что согласились нам помочь! – снова возмутилась Инна. – Честное слово, Мизуки, она просто невыносима!

– Ты тоже невыносима, – заметила Мизуки. – Разве не видишь, что ей нравится тебя цеплять? Просто перестань на нее обращать внимание.

Тем временем она смерила взглядом совсем легкую сорочку Маклейн, в которой та лежала и покачала головой:

– Вам надо переодеться. Не пойдет выходить из комнаты в таком виде.

Женщина игриво улыбнулась, а потом неожиданно поднялась и сбросила с плеч тоненькие лямки. Сорочка тут же упала на кровать, оставив ее полностью обнаженной. Резко втянув в себя воздух, Инна отвернулась. Маклейн рассмеялась:

– Что ты так испугалась, дорогуша? Никогда голых людей не видела? Неужели я тебя смущаю?

– Честное слово, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не бросить Вас прямо здесь! – возмутилась Инна. – Одевайтесь быстрее.

Когда Маклейн, наконец, влезла в слегка помятый брючной костюм и пригладила волосы, Мизуки переместила их обеих в коридор рядом с комнатой, где, как предполагалось, держали пленников. После этого она устало привалилась к стене и съехала по ней на пол, с трудом оставаясь в сознании. Без ратилии перемещаться было очень трудно, и это требовало больших затрат сил. Инна с беспокойством посмотрела на нее, но решила оставить все тревоги на потом.

Коридор был пуст, и вообще во всем корабле царила тишина, которая почему-то казалась зловещей. Они пробыли в квантовой реальности уже несколько минут, но никто из квантовитов до сих пор ими не заинтересовался, а ведь, если верить Мизуки, некоторые из них остались здесь.

– Почему нам никто не мешает? – вновь усомнилась в происходящем Инна.

– Да потому что они знают, что вы ничего не можете сделать, – заметила Маклейн. – Вы не пройдете сквозь стену, а потому что вас трогать? Вы всего лишь животные.

– В отличие от Вас, квантовиты должны знать, что мы с собой принесли, – возразила Инна и сняла рюкзак с плеч.

Перед тем, как отправиться сюда, они обсудили с учеными, как можно пробить дыру в стене. Решено было остановиться на варианте с термоминами. Сделав пару глубоких вдохов, девушка достала из рюкзака одну из них. Маклейн присвистнула.

– Инна, ты уверена, что хочешь сделать это сама? – нахмурилась Мизуки, тяжело дыша. – Еще не поздно привести сюда Рави.

– Поздно, – сказала Инна. – Ты вся побледнела и еле дышишь. Перемещения отнимают у тебя слишком много сил. А ты еще должна будешь вернуть в реальность семерых человек.

– Но что, если ты не справишься?

– Да ладно, установить термомину не сложнее, чем собрать квантовый компьютер, – напомнила Инна. – Главное, чтобы неожиданно не появился квантовит. Меня, между прочим, тревожит, что их до сих пор нет.

– А с чего вы взяли, что эта штука возьмет такую стену? – встряла Маклейн. – Откуда вы знаете, из чего квантовиты ее сделали?

Инна стукнула кулаком по стене. Стало больно. Девушка предположила:

– По-моему, это сверхпрочный пластик. Термомина должна с ним справиться. Вот только как бы кто-нибудь там не пострадал…, – Инна подошла к стене и приложила к ней ухо. Тишина. Молчат? Или она просто не слышит? Или Мизуки ошиблась, и там никого нет? – Эй, есть кто-нибудь? – крикнула она.

Ответом ей была тишина.

– Мы точно в нужном месте? – Инна повернулась к Мизуки.

Та кивнула:

– Да, это единственное слепое пятно во всем корабле, и больше их нигде нет.

– Может, их уже убили? – предположила Маклейн.

– Нет, в этой реальности должна была остаться хоть одна живая версия каждого из них, – возразила Инна. – Ладно, другого выхода нет. Надеюсь, когда они увидят, что стена плавится, то сообразят, что от нее нужно отойти. Мизуки, мисс Маклейн, вы лучше сходите и проверьте, нет ли тут кого рядом.

Мизуки кивнула и, с трудом поднявшись на ноги, пошла вглубь коридора, не переставая оценивать обстановку во всем корабле. Маклейн чему-то довольно улыбнулась и последовала за ней. Когда они отошли, Инна прицепила одну мину к стене и запустила таймер, после чего отошла в сторону.

Глава 28

Когда до Мизуки донесся резкий запах плавящейся пластмассы, она вновь опустилась на пол и прислонилась спиной к стене. Честно говоря, такой упадок сил немного напугал ее, но она пришла к выводу, что все это из-за того, что она не ела плодов ратилии. В конце концов, именно это растение в прошлый раз помогло ей настроить свой разум, усилить то, что и так было в ней. Мизуки даже подумала, не отправиться ли ей пока к таинственному растению. Судя по тому, что она слышала от квантовитов, оно росло именно здесь. Наверное, если поискать, то его можно найти. Мизуки уже всерьез собралась снова посмотреть в суперпозицию, но в этот момент к ней приблизилась Маклейн.

– У вас ничего не получится, – заявила она.

Усталость навалилась на Мизуки с новой силой, и та только пробормотала:

– В Ваших интересах, чтобы получилось. Если Андмор узнает, что Вы помогали нам, то Вам несдобровать.

Маклейн наплевательски пожала плечами. Если смотреть на нее снизу, то она казалась ужасно высокой, и у девушки даже закружилась голова. Встряхнув головой, Мизуки постаралась держать глаза широко открытыми.

– Если бы у нас действительно что-то могло получиться, нас бы тут уже не было, – заметила Маклейн. – Неужели ты хочешь сказать, что квантовиты не знают о том, что мы тут пытаемся предпринять?

Мизуки нахмурилась. Ее и саму удивляло, что они так спокойно к этому относятся. Еще раз окинув весь этот мир своим суперзрением, она убедилась в том, что несколько квантовитов до сих пор оставались здесь. Кажется, она даже узнала членов Совета. Но никто из них ничего не делал. Каждый сидел или стоял на своем месте, равнодушно поглядывая в пространство. Они не двигались и ничего не говорили, поэтому понять, что происходит в их головах в этот момент, было трудно.

– Как-то все это странно, – протянула Мизуки. – Нужно попробовать заглянуть в нашу реальность, вдруг там что-то происходит…

Но в этот момент ее вдруг так замутило, что пришлось прижаться лицом к холодной стене. Руки и ноги немели, мысли двигались вяло. Силы стремительно покидали девушку, и та никак не могла понять, почему столь простые действия требуют таких затрат энергии. И в этот момент рядом с ней присела Маклейн, насмешливо улыбаясь.

– Что, силенок не хватает? – женщина негромко рассмеялась. – Это неудивительно, – потом она запустила руку в карман своего пиджака и достала какой-то небольшой прибор. – Знаешь, что это такое? Это средство для выкачивания особого типа энергии – того, который используешь ты, когда видишь суперпозицию и перемещаешься по реальностям. Видишь ли, квантовиты дали его мне, чтобы я смогла тебя обезвредить. Неужели ты и в самом деле поверила, что я откажусь от всего того, что предложил мне Андмор, для того, чтобы спасти кучку ничего не значащих для меня людей?

Мизуки пыталась пошевелиться, но все ее тело словно онемело. Почему она так ослабела? Неужели какой-то маленький приборчик способен полностью лишить ее сил?

– Ваш бывший муж…, – еле выдохнула Мизуки.

– Алистер – всего лишь человек, – пожала плечами Маклейн. – И я ни за что не променяю на него возможность посмотреть мир.

Мизуки застонала. Как она могла быть такой идиоткой? Как могла купиться на фальшивые слезы этой женщины? Как она могла поверить, что та по-прежнему любит своего бывшего мужа? Инна была права насчет нее. Почему же она не прислушалась?

Вот уже час Эриксон сидел в коридоре рядом с ловушкой и не до конца понимал, что он здесь делает. Компанию ему составляли несколько ученых, встревоженная мать Инны, Рави, который переживал из-за того, что Мизуки не взяла его с собой в квантовую реальность, и доктор Селия Риччи.

– Почему они так долго? – спросила миссис Домбровская. – Вдруг с ними что-то случилось?

– Миссис Домбровская, я совсем мало знакома с Вашей дочерью, но она произвела на меня впечатление ответственного и умного человека, – мягко произнесла доктор Риччи. – Если кому-то и можно доверить такое дело, то только ей.

– Я это знаю, – вздохнула женщина. – Вы знаете, у нас с ней уже давно напряженные отношения. С тех пор, как мы с Пашей развелись, она обижается на меня. По-моему, она винит в нашем расставании меня.

– Да, такое может быть, – согласилась психиатр. – А почему вы развелись на самом деле?

– Причина весьма банальна. Мне не хватало тепла в наших отношениях. Паша всегда был достаточно холоден, но в последние годы нашего брака он вообще перестал уделять мне внимание. Для него не существовало ничего, кроме работы. И нашу дочь он сделал такой же. Они вдвоем вечно что-то изучали и делали, а мне уже не оставалось места в их жизнях. Я чувствовала себя одинокой в своем собственном доме, и это было невыносимо.

– Понимаю, – Риччи склонила голову.

– А потом, – довольная, что ее слушают, мать Инны продолжила рассказ. – А потом я встретила Тадеуша. Он был так нежен, так ласков, так заботлив… Паша не был таким даже в те дни, когда мы только начинали встречаться. Впервые в жизни я нашла человека, с которым могла бы быть абсолютно счастлива. Неужели было бы лучше, если бы я продолжала хандрить из-за того, что моему собственному мужу нет до меня дела?

– Разумеется, нет. Вы все пра…

И в этот момент вдруг погас свет.

Женщина резко замолчала, а директор института встревоженно огляделся:

– Что случилось?

– Неизвестно, – растерянно бросил один из ученых. – Электричество просто отключилось, похоже, во всем институте.

Эриксон побледнел. Неужели они все-таки допустили какую-то ошибку при построении ловушки?

– Так включите его снова! – приказал он.

Несколько ученых поспешно вскочили и понеслись в электрощитовую.

И в этот момент раздался громкий треск. В дверях лаборатории, которую превратили в ловушку, что-то заискрило.

–Так, все, кто не ученый, отойдите подальше, – бросил Эриксон и сам приблизился к двери. Его сердце быстро стучало и, кажется, он догадывался, что сейчас произойдет.

Миссис Домбровская, доктор Риччи и Рави поспешили удалиться в конец коридора. Но это ничего не дало. Потому что через секунду все здание института заполнили существа. Они просто появились во всех свободных местах, высокие, равнодушные и молчаливые. Даже Эриксон, чей рост приближался к двум метрам, чувствовал себя рядом с ними карликом.

Мужчина ожидал, что они тут же начнут убивать всех или хотя бы толкать речи о небывалой тупости человеческого рода, но квантовиты даже не посмотрели ни на одного из них. Самый высокий, тот, что был в серых одеждах, сказал:

– Выведите из строя аппаратуру, а потом выходите на улицу. Полиция и санитары слишком заняты ловлей сумасшедших, а потому они не смогут нам сопротивляться. Также отыщите весь соммелис, который только остался в городе. Он нам понадобится, чтобы вернуться в квантовую реальность.

Его сородичи не выказали никакой эмоциональной реакции на слова своего командира. Лениво, как будто они вышли всего лишь на прогулку, квантовиты двинулись по коридорам института, отталкивая людей в сторону, если те стояли у них на пути.

Такое пренебрежение разозлило Эриксона. Намеренно перегородив одному из них дорогу, он резко сказал:

– Этот институт – частная собственность! И вы не имеете права просто так вламываться сюда и устраивать себе экскурсию! Попрошу покинуть это здание!

Но квантовит даже не посмотрел на него. Лишь отодвинул в сторону – легко, словно Янне был какой-то игрушкой, а не живым человеком. Сила этого существа была столь велика, что мужчина ощутил, как все внутренности холодеют. Сомнений не было: с квантовитами им не справиться.

Поначалу Инна боялась, что за ней сейчас кто-нибудь придет, но, похоже, оставшиеся здесь квантовиты были слишком заняты, чтобы мешать пленникам сбежать. На самом деле такое положение ее очень тревожило, но Инна решила, что сначала выполнит свою задачу, а обо всем остальном подумает позже. И продолжала наблюдать за тем, как стена медленно плавится, морща нос от мерзкого запаха.

Наконец, в стене появился небольшой проем. Когда плавление завершилось, а остатки мины упали на пол, Инна подошла поближе, стараясь дышать ртом. В отверстии появились встревоженные лица пленников.

– Все в порядке, это я, – успокаивающе сообщила Инна. – Отойдите от стены!

Потом она достала из рюкзака остальные мины. На этот раз она разместила их в ряд по вертикали сверху и снизу от уже имевшегося проема. Какое-то время стена плавилась, горячая масса струилась на пол, испуская премерзкий аромат. Когда, наконец, проем стал достаточно большим, чтобы в него мог пройти высокий мужчина, а скопившийся на полу материал остыл, Инна заглянула в появившийся проход и с облегчением обнаружила, что все пленники живы и не пострадали от ее манипуляций с минами.

– Инна, это ты? – улыбнулся Кроссман. – А я уж подумал, что квантовиты решили нас так с ума свести. С тобой все в порядке? Откуда ты это взяла?

– Со мной все хорошо, – ответила она. – Я вам все расскажу, только давайте вы сначала выберетесь оттуда. Вроде бы дыра получилась достаточно большой.

После чего девушка отошла в сторону, давая им возможность выйти. Мелькнула мысль сходить и позвать Мизуки с Маклейн, но ей так хотелось вновь увидеть своего отца, что она решила сначала дождаться момента, когда пленники окажутся на свободе. Первым через проход выбрался Кроссман, который тут же слегка приобнял ее.

– Я очень о тебе беспокоился, – сказал он. – Откуда у тебя эти мины?

– Я успела побывать в нашей реальности. Это долгая история, – пробормотала Инна.

Кроссман отпустил ее. Следующим вылез ее отец. Инна потянулась, чтобы обнять его, но тот лишь холодно кивнул, и девушка осеклась. Сейчас-то почему эмоций нельзя проявлять? Однако возражать не решилась. На Клода она постеснялась даже смотреть. В ее памяти еще было свежо воспоминание об их «почти поцелуе», и Инна понятия не имела, как теперь им себя вести. Да и вряд ли отец бы одобрил проявление чувств в такое время. Последним вышел Новак, который выглядел странно довольным.

– Ну что ж, теперь, когда мы выбрались, может, расскажешь, что здесь происходит? – спросил ее отец таким тоном, как будто был недоволен своим спасением.

Инна вкратце пересказала им все, что произошло с того момента, как квантовиты забрали ее из этой комнаты сколько же… день или два назад? Она совсем потеряла счет времени. Когда Инна закончила, ее отец нахмурился:

– То есть ты утверждаешь, что большая часть квантовитов сейчас в огромной ловушке, а те, что здесь остались, ничего не делают и спокойно позволили тебе проделать дыру в стене? Я в это не верю.

– А я не верю в то, что Эшли решила рискнуть всем ради меня, – вставил Кроссман. – Это на нее совсем не похоже.

– Мне тоже все это кажется подозрительным, – согласилась Инна. – Но я не могла не воспользоваться возможностью освободить вас. А сейчас нам лучше вернуться к Мизуки. Она должна быть где-то здесь.

Компания медленно и осторожно двинулась по коридору. Он был пустынен, и все вокруг окутывала зловещая тишина. На какую-то секунду Инне даже захотелось, чтобы отключились фильтры, которые не давали людям увидеть суперпозицию. А то у нее возникало ощущение, что они остались совсем одни в этой реальности. Даже в ушах зазвенело. Девушке очень хотелось прижаться к отцу, и чтобы он ее успокоил, но Рябинин сохранял подчеркнуто холодное выражение лица, и потому Инна не решилась. Зато Кроссман заметил, что она боится, и слегка приобнял ее в знак поддержки. Девушка благодарно ему улыбнулась.

Они продолжали идти еще минут пять и так никого и ничего не обнаружили. Инна начала беспокоиться. Насколько далеко могли уйти Мизуки и Маклейн? Их нигде не было, и вскоре Инна остановилась.

– Это квантовиты, – заключила она. – Они не могли просто оставить без внимания то, что мы пытались проделать дыру в стене. Вот и решили помешать.

– Это уже больше похоже на правду, – согласился ее отец. – Но что же нам тогда делать? Насколько я понимаю, только Мизуки может перемещаться из реальности в реальность.

– Вообще-то теоретически это может сделать любой человек, – заметила Инна. – Это лишь одна из способностей нашего мозга, которую мы так и не развили. Но Мизуки это было сделать проще, потому что она много лет принимала отвар соммелиса, и в ней накопилось достаточно нейрочипов, плюс ее квантовиты какими-то плодами накормили. Вряд ли у нас получится это сделать без допинга.

Новак громко расхохотался:

– Из одной тюрьмы в другую! Да, рано мы обрадовались. Впрочем, здесь хотя бы пространства больше, и то хорошо.

– Нет, вы как хотите, но я не для того сюда возвращалась, чтобы затеряться в одном из коридоров корабля, – решительно сказала Инна. – Мы будем искать столько, сколько потребуется. Если ничего не найдем, будем плавить стены. Рано или поздно мы натолкнемся хоть на кого-нибудь. И если это будет квантовит, то я потребую с него объяснений.

– Да ты одну стену час плавила, – заметил Новак. – Сколько тебе потребуется времени на то, чтобы проделать то же самое со всеми стенами на корабле?

Инна приуныла. Они находились в квантовой реальности, и все окружающее пространство было почти что бесконечным. А большая часть населяющей его расы сейчас находилась в ловушке, поэтому шансы встретить хоть кого-нибудь были воистину мизерными.

– Ничего страшного! – воскликнул Кроссман. – Мы думали, что сидеть нам в той комнате вечно, но Инна все-таки появилась и помогла нам выбраться, и вот мы здесь. Каковы были шансы на то, что это произойдет? К тому же мы в квантовой реальности. Здесь все возможно.

И только он это произнес, как откуда-то издалека послышались шаги. Все тут же замерли на своих местах, сердца застучали быстрее. Честно говоря, Инна ожидала увидеть какого-нибудь квантовита, хотя ее очень удивляло, что он просто не появился перед ними, как они обычно это делали. Но вскоре они увидели того, кто к ним приближался. Это была Маклейн.

Сначала Инна подумала, что вслед за ней появится и Мизуки, но этого не произошло. Эшли Маклейн шла, стуча каблуками и покачивая бедрами так, как будто ее не волновало ничто в этой жизни. На лице ее играла широкая улыбка.

Никто ничего не говорил и не делал, пока женщина не приблизилась к ним и не остановилась. Перенеся вес на одну из ног, она усмехнулась:

– Ну чего вы как будто привидение увидели? Это всего лишь я.

– Мисс Маклейн, где Мизуки? – спросила Инна.

– Ну а ты как думаешь? Ты же ждала визита гостей. Вот они и пришли. Только ты была так занята, что нам пришлось их развлекать вместо тебя.

– Квантовиты, – выдохнула Инна. – Я знала, что они рано или поздно появятся. Но почему они забрали Мизуки, а вас оставили? И мне почему-то позволили проделать дыру в стене…

– Да тут все понятно, – встрял Кроссман. – Эшли и секунды не думала нам помогать. Она получила какое-то задание от квантовитов, и ваш план проникновения сюда идеально в него вписался. Ведь правда, Эшли?

Маклейн звонко расхохоталась:

– Ты хорошо меня знаешь, Алистер! Разумеется, я ни секунды не переставала работать на квантовитов. Андмор обещал мне вселенную – неужели кто-то всерьез думал, что я откажусь от этого?

– Я так и знала, – покачала головой Инна. – Я так и знала, что Вы не способны на раскаяние. И слезы, которыми Вы плакали, были, вне всяческих сомнений, фальшивыми. У Вас нет чувств. Вы такая же, как квантовиты!

Но в этот момент Маклейн вдруг резко шагнула к ней и прекратила улыбаться.

– Мои слезы были настоящими, – сердито сказала она. – Я любила и люблю Алистера, – Маклейн перевела взгляд на своего бывшего мужа. – Я совершила ошибку, когда решила с тобой развестись. И я много лет хотела тебя вернуть. Но ты слишком сильно любишь Рябининых, и никогда бы не вернулся ко мне. Поэтому я решила отказаться от тебя в пользу вселенной.

– А как я мог вернуться к тебе после того, что ты сделала? – возмутился Кроссман. – Ты бросила меня, потому что тебе стало скучно, как раз тогда, когда мне нужна была поддержка больше всего на свете. Ты наплевала на мои чувства и отправилась на поиски приключений. Упрекаешь меня в том, что я люблю Рябининых? Павел помог мне в трудный период жизни, помог так, как не помогла ты. Извини, что я не торопился бежать в твои объятия, но ты сама во всем виновата.

– Я знаю, – кивнула Маклейн. – Но теперь это больше неважно, потому что и ты, и все остальные люди Фориса скоро умрете, а я вместе с Андмором буду путешествовать. И вы ничего не можете с этим поделать.

Глава 29

Болтаться в коридоре вместе с Маклейн им пришлось недолго. Через некоторое время квантовиты решили, что лучше их держать к себе поближе – может, боялись, что они найдут выход отсюда? Несколько квантовитов вскоре появились в коридоре и переместили их в новое помещение. Никто не пытался сопротивляться. Даже если бы им удалось вырваться, они по-прежнему оставались бы в западне.

Здесь квантовитов было не очень много, но вполне достаточно, чтобы предотвратить любые попытки бунта. Трое в белых одеждах и еще один, на вид лет семидесяти, что по меркам квантовитов могло означать многие миллионы, если не миллиарды лет, стояли около стены, загораживая что-то. Инна нервно облизала пересохшие губы. Девушка, двигаясь осторожно, нашла такую позицию, в которой был виден просвет между двумя стоящими рядом квантовитами. И в этот пробел она увидела свою подругу.

Мизуки была без сознания. Она лежала на чем-то вроде стола на боку, разметавшиеся волосы скрывали лицо. Будь она в сознании, непременно попыталась бы убежать. Но вряд ли она смогла бы пройти мимо квантовитов.

– Что вы с ней сделали? – все-таки решилась спросить Инна.

Ей никто не ответил. Но она и не ждала ответа. Какой-то квантовит, проходя мимо, равнодушно отпихнул ее. На секунду Инна потеряла равновесие, но в этот момент ее поддержал Клод. Покраснев, она осторожно отстранилась и повернулась к Маклейн, которая со скучающим видом разглядывала свои ногти.

– Вы знаете, что происходит, – уверенно произнесла Инна. – Объясните.

Маклейн слегка улыбнулась. Но в этом помещении женщина выглядела жалко. Ей уделяли внимания не больше, чем всем остальным людям, и это ее явно задевало. Однако Маклейн старалась держаться, а потому ответила самым язвительным голосом из тех, на какие только была способна.

– Андмор не так уж и глуп, – произнесла она. – И еще до того, как Мизуки выпустила всех сумасшедших Фориса на волю, ему удалось прочитать на вероятномере один из наиболее вероятных вариантов будущего. Он знал, что вы построите ловушку, достаточно большую и мощную, чтобы захватить всех квантовитов. А потому заранее продумал план, как они могли бы этого избежать. Нужно признать, ловушка хороша. Но был способ вырваться из нее. Во время своих перемещений и прочих манипуляций с вероятностью Мизуки тоже выделяет так называемую элианскую энергию. И квантовиты нашли способ выкачать ее из нее и переправить другому человеку – то есть мне. Я на время переместилась в Форис, взяла топор, перерубила провода в электрощитке НИИ, и ваша ловушка вышла из строя. Так что Андмор и остальные сейчас свободно гуляют по городу. И все это, – Маклейн улыбнулась. – Все это благодаря тому, что ты, Инна, не смогла оставить своего отца и остальных в плену. Согласись ты пожертвовать ими, и весь Форис был бы в безопасности.

Отец Инны укоризненно посмотрел на дочь.

– И что теперь с нами будет? – спросил Рябинин.

– Да ничего нового, – отмахнулась Маклейн. – Вероятнее всего, вас съедят рано или поздно.

Инна прикусила губу, чтобы не закричать. Разумеется, у всего населения Фориса судьба сейчас была незавидная, но все же мысли о том, что уготовано для них, внушали ужас. К тому же Инна обратила внимание на то, насколько ее подруга бледна, и насколько сильно она похудела с того момента, когда они в последний раз виделись. Похоже, выкачивание элианской энергии заодно лишало ее жизненных сил.

В этот момент Мизуки неожиданно зашевелилась. Двигаясь вяло и медленно, она подняла голову и откинула пряди волос с лица. Под ее глазами чернели круги. Встретившись взглядом с самым старым квантовитом, Мизуки выдохнула:

– Торнмунд… что происходит?

Тот не ответил и лишь заскользил пальцами по какому-то небольшому прибору в руках. Мизуки застонала, и ее голова снова упала на стол.

Пока Инна с болью во взгляде смотрела на подругу, к ней приблизился Клод и, склонившись, шепнул ей на ухо:

– Не бойся, мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Скажи мне: она умрет? – со страхом спросила девушка.

– Я понятия не имею, какое влияние на нее оказывает этот процесс, – не стал врать Клод. – Однако мы ни за что не допустим, чтобы они довели свое грязное дело до конца.

Но такие заверения ее не убедили. Что они могут сделать? Квантовиты гораздо сильнее их, и с легкостью откинут в сторону, стоит только попробовать сдвинуть их с дороги.

Сознание Мизуки было замутненным, мысли двигались вяло. Перед ее мысленным взором по-прежнему проносились различные вероятности, но сейчас девушка была слишком слаба, чтобы выделить одну из них. Между квантовой реальностью и обычной реальностью раскинулся мост, Мизуки ощущала его, но больше не могла им управлять. Ее словно кто-то держал в стальных когтях.

Квантовиты из Совета окружали ее. Их взгляды были устремлены в различные точки рядом с ней, но не на нее саму. Мизуки видела, что происходит в Форисе. Она знала, что квантовиты выбрались из ловушки. Но ведь это не единственный вариант. Их множество. И если она их все просмотрит, то сможет…

Но в этот момент квантовиты, словно почувствовав опасность, стали вытягивать из нее силы еще быстрее. Мизуки вновь опустила голову и принялась мысленно проклинать этих существ.

Ну нет, подумала Мизуки. Она не может так просто сдаться. В конце концов, то, что видят квантовиты – это море вероятностей. Они понятия не имеют, что из того, что происходит вокруг них, имеет значение для реальности. Если проводить аналогию с фильмом, то квантовиты видят, помимо итогового варианта, все вырезанные сцены, все забракованные сценарии, все случайные мысли, мелькнувшие в головах авторов, а также то, какие фильмы могли бы получиться, если бы эти элементы не были отброшены на стадии производства.

Новая волна слабости опустошила ее мозг. Какое-то время Мизуки ни о чем не думала и даже ничего не чувствовала. Когда ей все-таки удалось поднапрячься и собрать мысли в кучу, она вспомнила, что, при всем своем могуществе, квантовиты не могут читать мысли. И сейчас они не знают, о чем она думает. Девушка слабела и понимала, что ей осталось немного. И тут вдруг следующая вероятность подошла так близко, что стала видна и ей, и квантовитам. Но они не знали, что существует шанс на воплощение ее в реальность. Мизуки понимала, что на придание этой вероятности ста процентов уйдут все оставшиеся у нее силы. Но вряд ли квантовиты всерьез полагают, что она подтолкнет реальность в эту сторону. Потому что эта версия не без потерь. Ужасных потерь, которых при любых других обстоятельствах она бы всеми силами постаралась избежать. Впрочем, ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Мизуки видела более-менее четко только ближайшие две минуты, и это был ее предел. Нельзя терять время. Поэтому она сделала глубокий вдох и выбросила всю свою энергию на корректировку реальности.

Инна лихорадочно пыталась придумать какой-нибудь выход из ситуации, когда все квантовиты вдруг побросали свои дела и окружили Мизуки. Казалось, она вдруг стала еще более безжизненной, чем раньше.

– Это очень странно, – сказал квантовит, которого, похоже, звали Торнмунд. – Она не должна была потратить всю энергию так быстро.

– В ней точно не осталось энергии? – холодно уточнила квантовит-женщина.

– Миллионные доли, – кивнул Торнмунд.

У Инны чуть не остановилось сердце. А что, если Мизуки умерла?

Янне Эриксон бессильно наблюдал за тем, как квантовиты медленно, но верно, захватывают институт. Высокие фигуры с равнодушным видом ходили по коридорам, заглядывали во все кабинеты, вертели в руках различные приборы и инструменты и небрежно отшвыривали их в сторону. Поначалу директор хотел возмутиться и сказать, что это очень важное оборудование, но до него быстро дошло, что никакие его слова не изменят происходящего.

– Нужно позвонить в полицию, – обеспокоенно предложила доктор Риччи.

Директор кивнул, но, попытавшись включить свой нейроресивер, потерпел неудачу. Каждая попытка позвонить приводила к жуткой боли в голове. Когда и на четвертый раз его мозг сотряс разряд тока, Янне махнул на это рукой.

– Мы все умрем! – простонала миссис Домбровская, с трудом сдерживая слезы.

– Тихо, – строго сказал Янне. – Пока что они никого не трогали. Нам нужно выбраться на улицу и попробовать добраться до полиции самостоятельно.

Как он и ожидал, квантовиты не стали мешать небольшой компании людей передвигаться по институту. Им уделяли внимания не больше, чем кучке мух. Если они вставали на чьем-то пути, то от них отмахивались, но в целом не обращали внимания ни на что из того, что они делали. Вместе с Янне по коридору двинулись Риччи, миссис Домбровская и Рави. Последний смотрел на незваных гостей расширенными глазами, шарахаясь от каждого из них, словно от хищника. Хотя вообще-то квантовиты хищниками и были.

Выйти на улицу им позволили с легкостью. Впрочем, там обстановка была не лучше. Некоторые квантовиты тоже покинули здание и теперь лениво осматривали скудный пейзаж Фориса. Немногие люди, которые выбрались в этот поздний час из дома, с изумлением замирали на месте, некоторые пугались и с криками бросались прочь, некоторые с любопытством приближались к диковинным созданиям и пытались завести разговор. Но квантовиты не желали общаться. Даже не посмотрев на зрителей, они легко оттолкнули одного из них в сторону так, что тот упал. Заметив это, все остальные напряглись.

Янне хотел взять свой ховерборд и поехать к полицейскому участку, хотя он не очень верил в то, что полиция и в самом деле сможет справиться с наступившей угрозой, но в этот момент его внимание привлек один из квантовитов.

Это была девушка с очень худым и даже немного болезненным лицом. Ее удлиненные пропорции казались такими неестественными, что при одном взгляде на нее все тело пробирала дрожь. Но Янне напугало не это. Эта девушка, чуть ли не единственная из всех появившихся представителей расы, не выглядела равнодушной. Ее глаза казались голодными, и то, как она смотрела на людей, подсказало директору, что от нее лучше держаться подальше. Миссис Домбровская уже начала довольно громко плакать, и он шикнул на нее, чтобы она утихла и не привлекала внимание. Риччи зашептала ей на ухо что-то успокаивающее, а сам Янне не сводил глаз с голодной квантовитки. Ее взгляд был устремлен на полноватого парня, поглядывающего на визитеров из-за тонкого дерева.

Девушка медленно, словно ненамеренно, направилась в сторону этого дерева. Ее лицо снова стало равнодушным, но директору было очевидно, что это лишь маска, призванная усыпить внимание жертвы. Ему хотелось крикнуть тому парню, чтобы он бежал, но что бы это дало? Несомненно, от такого совершенного создания убежать невозможно, и тогда он только бы привлек внимание к их небольшой компании.

– Вы не собираетесь ничего сделать? – вдруг спросил Рави.

Янне покосился на него и сказал:

– Тут ничего нельзя сделать. И ты тоже не смей ничего предпринимать! Станешь следующей жертвой.

На лице Рави отразилась внутренняя борьба. Этот парень наивно полагал, что все всегда должны помогать всем. Янне даже забеспокоился, что тот все же выкинет нечто глупое, но в этот момент Рави с огорчением выдохнул и отступил в тень.

Кажется, жертва пока не понимала, что на нее ведется охота. Впрочем, откуда она могла знать? Про существование квантовитов знало только очень ограниченное количество народа, для остальных появление незваных гостей было чем-то вроде фантастического фильма. Многие, похоже, были уверены в том, что это пьяные галлюцинации, и посмеивались над удлиненными фигурами. Хорошо хоть, что квантовитов не волновало мнение людей, которые осыпали их различными ругательствами. Янне понять не мог, зачем они вообще в принципе это делают? То есть, по улицам города ни с того ни с сего начинают бродить инопланетяне, никто не знает, какие у них намерения – правильно, давайте обзовем их всеми известными словами! Может, тогда они обидятся и уйдут. Так, что ли, они рассуждают? Пусть даже люди пьяны, все равно нужно быть осторожнее.

Тем временем девушка уже дошла до того дерева, за которым пряталась ее жертва. Глаза парня испуганно наблюдали за ней, но сбежать тот не пытался. Квантовитка остановилась, словно залюбовавшись диковинными листьями на ветках, а потом прыгнула.

– Нет! – Рави все-таки не сумел сдержать крика, но это не имело никакого значения.

Янне никогда еще не видел такого четкого и просчитанного прыжка. В этот момент парень понял, что что-то не так, и даже попытался попятиться, но мощное и сильное тело придавило его к земле. Жертва громко закричала. Оглянувшись и увидев, что происходит, люди с испугом бросились наутек. Янне с ужасом зажал рот рукой, отчаянно стараясь не выдавить ни звука, но в этот момент Рави не выдержал. Увидев столь кошмарную картину, парень бросился бежать на помощь бедной жертве. Янне ругнулся себе под нос и побежал за ним.

Но молодой парень был гораздо быстрее его. Рави первым достиг голодной квантовитки и вцепился в нее, пытаясь оттащить. Та лишь отмахнулась от него, как от надоедливого насекомого, но такое, казалось бы, легкое и небрежное движение отбросило Рави на несколько метров в сторону. У него перехватило дыхание, и Янне успел добраться до него прежде, чем тот предпринял очередную рискованную попытку.

Директор придавил его к земле и воскликнул:

– Хватит! Ты этим ничего не добьешься. Они во много раз сильнее нас!

Но Рави, брыкаясь, кричал:

– Нельзя просто стоять и ничего не делать!

– Можно! Только так у нас будет шанс выжить и, возможно, что-то предпринять для спасения города!

– Но…

– Никаких «но»! – Янне яростно встряхнул парня. – Сейчас мы встанем и уйдем отсюда куда-нибудь, где нет квантовитов. Наверняка не одна она голодна и испытывает желание поохотиться. Они не один миллион лет просидели в квантовой реальности.

Однако никакие слова не могли убедить Рави. Он отчаянно пытался сбросить с себя Янне. Но тут вдруг директор заметил, что некоторые другие перепуганные люди, совсем потеряв голову, делают попытки наброситься на квантовитов. Когда стало понятно, что в одиночку с инопланетянами не справится, форисяне принялись набрасываться группами. В общем, было ясно: горожане не собирались так просто терпеть это нашествие.

И уже через минуту на всех улицах Фориса закипели схватки. Нужно признать, что квантовиты были невероятно сильны. Они могли с легкостью отбросить противника в сторону или придавить его к почве. Однако людей это не остановило. Они атаковали небольшими группами, и иногда им даже удавалось сдерживать квантовитов достаточно долго, чтобы один из форисян мог вонзить в них что-то острое. Янне даже подумал: а может, еще не все потеряно?

Глава 30

Инна смотрела на Мизуки. Подруга неподвижно лежала на столе. Мертва? Нет, этого не может быть. Они были лучшими подругами еще со школы. Инна полагала, что они будут дружить до самой старости, как Мизуки может умереть? И как же квантовое бессмертие? Должна остаться хоть одна ее живая версия. Однако на Инну уже наваливался груз весом с тонну. Мизуки умерла. И теперь ей хотелось упасть на пол и заплакать. Ее так сильно захватили эмоции, что она не обратила внимания на то, как ее отец начинает медленно приближаться к стене. Квантовиты, похоже, были слишком изумлены произошедшим с Мизуки, чтобы обращать внимание на пленников. Павел Рябинин осторожно двигался к небольшому экрану на стене неподалеку от того места, где лежала Мизуки. Тут вдруг один квантовит заметил, куда он идет, но было поздно – Рябинин резко шагнул вперед и коснулся поверхности экрана, после чего комната вдруг наполнилась жуткими криками.

Не успела Инна ничего понять, как квантовиты уже припали к полу, не в силах пошевелиться.

– Что происходит? – спросила она.

Но ее отец уже вовсю скользил пальцами по экрану на стене и, какзалось, не замечал ничего вокруг.

– Папа? – неуверенно спросила она. – Что ты делаешь?

– Находясь в плену у квантовитов, я достаточно изучил этот корабль, чтобы знать, где что располагается, – спокойно произнес Рябинин, не отрываясь от своего занятия. – Я придумал, как можно перемодулировать жизнеобеспечивающую систему корабля так, чтобы осложнить существование квантовитов и лишить их способности соображать, при этом не вредя людям. Мне нужно было только подобраться к этому устройству и небольшой отвлекающий маневр.

Поняв, что никто не собирается ее останавливать, Инна бросилась к подруге.

– Мизуки? Ты жива? – вскричала она.

Однако подруга по-прежнему лежала без движения.

– Жива, но ее жизнь висит на волоске, – вздохнул Клод. – Ее нужно срочно доставить в больницу.

– Но как мы сможем попасть в реальность? – в отчаянии застонала Инна. – Только Мизуки может перемещаться, но у нее нет на это сил!

– В соседней комнате есть реализатор, – сообщил Рябинин. – Но я не знаю, как попасть туда.

Инна огляделась и увидела в углу свой рюкзак с минами.

– Я могу проделать дыру в стене, как когда высвобождала вас из плена, – предложила она.

– Ты не успеешь, – покачал головой Клод. – На проделывание дыры требуется минимум час, а Мизуки уже на последнем издыхании. Да и квантовиты рано или поздно разберутся, как существовать в новых условиях.

Инна аж топнула ногой от отчаяния. В кои-то веки квантовиты выведены из строя, но они все равно не могли выбраться. Что же им делать?

Но Янне все же не стал сам вступать в дальнейшие драки. Сейчас все были слишком заняты своими противниками, и на него никто не обращал внимания.

Миссис Домбровская принялась причитать:

– Что происходит? Почему они дерутся? Что с Инной?

Янне лишь отмахнулся. Его сейчас больше волновало другое. Что происходило в институте? Львиная доля квантовитов обосновалась там. Вероятнее всего, там люди не стали вступать в драки.

Ступив на порог здания, которым он руководил, мужчина отметил, что стало как-то непривычно тихо. Неужели все квантовиты вышли наружу? Как бы то ни было, Янне решил на всякий случай быть осторожным и попросил своих спутников остаться снаружи.

Медленно ступая по опустевшим коридорам, он вслушивался в тишину вокруг. Иногда ему казалось, что он слышит шорохи, но каждый раз, когда Янне оглядывался, он ничего не замечал. Ничего и никого. Это странно. Неужели и люди, и квантовиты вышли наружу? И совсем никто не остался внутри? Ведь их НИИ чуть ли не самый важный объект города.

Янне приблизился к той лаборатории, которую они переоборудовали в ловушку. Тишина по-прежнему оглушала, и здесь еще к тому же не горел свет. Двигаться приходилось чуть ли не на ощупь. Янне уже подумал, что институт и в самом деле опустел, и что никого не заинтересовало оборудование и научные разработки, как вдруг кто-то вздохнул. И это был не он сам. Чувствуя, как по коже пробегают мурашки, директор подавил предательское желание броситься наутек. Возможно, что здесь всего лишь скрывается какой-то человек. Возможно, что ему нужна помощь. Однако звуки не желали вырываться из его горла, поэтому он лишь пошел вперед, стараясь ступать как можно тише. Медленно… медленно… шаг… другой… Янне завернул за угол и застыл.

Здесь горела всего одна небольшая лампа, но этого света было достаточно, чтобы понять, что перед ним квантовит. Он сидел около одного из мониторов и что-то на нем просматривал – похоже, каким-то образом существу удалось восстановить подачу энергии хотя бы в небольших масштабах. Его длинные и тонкие пальцы выглядели так неестественно, что Янне на секунду показалось, что он смотрит какой-то фильм. Вскоре квантовит встал, почти упершись головой в потолок, и куда-то пошел. Янне, недолго думая, последовал за ним.

Инна растерянно приблизилась к отцу и посмотрела на его сосредоточенное лицо. По его лбу тек пот от напряжения, а во взгляде читалась боль, как будто это он мучился сейчас, а не квантовиты. Впрочем, наверняка такая перемодуляция требовала тяжелой работы мысли.

– Можешь привести ко мне вон того квантовита? – Рябинин показал рукой в сторону одного из мучающихся от боли существ.

Инна подошла к нему и поняла, что знает его. Именно этот квантовит всегда перемещал их из одного помещения в другое. Вроде бы его звали Тиртен. Он катался по полу, стоная от боли, и у нее внутри все содрогнулось. Может, квантовиты и были мерзкими существами, но неужели хоть кто-то заслуживает таких мучений? Справиться с Тиртеном одной у нее не получилось, и Клод с Кроссманом помогли ей подтащить его к отцу.

– Слушай сюда, – неожиданно грубо и резко произнес Рябинин. – Я контролирую системы жизнеобеспечения на этом корабле. И я не питаю ни капли любви к вашему виду. Потому с легкостью убью любого из вас, если это потребуется. А то, что останется, обреку на вечные мучения. И если ты не хочешь умирать, то предлагаю тебе сейчас же переместить всех нас в комнату с реализатором. Тебе все понятно?

Но Тиртен сжал зубы и покачал головой. Отец Иннытяжело вздохнул, а потом снова на что-то надавил на экране, и вдруг из глаз, носа и ушей квантовита потекла белая жидкость – очевидно, это была кровь. Инна ужаснулась, она понимала, что Тиртен находится на грани смерти. Неужели отец его убьет?

– Я еще раз спрашиваю, – тем временем со злостью выплюнул он. – Ты переместишь нас или нет? Если нет, то я убью тебя, убью каждую твою версию из всех, что только найду. Я могу. Вы сами дали мне возможность изучить все системы вашего корабля. Я убью тебя, даже если это убьет меня. Но если ты поможешь нам вернуться, то я оставлю тебя и тех, кто здесь останется, в покое. Ну, так что?

Тиртен громко стонал от боли. Инне хотелось остановить своего отца, но, с другой стороны, а разве эта раса не заставила их всех страдать? Разве они не мучили их всех и не пугали при каждом удобном случае? Разве они не собирались их всех съесть?

Но в этот момент квантовит кивнул. Отец Инны отсоединил экран, с которым работал, от стены и поднял взгляд.

– Все, кто хочет убраться отсюда, подойдите ближе.

Клод поднял на руки неподвижную Мизуки, которая была жива лишь чудом. Тиртен вытянул руки, предлагая взяться за них для перемещения, но тут Кроссман обернулся. Маклейн по-прежнему стояла у дальней стены, не мешая им, но при этом не делая попытки приблизиться.

– Эшли, пойдем с нами, – позвал Кроссман.

– Нет, – качнула головой женщина.

– Эшли, не глупи. Когда эти квантовиты очнутся, они тебя по голове не погладят за то, что ты не помешала нам сбежать. Они тебя съедят.

– Не съедят, – отмахнулась Маклейн. – Андмор обещал мне вселенную. Я под его защитой. А вашему побегу я никак не могу помешать. Наверняка он это знает.

– А где твой Андмор? – Кроссман демонстративно огляделся. – Ау, ты где? Его здесь нет, Эшли. И мы не знаем, что случилось на Форисе. Может, он уже мертв. А для остальных квантовитов ты всего лишь еда. Пошли с нами, пожалуйста.

Маклейн горько усмехнулась:

– Вернуться? На Форис? И что будет дальше? Скучная жизнь на этой захолустной планете? Еще и в одиночестве. Нет, Алистер. Ты никогда этого не понимал, но я там задыхаюсь! Я не могу больше ни дня там прожить, не могу!

– Доктор Кроссман, пожалуйста, пойдемте, – попросила Инна. – Если она хочет остаться, то это ее решение, и мы не можем ее заставить.

Но мужчина не слушал. Он подошел к своей бывшей жене и осторожно поцеловал ее руку. Его голос был таким умоляющим и полным боли, что Инна поразилась тому, насколько, судя по всему, эта мерзкая женщина была ему дорога до сих пор.

– Эшли, если ты любишь меня, – тихо говорил Кроссман. – Если ты на самом деле любишь меня, то прошу, пойдем с нами. Я… если хочешь, я вернусь к тебе. Правда. Я не хотел этого делать, потому что ты мне причинила ужасную боль, но если ты действительно раскаиваешься в этом, то я тебя прощаю. Мы снова будем вместе, если ты этого хочешь. Только вернись на Форис. Если ты останешься, они тебя убьют.

Удивительно, но в глазах Маклейн заблестели слезы. Возможно, Мизуки не была так уж неправа, когда считала, что в этой женщине еще остались какие-то светлые чувства. Но все же та покачала головой:

– Нет, Алистер. Я люблю тебя, но я ни за что не вернусь на Форис. Я просто больше не могу там находиться.

Кроссман тяжело вздохнул. Какое-то время на его лице отражалась внутренняя борьба, но потом он сказал:

– Что ж, тогда я тоже остаюсь.

– Что?! – воскликнула Инна. – Не будьте идиотом! Эта женщина не стоит того, чтобы за нее умирать!

Даже Новак встрял:

– Серьезно, Кроссман. Она во второй раз от тебя отказывается. Причем, может, она не так уж и неправа. Если эта квантовая тварь ее и вправду любит, то ей ничего не угрожает. Но если Андмор вернется и обнаружит здесь тебя, думаешь, он оставит тебя в живых?

– Я не могу ее здесь бросить! – с отчаянием выпалил Кроссман.

Обычно отец Инны сохранял равнодушное выражение лица, но сейчас словно что-то прорывалось наружу. Он приблизился к своему другу, потом положил руки ему на плечи, мягко, но уверенно, и тихо произнес:

– Алистер, пожалуйста. Ты мне очень нужен. Пойдем, пока не стало слишком поздно.

Кроссман замер от неожиданности, но все же он пробормотал:

– Нет. Уходи, забери Инну и остальных, но я останусь. Я… я по-прежнему люблю ее. И просто не могу…

– А как же я? – спросил Рябинин, смотря ему в глаза. – Алистер, ты мой самый близкий человек. Неужели ты оставишь меня, того, кто помог тебе в самый тяжелый период твоей жизни, кто не оставлял тебя даже тогда, когда наши отношения не были гладкими, кто не давал тебе сдаться в минуты, когда ты хотел умереть, ради нее?

Однако Кроссман молчал, переводя взгляд с бывшей жены на друга, и только качал головой.

– Алистер, пожалуйста, – умоляюще сказал ее отец. – Я не смогу долго их сдерживать. Ты же знаешь, что еще немного, и они научатся существовать в такой обстановке. Пока они квантовые, они никогда не смогут умереть. А вот мы можем. Я умру, Алистер, потому что ни за что не позволю тебе остаться здесь одному.

И тогда Кроссман сдался.

– Хорошо, – хрипло сказал он. – Я пойду, – а потом обернулся к своей бывшей жене. – Надеюсь, Андмор тебя не убьет. Прощай.

– Ага, – сухо кивнула Маклейн.

Потом они снова подошли к Тиртену. Тот не прекращал стонать, потому что Рябинин продолжал что-то подправлять в переносном приборе, который он каким-то образом отсоединил от стены. Отец Инны взял ее за руку, девушка коснулась Клода, прижимавшего к себе Мизуки. Новак сразу взялся за Тиртена, но вот Рябинин помедлил. Кроссман все еще стоял в отдалении с потерянным видом. Честно говоря, у Инны разрывалось сердце от его мучений, да она и сама, при всей своей неприязни к Маклейн, не хотела ее здесь оставлять, но разве можно заставлять человека? Что им, насильно ее тащить на Форис? Она имеет право сама решать свою судьбу.

Потом Кроссман все же приблизился к ним и крепко взял за руку ее отца. После чего Тиртен коснулся Кроссмана, а через секунду они очутились в знакомом помещении с кабинкой, напоминающей душевую.

– Теперь ты поможешь нам вернуться в реальность. Я отпущу тебя, только когда все будут в безопасности, не раньше. И без глупостей. Твое тело по-прежнему в моей власти, – строго сказал Рябинин Тиртену.

Квантовит кивнул и, превозмогая боль, с трудом подполз к пульту управления. Потом быстро провел пальцами по сенсорному экрану и выдохнул:

– Готово. Заходите, и я вас отправлю.

Первым к устройству бросился Новак. Отец Инны не стал возражать. Тиртен на что-то надавил, и вскоре Новак исчез. Вернулся в реальность, в которой черти что творилось. Инна сказала Клоду:

– Давай теперь ты с Мизуки. Как только окажешься в Форисе, отвези ее в больницу, не жди нас.

На лице парня отразилось сомнение, но все же он кивнул. Потом легонько провел ладонью по ее щеке, чем очень смутил, и понес Мизуки в реализатор. Квантовит вновь на что-то нажал, и они исчезли.

– Инна, вперед, – не отрываясь от работы с прибором, сказал отец.

Но девушка покачала головой:

– Я пойду только с тобой.

– Дочь, иди в реализатор, – строго сказал Рябинин.

– Мы пойдем вместе.

Но отец медлил, лишь только пальцы его скользили по экрану с бешеной скоростью. Кроссман нахмурился и с подозрением посмотрел на него:

– Что происходит?

Рябинин выдохнул:

– Квантовиты уже начинают адаптироваться. Они не существуют в каком-то одном состоянии, им доступны все те возможности, которые недоступны нам, и они ежесекундно адаптируют свои тела к внешней обстановке. А значит, я должен ежесекундно ее менять так, чтобы они не могли двигаться и думать. Но если я ступлю в реализатор, то его поле повредит тот прибор, при помощи которого мне это удается. Они снова придут сюда, и тут же окажутся здесь. Вы идите с Инной первыми, а я следом, только позабочусь, чтобы они не мешали.

Кроссман подошел к нему очень близко и покачал головой:

– Нет, так не пойдет. Ты просил меня пойти с тобой, и я пошел с тобой. Я не буду возвращаться в реальность один.

– Ты должен, – не теряя концентрации, заявил Рябинин.

Но Кроссман схватил его за плечи:

– Наверное, ты прав, и ради Эшли и в самом деле не стоит рисковать собой. Но у меня нет никого ближе тебя. И я не оставлю тебя на растерзание квантовитам.

– Алистер, пожалуйста, – простонал Рябинин. – Они убьют тебя, они убьют нас обоих! Пожалуйста, возьми с собой Инну и вернись в реальность. Если получится, то я последую за вами.

Но Кроссман не слушал и качал головой. Он упрямо повторил:

– Нет. Я останусь с тобой.

Инна тоже поспешила сказать:

– И я останусь. Папа, я отправилась в эту реальность, чтобы вернуть тебя домой. И я не уйду, пока не достигну своей цели.

И тогда эмоции, до того только слегка переливавшиеся через маску равнодушия, окончательно вырвались на свободу. Рябинин закричал так громко, что перестал напоминать самого себя:

– Да как вы оба не понимаете, что я люблю вас! Я никогда вам этого не говорил, опасаясь, что это помешает нашей работе, но я люблю и тебя, Инна, и тебя, Алистер! И я не могу позволить, чтобы вы погибли от рук квантовитов. А они вас убьют. Но если вы вернетесь, то у вас будет шанс. Пожалуйста, я уже не могу их удерживать! Алистер, возьми с собой Инну и вернись в Форис. Ты же понимаешь, что она не пойдет, если ее не увести!

Какое-то время Кроссман с болью переводил взгляд со своего друга на Инну. Рябинин уже с трудом шевелил пальцами, видно было, что у него заканчивались идеи, как помешать квантовитам. У Инны в глазах стояли слезы. Что бы он ни говорил, она не могла его бросить. Но Кроссман вдруг понимающе кивнул и быстро обнял Рябинина. Ее отец оторвался на секунду от своего прибора, обнял его в ответ и прошептал:

– Позаботься о моей дочери.

– Хорошо, – кивнул Кроссман и развернулся к Инне.

Та покачала головой:

– Нет-нет, я остаюсь!

Но Кроссман даже уговаривать ее не стал. Просто приблизился и схватил так, чтобы она не могла вырваться, и потащил к реализатору. Инна принялась брыкаться, крича, что ни за что не оставит отца, и уперлась ногами в пол. Тогда Кроссман поднял ее на руки и понес в кабину. Инна понимала его чувства, но от одной лишь мысли о том, что отец останется в этом ужасном мире, у нее все внутри содрогалось. Поэтому она принялась бить Кроссмана кулаками, надеясь, что он ее отпустит, но тот держал девушку крепко, даже когда она укусила его за руку. Потом он шагнул в реализатор, и Рябинин сказал Тиртену:

– Давай!

– Папа, нет! – напоследок крикнула Инна, но было уже поздно.

Вспыхнул белый свет, потом была темнота, а потом она вдохнула свежий воздух Фориса. Она вернулась на планету, а ее отец остался в квантовой реальности. Когда Кроссман опустил ее на землю, она разрыдалась.

Глава 31

Павел Рябинин обессиленно выдохнул. Секунду назад его лучший друг вместе с Инной переместился в реальность. Теперь они оба были в относительной безопасности, но это не означало, что угроза исчезла. Павел перепробовал уже все возможное, что только могло навредить квантовитам, но не людям. И он знал, что квантовиты уже начали адаптироваться, и что они совсем скоро смогут перейти в это помещение, особенно если он потеряет власть над прибором, что непременно произойдет, если он шагнет в реализатор. А значит, ему оставалось сделать одно дело. Если у него получится выжить после этого, то он снова увидит и свою дочь, и Алистера. Но не стоит поддаваться эмоциям. Сейчас он должен сосредоточиться, как никогда в жизни.

Поэтому Павел встряхнул головой, провел последнюю доступную ему модернизацию внутри этой комнаты, положил прибор на пол и на подкашивающихся ногах двинулся к реализатору. Его шатало, телу не хватало воздуха, но он упорно шел вперед, стараясь не обращать внимания на свист в ушах и головокружение.

Надавив на нужную кнопку вместо обессилевшего Тиртена, Павел вошел в реализатор, рухнул на пол и ощутил, что его сознание куда-то уплывает. Прежде чем все почернело, мужчина нарисовал перед собой образы своей дочери и лучшего друга. Уже много лет эти двое были его единственной семьей. Что ж, по крайней мере, он сделал все, чтобы их спасти. Если они выживут, то все было не зря.

Инна рыдала так, как будто потеряла все в этой жизни. В какой-то степени так и было. С самого детства она делала все возможное, чтобы быть рядом с отцом. Можно сказать, что она только ради него и жила. А теперь что? Квантовиты убьют его? Нет, это не могло быть правдой…

Рядом с ней с потерянным видом сидел Кроссман. Инна неожиданно поняла, что ненавидит его. Ненавидит за то, что он не дал ей остаться рядом с отцом. За то, что забрал ее в реальность. Сев прямо перед Кроссманом, она выпалила:

– Как Вы могли?

Он лишь спрятал лицо в ладони. Инна понимала, что ему тоже нелегко, но все равно злилась.

– Он Ваш лучший друг, – продолжила она. – А Вы его бросили. Как так можно вообще?

Кроссман покачал головой, не отнимая рук от лица. Инна открыла рот и хотела сказать нечто резкое, но в этот момент в метре от них что-то появилось. Девушка подскочила на месте, на секунду подумав, что ее отцу все-таки удалось выкарабкаться, но потом обратила внимание на то, что он появился неподвижно лежащим. Его грудь не поднималась, а открытые глаза казались остекленевшими. Инна почти не дышала, когда приближалась к отцу. Она даже не могла выкрикнуть простое слово «папа», потому что губы ее не слушались. Что случилось, и так было совершенно понятно, однако девушка все-таки попыталась нащупать пульс. Его не было. И тогда она не выдержала.

Всю ее жизнь, начиная с самого детства, отец говорил, что чувства, это, конечно, очень интересно с точки зрения психологии, но на практике они приносят мало пользы, а большую часть времени только мешают. Он отказывался с ней заниматься, когда она не была спокойна, и даже во время работы следил, чтобы она сохраняла профессиональную отстраненность. Инна серьезно воспринимала советы отца и старалась им следовать, по крайней мере, в его присутствии. Но теперь отец был мертв и не мог ее видеть, а потому она громко закричала.

Звук ее голоса, наверное, пронесся по всему Форису. Вокруг было темно и ничего не видно, но наверняка где-то здесь находились люди или квантовиты, услышавшие ее вопль. Однако никто не пришел, ни для того, чтобы успокоить ее, ни для того, чтобы убить. Инна была совершенно одна, и компанию ей составлял только побледневший Кроссман, который невидящим взглядом смотрел на труп ее отца.

Вспомнив о своем спутнике, Инна вновь ощутила ярость. Это из-за него погиб ее отец. Конечно, папа бы этого никогда не одобрил, но теперь Инне было на это плевать, потому что его больше нет, и никогда не будет. И она, стиснув руки в кулаки, вновь набросилась на Кроссмана.

– Это из-за Вас он умер! – закричала Инна, колотя мужчину по груди.

Тот не отреагировал. Кроссман не шевелился и ничего не говорил, лишь молча смотрел куда-то вдаль, а взгляд его был совершенно пустым. Какое-то время Инна еще пыталась причинить ему боль своими ударами, но потом поняла, что ему и так больно, и перестала. Да и вообще, вряд ли он оставил своего друга умирать с легкостью. Просто… Инна тяжело вздохнула. Она бы ни за что не ушла, если бы ее не увели. А отцу нужно было сдерживать квантовитов. Не утащи ее Кроссман из той реальности, они бы все трое погибли. А так погиб только отец.

Боль нахлынула с новой силой. Не в силах больше сдерживать слезы, Инна вновь разрыдалась. Кроссман неожиданно вышел из оцепенения, осторожно обвил ее руками и прижал к себе. Девушка уткнулась ему в шею и продолжила плакать. Несколько минут Кроссман молча обнимал ее, а потом еле слышно пробормотал:

– У меня такое чувство… что это я убил его. Мне кажется, если бы я остался там, то, возможно, смог бы что-нибудь сделать… но я ушел, и теперь Павел мертв, и это моя вина.

На слове «мертв» сердце Инны заболело еще сильнее.

– Вы не виноваты, – с трудом выдавила она. – Если бы мы оба остались, то могли погибнуть вместе с ним. Вы сделали это, чтобы спасти мне жизнь.

– Да, – согласился Кроссман. – Но все равно я должен был хотя бы попытаться ему помочь.

– Вы ничего не могли сделать. Только папа знал, как пользоваться тем устройством. Спасибо, что увели меня оттуда.

Кроссман ничего не ответил. Инна продолжала тихо всхлипывать. Вскоре на девушку навалилась опустошенность, и все-таки осознание того, что она сейчас не одна, немного грело душу. Они какое-то время сидели, обнявшись, пока оба не успокоились в достаточной степени. Оторвавшись от Инны, Кроссман тяжело вздохнул:

– Ладно, как бы то ни было, ничего еще не закончилось. Прислушайся.

Инна помолчала. Обычно в это время суток Форис был практически безмолвным, ведь у них не так много ночных развлечений, но сейчас где-то вдалеке раздавался шум. Крики, звуки ударов, что-то, напоминающее рычание…

– Идет борьба, – неожиданно поняла Инна и похолодела.

Пока она тут тратила время на свои чувства, город сражался с квантовитами. Отец бы точно не одобрил ее поведения.

– Знаешь, Павел, скорее всего, погиб сам по себе, – неожиданно сказал Кроссман. – Вряд ли квантовиты отправили бы его труп в реальность. Они бы просто тогда его… съели бы…, – мужчина нахмурился. – Я думаю, что последним изменением, которое он сделал, было создание такой среды, при которой никто не смог бы выжить, в том числе и человек. Это убило его, зато он не достался этим… этим…

– Тварям, – вставила Инна.

– Ну, в общем, да… Он переместил себя, чтобы они не смогли его использовать.

– Да, наверное, – согласилась Инна. – Ох, а где же Мизуки?

Только сейчас девушка осознала, что рядом с ними нет ни Клода, ни Мизуки, ни Новака, хотя они переместились всего на минуту раньше них. Что случилось с Мизуки? Хотелось верить, что Клод доставил ее в больницу, где ей сейчас оказывают помощь, но смог ли он это сделать, если на улице такое происходит?

– Мне это не нравится, – заявила Инна. – Судя по всему, идет битва за город, и я не уверена в том, что у людей хватит сил, чтобы противостоять квантовитам.

Она почувствовала, что у нее вновь опускаются руки. Может, им и удалось вырваться из квантовой реальности, но отец погиб, с Мизуки неизвестно, что случилось, возможно, она тоже мертва, квантовиты вовсю гуляют по городу… Есть ли у них вообще шанс выбраться из этой передряги?

И тут вдруг Инне пришла в голову одна мысль. Возможно, был способ обезопасить Форис раз и навсегда.

– У меня есть идея, – сказала она. – Но для этого нам нужно вернуться в институт.

Однако Кроссман не слушал ее. Он опустился на колени перед телом ее отца, в то время как из его глаз катились слезы. Инна и сама с трудом сглотнула ком в горле, но она понимала, что ее отец в чем-то прав. Если они опять в такой момент поддадутся эмоциям, то почти наверняка проиграют.

– Доктор Кроссман, – девушка положила руку ему на плечо. – Я понимаю, что Вам больно. Я тоже его люблю. Но Вы нужны мне. Пойдемте.

Мужчина испустил вздох, полный тоски, но кивнул и поднялся на ноги. Вслед за ним встала и Инна. Кроссман оттащил тело Рябинина в сторону деревьев, после чего они закрыли его ветками, чтобы квантовиты не обнаружили труп и не съели. Потом, встретившись взглядами, понимающе кивнули друг другу и, ничего не говоря, повернулись в сторону института. Ховерборда поблизости видно не было, так что им предстоял еще долгий путь пешком.

К тому времени, как Инна с Кроссманом добрались до института, на горизонте уже забрезжил рассвет. По дороге они встретили немало квантовитов, причем далеко не все сейчас участвовали в боях с людьми. Некоторые просто бродили по улочкам и переговаривались между собой. Иногда Инна думала, что ей тоже неплохо бы врезать им разок-другой, но сейчас она уже немного успокоилась, к тому же понимала, что ей не победить их в физической схватке.

К счастью, не вступающих в драку людей никто не трогал, поэтому им не мешали идти. Помимо квантовитов, периодически попадались погрызенные трупы людей. Инну мутило от их вида, поэтому она старалась даже не смотреть на них. Происходил какой-то ужас, но ей нельзя было поддаваться эмоциям, иначе они все проиграют.

Подойдя к институту, Инна ненадолго замерла на месте. Ее отцу больше никогда не суждено войти в эти двери. Будет ли дальше у Фориса что-то или нет, но для него все кончено. В груди жгло, на глаза наворачивались слезы и, честно говоря, хотелось забыть обо всем, упасть и расплакаться. Ноги затряслись, Инна хотела даже сесть на ступеньки, но в этот момент Кроссман опустил руку ей на плечо. Он ничего не сказал, но это и не требовалась. Она и так знала, что мужчина имеет в виду, что понимает ее, но им нужно идти. Смахнув слезы с глаз, Инна начала подниматься по ступенькам.

Войдя в институт, она обнаружила непривычно темный холл. Конечно, сейчас была ночь, но даже ночью здесь всегда горел свет – Инна знала это, так как частенько или задерживалась допоздна, или приходила еще затемно, чтобы подольше поработать. К боли примешался страх, но девушка была полна решимости добраться до необходимого ей оборудования. Она должна остановить квантовитов, иначе смерть ее отца будет напрасной.

Инна хотела пойти дальше, но Кроссман ее остановил. Нахмурившись, он тихо сказал:

– Здесь могут быть квантовиты, которым не понравится то, что ты собираешься сделать. Лучше я пойду первым.

Инна не стала возражать. Они пошли вперед, нервно оглядываясь назад, и тут вдруг раздался знакомый голос:

– Инночка, это ты!

Даже в такую минуту девушка не могла избавиться от глухой неприязни к своей матери. Поэтому, когда та выбежала откуда-то из темноты и заключила ее в объятия, она недовольно скривилась, хоть и не отстранилась. Тем временем ее мать принялась причитать:

– Я так беспокоилась, так переживала… когда эти существа вырвались из ловушки, начался сущий ад…

– Я знаю, мама, – перебила ее Инна. – Кажется, у меня есть идея, как их можно остановить. Но для этого мне нужно спешить.

– Вечно ты куда-то спешишь, – проворчала мать и отпустила дочь. Быстро оглядевшись, женщина спросила: – Инна, а где же твой отец?

И вправду, где же он? Вспомнив о том, что они оставили его безжизненное тело лежать на окраине города, Инна чуть не разрыдалась снова. Перед ее глазами вновь проплыл образ отца, неподвижного и еще более холодного, чем обычно. Слова застряли у нее в горле, и она лишь покачала головой.

Ее мать охнула.

– Неужели… он мертв? – не веря, спросила она. – Не может такого быть… он же гений…

– Гении тоже умирают, – хрипло выдавила Инна. – Он отдал свою жизнь, чтобы мы могли уйти. Но все это будет зря, если мы срочно что-нибудь не предпримем.

– А где Мизуки? – вдруг раздался еще один голос, и из темноты выступил Рави. – Она жива?

– Я не знаю, – вздохнула Инна. – Когда я ее в последний раз видела, она была при смерти. Клод понес ее в больницу, но удалось ли им туда добраться…, – она пожала плечами.

– Я иду туда, – решительно сказал Рави, но Инна его остановила:

– Лучше не стоит, там на улице такое творится… Здесь безопаснее. И мы еще кое-кого ждем…, – девушка оглянулась на дверь.

Еще пара секунд прошла в молчании. А потом со стороны входа донеслись шаги. Кто-то поднимался по ступенькам. Все замерли на месте, опасаясь, что это один из квантовитов. Но, когда двери распахнулись, даже в темноте можно было увидеть, что это всего лишь Новак.

– Ну, вот он я, – небрежно бросил мужчина, сделав несколько шагов ближе к ним. – Зачем же я вам понадобился? И где Рябинин?

– Он не выжил, – мрачно выдохнул Кроссман.

Новак, услышав эту новость, замер на месте. Поначалу в его глазах отразилось сомнение, но потом он заметил боль на лицах Инны и Кроссмана и тихо произнес:

– Мне жаль.

– Сомневаюсь, – протянула Инна. – Но я позвала Вас не для того, чтобы попросить у Вас сочувствия. Мне нужна помощь с защитными столбами Фориса.

– Зачем они тебе? – спросил Новак. – Квантовиты так сильны и технологически развиты, что наверняка смогут пройти через примитивное защитное поле.

– Через обычное – да. Но у меня есть идея, как направить его воздействие точно на квантовитов.

Янне Эриксон продолжал наблюдать за Андмором. Квантовит шел по коридорам немного неуверенной походкой, но все же по его движениям было понятно, что у него есть какая-то цель. Поначалу Янне не задавался вопросом, куда же именно идет это существо, однако вскоре он начал узнавать местность и нахмурился. Пока что Андмор явно шел к комнате с главным компьютером института.

Недоумевая, Янне проследовал за Андмором до самой комнаты. То есть, в помещение мужчина, конечно же, заходить не стал, замер у двери, которую квантовит почему-то оставил открытой. Может, Андмор догадался, что за ним следят, и приглашает его войти? Но квантовит, казалось, был сосредоточен на каком-то своем деле и ни на что вокруг не обращал внимания, и Янне решил не сообщать о своем присутствии. В конце концов, квантовит гораздо сильнее человека, и вряд ли директору удалось бы помешать ему сделать то, что он собирался сделать. Но на что же тогда Янне рассчитывал? Неужели собирался просто позволить Андмору выполнить свой план, в чем бы тот не заключался?

Заглянув в комнату, директор увидел, что квантовит запустил компьютер и теперь водит своими длинными и тонкими пальцами по экрану. Что тот пытается сделать? Янне прищурился, размышляя, заметит ли Андмор, если он зайдет в комнату. Скорее всего, да, а потому мужчина остался на месте. Андмор просматривал документы, содержание которых разглядеть было невозможно из-за слишком большого расстояния. Но потом квантовит открыл какую-то схему. Она походила на карту расположения защитных столбов, способных транслировать силовое поле. Их установили для защиты от заряженных частиц, прилетающих с Тау Кита. Зачем ему эти столбы?

– Скажите, доктор Новак, я правильно понимаю, что эти столбы создают что-то вроде силового поля? – спросила Инна, идя по коридору к одной из лабораторий.

– Да, – кивнул мужчина. – Вы же знаете, что на Форисе очень слабое магнитное поле? Из-за этого на планету проникает множество заряженных частиц из космоса. Чтобы защититься от них, первые поселенцы установили специальные столбы-трансляторы силового поля. Но мне что-то сомнительно, что оно сможет остановить квантовитов.

– В нынешнем состоянии – нет, потому что квантовиты обладают потенциалом элианской энергии, а не каким-либо известным этой вселенной зарядом, – согласилась Инна. – Но мне кажется, столбы можно настроить так, чтобы они отталкивали конкретно то, что излучает эту энергию.

– Но как ты собираешься их настроить? Их создавали не для того, чтобы работать с элианской энергией, – покачал головой Кроссман.

– Так ведь я читала исследования отца, – заметила Инна. – Мы можем взять ядро от ловушки для квантовитов, которую мы установили ранее, доставить его на электростанцию, достроить до нужного нам генератора и подключить на место старого. А потом я хочу запрограммировать силовое поле так, чтобы оно избавлялось от всего, что использует элианскую энергию. Квантовиты излучают очень большое ее количество. Если нам удастся настроить поле нужным образом… квантовитов просто выбросит за пределы города. А войти обратно они не смогут.

Кроссман посмотрел на нее так, как будто впервые увидел ее.

– Умно, – сказал он. – Только вот квантовиты уже внутри города. А поле создает только купол для защиты от приходящего извне. Даже если мы настроим его нужным образом, максимум, чего мы добьемся – это того, что запрем этих существ вместе с нами. Что не отменяет их нечеловеческую силу.

– Нет, разумеется, я не собираюсь устанавливать поле только в качестве оболочки купола, – покачала головой Инна. – Я хочу протянуть его через весь город. Потребуется большое количество энергии, но это вполне реально. Если мы подключим новый генератор к системе трансляторов, то все получится.

– Но как это отразится на людях? – спросил Кроссман. – Очень многие в Форисе принимают соммелис, а значит, тоже могут излучать такую энергию.

– Нам просто придется настроить столбы так, чтобы они начинали работать только при улавливании определенного уровня элианской энергии. Вряд ли люди, принимавшие соммелис, имеют тот же потенциал, что и квантовиты. Нужно только создать условия, при которых существование квантовитов становится невозможным. Это единственный способ защитить Форис от их атак.

– Да, вынужден согласиться, – скривился Новак. – Что ж, придется попробовать. Вот только что будет со старым силовым полем? Если оно пропадет, мы окажемся беззащитными перед потоком заряженных частиц.

– Но первые поселенцы же жили какое-то время на планете до того, как построили сеть столбов-трансляторов, – сказала Инна. – Несколько дней мы протянем, а за это время можно что-то придумать. Сейчас важнее избавиться от квантовитов. Доктор Кроссман, Вы сможете запрограммировать генератор нужным нам образом?

– Думаю, что да.

– Отлично, – Инна остановилась.

Они стояли в конце коридора перед дверью, за которой находилась та самая ловушка, созданная по чертежам ее отца.

– Так, нам нужно забрать ядро и отнести его в один из таумобилей на стоянке, – сообщила Инна.

– Кроссман, помоги мне, – попросил Новак.

Мужчины разобрали ловушку и вытащили оттуда ядро. Взяв его вдвоем, они поспешили вместе с Инной к выходу из института. Там они снова столкнулись с Викторией Домбровской и Рави.

– Что это? – подбежала к ним женщина. – Куда вы это тащите?

– Нам нужно срочно доставить это на электростанцию, – пояснила Инна, тревожно оглядываясь.

– Вы идете на улицу? – ужаснулась ее мать. – Но там же опасно!

– Мы полетим на таумобиле.

– Я тебя одну туда не отпущу!

– Вообще-то я не одна, – заметила Инна. – Но как хочешь. Можешь полететь с нами.

– Я тогда тоже! – заявил Рави.

Инна только рукой махнула. Они уже вышли на улицу и отправились на стоянку таумобилей института. Кроссман с Новаком погрузили ядро в машину, после чего заняли сиденья спереди. Инна со своей матерью и Рави тоже сели в таумобиль. Девушка с тревогой отметила, что наступило утро. Прошло уже так много времени с тех пор, как они вернулись из квантовой реальности. Что могли в это время делать квантовиты?

Глава 32

Андмор медленно, словно бы рассеянно отодвинулся от монитора, и Янне Эриксон поспешно отскочил от двери и прижался к стене. Гулкие шаги подсказали о том, что квантовит направляется к выходу, и директор, недолго думая, скрылся за углом, но при этом все-таки не отошел очень далеко. Андмор вышел из комнаты и вновь направился куда-то. На этот раз немного быстрее. Похоже, что он торопился.

Квантовит не оглядывался, и Янне позволил себе выйти немного вперед, но по-прежнему ступая тихо. Зачем это существо смотрело схемы защитных столбов? Директор чувствовал, как в нем появляется раздражение. Чужой ходил по институту, который принадлежал ему, и он ничего не мог с этим поделать!

А потом Янне вновь узнал место, куда направлялся квантовит. Столбы-трансляторы располагались по всему городу и имелись в каждом здании, иногда на крыше, расставленные каким-то особым способом, и в институте, конечно же, тоже такой был. Андмор явно направлялся к нему. Янне не мог понять, что же собиралось сделать существо, но пришел к выводу, что ничего хорошего, во всяком случае, для людей. От волнения директор даже подошел к квантовиту слишком близко, тот мог услышать его торопливые шаги, но ему повезло. Через открытое в коридоре окно подул холодный утренний ветер, от которого Янне поежился, но Андмор не уделил этому ни капли внимания. Зато директор успел почуять запах отвара соммелиса. Эта тварь успела его выпить? Зачем, интересно? Но вот квантовит подошел к нужной двери и, несмотря на то, что она была заперта, распахнул ее с легкостью, словно книгу открыл. Янне сжал кулаки: ему хотелось броситься в бой с этим квантовитом, но он понимал, что шансы не равны. К тому же сначала нужно было узнать, что тот собирается сделать.

– Мы на месте, – сообщил Кроссман, когда таумобиль опустился на землю перед электростанцией.

Инна поспешно выскочила из машины. Квантовиты, бродившие поблизости от электростанции, не придали их появлению значения. Кроссман с Новаком снова вытащили ядро и потащили к зданию. Инну немного беспокоило, пустят ли их в здание, но оказалось, что Новак когда-то проводил настройку генератора в этом здании. Так что он просто сказал, что ему нужно сделать это еще раз, и их без вопросов пустили. После чего ученые поспешили в нужную комнату, попросив Викторию с Рави подождать их у входа.

Очутившись в необходимом помещении, они быстро принялись достраивать ядро до состояния генератора. Это заняло некоторое время, но им все же удалось довести дело до конца без помех.

– Мы точно сделали все правильно? – неуверенно спросила Инна.

– Вроде да, – Кроссман задумчиво окинул взглядом получившийся генератор. – Осталось подключить его и написать программу.

– Так поспешите, – Инна нервно прикусила губу.

Еще раз проверив состояние установки, они подключили ее на место старого генератора. После этого Кроссман принялся писать нужную программу. Пока он это делал, Инна принялась нервно мерять шагами комнату. А что, если она ошиблась? Что, если своей попыткой они сделают все только хуже? Что, если это поле не отбросит квантовитов за пределы города, а только закрепит их положение в этой реальности? К тому же она только что узнала о гибели своего отца. Горе могло притупить ее мыслительные способности.

Инне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Кроссман сообщил:

– Готово. Осталось только запустить программу.

Девушка встряхнула головой и кивнула. Страх – это вполне объяснимое чувство в такой ситуации, но все же ее отец был прав: он только мешает. Здесь, в полумраке комнаты, когда снаружи были просто полчища врагов, а жизнь всего города зависела только от тебя, очень легко испугаться так сильно, чтобы забиться в угол и спрятать голову. Но это не поможет.

Поэтому они быстро запустили программу. На экране тут же появилось сообщение об изменениях в настройках столбов. Тем временем Инна проверила показатели полей – изменились. Если они все рассчитали правильно, то сейчас поле должно избавляться ото всего, что излучает элианскую энергию, в том числе и от квантовитов. Инна прикусила губу, скользя взглядом по приборам, и тут застыла. Детектор поломок. Он сообщал, что один из столбов-трансляторов выведен из строя.

– Черт! – воскликнула Инна, подходя к прибору ближе, чтобы убедиться, что зрение ее не обмануло. – Не работает. Столб, который в институте. Как такое может быть?

– Такого быть не должно, – недоверчиво протянул Новак. – Это не к добру. Наверное, квантовиты разгадали наш план.

– Но как? – Инна недоуменно водила пальцем по экрану, выясняя подробности поломки. – Неужели они уже наладили связь со своими сородичами в квантовой реальности?

– Подожди паниковать, – Кроссман мягко отодвинул ее от экрана. – Это всего лишь один столб. Можно компенсировать, увеличив мощность. Сейчас я исправлю программу.

– Да, конечно, – вздохнула Инна, а Кроссман вновь взялся за корректировку программы.

Когда Андмор отломал верхнюю половину столба одной рукой, Янне поначалу замер на месте от шока. Он предполагал что угодно: переоборудование столба в передатчик, посыл электрического импульса – в общем, что угодно, кроме примитивного саботажа. Чем квантовитам силовое поле-то помешало? Как бы то ни было, очевидно, это устройство представляло для них угрозу, раз они его ломали. Янне неожиданно ощутил злость. Это был его институт, и все оборудование в нем являлось частной собственностью, даже этот столб. И никто, даже сверхразумное существо, не имел права приходить и ломать его!

В голове у директора помутилось. Он всю ночь не спал и провел ее в напряженном ожидании, у него почти не осталось сил. Тот факт, что это мерзкое существо сломало важное для жизнедеятельности города оборудование, разозлил его до такой степени, что Янне, не думая, бросился вперед на квантовита.

Но в тот момент, когда он коснулся Андмора, все вокруг исчезло. Они очутились на улице, где-то неподалеку от института. Здесь стоял еще один одинокий столб. Квантовит ощутил на своей спине незваного гостя и скинул его легко, как кусок ткани. Янне вышибло дыхание, и он не смог сразу встать. Андмор тем временем обернулся.

– Я предполагал, что такое может произойти, – спокойно произнес он.

Отдышавшись, Янне выпалил:

– Зачем ты сломал транслятор?

– Чтобы предотвратить запуск нового защитного поля, – скучающе пояснил Андмор. – Полагаю, не будет лишним предположить, что Инна Рябинина смогла выбраться из квантовой реальности. Такое , конечно, маловероятно. И она, и Алистер слишком привязаны к Павлу Рябинину, но все же они могли его бросить. Далее Инна, Алистер и Марек, вероятно, изменят настройки столбов, чтобы они транслировали поле, не впускающее в город ничего, использующего элианскую энергию. Я не нашел документов, подтверждающих местоположение генератора, но и без него эту проблему решить очень просто. Если сломать достаточное количество столбов, они не смогут осуществить свой план. Это был маловероятный сценарий, но я его запомнил.

Произнеся все это ровным голосом, квантовит отвернулся от него и направился к столбу. Янне почти ничего не понял из этого объяснения, кроме одного. Рябинина нашла способ победить квантовитов, но для этого ей нужны были все столбы в целости и сохранности. Наконец-то директору стала ясна своя задача. Он понял, почему следовал за этим существом.

И Янне вновь бросился на Андмора. Тот, несмотря на растерянный и усталый вид, оттолкнул его, даже слишком равнодушно. Но в директоре полыхали злость и ярость. И он был готов драться до последнего.

Квантовит почему-то оказался не таким сильным, как те, с кем дрались люди по всему городу. Возможно, дело было в перемещении из одного места в другое – если верить рассказам Мизуки, это требовало огромных затрат сил. Отпихивался Андмор вяло, хотя все же достаточно сильно, чтобы не позволить Янне нанести ему серьезных повреждений. Однако как бы директор не желал убить это существо, все же он понимал, что главная его задача в том, чтобы не дать ему повредить столбы. А как помеха Янне оказался вполне эффективным.

Но все же человек гораздо слабее квантовита. Янне тоже устал, и даже бурлящий в крови адреналин уже не мог разогреть его настолько, чтобы отвешивать удары с максимальной силой. Мышцы болели, все тело было покрыто синяками. Но он должен был… он не мог остановиться… сколько времени потребуется Рябининой и остальным, чтобы завершить свое дело? Как бы то ни было, несмотря на все его старания, квантовит умудрился продвинуться достаточно далеко, чтобы оказаться всего в паре метров от столба…

– Уже так много времени прошло, – нервно протянула Инна.

– Я уже заканчиваю, – Кроссман бешено барабанил пальцами по экрану, внося корректировку в программу.

– Если это действительно квантовиты, то они одним столбом не ограничатся, – заметил Новак.

Инна это и без него понимала. Однако на детекторе поломок больше ничего не отразилось. Девушка вновь прикусила губу и ощутила вкус крови на языке. С одним лишь выведенным из строя столбом они справятся, но что, если их станет больше, гораздо больше? Сколько времени потребуется квантовитам на то, чтобы сломать достаточное их количество?

– Быстрее, доктор Кроссман, – поторопила она.

– Еще чуть-чуть, – ответил ей мужчина.

Инна тяжело вздохнула. Ей оставалось только ждать.

Янне уперся ногами в землю, надеясь задержать квантовита от наступления, но тот протолкнул его вперед так, что на почве остались следы. Подул ветер, такой сильный, что казалось, еще немного, и он подхватит их обоих и унесет куда-то далеко. Однако Андмор стоял твердо, нерушимый, как скала, которую напоминал их корабль. Он сделал шаг вперед, потом еще, и Янне понял, что проигрывает. Директор видел, как легко квантовит сломал столб из прочного материала. Если только Андмор сможет дотянуться, тогда все, пиши пропало. Ну чего же Рябинина медлит? Или же квантовит ошибся, и она вовсе не пытается их всех спасти?

Однако Янне не мог просто сдаться. Работает ли там Рябинина над этой проблемой или нет, он будет пытаться остановить квантовита до последнего. В конце концов, эти столбы, пусть даже находящиеся вне территории института, по-прежнему являлись его оборудованием. А Янне Эриксон, вступая в должность директора, дал обещание следить за всем, что имеет отношение к институту, и обеспечивать его безопасность.

Многие считали Янне излишне строгим и в чем-то даже занудным, ведь он всегда требовал, чтобы сотрудники придерживались правил. Директору было уже шестьдесят семь лет, из них тридцать он провел в нынешней должности. Он хотел помочь НИИ функционировать, сделать его полезным, ведь так мало людей в их городе хотели связать свою жизнь с наукой. Но все видели в нем лишь злостного тирана.

Сейчас, когда он дрался с существом, во много превосходящим его по физической силе, очень велик был риск, что ему не удастся выжить. Янне было горько осознавать, что люди запомнят его как ограниченного правилами человека, не позволявшего своим ученым развернуться. Наверное, эмоции отразились на его лице, потому что Андмор вдруг усмехнулся.

– Ты не ошибся, я и в самом деле тебя убью, – прорычал квантовит. – Я предполагал, что такое произойдет, а потому был готов к твоему появлению. Возможно, мне не так уж и нужен вероятномер, чтобы предсказать будущее. Ты умрешь, и умрешь человеком, которого все ненавидят. За всю свою карьеру ты ни разу ничего не изобрел, а став директором, давал своим ученым задания, которые не раскрывали их творческого потенциала, а за любые отклонения от нормы отчитывал их, как маленьких детей.

Янне чуть не задохнулся от изумления и немного ослабил хватку, что позволило Андмору продвинуться немного вперед. Квантовит продолжил:

– Поэтому после твоей смерти никто не помянет тебя добрым словом. Тебе уже много лет, а ты так и не обзавелся семьей, не нашел друзей, а твои подчиненные знали тебя только как того, кто вставлял им палки в колеса. Даже твой заместитель только спит и видит, как однажды ты больше не сможешь исполнять свои обязанности, и он займет твое место. Ты за всю свою жизнь не сделал ничего полезного. Скажи, каково это – умирать никчемным человеком?

Существо даже начало улыбаться, полагая, что победа у него в кармане. Но Янне вовсе не ослабел, как полагал Андмор. Слова квантовита его разозлили и придали сил. Дакто он такой, чтобы судить о его жизни? Может, Янне и не нашел себе близких, и не сделал никаких важных открытий, но он поддерживал НИИ на протяжении тридцати лет. А значит, все это было не зря.

Хоть Андмор и значительно ослабел после перемещения, у этого существа осталось достаточно сил, чтобы сопротивляться. Когда существо протянуло руку вперед, Янне с ужасом понял, что они достаточно близко, чтобы квантовит смог схватить столб. Ему ничего другого не оставалось, кроме как вцепиться зубами в эту длиннющую конечность.

Ему в рот потекла белая кровь, имеющая очень неприятный вкус. Хотелось выплюнуть эту дрянь, но Янне упрямо вонзил зубы еще глубже. Андмор зарычал, совсем как какая-нибудь дикая кошка, а потом воскликнул:

– Ну, все, ты меня достал!

Не успел Янне ничего сообразить, как он уже лежал на спине, а его живот болел так, как будто его пронзили копьем. Из горла мужчины вырвался крик, но никакие трепыхания не могли исправить того, что квантовит принялся есть его живьем. Неожиданно острые зубы вгрызались в плоть, и боль была так сильна, что хотелось сделать что угодно, только бы это прекратилось. Янне отпихивался, звал на помощь, но тщетно. Похоже, квантовит съест его, даже не потрудившись приготовить…

И в этот момент раздалось какое-то странное гудение. Андмор неожиданно застыл и сморщился, как будто от жуткой головной боли. Перед глазами Янне уже все плыло, а мысли разбегались, но все же он с удивлением заметил, как квантовита словно чем-то оторвало от его тела. А потом эта мерзкая квантовая тварь очутилась с другой стороны столба. Янне видел, как Андмор снова и снова пытался перейти через границу города, но словно какая-то невидимая преграда не давала ему этого сделать. У Рябининой получилось! Это была последняя вразумительная мысль в голове директора. После этого слова превратились в кучу букв, которые невозможно было сопоставить друг с другом, а потом все почернело.

Инна с напряжением смотрела на показания детектора. Она только что запустила переписанную программу и боялась, что квантовиты вновь саботируют систему, но пока что все столбы функционировали нормально. Прошла минута, другая. Если верить показаниям установки, то все получилось. Но так ли это на самом деле?

– Нужно проверить, – бросила Инна и поспешила выйти из комнаты.

Кроссман с Новаком последовали за ней. Они молча прошли по коридорам, с опаской оглядываясь по сторонам. Если столб в институте вывели из строя квантовиты, то они могли быть и где-то здесь тоже. Однако до самого холла им никто не попался.

Инна хотела выбежать на улицу, но из-за угла вновь появилась ее мать и всплеснула руками:

– Ты жива! У тебя получилось?

– Не знаю, – отмахнулась Инна. – А где Рави?

– Я здесь, – подал голос парень, который, как оказалось, стоял у дальнего окна. – Я видел, как тысячи квантовитов пронеслись по воздуху и исчезли где-то за горизонтом. Ты именно этого добивалась?

– Правда? – не веря, спросила Инна. – Ты серьезно это видел?

– Да, – кивнул Рави. – Это же хорошо, правда?

Но Инна все еще не могла поверить в то, что все закончилось. Вот уже несколько дней она наблюдала за тем, насколько квантовиты сильны и превосходят людей по всем пунктам, кроме человечности разве что. Она провела время в плену в комнате без дверей, она видела, как они проходят сквозь стены – если их твердый материал не мог остановить, то как всего лишь какое-то защитное поле могло отбросить их прочь? Девушка побежала к выходу и встала на ступеньки. Прищурившись, она оглядела окрестности. Небо заливал рассвет, дул сильный холодный ветер, люди собирались в кучки и настороженно оглядывались по сторонам. Где-то вдалеке виднелись неподвижные тела некоторых мертвых квантовитов, но их было гораздо меньше, чем хотелось бы. Однако было еще кое-что. Тишина.

Когда Инна только вернулась из квантовой реальности во второй раз, со всех сторон доносились крики и звуки борьбы. Конечно, тогда она была слишком охвачена горем, чтобы обращать на это внимание, но на задворках своего разума девушка отметила этот факт. Но сейчас на город опустилась тишина. Вполне обычная для Фориса тишина. Здесь не пели птицы, не мурлыкали кошки или какие другие животные – потому что их не было. Откуда-то доносилось легкое гудение, да и некоторые люди перешептывались, но на этом было все. С лиц прохожих постепенно исчезали страх и паника.

Инна улыбнулась. Кажется, ее план сработал. Квантовиты очутились за пределами Фориса, и больше они никогда сюда не проникнут. Она знала, что ее отец не одобрил бы того, что она собиралась сделать дальше, но девушка просто не могла больше сдерживаться.

– Ура! – громко закричала она и подпрыгнула на месте.

А потом Инна обернулась и увидела, что Кроссман тоже стоит на ступеньках, хмуро осматривая все вокруг. Однако, встретившись с ней взглядом, он улыбнулся. И тогда Инна подбежала к нему и на радостях заключила в крепкие объятия.

– Все получилось! – довольно сообщила она.

– Ты хорошо поработала, – похвалил ее Кроссман.

– Я бы без Вас не справилась, – возразила Инна, привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Спасибо за помощь.

Потом девушка отстранилась и увидела, что все остальные тоже покинули здание. Она сейчас была так рада, что не постеснялась и бросилась обнимать Новака, который посмотрел на нее с удивлением, и даже свою мать, к которой сейчас девушка совершенно не чувствовала неприязни.

– Мам, мы это сделали! – воскликнула Инна, словно первоклассница, получившая свою первую в жизни пятерку.

– Ты молодец, – прошептала мать. – Отец бы тобою гордился.

И тут же радость сдулась, как воздушный шарик. Инна так увлеклась избавлением Фориса от квантовитов, что совершенно забыла о том, что ее отец, мертвый, лежит где-то у границы города. И что он никогда больше ничего ей не скажет. Она больше никогда его не увидит. И больше никогда не сможет работать с ним вместе, находить в нем пример для подражания.

Инна отстранилась и отвернулась, стараясь не показать матери, насколько глубоко ее ранили эти последние слова. Боль в сердце вспыхнула с новой силой. Девушке захотелось сесть на пол и разрыдаться прямо здесь, но она стиснула зубы и сердито мотнула головой. Отец бы этого не одобрил. Однако чувства накатывали на нее, подобно цунами, и она понимала, что не сможет с ними справиться.

И в этот момент в ее голове что-то протяжно загудело. Кто-то звонил по нейроресиверу. «Клод Ламбер» – прозвучали в ее голове слова. Сердце быстро заколотилось. Клод должен был отвести в больницу Мизуки, которая находилась при смерти. А что, если ее лучшая подруга тоже мертва? Как же она тогда будет дальше жить? Мизуки была ее вторым самым близким человеком после отца, и если и ее не стало…

Однако что гадать, нужно взять и выяснить. Инна поспешно ответила на звонок, чувствуя, как во рту пересыхает:

– Алло? – неуверенно спросила она.

– Инна, – с облегчением сказал Клод. – Я боялся, что с тобой что-нибудь случилось. Ты в порядке?

– Да, в порядке. Кажется, мы все-таки смогли избавиться от квантовитов. А ты как?

– Со мной все хорошо. Хотя добраться до больницы через тот ад, который тут творился, было непросто.

– А… что насчет…, – у Инны перехватило дыхание, и она не смогла выговорить ее имя.

– Мизуки? – уточнил Клод. – Было нелегко. Она уже почти не дышала, когда я ее привез. Мы ее чуть было не потеряли, но… сейчас ее состояние стабилизировалось. Думаю, она выкарабкается.

Инна облегченно вздохнула. Если бы еще и Мизуки погибла, она бы не выдержала этого. Хоть Инна знала, что горе не убивает, ей казалось, что еще одна потеря ее бы добила. Но Мизуки жива. Теперь она хотя бы могла дышать. Еще бы что-нибудь сделать со жгучей болью, разливающейся по груди… но вряд ли существуют таблетки, которые от этого помогут.

– Спасибо тебе, Клод…, – тихо произнесла Инна.

– Да не за что, это моя работа – жизни спасать, – судя по голосу, парень улыбался. Ну да, он же еще не знал о том, что произошло. Но у нее не было желания сообщать ему.

– Я могу сейчас к вам приехать? – наконец, спросила она. Рядом с ней нетерпеливо топтался Рави. – И тут есть еще кое-кто, кто хотел бы увидеться с Мизуки.

– Конечно, приезжайте, – согласился Клод. – Мизуки сейчас, правда, без сознания, но, возможно, к вашему приезду она придет в себя.

– Хорошо. Жди, – сказала Инна и отключилась.

Потом сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Боль от потери все еще была слишком сильной, и ей приходилось напоминать себе о том, что нужно продолжать жить, хотя ей хотелось умереть. Но Мизуки жива, и ей наверняка потребуется поддержка, поэтому она не имела права сейчас сдаться. Инна повернулась к Рави:

– Клод сказал, что мы можем ее навестить. Она сейчас без сознания, но ее состояние стабильно.

– Так поехали скорее! – и Рави припустил вниз по лестнице.

Но Инна не могла так просто уехать. Она подошла к Кроссману, который снова помрачнел и застыл на месте так, как будто не знал, что ему дальше делать, и сказала:

– Его тело все еще там.

Мужчина кивнул:

– Я заберу.

– Я поеду с Вами. Только мне сначала нужно проведать Мизуки…, – Инна осеклась. Может, съездить к отцу все-таки важнее?

– Так проведай, – хрипло выдавил Кроссман. – Я не буду обращаться в похоронное бюро до твоего возвращения.

Инна чуть не задохнулась. Похороны! Им же придется организовать похороны! После чего ее отца закопают в землю. Она уже вновь была готова расплакаться, но Кроссман взял ее за плечи:

– Инна, успокойся. Одна ты не останешься. У меня уже есть опыт…, – его голос слегка надломился. – Мне уже приходилось хоронить свою мать. Я помогу все организовать.

– А что потом? – всхлипнула она. – Вот похороним мы его, и что дальше? Папы больше нет, и я не представляю, как буду жить без него…

– Зато у тебя есть Мизуки, – напомнил Кроссман. – И твоя мать наверняка не оставит тебя одну в такую минуту. Да и я… я тоже буду рядом, если ты этого хочешь.

Инна благодарно кивнула и снова осторожно прижалась к нему. Кроссман мягко погладил ее по спине, и жгучая горечь в груди чуть ослабла. Боль от потери еще терзала ее нутро, но мир уже не выскальзывал из-под ног. Будет трудно… но она справится. Обязательно справится.

Однако пора было идти. Девушка мягко отстранилась, пообещала встретиться с Кроссманом на окраине города, и начала спускаться вниз. За время их разговора Рави успел откопать где-то пару ховербордов и теперь нетерпеливо подпрыгивал внизу. Почему он не уехал без нее? Стесняется, что ли? Как-то Рави очень бурно реагировал на ее подругу. Похоже, она ему нравится. Но что с ним делать Мизуки уж пусть сама решает.

Инна привычно встала на доску и поехала в сторону больницы. Кругом лежали трупы, в основном человеческие, наполовину сгрызенные, и девушка тяжело вздыхала, осознавая, что как минимум половина населения их города погибла. Смогут ли они восстановиться и наладить нормальную жизнь? И что будет, если нет? Радовало лишь одно. Если им по дороге и попадался квантовит, то он был мертвый. Инна задумалась, почему на умерших квантовитов не распространилось действие защитного поля, но потом решила, что, видимо, после смерти эти существа уже не выделяют элианскую энергию.

Когда они приблизились к больнице, Инна позвонила Клоду, чтобы тот их встретил. Больница была перегружена, внутрь постоянно вносили новых раненых. Рави рвался войти, но Инна его останавливала. Наконец, у дверей появился Клод. Широко улыбаясь, он спустился по ступенькам.

– Мизуки пришла в себя, – сообщил он. – Она пока еще слаба, но прогноз благоприятный.

– Это замечательно, – сказала Инна, а потом потянулась и поцеловала его.

Поначалу не ожидавший такого парень опешил, но быстро сориентировался и ответил на поцелуй. Его руки мягко прижали девушку к себе. Прошло уже много лет с тех пор, как Инна в последний раз с кем-то встречалась, да и не так-то просто было отбросить все то, чему учил ее отец, но, наверное, со временем она привыкнет.

Когда Инна мягко отстранилась, Клод прошептал:

– А я думал, что ты этого не хочешь.

– Хочу, – поспешно ответила девушка. – Только у меня так мало опыта… Мои последние отношения закончились, когда мне было семнадцать лет, и с тех пор я занималась только учебой и работой, так что…

– Я понял, – кивнул Клод. – Торопиться не будем.

Рави откашлялся, напоминая о себе. И почему он до сих пор еще не в больнице? Инна и не думала, что он такой робкий.

– Ладно, – сказала она. – Пора навестить Мизуки.

И они втроем начали подниматься по ступеням. Вокруг них санитары таскали на носилках полумертвых людей, и в груди по-прежнему очень сильно жгло, однако жизнь продолжалась. Только уже без отца.

Эпилог

Битва с квантовитами и следующие после нее дни стали худшими в истории Фориса. Много народа погибло, морг еле успевал регистрировать и обрабатывать постоянно поступающие мертвые тела. Вскоре должны были состояться похороны чуть ли не половины населения. Приходилось срочно искать место для захоронений и делать гробы.

Но не все те, кто участвовал в битве с квантовитами, погибли. Некоторые оказались покалечены или тяжело ранены, поэтому и на больницу нагрузка тоже увеличилась. Это не говоря уже о том, что ученым срочно пришлось придумывать способ вернуть силовое поле, защищающее от частиц из космоса.

Поначалу Инна тоже пыталась заниматься этим вопросом, но в обсуждениях участвовали гораздо более опытные ученые, чем она, поэтому девушка решила, что лучше им не мешать. Чтобы чем-то занять на это время свой мозг, она стала помогать Клоду в больнице – там как раз требовались волонтеры, ведь основной персонал не успевал обслуживать всех раненых.

И вот, наступил вечер второго дня после битвы. Завтра с утра должны были состояться похороны ее отца, и ей стоило бы отправиться домой и попробовать хоть немного поспать. Однако оставаться наедине со своими мыслями не хотелось. Клод был занят с очередным больным, так что Инна отправилась проведать Мизуки.

Ее подруга лежала в своей палате, такая непривычно бледная и слабая, и заливисто смеялась, пока Рави, сидящий на краю постели, что-то ей рассказывал. Глаза парня смотрели на девушку с восхищением, которого Инна еще ни у кого и никогда не видела. Она даже смутилась и замерла на входе, не решаясь зайти. Но Мизуки, отсмеявшись, заметила ее и воскликнула:

– Инна, как же я рада тебя видеть! Заходи.

– Я смотрю, у вас тут весело, – с ноткой зависти протянула Инна. – А скорбящих вы к себе принимаете?

– Ой, прости, – спохватилась Мизуки. – У тебя такое горе, а я тут…

– Ничего, – отмахнулась Инна. – Хорошо, что хоть кто-то радуется в такие дни.

Она вошла в комнату и робко присела на один из стульев рядом с кроватью. Хотелось поговорить с Мизуки, рассказать, как ей было плохо в последнее время, но она не могла. Присутствие малознакомого парня снижало допустимый уровень откровенности.

Кажется, Рави это почувствовал, потому что поспешно встал и сказал:

– Схожу-ка перекусить. Мизуки, тебе принести чего-нибудь?

– Ммм, – неопределенно протянула та. – Даже не знаю… А у нас осталось хоть что-нибудь, кроме этих плиток синтетики?

– Кажется, я видел лоток с апельсинами у входа из чьего-то индивидуального сада, – предложил Рави. – Не хочешь?

– Апельсин? Хочу. Принеси парочку.

После этого Рави улыбнулся, кивнул и покинул комнату. Инна проводила его задумчивым взглядом:

– По-моему, ты ему нравишься….

– По-моему, тоже, – кивнула Мизуки. – Но ты же не об этом хочешь поговорить, правда?

Инна заправила волосы за уши и устало произнесла:

– Я понятия не имею, о чем хочу поговорить. Папа погиб, и завтра его похороны. Клод очень мил со мной, но моя душа слишком изранена, чтобы я могла как следует ответить на его чувства. Квантовитов уже два дня никто не видел, но я не уверена в том, что они не найдут способа обойти нашу защиту. В конце концов, они гораздо умнее нас.

Мизуки молча выслушала ее, понимающе кивая каждому слову, а потом произнесла:

– Наверное, сейчас не самое лучшее время упоминать об этом, но позже я могу об этом забыть. Когда я была в комнате Андмора в квантовой реальности, я немного поигралась с вероятномерами, и узнала одну печальную весть. Примерно через десять лет Земля, планета, с которой прибыли наши предки, погибнет.

– Что? – поразилась Инна.

– Вернее, не сама планета, а человечество, – поправилась Мизуки. – На ней не останется никакой жизни, кроме странных гигантских белок. Скажи, мы не можем что-нибудь сделать?

– Гигантских белок? – растерянно повторила Инна. – А ты уверена, что тебе это не приснилось?

– Уверена. Я бы сказала тебе раньше, да все как-то некогда было…

Инна грустно вздохнула:

– Что ж, мне жаль, Мизуки, но я ничего не могу сделать. Теперь мы не можем покинуть Форис из страха перед квантовитами. А даже если бы могли, на постройку космического корабля уйдут годы. И даже если бы мы ухитрились сделать его в рекордные строки, между нами и Землей много световых лет. Даже на скорости света путешествие займет около двенадцати. К тому времени, как мы туда прибудем, все уже погибнут.

– Что ж, получается…, – Мизуки нахмурилась. – Что через десять лет мы останемся единственными людьми во Вселенной.

– Получается, так, – кивнула Инна и посмотрела на часы. – Я бы хотела еще с тобой посидеть, но мне пора идти. Завтра похороны, надо, наверное, хоть немного вздремнуть.

– Ох, Инна… Мне так жаль, что я не смогу пойти на похороны с тобой…

– Все нормально, мне Клод объяснил, что ты пока еще слишком слаба, чтобы двигаться, – поспешила сказать Инна. – Я к тебе зайду завтра вечером. А пока ни о чем плохом не думай и слушайся врача. Ты обязательно поправишься.

– Я знаю, – улыбнулась Мизуки.

Инна напоследок обняла подругу и покинула палату.

Однако стоило ей очутиться в коридоре, как желание идти домой снова пропало. Немного подумав, Инна решила сходить к еще одному человеку. Именно благодаря ему их план все-таки сработал, и город не оказался захвачен квантовитами. Она решила навестить директора Эриксона.

Его ранения были очень тяжелыми, из-за чего теперь мужчина практически не мог двигаться и говорить. Когда Инна вошла, Эриксон лежал на кровати и потерянным взглядом смотрел в потолок. Девушка открыла рот и хотела поздороваться, как вдруг заметила, что он в палате не один.

– Вы врач? – спросила незнакомая женщина лет пятидесяти на вид, которая сидела рядом с кроватью больного и держала его за руку.

– Я? – удивилась Инна и только сейчас вспомнила, что на ней был надет белый халат. – Нет, я только волонтер. А вообще я работаю в НИИ. Эриксон – мой начальник, и я хотела узнать, как он.

– А, – понимающе кивнула женщина и снова перевела встревоженный взгляд на директора. – Та тварь пыталась его съесть живьем. Он в кошмарном состоянии.

Инна тем временем продолжала непонимающе на нее смотреть. Насколько девушке известно, у Эриксона не было семьи и друзей. И даже никаких родственников. Что же тогда это за женщина?

– Простите, но кто Вы? – спросила Инна.

Женщина тяжело вздохнула:

– Это я привезла его в больницу. Я видела, как он боролся с тем квантовитом. Это была ужасная драка. Она произошла прямо на моих глазах всего через несколько минут после того, как погиб мой муж. Квантовит пытался добраться до защитного столба, но Эриксон упорно не давал ему этого сделать. Мне хотелось ему помочь, но что я могла сделать против той твари? Оставалось только наблюдать. Квантовит чуть не сгрыз его… Я привезла его в больницу как только смогла… Они успели ему помочь… Жаль, что для моего мужа было уже поздно.

– Сочувствую, – пробормотала Инна.

Все это время директор даже не смотрел на гостью, лишь продолжал пялиться в потолок. Инна сделала несколько неуверенных шагов к его кровати. Когда Эриксон и на это не отреагировал, она заговорила:

– Здравствуйте. Я просто хотела сказать…, – в горле встал ком, и ей пришлось немного помолчать, чтобы прийти в себя. – Я хотела поблагодарить Вас за то, что Вы сделали. Если бы не Вы, мы бы не смогли победить квантовитов. Вы настоящий герой. Спасибо.

В ответ Эриксон что-то невнятно прохрипел. Инна решила воспринять это как «не за что». Слабо улыбнувшись и приложив огромные усилия, чтобы не расплакаться, она бодро произнесла:

– Надеюсь, что Вы скоро поправитесь.

После чего Инна поспешно вышла в коридор и чуть не задохнулась от слез. То, что произошло с Эриксоном, ужасно. Но он хотя бы остался жив. Ее отец же умер, и она больше никогда не сможет с ним поговорить.

На следующий день небо покрылось серыми облаками, но дождь, вроде бы, не собирался пойти. Ясная и жгучая боль в сердце превратилась в тупую и ноющую, которая, с одной стороны, причиняла ощутимый дискомфорт, а с другой, позволяла сосредоточиться на других вещах. Например, на слегка поджаренной плитке синтетической пищи, почти не имеющей вкуса. Проблемы с урожаем до сих пор не были решены, и рацион стал еще более скудным, чем обычно.

Вздохнув, Инна заставила себя проглотить плитку. На самом деле есть не хотелось. Вообще в последние два дня ей мало чего хотелось. Всю прошлую ночь она пролежала в кровати, смотря в потолок, и не в силах сомкнуть глаз. Заснула Инна только под утро, а когда проснулась, ощутила лишь еще большую усталость.

– Инна, что-то ты неважно выглядишь, – тихо сказала ее мать, которая все это время продолжала жить у нее дома. – Ты спала сегодня?

– Спала, но мало.

Инна уставилась на пустую тарелку и ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Это моральное ощущение или физическое? Голова тихо пульсировала от боли. Инна поморщилась.

– Может, тебе попить соммелис? – предложила мать. – Твоему отцу помогало.

Инна посмотрела на нее с удивлением:

– Разве он пил его?

– Конечно, пил. Постоянно пил, во всяком случае, в то время, когда мы с ним были женаты, – недовольно проворчала Виктория.

Инна продолжала смотреть на нее с недоумением. Как такое могло быть, чтобы отец пил соммелис, а она этого и не заметила? Отвар этого растения испускал характерный аромат, который наверняка должен был заполнять весь дом, но Инна не могла такого вспомнить в своем детстве.

– Что за бред? – возмутилась девушка. – Не забывай, что мы жили все вместе. Я ни разу не видела, чтобы он пил отвар. И даже запаха не чувствовала.

– Не уверена, но, скорее всего, он это от тебя скрывал, – протянула мать. – Паше хотелось, чтобы ты считала его хладнокровным от природы. Он считал, что пить успокоительное – это слабость. Думаю, он бы даже мне не признался, если бы мы не спали в одной кровати. Я не могла не почувствовать этот запах, когда он лежал рядом.

Инна отодвинула тарелку в сторону и спросила:

– А зачем ему вообще потребовалось успокоительное?

Виктория какое-то время помолчала. Инна заметила, что мать явно борется с сомнением. Сердце девушки учащенно заколотилось, и она воскликнула:

– Если знаешь, то скажи! Теперь, когда папа мертв, хранить что-то в секрете просто нет смысла.

– Да, наверное, ты имеешь право знать, – кивнула ее мать. – Твой отец не всегда был таким холодным и отстраненным. Когда-то он был вполне обычным, со всеми эмоциями и чувствами, которые только могут быть у человека его возраста. Мы были знакомы, но тогда не состояли в отношениях. Однако общались все равно достаточно тесно, потому что он встречался с моей сестрой.

Сначала Инна решила, что ей послышалось. Потом она подумала, что спит. Сестрой? Откуда у ее матери сестра? Она никогда в жизни про нее не слышала. Конечно, Инна вообще мало общалась с матерью, но все-таки, будь у нее тетя, она бы об этом знала.

– Ты просто выдумываешь, – бросила девушка. – Если у тебя есть сестра, то почему мы с ней никогда не виделись? Город не такой уж и большой, такую информацию трудно скрыть.

– Вы никогда не виделись, потому что Изабель умерла еще до того, как мы с твоим отцом сошлись.

Инна промолчала. Выяснение такого факта из семейной истории казалось абсурдным, но, в конце концов, разве так ли уж удивительно, что существовало еще что-то, о чем ей не рассказывали? В конце концов, отец врал ей всю жизнь насчет того, откуда он взял оборудование для квантового компьютера. Почему бы ему и еще насчет чего-нибудь не соврать?

– Расскажи мне, – попросила Инна.

– Изабель была старше меня на два года и гораздо красивее, – продолжила мать. – А, кроме того, она, как и твой отец, интересовалась наукой, хотя и не квантовой физикой. Они познакомились на одной из вечеринок, которые часто устраивают в институте. Твой отец тогда учился на первом курсе, а она на третьем, и они сразу полюбили друг друга. Их отношения были очень страстными, хотя сейчас может показаться удивительным, что Паша был способен на такое. Они часто ссорились, но очень быстро мирились. У них обоих были огненные темпераменты. Однако все знали, что их любовь настоящая, а потому были уверены, что они проведут вместе всю жизнь.

Наверное, ты знаешь, что на Форисе первые поселенцы обнаружили новый элемент таблицы Менделеева – таутерий. Это радиоактивный металл, и при его расщеплении выделяется огромное количество энергии. После окончания института Изабель начала работу над созданием атомной мини-электростанции, которая бы производила энергию таким способом. Паша еще учился, однако ему нужно было пройти практику, а потому моя сестра включила в свой проект и его. Был поздний вечер, они работали, а потом, как это у них обычно бывало, начали ссориться. Изабель была такой красавицей, что за ней постоянно кто-то ухаживал, и твоему отцу это не нравилось, он очень сильно ревновал. В общем, они поругались из-за очередного воздыхателя, Паша вспылил, заявил, что больше и знать ее не желает и ушел. Изабель же осталась и продолжила работу. На следующий день выяснилось, что она получила большую дозу радиации и погибла.

Инна пораженно слушала эту историю и лишь едва верила ей. Ее отец был страстным человеком? И настолько эмоциональным, что постоянно ругался с девушкой, которую любил? Ревновал? Такое могло бы быть сюжетом какого-нибудь любовного романа, но никак не историей из жизни Павла Рябинина, славящегося своими равнодушием и отсутствием эмоций. Но, с другой стороны, он же подрался с Новаком, да и вообще с тех пор, как побывал в квантовой реальности, начал довольно часто выходить из себя. Такое могло быть из-за того, что он долго не пил отвар, и плохо контролировал свои эмоции. Неужели это все правда?

– Исследования проводились в изолированном помещении на краю города, – тем временем рассказывала ее мать. – Оказалось, что Изабель, когда надевала защитный костюм, забыла надеть ботинки от него и вошла туда в обычной обуви. В здании были еще лаборанты, но никто из них не посмотрел ей на ноги и не предупредил, а когда она спохватилась, было уже поздно. Смерть наступила быстро. Твой отец винил в этом себя. Он полагал, что из-за их ссоры Изабель была очень расстроена, а потому невнимательна, вот и забыла надеть ботинки. Возможно, он и прав. Проект после этого заморозили, и никто так и не решился продолжить его. Паша никогда об этом не говорил напрямую, но мне кажется, что именно после того случая он решил, что эмоции только вредят – как работе, так и отношениям между людьми.

– Почему мне никто об этом не рассказывал? – спросила Инна. – И как получилось, что вы поженились?

– Твой отец очень тяжело переживал гибель Изабель, и даже обратился к психотерапевту. Тогда ему выписали соммелис, и он принимал его какое-то время. Общая потеря нас сблизила, у нас возникли взаимные чувства, и вскоре мы поженились. Однако без отвара Паша становился неуравновешенным, любая мелочь выбивала его из колеи, он не мог сосредоточиться на работе. Тогда он начал пить его постоянно. Паша и в самом деле успокоился, но лекарство убило в нем всяческие эмоции. Он решил, что это и к лучшему, и продолжил его пить. Вскоре он превратился в бездушного робота, от которого никогда нельзя было добиться ни тепла, ни поддержки. И таким он и был до самого дня…, – голос ее матери надорвался.

Инна отвела взгляд и посмотрела в окно, за которым продолжало сереть небо. Ей всегда казалось, что это была просто его натура, что он вот такой равнодушный и спокойный от природы… Возможно, отец был прав в своих мыслях, что именно их ссора с Изабель послужила причиной ее гибели. Но зачем же вытравлять из себя все хорошее? Павел Рябинин был гениальным ученым, с этим никто не спорил, но какой ценой он этого добился… Неужели оно того стоило?

Всю церемонию похорон Инна пыталась сдержать слезы, но у нее плохо получалось. Впрочем, она более не видела в этом смысла. Зачем притворяться, что отец для нее ничего не значил? Значил, и очень многое. И еще он был не прав, когда говорил ей, что чувства мешают. Не может быть такого, чтобы принимать по несколько лет соммелис было лучше.

Накрапывал мелкий дождь. На похороны пришло много людей, ученые, коллеги отца… Каждый нашел, что сказать хорошего о Павле Рябинине, но сама Инна не могла выдавить из себя ни слова. Вместо нее вышел вперед Кроссман:

– Все, кто встречал Павла Рябинина, сравнивали его с роботом. С машиной, которая замечательно справляется со своей работой, но при этом не может ничего почувствовать. Так вот, это неправда. Ему, как никому другому, были знакомы чувства. Я знаю, что он любил свою дочь, любил свою работу, и всегда думал о благе жителей города. Разве смог бы бесчувственный человек пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы мы с Инной смогли уйти от квантовитов? Просто все это пряталось глубоко внутри него. Его проявления любви были в мелочах и в том, как он поддерживал нас в трудную минуту. Я жил с ним в одном доме и считал его своим лучшим другом. Он вытащил меня со дна в то время, когда мне совсем не хотелось жить. Даже когда я порой утром не мог заставить себя встать, он приходил, немного разговаривал со мной, и мне становилось легче. Он дал мне цель, которой я следовал до самой его смерти. И столько любви и поддержки я не получал еще ни от кого.

После того, как все желающие высказались, Инна подошла к гробу в последний раз взглянуть на отца. К ее удивлению, он совсем не походил на мертвого. Его нарядили в лучший костюм и аккуратно причесали, а еще пропитали каким-то раствором так, что он выглядел живым. Инна даже поразилась тому, насколько ее отец, оказывается, был красивым. От этой мысли ее сердце вновь сковало болью. Она еще долго стояла там, в последний раз глядя на отца и стараясь запомнить его таким.

Когда гроб закрыли крышкой, опустили в землю и засыпали, Инна разрыдалась на плече у своего нового парня. Клод бережно обнимал ее все это время. Потом к ней подошел Кроссман.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Ужасно, – выдохнула Инна.

– Я тоже, – выдавил Кроссман.

Инна покосилась на Клода и попросила:

– Ты не мог бы оставить нас на минуту?

Тот немного нахмурился, но кивнул. Инна смотрела на то, как его понурая фигура отходит прочь и в который раз подумала о том, что отец бы не одобрил того, что она делает. Но теперь она знала, почему, а потому больше не собиралась следовать этому правилу, которое определило ее жизнь.

– Скажите, Вы знали о том, что у отца был роман с сестрой моей матери? – шепотом спросила Инна.

– А что, у твоей матери есть сестра? – поразился Кроссман.

Его удивление показалось девушке вполне искренним. Похоже, ее отец вообще никому ничего не рассказывал. Почему он только был таким скрытным? Вздохнув, Инна пересказала Кроссману то, что узнала от мамы.

Мужчина заметно помрачнел:

– Я ничего этого не знал. Почему он мне об этом не говорил? Я, конечно, и сам предполагал, что таким холодным можно стать, только пережив потерю, но…

– А Вы от кого-нибудь другого эту историю не могли слышать? – спросила Инна. – Город маленький, наверняка это обсуждали.

– Может, и обсуждали, – Кроссман вздохнул. – Но в то время, когда все это произошло, я еще учился в школе, понятия не имел, чем буду заниматься, когда вырасту, и знакомых, работающих в НИИ, у меня не было. Может, я и знал, что женщина из института погибла от облучения, но люди постоянно умирают, вряд ли у меня это отложилось в памяти.

Инна кивнула. Ее и саму расстраивало то, что она почти ничего не знала о своем отце. Однако, представив себя на его месте, девушка неожиданно подумала, что понимает его. Если бы из-за нее кто-то погиб, и не просто кто-то, а тот, кого она любила, она бы тоже, наверное, не хотела бы об этом рассказывать. Даже лучшему другу.

В глазах Кроссмана стояла боль. Подумав, он заключил:

– Что ж, по крайней мере, это объясняет, почему он оставался таким холодным все время и не позволял залезть глубоко к себе в душу…

– Наверное, папа боялся, что если он с кем-то по-настоящему сблизится, то однажды он с ним поссорится и тот погибнет, совсем как Изабель, – предположила Инна.

В глазах Кроссмана заблестели слезы. Инна тоже почувствовала, что готова вновь разрыдаться, но в этот момент к ним неожиданно подошел Новак.

– Приношу свои соболезнования, – сказал он.

Инна с Кроссманом неуверенно пробормотали слова благодарности. Они не знали, как относится к этому человеку. С одной стороны, он ненавидел Рябинина и их самих долгие годы, но, с другой, он помог им справиться с квантовитами. Тем временем Новак продолжил:

– Я теперь буду директором института. После драки с Андмором Эриксон получил слишком тяжелые ранения и еще долго не сможет выполнять свои обязанности. Однако мы не можем сейчас остановить деятельность НИИ. Так как я был заместителем, всем управлять придется мне.

Инна немного опешила. Что же теперь будет? Их с Кроссманом уволят?

– Я знаю, что Эриксон считал то, чем вы трое занимались, совершенно ненужным делом, но полагаю, он был неправ, – произнес Новак. – Квантовиты по-прежнему где-то там и желают завоевать нас, с урожаем проблемы, а теперь мы еще и заперты в пределах защитных столбов. Мне кажется, что квантовый компьютер нужен нам, как никогда, и президент со мной согласен. Я хочу, чтобы вы двое продолжили его восстановление.

– Что? – удивился Кроссман. – Но ведь изолятор остался в квантовой реальности!

– Вы что-нибудь придумаете, – уверенно произнес Новак. – Понимаю, что сейчас вам тяжело, поэтому торопить не буду. Дам вам двоим неделю отпуска на восстановление сил. Знаю, что последние дни были очень нервными. А потом жду вас на работе. Оборудование, материалы, людей – все предоставлю. Я знаю, что если кто-то и сможет его построить, так это вы.

После чего Новак развернулся и отошел в сторону. Инна в шоке повернулась к Кроссману:

– Я думала, он нас уволит.

– Я тоже так думал, – кивнул Кроссман. – Но как же мы сможем продолжить работу? Все оборудование исчезло, да и твой отец… он же был главным мозгом, как мы без него?

Однако Инна ощутила новое дыхание. Девушка мечтала о восстановлении квантового компьютера с самого детства, но после недавних событий она боялась, что это никогда не осуществится. Но ей дали второй шанс.

– Будет сложно, – сказала она. – Возможно, у нас уйдут годы на то, чтобы сделать это возможным. Но один раз мы уже прошли весь этот путь, и у нас почти получилось. Значит, сможем сделать это снова. Думаю, мой отец бы этого хотел.

Может, Павел Рябинин и ошибался насчет чувств, но в одном он был прав. Науке необходимо было развиваться. А квантовый компьютер необходим для решения множества задач. Да и разве можно отказываться от своей мечты?

На обложке авторская композиция Оксаны Малинской. Отдельные фрагменты заимствованы с сайтов:

https://unsplash.com/photos/cihNXiyYCh8

https://unsplash.com/photos/t0OAkt-8KnY

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог