Криптонит Дубова [Алёна Воля] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Криптонит Дубова Алёна Воля
Любовные романы Современный любовный роман
Какого цвета глаза у сатаны? Не знаете? А я — знаю. Графитовые. Что может заставить вменяемого человека заключить сделку с дьяволом? В моем случае — отчаяние. Что вышло из этого? Моя исповедь перед Вами.
В тексте есть: любовь вопреки, неидеальные герои, властный герой
Пролог
"Все, что неожиданно меняет нашу жизнь — не случайность"Александр Грин
Я очень не люблю синий цвет. Во-первых, он совершенно мне не идет. Те, у кого зеленые глаза и русые волосы — поймут. А во-вторых, по моему мнению — неправильный он какой-то, не живой, что ли. Заметьте, ведь в природе преобладает голубой, а не синий. Папка, которую положили передо мной холеные руки, была цвета индиго. Обычная такая, пластиковая. Странная вещь предчувствие. Откуда оно берется? И куда девается? Что там — еще не знала, но внутренний голос тут же начал стучать невидимыми молоточками в висках: «Нет, нет, нет! Не открывай, нет!» Вспомнился фильм «Матрица». Красная таблетка или синяя. Выбор. Но мне его никто не давал. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Удавом. Странно. Привычного безразличия там не наблюдалось. Зато появилось такое давление, что мурашки галопом помчались по спине. — Что это? — Реальность. — Короткий ответ и левая рука настойчиво подтолкнула скоросшиватель в мою сторону. Пройдясь по шершавой поверхности подушечками пальцев, все пыталась совладать с внутренним сопротивлением. — Смелее, Нелли, смелее. Пришло время проснуться. Не понимая еще смысл таких слов — открыла. Фотография на первом листе вызвала недоумение. Минута, вторая, третья, пятая. Чем больше вчитывалась, тем отчетливее становился тонкий свист в ушах. Закрыв папку, положила на стол. Отчаянно прошептала: — Нет. — Да.
И мир померк…
Глава 1
Вообще, как мне кажется, это дурацкая какая-то идея. Какой из меня писатель? Но моя психолог убедила попробовать, уверяя, что ТТС вреда принести уж точно не может… Кто не в теме — объясню. В расшифровке это звучит как «Терапия творческим самовыражением» — психотерапевтический метод созданный Марком Евгеньевичем Бурно. Рисовать не умею, музыку не пишу. А так как ковид, карантин и выплеснуть все на сцене нет возможности — пришлось взяться за ручку.
Я даже не знаю с чего начать, если честно. Когда заварилась вся эта каша вокруг меня? С момента, когда познакомилась с Лешей? Или с Бортничем? Или с
— О, Кирюшенька! — бабушка Аля благосклонно повернула голову, глядя в сторону входа в зал. Она поднялась и отправилась встречать гостей. Я в это время украдкой достала дребезжащий телефон и прочла сообщения от своей подружки Сашки. Выпихнув из своей жизни мурло по имени Гена, она на тот момент вернулась в свободное плаванье, фонтанируя идеями и пытаясь отвлечься от горестных дум. Когда поздравления завершились и новоприбывшие заняли места, мне ничего не оставалось, как спрятать телефон. Поднимая глаза, ответила на приветствие: — Добрый вечер. — И зависла на несколько секунд. Ничего себе! Кирюшенька! Бритоголовая детина ростом, наверное, под метр девяносто. Перевела взгляд на девушку, что была с ним. Ничего так. Стройная длинноногая нимфа лет двадцати с хвостиком. Кошачья грация, обтягивающее красное платье, натруженный рот и плохо загримированные очаги акне по щекам. Зато фигура — бомба. Мечта многих. Кирюшенька был очень и очень привлекательным мужчиной. На мой вкус. А потому, зная свою фартовость в этом плане, ни грамма не удивилась, когда столкнулась с полным равнодушием в свою сторону. Ученые и даже, кажется не британские, подсчитали, что человеку необходимо всего несколько десятков секунд, чтобы при первом знакомстве оценить вероятность/возможность сексуальных отношений с тем или иным индивидуумом. Так вот судя по его взору, шансы на подобное у нас равнялись примерно ноль целым и ноль десятым. Если честно, мне на тот момент было откровенно все равно, не только на него, но и на всех окружающих. О первой встрече с Кириллом Геннадиевичем я вспомню через два года, когда столкнусь с ним во второй раз, на свадьбе все той же Саньки, что строчила мне тогда весь вечер в вайбере уговоры провести совместный отпуск в Турции. Потом еще Светка подключилась — третья наша подружка. В итоге, чтобы они отстали — дала свое согласие и попросила не дергать меня, объяснив, где нахожусь. Когда прятала в очередной раз смартфон в сумку, засекла темный взгляд на своей груди. Ха. Скала дрогнула? Проняло даже такого надменного и безразличного? Не долго думая, достала газовый шарфик, и демонстративно накрутила себе на шею, прикрывая обзор интересного, глядя с пренебрежением в ответ. Думала смутится. Ничего подобного! Спокойно моргнул и отвернулся в сторону. Почему я его запомнила тогда? Руки. У него были обалденно красивые руки с одуренными часами на запястье. Не знаю почему, но обращаю на них внимание всегда, вне зависимости от того, кто находится передо мной. И питаю слабость к этой части мужского тела,
Бортнич. Вот за что я ненавидела своего ангела-хранителя, так за то, что он не уберег меня от встречи с этим
Глава 2
— Простите… вы кто? В ответ легкий довольный смех. Краем затуманенного рассудка начала подбираться догадка, но схватиться за нее не получалось. — Я, конечно, дико извиняюсь, но… не могу никак узнать. — Слава. — Слава? — переспросила, пытаясь перебрать по-быстрому всех, кого смогла вспомнить. — Мы вчера в клубе познакомились. — Подсказал, наконец. Отдернув руку с телефоном, посмотрела на набранный собственноручно номер. Меня что ли сглазил кто? Так сглупить! Сама ему позвонила! Сама!! О, нет. — Вячеслав Богданович? — спросила обреченно. — Слава. — Поправил, после небольшой паузы. — Так меня друзья зовут.
Все случилось скопом. Пятнадцатого сентября, умерла бабушка Аля. Инфаркт. Из всей своры родственников, кто примчался, дабы откусить куш от наследства, организацией похорон, поминок и прочих вещей занималась практически только я одна. Давясь слезами, металась между театром, где проходило прощание, кладбищем, полицией, моргом и рестораном двое суток. Ее дочь, моя тетка, вместе со своим мужем и двумя сыновьями, все это время держали оборону под квартирами, так как боялись, что кто-то может вынести ценности. Алевтина Васильевна составила секретное завещание, заставляя этим всю родню роптать и перешептываться. Из ниоткуда вдруг появился исполнитель, а потому, желающих помочь в описи имущества, было хоть отбавляй.
По дороге домой меня огорошил новостью директор салона, где работала. Он попросил забрать личные вещи и сказал, что в услугах косметолога больше не нуждается. А на закономерный вопрос: «Что случилось?», нехотя ответил: — Откуда я знаю, кому ты там дорогу перешла? Мне неприятности не нужны. И это… насколько я знаю, тебе выписали черный билет… а потому ищи работу в другой сфере. От шока, я чуть не слетела с трассы. Его слова оказались правдивы. Меня не взяли ни в одну из приличных клиник, при том, что раньше пытались переманить. Половину клиентуры в итоге все же растеряла, а вторую перевела «на дом». Но на этом Бортнич не остановился. Он натравил на меня полицию, и выехать теперь куда-либо на машине превращалось в пытку, так как останавливали на каждом углу, подолгу проверяя документы и не реагируя на вопросы. Вот и аукнулась мне моя строптивость. И шипение: «Ну, ничего, сама приползешь», уже не казалось пьяными угрозами. Наши отношения, если так можно выразиться, накалялись постепенно. Обострению его настроения послужила на самом деле малость. Перед этим, не сдержавшись, брякнула фразу: «Меня от вас уже тошнит». Некрасиво, конечно. И глупо. Ведь столько времени держала себя в руках…
Вячеслав Богданович выждал неделю. Позвонил, когда я ехала в соседний город на оглашение последней воли своей бабушки, все же рискнув сесть за руль, так как поездка на автобусе или маршрутке, когда есть свои колеса под рукой, не очень воодушевляла. — Детка, я тебя сейчас последний раз попрошу. Не надо упрямиться… — Отстаньте вы от меня ради бога! — взмолилась, стараясь не сорваться на крик. — Я только после похорон! Имейте совесть! — И что? — спросил ровным тоном. — Танцы, которые мы с тобой сегодня устроим твоему трауру не помеха. Мне в тот момент почему-то вспомнился анекдот. Приходит любовник к любовнице, которая только похоронила мужа и начинает приставать с вполне определенными желаниями. Вдова смущенно выкручивается: «Что ты надумал, у меня же траур по мужу!», а он ей в ответ: «А мы медленно и печально». — Вы в себе?! — Жду тебя в девять в «Софитэль». Клуб такой знаешь? Твоя подружка там работала. — Иначе что?! — Иначе потом упрашивать будешь. На коленях. Я тебе обещаю. Он отключился, а мне стало так страшно, что вынуждена была остановиться. Всосала полбутылки воды, глядя по сторонам одуревшими глазами. Вопрос: «Что делать?» колотил в голове. А самое ужасное было в том, что обратиться за помощью мне было абсолютно не к кому. Я — ненужный никому ребенок от первого брака. И этим сказано все. Папа — непризнанный гений, художник от слова «худо». Бабушка Аля — это его мать. И она в свое время открестилась от собственного сына, так как выносить его постоянные запои не смогла. Боролась долго, потратила кучу денег усилий и времени — все без толку. В итоге, как потом оказалось, не соврала — вычеркнула его из завещания. На похороны он не явился, а на мои вопросы его сестре, тете Любе, услышала, что связь с ним утеряна и где он находится, никто не знает. Алевтина Васильевна нашла меня, когда я отметила свое совершеннолетие, выдернув из дурдома под названием «счастливая семья». Квартира, в которой я жила — ее подарок. В восемнадцать лет у меня, как у той Золушки из сказки появилась своя фея. Бабушка Аля очень помогла. Мало того, что обеспечила жильем, так еще и ежемесячно переводила определенную сумму денег, пока я не закончила институт. Светлая ей память. Замечательным человеком она была. Не буду врать о том, что с ней у нас были чрезвычайно близкие и доверительные отношения, но связь мы поддерживали тесную, довольно часто встречаясь и созваниваясь. Особенно ей нравилось то, что я увлекалась и принимала непосредственное участие в постановках антрепризы «Арт-бум». Тут особого удивления не возникало. Арапова Алевтина была примой местного театра много лет. И даже в последние годы жизни периодически выходила на сцену. Теперь о маме пару слов. Нахлебавшись рая с творческой личностью, она развелась и довольно быстро нашла себе второго мужа, начальника транспортного цеха ликероводочного завода, от которого родила еще двоих детей. Да, я тоже улыбаюсь всегда в этот момент, вспоминая монолог незабвенного Жванецкого в исполнении не менее легендарного Романа Андреевича Карцева. Отчим меня невзлюбил изначально. И даже не притворялся ни перед кем. Использовал как служанку для своих детей и весьма часто попрекал куском хлеба. Мать все годы успешно закрывала на это глаза, не гнушаясь вторить ему и спихивая на мои детские плечи совсем не детскую работу по уходу за погодками — братом и сестрой. Наверное, именно поэтому к детям у меня отношение… прохладное. С Лешей же, несмотря ни на что ребенка хотела. Желание появилось само собой. Думаю, у каждой влюбленной пары оно появляется вне зависимости от внутренних заморочек. И я бы родила, если бы…
Прибыв по указанному адресу к нотариусу — поднялась на второй этаж. Родня со стороны отца уже собралась, рассевшись на стульях. В комнате чувствовалось напряжение. Тетка недовольно сморщилась. — Тебя тоже позвали? — спросила удивленно, даже не поздоровавшись. — Как видите. — Кивнула, не понимая, почему должна оправдываться, за свое присутствие. Процедуру оглашения описывать не буду. Наверняка многие ее видели в том или ином фильме. Скажу лишь, что в конце составляется протокол, куда все переписывают буква в букву, а потом заверяют — нотариус и свидетели. Так вот, что творится между родственниками, в период пока все не завершится — вы бы знали! Особенно, когда есть что делить. Если честно, когда ехала, даже предположить не могла, что Аля так поступит. То, что я включена в ее завещание — знала. Но что именно она мне оставит — нет. Ну а теперь барабанная дробь. Алевтина Васильевна подарила мне на память… ювелирный гарнитур восемнадцатого века, сделанный неизвестным мастером, состоящий из ожерелья и сережек. На предварительную оценочную стоимость триста тысяч евро. А вторым пунктом значились ее сценичные наряды в количестве семи штук (список оных прилагался). Уже слышу свист, и как кто-то заваливается на бок. Со мной, по крайней мере, произошло почти так. Успела сбалансировать и не загреметь вниз. Дальше я не слушала. Ожерелье. Мне. С изумрудами и бриллиантами. Мне. Разве так бывает? На всякий случай ущипнула себя за руку. Жива. Бабушка любила антиквариат. Это не было секретом. Но о том, что именно у нее имеется в закромах, в каком количестве и на какие суммы, судя по реакции, не знала даже родная дочь. Шок был у всех поголовно.
Глава 3
Проблема оказалась в другом. Коллекцию картин, предварительной оценочной стоимостью (дундук-нотариус повторял это словосочетание раз десять) в четыреста тысяч евро Аля отдала в какой-то музей, оставив двум внукам недвижимость — по квартире каждому великовозрастному лбу, до сих пор не заработавшему себе на отдельное жилье (это я о двоюродных братьях с такой любовью и нежностью). Что вызвало громкое возмущение тети Любы, несмотря на то, что ей причиталось больше остальных: квартира, дача и тоже какие-то драгоценности на сумму двести пятьдесят тысяч. Потом еще по списку неизвестным мне людям по мелочи — кольца, браслеты, шкатулки. Кстати там прозвучало и знакомое имя, чему была немало удивлена. Как-то я имела неосторожность помочь Илоне Вульф сбежать из дома (выше уже упоминала о ней — сестре мужа моей подружки Сашки). У нее случились разборки на любовном фронте, и так вышло, что рядом кроме меня никого не оказалось. Зря, конечно, влезла. Но что сделано — то сделано. Лона прожила тогда у Али с месяц или чуть больше, скрываясь от всех. Со временем помирилась со своим избранником и в итоге вышла за него замуж, став Илоной Разумовской. А что интересно, Алевтина Васильевна была в курсе всех этих событий, так как завещала ей жемчужное колье. Недолго думая, написала Илоне сообщение, чем вызвала бурю отрицательных эмоций в виде соплей и слез. Оказалось, что она была дружна с Алевтиной Васильевной и известие о смерти переживала очень тяжело. Что тут скажешь? Бывает и такое. Хотя странно как по мне. Немного. Денежные сбережения и еще ворох концертных костюмов ушли в театр, чему я ни грамма не удивилась. Потом началось что-то о столовом серебре и прочем… атмосфера в итоге накалилась до предела. Тете Любе казалось, что ее сыновей обделили. Она пыхтела, отпускала возмущенные реплики и злым взглядом зыркала в мою сторону. Под конец даже набралась наглости подойти ко мне, пока мы все сидели в ожидании оформления документов. Предвидя претензии, сразу ответила: — Любовь Тимофеевна, обсуждать волю бабушки Али я с вами не буду. Пересчитайте имущество в квартирах в денежном эквиваленте, и вы поймете, что между нами все поделено примерно в равных долях. А если вы подадите в суд на оспаривание, только зря потратитесь. Не знаю, подействовало ли сказанное на нее, но как ни странно, притязаний ко мне она так и не выдвинула. Хотя, вероятнее всего, что это была вовсе не моя заслуга. Выйдя из здания, села в машину и задумалась. Спасибо, конечно, бабуль, но что мне теперь с этим делать? Вначале ценности полагалось оформить, и нотариус пригласил всех на следующий день к себе для подачи заявлений о принятии наследства. Что ж, решила задержаться, так как возвращаться домой не хотелось совсем. Бортнич еще этот… придурок озабоченный. Все личные документы, словно предчувствуя, взяла с собой. После этого оставалось подождать полгода и получить ключ от сейфа в банке, где хранился гарнитур. И вот тут опять возникал тот самый вопрос. Не на рынок же с драгоценностями идти. По поводу ломбарда тоже терзали смутные сомнения. Я нашла маленькую скромную гостиницу и забронировала там номер на ночь, затем отменила клиентку, которая была записана на завтра с утра. Повалялась немного и решила сходить куда-нибудь покушать. Рядом располагался небольшой ресторанчик с домашней кухней. Полдня без еды и чувство голода напомнило о себе. Изучая меню, заметила движение слева от себя. — Добрый вечер, Нелли. Даже еще не видя, кто ко мне обращается, почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Доли секунды, казалось бы. А когда подняла глаза — застыла. Рядом со мной стоял Кирюшенька. Меня так шваркнуло внутри, что дар речи пропал на несколько секунд. Что ощутила в тот момент — сказать затрудняюсь. На ум приходит разве что аналогия с банджи-джампингом. Когда-то
Глава 4
Катерину я набрала, спускаясь по лестнице. — Привет, Катюш. Что стряслось? — Неля!! Ты где лазишь?! Ты видела мои пропущенные?! — приглушенно зашептала в трубку. — У меня телефон разрядился. Еще не смотрела. А что? — Нель… у тебя обыск сегодня был. Наркоту нашли. Ты… ты может спрячься пока где… — Сердце бухнуло в груди. Ее паника мигом передалась мне. Все тело окатило жаром. — … Что?!! — хватаясь за перила, остановилась. — Какую еще наркоту?! — А я в курсе?! Пакет с белым порошком — так в акте записали. — Когда?! — В пять утра. Меня как свидетеля взяли. Заставили, можно сказать. Но там не по правилам было. Менты сами шарили, а потом только нас впустили. Я… я не знаю, Нельк. Ты ж не..? Ну… ты ж… — С ума сошла?! — А тогда зачем они, а? Нель, не возвращайся домой. Ищи адвоката или что. Я… я не могу в себя прийти до сих пор..! — Да… Спасибо, что предупредила. Я позвоню тебе позже. — От ужаса присела на ступеньку. Это сделать мог только один человек. Чертов ублюдок Бортнич! А вот это уже не шутки. Он же посадит меня, как пить дать. Посадит или нагнет. Несколько минут я не могла пошевелиться. Тело не слушалось. Словно одеревенела вся от макушки до пальцев ног. Потом встала и направилась к выходу. Дубов уже ждал, засунув руки в карманы и осматриваясь. Рядом с ним, истекая жиром роскоши, красовался автомобиль, о стоимости которого нельзя было думать без содрогания. — Доброе утро еще раз. — Поздоровался, рассматривая и чуть проясняясь лицом. У меня из-за потрясения плохо варили мозги. Остановившись рядом, попыталась что-то сказать, но вначале не вышло. Кирилл Геннадиевич сощурился. — Нелли, свами все в порядке? — Н-не думаю… — я как будто сквозь вату пробиралась к собственному сознанию. — Извините. Но, судя по всему, нашу сделку придется отменить… или отложить… — Почему? — он пристально всматривался, будто ответ мог красоваться на моем лбу. — Что-то случилось? — Пока нет. Но да. Скоро случится. — Нервно посмотрев по сторонам, поежилась. — Вы очень бледны. Вам плохо? — он сделал шаг к своей машине и открыл пассажирскую дверь. — Присядьте. Может, воды? Сделав пару глотков из небольшой бутылки, встретилась с ним взглядом. — Кирилл Геннадиевич, он не успокоится, понимаете? Я или лягу под него или сяду. Лет на пять. Хотя нет. Думаю на все восемь. Дубов молча смотрел, расширив глаза, и видимо пытался понять сказанное. — У меня нашли наркотики. — Вырвался нервный смешок. — А это от четырех до восьми. — И тут же прикусила язык, так как его взгляд резко изменился. — Где нашли? — впервые за все время подал голос Кирилл. — В квартире. Сегодня утром. Пока я тут… просвещалась… на тему торгов… и изумрудов… — Что именно у вас нашли? Травку? — По ходу нет… белый порошок… не знаю. Героин? Или кокаин? Они… белые оба? — Нелли, объясните, пожалуйста, все нормально. Вас кто-то пытается подставить? Я правильно понимаю? — Да. — Устало кивнула и выбралась из машины. — Извините, мне надо идти. — Кто и зачем? — преграждая дорогу, спросил Дубов. — Вы рассказали кому-то о наследстве? — Нет. — Чуть попятившись, без малого не рухнула назад на сиденье. — При чем тут это? — Вы кому-то перешли дорогу? — Да. Нет. Не совсем. — Тряхнула головой. — Это Бортнич. Больше некому… да и зачем? Я не думала… что он может дойти до такого… — продолжая шептать уже скорее сама себе, попыталась обойти Кирилла Геннадиевича, но он сделал шаг в сторону, не давая прорваться. — Бортнич? — брови Удава поползли вверх. — Да. Вы его знаете? — удивилась непонятно чему. Ведь логично, что богатые люди в курсе о существовании друг друга. — Разумеется. — Ответил странным тоном. — Простите, но мне надо… там документы остались… а меня, наверное… уже ищет полиция… Дубов взял мягко мою руку за предплечье и направил в салон. — Присядьте. — После чего захлопнул за мной дверь. Потом обошел автомобиль и уселся рядом. — Ключ от номера и от машины. Техпаспорт тоже. — Протянул требовательную ладонь. А получив желаемое, подал все это мужчине, сидящему впереди. — Саня. И больше ничего. Просто имя. Человек молча вышел и отправился в сторону входа в отель. Кирилл опять протянул руку: — Ваш телефон. — И в сторону водителя: — Давай без остановок. Машина плавно отчалила и внезапно рванула вперед так, что меня начало вдавливать в кресло. Я отдала смартфон как-то автоматически, не понимая толком, что происходит, и что делаю. Окно рядом с Удавом поскользило вниз, и моя новенькая, недавно купленная, еще ни разу не поцарапанная мобилка вылетела из него, сверкнув экраном на прощанье. — А-а-а… э-э-э… — только и смогла выдохнуть, охреневая от такого поведения. — Нелли, выпейте еще воды. — Распорядился Кирюшенька. — И расскажите все по порядку. И я… рассказала. Начиная с того, как познакомилась с Халком, и, заканчивая тем, что вчера вечером он в ультимативной форме заставлял приехать в загородный клуб «Софитэль». — Я никому ничего плохого в жизни не сделала. Это может быть только он, понимаете? Какой героин? У меня? — машинально стянула один рукав куртки и засучила рукав реглана вверх, оголяя руку и показывая вены. — Да я уколов как огня боюсь! А этот… боров… сказал, что в ногах валяться буду… — Заметив его пристальный взгляд, опустила глаза. Е-мое! Кровоподтек на сгибе локтя еще не прошел. — Эт-то… это не то, что вы думаете! Я… я кровь сдаю. Раз в месяц. Это… нет. — Я знаю, Нелли. — Ответил спокойно. Мне словно кляп со всего размаху в рот воткнули. Как-то его слова прозвучали… устрашающе. По плечам побежали мурашки. — Полтора года? — уточнил вдруг. У меня отвисла челюсть. Ожидала какого угодно вопроса, но не такого. — Ну… да. Познакомились в прошлом году в начале мая. Май, апрель, июнь, июль… — Начала загибать пальцы на руке, подсчитывая. Потерла виски. — Нет, погодите. Что-то я совсем не соображаю. Апрель же перед маем. Май, июнь, июль, август, сентябрь. Пять. Год и пять получается… Да какая разница?! Я не торгую кокаином! Дубов внимательно долго смотрел, а потом достал свой телефон. — Серега? Пробей мне тему, будь добр. Арапова Нелли Аркадиевна, восемьдесят шестой год рождения. Октябрьский. По месту, скорее всего. Шьют триста седьмую. Кто кому зачем. Угу. Жду. — Проговорил в трубку, и, достав бутылку с водой из дверной ниши, сделал несколько глотков. — Успокойтесь, Нелли. Пока рано переживать. — Ну, вы дайте мне отмашку, когда можно начинать, хорошо? — буркнула раздраженно, чем вызвала в свою сторону такой взгляд, от которого захотелось выпрыгнуть из машины на ходу. — Хорошо. — Ответил железным тоном, давая понять, что в моем положении лучше сидеть и помалкивать. Следующие полчаса мы провели в полном молчании. Кирилл Геннадиевич достал ноутбук и принялся
Дом у Дубова оказался… как бы так помягче… большим. Нет, даже не так.
Глава 5
Спальня, в которую меня определили, находилась на первом этаже, недалеко от кабинета. Наплескав в лицо холодной воды, смочила так же затылок, а потом уставилась на свое отражение и застыла так минут на пять. Дубов, конечно же, разберется с любым препятствием, чтобы добраться к гарнитуру. Психика антикваров понятна только им. Я прекрасно помнила эту тягучую туманность в глазах у бабушки Али, когда она любовалась новоприобретенной вещью. Экстаз в чистом виде. Но услуга Кирилла Геннадиевича не избавляла меня от главного треша — Бортнича. Неосторожность — оскорбить Халка, теперь сулила большую головную боль. Сколько пройдет времени прежде, чем он придумает что-нибудь другое?
Минут через двадцать мы уже сидели за столом. Аппетит, пропавший еще вчера вечером, после моего разговора с Кирюшенькой, так и не появился. Напряжение выжигало изнутри. Я без интереса ковыряла в тарелке, непроизвольно обращая на себя внимание Дубова, хоть и не задавалась такой целью. Странно, как под действием стресса тяга к нему практически исчезла. — Нелли, вашу голодовку никто не оценит. Съешьте что-нибудь. Упадок сил — вовсе не то, что вам сейчас необходимо. Умом я и без него это понимала, но кусок не лез в горло. И, тем не менее, молча отправила порцию салата в рот, совсем не к месту вдруг задумавшись о том, что Кирилл Геннадиевич вызывает странный диссонанс. Его внешность совершенно не вязалась ни с интеллигентной манерой речи, ни со словом «антиквариат». Нефтяные вышки, рудники да копи — вот что отлично бы подошло. Встряхнув головой, и отгоняя непотребные мысли, спросила: — Как вы считаете, это не обозлит Бортнича еще сильнее? И не наживете ли вы себе врага в его лице, за то, что вмешиваетесь? Он даже жевать перестал. Отложил приборы и коснулся салфеткой губ. — По поводу меня — у нас свои счеты. А по поводу вас — вероятность очень большая. Неужели вы думаете, что мужчина, которому не дает покоя женщина уже столько времени, отступится после того, как практически достиг своей цели? — а увидев мой угрюмый и с тем же удивленный взгляд, объяснил: — Нелли, СИЗО и не таких стойких как вы может поставить на колени. Поверьте, три дня без сна, еды, воды… с клопами и агрессивными… сокамерницами — воодушевят не только на пересмотр собственного мнения или симпатий. В этот момент на входе в столовую, где мы находились, появился мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Высокий, сухопарый, с цепким взглядом и тонкими губами. Стеклянная седина его украшала, а не портила. Они поздоровались как давние знакомые, после чего Дубов представил нас друг другу. Незнакомец оказался адвокатом по имени Андрей Витальевич, который в дальнейшем должен был заняться моим делом. — Я оставлю вас ненадолго. — И хлопнув юриста по плечу, сказал ему: — Идем на пару слов.
Просидев с полчаса, устав ждать и не зная, что делать — ушла в отведенные мне апартаменты. Там забралась на широкий подоконник и уставилась в окно. Помолиться бы, да только после смерти Лешки — разучилась. Лешка. Мы познакомились на майские праздники. Большая компания. Поездка на природу. Шашлыки. Я, пожалуй, была единственной, с кем он не поддерживал беседу, но все время смотрел на меня и улыбался своей проклятой улыбкой, которая лишала силы воли. Из всех увлечений и романов, как уже говорила ранее, он оказался единственным, с кем возникла обоюдная симпатия и притяжение. Помню, сопротивлялась что есть мочи его обаянию, стараясь не смотреть в его завораживающие, как дьявольская заводь, глаза, но Алеша, словно магнит притягивал мое внимание. Высокий — метр восемьдесят пять, подтянутый, с широченными плечами, глазами цвета гречишного меда и губами со вкусом греха. Химия, возникшая из ниоткуда начала неумолимо править балом собственных ощущений, предрекая бурный роман и вызывая сладкую истому в конечностях. И что интересно — так и не подошел ко мне тогда, а появился на следующий день. Ждал возле подъезда. Когда увидела его — сердце застучало так, что казалось, оглохну. И уже в тот момент все стало ясно. Мы будем вместе — как непреложная истина. Он мягко двинулся навстречу, увидев мое смятение. Улыбнулся так, что кровь закипела. И взгляд был… особенный. Обжигающе-обещающий. «Никуда тебе не деться» — глаза в глаза. Без слов, но и без вариантов. — Ну, привет… Неля. — Продолжая порабощать своей плутовской ухмылкой, протянул чуть хрипло. — Привет. — Ответила, изобразив изумление. Сладкая дрожь по конечностям. В груди продолжало пульсировать. Ого. Еще даже не притронулся — а пробирало до костей. — Какими судьбами? — Ты знаешь. Вот так просто. А меня пригвоздило к месту. Ни свернуть, ни убежать, ни спрятаться. Самый сакральный момент в моей жизни. Как там у Цветаевой? Я любовь узнаю по срыву самых верных струн? Как же верно сказано! Потому, что в тот момент во мне они все натянулись и вмиг лопнули, ударив ошметками по нервам. До боли, до трели, до головокружения. — Прокатимся? — кивнул в сторону машины. — Уверен? — подняла вверх левую бровь, щурясь от ощущения счастья. — Как никогда. Мы в тот день поехали в кинотеатр под небом. Что за фильм смотрели — и не вспомню сейчас. Не до того мне было. Ох и колотило тогда — приятный кошмар. Лешка, словно понимал это. Давал время обоим, чтобы обуздать то, что творилось у нас внутри. В чем ценность отношений? В энергетике, которую получаешь от партнера и состоянии, в котором пребываешь. Алеша переполнял. От него рвало на части. Задыхалась, просто находясь рядом. Штормило и не отпускало. И что интересно его шарм распространялся не только на меня. Знаете, у него была исключительная особенность нравиться всем. Даже бабушка Аля, которая поначалу дышала прохладой, в итоге растаяла и одобрила мой выбор. Друзья, знакомые, родственники — глядя на нас всегда улыбались, а некоторые даже откровенно завидовали. «Не всем так везет, как тебе» — прилетало иногда со стороны Светки. В ответ я лишь пожимала плечами. Тогда совершенно не думалось, что счастье может оборваться в одну секунду… Через четыре месяца мы с Лешей поженились. А еще через год он ушел контрактником в армию. Хотел заработать денег, чтобы… обеспечить семью нормально, завести ребенка… Я — вдова получившая «груз 200». Год после его смерти пролежала глядя в стену. Никого не видела, не слышала, слов не воспринимала. И чем бы закончилась моя депрессия — не известно, если бы Сашка-подружка однажды, отчаявшись, не окатила меня холодной водой. Не шучу. Набрала ведро и вылила прямо на кровать. А потом била по щекам до тех пор, пока не вывела на истерику. В итоге сидели вдвоем на полу и выли. Я от боли, она — от страха. Саня переехала ко мне и буквально на физическом уровне заставляла вставать утром, заниматься какими-то делами. Составляла список на каждый будущий день: сходить в магазин, прогуляться к озеру и покормить уток (фотоотчет обязателен), помыть посуду, пересадить вазон, постирать и погладить шторы. По вечерам потом проверяла, и если я что-то не сделала — получала выговор, и под ее контролем возилась до полуночи, отрабатывая каждый пункт в обязательном порядке. Говорят, что время лечит. Это не совсем так. Просто боль, даже самая острая, притупляется. Организм включает режим самозащиты. Выживание заложено от природы, а с ней бороться бесполезно. С тех пор на моей шее висит цепочка с двумя обручальными кольцами.
Сидя на подоконнике в особняке Дубова, я исступленно просила Лешку о помощи. Умоляла. Был бы он рядом — ничего не страшно. Защита и опора. Любовь всей жизни. Вечная рана на сердце и, как очень хотелось верить — ангел хранитель теперь. Удав постучал и сделал шаг в комнату, заставив соскочить вниз. Молча понаблюдал за тем, как я втискивалась в кроссовки. Протянул мне планшет. — Нелли, я уеду по делам. Вернусь вечером. Это вам, чтобы скрасить пребывание здесь. Надеюсь, вы понимаете, что пока не надо заходить в социальные сети под своим логином или заводить переписку с друзьями. — Да, конечно, понимаю. — А сейчас, идемте со мной. Необходима ваша подпись. — Сделав жест рукой в сторону двери, направился к выходу. В его кабинете находился Андрей Витальевич. Мне дали на ознакомление Договор на оказание юридических услуг. — Заявление о принятии наследства мы подадим после разрешения всех проблем. — Объяснил, пока пробегала глазами по тексту. Это означало, что придется опять ехать туда, где жила Алевтина Васильевна, так как это происходит по последнему месту жительства умершего или месту нахождения его имущества. Я слегка опешила. Кирилл Геннадиевич времени не терял. Это ж как сильно ему хотелось заполучить ожерелье. Обывателю вроде меня этого не понять, так как к старым вещам не испытываю ровным счетом никакого трепета. Если подумать логически — все вполне объяснимо и правильно. Какое дело Кирюшеньке было до моих бед? Помогал лишь для того, чтобы достичь своей цели. Но в душе, после подписания бумаг, непонятным образом появилось разочарование и отторжение. А самое странное, что он, судя по всему, заметил что-то в моем взгляде, мельком брошенном в его сторону. Чуть сощурился и не сводил глаз вплоть до того момента, когда я попрощалась с ними и спросила, могу ли идти.
Добравшись к интернету, первое, что ввела в поисковик, было «Дубов Кирилл Геннадиевич». Ох. Лучше бы не смотрела. Бездна между мной и этим человеком в одночасье увеличилась в миллион раз. Соляные шахты, разработка месторождений мрамора, песчаные карьеры, верфи… и… игорный бизнес, в прошлом. До введения закона о его запрете. Думаю, у любого здравомыслящего индивидуума тут же возникнет вопрос: что такого ценного было для него в гарнитуре, доставшемся мне от бабушки? Приехать лично с другой город, чтобы заполучить украшения сомнительной красоты..? Вариантов напрашивалось два. Или же я не знаю всю правду о стоимости свалившихся вдруг мне в руки драгоценностей, или же виной всему извращенный азарт антиквара. Эти кощеи, которые над златом своим чахнут, для меня сродни свидетелям Иеговы. Некая нездоровая зацикленность, которую наблюдала за Алевтиной Васильевной, и которая вызывала недоумение, могла по идее объяснить странный интерес Удава. Но что-то не давало покоя. Он же не старик с безумным взглядом, а вполне себе здоровый мужик, явно не страдающий деменцией. Что ж, если Дубов решил воспользоваться моей неосведомленностью и нажиться — пусть будет так. Каждый из нас имеет свои критерии совести. Мне не присуща алчность. Тех денег, которые были обещаны, при умном подходе хватит до самой смерти. Как ни стыдно признавать, но на тот момент я уже прикинула, как распоряжусь ими. Решила купить несколько квартир и сдавать в аренду, а на остаток открыть свой мини-салон. Так, по крайней мере, у меня всегда было бы подспорье, и страх о потере работы перестал бы руководить моей жизнью. Разносольные мысли, плюс напряжение по поводу нависшей угрозы попасть в тюрьму ни за что — не способствовали хорошему настроению. А соответственно во время ужина поддерживала разговор, скорее принуждая себя, чем по желанию. — Нелли, я понимаю, что ситуация в которой вы оказались, заставляет вас нервничать, но поверьте, это не самое страшное, что в принципе могло бы случиться. — Мутные слова Кирилла непроизвольно вернули меня к милым фантазиям о лесопосадке. — Хотите сказать, что Бортнич настолько безумен, что способен убить? — брякнула, не подумав. Дубов поперхнулся, и, откашлявшись, уставился с таким выражением лица, что по спине пробежал холодок. — Извините. Вырвалось. У меня сейчас не очень хорошо с самоконтролем. — Боюсь представить, какие еще импровизации за целый день посетили вашу голову. — Проговорил, выдав неприятную усмешку. Отвечать ему не стала. Беседа ни о чем. Его взгляды в мою сторону во время ужина смущали, хоть и были вполне объяснимы. Два человека сидящих в огромной столовой друг напротив друга. Куда еще смотреть? По окончанию, предложил пройти в кабинет. Ну, разве я была вправе отказаться? При том, что не понимала о чем можно говорить, пока вопрос о наркокартеле в моем лице не будет закрыт.
Глава 6
Он предложил мне вина, а услышав отказ, чуть удивленно приподнял брови. — Вам не помешало бы выпить сейчас, поверьте. Это поможет расслабиться и нормально выспаться ночью. — Рассматривая бутылки на небольшом столике, произнес задумчиво. — Если можно, мне лучше пару глотков коньяка. — Ответила, разглядывая его со стороны, пользуясь моментом. Если он и удивился моей просьбе, то виду не подал. Налил в два бокала янтарной жидкости из графина и подошел, протягивая один из них мне. Уселся в другой конец дивана и вдруг задал такой вопрос, от которого у меня отвисла челюсть. — Нелли, скажите, а почему, когда началась вся эта история с Бортом… кгхм… с Бортничем, вы не обратились за помощью к Вульфу? — и уставился прямо в глаза. Замерев от неожиданности, попыталась совладать с эмоциями. Степень его осведомленности о моей персоне впечатляла. Рассказывая ему о том, как познакомилась с Вячеславом Богдановичем, ничьих имен не упоминала. Сказала лишь, что пошла в подружкой в ночной клуб где и столкнулась с ним. — Наверное, потому, что в самом начале, ухаживания Вячеслава Богдановича не носили такой… агрессивный характер. — Как мне удалось произнести эту фразу и не ввернуть при этом пару-тройку нецензурных слов — диву даюсь. — А потом? — А потом я попала в немилость Марка Яновича. — Сделала аккуратный пробный глоток, не отрывая взгляда. Было очень интересно наблюдать за реакцией моего собеседника. Привычное равнодушие сменилось удивлением. Выдержав паузу, объяснила: — У него есть сестра — Илона. Примерно год назад она рассорилась со своим теперешним мужем. Так получилось, что я помогла ей сбежать и скрыться. — И? — Марк… очень специфический человек. Это сложно объяснить. — Разорвав все же зрительный контакт, чуть отвернулась. — Он никогда не простит мне своей беспомощности, понимаете? Месяц искал сестру и не мог найти. А Разумовский, думаю, первым бросит спичку, будь я объявлена ведьмой и привязанной к столбу для сожжения. Услышав непонятный звук, снова посмотрела на Кирилла Геннадиевича. Но он, видимо уже успел совладать с собой. На его лице красовался лишь отблеск веселья. — Занятно. — Констатировал, отпивая из бокала. — К тому же, я не уверена, что Вульф способен повлиять кардинально на ситуацию. Но упасть ему в ноги — это, пожалуй, единственное, что мне остается. Другого выхода нет… — Почему же. Есть. — Огорошил Кирилл, отставив коньяк в сторону и расстегивая пару верхних пуговиц на рубашке, чем заставил напрячься. — Нелли, после нашей с вами сделки у вас будет достаточная сумма, чтобы начать жизнь заново в другом месте. Если согласитесь — с документами я вопрос решу. Это был даже не шок, а нечто другое. Много ли найдется людей, ведущих обычный, не нарушающий законов образ жизни, которым предлагали бы подобное? Думаю — нет. — Только вы же понимаете, что придется отказаться от всего и всех. — Добил, согнув одну ногу в колене и усаживаясь удобнее. Молчание длилось неимоверно долго. Что сказать на такое предложение попросту не знала. Внутри начала нарастать паника. Если Дубов озвучил вслух сей противоестественный план — значит, мои дела откровенно плохи. — Господи, кошмар какой. — Я отставила бокал и закрыла руками лицо, упираясь локтями в ноги. И опять тишина. Давящая, вяжущая дыхание, убивающая надежду, заставляющая неметь все тело от безысходности и злости. Посидев так какое-то время, посмотрела на Кирилла Геннадиевича. Он пребывал все в той же вальяжной позе. В глазах привычное равнодушие. — Мне надо подумать. — Сказала, поднимаясь. — Если вы не против, я пойду. — Доброй ночи, Нелли. — И вам… доброй ночи.
Сидя в комнате, во мне бурлило столько чувств, что казалось, лопну в любую секунду. Для начала, очень коробила сама идея отрешиться от себя. Из-за чего, спрашивается?! Из-за того, что кому-то очень припекло оказаться между моих ног?! И почему именно я стала для Бортнича такой навязчивой идеей? Вспоминая тупой бычий взгляд — содрогалась. Ко всему прочему, уж извините за прямоту, но глядя на его комплекцию, даже представить боялась, что там у него за кувалда. Да он же меня на части разорвет, придурок ненормальный! Страх прицельно убивал нервные клетки. Сердце больно покалывало. Мне очень хотелось избавиться от Халка, но бежать неизвестно куда, изменив собственное имя и ликвидировать всю жизнь — разве выход? А еще в тот вечер неимоверно истощала бессильная досада. Дубов, сам того не ведая, задел мое самолюбие. Тут кто угодно, думаю, поймет. Когда мужчина, который неудержимо привлекает, смотрит на тебя как на пустое место — это непроизвольно заставляет перекраивать свое отношение к нему. Вместо симпатии возникает безразличие, смешанное с неприязнью. Своеобразная защитная реакция. Он больше не казался харизматичным, скорее наоборот — отталкивающим и неприятным. И даже благодарности не ощущала, так как понимала, что за помощью стоит лишь выгода. Сомнений в том, что прошел бы мимо, даже не обратив внимания, не будь замешан в этом деле его интерес — не возникало.
Утром Кирюшенька
Я успела отлежать все бока и отсидеть сами знаете что, когда Удав опять заявился в комнату. — У меня для вас хорошие новости, Нелли. Процедура обыска происходила с грубыми нарушениями, а потому ваше дело закрыто. Вы свободны и можете не бояться ареста. — Уфф… — выдохнула облегченно. — Слава богу… а… во сколько вам это обошлось? — заметив его недоумение, сникла. — Просто я и так вам многим обязана… — Не переживайте. — Вдруг выдал снисходительную усмешку. — Мы обязательно сочтемся. Меня немного перекосило от таких слов, но виду не подала. Стать должником Дубова — мало удовольствия. Наверняка он вычтет все до копейки во время сделки. Нет, ну до чего же отвратительный тип. Каким обманчивым бывает иногда первое впечатление..! Словно прочитав мои мысли по поводу покупки ожерелья, Кирилл Геннадиевич предложил: — Идемте со мной. Я бы хотел поговорить с вами по поводу нашей договоренности о гарнитуре. — Хорошо. — Кивнула растерянно и последовала за ним. В кабинете Кирилл протянул какие-то бумаги. — Будет разумным совместить получение вашего наследства и сделку. Но чтобы обезопасить свои интересы, предлагаю заключить предварительное соглашение. По нему вы обязуетесь продать украшения мне по оговоренной цене. Ждать придется полгода, и мне необходимы гарантии. На этот период было бы неплохо, если бы вы скрылись где-нибудь от Бортнича. Если хотите — могу помочь. Мое сердце ухнуло куда-то вниз. Приплыли. Фактически он возвращал меня к своему предложению, сделанному ранее, с той лишь оговоркой, что рекомендовал теперь это на определенный период. А дальше, получив желаемое, оставлял решать возможные проблемы в одиночку. Что может разрушить любое доброе чувство к другому? Разочарование. Сглотнув горький ком, отложила листы на стол. — Нет, Кирилл Геннадиевич. Жить, как «премудрый пескарь» я не собираюсь. И без всяких дополнительных протоколов продам драгоценности вам. Только… это произойдет не раньше, чем я утрясу все свои нюансы с Вячеславом Богдановичем. — Сказала и застыла от собственной то ли храбрости, то ли дури. Вы бы видели его лицо! Судя по взгляду, он наверняка хотел в тот момент меня… э-э-э… умертвить, скажем, так. Молчал и смотрел. Минут пять, наверное. — Я все правильно сейчас понял? — расклеил, наконец, челюсти. — Надеюсь. — Отступать некуда. Помните сказку, про конька Горбунка? Там где царю надо было то в студеной воде, то в кипятке искупаться? Ощущения, скажу я вам, у меня были те же, без всяких котлов и окунаний. Вообще после моего срыва с Халком, когда сказала ему про «тошнит», наверняка произошел какой-то сдвиг в карме, не иначе. Что за каша варилась в голове, когда ляпала языком, выставляя условие?! Чем думала?! Объяснить свое безумство могу лишь злостью и отчаянием. Пониманием того, что как только продам комплект старинных украшений — Дубов палец о палец не ударит, чтобы помочь. А до сделки, если ему так вперлись эти цацки — вынужден будет защищать. — Присядь. — Распорядился тоном, не обещающим ничего хорошего, и, обойдя стол по полукругу, плюхнулся в кресло. Поставил локти на стол и сцепил пальцы рук. Долго смотрел в упор. — Твои баталии с Бортом могут длиться еще не один год. И ты предлагаешь мне… подождать? — последнее слово он уже даже не говорил, а процедил сквозь зубы. Нервная дрожь от затылка поползла вниз. Передо мной уже был не рафинированный интеллигент, а раздраженный мужчина в очень и очень плохом настроении. Вместе с адреналином по телу мгновенно распространился безотчетный страх. То, что он перешел на «ты», почему-то ужасало больше всего. — Не переживайте. Я постараюсь решить все как можно быстрее. Это в моих интересах, как-никак. — Стараясь справиться с дрожью, ответила, изыскивая остатки отваги. — Нелли… — Кирюшенька набрал воздуха побольше, но, видимо, передумал говорить то, что собирался в самом начале. Выдохнул протяжно и вкрадчиво поинтересовался: — Расскажи мне о своих идеях. Как именно ты собралась распетлять с Бортом? Поборов оцепенение, сглотнула. — Ну, то, что мне теперь до конца своих дней придется валяться у ног Вульфа — это понятно. А еще я найду выход на жену Бортнича. Поговорю с ней. И предложу подловить мужа на горячем. При удачном раскладе все останутся довольны. Она получит новый кабриолет, а я — долгожданный покой. Если не поможет — мы будем проворачивать этот фокус до посинения. Надеюсь, эта женщина не дура — согласится. — А если дура? Если не послушает? Посмеется и пошлет подальше? — Тогда я повешусь! Вы это хотите услышать?! — сорвалась на крик и тут же остановилась. — Извините… — Перевела дух, и спокойно закончила: — Но прежде подарю вам ожерелье. Не беспокойтесь. — И серьги? — спросил с издевкой, усмехаясь. — И серьги. — Ответила недоуменно, не понимая причину его веселья. Кирилл Геннадиевич замолчал. Вначале смотрел прямо, потом откинулся назад и даже глаза прикрыл. Объяснить не берусь, но почему-то тишина пугала. Предчувствие. Как же я не любила вот это гадкое состояние, когда заранее знаешь, что впереди тебя ждет скверна. За те пятнадцать или двадцать минут, которые он промариновал меня тогда в кабинете, чувство паники постепенно трансформировалось в смирение и усталость. Безмолвие ужасно угнетало. И если поначалу хотелось кричать, то в конце дышалось через раз.
Глава 7
Удав неожиданно резко поднялся и отошел в сторону. Плеснул в бокалы коньяка и сел напротив меня. Поставил один рядом на стол, подвинув вперед. — Значит слушай сюда, девочка. Я тебе помогу. — Проговорил с расстановкой, сделав глоток. — Пусть это будет моя дань Алевтине Васильевне, которую я очень уважал и считаю в какой-то мере обязанным ей. Страх вернулся моментально, как будто и не исчезал никуда. Дубов чуть нахмурился, внимательно глядя, словно подбирая слова в уме, после чего продолжил: — Но помогу с условиями. И если об этом узнает хотя бы одна живая душа — я сделаю так, что ты познаешь ад при жизни. Но в случае со мной — не поможет никто и ничто. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему в описаниях преисподней и эдема существует перекос? О рае мы не знаем толком ничего. Ни один святой скрижаль не дает каких-либо более или менее четких представлений. Зато о скрежете зубов, котлах, вертелах и вечных муках, что ждут наши души в царстве Аида, знают все. Так вот его взгляд обещал мне геенну огненную. Вне всяких сомнений, без возможностей спасения, в категоричной форме. И если не сам дьявол смотрел на меня графитовыми глазами в тот момент, то кто..? «Лешка, помоги!» — взмолилась, балансируя на грани панической атаки. — Вариант с женой Борта не надежен. Предугадать ее реакцию или его действия после — невозможно. Быть так близко у цели и свернуть с пути только из-за истерики благоверной… сомнительно. К тому же никто не в курсе, какие отношения у них семье, не так ли? Он был прав. Почему-то уверенность в том, что многие жены богатых мужчин смиренно закрывают глаза на измены ради обеспеченной жизни не вызывала сомнений. Не будем лукавить — дело касается не только состоятельных и успешных. — Да. — Выдохнула обреченно. — Чтобы Борт от тебя отстал, тебе нужен… покровитель. Мое лицо начало непроизвольно вытягиваться, так как куда клонит Удав, постепенно вырисовывалось в догадку. Сказать, что опешила — промолчать. — Я так понимаю, ты уже уловила ход моих мыслей. — Хмыкнул, сделав еще один глоток коньяка. — Вы же не серьезно сейчас? — странное дело, испугалась, сама не понимая почему. Кирилл Геннадиевич потянулся ко мне, видимо желая цокнуть бокалом по моему, приглашая таким образом выпить. Но у меня, судя по всему, выдержка дала сбой, так как телом непроизвольно шорхнулась назад. Дубов окаменел, увидев такую реакцию. — Дослушай вначале. — Прошипел, не разжимая челюстей. — Даже если бы место моей любовницы было вакантно — тебе переживать нечего. Ты совершенно не в моем вкусе. — Добавил с пренебрежением. Как же «приятно» услышать подобное девушке, не находите? Чувствуя, как начинаю краснеть, сощурилась и зло поинтересовалась: — У вас есть на примете для меня богатый любовник? И какие гарантии, что ему я придусь по вкусу? Удав почему-то моргнул, как будто не ожидая такого вопроса, но тут же неприятным тоном пояснил: — Не совсем. Мы с тобой сделаем вид, что любовники. — Что?! — уставилась в ответ безумными глазами. Слуховые галлюцинации?! Или он действительно сейчас это сказал?! — Ты же актриса по совместительству, насколько мне известно. Думаю, справишься. Тем более, что напрямую заинтересована. — Проговорил глядя в упор. — И… как… что… я не понимаю… — От тебя потребуется минимум усилий. Надо всего лишь появиться на нескольких общественных мероприятиях вместе. — И это… поможет? Кирилл Геннадиевич допил коньяк, отставил бокал в сторону, потер губы согнутым указательным пальцем. — Вначале мы будем видеться часто. К декабрю совместные рандеву можно сократить. В апреле оформим сделку. И потом еще год-два изредка придется показываться на публике. Я лишь потерянно моргала в ответ. Если бы не понимание того кто сидит передо мной — подумала бы, что розыгрыш. Информация наслаивалась. К желанию завладеть гарнитуром присовокупился (и слово-то какое, а?!) какой-то неведомый долг памяти перед бабушкой Алей. Но этого, как по мне было слишком мало для такого предложения. То, что Дубов не сказал всей правды, почему-то не вызывало сомнений. Ладно бы я нравилась ему как женщина, но и тут осечка. В мою сторону он смотрел или со скучающим безразличием или куда-то мимо. — А теперь об условиях. Ты будешь делать все, что я скажу. Без возражений корректировать свой график, следить чтобы телефон всегда был рядом, приезжать туда, куда попрошу… и главное — держать язык за зубами. Один прокол — и я лично обвяжу тебя бантиком и отвезу Сяве. Бортничу. — Поправился в конце. Почему не обратила внимания на то, как он его назвал? Не знаю. Обычно подмечаю всякого рода мелочи, но нервы, да и сам разговор действовали как наваждение. Вырваться на свободу хотелось неимоверно. Оказаться как можно дальше от ирода в человеческом обличье. Но при всем желании сделать этого не могла, так как понимала — не успею выйти за пределы его царства — сразу попаду в руки уязвленного Халка. И кто ж меня тогда за язык-то дернул?! — Я так понимаю, что выбора у меня нет..? — спросила потерянно. — Выбор есть всегда, Нелли. — Ответил холодно. — Но если ты сейчас пожмешь мне руку — пути назад уже не будет. Голос разума был погребен под кипой хаотичных мыслей и убежденностью в безвыходности ситуации. И, тем не менее, глядя на его ладонь, застыла. Удав ждал. С завидным бесстрастием. С внимательной жесткостью. И явно обдуманным решением. А стоило мне едва коснуться пальцами его кожи — попала в капкан. И настолько отчетливо поняла это, что обмерла. Он сжал мою руку своей не сильно, но крепко. Еще и вторую сверху положил. Спину покрыло невидимым инеем. Конвульсивно сглотнула. Да. Вот оно. Сделка с самим Вельзевулом. Ведь неспроста так изменился его взгляд. Что было в глубине страшных, расширенных зрачков? Мой приговор? Его сатисфакция? Не знаю. Возможно все вместе взятое со странным оттенком торжества. - Боишься? И правильно делаешь. — Произнес, насмешливо усмехнувшись. Вырваться не дал, видимо подозревая, что попытаюсь освободиться. — Не надо так… дергаться. Я тебя не обижу… если сама не напросишься. Как же мне стало дурно в тот момент! До предела возможного, до остановки дыхания, до стоп-кадра в глазах. Спина замерзла окончательно, как будто крещенские морозы ударили прицельно в одну точку, где-то между лопаток. — Отпустите… меня. — Попросила еле слышно. Голос пропал, его поглотил ужас. Господи Иисусе, куда я только что вляпалась?! — Домой тебе пока лучше не ехать. Твоя свобода начнется после того, как мы запустим в массы наше представление. Сегодня вечером съездим в какой-нибудь ресторан. А завтра на открытие выставки к Прохорову. Все складывается очень удачно. Долго ждать удобного момента не придется. Я снова попробовала избавиться от рукопожатия. И опять безуспешно. Дубов лишь сильнее сжал мое запястье. — И еще пару моментов, Нелли. Мои любовницы не спят ни с кем кроме меня, а потому на период нашего… общения — никаких связей у тебя быть не должно. Это понятно? — Да… — еле выдохнула в ответ. Тепло его ладоней согревало мою руку. Но я не могла бы сказать, что это было приятно. Когда-то очень давно, еще будучи ребенком, я играла во дворе с девочками из нашего дома. Мяч залетел под ветви кустов. А так как они находились ближе всего ко мне, первой бросилась на поиски. Не помню уже, как назывался тот кустарник. Очень густой и немного колючий. Лезть туда не хотелось. А потому, став на колени, начала искать мяч на ощупь. И в какой-то момент мои пальцы нырнули во что-то очень нежное, мягкое, теплое, ласковое… Это оказалсягниющий труп кошки. Его раздуло от высокой температуры — дело было летом. Незабываемые ощущения, скажу я вам. Никогда не думала, что смогу испытать их вновь. Смогла. — Никаких комментариев, интервью и фотосессий без моего ведома. Попоек и встреч в больших компаниях — тоже. — Продолжил свои наставления, спокойным тоном. — И… личная просьба. Никаких длинных черных ногтей. Последние слова почему-то впечатлили больше, чем все остальное. — Это темно-зеленый. — Выдала, сама себе поражаясь. — Хорошо. Тогда никакого темного маникюра. Атмосфера изменилась в один миг. Кирилл Геннадиевич, судя по выражению глаз — развеселился. И. Наконец. Отпустил. Мою. Руку!!! Дышать сразу же стало гораздо легче. — А сейчас иди к себе в комнату. Я пришлю человечка. Он займется твоим гардеробом. Рваные джинсы в ресторане будут выглядеть… как минимум нелепо.
Месиво противоречивых чувств. Только так я могу описать свои ощущения. Очень хотелось узнать истинную причину его предложения. В добродетель и все эти бла-бла-бла по поводу уважения к бабушке Але, почему-то не верилось. А кроме прочего — Дубов меня задел тем, что раскритиковал внешний вид. Если я ему настолько не нравлюсь, то какое собственно дело до того как одеваюсь или каким цветом крашу ногти?!
Так в моей жизни появился Удав, взявшийся планомерно отравлять мое существование. Как же он меня раздражал! Уму непостижимо! Не было ни единой встречи, чтобы не сказал какой-то колкости или завуалированной гадости. Вечное презрение и снисхождение в глазах. Издевался скрытно, но так, чтобы понимала, а сказать в ответ ничего не могла. Помогал и мстил одновременно, за то, что вынудила на весь этот цирк. За то, что посмела выставить условие. За то, что теперь возился со мной…
— Повернись. — Приказал коротко, смерив взглядом с ног до головы. — Ладно. Идем. Могло быть и хуже. Это мы так на первое «свидание» в ресторан собирались. Вошел в комнату, уже одетый и обсмотрел, словно я не живой человек, а так, побрякушка на лацкан пиджака. Всю дорогу молчал, не обращая в мою сторону никакого внимания, иногда отвлекаясь на телефон. Когда же машина остановилась, повернулся: — Как ведут себя влюбленные девочки — еще помнишь? — и, не дождавшись ответа, иронично выгнул губы. — Что ж, посмотрим, стоишь ли ты хотя бы мизинца своей бабушки. Талант передается по наследству? Считай, что у тебя сейчас будет вступительный экзамен, актриса. Пренебрежение при последнем слове полоснуло ножом. Надменный выродок! А дальше эта скотина весь вечер изображала уставшего властелина мира сего, видимо привыкшего к тому, что женщины должны лебезить и заглядывать в глаза, выпрашивая толику внимания. Играть отведенную мне роль было сложно. Слишком много невидимой желчи, ни одной нормальной улыбки, снисхождение в каждом жесте. Еле выдержала.
Глава 8
Кирилл Геннадиевич говорил мало, ел без аппетита, как будто одолжение делал, на меня не смотрел, а рассматривал, оценивая. В конце он соблаговолил положить свою руку на мою. Не знаю почему, но напряглась чуть вздрогнув. Удав это почувствовал, потому, как недобро сощурился в ответ. Что он собирался сказать — осталось за кадром. Мне неожиданно позвонила мама. Освободившись благодаря этому, ответила, понизив тон: — Да мам, привет. — Привет Нель, ты куда пропала? Второй день дозвониться не могу. — У меня телефон… эм-м-м… разбила короче. У тебя что-то срочное? — Ты занята? — Есть немного. — Говорить с ней не хотелось, так как без причины она мне не звонила. — Я буквально на минутку. Маша наша замуж выходит. — Поздравляю. — На самом деле от новости мне было ни тепло, ни холодно. Родственные связи с семьей не поддерживала уже много лет. Брат с сестрой во мне не нуждались и, слава богу. — Мы тут это… хотим молодым квартирку хотя бы однокомнатную в подарок прикупить. Может, и ты поучаствуешь? В ответ на услышанное, не смогла сдержать нервный смешок. — С какой радости, ма? Я с Машкой последний раз разговаривала лет шесть назад, если не больше. — Она как-никак сестра твоя. Встретившись глазами с Удавом, который внимательно следил за мной, чуть скривилась. — Прости, я не могу сейчас говорить. Завтра перезвоню, хорошо? — и не дождавшись ответа, нажала отбой. В который раз неприятно зашевелилось где-то внутри предчувствие. Неспроста она мне позвонила, ой неспроста. Два года назад женился брат и тогда почему-то ко мне никто не звонил с такими просьбами. Пару минут поизучав темный экран, очнулась от собственных мыслей. — Извините. — Снова посмотрела на айфон и отложила в сторону. — На чем мы с вами остановились? — спросила растерянно. Звонок никак не выходил из головы. — На том, что любовники по обыкновению обращаются друг к другу на «ты». — Ответил с усмешкой. — Что? — все-таки суть разговора с ним я не потеряла, а потому непроизвольно округлила глаза. — Я… м-м-м… кх… не думаю, что это хорошая идея. — Запнулась, понимая, что его замечание не лишено смысла, и, тем не менее, даже мысленно не представляя как смогу ему тыкать. — Скажи, а ты всегда споришь? Даже когда понимаешь, что не права? — спросил совершенно спокойно, а оттого достиг максимального эффекта. Стало почему-то стыдно. Дубов вообще в совершенстве владел способностью говорить правду глядя в глаза, но при этом озвучивая ее с особого ракурса. Взять хотя бы данную ситуацию. Он не стал объяснять, что со стороны такое обращение к любовнику выглядело бы как минимум странно. — Кирилл Геннадиевич… я буду обращаться к вам по имени и на «ты», когда того потребует ситуация, хорошо? — некрасиво, конечно, отвечать вопросом на вопрос, но ничего лучшего в тот момент в голову не пришло. — Начинай. Потому, что уже требует. К нам идет одна из главных сплетниц города. — Наклоняясь немного вперед и переплетая наши пальцы, ответил, изображая что-то вроде подобия улыбки. Еще даже не увидев никого, а, только услышав голос, тянущий гласные и патокой пропитывающий пространство — собралась, прицепив ответную маску-влюбленность на лицо. — Кирииил Геннааадиевич, какие люююди. — Пропела неизвестная женщина, остановившись рядом у столика. — Добрый вечер, Альбина. — Поднимаясь, и как бы нехотя отпуская мою руку, поздоровался в ответ Удав. Пока они обменивались любезностями, у меня появилась возможность ее рассмотреть. Определить возраст сходу не смогла, так как пластический хирург там постарался на славу. Но. Очень многие женщины, увлекающиеся подобного рода совершенствованиями напрочь забывают о шее и руках. А потому, сделала вывод, что лет ей под пятьдесят, или полтинник с хвостиком. Конечно же, меня как следует изучили. И именем поинтересовались. И хорошего вечера пожелали. И пригласили заглянуть еще (Альбина оказалась владелицей ресторана, насколько я поняла из их слов). — Завтра у Прохорова будет аншлаг. — Надменно ухмыляясь, прокомментировал Кирилл, после того, как дама удалилась. — Ваша личная жизнь так интересна окружающим? — удивилась, не зная, что еще можно сказать на такое. — Нелли… я бы никогда не привел сюда свою настоящую… любовницу. Что означали его слова, до конца не поняла и в очередной раз почему-то почувствовала себя униженной. Но, тем не менее, вспоминая Бортнича, это было лучше, нежели перспектива ублажать фантазии сексуального порядка. Чем же я так его зацепила, что теперь вынуждена была ломать себя, попирая чувство самоуважения? Опустив глаза, посмотрела на грудь. Понятно, чем. И в голове появилась идея. А что если уменьшить ее до первого размера? Ведь одни неприятности приносит. Редкий мужчина смотрит вначале в глаза! Судьба любит забавы. Почему, спрашивается, не Дубов так на меня запал, а волосатый батут, вызывающий лишь омерзение? М-да. Ангел-хранитель, видимо не сильно рьяно выполнял свою работу. А то и вовсе прогуливал, предоставляя массу возможностей для закалки выдержки. — Будешь еще что-то? — вопрос Кирилла Геннадиевича заставил вернуться в реальность. — Нет, спасибо. К окончанию шоу он перестал вести себя как высокомерный болван, а потому и я невольно расслабилась. Зря. По возвращению к нему в дом, услышала снисходительный вердикт: — Как для актрисы из андеграунда, справилась в принципе неплохо. Только завтра всю свою антипатию ко мне ты засунешь в… — Сжал презрительно губы. — Одним словом настолько глубоко, чтобы я забыл, почему вообще делаю это. — Вы бы очень помогли в этом процессе, если бы хоть немного пошли навстречу и прекратили смотреть на меня как на кусок грязи. Мое отношение к вам лишь ответная реакция. — Ответила, копируя его мимику и тон. — Дивный план не я предложила. И если мое присутствие рядом настолько неприятно — зачем? Вы мазохист? Помните фразу из фильма «Операция Ы и другие приключения Шурика»: «Скоро на тебя наденут деревянный макинтош, и в твоем доме будет играть музыка. Только ты ее не услышишь»? Когда я увидела реакцию на свою тираду — музыка отчетливо зазвучала в голове. Да-да, та самая. Ее все знают. Но продлилось это не долго, как ни странно. Дубов стянул с себя пиджак и повесил на руку, сощурившись и делая шаг ко мне, нарушая личное пространство. — Хочешь, чтобы я подыграл? — спросил вкрадчиво, и, улыбаясь так, что у меня дыхание перехватило от страха. — Хорошо. Ты главное не пожалей потом.
В чем состояла его угроза, я очень хорошо осознала на следующий день, когда мы отправились на открытие выставки знаменитого Прохорова. Удав, скотина такая, начал распускать руки! И главное делал это завуалированно, как бы между делом. Его пятерню у себя на талии ощутила, едва вошли в галерею. Я лишь поежилась, понимая, что со стороны наша пара выглядит очень правильно, учитывая какое мнение необходимо было произвести на окружающих. Дальше — больше. Первый раз, почувствовав тепло ладони ниже пояса — я промолчала. Второй — непринужденно поправила разгулявшуюся конечность. А на третий, прижавшись к нему, потянулась вверх и попросила с обворожительной улыбкой: — Прекратите, пожалуйста. — Что именно? — поинтересовался, отвратительным тоном, чуть сильнее сжав. — Уберите руку или я сейчас вам палец сломаю. Как бы найти правильные слова, чтобы описать вам его реакцию… Удивление? Нет, как-то слишком просто. Ошеломление? Тоже нет. Вычурно. Есть одно очень некультурное слово. Но оно слишком нелитературное. Когнитивный диссонанс — во! Крайняя степень изумления. И тут же дикий огонек в глазах. Он вдруг резко вжал меня в свой бок, чуть не сломав ребра. — Девочка, ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь? — прошептал прямо в ухо, после чего лизнул мочку, послав миллиард иголочек по всему телу. Я не знаю, почему не умерла тогда от разрыва сердца. Никогда в жизни ни до ни после больше не испытывала такого ужаса. В горле что-то заклинило болезненной пробкой. По спине электрическими разрядами начал бить мандраж. Состояние — в триста раз хуже, чем когда узнала об обыске квартиры и найденных в ней наркотиках. — Понимаю. Наглому, хитрожелтому нахалу, который ведет себя отвратительным образом. У меня вот есть знакомый — Дубов Кирилл Геннадиевич, интеллигентный и воспитанный человек. Рекомендую вам брать с него пример. — Выдав столько смелости вслух, выдохлась. Сил не осталось вообще. И если бы Удав не прижимал к себе, наверняка рухнула бы прямо на пол. Как ни странно, он вдруг усмехнулся, во взгляде появилось нечто напоминающее веселье пополам с заинтересованностью. — Нравятся интеллигенты? — Ведите себя уж лучше как вчера. — Прошипела, не выдержав, и с тем же продолжая улыбаться на публику. — Поздно, куколка. Мне понравилось. Будешь терпеть. — Но руку при этом переместил на талию. — Не называйте меня так. — А как? — продолжил издеваться, явно наслаждаясь ситуацией. — Спросите у Кирилла Геннадиевича. Он в курсе как меня зовут. — Посоветовала, умудрившись, наконец, сделать нормальный вдох. — Обязательно… поинтересуюсь. — Опять прошептал на самое ухо, заставляя съежиться. Господи Иисусе. И страшно и возбуждающе. Ходьба по лезвию. Как же остро! Дубов ослабил хватку и прошелся ладонью вверх по моей спине. Со стороны — легкий, незамысловатый жест. Так часто делают мужчины, как бы невзначай определяя свой статус в жизни данной женщины. А мне захотелось содрать шкуру полосой и выстирать ее, лишь бы избавиться от тех ощущений, которые появлялись во мне из-за его прикосновений. Через некоторое время он оставил все же меня одну, зацепившись разговором с какими-то мужчинами. Даже не так. Я, почувствовала, что надо уйти. Не спрашивайте, сама не знаю. То ли тон разговора, то ли пару взглядов — понимание просто щелкнуло где-то. — Кирилл, я прогуляюсь сама, хорошо? — и не дожидаясь ответа, отошла.
Теперь о выставке. Творчество товарища Прохорова мне по большому счету понравилось. О нем слышала не раз. По телевизору видела интервью и все такое — как любой обыватель. Но чтоб интересоваться вот так близко — не приходилось. Прогуливаясь не спеша и рассматривая картины, замечала, как при этом рассматривают меня. Отметила так же, что кто-то даже пытался сфотографировать, неуклюже скрывая свои порывы. Остановилась у одной из работ. Это было самое необычное, что я когда-либо видела. Основной фон — трава, причем неестественного зеленого цвета. Такая бывает лишь самой ранней весной. Почти салатовая. А на ней лошади. Красные. Контраст неимоверный, но настолько красиво — передать не могу. — Вам нравится? — услышала мужской голос справа от себя. — Да. Потрясающе. — Ответила чистую правду, поворачиваясь к незнакомцу. Да так и застыла, забыв закрыть рот.
Глава 9
Рядом стоял человек, очень напоминающий внешне моего… Лешу. Такой же типаж. Черные волосы, борода в стиле Ван Дайк, широкие скулы, косая сажень в плечах. С виду — немногим старше меня. Лет тридцать пять — тридцать шесть. А самое главное достоинство — смотрел мне в глаза, а не на грудь. — Вы здесь одна? — и слух, обострившись непонятно почему, уловил надежду в его голосе. — К сожалению, нет. — Выдохнула, тут же сообразив, что сказала лишнее. Ой, дууурочка..! Как же я так, а?! Аж душно стало вмиг. Но это вырвалось непроизвольно, слишком неожиданной была встреча. Про эмоции вообще молчу. — Жаль. — Улыбнулся приятно. — И все же, надеюсь, познакомиться мы же можем? — Конечно. Нелли. — Представилась, первой протянув руку. Е-мое! Опять! Но отступать было поздно. Парень легонько взял меня за пальцы и поднес к своим губам, не переставая смотреть прямо. — Андрей. — Обдал теплым дыханием, а когда отпустил, подушечки начало покалывать. Ох. Приложив ощутимые усилия, опять повернулась к картине. — Я вообще-то не великий знаток или ценитель. Но мимо этой работы пройти невозможно. — Поделилась зачем-то своим мнением. — Согласен. — Мой новый знакомый стал рядом и тоже уставился на полотно. — В следующем зале есть еще одна интересная картина. В таком же духе. Хотите, составлю вам компанию? Честно? Хотела. Но гадкий Дубов появился из ниоткуда. Блин! Прошло минут пятнадцать, не больше! Я заметила его, когда от него до нас оставалось метров десять. И это при том, что шел не спеша. — Ты, я смотрю, не скучаешь? — Приобнял за плечи и уставился на Андрея. Что можно было ответить? А дальше… развернул и повел за собой, взяв мою руку и повесив на свое предплечье. Он даже не поздоровался и не представился! Просто. Тупо. Увел. — Нелли, зачем мы здесь? Помнишь еще, или уже забыла? — его злость наэлектризовывала пространство в радиусе метра. Казалось еще мгновение — и меня шваркнет током. — Помню. Я сделала что-то не так? — Тебя спасло только то, что в том углу никого не было. — Прошипел, пока шли прогулочным шагом. К нам подошла девушка в форме с бокалами на небольшом круглом подносе. Гостей угощали шампанским. Кирилл Геннадиевич взял два и протянул один из них мне, не обращая внимания на мой отрицательный кивок. — Делай вид. — Отпил немного, и, блуждая по моему лицу взглядом, поинтересовался: — Что, мальчик понравился, да? Вы бы слышали всю какафонию в его тоне! Захлебнуться можно. Злорадство, пренебрежение, раздражение, сарказм. Каждое слово как плевок. Под маской лживой улыбки для окружающих. — Куколка, запомни. Если пойдет слух, что мне изменяет моя же любовница — я от тебя мокрого места не оставлю. — Протянул руку и провел тыльной стороной пальцев по моей скуле. — Ты условия хорошо запомнила? — угроза с усмешкой ударила наотмашь. В висках застучало. Скачек давления, предрекая мигрень, заставил содрогнуться. Стрессы у меня не проходили бесследно. — Да. — Ответила, пытаясь совладать с собой и не выказать того что творилось в душе. — А теперь вклеилась в меня и не отходишь ни на шаг. — Как скажешь, Кирюшенька. — Протянула язвительно, изображая приветливость и счастье. Что его больше задело — судить не берусь, но то, как сощурился, не предвещало ничего хорошего. — Не надо, Нелли. — Еле заметно покачал головой. — Спасибо, Кирилл Геннадиевич. Вы все же вспомнили мое имя. — Решила чуть сгладить наше противостояние. Воевать с таким противником — подписать себе приговор. Одним словом мы поняли друг друга. И это радовало.
Домой он отпустил меня лишь на следующий день, шлепнув во время завтрака рядом газетой местного разлива. — Последняя страница. — Сказал, усаживаясь напротив. Я перевернула издание и увидела обширный репортаж о выставке. С фотографиями, разумеется. На одной из них были мы. Ну, все. Мосты сожжены. — Если Борт тебе позвонит — не отвечай. Приехать не должен, но на всякий случай дам тебе на неделю человечка. Пусть присмотрит. На самом деле происходящее напоминало непонятный фарс. Я — самая обычная девушка. С простой жизнью, незамысловатыми запросами и не имеющая ничего общего с людьми из прослойки буржуа. Как вообще получилось, что попала в мутный переплет? Где и в каком месте произошел сбой, нарушив привычную цикличность моего бытия? Удав
Так вот. Разумеется, хранить это дело на видном месте — верх безрассудства. И у меня в квартире был тайник. Когда пришла в себя настолько, что смогла встать с дивана — проверила его. Он. Был. Пуст. А это означало, что при обыске — нашли. Холодок по спине и ватные ноги — как ответ на новый толчок страха. А мне нельзя, понимаете, нельзя такие встряски! Чем больше покоя — тем реже обострения! С появлением на горизонте Бортнича — ситуация стала усложняться. И что будет дальше, с эмоциональными качелями, которые устраивал мне Удав — вообще непонятно. Знал ли он в свете событий о моей заначке с двумя косяками на крайний случай? И какие выводы сделал, если знал? Мозговая деятельность после приступа восстанавливалась не так быстро, как хотелось бы. В пустой голове эхом блуждали остатки боли. Убирать в доме сил не осталось. Я пролежала до самого вечера, и, не раздеваясь, уснула. А утром меня разбудила Сашка. Она переехала вместе с мужем в Литву и теперь мы виделись очень редко, но созванивались периодически посредством мессенджеров. Поболтали, посмеялись. И я смалодушничала. Промолчала о Дубове, хоть должна была по идее рассказать. Нет, не о договоренности с ним. Моя жизнь мне дорога. Но по логике вещей, поделиться с самой близкой подружкой о том, что у тебя начался новый роман, было бы правильно. Если бы. Существовала легкая надежда на то, что все разрешится раньше. И что обманывать ее, практически сестру, пусть и некровную — не придется. За свою слабость я потом выгребла, конечно.
Два следующих дня прошли совершенно спокойно. Я потихоньку возвращалась в колею. Днем — клиенты, вечером, как отдушина — мой любимый «Арт-бум». Репетиции. Первого октября наша антреприза открывала сезон спектаклем по мотивам произведения «Вишневый сад». Действие пьесы было перенесено в наше время. И я играла Варю. Немного символично, по-моему. Пусть и не приемная дочь, но ненужная родной матери — точно.
Глава 10
Бывают совпадения, которым найти объяснения невозможно. После разговора с мамой, тогда, в ресторане, перезвонить ей так и не потрудилась. Наш диалог, прерванный мной, чтобы не посвящать в свои семейные нюансы Кирилла Геннадиевича, продолжился спустя три дня. И он все-равно стал его слушателем. Наказание какое-то! Видимо не выдержав, она позвонила мне снова. Я поднималась по ступенькам к себе на второй этаж. — Да, мам. Привет. — Привет, Нель. Как ты там? Как твои дела? — поинтересовалась родительница, невозмутимо. — Все нормально. — Открыв дверь, вошла и присела на диванчик в коридоре. — Я слышала… что Алевтина умерла. — Да. — Ответила сухо. Свою первую свекровь мама не любила, получая в ответ такое же отношение. Аля презирала свою невестку. Считала ее недостойной женщиной. И дело было связано со мной. С теми условиями, в которых росла и воспитывалась. — А почему ты мне не рассказала об этом? — недоуменный тон, заставил скривиться. — Мам, какое тебе до нее дело? Ты в ее адрес при жизни доброго слова не сказала. Да. Умерла. Инфаркт. Интересует, где похоронили? Собираешься с цветами поехать? — к тому моменту я уже поняла, к чему начались ее звонки ко мне. И предложение поучаствовать в покупке квартиры для сестры, в частности. — Не бесись. Спросить нельзя, что ли? — Мам, говори чего хочешь и будем прощаться. Я устала как собака, ног не чувствую. Только в дом вошла. — Ты подумала по поводу Маши? Сможешь помочь? — Нет, мама. Не смогу. Лишних денег у меня нет. — Хочешь сказать, что она ничего тебе не оставила из своих сокровищ? От такой наглости у меня в тот момент даже зубы заныли. — Что мне оставила Аля — никого не касается. И помогать своей сестре, которая забыла о моем существовании — не собираюсь. Напомни, ма, а что вы мне на свадьбу подарили? Хочешь, подскажу? Ни-че-го. Ты даже на роспись не приехала. — Я же болела тогда… — попыталась она запротестовать и заодно оправдаться. — Болела. — Протянула в ответ саркастически. — Знаю я твое «болела». Павлу Игнатьевичу большой привет. — Ты, между прочим, ему обязана. Он кормил, поил, одевал и обувал тебя столько лет. — А я его просила об этом? Мам — это были твои обязанности. Твои, понимаешь? Раз родила меня на свет и не спихнула в детдом. — Ну что за глупости? Ты опять начинаешь..! Обиды детские свои… Поднявшись и стягивая куртку, увидела, что кто-то сидит в кресле на входе в комнату. Сердце перестало биться. Сделала несколько шагов вперед, все еще надеясь, что это Сергей-охранник. — Добрый… вечер. Что вы тут… делаете? — Сижу. Тебя жду. — Сообщил очевидное Дубов. Прелестно. Просто прелестно! Я без прощаний и объяснений сбросила звонок. — А как вы тут оказались? — Будем считать, что ты дала мне ключи. — Ответил с небрежной усмешкой. Класс. Не выдержав его взгляда, вернулась в коридор, где переобулась и сняла верхнюю одежду. — Вы… вы по какому-то… вопросу? Или так, мимо проезжали? — остановилась в дверном проеме. — Не переживай. Я ненадолго. Посижу с часик. Хотя по уму надо бы остаться. — Зачем? Вообще тупость — не мое достояние, но из-за напряжения, которое возникало рядом с этим человеком, начинала страдать скудоумием. Чего он
Глава 11
Когда он вошел — по его взгляду сразу стало понятно, что думаем мы об одном и том же. Боже. Воздуха мне, воздуха! Я бы, скорее всего, умерла там от стыда, если бы Дубов не начал действовать на нервы. Прежде, чем взять вилку в руки, этот… нехороший человек… наклонился и понюхал пасту. — Приятного ап… — договорить не смогла. Моргнула пару раз, пытаясь убедиться, что все правильно вижу, и не удержалась: — От моей стряпни еще не пострадал ни один человек на этой планете. — Это точно? — спросил с сомнением. Покрутив в руках солонку, отодвинула ее в сторону. Не ровен час — запустила бы в него не глядя, а там, на ум вновь приходила только лесопосадка. Видимо он прочитал мои мысли, потому, что ехидно улыбнулся, но все же взялся за приборы. — У тебя есть соевый соус? Интересно, кого-то бы задел такой вопрос? Думается мне, что нет. Никого нормального. У меня же мозги окончательно превратились в кашу из перца чили. Когда-то давно я увидела интервью с Виктором Андриенко. И запомнила одну из его фраз: «Мне нравится все, что готовит моя жена. А если не нравится, я просто молча беру соевый соус». Доставая бутылку из холодильника, пришлось покорно признаться самой себе — Кирилл Дубов для меня как та красная тряпка для быка. Бесил одним своим присутствием. А иногда казалось, что злит намеренно. Молча поставила перед ним приправу и села на свое место. Принялась накручивать на вилку пасту. — Ты всегда так поздно домой возвращаешься? — Нет. Не всегда. — Напиши мне свой примерный график. — А, не дождавшись ответа, добавил: — Это в твоих интересах. — Хорошо. — Близость Удава меня… будоражила. И опять его руки перед самыми глазами. Какие же красивые они у него были, ну просто не реально! Правильные ногтевые пластины, длинные пальцы, резкий изгиб от запястья, без волос, но с мужественным узором чуть выпуклых вен… Чувствуя непонятное настроение собственного организма ниже пояса, попыталась подумать о чем-то другом. Не вышло. Мысли сами сворачивали на непристойные темы. Наваждение какое-то! — Почему ты уволилась из салона? Слегка поперхнувшись, подняла на него глаза. Ну да, я же написала заявление по собственному желанию, так сказать. Вывески о том, что директор попросил, нигде не было. — Меня уволили. Бортнич. Кирилл Геннадиевич хмыкнул и продолжил кушать. Доедая, вынес вердикт: — Недурно. Видимо часто такое готовишь. Замечательная похвала, не находите? Намек на то, что если бы готовила это блюдо редко, то вышло бы что-то несъедобное? Он обладал по ходу нетривиальной способностью сказать приятное неприятно. И эта вечная непробиваемая мина на лице выводила из состояния равновесия! Смотреть на мир вокруг себя безразличным взглядом, изредка сменяя его на пренебрежительно-насмешливый — каким человеком надо быть? — Что на счет чая? «Раз, два, три, четыре, пять… глубокий вдох, спокойствие, только спокойствие. Кирюшенька сейчас напьется и свалит, наконец. А в следующий раз, скорее язык себе отрежу, чем предложу ему что-нибудь!» — успокаивая себя, поднялась и включила заново поостывший чайник. Чаепитие в полном молчании. Слежка темно-серых глаз за каждым моим движением. Холод по плечам — волной по телу. Зачем я заключила с ним этот чертов договор?! — Спасибо, Нелли. — Поднялся и вышел. А я смогла полноценно вдохнуть. Через пять минут, уже одетый и с ноутбуком в руке, заглянул опять ко мне. — Завтра мы идем в оперу. Жду тебя к пяти. — Я не могу. — Вырвалось; и тут же сникла под бездушным взором. — У меня прогон вечером… В ответ кривая ухмылка. Хлопнула входная дверь. Опустившись бессильно на табурет — закрыла лицо руками.
Пропустить генеральную репетицию — это из ряда вон. Даже полумертвый актер должен на нее явиться. С худруком «Арт-бума», Светлицким Олегом у нас были давние дружеские отношения. Но так я его не подставляла никогда. Про приступы мигрени он знал. Потому и главные роли никогда не давал. Эдакое молчаливое соглашение между нами. А теперь мне пришлось ему врать. Из-за своенравной сволочи по имени Кирилл. В оперу ему припекло! Именно в вечер прогона! А почему не первого октября, на открытие нашего сезона?! Пожимая руку Дубова, разве предполагала тогда такое? Нет, конечно. Наказывал. Открыто. Безжалостно. Жестко.
На следующий день, кусая губы и выкручивая пальцы, позвонила Олегу и сказала, что мне плохо. Он, конечно же, вошел в положение, лишь попросив быть в норме к премьере. — Постараюсь. — Промычала, давясь горечью и думая о том, какие вершины моей неприязни к Дубову еще предстоит покорить. Но в случае с ним, как уже смогла не раз убедиться, это были цветочки. Если кажется, что хуже уже некуда, Удав очень быстро умел доказывать обратное. Приехав к нему ровно к пяти, удостоилась омерзительной улыбки. Нагнул. Доволен собой. — Ты пунктуальна. Это хорошо. Иди, переоденься. Все ругательства к тому моменту я уже тридцать раз просклоняла во всех падежах вместе с его именем, а потому выдохлась. Что толку бессильно беситься? Апатия наше все. К платьям-туфлям и прочему относилась как к реквизиту. Выбрала, надела, соорудила прическу, подняв волосы вверх, прошлась по лицу косметикой, особо не усердствуя. Переставила сим-карты в новый телефон, а тот, что он мне дал — вернула до заводских настроек и положила назад в коробку. Дубов появился на пороге через час. Вошел, остановился, осматривая меня. — Повернись. Подавив рывок злости,молча выполнила приказ. Назвать это просьбой нельзя было даже с большой натяжкой. — Мне не нравится это платье. Надень другое. Хотел ли он меня доломать в тот вечер, или действительно наряд не подходил по каким-то неведомым критериям — без понятия. Очередную волну возмущения еле осилила. - Хорошо. — У тебя должна быть открыта шея. — Сделал несколько шагов к напольным вешалкам, где рядами висело барахло невозможных цен и брендов; небрежно пошорхал тремпелями. Выбрал что-то, снял и протянул мне: — Примерь. Я посмотрю. Едва взяв в руки одеяние, внутренним чутьем уловила предстоящие неприятности. Что именно произойдет — еще не знала, но предчувствие уже начало покалывать кончики пальцев. — Выйдите, пожалуйста. Кирилл Геннадиевич, казалось, удивился такой просьбе, но вышел. Все дело в том, что платье, выбранное им, надо было надевать на голое тело. В смысле без бюстгальтера, так как лиф был сделан в виде корсета. Скрипя зубами, переоделась. Еле извернулась с молнией сзади. Посмотрев на свое отражение в зеркале, сразу поняла причину своего беспокойства. Я подсознательно выбирала платья скрывающие не только грудь, но и шею, пряча под одеждой цепочку с обручальными кольцами. Теперь же она красовалась на виду. Выглянув из комнаты, увидела Дубова буквально в паре метров. Он водил пальцами по экрану телефона, а заметив меня — еще раз осмотрел с ног до головы. — Иди за мной. — Отдал команду и направился в сторону кабинета. Когда оказались внутри, Удав направился к стене, где открыл сейф. Достал несколько плоских бархатных коробочек, заставив сердце сжаться, что есть силы. Непроизвольно сделав шаг назад, уставилась на него с мольбой. — Твой амулет верности сегодня придется снять. — Холодным тоном оповестил, не реагируя на безмолвную просьбу. — Пожалуйста… нет. Не надо… прошу вас… — зашептала, отступая. — Нелли. — Он поставил украшения на стол. — Подойди ко мне. — Кирилл Геннадиевич… я… не могу… пожалуйста… — К горлу подступили слезы. За пять лет я ни разу не снимала с себя цепочку с кольцами. Ни разу!!! Для меня это было равносильно предательству, понимаете? Озноб ударил по спине. Плечи и руки вдруг стало тянуть, как будто кто-то внутри захотел вытащить все мышцы и сухожилия. До боли на физическом уровне. — Нелли. — Повторил мое имя, давя на невидимом уровне. Интересно, если бы он знал, какая истерика была той ночью у меня, остановился бы? Хотите правду? Ответ — нет. Дубов поставил цель. Точка. Потом уже, много времени спустя, анализируя поступки и поведение, пришла к выводу, что все было просчитано и предусмотрено. Кирилл наверняка догадывался, в каком состоянии я буду, когда сниму с себя столь дорогую вещь. И оперный театр — тоже не просто так. Мы сидели в вип-ложе, вроде бы и на виду и с тем слишком далеко от любопытных глаз. Никакое актерское мастерство не помогало. От прикосновения его пальцев к моей шее, когда снимал мой талисман и вешал золотую цепочку с каплей бриллианта, вздрагивала, не скрываясь. Кольцо с такой же каплей на руку. И внутренний вой, рвущий на части: «Леша, прости!!!» Как же мне было плохо. Конвульсии заглушенной истерики бились в груди. Кипели, обжигая, и просились на свободу. Давилась от чувства унижения и ничего не могла с собой поделать. Отступилась. Предала. Оказалась недостаточно сильной. Словно на колени меня поставили. А еще этот вой оперный, прости господи. Пытка для ушей длиной в четыре действия. Два с половиной часа ада на итальянском языке. Благо с антрактом. Пытаясь всячески отвлечься, чтобы не дать волю слезам, продолжавшим в каком-то нелинейном порядке свои попытки добраться к выходу, постаралась абстрагироваться от шабаша, творившегося на сцене. Не вышло. Это, наверное, странно звучит из уст человека, который сам участвует в антрепризах. И тем не менее. Опера — на любителя, скажу я вам. Одним словом — вкусы с Удавом у нас были кардинально разного порядка. Если вычурного буржуя тянуло к старине и классике, то меня к авангарду и модернизму.
К нему в дом мы вернулись поздно. В начале одиннадцатого, по-моему. Сама сняла украшения и положила сверху на коробки. Сгребла ладонью свои кольца с цепочкой. — Доброй ночи. Он не ответил. Вообще в тот вечер мы практически не разговаривали. Это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Хуже — когда узнала о смерти мужа и последующий год. Мне сложно объяснить всю горечь, которую тогда испытывала. Кем я чувствовала себя? Иудой. Предала память любимого. Леша не заслуживал такого. Умом, конечно же, понимала, что занимаюсь саморазрушением, продолжая любить мертвого, но остановиться не могла. Слишком хорошо мы с ним жили. Слаженно, весело, без ссор и выяснений. Единственный человек, с которым ничего не боялась. После того, как его не стало, чтобы хоть как-то существовать дальше и не задаваться вопросом зачем без него дышу, придумала, что… что он не умер на самом деле. Может, его в плен взяли, и никто просто не знает об этом или же мне не говорят по неведомой причине. А похоронила кого-то другого. Гроб ведь закапывали не открывая… И что… что скоро… совсем скоро приедет домой. Надо лишь еще совсем немножечко подождать… месяц, или два. Уже скоро. Недолго осталось. Я ведь столько ждала! Так вот он вернется… откроет дверь и прокричит, как всегда: — Масяня! Иди на ручки! Он называл меня так, любя. Больше никто. Никогда. Господи, какое же страшное это слово. Есть в нем что-то очень уродливо-больное. Обречение. Острое лезвие. Хрип-отупение. Рвущийся крик.
Глава 12
Рано утром вышла из дома, надеясь, что смогу уехать, не встретившись с Дубовым.
Глава 13
Я разложила диван в большой комнате и принялась доставать постельное белье. Дубов пришел вместе с чаем, уселся в облюбованное кресло и стал наблюдать. Не обращать на него внимания не получалось да и выглядело бы как-то наигранно, что ли. А потому, сказала: — Спрашивайте, Кирилл Геннадиевич. — Втягивая одеяло в пододеяльник, решила, что хуже, чем есть, уже не будет. — О чем? — Не знаю. Вам виднее. Вы же не просто так смотрите. Если один человек пристально смотрит на другого — этому может быть три причины. Применяя метод исключения — у меня остался единственный вариант. Вы хотите что-то узнать. Вот я и говорю — спрашивайте. — Интересно… а первые две — какие? — Или хочет познакомиться, или симпатия. Мы с вами под эти условия не попадаем. Делаем вывод — вас что-то интересует. — В этот момент у меня зазвонил телефон. Кто мог беспокоить в такое позднее время — не имела понятия. Это была соседка Катя. Спросила жаропонижающее. — Да, есть. Заходи. Мы пару дней назад уже успели поболтать по поводу случившегося у меня обыска, но тема все равно оставалась животрепещущей. Придумать хоть какое-то более-менее правдоподобное объяснение — тогда не смогла, а потому вовсе не удивилась вопросу, когда протягивала таблетки. — Ну что у тебя? Новости какие-то есть? — Пока нет. Будут — скажу. Она бы, может еще спросила что-нибудь, но по тому, как вытянулось ее лицо, поняла, что сзади стоит Удав. Непроизвольно оглянувшись, почувствовала, как сердце садануло о грудную клетку. — Добрый вечер. — Поздоровался, расстегивая рубашку и вытягивая ее из брюк. По большому счету — что такого особенного было в этом? Время — пол-одиннадцатого. Я — незамужняя барышня. Но дьявол, как всегда в деталях. Скажите, ну вот какой нормальный человек будет продолжать раздеваться, когда на пороге появился кто-то незнакомый? Плюс ко всему, Катя знала меня и мою историю. Была знакома с Лешей. Много помогала, особенно в первый год, когда я практически загибалась от боли… Нет. Я не принимала целибат после смерти мужа, но картина перед глазами резко отличалась от моего поведения в целом. Одним словом — для нее шок, а для меня — кошмар напополам со стыдом. — Добрый… вечер. — Катюша отвела стеклянный взгляд. — Ладно. Спасибо. Пойду. Я верну потом. — Махнула блистером в воздухе и ретировалась за дверь. Закрыв за ней, тяжело выдохнула: — Этот стриптиз был вовсе ни к чему. — Я тебе больше скажу. Весь этот фарс ни к чему. — Отозвался, прислонившись плечом к стене. — Зачем тогда… все? — повернулась, в недоумении подняв брови. Кирилл Дубов молча смотрел, как будто решая. И что-то в его взгляде мне определенно не нравилось. Скажу больше. Буквально через полминуты совершенно перехотелось узнать ответ на свой вопрос. Стены коридора словно сдвинулись, уменьшая пространство. Вырваться, выскользнуть, убежать! — Идемте. Я дам вам полотенце и зубную щетку. — Не выдержав странного пресса, сдалась, проскальзывая мимо. Откуда появлялся безотчетный страх? И почему он являлся постоянным спутником, стоило только заговорить с Удавом? По логике вещей — должна была чувствовать благодарность. Так ведь? Как он изощрялся вытеснить одно и заменить другим? Неприятный, тяжелый, отвратительный человек. Я безотчетно старалась держать дистанцию. Будто могла обжечься, если не дай боже случайно прикоснусь. Прошло так мало времени с начала нашего представления, а мечты о весне и марте месяце, когда все закончится, уже начали бередить душу. Скорее бы! Как говорит Светка: «Дайте мне волшебный поджопник, чтобы я сразу в нужном месте и в нужное время очутилась». Дубов не спеша последовал за мной в комнату. — Где ванная вы в курсе. Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. — Протягивая предметы личной гигиены, непроизвольно задержала дыхание. Очередная насмешка на лице. Ток по рукам. Знаете, чем я спасалась? Вспоминала в такие моменты Бортнича. Его розовые полные губы, выглядывающие из зарослей черной щетины, наверняка такие же мягкие, как тесто. Огромный живот, нависающий и выпирающий вперед. Толстые пальцы на руках, покрытые на нижних фалангах темными жесткими волосками. И самое отвратительное — взгляд. Смотрит, а такое ощущение, что в его глазах уже порнофильм с моим участием прокручивается. Это очень помогало. Удав сразу казался не таким уж и отталкивающим. Наоборот. Ну, привык человек глядеть на окружающих как на… не важно. Пусть себе развлекается. Сам же сказал — мы только вначале будем видеться часто, а со временем количество встреч сократится. Надо набраться терпения — всего-то. Я отправилась на кухню, где помыла посуду и присела за стол с телефоном, отменяя клиентов. Их и так немного осталось, а с постоянными переносами визитов могла лишиться даже самых терпеливых. В какой-то момент вдруг вспомнила вопрос Кирилла о купальнике и замерла. Просто так он бы не спрашивал, верно? Идти выяснять — не хотелось, а потому, пребывая в недоумении и с не очень хорошим предчувствием, отправилась к себе в спальню. Дискомфорт от присутствия Дубова просачивался сквозь стены. Прежде, чем пойти в душ, мне пришлось прислушиваться минут пятнадцать, чтобы убедиться, что могу отправиться в ванную. Дурдом. Не столкнулись. Отлично. Зато утром огребла, когда наивно решила, что он еще спит. Полная тишина. Прошлепав по коридору, открыла дверь санузла и непроизвольно взвизгнув, захлопнула. Их сиятельство, не обремененные одеждой, вытирались полотенцем. А потому и ввели меня в заблуждение по поводу своего бодрствования. Заскочила к себе в комнату пунцовая, и с колотящимся сердцем. Блин-блин-блин!!! Абрисы его тела стояли перед глазами и не хотели исчезать. Ситуация — нарочно не придумаешь! И как теперь быть?! От стыда становилось дурно. Опять глупо понадеялась, что он оденется и уедет. Угу, да. Постучал ко мне минут через десять. - Нелли, надеюсь, ты там сознание не потеряла? — спросил, явно издеваясь. Почувствовав новую волну смятения, укусила себя за руку. Вместо того чтобы нивелировать неловкость, он нарочно усугублял! — Собираешься весь день теперь от меня прятаться? — очередной стук. — Не получится. У нас самолет через три часа. Какой еще самолет?! Собравшись с духом, вышла и направилась в ванную. В конце концов, я у себя в квартире! — Кирилл Геннадиевич, подойдите, пожалуйста. — Остановилась на входе. — Видите это нехитрое приспособление? Оно называется щеколдой. Или шпингалетом. Как вам удобнее. Было бы очень здорово, если бы вы научились ним пользоваться, когда… принимаете водные процедуры. — Смотреть ему в лицо не хватало сил. Стеснялась ужасно. — Чай сделаешь? Вопрос сбил с толку, заставив непроизвольно поднять на него глаза. Озноб мигом охватил всю спину вплоть до поясницы. Кошмар какой. — Чайник на кухне. Там тоже ничего сложного. — Рыкнула, теряя самообладание, и закрыла дверь перед его носом.
С того момента Дубов нашел для себя новую забаву — устраивать ситуации, из-за которых хотелось выпрыгнуть из собственной шкуры. Его поведение и настроение могло меняться молниеносно. Спокойное, отрешенное безразличие, привычные язвительные или жесткие замечания, а через минуту — насмешка и любопытство — как отреагирую на какую-то просьбу или выходку. Скажу честно — стало гораздо хуже, чем было до.
— Дай мне свой загранпаспорт. — Прилетело, едва зашла в кухню. — Зачем? — Хочешь прокатиться в багажном отделении? Могу устроить. — Пообещал раздраженно. Перетрудился, делая себе чай? Спрашивать это не стала. Молча принесла паспорт и положила перед ним. — Я не могу никуда лететь. Мы даем "Коллизию" завтра вечером. — Набравшись неизвестно откуда мужества, проговорила, наливая кипяток в чашку. — Нелли… раньше надо было думать. И не льсти себе. Твое отсутствие на вашем капустнике никто не заметит. — Очередное принижение, ударило невидимой пощечиной. Какой же отвратительный он был в такие моменты! Злость схватила мертвой петлей за горло. В глазах на секунду потемнело. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в чувство. После чего опять сходила к себе в комнату и вернулась с рецептом и блистером с таблетками. Протянула ему. — Мне необходимо чтобы они всегда были со мной. Узнайте на всякий случай — разрешено ли их провозить туда, куда вы собираетесь… — Что это? — спросил недовольно и удивленно одновременно. — Обезболивающее. — Сделав несколько глотков из чашки, поинтересовалась: — Что с собой брать? — Ничего. Вещи тебе соберут. — Удав покрутил в руках мое лекарство, и, сфотографировав, отправил кому-то. Потом то же самое проделал с паспортом и рецептом. Не знаю почему, но я только тогда обратила внимание на то, что он был одет иначе. Не так, как накануне вечером. Джинсы и реглан. До этого всегда красовался в дорогущих костюмах. Видимо ему привезли утром одежду. Что ж, мое жилье потихоньку стало превращаться в проходной двор Дубова и его свиты. Прелестно. И все же купальник я с собой взяла. Места он занимал немного, а чутью надо доверять.
Машина. Аэропорт. Частный самолет. Три с половиной часа истязаний для аэрофоба. Единственный вопрос в мою сторону: — Как давно у тебя мигрень? — Четыре года. Поговорили. Тепло, задушевно. М-да.
Испания. Барселона. Еще пять часов на автомобиле до Аликанте. Вечером заехали во двор какой-то виллы. С нами все это время путешествовал, как я понимаю, помощник-телохранитель-водитель Дубова — мужчина по имени Сеня. Арсений он или Семен — спрашивать постеснялась. — Располагайся. — Кирилл Геннадиевич кивком показал в сторону. Открыв первую дверь по коридору, вошла. Просторная комната с претензией на дизайнерскую мысль. О том, что этот дом принадлежал Удаву, стала догадываться по его поведению. Во-первых, слишком непринужденно себя вел и хорошо в нем ориентировался. Во-вторых, нас ждали, так как буквально минут через двадцать по приезду девушка в униформе позвала на ужин. В-третьих, стоило мне присесть за стол, Кирюшенька протянул руку: — Дай свой телефон. — Зачем? — Наблюдать, как его простреливает от этого вопроса, было на уровне блаженства. Уже не первый раз замирал, услышав его. — Введу тебе пароль от wi-fi. — Объяснил, поджав нижнюю губу, непроизвольно выдавая раздражение. Ну, я и протянула. Задержав дыхание на всякий случай. Вы бы это видели! Есть старое слово «оторопь». Его уже не используют. Зря. Очень четкое и яркое в определенные моменты. Лучше не скажешь. — А где тот телефон, что я тебе дал? — поинтересовался, переведя свой темный взгляд от экрана на меня. — Я его… вернула. — Смутилась, так как не предполагала, что придется отчитываться по такому вопросу. Уставилась в тарелку. — В смысле положила назад в коробку. — Молчание продолжало давить. Сглотнула. — Он в вашем доме остался. — Поежилась, так как Дубов молча смотрел и ничего не говорил. — Мне удобнее с такой моделью.
Глава 14
Кирилл Геннадиевич ввел пароль и вернул смартфон. Взял приборы в руки, но в какой-то момент остановился. — Нелли, а Александра Вульф в курсе, что мы… встречаемся? — Нет. — Кушать окончательно перехотелось. — Почему? — задал новый вопрос Удав, аккуратно отрезая кусочек от стейка. Конечно же, в его словах был смысл. Я и сама это прекрасно понимала. Марк Вульф довольно тесно общался с Бортничем, и было бы логично, в первую очередь посвятить Саню в то, что у меня теперь есть… мужчина. И не забыть уточнить кто именно. Но у всего есть вторая сторона медали. Не могла я врать Сашке. Не могла! Мы с ней как сестры, а может и ближе. — Не представилось удобного… момента. — Ответила, нахмурившись. Дубов отправил порцию в рот и отложил все же нож с вилкой. Отвернулся в сторону, медленно жуя. Атмосфера в столовой изменилась моментально. Воспоминания из юности надавили на виски. Такие ощущения мне регулярно выписывал отчим. Мной недовольны. Пора просить прощение. Вот ни за что не угадаете, что было дальше. Можно делать ставки. Он вытер губы салфеткой и отодвинулся вместе со стулом назад. — Иди сюда. — Сказал негромко, потянувшись и взяв меня за руку. Заставил встать. — Присядь. — Показал на свое бедро. Вырваться не дал. Усадил чуть ли не насильно. Разблокировал мой телефон и включил камеру. — Улыбайся. Мое сердце застучало сразу везде. Мурашки побежали аллюром по коже. Кирилл перекинул руку себе за шею. Запустил пальцы в волосы и притянул ближе. Приблизил губы к уху и повторил: — Улыбайся. После чего сделал несколько фотографий-селфи. И надо сказать очень удачных. Не знающий человек решил бы, что на снимках влюбленная пара: я вся такая очумевше-загадочная, он — без малого не зарылся носом мне в шею. — Размести в соцсетях у себя на странице. — Распорядился, глядя прямо в глаза. — Отпустите меня. — Попросила хрипло, пытаясь выкрутиться. Уж лучше бы продолжал говорить гадости, потому, что то, что начинало твориться внутри — никакие слова описать не смогут. И это не просто пугало. Оно вступало в борьбу с броней, выстроенную после смерти Леши. Да. Все именно так. Пять лет добровольной изоляции по части отношений с противоположным полом. Умом понимала, что поступаю неправильно, но перебороть себя не могла. Да и не попадалось на моем пути таких, чтобы захотелось перемен. Взять того же Халка. Буэ. Сплошное отторжение. Кирилл Геннадиевич чуть усмехнулся и разжал руки. — Я не делюсь личной жизнью в соцсетях. Это… это будет выглядеть глупо. И неестественно. Саню, конечно, удивлю. Но не так, как вы думаете. — Вернувшись на место, проговорила, глядя вниз. — Первый вопрос, который она задаст — не сошла ли я с ума. — В таком случае вышлешь ей, если попросит. — Резюмировал, возвращаясь к ужину. Прекрасно. Меня все еще колотило, а он спокойно наяривал стейк. Где справедливость, спрашивается? Выпила полстакана сока, чуть попустило. Дубов, вероятно, понял, что собираюсь уйти. — Нелли, поешь. Тебе бы не мешало похудеть, но морить себя голодом — не выход. Лучше обратиться к диетологу.
***
Никто еще не придумал тех выражений, деепричастий и склонений которые пронеслись в моей голове. Даже самый ярый поклонник идиоматических высказываний и мата — сидел бы и записывал тихонько где-нибудь в уголке, шкрябая карандашом дрожащими руками. Самое болезненное и гадкое, что может услышать женщина от мужчины. Даже намек. А тут — прямым текстом. В голове зашумело, а руки непроизвольно сжались в кулаки. — Вас привлекает анорексия? — поинтересовалась иронично. — Вы латентный гей? — ответная реакция вырвалась из меня прежде, чем смогла осмыслить. Ух! Будто в пропасть полетела. Думается мне, что Дубов офонарел не только от тона, каким был задан вопрос. Много ли найдется смельчаков, посмевших брякнуть такое ему в глаза? — Нет. — Взял салфетку и прикоснулся к губам. Цепкий жесткий взгляд в упор. — Хочешь убедиться? — Ну, что вы. Моя огромная задница не достойна такой чести. — Поднимаясь, выдала нервный смешок. — Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. «Интересно, мой труп выбросят в море? Или закопают где-нибудь под пальмой?» — начала прикидывать, направившись в отведенную комнату. От бессонной ночи спасла буквально одна секунда. Выходя из столовой, увидела в стеклянном отражении одного из шкафов лицо Кирилла. Он смотрел мне вслед и… улыбался! Быть уверенной на сто процентов не могла, но гримаса очень напоминала веселье. Это, конечно же, облегчало мое состояние, но вызывало недоумение. Уже не первый раз Удав находил юмор там, где я впритык не видела.Утром во время завтрака Кирюшенька обнародовал распорядок дня: — Будь готова к трем часам. Поедем в Ибицу. У меня очень зачесался язык задать наш с ним самый любимый вопрос «Зачем?», но после вчерашних баталий, решила не испытывать судьбу. Доела яишницу, поблагодарила и ушла в спальню, где рассмотрела, наконец, содержимое чемодана. Два платья — одно вечернее, второе простое, видимо для прогулок. Пару регланов, футболки, шорты, нижнее белье, обувь — три пары, рубашка для пляжа, два купальника. И вот тут хотелось бы отдельно рассказать. Повертев лоскутки, лишний раз порадовалась, что прислушалась к внутреннему голосу и взяла свой. Изображать порно-звезду не собиралась даже под дулом пистолета. Переодевшись и прихватив полотенце — устроилась на шезлонге возле бассейна. А что оставалось? Пойти гулять по городу не зная языка и не имея толком представления, где именно нахожусь? Полежав немного, позвонила посредством мессенджера Олегу Светлицкому. Накануне у меня попросту не достало сил для разговора с ним. Просто предупредила, что меня не будет. — Привет, дорогой. Я к тебе с покаянием. — Солнце, что с тобой происходит, скажи на милость. — Раздался красивый баритон в ответ. - Прости-прости-прости-прости. — Затараторила скороговоркой. — И сказала бы, что больше так не буду, но блин… обстоятельства сильнее меня. В этот момент из-за спины подошел Дубов. В одних плавках. Босиком. Придвинул соседний шезлонг ближе, улегся, завернув руки за голову, и стал слушать.
Глава 15
Мы провалялись так не меньше часа в полном молчании. Странно, Дубов совершенно не мешал. Единственное — никак не могла заставить себя периодически не рассматривать его. Благо солнцезащитные очки полностью закрывали глаза. Про потрясающе красивые руки уже рассказывала. Так вот ноги у него были такими же. Удивительно. Никаких изъянов. Идеальные. Я такого никогда не видела. Кирилл Геннадиевич потянулся к столику и взял свой телефон. По-видимому, включил его, так как буквально сразу один за другим пошли звонки и посыпались сообщения. Слушать чужие разговоры в отличие от некоторых, не возникало никакого желания, а потому, чтобы не мешать, поднялась и пошла к ступенькам. Сигать с борта в воду могут позволить себе только мужчины. Сушить потом волосы полчаса желания не возникало. Плаваю я не очень. Могу от силы преодолеть десять-пятнадцать метров, после чего быстро выдыхаюсь. Светка делала много попыток меня научить, но в итоге безутешно заявила, что видимо мой удел лежать звездой и не более того. Но опять же мочить голову не хотелось, а потому поплавав совсем немного, присела на бортик и задумалась. Помимо того, что вся жизнь буквально в один день перевернулась вверх тормашками, слишком много непонятного крутилось вокруг меня. Бортнич исчез так, словно и не было. Бабушка с гарнитуром и платьями. Почему она разделила свои наряды? Отчего не отдала все в театр? Зачем оставила мне драгоценности, а не подарила, к примеру, квартиру? Двоюродные братья уже обосновались на новой жилплощади и не имеют проблем. Она же не могла не понимать, что оставит меня один на один со сложностями, с которыми обычный среднестатистический человек вообще никогда не сталкивается? И самый интересный вопрос. Зачем Дубов возился со мной? Чем больше наблюдала, тем отчетливее понимала, что дело не в ожерелье. Сколько у него миллионов долларов на счетах? А он самолично приехал и нашел меня. Кому рассказать — не поверят. К тому же, как раз последнего сделать-то не могла. Проверять свои догадки, идя на такой риск — увольте, кишка тонка. Не приведи господи, ошибаюсь — что тогда?
Ровно в три дня я вышла из комнаты и столкнулась с Дубовым в коридоре. Он окинул меня взглядом. — Надень другую футболку. Ты не должна выглядеть вызывающе, но и не запечатывайся так. — Подумал немного, открыл дверь и кивнул, чтобы вернулась. Подавив раздражение, молча зашла, открыла шкаф: — Выберите ту, которая, по вашему мнению, подойдет. — Проговорила, стараясь не показывать свое недовольство. Он мельком посмотрел, достал первую попавшуюся и протянул. Разумеется, закон подлости вечен. Декольте в предложенной трикотажной блузке было… глубоким. — Отвернитесь. — Переоделась и спросила: — Теперь я не буду травмировать ваш утонченный вкус к одежде? — Сними. — Указал глазами на мою цепочку. — Нет. — Ответила твердо и храбро уставилась в глаза, решив, что второй раз не сдамся. — У тебя пять минут. Я жду в машине. — Развернулся и вышел. Что вам сказать..? Глядя ему в спину, уже не было ни ругательств, ни проклятий. Ненависть очень нехорошее чувство. Разрушающее. Но видит бог, Дубов делал все возможное, чтобы культивировать во мне этунедостойную эмоцию. К горлу мгновенно подступили слезы. Я взяла кольца в ладонь и поцеловала; сняла с шеи и замерла. Спасительное решение озарило светлым лучом. Блин! И почему раньше не подумала об этом?! Полчаса на авто, час в частном самолете, еще полчаса до ресторана на берегу. Не знаю, чего ожидал Кирилл Геннадиевич, но периодически посматривал в мою сторону во время пути. Наверняка не рассчитывал на полное спокойствие и безразличие к происходящему, так как для сравнения, во время поездки в оперу — шла по грани. И он это чувствовал тогда. Решение проблемы лежало на поверхности. Свой тотем былого счастья я попросту засунула в бюстгальтер. Ближе к сердцу. Под левую грудь. И все же за насилие Кирюшеньку следовало наказать. То, как мужчины любуются моим декольте — прекрасно знала и решила воспользоваться этой слабостью. Футболку впереди можно натянуть по-разному. Думаю, объяснять дальше не надо. Удав осознал свою ошибку довольно быстро, уже по дороге в ресторан, расположенный на берегу моря. Вероятно именно поэтому, он предложил мне сесть в угол, а сам расположился рядом, закрывая, таким образом, от снующих мимо посетителей. Не скажу, что я сильно выделялась на фоне остальных полуобнаженных барышень, но видимо его что-то не устраивало. Не знаю. — Сейчас к нам присоединится один человечек. Зовут его Константин Реутов. Слышала о таком? — рассматривая меню, спросил негромко Дубов. — Нет. А должна была? — Он дружен с Бортом. Или делает вид. По сути — не важно. После этой встречи ты сможешь окончательно расслабиться. Тебя больше никто не тронет. Что будешь пить? — спросил без перехода. — Пиво. Светлое. Его взгляд, до этого бегающий по строчкам, остановился. — Рекомендую попробовать «Сангрию». Отлично помогает утолить жажду. — Я вина не пью. — Ну… это пойло сложно вином назвать. — Без разницы. Мне нельзя. — И чуть не укусила себя за язык. Оно ему надо? В ответ на удивленный взгляд, отвернулась, сделав вид, что не заметила. — Давай я лучше коктейль тебе закажу… с белым ромом. — Кирилл Геннадиевич вдруг положил свою руку мне на бедро и провел вдоль, поглаживая. Как не подпрыгнула на месте — не знаю. Секунда, две, три, пять, десять… они тянулись, как ириска прилипшая к зубам, пока я соображала. — А теперь соскреби крохи своего актерского мастерства и делай вид, что тебе приятно. — Проговорил с неприятной ухмылкой. В последующие несколько часов я ужаснулась. Дважды. Первый раз, когда к нам подошла пара. Мужчина, на вид лет пятьдесят, а может и больше с девочкой-нимфеткой. Мысли о ее возрасте мне пришлось отгонять от себя до конца нашей встречи. Даже очередная гнусность из уст Удава пролетела мимо, настолько противно было смотреть на них. Второй раз, когда увидела, как Дубов с ним общался. Ни дать ни взять — старые добрые друзья. Лицемерие чистой воды. Презрительно отзываться о ком-то, а потом так радушно беседовать… Мне стало страшно, потому что вдруг осознала, что какое бы мнение не сложилось об этом человеке — оно все равно окажется ошибочным. С кем я связалась?! И что ему надо от меня на самом деле? Интересно, а после сделки он меня… отпустит? Дрожь прошлась по спине. — Что-то не так? — к моему сожалению, Кирилл это заметил. — Нет, все отлично. — Расплылась в улыбке, придерживая его руку, накрыв своей сверху. Все эти хозяйские поглаживания здорово нервировали. И не только. Несмотря на все доводы рассудка, внутри от его прикосновений появлялось давно забытое томление. Тягучее, сладкое, волнующее. Он лишь усмехнулся на мои жалкие попытки остановить. — Еще коктейль? — Легко поборов сопротивление, продвинулся выше по ноге.
Надежды на то, что Кирилл Геннадиевич немного успокоится и перестанет меня донимать, развеялись, стоило только присесть рядом. Цедя виски со льдом, обнял свободной рукой, прижимая к себе. — Нагулялась? — улыбнулся натянуто, не скрывая недовольства, а потому от вопроса повеяло грубостью. — Соскучился? — поинтересовалась в ответ. И только он мог прочитать в глазах насмешку. К тому же Реутов был занят разговором по телефону. Вместо ответа Дубов приложился губами к моей скуле и сделал еще один небольшой глоток спиртного. Девочка-конфетка от недостатка ума открыто наблюдала за нами. В ее взгляде светилась легкая зависть. Наивная. Она даже представить себе не могла, каким жестким был на самом деле Удав.
Глава 16
За всю дорогу назад мы не сказали друг другу даже пары слов. И я, как бы странно не прозвучало, была признательна ему за это. Молчать с ним казалось куда легче, чем разговаривать. А еще в тот вечер поняла одну вещь. Благодаря своему поведению, Кирилл Геннадиевич, на самом деле оказывал мне… услугу. Он не давал влюбиться в себя. Чего правды скрывать? Очень красивый мужчина внешне. Успешный. Уверенный в себе. Мечта любой одинокой, истосковавшейся женщины сроком от двадцати до пятидесяти пяти. Но стоило ему открыть рот — все меркло. Сарказм, презрение, вечные колкости — и вместо розовых очков глаза застилала мгла. Даже тяга, которую несмотря ни на что, продолжала испытывать, отступала на задний план. Так и балансировала, словно канатоходец, между влечением и отторжением.
Заходя в дом, выдал расписание на следующий день: — Завтрак в семь. Выезжаем в восемь. Будь готова. — Всегда готова. — Отсалютовала, как пионер рукой. Дубов почему-то закашлял, прикрывая кулаком рот. — Ты разве была пионеркой? — Нет, не привлекалась. — Отрицательно покачав головой, пошла в сторону коридора. — Но в одной постановке как-то играла. Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. В комнате первым делом вернула цепочку на шею. Умом я, конечно же, понимала, почему он заставлял ее снимать, но душой продолжала сопротивляться. Что ж, выход на будущее нашла, а потому можно было успокоиться. Жалела лишь о том, что не сообразила раньше. Приняла душ, легла в постель и… расплакалась. Стыд, раскаяние, смятение. Понять меня смогут немногие, и слава богу, на самом деле. Очень давило осознание того, что предаю свою любовь. До появления в моей жизни Удава, казалось режим заморозки включился раз и навсегда. Теперь же пришло время признаться в собственной слабости. Ко всему прочему приплеталась обида и недоумение. Почему мой интерес возник к… не совсем достойному человеку? Не способному ни ответить взаимностью, ни нормально отреагировать, узнай он мой секрет. От этой мысли бросило в жар. Моментально представила его снисходительную и самодовольную… лицо. Страшно представить.
По возвращению на родину, думала, поеду домой. Ошиблась. У Дубова были другие планы. — Переночуешь сегодня у меня. Завтра с утра съездим, посмотрим на гарнитур. — Как? Ключ от сейфа у нотариуса, насколько я знаю. — Удивилась, но уже к концу предложения, сдулась. Ну да. Для людей вроде Кирюшеньки разве это проблема? — Он составит нам компанию. — Ответил с кривой ухмылкой. — А… сколько времени это займет? — поинтересовалась в связи с тем, что после обеда по плану маячили две клиентки. Увидев удивленный взгляд, сказала: — Мне бы желательно к трем часам к себе вернуться. — Значит вернешься. — Выдержав долгую паузу, ответил напряженно. Стало так тошно на душе — передать не могу. Как же я от него устала! Человек вообще существо очень зависимое от собственных привычек. Безумно хотелось вернуться в отлаженный ритм, в свою постель, в размеренные будни и распланированные выходные. Внезапное изменение уклада вызывало дискомфорт, а постоянное присутствие Кирилла Геннадиевича угнетало. Одно дело встретиться и провести вместе пару часов, и совсем другое находиться так долго рядом. Его недовольство ощущала не глядя. Заряжать атмосферу вокруг себя он умел мастерски, непроизвольно вытягивая силы из собеседника и опустошая. Чертов энергетический вампир! От ужина отказалась. Зато наконец-то поговорила с Санькой. — Ты куда пропала и что за секреты вдруг между нами появились? — сходу пошла на абордаж она. — Никуда. Я все там же. — Улыбнулась натянуто, благо мы не по видеосвязи общались. — А по поводу секретов… просто не хотела раньше времени сотрясать воздух. Светке пришлось сказать, потому, что не отстала бы от меня. Эта чума теперь хочет замуж за иностранца. Про сайт знакомств ты ж в курсе уже? Насела — давай вместе, давай вместе. У нее такта иногда ни на грамм. — Так. Ладно. Много текста. Я жду влажных подробностей! — Иди ты! — понимая, что юлить дальше нет возможности, собравшись с духом, выдала: — У меня появился мужчина. — О мой бог. Значит не сплетня. Нель, так это же замечательно! Кто он? Как зовут? — Кирилл. — Пытаясь не задохнуться от накативших чувств, нервно почесала голову. — И-и-и? Сколько ему? Чем занимается? — Не знаю толком. Бизнес какой-то есть… — Арапова, мне из тебя, что ли клещами по слову вытягивать? — наседала Сашка дальше. — Где познакомились? Как?! — Бабушка Аля оставила мне в наследство старинное ожерелье. Он меня нашел и хочет купить его. — Отрапортовала, радостно сворачивая от темы фамилий и прочих уточняющих моментов. — Фотка есть? — вопрос-выстрел в голову. — Нормальной нет. Как сделаю — вышлю. — Пообещала скороговоркой. — Уф-ф-ф..! Неличка, я так рада за тебя! — запела соловьем подружка. — Это очень хорошо, что ты, наконец, сдвинулась с мертвой точки… — Да… с мертвой… — горло стянуло невидимой петлей. — Нет, нет, нет! Я не то хотела сказать! — тут же поняв свою ошибку, затараторила Саша. — Хорошо, что в твоей жизни появился кто-то. Ты как никто заслуживаешь счастья! — Посмотрим. Как у тебя дела? — решила свернуть со скользкой стези. — У меня все нормально. Скучновато здесь, конечно. В общем, все по-старому. Тимурчик растет. Таким забавным становится… — поделилась новостью о сыне Илоны Разумовской. — На родину в ближайшее время не собираешься? — поинтересовалась, задержав дыхание. — В обозримом будущем нет, но если вдруг что-то изменится, я тебе маякну. Мы еще поболтали немного и на том распрощались. После разговора осталось странное послевкусие. Я вроде как сделала то, что должна была, но получалось… наполовину. И с тем же хоть немного продвинулась вперед, так как играть в молчанку дальше не могла.
Утром, во время завтрака, Кирилл Геннадиевич пребывал в не очень хорошем настроении. - Хорошо отдохнула? — процедил в какой-то момент сквозь зубы. — Да. — Ответила озадаченно. — Хорошо, спасибо. Он поднял взгляд на девушку, стоящую недалеко от двери: — Выйди. — Потом посмотрел снова на меня: — Нелли, любовницы не ведут себя подобным образом. — Что? — застыла с недонесенной ко рту вилкой. — В следующий раз, если я зову на прогулку — найди в себе силы и удели хоть несколько минут своего драгоценного времени. У слуг тоже есть глаза и уши. — Вы о чем? — уставилась на него, ничего не понимая. — Где? Когда? Видимо мое искреннее изумление, заставило сделать какие-то свои выводы. — Ты вчера вечером отказалась от прогулки? — Я отказалась от ужина. Больше меня никто ни о чем не спрашивал. Вы ко мне не заходили. С вами… все в порядке? Дубов вытер рот салфеткой. Отбросил ее в сторону и встал. — Иди сюда. — Зачем? — вырвалось непроизвольно. Ох, как же он каменел от этого вопроса. Надо видеть. — Подойди. Ко мне. — Распорядился железным тоном. Делать нечего. Поднялась и обошла стол. Как только приблизилась — была подхвачена за талию и усажена на столешницу. Удав стал рядом, протиснувшись между моих ног и начал расстегивать рубашку. — Что вы… — договорить не смогла. Он закрыл мне рот ладонью. — Сиди тихо. — Приказал в ответ. А потом громко обратился в сторону двери: — Лена! — Видимо она вошла, так как тут же последовал приказ: — Позови Вику. Следующие пять минут в переводе с нервов на количество проживаемых лет, забрало три года, не меньше. Как же меня колотило от такой близости с ним! И успокоиться не хватало никаких внутренних резервов. — Почему ты дрожишь? — спросил на ухо, только усугубляя мое состояние. — Не бойся, Нелли… — Запустил пальцы в волосы и провел вниз по всей длине. Как много в нашей жизни играют запахи. Они могут управлять настроением и поведением человека. Заставлять морщиться или блаженно улыбаться, действовать удушающе или же напомнить о чем-то былом. Аромат, исходящий от Кирилла Геннадиевича вызывал истому и странную натянутость. Сказочный парфюм. И ему он очень подходил. Услышав приближающиеся шаги, Дубов обхватил руками мое лицо и наклонился очень близко, коснувшись кончиком носа моего лба. Сделав вид, что только оторвался от поцелуя, бросил коротко: — Уволена. — Кирилл… Генна…диевич..! — раздался испуганный голос где-то за спиной. — Пошла вон. — Прошипел поверх моей головы, после чего уставился глаза в глаза. Расширенные зрачки. Радужка цвета раскаленного на солнце асфальта. Сердце пропустило несколько ударов. Кровь с ужасом понеслась по всем артериям и венам. То, что он собирался сделать, считала откуда-то извне. — Нет. — Попросила одними губами, и, судя по всему, отрезвила этим обоих. Удав застыл. Прошло несколько томительных секунд, после чего пришел в себя. — Лена, двери! — рявкнул на служанку. Отступил от меня. Я соскочила на пол и неверным шагом отошла к окну. Судорожно схватилась за плечи руками в защитном жесте. Почему остановила его? Не знаю. Испугалась. Прошивка, сотканная за годы одиночества, дала знать неожиданно, но четко. Сашка не раз пыталась убедить пойти к психологу. Но у меня, как в том анекдоте — или свисток сломается, или акула глухая попадется. То времени не находилось, то желания. Понимала умом, что все это отговорки, и с тем же не делала ровным счетом ничего. Человеческая натура такая. Мы очень любим жалеть себя. После случившегося время словно остановилось. Сколько простояла вот так — не помню. Очнулась, когда услышала: — Иди к себе, Нелли. Ушла, глядя под ноги, ощущая сильную слабость во всем теле. Давление? Нервы? Цель стояла одна — добраться к кровати и принять горизонтальное положение. Пролежала полчаса, приходя в себя и думая. Непроизвольное, но очень показательное выступление. Чем больше я его узнавала, тем больше страшилась. И орать, как оказалось очень даже умеет. Сорвался. Чего, спрашивается? Выгнать любовницу из-за такой ерунды? Ведь без особых умственных усилий было понятно кто она. Вернее чем еще занимается, кроме прямых обязанностей в доме. Другого объяснения ее поступку просто не существовало.
Во время дороги Кирилл Геннадиевич по обыкновению молча работал на своем ноутбуке, иногда отвлекаясь на бутылку с водой. В мою сторону не смотрел, как будто и не сидела я рядом. Полное игнорирование. Странно, но именно в тот день его молчание не воспринималось как облегчение. Наоборот. Придавливало. Тяготило. Мучило.
В хранилище мы вошли вчетвером. Служащий банка вместе с нотариусом открыли ячейку каждый своим ключом и положили на стол длинный металлический ящик, после чего банковский работник вышел. Дубов посмотрел на меня, словно призывая к действиям. Внутри находился белый конверт и бархатная коробка.
***
УвидевГлава 17
Гарнитур представлял собой ожерелье, состоящее из ряда небольших изумрудов в тонкой золотой оправе украшенной крохотными бриллиантами соединенный между собой цепочками и серьги в таком же исполнении. В конверте лежал какой-то документ — опись, заверенная нотариально и еще один небольшой конвертик. — Прошу. — Отодвинула украшения в сторону Удава, а сама вопросительно посмотрела на нотариуса: — Можно я вскрою сейчас? Тот нахмурился в ответ, а потом все же утвердительно кивнул. — Распоряжений по этому поводу не было, а потому, принимая во внимание обстоятельства, думаю можно. Что там за обстоятельства — уточнять не стала, не маленькая. Денег ему Дубов отсыпал. Который в тот момент, нацепив безобразные очки, увлеченно и внимательно изучал содержимое бархатного футляра, направив свет от настольной лампы к себе для удобства. И где он ее взял? В маленьком конверте лежали стодолларовые купюры и письмо. Господи. Я думала, такое только в кино бывает, но нет, в жизни обычных людей, оказывается, тоже.
«Здравствуй, моя родная. Очень хочется верить, что к тому времени, когда твои руки раскроют письмо, ты уже выйдешь из тьмы, в которой пребывала долгие годы. В любом случае, впереди у тебя целая жизнь, а она прекрасна. Надо лишь потрудиться увидеть это. К сожалению, я не волшебник и помочь во всем не смогу, но попытаюсь облегчить твою юдоль таким нехитрым способом. Ты умная девочка, и уверена, сможешь правильно распорядиться моим прощальным подарком. И помни — самое главное чаще всего находится рядом, надо лишь внимательно оглядеться. Сумей отличить зерна от плевел и тогда награда будет намного больше. P.S. Нелли, я очень тобой горжусь. P.P.S. Денег, которые прилагаются к письму, должно хватить, чтобы покрыть все непредвиденные расходы. Целую, Аля»
Я перечитала послание раза три или четыре. Последние строки выдавили слезы. Бабушка позаботилась даже о госпошлинах, которые мне предстояло оплатить, чтобы получить наследство. И вообще записка очень меня растрогала. Последние наставления с того света. Немного непонятные, правда, в конце. С одной стороны — все лаконично и просто, а с другой — какое-то странное впечатление складывалось после. Что рядом? Какие зерна?
По дороге назад Удав вдруг изменил своей привычке не обращать в мою сторону никакого внимания и заговорил. — Нелли, ты с Алевтиной Васильевной была близка? Интересный вопрос от постороннего человека. С бабушкой мы дружили, если так можно выразиться. Единственный момент — в последние годы я непроизвольно отдалилась от нее. Из-за Леши. Она всячески старалась выдавить из меня траур. Даже пыталась знакомить (!) с кем-то. А когда была выведена на чистую воду и не дождалась в гости — обиделась. Но то недоразумение произошло несколько лет назад и забылось довольно быстро. В дальнейшем мы, в общем-то, ладили. — Скорее да, чем нет. — Ответила уклончиво. — А что? — Я вот думаю, почему она оставила его именно тебе? — Кого? — Не кого. Что. Гарнитур. Сердце неприятно сжалось. Да уж, с тетей Любой у него не возникло бы таких проблем. Интересно, а из доставшихся ей драгоценностей, неужели ничего не заинтересовало? Спрашивать постеснялась. — Она дарила тебе украшения раньше? — Нет. На свадьбу только… кольцо. Но я думала, что оно с фианитами… надо будет проверить. — Алевтина Васильевна. С фианитами. — Скривился насмешливо и презрительно. — Кирилл Геннадиевич… — выдохнула устало. — Никто из семьи понятия не имел, что Аля помимо картин, часов, шкатулок и прочей… о том, что еще и драгоценности коллекционировала. Она носила украшения, и я понимала, что там не стекляшки… но… что моя бабушка «Корейко» в юбке — никто не подозревал. Удав лишь хмыкнул: — Такое событие и дешевку в подарок? Нелли, ты же вроде не глупая девочка. — А прозвучало так, как будто очень засомневался в моих умственных способностях. На тот момент, если честно, я уже и сама в них сомневалась, только по другому поводу. Как меня угораздило с ним связаться?! Все Бортнич, блин! И где он взялся на мою голову?! Кирюшенька появился как черт из табакерки — в нужное время в нужном месте. А теперь втягивал в непонятные игры «горячо-холодно». Что бы было, если бы поцеловались утром? От этой мысли становилось жарко и дурно. Получил бы еще один повод для издевок? Отвечать на его сарказм не стала. Он вымучил меня до предела за прошедшие дни, и мечталось только об одном — не видеть и не слышать хотя бы какое-то время. Чем дольше — тем лучше. Наверное, мои чаяния услышал кто-то свыше, так как Дубов, наконец, отстал и опять взялся клацать на своем компьютере. Когда машина остановилась у подъезда, повернулся ко мне: — Завтра съездим куда-нибудь, посидим. Будь готова часам к восьми. — Форма одежды парадная? — спросила, открывая дверь. Кирилл Геннадиевич резко наклонился ко мне, заставив непроизвольно отпрянуть назад, и не дал этого сделать, захлопнув ее. Отложил ноутбук. — Нелли, учи правила этикета. — Проговорил раздраженно, после чего вышел, обошел автомобиль и открыл с другой стороны, протягивая руку. — Вызубрю. — Пообещала еле сдерживаясь. Вообще-то благодаря тонированным стеклам мог бы и не провожать. Кто узнает, сидит он внутри или нет? Истинный джентльмен нашелся! Можно подумать, такие как он заботятся подобными моментами. Верилось с трудом. Удав сжал губы, поднимая левый уголок рта в насмешке. Не успев толком прикоснуться к его ладони, тут же освободилась. Противный, надменный, ненавистный — и все эти милые сердцу качества в одном флаконе, так сказать. Чтобы успокоиться, принялась медленно считать до десяти и обратно… Поднимаясь вместе по лестнице, как назло столкнулись с соседкой Катей. Поздоровались. И опять я заметила прохладный взгляд в свою сторону. Что это было? Чтобы понять, необходимо сосредоточиться, но шагающий за мной Дубов не давал этого сделать одним своим присутствием. Неделю
Разговор тогда получился ну о-о-очень странным. Но опять же, из-за шквала внутренних эмоций не могла нормально оценивать происходящее. Задумалась уже будучи дома, благо он уехал к себе, а не остался. К чему пытался меня подвести? Если бы не явная антипатия, которую ощущала и видела собственными глазами, выводы напрашивались удивительные. Вообще после случая в столовой в голове по поводу Дубова кипела и булькала каша вместо мозгов. Догадка невидимкой витала над этим варевом и не давала себя поймать. Слишком много противоречий загадок и непонятностей. Чтобы как-то отвлечься позвала Катю-соседку на чай, но та отказалась, сославшись на плохое самочувствие сына. Зато Светка Мальцева прилетела буквально через полчаса. Ее перло от новостей по поводу сайта знакомств и сказочных перспектив. Показывала мне фотографии и тарахтела без умолку. — Смотри. На меня уже двое откликнулись. Вот этот плюгавенький, хер Вилберт. А это — хер Герхард. — Я читать еще умею. — Буркнула, рассматривая. — Англичане пока тормозят? Одни немцы? — Был один, Руперт. Но я сразу забраковала. Плешь на голове размером с мою задницу. — А как ты с ними общаешься? Ты ж, насколько я помню английский и тот через пень-колоду, со словарем. А тут шпрехать надо… — Переводчицы работают. Это все входит в стоимость. И при знакомстве они тоже помогают. Света фонтанировала без продыху до двенадцати ночи. Мы даже с Сашкой созвонились и поболтали втроем, как раньше. Видеосвязь на удивление была шикарной. Складывалось ощущение, что и она с нами сидит за столом.
Глава 18
К сожалению, моя персона не осталась без внимания. Девчонки прицепились с вопросами. — Отстаньте обе. Я не хочу пока ничего рассказывать. Мы встречаемся. Сегодня были в ресторане. — Так вы что еще не..? — выпучила глаза Светка. — Уже. Не переживай. — Стараясь не сгореть со стыда, прорычала в ответ. И уставилась недовольно на ахнувшую Саню. — Януш! Раззнакомь нас с ней обратно! — Я уже давно не Януш. — Показала мне в ответ язык противная, год как изменившая фамилию Вульф. — И как? Колись, давай! — Что «как»?! — допила глотком чай и бахнула чашкой по столешнице. — Было бы плохо — я не продолжала бы отношений. — Ты фотку нормальную сделала? — не отставала Саша. — Нет. Он не любит фотографироваться. — Приходилось придумывать налету. — Покажи хоть что есть. — Любопытству нашей Светочки не было предела. — Потом. — Чувствуя зыбкую почву, нашла самый лучший способ съехать с темы. — Ты лучше своих херов Саньке покажи. Сашк, прикинь, у нее уже целых два хера из Германии. Жаждут познакомиться. Расчет оказался верным. Разговор переключился в другое русло. И, тем не менее, когда укладывались спать, Мальцева опять пристала с фотографиями. Делать нечего. Разблокировав телефон, нашла постановочное селфи с Дубовым. Меня спасало то, что ее на свадьбе у Сашки не было. Вульфы поженились спонтанно, а она в тот день находилась в командировке. — Ничего так. Очень даже. Жаль, что в анфас. — Прокомментировала, разглядывая. — Спасибо. Теперь могу не переживать. — Ответила с издевкой. — Сколько ему лет? Кто по гороскопу? Меня бросило в пот. Обычные девчачьи вопросы. Почему не подумала узнать эти мелочи? Да потому, что отношения с Удавом были фикцией. И вопросов таких мне не задавали уже… лет восемь. Со времен знакомства с Лешей! — Отстань! Ничего не скажу! Сглазишь. — И без разговоров ушла к себе в спальню. Хорошо выспаться в ту ночь, увы, получилось. Мысли мучили еще долго. Удав не выходил из головы. Отчего-то вдруг накатила жалость к себе самой. Включив ночник, уставилась в потолок. А стоило поцеловать кольца — слезы градом повалили из глаз. «Был бы Лешка рядом — ни за что не дал бы меня в обиду. Никому. Ни Бортничу, ни Дубову, ни самому черту!» — застучало в голове. Наревевшись вдоволь, выпила воды и… побежала за лекарствами. Опять. Мой бич — мигрень. Мельтешащая дуга перед глазами и очень знакомая звенящая тяжесть в голове… начало. Неотвратимое и страшное. После приема таблетки начинается тахикардия, потом отекает горло и дышать становится трудно… Уснула в четыре ночи.
Всю пятницу, превозмогая слабость и опустошение, работала с утра до позднего вечера. А в субботу поехала в «Добролапыч» за город, завернув перед этим к дяде Коле, знакомому, работающему на мясокомбинате. Я всегда покупала у него обрези, кости и субпродукты — посильная лепта для поддержки животных. Сергей-охранник тогда впервые без просьбы вышел из своей машины, и, подхватив у обалдевшего Николая Ивановича тяжеленные сумки, помог донести и поставить в багажник. Приют для животных с таким милым и незатейливым названием основали трое замечательных ребят — Назар, Ира и ее муж Максим. У последнего в пригороде осталось наследство от родственников в виде двора с домом и хозяйственными постройками. Поначалу обходились этим, с годами сумели возвести еще два ангара. Помощь в меру сил и возможностей на самом деле доступна каждому из нас. Просто люди черствые и ленивые по своей натуре. Это не упрек, а констатация факта. Не хочу никого обидеть. Сашка, к примеру, очень добрая и мягкая по характеру, но слишком остро реагирует глядя на бездомных животных. Ревет постоянно, а потому я попросту перестала брать ее с собой. Света — немного равнодушна. Не к друзьям нашим меньшим, а вообще в целом. У нее такая защитная реакция. Катя-соседка — загнанная лошадь. Мать-одиночка. Выгнала изменившего мужа и уже больше года впахивала, пытаясь удержаться на плаву. К чему это я. К тому, что когда мне начинают удивляться, где нахожу силы время и возможности — люблю отвечать: «Главное желание и победить собственную инертность или демонов, что внутри». Сергей припарковался за мной и вышел из автомобиля. Молча подошел и достал пакеты. — Куда? — спросил коротко. Оценив, как легко этот медведь справляется,
Кирилл Геннадиевич набрал меня ровно в три. — Ты где? — И вам добрый день. Буду через пять минут. — Ответила, закатив глаза. Подъезжая к дому, увидела, что меня поджидает одна из домработниц с двумя небольшими подносами на руках. Она поздоровалась и сказала: — Идите за мной, пожалуйста. Я вас проведу. Делать нечего. В чем была в том и отправилась вслед за ней. Обойдя дом, мы вышли на дорожку, уложенную тротуарной плиткой, и направились в сторону зоны отдыха. Недалеко располагались какие-то строения, как потом смогла догадаться — джентльменский набор — баня, бильярд, номера для… уединения. Пока мы шли, не выдержала: — Людмила? Давайте я вам помогу. — И без лишних расшаркиваний взяла один из подносов. Ну, легче же так, чем уподобляться жонглеру на ходу. — Нет, нет, что вы! — складывалось ощущение, что отобрала у нее золотой слиток. — Да прекратите вы. — Отмахнулась. — Меня могут оштрафовать. — Призналась негромко. Я застыла, а потом молча отдала. Да уж. Так остро почувствовать классовую разницу мне еще не приходилось. Отвратительное чувство. Впереди нас ждала огромная беседка, размером, наверное, как моя квартира. В углу за мангалом следил специальный человек.
Глава 19
За весь вечер случился, пожалуй, один-единственный интересный момент. После беседки все переместились в бильярдную. Мужчины играли, девушки болтали. — А как вы познакомились? — спросила Вероника, потягивая брют. — В ресторане. — Ответила, не задумываясь. Кирилл Геннадиевич в этот момент оказался недалеко от нас. Притормозил и посмотрел прямо, прищурившись. В этот момент пришло озарение. Тогда. На кухне. Он спрашивал.
Провожая последних гостей, стояли вдвоем на крыльце, как и подобает — обнявшись. Я его за талию, он меня за плечи. Но стоило машине с Андреем Витальевичем скрыться из виду, тут же вывернулась, освобождаясь. Удав криво усмехнулся, и, вероятно хотел сказать что-то колкое, но я опередила. — Кирилл Геннадиевич, у меня к вам несколько вопросов… личного характера. Можно? — Ну, давай. — В ответ глаза засветились удивлением и весельем. Блин. Мне и без этого было неловко, но в интернете многих данных не нашла. — С-сколько вам лет? — спросила, смущаясь и запинаясь. — Сорок два. — Уже не скрывая усмешки, уставился выжидающе.
Утром встретилась с Сергеем на стоянке. Он пил кофе, подпирая машину. Поздоровалась и оповестила: — План такой. Сейчас мы заедем ко мне, потом на блошиный рынок, там пошатаемся с часик, а после в парк Славы. Но… если можно, не ходи за мной по пятам… ну, или чтобы… чтобы… — Да понял я, понял. — Хмыкнул в ответ. И на том спасибо. Отъезжая, увидела в зеркало заднего вида Дубова с Дарком. Выдохнув с облегчением, порадовалась, что не столкнулась с ним. С его овчаркой, кстати, у нас возникла взаимная симпатия. Пес обнюхивал меня весь вечер накануне, пока мы в беседке сидели. Рваные джинсы по ходу впечатлили его не меньше Удава. Только, как я подозревала, по совсем другой причине. Помогая в «Добролапыче» — всегда наряжалась в комбинезон из плотной ткани, но видимо не уследила за хозяйской собакой. У Кристи была течка и ее держали взаперти. А когда я переодевалась назад, она крутилась рядом, и, судя по всему, оставила свой привлекающий для кобелей запах на левой штанине. Дарк поскуливал переходя на ультразвук когда нюхал, удивляя окружающих и с радостью подставлял свою башку, чтобы я его погладила.
Бездомных людей мы кормили немного в стороне от главного входа в парк. Так же выдавали пайки, одежду, обувь. Ребята вытащили посылки из моей машины, а меня в тот день поставили раздавать яблоки. В общем-то ничего необычного. Процесс отлажен, основную массу приходящих знала не только в лицо, но и по именам. История у каждого своя. Правдивая или нет — не суть важно. Если человек остался за бортом жизни — тому есть причина. Я не буду поднимать избитую тему о сострадании к ближнему. Думаю, оно присуще практически каждому человеку. Скажем так — это мой выбор. Не сидеть в выходной перед телевизором, а помочь. Пока Лешка был со мной — мы приезжали вместе. А потом пили чай из пластиковых стаканчиков, сидя на одной из лавок и кушали бутерброды с печеньем. Такое обыденное тогда, а нынче в воспоминаниях — острое счастье. Привычная невидимая удавка на горле, жгучий спазм в груди слева и понимание, что больше никогда не посижу вот так с ним… не посмеюсь над шутками, не буду согрета ласковым взглядом, не почувствую прикосновений его губ… Уже пять лет, сразу после окончания, сворачивалась и ехала домой. В парке больше не обедала. Опять же — зацикленность на прошлом. Сделать это — означало разрушить запечатленную картинку в голове. Направляясь к машине, столкнулась с Сергеем. — Кирилл Геннадиевич просит тебя подойти. — Указал кивком на один из ресторанов, расположенный сразу через дорогу, у входа которого околачивался Сеня, явно ожидая меня. Капец. Ноги почему-то стали ватными. Что-то случилось? Зачем Дубов приехал? Сколько времени наблюдал за мной? Хорошие вопросы. Поздоровавшись с водителем/телохранителем/помощником Дубова, проследовала за ним внутрь ну очень не дешевого заведения, мысленно радуясь, что заскочила с утра домой, чтобы переодеться. На мне теперь были классические черные джинсы, а вместо кед — ботинки. Увидев меня, Удав поднялся и сделал шаг навстречу. Приобнял и приложился губами к скуле. Я замерла, но вовремя включилась в игру. — Добрый день. — Приклеив улыбку, присела напротив. — Нелли, кому больше надо чтобы тебя считали моей любовницей? Мне или тебе? — протягивая меню, спросил спокойным тоном. — Мне. — Вынуждена была признать, не понимая, что происходит. — Ты ночуешь в гостевой комнате, но это полбеды. А по утрам сбегаешь не попрощавшись. Как считаешь, какое мнение складывается у челяди? Он так и сказал!!! Челяди! Возмущение неприятно дернулось в груди. — Не знаю. — Ответила, понимая, что Кирилл прав. — Просто… не думала об этом… — Что ж, подумай. — Посоветовал, не скрывая больше раздражение. — И делай это почаще, прежде чем принимать какие-либо решения. Чувствуя себя нашкодившим котенком, окончательно сникла. Не всем дана такая предусмотрительность. Будь по настоящему влюблена — вела бы себя совершенно иначе. С Алешей мне не хотелось расставаться ни на секунду. От Удава же бежала в целях самозащиты, не отдавая себе отчет, а действуя инстинктивно.
Глава 20
Во время обеда, прервав молчанку, Кирилл Геннадиевич вдруг поинтересовался: — Нелли, а что заставляет тебя делать это? — и указал в сторону окна, на парк. — Ничто. — Пожала плечами. — Комплекс матери Терезы? Или нравится поднимать таким образом собственную самооценку? — Ни то и ни другое. — Поморщившись от очередной грубости, вздохнула. — У каждого из нас свой уровень внутреннего равнодушия. Чем он выше — тем человек черствее. А еще есть такое понятие, как сочувствие. Но вам, видимо, это слово вообще не знакомо. — Не удержавшись, цапнула его в ответ. Дубов сощурился, презрительно усмехаясь и принимая вызов. — И чем же, по-твоему, заслуживают сочувствия люди, добровольно опустившиеся на самый низкий уровень существования? — Вы же не знаете их судеб. Клеймить легко, особо не вникая. — Такой способ жизни — это сознательный выбор. Не работать, не напрягаться, не брать ответственность. И заиметь личное пространство в радиусе трех метров вокруг себя. Обычному человеку такого счастья не добиться никакими стараниями. — Увидев мой удивленный взгляд, пояснил: — Бомжу никто не наступит на ногу и не толкнет случайно. Разве нет? — Можно подумать вам часто наступают на ноги. — Сказала, сама не понимая зачем. Вырвалось. — Нет. — Одарил еще одной кривой усмешкой. — Но я заработал себе этот комфорт сам. — Судьба иногда преподносит жестокие сюрпризы. Нельзя зарекаться. Оказаться на улице, без документов и средств к существованию может любой из нас. — Даже при самых плохих раскладах выход есть всегда. К примеру, кто мешает уехать за пару сотен километров от города куда-нибудь в деревню? Там сотни, тысячи пустующих домов. Поговорить, объяснить ситуацию, попроситься, чтобы разрешили жить и работать? Даже если остался без копейки денег. Соседи помогут на первых порах. Потом отдашь с урожая. Но во всем этом есть одно, но важное условие. Необходимо трудиться. Прикладывать усилия. А зачем? Если два раза в неделю, самаритянки вроде тебя накормят кашей с мясом, фруктами по сезону еще и сладостей дадут. Я смотрела на Дубова и не знала, что ответить, чувствуя, как в незыблемом фундаменте собственных убеждений образовалась трещина. Зачем он это делал? — По-вашему помогать ближнему — сизифов труд? — Нет, конечно же. Но анализировать, кому помогаешь — было бы неплохо. — Он взял меню и спросил, практически без перехода: — Десерт? — Спасибо, не хочу. — Пытаясь побороть легкий транс, очень хотелось сказать что-нибудь в свою защиту, но, как назло, ничего умного в голову не приходило. Не знаю, чего хотел добиться тем разговором Дубов, но зерно сомнения сумел посеять мастерски. Я не перестала помогать волонтерам из «Милосердие рядом», но уже через неделю, раздавая пайки, понимала, что делаю это скорее на автомате, чем от души. Больше не было прежней уверенности в верности своих действий… Следующие две недели прошли в таком же дурном режиме. Удав дергал меня, когда вздумается, продолжая развлекаться на свой извращенный манер. Не поверите, но я даже стала привыкать к вечным колкостям в свою сторону. А еще нашла в себе силы периодически огрызаться. И что интересно, это забавляло его еще сильнее. Ну да. Кто еще мог бы позволить по отношению к нему такие вольности? И с тем же выгребала потом довольно часто. Первая серьезная встряска произошла в первой половине ноября. Я поехала к своему бывшему однокласснику, чтобы… пополнить запасы травки, так как понимала, что без нее не выкручусь. И даже если обходилась без нее иногда месяцами, рано или поздно наступал час икс. Мы поболтали с ним, попили чаю. В итоге пробыла там с полчаса. Это оказалось главной ошибкой. А когда вернулась домой, едва переступив порог своей квартиры, поняла, что в гости пожаловал Кирилл Геннадиевич. Это было странно, так как он обычно приезжал иногда на ночь. Среди бела дня — впервые. — Здравствуйте. — Протянула удивленно, и как-то сразу чувствуя напряженную атмосферу. То самое затишье перед бурей. — Здравствуй, Нелли. — Ответил спокойно. — Присядь. — Что-то случилось? — нащупывая стул, попыталась совладать с накатившим страхом. — Не знаю. Сейчас ты сама расскажешь, случилось или нет. — Расскажу? — еще ничего не понимая, округлила глаза. — Где ты была? — В… гостях. А что? — У кого в гостях ты была? — спросил монотонно, как бы разжевывая свой предыдущий вопрос. — У… одноклассника… — И что вы делали? — голос Кирилла начинал потихоньку тяжелеть. — Чай… пили. Болтали… — И вот тут меня прошиб пот. Ну, все. Столько времени терпеть издевательства и потерять свою защиту от Бортнича за несколько минут. Где мои мозги, а?! — То есть ты съездила на другой конец города, чтобы попить чаю. Я все правильно понял? — уточнил, продолжая сверлить взглядом. У меня пересохло горло. Запершило. Руки задрожали. Я действительно очень сглупила. Сергей-охранник продолжал везде следовать за мной, несмотря на то, что вначале Дубов сказал «на недельку». Спрашивать что изменилось, почему-то не стала. Ну присматривает и ладно. Плюс помогал, когда была на то необходимость. За прошедшие недели его постоянное присутствие где-то рядом стало восприниматься как должное. О том, что он отчитывается перед Удавом, как-то не подумала даже. Вернее не так. Умом понимала, но… расслабилась. Да и кто мог предположить, что меня прижмут к стенке из-за такой ерунды? Мало ли куда и по каким делам мне надо? Молчание давило и плющило. Слова застряли где-то по пути. Язык не подавал признаков жизни. Одним словом — полный швах. Кирилл просто смотрел. Резал ужасными тяжелыми бездушными глазами. — Нелли, о чем мы договаривались в самом начале? — Я ничего не нарушила. Женя… просто давний знакомый. Между нами нет ничего… такого. Дубов опять замолчал. Где витали его мысли — одному богу известно. А мне хотелось выброситься из окна. - Ты помнишь наш разговор, когда я просил думать прежде, чем делать что-нибудь? — Помню. — По спине прошла еще одна жаркая волна. — Кирилл Геннадиевич, все условия я выполняю. Ни с кем не встречаюсь, интервью не даю и не комментирую — Сергей может подтвердить, он сам от меня пару раз отгонял журналисток. Нигде не… — Зачем ты ездила к нему? — перебил, недослушав. Тихий бесстрастный голос просто убивал. Пришло время последней молитвы. Как же мне было страшно! — Это… все не так… мы не… ну, еще в школе была симпатия, но это в детстве… — Что ответить попросту не знала, и с тем же правду сказать боялась. Тупик. Удав выждал еще несколько минут и встал. Молча вышел, неспешно направляясь к выходу. Каждый шаг — удар наотмашь. Вздрагивала в такт, сжимаясь одновременно. — Подождите! — словно прыжок в прорубь. Поднялась и расстегнула куртку, достала из внутреннего кармана небольшой пакетик. А что оставалось? Подождать, пока на пороге опять нарисуется Халк? Нагнала Дубова в коридоре. Он чуть развернулся, уже взявшись за дверную ручку. — Вот. К Женьке я ездила за этим. О том какая будет реакция — не задумывалась, действуя спонтанно. Непредсказуемость Кирилла по этой части всегда поражала. Сколько бы предположений вы не строили, в итоге ошибетесь. Посмотрев на мое признание, лежащее на ладони, подхватил двумя пальцами, разглядывая. — Ух ты. — Улыбнулся плотоядно и двинулся назад, напирая и заставляя непроизвольно отступать. — У нашей благочестивой Нелли имеется маленький грязный секретик? Так вот откуда такие познания уголовного кодекса касательно триста седьмой статьи. — Это… не совсем то, о чем вы… — Конечно, нет. — Согласился, вкрадчивым тоном, не дав объяснить и продолжая наступать до тех пор, пока не прижал меня к стенке. — Давай подскажу. Решила погонять моль в шкафу? — Кирилл Генна… — Тс-с-с… — положил указательный палец мне на губы. — А ты умеешь… удивлять… монашка, с красными стрингами под юбкой. — Наклонился, нависая. — Скажи, у тебя же есть еще… секреты? — Проговорил прямо в губы, едва не касаясь. — Да? Что творилось в меня внутри к тому моменту, даже не знаю, как описать. Я не дрожала, нет. Меня трясло. От чего больше? От страха или… История умалчивает. Разобраться в общем сумбуре не могла и не хотела. Пряталась, словно улитка в раковину. — Отойдите. — Попросила сдавленно, упираясь ему в грудь руками. Приступ удушья появился в один миг, сдавливая и заставляя сопротивляться. Освободиться, вывернуться, сбежать! Коридор превратился в лобное место! Уже второй раз в нем происходило между нами непонятно что! Он отстранился. — Чтобы я. Этого. Больше. Никогда. Не видел. — Сминая в кулаке мою заначку, проговорил, чеканя слова. После чего развернулся и ушел. А я обессиленно сползла вниз по стене…
Еще через две недели случилось то, чего в душе опасалась больше всего. Сашка вместе со своим мужем Марком прилетели домой на несколько дней… Честно сказать, не знаю, на что надеялась. С другой стороны, ведь нет правила знакомить любовника с подружками. Это вовсе не обязательно. К примеру, с Марком Яновичем мы впервые увидели друг друга наверное через полгода, после того как они начали встречаться. В любом случае, то, как Саня узнала всю правду до конца, не предполагалось и в самом дурном сне. Вульфы прилетели в среду, а в воскресенье должны были уже возвращаться назад, в Литву. Мы договорились встретиться в пятницу. Светка даже всеми правдами и неправдами перенесла очередную командировку… В четверг несколько раз созванивались, но наболтаться от души по телефону толком не могли. Разговоры приходилось поддавать цензуре. Все дело в том, что ее муж имел некоторые… странности. Он хотел всецело контролировать жену, быть в курсе всего, что с ней происходит. И в связи с этим — прослушивал и следил за всеми ее перемещениями. Да, звучит дико. Для меня такое вообще неприемлемо. Но. Кто я такая, чтобы лезть в чужие отношения? Главное, что Сашка была с ним счастлива. Так вот. Во время одного из таких перезвонов, она пожаловалась, что Марк вечером тянет ее на какую-то тусовку, а она лучше бы со мной лишний раз повидалась. Поныла и забыли. У меня с утра до вечера тот день был расписан. Разговаривала с подружкой в перерывах между работой. И, наверное, в связи с этим информация просвистела мимо ушей. Дубов объявился после обеда: — Освободи сегодняшний вечер. Жду тебя к шести. Вообще он, как правило, сообщал о встречах заблаговременно. В груди нехорошо закипело негодование. Одно дело, переносить процедуры предупреждая людей за день или два, и совсем другое — вот так, за несколько часов до предполагаемого сеанса. — Здравствуйте, Кирилл Геннадиевич. — Набирая воздух, попыталась не показать свою злость. — Скажите, пожалуйста, у вас есть хоть толика уважения к чужой жизни? — рассказывать ему о том, как я жонглирую клиентами, не имело смысла, но и промолчать не смогла. — Ты чем-то сильно занята? — поинтересовался холодным тоном. — Нет, нет, что вы! — Ответила с сарказмом. — Сижу и жду вашего звонка с самого утра. — И что мешало самой позвонить или приехать? — вдруг спросил, ставя в тупик. Ведь понимал, что иронизирую. — Скромность. — Ответила после заминки. — А так же понимание того, что у вас есть свои запланированные дела. — Скромность — середина между бесстыдством и стеснительностью. Такое определение дал Аристотель. Это замечательное качество, Нелли, но не всегда. — Сделал небольшую паузу и добавил: — Не опаздывай. Услышав короткие гудки, беспомощно застонала. Прошло два месяца, а ощущения, словно лет десять, минимум. Еще один и станет легче. Удав говорил, что к новому году количество наших встреч можно будет сократить. Я, для окружающих, перейду в ранг уже чуть надоевшей любовницы. Отлично! В ералаше собственных чувств собиралась разбираться потом, когда все закончится, а пока лишний раз благодарила вселенную за его отвратительный характер. Здорово отрезвлял.
Глава 21
Мое предчувствие молчало вплоть до самой катастрофы. И когда приехала к Дубову, и когда наряжалась, и когда удивилась нескромным украшениям, которые он надел на меня, и даже когда вошла в холл одного из самых дорогих клубов города с ним под руку. Куда мы едем и зачем — не спрашивала. Никогда. Кирилл Геннадиевич или сам говорил, или узнавала уже по факту. Знаете, в честь чего богатые люди устраивают вечеринки? Меня, не отслеживающей никогда светскую жизнь, поводы иногда умиляли и приводили… как бы так, потактичнее… в замешательство. Дни рождения, крестины детей, годовщины основания модных глянцевых журналов, выход в свет новых музыкальных альбомов — это всем понятно и в принципе, привычно. А как вам празднование в честь будущего первенца? Или начала сотрудничества знаменитого бренда и креативного дизайнера? Стартует новаторская технология в производстве? Чем не повод? Вечные гала-сборища по причине окончания сезонов, допремьерного показа фильмов, запуска новых телепроектов… Мрак. Для не тусовочного человека — полный каюк. Нет, Кирилл Геннадиевич не возил меня по всем этим мероприятиям. Посещал подобные пиршества выборочно, и, как я могла понять, только те, которые считал необходимыми. В тот вечер мы приехали на празднество в честь рождения дочери какого-то банкира. Ребенок только появился на свет, а куча незнакомых людей ликовали и веселились, радуясь возможности блеснуть на публике своим достатком. Мои функции сводились к простому присутствию рядом с. Приклеенная улыбка, прямая осанка, наигранно-приветливый взгляд. Сверкающие александриты и бриллианты. Туфли на шпильке, клатч в руке, равный стоимости однокомнатной квартиры в спальном районе. Я не могла там быть. Словно случилось искривление пространства и меня каким-то образом затянуло в параллельную реальность. И лишь понимание того, что сюрреализм в который попала, явление временное и скоро закончится, помогало мириться с действительностью. Что ж, вкратце антураж обрисовала. А теперь
Мне пришлось очень и очень непросто. Я бы даже сказала, что прошлась в тот вечер на грани фола. Одно дело изображать любовницу богатого человека перед чужими людьми и совсем другое — перед тем, кто тебе дорог. Успокоить собственную совесть могла лишь тем, что рассказывая, не врала на все сто процентов, а не договаривала всей правды. — Так. Жду подробностей! Нифига себе… Кирилл! Это настоящие? — Сашка уставилась на ожерелье, сверкающее под искусственным освещением. — Не знаю, думаю, да. Саш, я собиралась завтра тебе обо всем подробно. Но оно, может и хорошо, что так вышло. При Светке не стала бы много говорить. — Как у вас все завязалось? Год назад, что ли не смогли друг друга рассмотреть как следует? — она хитро прищурилась. — Как вообще? Серьезно все? Что думаешь? Вполне ожидаемые вопросы. Меня же каждый из них крошил изнутри. Полуправда — это ложь или нет? Одним словом, выложила ей уже давно подготовленную сокращенную версию происходящего, закончив примерно такими словами: — Я вначале ничего не говорила, потому, что и сама до конца не была уверена, получится ли у меня… что-то. А весь этот антураж… — провела рукой вдоль тела и грустно усмехнулась. — Кирилл человек определенного статуса. Саня радостно кивала в ответ, заставляя мое сердце горько сжиматься. Она желала счастья. Верила. Мне. Другу. Сестре. Иуде.
Оказавшись в машине, впервые не стала стесняться. Закрыла лицо руками, упираясь локтями в ноги. Как же жгло внутри. Был ли наш приезд на тот банкет случайным совпадением? После диалога с Сашкой это уже не имело никакого значения. То, чего боялась, не хотела и надеялась избежать — случилось. Дубов молчал всю дорогу, откинув голову назад. Заговорил, когда помогал снять украшения: — Стоит ли так убиваться из-за собственной ошибки, Нелли? — вопрос прошелестел легким дыханием по затылку. — Ошибки? — о чем он говорит, и не поняла сразу. — Ты должна была рассказать все своей подружке еще в самом начале. Но не сделала этого. Почему? — Я надеялась, что… что не придется… повстречались-расстались… обычное дело. — Ты не предполагала, что слух рано или поздно мог дойти до Вульфа? Было бы лучше, чтобы она сама тебе позвонила с вопросами? — Не знаю. — Съежилась, признавая его правоту. Осознавать свою глупость — малоприятная вещь. Изнывая от мук совести, успешно закрывала глаза на первопричину случившегося. Ведь сама была виновата, приняв позу страуса засунувшего голову в песок. — Подумай лучше об этом, вместо того, чтобы изводить себя, по сути, из-за пустяка. — Вы не понимаете. Я никогда ей не врала. — Ответила, снимая и протягивая кольцо. — Нет, Нелли, не только по этой причине тебя сейчас так выкручивает. — Дернув уголком губ в усмешке, чуть сощурил глаза. — Все намного проще. После его слов мне вдруг стало холодно. Пальцы на руках буквально окоченели. Безотчетный страх. Откуда? Почему? В голове появилась очень знакомая тяжесть. Предвестник мигрени. А значит впереди в лучшем случае час удушья и жуткой тахикардии. Судорожно сглотнув, спаслась бегством. — Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич.
Глава 22
О чем он хотел сказать тогда? Догадывалась и боялась услышать. В любом случае, пришлось признать: несмотря на наши натянутые диалоги, вечные колкости и жесткость с его стороны — между нами происходило что-то, устанавливалась определенная связь — тонкая материя, которую объяснить и увидеть невозможно, но ощущаешь фибрами души. Не успела воспрянуть духом — и тут же последовал крах. Ровно на следующий вечер я узнала о Дубове то, о чем не говорилось нигде. Разумеется, это не было сверх секретом, но обычные люди, коих большинство, не обременялись подобной информацией. О том, что меня ждут неприятные новости, поняла по Сашкиным глазам. Слишком много лет длилась наша дружба, а потому подобные вещи считывались сразу. — Нель, я даже не знаю, как сказать… меня Марк вчера просто убил. Знаешь, что он спросил после нашей встречи? — пользуясь моментом, пока Света отвлеклась на телефонный звонок, спросила, понизив тон голоса. — Что? — ответила напряженно, предчувствуя плохие новости. — Понимаешь ли ты, с кем связалась? — И с кем же? — Горло почему-то пересохло. — Ты в курсе, чем занимается твой Кирилл? — Саня нервничала. Она не хотела разрушать мое счастье. — Напрямую не спрашивала. Читала про мрамор, песчаные карьеры… еще что-то, уже не помню. — Нель… — подружка закусила верхнюю губу. — Весь нелегальный игровой бизнес в нашем городе — это Дубов. — Что..!? — выдохнула, чувствуя, как меняюсь в лице. — Я не знаю, насколько всего этого стоит опасаться, но… ты… как бы… поаккуратнее будь… — Глядя глазами побитой собаки, прошептала она в ответ. Честно, даже если бы где-то рядом упал метеорит, меня, наверное, так не подкосило, как после услышанного. И дело было вовсе не в моем негативном отношении к казино и автоматам по выманиванию денег. Я. Заключила. Устное. Соглашение. С. Человеком. Вне. Закона. То, что почувствовала, уже не было страхом. Ужас — так будет вернее. Вишенку на торте хотите? В тот момент, помимо шока, просквозило окончательное убеждение: Дубову что-то надо. И это не гарнитур. — Солнышко, не расстраивайся так. — Сашка сидела явно огорченная. — Просто… не могла тебе не сказать. Почему-то была уверена, что ты не в курсе. Ее предположение соответствовало действительности на все сто процентов. Если бы знала — ни за что на свете не связалась бы с Удавом. Помимо морального аспекта, мой негатив к такому виду предпринимательской деятельности сформировался давно. Троюродная сестра, Рита, осталась одна с годовалым ребенком на руках, благодаря наличию тогда еще легальных салонов. Ее муж, Илья, оказался игроманом. А подобный азарт и семья — вещи не совместимые. — Как видишь — не ошиблась. — Улыбнулась натянуто, но с благодарностью. — Спасибо, что сказала. Не переживай так. Что мне может угрожать? О его делах я вообще ничего не знаю. За мной постоянно следует охрана… — увидев испуг на лице Сани, прикусила язык. Зря ляпнула. — Тихо. Не кипишуй. Кирилл не даст меня в обиду. — Нелюсь, ты только пойми меня правильно… но… может… — Договорить она не успела. Света закончила разговор и подошла к нам, радостно улыбаясь. — Так девочки. Держите за меня кулачки. На следующей неделе приезжает хер Герхард из Кельна. Будем знакомиться.
Вернувшись поздно домой, отправилась первым делом в спальню. Взяла фотографию мужа. Поцеловала ее. Погладила пальцами его губы. — Лешенька, защити меня… а лучше забери к себе. — Застонала вслух. — Я столько времени прошу тебя об этом. — Слезы покатились по щекам. — Родной мой. Ну, пожалуйста… услышь… кому мне помолиться? Куда закричать? Шестой год умоляю… Лешк! Не могу больше! Как ты мог меня оставить?! Как… ты… мог..! Он улыбался мне в ответ. Уже пять с лишним лет не отвечал, а только радостно улыбался. Застывший миг из жизни. Кто мог подумать, что этот снимок будет изуродован черной полоской в углу?! Где справедливость?! Почему это случилось с нами?! Наревевшись до икоты, отправилась на кухню догоняться коньяком. Да, пить в одиночку — первый признак алкоголизма. Но, знаете, мне уже было совершенно все равно. Ценность жизни нивелировалась из-за боли.
Весь следующий день думала о Дубове. О своем поведении. Морщилась, замирала, ужасалась — вспоминая, как огрызалась иногда. Его усмешки в ответ — изумленная веселость. Пришло понимание собственной беспечности по незнанию. Играла фактически со змеей с завязанными глазами. Он же, словно учуял что-то, несмотря на расстояние. Не знаю. Заявился вечером. — Здравствуй, Нелли. — Поздоровался, протягивая какую-то коробку. — Здравствуйте. — Взяла машинально и отступила в сторону, пропуская внутрь. — Это к чаю. — Объяснил, снимая пальто. — Спасибо. — Ответила, но с места не сдвинулась. Ощущение страха, находясь рядом с этим мужчиной всегда покалывало. Это было предчувствие. Просто не понимала природу его происхождения. Теперь же оно трансформировалось. Стало иным. — Что-то случилось? — уставился на меня. — Нет. — Очнувшись, отправилась в кухню. Он появился следом минут через пять. Уселся за стол. — Покормишь? Минимум раз в неделю он у меня ужинал. Что это был за странный фетиш — долгое время оставалось загадкой. И, тем не менее, каждый раз удивлялась. — Я не готовила сегодня. Есть куриный суп… если хотите. Могу гренок к нему нажарить. — Пребывая в прострации, все же смогла сконцентрироваться. — Давай. — Ответил уже привычным словом. Обычно он переписывался с кем-то, или общался по телефону, лишь изредка поглядывая в мою сторону. В тот вечер молча наблюдал, не скрываясь. — Отмени свою клиентуру с первого декабря на неделю. А лучше дней на десять. Памятуя о его реакции, вопрос «зачем?» был пойман еще в горле. Раньше обязательно бы спросила, но не теперь. И все же в связи с таким распоряжением мне предстоял бой. — Может… поделитесь планами? — спросила осторожно. - Съездим в отпуск. — Усмехнулся. Да уж. Как будто ему надо было отпрашиваться у кого-то или заявление писать. — Третьего декабря мне надо быть здесь. — Сообщила, собравшись с силами. — Ты плохо расслышала? Отмени свои дела. — Нет. — Ощущая волну раздражения спиной, сама себе напоминала камикадзе. — Не отменю. — Повернулась, напоровшись на жесткий взгляд. — У моего мужа третьего числа день рождения. И я пойду к нему. — Проведаешь его позже. — Нет. Дубов смотрел таким взглядом, что казалось, в стене за мной появятся трещины. Паника заколола иголкой в груди. Как там, у Горького в «Песне о Соколе»? Безумству храбрых поем мы славу, безумству храбрых поем мы песню? Птичка в итоге плохо кончила. — Нелли… — прозвучало слишком спокойно и ласково. Выражение глаз как у зверя перед атакой. Безразличная заинтересованность приняла хищный окрас. Между лопатками зашевелился мандраж. Как же я его боялась! — Кирилл Геннадиевич, в вас есть хоть капля человечности? — голос начал срываться, соскальзывая на хрипы. Секунда, вторая, третья…десятая. И вдруг что-то изменилось. Он словно держал меня за горло невидимой рукой, а потом отпустил. — У тебя хлеб сейчас сгорит. — Сказал, поднимаясь. Я резко дернулась к плите, снимая сковородку. Уменьшила огонь, а когда повернулась, услышала удаляющиеся шаги и хлопок входной двери. Сердце сильно сжалось в такт этому звуку. Знаете, что он принес тогда с собой? Зефир. И судя по вкусу, упаковке, внешнему виду — сделаны сладости были на заказ.
Удав исчез на шесть дней, оставив в полном смятении и непонимании происходящего. Открестился? Бросил на съедение Бортничу? Хотел, чтобы прочувствовала каково это, остаться без его покровительства? Голова шла кругом. Сергей-охранник исчез. А я боялась выйти из дома… То, что так будет — предвидела, когда пошла на конфронтацию. Понимала, что играю с огнем. Но другого способа разорвать связь с ним попросту не придумала. А продолжать в том же духе, означало еще больше увязнуть в непонятном и устрашающем болоте. Как потом оказалось, Сережу заменил Валентин, парень, гораздо скромнее в размерах, который умел становиться невидимым, тенью присутствуя за спиной. Первое декабря провела, вздрагивая ежесекундно. Очень боялась, что Дубов приедет и заберет меня, не спрашивая. Тем более что наступил своего рода переломный момент. За два с лишним месяца мы виделись не реже раза в три дня. Не приехал. Не позвонил. Ничего не написал. Третьего, собираясь на кладбище, поймала себя на мысли что успокоилась. Внутри — полный штиль. Вероятно, организм просто устал пребывать пусть и в легком, но постоянном напряжении. Сережа Сазонов, Коля Платов и Родион Илюшин (позывные Сизый, Плата и Родя) — мы встречались, как уже говорила два раза в году. Еще иногда приезжали Саша Жила и Женя Романюк. Но у них не всегда получалось, так как продолжали работать по найму. И с тем же, даже если отпуск не попадал на нужную дату — заходили к Лешке. Я приехала раньше, чтобы прибрать могилку. Выгребла остатки жухлой травы, воткнула пару искусственных букетов. Выплакалась как следует, поздравляя… накрыла на стол. Рассказывать по большому счету нечего. Ребята прибыли, как и договаривались — к часу дня. А Дубов появился в полвторого. Ага. Двумя машинами. Впервые увидела его за рулем. Вы представляете реакцию сослуживцев Алеши, когда возле наших авто припарковался вначале Mercedes-Maybach, а следом Toyota Land Cruiser? Моя челюсть уехала вниз и не хотела возвращаться на место. В висках тарабанила кровь, а тело превратилось в соляной столб минут на пять. Кошмар вернулся. Наивная дурочка. Думала так просто выслизнуть? — Это кто? — Родя сощурился, сканируя неожиданных гостей, словно мог видеть сквозь тонированные стекла. Он спрашивал не лично у меня, а лишь озвучил всеобщий вопрос. — Сизый, глянь. — Не надо! Эт-то… ко мне… за мной. — Объяснила, запинаясь и ежась. Зачем Удав пожаловал? Почему не дождался вечера? Но самым неприятным оказался не приезд Кирилла Геннадиевича, как ни странно. Больше всего давили и плющили взгляды знакомых. Что-то было в них… мутное. Такое же, как у Кати-соседки, когда она впервые увидела Дубова. Осуждение? Разочарование во мне? Разрушила ненароком идеал вечно скорбящей? Не знаю. В ответ на это ощущала укоры совести и злость одновременно. Ну, судите меня. Давайте. Вы же наделили себя таким правом! Кирилл выждал полчаса и вышел из машины. Обошел ее. Стал, опираясь о капот и сложив руки на груди. Эдакий безмолвный посыл. Подгонял. Какого рожна, спрашивается? Мне никто времени не отмерял! И, тем не менее, несмотря на душевный бунт и прочие фонтанирующие чувства, этот человек умел руководить мной даже на расстоянии. Мало того. Предпочитала сама слушаться! Лучше прогнуться заранее, чем дождаться пока откроет рот и начнет что-то говорить! Иначе будет еще хуже!
Глава 23
Собравшись, попрощалась с ребятами, отнесла сумку в свою машину и подошла к Удаву. — Кирилл Геннадиевич? Добрый день. — Привет, Нелли. — Открывая дверь автомобиля, поздоровался в ответ. — Ключи и техпаспорт. — Протянул руку. Спросить «зачем?» язык засвербел так, что я даже пошуровала им о зубы, но благоразумно сдержалась. Достала из сумки то, что он попросил и молча отдала. Пристегиваясь ремнем безопасности, неожиданно поняла, что вместо раздражения, которое испытывала буквально минуту назад, когда вынужденно уходила раньше планируемого, пришло смирение. Не вырвусь. Он не даст этого сделать. Почему? Как жаль, что нет никаких таблеток для храбрости. Было бы очень здорово. Проглотил пилюлю и
Десятичасовой перелет — мрак. Про аэрофобию уже упоминала? К тому же на Кирюшеньку вдруг напала словоохотливость. Все было сносно ровно до того момента как нам подали обед. Он отвлекся от своего ноутбука и переключил внимание на мою персону. А куда ж еще? Сам указал место напротив, хоть я с удовольствием лучше бы пересела в другой конец салона. - О чем ты думаешь, Нелли? — закончив кушать, уселся удобнее, потягивая бурбон. Я повернула голову, посмотрела на него несколько секунд и поинтересовалась: — Вы действительно хотите знать? Кирилл выдержал точно такую же паузу, словно копируя меня. — Хочу. — Думаю я о многом и разном. Например, о том, что возможно, сделала ошибку. Надо было поддаться на ухаживания Бортнича. Пересилить себя несколько раз. А там, вполне вероятно он утратил бы свой интерес. Всего делов-то — полежать бревном… сглупила, наверное. — А ты в постели… бревно? — вдруг задал вопрос, от которого у меня остановилось дыхание. Взгляд глаза в глаза длился с минуту. Нервно сглотнув, отвернулась в сторону. — Знаете… все зависит от того кто рядом и от ситуации в целом. Любой, даже самый… активный в этом плане человек может в определенный момент лежать колодой, не подавая признаков жизни. Представьте себе, что Том Харди, к примеру, снизойдет к одной из своих поклонниц. Как вы думаете, кто там будет лежать на спине, сложив руки за голову, а кто наяривать, как в последний раз в жизни? После моих объяснений случилось нечто невероятное. Кирилл Геннадиевич — рассмеялся! Я впервые видела его таким. Казалось, он и улыбаться-то толком не умеет. Только кривить свои усмешки отвратительные — не более того! — Нелли, ты — это что-то. — Успокаиваясь, произнес, прикрывая губы кулаком. Подумал немного, и окончательно придя в себя, сказал: — Не знаю, расстрою ли тебя или обнадежу: можно быть бревном, но самым лучшим и грандиозным событием в чьей-то жизни, а можно быть тигрицей забытой ровно через десять минут. — Не думаю, что между двумя пассивами запылает… огонь. Вячеслав Богданович быть активным априори не может. Хотя бы из-за своей… комплекции. — Логика на твоей стороне. Бесспорно. Но откуда такие мысли? Ты же все равно не сделала этого тогда и не сделаешь сейчас. — А что мне может помешать? — удивилась его вердикту. — Гордость, Нелли. Твоя гордость. Или я не прав? Я снова посмотрела на него, но отвечать не стала. Еще неизвестно чем бы все закончилось, не встреться Удав на моем пути. Не исключаю, что пришлось бы засунуть ее куда поглубже. Дубов помолчал минут пять, и вдруг спросил: — А почему Том Харди? Нравится? — А кому он не нравится? — изумленно вскинула брови. Мы впервые разговаривали нормально. Без напряжения. По-человечески, если так можно выразиться. — Мне, например. — Делая глоток из стакана, не сводил при этом с меня глаз. Сжав плотно губы, с усилием сдержала смех. Ну, да. Действительно. — Я о женской части населения. — Уточнила, хоть в этом не было нужды. — Хочешь… познакомлю? И моя челюсть поехала куда-то вниз. Вот это поворот! Ничего себе! Шутит? Издевается опять? Нет. Смотрел прямо и выжидающе. — А вы… можете? — не надо было спрашивать, но не удержалась. — Могу. Если… хорошо попросишь. По спине прошел холодок, проникая и замораживая все внутри. Двузначность повисла в воздухе. Сердце замерло на секунду и понеслось галопом. Тонкий намек? — Хорошо — это как? — полюбопытствовала, ощущая, как воздух между нами внезапно уплотнился. Думаю, у многих была в жизни ситуация, когда веселость и смех резко обрывались после поцелуя? У нас произошло аналогично, с разницей лишь в том, что мы находились в метре друг от друга. — Если решишься, я расскажу… и покажу как. — Пообещал с едва уловимой улыбкой, потрогав языком свой клык во рту. Меня от этого как будто в кипящую воду окунули. Горячо. После озноба — дикий контраст. Слишком по нервам. Внизу живота заклубилось прекрасно знакомое томление. И грудь мгновенно стала такой чувствительной, что смогла ощутить кружево бюстгальтера. Самообладание под тяжестью дерзкого графитового взгляда Дубова собиралось полететь под откос. Нет, нет, нет! Не надо! Происходящее пугало. Обычный разговор вначале, внезапно повернул в неожиданную сторону. Удав, оставаясь без свидетелей, любил демонстрировать себя настоящего, но раньше это выражалось совсем иначе. Отчужденность, злость, недовольство. Мне казалось, что лишь в силу своего влечения к нему выискивала хлипкие доказательства фальши в слишком откровенной неприязни. В его глазах теперь плескался безумный коктейль: опасность плюс влечение с каплей дурманящей откровенной похоти. Господи! Спаси и сохрани меня, грешную! — Спасибо. Но я, пожалуй, воздержусь. — Ответила, не узнав свой собственный голос и теряясь в догадках о том, что же послужило толчком к неприкрытому проявлению мужского интереса с его стороны. И это были не фантазии. Дубова словно переключили, изменив полярность поведения. — Воздержание не приносит пользы, Нелли. — Сообщил, наклоняясь вперед и облокачиваясь на стол, который находился между нами. Ха. Как интересно. А почему он не волновался об этом, когда запрещал мне встречаться с кем-либо, пока не закончится наше представление для общественности?! Разумеется, сказать такое вслух я не могла. Но думать же никто не мешал. — Напомните мне об этом в апреле, если вас не затруднит. — Ответила, разглядывая свои колени. Смотреть неотрывно на него не хватало сил. Сердце лихорадочно постукивало уже где-то между лопатками.
Глава 24
Складывалось впечатление, что кто-то свыше преднамеренно насмехался надо мной. Иначе как можно было объяснить происходящее? Когда мне хотелось взаимной симпатии — в ответ получала холод и раздражение. А стоило откреститься от собственных желаний — Кирилла словно подменили. Но есть такая поговорка: «Дорога ложка к обеду». Теперь, глядя на его красивые руки, первая мысль, которая посещала голову, была о том, сколько искалеченных судеб на них. Он насмешливо улыбнулся на такие слова, но ничего не сказал. Блуждал по мне взглядом, заставляя сжиматься сердце. Бр-р-р!!!
Примерно за полчаса до начала снижения стюардесса принесла два пакета. — Кирилл Геннадиевич, ваша одежда. Дубов потер глаза и поднялся. — Спасибо, Анна. И сделайте нам кофе, пожалуйста. Мне экспрессо, а Нелли — американо с молоком. — Да, конечно. Вынув наушники, я замерла, слушая и хлопая глазами. — Давай переоденемся, Нелли. — Предложил, не поворачиваясь и разминая шею. Покрутил торсом вправо-влево. И… начал расстегивать манжеты рубашки. Встряхнув головой, заглянула в полиэтиленовый пакет. Молча поднялась и направилась в сторону туалета. Спокойствие, только спокойствие. — Ты даже не задашь свой любимый вопрос «Зачем»? — услышала, едва сделав несколько шагов. — Нет. — Почему? — спросил с любопытством. — Знаете, бабушка Аля была очень мудрым человеком. — Развернувшись, без малого не задохнулась. Удав раздевался, продолжая буравить меня взглядом, и улыбаясь. — Жаль, я не прислушивалась к ней раньше. Так вот она любила повторять: «На дне терпения оседает золото». — А про себя подумала: «Придет и мой золотой час. И тогда даже тебе мало не покажется». — Красивая поговорка. И все же высказывание Руссо мне нравится больше. — Сощурился, наблюдая за реакцией. Думать о каких сладких плодах по итогу идет речь — не собиралась. Тут и без странных намеков голова шла кругом. Шквал был таким, что хоть бы умом не тронуться. Удав, образно выражаясь, начинал обвивать меня кольцами. Потихоньку, неспешно, отвлекая внимание. Но я же не серая глупая мышь, чтобы не понимать и не чувствовать происходящего! Едва приземлились, на телефон пришло сообщение от провайдера. Меня поприветствовали в городе Виктория на… острове Маэ. Республика Сейшельские острова. Подняла чумные глаза на Кирилла Геннадиевича. Одуреть! Он, получивший буквально одновременно со мной такой же месседж, смотрел совершенно спокойно и с тем же заинтересованно. Реакция видимо понравилась, так как усмехнулся в ответ. Мы спустились по трапу прямиком в ночь. Часы на смартфоне показывали начало второго. Внизу стояла машина. Наши вещи, видимо уже перегрузили в нее, так как автомобиль сразу повез нас в неизвестном направлении без каких либо задержек. Потом еще минут пятнадцать в полной темноте на катере. К чему я это рассказываю? К тому, что простому, рядовому человеку, который привык отстаивать по прилету очередь на прохождение таможни и вылавливание своего чемодана между десятков чужих — даже не представляется, как это может происходить иначе. Во всем, начиная с частного самолета и заканчивая скоростью обслуживания, незримо присутствовал шелест денег. Больших денег. А самое жуткое состояло в том, что я знала, каким образом они заработаны. Дальнейший ход моих мыслей объяснять надо? Оставалось лишь успокаивать себя тем, что ни мнения, ни желания никто не спрашивал. Дубов достал телефон и видимо вначале переписывался с кем-то, а потом ответил на звонок. — Думал, спишь уже. Привет. — Улыбнулся, выслушав ответ. — Сейчас сядем на катер. Жди. Да, давай. Когда вышли из машины, он остановился и кивнул, глядя на мою грудь. — Снимай. — Протянул руку, ладонью вверх. Смысл было спорить и упираться? С краткого разговора уже поняла, что там, куда мы направлялись, присутствовал как минимум один из его знакомых. Цепочку с кольцами я сняла, но не отдала, а вместо этого, без особых стеснений оттянула футболку вместе с бюстгальтером и спрятала в
Если бы я только знала, что ждет меня впереди! Столько времени прошло, а вспоминая, начинаю стенать и кривиться, пытаясь избавиться от накатывающих волн возмущения, растерянности и бессилия. Казалось что все, ну просто все было сделано так, чтобы довести до срыва. Зато точно могу сказать — если раньше гордилась своим самообладанием, то там поняла — предела совершенствованию нет. Мы приплыли к небольшому пирсу, где нас встретили двое мужчин. Один из них оказался служащим отеля, а второй тем самым неизвестным, с кем Кирилл Геннадиевич переговаривался накануне. — Знакомьтесь. Нелли. Эмиль. Здоровались они радостно и крепко. Если бы я не была свидетелем того, как Дубов умел становиться хамелеоном в некоторые моменты, то решила бы, что друзья. Но вспоминая общение с Реутовым в Испании, выводы делать не спешила. Да и какая, по сути, разница? Приближаясь к дальнейшему месту нашего отдыха, даже в страшном сне не могла представить, что меня ждет там. А караулил впереди двухэтажный кошмар. Вернее два домика, как потом в проспекте вычитала помпезное название «виллы» стоящие рядом. С бассейном, общей обеденной зоной и гостиной между ними. Все шикарно, да. Только количество нюансов начало зашкаливать буквально сразу. Мало того. Они возникали один за другим, наслаиваясь и не давая сделать нормальный вдох. А теперь щекочущие подробности. Работник отеля разговаривал на ломанном английском. Понимала его с трудом, но, по большому счету особых вопросов не возникало. «Да, вижу, что гостиная, угу, кофемашина и даже чай. И сахар. Ну, вы нас балуете. Бар. О-о-очень хорошо. Бесплатно?! Страшно представить. Спальня там? Конечно, показывайте. Крутовата лестница как по мне. Че-е-го-о-о?!!!» Думаю, о том, что кровать там была одна, все уже поняли. Большая, но одна! Кроме стульев, журнального и письменного столов только крохотный диванчик и узенькая лавочка, на которых разве что боком можно прилечь и балансировать при этом! Дальше — больше. Шок номер два. Дай боже здоровья и процветания архитектору, придумавшему планировку дома, но лучше бы он занялся чем-нибудь другим. Душ, ванная и туалет были расположены на… открытой лоджии. А для того, чтобы уединиться, так сказать, необходимо опустить бамбуковые ролеты. При этом ветер их дергал как вздумается. Нет, романтика сидеть на унитазе и созерцать
Когда пришел Удав — без понятия. Я отключилась раньше, и слава богу, а утром проснулась первой. Тихонечко выбралась из постели, тенью прошмыгнула на первый этаж. Зубы чистила и умывалась в раковине. Подниматься вверх не возникало никакого желания. Заварила чай и решила рассмотреть содержимое чемодана. Пока копошилась — мне посредством мессенджера позвонил Сазонов. Эк их приплющило-то! — Да, привет Сереж. — Ответила, примерно уже зная, о чем сейчас пойдет речь. — Привет, Нель. А ты где? — Я же написала. За границей. Что-то случилось? — Как сказать. — Хмыкнул и без лишних прелюдий спросил: — Нель, не мое дело, но все же. У тебя все хорошо? — Скажем так: неплохо. А что? — Меня немного смутило… кгхм… и было бы спокойнее, если бы понимал ситуацию. Короче, Нель. Если нужна какая-то помощь — скажи мне. — Можешь успокоиться и заодно Родю угомони. Все нормально. Честно. Повисшее молчание заставило напрячься. Я даже перестала вынимать вещи. — Нелюсь, это очень серьезно. Ты… не проигралась случайно? — Нет. Что за глупости? — вернувшись к разбору одежды, нашла два купальника и зависла. — Только не говори, что вы с Дубовым… — он не договорил, видимо пытаясь подобрать правильное слово. — Отчего же? Скажу. Мы с ним встречаемся. — Скрывать что-либо не имело смысла. Версия о том, что я могла задолжать денег Удаву, казалась гораздо худшей, чем «правда». И опять давящая тишина. — Алло! Ты тут еще? — Да. А когда ты вернешься? Надо поговорить. — Если честно — сама пока не знаю. Думаю через неделю. — Набери меня, когда приедешь. Хорошо? — Ладно. — Согласилась, понимая, что основной разговор у нас впереди. — Нель. — Что? — Будь предельно аккуратной с ним. — Сизый даже не представлял, какого эффекта добился этими словами. В комплексе с переживаниями Сани, мне стало еще хуже, чем было до этого. — Обещаю. — Проговорила, стараясь подавить внутренний болезненный рывок паники. — И… спасибо тебе, Сереж. — Обязательно позвони мне по приезду. — Повторил свою просьбу и отключился. Я вышла из гардеробной и врезалась в графитовый взгляд. Кирилл Геннадиевич сидел за столом, монотонно покручивая пальцами бутылочку с водой.
Глава 25
— Доброе утро. — Поздоровалась, замерев на пару секунд от неожиданности. — Доброе утро. — Откликнулся, словно эхо, продолжая рассматривать меня со странным выражением лица. Слышать, что мне говорил Сазонов, он не мог, но какие мысли возникали в связи с моими ответами — не имела ни малейшего понятия. Плюс предупреждение уже от второго человека… В итоге отбросила купальники на стул и вернулась к чемодану. Фактически сбежала. Я давно отметила закономерность: то на чем концентрируешь внимание — растет в размере. Мой страх после предупреждения Сизого начал увеличиваться. — Пойдем, позавтракаем? Или сюда заказать? — раздался голос сзади, заставив вздрогнуть. Он стоял на входе, полностью закрывая дверной проем крошечного помещения отведенного под гардеробную. Чувствуя себя словно в ловушке, приложила немалое усилие, чтобы дышать спокойно. Воздуха стало катастрофически не хватать, будто лимит кто-то ввел. — Как хотите. Мне… без разницы. В этот момент у него зазвонил телефон. — Да. Проснулись. Угу. Да, давай. Прогуляемся. — Идем. — Он отошел, и солнечный свет вновь заполнил пространство.
В то утро я познакомилась с Аурикой. Как потом объяснила девушка, такое имя — дань национальности. Она была молдаванкой. Очень красивой, кстати, на мой взгляд. Темные волосы, правильные черты лица, губы красные от природы, длинные ноги, обалденные пропорции тела. Скажу честно. Изначально у меня о ней сложилось неоднозначное впечатление. Во-первых, обручального кольца на руке у нее не было, в отличие от Эмиля, а это означало, что передо мной классическая любовница, присосавшаяся к богатому мужчине. Во-вторых — смущало ее полное равнодушие ко всему происходящему. Казалось, что даже если взорвется бомба — она лишь хмыкнет удивленно. Эмиль же, несмотря на такое апатичное поведение, скакал вокруг нее конем, изредка срываясь на приступы злости. Вникать в чужие отношения желания не возникало. Я очень негативно отношусь к связям на стороне при законном браке. Аурика тоже молчала, а потому мы болтали на общие темы несколько дней кряду. Теперь о Дубове. На ум не приходит ни одного воспитанного слова, чтобы выразить все, что чувствовала и думала тогда. Измывался от души: с нескрываемым удовольствием, гадкими улыбочками, постоянными намеками и насмешками. А всему виной, судя по всему, стали наши разборки во время самого первого завтрака. — Нелли, помни о наших условиях. Вторая ошибка станет последней. — Накрыв мою руку своей, погладил пальцами, хватая одновременно излишне спокойным голосом за сердце. Оно сжалось и перестало стучать. Ласковая угроза прямо в глаза. Как ни странно, даже не удивилась. Ждала чего-то подобного, после разговора с Сазоновым. — Я помню. — Ответила сдержанно. — И была бы благодарна, если бы и вы со своей стороны тоже соблюдали все договоренности. Где набралась
Это был третий день отдыха на острове. Вечером к беседке работники отеля принесли мангал, и повар жарил на углях мясо. Удивительное дело. Антураж — как на открытке: райские кущи, шум прибоя, дорогие напитки и еда. Все расслабленные после отдыха. Напитанные солнцем и одурманенные воздухом. И при этом за столом царило напряжение. Мужчины болтали, шутили. А мы с Аурикой словно аверс и реверс одной монеты, практически отзеркаливали друг друга. Что происходило у них с Эмилем — понять не могла. Если я усердно играла роль, то она особо не старалась. Сплошная загадка. Но тайное зачастую быстро становится явным. На следующий день в послеобеденное время случилось так, что я, непроизвольно спровоцировала обострение во взаимоотношениях этой пары и узнала правду.
Глава 26
Знаете, чем отличается отдых богатых людей помимо того, что они могут позволить себе дорогие курорты? Зачастую их отпуск выглядит как расписание командировок. Все дело в том, что они так любят свою работу, что не отделяют ее от своей личности. Всегда открыты для деловых возможностей, куда бы ни пошли. Эмиль с Кириллом засели в беседке, что-то обсуждая. Принесли свои ноутбуки. Одним словом — делу время, потехе час. Мы с Аурикой собирались спуститься на пляж — поваляться на мелководье, пофотографировать друг друга. В какой-то момент у меня зазвонил телефон. Сколько могли обойтись пару минут в роуминге — не представляла, а потому сбросила входящий. Но буквально через минуту получила сообщение от своей хорошей знакомой из «Арт-Бума»: «Нель, перезвони, когда сможешь. У меня ЧП» — Погоди минутку. — Попросила Аурику. — Мне надо… переговорить. Набрала знакомую через приложение. — Да. Привет, Люб. Что случилось? — Привет. Мне помощь нужна. Если можно, конечно. — Говори. — Я… от Валерки ушла. Можно у тебя пару дней перекантоваться? — Э-э-э… да. Но я не дома сейчас. А что случилось? — подвисла в недоумении. Дело в том, что Люба Семчук, а ныне Маслова буквально полгода назад вышла замуж. И вроде как в данный период жизни должна была наслаждаться семейным счастьем. — Он изменил мне. — Ответила глухо. — Как?! — своим возгласом непроизвольно привлекла внимание наших мужчин. — Простите. — Обратилась к ним и отошла немного в сторону. — Ты уверена? — Да. Почитала переписку на сайтезнакомств. Этот козел забыл выйти из аккаунта. — Капееец… — Ты поздно вернешься? — Люб, я сейчас за пределами страны. Знаешь что. Сфотографируйся и вышли мне фото. Я свяжусь с соседкой, и она даст тебе ключи от моей квартиры. Зовут ее Катя. Но дома она будет после семи. — Хорошо. Спасибо тебе большое! — судя по сдавленному голосу, Маслова заплакала. — Погоди благодарить. А что Валерчик? Он… вы говорили? Или ты молча чемодан пакуешь? — Говорили. Нель, у меня ощущение, что вообще его не знала, несмотря на то, что уже два года вместе! Вначале отпирался, пытался меня дурой полной выставить. Мол я все не правильно поняла. И что это просто так, ничего серьезного. Ему, видите ли, захотелось поднять свою самооценку. А как, скажи мне, как еще можно объяснить фразу «у тебя самая сладкая киска, жду не дождусь когда попробую ее снова»?! — О, боже. — Выдохнула, хлопнув себя по лбу. Провела рукой по лицу и прикрыла рот, чтоб не заматериться. — А теперь он мне рассказывает, что все мужья изменяют! То просит прощение, то бесится. И выкручивает так, что вся вина на мне. Типа нечего было лезть в чужое личное пространство! — Нет слов… у меня просто нет слов, Люб. — Это не все. Я беременна, Нель. Двенадцать недель. Ты бы знала, как он ребенка выпрашивал! На коленях стоял! — Остановите землю, я выйду… — прошептала, пытаясь взглядом найти бутылку с водой. В горле пересохло. Ума Любочке Масловой никогда не доставало, если честно. Глядя на ее Валеру у меня еще с момента их знакомства закрадывалась неуверенность, что мы вообще с ним принадлежим к одному биологическому виду. Но, как думаю, вы знаете — для многих женщин главное, чтобы в доме были штаны. Чужой выбор для меня всегда тема-табу. А потому никогда не лезу со своим мнением. Поразило другое. Чета Масловых жила в пригороде у свекров. Денег на жизнь у них катастрофически не хватало. Люба работала в лаборатории при поликлинике, а Валерчик никак не мог найти своего места в жизни. Образно выражаясь — танцор, которому постоянно что-то мешает. Кормили их родители. Вопрос куда они собрались рожать, можно было не озвучивать. Уверена, что поговорку про «зайку-лужайку» придумали люди именно такого склада. — А теперь сообщает, что полигамен! И что в каждом нормальном мужике это заложено от природы — оплодотворить как можно больше самок! — Полигамен?! Люб, ты бы спросила, зачем он тогда женился, если полигамен?! Пусть бы жил в свое удовольствие один. — Не выдержав, заскрипела зубами от злости. — Оплодотворял. Но Валера хитрит и подменяет понятия. Сделать как можно больше детей и воровато оглядываясь потрахиваться на стороне, при этом не желая беременностей вне брака — это разные вещи. — Что мне делать, Нель? — Не знаю. Я советов никогда не даю. Мое мнение ты только что услышала. Ладно. Много текста. Поговорим, когда вернусь. Жду от тебя фотку. Не раскисай. И только когда отключилась, сообразила, что вокруг образовалась гробовая тишина. — Действительно. — Вдруг громко и резко сказала Аурика. — Зачем жениться было?! А? Эмиль?! — после чего круто развернулась и ушла в сторону своей виллы. Друг Кирилла Геннадьевича громко чертыхнулся, вышел из беседки и направился быстрым шагом вслед за ней. Я лишь растерянно провела их взглядом, после чего повернулась к Дубову: — Что… случилось? — Иди сюда. — Позвал к себе, прикрывая крышку компьютера. — Присядь. — Посмотрел внимательно и объяснил: — В этом нет твоей вины, расслабься. Эмиль гульнул, а Аурика узнала. Они сюда мириться приехали. — А-а-а… — все попытки сложить картинку заходили в тупик. Изменил любовнице, после чего повез ее на Сейшелы, чтобы выпросить прощение? Какой-то абсурд. — Погодите. Так они муж и жена? — Да, Нелли. Что тебя так удивило? — Не знаю. Просто у Аурики нет обручального кольца и я решила… что она… любовница. — Нет. — Удав криво улыбнулся в ответ, покачав отрицательно головой. — Надо было раньше тебе рассказать, но ничего, разберутся. Ты мне лучше скажи, кого к себе в квартиру так запросто пустила. — Знакомую… — все еще глядя в сторону соседнего дома, протянула задумчиво. — Из «Арт-Бума»… — А имя у нее есть? — Зачем вам..? — очнулась вдруг. — Фамилия. Имя. И отчество. — Проговорил с расстановкой и неприятным спокойствием. - Люба Маслова. Отчества не помню. — Ответила обреченно и почему-то, неожиданно для самой себя печально усмехнулась. — Кирилл Геннадьевич, а вы отпустите меня после сделки? — спросила, сама не понимая как. Слова не успели даже сформироваться в голове, а рот выдал их неконтролируемо. Удав не спешил с ответом и очень этим пугал. Смотрел прямо с минуту или две. Тихий ужас. — Ты здорово прогрессируешь, Нелли. За несколько последних дней уже второй правильный вопрос. — Второй? — ничего не понимая, повторила словно попугай. — Угу. — Сузил глаза в насмешке. На смену замешательству внезапно пришла злость. Мистер загадочность с непонятными ребусами начинал напрягать. И я даже собиралась сказать что-то, набрав воздуха в грудь, но не успела. У Дубова зазвонил телефон. Короткий взгляд на экран, а потом в мою сторону заставил подняться и уйти. Слушать чужие разговоры никогда не любила и считаю моветоном. А узнав, кем Кирюшенька является на самом деле — тем более не хотела. Меньше знаешь — крепче спишь. В тот день Аурика так и не вышла. Зато на следующий рассказала свою печальную историю, пользуясь отсутствием наших мужчин, которые уехали на рыбалку. По большому счету — ситуация банальна и стара как мир. Поженились с Эмилем три года назад. Есть двухлетний сын. Недавно узнала об измене мужа. Зависима от него полностью. Если уйдет — о ребенке может забыть. Благоверный пригрозил, что заберет малого. Учитывая связи и деньги, в том, что так и сделает, сомнений нет. Но и надежды на то, что откажется от любовницы, тоже не было. Для последней Эмиль купил квартиру. Одним словом — жесть. Слушая ее, боролась с подкатывающей к горлу тошнотой. Беспомощность — одно из самых гадких ощущений, которое испытывает человек. Моментально стали понятными и поведение Аурики и молчаливость и не эмоциональность в общении с супругом. — Но если он привез тебя сюда и хочет помириться, выпросить прощение, то может стоит подумать? Плохой мир — лучше, чем хорошая война. Исходи из того, как будет удобнее и комфортнее жить в дальнейшем. — Высказала свое мнение, не зная на самом деле, чем можно было ее еще успокоить. — Да. Привез. А вчера вечером рычал в лицо, что если буду закатывать подобные сцены — вышвырнет на улицу. И что сделал большую ошибку, решив взять меня с собой. Я реально вздрагивала, слушая эту несчастную девушку. Как же мерзко. Подло. Отвратительно. — Аурика, давай обменяемся телефонами. Если тебе понадобится помощь — ты можешь позвонить мне. Я обещаю поддержать в меру сил… Да, мы живем в разных странах, но мало ли… — Спасибо, Нелли. Но ты — последний человек на этой планете к кому я смогу обратиться. За твоей спиной Кирилл. Он никогда не станет вмешиваться. И тебе не позволит. — Ответила с печальной улыбкой. Откинулась назад на шезлонг, и, глядя в небо вынесла вердикт: — Связываясь с таким как мой Алпаров, или твой Дубов нужно понимать, на что подписываешься. Час от часу не легче! Мне и без того уже еле дышалось. И вот что прикажете делать? Как любит отвечать один мой хороший знакомый: «Плевать и ловить!» — То есть… ситуация безвыходная? — спросила сдавленно. — У меня — да. Или лишиться сына или заново научиться улыбаться Эмилю.
К чему я рассказала обо всем этом? К тому, что страх перед Кириллом Геннадьевичем увеличивался день ото дня в геометрической прогрессии. А история с Любой Масловой имела интересное продолжение, коснувшееся меня лично. По поводу самого отпуска. Если сложилось впечатление, что мы только то и делали, что валялись у бассейна — смею разубедить. Почти каждый божий день вырисовывалась какая-то ерунда. Честно скажу, для меня отдых — это лежать, читать, спать. Все остальные телодвижения воспринимаю как посягательство на покой и умиротворение. Но, во-первых — меня ставили перед фактом, а во-вторых — экзотики вокруг было столько, что пропустить интересное попросту не хотела. Обзорная экскурсия, плаванье на каяках, сноркелинг, спа-процедуры — как оказалось, ради всего вышеперечисленного можно и подвинуться со своими предпочтениями. Ну и несколько слов о
Глава 27
В глазах потемнело. Эффект неожиданности сделал свое черное дело. Сжалась непроизвольно, а Кирилл это почувствовал. — Т-ш-ш-ш. — Прошелестело над ухом. — Не бойся. — Нет. — Замотала головой и опять попыталась встать. Удержал. — Все не так, как вы думаете. — А как? Скажи мне. — Перехватывая рукой за живот, спросил вкрадчиво. — Пустите! — дернулась снова. — Нелли. — Остановил изменившимся голосом. Я затихла, и, собравшись с мыслями, вынуждена была ответить: — Он бил меня. — Призналась и тут же испугалась. Никогда и никому не рассказывала. Даже Леша не знал. А Удав — вовсе не тот человек, с которым следовало делиться. — За что и как он тебя бил? — уточнил обманчиво спокойно. — Не важно. — Ответила, ежась от страха. — Я… заслуживала. Павел Игнатьевич просто вспыльчивый… очень, а мне не хватало собранности и дисциплины… — Я не об этом тебя спрашивал. За что и как. — Повторил напряженно, после чего взял за подбородок и повернул к себе, видимо желая смотреть в лицо. — П-по разному… не помню уже. — Помнишь. И никогда не забудешь. А матери не можешь простить за то, что не защищала. — Откуда вы… как вы..?! — уставилась на него, нервно сглотнув. — Логика, Нелли. Найдется не так много причин, которые могли бы отвернуть ребенка от родной мамы. Мелкие шрамы на руках — это он, да? Чем бил? — Ремнем. С пряжкой. — Ответила еле слышно. На меня смотрели глаза из ада — темные, прожигающие, беспощадные — гипнотизируя и лишая силы воли. Волосы на голове зашевелились от ужаса. — На спине под лопаткой — он? — Эт-то из-за Пашки… брата… ему лет шесть было… упал и содрал кожу на ладони… а я не уследила. Кирилл Геннадиевич резко прижал меня к себе: — Хватит. Можешь не продолжать. — Минут десять после этого тяжело дышал. — А где все эти годы была Алевтина Васильевна? — Аля долгое время не знала. Мама пугала, чтобы я никому ничего не говорила, а то спецслужба заберет в детдом. Когда мне исполнилось восемнадцать, бабушка приехала неожиданно, не предупредив. И увидела меня… в рубашке с длинным рукавом. А на улице — плюс тридцать. Мы в парке гуляли. Когда провожала ее к машине, она молча расстегнула манжет… и с того момента я больше ни разу не переступила порог маминой квартиры. Вы… вы же ничего ему не сделаете? — спросила отстраняясь. Все эти прижимания были вовсе ни к чему. Дубов молчал. — Пожалуйста, не надо… Тишина. — Не заставляйте меня жалеть о том, что открылась вам сейчас… пожалуйста… — Твой муж знал? — Нет. Никто не знает. Вы теперь… — Ответила, поднимаясь на ноги. — Неужели никто? Такого не может быть. — Родственники… соседи… догадывались, наверное. Разве это важно сейчас? Все в прошлом, Кирилл Геннадиевич. Я давно перевернула страницу и живу дальше. И очень надеюсь, что не буду каяться из-за собственной откровенности.
Если открываешь кому-то свои тайны, ждешь ответного тепла и близости. Наверное, именно поэтому, когда Удав на следующий день высказал
Не скажу, что напор со стороны Кирилла увеличивался день ото дня, просто зудело внутреннее ощущение, что избежать постельных баталий с ним не удастся. И, тем не менее, все сложилось иначе. На пятый день отдыха Дубов устроил нам ужин на пляже. Да-да, все как на рекламных картинках. Стол с белой скатертью, свечи по периметру, повар, готовящий свои шедевры на углях. — Нелли, ты можешь хоть иногда расслабиться и получать удовольствие от жизни? — спросил, изучая взглядом меня, оцепеневшую. — Кирилл Геннадиевич, а почему вы не взяли с собой свою настоящую любовницу? — поинтересовалась, холодея от собственной смелости. Терять, по ходу мне уже было нечего. Что будет после ужина — прекрасно понимала, не маленькая. — Замечательный вопрос. — Усмехнулся криво. — И ты даже не представляешь, сколько раз за последние дни я сам им задавался. — Он помолчал какое-то время, раздумывая, а потом продолжил: — Пресыщенность порождает скуку, а от нее очень сложно избавиться. С тобой же мне как угодно, но никогда не скучно. Супер. И как не потерять сознание от такого счастья? Как и предполагала — нашел объект для забав. — Очень… мило. Надеюсь, что до конца марта не разочарую, и вы сможете от души развлекаться. — Ответила, приторно улыбнувшись. Удав тихо рассмеялся, в очередной раз удивляя странным чувством юмора. — Давай я тебя успокою. Это просто ужин, Нелли. И заказал я его вовсе не с той целью, которая сейчас так тебя напрягает. Но о мотивах расскажу позже, если сама не поймешь. — Позже — это когда? — Пока не знаю. Наслаждайся прекрасным вечером и не грузи себя напрасно. Отлично.
Глава 28
Мне стало совсем паршиво. По телу пошли мурашки. Ведь на этом страшном пути в преисподнюю я встретила Дубова. Интересное совпадение, не находите? — Чего вы хотите… чего добиваетесь..? — буквально простонала, чувствуя опустошение и упадок сил. — Чтобы ты, наконец, открыла глаза. Не хочется, понимаю. Устроилась с комфортом — не выцепишь. Организовала сама себе свою матрицу. Но очнуться рано или поздно надо. Так уж банально устроен наш мир — жизнь не смотря ни на что, продолжается. И другого глобуса нет. — А если я не хочу в… эту действительность? — Не хочешь — заставлю. — Пообещал спокойным холодным тоном.
Мне кажется, уже тогда пришло понимание того, что Кирилл Геннадиевич далеко не мимоходом появился в моей судьбе. Кто мешал спросить с
Бабушка Аля любила повторять, что случайностей не бывает. И это, если задуматься, действительно так. Если бы Любаша не оказалась у меня дома — я не увидела бы в воскресенье вечером телепередачу о светской жизни нашего города и не узнала бы о том, что у Кирилла Геннадиевича появилась новая… пассия. Между интервью с разными знаменитостями, пришедшими на презентацию какого-то нового фильма, камера показывала собравшийся бомонд. Удав попал в кадр дважды. Под ручку с брюнеткой.
***
Невидимый удар был настолько сокрушительным, что около часа находилась в полной прострации, не видя и не слыша ничего вокруг. В груди сжимало с такой силой, как будто сверху положили огромный камень. А как итог — очередной приступ мигрени. Без ауры. Благо вовремя сообразила выпить лекарство. Лежала потом, глядя пустым взглядом в потолок, слушала, как в бешеном ритме стучит сердце и мечтала… умереть. Зачем он появился на моем пути?! Какой злой рок притянул ко мне этого человека?! Жила же вроде правильно, никому плохого не желая и не делая. За какие такие грехи?! Весь понедельник — словно в бреду. Двигалась на автопилоте. Пелена перед глазами, щемящая боль, борьба кортизола с адреналином по венам. Глотая корвалол, отменила поездку в Центральный городской пункт переливания крови. Попросту побоялась сесть за руль. Зато вечером оттянулась по полной программе. Маслова уехала к какой-то из своих сокурсниц, найдя новые уши для излияния своих бед, а я смогла расслабиться в обнимку с коньяком и… сигаретами. Чтоб было понятно — курить бросила после смерти Лешки, когда лежала в депрессии. Ничего тогда не хотелось. Ни жить, ни дышать, ни курить, ни есть. Воду пила. И спала много. Зато во вторник с самого утра почувствовала некое затишье. Хладнокровие и пустота. Словно выскоблил кто изнутри. Непродолжительное спокойствие дало передышку, прибавляя сил. А потом позвонил Дубов и сказал приехать к пяти часам. Даже поинтересовался как мои дела, угу. Какой ужасной может быть ревность, до этого не знала. С мужем полное доверие. Все, что было до — давно стерлось из памяти. А тут — цунами. Единственный плюс — не наделала глупостей в порывах перед тем, как узнала новость. Когда приехала к Удаву — из меня можно было стальной меч выковать. Ни один мускул не дрогнул. Обида и разочарование начали свою отвратительную работу. Жизнь ко мне вообще мало улыбалась, пора бы привыкнуть к пинкам и ударам. Реальность такова, что мы с Кириллом Геннадиевичем находились по разные стороны бездны. А глупые фантазии необходимо выкорчевывать. — Добрый день. — Поздоровалась, столкнувшись с ним в коридоре, лишь немного смутившись. Он, судя по всему, вышел из своего кабинета. Мой взгляд непроизвольно обхватил его с ног до головы. Замшевые туфли, черные брюки, белая рубашка с расстегнутым воротничком и закатанными рукавами — из-за чего контраст с загорелой кожей становился более ярким.В тот вечер мы поехали в театр на «Рождественскую рапсодию». Кирилл Геннадиевич, несмотря на все мои актерские способности, тем не менее, уловил напряжение. — Нелли, что произошло? — спросил негромко, по дороге к вип-ложе. — В смысле? Вы о чем? Он не ответил, а когда заняли места, внимательно и долго смотрел. — Сама расскажешь, или… — Как вы там любите говорить: «Еще не время». — Ответила, выключая телефон. Выражение его лица не берусь описать. Вначале опешил, потом вздернул в удивлении брови, а под конец вдруг фыркнул, прикрывшись кулаком. Развеселился. Какая прелесть. Что смешного, объясните на милость? Буквально за пять минут до начала я краем глаза увидела Альбину. Ту самую сплетницу, с которой познакомилась несколько месяцев назад, когда мы впервые вдвоем «вышли в люди». Не знаю, каким образом, но сразу поняла, что пустующее место за нами ожидало ее. Внизу настраивался оркестр. Рывком приглушили свет. Времени на раздумья не было. Подняла руку и взялась за мизинец Дубова, примостив свое предплечье рядом с ним на подлокотник кресла. Это был первый раз, когда я прикоснулась к нему сама, по доброй воле, так сказать. А потому степень изумления можете себе представить. Удав как в замедленной съемке начал поворачиваться, но даже если и хотел что-то сказать — не успел. Между нами прошелестело: — Добрый вечер, Кирилл Геннадьевич. — Тихое приветствие, сопровождаемое запахом дорогого парфюма и сладострастными нотами голоса. — Добрый вечер, Альбина. — Мельком взглянув на нее, кивнул и перевел взгляд на меня. Понял. В этот момент освещение окончательно выключили.
Глава 29
Тяжелая атмосфера следовала за Дубовым, поглощая пространство в радиусе нескольких метров. Учитывая, что я вынужденно находилась рядом — оставалось ежиться и ждать благословенного момента, когда смогу уйти и остаться наедине. В полной тишине отдала украшения и выдержала касание его рук, когда снимал жемчужный чокер с шеи. Но испытания на этом не закончились. Удав двинулся вслед за мной, чего не делал никогда раньше. Мои чувства описывать надо? Переступив порог комнаты, развернулась: — Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. — Выдала свое стандартное прощание и… закрыла перед ним дверь. А через секунду провернула ручку замка, закрывая ее изнутри. Отошла и бессильно села на кровать. Все. Финиш. После такого фортеля увлекательные мысли о лесопосадке возникли мгновенно и защекотали нервы. Мигрень пришла вполне ожидаемо. Я даже не спешила укладываться спать, понимая, что последствия после пережитого не пройдут без осложнений…
Наутро Кирюшенька, судя по всему перебесился, потому, как неожиданно завел беседу на нейтральную тему, не вспоминая о вчерашнем инциденте: — Не строй планы на рождество. От звука его голоса, непроизвольно сжалась. Зачем он нарушил блаженную тишину, а?! Единственная радость — вояж в какой-нибудь ельник или березняк, судя по всему, пока откладывался. — Съездим куда-нибудь в Европу, развеемся. Ну, да. А то чего доброго перетрудимся. До католического праздника еще целая неделя. — У меня… я… н-не смогу… — заикаясь, съежилась еще сильнее. Все дело в том, что к Светке Мальцевой собирался приехать хер Пауль, и она просила составить ей компанию при первой встрече. Дубов лишь улыбнулся снисходительно и продолжил кушать. Видимо брюнетка не впечатлила наше сиятельство, раз в турне за глинтвейном да имбирными пряниками решил взять меня, а не ее. Как интересно. Только после вчерашнего эксцесса подобная перспектива никак не радовала. Еще один положительный момент. Моя ревность исчезла. Как пошептало, честное слово. Мало того — с тоской вспоминала отношения с ним до поездки на Сейшелы. Лучше б он и дальше изгалялся в попытках уколоть или принизить, кривил бы свои отвратительные мины и цедил слова только по необходимости.
Уезжала с
Глава 30
Есть старый анекдот, описывающий как нельзя точно реакцию Кирилла. Купец, отправляясь в плавание, спрашивает у младшей дочери: «Что тебе привезти из странствия?» Она отвечает: «Привези мне, папенька, чудище страшное для сексуальных утех и извращений». Отец застывает в изумлении, потом напускается на нее с обвинениями во всех смертных грехах. Доченька покорно опускает голову, делает послушный вид и произносит елейным голоском: «Хорошо, папенька. Пойдем сложным путем. Привези мне тогда цветочек аленький». — Ладно. — Дубов глубоко шумно выдохнул, видимо окончательно осознав, что момент утерян. — Выдай мне полотенце. После этих слов перед глазами образовалась непонятная дымка. Спокойствие, только без паники. — Кирилл Геннадиевич, — уже не стесняясь, прочистила горло — у меня диван… э-м-м… не такого королевского размера, как хотелось бы. — Мы поместимся, не переживай. — Легкая ухмылка в ответ окончательно выпотрошила остатки моего самоконтроля. Щеки вспыхнули, а руки предательски задрожали. Издевался. При том, особо не скрывая. Что ему возразить — попросту не нашлась. Почесала нервно бровь и вышла из кухни. Удав появился следом минут через пять, расстегивая на ходу рубашку. Молча протянула ему полотенце и продолжила застилать постель. — Ты как предпочитаешь, сверху или снизу? Его вопрос контузил. Звон в ушах и полный ступор. Стрелочка по шкале самообладания выскочила за ее пределы. Меня подбросило, после чего начало трясти. Диван был не настолько узким, просто мы лежали бы, практически касаясь друг друга. — Сбоку! — прошипела, разворачиваясь и огребая незамедлительно новую волну паники. Он уже разделся до пояса, а теперь расстегивал ремень брюк. В полной тишине звякнула пряжка, шваркнув по нервам. — Кирилл Геннадиевич, прекратите, иначе от моего гостеприимства сейчас не останется и следа. — Выгонишь? — Да. Он лишь усмехнулся в ответ, повесил полотенце на плечо и ушел в ванную. Невыносимый, наглый гад! Пьет соки — не краснея. Решил прожать до максимума? Сил не осталось. Выдавил. Высосал. Опустошил! Сложила ножки кушетки, опустив ложе на пол, и соорудила себе пусть и узкую, но отдельную постель. Выкуси! Тремор не проходил. Это ж надо так умело довести человека, даже пальцем не тронув при этом! Чтобы не сталкиваться с ним я ушла на кухню, где перемыла посуду, плеснула в стакан коньяка, и, открыв окно, с удовольствием затянулась сигаретой, выдыхая сизый дым в темноту. Раньше я бы обязательно поговорила с Лешей. Пусть и в одностороннем порядке, но все же. Пожаловалась бы, попросила защиты и помощи. А теперь — не могла. Дубов, тем разговором на пляже, словно пуповину перерезал. Так долго лелеемая мною связь оборвалась, оставив в полной растерянности. Дверь скрипнула, пропуская Удава. Сердце инстинктивно сжалось. Не спится? — Нелли. — Он словно запнулся, но потом все же продолжил: — Мне очень не нравится, когда женщина курит, пьет пиво, красит ноги черным лаком и стрижется под мальчика. — Это я должна принять к сведению? — спросила, не поворачиваясь. — Было бы неплохо. Криво улыбнувшись, затушила окурок и закрыла окно, оставив форточку на проветривание. Развернулась и пошла на выход, а поравнявшись с ним, сказала: — Смею вам напомнить, что я вообще не в вашем вкусе, так что терять мне нечего.
Пока принимала душ, умывалась и чистила зубы на ночь — кипела, как самовар. Не нравится ему, видите ли! Мне может тоже много чего не нравится! На курево, между прочим, из-за него сорвалась! — Нель, ну что ты как маленькая? — услышала, когда присаживалась на свое подобие кровати. — Мы неделю спали в одной постели, забыла? — Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. — Я обещаю, что не трону тебя. — Заверил, после паузы. — Угу. — Выдавливая крем и смазывая руки, осмотрелась по сторонам в поисках носков. — Давай тогда поменяемся местами. — Вы угробите мне кушетку. — Усаживаясь в позу лотоса, включила телефон. — Не переживайте, все нормально. — Нелли… включи свой разум. — Он давно включен. Именно поэтому и не буду спать с вами. Я не стала рассказывать ему о том, что как-то раз спросила у Бортнича, не боится ли он услышать честное мнение о себе как о любовнике. Ведь в отличие от его пассий врать не стану. Вячеслав Богданович потом на целых три месяца оставил меня в покое. Дубов вероятно даже не думал в эту сторону. А зря. Правда может оказаться нелицеприятной. На самом деле, вспоминая тот эпизод, никакой радости больше не испытывала. Мне вообще по ходу надо язык укоротить или мозгов добавить. Отсутствие здравомыслия и сдержанности в итоге и привели к тому, что совсем рядом находился человек, которого лучше обходить десятой дорогой. — Доброй ночи. — Выключая смартфон, улеглась и накрылась одеялом. Оставалось помолиться, чтобы он не вздумал приставать, выждав время. — Спокойной ночи, Нелли. Мои глаза тут же открылись. Черт-черт-черт! Ну, кто его за язык потянул?! Встала со стоном и отправилась собирать необходимое. Принесла пластиковую миску, бутылку с водой, таблетки, полотенце. — Нель, что случилось? Тебе плохо? — Нет. Отдыхайте, Кирилл Геннадиевич. — Ответила сквозь зубы. О том, что ждет меня ночью — уже знала. И честно старалась не уснуть. Но не смогла. Отключилась. А через пару часов вскинулась от дикой боли. Тот случай, когда пить лекарство слишком поздно, но глупая надежда все равно заставляет сделать это. Намочила полотенце и повязала его вокруг головы, стягивая изо всех сил. Долго корчилась, вначале тихо скуля, стараясь не разбудить Удава, потом завыла белугой в подушку. Меня начало выкручивать в неестественные позы, давить и выворачивать наизнанку. Агония нарастала, увеличивая мои страдания с каждой минутой все больше и больше. С позывом рвоты обезболивающее вышло назад. Время упущено. Трясущимися руками достала еще одну дозу, но выронила ее. - Нелли? — Дубов проснулся и включил ночник. — Что с тобой? Что происходит? Война происходит. Личный конец света. Хотелось раскрошить собственный лоб. Удариться ним с разбега о стену, умереть, закончив мучения. Новый приступ рвоты не дал ответить. Уцепилась побелевшими пальцами за края таза, выравнивая их. Мрак. — Нелли! — Он подлетел ко мне, рухнув рядом на колени. Подхватил вверх волосы. — Голова. — Просычала, сплевывая. — Вам лучше… уйти. — Что голова? Болит? — Кирилл, видимо не до конца пришел в себя, сорвавшись посреди ночи. Но мне было не до объяснений. Подняла таблетку с пола и запихнула в рот. Запила водой и опять легла, поджав колени. — Господи, да забери же ты меня, наконец! — взвыла, теряя связь с реальностью. Кирилл Геннадиевич вызвал какого-то врача, перенес меня на кровать. Усадил себе на руки и укачивал, как ребенка. Шептал что-то, гладил, обнимал крепче, когда я конвульсировала, вытирал слезы… А потом приехал чудо-доктор и сделал мне инъекцию чудо-эликсира. Боль отступила буквально сразу, и вместо нее каждую клеточку тела заполнила эйфория. Что происходит вокруг — не понимала, но это было так красочно и здорово! Словами нельзя описать. Ярко, изумительно, завораживающе. Райский сад. Эдем. Обалденное ощущение! Но самое классное состояло не в общем блаженстве наполнившим организм сверх меры. Ко мне, в этом сказочном сне впервые за все годы пришел Алеша. Мой любимый, мой родной, мой самый-самый лучший на свете. Он улыбался в своей плутовской манере. Легко коснулся губами лба. Зачем-то напоил водой. И неожиданно… исчез. — Леш, вернись! Нет, нет, не уходи! — начала оглядываться, но его нигде не было видно. Моя комната. Только странная какая-то. Восхитительная. Радостная. И я пошла его искать. Заглянула в шкаф — нету. Потом проверила ящики комода — тоже пусто. Подняла по очереди подушки на креслах. Куда он спрятался? Не могла понять, но и остановиться тоже не могла. Обошла все по кругу. Потом еще раз. И еще. Запуталась в шторе. Восторг не отпускал. Улыбаясь, чуть не оборвала тюль. — Тихо-тихо. — Вдруг сказал он где-то за спиной. — Ты вернулся! — ринулась к нему, но была поймана раньше. Ласковые руки меня освободили и прижали к груди. Кааайф. Как же долго я ждала этого. Сколько просила и умоляла, боже. — Не уходи, пожалуйста, не уходи. — Не уйду. — Проговорил куда-то в макушку. — Пообещай, что не уйдешь больше. — Потребовала, замирая от счастья. — Обещаю. — Теплое дыхание согрело волосы. — Давай ты приляжешь сейчас? — Не-е-ет… не хочу-у-у… ты опять исчезнешь… — Я буду рядом. — Успокаивающе прошептал в ответ. Он был прав, мне стоило немножко отдохнуть. Зато завтра, когда проснусь, смогу всем доказать, что была права! Лешка жив. И он вернулся! Ну и кто теперь из нас ненормальный?! Мы лежали, обнявшись в полной тишине. Стук его сердца убаюкивал. Что такое благодать? Наверное, то, что я испытывала в те минуты…
Раскрыв глаза, застыла. Первое и самое важное — с замиранием обнаружила, что голова совершенно не болит. Не было привычных отголосков, что следуют за кризисом. А второе — она лежала на мужской груди. Так вот это была не Лешкина грудь. Приподнимаясь, моментально вспомнила, где именно находится сердце. Оно вздрогнуло и сжалось вместе со мной в унисон. Аккуратно сняла свою ногу с его бедра. Свят, свят, свят! Наша поза с Дубовым со стороны, наверное, напоминала сиамских близнецов. — Проснулась? — спросил, не раскрывая глаз. — Эм-м-м… пока не знаю. — Горло пересохло, и язык плохо слушался. — О, мой, бог… — не договорив, тут же все вспомнила. — Как часто у тебя такие приступы происходят? Тяжело выдохнув, перевернулась на спину, отклеившись наконец-то от него. — Когда как. Систематики у мигрени нет. Просто вы вчера по незнанию задействовали один из моих триггеров. Кирилл Геннадиевич потянулся за бутылкой с водой и подал ее вначале мне, а потом сделал сам несколько глотков. — Знаете, у врачей есть примета. Они никогда не желают друг другу спокойной ночи. Вот и мне… нельзя такого желать. Это как спусковой крючок. У каждого, кто страдает мигренью, свои триггеры. Есть такие, что встречаются чаще, а есть личные. — Ты обследовалась? — Разумеется. — Подумав, решила прояснить неприятный для себя момент. — Травка мне нужна в подобных случаях. Когда пропускаю начало. Обычно приближение определяешь сразу, но из каждого правила бывают исключения. И таблетки тогда уже не имеют такого эффекта. Для меня это вынужденная мера. — Почему ты не объяснила мне раньше? — А вы разве дали возможность? — усмехнулась криво. — Прости. — Сказал тихо. Ого! Он умеет просить прощение?! — Я даже примерно не мог представить… такого. — Теперь вы в курсе. — С Дубовым, как оказалось, можно было разговаривать вполне спокойно, не желая при этом выпрыгнуть из собственной шкуры. — Что еще под запретом? — Приступы зачастую идут после стресса. Нельзя допускать обезвоживание. Из продуктов я не ем сыр, свежие помидоры, баклажаны в любом виде и не пью вина. Срабатывают в девяноста процентах случаев. Ну а из слуховых триггеров вычислила пока только этот. — О том, что начиная с семнадцатого декабря, из моего рациона так же навсегда исчезнут оливки, говорить не стала.
Глава 31
Если вы думаете, что после такого душевного разговора Удав уменьшил обороты — очень ошибаетесь. Видимо он не догадывался, какое напряжение рождали во мне его намеки и знаки внимания. Или же понимание моральной встряски у каждого свое — не знаю. С рождеством в Европе у нас не сложилось. Я приболела, видимо подхватив от кого-то из «Арт-Бума» инфекцию. В понедельник поднялась температура, и, если честно, впервые порадовалась простуде. Лететь с Кириллом Геннадиевичем куда-либо не возникало желания, потому, что внутреннее чутье подсказывало — стоит еще раз оказаться с ним в одной кровати, даже если она будет двухметровой ширины, мне придется туго. Написала ему сообщение и с радостью отправилась в кладовую искать малиновое варенье. Когда ж еще можно натоптаться сладким без зазрения совести? Плюс, уж простите за откровенность, смогла вполне на легальной основе отделаться от общества Масловой. Если честно, помогая, не думала, что она будет настолько откровенно питаться моей энергией. Не спорю, ситуация в которую попала Люба — ужасна и не приведи господи ее кому-то пережить, но вечные слезы вкупе с жалобами не несли конструктива. Мы обсудили все вдоль и поперек три тысячи раз, не меньше, но так и застряли на ее страхе принять решение. Возвращаться домой к родителям она не хотела, Валера продолжал беситься на тему «Я же попросил прощение, что тебе, курице еще надо?», а мне оставалось выгребать чужой негатив каждый божий день. Поймите правильно, если бы беда случилась у Сашки или Светки — я бы слушала их с утра до вечера месяцами, так как они были моими близкими подружками, но отдаваться горю просто давней знакомой в какой-то момент не хватало терпения. Разговоры «Я его люблю, а как же ребенок без отца, это все Васся/Петя/Гриша виноват, так как они заказали Валерчику путану на мальчишник, вот он и сбился с пути истинного» — утомляли до невозможности. Люба приходила в себя разве что на сцене «Арт-Бума». Но стоило ей выйти за пределы — тут же возвращалась к стенаниям. Вердикт Дубова, кстати, оказался четким — Маслова ждала, чтобы муж приполз на коленях и умолял ее вернуться, он же не видел в этом нужды, но и выглядеть в глазах семьи полным скотом тоже не желал, а потому и держал ее на коротком поводке, позванивая и пописывая в мессенджеры. История с Любашей разрешилась шестого января, на наше, так называемое «православное» рождество, но об этом чуть позже, так как впереди меня ждало немало потрясений. Новогодние праздники вообще вышли богатыми на сюрпризы. Кирилл Геннадиевич прислал ко мне врача, а сам приехал ближе к вечеру,
Субботу не забуду никогда. Пишу и запинаюсь, настолько одолевают разноплановые чувства. Дубов, очевидно, предполагал, что я устрою забастовку, так как ни с того ни с сего позвонил в полпервого. Посмотрев на экран, чуть было не сбросила вызов, да так и замерла с оттопыренным пальцем. Подумала и убавила звук. Через пять минут пришло смс: «Хочешь получить ответ на один из своих вопросов?» Повертев телефон в руках, отложила в сторону. Заманчивое предложение. Однако внутреннее чутье уж слишком забило тревогу. Товарищ олигарх что-то задумал. Где набраться самообладания, чтобы после вчерашнего смотреть ему в глаза — вообще не представляла. Какие предположения и выводы он мог сделать после моих слов — будоражили сознание с такой силой, что у меня от одних этих мыслей останавливалось дыхание. Прошло еще минут пять, и я посредством ватсап увидела новый месендж от него. Это была фотография коробки с зефиром. Точно такой же, как он привозил когда-то. Челюсть непроизвольно отвисла, а глаза округлились. Поразилась и вздохнула с облегчением одновременно. Во-первых, подобные пассажи были не свойственны Удаву, что очень удивляло. А во-вторых — отлегло от души. Смутная тревога из-за проигнорированного звонка ковыряла с самого начала. Теперь же появилась надежда, что пронесет, и Кирилл Геннадиевич не будет прессовать за открытое саботирование его персоны.
Глава 32
Кирюшенька приехал за мной сам. Да. Вот так вот. Передышку никто давать не собирался. Люба тут же юркнула в отведенную ей комнату. — Привет, Нелли. — Остановился на пороге кухни, где мы с Масловой пили чай. — Здравствуйте. — Глянув мельком на него, уставилась в чашку. — Скажи, а вы в своем драмкружке ставили что-нибудь из Шекспира? — Да. — Ответила, смутившись. К чему такой вопрос? Спрашивал явно не из праздного любопытства. — И что же, если не секрет? — Подперев плечом дверной косяк, загородил собой выход. Специально? — «Сон в летнюю ночь», «Король лир», «Бурю»… — А «Укрощение строптивой»? Нет? — Нет. — Чувствуя, как начинаю бледнеть, продолжала смотреть вниз, словно провинившаяся школьница. — Хм. Странно. Интересно было бы посмотреть в современной обработке. Надо вашему Светлицкому идею подкинуть. Как считаешь? — Мы не в шестнадцатом веке живем. И потому сложно себе представить, чтобы Катарину сейчас кто-то смог насильно выдать замуж. — Ну, почему же? Все зависит от страны и условий. Деньги, обман, долги — вариантов масса. Интереснее другое. Методы Петруччо для усмирения Катарины как по мне не интересны и низменны. Изваляться с женой в грязи, измученной после долгой дороги не давать нормально покушать и отдохнуть… фантазии ноль. Невежественный мелкий пакостник. Не находишь? — Не знаю, я не думала об этом. — Он укротил ее фактически измором. Истощил физически и задергал. Усталость порождает покорность, бесспорно. Но надолго ли? Да и сама победа такая… с «душком». Слушая анализ пьесы в исполнении Дубова, старалась подавить медленно нарастающее беспокойство. — Совсем другое дело, когда женщина покоряется по доброй воле. Меня окатило жаром. Господи, спаси меня грешную от этого ирода! Что он задумал? — Петруччо не хватало благородства и тонкости, несмотря на дворянское происхождение. — К чему вы это все сейчас мне говорите? — поинтересовалась, принудив себя посмотреть прямо. — Что мешало ему предоставлять девушке выбор? Я, например, всегда предлагаю альтернативу. — Взглянул на часы. — Одевайся, Нелли. Ты уже десять минут, как должна была приехать ко мне. — Кирилл Геннадиевич… — попыталась сконцентрироваться, стараясь вынырнуть из нагромождения информации, что он вдул мне в уши, но не успела. — Есть два варианта: или ты начинаешь одеваться, или мы начинаем раздеваться. Все просто. Ослышалась? Вначале моргнула пару раз ошарашенно, а потом глаза непроизвольно стали расширяться. Че-е-его-о-о?! — Что же мешало шекспировскому Пете не морочиться, а просто выбрать другую? Скромную и уступчивую, на подобие младшей сестры Бьянки? — горло нещадно першило, я даже морщилась, когда спрашивала. — Скука, Нелли. Это было бы слишком банально и скучно. Вряд ли Шекспир захотел тратить на подобную тривиальность бумагу и чернила. — Удав принялся медленно расстегивать пальто. — Н-не надо. Я… — Нервы сдали. Поднявшись, выдохнула, обреченно. — Я поеду с вами. Кирюшенька усмехнулся и сделал шаг в сторону, освобождая проход. — Уверена? Ведь все, чего бы тебе хотелось, находится с другой стороны твоего страха… — Безумно интересная теория. — Ответила, направляясь по коридору в комнату. — Мы обязательно ее обсудим. В апреле. — Его реакцию не увидела. Злилась сама на себя, потому что и без этого показательного выступления понимала наперед, чем все может закончиться. Лучше молча сделать, как он просит, чем дождаться, когда заговорит. Так было всегда. С самого начала общения.
— Мы сегодня навестим мэра нашего города. У него день рождения и проигнорировать его приглашение я не могу. — Дубов заговорил уже сидя в машине, чем удивил, потому, что раньше не делился планами. Но уже через минуту поняла причину откровений. — Есть большая вероятность, что там будет Бортнич. Шанс того, что он вообще к тебе приблизится — очень низкий, но все же постарайся не отходить от меня. Сердце нехорошо екнуло. Отличная новость, ничего не скажешь! Спасибо, что хоть предупредил заранее. — Зачем вы меня туда… с собой… — Отворачиваясь к окну, не выдержала все же, скривилась мученически. — Взяли бы кого-то другого. Он ничего на это не ответил, а через пять минут огорошил с другой стороны. Достал визитку и протянул мне: — Вот, возьми. Свяжись с ней после праздников. Это очень хороший специалист. «Психосоматолог, психолог-консультант Коробенко Юлия Викторовна». Ниже слоган: «Моя консультация — это путешествие к себе». Руки противно задрожали. — Со мной все в порядке. Спасибо за заботу. — Сдерживая раздражение, сложила руки на груди, сминая ладонью кусочек картона и чувствуя как острые края впиваются в тело. — По твоей реакции видно. — Усмехнулся криво. Вынул еще одну такую же визитку. — Нелли, не надо упрямиться. Ты помнишь, чем заканчивается «Укрощение строптивой»? — По-моему пламенным спичем Катарины о том, как неправильно вела себя раньше. Она там вообще много разной ерунды в конце наговорила. Дубов не выдержал и рассмеялся. Коротко, но от души. Видимо подобные моменты с ним случались не часто, так как даже Сеня отреагировал — внимательно посмотрев на своего хозяина через зеркало дальнего вида.
Тем для размышлений в связи со всем происходящим было хоть отбавляй, только возможности забуриться в них не нашлось. О перспективе встречи с Бортничем и не вспомнила ни разу. Почему? Да потому, что Дубов по приезду буквально вышиб все переживания, заменив другими. Едва вошли и сняли верхнюю одежду — столкнулись в коридоре с высоким парнем. — Привет, па. Здравствуйте. — Поздоровался он и уставился на меня с интересом. То, что это сын Удава — поняла еще до приветствия. Внешняя схожесть не оставляла сомнений. Мое сердце пропустило несколько ударов кряду. — Привет. Знакомьтесь. Это Нелли, а это Дэн. — Представил нас друг другу Кирилл. — Алиса с Соней где? - Доедают. — Юноша кивнул в сторону столовой. — А Тая? — Не знаю. Уехала куда-то. — Пожал плечами в ответ. — Па, а куда мой скейт засунули? — У Людмилы спроси. Я его не трогал, это точно. — Усмехнулся мистер-обожающий-делать-сюрпризы. Приобнял меня за плечи, подталкивая. — Идем. Переступая онемевшими ногами, тщетно пыталась осознать происходящее. Голова закружилась. Какой-то кошмар. Остросюжетный сон? Этого же не может происходить на самом деле! Но прежде, чем успела опомниться, Дубов уверенно открыл дверь, и включать торможение стало слишком поздно. На нас уставились две пары глаз. — Всем приятного аппетита. Алиса, Соня — это Нелли. — Познакомил, как бы между делом. — Куда Тая делась? — Доставая телефон, чуть надавил на мои лопатки. — Присаживайся. — Сказала, что ей надо по делам. — Сообщила старшая из девочек. Стул оказался в некотором роде спасением. Я опустилась на него и превратилась в моргающую статую. Что происходит? Зачем? Мысли окончательно запутались и теперь напоминали клубок шерсти, с которым играл котенок. — Тай, я же, кажется, внятно попросил. — Заговорил недовольным тоном Кирилл Геннадиевич, отходя к окну. — И что с ней? Ладно. Когда будешь? Хорошо. Сонь, кто Дарка сюда пустил? — спросил без перехода у младшей дочери, отключая смартфон. — Он хотел с нами. — Ответила маленькая Белоснежка, продолжая смотреть в планшет и ковырять при этом мороженое из небольшой пиалы. Головокружение усилилось. Чтобы удержаться вертикально, мне пришлось положить руки на стол. Алиса смотрела в мою сторону с точно таким же выражением лица, какое часто наблюдалось у ее папы. Заинтересованное равнодушие. У них, вероятно, эта особенность передается по наследству. — Ему здесь не место. Сколько раз надо повторять одно и то же? Чтобы прийти в себя я сцепила пальцы в замок и начала попеременно сдавливать их до боли и отпускать. Остановите землю. Каким образом так извернулась судьба, что заставила оказаться в чужом доме, чужой семье, за чужим обеденным столом, слушая чужие споры? Ко мне подошла девушка из домашней обслуги. Спросила что-то, а я лишь смотрела на ее шевелящиеся губы и ничего не слышала. В итоге встряхнула головой. — Что, простите? — перевела взгляд на блюдо, которое она держала перед собой. — Нет, спасибо. Можно мне воды? — Вам с газом? Без газа? — Обычной. Можно из-под крана. — Нелли? — голос Удава словно топором расколол сгустившийся вокруг меня воздух. Дышать от этого легче не стало, но странная пелена отступила. — Что? — посмотрела на него прямо. — Все хорошо? — Да. — Объяснять что-то или спрашивать о мотивах такого странного поступка, тем более при детях — язык не поворачивался. Мог ли он избежать нашего знакомства? Легко! Значит, сделал это специально. Зачем?! Мужчины такие странные существа — слов нет! Одно дело, если бы я действительно была любовницей, да еще и заинтересованной в нем — тогда понятно. А так? Ну, к чему? Чувствовала себя крайне дискомфортно. Выражаясь нынешним языком — ситуация вымораживала. Но заговорить, даже после того, как остались в столовой одни, не стремилась. Смотрела на стакан, медитируя потихоньку. — Думаю, у тебя есть вопросы, да, Нелли? — голос вывел меня из оцепенения. — Всего один. К которому часу я должна быть готова? — спросила, продолжая заряжать воду, как Кашпировский. Не ожидал. И ответное молчание было тому подтверждением. Ощущая тонкие покалывания по коже от его взгляда, принципиально не поднимала глаз. Проиграла бы, сорвалась. А так сохранила полную отчужденность и холодность к происходящему. — Давай к трем. — Хорошо. Я еще вам нужна или могу идти? Опять пауза. Но более тяжелая и долгая. Выдержка по капле покидала, зато вместо нее душу заполняла стальная решимость. Три месяца. Мне оставалось потерпеть еще квартал. Отпустит он меня или нет — не важно. Главное получить деньги за гарнитур. Пути отхода уже продумывала. Дубов был прав. Единственное, что надо было сделать — это послушаться его в самом начале. Исчезнуть и начать жить заново где-то в другом месте. Пройдет лет пять и все успокоится. Кому нужна будет тетка под сороковник? — Иди. — Ответил сухо, прекратив пытку тишиной.
Глава 33
В тот день я узнала одну из причин, по которой Кирилл Геннадиевич взялся мне помочь с Бортничем. О, да. Факторов, повлиявших на появление в моей жизни Удава, как оказалось, существовало несколько. Прием, организованный мэром был грандиозным. Побывав до этого на многих вечеринках, уже могла сравнивать. Кинозвезды, политики, олигархи, их жены, любовницы, артисты эстрады, немыслимое количество девушек модельной внешности, дизайнеры и прочие творческие личности — вся эта яркая шобла гудела, словно растревоженный улей. Шампанским, выпитым гостями, наверное, можно было бы заполнить бассейн размером с теннисный корт. О деликатесах грозящих сломать столы вообще молчу. Какие там голодающие дети Африки? О них в таких слоях общества никто не помнит. Люди озабочены совершенно другими вещами. Женщины обсуждают отдых на Бали или Мальдивах, острую нужду в новом холодильнике для шуб, последнюю коллекцию Версаче, шопинг в Сингапуре
Жизнь научила меня не расслабляться раньше времени. И этот навык помог не умереть от разрыва сердца, когда на выходе из ресторана мы столкнулись с Бортничем. Он курил недалеко от дверей, подперев плечом колонну.
Переодевшись, я накинула куртку и вышла на улицу. Закурила, набирая параллельно Сашку на так называемый «чистый» номер. Имеется ввиду не прослушиваемый ее мужем. — Привет, родная. Давно тебя не слышала. — Привет! Целых три дня. — Согласилась со смехом подружка. Мы поболтали о разной ерунде, после чего мной был задан основной вопрос: — Сань, а ты могла бы разузнать кое-что у своего Марка? Только по-тихому, не привлекая особо внимание. — Интригуешь. — Удивленно протянула она. — Говори. — Между Кириллом и Бортничем была какая-то то ли ссора, то ли что. Не знаю. Он мне говорить не хочет, а любопытство… — Я и так тебе расскажу. Сама узнала недавно, да все никак к слову не приходилось. — Перебила она, не дослушав до конца мою тираду. — Жги. — Дала отмашку, с замиранием сердца. — Ты только присядь, а то упадешь чего доброго. — Посоветовала Сашка, натягивая мои нервы еще сильнее. — Оказывается, Марианна когда-то встречалась с твоим Кириллом. И ушла от него к Бортничу. — Что?!! — меня реально повело в сторону. Едва не влепилась в елку, которая росла возле дорожки. — Это было давно, так что не переживай. И, тем не менее, лучше, чтобы ты была в курсе. Я стояла ни живая, ни мертвая. Мозги отказывались принимать правду. Дрожь, начиная с рук, распространилась по всему телу. Новость из разряда убийственных, иначе не скажешь. — Неля! Ты тут еще? — Да. — Ответила, пытаясь собрать себя в кучу. Ведь будучи на праздновании несколько раз отметила застывший взгляд жены Бортнича направленный в нашу сторону. Но у меня никогда бы и в голову подобное предположение не прилетело! — Не думай об этом. Что было, то прошло. — Саша, понятное дело, пыталась успокоить. — Все нормально, не переживай. А за инфу спасибо. — Попыталась выровнять тон голоса. — Нель, сворачиваемся. Марк приехал. Я наберу тебя чуть позже с основного. Хочу на счет Светки расспросить. — Да, хорошо. Давай. Отключив телефон, выбросила окурок в урну и достала еще одну сигарету. Ох-ре-неть! Информация потихоньку просачивалась в сознание, вызывая тянущую боль в груди. Ответ на загадку оказался таким… банальным. И горьким. Пазл в голове сложился быстро. Единственная деталь, которая никуда не клеилась — мое знакомство с детьми. Телефон зазвонил, высвечивая на экране слово «Удав» и вызвав нервный смешок. Отлично. — Да, Кирилл Геннадиевич. — Нелли, ты где? В…! Далеко! Очень хотелось ответить в рифму! Ну, просто очень! До ломоты! Укусив себя за большой палец еле сдержалась. Потом затянулась дымом глубоко и выдохнула. — На улице. Гуляю. — После шока наступило возбужденное веселье. Задорный отходняк. — В какой стороне? В этот момент ко мне радостно хекая подбежал Дарк. Облаял для профилактики и умчался назад. Вернулся, заскулил на ультразвуке и ринулся куда-то в кусты. Хозяин вывел собаку на прогулку и ее поначалу колбасило от радости. — Вы идете правильно. Дарк уже меня нашел. — Отключила звонок и сделала новую затяжку.
Глава 34
Дубов появился из-за поворота буквально сразу, подошел, одарив тяжелым взглядом. — Нелли, если я плохо объяснил в прошлый раз… вопрос курения обсуждению не подлежит. — Да я и не собиралась с вами дискутировать по этому поводу. — Уверила, стараясь подавить улыбку. Меня плющило. Страх перед ним исчез. Удав такой же, как все и ничто человеческое ему не чуждо. Плюс разочарование — ошиблась, считая, что наше притяжение взаимно. Ним движет обычная месть. Все просто. Кирюшенька немного застрял от
Глава 35
Вечер в компании Мальцевой и ее Пауля прошел по большому счету хорошо. Если бы не мое дурацкое состояние. Времени на обдумывание хватило с лихвой. Я, конечно же, не исключала варианта, что Дубов увлекся мной по ходу дела, но это не меняло сути происходящего. Он использовал меня. А кому может понравиться подобное? Теперь о веселом. Когда мы с Кириллом Геннадиевичем приехали, Светка с немцем уже находились в ресторане. Пауль поднялся, здороваясь за руку с Удавом, а я без малого не захрюкала, давясь от смеха, за что получила локтем в бок от подружки. Моя нездоровая веселость была результатом внутреннего напряжения, но она никак не умаляла того, что предстало перед глазами. Прочувствуйте:
А дальше был кошмар длиной в неделю. Притом устроенный так сказать собственноручно. Кирилл Геннадиевич отвез меня домой. Впервые не вышел и не провел. Ровным голосом попрощался и пожелал хорошего нового года. Женщины живут эмоциями. И это непреложная истина. Почему меня так задело его поведение — не знаю. Очень сложно оставаться уравновешенной и здравомыслящей, когда тебя колотит изнутри. Борьба чувств с разумом вытягивали жизненные соки со сноровкой вампира. Не хотелось ни-че-го. Вообще. Совсем. Кто-то скажет, мол, сама виновата, надо было ехать с ним в Куршавель. Но все мы разные. Мне вовсе не улыбалось проводить время в кругу его семьи. Давайте на чистоту. Кто из нас любит чужих детей? Единицы. Общение же с подростками пубертатного периода может приносить удовольствие, только если они настроены к вам благожелательно. А я такого не ощутила. Но и это не главное. Образ жены Бортнича стоял перед глазами. То, что Дубов воспользовался ситуацией, говорило только об одном — он до сих пор что-то чувствовал к ней. Человек прощая, отпускает. А Кирилл мстил. И даже признавшись сама себе в откровенном влечении, переступить через доводы рассудка не могла. Хорошо. Допустим, Удав увлекся мной. И даже предположим, что вполне искренне. Что это давало? Ну, переспим. А дальше? Рано или поздно появится новая блондинка или брюнетка. Как потом выжить? Да и связываться с мужчиной, ворочающим таким бизнесом… как бы… страшно. Ведь обещание по поводу эксклюзивного коктейля с глазами вместо оливок пробило во мне брешь не потому, что прозвучало жутко, а потому, что я реально допускала такое, понимаете? Тут же всплывало предупреждение по поводу ребят. Решиться на побег — означало подставить того же Сизого Родю или Плату. Или всех вместе. Вряд ли Кирилл Геннадиевич обделит кого-то из них своим, прости господи, вниманием. Обещание о том, что не обидит меня лично, не давали такой же иммунитет о неприкосновенности моим друзьям и знакомым. Наоборот. Ограничить свободу человека очень легко, если понимать на какие точки необходимо воздействовать. А Дубов, вероятно в силу того, чем занимался, владел этим искусством на уровне профессионала. Сейчас скажу дикую вещь. Все это тоже не занимало почетного первого места в рейтинге мыслей штурмующих сознание. Шла борьба с собой, с желаниями, вылезшими из подполья. С тем, что отрицать больше не могла. Я влюбилась. Как и когда успела — не понимала. А еще не знала, что делать дальше. Пыталась говорить с Лешкой, но не ощущала прежнего отклика. Поехала на кладбище и только там меня прорвало. Ревела, пока не начала задыхаться. Но в тот раз не от боли потери, а из-за вины. Казалось, что предала и обязана попросить прощение…
Дубов прислал мне сообщение шестого января. Сказал, что ждет к четырем часам. За прошедшие дни мне удалось обуздать душевный ураган, а потому отправилась к нему в относительном спокойствии. Ревность потихоньку перерастала в разочарование. Как бы там ни было, не такого отношения я хотела от мужчины по отношению к себе. Может и есть те, кого устроит роль бачка для спермослива, но подобные расклады приемлемы не для всех. М-да. Знала бы, чем закончится тот день, триста раз бы подумала ехать к нему или нет. Есть одна чисто женская примета. Стоит надеть нижнее белье из разных комплектов или различного цвета — быть сексу. Еще небритые ноги какой-то неведомой силой притягивают непланируемый интим. С эпиляцией у меня все нормально. Странно быть косметологом и не ухаживать за собой. Отшугарила себя еще перед новым годом. А вот с трусами и бюстгальтером не сложилось. Не то, чтоб я страдала суевериями или отслеживала сей момент, но факт, так сказать на лицо.
Предостерегающие звоночки начались буквально сразу. Какой-то дурак подрезал меня на одном из поворотов и благодаря этому пролила в машине кофе. Пришлось вытирать. Поэтому по приезду отправилась вначале в комнату. Помыла руки и собиралась пойти к Дубову, что бы поздороваться. Не хотелось, а что поделать? Дождаться когда сам придет? Не успев выйти, услышала телефонный звонок. А дальше начался треш. Это была Люба. Она орала о том, что ее Валера выбивает дверь. Эта недалекая, как оказалось, сообщила адрес своему мужу днем ранее…
Глава 36
Утопив педаль газа, сорвалась с места. Притормозила, лишь пока открывались ворота, заодно предупредив своего телохранителя, что еду домой. Он только расслабился, собираясь потрындеть с охраной у въезда. Не вышло. А дальше уже не останавливалась, выжимая все возможное из движка и не отвечая на звенящий смартфон. Надпись «Удав» вызывала лишь кривую усмешку. Валентин какое-то время еще мелькал сзади, но на полпути отстал. Зато за мной уцепились полицейские. Пха. Минут через десять тоже потерялись. Но появились потом, вероятно пробив по базе номера. Пулей влетела к себе на второй этаж. Родя скрутил пьяного Валерку и поджидал меня, пытаясь отмахиваться от Масловой, которая ползала рядом с мужем на коленях и орала благим матом. Крик, ругань, раскуроченные двери, соседи в «глазки» смотрят… позор в общем. — Ублюдок! Я тебя засажу! Ты человека покалечил! Люди! Да помогите же кто-нибудь! — Нель, полицию вызывать или так разбираться будем? — Н-не знаю. — Оглядываясь, пыталась сосредоточиться хоть на чем-то. — Люба, хватит кричать! Сильно ты его? — спросила, пытаясь заглянуть к Валерке, лежащему на полу коридора. — Чуток приложил. — Пожал плечами Илюшин. — Тут такое дело… он с монтировкой пришел. Я бы не советовал спускать это на тормозах. — Думаешь, лучше ментов? Пусть они разбираются? — Сейчас Жила подъедет. Решим. — Подмигнул ободряюще. — Ну, куда ты его тянешь? — устало обратился к Любе. — Люб! С ума сошла?! Тебе ж нельзя! — Попыталась вклиниться, не реагируя на маты и угрозы Валерки. — Развяжи его! Нель, ну что ты смотришь?! Он ему нос сломал! — Нельчик, а приготовь-ка нам кофе. — Родя уселся на пуф и вытянул ноги. Голова шла кругом. Вот это Рождество! Зашибись! На пороге появился Валентин. Окинул меня взглядом и уставился на чету Масловых, елозящих внизу. Молча достал телефон. — Родь, тихо, это мой… знакомый. — Преградила путь, отпружинившему от сидения Илюшину. — Валь, все хорошо. Ничего не надо, я разберусь сама. Люба! Да хватит стенать! Жив твой Валера! Ты лучше посмотри, что он с дверью мне сделал! — А тебе только дверь важна, да?! Ничего, что этот козел избил его до полусмерти?! — огрызнулась она в мою сторону и продолжила вой вокруг мужа. — Малая, ты последнее время странные знакомства заводишь. — Следя сощурившимся взглядом, за моим охранником, прокомментировал Родион. В коридоре послышался изумленный свист. Вслед за чем показался Саша Жила. — Ого! Кто у нас тут такой грешник, что церковных праздников не блюдет? Валя медленно отложил смартфон на прихожую. Хотите, верьте, а хотите, нет — Дубова я почувствовала заранее. Сумасшедшая энергетика. Он, наверное, только в парадное вошел. — Люба! Встань с пола! — на самом деле Маслова в тот момент интересовала меня меньше всего. Надо было остановить назревающий конфликт. Жила плавным движением переместился внутрь квартиры. И в ту же секунду в коридоре раздались отчетливые шаги. — У нас гости? — Сашка улыбнулся, снимая часы. Родя загреб мое тельце своей лапой и запихнул себе за спину в тот самый миг, когда в дверном проеме нарисовалось двое горилл парней. — Добрый день честной компании. — Секундная тишина. — Где Нелли? Услышав свое имя, непроизвольно поежилась и выглянула из-за Илюшина. В коридоре яблоку негде было упасть. А самое занимательное, что Масловы наконец заткнулись. Притом оба сразу. — Иди сюда. — Удав протянул руку, как бы подзывая. На мое замешательство нехорошо сощурился и добавил с давлением: — Нелли. — Как только подошла, обнял за плечи, прижимая и словно показывая где мое место. — Что здесь случилось? — Валерка… дверь выбил… замок… — Забирай Любу. Попейте чаю пока. — Распорядился, и повернулся чуть назад: — Валя. — Указал легким кивком вниз. Что было дальше — не имею понятия, так как нас вместе с икающей Масловой Валентин выпроводил в кухню. Я попыталась успокоить ее, но наткнулась на неприкрытую злобу и вынуждена была выслушивать угрозы на тему иска в суд за избиение мужа. Когда же задала резонный вопрос о ремонте, получила шикарный ответ. — Недаром говорят, что деньги портят людей. Не верила. А теперь смотрю — действительно, портят. Ты готова зубами нам в горло вцепиться из-за сломанного замка. Не стыдно? А то, что твой знакомый чуть не убил Валерку, это не в счет? Кто нам лечение будет оплачивать? — Люба. Твой муж не пострадал бы, если бы не явился сюда с монтировкой и не выломал дверь. Разве нет? — уточнила спокойно. — Так что, теперь из-за этого можно людей калечить? — Ему нос разбили. Не перекручивай. — Проговорила сквозь зубы. — Мы снимем побои и тогда посмотрим, кто еще кому должен будет! — А что ж ты не открыла ему? Не впустила? — поинтересовалась, закипая. — Почему полицию не вызвала? — Не твоего ума дело! — Пошла и собрала вещи. — Приказала, поднимаясь из-за стола. — Выметайся из моего дома!
Примерно через полчаса ко мне заглянул Родя: — Нель, мы с Жилой уходим. Ты как? — Нормально. — Ответила, грустно усмехнувшись. — Спасибо тебе. Неприятности будут? — Нет. Все порешали. — Дубов? — А кто ж. Да и без него проблем бы не было. Не переживай. Звони если что. — Он хотел еще что-то сказать, но передумал. Я провела ребят, продолжая благодарить и вручив насильно бутылку виски. В коридоре остановилась как вкопанная, глядя круглыми глазами на неизвестных мужиков в спецовках. Лихо. В праздничный вечер мне меняли не просто замок, а дверную коробку полностью. Мимо протопало двое полицейских. Не квартира, а проходной двор какой-то! Удав возник сзади, снял с вешалки пальто и распахнул передо мной. Помог одеться, и, обхватив за талию, направил в сторону выхода. Потом мы молча спустились вниз, сели в его машину и поехали. После пережитой встряски меня словно измочалили. Сидела, глядя в окно и даже не думала ни о чем. Зачем мы едем, куда, почему? - Спасибо, Кирилл Геннадиевич. Я бы и сама справилась, но все равно спасибо. Он посмотрел удивленно и хмыкнул: — Ерунда, не бери в голову. — Казалось, что мысли его далеко. Выдержал долгую паузу и спросил: — Ты на спидометр смотрела, когда неслась домой? — Э-э-э… поглядывала. — И только в тот момент осознала, что совершила еще одну глупость. Дубов не дурак и выводы делает четко. Нельзя было подрывать его уверенность в том, что контролирует меня полностью. — Нелли… с этого дня ты будешь ездить с Валей в качестве пассажира. — Сообщил спокойно. — Нет. Не буду. — Ответила таким же бесстрастным тоном. Сеня чуть закусил нижнюю губу, скрывая усмешку. Редкий случай. Казалось, он вообще не способен веселиться, беря пример со своего работодателя. Кирилл поменял позу, разворачиваясь в мою сторону. Раньше от такого взгляда я бы сжалась до состояния чернослива, но в тот момент только глянула коротко и опять уставилась на мелькающие в свете фар деревья. Кирюшеньке не понравилось.
Глава 37
— Вы… вы страшный человек, Кирилл Геннадиевич… в угоду личной расправы… — воздуха не хватало. Затылок обдало жаром. — Нелли, остановись. — Дубов поднялся и направился к книжному шкафу. Достал альбом. Принес и положил передо мной. — Мы с Сявой были лучшими друзьями. В юности. Жили в соседних домах. Я из обычной среднестатистической семьи, а он — сын директора завода по производству подшипников. Но в те времена это не было преградой для дружбы. — Открыл фотографии и повернул ко мне, пододвинув ближе. — Моя мама работала в театре костюмером. Отсюда и знакомство с Алевтиной Васильевной. — Кирилл сделал два неспешных глотка спиртного. — Твоя бабушка вытянула меня из СИЗО. Любопытство не дало изображать снежную королеву. Я взяла в руки фотоальбом и стала рассматривать. Удава узнала сразу, и Марианну тоже. Какие же они там были молодые и… счастливые. — Это Бортнич?! — подняла изумленный взгляд, указывая пальцем. — Да. — Он наклонился вперед, заглядывая, и усмехнулся криво. Удивлению не хватало предела. Словами не передать. Высоченный стройный громоотвод с кубиками пресса на животе и одуренной улыбкой. В юности Халк был очень… другим. Небо и земля. — Я побился с двумя мудаками, которые приставали к девушке. Переборщил немного и попал в следственный изолятор. Так мы познакомились с Марианной. Встречались два года, а потом она ушла к Сяве. — Вы… вы до сих пор ее… любите? — увидев на его лице насмешку, спросила иначе: — Или не можете ему простить? — Нелли. Упрекать женщину за то, что она выбрала более обеспеченного и успешного на тот момент мужчину — глупо. Это нормальный природный инстинкт. Меркантильность играет как ни странно одну из ключевых ролей в выживании человечества. — Не надо, Кирилл Геннадиевич. Я ни за что не поверю в такую спокойную философию во время открытого предательства любимой девушки и близкого друга. — Скривилась презрительно на его слова. — Было больно, не скрою. Отчасти, благодаря ее поступку я не сидел, сложа руки, а пытался пробиться. Но все давно в прошлом. Это у Борта какие-то комплексы еще с детства остались. — Зачем тогда вы меня втянули во все это? — Так вышло. Сама вызвалась, разве нет? Я ведь предлагал тебе уехать, помнишь? — Дубов допил и встал. Сходил за бутылкой и вернулся с ней. Налил себе снова и мне добавил. — Если месть не играет особой роли, что тогда вас привело ко мне? — Гарнитур. — Ответил с усмешкой. Развернулся и отправился к сейфу. Достал оттуда небольшую коробочку. Протянул мне. — Это очень редкая удача. Посмотри. Открыв ее, замерла. На темной бархатной подложке лежал браслет в точно таком же исполнении, как и украшения, завещанные мне бабушкой Алей. — Воссоединив его полностью, он будет стоить в несколько раз дороже, чем по отдельности. — Удав снова сел напротив, наклонился вперед и сказал, понизив голос: — А теперь задай мне главный вопрос. В горле моментально пересохло. Паника поползла по коже, охватывая тело. Мы подошли слишком близко к чему-то необъяснимо сладко-опасному и жарко-острому одновременно. Руки тут же начало тянуть от волнения. — Я… мне надо подумать. — Не прерывая зрительного контакта, отставила стакан на стол и начала тихонько подниматься. Дубов, понимая мой маневр, видимо выпускать не собирался, но нас отвлек стук в дверь, и этой микроскопической заминки хватило, чтобы вывернуться из кресла. — Нелли. — Он встал и пошел на меня, заставляя непроизвольно отступать. В этот момент дверь распахнулась. — Кир, ну ты хоть бы позвонил. — И на пороге кабинета нарисовалась уже знакомая брюнетка. Очуметь! Я непроизвольно ощетинилась, сжав челюсти до скрежета. Отвращение к ситуации захлестнуло. — Уво… Тая, ты когда-нибудь увидишь то, чего тебе бы совсем не хотелось. — Прорычал Кирилл сквозь зубы, мельком взглянув на нее. — Ой. Я… помешала? Извини. Ну, я тогда… позже… — Стой, раз пришла. — Ответил напряженно. — Познакомьтесь. Тая — моя… — Скривился недовольно. — Кто ты мне там? — Свояченица. — Растерянно проблеяла та,
Глава 38
А затем произошло неожиданное. Да и разве могло быть иначе, учитывая мою
Я очень не люблю синий цвет. Во-первых, он совершенно мне не идет. Те, у кого зеленые глаза и русые волосы — поймут. А во-вторых, по моему мнению — неправильный он какой-то, не живой, что ли. Заметьте, ведь в природе преобладает голубой, а не синий. Папка, которую положили передо мной холеные руки, была цвета индиго. Обычная такая, пластиковая. Странная вещь предчувствие. Откуда оно берется? И куда девается? Что там — еще не знала, но внутренний голос тут же начал стучать невидимыми молоточками в висках: «Нет, нет, нет! Не открывай, нет!» Вспомнился фильм «Матрица». Красная таблетка или синяя. Выбор. Но мне его никто не давал. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Удавом. Странно. Привычного безразличия там не наблюдалось. Зато появилось такое давление, что мурашки галопом помчались по спине. — Что это? — Реальность. — Короткий ответ и левая рука настойчиво подтолкнула скоросшиватель в мою сторону. Пройдясь по шершавой поверхности подушечками пальцев, все пыталась совладать с внутренним сопротивлением. — Смелее, Нелли, смелее. Пришло время проснуться. Не понимая еще смысл таких слов — открыла. Фотография на первом листе вызвала недоумение. Минута, вторая, третья, пятая. Чем больше вчитывалась, тем отчетливее становился тонкий свист в ушах. Закрыв папку, положила на стол. Отчаянно прошептала: — Нет. — Да. И мир померк…
Есть поступки, которые нельзя прощать. Есть слова, которые нельзя забыть. Есть моменты, после которых люди из самых близких становятся никем. Нет, я не потеряла сознание, а если это и произошло, то лишь на миг. Что-то похожее на глубокий сон длиной в четверть секунды. Качнулась чуть в сторону, но успела упереться руками в столешницу. Дубов резко встал, подавшись ко мне и очевидно желая поддержать, если вдруг понадобится. — Этого не может быть… — зачем-то стала упрашивать, как будто мольбы могли изменить факты. — Пожалуйста… это же неправда! Кирилл молчал. Смотрел своими адскими глазами в упор и в его безмолвии ясно отображался ответ. Когда меня колотило последний раз так сильно? Наверное, на похоронах Леши. Какой там мандраж, он и в подметки не годится к тому, что происходило с телом. — Выпей. — Протянул стакан с водой, но я отмахнулась. Совладать с движениями рук оказалось сложнее, чем казалось. Еле достала телефон из глубокого кармана юбки. С трудом разблокировала и нажала на вызов. Благо, искать в телефонной книге не пришлось, так как нужный номер был одним из последних в списке звонков. Пошатнувшись, встала на ноги и сделала несколько шагов в сторону. — Да, алло. — Илюшин ответил сразу. — Родя… скажи мне… ты знал? — проговорила, пытаясь устоять ровно. — Что знал? — искреннее удивление в ответ. — Ты о Савицкой знал? — попытка номер два заставила похолодеть из-за ответного молчания. — Значит, знал. - Нель, я… мы решили не говорить. Это была ошибка, понимаешь? — Ошибка? — переспросила еле слышно, слабея. — Ошибка, Родя, это когда надел разноцветные носки, не разобрав поутру в темноте. Заиметь ребенка на стороне — это не ошибка! Это предательство! — заорала неожиданно сама для себя, сорвавшись. — Как ты мог, а?! Как. Ты. Мог?!! Ты же меня с кладбища на руках выносил..! Водой отливал! Ты мне невролога нашел! Как ты мог молчать столько лет, Родя?!! — голос сорвался. Дубов появился рядом, словно из-под земли. Выхватил телефон, сбрасывая звонок, и крепко прижал к себе, обнимая. — Т-ш-ш-ш. Тихо, тихо. Не надо… Удерживал силой в итоге очень долго, терпел брыкания, бешенство, слезы и даже маты. Втискивал стакан в зубы и заставлял пить. Целовал и дышал в волосы. Если плохо объяснила новость, которую узнала тогда, скажу прямо — у моего мужа имелась внебрачная дочь. В папке, что дал Кирилл Геннадиевич, было досье на Алексея. Савицкую Аллу я знала. Солдатка. Женщина-военный. Она служила по найму точно так же, как и ребята. После смерти Лешки не видела ее ни разу. Судя по дате рождения девочки, она была беременной, когда он погиб. Вот так.
Опустошение было жутчайшим. Казалось, одна оболочка от меня осталась. Стукни и зазвеню как бубен. Стресс невиданной силы. Крах всему. Меня как будто о колено сломали. Осталась жива, но парализована. Мигрень пришла вполне закономерно. Приближение почувствовала еще до ауры. — Отпустите. — Проговорила обессиленно. — Мне… таблетки нужны. Он отстранился, всматриваясь и словно приходя в себя от глубокой задумчивости. — Голова? — Да. — Идем. — И придерживая за плечи, отправился в гостевую комнату вместе со мной. Когда пришли, я взяла сумку и начала в ней копошиться в поисках металлического тубуса, в котором хранила лекарство, но чем дальше, тем больше начинала нервничать. Подойдя к журнальному столику, в итоге вывернула все содержимое, пытаясь дрожащими руками разобрать разные мелочи. Подняла на Дубова испуганные глаза: — Рюкзак. Они остались в нем. О, господи, как же я так..? Мне надо домой! — В этот момент перед глазами появилась пестрящая серебром скобочка. Начало. Паника ударила наотмашь. — Срочно! — Подожди. Я сейчас. Кирилл ушел, а когда возвращался, нашел меня в коридоре у шкафа с одеждой. Я, в глупой надежде успеть, уже натягивала пальто. — Нель, ну что ты делаешь? — Он покачал головой, и, взяв за предплечье, потянул назад, в спальню. Закрыл за нами дверь на замок.
Глава 39
С чем можно сравнить состояние после правильно выкуренного косяка? Ни с чем. Разве что с сильным опьянением. Когда отодвигаются грани выстроенные моралью, и сдерживающие факторы становятся не важными, отходя на второй план. Кирилл не собирался упускать такую возможность. Его язык запускал волнующий трепет по моим венам и артериям. Хмель сумасшедшего влечения окутал сознание. И как итог, когда прервался, ощутила странную потерянность, не соображая вначале, где нахожусь. Разве можно устоять перед таким напором? — Как голова? — спросил севшим голосом, тяжело дыша. Отвлекся, буквально на секунду, затушив окурок о блюдце, куда мы все это время стряхивали пепел. — Н-нормально. — Пытаясь сосредоточиться, ответила скорее машинально, не задумываясь. Какая там голова?! Она у меня отсутствовала еще с первого нашего поцелуя. Вернее не сама она, а мозги. Испарились в неизвестном направлении. И все же одна мысль каким-то чудом пронеслась мимолетно. Я поддела пальцами цепочку и стянула с шеи. Протянула Дубову. — Дарю. Вы столько времени хотели ее снять с меня… — Выкать еще не устала? — Он подставил ладонь, а получив презент, небрежно отбросил его в угол подоконника. После чего, не спеша, снял одну запонку, потом вторую. Отложил в сторону, продолжая смотреть при этом в глаза. С пуговицами рубашки, в отличие от меня, возиться не стал, а стянул ее вместе с майкой как свитер, одним махом. Удав рассматривал меня, словно решая, что делать и любуясь одновременно. Я непроизвольно задержала дыхание, понимая, что капитулирую. Этот мужчина являлся воплощением всех моих личных фетишей. Начиная от чувственных губ и заканчивая безжалостно красивыми руками с часами на запястье. Не наброситься на него сдерживало лишь странное и какое-то дикое ощущение. Как будто если еще чуть больше приблизишься к человеку, то тебя размажет. И его. Или вас обоих. — Знаешь, почему я стал антикваром, Нелли? — запустив пальцы в мои волосы, аккуратно взял за шею, прошелся по ключицам. — Для меня мало любоваться со стороны… — Кирилл наклонился к самым губам, провоцируя. — А ты с первой нашей встречи находилась за витриной… моя строптивая… Катарина… — Кирилл снял с меня реглан и провел легонько по рукам вниз. Там где он дотрагивался, горячими полосками запылала кожа. В голове зашумело. Следующий поцелуй стал фатальным для выдержки. Тяга друг к другу пересилила. Дубов застонал прямо мне в рот, не скрывая своих чувств. Это очень возбуждало — такое открытое проявление. Когда кто-то не просто желает секса, а изнывает от тебя. А потом он опять зашептал, лишая остатков самообладания. Такая необычная манера разговаривать в процессе, межуя с ласками и прочими откровенными вещами — сносила крышу напрочь. — Иди ко мне… — Смахнув меня с подоконника, усадил себе на талию. Опалил горячим дыханием ухо: — Маленькая садистка… думала… ускользнешь..? — урча низким тоном, сощурил глаза. Сделал несколько шагов и отбросил на кровать, после чего мягким тигриным движением навис сверху. Потерся носом о щеку. — Какая… наивная… девочка… Это походило на какое-то сумасшествие. Кирилл плавил меня словами, руками, губами. Раздевал, облизывал, узнавал, гладил, изучал. Сильно торкало то, что он наслаждался, а не просто пытался забраться ко мне между ног. — Нельзя… играть с огнем… моя вкусная… есть игры… намного… интереснее… я покажу… Его непрерывающийся монолог выкручивал до предела. Меня лихорадило от желания. Ну, невозможно такое вытерпеть долго, честное слово! Превращаешься в оголенный провод, натянутый сверх меры и потрескивающий от напряжения. Чистой воды издевательство! Дубов довел меня до какого-то маниакального состояния, когда и я уже зарычала, не имея сил. Пользуясь тем, что он лежал на боку, толкнула сильно и навалилась сверху. — Кирилл… ты слишком много говоришь. — Прошипела, упираясь ладонями ему в плечи. А дальше все происходящее напоминало схватку. Бой на выживание, но без проигравших. Совершенная раскрепощенность плюс страсть — равняется ураган. Не было неловкости или комплексов. Их уничтожила травка. Но при этом появился голод и жадность. Мы целовались, кусали друг друга, боролись в чувственной сцепке, упивались энергией до умопомрачения, задыхаясь от ее переизбытка… Помните, я говорила выше о своих опасениях? О том, что как любовник Дубов может не произвести впечатления? Петь дифирамбы ради денег — не мой вариант. Уверена, что состоятельные люди слышали их немало от желающих дорваться к золотой кормушке. Зависит ли опыт и развращенность мужчины от его финансового достатка? Думаю, нет. Ну, или в меньшей доле. Эти внутренние психологические настройки задаются природой. Чтоб было понятно, скажу следующее. Если бы не дурман в голове, наверняка бы испортила весь кайф осознанием того, что не он, а я могу разочаровать его в итоге. Помимо затуманенного рассудка, Удав не давал возможности сконцентрироваться ни на чем, кроме происходящего. Настолько откровенно меня хотел, без лишней сдержанности или деликатности. Дико. Жарко. Яростно. В результате мое сердце разбилось и в то же мгновение собралось воедино, когда удовольствие внезапно достигло предела, а потом перебросило его через край. Было такое ощущение, что теряю сознание. В порыве закусила пальцы, пытаясь остаться при памяти. Кирилл понял это. Он выдернул их из моего рта, усиливая движения бедрами, и добил хриплым приказом на ухо: — Кричи. Я хочу слышать. И я закричала… Бывают оргазмы — супер. Бывают до онемения конечностей. Бывают до иступления и бессилия. А бывают, когда забываешь, как тебя зовут. Этот был из последних. Совладать с собой не смогла. Расплакалась. Только в тот раз кажется уже больше от невероятного взрыва эмоций, чем по привычке. — Нелли… что опять? — Удав ошарашенно уставился на меня. — Ничего. — Судорожно вытирая щеки и виски, решила сказать, как есть. — Я всегда плачу… когда оргазм сильный. Вы бы видели эту довольную… лицо! И никакого такта, даже видя мое смущение. Невыносимая зараза! Он наклонился и поцеловал, — нежно, тягуче, словно допивая остатки нашего блаженства.
Проснулась я на следующий день ближе к обеду. Одна. Не поверите — обрадовалась этому. Была бы у меня практика в отношениях с мужчинами, возможно, реагировала бы иначе. Но годы одиночества напрочь съели навыки приобретенные когда-то в юности. Отчего-то ужасно стеснялась. Как посмотреть Кириллу Генна… отныне просто Кириллу в глаза? Что говорить? Как вести себя? Почему телепортация существует только в книгах и фильмах?! Ох, как бы она мне пригодился тогда! В темпе приняв душ,
По большому счету к ситуации, в которой неожиданно оказалась, можно было отнестись по-разному. Другая бы на моем месте проснулась, понежилась в кровати, отдраила себя всевозможными скрабами, пообедала и принялась терпеливо ждать, набрасывая ненаглядному миллионеру милые сообщения или позвонив, страстно нашептывала бы какой он классный. А я сидела на лавочке, курила и не могла перебороть возмущение. Что значит «не выпускать?!» Идти с ним из-за этого на конфронтацию не хотела, но и промолчать не могла. Потом мои мысли переметнулись на не менее щекочущую тему о Лешке. Шок от того, что узнала, все еще бурлил, периодически вытесняя остальные переживания. Я зашла в соцсеть и нашла Савицкую. Полистала фото. Их было совсем мало. Пять штук. И ни на одном не было ребенка. Но женское любопытство может свернуть горы. Тех снимков, что увидела в досье, мне не хватало. Необходимость сделать себе больно — сплошная иррациональность, согласна. И с тем же, а кто бы успокоился? Фотографии девочки нашлись случайно. Алла Савицкая сделала репост сайта какого-то развивающего центра для детей на свою страницу. Перейдя по ссылке, буквально сразу наткнулась на то, что искала. Кружок по танцам разместил свежие кадры с новогоднего представления. Узнать дочь Алеши было не сложно. Малышка внешне пошла в отца. На нервах выкурила еще одну сигарету. Полный… трындец. Казалось, мир сошел с ума. Как такое возможно? Ладно бы мы с мужем ругались или плохо жили. Правда никак не хотела укладываться в голову. Она давила со страшной силой, выворачивая душу наизнанку. Одна боль сменилась другой. Как простить умершему? Да и надо ли? Смогу ли? Подумав, нашла визитку. Как там ее? Коробкова? Ан нет, Коробенко. Пришло время обратиться к специалисту, иначе гнев и потрясение могли съесть меня заживо. — Алло, Юлия Викторовна? Меня… мне ваши контакты дали… мне… нужна консультация. И видимо не одна. Обратиться к психологу не означает признать себя невменяемым, по большому счету рано или поздно такая помощь нужна каждому.
Удав приехал минут через сорок. Я успела выкурить две сигареты, сжевать полпачки жвачек и надышаться воздухом на год вперед. Он вышел из автомобиля и прямиком направился ко мне. — Привет. — Подойдя, уставился хмуро. Хотел продолжить, но не успел. — Кирилл… выпусти меня. — Нелли, не игнорируй, пожалуйста, мои звонки. Хорошо? — недовольный, давящий тон оглушил. Как же мне надоел его прессинг и нависание угрюмой скалой! В груди неприятно зажгло. Сколько горечи я проглотила за три с лишним месяца? Тонну? Две? Секс не повод обольщаться. Плечи заныли из-за напряжения. Ступила на бровку, практически сравнявшись с ним ростом. Осточертело чувствовать себя постоянно как Моська перед слоном! — Хорошо, Кирилл Геннадиевич. — Ударила в ответ, вернувшись к официальному тону общения. Мышцы рук по ощущениям, как будто кипятком наполнились. Дубов сделал шаг назад, окидывая взглядом сверху вниз и обратно, а потом начал закусывать губы от смеха. Не знаю, что такого комичного он нашел в попытке смотреть прямо в глаза, без чувства гнета над собой. И, все же, развеселился совершенно искренне, а потому атмосфера, словно по мановению волшебной палочки, изменилась. Удав приблизился и обнял крепко, прижимаясь. — Мой грозный эльф. — Прокомментировал, чуть вздрагивая. — Ну чего ты бесишься, мась? — Спросил, когда успокоился. — Не тяни так мои жилы, бога ради. — Обхватив руками лицо, попросил глядя прямо. — Не закрывай меня в своем… царстве. Или я сбегу. Насовсем. — Последнее зря сболтнула. Поняла это по его прищуру, едва договорив. — Не сбежишь. — Пообещал тихо, но так, что мороз пошел по шкуре. — А если попробуешь… я могу разозлиться. Не надо, Нелли.
Глава 40
Казалось бы, что страшного может быть в таких обычных словах? Феномен Дубова заключался не только в умении одним спокойным тоном голоса погружать в ужас до удушья. В нем присутствовал жуткий симбиоз нежности и жесткости. Никогда ранее подобного тандема ни у кого не встречала.
Спиртное жахнуло в голову моментально. На голодный желудок — оно и понятно. Но благодаря этому я смогла побороть неловкость, которая свинцом наполняла тело. Дубов устроился на табуретке за столом, и, потягивая бурбон из стакана, наблюдал за мной. В какой-то момент не выдержал, поднялся, и ухватив за талию, усадил себе на руки. Впился поцелуем, отключая от внешнего мира. На этом моя стряпня закончилась. — М-м-м… — промычал с наслаждением. — Иди ко мне, я расскажу тебе чудесную сказку… Рассказал.
Глава 41
Немного позже, когда мы перебрались на кухню чтобы покушать, Дубов рассказал о своем прошлом. При том довольно легко, без увиливаний. — Как так получилось, что я ни разу не столкнулась ни с кем из твоих детей столько времени? — Я забираю их на каникулы. Остальное время они живут с матерями. Дэн с Алисой в Берне, Сонька в Милане. — Так они… а сколько у тебя жен было? — то, что Кирюшенька далеко не принц на пресловутом белом коне, новостью не стало, и тем не менее. Радости новая информация не вызывала. — Официальная — одна. Женился через полгода после истории с Марианной. Молодой был, глупый. Хотелось отомстить. Как-то так… — Вы долго прожили вместе? — Тринадцать лет. — Удав посмотрел на меня внимательно, обдумывая что-то, после чего продолжил: — Брак — это не рабство пожизненное. Это жизнь двух людей пока им хорошо, удобно, комфортно друг с другом. Да, бывает, и часто, что навсегда. А бывает, тоже часто, что люди расстаются. Нельзя заставить себя или кого-то быть счастливым. — Ты был не счастлив? — Как тебе объяснить..? И да, и нет. Если бы не дети — сказал бы, что моя женитьба изначально была ошибкой. Таких семей — миллионы. Просто не у всех хватает храбрости осознать и не портить жизнь друг другу. — Инициатором разрыва был ты? — Да. — Увидев мой взгляд, недовольно скривился. — Все не так, как тебе кажется. Лена осталась не в накладе. Я полностью ее обеспечил. Содержал детей и буду содержать в дальнейшем. У нас спокойные отношения. Она нашла подходящего по своему темпераменту швейцарца, такого же флегмата как сама, вышла за него замуж. Отлично себя с ним чувствует и радуется жизни. — А мама Сони? — Поинтересовалась после недолгой паузы и по тому, как Дубов презрительно сжал губы, поняла, что история будет увлекательной. — С ней мы встречались всего пару месяцев, расстались, а еще через месяц выяснилось, что она беременна. Соня — результат крайне способной и изобретательной девушки с четко поставленной целью обеспечить себе безбедное существование. — И ты так спокойно об этом говоришь… — Я обожаю малую. — Кирилл искренне улыбнулся, но через мгновение его гримаса превратилась в жуткий оскал. — Ни о каком великодушии тут речи не идет. Ее мать сейчас очень жалеет о своей предприимчивости. Мне. Стало. Плохо. Дубов пугал на животном уровне не смотря ни на что. И даже интимная близость не выступала гарантом защищенности от него. Обещал, что не обидит, но это — пока. Страсть имеет свойство угасать. Аппетит пропал в одну секунду. Я встала и решила набрать в чайник воды. Руки противно задрожали. Удав как-то учуял, что сказал лишнее. — Нелли, знаешь, что отличает тебя от остальных? — И что же? — Ты единственная, кого добивался я. Обычно все происходило наоборот. — Боже. Сколько чести. Не донесу. — Думать о том, сколько у него вообще было женщин — означало жариться на медленном огне. Но болезненные мысли уже забрались в голову. Он и им так же… шептал? А-а-а-а! Спину обдало кипятком. Повторюсь, наверное, в сотый раз — до него чувство ревности считала чем-то недостойным. Какие отношения без взаимного доверия? Но все давно перевернулось вверх дном. А после новости о собственном муже — о покое могла лишь мечтать. Знаете, в любовных романах практически всегда главный герой предстает перед читателем с незамутненным прошлым. Оно как бы есть, и всем это понятно, но писатели стараются не омрачать радужный образ. Никто не описывает его похождений до того как. В жизни же все иначе. Просто я не знала раньше, насколько сильно это может ранить. Ну и главный вопрос — что хуже? Попасть в поле внимания короля, который снизошел к тебе, а наигравшись, выбросил или стать его криптонитом? — Дело не в чести. — Дубов поднялся, и, сделав шаг, оказался за моей спиной. Обнял. — Не беспокойся о будущем. Ты так мне подходишь, девочка моя… ты бы знала… — Прошептал в волосы. Челюсть отяжелела и поехала вниз. Как… занимательно. — Я никогда не страдал от одиночества. Не ярый интроверт, но от общества людей быстро устаю. А тебя мне мало, понимаешь? Не хватает. Когда рядом — все хорошо, уходишь — хочу удержать. Ну и кто-бы не поплыл, услышав такие слова в свой адрес? Отвечу — я. Из ста процентов размягченного рассудка, остался один, но отрезвляющий. Эгоизм Удава, деликатно выражаясь, смущал. Вопросом-перевертышем подходит ли он мне, явно никто не задавался. Но разве влюбленность даст шанс какому-то слабому голосу недовольства выжить? Правильно. Не даст. А потому недоумение быстро растаяло где-то на задворках сознания. — … ты серьезно? — Выдохнула растерянно, почувствовав не двухзначный намек на его желание, упирающийся в меня сзади. — Нет… дай я в душ схожу… Кирилл… — Потом. — Согласился, прикусывая затылок. Помимо того, что мы оба находились в той фазе отношений, когда секса хочется постоянно и повсеместно, Дубов оказывал на мой организм воистину магическое воздействие. Эти его тихие разговоры,
А теперь о личных причудах. Принимать душ вдвоем — очень приятное времяпрепровождение, скажу я вам. Именно во время этого интересного действа Дубов и ввел меня в ступор, поразив своей наблюдательностью. — Нель. — А? — Ты иногда за моими руками следишь, словно я фокусник… расскажешь, в чем дело? — взяв за подбородок, заглянул с интересом в глаза. Все отрицания и убеждения, что ему показалось, были пропущены мимо ушей. В итоге выдавил из меня признание с условием, что в ответ раскроет один из своих секретов. Порядком смущаясь, объяснила: — Это моя слабость. С кем бы я ни знакомилась — в первую очередь смотрю на них. Руки человека для меня говорят гораздо больше, чем его лицо или манера себя вести. Форма, ухоженность, длина пальцев, ногтевые пластины. А у тебя они очень… красивые. Дубов завис на минуту, после чего поднял правую руку и осмотрел с обеих сторон. Неужели ему никто никогда не сообщил об этом? Удивительно. — Только не говори мне, что запомнила меня по рукам. — Не скажу. — Покорно согласилась, пытаясь скрыть веселье. — Нет уж, я хочу знать. — Кирилла видимо такое признание не устраивало. Интересно, а что ожидал услышать? — Нелли? — Мы так не договаривались. Это уже второй вопрос. Теперь твоя очередь. Что за странный пунктик, наблюдать за тем, как я вожусь на кухне? Удав оставил, наконец, в покое свои конечности. — Мне приятно думать, что во время этого, ты думаешь обо мне. Готовишь для меня. — Пояснил совершенно спокойно, с легкой улыбкой. — Что-то вроде видоизмененного ритуала из древности, когда мужчина добывает мамонта, а женщина готовит и кормит семью. — Сделал паузу и вдруг добавил, понизив тон: — Руки, значит… а хочешь покажу, сколько увлекательного я умею ними делать? Переизбыток тестостерона, как говорится, был на лицо. Оставалась задача — выжить после всего этого эротического штурма…
Так бы хотелось уже закончить и сжечь блокнот с чувством выполненного долга в камине, но до счастливого окончания моей запутанной истории, как оказалось, еще было далеко. В постновогодние дни по всем телеканалам начали рассказывать о новом вирусе, возникшем в Китае. Тогда еще никто до конца не понимал масштабы пи… катастрофы, ожидающей весь мир. Не знаю как Дубова, а меня в силу набирающей обороты влюбленности, мало интересовала новость о странных вкусовых предпочтениях китайцев. Судя по тому, что нам показывают разные передачи о туризме, в стране восходящего солнца вообще едят все, что хоть как-то шевелится. Десятого января Кирилл развез своих детей по домам. Заставил полететь вместе с ними. Неделю, проведенную вдвоем в доме с видом на Альпы, не забуду никогда.
Глава 42
Дети. А вернее наши взаимоотношения. Те пару дней до их отъезда, которые я вынуждена была с ними общаться, прошли… никак. Денис, пребывая в уже достаточно взрослом возрасте восемнадцати лет, наблюдал за мной с интересом. Он чуял изменения, но так и не смог разобраться в своих стойких подозрениях по поводу того что происходит. Мы не проявляли себя при детях. Это было моим условием, хоть и вызвало недовольство Кирилла. В ответ Дубов потребовал, чтобы ночевала у него. Я же сказала, что буду спать только в гостевой. Одним словом бодались, каждый отстаивая свои интересы и точку зрения. С шестнадцатилетней Алисой дела обстояли хуже всего. Полное игнорирование друг друга или же в крайней необходимости — пару фраз в вежливо-холодном тоне. Больше остальных мы пересекались с Соней. К ней старшие брат с сестрой относились гораздо теплее, чем ко мне, но особо не одаряли своим вниманием. Оно и понятно — слишком большая разница в возрасте. Не знаю, какие там планы себе строил Удав, но я набиваться кому-то в друзья не собиралась. Благо, что он не стал говорить мне что-либо по этому поводу. Да и какие претензии, учитывая такой малый срок нашего общения? Десятого февраля Дубов забрал детей к себе снова. Еще до начала треша с карантином. Он, вероятно уже понял к чему все идет.
Разборки и отстаивание свобод. Не обошлось так же без попыток прогнуть меня в разных жизненных моментах. Тут я Кирюшеньке доставила, пожалуй, больше всего неприятных ощущений. Ездить с телохранителем отказалась, курить не бросила, продолжала работать на дому, как и прежде, на неоднократное предложение бегать с ним по утрам старалась не закатывать сильно глаза. Ситуация в общем и целом, можно сказать, даже улучшилась, так как теперь он не мог приказать освободить вечер или сорвать в неизвестном направлении за пару часов до спектакля в «Арт-Буме». Удав, поскрипывая зубами, терпел, как ни странно. За сигареты, правда, продолжал гонять, а так же лезть с разного рода вопросами, которые мне не нравились. К примеру, очень заинтересовался моим автомехаником. Так получилось, что Ваня перезвонил мне, когда мы с Дубовым мирно дремали, устав после очередного секс-марш-броска. Я вышла на кухню, но это не помогло. Кирилл пришел следом и внимательно слушал весь разговор. — Дашь мне координаты своего мастера, хорошо? — Зачем? — Объясни, пожалуйста, а откуда ты вообще знаешь, что такое бендикс стартера или люфтовое биение роторного подшипника? — поинтересовался, проигнорировав мой вопрос. — Леша занимался ремонтом машин. Подрабатывал иногда частным образом, у нас в гараже. — Ответила, спокойно. — Досье, что есть у тебя на него не полное. Еще Сашка Корсунь учил. На самом деле основную базу знаний получила именно от него, своего бывшего парня, с которым встречалась до мужа целых два года. — Это тот, который сейчас живет в Монреале? — Да. — Вопрос не вызвал удивления. Дубов перелопатил всю мою жизнь и продолжал это делать, стоило услышать любое новое имя из моих уст.
Я долго не могла понять, что именно так напрягало Кирилла. Он слишком сосредоточенно и натянуто относился к любому человеку, с которым меня связывали дружеские или приятельские отношения. Притом вне зависимости от пола. Вывод напрашивался один. Мы с ним были из разных систем координат, понимаете? Со сформировавшимся кругом общения, взглядами на жизнь и даже предпочтениями в стиле одежды. Зачастую женщина подстраивается под своего мужчину. Ей непроизвольно начинает нравиться то же, что и ему. В зависимости от обстоятельств, она может запросто отказаться от подруг, знакомых, прежних увлечений, перекраивая налаженный быт и посвящая себя и все свое время возлюбленному. А я — не отказалась. И непроизвольно задевала этим. Но что поделать, если в обществе, где он вращался, мне было некомфортно. Все эти приемы, бенефисы и прочие сборища не приносили удовольствия. Кто-то душу бы продал за такую возможность, понимаю. Просто я из другой материи соткана. Почему же не смотря на влюбленность, продолжала цепляться за прежнюю жизнь? Не поверите, реально задумывалась над этим. И пришла к печальному выводу. Да, Дубов стал мне близким, после того, как. Но не стал родным. Я не прекращала его… бояться. Чтобы понять причины, приведу наглядный пример.
В конце января мы поехали на юбилей к Константину Реутову.
Я не берусь дать оценку произошедшему. Единственное, к чему пришла своим напрочь отбитым сознанием — Удаву тоже не помешало бы обратиться к… Юлии Викторовне. Надо признать, что она мне здорово помогла и продолжает это делать. Удивительно, как благодаря так называемым «практикам» можно с легкостью закрыть болезненный момент из прошлого, или разобраться в себе и своих истинных желаниях. Там много всего. Психосоматика на самом деле гораздо круче психологии как по мне. Но это такое. Лирическое отступление, так сказать. Кирюшенька же тогда сразил. С одной стороны — страшно, а с другой, ну будем честными, разве мы, глупые мотыльки, не несемся сломя голову в огонь? Еще как. Извечная мечта — встретить мужчину, которого бы так от тебя повело. И вот, пожалуйста. Только что делать с таким добром? Отличный вопрос, ага. Приступ ревности на пустом месте вероятно и отформатировал мое дальнейшее поведение. Это, возвращаясь к вопросу, почему опасалась Дубова, даже будучи влюбленной по уши.
Впереди-же меня ожидал не менее тяжелый период, а именно — самоизоляция. Карантин.
Глава 43
Всеобщий психоз не мог пройти мимо. Я, как и большинство, с нарастающей паникой следила за новостями. Кирилл забрал свой великовозрастный и не очень детсад из Европы. Мальцева стенала по поводу срыва поездки к херу Паулю. Мои клиенты один за другим отменяли сеансы. Сашка выходила на связь ежедневно, делясь переживаниями. Одним словом — жесть. Но еще до всего этого шабаша произошла грандиозная встряска. В средине февраля я поцапалась с Удавом. Довел. С появлением наследников в стенах дома — для меня вполне естественным было возвращение в гостевую комнату. Дальше объяснять? Дубов попытался прочистить мне мозги. Как он лихо умеет это делать, надеюсь, все еще помнят? Только в тот раз его доводы слушать попросту не стала. — Нелли, ну что за глупости? Ты думаешь, Дэн или Алиса настолько наивны? Они все прекрасно понимают. — Кирилл, я считаю ненормальной ситуацию, когда родитель, неважно мать или отец, приводит любовника в свою постель на глазах у детей. — Я не сильно испорчу твои настройки, если скажу, что так поступает примерно девяносто девять процентов людей? — Ты проводил соцопрос? — Нет, обычная логика. Плюс понимание того как неидеально устроен этот мир. — Мне все равно кто как себя ведет. У меня свои правила. Пусть они непонятны, смешны или давным-давно устарели, но уподобляться большинству я не буду. — Нель… Дэн уже давно не девственник. Лиска регулярно смотрит порно. Соня вообще не может понять кто ты и для чего, раз не дружишь с папой. Тая в курсе. Вся прислуга тоже. Давай теперь меня еще добавим, украдкой перемещающегося по собственному дому. Абсурд. — Денис с Алисой смотрят на меня словно на пиньяту, Соня хоть и не знает еще ничего о том, что иногда происходит между мужчиной и женщиной, — чувствует все на интуитивном уровне. Работникам по большому счету нет дела до того где, что, когда и с кем делает хозяин, был бы доволен и не уволил. Тая — твоя гостья. И ей давно не шестнадцать. Еще доводы будут? — Я тоже уже достиг совершеннолетия, если не заметила. И заниматься ерундой не собираюсь. — Отчеканил раздраженно. Насколько больно стало от его ответа, не показала, несмотря на то, что горло сжалось, и слезы без малого не наполнили глаза. И лишь нечеловеческим усилием воли не дала им вырваться, закусив изнутри нижнюю губу. Ему, видите ли, не хотелось отказываться от удобств, а на мои чувства было плевать. Если плохо изъяснилась, постараюсь простыми словами. Для моей издерганной нервной системы перспектива вариться в презрительных взглядах и показном пренебрежении на тот момент казалась слишком большим испытанием. Вот так из ниоткуда, возник камень преткновения. Что мешало Дубову пойти мне навстречу? Или почему я уперлась в нежелании изнасиловать собственное достоинство? Сейчас сложно сказать. Человек с возрастом лишается гибкости и костенеет от своенравия. Как бы там ни было, ситуация вышла из-под контроля. В тот день после работы я не вернулась к нему. Он позвонил в полдесятого. — Нель, ты где? — Дома. — Ответила, ощущая покалывания по коже. Поздние приемы клиентов ушли в историю, а потому его удивление было вполне понятным. — Не садись за руль, пожалуйста. Пусть тебя Валя привезет. — Кирилл… я не приеду. Минутная тишина искромсала мою выдержку в фарш. — Что ж… так, да? — проговорил с расстановкой. — Позвони мне, когда избавишься от тараканов в своей голове, хорошо? — и не дождавшись ответа, сбросил звонок.
Пять дней. Два приступа мигрени. Для сравнения за прошедший до этого месяц — всего один. Для меня это вообще ни о чем. Три истерики. Шла борьба с гордостью. Даже если бы хватило сил переступить через себя — что говорить и как вообще с ним общаться после ссоры — не знала. Триллионы погибших нервных клеток. То, как меня выкручивало от боли и не прекращаемого жжения внутри — страшно вспоминать, даже спустя месяцы. Чем бы закончилось все — затрудняюсь ответить. Не исключаю даже разрыв отношений. Кто-то из нас должен был прогнуться, понимаете? А учитывая, что многие желания Удава так и остались не выполненными, видимо он решил расставить точки над «і» касаемо вопроса доминантности в нашей паре. В свое оправдание могу сказать лишь то, что в отличие от него, никаких притязаний со своей стороны не выдвигала. Мало того. Покорно ездила с ним на встречи-приемы; переиначила график, перестав брать работу по вечерам; с сигаретами ныкалась по углам как школьница. Но моих уступок никто не ценил, воспринимая, вероятно, как должное.
Пятнадцатого февраля позвонила сестра и сообщила, что мама попала в больницу. При слове «травматология» меня словно окатили кипятком. На вопрос «Что случилось?» услышала сомнительную версию о том, что она упала со стремянки. Выскочив из дома, прежде чем сесть к себе в машину, решила предупредить Валентина, так как понимала, что могу подставить его. Тем более что он припарковался сразу за мной. — Валь, я во вторую городскую, если что. — Куда? — переспросил, потянув на себя ремень безопасности. — В больницу! Почему не предложила пересесть ко мне? Ведь все могло обойтись… Если бы я так не гнала или взяла телохранителя с собой… Мысль, идущая по кругу и не имеющая выхода. Каким образом нигде по дороге не вляпалась в аварию — без понятия. Ангел-хранитель, судя по всему, вернулся из запоя и приступил к своим прямым обязанностям со всем усердием. Припарковавшись у центрального входа, тут же, не дожидаясь охранника, побежала к лифтам сама. Машка сказала, что маму прооперировали сутки назад. Останавливали кровотечение селезенки, плюс три сломанных ребра. Сестра расхаживала по этажу, в ожидании
Глава 44
Стоило открыть дверь и сделать шаг в коридор, как тут же непроизвольно подалась назад. Вдоль стены стояли
В сопровождении двух машин мы прибыли в резиденцию Удава. Глупо было бы надеяться, что он отвезет домой, хотя там чувствовала бы себя гораздо комфортнее, если честно. Буквально на входе получила «приятный» бонус, столкнувшись с Алисой. Она вместе с еще какой-то неизвестной девушкой выходила на улицу. Смерила презрительным взглядом, и, наткнувшись им на отца, буркнула: — Здравствуйте. — Здравствуй, Алиса. — Ответила таким же дружелюбным тоном.
Следующие четыре дня прошли спокойно и с тем же напряженно. С Кириллом мы только здоровались, но не общались. Не знаю, чего он этим добивался. Вероятно, хотел, чтобы пришла к нему сама.
Утром тенью выскользнула из его спальни и спустилась вниз, к себе в гостевую. Вознесла благодарственную молитву всем богам. Трижды. Но по ходу поспешила. Кирюшеньке не улыбалось в перспективе отпускать меня каждый день ни свет, ни заря, или подолгу дожидаться по вечерам, а потому сделал ход конем, чтобы раз и навсегда прекратить беготню по этажам. После обеда, подловив меня в коридоре, затянул в библиотеку и прижал к стене. — Воу! Воу! Блин, дайте я хоть выйду! — Дэн со смешком сгреб с журнального стола какие-то конспекты и сложил ноутбук. — Кирилл! — прошипела, понимая, что он это сделал нарочно, так как даже я знала, что его сын зачастую в такое время сидел там. — Пусти. Денис, проходя мимо, добил мою выдержку комментарием, обращенным к отцу: — Не вздумай. Давно пора. Все слесари и сантехники мира ровным строем пошли бы молча курить бамбук, если бы услышали слова, которые пронеслись в моей голове. А интеллигент Дубов, наверняка бы прополоскал рот, ведь он, целуя, не знал всех моих мыслей. Но, думаю, догадывался, потому, что сказать вслух ничего не позволил. А когда такая возможность появилась, мне уже было совершенно не до того…
Глава 45
Следующие недели прошли хорошо, если бы не мое постоянное ожидание звонка от родни. В том, что Удав не оставит Павла Игнатьевича без своего внимания — не сомневалась. Пыталась неоднократно заговорить на эту тему, но каждый раз натыкалась на глухую стену. Он не реагировал и не отвечал, заставляя непроизвольно переживать. Созваниваясь изредка с матерью, замирала, боясь услышать плохие новости, и со временем успокоилась, поверив, что все обойдется.
Накануне праздников у меня всегда куча клиентов. К крайнему недовольству
В день приезда мамы Дубова, я освободилась поздно. Потом еще долго думала, куря в форточку и глядя по телевизору репортажи о том, как с полок магазинов сметают туалетную бумагу. Ох, если б кто сказал заранее, что зря переживаю! Из-за напряжения ни разу не спросила имени, а оказалось, что мы знакомы! По возвращению, выходя из машины, увидела их вдвоем с Удавом. Дарк галопом понесся ко мне, едва не свалив с ног. Подошла ближе и почувствовала, как начинает отвисать челюсть. — Раиса Максимовна..? — Неля? — она была удивлена не меньше моего. Кирюшенька кривил снисходительную усмешку. Развлекался. По его реакции было видно, что специально нам такой сюрприз устроил. Женщину эту я знала. Мы несколько раз сталкивались, во время моих приездов к бабушке. И на похорон к Алевтине Васильевне она пришла. И на оглашение завещания. Ей Аля тоже что-то оставила на память. Скажу больше — и о Дубове не забыла, просто я прослушала, когда нотариус зачитывал. Понятное дело — мало того, что я не знала на тот момент его фамилии и среди остальных ее попросту не выделила, — мне тогда свалился гарнитур немыслимой стоимости. А потому остальное просвистело мимо ушей. Одним словом — зря перенервничала по поводу предстоящего знакомства. Кириллу же наедине высказала все, что думаю о его забавах. — Весело было, да? — Не злись. — Он попытался меня обнять, но получил по рукам. — А что мне делать? Радоваться? Тебе бы понравилось, если бы я вот так резвилась за твой счет? — Ну, прости, прости. — Все же поймав меня, прижал к себе. — Ты так приятно… переживала. Не смог удержаться. — Какая прелесть! Учти — за мной не заржавеет. — Пообещала, мстительно, хотя на самом деле прекрасно понимала природу его поведения. Таким образом Удав убеждался, что я не равнодушна к нему. Почему бы не насладиться, наблюдая?
Самоизоляция, несмотря на психологическую тяжесть, у меня прошла гораздо лучше, чем могла бы, если бы сидела одна в своей квартире. Помимо того, что дом у Дубова был огромным и со всевозможными излишествами, территория вокруг позволяла гулять сколько душе угодно. Гектар? Два? Не знаю. К тому же присутствие людей вокруг — это вам не в одиночку предаваться панике перед телевизором. Ну и довольный Кирилл — это всегда хорошо. Работал он по удаленному доступу, еще и я под боком постоянно. Очень любил, чтобы сидела где-нибудь поблизости, в поле видимости. Не обошлось, конечно, без разного рода стычек. Выехать куда-либо без его разрешения не представлялось возможным. По поводу помощи в «Милосердии рядом» и приюте для животных получила категоричное «нет». Но честности ради, надо отдать ему должное — организовал доставку в «Добролапыч» мясных костей и субпродуктов.
Первые звоночки о надвигающихся конфликтах пошли в начале лета. Мне позвонил Сизый и попросил о встрече. Это было примерно за неделю до очередной годовщины Лешкиной смерти. Совсем забыла сказать: мой муж погиб в день моего рождения — пятнадцатого июня. Знаете, если бы не работа с психосоматологом — вряд ли вообще заговорила бы когда-нибудь с кем-то из ребят. Спасибо Юлии — вытянула меня из бездны. Кстати. Благодаря сеансам — я перестала лазить по форумам вбивая в поисковик «предательство мужа, внебрачный ребенок», да и вообще сумела абстрагироваться, локализовав гнев и обиду. Кирилл же, услышав от меня, что собираюсь встретиться с бывшими сослуживцами Алексея — скрипел зубами целый вечер. В итоге не выдержал: - Зачем, Нель? Объясни мне. Что нового ты предполагаешь услышать? — Я хочу узнать, почему они столько молчали. И сейчас уже готова к диалогу. — Это можно сделать по телефону. Тем более что COVID никто не отменял. — Мы будем соблюдать дистанцию. Не переживай. Чего ты вообще заводишься? Такое ощущение, что я с бывшим любовником собираюсь встретиться. — Брякнула, не подумав, и тут же пожалела. — Нелли. — Нехорошо сощурившись, отрицательно покачал головой, поцокав языком. — Не играй со мной. Чтобы подавить назревающий приступ ревности еще в зародыше, я обошла стол и села к нему на колени. — Ну чего ты? — спросила тихо, глядя в глаза. Удав не ответил, а молча
С ребятами я поговорила в итоге, да. И была ошарашена рассказом о том, что никто и не думал, что я годами пребывала в трауре, не выходя из него. Вначале хотели сказать, а потом решили, что и не надо, раз в себя пришла. Как я понимаю, всему виной послужило то, что на людях я не показывала всей боли, которую несла. Первые месяцы — депрессия. Потом пришлось играть в спокойствие, чтобы все отстали. С ними же я виделась дважды в году и не позволяла истерик на кладбище при них. Хватило одного приступа мигрени, чтобы в дальнейшем и самой беречься и их не пугать. Ситуация странная получилась, согласна, и тем не менее — это так. Разговоры об «ошибке» пресекла сразу. Простить измену я не способна. На годовщину по смерти к бывшему мужу не пошла, впервые за все время вспомнив, что у меня праздник в этот день. А он вышел… занимательным. Кирилл Дубов сделал мне предложение. Без всяких пошлых чудачеств, как показывают в кино, где герой романа встает на колено и произносит некую душещипательную речь. Если честно, то вначале даже и не поняла что к чему. С самого утра он э-э-э… поздравил меня в кровати, потом еще раз, когда принимали душ. Ничего не предвещало, так сказать. Пока сушила волосы феном — спальню украсили цветами. Моими любимыми. Я когда вышла — замерла. Белые гвоздики, казалось, были везде. Никогда в жизни такого не видела. Как белые облака. Даже сейчас, вспоминая, мурашки бегут по коже. Кирилл приблизился, улыбаясь: — Нравится? — Очень. — Выдохнула, пораженно. — Просто сказка… слов нет… Он подхватил меня на руки и сел вместе со мной на край кровати. Долго всматривался, гладил лицо, а потом достал кольцо и надел на безымянный палец. — Это мне? Спасибо. — Полюбовавшись, полезла к нему целоваться. — М-м-м… моя вкусная… — С удовольствием промычал в ответ. — Я так понимаю, это означает «да»? — Что «да»? — переспросила, тяжело дыша и решая, смогу ли третий раз, или все же лучше поднакопить силы на потом. — Выйдешь за меня? — Прошептал в губы, ожидая положительный ответ и явно собираясь продолжить. И только тогда, как говорится, дошло.
Ровно через месяц, пятнадцатого июля, Светка Мальцева вышла замуж за своего хера Пауля. Благодаря этому приятному событию мы, наконец, смогли увидеться все втроем спустя долгие месяцы после карантина. Сашка прилетела вместе с мужем из Литвы. Радости были полные штаны. Все ужасно соскучились и даже разревелись при первой встрече. Выпили — разоткровенничались, а как итог, узнала причину, почему на самом деле Кирилл появился в моей жизни после смерти бабушки Али. Скрывать помолвку с Дубовым не было смысла. Зачем, если реально собиралась за него замуж? Кольцо с брильянтами девчонки заметили и оценили сразу. А вот основательный разговор на эту тему произошел чуть позже, когда Света уехала. Уединившись, мы с Саней смогли поговорить по душам. Саша не скрывала, что несмотря на радость, все же переживает. — Ты уверена, Нель? Он же не просто… бизнесмен. Хорошо подумала? — В первую очередь Кирилл мужчина, который меня полюбил. А все остальное… я стараюсь об этом не думать, потому что это путь в никуда. К тому же… Саш, ты многого не знаешь. Он очень мне помог. Я не рассказывала, не хотела расстраивать… Одним словом у Бортнича в какой-то момент упала планка. Благодаря его стараниям в моей квартире провели обыск. Наши доблестные полицейские подбросили наркотики и завели уголовное дело. — О, боже, Нельк! — Саня в ужасе прикрыла рот рукой. — Кирилл помог мне выпутаться. Так у нас все и завертелось… Тихо, тихо. Уже все позади. — Выдавив из себя ободряющую улыбку, погладила ее по предплечью. — Неля! Ты чего молчала?! — Ну… тогда все так сложилось… непросто… — Ты в себе?! Трудно было меня набрать?! Если честно, спустя время я и сама удивлялась. Оправдать свое поведение могла только страхом и шоком от происходящего. — Не бушуй. Все в итоге закончилось хорошо. — Я… я не понимаю. Зачем Бортничу это понадобилось? Он же… ты же… — Вячеслав Богданович поставил меня перед выбором: или к нему в постель или в тюрьму. — Господи, боже..! — Подружка зависла, словно в стоп-кадре, округлив глаза. — У меня только просьба — не распространяйся особо на эту тему. Дело прошлое. Я даже в некоторой мере благодарна Халку. Если бы не его озабоченность, неизвестно чем бы все закончилось. Не исключаю, что улюлюкала бы где-нибудь в дурдоме… или лежала рядом с Лешей. Кирилл вытянул из ада, на самом деле. — У меня нет слов. Это кошмар какой-то..! — Нет, Саня. На самом деле прелюдия к нему. Настоящий кошмар вынырнул в таком месте, что даже предположить не могла. И я поделилась с ней сермяжной правдой жизни о бывшем муже. После чего она минут пять просто смотрела в глаза и молчала. Сглотнула. — У меня мир рухнул сейчас. — Верю. Потому, что и мой разбился вдребезги, как узнала. — Этого не может быть… Вы же так любили друг друга..! Я достала телефон, нашла в соцсетях страничку Савицкой, потом фотографии девочки и протянула Александре. — На. Смотри.
Глава 46
А еще через неделю после нашего разговора и выплыло на поверхность все, что находилось за кадром. Сашка не выдержала, устроила Марку разбор полетов по поводу морального облика Бортнича. Да и кто бы промолчал? Я только припарковалась у офиса Дубова, когда зазвонил телефон. — Да, Ляксандра. — Ответила, улыбнувшись. — Нель, только не убивай..! — Что такое? — Опустив окно, выглянула и посмотрела вверх. Кирилл уже точно в курсе, что я подъехала. Не страшно, подождет пару лишних минут. — Не пугай меня. Тебе я прощу все и всегда. Выслала без меня подарок Светулькину? Мы накануне решили Мальцевой презент сделать. Отправить набор для БДСМ в Германию. — Нет… я это… не вытерпела. Наехала на Марка из-за Бортнича. Высказала, что ни видеть, ни слышать о нем не хочу больше. Я замерла, но подумав несколько секунд, выдохнула. Это же не тайна за семью печатями. — Ничего страшного. Все позади. Сейчас он меня не тронет. — Да, но… короче Марк позвонил ему… а тот сказал, что на самом деле это были «ряженные». Не настоящий обыск. И тебе на самом деле ничего не угрожало. Это гадко в любом случае, просто… решила рассказать… — Как бы там ни было, Халк — сволочь. — Ответила, одеревеневшими губами. Новость контузила. — Что должно быть в голове у человека, чтобы придумать… такое? Поговорив еще немного — распрощались. Я пообещала, что наберу ее позже. Посидела какое-то время, глядя перед собой. Ну, да. Все выходило логично. При всей неприязни Вульфа — в стороне бы он не остался, если бы Борт реально решил меня засадить за решетку на пустом месте. На самом деле до великой актрисы мне очень далеко. Хорошо бы было нацепить на лицо маску счастья и посмотреть, что же будет дальше. Неужели Кириллу действительно так важен гарнитур? Тогда почему до сих пор мы не оформили сделку? Что-то во всем происходящем не состыковывалось. Телефон опять зазвонил. — Да, мам, привет. После краткого разговора, мне стало окончательно плохо. Тело буквально затряслось. Два дня назад пропал отчим. Не вернулся с работы. Стало понятно, откуда у Дубова в последнее время возникал нездоровый блеск в глазах и постоянное мужское желание.
Писать мне уже надоело. Месяц сижу шкрябаю в блокноте. И кто надоумил товарища Бурно придумать такую терапию?! Но, чтобы картина была полной, допишу по мелочи. Отчима нашли избитым через сутки на краю города. Он попал в реанимацию. Выжил. И с тех пор изменился до неузнаваемости. Теперь сдувает пылинки с мамы; помогает во всем, чтобы она не попросила; всегда всем доволен; уверовал в бога, стал посещать церковь, а по вечерам читает библию. Как-то так… Любе Масловой я попыталась отдать часть денег за дверь. Наткнулась на гордое шипение о подачках, которые ей не нужны. Молча вручила конверт Валере и ушла. Приступы мигрени у меня случаются теперь гораздо реже. Чудодейственного лекарства, чтобы вылечить эту напасть, к сожалению еще никто не придумал. Кирилл был очень неприятно удивлен, когда ему объяснили, насколько плохо она вообще изучена.
Дубов постарался выдавить из меня дату росписи. Пообещал без пышно-дурных увеселений. Сошлись на начале октября. За это решил поиграть в чародея. — У тебя есть какое-нибудь заветное желание? — спросил как-то, обнимая. — В смысле? — Я хочу сделать для тебя что-то незабываемое… подарок… Подумав, решила, что второго такого шанса уже не представится. — Том Харди. Вы бы видели его лицо!!! Смеялась до слез, пытаясь одновременно успокоить. — Шутка, Кирилл, шутка! Не закипай, прошу! — А когда утихомирила и заставила нормально ответить на поцелуй, сказала: — Знаешь, я всегда мечтала увидеть северное сияние. — В этом ты вся. Какие там острова и архипелаги. Даже не надеялся. — Улыбнулся в ответ. — Что ж, полетим в Финляндию.
P.S. Совсем забыла. «Розовый Фараон» я все же нашла. Он был на одном из сценических платьев, завещанных мне бабушкой Алей. Помните ее письмо? Там было о зернах и сорняках? Бриллиант находился в окружении фианитов, хрусталя и прочих сверкающих камней. Вроде бы и на видном месте и с тем же, хорошо спрятан среди прочей мишуры. Пойду, отправлю тетрадь
Последние комментарии
8 часов 48 минут назад
13 часов 51 минут назад
21 часов 40 минут назад
1 день 11 минут назад
1 день 19 минут назад
2 дней 11 часов назад