Запятнанная (СИ) [гавань беспокойствия] (fb2) читать постранично, страница - 199

сменит фамилию на «Поттер» еще через год. На деньги, оставленные Гарри Сириусом, они купят себе скромный домик у озера и заживут, не зная забот и несчастий. Чета Поттеров всегда будет выглядеть идеальной, их отношения доверительные, а чувства - искренние.

Но на один вопрос жены Гарри не ответит до самого последнего дня своей жизни.

«Что ты увидел в Омуте Памяти?»

Поттер не признается ни жене, ни лучшему другу, что с одним человеком историю Северуса Снейпа он все-таки однажды обсуждал. Этим человеком стала Катрин Веланесс, в тот же год, что и Гермиона, сменившая фамилию на Малфой. Именно она, француженка, совершенно внезапно появившаяся в Хогвартсе, смогла понять смешанные чувства, которые Гарри испытывал к декану Слизерина после всего, что ему открылось в тот самый день в кабинете Дамблдора.

Веланесс, вспомнив ночи, проведенные у Снейпа за разговорами, сморгнет предательскую слезу и понимающе кивнет.

Она понимала.

И Драко тоже все понимал.

Жаль только, что было уже слишком поздно.

Катрин и Драко со временем отдалятся от остальных. Продав все имущество Малфоев в Англии, они полностью отреставрируют дом в Кале и переедут туда, начав жизнь с чистого листа и, конечно же, не забыв забрать с собой варга. Отыскав заклинание, которое уменьшило зверя до размеров «просто очень крупной собаки», они заживут втроем, постепенно привыкая к новым реалиям и новому окружению.

Катрин не забудет и про слова Геллерта, перед своей смертью намекнувшего, что Фенрир способен отыскать в «доме ее родителей» какой-то особенный клад.

На деле все оказалось невыносимо просто, но от этого не менее трогательно.

В нескольких километрах от отреставрированного особняка Малфоев-Веланесс варг спустился с холмов на песчаный берег (в том месте аккуратный и ухоженный пляж становился диким и заросшим колючим можжевельником), а пройдя еще несколько десятков метров остановился, и начал рыть землю, мощными лапами отбрасывая комья земли и царапая корни старой покосившейся липы. Потаённым сокровищем оказался сундук средних размеров, открывавшийся без каких-либо магических заклинаний и зашифрованных паролей.

Самый обыкновенный сундук.

С самыми обыкновенными кипами бумаг.

Не сразу поняв, из чего именно состоит таинственная находка, Катрин хотела было не придать всему этому несостоявшемуся перфомансу никакого значения, но внезапно налетевший вечерний соленый бриз вырвал из одной стопки бумаг потертую фотографию, и опустил ее к ногам юной волшебницы.

С плохо проявленного снимка на нее смотрели глаза, некогда так сильно ранившие прямиком в сердце величайшего Альбуса Дамблдора.

Левый-карий. Правый - серебристо-голубой.

Волк фыркнул, толкнув носом перевязанные бечевкой бумаги, практически вываливающиеся на влажный белоснежный песок, и Катрин опустилась на колени, беззвучно заплакав от ностальгических воспоминаний, накрывших ее аномально-гигантской волной, стоило ей только увидеть каллиграфический почерк матери. Помимо архивных фотографий родителей и одной-единственной фотографии деда, в сундуке лежали копии всех писем, которые Мелани Грин-де-Вальд писала своему отцу в тайне от мужа. И которые теперь, когда ни Геллерта, ни супругов Веланесс нет в живых, наконец-то попали в руки их кровной наследницы.

Девушка утерла слезы и почувствовала, как сзади ее нежно обнимают руки любимого мужа.

- Воспоминания о семье всегда будут приносить нам боль? - она обернулась, и взгляд разного цвета глаз уперся в серебристые глаза бывшего слизеринца.

- Ничего не поделаешь, - он усмехнулся. Так же, как усмехался и раньше. Так, как умел только он, - Такими уж мы родились, такими нам и быть всю жизнь.

- Какими «такими»?

- Запятнанными.

Она поднимается на ноги и смотрит на него с грустной улыбкой. Драко мягко обнимает ее и целует в лоб - эта привычка осталось у него после войны. Отголосок детства, чего-то родительского, такого, чего у них двоих уже никогда не появится.

- Это же не означает, что все обязательно должно быть плохо?

Фенрир несогласно тявкнул, ткнувшись мордой в ноги своей хозяйки. Малфой рассмеялся:

- Конечно же нет.

Отныне и с каждым днём всё будет становиться только лучше и лучше.