Яблоневый цвет [Jaira D] (fb2) читать постранично

Jaira D ЯБЛОНЕВЫЙ ЦВЕТ

Пролог

Предрассветные сумерки пришли в топи диковинного леса, принеся с собой рваные полотна тумана. Робкие трели просыпающихся птах вязли в этой молочной взвеси, менялись на все лады, звучали для Агнешки странным заливистым хохотом.

«Чириххх, свить, читриххх…»

Не такой это лес, ох, не такой, какой она привыкла видеть с детства.

В Темнолесье нет болот, что тянутся на много вёрст, душат и вгоняют в уныние. Там — буреломы и дубы-великаны до неба, здесь — прогорклый запах гниющей листвы и кривые, словно сгорбившиеся старухи, буки да ясени. Там — звон ручьёв, пробивших себе дорогу по корням столетних деревьев, здесь — туманы и глухое ворчание, которое иногда можно услышать в глубинах непроходимых топей. То ли водяной ворочается, просыпаясь, то ли русалки омуты закручивают. Путник, окажись он случайно в столь ранний час в сердце странного леса, удивился бы, увидев хрупкую фигуру девочки-подростка, одетой в простые домотканые одежды. Востроносой, сероглазой, с рассыпавшимися по плечам волосами цвета зрелой пшеницы. И с повязкой, плотно прилегающей ко лбу и закрывающей уши. Таким девочкам, вёсен четырнадцати от роду, положено дома сидеть, а не по колдовским дебрям шастать, да ещё в такое время, когда лихо лесное зевает, потягиваясь, трещит косточками сухостоя и кашляет глухим карканьем воронов на прогалине за стеной буков. Впрочем, если бы путник хоть толикой магии обладал, сразу понял бы, что непростая это девчонка. Даже колдун первых ступеней, освоивший только простые заклинания, увидел бы свет, что из её ладоней лился, перемешиваясь с туманом, заметил бы, как шепчет ведьма заклинания, как стекленеет её взгляд, устремлённый в чащу, и всё тревожней становится вороний гомон, будто жалобы на пришелицу, нарушившую покой.

«Ага. Не хватало еще от вас, рабов подневольных, жалобы принимать. Ведьме Агнешке даже боги да богини не указ».

Магия из пальцев подобно ручейку стелется. Это потому что сдерживает себя Агнешка. Как же хочется ей выпустить злую силу, что сердце колет! И так каждый день таиться приходится. Сенельцы в этом крае, почитай, в каждой деревне дозором стоят. Особо не разгуляешься. Дар колдовской рвется на волю подобно коню ретивому. Так и хочется по этому чужому лесу ударить со всей силы, пожечь и с землей сравнять. Чтобы деревья в угольки, чтобы стоялая вода в пар. Но на цепи дар свой держит девочка. Не спускает. Только слегка Хозяина Леса дразнит.

Не любят в этом лесу чужих! Не зря девочку уговаривали в сторону Поганой Пущи не ходить. Лесов Агнешка за свои годы повидала — башмаки стопчешь, все не обойдешь. А как не повидать, коль силы создания такие, как она, в старых лесах черпают? Корни деревьев словно до сердца земли достают, вот и течет по ним вверх магия. У каждого леса она разная, но тут — злая…

Вот она, ниточка, что к Лешему тянется. Тоненькая, почти прозрачная. Далеко Егерь местный, которого почему-то Лешим кличут. Сильный дух. Еще год назад не сунулась бы девочка в его владения, но сейчас, когда силенок понабралась, когда начиталась книжек запретных, страх отступил немного. Нет, не исчез. Затаился. Не по пустой прихоти сюда ведьма пришла. Дело у нее к Хозяину. И дело это такое важное, что мигом дрожь в коленках проходит, как подумает Агнешка о будущем разговоре. Осторожно ниточку к себе тянет-отпускает. Словно ребенок, что деда-ворчуна теребит.

«Деда, ну дееда! Сказочку бы…».

Знает ведьма, что могуч Егерь, что может вмиг всю ее силу сломить, вот и вежливо просит, без вызова.

Всплеск колдовства… Откликнулся Хозяин леса, к которому она незваным гостем пришла, заворочался в своём логовище, принюхался к человечьему духу и когтями по стволам древ столетних поскрёб, кору обдирая.

«Что тебе надобно от меня, девочка? Уходи, пока цела».

Не словами он это говорит, ой, не словами! Криком совы, кошачьим злым взглядом из листвы, белым волком, среди стволов мелькнувшим. Улыбается Агнешка. Она этого и ждет.

«Приходи, Хозяин! Поговори с дерзнувшей в твой лес прийти!»

— Здравствуй, краса-девица. Что в месте этом проклятом потеряла? Заблудилась?

Девочка фыркнула презрительно. Пальчиком повелительно в дедушку заботливого, что на тропинку вышел, ткнула.

— Ты, селянин, коль тут оказался, лучше к Лешему меня проводи.

Крестьянин голову в плечи втянул, оглянулся испуганно, замахал на Агнешку руками.

— Не поминай лихо, кроха! А ну как Хозяин слова твои услышит? Давай я лучше тебя выведу к людям, пока беды не случилось.

— Какая я тебе кроха, старый? Ужель не видишь, кто перед тобой?

Вздрогнул селянин, когда лицо ведьмы судорога исказила, а глаза угольками в ночи сверкнули. Лишь буркнул под нос:

— Зачем он тебе, колдунья?

Агнешка не ответила, лишь горделиво подбородок приподняла. Не твоего ума дело, мол, старый.

Дед плечами пожал и зашагал вглубь леса, пальцем девочку за собой поманив. Шли минут десять молча. Потом селянин спросил