В огне передовых линий [Константин Иванович Провалов] (fb2) читать постранично

Константин Провалов
В ОГНЕ ПЕРЕДОВЫХ ЛИНИЙ

Литературная запись

Е. П. Исакова

© Воениздат, 1981

Из шахт — в боевой строй!

Этот день — 22 августа 1941 года — с утра был ненастным, и мы боялись, что опять не улетим. Накануне целые сутки проторчали на аэродроме, но погоды так и не дождались. Неужели сегодня тоже не получится?..

Видать, недаром говорят в народе: догонять да ждать — хуже нет. Испытал это на себе. Представим ситуацию: уже второй месяц идет жестокая война; нашими войсками оставлен Минск; выступил по радио Сталин, от имени партии, Родины вооруживший народ историческим лозунгом «Все для фронта, все для победы!»; на Москву упали первые фашистские бомбы; на весь мир гремит Смоленское сражение, после которого враг впервые был вынужден перейти к обороне. А ты, профессиональный военный, сиди и жди, когда тебе прикажут ехать на фронт!..

Но вот вечером 20 августа, когда в Хамовнических казармах, где жили слушатели Военной академии имени М. В. Фрунзе, объявили отход ко сну, ко мне подошел дежурный по курсу и передал приказ срочно прибыть в Управление по командному и начальствующему составу РККА. В приемной я встретил Героев Советского Союза подполковников А. И. Петраковского и И. Д. Зиновьева. Оба они тоже учились в нашей академии, только я, собственно, закончил ее, а они перешли на выпускной курс.

Ожидать приема пришлось недолго. Всех троих нас пригласили в кабинет начальника Управления генерал-майора А. Д. Румянцева. Вошли, доложили о прибытии. Румянцев поздоровался с каждым и без каких-либо предисловий сказал:

— Приказом наркома вы все назначены командирами стрелковых дивизий: полковник Провалов — триста восемьдесят третьей, подполковник Зиновьев — триста девяносто третьей, подполковник Петраковский — триста девяносто пятой. Соединений этих еще нет, их необходимо сформировать. Принято решение в Донбассе создать, говорю только вам, армию. Но пока — дивизии. Пункты формирования: товарищ Провалов — Сталино, товарищ Зиновьев — Славянск, товарищ Петраковский — Ворошиловград. Проследите, чтобы военкоматы представили обученный приписной состав: красноармейцы, отделенные командиры, помкомвзводы и старшины — все, подчеркиваю, должны быть из числа тех, кто в Красной Армии отслужил два, самое большее три года назад. Командный состав получите кадровый. С планом формирования соединений предварительно ознакомитесь здесь, в деталях — в штабе Харьковского военного округа. Вопросы?

Вопросов у нас не было.

И вот мы, три командира дивизии со своими начальниками штабов, томимся на этом аэродроме, вымаливая у судьбы погоду. Все же 22 августа она смилостивилась над нами: мы вылетели в Харьков.

Уже вечером того же дня нас принял командующий войсками Харьковского военного округа генерал-майор А. Н. Черников. Он тотчас начал ставить каждому задачу на формирование дивизии.

— К пятнадцатому октября соединения должны быть сколочены и готовы к ведению боевых действий, — заключил командующий и обратился к начальнику штаба округа: — Организуйте, чтобы товарищи как следует поужинали и хорошо выспались. Завтра с утра два часа на изучение планов формирования дивизий и — по местам. Провалова отправьте в Сталино на самолете…

Нас разместили в кэчевской гостинице. Несмотря на то что завтра надо было рано вставать, мы долго еще разговаривали перед сном. Начальник штаба 383-й подполковник Петр Иванович Скачков впечатление производил неплохое. Участник гражданской войны. По характеру, видимо, выдержан, не суетится, спокоен. Показалось, правда, что несколько вяловат. Но это могло быть от усталости…

Утром, побрившись и плотно позавтракав (когда еще выйдет поесть!), поехали на трамвае в штаб округа. Вагон был набит битком — на заводы торопилась утренняя смена рабочих. Большинство — женщины. Многие из них с детьми. Видимо, по дороге на работу они завозили детишек в сады и ясли. Разговаривали тихо, но все разом, и от этого в трамвае стоял какой-то тревожный гул, сквозь который прорывалось:

— Ну а твой-то не дал еще весточки?

— Ох и не говори! Ушел — будто в воду канул…

Да, война… Здесь еще безмолвная, но уже явно ощутимая в этом потоке заводского харьковского люда.

И вдруг — тяжелый, отдавшийся во всем теле взрыв. За ним другой, третий. Посыпались стекла, пахнуло смрадом сгоревшего тротила. Словно удар ножом, полосонул по сердцу пронзительный женский крик. Вагон остановился, и люди, еще ничего не понимающие, ринулись из него под бомбы. Бежали, падали… Мы стояли оцепенев. Не думаю, что кто-то обращал на нас тогда внимание, но чувство вины за то, что ты, военный, командир, ничем не можешь помочь этим беззащитным, безнаказанно уничтожаемым людям, — обжигало душу.

Это был первый воздушный налет гитлеровцев на Харьков.

Раньше я уже бывал под бомбежкой. 22 июля