Служим Отчизне [Иван Михайлович Чистяков] (fb2) читать постранично

Иван Михайлович Чистяков Служим Отчизне

За Советскую власть

Деревенька наша Отрубниво Тверской губернии расположена в красивой местности. И леса лиственные, хвойные и смешанные, с полянками, перелесками, и речка рядом, неглубокая, но чистая, с плесами. Земля же совсем плохая, постная, могла прокормить крестьянина только до нового года. Поэтому все мужчины, парни и даже мальчишки уходили до покоса в отход, на заработки. Женщины в деревне сами управлялись по хозяйству: сеяли и рожь, и лен, сажали картофель.

С десяти лет отец стал брать меня с собой на заработки. Собиралось нас пятеро — четверо взрослых и я. Ехали работать в Московскую и Владимирскую губернии — крыли крыши дранкой.

В нашей бригаде работал и мой родственник Арсений Алексеевич Лебедев. Был он человеком грамотным, очень, вежливым, внимательным, даже застенчивым, и позже я никак не мог поверить в то, что за особую храбрость на войне с немцами в 1914 году получил он Георгиевский крест и дослужился до старшего унтер-офицера. Отца тоже забирали на войну, и вернулся он, как и Арсений Алексеевич, израненный. Я часто слушал, как они рассуждали:

— У помещиков земли много, а у нас чуток. Мы работаем на земле, а живем вон как бедно. Помещики же не работают вовсе, а живут богато. В городе тоже так. Рабочие голодают — буржуи обжираются…

Как живут в городе рабочие, я не знал, а вот про крестьян и помещиков дядя говорил правильно. Я все тогда думал, как это у них ловко получается — никто не работает, а живут богато. Откуда же они деньги берут?

Я спрашивал у Арсения Алексеевича, но он усмехался: «Подрастешь — узнаешь».

В школе об этом тоже не говорили. Там учили нас считать, писать. Учился я хорошо и очень любил школу. Особенно учительницу Марию Федоровну. Была она молодая и очень справедливая. Однако учиться долго мне не пришлось. Надо было помогать семье. Только окончил четыре класса, как за мной приехал из Питера дядя Григорий, брат матери. Так я оказался в Питере его помощником. Дядя работал дворником в доме 33 по Вознесенскому проспекту (ныне улица Майорова).

Обязанностей у меня, младшего дворника, было много. Я должен был содержать в полной чистоте двор и улицу, примыкающую к дому. Довольно быстро я научился так держать метлу, что даже на сухом тротуаре или мостовой подметал, не поднимая пыли. С дядей мы кололи дрова и относили их в пятьдесят квартир на этажи. В то время это тоже лежало на обязанности дворников. А так как тогда не было ни газа, ни центрального отопления, то дров приходилось заготавливать много. Поэтому наш рабочий день длился не менее двенадцати — четырнадцати часов.

В десять вечера я обязан был садиться в воротах и пропускать только жильцов дома, а если проходил кто-то чужой, то должен был узнать, к кому тот идет. Иногда мне перепадало две-три копейки «на чай». Если молодой человек шел с девушкой, то, бывало, получал и гривенник.

Каждое утро я обязан был отдавать пятьдесят копеек городовому, причем независимо от того, сколько получил «на чай», а так как иногда чаевые были значительно меньше пятидесяти копеек, то приходилось добавлять деньги из своей зарплаты, которая составляла семь рублей в месяц.

Когда совершилась Февральская революция, улицы Питера преобразились. Люди шли со знаменами, транспарантами, пели:

Отречемся от старого мира,

Отряхнем его прах с наших ног!

Нам не нужно златого кумира,

Ненавистен нам царский чертог.

Я стал бегать на митинги, слушать ораторов. Многое из того, что они говорили, было мне хорошо понятно, сам видел, как бедно живет рабочий люд в Питере, хотя трудится с утра до ночи. Видел, в каких шикарных домах живут баре. На митингах говорили о том, что пора окончить грабительскую войну, а землю раздать крестьянам.

К этому времени я стал все чаще получать письма из дома. Меня просили вернуться, так как отец еще был на войне и хозяйство полностью развалилось. Если не накосим сена, писали мне, пропадем вовсе.

Летом 1917 года мне пришлось вернуться в деревню, а через некоторое время возвратился с фронта отец, раненый и совсем больной. Он рассказал, что в Питере совершилась Октябрьская революция и теперь у власти будут рабочие и крестьяне, а помещичью землю отберут и разделят. И действительно, вскоре помещичья земля у нас в деревне была поделена между крестьянами. В апреле 1918 года в деревню приехал Арсений Алексеевич. Он рассказал нам о тяжелом положении, которое сложилось после Октябрьской революции, о том, что буржуазия с помощью иностранных держав пытается задушить революцию и вернуть помещикам землю, а капиталистам заводы.

Арсений Алексеевич сказал:

— Я приехал сюда, чтобы набрать добровольцев для защиты Советской власти. Нам надо отобрать человек тридцать…

Добровольцы нашлись сразу же, и даже больше, чем было нужно. Разве хотелось кому-нибудь отдавать обратно помещику землю и потерять надежду на хорошую жизнь, которую должны были