Третий фокус [До] (fb2) читать постранично, страница - 2

поблагодарил себя, что не сорвался. С теми, кто может оставить на чай самому лучшему в мире монтажеру сцены, отношения лучше не портить.

Самая сильная женщина и самый веселый гном были кем-то вроде конферансье. Они выходили после каждого номера и общались со зрителями. И хоть народу было мало, оживление в зале они создавали. Особенно когда женщина подхватывала карлика на руки и принималась качать как ребенка, а он неистово орал своим низким хриплым голосом. Техническое задание по освещению было интересным и разнообразным – на каждом номере свой акцент. Это вам не хор пенсионерок подсвечивать: «Сынок, сделай, чтобы ореолом, будто солнце позади нас встает». Выставляй не выставляй – а поют они так же хрипло и гнусно, как этот карлик смеется. Только вот оживления в зале это не создает.

Началась «Веселая драка». По заданию – узкий косой луч, бьющий в середину приглушенной по свету сцены. После номера – включить свет в самом зале. Саня подождал, пока ведущие скроются за кулисами и выставил нужный режим.

На сцену выскочили четыре клоуна в одинаковых клетчатых костюмах. Двое тут же схватили одного под руки, а четвертый принялся лупить его по животу. С каждым ударом из-за пазухи бедолаги вырывалось облачко красного конфетти. Это блестящее медленное движение в воздухе и высвечивалось лучом. Никаких звуковых эффектов на этом номере не было, что показалось Сане странным. В тишине, наступившей в зале, были слышны довольно увесистые удары, слабые чертыхания тех, кто держал и стук больших клоунских ботинок по деревянному настилу.

Все эти неприятные, хоть и слабые звуки вдруг перекрыл пронзительный детский крик:

– Мама, зачем они его бьют! Пусть отпустят! Ему больно!

Клоуны как по команде молча обернулись в сторону зала, синхронно кивнули и тут же понесли «избитого» за кулисы.

То ли номер сорвался, то ли он еще продолжится, то ли он таким и планировался – Санек заглянул в инструкцию – следующая смена освещения только при появлении артиста. Тонкий косой луч освещал рассыпанные по опустевшей сцене блестящие бумажки, а детский плач не унимался. В темном зале раздалось приглушенное: «Тиши, тише! Это все понарошку».

И в подтверждении этого спасительного «понарошку» из-за кулис выкатился карлик. Свернувшись в клубочек, он сделал пару кувырков вперед, а потом ловко распрямился и, как художественный гимнаст, победно поднял вверх свои короткие толстые ручки. В тут же освещенном зале раздались неуверенные аплодисменты. Расстроенный ребенок затих.

– Ну что, мальчишки и девчонки! Уверен, и в вашем городке происходят такие же веселые драки! – карлик встал в позу боксера и сделал пару ударов в воздух, – бабушки дерутся с дедушками, собачки с кошечками, мальчишки с мальчишками, да и с девчонками! А ваши милые папушки с вашими милыми мамушками! Ну-ка поднимите руку, те, кто хоть раз видел, как дерутся мама и папа?

В зале зашумели, завозились, послышалось недовольное старческое «Уу, черти!». Санек судорожно шарил глазами по светлому залу – искал две белокурые одинаковые макушки дочерей. И вдруг среди крутящихся перешептывающихся голов взметнулась вверх тонкая детская рука. Сидящая рядом женщина порывисто приподнялась, опустила ее и подхватив ребенка на руки, поспешила из зала. Девочка снова расплакалась. Судя по голосу, жалела клоуна именно она.

Завозились громче. Кто-то поднялся в третьем ряду и тоже направился вдоль ряда к выходу, таща за собой хнычущего ребенка. Пока Санек пытался рассмотреть кто это, из-за кулис на велосипеде выехал клоун. Саня быстро сориентировался – включил фонограмму и снова приглушил в зале свет. Под веселую цирковую музыку, хлопая ладошами в такт, начали выходить остальные артисты. В зале неуверенно ответили.

Клоун нарезал круги по сцене и вытряхивал из-за пазухи остатки конфетти. За ним преувеличенно медленно, широко расставляя ноги, бежали остальные клоуны. Дети, понимая, что бедного клоуна таким образом не догонят, одобрительно смеялись и хлопали. Все снова казалось нормальным. Саня выдохнул – в дыхании померещилась приятная хмельная горечь. Выпить хотелось и чисто физически, и от напряжения – не отпускала мысль, что если бы девчонки были на представлении и тоже подняли руки.

Зрители постепенно расходились, карлик проворно бегал по сцене и собирал оставленный реквизит. Саня сидел за пультом и тупо смотрел на сцену. Подошел директор ДК, уселся и тоже уставился на сцену:

– Это ж надо какой… Нет, ну был у нас одноклассник Юрка, помнишь? При нем еще девчонки на медосмотре не стеснялись, потому что маленьким считали, но этот-то раза в два меньше!

– Владимирыч, плохо сегодня по деньгам, да?

– Ну…мало народу, конечно! Говорил я им, что к осени надо ехать. Так что на процент не рассчитывай. Тут еще проблема нарисовалась – с квартирой их кинули. Кузьмины отказались им дом отца сдавать.

– Это чья девка что ли ревела?

– Ну.

– А сколько за квартиранство им обещали?

Предвкушение легких и немалых за такую пустяковую