Эффект прерванного счастья [Сергей Мартыненко] (fb2) читать постранично, страница - 11

мне рассказала, что я позже других детей начал разговаривать, сейчас бы я не отказался и закончить разговаривать раньше других. Угловатые снежинки врезались в моё лицо. Метель постепенно затихала, и это не могло не радовать. Оценить красоту катастрофы можно только находясь вне катастрофы. А я был в самом её центре и боялся, что никто эту самую красоту не в силах заметить и понять.

Тот самый день, дальше которого уходил только я. Не знаю, почему я сказал ей, что она наглотается таблеток, может, хотел, чтобы она до конца верила, будто сама всё решает, а может, просто боялся сказать ей правду. Я обещал не вмешиваться, но при этом я обещал сделать её свободной, дать шанс связать себя с вселенной через любовь и полную осознанность, надеясь, что это примерно одно и то же. Из здания напротив постепенно вываливались люди. Я нащупал в своём кармане сотовый телефон и, как только увидел её, набрал нужный номер. Она так долго ждала этого дня, но, услышав мой голос, потеряла самообладание. Я смотрел, как содержимое её сумочки падает на асфальт вместе с телефоном, в динамиках которого ещё звучал мой сдавленный голос. Дальше я смотрел, как осознание реальности наполняет её сердце, как отблеск последних часов превращает её тело в самое дорогое и красивое произведение на свете, которое я был обязан увековечить. Ради нас с ней.

Я шёл на автопилоте до самого дома, и только звонкий хлопок входной двери вернул меня в настоящее. Она уже занырнула в подъезд. Я стоял на холоде, вскинув голову вверх, наслаждаясь каждой секундой этого момента. Момента, ставшего завершающей рифмой стихотворения, так долго жившего в моей душе незаконченным.

Дверь в квартиру была не заперта. Аккуратно делая шаг за шагом, я прошёл в спальню и увидел её. Она сидела на полу с пустой баночкой из-под какого-то лекарства в руках и смотрела в окно. Только когда я всем телом оказался в комнате, она медленно перевела свой полный жизни взгляд на меня и спросила:

– Никаких таблеток не было?

– Нет, – ответил я.

– Это сделаешь ты?

– Да, – ответил я.

Больше мы не проронили ни слова. Я перенёс её бледное тело на диван, причесал её каштановые волосы, сложил её холодные руки на животе, вытер с пола густую гранатовую лужу от пореза и сел рядом. Впервые меня переполняли чувства, идущие не из головы, а из глубины моего сознания, чувства к обездвиженному идеалу женщины, ради которой можно было закончить историю. И начать её заново.