Корица, душица, шалфей [Наталия Гарипова] (fb2) читать онлайн

Наталия Гарипова Корица, душица, шалфей

1.

«40 лет не отмечают – плохая примета», – думала Полина, одиноко сидя в кресле у журнального столика, на котором стоял бокал шампанского. В квартире царили тишина и полумрак – свет шел только с улицы. Где-то в ванной размеренно капала вода. «40 лет не отмечают… Кап, кап, кап», – говорил плохо закрытый кран. Тишину разрезал телефонный звонок.

– Привет, мамочка! С днем рождения тебя! Будь счастлива, здорова! Любви тебе! – радостно проскандировала в трубку дочка.

– Спасибо, доченька. Как там у тебя дела? – подавив мрачное настроение, ответила Полина, пытаясь попасть в беззаботный тон своей новоявленной студентки.

– Да нормально все. Вот к сессии готовлюсь. Экзамен по социологии завтра. Думаю, все нормально будет. Девчонки со второго курса говорят, что препод не злой, все сдадут. Я тут шпоры решила написать на всякий случай, – отрапортовала Алина.

– Тебе денег хватает? Тебя в общежитии никто не обижает? – Полина на минуту оживилась. Когда речь заходила о дочке-первокурснице, которая уехала учиться в столицу края, Полина автоматически забывала о себе.

– Хватает. Но, если можешь, подкинь еще чуть-чуть на карточку, мы с ребятами решили, когда сессию сдадим, на неделю отправиться на сплав по Волге. Все скидываются, и я еще хотела себе кроссовки для похода купить.

– Так ты на каникулы позже приедешь? Почему сразу не сказала? Я ведь тебя жду. – Всеми силами Полина старалась подавить обиду, чтобы дочка не услышала ее, но, видимо, не удалось.

– Мам, ну не начинай! Я так и знала, вот поэтому и молчала. Но сказала же заранее – мы в поход идем только после сессии, на каникулах. Я же уже взрослая, скоро на второй курс перейду. У меня все хорошо. Я от тебя никуда не денусь, на каникулы приеду. Не переживай! Целую тебя крепко, не обижайся!

– Да не обижаюсь я, все нормально. Получается, ты приедешь 28 июня? – Полина подавила в себе разочарование: она ждала дочь, считая дни до окончания ее сессии.

– Приеду 29 июня, 28 не получится – мы в этот день только в город вернемся.

– Хорошо, буду ждать тебя. Спасибо за поздравление, дочка.

В квартире опять повисла тишина, теперь в ней еще сильнее чувствовался привкус одиночества. Залпом осушив бокал шампанского, Полина босиком прошлепала к балкону.

Как только она открыла его, в комнату ворвался уличный гомон. Во дворе малышня играла на детской площадке, потные, они носились от горки до качелей и обратно. Мамы с колясками мирно беседовали, рассевшись на двух скамейках, поставленных друг напротив друга. Город тонул в вечерней повседневной суете, которая окрашивалась лучами уже почти скрывшегося за горизонт июньского солнца. По тротуару мимо подъезда прошла парочка: они держались за руки, в какой-то момент женщина потрепала спутника по волосам.

Слезы одиночества подступили к горлу Полины, она больше не могла сдерживаться, поэтому резко развернулась, забежала в комнату, хлопнув балконной дверью, и упала на диван лицом вниз.

С отцом Алины она развелась, когда девочка училась в третьем классе, так что уже 8 лет Полина была в разводе. Им было хорошо вдвоем с дочкой: молодая симпатичная мама, смышленая не по годам девочка. Они понимали друг друга с полуслова, окружающие любовались ими. Только вот личная жизнь у Полины не клеилась. «Хороших мне пока не встречалось, а абы с кем я не хочу», – говорила она подружкам, которые порывались помочь ей с поиском пары. «Ну не могу я дочке неподходящего папу подсунуть, мы обе достойны большего», – отмахивалась она от родственников, приводивших к ней на смотрины «приличных мужчин». В какой-то момент Полина решила, что ей вообще никто не нужен рядом. Зарабатывала она нормально, у нее был небольшой бизнес: имея профессию бухгалтера, вела дела многочисленных мелких предпринимателей. Они с дочкой могли позволить себе отдых на море, не отказывали в обновках, Полина купила небольшую машину. Очень редко, в минуты грусти она могла тихонько сказать своей матери: «Иногда так хочется засыпать в кровати на теплом мужском плече, хочется быть беззащитной и заниматься только кухней: печь пироги, например». Но такие тучки печали закрывали безоблачный горизонт ее жизни очень редко.

Как они вместе с Алиной переживали, когда дочка сдавала ЕГЭ, как вместе мечтали о том, что девушка переедет в большой город, станет студенткой, будет совсем самостоятельной и взрослой! Им нравилось залезать на диван с ноутбуком и тщательно рассматривать сайты вузов, где можно учиться. А потом Алина поступила. Они собрали ей чемоданы и сумки, погрузили в свою маленькую машину электрический чайник и микроволновку и поехали в большой город, в вузовское общежитие.

– Мама, смотри, как здесь здорово! Я буду жить в комнате только с одной девочкой. – Алина плюхнулась на кровать у окна. – А тут я буду спать. Мама, я теперь взрослая, я студентка!

– Не боишься без меня оставаться? – После всех треволнений по поводу экзаменов, поступления, проходных баллов, общежития, которые не давали передохнуть, сейчас настроение Полины резко испортилось. Она понимала, что отныне у ее дочки будет своя жизнь, в ней, конечно, есть место для матери, но теперь не центральное. Полине предстояло вернуться в квартиру, где нужно будет жить без дочери, как-то по-новому переосмыслить свою жизнь, устроить быт.

Теперь она остро чувствовала свое одиночество, а уж в день своего сорокалетия совсем расклеилась.

– Что ты! Отмечать 40 лет – это плохая примета, так что ты уж извини, мы к тебе не придем. Соберемся по какому-нибудь поводу потом, – сообщили ей две лучшие подруги, Вера и Нина.

Провалявшись на диване еще минут двадцать, Полина встала, одернула халат и в полумраке пошла в ванную. Яркий свет резанул по глазам. Расчесывая волосы и глядя в зеркало, она приговаривала: «Кто сказал, что 40 лет – это старость? Это просто зрелость. Я красивая, у меня даже морщинок нет, а про фигуру вообще молчу – все говорят, что выгляжу, как девочка». Тут она вспомнила, что психологи советуют, когда грустно, смотреть в зеркало и насильно улыбаться, тогда настроение само собой улучшается.

Полина растянула губы в улыбке, постаралась так, чтобы даже зубы было видно. Простояв так несколько секунд, она невольно прыснула: уж больно забавное лицо у нее получилась. «Вот и славно!» – заключила про себя именинница. Она решила посмотреть какую-нибудь комедию и заказать домой пиццу.

2.

На следующий день на работе никто и не подумал, что вечером Полина страдала от одиночества. Она буквально впорхнула в офис.

– Как всегда великолепна! – поприветствовала ее Ольга, с которой они вместе вели бухгалтерские дела.

– Я старалась, возраст обязывает, – пошутила Полина и села за стол. Она решила, что сегодня она будет просто сногсшибательна, не для кого-то, а для себя лично. Поэтому надела легкую белую блузку, узкую красную юбку и босоножки на высоких каблуках, образ завершала яркая помада.

– Что там у нас сегодня? – поинтересовалась она у напарницы.

– Пара клиентов есть. Тут одному нужно налоговый вычет помочь составить, еще звонил Антон Осипов, ну помнишь, у которого автомойка, у него там какие-то платежи не проходят.

– Я все удивляюсь, молодой парень, тридцати лет нет, а такой оборотистый. Вот, скажу я тебе, хороший жених пропадает. Ему бы девчонку хорошую найти, – сказала Полина.

– Ой, ну не знаю я. Тут люди говорят, что он из ночных клубов не выкисает, так что девчонок у него хоть отбавляй. Он от недостатка женского внимания, думаю, не страдает, – ответила Ольга.

– Это точно. Вот и не спешит жениться, – заключила Полина.

За перемыванием косточек клиентам, телефонными звонками, заполнением отчетов прошла первая половина дня. Ближе к обеду на пороге офиса появился тот самый Антон Осипов.

– Привет труженицам финансового фронта! – поприветствовал он бухгалтеров.

Было видно, что атлетически сложенный Антон не вылезал не столько из ночных клубов, сколько из спортзала. Ровный загар, выгоревшие волосы и какая-то летняя беззаботность, больше свойственная южанам, чем обитателям средней полосы России, делали его похожим на итальянца.

– Ну как там мои банковские дела? – спросил он у Полины.

– Я документы готовлю, но, думаю, за сегодня не успею. Завтра суббота, я в офисе не появлюсь, может, подъедешь ко мне домой, я тебе к подъезду вынесу документы. Буду сегодня весь вечер с ними разбираться, – предложила она. На том и договорились. Летом сидеть в конторе не особо хочется, поэтому Полина постаралась быстрее покончить с текучкой, потом прихватила с собой папку с документами Осипова и вышла на улицу. После помещения, охлажденного кондиционером, жара просто ударила в лицо, тело тут же покрылось испариной. Пока она шла до машины мимо рекламных постеров, на которых улыбчивые девушки пили минеральную воду, ей жутко захотелось пить – именно такую газированную ледяную воду. В машине валялась бутылка, но ее содержимое на летнем солнце превратилось в неприятную тепловатую жидкость, отдающую пластиком. В ближайшем магазине Полина купила воду из холодильника и залпом ее выпила, аж голову заломило.

Вечером, сидя за компьютером и работая над документами, она почувствовала, что горло стало неприятно ныть, а уже к ночи казалось, что в него будто вставили нож – такая была боль. Полина поплелась к аптечке, взяла градусник и прилегла на диван, ее знобило. Градусник показал неутешительную картину – температура поднялась до 39 градусов. Заставив себя прополоскать горло, она выпила жаропонижающее и заснула прямо там, где меряла температуру.

Наутро ангина приковала ее кровати.

«Как тяжело болеть одной, – подумала она и на нее накатил какой-то безотчетный страх. – А вдруг я тут помру, и никто не узнает? Пролежу в этой жаре, неизвестно сколько, пока мама не позвонит спросить, как дела, или пока Алина не приедет на каникулы. Превращусь тут в ужасный труп».

От этих мыслей она поежилась, но приказала себе не раскисать. Встала, на шатающихся ногах дошла до кухни, выпила чая, просто плеснув вчерашнюю заварку и остывшую воду из чайника. Потом ее сморил тягучий болезненный сон. Из него Полину выдернул телефонный звонок:

– Полина, привет, я подъехал. Спустись вниз, вынеси документы, жду тебя в машине. – В трубке звучал бодрый голос Антона.

Она попыталась ответить, но получилось не с первого раза – сначала она только что-то прохрипела в трубку:

– Я заболела. Документы сделала, но спуститься сил совсем нет. Может, поднимешься и сам заберешь? Четвертый этаж, квартира 77.

Дверь была открыта, Антон толкнул ее и вошел в прихожую. Крикнул в пустоту:

– Я вошел, дверь была открыта.

– Проходи, я в гостиной, – раздался слабый хриплый голос.

На диване лежала гора из одеял, из-под которой еле виднелась взлохмаченная голова.

– Документы в комнате, где компьютер, в красной папке. Если не трудно, захвати там покрывало, накинь на меня, – проговорила Полина, стуча от озноба зубами.

– Ну тебя и колбасит. Я сейчас. – Молодой человек скрылся, затем вернулся с пледом и накинул его на больную. Он видел, как под толстым слоем одеял ее бьет крупная дрожь: все это тряпичное сооружение ходуном ходило от трясущейся женщины.

– Слушай, давай вызовем врача. Что-то ты меня пугаешь, – сказал Антон.

– Может, не надо? – В ее голосе прорвалась какая-то детская нотка, в которой читался страх маленькой девочки перед людьми в белых халатах, уколами и процедурами.

– Наверное, все-таки надо. Куда звонить-то? – 26-летний Антон никогда не сталкивался с врачами, последний раз он болел в школе.

– Я не знаю, – ответила Полина, которая привыкла переносить простуды на ногах, а врача вызывала только дочке из детской поликлиники.

– Тогда позвоню в «03», – ответил мужчина.

У Полины больше не было сил что-то отвечать и решать, она ничего не ответила и как сквозь вату слышала, что Антон с кем-то разговаривает по телефону.

– Слушай, может мне посидеть, пока не приедет «скорая»? – спросил он.

Ей было так страшно сейчас остаться одной, что она наплевала на все условности: ведь Антон ей был только клиентом, которого она не могла назвать даже приятелем, да он был просто мальчишка – человек совсем другого круга и интересов.

– Как знаешь, – слабо ответила она.

Антон примостился в кресле, пока ждал бригаду. Перебирая бумаги из папки, он чувствовал в комнате едва уловимый запах глаженого белья и каких-то сухих цветов. «Откуда он мне так знаком?» – размышлял он, пытаясь вглядываться в цифры, но сосредоточиться не удавалось. «Так это у бабушки на веранде так пахло в деревенском доме, где мы с Машкой на летних каникулах целовались», – внезапно вспомнил он. И тут же приятная юношеская подсказка памяти как-то неуловимо подхватила его. Теперь обстановка в комнате у Полины и сама хозяйка квартиры казались ему милыми и такими родными. Ему захотелось сесть на край дивана и заглянуть под груду одеял.

Он отогнул край покрывала: на него смотрели яркие голубые глаза, горящие лихорадочным блеском высокой температуры, щеки Полины пылали, что придавало ее лицу какую-то болезненную привлекательность.

«А она ничего», – вдруг подумал Антон, и ему стало как-то не по себе.

– Холодно, – прошептала Полина.

«Скорая» приехала, поставила жаропонижающий укол. В больницу Полину забирать не стали, подсказали, как вызвать врача на дом. Удивляясь сам себе, Антон сказал, что посидит еще, пока не упадет температура. Врачи уехали, и он опять остался один в этой незнакомой, но такой загадочной и милой квартире. Он сидел и ни о чем не думал, ему вдруг удалось остановить повседневный бег мыслей, забот, хитроумных планов. Одеяло на диване пошевелилось.

– О боже, так жарко, – внезапно сказала Полина и сдвинула с себя кокон пледов и покрывал. Она была мокрая, как мышь, сквозь белую свободную майку просвечивали соски.

– Антон, мне лучше, спасибо, что посидел. У тебя, наверное, дела, можешь идти, – сказала женщина, откинула со лба мокрую прядь и облизнула сухие губы.

– Можно мне остаться? – вдруг ответил парень.

– Зачем?

– Не знаю, ты красивая, – он пересел на край дивана и обнял ее.

Ослабленная температурой, Полина не могла призвать свое благоразумие, которое бы напомнило ей, что Антон – клиент, и, самое главное – он младше ее на 14 лет.

Он поцеловал ее в сухие горячие губы, затем провел по спине ладонью, и женщина отозвалась слабым стоном – то ли болезненным, то ли страстным. А потом скинула с себя остатки одеял.

Когда стемнело, Антон вышел из подъезда во двор. Горели фонари. Откуда-то издалека он слышал смешки и хихиканье на скамейке.

– Н-да, – довольно громко сказал он вслух и пошел к машине. Парень не мог себе объяснить, что нашло на него в квартире бухгалтера Полины, но в теле ощущалась приятная легкость, захотелось сделать что-то хорошее. Он сел в машину, выехал на освещенный проспект и нажал на педаль газа. Как ребенок, он радовался реву двигателя и скорости. Хотелось наддать еще.

3.

– Ну, мать, ты даешь! Заболела среди лета, – прогремела в трубку Вера, подруга Полины, – это ты так день рождения отметила?

– Да холодной воды напилась. – Полине казалось, что все, кто бы ей ни позвонил, теперь знают ее неудобную тайну, как будто она просачивалась к ним сквозь трубку.

– Я к тебе зайду вечерком, чаю вместе попьем, поболтаем.

«Лучше не надо!» – пронеслось в голове у Полины, но в трубку она сказала:

– Конечно, приходи.

Она лежала на диване, щелкала пультом от телевизора и ужасно боялась телефонных звонков. Ей одновременно и хотелось, чтобы позвонил Антон, и нет.

«Как так получилось? – задавала она себе вопрос и не могла на него ответить. – Он в женихи дочке годится, а не мне. Хоть бы он больше не звонил, ну что я ему скажу?»

И тут же предательский внутренний голос говорил ей: «А с чего это ты взяла, что он тебе будет звонить? Ты для него почти мамочка, нашло что-то на парня, ты была слаба, он запутался – вот и вышла неувязочка. У него молодых подружек целая куча, ты-то тут при чем?»

На город постепенно опускался летний вечер. Полина развлекалась тем, что читала завалявшийся детектив. Зазвонил домофон, она спустила ноги с дивана, нащупала тапки и прошлепала к двери. Была уверена, что это подружка Вера, но мимоходом все равно взглянула в зеркало в коридоре: растрепанные волосы, круги под глазами – болезнь пока не отпускала, есть ей не хотелось совершенно. «Зато еще больше постройнела», – решила Полина.

– Так, давай-ка ложись в кровать, а я сама на кухне похозяйничаю, чаем тебя напою. Прихватила с собой травки какие-то, мама их собирает. Сейчас тебя лечить будем, – говорила Вера, моя руки.

– Как знаешь. – Полине было приятно побыть больной, так давно за ней никто не ухаживал. После развода с мужем в семье она была самая сильная – опора, мужик, в общем. Она никогда не позволяла себе расслабляться. Дочка всегда знала, что за мамой она, как за каменной стеной, поэтому порой капризничала, а Полина была снисходительна и великодушна. Очень редко, когда рядом никого не было, сквозь эту внешнюю оболочку прорывалась слабая женщина, как тогда, когда она в одиночестве отмечала свое сорокалетие. Только в такие моменты она позволяла себе вспомнить, что можно быть хрупкой и слабой. Да вот еще болезнь разрешила Полине расслабиться.

«Молодец, дорасслаблялась, – подумала она, пока Вера возилась на кухне, – надо тебе это все было? Мужика давно не было? Дура – вот ты кто!» Она ругала себя за Антона, а сама покрывалась румянцем, отнюдь не связанным с высокой температурой.

– Пошли, все готово, – позвала ее Вера.

Выбравшись из кровати, Полина с удовольствием зашла на кухню, где пахло душицей, ромашкой, корицей и еще какой-то сладкой травой. На столе стоял заварочный чайник, на тарелку были сложены булочки.

– Вот твои любимые – с корицей, после работы в пекарню забежала, – сказала Вера.

– Спасибо. Ну, рассказывай, что там на улице творится, чем народ живет? – спросила Полина.

– Да ничего особенного. Лето, все гуляют, развлекаются, ты тут одна болеешь, наверное. Давай выздоравливай, тебе тоже давно пора завести отношения. Алинка уехала учиться, ты теперь вольная птица, и о своей личной жизни тоже нужно подумать, – улыбнулась Вера. – Тут один мужчина хороший есть на примете: солидный, наш ровесник, разведен. Надо вас познакомить.

– Ты же знаешь, как я к этому отношусь, – улыбнулась Полина, а про себя подумала, что от описания «солидный разведенный ровесник» ее тошнит.

Вдруг опять запищал домофон.

– Ты кого-то ждешь? – спросила Вера.

– Вроде нет, – ответила Полина, и ее сердце ушло в пятки. Она пошла к двери.

– Это Антон, – услышала она в трубке домофона.

Первым ее порывом было ответить: «Уходи». Но она сдержалась, ей показалось, что это будет выглядеть глупо, по-девчачьи. Поставить точку с Антоном лучше в личном разговоре, решила она. Но сейчас этого сделать не получится, ведь в гостях была Вера. «Боже, что она подумает», – мелькнуло в голове, и она нажала кнопку, впуская парня.

Полина задержалась в коридоре, чтобы встретить его и предупредить, что она в квартире не одна. Свет не включала и стояла в полумраке.

Ее сердце глухо стучало в груди, уши и щеки горели. Дверь с шумом открылась, Антон шагнул в проем.

– Привет, вот зашел тебя проведать. Как ты? – сказал он и тут же уловил все тот же травяной дух, от которого у него все сладко сжалось внутри.

– Привет, пока болею. Меня зашла проведать подруга, – быстро ответила Полина и вскинула на Антона глаза, в которых читались одновременно страх, смущение и желание.

– Зайду чуть позже, – ответил он тоном, не терпящим возражения, и коснулся ее запястья.

Она глупо посмотрела на свою руку, погладила место, до которого дотронулся Антон, и закрыла за ним дверь.

– Кто там? – спросила Вера, когда Полина вернулась на кухню.

– Сосед заходил, ключи дома забыл, сумку оставил, чтобы с ней не таскаться, пока жена не вернется и не впустит его, – на ходу сочинила Полина.

– Что-то ты какая-то красная стала, тебе нужно прилечь, заболтала я тебя совсем. Померь температуру, выпей жаропонижающее. Ты как, нормально? Справишься одна?

– Ну я же просто простудилась, бывает, – слабо улыбнулась Полина. – Еще денек, и выйду на работу. Нечего мне здесь разлеживаться.

Когда Вера ушла, Полина сняла с себя застиранный домашний халат и надела футболку и спортивные брюки. Прилегла на диван, укрыла ноги халатом и совершенно неожиданно провалилась в беспокойный сон.

Ей виделось, что в полумраке комнаты, прямо в дверном проеме, стоят две женщины с непропорционально большими головами, крючковатыми носами, яркими плотоядными губами.

– Ну что нам с нее взять? Разве ты не видишь, что она совершено ничего не понимает? – говорила одна.

– Вот увидишь, она запутается, наломает дров. Вот тут-то мы ее и возьмем в оборот, она еще нам пригодится, – говорила другая.

Полине было страшно, она попыталась крикнуть: «Убирайтесь, ведьмы!» Но у нее получилось лишь пошевелить губами и что-то прохрипеть.

А уродливые женщины продолжали беседу:

– Вот увидишь, мы ее погубим, мы ее сломаем, мы ее унизим, – бубнила одна.

– Мы ее обманем, мы ее растопчем, мы ее опозорим, – вторила ей другая.

Они схватились за руки и начали раскачиваться из стороны в сторону.

«Ведьмы, убирайтесь к черту!» – опять попыталась крикнуть Полина.

Тут бесовки заметили ее, их пальцы с острыми ногтями и опухшими суставами начали удлиняться, потянулись к Полине. Она испугалась и резко проснулась. Сердце стучало в груди, как молот. А на всю квартиру дребезжал домофон.

Она не хотела сейчас никого видеть, тем более Антона. Ей было плохо, поэтому Полина натянула на себя поглубже халат и дождалась, пока звонки в дверь прекратятся.

«Ну и пусть!» – подумала она.

4.

Такой поворот событий озадачил Антона. Постояв перед закрытой дверью подъезда, он вернулся в машину. Парень прекрасно понимал, что Полина дома, и по какой-то причине решила ему не открывать. «Может, подруга все никак не уходит?» – подумал он.

Так его еще никто не отшивал: чтобы он, взрослый мужчина, стоял под дверью, как какой-то сопляк! Это сильно раззадорило, захотелось во что бы то ни стало добиться своего.

Он с детства привык, что не мытьем, так катаньем, ему доставалось то, к чему он стремился. Что в делах, что в личных отношениях у него была железная хватка. Только с одним человеком в жизни он был мягким и податливым – это была его мама. Отец ушел из семьи, когда Антону было 15 лет. С этого момента он стал мужиком в доме. Антонина Петровна привыкла к такому раскладу, поэтому, хоть на словах постоянно твердила сыну, что ему пора жениться, на деле находила в каждой из его подруг изъяны. И если поначалу Антон переживал, что мама не принимает его девушек, то теперь просто перестал посвящать ее в свои амурные дела. При этом оставался любящим и внимательным сыном. Жили они раздельно, Антон снимал квартиру, но по любому звонку матери мчался к ней даже среди ночи. Он переживал из-за любого ее недомогания, ему казалось, что без него мама пропадет. Он был очень нежен с ней, пытался баловать и предупреждать любые капризы.

Вот и сейчас, сидя на взводе в машине и переваривая ситуацию, когда зазвонил телефон и на его экране засветилось слово «мама», Антон тут же отодвинул свои переживания на второй план.

– Сынок, привет. Ты дома? – спросила она.

– Привет, мама. Еду с работы, – ответил он мягким голосом.

– Волнуюсь я за тебя, как ты там у меня один? Может, придешь сегодня ко мне? – спросила она.

Отказать он ей не мог, но был в таком состоянии, что распивать с матерью чай и поддерживать беседу о скидках в магазинах, о погоде просто физически не имел сил.

– Может, завтра? Сегодня мне нужно еще в одно место заглянуть, – соврал он.

– Как знаешь. – В ее голосе послышалась обида.

– Мам, не обижайся, никак не могу, а завтра обязательно загляну. Может, приготовишь мои любимые пирожки с ливером? – мягко сказал он, при этом твердо, до белых пальцев, сжав руль.

– Как приду с работы, обязательно сделаю, буду тебя ждать. Что-то мне подсказывает, что ты не по делам ехать собрался… У тебя свидание? – забеспокоилась мать.

– Нет, мама, не свидание. Ты же знаешь, у меня никого нет, – сдерживая раздражение и продолжая говорить ровным голосом, ответил он.

Антон уже собирался уезжать, но разговор с матерью, какое-то подростковое желание сделать наперекор заставило его выйти из машины и вновь надавить на кнопку домофона.

В ароматную квартиру Полины он влетел, как вихрь. Не обращая внимания на протесты женщины, смущенные причитания о своей внешности и прочем, он сжал ее в объятиях, и она поддалась ему: стала гибкой, жаркой, пряной.

Расцепиться они смогли только спустя какое-то время: мокрые и счастливые.

– Неправильно все это, – проговорила Полина, лежа на плече Антона. – Я не могу быть с тобой, ты для меня слишком маленький. Когда ты родился, я уже на дискотеку в первый раз сходила.

– Подумаешь, причина, – улыбнулся он в потолок.

– Понимаешь, это ни к чему не приведет. Тебе нужно найти девушку, на которой можно жениться, которая родит тебе детей. А мне нужно искать солидного разведенного ровесника. – Полину передернуло.

– На данный момент мне ничего не нужно, у меня есть все, чего я хочу. Не усложняй.

Она только вздохнула и глубже зарылась в него.

– Твои волосы пахнут душицей. – Он ловко приподнялся на локте, навис над ней и опустился лицом прямо в ее каштановую спутанную копну.

– Мне давно не было так хорошо, – прошептала она то ли Антону, то ли самой себе.

– Вот и плевать на всех, – так же шепотом ответил он и приблизил свои голубые глаза к ее карим.

5.

Три недели до приезда Алины в родной дом пролетели незаметно. Полина жила, словно в каком-то тумане, но за несколько дней до 29 июня взяла себя в руки. Она твердо решила, что с Антоном нужно порвать именно к этому сроку, ей не хотелось оказаться в неловком положении: не дай Бог, дочь случайно раскроет ее спонтанный и странный роман.

Полина вообще предприняла максимальные усилия, чтобы об этих отношениях никто не узнал. Они никогда не встречались с Антоном на людях, никуда не ходили вместе. Их общение при посторонних сводилось к редким деловым контактам на работе. Парень приходил к своей возлюбленной домой по вечерам, уходил спустя несколько часов. Эти визиты не удалось утаить только от любопытной соседки по лестничной клетке тети Гали.

– Кто это к тебе по вечерам наведывается, Алинкин ухажер, что ли? – с усмешкой спросила она, высунувшись из дверей квартиры, когда Полина вышла к мусоропроводу с ведом.

– Не понимаю, о чем вы, тетя Галя. Как ваше здоровье, как поживаете? – медленно закипая, ответила Полина.

– У меня-то все нормально, – растягивая слова, сказала соседка. – Полиночка, не мое дело, конечно, но ты уж поосторожнее: что люди-то вокруг подумают?

– Все, что они подумают, будет только их фантазией, – поставила в разговоре точку Полина, скользнула за свою дверь и захлопнула ее.

«Как это все мерзко! – думала она, убирая мусорное ведро под раковину. – Надо все срочно прекратить!»

С этими мыслями решительно взялась за телефон.

– Антон, привет, – бодро сказала Полина. – Выслушай меня и не перебивай.

– Привет. Что это ты такая серьезная? – ответил он.

– У меня через три дня дочка на каникулы приезжает, мы не сможем больше с тобой встречаться. Мне кажется, она не правильно все поймет.

– Ну почему ты так зациклилась на нашей разнице в возрасте? И разве твоя дочка будет против того, что у ее мамы все хорошо с личной жизнью?

– Антон, это все демагогия. Давай серьезно. Мне с тобой очень хорошо, но наши отношения не имеют никакой перспективы ни для меня, ни для тебя. – Сейчас за Полину говорил ее разум, хотя ее сердце не было согласно с такой постановкой вопроса. – Надо все это прекращать, тем более – появился повод – приезд моей дочери. Ты больше не сможешь приходить ко мне, я этого не хочу.

– Почему ты такая категоричная?

– Не заставляй меня быть стервой. Я хочу расстаться мирно – никаких «черных списков» и блокировки в телефоне, мы просто перестанем встречаться и звонить друг другу, – настаивала Полина.

– Что-то подсказывает мне, что без последствий мы расстаться не сможем. Ладно, давай, пока, – сказал обиженно Андрей, и в трубке раздались короткие гудки.

«Все к лучшему, вот и хорошо», – с облегчением, но и с какой-то обидой и тревогой подумала Полина.

За три дня до приезда дочки ей нужно было многое успеть: хотелось встретить ребенка как положено – полным холодильником вкусной еды, идеальной чистотой в доме. Так что ей было чем заняться, и мысли об Антоне ушли на второй, а то и третий план.

– Ой, мамочка! Как дома-то хорошо! – воскликнула Алина, только переступив порог квартиры. – А запах-то какой! Я в этом походе совсем оголодала! Знаешь, чем мы там питались? – Девушка одновременно обнимала мать и рассматривала через ее плечо родной дом. Ее глаза светились счастьем.

– Тушенкой, наверное, – улыбнулась Полина, прихватив в комнату сумку, с которой приехала Алина.

– Ну, ее-то мы еще в самом начале съели. Под конец одни орехи да печенье остались. Они мне страх как надоели! А ты видела мои ноги? – Алина скинула с себя кроссовки, ловко подняла ногу и продемонстрировала матери свои маленькие ступни. – Посмотри, какие мозоли, это же ужас!

Пятки девушки были в натоптышах, а кое-где красовались незажившие ранки от потертостей.

– Как ты умудрилась? Новые кроссовки натерли? Пойдем хоть присядем с дороги. Обед будет готов через десять минут. Показывай свои ноги. – Полина села на диван, постучала рядом с собой ладонью, приглашая дочку к себе. Алина плюхнулась почти на колени к матери и еще раз крепко ее обняла.

– Мам, мы, знаешь, сколько ходили! Я в жизни столько пешком не прошла, как за эту неделю. Зато фоток у меня просто куча. Давай поедим, и я тебе все-все покажу. Как мы по Волге сплавлялись, как палатку ставили, как с девчонками кашу в котелке варили – это вообще умора! – Алина наслаждалась своим родным домом, любовно перебегала глазами с одного предмета на другой, любовалась каждой мелочью: забавными мамиными китайскими божками, которых та держала на горке над телевизором; плетеной корзинкой на журнальном столике, куда они складывали пульты от телевизора и кондиционера, батарейки и всякую мелочёвку; умиление вызывала даже стопка старых глянцевых журналов, которые Полине было жалко выкинуть.

– Так здорово, что за полгода с зимних каникул дома ничего не поменялось! Обещай мне, что, где бы я ни была, когда буду возвращаться, все будет точно так же, как сегодня.

– Обещаю, – ответила, улыбаясь, Полина и при этом подумала, что нет ничего неизменного в мире, и в отсутствие дочки многое поменялось.

После ужина Алине позвонила подруга. Ей было жалко бросать маму, хотелось поваляться рядом на диване, но одновременно уж очень хотелось попасть на вечеринку: у кого-то из общих знакомых намечался день рождения, собиралась большая компания, народ планировал пойти в парк или на набережную, а потом уж домой к имениннику.

– Смотри, чтобы в одиннадцать была дома, – с притворной строгостью напутствовала ее Полина.

Дочка, как яркая птичка, выпорхнула за дверь, чмокнув маму в щеку. Мысленно она уже была где-то там, где ее ждали подруги, смех и развлечения.

Домой девушка вернулась какая-то загадочная. Вместо шебутной Алины в квартиру вошла таинственная фея.

– Что случилось, все нормально? – спросила Полина, взглянув на дочь.

– Ой, мамочка! Ты даже не представляешь, как все нормально, даже очень нормально, просто классно!

– Да что с тобой такое? – Полина повернула лицо Алины к свету торшера, глаза девушки переливались, как два темных глянцевых агата. – Ой, лиса! Признавайся, кто-то тебя сегодня засыпал комплиментами? Было такое?

– А вот и не скажу, – заулыбалась Алина.

– Ну как знаешь. – Полина отпустила дочку, и та направилась в ванну.

Спустя полчаса она уже взахлеб рассказывала маме о том, что произошло на дне рождения.

Выяснилось, что они пошли на набережную, где катались на катамаранах. Все сели по двое, так удобнее крутить педали, и только Алина осталась без пары. Тут-то к ней и подошел молодой человек, он предложил сесть на катамаран вместе.

– Он такой классный! Высокий, красивый, так смешно говорит, совсем не так, как наши мальчишки. – Алина мечтательно водила пальцем по пижамным штанам, обрисовывая их замысловатые узоры.

Полина старалась ее не перебивать, не задавать никаких вопросов. Она знала, что только так Алина выдаст ей всю информацию и не станет ничего скрывать.

– А потом мы с ним просто так гуляли по набережной. Все наши шли впереди, а мы отстали и болтали только друг с другом. Никогда не предполагала, что будет так интересно с парнем, обычно они такие скучные. – Алина вскинула глаза на маму.

– Всякое бывает. А кто он такой? Учится, работает? – все же спросила Полина, устав ждать от дочери конкретных подробностей.

– Ой, мам, какая ты скучная! Работает, но разве это важно? – недовольно надула губы Алина.

– Ну, вообще-то, да. – Как любая мать, Полина желала дочери только хорошего, но поняла, что сейчас Алину лучше не пытать и оставить расспросы на потом.

– Ну давай ложиться спать, мне завтра на работу. – Она похлопала дочку по спине, выключила свет и вышла из ее комнаты.

6.

После такого спонтанного свидания Алине не удалось быстро заснуть, она все ворочалась с боку на бок и до мельчайших подробностей вспоминала разговоры на набережной. Ей льстило, что парень оказался намного старше ее, что он был начинающим бизнесменом, серьезным и одновременно смешным, умным и милым.

«Антон – все-таки какое клевое имя, – думала Алина. – Интересно, а ему мое понравилось?»

В подобных размышлениях ей кое-как удалось заснуть. А потом начались самые головокружительные каникулы в ее жизни.

Она, как тень, исчезала из дома ближе к вечеру. Полина знала, что дочка идет на свидание, и ждала ее, читая журнал или книгу, иногда работая над документами клиентов. Алина обычно возвращалась часам к десяти и рассказывала ей о своем парне. Пока их отношения были исключительно романтическими – походы в кино, долгие прогулки по паркам и набережной, лихие поездки по вечернему городу в машине, кофе в «Макдональдсе». Полина была спокойна, что отношения со взрослым молодым человеком у Алины не переходят известной черты, дочка ее никогда не обманывала. Единственное, что немного настораживало мать, – это имя парня – Антон и его возраст – 26 лет. «Какое-то странное совпадение», – беспокойно думала Полина. С другой стороны, она радовалась, что ее не тревожит бывший любовник. «Поступил, как настоящий мужчина: я попросила, он – сделал», – уверенно говорила себе женщина. Тем более что в последнее время им не приходилось сталкиваться по работе, все бухгалтерские отчеты за второй квартал она уже сдала, и особых точек пересечения у них не было.

А что же сам Антон? Молодой человек не догадывался, что Алина и Полина – ближайшие родственницы. Он был просто очарован своей новой пассией. Ему даже льстила некоторая загадочность девушки.

– Представь, что я фея – сказочная красавица, разве она покажет тебе, где ее волшебная пещера? Да никогда! – шутила Алина и изящно выпархивала из его машины. – И не вздумай за мной следить: спустя минуту после твоего отъезда я растворяюсь в воздухе, и от меня остается только ароматное облачко.

– Душицы и корицы? – невольно удивлялся и восхищался необычной девушкой Антон.

– Да, пусть будет так, – смеялась она. – Я фея домашнего очага.

У Антона никогда не было такой подруги. Обычно его пассии оказывались у него в постели уже через одно свидание, но Алине он даже не мог предложить такого, ему казалось, что он оскорбит маленькую фею. Все эти стандартные свидания в клубе или ресторане, а потом ночь в отеле или у него на квартире в этом случае никак не подходили. Ну как он мог предложить банальный секс такой романтичной особе?

– Знаешь, а я умею угадывать мысли человека, предсказывать будущее и управлять его судьбой, – как-то сказала ему Алина.

– Не верю, – засмеялся Антон, а сам украдкой глянул на ее аккуратные ступни в открытых сандалиях. – Ты просто сводишь меня с ума.

Алина вытянула ноги, сидя на скамейке, с которой открывался чудесный вид на огромную реку. На ней было легкое голубое платье, окутывавшее ее стройную фигуру до самых сандалий.

– Я точно знаю, что сейчас ты думаешь о моих ногах, а совсем скоро ты испытаешь колоссальное потрясение, связанное с твоим прошлым романом. – Девушка озорно исподлобья взглянула на парня.

– Странно, что ты вообще это сказала, мы же договорились не обсуждать наши прошлые отношения, ты же мне и предложила это, – напомнил парень. Кстати, в первое время он упорно пытался выведать у Алины хоть что-то о ее бывших, но она, напустив загадочности, предложила даже не думать от этом.

– Это не я сказала, это моя внутренняя колдунья прорвалась наружу, теперь она скромно замолкает, чтобы я опять могла управлять нашей светской беседой без ее помощи, – опять навела тень на плетень Алина. – И да, она шепчет мне, чтобы ты не садился вечером за руль.

– Ну, это она уже загнула, мне нужно к матери заехать, я ей обещал кран на кухне починить, – ответил Антон.

– Как знаешь. Смотри – солнце садится за реку, красиво, правда? Слушай, я что-то замерзла, пошли по домам, тем более, тебе к маме, – предложила Алина.

Она встала, и закатное солнце подсветило фигуру девушки со спины. Из-за этого казалось, что она находится в золотистом коконе, вместо волос – сияющая корона, вместо платья – римская тога, словом – древняя богиня любви, сошедшая на грешную землю, чтобы напомнить мужчинам, на что они способны ради великого чувства.

– Ты такая особенная, ты не похожа ни на кого из моих знакомых, – вдруг заговорил Антон. – Хоть ты мне и запретила, я скажу, что у меня никогда не было настоящих чувств, мне всегда казалось, что любви не существует, а все, что происходит между мужчиной и женщиной, – это простой инстинкт, приятное времяпрепровождение, способ развлечься и отвлечься. Ты гораздо младше меня, но мудрее в сто раз. Ты открыла мне глаза на мир.

Антон продолжал сидеть на скамейке перед стоящей Алиной, он протянул к ней руки и обхватил за талию, уткнувшись в ее теплый, пропитанный солнцем живот. И замер, испытывая не столько влечение, сколько трепет. Он преклонялся перед ее женской силой, сам того не осознавая.

– Встань, – мягко сказала Алина и тихонько разжала его руки.

Он оказался рядом с ней – такой большой и сильный. Она запрокинула голову вверх, а он легонько коснулся ее губ своими. Это был их первый поцелуй.

– Колдунья, ты меня просто заворожила, – прошептал он.

Она промолчала и прижалась к нему всем телом – то ли от того, что у реки было зябко, то ли потому, что именно в этот момент почувствовала особенную близость к Антону.

Домой они ехали молча. Но несмотря на новый этап их отношений, Алина опять попросила оставить ее на автобусной остановке, не давая Антону узнать, где она живет.

– Ну почему? – спросил он. – А я вот возьму и прослежу, где ты живешь.

– Не нужно, не порти интригу. Так же интересней, всему свое время, – ответила Алина, открыла дверцу и легонько коснулась его щеки.

– Я позвоню тебе.

– Буду ждать, ты очень хороший, – улыбнулась Алина.

Эта фраза буквально стучала в голове у Антона. «Ты очень хороший», – повторял он про себя, когда поднимался на лифте в квартиру матери. «Ты очень хороший», – звучал голос Алины, пока он смотрел на кран и понимал, что нужно вызывать сантехников, а не чинить его самому, как того хотела мама. «Ты очень хороший», – звучал рефрен, когда он садился в машину и ехал в свою съемную квартиру.

И тут он впервые в своей жизни взял телефон и написал три заветных слова: «Я люблю тебя». Его палец завис над кнопкой «отправить», чуть дрогнул и нажал. У Алины тихо пискнула трубка, она посмотрела на засветившийся экран и улыбнулась. В ответ девушка написала: «Ты очень хороший».

7.

С этого момента в жизни молодых людей многое изменилось. Но самое главное, Алина решила, что хватит скрывать от Антона свой дом. Девушка подумала, что пора его познакомить с мамой. Спустя пару дней после свидания на набережной после долгих поцелуев в машине она отстранила свое лицо и сказала:

– Антон, поехали ко мне домой, я покажу тебе, где живу, познакомлю с мамой – она замечательная женщина и обязательно тебе понравится.

– А это удобно – упасть к ней как снег на голову? Может быть, ты ее предупредишь? – вдруг забеспокоился Антон, ему хотелось предстать перед мамой Алины в наилучшем свете, поскольку для себя он решил, что эта девушка должна стать его женой, а значит ее мать – тещей.

– Не переживай, она замечательная!

– Как скажешь, – улыбнулся Антон. – Куда ехать?

– На улицу Гагарина, знаешь, красный дом на углу.

«Интересно, – подумал про себя Антон, – там же Полина живет. И как это мы с Алиной ни разу не пересеклись? Вот судьба как все устраивает, встретились на набережной, совсем далеко от места, где часто оба бывали и могли увидеть друг друга».

К общему беспокойству по поводу встречи с матерью любимой девушки прибавилось и еще одно – Антону стало не по себе от мысли, что он может натолкнуться рядом с домом на Полину. Уж чего-чего, а этой встречи в данный момент он совсем не хотел.

Его беспокойство начало нарастать, когда Алина указала на подъезд, в который они направились, еще сильнее застучало сердце, когда они вышли из лифта на том самом этаже и оказались перед той самой квартирой. Антон даже и не знал, что подумать, а Алина решительно нажала на кнопку звонка.

Дверь открылась, в проеме показалась Полина.

– Мамочка, привет! Познакомься – это Антон, – радостно сказала девушка.

На секунду лицо Полины побледнело, но в полумраке коридора это было незаметно.

– Что же вы стоите в дверях, проходите, – нарочито громким и уверенным голосом пригласила женщина.

– Антон, ваше лицо мне очень знакомо. Вы ведь пользуетесь услугами нашей фирмы? Вот так совпадение. – Полина решила взять инициативу на себя и задать тон беседе.

– Приветствую, Полина Сергеевна, – смог выдавить из себя Антон.

– Вы знакомы? По работе, да? – обрадовалась Алина.

– Проходите, не стойте в коридоре, сейчас я поставлю чайник, – пропустила реплику дочки Полина и отправилась на кухню.

– Оказывается, ты и без меня знаешь, какая у меня замечательная мама, она помогает тебе с бухгалтерией? Такое счастливое совпадение, – тараторила Алина. – Чего молчишь, не стесняйся, все будет хорошо.

Девушка выпорхнула из комнаты помочь маме на кухне, предварительно включив для Антона телевизор, какой-то музыкальный канал, чтобы ему не было скучно.

Он сел на знакомый диван, как на живого спящего зверя, который вот-вот рыкнет, откроет огромную пасть и съест его, даже не подавившись.Только теперь до парня начало доходить, почему порой ему казалось, что Алина в своей манере смеяться, наклонять голову на бок, морщить нос так похожа на Полину.

– Пойдем, все готово, – спустя пять минут в комнату заглянула Алина. – Да что ты так разволновался, успокойся, все хорошо, не бойся ты так моей мамы. – Девушка ласково погладила Антона по спине теплой рукой.

– У нас все скромно сегодня, гостей не ждали, – пригласила за стол Антона Полина.

– Ничего, все нормально.

– Алина мне рассказывала, как вы познакомились, но я и предположить не могла, что ее молодой человек – это Антон Осипов, наш клиент, – призналась хозяйка квартиры.

– Да, представьте себе. У вас замечательная дочь, она просто воплощение женственности, – тихо ответил парень.

– Вы пейте чай, а то остынет, вот конфеты, – подтолкнула к Антону вазочку Полина.

– Так здорово, что мне вас даже знакомить не пришлось! Мама, Антон очень хороший парень – добрый, отзывчивый, ты, наверное, знаешь только, что он очень пунктуальный и ответственный, но это далеко не все, – улыбнулась Алина.

– Спасибо за чай, очень вкусный, я, пожалуй, пойду. У вас прекрасный дом, – выдавил из себя дежурный комплимент Антон.

– Да не преувеличивайте. Алина, проводи молодого человека. – Полина всеми силами пыталась играть отведенную ей в этом спектакле роль – хозяйки дома и матери очаровательной девушки.

– Хорошо, мамочка!

Они втроем встали из-за стола и несколько официально раскланялись.

Алина и Антон вышли в коридор, а Полина начала убирать посуду со стола. Потрясение ее было настолько велико, что она никак не могла взять себя в руки, поэтому механически терла тряпкой одно и то же место на столе, который давным-давно был чистым.

Она чувствовала себя совершенно подавленной. Полина знала, что у Алины и Антона пока романтические отношения, и сама мысль о том, что в какой-то момент они перерастут во что-то большее, была для нее непереносимой. И не потому, что она ревновала к дочери, совсем нет, мать желала ей только добра, а Антон был действительно хорошим парнем. Ей было физически неприятно осознавать, что они вместе с дочерью будут замешаны в чем-то плотском, постыдном, причем через одного мужчину.

Теперь ей предстояло решить, как вести себя дальше, какой выбор сделать. С одной стороны, она считала Антона перспективным женихом, хорошим мужчиной, выгодной партией для дочери. С другой, нынешняя ситуация была противоестественной, ей хотелось оградить от нее дочь. Как прагматичная взрослая женщина с опытом, Полина предполагала, что пройдет время, может год, а может быть и пять лет, у Антона кончится романтический запал по отношению к дочери, и он вновь может начать заглядываться на нее. Сама мысль об этом была противна.

Алина была влюблена, признаться ей в связи с Антоном было невозможно, это бы нанесло девушке глубокую рану, которая могла бы разрушить отношения матери и дочери безвозвратно.

«Но еще страшнее, если ей об этом скажет Антон, хотя это вовсе не в его интересах. А вдруг соседка тетя Галя что-нибудь ляпнет? Хотя ей, в принципе, сказать нечего. Ну, приходил ко мне Антон вечерами, ну и что, в конце концов, мы работаем вместе», – рассуждала Полина, обхватив голову руками.

Она винила во всем себя: что позволила себе расслабиться, что поддалась минутному соблазну.

«Как я могла!» – все шептала она.

Ей хотелось забиться в угол, чтобы никто, а особенно Алина, не видели сейчас ее лица, горевшего от стыда и растерянности.

Полина открыла шкафчик, где хранила лекарства. Ей хотелось успокоиться, поэтому она начала искать валерьянку. Когда она перебирала упаковки с лекарствами, на миг к ней в голову забрела шальная мысль: выпить побольше таблеток и закрыть тему. Так будет лучше всем. «А кто дочь учить будет? Ей еще три курса закончить надо, ребенка нужно поставить на ноги, иначе получится двойное предательство», – твердо сказал ей чей-то голос. «И правда, что это я!» – Полина решительно взяла пузырек с валерьянкой, накапала себе нужное количество жидкости на сахар и положила его в рот.

Тот же голос четко произнес: «Во лжи жить нельзя. Придется рассказать».

Как это сделать, Полина не представляла, но почему-то решила довериться голосу. «А может, это ангел, который наставляет меня на путь истинный? Только где же он раньше был?»

Алина вернулась из прихожей.

– Мам, ты что валерьянку пьешь? Зачем? Так Антон не понравился? – забеспокоилась дочка.

– Алина, ты уже взрослая, поэтому мне нужно сказать тебе очень важную вещь, – начала Полина, ей казалось, что она стоит босиком на снегу и ей предстоит с головой нырнуть в ледяную прорубь. – Антона я знаю давно, по работе…

– Он тебя что, на деньги кидал? – сказала Алина первое, что пришло ей в голову, и ее глаза округлились.

Мать сидела перед ней за кухонным столом, без конца аккуратно переставляя на нем вазочку с вареньем, чайник и плетенку с хлебом. Потом она взяла кусок и начала его разминать, из-под ее пальцев посыпались крошки.

– Ну ты чего, мам? Что случилось? – не на шутку разволновалась Алина.

– В общем так, дочь. Два месяца назад я готовила для Антона документы, он приехал забрать их к нам домой. Я болела. Не знаю, как это получилось, но он остался, и мы… – Тут Полина запнулась, не сумев подобрать правильного слова, ее голова еще ниже опустилась к столу, а руки схватили бумажную салфетку и начали ее судорожно рвать на мелкие кусочки.

– Что, вы? – не выдержав паузы, воскликнула Алина. Она была неглупой девушкой, поэтому начала догадываться, куда клонила мать.

– Мы переспали. Это длилось три недели, пока ты не вернулась домой. За три дня до твоего возвращения я оборвала отношения, потому что считала их постыдными. Когда ты начала встречаться с парнем, мне было странно, что его зовут Антон и ему 26 лет. И вот я его сегодня увидела. – Полина опять замолчала, ей было страшно поднять глаза.

– Ты разбила мне сердце, – смогла выдавить из себя Алина. Она медленно встала и вышла из кухни.

«Ну все, теперь назад ничего не вернуть», – мелькнуло в голове у Полины.

8.

Антон вышел на улицу и глубоко вдохнул теплый вечерний августовский воздух.

Впервые в жизни он пожалел, что так давно не общался с отцом. Все, что осталось в его памяти об этом человеке, – это мягкая беспомощная улыбка и запах сигарет. Мать называла его тряпкой и рохлей, раздражалась даже от одного упоминания его имени, постоянно твердила, что Антон ни за что на свете не должен быть на него похожим: «Мужик обязан быть сильным, запомни, сынок».

Он знал, что отец живет в комнате общежития, работает где-то на заводе, а для себя собирает модельки самолетов. Однажды давно, когда Антон был еще подростком, он пришел к нему в мастерскую, которую отец оборудовал в подвале общежития. Там, среди запаха дерева и клея, он увидел щуплого мужичка с очками на носу и с простым карандашом за ухом. Тот с увлечением что-то чертил на миллиметровой бумаге. А над его головой на тонких лесках болтались модельки самолетов. Тогда Антон оказался под впечатлением: отец налил ему чаю, который отдавал опилками, и очень долго рассказывал об истребителях Ла-5 и штурмовиках Ил-2, о советских летчиках и их подвигах во время войны с фашистами.

Когда пацан вышел из подвала, на пороге его встретили общежитские мальчишки.

– Ты чего, у этого сумасшедшего был? Говорят, его чай пить нельзя, он заговоренный, кто выпьет, тот сам самолетом станет. А его модельки под потолком – это заколдованные любители порченого чая, – дружно заржали подростки.

– Да я только документы из конторы передал, – соврал Антон. Ему стало стыдно за отца, которого никчемным мечтателем считает не только мать, но и соседские сорванцы. После этого случая Антон забыл дорогу к серой многоэтажке общежития.

И вот теперь, когда жизнь поставила перед ним нестандартную задачу, ему захотелось повидать отца.

За двенадцать лет, что он не был в этом районе города, ничего не изменилось. Бетонная серая громада общежития нависала над пыльной улицей. На веревке у входа сушилось чье-то сероватое белье, поодаль мужички сидели на скамейке и пили пиво.

– Пацан, к кому приехал? – крикнул один из них, когда Антон вышел из машины.

– К Осипову Сергею, не знаете, он дома? – спросил молодой мужчина.

– А, Петрович, что ли? Он у себя в подвале. От нас привет передавай, – крикнул мужичок в майке и домашних тапках.

Объяснить себе, почему ему понадобился разговор с отцом, с которым Антон не виделся так долго, он не мог. Но был уверен, что именно этот человек, всегда такой беспомощный в материальных вопросах, поможет с проблемой морального толка. До сих пор перед глазами молодого мужчины стоял взгляд отца, который с одним чемоданчиком уходил из дома. Он улыбался грустно и как-то по-буддийски, когда мать истерически заламывала руки и уже привычно кричала: «Тряпка!» Тогда маленький Антон решил, что никогда не позволит женщине такое себе сказать, и приложил для этого максимум усилий. Теперь никому и в голову не приходило обвинять его в мягкотелости: для всех он был ловкий бизнесмен, которому не стоит класть палец в рот, иначе откусит по локоть. Но в глубине души Антон оставался мальчиком, уверенным в том, что его странный отец знает какой-то вселенский секрет, который позволяет ему оставаться безмятежным и довольным жизнью в подвале общежития.

В хаосе деревянных рам, верстаков и чертежей молодой мужчина не сразу заметил отца. Он словно стал еще меньше с их последней встречи – совсем высох. Но за ухом у него все так же торчал карандаш.

– Папа, привет, это я, – проговорил Антон, когда отец повернулся к нему лицом.

– Сынок! Я тебя и не узнал – совсем мужиком стал. – Отец пошел ему навстречу, сбив по дороге какой-то диковинный пропеллер. Он протянул ему руку, широко улыбаясь. Антон почувствовал его жесткую, но теплую ладонь и невольно улыбнулся в ответ.

– Что-то ты давно не заглядывал, – подслеповато щурясь, сказал отец.

– Не то слово, пап, я тебя больше десяти лет не видел, – ответил Антон. И тут какая-то обида резко кольнула его в грудь. – А сам-то ты почему пропал? Ни разу не звонил, даже с днем рождения меня ни разу не поздравил.

– Так я это, думал, не хочешь ты со мной общаться.

– Всякое бывало. Иногда тебя не хватало.

– Ну, ты это, прости, если что, – ответил отец. – Чай будешь?

– Может, выйдем из подвала, прогуляемся, а то ты бледный какой-то, – предложил Антон.

– Не хочу, сынок. Мне и тут хорошо. Я со своими самолетами совсем с людьми разучился общаться. Как мама, не болеет?

– Она здорова.

– Знаешь, когда мы с ней разводились, я думал о том, что наш брак ничего путевого не принес ни мне, ни ей. Только ты у нас хорошим получился, – подслеповато заулыбался он. – Я, когда ее встретил, почувствовал было, что жизнь наполняется новыми красками, все меняется, но туман рассеялся очень быстро.

– Когда ты без работы остался и мы на мамину зарплату год жили? – не удержался Антон. Он понял, что было глупо ехать на другой конец города и разговаривать с человеком, который не сумел принять правильных решений в своей жизни.

– Оказалось, не создан я для семьи, – пропуская мимо ушей замечание сына, продолжал отец. – Мне для себя одного ничего и не надо – лишь бы было где спать, что курить и самолеты, конечно. А вот тянуть семью – сложно.

«Зачем я здесь?» – спросил себя Антон. Он рассеяно смотрел по стенам, где висели угольники, огромные циркули, транспортиры и какие-то совсем непонятные предметы. На полках стояли склянки с сильно пахнущими лаками и растворителями. «Зачем я здесь?» – повторил он.

Антон был больше не в силах выдерживать и этот запах, и оправдания отца. Он понял, что не хочет сюда возвращаться вновь, но все же выдавил из себя:

– Ты как, работаешь? Денег тебе хватает?

– Нормально, не беспокойся. Мне много не нужно, – заверил отец, но при этом как-то стыдливо опустил глаза.

– На вот, держи. – Антон протянул ему 5-тысячную купюру. – Как-нибудь заеду еще раз.

– Приезжай, буду рад. – Отец не стал отказываться от денег, молча сгреб их в кулак и засунул в карман.

Вырвавшись на улицу, Антон зашагал к машине. «Странный он человек, очень странный. Как будто совсем сердца в нем нет. Интересно, он помнит, когда у меня день рождения? Очень сомневаюсь», – думал молодой мужчина.

Вдруг он услышал за собой быстрые шаги. Обернулся.

– Сынок, на вот, возьми, и прости меня за все, – отец протягивал ему деревянную модельку самолета, фюзеляж которого блестел на солнце бордовым лаком.

«О боже, что за детский сад!» – раздраженно подумал Антон и вспомнил, что мама всегда именно так и говорила про отца.

– Спасибо. – Антон взял игрушку и растерянно остановился.

– Детям своим передашь, – проговорил отец.

– У меня нет детей, я не женат, – ответил сын.

– Ну как знаешь, – растерянно развел руками мужчина, а Антон, уже не останавливаясь и не оглядываясь, зашагал к машине.

– И не женись, – крикнул ему в след отец, – пожалеешь.

Антон не обернулся, а лишь дернулся и почти побежал.

Садясь в автомобиль, он решил, что нужно взять в себя в руки и двигаться вперед. «Вся эта ситуация – от лукавого, я слишком увлекся чувствами, надо работать. А канитель с любовью-морковью – не для меня. Сам нагородил огород, теперь вот расхлебываю, – корил он себя. – Не было печали – черти накачали. Надо оно мне было? Вот отец, например. Ошибся разок, женился на матери, теперь на всю жизнь виноватым остался».

Антон уверенно держал руль машины и гнал ее вперед, на работу. Выехал на кольцо, не заметив, что по нему движется мини-автобус. Момент аварии он не помнил, его сознание выключилось. Антон пришел в себя, когда вокруг суетились люди, подъехали «скорая» и МЧС. Его сдавило покореженной машиной, самостоятельно выбраться из нее не было возможности, спасатели доставали инструменты, чтобы вскрыть дверь и вытащить водителя, а медики готовили носилки.

Врачи сказали Антону, что он счастливо отделался: обычно при таких авариях последствия бывают куда серьезнее. А у него было сотрясение мозга, ушиб грудной клетки, пара сломанных ребер. Он лежал в больнице, но думал, что уже пора из нее выбираться, бизнес требовал от него постоянного контроля. Валяться в кровати и болеть времени не было.

– И что тебя понесло к отцу? Что за дело такое было? – причитала мать, заглянувшая проведать сына. – Что ты там у него не видел? Как он, кстати?

– Нормально, как всегда, на своей волне, про нас, смертных, редко вспоминает, – ответил Антон.

– Этот человек приносит нам одни несчастья, – вздохнула мать, вынимая из пакета контейнер с домашней курицей и картошкой. – Вот, поесть тебе принесла.

– Очень хорошо, больничную еду в рот взять невозможно. Я уж завтра домой буду проситься, если не отпустят, расписку напишу.

– Может, стоит долечиться, как ты работать-то собрался? Машина разбита, как за руль сядешь?

– Не беда, пока за мной будет заезжать Кирилл, мой партнер, а там – посмотрим. Машина восстановлению не подлежит, попробую продать ее на запчасти.

Вдруг в палату постучали, дверь открылась, и на пороге возникла Алина.

– Привет, еле нашла тебя, – проговорила она. – Ой, здравствуйте, – обратилась девушка к женщине, сидевшей на стуле у кровати Антона.

– Здравствуйте, – ответила мать Антона и испытующе посмотрела на Алину.

– Мама, познакомься, это Алина. Алина – это моя мама, Антонина Петровна, – представил парень посетительниц друг другу. – Как ты меня нашла, откуда узнала, что я в больнице? – продолжил он, обращаясь к Алине.

– После того вечера ты перестал появляться. Я решила, что это неправильно. У мамы на работе все только и говорили про твою аварию, а больница скорой помощи в нашем городе только одна, вот я и пришла, – ответила девушка.

Антон пристально посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. Мама парня, хоть и была особой властной, поняла, что между молодыми людьми повисла пауза, которая требовала какого-то разрешения.

– Вы тут побеседуйте, а я пока к лечащему врачу загляну, – сказала она и вышла из палаты.

После минутной паузы, Алина заговорила:

– Антон, я понимаю, сейчас не время, ты в больнице, но больше носить в себе все это я не могу. Мама мне все рассказала, – с вызовом закончила девушка.

Антон молчал. После аварии он стал чуть иначе смотреть на вещи. Все в этом мире теперь казалось ему несущественным. Он сам не мог себе ответить на вопрос: а что же для него самое важное?

– Ты думала, я буду от тебя это скрывать? Просто не знал, как сказать, поэтому не появлялся, собирался с силами, – ответил Антон.

– Я тоже думала. Знаешь, у меня каникулы через неделю заканчиваются, мне в университет уезжать пора. Наверное, это к лучшему. Я не смогу с тобой общаться, извини.

Алина замолчала, ни слова не сказал и Антон. В палату зашла Антонина Петровна:

– Как тут ваши дела?

– Да вот, я уже ухожу, – засобиралась Алина и только сейчас вспомнила, что пришла не с пустыми руками. – Я тут тебе шоколадку принесла. – Она начала рыться в сумке.

– Спасибо, Алина, ты очень хорошая девушка, – улыбнулся Антон, и чувства к ней нахлынули вновь.

– А, вот она. – Алина положила на тумбочку плитку. – Антонина Петровна, было очень приятно с вами познакомиться, до свидания.

– До свидания, Алина. – Мать Антона улыбнулась.

– Какая приятная особа, – вдруг похвалила она посетительницу, когда та вышла из палаты.

– Что-то на тебя это не похоже, чтобы ты хвалила моих знакомых девушек, – с сомнением посмотрел на мать парень.

– А вот эта показалась мне хорошей. У вас что-то серьезное? – спросила она.

– Даже не знаю, что тебе сказать, – ответил сын. Еще дней десять назад он был уверен, что серьезней некуда, неделю назад, после встречи с отцом, он решил, что жениться ему не стоит, и вот теперь, когда он вновь увидел Алину, чувства всколыхнулись, и твердые намерения пошатнулись.

– Смотри сам, сынок, но видно, что девушка положительная. – Мать протянула руку к сумке и начала складывать в нее грязные контейнеры из-под еды, испачканные полотенца и другую мелочевку.

9.

Отношения матери и дочери в эту последнюю неделю перед отъездом Алины в университет были натянутыми, но постепенно теплота вернулась в их дом. Полина сумела найти нужную нотку в общении, а Алина оказалась умной девочкой и убедила себя смотреть на вещи трезво: мать знала Антона до того, как сама Алина начала испытывать к нему какие-то чувства, никто из них троих не мог предвидеть такой ситуации, а значит, стоит успокоиться и жить дальше. Судьба подкинула им испытание, следовало выйти из него достойно.

– Мама, скажи, ты будешь продолжать работать с фирмой Антона? – как-то вечером за чаем спросила Алина.

– Если он сам не поменяет бухгалтера, я думаю, мне придется, – спокойно сказала Полина.

– Обещай мне, что ты при первой же возможности прекратишь с ним дела.

– Алиночка, неужели ты думаешь, что я сама этого не хочу? – ответила мать.

Вдруг их разговор прервал телефонный звонок. Трубка пищала у Алины в кармане шорт. Она вытащила ее и с тревогой подняла глаза на Полину:

– Это Антон.

– Ну что же, поговори с ним, это правильно. Может быть, даже не по телефону. – Полина убрала свою чашку в раковину и вышла из кухни, давая дочери возможность пообщаться с парнем.

Спустя пять минут Алина зашла в комнату к матери с румянцем на всю щеку, глаза девушки лихорадочно блестели.

– Мама, он сказал, что едет сюда, он сказал, что мы должны поговорить все втроем, он сказал, что любит меня. Мама, что же делать?

– Успокойся. Прислушайся к себе и реши, чего ты действительно хочешь, и только исходя из этого принимай решение, не делай ничего такого, о чем будешь жалеть.

– Я запуталась, я не знаю, чего хочу, – растерянно произнесла Алина и сжала свои виски, а потом крикнула:

– Не хочу, чтобы он здесь появлялся, не желаю его видеть, пусть уйдет. Я ему об этом сказала, а он все равно твердил, что приедет. Мама, ну зачем?! Что за наглость?

– Он так привык решать вопросы, это его стиль.

– Что делать? – Алина заметалась по комнате.

– Сесть и успокоиться. Скажи мне, что ты хочешь, и я смогу правильно с ним поговорить. – Полина потянула дочь за руку и почти насильно усадила ее на диван.

– Ты вся дрожишь, так нельзя. Ничего страшного не произошло, все уже позади. Все точки над «i» расставлены, все хорошо. – Мать обняла дочь за плечи и говорила, качаясь, словно убаюкивая Алину.

Раздался звонок в дверь. Полина встала и пошла открывать, Алина осталась на диване, вжавшись в него маленьким комочком. Вечерело, в комнате стоял полумрак, который хозяйка дома не стала нарушать, когда пригласила Антона войти. Жестом она указала ему на кресло, сама же села рядом с дочерью. Повисла секундная пауза, которую Полина нарушила первой. В летнем полумраке ее голос звучал так, словно упирался в вату.

– Дети, вы должны понять, что ситуация, в которой мы с вами оказались, слишком щепетильна. Чтобы выйти из нее достойно, каждому нужно очень хорошо подумать. – Полина намеренно начала со слова «дети», чтобы Антон понял, что она уже не считает его своим любовником, а лишь запутавшимся ребенком.

Антон сидел в кресле не как обычно, свободно закинув ногу на ногу, а напряженно, с очень прямой спиной – то ли травма мешала, то ли внутренняя предельная собранность не давала расслабиться.

– Я приехал к вам сказать, что решил сделать предложение Алине: выходи за меня замуж, – четко произнес он, глядя на мать и дочь прямо и открыто.

– Извини, но нет, я не могу, – после минутного замешательства ответила Алина.

Даже в темноте было видно, как желваки на лице Антона заходили ходуном.

– Это ты во всем виновата! – бросил он в лицо Полине, – из-за тебя не будет счастья у твоей дочери, развратная стерва!

Парень сжал кулаки до белых костяшек. Ему хотелось еще что-то сказать, оскорбления застревали в его горле.

– Думаю, ты должен уйти из нашего дома, – очень спокойно сказала Полина и встала, давая понять, что разговор окончен и она не будет вести его в таком тоне. Но под внешней уверенностью у женщины клокотала обида. Она считала, что Антон когда-то воспользовался ее болезнью и женской слабостью, а теперь пытается взвалить груз ответственности только на ее плечи. «Мальчишка, только и всего! Эгоистичный мальчишка!» – повторяла она про себя.

– Я вас всех ненавижу! – с этими словами парень выскочил из квартиры.

Полина и Алина переглянулись и остались неподвижно сидеть на диване. Даже когда с грохотом закрылась входная дверь, они продолжали молчать. Тишину прервала Полина.

– Все что ни делается, делается к лучшему, – уверенно сказала она. – Женихов у тебя еще будет хоть отбавляй. А с такими психами дел лучше не иметь.

– Это ты обижаешься на него, потому что он тебя обвинил да еще и обозвал, – с вызовом произнесла дочь.

– А ты тоже так считаешь? – спросила Полина.

Алина помолчала, а потом произнесла:

– Твоя вина тоже есть.

Эти тяжелые слова из уст дочери были намного обиднее, чем те, что прокричал Антон.

– Мне со своей совестью самой жить, это никого не касается. Предлагаю тему закрыть раз и навсегда. Давай больше никогда не будем вспоминать об этих нескольких месяцах. Вот увидишь, пройдет время, ты найдешь себе чистого, открытого парня без неприятного прошлого, и у вас все будет хорошо. А эта история быльем порастет. Идет? – Полина повернулась к дочери и протянула к ней навстречу руки.

После некоторого замешательства девушка все же дала себя обнять.

10.

Во многом судьба сложилась именно так, как и предсказывала Полина.

К 1 сентября Алина уехала в университет. Начался новый учебный год – новые заботы, новые знакомства, новые увлечения. Почти сразу ее нашел парень, с которым они ходили летом в поход. Предложил вступить в туристический клуб при университете. Студенты собирались почти каждую неделю, вместе ходили в соседний спортцентр, где учились скалолазанию, вместе обсуждали маршрут, который собрались преодолеть в ближайшее время. В этой компании она и познакомилась с Андреем – молодым человеком, который учился на пару курсов старше ее на факультете вычислительной техники. Смешливый, никогда не расстающийся с гитарой, он был душой их маленькой компании. Даже странно, что такой легкий, открытый характер достался будущему программисту, которые славятся своей замкнутостью и нелюдимостью.

– Алинка, смотри, не забудь. Тебе поручается заняться провизией, надо составить список, походить по магазинам, посмотреть, где акции, чтобы подешевле было. Ну и прикупить все. Холодильник есть у Макса, он не в общаге живет, сгрузим все к нему. Я с тобой пойду, чтобы ты тяжелое не таскала, – улыбаясь, наставлял ее Андрей перед походом.

В супермаркете с Андреем оказалось очень весело. Они катались на тележках по проходам, пока никто не видит. Умирали от смеха, фотографируясь на фоне банок-склянок, дурачились в отделе для животных: играли с мячиками для собак и с колокольчиками для попугаев. Когда же дело дошло до покупки провизии, парень оказался очень сметливым, умудрился на собранную сумму набрать не только тушенки, сгущенки, макарон и крупы, но и купить настольную игру.

– Пригодится, будем вечерами собираться в моей палатке. Весело же! – проговорил он, укладывая коробку в тележку.

Только с ним Алина поняла, что в общении с парнем можно быть самой собой. С ним ей не требовалось быть загадочной или романтичной. Можно было болтать обо всем на свете, смеяться во весь голос глупостям и слушать его интересные байки.

По телефону она рассказывала матери, что Андрей – замечательный парень, а еще и с учебой ей помогает. Постепенно у Полины отлегло от сердца. Ведь она продолжала винить себя в том, что у Алины не сложилось с Антоном.

Кстати, после конфликта он пришел в офис и, не глядя на Полину, сказал, что решил вести свои дела в другой конторе, поэтому забирает документы. Коллеги попытались его отговорить, переполошились, что были допущены ошибки и что клиент остался недоволен. Но Полина холодным голосом произнесла из-за своего компьютера:

– Мы навязываться не будем, поэтому если Антон Сергеевич желает, он волен делать все, что посчитает нужным.

Сотрудницы переглянулись. Обычно Полина держалась за каждого клиента, пыталась наладить отношения с самыми привередливыми и сложными.

Антон с головой ушел в бизнес, он отвлекал его от ненужных мыслей. От аварии оправился довольно быстро – «заживает, как на собаке», шутил его партнер Кирилл. Разбитую машину без проблем продал на запчасти, купил другую, попроще. Антон решил, что пора расширяться, пробовать себя не только на рынке автосервиса. Поэтому вложился в кофейню, которую открыл при своей автомойке. Ему нравился запах корицы, который царил в этом уютном месте. Полюбили кофейню и клиенты: пока мыли их машины, они болтали за кофе. Теперь Антон был уверен, что личную жизнь, а тем более женитьбу, нужно планировать заранее, и любовь здесь совсем ни при чем. Он так и сказал матери, когда она в очередной раз подступилась к нему с вопросом о наследниках:

– Мам, не переживай. Я обязательно женюсь, но сделаю все по плану. В этом году все силы отдам новой кофейне, а вот в следующем – женюсь, и будут у тебя внуки.

– Откуда ты знаешь, что женишься в следующем году? Ты с кем-то встречаешься? – спросила мать.

– Нет, девушки у меня пока нет, но я запланировал устроить свою личную жизнь в следующем году, так и будет. Я любовь не ищу, даже внешность мне не столь важна. Мне требуется стабильность и спокойствие. Вот и все.

– Уж больно ты холоден, раньше таким не был. Чувствует мое материнское сердце, что эта девушка, что в больницу к тебе приходила, тебя сильно обидела. Не переживай, сынок, перемелется – мука будет.

– Вот именно. А сейчас мне работать нужно, – ответил он.

Теперь Антон много времени проводил в своей кофейне, приспособился приглашать в нее и партнеров по бизнесу: там они вели переговоры, обсуждали дела за чашечкой капучино с корицей. Недавно варить кофе там начала милая девушка Валя: скромная, без затей. С ее появлением в кофейне заведение стало совсем домашним. Она приходила на работу в простой клетчатой рубашке, надевала серый фартук, подвязывала свои светлые волосы резинкой. Из-за небольшого роста ее не сразу было заметно за стойкой, но о появлении Вали на работе говорил аромат кофе и корицы, который начинал разноситься по всему небольшому зданию.

Антон присматривался к ней целый год. Все их общение сводилось к нескольким фразам: «Доброе утро», «Добрый вечер», «Спасибо, очень вкусный кофе». Она робко ему улыбалась на эту незатейливую похвалу. Антон казался ей великим начальником, почти небожителем, поэтому в его присутствии она всегда робела и вела себя даже тише, чем серая мышка. Поэтому когда Антон однажды обратился к ней нестандартно, девушка оторопела.

– Валентина, – сказал он, – сегодня закончишь работу пораньше, я зайду за тобой в шесть вечера, хочу побеседовать не здесь, а в другом месте.

И вечером он зашел. Она сидела на стуле в зале кафе, уже без фартука, но все с тем же хвостиком на голове, совсем без косметики. Маленькая, в узких джинсиках, в тусклой клетчатой рубашке.

– Готова? – удивился Антон. Он ожидал увидеть Валю немного другой, привык, что девушки прихорашиваются, когда он их куда-то приглашает.

– Да, сейчас только куртку накину, – тихо произнесла она и соскользнула со стула, взглянув на него снизу вверх. И этот взгляд окончательно убедил Антона в правильности собственного решения.

Он сообщил ей, что намерен жениться, поскольку ценит скромность и тихую покорность. Валя была не просто поражена, она испугалась. Антон же был напорист, быстро, по-деловому познакомился с ее семьей, а спустя пару месяцев молодые люди уже сыграли свадьбу.

– Я же тебе говорил, что женюсь в следующем году. Вот я и женился, – как-то полушутя-полусерьезно сказал он матери, когда они с Валей зашли к ней в гости.

– Воля твоя, сынок, но уж больно она серая, ты себе мог найти красавицу, – ответила Антонина Петровна, и хотя она покритиковала сына, в глубине души была довольна – такая невестка проблем ей не составит.

– С красавицами возни много, а Валя, может, и не яркая, но очень добрая и кофе хорошо варит, – улыбнулся Антон.

Если в судьбах Антона и Алины за этот год и наметилась определенность, то Полина продолжала жить так же, как и до своего скоропалительного романа: работа – дом – работа и никакой личной жизни. Возможно, она намеренно себя ограничивала, боялась новых отношений, ей все время казалось, что они могут закончиться очередным фиаско. Так и наступил 41 день рождения. На этот раз она решила, что обязательно его отметит. Алина сказала сразу, что приехать не сможет, они с Андреем готовились к очередному походу. Так что на праздник собрался девичник – подруги Вера и Нина, ну и сама Полина, конечно. Они решили, что сходят в кафе.

– Ну что, мать! Поздравляю тебя с твоим прекрасным днем рождения. Ты у нас девушка видная, аппетитная, так что мое пророчество: в этом году мы тебя замуж выдавать будем, вот увидишь! – смеясь, говорила Нина, приподняв бокал с вином.

– Признаюсь, я бы не отказалась, – улыбнулась Полина.

– Что это на тебя нашло? Ты же у нас гордая и независимая кошка, которая гуляет сама по себе. Неужто ты передумала? – подруги беззлобно подтрунивали над Полиной.

– А что мне еще остается делать? Алина уехала, у нее своя жизнь началась, а мне надо и о себе подумать, – отвечала именинница.

– Ну тогда жди, мы устроим тебе парад женихов, – с этими словами подруги многозначительно переглянулись, – можем начинать прямо сейчас.

– Откуда у вас столько женихов-то найдется? – смеялась Полина, накалывая на вилку кусочек рыбы.

– Ты уж не сомневайся, найдутся. Вот, например, и первый экземпляр. – Вера приветственно помахала кому-то рукой за соседним столиком, где сидела компания, видимо, тоже отмечали какой-то праздник. От нее отделился высокий мужчина, он улыбнулся и помахал в ответ.

– Пожалуйста, прошу любить и жаловать – Дмитрий Брянцев, 42 года, в разводе, жена с сыном живут в Москве, он здесь. Работает начальником отдела на ТЭЦ. Спортивный, подтянутый. Как тебе? – все это быстрой скороговоркой прошептала Вера.

Полина взглянула на «жениха». Солидный, симпатичный, улыбчивый.

«Ну что же я такая привередливая? Какой-то он слишком правильный, гладенький-сладенький», – думала Полина и при этом приветливо улыбалась, глядя на пробиравшегося к ней через столики мужчину.

Он подсел к ним, поболтал с Ниной, долгим взглядом потерявшегося бычка посмотрел на Полину, посмеялся собственной дежурной шутке, выпил с подругами бокал и откланялся.

– Ну как тебе? Передать ему твой телефон? – спросила Вера.

– Вы, что ли, заранее договорились? Он тут неслучайно оказался? – полюбопытствовала Полина.

– Ну, конечно, договорились. Мы же взрослые люди, – хохотнула Нина. – Сказали, что есть у нас подруга-красавица, что в этом кафе мы будем сегодня вечером, вот он тут и оказался.

– Я не знаю, ну почему он такой скучный? Пошлость какая-то в кафе знакомиться.

– Так ты дашь телефон?

«Ну что я в самом деле ломаюсь, пусть звонит, не убудет же с меня, поболтаем. Это же не значит, что я с ним жить обязана», – уговаривала себя Полина.

– Ладно, давайте.

Жизнь покатилась дальше. Настал июль, на каникулы приехала Алина. Полина крутилась, как белка в колесе, и про солидного Дмитрия, прости господи, Брянцева даже не думала. Первые пару дней после похода в кафе она, конечно, удивлялась, почему ей никто не звонит, но потом и думать забыла про это. Забот хватало.

И вдруг:

– Полина, привет. Еще помните меня? Я Дима.

– М-м-м, Дима? Здравствуйте.

– Я, собственно, с просьбой, – в трубке звучал бодрый голос. – Тут у меня мама из Краснодара приезжает. Я, признаться, ей не говорил, что после развода одинок, а она у меня такая боевая, весь мозг мне съест. Не могли бы вы притвориться моей подругой на один вечер?

– И как это все будет выглядеть? – раздраженно ответила Полина.

– Просто вы один вечер посидите у меня дома за столом со мной и моей мамой, только и всего.

– Я вас совсем не знаю. А если ваша мама вдруг начнет что-то спрашивать, и я проколюсь?

– Не бойтесь, я прикрою.

«Ну вот что за мужик пошел, а? Ему уже за сорок, а он все маму боится. Пусть сам с ней как-нибудь разбирается», – подумала Полина, а в трубку сказала:

– Дима, я бы и рада помочь, но врать не умею, вы уж кого-нибудь другого попросите. А я вам авантюру только испорчу.

В трубке повисло молчание.

«И меня испугался», – улыбнулась про себя Полина.

– Ну, извините, – выдавил из себя неудачный претендент на руку и сердце.

Полина пошла на кухню, Алина должна была вот-вот вернуться, она отправилась по магазинам с подружкой. По-хозяйски оглядев свои владения, Полина отметила, что готовить ничего не будет: на работе был завал, устала. Если дочь захочет, сама себе что-нибудь придумает. Она набрала воды в чайник и поставила его на плиту.

«И зачем мне этот пресловутый мужик в доме сдался? Сейчас, к примеру, я должна была бы сломя голову сооружать ему ужин, хотя тоже устала после работы. А так – свобода. Хочу – чай попью, хочу – вообще соберусь и гулять пойду в парк, воздухом дышать, погода-то прекрасная. А захочу – Вере позвоню, будем с ней болтать почти час, и никто не будет стоять над душой и ныть: «Где ужин?», «Где мои носки?», «Куда делся пульт от телевизора?», «Почему ты грустная?», «Почему ты веселая?». Полина улыбалась, представляя себе этого мифического мужа в тренировочных штанах.

«И вот ради такого чуда в трениках женщины готовы поступаться своими интересами? Лишь бы кто-то рядом был? Фу! Это не для меня», – рассуждала Полина. Ей нравилось, что дома у нее было девичье царство: минимум еды в холодильнике, блестящая ванна, где на полках красовалось множество пузырьков. Она обожала это место в доме, где все было нежно-голубого цвета, поэтому старалась, чтобы там все было идеально. Например, она покупала шампуни, гели, крема и даже зубную пасту в тюбиках исключительно голубых или синих оттенков. «И придет какой-то слонопотам и разведет тут свои порядки? Ну уж нет!» – рассуждала Полина.

Когда дочка вернулась домой, она застала маму в ванне. Полина наслаждалась после работы теплом и ароматом пены, лежала с закрытыми глазами.

– Как делишки? – заглянула к ней Алина.

– Прекрасно, вот отмокаю. Говорят, так все заботы с себя можно смыть: передать их воде, а потом спустить в слив. Так что очищаюсь я от дневной суеты, – не открывая глаз, произнесла Полина и пошевелила пальцами под пеной, которая качнулась белой хрустящей шапкой над водой.

– Ну не буду тебе мешать. А что у нас на ужин? – крикнула дочка из кухни.

– Что приготовишь, то и будет, – ответила Полина.

– Тогда, может, просто чаю попьем?

– Хорошо, достань душицу, хочется чаю с травами, ну и мед.

Спустя полчаса мама и дочка сидели за столом и медленно пили душистый чай. Балкон был открыт, с улицы доносился приглушенный летний гомон. В доме царило спокойствие и умиротворение, жизнь вошла в свое русло и текла плавно, размеренно. И Полине ничего не хотелось в ней менять. Она чувствовала себя молодой, но опытной и сильной, способной быть счастливой просто так, без странных подпорок в виде «мужчины в доме».

За окном детский звонкий голосок крикнул:

– Я выиграла! Я победила!

«Наверное, и я», – подумала Полина.