Проза ночи. Сборник рассказов [Андрей Александрович Гребенкин] (fb2) читать постранично, страница - 3

прямо над её опорами-когтями, вцепившимися в землю, на двадцатиметровой высоте, были твёрдо начертаны огромные белые буквы – «V» и «P».

Аккуратные и явно умышленные буквы выгодно отличались от хаотической мазни-граффити на ближних хрущёвках и заборах. Казалось даже, что в этих буквах заложен какой-то смысл. Возможно, больший, чем инициалы автора.

Бывает, что смысл написанного проявляется не сразу. Иногда достаточно дождаться взросления читателей, иной раз – смерти автора, иногда даже смерти литературы, но смысл, рано или поздно, предстанет. В нашей истории смысл проявился быстро – в конце того же дня.

А пока, в утренней московской мгле… Кто-то пожал плечами, кто-то, зайдя в кабинет, куда-то позвонил, но без толку. Происхождение букв осталось неизвестным. Денег, чтобы вызвать скалолазов-маляров и их замазать, как-то тоже не оказалось, конец отчётного периода, не от премий же отрывать. Пусть, как-нибудь потом. Наверное, бэйс-джамперы пробрались на трижды охраняемую территорию. Или прыгнули сверху. Потом сотрём. На качество вещания не влияет.

Никто не мог предположить, что буквы эти означают начало событий, которые приведут к смятению умов, падению руководящих лиц, котировок ценных бумаг и крайним неудобствам для обитателей Кремля с окрестностями.

Незаметно пролетел день. Над страной зашло солнце и начались вечерние новости. На Первом канале, самом федеральном из всех федеральных, самом помпезном из всех величественных. Первый из четырёхсот.

С имперских времён вечерние новости на Первом канале были священнодействием, похожим на кормление жертвенного огня. Перед телевизорами собирались чиновники и все прочие, по долгу службы обязанные «держать руку на пульсе», рабочие и колхозники, пенсионеры и оппозиционеры, солдаты в казармах и офицеры в квартирах, не исключая и высший генералитет, отцы семейств, домохозяйки, студенты, медийщики, детсадовцы, блогеры и другие лица без определённых занятий. Все-все.

Из виртуального небытия возникала волшебная Говорящая Голова и поток официальных новостей начинал литься с прямоугольных, квадратных, новейших, раздолбанных, блестящих, пыльных, сияющих, поцарапанных, чёрных, белых, коричневых, роскошных, убогих, обычных… телеэкранов. Бытовая магия.

Вечерние новости. Прайм-тайм. «Главное время» на языке Шекспира.

Ближе к середине новостей, когда уже закончились международные события и начались внутренние (не столь важные! традиционно ведь все проблемы приходят из-за рубежа, геополитические враги не спят), с телевизионным звуком стало твориться что-то неладное.

Изображение оставалось прежним: вот камера чуть отъехала, показав, что у Говорящей Головы внизу есть руки, которые доброжелательно двигаются, то крутя ненужную авторучку, то делая жесты открытыми ладонями, вызывающими доверие аудитории.

Вот пошла картинка с заседания правительства… Вот опять изображение ведущего, который улыбается так мудро и по-отечески, словно собирается раздать имущество бедным. Но звук! Что со звуком? Первым импульсом телезрителя было дёрнуться проверить настройки. Правда, щелчок по пульту на другой телеканал показывал, что там всё в порядке. Какая-то хрень со звуком на Первом канале, телевизор не виноват.

Речь Говорящей Головы стала прерываться, повторяться, искажаться. «Глава государства посетил с дружественным визитом… посетил… Попосетил. Глава с визитом го-государства дру. По? Сетил». Через секунду возникла уже полная мешанина, стал явственно слышен посторонний голос, пробивающийся в эфир сквозь блеяние Говорящей Головы. «По итогам встречи было подписано ПРОВЕРКА СВЯЗИ… соглашение о взаимовыгодном ПЕРЕДАЧА ДАННЫХ сотрудничестве в сфере ПОЕХАЛИ».

Несчастливый сюжет, испорченный техническими проблемами, наконец закончился и глаза Говорящей Головы вдруг стали большими и добрыми. Крупный план:

«А теперь поговорим о самом важном – о милосердии. Первый канал начинает сбор средств на срочную операцию шестилетнему Пете из Красноярска. У мальчика тяжёлое заболевание…»

И вот здесь посторонний Голос, уверенный и звучный, прорвался в эфир и заглушил ведущего напрочь. Тот беззвучно открывал рот, ползя взглядом за телесуфлёром, но слышен стал только Голос, чисто и без помех. В каждом втором телевизоре страны.

Голос сказал так:

– «Одного я не пойму. Зачем тогда нужен этот ломбард, который вы называете государством? Зачем в эту колоссальную свинью-копилку, видную из дальнего космоса, рекой текут налоги и прочие нефтедоллары вместе с рулонами ценных бумаг, мехами и драгоценностями? Чтобы добрые люди по дырявым карманам шарили? Собирая по три копейки на операцию мальчику Пете? Который, между прочим, такой же гражданин, как и паразиты, пробравшиеся внутрь свиньи-копилки. Почему государство, сидящее на тоннах золота, не может оплатить лечение своих маленьких граждан? А ты куда смотришь, Главный Свиновод?!»

Кажется, ужас, пронизавший снизу доверху персонал Первого канала, редакторов,