Голый риск [Джордан Бёрк] (fb2) читать онлайн

Джордан Берк Голый риск Серия: Устойчивость — 3

Переводчик: Orlicca

Редактор: Ксюша Попова

Вычитка: Анастасия Васильченко

Русификация обложка: Александра Волкова 

Глава 1

Кэтрин

Уоттс появился раньше, чем я ожидала. Я приехала домой с работы, переоделась в футболку и шорты, затем убрала на кухне и поменяла постельное белье. Услышав стук, подошла к двери и увидела его в глазок.

— Ты рано, — произнесла, открывая дверь.

И сразу заметила то, как он выглядел — отличался от того мужчины, в которого я влюбилась — суровый взгляд, сжатая челюсть. Его движения, когда он вошел в дверь и закрыл ее за собой, как взял меня за руку и повел в спальню.

И все это без единого слова. Никакого приветствия. Или поцелуя. Просто. Четко. Прямиком в спальню.

Когда мы оба оказались лицом к зеркалу в полный рост, он встал позади, и я потерялась в знакомом выражении лица Уоттса. Он потянулся вперед и взял грудь в руки, лаская через футболку. От прикосновений соски затвердели, и я толкнулась назад, чтобы почувствовать его эрекцию. Он был одет в черные брюки, достаточно тонкие и едва способные удержать его член.

Руки Уоттса скользнули по животу к резинке моих шорт, стягивая их по бедрам и позволяя упасть на пол.

Несколько минут назад я убирала в квартире, а теперь происходило вот это. Яркий пример, отражающий мои отношения с Уоттсом — в одну минуту все размеренно, а уже в следующую тебя подхватывает вихрь.

Он потянулся к карману, расстегнул брюки, и те упали на пол. Сняв рубашку, он уложил меня на кровать, нависая сверху. Я смотрела, как он раскатывает презерватив и располагается между моих ног.

Затем схватилась за его бицепсы, чувствуя, как твердые мышцы поддерживают тело, когда он толкнулся в меня и сразу же нашел медленный, дразнящий ритм. Я передвинула одну руку на его плечо, потом — ниже, располагая ладонь на его груди.

Через несколько мгновений он сказал:

— Обхвати ногами меня за талию.

Я подчинилась, и он нас перевернул. Затем лег на спину, потянув меня за собой и заставляя оседлать себя. Так я, кажется, никогда не делала.

Уоттс стянул мою футболку через голову и отбросил в сторону.

Сидя на нем, я выписывала бедрами небольшие круги, принимая в себя всю его твердую длину, прежде чем изменить движение, набирая темп и объезжая его член.

Я посмотрела вниз на то, как его руки накрыли мою грудь, возбуждая соски большими пальцами, затем перевела взгляд на его глаза. Широко их распахнув, он сосредоточился на том, что делал руками, как будто хотел запомнить каждый кусочек меня.

Наконец он притянул меня к своему лицу и сомкнул губы на соске.

Я терялась в этом чувстве, пока он плавно не перевернул нас — не покидая моего тела — и снова уложил меня на спину.

Мысли обо всем этом — новоприобретенная свобода между нами, безупречный способ, каким мы двигались вместе и подходили друг другу — все это привело меня к краю.

Он трахал меня жестче, глубже, а я держалась одной рукой за верхнюю часть его бедра, притягивая к себе.

У меня изо рта вырвался странный звук.

— Ты взвизгнула, — сказал он.

— Нет.

Или что это был за звук?

— Взвизгнула, — настаивал он. — Я чертовски сильно люблю этот звук.

Он толкнулся сильнее, и я невольно издала тот же звук.

— Я могу трахать тебя вечность, — произнес он хриплым голосом.

Уоттс перешел на долгий, даже жесткий ритм, двигаясь во мне.

— Тебе нравится? — выдохнул он мне в ухо.

— Да, да…

— Ты доверяешь мне, Кэтрин? — И, не давая мне возможности ответить, обрушил на меня губы. Через некоторое время он отстранился. — Доверяешь? — повторил.

— Да.

Искра адреналина вспыхнула в груди, заставляя меня стиснуть зубы и резко вдохнуть. Я пошевелила бедрами, совершая небольшие вращательные движения, от которых мышцы сокращались и массировали его член.

Уоттс тяжело и часто дышал, глядя мне прямо в глаза, и это оказался самый напряженный взгляд, который я когда-либо у него видела.

Сил сдерживаться не осталось. Я не могла остановиться. Чувствовала спазмы в животе. Они быстро и яростно охватывали мое тело, и я кончила.

Уоттс уловил звуки.

— Я чувствую, как ты кончаешь.

Боже… Мне нравилось, как он это сказал, и я расслабила мышцы, когда волны удовольствия полились через мое тело.

Пока живот подрагивал от бурного оргазма, я ощутила, как член пульсирует, наливается, и Уоттс кончает, заполняя меня.

Спустя мгновение он перекатился на кровать рядом и прижал меня ближе к себе.

— Ты мне доверяешь? — снова спросил он.

Я посмотрела в его глаза, выискивая… что-то. Причину, полагаю. Причину, которая не читалась в его глазах, а уж тем более — в словах.

— Ты беспрестанно спрашиваешь меня об этом, — заметила я.

Он крепко сжал губы и сделал глубокий вздох.

— Мне нужно знать.

Я потянулась и положила руку у его головы, пальцами запутываясь в волосах.

— Я доверяю тебе.

По ощущениям он молчал минут пять. Хотя, скорее всего, секунд двадцать, но длительное ожидание ответа вынуждало чувствовать себя так, будто нас разделяет океан.

— Мне многое нужно доказать тебе, — прошептал он, притягивая меня ближе.

Произнесенные им слова прозвучали словно клятва. Так я их услышала, такой смысл он вложил в них, и в этот смысл я хотела поверить. Никто никогда не давал мне подобных обещаний.

Я уткнулась носом в его грудь, чувствуя себя довольной, удовлетворенной и в безопасности.

— Никогда не отпускай меня.

— Не отпущу. Обещаю не делать этого.

Правда в том, что я доверяла Уоттсу достаточно, чтобы сделать следующий шаг. А еще я искренне верила в то, что он не солгал, сказав, что докажет мне. Но ему я этого не сообщила.

Еще я не сказала того, что хотела на самом деле… что я в него влюбилась. Просто не смогла. Несмотря на то, сколько всего мы разделили, на то, как далеко выбралась из своей раковины, я оказалась не в состоянии поставить себя в настолько уязвимое положение. Часть меня хотела, чтобы он мог прочитать мысли и услышать слова, которые я боялась произнести.

Пришло время сказать что это или произойдет, или — нет.

С этого момента все зависело от обещания, данного мне Уоттсом.

Глава 2

Уоттс

Я проснулся рано утром. В комнате Кэтрин все еще было темно. Так тихо и аккуратно, насколько мог, я повернулся, чтобы взять телефон с ночного столика.

5:20 утра.

Сна ни в одном глазу. И меня мучила жажда.

Мне удалось выскользнуть из кровати, не побеспокоив ее, и пойти на кухню, чтобы выпить стакан воды. Я отнес его в спальню и сел в кресле на ее стороне кровати.

Кэтрин спала на правом боку, засунув руки под подушку. Тусклый свет освещал ее формы — одна нога накрыта простыней, вторая — согнута в колене и выставлена напоказ. Из-за того, что она была обнажена до талии, я видел очертания ее груди, и выделяющиеся темным соски.

В комнате стояла тишина, если не считать глубокого ровного дыхания Кэтрин. Она казалась такой умиротворенной во сне. Такой расслабленной. Такой идеально красивой.

Размышляя, я около часа наблюдал за ней…

Мысли снова вернулись ко сну о старой сказке, и как он оказался первым шагом на пути к решению быть с ней. Образы того, как она тает, словно Снегурочка, все еще заставляли мои внутренности сжиматься.

Как принц из сказки, теперь я отвечал за случившееся с Кэтрин, и не только за ее физическую безопасность, но и за эмоциональное благополучие.

Ранее этим днем Говард Макдауэлл пришел в книжный магазин и поставил ультиматум. Он сказал, что даст немного времени, чтобы закончить отношения с Кэтрин. Но не сообщил, как много. Неделя? Месяц?

Это не имело значения. Я знал, что не собираюсь заканчивать с ней. Мне просто хотелось понять, что делать дальше.

Я сидел и смотрел на то, как она спит, тишина в комнате внесла больше ясности в ситуацию, чем я мог бы получить, если будь все иначе.

Кэтрин сделала выбор, решив остаться со мной, но нуждалась в большем. Ведь это ее жизнь, ее будущее. Я честно предупрежу об опасности, с которой она столкнется, просто будучи знакомой со мной. Всего несколько часов назад я заверил, что никогда ее не отпущу. Она знала о моих чувствах — почти, потому что я еще не сказал ей трех важных слов — но мне все еще нужно четко объяснить ей, во что она ввязывается. Этот разговор не будет легким, но он должен состояться.

Кэтрин зашевелилась на кровати, вытягивая ноги и открывая глаза. Я опустился на пол, став на колени рядом с ней.

— Доброе утро.

Она медленно открыла глаза, и на ее лице расплылась улыбка.

— М-м-м. Привет. — Мне нравился ее хриплый голос по утрам.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Пойду приготовлю кофе.

Спустя несколько минут она вышла из спальни, обернутая в простыню. Я и раньше видел ее такой, но в этот раз все иначе. Это утро не будет тихим и спокойным.

Кэтрин вошла на кухню, и я передал ей чашку кофе. Немного сахара, немного молока, как раз как она любила.

Она отпила и сказала:

— Спасибо. Почти так же хорош, как и в «Старбаксе».

— Это мой скрытый талант, — произнес я, прислонившись к островку. — Если мне понадобится другая работа…

Она подошла ближе, прижимаясь ко мне и глядя в глаза. Я наклонился и поцеловал ее.

— Не могу представить тебя в переднике, — сказала она.

Я мягко рассмеялся. Черт, все сложнее, чем я думал. Она была расслаблена, весела и настроена флиртовать, а я собирался все разрушить.

Я взял ее за руку и провел в комнату, где мы рядком присели на диване.

— Что случилось? — встревожено спросила она. — Буквально несколько секунд назад ты улыбался, а теперь я вижу, как у тебя сжались челюсти.

Я ничего не ответил. Просто смотрел на нее и помимо воли видел ту Снегурочку.

— Уоттс? Поговори со мной. Ты меня беспокоишь. И почему все время спрашивал, доверяю ли я тебе?

За тридцать секунд Кэтрин из расслабленной и довольной превратилась в нервную и почти безумную. Это из-за меня. Поэтому я не мог позволить ей оставаться в таком состоянии.

Я сделал глоток кофе, поставил чашку на стол и повернулся к ней.

— У меня мало времени. Есть кое-что, что ты должна знать. И тебе нужно принять решение.

Она нахмурила брови и слегка повернула голову набок.

— Я уже это сделала. Сказала тебе, что никуда не собираюсь. И хочу быть с тобой.

Я изучал ее лицо, глядя, как выражение меняется со спокойного на взволнованное, а теперь и к тому, что казалось подлым страхом. Или злостью. Может, и тем и другим.

Кэтрин сжала губы и покачала головой.

— Не делай этого.

Мое дыхание стало поверхностным. Я узнал его сразу же, как только оно изменилось, и мне нужно было удерживать контроль, оставаться спокойным, сохранять хладнокровие. Я сделал медленный, глубокий вдох, прежде чем продолжить:

— Кэтрин…

Она перебила.

— Ты усадил меня, чтобы порвать со мной.

Я боялся, что именно так она интерпретирует этот разговор, всего лишь из-за одного предложения так и получилось. Ее проблемы с боязнью разрыва снова начнут разгораться, заполняя разум, затуманивая способность осознать, что я делаю на самом деле.

— Я не ухожу, — заверил я. — Все, что я тебе сказал, — это правда. Именно так я чувствую. Ты сказала, что доверяешь мне. Мне нужно, чтобы ты меня послушала.

Я продолжал говорить настолько нежно и тихо, насколько мог, не желая расстроить ее еще больше.

Она ничего не сказала. Напротив, перевела взгляд с моего лица на свои колени, где держала кофейную чашку, от которой шел пар.

— Ты обещала довериться мне, — продолжил я, и ее взгляд вернулся к моему лицу. — Ты не сможешь по-настоящему доверять, если точно не узнаешь, во что ввязываешься. Было бы эгоистично с моей стороны преуменьшать риск и опасность, с которыми ты столкнешься. И я не могу этого делать. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной до конца пути. Но не прощу себе, если не заставлю осознать, во что именно ты ввязываешься. — Я замолчал на мгновение, не разрывая зрительного контакта. — Хорошо?

Она кивнула.

— Хорошо.

— Я живу опасной жизнью. Для меня и других людей. Уже десять лет я знаю, что все это может закончиться в любую секунду. — На несколько секунд я замешкался, не желая произносить слова, но зная, что должен. — Я пообещал, что с тобой этого не случится, но не почувствую себя нормально, не дав понять, что риск будет присутствовать всегда. Просто именно так все работает в мире.

С ее лица до сих пор не сошла маска страха и волнения. Злость испарилась. И хоть мне не нравилось оказывать на нее такое давление, но это было необходимо. Ей стоило посмотреть правде в глаза, чтобы принять наиболее правильное для себя решение.

Она еще не ответила. Вероятно, понимая, что мне есть что сказать.

— Мы уже вовлечены больше, чем мог бы подумать каждый из нас, — продолжил я. — Но если ты со мной, пути назад уже не будет. Ни от моего образа жизни, ни от меня. Я никогда не оставлю тебя там, в одиночестве с угрозой безопасности из-за связи со мной. Я никогда не уйду из твоей жизни. Все кардинально изменится.

— Я так много думала об этом, — произнесла она в этот раз без замешательства. — И каждый раз будущее совсем не похоже на мою жизнь. Я хочу этого. Я хочу тебя.

— Я с тобой, — заверил я. — Тебе лишь нужно определиться, хочешь ли ты, чтобы я остался.

Она улыбнулась, а по ее щеке побежала слеза.

— Я провела всю жизнь, чувствуя себя либо как в тюрьме, либо дрейфуя без якоря. Думала, что изменение образа жизни, отречение от людей и получение хорошей работы даст мне что-то, чтобы я могла продержаться. Так безопасно, но это не жизнь.

Она прервалась на мгновение, и я помимо воли задумался о том, насколько мы похожи. Одинокая жизнь, сосредоточенная исключительно на работе. Она права. Подобное не имеет ничего общего с настоящей жизнью. Я понял это уже некоторое время назад, с каждым годом убеждаясь все больше и больше, но не чувствовал этого так сильно, пока не встретил ее.

Я поднял руку к лицу Кэтрин и стер слезу большим пальцем.

— Я никогда не чувствовала себя такой настоящей, как сейчас. Никогда. Ты — единственный человек, с которым я когда-либо контактировала и поэтому попытала счастья с тобой. Я так рада, что сделала это. Я понимаю, что ты просишь рискнуть еще раз, но ты ведь тоже рискуешь, знаешь? — Она смотрела мне прямо в глаза.

Она была права. Я кивнул.

— Итак, — произнесла она, — я доверяю тебе, Даниэль Уоттс. Верю. А ты мне?

— Полностью.

Я притянул ее к себе, прижимаясь губами к губам. Заплакав сильнее, Кэтрин попыталась отстраниться, но я не отпустил. Хотелось хоть ненадолго продлить нашу близость. Через мгновение я позволил ей отодвинуться.

— Настолько, что даже дашь мне уйти? — спросила она. — Ты не смог бы, даже если бы попытался.

Я посадил ее к себе на колени и откинулся на диване. Она приблизилась к моему лицу, и мы поцеловались. Наши губы и языки поглощали друг друга, а в воздухе повисли невысказанные слова. Слова, которые в скором времени будут озвучены. В правильный момент, когда я почувствую, что она находится в достаточной безопасности, чтобы услышать их.

Она отклонилась, оставив руки по обеим сторонам от моего лица и улыбаясь такой улыбкой, которой я мог любоваться часами. Однако ей пора было на работу, а мне — возвращаться в Балтимор и поработать кое над чем несколько дней на этой неделе.

— Может, тебе стоит найти занятие на несколько следующих вечеров, — сказал я, садясь. — Займись чем-нибудь нормальным.

— Нормальным?

Она опустила ноги на пол и встала.

Я встал перед ней, глядя на ее красивое лицо.

— Выйди прогуляться с как там ее имя? Тэйра? Она все время пытается заставить тебя что-нибудь сделать. Иди. Повеселись.

— Но…

— Знаю. Ты волнуешься. Все пройдет нормально. Все будет в порядке.

Глава 3

Кэтрин

Я понятия не имела, как нормально работать в этот день. Во время утреннего разговора Уоттс рассказал о том, как изменится моя жизнь. Вроде бы все должно было начаться в будущем — через неделю, месяц или год — но уже сегодня я прочувствовала начало.

Работа меня не интересовала. Я не имела никакого желания возвращаться к ней. Никогда.

Когда приехала сюда этим утром, создалось ощущение, что я сделала шаг назад в прошлое. Многое в моей жизни начинало казаться несущественным, и работа в том числе. Я никогда не стремилась заниматься чем-то подобным. И, несмотря осознание, что предоставляю столь необходимую многим услугу, для меня это все еще был лишь вариант стабильного заработка.

Теперь же все изменилось. Вместо надежной, комфортной позиции, которая обеспечивала постоянство, теперь моя работа казалась мне не более чем сдерживающим фактором.

Перед уходом Уоттс сообщил, что ему понадобится несколько дней, чтобы кое о чем позаботиться. Он не сказал, о чем именно, а я не спрашивала. Потому что доверяла ему. И знала, что он ко мне вернется.

Но все равно три дня его отсутствия ощущались как три месяца.

В почтовой службе безопасности вторник — достаточно загруженный день. Нам с Тэйрой не удалось пообщаться до перерыва на обед.

— Когда ты снова встретишься с мистером Загадкой?

Если бы она только знала, насколько Уоттсу подходило это имя.

— Вероятно, в эти выходные, — ответила я. Не хотелось говорить, что мы виделись прошлой ночью. Я решила стать еще более скрытной.

Весь день у меня было чувство, как будто за мной следят. За мной, конечно, всегда наблюдали, учитывая количество камер по всему зданию. Но на этот раз все ощущалось по-другому, как будто кто-то знал мой секрет. Я понимала, что это паранойя, которая иногда бывает не лишней, особенно если ты скрываешь секрет наподобие моего.

— Это хреново, — сказала она. — В смысле, для тебя это хорошо. Я имела в виду не то, как это прозвучало. Но я собиралась на эти выходные пригласить тебя к тете с дядей в дом у озера в Вирджинии.

— Ох, прости, — я старалась говорить как можно искреннее, но не уверена, что удалось. В любом случае, Тэйра не стала возражать.

— Эй, у нас есть целое лето. Ты должна увидеть это место. Там так красиво. И столько интересных занятий.

Я закрыла шкафчик.

— Звучит действительно здорово. Конечно.

— Идешь на свою скамейку? — поинтересовалась она. — Я могу встретиться с тобой там. Собираюсь пойти купить сэндвич, тако или что-нибудь другое в киоске.

— Вообще-то мне нужно сделать телефонный звонок. Прости.

Она выглядела слегка расстроенной, и я испытала неловкость. Но мне хотелось немного побыть наедине с собой.

Добравшись до аллеи, я заметила, что на моей любимой скамейке расположилась семья. Солнце стояло высоко и светило ярко, на небе ни облачка, и я с нетерпением ждала возможности посидеть в тени. Мне удалось найти место, устроиться на земле и вытащить телефон.

Я написала сообщение Уоттсу.

Скучаю по тебе.

Он ответил практически незамедлительно:

Еще пара дней. Потом ты не будешь скучать по мне. Потому что не сможешь оторвать меня от себя.

Впервые за этот день я улыбнулась.

Обычно по вторникам я не посещала приют, но сегодня почувствовала, что нуждаюсь в этом. Во всяком случае, они никогда не отказываются от помощи. Я покормила собак в клетках, наполнила миски водой, а затем взяла некоторых на короткую прогулку.

По возвращении забрала Винни в комнату для грумеров и провела час, моя ее, высушивая, подрезая когти и в конце повязала на левое ухо красную ленту, завязанную бантом.

— Ты такая симпатяга, — сказала ей. Ее горячее дыхание обдавало мое лицо. — И только что я тебя побаловала так, как не балую даже себя.

Мне никогда не казалось странным общаться с собаками. Они всегда слушают и не выбалтывают секретов.

Позже вечером мне каким-то чудом удалось удержаться от того, чтобы написать или позвонить Уоттсу. Потребовалась вся решимость, чтобы не связаться с ним, не твердить, что я ужасно скучаю и хотела бы, чтобы он провел со мной всю ночь.

Вместо этого я потерялась в книге и рано уснула.

Глава 4

Уоттс

Во вторник утром я проснулся рано, арендовал машину и направился в Александрию, штат Вирджиния, на другой стороне Вашингтона.

Там должна была пройти следующая операция, и там же я собирался встретиться с Крисом Спенсером. Мы не общались больше четырех лет, а видел я его в последний раз десять лет назад, когда мы отправились с миссией в Чечню.

Пребывание в Александрии в течение нескольких дней так же позволило мне держаться неподалеку от квартиры Кэтрин. В связи с тем, что до приезда Спенсера заняться было особо нечем, во вторник утром и в обед я несколько раз проезжал мимо ее дома.

Пусть это паранойя. Называйте, как хотите. Ситуация быстро изменилась, и я все больше и больше беспокоился о ее безопасности. Кроме времени, когда выполнял работу для Атертона, я никогда не вел себя настолько бдительно.

Ради блага Кэтрин я не сказал ей, куда еду. Она думала, что я в Коннектикуте или Теннесси.

Я не ожидал набега ФБР на ее дом или атаки беспилотника. Не позволил своему беспокойству зайти так далеко. Но я волновался о том, что кто-то шныряет вокруг ее дома по приказу Макдауэлла. Я знал, что он ведет слежку за другими оперативниками и людьми, с которыми те связаны. Не очень-то похоже, чтобы мистер Атертон направил его, но и в этом я не был уверен.

Я столкнулся с банальнейшей ситуацией — угроза изнутри, от человека, которому следовало быть на моей стороне.

Что также заставило меня задаться вопросом, насколько правдива история о том, почему Макдауэлл принял решение отправить Спенсера работать со мной в этой операции.

***

Спенсер приехал сразу после часа дня, ни капельки не уменьшив мои подозрения. Он позвонил и сказал, что будет примерно через полчаса, поэтому я отправился в «Savio's» — итальянский ресторан в Александрии, где мы планировали встретиться.

Занял столик в дальнем углу и заказал закуски с пивом. Прошло немного времени, в ресторан вошел Спенсер и направился к стойке хостес. Взглядом он сканировал помещение, пока не заметил меня.

Когда он добрался до стола, я встал, протягивая руку для пожатия, но стиснул меня в объятиях.

— Так здорово увидеть тебя, дружище.

— И я рад встрече, — заверил я.

— Эй, отбрось ненадолго фальшивый американский акцент, ладно? Расслабься, Уоттс, — рассмеялся он, и мы присели.

— Это уже вторая натура, знаешь ли, — улыбнулся я.

— Ты об акценте или твоей напряженной натуре?

— Пошел ты, Спенсер.

— Тот же старина Уоттс, — заметил он, оглянувшись, когда официантка вышла из кухни. — Пиво, пожалуйста. Такое же, как у моего друга.

Мы пообедали и поговорили о старых временах. Десять лет — не такой уж большой срок, но при таком образе жизни, как у нас, эти годы могут показаться вечностью.

Во время подготовки к миссии в Чечне мы со Спенсером быстро подружились. В террористической атаке он потерял брата, невестку и двух племянниц. В самом начале ему пришлось нелегко. Когда мы останавливались в поместье Атертона, то спали в одной комнате, и не раз я слышал, как он кричал ночами и метался на кровати.

Кошмары.

Мне они никогда не снились. Ни разу. Не знаю, с чем это связано.

Спенсер имел склонность вымещать гнев на муляжах-мишенях на стрельбище, часто выходя к ним по ночам и выпуская целые обоймы. Тренеры говорили о том, что он работает над злостью. Мы все были обозлены, но никто настолько нестабилен, как он.

Многие переживали, что это спровоцирует провал миссии, но он, как и все мы, отлично справился. А потом изменился. Перестал злиться и превратился в такого же решительного и преданного, как и каждый из нас.

Вся команда следила за его изменениями. С течением времени я стал думать о ситуации Спенсера как об акте катарсиса для нашей группы. Может быть, даже более необходимого, чем мы понимали тогда. Произошедшее переориентировало остальных подтянуть дисциплину, и мы потащили его за собой.

С тех пор он стал чертовски хорошим оперативником, судя по периодическим отчетам, которые я получал из его сектора Соединенных Штатов.

Даже учитывая, что на протяжении многих лет мы почти не общались, я знал, что он теперь счастливый парень, всегда готовый к сарказму и шуткам, с ним очень легко ладить. Он работал независимым личным тренером, и это занятие его вполне устраивало.

И сидя напротив меня в «Savio's» в тот день, он выглядел именно таким, как я ожидал.

Я обсудил с ним все, что знал касаемо операции. Он заполнил некоторые пробелы полученной в последнюю минуту информацией.

Позже беседа неожиданно перешла на более личные темы.

— Твою мать, Уоттс, я влюбился, — заявил он после того, как мы закончили трапезу и завершили обсуждать прошлое.

— Серьезно? — решительно спросил я.

Наверное, мне не следовало удивляться. Легкомысленный характер делал его таким непохожим на меня. Прежде всего, он ходил на свидания, и к тому же, по-видимому, стал частью сплоченной группы парней там, где жил.

Он покачал головой.

— Я и сам едва могу в это поверить. Не пойми меня неправильно, я всегда думал осесть и завести семью. Но не планировал этого сейчас.

— Беременна?

Спенсер медленно кивнул.

— До сих пор не верится, но когда четвертый тест дал положительный результат, ну, это нельзя уже отрицать. И, прежде чем ты спросишь, потому что я понимаю, что ты захочешь знать, мы не сильно-то и старались это предотвратить.

— Для тебя это все изменит.

Он понимал, к чему я клоню, поэтому не было необходимости произносить это вслух. Он пожал плечами, как будто ему все равно.

— Пришло время двигаться дальше.

— Как много знает Макдауэлл?

Откинув голову, Спенсер от души рассмеялся.

— К черту Макдауэлла. Как только мы закончим здесь, я отправлюсь прямиком к Атертону.

Поймав взгляд официантки, я жестом привлек ее.

— Еще пиво, пожалуйста. — Собираясь выпить только одно, я перешел на кока-колу пока мы ели, но теперь меня потянуло на второе. — Знаешь, вероятно, Макдауэлл уже в курсе.

— Ну и что? Он не приходил ко мне по этому поводу, и я ни на что не подписывался. Как и сказал, после этой операции я бросаю, так что время его мучений для меня заканчивается.

В тот момент я едва не рассказал ему про Кэтрин. Хотел поведать о ситуации, и как Макдауэлл отдал мне приказ. Но не желал завязывать разговор, целью которого станет исследование моей личной жизни.

Во-первых, я все еще немного сомневался в вероятности того, что Макдауэлл посадил Спенсера со мной, чтобы выудить дополнительную информацию, возможно, даже отговорить от продолжения отношений с Кэтрин.

А еще мне следовало многое решить для себя без участия посторонних, и меньше всего — Спенсера. Ведь его совет мне стал бы своего рода оправданием его собственной нынешней ситуации и принятого решения. Я не хотел, чтобы подобное омрачало мои мысли.

Официантка остановилась перед нами и забрала тарелки.

— Чек разделить?

— Нет, — ответил я, — я заплачу.

Она улыбнулась и сообщила, что вернется со счетом.

— Спасибо, дружище, — сказал Спенсер.

— Это меньшее, что я могу сделать, учитывая, что тебе каждый год придется покупать подгузники, детское питание и новую одежду, а еще и платить за обучение в колледже…

— Стоп-стоп, — произнес он. — Я в курсе, что ты отстраненный пресыщенный мужчина, но это уже слегка перебор, нет? Мне кажется, что скромные поздравления были бы в тему.

— Ты прав. Прости. — Я допил второе пиво. — И, конечно, поздравляю.

Приподняв бокалы, мы чокнулись, и я почувствовал еще большее облегчение от того, что не сменил тему и не заговорил с ним о Кэтрин.

— Серьезно, Уоттс. Ты слишком циничен, чересчур замкнут. В твоей жизни нет женщины?

— Нет, — солгал я.

— Видишь, вот в чем твоя проблема. И я говорю отнюдь не только о том, чтобы иметь киску. Я говорю об общении, доверии, любви. Три вещи, в которых ты отказываешь себе уже более десяти лет.

Он, конечно, был прав. Я сознательно лишил себя всего этого. Хотя всегда говорил себе, что такое отрицание лишь вопрос безопасности из-за моей работы. Однако временами казалось, что правда немного просачивается, подсказывая, что я лишаю себя отношений по причине личного психологического комфорта. Нельзя потерять то, чего у вас нет.

Я наклонился вперед, расположив локти на столе и, понизив голос, произнес:

— Ты живешь своей жизнью, а я — своей.

Он приподнял руки.

— Хорошо, хорошо. Просто пытаюсь помочь.

— Можешь прислать мне счет, доктор Спенсер.

Спенсер рассмеялся.

— Эта консультация за счет заведения. Но ладно, давай оставим личные разговоры. С этого момента только работа. Согласен?

Я кивнул.

— Позволь мне оплатить счет и давай убираться отсюда. У нас много работы.

Глава 5

Кэтрин

К середине дня в четверг я нуждалась в том, чтобы выпустить пар. Да, неприятно было не видеться с Уоттсом, но ничего не слышать от него в нашем обычном режиме — еще хуже. Когда работы стало немного меньше, я сказала Тэйре:

— Прости.

— За что?

— Знаю, что последние пару дней вела себя немного замкнуто. И серьезно, идея поехать в домик у озера звучит прекрасно. Так и есть. Просто прямо сейчас у меня куча всего в голове.

Мы очистили большую часть контейнеров. Осталось совсем немного, и то полупустых. Тэйра выключила конвейерную ленту.

— В чем проблема? Ты хочешь что-то обсудить?

Она так мало знала о моей жизни. Лишь то, что я многое скрываю и о моем совсем небольшом опыте с мужчинами.

— Ты когда-нибудь первой признавалась в любви мужчине?

За большими очками в пластиковой оправе ее глаза расширились.

— Эм, да, однажды. Но притормози, дорогая. Что между вами на самом деле происходит? Все серьезно?

— Я практически произнесла это прошлой ночью. Думаю, как и он. На самом деле, думаю, он говорил это… только не с таким большим количеством слов.

Мне следовало почувствовать себя странно, разговаривая об этом с посторонним человеком. В двадцать шесть лет я чувствовала себя на шестнадцать. Но Тэйра никогда меня не судила.

Она махнула рукой и произвела звук, похожий на «пффф», а потом сказала:

— Ты имеешь в виду, что парень не говорит о своих чувствах? Горячая новость. Я привлеку медиа.

Я рассмеялась, сильно в этом нуждаясь.

— Так, — продолжила она, — это на самом деле серьезно. Просто невероятно. Но да, я не знаю о том, как признаваться первой. В смысле, когда ты этого хочешь, и оно случается, то просто случается. Но я бы дождалась, пока он скажет это первым.

— Когда ты призналась, это не сработало? — спросила я.

Она покачала головой.

— Я сделала это во время секса. Большая ошибка. А после он отдалился, кажется, мы виделись еще пару-тройку раз, и все время занимались сексом. А потом он исчез. Мудак. Проехали.

— Мне жаль.

— А мне нет, — заявила она. — Он мне очень нравился, но, откровенно говоря, нам не суждено было быть вместе. Нам нравились разные фильмы и разная музыка. А еще он любил все время смотреть спортивные каналы, даже бейсбол, который скучнее всего на свете.

— Но он тебе нравился и, возможно, ты его даже любила?

— Некоторое время, — протянула она, — да, я так думала. Во всяком случае, ощущение было именно такое. Думаю, все из-за очень хорошего секса. Он все еще лидер в моем топе пять.

Нас с Уоттсом связывало намного больше. Да, секс без сомнений потрясающий, но не он центр наших отношений. Мог быть таковым в самом начале, но за короткое время многое изменилось. Наша история — электронная переписка в течение шести месяцев — воздвигла хороший фундамент, который лишь укреплялся с тех пор до самой встречи.

— Я бы подождала, — посоветовала Тэйра. — Он ведь никуда не денется? У вас все время мира. Кроме того, если он намекал прошлой ночью, то произнесет это.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Знаешь, что тебе нужно? — решила она. — Выпивка, немного света и громкой музыки… И, прежде чем дашь ответ, тебе стоит знать, что на этой неделе я буду озвучивать это предложение каждый день, пока ты не согласишься.

Я улыбнулась, думая об Уоттсе, призывающем меня выйти на прогулку и повеселиться.

— Ладно, твоя взяла.

***

После работы мы отправились в ирландскую таверну «O’Malley’s».

— Название немного банальное, — сказала Тэйра. — Я имею в виду, что с тех пор, как я сюда приехала, никогда не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал эту фамилию. Типа фамилии владельца или что-то в этом роде. И я говорю это не только потому, что сама ирландского происхождения и чувствую себя оскорбленной. Имею в виду, что им следовало поставить на это все и назвать заведение типа «Счастливый талисман камень красноречия Ирландская весна».

Мы шли по тротуару, и она болтала без умолку. Это хорошо отвлекало, и Тэйра оказалась ближе всех к понятию друг. Нет, она была моей подругой.

— Может, тебе стоит кому-нибудь сказать об этом, — предложила я, улыбаясь.

Она остановилась у входа и толкнула дверь, открывая.

— Я напишу в книгу жалоб и предложений. Подписавшись твоим именем.

Мы устроились у барной стойки, заказав густое темное пиво в высоких стаканах.

— Так чем ты обычно занимаешься по вечерам после работы? — полюбопытствовала она.

— Прихожу домой, ем, читаю… — Черт, произнесенное вслух, это прозвучало скучно и жалко.

— И встречаешься с мистером Загадкой, — добавила она.

— Точно. О, а еще я — волонтер в собачьем приюте.

Казалось, Тэйру мое признание совсем не тронуло. На самом деле, она полностью проигнорировала его. Я не ждала восторга или похлопываний по спине, но все же думала, что это одна из самых интересных частей моей жизни. Кроме Уоттса, конечно.

Она достала телефон.

— Я говорила, что мне сказали купить новый? Помнишь, как на него не приходили сообщения, и я тоже не могла их отправить?

Я уже и забыла, но вспомнила, когда она об этом упомянула.

— Ага.

— Ненавижу эту гребаную штуку. А ей едва ли год. Ох. Короче, я разговаривала с парнем, которого встретила… не знаю, около пары недель назад. Я упоминала об этом?

Я была рада обсудить что-то кроме себя.

— Не говорила. Но я хочу услышать о нем все.

Тэйра рассказала историю о встрече с парнем в метро. Она уронила телефон — вот когда она подумала, что с аппаратом что-то случилось — а парень поднял его и вернул ей.

— Так мы и разговорились. Когда доехали до его остановки, парень сказал, что мне как-нибудь стоит позвонить ему. Мне стоило дать ему свой номер, но какая разница? Короче, парень назвал свое имя — Трент — и дал свой номер. Я вбила его в контакты. Но не могла написать ему или позвонить и в метро я больше его не встречала. Разве это не дерьмово?

Тэйра оказалась намного смелее, чем я могла себе представить всего несколько месяцев назад. Случайная встреча в поезде — это очень мило. Подобное резко контрастировало с тем, как мы познакомились с Уоттсом, что заставило меня задуматься о единственной причине, по которой мы увиделись. Ею послужило письмо, которое я отправила, предлагая встретиться. Я так далеко зашла. И все из-за Уоттса.

Остаток вечера пришел примерно так же — общение, смех, и все это вызывало мысли о нем. Я представляла себе, чем он занимается. Беспокоилась о его безопасности. А внезапный всплеск страха напомнил о серьезной вероятности, что что-то пойдет не так, и я никогда больше его не увижу.

Тэйра заговорила, вырывая меня из тревожных раздумий.

— А я рассказывала тебе о том, что они начинают на следующей неделе?

— На работе?

— Ага, — ответила она, засовывая салфетку в стакан. — Случайный тест на детекторе лжи. Какое-то улучшение от службы безопасности.

Я ничего не сказала. Даже если бы захотела, не смогла. Руки и ноги покалывало от волнения, а в горле внезапно пересохло. Мы с Уоттсом только недавно обсуждали подобный вопрос, а теперь это происходило.

***

Позже вечером, добравшись домой, переодевшись и забравшись в постель, я написала Уоттсу.

Мне срочно нужно поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты был здесь.

Прошло полчаса. Час. Два. Мой звонок перенаправился на голосовую почту. Оставила быстрое сообщение с просьбой написать, когда у него появится минутка, и что я просто хотела услышать его голос.

Он не ответил и не позвонил. В ту ночь я почти не спала.

Глава 6

Уоттс

В среду и четверг мы наблюдали за домом. Арендовали белый минивэн, и Спенсер принес с собой магниты с надписью «Bluewave Satellite Installation» и поддельным номером телефона, чтобы прицепить их на каждую из сторон. К крыше мы прикрепили лестницу.

Прикрытие оказалось идеальным. Никто не собирался с нами разговаривать, потому что никому не хотелось столкнуться с натиском независимого подрядчика в сфере телевизионного сервиса. Люди изо всех сил старались избегать нас.

Поработав с полученными разведданными, мы обнаружили, что камеры находились не в одном доме, а в двух. Нам пришлось разделиться, так как второй был примерно в двух милях.

Спенсер занялся им, а я остался. На своем объекте я заметил больше движения. В этом месте они однозначно собирались для планирования и для того, чтобы трахать проституток.

Рано утром в среду подъехал Спенсер и прикрыл меня, когда я проскользнул в дом и установил в этом месте четыре микрофона, а также камеры в кабинете и двух ванных комнатах.

Активность террористов мы мониторили на ноутбуке в минивэне.

— Это как чертово порно, — в какой-то момент произнес Спенсер, имея в виду непрекращающийся поток проституток, которых заводили и выводили всю ночь напролет. — Эти парни набожные, да? Благочестивые и искренне преданные своему богу.

— Вспомни захватчиков самолетов одиннадцатого сентября, — сказал я. — За день до атаки они провели кучу времени в стрип-клубах. Так что да, они набожны… когда это выгодно.

Большую часть времени слежка может быть довольно скучным занятием, особенно если заниматься ей в одиночестве. Но в этот раз у меня имелся напарник. Мы много разговаривали по телефону. В основном трепался Спенсер о Стефани — своей женщине — и его болтовня в конечном итоге снова превратилась в лекцию о том, как я проживаю собственную жизнь.

— Ты не знаешь, что теряешь, Уоттс, позволь рассказать.

Я держал телефон на расстоянии от уха, закатывая глаза. Его излияния по поводу вновь обретенной любви начинали звучать банально. Я знал, что парень искренен, но еще мне казалось, что он слегка туповат.

— Никогда не думал, что случится, когда тебе стукнет, скажем, пятьдесят? — поинтересовался он. — Можно прожить всю жизнь, трахая случайных женщин. Однако когда ты станешь стариком, Уоттси, ни одна горячая цыпочка не захочет тебя. Придется им за это платить, — рассмеялся он.

— Я никогда не платил за секс, — объявил я.

— Это ты сейчас так говоришь, но когда станешь старше, выбора не будет.

— В этом есть какой-то смысл? — спросил я, потянувшись через пассажирское сидение и открывая пачку с миндалем.

— Смысл вот в чем: тебе нужно найти женщину и начать возвращаться к жизни.

Мне уже надоело слушать его рассуждения о моей жизни. Я не поправлял, и Спенсер ошибался в своих суждениях. Он понятия не имел, что со мной происходит. Я продержался пару дней, пока подозрения о причинах его присутствия не сошли на нет. Не осталось ни единого шанса на то, что Макдауэлл послал его разрушить мои отношения с Кэтрин.

Поэтому я признался ему.

— У меня есть женщина, Спенсер.

На другой стороне линии воцарилась тишина.

— Хрень собачья, дружище. Ты так говоришь, чтобы заткнуть меня. Я знаю тебя лучше…

— Ты не знаешь меня, — прервал я. — Ты знаешь то, что я хочу, чтобы ты знал.

— Ха-ха, значит все правда. Я могу не знать деталей твоей жизни, но узнаю этот тон. Так кто она?

Я поведал ему только основные факты — как мы познакомились, о нашей личной встрече, как много проводили времени вместе и, самое важное — только ее имя.

День перевалил за половину, время приближалось к четырем. За час до этого прибыло нескольких школьных автобусов, и улица оживилась. Родители ждали на углах. Дети выбегали навстречу, слишком большие рюкзаки давили на их спины. Пара молодых парней начала играть в футбол пластиковой бутылкой. За пять минут пока я рассказывал Спенсеру о Кэтрин, все разошлись, и в районе снова стало спокойно.

— Даниэль Уоттс, ты — скрытный ублюдок.

— Мне платят за скрытность, — сказал я. — И позволь напомнить, что ты такой же. Это останется между нами.

— Без проблем. Уверен, наш замечательный мистер Макдауэлл в курсе, да?

Минуту я молчал, потерявшись в мыслях. Просто наблюдал, как по улице едут две машины. Одна принадлежала агенту недвижимости, а вторая — минивэн с маленькими белыми наклейками на лобовом стекле, оповещающими, сколько человек в семье. Из-за угла вырулил грузовик службы дезинсекции и направился в мою сторону.

— Ты здесь, Уоттс?

— Да, Макдауэлл в курсе. В курсе всего, как и всегда. И не одобряет.

— К черту его.

Я не ответил, глядя на женщину, которая выгуливала собаку и позволяла животному опорожниться на газон соседа. Надев на руку пластиковый пакет, она убрала за собакой. Женщина чуть помоложе, живущая на несколько домов дальше, вышла по подъездной дорожке к почтовому ящику, на ходу разговаривая по телефону.

Просто обычный день в пригороде Америки. Хорошие газоны. Одни люди выходят погулять и позаниматься спортом. Другие едут на машине, вероятно, в продуктовый магазин. А совсем рядом находится дом, полный чеченских террористов. Господи, чего насколько мало люди знают о своих соседях. Или о ком-то еще, что вернуло меня к мыслям о Кэтрин.

— Более того, — сообщил я Спенсеру, — она работает на ФБР.

Теперь наступила его очередь помолчать, но лишь чтобы задаться вопросом, который я от него ждал.

— Ты используешь ее ради информации?

Я засмеялся.

— Нет. Я знал, что ты спросишь, хотя бы потому что не рассказал тебе, чем она там занимается.

Я объяснил, кем она работает.

— Звучит чертовски скучно, но я понимаю, почему Макдауэлл давит на тебя. Так каков план? Что собираешься делать? — Я не ответил. — Алло? Алло? Чертовы дешевые телефоны.

— Я здесь. Повиси секунду, — отозвался я.

А потом опустился на сиденье, поднял камеру и увеличил масштаб, желая убедиться, что вижу именно то, что думаю. Парень из службы доставки «Fed-Ex» позвонил в дверь, потом постучал, но неполучил ответа. Затем вернулся к грузовику и выставил несколько коробок на крыльцо.

— Что происходит? — забеспокоился Спенсер. — Все в порядке?

— Дай мне минутку.

Я выбрался из минивэна с папкой в руке, обутый в рабочие ботинки, темно-синие брюки, такую же рубашку, куртку и бейсболку. Если кто-то попытался бы заговорить со мной, я готов был начать продавать спутниковое телевидение.

Под курткой я спрятал наплечную кобуру.

Пройдя по тротуару к крыльцу, посмотрел название на этикетке и вернулся в минивэн. Быстро погуглил компанию и получил подтверждение того, о чем думал, пока шел назад.

Наблюдая, как посыльный поднимает коробки, я распознал их содержимое по размеру и очевидному весу.

— В доме мы не найдем детали для сбора бомбы, — произнес я в телефон.

— Что ты имеешь в виду?

Шесть ящиков содержали боеприпасы.

— Они не собираются ничего взрывать. Это будет массовый расстрел.

— Господи, — проговорил Спенсер. — Два дома, а теперь это? Твоей команде придется войти в виртуальный склад боеприпасов. Насколько это будет сложно?

Ничего сложного. Нет, если действовать быстрее, чем планировали. Мы говорили о выполнении работы в течение недели. Теперь предстояло сделать ее за нескольких дней.

***

В доме не наблюдалось особого движения, так что я уехал примерно в три часа утра и направился назад в отель, чтобы отдохнуть несколько часов. Спенсер обещал остаться на посту у дома, за которым следил.

Я поспал примерно четыре часа, проснувшись около восьми, и понял, что настолько устал и сосредоточился на изменениях в нашей миссии, что забыл проверить личный телефон. Когда Кэтрин ускользала из мыслей дольше, чем на несколько минут, у меня возникало странное ощущение.

Я прочитал сообщения и прослушал автоответчик. Ее голос звучал напряженно, она не очень внятно объяснила, почему срочно нуждалась в разговоре. Я набрал ее номер.

— Ты в порядке? — сразу же ответила она.

— Все отлично. Что случилось?

Послышался глубокий вздох.

— О, боже. Когда ты не ответил, я так разволновалась. Мне это совсем не нравится.

— Кэтрин, я в норме. Что за срочность?

Она рассказала, что их планируют проверять на полиграфе.

Я только проснулся. Веки все еще оставались тяжелыми, во рту пересохло, а тело болело от нескольких часов сна настороже.

— Не знаю. Это может случиться… когда угодно.

Я сел на краю кровати.

— Ты уже выехала на работу?

— Нет.

— Что ж, ты пропустишь очередную пятницу, — заявил я. — Скоро заберу тебя.

— Скоро? Когда? Где ты?

— Просто будь готова через пятнадцать минут.

— Пятнадцать? Ты неподалеку?

— До скорой встречи, Кэтрин.

Я завершил звонок и позвонил Спенсеру.

— Меня не будет день или два.

Он так же опытен, как и я, и вполне способен наблюдать за местом в одиночку в течение длительного периода времени.

— Хорошо, — отозвался он. — Понял.

Глава 7

Кэтрин

Через четверть часа Уоттс позвонил и сказал, что ждет меня снаружи. Я спустилась, чтобы встретиться с ним.

Он припарковался у входа в мое здание и вышел, чтобы придержать для меня пассажирскую дверь. Сегодня он надел джинсы, футболку и легкую куртку. Его одежда выглядела помятой, а прическа — растрепанной как после сна. Так бывает, когда смачиваешь волосы водой, чтобы взять безумие под контроль, но безуспешно. Глаза Уоттса казались уставшими.

— Ты в порядке? — спросила, радостно обнимая его.

Я почувствовала, как что-то прижалось к моей груди. Осознав, что это пистолет, ничего не сказала.

— В порядке, только немного устал. — Он поцеловал меня в щеку. — Ты так хорошо пахнешь. Это немного пробудило меня. Давай, забирайся. Поедем ко мне.

Он отодвинулся от меня и положил руку на дверцу авто.

Только тогда я заметила, какую машину он водит. Я настолько обрадовалась нашей встрече, что даже не обратила на это внимания.

— Где твоя машина?

— Я на несколько дней арендовал эту, — ответил он, пожимая плечами. Я поняла, что это как-то связано с его работой, поэтому прекратила расспросы.

На протяжении всей поездки он объяснял, чем мы займемся, когда доберемся до места.

В какой-то момент я поинтересовалась:

— Почему ты был так близко, когда я позвонила?

Он смотрел прямо перед собой.

— Ты не захочешь знать.

— Рабочие моменты?

Он кивнул.

— Не могу посвятить в детали. Просто это поставит тебя в более опасное положение, особенно сейчас, перед встречей с полиграфом.

— Думаешь, выбирают на самом деле случайно или?..

— Не знаю, — ответил Уоттс. — Я думаю, что если бы кого-то в чем-то заподозрили, то пошли бы прямо к нему, не проводя обширной проверки. Но осторожность не помешает.

Несколько минут мы ехали в тишине, и я думала о сказанном им утром во вторник — об опасности, с которой столкнусь, решении, которое должна принять, и обо всем остальном. Я понимала, что он ничего не выдумывает, но теперь, почувствовав давление, все казалось более реальным, чем когда-либо.

Ни одна из эмоций, которую я испытывала от этого понимания, не заставляла дважды подумать о желании быть с Уоттсом. И сидя там, на пассажирском сидении, глядя на него за рулем, я поняла, что нахожусь именно там, где мне хочется. Не именно в машине. На самом деле не в конкретном месте. Это не имело значения. Где я хотела находиться, отныне и навсегда, так это рядом с Уоттсом, неважно где.

***

— Доброе утро, Эндрю, — прозвучал голос с соседнего крыльца. Я посмотрела вперед и увидела пожилую женщину, сидевшую в деревянном кресле-качалке.

Уоттс обошел машину с моей стороны и открыл дверцу. Закрывая ее, ответил:

— Доброе, миссис Вудалл.

— Хороший день, чтобы не работать, — заметила она.

Уоттс взял меня за локоть и повел, практически толкая, к крыльцу своего дома.

— Прекрасный день, — отозвался он, — наслаждайтесь.

— У вас дневное свидание? — спросила она. — Я впервые вижу вас с женщиной. Так ведь или я забыла?

Ух ты, эта женщина совсем не сдерживалась. Каким бы скрытным ни был Уоттс, меня удивило, что он живет рядом с человеком, который сидит на крыльце и выспрашивает о личной жизни.

Уоттс вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Дверь распахнулась.

Мне было немного жаль эту даму. Она явно не хотела ничего плохого. Тем не менее, происходящее немного нервировало меня, и, вероятно, в сто раз больше — Уоттса.

— Это Эллисон, — сообщил он, удивив больше, чем немного, и я резко повернула голову в его сторону. — Скорее всего, в будущем вы будете часто видеться.

— Привет, — помахала я.

Женщина помахала в ответ.

— Что ж, приятно знать. Хорошего дня.

— И вам, миссис Вудалл.

Я снова помахала ей и улыбнулась, заходя в дом.

Уоттс закрыл дверь и запер ее, качая головой.

— Она выглядит милой, — сказала я. — И какого черта я Эллисон?

Он опорожнил карманы в маленькую миску, стоящую на столе рядом с входом.

— Она и есть милая. Иногда даже чересчур. Поверь, ей не нужно знать что-либо о тебе, а тем более, о нас.

— Не уважает кодекс неприкосновенности личной жизни? — поинтересовалась я в шутку.

Уоттс впился в меня взглядом.

— Даже не знает о нем.

— Тогда это твое упущение.

Он улыбнулся впервые за утро.

— Я знаю, что тебе сложно переключиться, но сейчас не время быть милой и флиртовать со мной. Нам нужно сделать кое-какую работу.

— Эй, — произнесла я, изображая разочарование. — Я тут пытаюсь поднять настроение. Выпусти немного пара.

— Позже у нас будет куча времени, чтобы впустить кое-что.

Его кривоватая улыбка заставила меня упасть на колени прямо в прихожей.

***

Он повел меня в подвал, где велел сесть на неудобное старое деревянное кресло, стоявшее рядом со столом. Уоттс подошел к большому металлическому шкафу и вытащил холщовый мешок. Положил его на стол и расстегнул молнию, затем посмотрел на меня, когда я подняла глаза от сумки, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Полиграф.

— Прежде я уже проверялась на таком.

Он улыбнулся.

— Что ж, теперь ты пройдешь еще через одну проверку.

Несколько минут Уоттс подключал меня к машине и объяснял, как все происходит.

— Уверен, ты знаешь, что это, — сказал он, оборачивая рукав для измерения давления вокруг моего бицепса.

— Да.

Он достал из холщового мешка две резиновые трубки и расположил их чуть пониже груди.

— Они измеряют скорость и глубину дыхания.

Потом прицепил на два пальца пластиковые клипсы.

— Они измеряют влажность кожи. Когда нервничаешь, то потеешь, и он проводит электричество.

Я молчала, пока он включал стоящий на столе аппарат, и тут меня осенило.

— Откуда он у тебя?

Уоттс ответил, не глядя.

— Когда я впервые добрался сюда, большая часть того, чем мы занимались — чем я занимался — включала в себя задержание и допрос подозреваемых. Хотя я годами его не использовал.

— Почему?

Он присел.

— Порядок сбора информации изменился. По крайней мере, для нас.

Я уже привыкла к расплывчатым ответам о работе и быстро научилась не задавать лишних вопросов.

Он установил на зубцы рулон бумаги и просунул его под маленькие иголочки, которые нацарапали на бумаге получившиеся линии.

Уоттс с серьезным выражением лица изучал меня.

— Готова?

Я кивнула.

— Смотри прямо. Первый вопрос: Твое имя Кэтрин Мэри Колб?

— Да.

Не в силах сдержаться, я взглянула на него.

— Интересно, — протянул он. — Это ложь, но аппарат показывает, что ты говоришь правду.

— Это действительно я.

Уоттс кивнул и улыбнулся.

— Я знаю.

Он начал спрашивать простые факты: сколько мне лет, живу ли я в Вашингтоне, вожу ли «Фольксваген Джетта» две тысячи второго года. То, на что знал ответы, чтобы настроить прибор.

А потом он резко переключился на сложные вопросы.

— Ты связна с кем-то, кто не является гражданином США?

— Нет.

— За последние десять лет ты выезжала за пределы США?

— Да.

Он прервался на секунду, а потом спросил:

— Когда последние два раза пропустила работу, ты на самом деле была больна?

— Да.

Я снова посмотрела на Уоттса, быстро оценивая его реакцию. Глядя на иглы на бумаге, он улыбнулся.

— Ты состоишь в постоянных романтических и/или сексуальных отношениях с кем-либо?

Я замешкалась немного дольше, чем хотела, но выдала ответ настолько быстро, насколько могла.

— Нет. — Было чертовски интересно, что показывает считыватель, но Уоттс не спешил меня просвещать. Мы встретились взглядами, но он молчал, поэтому я поинтересовалась: — Что он говорит?

— Пока не могу сказать, — категорично ответил Уоттс и перешел к следующему вопросу. — Ты когда-нибудь встречалась с человеком, совершившим преступление?

— Нет.

— Ты когда-нибудь крала с работы что-нибудь, кроме канцелярии?

— Нет.

— Ты когда-нибудь воровала канцелярию с работы?

Я замешкалась, задумавшись. А кто не делал такого? Но я солгала:

— Нет.

— Ты когда-нибудь знала кого-то или была знакома с кем-то, кто лишил человека жизни?

— Нет.

Я слышала, как изменилось дыхание Уоттса, но не отметила изменения в своем.

— Ты сейчас нервничаешь? — спросил он.

— Нет, — снова солгала я.

— Ты сейчас сидишь в подвале?

— Да.

— Ты когда-нибудь использовала другое имя?

— Нет.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— Ты любишь читать художественную литературу?

— Да.

Уоттс прервался на долгое время. По ощущениям дольше минуты, что слишком долго для сидения в тишине. Я с трудом сдержалась, чтобы не посмотреть на него.

— Ты владеешь какой-либо информацией, которую ФБР сочло бы полезной при раскрытии преступлений, связанных с безопасностью Соединенных Штатов?

— Нет.

Уоттс встал. Я посмотрела на него, задаваясь вопросом, что будет дальше.

— Ты прошла, — сообщил он, и я улыбнулась. Обойдя меня, он заявил: — сейчас вернусь.

Я слышала, как он поднимается по лестнице. Слышала над собой его быстрые и тяжелые шаги.

Прошло несколько минут, прежде чем Уоттс вернулся в подвал. Я его не видела, лишь различила, как он спускается по ступенькам и подходит ко мне сзади.

А потом он завязал мне глаза, и все стало черным.

— Это маска для сна, — успокоил Уоттс. — Не волнуйся.

Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и задалась вопросом, отразилось ли это на полиграфе. Уоттс никак не отреагировал.

— Одно из двух, — проговорил он. — Или аппарат сломан, или ты безупречная лгунья. Без обид. Это пригодится. Конечно, есть и третий вариант. Может быть, ты просто хорошо контролируешь эмоции, когда хочешь. Когда тебе это нужно.

В этом не было никаких сомнений. В течение двадцати шести лет я тренировалась контролировать себя. Во всяком случае, почти все эмоции. Я знала, что иногда полезно выражать их, будь они хорошими или плохими. А контролировать себя не получалось. Особенно когда речь шла об эмоциях, которые я испытывала по отношению к Уоттсу.

Я слышала, как на стол поставили что-то похожее на обеденную тарелку.

— У меня есть мысль о том, какая из теорий верна, — сказал он. — И сейчас мы ее проверим.

Когда темнота заполнила поле моего зрения, вспышка нервного ожидания пронзила тело. А потом оно превратилось в нетерпеливое желание.

Глава 8

Уоттс

Меня поразили результаты проверки Кэтрин на полиграфе. И пусть я знал, что большая часть ответов далека от истины, но поймать ее на лжи не удалось. Удивительно. Во мне разгорелось любопытство и, не удержавшись, я решил поиграть с ней.

— Ты мне доверяешь? — спросил я.

— Да.

— Ты ведь знаешь, что я тебя не обижу?

— Да.

Полиграф показал, что она говорит правду, но как в подобной ситуации быть уверенным, что он не ошибается?

Я стоял перед Кэтрин, глядя на показания прибора, и заметил, что ее дыхание уже изменилось. Стало неглубоким и немного ускорилось.

Тыльной стороной ладони я коснулся ее щеки, легонько поглаживая. Впервые за этот день игла полиграфа подскочила, начертив сначала длинную линию, а потом короткие, прежде чем вернуться на место.

Когда я убрал руку, Кэтрин слегка качнула головой. Простой, естественный рефлекс. Она пыталась увидеть, что случится дальше, но с маской на глазах оказалась слепа и совершенно беззащитна передо мной.

Я пробежался пальцами по рукам, взяв ее за запястья и аккуратно приблизив их к лицу так, чтобы электроды остались на месте. Поцеловал ее пальчики, поглядывая на машину и отмечая другую реакцию. А затем вернул ее руки на подлокотники кресла.

Около тридцати секунд я провел без слов и физического контакта. За это время ее дыхание участилось, и пульс немного ускорился.

Я подошел к Кэтрин сзади, провел пальцами по ее подбородку, шее, затем вниз по верхней части груди. На ней была бледно-лиловая рубашка. Я расстегнул верхнюю пуговицу, потом еще две. Резиновые трубки вокруг ее талии делали бессмысленным продвижение дальше, но нескольких расстегнутых пуговиц оказалось достаточно. Я расстегнул ее рубашку, обнажая лифчик.

Мягко подтолкнул Кэтрин вперед, стягивая рубашку с плеч и освобождая правую руку. Рукав лишь немного опускался на манжету для измерения кровяного давления. Я расстегнул лифчик спереди.

Ее грудная клетка вздымалась, и теперь для меня открылась полная грудь. Я наклонился и обхватил ее, пощипывая соски большими и указательными пальцами.

Глядя на полиграф, отметил, что игла скакала вверх и вниз, царапая на бумаге длинные зигзаги.

Я потянулся к столу, где поставил обеденную тарелку, схватил вишенку и снова повернулся к ней лицом. Губы Кэтрин были приоткрыты. Идеально.

Расположив вишенку чуть выше ее верхней губы, я приказал ее понюхать.

— Ты знаешь, что это? — спросил я.

— Сладкое. Что-то сладкое и… вишня?

Как только она произнесла это, я сдавил ягоду. Вишня лопнула, и сок брызнул на ее губы, стекая по моим пальцам. Кэтрин высунула язык, чтобы попробовать сок. Я сжимал вишню, пока не выжал все, а потом провел пальцами по ее губам.

— Еще попробуй, — попросил я, и она взяла в рот два моих пальца.

Я потянулся к тарелке и схватил еще одну. В этот раз, сдавливая ягоду, я позволил соку стекать на ее соски. Обвел вишней вокруг одного, а потом — вокруг другого.

Иглы детектора лжи реагировали так яростно, что я боялся, как бы они не сломались.

Я полностью контролировал физиологические реакции Кэтрин, наблюдая, как они записываются на бумаге.

Наклонившись вперед, я коснулся ее соска кончиком языка. Едва-едва. Просто чтобы заставить его затвердеть еще больше, сморщившись в твердую горошинку. Повторил с другим соском, затем последовали длинные поглаживания моего языка — расслабленного, слизывающего вишневый сок с ее груди. Я широко раскрыл рот, вбирая в себя как можно больше ее мягкой плоти, сильно посасывая, а затем отпуская.

Снова посмотрев на ее губы, заметил, что они до сих пор приоткрыты. Я поднял голову, и наши лица оказались так близко, что мы практически соприкасались носами. Медленно высунув язык, коснулся ее нижней губы, слизывая сок. Когда она высунула язычок, я всосал его в свой рот.

Краем глаза я наблюдал, как полиграф отмечает ее крайнее возбуждение.

Я отодвинулся, снова потянувшись к тарелке. Затем поднес объект к ее лицу и попросил понюхать. Провел им по ее губам. Он начал рассыпаться.

— Знаешь, что это? — поинтересовался я.

— Кекс. Шоколадный кекс.

— Очень близко.

Кэтрин попыталась укусить, но я вовремя убрал, опуская его до ее груди, обводя сначала один сосок, а потом и другой, пока предмет не упал, оставляя после себя крошечные кусочки шоколадного торта и глазури.

Я полизал немного ее соски, а потом приблизился к ней, высовывая язык, который она втянула в свой рот, радостно принимая от меня шоколад.

Ее лицо покрылось красными пятнами вишневого сока, шоколадной глазурью и крошками шоколадного торта. Она слизывала его с себя, наслаждаясь моментом. Я наблюдал за ней несколько долгих секунд, прежде чем снова потянулся к тарелке.

Двумя пальцами взял следующий предмет игры и поднес его к носу Кэтрин.

— Знаешь, что это?

В данном случае только лишь по запаху предмет нельзя было угадать. Она покачала головой. Я держал его остаточно далеко, чтобы Кэтрин не догадалась и по другим признакам. Хотелось от нее физической реакции.

Которую я получил, коснувшись ванильным мороженым ее соска. Когда она это почувствовала, то слегка подскочила, а сосок от холода окончательно затвердел. Я вырисовывал круги по одной ее груди, потом — по другой, в конце поднеся пальцы ко рту, чтобы она попробовала.

Бумага на полиграфе заканчивалась, но меня это больше не интересовало. Иголки вырисовывали и нацарапывали дикий узор, когда тело Кэтрин подвергалось чувственной перегрузке от моих поддразниваний.

Я встал и наклонился к ее лицу, снимая маску для сна. Ее широко раскрытые глаза дико вращались. Дыхание участилось уже давно.

Я поднял Кэтрин с кресла и усадил на стол, выпрямив ноги и сдернув брюки с трусиками.

Натягивание презерватива заняло меньше десяти секунд — слишком долго для того, чего я хотел.

Я начал укладывать ее на спину, и она случайно скинула полиграф со стола.

— Прибор, — вскинулась она.

— К черту.

Я схватил упакованный в презерватив член и вошел в нее одним длинным резким толчком, а потом еще одним, и еще… пока Кэтрин не сказала, что кончает и я не почувствовал, как она сжимает меня, пульсируя и приближая к освобождению.

***

Я отвел Кэтрин наверх и смочил полотенце теплой водой. Она сняла рубашку, и я очистил ее тело от остатков пищи.

— Уже не так сексуально, — со смехом прокомментировала она.

— Чушь. Ты всегда сексуальная, даже когда грязная. Особенно когда грязная. Как-нибудь мы повторим это.

— Обещаешь?

На ее лице цвел румянец, со слегка затуманенным взглядом, она, тем не менее, слова произносила быстро и четко, все еще оставаясь немного возбужденной.

Я вытер ее лицо, и когда она снова открыла глаза, сказал:

— Обещаю. В следующий раз ты сможешь выбрать еду и подразнить меня так, как я дразнил тебя.

— Не рассчитывай, что у тебя будет возможность сдать назад, — пригрозила она, стягивая волосы в хвост. — И ты не дразнил меня. Поверь, это было… потрясающе.

— Думаю, ты более чем готова к полиграфу, — похвалил я, потянувшись к другому полотенцу, чтобы вытереть ее насухо. — Фактически я не могу вспомнить никого, кто лучше подходил бы для обмана детектора лжи. Очень впечатляет.

— Спасибо… наверное.

— Знаю, — проговорил я, целуя ее в лоб. — Знаю.

Хоть Кэтрин и хорошо умела отключать эмоции, причины, стоявшие за этой ее способностью, оставались теми же, по которым ее жизнь представляла собой двадцать шесть лет эмоционального крушения.

Я поцеловал ее в губы.

— У меня в холодильнике есть белое вино. Хочешь немного?

Она кивнула.

Я вышел из комнаты и пошел в кухню, а она последовала за мной.

— Почему бы тебе не остаться здесь и не расположиться поудобней? Я сейчас вернусь.

Когда я вернулся в спальню, Кэтрин была обнаженной. Одежду она сложила на кресле. Когда я вошел, она лежала на кровати, казалось, потерянная в мыслях.

— О чем думаешь? — Я передал ей бокал вина.

Она сделала глоток и перед тем, как ответить, облизала губы.

— О тебе. О нас. Что все это означает?

Я отпил из своего бокала, потом поставил его на прикроватную тумбочку и встал.

— Тебе придется дать мне несколько дней, чтобы я ответил на этот вопрос, — сказал я, раздеваясь.

Стоило ей услышать мои слова, и озарявшие лицо счастье и удовлетворенность неожиданно сменились беспокойством и легкой грустью.

— Поверь, Кэтрин, — попросил я, стянув брюки, обнажившись и приготовившись лечь на кровать рядом с ней. — Ты сказала, что доверяешь мне. И это все еще так. Мне просто нужно несколько дней.

— Не понимаю, почему нельзя открыться мне, — недоумевала она. — В смысле, хотя бы дай какой-то знак, намек, хоть что-то, что поможет понять, куда все это ведет. Ты не можешь этого сделать?

Я лег на кровать, глубоко вздыхая.

— Я делал это. Много раз. Поверь мне. — Повернувшись на бок лицом к Кэтрин, я забрал у нее бокал и поставил на прикроватную тумбочку рядом со своим. — Доверься мне. — Я притянул ее ближе и поцеловал.

Откинув голову на подушку, она отстранилась.

— Ты доверяешь мне?

Я посмотрел ей в глаза. Они увлажнились. Кэтрин тяжело сглотнула, ожидая ответа.

— Не доверяй я тебе, не просил бы довериться мне. Я бы не стал обманывать тебя, Кэтрин. Никогда.

— Я переживаю о том, чем ты занимаешься. Волнуюсь о тебе каждую секунду каждого дня, и все становится только хуже.

Я убрал с ее лица несколько прядей и заправил их ей за ухо.

— Все будет в порядке. Мы оба будем в порядке. — Я поднял пальцем ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Верь в меня хотя бы немного, ладно?

Глава 9

Кэтрин

Утром следующего дня Уоттс сообщил, что ему нужно возвращаться на работу.

— Не в книжный магазин, — заметила я, когда мы одевались после быстрого душа.

Я проснулась от того, что он прикасался ко мне, дразнил, и поэтому отплатила такой же пыткой, решив, что это прелюдия к еще одному раунду секса. Но мы наслаждались подобной игрой, и казалось, присутствовало обоюдное невысказанное желание просто лежать вместе, целоваться и доводить друг друга руками до оргазма.

— Нет, не в магазин. Он был закрыт всю неделю.

— Люди не задумываются о причине?

Уоттс пожал плечами.

— Не знаю. На самом деле мне без разницы. Я повесил объявление, в котором написал, что магазин закрыт до следующей среды.

Сейчас было утро субботы. Если Уоттс подразумевал отсутствовать до среды, это означало, что, вероятно, до следующей встречи с ним еще четыре дня. Он должен был отвезти меня обратно в Вашингтон, уехать куда собирался, а у меня с ним остался бы минимальный контакт.

— Возьми меня с собой, — попросила я.

Надевающий ремень Уоттс остановился и посмотрел, встречаясь со мной взглядом.

— Нет.

Приблизившись, я положила руки ему на талию и почувствовала напряжение в мужском теле.

— Пожалуйста.

— Кэтрин…

— Я умею водить машину. И даже не буду выходить. Или… останусь на заднем сидении.

Он тяжело вздохнул.

— Это действительно плохая идея, — подытожил он, пропуская пояс через шлевки брюк.

— Ну, я не считаю хорошей идеей и то, что целых четыре дня проведу без тебя.

Он никак не отреагировал. Даже не посмотрел на меня.

— Я хочу стать частью твоей жизни, — продолжила я. — Хочу быть частью этой стороны твоей жизни.

— Я не хочу, чтобы участвовала в этом. Совсем. Никогда. Я уже нарушил собственное правило не сближаться ни с кем или никого к себе не подпускать. Ты и так уже погрязла глубоко. Иногда из-за этого я чувствую себя эгоистом.

Он прервался. Судя по взгляду, он не просто так это говорил и не использовал слова как оправдание, чтобы оставить меня в стороне.

— Тебе не стоит испытывать такие чувства.

— Но так и есть, — отозвался он. — А сейчас просто доверься мне. Я знаю, что делаю.

Я нашла в себе силы оставить эту тему. Не хотела, чтобы мое беспокойство мешало его настрою. Он и так под достаточным давлением. Это было видно по его лицу, по тому, как быстро он одевался и собирал вещи.

Когда Уоттс собирался на одну из своих операций, создавалось ощущение, что появлялся другой человек. Я вспомнила время, когда он упоминал о способности отключать эмоции, разделяя совершенно разные аспекты жизни.

Я была далека от того, чтобы поступать так же. Меня нервировало то, как это делал Уоттс. Учитывая его образ жизни, полагаю, мне не следовало удивляться.

Насколько бы тревожно ни было наблюдать его превращение в серьезного, сосредоточенного наемника, я знала, что нежный, искренний Уоттс всегда возвращается, чтобы поиграть со мной.

Я его не боялась. Не было повода. На самом деле, у меня имелись все причины радоваться, что темная сторона этого мужчины скрыта где-то там. И я знала, что она заботилась обо мне так же, как и мягкая и удерживала от опасности, о которой Уоттс предупреждал.

Наконец впервые в жизни, я поверила в то, что не одинока.

***

Я провела почти весь день субботы, слоняясь по квартире. Сначала немного прибралась. Потом сделала более тщательную уборку. Постирала одежду. Помыла и продезинфицировала холодильник…

Продолжай я в том же духе, и за следующие четыре дня рисковала сойти с ума.

В полдень субботы, пообедав, я решила отправиться в приют и забрать Винни на прогулку. Когда я приехала, там была Мэг. Она сидела у компьютера за стойкой.

— Я тебя не ждала, — призналась она, явно обрадовавшись моему появлению.

— У меня есть немного времени, так что я подумала, что могу взять Винни на небольшую прогулку.

Мэг улыбнулась.

— О, она будет рада. Повеселитесь.

— Спасибо.

Открыв ведущую в заднюю часть приюта дверь, я нашла Винни в вольере. Она встала, помахивая хвостом и ударяя им о стену. Как всегда, мой приход вызвал у нее восторг. Я выпустила животное, и стоило поинтересоваться, не хочет ли на прогулку, оно навострило уши. А когда я взяла поводок, начало бегать кругами.

Мы прошли через заднюю дверь и через несколько секунд оказались в парке для собак. Их там оказалось не слишком много, но достаточно, чтобы заставить Винни поджать хвост и держаться ближе ко мне, пока мы шли на газон.

— Все в порядке, — заверила я. — Мы идем веселиться.

Мало-помалу во время прогулки ее уверенность росла. А резко упала с момента, когда я дважды заметила одну и ту же проезжавшую мимо машину. Я сказала себе, что, наверное, у меня разыгралась паранойя из-за связи с Уоттсом и тем, чем он уехал заниматься в этот день. И все же я не без оснований подозрительно относилась ко всему необычному.

Эти мысли пронеслись в моей голове за какие-то секунды до того, как я осознала, что узнала эту машину. Как я могла такое пропустить?

На этой арендованной машине Уоттс приезжал в пятницу, чтобы забрать меня.

По спине пробежал холодок. Это было… странно.

Я остановилась и смотрела, как он проехал дальше по улице, потом свернул влево и исчез за зданием. Зачем ему ездить по округе?

Следит за мной?

С какой целью?

Страх пробежался по венам, когда мое сверхактивное воображение заполнили предположения. И ни одного хорошего.

Опустив глаза, заметила, что на меня смотрит Винни. Собака слегка склонила голову набок, словно чувствовала что-то не ладное.

— Идем, — позвала я, потянув за поводок.

Животное шло рядом, когда мы направились к большому патио с двумя общественными туалетами. Я присела на одну из бетонных скамеек, сунула руку в карман и достала угощение для Винни. Она взяла его и легла передо мной, чтобы перекусить.

Я достала телефон и набрала Уоттса.

Он ответил на втором гудке.

— Привет.

— Почему ты ездишь вокруг собачьего парка?

Тишина.

— Уоттс?

Он вздохнул.

— Не волнуйся. Ничего такого.

Его ответ меня немного разозлил. Это не просто «ничего такого». Что-то там было.

— Это… необычно. Прости, но странновато видеть, как ты тут катаешься по округе.

— Все, уже уезжаю. Просто проверяю тебя. Ты сказала, что доверишься. Знаю, что я…

— Я доверяю тебе. Ты тоже пообещал доверять, но теперь у меня возникают сомнения, — прервала я.

— Мои действия не имеют к этому никакого отношения. Я прошу тебя, Кэтрин, самое большее еще несколько дней. Обещаю.

Он что-то должен сказать мне и я это должна знать? К территории приближалась пара с собакой, так что мне пришлось понизить голос.

— Я в опасности? Сейчас, например?

— Нет, и я приехал убедиться в этом.

Не очень убедительный ответ. На самом деле, даже немного противоречивый.

— Знаешь, если бы ты позволил пойти с тобой, как я просила…

— Кэтрин, — произнес он тем ровным и тихим голосом, который иногда использовал со мной, — обещание?

Он был прав — я пообещала доверять ему, а он пообещал, что через пару дней все наладится.

— Увидимся, — попрощался он.

— Хорошо.

И Уоттс уехал.

Глава 10

Уоттс

Я начал беспокоиться о собственном душевном состоянии. В течение десяти лет я культивировал в себе способность фокусироваться на миссии как лазерный луч. Почти не думал о еде, закрывал магазин и не тратил ни секунды на размышления об этом, и блокировал ту часть мозга, которая всегда с большим энтузиазмом думала о женщинах.

Здесь рождались логические идеи о преследовании женщины, и как только цель была настигнута, включалась примитивная часть мозга и тогда речь уже шла о сексе.

А теперь все мысли только о безопасности и защите Кэтрин.

К тому моменту, как прибыл в Александрию и присоединился к Спенсеру на миссии, я уже жалел, что не ответил на просьбу Кэтрин о помощи. Я бы никогда не позволил ей пойти со мной, но мог бы каким-то образом попытаться успокоить ее и одновременно умерить собственные опасения.

Стоило вручить ей пистолет и научить стрелять. Этим утром у нас хватило бы на это времени. Можно было отвезти ее на стрелковый полигон и дать немного пострелять. Почувствовать оружие в действии. Мне казалось, она более чем способна обращаться с ним.

— Черт возьми, — громко выругался я.

— Что черт возьми? — поинтересовался Спенсер.

Время уже перевалило за полночь, и возле первого дома мы сидели в минивэне с рекламой спутникового ТВ. Мой напарник уже собирался занять место на второй локации, но теперь мы застыли в ожидании, потому что все члены спящей ячейки находились именно здесь.

— Я гребаный параноик.

— Причина? — спросил Спенсер, попивая молочный коктейль через трубочку и производя этот раздражающий звук, который появляется, когда добираешься до дна.

Я вырвал стакан из его руки и закинул в заднюю часть авто.

— Господи, Уоттс, что в тебя вселилось?

Посмотрев в окно, я прижал руку к лицу. Черт, годами не испытывал такого стресса.

— Что-то не в порядке, — заметил я.

— С?..

Покачав головой, я попытался понять, что испытываю и что вижу. Чувство было страхом. Видел я факты. Обычно яркая и четкая грань между ними стала размытой.

— Не знаю, — сказал я. — Просто ощущение. Мне нужно молча подумать.

— Мне подходит. — Мгновение напарник сидел, ничего не говоря, только слышалось его копание в сумке с едой. — Не возражаешь, если я буду есть чипсы? О, раз уж мы в Америке, полагаю, мне стоит сказать картошку-фри. В любом случае, ты же не собираешься выхватить их и выбросить в окно?

Я рассмеялся.

— Нет.

— Тогда ладно, — успокоился он. — Обещаю грызть их очень тихо, все для тебя.

***

Прошел час, затем другой. Ячейка в полном составе все еще находилась в доме. Мы со Спенсером на ноутбуке проверяли камеры, установленные в доме, но ничего не видели. К сожалению, все собрались в комнате, где я не установил наблюдение.

Мы особо не разговаривали, только по очереди просматривали запись из дома. Когда наступала очередь напарника, я много времени тратил на мысли о Кэтрин.

Или, если выражаться точнее, о том, как с ее появлением я изменился. Частично я ни с кем не сближался, потому что вел опасный, тайный и требующий высокой степени секретности образ жизни. Против этого не попрешь.

Однако я давно уже подозревал, что позволяю этой причине затмить другое объяснение собственной отстраненности, и теперь мне это становилась все яснее и яснее.

Уверенный, что мир — это грязное, опасное место, и что любой из нас может покинуть его в считанные секунды, я просто не хотел, чтобы кто-то становился важной частью моего существования.

Я жил этой правдой. Весьма болезненной, надо признаться. И был полон решимости больше никогда этого не повторять.

Чем больше я узнавал Кэтрин, тем больше понимал, насколько мы похожи в этом отношении. День за днем нас не покидал страх потери, так что чем меньше он оправдывался, тем меньше нам приходилось страдать.

Вполне понятная реакция, учитывая, через что мы прошли, но на самом деле безумно иррациональная. Я оцепенел от осознания, что если решительно нечего терять, это означает, что и нет смысла существования.

Я не сомневался в своем решении присоединиться к команде Атертона и не сожалел о том, что сделал за последние десять лет с целью избавить мир от хладнокровных убийц невинных людей. Но теперь все изменилось. Из-за моих чувств к Кэтрин.

Она стала первой причиной, заставившей меня переосмыслить свою жизнь, переоценить будущее и вообще попытаться увидеть это будущее.

Мысли практически ввергли меня в транс, но потом я заметил фургоны. Быстро ткнул Спенсера локтем.

— Проснись.

Он очнулся от дремоты.

— Они зашевелились?

— Там что-то есть.

Мы наблюдали, как черные, словно ночь, фургоны с выключенными фарами ползут по улице. Они остановились на расстоянии пары домов от нас. Здание, за которым мы наблюдали, располагалось немного дальше и на другой стороне улицы.

Два из четырех минивэнов проехали мимо него и остановились.

Мы пригнулись на сидениях, чтобы насколько возможно спрятаться, но все еще иметь возможность видеть через лобовое стекло.

Напарник попытался открыть ноутбук, но я его захлопнул.

— Никакого света, иначе нас заметят.

— Что это за ублюдки? — спросил он.

Из фургона вышли, по меньшей мере, две дюжины людей, одетые во все черное, в одинаковых шлемах, с противогазами и автоматами на боку.

— Копы, — предположил Спенсер.

— Не уверен.

Пришлось взять бинокль. На форме я не заметил никаких нашивок: ни «полиция», ни «спецназ», ни «ФБР», ни «УБАТВ» (прим. пер.: Управление по борьбе с незаконным оборотом алкоголя, табака и вооружений, американская силовая структура) ни одной из ожидаемых.

— Это ведь не такая же команда, как наша?

— Однозначно нет, — отозвался я.

Люди побежали к дому, пересекая лужайки, минуя соседние дома, и заняли позиции, окружая дом террористов.

Они удерживали позиции менее десяти секунд, а потом ворвались в дом, одни таранили входную дверь, другие разбивали окна, забрасывая гранаты со слезоточивым газом.

— Гребаный ад, — прокомментировал Спенсер.

Завязалась перестрелка, продолжавшаяся всего несколько секунд.

Напарник выровнялся на своем сидении.

— Они их убивают.

— Может, и нет, — сказал я.

Минуту спустя все прекратилось, но соседи уже проснулись. У входов зажигался свет, люди слегка приоткрывали двери, лишь для того, чтобы выглянуть наружу.

В конце улицы появились две кареты скорой помощи с выключенными фарами, вскоре они остановились, ожидая, понадобится ли их помощь.

Я взял приготовленный телефон и набрал номер. Когда абонент ответил, произнес:

— Сваливайте. Уезжайте так далеко, как только, нахрен, возможно. Позже свяжусь.

На том конце меня заверили, что все поняли и уже выполняют.

— Насколько близко находилась твоя команда? — спросил Спенсер.

— В трех кварталах отсюда.

Ребята прождали всю ночь, просто на всякий случай. До воскресенья мы не планировали проводить захват ячейки, но пришлось заплатить на несколько тысяч больше, чтобы они присутствовали на позиции уже в субботу.

Стали появляться автомобили с опознавательными знаками, освещая соседей белыми и синими огнями мигалок.

— Нам нужно убираться отсюда к черту, — предложил напарник. — Но…

— Точно. Мы не можем.

Часы показывали без четверти четыре утра. Заводить фургон с рекламой спутникового ТВ в этот час, в самый разгар федерального рейда, было бы великой глупостью.

Мы застряли.

Вполне возможно, на грани поимки.

— Интересно, всех убили или нет, — прошептал Спенсер. — Хотелось бы посмотреть.

— Мне тоже, но мы ни за что не включим ноутбук.

Прошло много времени, прежде чем из дома начали выводить террористов, одного за другим, в наручниках на запястьях и лодыжках. Мы всех пересчитали.

— Все живы, — констатировал я.

— Ага. К счастью для них. Очень плохо для нас, — добавил Спенсер.

Скорые включили мигалки и подъехали к дому. Двоих подозреваемых вывели и уложили на носилки, которые затем погрузили в скорые.

Ни одному из офицеров не понадобилась медицинская помощь, во всяком случае, из тех, что я видел.

Интересно, смогла бы моя наемная команда убийц справиться с этим так быстро и без всякого вреда для себя? Спорный вопрос.

Машины со знаками принадлежали полицейскому департаменту Александрии. Очевидно, что они обеспечивали безопасность на противоположных концах улицы, больше для удержания прессы на расстоянии. Когда появились новые авто без опознавательных знаков, я увидел еще больше ветровок с надписью «ФБР» на спинах большими белыми жирными буквами.

И мы оказались в окружении.

Глава 11

Кэтрин

В воскресенье я проснулась очень рано после практически бессонной ночи, во время которой долго крутилась и вертелась. Время от времени я впадала в забытье, когда едва ли спишь, но видения яркие как в реальности.

Мне продолжал сниться Уоттс.

Уоттса поймали.

Уоттса избили.

Уоттса убили.

И я, находящаяся в абсолютном неведении о том, что с ним произошло.

В половину седьмого я, наконец, сдалась. Сил издеваться над собой не осталось. Если бы понадобилось, я бы не спала, пока не получила от него весточку. И нашла бы способ отвлечься от переживаний.

Я забралась в душ, позволяя горячим струям массировать напряженную с прошлой ночи спину. Затем, решив принять ванну с пеной, закрыла сток и наполнила ее. Я час отмокала, пока не сморщились подушечки пальцев.

К девяти утра я оделась и приготовилась куда-нибудь выбраться. Придумала устроить себе воскресный вояж. Без конкретного пункта назначения. Просто ехать, куда глаза глядят.

Я уже давно не проводила свои дни у воды. На протяжении слишком долгого времени не ощущала под ступнями теплого песка, не чувствовала запаха соленого океанского бриза, не сидела в прибрежном ресторанчике и не ела жареные морепродукты и другие неподходящие блюда. Потому направилась на пляж.

На ум пришла идея о посещении Рехобот-Бич в Делавере, но туда два с половиной часа пути. Чем дальше я отъезжала, тем больше думала о том, что стоило оставаться поблизости от дома на случай, если позвонит или появится Уоттс. Я недавно миновала Вашингтон, так что развернулась и направилась обратно в город, к знакомому комфорту. К скамейке на Национальной Аллее.

В ряд выстроились вагончики с едой, открытые, но еще не слишком занятые. На одном из них был британский флаг. Никогда не виденный мной раньше, сейчас он вызвал у меня воспоминания об Уоттсе. Поэтому, просмотрев меню, заказала рыбу с чипсами в корзинке, а затем пошла к своей скамейке.

Там я отправила Уоттсу сообщение «знаю, что ты занят, но угадай, что я ем».

Прошло десять минут, я ела и напрасно ждала ответа. Ничего.

Проведя достаточно времени на скамейке, решила оставить все как есть и навестить Винни.

— Второй день подряд? — удивилась Мэг, когда я появилась в приюте. — Придется внести тебя в штатное расписание.

Я засмеялась.

— Я бы никогда не приняла о вас денег.

— Хорошо, — обрадовалась она, — потому что мы и так на мели.

— Вы же не собираетесь закрываться?

Она отмахнулась.

— О, нет. Нам хватает на то, чтобы оставаться открытыми. И так будет всегда, я думаю. Но в любом случае, у меня есть хорошие новости и плохие.

— Что такое?

— На самом деле это одна новость. С одной стороны, хорошая, а с другой — плохая. Вчера пришла пара пенсионеров в поисках немолодой спокойной собаки. Они подали заявление на опеку. Над Винни.

Теперь я поняла, что она имела в виду: это хорошо для Винни, но плохо для меня. Сложись все по-другому, будь у меня возможность дать собаке достойный дом с большим огороженным двором, я бы уже давно ее забрала. Но не судьба.

Я кивнула.

— Ладно, хорошо, это здорово. Она заслуживает хороший дом.

Мэг нахмурилась.

— Ты не обязана притворяться, что не грустишь. Я советую волонтерам не привязываться к собакам, но они всегда так делают. Как и я. Это просто часть нашей работы.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Я собираюсь… — Я указала на дверь, откашливаясь.

— Иди, — сказала Мэг.

***

Я провела не слишком много времени с Винни.Это очень огорчало, особенно учитывая весь стресс, который я испытывала в ожидании сообщения Уоттса.

Два часа, а от него ни слова.

Где-то после трех я приблизилась к своей квартире, боясь зайти внутрь, ведь придется искать, чем себя занять.

Когда поднялась на верхнюю ступеньку, обнаружила, что меня ждет сюрприз. Одна красная роза. Точно такая же нашлась здесь в вечер, когда Уоттсу пришлось оставить меня в номере отеля. В тот раз, рассматривая вероятность, что таким образом он извиняется, я решила, что вряд ли. Наверное, кто-то по случайности оставил ее здесь, потому что люди постоянно ошибаются дверью.

Сейчас же, подняв розу и понюхав ее, я пришла к выводу, что оба подарка от Уоттса. Я знала, что он работает неподалеку. Понятия не имела, где именно, но достаточно близко. Ведь у него появилась возможность днем ранее проехаться мимо парка, чтобы проведать меня, да и в пятницу он подъехал к моему дому меньше, чем за пятнадцать минут.

Он снова приносил извинения, но в этот раз за то, что оказался недоступен.

Я открыла дверь и прошла прямиком на кухню, где поставила цветок в наполненную водой вазу. Разместила на кофейном столике и даже мгновение полюбовалась розой. Большая, глубокого красного цвета. Уоттс выбрал для меня потрясающий сюрприз.

Пусть я недолго пробыла в парке, но все равно из-за жары немного вспотела, а еще к рукам и ногам прилипло немного собачьей шерсти. Винни линяла летом. Я решила принять быстрый душ.

Идя по коридору, я думала… если он нашел время закинуть розу, почему не ответил на сообщение?

В тот момент, когда вошла в ванную и открыла шкафчик, я получила ответ.

Уоттс не оставлял ни одну из роз.

Глава 12

Уоттс

Мы со Спенсером выключили телефоны и на добрых семь часов, пока ждали в задней части фургона, остались вне зоны доступа.

ФБР, начав прочесывать окрестности, к поискам бомбы привлекло собак. Мы не беспокоились о том, что животных заинтересует фургон, но на нас вполне могли обратить внимание агенты. Поэтому перебрались в заднюю часть автомобиля и укрылись одеялами грузчиков, которые шли в комплекте с транспортом.

Собак приводили дважды. Скорее всего, разных псов. Каждый раз мы сидели очень тихо. Я задерживал дыхание и уверен, что Спенсер поступал так же.

Я чувствовал подступающие голод и усталость, но сумел отбиться и от одного, и от другого. Вот где пригодилось обучение. Отлично послужив своей цели, оно помогло нам со Спенсером спрятаться, переждать и остаться в живых.

Существовало так много возможностей быть пойманными. Одна из них меня особенно взволновала, когда агент ФБР проверял имя и номер телефона липовой компании, написанных на вывеске, которую Спенсер прицепил на бок минивэна.

Будучи полностью уверенными в безопасности, мы вылезли из-под одеял и перебрались в переднюю часть фургона. А потом появились медиа. Улица заполнилась грузовиками телевизионщиков, везде слонялись люди с большими камерами, репортеры толпились вокруг различных чиновников.

Я завел фургон, отъехал от бордюра, и мы скрылись незамеченными.

***

Вернувшись в отель в Александрии, мы стали просматривать основные кабельные каналы новостей, освещающие историю террористической ячейки, которую уничтожили в ранние утренние часы.

Один репортер сообщал:

«ФБР и Департамент внутренней безопасности вызвал сосед, сначала позвонивший в местную полицию с сообщением о предполагаемом нарушении закона о шуме. Прибывшие на место сотрудники никакого шума, идущего из дома, не обнаружили. Соответственно штраф не выписали. В последующие дни сосед внимательно следил за домом и, вынося мусор однажды вечером, заподозрил неладное. Услышал, как несколько подозреваемых разговаривают на «иностранном языке», а затем заметил, как те стреляют холостыми на заднем дворе».

— До сих пор, блять, не могу в это поверить, — проворчал Спенсер. — Как мы упустили то, что им стало известно?

Я думал о том же. Мы и раньше сталкивались с пробелами в донесениях разведки, но ничего подобного не случалось.

— Может, наше время вышло, — предположил я.

Другой репортер заявил:

«По неподтвержденным данным — подчеркиваю, неподтвержденным, — что федеральные следователи связали два предыдущих убийства с террористами из того же региона. Оба произошли в Мэриленде и по ним проводятся активные расследования. Мы к вам вернемся».

Я пялился в телевизор, пока проигрывались нарезки видео с места происшествия предыдущей ночью и показывали карту, точно определяющую две последних точки. Твою мать.

— Это твои, Уоттс? — спросил Спенсер.

Я кивнул.

— Как я и сказал, наше время истекло.

— Ага, — буркнул напарник. — Пошло оно. Это была моя последняя миссия. Я в любом случае выхожу из игры и разве можно подобрать более подходящее время?

Я молился о том, чтобы чувствовать то же самое.

***

Спенсер ушел к себе около полуночи. Мы договорились спать до тех пор, пока в этом не отпадет необходимость, а затем встретится позже и все уладить.

Впервые за прошедшее время я включил личный телефон и обнаружил смс от Кэтрин, в котором она просила угадать, что ест. Оно было отправлено несколько часов назад, и после от девушки не приходило ни обычных, ни голосовых сообщений. Я подумывал написать ей, но мне действительно нужно было поспать. Судя по всему, она в порядке, иначе бы сообщила.

Я посмотрел на часы. Три минуты первого. Решил, что позвоню ей позже.

Измотанный до предела, даже не потрудившись раздеться, я рухнул на кровать и почти моментально уснул.

Звонящий телефон вырвал меня из глубокого сна. На экране высветилось имя Кэтрин. Тринадцать минут четвертого утра. Дерьмо, я проспал всего три часа.

Коснулся экрана, чтобы ответить, но прежде чем успел открыть рот, услышал:

— Уоттс! Уоттс, о боже.

Я сел.

— Что случилось?

Она уже почти плакала и, заикаясь, произнесла:

— О-они были у меня в квартире.

— Кто?

— Не знаю.

— Ты где? — спросил, полностью пробудившись от бурлящего в крови адреналина.

— Возле своего дома. В машине. В своей машине. Я не могу туда пойти.

Я схватил ключи от арендованного автомобиля и направился к двери.

— Поезжай к заправке за углом и жди меня. Припаркуйся рядом с входом, где многолюдно. Сейчас же.

Я повесил трубку.

Спенсер определенно услышал, как я громко разговаривал в коридоре, потому что открыл дверь.

— Я не могу уснуть, а твои крики не помогают. Господи, мужик, что стряслось?

Я быстрым шагом пронесся мимо него.

— Вернусь через полчаса.

— Мне пойти с тобой?

Я распахнул дверь на лестницу, буркнул Спенсеру «нет» и побежал по ступенькам вниз.

Когда гнал к дому Кэтрин, раз за разом проигрывал ее слова в голове.

Они были у меня в квартире.

Кто? И что произошло? Мозг прокручивал варианты. Может, ее обворовали. Или кто-то перевернул дом вверх дном, имитируя ограбление, чтобы напугать ее. Возможно, один из качков Макдауэлла. Но это не имело смысла.

«Уоттс, проснись, нахрен, и рассуждай здраво», — одернул себя.

Они были у меня в квартире.

Она боится. Серьезно превышая скорость, но все так же не имея возможности добраться до нее достаточно быстро, я осознал: последнее, что мне сейчас нужно — это чтобы меня остановил коп.

Минут десять спустя я приблизился к заправке. Кэтрин припарковалась рядом со входом в магазин, как я и просил. Остановившись на другой стороне парковки, я направился к ней. Постарался подойти спереди, чтобы не пришлось стучать в окно и пугать ее.

Едва заметив меня, Кэтрин потянулась к ручке, открыла дверь и побежала навстречу. Она уткнулась лицом мне в грудь, а я обнял всхлипывающую девушку. Пока она не в состоянии связать двух слов, не могло быть и речи о том, чтобы задавать вопросы.

— Давай вернемся в машину, — предложил, когда Кэтрин немного успокоилась.

Я открыл дверь, и она присела на водительское сидение. Обойдя машину, я устроился на пассажирском месте, закрыл дверь и спросил о случившемся.

Она рассказала обо всем, что произошло после того, как вернулась домой.

Я задал несколько вопросов, снова проводя через это, вынуждая описывать шаг за шагом, начиная с момента, когда она открыла комод и обнаружила, что пропали несколько пар ее трусиков и бюстгальтеров.

— Я только постирала, — сказал она. — Раньше ящик был полон, а когда я открыла его… это показалось мне таким странным. Я испугалась и выбежала.

Я положил руку ей на плечо.

— Теперь ты в безопасности. — Немного подождав, я спросил: — это вторая роза? Что-нибудь пропало в первый раз?

— Да, впервые это случилось несколько недель назад, но ничего не пропало. Во всяком случае, я не заметила. Не знаю. — Она вытерла лицо салфеткой. — Я и вправду думала, что роза от тебя. В смысле, во второй раз.

От ее слов у меня сжалось сердце, но следовало держать эмоции под контролем.

— Ты не позвонила в полицию.

Она покачала головой.

— Я позвонила тебе. Уже собиралась вызвать копов, но потом поняла, что если позвоню тебе… если они появятся… ну, ты знаешь.

Я кивнул.

— Мне нужен ключ от твоей квартиры.

Она резко повернулась в мою сторону.

— Что? Зачем?

— Я поеду туда, а ты останешься здесь.

Девушка покачала головой, потянувшись к зажиганию.

— Не уезжай.

— Я ненадолго. Оставайся, здесь ты будешь в безопасности. Доверься мне, Кэтрин.

Она неохотно протянула мне ключи. Я снял со связки тот, что от квартиры и вернул остальные.

***

На входной двери жилища Кэтрин не обнаружилось следов взлома. Поискал свежие царапины на замках. Ничего. Осмотрел винты, выглядели ли они выкрученными. Нет.

Оказавшись внутри, проверил окна, все оказались закрыты и надежно заперты.

Казалось, в квартире ничего не потревожено. Телевизор занимал положенное место, как и ноутбук. Даже шкатулка с украшениями, в которой хранилось несколько золотых и серебряных колец и цепочек, хотя я не знал, настоящие ли они.

Открытым оставался только ящик комода. Кэтрин даже не закрыла его, когда поняла, что случилось.

Несколько минут я обходил помещение в поисках других признаков повреждений. Сейчас это место ощущалось абсолютно иным, и я мог только представить, какое отвращение к собственному жилью теперь испытывала Кэтрин.

Пока я проверял жилище, мою голову посетили кое-какие мысли. После звонка Кэтрин и ее заявления о чужом присутствии у меня мелькнуло подозрение, что Говард Макдауэлл совершил еще один безжалостный поступок, направив людей в попытке напугать ее. Не стоило сбрасывать со счетов этого хитрого ублюдка. Не уверен, какие мотивы скрывались за этой специфической тактикой, но знал, что результатом его действий должно стать исчезновение Кэтрин из моей жизни.

Или паранойя снова вторгалась в мои мысли. Я выбыл из игры, по-настоящему, по многим параметрам.

Это точно не имело никакого отношения ко мне. Речь шла о том, что Кэтрин находилась в опасности.

От кого исходила угроза? Я еще пока не знал, но точно собирался выяснить.

На тот момент дел осталось не так много. В шкафу я нашел маленький чемодан и сначала пошел в ванную, а потом набрал ее номер.

Кэтрин ответила после второго гудка.

— Здесь есть вещи, которые могут срочно тебе понадобиться? — спросил я.

— Кое-что из ванной. Зубная щетка, паста…

— Уже положил. Я имею в виду одежду, на следующие несколько дней.

Она продиктовала, что захватить, и я сложил все это в чемодан.

— Есть что-нибудь еще, что прямо сейчас ты хотела бы отсюда забрать? Ценности, вещи, без которых ты не можешь обойтись?

— Нет. Нет, это все.

Я вышел и вернулся на заправку.

— Сама поведешь или хочешь поехать со мной? — поинтересовался я.

Она открыла дверь и начала выбираться из машины.

— Хочу с тобой, но можно ли просто оставить мою машину здесь?

— Я перегоню ее.

Я передал Кэтрин чемодан и ключи от своей машины и попросил ждать в ней. Ее авто переставил в сторону парковки, подальше от дороги, где люди с меньшей вероятностью сообщат о заброшенной тачке. Я понятия не имел, как надолго мы оставим ее здесь. На день? Два? Дольше?

Это не имело значения.

Глава 13

Кэтрин

По дороге в отель Уоттс держал меня за руку.

— Так вот где ты остановился? — заметила я, когда он заехал на парковку.

Он кивнул. Во время поездки мужчина молчал, лицо приобрело свойственное ему напряженное выражение.

Мы выбрались из машины, и он подхватил сумку, которую взял из моей квартиры. Мы вошли в отель через боковой вход и поднялись по ступенькам на второй этаж.

Комната оказалась ничем не примечательной, но я и не ожидала пентхауса или чего-то в этом роде. Вообще-то я об этом не думала. Просто хотела быть с Уоттсом и подальше от своей квартиры.

— Могу я быстро принять душ? — спросила, вспомнив, что на мне все еще шерсть Винни. Ведь менее часа назад только поэтому я первым делом отправилась к себе в спальню.

— Конечно. Мне все равно нужно позвонить.

К тому времени, как я вышла, Уоттс сидел в кресле у окна и смотрел на улицу. Он обернулся, глядя, как я подхожу, завернутая в полотенце. Присела ему на колени. Обняла за шею и положила голову мужчине на плечо, дрожа от холода.

— Хочешь, чтобы я выключил кондиционер?

— Нет, — ответила я. — Все нормально. — Прижимаясь к Уоттсу, я размышляла о произошедшем. — Кто бы мог так со мной поступить? — недоумевала я, склоняясь к мысли о том, что это все же единичный случай.

— Кто-то знакомый тебе.

Меня ошеломил холодный, сухой ответ Уоттса. Не знаю, почему эта мысль посетила меня.

— Но я даже ни с кем толком не знакома. Ты же в курсе.

— Назови, — попросил он, — имена любых мужчин, с которыми ты знакома, с которыми вступала…

— Нет, — прервала я. — Ты знаешь, как я живу. — Он покачал головой. А я не поняла, то ли Уоттс не поверил мне, то ли подумал, что до меня не дошел смысл вопроса. — Что?

Он сел ровнее, положив руки мне на талию и твердо удерживая меня. Повернул к себе ровно настолько, чтобы наши взгляды встретились, и пристально смотрел на меня, пока говорил.

— Назови мужчин, с которыми знакома. Кто звал тебя на свидание или каким-то образом вообще проявлял к тебе интерес.

Мне было ненавистно думать об этом, но первым в памяти всплыл Тони Альведо — охранник с работы. Он всегда казался мне чересчур любопытным и даже немного жутким.

— Может быть, охранник с работы, — произнесла я с сомнением.

Уоттс тут же уловил мой тон.

— Ты как будто не уверена.

Я покачала головой.

— Так и есть.

— Думаешь, — предположил он, — парни с сайта знакомств?

Мой желудок перевернулся. Я никогда не упоминала парня, с которым встретилась выпить кофе. Адвокат. Пришло время рассказать Уоттсу, потому я так и сделала.

Его реакция меня не удивила. Брови нахмурились, ноздри раздулись, губы сжались.

— Я не говорила тебе. Прости.

Он покачал головой.

— Все нормально. У тебя остался его номер телефона?

— Нет. У меня его никогда не было. Мы назначали… встречу через сообщения на сайте.

Уоттс задал дополнительные вопросы о Тони — есть ли у меня причина полагать, что он знает, где я живу; был ли у него доступ к личным документам, о которых я знала, и каким-нибудь образом мог узнать он.

— Только если бы он следил за мной, — ответила я.

— Парень с сайта, — проговорил Уоттс, меняя курс. — Как его звали?

— Джим… Не могу вспомнить фамилию.

Мгновение Уоттс молчал. Он метнул взгляд к стене и несколько секунд, не мигая, смотрел на нее.

— Он упоминал, где работает? В какой юридической фирме? Государственная или частная, например?

Немного подумав, я не вспомнила, чтобы он упоминал нечто подобное. А я и не спрашивала, потому что едва ли поддерживала беседу.

— Нет, и он совсем не рассказывал о своей работе.

— Вообще? — переспросил Уоттс.

Я покачала головой.

— Да. Я бы запомнила.

— Ты сохранила переписку с ним?

— Я ее не удаляла, если ты это имеешь в виду.

Он посмотрел на меня.

— Мне нужен твой логин и пароль.

Я назвала их, и мужчина взял ноутбук, вошел в систему и начал просматривать мои сообщения.

Я заглядывала ему через плечо.

— Не густо, — прокомментировала. — В основном только мы.

Он кивнул, потом перестал прокручивать и сказал:

— Вот он.

Уоттс взял блокнот с логотипом отеля и ручку, и переписал имя адвоката. Закрыл ноутбук и встал. Сказал, что на несколько минут выйдет в коридор. Я спросила, что он будет делать, но ответа не получила.

Глава 14

Уоттс

Из комнаты Спенсера не доносилось ни единого звука. Он, вероятно, уделил время столь необходимому отдыху.

Я набрал Джастина, своего компаньона-хакера.

Он поднял трубку.

— Мистер Мерфи, что привело вас к величайшей службе поддержки…

— Мне нужна кое-какая информация, — прервал я. — Это личное.

— Оу, чувак, сдается мне, что ты еще за прошлую личную услугу мне должен. Поиск информации о мисс Кэтрин… напомни ее фамилию?

Я прошел по коридору.

— Ты получишь деньги. Вообще считай, что сумма удвоилась, — негромко пообещал я.

— Давай, вперед. Че надо, чувак?

Я остановился у окна в конце коридора, глядя на паркинг.

— Мне нужно, чтобы ты забрался на сайт знакомств.

— Ух ты, а просьба и правда личная.

— Мне сейчас не до шуток, Джастин. Здесь дерьмо на грани жизни и смерти.

— Ладно-ладно, хорошо. Расскажи больше.

Я дал ему название сайта и ник адвоката.

— Он называет себя Джим, но имя может оказаться вымышленным. Посмотри, что сможешь найти на этого парня. Имя, адрес, номер телефона, что угодно.

— Я уже там, — сообщил хакер, и я услышал, как он печатает. — Наберу тебя, когда найду что-нибудь.

Я положил трубку и несколько минут провел в коридоре. Ощущал, как в ушах бьется пульс, чувствовал напряжение в челюсти и шее. От одной мысли, что вторглись в квартиру Кэтрин, особенно с такой откровенно сексуальной целью, я оказался на грани.

Прошли годы с того момента, когда я последний раз чувствовал зарождающуюся в сознании такую убийственную злость, почти ярость, желание все исправить и обрушить месть на этого человека.

С огромным трудом мне удалось успокоиться, отбросить в сторону эмоции и позволить логике возобладать.

У меня имелись серьезные сомнения касаемо подозрений в адрес охранника. Судя по рассказу Кэтрин, создавалось впечатление, что он относится к людям с проблемами общения и не умеет скрывать свою симпатию к женщинам. Некоторые парни так никогда и не научатся смотреть так, чтобы их не поймали.

Из повествования о свидании с адвокатом я сделал вывод, что тот больше грубый, чем опасный. Однако то, что он не рассказывал о работе, казалось странным. Никогда не слышал о юристе, который не разглагольствует о своей профессии, и я едва ли знаю хоть одного парня, который бы не любил поговорить о себе в принципе, а уж о работе тем более. Сомнительно как-то. Слабые доказательства. И можно ли вообще это назвать доказательствами? Да. Но я все равно еще был настроен скептически.

Конечно, всегда оставался шанс, что это ничего не значило.

К тому же существовала возможность, что имелся человек, кого она вообще не замечала, преследователь, заприметивший ее в парке для выгула собак и следовавший за ней, чтобы узнать, где девушка живет. Она думала, что защищена пузырем приватности и безопасности. И, осознавая это, Кэтрин чувствовала себя спокойно, но происходящее даже и близко не стояло к правде.

Мне стало стыдно, что ей пришлось извиняться за то, что не рассказала мне о свидании с адвокатом с сайта знакомств. Я много чего поведал Кэтрин о своих встречах с женщинами — некоторые рассказы были правдой, другие — чисто фантазией, о чем девушка теперь уже знала, но это не означало, что она обязана делиться со мной всем. Или вообще чем-нибудь.

Это меня не касалось.

До настоящего момента.

Глава 15

Кэтрин

К тому времени, как Уоттс вернулся в комнату, я уже забралась в кровать.

— Все в порядке?

— Все отлично, — ответил он, подходя к окну и закрывая шторы.

В комнате стало темно. Тоненький лучик пробивался в пространство между шторой и окном, подсвечивая мужчину, из-за чего он казался лишь силуэтом.

Я хотела спросить о телефонном звонке. Знала ведь, что он имеет какое-то отношение к вопросам, которые мне задавал Уоттс. Несложно догадаться, что он начал пробивать адвоката.

Понимая, что Уоттс устал, я предложила:

— Почему бы тебе не поспать немного?

Я посмотрела на часы. Почти половина пятого.

— Собираюсь попытаться.

Он начал раздеваться, а я из-за освещения могла рассмотреть только его очертания.

Уоттс скользнул на кровать рядом со мной. Полностью голый и теплый, он придвинул меня ближе к себе.

— Я обещал, что с тобой ничего не случится, — сказал он. — Прости.

Я положила ладонь ему на щеку.

— Это не твоя вина.

— Моя, — возразил он. — Не знаю, что это, но у меня было нехорошее предчувствие. Поэтому я ездил вдоль парка для выгула собак и твоего дома…

— Ты ездил у моего дома? Когда?

— Несколько раз на прошлой неделе.

— Я была там?

— Иногда. Но по большей части я ездил днем, пока ты находилась на работе.

При других обстоятельствах я бы обиделась на Уоттса за то, что он не пришел повидаться со мной. Но он оказался прав — что-то происходило у моего дома. К тому же, он не нуждался в давлении по поводу того, что не остановился ради встречи.

В любом случае, это уже не важно. Мы снова вместе, наедине, в комфорте и безопасности.

— Не знаю, можно ли туда возвращаться, — произнесла я.

— Тебе не нужно.

Я вздохнула, подтягиваясь к нему как можно ближе.

— Вообще-то нужно. Там все мои вещи.

Он поцеловал меня в лоб, в кончик носа и, наконец, его мягкие губы прижались к моим. А затем он вернул голову на подушку и прошептал:

— Это всего лишь вещи.

Уоттс уснул, в то время как я бодрствовала, размышляя обо всем случившемся. Он прав. Все, что находилось у меня в квартире — всего лишь вещи. Я не хотела ничего из своей одежды. Чего еще касался взломщик? Никакое средство не поможет случившемуся выветриться из моей головы.

А вот что касается книг — это уже другая история. Некоторые из них я бережно хранила. Те, по которым на самом деле скучала бы. Уоттс мог бы съездить за ними.

О чем, черт возьми, я думаю? Бросить квартиру? Я бы не смогла так поступить. У меня кредит, хорошие отношения с обслуживающей дом компанией, и мне нельзя рассказывать им о случившемся. Сразу же возникнут вопросы, почему я не обратилась в полицию.

Я чувствовала себя совершенно разбитой, как будто этот человек взял под контроль мою жизнь. И не важно, кто он: адвокат или еще кто-то.

Я чувствовала себя так, словно мужчина совершил какое-то действие сексуального характера с моим телом. И пусть это произошло не в буквальном смысле, но в намерениях злоумышленника не оставалось никаких сомнений. Я имела право чувствовать себя таким образом и не собиралась упрекать себя за это.

Я решила не отказываться от контроля и не терять все свое имущество. Если придется, перееду, можно даже просто в другой блок в том же здании. Это самый рациональный выход, который я смогла найти.

Спустя некоторое время почувствовала, как веки потяжелели и начали опускаться. Глядя на то, как крепко спит Уоттс и слушая его медленное, ровное дыхание, я тоже уснула.

***

Я содрогнулась и проснулась, вырываясь из кошмара — увеличенного изображения того, как рука тянется к моему ночному столику и одним пальцем поднимает мои трусики, медленно их поворачивает, как будто проверяет каждую ниточку.

Бросила взгляд на часы. Восемь сорок пять утра. Судя по ощущениям, спала я недостаточно долго. В какой-то момент Уоттс отодвинулся и теперь лежал ко мне спиной. Я чувствовала прохладу расстояния между нами.

Прежнее чувство сексуального насилия со стороны незнакомца нахлынуло снова. Избавиться от него не получалось. Сон только усилил его, и я могла думать только о том, что этот парень — адвокат или нет, без разницы — сумел заставить меня ощутить, что я была с другим мужчиной. И не контролировала происходящее. И определенно не соглашалась на подобное.

Подвинувшись ближе, я прижалась к Уоттсу. Он крепко спал. Я не хотела будить его, но испытывала непреодолимую потребность в том, чтобы он обнял меня и стер напрочь ощущение того, что мне причинил незнакомец.

Только Уоттсу под силу убрать подобное. Чем больше я об этом думала, тем больше хотела, чтобы он заставил его уйти немедленно.

Уоттс пошевелился и посмотрел на меня через плечо.

— Ты в порядке?

— Да.

— Нет, не в порядке, — сказал он, перекатываясь на спину. — Поговори со мной.

Я могла бы тут же выплеснуть на него рассказ о том, какие эмоции во мне вызвало вторжение. Но Уоттс уже должен был понять все и так.

— Просто хочу смотреть на тебя, — произнесла я.

Частично это было правдой. Чуть больше полугода назад Уоттс разнообразил мою жизнь, сделав это лишь с помощью слов на экране. С тех пор он стал единственным, кто скрашивал мой мир. Открыл новые горизонты существования, заставив меня увидеть светлое будущее, наполненное любовью и комфортом. И это несмотря на то, что он самый опасный человек, которого я когда-либо встречала.

Уоттс как потерянная часть моей жизни, к которой я стремилась, даже не зная, что искала именно его.

Я вырвалась из этих мыслей, видя расцветающую на его губах полуулыбку.

— Просто хочешь смотреть на меня?

Он оказался прав в своем скептицизме. Я хотела, даже больше — нуждалась.

Я стянула укрывавшую мужчину простыню. Выражение его лица сменилось с улыбчивого на серьезное и даже заинтересованное. Я разместилась у него между ног и встала на колени, лицом нависнув над его членом.

Потянувшись к нему, руками обхватила ствол и несколько раз погладила. Удерживая его, высунула язык и попробовала.

Уоттс посмотрел вниз на то, как я облизываю его член и издал звук, похожий на сочетание стона и рыка, глубокий и первобытный. Меня это ужасно завело.

Взяв в рот головку, ощутила, как член становится больше и тверже.

Уоттс протянул руку и убрал с моего лица волосы, переложив их на одну сторону, когда я начала двигаться вверх и вниз по его стволу.

Однако он не позволил долго делать минет.

— Я не могу, — проговорил он. — Мне нужно быть внутри тебя.

Я гадала, думает ли он о том же, что и я: что этот секс очистит меня от незнакомца, что таким образом Уоттс снова клеймит мое тело.

Он перевернул меня, потянувшись к прикроватной тумбочке, а потом остановился.

— Что? — спросила я.

— У меня нет…

Я покачала головой.

— Мне все равно. Я не хочу, чтобы ты его использовал.

Я не желала, чтобы он заканчивал предложение. Больше не желала провести ни единой секунды, думая о чем-то подобном. Просто хотела Уоттса. Внутри себя. В этот раз ничто не должно было разделять наши тела. Впервые.

Уоттс толкнулся в меня, наполняя, и снова воспроизвел тот глубокий звук. Мои глаза закатились, а веки сомкнулись. Однако я хотела видеть его, следить за каждым его движением. Поэтому открыла глаза и увидела, что он тоже смотрит на меня, входя снова и снова, своими движениями двигая меня по кровати все дальше.

Чем ближе я была к разрядке, тем более прерывистым становилось мое дыхание. Во время секса с Уоттсом я всегда чувствовала себя невероятно комфортно, но каждый раз привносил что-то новое. Иногда небольшое движение, которое он делал. В другой раз новое ощущение, как то, которое сейчас нарастало во мне, животное внутри меня, которое укротить мог только этот мужчина.

Я зацепилась ногой за его и попыталась перевернуть мужчину. Однако он оказался слишком сильным, нависая надо мной во время занятий любовью.

Но Уоттс уловил попытку. Скользнул рукой к моей пояснице, и одним плавным движением перевернул нас, не покидая моего тела.

Я села на него сверху, сжимая ногами сильнее и сильнее, желая, чтобы он настолько глубоко оказался внутри меня, насколько позволит мое тело. Потрогав мою грудь, скользнул руками вниз и положил мне на бедра, а потом позволил упасть по бокам.

И хоть Уоттс всегда пытался контролировать процесс, сегодня он позволил руководить мне.

— Хочу посмотреть как ты объездишь меня так, как тебе того хочется, — объяснил он.

Я не думала, что могу стать еще более влажной, но его слова вывели возбуждение на новый уровень, подняли к точке, которая украла мое дыхание.

Я совершала круговые движения бедрами, а потом поднималась и опускалась на его ствол, чувствуя, как содрогается член внутри меня. Замедлилась, дразня его, двигаясь мучительно медленно, пока не оказалась не в силах больше сдерживаться. Нуждаясь в том, чтобы объездить его жестче.

Положив руки на его груди, я зависла над мужчиной. Нашла темп, который заставил его губы образовать некое подобие «о», и придерживалась выбранных движений.

Я почувствовала, как под пальцами напряглись мускулы его груди, и Уоттс начал двигать бедрами вверх и вниз, чтобы я объезжала его быстрее.

Множество раз он приказывал мне, когда кончать, и я давала ему желаемое. Теперь же больше ожидания я нуждалась в том, чтобы Уоттс кончил внутри меня, поэтому повторила его слова.

— Кончи для меня, — произнесла я. — Кончи внутри меня, Уоттс.

Я ощутила, как внутри меня запульсировал член. Уоттс тяжело дышал, приближаясь к оргазму.

Я опустилась, прижавшись грудью к его груди, губами — к его губам. Он запустил руки мне в волосы, сжимая пряди и крепко удерживая.

И хоть наши губы были соединены, но мы просто тяжело дышали. Я чувствовала, как во мне зарождается оргазм — как сжатая пружина, готовая вот-вот разжаться от глубоких толчков Уоттса.

Я чувствовала тепло и влагу, когда он с рычанием кончал, и его движения больше походили на поглаживания, чем на рывки.

Сжав коленями его бока, я зациклилась на ощущениях, захватывающих каждое нервное окончание. Выгнула спину, откинула голову назад и кончила.

Завалилась ему на грудь, и так мы лежали, восстанавливая дыхание.

Уоттс обнял меня, прижимая к своему телу.

А я слушала, как грохочет сердце в его груди. 

Глава 16

Уоттс

Вскоре после занятий любовью Кэтрин уснула. Теперь это превратилось в не просто секс. Не в этот раз, по крайней мере. Произошедшее отличалось от всего, что было раньше. На протяжении всей моей жизни.

Я не помнил, когда ел в последний раз. Однако пусть и проголодался, но не хотел оставлять ее, а в этом посредственном отеле не работало обслуживание номеров.

Я написал Спенсеру, спросив, проснулся ли он, и тот ответил почти немедленно.

Мы встретились в коридоре.

— У меня здесь Кэтрин, — сообщил я.

— Хвастаться не обязательно, мужик, — отозвался он со смехом. — Да, ты там трахаешься напропалую, а я в своей комнате дрочу, чтобы заснуть.

Я поднял руку.

— Перебор.

— Что происходит? Ты выглядишь серьезным, что для тебя типично, но…

Я покачал головой.

— Длинная история. Позже расскажу. Не хочу оставлять ее, но я голоден. Она, наверное, когда проснется, тоже захочет поесть. Можешь пойти и купить нам еды?

— Если платишь, я схожу.

Я протянул ему наличку.

— Да, возьми что хочешь.

Я сделал Спенсеру заказ, и он удалился, чтобы раздобыть еды.

А я отправился в комнату. Не желая беспокоить Кэтрин, не вернулся в кровать. Вместо этого устроился в кресле и смотрел, как она спит, пока не вспомнил, что не получил ответ от Джастина.

Я взял телефон, чтобы проверить, не пропустил ли сообщения или звонки. Ничего. Вышел в коридор и набрал его номер. Вызов перенаправился на голосовую почту. Отсутствие ответа мне показалось странным, но когда подобное случалось ранее, Джастин спустя короткое время перезванивал.

Вернувшись в комнату, я снова сел в кресло, в этот раз наблюдая за стоянкой. Заметив подъезжающего Спенсера, вышел в коридор, чтобы встретиться с ним.

— Поешь в моей комнате? — поинтересовался он. — Чтобы не разбудить Кэтрин.

— Нет, не хочу, чтобы она проснулась в одиночестве. Плюс мне надо кое о чем позаботиться. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Я вкратце рассказал ему о событиях сегодняшнего дня.

— Господи, я все проспал, — посетовал Спенсер, потянувшись к пакету и достав несколько кусочков картошки фри. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Да, — ответил я, — возможно, позже вечером.

— Дашь знать. — Он сделал шаг в сторону своей двери, к смежной комнате. — Уверен, что после целого дня сна буду бодрствовать всю ночь. В любом случае, я должен позвонить Стефани. Может, она займется со мной сексом по телефону.

— Удачи.

Когда я вернулся в комнату, Кэтрин только проснулась.

— У тебя еда.

— Ничего особенного, но должно помочь, — отозвался я.

Мы обедали в тишине, а потом она спросила:

— Что будем делать?

Я знал, что последует дальше. Просто ждал телефонного звонка. То, что должно было случиться вечером, оставалось самой трудной частью. Но не хотелось обсуждать подобное в тот момент. Это могло подождать до завтра.

Я сконцентрировался на этом вечере. Если только Джастин перезвонит.

И спустя тридцать минут дождался.

— Отвечу из коридора, — сказал я.

Кэтрин лишь кивнула.

Я вышел и поднял трубку. Не хотел, чтобы кто-то услышал наш разговор — ни Спенсер, ни Кэтрин, ни кто-либо другой за тонкими дверями отеля. Поэтому прошел дальше к автоматам с мороженым, их моторы жужжали достаточно громко, чтобы заглушить большую часть беседы.

— Я пробрался внутрь, — сообщил Джастин. — Проверил имя пользователя в базе данных и получил информацию на парня — номер кредитной карты, которой он оплачивает членство, что, естественно, дало мне доступ к его домашнему адресу. А еще нашел кое-что очень интересное.

Он приостановился, как будто нагнетал страху, в чем в тот момент я точно не нуждался. И так весь издергался, ожидая звонка.

— Ну?

— Мне удалось добраться до записей его звонков. Поздним утром его телефон замечен в высотке недалеко от квартиры Кэтрин.

— Господи.

Именно в тот момент, когда ее квартиру взломали.

— Дальше больше. Чувак не адвокат. Он борется с насекомыми. Дезинсектор.

Тут Джастин прервался. Я молчал. Он продвигался дальше, и стало понятно, что это еще не все. На самом деле, я предполагал, что скажет Джастин, но хотел услышать это от него.

Для начала он назвал компанию, на которую чувак работает, а потом добавил:

— У них контракт с управляющей компанией дома, в котором живет Кэтрин.

Это объясняло отсутствие следов взлома. Я знал, что жилые комплексы часто дают дезинсекторам ключи доступа ко всем зданиям. Парень воспользовался им, чтобы проникнуть в дом Кэтрин.

— Черт возьми. Это был он.

— О, без сомнения, — ответил Джастин. — Чувак виновен по всем статьям. Так чего ты хочешь? У меня на него, наверное, больше информации, чем у него самого.

Я минутку подумал, а потом произнес:

— Его домашний адрес, информацию о зарегистрированном на него оружии и живет ли он с кем-то.

Глава 17

Кэтрин

Вернувшийся в комнату Уоттс, казалось, находится под кайфом. Он стремительно перемещался, собирая вещи.

— Что происходит? — спросила я.

Он сел на край кровати и положил руку мне на колено.

— Я уйду ненадолго. Нужно кое о чем позаботиться.

Мне не хотелось оставаться без него.

— Можно с тобой?

Уоттс покачал головой.

— Останься тут. Я ненадолго. Скорее всего, на несколько часов. У меня с собой телефон, так что если тебе что-нибудь понадобится, звони.

В его глазах снова пылал пожар, но в этот раз речь шла не о сексе. Выглядело как… злость, полагаю. Даже больше как ярость. Несмотря на внешнее спокойствие, я ясно видела, что этого мужчину что-то сжигает изнутри.

— Что ты собираешься делать?

Я была уверена, что знаю, но все равно спросила, хотя ответа не ожидала, что и получила.

Он покачал головой.

— Ты не хочешь знать, а я не хочу тебе говорить.

— Почему? — разведывала я. — Я и так уже много знаю, почему не рассказать немного больше? Я интересуюсь только потому, что волнуюсь за тебя. Понятия не имею, собираешься ли ты совершить абсолютно безопасное действие, рисковать жизнью или что-то еще.

— Прости, — ответил он. — Я не могу, и мне нужно, чтобы ты мне доверилась. Очень скоро все обретет смысл.

Я опустила глаза, не в силах поддерживать зрительный контакт. Внутри бурлил странный коктейль из негодования от того, что Уоттс не делится со мной, и стойкого страха, что мы никогда больше не увидимся.

— Будь осторожен, — попросила я.

Уоттс потянулся и коснулся пальцем моего подбородка, повернув меня лицом к себе. Затем наклонился, чтобы поцеловать, немного помедлил и отодвинулся.

— Я всегда осторожен.

Когда он уходил, меня охватил страх, какого я не испытывала раньше в своей жизни. Уоттс не признался, что собирался делать, но что бы то ни было, я понимала: это опасно. Мне была невыносима сама мысль о том, что с ним что-то случится. С другой стороны, этот мужчина за свою жизнь прошел через множество опасных ситуаций, и он всегда возвращался без единой царапины.

Я жалела, что не взяла с собой несколько книг. Они всегда обеспечивали мне возможность сбежать, а это именно в этом я сейчас нуждалась больше всего. Однако я не могла представить, как вернусь в квартиру. В любом случае, я бы не стала пытаться, не отправилась бы туда одна только за книгой, хотя мне очень хотелось иметь при себе что-нибудь из собственных вещей.

Второе место в моем рейтинге любимых занятий занимал просмотр ситкомов или романтических комедий. Легкое и совсем не серьезное кино, чтобы отвлечься от беспокойства о пропавшем Уоттсе.

Я включила телевизор. В первом же репортаже увидела карту, указывающую на место неподалеку от того, где мы находились в Александрии. Корреспондент рассказывала о случившихся рано утром событиях.

Далее показали эпизод с улицы, где располагался дом, и представили эксперта по терроризму. В разговоре с ним упоминали террористов, в частности чеченских, и я сразу поняла, что Уоттс был там.

Но речь шла о рейде федеральных агентов. Так что, возможно, это не имело никакого отношения к моему мужчине.

Репортеры рассказывали об аналогичных происшествиях в двух разных городах в Мэриленде, и теперь следы вели к возможной связи с группой, которую арестовали ранее в этот день. Однако в других роликах не упоминался рейд. Людей там убили, а дома сожгли.

Из-за скрытности Уоттса я никак не могла найти во всем этом смысл. Я не имела четкого представления, что происходило на самом деле, и замешан ли он в этом, а если да, то насколько.

Однако понимала, что в какой-то степени должен был. И в предыдущих двух эпизодах копни федеральные агенты глубже, он мог оказаться под их наблюдением.

Уоттс должен был это знать. Невозможно представить, чтобы он не был в курсе новостей и уж точно невероятно, что он не получал новостей от людей, на которых работает.

Слишком много информации для попытки расслабиться.

Однако мне оставалось только ждать.

Глава 18

Уоттс

Перед тем, как покинуть отель, я постучался в дверь Спенсера. Судя по виду, он только проснулся. С бардаком на голове и отпечатком подушки на лице.

— Ты опять спал?

— Вздремнул немного после разговора со Стефани.

Он улыбнулся.

А я вспомнил шутку о сексе по телефону и понял, что он говорил серьезно.

— Заходи, — предложил он. — Ты смотрел новости?

— Нет. Что-то новое?

Я стоял в дверном проеме, держа дверь открытой, а Спенсер отошел и присел в кресло.

— Они собираются связать события, Уоттс. Выглядит нехорошо.

Блядь. Я понимал, что он прав, и у нас осталось мало времени.

— Мы могли бы позвонить мистеру Макдауэллу. Выяснить, что он знает.

Он рассмеялся, улавливая мой сарказм.

— К черту этого скользкого ублюдка. Этой ночью я уезжаю из города, забираю Стефани, и мы сваливаем.

— Она уже в курсе?

— Конечно, нет. Но я разговаривал с ней еще до того, как приехать сюда. Подготовил почву, так сказать. Это не должно стать проблемой. Что насчет Кэтрин?

— Я ей не сказал. — Я понизил голос. — Но из-за Кэтрин я и пришел. Она в соседнем номере. Мне нужно, чтобы ты убедился, что следующие пару часов с ней ничего не случится.

— Зачем? Куда ты собрался?

— Джастин пробил информацию о парне.

Спенсер встал.

— Я поеду с тобой.

— Нет, — ответил я. — Я еду один. И мне нужно, чтобы ты присмотрел за Кэтрин.

Он выглядел разочарованным, как будто намеревался броситься мне на помощь. Я не нуждался в чьей-либо помощи, а даже если бы и нуждался, то все равно хотел позаботиться обо всем сам.

— Хочешь, чтобы я посидел с ней? — поинтересовался он.

— Нет, она даже не в курсе, что ты здесь. — Я бросил взгляд на разделяющую комнаты дверь, прекрасно зная, что она заперта с моей стороны. — Не думаю, что что-нибудь случится. Вообще-то даже не могу себе такого представить. Просто буду чувствовать себя лучше, зная, что ты рядом. На всякий случай.

— Что бы ни понадобилось, Уоттс, можешь рассчитывать на меня.

***

Его звали Джим Удалл, и его жилье располагалось в нескольких милях от квартиры Кэтрин. Минут двадцать спустя я припарковался неподалеку от его дома.

Кэтрин жила в симпатичной части города, а Удалл обитал в старом районе. Не в старинном, а захудалом и запущенном. Его желтый, с логотипом компании, а также силуэтами различных видов жуков служебный грузовик выделялся среди тусклых домов и старых машин.

Сейчас, ранним вечером, люди все еще бродили во дворах, на крылечках, выгуливали собак на улице. Я чувствовал себя немного неуютно, сидя посреди улицы в машине. Однако не похоже, что в этом месте соседи присматривают друг за другом. Поэтому я не беспокоился по поводу того, что мне помешают или сообщат в полицию.

Когда опустилась ночь, и соседская активность снизилась, я решил, что пришло время действовать.

Прикрутил глушитель и засунул пистолет за пояс. Снаружи было слишком тепло и душно, чтобы набросить куртку, даже легкую. Я быстро прошел к дому, делая вид, что иду туда с какой-то целью.

Вверх по подъездной дорожке и на крыльцо.

Постучал в дверь.

Увидел приближение парня. Он открыл.

— Мистер Удалл?

— Да.

Толкнул дверь, пнув его так, что с громким хрустом вылетела коленная чашечка. Издав пронзительный крик, парень упал на пол.

Я закрыл входную дверь, быстро осмотрев улицу. Пусто. Никто ничего не слышал.

Тогда достал пистолет и встал на колени возле Удалла.

— Закричишь снова и ты покойник. Вот так вот просто.

Поднял парня с пола и притащил в кухню, где посадил на стул и для надежности примотал скотчем.

Затем прислонился к кухонному островку в футе от него.

— Твоя профессия — убивать вредителей.

Он кивнул.

— Да?

— И моя.

— Кто ты? — спросил он.

— Разве это имеет значение?

Парень ничего не сказал, но напрягся.

Я решил поиграть с ним, немного помучить, позволить его фантазии пропутешествовать через самые жуткие сценарии того, чем может закончиться наша встреча. Мне нравилось думать, что его, вероятно, посетят гораздо более страшные мысли о будущем, не имеющие ничего общего с моими планами.

В жизни Джим Удалл оказался неприметным, не считая роста, наверное, около метра девяносто трех сантиметров. Когда он открыл дверь, я это было первым, что я заметил. Но рост же и сделал его колено более легкой мишенью. В остальном Удалл оказался обычным парнем, на которого без весомой причины и не посмотришь дважды.

Из него получился бы неплохой серийный злодей для одного из криминальных шоу — такой, который сливается с толпой, остается незамеченным и не вызывает подозрений, пока его наконец не поймают и не настанет день расплаты.

Именно таким показался мне Удалл.

— Слушай, забирай, что хочешь. У меня не так много… — Он осмотрелся. — Но ты можешь забрать что угодно. Телефон и кошелек как раз за тобой на стойке.

— Я пришел не за твоими деньгами или имуществом.

— Тогда зачем? — Он попытался наклониться, но не смог. Посмотрел на свое колено: вывернутое, опухшее и превратившееся в кровавую массу.

— Я здесь, — произнес я, потянувшись к пистолету и показав его мужику, — ради тебя.

Он посмотрел на меня, скривился, покраснел, как будто собирался расплакаться.

— Почему? Что я тебе сделал?

Перед тем, как ответить, я помолчал.

— Ты пересек мою черту.

Он выглядел сбитым с толку.

— Твою черту?

— Да, — подтвердил я, отталкиваясь от стойки и подходя ближе, а потом зайдя сзади. — Я провожу черты — границы, на самом деле — вокруг того, что ценю больше всего.

Он крутил головой влево и вправо, пытаясь увидеть меня, пока я стоял у него за спиной. Стоило ему посмотреть влево, я немного смещался вправо. Когда смотрел вправо, я двигался влево.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! — выкрикнул он.

— Разве я не запретил тебе кричать, Джим? На твоем месте я последовал бы совету. Дам тебе второй шанс, потому что сейчас чувствую себя великодушным. И… — Я вышел из-за стула и вернулся к стойке, снова прислонившись к ней напротив него. — И если ты думаешь о том, как я выгляжу, когда нахожусь в благодушном настроении, то именно так. Это — лучшее, что ты получишь. Подумай об этом несколько минут.

Я повернулся и взял кошелек Удалла и, проверив его, не нашел ничего интересного, лишь совсем немного денег.

Он начал роптать что-то о том, что я пришел не к тому парню.

— Не к тому? — поинтересовался я. — Более чем уверен, что пришел именно к тому. Могу поспорить, что если покопаюсь в твоем доме, то найду несколько женских трусиков и бюстгальтеров, правда? Не отвечай. Мы оба знаем, что ответ положительный.

Его глаза расширились, и он рьяно покачал головой вперед-назад.

— Нет? — засомневался я. — Ты не ходил на свидание с девушкой, с которой познакомился на сайте знакомств и потом не использовал запасной ключ, чтобы пробраться в ее квартиру? — Я понизил голос, успокоившись. — Ты не делал этого, Джим? Я все понял неправильно?

— Делал! — заявил он, успокаиваясь. — Но я повторяю: ты пришел не к тому человеку.

Несколько секунд я смотрел на него.

— Объясни.

— Мне заплатили, чтобы я отправился в ее квартиру. Они хотели… информацию о ней. Что-нибудь, что я смогу разузнать о ее работе. Файлы или типа того. Господи, чувак, я не знаю. Это было месяцы назад.

Я застыл, обрабатывая его слова так быстро, как только мог.

— Кто заплатил тебе?

— Я не знаю его имени.

— Думай, — требовал я. — Опиши его.

Его ответ заставил меня напрячься. Описание мужчины подходило под внешность Говарда Макдауэлла.

— Английский акцент?

Удалл покачал головой.

— Нет… американский. Он был американцем.

Никаких сомнений, Макдауэлл скрыл акцент.

— Он звонил тебе? Дал свой номер? Что-нибудь? — спросил я.

Удалл тяжело вздохнул.

— Однажды. Он позвонил и попросил последовать за ней.

Моя кровь закипела. Я глубоко вдохнул, напоминая себе, что должен добыть всю возможную информацию, потому что дело оказалось посерьезнее, чем воришка трусиков, вломившийся в квартиру Кэтрин.

— Когда и куда ты последовал за ней?

— Никуда, — настаивал он. — Я этого не сделал.

Я смотрел ему в его покрасневшее лицо со стекающим от бровей потом.

— Не мели чушь. Я знаю, что ты был в ее доме.

Он коснулся подбородком груди.

— Ты сделал это сам? — продолжил я. — И почему розы? Тебе приказал тот человек?

Удалл быстро поднял голову, на его лице отразилось замешательство.

— Какие розы?

Я на несколько секунд замолчал.

— Ты не оставлял розы на ее крыльце?

— Что? Нет. Не оставлял я никаких роз, — заверил он.

Выражение лица и тон подсказали, что Удалл не врет.

Оставалась только одна версия: розы на крыльце — дело рук Макдауэлла. Это имело смысл, учитывая то, что я знал о его безжалостной садисткой натуре. Он пытался сильнее запугать Кэтрин.

— Номер, — сказал я. — Мне нужен номер парня.

Удалл указал головой на стойку.

— Там.

Я взял его телефон и просмотрел историю звонков. Я понимал, что вероятно, зря теряю время. Звонили месяцы назад. Удалл мог удалить данные, а Макдауэлл в любом случае, скорее всего, использовал предоплаченный номер, так что я перестал искать.

Следовало решить, как сейчас поступить с Удаллом, поэтому я стоял и смотрел на его телефон. Не уверен, что хотел увидеть в разделе с фотографиями, но все равно открыл галерею.

И обнаружил совсем уж неожиданное, даже несмотря на то, что прокрутил все сценарии того, как все могло пойти.

В памяти телефона хранились сотни фотографий, большая часть из интернета. Фотографии женщин и молодых девушек на различных стадиях раздевания или занимающихся сексом.

Однако на самых последних оказалось кое-что знакомое.

Кухня Кэтрин. Квартира Кэтрин. Спальня Кэтрин.

Снимок ящика комода. Фото того, как Удалл держит ее белье. Даже так называемые селфи, на которых Удалл держал ее трусики у своего лица.

А стоило прокрутить вниз, внутри меня поднялся гнев и распространился по всему телу, заставляя лицо покраснеть, а конечности покалывать от адреналина.

Удалл был в ее квартире ночью.

Он сделал снимки спящей в своей постели Кэтрин.

Я поднял взгляд от экрана и посмотрел на него.

— Что ты собираешься со мной сделать? — заскулил он.

Удалл показался мне типичным хулиганом под давлением. Они действуют смело и высокомерно, пользуясь преимуществами перед другими людьми, но это происходит от слабости. А когда оказываются в действительно незавидном положении, то становятся одними из самых жалких созданий, когда-либо бродивших по земле. Почти достойно сочувствия.

Почти.

Я уже подумывал о том, чтобы прострелить ему второе колено. Может быть, даже яйца. Растягивая пытку, заставляя чувствовать тот же страх, который испытала бы Кэтрин, проснувшись и обнаружив в своей спальне незнакомого мужчину.

Я мог бы проделать все это и даже больше. Вместо этого дважды выстрелил ему в голову и ушел.

***

После рейда в Чечне десять лет назад я впервые убил человека. По крайней мере, прямо и лично. За это время я был повинен во многих смертях, но ни разу не нажал на спусковой крючок.

Много лет назад я поклялся себе не колебаться, выполняя миссию восстановления справедливости и совершения возмездия, а убивать только в целях самозащиты. Все десять лет твердо держался этого обещания, никогда даже близко не подходя, никогда не ставя себя в положение, когда придется причинить смерть.

Но сейчас другое дело. Ситуация касалась лично меня. Речь шла о Кэтрин.

Глава 19

Кэтрин

Услышав щелчок дверного замка, я села в кровати и быстро подскочила, когда Уоттс вошел в комнату. Затем подбежала к нему, обняла. Он крепко прижал меня, целуя шею, щеку, лоб.

— Соскучилась? — спросил он.

Впервые за этот день я рассмеялась.

— Боже, да.

Он отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я вернулся и больше не собираюсь оставлять тебя одну.

— Хорошо.

Уоттс прижался губами к моим в жестком, яростном поцелуе, который разжег бы во мне страсть, если бы мужчина не остановился и не произнес:

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Всего за несколько секунд я перешла от восторга к ужасу. Дикие колебания эмоций становились постоянным спутником наших отношений. Я могла бы испугаться этого, оттолкнуть Уоттса, увидеть в нем угрозу стабильности, однако не желала сдаваться. Мне хотелось подбодрить себя.

Он остановился у кровати и присел, попросив сесть рядом. Я видела как его лицо стало жестким и решительным.

— Речь о сегодняшнем вечере? — поинтересовалась я. — Где ты был?

Он покачал головой, глядя прямо перед собой.

— Я ездил позаботиться кое о чем.

— О… том парне?

Я даже не хотела называть его имени.

Уоттс положил руку на мою ногу.

— Все улажено.

Он поднял брови.

Я могла бы задать все интересующие вопросы о парне, а их, наверное, скопились десятки. Однако только один из них имел значение. Хотя я не обязана была спрашивать. Примерно представляла ответ и, вероятно, оказалась бы права. К тому же я понимала, что Уоттс все равно мне бы ничего не сказал. Когда дело касалось его деятельности, если я не вовлечена в это, он вел себя очень скрытно. И своим последним комментарием он словно заверил меня, что больше не стоит волноваться.

Проявившаяся темная сторона Уоттса взяла реванш за его поступки, совершенные ради меня.

— Все, что я творил последние десять лет… сегодня вечером закончилось. Я больше не могу это делать. Мне почти тридцать, я посвятил этому треть своей жизни. В любом случае пришла пора начинать жить дальше, тем более все стало сложнее и рискованнее.

— Я.

— Ты?

Грудь сжималась из-за все возрастающего беспокойства.

— Я усложнила твою жизнь и прекрасно понимаю это. Я — причина, по которой она стала более рискованной.

— Кэтрин, остановись.

— Нет! Это правда. Что бы ты ни сделал сегодня вечером, ты сделал это ради меня, правда?

Уоттс никак не отреагировал, даже не пошевелился.

— Я права? — настаивала я.

Он кивнул.

— Об этом я и говорю. — Я сдерживалась. Хотела, чтобы мои слова прозвучали сильно, твердо, чтобы он знал, насколько серьезно я все воспринимаю. — Ты навлек на себя опасность ради меня. Пусть и думаю, что это самое невероятное, что кто-либо делал для меня, я просто не могу вынести мысли, что буду ответственна за происходящее с тобой.

— Я сам принимаю решения, — заверил Уоттс. — Как и ты. Хочу, чтобы ты кое-что поняла…

Я прервала его.

— Ты понимаешь, о чем я? Невыносимо являться причиной, по которой ты рискуешь своей жизнью.

Сомкнув руки на моих плечах, он поднял одну к моему лицу.

— Теперь ты — моя жизнь. Все остальное закончилось. Больше ничего не имеет значения. Только ты. Я хочу жить настоящей жизнью, и хочу провести ее с тобой. Уезжай со мной. В смысле навсегда.

Чувствуя, как расширяются мои глаза, я подняла голову.

— Навсегда…

Он кивнул.

— Больше нельзя оставаться в Штатах. Я уезжаю и хочу, чтобы ты отправилась со мной.

— Навсегда, — произнесла я, повторяя слова, которые из всего им сказанного, имели для меня самое большое значение.

— Я занимался этим десять лет. Пришло время остановиться.

— Ты же не говоришь это только из-за того, что я сказала тебе, когда ты впервые поделился со мной, правда?

Возможно, предложение, высказанное мной некоторое время назад о том, что он может «просто остановиться», все-таки засело у него в голове. Несмотря тогдашнюю резкую реакцию, может, он думал об этом.

Уоттс покачал головой.

— Нет. Я пришел к такому выводу, потому что мог жить так всегда… а я не хочу. Я выполнил свою работу. Теперь пришло время пожить нормальной жизнью. И я хочу, чтобы ты стала ее частью.

Мои глаза наполнились слезами счастья, а на лице расплылась до невозможности широкая улыбка.

— Ты серьезно.

Словно из самых темных, эгоистичных глубин моего сознания выплыли сомнения.

— Серьезен как ни в чем и никогда. Я люблю тебя, Кэтрин.

Слова, которые я ждала. Слова, которые я едва не произнесла первой.

Прежде, чем я смогла как-то отреагировать, Уоттс обрушил на меня свои губы. Что ж, вполне понятно.

— Я люблю тебя и поеду с тобой куда угодно, — прошептала я ему в губы.

Вышло приглушенно, но меня это уже не волновало.

Мы посидели так еще немного, а потом меня одолело любопытство.

— Так куда мы едем? Когда?

На языке вертелось так много вопросов, но мне удалось не забросать Уоттса ими сразу же.

— Пока не могу сказать куда. Но мы уезжаем утром. — Видя мое недоумение, он кивнул. — Должны уехать утром.

Потянувшись, мужчина прижал меня к своему телу и поцеловал.

У меня мелькнула мысль: «Как ты собираешься уехать навсегда, и как, черт возьми, ты осуществишь это за одну ночь?»

Но Уоттс уже все продумал.

— В твоей квартире есть что-то, что тебе может понадобиться? Я могу забрать это, чтобы тебе не пришлось туда ехать, если не хочешь.

Я задумалась, в голове творился хаос, и колотилось сердце.

Между делом Уоттс спросил меня о паспорте.

— Как ты узнал, что он у меня есть?

Он улыбнулся.

— Полиграф. Ты сказала «да», и я понял, что это правда. Кстати, куда ты ездила?

— В Канаду. Три года назад летом побывала в отпуске. Поехала именно туда, потому что там не так жарко как в Вашингтоне, заодно мне удалось посмотреть большую часть Торонто. Оттуда родом Маргарет Этвуд. Так что да, паспорт у меня дома. Он в сейфе в шкафу.

— Я привезу сейф.

— Нет, — покачала я головой, собрав все свое мужество. — Я поеду с тобой.

***

Стоило нам попасть в коридор, соседняя дверь открылась, и из комнаты вышел мужчина.

— Уоттс, — позвал он с отчаянием в голосе, а заметив меня, охнул.

Я понятия не имела, кто это. Мой мужчина, конечно же, о нем не упоминал.

Уоттс посмотрел на меня и представил:

— Кэтрин, это Крис Спенсер. Крис, это Кэтрин.

Крис улыбнулся и кивнул мне.

— Рад познакомиться.

— Мне тоже приятно, — ответила я, растерянно глядя на Уоттса.

— Крис — мой старый друг.

— Самый проверенный, — добавил Крис с улыбкой.

Уоттс кивнул.

— Да, самый проверенный. Он был со мной на протяжении всей недели. И когда я уезжал, всю ночь находился здесь.

Я посмотрела на Криса.

— Спасибо.

— Не стоит. На самом деле, ничего такого. За тобой было действительно легко присматривать.

Я засмеялась. Уоттс закатил глаза.

У Криса была потрясающая улыбка: широкая с идеально ровными белыми зубами. Его коротко подстриженные по краям волосы смотрелись очень по-военному и абсолютно не походили на стрижку Уоттса. Громким, гулким голосом он говорил быстро, взволнованно. Опять же, совсем не так, как вел себя Уоттс. Я подумала о том, что эти парни совершенно разные и, несмотря на это, у них много общего. Без сомнений созданная ими много лет назад связь все еще оставалась сильной. Понятия не имея, каково это, я завидовала им.

— Ну, мужик, — сказал Крис, — как говорится, это — конец пути.

Уоттс кивнул.

Я заметила на плече Криса сумку. Закрыв за собой дверь, он вышел в коридор.

— Я возвращаюсь, чтобы забрать Стефани. Мне стоит надеяться, что увижу вас через несколько дней?

— Можешь рассчитывать на это, — ответил Уоттс и посмотрел на меня. — Мы оба будем там.

— Где будем? — спросила я.

Крис улыбнулся и хлопнул Уоттса по плечу.

— Точно как Стефани. Никакой выдержки. — Он повернулся ко мне. — Приятно было, наконец, познакомиться с тобой, Кэтрин. Увидимся.

Крис направился прочь по коридору, что-то неразборчиво напевая. Вскоре он вышел на лестничную клетку и удалился на достаточное расстояние, так что его голос превратился в невнятное эхо. Мужчина казался расслабленным и счастливым. Даже больше, чем Уоттс, и меня это немного беспокоило.

— Так ты не собираешься сказать мне, куда мы едем? — поинтересовалась я.

Уоттс взял меня за руку и повел по коридору.

— Скоро. Обещаю.

***

По дороге у меня вконец расшалились нервы. Меня приводило в бешенство, что поездка в собственную квартиру — место, которое я годами называла домом — вызывала массу беспокойства. Ужасающий ублюдок отвратил меня от первого и единственного жилища в мире, в котором я чувствовала себя безопасно.

Это заставило меня задуматься о том, как же быстро я согласилась навсегда уехать с Уоттсом… куда бы мы ни собрались. Думаю, я так поступила, потому что теперь ничто не связывало меня с этой квартирой или Вашингтоном, или чем бы то ни было в таком смысле. Лучшую часть последних восьми лет я потратила, приучая себя ощущать комфорт на этой территории, но так могло произойти где угодно.

— Моя работа, — всполошилась я, внезапно осознав, что не подумала о том, как все провернуть.

— Уже думал об этом, — отозвался Уоттс, концентрируясь на дороге и глядя прямо перед собой. — Напиши письмо об увольнении своему куратору. К черту дерьмо с двухнедельным сроком. В любом случае, это не имеет значения. Тебе никогда не понадобятся их рекомендации. Но стоит предупредить о том, что не вернешься.

— Точно, — согласилась я. Если бы я трудилась на любой другой работе, то могла бы просто исчезнуть. Но раз уж попала в ФБР, где слишком высок риск того, что сотрудником, который перестал показываться на работе, заинтересуются, придется смириться. — Наверное, я никогда не смогу использовать свои впечатляющие навыки обмана детектора лжи.

Уоттс посмотрел на меня.

— Не рассчитывай на это, пока я рядом.

Он улыбнулся, возвращая взгляд на дорогу.

Флирт. Именно в нем я в данный момент и нуждалась, даже если это всего лишь короткая передышка, потому что пару минут спустя мы подъехали к моему дому.

— Моя машина, — заметила я, вспомнив, что мы оставили ее на заправке.

Уоттс, нахмурившись, покачал головой.

— Прости, мы не можем взять ее с собой. Она остается на месте.

Мне нравилось мое маленькое авто. Не самое лучшее в мире — оно доставляло более чем достаточно проблем и со временем превращалось в денежную яму — но все же я немного скучала по нему.

Поздняя воскресная ночь плавно переходила в ранее утро понедельника. На улице не было ни души.

— Позволь мне войти, — попросил Уоттс.

— Я хочу сделать это сама.

— Ладно, — ответил он, — но позволь мне зайти первому, чтобы проверить все. Подожди здесь.

Он отсутствовал пять минут, а вернувшись в машину, сообщил:

— Все хорошо. Можешь идти.

Я посмотрела в окно на ступеньки к дому.

— Захожу.

Я посмотрела на мужчину.

Уоттс приподнял брови.

— Я могу это сделать, — заверила его.

— Знаю.

Я вышла из машины и быстрым, четким шагом направилась к дому. Будучи более чем уверенной, что не изменю своего мнения, я не собиралась оставлять и шанса на промедление или колебания.

Открыв дверь, вошла.

Место показалось мне чужим. И двенадцати часов не прошло, как я покинула его, но оно все равно больше не выглядело моим. Может, из-за того, что сделал тот парень. Или потому что я решила все оставить позади.

Пройдя по коридору в спальню, достала сейф из шкафа. Перед тем, как закрыть дверь, в последний раз посмотрела на свою одежду. Когда Уоттс приходил без меня, он уже забрал немного, а я не хотела больше ни одной вещи.

Вернувшись в кабинет, я остановилась у своего маленького стола и включила ноутбук. Быстро отправила письмо об отставке боссу. Потом подумала о Таре. Не зная ее адреса электронной почты, решила написать ей сообщение.

Я: Ухожу с работы. Прости, что так внезапно, и за то, что не успела попрощаться. Спасибо тебе за то, что была моим другом.

Она ответила практически незамедлительно.

Она: Это что, шутка?

Я: Нет, это реальность.

Она: Ну, это дерьмово, девочка! Ты в порядке?

Ух ты. Как на это ответить, учитывая все, что произошло за последние примерно полдня? Немного подумав, поняла, что ответ настолько очевиден, что я этого даже не осознавала.

Я: Все отлично. Даже лучше, чем отлично, на самом деле. Лучше, чем было долгое-долгое время.

Она: Черт, я буду скучать по тебе. Удачи и время от времени выходи на связь.

Я: Хорошо.

Я даже не предполагала, выдастся ли возможность, более того — смогу ли, но что мне оставалось сказать? В следующем сообщении Тара прислала смайлик-сердечко. Я закрыла сообщения и положила телефон в карман.

Мои книги. Я не смогла бы уехать без еще одного взгляда на свою коллекцию. Подошла ближе, проводя пальцем по корешкам самых любимых, снимая несколько с полки, чтобы еще разок подержать их.

Для меня это не просто вещи. Не просто бумага. Именно они спасали мою жизнь — или, по крайней мере, здравый рассудок — в разные времена. Они описывали разных людей. Людей, которые мне нравились. Которых я ненавидела. С которыми могла бы дружить. К которым могла бы испытывать неприязнь в реальной жизни… но все по-своему интересные, все открывшие мне секреты жизни или окружающего мира.

Когда-нибудь я найду им замену. Однако имелась единственная, которую заменить я бы не смогла. Поэтому я взяла свою копию «Кошачьих глаз» и положила в сумку.

Покидая свою квартиру в последний раз, я испытывала странное ощущение, но не задержалась в дверном проеме, не сказала громко «прощай» или что-нибудь в таком роде. Чувствуя, как сжимается горло, я тяжело сглотнула и моргнула несколько раз в попытке побороть готовящиеся пролиться из глаз слезы.

Глядя в будущее, я надеялась, что любая испытанная мной сейчас печаль, забудется. Ведь здесь, в прошлом, я оставляла лишь свое замкнутое существование.

Я заперла дверь, положила ключ под коврик и оставила старый дом позади.

Навсегда.

Я была готова к новой жизни.

Где бы и как бы это ни произошло. 

Глава 20

Уоттс

Сидя в машине, пытался справиться с тем, что сбывались мои самые худшие страхи — я поставил Кэтрин в опасное положение. Сейчас она в безопасности, и я предпринял дополнительные меры, чтобы все так и осталось, пока мы не доберемся до следующего пункта назначения.

Думал связаться с Макдауэллом, чтобы каким-нибудь образом с ним договориться. Но не был уверен в том, как поступлю при встрече. Поэтому учитывая то, что время поджимало, возможно, это и к лучшему — не видеться с ним.

Никогда.

Кэтрин медленно и уверенно спускалась по ступенькам, ведущим от ее квартиры, к машине. Именно в тот момент стало понятно, что ей все удалось, и мое беспокойство из-за того, что она охвачена страхом, оказалось безосновательным. Всегда знал, что она сильнее, чем думала, а теперь выяснилось, что даже сильнее, чем думал я.

— Готово, — сообщила она, пристегивая ремень безопасности.

Это единственное слово несло в себе огромную силу.

Кэтрин была готова к тому, что войдет в свою квартиру, сделает то, что нужно, и будет готова к следующему шагу.

Она готова попрощаться с прежней жизнью без сожалений об отъезде со мной и готова к новой жизни.

***

Спустя чуть больше, чем полчаса мы оказались у меня в Балтиморе. Как и ожидалось, в столь ранние часы утра понедельника поездка прошла быстрее обычного.

— Мне нужно только захватить кое-какие вещи, — сказал я. — Но я хочу, чтобы ты зашла вместе со мной.

Кэтрин выбралась из машины и направилась за мной к крыльцу. Вставляя ключ в замочную скважину, я посмотрел на дом миссис Вудалл. Вероятность того, что она уже проснулась, была минимальна, но если мы каким-то образом разбудим ее, это замедлит наш отъезд.

Мы вошли в дом.

— Ты можешь развести огонь? — спросил Кэтрин, указывая на камин.

— А, конечно. — Она выглядела сбитой с толку.

— Все там. Не сильный огонь. На одну закладку.

Перед тем, как ответить, она слегка замешкалась.

— Ладно…

Я спустился в подвал и достал оба своих ноутбука, все бумажные папки и кое-что из старых материалов, найденных в багажнике: поддельные удостоверения личности, паспорта, лицензии на оружие и всевозможные документы, которыми пользовался на протяжении многих лет, чтобы попасть в ту или иную ситуацию.

Я принес все это в гостиную, где Кэтрин сидела у очага, любуясь огнем, который сама же и развела.

Отдал ей все бумаги и фотографии, попросив не смотреть на них, а просто бросить в огонь. Затем сел на пол и вытащил жесткие диски из ноутбуков, собираясь выбросить их в лесу на обочине шоссе по дороге в аэропорт.

Больше в доме не осталось ничего такого, от чего следовало бы избавиться. Во всяком случае, ничего компрометирующего. Я оставлю все позади, но это будет не более чем досадная помеха, когда управляющая компания перестанет получать чеки за аренду и пошлет кого-нибудь выяснить, почему. Меня это волновало не больше, чем Кэтрин ее квартира.

— Я захвачу одежды на пару дней, — предупредил я. — Хочешь чего-нибудь выпить? Поесть?

— Нет, — ответила она, глядя на огонь.

— Вернусь через пару минут, потом мы сможем уйти.

Я направился к выходу из комнаты и уже был в футе от коридора, когда она позвала:

— Уоттс?

Я повернулся.

Кэтрин взгляну на меня и начала смеяться. Сначала слабо, а потом сильнее.

— Не обращай внимания.

— Что смешного? — поинтересовался, сам уже улыбаясь, хотя бы потому, что ее смех — одно из самых приятных зрелищ, увиденных мной в последнее время.

А может быть, мы оба настолько измучались, что находились на грани бреда.

— Ничего, не обращай внимания, — ответила она.

Я вернулся к Кэтрин и опустился на колени.

— Нам потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к причудам и капризам друг друга, но сейчас я расскажу тебе один из своих. Я ненавижу, когда кто-то начинает мне что-то говорить, а потом останавливается

Это рассмешило ее еще сильнее.

— Что такое? — спросил я, выдавливая из себя улыбку.

Она прикрыла рот рукой, пытаясь подавить хихиканье.

— Это глупо, но теперь, когда наша жизнь меняется и мы начинаем… что бы это ни было… ты можешь отбросить этот фальшивый американский акцент?

Я хмыкнул.

— Вообще-то мне кажется, я отлично справляюсь.

Она потянулась к моей руке и накрыла ее своей.

— Так и есть. Просто я хочу быть с настоящим Уоттсом. А настоящий Уоттс — англичанин, так что, думаю, тебе стоит разговаривать так, как ты обычно это делаешь.

— Ладно, пусть так и будет, — произнес я без американского акцента, говоря настолько по-британски, как не делал этого уже лет десять. — Лучше?

Кэтрин кивнула.

— Хорошо, — подытожил я. — А теперь позволь мне упаковать кое-что и уйдем отсюда.

Я уже был на полпути в коридоре, когда она выкрикнула:

— К тому же, это горячо.

— Не соблазняй меня, Кэтрин, или закончится все тем, что мы потеряем время из-за того, что мне придется трахнуть тебя на полу перед камином.

— Точно. Прости.

— Без проблем, — отозвался я. — После сегодняшнего дня тебе едва ли удастся отделаться от меня. Или заставить выйти из тебя.

Спустя всего пару минут я спустился по лестнице со сменной одеждой в сумке, готовый уехать. Когда уже доставал ключи из кармана, открылась входная дверь, и появился он.

Говард Макдауэлл собственной персоной. Остановился прямо в моей гостиной. И разулыбался.

— Мистер Уоттс.

— Иди, подожди в машине, — попросил я Кэтрин.

— Почему? Кто это?

Я отодвинул девушку за спину и быстро повел к входной двери, держась все время между ней и Макдауэллом и не сводя с него глаз.

Чопорный ублюдок просто стоял и улыбался.

— Уоттс, — прошептала Кэтрин, — что происходит?

Я выглянул наружу убедиться, что больше там никого. Кажется, чисто.

— Иди в машину. Я буду через несколько минут.

На ее лице отразился страх: глаза расширились, взгляд метался из стороны в сторону, рот слегка приоткрылся.

— Иди, — приказал я, и она послушалась.

Я закрыл и запер дверь, а повернувшись, нашел мистера Макдауэлла сидящим в одном из моих кресел.

— Я не собирался обижать ее, — сказал он, ухмыляясь. — Расслабьтесь, мистер Уоттс. Я здесь лишь для того, чтобы отдать последние приказы.

Мои последние приказы.

Как бы много он ни знал обо мне, все же понятия не имел, что у меня уже есть планы. Спенсер позаботился о кое-чем для меня, по крайней мере, в том, что касалось предварительного уведомления мистера Атертона.

— А вы случайно не варили кофе? — словно между делом поинтересовался Макдауэлл.

Он всегда вел себя высокомерно, но таким наглым, как сейчас, я его еще не видел.

Я покачал головой.

— Ах, ладно, все то же самое, — сказал он, скрещивая ноги. — Это не займет много времени. Частный самолет ждет вас — только вас, без мисс Колб — в BWI, — продолжил мужчина, имея в виду аэропорт Балтимора неподалеку от моего дома. — Вы будете на ферме мистера Атертона к десяти по местному времени.

Я прошел к креслу напротив него, подумывая сесть, но остался стоять.

— Зачем вы это делаете? — спросил я.

Макдауэлл нахмурился и слегка склонил голову в сторону.

— Зачем я делаю что?

— Вы знаете, о чем я.

Глядя на меня с нечитаемым выражением лица, он молчал.

Я не собирался тратить время, и мне было плевать на то, что он избегает честности. Тем более я прекрасно представлял его ответ. Именно потому, что он надменный ублюдок. Он никогда не упускал шанса выказать свое превосходство над людьми, напоминая всем и каждому, что все контролирует. Уверен, он ни за какие коврижки не сможет удержаться от того, чтобы рассказать мне, что сделал и почему.

Макдауэлл вытянул ноги и подался вперед, опираясь локтями на колени и складывая руки вместе.

Медленно пожал плечами и произнес:

— Почему я это сделал? Потому что должен был. Потому что мог. Больше никаких причин нет.

— Их до черта и больше, — сказал я, чувствуя, как сжимаются мои челюсти, а зубы практически скрипят. — Вы поставили ее в опасное положение.

— У меня не было такого намерения.

— Это не имеет значения.

Он ухмыльнулся.

— Почему розы? — настаивал я, повышая голос.

— Красивая девушка, красивые цветы… — Голос Макдауэлла затих, и он пожал плечами. — Кстати говоря, судя по произошедшим событиям, я делаю вывод, что она не поблагодарила вас за первую. — Он улыбнулся и медленно покачал головой. — Я даже представить себе не могу, как это — давать девушке деньги и даже не получать от нее «спасибо».

На самом деле я не искал ответа на вопрос «почему». Я был уверен почти на сто процентов, что он сделал это, чтобы напугать Кэтрин, ужаснуть, вызвать какую-то суматоху. Я нуждался лишь в подтверждении того, что это сделал он, и только что получил его.

Добавьте к этому не очень тонкое оскорбление, и вы получите классического Макдауэлла.

— Я понимаю, что мои усилия, мягко говоря, не оправдались, — посетовал он. — Это только заставило ее быстрее броситься в ваши любящие объятия.

Как и ожидалось, он не утаивал информацию. Ему нравилось рассказывать мне о своих поступках.

— Как вы получили информацию о парне? — спросил я.

Макдауэлл скрестил руки на груди в легкой, расслабленной манере, которая не походила на защитную позу.

— Вы использовали компьютер в книжном магазине, чтобы войти на сайт, так что мой парень нашел ее логин и дал его Джиму Удаллу.

После слов «мой парень» я понял, что речь идет о его собственном компьютерном гении, не о Джастине.

Сразу вспомнились все электронные письма, которые Макдауэлл, без сомнения, прочитал, всех интимные сообщения и фотографии, которыми мы с Кэтрин обменялись.

Я покачал головой.

— Блядь, невероятно, знаете?

Он вытянул руки ладонями вверх.

— Я делал то, что должен.

— И это включало в себя наем больного ублюдка Удалла, чтобы он проник в ее квартиру?

Макдауэлл покачал головой.

— Я не знал, что такое могло произойти. Но, как говорят, дерьмо случается. Назовем это… сопутствующим риском.

Никогда еще во время разговора я не испытывал такого сильного раздражения. Ощущая, как напрягается тело и нарастает гнев, я все же не хотел терять хладнокровие. Что бы ни случилось, следовало держать себя в руках, тем более так или иначе, это скоро должно было закончиться.

— Мистер Уоттс, — проговорил он, снова откидываясь на спинку кресла. — Вы совершили ужасную ошибку, вовлекая мисс Колб. Вы поставили себя и других под удар. Вы упоминали опасность, в которой она оказалась из-за меня? Вам следовало бы подумать о той опасности, в которой я оказался из-за вас.

— Бред, — заявил я. — Вы не можете оправдать того, что сделали ей. Мы были посланы сюда не для того, чтобы наносить вред невинным людям и не для того, чтобы обратиться друг против друга. Вы сделали и то, и другое.

Он начал подниматься.

— Мы поговорим об этом, когда вы вернетесь в…

— Сядьте, — приказал я, потянувшись за спину, вытаскивая пистолет и направляя на него.

Макдауэлл замер на пару мгновений, а затем встал полностью.

— Что вы собираетесь делать, мистер Уоттс? Мы оба знаем, что вы не станете стрелять в своего начальника…

Пуля попала в лоб, и Макдауэлл моментально умер, хотя его телу потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать и упасть обратно в кресло.

***

Когда я вышел на улицу и сел в машину, Кэтрин спросила:

— Кто этот мужчина?

— Никто. Не волнуйся о нем.

На смерть Макдауэлла я никак не отреагировал: пульс не ускорился, дыхание не изменилось, и не было никакой необходимости успокаиваться перед тем, как выйти к машине. Я знал, что Кэтрин спросит о мужчине, и подумал, что она могла бы также поинтересоваться, почему он не вышел со мной на улицу, но она этого не сделала.

Пока частный самолет Макдауэлла ждал меня в Балтиморе, мы с Кэтрин вернулись в Вашингтон. Несмотря на раннее утро, без пятнадцати шесть, в понедельник в международном аэропорту Даллеса оказалось многолюдно. Я купил два билета первого класса в один конец, и через два часа мы находились в небе за пределами Америки.

Когда Кэтрин увидела, куда мы направляемся, очень разволновалась. Я подыгрывал ей, не желая портить настроение, но немного тревожило то, что должно было произойти, как только мы приземлимся.

***

— Ты издеваешься надо мной? — спросила Кэтрин, глядя на меня с разинутым ртом. — Это выглядит лучше, чем все, что я когда-либо пробовала в ресторане.

— В этом «Британским авиалиниям» нет равных, — ответил я.

Подошедший стюард установил наши подносы, накрыл их белой скатертью и расставил столовое серебро и пустые стаканы, пока мы просматривали меню. Кэтрин краем глаза наблюдала за мной, пока все это происходило. Я смотрел на ее лицо, наслаждаясь тем, как девушка получает от всего удовольствие.

Полет был утренний, так что наш день начинался с традиционного английского завтрака: яичницы-болтуньи, сосисок, картофеля-рости и конфи из помидоров черри.

— Не думаю, что проголодаюсь днем, — заметила она, когда мы закончили и у нас забрали подносы.

— К вечернему чаю мы все еще будем в воздухе, и я уверен, что к тому времени ты захочешь перекусить.

— Вечерний чай, — произнесла она, позволяя словам повиснуть в воздухе, а потом сказала: — Наверное, мне придется начать привыкать к этому?

Я кивнул.

— Несомненно.

Я предложил Кэтрин сесть у иллюминатора. Однако она отказалась, сославшись на то, что изначально не любит летать, а когда смотрит в окно, то еще больше нервничает.

Когда из динамиков раздался голос капитана, сообщившего, что мы приземлимся примерно через двадцать минут, я спросил, уверена ли Кэтрин, что не хочет выглянуть.

— Вид с высоты птичьего полета ошеломительный.

— Может, взгляну вместе с тобой.

Наш рейс задерживался, и двадцать минут превратились в сорок. Виновницей всего этого оказалась погода, и наш борт вынужден был держать курс, кружа высоко над городом. Я все это время смотрел в иллюминатор, не видя ничего, кроме верхушек облаков.

Медленно тянулись минуты, а я вспоминал наш разговор во время полета. Кэтрин призналась, что ей кажется, будто она ничего не оставляет после себя — ни людей, ни корней, вообще ничего — и из-за этого чувствует, что может жить где угодно.

— Это странно, правда? — спросила она.

— Нет, — ответил я, качая головой и поглаживая пальцем тыльную сторону ее ладони. — Это совсем не странно.

— Полагаю, ты прав, — отозвалась она после минутного размышления. — То, как я жила… без настоящих друзей… без семьи…

— Теперь я — твоя семья, — прервал я.

Ее мысли еще больше укрепили меня в уверенности, что все получится. Этот разговор произошел примерно за час до посадки, и с тех пор мы молчали.

Когда почувствовал, что самолет снижается, я попросил Кэтрин сесть ко мне на колени и смотреть вместе со мной. Она отстегнула ремень безопасности и сначала огляделась, убеждаясь, что поблизости нет стюардесс. Затем перебралась ко мне на колени, и я обнял ее за талию.

Мы вместе смотрели, как самолет спускается под облака, открывая нам вид на Лондон.

По местному времени было чуть больше семи вечера, и первый намек на наступление сумерек начал отбрасывать пурпурное сияние на город, когда стало проясняться небо.

Внизу под нами раскинулся город. Загруженные машинами дороги. Включенная ночная подсветка зданий. Пышные зеленые дорожки, разбивающие бетонный и стеклянный город, словно тщательно расставленные драгоценные камни. Медленно плывущие вниз по Темзе лодки. Я указал на Тауэрский мост, множество огней которого мерцали над водой. Когда Кэтрин поинтересовалась, что это за огромное чертово колесо, я ответил, что оно называется «Лондонский глаз» и пообещал отвезти ее туда.

Я взглянул на лицо Кэтрин. На ее широко раскрытые глаза, пытающие рассмотреть все, что только можно. Впитывая каждый кусочек испытываемого ей удовольствия, я говорил себе, что хочу провести каждый день своей жизни, пытаясь спровоцировать это удивление на ее лице.

Когда самолет приземлился в Хитроу, я думал о том, как пройдет остаток вечера. Предположительно гладко, так как спланировал все достаточно хорошо и долго говорил об этом со Спенсером.

Недавно он связался с некоторыми нашими коллегами, работавшими на мистера Атертона и в последние месяцы вышедшими из дела.

Я возвращался в Англию всего раз за десять лет — на похороны бабушки и дедушки. Но никогда не проводил здесь время полноценно. Я даже ни с кем не разговаривал, когда приезжал домой на эти несколько дней.

Был более чем хороший шанс — на самом деле, я мог это гарантировать — что увижу старых друзей и соседей, которых не видел больше десяти лет. Скорее всего, они спросят о моем таком долгом отсутствии.

Не хотелось иметь дело ни с чем подобным. Тем более, пытаться снова влиться в родное общество. К этому, конечно, придется привыкнуть, но я так хорошо научился подстраиваться под американскую культуру, что, конечно же, у меня хватит ума вернуться в свою собственную. Но если бы меня спросили о годах отсутствия в Англии, я бы уклонился от ответа, блеял что-то невнятное, списал бы все на службу. То, чем я занимался, никого не касалось.

Никого, кроме, конечно, Кэтрин и мистера Атертона.

Глава 21

Кэтрин

В Хитроу Уоттс взял напрокат машину, и мы около часа ехали на запад, в сельскую местность. Было уже почти девять вечера, и вокруг нас сгущалась темнота, но я все еще могла видеть ландшафт обширных пастбищ и простирающихся холмов.

Я давно не выбиралась из города. И хотя мне не терпелось поближе познакомиться с Лондоном, также не могла дождаться, когда увижу эту часть родины Уоттса.

Он признался, что мы приближаемся к ферме мистера Атертона.

— Так вот, не пугайся, но там контрольно-пропускной пункт и охрана, которую мы должны будем пройти перед въездом на ферму.

— Ладно.

И хоть мой голос оставался ровным и серьезным, но откровенно говоря, мне было сложно скрыть волнение. Я не боялась, скорее, была заинтригована его жизнью, стремилась разузнать все о нем, начиная с этой части.

Я поймала Уоттса на пристальном рассматривании меня.

— Ты нисколько не волнуешься, — констатировал мужчина.

Он как будто прочитал мои мысли.

— Нет.

— Тогда хорошо, потому что мы на месте.

Я отвернулась от него и посмотрела вперед через лобовое стекло. Перед нами оказались большие ворота, из маленького бетонного домика охраны вышел мужчина, держа нечто, похожее на винтовку. Он обошел машину, остановился у водительской двери.

Уоттс опустил окно.

— Даниель Уоттс.

Охранник кивнул.

— Понял, сэр.

Он вернулся в домик охраны, и электронные ворота открылись. Мы проехали. Я смотрела в боковое зеркало на то, как они закрылись за нами. Еще два вооруженных человека внутри постояли в стороне, прежде чем отступить назад к своему посту.

— Ему не надо было узнать, кто я такая? — спросила я.

Уоттс покачал головой.

— Он, вероятно, знал. Не важно. Ты со мной.

Именно так я представляла себе въезд на территорию военного городка, и после всего, что мне рассказал Уоттс, догадалась, что это именно то самое место.

Несколько минут мы двигались по извилистой гравийной дороге. Становилось все темнее, и не только из-за позднего часа, но и потому, что по обеим сторонам проезжей части тянулись очень густые леса. Деревья нависали над полотном, создавая навес, который давал ощущение, словно мы в туннеле.

Лесистая часть дороги закончилась, и мы выехали из-под деревьев. Именно тогда я впервые увидела это здание.

Когда кто-то рассказывает о фермерском домике, мне видятся небольшие деревянные строения, возможно, выкрашенные в красный цвет, с каменным дымоходом, обрамленные деревянной верандой, с сараем неподалеку и… ладно, больше ничего. Нечто скромное. Очаровательное, номаленькое.

Дом Атертона больше походил на дворец. Он представлял собой центр владений, воздвигнутый на невысоком холме. Четыре этажа в высоту, архитектура в стиле Ренессанса.

Гравийная дорога перешла в мощеную подъездную дорожку, которая заканчивалась кругом у входной двери. Уоттс остановился и выключил двигатель.

Он посмотрел на меня, но прежде, чем успел как-то прокомментировать, я произнесла:

— Готова.

Из дома вышли двое мужчин в костюмах. Они поприветствовали нас, когда мы покинули машину. Один сказал, что припаркует авто, второй пригласил следовать за ним внутрь.

Уоттс взял меня за руку, и мы отправились за мужчиной. Попав в дом, я очень удивилась. Внешне здание выглядело старым — вероятно, построено давно, — но интерьер оказался до последней детали современным. Словно мы оказались в недавно построенном пятизвездочном отеле.

Мы прошли по коридору, и я залюбовалась картинами на стенах, заметив при этом, что Уоттс ни на что не смотрит. Конечно, он видел их раньше, но я чувствовала, что не в этом причина его незаинтересованности в декоре. Он явно сосредоточился на предстоящей встрече с мистером Атертоном.

И спустя мгновение именно это и случилось.

Маленький, худощавый мужчина почтенных лет, сидящий в инвалидном кресле, выглядел очень суровым. Даже ужасающим. Однако стоило ему заметить нас, и на лице появилась широкая улыбка.

— Мистер Уоттс, — произнес он. — Рад, что вы приехали.

— Да, сэр, — проговорил Уоттс. — Приятно вернуться. — Он отпустил мою руку и положил ее мне на поясницу. — Мистер Атертон, это Кэтрин Колб.

— Приятно познакомиться, мисс Колб. Как прошла поездка?

— Приятно познакомиться, — ответила я, — и поездка прошла отлично, спасибо.

Взгляд мистера Атертона переметнулся на Уоттса.

— Частный самолет для вас недостаточно хорош? — Он громко рассмеялся, немного захрипев при этом. — Шучу. Я знаю, как вы наслаждаетесь едой этой авиакомпании, мистер Уоттс. Полагаю, вы с мисс Колб уже поужинали?

— Вообще-то нет, — сказал Уоттс.

— Идеально. — Мистер Атертон отложил книгу, которую читал, на стоящий рядом столик. — Я попрошу прислать что-нибудь в вашу комнату. Сегодня прекрасный вечер, идеальный для ужина на балконе вашего номера.

Все начало казаться мне нереальным. И что он имел в виду под «вашим номером»? Уоттс ничего не упоминал о том, что мы здесь остановимся.

— Звучит прекрасно, сэр.

Уоттс повернулся ко мне.

Я кивнула.

— Да, спасибо. Это очень мило.

На самом деле, более чем мило. Это был подарок судьбы, потому что я уже проголодалась.

— Прекрасно. Договорились. А тем временем, мисс Колб, не возражаете, если я переговорю здесь с мистером Уоттсом? С глазу на глаз? Это не займет много времени, а я выделю человека, который покажет вам все вокруг, если пожелаете. Или можете осмотреть все самостоятельно.

Не хотелось покидать Уоттса. Я находилась в стране, в которой прежде не бывала, в гостях у мужчины, с которым прежде не встречалась, с вооруженной охраной по всему периметру. Однако я знала, что мой мужчина здесь всем доверяет и ни в коем случае не подверг бы меня опасности, так что ответила:

— Конечно.

Уоттс поцеловал в щеку и пообещал вскоре найти меня.

— Спасибо, — поблагодарил мистер Атертон. — Ступайте куда захотите, смотрите что захотите, и, конечно, вы с мистером Уоттсом вольны остаться здесь столько, сколько пожелаете.

— Спасибо, — проговорила я.

Гостеприимность, с которой меня приняли, поражала. Никогда не испытывала ничего подобного. Я повела бы себя глупо, если бы чувствовала что-то другое, кроме спокойствия и благодарности.

Глава 22

Уоттс

— Предлагаю сначала решить самый насущный вопрос, — произнес мистер Атертон, когда Кэтрин покинула комнату. — Присядь и давай поговорим о мистере Макдауэлле.

У меня екнуло сердце. Впервые за долгое время я нервничал, и причина в том, что я работал на этого мужчину и восхищался ним. Для меня всегда имело значение мнение Атертона, и по тому, как нас встретили и предложили остаться в доме, стало очевидно, что он не злится. Но беседа все равно предстояла не легкая.

В комнату вошел мужчина с подносом. Поставил его на столик и наполнил две чашки, поставив одну перед мистером Атертоном, а вторую — передо мной. Я поблагодарил парня, поднес чашку к лицу, и подождал, пока пар донесет аромат до моего носа.

— Что-то еще, сэр? — спросил мужчина мистера Атертона.

— Не сейчас. Все отлично. Спасибо.

Мужчина ушел.

Мистер Атертон сделал глоток из своей чашки, и я последовал его примеру. Я совсем забыл, какой вкусный чай в Англии. Может, все дело в воде. Как бы там ни было, за годы я потерял воспоминания об этом вкусе и сейчас, сидя в гостиной мистера Атертона, казалось, я познаю этот вкус впервые.

— Я не виню вас в том, что вы захотели покончить с этой главой своей жизни, мистер Уоттс, — сказал Атертон. — Однако я был весьма обеспокоен, когда услышал, что ФБР добралось до последней ячейки раньше вас и мистера Спенсера. Они могли легко добраться и до вас. — Последние пару дней я все чаще думал об этом. — И у меня есть опасения, что Говард Макдауэлл мог их предупредить.

Меня по-настоящему шокировало услышанное. Никогда бы о таком не подумал. Парень явно видел во мне угрозу из-за того, что считал нашу с Кэтрин связь безответственной, но чтобы хотел уничтожить меня? Неужели планировал поставить в ситуацию, в которой меня могли бы поймать американские власти?

Как бы там ни было, я начал расслабляться во время нашей небольшой беседы с мистером Атертоном.

— Позвольте мне извиниться за его поведение, — попросил он. — Макдауэлл был настоящим ублюдком. Возможно, самый холодный человек, которого я когда-либо встречал. Но он был эффективным, именно такого рода директора я хотел видеть, когда начинал это предприятие. Я прошу прощения, если с ним было трудно иметь дело, но иначе никак.

— Понимаю.

— Если и существует что-то, что я ненавижу больше терроризма и массового убийства невинных людей, так это предательство. Вот кем является Говард Макдауэлл. Или являлся. Я знаю, что случилось раньше и, насколько понимаю, вы оказали организации услугу.

Чувствуя, что на моем лице написано облегчение, я просто кивнул.

— Он также ошибся насчет мисс Колб, — проговорил Атертон, глядя на свой чай, а потом снова на меня. — Хочу, чтобы вы знали: приказ перестать видеться с ней не имел ко мне абсолютно никакого отношения. Я никогда не откажу никому из моих мужчин в их желаниях, когда дело касается женщин. И, честно говоря, мне было наплевать, что она работает на ФБР. Я говорил абсолютно серьезно, — добавил мистер Атертон. — Вы с мисс Колб вольны оставаться здесь так долго, как посчитаете нужным. Ночь. Месяц, полгода. Годы. Решение за вами.

— Спасибо, сэр. Я вам признателен. Не знаю, как долго…

Атертон отмахнулся.

— Сейчас решать не обязательно. У вас здесь есть дом. — Он посмотрел вниз. — Чертова штука как тюрьма, — посетовал он, возясь с колясочным замком. — Но выбор стоял между этим или людьми, которые носили бы меня повсюду из комнаты в комнату, еще можно было все время оставаться в постели.

Я изучал его лицо. За десять лет, прошедших с тех пор, как мы виделись в последний раз, он похудел и выглядел почти изможденным. Остальная часть его тела тоже увяла. Я вспомнил первое впечатление от Атертона. Подумалось, что он мог бы сойти за близнеца Уинстона Черчилля, учитывая округлую фигуру и пухлое лицо. Но теперь он превратился всего лишь в похожую на палку тень самого себя.

— Рак, мистер Уоттс. Он съедает меня заживо. Будьте благодарны за то, что никогда не курили.

— Мне жаль.

Почему я не слышал об этом?

Он покачал головой, посасывая незажженную трубку.

— Пока не обращайте внимания. Позже на этой неделе мне понадобится полный отчет. Я не ожидаю, что прямо сейчас вы будете вести беседы со мной, но через несколько дней хочу услышать информацию.

— Конечно.

Он сильно закашлялся, потом взял себя в руки.

— Я задолжал вам огромную благодарность. Конечно, вы получили денежное вознаграждение, но я никогда не буду в состоянии отплатить по-настоящему. Если бы вы только знали, сколько дней и ночей я провел, просто глядя на пейзаж, зная, что где-то в мире вершится правосудие. — Атертон закрыл глаза и покачал головой, потом снова посмотрел на меня. — Я никогда не смогу достойно отплатить вам — или кому-либо из вас — за то, что вы сделали для меня и для цивилизованного общества в целом, но с этого момента, мистер Уоттс, если вам что-нибудь понадобится — что угодно — я сделаю все, что в моих силах.

Ему не стоило благодарить меня. Да, мне заплатили, но я потратил десять лет собственной жизни на поиски справедливости за бессмысленное убийство моих родителей и сестры. Это само по себе являлось наградой.

Но все равно не хотелось показаться грубым и пренебречь столь щедрым предложением.

— Спасибо, сэр. Я очень вам признателен.

— Вы когда-нибудь догадывались как много других, таких как вы мужчин, бывали здесь? — спросил он.

— Нет.

— Двадцать семь, — сообщил он. — Некоторые в США. Другие в Канаде. Остальные в Европе. Десять здесь, в Великобритании.

Мне это количество показалось очень маленьким. Всегда казалось, что эта цифра гораздо больше, ближе к пятидесяти или даже к семидесяти пяти.

Мистер Атертон продолжил:

— Сложно управлять подобной организацией, но оно того стоит. Каждый кусочек, без сомнения, того стоил. — Он прервался и слегка улыбнулся. — Когда много лет назад началась вся эта кампания, я думал, она продлится недолго. Год, может, два. — Он покачал головой, и на его лице появилось выражение отвращения. — Это никогда не закончится, мистер Уоттс. Никогда. Пока есть люди, которые живут для того, чтобы другие умирали бессмысленно, эта война будет продолжаться. И не сомневайтесь, это именно война. Но, думаю, нет необходимости говорить вам это.

— Нет, сэр. Я видел все это своими глазами.

— И вы один из лучших. И это тоже не пустая банальность. Вы замечательный оперативник.

— Спасибо.

— Гораздо лучший оперативник, чем владелец книжного магазина. — Он улыбнулся. — Кстати, мы закрываем его для вас.

Я кивнул.

А потом заметил фото на столе. На нем гораздо более молодой Атертон стоял рядом с мальчиком, положа руки ему на плечи. Наверное, это был его сын.

У меня не осталось фотографий семьи. Покидая Великобританию, я решил, что ничего не буду брать с собой, кроме того, что было со мной. Все вещи отправились в дом моих бабушки с дедушкой, а после их смерти их забрала компания, которую я нанял. Скорее всего, большую часть оставшегося, от мебели до всевозможных мелочей, выбросили или продали с аукциона.

В то время я еще не приобрел склонность к сентиментальности. Но теперь, когда мне уже за тридцать, и я стал намного мудрее, пожалел, что не сохранил часть этих вещей.

Единственное утешение: мы приобретем новые, которые будут иметь отношение к Кэтрин.

Атертон поерзал в кресле, кряхтя и пытаясь устроиться поудобнее.

— Проклятая штука… — проворчал он, усаживаясь, — вернемся на минутку к мисс Колб. Вам следует знать, что я многое выяснил о ней. Конечно, там было чему поучиться, а это не так уж много. Я знаю то, что знаете вы, и это, вероятно, все, что знает она.

Я кивнул. Предполагалось, что я не должен удивляться тому, что Атертон покопался в ее прошлом, но был застигнут врасплох тем, что он об этом заговорил.

— Она говорила о том, что разыскивает своих биологических родителей?

— Нет. Не думаю, что она в этом заинтересована.

— Даже для того, чтобы получить важную медицинскую информацию? Что бы это ни была за болезнь, которая преследовала ее в детстве, уверен, что есть лучшие врачи, если проблема возникнет снова. Дай бог, чтобы этого не случилось.

— Думаю, что в этом плане с ней все будет в порядке.

В конце концов, я на это надеялся.

Атертон нахмурился. Я знал, как сильно он ценил родственные связи. Изначально нас объединили смерти его сына и моей семьи.

— Может быть, сейчас ей это и неинтересно, — заметил он, — но когда-нибудь все может измениться. Хотя бы для того, чтобы просто ответить на вопросы «кто» и «почему». Я советую вам, мистер Уоттс, позволить ей прийти к этому заключению самостоятельно, но когда она придет — а я думаю, что это случится, — вы должны приложить все свои лучшие разведывательные навыки, чтобы решить эту проблему, и именно ее. Вы отличный следователь. А теперь, хотя мы с вами формально заканчиваем наше деловое соглашение, я пообещаю кое-что.

Он ухмыльнулся.

Я улыбнулся в ответ.

— Да, сэр?

— Когда вам придет время узнать о ее прошлом, в вашем распоряжении будут все ресурсы моей разведывательной сети.

Атертон очень настаивал на своем. Я даже не думал о подобном, пока он не коснулся этой темы, главным образом потому, что Кэтрин не выразила никакого желания знать. Но я понимал, что если это когда-нибудь станет проблемой, сделаю все, что в моих силах, чтобы получить любую информацию, которая ей понабодится.

— Рассчитывайте на это, сэр.

Он в приветственном жесте поднял чашку с чаем. Я ответил тем же.

— Мы поговорим позже на этой неделе. А до того времени пообещайте, что устроите обожаемой Кэтрин хороший отдых, ладно? Позвольте ей понять, что она все это время принимала правильные решения, особенно те, которые касаются приезда сюда с вами. И это, мистер Уоттс, мой последний приказ.

Я встал, поблагодарив его, и направился к дверям.

— Еще одно, — сказал он. — Здесь, на столе. Я просто не могу дотянуться. Там конверт для вас.

Я прошел к столу и молча взял его.

Мистер Атертон подмигнул.

— Просто кое-что, чтобы помочь вам с мисс Колб начать сначала. Нет нужды смотреть внутрь прямо сейчас. Вы можете открыть его позже. О, и я пришлю ужин в вашу комнату.

Глава 23

Кэтрин

Покинув Уоттса и мистера Атертона, я прошлась по зданию, медленно рассматривая все: мраморные полы и лестницу, два лифта, высокие потолки с хрустальными люстрами, кухню, которая ощущалась практически такой же большой, как некоторые дома, в которых я жила. Столовая со столом, за которым, наверное, могло бы разместиться человек сорок, фонтаны и внутренние сады… все это и даже больше, и это только на первом этаже.

Пока еще достаточно светло мне хотелось выглянуть наружу. А оставшуюся часть дома я могла бы осмотреть позже.

На улице стояло тепло, и по огромному поместью гулял легкий ветерок. Вдалеке я увидела озеро с лодочным сараем, а в противоположном направлении — огороженную территорию с конюшнями. Лошадей не заметила, но вокруг ходили люди с ведрами, поэтому я предположила, что животные должны быть.

На другой стороне поместья, на специальной площадке приземлился вертолет.

Двигаясь по периметру двора, обнаружила огромное патио с беседкой. Оно располагалось сразу за бассейном необычной формы с подсветкой у дна и гротом с водопадом в конце.

Сочетание ветра и звука падающей в бассейн воды расслабляло. Я присела на одном из шезлонгов, борясь с потребностью закрыть глаза. Усталость и голод в моем случае представляли плохую комбинацию. Я не хотела закрывать глаза и засыпать, не желая ничего пропустить, но нуждалась в отдыхе.

Расслабление закончилось, когда на расстоянии я услышала звуки выстрела. На короткую секунду подумалось, что это фейерверк, но я понимала, что это не так. Быстро встала и оглянулась, раздумывая о случившемся.

Затем вернулась к той части дома, где видела озеро и конюшни, и тут обнаружила, что еще дальше на участке расположена поляна. Сначала я заметила вспышки, потом снова услышала выстрелы. Полигон для стрельбы. Вот оно что.

Я снова расслабилась, вспоминая, как Уоттс рассказал мне свою историю и упоминал, что тренировки проходили в поместье Атертона. Я смотрела, как произвели еще несколько выстрелов, думая о том, к какой еще особой миссии парни готовятся, и чертовски сильно надеялась, что мой мужчина пока не подписался на нее.

Из-за доносившегося с полигона шума и поднявшегося ветра я не слышала, как он подошел ко мне сзади. Сильные руки обняли меня, и я сначала вздрогнула, но не оглядываясь, поняла, что это Уоттс.

— Я голоден и устал. А ты? — спросил он.

— И я.

Он поцеловал меня в ушко, потом в шею. На мгновение его губы задержались там, слегка посасывая кожу. Я ощущала как его член, касающийся моей поясницы, твердеет.

— Знаешь, — проговорил он, — мы могли бы прилечь на один из этих лежаков у бассейна и сделать это прямо там.

— Снаружи? — спросила я.

Уоттс провел губами вниз по моей шее, потом — назад к челюсти, языком прочерчивая дорожку.

— Становится довольно темно, — прошептал он. — Никто не увидит.

Я замерла, наслаждаясь ощущением его присутствия за своей спиной и крепких объятий. С помощью слов пытаясь соблазнить меня, Уоттс отлично справлялся с этой задачей.

— Что, если я хочу видеть? — поинтересовалась я, разворачиваясь лицом к нему и прижимая ладони к его груди.

— Тогда нам точно лучше подняться наверх, — решил Уоттс буквально перед тем, как прижаться губами к моим.

***

Уоттс провел меня назад в дом на второй этаж, по длинному коридору к комнате, которую нам выделили. У двери нашлась тележка с едой.

— Роскошно, — заметила я.

Серебряная крышка скрывала главное блюдо, рядом стояли корзинка с завернутым в белую ткань хлебом, ассорти сыров и фруктов и бутылка шампанского в ведерке со льдом.

Я потянулась к крышке, заинтересованная тем, что под ней. На ощупь она оказалась теплой.

Уоттс коснулся моего запястья.

— Давай подождем, пока не войдем в комнату.

Я открыла дверь, чтобы обнаружить то, к чему уже успела подготовиться морально: абсолютную роскошь. Уоттс втолкнул тележку в комнату, а я ходила по помещению и рассматривала все вокруг: кровать с откинутым уголком простыни и одеяла; ванную комнату с огромной гидромассажной ванной и открытым душем с каменными стенами; балкон. Я открыла французские двери, и ветер заставил занавески плясать в воздухе.

Затем вышла на балкон.

Как только я подошла к краю, Уоттс последовал за мной, его руки оказались на металлическом поручне по обе стороны от моего тела, заключая меня в клетку.

К вечеру выстрелы стихли, их звуки сменились мягким журчанием воды в фонтане справа во дворе.

— Не могу поверить, — сказала я. — Это невероятно.

Уоттс поцеловал мою шею.

— Поверь.

Я откинула голову, давая ему лучший доступ, желая чувствовать на коже его губы.

— Возвращайся в комнату. — Он отступил, положив руку на мое бедро, вынуждая идти с ним. — Я не дам тебе уснуть в течение долгой, изнурительной ночи. Тебе нужно подкрепиться. 

Глава 24

Уоттс

Я проснулся, когда часы показывали всего пять утра и удивился, что Кэтрин тоже не спит. Она лежала спиной ко мне, опираясь на локоть.

Придвинулся ближе, и она через плечо бросила на меня взгляд. Я успел заметить покрасневшие глаза, прежде чем она снова отвернулась.

— Ты плакала? — спросил я.

— Нет.

— Что случилось? Не можешь уснуть?

Она замешкалась с ответом.

— Я вообще не спала.

Я предположил, что ее внутренние часы сбились.

— Не хочу спать, — добавила она.

Я рассмеялся, думая, что она просто не хочет терять ни секунды из отведенного на пребывание здесь срока.

— Тебе стоит поспать. Теперь у нас есть все время мира. Мы можем заняться, чем тебе только захочется. Прошлым вечером я думал о том, что за все проведенное вместе время не пригласил тебя на настоящее свидание и мне стоит исправить это как можно скорее.

Она глянула через плечо.

Я улыбнулся.

— Звучит отлично, — отозвалась Кэтрин, и я знал, что она говорит правду.

Однако в ее голосе все еще сквозило уныние, и я не понимал, было ли оно вызвано усталостью.

— Что не так, Кэтрин? Поговори со мной.

— Я боюсь, что если усну, после пробуждения все это окажется сном, — отвернувшись, призналась она.

От ее слов мое сердце сжалось. Я поцеловал ее плечо, подвигаясь ближе, пока наши тела не соединились.

— Все по-настоящему. Я настоящий. Это место настоящее. — Я на мгновение прервался, потом продолжил: — ты обещала доверять мне. Поверь, это реальность. Мы — это по-настоящему.

Она кивнула.

— Поспи немного, — прошептал я. — Когда проснешься, я буду рядом.

Я поцеловал Кэтрин в макушку. Ее мягкие волосы пахли клубникой. Мы вернулись с балкона и собирались поесть. Однако не в силах больше сопротивляться, я потянул ее на кровать и начал стремительно раздевать. Потом мы поели, снова занялись любовью и приняли душ. Вскоре после этого я заснул.

Мы лежали в тишине, и не прошло и пары минут, как я заметил, что ее дыхание изменилось. Замедлилось и стало размеренным.

Кэтрин уснула.

Я знал, что не смогу.

Теперь наступила моя очередь бодрствовать, но у меня не оставалось надежды на то, что все происходящее не сон.

Это по-настоящему. Все это наяву. Я осознавал реальность, потому что небольшая боль все еще присутствовала, такая, которую невозможно ощущать во сне.

Я ощущал ее, думая о том, что как-нибудь на днях найду возможность в одиночку посетить могилы своих родных. Когда-нибудь я возьму туда с собой Кэтрин, если она захочет, но в этот раз должен сделать это сам.

Мне было больно даже думать о том, что испытала Кэтрин в своей жизни.

Но эти ощущения постепенно сходили на нет.

Мы оба прошли через ужасные события, и мало кому среди темного царства удается без усилий найти луч надежды.

Тем не менее, не вышло бы игнорировать то, что все потери и душевная боль свели нас вместе. Два человека родились на расстоянии океана друг от друга. Два человека оказались в изоляции из-за совершенно разных событий. Два человека, каждое решение которых — даже самое незначительное — приводило их друг к другу.

Наши жизни разбились вдребезги не по нашей вине, и когда мы нашли друг друга, это стало началом процесса, который соберет все воедино. Больше не одиноки и не разбиты. Теперь вместе и без единого осколка.

Я не знал, что принесет завтрашний день. Мне не удалось бы контролировать разрушение мира вокруг нас. Мне лишь оставалось взять по контроль свою реакцию, если такое произойдет.

Я коснулся губами обнаженного плеча Кэтрин, целуя, вдыхая свежий запах ее кожи.

Ведущие на балкон французские двери оставались открыты всю ночь. К утру ветер немного поутих, но все равно развевал занавески, заставляя их подниматься и опадать. Я смотрел, как начинался рассвет, освещая начало нового дня.

И крепко обнимал Кэтрин, зная, что вместе мы всегда найдем дорогу сквозь тьму.

Оглавление

Джордан Берк Голый риск Серия: Устойчивость — 3

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24