Сетевой эффект [Марта Уэллс] (fb2) читать онлайн
Книга 534154 устарела и заменена на исправленную
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Марта Уэллс Сетевой эффект
Martha Wells NETWORK EFFECT: A MURDERBOT NOVELCopyright © 2020 by Martha Wells Published by permission of the author and her literary agents, Donald Maass Literary Agency (USA) via Alexander Korzhenevski Agency (Russia)
© Н. Рокачевская, перевод на русский язык, 2021 © Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
1
Бывали у меня клиенты, требовавшие абсурдного уровня охраны. Причем абсурдного даже по моим стандартам, а ведь меня программировала компания, славящаяся паранойей и ксенофобией, которые ограничивает только бесконечная жадность. Бывали у меня и клиенты, считающие, что им и вовсе не нужна охрана, – ровно до того момента, пока их не сожрет какая-нибудь тварь. Хотя это по большей части метафора. У меня высокий процент несъеденных клиентов. Доктор Арада, которую ее жена Оверс называет «конченой оптимисткой», находится где-то посередине. Но доктор Тиаго твердо придерживался правила: «Давайте исследуем эту темную пещеру без мерзкого автостража». Вот почему Арада прижалась к стене около люка открытой наблюдательной палубы, а ее ладони потели на ракетной установке, в то время как Тиаго стоял на этой самой палубе, пытаясь вразумить Потенциальную цель. «Потенциальной» она была названа в недавнем разговоре между доктором Арадой и указанным автостражем, когда Арада заметила, что «не следует называть людей целями», а Тиаго покосился на меня со своим обычным выражением лица, означающим «Ему просто нужен предлог, чтобы кого-нибудь прикончить». Но все это было до того, как Потенциальные цели начали размахивать собственными здоровенными ракетными установками. В общем, именно об этом я размышлял, проплывая под кораблем налетчиков, которые пытались взять на абордаж наш морской исследовательский модуль. Я проплыл под кормой, тщательно избегая двигательную установку. Тихо всплыл на поверхность, схватился за леер и подтянулся. Стояла безоблачная солнечная погода, и я был как на ладони. Вот нет чтобы эти гады решили напасть ночью. Я запустил в воздух дроны, которые показывали мне обе палубы идиотского корабля, а потому я знал, что в этом месте на корме пусто. Надо мной нависала треугольная конструкция, слегка скошенная назад, чтобы увеличить скорость судна, а может, еще для чего – я же киллербот и ни черта не знаю об устройстве кораблей. Верхняя палуба на носу изгибалась, там стояло переднее орудие. А значит, на идиотском корабле полно слепых мест, но это уже кошмар какого-то другого охранника. Судно было устроено более мудрено, чем все остальные, с которыми мы встречались во время этой исследовательской экспедиции, и лучше оснащено. Конечно, из-за этого оно стало лишь более уязвимым. Я также мониторил внешний периметр и рассеянные вокруг острова – на случай, если это лишь отвлекающий маневр и планируется еще одна попытка нападения. И, естественно, на наблюдательной палубе нашего модуля я установил камеру, чтобы следить за разворачивающимся там спектаклем. Тиаго стоял почти в четырех метрах от люка, причем даже без защитного костюма, – именно так поступают люди, не доверяющие рекомендациям автостража. Очевидный Главарь Потенциальных целей стоял на краю палубы, метрах в трех от Тиаго, небрежно прицелившись в него из ракетной установки. Меня больше беспокоили шесть других Потенциальных целей, рассредоточившихся по носовой палубе идиотского судна, и ствол носового орудия, направленный на верхнюю надстройку нашего модуля. Некоторые Потенциальные цели были без шлемов. Есть один фокус, который можно сделать с помощью мелких разведывательных дронов (если прикажет клиент или если не работает твой модуль контроля), когда враждебные объекты достаточно тупы, чтобы лезть на рожон без приличной брони. Дрон можно ускорить и направить прямо в лицо враждебного объекта. Даже если не попадешь в глаз или ухо, проникнув прямо в мозг, в черепе все равно получится приличная дыра. Прибегнув к этому способу, я смогу гораздо быстрее вернуться к просмотру «Наследников солнца», но я знал, что Арада печально скривится, а Тиаго изойдет на говно. Хотя, вероятно, все равно придется так поступить. К сожалению, Главарь Потенциальных целей был в шлеме. Тиаго – брачный партнер брата доктора Мензах, поэтому на его мнение мне плевать. К тому же у меня пока не было разведданных, сколько враждебных объектов находятся внутри – там, где расположен пульт управления большим орудием. Если слишком рано уничтожить видимые цели (простите, Потенциальные цели) на палубе, начавшаяся кутерьма может превратиться в полноценную заварушку. Оставалась еще вероятность, что Тиаго и впрямь сумеет выпутаться из назревающих неприятностей с помощью болтовни. У него хорошо получается убалтывать других людей. Но я оставил дрона перед люком, рядом с Арадой. Оверс расстроилась бы, если бы я позволил убить ее брачную партнершу, к тому же Арада мне нравилась. – В этом не было необходимости, – сказал Тиаго, вопреки всему сохранивший самообладание. – Мы исследователи и никому не причиним вреда. Главарь Потенциальных целей что-то ответил, и корабельная система перевела по сети: – Это была демонстрация серьезности наших намерений. Мы возьмем то, что хотим, и оставим вас в покое. Прикажите остальным выйти. – Мы отдадим вам припасы, но не людей, – ответил Тиаго. – Если мне понравятся ваши припасы, я не трону людей. – Не нужно было ни в кого стрелять. – В голос Тиаго все-таки закрался ужас. – Если вам нужны припасы, мы их отдадим. Не волнуйтесь, этот «кто-то», в кого они стреляли, – я. Тиаго, нарушив протокол безопасности, о котором все договорились заранее, вышел на наблюдательную палубу, чтобы поприветствовать незнакомцев с идиотского судна. Я последовал за ним и оттянул назад с края палубы, поэтому Главарь Потенциальных целей попал в меня, а не в него. Прямо в плечо. Я благополучно упал с наблюдательной палубы в воду. Но был вне себя от злости. – Автостраж, автостраж, прием… – позвала меня по голосовой связи Оверс из командного центра. «Я цел», – ответил я по сети. Хорошо, что у меня не идет кровь, как у людей, потому что враждебная морская фауна прямо-таки мечтает о подобных ситуациях. «И у меня все под контролем, всем ясно?» – Нет, он говорит, что цел, – услышал я ее разговор с остальными по голосовой связи. – Ну конечно, он в ярости. Я перепрыгнул через леер на палубу. Болевые сенсоры я приглушил, но чувствовал, что снаряд скользнул прямо по вспомогательной оболочке, и это раздражало. Пригнувшись, я спустился в рубку. Цель внутри наблюдала за примитивной системой сканеров. Систему я взломал еще до того, как в меня выстрелили. Я придушил женщину до бессознательного состояния, а потом сломал ей руку, чтобы ей было о чем беспокоиться, если слишком рано очнется. Ее реактивную установку я не забрал, но задержался, чтобы сломать пару важных деталей. Помещение было забито тюками, контейнерами и другим человеческим барахлом. Там были и аккуратные упаковочные модули, но все свалено на палубу. Всего мы заметили одиннадцать отрядов на лодках, и два вошли с нами в контакт. Люди в обеих группах выглядели, по словам Тиаго, «на редкость отклоняющимися от нормы», а другие назвали их просто чудны́ми. Обе группы предпринимали одинаково методичные меры предосторожности, показывая, что не имеют враждебных намерений и не держат в руках оружия. Обе группы хотели обменяться с нами припасами. Арада и остальные намеревались просто отдать им все необходимое, но Тиаго попросил сначала рассказать, как они оказались на этой планете. Так что признаю, возможно, у Тиаго были причины считать, что эта группа тоже не будет враждебной. Но первые группы дали мне возможность составить профиль поведения невраждебных групп, которому эти люди не соответствовали. Никто меня не послушал, чтоб им пусто было. Главарь Потенциальных целей и его приятели с идиотского судна были одеты получше тех людей, которых мы встречали раньше, в явно более новую и даже более чистую одежду. На планете не было общей сети (ну что за дурацкая планета?), но на идиотском корабле имелась своя примитивная сеть, забитая играми и порнографией. Однако в ней не нашлось ничего полезного, чтобы оценить угрозы и выяснить, кто те люди и чего хотят. Даже сетевые сигнатуры отдельных людей содержали только сведения об их сексуальной доступности и половой принадлежности, а мне на это плевать. Я проскользнул по мрачному металлическому коридору, и тут из соседней двери вышел человек. Я разоружил его и шмякнул головой об пол. Дверь в следующий отсек была закрыта, но чуть раньше мой дрон приземлился на крышу и прилип к иллюминатору, так что я получил неплохие данные со сканеров и видеокамеры. И весьма кстати, потому что в этом отсеке находился пульт управления здоровенной ракетной установкой, нацеленной на наш модуль. По данным видеозаписи с дрона, за пультом управления сидел один мелкий человек, сосредоточив все внимание на примитивном экране с прицелом. Три человека покрупнее, все с оружием, развалились в потрепанных креслах за своими панелями с устаревшим или сделанным на скорую руку оборудованием. Они болтали, наблюдая за Тиаго и Главарем Потенциальных целей на экране, как будто это просто очередной будничный день. Отсек был сделан в форме луковицы у правого борта и укреплен металлом для поддержки главного орудия. Шесть враждебных объектов на носу небрежно целились из ракетных установок в нашу наблюдательную палубу и стояли слишком далеко, чтобы меня услышать, если я не буду слишком усердствовать. Поэтому я аккуратно защелкнул замок и не стал хлопать дверью, когда вошел. Цель № 1 за орудийным пультом я поразил излучателем из левой руки. Когда все остальные вскочили на ноги, я схватил Цель № 2 за глотку, отскочил от Цели № 3 и стукнул ее по колену, а у Цели № 4 выбил из рук оружие и сломал ему ключицу. Я заранее попросил корабельную систему перевести мои слова, единственную фразу, которая мне понадобится: – Только пикните, и вы трупы. Цель № 1 без сознания валялась на орудийном пульте, от раны в сырой воздух поднимался дымок. Трое других лежали на полу, стонали и поскуливали. Один враждебный объект снаружи огляделся, но не поменял позицию. Тиаго, отличающийся небывалым умением заговаривать зубы, избежал вопроса, выйдут ли остальные на наблюдательную палубу, так что Главарю Потенциальных целей самому предстояло решить, стоит ли попытаться их похитить. Теперь Тиаго перечислял список наших припасов и делал вид, что никак не может совладать с автопереводчиком корабельной системы. Я знал, что он притворяется, потому что среди прочего Тиаго был полиглотом. Камеры дронов показали, что Главарь Потенциальных целей с удовольствием смотрит, как потеет Тиаго, а тот, вероятно, заметил это и решил подыграть. В уме ему не откажешь. Ладно, ладно, признаю, я немного расстроен из-за того, что Тиаго мне не доверяет. У них с Мензах состоялся разговор насчет меня, еще на станции «Сохранение», когда Арада планировала эту экспедицию. Вот его запись:Тиаго: Знаю, что я в меньшинстве, но у меня серьезные опасения. Мензах: Руководит экспедицией Арада, а она хочет взять автостража. И, честно говоря, если он не будет обеспечивать безопасность, я отзову разрешение, которое дала на поездку Амене. (Амена – дочь Мензах и сейчас находится в нашем модуле. Нет-нет, никто ни на кого не давил.) Тиаго: Ты так сильно ему доверяешь? Мензах: Я готова доверить ему жизнь. В буквальном смысле. Я знаю, что он меня защитит, и тебя, и всех остальных в группе. Конечно, у него есть свои недостатки. Вообще-то он наверняка сейчас нас подслушивает. Ты слушаешь, автостраж? Я, по сети: Что? Конечно, нет.Остальное я пропустил. Решил, что будет лучше выключить мои жучки в системе голосовой связи и удалиться. Цель № 2 что-то прошептала, и корабельная система перевела: – Ты кто? – Заткнись, а не то размозжу тебе голову, вот кто я, – сказал я. Значит, мне все-таки понадобились две фразы. Нужно было выбираться оттуда, потому что Главарь целей двинулся к Тиаго, а важная часть «Предполагаемого плана успешного завершения операции», выработанного моим модулем оценки рисков, – избегать возможного захвата заложников. ППУЗО – звучит кошмарно, признаю. Тиаго попятился. – Вы же этого не хотите, – пробормотал он. – На самом деле вам это не нужно. Ну, им уже немного поздновато отступать. Я вышел из наружного люка и велел дронам занять позиции. На двух врагах были шлемы и броня, а у одного – шлем, но щиток поднят. Я нажал на кнопку открытия люка и отдал приказ. В последнюю секунду я поменял указания дронам – ударить не по голове или по лицу, нанеся смертельные увечья, а целиться в незащищенные части рук, чтобы только вывести врагов из строя, хотя эти идиоты сами виноваты, решив на нас напасть. Просто я представил печальное лицо Арады, и мне стало не по себе. Идиотский люк (ненавижу это судно) открывался медленно, а когда открылся, все шесть Целей уже повернулись в мою сторону. Дроны ударили в ту же секунду, когда я распластался на палубе. Одну Цель я поразил излучателем из правой руки, второго подсек по колену, от попадания дронов еще двое рухнули сразу, а последний упал, молотя руками, и судорожно пытался нажать на спусковой крючок, целясь мне в грудь. Ага, как же. К тому времени Главарь схватил Тиаго за руку и приставил оружие к его голове. Я пожертвовал еще шестью дронами, чтобы превратить валяющееся рядом со мной оружие в бесполезную груду металла, а потом вскочил и перешел по абордажной доске на наблюдательную палубу. – Отпусти его, – сказал я. Мне не хотелось, чтобы это прозвучало как приглашение к переговорам. У меня имелся специальный модуль для переговоров, где-то глубоко в архиве, но я никогда не считал его полезным. Главарь захлопал глазами, выказывая крайне высокий уровень стресса. Как и Тиаго. С камеры дрона я увидел, как выгляжу – с одежды сочится вода, в рубашке и куртке с логотипом экспедиции «Сохранения» дыры от реактивных снарядов, заляпанные жидкостью и чуть-чуть кровью. Я обогнул эту парочку, направляясь к люку. Главарь дернул Тиаго, закрывшись им от меня, и завопил: – Стой! Или я его убью! Он поступил правильно – я хотел заставить его двигаться, чтобы он открылся для выстрела. А то он стоял перед пузырем наблюдательной площадки под неудачным углом. – Мы еще можем все прекратить, – выдохнул Тиаго. – Просто дайте нам уйти. Можете взять меня как заложника… О да, ну очень кстати. – Никаких заложников, – объявил я. – Это что за штуковина? – спросил Главарь. – Ты кто? Бот? – Это автостраж, – объяснил Тиаго. – Конструкт – наполовину бот, наполовину человек. Главарь, похоже, ему не поверил. – А почему выглядит как человек? – Я и сам иногда задаю себе тот же вопрос, – ответил я. – Он личность! – раздался голос Ратти из динамика голосовой связи. А на заднем плане я услышал шепот Оверс: – Ратти, выключи коммутатор! Во время этой болтовни я наскоро порылся в архиве видеозаписей и достал серию «Доблестных защитников». Неплохой сериал, но серия ужасна – на героев нападают злобные автостражи. Злобный автостраж – это нечто противоположное оксюморону, поскольку в сериалах не бывает незлобных автостражей. А есть слово, противоположное оксюморону? Я выхватил трехминутный эпизод, когда автостражи вламываются в лагерь и убивают беззащитных беженцев. Загрузил его в сеть идиотского корабля вместо порнушки и поставил на бесконечное повторение. Действую я быстро, так что закончил к тому времени, когда Главарь тряхнул Тиаго и сказал: – Прикажи ему отвалить. Тиаго фыркнул, словно подавил смешок: – Я бы с радостью! Но он меня не послушается. Я слишком часто тебя слушался, Тиаго. – Да как он… – Главарь мудро не стал завершать тираду. – Слушайте! Я обращаюсь к тому, кто управляет этой штуковиной. Этого человека я забираю на свой корабль… – Я сломал ваш двигатель, – сказал я. Точно, именно так мне и следовало сделать. Поздно спохватился. Пылая яростью, Главарь дернул Тиаго, тот споткнулся и отклонился в сторону. А я увидел чудесную дырку между плохо пригнанными кусками в броне Главаря, всего несколько сантиметров кожи и одежды на предплечье. Я бросился вперед, схватил Тиаго и отшвырнул его в сторону, а потом вырвал из рук Главаря ракетную установку. Легонько ткнул его по животу и груди прикладом, и он рухнул на палубу. Из люка вышла Арада, из осторожности опустив ракетную установку, хотя мой сканер показывал, что она уже поставила оружие на предохранитель. – Вы целы? Тиаго? Автостраж? Как я уже сказал, меня подстрелили. Но я не сказал кто. После истории с «СерКриз» Арада прошла курс стрелковой подготовки. Наверное, когда за тобой гоняется банда убийц, пытаясь тебя уничтожить, чтобы не дать провести исследование, даже конченый оптимист станет осторожнее. «Доктор Тиаго, доктор Арада, идите внутрь», – сказал я по сети. Потом схватил Главаря и швырнул на палубу его судна, по которой ползли другие Цели, пытаясь добраться до люка. Мой сканер засек всплеск энергии в системе носового орудия. Вот что случается, когда как следует не зачистишь враждебное судно. – Оверс, пора, – сказал я по голосовой связи. Во время всей этой заварушки Оверс и остальные готовили модуль к взлету. Палуба под моими ботинками загудела и завибрировала, из воды выскочили внешние опоры, и враждебное судно окатило волной, когда мы начали подниматься. Вряд ли налетчики сообразили, что наш модуль способен летать. Поднявшиеся волны качнули идиотское судно вбок, и у налетчиков сбился прицел. Внешние опоры сложились, и мы поднялись над поверхностью. В динамике голосовой связи завыла сирена и раздалось предупреждение о необходимости соблюдать дистанцию. Наверное, налетчики решили, что это из-за их двигателя, работающего на бешеных оборотах. Я отозвал дроны, и они всей стайкой влетели в люк. Я зашел вслед за ними, и люк закрылся в соответствии с протоколом взлета.
2
Я сказал себе, что это не такой уж дерьмовый исход для первого раза, когда я работаю консультантом по безопасности, но не притворяюсь человеком и/или не выдумываю существование собственного владельца-человека. Все живы, взяли нужные образцы и провели сканирования. По изначальному расписанию мы должны были покинуть планету через шесть местных циклов, но раз мы закончили раньше, Арада решила вылететь через три цикла и уже подготовила модуль к взлету. Но нам повезло, а я терпеть не могу везение. Я остановился в коридоре, где собрал дроны, и четырем велел остаться со мной, а остальных отправил на различные позиции в модуле и ввел в спящий режим. Потом проверил сеть – нет ли каких предупреждений. Члены экипажа, не занятые пилотированием модуля сквозь атмосферу, вопили друг на друга по голосовой связи. В коридоре появилась Арада. В руках у нее больше не было оружия – судя по проведенной мной проверке, она разрядила его и убрала в шкафчик. – Автостраж, ты должен сходить в медотсек! Я снова проверил сеть – по-прежнему никаких предупреждений. – А что там случилось? – Случилось, что тебя подстрелили. Ах, ну да, конечно. Арада поманила меня рукой, и я прошел с ней по коридору на главную палубу. По пути заглянул в дыру на куртке и рубашке и слегка увеличил чувствительность болевых сенсоров. Из меня по-прежнему торчали снаряды ракетной установки. И что-то там взорвалось. Медотсек находился в конце пандуса – маленькая каюта на одном уровне с зоной отдыха экипажа и камбузом. Жилые каюты, лаборатории и грузовой отсек располагались двумя уровнями ниже, а командная палуба – выше. Рядом с медсистемой нас ждал Ратти. – Ты цел? – спросил он. – Тебе лучше лечь! Мне не хотелось терять на это время. – Я в норме. Просто дай мне щипцы. – Нет-нет, ты же был в воде, нужно обеззараживание и антибактериальное экранирование. Как только система будет готова, ты должен лечь. – Он ткнул пальцем в узкий стол и вытащил из ящика набор неотложной помощи. – Тиаго получил несколько царапин на шее, но в остальном цел и невредим, – сообщил он. Взяв набор, Ратти вышел. Вопли из коммутатора слегка притихли, но доносились напряженные голоса из комнаты отдыха. Модули «Сохранения» вроде этого не оснащались системой безопасности, которая все записывает, и вездесущими камерами – из-за уважения к частной жизни, и всякое такое, но я подслушивал через голосовую связь и с помощью дронов. Если хотел, конечно, а сейчас не хотел. – Ратти прав, автостраж, – сказала Арада, – пусть медсистема убедится, что раны не инфицированы. – Она поколебалась. – А я… – Она резко вздохнула. Я просто стоял как болван, не понимая, о чем она. – А был ли какой-нибудь другой способ… Она снова не закончила, но на этот раз я сообразил, о чем она спрашивает. – Нет. Если бы ты ждала дольше, я бы попытался задействовать дрон. Вероятно, он выживет, если его как следует подлечат. Она и в самом деле не хотела никого подстрелить, даже сказала мне, что едва заставила себя научиться стрелять. Я тоже не особенно стремился ее обучать. У людей есть дурная тенденция использовать оружие, когда не надо, и стрелять куда попало. Во многих случаях меня подстрелили клиенты, которые пытались мне «помочь». Печальная статистика. На второй строчке статистики – когда меня подстрелили клиенты, пытавшиеся попасть во что-то другое, а я просто случайно подвернулся. Арада потерла глаза и скривила губы. – Пытаешься меня подбодрить? – Нет. – И не собирался. Я часто лгу людям, но только не Араде, и не про такое. – Я не пытаюсь тебя подбодрить. Ты же знаешь, какой я. Она фыркнула, невольно развеселившись: – Да уж, я знаю, какой ты. Ее лицо расплылось в приступе сентиментальности. – Никаких объятий, – предупредил я. Такое условие записано в нашем контракте. – Тебе нужна эмоциональная поддержка? Мне позвать кого-нибудь? – Нет, спасибо, – улыбнулась она. Медсистема просигналила по сети о готовности. – А теперь давай убедимся, что у тебя все хорошо. Она вышла из медотсека и установила фильтр на двери, чтобы предоставить мне уединение. Я снял одежду и бросил ее в дезинфектор, а сам забрался на стол. Медсистема проверит, нет ли загрязнений, и вытащит из моего плеча и груди снаряды. Процесс занял всего три минуты, я как раз успел закончить просмотр той сцены в «Наследниках солнца», которую поставил на паузу, когда Тиаго подставил меня под выстрел. Медсистема попыталась начать цикл постоперационной терапии, но я прервал ее и спрыгнул со стола. Сеть сообщила, что мы вышли на орбиту и скоро состыкуемся с базой. Теперь от моей одежды воняло дезинфекцией, но она была сухой и чистой. Я оделся и убрал фильтр на двери. В коридоре стоял Тиаго. Вот радость-то. Он выглядел злым и расстроенным, я сразу это понял, хотя и смотрел вбок. – Ты убил тех людей? – спросил он. Я был так зол, что хотелось разорвать его в клочья. Для подобных ситуаций у Компании, которая когда-то мной владела, был особый протокол – когда на палубе находится группа враждебных объектов, необходимо произвести хотя бы один смертельный выстрел. К тому же меня подстрелили, и враги ясно выразили свое намерение убить или похитить моих клиентов. Но больше Компания мной не владеет, здесь я отчитываюсь только перед Арадой, да и то в ограниченном числе случаев, определенных контрактом, на который договорилась от моего имени Пин-Ли. Однако я для того и взломал свой модуль контроля, чтобы никто не мог заставить меня убивать людей, если мне не хочется. И даже если хочется. – Я отчитался перед своим нанимателем, – сказал я. Знаю, знаю, я мог бы ответить «Нет, я никого не убивал». Мог бы сказать, что даже автостражи Компании пытаются нанести как можно меньший ущерб, потому что Компания терпеть не может оплачивать страховку выжившим, а еще потому, что автостражи не какие-то там маньяки-убийцы, если только люди специально их таковыми не делают. Я мог бы сказать, что поставил бы его жизнь под угрозу, если бы не застрелил вооруженных Целей, но знал, что Арада не хотела никого убивать. Он поджал губы: – Могу спросить и у нее. – Именно так и следует поступить. Он сердито покосился на меня и, судя по тому, как поднялась температура его смуглых щек, кипел от ярости, замешательства и, возможно, еще каких-то эмоций. Но я был уверен, что он просто говнюк, вот и бесится. – Слушай, – сказал он после недолгого колебания. – Я не хотел, чтобы тебя подстрелили. Прости. Если бы ты хотел, чтобы меня подстрелили, Тиаго, мы бы разговаривали по-другому. Но во мне еще все клокотало, и потому я сказал: – Протокол безопасности, о котором условились все члены экипажа, находится в свободном доступе в сети. Он сделал такое лицо, какое бывает у людей, когда они не хотят показывать раздражение. Ага, я своего добился. – Признаю, я ошибся. Но у меня не было причин полагать, что эти люди настроены враждебно. А у меня были. Я мог бы привести краткую выдержку из своего отчета оценки рисков, где говорилось, по каким причинам приближающееся судно скорее всего нас атакует. Мог бы указать на то, что они в меня выстрелили первыми, считая лишь невооруженным человеком. Но просто не стал ему отвечать. Я ему не нравлюсь, а он не нравится мне, ничего не поделаешь. Это совершенно нормально. Я пошел дальше по коридору.HelpMe.file, фрагмент № 1
(Файл, выделенный из главного архива)
С тех пор как я решил остаться (временно) на станции «Сохранение», доктор Мензах семь раз просила меня съездить с ней в разные места. Шесть поездок оказались просто скучными встречами на кораблях – на орбите или в порту. На седьмой раз она попросила меня спуститься вместе с ней на поверхность местной планеты. Я не люблю планеты, но доктор Мензах завлекла меня, сказав, что там будет артфестиваль/конференция/религиозное действо, включающее «множество» живых выступлений. Я проверил и выяснил, что «множество» означает восемьдесят семь, и согласился. Некоторые живые выступления оказались неинтересными показами или семинарами, но мне удалось посетить тридцать две пьесы и мюзикла, пока Мензах с кем-то встречалась или проводила время с членами своей семьи. С помощью дронов я посмотрел все спектакли, которые пересекались друг с другом в расписании. Они записывались в местную планетарную сеть, а из самых популярных потом сделали видеофильмы, но мне хотелось посмотреть все. Однажды вечером пришлось оторваться от просмотра пьесы, когда ко мне в сеть постучалась Мензах и попросила кое-что для нее сделать. Просьба была такой резкой и настолько не в ее характере, что я ответил кодовой фразой – на случай, если ее удерживают против воли. Но она сказала, что просто устала. Это было еще менее характерно. Ну, то есть я видел, что она устала, просто не хотел этого признавать. Я оставил дрона записывать спектакль до конца и вышел из театра. Была ночь, и толпа на улице начинала редеть, но в большом павильоне на другой стороне площади еще шумела вечеринка. По сравнению с другими толпами людей толпа на этом фестивале была не так уж плоха, поскольку все люди и дополненные люди болтали друг с другом по голосовой связи или по сети или спешили занять свои места. Однако был и недостаток – многие люди размахивали какими-то предметами с огоньками или игрушками, осыпающими все вокруг искрами, либо бросали хлопушки, которые взрывались светом. Понятия не имею, что это такое. В общем, пока они были этим заняты, меня никто не замечал. К тому же это было «Сохранение», здесь не летали дроны со сканерами, не было никакой вооруженной охраны, только спешили по вызову медики с ботами-помощниками, а еще были «смотрители», которые в основном следили за выполнением природоохранного законодательства и кричали на людей и дополненных людей, чтобы ушли с дороги перед транспортом. Я отыскал Мензах в уголке павильона, она разговаривала с Тиаго и Фараи – одной из своих брачных партнерш. Я остановился рядом с Мензах, и она схватила меня за руку. Вообще-то конструктов, полуботов-полулюдей, в особенности того, кто называет себя Киллерботом, неплохо бы предупреждать, когда собираешься схватить его за руку, если это не та ситуация, когда человек хватает тебя за руку, чтобы ты спас его от смертельной опасности. И эту ситуацию я так и воспринял: Мензах хотела, чтобы я ее спас. И поэтому я не отреагировал, лишь придвинулся к ней ближе. – Не понимаю, почему ты просто не могла поговорить с нами, – сказал Тиаго. Я четко его слышал, поскольку включил шумоподавитель, и теперь музыка играла на приятном фоновом уровне. Тиаго бросил на меня раздраженный взгляд, как будто я прервал их разговор. Уймись, это ведь она меня позвала. И я здесь на работе, мне платят на карточку с твердой валютой, и все такое. – Я же объяснила почему, – ответила Мензах совершенно обычным голосом, твердым и спокойным. Разве что в точности так же она разговаривала с людьми, которые пытались нас убить. По всему павильону летали мои дроны, и оружия они не обнаружили. Оружие на этой планете вообще запрещено, не считая определенных неисследованных областей, где людям угрожает враждебная фауна. Все говорили громко, но мои фильтры показывали, что это вполне в рамках радостных, заинтересованных или возбужденных от выпивки тонов. Однако то, как крепко Мензах схватилась за мою руку, подсказывало, насколько напряжены ее мышцы. Оценка ситуации? Понятия не имею. – Нет, Тиаго, – сказала Фараи. – Если она просит подвинуться, тебе стоит согласиться. – Она вежливо мне улыбнулась. Я никогда не знал, как на это реагировать. Она наклонилась к Мензах и поцеловала ее. – Ладно, увидимся дома. Мензах кивнула, и я позволил ей утащить себя из павильона. – Тебе нужен врач? – спросил я ее снаружи, на пешеходной площади. Решил, что она заболела. Если бы я был человеком, то, пробыв в том павильоне со столькими людьми два с половиной часа, точно бы заболел. – Нет, – ответила она спокойно и твердо. – Просто устала. Я послал по сети запрос на транспортное средство, которое на «Сохранении» по какой-то причине называлось карт (явно по какой-то дурацкой причине), чтобы ждал нас в ближайшей зоне посадки. Площадь и улицы были освещены небольшими, парящими над землей фонарями, а почву и временное мощение замысловато разрисовали светящейся краской (к счастью, не краской-маркером, которая передает в сеть видеоролики, вот это сущий кошмар). Пока мы пробирались сквозь толпу, люди узнавали Мензах, улыбались и махали руками. Мензах улыбалась и махала в ответ, но не отпускала мою руку. На обочине транспортной зоны к нам заковылял какой-то набравшийся тип с горстью блесток в ладони, но я пристально посмотрел на него, и он свернул в сторону. Карт уже дожидался, и я усадил туда Мензах, а сам сел рядом. Я велел карту ехать в семейную палатку, которую возвели в жилой зоне на краю фестивальной площадки. Картом управлял довольно ограниченный бот, развозящий людей по всей фестивальной площадке, но соблюдающий запрет передвигаться по закрытым для транспорта зонам. Он пожужжал в темноту, по дорожке среди высокой травы и кустов. Мензах вздохнула и открыла окно. Ветер был по-прежнему теплым и пах растительностью, а установленные вдоль дорожки низкие фонари не заслоняли звезды. Местность была плотно заселена прибывшими на фестиваль людьми и дополненными людьми, но сейчас мы ехали по той зоне, куда люди обычно приходят поспать. Временное жилье (всевозможные навесы, палатки, дома на колесах и складные конструкции, больше похожие на арт-инсталляции) в основном было темное и тихое. Зона для тех, кто хотел пошуметь, находилась на противоположном конце площадки – за экраном, приглушающим музыку и другие звуки. – Спасибо, – сказала Мензах. – Прости, что прервала твои занятия. Я отозвал всех дронов, кроме записывающего спектакль, и того взвода, который я отрядил присматривать за членами семьи, еще оставшимися на вечеринке. Еще один взвод находился в палаточном лагере, наблюдая за периметром, а также двумя взрослыми и семью детьми, вернувшимися раньше. Я не знал, как себя вести. Непохоже, чтобы над Мензах нависла смертельная угроза, но ее поведение отличалось от обычного, когда она возвращалась в жилмодуль после утомительного, но плодотворного дня, взяв все нужные образцы. – Я записал спектакли, – сказал я. – Хочешь посмотреть? Она встрепенулась. – Мне так и не удалось посмотреть ни одного представления. Ты записал… Как же он назывался? Новый исторический спектакль Глоу и Цзы-минь? Разница между ее ответом в стиле «спокойно и как ни в чем не бывало» и обычным спокойствием была достаточно ощутима, чтобы построить диаграмму. – Да. Он неплох, – ответил я. Ее явно что-то беспокоило, и не только то, что члены ее семьи меня сторонились, как и я их. Они предполагали, что я останусь в палаточном лагере. Ну уж нет. Мензах сказала им, что я не нуждаюсь в помощи и присмотре и могу ходить, куда вздумается. Цитата: «Если он сумел выбраться из напичканных охраной корпоративных систем, когда в него стреляли, то уж с нашим фестивалем как-нибудь справится». И не сказать чтобы ее семья панически боится ужасных беглых автостражей, которых обожают показывать в сериалах и новостях, или что не любит ботов. На «Сохранении» живут «свободные» боты, хотя у них есть хранители, отвечающие за их действия. Нет, они не любили именно меня. Это не относится к семи детям. С тремя из них я тайком обменивался файлами по сети. Думаю, если бы я был обычным ботом или даже обычным автостражем, просто списанным, наивным и ничего не понимающим в мире людей, вроде тех ботов, которых изображают в сериалах, то они бы смирились. Но я не такой. Я – это я, Киллербот. Так что у Мензах не ручной бот вроде бедняги Мики и не печальный полубот-получеловек, которому нужно постоянно помогать, теперь у нее появился я. Все это я позже высказал доктору Бхарадвадж, когда у нас был долгий разговор обо всем – она в то время собирала материал об отношениях ботов и людей для своего документального фильма. – Как бы мне хотелось, чтобы ты ошибался, – сказала она, поразмыслив. Фараи была одним из немногих исключений. Когда Мензах впервые представила меня членам своей семьи, на станции, Фараи со мной поговорила. Точнее, поговорила передо мной. Вот запись:Фараи: Ты знаешь, как мы благодарны за то, что ты вернул ее.Это я знаю, да. Что в такой ситуации говорят люди? Быстрый поиск по архиву подсказал вариант: «Хм… ну да», и даже я понял, что он совершенно неуместен. Просто для сведения: если стоящий рядом Киллербот уставился куда-то левее вашей головы, избегая смотреть в глаза, то это не оттого, что он раздумывает, как бы вас прикончить, он просто судорожно пытается придумать достойный ответ. – Я хотела спросить, какие у тебя с ней отношения, – добавила она. Хм. В Корпоративном кольце Мензах была моей хозяйкой. На «Сохранении» она – мой хранитель. Это то же самое, что и хозяин, но законы «Сохранения» требуют обращаться с ботами ласково. Однако Мензах и Пин-Ли пытались закрепить за мной статус «беженца, работающего в качестве консультанта по безопасности». Я знал, что Фараи все это знает, а значит, просит ответить ближе к объективной реальности. И – удивительное дело – ответа у меня не было. – Я ее автостраж, – сказал я. Ага, это запись из буфера. Фараи подняла брови. – И что это значит? Меня в очередной раз загнали в угол, так что пришлось быть честным: – Я не знаю. Хотел бы я знать. – Спасибо, – улыбнулась она. Вот так все и было. А еще семья Мензах бесилась при одной мысли о том, что я буду обеспечивать безопасность – видимо, они боялись, что я распугаю всех нормальных гостей или убью кого-нибудь. Однако, хотя я и устроил несколько заварушек гигантского масштаба, а мой модуль оценки рисков оставляет желать лучшего, вероятные угрозы я оцениваю неплохо, на уровне девяноста трех процентов. А оставшиеся семь относятся к ситуации, когда я не знал, что Уилкен и Герт – наемные убийцы, пока Уилкен не попыталась выстрелить Доне Абене в голову, но это единичный случай. А еще семья Мензах считала, что охрана им вообще без надобности. Может, до «СерКриз» так оно и было. Хотя пока что во время фестиваля мне пришлось иметь дело лишь с пятью нападениями – журналистами и записывающими видео дронами из других звездных систем. Дроны я перехватил – лишними они никогда не бывают – и известил местных рейнджеров, чтобы прогнали журналистов. Из-за пятого нападения я поссорился с Аменой, старшей из отпрысков Мензах. Как только начался фестиваль, я заметил потенциально враждебный объект, который крутился рядом с Аменой. Доказательства накапливались, и оценка угроз перешла на критический уровень. Вот как обстояло дело: 1) он сообщил Амене, что они примерно одного возраста и по местным законам еще не считаются взрослыми, однако физическое сканирование и открытые записи в сети показали, что он примерно на двенадцать местных лет старше; 2) он никогда не приближался к ней, когда рядом были члены семьи или подтвержденные друзья; 3) стоило ей отвернуться, как он пялился на ее вторичные половые признаки; 4) он поощрял ее употреблять опьяняющие вещества, который сам при этом не употреблял; 5) ее родители и другие родственники предполагали, что она с друзьями, в то время как она была с ним, а друзья думали, что она с родными, при этом она не рассказывала о нем ни тем, ни другим; 6) у меня просто было плохое предчувствие насчет этого говнюка. Вы решите, что мне стоило сделать очевидное – известить Мензах, Фараи или Тано, третьего брачного партнера. Но я не стал. Я кое-что усвоил, а именно, в чем разница между частными данными и открытыми. И вот, когда Потенциальная цель и Амена вернулись в его стоящий на отшибе домик, чтобы «встретиться с друзьями», я решил действовать. Он повел Амену в темный дом, и она споткнулась о низкий столик. Амена хихикнула, а он засмеялся. – Погоди, я сейчас, – сказал он, пытаясь казаться более пьяным, чем был на самом деле, и включил по сети свет. И вот он я, стою в центре комнаты. Он заорал. Да, это было весело. Амена испуганно прижала ладонь к губам, но потом узнала меня. – Какого черта? – сказала она. – Что ты здесь делаешь? – Что?.. Кто?.. – охнула Потенциальная цель. Амена разъярилась. – Это… друг моей второй матери, – сказала она, скрежеща зубами. – И ее бо… охранник. – Что?! – Он был сбит с толку, но потом до него дошло, что значит «охранник». Он тут же отпрыгнул от Амены. – Э-э-э… Наверное… Тебе лучше уйти. Амена посмотрела на него, а потом сердито покосилась на меня, развернулась, выбежала за дверь и умчалась дальше по дорожке. Я последовал за ней, и Потенциальная цель отскочила, когда я пробегал мимо. Ага, так-то лучше. Я поравнялся с ней на проселочной тропе, освещенной парящими в воздухе фонарями-указателями. Я не специально пытался ее догнать, просто ноги у меня длиннее, а она больше топала, чем пыталась уйти. – Откуда ты узнал, где я? – спросила она. – Ты что, прятался под крыльцом? Она решила, что я не пойму сравнение с домашним животным. – Это было грубовато, – ответил я. – Тем более, учитывая то обстоятельство, что я… «друг» твоей второй матери. – Слово «друг» я иронично подчеркнул. – У вас так принято разговаривать со слугами-ботами? Камера дрона показала, что озадаченное выражение ее лица сменилось на угрюмое и виноватое. – Нет. У меня нет ботов-слуг! Я не знала… Я никогда не слышала, чтобы ты разговаривал. – Ты не задавала вопросов. – Неужели я и правда такой молчаливый? Я разговариваю с детьми по сети и с Мензах. Возможно, для остальных членов семьи мне лучше снова притвориться роботом. – Никто не собирался приходить в тот дом. Этот человек солгал тебе про встречу с другими людьми. Она снова топала молча целых двенадцать с половиной секунд. – Слушай, ты, конечно, прости, но я не какая-нибудь идиотка, меня на мякине не проведешь. Если бы он сделал то, что мне не по нраву, я бы просто ушла. А если бы он меня не выпустил, я могла бы позвать на помощь по сети, в любой момент. – Она говорила презрительно и заносчиво. – Я бы не дала себя в обиду. – Если бы я решил, что он собирается тебя обидеть, я бы его ликвидировал. Меня тоже на мякине не проведешь. Она остановилась и уставилась на меня. Я тоже остановился, но смотрел себе под ноги. – Мензах – руководитель планеты и небольшой политической организации, которая привлекла недоброе внимание важных корпораций. Ее положение изменилось. Тебе пора повзрослеть и понять это. Она набрала в грудь воздуха для ответа, но потом запнулась и покачала головой. – Он не был шпионом из корпорации. Он просто… – Просто человек, которого ты не знаешь, появившийся незнамо откуда на большом открытом фестивале, который посещает половина континента и еще куча народа со всех концов вселенной. Я знал, что он не корпоративный шпион (см. выше, насчет ликвидации), но она точно не могла знать наверняка. Она затихла на шестнадцать секунд: – Ты расскажешь родителям? Так вот о чем она волнуется. Я был оскорблен и разозлился: – Не знаю. Полагаю, ты об этом узнаешь. Она сердито затопала дальше. Так что, вспоминая это, я понимаю, что не все шло гладко.
* * *
Карт тарахтел в темноте вверх по склону низкого холма к загородному дому – раскладной двухэтажной конструкции с широкими закрытыми балконами на обоих уровнях. Рядом с домом стояла пара раскидистых деревьев, протянув над крышей ветки с резной листвой. Дом построил дедушка Мензах, ее бабушки и другие члены семьи занимались первичной разведкой планеты и терраформированием. Все колонисты, не жившие на орбитальном корабле, селились во временных строениях, которые перемещали в зависимости от времени года, чтобы избежать разрушительных погодных явлений в обитаемых тогда частях планеты. По всем холмам вокруг были разбросаны и другие раскладные дома, большие и маленькие, ближайший – всего в двадцати семи метрах. Внутри дома горел свет, а один фонарь парил в качестве указателя для парковки транспорта. Меня обеспокоило бы такое скудное освещение, если бы я не выставил в патрулирование окрестностей тридцать семь дронов. Дроны засекли только ранее опознанных людей и дополненных людей – те возвращались к себе домой или прогуливались. Я проверял всех неопознанных людей, которых встречал в первый раз. Энергетические сигнатуры я хранил в маленьких переносных гаджетах, которые люди используют для медицинских целей, в Корпоративном кольце я таких не видел, хотя больше времени проводил на планетах, где люди не особо включены в систему корпоративного рабства. В сериалах показывали планеты, где совсем нет корпоративного рабства, но я на таких не бывал. Дроны засекли также пятерых младших детей,отправившихся в совершенно нелегальную вылазку к ближайшему ручью, где они исполняли странный ритуал, напрыгивая друг на друга из-за кустов и скал. Они вернулись в дом, не замеченные родителями или старшими братьями и сестрами, и теперь развалились у себя наверху и смотрели сериалы. В доме имелись защищенные герметичные окна и двери, но никто ими не пользовался, никто! Хорошо хоть это облегчало существование моим дронам-патрульным. – Я посижу немного снаружи, – сказала Мензах, когда карт остановился. – Почему бы тебе не вернуться на фестиваль? Сегодня наверняка есть еще несколько спектаклей, правда? Я стараюсь не спрашивать людей, что с ними не так. В основном потому, что мне плевать. А в тех редких случаях, когда не плевать, это означает разговор, не касающийся напрямую протоколов безопасности, а тут я уже вступаю на тонкий лед, по многим причинам. Но люди постоянно спрашивают друг друга об их текущем статусе, так что в этом сложного? Это обычный запрос информации, только и всего. Я провел быстрый поиск и вытащил несколько фраз из своей медиаколлекции. Ни одна не выглядела похожей на фразу, которую я могу произнести по своей воле, поэтому я передумал и спросил по-простому: – Что с тобой не так? Она удивилась и покосилась на меня: – Не начинай. И все-таки что-то было не так, это заметили даже другие люди. – Я должен знать обо всех потенциальных проблемах, чтобы верно оценить угрозы. Она подняла бровь и открыла дверь карта: – В нашем контракте такого не написано. Я вышел из карта и последовал за ней к креслам, стоящим у дома, на траве под деревьями. Тень была такая глубокая, что пришлось включить фильтр ночного ви́дения, иначе я бы не разглядел Мензах. – Это потому что я вечно отлыниваю от работы. Она села. – Если ты так отлыниваешь, не хотелось бы мне увидеть, как бывает, когда… – Ее улыбка угасла, и она умолкла, однако потом добавила: – Но, кажется, я все-таки видела, когда ты старался изо всех сил. Я тоже сел. Все-таки я никогда до конца не привыкну вот так сидеть рядом с людьми. Она не выглядела расстроенной, но и довольной тоже не выглядела. Однако должен признать, что мой лобовой вопрос вызвал неловкий разговор, который я как раз затевать не хотел. Жаль, что я не ГИК, у него хорошо такое получалось. Он умеет заставить тебя говорить на нужную ему тему, но чтобы ты при этом думал, будто говоришь о другом. Я не шутил, назвав ГИКа гнусным. – Ты не ответила на вопрос. Она откинулась на спинку кресла. – Ты какой-то встревоженный. – Потому что я встревожен. И все чувства невольно отразились на моем лице. Она вздохнула. – Ничего страшного. Мне просто снятся кошмары. О том, что я в плену на Тран-Роллин-Хайфе, и… Ну, ты понял. – Она раздраженно махнула рукой. – В этом нет ничего особенного. Было бы странно, если бы у меня не было кошмаров. Я видел мало людей в фазе восстановления после травмы – в мою задачу входило отвести клиента к медсистеме, пока он не умер, и прибрать за ним, в том числе утилизировать клиента при необходимости. Однако в сериалах, которые я смотрел, стадию восстановления показывали часто. Бхарадвадж воспользовалась программой посттравматического восстановления в медцентре станции, и в большой больнице портового города эта программа тоже была. Не только я считал, что Мензах нужно пройти посттравматическое лечение. Но, вероятно, только я знал, что она этого не сделала. Она не солгала, нет, просто позволила другим людям думать, будто прошла его. Однако посттравматическое лечение проходит не одномоментно, как лечение в медсистеме, нужно приходить много раз, а у Мензах никогда не было времени в расписании. – Ты поэтому боишься покидать станцию без меня? – спросил я. Лидер планеты «Сохранение» нуждается в охране по двум причинам. По первой, как и девяносто девять процентов местного населения, она никогда не пользовалась охраной, если только не собиралась нанести официальный визит в какое-нибудь место вроде Корпоративного кольца. И по большому счету все они правы. Криминальная статистика на станции «Сохранение» была прискорбно скудной и обычно включала повреждение собственности или назойливость в состоянии опьянения, а также мелкие нарушения природоохранного законодательства или кражи грузов в порту. Раньше Мензах не нуждалась в охране на станции или на планете, ее повсюду сопровождали только новобранцы, отслеживавшие ее расписание и время от времени пытавшиеся что-нибудь всучить. А они за охранников не считаются. Оставшийся один процент населения состоял из меня, исследовательской группы, всех работников службы безопасности станции и членов совета «Сохранения», которые знали, что наемники «СерКриз» пытались ее убить. Тот инцидент не попал в прессу, а потому вряд ли кто-либо предполагал, что Мензах нужен консультант по безопасности, не говоря уже об автостраже. Но сейчас дела у «СерКриз» обстояли не так хорошо, после того как нанятая ими частная охранная компания «Частокол» приняла неверное решение и атаковала истребитель страховой компании, которая когда-то мной владела, тем самым нанеся ей финансовый ущерб. Компания отличается патологической жадностью и стремлением удешевить все, что можно, но помимо этого она беспощадна, методична и крайне жестока, когда ей угрожают. После инцидента с истребителем отношения между двумя корпорациями серьезно ухудшились, и активы «СерКриз» оказались таинственным образом уничтожены в веренице якобы случайных происшествий, а руководство и сотрудники взрывались или обнаруживались в ящиках, слишком маленьких, чтобы они могли поместиться туда целиком. И так далее и тому подобное. А как только «СерКриз» почти перестала существовать, даже моя оценка угрозы серьезно снизилась, но Мензах по-прежнему хотела, чтобы я продолжал ее охранять. Я думал, она надо мной подшучивает, просто пользуется возможностью, чтобы платить мне в твердой валюте, которая понадобится, если (или когда) я покину «Сохранение», чтобы дать мне возможность попрактиковаться в жизни рядом с людьми, когда меня не причисляют к оборудованию или смертоносному оружию. Ага, я считал, что все это из-за меня, но и люди считают, что все крутится вокруг них, так ведь? Так что это распространенная проблема. Однако уже некоторое время я начал думать, что дело в другом. Ее губы слегка дернулись, и она отвернулась, посмотрев через темные холмы и поля на освещенные окна других домов и палаток. – Я думаю, это очевидно, – сказала она. – Не очевидно. По крайней мере, не для большинства людей. У меня было такое чувство, что Фараи и Тано знают, но не понимают, как поступить. Мензах поежилась. – Вряд ли тебя удивит, что с тобой мне гораздо спокойнее. А еще мне легче находиться в окружении людей, понимающих, что произошло и каково мне было. А это только ты и остальные члены исследовательской группы. – Она поколебалась. – Фараи и Тано понимают, но я не стала объяснять брату, сестре, Тиаго и остальным, почему мне недостаточно просто их эмоциональной поддержки, как бывало раньше. – Она помрачнела. – Они не понимают, что значит находиться в руках корпорации. Теперь я понял. Людям из Альянса «Сохранение» не доводилось подписывать рабочий контракт и лететь на рудники, чтобы проторчать там восемьдесят или девяносто процентов жизни. Здесь существует какая-то странная система бесплатной раздачи пищи, жилья, образования и медицинского обслуживания, вне зависимости от выполняемой работы. Так повелось еще со времен полета на громадном корабле колонистов и обещания его экипажа заботиться о каждом до бесконечности, если они сумеют выбраться из проклятой старой колонии живыми. Все это сложно, и когда я смотрел их исторические драмы, то обычно пролистывал часть, касающуюся экономики. В общем, как бы то ни было, людям эта система явно нравится. Но Мензах права, эти люди не представляют, что значит жить под контролем корпорации. И уж точно не знают, каково оказаться мишенью для корпорации, желающей тебя убить. Я снова проиграл запись разговора Мензах с Тиаго и Фараи на вечеринке. Мензах похитили из Порта Свободной торговли во время встречи с родственниками убитых исследователей. Возможно, это случилось на шумной вечеринке, когда тех людей, которые могли ей помочь, отвлекли, и теперь обстановка показалась ей знакомой. – Тебе нужно пройти посттравматическое лечение, – сказал я. – Пройду, – резко ответила Мензах. – Пройду. Но сначала мне нужно кое-что сделать. – Она повернулась ко мне. – И я хочу, чтобы ты полетел в экспедицию с Арадой. Ты им нужен. И для тебя это отличная возможность. Было слишком темно, чтобы она могла разглядеть выражение моего лица. Пожалуй, я бы описал его как скептическое. Ратти говорит, что бо́льшую часть времени я выгляжу именно так. С уверенностью лидера планеты («Я совершенно точно намерена тебя убедить») она добавила: – Кстати, Амена и Тиаго тоже едут. Я буду лучше себя чувствовать, если ты за ними присмотришь. О-хо-хо. – А как же ты? Она набрала воздуха, чтобы ответить – мол, она справится. Я достаточно хорошо ее знаю, чтобы предугадать точные слова. Но потом она задумалась. Следящий за ее лицом дрон увеличил изображение, в фильтре ночного ви́дения ее лицо было черно-белым, с напряженным и суровым выражением. Она прикусила нижнюю губу. – Терпеть не могу чувствовать себя такой слабой, – сказала она. – Мне просто нужно прекратить полагаться на тебя. Это нечестно по отношению к тебе. Нам нужно расстаться, чтобы я смогла… опять встать на собственные ноги. Я не считал, что она не права, но не привык, что главным аргументом для человека является несправедливость по отношению ко мне. Да и звучало это неопределенно, словно в сцене расставания из романтического сериала, хотя обычно я такие сцены проматываю. – Дело не во мне, а в тебе, – сказал я. Она подавила смешок. А потом мне пришлось прибегнуть к шантажу.* * *
Частично проблема заключалась в том, что Мензах, слишком честная в таких вещах, призналась Амене, что велела мне за ней присматривать, и Амена интерпретировала это каким-то связанным с человеческими гормонами образом, не поддающимся пониманию. Однако Тиаго уже взрослый, и потому у него нет подобных извинений, воспринял это так, будто Мензах не доверяет ему заботу о племяннице. Амена поехала в экспедицию, видимо, потому, что по программе стажировки в ее специальности требовалось оказаться в критической ситуации. Учитывая наше предыдущее взаимодействие, она совершенно точно не желала, чтобы мне велели за ней наблюдать. Наверное, я слишком ярко живописал ей отношения с Потенциальной целью. Почти всю жизнь я мягко намекал людям, что не стоит делать то или иное и в результате быть убитыми, и теперь было приятно многословно растолковать, что нельзя быть такими кретинами. Но я не сожалею о содеянном. Попытка Амены в обход Мензах обратиться к Фараи и Тано показательно провалилась, и трехсторонний разговор по голосовой связи стал четырехсторонним, когда Фараи попросил Мензах присоединиться. Точно не знаю, что случилось после этого. Даже мне не хотелось на это смотреть. Вот что случилось до экспедиции. А теперь мы здесь и готовы к встрече с новой катастрофой. (Осторожно, это был спойлер.)3
Мы без проблем пришвартовались, Арада и остальные передали управление экипажу базового корабля. Наш модуль не мог проходить через червоточины и, в сущности, служил просто большим и неуклюжим лабораторным модулем, способным самостоятельно взлетать и садиться. Всего через четыре стандартных дневных цикла мы собирались вернуться обратно на «Сохранение», и я планировал за это время досмотреть «Наследников солнца» до конца. Это была историческая семейная драма, изрядно затянувшаяся, действие происходило в одной из ранних колоний, там было сто тридцать шесть персонажей и почти столько же сюжетных линий. Я и раньше смотрел семейные драмы, но до приезда на «Сохранение» никогда не проводил столько времени с настоящими человеческими семьями. По моим данным, семейные драмы всего на десять процентов или меньше напоминают настоящие человеческие семьи, и это удивительно и одновременно большое облегчение, учитывая все происходящие там убийства. В смысле в сериале, а не в семье Мензах. Когда мной владела Компания и сдавала меня напрокат исследовательским экспедициям, протокол безопасности включал сбор данных, то есть в период действия контракта я следил за людьми и записывал все разговоры, что было во многих смыслах мучительно. Да во всех смыслах мучительно. Например, когда это касалось секса, обмена телесными жидкостями и пустопорожних разговоров. Я никак не могу привыкнуть к тому, что, находясь в замкнутом пространстве с людьми, могу просто закрыть дверь и отгородиться от них, наплевав на то, чем они там заняты. Но это не значит, что люди оставили меня в покое. Ко мне в каюту заглянул Ратти. У меня не было причин его не впустить. Знаю, знаю, я до сих не свыкнусь с мыслью о том, что иногда люди хотят просто поболтать. Он сел на складной стул напротив койки. – Тиаго успокоится, – сказал он. – Он просто не… Ратти не стал заканчивать предложение, и я сделал это за него: – …не доверяет мне. Ратти вздохнул: – Это все корпоративная пропаганда насчет опасных автостражей. Он тебя не знает. Не знает, какой ты на самом деле. Это меня взбесило бы, если бы Ратти и впрямь в это не верил. Он никогда не видел вблизи, как я кого-то убиваю, и я предпочел бы, чтобы так и оставалось. – И он не знает, почему так важно охранять Мензах на станции. – Он замахал руками, хотя я ничего не ответил. – Я понимаю, чем больше людей будут в курсе, тем больше шансов, что разнюхает пресса. Но что мы еще могли сделать? После ухода Ратти явилась Оверс. Когда я велел двери открыться, она просто сунула голову в щель. – Не хотела тебе мешать, только собиралась поблагодарить. Арада впервые руководит экспедицией, и ты очень помог, практически спас положение и внушил ей уверенность в себе. Я понятия не имел, как на это реагировать, поскольку не знал, в чем я ей помог. В мою задачу не входит заставлять людей подчиняться Араде, на «Сохранении» так не принято. А кроме того, у Арады и не возникало таких проблем. Конечно, иногда члены экспедиции ворчали, но все выполняли свою работу на приемлемом уровне. Вероятность мятежа была настолько низкой, что в оценочном модуле появились отрицательные величины. Пожалуй, слово «мятеж» вообще малоприменимо к ситуациям, которые могли возникнуть в этой экспедиции, большинство членов группы перед отлетом прошли полную сертификацию по безопасности. Такого рода экспедиции на «Сохранении» назывались научными исследованиями, и полученные данные выкладывались в открытую базу. Если планета находится в Корпоративном кольце, она должна быть открыта для эксплуатации, но никому не интересна. – Арада заключила со мной контракт, – ответил я записью из архива. – Да, и мы оба знаем, как ясно ты умеешь дать это понять, когда, по-твоему, кто-либо делает что-то не так. – Она улыбнулась в камеру наблюдающего за ней дрона. – У меня все. Она ушла, и я еще пару раз проиграл запись разговора. Я доверял суждениям Арады, но только до определенной степени. Они с Оверс относились к категории «нельзя бросать автостража на произвол судьбы и в одиночестве», а эта категория людей мне всегда нравилась больше всего. К тому же они мои клиенты, и этим все сказано. Как и Мензах, Ратти, Пин-Ли, Бхарадвадж и Волеску (который предпочел отойти от активной исследовательской работы, чем заслужил награду как самый разумный человек), и да, даже Гуратин. Просто клиенты. И если кто-нибудь или что-нибудь попытается им навредить, я выпущу этой твари кишки.* * *
Когда мы прошли через червоточину в систему «Сохранения», я в очередной раз пересматривал «Расцвет и гибель лунного заповедника», все равно до прибытия на станцию я не успел бы начать ничего нового. Если придется прерваться, это не так раздражает, когда ты уже знаешь содержание. Я волновался о Мензах, все ли у нее хорошо в мое отсутствие. Я точно не знал, что конкретно подразумевается под этим «хорошо», но предпочитал заменить им слово «жива». Я как раз закончил просмотр сто тридцать седьмой серии, как по сети и голосовой связи заверещала корабельная тревога. Это могло быть связано и с чем-то непредвиденным на маршруте, к примеру, внезапно появился другой корабль. Мы находились на подлете к «Сохранению», а это довольно оживленный маршрут для некорпоративных кораблей без ботов-пилотов, и они шатаются туда-сюда, пытаясь разобраться, где находятся – по крайней мере, именно так я интерпретировал постоянный поток жалоб из портовой администрации станции, к этому каналу у Мензах был доступ. Поскольку на нашей базе не было бота-пилота, я не мог напрямую получать системные оповещения, но подключился к голосовой связи, чтобы прослушать мостик. Вот запись:Второй пилот Михаил: Он появился незнамо откуда! В коммутаторе ничего нет. Техник Раджприт: Попытка стыковки. Активирую оружие. Пилот Роа: Так, оповестите станцию и… Опять Михаил: Понял, но рядом с нами нет передатчиков…Дело дрянь. Я спрыгнул с койки, подключился к сети и отправил сообщение Араде: «Доктор Арада, к нам приближается потенциально враждебный корабль. Неминуема попытка взять нас на абордаж». «Потенциально… О нет!» – откликнулась Арада. «Что, опять?» – вклинилась Оверс. Я предоставил им заниматься другими поступающими запросами и открыл свой запароленный шкафчик. Вытащил ракетную установку, проверил, заряжена ли она, и пробудил спящих дронов. Все разом активировали камеры, и несколько секунд мне пришлось разбираться с многочисленными запросами. Прежде чем мы вошли в червоточину, я переоделся из экспедиционной формы в привычную одежду (рабочие ботинки, штаны со множеством карманов, где можно держать мелкие разведывательные дроны, в футболку и мягкую куртку с капюшоном, все в темных тонах), потому что не люблю логотипы, даже логотип исследовательской экспедиции «Сохранения», пусть это всего лишь вариант герба планеты, а не корпоративный знак. Служба безопасности станции выдала мне бронежилет, дающий кое-какую защиту от ножей, медленных реактивных снарядов, огня, едкого газа и низкоэнергетических импульсов. Я его не носил, потому что: а) он бесполезен для защиты от оружия, которое обычно против меня применяют; и б) на нем есть логотип. Знаю, знаю, мне нужно это перебороть. Я все-таки заставил себя надеть жилет под куртку. Сейчас никакая защита лишней не будет. Потенциально враждебный корабль приближался. Пилот Роа оповестил всех примерно о том же, что я уже сказал Араде. Как только я вышел из каюты, меня окружило облако дронов. Мне нужна была более точная информация, так что я послал одного вперед, и он прожужжал мимо, когда я двинулся по коридору. У меня был план, но в основном он заключался в том, чтобы не дать врагам попасть на корабль, а это скорее не план, а надежда. Все могло кончиться очень скверно. Знаю, знаю, я же охранник и должен иметь наготове план на случай абордажа. Но я привык, что план обычно имеется у руководителя, то есть человека, и… Ну ладно, согласен, я просто не потрудился его составить, посчитав вероятность абордажа на пути туда и обратно настолько незначительной, что решил не тратить время и не отрываться от просмотра сериалов. Все силы я бросил на возможные атаки и сценарии защиты экспедиционного модуля на самой планете. Ни один не пригодился во время реального нападения, хотя я и испытывал искушение применить какой-нибудь из них. Похоже, из того инцидента я вынес неверный урок: заранее планировать бессмысленно. В любом случае автостражи перевозились на кораблях Компании в качестве груза, в моем архиве даже не было документации по поводу действий на корабле. Единственное нападение одного корабля на другой, в котором я участвовал, было вирусным, и во время него я чуть не спалил свои мозги. Кстати, о вирусах. Мои маячки в системе голосовой связи и в сети не сообщали ни о каких попытках врагов установить контакт. Возможно, они уже знали, что на нашем корабле нет бота-пилота, и его бесполезно атаковать вирусом. Я поднялся через кают-компанию прямо на командную палубу. Дрон умчался вперед, к мостику. Когда дверь мостика открылась, чтобы выпустить Раджприт, дрон проник внутрь. Теперь через его камеру я видел панель с показаниями сенсоров над пультом управления. Михаил сидел в кресле пилота и так вспотел, что светлые волосы облепили лоб. Роа расхаживал взад-вперед, нахмурив темные брови в раздумьях, а в руке сжимал сетевой интерфейс. Все прямо как в сценах из боевиков, перед тем как должно случиться нечто кошмарное. А потом нечто кошмарное случилось. Удар был совсем не таким, как изображают космические бои в сериалах. Я ощутил скорее скачок напряжения в сети. Гравитация изменилась, и я врезался в переборку, а освещение мигнуло. Из инженерного отсека хлынул поток автоматических предупреждений, а потом сеть и голосовая связь модуля отрубились. Я попытался подключиться к сети корабля-базы, но тут гравитация снова скакнула, и наш корабль полностью переключился на резервную подачу энергии для систем жизнеобеспечения. Мои дроны рассеялись под влиянием скачка гравитации, но потом снова восстановили прежние позиции. На мостике базы дроны наблюдали, как Роа и Михаил застыли, словно сцену поставили на паузу. А потом Роа сказал: – У нас попадание. Михаил переключал экраны. – В двигатель исследовательского модуля, – хрипло выговорил Михаил. – Ракета слежения. Видимо, ее запустили, когда мы выходили из червоточины. Вот дерьмо. Серьезно. Вот дерьмо. Органические части моего тела отреагировали так, что я подумал – хорошо хоть у меня нет пищеварительной системы. В следующие десять секунд мы не взорвались, а потому я оттолкнулся от переборки и пошел к командной палубе модуля. Я вылез через люк в небольшое округлое помещение, где находились панели управления лабораториями и всем необходимым, когда модуль приземлялся на планету. В кресле пилота сидела Оверс, хотя сейчас управление осуществляла база. Ратти вжался в спинку кресла перед коммутатором связи. И Оверс, и Ратти выглядели совершенно обезумевшими. Учитывая вспыхивающие и мигающие экраны, вполне естественная реакция. – Не могу связаться с Роа ни по голосовой связи, ни по сети, – сказал Ратти. – Все упало, – доложила Оверс. – Арада… – начала она и поморщилась, вспомнив, что сети нет, а значит, никто вне отсека ее не услышит. – Да чтоб его! Я велел дрону на мостике установить связь между интерфейсами Оверс и Арады и базой. «База, устанавливаю временное соединение с интерфейсами на командной палубе», – сказал я по сети и одновременно с этим вслух. «Автостраж? – отозвался Роа. – Арада меня слышит?» «Она не… – начала Оверс, но тут из люка с другой стороны командной палубы высунулась Арада. На лице Оверс отразилось облегчение, она с силой прикусила губу и добавила: – Она здесь». «Я тебя слышу, Роа, – сказала Арада быстро, но спокойно. Сжала плечо Оверс, а потом кивнула Ратти и мне. – Как вы считаете, атакующие собираются брать нас на абордаж?» На слова «брать на абордаж» мои органические части снова отреагировали самым неприятным образом. Возможно, и Ратти почувствовал примерно то же самое, судя по его сдавленному вздоху. Все было бы намного проще, если бы я так не волновался за этих болванов. Голос Роа остался спокойным, но дрон на мостике видел выражение его лица. «Похоже, они направляются к люку нижнего уровня, в лабораторию, – сказал он. – Я пошлю туда Раджприт». Ратти и Оверс обменялись испуганными взглядами. Арада стиснула челюсти и ответила Роа: «Поняла». А потом посмотрела на меня. – Автостраж, ты не мог бы… – Уже приступаю, – ответил я. Я пригнулся и выскочил в коридор, велев одному дрону остаться на командной палубе в качестве передатчика. Центральный отсек был прямо за углом, а над ним – гравитационный колодец доступа к базе. По протоколу безопасности включился воздушный заслон, который позволял проходить твердым объектам, таким как люди и автостражи, но блокировал поток воздуха, чтобы не произошла утечка атмосферы в случае пробоины. Вниз вел другой гравитационный колодец с лестницей, которой пользовались во время пребывания на планете. Если бы не приходилось беспокоиться о флуктуациях энергии, я бы просто шагнул в него и пролетел к нижнему уровню модуля, но сейчас расшибся бы всмятку о переборки, так что пришлось воспользоваться лестницей. В воздухе висел запах озона и дым, от которого не могли избавиться очистители, освещение мигало. Через дрона на командной палубе я видел Араду. – Раз сеть и голосовая связь упали, – сказала она Ратти, – нужно пересчитать всех по головам и убедиться, что никто не пострадал от удара. – Есть! Уже занимаюсь! Ратти побежал через люк к жилому отсеку. Спустившись, я помчался по центральному пандусу и оказался у люка, ведущего к лаборатории нижнего уровня. Здесь висел такой густой дым, что пришлось включить визуальные фильтры. Специалист Раджприт уже спустилась по гравитационному колодцу с базы. В руке она держала пистолет (в рубке хранилось оружие на случай необходимости), готовая защищать люк от абордажа. Всегда приятно видеть, когда человек встречает тебя с радостью. – Похоже, у нас мало времени, – сказала она довольно спокойно. Я добавил ее к своей импровизированной сети через дрона, и она доложила: «Роа, Арада, прием? Автостраж у шлюза». «Текущее состояние?» – спросил я. «Оверс частично восстановила голосовую связь», – ответила Арада. Словно по ее сигналу, из коммутатора раздалось шипение шумов и голос Оверс: – Всему экипажу модуля! Голосовая связь и сеть не отвечают, немедленно явитесь в кают-компанию и ждите дальнейших указаний. «Автостраж, я должен сделать объявление, – сказал Роа. – Можешь меня переключить на коммутатор модуля?» «Конечно, мне все равно больше нечем заняться. Говори». – Приближающийся корабль выстрелил в нас и теперь пытается пришвартоваться к нижнему уровню исследовательского модуля, – сказал Роа. – Станция отправила вооруженный корабль, а три торговых судна, находящихся на подходе к станции, тоже развернулись в нашу сторону, но будут здесь в лучшем случае через сорок восемь минут. Автостраж, ты можешь… – Он надолго задумался. – Можешь отражать попытку абордажа до прибытия помощи? Все люди на базе и в модуле навострили уши. Это был непростой вопрос. Зависит от того, сколько налетчиков, насколько сильна их решимость и какое у них оружие. Сценарий может измениться в любую сторону, от «мы думали, что это легкая цель, но пора уносить ноги» до последнего отчаянного броска Раджприт с жалким пистолетом, прикрывающейся ошметками моего тела. Если они послали абордажную дополнительную группу в спецскафандрах в обход корпуса и появятся еще и через люк базы, а не только отсюда… Но об этом сейчас моим клиентам знать необязательно. – Да, – ответил я. Раджприт нервно сглотнула и приглушила свой сетевой канал. А вслух сказала: – Просто скажи, что от меня требуется. Уж непременно скажу, как только сам пойму. Если предположить худший вариант и заодно убрать ее с дороги, чтобы не пришлось думать еще и о спасении человека, пока я пытаюсь убить, покалечить или отпугнуть налетчиков, то ей лучше всего занять позицию у входа в гравитационный колодец. Это, по крайней мере, даст немного времени экипажу базы. Я уже собирался ей об этом сказать. И тут палуба завибрировала от толчка, внезапное ускорение сшибло Раджприт с ног. Я ударился о переборку и проехался по коридору, а дроны рассыпались по сторонам. Освещение снова моргнуло, а система жизнеобеспечения отключилась и снова включилась. Плохо дело. Мой план (назовем его так) основывался на том, что я сумею удержать налетчиков, пока не приблизится вооруженный корабль со станции или рассерженные торговцы, ненавидящие пиратов. Но дрон на мостике показывал экраны сенсоров, и на них было видно, что враги захватили наш модуль лапами большого погрузчика, которым обычно устанавливают и снимают модули. Они намеревались прикрепить нас к своему корпусу и утащить обратно в червоточину. Судя по яростным ругательствам, Роа и Михаил тоже это поняли. Я встал, подхватил Раджприт за мельтешащие в воздухе руки и поставил ее прямо. Голосовая связь снова включилась, на фоне помех завывала тревога. Ну спасибо, самое время. Один из исследователей, Аджат, пошатываясь, вышел из коридора, ведущего к нижнему трюму и лабораториям модуля. – Поднимайся на жилой уровень, быстро! – скомандовала Раджприт. Аджат кивнул и пошел по коридору. – В лабораториях три и четыре заклинило люки. Не знаю, есть ли там кто. – Наверху всех пересчитывают, – ответила Раджприт, подталкивая его к выходу. И тут мне пришла в голову одна мысль, хотя у нее был и недостаток. «Роа, база может сбросить наш модуль?» – спросил я по сети. База сама по себе была небольшим кораблем – мостик, двигатели и жилое пространство для пятерых членов экипажа. Все остальное предназначалось для захвата модуля. «Он над этим работает, – уверенно ответил Михаил, хотя дыхание его было сбивчивым. – Проверяет вид с сенсоров – не мешает ли что-либо зажимам». Значит, они уже над этим задумались. Приятно работать с умными людьми. Теперь осталось только спасти всем им жизнь. Я сосредоточил внимание главным образом на люке в двух метрах впереди. Сканировал любые попытки его вскрыть, физические или по сети. А сам при этом старался проникнуть во вражескую сеть, но у нее был крепкий файервол, я никак не мог его обойти. «Можем отстыковаться сами, – сказала Арада по сети. – Из командного центра модуля, если вы передадите нам управление. Но нужно отправить остальную группу на базу». «Я сейчас всех пересчитываю, – добавил Ратти, – но без сети и голосовой связи…» «Зажимы свободны, можем отстыковать вас», – сообщил Роа. «Роа, они могут нас просканировать? – спросила Арада. – Если они поймут, что мы покинули модуль…» «Это возможно», – ответил Роа. Они наверняка это сделают. И прежде чем кто-либо успел вклиниться, я сказал: «Они могут выстрелить в базу, как только отшвартуется модуль». Это и есть тот самый недостаток, о котором я упоминал. Зависит от того, насколько враги торопятся пройти через червоточину с модулем до прибытия кораблей подмоги, обычные они гниды или редкостные гниды, хотят заполучить модуль или людей в модуле, боятся осложнений с «Сохранением» или им плевать. Члены исследовательской группы, которые пытались говорить по временной сети, разом заткнулись. «Да, это… – сказал Роа. – Доктор Арада, у нас мало времени, мы эвакуируем вас и отстыковываем модуль или…» «Автостраж, ты согласен с тем, что нужно сбросить модуль?» – спросила Арада, по-прежнему спокойно. Ах, ну да, я же возглавляю службу безопасности. Если я (мы) с этим ошибусь, враг выстрелит в беззащитную базу, и мы все погибнем. Если мы останемся в модуле, есть шанс на спасение. Если враги не утащат нас через червоточину, не одолеют меня и не перебьют всех людей или устроят еще какой-нибудь кошмар. В дешевом образовательном модуле, которым Компания снабжает автостражей, не упоминалось о подобных дилеммах, и мне никогда не приходилось принимать стратегических решений. О-хо-хо, до чего же иногда отвратительно быть самостоятельным. Я напомнил себе, что всегда хотел заставить людей прислушиваться к моим советам. «Сбросить модуль», – сказал я. «Мы отстыковываемся, – сказала Арада. – Ратти, подтверди, что все на месте, и отправь их на базу». Она говорила спокойно и уверенно. Гораздо увереннее, чем Роа. – Налетчики по-прежнему тянут нас в червоточину, – доложил по голосовой связи Михаил. Похоже, его голос вот-вот сорвется на крик. В сети я услышал, как Ратти покрикивает на людей, чтобы пошевеливались, а дроны периодически присылали видео с бегущими к гравитационному колодцу членами экипажа. Роа выдохнул. – Управление модулем, приготовьтесь к отстыковке. – Модуль будет запечатан через две минуты. Отсчет пошел, – объявила Оверс. Дроны перехватили чей-то разговор, но я сосредоточился на Роа, Михаиле и Араде – все трое отдавали разные указания разным людям. Дрон с мостика показал экран сенсоров – там демонстрировались более четкие детали. Большая желеобразная штуковина – червоточина. Где-то на краю экрана – спешащие на помощь корабли. Враждебный корабль не отображался, потому что был слишком близко. Палуба снова завибрировала, но эти ощущения были знакомыми. Раджприт округлившимися глазами смотрела на дисплей люка. – Они пристыковались к нашему шлюзу, – прошептала она. Шепот был вызван иррациональным желанием, но я вполне это понимал. «У враждебного объекта аналогичная система шлюзов», – сказал я по сети. «Ратти, подтверди, все ли на месте», – потребовала Оверс. Мой дрон у гравитационного колодца засек двух отставших, Реми и Ханифу, они карабкались вверх по лестнице, а Ратти какого-то хрена полез вниз. Я уже хотел с ним соединиться по сети, но уловил какой-то звук. Скрежет и вибрацию внешнего люка. Ясно, это случилось. «Враги пытаются взломать люк, вторжение неминуемо», – сообщил я. «Раджприт, автостраж, уходите оттуда», – приказал Роа. «Иди, я за тобой», – сказал я Раджприт. Раджприт попятилась к коридору. Если враг решит ворваться сейчас, прежде чем мы успеем задраить люки и отстыковаться, мы обречены. Через дрон я услышал крик Ратти: «Нет! Нет!» Его голос был хриплым от страха и ярости. Я сжался в готовности помчаться к нему, то должен был удерживать позицию. Там что-то случилось. «Доктор Ратти, доложите обстановку», – сказал я. Не считая Мензах, Ратти прислушивался ко мне внимательнее всех остальных. Возможно, это пошло с тех пор, как он хотел спрыгнуть из вертушки, чтобы забрать кое-какое оборудование, и чуть не попал в пасть гигантского хищника. «Нет Амены и Канти, – сказал он одновременно сердито и испуганно. – Тиаго их ищет. Их не было в верхних лабораториях и в жилом отсеке, видимо, они где-то внизу». Вот дерьмо! Через дроны я видел люк доступа на базу, так что наблюдал за взрывом. Нет, не физическим взрывом, а взрывом эмоций. Люди вопили, размахивали руками и всячески бесполезно суетились. В общем, я тоже не был на седьмом небе от счастья. – Иди к гравитационному колодцу, – велел я Раджприт и побежал по коридору к лабораториям и хранилищу, где Аджат пытался втолковать Раджприт насчет заклинивших дверей. Я приказал дрону остаться рядом с люком, чтобы предупредил, если начнется вторжение. Остальных дронов я разделил – две трети отправил к гравитационному колодцу, занять оборону вместе с Раджприт, а остальным приказал следовать за мной. «Принято, – спокойно сказал я по сети. – Я их найду». Вот дерьмо! Я совершил дурацкую ошибку. Сеть в модуле лежала, подключиться к базе можно было только поблизости от моих дронов, а голосовая связь была обрывочной и ненадежной. И я, и люди слишком привыкли полагаться на сеть, с ней невозможно кого-то потерять или забыть. Когда сеть работает, даже если ты без сознания, интерфейс отследит местоположение. «Мы ждем тебя, автостраж», – сказала Арада по сети. «Возвращайся на базу, Арада», – ответил я. Удивительно, как быстро организованный отход превратился в катастрофу. Дроны выстроились вокруг Раджприт, в тревоге застывшей у подножия гравитационного колодца. А наверху собрались экипаж базы и исследовательская группа, сжимая оружие, с которым не особо умели обращаться. Я надеялся, что они случайно не перестреляют друг друга. Через дрон я увидел Араду, Оверс, Ратти и Тиаго, будь он проклят, у выхода из модуля. Арада говорила по сети с Роа и пыталась затолкать сопротивляющуюся Оверс в гравитационный колодец. Я не знал, что им сказать, и начал с фразы: «Я не смогу выполнить задачу, если вы не будете меня слушаться, мать вашу», но тут помехи заглушили связь, и я потерял соединение со всеми дронами на базе. Я добрался до люка в лабораторию номер три. Он был приоткрыт, всего на несколько сантиметров над палубой. Я плюхнулся на пол и направил через щель сканер, но не заметил никаких признаков человеческих тел, живых или мертвых. Однако дрон засек приглушенный человеческий голос, идущий из коридора. Я выпрямился и побежал направо, за угол – вероятно, именно этот люк видел Аджат. Потолок над люком повело, а панель с ручным замком пришла в негодность при скачке напряжения. Пластмассовые части расплавились, а люк был залит пеной от сработавшей автоматической системы пожаротушения. Вероятно, в этом месте системы модуля были отрезаны, а потому сообщение о повреждениях не достигло командной палубы. Я различил приглушенные голоса из заблокированного отсека, слишком слабые для человеческого уха. Первым моим побуждением было взорвать люк. К счастью, потом я додумался просто взяться за ручку и дернуть. Люк не открылся, но я понял, что он не задраен. По крайней мере, некоторые замки открыты. А значит, кто-то уже пытался открыть люк вручную изнутри, но его заклинило. Я вскрыл панель управления и нашел покореженный металл, застопоривший механизм. Задрал рукав, установил излучатель в правой руке на самый низкий заряд и прожег замок. Он щелкнул и открылся. Канти бросилась вперед, и я ее поймал. – Он не открывался, – выдохнула она. Она сжимала в окровавленных руках инструмент, которым обычно отбивают образцы каменистых пород. Внутри не было электричества, только в стенах светились аварийные фонари, повсюду разбросано оборудование и ящики с образцами. Амена находилась в глубине отсека, ее ногу зажало лабораторным столом, свалившимся, когда погнулась переборка. Амена была в сознании и пыталась выбраться. Дрон у шлюза показал, что на люке загорелись огни предупреждения. Твою мать! Я вытолкал Канти в коридор и вырвал у нее инструмент. – Быстро к гравитационному колодцу. «Посылаю к тебе Канти», – сказал я Раджприт по остаткам сети. Канти помедлила, озираясь вытаращенными глазами. Из пореза на ее лбу сочилась кровь. – Беги, Канти! – крикнула Амена за моей спиной. Канти сорвалась с места и помчалась по коридору, огибая искореженные стены. Я нырнул в отсек, к Амене. По ее лицу текли слезы, в носу хлюпало, как бывает у очень расстроенных людей. Она вцепилась в стол. – Вот, мы не смогли его поднять! Я осторожно ощупал стол понизу – его стойка прижала ногу Амены. Крови не было, но, наверное, болело сильно. На металле остались отметины от инструмента Канти. Она уперла его в нужное место, но ей не хватило сил, чтобы поднять стол. Я установил инструмент обратно и подналег. Дроны встретили Канти в конце коридора и встали вокруг нее защитным облаком, пока она проковыляла через вестибюль к гравитационному колодцу. Распорка стола погнулась, Амена попыталась выбраться и вскрикнула от боли. – Не торопись, – сказал я, сумев произнести это так, будто у нас полно времени. А его как раз не было. Дрон у шлюза засек всплеск энергии – кто-то пытался вскрыть замок. Раджприт схватила Канти и поднималась с ней по гравитационному колодцу в окружении облака дронов. Амена снова заворочалась, скривилась, а потом схватила меня за руку и прошептала: – Просто дерни сильнее. Я взял ее за руку и потянул, и она выскользнула из-под стола. Я встал и взял ее одной рукой. Контакт с Раджприт я потерял, но дроны подтвердили, что она больше не в гравитационном колодце. – Держись, – сказал я Амене. И помчался по коридору. Я не мог двигаться на предельной скорости – повсюду валялось слишком много обломков, а коридор был узким и изогнутым. Я был уже почти в конце коридора, когда люк с громким хлопком взорвался. Коридор наполнился запахами озона и расплавленного металла. Для принятия решения осталась доля миллисекунды – бежать дальше через вестибюль, мимо взломанного люка и вверх по гравитационному колодцу на базовый корабль, чтобы задраить люки и отстыковать модуль, прежде чем в него ворвутся враги? Хм, почему бы не попробовать? А потом соединение с дроном у люка оборвалось в резком всплеске энергии. Я молча сделал шаг назад, потом еще один, мягко и медленно. И быстро проанализировал последние данные с дрона. «Люк взломан, враги на борту, сбрасывайте модуль», – передал я по сети. Я не получил подтверждения и не мог понять, дошло ли до них сообщение. Амена молчала, прижавшись ко мне, ее сердце бешено колотилось. Я вернулся за поворот коридора и зашел в первый попавшийся открытый люк. Поставил Амену и одними губами произнес: – Ни звука. Она кивнула, схватилась за поручень люка, чтобы держаться прямо, и посмотрела на меня широко открытыми глазами. Я предпочел бы смотреть на нее с помощью дронов, но это успокаивало только меня, а не ее. Если я хочу вытащить ее отсюда живой, важно, чтобы она была спокойной и собранной. Я придал лицу ободряющее (как я считал) выражение, а потом сменил его на сосредоточенное и уставился в переборку. Анализ изображения завершился, и я его просмотрел. Дрон уловил тень сенсора или чего-то в этом роде, излучающего энергию и парящего примерно в двух метрах над палубой. Я включил интерфейс Амены в свою импровизированную сеть и сказал: «Задраивай люки, Арада, немедленно. У них есть дроны». Амена задержала дыхание и прикусила губу, но промолчала. Я по-прежнему не получил подтверждения. Я не знал, слышат они меня или нет, отстыковались они или нет, и что вообще творится там, наверху. Сейчас мы уже рядом с червоточиной. Звучит так, будто я был спокоен, но я понятия не имел, что делать дальше. Где-то в районе затылка я почувствовал назойливое жужжание сетевых помех, а потом раздался голос Оверс: «Автостраж, ты меня слышишь? Мы отстыковали модуль от корабля и находимся в спасательном челноке, готовы к вылету. Можешь добраться до скафандров во вспомогательном нижнем шлюзе? Корабль подцепит тебя аттрактором». Я чуть не сказал: «Какого хрена вы в челноке, а не на базе?» – но сдержался. Амена смотрела на меня со страхом и злостью, что совершенно не придавало бодрости. Скафандр… А идея неплоха. «Понял, идем за скафандрами», – ответил я. Если она и услышала меня, я об этом не узнал. Я протянул руку, и Амена схватилась за мою куртку. Я подхватил ее и послал половину дронов вперед, на разведку. Пока что никаких признаков врагов. Я вошел в коридор и побежал из главного вестибюля к инженерному отсеку. Этот коридор выглядел еще хуже лабораторного. Только аварийное освещение, вся палуба искорежена. К счастью, идти было недалеко, прямо через отсек. Я засек стук и скрежет – возможно, дроны налетчиков пыталисьпроникнуть через какой-нибудь люк. Мы добрались до внешнего люка инженерного отсека, огни аварийных маркеров указывали на шкафчик со скафандрами. Они были не той модели, которой я раньше пользовался, более дорогие – достаточно просто шагнуть в скафандр, и он сам наденется. Я поставил Амену на пол, она быстро связала волосы и на одной ноге запрыгнула в скафандр. Я приказал дронам сесть на меня и перейти в спящий режим, и пока Амена пристегивала шлем, уже надел скафандр. Палуба завибрировала. Взлетел челнок? Моим органическим частям это не понравилось. Если это челнок, они прождали слишком долго. Человеческие действия часто кажутся мне слишком медленными из-за моей процессинговой скорости, но сейчас был явно не тот случай. У скафандров имелось безопасное сетевое соединение, а потому я убедился, что скафандр Амены функционирует и запечатан, и перехватил управление им. «Не пользуйся голосовой связью, – сказал я ей по безопасному выделенному каналу. – Они могут сканировать пространство, а мне легче спрятать сеть, чем голосовую связь». «Поняла». Ее голос по сети звучал нервно, но без паники. Скафандр поддерживал поврежденную ногу, и Амена могла стоять прямо. «Я готова», – сказала она. Я велел ее скафандру следовать за мной и открыл шлюз.
Последние комментарии
1 день 8 часов назад
1 день 10 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 1 час назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 10 часов назад