Миракулум [Ксения Анатольевна Татьмянина] (fb2) читать постранично, страница - 3

различных ходов, позволяющих выбираться на все четыре стороны… надежное укрытие, надежная крепость.

Ут-Фубер ткнул пальцем в пергамент:

— Вот она. Крепость Шуул. Посмотрите. Оба.

Я робко подошла и тоже глянула, стараясь все же остаться позади оружейника на полшага.

— Шесть недель назад из этой крепости к нам направились два человека. Это очень значимые люди, и миссия у них была государственной важности. Двигались они без охраны, тайно, обходными путями, избегая тракта. Они шли строго по выбранному маршруту, но по дороге с ними что-то случилось, и сюда они не добрались. Ваша задача, Рыс и Аверс, отправиться на поиски, выяснить — что произошло и обеспечить сохранность некоего ценного груза, который был у них. Никто не должен знать об этом вашем задании. Вы выезжаете перед рассветом, карты у вас будут с собой, маршрут я обозначу. Если нигде по пути вы не найдете следов их пребывания, следуйте до точки отправления — до самого Шуула. Быть может, то, что помешало им добраться сюда, случилось и в самой крепости. Задание ясно?

— Нет, — быстро ответил Аверс.

— Что вам не ясно, господин оружейник?

— Найдите мне другого спутника.

— Я спросил, ясно ли вам задание?

— Задание ясно.

— Вы выполните его?

— Как только получу письменный приказ и подорожную, буду готов выехать немедленно.

Комендант побледнел и переглянулся со своим гостем, прибывшим утром.

— Вам не нужно ни то, ни другое — поедете вы окольными путями, там нет постов. А приказ… дело в том, что это слишком секретное дело, чтобы хоть как-то упоминать о нем на бумаге.

— Без прямого приказа не имею права покидать Неук.

Ут-Фубер осторожно положил ладонь на свое больное колено и побелел еще больше:

— Это личная просьба…

— Простите, господин комендант, — оружейник развел руками, но стоял на своем: — без приказа это дезертирство, а за дезертирство одно наказание — петля. Даже по личной просьбе я в нее не полезу.

— Хорошо! Рыс, перо и бумагу!

— Слушаюсь.

— Нет… сядь там, и пиши сама, под диктовку. Я распишусь и поставлю печать. Будет вам и приказ и подорожная. Деньги выдаст помощник, он же вам и откроет ворота. Учтите, в историю посвящены пятеро — все, кто в этой комнате и мой сын.

— Что за ценный груз с теми путниками?

— Если вы их найдете — узнаете. Не найдете, значит и незачем вам знать. Карты возьмете с собой. Все.

— Все?! — Аверс не скрыл изумления.

— Да все! Чтобы не заблудились, — тихо добавил комендант, и довольно зло процедил потом: — форму не брать, одеться без знаков отличия. Вы путники, едете куда-нибудь домой на север. Старик и девчонка мало привлекут ненужного внимания даже в той глуши, через которую предстоит ехать. Вам обоим достаточно этого объяснения, почему никого, кроме вас я послать не могу?

Он вперил взгляд в меня, хотя я и рта не раскрыла ни с одним вопросом. Я держала наготове перо, а Ут-Фубер, не сводя глаз, сказал:

— За карты Рыс отвечает головой. За сохранность каждой бумажки, даже любого уголка. А Аверс отвечает головой за ее голову. В приказе можно этого не писать, но я уверен, что всю важность вы поняли. Пиши…

Уткнувшись в чистый пергамент, я вывела следующие строчки:

«Приказываю оружейнику Аверсу Итту и писцу по кличке Рыс покинуть замок Неук девятнадцатого числа десятого месяца пятого года с начала десятого столетия для выполнения государственного поручения. Сей приказ и его исполнители должны вернуться на место своего распределения не позднее первого числа первого месяца шестого года с начала десятого столетия.

Комендант замка Неук, наместник и вассал Его Королевского Величества — Ут-Фубер».

— Поставь дату и неси для подписи. — Широко расчеркиваясь, он пробурчал: — я бы послал с вами еще человека, но… не могу.

Приложив печатку, свернув лист, комендант протянул его Аверсу.

— Подорожную составит мой сын. Лошадей соберет тоже он. Идите, поспите перед дорогой, и удачи вам.

Глава вторая

Приказ нельзя было обсуждать. Поэтому, когда я явилась пред ясными очами Соммнианса, я даже не могла сказать ему, что уезжаю. Лекарь был немногим старше меня, я это чувствовала, хоть и не знала своего возраста точно. И он был красив. Не столько чертами, которые сами по себе были невыразительными, обычными, сколько яркостью голубых глаз. Темноволосый, с оливковой кожей южанина, невысокий и широкий в кости, он с закрытыми глазами производил одно впечатление: порывист, грубоват, темпераментен, как вороной конь. Только лишь он поднимал веки, как весь его облик освещался сиянием. Мягкий, спокойный, терпеливый. Лекарь, целящий не только своим умением, но и взглядом. Улыбка, вне взгляда кажущаяся такой дерзкой, становилась теплой. Движения не резки, а точны и быстры. И только голос не зависел от сияния глаз — он всегда был ровным и невыразительным.

Вот и сейчас, когда я уселась напротив Соммнианса, он стал мне рассказывать о своих приключениях так