История одной любви. Начало [Петр Ингвин] (fb2) читать постранично
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Кваздапил. История одной любви. Начало
Пролог
Дверь распахнулась. Застывшая в проеме фигура не двигалась, мне в живот глядело острие ножа. — Прости. — Я глядел спокойно. В голове дул сквозняк. — Такое не прощают. — Тогда — сожалею. И все понимаю. На душе было противно, словно там прорвало отстойник. Страшно хотелось сесть. Говорить было не о чем. Гарун знал, что делать, я знал, что он сделает. Просить пощады — унижать себя. Пощада традицией не предусмотрена.Часть первая Сестра друга
Глава 1
Начало лета приезжие у нас принимали за настоящее лето, но вечер и ночь расставляли все по местам. Солнце работало в режиме разморозки, зелень едва выглядывала из набухших почек, а обман зрения по поводу тепла происходил из-за девушек в откровенных нарядах. Днем улицы переполнялись голыми ногами, развевались уставшие от шапок волосы, но передвигались их владелицы исключительно перебежками между дверями транспорта и отапливаемыми помещениями. Одетый в осеннюю куртку, я спокойно пересек двор от остановки до девятиэтажки, где жил Гарун. Закатные лучи били отражением из окон соседней высотки, после прошедшего дождя пахло свежестью. У подъезда пятеро земляков моего друга громко обсуждали что-то на своем языке. При виде незнакомца они умолкли, человеческая стена на миг раздвинулась и, стоило мне пройти, сомкнулась позади. Я спиной чувствовал провожающие взгляды. На нужном этаже я немного потоптался, собираясь с мыслями. Когда палец вдавил кнопку, истошный звон потерялся в бумканьи басов и гомоне голосов, старавшихся перекричать музыку. Дверь отворилась, придержавшая ее кареокая красавица улыбнулась: — Кваздик? Я — Мадина, сестра Гаруна. Помнишь? Мадина?! Вместо путавшейся под ногами соплюшки, требовавшей включить ее с сестренкой в наши игры, передо мной в выразительном изгибе струилось обворожительное создание. Большинство пришедших отметить окончание сессии учились со мной на четвертом курсе, а Мадина — только на втором. Юность и порывистость чувствовались в движениях, но изменения с последней встречи произошли непредставимые. Наполнение зеленого платья притягивало взгляд, взор волновал, кровь начинала искать другое русло… а это непростительно с сестрой друга-кавказца. Мой взгляд стыдливо упорхнул. Мадину такая полупобеда не устроила. В дверном проеме отрепетированно воспроизвелась поза, предельно выпятившая все, что выпячивалось хотя бы в принципе. Головка склонилась набок, плечи и спину покрыла сверкающая тьма. Когда-то это была коса, а сейчас — покров ночи, чернее — только черные дыры космоса, и две подобные как раз глядели на меня из-под излома бровей. Однако, выросла девочка. Но и перед ней стоял не мелкий шалопай Кваздик, а сто семьдесят сантиметров ума и мышц, обремененных, к моему стыду, балластом из нескольких килограммов. Добродушный увалень с вечно растрепанными вихрами — таким я стал за эти годы. Мадина узнала меня сразу, радость от встречи грозила прорвать дамбу приличий, а лишний вес фигурировал только в моем мозгу. Он там всегда фигурировал, когда оказывался рядом с прекрасным полом. — Привет, — сказал я, чтобы что-то сказать. Убедившись, что изменения замечены и оценены, Мадина отступила на шаг, при этом созданная для меня композиция совсем с прохода не исчезла. Песочные часы талии жалили взор рельефом подробностей, расположенных выше и ниже. Прямой взгляд не давал сосредоточиться. По выразительным тонким губам пробежал язычок. Н-да уж, девочка не просто выросла, девочка повзрослела. И при чем здесь слово «девочка»? Передо мной стояла созревшая молодая женщина, от которой за версту несло всеми этими определениями — молодостью, женственностью… а в отношении зрелости умолчу, о сестре друга так думать не стоило. Заменим термин спелостью, будет точнее. И представим не налитое яблоко, не тугой арбуз или размякшую дыню, а сочный персик. Бархатистый и прямо-таки сочившийся. Фу, ну и сравнения, как у торговца с базара. А с другой стороны — что поделать, если это правда? Я не рискнул протискиваться и остался снаружи. — Как дела? — Вчера права получил. Вырвалось, не удержался, хотя хвастаться особо нечем. Права — еще не автомобиль. Ход девичьей мысли был ожидаем: — Машину купил?! — Не совсем. Накопил на одно колесо. Теперь ускорюсь, с правами мотивация сильнее. Надеюсь, к концу учебы хватит сразу на два. — Такой же весельчак, ничуть не изменился. — О тебе последнего не скажешь. Лесть пришлась к месту. — Найду брата, скажу, что ты пришел, — смилостивилась белозубая фея. — Заходи, не стесняйся. Квартира, в которой сокурсники праздновали окончание учебы, ходила ходуном, музыка грохотала, я не различал ни одного слова — ни русского, ни нерусского. Лицо Мадины приблизилось к моему: — На медленный танец- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Последние комментарии
3 минут 25 секунд назад
14 минут 49 секунд назад
23 минут 50 секунд назад
29 минут 23 секунд назад
14 часов 59 минут назад
19 часов 7 минут назад