Любовь или криминал? (СИ) [SaTaMi] (fb2) читать онлайн

====== 1. Условие ======

— Дарова, малая!

— И тебе привет с большого бодуна.

Такой диалог произошел между людьми, которые являлись частью одной из организованных преступных группировок Санкт-Петербурга, Оливией Стар и Брайном Мапсом.

Была весна. Апрель. В воздухе царила особенная свежесть, ярко светило солнце, олицетворяя собой то самое весеннее настроение, когда открывается второе дыхание и происходит прилив сил.

— Гениальная шутка, ваще, — Брайн, темноволосый, крепкий парень, которому стукнуло двадцать лет, сплюнул через плечо.

— Я ваще умная, так-то, — Оливия села на скамейку, посмотрела вперёд, щурясь от солнца. — В криминальном мире нельзя быть тупым.

— По факту. Или ты, или тебя, — Брайн достал пачку неплохих сигарет «Мальборо» и затянулся, пуская дым в воздух.

— А поделиться не хочешь? — Оливия толкнула его в плечо, мастерски отбирая пачку.

— Эй! — Брайн нахмурился. — Отдай пачку, дурная! — Он толкнул её в ответ. Лив упала на траву и заливисто рассмеялась, пряча пачку в карман джинсов. Брайн прыгнул на неё, пытаясь заполучить свою вещь обратно, однако Оливию было не так просто победить. Она отчаянно сопротивлялась, легко отбивалась от Брайна, несмотря на то, что он был крупнее и сильнее её. Они катались по траве, и со стороны это выглядело, будто две маленькие собачки дрались за колбаску. В конце концов Оливия вытащила сигареты и вручила Брайну, сказав:

— Ладно, Карта. На, держи. Отвоевал!

— Да ладно, я новые куплю. Зато ты дрянь курить перестанешь, попробуешь нормальные сигареты. А то куришь какой-то «Парламент» дешёвый. Аж самого воротит, стыд… Этот, как его, — Брайн щёлкал пальцами, пытаясь вспомнить фразеологизм. — Испанский, во! Испанский стыд одолевает.

— Спасибо, от души, душевно, — Оливия вытащила одну папироску, зажгла её и затянулась.

Курить Оливия начала ещё с школьных лет. Коллектив её не принимал из-за того, что она была способна возразить большинству, выразить своё мнение и не подчиняться стадному чувству. Из-за прямолинейности и дерзости Лив у неё были жёсткие проблемы с преподавателями, она сменила четыре образовательных учреждения. Для самой Оливии нормальное окончание хотя бы девяти классов казалось чудом, но получение образования для неё было на последнем месте в топе жизненных целей, потому что уже тогда она познакомилась с золотой троицей: Брайном, которого называли Картой за перевод его фамилии с английского¹, Сизым (получившим «кликуху» за свои тёмно-серые с синеватым оттенком глаза), Чёрным (тоже производная от фамилии).

Оливия по жизни была, грубо говоря, «пофигисткой», её ничего не волновало, уж тем более школьные проблемы. Но всё же она не могла успокоиться по неизвестной причине, накрывала тревожность. Именно тогда, в десятом классе она решила попробовать свои первые, ментоловые сигареты. На удивление, ей сразу же понравилось. А потом организовалась группировка, и Оливии даже не пришлось потом тратиться на сигареты: «одногруппники» радушно с ней делились.

Думаю, легко догадаться, чем занималась данное «объединение»: «крышевали» бизнесменов, наперсточников, угонщиков машин и квартирных воров, участие в заказных убийствах крупных авторитетов, а с недавних пор к этому внушительному списку ещё добавилась торговля оружием.

Для этих людей были самым обыденным делом звуки выстрелов, взрывов автомобилей, ударов. В основном, всеми этими делами руководила Оливия, что может показаться неожиданным и странным: как на вид хрупкая и невинная девушка, лет девятнадцати от роду, может таким заниматься? Однако она великолепно справлялась со всеми задачами. По слухам, она раскатала четверых «амбалов» за тридцать секунд, уйдя с поля боя лишь с лёгкими царапинами, которые зажили за пару дней.

— Да где эти долбоёбы? — Стар не любила, когда что-то идёт не по плану. Поняв, что кореша задерживаются, она топнула ногой со всей силы и матернулась сквозь зубы.

— Да успокойся, слышь, припрутся ещё, — буднично ответил Брайн.

— Я же чётко сказала! В четыре часа дня! У них что, проблема с определением времени? — продолжала возмущаться Оливия. Брайн же сидел на скамейке, смотрел на окружающих с улыбкой и лёгкой завистью. Как бы ему иногда хотелось стать обычным, законопослушным гражданином, спать спокойно по ночам, а не жить в постоянном страхе того, что однажды люди в форме загребут его за решётку далеко и надолго.

Наконец вдали показались до боли знакомые силуэты, и Стар вздохнула с облегчением, кидая сигарету на землю и туша её ногой.

Первый — высокого роста, с зализанной прической, но сбритыми висками, с татуировкой паука на шее, в чёрной кожанке — Сизый. Второй — с пышной шевелюрой, тонкими губами, родимым пятном на виске, — Чёрный.

— Вы где шляетесь? — ругала их Оливия, будто мелких, ничего не понимающих щенков. — Где вы были, придурки? Вам наручные часы подарить? Я ведь подарю! Когда у вас там днюхи?

— Тётя Оливия, не ругайтесь, дела там были, порешать надо было, — Сизый почесал в затылке, отводя взгляд, показывая тем самым свой стыд. Услышав о том, что они что-то решают без неё, Оливия вытаращила глаза.

— Какая я вам тётя? И что вы там без меня решите? Вот мусора вас за жопу схватят и всё! И будете куковать, жрать очистки от картошки и волков на спинах набивать! На практике проверите легенду о двух стульях! Сказала же: без меня не рыпаться! — прошипела черноволосая в конце. Бандиты стояли, сложив ручки, будто непослушные дети, которых только что отругали.

— Да там эт… Из соседней группировки тип… Этот тебя видеть хочет.

На районе, где происходили действия истории, было две знаменитых криминальных группировки, которые враждовали между собой. Один из её членов перешёл дорогу Оливии, и теперь они пытаются вставлять друг другу палки в колёса, показывая свой авторитет.

— Мне кажется, что слово «видеть» в данном предложении лишнее, — Оливия расхохоталась басисто над своей же собственной шуткой. — Ладно, че ему надо?

— Побазарить, — ответил Сизый уже увереннее.

— Ах, побазарить, — Оливия кивнула, — Побазарю. Обязательно. Шучу. Пошёл он нахер. Он отжал наш заказ, мы на такие бабки попали, я думала, не выберемся! А ещё базарить со мной хочет.

— Я так и думал, — согласился Чёрный. — Что ты не согласишься. Но зря ты так. По его интонации я понял, что он настроен капец серьезно. У него есть какой-то компромат на тебя, и он собирается сдать его ментам, если ты не выполнишь его условие.

— Отсосать? — Оливия даже глазом не моргнула, говоря о таких интимных вещах. — Чё ему надо? Хах, пускай пойдет к ментам. Они его данные пробьют, узнают про его аферы и всё! — Оливия грациозно взмахнула рукой. — Финит а-ля комедия. Я по крайней мере веселящими веществами не торговала, и сутенёром не была. И я делаю всё профессионально, чтобы никто не поймал. Улики, отпечатки, все дела, очищаю. Я чиста перед дяденьками в формах, как стекло. А он дебил. Всё. Точка, абзац.

— Фига ты умная, Звезда! — восхитился Брайн. — Какие слова знаешь.

— Карта, я хотя бы девять лет в школе просидела, так что много че знаю. Аттестат правда весь в тройках, но пофиг.

— Троечница, троечница! — начал подкалывать её Черный.

— Слышь! А ну иди сюда! — Оливия закатала рукава и побежала за ним, чтобы хорошенько отлупить, но Чёрный бегал быстро, поэтому эта погоня затянулась надолго. Оливка догнала Чёрного и начала мутузить его кулаками, громко смеясь.

Когда эта «драка» закончилась, Оливия достала ещё сигарету и начала курить, говоря:

— Ребят, я Вас не просто так звала. У нас тут есть шанс получить кучу мани. Нужно помочь устранить одного челика.

— Какого челика? — не понял Брайн. — Что за фрукт?

— Какой-то мафиози крутой. Мокрушник. Он многим мешает. В том числе и нам. Он собирает на всех инфу и потом шантажирует, — объяснила Оливия. — Вот его фото, координаты, всё, что известно. Это и в наших интересах, ребята. Чтобы жить спокойно и не влипнуть. Чё будем делать? — Она протянула конверт с данными своей банде.

— Устранять. Да и всё, — Для Брайна этот вопрос казался сразу решённым. Он посмотрел на фото. Немолодой мужчина, лет пятидесяти на вид. По лицу видно, что он бывал в местах «не столь отдалённых».

— Думаешь, это так просто? Легко сказать. А вот сделать — другой вопрос! — улыбнулась Оливия. — Но в конце концов, для нас есть работёнка. А то я уже соскучилась по этой напряжённой атмосфере, адреналину… — Она сладко потянулась.

— Угу. Ведь мы вместе навсегда! — сказал Брайн, подставляя руку.

— Навсегда! — Оливия накрыла его ладонь своей.

— Навсегда! — хором сказали Чёрный и Сизый, положив свои ладони на их.

У Оливии не было родителей, что вполне очевидно, ведь в обратном случае они положили бы конец такой криминальной жизни дочери. У любой матери сердце бы не выдержало, когда дочка постоянно в каких-то разборках участвует и приходит частенько домой побитая, в крови и шрамах.

Кстати, для Лив было честью ходить в синяках: она считала, что это знак того, что ты не сбежал от драки, как трусливая собака.

Отец Оливии ушёл из семьи через пару лет после её рождения. Стар ничего о нём не знала, да никогда и не горела желанием познакомиться с ним. Если бы Оливия захотела, она бы легко могла поднять все связи, узнать адреса, координаты, и долгожданная встреча бы произошла.

С матерью, к сожалению, всё было куда хуже. Уход мужа и отца ребёнка негативно сказался на ней. Она не нашла более лучшего утешения, чем в бесконечной реке алкоголя. Поначалу, как и должно было быть, мать становилась добрее, сюсюкалась с дочерью, покупала ей всякие дорогие игрушки, а потом, когда это превратилось в болезнь, она начала срывать все проблемы на уже повзрослевшей Оливии. Она часто орала на неё матом, била, швырялась бутылками. Никакого воспитания не было. Она даже никогда с Оливией не разговаривала. Лив не выдержала и однажды ушла из дома. Впрочем, никто этого ухода и не заметил.

Оливия жила в квартире, которую получил её кореш по блату. Первоначально он планировал её сдавать, но поняв, что для Лив это важнее, оставил квартиру ей, даже прописал туда. Так что Оливия была полноценной собственницей.

Оливия никогда не испытывала дискомфорта, заходя в квартиру, где было тихо, как в мавзолее. Она любила одиночество и сильно пеклась о своём личном пространстве. Она не терпела в своей банде панибратства, все это хорошо знали и не пытались обнимать её или хлопать по плечу.

Оливка зашла в квартиру, кинула ключи на тумбочку в прихожей, разулась и прямо босиком пошла в комнату, потом легла на диван и включила телевизор. Она взглянула на старинные часы с кукушкой висевшие на стене. Было ровно девять вечера. На «Первом» начались новости. Лив включила канал и с равнодушным лицом смотрела сводку событий, произошедших за день.

— Жрать охота, — сказала она вслух. Живот, издавший голодную арию, подтвердил эту мысль. Оливия с неохотой встала и поплелась на кухню, открывая холодильник, где мышь повесилась, а крыса вскрыла себе вены. Правда, была булка и майонез. А ещё слипшиеся макароны, которые нужно было три часа разлипать.

«Похер, обойдусь и бутерами». Стар включила чайник и вновь уткнулась в телевизор.

Неожиданно раздался громкий звонок в дверь, как будто держали кнопку и не отпускали.

Оливия никогда никому не открывала дверь в связи со своей интересной жизнью, но сейчас она почувствовала, что нужно это сделать. Она надела тапки и подошла тихо, на цыпочках к двери, заглядывая в глазок. Она увидела того самого лидера группировки, с которой у них была долгая вражда.

— Звезда, я видел тебя в глазок. Ты спалилась, идиотка! — Раздался мерзкий скрипучий смех. Оливия закатила глаза и приоткрыла дверь совсем немного. Она не хотела показаться трусливой.

— Здарова. Что у тебя за условия такие? — Она театрально вздохнула. — Что ты прям так видеть меня хочешь?

Комментарий к 1. Условие Поддержите, пожалуйста активом🥺 Так я пойму, стоит ли продолжать работу...

====== 2. Бой ======

— Ну и что за условие тебе требуется? — говорила Стар высокомерно, показывая, что этот диалог ей неинтересен. — Достать звезду с неба?

— Не ёрничай, малышка. Всего лишь миллион «зелёных», ¹ — он улыбнулся почти беззубой улыбкой, — взамен на продолжение ведения дел.

— А нахер сходить не хочешь, Оса? — Оливия уже хотела развернуться и уйти, но Оса остановил закрывающуюся дверь ногой.

— Повтори, что ты сейчас сказала!

— Пошёл нахер. Могу и грубее, матом. Мне не составит труда, я не пай-девочка, — Оливия задрала голову, улыбаясь.

— Ты за это ответишь. Мы тебя на ремни порежем. На шаверму пустим, — лицо Осы исказилось ненавистью. Он прямо весь задрожал от гнева, что выглядело смешно, учитывая его карликовый рост.

— О, получается, ты видишь во мне кошечку, — продолжала веселиться Оливия. — Раз на шаверму пустишь. Мне приятно! Спасибо за комплимент, мерси, тужур, аревуар, — и не давая Осе ответить, Оливия захлопнула дверь, весело мурлыча себе под нос какую-то песенку из девяностых.

— Короч, Слепой. Убить тебя хотят. Проблемы у тебя.

Тот самый бандит, которого должна была устранить банда Оливии, слушал своего помощника внимательно. Свою кличку он получил за практически не видящий левый глаз, который стал таким в результате одной из перестрелок.

— Кто убить-то хочет? Меня сколько раз пытались, а потом я воскресал, как птица Феникс! — он говорил громко, размахивая руками и активно жестикулируя. — Меня это уже начинает забавлять. Кто на этот раз?..

— Судя по всему, Оливия Стар, — даже говоривший вздрогнул от её имени, а вот Слепой начал хохотать на всю комнату, хлопнув по столу.

— Девчонка? Вот эта девчонка? Я её раскатаю на колбасу в два счёта! Какая-то жалкая девчонка пошла против Слепого! Да я… Да она… А она красивая хотя бы? — неожиданно переменил настроение Слепой.

— Оливия?

— Нет, блин, Афоня!

— Смотря, что в вашем понимании красота.

— Чтобы грудь была и задница. Ноги стройные. Как у лани. Остальное неважно.

— Груди нет, ноги стройные, насчёт пятой точки не в курсе, — помощник покраснел, так как ему было неловко обсуждать женские достоинства.

— Тогда некрасивая. Жаль. А так я бы её… — Он хлопнул ладонью по кулаку, показывая свои намерения. — Короч, Санёк, следи за Оливье. Что она делает, с кем, когда. Нужно понять её слабости, и вообще, что она из себя представляет. Блин, теперь салат хочу. Вот называют вкусными именами, аж желудок сводит.

— Кстати, я слышал, что она уложила в прошлом году четверых парней за тридцать секунд, — сообщил Александр, вспомнив ходившую по району легенду.

— А ты прям над ней с секундомером стоял, да? — усмехнулся Слепой. — Она бьёт, а ты такой над ней: двадцати три. двадцать четыре…

— Но приблизительно-то можно понять, сколько времени прошло, — робко сказал Саша.

— Почему ты здесь до сих пор? — рявкнул Слепой. — У тебя есть задание?! Значит, поднимайся и вали! Будь Штирлицом, или кто там… Короче, понял! — Он ударил по столу кулаком с такой силой, что даже чашка упала и разбилась. Саша поспешно закивал и бросился к выходу.

Слепой, хоть и делал вид, что не встревожился, но на самом деле имя Оливии его немного насторожило. Да, он не сразу вспомнил, что это за девушка, но потом таки вспомнил, и воспоминания его не обрадовали. Слепой хоть и не общался с Оливией близко, но понял, что этот соперник, в отличие от предыдущих, будет сильным, и быстрой войны ожидать не стоит.

Наступило утро, на которое была назначена встреча наших четверых героев. Лив шла в весёлом расположении духа, однако друзья не разделяли её прекрасного настроения.

— Поздравляю, Оливия. У тебя проблемы, — начал Чёрный, закуривая.

— А у кого их нет? Это же Россия, — пошутила Оливка.— Говори, что на этот раз.

— Ты здорово оскорбила Осу. Теперь он на тебя в обиде и хочет разобраться с тобой, драться. Ты понимаешь, во что ввязалась? — Чёрный потряс Оливию за плечи. — Он такой здоровенный детина, а ты девочка!

— Девочка? Ты в меня не веришь? Да я с ним в два счёта разберусь! Он только понты режет, а по факту ничего из себя не представляет. Всё будет клёво. Когда он биться хочет?

— Они, Лив, — с опаской поправил её Брайн. Он знал, что Оливия не любит, когда её перебивают.

— В смысле они? — переспросила та уже без энтузиазма.

— Он со своей бандой идёт. Мы, соответственно, тоже.

Лив моментально успокоила, окинув взглядом своих корешей:

— Ещё лучше! Вместе мы справимся. А вы нервничаете… — Она звонко рассмеялась, и от её смеха ребятам стало как-то легче морально. У Лив были все качества и черты характера, которыми должен обладать лидер. Она могла легко поднять дух своей команды, утешить, подбодрить.

— В общем, завтра в четыре часа дня. На поле за гаражами, — Сизый вручил бумажку с координатами. Лив кивнула и убрала листочек в карман джинсов.

— Может, попробую побить свой личный рекорд, — Лив потёрла руки. — Быстрее обычного его раскатаю.

— Смотри, чтобы не пришлось тебя собирать по кускам с асфальта, — Сизый вздрогнул.

— Спасибо за поддержку, господа, — Оливия нахмурилась и сделала обиженное лицо. Тогда ребята смягчились, начали орать, что справятся, что всё будет хорошо, словом, девиз «Русского Радио».

— О! Я попробую одолжить у брата тачку, «Волгу», приедем такие крутые, страху напустим, — придумал Сизый. Оливия посмотрела на него, как на идиота, хотя потом согласилась.

— О, тачка. Я не против. Бери. Покатаемся, послушаем радио, потусим.

Оса злился. Невероятно злился.

Для него Лив была неразумной малолеткой, которая непонятно как попала в этот чёрный мир криминала, следовательно, как любая маленькая девочка, должна слушаться «взрослых», к которым причислял себя Оса. Уж у него проблем с самооценкой точно не было: он любил себя, считал себя самым крутым и боготворил собственную персону. А тут такое! Послала далеко и надолго и отказывается сотрудничать! Возмутительно, просто слов нет!

Тогда Оса вспомнил о своих замечательных связях в полиции. У него в голове появился чёткий план действий, с помощью которых можно было отправить Стар за решётку годика так на три. Это для начала. Ей столько хватит за глаза и за уши.

Оса затушил сигарету, потянулся к телефону и начал принялся набирать нужный номер.

— Нехилая у тебя тачка, слышь! — Оливия ухмыльнулась, садясь в почти новую «Волгу». — Мне нравится! Сразу себя такой крутой чувствую! А вруби музончик!

— Лив, ты и так крутая. Без всяких «Волг», — неожиданно серьёзно сказал Брайн, подперев голову ладонью и смотря прямо ей в глаза. Оливия приподняла одну бровь, видимо, не въезжая, с чего вдруг с Брайна посыпались откровения такого характера.

— Чувак, ты испугался Осы? Просто это похоже на предсмертные слова, — Оливия улыбнулась уголком губ. Однако Брайн сохранял безмолвную серьёзность на своём лице.

— Дело не в Осе. Для меня Оса…

В машину, через открытое окно залетела муха. Брайн её поймал и убил. Он положил трупик мухи на раскрытую ладонь и показал Оливии.

— Вот он что для меня. Дело в другом. Совсем в другом.

— Ай, шайтанские загадки. Я тут ребусы разгадывать не собираюсь. Не хочешь говорить — не надо. Я спокойно обойдусь и без этого, — Оливия услышала любимую песню, включенную Сизым и начала ей громко подпевать. Вслед за ней подключились и остальные члены банды. В-общем, настроение было весёлым у всех, несмотря на то, что предстоял бой с опасным человеком.

—…Heaven and hell! ² — громко допела Оливия, выходя из машины на пустую поляну. Вслед за ней вышел Брайн, пожалевший, что не взял солнцезащитные очки: погода конкретно разыгралась. Потом вывалились Чёрный с Сизым.

Соперники также приехали на машине. Первым пафосно вышел Оса, за ним — остальные.

— Здарова, детка, — поздоровался Оса с предводительницей. — Я не думал, что ты приедешь сюда. Ну что ж, ты сама напросилась.

— Зато я не покажусь фуфлом. Я отвечаю за слова, не прячу голову в песок, как страус. Тем более что тебя я быстро одолею. Ты стареешь, а я ещё молодая.

— ЧЁ СКАЗАЛА? — Осу сильно задел её намек на то, что он уже стареет, и от этого желание прочистить ей морду усилилось в тысячу раз. Лив проверила быстро наличие ножа в кармане джинсов и кастета. Первое был на всякий «пожарный», вдруг ему приспичило бы устроить поножовщину.

Оса со снисходительной улыбкой подошел к Оливии. Та, стоя в натренированной годами борцовской стойке, лишь вела его мрачным взглядом. Бандит подошле впритык и на пробу толкнул Оливию в плечо. Удар был сильным, но Стар устояла на ногах и, не теряя времени, огрела противника по лицу. Оса покачнулся и сделал шаг назад, и на мгновение Оливии показалось, что она одержала негласную победу, но это было обманчивое впечатление — матерый головорез мгновенно реабилитировался и с разворота ударил Оливию ногой в живот.

Оливия, хоть и была готова к любому удару, все же не успела увернуться и едва сдержала слабый стон. Надо было отдать Осе должное — бил он профессионально. Оливия почувствовала, как тупая боль в животе усиливается, и поняла, что, если дело примет такой оборот, она может и не дотянуть до конца схватки.

— Слабенько, — прошипела Оливия, презрительно скривившись.

— Так покажи мне, как надо, прошмондовка, — Оса явно забавлялся происходящим.

Оливия даже не стала дожидаться, когда он закончит фразу, и с размаха ударила его в грудь, потом в живот и в последнюю секунду изловчилась с локтя засадить в висок. Это была самая быстрая и головокружительная комбинация из всех, которыми она пользовалась когда-либо, и у нее самой даже немного потемнело в глазах, когда она поняла, как интересно только что проделала эти приемы. Однако надо было действовать быстро — Оливия знала, что Оса — бывалый боец, и что у нее есть от силы минут пять, что надеть кастеты. Однако потные ладони и непослушные пальцы скользили и не попадали в отверстия.

Оливия, занятая извлечением кастетов, слишком поздно заметила угрожающее выражение лица соперника — Оса вихрем налетел на нее и чуть не сбил с ног. Положение ухудшалось — кастеты ерзали в руках и только мешали. Оливия теперь работала на три фронта — следила за маневрами противника, пыталась отбиваться и изо всех сил старалась не задеть себя зубцами — кастеты она взяла ужас как неправильно.

Но Оса совершил одну оплошность, незначительную, но фатальную для него — увлекшись, он не рассчитал траэкторию удара и занес кулак слишком далеко — Оливия успела поставить блок, сделала подножку… Момент — и пальцы скользнули в отверстия, ладонь сжала кастетную стойку, и Оливия сильным ударом повалила Осу на землю, нанося одно повреждение за другим.

Это был триумф — Сизый с Черным аплодировали, поздравляя отаманшу с победой. Однако даже теперь это была еще не победа — Оса ни в коей мере не был готов проиграть девчонке. Оливия и моргнуть не успела, как железная рука стащила ее вниз, на землю, и оба они — и Оса, и Оливия — покатились по пыльной дороге. Оса первым пришел в себя и прижал Оливию к земле, осатанело продолжая бить ее везде, куда попадал. На этот раз он не рассчитывал удары вовсе, а просто дубасил, пытаясь побороть противницу массой. Стар поняла: положение отчаянное.

Она отбросила кастеты, ловким движением извлекла маленький нож с кнопкой из своего кармана и ударила им по руке Осы. Она била четко во внутреннюю сторону руки, где проходила большая часть вен, но потная рука с прилипшей пылью плохо держала рукоять: Оливия промазала и просто резанула предплечье, вспарывая грубую кожу. Оса взвыл от боли, Оливия сбросила его с себя, навалилась всем телом и сжала пальцами бычью шею.

— Думаю, с тебя хватит, — прошептала она, и уже громче добавила: — Битва окончена, надеюсь?

— Это нечестно! — крикнул кто-то из противоположной банды. — У тебя было оружие, а Оса шёл чистым.

Тогда Оливия порылась у него в карманах и вытащила кастеты, пистолет, револьвер даже.

Несколько часов назад.

— Ну чё, где твоя машина? — спросила Лив у Сизого. Сизый уже сделал два шага в сторону автомобиля, но вдруг заметил Осу и остановился.

— Ребята, вот он, — он указал пальцем на противника. — Он чёт замышляет. Нужно подобраться к нему ближе и послушать.

Оливия гусиным шагом дошла до кустов и начала вслушиваться в каждое его слово.

— Сто процентов, эта дура придёт, рассчитывая на кулачный бой. А я вот принесу оружие. Это же не было обговорено в правилах, — Оса покрутил пистолетом, гордо улыбаясь. — Она пожалеет вообще, что на свет родилась.

Оливии стало так весело от того, что Оса считал себя крутым, думал, что так ловко проведёт её. Но не тут-то было! Она прикрыла рот ладонью и похихикала.

«Вот придурок!» — хотелось сказать ей.

— Ребята, я щас зайду за оружием и поедем, — Лив быстро поднялась в парадную, и через пять минут вышла в полной боевой готовности.

— Это было охеренно! — Оливию одолевали эмоции, она буквально визжала от восторга. Насколько могла, конечно, учитывая разбитую губу.

— Ливи, может, тебе обработать раны? У тебя лицо всё в синяках и царапинах. И из губы кровь течёт.

— Восхитительно, — Оливия, казалось, даже не огорчилась из-за того, что ей были нанесены повреждения. Скорее, наоборот, — Балдёжно! Надеюсь, он от нас отвяжется, и мы сможем заняться Слепым.

— Сможем, — кивнул Брайн. — Но я волнуюсь за тебя. Нам нужно скорее ехать к тебе, чтобы…

— Ты чё, перегрелся на солнышке?! — Оливия уже не могла этого терпеть. — Сначала ты меня «Ливи» называешь! Ливи — в жопе куча киви! А потом эта забота! Иди нахер, я сама справлюсь!

— Извини, пожалуйста. Я хотел просто удостовериться, что с тобой всё хорошо, — виновато произнёс Брайн.

— Живая, здоровая, ходить могу — здоровая значит, — уже мягче ответила Оливия.

Однако дома её ждала серьёзная проблема. Оса готовил её для Стар, если он проиграет бой. Бой проигран, значит, нужно мстить как-то покрупнее. Он ждал с нетерпением той минуты, когда всё произойдет.

Оливия вошла в свою квартиру вместе с корешами, громко смеясь. На деньги Брайна они купили выпивку и продукты для небольшого стола в честь победы.

Она открыла дверь в квартиру, кинула пакеты на кухню и включила радио на полную громкость, танцуя и качая пятой точкой. Брайн аж засмотрелся на неё.

— Чё, вам колбасы много нарезать?

— Много, Оливия Олеговна! Мы проголодались! — сообщили парни, садясь на диван в гостиной. В дверь громко позвонились. Оливия не хотела открывать, однако Черный посмотрел в глазок и с испугом произнёс:

— Полиция, Оливия. Ментура.

Лив остановила своё неистовое веселье и приоткрыла рот.

— Ребят, ну они же не могли ко мне прийти из-за боя. Всё же в порядке. Все наши дела под строгим секретом. Всё нормально. Может, внеплановый осмотр счётчиков?

— Ты дура? Полиция счётчики не осматривает!

— Ори погромче! — Оливия не на шутку разнервничалась. — Теперь они точно знают, что мы дома! Не будем открывать, быть может?..

— А что будет, если не открыть дверь полиции? — спросил Сизый.

Оливия просто стояла, нервно грызя ногти. В голове она рассматривала все варианты развития событий.

В замке раздались подозрительные звуки, замок щелкнул и полиция вошла спокойно в квартиру.

— Здравствуйте. Оливия Стар дома?

Брайн так испугался, что не соображая, что происходит, указал на Лив большим пальцем. Оливия сильно наступила ему на ногу.

— Мы вынуждены обыскать вашу квартиру по обращению одного из граждан.

Оливия подумала о плюсе в её ситуации: она хранила оружие на антресоли. Туда они бы не добрались, возможно.

Но зачем им потребовалась её квартира? Кто обратился в полицию, и главное, по какому поводу? Все эти вопросы задавала Оливия полиции, однако её игнорировали, тщательно обыскивая всё, переворачивая каждый шкаф, заглядывая в каждый угол. Один из сотрудников незаметно кинул что-то. И вот — бинго! — один из полицейских извлёк из-под дивана… Пакетик с порошком сомнительного содержания.

Оливия была в таком шоке, что не знала, что делать. Парни смотрели на неё, в ожидании каких-то действий.

— Незаконное хранение психотропных веществ. Занеси в протокол. Это заберём с собой.

— Погодите, это ошибка какая-то… — голос Оливии зазвенел от испуга. — Я не наркоманка, я… Я вообще… Не пью даже…

— А это что? — Полицейский поднял вверх только что купленную бутылку вина и улыбнулся, — Не пьешь?

— Это для них, — она указала пальцем на ребят.  — Я не пью! Я вообще за здоровый образ жизни!

— Доказательства обратного на лицо. Будет возбуждено уголовное дело по статье 228.

Комментарий к 2. Бой 1. Зелёные — доллары

2. C C Catch — Heaven and hell

ЭДАУП! ЮХУ!

мне понравилось писать эту главу, meh.

Жду ваших гипотез.

====== 3. Мальчик-пианист ======

— Погодите! Не может быть! Ну какое уголовное дело? Ребят, может мы как-то договоримся? — Оливия нервно усмехнулась, смотря на то, как полицейские заносят сведения в свои протоколы.

— Нет, Оливия. Мы никак не договоримся. Вы нарушили закон. Если в результате расследования вскроется, что всё это правда, не видать вам свободы как своих пяти пальцев. Всё. Мы уходим, — четверо вышли, а пятый, облезлый взрослый мужлан повернулся к Оливии и мерзко улыбаясь спросил:

— Натурой готова расплатиться? Со мной? Ты мне понравилась очень.

— Пошёл… — Оливия кратко и ёмко описала путь этого человека. Далеко и надолго. Он нахмурился и вышел из квартиры вслед за своими коллегами.

Оливия села на диван, закрыв искажённое отчаяньем лицо.

— Охеренно посидели, ребята. — Она достала штопор и открыла вино с лёгкостью, которая поразила её друзей. Лив сначала поставила бокал на стол, но потом не выдержала и начала пить прямо из горла.

— Оливия! Это не выход! — Брайн выхватил бутылку из её рук и поставил на пол. Оливия медленно кивнула.

— Это не обыск, а цирк Шапито! Я, конечно, далёк от… Юрикапруда¹ и всякого такого, но даже я знаю, что нужны понятые, их не было, кто докажет, что это было в квартире Оливии? Они не имели права взламывать дверь. Не имели. Обыск — не слишком веская причина для взлома.

— А если то, что у меня якобы наркотики есть дома, являлось серьёзным обстоятельством, достаточным для взлома? — спросила Оливия, смотря внимательно на Сизого. Тот пожал плечами.

— Это точно сделал Оса. Я уверена в этом. Кто ещё мог меня так ненавидеть? — рассуждала Оливия, лихорадочно поедая бутерброды с чёрной икрой.

— Да, Лив. Это Оса, скорее всего, — подтвердила банда.

— Только как ментам это докажешь? Они твердят своё: вот, Оливия Стар, наркоманка. Засадят меня за решётку и всё. Это же серьёзное типа преступление, — она опустила голову. Такое пессимистичное настроение Оливии было шоком для всех ребят, по нему они поняли, как всё серьёзно.

— Лив, ты помнишь, что мы говорили? Мы вместе до конца. Значит, и тут мы будем вместе. Есть план, — сказал Брайн, ходя по комнате кругам., — Ты будешь прятаться где-то в Ленобласти, а мы пока подключим все связи, которые найдём, бабки, и вытащим тебя.

— Да, конечно, Карта! У меня в Ленобласти есть недвижимость! Ты совсем долбан? — закричала Оливия, у которой, видимо, сдавали совсем нервы.

— У меня есть, Лив. У моих знакомых. Они как раз уехали то ли в Швейцарию, то ли в Швецию жить. Навсегда. Они хотели ту дачу сдавать, но лень было искать квартирантов, вот и оставили пустовать. А ключи дали мне. Вот такие дела, — закончил рассказ Брайн. Сизый с Чёрным кивнули.

— Лив, это реально единственный выход из всей сложившейся ситуации. Идти к Осе и разбираться — гиблый номер. Просто заляжешь на дно на месяц, посидишь тихо. И всё будет в ажуре, — договорил Чёрный, показывая из указательного и большого пальца «окей».

— Ладно, я согласна. Поехали в вашу деревню. Вот только на чём ехать-то? — Она встала, начиная кидать вещи в дорожную сумку.

— Забыли про мою старую, добрую «Волгу»? — с радостью и неприкрытой гордостью ответил Сизый. Оливия впервые за этот непростой разговор улыбнулась.

— Босс, её поймали, — сообщил Александр Слепому, который активно изучал материалы газет. Услышав эту новость, Слепой обрадовался, о чем говорило восторженное выражение его лица.

— Ну всё, малолетка получила урок. Не будет лезть к взрослым дядям. Посидит за решёткой недельку и так взвоет, что ай!.. — Он сделал жалобное лицо.

Эта новость заставила его ослабить хватку. Он подумал, что всё разрешилось само собой. Однако он ошибался…

— Документы взяла? Одежду взяла? Еду мы тебе возить будем, чтобы ты в магазинах не светилась, — Брайн больше всех из шайки волновался за спонтанный побег Оливии, правда, сам пока не понимал почему.

— Задолбали. Я не мелкая. Сама справлюсь, — Оливия была в прескверном расположении духа, на редкость молчалива и тиха.

— Ты не бойся. Мы обязательно прорвёмся. Ты не сядешь, — подбадривал её Мапс.

— Может ещё скажешь, что всё будет хорошо? Ещё какую-то банальщину? — упрекнула его Лив. Брайн кивнул и замолчал.

Наконец Сизый отвёз Оливию в место назначения и остановил машину. Дача, о которой говорил Брайн, была вполне себе приличным деревянным домиком. По соседству располагалось ещё два таких же.

— Дальше сама, — произнесла Оливия, дела два неуверенных шага к дому.

— Вечер мы проведем с тобой, даже не отпирайся, — возразил Чёрный. Атаманша вздохнула, поняв, что придётся ещё немного потерпеть опеку друзей, но отказываться не стала.

Внутренняя обстановка дома была уютной, невольно навевавшая собой воспоминания о детстве. На стене висел традиционный для данных мест красный ковёр, в углу стоял небольшой телевизор, который показывал лишь два канала. У широкого окна с белыми занавесками стояла одноместная кровать с шерстяным одеялом — видимо, мера предосторожности для холодных деревенских зим.

Также был небольшой деревянный шкаф, куда Оливия сразу же повесила свою одежду.

— И чё мне тут делать? С ума сходить? — фыркнула она, рассматривая внимательно своё временное место жительства.

— Книжки есть. В шкафу, на полках, — рассказал Брайн, вытаскивая стопку и ставя её на стол. Книги, правда, были запылившиеся, что говорило о том, что эти книги давно никто не читал. «Мастер и Маргарита», «Война и Мир», «Преступление и наказание», «Капитанская дочка» — стандартный набор классической русской литературы, который есть, наверное, в большинстве домах.

— Фу, книги. Последний раз я читала во втором классе, — Оливия взяла в руки «Войну и мир» и зачитала вслух вступительный монолог Анны Павловны Шерер из первой части на французском. Парадокс был в том, что Оливия не учила французский и большую часть слов прочитала неверно, исковеркав добрую половину.

Ещё смешнее было то, как Оливия пыталась заглатывать окончания слов, пародируя французский акцент. Все буквально покатились со смеху. Чёрный взял ещё какую-то книгу и начал читать её вслух разными смешными голосами. Веселья было до упаду.

Однако Оливия в один прекрасный момент услышала нежные звуки пианино, которые доносились из соседнего дома. Она уже не слышала в этот момент своих друзей, медленно подходя к окну.

Music: Yurima — River Flows in You (1978)

В соседнем доме парень лет восемнадцати играл за фортепиано какую-то мелодию. Его пальцы быстро-быстро летали по клавишам инструмента, ни разу не сбившись и не запнувшись. Оливия никогда не наблюдала за процессом создания музыки, и её очаровало то, как из-под его пальцев рождались такие красивые звуки.

— Лив, будешь читать за Ларису Огудалову? ² Лив! — Ребята отчаянно пытались обратить на себя внимание девушки, но та ничего не слышала, увлечённая тем парнем и этой мелодией.

— Да, мне говорили, что тут живёт по соседству парень-пианист. В консервы поступил год назад, — сообщил Брайн.

— Консерватория, дебил, — пробормотала Оливия, слушая заключительные ноты. Парень закончил играть, положив ладони на клавиши. К нему подошла какая-то женщина лет пятидесяти, видимо, мама.

— Молодец, хорошо сыграл. Ложись спать, время позднее. Уже десять вечера. — Она погладила его по голове и поцеловала в лоб.

— Спасибо, мам, — пианист встал, потянулся и принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке. Его мама пока готовила кровать ко сну. Парень, видимо, забылся, и, не закрыв занавеску, снял с себя рубашку. Мама сделала ему замечание, и тот, испугавшись, закрыл окно и шторы.

Лив наблюдала за этой сценой с полуухмылкой, но в то же время с заинтересованными глазами. Она обратила внимание на худобу парня, его выпирающие ключицы, да и в целом его тело было сплошной эстетикой.

—…По-моему у моего двоюродного брата девушка, у неё отец, у него брат в полиции работает. Но неизвестно, будет ли он браться за такое дело. — Ребята, в отличие от Оливии были заняты спасением предводительницы. — Лив, может ты что-то придумаешь?

Глухое молчание. Оливия стоит у окна и смотрит в сторону дома напротив, хотя тот парень уже лег давно спать. Они восприняли это за повод для насмешек:

— О-о-о, запала!

— Да нет, она голых мужиков никогда не видела.

— Нет, она просто запала на то, что он пианист.

— Идите в жопу! — резко крикнула Оливия, влезая в этот тихий разговор. Они прекратили шутить, вновь берясь за книги.

Оливия походила по комнате, как по подиуму, затем отошла на кухню, заглядывая в холодильник. Там было достаточно много еды, супы, пюре, котлеты, макароны, сыр, овощи, даже колбаса была докторская, не из дешёвых. Тогда такой набитый холодильник был редкостью.

У Оливии из головы не выходил тот парень. Из разума не хотел пропадать его образ, тот момент, как он умело играл на пианино. Она помотала головой, но тот парниша всё ещё там был.

— В общем, Оливия, — Чёрный пошёл за ней. — Подумай хорошенько. Может, у тебя какие связи есть? У нас дело тухлое. Вообще.

«Надо будет выяснить, как его зовут. Раз он учится в консерватории, можно будет как-то через неё пробить.»

— Не, у кого-то правда родственник в ментуре, но он честный, вряд ли будет отмазывать.

«Да нет, ерунда. Он правильный, честный, а я в розыске за наркотики, которые даже не употребляла. Он не примет меня. Стоп, примет? Я что, думаю о том, как он ко мне будет относиться???»

— Оливия! — Чёрный потерял терпение. — Ты можешь хоть какое-то время не думать о мужиках? Мы тут за твою шкуру боремся, пытаемся тебя от тюряги отмазать, а тебе, видимо, это в кайф! Твоя любовь не кстати, вернись в реальность!

— Я в реальности, — ответила Оливия спокойно, даже не понимая, о чём речь.

— Ты стоишь с укропом и смотришь в холодильник так, будто от твоего взгляда там Горбачёв появится! Ладно, с тобой видимо каши не сваришь, — Чёрный провёл по своим белокурым волосам, будто расчёской и ушёл с кухни. Оливия закатила глаза, нервно кусая губы. Однако тревожность отошла, и она опять вернулась к мыслям о том парне.

День заканчивался. Сквозь густые облака еле-еле проглядывала полная луна. Все, кроме Оливии собрались уезжать.

— Так, короч, — Чёрный встал со стула, кинул томик Булгакова на диван. — Мы уезжаем в город, чтобы думать уже там, как тебя спасать. Ты сидишь тихо, вообще, как мышь. Ясно?!

Оливия кивнула, ничего не говоря.

— Ты главное не волнуйся, людей и не от таких сроков отмазывали. Не говоря уже о тех, кто реально провинился. Ты-то не виновата, — Брайн погладил её по плечу. Оливия дёрнула им, сбрасывая руку Мапса.

— Я знаю, ребята. Но докажите это мусорам. Вот точно Оса это был, я вам зуб даю! — воскликнула с горячностью Лив, ударяя по столу, — Кстати, мне очень неловко говорить об этом, — Она замялась. — Вы можете найти сведения о мальчике, который на пианино играл? Он мне понравился. Как человек. Поболтать хочу с ним.

Парни тяжело вздохнули, показывая своё раздражение.

— Оливия, нам неловко говорить об этом, — Черный сел к ней на кровать. — Но из этого ничего не выйдет. Он правильный, скорее всего. Он умный. Он получает образование. Ты же криминальный авторитет, лидер ОПГ. Вы разные, блин… Полюса не это… Не бум-бум.

— А я не собираюсь с ним мутить! Я просто хочу его узнать поближе, — Оливии не нравились эти шутки, и она нахмурилась. Однако долго на своихдрузей она не обижалась, поэтому через минуту уже улыбалась и смеялась, провожая парней до машины.

Когда калитка закрылась, Оливия вернулась домой и начала активно думать. Её взгляд то и дело падал в сторону того самого окна. Тот самый мальчик уже давно спал. Его мать, судя по всему, тоже.

«Я знаю, что он — пианист, я знаю, что он учится в консерватории, я знаю, что… Всё. На этом мои познания кончаются. Не густо. Что же мне, следить за ним?»

Неожиданно в одном из ящиков комода Оливия нашла записную книжку с какими-то номерами телефонов, среди которых был и номер телефона соседей. Каких конкретно, она не знала, но решила попытать удачу.

Тем временем, в Санкт-Петербурге полиция активно занялась делом Оливии Стар. Оса старался, чтобы улик против девушки было как можно больше. Казалось, что ситуация безвыходна…

Комментарий к 3. Мальчик-пианист 1 — Юриспруденция

2 — Лариса Огудалова — героиня пьесы Островского «Бесприданница»

штош, новая главушка!

буду рада услышать ваше мнение, ю ноу, тапаем на кнопку жду продолжения!

====== 4. Концерт ======

Утром следующего дня Лив проснулась с каким-то странным ощущением того, что скоро случится что-то донельзя хорошее.

Она потянулась, надела привычную для себя рубашку, джинсы и стала думать, что сообразить себе на завтрак. Продуктов ещё было предостаточно, так что с этим проблем не возникло. Оливия решила сделать бутерброды с сыром и чай. Сахара не было, но Лив не особо расстроилась: она предпочитала несладкие напитки.

Она посмотрела на часы: девять утра. Через час должны приехать ребята с какими-то новостями по поводу Осы.

На самом деле, Оливия уже не была в таком сильном отчаянии, как день назад. В какой-то степени ей даже начало нравиться её положение. О таком внеплановом отпуске на природе мечтали многие. Да ещё и погода несказанно радовала: тепло, свежо по-весеннему.

Глаза Лив невольно опустились к тому самому окну. Парень уже проснулся, открыл занавески и завтракал. Оливия усмехнулась: манная каша и молоко. Вполне вяжется с её представлениями об этом человеке.

Наконец Оливия увидела вдали знакомые силуэты и подошла к калитке. Это были ребята с её банды.

— Дело ухудшается с каждым днём, — сказал Черный, сев на кровать. Его губы дрогнули, выражая нервозность, — Нас на допрос вызывали, мы еле отморозились.

— А чё не пошли? — Оливия была спокойна, как удав. — Наплели бы чушь какую-то, может, отстали бы от меня на время.

— Оливия, это ментура. Они нашу чушь, — он показал пальцами кавычки, — проверят и увеличат сроки за то, что врём. Ты что-то придумала?

— В процессе, — уклончиво ответила Оливия. — Может, кушать хотите?

— А что есть из жратвы? — поинтересовался Брайн, который рассматривал орнаменты и узоры на занавеске.

— Бутеры. Могу салат сделать из зелени и помидоров.

— Нет, спасибо, мы не кролики, — Сизый усмехнулся, наслаждаясь своей же шуткой. — Поедим дома.

— Мне можно гулять? Я просто в этой духоте сейчас с ума сойду. Я света белого не вижу. Надоело мне это заточение, — попросила Оливия. Ребята переглянулись.

— Потерпишь! — раздражённо сказал Брайн, вскакивая с кровати. Он сел на корточки, чтобы их с предводительницей лица были на одном уровне. — Что выберешь? Заточение на природе, где вон, птички поют, соловьи заливаются, или в тюряге? За решеткой? Я знаю ответ. Ну, как бы ответил нормальный человек. Ты вроде из таких, — Брайн дал несильный щелбан по лбу девушки. Такого она выдержать не смогла.

— Ты охерел? Ещё раз! — она схватила его с силой за запястье. — Ты меня будешь трогать, я тебе все твои руки вырву и приделаю в жопу! — выругавшись, она дала сильный подзатыльник Брайну, и тот сел обратно, сцепив руки у лица.

— Раз вы ниче решить не можете, буду я решать. Завтра поеду в город, прочищу морду Осе и буду искать доказательства невиновсти своей. Вы же ничего не можете без меня, — повторила она, топая ногой. — Связей нет, значит всё, сложили ручки, как безвольные мопсы! А ты давай, Оливия, страдай! — она ударила по столу кулаком. Все сидели, сжавшись, с глазами по пять копеек.

— Лив, тебе нельзя в город! Тебя сразу повяжут! Сиди тут! — объяснял ей Брайн. Однако она посмотрела на него таким взглядом, что он понял, что ещё одно слово против неё — и прольётся чья-то кровь.

Они уехали ближе к вечеру. Всё остальное время не затрагивалась тема Осы и его дел.

Ребята играли в подкидного и переводного дурака, вспоминали смешные истории, которые произошли за всё время существования их группировки. Оливии стало хотя бы на какой-то короткий промежуток времени легче внутри. Но с отъездом друзей вернулась та холодная, леденящая душу пустота.

Она посмотрела вновь в сторону дома того парня. Он вышел из дома и куда-то пошёл. Лив решила поиграть в шпионку и тоже выбежала из дома, взглядом ища его. Уже смеркалось, что существенно усложняло задачу.

Наконец она нашла нужного человека и ускорила шаг, стараясь не отставать от него. Парень остановился, поняв, что кто-то за ним идёт.

— А, здаров, — Лив поняла, что спалилась, и поправила нервно волосы, улыбаясь, как дура. — Я тут это… Новенькая, да. Решила прогуляться! — Она зачем-то всплеснула руками, однако парня не смутило её странное поведение.

 — Может, составишь компанию? Как ни крути, поздно уже, а я беззащитная девушка… — Она начала поглаживать свои волосы.

«Беззащитная девушка, возглавляющая ОПГ», — добавила про себя Оливия. Парень, казалось, даже обрадовался новой подруге.

— Конечно, я буду только рад с тобой погулять! Как давно ты сюда переехала?

— Пару дней назад. — А вот тут Оливия не обманула. — Так вышло. Мне… Для здоровья. Просто… Врачи типа говорят, что… — Сочинять эту легенду Оливии было тяжело, так как она была слаба в медицине. — Ну для лёгких… Этот воздух полезен.

— Согласен. Деревенский воздух оздоровляет, — подтвердил парнишка. Его уши покраснели, и он забегал глазами.

«Стесняется», — отметила про себя Оливия. Возникла неловкая пауза, которую парень поспешил прервать:

— Я на пианино играть люблю. Это дело всей моей жизни. Я даже в консерваторию пошёл учиться. Буду сочинять музыку. Уже есть какие-то наброски мелодий.

— Да, я слышала, как ты играл, — ляпнула Оливия, потом поругав себя за эту фразу, которая звучала, как претензия.

— Я помешал? Извини. Буду тише играть.

— Нет, всё нормально, — Оливия затараторила. — Всё в порядке! Мне наоборот понравилось. Ты так хорошо… пальцами… по пианино бегаешь.

— Играешь, — подсказал слово незнакомец.

— Играешь, — повторила эхом Оливия. — Мне прям вообще в душу запало. Прям в сердце. Ух.

«Соберись, дура, соберись!» — Лив едва не хлопнула себя по лбу. В ней было столько эмоций, которые готовились к тому, чтобы вырваться наружу.

Именно в этот момент Оса давал интервью каналу, который вещал про новости Петербурга.¹ Дело в том, что местным СМИ стало известно, что был найден человек с наркотическими, психотропными веществами. Для того времени это было вообще удивительно. У следователя уточнили, кто именно доложил об этом.

Оса рассказывал об этом с охотой, не упустив возможность добавить красочных подробностей, Лив была и убийцей, и маньяком, и воровкой. Всё это, конечно же, было неправдой, легендой, которую Оса сочинил, чтобы отомстить Оливии за нанесённое ему оскорбление, а также победу в бою.

Оливия обошла чуть ли не всю деревню на своих ногах, однако с этим парнем она даже не заметила, как пролетело время. Они самозабвенно болтали обо всём, и, что самое удивительное, Оливию не оттолкнуло то, что он обсуждал заумные вещи, классическую музыку, теорию вероятности. Другого она бы уже послала далеко и надолго и сбежала, как дезертир с войны, но с ним ей было интересно всё.

Когда они дошли до дома Лив, парень предложил:

— У меня завтра выступление в консерватории, хочешь, приходи послушать.

— Конечно, приду! — с горячностью отозвалась Оливия. Вот она — возможность узнать его получше! Оливия представила его в красивом смокинге, элегантной бабочке, как он умело перебирает пальцами по клавишам, создавая нечто красивое, и едва не взвизгнула от восторга.

— Я очень рад. Там вход свободный, билетов не требуется…

Его прервал громкий голос матери:

— Иди домой, сынок, замёрзнешь!

— У тебя заботливая мама, — заметила Оливия. — Так волнуется за тебя.

— Это у всех мам. Разве нет? — Парнишка искренне поразился этому утверждению. Оливия прикусила язык. Она поняла, как он ещё наивен, что он даже не видел настоящей жизни, не было ещё таких серьёзных потрясений, благодаря которым человек взрослеет и меняется, становится сильнее. Кажется, для парня не существовало зла в этом мире.

— До встречи, — быстро ответила Оливия, подходя к калитке своего дома. Но потом она не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть, как он уходит. Оливия не понимала и не догадывалась ещё, зачем ей это нужно было.

Репортаж про проделки Оливии обещали пустить завтра вечером.

Лив только на следующее утро поняла, что ей опасно идти куда-то. Её всё ещё ищут по серьёзной статье. В тюрьму не хотелось, да и подводить ребят, которые её защищают, не хотелось.

Но она решилась: будь что будет.

Встав по будильнику, она быстро оделась в какое-то дешманское платье до колен, найденное в шкафу и туфли-лодочки. Лив такие никогда ни у кого не видела. Умылась, даже сделала подобие красивой причёски на голове.

Убедившись в своей готовности, Оливия вышла на улицу и пошла в сторону остановки, откуда отъезжал автобус до соседнего города, где располагалась консерватория. Парня не было тут, значит, он уехал уже.

Лив недолго ждала транспорт, ей повезло. Но увы, это было последнее везение на сегодня. Автобус был маленьким, невероятно душным. Окна с занавесками не открывались. Ещё и соседка — бабка, которая начала говорить о прошедшей перестройке, ² обвинять власть во всех бедах народа. Лив подпёрла голову рукой, выражая скуку.

Хорошо, что уже через полчаса она была в месте назначения.

Здание консерватории сильно напоминало дворец: жёлтого цвета, с белыми колоннами. Чёрные, чугунные ворота с золотым узором уже открыты. Возле консерватории был небольшой, работающий фонтан.

Когда Оливия увидела музыкантов, которые судя по всему будут выступать здесь и слушателей, она почувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Мужчины в неплохих костюмах, женщины в платьях, будто с балов века эдак восемнадцатого. Их разговоры пропахли интеллектуальностью и любовью к высокому и прекрасному. А она — «серая», глупая бандитка, стоящая в деревенском платье с цветочками и бабочками. Но отступать было уже поздно.

Лив набралась уверенности и сделала несколько шагов к входу.

Она потянула дверь от себя. Не поддалась. Потянула дверь к себе. Теперь получилось. Сзади раздались смешки. Все поняли: она здесь впервые. Оливии хотелось послать грубо насмехающихся или вовсе ударить, но она взяла себя в руки.

Она зашла внутрь и по указателям, размещённых на золотых табличках добралась до просторного зала и села на стул с белоснежной обивкой, на задний ряд. По паркетному полу раздавался цокот чьих-то каблуков.

Сцена была пока закрыта красным занавесом. По залу бегала какая-то женщина в свитере и юбке, крикливая и настырная. Наконец раздался звонок, занавес открылся, и на сцену позвали первого выступающего. Оливия пыталась держаться и не засыпать, но игра навевала на неё некую сонливость. Лив закрыла глаза и опустила голову на бок, едва не захрапев. Но когда организатор громко сказала:

— На сцену приглашается Воробьёв Владислав, восемнадцать лет, с произведением Yurima — River Flows in You.

Оливка получила некий инсайт и распахнула глаза, встрепенувшись. Влад шёл неуверенно, поминутно поправляя очки. Одет он был скромно, в отличие от остальных: в клетчатую белую рубашку и штаны делового стиля. Было видно, что Влад слегка волнуется. Он сел за пианино, взглянул на присутствующих, взмахнул над клавишами и начал наигрывать ту самую мелодию, которая Оливия знала уже наизусть, она до боли была ей знакома, отзываясь где-то в самом сердце.

Во время игры Влад посматривал украдкой на Оливию, будто говоря: «Это я для тебя играю, слышишь? Для тебя! Я тебя ждал! Хорошо, что ты пришла!» Лив замечала эти взгляды и краснела, отводя глаза, чтобы не встречаться с его глазами.

Она боялась, что из-за «глазной химии» он сейчас собьётся, но этого не произошло. Он играл уверенно, даже практически не смотря в ноты. Лив слушала, и вдруг поймала себя на мысли, что её глаза затуманены. Слёзы?

«О, реветь на людях — отлично просто, до чего ты опустилась, Оливия Стар», — она вытерла слезинки и выдохнула.

Влад закончил играть. Зал разразился громкими аплодисментами. Он подошёл к микрофону, сказал «спасибо за внимание», сошел со сцены и сел на случайное место в зале.

Когда концерт закончился, Оливия поспешила к выходу, расталкивая всех, надеясь, что ещё успеет пересечься с Владом, но опоздала. Она застыла на месте, находясь ещё под впечатлением от услышанного.

Внезапно к ней подлетели Чёрный, Сизый и Брайн. Они были явно взбешены.

— Стар! Какого хера? — Брайн схватил ее за локоть, разворачивая лицом к себе. — Ты с головой дружишь?

— А что? — сказала она как-то рассеянно. — Что я сделала?

— Тебя ищут, а ты тут пошла Паганини всяких слушать! — орал Брайн. — Дебилка!

— Паганини — это скрипач. А я слушала пианистов.

— Нам плевать! Тебе дома надо сидеть! И вообще, с какого перепугу тебя стала интересовать музыка? — наконец решились задать вопрос парни. Оливия была в растерянности, она не хотела говорить ребятам о своей влюблённости, ведь тогда всё пойдёт крахом, они отвернутся от неё окончательно.

— Я просто… Музыка помогает думать. Я хотела подумать, как спасти себя, — придумала она отмазку. Для парней она звучала убедительно.

— Поехали домой! Жрать охота. Тебя ещё Слепой ищет, — сообщил Брайн. — Он узнал как-то, что мы на него охоту ведём. Мне кажется, что за нами где-то был хвост, подслушавший всё.

Оливия включилась в обсуждение.

— Ну он мне не страшен, он уже старенький, вот-вот копыта откинет, — буднично ответила она, даже ни капельки не заволновавшись. — Надо с ним разобраться просто один разок и всё будет ок.

— Как ты с ним разберёшься? Телепатией? — Чёрный улыбнулся, обнажая дёсны. Оливия ткнула его в бок локтём. Он ткнул её в ответ, и они громко смеясь хлопали друг другу по плечу.

Вечер. Оливия сидела в некой задумчивости, даже не притронувшись к чашке с чаем. Ребята смотрели телик, обсуждали новости и вдруг на экране появилась фотография Оливии. Они замерли от неожиданности. Оливия сама ничего не поняла и сделала громкость выше.

«Гражданка Санкт-Петербурга, Оливия Стар, разыскивается за хранение дома нюхательных смесей и психотропных наркотических веществ. Об этом рассказал Осин Анатолий, сосед девушки.»

«Оса, ну ты и подонок!» — выругалась Оливия, смотря дальше.

«На самом деле, она давно не дружит с законом, — Оса врал, даже не моргая глазом. — Я слышал подозрительные звуки в их квартире, похожие на стрельбу. Она постоянно таскает какие-то подозрительные коробки. Я точно знаю, что она убила одного человека, превысив самооборону. Также она регулярно ворует кошельки из сумок и карманов прохожих…»

«Ну ты и падла!»  — Оливия взбесилась и швырнула пульт в телевизор. Хорошо, что он не попал туда.

Именно в этот момент телевизор смотрел и Влад Воробьёв. Он никогда не пропускал новостные передачи, смотрел их все досконально. Конечно, он в фотографии узнал свою новоиспеченную подругу и сильно испугался. Он вскочил с дивана, подлетел к маме, которая мыла посуду и вцепился ей в плечи, громко крича:

— Меня хотят убить!!! Мама!!!

— Объясни нормально, кто убить-то тебя хочет, — мать реагировала вполне спокойно, а Влад бегал по комнате кругами, как душевнобольной. В конце концов, он посмотрел в сторону соседнего дома, на табличку с номером и адресом, подлетел к телефону, набрал номер полиции и доложил:

— Алло, да, здравствуйте. Я бы хотел вам сообщить о местонахождении Оливии Стар. Да. Улица… дом… посёлок… Ага. Конечно. Спасибо вам. До свидания.

Полиция среагировала моментально. Не успела Оливия начать возмущаться из-за передачи, как в дом ворвалось человек пять вооруженных людей с криком:

— Всем на пол! Руки за голову! Работает ОМОН!!!

Комментарий к 4. Концерт 1 — 6 сентября 1991 года Ленинград переименовали обратно в Санкт-Петербург.

2 — «Перестро́йка» — общее название реформ и новой идеологии советского партийного руководства, используемое для обозначения больших и неоднозначных перемен в экономической и политической структуре СССР, инициированных генеральным секретарём ЦК КПСС М. С. Горбачёвым в 1985—1991 годах.

вернулась после долгого отсутствия, встречайте блудную доченьку 😜😜😜

надеюсь, вам понравилось.

чё, узнали мальчика-пианиста?))))))

буду рада отзывам, я оч долго писала эту главу.

====== 5. Заточение ======

Оливия будто по щелчку пальцев легла на пол, закинув руки за голову. Её напарники поступили точно так же. Никто не соображал ничего от дичайшего испуга, который произвели люди из ОМОНа своим внезапным появлением.

Кто-то держал ногу на спине Лив, не давая шевелиться. Девушка закрыла глаза, надеясь проснуться уже в спокойной обстановке, что всё будет как раньше, но нет. Звуки рации давали понять, что это кошмарная реальность.

В голове Оливии стоял лишь один вопрос. Причём тут Сизый, Черный и Брайн, если полиции известен факт, касающийся только одной ее? Оса в репортаже конкретно говорил только о ней. Хотя, тут как клубок: потянешь за ниточку — развяжется всё.

— Куда мы поедем? — спросила Оливия чуть слышно, приподняв голову настолько, насколько это возможно в её положении.

— На моря, деточка. В Гагры! Будем на пляже лежать, под солнышком! — съязвил омоновец.

Оливия поняла, что им ничего не скажут об их дальнейшей судьбе и замолчала. Тишина давила с необъятной силой. Становилось всё тяжелее дышать.

Наконец, поняв, что все обезоружены и обездвижены, омоновцы убрали ноги с спин людей и громко скомандовали:

— К выходу! И без фокусов!

Оливию накрыло. Она поняла, что она может сесть в тюрьму на долгие годы. Это, возможно, её последние минуты на свободе. Ей в голову пришла абсурдная поистине идея: навредить себе, чтобы её отправили не в тюрьму, а в больницу. Там лучше будет.

Оливия схватила с полки какие-то таблетки (это были скорее всего снотворные), раскрыла пачку и высыпала горсть на руку, уже готовясь съесть лекарства без воды. Однако её сильно ударили по руке. Таблетки рассыпались на полу красочной мозаикой.

— Не поможет тебе это, дура. Ты всё равно поедешь на зону. Нам сообщили твоё местонахождение, по камерам мы увидели, что к тебе регулярно приезжали люди, и вы что-то обсуждали. Лучше уж быстрее сесть, чем увеличить себе срок в неволе, находясь в больничке.

Оливия и здесь промолчала, сцепив губы. Поняв, что разговора по душам не будет, её с силой потащили к выходу. Остальные молча следовали за силовиками.

Они ехали в машине, где все стёкла были в решётках, закрыты занавесками. Ни единый лучик света не мог сюда проникнуть.

Брайн отчаянно пытался вызволить руки из наручников, но только разодрал кожу. Алые, будто таёжная клюква, капли крови выступили на его запястьях. Ребята с надеждой смотрели на своего командира, но Оливия молчала, откинув голову назад.

— Ну Оса, я тебя урою. Ненавижу его, — прошипела она. — Ненавижу!

— Осин-то здесь причём? Вас другой человек сдал, — сообщил водитель. У Оливии всё в голове перевернулось с ног на голову. Она даже предложить не могла, кто же стал крысой. Она поинтересовалась личностью сдавшего.

— Влад Воробьёв. Позвонил нам после репортажа, мы приехали.

Оливия широко раскрыла глаза, чувствуя расширяющийся с каждой минутой комок в горле. Человек, в которого она влюбилась, её первая любовь, поступил с ней так, тем самым заставляя сильно страдать. Она просто не могла в это поверить. После такого он вряд ли будет с ней встречаться. Для него она убийца, наркоманка, тому подобное. Он её боится.

— Оливия? Что за Влад? Ты его знаешь? — спросили ребята наперебой, заметив лёгкую грусть на её лице.

— Нет, — ответила Оливия, отворачиваясь. Им сделали замечание, приказали молчать.

Влад внимательно наблюдал за задержанием через окно. Он чувствовал, как сильно бьётся его сердце. У него в голове были такие метания…

Когда он гулял с Оливией, он понял, какая она. Добрая, милая, скромная. Не позволила себе ничего лишнего в отношении парня. Интересуется искусством (или хотя бы умело делает вид).

Даже была рядом с ним в самый ответственный для него момент — там, в консерватории. Влад уже играл на публике, но каждое выступление становилось испытанием для его разума.

Но с другой стороны, он чётко узнал её в видеоряде. Он не знал её имени, не успел спросить, но слышал, что какие-то люди её так называли. Она убийца. Зачем она интересовалась им? Может, Влад мог стать очередной её жертвой?

И всё-таки он не верил в то, что эта милая девушка могла быть преступницей. Не разобравшись, он сдал её в тюрьму. А вдруг она не виновата? Телевизор тоже врёт иногда.

Влад ходил по комнате. Его нервы были слишком расстроены, как старое пианино. И самое главное: он не мог выкинуть её из головы.

— Владик, время ужина. Пюре с котлетой. Рыбная, как ты любишь, — его мама, женщина лет сорока пяти, одета скромно, по-деревенски, подошла к нему. Влад даже не повернулся к матери, стоя у окна и грызя ногти.

— Мама, я совершил ошибку, — произнёс он отчётливо. Его голос даже стал низким по-взрослому от горечи.

— Любую ошибку можно исправить. Главное, вовремя её понять. А что за ошибка? — мать, казалось, забыла про еду. Влад сел за стол, сцепив ладони и выдыхая.

— Мне плохо, — повторял Влад, будто мантру. — Плохо мне.

— Да что случилось, в конце концов? Я начинаю нервничать! — мама заметно теряла терпение, однако голос оставался спокойным, негромким. Влад вздохнул.

— Мне жарко. Лихорадит.

— Может, у тебя ротовирусная болезнь? Надо съездить в город, таблеток взять, лекарств. А хотя нет. У Зины есть…

Влад посмотрел прямо в глаза матери и сказал уверенно, как теорему:

— Это не ротовирусная болезнь. Это любовная болезнь.

— Ты влюбился? Славно! А кто это? — Мама обрадовалась, хлопая в ладоши и радостно улыбаясь.

— Оливия Стар, — Влад не разделял маминого энтузиазма. Мама смотрела новости, поэтому она знала это имя. Улыбка мгновенное пропала с её лица.

— Стой, как, погоди. Оливия?.. Она же преступница?..

— Я не верю. Мама, она хорошая. Мы с ней гуляли два дня назад. Она разговаривала со мной о музыке. Мы дышали свежим воздухом. Мы любовались рекой. Она была на моем выступлении вчера. Мам, а вдруг это неправда? Вдруг я ей сломал жизнь? Я поступил, как законопослушный гражданин, но я ослушался моральных законов.

Мама слушала сына, еле сдерживая своё изумление. Она конечно не горела желанием иметь невестку с судимостями, но прекрасно понимала, что в словах Влада была своя доля правды. В девяностые часто сажали ни в чём не виновных людей.

— Мама, у тебя же остались связи в полиции? — вдруг спросил Влад, нарушая тишину. Мать отвлеклась от размышлений, вздрогнула и кивнула:

— Остались.

Действительно, у мамы Владислава были полезные знакомства. В полиции у неё работал двоюродный брат. У него было довольно серьёзное звание, и он вполне мог вытащить Оливию из западни.

А что же происходило с нашей Оливией?

Машина остановилась, и группировку вытолкнули на улицу. Оливия, перецепившись, упала на асфальт, сцепив зубы и смачно матерясь.

— Не выражаться! — крикнул кто-то из омоновцев. Оливии было всё равно: в нецензурной лексике она находила хоть какое-то успокоение.

Когда она очутилась возле огромного здания с высоким забором и маленькими окошками, до её сознания дошла вся серьёзность ситуации.

— Будете сидеть здесь до суда, — сообщили ребятам.

— Это СИЗО? ¹ — вырвалось у Лив.

— Нет, клуб «Умелые ручки».

Остальные не прерывали скорбного молчания. Зубы Брайна стучали дробь от неожиданно поднявшегося ветра.

Наручники так и не сняли. У Оливии затекли руки. Ей порядком начала надоедать вся эта ситуация и она начала по-хамски говорить с людьми ОМОНа:

— Снимите наручники, живо, — шипела Оливия, резко остановившись.

— Ничего не попутала? Хочешь, чтобы тебе и без того огромный срок увеличили? Статья существует за оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением. — Дерзость Лив вызвала у омоновцев улыбку. Однако Оливию было уже не усмирить.

— Мне похер на ваши статьи. Я не виновна. Я не принимала. Мне подкинули. Не хотите отпускать меня — ребят моих освободите хотя бы. Они тут ни при чём, — Оливия кашлянула.

— То есть ты подтверждаешь то, что вы в группировке?

Оливия замолчала, поняв, что она своими словами усугубляет ситуацию. Если бы она только знала хоть какие-то законы, права…

Мать Влада стояла у телефона, набирая тот самый спасительный номер. Трубку очень долго не брали, но наконец на том конце провода раздался бодрый фальцет:

— Привет, Наташа! (Так звали маму Влада). Что-то случилось? Ты просто поздно как-то звонишь.

— Да, поздно. Нужно помочь одной девушке, которую осудили понапрасну, — Наталья сделала глубокий вздох, успокаиваясь. — Вернее, мы ещё не знаем, виновата она или нет, но…

— Так, погоди. Что за девушка? За что осудили? Давай по порядку.

Женщина изложила кратко всю историю, стараясь внимательно подбирать слова так, чтобы ей согласились помочь.

— Не знаю, Наташ. Задала ты мне задачу, конечно. Наркотики — статья серьезная. Тем более, если там группировка намечается…

— Пожалуйста, помоги. Отмажь её как-нибудь. Могу заплатить, у меня есть в сбережениях крупная сумма…

— Не нужно денег, — отрезал в ответ говоривший. — Я тебе и так помогу. Всё будет хорошо. Я постараюсь сделать всё возможное. — Он буквально противоречил сам себе. Наталья это заметила и с грустью в глазах положила трубку. Влад кивнул, мол, что вообще происходит.

— Обещал помочь. Но это не точно. Статья слишком тяжёлая.

Влад не смог ничего ответить. Не было сил на разговоры, объяснения. Хотелось просто зарыться в одеяло, как в кокон, и спрятаться.

— Я искренне надеюсь, что мы поступаем правильно, — Мать встала с табуретки, поправив неправильно положенную трубку.

— Мам, ты как-то спокойно реагируешь на то, что я влюбился в бандитку, — Влад приподнял бровь.

— Сейчас время такое, каждый второй — бандит. Что теперь, вообще ни в кого не влюбляться?

Да, не Софья Ковалевская, ² ну и что? Главное, чтобы ты был счастлив. Тем более, мы до конца не уверены, что она связана с криминалом. Мы не знаем, что из того репортажа правда, что ложь. Поэтому не беги вперёд паровоза.

— Спасибо, мам, — Лицо Влада просветлело, он улыбнулся впервые за этот непростой разговор.

— Чего не сделаешь ради детей…

— Имя, фамилия, отчество, дата рождения, город рождения, — сухо спрашивали в СИЗО.

— Стар Оливия Олеговна. Дата рождения: двадцать шестое декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года. Город рождения: Санкт-Петербург.

Ей недоверчиво посмотрели в глаза. Оливия поняла: это связано с её именем. Зарубежные, нерусские имена в постсоветском государстве были редкостью, скорее всего, была огромная вероятность, что это псевдонимы.

— Я правда Оливия. В паспорте гляньте.

— Проходите, — ей указали рукой направление, в котором нужно идти. — Следующий.

— Чёрный Алексей Родионович. Двадцать четвертое октября тысяча девятьсот семидесятого года. Город рождения: Москва.

— Проходите. Следующий.

— Попов Александр Викторович. Седьмое мая тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Город рождения: Санкт-Петербург.

— Мапс Брайн Сергеевич. Двадцать пятое сентября тысяча девятьсот семьдесят первого года. Город рождения: Санкт-Петербург.

— Проходите.

Далее следовал обыск. Для этого их всех отвели в специальную комнату. Когда Оливию обыскивали, ей показалось, что её шлепнули по пятой точке. Естественно, промолчать она не смогла.

— Вы можете меня не лапать?

Глаза обыскивающего, старого мужлана, наполнились искренним сочувствием.

— Я тебя умоляю. Тебя никто лапать не захочет никогда в жизни. Ты ж бесформенная доска. Так что понизь самооценку, дорогая.

Оливия, наверное, в сотый раз прокляла тот день, когда пошла гулять с Владом. Если бы этого не произошло, он бы не узнал её по телевизору. Они до этого никогда не пересекались. Сейчас было бы всё хорошо, сидела бы она дома, пила чай с баранками да смотрела на то, как белки с ветки на ветку прыгают. Никаких тебе проблем. А там уже Чёрный с Сизым бы что-то придумали. Вытащили бы её. Но нет, захотелось ей погулять с мальчиком.

«Дурацкая симпатия, только карты все спутала! Я была ослеплена, моя бдительность — усыплена. За что мне всё это. Ну держись, Влад Воробьёв, жалкий Ботан, приеду домой, вырву у тебя всё, что возможно вырвать и запихну в глаза. Я тебя на ремни порежу. Помяни моё слово!»

Условия содержания в СИЗО были отвратительными. Наши герои находились в камере «два на пять метра», помимо них было ещё пять человек. Кровати были расположены в два яруса, были стол, туалет, умывальник и окно, закрытое решетками. Царил жутчайший беспорядок, разбросаны газеты, какие-то бутылки. Сокамерники сразу же обратили внимание на Лив, начали подкатывать к ней, предлагать свидания, уединение и тому подобное. Она грубо отказывала.

Наступила ночь. Оливия поняла это по тому, что железная дверь камеры закрылась. Она залезла на верхний ярус одной из кроватей, который чудом был свободен и посмотрела в обшарпанный потолок.

Естественно, ни о каком сне речи идти не могло. Оливия думала обо всем, что с ней произошло, думала о предстоящем следствии, судах. Она не испытывала никакое чувство страха, ведь у неё была ещё маленькая надежда, которая мелькала где-то вдали, как огонёк, спасавший людей в холодную зиму. Она надеялась на торжество справедливости. И оно было ближе, чем она думала!

Уже под утро в доме Воробьёвых раздался звонок. Наталья, сидевшая возле трубки всю ночь, резко очнулась и ответила на вызов. На том конце провода говорил её двоюродный брат. По голосу было слышно, что он не спал, занимался делом, порученным для него его родственницей.

— Да? — с надеждой спросила Наталья.

— Отмазали, — сказал только одно слово, а в Наталье пробудилось столько счастья, радости, что она заплакала.

— Спасибо тебе большое! — начала она благодарить брата.

— Выяснилось, что наркотики подбросил один из сотрудников правоохранительных органов по поручению Осина. Это было видно по камерам. Так что это оказалось легче, чем мы представляли себе.

Разговор закончился. Наталья побежала будить Влада, чтобы рассказать ему эту светлую новость.

Оливия не сомкнула глаз ни на минуту. Во-первых, нервы шалили, воображение рисовало самые мрачные картины её будущего. Во-вторых, рядом с ней громко храпел её сосед. В-третьих, было жутко холодно спать без одеяла. Апрель выдался на редкость не тёплым. Да и обстановка была новая для неё.

Рано утром в их камеру пришла полиция и громко сказала:

— Значит, так. Оливия Стар, Александр Попов, Брайн Мапс, Алексей Чёрный, вы свободны. Собираемся, уходим.

— В смысле… — Брайн еле продрал глаза и пытался понять, о чем ему сказали.

— В прямом. Идите, пока мы не передумали.

— Они точно свободны? Я без них никуда не пойду, — строго сказала Стар.

— Точно.

В камере зазвучали недовольные голоса. Оливия быстро вскочила с кровати, оделась, дождалась своих напарников и направилась к выходу.

Комментарий к 5. Заточение 1 — СИЗО (Сле́дственный изоля́тор) — пенитенциарное учреждение, обеспечивающее изоляцию следующих категорий подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осуждённых: подследственных — находящихся под следствием и ожидающих суда; подсудимых — находящихся под судом.

2 — Со́фья Васи́льевна Ковале́вская — русский математик и механик, с 1889 года — иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук. Первая в Российской империи и Северной Европе женщина-профессор и первая в мире женщина — профессор математики.

АУФ!

Свалилась с простудой, было сложно писать эту главу. Я наконец-то вышла из творческого болота. Мне очень понравился процесс написания этой главы.

Проявите, пожалуйста, максимальный фидбэк, лайки, отзывы, сборники, вы знаете, вы же можете!♥️♥️♥️

====== 6. Разговор ======

Комментарий к 6. Разговор курение вредно, алкоголь вреден

Они долгое время молчали, приходя в себя после пережитого потрясения, не в силах произнести ни слова. Даже находясь дома, никто ничего не говорил. Брайн смотрел в потолок, лёжа на кровати, Оливия просто уставилась в одну точку, Чёрный с Сизым сидели по обе стороны стола.

Первым нарушить тишину решился Брайн.

— Раз дело закрыто, я полагаю, мы можем ехать обратно в Питер.

Оливия вздрогнула. Уезжать она точно не была готова с учётом того, что здесь останется Влад. У неё было неравнозначное отношение к нему, особенно после того факта, что он её сдал полиции.

С одной стороны, она к нему испытывала нечто новое для себя, приятное, но с другой, её мучила обида и злоба. Ей очень хотелось при встрече прочистить его аккуратное личико, кричать на него, выпустить, наконец, всё, что накопилось внутри. Она хотела схватить его за тонкие плечи и трясти, трясти до скончания дней.

— Ребят, я не могу ехать домой. Я не хочу сейчас, — Оливия понимала, что эту фразу воспримут в штыки, поэтому говорила тихо и робко, что в целом ей не было свойственно. Брайн опешил.

— Как не можешь? Нам нужно разобраться с Осой! Нам нужно устранить Слепого! Нам нужно…

— ДА РАЗБИРАЙТЕСЬ ТОГДА САМИ! — крикнула громко Оливия, вскочив с кровати и стукнув кулаком по столу. Ребята с ужасом взглянули на неё. Лив отдышалась после крика, потом продолжила:

— ХОТЯ БЫ РАЗ В ЖИЗНИ СДЕЛАЙТЕ ЧТО-ТО БЕЗ МЕНЯ! ВЫ МУЖИКИ ИЛИ КТО?

— А можно вопрос тебе задать? — Сизому стоило огромного внутреннего усилия вмешаться в столь эмоциональный монолог Оливии. Та кивнула.

— Ты влюблена сейчас в кого-то? У меня есть предположение, в кого, но хочу уточнить.

— Может, ещё размер груди спросишь? — Оливия старалась звучать спокойнее, но этот вопрос её сильно взбесил. — Ребят, вы сильно не злитесь только.

В конце концов, Оливии надоело притворяться, изголяться, обманывать своих близких друзей. Разве любовь — это преступление? Оливия также успешно будет справляться с заданиями, помогать своей банде. Просто у неё будет любимый человек. Это же хорошо, вроде как?..

— Да, мне нравится один парень. Мы с ним пока не встречаемся. Я не знаю, что он ко мне чувствует, но мне кажется, что ничего. Ровным счётом. Так что забыли! — последнее Стар сказала слишком громко, чтобы не дать себе показать слабину. Банде, казалось, было совершенно всё равно на это признание. Они переглянулись и пожали плечами.

— Любишь, значит, любишь. Просто обидно, что ты нам сразу не сказала. Получается, не уважаешь нас. Мы через столькое вместе прошли. Мы же договаривались делить вместе радость, горе и тому подобное, — сказал Чёрный.

— Я вас уважаю. Но мне было стыдно признаться в этой ванили.

Сизый во время этого разговора активно копался в кармане своей чёрной «косухи»¹ и в этот момент неожиданно извлёк коробку интересного содержания.

— Это чё? — не поняла Оливия, покрутив коробочку.

— Я забыл, как это называется, — Сизый почесал затылок, — Контр… Контрацепция, во. Раз тебе парень нравится, вдруг что-то не так пойдёт.

Оливия даже не знала, как реагировать: злиться или рассмеяться. К облегчению своих друзей, остановилась на втором.

— Мда, Сизый, я не удивлена. Ты где их достал-то вообще? — Оливия с интересом рассматривала упаковку. — Возьму на всякий пожарный, конечно, но как-то стрёмно даже.

— Стрёмно, не стрёмно, но вдруг у тебя беременность случится, да. И как ты с животом будешь драться?

Чёрный мигом изобразил эту картинку у себя в голове и загоготал на всю комнату.

— Я представил, как ты такая, кенгуру, ребенок в сумке, и ты с пистолетом бегаешь…

— Да! — подхватил шутку Брайн. — КЕНГУРУ-007!

На этой позитивной ноте разговор вроде как закончился, но вдруг в дверь постучали. Оливия подошла к ней, приоткрыла немного, чтобы увидеть пришедшего. На пороге стояла незнакомая для Оливии, но уже знакомая для нас женщина.

— Здравствуй. Я не помню твоего имени, прости, — мама Влада говорила негромко, она боялась, что Оливия будет грубо с ней разговаривать. Компания заметила гостью.

— Здравствуйте, да, мы верим в Бога! Рассказывайте нам об этом, — Сизый решил пошутить, но Оливия топнула ногой, и все замолчали.

— Вы по какому поводу? — спросила Оливи, нервно сглотнув.

Женщина кивнула на улицу, мол, здесь не получится поговорить нормально. Оливия вышла из дома.

— Понимаешь… Представься, пожалуйста, — Наталья сжимала в руках ситцевый платочек. Оливия не сразу назвала своё имя, поскольку ей было рискованно как-то раскрывать свою личность.

— Красивое имя. Так вот. Думаю, ты знаешь, по какой вине ты оказалась в неблагополучном месте. — Речь шла про СИЗО. — Я просто мама Влада, и хочу объясниться.

Оливия уже открыла рот, чтобы сказать что-то вроде «Я всё поняла, до свидания», но Наталья заговорила быстрее.

— Да, он сообщил о твоём местонахождении в полицию, но он очень сильно об этом жалел. Он не спал всю ночь, он волновался, ему так было стыдно, он боялся, что с тобой что-то сделают там нехорошие люди. Он просил меня спасти тебя, и я это сделала. Надеюсь, я правильно поступила.

Оливия настолько растерялась, что даже не знала, как на это реагировать. Она злилась на Влада, безумно злилась, что было очевидно — кому понравится нахождение в следственном изоляторе? Но почему-то она чувствовала, что ей не врали. Поэтому Оливия улыбнулась доброжелательно и сказала:

— Я так-то на вашего сына зла не держу. Нормальный парень. Понимаю его поступки, он пытался обеспечить свою безопасность, безопасность граждан. Красава. Нечего сказать. Я всё понимаю. Всё окей. Но пускай он сам ко мне придёт вечерочком, и мы с глазу на глаз всё обсудим. Он же не маленький у вас, взрослый мужик. Руки есть, ноги есть, язык есть, мозг есть. Пускай сам объясняется.

— Я понимаю, Оливия, но я боялась, что вы не поверите Владику, а он сильно волнуется.

— Пускай не волнуется. Нервные клетки, как свинина, не восстанавливаются. Во. Короч, пускай вечерком зайдёт, мы чаю попьем, без непристойностей, обсудим сами и поймём, чё да как. Тем более, мне уезжать надо будет скоро в Питер. Денька два, три, и больше я вашу душу беспокоить не буду. Всё будет в ажуре.

Наталью поразила последняя фраза. Она знала, что так говорят участники криминальных групп, это тюремный жаргон, который обычные люди в повседневной жизни никогда бы не использовали.

— Я ему передам, — Наталья закивала. — Доброго вам дня.

— Добре, добре, — с украинским акцентом сказала Оливия, кивая женщине.

Дождавшись, пока та скроется за воротами, Оливия вернулась к ребятам.

Оказалось, что пока Оливия вела переговоры, Сизый успел достать в местном магазине бутылку хорошего коньяка. Бокалы тоже нашлись достаточно быстро. Получился спонтанный сабантуй по случаю освобождения группировки.

Оливия отличалась от них всех тем, что никогда не пьянела, сколько бы не выпила за вечер. Девушка могла влить в себя пятилитровую канистру крепкого напитка, а потом пробежать стометровку без проблем. Никогда не было похмелья, ум всегда был ясен и чист.

Воти сейчас, парни начали играть на гитаре, которая валялась на антресоли, сочинять частушки, критиковать власть, а Оливия сидела у окна, как царевна Несмеяна, с необычайно задумчивым лицом. Она понимала, что с минуты на минуты придёт Влад, и надо праздник заканчивать. Его никак не порадует вид троих пьяных мужиков.

— Так, ребята, по домам, давайте! — Оливия начала тащить напарников к выходу. Те что-то пьяно мычали в ответ, едва передвигая ноги. Оливия подгоняла их пинками и угрозами. Ей стоило огромного труда отправить их до остановки.

Часы с кукушкой пробили девять. Оливия поняла, что Влад уже не придёт. Мама, возможно, забыла передать ему известие о встрече, или Влад просто не захотел приходить.

«Сейчас он ляжет спать, и дело в шляпе» — посмеялась над собой Лив. Она ругалась за то, что посмела дать себе ложную надежду на то, что ему есть хоть какое-то дело до её существования. Он просто освободил её из жалости. Вот и всё. Холодок недоверия всё ещё остался, и его уже ничто не устранит.

Оливия пошла на кухню, достала красную икру, привезённую ребятами, и намазала на несколько кусков хлеба жирным слоем. Пофиг на вес, сейчас можно.

Она включила телевизор и плюхнулась на стул, положив ногу на ногу в позе катапульты. Но когда в её рот отправился второй бутерброд, к ней робко постучали.

Оливия быстро вскочила, на ходу вытирая рот от икры, открыла дверь и увидела на пороге смущённого Влада.

— Досмотрел «Спокойной ночи, малыши!» и пришёл ко мне? — Оливия вовсе не смеялась. Она смотрела на Влада пронзительным взглядом в ожидании ответа. Влад опустил глаза.

— Кхм. Проходи, — Оливия кивнула вбок. Влад с интересом разглядывал обстановку дома, потом сказал:

— Я думал, что бандиты по-другому живут.

— А я думала, что ботаны уже спят давно! Кста, ты не против, что я буду называть тебя Ботаном? Мне так комфортнее, — вдруг предложила Оливия бойко.

— Ну да, вы же называете людей не по именам, а по кличкам. Как у животных, — Ботан слегка обиделся, что было слышно в его голосе.

— Давай без этого. Я ведь и ударить могу, — Оливию взбесили эти подколы. Ботан робко кивнул, сел, положив руки на свои колени.

— Слушай, я хотела поговорить с тобой. Я просто скоро уезжаю, не знаю, когда этот разговор потом случится. Ты же тут живёшь всегда. Вот.

— Я хочу понять, кто ты на самом деле. Я думал, что ты порядочная, чистая, правильная, но потом узнаётся, что ты наркоманка, воровка, убийца. Я не знаю, что из того, что говорят о тебе, является правдой. Признайся же, какая ты в действительности! — с мольбой в голосе просил Ботан. Оливия поняла, что не может смотреть в его невинные, лучистые глаза и предпочла говорить, уставившись на картину «Бурлаки на Волге» под авторством Репина.

— Да. — Она встала, начала ходить по комнате, закинув руки за спину, а голову чуть назад. — Я не так чиста перед законом. Да, я преступница. Те люди, которых ты, возможно, видел — члены моей группировки. Но то, что говорил тот урод — неправильно. Я всего лишь занимаюсь рэкетирством, устраняю людей, которые могут мне помешать и крышую бизнесменов. Да, согласна, это неправильно. Нужно зарабатывать деньги честным трудом. Но сейчас такие времена, твою мать! — Оливия всплеснула руками из-за своей волны эмоций. — Кризис в стране! КРИ-ЗИС! Здесь каждый сам за себя! Либо ты, либо тебя! Я просто пытаюсь выжить! Ну, мы, вернее.

Ботан на середине рассказа разинул рот, но потом быстро очнулся. Его мир, полный стереотипов и слепого патриотизма, рушился. Он испытывал настоящий шок.

— Зачем тому человеку нужно было говорить всё это? — поинтересовался Ботаник.

— Он требовал у меня миллион долларов. Я отказала в грубой форме. Он вызвал меня на стрелу, я победила. Вот, мстит таким образом, — Оливия горько усмехнулась. — Я в жизни не принимала. У меня даже денег на наркоту нет. Да и зачем это нужно? Чтобы потом в лучшие годы своей жизни гнить в какой-то заброшенной больнице? А он подкинул мне вещества, и меня объявили в розыск. По твоей милости, меня отвели в СИЗО.

Оливия вновь вспомнила ту бессонную ночь, проведённую в месте, которое было хуже подвала, как к ней приставали сокамерники и прочие ужасы. Боль сменилась злостью. Она поняла: это лучший момент выразить всё то, что накопилось.

Оливия, упала на стул напротив него и трясла сильно за плечи, крича:

— Нахера ты это сделал? Зачем ты полез туда, куда тебя не просили? Ты понимаешь, что я пережила? Придурок хренов! Ненавижу!!! — Она не выдержала и уже замахнулась на Ботана, но тот ловко увернулся.

— Прости меня. Я понял свою ошибку, когда увидел, как тебя задерживают, и сразу же пошёл к матери просить о помощи. Прости, я не хотел причинять тебе вред!

Оливия уже не слушала его оправданий. Она просто била кулачками по его груди, шипя.

Ботан всё это мужественно переносил, не говоря ни слова. Вскоре Стар закончила свой сеанс телесной психотерапии.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — Ботан сделал героическое усилие, набрав в грудь побольше воздуха. — Всё это дико сложно, мне не подвластны сейчас какие-то слова.

— Слушай, хуже уже не станет, — фыркнула Оливия, положив руку на диван, — Давай, говори уж.

Ботан отошёл к окну, где дул ночной ветер, а небо стремительно темнело и сказал:

— Ты мне нравишься. Кажется. Я пока не разобрался в своих чувствах, но я не могу забыть нашу совместную прогулку. Это же о многом говорит. В тебе есть что-то притягательное, необыкновенное, меня тянет к тебе, как магнит к противоположному полюсу.

— Нихера не поняла, но звучит красиво.

— Не перебивай! — капризно сказал Ботан. — Так вот… Я думаю о тебе чаще, чем это нужно, можно. Я волнуюсь за тебя, за твою судьбу, но я не знаю, смогу ли я принять твою жизнь, твою деятельность. Дело не в том, что я сильно против. Просто я буду волноваться за тебя каждый раз, когда ты будешь уходить куда-то, ведь жизнь таких людей висит на тоненьком волоске, готовясь сорваться с него в любую минуту. Я не знаю, смогу ли я это выдержать.

Нельзя сказать, что Лив не догадывалась о наличии ответной симпатии со стороны Ботаника. Она думала об этом, когда размышляла над тем, зачем он её спас. Это стало вполне веской причиной.

— Да, чувак, ты прав. Моя жизнь опасна. Вот уже когда я вернусь домой, я буду разбираться с авторитетами. Возможно, пойду на стрелу. Я не хочу втягивать тебя в это дерьмо без твоего согласия, буду честна. Так что подумай, пожалуйста, готов ли ты со мной… Как это… Встречаться типа со мной. И если надумаешь, то послезавтра приходи. Это будет последний день моего пребывания здесь.

— Я постараюсь уговорить маму переехать в Санкт-Петербург. Я не думаю, что это сложно будет, ведь там больше возможностей, — попытался подбодрить её Ботан, но Лив не была так оптимистично настроена.

— Ты когда думать будешь, учитывай, что в моей жизни происходят те ужасы, да, которые ты себе рисуешь в голове. Но возводи их в квадрат. Вот и всё, — закончила Оливия. Ботан слушал её внимательно, не упустив ни слова.

— Да, я понимаю. Я взвешу «за» и «против» и решу, продолжать ли нам общение или нет, — Ботан накрыл своей горячей ладонью ладонь Лив, подержал немного и направился к выходу. Оливия не стала его останавливать, открыла калитку, сказала быстрое «пока» — и всё. Она не хотела никому показывать своих эмоций.

Ей было больно. Она представляла, как Влад отказывается от неё и сходила с ума. Лив пыталась себе говорить что-то вроде «пошёл он нахер», «всё классно, я клёвая, я найду себе другого», но сердечко сжималось, говоря о том, что не всё классно.

Слепой сидел у телевизора и смотрел какой-то ситком на Первом канале, поедая фрукты и ягоды. Настроение у авторитета было хорошим.

К нему зашёл верный помощник Александр, имевший такую новость, которая вмиг сотрёт его весёлое настроение.

— Стар на свободе. Она скоро вернётся домой.

Слепой поперхнулся виноградинкой. Он понял, что зря так расслабился, узнав о заключении девушки.

— А их планы по поводу моего убийства ещё в силе? — Слепой подавил тревогу и спокойно задал вопрос.

— В силе, как я понял по их разговорам, — Александр положил на столик маленькое записывающее устройство, включил его, и Слепой услышал разговор между Брайном и Оливией:

«— Ребят, я не могу ехать домой. Я не хочу сейчас, — Оливия понимала, что эту фразу воспримут в штыки, поэтому говорила тихо и робко, что в целом ей не свойственно. Брайн опешил.

— Как не можешь? Нам нужно разобраться с Осой! Нам нужно устранить Слепого! Нам нужно…»

— Что ж, — Слепой сложил пальцы в в форме шпиля, — Дело принимает интересный оборот…

Комментарий к 6. Разговор 1 — косуха — кожаная куртка.

Ребята, я буду реже появляться. Конец года, защита проекта, зачёты и прочая параша. Хотя, я вряд ли кому-то тут нужна :)

Всем спасибо за отзывы, всех люблю!♥️✨

Следующая часть с нцой

====== 7. Ссора ======

Комментарий к 7. Ссора музло: Danger Incorporated — Forever

эпиграф: DAKOOKA — Герой (считать гимном этого фика)

Когда мне больно было и плохо,

Ты спасал меня, герой,

Твоё оружие — слово

Ты не полезешь в бой

— В СМЫСЛЕ СТАР НА СВОБОДЕ?

Для Осы утро началось с неприятной новости. Он так наслаждался своим грандиозным триумфом, считал себя таким молодцом.

С возрастом (а ему шёл шестой десяток) Осу всё сильнее задевали такие начинающие бандиты. Зависимость цифры в паспорте от самооценки была обратной: чем больше лет проживал Оса, тем меньше он любил себя. Эго становилось хрупким, как фарфоровая старая ваза. Тот факт, что Оливия на свободе, становился тревожным звоночком для него.

— Пусть только сунется в Питер, я ей покажу где раки зимуют. Она же девочка, можно будет найти на неё управу, — Оса любил иногда говорить сам с собой, в пустой тихой комнате. Он смотрел на фотографию, где была запечатлена Оливия во время празднования Нового Года и буквально прожигал взглядом девушку.

Для Оливии ночь выдалась беспокойной. Сон никак не шёл: девушка ходила по маленькой комнате кругами, грызя ногти. Она размышляла над тем, какое же решение по итогу примет Ботан. Лив пыталась себя убедить в том, что его отказ не разобьёт ей сердце, но понимала то, что ей будет грустно, тоскливо. А ещё Лив думала о том, что же её ждёт по приезде в Санкт-Петербург. Вряд ли Оса встретит её с хлебом-солью. Оливия чувствовала: назревает что-то опасное, что-то серьёзное. Возможно, в воздухе существует угроза её жизни. Правда, она пока неощутима, недосягаема…

Ботан собирался лечь спать: чистил зубы, поправлял постельное бельё. Мама пока готовила ему молоко с мёдом. Она считала, что оно помогает быстрее уснуть.

Когда мать зашла в комнату, Ботан сделал глубокий вздох и произнёс неожиданно серьёзным для его хрупкой комплекции голосом:

— Нам надо серьёзно поговорить.

Мать уже догадывалась, какой будет тема их диалога, но надеялась, что ошибается. Она надела счастливую улыбку и сказала:

— Конечно, о чём ты хочешь поговорить?

Ботан не сразу начал рассказывать. Он бегал глазами по комнате, оттягивая разговор на секунды, которые для него растянулись в бесконечно долгие часы.

— Мама, я хочу переехать жить в Петербург, — выпалил Ботан, смотря на мать в ожидании ответа. Та нисколько не удивилась и невозмутимо спросила:

— Сынок, зачем это?.. У нас в деревне хорошо, спокойно, — последнее слово она произнесла с особой интонацией.

— Там больше возможностей.

Ботан для себя решил, что не будет раскрывать истинной причины переезда, которая заключалась в возможных отношениях с лидером криминальной группировки. Он скажет, что это связано с учёбой и будущими перспективами. Ехать до его консерватории — очень долго и тяжело. Приходилось вставать в пять-тридцать утра, потом топать до автобуса пару километров, потом от автобуса на трамвае… Да и у парня из Петербурга возможностей больше, чем у парня, живущего в глубинке России.

— Нет, ты не поедешь в Петербург. Ты останешься здесь! — внезапно резко ответила мама. Ботан испугался. Он никогда не видел мать такой злой.

— Но мама! Это правда нужно для моей будущей музыкальной карьеры! — пропищал Ботан, как щенок.

— В Петербурге много бандитов! Тебя убьют! — запротестовала мать горячо. — Тебя обворуют, ты станешь жертвой насилия какого-нибудь!

И вдруг её осенило. Она поняла, из-за чего пошла вся эта история с переездом в Питер.

— Ага… Ты из-за той мерзкой девчонки решил уехать! Хочешь, я тебе расскажу, что будет с тобой, если ты начнёшь с ней отношения?

Ботан уже молчал, не в силах продолжать этот разговор. Однако мать восприняла его молчание как согласие и начала на повышенном тоне говорить:

— Вы начнёте встречаться, всё будет здорово поначалу, но потом она начнёт участвовать в перестрелках, ей будет плевать на то, что ты против её криминальной жизни, она будет делать то, что хочется ей, она не будет тебя слушаться, будет стремиться к лидерству, она не будет принимать во внимание тот факт, что ты мужчина, глава семьи, назовём это так, хотя ясно, что это жалкая пародия на семью. Потом она, как и все бандиты, начнёт изменять тебе, встречаться с несколькими мужчинами, заболеет, не сможет родить. А ты будешь ходить, как идиот, не зная, что твои рога с каждым днём растут всё выше!

— Ты даже её не знаешь! Ты не знаешь, какая она, зато уже делаешь такие выводы! Она, между прочим, в свои двадцать ещё даже не целовалась! — Ботан уже не мог слышать то, как девушку, которая ему нравилась, обливают грязью.

— А, это она тебе насвистела? — Мать улыбнулась мерзкой, ехидной ухмылкой. — А ты поверил. Какой ты наивный!

— Даже если это всё будет, это моя судьба! Я хочу совершить эту ошибку! Я хочу начать жить! Я живу в этих четырёх стенах, взаперти, играю Бетховена и тому подобных, не вижу белого света! Я не знаю, как живут без учёбы! Я чувствую себя роботом! Не лезь в мою жизнь, мне уже восемнадцать, я совершеннолетний!

— То есть ты так просто бросишь свою мать? Перестанешь ей помогать? — Она воспользовалась последним аргументом.

У Ботана на этой фразе открылись глаза. Влад понял, почему она против его поездки, дело ведь вовсе не заключается в волнении за безопасность сына. Просто мать — манипулятор, хочет, чтобы рядом с ней двадцать четыре часа семь дней в неделю кто-то был, дарил внимание.

— Я к тебе буду приезжать два раза в неделю. Я же не говорю, что брошу тебя! — крикнул Ботан в ответ.

Мать это всё достало, она поняла, что больше ничем не сможет ответить сыну. Она сидела с каменным лицом, не выражавшим никаких эмоций, а потом со всей силы дала пощёчину Ботану. От удара Ботан упал с кровати, машинально положив руку на мгновенно ставшую красной щёку.

К моральной боли от того, что им пользуются, как игрушкой, добавилась физическая от рукоприкладства.

Мать сама была в шоке от своего поступка. Она широко раскрытыми глазами смотрела на сына, боясь пошевелиться.

— Я всё понял, — низким голосом ответил Ботан. — Можешь не объяснять дальше.

— С-сынок, прости, — в конце концов произнесла Наталья дрожащим голосом. — Я не знаю, как это вышло…

— Как-как, головой об косяк, — безэмоционально сказал Ботан, уходя в свою комнату.

Ботаник понял, что после произошедшего ни минуты не останется с матерью. Он начнёт строить свою жизнь. Ему будет легче, ведь рядом будет Оливия…

Он посмотрел на часы. Уже одиннадцать вечера. Может, она уже спит? Но интуитивно Ботан понимал, что нет.

Он нашёл парадную тонкую рубашку белого цвета, джинсы, которые ему запрещали надевать, ведь это не официально-деловой стиль одежды, и кроссовки. Хорошо, что весной тепло по ночам, и от такой лёгкой одежды он не простынет. Хотя, Ботану было уже плевать.

Он прошёл пару метров до дома Оливии и постучался в дверь.

Оливия, которая заканчивала обход комнаты в, кажется, тридцать девятый раз подорвалась к двери моментально. Она его ждала. Это очевидно. Но когда Лив увидела Ботаника на пороге своего дома, она решила сделать равнодушное лицо и сказать:

— Ну что, решил зайти попрощаться?

— Нет, — Ботан, даже не дожидаясь разрешения Стар, зашёл внутрь. — Я хотел сказать, что…

— Погоди минуту, сядь, — Оливия села на кровать и жестом пригласила Ботана рядом с собой. — Ты какой-то замученный. Что случилось? У тебя на щеке синяк. Тебя били?

— Да, меня ударила моя мать, но прошу тебя, Ливи, ради Бога, не об этом сейчас. Мне тошно говорить о произошедшем там, дома. Я просто хочу сказать, что… Я согласен.

— Согласен с чем? — Оливия решила сыграть в дурочку, так как хотела, чтобы Ботан сам произнёс всё остальное.

— Согласен встречаться с тобой. Я принимаю твою жизнь целиком и полностью. И даже нужно будет стать частью вашего сообщества, я стану. Я сделаю всё, что ты захочешь… — Ботан тихонько бормотал эти слова, отводя смущённый взгляд куда-то.

Лив не стала его слушать дальше, притянув его лицо за подбородок и сведя свои губы с его. Ботан уже поставил руки на её грудь, готовясь протестовать, но понял, что это даже приятно и ответил на поцелуй робко, стеснительно, испытывая лёгкий стыд, но в то же время наслаждение, которое росло с каждой секундой.

Ботан вдруг подумал, что сейчас упадёт в обморок от своих чувств, и чтобы этого не произошло, обвил руками шею Оливии.

Они, казалось, целовались бы вечность, но заканчивающийся кислород в лёгких помешал им.

— Я не знаю, чё это было. Просто захотела. Надеюсь, ты не сильно против, — Оливия вдруг почувствовала себя виноватой.

— Да нет, я не против, мне всё понравилось. Просто это было так неожиданно, и я боялся ошибиться, это всё-таки мой первый поцелуй.

— Ты щас охренеешь, но я тоже впервые целовалась, — Лив глупо хихикнула. А потом её взгляд упал чуть ниже пояса Ботана…

— Опана! — Оливия заулыбалась. — По утрам встаёт не только солнышко? Хотя стоп, щас же не утро.

Ботан покраснел, положив ногу на ногу, чтобы хоть как-то прикрыть своё возбуждение и виновато произнёс:

— Прости, я не знаю, как это вышло. Никогда такого не было, — Ботан сжал ладони в кулачках, пытаясь переключить свой мозг на что-то другое. Оливия умилило его смущение от казалось бы нормальных вещей.

— Чего ты так стесняешься? — Она приблизилась к нему, проводя кончиками пальцев по воротнику его рубашки. — Если ты хочешь, то я согласна.

Их взгляды, такие разные, встретились. В глазах Ботана отпечаталось стеснение и стыд, а вот Лив хитро́ смотрела на парня. Желание оживляло каждый её миллиметр.

— Хочу чего? — Ботан правда не понимал, о чём идёт речь.

— Какой ты глупенький, — Оливия решила, что если Влад будет против, то сам её остановит. — Ладно, так уж и быть, я начну сама.

Лив рывком села на колени к Ботану, ещё раз поцеловала в губы. Её руки, пытавшиеся снять с Ботана такую бесполезную в тот момент рубашку, не слушались от накрывших разум девушки чувств. Она толкнула его на диван, чтобы он принял положение «лёжа» и села на нём верхом, поёрзав немного.

— Что я должен делать сейчас?.. — спросил Ботан тихонько. Он злился на себя за то, что так не просвещён в темах для взрослых.

— То, что хочется. Тебе всё можно, — Оливия улыбнулась, укусив парня за мочку уха. Ботан наконец-то начал соображать, включился в процесс, расстёгивая непослушные пуговицы. Ботан впервые заметил, что их так много.

— Не бойся, — успокоила его Оливия. — Ты всё правильно делаешь.

Поняв, что сейчас может быть заминка с расстёгиванием бюстгальтера, Оливия освободила Ботана от этой задачи, сделав это самостоятельно.

— Ты такая красивая, — вырвалось у Ботана. Лив усмехнулась, закинув прядь волос назад:

— Не как в журналах, конечно, но чё имеем.

— Там ненастоящее, — ляпнул Ботан, приподнимаясь. Оливия уже хотела спросить, откуда он знает информацию об объёмах журнальных моделей, но не смогла. Ботаник вдруг начал проводить кончиком языка по груди девушки, особенно делая акцент на сосках.

Лив хотела казаться грубой, неприступной, но в этот момент не выдержала и сказав:

— Ты, придурок…

Она сорвалась на глухой стон. Ботан приобрел немного смелости и начал целовать её ключицы. Лив начало раздражать то, что она теряет главную позицию, и она фыркнула:

— Ляг и не рыпайся.

Она сжала его плечи в кровать, чтобы Ботаник стал полностью обездвиженным, и начала быстро оттягивать зубами кожу на его шее. На каких-то местах выступила кровь.

— Нихера, у тебя кожа тонкая… Как… В жопу, — Лив прошлась шершавым языком по особенно сильным укусам. Ботан запрокинул голову назад от удовольствия, прошептав:

— Почему мне так приятно от этого…

— Сочту за комплимент, — Лив улыбнулась, а затем, чтобы немного разбавить свои нежные действия, сняла с его джинсов ремень, обхватила им шею парня и немного придушила. Она внимательно наблюдала за его реакцией, которая оказалась громче и эмоциональней.

Лив провела подушечками пальцев от шеи до живота. Она почувствовала, как повысилась температура его тела. У Ботана по телу пробежали мурашки, то ли от холода, то ли от наслаждения. Скорее всего второе.

— Можно потрогать тебя?.. — невинно спросил Ботан, вновь поднимаясь. Лив кивнула. Ботан осторожно сжал её грудь пару раз, а потом стал делать это уже увереннее. Лив кусала губы до того момента, пока не почувствовала металлический привкус во рту.

— Лив, стоп, а если ты забеременеешь? Мы как-то не подумали об этом, — Ботан поправил очки, и Оливия, будто вспомнив о них, сорвала их с парня, кидая на прикроватную тумбочку.

— Не бойся, я об этом подумала, — Оливия быстро вскочила с парня и подошла к комоду, доставая оттуда ту самую коробочку.

«Почти я, но это неважно».

Она протянула средство защиты Ботанику, который, то краснея, то бледнея, начал пытаться достать его из упаковки. С неизвестно какой попытки это получилось.

Ботан потянул за край джинсов Лив, приспуская их.

— Уже так быстро? — смущённо спросила Оливия. Она не могла поверить, что это уже так близко.

— Что-то ещё? Ты говори, что мне делать, хорошо? Чтобы тебе приятно было.

— Какой ты милый, я не могу, — Оливия сделала милые глазки и выпятила губу.

— Хочешь, я сам сниму с себя всё?

— Нет уж! Не лишай меня этого удовольствия, жопа ты эдакая, — Оливия ловким движением стянула с него джинсы вместе с нижним бельём.

— Стой, — Ботан её остановил. — Я хочу кое-что сделать. Можешь чуть-чуть раздвинуть?..

Лив послушалась. Тогда Ботан посмотрел куда-то наверх, как вспоминая и вставил пальцы туда, начиная массировать круговыми движениями то медленно, то быстро, то останавливаясь иногда, чтобы позлить Оливию. Та выгибалась в пояснице, шипела. В один момент она полностью перестала контролировать своё тело, её ноги задрожали и пришла волна дикого удовольствия. Лив простонала и помотала головой, мол, хватит. Ботан вытащил пальцы.

— Ты готова? Может, не стоит? — поинтересовался Ботан.

— Не была бы уверена, не лезла бы на тебя, — Лив зажмурилась. — И не вздумай нежничать со мной!

Ботан хихикнул над только что придуманным словом и резко вошёл в девушку, постепенно ускоряясь. Оливия громко вскрикнула, сжав простынь в руках и начиная извиваться под ним. Её дыхание сбилось, становилось всё более рваным.

Она была на пике. Лив поняла, что только с ним она может расслабиться, быть собой, не быть начеку, не держать ухо востро. Она может ему доверять. Её не оттолкнула его смущенность в начале, даже наоборот. Она почувствовала себя могучей и храброй героиней.

У Ботана же снесло крышу. Он не думал, что когда-то его полюбят, что он когда-то сможет сделать кому-то приятно. Он понял, что точно любит Оливку, не просто испытывает симпатию, а нечто большее.

Они кончили практически одновременно и упали на кровать, тяжело дыша.

Когда у Оливии получилось стабилизировать дыхание, она спросила у Ботана:

— Ты жалеешь о том, что произошло?

— Как я могу жалеть? — Выдох. — Это было классно! Я надеюсь, тебе понравилось, — Ботан поспешил надеть очки. — Просто я же неопытен.

— Я тоже, так-то, — Оливия сделала вид, что обиделась. Она положила его голову на свою грудь. Ботан обратил внимание на то, как быстро стучит её сердце.

— Переволновалась?

«Конечно, придурок, я потеряла девст—»

— Нет, просто от усталости… Да. Закурить хочется, — Оливия потянулась к лежавшей неподалёку пачке сигарет. Ботан поморщился, строго глядя на девушку.

— Ой, не читай мне лекцию о вреде курения. Не получится меня вразумить, — Оливия затянулась.

— Просто в постели это опасно делать… — объяснил Ботан. Лив цокнула.

— Ой, я же не усну с сигаретой. Просто чтоб дух перевести. — Она натянула на себя нижнее бельё и подошла к окну. Кончик сигареты горел, как светлячок.

— Не буду спрашивать тебя, хочешь ли ты, или нет, я знаю твой ответ, — Оливия пустила дым в воздух.

— А это правда успокаивает? — вдруг спросил Ботан, — Просто мне паршиво сейчас.

— А чё случилось? Ты ещё перед нашим совокуплением грустный был, — в конце концов поинтересовалась Лив, туша сигарету.

— Я с матерью говорил о моём переезде в Питер. Она меня ударила, сказала, что я её бросаю, что ты меня предашь. Скажи, ты меня не бросишь? Не обманешь? — Ботан таким преданным взглядом смотрел на Оливию, будто пёс на своего хозяина. Оливия села к нему на кровать и начала гладить по голове:

— Не брошу. Клянусь.

Пауза.

— А с мамкой я придумала чё делать. Поедешь с нами, на нашей машине. Сегодня ночью уже выедем. Только тебе нужно домой щас сходить, самое необходимое взять, подчёркиваю, самое необходимое! Остальное купим в Питере.

— Мама как раз наверное ушла к тёте Зине говорить о том, какой я плохой сын, — вздохнул Ботан, накинув на себя рубашку.

— Да, ты плохой, — Лив указала на свой засос, улыбаясь. — Но мне нравится это. А теперь давай полежим, — Оливия легла под одеяло, прислоняясь к ещё не остывшему телу Ботаника. — Я устала.

— Давай, — кивнул Ботан, кладя руку на её талию.

Комментарий к 7. Ссора НУ ЧЁ, ПАЦАНЫ, КАМБЭК!

КТО ЗАЩИТИЛСЯ НА 5?

Я ЗАЩИТИЛАСЬ!!! НИКАКИХ ПРОЕКТ— кхм, ты не в Твиттере, всем плевать.

итак, я написала это... Было оч тяжело. Я попробовала кое-что новое. Выжала из себя максимум, чтобы понять, сколько я смогу выдать. Стыдно жуть! Старалась делать акцент на чувствах героев. Вроде как получилось.

Короче пишите, как вам постельная сцена.

Наградите меня активом за мои старания♥️ Всё читаю, всех люблю!

====== 8. Погоня ======

— Я открою окно, или тебе холодно? — Оливии была непривычна такая забота о ком-либо, поэтому она произнесла это как-то сухо и равнодушно.

— Холодно, — Ботан под одеялом заканчивал разбираться с джинсами. — Тут душа нет? Я бы с удовольствием принял.

— Во приколист, мы в деревне, а он про душ говорит, — Оливия не сдержала улыбки, — Так, ты короче вали к мамке, собирай вещи, немного ток собери, и возвращайся. Я в свою очередь звоню пацанам с банды, чтобы они приехали.

— Они не будут смеяться? — застенчиво спросил Ботан, вставая с кровати. Оливия даже не поняла сначала вопроса:

— Кто?

— Ну твои друзья. Ты же такая дерзкая, плохая, а я…

— Ты тоже станешь плохим со мной, я тебя уверяю. Насмотришься моей жизни и начнётся твоя новая. Ты ещё не осознаёшь до конца, с кем ты связался. Не понимаешь. Ты не видел, какая я в преступном мире. Чёрт, я надеюсь, ты не пожалеешь. Сразу говорю, даже не упрашивай меня бросить рэкет.

— Не буду. Оливия, я всё понимаю.

— Нет. Не понимаешь. Посмотрел, наверное, «крёстного отца» и другие подобные фильмы, которые крутят по «ящику», на основе этого строишь представления о криминале. Всё не так. По крайней мере, сейчас, в девяностых. Сизый, возьми трубку, идиот! Вот что за манера, то на встречу опаздывают, то трубки не берут. Вот выдеру щенков к чертям собачьим. О, ты уходишь?

— Да, я собрался. Иду к матери. Она сто процентов ещё у Зины, — Ботан накинул весеннюю курточку и вышел из дома. Оливия продолжала дозваниваться до Сизого.

Когда Ботан зашёл в дом, он был шокирован увиденным. Его мать валялась с бутылкой водки, в сильно пьяном состоянии.

«Она напилась из-за меня?»  — спрашивал себя Ботан с испугом. Он знал, что мать всегда была против алкоголя, даже на Новый Год не пила, а тут… Вот только намерения Ботана уехать были уже непоколебимы и тверды, будто горные хребты.

Увидев сына, Наталья, безо всякого вступления, начала на него орать, но это было что-то нечленораздельное. Единственное, что Ботан разобрал — так это то, что она послала далеко и надолго, и уловил пару нецензурных ругательств. Ботан старался абстрагироваться от происходящего, торопливо складывая одежду в сумку. Получалось плохо. Ботаник был на грани того, чтобы заорать на неё в ответ. Он сжал кулачки, мерно задышал на счет. Это всегда успокаивало.

— Так, одежду собрал, деньги положил, осталась аптечка и документы…

Эта фраза, невзначай брошенная Ботаном, дала понять Наталье, что всё серьёзно, и Влад сейчас уйдёт, причём навсегда. Она не ожидала, что её отпрыск может оказаться так силён характером. Не зная, что делать, она, в отчаянии запустив пальцы в волосы, металась по кухне. Ее взгляд упал на нож, лежавший на столе. Наталья схватила его и бросилась к Владу.

Ботан поднял глаза и лишь пожал плечами, настолько ему было все равно. Ботаник просто знал, что в каком бы сильно нетрезвом состоянии мать не была, она бы не смогла убить сына. Это же факт. Она его любила, наверное, несмотря на все корыстные помыслы.

— Ну давай, убивай, — равнодушно бросил Ботан, кладя паспорт в сумку. — Как же всё равно.

Рука с ножом медленно опустилась и безвольно повисла вдоль тела.

— Ты правда уходишь?

Кивок.

— Может, не надо?

— Чтобы ты меня зарезала, как… Скота? — Ругательство, первое в жизни, далось Ботану тяжело. — Не хочу. Прощай.

— Хотя бы приезжай иногда! — крикнула она вслед уходящему Владу. Тот ничего не ответил. В его груди зародилось такое невесомое ощущение лёгкости, расслабленности. Он чувствовал, что в своей жизни лишается балласта, который мешал двигаться дальше.

— Я вернулся, Оливия! — крикнул Ботан весело.

— Сизый с ребятками едет. Как мамка встретила? — весело спросила Оливия у парня. Тот совершенно спокойно, без страха ответил:

— С ножом.

Оливия опешила. Она поразилась такой колоссальной перемене, которая произошла в женщине, которую Лив считала практически святой. Она, конечно, видела его мать лишь единожды, но этого было достаточно, чтобы нарисовать образ хорошего человека с высокой моралью.

— Не бойся. Ты будешь в безопасности. Я тебя не обижу. Мои ребята тоже. А если кто-то из моих врагов тебя тронет, я их просто уничтожу.

Послышался рёв мотора и громкие мужские голоса с улицы. Оливия рывком вскочила с кровати.

— Это мои друзья, — на ходу объяснила она, подбегая к двери.

Ботан вспомнил, что хотел попросить Оливию не говорить о том, что произошло между ними, но не успел. Да и в конце концов, она же не глупая, поймёт, что это должно остаться между двумя людьми, подобно некому таинству.

В дом вошли трое ребят. Чувствовалось, что Сизый поддатый, выпил перед выходом. Как он вёл машину после спиртного — оставалось загадкой. Хотя, мог сказаться многолетний опыт работы водителем. Сизый крутил баранку с пятнадцати лет, таксуя, помогая родителям.

— Сизый, ну твою мать, ты даже сейчас выпил. Нахрена? — возмущалась Стар.

— Так, короч, мы пригнали тачку. Кого отвезти надо ещё?

Оливия показала на Ботана большим пальцем, ничего не говоря. На умника встреча с «кентами» Оливии произвела сильное впечатление, и он сидел, боясь пошевелиться и как-либо рыпнуться.

— Это чё, твой младший братик? — Чёрный хихикнул, глядя на Ботаника.

— Которого я горячо и страстно отымела пару часов назад.

У парней округлились глаза. Они были в таком шоке, который словами не передать. Повисла неловкая пауза.

— Вы? — Чёрный указал пальцем на пару. — Вы мутите? Лив, ты связалась с этим вот?

— Не с этим вот, — Лив гордо улыбнулась. — А с Владом. Кста, знакомьтесь, Влад, Влад, это Чёрный, Сизый и Брайн. Последнего мы называем «Карты».

Ботан окончательно сгафрировался, чтобы не сказать что-то, не принятое тут. Он не хотел вызвать осуждения за свои действия у новых знакомых. Он опустил глаза в пол, рассматривая орнамент ковра.

— Ладно, надо шевелить попками. Тачка ждёт вас во дворе, — Сизый встал с дивана и направился к выходу. Ботан взял сумки и пошёл за ним. Вдруг он кое-что вспомнил:

— Оливия, а что мы будем делать с пианино?

— Ты серьёзно? Купим в Петербурге. Ещё не хватало это тащить, — Лив вышла из дома на свежий и жаркий воздух. Чувствовалось, что ещё немножко (месяц, если быть точным), и придёт долгожданное лето, которое у всех ассоциируется с беззаботностью и свободой.

— Ничего такая машина, — оценил Ботан. Тут же произошёл конфуз с дверьми.

Дело в том, что Ботан, парень из среднестатистической постсоветской семьи никогда не ездил на машине. Только пару раз на такси.

Он начал тянуть ручку двери на себя, но та упорно не поддавалась. Лив не замечала проблемы возлюбленного, так как давно сидела на заднем сиденье, уткнувшись в окно и отвернувшись.

Сизый обратил внимание на Ботана и подошёл к нему, весело усмехаясь:

— Чувак, сильнее. Ты чё, кашки мало ел? — Он открыл дверь в машину.

— Я немало каши ем. Я по утрам её люблю. Манную, овсяную, гречневую… — Ботан на полном серьёзе начал рассказывать о своём рационе, неправильно восприняв слова Сизого.

— Ой, смешной какой! Оливия, где такого откопала? Ходячий цирк. Кстати, вы правда чпокались?

Оливия скривила лицо. Ботан взял её за руку, начиная играть с её пальцами. Он старался скрыть своё волнение от пребывания в новой компании.

— Да. Это было круто! — Стар начала весело рассказывать о произошедшем событии, как о каком-то кулинарном рецепте. Ботан смотрел на неё молча, надеясь, что по взгляду та поймёт. Не фортануло. На фразе:

— Это вообще не больно. Может, больно когда размер огроменный. У него же не такой…

Ботан сильно наступил ей на ногу. Оливия вскрикнула, начиная шипеть.

— Я думал, ты сама догадаешься, что я хочу оставить это между нами! — обиженно вскричал Ботан. Его губы затряслись, как перед сильной истерикой, — Но ты это всем рассказала.

— Так я же не выставляю тебя в дурном свете. Наоборот, говорю всем, какой ты крутой. Я думала, что это всё будет хуже, более болезненно. Слушайте наш план, ребята, — Оливия закинула ногу на ногу, доставая из кармана заветную пачку. — Я слышала, что на одном рынке открывается нормальное такое предприятие. Там директор — большой человек. Если у нас всё получится, будем раз в месяц вытягивать с него определённую сумму и заживём нормально. Но надо чего-то делать со Слепым. Я уверена, что спокойно он жить нам не даст. Будет под ногами мешаться.

— Он уже нам звонил, — неожиданно сообщил Чёрный, роясь в барсетке машины. — Узнавал, как у нас дела. Мы ему ничего не сказали. Тебе не рассказали, потому что видели, что ты и так на нервах. Вот.

— Ребятульки, давайте так, — Стар вздохнула, показывая, что её бесит тупость корешей. — Вы на будущее такие моменты мне сразу сообщайте, вне зависимости от того, какое у меня настроение, счастливое, убитое. Вот одну такую деталь скроете, и всё. И полундра. Кранты. Кто предупреждён, тот вооружён. Тухло сидим. Давайте музыку включим.

— Пускай твой малой поёт. Он же музыкант, — Брайн, главный юморист банды, не смог без шутки.

— Ха-ха, очень остроумно, — Лив сделала вид, что обиделась. — Слышь, Сизый, у тебя же осталась в машине пластинка с песнями C C Catch? Или ты дома её бросил?

— В машине. Ща врублю, — Сизый достал маленький прямоугольник и подключил его.

— Я такого певца вообще не знаю, — Ботан покраснел, как провинившийся ребёнок. — Это что-то иностранное?

— Эх, Ботан… Как много тебе ещё предстоит узнать… Ты походу пока своих Бетховенов играл, жизни не видел. Это, короч, певица такая. Немка. Крутая. Вруби знаешь какую? — Оливия обратилась потом к Сизому. — Коз ю ар янг… Вроде так.

— Давай! — Сизый включил указанную композицию, и вся компания (за исключением Ботана, конечно) начала подпевать.

— Strong enough till the morning light,

You are a hero,

You are a man,

You are too tough to lose this game… — прокричали последние слова ребята. Это уже было ближе к городу. Оливия решила посмотреть в зеркало заднего вида, чувствуя, что сейчас что-то будет. Предчувствия её не обманули.

— Оливия, за нами хвост, — сообщил Сизый, водивший машину в этот момент.

— Ну так отрезать его надо, — мирно ответила Оливия, без единой нотки паники в голосе. Сизый растерянно смотрел на неё, не понимая, что делать. Оливия закатила глаза и произнеся:

— Привет, Питер, я скучала.

Перепрыгнула на место за рулём. Почти на место — на коленки Сизого. Тот едва не заорал от испуга, аккуратно пересел на место рядом с водительским.

— Сейчас покажу, как мамочка умеет водить, — Оливия взялась за руль и сильно крутанула его влево.

Она никогда не водила машину, так что сейчас была сплошная импровизация, её дебют в вождении.

— Оливия, мы сейчас нарушим все правила дорожного движения! — закричал Ботан, пытаясь вразумить свою девушку. Он начал рефлекторно искать рукой ремень безопасности, но его не было. Ботан сложил ладони вместе и начал шептать все молитвы, которые только знал.

Машина, которая ехала за ними, также сменила направление. Оливия резко повернула налево, потом ещё раз направо. Их «Волгу» заносило в разные стороны, а люди в машине грозились выпасть из неё.

— ГАЗУ-У-УЙ! — крикнула Оливия, смеясь каким-то ненормальным смехом маньяка, который убивает жертву. Она поставила ногу на педаль скорости и не убирала её несколько минут. Соответственно, развилась такая скорость, что вероятностью аварии выросла в несколько раз.

В какой-то момент раздался мощный звук взрыва, и ребята поняли, что хвост отстал. Оливия обернулась назад и увидела тлеющую машину соперника.

— Всё окей! А вы боялись. Ну чё, давайте бутеры пожрём? — Оливия оставалась невозмутимой. Её напарники пытались отдышаться, а Ботан приходил в чувство. Он был бледен, как первый снег в январе.

— Влад, ты смешной, конечно. Мелкий такой. Как воробушек. Мой тебе совет, как мужик мужику, вырасти мозгами, слышь, и всё будет круто, — Чёрный оглядел Ботана с ног до головы.

— Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы соответствовать Оливии, — заверил Ботан, целуя Оливию в щёку.

— Да чё ты, Чёрный. Я уверен, что после того, как он познает нашу жизнь, он мгновенно станет мужиком, — Сизый толкнул его в бок. Лишь Брайн, сидевший на заднем сиденье, оставался хмурым, ничего не говоря.

С каждым разговором о Владе и Оливии Мапс всё сильнее впадал в некую хандру. Оливия нравилась Брайну. Да, он не строил на неё никаких планов, ведь был уверен, что для Оливии важнее криминальная часть жизни, чем любовная. И ведь так и было поначалу!

К Оливии многие приставали, ухаживали за ней, нередко под окнами ей пели о любви, рисовали мелом на асфальте разные послания, но она всё это пресекала. Брайн же ждал, когда наступит подходящий момент, и он сможет признаться Стар в своих чувствах. Но, видимо, он прозевал ту самую минуту, и Оливия по уши влюбилась в этого Ботаника. Какой он ей парень? Он же такой робкий, стеснительный! Что она вообще в нём нашла?

Брайн сидел, сцепив губы ровной линией и подпёр голову ладонью. Ещё и дождь пошёл. Называется, почувствуй себя героем мыльной оперы. Оливия же веселилась, смеялась, шутила и оказывала знаки внимания Ботану, то за ногу его схватит, то за руку, то поцелует. Таким образом она стремилась помочь ему адаптироваться в новой для него обстановке, показать, что он здесь не совсем один.

— Слышь, Влад, ты реально на пианино играешь?

— Да! — с гордостью отвечал Ботаник на вопрос Сизого. — Играю. Я даже участвовал в конкурсах, и побеждал.

— А что ты нашёл в Оливии? Почему именно она? — Контрольныйвопрос поступил от Чёрного.

— Я никогда не понимал таких вопросов. “Что ты в ней нашёл, за что ты её полюбил”! Полюбить за что-то нельзя! Я бы сейчас мог час перечислять хорошие черты характера Оливии, мол, она хорошая, добрая, милая, тому подобное, но ведь девушек с таким набором очень много. Любовь появляется не из-за чего-то. Это как химическая реакция. Она должна произойти в обоих организмах одновременно. Просто меня к ней потянуло. Просто влюбился. Просто захотел разделить именно с ней свою жизнь. Просто появилось влечение.

Сизый с Чёрным на последней фразе начали тихо хихикать себе в рукав, чтобы не обидеть Ботана.

— Чё ржёте? — возмутилась Оливия. — Мужчина умные вещи говорит. Остановите тут, — Оливия приказала встать у одного крупного бизнес-предприятия. — Пошли, сразу переговорим с челиком.

Комментарий к 8. Погоня плохие и хорошие новости, ребят.

хорошие (с них же всегда начинают, верно?) — у меня теперь есть бета, прекрасная Marie Moriarty) Она уже отредактировала пару глав, можете глянуть😜

Плохие касаются моего здоровья.

Пару дней назад я была у врача, и мне сказали, что зрение упало на 0,5 диоптрий. Если я и дальше буду сидеть с телефона больше, то зрение будет ухудшаться, так как экран маленький. Я перехожу на компьютер, но первое время мне будет очень тяжело, экран большой и неудобный. Поэтому главы будут выходить реже.

Ну и плюс глаукома под подозрением, но эта информация уже так, для общего развития, скажем так. Это не связано с электроникой, это...просто есть.

Надеюсь на ваше понимание, вы же у меня хорошие читатели, верно?

Это не моя прихоть, это моё здоровье, которое я сберегу, насколько это возможно.

Обняла♥️♥️

Дайте фидбэка, пожалуйста, это будет лучшей поддержкой сейчас.

====== 9. Перестрелка ======

— Действительно, чего тянуть, сразу всё решим, — Брайн решил впервые сказать хоть что-то за весь диалог. — А ты Ботана с собой возьмёшь?

— Да, а чё нет? Оставить его в душной машине? А если украдут? — пошутила Оливия. — Ботан, ты ведь со мной пойдёшь? Это просто мирные переговоры. Должны быть. Ну, если тот челик не будет выпендриваться, — Оливия на всякий случай достала пистолет. Ботан посмотрел на неё и, ничего не говоря, кивнул.

— Оливия, можно тебя на пару слов?

Стар поймала на себе недоверчивые, слегка рассерженные взгляды друзей. За столько лет совместной деятельности она легко могла почувствовать любую перемену в их настроении, как позитивную, так и негативную. Она ощущала лёгкое напряжение в воздухе. Весёлая беседа закончилась. Оливия сделала движение головой, показывая согласие на разговор. Она отошла вместе с Сизым в сторону.

— Слушай, ты уверена, что стоит посвящать очкарика в наши дела?

Оливия сразу выпустила когти, поняв, что её любимого человека оскорбляют. Она сразу

прервала напарника:

— Почему он не должен знать? И не называй его очкариком! Он умнее вас всех вместе взятых!

— Звезда, не сердись. Я не хочу сказать ничего плохого про твоего парня. Просто… Он в этом ничего ещё не понимает. Он с нами только денёк тусует. Во многом ещё не разбирается. Он может по глупости и наивности ляпнуть лишнего. Да и откуда у тебя такая уверенность в нём? Может, он тебя поматросит и бросит, найдёт себе другую девчонку, но зато будет иметь информацию на нас, — Сизый погладил её по плечу. — И его психика меньше пострадает.

Благодаря правильно подобранным словам Оливия смягчилась и приняла мнение Сизого.

— Ладно, я поняла твою позицию. Частично ты прав. Пошли одни. Кстати, как ты думаешь, кто был в машине? Оса?

— Кто ещё? — Сизый воспринял это как нечто само собой разумеещееся. — Твой единственный враг сейчас.

— Он реально просто кипишует из-за того, что я послала его нахер. Смешно.

Они дошли обратно до своей компании. Брайн сидел на заборе, болтая ногами, Чёрный с Ботаном что-то обсуждали. Оливию это порадовало. У неё был особый пунктик в голове на то, примут ли Ботана в её тусовке или нет. К счастью, всё шло более чем хорошо.

— Пошли!

Предприятие, которым собрались заниматься ребята, было связано с аудиопиратством, продажей кассет и видеомагнитофонов. В то время на этом могли сколотить целое состояние.

Зайдя в небольшое здание, они сразу же нашли владельца данной «точки»: мужчина лет тридцати на вид, с короткой стрижкой под ёжика. Вид немного нагловат, самоуверен.

— Здоро́ва, — Оливия решила сразу без церемоний начать диалог. — Как вас там звать? Давайте познакомимся.

Она села прямо на стол, отчего её друзья слегка опешили. Оливия ведь пару минут назад с горячностью рассуждала о Ботане, как о своём муже, и тут такие вольности.

— Я знал, что вы придёте. — В голосе парня была неприкрытая скукота и усталость. — Какие ваши требования?

— Милок, время сейчас такое, в бизнесе без криминальных сторон ну вообще никак. Мы контролируем все финансы. Что поделать, — Оливия испустила грустный вздох, покрутив прядь волос. — Итак, наши требования. Каждый месяц ты должен выплачивать пятьдесят процентов выручки нам. Мы будем прямо к тебе приходить, по твою душу. Взамен мы тебя крышуем и позволяем спокойно торговать.

— А если не заплачу? — Предприниматель улыбнулся ехидно, сверкнув глазами. — Что сделаете?

— О, что мы сделаем, спрашиваешь. — Оливия достала из кармана пистолет и демонстративно щёлкнула предохранителем. — Свои обещания надо сдерживать, дорогой мой, — Оливия подмигнула, спрыгивая со стола и отряхивая ладони. — Запомни это раз и навсегда.

— Обязательно. Меня, кстати, Анатолием зовут, — подмиг, — вас как, красавица?

— Как салат, который подаётся каждый Новый Год на стол. Без него считается, что год будет хреновым. Ну или как оливки. Решать вам. — Она направилась к выходу. Напоследок Анатолий крикнул:

— Кассетку «Миража» не хотите?

Оливия и вся её банда помотала головой и удалилась из здания.

— Это чё щас такое было? — поразился Сизый. — Ты чё, забыла, что у тебя твой Ботаник?

— Я помню. Это отвлекающий манёвр. Чтобы не стал сопротивляться и молча смирился со своей участью, — Оливия вздохнула. — Где там мой мужик!

«Её мужик» слушал уже по десятому кругу пластинку «Лицея».

— Алло, болван, — Оливия зашла в машину и села на место рядом с водительским, на котором пока сидел Ботан, — Я вернулась.

— Я не болван. Что ты там делала?

— Заключила успешную сделку, которая принесёт нам много денег в будущем. Надо ещё по рынкам съездим, авось где чё новое появилось. Такие лакомые кусочки надо хватать сразу же.

Оливия внезапно услышала какой-то стук, как будто кто-то кинул в багажник тяжёлый булыжник.

— Я щас кому-то звездюлей вставлю, — Оливия вышла из машины и столкнулась с Осой. Тот от этой встречи был счастлив так, будто встретил своего кумира детства. Он потирал руками, подпрыгивая на месте.

— Не представляешь, как я тебя ждал, моя красавица. — Он наклонился, чтобы поцеловать Оливию в щёку из-за значительной разницы в росте, но та отвернулась, скорчив гримасу невыносимого отвращения.

— Я тебе ещё месяц назад сказала, куда пойти. Напомнить? Почему ты не на пути к этому месту?

— Потому что я уверен, что мы можем договориться по-другому, — Оса быстрым ловким движением обвил ее талию. Оливия среагировала мгновенно, зарядив коленкой между ног.

— Вчера за нами ты гнался, пока мы из Ленобласти ехали?

— Я. Это я вас так приветствовал. Я вот за чем приехал, — Оса мялся с ноги на ногу. — Ты извиняешься за всё, что сказала, на коленях, слышишь? Уходишь из криминала, даёшь торговать нормальным дядям, а не то устрою райские аттракционы. Ты мне очень понравилась, даже несмотря на то, что ты непривлекательна. Не знаю, как так вышло. Это я к тому, что я с тобой сделаю.

Оливия закрылась от него, скрестив руки на груди. Она молчала, смотря ему в глаза.

— Я ведь не один на тебя зло держу. Слепой тоже расстроен. Он, кстати, хотел рэкетировать¹ это предприятие. Ты это сделать не дала. Ай, ай, ай.

— Ты сотрудничаешь со Слепым? — голос Лив дрогнул. — Но вас всё равно двое, а нас четверо. Мы сильнее вас в десять раз. Никогда в жизни я не встану перед тобой на колени и не откажусь от своего дела. Только через мой труп.

— Что ж, я знал, что ты это скажешь.

— Где она там шляется, — с лёгким волнением спросил Сизый. — Чует моя задница, сейчас не всё в порядке.

И вдруг раздался звук щелчка предохранителя, потом выстрел. Из груди Ботана вырвался вопль ужаса. Он сразу понял, что это связано с Оливией. Он вцепился в ручку двери, дергая ее во все стороны в безуспешных попытках выбраться и прийти Оливии на помощь, если это нужно.

— Воробушек, сиди смирно! — Сизый говорил с ним, как с маленьким. — Не лезь в это.

— Она моя девушка! Я должен влезть в это! — Ботан психанул и резким движением открыл дверь, налегая на неё всем своим худеньким тельцем.

— Надо остановить его! — вскрикнул Сизый.

— Да ладно, тебе показалось, — Брайн откинулся на сиденье. — Всё окей.

Он ошибался. Всё было далеко не окей.

Ребята осознали это слишком поздно. Они вылетели из машины, спеша девушке на помощь.

Оливия уворачивалась от пуль. Она знала, что Оса из-за возраста часто делал промахи. Вот и сейчас, его пули неизменно пролетали мимо, что давало Оливии возможность обороны.

Ботан подбежал к Осе и попытался выбить из его руки пистолет. Тогда преступник с силой ударил Ботаника по лицу. Тот упал. Перед глазами поплыли красные круги, резкая боль в области носа дала ему понять, что хрящ сломан. Но Ботан понимал, что не время думать о себе и, быстро вытерев кровь из сломанного носа, снова вскочил на ноги.

Оливия за то время, что Оса нейтрализировал Ботана, дрожащими от перенапряжения руками вытащила пистолет и теперь целилась во врага. Она отошла на пару шагов назад и уже собиралась нажать на курок, но споткнулась о какой-то сучок, торчавший из земли, и упала. Оса, естественно, воспользовался моментом и подбежал к девушке почти вплотную, так, что его ботинки теперь были на одном уровне с лицом Оливии. Она поняла, что дело труба и вспотевшими пальцами пыталась нажать на курок. Даже испытывая сильную боль, которая затуманивала рассудок и мешала нормально думать, Стар понимала: или сейчас ее огреют рукоятью по голове, или она выстрелит первой.

Оса опередил ее на доли секунды. Казалось бы, на этом жизнь Оливии должна была трагически оборваться, если бы не Ботан, который бросился бандиту наперерез. Он упал на Оливию, прижался к ней, закрывая собой от вражеских пуль. И почти сразу услышал выстрел. Со страхом ждал, когда же станет больно. Когда заболит сердце, сожмется в последний раз и расслабится навсегда. Ведь Оса стрелял впритык… Но резкая ноющая боль в ноге привела его в чувство.

— Ботан! — заорала Оливия, начав трясти Влада, который ровно в это мгновение потерял сознание. На его джинсах медленно выступала кровь, расплываясь кровавой лужей по земле. Алая кровь смешивалась с дорожной пылью, расползалась по траве и текла, текла… Оливия с ужасом смотрела, как на первый взгляд незаметное пятнышко на джинсах за секунды распространялся по всей ноге.

— Еха-а-ать, у тебя чё, мужик появился? Нифига себе, — Оса расхохотался. Его нисколько не тронула эта сцена двух возлюбленных. — Соболезную.

— Ботан, Владик, мой хороший, мой родной, — шептала Оливия, гладя его по щеке одной рукой и зажимая рану второй, в попытке хоть как-то остановить это кровотечение. — Очнись, живи, прошу… Ради меня, ради нас с тобой… Я тебя люблю, ты любишь меня, не покидай меня, пожалуйста…

Оса уже поднял оружие, чтобы воспользоваться тем, что Оливия в истерическом состоянии ничего не понимает, и прикончить ее, но почему-то его рука, державшая пистолет, дрогнула, пальцы разжались, и оружие упало на траву. Что это было? Оса почему-то никак не мог взять себя в руки.

«Я что, придурок конченый? Пожалел этих двоих? Жалость?! Или трусость? Да не, какая трусость, я же не в первый раз убиваю…»

Оса повернулся и медленно пошёл прочь, ничего не сказав на прощание. Он был просто не в состоянии это сделать.

— Влад, не покидай меня!

К ней уже мчалась вся троица, чтобы задать вопросы о произошедшем. Увидев Ботаника в крови, они молча положили руку на плечо Оливии, которая была на тоненькой грани того, чтобы сойти с ума. Сизый уже набирал скорую помощь. Чёрный пытался успокоить Оливию. Даже Брайн, который хотел, чтобы Ботана не было в жизни Стар, пытался ему помочь, осматривая рану. Он приложил два пальца к сонной артерии Ботана и почувствовал слабое сердцебиение. Это его успокоило. Он побежал к машине, достал жгут и наложил его чуть выше раны, таким способом останавливая кровотечение.

— Твою мать, видимо, артериальное, — тихо, чтобы не шокировать Оливию, сказал Брайн, укладывался Ботана так, чтобы его конечности были слегка приподняты. — Перелома нет. Это уже радует.

Оливия ничего не говорила друзьям. Её губы тряслись, она сама была белая, как мел. Она даже не могла объяснить сама для себя, что сейчас произошло.

— Хочешь, поплачь. Мы отвернёмся. Даже у сильных людей есть минутка слабости. Не держи в себе, — посоветовал ей Брайн.

— Скорая приедет через десять минут, — сообщил Сизый. Оливия подняла глаза наверх и поняла, что больше не может держать планку сильной девушки. Она упала на землю, царапая ногтями грязный песок, опустила голову и затряслась от насилу сдерживаемого плача. Слёзы потекли по её грязным щекам тоненькими струйками. На самом деле, хотелось зарыдать, завывая по-волчьи, но Оливия никогда бы до такого не опустилась.

Врачи приехали, положили Ботана на носилки так, чтобы его конечности были немного приподняты, и погрузили в машину.

Комментарий к 9. Перестрелка 1 — рэкет — преступное, насильное вымогательство чужих доходов.

За все сцены с драками, перестрелками и прочее спасибо бете❤️ Напишите что-то приятное ей в отзывах, ок?)

с днём дня.

На компьютере ужасно писать фанфики.

====== 10. “Правильно ли я поступаю?” ======

Оливия ещё долго, пронзительным взглядом смотрела вслед карете «скорой», которая быстро увозила её любимого человека в больницу. Она в бешенстве била кулаком в землю, не понимая, что делает, и очнулась лишь когда рука заныла от боли. Оливия вообще мало что понимала, ее разум отключился, будто электроприбор, который выдернули из розетки.

Брайн, видя, что предводительница совсем не соображает, что происходит, подошел и помог Оливии встать, чуть ли не подняв её с корточек самостоятельно.

— Он же выживет? — Девушка посмотрела на друзей в ожидании ответа, от которого будто что-то зависело.

— Конечно, его же в ногу ранили, там ничего жизненно важного не задето, я неплохо знаю анатомию, — затараторил Сизый, надеясь успокоить девушку.

— Пойдёмте домой. Заодно зайдём в магазин. Я хочу купить водяры. Нервы ни к черту, — Оливия сделала первый шаг, разведя руки в стороны как младенец, который только учится ходить. Она немного вздрагивала, и было ясно, что это не от холодного ветра с Финского залива, который проникал в каждую клеточку.

Внезапно Оливии показалось, что вдалеке она увидела Осу. В мозг ударил сильный импульс к дейтвию. Она достала из кармана нож, на ощупь нашла трясущимися пальцами кнопку и вдавила изо всех сил, чтобы вытащить клинок, и практически бегом добежала до человека, крикнув:

— Повернись сюда!

Прохожий обернулся, ничего не понимая. Оливия взглянула ему в лицо, поняла, что обозналась. Ее словно морозом обсыпало, ведь рука уже была занесена для удара, а она чуть было не прирезала еще одного невинного человека. Оливия торопливо убрала нож, чтобы не влипнуть в какую-нибудь неприятную ситуацию.

Ботана доставили в больницу как можно быстрее. Он ещё не пришёл в сознание, однако уже лежал на операционном столе. Врачи уже осмотрели его и сразу же занялись первичной хирургической обработкой, чтобы не терять драгоценное время, которое шло на секунды. Рана была раскрыта, пуля аккуратно вытащена, умершие ткани и сгустки крови были успешно удалены.

— Промойте рану антисептическим раствором, — старший хирург давал врачам указания. — Костные отломки есть?

— Да.

— Нужно выполинть остеосинтез.

Костные отломки были зафиксированы с помощью специального приспособления, чтобы предотвратить смещение.

Потом было завершено дренирование раны, то есть, выполнение разрезов по задне-боковой части раны и введение трубок для создания оттока раневого содержимого. Врачи уверенно, без каких-либо колебаний несколько раз провели скальпелем по ране, делая тонкие надрезы. Далее была выполнена инфильтрация раны, введение антисептиков широкого спектра действия для дезинфекции. Рана была закрыта редкими, практически незаметными швами, а потом перевязана гипсовой повязкой.

В этот момент Оливия уже была дома, вместе со своими друзьями. Она надеялась, что их присутствие поможет ей не так сильно переживать произошедшее, но на самом деле был оказан обратный эффект. Оливия понимала, что напарники не смогут поддержать её так, как ей хотелось в данный момент времени. Дело было не в том, что им плевать, а в том, что они никогда не сталкивались с подобным. Они ещё никогда никого не любили…

Кому-то могли помочь банальные слова из серии «Держись, всё будет хорошо, он поправится», но только не Оливии. Эти слова действовали в качестве сильного внешнего раздражителя.

Она сидела за столом, где стояли лишь тарелка с бутербродами, фрукты да бутылка алкоголя, и молчала, даже никак не подключаясь в диалог своих корешей. Это молчание имело несколько необычный, скорбный оттенок, как минута молчания, как будто Ботана уже не стало. Брайн с Сизым обсуждал что-то банальное, несуразное, вроде как политику. Чёрный ел бутерброды и смеялся. Оливию поразило, что никто даже не пытался её поддержать. Ведут себя так, как будто всё окей. Однако Оливии не хотелось портить атмосферу… праздника? Какой, чёрт возьми, тут может быть праздник?

Оливия вспоминала их с Владом совместные моменты, которых за пару недель их отношений произошло очень много. Она вспоминала, как впервые увидела его, такого маленького, хрупкого, беззащитного, играющего какую-то красивую мелодию на пианино своими длинными, красивыми пальцами. Такой чистый, невинный как слеза младенца.

Она вспоминала, как они гуляли вместе. Оливия впервые увидела такого галантного молодого человека. Ботан говорил о себе, но немного, давая возможность Оливии высказаться, ни разу не перебил. Он часто задавал Оливии такие вопросы, как «Тебе это интересно?», «Тебе не холодно?», «Всё в порядке?», «Где ты хочешь ещё погулять?». Да, другого человека, бывшего на месте Оливии, это бы сильно взбесило, но только не её. Она видела в этом проявление заботы и тепла, того самого, которого ей так не доставало за двадцать лет своего сущестования.

Концерт, где Ботан так ослепительно сиял, и этот эффект достигался даже не костюмом. Тяжёлый для них обоих разговор, когда Ботан узнал о тёмной стороне её жизни. Робкое, стыдливое признание в любви, неумелый первый поцелуй и последовавшее за ним сближение. Оливия вспоминала его объятия, его нежные прикосновения и начинала понимать, что очень сильно привязалась к нему. Он стал частью её жизни, без которой Оливия не мыслила своего дальнейшего бытия. Нет его — нет её.

Она начала прокручивать в голове ту самую, крайне болезненную для неё сцену перестрелки, произошедшую накануне. Ботан услышал выстрелы, понял, что Оливии грозит опасность и сразу же кинулся ей на помощь! Без раздумий, без страха. Оливия вдруг осознала, сколько, оказывается, в этом маленьком неуклюжем мальчишке силы, доблести и смелости. Она даже и не подозревала, что он может быть таким взрослым. Но также к ней пришло и мучительное осознание собственной вины перед ним. Оливия понимала, что если бы не приход её в его жизнь, он жил бы в безопасности, дальше бы выводил Бетховена с Моцартом на своём пианино, слушался бы маму и не лежал бы сейчас в больнице с огнестрельным ранением, жил бы счастливо, не зная никаких опасностей. Нет, требовалось Оливии втянуть его в эту страшную, кровавую жизнь, где каждый день кто-то уходил на тот свет за то, что ляпнул лишнее, перешёл кому-то дорогу. Это не жизнь, а борьба за выживание, будто в джунглях. Оливия, конечно, неоднократно предупреждала его о том, что придётся пережить, встречаясь с главарём ОПГ. Ботан согласился. Но нужно же понимать, что он нихрена не понимал до конца.

«Мой воробушек, во что я тебя втянула? За что я стала твоим страшным наказанием, которое ты несёшь сейчас? Где ж ты так провинился, что влюбился в меня своей первой, настоящей любовью? Лучше бы ты влюбился в пианистку, какую-нибудь правильную, целомудренную деву. Давай ты проснёшься (а ты непременно проснёшься, по-другому быть не может, потому что так сказала и решила сама Оливия Стар), и мы разойдёмся навсегда. Возможно, ты будешь злиться на меня, не примешь сначала моего решения, но с годами ты осознаешь его правильность. Да, решено. Мы расстанемся», — Оливия вскочила с дивана, озарённая этой мыслью. Но потом она представила, как говорит Ботану те самые, прощальные слова, и ей стало невыносимо больно.

Оливия, угнетенная непростым решением, задумалась о своём образе жизни, который позволяет ей зарабатывать такие суммы денег. «Правильно ли я поступаю? Быть может, стоит бросить это всё, зажить нормальной жизнью, какой живут все жители нашей страны, жить от зарплаты до зарплаты? Будем с Ботаном жить припеваючи, заведём кошку или собаку и всё будет в порядке».

Следом пришла следующая мысль: «Да, это правильно. Времена сейчас такие. Приходится выживать. Раз уж я влезла в бандитскую жизнь, то я не могу её оставить. Машина запущена, и обратного процесса быть не может. Он выживет, — к Оливии, благодаря её разговору с собой начал возвращаться прежний боевой настрой. — Он снова будет с нами, как раньше. Ранение в ногу не такое страшное, как, допустим, в сердце или голову. Он у меня сильный мальчик. Вот как храбро защищал меня от Осы. Я должна быть такой же сильной духом, не раскисать, а иначе всё пойдет прахом. Я должна отомстить Осе за его страдания. Просто нужно собраться. Возьми себя в руки, Оливия Стар, в конце-то, блять, концов!»

Из размышлений Оливию вытащил Сизый, который, что-то говоря ребятам, шёл к входной двери. Оливия закинула ногу на ногу, смотря на него холодным взглядом, в который была вложена обида за абсолютное игнорирование её упаднического морального состояния. Видимо, этого взора было достаточно, чтобы друзья что-то поняли и начали подбирать слова для воодушевляющего диалога с девушкой.

— Кхм, Лив, — Чёрный налил себе в рюмку немного водки. — Не кисни. Твой Володька вылезет.

Словесное напоминание о случившемся стало щелчком в голове Оливии, который перечеркнул то временное спокойствие, достигнутого в результате активной работы мыслей. Та вскочила и громко начала говорить:

— Во-первых, он не Володька, мать твою, его имя Влад! Во-вторых, мне уже нахер не нужна ваша поддержка. Как обычно, никакой от вас помощи нет. Всё сама решаю. Когда меня менты искали за наркотики, я сама вылезла. Ну, вернее, мой человек меня вытащил. С Осой на стреле я была. Сейчас, во время перестрелки я стреляла.

Оливия только сейчас осознала то, что друзей рядом не было, когда они были так необходимы. Она горько усмехнулась.

— Вы так часто повторяете фразу: «Мы всегда вместе, за всё отвечаем вместе», но это лишь красивые слова, сказки, которые вы неизвестно для кого рассказываете. Даже сейчас, когда мне плохо морально, когда мой любимый человек лежит в больнице, вы бухаете и весело ржёте! — она ударила кулаком по столу в отчаянии, — Я хочу, чтобы мы сплотились не только на словах!

Ребятам стало очень совестно. Оливия не без злорадства наблюдала, как они, один за другим отводя взгляд, нервно потирают пальцами то ножки бокалов.

— Прости. Мы не подумали об этом. Действительно, мы как-то тебя бросили. Просто дело в том, что мы боялись, что ты отвергнешь нашу помощь, — еле выговорил Брайн.

Оливия не поняла сути фразы и приподняла бровь в ожидании объяснений.

— Ну ты вся такая крутая, пафосная. Ты всегда всё сама решаешь. Такие люди помощь воспринимают как оскорбление. Мы не хотели тебя задеть.

— Да, я ненавижу жалость, я не слабая! Просто иногда бывают моменты… даже у сильных людей, когда происходит что-то из ряда вон выходящее и нужно быть рядом. Вот и всё.

Напарники кивнули, надеясь, что инцидент исчерпан. Оливия улыбнулась, пытаясь таким образом уничтожить вновь собравшийся комок слёз в горле, ведь она снова подумала о Ботане.

— Куда поехал Сизый?

— В больницу. Он хочет добиться тщательного ухода за Владом, заодно узнать его состояние на текущий момент, — объяснил Брайн, очищая банан.

— А, ясно. Пускай узнаёт. Потом мне всё скажет. Я приеду к нему, как только будет возможность.

— Конечно плохо, что Ботаник рванул к тебе на помощь во время перестрелки. Дело даже не столько в его неопытности. Судя по всему, Ботан впервые держал пистолет в руках — у него ладони тряслись, как я не знаю что. Просто все бандюги нашего района будут знать, что у тебя есть парень. Ты ж показала им своё слабое место, по которому, возможно, будут атаковать. Могут бить по тебе и зацепить его. Тебе нужно его проинструктировать, дать курсы самообороны или вообще объяснить что к чему в этом криминальном мире, чтобы если к нему полезут, он смог врубить ответку. Понимаешь, о чём я? — говорил Чёрный, смотря прямо в глаза Стар и с волнением ожидая её реакции.

— Я понимаю. Я проконтролирую его.

Оса сидел у себя в квартире, осматривая внимательно пистолет, из которого был ранен Влад. На оружие, удивительным образом, попали капли крови парня. Осин несколько раз провёл по пистолету тряпкой, смоченной специальным раствором. Пятна исчезли.

Оса много раз возвращался к тому моменту, когда он ушёл с поля боя, окончательно сдавшись. Да, Оса сдался. Просто он впервые за всю свою жизнь ощутил чувство жалости, и не к кому-нибудь, а к Оливии. Он понял, что она сильно любит того мальчика-очкарика, по-настоящему, и он не решился поднять пистолет против неё, даровал ей жизнь, чтобы они могли быть вместе. Плюс, он понимал, что стрелять в человека, когда он поглощён горем и не ожидает этого, было бы подло и низко. Правда, сам для себя Оса признавал лишь вторую причину своей робости. «Жалко девчонку… Она ведь молода, у неё вся жизнь впереди, самый сок. Да херня всё это, — оборвал он себя. — Я просто струсил, потому что старею». — Оса потирал виски круговыми движениями, будто у него невыносимо сильно раскалывалась голова. В комнате раздалась противная трель входящего телефонного звонка. Это сто процентов был Слепой, который был в курсе перестрелки (Осин сообщил ему по пейджеру¹) и хотел узнать её исход.

Сизый вошёл в старое, обшарпанное здание больницы, куда, предположительно отправили Ботана на скорой. Он быстрой походкой направился в регистратуру и спросил:

— К вам не доставляли… — Он забыл имя и фамилию Ботаника, но на этот случай у него была бумажка с этой информацией. — Влада Воробьёва?

— Да, доставляли. Огнестрел. Ему вчера вечером делали операцию.

— Очнулся? — Пока Сизый ждал ответа, он почувствовал, как часто-часто бьётся его сердце и сам был удивлён своему волнению.

— Нет. Его пока лучше не беспокоить. Любой нерв может сыграть злополучную роль. А вы ему кем приходитесь? — Работница регистратуры поняла, что сболтнула лишнюю информацию непроверенному человеку.

— Друг. Близкий, — ответил Сизый. — То есть сейчас к нему нельзя? Я не буду его нервировать. Честное слово.

— Может быть всё, что угодно. Вы можете ляпнуть что-то болезненное для него по незнанию, а мы потом останемся крайними, так как несём за него ответственность, причём очень большую. Через пару дней он оклемается, перестанет быть овощем и вы сможете его навестить. Терпение нужно… — объясняла медицинский регистратор. Сизый всё внимательно прослушал и кивнул.

— Спасибо за информацию, до свидания.

— И вам не хворать.

— Так она жива, получается… — эхом повторил слова Осы Слепой. — Почему ты её не пристрелил к хренам, не вальцанул?! ² Я тебе поражаюсь…

— Так вышло, — уклончиво сказал Осин. — Но в следующий раз я обязательно её прикончу.

— Пока ты будешь ждать следующего раза, она отберёт все наши лакомые кусочки, и мы останемся ни с чем. А у нас, между прочим, дело скоро будет на миллионы. Если она опять вмешается, я тебя убью. Ты понял меня?

— Не разговаривай так со мной, ещё молоко на губах не обсохло. Так что за дело на миллионы?

Комментарий к 10. “Правильно ли я поступаю?” 1 — пейджер — приёмник персонального вызова. Сообщения на него передаются по пейджинговой сети. Для того, чтобы отправить почту на пейджер, надо набрать телефон оператора, сообщить номер или название абонента и продиктовать сообщение.

2 — вальцануть — побить (жаргон)

Я пропадаю, потому что гуляю по врачам, ахаххахаха😅😅

Я оч постаралась над этой главой, особенно над сценой операции Ботаника, надеюсь, я так добавила больше атмосферы. Напишите, как она вам.

Всех люблю ❤️❤️❤️

====== 11. Долгожданная встреча. ======

Ночью.

Оливия не спала всю ночь.

Её, что вполне очевидно, мучали переживания за возлюбленного. Она честно пыталась заснуть, так как понимала, что без сна механизм её организма даст сбой, но как только она закрывала глаза, ей начинали видеться самые страшные картинки того, что сейчас может испытывать Ботан, а может, ничего уже и не испытывать вследствие летального исхода. Самое плохое, что она всё это проходила в холодном одиночестве, которое сильно давило на неё, а как известно, когда ты один, твой мозг становится доступнее для всяких демонов, которыми выступали негативные мысли. Если бы кто-то был рядом, – родители, друзья – она бы смогла не думать о плохом, она бы отвлеклась. Оливия хотела попросить друзей остаться на ночь, но почему-то стало очень стыдно. Стало стыдно показать, что она уже не в состоянии выносить всю эту боль, эти страхи. Было стыдно проявить свою мягкую, нежную, ранимую сторону. Оливия жалела, что у неё не было никаких фотографий Ботана. Она бы представила его рядом с собой.

Поняв, что она не уснёт, Оливия встала с кровати и поёжилась от лёгкого дуновения ветра. Она прошлась босиком по обшарпанному полу, прямиком к окну и устремила на него свой уставший взор.

Погода была на редкость спокойной. Старые, пожелтевшие занавески слегка колыхались от ветерка. Где-то среди тёмных облаков еле виднелся бледный полумесяц. На тёмном полотне ночного неба было лишь несколько далёких звёзд, по своим размерам напоминавшие горошины. Вдали слышалось мирное стрекотание сверчков. На улице не было ни души. Воздух был необычайно свежим, не жарким. Вся эта обстановка наталкивала на размышления, на новую работу мыслей, странствия по затаённым уголкам души.

Оливия смотрела на это природное воплощение спокойствия, и невольно успокаивалась сама. Её разум прекращал бушевать. Она будто получила некий импульс в голову, что всё хорошо, скоро всё плохое останется позади.

«Да, — решила она, смотря на звёзды, — С ним всё в порядке. Он очнётся».

Оливия подошла к телефону и набрала номер больницы. Ей рассказали про Ботана, что он ещё не в сознании, но по крайней мере, состояние уже стабилизировалось, и самое страшное было позади. Это известие буквально окрылило девушку. Она зевнула и почувствовала, как её веки слипаются, прося отправиться в царство Морфея. Оливия уснула, прямо возле телефона, уронив голову на стол.

— Значит, так, — Слепой наматывал на палец телефонный провод. — Через пару недель по определённым координатам придёт оружие. Мы его перепродадим по более высоким ценам в нашей стране, с огромной наценкой. Наша задача сейчас: действовать так тихо, чтобы никто не узнал, иначе мы потеряем огромные деньги, которых нам хватит до конца жизни. А тебе и так недолго осталось, — ухмыльнулся бандит.

— Слышь, не выпендривайся! Мне, конечно, пятьдесят, но и тебе не двадцать! — парировал Оса. — А Стар я не вижу смысла убивать. Она так носится со своим очкариком, что ей не до нас.

— Да ты запал! — подколол собеседника Слепой. — Вот и боишься её застрелить.

А потом до него дошло.

— Какой ещё очкарик? Братик маленький что ли?

— Парень её. У них «баунти»¹ прямо трогательная, я аж зарыдал… Он короче и прикрыл её собой, когда я выстрелил. Я его в ногу ранил. Ботаник Ботаником, ей-богу.

— Это хорошо. Нам это на руку играет. Если что, можно будет прессовать её, угрожая расправой над её недо-Ромео. В общем, пока всё идёт в нашу пользу, — заключил Слепой. — Бывай.

Врач зашла в палату к Ботану. Он ещё лежал под капельницей, его глаза были закрыты, губы нервно подрагивали. Медработник открыла занавеску, и яркое майское солнышко заглянуло в палату, освещая всё помещение своими лучиками. Ботан сонно поморщился, привыкая к раздражающему яркому свету, но всё без толку. Ему все еще очень хотелось спать, но из=за решительных действий медработницы пришлосьоткрыть глаза.

— Вы очнулись. Поздравляю. Как самочувствие? — учтиво поинтересовалась доктор, садясь на кровать к Ботану. Влад отстранился, но тут же охнул от накрывшей его волны боли в ноге.

— Вам нельзя вставать, — предупредили его. Ботан протёр глаза и решился сказать хотя бы что-то, чтобы его не сочли немым:

— Мне делали операцию?

— Да. Нужно было вытащить пулю, обработать рану во избежание сепсиса, и прочее такое.

— Ко мне заходили?

— Какой-то мужчина. Также нам звонила какая-то девушка с иностранным именем.

Ботан сразу оживился от напоминания о возлюбленной. Оливия о нём не забыла! Она помнит! Она волнуется!

«Ну а мужчина, скорее всего, с банды Оливии. Либо Сизый, либо Чёрный, либо Брайн», — решил Ботан, рассматривая свою забинтованную ногу. Зрелище, конечно, удовольствие не приносило. Ботан захотел снять повязки и посмотреть на то, что стало с его раной, но ему не дали этого сделать, едва не дав подзатыльник за такое. Ботан сразу зажмурился и сжался, становясь похожим на маленького уличного котёнка.

— Кому мне позвонить и сказать, что ты очнулся? — спросила медсестра.

— Оливии, — не раздумывая ни секунды сказал Ботан. Именно её голос он хотел услышать больше всего на свете сейчас. Он так сильно скучал, сам поражался, как можно так привыкнуть и привязаться к человеку всего за месяц. Ботаник считал, что такое возможно только в произведениях классической русской литературы, которые он так любил читать.

— Хорошо.

Громкий звон телефона, оказавшимся громом среди ясного неба, помог Оливии проснуться. Она подняла голову, с трудом продрала глаза и в конце концов ответила на вызов.

— Здравствуйте, вы звонили вчера ночью относительно Владислава.

Остатки сна мигом слетели с Стар. Она сразу же сообразила, о чём речь.

— Здравствуйте, что с ним?

— Очнулся. Очень вас ждёт. Так что вы можете к нему приехать в течение дня.

Оливия закрыла себе рот ладонью, подавляя вопль счастья. Кошмар закончился.

— Да, я приеду. Я обязательно приеду! — крикнула она в трубку, вскакивая и начиная одеваться. Оливия вообще планировала на первую встречу после произошедшего прийти красивой, сногшибательной, с необычной причёской, накрашенными губами, в платье с вырезом, на каблуках, но сейчас ей было просто лень наводить марафет, да и тем более это всё оттягивало тот долгожданный момент… Она просто умылась, надела на себя рубашку, джинсы, прилизала кое-как волосы и побежала на автобусную остановку.

Оливии не нужно было искать палату, где лежал Ботан: ей это сообщил Сизый. Она дошла до нужной двери и осторожно постучала. Ботаник допрыгал на одной ноге и открыл. Увидев Оливию, он не сдержал счастливой улыбки и вцепился в девушку так, будто моряк, вернувшийся с далёкого плавания.

— Ботан, ты меня придушишь, — застенчиво сказала Оливия. — Или сломаешь ребро, в лучшем случае. Понимаю, ты рад, но всё-таки будь осторожнее.

— Я тебя ждал!

— Чувак… Ты только очнулся, а говоришь так, будто ещё три дня назад был в сознании. Разлука была коротка, — Оливия ещё не пришла в себя, пребывала в растерянности, поэтому холодно держалась с умником.

— Ты не рада меня видеть? — испуганно спросил Ботан, теребя рубашку.

— Рада. Очень рада. — Взгляд Оливии случайно упал на повреждённую конечность, и её сердце сжалось от невыносимой жалости к Ботанику.

— Больно?

— Немного. Ну, только когда на неё наступаю. Врачи запретили мне вставать. У меня была операция, представляешь?

— Мне есть, что сказать тебе, — прервала больничные хроники Оливия. Ботан замер, боясь услышать нечто плохое.

— Мне очень тяжело говорить это, так как это будет первый раз в моей жизни, когда я проявляю к кому-то нежность, и когда я получаю ее в ответ. Я очень переживала за тебя, пока ты тут лежал. Я ещё там, во время выстрела переживала. Я чуть с ума не сошла. Я не спала ночью. Мне было то хорошо, то плохо. Со мной такое впервые. Я даже не знаю, как на это реагировать. Я не мастер красивых речей, поэтому наслаждайся моим сумбурным выражением накопившихся чувств.

Я поняла, что ты мне… — Оливия сделала огромную паузу, — дорог, — она с трудом выдавила из себя это слово, будто нечто непристойное. — Я очень скучала. Я ни по кому не скучала, а без тебя было… тип… плохо. Прям жутко. На стенку лезла бы, если бы умела. Хотя, ещё пару деньков, и залезла бы, как паук.

Я очень виню себя в произошедшем. Я тебя, конечно, триста раз предупреждала, что моя жизнь полна опасностей, которые свалятся и на тебя, но я всё равно должна была там, в деревне, отшить тебя. Я конечно очень этого не хочу, я не хочу тебя терять, — она сделала безумное внутреннее усилие, — но я предоставляю тебе право выбора. Если ты боишься меня, моего образа жизни, ты имеешь право уйти. Я разорву с тобой общение, найду на это силы, я справлюсь. Я забуду о твоём существовании, ты тоже. Будем считать это неудачным курортным романом, интрижкой, чтобы не было скучно жить. Только хорошо подумай, ладно? — Она закончила говорить и подняла свои большие глаза шоколадного цвета на Ботана.

Да, эти слова сейчас могут удивить вас. Оливия уже ведь твёрдо для себя решила, что никакого расставания быть не может априори. Однако сейчас, когда она увидела его травму, она поняла всю серьёзность ситуации и поняла, что этот вопрос придётся поднять, но с несколько другой формулировкой: должно было быть предоставление права выбора Ботанику, а не просто сухое постановление перед фактом.

Ботан, когда услышал всю эту речь, обомлел, заморгал часто и даже приоткрыл рот от удивления. Он никак не ожидал, что всё дойдёт до такого. Это молчание, которое здесь повисло, давило на них обоих с необычайной силой.

— Оливия, — наконец сказал Ботан. — Не говори ерунды. Я не хочу тебя терять. Ты мне тоже очень близка. Я испытываю такие же чувства по отношению к тебе, поэтому даже мысли не было о расставании! Это так глупо: терять такую любовь, которая даруется не каждому из-за каких-то трудностей. Мы вместе всё преодолеем! Лив, я тебя не брошу! Клянусь чем хочешь! Могу даже на крови, если потребуется.

Оливия рассмеялась над серьёзностью Ботана. Ей стало немного легче, что этот тяжелый разговор совершился.

— Не нужно на крови, лол. Я и так тебе верю. Просто чувствую, что ты мне не врёшь.

— Оливия, а где я буду жить? У меня в Питере нет квартиры… — испуганно спросил Ботан.

— Я думала, этот вопрос решился сам собой уже. У меня в «хрущёвке» будем тусить. У меня кровать двуспальная. Места хватит. Тем более, ты худенький, как тростиночка. А в следующем месяце я стрясу с «точек» деньги и купим тебе пианино. Будешь опять бренчать на нём. Только не по ночам, прошу. А летом, я канеш загадывать не хочу, — Оливия наивно улыбнулась. — Поедем в Гагры, отдохнём по-человечески, заживём. Просто сейчас придётся немного потерпеть.

— Да, Гагры — это хорошо. Моя мама там отдыхала, в молодости, — вспомнил Ботан.

— Ты не планируешь возобновлять с ней общение? — Оливия решила прояснить этот момент, воспользовавшись случаем.

Ботан расстроился. Уголки губ опустились, он как-то затих.

— Я думал позвонить ей, узнать, как у неё дела. Всё-таки это моя мама. Да, я с ней не буду любезничать, но хотя бы раз в месяц нужно интересоваться её жизнью.

— Мне кажется, ей жаль, что так вышло. Она сто процентов жалеет обо всём, что она сказала тебе. Но слово не воробей, как известно, — ответила Стар, посмотрев в окно. — Как тебе палата? Врачи?

— Палата хорошая. Я покаодин. Врачи тоже вежливые. Правда, одна чуть не дала подзатыльник за то, что я попытался разбинтовать ногу. Она сильно чесалась.

— Я её убью. Пошлю Сизого, пускай вставят заведующей. Как с миленьким будут носиться! — Краска злости залила лицо Оливии. Она очень разозлилась.

— Верю! — Ботан рассмеялся, уронив голову ей на колени.

Оливия провела с Ботаном весь день. Они смеялись, болтали, тискались, даже успели запечатлеть на губах друг друга поцелуи, от которых у Ботана в животе порхали бабочки. Друзья Стар пока сидели на квартире, пили и обсуждали дальнейшие планы.

— Блин, водяра кончилась. И хлеб. Чёрный? — Брайн окликнул парня, который валялся на диване в полусонном состоянии. — Иди сгоняй!

— Ладно, — нехотя ответил Чёрный, идя на улицу. Через полчаса он купил всё, что требовалось и уже собирался идти домой, но услышал интересный телефонный разговор…

Комментарий к 11. Долгожданная встреча. 1 – “Баунти” – любовь (жарг)

я рада, что вам нравится фик, жду ваших отзывов, котятки. так вы поддерживаете наш с бетой труд.

====== 12. Возвращение ======

Комментарий к 12. Возвращение https://www.youtube.com/watch?v=7maJOI3QMu0

Так, включаем, наслаждаемся!

Разговор был между Слепым и Осой. Чёрный понял это, потому что Слепой несколько раз обратился к собеседнику по соответствующей кличке. Речь шла о каком-то серьёзном деле.

— Короче, записывай координаты, куда товар придёт, — говорил Слепой, болтая ногами.

Чёрный понял, что эта информация могла как-то пригодиться Оливии и быстро спрятался за кустиками, чтобы подслушать и запомнить. Чёрный злился на себя за то, что не носил с собой блокнотик и ручку. Очень часто нужно было что-то срочно записать, а под рукой не было носителей информации. Приходилось запоминать. Благо, у Чёрного была хорошая память за счёт того, что он раньше часто учил русскую классику. Удивительно для человека из криминального мира.

— Ты понял? — спросил бандит у собеседника. Чёрный встал с корточек, громко кряхтя (сказалось длительное отсутствие физических нагрузок) и уже собрался идти домой, но почувствовал чей-то тяжёлый, как свинец взгляд. Почувствовав дикий страх, Чёрный сорвался с места и побежал, куда глаза глядят, не оборачиваясь, будто если он оглянется, то непременно словит пулю в лоб.

— Блин, я слышал подозрительный шорох в кустах. Может, нас эта девчонка слушает. Хотя, она же сейчас с очкастым должна быть, раз он в больнице. Ей не до нас сейчас.

— Да чё ты паришься, может, ёжики проснулись… — невозмутимо ответил Оса. Слепой еле сдержался, чтобы не послать его в пешее романтическое прямо на людях.

— КАКИЕ НАХРЕН ЁЖИКИ? МЫ В ГОРОДЕ! — прошипел Слепой. — Ты записал?

На том конце провода ответили утвердительно.

— Бывай, — сказал Слепой, завершая разговор. — Боже, почему мой брат такой тупой. Я вот умный, а брат косячный. От одной же… Как её? Яйцеклетки развивались. Во чудеса биологии нахер, — закончил философствовать сам собой Слепой, вставая со скамейки и вдыхая в себя запахи одуванчиков, сирени и черёмухи — словом, приближающегося лета.

— Ваше время посещения окончено, — в палату Ботана зашла заведующая, именно в тот момент, когда Оливия, сидя почти на коленках Ботаника, страстно целовалась с ним.

— Можно было и постучаться, — фыркнула Оливия, спрыгивая с коленок Ботана. Она сильно злилась на медработницу за создание неловкой ситуации.

— Вы бы ещё переспали с ним. Было бы здорово, если учесть, что его нога ещё не пришла в норму после ранения.

— Захочу — и пересплю, — Оливия гордо вскинула голову, нахально улыбаясь. — Идею не подкидывайте, если не хотите такой проблемы.

— Оливия, перестань! — Ботан несильно дёрнул ее за рукав, таким образом приводя в чувство. Заведующая хмыкнула, ничего не говоря и вышла, не до конца закрыв за собой дверь. Оливия повернулась к Ботану и, как бы извиняясь, сказала:

— Ну а что? Чё она лезет туда, куда её не просят!

— Я понимаю тебя, — Ботан вытянул руки и похрустел пальцами. Оливия наблюдала за этим с задумчивой улыбкой.

— Когда ты приобрёл такую привычку?

И не давая ответить, сказала:

— Избавляйся от неё. Заработаешь какой-нибудь артрит пальцев, и всё. И труба. А ты мне здоровеньким нужен! — Оливия встала с кровати и направилась к двери. — Ладно, буду скучать по тебе. Кстати, после того, как ты выйдешь из больницы, я серьёзно намерена заняться твоей самообороной. Я научу тебя драться и стрелять. Надо будет мишени найти для наших уроков.

Ботан не выразил никакой реакции на сие предложение, ни позитивной, ни отрицательной, просто промолчал, смотря в окно, на то, как быстро скрывается ярко-жёлтый диск за горизонтом.

— Лив, одна просьба! — Ботан вспомнил, что хотел сказать. Он сложил указательные пальцы обеих рук вместе. — Оливия, ты можешь заниматься своими тёмными делами, но только без убийств. Ладно, рэкетирство, ладно драки, перестрелки, но без заказных убийств. Это очень серьёзно, я не хочу, чтобы тебя забрали в тюрьму.

Оливия даже не знала, что сказать и только испустила смешок. Рэкет без убийств? Это же невозможно. Когда идёшь по криминальной дороге за лёгким богатством, всё равно кто-то лишний и бесячий встаёт у тебя на пути, и тогда его нужно устранять. Если Ботан против, то придётся скрывать эту часть её деятельности.

— Ладно, очкастый. Не буду никого убивать.

«Буду».

— Я просто очень тебя люблю и волнуюсь за тебя. Искренне надеюсь, что когда закончится политический кризис, инфляция и этот страшный расцвет преступности, ты завяжешь с этим. И мы будем счастливы.

— Угу, угу, — Оливия понимала, что она врёт, поэтому предпочла быстрее уйти от этого разговора, ускоряя шаг. — Давай, выздоравливай скорее. Ножка пускай заживает. Я очень по тебе соскучилась и жду с нетерпением того вечера, — Оливия пошло ухмыльнулась, облизнув губы. — Когда я смогу насладиться тобой.

— И я жду! — Ботан заиграл бровями. Лив наклонилась к парню из-за высокой разницы в росте и поцеловала его быстро в губы. Ботан погладил её по щеке и… сжал её ягодицу.

— Шалишь. Мне нравится, — Оливия неловко усмехнулась и в конце концов скрылась за дверью палаты.

Вечером было прохладно, Оливия пожалела, что не надела «олимпийку», не взяла её хотя бы с собой. Уже выйдя из здания больницы, Стар осознала, каким насыщенным на эмоции выдался её день. Да, в большинстве своём это были радостные чувства, но всё же Оливия ощущала себя, как выжатый лимон. Как обычно происходило в такие моменты, она достала из кармана пачку сигарет, извлекла одну папироску и зажгла её.

«Сейчас Ботан вставил бы мне пиздюлей», — подумала она с наслаждением, сильно затягиваясь, а затем выдыхая этот табачный дым. В тот момент Лив ощущала себя крутой, на вершине мира.

На пейджер Оливии пришло коротенькое сообщение от Чёрного:

«Нам нужно всем срочно встретиться. Это очень важно».

Оливия мгновенно заинтересовалась, что же такого произошло, что Чёрный назначает рандеву всей банде.

«Где?» — спросила Оливия в ответ.

«Возле ларька с мороженым, который возле твоего дома.»

Оливия рванула по указанному направлению со скоростью света. Сердце забилось чаще, будто в предчувствии чего-то важного. Возле ларька уже были её друзья.

— Опаздывать некрасиво, Ливи, — подколол её Брайн, намекая на то, как часто она ругала своих напарников за опоздания.

— Знаете что? Я была у Влада в больнице! Так что мне опаздывать можно! Вам нет! Чёрный, что там у тебя за дело? Я прямо-таки заинтригована, — Оливия пнула ногой камушек, лежавший на асфальте.

— Короче, я подслушал разговор Слепого, видимо, с Осой. В общем, они хотят купить оружие, которое в скором времени прибудет по координатам и перепродать с огромной наценкой у нас. Ты понимаешь, что речь идёт об очень огромных деньгах.

— Я очень за них рада, — равнодушно ответила Оливия, манерно растягивая гласные. — А мне на кой хрен данная информация?

— Ты чего, не врубилась? Если мы сможем встрять в это дело, то мы сможем хорошо разбогатеть. Нам этих денег хватит до конца наших жизней. Даже на похороны останется. Решайся!

— А как мы отобьём у них этот заработок? Скажем: «Отдайте нам денюжки, мы хотим быть богатыми»? Или ты намекаешь на убийство? — поинтересовалась Оливия, лихорадочно размышляя.

— Намекаю. Тем более, Оса на тебя сам зуб точит. По перестрелке ты уже это поняла. Мы всё сделаем красиво. Брайн уже придумал план, — обьяснил Чёрный.

— Брайн? Ты пойдёшь на убийство? Да ты храбрый малый! — Оливия присвистнула. — Я вам говорю, не лезьте в это дерьмо, вы потом триста раз пожалеете. Ну реально, это опасно. Да, я люблю рисковать, но они — долбанутые отморозки. Вам жить хочется? Вроде хочется, раз в петлю не лезете. Да, Чёрный, я признательна тебе, что ты добыл эту информацию, ты молодец, но я не хочу понапрасну отдавать свою жизнь. Кстати, ребята, через недельку Ботаника выписывают. Я хочу кое-что сделать к моменту возвращения его домой. Вы должны мне помочь.

— Мы к твоим услугам, о наша храбрая повелительница, — Сизый опустился на колени, а компания расхохоталась.

— Ага. Княгиня Ольга. Короче, помните же, что Владик — пианист у нас?

Ребята кивнули, уже понимая, к чему она клонит.

— Его пианино осталось в деревне. А сам Владик переехал сюда из-за романа со мной. Завтра мы поедем по нашим рэкетируемым «точкам», соберём деньги за месяц, потом сразу же поедем в магазин музыкальных инструментов и купим ему пианино. Я прошу вас мне помочь. Я сама эту бандурину не дотащу. Можете организовать грузовик. Но если там хоть царапинка будет, я вас угандошу. Мой мужик будет играть на самом лучшем.

Парни нервно усмехнулись, понимая, какая тяжёлая ноша им предстоит в скором времени. Но чего не сделаешь ради Оливии...

— Окей, сделаем всё в лучшем виде, — изрёк Брайн. — Для нашего ненаглядного зятька. Мне кажется, ты так ждёшь его возвращения с больницы, чтобы хорошенько с ним пошпехаться. Ждёшь ночь любви! — пошутил Мапс, громко смеясь. Вот только банда его смеха не разделила.

— Завидуешь — завидуй молча. Сам же девственник ещё, такими темпами им и останешься.

Ребята засвистели, захлопали, явно показывая, на чьей они стороне в данном споре. Брайн покраснел и замолчал, но в душе очень обиделся на Оливию за эту шутку. Она же так его опозорила при друзьях!

«Между прочим, я из-за тебя не могу организовать свою личную жизнь, идиотка. Я тебя люблю, а ты выбираешь каких-то нелепых, несуразных очкариков. А ещё я вечно занимаюсь твоими приказаниями и даже не слышу слов благодарности за это, » — крутилось у него в голове. Именно из-за этих

невесёлых мыслей Мапс стоял мрачнее тучи.

Вообще, у него давно уже назревали претензии к Оливии. В голове уже пустило корни дерево конфликта. Брайн хотел отметиться в компании, сделать что-то серьёзное. Но ему давали только какие-то мелкие поручения, будто не доверяли. Это дело со Слепым и Осой представлялось ему как шанс отличиться. Как он понял из монолога Оливии, её удерживают только эти двое. Если от них постепенно избавиться, то всё будет хорошо…

— Оливия! Хочешь мороженое? — вдруг предложил Сизый, доставая кошелёк.

— Угу. Хочу. Купи мне «Ижевское» эскимо, — Оливия даже ни на секунду не застеснялась. Она никогда не смущалась, когда её чем-то угощали, баловали, она это воспринимала, как что-то обыденное. Сизый заплатил за девушку, и через пару минут Оливия наслаждалась лакомством. На её лице было написано дикое наслаждение, будто она впервые пробовала что-то вкусное. Сизый умилился такой реакции.

— Вот раньше было лучше. Как ни крути. Может, я как бабка рассуждаю. Но сейчас стало больше красителей и прочего. Ненастоящее какое-то всё. И я не только про мороженое возможно, — Оливия прыснула, вытирая рот и выбрасывая упаковку. — Погнали по домам.

С этих событий прошла неделя. Ботана наконец выписывали из больницы. Он собирался оттуда, складывал вещи в сумку и весело напевал себе под нос какую-то песню группы «На-На», окрылённый предстоящей встречей с Оливией. Наконец-то позади тяжёлые будни в больнице, где на тебя всем, по сути, плевать. Ты просто пациент, от которого мечтают избавиться.

Наконец-то Ботан круглосуточно будет с любимой, в их общей квартире. Ботан представлял, как он засыпает с ней в одной кровати, в обнимку и его одолевал детский восторг от осознания того, что в его жизни начинается новый, ранее неизведанный этап — сожительство с кем-то. Он хотел визжать, но его сдерживал тот факт, что вокруг люди, множество людей, которые тут не на праздник приехали и которым вряд ли было бы по душе выражение эмоций Ботаника.

Оливия уже съездила по «точкам» и собрала с предпринимателей по пятьдесят процентов с их выручки. Никто не рыпался, отдавал без отпирательств. Когда они отъезжали от последнего предприятия, Оливия с любовью рассматривала ту огромную пачку купюр, которую она заработала и чуть ли не целовала их.

— Господи, ребята, я щас с ума сойду. Я столько бабок в жизни не держала! Это же классно! Мы богатые! — Она взвизгнула от счастья.

— Ага, и половина нашего заработка пойдёт на подарочек твоему любимому, — Брайн не разделял её счастья.

— И чё? Ничё не половину! Чё за предьявы, слышь? Не нравится что-то — уходи.

Брайн решил не развивать конфликт и сгладил углы своим молчанием. Оливия была удовлетворена своей победой и улыбнулась, считая деньги. Она ощущала расслабление, будто она лопала какой-нибудь пенопласт.

Через пару часов пианино было куплено. Продавец удивился, что люди криминальной наружности выбрали такую покупку, но ничего не сказал. Теперь дело оставалось за малым — отнести инструмент до дома, благо квартира Оливии располагалась на втором этаже. Сизый бодро тащил фортепьяно, не выдавая своей усталости, а вот Брайн проклинал всё на свете.

— Я твоего Владика убью, когда я донесу эту херню, — процедил он сквозь зубы. Оливия проигнорировала, поняв, что парень явно не в духе.

— Я могу ему помочь, — вмешался Чёрный.

— Не надо, пошёл он в жопу.

В пять вечера раздался звонок в дверь. Оливия уже успела нарядиться, надела красное короткое облегающее платье с вырезом в зоне груди, с трудом расчесала непослушные волосы. В тот момент она накрывала на стол, ставила всякие вкусности, яства. Услышав весёлую трель, она вскочила и побежала к двери, будто если будет хотя бы минутка промедления, то всё полетит к чертям. Оливия вдохнула глубоко, пытаясь успокоить с невесть чего расшалившиеся нервы и надавила на дверную ручку. На пороге стоял, конечно же, Ботан. Он остолбенел, увидев черноволосую в таком красивом виде. Он думал, что та уже навсегда останется грубой бандиткой…

— Можно зайти? — смущённо спросил Ботан, улыбнувшись.

— Нужно, — Оливия жестом пригласила его в квартиру. — Но сперва хочу кое-что изменить.

Она перешагнула через порог, оказавшись на одном с Ботаником уровне и закрыла ему глаза ладошками. Ботан нисколечко не испугался, так как понял, что это для какого-то приятного сюрприза.

— О, ты что-то приготовила? — заговорщицки сказал Ботан. — Я прямо заинтригован, mon amour.

Оливия ничего не поняла, поэтому просто молча вела Ботана в комнату, помогая переступать через обувь и прочие препятствия. Наконец она подвела парня прямо к стулу возле пианино и убрала ладони, возвращая зрение.

— Ну вроде это то, на чём ты бренчал там, в деревне, — Оливия заволновалась. Понравится ли ему подарок?

— Они! — Ботан любовно провёл по чистеньким клавишам инструмента. — Божечки, я так скучал по музыке! Оливия, нет слов, чтобы тебя облагодарить! Солнышко моё! Люблю тебя, безумно! Я вот пока ехал к тебе, вспоминал, как я играл, и ты видимо меня почувствовала! Но оно же жутко дорогое… Неловко, что женщина тратится на мужчину.

— Для тебя ничего не жалко. И да. Деньги больше не проблема, — Оливия показала пачку денег, которая стала лишь совсем немного меньше после покупки. Ботан напрягся, но потом вспомнил, что Оливия обещала без убийств. В конце концов, не его же шкура страдает, так что волноваться не было смысла.

— А сыграй что-то для нас! Ну, если ты ещё помнишь какие-то партии, — Оливия села на диван к друзьям. — Это будет благодарностью… Ребята, кста, тащили эту бандурину.

— Да, да! Я хочу играть, — Ботан устроился возле пианино и сделал глубокий вдох, взмахнул руками и начал играть ту самую мелодию, которая звучала в день концерта в консерватории.

Music: Yurima — River Flows in You.

Оливия закрыла глаза, наслаждаясь прекрасной музыкой. Она вспоминала те самые моменты, с которых начинал развиваться их бурный, стремительный роман, и вдруг почувствовала, как из-под длинных, густых ресниц потекли слёзы. Слёзы ностальгии? Да ну, нет. Оливия же счастлива в реальности, ностальгия не может её ранить. Просто растрогалась. Даже парни из банды, которые казались чёрствыми сухарями, эти крупные амбалы не остались равнодушными. Только Брайн сидел с сухим лицом, сжав губы в плотную линию, закинув ногу на ногу. Всё внимание приковано к этому жалкому очкарику, а не к Мапсу.

Ботан закончил играть и развернулся к зрителям, ожидая реакции. Оливия захлопала, мгновенно вытирая слёзы с щёк, лишь бы не заметили этой слабости. Компания также разразилась бурными овациями, крича хвалебные слова Ботанику. Брайн встал демонстративно и сказал:

— Я пойду гулять.

— А мы не гуляем? — фыркнула Оливия. — То есть, мы тебе не нужны?

Молчание.

— Ну и пошёл нахер, — равнодушно бросила Оливия.

— Я тут начал разучивать новую мелодию. Вам сыграть? — Ботан не придал значения «психозу» Брайна.

— Конечно! — отозвалась банда. Ботан напряг лоб, вспоминая и начал быстро перебирать пальцами.

Music: Ludovico Einaudi — Einaudi: Primavera

Ботан играл уверенно, ни разу не сбившись, получая настоящий кайф от своей игры и от того, что на него смотрит любимая девушка и её друзья. Он демонстрирует свой талант, это его момент, минутка славы!

Он сыграл последний аккорд и оставил пальцы на клавишах. Вновь аплодисменты, слова поддержки, восхищения. Ботан встал, поклонился до пола и поблагодарил своих слушателей.

— Первую песню он играл в консерватории, когда я его впервые увидела, — прокомментировала с гордостью Оливия. — Вот.

— Вау, будь я бабой, влюбился бы в такого мальчишку. Милый такой, — ответил Чёрный. Оливия тыкнула его локтём в бок, мол, мальчонка уже занят. Ботан сел за стол и потянулся к бутербродам с красной икрой.

— Я такие ел только на первое мая, в восемь лет, — Ботан уплетал вкусность за обе щеки. — А сейчас двадцать пятое мая и мне восемнадцать.

— Восемнадцать? — поразился Сизый. — Я бы тебе едва дал шестнадцать. Я ещё думал, не дай Бог Оливия совратила несовершеннолетнего.

Оливия сильно наступила ему на ногу, Сизый ойкнул, едва не опрокинув рюмку на диван. Сизый наклонился к Ботану и прошептал на ухо:

— Ты пил когда-то алкоголь?

— Нет, — честно ответил Ботан.

— Попробуй. От одной рюмочки, с закуской ничего не будет. Это даже полезно.

Ботан вытаращил глаза, с лёгким испугом смотря на собеседника. Но желание попробовать что-то новое и запретное было сильнее, и Ботан налил себе дозу коньяка. Оливия рассмеялась:

— Спаивают мальчонку.

— Да ладно, какое спаивают. Он сейчас на бутеры наляжет, и как будто не пил. Зато спать будет крепко.

— В смысле спать? Я хотела провести с ним ночь, насытиться. Я так-то скучала трындец, — Оливия говорила тихо, чтобы Ботан не услышал. Ботан допил до дна рюмки и потянулся к пульту от телевизора. Никто не стал протестовать. Ботан включил телеканал Россия-1. Там как раз шла сводка криминальных новостей. Ботан единственный из компании слушал то, что говорили, и первый услышал следующее:

«Сегодня, в 18:45 неизвестным был застрелян известный криминальный авторитет, Анатолий Осин, по кличке Оса. Следователи уже пытаются разобраться в произошедшем.»

— Оливия! Оса! — Он толкнул черноволосую, которая уже напевала Мираж. — Мёртв!

Комментарий к 12. Возвращение Я ВЕРНУЛАСЬ!

Закончилась моя депресся вследствие последней кнопки 2, будь она неладна. Ну и плюс мои пробежки до врачей. Я прямо соскучилась по лику! Надеюсь, вы тоже.

Спасибо за ваш рекорд: 13 ждущих! Вы крейзи! Спасибо за ваши отзывы! Не забывайте отдавать дань уважения прекрасной бете.

Стройте ваши теории, че будет дальше. Я оч это люблю. Да.

Обнимаю, целую! Прекрасного летнего отдыха.

====== 13. Уроки самообороны ======

Оливия не сразу вникла, в чём дело. Она с прикрытыми глазами напевала:

— Наступает ночь,

Зовёт и манит,

Чувства новые тая,

Только лишь поверь,

Что ночь сильнее дня¹…

— Оливия!!! — Сизый толкнул её сильно в бок. — Ты слышала? Осу кто-то пристрелил.

Оливия резко вернулась в реальность, открыла глаза и посмотрела на парней.

— А кто это может быть? Ну реально. Нет, я в шоке! Просто в шоке! Мне кажется, это для нас полная жопа.

— А для нас-то почему? Мы не убивали Осу, у нас есть алиби, свидетель, — Чёрный указал рукой на Ботана, который смотрел то на Оливию, то на Сизого, — того, что мы в это время были все здесь.

— Потому что Слепой будет думать, что это были мы. Я не знаю, были ли у Осы ещё враги, помимо нас, но я думаю, что нет. Слепой очень тревожится за Осу, я даже понять не могу, с хера ли, — Оливия напряжённо размышляла, пытаясь найти ответ на свой вопрос.

Раздалось несколько щелчков замка входной двери, в квартиру ввалился Брайн. Он был какой-то встревоженный, оглядывался назад с диким взглядом, да и вообще от него веяло тревогой.

— Брайн? Ты слышал, что Оса откинулся? — сообщила ему Оливия, и только сейчас обратила внимание на пугающую деталь.

На белоснежной футболке Брайна присутствовали ярко-алые капли крови, что придавало парню вид какого-то жестокого монстра, например, Фредди Крюгера.

— Брайн? Откуда кровь? — спросил Сизый, подлетая к парню. — Где ты, мать твою, был? — Он начал трясти Мапса за плечи, грозясь вытрясти из него душу. — И откуда кровь?

— У меня было носовое кровотечение. Мне совсем нельзя пить. У меня поднялось давление, — Брайн уставился взглядом в упор Сизому. — Вопрос снят?

— Да, снят. Только когда ты успел хлебнуть водочки, я не понял, — Чёрный пальцами стучал по столу. — Ведь по сути, ты сразу же ушёл гулять.

— Ну этот придурок играл на пианино, я пока выпил, — обьяснил Брайн, тяжело дыша. Ботан с каким-то недоверием смотрел то на Брайна, то на футболку. В его голове велось расследование покруче, чем в «Следе». Ботан представлял себя Порфирием Петровичем, а Брайна — Родионом Раскольниковым².

— Брайн, если бы у тебя пошла кровь из носа, то заляпана была бы не только футболка, но и лицо. Потому что она же стекает… — Ботан провёл пальцем от своего носа до рубашки, демонстрируя путь жидкости. — Вот так. А у тебя чистое лицо, но испачканная футболка.

У Брайна аж потемнело в глазах от злости на этого очкарика, который своим привычным высоким голосочком говорил вещи, бьющие по нервам. Его легенда с треском рухнула!

Он вскочил и дал Ботану сильную пощечину, да такую, что Ботан упал на диван, закрыв лицо ладонями, и начал громко плакать. Этот плач боли и страха помог Брайну осознать, что происходит.

— Брайн, ты мразь! — Оливия подошла к парню и дала ответную пощёчину в правую и левую щёки. — Знаешь, что заучка слабее, чем ты, и бьёшь!

— А с хера ли он мне такие вещи говорит? — рявкнул Брайн. — Ты в чём меня подозреваешь?

— Я просто высказал предположение! — пискнул Ботан, вытирая слёзы рукавом рубашки.

— Шёл дождь, он смыл мою кровь с лица. Ясно объясняю? Мент ты херов, — Брайн ушёл в комнату Оливии, но резко развернулся уже перед дверью и сказал:

— Неплохо выглядишь. Для заучки стараешься? — Он указал на вырез платья Оливии, который приоткрывал хоть и миниатюрную, но красивую грудь.

— Ещё одна фраза про меня и Влада, я тебя пристрелю на этом же месте. Я серьёзно сейчас. Я буду с ним встречаться, хочешь ли ты этого или нет. Либо ты принимаешь, либо сваливаешь. Да, и если тебя не учили, то лезть в постель других людей — это некрасиво и тупо, — по голосу Оливии стало понятно, что она дико устала от этих обижонок.

— Ладно, прости, — Брайн скрестил руки на груди, выдавая извинение, как подачку. — Я некрасиво поступил. Очень. Просто…

— Просто — в жопе просо! — У Оливии вылетела эта грубая фраза, но потом девушка пожалела о ней. Так она могла узнать причину такого поведения Мапса, но теперь она сбила нужную атмосферу. Брайн замолчал, кусая губы. Да, он был готов прямо сейчас, на людях признаться в том, что любит Оливию, но в последний момент вздрогнул.

— Я пойду? — спросил Брайн. Оливия кивнула, ничего не говоря. Брайн дошёл до комнаты и рухнул на кровать, хватаясь за голову и метаясь из стороны в сторону, как раненый зверь.

«Сумерки. Темнота поглощает этот город. Дело к ночи. Оса курил сигарету, смотря куда-то вдаль. Сзади он услышал чьи-то шаги, но не придал им значения.

Зря.

Брайн стоял с уже заранее приготовленным ножом и средством по выведению ос из дома.

— Эй!

Оса обернулся, чтобы понять, кто тут такой дерзкий и наглый. Он вгляделся в лицо Брайна, пытаясь вспомнить, где он видел этого юношу. Тут ему в глаза прыскнули раствором против насекомых.

Только на этот короткий миг замешкался Анатолий Осин, и лезвие ножа так точно угодило ему прямо в спину. С одного удара Брайн убил своего противника, и сам поразился своей меткости. Последнее, что видел Оса — белёсое пятно луны, которая едва проглядывалась сквозь ветки деревьев, а что слышал — громкий голос Брайна:

— Это тебе за Оливию…»

— Ребят, нам надо что-то делать. Как я уже сказала, Слепой не простит смерти Осы никому. Первыми подозрения падут на нас. Ну, все же в курсе перестрелки и «тэдэ». Особенно на меня. Нам нужно быть предельно осторожными. Может, нанять какую-то охрану? Человека, который будет устранять возможные угрозы.

— Но никому щас доверять нельзя, — Сизый пытался языком достать застрявший в зубах кусок мяса. — А если этот кто-то окажется предателем и зарежет нас всех к чертям? М? Нужно самим всё решать. Мы справимся, я в нас верю.

— Может, прикончим Слепого? — лениво отозвался Чёрный.

— Тебя прикончить надо, за тупые советы. Договариваемся так: живём в режиме повышенной готовности. Следим внимательно за всеми вокруг. Ни с кем не контактируем из соседних группировок. Все дела решаем внутри нашей банды. Лады? — Оливия вытянула руку. Ботан накрыл своей ладонью её, Чёрный положил руку на руку пианиста, Сизый завершил эту пирамиду.

— Живём, друзья. Давайте радио хоть включим, а то грустно как-то, — Оливия крутанула кнопку громкости на радио. Как раз играли песни группы «Ласковый май», которые ребята знали наизусть и начали подпевать.

Слепой был в трауре. Известие о гибели брата, такое неожиданное, узнанное из дурацких хроник по телевизору, выбило его из колеи.

Слепому никто не нужен был, кроме Осы. Холодная подозрительность, которая развилась с годами мешала ему общаться с людьми и заводить новые знакомства. Слепой рос фактически беспризорным ребёнком, родители выпивали, рядом был лишь Осин. Поэтому Оса был близок Слепому, как никто другой. Слепой доверял брату всё то, что с ним происходило, и поэтому когда криминал ворвался в его жизнь вместе с 91 годом, Оса сразу же втянулся в его дела. А теперь его больше нет. Слепой был растерян, даже не понимал, с чего начать, как поступать. Он начал думать, искать какую-то ниточку, с которой можно было начать расследование, найти виновника в этом страшном преступлении, но ничего такого не было. Слепой иногда сходил с ума, хватал фотографию Осы и громко орал на всю комнату:

— КТО?

Этот крик был нечеловеческим, болезненным, отдавал истинным сумасшествием.

Когда Слепой понял, что дальше сидеть сложа руки нельзя, он вспомнил о своём помощнике, Александре. Иногда Слепой давал ему какие-то мелкие поручения из серии «иди-подай-принеси», но ничего более. А сейчас у Слепого был чёткий, намеченный план.

Он подошёл к телефону и набрал несколько цифр, напряжённо ожидая ответа, который пришёл практически сразу же. Александр был выдрессирован так, что моментально отвечал на звонки босса.

— Я вам соболезную, — начал разговор Александр.

— В… — Слепой грубо ругнулся, — засунь свои соболезнования. Мне они к чёрту не сдались. Я хочу знать, кто убил, я хочу отомстить. Ты должен узнать, кто пристрелил моего брата. Хотя, гипотеза есть, — Слепой только сейчас очнулся, что всё проще простого, разгадка лежит буквально на поверхности. — Начинай следить за Оливией и её жалкими псами. Можешь подкинуть в её квартиру диктофон, чтобы слышать все их разговоры. Только не в спальню к ней… — Слепой громко расхохотался удачной, на его взгляд, шутке. — Действуй. Если что-то пойдёт не так, я тебя пристрелю.

— Да, хорошо, — дрожащим голосом сказал Александр, — отлично. Я сделаю всё возможное.

— До скорой встречи, — Слепой завершил разговор, напряжённо стуча пальцами по столу.

— Ну чё, ребят, — Сизый лежал на диване уставший, после очередного танца и пропетой песни. — Двенадцать ночи. Время расходиться, чтобы вновь сойтись. Наших молодых нужно оставить наедине. — Он кивнул на Оливию с Ботаном, которые сидели, держась за ручки.

— Ой, да чё ты, не будем мы шпили-вили… Башка не тем забита, — Оливия потёрла виски. — Боюсь сбиться.

— Ага, — Чёрный хихикнул. — Такая вместо «Влад» прокричишь «Оса».

— Оса страшный, как атомная война. По сравнению с моим бусиком, — Оливия схватила Ботана за щёчки и сжала их. — Бусик, бусик!

— Оливия, я не маленький, — Ботан попытался стать серьёзным, но понял, что выглядит слишком мило для этого.

— Кста, как тебе коньячок? — игриво поитересовался Сизый у Ботаника. — Между прочим, я его еле достал.

— Вкусно, но немного горько. Без бутербродов было бы худо, — признался Ботан.

— А вообще, прикольный он у тебя. Смешной. Танцевал так под Юрку Шатунова.

— Он мой любимый певец… — признался Ботан, смущаясь.

— Он наш общий любимый певец. Всё хорошо, расслабься, — Сизый хлопнул Ботана по спине, не рассчитав силы. — Здесь все свои.

— Да, все свои, — эхом повторил Ботаник.

— Может, поможете убрать тарелки и рюмки? Мыть я буду сама, это ясно, хоть тут помогите.

Парни подбежали вмиг к столу, взяли посуду и понесли на кухню, в раковину. Сизый даже начал мыть тарелки, однако две из них разбил вследствие того, что мыл посуду впервые. Ботан помотал головой, мол, хватит, и Сизый вышел из кухни.

Друзья ушли где-то в половину первого ночи. Брайн не хотел выходить из комнаты, но сделал это, когда услышал голоса у двери, чтобы не создавать проблем. Ему было дико страшно, страх парализовал его. Брайн едва шевелил ногами, находясь в некой прострации. До него только дошёл факт того, что он совершил первое в своей жизни убийство. Самое забавное было то, что Мапс это сделал в большей степени ради Оливии, чтобы впечатлить её, чтобы она приступила к тому самому делу на миллионы, но сейчас Брайн даже предположить не мог, как скажет Оливии о совершённом поступке. Вдруг она негативно отреагирует на это? Брайн не хотел ухудшения отношений со своей возлюбленной, поэтому просто ждал подходящего момента, чтобы вскользь ляпнуть что-то вроде: «О, кстати, я грохнул Осу, привет.»

— Ну пока, ребят. Охеренно посидели, — сказала Оливия, стоя на лестничной площадке. Сизый поцеловал Оливию в щёку в знак уважения, Чёрный просто ограничился рукопожатием. Когда за порог квартиры к ним вышел Брайн, Оливия остановила его и спросила:

— Всё хорошо? Ты в последнее время сам не свой.

Брайн взял себя в руки, нарисовал на лице фальшивую улыбку, которая дрожала в уголках губ и уверенно сказал:

— Да, Оливия. Всё в ажуре. Всё клёво. Чё с Осой делать будете?

— Чё ты с нами не сидел? Ну, после прогулки, — продолжала допрос Оливия.

— Башка заболела. И слабость. Наверное, заболел. Нефиг было мне под дождём гулять, — поругал себя Брайн, весело смеясь. Оливия тоже усмехнулась в ответ.

— Не кисни. С Осой… Что с Осой, срать на него, — пошутила Лив, — Ладно, до встречи.

Наконец ребята разошлись по домам. Оливия смотрела на дверь. В её глазах застыл некий испуг и непонимание того, что делать дальше. Ботан подошёл сзади и поцеловал Оливию в оголённое плечо, потянувшись к золотой молнии платья, но Оливия с лёгким раздражением ответила:

— Не сейчас. Мне нужно подумать. Ты матери позвонил? — она решила ловко перевести разговор на другую тему. Ботан отстранился от Стар, смотря на неё с лёгкой досадой. Он молча подошёл к телефону и набрал номер мамы. Та ответила не сразу.

— Привет, сынок. Ты чего звонишь? — По голосу стало ясно, что она даже не ждала звонка от сына.

— Ты там как вообще? — поинтересовался Ботан сухо.

— Я вот хорошо. Я огородом занимаюсь. У меня кукуруза растёт. Ты там как?

— Ничего сказать не хочешь? — прервал её Ботаник. Мама сразу поняла и начала говорить свою речь:

— Я жалею о том, что произошло между нами. Я вела себя ужасно. Я просто не готова была к акту сепарации, я боялась отпускать тебя. Я ведь растила тебя восемнадцать лет, одна, Царствие Небесное твоему отцу, привыкла быть с тобой двадцать четыре часа в сутки. А ты вырос… Незаметно. Я готова тысячу раз извиниться перед тобой, перед Оливией. Я несла ужасные вещи, которые вы не заслужили слышать. Мне также стыдно за моё пьянство, за то, что я тебя чуть не убила. Я причинила тебе боль, как физическую, так и моральную. Я по тебе скучаю. Мне тебя не хватает. Я не к тому, чтобы вызвать у тебя жалость и ты ринулся назад к нам. Я просто к тому, что без тебя в сердце — холодная пустота. Я люблю тебя, а твою Оливию тем более, как дочку. Я благословляю вас и желаю вам счастья.

Ботан прислушался к своей интуиции, что она ему говорит. Ботан чувствовал, что это правда. Мать правда раскаивается… И всё же, общаться как раньше, он не мог: слишком глубока была нанесённая рана.

— Я подумаю, — сказал Ботан, чтобы не давать однозначного ответа. — Но я тебя услышал.

Далее мама Ботана задала несколько вопросов относительно их совместной жизни в новом месте, игры на пианино, планах на будущее. Ботан поймал себя на мысли, что ему безумно не хватало голоса мамы, общения с ней. Его нежное сердечко немного оттаяло. Разговор закончился позитивно, на шутках про свадьбу и детишек.

— Поговорил? — Оливия наблюдала за их диалогом со стороны и улыбалась, поняв, что всё крайне хорошо.

— Да. Спасибо, что подтолкнула меня к примирению с мамой, — Ботан поцеловал Оливию в лоб, та улыбнулась и притянула его к себе за талию, хитро заглядывая в его глаза. Ботаник всё понял без слов и впился в так манящие губы Лив…

Александр всю ночь не спал. Он сидел в кресле и думал над тем, как исполнить приказ своего начальника и стать поближе к компании Оливии. На ум пришла только слежка. То есть это сутками нужно было кружить возле дома Стар, в ожидании хоть какой-то информации. Придётся какое-то время изрядно попотеть.

«За что мне всё это?» — Саша повернулся на бок и начал вспоминать, как начал работать со Слепым.

Тогда Александру едва стукнуло девятнадцать. Он учился в институте, на биолога. Ему хотелось роскошной жизни, хотелось красиво одеваться, есть вкусную пищу, а в условиях жёсткого дефицита, когда с прилавок пропали даже жизненно необходимые товары, это было тяжело. Тогда и подвернулось предложение Слепого о лёгком заработке, за которое Спицын (такая была фамилия у Александра) мгновенно схватился, не раздумывая. Сотрудничество было крепким, длилось уже пять лет. Александр никогда не подводил Слепого, все приказания выполнял на пять с плюсом, поэтому он так долго держался на своём месте. Однако сейчас всё становилось серьёзно. Александр станет соучастником какого-то тёмного поворота. Другого выбора у него не было.

Ночь была прекрасным временем для Оливии, чтобы подумать и прикинуть возможные выходы из сложившейся ситуации. Она активно напрягала свой мозг, выжимала из него последние соки в течение нескольких часов. В итоге её так это достало, что она поняла очевидную вещь:

«Почему я нервничаю? Слепой — дебил. Он старпёр. Он уже одной ногой на пенсии. Я не хочу всю жизнь жить в страхе. Я сильная, я крутая, я справлюсь с любыми врагами, ведь я не одна! Всё хорошо!». Расслабившись, она наконец заснула крепко, как убитая.

Однако Оливия не забыла своё обещание заняться самообороной Ботаника. Ради этого она поставила будильник на пять утра, сама еле встала и пошла в спальню, чтобы разбудить Ботана, который видел десятый чудный сон о маленьких радужных пони. Ботаник спросонья ничего не понимал, пихал две ноги в одну штанинину, путал пуговицы рубашки. Оливия его торопила, чуть ли не гаркнула в какой-то момент, ждала, когда его утренняя рутина закончится. Наконец она повела Ботана за собой в комнату, где уже стояли три мишени для стрельбы.

— Значит, так, — Оливия достала пистолет и тщательно его протёрла, потом проверила наличие патронов и работоспособность механизма. — Советую держать пистолет двумя руками. Ну, мне так удобнее.

— Оливия, — Ботан шумно сглотнул. — Т-ты уверена, что мне пригодится навык стре…стрельбы из пи… пистолета? — спросил он, заикаясь. Вся эта подготовка произвела на него сильное впечатление.

— Конечно. Тебя Оса чуть не прикончил. По-моему после этого случая ты должен понять был это. Ты должен максимально быстрым движением выключить предохранитель, передёрнуть затвор. Всё нужно делать быстро, понимаешь? Ты можешь поддерживать пистолет свободной рукой стреляющей за запястье, или поддержать руку, которой держишь пистолет снизу. Указательный палец на курок. Левый глаз закрой. Думай о цели. Потом жмёшь на спусковой крючок. Куда ты пальцы пихаешь, ё-моё? — Оливия пока объясняла, выдала второе такое же оружие для Ботана, чтобы он мог на собственном опыте прочувствовать её слова. Она сразу же заметила ошибку и спокойно указала Ботану на неё. — Я понимаю, что тебе нравится пихать пальцы в различные места, но сейчас ты должен держать их подальше от спускового курка. Ты можешь случайно нажать и всё. Трындец. Ну давай, попробуй выстрелить в мишень, — Оливия указала на картонку. Глубокое, шумное дыхание Ботаника было слышно даже стоявшей в метре от него девушке. — Успокойся.

— ОЛИВИЯ, — Ботан начал терять последние крупицы спокойствия. — Я ДЕРЖУ В РУКАХ НАСТОЯЩИЙ ПИСТОЛЕТ, КАКОЕ СПОКОЙСТВИЕ?

— Тебя прикончат в первую же перестрелку, — Оливия вздохнула, сжала кулаки.

«Помогите мне.»

— Когда ты так дышишь тяжело, ты себе роешь яму. Начинается переутомление, руки потеют, дрожат и ты теряешь концетрацию внимания. Нет, ты перед самым выстрелом можешь сделать паузу в 4-5 секунд, но не сейчас. Представь, что ты задачку по математике решаешь. Ну, не мысленно, а просто атмосферу себе такую создай.

Оливия давала ему ещё много советов, которые Ботан внимательно слушал и повторял.

— Конечно, эта тренировка не поможет тебе прямо за раз научиться быть крутым снайпером. Когда начнётся реальное месиво, нужно будет быстро реагировать, времени на раздумья не будет. Я просто хочу, чтобы ты научился держать пистолет в руках и понимал, как им пользоваться.

Нужно сказать, что Ботаник был крайне тяжёлым учеником. Он стрелял не туда, ронял пистолет, сдавался, но по итогу попал. Не в центр, но очень близко. Ботана накрыли дикие эмоции, он орал от счастья громко, бегал по комнате.

— Я ПОПАЛ! ТЫ ВИДЕЛА?

— Давай ещё три раза так, чтобы до автоматизма довести, — Оливия старалась сохранять равнодушный вид, но на самом деле, она радовалась успехам Ботана и готова была расцеловать его прямо на месте. Ботан продолжал тренировки. В те моменты он напоминал опытного стрелка из боевика своим сосредоточенным выражением лица. Оливия внимательно следила за его движениями, чтобы если что, помочь и направить. Наконец, где-то через три часа, было ещё четыре попадания, но где-то сотни промахов.

— Я понял принцип! — Ботан отложил пистолет на стол. — Можно отдохнуть?

— Ты учти, тебе нужно ещё научиться драться, — напомнила Оливия.

— Ну это я умею, — Ботан задрал рукава рубашки, вставая в боксерскую позу.

— Хорошо. Повали меня на пол, — Оливия улыбнулась до ушей. Она уже знала, к чему это приведёт.

— Что сделать? — переспросил Ботан. Оливия повторила.

— Но я не хочу тебе боль причинять! — Ботандолго не хотел соглашаться на эту затею, но Оливия его в конце концов заставила под предлогом «Ты же не сильно будешь меня бить, понарошку». Ботан сделал вдох и ударил Оливию по лицу кулаком, наваливаясь на неё всем своим телом. Оливия настолько не ожидала подобного удара, что не смогла дать никакой отпор, несмотря на то, что ей практически не было больно.

— Ботан, — Оливия кашлянула. — Ты умеешь драться. Я поняла. Ты так и будешь лежать на мне?

— Ой, — Ботан уже подался назад, чтобы уйти, но Оливия резко притянула его к себе за волосы, впиваясь в его губы.

— Ты хорошо поработал сегодня, — Оливия укусила мочку его уха. — Думаю, ты заслужил награду.

Ботану не нужно было в этот раз ничего объяснять. Он сам среагировал на её предложение. Его руки уже спускались ниже её талии.

«И зачем он три часа одевался, если всё равно сейчас разденется…» — подумала Оливия, реагируя на ласки парня.

— Думаю, нужно переместиться на кровать, — хмыкнула она, скидывая его рубашку на пол, как тряпку. Ботан снова понял её намёк и отнёс Стар на руках до спальни. Он открыл дверь ногой, повалил Оливию на кровать, начиная страстно целовать её шею.

Они наслаждались друг другом долго, будто пытаясь за одно утро наверстать всё то, что было упущено за неделю. Можно с уверенностью сказать, что это утро обоим запомнится надолго…

Они лежали вместе, отдыхали после того, что произошло. Ботан рисовал пальчиком узоры на обнажённой коже любимой, отчего она покрывалась мурашками.

— Оливия, — Ботан отвёл глаза, набираясь храбрости. — Я хочу ребёнка.

Если бы Оливия ела, она бы подавилась. Она ущипнула себя за руку, пытаясь поверить в услышанное. Она молчала, не в силах оправиться от шока, вызванного этой фразой.

— Ботан, ты ёбнулся, — Оливия так испугалась, что даже не фильтровала свою речь. — Какой ребёнок? В стране есть нечего, кризис, я в криминале, каждую ночь думаю, что делать в случае моей смерти, а ты такое говоришь. Даже колясок нормальных нет! Да и тебе только восемнадцать, ты консерваторию свою закончи сначала… У нас сейчас юность, самый прекрасный период. Не лишай себя его из-за какого-то спиногрыза.

Вдруг раздался звонок на её телефон. Она поднялась, матерясь сквозь зубы и ответила на настойчивый вызов. На том конце провода был Брайн.

— Карта, твою мать, десять утра. Чё надо? — Она даже не скрывала своё высокое нежелание разговаривать.

— Мы можем поговорить? Это важно, — сказал Брайн. У него дико тряслись руки, как во время похмелья. Он не признается, конечно, но разговор будет касаться той темы, а всё, что касалось той темы, вызывало у Брайна панический, животный страх, с которым он попросту не мог справиться. Оливия ничего такого не заметила в его репликах.

— Ну важно, так важно, — Оливия еле вырвалась из объятий Влада, который уже забыл всё, целовал её шею, тискал девушку, смеялся радостно. — Куда мне подойти?

— К кафе-мороженому, которое недалеко от твоего дома, — Брайн кашлянул. — Ты не переживай, я не болен, я измерял темпу, просто космическая, 36,6.

Этой бесполезной болтовнёй Мапс пытался успокоить себя. Оливия опять ничего не поняла.

— Поняла. Отбой, — Оливия положила трубку на место и пошла собираться. Ботан смотрел на неё с обидой и недопониманием.

— Ботан, я еду на переговоры, — Оливия надела джинсы-«варёнки»³. — Скоро вернусь.

— Я хотел с тобой это утро провести… Меня долго не было с тобой, я соскучился… — тихо сказал Ботан. — А ты опять куда-то едешь…

— Ботан, это важно. Ты не можешь перебиться без меня какое-то время? — Оливия пока причёсывалась.

Ботан закатил глаза, обнял колени и отвернул голову, чтобы ненароком не встретиться взглядом с Оливией.

— Я Влад, Оливия. Хоть бы раз назвала меня по имени, — сказал Ботан, накрываясь одеялом. Оливия поняла, что это намёк на то, что Ботаник задолбался от её образа жизни, мешавшего быть вместе так часто, как Ботан этого хочет. Кличка ведь была придумана по привычке, которая появилась от такой деятельности. Оливия ничего не сказала, но почувствовала себя неловко.

— Что там у тебя за разговор? — Оливия говорила холодно, так как небольшая ссора с Ботаном испортила её настроение. Она облакотилась на забор, доставая сигарету из пачки.

— Ты уже знаешь, что Оса откинулся.

— Мне что, поплакать? — перебила его Стар.

— Я к тому делу, о котором говорил Чёрный. Ты говорила, что тебе мешает Оса. Его нет, — Брайн прихлопнул какое-то насекомое. — Дороги свободны, никаких препятствий нет. Можем действовать.

— Ты не всех монстров убил в этой игре, — Оливия улыбнулась, обнажая немного неровные зубы. — Есть ещё финальный. Слепой. И чего ты так за Осу беспокоишься? Тебя эта тема слишком сильно волнует.

Внезапно Оливия услышала какой-то шорох за своей спиной. Она почувствовала что-то неладное. Холодок пробежал по её спине. Оливия резко развернулась и подошла к кустам. Там сидел Александр, согнувшись в три погибели, державший в руках маленькое записывающее устройство. Увидев главаря, Александр стал бледным, как январский снег и сжался. Оливию это рассмешило. Она нагнулась к парню и ласково произнесла, как мама, отчитывающая непослушного ребёнка.

— Сашуль, ты слышал легенду о любопытной Варваре?

— Нет, — Александр помотал головой, ощущая, как его рубашка промокает насквозь от пота. Он понял: настал его последний час.

— Варвара была очень любопытной и сунула свой нос во все дела, которые её вовсе не касались. Она ко всему прислушивалась, принюхивалась и приглядывалась. А потом раз! — Оливия схватила Александра за нос. — Ей на рынке нос оторвали. Удивительно, да?

Конечно, если верить биологии, вырвать нос невозможно. Но сломать можно, — Оливия резким движением сделала это. Александр пытался вырваться, извивался от боли.

— Не лез бы ты не в свои дела, милок. На кого работаешь? — Оливия не отпускала врага, хотя вся её рука уже была в крови.

— Не скажу! — Александр буквально плакал от страха.

— Значит, я тебе сломаю ещё что-то. Ногу, руку. Лучше дружить со мной, малыш, — прошептала она ему на ухо.

— Н-на Слепого… — Александр сдался мгновенно. Угрозы подействовали безотказно.

— Значит, на Слепого… Хорошо. Спокойной ночи, — Оливия отпустила Александра, тот упал. Девушка достала пистолет, быстро зарядила и выстрелила два раза в парня. Оливия наклонилась к трупу, проверила пульс, которого не было и с невозмутимым лицом вернулась к Брайну.

Комментарий к 13. Уроки самообороны 1 — Мираж — Наступает ночь (1988г)

2 — Герои «Преступления и наказания»

3 — джинсы с особыми узорами, разводами по ткани, которые получались благодаря “вывариванию” вещи в отбеливателе или уксусе.

ЧУВААААКИИИИ, ВЫ КРЭЙЗИ! 22 ждущих..... Такого не было с апреля 2020. Я не думала, что вам так зайдет этот фанфик. Спасибо!

Надеюсь, я не разочаровала вас, оправдала ваши ожидания этой главой.

Скоро финал. Не верится, но это так. Всех люблю, всех обняла!

====== 14. День рождения ======

Комментарий к 14. День рождения TW: домогательства. Аккуратнее с этой главой😅😅😌

Оливия даже не дрогнула. Она спокойно смотрела на тело, в котором уже больше не было жизни, и механически протирала пистолет тряпочкой. Оливия посмотрела на свои ботинки, заметила на них кровь и отпрыгнула от кровавой лужи, образовавшейся под трупом.

— Оливия, какого хрена? Ты где? — раздался голос Брайна. Он, конечно же, услышал выстрел и понял, что произошло нечто волнительное. Оливия вышла из-за кустов и невозмутимо сказала:

— Пошли, мороженое поедим.

— Оливия, ты кого-то грохнула? — спросил Брайн, голос которого от волнения стал похож на блеяние овцы.

— Да. Это человек Слепого, он записывал наш разговор. Я же говорила, что Слепой теперь от нас хер отстанет, — буркнула Оливия. — Насчёт твоего предложения я уже всё сказала: нет и ещё раз нет, я ещё жить хочу. Мы неплохо зарабатываем на рэкете, даже очень неплохо. Как здоровье? Ты же кашлял вроде.

— Всё в порядке. Я подавился просто. Оливия, а ты чего трубку не сразу сняла сейчас? — Брайн решился задать вопрос, который не давал ему покоя. Оливия вспомнила всё то, что произошло утром и невольно покраснела до корней волос. Она решила сказать правду наполовину.

— Ну, я учила Влада самообороне. А то не дай Бог где прижмут, а он ни бе ни ме и откинется.

— И чего ты краснеешь? — Брайн понял, что здесь что-то нечисто.

— Жарко. Лето впереди, будь оно неладно. Опять будет жарища за тридцать, куча людей на улицах. А вообще, чего ты пристал с вопросами? Утром моё личное время, я не обязана вам рассказывать, что делаю у себя дома. Ясно?

Брайн убедился в том, что Оливия ему недоговаривает, что это как-то связано с Ботаном и замолчал, не проронив ни слова более за весь разговор.

Звезда и Карта ещё прогулялись немного по дворам, поговорив о всякой незначительной ерунде, где-то полчаса. Оливия поймала себя на мысли, что ей чертовски скучно в компании Брайна, что она уже хочет быстрее отвязаться от Мапса и вернуться домой, к Ботанику. Брайн не был интересным собеседником, его тяжело было разговорить, чаще всего он был погружен в свои мысли, особенно сейчас. Он думал о том, что будет, если Слепой поймёт, что Осу убил именно он, как прятаться от полиции в случае этого, как сказать Оливии о том, что убийца он, и зачем он вообще ввязался в это. Эти мысли висели у него на душе тяжёлыми гильотинами, которые мешали дышать, мешали существовать, но сбросить их никак нельзя было. Приходилось терпеть.

— Надо будет ещё к Толяну съездить. Он же обещал, что деньги будут через два дня. Они прошли, — начала размышлять Оливия вслух, чтобы хотя бы как-то нарушить неловкую паузу между ними.

— Завтра съездим, — решительно сказал Брайн, имитируя безумный интерес к разговору. Они подошли к парадной «хрущёвки»¹ Оливии, и та еле слышно выдохнула с облегчением.

— До скорых встреч, Карта. Выздоравливай и не болей, — Оливия хлопнула его по плечу. Брайн застыл на несколько мгновений от этого прикосновения, но потом быстро пришёл в себя и попрощался с Оливией, помахав рукой.

Оливия вошла в квартиру быстрым шагом. Ботан в этот момент стоял у плиты, размешивая молоко для каши. Даже в Петербурге Ботаник не изменял своим традициям и ел исключительно здоровую пищу.

— Ой, а кто тут у нас такой красивый стоит? — Оливия решила сделать некую проверку связи, понять, злится ли на неё Ботан или уже отпустил ситуацию. Она обняла его сзади, утыкаясь носом в нежную шею умника, на которой уже проявилось пару отметин.

— В паспорте посмотри, кто, — непривычно грубо ответил Ботан, делая ложкой быстрые круговые движения в кастрюле.

— Ты обиделся? Скажи честно, Влад, — Оливия сделала максимально нежный голос, показывая своё раскаяние.

— Да. Меня с тобой не было неделю. Даже больше. Я хотел насладиться тобой. Ты всё то время, что я вышел из больницы, была то с пацанами своими, то занималась своими делишками. У нас не было возможности провести время наедине. Вот, оно появилось, но даже тогда ты учила меня стрелять…

— А потом переспала с тобой. Судя по твоим крикам, ты был вполне доволен, — Оливия прыснула, но словив злой взгляд заучки, замолчала.

— Это биологическая, физическая часть отношений. А я про… моральную, духовную составляющую. Я хочу, чтобы ты больше времени проводила со мной. Я хочу гулять с тобой, болтать с тобой, готовить вместе обеды, ужины, завтраки. Я ведь тебе не зря предложил ребёнка. Я просто думал, что он сплотит нас, укрепит наш любовный союз.

— Хорошо хоть не Советский, — Оливия опять не удержалась от шутки. — Ладно, Влад, извини меня. Я действительно углубилась с головой во все эти дела и забыла о тебе. Ты не думай, что мне пофиг. Я тебя очень люблю. Я никому не показывала своих эмоций, а тебе говорю о них, скажем так, обнажаю свою душу. Я тебя услышала. Не злись на меня. Такому милому парню не идёт хмурое лицо! — Оливия сжала его щёчки, улыбнувшись. Ботан просветлел, он крепко стиснул Оливию в своих примирительных объятиях. Оливия выдохнула про себя, поняв, что обида Ботаника наконец иссякла. Именно в этот момент Оливия поняла, что чертовски зависима от него, и это огорчило её. Она не любила зависеть от кого-то, она любила быть свободной, как птица в открытом небе. Вдруг Ботан её предаст? Оливия даже на секунду погрустнела от своих собственных мыслей, а потом решила просто плыть по течению и волноваться только тогда, когда будет проблема.

Стоял вечер. Солнце скрылось за лиловыми тучами. Трава покрылась мелкой росой.

Оливия смотрела в окно и размышляла над идеей прогулки, но что-то её останавливало. В основном, это была грозная матушка-лень, которая шептала ей на ухо: «Полежи дома да посмотри телевизор». Оливия повиновалась этому голоску и развалилась на диване, пока Ботан вытирал пыль с мебели. Все женские обязанности неосознанно, незаметно свалились на Ботаника, но его это нисколечко не огорчало.

Оливия взяла в руки пульт и начала листать каналы. На настенных часах с кукушкой пробило ровно девять, началась ежедневная сводка новостей, которая никогда не пестрила радостью: уж таковы были времена. Оливия внимательно смотрела в экран. Шёл репортаж о задержании очередной криминальной группировки, которая занималась заказными убийствами и рэкетом. Совсем молодые ребята, на вид лет восемнадцать, ну может быть двадцать. Этот видеоряд неожиданно заставил Оливию задуматься о скоротечности жизни. На их месте могла быть и их банда… А может и будет, если допустить некую оплошность. Ботан закончил протирать пыль и зашёл в комнату, устраиваясь рядом с Оливией, лицо которой было крайне задумчивым.

— Знаешь, что я сейчас поняла, Ботан? — серьёзно спросила Оливия. Ботан даже поразился такому тону разговора.

— Что нужно использовать каждый день по максимуму, ведь неизвестно, каким будем следующий. Быть может, и не будет никакого следующего дня. Вон, видишь какая нестабильность у нас сейчас в стране.

— Оливия, ты меня пугаешь. Ты вляпалась в какую-то историю? — Ботан исподлобья взглянул на девушку.

— Нет, Ботан. Я просто воспринимаю окружающую действительность по-реальному, — Оливия встала с дивана. — Чё пожрать?

— Я рыбу запекаю, — осторожно ответил Ботан, боясь разгневать свою любимицу.

— Отлично. Я люблю рыбку. Кстати, когда у тебя день рождения?

— Тридцатое мая, — ответил Ботан быстро и чётко, как будто в полиции. Оливия посмотрела на календарь, где каждый день Ботаник переставлял цифру. Был двадцать восьмой день месяца.

— Охереть. Очкарик, а ты чё молчал? — Оливия забегала по комнате. — Ты чё молчал?

— повторила она взволнованнее. — Мы отпразднуем так шумно, как тебе и не снилось! Или ты хочешь праздновать этот день только вдвоём, наедине? — Оливия погладила Ботана по спине. Она старалась быть нежной, ласковой девушкой и стала больше внимания уделять тактильному контакту.

— Нет, я хочу праздновать с твоими друзьями. Особенно с Сизым. Он интересный человек. Чувствуется, что он прожжённый жизнью. Что-то такое пережил, что закалило его, — Ботан потёр подбородок. Оливия не удержалась от следующей шуточки:

— Ты так часто говоришь о Сизом. Меня это пугает. Может, ты гей?

— Оливия!!! — в отчаянии воскликнул Ботан, мгновенно покрываясь алыми пятнами от стыда. Оливия громко залилась смехом на всю комнату, наслаждаясь такой реакцией заучки.

Слепой, казалось, был на грани отчаяния. Началась не то, что чёрная, а угольная полоса его жизни. Сначала убили брата. Потом отжали дело. Потом убили его человека, который мог пролить свет на тот злополучный день, когда Осу прихлопнули. Слепой не был глупым человеком и понимал, что убийцы Осы и Александра связаны.

Слепой пробовал вести своё расследование, но никаких улик не было, это заранее было обречено на провал. В конце концов он опустил руки и начал глушить горе алкоголем.

И вдруг в перерывах между «праздниками скорби» Слепому пришла в голову редкая светлая мысль. Он снова прокрутил в памяти тот выпуск новостей. «Убит криминальный авторитет, Оса… Убит… Возле дома номер…». Слепой максимально напряг свои умственные способности, вспоминая ту самую цифру. Заболели виски́, но в конце концов он пришёл к разгадке. Тот самый номер возник перед его глазами. 37. Дом номер 37.

«Нужно просто попросить записи с камер видеонаблюдения, которые были зафиксированы в тот вечер и всё будет ясно.»

Слепой вскочил с дивана, но паршивое похмелье (дешманским виски из магазина на первом этаже) дало о себе знать: мужчина едва не грохнулся обратно, перед глазами поплыли круги. Да и поздно было для таких походов. Слепой вновь почувствовал то самое раздражающее волнение, как будто в детстве перед боем курантов. Эта ночь будет муторной и слишком долгой.

Слепой наивно полагал, что он не сможет уснуть, но жуткий недосып, связанный с постоянным размышлением над темой смерти Осы проявился, и бандит уснул сразу же, как его голова коснулась подушки.

Наступил тот самый день: тридцатое мая. Оливия уже утром заехала в видеомагазин за подарком для Ботана — игровой приставкой Nintendo. Оливия знала, как Ботан хотел такую игрушку, и рассчитывала на то, что попадёт в самое яблочко. Она порой сама поражалась тому, как она хорошо выучила мечты, желания, предпочтения, вкусы Ботана за столь короткий день. Двадцать первого мая был ровно месяц, как они встречаются. Всего лишь месяц, но насыщенный самыми разными событиями, происшествиями. И никто не знает, что их ждёт впереди.

Оливия решила, что не будет готовить прямо шикарный стол на всю компанию. Она сделала такой в честь возвращения Ботана из больницы, и что? Половина салатов были недоедены, а бедная пара ещё час мудохалась с отмыванием тарелок, где были засохшие остатки еды. Просто тазик оливье, может, ещё селёдка под шубой. Да и Ботан же ещё запёк рыбу, так что такого запаса должно хватить. Оливия нарезала огурцы, напевая себе под нос композицию любимой певицы C C Catch. Настроение было на редкость приподнятое.

Ботан в этот момент находился в своей комнате, читал теорию по музыке. В его консерватории начиналась пора экзаменов, нужно было готовиться. Конечно, ему мешала музыка, но он боялся сказать об этом Оливии. Вдруг она обидится на него?

В дверь позвонили. Оливия аж дёрнулась от громкого звука. Она посмотрела на свой внешний вид: аляпистая футболка и джинсы. В принципе, не так страшно. Сойдет.

На пороге стояли её друзья, держали в руках коробочки. Оливии передалось весёлое настроение её напарников, и она шире улыбнулась.

— Проходите. Я пока закрыла заучку в комнате, — Оливия жестом пригласила гостей в квартиру. Брайн старался выглядеть счастливым, хотя бы ради Оливии, нацепил вполне искреннюю маску внутренней удовлетворённости на лицо. Но на душе кошки скребли.

— БОТАН! — выкрикнула Оливия так, что Чёрный подскочил на месте. — Выходи!

Умник вышел из комнаты. Увидев компанию, он приосанился.

— С днём рождения, котёнок. — Ласковое слово далось Оливии, будто страшная пытка. Ботан поблагодарил всех, закрепил свои благодарности объятиями. Брайн сделал шаг назад, когда Ботан хотел его обнять, и заучку этот жест смутил, но разбираться в причинах такого поступка не хотелось.

— Прошу к столу! — Оливия провела ребят на кухню. — Я тут чёт накулинарила, ха-ха.

— Тихо как-то, включи музло! — Чёрный открыл ящик с кассетами и нашёл одну с песнями различных исполнителей. Оливия кивнула и вставила кассету в проигрыватель.

Праздник сразу же пошёл на нужный лад: Оливия громко смеялась, рассказывая всякие шуточки, Ботан играл в «крокодила», а Сизый налёг на салаты. Брайн правда сидел, мечтая поскорее уйти от этих шумных людей в тихую комнату.

Ботан достал брелок-“тамагочи», покормил своего питомца и внезапно разразился громким плачем. Оливия побледнела, увидев плачущего Ботаника и сразу же спросила, что случилось.

— Оливия, м-мой тамагочи… Он… умер… — Ботан прижал брелок к сердцу. Сизый налил себе в рюмку коньяк и с наигранной серьёзностью сказал:

— За тамагочи. Помянем. Хороший был тамагочи. Светлая память.

Компания начала громко хохотать, с уст вылетали смешки. Действительно, странно: взрослый парень и плачет о гибели игрушки. Только Оливия восприняла это всерьёз, обняла Ботана и гладила его по волосам.

— Сизый, купишь ребёнку нового тамагочи?

— Такой ребёнок должен человеческих тамагочи делать, — посоветовал Сизый. Оливия наступила ему на ногу, мол, не поднимай эту тему. Сизый мгновенно понял, тема деторождения не поднималась больше за столом.

Ботан наконец развязал ленточки на всех коробочках. Ему не терпелось узнать, какие презенты ему преподнесли в честь девятнадцатилетия. Сизый подарил тетрис, Чёрный — собрание научных сочинений по математике, Брайн — ручку с несколькими цветами и тетрадь с котиком. Всем этим подаркам Ботаник был рад и заботливо поставил на тумбочку.

В течение торжества, конечно же, все пили коньяк и прочие алкогольные напитки. В середине процесса всех потянуло на какие-то личные откровения. Первым захотел обнажить свою душу Сизый.

— Вы не задумывались, почему у меня татуировка на шее?

— Для красоты, — Оливия откусила дольку лимона. — А что?

— Вообще, в криминальном мире эта татуировка означает воровство, само животное указывает на ловкость человека, но для меня она означает убийство.

Ботан пожалел, что в этот момент начал есть салат, потому что тут же подавился. Оливия заботливо похлопала парня по спине.

— Ты кого убил-то? — буднично спросила Оливия, будто говорила о какой-то бытовой теме.

— История такова, — Сизый залпом опустошил рюмку. — Банально, конечно. Мне было шестнадцать, я шёл по улице, слышу, какая-то девушка кричит о помощи. Тогда я, как и все мальчики, хотел совершить подвиг. И я такой: я героем буду, ура! Кинулся на помощь, там мужик какой-то, в кусты её тащит. Я мгновенно среагировал, нож в спину, он сразу скончался. Я схватил девушку за руку, и мы побежали оттуда. Романтика была вообще жесть: ночь, луна, подвиги. Ух. Она очень боялась, поэтому я оставил её у себя на ночь. А потом понял, что влюбился.

— Сколько ей лет было?

— Шестнадцать. И закрутилась у нас… Баунти, ха-ха. Целовались, даже один раз перепихнулись. Аккуратно, правда, чтобы не забеременела. Но меня по итогу нашли и посадили в колонию по статье. И я короче её спрашиваю: будешь ждать меня? Она такая: да, Сашуль. Однако сказка закончилась, — Сизый горестно усмехнулся. — Она написала мне большое письмо. Я получил его на третий день пребывания в колонии. Она писала, что полюбила другого, хочет уехать к нему, просила прощения. Больно было, но не сильно. Вот если бы она ничего не сказала и изменила, было бы хуже. Я бы там загнулся. Кстати, из колонии через три дня выпустили, самооборона же.

— А ты жалел потом, что спас её? — спросила Оливия.

— Нет, не жалел. Я не же знал той ночью, что у нас всё закрутится. Мне отношения нах не нужны были, — по пьяни в речь парня вписалась нецензурная лексика. — Мне не до этого было. Я же с вами уже тусил.

— Я вообще не замечала, что с тобой что-то не то, — Оливия была искренне поражена рассказом. — Ты вёл себя, как обычно. Чё ты молчал?

— Не видел смысла рассказывать. Было стыдно вот так начать ныть. Только с годами я понял, что мы друзья, мы должны делиться друг с другом проблемами. Легче жить будет. Ботан, хотел давно спросить, только не ругайся. Я по твоему поведению прямо вижу, что ты маменькин сынок. Где твой отец? Он есть вообще?

Оливия ещё раз сильно наступила Сизому на ногу. Ботан налил себе ещё рюмку коньяка, будто морально готовясь к рассказу.

— У меня нет отца. Я его не помню. Он был в нашей семье до моих трёх лет. Потом он связался с криминалом, он убивал людей, воровал огромные суммы денег, пытаясь помочь нашей семье. И потом произошла одна перестрелка, его убили. Мама поседела в тот вечер, за один момент. Вот и всё.

Оливии стало немного неловко, она нервно усмехнулась, бегая глазами по комнате.

«Да, твой отец полёг из-за всего этого, а ты со мной встречаешься. Вот он там в шоке.»

— Соболезную, — по очереди сказали гости. Ботан лишь сделал движение головой, мол, я принял ваши слова поддержки.

Остальная часть вечера прошла восхитительно. Прозвучало огромное количество тостов, Ботану нажелали много золотых гор, крепкого здоровья, любви, денег, детишек, всех благ. Ботан чувствовал себя по-настоящему счастливым, улыбка не сходила с его детского, наивного личика. Он никогда не праздновал свой день рождения в такой большой компании людей. Столько внимания, и всё ему! Только единственное омрачало настроение Ботаника: рядом не было мамы. Она всё ещё была там, в деревне. Если бы она была с ними, то паззл умиротворения бы сложился.

«Хотя с другой стороны, — решил Ботан, — Неизвестно, как бы она отреагировала на друзей Оливии. Меньше знаешь — крепче спишь.»

Они просидели где-то до часов пяти утра, а потом разошлись по домам, оставив Ботана и Оливию наедине.

Оливия проснулась в обнимку с Ботаном, где-то в часов одиннадцать утра. Для неё это уже было слишком позднее время, поэтому Стар, недолго думая, выпорхнула из плена тёплых рук заучки и пошла выполнять повседневные ванные процедуры. Ничего не предвещало беды. Нужно было лишь заехать на одну «точку» за деньгами за месяц.

От ходьбы по квартире проснулся Ботаник.

— Мгм, ты уже проснулась? — голос Ботана спросонья был с милой хрипотцой. Оливия даже не обратила на это внимания. Она впихнула в себя бутерброд с колбасой почти на ходу и сказала:

— Я поеду за деньгами, скоро вернусь. Не вздумай волноваться. Лучше поиграй в игрушки, — Оливия показала на раскрытые подарки. — И расслабься. Это мои проблемы, и тебе за них волноваться не рекомендуется.

— Ладно, — безэмоционально сказал Ботан. Почему-то он испытывал некий мандраж от того, что Оливия поедет на какие-то разборки. Ботаника конечно успокаивало, что это некая плановая встреча, но кто знает, чем она закончится.

Оливия быстро собралась, привела в порядок своё «гнездо» на голове и поцеловала Ботана в макушку. Тот отправил ей вслед воздушный поцелуй.

— А твой брат когда вернётся? Волгу же заберут наверное, — Оливия села на заднее сиденье, что для неё было удивительным.

— Нет, не заберут, я её выкупил, — ответил Сизый, внимательно смотря на дорогу, — Вот эта «точка». Мы вместе идём или как?

— Конечно, — Оливия ответила так, будто был задан вопрос из разряда «дважды два». — Только вы подождите у выхода. Вряд ли ваша помощь потребуется.

Они вышли из машины и направились к зданию. Подходя к двери, Оливия вдруг осознала, что забыла дома пистолет.

«Господи, он же старпёр. Да и я ему объяснила всё популярно при первой встрече.» — успокоила она себя. Толкнув дверь, она сразу же глазами начала искать владельца магазина.

— Привет, малышка. Я очень тебя ждал. — Он подошёл к Оливии близко, чуть ли не дыша ей в шею.

Оливия захлопала глазами, мгновенно, как по щелчку пальца раздражаясь такому панибратству.

— Иди нахрен. Деньги где? Мы тебе сколько времени дали? — Она хлопнула по столу кулаком. Тут мужчина взял её руку и поцеловал ладонь.

— Ты чё, охренел? — Оливия поняла, что действовать нужно быстро. Она догадалась, к чему идёт дело. Оливия попыталась двинуть по лицу кулаком, но промахнулась: противник ловко увернулся от удара и заломал ей руки за спину, кладя на стол. Он сразу же начал целовать её шею.

Оливии ничего не оставалось, как крикнуть:

— Помогите!!!

Конечно, для Оливии такое положение было чертовски унизительным. Обычно она сопротивлялась, а тут просто лежит и орёт. Но руки были заломаны, ноги свисали, да и в целом было шоковое состояние.

Ребята, стоявшие в паре метров от предводительницы, услышали её мольбу о спасении. Брайн схватил валявшуюся на земле бутылку и кинулся в помещение. Ребята рванули за ним, чтобы если что, уладить ситуацию.

Брайн, недолго думая, со всей силы ударил парня по голове бутылкой. Она с треском разлетелась на осколки, а маньяк упал на пол. С его затылка медленно стекали на пол алые капли крови.

— Блять. Оливия, ты как? — Брайн подбежал к Стар, которая лежала на столе в неком оцепенении.

— НОРМАЛЬНО, ЧЁ НЕ ВИДНО ЧТО ЛИ?! ПОЕХАЛИ ДОМОЙ!!! — рявкнула она, смотря диким взглядом на компанию. Парни поняли столь эмоциональную реакцию Оливии, не обиделись.

— Ты в безопасности, — шептал Брайн, — Мы рядом. Он откинулся. Надеемся.

— Да я в порядке, уверяю вас, — Оливия уже успокоилась, говорила без агрессии. — Только Владу не говорите о том, что случилось. Он так паниковать начнёт… Да и неприятно знать, что твою девушку кто-то лапал, — Оливия хихикнула.

Наконец они сели в машину и отправились к дому Стар. Брайн смотрел в окно, размышляя над тем, что случилось. Он с каким-то сладким наслаждением вспоминал ту минуту, когда защитил Оливию, спас её от насилия. В её глазах он герой! А смог бы так поступить Ботаник на его месте?

Внезапно ему в голову пришла гениальная идея, как воспользоваться этой ситуацией и получить шанс разлучить эту парочку. Брайн сложил руки шпилем, предвкушая тот момент, когда его идея воплотится в реальность.

Комментарий к 14. День рождения 1 — Дома хрущёвской постройки — советские типовые панельные или кирпичные жилые дома, обычно 5-этажные, с малогабаритными квартирами. Названы по фамилии Н. С. Хрущёва, в период правления которого началось их массовое строительство в СССР и всей Евразии.

Здрааааавствуйте, а у меня ноутбуууук сломался. Как назло! Пишу главы с телефона, правда с перерывами. Переживать не стоит.

Господи, наконец-то я закончила с врачами, до ноября правда, но на лето я точно закончила! Хочется спокойно отдыхать.

Всех люблю, спасибо за ваш бешеный актив❤️❤️❤️❤️

====== 15. Месть ======

Комментарий к 15. Месть Много мата, но так нужно для эмоций :)

«Да, это определенно сработает», — Брайн потирал руки, предвкушая свою победу. Он знал: то, что он планирует сделать, окончательно разорвёт отношения Ботана и Оливии, а значит, будет меньше препятствий на пути к сердцу Стар.

Когда машина проехала мимо телефонной будки, Брайн крикнул:

— Остановите, мне надо родственнице позвонить!

Сизый, конечно, удивился. Он был в курсе того, что Мапс не особо контактирует со своими родственниками, но решил помочь и припарковался возле телефона. Брайн вышел, кинул несколько монет в монетоприемник и набрал номер Ботана.

Ботан как раз в этот момент был занят повторением билетов к экзамену, поэтому на звонок ответил не сразу. Он рассчитывал, что это Оливия, но нет. Почему-то у умника была некая тревога относительно своей возлюбленной, в груди было какое-то тяжёлое чувство сдавленности. Лезли негативные мысли, которые не получалось отогнать прочь.

— Да? — услышал Брайн на том конце.

— Привет, Влад. Ты помнишь меня? Это я, Карта, Брайн, — напомнил Брайн, наматывая на палец провод. Он подумал, что Ботаник может не узнать его, ведь контакта как такового не было.

— Да, я понял. Что-то случилось?

«Спектакль начинается», — Мапс ухмыльнулся про себя.

— Я хотел тебя предупредить. Да, возможно тебе будет сейчас больно, но если я дальше буду скрывать то, что знаю, тебе будет хуже. Я хочу тебе помочь.

— Так, начало не обнадёживает, — Ботан насторожился и стал внимательнее слушать.

— Да. Оливия тебе неверна. Она спала с другими. Мы ездили на предприятие, и она лично на моих глазах приставала к другому парню. Если бы я их не разнял, то она могла охотно провести с ним вечер.

Брайн знал, что это неправда. Он решил переделать ситуацию, произошедшую накануне так, как было удобно ему.

Ботан не мог поверить своим ушам. Пальцы разжались, грозясь выронить трубку из рук. В глазах стало темнеть.

— Оливия приставала к кому-то? Погоди, ты путаешь! Она не могла!

— Нет, могла, Ботан! Я знаю, какой ты ранимый, желаю тебе счастья, поэтому сказал тебе об этом! Расстанься с ней. Ты ей не нужен! Ты ей мешаешься под ногами! — Брайн старался звучать как можно более драматично. Получалось отлично.

«Господи, я должен идти во ВГИК¹»

— Она тебе так сказала?! — выкрикнул Ботан будто от физической боли.

— Да, она лично так мне сказала при разговоре. Не трать на неё своё время. Ты ещё встретишь ту, которая тебя искренне полюбит.

Ботан не нашёл, что ответить. Мысли в голове смешались, будто рой назойливых пчёл. Ботан выронил трубку, сел на диван, обнял колени и начал плакать тихонько.

До сознания ещё не дошла вся эта информация. Она звучала, будто в кошмарном сне. Ботан ударил себя по щеке, надеясь, что сейчас проснётся, как ни в чём не бывало, но нет: щека мгновенно заболела, стала ярко-красной. Ботан не знал, что ему делать. Он начал вспоминать, что делали те, кто узнавал о неверности своей половинки, вспомнил русскую классическую литературу, «Анну Каренину»², но все эти варианты его не устраивали.

«Ладно, я уеду из Питера к маме под крыло, в деревню и буду учиться музыке, как раньше. Все будет хорошо. И без женщин жил восемнадцать лет, дальше смогу. Любовь — это всё пустое. Это сказки для инфантильных, наивных романтиков, которые ещё не выросли. А я взрослый. На своей шкуре понял, что любви нет.»

Ботан помимо всех этих мыслей мечтал о том, чтобы это всё было ложью. В его душе кто-то кричал: «Не верь!». Если бы Ботан был бы более зрелым парнем, он бы давно заметил то, как Брайн смотрит на Оливию и был бы готов к таким поворотам. Но он не замечал...

— Оливия, ты точно не нуждаешься в помощи? Может, мы останемся с тобой ночевать? — уточнил Сизый, открывая дверь машины и помогая девушке выйти. Оливия взяла волю в кулак и улыбнулась:

— Всё в порядке. У меня есть мужчина, который за мной посмотрит.

— Ты же сказала, что он не должен знать.

— Не должен. Просто я о том, что внимание и забота будут со мной, меня короче успокоят. Вот, — Оливия вышла из машины. — Ну и вы как бы тоже молчите об этом, не дай Бог ляпните что-то при заучке, я вас убью. Всё, до встречи, — Оливия помахала рукой и подошла к парадной.

Конечно, Оливии было страшно до сих пор, она не отошла так быстро, но у Стар была репутация сильной девушки, и вот так рыдать при друзьях она бы не смогла. Они были бы шокированы и, по её мнению, разочарованы. Оливия решила, что если плакать, то на плече своего парня. Только при нём она могла обнажить свою душу и показать истинную себя, не получив при этом осуждения.

Оливия открыла дверь в квартиру, выдохнула и ласково сказала:

— Ботаничек, я дома!

Ответа не раздалось. Оливия не стала придавать этому значения, понимала, что он может быть занят учёбой. Она разулась, сняла куртку и позвала Ботана снова. Нет ответа. Оливия не стала церемониться, распахнула дверь в его комнату. Ботан сидел на диване, обняв колени и покачиваясь взад-вперёд. Лицо было заплаканное, опухшее, глаза красные, в них лопнули сосуды.

— Ботан, что случилось? — Оливия не могла игнорировать такой вид своего парня. Она села к нему на диван. Тот отсел от неё.

— Ботан?

— Оливия, я хочу, чтобы ты ушла из криминала, прекратила все свои дела и перестала общаться со всеми друзьями. Ну, кроме Сизого.

Ботан специально хотел заставить Оливию разорвать связи с напарниками. Они же мужчины. Кто знал, может, она подкатывала к ним. А Сизый вроде был вне подозрений и нравился Ботану.

Оливия приподняла бровь, услышав такое заявление.

— Ботан, мы когда вступали с тобой в отношения, я тебе триста раз сказала, что не брошу рэкет и своих пацанов не оставлю. Не задавай глупых вопросов и не говори херни. Вроде умный парень, — Оливия старалась быть спокойной, но по её взгляду становилось понятно: она взбешена.

— Послушай ты, распутная женщина. Я в курсе про то, что ты лезешь к парням, меня это не устраивает, абсолютно. Мне очень больно.

— Я лезла? — Сказать, что Оливия была в шоке — не сказать ничего. Она рассчитывала на моральную помощь Ботана, но получает грязные обвинения. — По твою мнению, я шалава?

— Нет, ну не шалава, — Ботан начал пятиться назад. — Но распутная женщина.

— Ты охуел? Говорить, что я сплю со всеми подряд! — Оливия вскочила с дивана. — Ты совсем с дубу рухнул! И ещё заставляешь бросить меня дело всей своей жизни! — она уже не сдерживалась и орала на всю квартиру, трясясь от злости.

— Да, заставляю! Меня достала эта твоя жизнь! Меня достало то, что я постоянно волнуюсь за тебя, где ты! Меня достало подозревать, сходить с ума от догадок! Меня достало то, что ты сутками с ними, ты сутками на своих делах, а я по боку! Ты меня вообще не любишь! Я хочу любви, тепла, заботы! Я хочу, чтобы меня обнимали перед сном!

— Да я и так тебе кучу внимания уделяю! — крикнула Оливия в ответ. — Ты вообще сам понимаешь, в чём обвиняешь меня? Ты говоришь, что любишь меня, а потом говоришь, что я лезу ко всем! Чёрт, как это мерзко и низко! С чего ты вообще это взял? Урод, урод, ненавижу тебя! — Оливию взяло отчаяние, она в истерике прокричала последнюю фразу и дала Ботану пощёчину, уходя к себе. Она закрылась на задвижку и начала горько плакать. Да, в её конституцию входило золотое правило «не плакать», но сейчас все равно. Было слишком много боли и страха.

У Оливии в голове крутились все те слова, которые ей сказал Ботан. Она не могла их забыть, они звучали у неё в ушах. Почему он так поступил? Почему он счёл её шлюхой, которая продаёт себя всем? Тем более, в свете последних событий. Всё это заставило Оливию винить себя в том, что над ней едва не надругались. Значит, она виновата, она слишком провокационно себя вела, слишком вызывающе оделась, переборщила где-то. «Я виновата, я виновата», — повторяла она, закрыв лицо ладонями. Она подошла к зеркалу, посмотрелась в него и ударила кулаком по стеклу. Ей стало настолько ненавистно своё тело, что она хотела схватить осколок и разрезать себя к хренам.

По руке Оливии побежала кровь, начиная стекать на пол. Ботан начал стучаться к ней в дверь, чтобы договорить, и когда понял, что дверь закрыта, взял ножик и взломал её. Оливия лежала на кровати, обняв своё кровавое запястье второй. Взгляд был пустой, не выражал эмоций. Ботан забыл все свои обиды и подлетел к девушке, не помня себя от страха.

— Ливи, солнце! Ты что натворила! Зачем? — вопрошал Ботан, доставая бинты.

— Пошёл нахуй!

— Оливия, руки дай! — Ботан смочил бинты перекисью.

— Пошёл нахуй!

Ботан с силой потянул руку Оливии к себе, начиная заматывать бинтами. Оливия тихо повторяла Ботану, куда пойти. Она его ненавидела, ей было неприятно смотреть на него, дышать с ним одним воздухом.

— Мне Брайн сказал, что ты приставала к каким-то мужчинам сегодня, — сказал Ботан, завязывая бантик. — Скажи, это правда?

— Ботан, ты ёбнутый. Сам себе надумал и ещё Брайна приплетаешь! — Оливия оскалилась.

— Я не приплетаю. Он позвонил мне и сказал это. Скажи, это правда?

Оливия посмотрела на Ботаника широкими глазами, полными отчаяния и обиды.

— Ботан, меня чуть не изнасиловали сегодня. Я ни к кому не лезла сама, он сам заломал мне руки за спину, толкнул на стол и начал целовать меня в шею. Я не хотела, Ботан. Я и так себя корю, не понимаю, где я поступила не так. Я тебя одного люблю. Я не могу даже подумать о том, чтобы поцеловаться с другим. Но я не знаю, как с тобой быть после услышанного. Мне больно и неприятно. Я хотела поддержки, а получила обвинения. Я себя теперь ещё больше ненавижу. Хотя не понимаю, за что. Я и зеркало ударила, потому что мне противно своё собственное тело. Уходи, я не хочу с тобой разговаривать, — Оливия говорила непривычно высоким голосом от горечи. Ботану даже страшно стало увидеть обычно сильного человека таким разбитым.

— Но почему Брайн сказал, что ты приставала?

— Я НЕ ЗНАЮ, БЛЯТЬ! МНЕ ПОХЕР НА НЕГО! САМ С НИМ РАЗБИРАЙСЯ! — Оливия вскочила с кровати, нацепила куртку, обулась и вышла из квартиры, схватив пачку Мальборо. Сейчас без сигарет было вообще никак: слишком нервным выдался день. Ей уже было всё равно, что подумает Ботан. Она посмотрела куда-то наверх, выдыхая табачный дым. Выглядело это крайне драматично.

Она услышала шаги за спиной и испугалась, быстро уронив сигарету на асфальт и затушив её ногой. Это оказался Влад.

— Оливия, я тебя люблю. Прости меня. Я готов на колени упасть, мне так стыдно, что я тебе говорил такие вещи, я так тебя унизил, — заговорил он ангельским голоском и положил руку ей на плечо. Оливия дёрнула им, и рука Ботана упала.

— Ботан, я тебя простила, но не знаю, смогу ли встречаться с тобой после этого, — Оливия достала ещё одну сигарету. — Уменя осадок в душе. Мне очень хреново было, да, вешаться не пойду, но мне нужен был ты. И ты, получается, мне не доверяешь, раз поверил Брайну. Даже если мне скажут, что ты спал с кем-то другим, что у тебя две бабы, я не буду верить до последнего. Я знаю тебя, я люблю тебя, я доверяю тебе. А ты мне нет, получается. Тогда нахера нам эти все отношения? И ты сказал конкретно, что ты устал от моей жизни. Мы слишком разные. Я думала, что это не особо мешать будет. Но видимо, это играет свою роль.

— Меня бесит твоя жизнь, потому что я волнуюсь за тебя. Я боюсь, что однажды мне скажут, что твой труп гниёт где-то в траншее. У меня уже был печальный опыт, на худой конец, — напомнил Ботан, с упрёком посмотрев на Оливию, — Мой отец умер из-за криминала. Его пристрелили за наркотики, которые он не передал другим, а оставил себе, чтобы на них сколотить огромное состояние.

— Ботан... — Оливия вдруг поняла, о чём он говорит. — Не бойся за меня. Я смогу постоять за себя. Меня никто не тронет и не убьёт. И с наркотиками я не связываюсь. У меня табу. Я только деньги вымогаю и убиваю тех, кто мне мешает. Но почему ты мне не веришь?..

— Я понимаю, что ты сильная, крутая девушка, тебе нужен рядом с собой такой же сильный мужчина, надёжная защита, опора. Я боюсь тебя потерять, — признался Ботаник.

— А ты не думал, что я заебалась быть сильной? Я в тебя и втрескалась, потому что я хочу с кем-то стать слабой, беззащитной. Я устала жить постоянно, ожидая пиздеца. Я живу чуть ли не с пистолетом под подушкой. С тобой я расслабляюсь. Мне нравится твоя беззащитность. Мне нравится твоя робость. И если мне что-то надоест, я тебе скажу прямо, без измен. Так только самки собак поступают. Я же не такая?

— Ты самая хорошая, — Ботан обнял Оливию и незаметно вынул сигарету из её пальцев, выкинув в урну. — Милая, добрая. Прости меня за то, что не оказал тебе поддержку. Хочешь, поплачь.

— Не хочу... — Оливия отстранилась от Ботана. — Плакать на улице отстой.

— Но тебе нужна эта разрядка. Ты же напугалась сильно.

Оливия проигнорировала это высказывание, посмотрев куда-то вперёд.

— Я тебя так ненавижу сейчас.

Ботан кивнул, понуро³ смотря на Стар.

— Просто ненавижу. Я так злюсь на тебя, — Она приблизилась к Ботану. — Хочу злость эту выплеснуть.

Она поцеловала Ботана, начиная жадно кусать его губы, проникая языком в его рот. Оливия делала всё так, чтобы Ботан не успевал отвечать и хихикнула, когда чувствовала его неуклюжие попытки отвечать на поцелуй.

— Оливия, медленнее...

— Завались.

Оливия не шутила. Она правда ещё злилась на Ботаника, испытывала массу отрицательных эмоций. Этот поцелуй для неё не был актом любви, а способом выплеснуть агрессию. Она не знала, понял ли Ботан это, но честно говоря, ей было плевать.

Через какое-то время они отошли друг от друга.

— Тебе не было противно меня целовать? Я выкурила две сигареты.

— Я привык к этому запаху.

— Говнюк. Мог бы сказать, что тебе нравится.

Ботан взял за руку Оливию, но та вырвала свою ладонь.

— Посмотрю по твоему поведению, прощу ли я тебя или нет.

Ботан понимающе кивнул и пошёл к парадной.

Слепой уже с утра направился в тот самый дом. Он хотел поговорить с вахтёром насчёт камер видеонаблюдения. Он чувствовал, что он почти разгадал вопрос, который его тревожил, стал смыслом жизни. Вахтёр сообщил, что камеры работали в тот вечер. Слепой представился работником правоохранительных органов, даже показал фальшивую ксиву⁴, которая подействовала на вахтёра. Он подошёл к компьютеру, нажал на какие-то кнопки и открыл камеры.

Слепой пригляделся в экран. Сердце в груди сделало аксель. Нервы были взвинчены. Это были последние минуты жизни его брата.

Лицо Брайна было закрыто капюшоном, но Слепой мгновенно его узнал по походке. Брайн ходил на полусогнутых ногах. Слепой знал об этой особенности.

— Вам это помогло?

— Да, помогло, — Слепой всхлипнул и сжал кулаки. — Спасибо.

Он вышел из дома, и в голове сразу же в голове разработался план мести. Он не убьёт Брайна. Он сделает всё так красиво, что сценаристы криминальных драм позавидовали бы его фантазии.

Оливия как только пришла домой, сразу же набрала номер Сизого. Она хотела поговорить с ним, ведь он самый умный и рассудительный из их компании. Если Брайну хватило мозгов рассказать такое Ботану, то что ещё он может сделать? Оливия была приверженцем позиции, что крыс нужно гнать с корабля немедленно, иначе эти крысы сожрут капитана корабля, или заразят чумкой.

— Сизый? Ты можешь говорить?

— Могу. Что случилось?

— Джингл-беллс полный случился, — Оливия пересказала всю ситуацию. Сизый даже не сразу ответил.

— Он ебанутый? Он же САМ тебя спас от этого маньяка! Нахера ему говорить такую лабуду твоему Владу? А хотя я понимаю, почему.

— Сизый, а ты как считаешь, Ботану правда он сказал?

— Твой Ботаник такую херню сам придумать не мог. Он у тебя адекватный. Это правда дело рук Карт.

— Погоди, — Оливия вспомнила последнюю фразу. — Ты сказал, что понимаешь, почему Брайн так себя повёл. Почему? Я тупая, я недогоняю.

— Тебе двадцать лет, ты реально ничего не понимаешь? — Сизый начал громко смеяться. Оливию это взбесило, и она фыркнула:

— Слушай, давай без розыгрышей!

— Да он запал на тебя! — воскликнул Сизый. — Запал на тебя ещё два года назад!

— Запал? Брайн на меня? Ты... Да мы... Что за ерунда. Нет, ты говоришь чушь, он не мог меня полюбить. И он знает, что я люблю Влада.

— Вот знает и хочет его устранить. Чтобы вы расстались, а он бы яйца к тебе подкатил. Это видно всем нашим кентам, как он на тебя смотрит, какими глазами. Я конечно не знаю, правильно ли я поступаю, что говорю тебе такие личные вещи. Не подавай виду, что знаешь.

— Ладно. Но тогда пазл, в принципе, складывается. Но я не знаю, что с ним делать.

— Поговорить. Узнать причину такого поведения, устранить её. Да, он поступил, как мудак, но выгонять его не вижу смысла. Мы очень много лет дружим, и из-за одного косяка перестать общаться — неправильно. Много хорошего было, это всяко перевешивает сегодняшний проступок.

— Да, я поняла тебя. Спасибо, Сизый, — Оливия улыбнулась, ощутив лёгкость после разговора.

— Не за что, Оливия. Ты мне вообще, как дочь. Обращайся в любое время.

— Так, ты выпил, я чувствую, — Оливия смутилась из-за такого откровения и уже хотела положить трубку, ведь говорить с пьяным — не из приятных, но Сизый чётко сказал:

— Нет. Я трезв. Я тебе честно говорю, ты мне очень дорога. Как сестра, как дочка. Мы столько лет дружим и я ни разу тебе этого не говорил. Это неправильно.

— Хорошо, папа, — Оливия расхохоталась. — Вы тоже стали моей семьёй. Я вас обожаю.

— А теперь иди и скажи умнику, что ты его любишь, что ты его простила, — посоветовал Сизый. — Он успокоится хотя бы.

— Хорошо, — Оливия завершила вызов и подошла к Ботану. Тот лежал на кровати, свернувшись в позу эмбриона.

— Бота-ан, — позвала она его игриво и ласково. — Ты понимаешь, что ты сделал?

Ботан кивнул и шмыгнул носом.

— Хорош ныть. Иди ко мне, дурачье, — Оливия старалась говорить так, чтобы это не звучало будто она его за мгновение простила. Она хотела казаться ещё немного грустной и грозной, чтобы завтра уже стать обычной Лив. Ботан вцепился в неё, как обезьяна за лиану. Оливию умиляла такая нежность очкарика.

— Прости меня ещё раз. Ты в порядке? — шепнул он ей на ухо, убирая прядь её волос в сторону.

— Теперь в полном. Только рука болит. Нужно позвонить Брайну и узнать, какого хера всё это происходит, — Оливия вырвалась из объятий и быстро подошла к телефону, набирая номер Брайна.

— Да, Ливи?

Оливию передёрнуло от такого ласкового отношения к себе. Она боялась, что прямо в эту же минуту пошлёт Брайна далеко и не станет с ним говорить.

— Привет, Карта. Можно вопрос тебе задать? У тебя всё в порядке с головой? Может, обострение шизофрении, о которой мы не знали?

Ответом ей было молчание.

— Ты так классно сочиняешь истории. Может, тебе пойти в писатели? Сочинить такую историю, что я пристаю к мужикам, сплю со всеми подряд и рассказать Ботану. На кой хер? Ты сам спас меня от маньяка, я думала, ты меня поддерживаешь, а теперь ты пытаешься разрушить мои отношения.

— Оливия, есть одна причина, но я тебе о ней не скажу, — Оливия услышала шум машин и разговоры прохожих. Значит, Брайн на улице.

— Что это за причина? Боишься, что нас услышит ГУБОП⁵? — подколола его Оливия.

— ГУБОП таким не занимается. Этим не занимаются правоохранительные органы. Моя причина не регламентируется никакой статьёй.

— Заинтриговал, — Оливия начала чувствовать что-то неладное. — Я даже не знаю, как реагировать.

— Я не знаю. Реагируй, как хочешь. Я люблю тебя, Оливия. Ты мне нравишься уже очень долго. Я уже в отчаянии, потому что тебе похер на меня, ты любишь своего очкарика, а до меня тебе дела нет. Я не знал, что делать и решил... Вот так поступить. Прости меня. Я поступил...

— Ты низко поступил. Ты как мудак себя повёл. Ты себя этим унизил, показав себя с черной стороны. С гнильцой ты, получается.

— Нет! Я не такой! — Раздался звук открывания двери, бубенчиков. Значит, Брайн входил в магазин на первом этаже. — Я просто влюбился и...

— И сошел с ума, — констатировала Оливия. Брайн, отодвинув трубку от уха сказал:

— Хлеб и молоко можно, пожалуйста?

Расплатившись, Брайн вышел из магазина, продолжив разговор.

— Знаешь, кто убил Осу? Я хочу тебе рассказать, что знаю. Пока есть силы.

Оливия села на стул, будто понимая, что она может упасть в обморок. Она сглотнула, говоря:

— Кто? Ты знаешь?..

В этот момент Брайн услышал шаги за собой, но не придал этому значения, просто начиная быстрее идти.

— Осу убил... — Брайн набрал воздуха в лёгкие, однако в этот момент его сильно ударили по запястью. Брайн уронил трубку и уже наклонился, чтобы поднять её, однако к его лицу быстрым движением приложили тряпку с раствором клофелина⁶. Брайн заорал, но вещество мгновенно оказало свой эффект, и Мапс потерял сознание, упав на землю. Его быстро подняли и кинули в багажник машины.

Комментарий к 15. Месть 1 — ВГИК Всеросси́йский госуда́рственный институ́т кинематогра́фии и́мени С. А. Гера́симова — федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего и послевузовского профессионального образования Российской Федерации, основанное 1 сентября 1919 года в Москве.

2 — Главная героиня была неверна своему супругу.

3 — Понуро — уныло

4 — Ксива (жарг) — документ

5 — ГУБОП (1992-1995) — Государственное управление по борьбе с организованной преступностью

6 — Клофелин — вещество, от которого человек теряет сознание.

Вау, 27 ждущих! Это рекорд на моем аккаунте! Спасибо, друзья! :))

Глава была перезалита.

====== 16. В плену ======

— Алло? — Оливия переспросила в трубку, поняв, что пауза затянулась. — Карта? Ты где?

В ответ тишина, но был слышен шум мотора машины. «Придурок!» — выругавшись про себя, Оливия положила трубку на место. Она ведь была так близка к тому, чтобы узнать вопрос, который ей был интересен! Не так, как Слепому конечно, но всё же. И эта фраза «Пока есть силы…». Почему для Брайна так тяжело далось бы это признание? Понимал, что за ним следят и потом у него будут проблемы? Это уже было неважным. Оливия решила, что Брайн просто вне зоны доступа сети, что он скоро перезвонит и договорит начатое. Если бы она знала, что будет с Мапсом дальше…

Брайн открыл глаза. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Брайн на ощупь стал пытаться понять, где он. Нащупав отвёртку и почувствовав запах машинного масла, Мапс осознал, что он в багажнике машины. Брайн не был идиотом и сразу догадался, кто его везёт. Больше ни с кем у него проблем не было.

Брайн решил устроить истерику, но не потому что так быстро отчаялся, а чтобы привлечь внимание окружающих водителей и чтобы спугнуть похитителя. Громкие жертвы никому не нужны, с ними больше возни.

— КАКОГО ХЕРА? ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!!! — Брайн начал барабанить кулаками по крышке багажника. Слепой никак не отреагировал на данную сцену, продолжая в глухом молчании водить машину. Он ехал в лес, к заброшенной хижине.

— Я С КЕМ РАЗГОВАРИВАЮ? ВЫПУСТИ МЕНЯ, ПРИДУРОК!!!

— Идиот, прекрати истерику! — огрызнулся Слепой. — Ты себе же хуже делаешь! Я просто разобью твою бошку и вырублю тебя! Веди себя прилично, как мужик, а не как школьница-размазня!

Брайн решил, что лучше следовать данному совету и замолчал. Но эта тишина давила собой. Страх неизвестности начал подкрадываться к Брайну лёгкими, тихими шагами. Что будет дальше? Что с ним будут делать? Останется ли он вообще в живых? Найдут ли его ребята? «С чего вдруг, если они даже не знают, что что-то не то.» — Настрой Брайна стал совсем негативным. Стало очень жарко (не зря на дворе было второе июня), нечем было дышать. Брайн попытался выбить фары, чтобы дать знак водителям, что он в опасности, но они стояли мёртвым грузом. Брайн лишь поранил руку.

— ПОСЛЕДНЕЕ КИТАЙСКОЕ! Будешь шуметь — тебе жопа, — сообщил Слепой, услышав звуки ударов. Брайн весь согнулся в три погибели (он обладал достаточно высоким ростом, а багажник был средних размеров), отчего всё тело затекло…

— Вот и что с ним? — спросила Оливия через час. — Он начал говорить и его прервали. Хер знает, может, он вообще сейчас в заложниках. Вот только этого не хватало.

— Оливия, успокойся. Может, он сейчас говорить не может, его отвлекли, — утешал девушку Ботан, хотя сам понимал, к чему идёт дело.

— Он был в магазине. Это точно было, я слышала, как открывается дверь, как он кладёт мелочь на доску эту, я не знаю, как она называется. Потом он был на улице. Он начал говорить, что знает про Осу, кто его убил, но ещё добавил, что пока у него есть силы, он скажет... Почему он так сказал?

— Может, ему тяжело говорить на эту тему?

Оливия отвернулась от Ботана, поняв, что разговаривать на такие темы с обыкновенным заучкой бесполезно. Она пыталась успокаивать себя, но факт внезапно оборванного звонка её настораживал.

Через два часа Слепой приехал на место. Лес чистой воды, сплошные деревья, ни души вокруг. Только заброшенная маленькая хижина посреди этого места. Прямо идеальное место для пыток.

Слепой открыл багажник, достал оттуда Брайна и понёс на руках до хижины. То ли похищенный уснул, то ли потерял сознание от шока и стресса: он не реагировал ни на что, лежал с закрытыми глазами. Слепой открыл дряхлую, обшарпанную дверь ногой. Та открылась с омерзительным скрипом. Видимо, петли никто уже не смазывал много лет. Даже от этого громкого звука Мапс не пришёл в себя. Слепой посадил парня на стул и связал его крепко, морскими узлами.

— Подъем, рота! — Слепой дал сильную пощечину Брайну. Тот с трудом разлепил веки. Жутко болела голова. Брайн огляделся вокруг, чтобы понять обстановку, в которой он находится.

Помещение, чуть ли не «два на два», крохотное окошечко, в которое едва проникал свет сквозь прутья металлической решётки, пол, где некоторые половицы стояли не на своих местах, разбросанные пластиковые бутылки и фантики. Брайн будто попал в фильм ужасов.

Поняв, что парень очнулся, Слепой уставился ему в лицо своим одним глазом.

— Ну здравствуй, падла.

— Тебе привет с большого бодуна, — Брайн вздрогнул от холода. — Как жизнь?

— Ты щас доумничаешься. Знаешь такую поговорку: Пушкин дописа́лся, Гагарин долетался, а ты сейчас допи… Сам понял. Не дебил же.

— Что тебе нужно от меня? — Брайн старался держаться спокойно, но внутри всё сжалось.

— Я знаю, что ты убил моего брата, — Слепой отвернулся от Мапса. — Ты его убил. Я всё видел и знаю. Я тебе жить спокойно не дам.

— Какого брата? — не понял Брайн. — Я ваще твоего брата не знаю!

— Осу не знаешь? — Слепой ударил его со всей силы по лицу. Раздался хруст, из носа Брайна хлынула кровь. — Не говори ерунды! Это ты его прикончил! Но нахера?

— Слепой достал сигарету и затянулся. Брайн пытался пошевелить руками, чтобы возможно развязать верёвки, но это был тухлый номер. Слепой затушил сигарету прямо об руку Брайна. Тот сморщился, но не издал ни звука. Слепой, горько усмехнувшись, обрушился на него лавиной ударов.

— А я знаю, зачем ты это делал! — крикнул он, схватив Брайна за горло и отпустив через секунд десять. — Всё ради той шлёндры, верно? Хочешь впечатлить её? Чтобы вы получили доступ к каналам, которые контролируют торговлей и перепродажей оружия? И отомстить. Всё верно говорю? — Слепой двинул ему по голове со всей силы. В ушах Брайна зазвенело, к горлу мгновенно подступила тошнота.

— Так вот, не получилось! Ты лох. Ты просто лох. Этой шлёндре плевать на тебя. Ей всегда будет на тебя плевать. Она любит другого. А ты ей нахер не сдался. Вот она тебя сейчас будет искать? Сомневаюсь. Ей на тебя плевать с Капитолийской высоты. Потому что ты ничтожен. Заработал себе проблему на пустом месте. — Слепой взял со стола ножик и провёл острым концом по руке Брайна. Вид того, как по его конечности бежала кровь, приносило Слепому странное наслаждение. Его зрачки расширились. Брайн всё также самоотверженно сидел, молча, без криков. Было больно, было страшно, но Брайн не мог расклеиться при Слепом. Перед его глазами был пример храбрости, смелости. Брайн задал себе вопрос в самом начале встречи:

«Как бы себя вела Оливия сейчас?»

«Терпела бы до последнего. Думала, как спастись. Непременно спаслась бы.»

Это помогало ему выдерживать все те унижения, которым он подвергся в плену у Слепого.

Началась мучительная жажда. Брайн осознал, как сильно он хочет пить, что отдал бы всё за капельку воды.

— А я смотрю, — Брайн язвительно улыбнулся и сам поразился тому, что у него хватает на это сил. — Ты называешь Оливию «шлёндрой» весь разговор, потому что тебе никто не даёт уже, верно? Да и твоему братцу она нравилась.

Слепой с размаху ударил Брайна по губам. Верхняя мгновенно оказалась разбита, на пол капнуло несколько красных капель. Слепой схватил Брайна за воротник рубашки и притянул к себе, прошипев:

— Советую без шуточек, иначе ты сдохнешь раньше, чем взойдёт солнце! — Снова удар, только ногой в живот.

Брайн закряхтел, но вновь никак не отреагировал на выпад Слепого. Мозг был занят мыслями о том, как же спасти себя, свою жизнь, но сделать это максимально безопасно для всех и максимально быстро, не создавая никому проблем. Мапс даже не представлял, как связаться в таких условиях с друзьями. Сейчас вряд ли поднялись волнения, ну, загулялся парнишка, с кем не бывает. Но потом же заметят его слишком долгое отсутствие и тогда… Что потом?!

Что самое поразительное, Брайн нисколько не жалел себя. Он не думал о том, как же ему плохо, какой он несчастный, как сильно болят его голова, ноги, руки, живот и все остальное. Он думал о том, что Оливия может волноваться за него, а этого он хотел сейчас меньше всего на свете.

Слепой взял в руки телефон Брайна, который он выронил в момент похищения и швырнул его в стену, радостно смеясь, как ребёнок, который совершил какую-то гадость в свою пользу.

— Даже если ты захочешь, ты никому не позвонишь, дурачок. И зачем ты влез в это? Жалеешь?

— Нисколько, — Брайн храбро взглянул в глаза похитителя, не отрывая от него измученного взгляда. — Можешь меня убить прямо здесь, но я уверен, что за меня отомстят.

— Да кому ты сдался в той банде, я тебя умоляю, — Слепой вновь рассмеялся противным, скрипучим смехом. Брайн невольно подумал, что запомнит этот смех навсегда.

— Оливии ты не нужен, ты просто для неё мальчик на побегушках, пойми это. Спешу тебя обрадовать или огорчить, не знаю даже, — Слепой рассматривал свои пальцы. — Я тебя не убью так быстро. Я хочу, чтобы ты прошёл через такие страдания… Через такие муки… Через какие я прошёл, только морально.

— Надо же, как романтично и сентиментально, — усмехнулся Брайн. — Да ты поэт! Я даже не поверил бы, что ты смог любить кого-то, кроме себя самого.

— Меня не интересует твоё мнение обо мне, — Слепой схватил его за волосы. Брайну уже даже не было больно, было ощущение, будто его нервные окончания атрофировались за счёт всех предыдущих ударов.

День подходил к своему логическому завершению. Небо сменило свои цвета со светло-голубых на ярко-розовые и тёмно-синие. Оливия сидела у телефона и набирала номер Брайна. Ответа не раздавалось.

Потихоньку Оливию начало одолевать отчаяние. Где-то на четвёртый час этих бесполезных звонков она швырнула трубку на рычаг в сердцах и уронила голову на руки. Оливии даже плевать уже было на то, кто убийца. Она просто переживала за своего друга, который так долго не выходил на связь по неизвестной причине.

— Оливушка, успокойся, — Ботан сел напротив неё и погладил по плечу. — Он перезвонит, я уверен.

— КАКАЯ Я ТЕБЕ ОЛИВУШКА? Не называй меня так! — сказала Оливия таким злым голосом, что Ботан весь сгафрировался и отошёл от неё. Правда, Стар быстро поняла, что повела себя некорректно, сорвавшись на заучку, который точно не причём, и тихо пробормотала:

— Извини.

— Может, в полицию пойти? — предложил Ботан.

— А может, письмо с голубями послать? Это бесполезно, нас нахер пошлют, скажут ждать неделю, две, три, а потом он умрёт. Финит а-ля комедия будет. Меня мучает факт моего бездействия, но в то же время я понимаю, что я ничего сделать не смогу. Я даже не понимаю, где он может быть. Единственное, что я могу сделать… — Оливия набрала номер Сизого. Когда она услышала сонное «Алло?» на том конце, она начала быстро говорить:

— Сизый, надо собираться вместе и пойти по Питеру искать Брайна. Он может быть где-то поблизости. Он трубку не берёт, засранец!

— Оливия, он мог уснуть…

— перебил её парень, но Оливия заорала:

— В 21:47? Время детское! Я чувствую задницей, что что-то не то! Как вы этого не понимаете!

У Оливии, к счастью, получилось достучаться до Сизого. Он немного помолчал, прикидывая возможные варианты действий, а потом ответил:

— Мы походим по району, может, он у кого-то тусит. Если не найдём, будем обзванивать морги, больницы. У меня знакомые в ментуре появились, могу их пнуть, они посмотрят, понаблюдают, нападут на его след возможно. Ты не волнуйся, слышишь?

— Я не волновалась. Меня просто порой бесит ваша тупизна, — Оливия разжала кулаки и выдохнула: — Бывай.

Брайну не давали ни еды, ни воды. Слепой ещё морально над ним издевался, сидя перед ним и уминая за обе щеки бутерброды с толсто нарезанной, вкусной колбасой.

— Вкусно-то как, — приговаривал он. — А тебе не дам! — Он высунул язык. — Обойдёшься.

— Больно надо. Ты сто процентов мне отраву подсыпешь, — Брайн посмотрел в окно. По тому, что в комнатушке стало темно, он догадался, что уже почти ночь. Свет ведь был только солнечный: ни лампочек, ни свечек не было.

— Не подсыплю, говорю. Радуйся, я тебя не убью раньше времени. Я хочу насладиться тем, как тебе плохо. Не беспокойся — нас никто не найдёт: я сломал твой телефон, мы в абсолютной глуши. Так что я тебя ещё побешу своим присутствием, — прошептал ему на ухо Слепой. — Спать будешь в сидячем положении. Вот интересный опыт, да?

— Ведёшь себя, как воспитанник детского садика, ей-Богу. Твои насмешки и издёвки на ребячьем уровне. Смешно. — На лице Брайна при этой реплике не было ни единой эмоции. Слепой вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд.

— Ещё одна такая предъява в мою сторону, — Слепой держал в руках прутья, — и твоя спина познакомится вот с этим. Это больно, предупреждаю сразу. И отметины остаются на всю жизнь. Поэтому советую захлопнуть свою варежку и раскрыть её в тот момент, когда это пригодится, когда я тебе скажу это сделать. Спокойной ночи. Хотя, вряд ли ночь у тебя будет спокойная, — Слепой довольно расхохотался и вышел из комнаты. На улице поднялся сильный ветер, который проникал в то помещение, где сидел Брайн. Тот, находясь в одной-единственной, тоненькой футболочке, поёжился от холода. Дыхание заложило мгновенно.

Кровотечение вследствие сломанного носа закончилось лишь сейчас, через несколько часов.

Брайн смотрел вперёд себя и думал обо всём. За те часы, что он тут находился, он многое переоценил. Он во многих вопросах поменял своё решение. Например, насчёт Оливии и Влада.

«Все мои мучения сейчас — это за ту боль, которую я им причинил. Просто правило бумеранга, как обычно, сработало безотказно, как по часам. Если бы я не поступил вот так ужасно, кто знает, быть может, Слепой бы и не нашёл меня.»

Брайн не был заядлым фаталистом — человеком, который верит в то, что всё предначертано человеку заранее судьбой, он не верил в знаки судьбы, смеялся над всякими приметами, но сейчас он начал понимать, что всё возвращается, пускай даже основная причина его заточения — преступление в отношении Анатолия Осина. Брайну просто оставалось ждать и молиться, что кто-то найдёт его и спасёт.

За ночь он пережил весь спектр эмоций, которые заложены в человеческом мозгу. Сначала его мучил стыд за всё то, что он делал в своей жизни, за убийство, за ложь, потом он впадал в отчаяние, думая, что умрёт здесь, в сыром, неотапливаемом подвале, и его жизнь так некрасиво оборвётся (в эти моменты он громко ругался трёхэтажным матом и орал), потом он радовался тому, что он умрёт и ему не придётся смотреть в глаза Оливии, которую он так сильно ранил, потом наступала тоска по возлюбленной, потом приходила злость — на себя, что не может себя вызволить из плена, да и на Слепого тоже. Сон никак не хотел одолевать Брайна. Парень даже и не думал о том, чтобы хоть на какое-то время прикрыть глаза и погрузиться в царство Морфея. Чтобы не сойти с ума и, грубо говоря, не отупеть за время нахождения здесь, Брайн занялся умственной активностью: повторял в уме таблицу умножения, вспоминал строки Пушкина, Есенина, Тютчева, которые его заставляли учить в школе (правда, Брайн рассказывал их с горем пополам, лишь бы на троечку), умножал числа на пять, возводил цифры в квадраты. Такая деятельность даже немного успокаивала взволнованный последними событиями мозг, отвлекала от мрачных мыслей.

Оливия набрала Сизого, чтобы понять, на каком они этапе с Чёрным. Хотя, у девушки не было никакой надежды на то, что эта история кончится вот так просто, в один присест.

— Оливия, мы обошли весь район, никаких следов Брайна нет. Единственное, что мы подумали, что его могли повязать и повезти куда-то в Ленобласть.

— ЭТО ТЫ ТАК МЕНЯ УСПОКАИВАЕШЬ? — заорала Оливия. Чувствовалось, что если бы Сизый был рядом, она бы его убила. — ДЕБИЛ!

— Оливия, давай посмотрим правде в глаза. Мы криминальные люди. Тем более, непонятно, чё там со Слепым. Нужно все варики рассматривать. Действовать нужно решительно, мы не хотим узнать, что тело Брайна лежит где-то в лесу и его кушают птички с муравьями. Пожалуйста, не волнуйся. Мы вместе справимся. Ты обзвонила больницы?

— В процессе. Я уже в двадцать семь клиник звонила, нигде Брайн Мапс не поступал. Влад разбирается с моргами. Но я надеюсь, что он тоже ничего не узнает, — Оливия тяжело выдохнула, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Эй, кудряшка. Мы сможем его найти. Всё будет окей. Не удивлюсь, если он куда-то с девчонками поехал загород тусить.

— Сизый, он меня любит. Он мне по телефону сказал. Какие девчонки?

Сизый прикусил язык. Он рассчитывал, что Оливия не в курсе чувств Мапса к ней.

— Ладно, до встречи, — Оливия опустила трубку, посмотрев на Ботана. Тот усердно выполнял свою задачу, сидя у телефонного справочника и звоня в нужные организации.

— Тебе сколько ещё? — спросила Оливия, положив голову ему на плечо. Ботан молча пролистал где-то двадцать страниц. Оливия кивнула понимающе и отошла. Глаза Ботана слипались, цифры плыли перед ним, на пальцах появилось несколько мозолей, но он понимал, что это важно, что халявить в этом деле нельзя. Особенно отчётливо он это понял, когда увидел удручённую Оливию. Видеть нервы любимого человека — очень больно, хочется помочь, и Ботаник даже был рад тому, что он может содействовать в её горе.

— Здравствуйте, к вам Мапс Брайн не поступал? — рассеянно спросил Ботан, путая слова.

— Кто?

— Брайн Мапс, — Ботан зевнул. Он уже клевал носом.

— Нет, такого не было у нас. Был Борис Мальков, но это не тот, кто вам нужен, я так понимаю.

— Да, спасибо, — Ботан завершил разговор, и, сам не поняв как, уронил голову на раскрытый справочник, начиная сопеть во сне…

Между тем пришло утро. Оливия практически не спала. Её сон можно было назвать поверхностным: она слышала всё, что происходило вокруг неё. Она слышала, как Ботан ночью шёл на кухню тихими шагами, чтобы попить воды, она слышала рёв моторов и громкие вопли на улицах, она слышала детский смех на площадке, поражалась тому, что ребятня просыпалась так рано и сетовала, что их дом находится напротив площадки… Ботан же заснул крепко, так и не оторвав голову от пожелтевших страниц тома.

Слепой подошёл к своему мученику и щёлкнул пальцами прямо возле его широко раскрытых глаз. Брайн наклонил голову набок, показывая, что ему всё равно на его дальнейшую судьбу.

— Тебе понравилась эта ночка? — Слепой рассмеялся, почувствовав в своём вопросе нотку пошлости. Брайн закатил глаза.

— Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, если ты не мазохист.

— Никаких предложений я не приму от тебя, урод, — прорычал Брайн, и Слепой двинул ему в челюсть.

— Вон как побледнел, исхудал малой. Глазки красные, не спал всю ночь, видать. Тебя же достало всё это? Тебя тут бьют, унижают, морят голодом. А погодка на улице дивная. Июнь вступает в свои права. Третье число, друг мой. Прогуляться не хочешь, на свободе?

Слепой хорошо разбирался в психологии, что давало ему возможность быть искусным манипулятором. Брайн правда слабо соображал от голода, и на обработку того, что ему говорили, требовалось минуты две.

— Поверь, предложение не страшное. Я тебя не заставлю убивать, воровать. Ничего страшного.

— Денег отдать?

— Что ты, — Слепой сделал удивлённое лицо. — Какие деньги? Эти бумажки счастья человеку не дадут. Моё предложение простое в исполнении. Если ты хочешь его услышать, только скажи.

— Говори уже, — рявкнул Брайн.

— Ты станешь моим человеком. Будешь играть на два фронта, и в банде Оливии и в моём клане. Всё понятно, как дважды два. Видишь ли, со мной приключилась неприятная ситуация, у меня был такой работник, который искал информацию, но он получил пулю в лоб. Грустно. Кто это, не знаешь? Оливия?

Брайн просто кивнул, надеясь, что Слепому не придёт в голову похитить девушку и пытать её.

— Я знал, — Слепой нисколько не расстроился, что подтверждало его осведомлённость в этом вопросе. — Ты будешь докладывать мне всё, что происходит в их шайке. Поверь, если ты будешь тихим, как мышка, то твоя шлёндра не догадается ни о чём, ты не будешь предателем. Ты будешь просто мне помогать.

— Что взамен?

— Молодец. Умный мальчишка, — Слепой поднял указательный палец вверх. — Ты правильные вопросы задаёшь. Взамен я не скажу полиции, что ты убил моего брата и отпущу тебя на свободу. Но милый мой, даже не пытайся меня обмануть, иначе я прострелю тебе плечо. Болезненная рана, многому тебя научит, мозги вправит безотказно. Хочешь подумать? Могу дать три денёчка на размышление. Если ты, правда, не сдохнешь к тому времени. Человек без еды только трое суток может выдержать, без воды тем более. А всего этого ты не увидишь и в помине.

— То есть я буду рассказывать тебе то, что у нас происходит?

— Безусловно. Мы будем с тобой встречаться в условном месте и будем обмениваться данными. Твоя шлёндра ничего не поймёт. Ты хочешь на свободу? Ты хочешь поесть? Соглашайся.

Подвох данного предложения понятен всем, даже тем, кто далёк от мира криминала. Разве Слепой так быстро и просто закончит месть за брата? Да и очевидно, что если Слепой будет в курсе всех дел, то он сможет легко убить всю банду. Но мозг Брайна был настолько уставшим и заторможенным, что он не осознавал всех подводных камней. Предложение было воспринято им, будто соломинка для утопающего, на что и рассчитывал Слепой. Брайн произнёс:

— Я согласен. Развязывай меня.

Комментарий к 16. В плену оу, щит...31 ждущий. Спасибо, ребята!♥️♥️♥️

Заглавие фанфика содержит вопрос. Предлагаю подумать над ним. Какая сторона жизни Оливии выиграет: любовная или криминальная?

====== 17. «Головокружение от успехов»¹ ======

Слепой нисколько не удивился своей быстрой победе. Он догадывался, что в таких тяжёлых условиях Мапс плюнет на своих друзей и предрассудки.

— А ты быстро сдался. Ты точно русский? — Этот подкол в сторону иностранных имени и фамилии Брайн пропустил молча — чувствовал тяжёлый камень на сердце, который мешал нормально существовать. Никакого плана, ради которого он бы пошёл на предательство, у Брайна не было. Даже несмотря на то, что всё осознал, он смог перечеркнуть всё, что было, потому что понимал, что дальше не выдержит, просто умрёт. А никто этого геройства особо не оценит.

Слепой подошёл с ножиком, чиркнул им по верёвкам. Те тотчас развязались и упали на пол. Брайн обрёл свободу. Он потянулся, чтобы размять затёкшие мышцы и пошёл к выходу.

— А ты сможешь сам добраться до Питера?

Брайн вспомнил, что они где-то в Ленинградской области. Он даже не знает, как доехать до дома.

— Нет.

— Поехали, — Слепой подошёл к потрёпанной машине и услужливо открыл дверь для Брайна. — Веселее нос, роднуль. Ты свободен, Добби! Я подарил тебе носок!

У Брайна больше не было сил реагировать на эти издёвки. Он смотрел в окно, на мелькающие будто в калейдоскопе пейзажи, и слушал звук мотора машины.

«Господи, какой я мудак. Что мне делать? Может, рассказать всё Оливии? Она придумает план, и всё будет хорошо.»

Так пытался успокоить себя Мапс, но было понятно, что это бесполезно. Ненависть к себе, которая росла с каждой секундой с гигантской скоростью, не могло заглушить ничто.

Дорога до дома была долгой: прошло где-то два часа с того момента, как они тронулись в путь. Слепой остановился у дома Брайна, потёр пальцами повязку на нерабочем глазу и предупредительно сказал:

— Доехали, конечная. Выходим.

Брайн вышел из машины, даже не сказав ни слова своему новому начальнику. Он хотел пойти домой, но решил, что нужно уже сейчас объясняться как-то с Оливией. Она наверняка его убьёт за ещё одну созданную проблему. Но это лучше, чем играть на два лагеря. Благо, дом Брайна был напротив дома Стар. Брайн позвонился в домофон и стал ждать ответа.

Оливия услышала звон в прихожей, но не сразу открыла. Она боялась, что это полиция или ещё какие-то правоохранительные органы. Её заставила подойти к двери мысль, что это может быть кто-то по поводу Брайна. Она не ошиблась.

— Оливия, я. Открой.

Оливия хотела взвизгнуть от счастья, но вспомнила ту негативную ноту, на которой они, собственно говоря, и расстались и осеклась.

— Ага, щас открою, — невозмутимо ответила Оливия, нажав на кнопку. Брайн возник на пороге её квартиры через пару минут. Оливия смотрела на него, скрестив руки на груди, хмуро, будто мать, встречающая сына после пьянки.

— Оливия, я…

— Зайдёшь может? Или пускай все соседи всё узнают?

Брайн понял намёк и зашёл в квартиру. Он взглядом стал искать Ботаника, хотя с ним никаких разговоров не планировалось.

— Где был? Бухал?

— Нет. Я поцапался с алкашнёй, они хотели бабок. — Брайн положил ногу на ногу, вытянув пятку в правую сторону, в позу катапульты. — Так вышло. Я не хотел, чтобы ты переживала за меня. Ты же переживала?

— Конечно, мать твою. Мой друг хер знает где был сутки, а перед этим хотел сказать про убийство. Да, я переживала, но если ты думаешь, что я кинусь к тебе на шею прямо сейчас, поцелую в жопу и забуду всё, ты глубоко ошибаешься. Я ничего не забыла. Я отлично помню, что ты сделал и не забуду. Ты чуть не разрушил мои отношения. Ты выставил меня продажной шлюхой, тем самым лишив меня поддержки любимого человека, в которой я нуждалась. На кой хер было спасать меня, чтобы потом так поступить? Но несмотря на это, я переживала. Потому что когда твоему другу грозит смертельная опасность, все обиды отодвигаются в сторону. У кого как: кто-то прощает, кто-то забывает до момента разрешения ситуации. Тебе не повезло: я второй тип. Так что теперь ты должен будешь грызть землю, чтобы вернуть моё доверие. И то, я ещё подумаю, вернуть ли его или нет. Короче, объясняй, где был.

— Я шёл по улице. Меня зацепила местная алкашня. Говорят, гони десять косарей зелёных. Я отказал. Они кинули меня в багажник, — протараторил Брайн.

— И почему ты здесь?

— Я дождался момента, пока они уснут и сбежал. Хорошо, что меня не связали. — Брайн с волнением смотрел на Оливию, выжидая её реакции на легенду, которая была придумана буквально на коленке.

— Так. Тебя забрала алкашня, чтобы стянуть бабки, и ты так легко сбежал, потому что тебя не связали. Два варианта: либо твои похитители — кретины, либо ты кретин.

— Что ты хочешь от алкашни? — выдал аргумент Брайн, бегая глазами. Оливия приняла это во внимание и кивнула.

— Ок. Сейчас ты как себя чувствуешь? Травмы, переломы?

— Я не знаю. Точно сломан нос. И по башке херачили много раз. И есть хочу.

— С последним щас разберёмся. БОТАН! — крикнула Оливия парню. — Хорош мацать пианино, иди и приготовь пожрать! Да побольше!

Брайн не сдержал улыбки:

— То есть у вас Влад — домохозяйка?

— Тип того. Ну ты видел когда-то бандита у плиты, мирно готовящего борщ? Я тоже нет, — Оливия даже не дождалась ответа собеседника. Ботан вышел из комнаты и протянул руку для рукопожатия Брайну. Тот положил ладонь сверху, сильно сжимая пальцы умника. Отличный психологический ход: таким образом, Брайн пытался доминировать над своим соперником в любовных вопросах. Ботан вырвал руку, потирая красные пальцы, и пошёл на кухню.

— Ты не ездил в травму? — продолжала допрос Оливия.

— Нет. Забил.

— Я ТЕ ЩАС ЗАБЬЮ! Может, у тебя сотряс, а ты забил. Потом в гробу будешь, мы забьём на твои похороны. Приколюха, — Оливия развалилась на диване. Где-то рядом было слышно мирное постукивание ложки об стенки кастрюли. Чувствовался запах традиционного русского супа.

— Не думал, что твой Ботаник умеет варить суп, — ухмыльнулся Брайн.

— Он у меня много чё умеет. На пианино играть, готовить, играть на мне по ночам…

— ОЛИВИЯ! — Ботан, кажется, стал краснее своего борща в кастрюле.

— Уже двадцать лет как, — Оливия улыбнулась, подходя к Ботану сзади и сжав его ягодицу в руке. Ботан замер, будто его током ударило и с паникой во взгляде посмотрел на Брайна. Тому, казалось, было всё равно на нежности пары. Оливия отпустила пятую точку заучки и подошла к сейфу, стоявшему на кухне. Введя пароль, она вытащила несколько пачек купюр и начала их пересчитывать. Взгляд Оливии в этот момент был какой-то безумный, звериный. Она будто смотрела на добычу, полученную в кровавой бойне.

— Оливия, ты эти деньги хранишь дома, думаешь, их кто-то украдёт? — Ботан с недоумением смотрел на девушку.

— Ты ниче не понимаешь! — Оливия с диким восторгом перебирала бумажки у себя в руках.

— Она это небось каждый день делает, — улыбнулся Брайн. Ботан кивнул незаметно для Оливии.

— Так, я, короче, пошла в ванную. Мне надо руки помыть, — Оливия замялась. — Ботан, перевяжи Брайна пока, обработай ему раны и синяки.

Ботан выполнил просьбу и притащил на кухню коробку из-под обуви, служившую аптечкой. Оливия действительно скрылась за дверью ванной комнаты. Брайн как-то тускло смотрел на Ботаника, с какой-то болью и страданием. Ботаник интерпретировал этот взгляд несколько иначе:

— Тебе больно, да? Прямо совсем? — Ботан налил на вату перекись водорода и приложил к разбитой губе. Брайн помотал головой, положив руки на свои колени.

— Ты не скажешь правду. Это черта всех мужчин — терпеть боль молча. Она навеяна обществом. Хотя я не солидарен с этим, — Ботан оторвал бинт, смочил его и начал обматывать руку Брайна в зоне пореза.

— Дело не в боли. Я хочу тебе кое-что сказать. Это важно, — Брайн выдохнул, сжал кулаки и закатил глаза.

— Я знаю, что ты любишь Оливию. Я не осуждаю тебя. — Ботан наивно полагал, что дело в этом.

— Дело не в Оливии. Да, я люблю её, но я о другом. Ты помнишь ту тусовку, когда ты вернулся из больницы?

— Помню. Там ещё Осу убили. — Ботан вторым слоем замоталбинт.

— Да… Я знаю, кто убийца. Я скажу только тебе пока. Ты только молчи. Даже Оливии не говори. Поклянись мне, дай мужское слово, что будешь хранить эту тайну.

Ботан ничего не понял, но пообещал, что ничего не скажет.

— Убийца Осы сейчас сидит перед тобой, — Брайн раскинул руки в стороны, намекая на себя. Он произнёс это с холодным равнодушием и максимально хладнокровно посмотрел на заучку. По телу Ботана пробежала маленькая дрожь, пальчики затряслись, и бинт выпал из рук умника. Ботан в ужасе отодвинулся от Брайна подальше. Губы задрожали, а лицо побледнело, будто мрамор. Казалось, что ещё немного — и Ботан закричит от ужаса.

— Ты… зачем это сделал? — Ботан поднял бинт, не отрывая напуганных глаз от Брайна.

— Так было нужно, поверь мне. Я хотел хотя бы кому-то это сказать. Оливии я пока не смогу это рассказать… Ты понимаешь, что будет. А ты с самого начала догадывался, поэтому я решился. Прости меня за то, что я ударил тебя. Ты был прав, братишка, — Брайн провёл ладонью по гладкой щеке Ботана. Тот, находясь в оцепении, откинул руку с щеки и продолжил обработку травм.

Да, Оса был чужим человеком для Ботана, но его пугало то, что теперь он становится соучастником в преступлении, ведь утайка сведений тоже считается наказуемой. Он будет врать близкому человеку — Оливии, перед которой он и так сильно накосячил. Да и убийство уже было чем-то шоковым для Ботаника, который в силу своей детской неиспорченности был пацифистом до мозга костей.

Оливия вышла из ванной, вытерла полотенцем руки и подсела к парням.

— Как идеально ровно замотан бинт. Я восхищаюсь тобой, Ботан, — Оливия поцеловала его в щёку. Ботан улыбнулся, хоть и не совсем искренне.

У Слепого была одна важная миссия, связанная с делом, которое они начали с братом. Сегодня на одну из железнодорожных станций должна была прийти партия оружия, которое он должен был с огромной наценкой продать здесь, в Петербурге. Он уже был в пути. Была мысль подключить Брайна, раз они напарники, но проснулась алчность, которая начала душить его, будто старика.

Лесной воздух был особенно свеж и чист. Слепой гулял по дорожке, ожидая прибытия продавцов и нервно поглядывая на часы. Встреча была назначена на одиннадцать утра, было уже десять тридцать. Однако, к облегчению Слепого, приехали люди на крутых тачках с чемоданами. Он сразу по описанию узнал их.

— Вот, как и просили. Всё лучшего качества. — Один из них, молодой парень с щетиной открыл чемоданчик, где лежали патроны, пистолеты, ружьё нескольких видов. Слепой достал пистолет, зарядил его и выстрелил. Патроны были не холостые. Слепой протянул несколько пачек купюр, обмотанных канцелярскими резинками и поехал обратно.

Брайн остался у Оливии до полудня. Мог бы и подольше, просто черноволосая не выдержала и сказала:

— Быстро в травмпункт! Давай, давай! Нос сломали — он сидит.

Тяжело было находиться здесь с осознанием того, что он не смог сказать то, что хотел. Да и не скажет уже никогда. Смелости не хватит.

— Ты простила меня? — Брайн остановился на лестничной площадке. Оливия самодовольно улыбнулась:

— Я подумаю. Пока, — она хлопнула Брайна по спине. Оливия услышала чьи-то шаги по лестнице, вгляделась и узнала знакомые силуэты. Сизый с Чёрным решили проведать свою подругу.

— О, ребятки! Здарова! — Оливия пожала руки парням. — Есть что обсудить.

— По твоему спокойному настроению можно сделать вывод, что Брайн живой, — сделал вывод Сизый, потирая пальцами подбородок.

— Вы прямо гении, — Оливия имитировала восхищенный взгляд, проводя ребят в свою комнату. Она достала карту Питера, маркер, прицепила карту на стену и начала объяснять, будто в школе:

— Ребята, тут такое дело. В наших руках сосредоточено… Ботан! Найти процент этого числа от этого, — Оливия назвала нужные сведения. Ботан сделал расчёты и выдал ответ:

— Семьдесят пять процентов.

— Семьдесят пять процентов предприятий нашего района. Это дохера. Мы богаты, — Оливия обвела маркером значительную часть города. — Но я хочу, чтобы мы рэкетировали сто процентов, — Оливия обвела другим маркером оставшуюся часть. Сизый с Чёрным переглянулись. В их взгляде читалась одна и та же мысль: «Девушка сошла с ума».

Брайн воспользовался тем, что дверь в квартиру открыта, по счастливой для него случайности, вошёл тихонько назад и начал подслушивать разговоры друзей, чтобы впоследствии было что передать Слепому.

— Оливия, эти пятнадцать процентов заняты корешами с других банд. Нам могут предъяву кинуть. Давай не рисковать нашими жизнями?

— НАДОЕЛО! — Оливия кинула маркер на стол. — Я устала жить в этом кризисе. У нас есть деньги, но я хочу большего, понимаете? Чтобы ни в чём себе не отказывать и жить в роскоши! Да и заначка должна быть, на чёрный день. Кто знает, быть может, я сдохну завтра и…

Её гневную, эмоциональную как у актёра театра тираду прервал звонок телефона. Оливия посмотрела на заучку как-то угрожающе, пронизывая его взглядом и сказала холодно:

— Иди погуляй.

— Я пока разучу экзаменационную мелодию, — Ботан взял большую папку с нотами и ушёл к себе в комнату. Оливия поднесла трубку к уху и деловитым голосом президента сказала:

— Слушаю.

— Здравствуйте, вас беспокоит Алексей, вы контролируете мою торговлю, — раздался на том конце неуверенный писк котёнка.

— Да, помню, — Оливия заинтересовалась, села на диван, подперев голову ладонью.

— Вы оказываете услуги киллера?

— Нет, — Оливия помнила обещание, данное Ботану и соблюдала его свято до следующей фразы, которая заставила переменить решение:

— Плачу восемь тысяч долларов.

Оливия мгновенно переменила тон на воркующий и сказала:

— Данные какие-то есть об этом человеке?

— Адрес знаю. Фото есть. Примерные места, где он обычно ходит и время, когда он выбирается из дома.

— А зачем убить его нужно? Чисто из любопытства, — Оливия хотела понять, насколько веская причина, не соскочит ли этот гражданин в случае чего.

— Он отжал мой бизнес. Второй открывать хотели, помимо вот того, который вы знаете, — по голосу Алексея чувствовалось, что он встревожен и сильно волнуется. Оливию это умилило. — Но он переписал всё на себя, а мне не сказал. У него нет родственников, так что в случае его смерти весь бизнес перейдёт на меня.

— Окей, ясно. А откуда у вас восемь тысяч «зелёных»?

— Я продал квартиру в центре Петербурга. Сделка удачная была. Только сделайте всё по-тихому, не создавая шума.

— Сделаем всё в лучшем виде. Сроки? — задала последний вопрос Оливия.

— Две недели.

— Поняла. Спасибо. До скорых встреч, — Оливия повесила трубку. Сизый стоял и хмурился, как туча, будто понимая, о чём был разговор по обрывкам.

— Оливия, ты планируешь стать убийцей?

— Конечно. Восемь тысяч зелёных. Если вы будете со мной в деле, то тогда… — Оливия задумалась. — Так, восемь тысяч делить на четыре… По четыре тысячи зелёных на человека. Сейчас доллар где-то сто тридцать рублей… — Оливия взяла калькулятор.

— Пятьдесят две тысячи. Нормалёк.

— Оливия, ты обещала Ботану… — напомнил Сизый. — Разве деньги стоят его искренней любви?

Оливия махнула рукой. Для неё речь шла о каком-то смешном пустяке, какой и являлась для неё в данный момент чувства Влада.

— Господи, Сизый. Ботан всегда будет со мной. Куда он денется… — Она рассмеялась язвительно. Ребята поняли, что происходит что-то неладное. Они никогда не видели в Оливии такого равнодушного, наплевательского отношения к другим людям.

Но эта фраза оказалась роковой для Оливии.

— Оливия, я хотел узнать, будешь ли ты рыбные котлеты… — Ботан вошёл в комнату, и стало понятно, что он стоял за дверью и всё слышал. Оливия это поняла и растерянно пошевелила губами.

— Постой, ты не так понял… Я имела в виду… — Она взяла его за руку, но Ботан выдернул кисть и отошел шага на два. Чёрный обратил внимание на то, как Ботан посмотрел на Оливию: с горечью и болью, даже со злостью. Ненависть — это качество не свойственно для этого мальчика, божьего одуванчика.

— Ботан! — Позвала она в отчаянии. Ботан выбежал из квартиры, едва не столкнувшись с Мапсом, не переобуваясь из домашних сланцев, крикнув:

— Мы расстаёмся!

Оливия ещё немного постояла, посмотрев вслед Ботанику, на то, как закрывается за ним дверь и молчала. Никто к ней не лез с расспросами. Она кашлянула и сказала дрожащим голосом:

— Он передумает. Какое расставание… — Она сжала кулаки и продолжила обсуждение своих дел.

Брайн договорился по пейджеру о встрече со Слепым. Информации было более, чем достаточно. Слепой улыбнулся, получив сообщение от подопечного.

— Эх, Леночка, чувствую, что-то узнаю новенькое, — обратился он к пышногрудой стройной блондинке, лежавшей рядом с ним на кровати. Она погладила его по волосатой груди.

— Надеюсь, встретимся ещё хоть разок. — Он отдал ей деньги и встал с постели. Особо своему внешнему виду Слепой не уделял внимания: просто надевал футболку, одну и ту же, джинсы и поправлял рукой свои сальные русые волосы, в которых уже проглядывали седые корни. Он вышел из парадной, крутя головой по сторонам. Брайн пришёл минута в минуту. Он старался не встречаться взглядом со Слепым, но холодный глаз Слепого прожигал насквозь, хоть и один. Брайн держал ножик за спиной.

За ту ночь, которая прошла с похищения пришла лишь одна разумная мысль, вариант радикальный, но действенный: убить Слепого. Правда, Брайн не представлял, как он это сделает.

— Смотри, там кто-то вдалеке… Как бы не хвост… — окзабоченно произнес Брайн, а сам до боли в пальцах стиснул нож. Слепой настороженно взглянул вдаль, а Брайн, как разьяренный тигр, ринулся на него с ножиком наготове и уже был готов вонзить в сонную артерию Слепого, но тот будто инстинктивно почувствовал опасность, резко развернулся, выбил из рук Брайна нож мощным ударом и приставил его к горлу Брайна, вцепившись в его шею стальной хваткой.

— Убить меня решил? К брату отправить? Слушай, не советую. Не со-ве-ту-ю, — отчеканил он по слогам. — Но на первый раз прощаю. У тебя есть информация?

— Может, я денег заплачу? Я хочу разорвать договор, — Брайн перебирал ногами камушек.

— Тогда снова будем говорить на языке жестов в хижине.

Брайн осознал, что пути назад нет и выложил, как на духу:

— Оливия планирует рэкетировать все предприятия нашего района, отбить их из рук других группировок. Также ей поступил заказ на убийство. Она согласилась. Восемь тысяч долларов.

— А кто это был? Номерок не знаешь его? Отобью заказик! — Слепой потирал ладони, предвкушая деньги. Брайн дал листок с цифрами, Слепой убрал его в карман.

— Молодчинка. Отрабатываешь своё право на свободу, — Слепой по-отечески потрепал его по волосам. Брайн отвернулся.

Сизый и Чёрный покинули квартиру Оливии где-то в половине девятого вечера. Они поняли, что моральное состояние Оливии неплохое, даже после попытки насилия над нею и расставания с молодым человеком и ушли по домам.

Ботан вернулся около десяти вечера. Оливия побежала с ним говорить, стараясь держать себя холодной и властной, но она дико боялась, что он уйдёт навсегда.

Ботаник её игнорировал, затыкал уши, уходил в комнату и запирался. Оливия поняла: дело плохо.

Комментарий к 17. «Головокружение от успехов»¹ 1 — название статьи И.В.Сталина.

СЮРПРАЙЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ

Я боролась с божьими коровками, они заели меня, свет вырубили на полтора суток и ещё много всяких препятствий. Но я смогла.

Подписывайтесь на ЛИК, всех люблю, спасибо!

Не забываем благодарить бету.

====== 18. Экзамен ======

Комментарий к 18. Экзамен Песни в фанфике, которые указаны в тексте курсивом, это не прям то, что играл Ботан, а мой совет вам, что включить при прочтении сцены.

Если у вас абзацев нет и всё в кашу слипается, воспользуйтесь выравниванием по ширине, либо включитe, либо выключите.

Новый день пришёл, принося за собой очередные хлопоты и проблемы. Оливия как проснулась, так уже почувствовала, что настроение, мягко говоря, оставляет желать лучшего. В ней была маленькая надежда на то, что Ботаник проспится и забудет все обиды, но по тому, как он проигнорировал пожелание доброго утра, она осознала, что время не вылечит эту любовь. Если Оливия не возьмётся за это и будет дальше показывать гордость, она навсегда потеряет близкого ей человека. Оливию даже злость взяла, когда на её вопрос:

— А когда там у тебя экзамен-то?

Он молча подал ей листок, где были указаны темы к экзамену и вверху стояла дата: «5 июня 1992 года». «Да как он смеет нос воротить от меня? Засранец!». Эта реакция чертовски била по хрупкому эго Оливии и заставляла закипать кровь в жилах. «Убью его, да и всё».

Оливию успокаивала та мысль, что он живёт на территории её жилплощади, что в Петербурге без Оливии он фактически человек без определённого места жительства, значит, никуда не сбежит, не встретит другую девушку. Но он может психануть и уехать к маме в деревню. Тогда пиши пропало — если даже Ботан её простит, то мать вряд ли. Мнение будет испорчено, а значит, созреет зерно для новых ссор и скандалов, которых и так было немало.

«Может, стоит бросить его, жить самой и заниматься исключительно криминалом? Ну если не могу я и любовь и всё это совмещать».

Тогда до Оливии дошло болезненное осознание того, что она проиграла. Она не смогла спасти отношения, даже не пыталась! А она без боя не сдавалась никогда.

Оливия потянулась к пачке Мальборо, потому что почувствовала нарастающую тревогу, но там не оказалось ни одной сигареты. Правильно, Оливия стояла на балконе и курила всю ночь, в перерывах поедая бутерброды, конфеты и прочую ерунду, которая не насыщает до конца, но позволяет перебить разыгравшийся аппетит. За ночь она скурила всю пачку. Новый антирекорд. Никогда не повторяйте.

«Надо заменить сигары на алкоголь. Дешевле по бабкам выходит.»

Оливия вспомнила фразу скучного, заумного диктора, который уверял, что женский алкоголизм практически неизлечим. Да и пьяницей становиться не хотелось, ведь как можно, например, вести переговоры с заказчиками в пьяном состоянии? Или даже в похмельном, когда башка раскалывается, жутко трясутся конечности и всё, что тебе хочется — лечь трупом на постель и спрятаться от реального мира? Поэтому вариант с выпивкой она отмела. Остаётся наркота, но это она даже не рассмотрела: во-первых, дорого, во-вторых, хрен достанешь, в-третьих, она уже сидела в СИЗО за это (ей не понравилось), в-четвёртых (а должно быть во-первых), это медленно убивает организм и делает тебя тупым куском баклажана.

— Ты так и будешь курить сутками? — раздался язвительный голос Ботана. Оливия выкинула упаковку в мусорку и громко проматерилась.

— Ты будущая мать, а дымишь, как паровоз. Самой не надоело?

— Я от такого дебила, как ты, рожать не стану! Твоё чувство юмора прямо пропорционально твоему весу! — она ударила в худощавое туловище Ботана, где даже не было намёка на пресс.

— Оливия! Как ты со мной разговариваешь! Сама виновата, ещё и огрызается.

— Как заслужил! Если будешь со мной, как со скотиной разговаривать — иди нахуй тогда, собирай свои книжки и вали к матери! — закричала Оливия, ударив Ботана в грудь кулаками несколько раз (а у Оливии была тяжёлая рука, к слову, синяки появляются мгновенно, если не гематомы), а потом дав звонкую пощёчину Ботану по лицу.

— Ненавижу тебя! Правильно мне мать про тебя тогда сказала! Ты плюёшь на всех, тебе важна только ты сама! — в ярости выпалил Ботан. В голове Стар прозвучали все те слова, которые ей передал Ботан в ту ночь: что Оливии будет плевать на мнение Ботана, что она будет спать со всеми подряд, что она подцепит заболевание от кого-то и не сможет родить ребёнка и далее по тексту. Она приняла это на свой счёт тоже. У неё задрожали губы, она поняла, что её накроет при нём и быстро вышла из комнаты. Ботан в то же мгновенье раскаялся в своих словах, но слово не воробей, как мы знаем, и это выражение приобретает особый смысл, если учесть фамилию Влада «Воробьёв».

Слепой не стал терять времени, сразу же набрал по номеру того парня и заговорил уверенным голосом:

— Я узнал случайно, что вам нужно устранить человека быстро.

— Да, всё верно, — ответил тихий голосок. — Вы правы.

— Я могу за три дня это сделать, — уверенно заявил Слепой.

— Так быстро?

— Конечно. За семь тысяч пятьсот долларов я всё сделаю, — Слепой выбрал золотую середину между восемью и семью.

— Я отдал этот заказ Оливии Стар, вы должно быть её знаете…

— Знаю. Даже ближе, чем ты думаешь.

Алексей был удивлён, услышав это. Он представил двадцатилетнюю, совсем юную Оливию рядом с человеком за сорок (Алексей понял это по голосу Слепого) и даже потерял нить разговора.

— Так что, ты согласен?

— Безусловно! — Алексей горячо откликнулся. — Безусловно! Это выгодное предложение.

— Что ж, — Слепой провёл пальцем по пыльному столу. — Все данные жду у себя дома, фотографии и паспортные данные, имя там, фамилия, прописка. Мой адрес… — Слепой назвал улицу и дом. — Сегодня вечером подъедете?

— Конечно, — согласился Алексей.

— До новых встреч, — Слепой положил трубку, довольный своим успехом.

«Ну что ж, Оливия Стар, советую купить зелёнку, которой ты будешь мазать свои чудесные искусанные локти…» — Слепой громко расхохотался. Но на самом деле, плюшки в виде денег и заказов были для Слепого не самым ярким плюсом от сотрудничества с Брайном. Было ещё одно преимущество, которое поможет Слепому реализовать свой план мести за Осу. Просто нужен подходящий момент, когда бдительность Оливии будет ослаблена…

Все собрались на квартире Сизого.

— Итак, граждане, — Оливия перед друзьями старалась быть сильной и излучать олимпийское спокойствие. — Я всю ночь думала, думала и наконец придумала, как говорил великий Чебуратор.

— Во-первых, Чебурашка, — поправил девушку Чёрный. — Во-вторых, он про стройку говорил.

— Мне одного Ботана хватило за глаза и за уши. Хоть ты не будь занудой. Представим, что я говорила про построение плана. Отравление.

— Гениально, — Чёрный похлопал в ладоши. — Это просто легендарно.

— Мы выследим этого бизнесмена, — Оливия вместо «э» произнесла м«е», смягчая «м». От этого ребята улыбнулись. — Допустим, он будет идти по улице. Попросим у него бутылку воды. Она сейчас у всех с собой, жара плюс тридцать.

— Плюс тридцать пять.

— ЧЁРНЫЙ, Я ТЕБЕ ВСЕ ОТВЕРСТИЯ МЕСТАМИ ПОМЕНЯЮ И КАСТРИРУЮ! — гаркнула Оливия. — Он даёт нам бутылку, ты её берёшь, Сизый, мы туда подмешиваем вещество, яд какой-нибудь, и отдаём обратно. Он выпивает, потом умирает. Никаких следов, никаких улик. Всё просто, как дважды два.

— Ты не учла одного, умница-разумница. Во-первых, на бутылке останутся наши отпечатки пальцев. Надевать перчатки будет крайне подозрительным в жару плюс тридцать пять, как сказал нам Чёрный. Во-вторых, у него может не оказаться воды, он может покупать газировку в автоматах, или в киоске купит, — заявил Сизый.

— Да, Оливия. Это круто, но в бутылку подмешивать не резон. Можно назначить встречу в кафе, отправить его куда-то на улицу и подмешать отраву в еду, — предложил Брайн. Он был спокоен, зная, что заказ уже у Слепого, скорее всего.

— Он не согласится на встречу. Мы кто ему такие? — сказала Оливия. — Но можно какой-то бизнес-проект ему предложить… Да… Надо обдумать. Где яд достанем?

— У меня дядя — химик. Он всякую херню у себя дома держит. Я точно знаю, что у него есть цианистый калий, а он очень ядовит.

— Это все знают.

На телефон Оливии позвонили, она мгновенно среагировала. Звонил Алексей, естественно.

— Оливия?

— Нет, Горбачёв. Что стряслось?

— Я вынужден сообщить, что отдал заказ другому человеку.

— СТОП, КАКОГО… ТЫ ОДУРЕЛ? — Оливия была вне себя от злости, побагровела, брови сдвинулись.

— Подвернулись более выгодные условия.

— А кто это?

— Человек, который просит себя называть Слепым.

Оливия подумала, что прямо сейчас упадёт в обморок. Она так разозлилась, что готова была растерзать любого, кто ей попадётся под руку.

— Ты пожалеешь об этом, — рявкнула Оливия, кинув телефон на рычаг. Ребята, кажется, стали что-то понимать.

— Мы такие бабки потеряли!!! Он отдал заказ Слепому!!! Откуда Слепой нарисовался? — орала Оливия. Сизый пожал плечами:

— Не понимаю причину гнева. Если бы МЫ должны были эти деньги, я тоже бы злился. Но особо на них рассчитывать не стоило. Это глупо. Мир так устроен, что поменяться может всё за одну секунду.

— Я уже такие белые сапожки¹ присмотрела себе… — разочарованно сказала Стар, упав в кресло и взявшись за голову.

— Нельзя делить шкуру неубитого медведя. Запомни это на всю жизнь. Потом не так больно падать.

— Меня уже другое бесит. Какого хера нам вставляет палки в колёса Слепой? Откуда он узнал про заказ? Не могла же среди нас завестись крыса?

Брайн при этих словах спрятал глаза, посмотрев в пол. Он старался быть особенно незаметным сейчас, чтобы не выглядеть подозрительно.

— Ладно, переживём. Отобьём эти деньги. Тем более, я хочу же крышевать² ещё больше «точек».

— Вот это наша старая, добрая Оливия! — сказал Сизый, добродушно улыбаясь. — Узнаю нашу девчонку!

— Я СТАРАЯ? А ну иди сюда, засранец! — Оливия начала мутузить кулаками Сизого, а тот убежал на кухню. Оливия гналась за ним и поняла, что рядом с друзьями она отвлекалась от своих проблем.

«Правильно говорят, что мужики уходят и приходят, а друзья — это навсегда…»

Оливия сидела на кухне и пила чай с конфетами «Грильяж». Она не любила сладкое, но ради этих конфет была готова на всё.

— Не против, если я составлю компанию? — Сизый стоял возле двери и с умилением смотрел на то, как предводительница мирно трапезничает.

— Канеш, не против.

Сизый взял табуретку и устроился рядом с Оливией. Он взял масло из холодильника и намазал его на несколько кусков хлеба.

— Сизый, чё я не так делаю? Ты голова нашей банды, ты умный, ты поймёшь может, что я не так делаю в своей жизни? — Оливия поняла, что осталось пару конфет в огромной тарелке и остановилась.

— Ты честно хочешь услышать? Просто правда не очень приятная.

— Я для этого и спросила, — Оливия выжидающе смотрела на Сизого, уже морально готовя себя к «уколу».

— Ну смотри, — Сизый откусил бутерброд. — Ты стала слишком много думать о деньгах. Нет, не спорю, деньги — это классно, я их люблю тоже и не откажусь от косаря долларов, но у тебя это пошло чрезмерно. Это называется «Головокружение от успехов». Ты уже готова на всё ради них, в твоей голове слетел тот предохранитель, благоразумие, который тебя останавливал от безумных поступков. Ты перестала ценить то, что имеешь. Для тебя всё, что у тебя есть — жильё, еда, вода, друзья, парень стали нормой, — на слове «парень» Сизый сделал акцент. Оливия ощутила такую боль, будто ей нанесли ножиком ранку и продолжают ковыряться там. — Это видно по твоей фразе. «Господи, куда он денется», да денется, Оливия! Ты думаешь, он не сможет найти другую? Он денется, а ты его потеряешь! Это же быстро происходит: пойдёт по улице, увидит девчонку, зацепится с ней словесно — и всё! Химия, водороды, анионы, катионы, короче вся эта херня между ними произойдёт, финит а-ля комедия! Он умный парень, девушки таких любят. Поэзию любит, будет каждое утро Лермонтова читать, о любви его стишки всякие.

— Я поняла… — Оливия откинула голову назад, будто слёзы, которые скопились в её глазах от этого потекут обратно. — Ты прав. Спасибо, я всё осознала…

— Ты извини, если обидел, но ты просила сказать сама, — Сизый доел шестой бутерброд и пошёл делать ещё несколько.

— Нет, Сизый. Я не обиделась нисколько. Это не отговорка, но у меня за двадцать лет не было рядом никого, кто бы объяснял мне всё это. Ну пока с матерью-алкашкой общалась, а она, думаешь, испытывает чувство благодарности к людям? Она всех ненавидит, и свои ценности она передавала мне. А я, как губка, впитала. Я и жила с теми мыслями, что все мне враги. Я враждебно относилась ко всем, кроме вас. Для меня сказать «спасибо» было унижением. Я боялась, что все будут смеяться, если я скажу это слово, что это — признак слабины.

— Это признак внутренней силы, — ответил Сизый. — Мхм, бутерброды кайф… Люблю сыр… Булку… Охеренно.

— Главный любитель бутербродов во всём Советском Союзе. Ой, России, — поправила себя Оливия. — Чёрт, когда я перестроюсь? Я постоянно говорю СССР, хотя он распался! Россия. Российская Федерация. Как-то непривычно.

— Советский был роднее. Я как бы двадцать три года жил и говорил так, а теперь… Грядут огромные перемены, чувствую. Ты кстати что с Владом решила?

— Каким Владом? А, этим… — Оливия как-то поникла. — Я не знаю, не говорит со мной, игнорирует, а если и говорит что-то, то это подколки и обидные вещи. Он сказал, что его мать была права насчёт меня, что я ему не пара… Ну и хер с ним, что. Я красивая девушка, найду другого. Постоянно, мимо стройбата прохожу когда, слышу свист оттуда. Значит, хотят меня. Есть порох в пороховницах, ягоды в ягодицах.

— Найдут тебя, но захочешь ли ты другого? — справедливо заметил Сизый, поедая девятый бутерброд. — Ты без чувств вряд ли сможешь. А Владика ты не забыла. Открою тебе тайну, ты его ещё долго не забудешь.

— Почему это? — усмехнулась Оливия, наливая себе коньяк. — Забуду раз плюнуть.

— Во-первых, это первая любовь. Она самая сильная, так считается. По факту, кстати. Во-вторых, как бы сказать приличнее… Ты с ним…

— Да, я ему отдала первый раз, но какая разница? Второй, десятый. Я не придаю этому значения, я не баба из мыльной оперы.

— Но всё равно ты его сильно любишь. Ты переживаешь из-за него, я это вижу, значит, тебе не всё равно.

— Мне плевать, плевать, — уверяла Оливия то ли его, то ли себя, а потом сдалась, кинула стакан в стену и крикнула:

— Мне не плевать! Я его люблю, я его хочу, я хочу объятий, я хочу поцелуев от него, хочу обсуждать с ним Моцарта, хочу смотреть вместе кино, готовить вместе борщ, мечтать о Гаграх, о семье! Довольны? — Она не плакала, нет. Просто словесная истерика.

— Всё образуется, я тебя уверяю. Совсем скоро. Вам суждено быть вместе, значит, всё наладится. Вам нужно поговорить, обсудить, что обижает тебя, что его.

— Хватит о нём. Сейчас «Иронию судьбы» покажут, давай смотреть, — Оливия включила телевизор, отыскала нужный канал и погрузилась в просмотр. Сизый понял, что зря доставал её расспросами, и чтобы искупить вину, почистил ей мандарины…

Ещё один день прошёл в тотальном игнорировании существования Оливии Стар в доме. Но, что удивительно, он ни разу не заговорил об отъезде в Ленинградскую область, к маме. Значит, он до конца не решил расставаться. Оливия просто ушла на улицу, чтобы заучка не маячил у неё перед глазами, гуляла по парку, наслаждалась природой, яркой зелёной травой, могучими деревьями, зеркальной гладью пруда, смешными утками. Природа успокаивала, помогала собраться с силами и понять, что всё не так критично.

Незаметно пришло пятое июня — день практического экзамена Влада. Он вскочил в шесть утра, надел парадные штаны, рубашку, даже запонки нацепил, обулся в гладко вылизанные ботинки. Всё это было куплено на средства Оливии и являлось болезненным напоминанием о ней.

«Если она не придёт на моё выступление, я расстанусь с ней.» — решил умник. Оливия дождалась семи утра, поняла, что Ботан ушёл, оделась в футболку, джинсы, причесала волосы, надела туфли-лодочки (удивительно для Оливии, но она хотела показаться во всей красе) и поехала в сторону консерватории. Она побежала на остановку, но как назло, автобус уехал из-под её носа! Оливия материлась, понимая, что опоздает. Автобус приехал через полчаса нервного ожидания. Потом ещё маршрутка опаздывала, водитель лез с подкатами, Оливия еле вырвалась, потом ещё в консерваторию пускать не хотели (репутация играла свою роль). Тогда она послала всех в пятую точку на жаргоне, растолкала и ворвалась в здание…

Ботан сидел в зале и пересматривал ноты. Предстояло играть без них. Он волновался, боялся и искал Оливию глазами.

Она не пришла.

Неужели не придёт?

«Боженька, помоги, пожалуйста.» — прошептал Ботан. Пара слёз упали на белоснежные листы. Непонятно, о чём была просьба Ботана: о приходе Стар или о успешном выступлении. Но вот он следующий, а Оливии нет.

Неужели забыла?

— На сцену приглашается Владислав Воробьёв, девятнадцать лет.

Не пришла. Это осознание было как выстрел. Ботан кинул ноты на кресло, пошёл тяжёлой походкой на сцену.

— Пустите меня, у меня там муж! — Оливия изголялась, как могла, врала. Но её не пускали и всё.

— Вы опоздали. Вход закрыт.

— Пожалуйста… — Оливия молящими глазами смотрела на охранника. Внезапно организатор экзамена сказала ласково:

— Оливия?

— Я! — крикнула она, услышав, как объявляют Ботана.

— Проходите. Отпустите её. Там её любимый. В городе пробки, она опоздала не из-за своей рассеянности.

Охранник с ненавистью посмотрел на Оливию, но пропустил. Оливия с благодарностью посмотрела на организатора.

Женская солидарность — сила.

Ботан сел за пианино и начал играть, но начались проблемы с микрофоном. Он не работал, комиссия не слышала, как он играет и не была в состоянии его оценить. И именно в момент, когда неполадки были устранены, и Ботан взмахнул руками над пианино, Оливия влетела в зал, сев на случайное место. Оно было занято, просто женщина отошла, но ей было плевать на эти детали.

Она успела.

«Пришла», — подумал Ботан, улыбнувшись. Оливия сидела, затаив дыхание и теребя свою футболку. Играть Ботану стало как-то легче с её приходом. Он вспомнил мелодию и начал играть. Композиция была грустная, печальная, казалось, что Ботан выбирал её под своё настроение сейчас.

Music: Balmorhea — The Winter.

Ботан бил по клавишам с таким отчаянием, будто пытался достучаться до Оливии, будто это был его крик о помощи.

И Оливия расшифровала его импульсы. Она безошибочно поняла его посыл и не была в состоянии пошевелиться. Он всё играл, не сбиваясь, несмотря на то, что мысли были в другом месте, если быть точным, седьмой ряд, девятое место, где сидела Стар.

Наконец последние ноты родились из-под его пальцев, и он поднял глаза к залу. Все встали, аплодируя. Уместно будет сказать, что ни для кого зрители не вставали, кроме Влада. Он встретился глазами с Оливией и улыбнулся, вспомнив их первую встречу, которая произошла здесь же. Комиссия отметила в листочках что-то. Ботан поблагодарил за внимание и побежал к жюри:

— Всё ли в порядке?

— Masterpiece³ — ответила одна из участниц комиссии. Ботан понял её и сказал:

— Thank you.

Оливия почему-то испугалась и выбежала из зала. Она испугалась встречи с ним.

«Может, не стоило приезжать? Он может разозлиться за это».

Оливия стояла на лестнице и смотрела в окно на улице. Ботан подбежал к ней, запыханный:

— Ты пришла! Я уже не надеялся.

— Не стоило, да? Твоя же мать была права.

— Прости меня, — сказал Ботан. — Она неправа. Никогда. Ты самая лучшая девушка на свете. Твоя фамилия тебе подходит. Ты звездочка, которая освещает мой жизненный путь.

Оливия поняла, что ей стоило последовать его примеру и начала говорить:

— Слушай, я делаю это первый раз, я путаюсь в словах, как в футбольной сетке. Я короче… Ну… Раскаиваюсь. Мне очень жаль! Я реально понимаю, что вела себя… Хреново, плохо, неправильно! Я зажралась, я признаю! Я не заслужила твоей любви. Прости меня, — она сжала кулаки и отвела глаза, чувствуя стыд за извинение. — Твою мать, ты не представляешь, как мне было тяжело сказать это! Смотри, до чего довёл! Я готова…

Оливию прервал нежный, мягкий поцелуй в губы. Ботан обнял её за талию бережно, сливая свои уста с её. Оливия замерла, не понимая, что делать, но решила ответить, сразу углубляя.

Потому что она скучала по его поцелуям.

Да и по нему самому.

— На нас смотрят… — смущённо сказала Оливия.

— Нет, тебе кажется, — сказал Ботан, отрываясь от неё. — Ты больше не будешь принимать мою любовь за должное?

— Нет. Стоп, ты не на убийство обиделся?

Ботан сел на подоконник.

— Понимаешь, я на это тоже сначала негативно отреагировал, потому что мой отец убивал, а потом убили его, но потом я вспомнил, как ты ведёшь дела и понял, что тебя не поймают и ты всё грамотно делаешь. Я смирился с этим. Но потом твоя эта фраза… Мне стало обидно, что ты вот так не уважаешь мою любовь к тебе.

— Я заказ потеряла, Ботан, — ухмыльнулась Оливия. — Может, к лучшему всё это. Хотя, пятьдесят две тысячи рублей жалко. Это если с ребятами делить.

— Ты отказалась?

Оливия решила приукрасить и ответила утвердительно.

— Ты пошла на это ради меня. Я в восторге.

— Ты охеренно играл. Ты как будто для меня старался, — Оливия укусила Ботана за мочку уха. Ботан поймал на себе вопрошающий взгляд и пошёл к выходу, сказав:

— А вот теперь на нас точно смотрят!

Комментарий к 18. Экзамен 1 – отсылка на песню “Бесприданница” Dead Blonde, в которой поётся о девушке-авторитете из девяностых годов.

“Чем длиннее каблуки, тем короче юбка

Красная помада оставляет след на рюмке (Ах)

Розовая олимпийка, белые сапожки

Я не просто девочка, а девочка с обложки”

2 – крышевать – брать под опеку, защиту.

3 – Masterpiece – шедевр.

Я НАПИСАЛА ЭТУ ГЛАВУ ЗА ОДИН ДЕНЬ, благо компуктер хорошо брал сеть и не было перебоев с электро и БОЖЬИХ. Но была жара в 35, но это уже привычно.

Редкое чувство, но я довольна тем, что вышло. Я прям кайфанула от написания. Надеюсь, вы кайфанете от прочтения.

====== 19. Прогулка ======

Оливия улыбнулась, выходя из душного здания консерватории. Однако её радость по поводу примирения с Ботаном омрачала боль в ногах, которая усиливалась с каждым шагом. Оливия была подобна Русалочке из сказки Андерсена: ей тоже ходьба по земле казалась прогулкой под острыми кинжалами. Оливка чувствовала себя так из-за пресловутых туфель. Да, каблук был низкий, но ведь это впервые Оливия надела что-то новое, а не удобные кроссовки. Откуда у Стар туфли? Бог его знает. История умалчивает.

Ботан заметил, что Оливия хромает и заботливо спросил:

— Ноги натёрла?

— Нет!

«Чёрт, все бабы так ходят и им норм, почему мне так хреново?»

— Я же вижу.

— Ну да, натёрла! Заебалась, — Стар стала материться значительно больше. Сказались недавние стрессы. Она психанула и сорвала с себя туфли, кинув их в кусты. Она угодила в парочку, которая решила страстно целоваться на скамеечке. Может, оно и к лучшему. Будут знать, как проявлять свои чувства на людях.

— Давай донесу, — Ботан поднял Оливию на свои тонкие ручонки. Оливия завизжала, то ли от испуга, то ли от неожиданности и сильнее вцепилась в шею парня руками, чтобы не упасть.

— Сможешь? Ноша тяжеловата будет. Целых сорок пять килограммов счастья.

— Смогу. Ты худенькая. Знаешь, может, прозвучу грубо, но тебя можно показывать на биологии как пример дистрофии.

Оливию это задело и она не удержалась от удара ступнёй в нос Ботаника. Но она промахнулась. Оставалось лишь злобно зарычать, как английский бульдог. Ботана это только позабавило.

— Смешная ты, однако.

— Вся в тебя. Слуш, давай я зайду домой, надену кроссовки и мы пойдём гулять?

— предложила Оливия. — Только ты, я. Ты же этого типа хотел.

— Очень хотел! — Лицо Ботана напоминало морду кота, который вылизал сметану.

— Мечтал об этом! Неужели ты серьёзно?

— Как никогда раньше, — Стар подмигнула парню. — Неси меня, мой раб!

Как обычно, Слепой и Мапс встретились, чтобы обменяться сведениями о жизни банды.

— Заказ я забрал успешно. Бабки мои, — Слепой задрал голову повыше. — Ты кстати что говорил о предприятиях?

— Она хочет контролировать сто процентов точек нашего района.

Брайну раньше тяжело давались эти разговоры. Сейчас он смирился со своей участью и был уверен в себе.

— А сколько сейчас?

— Семьдесят пять.

— Вот тебе листочек и ручка. Пишешь мне адреса и сумму, которую она берёт с точки каждый месяц. Будем забирать её доход, чтобы жизнь малиной не казалась.

— Можно вопрос? Как связана месть за брата и твои попытки насолить Оливии?

— поинтересовался Брайн.

— Всё просто. Он мечтал делать то же самое. Я исполняю его последнюю волю. Я уверен, он там на небесах счастлив. — Слепой сделал притворно грустное лицо, потом посмеялся, ударив пишущего Мапса по плечу.

— О! Вот такие кроссовки. Я довольна. Пошли, — Оливия взяла Ботана за руку и пошла к выходу из квартиры. Ботаник побежал на улицу, чувствуя себя как на первое мая во время демонстрации: окрылённым, по-детски счастливым. Вообще, был плюс в занятости Оливии: эти прогулки из-за своей редкости приобретали особую ценность.

— Сначала пойдём купим жвачек «Love is», потом по парку пройдёмся. Устраивает тебя такой план, а, очкозавр? О! Очкозавр! Вот это я придумала! — Оливия хихикнула.

— Я за. Но не называй меня больше так, — грустно сказал Ботан. Оливия кивнула понимающе и открыла дверь в парадную.

— Жарища трындец. Ну чё, в магаз? — Оливия пошла в сторону ближайшего продуктового магазина. — Я вату кста хочу. И газировку пепси.

— А я хочу посмотреть балет, — мечтательно вздохнул Ботан, идя с девушкой за руку. Оливия посмотрела на него, как на круглого идиота, но спокойно ответила:

— Я балет с августа девяносто первого года¹ ненавижу. Пересмотрела, да и ассоциации негативные. Тебе, я смотрю, нравилось то время.

— Нет, оно тревожное для нашей страны, не спорю. Но балет я всё ещё люблю. Особенно «Лебединое озеро».

— Ещё одно слово, — Оливия распахнула дверь продуктового. — И я закачу скандал прямо на людях, что ты изменяешь мне с балериной.

— Делать мне нечего, — пробурчал Ботан, доставая мелочь из кармана. — Ты самая лучшая.

— Молись на меня, — Оливия взяла газировку Dr.Pepper и растворимый напиток с вишней. — Вот так. И я даже не смущаюсь.

— О, можно я возьму Yupi с фруктами? — спросил Ботан, указывая на товар.

— Бери, чё хочешь. Деньги не проблема, — протянула Оливия последнюю гласную, хватая несколько пачек шоколадного печенья и вафель, внутри которых располагались наклейки. Также она взяла жвачки, из которых через несколько секунд начинал выливаться на язык сироп, состоящий из лимонной кислоты.

— Так, Ботан. У тебя там жопа не слипнется от такого количества батончиков?

Ботан взял столько шоколадных вкусностей разных видов, что в руках не помещалось уже.

— Я не про финансы, я боюсь за твои зубы. Они никуда не денутся, возьмём потом ещё, если захочешь, — Оливия выложила часть батончиков обратно на прилавок. Потом она подошла к стеллажу с «Love is» и взяла несколько, потом решила, что это слишком ванильно и взяла ещё пару жвачек «Турбо».

— Ты всё? — обратилась она к парню, который стоял у мороженого и никак не мог определиться, метаясь то к одному, то к другому. В итоге Ботан ничего не выбрал и пошёл на кассу. Сумма получилась внушительная, и кассир с подозрением взглянул на Оливию. Именно на неё. Будто чувствовал что-то неладное. Но он отвёл взгляд, когда Оливия молча положила несколько купюр крупного размера и пафосно сказала:

— Сдачи не надо.

Она уже собралась было уходить, но в её голову взбрела сумасшедшая идея. Она подошла к витрине с шоколадными яйцами и сказала Ботану на ухо:

— Давай скоммуниздим одно?

— Но это воровство! — едва не заорал Ботан на весь магазин. — Ты чего? Мы и так набрали шоколада на несколько лет вперёд!

— Ты не понимаешь. Дело в драйве, в адреналине. Мне это яйцо не нужно. Мне просто нужно пощекотать нервишки.

Ботан вспомнил перестрелку с Осой, похищение Брайна и поразился тому, что несмотря на всё это, девушке всё также хочется вляпаться в какую-то историю. Ботан попытался воззвать к остаткам благоразумия Оливии, но та упёрлась рогом. Ботаник вздохнул тяжело и положил яйцо в свой карман.

— Теперь валим к выходу, — Оливия сделала несколькобыстрых шагов к выходу. Кассир заметил их и громко крикнул:

— Охрана!

«Что теперь будет?» — промелькнуло у Ботаника в голове. Но он посмотрел на Оливию, которая с спокойным лицом бежала к выходу и понял, что на неё можно положиться. Он взял её за руку и помчался за ней, еле перебирая не подготовленные физически ноги. Оливия слышала, что за ними гонятся, поэтому она ускорила шаг до максимума, надеясь, что Ботан вывезет. А вот он сомневался в своих силах.

Ветер трепал волосы Стар. Оливия чувствовала пьянящее чувство свободы и радости. Осознание, что их могут поймать и кинуть за решётку, только сильнее подогревало азарт. Оливии захотелось унизить запыхавшуюся охрану. Она повернулась и, громко смеясь, показала средний палец.

— Вон гаражи, — сказала она Ботану тихонько. — Спрячемся за ними.

— Они нас не найдут? — спросил Ботан встревоженно.

— Нет. Расслабься, заучка, — она резко повернула к домикам и спряталась за ними.

— Пригнись. Ты высокий.

Ботан послушался и сел на корточки. Охрана ещё что-то сказала, походила, посмотрела по сторонам и сдалась. Оливия села на траву и отдышалась. Она была в норме уже через пару минут. А вот Ботан, казалось, сейчас подхватит разрыв сердца: пот лился в десять ручьёв, глаза бешеные, дыхание рваное.

— Ботан, может, скорую? — Оливия окинула взглядом парня и не на шутку встревожилась.

— Нет. Это было классно… Мне так понравилось… Просто… — Ботан подбирал слово.

— Как?

— Охуенно, — выдал Ботан неуверенно. Он не нашёл подходящего по силе эмоций эквивалента. Оливия присвистнула. Это был первый раз, когда Влад употреблял нецензурную брань.

— А повтори! Ну, повтори! — Оливия похлопала в ладоши, начиная уговаривать заучку повторить успех. Но второй раз на такой подвиг Ботан не осмелился.

Оливия вдруг начала крутить головой, прислушиваясь.

— Хочу сделать что-то такое дерзкое… Незабываемое… Опасное… Я прям… Крышняк сносит. Людей много, блин.

— А что ты хочешь конкретно? — Ботан ничего не понял из обрывков фраз.

— Отсосать тебе, — без грамма стеснения сказала Оливия. — Не знаю, на секунду чёт идея в башку пришла и решила, а чего бы нет. Подходящее настроение есть как раз.

Ботан обратно сел на корточки, осознавая смысл сказанного. В ответ он мог выдать только «уэканье».

— Что сделать? — переспросил Ботан. — Я вообще не понял.

— Ты реально не знаешь?

Ботан помотал головой. Оливия прыснула, прикрывая рот ладонью. Выступить в роли полового просветителя для Ботана желания не было, поэтому она пригладила растрёпанные от бега волосы и сказала:

— Ну нет, так нет. Хорошо, что я пакеты захватила, они лёгкие оказались, — Оливия подняла их с земли и отошла от гаражей, оглядываясь. Ботан всё ещё был под впечатлением от этого диалога и размышлял над этим загадочным глаголом. Голова начала пухнуть от догадок, поэтому Ботан остановился на том, что спросит у Сизого, что это такое. Он умный, быстро поймёт, что к чему. И почему для этого вокруг не должно быть людей? Только нужно набраться смелости, чтобы такое спросить.

Оливия шла, весело размахивая пакетом, где стучали друг об друга бутылки яблочного сидра и джинтоника, и напевала весёлую песенку. Всё хорошо.

Первым делом после магазина Оливия вытащила жвачки из пакета и раскрыла их в поисках вкладышей.

— Смотри, какая тачка крутая у меня в «турбо». Такого экземпляра у меня ещё не было. — Девушка отложила бумажку к большой стопке на верхней полке.

— Вкладыши… Да. Я их тоже коллекционировал. Но мама однажды нашла и выкинула все, — вспомнил Ботан.

— Печально.

Гром нагрянул неожиданно. Уже вечером смотрела сериал про «братву», развалившись на диване, Ботан мацал клавиши пианино, как вдруг раздался звонок в дверь. Причём продолжительный. Было ощущение, что стоявший за дверью не отпускал палец с кнопки. Оливия встала, пошла открывать и увидела… Маму Влада.

— Дожди в Петербурге такие же, как в семидесятых, — заявила она раздражённо, закрывая зонт и заходя в квартиру. Она даже не спросила, можно ли.

— Вы как нас нашли? — растерянно спросила Оливия, не понимая, что делать в ситуации, когда приезжает мама твоего парня. Плакать? Смеяться? Падать в обморок? Всё сразу?

— Бог указал дорогу, — весело ответила Наталья, заходя в комнату. — Приехала смотреть на то, как вы тут живёте.

Оливия произнесла все известные маты про себя, так как осознала, что давно не убиралась. Беспорядок в квартире не красит девушку, особенно по мнению взрослого поколения.

— Мама? — спросил Ботан, наконец выйдя из комнаты.

— Уже девятнадцать лет, как! Так… — Она нахмурилась, проводя по шкафу ладонью. Рука мгновенно покрылась толстым слоем пыли. — Вы когда тут убирались?

— Пару дней назад, — соврала Оливия. — Просто тут люди… бывали…

— Молчу. Сделай хотя бы чай мне, — приказала женщина, поправляя своё каре. — Устала с дороги.

Оливия пошла на кухню, Ботан поплелся за ней. Когда дверь закрылась, Оливия сразу же прижала Ботана к стене, шипя:

— Какого хера, Воробьёв?

— Думаешь, я сам не удивлён? Я вообще не в курсе был! Она не предупреждала!

— Что приказываешь делать? — спросила угрожающе Оливия, ставя руки по обе стороны от парня. Что удивило Ботаника, так это то, что подобное поведение девушки его не пугало. Наоборот. Вид разъярённой Оливии ему нравился. Просто фурия ходячая. Глаза так и сияют лихорадочным блеском.

— Я думаю, нужно просто выдержать эту встречу и всё. И она отстанет.

— Буду очень признательна!

— Оливия, ты там пропала? — стал слышен из комнаты тихий, кроткий голос матери.

— Твою мать. Она же чай просила. Ты поставил чайник?

Чайник засвистел, уведомляя о том, что вода закипела. Оливия налила воду в кружку, положила заварку и спросила:

— Вам сколько сахара положить?

— У вас есть сахар? — поразилась гостья. — Это же дефицитный товар.

— Это не ответ на мой вопрос, — резко сказала Оливия, кладя одну ложку сахара. Особо она не ощущается, если она противница сладкого.

— Спасибо, Оливия, — улыбнулась Наталья, отпивая чай. — Как у вас всё серьёзно?

— Да хрен знает, по вашим меркам. Мы спим в одной кровати, думаю, прям пипец как серьёзно, — безмятежно ответила Стар, принося печенье на подносе. Ботан закрыл лицо ладонями, показывая свой стыд за эту фразу. Наталья просто улыбалась.

— Серьёзно! Как вы познакомились? С чего всё началось?

Оливия хотела открыть рот, чтобы начать рассказ, но Ботан запихнул печеньку, затыкая и заговорил сам:

— Оливия гуляла по улице, я к ней подошёл, захотел познакомиться с ней, она согласилась. Мы разговаривали по душам и поняли, что мы имеем много точек соприкосновения. Потом я думал о ней много и понял, что неровно дышу к ней.

— Но тебе это не помешало сдать меня полиции, — не удержалась Оливия.

— Да, это странно, Влад. Так как ты понял, что любишь?

— Когда я стал переживать за неё, когда я раскаялся в своём поступке, — ответил Ботан сквозь зубы. Ему не хотелось затрагивать тему отлучения Оливии в СИЗО.

— А как там у вас… С супружеским долгом? — без стеснения спросила она. Ботан смутился, Оливия подавилась печеньем. Она поняла, что злится и без церемоний заявила:

— Может, вы к нам третьей пойдёте под одеяло? Вам не кажется, что это не совсем тактично? Это касается только нас двоих.

Ботан сложил ладони вместе, возвёл глаза к небу и стал читать молитвы, осознавая, что они попадут под немилость матери. Но она кивнула и сказала:

— Да, ты права. Я просто хотела понять, вы уже делали это или нет.

— Вы даже толком это слово выговорить не можете, но вопросы задаёте. Глупо, Наталья-Не-Знаю-Как-Вас-По-Отчеству.

— Витальевна.

— Витальевна, — следом повторила Оливия. — Вы тут насколько?

— На вечер один. Я хотела убедиться, что с вами всё в порядке, — сообщила Наталья. — Вижу, что всё хорошо. Оливия, можно тебя на пару слов?

Оливия закатила глаза и вышла из комнаты, садясь на подоконник. Наталья пошла следом за ней. Подойдя к Оливии, она заговорила неспеша, с поучительной интонацией:

— Думаю, Влад тебе сказал, как умер его отец.

— Да. Его застрелили, — повторила Оливия, покачав головой в разные стороны. — И?

— Я приехала не просто так. Я хотела тебя лично предупредить, чтобы ты была осторожна, Оливия. Я знаю о твоей принадлежности к криминальному миру. Я не хочу, чтобы Влад ощутил ту же самую боль, а ещё не дай Бог остался на руках с трёхгодовалым ребёнком без кормильца в семье.

— Я осторожна, поверьте. Но если вы думаете, что я вас простила и легко забыла всё то, что обо мне было сказано, вы ошибаетесь. Вы мне глубоко противны. Не представляете, как. Я не пойму никогда, как можно было поднять нож на собственного сына, — говорила Оливия, отметая прядь своих волос за ухо.

— Я была пьяна, — сказала Наталья, опустив глаза в пол.

— Это не оправдание. И никогда им не будет. Я не призывала Влада мириться с вами. Я попросила просто позвонить вам, чтобы понять, как вы там. Это он уже решил закончить конфликт. Но для меня лично инцидент не исчерпан. Я всё ещё жду извинений в свой адрес, — Оливия говорила сухо, будто читала приговор в суде.

— Я понимаю. Прости меня. Я очень раскаиваюсь в своих словах. Сейчас я понимаю, что я была неправа, когда считала тебя неверной. Ты хорошая девушка. Но стоило быть похозяйственнее, — она указала на гору носков, лежавших на кровати. Оливия закинула их в шкаф, ожидая продолжение разговора.

— И плюс прошу тебя думать своей головой, когда ты играешь в преступные игры. Не рискуй зря. Помни, что ты теперь не одна. У тебя есть человек, который волнуется за тебя сильно, — закончила Наталья.

— Это всё? — переспросила Оливия.

— Да. Пожалуй, всё на этом. Я хотела тебе это сказать глаза в глаза, потому что по телефону эффект не таким будет.

— Всего доброго, — сказала Оливия, уходя в комнату. Она ощущала противоречивые чувства. С одной стороны, она не поймала мать Ботана на лжи, она уловила искренность в её словах, с другой стороны, вот так просто зарыть топор войны она не могла. Она всё ещё помнила те слова и не могла стереть их из памяти. К сожалению, Оливия помнила досконально каждую обиду, нанесённую ей и так легко не мирилась с обидчиками. Ботан стал исключением из правила, за что Стар себя корила.

Наталья пробыла у них ещё два часа. За это время она рассказала всю свою молодость, дала наставления Оливии и Ботану. Она уже собралась уходить, но села обратно, когда диктор по телевидению сообщил о гибели молодого, перспективного бизнесмена… Его лицо показалось Наталье знакомым. Она вгляделась в экран и сказала с грустью:

— Мы с ним учились вместе в институте… Такой молодой… Двадцать шесть лет только, — сокрушалась Наталья. Ботан кивал, выражая банальные слова сочувствия.

«По предварительной версии, причиной смерти бизнесмена стало три ножевых ранения в область сердца. Было совершено несколько похожих убийств в этом же районе. Скорее всего, здесь замешан заказной киллер…»

Оливию будто током дёрнуло. Слепой!

«Ну конечно, он тут замешан! Значит, он сделал всё, как надо, и его план сработал.»

— Кто-то сильно обогатится… — вырвалось у неё. Наталья посмотрела на Оливию с упрёком.

— Я имею в виду, раз убийство заказное… — попыталась Оливия спасти ситуацию.

— Да. Эти перестрелки уже в конец достали! Хочу нормально жить и не бояться за своего сына, — сказала она, будто имея в виду Оливию.

Прошла неделя. Сизый собрал у себя дома всех друзей, чтобы отметить успешную сдачу всех экзаменов Ботаником.

Естественно, зачётка Ботана сияла в пятёрках, которые он получил мученическим трудом. Веселье было в самом разгаре, все пили, ели, велись активные, громкие беседы. Оливия радовалась за парня, хвалила его, верила, что в его честь назовут консерваторию… Ботан лишь поддакивал, а сам испытывал сильное волнение. Он нервно трогал в кармане коробочку и кусал губы.

Предстоял важный шаг. Ботан всё для себя решил. Всё было готово. Сизый, Чёрный знали о его планах и посодействовали. Наконец, когда Оливия встала, чтобы включить магнитолу, Ботан встал, постучал ложкой по бокалу и… он треснул.

— На счастье! — крикнул Сизый.

— Ребята. Прошу минуту тишины. И вашего внимания, — голос от волнения стал высоким, задрожал. Сердце сделало сальто. Оливия застыла у магнитолы².

— Оливия, ты помнишь тот вечер, когда мы сидели и смотрели новости о задержании ОПГ?

— Помню. Ты решил поговорить об этом? — сказала Оливия, улыбаясь, не понимая, к чему ведётся дело.

— Тогда мы пришли к выводу, что нужно жить каждый день, как последний. Так вот, — Ботан вышел из-за стола и упал, споткнувшись о ножку стула. Всё шло не так, как надо! Ботаник подошёл к Оливии вплотную. — Я бы хотел, помня об этом, открыть дверь в новый этап наших жизней.

Он сел на колено, открыл красную бархатную коробочку с простеньким кольцом (Сизый его где-то раздобыл. Будем надеяться, что не украл) и сказал уверенно:

— Ты готова стать моей женой?

Сизый открыл бутылку шампанского, радостно визжа. Все потянулись к выпивке. Однако Оливию будто парализовало. Страх сковал организм, мешая ответить. Она помотала головой, смотря на кольцо и сказала, будто замёрзшая овца:

— Ботан, нет!

Комментарий к 19. Прогулка 1 — А́вгустовский путч — события 18—21 августа 1991 года в Советском Союзе, получившие оценку со стороны официальных лиц и органов государственной власти в СССР как заговор, государственный переворот и антиконституционный захват власти. Причиной Августовского путча стали неудачные реформы Горбачёва. Во время Путча по телевизору транслировали балет сутками, чтобы народ ничего не знал.

2 — магнитола — тип переносного аудиоцентра. Изначально так назывался переносной двухкассетный стереомагнитофон с радиоприёмником и большими динамиками. С 90-х годов такой аудиоцентр комплектуется CD-проигрывателем, а сегодня в бумбоксах магнитофон уже не встречается, вытесняясь современными типами звуковых носителей.

фаина.

штош, следующая глава ФИНАЛ. вы не представляете, что нас ждёт. над ним придется попотеть.

всех люблю, вы лучшие!

====== 20. Поцелуй с привкусом горечи ======

Комментарий к 20. Поцелуй с привкусом горечи рекомендую читать всё от начала до конца, во что бы то ни стало. начало немного рутинное, но дальше мясо с подливой. (красной)

также ознакомьтесь с примечаниями. я всё там объяснила.

маты здесь с целью выразить боль и негативные эмоции.

Все замерли, в непонимании происходящего. Отрицательный ответ Оливии, её испуг казались чем-то аномальным, как дождь с неба из лягушек. Для всех являлся таким донельзя очевидным факт того, что Оливия скажет «да», что никто не понимал, что делать, нужно ли было что-то делать. Стоит ли говорить о Ботане, который почувствовал, как сердце разбивается на осколки? Услышать отказ в женитьбе от любимой было мучительно больно.

— Стой, но… Почему нет? — спрашивал он, еле сдерживая слёзы. Расплакаться при парнях было стыдно. Ботан схватил Оливию за руку, глядя ей прямо в глаза, ища в них ответ.

— Потому что… — Оливия улыбнулась, убирая волосы. — Я ПОШУТИЛА! — прокричала она, весело смеясь. — А вы купились, идиоты несчастные! Конечно я согласна, чё уж там.

— Нельзя шутить над такими вещами! Я чуть не поседел! — Ботан дал Оливии подзатыльник.

— Да, Оливия. Это серьёзно, — Сизый уже выпивал второй бокал шампанского. Чёрный решил разрядить обстановку и поднять тост за молодых. Брайн молча вышел на балкон. Его эмоции были всем понятны, поэтому никто не осерчал на парня.

— Я решила по-необычному сделать, чтобы наше предложение запомнилось. Ну чё ты такой встревоженный? Всё окей! — Оливия подняла Ботана на ноги и обняла его за шею, целуя. Сизый достал камеру и снял их на видео. Эту кассету он планировал оставить у себя на память.

Уже позже, когда Оливия и Сизый, единственные курящие в этой компании, вышли на балкон, Оливия объяснила свою странную реакцию:

— Мне стало страшно. Я не ожидала, что этот четырёхглазый позовёт меня замуж. Мы начали встречаться двадцать первого апреля, сейчас двенадцатое июня. Будет два месяца, как мы в отношениях. И я испугалась, я не знаю, что такое замужество, что меня ждёт. Вдруг всё пойдёт крахом? А потом я просто отдалась течению. Я решила, что если он хочет, пускай! Потом разведусь, если чё. Буду пить вино и орать песни Мираж, как разведёнка. В моей жизни ничего не поменяется. Мы также будем просыпаться по утрам вместе, пить кофе, рассуждать о политике. Просто единственное, что я возьму фамилию «Воробьёва» и будет стоять штамп в паспорте. Я буду вести себя как обычно и не превращусь в домохозяйку. Всё! Это всё формальности. Вот детей я не хочу. Я не понимаю, как обращаться с этими спиногрызами. Они… — Оливия развела руками. — Плачут, какают, плачут, какают. Сюсюкаться надо. А я не умею. Бандит с младенцем на руках — странно.

— Но также мега-странно бандитка в свадебном платье, — заметил Сизый. — Хотя будет интересно. Я думаю, тебе пойдёт белое платье до пят.

— Нет! Ни за что! — Оливия помотала головой. — Ну как так? Я в платье! Херня. Ну разве что до колена. И в кроссовках поеду в ЗАГС. Я не хочу туфли на шпильках.

— А вот это ты говори своему супругу уже, — Сизый по-отечески потрепал Оливию по волосам. — Вы с ним такие тонкости обсуждать будете.

Торжество было решено продлить до часу ночи, пока Оливия не начала пьянеть от джинтоника. Она уже запиналась в речи, молола сущий бред и лезла на колени своему жениху. Ботан пытался отпихнуть от себя Стар, но та крепче цеплялась за него.

— Оливия, всё! После ЗАГСа! До первой брачной ночи — ни-ни! — сказал Ботан строго. Парни заулюлюкали, поддерживая его.

Неохота была расходиться, но нужно было, тем более, Владу и Оливии предстояло ехать рано утром подавать заявление о заключении брака. Впереди мелькала масса хлопот, для которых нужно было прежде всего выспаться. Ботан в предвкушении представлял, как он в костюме выйдет под марш Мендельсона с Оливией под руку, как все будут желать им счастья, любви. Они ещё раз подтвердят своё желание связать себя узами брака, потом долгий поцелуй, медленный танец, банкетный зал, танцы, веселье… А вот Оливия немного волновалась, хоть и говорила, что ей всё равно.

Да, ничего не изменится. Но теперь их отношения станут поистине серьёзными. Это уже не шутки. Приобретение статуса супруги добавляет кое-какие обязательства. Также Оливия представила, как это будет выглядеть со стороны. Почтенные, правильные родственники Ботана на одной стороне и бандиты со всего района с другой стороны. Оливия имела массу связей с соседними ОПГ, общалась с ними, хоть и редко. Не пригласить на свадьбу знакомых ребят считалось бы позором.

Когда Сизый, Чёрный и Брайн вышли из квартиры, они ещё раз поздравили друзей с помолвкой. Даже Брайн выдавил из себя:

— Поздравляю, Оливия. Счастья тебе.

— Спасибо. Тебе тоже уже пора, — Оливия намекала на то, что стоило бы выкинуть её из головы. Жаль, что она не понимала, как это сложно.

Дверь за гостями закрылась, и Ботан приблизился к Оливии, начиная тянуться пальцами к пуговицам её рубашки, но та выскользнула ловко из его рук и сказала:

— До свадьбы, да? Сам сказал! Я запомнила! Вот теперь до брака терпи. Всё!

Потом Оливия, конечно, жадно кусала губы от досады, потому что хотелось бы провести ещё одну ночь вместе и помешать всем соседям, но наказать заучку стоило. Будет думать в следующий раз, как шутить над Оливией в компании и омрачать её безоговорочную репутацию.

Сна не было ни в одном глазу у обоих. Ботан размышлял над теми горизонтами, которые ему откроет свадьба, Оливия же просто не могла найти удобную позу для сна.

На следующий день Оливия поехала по точкам, чтобы собрать деньги на свадьбу и на приближающийся день рождения. Подачу заявления они отложили ещё на денёк, так как наша парочка не выспалась. Двадцать шестого июня Оливии исполнялся двадцать один год. Так мало. Казалось, что ещё вся жизнь впереди.

Но Стар ждало разочарование. Половина владельцев сказали, что работают с другим бандитом, описывали, что у него глаз закрыт повязкой. Оливия мгновенно узнавала этого человека, и всё внутри сжималось от злости. Слепой конкретно переходил ей дорогу!

— Есть гипотеза, — Оливия произнесла «г» как «х», смеясь. — Что среди нас есть предатель, который сливает информацию Слепому, — сказала она, держа пачку денег, которая была вдвое меньше обычного.

— Ты на меня не думаешь, надеюсь? — спросил Сизый, уставившись своими серыми глазами на Оливию. — Я точно тебя бы не кинул. Могу своим здоровьем поклясться. Вот пускай я заболею, если я тебя предал!

— Господи, Сизый, я знаю, что это не ты! Ты мне как брат, ты всегда рядом, — Оливия еле успокоила горячий пыл парня.

— И я тебя не кидал, — сказал Чёрный твёрдо. — Как я мог…

— Да ладно, ребята, верю. Но есть сомнения, — Оливия покосилась в сторону Брайна, который в своих думках витал, в разговоре никак не участвовал.

Поведение Брайна вызывало у Оливии вопросы. Он стремился спрятаться, не говорил своих планов по поводу их деятельности, прятал голову в песке. Он будто отрезал себя от друзей, разорвал нить общения.

— Брайн. Я к тебе обратилась, — сказала она хмуро. Брайн поднял голову и спокойно сказал:

— Я не предавал. Как я мог сдавать вас Слепому? Смешно.

— Я никак не подразумевала, что ты мог сказать моему парню, что я вешаюсь мужчинам на шею, тем самым попытаться рассорить нас. Но ты это сделал. Чего ещё я не знаю? — сказала Оливия спокойно. У Брайна резко вспыхнули щёки и он схватил Оливию за воротник рубашки, шипя:

— То есть я, по-твоему, крыса? Почему ты меня вечно обвиняешь?

— Были основания! — резко сказала Оливия, ударив Брайна по щеке. — Ты подорвал доверие!

— Да пошла ты! — Брайн потерял терпение, и чтобы не спалиться, постарался быстрее завершить диалог. Оливия стояла и молча смотрела ему вслед, побагровев от злости и поджав губы. Была бы её воля, она бы по стенке его размазала, но нельзя. С друзьями так не поступают.

— Надо Слепого убирать, — решил Сизый. — Но как?

— Следить за ним, — ответила Оливия, — Там будет ниточка, с которой начнём строить план убийства. Он напросился. Он допрыгался.

— Согласен, — Сизый достал сигареты и закурил. Ботан всё никак не мог решиться на свой вопрос касательно полового просвещения, но понимал, что надо спрашивать по горячим следам. Потом будет не актуально. Он подёргал Сизого за рукав футболки, обращая на себя внимание.

— Чё ты хочешь? Мультики? — хихикнула Оливия.

— С-спросить кое-что н-нужно… — Ботан еле выговорил это предложение. Сизый потушил сигарету, кинув её на асфальт и растоптав ногой.

— Окей, пошли, — Сизый отошёл от напарников, почти дойдя до перекрёстка улицы. Когда Ботан убедился, что никого нет, он промямлил, теребя камушек под ногой:

— Сизый, а… а что значит отсосать?

— Ну сосать, — Сизый даже не нашёл корень вопроса. — Ну тип… Ртом движения делать…

— Ты просто привёл однокоренное слово. А я спрашиваю значение, — сказал Ботан увереннее. — Не знаешь?

— Мне нужна ситуация, в которой ты услышал это словечко. Там два значения, — Сизый в конце концов допёр и еле сдерживал добродушную улыбку.

— Ну Оливия сказала, что… Ну… Хочет это сделать мне. Когда не будет людей… — рассказал Ботан, ожидая ответа.

— Так, значит, второе значение. Кхем, — Сизый чувствовал замешательство, как отец, у которого ребёнок спросил, откуда берутся дети. — Ну смотри… Как бы тебе поприличнее и доступнее объяснить.

— Можно и неприлично! — обнадёжил его Ботан.

— А, ну тогда вообще без проблем. Короче, во время соития иногда девушка или мужчина, как уж повезёт, может взять за детородный орган и начать отсасывать его, собственно.

— А зачем? Это больно?

Тут Сизый уже не выдержал и начал звонко смеяться, почти упав на землю. Успокоившись, он отряхнулся, поднялся и сказал:

— Чтобы сделать приятно, довести парня до максимума. Это вообще не больно. Ну тебе же не больно, когда ты сосёшь леденец?

— Нет. То есть Оливия хотела мне…

— Ты лишился такого удовольствия, Ботан! В следующий раз хватайся за эту возможность, как за спасательный круг. Говори: «Да, дорогая!». Только не вздумай сам просить у неё такое, обидишь ещё. Ещё вопросы?

— Нет, — Ботан густо покраснел, не зная, что и говорить дальше. — Спасибо.

— Спасибо, что прослушали мою лекцию на тему полового просвещения. До новых встреч, — Сизый потрепал Ботана по плечу. Ему было весело и приятно в какой-то степени, что Ботан доверил такой вопрос именно ему. Значит, доверяет свои секретики.

Они вернулись обратно в компанию. Оливия уже успела купить брикет мороженого, парни просто рассказывали истории из своей жизни. Поймав Сизого взглядом, она остановила его и на ухо спросила:

— Что он у тебя спрашивал?

Сизый изложил всю суть разговора без насмешек, спокойно.

— Не стоило ему объяснять, верно? Я про тебя не подумал.

— Стоило. Это уже смешно, парню девятнадцать, а ничего не понимает в этом. Хотя… Ты видел его мать?

Сизый помолчал минуту, вспоминая их встречу в деревне, после выхода из СИЗО.

— Видел. Я принял её за священника, стойко уверенный, что сейчас я услышу лекцию о Боге.

— Ну вот и что парень в такой семье может знать и уметь в постели? Ровным счётом ничего. Зато вопросами закидала, когда приехала позавчера, мол, вы спали, не спали. Я посмеялась, конечно, — Оливия улыбнулась. — Ты прямо как батя.

— Я и считаю тебя своей дочерью, — на полном серьёзе сказал Сизый, обнимая Оливию.

— Так…

В ЗАГСе внимательно изучали их документы. Оливия с горем пополам заполнила заявление, наделав сначала кучу ошибок. Было потрачено три бланка и несколько сотен нервных клеток Ботана. Когда пытка закончилась, Ботан напряжённо смотрел в стену, Оливия болтала ногами, будто с ней ничего не связано.

— Третье июля пойдёт? 12:45.

— Пойдёт! — Оливия махнула рукой. — А чё так быстро? Я же не школьница и не беременная типа.

— Сейчас никто браки не регистрирует практически. Кризис, денег нет. Сожительство, да и всё. Если и идут сюда, то только когда беременность случилась.

— У нас такого нет. Вроде, — Оливия лукаво улыбнулась, ожидая реакции Ботана. Тот задрожал, как осиновый лист.

— Брак первый? — уточнила регистратор.

— Первый, у обоих, — сказал за Оливию Ботаник.

— Фамилию берёте жениха?

Оливия прикинула, на всякий случай. Оливия Воробьёва. Владислав Стар. От второго у Оливии пошли рвотные позывы.

«Будто имя стриптизёра.»

— Да, беру фамилию жениха. Воробьёв он, — ответила она, смотря на Ботана. Тот кивнул.

— Хорошо. Всё, принято. Можете идти, — кивнула она, забирая заявление. Пара попрощалась. Именно с этого момента начинался один из самых суетливых отрезков их жизни, полный тревог и хлопот. Подбор костюма для Ботана, платья для Оливии, аренда зала, пригласительные, гости… За что хвататься — непонятно. Было решено начать с одежды.

— Алло? — Оливия позвонила Сизому сразу же, как пришла домой. — Третьего июля свадьба. У нас две недели на подготовку, — сообщила она.

— Поздравляю, ребята. Я буду свидетелем. Решено! — заявил Сизый тоном, не терпящим возражения.

— Конечно, ты. Но ты знаешь, где костюм мужику брать? Платья я возьму в салоне.

— Погоди, Оливия, ты платье наденешь? — ошарашенно сказал собеседник. Оливия улыбнулась.

— Да. Во-первых, я не хочу надевать туфли, ноги болят. Я надену кроссовки. Но это тип неправильно. Будет же ещё мамаша ботанская. Мне на её мнение всё равно, но скандала не хочется. Во-вторых, я хочу показать себя во всей красе и выпендриться платьем. Как говорится, умрём от голода, но пыль в глаза пустим. В-третьих, я хочу увидеть реакцию Ботана. Я не покажу ему платье до самого конца. Вот он охуеет.

— Понятненько. Алкашка с Чёрного, у него друг торгует. Свистнем пару бутылок, на стол.

— Только не палёное! Я ликер хочу, мандариновый. Амаретто хочу, — Оливия озвучила свой заказ.

— Будет сделано! Как бы не пришлось тебя тащить пьяную из ресторана! — хихикнул Сизый.

— Не придётся, — заверила его Оливия. — Я не алкоголичка, я смогу вовремя себя остановить.

На этих словах разговор закончился.

На примерку платьев Оливия поехала без Ботана. Ботан протестовать не стал, он верил приметам и знал, что до свадьбы жениху нельзя видеть платье невесты. Был только Сизый и Чёрный. Брайн в сие мероприятии не участвовал под предлогом «разыгравшейся мигрени».

Ребята вошли в небольшое помещение, где висело не так много платьев разных фасонов. Сизый взглянул на стоимость одного из них и мгновенно опешил.

— Оливия, я бы эти деньги вложил за путешествие свадебное… — он смотрел на ценник, но Оливия пожала плечами и ответила:

— Зато люди будут думать о том, какая я крутая. Да и деньги не проблема. Мне вон то нравится, — Оливия указала на платье белоснежного цвета прямого покроя в пол, отделанное кружевными вставками.

— Ну примеряй, чё.

Оливия через пять минут вышла из примерочной. Платье сидело на ней просто идеально, подчеркивало осиную талию и стройные ноги. Сама Стар стояла смущённая, покрасневшая, готовая провалиться сквозь землю с непривычки. Продавец прибежал с небольшим зеркалом, чтобы покупательница могла посмотреть на себя со стороны.

— Улёт, — сказал Чёрный.

— Ага, супер. Можно домой.

— Вам лишь бы отвязаться! — рассмеялась Оливия. — Ладно, беру. Смысла другие смотреть не вижу, да и сама не люблю сто примерок на дню.

Она положила купюры на стол и подошла к шляпкам. Нет, покупать она их не намеревалась: она хотела посмеяться. Взяла первую попавшуюся шляпку-«джульетку», надела на голову и покатилась со смеху.

— Весело, — прокомментировала она. Друзья просто молча улыбнулись.

Ботан тоже не парился над своим свадебным образом: когда он приехал с Чёрным выбирать костюм, он ткнул в первый попавшийся, ретро-покроя, примерил его и кивнул. Его больше волновала цена одежды, он боялся, что цифра окажется слишком большой. Бонусом к костюму Ботан выбрал красный галстук (отголоски пионерского детства) и запонки. На ноги было решено надеть замшевые туфли.

После того, как с одеждой было покончено, Оливия была занята обзвоном своих корешей с района и рассылкой пригласительных. Шаблон для них выбирал Ботан, так как он боялся, что «отсутствие какого-либо эстетического воспитания испортит всю картину», подписывал их также Влад, так как из всех у него был самый читабельный почерк, который стремился к каллиграфическому. Оливия смотрела на уже готовые открытки и смеялась.

— Прикинь, бандит получит открытку, подписанную вот так вот красиво? Я понимаю, что мой почерк выглядит так, будто у пьяного человека в приступе эпилепсии, который скачет на лошади, но для бандюг это совсем не важно.

— Я хотя бы у них чувство вкуса разовью, — пробурчал Ботан. Оливия улыбнулась, ущипнув Ботаника за щёку. На самом деле, она уже смертельно устала от всей этой беготни. Хотелось лечь на диван и посмотреть телевизор. Вслух же она этого не говорила и просто молча ждала, пока кончится пытка.

— Маму твою приглашаем? — неожиданно спросил Ботан.

Оливия сначала даже не поняла, шутка ли это или серьёзно.

— Ботан, у меня нет мамы. У меня вообще нет родителей. Всю жизнь так было: рядом нету мамы, рядом нету папы, никаких запретов². Пора запомнить.

Незаметно, тихими шагами подкрался день рождения Оливии. Отпраздновать решили скромно, так как основная часть финансов была направлена на свадебное торжество. Оливия просто прикупила салатов, фруктов, овощей, сладостей и две бутылки коньяка и вина. Специально для Ботана она взяла шампанское, так как это был единственный алкогольный напиток, который он мог влить в себя. Не считая знакомства с водкой при Сизом.

Несмотря на то, что денег было потрачено не так много, как, например на день рождения Влада, веселье всё равно было через край. Во время дня рождения важно помнить, что для счастливого праздника не обязательно дербанить свой кошелёк и выкладывать на кассы миллионы. Самое главное — это то, какие люди рядом с тобой в твой день. Они способны как улучшить настроение в разы и сделать этот день незабываемым, так и испортить.

Вначале просто велись разговоры, в которых не затрагивалось ничего лишнего.

— Вы че планируете после свадьбы? — задал вопрос Сизый.

— Ничего. Просто жить, — ответила Оливия непонимающим тоном. Ботан кивнул, показывая, что солидарен с ней. Он не планировал накладывать на Оливию особенных каких-то обязанностей «жены», как и Оливия не заставляла Ботана делать все то, что по меркам общества обязан делать «муж». Всё было спокойно до того, пока все не опьянели. Ботан, который умудрился улететь с бутылки шампанского с мизерным количеством градусов, вскочил на стол и начал отплясывать чечётку, крича:

— Здравствуй, Дагестан родной!

Никто его не останавливал, хлопали и поддерживали молодого танцора.

Начались спортивные состязания. Откуда-то в комоде Оливии была найдена скакалка. В центр комнаты вставали двое ребят, назначался считающий (Ботан, так как у него были блестящие математические способности), который выбирал победителя по большему числу прыжков. На удивление, очень отличился Брайн, который своим телосложением не был так крепок, как, к примеру, Сизый. Ботан выдохся на пятом прыжке. Сизый получил «серебро с золотым отливом». Чёрный не намного отстал от Сизого.

Потом Оливия целовалась с Ботаном, а гости считали секунды, чтобы понять, на сколько их хватит.

— Двадцать один… Двадцать два…

А они всё не могли отлипнуть друг от друга, будто Оливия провожала Ботана на Эверест навсегда. Где-то на сорок шестой секунде они отстранились друг от друга, и то — только потому, что у Ботана заболели губы…

Далее ничего яркого и запоминающегося, кроме решения мелких вопросов, связанных с бракосочетанием, не было, вплоть до второго июля.

Второго числа Слепой позвонил Брайну по телефону, который назывался «орехоколом» и заявил:

— Завтра в час ты должен прийти ко входу в парк Ленина. Нужно обсудить деловые вопросы.

— Я не смогу, простите, — сказал Брайн извиняющимся тоном. — У меня неотложные дела.

— Какие? — не сдержал любопытства Слепой.

— Оливия выходит замуж. Я должен присутствовать на свадьбе.

Слепой лишился дара речи от счастья. Неужели тот самый момент прилетел к нему в руки?!

— А не подскажешь, во сколько свадьба? И где?

— ЗАГС Адмиралтейского района, 12:45, третье июля. А тебе зачем?

Слепой записал все данные к себе на листочек, который впоследствии целовал, как родного сына.

— Я там буду.

— Зачем? — выдал Брайн, ощущая панику.

— Как зачем? — ухмыльнулся Слепой. — Хочу извиниться. Добиться примирения. Стыдно стало за все делишки. Вот и всё.

— Ты обещаешь, что с Оливией и Ботаном ничего не случится? — спросил Брайн.

— Ничего, уверяю. Только перемирие. И всё, — искренне сказал Слепой, ухмыляясь.

«Наивный мальчишка.»

— Тогда хорошо, — Брайн выдохнул. — Я спокоен. Но мне кажется, Оливия тебя не пустит.

— С ней я разберусь сам! — рявкнул Слепой, вешая трубку.

«Не пустит, как же. Пустит!»

— Ой, Оливия, мне такой нехороший сон снился, — сказал Ботан, проводя рукой по волосам Оливии. Та уже практически засыпала и не улавливала половину разговора.

— Какой? Опять тебе приснился Фредди Крюгер? Ей-Богу, ты больше с нами не будешь смотреть «Кошмар на улице Вязов»! — Оливия отвернулась на бок.

— Дело не в этом. Я видел кровь, а это, насколько я помню, попытка мести и конфликты…

— Ты просто пересмотрел ужастиков. Я тебя уверяю, все будет хорошо, — попыталась успокоить его Оливия, но Ботан помотал головой.

— Может, стоит перенести день росписи?

— Уже поздно, Ботан! — Оливию начало бесить это поведение заучки. — Все нормально будет! Что может случиться в свадьбу? — наивно вопрошала девушка.

— Ничего, — решил Ботан, успокаиваясь. — Спасибо, Ливи.

На следующий день, когда прозвенел будильник, Стар ничего не поняла сначала. Она высунула руку из-под одеяла и отключила его, подумав, что он заведён по ошибке. Но когда он выключился, Оливия осознала, что сегодня — необычный, праздничный день. Она начала будить жениха, визжа:

— Вставай!

Ботан перевернулся к стенке.

— Ну Ботан! — Она начала трясти парня со всей силы. Только это и помогло ему проснуться. Он вскочил с кровати и побежал умываться. Оливия не спешила вставать, нежно потягиваясь.

Куда торопиться? Впереди три часа. Ей просто нужно позавтракать, надеть платье, кроссовки, сделать начёс на голове (такова была мода девяностых) и двигать в путь. Сизый как раз раздобыл новую тачку, покруче старой. Поедут роскошно, покажут, какие они богатые.

На завтрак Оливия сделала себе несколько бутербродов, рассчитывая, что этого будет вполне достаточно. Впереди банкет в ресторане, там поест.

Ботан попил чай с конфетами. Его укачивало в машинах, он боялся, что всё полезет назад.

— Ботан, иди в ванную! — сказала Оливия, когда пришло время одеваться. Ботан ничего не понял, но ушёл. Лив достала с вешалки то самое платье и медленно надела на себя.

Неожиданно её стали одолевать сомнения. Платье? Стоит ли?

Оливия покрутилась, провела рукой по цветочным вставкам и едва не разозлилась.

— БОТАН!

Он вышел из ванной испуганный из-за вопля любимицы. Но увидев Оливию в свадебном наряде, он замер от восхищения, не в силах подобрать слова. То, на что рассчитывала Оливия.

— Я посмешище! — заявила она. — Поеду в джинсах!

— Боже, солнышко! Ты самая прекрасная! Ты звёздочка! Право, я в восторге! — Ботан окидывал Оливию снизу вверх восхищённым взглядом.

— Ой, звёздочка, — Оливия передразнила его. — Скоро воробьём стану. Ладно, где там Сизый?

На пейджер Оливии пришло коротенькое:

«Я на месте.»

Ботан побежал быстро одеваться, душиться. Оливия же сделала пышный начёс у себя на голове. Краситься не стала.

У парадной уже стоял пятый BMW — машина, которую могли себе позволить только олигархи и бандиты. Машина была украшена атласным лентами, шарами, а на крыше машины красовалась дешёвая детская кукла.

— Нахера кукла? — спросила Оливия, улыбаясь. Ботан вышел из комнаты в своём костюме, не понимая, что делать с запонками и галстуком. Оливия умилилась глупости парня и завязала ему галстук, вставила запонки куда нужно.

— Ты у меня такой горячий, ты бы знал. Ну что, погнали?

— Поехали! — Ботан кивнул несколько раз, улыбаясь и беря Оливию под руку. — Ты молодец, что решилась на платье. Ты в нём замечательная.

— А без него я ужасная? — хихикала Оливия.

— Без него ты ещё круче, — Ботан закусил губу, представив эту картину. Оливия дала подзатыльник и побежала по лестнице к выходу из дома. Лифт сломался, как назло!

— Поздравляем молодоженов! — радостно объявил Сизый, открывая дверь машины. Он понимал, что Ботан так и не научился управляться с дверьми, и заранее позаботился об этом.

— Ага, благодарочка, — Оливия села на заднее сиденье, Ботан устроился рядом, вытирая пот со лба. Выдалась поистине жаркая погода: хотя температура была двенадцать градусов, все равно было душно. Сизый, Чёрный и Брайн устроились впереди.

— Включи музыку, — попросила Оливия. — А то едем, как-то тухленько.

— Без проблем!

Уже через пару минут компания веселилась, громко крича во всю глотку свои любимые песни. На кассете было что-то вроде «попурри»: микса из разных песен разных групп. Тут были и Modern talking со своим бессменным «братцем Льюи» и «Cheri Cheri Lady», и Bad Boys Blue «Pretty Young Girl» и Кармен с только вышедшим альбомом «Вокруг света».

— Мне просто надоело один «Мираж» слушать, откровенно говоря, — признался Сизый. — Хотя эта группа мне нравится. Поднадоело, захотелось разнообразия.

— Помолчи, а, —злобно отозвалась Оливия на жалобы парня. — Всю атмосферу портишь. Лондон гудбай, — Оливия достала из бардачка бутылку коньяка и начала пить из горла, подпевая. — Ууу, лондон прощай, я здесь чужой, ууу…

— Оливия! Мы даже до ЗАГСа не доехали, а ты уже пьёшь! — возмутился Ботан. — Как не стыдно!

— Мне не стыдно. Свадьба бывает один раз в жизни, — ответила Оливия, выпивая.

— Я тоже хотел выпить, но я за рулём. Водительский статус помешал, — Сизый пожал плечами. — Ладно, ещё напьёмся и загуляем!

— Это Сан-Франциско, город в стиле диско, это Сан-Франциско, тысячи огней! — изрёк Ботан, пытаясь подражать голосу исполнителя. С его писклявым голоском эта пародия вышла смешной.

Наконец-то они доехали до здания дворца бракосочетаний. Оливия вышла пафосно из машины. Было смешно наблюдать картину: девушка ставит ногу в кроссовке на землю, приподнимая пышный подол платья. Ботан старался держать себя в руках, но он сам был против такого грубого сочетания в одежде. Но нечего поделать: если Оливия что-то решила, её уже ничто не спасёт.

К ЗАГСу подъехали три вишнёвые «девятки», из которых вышли люди криминальной наружности — кореша Оливии. Она всех поприветствовала рукопожатием. Ботан улыбался, слыша следующее:

— Привет, Джем. Привет, Сокол. Привет, Орёл. Нос всё такой же орлиный. Привет, Пушкин. Хотя, у тебя уже не такие кудрявые волосы. Привет, Паук. Привет, Муравей.

Ботаник уже за несколько месяцев жизни с Оливией привык к этим кличкам вместо имён, но сейчас это насмешило его. Оливия улыбалась счастливо, обнимаясь, хлопая по плечу своих друзей.

— Ты выросла, Звезда. Мы тебя помним ещё девочкой маленькой. Пятнадцать лет тебе было, но уже тогда шустрая была. Потом как-то затерялись.

— Да дела свои были, рэкет там, убийства, — пожала плечами Оливия. — Но хорошо, что встретились.

— У нас тоже свои дела были. Джема забирали в тюрягу, облава была мощная. Надо было спасать пацана. Тебя тоже вроде в СИЗО забирали?

— Долгая история, — уклончиво ответила Стар. — Расскажу за столом.

— Проставляешься? — спросил некто по кличке Паук, взрослый мужлан-качок, с проседью в волосах.

— Канеш. Обижаешь, — Оливия улыбнулась.

— Оливия, надо поговорить, — позвал её Брайн. Оливия повернула голову. Брайн опоздал на пару минут. У него был какой-то ошарашенный взгляд.

Брайн ещё держал слова Слепого у себя в голове. Он придёт на свадьбу Ботана и Оливии. Что будет из этого — ничего не известно. Оливия даже не подготовлена, уже поддатая, что было слышно по голосу. Она кивнула компании бандитов и отошла от них.

— Замуж выходишь? — спросил Брайн как-то напуганно.

— Да. Поздравить решил? Так ещё рано, — Оливия подмигнула.

— Желаю счастья с Ботаном. Надеюсь, он сможет стать достойным тебя.

Не успела Оливия возразить что-то на эти слова, содержащие подколку, как Брайн обнял её за талию и впился в её губы. Оливия так сильно испугалась, что не успела сразу оттолкнуть от себя Мапса, но вовремя сообразила. Через пять секунд она дала ему пощёчину и ударила коленкой между ног.

— Ты чокнулся? Ты чё меня позоришь? Ты с дубу рухнул?! — возмущалась Стар. Брайн прыгал на пяточках, пытаясь унять боль.

— Я стою перед тобой в платье свадебном! С кольцом на пальце! А ты лезешь! Совсем долбанутый! — орала она. Затем она с силой толкнула Брайна, едва не столкнув с лестницы и крикнула:

— Видеть тебя не хочу! Проваливай, подонок!

Брайн встал и побежал восвояси. Может, оно и к лучшему, что Оливия прогнала его со свадьбы. Хотя, в тот момент он переживал за неё и хотел держать ситуацию под контролем. Самое фиговое, что он даже не успел предупредить девушку о возможной угрозе со стороны Слепого, будь он неладен!

— Оливия, что-то случилось? Ты так кричала, — к ней подбежали её близкие знакомые. Оливия помотала головой и сделала счастливое лицо.

— Всё в порядке. Недопонимания с кентом. А так всё в ажуре. Сколько времени?

— Правильно говорить «который час», — с улыбкой поправил её Ботан.

— 12:35. Думаю, уже можно заходить, — некий Джем посмотрел на свои наручные золотые часы. Оливия с интересом их разглядывала.

— Ладно, погнали. Сизый, ленту надевай! — гаркнула она на напарника. Сизый достал из кармана помятую алую ленту «Свидетель».

— А где мама? — спросил Ботан встревоженно. Оливия вздохнула тяжело:

— Ботан… Она не придет.

Она знала об этом ещё со вчерашнего дня. Электричку, на которой ездила Наталья до Петербурга, отменили из-за ремонта на дорогах. Она сообщила об этом Оливии по телеграфу. Стар не знала, как сказать об этом Ботану, но время пришло.

— Трудности… Короче, рейс отменили. Вот, — сказала она. — Могу показать телеграмму.

— А… Ладно, — грустно ответил Ботан. Было видно, что ещё немного — и он заплачет, как ребёнок, который остался один в детский утренник. Но уже зазвучал вальс Мендельсона, и ребята зашли в роскошный по тем временам зал, прошли по красной ковровой дорожке. Сизый смотрел на пару и вытирал слёзы. Он был счастлив за свою Оливию.

— Боже, я их люблю, — вырвалось у Сизого. Чёрный опешил от такой откровенности друга. Обычно Сизый боялся проявлять чувства, скрывал их внутри себя. Если он даже скрывал свою драму в личной жизни, которая произошла в шестнадцать лет.

— Я не доверял этому очкарику, но он правда любит Оливию… — Сизый вытирал слёзы платочком. Кстати, все гости (со стороны Оливии, со стороны Ботана никто не пришёл, к сожалению из-за расстояния) были одеты более-менее прилично. На мужчинах были рубашки, парадные штаны, галстуки. Всё как надо.

Оливия и Ботан застыли у алтаря и внимательно смотрели на женщину, которая должна была закрепить их союз.

— Вот и ещё один корабль любви тронулся в путь по океану жизни, — начала она. Все гости зевнули протяжно. Был сказан целый трактат на тему семьи и верности, который приводить не вижу смысла, ибо предугадываю интерес читателя к дальнейшим событиям, а не к мелочам и деталям.

— Согласны ли вы, Владислав Воробьёв, взять в жёны Оливию Стар? Является ли ваше решение вступить в брак обоюдным, желанным? — с выразительностью сказала женщина.

— Согласен! — Ботан почувствовал, как от торжественности момента у него по лицу текут слёзы.

— Согласны ли вы, Оливия Стар, стать женой Владислава Воробьёва? Является ли ваше решение вступить в брак обоюдным, желанным?

— Ага, ага, согласна, — Оливия ответила немного резко. Вся эта тягомотина ей надоела, хотелось поехать в ресторан и покушать.

— Объявляю вас мужем и женой! Прошу обменяться кольцами.

Ботан медленно повернулся к Оливии, достал новое кольцо, ещё лучше прежнего и трясущимися руками натянул его на тонкий палец Стар. Оливия же спокойно надела кольцо на палец Ботаника.

— Можете поцеловать невесту.

Ботан обнял Оливию за талию и поцеловал её в губы нежным поцелуем. Он аккуратно обнимал Оливию, как нечто хрупкое, дорогое сердцу. Оливия ответила на поцелуй, оставляя его таким же робким, хотя хотелось грубости и уверенности. Все радостно захлопали. Сизый встал, растолкав всех и расписался.

— Чё толкаешься? — буркнул гость.

— Я невоспитанный, прошу прощеня, — сказал Сизый, убирая мягкий знак. Неожиданно в зале встал один человек, которого никто не видел среди толпы.

— Итак, — сказал он, — я хочу поздравить наших молодожёнов.

Его лицо было закрыто маской чумного доктора. Оливия испугалась не на шутку, сжав руку Ботана, будто ища поддержку в муже.

— Счастья вам, здоровья, — голос мерзкий, скрипучий, будто с пластинки. — На том свете! — выкрикнул он, извлёк пистолет из кармана, зарядил его одним движением, навёл на Оливию и выстрелил два раза. Оливия, сама не зная как, успела отскочить в сторону и упала, не удержавшись, на пол. Все в зале сидели, рассчитывая, что так и должно быть, что так запланировано, может, это подводка к выкупу невесты… Но по глазам Ботана стало ясно, что это не по плану, не по сценарию.

Оливия резко отвернулась, задрала подол платья и достала ловким движением из нижнего белья пистолет. Оливия понимала, что что-то может быть и приготовилась.

Она нажала на курок, давая быстро ответный выстрел, надеясь попасть. Но мужчина в маске был не промах: уворачивался от пуль, будто в «Матрице», громко и злобно смеясь.

— Тебе не жить всё равно!

Сизый начал шариться по карманам в поисках оружия, но пистолет был дома. У Чёрного было то же самое! Казалось, что всё пропало! Оливия, из-за того, что алкоголь в её крови дал действие, не могла держать пистолет и промазывала, даже когда он был близок и попасть в него было легче простого. Ботан сел на корточки, сгруппировавшись, закрыв голову руками и шепча молитвы. Только это могло его спасти.

Но он подошёл к ним близко, срывая с себя маску. Оливия без труда узнала Слепого. Она навела на него оружие и нажала на курок. Но патроны кончились. Оливия нажимала на курок несколько раз в отчаянии, надеясь, что случится чудо. Слепой улыбнулся во все зубы. Ботан вскочил рывком с пола и подлетел к Слепому, рассчитывая снести его ударом. Но Слепой толкнул его в стену со всей силы. Ботан ударился головой, и кровь мгновенно потекла алой струйкой. Слепой воспользовался моментом.

Раздался громкий выстрел. Пуля угодила Ботанику в живот… Он издал истошный крик, упав на пол и схватившись рукой за место раны. Но это был скорее вопль ужаса и непонимания. Ботан не чувствовал боли. Она пришла позднее, сковывая каждую клеточку его организма. Оливия подлетела к мужу, чтобы спасти его и осмотреть, но Слепой выстрелил и в неё, попав в шею. Всё. Шансы на выживание малы. Все вокруг разбежались. Оливия надеялась, что за подмогой. Остался только Сизый, Чёрный и они втроём.

— Оливия! Ты как? — Сизый сделал шаг к девушке, но Слепой навёл на него пистолет, крича:

— Кто приблизится к ним — убью к чертям собачьим!

Сизый понял, что играть в Рэмбо не имеет смысла. Нужен план. Но какой? Действовать нужно было моментально, ведь здесь идёт счёт на секунды. Раны слишком тяжёлые.

Оливия и Влад лежали, обнявшись крепко, в луже собственных кровей, а вокруг них творился сущий ад. Какие-то крики, вой сирен, алая лужа. Будто фильм-боевик, а не свадьба.

— Ботан… — Оливия повернулась к нему, запачкав платье. — Прости меня за всё. Я не хотела, чтобы наша свадьба оказалась такой. Лучше бы я ушла от тебя.

— Нет, — Ботан тяжело дышал, держась за живот. — Ты лучшее, что было в моей никчёмной жизни. Я увидел жизнь, которая сияет яркими красками. Я начал жить. Я кроме пианино, — кашель, — не видел ничего. А ты открыла второе дыхание. Ты показала мне, что меня можно искренне полюбить, всем сердцем. Я принял себя. Чувство любви такое прекрасное, — он говорил сбивчиво. — Я… Я не верил, что полюблю. Любовь окрыляет…

Оливия сняла с Ботана пиджак, расстегнула рубашку и оторвала с силой кусок ткани. Она сделала повязку на его животе, которая мгновенно пропиталась кровью. Лив старалась не смотреть на свои кровавые руки.

— Ботан, замолчи… — произнесла Оливия, плача. — Экономь силы!

— Звони в полицию, быстро! — приказал Сизый Чёрному. Тот кивнул и убежал на противоположный конец улицы.

— Алло, скорая? — почти воплем сказал Сизый в трубку уличной будки. — В ЗАГСе Адмиралтейского района Санкт-Петербурга произошла перестрелка. Есть раненые. Женщина, двадцать один год, пулевое ранение в шею. Мужчина, девятнадцать лет, пулевое в живот. Приезжайте быстрее. Прошу!!! — заорал он в отчаянии.

— Машин нет, — равнодушно сказала тётка на том конце провода. — Как будут, к вам приедут.

— Послушайте, там человек дышать не может! — крикнул Сизый с такой злостью, что собеседница замолчала. — Если вы прямо сейчас не приедете, я буду жаловаться, ёб твою мать, я вас по судам затаскаю! — орал он. — Вам мало не покажется!!!

— Ой, машина освободилась, к вам приедут скоро, пять минут ровно. Не волнуйтесь, — мирно ответила диспетчер.

— Я блять время засёк, уяснила? Я за свою дочь порву, — видимо, у Сизого от нервов разум отключился, раз он об Оливии говорил, как о своём ребёнке. В этот момент прибежал Чёрный и кивнул, мол, дозвонился.

— Чё ты киваешь, как попандопола? Что тебе сказали? — Сизый не говорил, а рявкал.

— Они приедут через две минуты. Надо отвлечь Слепого и оказать первую помощь. Я так думаю, — высказал план Чёрный. Он тоже был встревожен, но этого не показывал, чтобы совсем не пугать Сизого. В экстремальной ситуации, в которую попадает группа людей должен быть кто-то с стальной выдержкой, который своим спокойствием будет помогать морально пострадавшим. Иначе всё пойдёт к чертям. Сизому ничего не оставалось, как кивнуть головой и принять предложение парня. Потом он позвонил Брайну. Нужен был ещё человек, на всякий случай, который отвлекал бы Слепого.

— Алло, Брайн? Приезжай сюда, быстро! — сказал Сизый, когда услышал ответ Брайна.

— Что случилось? — в ужасе спросил Брайн, видимо, понимая ситуацию.

— Слепой пришёл на свадьбу и устроил стрельбу. Оливия и Ботан смертельно ранены. Он терроризирует нас, запрещая подходить к Владу и Оливии.

— Блять! — вырвалось у Мапса. — Пиздец… Я еду! Не отчаивайтесь!

Сизый молча положил трубку на рычаг, прислоняясь к стеклу будки. Не хотелось шевелиться, трогаться с места, но нужно было.

— Оливия, ты же лучше разбираешься в ранениях, — говорил Ботан, приподнимаясь. Он хотел сесть, но даже это малейшее движение принесло ему столько боли, что он застонал и лёг обратно. — Мы умрём, да?

Оливия вздохнула. Она осознавала, что прогнозы неутешительные. Пуля, попавшая в живот, повреждает жизненно необходимый орган — кишечник. Если не окажут помощь, то Ботан либо умрёт от внутреннего кровотечения за несколько часов, либо от боли за двое суток. У Ботана лицо стало бледно-жёлтым, ввалились щёки, заострились черты лица.

Он сжимал кулаки от невыносимого чувства боли. Он не должен плакать при ней. Он должен быть сильным. Хотелось стонать и кричать, разрывало на кусочки от страданий и мук. Но нельзя. Он будет бороться до конца.

— Оливия, моя маленькая, — Чёрный вбежал в ЗАГС. — Потерпи, мы вызвали… Бригада скорой помощи скоро тут будет. Я вызвал полиц…

— Я предупреждал, собака вонючая!

Слепой в этот момент вышел на улицу, чтобы осмотреть ближайшую территорию на предмет слежки. Но по какому-то шестому чувству вернулся обратно — и не зря. Чёрный замер в оцепении от страха. Слепой достал пистолет и воспользовался им. Чёрный попытался отпрыгнуть в сторону, но поднял руку — и пулька угодила туда.

— Твою мать… — Чёрный упал к стене, наблюдая за тем, как вся синяя рубашка покрывается красными пятнами. Сизый подошёл к другу и затянул рану друга жгутом, пока Слепой склонился над телами почти убитых им людей. Он остался с ним, наблюдая за Оливией и Ботаном. Хотелось подойти, но пока Слепой рядом, это бесполезно. Невыносимое желание обнять близких людей в последний раз мучало его.

— Вам не жить, ребята. Говорите последние слова и подыхайте, — Слепой улыбнулся и потрепал Ботана по спине, заляпавшись его кровью.

— Ботан, воробушек ты мой родной… Потерпи, мы справимся… От пуль не так больно умирать… Вот от ножа больнее… Наверное, я так слышала… Мой мальчик… Я тебя люблю, — Оливия уже не пыталась играть в холодную женщину. Она умрёт с минуты на минуту — к чему эта холодность? — Ты такой хороший… Ты самый сильный… Ты такой милый… Знаешь, я хочу тебя поблагодарить за всё, что было. Ты сделал меня мудрее. Я поняла, что жила неправильно. Ты ломал мне сигареты, и я стала меньше курить. Ты пытался вытащить меня из криминала, но я не послушала. Вот к чему это привело. Я рада, что ты был в моей жизни. Ты разбавил мои ужасные, чёрные будни. Ты лучик света в моей тёмной жизни. Ты осветил её своей добротой и наивностью. Прости меня, если сможешь. Прости за то, что посылала матом, кричала на тебя, била. Я была больной дурой.

— Это было заслуженно. Таких девушек, как ты, нет. Ты смелая, храбрая, независимая. Ты сделала из меня мужчину, взрослого, решительного, а не размазню. Я пытался сделать из тебя слабую девушку, беззащитную, но по итогу стал сильнее, жёстче. Ты подарила мне бесценный опыт. Для меня будет честью умереть за тебя и с тобой. Я ведь всегда мечтал о том, чтобы создать семью и умереть в один день, как в сказке. Нас же расписали, значит, мы семья. Моё желание сбылось, — Ботан усмехнулся горько. Сизый пока следил за Слепым краем глаза. Тот смотрел на Ботана и Оливию, наслаждаясь их муками.

— Ботан, я дышать не могу… Кажется, что-то задето… — Оливия приблизилась к нему. — Я не могу умереть, не поцеловав тебя на прощание. У тебя самые нежные и красивые поцелуи. Они навсегда в моей памяти.

— Ты не умрёшь! — Ботан запротестовал, мотая агрессивно головой. Оливия заткнула его рот, накрыв губы парня своими. Поцелуй с привкусом горечи. Лив целовалась с Ботаном, гладя его по спине, будто пытаясь облегчить его страдания.

Неожиданно Оливия резко отстранилась от него и легла на пол, приложив руку к груди и судорожно вдыхая кислород. Она почувствовала холодное дыхание смерти у себя на плече. Вот он — последний миг Оливии.

— Ливи, малышка, — прошептал Ботан. — Останься со мной.

— Прощай. Передавай своей маме, что я её любила. Будь счастлив. Ты заслужил. Сизый, Чёрный! — крикнула она, еле набрав воздуха. — Вы охуенные друзья. Прощайте! — Оливия кашлянула и уронила голову на пол, закрыв глаза и испустив последний вздох. Так и закончилась трудная, тернистая жизнь прославленной бандитки Оливии Стар.

«— Стар, тебе бы не пора поумнеть? — раздражённо говорила учительница, размахивая листочком с самостоятельной работой, которую Оливия снова написала на «два». Оливия терпеть не могла школу. Для неё каждый день был пыткой: материал, который она вообще не понимала, мерзкие одноклассники, которые издевались над Оливией морально. Это был шестой класс.

— Пошли в задницу со своей математикой. Ну не ебу я, чё это, — Оливия с раздражением посмотрела на учительницу. Какие же они все глупые. Как можно решать примеры, когда у тебя мать напилась снова в хлам и нужно следить за тем, чтобы она коньки не отбросила?

— Да она тупая! — хихикнул кто-то с задних парт.

— Я тебе щас дам тупую! — Оливия озверела, подбежала к нахальцу и ударила его кулаком по челюсти несколько раз. После этого все поняли, что с Оливией спорить не стоит.»

«Оливия всегда мечтала увидеть своего отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Столкнулась с ним она случайно — когда она шла со школы, увидела мужчину, по описанию похожего на отца. Оливия просто инстинктивно почувствовала, что это её родитель. Он был с какой-то женщиной, с младенцем на руках и коляской. Сколько у него вообще детей?!

— Папа! — Оливия подбежала к нему и попыталась обнять, но он отвернулся. Оливия отошла от него и с непониманием уставилась.

— Оливия, детка. У меня другая семья. Пойми это и не навязывайся, — резко сказал он, целуя малышку в щёку. Оливия смотрела на него минуту, а потом ушла.»

«— Ненавижу тебя! — в приступе пьянства орала мать. — Ты меня достала!!!

— Зачем рожала? — крикнула Оливия. Ей было уже тринадцать.

— Да потому что эту квартиру бы не дали! Была квота, что мне квартиру дадут! Для этого нужно было дочь свою прописать! Ну или сына. Вот и всё!

Оливия догадывалась, что она не нужна, но что её сделала только ради выгоды…»

«Оливии 15. Она только познакомилась с Сизым, Черным и Картой. Им срочно нужно было перепрятать «закладки», за которые им давали много денег. Это был первый в жизни Оливии криминал. Она лазила под скамейками, под горками с пакетиками. Было страшно, но она знала заранее всё, что ей предстоит…»

«…Однако Оливия в один прекрасный момент услышала нежные звуки пианино, которые доносились из соседнего дома. Она уже не слышала в этот момент своих друзей, медленно подходя к окну.

В соседнем доме парень лет восемнадцати играл за фортепиано какую-то мелодию. Его пальцы быстро-быстро летали по клавишам инструмента, ни разу не сбившись и не запнувшись. Оливия никогда не наблюдала за процессом создания музыки, и её очаровало то, как из-под его пальцев рождались такие красивые звуки.

— Лив, будешь читать за Ларису Огудалову? ² Лив! — Ребята отчаянно пытались обратить на себя внимание девушки, но та ничего не слышала, увлечённая тем парнем и этой мелодией.

— Да, мне говорили, что тут живёт по соседству парень-пианист. В консервы поступил год назад, — сообщил Брайн.

— Консерватория, дебил, — пробормотала Оливия, слушая заключительные ноты. Парень закончил играть, положив ладони на клавиши.»

— Оливия? — сказал Ботан, хватая ручонками безжизненное тело своей любимой. — Оливия! — заорал он на всё здание каким-то нечеловеческим голосом. По его крику Сизый понял, что конец наступил. Он заткнул уши пальцами, лишь бы не слышать криков Ботана, которые довели бы его до безумия. Ботан мотал головой, будто отрицая увиденное, стараясь забыть тот факт, что Оливия умерла. Из него вырвался глухой стон, всё в груди сдавило. Девушка начала синеть — все признаки трупа налицо. Ботан тихонько заплакал, размазывая слёзы и холодный пот по своему бледному лицу окровавленным рукавом.

Внезапно в проходе появился Брайн. Он схватил Слепого за рукав и с силой потащил из здания. Его лицо было искажено ненавистью, он холодным взглядом смотрел на Слепого. Казалось, что миг — и Мапс разорвёт его на куски!

— Какого чёрта? — рявкнул Брайн, ударяя Слепого кулаком в грудь. — Ты обещал, что с Ботаном и Оливией ничего не случится! Ты подонок!

— А, ты, барс белой пустыни. Ты невинен, как агнец. Всё верно? Ты убил моего брата, друг мой сердечный, — Слепой ткнул в грудь Брайна пальцем. — Это и была месть, чудесный ты мой. Сначала я хотел тебя убить в той хижине, но я подумал, что это слишком банально и предсказуемо. Потом я решил поступить так: я вынудил тебя предать своих друзей с помощью пыток и нанять тебя, сделать своим человеком. Всё пошло, как я думал! Ты мне говорил информацию обо всех делах шайки, и я ждал момента, когда бдительность атаманши будет усыплена. И вот — о чудо! — она решила себя окольцевать. Отдать в добровольное рабство. Тогда я тайно проник в ЗАГС, даже несмотря на отсутствие пригласительного и убил всех. Оливия была пьяна, я знал, что она пригубит перед распиской. Она бы убила меня с лёгкостью в другое время, она уже почти держала пистолет у моего виска! Но из-за алкоголя в крови её внимательность понизилась. Да и никто на свадьбу с оружием на пришёл, так что обороняться было нечем. Все сбежали. Кроме её дружков.

— Зачем ты так? — спросил Брайн, опуская измученный взгляд.

— Это была моя месть. Жить с чувством вины в гибели близких друзей — это самое страшное, что может быть. Это хуже смерти, поверь. Ты виновен в смерти Оливии, которую ты любил якобы и поцеловал даже тогда, когда она уже была без пяти минут Воробьёва. Ты виновен в том, что заучка скоро откинется, потому что у него ранен живот и плюс удар от смерти жены его доконает.

— Ботан-то здесь причём? Мы почти не общались.

— Этого хотел бы мой брат. Он хотел отомстить Оливии, но не успел. Его смерть решит этот вопрос. Да и плюс он видел слишком многое. Я сам тебя довёл до петли, чем очень сильно горжусь. Пойдём же со мной! Я покажу тебе, что стало с твоими дружками. — Они вошли вместе в зал. Брайн закрыл рот руками, падая на колени. Ботан корчился от боли, но холодную руку Оливии не выпускал.

Пока Брайн и Слепой разговаривали, Сизый отошёл от Чёрного, который потерял сознание, подбежал к Ботану с повязками, пытаясь затянуть рану и хоть как-то остановить кровотечение.

— Сизый… Где скорая? — спросил Ботаник.

— Она едет, — Сизый понимал, что пять минут прошли давно. — Едет, мой хороший… Потерпи немножечко.

— Я не хочу.

Ботан вдруг осознал, что больше не хочет бороться. Оливии больше нет, его смысл жизни ушёл вместе с ней. Он больше не сможет жить, как раньше, в деревне, играя бесмыссленные мелодии. Оливия открыла ему другую жизнь, где есть любимый человек, поддержка и забота. То, как его поддерживала Оливия, никто не поддержит. Мать будет его ненавидеть за связь с преступницей, которая сделала ему больно своей смертью. Между родителем и Владом — пропасть.

«Оливия, я хочу к тебе», — прошептал Ботан, целуя покойницу в лоб.

— Чё, по своей шлёндре горюешь? — Слепой брезгливо ухмыльнулся, наблюдая за ним. Ботан вдруг почувствовал такую ненависть, что выхватил из руки Оливии пистолет, зарядил его, как она учила и прошипел, поднимая свои глазёнки на злодея:

— Ты сдохнешь вместе со мной, падла.

Слепой, на удивление, даже не пытался уклониться от пули, спокойно принял её. Ботан попал сразу же, с первого выстрела, в сердце. Слепой рухнул на пол и через несколько минут скончался.

— Ты герой, — сказал Сизый, погладив Ботана по голове.

— Сизый, я прошу тебя, — Ботан кашлянул. Его голос слабел с каждой минутой. Сизый взял его на руки. — Похорони нас вместе, в одной могиле, с одной плитой, но рядышком с моим папой… Ты помнишь, где он?..

Сизый сделал движение головой, еле похожее на кивок. Он уже не сдерживал себя и рыдал навзрыд белугой, а слёзы капали на рубашку Ботаника.

— Ты был отличным другом! Живи дальше, не страдай по нам. Оливия бы этого не хотела. И кремируй нас. Оливия хотела кремации, она мне говорила. Я тоже так хочу.

— Всё будет сделано, — Сизый больше не тешил Ботана надеждами и не говорил, что скорая приедет, что он выживет. Скорой уже час нет, за это время в рану могла попасть инфекция. Ботан посмотрел наверх и сказал тихонько:

— Пап, я к тебе прилечу скоро.

И с улыбкой закрыл глаза, откидывая голову назад. Он встретил смерть храбро, без страха. Больно уже не было в последние мгновения. Нервные окончания перестали работать.

«— Мама, мамочка, я больше не могу…

Ботану пять лет.

Шёл первый час ночи. Ботан всё ещё сидел за пианино. Он бренчал на нём уже пять часов, без перерыва. Желудок просил о помощи, глотка была, как Сахара.

— Играй, — приказала мать. — Пока не сыграешь идеально Бетховена, сна не будет.

— Мамочка, у меня пальцы… — Ботан показал маленькие ручки маме, всхлипывая. Они были покрыты мозолями.

— Мне всё равно. Ты обязан поступить в музыкальную школу. — Мама никогда не кричала. Она говорила спокойно. Поэтому Ботан и не понимал, что что-то не то. Он играл, играл, пока клавиши пианино не оказались заляпаны кровью из-за мозолей. Даже тогда мать не остановилась: молча протёрла клавиши тряпкой и кивнула.»

«Ботану шестнадцать. Он стоял и читал ноты к экзамену. Неожиданно к нему подбежала одноклассница и ущипнула за пятую точку. Ботаник приподнял смущённое лицо. Эта девочка ему нравилась давно, он надеялся, что это просто знак внимания. Неужели его полюбят?

— Кристина! — он подбежал к девочке. — Ты мне нравишься. Может, мои чувства взаимны?

— Прости, Влад, — она потупила взгляд. Сзади неё громко смеялись пацаны. — Я это сделала на спор.»

— А, здаров, — Лив поняла, что спалилась, и поправила нервно волосы, улыбаясь, как дура. — Я тут это… Новенькая, да. Решила прогуляться! — Она зачем-то всплеснула руками, однако парня не смутило её странное поведение.

— Может, составишь компанию? Как ни крути, поздно уже, а я беззащитная девушка… — Она начала поглаживать свои волосы.»

Сизый завыл громко, падая на пол и начиная бить кулаком по паркету, выкрикивая поочерёдно то «Ботан», то «Оливия». Тут до него кое-что дошло. Он вскочил на ноги и обратился к Брайну:

— Это ты? Ты предатель, да?

— Сизый, я сейчас всё объясн… — их разговор был прерван воем сирен с улицы. Приехали врачи, полицейские. Кто-то из докторов дал материал СМИ, и репортёры также были здесь: с камерами, блокнотами, ручками. Конечно, стрельба в ЗАГСе во время свадьбы — как такой материал можно было упустить? Сенсация! Вот только это было доказательством некомпетентности журналистов — они не имели права лезть с расспросами так рано. Фельдшер скорой помощи подошёл к Оливии с фонариком, открыл ей глаз и посветил. Реакция зрачков нулевая. То же самое он установил и с Ботаником. Он поднёс зеркало к их носам, которое осталось чистым, даже ни на грамм не запотело.

— Суки, где вы были? — Сизый не сдерживал себя. Он готов был наброситься на врачей с кулаками. — Вы могли их спасти!

— Пробки, — равнодушно ответил врач. Полиция подошла к Сизому и задала несколько вопросов относительно происшествия. Сизый без слов отдал кассету, где был зафиксирован момент убийства. Так вышло, что Сизый хотел снять самый трогательный момент в жизни молодожёнов, но заснял их последний миг.

— Пустите меня! — раздался женский голос. Сизый обернулся и увидел маму Ботана. Она приехала, несмотря на отсутствие рейсов до Питера — на попутках и такси.

— Вам сюда нельзя. Мы снимаем отпечатки пальцев, — ответил полицейский.

— Там мой сын! — орала мать истошно. — Что с ним?

Кто-то отошёл из толпы, и она увидела тело своей кровиночки. Женщина растолкала всех с ненавистью, упала на грудь Ботана и начала целовать его, куда попадут губы, крича что-то нечленораздельное. Сизый догадался подойти к убитой горем матери и обнять. Объятия даже незнакомого человека в такие моменты обладают успокоительным свойством.

— Мой сыночек, мой Владик, за что ты так со мной…

— На небесах жизнь лучше, чем здесь. Он в раю, ему больше не больно, — говорил Сизый, гладя по спине мать.

— Господи… Шестнадцать лет назад я схоронила мужа, теперь сына, за что?! — вскричала она. — За что?!

«Я же тоже не железный…» — Сизый пожалел, что он мужчина и не может из-за предрассудков общества выразить свою боль. Врачи тем временем оказывали первую помощь Чёрному и заверили Сизого, что он будет жить. Руку не ампутируют.

Выдержка из программы «Время», 3 июля 1992 год.

«Праздник любви превратился в траур. В ЗАГСе Адмиралтейского района Санкт-Петербурга во время бракосочетания началась перестрелка. Убитыми оказались Оливия Стар и Владислав Воробьёв. Стало известно, что Оливия возглавляла крупнейшее ОПГ района, занималась рэкетом и убийствами. Владислав же был заслуженным пианистом России, победитель международного конкурса «Синяя Птица». Девушка была убита пулевым ранением в шею, был задет спинной мозг, остановка дыхания. Парень ранен в живот. Оба скончались на месте. Мы следим за развитием событий.»

Неделю спустя.

Последняя воля Ботана была исполнена в соответствии с его указаниями. На похоронах Сизый и Чёрный не говорили друг с другом. Они будто закрылись от мира куполом страданий. Любой разговор казался нечестным по отношению к умершим, да и сил не было на слова.

Брайн сидел поздно вечером на стуле, смотря пустым взглядом в окно. Он уже был не жилец. Просто физическая оболочка существовала. Морально он был убит. Чувство вины, осознание того, что он косвенно лишил жизни своих друзей не давало ему покоя. Он не мог спать, есть, дышать. Сизый и Чёрный разорвали с ним общение после признания в предательстве. Брайн посмотрел на пистолет, лежавший на столе. Всё намекало на единственный выход из положения.

Брайн колебался. Он не хотел умирать.

«Они тоже не хотели», — усмехнулся Мапс, поднося пистолет к виску. Щелчок предохранителя, курок, конец…

Несколько лет спустя.

Сизый и Чёрный стояли на вокзале с вещами. В руках они держали свидетельства о смерти Александра Попова и Алексея Чёрного. Они блестяще инсценировали собственные гибели и сейчас готовились к отьезду в другой город, чтобы завязать с криминалом.

— Ты готов начать новую жизнь?

Сизый поднял голову. Его волосы поседели от пережитых событий. Он отвечал с задержками, так как мысли были вокруг того самого дня, третьего июля, тысяча девятьсот девяносто второго года.

— Да, — ответил Сизый. — Я обещал ему не страдать, а продолжать жить.

Чёрный взял за руку друга, и они вместе вошли в вагон поезда — навстречу новой жизни…