Пандора Шоу (СИ) [Grafonorojdennuy] (fb2) читать онлайн

========== Затишье перед бурей ==========

Рокочущий звук двигателей был слышен ещё за несколько миль. Пандора на него не отреагировала. Лишь чуть свела брови, когда дверь в ее кабинет с шумом распахнулась.

— Он прилетел, мам! Прилетел! — прокричала девочка ей на ухо.

— Я слышу, мышонок, — спокойно сказала женщина. — Беги, встреть.

— А ты? Ты подёшь, мам? — спросила малышка, обнимая ее со спины. — Подём, мам. Подём, подём!..

Пандора аккуратно отложила пыльную материнскую плату и обернулась к дочери. Каштановые с рыжим отливом волосы завязаны в неухоженный хвост, бледное личико измазано в пыли, и на подоле платьица видны темно-зеленые разводы. Опять носилась по полям, негодяйка! Сделать бы ей строгий выговор, но… позже. Строгость нужно беречь — она ей скоро понадобится.

Пандора натянула на лицо улыбку и погладила дочку по голове.

— Я очень занята, Эстер, — ласково сказала она. — Помнишь, что я тебе говорила про мою работу?

— Археология — крхопотливый трхуд, — важно кивнула девочка.

— Именно. А ещё тяжкий и… долгий. Я не могу позволить себе отвлечься. — Она сжала нежное плечико и посмотрела на дочь серьезно. — Сделаешь маме приятное — встретишь мистера Валентайна сама? Ты же уже большая девочка…

— Да, мам! — остервенело закивала Эстер. Её глаза загорелись от восторга. — Я сё сделаю, мам!

— Вот и умница. Беги.

Едва девочка вылетела из кабинета, Пандора позволила себе выдохнуть… и от души выругаться. Она окинула взглядом свой рабочий стол, пробежала глазами стены, увешанные картами, фотографиями с мест раскопок, техническими схемами и планами… и остановила свой взор на открытом настежь окне. Подумав не больше мгновения, она встала, подошла к нему и осторожно выглянула наружу.

День сегодня на редкость прекрасный. Небо чистое, по-летнему высокое. Ослепительно-яркие лучи солнца играют на лазурной глади океана и, отражаясь от нее, неприятно бьют по глазам. Жара стоит такая, что тяжело дышать… что не помешало Таддеусу заявиться, по обыкновению, в плотном резиновом плаще со знаками гильдии историков. Боится, что его здесь не узнают, что ли?.. Пандора злорадно ухмыльнулась, думая о том, как быстро он во всем этом упариться.

Впрочем, ухмылка быстро исчезла с ее губ, когда к Валентайну, резво спустившемуся по трапу с корабля, бросилась Эстер с радостным воплем. Тот ловко подхватил ее на руки, подкинул вверх и закружил. Они оба заливисто расхохотались. В груди разлилось было что-то теплое и нежное, но Пандора спешно осадила себя и решительно отвернулась от окна. Принялась за работу.

Следующие полчаса она за шумом перетаскиваемых и распаковывающихся вещей слышала лишь обрывки их разговора. Мерный гул рабочих заглушал писклявый голосочек дочери и низкий с отчетливой хрипотцой голос Таддеуса. Первый ее успокаивал, возвращал в реальный мир, в то время как второй… волновал, заставлял что-то надрывно екать внутри. Пандора нахмурилась и поджала губы, старательно очищая материнскую плату от песка и извести. Жилка на ее виске отчаянно билась. Внутри медленно, но верно скручивалась тугая горячая спираль.

Когда дверь в кабинет открылась, она почувствовала прилив черной радости. Лишь в последний миг она удержалась от того, чтобы рывком обернуться и вылить на пришедшего все, что накопилось в ней за эти долгие полгода… и, тем самым, спасла свою репутацию. От входа раздался не глубокий мягкий баритон, а усталый скрипучий тенор:

— Куда коробки с дисками ставить, мисс Шоу?

— Сколько их? — спросила Пандора, с трудом подавив раздражение.

— Пять штук, мэм.

— Негусто, — сухо заметила она.

— Сколько господин Валентайн привез, — слегка нервозно сказал рабочий. — Мы тут не виноваты.

— Да я знаю, Рейч, — вздохнула Пандора, обозлившись на себя за свою холодность. Да, бедолага Райчмен уж точно ни в чем не виноват. — Отнесите их наверх. Поставьте… — Она подумала пару секунд, покусывая губу. — М-м-м… Нет, лучше затолкайте в угол к остальным мелким поделкам. Мне возиться с ними сейчас не с руки.

— Как скажете, мэм, — сказал Рейч и ушел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Пандора глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула. Не тот. Проклятье! А такая речь на языке крутилась, такая речь! Как жаль, что она уже растворилась во рту, как таблетка, а сама Пандора остыла. Ну ничего. Не взбесившаяся химера, так ледяная королева. Главное, набраться терпения и ждать.

Ждать пришлось недолго.

Он зашел в ее кабинет, как к себе домой — легко, уверенно, что-то насвистывая себе под нос. Пандора прикинулась, что полностью ушла в работу, хотя внутри все горело и ныло. Она упрямо поджала губы.

— Итак… Какое чудесное произведение олд-тека увлекло тебя на этот раз? — игриво спросил Таддеус и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

Пандора резко отвернула голову, уходя от прикосновения — его губы лишь слегка задели сережку-капельку… и кончик мочки уха. Запах его одеколона окутал тяжёлым невидимым покрывалом. Рот сам собой наполнился слюной. Ох, вцепиться бы ему в ворот, прижать к стене и… Она почти силой заставила себя вырваться из заманчивых грез.

— Добрый день, мистер Валентайн, — предельно вежливо произнесла Пандора Шоу и встала. — Как прошла поездка? Вас не укачало?

— На этот раз нет, — после короткой паузы ответил Таддеус. — Нам удалось, каким-то чудом, избежать «воздушных ям» по пути сюда.

— Вот как, — сказала она, прикидывая, на какую полку положить неочищенную материнскую плату.

— Именно, — кивнул Валентайн и улыбнулся, судя по голосу. — Видимо, само Провидение желало, чтобы я прибыл сюда поскорее.

— Фи, что вы себе позволяете? — отстраненно пробормотала Пандора и положила-таки на нижнюю, предназначенную для вещей, к которым стоит скоро вернуться. — Вы — человек науки.

— Сердце порой не способно подчиняться разуму, — низким, мурлычущим тоном заявил Таддеус, делая к ней шаг. — Особенно, когда рядом с тобой…

— Очередная шаболда, слепо верящая всему, что вы говорите? — невинно приподняла брови Пандора.

За ее спиной повисла потрясающая тишина. Она обернулась и не сдержала ухмылки, видя, как преобразилось лицо лондонского историка. Попутно она отметила ещё и преображения чисто физические, возникшие за то время, что они не виделись: кожа потемнела от загара, на щеке — свежий шрам, на лбу — след от выдавленного прыща. Борода аккуратно подстрижена, шевелюра уложена, одежда вычищена и наглажена. Сразу видно — мужик на свидание собрался.

Таддеус под ее пристальным взглядом смешался ещё больше. Она не удивилась — ее глаза словно созданы для гнева. А уж если она нахмурится… как вот сейчас… мало кто способен устоять. Подарок ее матери, который Пандора Шоу, к своей великой радости, смогла передать и дочери. Настанет время, когда мужчины будут робеть под взглядом ее смелой малютки Эстер. Точно так же, как робеет сейчас ее отец.

Валентайн прочистил горло.

— Я… — начал было он.

— Вот только пожалуйста, — резко перебила Пандора, — не надо всех этих «Я не понимаю, о чем ты!» или «Все совсем не так, как ты думаешь!». Или — того хуже — «Тебе наврали, этого вообще не было!». Мне прислали фотографии, мистер Валентайн. В цвете, фокусе и хорошем качестве. — Она сложила руки на груди. — Так что вывернуться, как раньше, у вас не выйдет.

— Я и не собирался… выворачиваться, — сказал Таддеус со вздохом. — Все же мы не первый год вместе…

— Но, вполне возможно, последний, — холодно вставила Пандора.

— …И я знаю, что скрывать от тебя что-то себе дороже, — спокойно закончил он. — Позволь… объясниться. Мне правда есть что сказать.

— Неужели? — ехидно усмехнулась Пандора. — Очередные сладкие речи о том, как сильно вы меня любите, как жить без меня не можете? Или клятвенные заверения, что уж на этот раз точно всё, пьеса «Дон Жуан» окончена?

— Пенни, — тихо сказал Таддеус, — прости меня. Но я…

— О! Нет! Тут другое… — произнесла она с кокетливым смешком. — Слезные мольбы о прощении. Как же я могла про них забыть? Я не хотел, Пенни! Прости меня, Пенни! Мне так жаль, Пенни!..

— Мне правда очень жаль, — решительно перебил Валентайн. — Жаль, что ты узнала обо всем при таких… обстоятельствах. Это, по меньшей мере, некрасиво с моей стороны, а…

— Некрасиво? — ахнула Пандора, подняв брови. — Некрасиво?! Значит вот, как это называется у высших слоев Лондона!

— Я не принадлежу к высшим слоям, — твердо отрезал Валентайн. — И… прости, да. Я признаю, что формулировка неправильная…

— Слава вашему славному Квирку, — фыркнула Пандора.

— …Я поступил отвратительно, а сама ситуация мерзкая и неприятная, — сказал Таддеус, пропустив ее комментарий мимо ушей. — Но все же я прошу тебя, позволь мне все разъяснить. Все гораздо сложнее, чем…

— Какой же у тебя шикарный голос, — заметила Пандора, опершись на край рабочего стола. — Какими сладкими и складными у тебя выходят речи. Когда-то это сносило мне крышу. Я заслушивалась, забывая все на свете. Легко была готова простить тебе все, что угодно, лишь только…

Пандора встала, откинула назад пару вьющихся локонов и чувственным голосом, подражая актрисе из оперного театра, пропела:

— …Говори, мой Ангел! Говори, говори, говор-и-и!

— Пой, — тихонько поправил Таддеус, слегка порозовев. — В мюзикле было «пой».

— Я в курсе, — скривилась Пандора. — Не совсем уж дура… как бы тебе не хотелось поверить в обратное.

— Так, — после короткой паузы произнес, наконец, Валентайн. — Вижу, нормально поговорить с тобой сейчас невозможно. Ты этого не хочешь.

— Я не в настроении, — пожала плечами Пандора.

— В таком случае, отложим его на… неопределенный срок, — сказал Валентайн, слегка стушевавшись под конец. — Ты же… не собираешься меня прогонять?

— Я думаю над этим, — хищно усмехнулась Пандора, сощурив кошачьи глаза.

— Что ж… Я — ваш раб, мэм, — склонил голову Таддеус. — Я на вашей территории, а потому нахожусь в полной вашей власти. Я приму любое ваше решение.

— Да ну? — сощурилась Пандора.

— Слово жителя Лондона, — ровно произнес Валентайн. — Слово члена гильдии Историков… если это слово еще что-нибудь для вас значит. Я готов выполнить любой ваш приказ, чтобы заслужить…

— Мам!

Дверь распахнулась, и Валентайн отступил к окну, обернувшись. Пандора даже не вздрогнула. В кабинет ворвалась растрепанная Эстер с целым букетом полевых цветов, за ней, тяжело отдуваясь, поспешал красный как рак Грэйб, их садовник.

— Мисс Шоу… — пропыхтел он.

— Мам, смори сколко я собрхала тебе! — радостно воскликнула Эстер, чью довольную мордочку было едва видно из-за пестрой травяной охапки. — Все твои любимые! Все-все!

Пандора заметила краем глаза, как изменилось лицо Таддеуса, как оно просветлело, как приподнялись уголки его губ. В груди вновь потеплело, но и на этот раз она заставила себя это побороть. Пандора встала, натянув на лицо серьезную маску.

— Красиво, — спокойно произнесла она. — Дэвид, будь добр, найди для всего этого великолепия вазу.

— Сию секунду, мэм, — закивал Грэйб.

Он попытался было взять травяное скопище в руки, но Эстер увернулась и попятилась от него.

— Но мам! — нахмурила она бровки. — Это тебе! Ты должна взять!

— Подарок первым может тронуть только именинник, — тихо заметил Таддеус. — В противном случае, быть беде.

— Хорошо, что сегодня не день моих именин, — тонко улыбнулась Пандора и четко произнесла: — Дэвид возьми у Эстер букет. Эстер отдай цветы Дэвиду и подойди ко мне.

Садовник быстренько схватил всю охапку травы и удалился, не оставив и крохотного лепесточка на пыльном полу. Эстер, потупив глаза, подошла к матери. До нее наконец-то дошло, что ей недовольны. Пандора приблизилась к дочери и приказала:

— Посмотри на меня.

Эстер подчинилась, и Пандора окинула ее пристальным взглядом с головы до ног. Девочка чуть побелела, но все-таки смогла выдержать его не дрогнув. Пандора выпрямилась во весь свой немалый рост и сложила руки на груди.

— Ты опять гуляла в полях? — спросила она, чуть нахмурив брови.

— Да, мама, — робко сказала девочка.

— Кто тебе разрешил? — все так же холодно и с расстановкой продолжила Пандора.

— Никто, — тихо ответила Эстер, ещё сильнее побледнев. — Я сама.

— Ты сбежала от Дэвида? — сильнее нахмурилась Пандора.

— Мгм.

— Что-что?

— Да, — промямлила девочка.

— Умница, — произнесла женщина, и малышка немного съежилась. — А скажи-ка мне, милочка, хорошо ли ты поступила?

Эстер облизнула губы. Она все ещё смотрела на свою мать, хотя ей явно было стыдно и боязно от ее взгляда. Не иначе генетическое упрямство не позволяло девочке опустить глаза. Пандора почувствовала невольную гордость.

— Я твои любимые собрхала, — дрогнувшим голоском пробормотала Эстер. — Хотела, чтобы тебе понрхавилось.

— Мне понравилось. Очень, — сказала Пандора. — Что мне не понравилось, так это то, что ты без разрешения убежала очертя голову непонятно куда. Опять! Что я тебе говорила?

— Не ходить в поля, — прикусила губу девочка.

— Почему я тебе это говорила?

— Там опасно, — сказала Эстер, чуть вздрогнув. — Там болота. И…

— И? — подняла бровь Пандора.

— …живет чудище, — передернула плечами девочка. Ее глаза расширились от хтонического страха, но на скулах расцвел легкий румянец. — Стрхашное-стрхашное, злое-злое…

— …которое утаскивает непослушных девочек в свою берлогу и там съедает? — поднял бровь Таддеус.

— Именно, — жестко подтвердила Пандора, проигнорировав едва заметную иронию в его голосе.

— Но мама! — воскликнула девочка. — Я его не боюсь!..

— А я боюсь, — сказала Пандора, и ее дочь вмиг присмирела. — Боюсь, что с тобой что-то случиться. Боюсь, что ты попадешь в трясину или в лапы к этому монстру, и я тебя больше никогда не увижу.

Она опустилась на одно колено, поправила воротничок ее платьица, разгладила складки на выцветшей от времени желтой ткани. Пригладила пару прядей, выбившихся из неряшливого хвоста.

— Боюсь, что останусь одна, — печально сказала Пандора оторопевшей дочери. — Как я проживу без тебя, Эстер? Что буду делать?

— Мам… — уже совсем другим голосом пропищала девочка. — Я… больше не буду! Я только рхаз!.. Последний рхаз, честно-честно!..

— Очень на это надеюсь… Маленькая негодяйка, — усмехнулась Пандора и щелкнула дочь по носу — та взвизгнула и захихикала. — Какое же мне придумать наказание для тебя?

— Черхдак? — с надеждой спросила малышка, заглядывая ей в глаза.

— Цык! Я сейчас говорю, — осадила ее мать.

Пандора посмотрела в сторону и нахмурилась, раздумывая. Ее взгляд случайно выцепил край темного резинового плаща… и в голове тут же вспыхнула идея. Она растянула губы в улыбке.

— Помниться, вы упомянули, что готовы выполнить любое мое поручение, мистер Валентайн, — протянула она, изящно поднимаясь на ноги. — Ваша уверенность не иссякла?

— Никак нет, мэм, — с готовностью отозвался историк. — Я ваш.

— Я знаю, — легко сказала она, с удовольствием отметив, как вспыхнули его глаза. — В таком случае я нашла для вас задание. Вы поможете Эстер с…

— Да? — вопросительно поднял он бровь.

Пандора вновь обдумала все, что сгенерировал ее мыслительный аппарат буквально за пару мгновений, и не сдержала широкой улыбки.

— Напомни мне, мышонок, — обратилась она к дочери, — когда в последний раз ты протирала плинтус в ванной комнате…

Пандора отложила последнюю деталь древнего ПК и потянулась, как кошка. Все! Основная часть работы завершена. Осталось подробное описание и составление отчета, но с этим можно подождать. Она итак опережала график. Этим вечером ее ждал отдых… и ещё кое-кто. Тонко ухмыльнувшись, Пандора Шоу покинула кабинет, скинула всю пыльную одежду в крохотной каморке рядом

с ним и переоделась в домашний халат. В обычный день она надела бы под него хлопковые штаны и рваную футболку… но не сегодня. Сегодня у нее гости — как можно предстать перед ними «в домашнем»?..

Спустившись вниз, Пандора удовлетворенно окинула взглядом чистый пол и стены, хорошо вымытый стол и протертые кухонные тумбы. Прошлепав босыми ногами до окна рядом с дверью, она выглянула наружу. Воздушный корабль Валентайн пришвартовал около специально сделанного для этого — для него, ублюдка! — причала. Вся его команда и рабочие собрались неподалеку, развели костер и о чем-то бурно переговаривались между собой, и их разговоры часто перемежались раскатами смеха. Пандора мельком отметила, что ни Тимми, ни Колма нет. Она слегка сощурила глаза. Надо же, неужели Таддеус и правда настроен на серьезный разговор?

Откуда-то со стороны ванны послышалось бурчание, какое-то копошение, а за ними грохот и сиплая ругань. Пандора ухмыльнулась и расположилась на диване, с удовольствием вытянув длинные ноги. Мягкая поверхность податливо прогнулась под ее весом, и она зажмурилась. Ослабив завязку на поясе халата, Пандора схватила с небольшого столика тонкую книженцию и принялась терпеливо ждать. Она успела пролистать половину книжки, когда услышала приближающиеся тяжелые шаги. За ними вскоре послышались звуки тяжелого дыхания и потянуло резковатым запахом моющих средств.

Таддеус ввалился в кухню-столовую-гостиную, отдуваясь и вытирая пот со лба и шеи. Пандора видела его тень на стене от горящего светильника.

— Ничего не трогай, — протянула она как бы между прочим. — Своей грязью испортишь всю работу моей дочери.

— Нашей дочери, — спокойно поправил Таддеус и глубоко вздохнул. — Ты закончила?

— О да, — довольно промурлыкала Пандора. — Осталось только заполнить бумажки — и всё! Пара недель сытой жизни нам с мышонком обеспечена. А ты закончил?

— Я… — начал было Таддеус, выглянув из-за спинки, но тут же осекся.

Пандора, выждав мгновение, опустила книжку, посмотрела на него… и с трудом сдержала ухмылку. Подняла тонкие брови.

— Ты «что»? — требовательно спросила она.

— Я… — хрипло выдохнул Таддеус, заморгав. — Я… закончил, да. В ванне полный порядок. Пыль протер. Грязь там помыл… Унитаз тоже чистый и… Я там, кхм, подлатал кое-что.

— Не только историк, но и инженер? — изогнула Пандора бровь. — Да ты просто сокровище, мой дорогой.

— Я… да нет, — пробормотал Таддеус, старательно избегая ее взгляда. Щеки у него покраснели сильнее прежнего. — Я так… просто починил.

— Просто починил, — повторила Пандора… и слегка повела плечами. Тонкая шерсть немного сползла, обнажая белую кожу. Глаза Таддеуса чуть расширились. — Ясно. Ну что ж. За это ты не будешь варить мне кофе. Только приготовишь ужин на троих и вымоешь за нами всю посуду.

— Так… — захлопал глазами Таддеус, — Но я думал, ванна…

— Петух тоже думал, — огрызнулась Пандора, нахмурившись, и тряхнула своими рыжевато-каштановыми волосами. — Где Эстер?

— С Грэйбем. В саду. Цветы там, наверное… — ответил Таддеус, и по его тону Пандора поняла, что мыслями он совсем не здесь.

Пандора глубоко вздохнула и потянулась всем телом, слегка выгнув ровную спину. Мышцы отозвались приятной болью. Она широко зевнула, прикрыв рот ладонью, и села в углу дивана, поджав под себя ноги. Тонкая ткань халата помялась, пошла складками, где-то слезла, где-то задралась. Пандора небрежно привела ее в порядок и только после этого обратила взор на Валентайна.

Тонко ухмыльнулась.

— Будь добр, — грудным голосом произнесла она, — приведи ее, отправь в душ… как-нибудь… а потом приготовь нам печеночные котлеты с подливой и гарниром в виде картошки, покрытой слоем сырной стружки. Сыра не жалей! Эстер его очень любит…

Таддеус застыл перед ней соляным столбом. Серые глаза широко распахнуты, рот изогнут, заросшие щеки алые от прилива крови. В обеих руках он все ещё судорожно сжимал тряпку, которой, должно быть, смывал грязь. Тяжелый запах одеколона перемешался с запахом моющего средства и пота. Запахом Таддеуса, тонким, прохладным, острым. У Пандоры приятно заныл низ живота.

— Можешь, если хочешь, конечно, сварить этому демоненку какао, — пожав плечами, добавила она. — Уж кофе для себя не прошу, так и быть. Побалуй хотя бы нашу дочь.

Пандора рывком села повыше, и Таддеус невольно вздрогнул, заморгав. Она изящно закинула одну руку на спинку дивана, отчего халат немного разошелся на груди.

— Сделаешь? — тихо и низко спросила она, заглянув ему в глаза.

Серые глаза, на полтона светлее и нежнее, чем у нее. Такие открытые, такие… хорошо читаемые. Видимо, всю глубину и загадочность забрал себе его голос. Таддеус тяжело сглотнул.

— Я… я всё сделаю, — просипел он, судорожно закивав. — Всё, всё… Я только…

С этими словами он практически бегом бросился на улицу.

— О, милый Тедди, поверь, — мягко улыбнулась Пандора, когда дверь за ним с шумом захлопнулась, — я знаю.

Уговорить Эстер искупаться всегда было очень тяжело. Этот раз не стал исключением. Пандора чувствовала одновременно облегчение, злорадство и невольное сочувствие к Валентайну, слыша, какой шум стоит в ванной. Голосила в основном Эстер, но и Таддеус мог время от времени прикрикнуть на мелкую разбойницу. Пандора его не винила — с ее полевым мышонком по-другому просто невозможно. Оторва как есть. Что с ней будет в подростковом возрасте, страшно даже представить.

В конце концов, Эстер, вся мокрая, растрепанная и красная от горячей воды, таки вырывалась из рук Валентайна, выбежала из ванной и, увидев мать, с радостным визгом ломанулась к ней. Вскоре из ванны вышел и сам Валентайн, такой же мокрый, растрепанный и красный — но уже далеко не от воды.

— Она просто невыносима! — выпалил он, грозно нахмурившись. — Как ты с ней управляешься?!

— Как видишь, — подняла брови Пандора, спокойно вытирая голову хихикающей дочери полотенцем, — очень даже хорошо.

«Ты просто отвык, — про себя добавила она. — Пока ухаживал за своими…»

— Женщины, — проворчал себе под нос Таддеус.

— Как ты догадался? — ухмыльнулась она. — Ну все, не злись. Ты ещё нам ужин должен, забыл?

— Угу, на троих, — буркнул Таддеус и скрестил руки на груди, грозно глянув на выглядывающую из-под полотенца Эстер. — Хотя, кто знает… Возьму и забуду сделать одну порцию!

— Как? — ахнула Пандора, обняв дочку. — Ты оставишь меня голодать?!

— Вас, госпожа Пандора, — никогда, — заявил Таддеус. — А вот одну маленькую химеру…

— Я не химерха, — мотнула головкой Эстер, боднув полотенце и подбородок матери. — Я — Эстерх Шоу!

— Да уж, — хмыкнул Таддеус, и его лицо слегка смягчилось. — В последнем я не сомневаюсь.

— Эстер, — сказала Пандора, погладив лоб дочери, — разве не видишь? Ты очень обидела мистера Валентайна своим поведением. — Девочка потупила глаза, и Пандора добавила: — Что ты должна сделать в таком случае?

Эстер перевела блестящие глазенки с матери на Валентайна. Прикусила губу, поморгала… и бросилась к нему, чудом не запутавшись в полотенце. Таддеус едва успел ее подхватить.

— Прхастите меня, мистерх Валентаин, — пролепетала девочка, обхватив ручками его шею. — Я болше никогда-никогда так не буду, обещаю!

— Ох, ну все-все, — заулыбался Таддеус, крепко, но осторожно прижав малышку к себе. — Сейчас задушишь, и твое обещание точно сбудется.

Он быстро чмокнул Эстер в щеку, отчего та захихикала и зарылась личиком ему в волосы. Пандора почувствовала легкий укол зависти — к Таддеусу всегда все тянулись: животные, взрослые, дети… Было в нем что-то такое… теплое, уютное, надежное. Что-то, что заставляло бездумно ему доверять. Что-то… что заставляло ее сердце биться во много раз чаще. Ласковый жар растекался по всему телу всякий раз, когда она смотрела на своего Тедди с их разбойницей Эстер на руках.

Таддеус подкинул взвизгнувшую девочку и улыбнулся Пандоре.

— Похоже, какао все-таки быть, — лучась от счастья, заявил он.

— Какао? — вскинулась Эстер.

— Оно самое, — кивнул Таддеус, чмокнув дочку в нос. — Вам побольше молока или шоколада, мисс Шоу?

— Молока! — выпалила Эстер, но потом нахмурилась. — Нет, луше шоколада.

— Как вам угодно, — склонил голову Таддеус и вернул дочь матери. — Дайте мне немного времени. Я постараюсь справиться с возложенной на меня обязанностью в кратчайшие сроки.

— Постарайтесь, — сказал Пандора, вместо «Какой же ты красивый». — Мы с нетерпением ждем. Отсчет пошел.

Готовка заняла где-то полтора часа. За это время Пандора расспросила Эстер о том, как прошла работа в саду, и поблагодарила за уборку в доме. Попутно они повторили с ней некоторые правила произношения. Для своих пяти лет Эстер была очень смышленой, но некоторые буквы все ещё давались ей с трудом. Это тоже было наследием «предков» — и мать Пандоры, и она сама весьма поздно начали хорошо говорить.

Таддеус пригласил их к столу и, как истинный лондонский джентльмен, даже проводил под ручку, отодвинул стулья и расставил тарелки. Еда получилась отменной — у Тедди рука легкая, пусть с Пандорой он сравниться не мог.

— Ваш вердикт, дамы? — вопросительно поднял он брови в конце ужина.

— Сё кусно! — выпалила Эстер из-за большущей кружки с какао. — Очень-очень!

— Мясо слегка пересолил, — заметила Пандора. — И картошка недопеклась до конца… Но, в целом, очень даже неплохо.

— Благодарю, — слегка улыбнулся Валентайн.

— Ма-а-м, — дернула Эстер ее за рукав, — достанешь мой диришабль? Пожа-а-алуста…

— Что за глупости, Эстер? — устало возмутилась Пандора. — Ты сама можешь его достать.

— Там высоко, — пожаловалась девочка. — Дядя Дэвид положил аж на тхетью полку!..

— Вечно тебе дядя Дэвид виноват, — проворчала Пандора, поднимаясь из-за стола.

— Может, я могу помочь? — скромно предложил Валентайн. — Я, при всем моем искреннем уважении, госпожа Пандора, все-таки буду немного повыше. Руки, конечно, не такие длинные, зато силы в них…

— О, да, да! — обрадовалась Эстер. — Помогите, мистерх Валентаин. Пожалуста, пожалуста!

— Одну секунду, мисс Шоу, — улыбнулся Таддеус, погладив девчонку по голове. — Мне надо поговорить с вашей мамой. Бегите вперед… Не пора ли ей спать? — спросил он, когда Эстер унеслась наверх.

— Ещё девять часов, — сказала Пандора и протерла лицо руками. — Она раньше десяти никогда не засыпает. Совушка…

— Не хорошо это для ребенка, — заметил Таддеус, возвращаясь к плите.

— Можешь попробовать ее уложить, — пожала плечами Пандора. — А я с удовольствием посмотрю, как у тебя это полу…

— Ваш кофе, мэм, — произнес Валентайн, протянув ей изящную чашечку. — Черный молотый пополам с молоком. Две ложки сахара, щепотка корицы. И — подарок от шеф-повара. — Он показал ей небольшое блюдце с пирожным. — Прямиком из лучшей кондитерской Лондона.

— Вот это ты расстарался, — после короткой паузы усмехнулась Пандора, принимая подношения.

— Делаю все возможно, чтобы продержаться на этом прекрасном острове подольше, — пожал плечами Таддеус и склонил голову на бок. — Вы все ещё желаете прогнать меня, мэм?

Пандора отпила немного кофе, окинув Валентайна внимательным взглядом, который он выдержал с вежливым достоинством… А потом ещё одним. От которого он тяжело сглотнул. Пандора сделала ещё глоток.

— Иди, — сказала она, наконец, кивнув головой в сторону лестницы. — Эстер тебя ждет.

— Пандора… — прохрипел Таддеус.

— Иди-иди, — подгоняет Пандора. — После поговорим.

Он бросил на нее нечитаемый взгляд и удалился. Пандора пригубила кофе, столь же прекрасный, сколь и горький. Даже сахар не помог. Совсем.

— Твои ребята, вижу, наконец-то уработались… А заодно и моих уработали, — заметила Пандора, когда Таддеус вернулся. — Ты только посмотри на это!

Таддеус послушно выглянул из-за ее плеча в окно и усмехнулся. Около почти догоревшего костра прямо на траве растянулась вереница тел, сложно различимых в ночной темноте. Парочка все ещё сидели рядом, вяло перекидываясь неразборчивыми обрывками фраз.

— Ещё неизвестно кто кого уработал, — хмыкнул он ей на ухо. — Я слышал, у Дэвида есть отменный самогонный аппарат…

— Был, — поправила Пандора. — Пока я его не конфисковала… для нужд науки, само собой.

Таддеус рассмеялся, пустив мурашки по коже. Его грудь почти касалась ее спины. Его теплое дыхание согревало висок и часть щеки. Пандора чувствовала, что он «прощупывает территорию»… а потому отошла от окна, ловко увернувшись от его прикосновений. Таддеус разочарованно выдохнул.

— Пенни, — обратился он к ней, — нам… Я все ещё хочу с тобой поговорить.

— Вы только посмотрите, какой настойчивый, — фыркнула Пандора, поджав губы. — Ну давай. Поговорим.

— Я сразу скажу…

— Не здесь, — оборвала его она. — Выйдем на воздух.

На морском побережье было спокойно. Ночной океан притих, и ветер почти умолк, давая о себе знать только у самой кромки прибоя. Около воды стало прохладнее, но Пандору это нисколько не смущало. Она любила холод. Особенно холод морской — влажный, стойкий, пробирающий до самого нутра. Есть ли что-то более сладкое, чем ощущать то, как студеная соленая вода смывает с тебя пыль древностей прошлых эпох?.. Она была уверена, что нет.

— Стоит ли мне предлагать тебе плащ? — спросил Таддеус, облокотившись на перила причала.

— А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответила Пандора, следуя его примеру. — Я родилась около океана, Таддеус. На холодной земле. Я не одна из тех хрупких неженок, которых ты… можешь встретить в своем Лондоне.

— Я знаю, — тихо ответил Таддеус. — За это я тебя полюбил.

— Начинается… — закатила глаза Пандора.

— Пандора, я серьезно, — резко перебил Валентайн. — Я люблю тебя. Только тебя — и никого больше! Прошу, запомни это.

— Тяжелое это дело, знаешь ли, — процедила Пандора, откидывая со лба спутанные локоны. — Особенно, когда ты пропадаешь неизвестно куда на целых полгода… Или когда присылают фотографии, где ты обнимаешься с очередной полногрудой красоткой с тонкой талией… Или…

— Пенни…

— …когда приходят вести, что у тебя — оказывается! — есть жена. Да ещё и с ребенком! — безжалостно закончила Пандора, тряхнув волосами, и вперила в Валентайна ледяной взгляд. — Тут поневоле хочется забыть, а не запомнить!

— Я тебе уже много раз говорил, что этот ребенок — единственное, что сделало этот брак возможным, — серьезно заявил Таддеус. — Я не мог бросить малышку. Эриния… Ее матери на неё плевать, какие бы сладкие речи она не лила всем в уши. Я не могу бросить Кэтрин. Просто не могу.

— А как вообще так вышло, что эта Кэтрин появилась на свет, Таддеус? — хмуро спросила Пандора. — Как?

— Ну Эстер же как-то на свет появилась, — огрызнулся Валентайн.

За что тут же получил звонкую пощечину и ледяной взгляд.

— Не смей!.. — раздула ноздри Пандора.

— Прости, — быстро проговорил Таддеус, потрогав щеку. — Прости, я…

— Безмозглый дурак, который думает только хером! — прорычала Пандора. — Я это уже поняла, спасибо!

— Это было… — начал было Таддеус, но тут же глубоко вздохнул и раздраженно дернул головой. — Тебе что, нравится, когда я унижаюсь перед тобой? Я уже говорил, как так вышло. Я уже… просил у тебя прощения. Говорил, как мне жаль…

— Правда что ли? — высокомерно подняла бровь Пандора.

Таддеус бросил на нее злой взгляд. По-настоящему злой. Она от неожиданности едва не рассмеялась.

— Хочешь, чтобы я повторил? — в запале воскликнул он. — Хочешь, чтобы я вновь выпрашивал снисхождение? Умолял? Легко!

И он упал перед ней на колени, приложив руку к груди. Смех-таки вырвался у нее изо рта.

— Пандора, любовь всей моей жизни… — начал покрасневший от этого Таддеус, но она его прервала.

— Вставай! — фыркнула Пандора, дернув его за плечо. — Быстро!

— Я обязан!..

— Вставай, говорю! — прошипела она, потянув его за рукав. — Актер погорелого театра… Помню я, как так вышло. Помню, не забываю. Вставай же, ну!

Таддеус тяжело поднялся с колен, все ещё недовольно поглядывая на нее. Пандора оперлась поясницей на перила и бросила на него серьезный взгляд.

— Я знаю, из-за чего это случилось, Таддеус, — спокойно произнесла она. — Знаю, что иначе ты поступить не можешь. Более того, я знаю, что будь я на твоем месте, то скорее всего поступила бы точно также… Но легче мне от этого не становится. — Ее голос стал тверже и холоднее. — Знать, что твой мужчина женат, что у него есть ещё один ребенок… Ни одна женщина не будет от такого в восторге.

— Я знаю, — после паузы сказал Таддеус и тяжело перевел дух. — Я поэтому и приехал. Я хочу тебя… обнадежить. Даже, возможно, обрадовать.

— Даже так? — подняла брови Пандора.

— Да, — серьезно кивнул Таддеус и выдохнул, словно собрался прыгать с отвесной скалы. — Я собираюсь развестись с Эринией Мерсер.

Волны под ними тихо шептали что-то в склизких морских камнях. Ущербная луна смотрела на них с чистых, угольно-черных небес. Морской бриз мягко оседал на влажном песке, не добираясь до большой земли.

Пандора Шоу моргнула, впервые за весь день не зная, что сказать.

— Это решение обдуманное, — продолжил Таддеус, воспользовавшись ее ступором. — Я не могу — и не хочу! — больше мучить ни себя, ни тех, кому наши отношения с… кхм… женой доставляют мучения. С меня хватит. Все. Я хочу с этим покончить.

— Хочешь, — медленно проговорила Пандора, — но не можешь.

— Сейчас — нет, — помявшись, признал Таддеус.

— Любопытно, — коснувшись подбородка, сощурилась Пандора. — Почему?

— Я… — Таддеус посмотрел на воду, облизнул губы. Глубоко вздохнул. — Этот брак — то немногое, что связывает меня с…

— …богемой Лондона, — тонко усмехнулась Пандора. — Со всеми этими влиятельными снобами, способными отстегнуть тебе лишнюю тысячу другую на очередной научный проект. Да уж… Я тебя понимаю. Кто захочет терять?..

— Ты права, — с обезоруживающей честностью согласился Таддеус, заставив ее вновь умолкнуть. — Я не могу отказаться от всего этого… банально потому, что покровительство этой самой богемы — это все, что позволяет мне оставаться на плаву. Я — бывший отброс, рожденный на нижних уровнях, в грязи, пыли и сере, под звуки шрапнелей и грохот металла. Я — молодой выскочка, чужак. Крайне талантливый… но от этого ещё больше ненавидимый теми, у кого таланта кот наплакал. То бишь всеми. Всеми этими влиятельными снобами, которые готовы отстегнуть мне лишнюю тысячу другую на научный проект… и которые брезгливо морщатся от одного моего вида. Чем выше я поднимаюсь, тем больше вероятность того, что я свалюсь вниз. Я же не просто так ошиваюсь на бесконечных праздниках этих толстосумов — я ищу выгодных партнеров. Как для себя, так и для своих друзей! Тимми, Колм, Роб, Нами… Все они из одной со мной трясины. Все они — второй сорт для этих высокородных ублюдков. На кого они ещё могут положиться, кроме меня?..

Таддеус сделал было отчаянное движение в ее сторону, но в последний момент остановился. Пандора поняла, что он хотел взять ее за руку.

— Ты рождена на земле, близ моря. Ты презираешь наши законы, называешь их глупостью, порой самой настоящей дикостью, — продолжал он, откинув каштановые волосы назад. — Ты говоришь верно. Я люблю движущийся Лондон. Это место, где я родился и вырос… где встретил тебя. Наш сквер навсегда останется в моем сердце, но… я не могу не признать, что нравы моего города подчас отсталые и глупые. Я бы все отдал, чтобы это изменилось. Чтобы ты говорила о моем Лондоне с любовью и восхищением, а не с брезгливостью и отвращением. Но… — Он перевел дыхание. — Боюсь, пока это невозможно. Что мне остается, кроме как подстраиваться под тенденции и настроения болота, в котором я барахтаюсь уже столько лет?

— Ты мог бы остаться со мной, — отстранённо произнесла Пандора.

— И бросить все, чего добился? Оставить работу, на которую угробил почти всю свою жизнь? Просто чтобы осесть где-то в неведомой глуши, не имея средств к существованию? — слабо улыбнулся Таддеус. — Ты же сама говорила, что вы еле-еле сводите концы с концами. И это при моей-то помощи! А что будет, если я покину Лондон? М? Что мы будем делать тогда?

«Лига Противников Движения могла бы нам помочь», — подумала Пандора, но вслух не стала произносить. А подумав, ещё и разозлилась на себя за эту мысль. Лига. Спасительница всех стационарных городов. Ну-ну. Интересно, каковы в ней расценки? Фейс-контроль нужно проходить?

— Ты даже помечтать не даешь, - криво усмехнулась она. – Только представь: ты, я, Эстер и тихий домик с цветочными грядками на маленьком островке где-то в безвестных землях. Никаких движущихся мегаполисов, никаких террористов Лиги, никаких треволнений этого безумного мира… Мы могли бы завязать с археологией, могли бы заниматься чем-то прозаичным, как то же выращивание овощей и фруктов, могли бы воспитывать нашу дочь в любви и покое.

Наступила долгая тишина. Таддеус смотрел на море. Его глаза отстраненно следили за волнами, переливающимися в свете ламп на причале.

— Мы могли бы забрать… ту девочку, — добавила Пандора, пересилив себя. — Я… могла бы вырастить ее для тебя. Может, даже… полюбить.

Таддеус зажмурился и опустил голову ниже. Несколько темных локонов упали на его выпуклый лоб. У Пандоры руки зачесались их пригладить.

— Вот за это я люблю тебя, — выдохнул он еле слышно, и его губы тронула горькая улыбка. — Ты рождена на твердой земле, привязана к ней… И ты готова сорваться с места в любой миг, готова взяться за выполнение любой задачи… Проклятье! Ты с помощью лопаты, упорства и знаний смогла то, что не удалось всему передвижному Лондону!

Он невесело хохотнул и посмотрел на нее. В его глазах нежность мешалась с бесконечной тоской.

— Я хочу быть твоим мужем, — прошептал он. — Я хочу каждое утро просыпаться у тебя на груди и варить тебе кофе. Я хочу называть Эстер «дочь», не боясь пересудов и сплетен в передвижном городе. Я хочу… Квирк… Боже помилуй! Больше всего на свете я хочу, чтобы то, что ты сказала, воплотилось в жизнь!

— И ты, — выдержав паузу, произнесла Пандора, — кажется, нашел способ, как это сделать, не так ли?

Тишина, возникшая теперь, была совсем другой. Таддеус замер, уставившись на Пандору. Его потухшие глаза буквально за пару мгновений зажглись снова. Он запрокинул голову и расхохотался.

— Боже! — выдохнул Таддеус, запустив руку в волосы. — Спаси и сохрани женщину, что стоит передо мной! Дай ей место в Раю!

— Оно там забито с тех пор, как я тебя спасла, — с легкой ухмылкой сказала Пандора, чем заставила его засмеяться вновь.

— Пенни, ты… — с глубоким восхищением выдохнул Таддеус.

— Ну все, хватит, — обрезала она. — Я ещё не до конца тебя простила. Я все ещё зла. Немножко. Но зла. Так что… — Она постучала пальцами по старому дереву причала. — Выкладывай, что ты задумал. Быстрее, пока не прогнала.

— Это весьма… рискованное мероприятие, — сказал, наконец, Таддеус. — Мы придумали его вместе с ребятами…

— А другие вы и не придумываете, — фыркнула Пандора, и он хохотнул.

— Твоя правда. Но! — Он вскинул палец. — Замечу, что в этот раз риск вполне оправдан — он может окупиться сторицей. Он может изменить судьбы… причем, не только отдельно взятых людей, но и всех передвижных мегаполисов на континенте.

— Ты меня заинтриговал, — медленно протянула Пандора. — Что же это за мероприятие?

— Я… пока сам не до конца понимаю, в чем конкретно оно состоит, — произнес Таддеус, нахмурившись. — Знаю только, с чего можно начать.

— Пожалуйста, не говори, что вы собрались в ещё одну экспедицию хрен знает куда, — нарочито несерьезно произнесла она и добавила грозно, когда он стушевался: — Без меня.

— Пенни…

— Пандора Шоу, — отрезала она, хлопнув по дереву перил. — Одна из лучших археологов в принципе и лучшая — среди женщин. Та, кто спасла Лондон от кариотской чумы, свою родную деревню — от восставшего ведра с глазами, а твою задницу — от завала в шахте лет десять назад. Баба, которая отменно стреляет, пользуется тяжелым и метательным ножом, а еще неплохо справляется в рукопашном бою…

— С противником одной весовой категории, — заметил Таддеус.

И тут же получил под дых. Захрипев и скрючившись в три погибели, он упал на колени. Прокашлявшись, он поднял к нейпобелевшее лицо и открыл рот, чтобы что-то сказать… но только замер с приоткрытым ртом, когда его шеи коснулась холодная сталь.

— Поверь, если она захочет, то справится с любым, — прямо ему в лицо выдохнула Пандора. — Я — дочь незыблемой земли, дикарка, забыл?

— Никогда, — просипел Таддеус, криво улыбнувшись.

— Вот и умница, — ухмыльнулась Пандора и спрятала небольшой ножичек в крепление под халатом.

— Ты всегда… кхм-кхм… его с собой носишь? — приподнял бровь Таддеус.

— Всегда, — кивнула Пандора. — Привычка, скажи спасибо отцу.

— Обязательно, — сказал Таддеус, вставая. — За то, что он помог родиться такой прекрасной женщине.

— Льстец, — фыркнула Пандора. — И все равно не понимаю, почему вы — опять! — не хотите взять меня с собой.

— Из-за Эстер, — серьезно ответил Таддеус. — Я слышал, что в этом квадрате видели…

— Я тоже слышала, — нахмурилась Пандора. — Поэтому не пускаю Эстер далеко в поля.

— Он… — моргнул опешивший Таддеус. — Он что, подобрался настолько близко?

— Вполне возможно, — ответила Пандора, и Таддеус выругался. — Ты мог бы прислать мне людей, чтобы защитить дом. Хотя бы нескольких…

— Я пришлю, — пообещал Таддеус. — Оторву часть от экспедиции. Эта тварь… ты не представляешь, насколько он может быть опасен.

— Да ладно? — сощурилась Пандора. — Ты правда так думаешь?

— Да, — твердо сказал Валентайн, заглянув ей в глаза.

— Я убила одного из них, Таддеус, — холодно произнесла Пандора.

— А я несколько лет целенаправленно изучал многих из них, Пенни, — спокойно произнес Таддеус. — Я прочел горы литературы и участвовал при вскрытии… более-менее сохранившихся экземпляров. Я знаю, что он такое. Я не допущу даже возможности того, чтобы он тронул тебя или Эстер.

— Какие речи, — усмехнулась Пандора… и легким движением руки убрала каштановый локон ему за ухо. — Слаще летнего утра.

— Пенни, я серьезно, — чуть вздрогнув, когда она коснулась его, произнес Таддеус. — Прошу, будь осторожна… и останься здесь. Поверь, я ничего так не желаю, как взять тебя с собой, но поездка может быть опасной. Я беру почти всех своих ребят…

— Насколько? — перебила она. — Насколько опасной, Таддеус?

— Смертельно, — после долгой паузы признался Валентайн. — Я даже не уверен, что все вернуться.

Повисла пауза. Ветер начал крепчать, а океан — оживать. Пандора мельком глянула на часы. Стрелка медленно ползла к цифре «десять». Совсем немного до полуночи. Надо бы Эстер уложить…

— Как смертельно опасная операция с привлечением кучи народа поможет тебе в продвижении по службе? — спросила она, нахмурившись.

— Все дело в одном артефакте, — ответил Таддеус. — Он… Его обнаружение может изменить очень многое. Если мы им завладеем, если сможем восстановить его в первозданном виде, это моментально изменит расстановку сил. Мы сможем вернуться в Большие Охотничьи Угодья, мы сможем больше не бояться Лиги и всех ее сторонников, мы сможем… сделать так, что Лондон станет одним из самых сильных — если не самым сильным — передвижным городом во всем мире! Пенни, ты понимаешь, к чему я клоню? — спросил он, и глаза его заблестели.

— Прости, у меня после кофе проблемы с той частью мозга, что отвечает за дедуктивное мышление, — произнесла Пандора. — Объясни мне.

— Ну как же… Если я найду этот артефакт и предложу его на рассмотрение городскому управлению, то главе города ничего не останется, кроме как присудить мне пост главы гильдии Историков! — возбужденно заявил Таддеус. — Моя карьера пойдет в гору, мой заработок возрастет!.. Как и авторитет. И он уже не будет зависеть от Эринии и её родни! Я смогу порвать с ней, забрать у нее дочь… А затем исполнить то, о чем мечтаю уже столько лет.

На этот раз он не колебался — Таддеус взял ее ладони в свои и, порывисто склонившись, припал к ним губами. Пандора даже не подумала вырываться.

— Я предложу тебе руку и сердце, — с чувством выдохнул Валентайн. — Уже не как рядовой сотрудник с сомнительным будущим, отчаянно борющийся за место под солнцем, нет! Как состоявшийся мужчина с достойной работой, заработной платой и жилплощадью. — Она рассмеялась, и он засмеялся вместе с ней. — Мы будем счастливы, как мечтали!

— А домик? — хихикнула Пандора.

— Я построю тебе домик! — с готовностью пообещал Таддеус. — Какой захочешь! Мы высадим твои любимые цветы! Мы заведем собаку… Или кошку… Сиамскую, как ты хотела!..

— Ох, Тедди…

Она больше не могла сдерживаться, и громкий смех вырвался из нее, как струя воды из трещины в шланге. Пандора попыталась сдержать его ладонью, но ничего не вышло.

— Так ты рада? — широко улыбнулся Таддеус, с надеждой заглядывая ей в глаза. — Рада, что все сложилось так удачно?

Пандора запрокинула голову, расхохотавшись до слез. Она схватилась за края его жилета и уткнулась ему в плечо, содрогаясь от смеха. Таддеус к этому моменту подрастерял былой настрой.

— Эм… Пенни… Над чем, ты смеешься? — неуверенно погладив ее по спине, спросил он. — Над тем, что все так хорошо? Или над?..

— Ох, Тедди, — выдохнула Пандора, с трудом отстранившись от его плеча. — Ты такой… такой… Тедди! Мой милый Тедди-медвежонок…

— Все-таки надо мной, — недовольно буркнул Таддеус. — Что на этот раз не так?

— Скажи мне, Тедди, — прочистив горло и вытерев слезы, спросила Пандора с улыбкой. — С чего ты решил, что тебя кто-то за эту твою архизначимую находку сделает главой всей гильдии Историков?

— Я… Так… — захлопал глазами Таддеус. — А почему нет?

— Почему? — захихикала Пандора. — Ты всерьез спрашиваешь почему?

— Да, — с вызовом ответил Таддеус. — Почему?

— Тут так просто не объяснишь, — протянула Пандора, почесав шею. — Лучше поступить вот как…

Она сделала шаг назад, сложила руки «лодочкой» на уровне пояса и натянула на лицо маску благородного правителя, возвышенную и благообразную.

— Мой дорогой Таддеус, — просипела она дрожащим старческим голосом, — этот артефакт способен на великие дела и, я уверен, станет значимым подспорьем для всего нашего славного города Лондона. Я, мэр Херапилиус Уриноейский, искренне, от всей души благодарю тебя и жалую тебе… Ох, какой холод! — Она сделала вид, что закрывается от невидимого ветра. — Мой мальчик, не мог бы ты закрыть вон то окно во всю стену?

Пандора указала на часть причала, где не было перил. Таддеус, до того растерянно хлопавщий глазами, нахмурился.

— Пенни, я все ещё не понимаю… — начал было он.

— Прошу тебя, дорогой, — настойчиво прошамкала Пандора, старательно подражая стереотипным старческим ужимкам. — Мои кости уже не так крепки, как в молодости. Сквозняк погубит меня. Спаси своего нового начальника.

Она подтолкнула его, и Таддеус послушно встал у края причала.

— Да-да, мой мальчик, именно это, — последовав за ним, закивала Пандора, а после рывком развела руки в стороны, словно желая охватить весь ночной океан. — Ах! Ты только посмотри, какая изумительная в своей пугающей первозданности красота! Какой прекрасный вид!

— Да, — растерянно хмурясь, согласился Таддеус. — И правда краси…

— Не хочешь рассмотреть его поближе? — быстро спросила Пандора.

И с этими словами изо всех сил толкнула Валентайна в спину. Вскрикнув, Таддеус неловко взмахнул руками и полетел прямиком в темную воду. Пандора тихо рассмеялась, услышав звучное «плюх!».

— Радуйся, что тут не очень высоко и достаточно глубоко, — крикнула она вниз. — Сомневаюсь, что под окном покоев мэра будет также.

— Пен-ни… — выдохнул Таддеус, отплевываясь от воды. — Т-ты…

— Вылезай, новоиспеченный глава гильдии, — хмыкнула она. — На берегу поговорим.

Пока Таддеус выползал на сушу, Пандора успела сбегать в дом и стянуть с дивана покрывало. Лучше, конечно, было бы взять полотенце, но под рукой никакого подходящего не оказалось — уж больно ее Тедди высокий.

— Я не уверена, что у вашего мэра точно такой же голос, но абсолютно уверена, что в его голове сидят точно такие же мысли. Ему совершенно незачем наделять какого-то левого хрыча с горы полномочиями, которые лишь слегка уступают его собственным, — произнесла она, окутывая трясущегося с ног до головы Таддеуса толстым шерстяным покрывалом. — Тем более, если этот хрыч обаятелен, умен и пользуется любовью среди простых людей. Никто из этих высокородных бонз не захочет с тобой делиться… по крайней мере, по-хорошему. Им проще убрать нового игрока и забрать его фишки, чем вводить его в свою игру. Закон стаи гиен.

— Ч-что же мне д-делать? — стуча зубами, спросил Таддеус.

— Доказать, что без игрока фишки бесполезны, — ответила Пандора. — Убедить, что живой ты намного полезнее мертвого. Показать, что ты силен, но при этом с уважением относишься к старым игрокам… Словом, делать все то же самое, что ты делаешь сейчас. Лишь предоставить веские, убедительные аргументы того, что ты не просто полезен, ты — важен.

— Я… Да, это… Это правильно, — кивнул Таддеус, немного поразмыслив. — Ты права… Но… Как мне это сделать?

— Мы придумаем что-нибудь, — помолчав, сказала Пандора. — Позже, когда найдем артефакт… или когда ты расскажешь, что он из себя представляет.

— Я… сам пока не уверен, — неловко пробормотал Таддеус.

Пандора сделала вид, что не распознала столь очевидную ложь. Она открыла рот, чтобы отдать Таддеусу пару поручений… и громко ахнула, когда он заключил ее в объятия.

— Что такое? — хмыкнул он, стискивая ее крепче. — Ты же любишь холод.

— Это единственный чистый халат! — зашипела Пандора, ужом выворачиваясь из его мокрых рук.

— А это — единственная мужская одежда на острове, подходящая мне по размеру, — парировал Таддеус.

— Пусти я сказала! Тедди!..

— Ни за что, — широко ухмыльнулся Валентайн. — Будет тебе…

Пандора улучила момент, изогнулась и прижалась к его губам. Горячий вдох наполнил ее рот. Она лизнула его нижнюю губу… и быстренько отскочила, когда он ослабил хватку. Ухмыльнулась.

— Вы забываетесь, мистер Валентайн, — низко протянула она. — Вы все ещё мой гость. Что вы себе позволяете, скажите на милость?

— Я… — хрипло начал Таддеус, прокашлялся и тяжело сглотнул. — Я только…

— Я вижу, — холодно обрезала его Пандора. — Идите в мою комнату. Там сможете найти новую одежду.

— А ты? — спросил Таддеус. — Ты куда?..

— Уложу Эстер, — ответила Пандора, глянув на часы. — Ей уже полчаса как пора быть в кровати.

С заданием удалось справиться весьма быстро. Эстер, наработавшаяся в доме и наигравшаяся саду, вовсю клевала носом над своим любимым дирижаблем и легко позволила взять себя на руки и уложить в кровать. Пандора, против обыкновения, не стала целовать ее в лоб — ограничилась только легким прикосновением. Ее настроение было слишком… неподходящим для близкого общения с дочерью.

На пути в свою спальню Пандора завернула в ванну. Слегка ополоснувшись горячей водой, она натянула ночную сорочку и накинула на плечи халат, не завязывая его. Заглянула в зеркало. Волнистые рыжевато-каштановые волосы растрепанные, чуть влажные. Гладкая кожа ярко белеет на фоне темной одежды. Тонкие губы кажутся до странности темными на бледном лице, а глаза… Пандора ухмыльнулась сама себе.

В ее спальне было тихо. Заглянув в щелочку между дверным косяком и дверью, Пандора смогла разглядеть в тусклом свете ночника Таддеуса, растянувшегося на кровати.

Он снял с себя всю одежду и сбросил промокшее покрывало, завернувшись в то, что было на кровати. Пандора, изо всех сил стараясь не шуметь, открыла дверь и ступила в комнату. Таддеус не отреагировал — судя по всему, он задремал, пока ждал ее. Мягкий желтый свет золотил его кожу, бликами скользил по гладким волосам и густой бороде. Его грудь мерно поднималась и опускалась в такт спокойному дыханию. Сейчас она была скрыта толстым покрывалом, но Пандора помнила, какая она упругая и мягкая на ощупь, какая густая поросль покрывает ее. Помнила, как хорошо зарываться в эту поросль пальцами или носом, как сильно дурманит разум густой запах кожи и волос… и как краснеют его щеки, когда она ласкает его пальцами или языком. Пандора тяжело сглотнула. К тягучему жару в низу живота прибавилось острое покалывание.

Она сделала шаг к кровати. А потом ещё один, и ещё, и ещё, и ещё… Пока одна из половиц не скрипнула, отчетливо, громко и противно. Таддеус тут же поднял голову — он всегда очень чутко спал. Пандора скривилась от досады.

— Пенни, — сонно пробормотал Таддеус, — я не смог ничего найти. Никакой одежды…

— Я соврала.

Таддеус заморгал, нахмурившись. Приподнялся на кровати, подслеповато вглядываясь в ночной сумрак. Ища ее.

— Пенни… — растерянно пробормотал он.

— Здесь ее нет. Сейчас она тебе не нужна.

Пандора преодолела разделяющее их расстояние буквально в два прыжка. Опершись одной рукой о спинку кровати за головой Таддеуса, она оседлала его бедра и положила вторую руку ему на грудь. Склонилась к его лицу.

— Пенни, — шокировано выдохнул Таддеус, от неожиданности замерев.

— Помниться, вы изъявили желание выполнять все приказы, — низко зашептала она ему в грубы, — которыми я пожелаю вас обременить… Это так, мистер Валентайн? Я не искажаю смысл ваших слов?

— Д-да… То есть нет! — выпалил Таддеус, глядя на неё во все глаза. — То есть… я хотел сказать, что вы правы. Я…

— Прекрасно, — тонко улыбнулась она.

И лизнула его нижнюю губу. Таддеус рвано выдохнул и невольно подался вперед. Пандора надавила ему на грудь, удерживая на месте. Пробежалась кончиками пальцев по его шее.

— Но не превышаю ли я свои полномочия? — прошептала она, сделав невинные глаза и изогнув бровь. — Сегодня вы уже исполняли мой приказ… и не один, а целых два раза, если мне не изменяет память.

— В древние времена число три считали священным, — зачастил Таддеус, тяжело дыша. — Приняв это во… внимание, вы можете… ещё раз, — он тяжело сглотнул, — воспользоваться мной.

Живот от груди до самого паха словно обожгло кипятком. Пандора склонилась так низко, что почти легла на Таддеуса. Ее дыхание взъерошило ему бороду, ее свободная рука плавно огладила его от уха до плеча. Она чувствовала, что его бьет мелкая дрожь.

— Я оскорблена вами, сэр, — вкрадчиво прошептала Пандора. — Вы должны мне извинение. Вы обещали мне его.

— Оно ваше, мэм, — выдохнул Таддеус. — Я ваш, мэм. Всегда. Делайте со мной все, что…

Он высвободил руку из-под покрывала и протянул к ней, видимо, желая коснуться ее волос или щеки… Она перехватила его руку, вцепилась в запястье, зашипев, как кошка. Прикусила внутреннюю сторону ладони… чтобы тут же зализать укус и втянуть носом запах его кожи. Таддеус ахнул, а Пандора прижала его ладонь к кровати.

— Другую — за голову, — приказала она. — На спинку. Быстро.

— Пенни… — просяще выдохнул Таддеус.

— Нечего было лапать всяких шалав у меня за спиной, — рыкнула Пандора и куснула его за губу. — Быстро, я сказала.

Таддеус подчинился, пару раз промазав, так дрожала у него рука.

— Умница, — улыбнулась Пандора.

И сжала его бедра своими, прижалась к нему всем телом. Впилась ему в губы, рьяно и глубоко. Его горячее дыхание ворвалось ей в рот вместе с глухим стоном. Его ладонь под ее рукой напряглась, но не сдвинулась с места. Пандора оторвалась от него, откинув назад свои длинные волнистые волосы. Они каскадом рассыпались по ее плечам.

— Пенни, — восхищенно выдохнул Таддеус. — Ты…

— Если захочешь кричать, скажи мне — я тебя заткну, — криво усмехнулась Пандора, скидывая халат. — Надо быть потише. Эстер спит.

Таддеус был красив — так, как она уже успела забыть. Гладкие волосы растрепались, тонкие маленькие прядки прилипли к потному лбу и вискам. Лицо и часть шеи покраснели от жара, кончики и мочки ушей — от ее зубов. Волосы на судорожно вздымающейся груди промокли от пота и завивались колечками. Ее Тедди судорожно хватал ртом воздух, запрокидывал голову и тихонько охал. Еще ни разу он не вскрикнул и не застонал во всю глотку, что для него было настоящим подвигом — он был любителем пошуметь.

Пандора качнула бедрами, сжав его покрепче, отчего он выгнулся и процедил тихое «Пенни» сквозь зубы. Она судорожно вздохнула, откинув один локон со лба, и сделала ещё одно движение. Плавно, неторопливо, нежно… совсем не так, как он привык и, скорее всего, совсем не так, как ожидал. Пандора уже в который раз пропустила сквозь пальцы влажные волосы на его груди. Сжала, потянула. Стиснула и скрутила в пальцах твердую горошину его соска. Таддеус безмолвно открыл рот, его бедра слабо дернулись под ней. Она склонилась над его шеей, вновь сжав его своим нутром. Он запрокинул голову, протяжно охнув, и она обдала его шею горячим дыханием. В этот миг в ее изнемогающее от блаженства сознание вползло ледяное воспоминание.

…Блондинка в роскошном красном платье… Ее густые золотые кудри, ниспадающие ей на плечи… Ее тонкая талия, на которой покоится его рука… Ее ярко-голубые глаза, которые искрятся от вспышек фотоаппаратов… Её темно-алые губы, губы хищницы… Их след на шее хохочущего Таддеуса… Эриния… Эриния Мерсер…

Пандора процедила воздух сквозь зубы. Таддеус под ней удивлённо застонал — она сжала его слишком сильно. Ей захотелось впиться в его шею, вгрызться в нее зубами, оставить след, свой след… Но нельзя, нельзя! Кто-то может узнать о них, об их отношениях, об их связи… и о плоде этой связи, их дочери. Она не может этого допустить, не может позволить тронуть ее… да и его, его тоже. Это ее Тедди, ее бесценный милый медвежонок. Она разорвет этой твари то чертово платье в клочья, вырвет золотые волосы с корнями и проредит линию белоснежных зубов, если она только посмеет с ним что-нибудь сделать. Если только посмеет решить, что он принадлежит…

— Мой, — прорычала она, покрывая судорожными поцелуями его шею и грудь. — Ты мой, мой, только мой! Ты слышишь меня? Слышишь?!..

— Да, — горячечно выдохнул Таддеус, зажмурившись. — Ох, да… Пенни… Твой… Только тво… Ох, да… Да… Д-д… Ах!

Таддеус содрогнулся всем телом, прогнулся под ней. Костяшки руки, которой он держался за спинку кровати, побелели. Другая рука судорожно стиснула ее предплечье. Его живот дрогнул, его грудь замерла. Пандора просунула руку под его скользкую спину, впилась пальцами в кожу. Уткнулась ему в ключицу, слизала пару капель пота. Да, Тедди. Давай, мой хороший. Давай…

Жар растекся внутри нее, он внутри нее дернулся. Дрожь прошила до самых кончиков пальцев. Она тяжело выдохнула в нежную кожицу его ключицы. Замерла, пережидая минуту экстаза, чувствуя, как наслаждения циркулирует в крови, отдается в ушах рваным пульсом. Слыша и ощущая, как хорошо ее мужчине, как он судорожно хватает ртом воздух, как он вздрагивает, как мычит и сжимает губы, желая заглушить свой крик.

Прорываясь сквозь блаженную негу, Пандора нашла губы Таддеуса, припала к ним. Влажные волоски укололи ей подбородок. Уголки его рта дрогнули. Мягкий и чуть шершавый язык Тедди податливо изогнулся для нее.

— Пенни, — слабо выдохнул Тедди, когда она отпустила его, — Пенни, прости…

— Вижу… пора заканчивать… — хрипло прошептала Пандора, криво усмехнувшись. — Ты… заговариваешься… уже…

— Пенни… — Тедди улыбнулся, широко и блаженно, — на смех у него не хватало сил. — Я… люблю… люблю тебя… Я твой… только твой…

— Я знаю, — выдохнула она и снова потянулась его поцеловать.

— Я все… все сделаю… — зашептал он, когда она отпустила его. — Все, что хочешь… Только скажи…

— Хм-м-м… Да… Есть кое-что… — протянула она, сощурив кошачьи глаза.

— Все, что захочешь…

— Возьми меня с собой.

Таддеус моментально напрягся. Блаженная дымка в его глазах рассеялась. Его рука под ее рукой дернулась.

— Пенни, мы же говорили… — нахмурился он.

— Нет, ты говорил, — ответила Пандора, откинув влажные волосы назад, и мягко коснулась его ладони, крепко-накрепко стискивающей деревянную спинку кровати. — Теперь позволь сказать мне.

Она ласково отцепила его руку от дерева, и Таддеус болезненно заохал… а после блаженно зажмурился, когда она принялась массировать его плечо и предплечье. Пандора делала это осторожно и тщательно, целуя намятую ее пальцами кожу.

— Я уже говорила тебе, что я не слабая и нежная фиалка, — сказала Пандора, целуя кончики его пальцев. — Я способна за себя постоять… Но не это я считаю своим главным достоинством.

Поцеловав его ладонь в последний раз, Пандора легла ему на грудь, подложив под подбородок руку. Постучала себя по виску, лукаво ухмыльнувшись.

— Вот, что создало меня, — произнесла она. — Вот, что я почитаю лучшей моей частью. Мой ум. Далеко не все люди могут похвастаться его наличием… даже в твоем окружении. Сколько профессиональных историков, глубоко разбирающихся в предмете, ты берешь с собой? Сколько геологов, археологов да тех же картографов? М?

— Я… — начал Таддеус и закашлялся, когда она сильнее прижалась к нему своей грудью. — У меня… не так много средств… Я беру в основном только своих…

— Наемных рабочих, — хмыкнула Пандора. — Молодых практикантов, старых друзей-авиаторов… и Колмана. Когда-то он, признаю, хорошо разбирался в нашем предмете, но сомневаюсь, что за годы врачебной практики, уровень его знаний остался прежним.

— Да, но Эстер… — беспокойно заерзал Таддеус.

— Прекрасно проживет под присмотром Дэвида, — закончила Пандора. — Она ему доверяет… даже слушается чаще, чем простых работяг. Дай ей в компаньоны кого-то из твоих удалых ребят… да хоть того же Нами… чтобы она не скучала — и все!

— Но та тварь!..

— Хочешь сказать, — прошептала Пандора, приблизившись к его лицу так, что они почти касались носами, — мое пребывание здесь даст стопроцентную гарантию, что тварь не нападет?

— Нет, — помолчав, прошептал в ответ Таддеус, прикрыв глаза. — Оно даст стопроцентную гарантию, что охранять нашу дочь будет ещё один достойный человек… что, вполне возможно, в нужный момент может оказаться решающим фактором.

— Интересная получается расстановка кадров, — ухмыльнулась Пандора. — Защищать дочь ты оставляешь мать-археолога, а откапывать древний артефакт олд-тека заставляешь бывших головорезов… Мне кажется, должно быть наоборот.

— Я не хочу, чтобы Эстер лишилась матери, — признался, наконец, Тедди.

— А я не хочу, чтобы она лишилась отца.

Таддеус моргнул. Пандора потянулась и, не дав ему опомниться, поцеловала его в губы, нежно, почти трепетно. Он все ещё был в ней, и она слегка стиснула его, вновь почувствовав приятную тяжесть в горле и покалывание в животе. Тедди рвано выдохнул ей в рот, и Пандора отстранилась, тяжело дыша.

— Однажды я уже отправила тебя неведомо куда, — прохрипела она, запуская пальцы в его волосы на макушке. — И чуть не потеряла. Больше я такой ошибки не допущу.

— Пенни… — слабо выдохнул Тедди, но Пандора не позволила ему возразить.

Она вновь впилась ему в губы, переплела свой язык с его. Прикусила его нижнюю губу и стиснула в зубах волоски его бороды, слегка потянув на себя. Одновременно с этим она огладила его бока, провела по ребрам и пощекотала под мышками. Тедди дернулся и хохотнул… чтобы тут же глубоко вдохнуть от плавного движения ее бедер и короткого, но жаркого поцелуя в шею.

— Возьми меня с собой, — попросила Пандора уже в который раз за эту ночь. — Оставь здесь нескольких сильных и отважных ребят, способных защитить нашу дочь, а в случае чего и отвезти в безопасное место. Мне же позволь сделать то, что я должна была сделать ещё десять лет назад — сопровождать тебя, помогать тебе, прикрывать тебя… и удерживать от необдуманных поступков. Прошу тебя, Тедди. Прошу!

— Пандора…

Таддеус подался вперед и оставил долгий поцелуй на ее лбу. Одна его рука переплела пальцы с ее рукой, другая — мягко коснулась ее щеки, пригладила спутанные волосы. Искрящиеся серые глаза с изумленной, почти благоговейной нежностью вглядывались в ее лицо.

— Настанет день, когда я назову тебя моей женой, — прошептал Тедди, оставляя на ее щеках россыпь легких поцелуев. — Пандора Валентайн… Боже… Как это звучит!

Пандора рывком прижала его к кровати, уже в тысячный раз за эту ночь ища и находя его губы. Она сделала резкое, быстрое движение бедрами, выбив удивленный стон из его горла. За ним ещё одно и ещё, и ещё, и ещё… Ее рот глушил его стоны, ее пальцы стискивали его волосы, ее груди упиралась в густую поросль на его груди. Это не продлилось долго. Вскоре Таддеус вскрикнул, крупно вздрогнул… и затих. Пандора не расстроилась. Совсем.

Она неуклюже слезла с него, тяжело упала на другую половину кровати, поежившись от прикосновения холодных простыней к разгоряченной коже. Она часто дышала, и между ног у нее все пульсировало и ныло. Ей было плевать. Она снова повернулась к нему.

Таддеус все ещё подрагивал, судорожно переводя дух. Его кожа лоснилась в свете ночника, глаза были крепко зажмурены, рот — приоткрыт. Несколько локонов слиплись на лбу. Пандора расчесала их пальцами и приобняла своего мужчину. Таддеус тут же лениво устроился у нее на плече.

Они соприкоснулись лбами. Их дыхания смешались.

— Это ответ, муж мой? — спросила Пандора, и Таддеус мелко задрожал.

— Да, — заполошно выдохнул он и чмокнул ее в кончик носа. — Я не способен отказать вам, моя госпожа. Моя жена… Я — ваш раб. Навеки.

Пандора притянула его ближе, согнув руку, на которой он лежал, в локте. Стиснула его плечо, зарылась носом в его влажные, спутанные волосы, поцеловала в макушку. Втянула его запах, горьковатый, тонкий, дурманящий. Сводящий с ума. Он, как и голос, навсегда отпечатался в ее памяти. Ни один мужчина не мог так пахнуть… и ни один мужчина не мог возбудить ее всего лишь парой фраз.

Только он, ее Таддеус.

— Спи, любовь моя, — прошептала Пандора, погладив его по голове. — Завтра нас ждет гора хлопот… Спи спокойно.

Завтра они вновь поговорят, может быть, даже вновь поссорятся… чтобы тут же вновь примириться. Завтра они разработают план экспедиции, а она допытается-таки, что за чудесную штуковину так отчаянно жаждет откопать ее нареченный. Завтра они выйдут с Эстер в поля, чтобы оценить степень возможной угрозой и выгулять несносного демоненка.

Но это завтра, завтра… А пока есть только горячее тяжелое тело ее мужчины в ее объятиях, есть его ни на что непохожий аромат и его густой низкий голос, пробирающий до самого нутра:

— Это не так уж сложно. Особенно на груди у такой… выдающейся женщины.

Пандора фыркает и щипает его за плечо, шепнув «спи уже, остряк». Но сама ещё долго лежит, глядя в потолок и вслушиваясь в звуки прибоя за окном. Океан этой ночью неспокоен… как и ее сердце. С севера дуют холодные ветра. Дочь незыблемой земли опасается, что не всем суждено выдержать их натиск.