Всё исправить (СИ) [Toria4810] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Фредди хотел бы забыть. Если бы можно было стереть память о прошлом, он не пожалел бы никаких денег. К тому же, сейчас он успел осознать, что деньги лишь мусор и счастье на них не купишь, так же, как и любовь. Фредди получил всё, чего хотел от жизни, — он легенда, и никто не стал бы с этим спорить, но всё, о чём мечтает король, это закрыть глаза и хотя бы на день вернуться в прошлое, в небольшую квартиру, которую они делили вместе с Роджером на двоих.

***

У Роджера в глазах плещутся пьяные искры: он лохмат, доволен жизнью и безобразно пьян. Фредди едва ли трезвее друга. Они неуклюже валятся на гору подушек, валяющихся прямо на полу, не в силах сдержать громкого смеха, срывающегося с губ. Сегодня был их первый концерт, точнее первый — для Фредди, как для солиста новой группы, и это было поистине легендарно. Роджер знал, что Фредди словно редкий, драгоценный камень, — притягивал к себе взгляды и привлекал внимание не только своими выходками и талантом, но и необычной внешностью, но он даже и не думал, что на сцене тот будет выглядеть словно Бог, словно был рождён для этого.

— Я всё ещё жду оваций и похвалы, дорогуша, — хитро стреляя чёрными глазами, заявляет Меркьюри, возвращая Роджера в реальность.

— Разве тебе было недостаточно? — фыркает Роджер, пытаясь в кармане нащупать пачку сигарет.

— Лично ты мне ничего не говорил, — с наигранной обидой бросает Фред и перекатывается на бок, внимательно рассматривая друга.

Роджер в наигранном возмущении закатывает глаза к потолку и тоже поворачивается к Фредди, чувствуя, как по спине бегут мурашки под взглядом этих глаз.

— Ты и сам знаешь, что лучший, зачем мне лишний раз тешить твоё самолюбие.

Фредди заливисто смеётся и легко пихает Тейлора в плечо, соскальзывает смуглой ладонью ниже к предплечью и мягко сжимает его. Роджер даже через куртку чувствует тепло.

— Может быть, я хочу услышать это именно от тебя?

Роджер понятия не имеет, что за игру в очередной раз затеял этот непредсказуемый парень. На самом деле, всё просто: Фредди хочет быть лучшим для всех, но больше этого — он хочет быть лучшим именно для Роджера, хоть и знает, что это — одно из самых неосуществимых его желаний.

— Чтобы потом изо дня в день любоваться на твою самодовольную физиономию? Ни за что! — говорит Роджер и пьяно смеётся, шутливо хлопая Фредди по щеке.

Роджер старается не думать о том, какая мягкая у Фредди кожа и какие у него острые скулы, к которым так и хочется прикоснуться. Слишком сильно для того, кто зовёт себя главным покорителем женских сердец.

— Засранец. Ненавижу тебя, — обиженно бурчит Фред, и как будто случайно придвигается ближе, укладывая голову на подушку.

— Ладно тебе, не дуйся, принцесса. Ты ведь знаешь, как я восхищаюсь тобой, — не ожидая от себя подобного, произносит Роджер. Он не врёт: Фредди не похож на других, он словно появился на свет, чтобы изменить этот мир, и Роджер знает — он не один думает так.

— Закрой глаза, Роджер, — слишком серьёзно для пьяного человека произносит Фред, и смотрит всё так же, заглядывая прямо в душу своими невозможными глазами.

— Зачем? — словно зачарованный шепчет Тейлор, буквально ощущая Фредди каждой клеточкой своего тела. Неужели они были так близко всё это время?

— Не сделаешь — не узнаешь, верно? — так же тихо отвечает Фред, и Роджер выполняет просьбу. В глубине души он, конечно же, знает, что сейчас произойдёт, — он не школьница младших классов, хотя, наверно, даже она бы догадалась. Роджер списывает всё на алкоголь, но несмотря на то, что ощущает дыхание Фредди на своих губах, он всё ещё не открывает глаз, замирая в ожидании.

Фредди медлит. Он не боится в своей жизни почти ничего и смело плюёт на любые запреты, но сейчас его сковывает страх. Фредди смотрит на тонкие чувственные губы, которые уже не первую ночь снятся ему ночами, и не может пошевелиться. Он не уверен, стоит ли вообще это делать, — да — они пьяны, но не настолько, чтобы утром сделать вид, что ничего не произошло. Фредди не хочет потерять Роджера, даже мысль об этом заставляет сердце болезненно сжаться. Меркьюри ещё никогда не был так влюблён. Он почти отступает, желая перевести всё в шутку, но Роджер медленно проводит кончиком языка по губам, и у Фредди срывает тормоза. Хотя бы один раз, о большем Фред и не мечтает.

Роджер начинает думать, что ошибся. Возможно, его пьяный мозг просто всё неправильно понял, но когда мягкие, пухлые губы осторожно прикасаются к его — мир Роджера взрывается сотнями разноцветных фейерверков. Фредди осторожен, поцелуй почти что невинный, просто касание губами. Роджер чувствует дыхание Фредди, стойкий запах алкоголя и сигарет. У него кружится голова, пока Фред несмело проходится языком по кромке его зубов, а после углубляет поцелуй. Роджер даже не думал, что целовать Фредди будет до того приятно и правильно, что все другие теперь кажутся лишь блёклыми тенями на фоне его королевы.

Фредди чувствует, как Роджер притягивает его ближе, зарываясь пальцами в его лохматые, длинные волосы и целует с напором, полностью перехватив инициативу. Фредди лишь надеется, что это не его очередной сон и волшебство не растает со звоном будильника. На секунду Фредди даже кажется, что Роджер ждал этого не меньше, ведь тот жадно притягивает его ближе и целует с такой страстью, что в штанах становится невыносимо тесно, а сердце заходится в бешеном ритме.

Они отрываются друг от друга лишь когда становится катастрофически нечем дышать. Обычно бледный Роджер сейчас светит румянцем, а зацелованные красные губы ярко выделяются на миловидном, красивом лице. Фредди не отрываясь смотрит в большие глаза и не знает, что сказать. Ему хочется кричать о своих чувствах, о том, как сильно и как долго он сходит с ума от этих прекрасных голубых глаз. Ему хочется повалить Роджера на подушки и целовать того снова и снова, пока хватит сил, но Фредди не знает, оценит ли Роджер хоть что-то из этого, или, возможно, сейчас его ждёт хороший хук слева. Фредди не стал бы сопротивляться, чего бы Роджер не захотел.

Фредди не в состоянии вынести тишины, он хочет сказать хоть что-то, но Роджер опережает его, мягко прикладывая палец к его губам.

— Тс-с-с… Всё в порядке, Фред. Всё хорошо, — улыбается он, а после укладывается поудобнее на подушках, раскрывая объятия, — иди сюда.

Фредди не нужно просить дважды.

Почти до утра Фредди слушает стук любимого сердца и пытается поверить в своё счастье. Фредди готов отказаться от чего угодно, лишь бы засыпать так каждую ночь.

***

Фредди приходит в себя, когда слышит недовольный голос Брайана.

— Опять не те слова, Фред! Ты снова пьян? — гитарист смотрит на него не сколько со злостью, сколько с разочарованием. Фредди знает, что подводит своих друзей, но жизнь катится в яму и Фредди больше некому помочь, выбраться на поверхность, чтобы хотя бы вздохнуть.

— Пьян-не пьян, кому какое дело?! Я пришёл, стою на ногах и могу петь, — этого достаточно, — высокомерно бросает Фред и всеми силами старается не оборачиваться назад, он не хочет видеть разочарование в голубых глазах. Хотя, разве не голубоглазый мерзавец виноват в том, что жизнь Меркьюри превратилась в одно сплошное серое пятно?

— Мы твои друзья, Фредди, нам есть дело, — уже мягче произносит Брайан, пытаясь достучаться до друга, но лицо Фредди одна сплошная маска: настоящих эмоций не разглядеть.

— Вам есть о ком позаботиться, — ядовито отвечает Фредди и бросает короткий, полный боли взгляд в сторону Роджера, лишь на секунду скидывая с себя образ непреступного короля. — Я буду в порядке. Давайте сначала, дорогуши!

Фредди старается думать только о музыке, — это всё, что у него осталось, только она верна ему от начала и до конца. Музыка никогда не предаст и не сделает больно, и Фредди собирается отплатить ей тем же. Он почти чувствует себя живым, когда репетиция подходит к концу и ему снова приходится возвращаться в свой пустой дом.

— Фредди, постой, — неожиданно окликает его Роджер, прежде чем тот садится в свою машину.

У Роджера растрёпанные волосы, почти такие же, как в тот день, а в глазах как будто тоска, но Фредди думает, что ему лишь кажется. С чего бы Роджеру тосковать? У него ведь теперь есть семья, он так об этом желал.

— Ты что-то хотел, дорогуша? — Всё так же, как и всегда, скрывая за маской свои истинные эмоции, спрашивает Фредди, и мысленно хвалит себя за то, что голос больше не дрожит.

— Фредди, Брайан прав. Ты должен остановиться, мы волнуемся за тебя. Я волнуюсь… — просит Роджер и осторожно перехватывает Фредди за запястье.

Всё трещит по швам, Фредди еле сдерживает свои эмоции. Он не может этого слышать и не хочет! Как долго Тейлор ещё собирается мучать его?

— Да пошёл ты, Роджер, — шипит Фредди и резко вырывает свою руку, быстро скрываясь в автомобиле, и напоследок громко хлопает дверью.

Роджер ещё несколько минут смотрит вслед сорвавшейся с места машине, сдерживает глупые, совсем не мужские слёзы. Он собственными руками разрушил свой шанс на счастье, собственными руками убил того, кто был для него всем миром.

***

Это их первый тур. В гримёрке душно и слишком много разного хлама, появившегося здесь непонятно откуда. На Фредди концертный костюм, до того развратный и обтягивающий, что у Роджера голова идёт кругом. Фредди прекрасен: чёрные ногти с такими же чёрными стрелками на глазах, его волосы, мягкие и пушистые, которые так прекрасно сжимать непослушными пальцами, и его невероятные пухлые губы просто идеально скользят по члену Роджера, — он едва в состоянии сдерживать стоны, раз за разом срывающиеся с губ.

Фредди на коленях перед Роджером, и ему наплевать, ведь Роджер единственный Бог, которому он готов молиться. Это полнейшее сумасшествие: концерт только закончился и дверь даже не заперта, сюда может войти кто угодно, но Фредди нет до этого дела. В конце концов, он не стесняется своей любви, он готов кричать о ней всему миру, но молчит только потому, что Роджер так захотел. Фредди понимает, что барабанщик прав, — они только делают первые шаги на пути к успеху и сейчас не лучшее время кричать о своих неправильных чувствах, но так хочется заявить свои права, что иногда это сравни помешательству. Фредди и не думал, что настолько ревнив.

Роджер до боли кусает тыльную сторону ладони, чтобы хотя бы попытаться быть тише, но Фредди берёт глубже, а после ведёт языком вдоль всей длины, вызывающе поглядывая на него из под опущенных ресниц. У Тейлора срывает последний предохранитель: он стонет, сильнее прижимая Фредди к себе, и на периферии сознания, сквозь всполохи оргазма, слышит за дверью голоса Брайана и Джона. Они становятся ближе с каждой секундой, и удовольствие смешивается со страхом. Фредди едва успевает отстраниться, а Роджер застегнуть штаны, прежде чем дверь открывается, пропуская в гримёрку веселящихся Брайана и Джона, в непонятках уставившихся на Фредди. Тот всё ещё сидит на полу. Чёрные волосы неаккуратно торчат в разные стороны, взгляд словно у пьяного, губы покраснели, и выглядит он так, будто они занимались тут чем-то явно не приличным. Впрочем, так и есть.

— Ты почему на полу? — спрашивает Дикон, не отводя от Фредди недоверчивого взгляда.

— Да так, зажигалку где-то посеял, — неестественно улыбается Фред и изображает поиски, заглядывая под стол.

Роджер чувствует на себе внимательный взгляд Брайана, и пытается неловко поправить растрепавшиеся волосы, но понимает, что это совсем не спасает ситуацию. Они с Фредди перестали быть осторожными, ведь не всегда прятать что-то на виду — это хорошая идея.

Брайан подходит к нему на следующий день. Они сидят в каком-то баре, и Роджер отходит, чтобы взять ещё выпивки, когда друг неожиданно оказывается рядом.

С Брайаном они хорошие друзья, и всегда ими были. Роджер читает гитариста как открытую книгу, да и тот не особо скрывает своих долгих, изучающих взглядов, вот уже на протяжении второго дня.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спрашивает Роджер, пока бармен разливает алкоголь по бокалам.

— Как раз хотел спросить это у тебя, — Роджер слышит в голосе друга укор. Ему не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что Брайан обо всём догадался, а сейчас скорее всего пришёл, чтобы прочитать долгую и нудную лекцию о правильном и неправильном. Это вполне в его стиле.

— Ты ведь и сам уже всё понял, — замечает Тейлор, наконец-то поворачиваясь к Мэю лицом.

— Я думал, мы друзья. Разве с друзьями не принято делиться подобным? — Брайан говорит спокойно, без претензий, но Роджер хорошо видит в его глазах неодобрение.

— Мы друзья, Брайан, ты прав, но разве я должен кричать о своей личной жизни направо и налево? — вскинув бровь вверх, отвечает Роджер. В ответ Брайан хмурится ещё больше, и как-то по-отечески сжимает его плечо, заглядывая в глаза.

— Прекрати эти игры, Роджер, всё это до добра не доведёт.

Роджер весьма вспыльчивая натура, об этом известно едва ли не каждому встречному, и больше всего он не любит, когда его пытаются учить жизни.

— С чего ты решил, что я в игры играю? — шипит Роджер, опасно прищуривая большие глаза.

— Потому что я тебя не один год знаю. Хочешь сказать, у тебя чувства к нему?

Роджеру не нравится, каким тоном Брайан об этом говорит: он ни черта не знает ни о них с Фредди, ни о его чувствах, чтобы так просто разбрасываться словами.

— Что если так, Брайан? Об этом ты не подумал, верно? — резко бросает Роджер, нервно хватая со стойки два стакана с алкоголем.

— Я тебе не мать, всего лишь друг, и надеюсь, моё мнение будет хоть что-то значить для тебя. Фредди влюблён в тебя, тут бы даже слепой заметил. Да, ты прав — твоя личная жизнь — это лишь твоё дело, но я бы не хотел, чтобы все наши труды и наша группа пошла ко дну только из-за того, что тебе захотелось острых ощущений. Не давай ему ложных обещаний, если сам в чём-то не уверен.

Брайан напоминает Роджеру его отца: поучительный тон, строгий взгляд, и стопроцентная уверенность в своей правоте. Роджер и рад бы поспорить, но он впервые не видит в этом никакого смысла.

— Ты друг, но такой идиот, — коротко бросает барабанщик и возвращается за столик, протягивая Фредди его бокал шампанского.

— Думал, ты там умер, — усмехается Фред, и незаметно для всех кладёт свою тёплую ладонь Роджеру чуть выше колена.

Роджер смотрит в чёрные глаза полные нежности и тепла, и впервые ясно видит то, о чём Брайан только что говорил: Фредди влюблён, и эта мысль отдаётся приятной истомой в самое сердце. Брайан часто бывает прав, но в этот раз он чертовски ошибается, — Роджер не играет с чувствами Фредди и он вовсе не жаждет острых ощущений, всё намного серьёзнее. Всё серьёзно настолько, что даже сам Роджер ещё не до конца это осознаёт.

***

Фредди кажется, что его дом слишком большой. Он и сам не понимает, для чего ему нужен этот здоровый особняк. Чтобы острее чувствовать своё одиночество? Может быть, Фредди просто мазохист, или как ещё можно назвать его неутихающие чувства к тому, кто променял его на «правильную» жизнь?

Фредди хотел бы винить себя. Возможно, он сделал что-то не так, был слишком ревнив, закатывал истерики не по делу, сказал что-то не то? Или, возможно, они просто не сошлись характерами: две королевы драмы на одно жилое помещение не меньше, чем ядерный взрыв. Фредди хотел бы в это верить, но правда в том, что всё это чушь полнейшая. Они ругались, били посуду, иногда могли даже друг друга, но, даже несмотря на это, были счастливы, — Фредди уверен в этом.

Фредди не психолог, чтобы анализировать свои поступки, но, вероятно, вся беда в том, что он слишком сильно боялся потерять Роджера. Так сильно, как никогда не боялся тот. Наверное, именно это сыграло с ним злую шутку.

Чертовски большой дом, с горечью думает Фредди и набирает номер Пола, зная наверняка, что тот принесёт алкоголь, наркотики и приведёт кучу незнакомых людей, которые помогут ему хоть на один вечер забыться. Фредди знает, что катится в бездну, но ему, если честно, совершенно наплевать.

***

У Роджера в глазах настоящий пожар, глаза горят гневом, а губы сжаты в тонкую линию. Роджер чертовски зол.

— Какого чёрта ты таскаешься с этой Мэри по барам до полуночи? Думаешь, я такой идиот и ничего не понимаю? — кричит Роджер, а стеклянная чашка незамедлительно летит в стену, разбиваясь у Фредди за спиной.

Фредди и сам в не себя от злости: он прижигает Роджера чёрными глазами и кидает в того в ответ одной из барабанных палочек, что так удачно лежат на столе. Фредди меткий, — та прилетает ровно в плечо, и Роджер не успевает увернуться. Больно, но боль сейчас почти не играет хоть какую-то роль.

— Видимо, это ты меня за идиота держишь. Что, неприятно оказаться на моём месте? Так учти, дорогуша, это только начало! — также громко отвечает Фредди, а соседи уже не первый час стучат по батарее, но кому есть до этого дело.

— Что ты несёшь, истеричка? Не смей стрелки переводить, я перед тобой ни в чём не виноват! — рычит Роджер, наступая прямо на разозлённого вокалиста, но тот отходит в сторону, сохраняя дистанцию.

— Ты за каждой юбкой готов на край света пойти! Считаешь, я не замечаю ничего, что я не видел, как ты флиртовал с той девицей вчера в магазине? — Прищурив глаза, бросает Меркьюри, своими обвинениями оскорбляя Тейлора ещё больше. Тот оглядывается вокруг: в комнате настоящий хаос, но желание что-то разбить сильнее Роджера. Он хватает гитару.

— Только не гитара, Роджер! Положи её на место, — мгновенно вскидывается Фред, отступая в сторону, на случай, если Роджер всё же не послушает.

Боже, Роджер даже и не помнит, с чего начался скандал: они орут друг на друга уже больше часа, обвиняя во всех смертных грехах, а толку — ноль. Только куча побитых вещей и беспорядок в квартире.

— Тогда почему я здесь, Фред? Почему я не побежал за очередной юбкой ни сегодня, ни вчера, ни когда-либо ещё? Почему ты единственный человек, с которым я делю свою постель уже второй год? — уже тише спрашивает Роджер. Он и сам хотел бы найти ответы на эти вопросы, пусть в глубине души уже давно знает их наверняка. Но Фредди его как будто не слышит.

— Ты флиртовал с этой разукрашенной куклой, да если бы меня там не было, ты… — Роджер не даёт ему договорить. Он в несколько широких, резких шагов преодолевает расстояние и банально, как это бывает во всех бульварных романах, закрывает Меркьюри рот требовательным, страстным поцелуем с привкусом общих обвинений, ревности и собственничества. Фредди предпринимает слабую попытку вырваться, но вскоре сдаётся под напором любовника, отвечая с не меньшей страстью, кусая любимые губы и резко сдирая с Роджера одежду.

Они валятся прямо на пол. Роджер рад, что осколки битой посуды достаточно далеко и не причинят им вреда. Фредди же жадно целует его куда придётся, оставляя на шее и ключицах яркие метки засосов, что даже могло бы показаться Роджеру забавным, если бы он сам не был так ревнив.

Тейлор срывает с Фредди нелепую цветную рубашку, ведёт короткими ногтями вдоль смуглой спины, чувствуя, как Фред дрожит под его прикосновениями. Фредди недовольно шипит, путаясь в джинсах, и наконец-то отбрасывает их в сторону, отползая к небольшой полке, чтобы нащупать там смазку. Роджер слишком возбужден, чтобы ждать.

— Давай скорее, — шипит он, ёрзая на неудобном и твёрдом полу.

— Я бы с радостью тебя помучил, дорогуша, — мстительно улыбается Фредди, проталкивая в Роджера первый палец, — за все твои выходки, — шипит он и добавляет второй.

Роджер протяжно стонет, до боли сжимая в руках чёрные локоны волос Фредди.

— Но я слишком сильно тебя хочу, — заканчивает свою речь вокалист и одним резким движением входит в разгорячённое тело барабанщика, сцеловывая с любимых губ всё новые и новые стоны.

Они лежат на кровати в полной тишине, выпуская в потолок серый сигаретный дым, не в состоянии пошевелиться. Тело сковывает приятная ломота, а глаза почти закрываются, когда Фредди тихо говорит:

— Мэри всего-то друг, Роджер. Хороший друг, не больше. Она и не смогла бы стать кем-то иным, в моём сердце нет места ни для кого другого, — оно занято тобой.

У не особо сентиментального Роджера от этих слов щиплет в глазах. Он притягивает Фредди ближе, крепко прижимая того к себе и зарывается носом в копну чёрных волос.

— Я не флиртовал с той девушкой, Фредди, она всего лишь сказала, что ты восхитительно поёшь, и я ответил ей. Мы говорили про тебя. Я улыбался, потому что думал о тебе, а вовсе не о её короткой юбке или длинных ногах.

Оказывается это так просто — говорить. Они потратили столько времени на крики и скандалы, хотя могли бы всё спокойно объяснить, как сейчас. Фредди тихо смеётся Роджеру в шею.

— Мы нашли друг друга, Роджер: две истеричные королевы.

Роджер тоже улыбается в ответ, кивая головой в знак согласия. Да, возможно, с Фредди не просто, да и сам Роджер не подарок, но он бы не променял это ни на что другое. Они правда нашли друг друга.

***

Тейлор приходит домой к полуночи. Он немного пьян и от него слишком сильно несёт сигаретами. Доминик будет не довольна. И Роджер, как хороший муж, должен бы не расстраивать свою жену, но Роджер уверен — хорошим мужем его не назовёшь. Разве хорошие мужья мечтают о других мужчинах, засыпая в объятиях своей жены? Роджер уверен, что нет.

— Ты пьян, — строго заявляет девушка, поморщив свой аккуратный маленький нос.

Она совсем не похожа на Фредди. Боже, Роджер почти ненавидит себя: неужели он и правда пытается их сравнивать? Конечно же она не похожа, она ведь девушка, совершенно другая, более того — никто и никогда даже близко не будет равен Фредди, — он единственный в своём роде, уникальный.

— Пьян, — коротко констатирует Родж, не желая оправдываться. Он слишком устал от этого театра абсурда, где ему приходится играть главную роль.

— Появляешься за полночь, даже не удосужившись предупредить. Это долго будет продолжаться, Роджер? — голос у неё хоть и ощутимо раздражённый, но всё же совсем тихий, спокойный. Роджер невольно вспоминает, как громко кричал Фредди, стоило ему задержаться где-нибудь на лишние полчаса.

— Я не знаю, Доминик. Не знаю, — честно отвечает он, потому что и сам понимает, что ведёт себя как последняя скотина. Доминик не виновата в том, что он любит другого: она стала жертвой его жалких попыток построить правильную семью, такую, как хотели бы родители, такую, о которой не стыдно заявить на весь мир. Вот только правда в том, что семьи не вышло, и Роджер ненавидит себя за то, что сделал больно многим хорошим людям, но больше всего за то, что обидел Фредди. За это он не простит себя никогда.

***

Фредди видит, как Роджер смотрит на Джона, который держит в руках своего новорожденного сына. Ему кажется, что он видит в голубых глазах легкую, светлую зависть, и от этого становится вдруг так больно, что нечем дышать. Фредди никогда не сможет стать Роджеру ни женой, ни уж тем более матерью его детей, — такова природа вещей, и Фредди не знает, понимает ли Роджер это и хочет ли он такой жизни для себя.

— Ты бы хотел детей, Роджер? — неожиданно спрашивает Фредди, когда они ночью прогуливаются по набережной. Ночь единственное время суток, когда они могут спокойно гулять, не боясь нарваться на поклонников.

Роджер от неожиданного вопроса давится горьким сигаретным дымом.

— Ты ведь не беременен, Фредди? — в своей нелепой манере шутит Тейлор, явно не настроенный на серьёзный разговор. Фредди окидывает барабанщика скептическим взглядом.

— Ты ведь знаешь, что я не смогу родить тебе детей? — вопрос глупый, и Меркьюри это знает, но спросить прямо язык не поворачивается.

— Да что ты? Я разочарован, Фред! Я думал, ты родишь мне двойню, — продолжает острить Роджер, пока не замечает, что Фредди на самом деле чем-то обеспокоен. — Что случилось, Фред? С чего такие темы? Ты захотел обзавестись потомством?

Фредди останавливается и берёт Роджера за руку, мягко переплетая их пальцы. Роджер оглядывается по сторонам, — он знает — это обижает Фредди, но ничего не может с собой поделать. Одно дело открыться перед Джоном и Брайаном, совсем другое — заявить о подобном всем и каждому. Роджер не готов, он вообще не уверен, что будет готов хоть когда-нибудь.

— Я не хочу, но ты… Разве ты не завидуешь Джону, или Брайану? У них семья, у Джона вот теперь ребёнок, — уныло говорит Фредди, до боли сжимая его холодные пальцы своими.

У Роджера к горлу подкатывает ком и он не знает, как правильно ответить. Ему не хочется делать Фреду больно, ведь если он и желает в мире чего-то, так это знать, что Фредди счастлив.

— Да, у них отличные семьи. И малыш у Джона милый, но это ничего не значит. Мне нечему завидовать, мне хорошо с тобой, — Роджер не врёт, разве что самую малость. Конечно же, он мечтал о детях, семье. Может быть когда-нибудь, но если уж говорить откровенно — они с Фредди живут вместе, и то, что они не могут узаконить свои отношения — лишь пустяки.

Роджер старается не думать о всех тех «но» и «если», что всегда будут стоять между ними. Тейлор никогда не сможет открыто взять Фредди за руку и объявить всем, что он — его, но это ведь такая ерунда, правда?

Фредди немного расслабляется, но в любимых глазах всё ещё плещется грусть. Роджер впервые плюёт на людей, которые могут их увидеть, и притягивает Фредди ближе, запечатывая на его губах быстрый и нежный поцелуй. Фредди улыбается, и Роджер уверен, что это того определённо стоило.

***

Фредди забывается в наркотическом опьянении. Вокруг так много людей, но все не те. Он не понимает, зачем раз за разом повторяет эти идиотские вечеринки, ведь всё, чего хочется уже буквально через пару часов — это закрыться в своей комнате и громко кричать, кидая в стену все, что попадётся под руку.

Фредди знает, что ни алкоголь, ни наркотики, ни даже эта куча незнакомых ему людей никогда не заменят Роджера. Он зависим, и вовсе не от порошка.

Фредди не хочет думать о том, что Роджер сейчас, скорее всего, засыпает рядом с женой. Меркьюри всегда знал, что всё закончится именно этим, но был полным идиотом, убеждая себя, что Роджер не уйдёт. Он был слишком влюблён и не хотел видеть правды, когда наконец-то услышал от того заветные и такие долгожданные слова. Фредди был глуп, но разве изменилось что-то сейчас?

***

Роджер задержался у Брайана на добрые несколько часов: его жена готовит отличные спагетти и умеет поддержать разговор. Ему нравится ходить к гитаристу в гости, а ещё навещать малыша Дикона, — тот растет, словно по часам. Роджер никогда не считал ни себя, ни своих друзей примерными семьянинами, но, тем не менее, он рад, что те нашли своё счастье.

Когда Роджер возвращается домой весь его радостный настрой сходит на нет. Фредди сидит прямо на полу в прихожей, в руках наполовину пустая бутылка мартини, а в глазах вселенская скорбь. Роджер понятия не имеет, что произошло, но он буквально в секунду преодолевает разделяющее их расстояние и падает на колени ровно напротив Меркьюри, хватая его лицо в свои ладони, заставляя смотреть только на себя.

— Что случилось, Фредди? — обеспокоенно спрашивает Роджер, мягко поглаживая большими пальцами острые скулы Фреда.

Фредди смотрит потерянно, взгляд расфокусирован и глаза покраснели. Роджер старается не думать о плохом, но он ещё никогда не видел, чтобы Фредди плакал.

— Ты задержался, — хриплым голосом отвечает вокалист, и Роджер даже знать не хочет, сколько сигарет было выкурено за эти несколько часов.

— Я всего лишь был у Брайана, можем позвонить ему прямо сейчас, если хочешь, — встревоженно говорит Роджер и мягко целует пухлые искусанные губы.

— Я знаю, Роджер. Тебе ведь нравится там? — спрашивает Фред и Родж чувствует в этом вопросе какой-то подвох. Фредди редко ходит с ним к Джону или Брайану, ссылаясь на занятость, хотя Роджер прекрасно знает, что тот просто не хочет туда идти.

— Фредди, Брайан мой друг и мне нравится общаться с ним. Лучше скажи мне, что происходит с тобой в последнее время?

Роджер уже давно заметил, что Фредди теперь улыбается слишком редко и всё чаще впадает в странную апатию, и он, как не старается, не может узнать, в чём причина.

— Я имел в виду вовсе не ваше общение, я о другом. Тебе нравится атмосфера в их доме, нравится бывать там и чувствовать себя причастным к этому, — тяжело вздыхает Фредди и тянется к бутылке, но Роджер останавливает его руку на полпути, внимательно вглядываясь в родные глаза напротив.

— Что происходит, Фредди? — повторяет он свой вопрос, в надежде наконец-то получить хоть какой-нибудь внятный ответ.

— Если… Когда, ты бросишь меня, Роджер, — я умру, — слишком серьёзно заявляет Фредди и Роджер по его глазам видит, что тот не шутит. Всё это время Фредди обдумывал эту мысль и видимо сделал в своей голове определённые выводы, которые, Роджер уверен, ему совсем не понравятся.

— Боже, как ты вообще дошёл до этого? С чего бы мне бросать тебя, идиот? — громче, чем хотелось бы, шипит Роджер и сильнее сжимает руки на дорогом лице, не давая Фредди отвести взгляд.

— Я вижу это: ты тоже хочешь семью, детей, жену которую ты сможешь показать родителям. Я знаю, они ждут этого, а я не смогу тебе дать ничего из этого, ничего! — слишком резко кричит Фредди, и сильно сжимает пальцы у Роджера на коленях. Роджер видит, как блестят чёрные глаза и его тоже срывает как будто с обрыва.

— Да как ты не можешь понять, это всё ерунда, чушь собачья! Да, возможно, я хотел бы жениться, хотел бы сына или дочку, но всё это лишь абстрактные желания. Правда в том, что я люблю тебя, и всё остальное просто не имеет значения!

Фредди смотрит на Роджера широко раскрытыми глазами, грусть уступает место удивлению и чему-то ещё, — Роджер не может понять до конца.

— Повтори, — тихо просит Фредди, всё ещё смотря на Роджера, как на восьмое чудо света.

— Что именно? — не понимает барабанщик.

— Ты сказал, что любишь меня?

Роджер даже и не заметил. Они вместе уже не первый год, но Тейлор ещё ни разу не произносил этих слов. Обманывал себя, ища тысячи причин, почему мир сошёлся именно на взбалмошном парсе, но всё оказалось куда проще. На самом деле он всегда знал.

— Да, Фредди, я люблю тебя, — повторяет Роджер, не ожидая резкого выпада со стороны любовника.

Фредди кидается на него с объятиями, и валит их на пол, целуя Роджера.

От Фредди пахнет алкоголем и сигаретами, каким-то сладким шампунем и, кажется, шоколадом. Какая к чёрту жена, какие дети, — у Роджера есть Фредди, и это всё, о чём он только может мечтать.

***

Роджер пялится в потолок уже долгое время. Стрелка часов давно перевалила за три часа ночи, а он не может сомкнуть глаз. Доминик рядом ворочается в кровати, и Роджер уверен, — его жена тоже не спит, каждый из них думает о своём и об одном и том же одновременно.

Роджер вспоминает потухший взгляд Фредди, вспоминает его грубые слова и ту маску надменного засранца, что приросла к нему теперь, словно вторая кожа. Роджер давно не видел, как Фредди искренен, как смеётся, когда в глазах его блестят озорные искры. Роджер очень любит его смех и очень по нему скучает.

Сколько ещё он сможет пудрить мозги себе и окружающим? Роджер не любит Доминик, его тошнит от их недосемьи, а ещё он как никогда чётко осознаёт, что настоящая семья была у него с Фредди, а это лишь фикция, нелепая попытка жить по правилам, которые к чёрту никому не нужны.

Роджер мысленно просит прощения у родителей: он пытался быть нормальным, пытался жить так, как хотят другие, тем самым изо дня в день убивая не только себя, но и единственного человека, которого любит всем своим сердцем. Роджер не уверен, что что-то ещё можно исправить, но он должен хотя бы попытаться. Если у него есть хоть один крошечный шанс, то это стоит всего.

— Я ухожу, Доминик, — в тишине комнаты его голос звучит куда громче, чем он планировал.

Девушка лежит к нему спиной и тяжело вздыхает.

— Надолго?

— Навсегда, — коротко отвечает Роджер и замирает в ожидании. Он ждёт скандала, обвинений, криков, но Доминик молчит, и от этого становится только больней. Единственный отрицательный герой во всей этой истории он один, но почему-то страдают другие.

— Ты никогда не любил меня, — это всё, что говорит Доминик, прежде чем Роджер покидает их общий дом, навсегда отрезая себя от иллюзий на правильные отношения, с правильной девушкой. Но всё, чего действительно хочет Роджер, это засыпать и просыпаться рядом со своей королевой, и, кажется, ничто не сможет этого изменить.

***

Роджер теперь редко заходит к родителям, — свободного времени не так много, а если оно и выпадает, то Роджер предпочитает посвящать его Фредди. Минуты наедине слишком дороги, чтобы разменивать их на что-либо, даже если это поездка к родным.

Мама суетится около стола, выставляя блюда, и с благоговением поглядывает на сына. Отец тоже не отводит от Роджера внимательного взгляда. Роджеру на самом деле немного не по себе, он не знает, в чём причина: сейчас канун Рождества и дома его ждёт Фредди, Тейлор не собирался надолго задерживаться, лишь повидаться, но, судя по всему, у родителей накопилось вопросов.

— Знаешь, а ведь Трейси замуж выходит после Рождества, — заводит свою излюбленную тему мама.

Трейси — девчонка с соседней улицы. Когда-то они с Роджером ходили за ручки и собирались пожениться.

— Я рад за неё, передавайте мои поздравления, — уклончиво отвечает Роджер, прекрасно понимая, что механизм запущен и с темы уже не съехать.

— Роджер, все твои друзья уже давно нашли себе жён, некоторые даже завели детей. Так скажи мне: мы с матерью доживём хотя бы до того дня, когда ты приведёшь в этот дом свою невесту? — подхватывает отец.

Роджер тяжело вздыхает. Он бы и рад привести Фредди, познакомить его с родителями по новой и сказать, что он уже выбрал того, с кем хотел бы провести свою жизнь. Но Роджер не хочет расстраивать родителей, он любит их и боится, что для них это станет слишком большим потрясением, от которого те вряд ли смогут оправиться.

— Мам, пап, мне некуда спешить. Как только я встречу достойную девушку, то вы узнаете об этом первыми.

— Тебе может быть и некуда, дорогой, но мы уже не так молоды. Я бы хотела успеть взглянуть на внуков, — говорит мама, и у Роджера неприятно скребёт на сердце. Ему очень хочется порадовать родителей, он просто не может отнять у них эту радость.

— Я постараюсь не затягивать, мам, — откровенно лжёт Роджер, чувствуя себя последней скотиной, этим же вечером плавясь в сильных руках Фредди и выстанывая его имя чуть бы не фальцетом.

Интервью проходит спокойно. Фредди кидает несколько резких шуток, получая в ответ одобрительные смешки. Они рассказывают о предстоящем туре, и Роджер почти расслабляется, пока журналисты не цепляют тему личной жизни. Никто из них не любит этих разговоров, Брайан и Джон не распространяются о своих семьях, не говоря уже про них с Фредди. Все уклончиво уходят от вопросов, а потом журналисты в очередной раз достают Фреда.

— В обществе ходят слухи о Вашей нетрадиционной ориентации. Вам есть, что сказать по этому поводу? — выкрикивает особенно наглая журналистка, и у Роджера от злости сводит зубы.

— Я музыкант, и всё, что общество должно интересовать — это моя музыка, а не то, с кем я сплю, — резко отвечает Фредди и кажется, что тема должна бы сойти на нет, но вопрос неожиданно прилетает Роджеру. Подобное у него спрашивают впервые.

— Что на счёт Вас, мистер Тейлор?

У Роджера трясутся руки, и всё холодеет изнутри.

— Вы спрашиваете, не гей ли я? — шипит он, словно змея, готовая напасть в любой момент.

— Именно, — также надменно кидает девушка.

— Знаете что… — начинает Роджер, но менеджер прерывает пресс-конференцию раньше, чем Тейлор успевает наговорить грубостей.

Родж зол и едва может держать себя в руках: ещё никогда журналисты не сомневались в его ориентации, видимо, до этого момента. Роджер думает, не были ли они с Фредди слишком очевидными и где они могли проколоться. Роджер надеется, что это не дойдёт до его родителей, иначе… Роджер даже думать об этом не хочет. Он в отчаянии.

— Не кипятись, милый, им лишь бы потрепать языком, — мягко проговаривает Фредди, осторожно поглаживая его по плечу. Роджер слишком зол, он ничего не соображает, а потому резко одергивает плечом и отходит в сторону, срывая на родном человеке весь свой гнев.

— А разве они не правы, Фредди? Разве то, что она говорит — ложь? Что, если люди узнают, что, если узнают мои родители? Я не хочу стать их самым большим разочарованием! Сын извращенец — предел их мечтаний! — кричит Роджер, сам не ведая себя. Фредди ни в чём не виноват, жаль вот только, что Роджер слишком взвинчен, чтобы рассуждать здраво.

— Так значит, вот что для тебя наши отношения значат. По-твоему, это извращение? Может быть, я тоже извращенец? — горько бросает Фредди, прищурив глаза.

— Не передёргивай мои слова, я всего лишь сказал, что то, что происходит между нами — неправильно, не так, как должно быть! — Роджер понимает, что делает Меркьюри больно, но он устал от постоянного давления со стороны родителей и людей. Он устал скрываться, оглядываться по сторонам и вечно думать, что живёт не так, как следует. У него больше нет сил.

— Прости, что испортил твою идеальную жизнь, Роджер. Если уж так хочешь жить по правилам, тогда у тебя другая дорога, — отвечает Фредди, отворачиваясь, не давая увидеть своих эмоций.

— Я должен попытаться, отпусти меня, — обречённо шепчет Роджер, разрывая своё сердце на части.

— Я не держу, — также тихо отвечает Фред.

Тейлор разворачивается к двери, не в состоянии сделать последний шаг, и мысленно, словно молитву, повторяет: «Останови меня, умоляю, останови!», но Фредди молчит, и Роджер делает этот последний шаг, убивая их обоих.

Уже когда эмоции сходят на нет, Роджер понимает, что он натворил, но поздно: Фредди гордый, он точно не примет его назад.

***

Роджер нарезает круги около знакомого дома уже около сорока минут. Скоро начнёт светать, а Роджер всё никак не может решиться просто постучать в дверь. Он понятия не имеет, что говорить: прошло больше года и далеко не факт, что Фредди всё ещё хочет видеть Роджера в своей жизни.

По Меркьюри теперь вообще ничего не понятно: тот мастерски научился прятать свои истинные эмоции. Фредди теперь другой, он убивает себя алкоголем и наркотиками, связался с засранцем Полом и скорее всего пошлёт Роджера так далеко, что тот никогда не найдёт дороги. Фредди будет прав, но Роджер устал винить себя за те сгоряча сказанные слова. Был бы он хоть немного смелее, он бы извинился уже на следующей день, но день затянулся на пару лет. Но что значат годы, если чувства всё так же сильны, как и раньше?

Роджер кидает на землю очередную сигарету и наконец-то звонит в дверь. На улице начало пятого утра и Фредди скорее всего спит после очередной вечеринки. Роджеру стоило бы подождать до утра, но он и так ждал слишком долго. Он звонит ещё раз и задерживает дыхание, когда слышит за дверью уверенные шаги.

Роджер ожидает увидеть Фредди, злого, сонного, недовольного его ночному визиту, но уж точно не Пола, по-хозяйски прислонившегося к дверному косяку. К горлу подкатывает ком, а руки невольно сжимаются в кулаки. Роджер ненавидит Прентера всем своим существом.

— Чего тебе? — нагло бросает тот, оглядывая помятого Роджера с ног до головы.

— Я не к тебе пришёл, — сквозь зубы шипит Роджер, стараясь держать себя в руках.

— Фредди спит и, уверен, не хочет тебя видеть, — надменно ухмыляясь, отвечает Пол.

— Это не тебе решать.

— Иди к своей жене, Роджер, ты и так доставил Фредди кучу проблем. Теперь он моя забота, а тебе сюда лучше лишний раз не соваться.

Эти слова становятся последней каплей: Роджер размахивается и, что есть силы, бьёт ублюдка по лицу. Пол, конечно же, не остаётся в долгу, — Роджеру не слабо прилетает в нос. Он чувствует привкус крови на губах, но это распаляет ещё больше.

Раньше Роджер любил драться, пусть и частенько получал. Но Пол — особый случай, — Роджер невзлюбил его с первого взгляда, стоило только заметить, как тот смотрит на Фредди, на его Фредди, и ненависть крепла с каждым годом, сейчас доходя до своего пика.

Они падают на пол в прихожей, распугивая задремавших котов и роняя на пол антикварную вазу, которую так обожает Фредди. Пол, как девчонка, тянет Роджера за длинные волосы, желая приложить его об пол, но в коридор вовремя влетает Фред, буквально растаскивая их в разные стороны и закрывая Роджера своей спиной.

— Какого чёрта тут происходит? — словно дикая кошка рычит Фредди, и взгляд у него до того злой, что по телу бегут мурашки.

— Этот пытался ворваться в дом, а потом набросился на меня, — что ещё оставалось делать? — неловко оправдывается Пол, вытирая с уголка губ кровь.

Фредди молчитоколо тридцати секунд, так, что слышно только их тяжёлое дыхание.

— Уходи, — коротко бросает Фредди, указывая Полу на дверь. Роджер не может сдержать самодовольной усмешки.

— Прости, Фредди, но ты, кажется, не понимаешь… — начинает Прентер, но Фред не даёт тому договорить.

— Я сказал: проваливай отсюда! — кричит Фред, пока Пол не скрывается за дверью.

Роджер всё ещё полулежит на полу. Он видит только ровную спину вокалиста и его коротко стриженный затылок, — очередная дань переменам от Фредди. Тейлор любил его волосы.

— Пришёл в мой дом без приглашения, затеял драку, перепугал котов… — медленно перечисляет Фредди, разворачиваясь в сторону Роджера и протягивая ему руку. Что же, по крайней мере, Фредди не выглядит злым, скорее уставшим и морально измотанным.

— Прости, я не мог ждать, а Пол сам вывел, ты ведь знаешь, — говорит Роджер, громко шмыгая разбитым носом.

Фредди тяжело вздыхает и идёт на кухню за аптечкой, заботливо усаживая Роджера на диван.

Роджер чувствует приятную ностальгию, когда Фредди осторожно стирает с его лица кровь и обрабатывает ссадины. Меркьюри близко до того, что Родж снова чувствует запах его шампуня, сигарет и виски. Он хочет сказать, как сильно скучал, но молчит, понимая, что это прозвучит неуместно.

— Всё, жить будешь, — коротко бросает тот, в надежде отстраниться, но Роджер не дает, крепко хватая его за руку. У Фредди перехватывает дыхание и коленки подкашиваются, как у школьницы. Он давно должен был выстрадать из себя эту идиотскую, никому не нужную любовь, но она, кажется, только окрепла в темноте и запустении, обрела корни и вросла ещё глубже.

— Я ушёл от жены, — на одном дыхании проговаривает Роджер, замирая в ожидании.

Фредди давит в себе детское, абсолютно глупое ликование, и твёрдо отвечает, стараясь задавить свои сантименты.

— И что? Я должен тебе поаплодировать?

Фредди, как и обычно, в любых непонятных ситуациях включает режим стервы, но Роджер как никто другой знает, что этот режим действует лишь когда Фредди уязвлён и растерян, — это всё фарс и не по-настоящему.

— Мне не нужны аплодисменты, Фред, — я совершил ошибку и хочу её исправить, — тихо говорит Роджер и пытается поймать постоянно ускользающий взгляд тёмных глаз.

— Удачи, Роджер, только я-то тут при чём? — всё ещё не выходя из образа, отвечает Фредди.

— Хватит этого, Фред. Ты знаешь, почему я тут! — кричит в ответ Роджер, наконец-то получая порцию настоящих эмоций вокалиста.

— Я знаю, Роджер. Думаешь, после твоего феерического появления спустя почти два года я кинусь тебе на шею с криками: «Как я рад!»? Нет, дорогуша, этого не будет. Я больше не тот влюблённый идиот, что бегает за тобой словно собачка, я вырос! — ядовито шипит Фредди, и в глазах его наконец-то плещется настоящий гнев.

— И кто же ты теперь? — так же, как и тот, эмоционально бросает Роджер.

— Я король, дорогуша, и больше не нуждаюсь в человеке, который стесняется сказать другим, что любит меня!

Фредди больно: он умер за эти годы, едва не сошёл с ума. Фредди врёт, конечно же он нуждается в Роджере. Он почти готов простить ему всё, наплевать на гордость, лишь только за одну возможность прикоснуться к любимым губам хотя бы один раз, но здравый рассудок всё ещё на месте, подкидывая тому яркие картинки из прошлого, как Фредди умирал в одиночестве, пока Роджер засыпал в одной постели со своей женой.

— Я тоже изменился, Фред, многое понял и осознал. Я не прошу кидаться мне на шею, только дать возможность доказать, что мне больше не страшно, я ничего не боюсь, — говорит Роджер, пытаясь достучаться до Фредди, но тот лишь смеётся в ответ.

— Тогда, может быть, представишь меня своим родителям?

Роджер вполне ожидал чего-то подобного, это ведь Фредди, и с ним не стоит искать лёгких путей.

— Завтра после репетиции, только пообещай, что обойдёшься без этого, — отвечает Роджер и указывает пальцем на стол, где видны следы дорожек кокаина.

Фредди теряется на несколько секунд, совсем этого не ожидая, и на секунду ему кажется, что он всё ещё под наркотой, а Роджер ему только чудится.

— Ты ведь это несерьёзно сейчас? — переспрашивает Фред.

— Ты про наркоту? — усмехается Роджер, высоко вздернув бровь.

Фредди наконец-то становится собой: немного потерянный, он по-детски хлопает пушистыми ресницами и смотрит на Роджера так, будто видит впервые.

— Тебя не было так долго, ты жил своей жизнью, всегда был где-то близко, но на самом деле далеко… Всё это время ты делал вид, будто не замечаешь, что происходит со мной, и если сейчас ты вздумал шутить, то лучше…

Фредди начинает истерить. Он кричит, вырывается, но Роджер не собирается его отпускать. Вместо этого тот преодолевает сопротивление и буквально кидает Фредди на диван, нависая сверху, и внимательно всматривается в глаза: там столько боли, что Роджер ненавидит себя ещё сильнее.

— Я не шучу, Фред. Шутки давно кончились. Ты прав во всём, — я скотина, и на твоём месте я бы себя точно не простил, но если у меня есть хоть один шанс, если ты всё ещё чувствуешь ко мне хоть что-то, то прошу — дай мне возможность всё исправить. Я люблю тебя, как бы я не пытался это изменить.

Фредди затихает в его руках. Фредди не хочет плакать, не хочет выглядеть таким уязвлённым. Он давал себе обещание больше никогда не позволять Тейлору делать себе больно, но на самом деле всё это лишь глупый самообман. Меркьюри готов вынести столько боли, сколько Роджер сможет ему причинить, и, наверное, несмотря ни на что, он всегда будет его прощать. Фредди очень хочется верить, что на этот раз всё действительно будет хорошо.

— Будут условия, — шепчет Фредди, не узнавая собственного голоса. Он недоверчиво смотрит на Роджера, ожидая, когда тот начнёт отнекиваться.

— Всё, что захочешь, — улыбается Роджер, и с его плеч наконец-то валится несколько сот тонн.

Фредди удивлён, но больше всего счастлив: он почти ощущает, как чёрные тучи над его головой расходятся в стороны, и его личное солнце с самыми голубыми глазами в мире освещает его дальнейший путь. Фредди всё ещё несмело протягивает вперёд ладонь, чтобы запустить пальцы в длинные светлые волосы, вспоминая, какие они мягкие и приятные на ощупь, и в благоговении прикрывает глаза, когда Роджер осторожно опускается ниже, накрывая своими губами его губы, оставляя на них нежный, трепетный поцелуй, как будто первый, хотя, наверное, так и есть, — первый после всех этих лет бесконечного ада.

— Ты снился мне постоянно: твои большие тёплые глаза, острые скулы, руки и губы, которые так хотелось целовать. Ты прекрасен, Фредди, от макушки и до самых пят, — шепчет Роджер, прерываясь, чтобы оставить короткие поцелуи у Фредди на лице.

Фред плавится от его прикосновений, от красивых слов, от любимого голоса. Фредди, не знает, прекрасен ли он, — он не слишком в этом уверен, зато уверен в том, что Роджер — совершенство. Он бы мог написать тысячи песен о нем. Может быть, когда-нибудь он обязательно это сделает, но сейчас он просто хочет чувствовать Роджера и наконец-то стать единым целым, чтобы больше никогда не отпускать.

Роджер знает: им будет непросто, возможно, общество всё ещё не готово их принять, но впервые ему нет до этого дела. Он хочет всегда держать Фредди за руку, и наплевать, если кто-то увидит и навешает на них кучу ярлыков. В конце концов, им с Фредди не впервой идти против всего мира.

Роджер знает: теперь он готов. Если каждое утро он сможет просыпаться и видеть своё счастье рядом с собой, то весь мир может пойти к чёрту, — теперь ему нет до него никакого дела.

Он целует Фредди, мыслями возвращаясь в их небольшую, но уютную квартиру, где это произошло впервые, и думает, что на этот раз всё будет по-другому. На этот раз всё будет навсегда.