Дэвид (ЛП) [Селия Аарон] (fb2) читать онлайн

Селия Аарон "Дэвид" Серия: Защитники - 3

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Перевод: Света Пересичанская

Бета-коррект: Ясмина

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Bad Banny

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

Дэвид

Голова бандита отделилась от тела с приятной легкостью. Его тело упало к моим ногам, кровь хлынула из шеи, где я только что распилил ее.

— Просто отдай мне девушку! — прокричали снизу, вызвав у меня низкий хриплый смех, и я швырнул отрубленную голову вниз по лестнице, прислушиваясь, как она с грохотом покатилась по ступенькам и вызвала панические крики на первом этаже.

— Иди и забери её, — бросил я в ответ и с особым удовольствием швырнул тело через перила. Оно упало чисто, приземлившись с тяжелым стуком в самом низу пятиэтажки. Снова раздались крики, некоторые из которых свидетельствовали о том, что я раздавил еще одного головореза Бланко.

— Дэвид! — взволнованный крик Эйнжел заставил меня отступить к двери. — Я думаю, они в шахте лифта.

— Фак! — вырвалось у меня. Я последовал за ней в коридор, захлопнул дверь и бросился в квартиру, где мы прятались. Голоса и металлический лязг подсказали мне, что она была права насчет шахты лифта. Несколькими меткими выстрелами я перебил тросы, которые поднимали кабину, но Бланко послал на это здание целую тучу людей, некоторые из которых были настолько самоубийцами, чтобы попытаться забраться наверх по металлическим стенам, почти как Человек-Паук.

— Заходи внутрь, — велел я, указав в сторону квартиры. — Держись поближе к двери, — продолжал я командовать, вытаскивая из-за пояса брюк пистолет. — Возьми это. Заметишь что-нибудь — стреляй. Не сомневайся. Они не будут раздумывать.

— Окей, — кивнула она с тяжелым вздохом, в ее глазах была решимость. — Я не собираюсь возвращаться. Я не позволю им…

Вцепившись в её рубашку, я сгрёб её в охапку, рывком притянув к себе, и сказал:

— Ты никуда не пойдешь.

Я стал целовать её крепко, единственным известным мне способом. Она прижалась ко мне, когда я обхватил её другой рукой за талию, заставляя выгнуть спину. Она подчинилась моей воле, именно так, как мне нравилось.

Её язык переплелся с моим, когда звуки из шахты лифта стали громче. Ребята на лестнице наверняка не сильно отстали. Но я продлил этот поцелуй ещё немного, чтобы напомнить, кто был с ней первым, кто будет с ней всегда.

Она прикусила мою нижнюю губу, отвечая так страстно, как только могла. Мы целовались ещё несколько секунд, прежде чем я отпустил её и подтолкнул к двери.

— Подожди меня, Эйнжел.

Я просунул пальцы в щель между дверьми лифта и распахнул их, а затем направил второй пистолет вниз, в темноту.

Раздался единственный вопль:

— Он сейчас жахнет…

Тогда я открыл огонь и, только разок заглянув за край, понял, что они обоссались под шквалом пуль. Я с легкостью снял двух рискнувших карабкаться, но третий упал в кабину лифта. Я прицелился сквозь панель крыши прямо туда, где, как я подозревал, он находился. Он упал, когда в замкнутом пространстве раздался грохот моей пули. Попал точно в голову.

На лестнице раздался топот ног.

Эйнжел приоткрыла дверь квартиры с помощью подставки для лампы и крикнула.

— Они уже идут!

Я перезарядил ружье.

— Жди меня.

Эйнжел встретилась со мной взглядом, прежде чем поднять пистолет и прижаться к стене прямо у входа и ответила:

— Я всегда буду ждать тебя.

— Это моя девочка, — проговорил я.

Я выстрелил в дверь, ведущую на лестницу, когда она распахнулась и врезалась в стену. Упали два тела, может быть, три.

Приближались ещё люди, а у меня было недостаточно патронов, на всех не хватит. Но я буду отстреливаться, пока не кончатся патроны, а потом выйду врукопашную и буду бороться голыми руками так долго, как смогу.

Неожиданный выстрел из квартиры заставил меня бежать к Эйнжел. Я ворвался в комнату, но она не прижималась к стене.

— Эйнжел!

Я мчался сквозь хаос, когда позади меня раздались новые выстрелы.

— Отойди назад, ублюдок! — сказал Хорхе, который держал Анжелу перед собой, приставив пистолет к её виску. — Или я запросто убью ее и скажу Бланко, что это сделал ты. Брось оружие.

У меня внутри всё похолодело.

— Не надо! — крикнула девушка. Широко раскрытые глаза моего ангела умоляли меня.

Но я бы не отдал её им снова. Не бросил бы её. Я бы никогда не отказался спасти её, если бы мог.

— Нет! — её крик разбил мне сердце, когда я опустил оружие на пол.

Хорхе повернул свой ствол ко мне, держа палец на спусковом крючке, и ухмылка стала расползаться по его покрытому шрамами лицу.

Глава 2

Дэвид

За пять лет до того…

— Я снова видел её, — сообщил я, снимая свою испачканную в крови футболку и бросая её в кучу грязной одежды в ногах моей кровати.

Питер сел, сон мгновенно слетел с него, глаза раскрылись, и он спросил:

— Где?

Я опустился на койку, грязный матрас застонал под моим весом. Хотя мне было всего шестнадцать, я был крупнее большинства взрослых мужчин, с которыми мне приходилось сталкиваться. Хорошая новость — мои габариты имели свои преимущества. Я вытащил из кармана пачку денег и бросил её брату.

Он поймал её и тихонько присвистнул:

— Мило.

Он наклонился, и пространство между нашими койками оказалось достаточно большим, чтобы он мог поставить ноги на землю.

— Чего это стоило? И расскажи мне о ней побольше.

Ревность тут же закипела у меня в крови, и я пожалел, что принес с собой новость о моей таинственной девушке. Мимолетные образы, когда я наблюдал за ней в течение последних шести месяцев, были для меня как маленькие сокровища, на которые я постоянно натыкался, собирал и хранил до тех пор, когда все затихало, и я мог их спокойно перебирать в памяти.

Питер кончиками пальцев ощупал широкий, наливающийся фиолетовым синяк на моем плече:

— Опять вывих?

Я отмахнулся от него:

— Не, думаю, не в этот раз. Парень врезался в меня головой, представь себе такую херню. Он просто применил полный набор приёмов профессиональных боёв, когда понял, что всё хреново, и я вот-вот его положу.

Он схватил край моей грязной футболки и стянул её через голову. Питер отнюдь не был маленьким, но рядом со мной он казался почти щуплым.

— У тебя кровь течёт, — он прижал ткань к моему предплечью.

— Да, после того приёма головой он вытащил нож.

Этот парень владел рестораном в Хантинг-парке. Хотя он подавал дерьмовую лапшу по дешевке, главным его занятием были девушки в подсобке — те, у кого не было паспортов и кто не знал ни слова по-английски. Он думал, что Серж Генуя, главарь крупнейшей преступной группировки в Филадельфии, не подозревает о них. Но, конечно, босс узнал. В этом городе не было грязных дел без его разрешения, и он всегда получал свою долю. Старый босс называл меня «парнишкой», но это не мешало ему посылать меня на работу, от которой отказывались люди вдвое старше меня. Но это было не важно. Деньги есть деньги. А деньги были единственным выходом из ада, в котором жили мы с Питером.

— Тебе обязательно было... — Питер замолчал, возможно, опасаясь ответа. У него был ум для бизнеса, а не для крови.

— Он жив, но заплатит Сержу то, что должен.

— Или ты вернешься…

Питер стёр ещё немного крови с моей руки, в его голосе звучала горечь, которой не должно было быть. Мы были ещё совсем юнцы, не подготовленные для такой жизни. Я понимал этот факт так, словно смотрел на нас со стороны. Но то, что я понимал, не значило ни хрена. Главное было выжить.

Я только молча кивнул, подтверждая:

— Или я вернусь.

Он вздохнул и закончил вытирать мою руку.

— На рану можно наложить швы…

Я рассмеялся:

— Ясное дело. Я поеду в больницу, расплачусь натурой, может быть, ты принесешь цветы и...

— Заткнись ты.

Он бросил свою футболку в грязную кучу. Скоро нам придется стирать, и теперь у нас, по крайней мере, есть немного наличных, чтобы заплатить за прачечную.

— Перестань тянуть время и расскажи мне о ней. Было…

— Тсс!

Шаги в коридоре заставили нас обоих лечь, притворяясь спящими.

Наша дверь открылась, скрипя петлями.

— Ребята, я знаю, что вы не спите, — услышали мы. Голос обвился вокруг нас, как скользкая ласка.

Мы замерли. Затаили дыхание.

Он цыкнул языком по зубам, этот знакомый звук вызвал у меня почти рвотный рефлекс.

— Если я услышу ещё хоть один звук из этой комнаты, я вернусь и вам не поздоровится, — проговорил он. В его голосе был намек на предвкушение, как будто он хотел, чтобы мы ослушались, чтобы он мог выполнить угрозу.

Я приоткрыл глаза до щелочек, ровно настолько, чтобы увидеть неуклюжую фигуру в дверном проеме. Наш новый отчим Джеральд Рейнс умел бить, хотя времена, когда он был звездой бокса, давно миновали. Хуже того, он был хитёр. Когда он выходил из себя — то ли от выпивки, то ли просто размышляя о своей дерьмовой жизни, — он убеждался, что меня нет рядом, и шел за Питером. Я много раз приходил домой и видел Питера с кровоподтеками и синяками под глазами. Тогда ярость брала верх, я обещал себе, что буду искать Джеральда, и готов был убить. Но он всегда уходил, словно чувствуя приближение опасности и убегая прежде, чем моя ярость доберётся до него. Я хотел уехать, забрать Питера из этой гадкой мусорной кучи и жить на улице, если придется. Но Питер отговаривал меня, говорил, что все не так уж плохо, напоминал, что это наш последний шанс остаться жить в нормальном доме с бесплатной крышей над головой, и объяснял в миллионный раз, что если мы вернемся в органы опеки и детский дом ещё раз, то нас разлучат.

— Вам, ребята, повезло, что я взял вас к себе. Такие выродки, как вы, не заслуживают ничего лучшего, чем жизнь в камере шесть на шесть. В любом случае, именно там вы и окажетесь. Вы оба.

Он замешкался в дверях, ожидая любого повода, чтобы дать волю той жажде насилия, которая бушевала в нем. Набравшись храбрости сегодня, решил зацепить нас, пока я был дома. Должно быть, он сильно приложился к бутылке. Его чёрная тень скрывалась в дверном проеме еще несколько мгновений, прежде чем дверь со скрипом закрылась, и тяжелые шаги возвестили о его отступлении.

Питер судорожно вздохнул, и я почти физически ощутил его страх. Едкий, липкий аромат — тот, с которым я был близко знаком в своей работе. Работа. То, что я делаю каждый день. Я бы рассмеялся, но это было не смешно. Совсем. То, что я сделал, было неправильно, никаких вариантов, двойных толкований. Но это увеличило наши накопления, и это все, что меня больше беспокоило. Деньги — это свобода, и я сделаю всё, что нужно, чтобы мы с Питером, наконец, стали свободными.

Мы подождали ещё немного, чтобы убедиться, что Джеральд вернулся в своё грязное кресло в крошечной гостиной дома. Мои травмы постоянно ныли и отдавались во всём теле, создавая фон боли, когда я смотрел на темный потолок, пятна воды — единственное, что придавало этой комнате какой-то реальный цвет.

Тогда я вспомнил о ней, её образ промелькнул в уголке моего сознания, её темные волосы были похожи на густое облако, которое мне никогда не поймать. Я видел её несколько раз, в основном в этом дерьмовом районе. Может быть, она жила неподалеку. Как и мы, она не ходила в школу, казалось, ей было наплевать, её глаза смотрели настороженно и говорили, что она знает о жизни слишком много. С того момента, как я заметил её, я почувствовал, что меня тянет к ней. Это было глупо, первая любовь или что-то в этом роде. Но я не мог этого отрицать. Я мог бы отделаться от Питера или какой-нибудь кучки недоучек или наркоманов, с которой мы тусовались, и подошёл бы к ней. Она всегда убегала или исчезала в душных летних переулках, прежде чем я успевал до неё добраться. Может быть, я её пугал. Я был большим парнем, почти всегда с синяками, следами от побоев или травм. Тут было чего бояться.

Но сегодня всё было по-другому. Она была в старом парке, шла по тротуару с наушниками в ушах, засунув руки в карманы узких джинсов. Я был на другой стороне улицы, чтобы успеть к дому того, кто подавал лапшу. Я хотел попасть туда прямо к закрытию, чтобы легко пройти внутрь, сделать, что мне надо, и не заморачиваться насчет свидетелей.

Несмотря на то, что времени у меня не было, я пересёк улицу и направился к ней — хотя это было далеко от ресторана с лапшой. Её обычно внимательный взгляд сегодня не сканировал пространство как лазер, её тело было более сонным, расслабленным. Она просто прогуливалась по ночной улице, как мечта маньяка в майке, джинсах и потертых черных конверсах, её темные волосы рассыпались крупными локонами.

***

С бешено стучащим сердцем я направился к ней. Мои ладони вспотели, и я попытался мысленно отрепетировать своё «привет». Мой голос стал меняться четыре года назад, но я не сомневался, что он может дрогнуть, когда я заговорю с ней.

Её шаги замедлились, и она подняла голову.

Фак!.. Это лицо. Овал с острым подбородком, изящным носом и темными, бездонными глазами. Этот момент напомнил мне глупую валентинку, которую мне прислали, когда я ещё учился в школе. Второй класс. Большое красное сердце со стрелой в нем и какой-то дурацкой надписью вроде «Купидон поразил меня в сердце, Валентин!»… Но будь я проклят, если это не так. Я почувствовал, как что-то пронзило меня, что-то внутри меня начало кровоточить. И она была стрелой, её взгляд — острым, как клинок, который пронзил каждую мышцу и кость и попала прямо мне в сердце.

— Ты… — произнесла она. Подозрение в её голосе усилило мою внутреннюю боль. Она вытащила один наушник и огляделась вокруг, словно ища самый быстрый путь к спасению. Я не мог её винить.

— Привет, — сказал я. Слава богу, мой голос не дрогнул. Я остановился в нескольких футах от неё, достаточно близко, чтобы уловить ее запах. Дешёвое мыло и что-то еще более изысканное, чего я не мог припомнить.

Неподалеку горел уличный фонарь. Жуки щебетали в высокой траве неухоженного переднего двора справа от меня. Её дыхание было громче всего этого, по крайней мере, для меня. У неё на шее пульсировала вена, всё больше ускоряясь, что говорило о том, что сердце её бьется в непривычном темпе.

— Чего тебе надо? — её голос прозвучал тихо, но уверено, хотя она не смогла скрыть легкую дрожь в нём.

— Ничего, — ответил я, покачав головой. — Ну, в смысле, я хотел... Нет, ничего. Просто поговорить.

— Поговорить? — она посмотрела на мои руки, кулаки всё еще были в ссадинах, сбитые после моего прошлого задания.

Страх. В душном воздухе витал знакомый запах. Она боялась меня. И была маленькая, испорченная часть моей души, которая наслаждалась её страхом. Но остальная часть меня хотела успокоить ее. Но в этой темной, захудалой части города с разбитыми уличными фонарями, хардкорным рэпом, грохочущим вдалеке, и множеством пустырей, где люди совершали злые поступки, чувство легкости было столь же необычно, как и для девушки, как она, гуляющей в одиночестве в это время ночи.

— Ты что, следишь за мной? — она держала левую руку в кармане, и я готов был поспорить на банкноту в подушке Питера, что в ладони у неё зажат был нож.

— Нет. Я здесь только для того, чтобы... — «выбить дерьмо из парня». — Навестить друзей.

— Я думала, ты живешь в Тиоге, — сказала она и перенесла вес тела на правую ногу.

— Ты знаешь, где я живу?

— Я просто видела, как ты шел за мной по пятам.

«Ненормальный», — так она подумала про меня. Ладно, переживу, но почему-то это было неприятно.

— Я ни за кем не следил. То есть, да, я живу в том районе. Но я не... — я не мог придумать, что ей возразить, как спорить с тем, что я обычно ходил по улице, всегда готовый к драке, но никогда их не искал. Конечно, обычно я был молчалив и замкнут. Но означало ли это «мрачный»? Не-а. Просто... сдержанный.

Легкая улыбка скользнула по ее губам, и моё сердце, казалось, сжалось.

— Я обидела тебя? Когда сказала, что ты за мной следил?

Совершенно не уверенный, дразнит ли она меня или что делать дальше, я провел рукой по волосам. По крайней мере, она не убегала.

— Я вовсе не подонок.

— Ты смотришь на меня, как маньяк-извращенец.

Её плечи немного расслабились, но рука осталась в кармане.

— Я и не думал про это. Просто ты, знаешь, ты... — запнулся я и подумал: «Симпатичная, просто скажи это!». — Странная, — с трудом выговорил я.

— Я странная? Ты даже не знаешь меня.

Она выгнула тёмную бровь, её гладкая оливковая кожа светилась в мерцающем свете уличного фонаря.

— Нет, но я тебя видел! — я хотел засунуть руки в карманы, но это напугало бы её, так что я остался на месте — даже, несмотря на то, что отведённое время, чтобы добраться до ресторана лапши ко времени закрытия, уменьшалось с каждой неловкой секундой, когда я стоял там.

— Что ты видел? — нотка вызова с оттенком веселья. Она что, издевалась надо мной?

Я начал выкручиваться на ходу.

— Ты стащила бумажник Юрия пару недель назад. Столкнулась с ним на улице, когда он тусил со своими друзьями перед магазином на углу с тигром на окне. Он даже не понял, что это ты. А потом, примерно неделю назад, я увидел, как ты лезешь в окно на Вудли-террас…

Её глаза расширились, когда я продолжил:

— Я ждал неподалеку, просто предположил, что, возможно, ты живешь там. Но потом ты вышла из-за забора с наволочкой, перекинутой через плечо. Ты очень спешила. Копы появились в доме позже той же ночью, вероятно, когда домовладельцы пришли домой и увидели, что ты туда проникла. Я знаю ещё кое-что, но, может быть, я оставлю это на потом.

Её рука медленно сжалась в кулак в кармане.

— Ты теперь настучишь на меня?

Теперь настала моя очередь выгнуть бровь.

— Ты что, думаешь, я стукач?

— Я тебя не знаю! — проговорила она, прикусив нижнюю губу зубами. Зубы маленькие, белые, идеальные — интересно, она носила брекеты? С другой стороны, она была слишком уличной для этого. Брекеты означали наличие родителей, которым было на тебя наплевать. Один взгляд на эту девушку сказал мне, что она сама заботилась о себе, а не возвращалась домой к любящей семье в конце дня.

— Я пытался это исправить, — я протянул ей свою руку. — Я Дэвид. А тебя как зовут?

Она посмотрела на мою ладонь, затем перевела свой подозрительный взгляд обратно на меня.

— Что это значит?

— Слушай, я тебе прямо скажу… Я бросил школу в седьмом классе, так что я могу ошибаться в этом вопросе, но думаю, что когда кто-то протягивает руку, вот так, это значит, что тебе надо пожать её и тоже назвать своё имя.

Та загадочная улыбка снова промелькнула на её губах, но она прогнала её. Так и не улыбнулась мне. Я понял, что чтобы добиться улыбки от этой девушки, нужно гораздо больше усилий, и чем дольше я стоял перед ней, тем больше мне хотелось работать над этим.

— Ты странный.

Она пожала плечами, словно сдаваясь, и взяла меня за руку, её теплая сухая ладонь контрастировала с моей потной. Она выдержала мой взгляд:

— Я Эйнжел.

Как ангел (прим. в переводе с англ. имя Angel — читается «Эйнжел», переводится — ангел). Ну, надо же, разве это не прекрасно?

— Приятно познакомиться, — ответил я и вздрогнул, и в моей голове поднялась волна вопросов. Я хотел знать о ней все, но далекие колокола собора Святого Андрея сказали мне, что я упустил свой шанс попасть в забегаловку с лапшой к закрытию. Это означало, что мне придется ворваться в дом к хозяину и устроить настоящую бойню. Взлом означал больше шансов быть пойманным, но прикосновение пальцев Эйнжел того стоило.

Наши руки задержались на мгновение, прежде чем она отстранилась. Я сделал шаг к ней, что-то инстинктивно требовало, чтобы я оставался рядом.

Она не отступила, просто подняла голову, чтобы выдержать мой взгляд:

— Мне очень не хочется прощаться, но через несколько кварталов отсюда у меня назначена встреча.

— Встреча? — переспросил я. Мне хотелось остаться здесь с ней, просто слушать, как она говорит, и поддразнивать, чтобы видеть эту улыбку, на которую все время намекали её пухлые губы.

Она слегка кивнула головой.

— Это может быть связано с одним маленьким грузовичком мороженого, припаркованным под неисправным уличным фонарем, — судя по тому, как она сказала «неисправным», она, должно быть, очень хорошо целилась, когда бросала камни. В её глазах плясали озорство и тревога. Грузовик мороженого. Это было почти слишком сладко.

— У меня тоже есть дела, — сказал я. Может быть, моя грудь немного раздулась. Может быть.

Её ухмылка заставила мою кровь закипеть:

— Бой за деньги?

Моя грудь расширилась от этого наверняка.

— Только потому, что я большой, я должен быть бойцом? — спросил я. Флирт — вот что это было. Я даже не знал, что могу так вести себя. Но вот я здесь, летаю, как чертов птенец, выброшенный из гнезда.

Она окинула меня изучающим взглядом.

— Ты большой, всегда в синяках, когда ни посмотри, и костяшки пальцев у тебя сбитые.

— Когда ты на меня смотрела? Значит, ты меня замечала? И не просто как подонка? — спросил я, и мне не удалось скрыть удовлетворения в своем голосе.

— Тебя все замечают, здоровяк! — искорка в её глазах была призывом, манила. Так, что я не мог не поддаться.

***

— Эй! — мягкий шёпот Питера вырвал меня из моих мыслей. — Ты чё, заснул?

— Нет, — ответил я, старалась говорить тихо, чтобы не допустить еще одного визита Джеральда. Повернувшись на скрипучей койке, я развернулся раненым плечом в потолок.

— Расскажи мне. Ты видел её? — он, казалось, был так же увлечен моей погоней за этой девушкой-ангелом, как и я. Но у нас всегда так было. Всегда вместе. Заодно. Мы боролись за то, чтобы оставаться вместе, переходя от одной приемной семьи к другой, и мы всегда будем вместе. Но с теми деньгами, которые мы скопили, почти настало время для того, чтобы попрощаться с социальными службами навсегда.

— Я видел её, — ответил я, стараясь говорить беззаботным тоном. — Поговорил с ней.

— Поговорил… — он приподнялся на локте, его лохматые волосы упали на глаза, когда он уставился на меня. — Выкладывай, чувак!

Я тихонько пересказал свою встречу с Эйнжел, но никакие слова не могли описать её или те странные мурашки, которые я чувствовал по всей коже, когда был рядом с ней.

— Грузовик с мороженым? — Питер фыркнул, а потом снова лег. — Это что-то новенькое для меня.

— Это детские шалости. Безобидные... если только ее не поймают.

Мне не понравилась эта мысль. Но ей ничего не угрожало. Закончив свои дела, я снова подошел к грузовику. Всё было тихо, и она давно ушла. Грузовик с мороженым выглядел так же, как и раньше, ни следа взлома, но у меня было ощущение, что она там побывала. Просто подсказывало что-то.

Я улыбнулся в темноте, моя нижняя губа горела там, где торговец лапшой разбил её.

Ходячее зло и проблема. Вот кем была эта девушка. И мне хотелось получить добавки два раза и с горкой.

Глава 3

Эйнжел

— Где ты была? — услышала я.

Я постаралась не вздрогнуть от хриплого голоса отца и ответила:

— Гуляла.

Торопливо пройдя через маленькую кухню и стараясь не наступить на шаткую доску прямо перед холодильником, я направилась в короткий коридор.

— Иди сюда, девочка! — позвал он и закашлялся, низкий хрип в его горле становился все глубже с каждым днем.

Я скрестила руки на животе и заставила себя поднять подбородок. Неужели он и сейчас внушает мне ужас? Да. Неужели я позволю показать ему это? Нет.

Он поерзал на потертом диване, телевизор отбрасывал мерцающий свет на его морщинистое лицо. Он сильно похудел за последний год, с тех пор как ему поставили диагноз, но все еще оставался чудовищем из моих снов — который пускал в ход кулаки при малейшей оплошности, реальной или воображаемой.

— Ну, что такое? — уточнила я, прислонившись к дверному косяку.

Он потянулся за пачкой сигарет, вытряхнул одну и закурил, щелкнув зажигалкой «Бик». Я сосредоточилась на этом оранжевом сиянии, а не на его глазах.

— Я спросил. Тебя. Где ты была...

Запах сигаретного дыма донесся до меня и заглушил вонь застарелого пота и разложения.

— А я ответила — гуляла.

«Ты можешь убежать. Если он встанет, ты сможешь убежать от него. Он больше не сможет тебя тронуть».

— Мне начинает надоедать твоё поведение, — он сделал глубокую затяжку и каким-то образом перестал хрипеть, голос его выровнялся. — Я видимо мало тебя порол, раз ты меня не слушаешься. Совсем от рук отбилась. Шляешься где-то в любое время суток. Скорее всего, ходишь зарабатывать на улице, как и твоя мать с дерьмом вместо мозгов.

Я впилась ногтями в бока, стараясь не раскрывать рта. Он хотел поиздеваться надо мной. Когда рак лишил его силы настолько, что он больше не мог меня бить, он изменил тактику. Теперь он использовал слова, многие из которых били также больно, как и его кулаки, и причиняли такой же вред. Но я не позволила себе проявить свои чувства.

— Ну, так вот чем ты там занимаешься? Ложишься под мужиков ради бабла? — не унимался он. Кончик сигареты загорелся оранжевым светом. — Так и есть. Это всё, на что ты годишься. Только члены ублажать в подворотне, как твоя мамаша.

Я знала, что лучше не отвечать, но не смогла сдержаться:

— По крайней мере, у неё хватило мозгов, чтобы бросить тебя, когда появилась такая возможность.

Он издал отвратительный смешок:

— Тебя она тоже бросила, помнишь?

И тут я вспомнила. Эта мысль грызла меня каждый день, как острая заноза, которая всегда была в моём сердце. Как она могла оставить меня с ним? Я отмахнулась от этого специфического чувства с горьковатым привкусом отчаяния.

Он никогда не победит. Я ни за что ему не позволю.

— Может быть, она знала, что во мне слишком много от тебя.

— Если бы тебе так повезло. Нет, Энж, ты — вылитая она. От шикарной фигуры до хорошенького личика и долбаного бл*дского рта. Наверное, распутство у тебя в крови. Ты идешь той же дорожкой, что и она. В никуда… — на этих словах он закашлялся и сделал еще одну длинную затяжку. — А теперь отдай мне часть своих шлюшьих денег, или я выколю оба твоих красивеньких глаза.

— Попробуй только тронь, — я опустила руки из своей оборонительной позиции и сжала их в кулаки.

— Сука, ты же не хочешь меня провоцировать, верно?

— Ну же, старик, — подначила я. Моя кровь вскипела, гнев покрывал каждую клеточку с необходимостью уничтожить его. — Если ты такой крутой, то давай, действуй.

Он протянул руку и ухватился за спинку дивана, затем подтянулся и сел.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и мне захотелось убежать в свою комнату и запереть дверь. Но это было глупо. Он сломал замок много лет назад. Деваться было некуда. Я решила держаться до конца.

— Ты чертова сука.

Оранжевый огонек снова вспыхнул, и папаша с трудом поднялся на ноги. Одежда висела на нем, и в воздухе витал отвратительный запах его тела.

От ужаса пот струился по моей спине, как ледяная вода, но я подняла руки вверх.

— Тебе нужно уяснить, малышка. Я здесь мужчина и только я хозяин. Не ты… — он сделал один шаг, потом другой. — Впрочем, я тебя научу. Я буду бить тебя до полусмерти, если это нужно будет…

Его следующий шаг был нетвердым, он пошатнулся и оперся рукой на разорванное кожаное сиденье, задыхаясь, пока сигарета свисала с его губ.

— Подойди ближе, и я тебе врежу, — ответила я. Мой тон был удивительно ровным, несмотря на дрожь во всем теле.

— Ты мне врежешь, да? — спросил он, склонив голову набок и глядя на меня, как старая злая собака на цепи.

Я слегка согнула колени.

— Врежу. Добью я или рак.

Он сделал еще несколько глубоких вдохов, слегка покачиваясь, как будто обдумывая свои варианты. Его дух все ещё был силен, злобный и готовый нанести удар, но тело его уже не слушалось и не подчинялось его желаниям. Судорожно глотнув воздуха, он тяжело опустился на диванчик и вытащил изо рта сигарету.

— Убирайся отсюда, — хрипло сказал он. — Я разберусь с тобой позже. Вот увидишь, маленькая сучка. У меня есть планы на... — кашель прервал его речь.

Облегчение у меня в душе разрослось, как цветок на полуденном солнце. Я сделала шаг назад, когда кашель стал сильнее и глубже, теперь он будет так кашлять слишком долго. В конце концов, он терял сознание, и его затрудненное дыхание было единственным признаком того, что он все ещё жив. А может быть, этот раз будет последним, и он, наконец, замолчит.

Повернувшись, я поспешила в свою комнату и захлопнула дверь, затем прислонилась к ней и сделала несколько глубоких, судорожных вдохов. Меня всю трясло, на глазах выступили слезы и всё поплыло.

— С тобой всё в порядке. Всё в порядке… — я повторяла свою молитву нараспев, шепотом, пока не смогла открыть глаза и вытереть слёзы. Вытащив маленький деревянный стул из-под кровати, я просунула его под дверную ручку и опустилась на свой скрипучий матрас. — Всё в порядке.

В моей спальне было душно, но если бы я открыла окно, меня бы съели комары, расплодившиеся в конце лета, поэтому я просто легла и закрыла глаза, а моё сердцебиение замедлилось до нормального ритма. По крайней мере, я не была голодна — хотя в доме вряд ли было что-то съедобное, если только сигареты не считались едой. Поздний ужин с мороженым был не так уж плох. Я нашла только пару пятерок и немного мелочи в грузовике, но этого будет достаточно, чтобы я могла купить себе еды на следующий день.

Закинув одну руку за голову, я позволила себе подумать об этом козле. Но, с другой стороны, он вовсе не был таким уж козлом. Не то что тот парень в черном «Мерседесе», который время от времени следовал за мной. Я никогда не видела его лица, но чувствовала на себе его взгляд. Этот парень был главной причиной, по которой я так хорошо научилась исчезать.

А вот Дэвид... Он не вызывал у меня такого ощущения, как нервная дрожь. Он дал мне нечто совершенно другое. Он был огромным, страшным, но показался мне таким милым, каким я и представить себе не могла. Мой язык метнулся к губам, пробуя на вкус остатки сладости. Он был так близко от меня на улице. На что будут похожи его губы?

Я закрыла лицо руками. Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? Я не знала этого парня. И у меня не было времени на мальчиков, даже таких, как он. Черные волосы, потрясающие голубые глаза и что-то скрытое под всей этой мускулатурой — наверное, доброе сердце. А может быть, он просто играл со мной. Я обнаружила, что парни всегда такие. С ними интересно, пока они не получат то, что хотели от девушки, или пока не поймут, что никогда этого не получат от меня. Когда я отказывала, мои парни уходили и начинали рассказывать своим друзьям, как классно они трахнули меня, как легко я сдалась, как умоляла о большем. Болтали всё, что только могли придумать. Вот какими были мужчины. Лжецы и потребители. Все они такие же, как и мой отец.

Но Дэвид... Хммм. То, как он запинался и путался в словах, то, как он смотрел мне в глаза — он определенно не был одним из тех тупых придурков, с которыми я тратила время раньше. Он был груб, конечно, и я слышал много перешептывающихся историй о том, как он выполнял случайную работу для семьи Генуя — но это же должны были быть сплетни, верно? У семьи Генуя была куча парней в штате, которым платили, чтобы делать свою грязную работу.

Я пожала плечами. Я не имела отношения к этой жизни. Никак не тянула на титул принцессы мафии.

Дэвид. Я позволила себе улыбнуться. Он так нервничал, что не знал, куда девать руки. Костяшки его пальцев были покрыты синяками и ссадинами, и я могла сказать, что он подрался совсем недавно, судя по кровоподтеку на его челюсти. Но он был очень нежен со мной — даже его голос смягчился, как будто он боялся напугать меня.

Я вздохнула. Думать о нём было неразумно. Бабочки порхали у меня животе, и это надо было прекратить. У меня не было на него времени. Вытащив из кармана несколько купюр, я сунула их в старую книгу Харди Бойз, лежавшую на прикроватном столике. У меня была тайная заначка в шкафу, которую я хотела использовать, чтобы сбежать, когда придет время. Но до тех пор, пока я не получу больше прибыли от своих темных делишек, мне придется ждать своего часа и жить с отцом.

Откинувшись на спинку кровати, я уставилась на карты, которые приклеила к потолку. Так много мест, куда можно поехать. Я хотела увидеть весь мир, а не только этот маленький грязный уголок. Глядя на сушу и океаны, на невидимые линии, разделяющие страны, я мечтала пересечь все границы, побывать везде, испытывая полноту жизни. Но мои мысли вернулись к той встрече, которая произошла всего несколько часов назад. Один из них был у меня в моем собственном уродливом уголке мира. Мальчик, который больше походил на мужчину, — с добротой в глазах, но жестокостью, написанной на всем его теле. Я представила себе будущее, в котором мы с Дэвидом сбежим вместе. Только мы вдвоем. Будем жить так, как мечталось. Не жалеть. Я заполняла все детали о нем, которых не знала, представляя, как его руки будут трогать меня, что он скажет, как он будет просто знать, что мне нужно. Глупо, конечно, учитывая, что он мог быть той ещё сволочью, но что-то подсказывало мне, что мои размышления не так уж далеки от истины.

Вместе мы могли бы исправить всё то, с чего начали. Мы смогли бы быть теми, кем захотим. Главное — мы могли уехать подальше отсюда.

Глава 4

Дэвид

— У тебя сегодня есть работа на вечер? — поинтересовался Питер, прислонившись к кирпичной стене; граффити за его спиной создавали комичный ореол вокруг его головы.

— Нет, — ответил я, поскольку уже успел позвонить своему связному с семьей Генуя, но у него ничего не было для меня. Со времени моего последнего заказа прошло уже две недели, и деньги, которые я получил тогда от семьи Генуя, похоже, закончились. — Я думаю, нам пора идти.

Он провел рукой по волосам, которые давно пора было постричь.

— Хоть бы один заказ, а лучше два. Мы же хотим продержаться на плаву какое-то время самостоятельно, понимаешь?

— Я знаю, но Джеральд...

— Я справлюсь с этим, окей? Мы уже много раз терпели побои. Еще один раз, подумаешь, ерунда, не помру, — сказал он, пожав плечами, как будто кровоподтек под глазом и синяки на ребрах были пустяками и совсем его не беспокоили. Они, зато, очень беспокоили меня.

— Чертов Джеральд!

Цикада стрекотала на полуразрушенном дереве, стоявшем в шаге от тротуара. Через дорогу прошла стайка ребятишек, один из них ехал на скейтборде, остальные курили или болтали какую-то чушь. Тяжелейшая дневная жара давила на воздух, выжимая капли пота со лба. Как только солнце садилось, улицы начинали излучать тепло, заставляя Филадельфию чувствовать себя неуютно.

Брат оттолкнулся от стены и сказал:

— Давай возьмем нашего Макдиннера, а потом отправимся в путь…

Я поднял руку вверх, а сам глазами проследил движение между двумя соседними домами. Может быть, у меня было звериное чутьё, потому что что-то внутри меня подсказывало. Она. Это точно была она.

— Что там? — спросил он, проследив за моим взглядом, но она уже исчезла. И вот уже только тень бежит сквозь высокие сорняки.

— Мне надо идти, — произнес я, повернулся и направился к тому месту, где все еще мягко колыхалась трава.

— Эй, куда ты…

— Увидимся дома, — бросил я на ходу и припустил между серыми зданиями, мои ноги тихо ступали по дерну, когда я направился к следующей улице.

— Сволочь, — полетел мне вслед голос Питера, но сам он следом не побежал.

Добравшись до потрескавшегося тротуара, я внимательно осмотрел улицу, оглядевшись по сторонам. Но её там не было. Неужели я опять потерял её?

Что-то справа от меня блеснуло в лучах заходящего солнца и привлекло моё внимание. Дверца машины была открыта, но поблизости никого не было видно. Я ускорил шаг и бросился к ней, но её там не было. Бардачок был вскрыт, как и приборная панель. Если она и взломала машину, то я не мог себе представить, что она унесла много из разбитого драндулета в этом дерьмовом районе.

Я выпрямился и огляделся вокруг. Сорняки колыхались между двумя домами на соседней улице. Неужели она наблюдает за мной? От этой мысли по моему телу пробежала волна дрожи, которая отозвалась в паху. Следить за ней оказалось настолько возбуждающе, что я даже не мог представить себе. Но теперь, когда я напал на её след, я должен был догнать её.

Я обошёл машину и направился между домами. Внезапно ниже по улице буквально через два дома мелькнуло облако темных волос. Эта картина заставила меня броситься за ней. Моё сердце колотилось о ребра, кровь стучала в венах. Кайф, вот на что это было похоже. Как в самый первый раз, когда я нюхнул кокаин, меня так и подмывало подраться, сделать что-нибудь, что означало бы, что я жив и двигаюсь.

Когда я завернул за угол крыльца дома, то увидел, что она исчезает в окне первого этажа. Дерзко. Солнце ещё не совсем село, и любой мог бы увидеть, как она забирается в дом. Я огляделся по сторонам, никого не увидел, потом обошел дом и присел на корточки за кустом.

В доме было тихо. Что бы она ни делала, у неё была легкая рука. Тьма на заднем дворе была еще гуще, разросшийся дуб заслонял это место от заходящего солнца. Ожидание её вот так, в засаде, вызвало у меня порыв, граничащий с животным. Что со мной было не так? Моё сердцебиение стучало в ушах, и я не мог отрицать неконтролируемое чувство возбуждения, от которого кровь бежала по моим венам, как бензин. Эйнжел. Её имя повторялось у меня в голове, как молитва, как навязчивая идея, как причина, по которой я оказался на улице в тот самый первый раз, когда увидел её крадущейся в тени.

«Выкинь это из головы, псих».

Если бы она знала, что я сейчас чувствую, то уже бежала бы далеко-далеко. Мне нужно было остудить свою голову, утихомирить все эти странные гормоны внутри меня.

Я должен был уйти, пока ещё не перестал контролировать себя окончательно. Но мои ноги не слушались. Не сразу. Желание остаться здесь и поймать её, обхватить руками её тело и загнать в угол, готово было подавить мой разум. Я сжал кулаки, затем разжал их. Надо просто уйти. Что бы там ни было, поддаться желанию — это не то, что сейчас нужно.

Поднявшись с корточек, я тут же снова нырнул за куст, когда луч фар осветил боковую часть дома и просветил мимо меня. Фары погасли, и хлопнула дверца машины. Бл*дь! Домовладелец. Он закашлялся, звук был низкий и влажный. Моя кожа покрылась мурашками, инстинкт подсказывал мне, что теперь начнется настоящее реальное дерьмо.

Я уставился на заднюю дверь, молча требуя, чтобы Эйнжел вышла. Ничто не двигалось, и я услышал скрип сетчатой двери — человек входил через парадную дверь. Я встал и бросился к задней двери, тихо пробуя повернуть ручку. Она не поддалась, даже не шелохнулась. Внутри послышались тяжелые шаги.

Она попала в ловушку. Я должен был что-то сделать. Даже если это было глупо.

Я подбежал к двери и постучал. Не имея никакого плана, что сказать или как действовать дальше — я просто кинулся туда, поддавшись импульсу. Тяжелые шаги приближались, и массивная деревянная дверь чуть приоткрылась.

Налитый кровью карий глаз выглянул в образовавшуюся щель и уставился на меня:

— Чего надо?

— Привет, — сказал я, с трудом подбирая слова, любые слова. — Я участвую в избирательной кампании от...

— Мы не голосуем, — оборвал он, захлопнув за собой дверь.

Я постучал ещё раз.

— Пошёл вон с моего крыльца! — он снова приоткрыл дверь, на этот раз налитый кровью глаз подозрительно прищурился.

— Я от бойскаутов. Я пытаюсь получить значок «За заслуги», ну вы знаете, за общественную работу, — сказал я, попытавшись улыбнуться.

— Так ты бойскаут, да? — переспросил он, бросая на меня ещё более подозрительный взгляд. — Приятно познакомиться, а я королева Англии, — усмехнулся он. Дверь снова захлопнулась. — А теперь убирайся с моей территории, пока я не позвонил в полицию!

Фак! Я поднял руку, чтобы постучать ещё раз.

— Я бы не стала этого не делать. Он довольно ясно дал понять, чтобы ты оставил его в покое! — донесся до меня со стороны угла дома голос Эйнжел.

Я отшатнулся и выдохнул, внутри росло облегчение, которое перекрыло остатки острого беспокойства и на ходу сочиненной лжи. Торопливо спустившись по ступенькам, я увидел, что она прислонилась к боку потрёпанного мужского авто «Шевроле Малибу», у неё на её плече болталась наволочка, а на губах играла ухмылка.

Шагнув к ней, я остановился всего в нескольких дюймах от неё и сказал:

— Тебя чуть не поймали с поличным.

Она вздернула подбородок, в её глазах не было страха.

— Я и близко не была к тому, чтобы меня поймали. Ты просто поторопился.

— Если бы он застукал тебя там...

— Не застукал же.

— Но он мог бы.

Она выдохнула облачко воздуха, пахнущее с запахом жвачки с корицей.

— Он этого не сделал.

Я засмотрелся на её пухлые губы. Насколько они были мягкими? Она не отпрянула, когда я наклонился ближе. Наши губы были готовы вот-вот встретиться, когда что-то грохнуло внутри дома, и мужской голос закричал:

— Какого хрена?

Её глаза расширились, и она бросилась прочь, перекинув наволочку через плечо, бегом уносясь сквозь сумерки.

Глава 5

Эйнжел

Я чувствовала, что он не отстаёт от меня, отслеживая каждый мой поворот, преследуя меня с такой настойчивостью, что это почти пугало меня. Мы продолжали идти, пока не оказались в нескольких кварталах от моего дома на Фрэнк-стрит. Мне следовало бы исчезнуть, оторваться от него, но я этого не сделала, а вместо этого привела его в одно из своих обычных мест — большое дерево за рядом заброшенных магазинов, кирпичные стены, покрытые граффити и заросший травой пустырь.

Это место было одним из моих любимых, главным образом потому, что высокая трава скрывала меня от посторонних глаз, хотя до оживленной улицы было всего около двадцати футов. Я могла наблюдать, не будучи замеченной сама.

Он присоединился ко мне, хотя всё время оглядывался, опасаясь, что кто-нибудь преследует нас. Пока он готовился принять бой в случае нападения, я удобноустроилась, скрестив ноги и сосредоточившись на своих нечестно приобретенных вещичках.

— Они нас не найдут, — сказала я и порылась в наволочке — тускло-желтой с выцветшими синими цветами. — Тот мужик, скорее всего, не станет утруждать себя звонком в полицию, поскольку у него там был маленький склад запрещенных веществ.

— Ты должна прекратить это делать, — наконец ответил он и повернулся ко мне, а его голубые глаза сверкнули, как искры в сгущающихся сумерках. — Это слишком опасно.

— А ты симпатичный, — я похлопала его по мускулистой руке. — Но тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я сама могу о себе позаботиться.

— Тебя чуть не поймали…

— Нет, я уже вышла из дома, когда ты постучал в дверь, — я не смогла удержаться от смешка, который вырывался у меня, когда я вспомнила его на крыльце, его неуверенный голос, его позицию, готовую к драке. — Бойскауты? Неужели?

Он пожал плечами и придвинулся ближе ко мне:

— Мне нужно было что-то придумать.

— Тебе лучше было бы сказать, что ты здесь для того, чтобы получить долг. Тогда он мог бы тебе поверить, — сказала я. Я язвила и высмеивала его, но не могла отрицать, что с его стороны было очень мило попытаться мне помочь. Он же не виноват, что я не из тех беспомощных девиц, попавших в беду. Как правило, я сама была причиной всех бед и неприятностей, а не той, кто нуждался в избавлении от них.

— Мммм... — протянул он и кивнул, как бы соглашаясь с этим. — Я всё понял. А ты крепкий орешек. Но я знаю, на что способны мужчины. Если тебя поймают, тебе будет больно, — он наморщил лоб, что придало ему еще более взрослый вид. — А я этого не хочу.

— Сколько тебе лет? — этот вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела прикусить язык. Но это казалось хорошим началом для того, что бы мы ни делали в высокой траве.

— Шестнадцать. А тебе?

— Пятнадцать, — ответила я. Мне не нравилось, что я младше, но не было никакого смысла лгать об этом маленьком факте. Судя по тому, как он все это время наблюдал за мной, я начала подозревать, что Дэвид знает обо мне больше, чем говорит.

Наши руки слегка соприкоснулись, когда я вытащила из наволочки небольшую пачку банкнот, а затем потянулась за новыми. Я прихватила немного наличных и несколько безделушек. Не больше нескольких сотен — у меня был талант оценивать краденое, — но, по крайней мере, это было хоть что-то. Я могла бы пожить на эти деньги какое-то время, может быть, залечь на дно.

— Мне нравится следить за тобой.

— Что? — я вытянула голову, чтобы посмотреть на него тяжелым взглядом. — Это не смешно, похоже на манию и вообще...

— Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что... я имел в виду, что это весело. Что-то вроде игры. И это, знаешь ли, у тебя всё-таки неплохо получается.

Я прижала пальцы к его губам, хотя его неуклюжее объяснение было чертовски милым. Что-то в нем пробудило во мне более игривую сторону, ту, что наслаждалась игрой. Я придвинулась поближе и прошептала ему в самое ухо:

— Может быть, мне нравится, когда за мной следят.

Его поза изменилась, он напрягся, как сжатая пружина, а потом резко вдохнул.

Тепло разлилось по моим венам, и я вернулась к своей наволочке, сосредоточившись на ней, а не на Дэвиде. Вывалив содержимое между скрещенными ногами, я вытащила перстень из своей маленькой стопки. Он был мужской, золотой с черным камнем в центре.

— Заложишь его? — спросил он внезапно севшим голосом, который прозвучал хрипло. Мурашки побежали по моей руке и под майкой.

— Конечно заложу, — я наклонилась, прижимаясь грудью к его руке, и сунула кольцо в карман джинсов. — Я получу за него пятьдесят долларов у Паули или тридцать пять, если он струсит и мне придется продать его в «Золотую Ломбардию».

Несмотря на то, что я старательно делала вид, что занята своей поклажей, всё мое внимание сосредоточилось на Дэвиде. Вся полиция Филадельфии могла бы окружить нас в этот момент, но я чувствовала только его запах — мыла и пота. Его голос иногда казался мне похожим на пальцы, играющие на струнах глубоко внутри меня, он смотрел на меня так, словно каждое моё движение имело какой-то смысл. Может, это были гормоны или что-то в этом роде? Потому что я не могла объяснить то притяжение, которое я чувствовала к нему, то чувство, когда мы уютно устроились под этим деревом, как легко мы разговаривали друг с другом, как будто мы были друзьями целую вечность.

«Парни — придурки», — напомнила я себе. Я пока ещё не встречала мужчину, который был бы хорошим человеком. И то, что Дэвид казался милым, вовсе не означало, что он был таким. После этой небольшой ободряющей речи я снова уселась и посмотрела на него снизу вверх, его голубые глаза были двумя отдельными загадками.

— Что? — переспросил я.

— Ты просто такая... — Боже, он был таким милым, когда пытался придумать, что сказать.

Я захлопала ресницами и уточнила:

— Красивая, удивительная, умная, замечательная?

Его язык метнулся к губам, облизывая нижнюю. Я смотрела не отрываясь. Меня тянуло к нему. Это было слишком сильное испытание, когда моё сердце сбилось с ритма.

— Тебе не следует этого делать… — сказал он. Его голос, казалось, стал ещё тише.

— Что? — опять спросила я и моргнула, когда он придвинулся ближе, почти нависая надо мной. Должно быть, это была какая-то первобытная программа в моем мозгу, но из-за близости его большого тела жар разлился у меня между бедер, и я могла точно сказать, что мои соски затвердели и встали торчком к нему. — Чего не следует делать? — спросила я и с трудом сглотнула.

— Смотреть на мои губы так, будто хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

— А почему нет? — поинтересовалась я. Мое дыхание слегка сбилось.

— Потому что ты можешь просто получить то, чего хочешь.

— А кто сказал, что я чего-то хочу? — я попыталась изобразить ехидную улыбку, но дрогнула от жара в его глазах.

Я была не в своей тарелке. Этот маленький момент флирта превратился в игру в кошки-мышки. И что ещё хуже, я хотела проиграть. Я снова посмотрела на его губы и захотела узнать, как это будет — почувствовать их на своих губах, захотела узнать, хорошо ли он целуется.

Когда он схватил меня за талию и притянул к себе, я взвизгнула. Но затем он прижался своими губами к моим, его поцелуй был грубым и требовательным.

Он не был нежным, и поцелуй не был идеальным, как в кино, но боже, у меня никогда не было лучшего. Я снова взвизгнула, когда он прикусил мою нижнюю губу. Он застонал, когда я открыла рот и провела языком по его губам в ответной ласке. Сильным рывком он притянул меня к себе на колени и сел спиной к дереву. Его руки запутались в моих волосах, его рот искал мой, а язык требовал войти.

Я ответила, склонив голову набок и крепко поцеловав его. Его руки скользнули к моим бедрам, и я прижалась к нему, когда поцелуй стал еще более отчаянным и горячим, наши языки скользили друг по другу, наши зубы слегка стyкнулись друг о друга, — это было немного порочно, но от этого поцелуй был ещё более горячим.

Я никак не могла насытиться им и не хотела выходить на свежий воздух. Он словно поглощал меня, и я была более чем счастлива позволить ему это. Мои соски болели, а трусики прилипли к телу, когда я раздвинула ноги и оседлала его. Я никогда не чувствовала себя так, даже когда была одна в своей комнате ночью, и мои пальцы двигались под одеялом, когда я пыталась доставить себе то немногое удовольствие, которое могла получить. Это было совсем что-то другое, взрывное, слишком сильное.

В полном отчаянии я схватила его руку и откинулась назад, затем прижала её к своей груди. Его губы приоткрылись, и он обхватил меня, затем провел большим пальцем по твердому соску.

— Фак! — воскликнул он, не сводя с меня глаз, когда ощупывал меня, его рука была большой и горячей на моей коже. Просто то, как он смотрел на меня, было похоже на первую порцию крепкого алкоголя, ударившую в мой желудок — обжигающую и обещающую безрассудную ночь. Он притянул меня обратно к себе за затылок, и наши губы снова встретились, когда он зажал мой сосок между большим и указательным пальцами.

Я извивалась у него на коленях, подталкивая свои бедра к нему. Когда я коснулась его эрекции, он крепко сжал меня.

— Подожди, — проговорил он таким голосом, словно ему было больно.

— Чего? — я отстранилась и внимательно посмотрела ему в лицо. — Что такое?

— Я хочу этого, — проговорил он. Его челюсти сжались, а затем расслабились. — Но сейчас я хочу слишком многого. И я не хочу причинять тебе боль.

Я чувствовала, как он вздрагивает, как паук на веревочке, его глаза были как у волка, а руки — собственническими.

— Мне нравится следовать за тобой, — сказал он. Я прикусила губу, собираясь сказать ему, что не хочу останавливаться, что я хочу, чтобы он сделал со мной всё, что захочет, даже если это будет означать бросить меня на землю под этим деревом и трахнуть, наплевав на моё удовольствие, боль, отчаяние, надежды и все мои чувства. Но он сдерживался. А я еще не была готова.

— Мне нужно вернуться домой, — процедил он.

— Правильно, — я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить огонь, который все еще жёг меня изнутри.

— Я хочу тебя, — он положил руку мне на плечо, большим пальцем потирая кожу на моем горле. — Пожалуйста, не думай, что я ничего не понимаю.

— Ты хочешь слишком многого, — снова повторила я ему его же слова.

— Ты даже не представляешь, — он взял мою руку и прижал её к своему члену, запретное прикосновение было более эротичным, чем я даже предполагала. Меня снова затопило жаром.

— Дэвид, — простонала я его имя. Это всё, что я смогла произнести, когда почувствовала, как сильно он меня хочет.

— Я не хочу причинять тебе боль. И я не хочу торопить события, — он поднес мою ладонь к своим губам и поцеловал её.

Жар разлился по моим щекам. Я потеряла себя на эти несколько минут, отдавшись тому, что пульсировало между нами, когда наши сердца бились в едином ритме.

— Я не из тех девушек, которые... то есть, я не занимаюсь этим... — я раздраженно выдохнула. — Я просто не хочу, чтобы ты подумал обо мне что-то неправильное.

— Черт возьми, ты офигительно классная, — пробормотал он и покачал головой. — Не могу поверить, что я сдержался.

— Я рада, что ты это сделал, — я еще раз поцеловала его в губы, потом отступила и села на траву у его ног.

— У меня вообще никаких мыслей нет.

Я рассмеялась. Он был таким милым увальнем.

Он провел рукой по волосам.

— Я имел в виду — никаких мыслей о том, что ты за девушка. Черт возьми, я всё испортил.

— Я тебя поняла, — сказала я, собирая свою добычу, и засунула её обратно в наволочку, все, что угодно, лишь бы не смотреть на него и не желать большего. — Наверное, мне тоже пора домой.

— Можно мне проводить тебя до дома? — он встал и протянул мне руку.

Этот парень. Я пристально посмотрела на него и поняла то, что должно было быть очевидным с первого момента нашей встречи. Этот парень был опасен. Если я не буду беречь своё сердце, то он может украсть его прямо у меня из-под носа, я и глазом моргнуть не успею. Положить его в наволочку и уйти с ним. Так что были все шансы больше никогда его не увидеть.

— Что? — спросил он.

— Ты совсем не такой, как я себе представляла, — я протянула ему руку, и он поднял меня на ноги. Он взял у меня сумку, а другой рукой крепко сжал мою ладонь. — Ты лучше, чем я могла себе представить.

Глава 6

Дэвид

— Это не может быть твоя любимая группа! — проговорил я и рассмеялся, когда она вздернула подбородок.

— Так и есть. Смирись с этим.

— Это просто кучка сладкоголосых мальчишек.

— Это не имеет значения. Они просто потрясающие.

— Думаю, что они даже петь не умеют или играть на инструментах каких-нибудь, — сказал я, не в силах удержаться от очередного подкола. Она смеялась над моими шутками, её быстрый ум тут же выдавал такие же язвительные ответы, которые меня задевали, и это было немного обидно и очень возбуждающе.

— Им и не нужно играть. С современными технологиями для популярности им достаточно просто открывать рты.

— Ну, если ты так говоришь…

Она сжала мою руку, когда мы пересекали улицу, направляясь к ряду многоквартирных домов с дешёвыми квартирами на окраине Тиоги. Мы болтали всю дорогу от нашего места под деревом, просто узнавая разные мелочи друг о друге, укрепляя странную близость, которая у нас уже появилась.

— Значит, ты слишком крут, чтобы слушать «One Direction». Так какая же твоя любимая группа? — спросила она и легонько ударила меня по руке, её теплая кожа была мягкой, как слабый лунный свет, который просачивался вокруг нас.

— Мне нравится то, что называется «олд скул».

— А что это вообще… — она быстро замолчала и потянула меня за руку.

Что-то в том, как она напряглась, заставило мои волосы встать дыбом, и я оглядел дорогу. Перед одним из обветшалых зданий стоял черный мерседес, а впереди из-за угла вывернули несколько ребят на велосипедах. Больше ничего не выглядывало и не двигалось, но я чувствовал её беспокойство, страх, сгущающий воздух между нами.

— Что такое?

— Ну, не знаю, — ответила она, уставившись на мерседес. — Вот эта машина. Иногда я её видела. Как будто тот парень, который водит машину, следил за мной. Но не могу сказать точно. Я не уверена.

Желание побить того, кто сидел на водительском кресле, взяло верх, и я двинулся вперед, даже не успев опомниться.

— Дэвид, не надо!

Подойдя к мерседесу, я сбавил скорость. Задние стекла были слишком сильно затонированы, чтобы что-то разглядеть, но когда я подошел ближе, то увидел, что место водителя пустует.

— Здесь никого нет.

Эйнжел догнала меня и схватил за руку:

— Оставь, не лезь.

— Ну и где он сейчас? — спросил я, повернувшись, и окинул взглядом окна квартир по обе стороны улицы. — Он здесь живет?

— Я никогда раньше не видела здесь эту машину, — ответила она, покачав головой. — Может быть, это другая машина или что-то типа того. Я не знаю.

Я взял её руку в свою и почувствовал холодный пот на её ладони.

— Ты в безопасности.

Она глубоко вздохнула, но ее глаза все еще были полны паники.

— Я всё понимаю. Скорее всего, это ерунда.

— Такой машине здесь не место, — проговорил я. Шикарный мерседес, который выглядел так, словно только что сошел с конвейера, определенно был не на своем месте. — Это не ерунда.

Она уставилась на одно из окон второго этажа.

— Это моя комната.

— Ты ведь живешь с отцом, верно?

— Да.

— Он дома?

— Да.

Я не мог не заметить горькую нотку в её ответе, но сейчас было не время вдаваться в подробности, особенно когда её страх заставил меня приготовиться к драке.

— Я провожу тебя до твоей двери, — сказал я. Я ни за что не позволю никому причинить ей боль. Её реакции на мерседес было достаточно, чтобы понять: назревает что-то плохое.

Она вырвала свою руку из моей хватки проговорила:

— Это не очень хорошая идея. Мой отец вроде как... он не одобряет меня, моё поведение и особенно парней моего возраста.

— И уж точно не одобрит меня.

Я всё понял. Никто не захотел бы видеть такого парня, как я, со своей дочерью. Но это ничего не меняло. Я не позволю ей идти навстречу опасности.

— Я провожу тебя до твоей двери и уйду, пока он меня не увидел, окей?

Она заколебалась и снова посмотрела на окно второго этажа.

— Эй! — я положил руку ей на щеку и заглянул в глаза. — Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, и тебе совсем не хочется получить от своего отца звездюлей, так ведь? Но просто сделай это ради меня, чтобы я не волновался. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она прижалась щекой к моей ладони.

— Значит, ты отлично целуешься, горячий, умный и настоящий джентльмен? А что же делать девушке?

— Скажи «да», — ответил я, прижав кончик своего носа к её носу.

Её глаза закрылись, и я был всего лишь в шаге от того, чтобы снова поцеловать эту девушку. Мимо проехала машина, её фары осветили нас.

Она слегка покачала головой и отступила назад.

— Окей. Я впущу тебя в подъезд, открою дверь внизу. Оттуда ты сможешь увидеть, как я войду в свою квартиру.

— Хорошо, — согласился я, еще раз сжав её пальцы, и последовал за ней по улице к двери. Тряхнув руками, я сжал их в кулаки, чувствуя себя так, словно вернулся домой. Если бы внутри меня ждали неприятности, я был бы к ним готов.

Она достала из кармана связку ключей и вставила один в ржавый замок. Он повернулся с удивительной легкостью. Я толкнул дверь и вошёл первым. Коридор был чист до самого темного дверного проема, который, как я предположил, вёл на задний двор, а лестница и лестничная площадка были пусты. Спираль напряжения внутри меня немного расслабилась.

Эйнжел тяжело вздохнула:

— Боже, я веду себя просто нелепо. Парень из мерседеса, скорее всего, просто оставляет машину через две двери от дома Лоретты. Она проститутка с золотым сердцем, живёт в этом квартале. Это была такая глупость с моей стороны.

— Нет, ты слишком умна, — я повернулся к ней и убрал прядь её мягких темных волос со лба. — Продолжай в том же духе.

Она кивнула, поднялась на цыпочки и коснулась губами моих губ.

Я схватил её за плечи и прижал к стене, а затем углубил наш поцелуй. Скользнув ей в рот, я ощутил на языке легкий привкус корицы, исходящий от неё. Она сказала, что я хорошо целуюсь, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не издать клич победителя, поскольку мне от счастья сорвало крышу. В конце концов, там под деревом я впервые поцеловал девушку. По-настоящему поцеловал, а не чмокнул, как в детском саду. Эйнжел каким-то образом изменила меня на молекулярном уровне, включив двигатель, который, как мне казалось, уже гудел. Но это было не то. Теперь я знал разницу между мыслью, что девушка привлекательна, и желанием любить девушку. Нет, не просто девушку, а именно Эйнжел — уложить, накрыть её собой и грубо трахнуть прямо сейчас.

Когда она запустила пальцы в мои волосы, я схватил её за талию и крепко прижал к себе. Я поцеловал её единственным известным мне способом — жадно и со всей страстью, что у меня была. Я не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Но это было необходимо. Когда я, наконец, оторвался от неё, чтобы глотнуть воздуха, я был более чем доволен, увидев ошеломленный взгляд её глаз и румянец на щеках. Я хотел сделать это снова и снова.

— Ты слишком много позволяешь, — выдохнула она и положила ладони мне на грудь. Она моргнула. — А я даже не знаю твоей фамилии.

— Ты уже знаешь, что я думаю, что «Radiohead» переоценивают, а Джастин Бибер — придурок. Знаешь, что я не люблю помидоры, но мне нравится томатный кетчуп. Я знаю, что ты любишь бой-бэнды и ненавидишь оливки, — я поцеловал её в нос. — На данный момент мы практически лучшие друзья. Зачем тебе нужно знать мою фамилию?

— Ты такой лгун, — она улыбнулась той самой лучезарной улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. — В тебе есть ещё столько всего, что мне могут потребоваться месяцы, чтобы добраться до первой части.

— Ты готова принять вызов? — поинтересовался я, сжимая пальцами мягкую кожу её бёдер.

— Думаю, тебе придется подождать и посмотреть, — ответила она и захлопала ресницами.

Боже, эта девчонка меня доконает.

Какая-то тень промелькнула в её глазах, и она перевела взгляд вверх по лестнице.

— Мне лучше уйти, пока нас не застукали.

— Ладно, — согласился я и неохотно отступил назад.

Она обернула свою маленькую наволочку вокруг кулака и прижала все это к своему телу.

— Думаю, мы ещё увидимся.

— Мы встретимся завтра, — ответил я и облизал губы, наблюдая, как она поднимается по лестнице; её задница в форме сердечка была просто великолепна.

— Сначала тебе придется поймать меня.

Я толкнул наружную дверь, когда она взошла на лестничную площадку.

— Постарайся бежать быстро. Иначе это будет слишком легко для меня.

Она отшила меня, и почему-то даже это было мило с её стороны. Мне хотелось вкусить её, попробовать её всю, начиная от кончиков пальцев и до самых потаённых уголков её тела. Да, мой двигатель определенно набирал обороты, напевая на единственной волне только одно: «Эйнжел».

— Равен моя фамилия, — крикнул я так тихо, как только мог. — А моего брата зовут Питер. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто порасспрашивай о братьях Равен. Все знают, как меня найти.

— Конечно, это же Равен, — чуть слышно прошептала она, так что я едва мог расслышать.

— До завтра.

Никогда в жизни я не был так серьезно настроен, как сейчас. Я хотел видеть её завтра, и послезавтра, и каждый следующий день, если она позволит.

— Это мы ещё посмотрим, — ответила она, вставила ключ в замок на верхней площадке лестницы и бросила на меня последний взгляд. Её лицо скрылось в тени, силуэт четко вырисовывался на фоне голой лампочки на лестничной площадке позади неё.

Я не хотел уходить, не хотел, чтобы она открывала эту дверь или смотреть, как она закрывается. Но мне нужно было знать, что она дома в безопасности, прежде чем я снова смогу действовать.

Она слегка помахала рукой, затем повернула ключ и ручку. Дверь открылась, и она исчезла внутри. Последний щелчок и лязг замка заставили меня похолодеть, несмотря на летнюю жару.

«Ты увидишь её завтра», — напомнил я себе.

Позволив внешней двери закрыться, а затем проверив её, чтобы убедиться, что она заперта, я повернулся и пошел к мерседесу.

— Эй, придурок!

Я резко повернулся на голос, сжимая кулаки.

— О, чёрт… — выругался я. Мои глаза закатились прежде, чем я смог сдержаться. — Чего тебе надо, дебил?

Нэйт Франко, парень примерно моего возраста, стоял в тени двери с красной лампочкой над крыльцом. Он был болтливым сопляком, чью задницу я пинал не раз, но ничто из этого не мешало ему тявкать. Черт возьми, не думаю, что что-то, кроме пули в голову, может заставить его заткнуться.

Он опустил вниз скейтборд и медленно поехал ко мне, колеса с трудом передвигались по потрескавшемуся тротуару.

— Я был тут неподалеку с вашим домом, — ухмыльнулся он, его угловатая фигура все еще была по-мальчишески нескладной. — Хотел поболтать со старушкой миссис Граймс, поскольку её муж работает в ночную смену.

Я не поверил и отрицательно покачал головой:

— Побойся бога, говнюк. Ей же лет пятьдесят уже.

Он пожал плечами, пока катился к остановке.

— Зато ноги раздвигает.

— Ну, ближе к делу.

— Я слышал, как у тебя дома поднялась буря дерьма. Судя по звукам, Питер и твой новый папаша собирались заходить на новый круг. Я слышала крики, и не думаю, что Питер выигрывал. Все стало довольно… Эй!

Я оттолкнул его и побежал к дому своего отчима.

— Всегда пожалуйста, гондон конченый! — крикнул Нэйт мне вдогонку, но я уже был далеко.

На этот раз старый сукин сын Джеральд не сможет сбежать от меня. Если он обидел моего брата, я убью старика голыми руками.

Глава 7

Эйнжел

Еще открывая замок, я почувствовала, что что-то не так. Воздух был тяжелым, как будто наэлектризованным, и дело было не в кашле, от которого разрывался мой родитель. Здесь был кто-то ещё.

Я обогнула кухонный стол и услышала тихие голоса в гостиной. Толпа мурашек пробежала по моим рукам, когда я осторожно ступила в коридор, избегая третьей скрипучей доски справа и пятой в четырех шагах правее.

—

...поступит на твой счет, как только мы заключим сделку, и ты передашь мне права, — услышала я незнакомый голос с лёгким акцентом. Скорее всего, испанским.

—

Когда ты оформишь родительские права на неё? — прохрипел мой отец.

—

Как можно скорее.

—

Меня это устраивает.

Я застыла, и мой взгляд поневоле устремился в направлении гостиной, из которой раздавались голоса. Слабый свет маленькой потрескавшейся лампы, стоявшей рядом с кушеткой, высветил моего отца на его обычном месте и ещё одного человека, стоявшего рядом с ним в комнате. Он был высок и широкоплеч, с темными волосами и загадочным лицом в тусклом свете.

—

Когда ты ждешь её домой?

—

Эта маленькая сучка не докладывает, приходит, когда сама захочет, — ответил мой отец, закашлявшись, пронзительный звук обещал смерть. — Так что не скажу точно. Но вы можете забрать её, как только поймаете.

«

Заключим сделку… передашь права».

Мой разум, наконец, уловил то, что я видела и слышала. Неужели это я? Они говорили обо мне? Я покачала головой, отвечая самой себе. Этого не может быть. Я была личностью, а не вещью. Но мой отец только что сказал: «она». Ошеломленная, я ухватилась рукой за стену, чтобы не упасть.

—

Она так просто не поддастся, — усмехнулся мой отец. — Так что на вашем месте я бы подготовился.

—

Не беспокойтесь обо мне, — ответил незнакомец, скрестив руки на груди, от чего ткань его пиджака на спине натянулась. — Все пройдет гладко.

—

Мне все равно, сколько это займет времени, лишь бы деньги были на моем счету, — проговорил мой отец, а потом протянул руку и схватил свою кислородную маску, делая глубокий вдох.

Его беспечные слова были как удар ржавым ножом мне в живот. Я знала, что он не любит меня, не хочет, чтобы я была рядом, но такое предательство

— даже от него, того, кого я настолько презирала — ударило так сильно, что у меня заволокло слезами глаза. Он совсем меня не любит. По крайней мере, моя мать бросила меня сразу, а не пыталась продать какому-то головорезу в модном костюме. Я смахнула слезы. Я ни за что не пойду с этим уродом, но и здесь больше не останусь. Бежать было моим единственным выходом.

Все мои чувства обострились, когда я посмотрела в сторону своей комнаты. Именно там я хранила свои скудные сбережения. Но мне никак не удалось бы пройти мимо гостиной незамеченной. Мне придется бросить всё, взять то, что у меня было в наволочке, и бежать. Мужчина пошевелился и повернул голову в сторону коридора. У меня практически перехватило дыхание.

Он постоял так с минуту, склонив голову в мою сторону, потом снова перевел взгляд на моего отца.

Мне нужно было уходить. Я ещё не знала, куда именно, но чем дальше отсюда, тем лучше. Я осторожно отступила назад и снова обошла скрипучие доски. Пол был старым и знакомым, но я чувствовала себя так, словно стою на натянутой высоко над землёй проволоке без сетки внизу, и каждый шаг уводит меня от гибели. Когда я покинула коридор и попятилась на кухню, я повернулась и обошла вокруг стола.

Жужжащий звук приклеил меня к этому месту, но он исходил из гостиной, а не от меня.

— Да? — раздался голос незнакомца. — Когда? Здесь? — в его голосе слышалась явная угроза. — Ты должен был позвонить раньше, Путо.

Я заставила себя пошевелиться и потянулась к двери. Щелчок замка прозвучал как в замедленной съемке, и на моей верхней губе проступили капли пота. Но я сделала это без единого звука и взялась за ручку двери. Выход. Я уже почти выбралась. А потом я могла исчезнуть в ночи, как делала это уже много раз.

Ручка легко поддалась, несмотря на мою липкую ладонь, и я потихоньку потянула дверь на себя. Как только дверь открылась достаточно, чтобы выскользнуть, я протиснулась в щель и тихо закрыла за собой дверь. Наконец я набрала в грудь воздуха и выдохнула, затем направилась к лестнице, спускаясь вниз так же бесшумно, как кошка. Осталась еще одна дверь. Я молча желала, чтобы Дэвид все еще был здесь, с кулаками наготове, но он не остался караулить у двери. Я была предоставлена сама себе.

Преодолев последние несколько ступенек, я спустилась на первый этаж и поспешила к входной двери. Повернув ржавую ручку, скрипнувшую, как гвозди на доске, я потянула дверь на себя. Жара раннего вечера ударила мне прямо в лицо, и я вышла на улицу.

Я повернулась, чтобы бежать.

Тяжелая, как молот, рука легла мне на плечо и дернула назад. Мой вскрик был прерван, рот заткнули толстой ладонью, и внезапное давление на горло повергло меня в панику. Я отбивалась, брыкалась, пытаясь бить локтями и наступить ему на ноги. Но силы были не равны, и огромный мужик потащил меня обратно в темный лестничный подъезд, сильнее сдавив шею, почти перекрывая мне кислород. Я перестала сопротивляться, в глазах начало темнеть. Напоследок я пнула его ещё раз.

Кто-то появился передо мной. Человек из моей квартиры. Тот, что собирался оформить на меня родительские права, сказал:

— Полегче с ней. Девчонка нужна мне живой, от мёртвой мне проку нет.

Он провел костяшками пальцев по моей щеке, и все вокруг потемнело.

Глава 8

Дэвид

Пять лет спустя…

— Кто бы мог подумать, что мой брат выйдет досрочно за хорошее поведение? — поинтересовался Питер, прислонившись к черному Мерседесу перед воротами колонии, где я отбывал срок.

— Держи нос по ветру и не лезь в грязные дела, — напутствовал меня надзиратель, постучав себя по ноздре, когда отпирал последнюю дверь, ведущую к моей свободе.

— Отвали, — буркнул я, отодвинул его и, ступив на горячий асфальт, вышел на улицу, где сразу же попал под нещадно пялящие лучи солнца.

Питер поднял руки, принимая меня в объятия. Я позволил ему обнять себя, хотя сам и не обнял его в ответ. Я вообще не любил прикасаться к людям, если только это не от злости или ради денег. Но в основном я делал это для того, чтобы причинить боль, и ничего больше. Я совсем не умел кого-то утешать, не мог даже успокоить свою собственную кровь, которая яростно бурлила у меня по венам.

— Хочешь заказать стейк и отметить это событие?

— Отвези меня домой, чтобы я мог переодеться, а потом я хочу пойти к боссу.

Я влез на пассажирское сиденье; джинсы и рубашка, которые Питер принес мне, так сильно отличались от оранжевой робы, которую я носил последние несколько лет. Судили меня как совершеннолетнего, приговорили к десяти годам за нападение с отягчающими обстоятельствами и заключили в Карран-Фромхолдской исправительной колонии, и все это до того, как мне исполнилось восемнадцать.

— Ты уверен, что не хочешь зайти в бар с грудастыми девками или может быть…

— Нет. Я хочу приступить к работе. Это всё.

Я смотрел прямо перед собой, когда ровный двигатель заработал, и мы оставили тюрьму позади.

— Как Руди воспринял твой отъезд?

Я пожал плечами:

— Наверное, он счастлив, что камера теперь в его полном распоряжении.

— Дал тебе какой-нибудь совет на прощание?

Я отрицательно покачал головой. За последние несколько минут я уже сказал больше слов, чем за весь прошлый год в этом заведении.

— Тогда ладно, — Питер хотел сказать больше, он всегда так делал. Но он был достаточно мудр, чтобы заткнуться в этот момент.

Эмоции начинали кипеть во мне, пружина была напряжена до предела. Но я все это подавлял. Быть на свободе означало просто жить в другой тюрьме. Одна с правилами и где ты четко мог определить людей, с которыми хотелось бы дружить, и людей, которых надо было избегать, и тех, у которых были билеты в один конец на кладбище. У меня было достаточно опыта личного общения с ними в тюрьме, и я бы с удовольствием отправил большинство из них в могилу раньше времени. Заказы босса оказались прибыльными, как будто пребывание там делало меня лучшим исполнителем, которого ещё больше жаждали нанять. Стукачи не могли защититься и быть в безопасности. Теперь, когда я вышел, я был уверен, что буду делать ту же самую работу, но это будет ещё проще.

— Я скучал по тебе, — чуть мягче произнес Питер, понизив голос.

Та броня, которую я построил и усовершенствовал в своей камере шесть на шесть, не имела никаких трещин. Его слова тут же отлетели от меня, не затронув.

Тем не менее он продолжил:

— …не то чтобы посещение тебя не было забавным и все такое. Я имею в виду, что одни только торговые автоматы с едой были довольно прикольными. Я даже не знал, что кексы могут быть черствыми. Но мне больше по душе, что ты возвращаешься домой.

— Как хорошо, что я возвращаюсь домой.

Я выбрал те слова, которые он хотел услышать, те, которые должен был бы произнести только что освободившийся бывший заключенный. Я не чувствовал их — это были просто звуки, но быстрый взгляд на Питера подсказал мне, что они сработали.

Он слегка кивнул.

— Всё станет так, как должно быть. Мы с тобой порвем на части этот гребаный город!

Его широкая улыбка напомнила мне его в детстве. Но на самом деле я не видел в нем взрослого человека. Если вы не выросли вместе с кем-то, то не могли видеть, что человек становится старше, взрослеет так же, как и все остальные. Он навсегда останется моим младшим братишкой, даже несмотря на то, что ему уже исполнилось двадцать лет и он быстро продвигался по службе в местной группировке. Его деловая хватка зашла слишком далеко, и не мешало то, что босс мог рассчитывать на меня в любом деле, о котором ему нужно было позаботиться изнутри. Теперь, когда меня не было дома? Мы будем грабить, забирать деньги и никогда больше не будем беспокоиться о том, как мы будем жить.

Когда мы свернули на шоссе, которое должно было привести нас в центр Филадельфии, он немного протрезвел от эйфории, и его улыбка исчезла.

— Я ненавижу, что тебе пришлось пройти через это. Я хотел бы…

— Остановись, — сказал я, скрестив руки на груди. Это был нелегкий подвиг. Я потратил довольно много времени на то, чтобы ещё больше накачать своё и без того большое тело. Я и раньше был как танк. Теперь я стал как гребаная армия, флот и Военно-Воздушные Силы вместе.

— Просто я не могу избавиться от ощущения, что если бы я только вёл себя умнее с Джеральдом, или был бы сильнее, или держался подальше от него…

— Мы уже миллион раз это обсуждали, брат. В том, что произошло, не было твоей вины. И не важно, как сильно ты себя за это изводишь, я никогда не буду тебя винить. Так что ты можешь просто выбросить это дерьмо из головы. Я сожалею только о том, что не убил этого ублюдка, когда у меня была такая возможность. То, что он умер в этом проклятом доме престарелых, было как удар под дых. Я надеюсь, что он чертовски страдал.

Он пожал плечами и проехал несколько миль молча, прежде чем сказать:

— Я никому не скажу, что ты питаешь ко мне слабость. Настоящую нежность и всё такое.

Это, наконец, заставило мои растрескавшиеся губы растянуться в первой настоящей улыбке, которая была у меня за последние пять лет.

— Ты всё такой же гребаный идиот, ты это знаешь?

— Ну, наконец-то! — ухмыльнулся он. — Рад, что ты вернулся.

И впервые за долгое время я действительно что-то почувствовал внутри. Слабый огонёк, но он появился у меня в душе.

— И я рад, что вернулся, — сказал я. И на этот раз я даже не солгал.

Долгий, горячий душ был благословением и компенсацией за всё, что пошло не так в моем мире за последние пять лет. Я задержался под струей воды, такой горячей, что она обожгла мне кожу. Покалывание боли напомнило мне, что я жив, что я победил, что я пережил обстоятельства, которые привели меня за решетку в первую очередь.

Я открыл гламурный флакончик шампуня и вылил немного на ладонь, затем провел ею по своим коротким волосам. Запах был таким же приторно-гламурным, как и флакон, ваниль практически ошеломила меня. Но было в нем и что-то еще. Что-то пряное, напоминающее корицу.

— Нет, только не это, — проговорил я, смывая шампунь, но было уже слишком поздно. Мой разум уже уплыл, вернувшись к последнему дню, когда я видел её, мою Эйнжел. Такое воспоминание должно было бы исчезнуть в уродливом сером мире тюрьмы, но этого не произошло, я продолжал жить и вспоминать. Хотя она никогда не отвечала на мои письма и не брала трубку, когда я звонил, даже когда её телефон выключился, и Питер сказал мне, что они с отцом уехали из города как раз в то время, когда меня арестовали. Я всё ещё думал о ней каждый гребаный день, когда просыпался в своей холодной камере. Девушка, которую я не мог забыть, и которая так легко забыла меня. Но это уже не имело значения. Воспоминание о тех мгновениях под дубом, ощущение её тела рядом со мной, озорство в её глазах — все это давало мне что-то, за что я мог держаться. И я крепко держался за неё, даже когда понял, что цепляюсь за память о ней вопреки её воле, а не благодаря ей.

Где же теперь моя Эйнжел? А если замуж вышла и уже есть дети? Или может, уехала, путешествует по миру, как она мне тогда говорила? Я использовал все свои связи на воле, чтобы попытаться найти её. Но когда они с отцом покинули город, её и след простыл. Всё, что у меня было, — это её образ, да те обрывки воспоминаний, которые я мог собрать вместе и перебирать, как кусочки разбитого стакана. И куски эти рассыпались.

Я тряхнул головой, чтобы прогнать воспоминания и унять боль внутри. Не позволять причинять мне боль ни ей, ни кому-то другому. Отпрянув назад, я ударил кулаком по белой кафельной стене. К его чести, на мраморе лишь легкая трещинка. У меня же хрустнули костяшки пальцев. Физическая боль была тем, что мне нужно, чтобы запереть любые чувства и раздавить их. Я сжал кулак и позволил горячей воде течь по нему, струя под моими ногами становилась красной и розовой, пока кровь стекала вниз. Я мог бы справиться с такими ранами. Такая боль была оправданной. Я был рад этому.

— У тебя все в порядке? — поинтересовался Питер, зависнув за дверью ванной.

— Нормально, — ответил я.

Наверное, мне не следовало крушить душ. Так было намного лучше, чем всё то, что у меня когда-либо было. Питер взял деньги, которые мы заработали за последние несколько лет, и очень умно ими распорядился. Эта роскошная квартира была частью нашей добычи. С видом на реку и в отличном районе, я не мог себе представить, сколько это стоило, но мне было всё равно. Питер заслуживал лучшей жизни, чем та, что была у нас раньше. И я был готов работать, чтобы мы оба продолжали жить шикарной жизнью. Бить нас уже не будут.

— Окей. Тогда я просто... э-э... буду рядом.

— Я выйду через минуту. Просто будь готов отвезти меня к Сержу. Я хочу приступить к работе.

— Ну, конечно, — ответил он. Его шаги затихли вдали.

Я сполоснулся и вышел из кабинки. Питер предусмотрительно заполнил шкафчик рядом с широкой раковиной средствами первой помощи. Я перевязал руку и, наконец, посмотрев в зеркало, встретил взгляд человека, которого едва знал. Мои глаза были такими же, как раньше, только стали как-то жестче. Все тело у меня стало больше, массивнее, но я добивался именно этого. Страх был моим союзником. Чем крупнее я становился, тем больше страха мог нагнать своим видом. Но человек внутри — я мог бы смотреть в это гребанное зеркало целый год и не знать, кто он такой. Может быть, потому, что меня посадили в тюрьму как раз тогда, когда я должен был расправить крылья и стать мужчиной. Или, может быть, я всегда буду никчемным потерянным кусочком пазла, который невозможно собрать и в конечном итоге будет выброшен на свалку. Кроме Питера, был только один человек, который когда-либо смотрел на меня так, словно я был больше, чем просто злобный зверь. Но она бросила меня всего лишь после нескольких мимолетных часов, проведенных вместе. Боже, как же мне было тяжело все еще думать о ней.

«Возьми себя в руки, черт подери!» — сказал я себе, нахмурился и отвернулся.

Пора было отправляться на работу. Я должен был оправдать прозвище, которое заработал себе в камере.

Когда я отошел от зеркала, то понял, что эти слова отразились в моем сознании. Те, что были наколоты у меня на лопатках самодельным татуировочным пистолетом, сделанным из мотора старого плеера. Тюремные татуировщики были мастерами своего дела, эти наколки были их искусством.

Сегодняшний день был для меня новым началом. Хорошее кровопролитие было бы отличным началом моей карьеры на воле, и я был уверен, что у Сержа Генуя есть кто-то, кого нужно наказать.

Я был просто предназначен для этой работы. Никто другой не мог бы действовать с особой жестокостью, до глубины, на которую я бы охотно опустился.

В конце концов, не просто так меня называли Мясником.

Глава 9

Эйнжел

Шум у моей двери вывел меня из обычного дневного оцепенения.

В комнату вошел Хорхе, неодобрительно оглядывая мою темную спальню.

— Твой отец хочет тебя видеть.

Я села и вытащила наушники.

— Зачем?

— Откуда мне знать? — вопросом на вопрос ответил он и наконец встретился со мной взглядом, и на его лице появилось скучающее выражение. — Вставай.

— Мне нужно переодеться, — сказала я, натягивая простыню до шеи, чтобы скрыть майку и короткие шорты.

— Я подожду, — он скрестил руки на груди и уставился на меня. Как правая рука Гектора, Хорхе мог свободно распоряжаться в доме по хозяйству, руководить большей частью делишек Гектора и мной. Но даже в этом случае он не мог причинить мне вреда больше, чем требовал Гектор. А заигрывать со мной было категорически запрещено. Я благодарила Бога за это как за маленькое чудо.

Мне хотелось запротестовать, приказать ему уйти, но не было смысла. Он не сдвинулся бы с места. Он отлично умел, даже соблюдая правила приличия, так гадко ухмыляться, хотя при этом никогда не прикасался ко мне. Он не раз как будто трахал меня взглядом. Сегодня же всё было по-другому.

Отбросив простыни, которыми укрывалась, в сторону, я встала и поспешила к своей гардеробной, затем с громким стуком захлопнула за собой двери. Я позволила себе эту маленькую победу, но она не продлится долго. Я порылась в розовых платьях с оборками и нарядах маленькой девочки, которые нравились Гектору. С тех пор как он «удочерил» меня, он настаивал на том, чтобы я одевалась как мечта педофила. Короткие пышные юбки, туфли модели «Мэри Джейн» (прим. туфли на среднем каблуке в виде кирпичика), гольфы, розовые тени для век. Он облизывался, заставляя меня поедать огромные леденцы на палочке, когда мы с ним сидели рядом за обеденным столом, и все в комнате смотрели на меня с моими косичками и бантиками. Отвратительно. Так блин отвратительно, что тошнит. Но мне удалось подобрать несколько своих собственных нарядов во время моих нечастых походов по магазинам — каждый раз в сопровождении Хорхе в качестве моей вооруженной охраны.

Вместо детской ерунды я выбрала скромную белую блузку, узкие джинсы и черные туфли на каблуках. Может быть, вечером я получу несколько синяков, но оно того стоило. Этот маленький бунт сохранял в неприкосновенности крохотную частичку моей души — частичку, которую я спрятала в тот день, когда Гектор Бланко пришёл за мной. Синяки я ещё могла пережить, но спуск по темной лестнице, которая вела мимовинного погреба в глубину подвала под домом... я вздрогнула и отогнала эту мысль. Конечно, этот день закончится хорошо, и меня не отведут туда, вниз.

Одевшись, я вышла из гардеробной — всё также под наблюдением Хорхе, который не сводил с меня глаз — и направилась к туалетному столику.

— Ему это не понравится, — проговорил Хорхе и шагнул ко мне, его покрытое шрамами лицо всегда было как бы растянуто в полуулыбке. — Эта одежда совсем не…

— Отвали.

Я нанесла немного теней на веки, тушь и помаду, затем расчесала свои длинные тёмные волосы. Показуха. Вот что было для Гектора важнее всего на свете. Чем ближе подступал Хорхе, тем сильнее я ощущала последствия своих действий. Но пока я не хотела думать о последствиях. Не сейчас. Подумаю после того, как выясню, почему Гектор хочет меня видеть. Меня редко вызывали в его кабинет. Обычно меня снимали с полки как куклу только для больших мероприятий, где устраивают шоу с собачками и пони, вроде семейных выходов на публику, где я должна была висеть на руке Гектора, кивать и улыбаться, и обращаться к нему «папа», если кто-то спрашивал. Я была его заводной говорящей куклой. Красивая, но пустая.

— Давай же. Не заставляй его ждать, — сказал Хорхе и вышел в коридор, а я, как всегда, последовала за ним.

Я сцепила руки, сплетя пальцы перед собой, когда шла. Это была привычка, которую я приобрела, главным образом потому, что она скрывала дрожь в моих ладонях. Забавно, когда я впервые очнулась в этом аду, я боролась. Я пыталась убежать, делала всё, что могла, чтобы освободиться. Но после того, как Гектор провел со мной разъяснительную работу и поведал, где теперь моё место, какие у меня обязанности, после того, как он отвел меня в подвал и... нет. Это был плохой путь, и я не могла себе позволить опуститься так низко. Если бы я это сделала, отчаяние захлестнуло бы меня.

Мы спустились по изогнутой лестнице под стук моих каблуков по полированному темному дереву и вошли в большой вестибюль. Над головой сверкала хрустальна люстра, а стены украшали дорогие произведения искусства, которые никто по-настоящему не ценил. Безвкусный и чересчур вычурный, этот дом был святилищем единственной истинной любви Гектора Бланко — денег.

Мы миновали несколько холодных, пустых комнат вдоль главного коридора, прежде чем повернуть направо и войти в самое сердце поместья. Дым сигар и слабый мужеской запах наполняли воздух, и я слышала негромкий рокот голосов, эхом разносящийся по коридору.

— Подойди! — сказал Хорхе, занимая позицию рядом с открытыми дверями кабинета, и дернул подбородком, указав в середину комнаты.

Я заставила себя расправить плечи, для разнообразия примерив на себя фальшивую уверенность, и вошла в комнату. Голоса стихли, и Гектор уставился на меня из-за своего тяжелого черного стола. Хмурый взгляд заставил меня ужаснуться, от холода, который появился в его глазах и волной передался мне, у меня застыло сердце.

Мне захотелось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Вместо этого я подошла к нему и поцеловала в щеку.

— Привет, папа.

У меня появлялся рвотный рефлекс каждый раз, когда мне приходилось разыгрывать этот маленький спектакль, но я справилась с ним и снова выпрямилась.

— А вот и моя маленькая девочка, — протянул он. Сдержанный гнев в его голосе — как нож в ножнах — заставил меня на мгновение зажмуриться. — Посиди здесь с папой, — сказал он, откидываясь на спинку стула и похлопывая себя по колену.

Я посмотрела на диван, где обычно сидела, но не посмела ослушаться его. Не стоило, когда я уже и так нарушила дресс-код. Сглотнув желчь, которая уже подкатывала ко рту, я села на его костлявое колено. Он обнял меня и притянул ближе, прижимая к своей широкой груди и округлому животу. Гектор был на тридцать лет старше меня, и изображал отца настолько правдоподобно, что ему поверил бы любой, кто просто взглянул бы на нас. Но ни одной двадцатилетней женщине не пристало вот так сидеть на коленях у отца.

Повернув голову, я, наконец, увидела другого мужчину в комнате. Незнакомого мне. Он был невысокого роста, с редеющими на висках темными волосами, и глаза его были удивительно похожи на глаза грызуна, как будто он всегда рассчитывал самый быстрый способ достать сыр.

— Лоренцо, это моя дочь Анжелика.

Лоренцо опустил подбородок, но глаз от меня не отводил.

— Приятно познакомиться, Анжелика.

Гектор скользнул ладонью по моему бедру.

Комната, казалось, стала меньше, стены давили на меня. Мое дыхание участилось, и мне потребовалось собрать всю волю, чтобы не сбежать.

— Моя дочь своенравна. Это часть её очарования, понимаете? — произнес Гектор, сжимая мою ногу, пока я не прикусила губу, чтобы не закричать от боли. — Я много лет пытался приручить её, но теперь вижу, что это может сделать только её муж.

Муж?

Лоренцо обошел вокруг стола Гектора и сел на один из стульев.

— Похоже, приручить такую — это должно быть весело, не так ли?

Гектор рассмеялся:

— Истинно так. Я уверен, что вам эта задача по силам.

Моё сердце забилось так, что почти заглушило мои мысли, но я все ещё не могла осознать, что происходит, ситуация не укладывалась в голове. Гектор держал меня у себя не просто так, ухаживая за мной, как за своей маленькой дочкой, придерживал как козырную карту. У него не было детей, и он купил меня у моего отца, чтобы использовать в качестве актива. А теперь, похоже, он готов был меня продать. Какую бы сделку он ни заключил с Лоренцо, она включала меня в качестве части компенсации. Моя кожа похолодела, пот выступил на лбу, сердце у меня в груди разлетелось на мелкие осколки.

Гектор отпустил моё бедро, но другой рукой схватил меня за волосы.

— С ней будет веселее, чем с другими, учитывая, что она все еще невинна.

Темные кустистые брови Лоренцо поползли вверх.

— Тебе удалось сохранить её девственницей?

Краска залила мои щёки, стыд и ненависть смешались, окрашивая кожу в оттенки свеклы.

— Сначала я в этом сомневался, но потом... — он усмехнулся. — После некоторых, скажем так, интенсивных расспросов она призналась, что никогда не была с мужчиной. Я думаю, что она последняя девственница в Филадельфии, сидит здесь у меня на коленях и может стать твоей.

Лоренцо окинул взглядом мою фигуру и облизнул губы:

— Она, конечно же…

— Красивая?

— Судя по тому, что я вижу… — Лоренцо скрестил ноги в коленях и откинулся назад.

Меня вызывали в середине переговоров, где я была приманкой, которую Гектор использовал, чтобы подсластить пилюлю. Я знала, что он никогда не испытывал ко мне иных чувств, кроме того, что я была для него предметом торга, вещью, редким сокровищем, попавшим к нему в руки, или извращенным развлечением для его отвратительных друзей. Но знание всего этого не подготовило меня к этой ситуации — быть проданной другому мужчине.

— Судя по тому, что ты видишь, да? — Гектор щелкнул пальцами, и в дверях появился Хорхе.

— Сэр?

Гектор столкнул меня со своих колен.

— Лоренцо сомневается в привлекательности Анжелики, в её огне.

— Я ничего такого не говорил.

Гектор поднял руку, резко оборвав Лоренцо.

— Так давайте устроим ему демонстрацию, — проговорил он и повернулся ко мне.

Я вскочила и сжала руки в кулаки. Нет, нет, нет.

Гектор жестом подозвал Хорхе.

— Я знаю, что было у тебя на уме с тех пор, как ты впервые увидел её.

Теперь настала очередь Хорхе почувствовать, как в животе у него все сжимается. Он покачал головой:

— Нет, босс. Я бы не стал этого делать…

— Мне все равно. Вы все были благородны и всегда уважали мой приказ не прикасаться к ней, — Гектор скользнул взглядом по мне, его темные глаза изучали меня, но никогда по-настоящему не видели. — Но теперь я хочу, чтобы ты сделал с ней то, что тебе хочется.

— Сэр? — уточнил Хорхе, склонив голову набок.

Гектор махнул рукой в мою сторону:

— Взять её. Прямо здесь. Покажи мне, что ты хочешь с ней сделать. И всё это с моего разрешения.

Слёзы обожгли мне глаза, и я попятилась к двери. Может быть, я смогла бы сбежать. Если бы я могла просто пройти мимо Хорхе, мимо охранника у входной двери и выбежать прочь из дома, я могла бы спрятаться в поместье.

Хорхе перевел взгляд на меня, в его глазах был голод. Я сделала шаг назад и наткнулась на край кожаного дивана. Еще раз взглянув на Гектора — тот кивнул и снова махнул в мою сторону — Хорхе вытащил пистолет из нагрудной кобуры и положил его на стол Гектора. Взгляд Хорхе не отрывался от меня, как у ястреба, следящего за новой добычей. Лоренцо наклонился в кресле, чтобы лучше видеть.

Хорхе снял пиджак и повесил его на спинку стула.

— Я ждал этого, Эйнжел, — проговорил он. Его издевка подтолкнула меня к действиям.

Я метнулась вдоль стены и почти добралась до двери, прежде чем его руки обхватили меня и потянули назад. Мой крик вырвался из легких огненным шлейфом.

— Тссс! — прошептал он, схватил меня за подол рубашки и дернул.

— Слезь с меня!

Я боролась и сопротивлялась, но он легко раздел меня, разорвав ткань блузки, отбрасывая её. Рывком он разорвал застежку моего лифчика, резинка отскочила, обжигая кожу болью.

Мои туфли упали, когда он оттащил меня назад и толкнул на ковер перед столом Гектора. Слезы хлынули из глаз, когда я боролась с ним за пуговицу джинсов, но я не могла остановить его. Он разорвал пуговицу и молнию, затем начал стаскивать мои джинсы вниз по бедрам.

— Хватит! — закричала я, попыталась перевернуться и уползти, но он уже полностью снял с меня джинсы и трусики, а потом перевернул на спину. — Прекрати пожалуйста!

Я ударила его в грудь, когда он просунул одно колено между моих бедер.

— Не останавливайся, маленькая сучка, — процедил он, схватив меня за горло одной рукой, а другой протянул руку между нами, и звон пряжки его ремня прозвучал как похоронный звон. Я прочертила ногтями по его лицу, царапая с обеих сторон. Он закричал и свободной рукой ударил меня так сильно, что у меня на мгновение потемнело в глазах. Вкус крови во рту вернул меня к действительности.

Хорхе снова встал между нами, и я поняла, что всё кончено. Он был слишком тяжел, слишком силен. Но я продолжала бороться, хватая его за волосы и дергая.

Он зарычал и рванулся вверх. Что-то твердое прижалось к моему бедру, и я оскалила зубы. Я сделаю всё, что смогу, чтобы причинить ему боль.

— Хорхе, — спокойный голос Гектора прервал нашу борьбу, и тот замер.

— Сэр? — переспросил он и посмотрел на меня сверху вниз с неприкрытым голодом и ненавистью в глазах.

— Этого вполне достаточно. Вставай. А ты, Анжелика, не двигайся.

— Да, сэр.

Он медленно поднялся на колени и посмотрел на меня сверху вниз, а моя грудь вздымалась, поднимаясь и опускаясь с каждым тяжелым вздохом. Мои легкие горели огнем, горло болело там, где была его рука. Я хотела прикрыться, но не осмелилась двинуться после команды Гектора.

Я закрыла глаза и уплыла сознанием в другой мир. Лучше представить себя где-нибудь в безопасном месте. Теплая ночь под деревом с мальчиком, который никогда бы не причинил мне такой боли. Последнее прикосновение, самое доброе, которое я когда-либо чувствовала. Дэвид. Он больше не приходил за мной, никогда не пытался узнать, что случилось той ночью, когда я исчезла. Боже, я столько раз снова и снова мечтала о том, как он ворвется в мою комнату с оружием в руках, чтобы спасти меня. Этого так и не произошло, как бы страстно я этого ни желала. Но сейчас это не имело значения. Мне было наплевать, что он так легко меня отпустил. Мне необходимы были воспоминания о той прекрасной ночи, ощущения от его прикосновений, его нежное сердце, скрытое под слоем твердой брони, которую для меня было блаженством так легко сломать. Мне нужен был этот единственный кусочек счастья. Это держало меня целой, как клей, даже сейчас, когда мир был погружен во тьму и разрушен.

— Видишь, Лоренцо? — раздался голос Гектора рядом, и я почувствовала, как он опустился на колени рядом со мной.

Я дернулась, когда его пальцы коснулись моих волос, но попыталась остаться в своем пузыре. Я представила. Пальцы Дэвида в моих волосах. Голос Дэвида в моих ушах.

— У неё душа бойца, тело порнозвезды и киска чистая, как самый белый Колумбийский порошок.

Гектор снова погладил меня, заставляя выйти из моего укрытия.

Я открыла глаза. Лоренцо смотрел на меня сверху вниз, его взгляд был полон того же голода, что и у Хорхе, он пожирал мое тело каждым движением своих крысиных глаз. Что-то защекотало мне ухо, и я поняла, что плачу, слезы катились по моим вискам.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Лоренцо и провел ладонью по моей промежности.

Деваться было некуда. Моя мимолетная мысль о побеге исчезла под тяжестью тела Хорхе, а мечты о Дэвиде рассыпались в прах. Это была моя жизнь, то немногое, что от неё осталось. Раздетая, избитая и выставленная напоказ с какой-то жестокой целью, которую имел в виду Гектор. Кукла для него, чтобы играть с ней, ругаться и хвастаться перед друзьями.

Гектор наклонился и прошептал мне на ухо:

— С этого момента одевайся соответственно, Анжелика, или в следующий раз я позволю Хорхе засунуть свой член тебе в горло, так что дышать не сможешь. Ты меня поняла?

Я молча кивнула.

— Посмотри мне в глаза и скажи это вслух, девочка, — он откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на меня. — Я хочу это услышать, а потом можешь идти к себе. А теперь скажи мне, ты поняла?

Я с трудом сглотнула, чувствуя кислый привкус на языке, и дала ему единственный ответ, который был для него приемлем:

— Да, папа.

Глава 10

Дэвид

Дождь барабанил по ветровому стеклу, пока Питер вез нас по шоссе к поместью Генуя в модном пригороде Глэдвин. Я никогда здесь не был. В то время, когда однажды Серж Генуя отдавал мне приказы, то передавал только через посредника, по телефону или на грязной улице в моем старом районе. Но теперь всё изменилось. Меня приняли во внутренний круг вместе с Питером.

— Дом просто огромен. Скорее всего, мы войдем через парадный вход. Охрана у входа внутри и снаружи. Потом в фойе. Мы повернем направо, пройдем по коридору, там еще один охранник, и снова свернем направо, в кабинет Сержа. Обычно у него тут околачивается его помощник.

— Кто?

— Винс Стэнтон.

— Стэнтон? По-моему, это не похоже на итальянскую фамилию.

— На итальянскую нет, — ответил он, свернув на Глэдвинский съезд. — Он чужой, вроде бродячего пса, но Серж уже давно пригрел его.

— Готовит чужака на своё место? — спросил я. Это было что-то новенькое для меня. — А как же сынок Сержа, малыш Берти? — уточнил я, по привычке назвав сына малышом, хоть тот и был на десять лет старше меня.

Питер пожал плечами:

— Ну да, я в том смысле, что он его родной, наследник, но ходят слухи, что он полный мудак. Наркоман и бабник, дурь, разврат и жесткий секс за деньги, что угодно, это всё он попробовал. Серж, конечно, вводит его в курс дел, но Берти не вникает, просто не способен вести бизнес, как Винс.

— Значит, Винс — правая рука, ходит в помощниках, пока Серж не постареет настолько, чтобы передать ему своё наследство в обход родного сына.

Ни один босс не работал так много всю свою жизнь и не думал бы о будущем. Серж строил империю ради славы семьи Генуя, и никакой другой. И если Винс этого не понимает, значит, он идиот и заслуживает того, чтобы ему свернули шею сапогом Берти.

— Хорошо, думаю ты прав.

— О'кей, я думаю, что у меня есть план. Что-нибудь еще?

— Кроме Винса, иногда этот мелкий говнюк Нэйт околачивается поблизости.

Я был не из тех, кто закатывает глаза. Но если бы это было так, я бы сделал это прямо сейчас.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет. Он подготовил несколько налетов для Сержа, низкоуровневое дерьмо. Я думаю, что единственная причина, по которой они не всадили пулю в его голову за его длинный язык и дерзость, — это то, что он очень близкий друг Конрада.

Это привлекло мое внимание.

— Киллера?

— Да.

— Я слышал о нем.

Питер забарабанил пальцами по рулю.

— Думаю, слухи об ангеле смерти ходят повсюду, даже за решеткой.

Меня боялись до такой степени, что некоторые парни писались, когда я слишком пристально смотрел в их сторону. Но Кон тоже был таким, о нем говорили только приглушенным голосом, как будто он мог прийти, если слишком громко произнести его имя. Мы оба были убийцами, хотя он, казалось, выполнял свою работу, не применяя такого количества пыток, как нравилось мне.

— Какой он из себя?

Питер изобразил дрожь. По крайней мере, я думал, что он её изобразил.

— Я стараюсь держаться от него подальше. Единственный, кто осмеливается приблизиться к нему, — это Нэйт, и я не могу понять, почему Кон до сих пор не уложил этого придурка, — пожал плечами он. — Но зуб даю, что Нэйт предан своим друзьям. Я видел, как он влип в какую-то историю с Коном, и оба они вышли из неё без особых потерь, главным образом потому, что Нэйт отдаст свою жизнь за тех, кому доверяет.

Мои брови поползли вверх. Я никогда так не думал о Нэйте, мне казалось, что он не больше, чем просто болтливый червяк.

— Вы двое друзья?

— Я бы так не сказал, главным образом потому, что он чертовски раздражает. Но я помог ему выпутаться из одной-двух передряг, в основном из-за того, что он совал свой нос не туда, куда надо, — ответил мой брат, усмехнувшись, и в его смехе была настоящая теплота, как будто все обстоятельства, которые он вспоминал, были забавными в то время. — Но этот парень может быть настоящим придурком. Я уже сказал, что не могу понять, почему Кон терпит его.

— Может быть, Кону нравится, что он его развлекает. Противоположности притягиваются, я думаю.

Питер рассмеялся:

— Наверное, да. Посмотри на нас с тобой. Я с юмором, красивый, просто огонь в постели, а ты...

Я послал его, показав ему средний палец, и стал смотреть на дорогу.

Он подавил смешок и сказал:

— Ладно, вернемся к делу. План довольно простой. Серж не терпит дураков, и это хорошо, я буду там и говорить буду я. В последнее время он дает мне все больше и больше ответственных поручений, мы работаем вместе, ведем бухгалтерские счета.

— Тебе что, интересно копаться в цифрах?

Он пожал плечами.

— Не совсем. Но мне кажется важным то, что Винс гораздо больше погружен в дела, чем Серж или Берти. Серж, может быть, и король, но Винс, кажется, гораздо ближе к трону, чем следовало бы.

— Ты хочешь сказать, что он точит зуб на него?

— Возможно и да.

— На это стоит посмотреть. Если что-то пойдет не так, мы должны быть на правильной стороне.

Он въехал в район, где каждый дом был еще более вычурным, чем предыдущий — ухоженные сады, фонтаны, три этажа из камня или кирпича — богатые люди определенно знали, как выставить себя напоказ.

— Не волнуйся. Если что-то пойдет не так, я буду на шаг впереди.

— Хорошо.

Если бы Питер начал подозревать, что ветер меняется, нам пришлось бы тут же менять планы, держать руку на пульсе и хвататься за пистолеты. Присягнуть в верности старой гвардии и ждать, когда молодые их скинут.

Мы выбрались из машины на теплый, душный воздух. День еще не остыл от жары, даже теперь, когда солнце уже садилось и опустилось низко, касаясь крон деревьев за домом.

Охранник на крыльце пристально смотрел на меня, пока я поднимался. Я не мог за это его винить. Неважно, какой ствол был у него под пиджаком, он всё равно ни хрена не помог бы ему остановить меня. Если бы я захотел, то мог бы свернуть ему шею еще до того, как он дотянется до него.

— Питер, — кивнул он моему брату. — А это твой брат?

— Дэвид, — назвался я, но не протянул ему руку, просто смотрел на него сверху вниз.

— Точно, — сказал он и рукой потянулся к ручке двери, но с первого раза не попал.

Оказавшись внутри, мы миновали еще одного охранника, а затем встретили в коридоре перед кабинетом Сержа третьего, того, о котором Питер рассказывал мне.

— ...киска была такой волосатой, что я подумал, что она делает там что-то типа прически в стиле ретро, как в семидесятых, понимаешь? Например, выращивает там заросли или что-то в этом роде. Но вообще не в этом дело. Короче, поимел я её, почистил этой ерундой зубы, а потом со всей силы долбил её, пока её старый муж не вернулся домой.

Из комнаты донесся смех. Старину Сержа это позабавило, хотя, когда я вошел, он, похоже, был единственным, кто смеялся. Его лицо стало серьезным, когда он посмотрел на меня, и человек на диване поднялся, протянув руку.

— Серж, Винс, это мой брат Дэвид.

Серж немного расслабился, морщины у него на лоб разгладились, настолько это было возможно, и сказал:

— Мясник, значит?

Я молча кивнул.

— Рад, наконец, с тобой познакомиться, — проговорил он, оглядывая меня с ног до головы. — А слухи, как я вижу, правдивы. Сложен как тяжеловес. Думаю, Винсу нужно проверить, не обмочил ли он штаны, — он указал на мужчину, который поднялся с дивана. Ему было за тридцать, подтянутый, с острым проницательным взглядом, скрытым за легкой улыбкой.

— Дэвид, как хорошо, что ты вышел, — проговорил Винс и протянул мне руку.

Я взял её и пожал. Твердо, но стараясь не слишком сильно сжимать. Пока не нужно проявлять агрессию.

— А Нэйта ты знаешь, — сказал Питер, даже не глянув на парня.

Зато я взглянул. Он превратился из долговязого мальчишки в мужчину. Он стал выше ростом, широк в плечах, и с легкой небритостью. Наконец-то вырос. Хотя, судя по его рассказу о волосатой киске, он всё ещё был балбесом без мозгов и вытворял черт знает что.

— Рад тебя видеть, большой мальчик. Как хорошо, что в тюрьме не экономят на харчах, раз ты так отъелся, — сказал этот дерзкий маленький говнюк. Я сердито посмотрел на него.

— Болтать не любишь, — сделал вывод Серж, сидящий за своим столом. — Мне это нравится. Побольше бы нам таких людей здесь. Все, ладно, садитесь и устраивайтесь поудобнее, — он не двигался, не отрывая взгляд от моего. — Как поживает мой старый друг Руди?

— Всё так же. У него там куча наличных и все порнографические журналы, которые он может достать, — вставил свои пять копеек Питер. Я не стал возражать.

Серж рассмеялся:

— Я рад, что он не изменился. И он рассказывал мне всё о тебе, Дэвид, и как хорошо, что его уроки тебе пошли впрок. Блестящий ученик.

Я опустился на край кожаного дивана. Питер занял другую сторону, а Винс и Нэйт выбрали два боковых кресла. Я старался не выпускать их из виду. Привычка.

— Боже, я скучаю, мне не хватает Руди, но думаю, что ты будешь отличной заменой, — улыбнулся Серж.

Руди Грэшем был особо жестоким преступником и главным информатором Сержа на протяжении последних трех десятилетий. Его посадили примерно в то же время, что и меня, но он получил пожизненный срок. На нем висело столько убийств, пыток и увечий, что прокурорам даже не пришлось использовать все собранные ими улики. Он был лишен иллюзий и не сомневался в приговоре с самого начала следствия по его делу. Серж позаботился о том, чтобы мы оказались в одной камере, и за последние несколько лет Руди научил меня всему, что знал о добывании информации. Не было ни одной формы пытки, которую бы Руди не пробовал, не практиковал и не доводил до совершенства. Омерзительный и мудрый, он был сокровищем мафии Старого Света.

— Ты сделал много полезного для меня, Дэвид. Вычистил множество ситуаций в тюрьме, которые в противном случае привели бы к беспорядкам, стоили бы мне целое состояние или и то, и другое. Я ценю все это. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Всегда пожалуйста.

Он вздрогнул от моего голоса. Неужели я настолько ужасен, что одно мое слово вызывает страх? Хорошо.

— А теперь, когда ты здесь, с нами, ты можешь еще больше помочь, — сказал он и откинулся назад. — У меня уже есть для тебя работа, если тебе интересно.

— Так и есть, — ответил я. У меня руки чесались, когда я чувствовал, как их покрывает чья-то кровь.

— Нет нам покоя, ведь зло не дремлет, верно? — улыбнулся Серж, обнажив пожелтевшие зубы, которые выдавали его возраст вместе с седеющими волосами и брюшком. Неудивительно, что Винс уже нацелился занять кресло главы.

— Мы прекрасно поладим, — сказал Серж, вглядываясь мне в глаза. — Итак, на повестке дня встреча сегодня вечером в доме одного из моих коллег, Гектора Бланко. Он известный ублюдок, но он контролирует пару линий поставки наркотиков, проходящих через Мексику, открытыми для нас. В какой-то степени полезно. Но теперь он хочет заключить союз с семьей Сальвадор, — продолжал он и, повернувшись к Винсу, отдал указание: — Выложи ему все как есть.

Винс прочистил горло:

— Для ваших целей все, что вам нужно знать, это то, что этот союз обязательно надо заключить. Бланко собирается выдать замуж свою единственную дочь…

Серж фыркнул:

— Она ему не дочь. Просто отброс, какая-то уличная бродяжка, которую он купил и берёг в течение многих лет. Вы бы видели, как он её одевает! — проговорил он, пожал плечами и рассмеялся. — Увидишь сегодня вечером на помолвке.

— В любом случае, — продолжал Винс, — мы хотим, чтобы свадьба состоялась. Ирландцы, а может быть, и некоторые другие кланы будут опираться на него.

Питер кивнул:

— Они не захотят, чтобы мы объединили эти торговые пути под одним знаменем.

Винс щелкнул пальцами:

— Бинго. Но если мы правильно разыграем наши карты, убедимся, что свадьба состоится, а затем уберем Бланко, у нас будет самая прямая линия из Колумбии через Сальвадор и мексиканские маршруты Бланко.

— А что, если мексиканские связи не оценят, что ты убрал Бланко? — спросил Питер, который всегда был настроен скептически. Вот почему он был так хорош в бизнесе.

— С ними все будет в порядке, — отмахнулся Серж от вопроса. — Мы хорошо отстегнем им, чтобы все прошло как по маслу. И к тому времени маленькая сучка выйдет замуж за Сальвадора, так что этот союз будет заключен на крови. Мы будем держать её на поводке вместе с её мужем, Лоренцо.

Диван застонал под моим весом, когда я положил руку на его спинку и уточнил:

— Что я должен сделать?

— Сходи сегодня вечером на вечеринку по случаю помолвки и все выясни. Если ирландцы представляют такую же большую угрозу, как я подозреваю, то может быть и зададут жару. Если это случится, твоя задача — защитить дочь.

Наверное, у меня что-то не так со слухом, или может, я не так понял, и потому переспросил:

— Телохранитель? Так вот зачем я вам нужен?

Серж поднял руку:

— Не вздумай задирать хвост. Там будет много крови, как только ситуация начнет становиться круче. Но ты, я имею в виду... — он снова посмотрел на меня сверху вниз. — Пока ты её охраняешь, никто и волоска не тронет на её хорошенькой головке. Ты — то, что нам нужно для этой работы.

Защита не была моей сильной стороной. Я взглянул на Питера, который слегка покачал головой, как бы говоря: «не задавай вопросов, просто сделай это».

Мои руки сжались в кулаки, костяшки пальцев снова разошлись в том месте, где я поранил их этим утром. Фак! Все шло совсем не по плану. Я думал, что уже прессовал бы кого-нибудь, а не сидел бы здесь и не получал задание наняться в няньки. Мое лицо, должно быть, выдало меня, потому что Винс повернулся ко мне.

— Это всего на полгода, — принялся он успокаивать. — До свадьбы. Как только сделка будет заключена, ирландцы не смогут ничего предпринять.

Серж хлопнул ладонью по своему столу:

— Боже мой! Мне нравится кровожадный взгляд этого парня. Бланко штаны обмочит, когда увидит тебя тут. И я обещаю тебе, Дэвид, что если ты сделаешь это для нас, то следующее задание будет на твой выбор. У нас есть специальная комната в подвале, которую мог бы оценить человек с такими талантами, как у тебя. И тебе надо будет пустить это в ход. Разве в прежние времена у королей не было главного дознавателя или кого-то в этом роде? — задумчиво наморщил лоб он. — Как инквизитор или что-то типа того. Вот кем ты будешь для меня. Тот, кто задавал бы вопросы, получал ответы, крутил бы гребаные гайки. Сделай это, и ты сможешь выбрать свой путь.

Я посидел несколько минут, взгляды всех в комнате были сосредоточены на мне. Они могли пялиться часами, но мне было наплевать. Но взгляд Питера был предупреждающим. Если я не соглашусь на эту работу и не последую за лидером, меня могут рассматривать скорее как проблему, чем как решение. Для клана Генуя верность была всем, и хотя я, возможно, доказал свою ценность, когда был в тюрьме, я должен был сделать это снова здесь, на свободе. Но нянчиться с принцессой мафии? Что за куча дерьма…

И все-таки, у меня реально не было выбора в этом вопросе. Может быть, как только выполню это задание, я смогу скрыться в подвале и работать там до конца своих дней. Больше мне ничего не нужно было. Если бы не Питер, весь остальной мир мог бы исчезнуть, наплевать, я бы не стал делать ни хрена ни для кого. Кроме Эйнжел. Внутренний голос в тишине прошептал её имя. Я отогнал его, тряхнув головой. Эйнжел была для меня потеряна, всё равно что умерла.

— Ну что? — спросил Серж, встал и протянул руку через стол. — Ты готов приступить к работе?

Я встал, прекрасно понимая, что выгляжу как слон в посудной лавке. Серж не отступил, просто стоял на своем.

Протянув руку, я кивнул:

— Я в деле.

Глава 11

Эйнжел

Белое платье пышными волнами развевалось вокруг моих бедер благодаря нескольким слоям нижних юбок. Тем не менее, оно было более скромным, чем те наряды всех цветов радуги, которые Гектор обычно заставлял меня носить. Я сидела перед туалетным столиком с зеркалом и разглядывала поблекший синяк на левой щеке. Прошло почти три недели с тех пор, как Хорхе напал на меня, и след от его руки почти исчез. Но раны, которые оставила у меня в душе его жестокость, останутся навсегда.

Я взяла белую резинку и щетку, чтобы начать расчесывать косички. Гектор очень ясно дал понять, что хочет, чтобы я появилась на вечеринке по случаю моей помолвки. Эта мысль могла бы меня рассмешить, если бы я уже не была мертва внутри. Ничего уже не казалось мне смешным, даже сарказм не согревал меня перед предстоящей свадьбой с Лоренцо. Я подвязала прядь волос с одной стороны, потом с другой, и мои темные локоны безжизненно упали на плечи. Включив щипцы для завивки волос, я откинулась на спинку стула и уставилась на кукольное платье с белым бантом, завязанным между грудей. Нелепо. И я буду выглядеть еще более нелепо, когда закончу наносить макияж перед зеркалом.

Моя дверь открылась, и вошел Хорхе. Я боролась с дрожью, которая пробежала по мне, и никак не унималась, когда он приблизился. Он стал смелее с того дня, как это случилось. Я на мгновение закрыла глаза, чтобы вздохнуть и отогнать волну тошноты, которая накатывала на меня всякий раз, когда мои мысли слишком близко подходили к тому, что произошло в кабинете Гектора. Но ощущение Хорхе на мне, его рука на моей шее — всё это было слишком много для меня, чтобы просто забыть об этом.

— Хорошо выглядишь, малышка.

Он остановился позади меня и пристально посмотрел на мое отражение.

Я потянулась взять свои тени для век, но это было все, что я смогла сделать. Мои руки тряслись слишком сильно, чтобы я могла применить какой-то прием к Хорхе, перебросив того через плечо.

— Мне нужно подготовиться.

Я изо всех сил старалась смотреть на него, не видя его на самом деле. Маленькая уловка, чтобы затуманить мое зрение, чтобы смотреть куда угодно, только не на него.

— Готовься, — сказал он и схватился за спинку моего стула.

Я наклонилась вперед, чтобы избежать даже малейшего прикосновения.

— Не делай так, малышка, — предупредил он. Его руки поползли к моим плечам и сжали их.

— Остановись, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало холодно и жестко. Но голос дрогнул.

Он заметил это, и его жестокое лицо озарилось волчьим оскалом вместо улыбки.

— В следующий раз я не остановлюсь. В следующий раз я уничтожу эту маленькую тугую вишенку у тебя между ног.

— Отойди от меня, или я закричу, — сердито посмотрела я на него.

Он отпрянул и попятился назад.

— Ты будешь кричать благодаря мне, малышка. Я тебе это обещаю.

Повернувшись на каблуках, он пошел прочь и ушел.

Как только дверь закрылась, я рухнула на туалетный столик, содрогаясь всем телом. Моя щетка упала на пол, когда я опустила голову и попыталась дышать, превозмогая ужас. «Я должна выбраться отсюда». Эта мысль приходила мне в голову гораздо чаще, чем я могла сосчитать, но она была бесполезна. Я так много раз пыталась и подвергалась наказаниям, когда терпела неудачу. Гектор никогда бы меня не отпустил. Даже если я выйду замуж за этого говнюка Лоренцо. Гектор всегда будет рядом, дергая меня за ниточки и заставляя танцевать, как жалкую марионетку. Я не могла бы спастись самостоятельно. Я никогда не смогу.

— Просто пройди через это, — прошептала я себе. Может быть, Лоренцо не будет так пристально следить за мной. Побег из этой тюрьмы был моим единственным шансом избежать той жизни, которую выбрал для меня Гектор.

Я села и стерла несколько слезинок, и снова уставилась на свое отражение.

«Не раскисай, цветочек», — сказала я себе. Рука потянулась к теням для век. Мои руки всё ещё дрожали, но я согнула их и встряхнула. Это помогло.

Как только я закончила одеваться, как безмозглая двенадцатилетняя девочка на свой день рождения, я встала и схватила пару белых туфель «Мэри Джейн» на высоких каблуках из своего шкафа. Низкий вырез моего платья и неприлично короткая пышная юбка понравились бы Гектору, как и девчачий стиль моей прически и макияжа. Я была секс-куклой этого извращенца, и я ненавидела себя за это, но я не могла рисковать и снова разозлить его. Только не после того, что сделал со мной Хорхе.

Люди уже прибывали, и по лестнице на второй этаж доносились голоса. Я не сомневалась, что Гектор пригласил всю высшую мафиозную верхушку, чтобы продемонстрировать свою деловую хватку, а также спектакль с участием своей «малышки».

Все любят вечеринки, особенно с высокими ставками.

Что может быть важнее, чем отдать невольную пленницу еще одному мафиозному злодею? Я тихо рассмеялась, хотя ничего смешного в этом не было, и направилась вниз, чтобы присоединиться к своему жениху.

Глава 12

Дэвид

Я прошел в дом вслед за Сержем. Двое до зубов вооруженных охранников у входной двери были почти точными копиями тех, что стояли на страже у въезда на подъездную дорогу. Раскинувшееся на несколько акров поместье Бланко было крепостью, укрепленной настолько, что даже я мог оценить по достоинству. Но его главным недостатком было то, что всё в нём было слишком преувеличено, как будто у Бланко были некоторые проблемы с комплексом неполноценности и он выставлял это напоказ всему миру. Все вокруг было в золоте и хрустале, но любой идиот мог бы сказать, что под ними была гниль.

Серж легко шагнул внутрь, но мне пришлось остановиться и развести руки в стороны, и я решил немного поразвлечься.

— Ну давай, сделай мне приятное, только поосторожнее с яйцами, — ухмыльнулся я тому придурку, который меня обыскивал.

Он ничего не ответил на мою подначку, просто закончил ощупывать мою задницу и попятился, перепуганный настолько, что перестал соображать. Хорошо.

Я поправил пиджак и внимательно осмотрел все входы и выходы. Серж взял с собой Винса и Питера, а также ещё несколько качков помускулистее, которые разошлись по всей комнате. Он мог сам о себе позаботиться. Мне нужно было сосредоточиться на предстоящей работе, на будущей невесте. Я оглядел толпу — это было легко, поскольку я был на несколько дюймов выше всех — но не увидел никого, кто подходил бы под описание принцессы.

— Гектор! — воскликнул Серж и широко раскрыл объятия, чтобы обнять хозяина дома.

Гектор Бланко был крупным мужчиной, почти такого же почтенного возраста, как Серж, и слишком часто улыбался, чересчур. Слизняк. Слишком изворотливый тип. С другой стороны, Серж планировал похоронить этого человека в течение нескольких месяцев, так что я предположил, что его изворотливость можно считать вполне оправданной.

— Как хорошо, что вы здесь по такому радостному поводу, — ухмыльнулся Гектор и сделал знак другому мужчине, на этот раз помоложе. — А вот и счастливый жених — Лоренцо. Вы двое уже знакомы?

— Не официально, — ответил Лоренцо, с подобающим почтением опустив подбородок, и пожал Сержу руку.

— Что ж, я рад, что мы встретились именно сейчас. Мои поздравления, молодой человек. Вы явно вытащили счастливый билет. Дочь Гектора — настоящая жемчужина.

— Да, сэр! — сказал Лоренцо и просиял улыбкой человека, готового жрать дерьмо, которая соответствовала слишком небрежному покрою его костюма. Он пытался играть с большими людьми, но не очень соответствовал им. Серж в два счета возьмет его под свой контроль.

Они продолжили свои любезности, когда я проскользнул в гостиную рядом с главным входом. Я был слишком большим, чтобы спрятаться, но я мог уйти в тень и избежать любопытных взглядов.

— А я и не знал, что к таким делам допускают таких подонков, как ты, — услышал я голос Нэйта, но не обратил внимания.

А Нэйт просто не выносил, когда его игнорируют.

— Ты слышишь меня, Франкенштейн? Я пытаюсь зацепить тебя, но твои яйца сделаны из того же дерьма, что и щит Капитана Америки. Или, может быть, из криптонита.

Он подошел ближе к моему локтю и протянул мне бокал шампанского.

Я даже не пошевелился, чтобы принять этот бокал.

Тогда он проглотил его одним глотком со словами:

— Ты сам отказался, парень.

Прибыло еще несколько человек — мафиозные шишки с молодыми женами.

— Мне нужно попробовать это на вкус, — сказал Нэйт указав подбородком в сторону одной из женщин в золотистом платье с искусственной грудью, такой большой, что казалось, что она может перевесить и утянуть её обладательницу вперед.

— Тогда иди к ней и пробуй, и не приставай ко мне.

— О, смотрите, заговорил! — он поднял на меня удивленный взгляд. — Приятно видеть, что мой дар меня не подвёл. Кон всегда говорит мне, что я могу достать кого угодно. Любого. И вот тому доказательство. Я заставил тебя говорить, а ты прямо как... — он бросил на меня взгляд искоса. — Как большой старый комок злобного, мускулистого, взбешенного тестостерона. Хуже, чем в детстве. Тюрьма ещё больше обозлила тебя. Ты знаешь?

Если бы мы вместе сидели в тюрьме, Нэйт уже давно был бы мертв.

Я вздохнул и снова оглядел толпу. Принцессы мафии пока не было видно на горизонте, но комната быстро заполнялась, и где-то в глубине дома играл струнный оркестр. Одни сплошные дерьмовые понты.

— Я ненавижу, когда Кон прав, — продолжал Нэйт, не подозревая о том, что я обдумываю множество способов, которыми мог бы прикончить его в тюрьме. — …но он действительно чертовски прав. У меня есть дар!

— А где сам ангел смерти? — услышал я и заметил, как Гектор повел Сержа по длинному коридору направо. Винс разговаривал с Питером, и они оба молчали.

— Он занят, — он пожал плечами. — У Конрада все время на уме одна работа и никаких развлечений. Прямо как у тебя.

Я утвердительно хмыкнул. Слова Кона звучали не так уж глупо, но я поневоле буду сомневаться в его здравомыслии, если он позволит этому чертову слепню виться вокруг и надоедать себе все время.

Парадная дверь снова открылась, и на этот раз вошла целая толпа женщин, каждая из которых была разряжена настолько, что могла бы посрамить будущую невесту. Это граничило с хамством, но, похоже, было в порядке вещей, когда разные группки боролись за первенство. Женщины играли по тем же правилам, что и их мужья. Во-первых, они пытались перещеголять друг друга во всем, и объединиться, чтобы дружить против кого-то, ведь это было основой их дружбы. Я мало что знал о жизни мафиозной верхушки высшего класса, но я знал кучу всякой хрени и мог заставить подчиняться любыми способами.

Нэйт тихонько присвистнул, приветствуя новоприбывших.

— А теперь мне надо отлучиться, — сказал он, оставил свой бокал с шампанским на столе, который, вероятно, стоил больше, чем его автомобиль, и поправил галстук. — Я готов нырнуть прямо в эту мокрую киску. Сочную и жаждущую. Если я не вернусь через час, то... не делай ничего! — бросил он мне с усмешкой. — Потому что это значит, что на этот раз мне попался твердый орешек, с которым надо повозиться подольше.

На этот раз желание ударить его, просто чтобы заткнуть рот, почти победило, но оно прошло, когда Нэйт, наконец, отвалил и направился прямиком к женщинам.

Я сунул руки в карманы, за что получил нервный взгляд одного из охранников у двери. Я слишком долго смотрел на него пристальным взглядом, прекрасно зная, что он вздрогнет. Он так и сделал, потом повернулся ко мне спиной и сделал вид, что осматривает дверной проем.

Слабак.

Толпа росла, и я отошел немного дальше к боковой комнате, где мог наблюдать за обстановкой, но не выделяться так сильно. Я по-прежнему привлекал к себе немало косых взглядов и слышал шепот за спиной, но всё это меня не беспокоило. Зная, что я могу убить любого из них своими руками меньше, чем за пять секунд, я чувствовал себя совершенно спокойно. Забавно, как это подействовало.

Низкий гул разговоров наполнил комнаты, и официанты с подносами начали ходить по кругу и предлагать нелепую еду на шпажках, которую надо было брать двумя пальчиками. Никто из них не подошел ко мне.

Прошло еще пять минут, а я всё время поглядывал на лестницу, ведущую на второй этаж. Если принцесса намеревалась войти, то именно оттуда она и должна была появиться. Вероятно, в каком-нибудь безумно дорогом платье, облегающем ее слишком тонкую фигуру. Будет ли она такой же пластиковой куклой, как большинство женщин, слоняющихся вокруг? Скорее всего. Охранять капризную маленькую девочку — не самая лучшая работа для такого парня, как я, но я сделаю это, если это приведет меня туда, куда я хочу попасть.

Питер наконец закончил свой разговор с Винсом и направился ко мне сквозь толпу. Несколько дам повернули головы, когда он проходил мимо. У нас обоих были одинаковые темные волосы, квадратные подбородки и острые носы. Но только его глаза были более светлые и выразительные, а мои — темнее и чуть глубже посажены. Я бы никогда не сказал ему об этом, но он был самым красивым из нас. А у меня черты лица и тело были более резкими, как будто грубо вылеплены. Я просто смирился с этим, мне даже нравилось.

— Ну и где эта девушка? — спросил он, остановившись у моего локтя, ипосмотрел на вновь прибывших, проходящих через парадные двери. — Мы и так проведем здесь всю ночь. И чем быстрее все соберутся, тем больше шансов, что ирландцы появятся.

— А их приглашали?

— Конечно, — проворчал он. — Не пригласив их, мы бы развязали еще одну большую войну.

Я фыркнул:

— Какой толк от банды мафиозии, каждый из которых строит из себя крутого босса, если элементарные правила вежливости не соблюдаются.

— Это глупо, но так оно и есть.

Мне не нужно было говорить ему, что я считаю все это идиотским шоу. Что все было бы лучше, если бы мы отбросили видимость примирения и занялись открытым кровопролитием. Но не я был боссом, да и не хотел им быть.

Некоторые голоса у подножия лестницы затихли, а затем гул в остальной части комнаты стих.

— Ну вот, блин, самое время, — сказал Питер, схватил с ближайшего подноса бокал шампанского и залпом выпил его.

Я же уставился на лестничную площадку второго этажа.

Появились изящные, слишком детские туфельки, затем длинные оливковые ноги. Несколько женщин у входной двери рассмеялись, как каркающие вороны, а затем замолчали. Я даже не взглянул на них. Я не мог смотреть в их сторону. Мой взгляд был прикован туда, моё сердце билось, как птица в клетке и горело, как будто я только что съел горсть кайенского перца и запил его соусом Табаско. Что, чёрт возьми, происходит?

Из-за поворота лестницы медленно выплыла её белая юбка, затем и всё остальное. Когда я увидел первый темный завиток её волос, маленькую ямочку на подбородке и, наконец, глубину её глаз, по цвету напоминающих шотландский виски, жжение у меня в груди превратилось в дикий огонь. Мой ангел. Это была моя Эйнжел.

— Дэвид? — позвал Питер, наклонившись ближе. — Ты чего? Неужели это она?

Чёрт возьми. Это правда. Я узнал бы её где угодно. Как бы странно она ни выглядела —молодая женщина, завернутая в шмотки маленькой девочки — я бы разглядел её в любом прикиде.

Она не могла видеть меня с этого ракурса, но все равно повернула голову, и взгляд тех самых глаз, о которых я мечтал миллион раз, пробежал по залу в поисках меня.

— Черт, реально, это она и есть.

— Эйнжел, — прошептал я. Голос у меня был как порыв ветра в доме с привидениями.

— А вот и моя Анжелика! — воскликнул Гектор Бланко, который протиснулся сквозь толпу у подножия лестницы. Лоренцо следовал за ним по пятам. — Моя малышка точно знает, как надо эффектно выходить.

Он поднялся к ней по лестнице и взял её за локоть, затем жестом пригласил Лоренцо присоединиться.

Я шагнул вперед, по моему позвоночнику будто прошла волна из жидкой стали, нагреваясь и требуя накостылять любому мужчине, который коснулся моей женщины.

— Дэвид, — Питер положил руку мне на плечо, и в его голосе прозвучала тихая нотка предупреждения. — Я не знаю точно, что происходит, но я знаю, что тебе нужно отступить.

— С тех пор как я усыновил Анжелику, моя жизнь стала намного богаче. Она принесла мне столько радости, что я просто не знаю, как смогу жить без неё.

Негромкое «Оуу» пронеслось в толпе от идиотов, из числа тех, кто верил в эту чушь, свободно слетающую с толстых губ Бланко.

— Но когда встречаются два влюбленных сердца, что тут можно поделать? — сказал он, взял руку Лоренцо и соединил её с рукой Анжелы. — Я никогда не встану на пути истинной любви, и именно это мы собрались отпраздновать сегодня вечером. Так что поднимем бокалы за мою прекрасную дочь Анжелику и её красавца жениха Лоренцо! — он произнес тост, приняв предложенное официантом шампанское и сделав лишь глоток, когда все в зале выпили и разразились добрыми пожеланиями и одобрительными возгласами.

Лоренцо поднес руку моего ангела к губам и поцеловал.

Я сделал ещё один шаг вперёд.

Питер схватил меня за руку и сжал покрепче.

Эйнжел опустила глаза, тёмные ресницы скрыли от меня её взгляд. Та, что могла бы выглядеть со стороны как скромная будущая невеста, на самом деле была страдающей душой. Я всем сердцем, покрытым ледяной коркой, ощущал, что это истинная правда. Как она сюда попала? Какой роковой поворот судьбы привел её на путь такого человека, как Гектор Бланко?

Я не мог оставаться в стороне, мои ноги двигались сами по себе, люди передо мной расступались, как только оглядывались и видели меня.

— Дэвид! — прошипел Питер позади меня.

Бланко махнул рукой в сторону задней части дома.

— Давайте сядем за стол, друзья. Обед подан, столы накрыты, и вино никогда не кончается. — Он наклонился и прошептал что-то на ухо ангелу.

Наконец она подняла глаза. На её лице появилась вымученная улыбка, и Бланко одобрительно кивнул. Её взгляд прошелся по комнате, но остановился на мне с безошибочной точностью.

Её фальшивая улыбка исчезла, а глаза расширились. Я срезал путь к ней, хотя Питер был у меня за спиной и дергал меня за пиджак, как ребенок за юбку своей матери. В тот момент не имело значения, почему она бросила меня, куда ушла и как сюда попала. Я просто нуждался в ней, моя тяга к ней была сильнее, чем все, что я когда-либо чувствовал.

За моей спиной началась суматоха, и рывок Питера стал более настойчивым.

— Дэвид! — опять позвал он. Его голос больше не был упрекающим и тихим. У него было преимущество. Я слишком хорошо знал этот тон. Дерьмо только что стало реальным.

Лоренцо повернулся и побежал вверх по лестнице. Бланко прокричал что-то по-испански. Эйнжел в ужасе открыла рот и уставилась на то, что происходило у входной двери. Ее страх подействовал на меня, как удар под дых. Я должен был добраться до нее.

— Счастливой помолвки, сволочи! — крикнул кто-то, и затем резкий звук автоматной очереди огласил зал помещения.

Глава 13

Эйнжел

Люди в масках открыли огонь из автоматов. Прежде чем я успела пригнуться, убежать или вообще сделать хоть что-нибудь, Дэвид схватил меня в объятия и бросился вверх по лестнице.

Крики и грохот выстрелов создавали какофонию, когда люди пытались убежать от нападавших, но как только Дэвид повернул за угол в сторону крыла со спальнями, я перестала паниковать. Остальные последовали за нами, но Дэвид уже пронесся по коридору и ворвался в спальню в самом конце.

Он поставил меня на ноги, затем бросился к письменному столу у окна, схватил стоящее около него кресло и приставил его к двери.

Я же просто смотрела, как слабоумная дура, слишком потрясенная пулями и громадой человека, который ходил за мной по пятам, когда мы были еще глупыми детьми.

Он повернулся ко мне, но в его выразительных глазах не отражалось ничего.

— Здесь есть ванная комната?

— Да, — ответила я и показала пальцем. Это была запасная ванная, которой не пользовались, но я обследовала её давным-давно, когда Бланко впервые притащил меня в эту прекрасную тюрьму.

— Залезай в ванну и пригнись ко дну! — приказал он и вытащил из наплечной кобуры два пистолета и под углом отступил от двери.

Снова раздались крики. Снова выстрелы. Что бы ни происходило за пределами этой комнаты, там царил полный хаос.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я и попятилась в ванную.

— Свою работу, — ответил он, не сводя глаз с двери. — А теперь залезай в ванну.

Мне хотелось протестовать, доказывать, что я могу сама о себе позаботиться. Но это уже не было правдой. Такого не было с тех пор, как Бланко и этот кусок дерьма Хорхе схватили меня пять лет назад. Прикусив себе язык, чтобы не начать нести какую-нибудь глупую пустую чушь, чтобы спасти свою гордость, я пробежала через выложенную плиткой ванную и скользнула в ванну, чтобы спасти свою жизнь.

После долгих мгновений ужаса стрельба, казалось, утихла, но крики не прекратились. Снаружи раздалось еще несколько выстрелов, и люди закричали, когда раздался визг шин, и выстрелов стало еще больше. Я видела только троих злоумышленников в масках. Они убили двух охранников у входной двери, приставив ножи к их горлу. Даже не дали ублюдкам шанса. А потом они начали стрелять. Я крепко зажмурилась, чтобы не видеть падающих тел, разбегающихся людей и крови, расцветающей на маскарадных костюмах. Вместо этого я попыталась сосредоточиться на мыслях о Дэвиде. Что он здесь делает?

Крики стихли, но рядом кто-то стонал. У меня мелькнула мимолетная надежда, что Гектор и Лоренцо встретили свою судьбу под пулями убийц, но я уже не верила, что всё могло сложиться настолько удачно, особенно для меня.

— Дэвид? — позвал мужчина из коридора.

Через несколько мгновений в спальне переговаривались уже два голоса. Кто бы это ни был, Дэвид впустил его в комнату.

— …должны были быть. Но здесь были свои люди. Просто случайно оказались в задней части дома, когда появились стрелки.

— Гребаные ирландцы! — выругался Дэвид, а от его низкого рычания у меня по рукам побежали мурашки.

— Они в этом ни за что не признаются. Если только наши ребята не догонят…

— Они сбежали?

Я вылезла из ванны и подкралась к двери.

— Все трое ушли. Снаружи у них стояли скоростные мотоциклы. Люди Бланко были не готовы. Никаких шансов. А наши ребята защищали Сержа и Винса.

Похоже, это был брат Дэвида — Питер.

— Я знаю, что ты здесь, Эйнжел, — раздался совсем рядом голос Дэвида, и он появился в дверях. — Ты ранена?

Просто глядя на него, я с трудом переводила дыхание. Он сдвинул брови.

— Вот чёрт. Ты… — он схватил меня за плечи и повел к кровати. — Куда? Где болит?

Усадив меня, он провел руками по моему торсу и вниз к бедрам, оставляя за собой следы тепла.

Я схватила его за запястье, вернее, за ту часть запястья, на которую смогла обхватить.

— Нет, я не ранена.

Его вздох облегчения поразил меня прямо в сердце. И когда он встретился со мной взглядом, я мельком увидела мальчика, с которым познакомилась целую жизнь назад. Но это была всего лишь вспышка. Его броня поднялась с такой скоростью, которой я могла только позавидовать.

Поднявшись, он отвернулся от меня, его невероятно широкая спина напоминала стену из камня.

— Ты пришёл за мной, — проговорила я. В этих словах была надежда, которой я не чувствовала уже много лет. — Наконец-то ты пришёл!

Его плечи напряглись и поднялись, когда он повернулся ко мне. Боже, это был тот же самый мальчишка — он вырос, стал злее, а в глазах отражалось больше мудрости, чем я ожидала, — но это был он.

— Чёрт! — пробормотал Питер себе под нос.

— Ты пришёл… — сказала я. На глаза навернулись слёзы, но удивление быстро сменилось вопросом, который мучил меня уже много лет. — Почему ты не пришёл раньше? Что с тобой случилось?

— Со мной? — переспросил он. Теплый взгляд, от которого его лицо тоже стало менять выражение, рассеялся, и он вернул себе каменное выражение лица. — Это с тобой что случилось?

— Почему ты не искал меня?

Я встала, хотя мне все еще приходилось вытягивать шею, чтобы смотреть ему в глаза.

Он шагнул ко мне, и Питер резко покачал головой, предупреждая.

Мне нужно было знать ответ. Я должна была знать, почему он не нашёл меня. Неужели это действительно потому, что он не смотрел?

— Почему же ты этого не сделал...?

— Анжелика! — раздался вдруг голос Гектора, от которого у меня подкосились ноги, и я едва не рухнула на пол.

— Фак! — выругался Питер, провел рукой по волосам и открыл дверь спальни.

Гектор ворвался в комнату, его лицо было пепельно-серым, хотя было не похоже, что он ранен.

— Ты в порядке? — спросил он и притянул меня к себе, а я попыталась задержать дыхание, чтобы избежать запаха его одеколона.

— Она цела и невредима, — ответил Питер, выглянув за дверь. — Не могу сказать того же о некоторых ваших гостях.

Убедившись, что его имущество в целости и сохранности, Гектор отпустил меня и повернулся к Дэвиду со словами:

— Ты оберегал её. Спасибо.

Дэвид не ответил, просто уставился на Гектора, как будто на какое-то насекомое слишком отвратительного вида, которым он и был.

Лоренцо практически падая, ввалился в двери, его сальные тёмные волосы были в беспорядке, а глаза безумными.

— Труп. На лестнице лежит мертвое тело.

Он заложил большой палец за спину.

— Рад, что ты в безопасности, — сказал Гектор и подошел к нему.

Дэвид не пошевелился, хотя и смотрел на меня с напряжением, которое ощущалось почти как физическое прикосновение.

— Мы должны проверить пострадавших и позвать на помощь, — сказал Питер Гектору. — С вашего позволения, я посмотрю, что можно сделать.

— Конечно, — Гектор махнул рукой в сторону коридора. — Мой человек, Хорхе, будет координировать действия.

Питер исчез за дверью, а Лоренцо рухнул на кровать рядом со мной. Его затхлый запах пота и страха окутал меня, и мне пришлось бороться с желанием встать и убежать от него.

— Если наши будущие молодожены не пострадали, все будет в порядке, — сказал Гектор, натянуто улыбнувшись и повернулся к Дэвиду. — Спасибо ещё раз. Ты ведь человек Сержа, верно?

Дэвид кивнул, его взгляд на мгновение вернулся ко мне. Я хотела, чтобы он продолжал смотреть на меня, чтобы сказать мне то, что я отчаянно хотела знать. Это моё глупое маленькое девичье сердечко, которое я подарила ему в ту ночь под дубом, требовало от него объяснений. Но сейчас было не время и не место, особенно когда мой жених сидел рядом со мной.

Гектор указал на Дэвида.

— Он сказал мне, что назначит кого-то присматривать за моей маленькой Анжеликой, и я должен сказать, что ценю, что он не воспринимает угрозы против нас легкомысленно. Без вас мы, возможно, понесли бы сегодня большие потери. Я рад, что ты будешь рядом до свадьбы, чтобы уберечь мою милую Анжелику от беды, — произнес он. Его фальшивая благодарность превратилась в насмешку. — Эти гребаные ирландцы заплатят за это.

— Вы точно знаете, что это были ирландцы? — спросил Дэвид ровным и жестким тоном. Я представила себе, как он, не моргнув глазом, сломает Гектору палец, а может, и всю руку.

— Конечно, — подтвердил Гектор, вскинул руки в драматическом стиле теленовеллы. — А кто же ещё?

Дэвид хмыкнул.

Лоренцо тяжело вздохнул, как будто всё ещё не мог успокоиться. Он встал и бросился в ванную, звук его рвоты эхом разносился по комнате.

«Что за придурок», — подумала я.

Дэвид, казалось, поддержал меня, выразив те же чувства, лёгким движением приподняв уголки губ, но это подобие улыбки исчезло прежде, чем я смогла его разглядеть.

— Не будете ли вы так любезны присмотреть за моей дочерью и её женихом, пока я займусь своими гостями? — поинтересовался Гектор и направился в зал, его просьба была скорее приказом, чем вопросом.

Дэвид понял это, так как он не сдвинулся с места, его глаза вернулись к моим, когда Лоренцо снова вырвало.

— Ты мой новый телохранитель. И это всё?

Я посмотрела на него снизу-вверх. Работа. Вот кем я была для него. Он пришел сюда не ради меня. Сегодня он стоял в толпе не для того, чтобы спасти меня от этого ада. Вместо этого он был частью машины, которая намеревалась держать меня здесь, использовать в качестве невесты мафии, сделать женой, прожевать и выплюнуть, как бездушную куклу.

— Так и есть.

— Ты пришел вовсе не за мной, — проговорила я тихо. Я ненавидела печаль в своем голосе, свое поражение. Но когда умирает последняя искорка надежды, которую ты когда-либо имел, не остается ничего.

Он ничего не ответил ни мне, ни Лоренцо, просто смотрел мне в глаза. Я поняла, что ошиблась. Моего мальчика больше не было.

— Ты — не тот… — сказала я, расправляя плечи, и искрящаяся радость исчезла из моих глаз. — Уже не тот. Не так ли?

Отрицать это было невозможно, поэтому он не стал утруждать себя.

— Ты работаешь на них — на Гектора или на того, кто хочет, чтобы этот брак состоялся. Вот почему ты здесь, чтобы убедиться, что я доберусь до алтаря и скреплю сделку. Разве не так? — черные щупальца предательства окружили меня, тянули вниз, убивая нежность, которую я когда-то чувствовала к нему.

И снова он молчал, все вокруг него было непроницаемой стеной, даже когда я треснула, сломалась и разбилась изнутри. Трещины оставляли место только для одной эмоции — гнева.

Я встала и подошла к нему, остановившись только тогда, когда между нами остались миллиметры пространства.

— Скажи это. Скажи мне, что ты здесь только для того, чтобы делать свою работу. Чтобы увидеть, как я выхожу замуж. Скажи мне, что ты никогда не искал меня, даже не беспокоясь о том, что со мной случилось.

С каждым моим словом он напрягался все больше и больше.

— Я хочу услышать это от тебя, трус!

Я сама не сразу осознала, что бью его кулаками в грудь, как ребенок, который впадает в истерику, узнав, что Санта-Клауса не существует.

Он не вздрогнул и не попытался защищаться, просто смотрел на меня сверху вниз всё так же пристально.

— Придурок! — выкрикнула я, прекращая свою бесполезную атаку, мое тело обмякло, когда адреналин схлынул, перестав бурлить у меня в крови.

— Ты закончила?

— Хрен тебе…

Я отвернулась от него, но он схватил меня за руку, развернул и прижался губами к моим губам.

Тот же самый огонь, подтверждающий нашу связь, с шипением пробежал по моим венам, когда он поднял меня над поломи, подчинив своей власти, его язык легко скользнул по моим губам, не встретив сопротивления, и Дэвид поцеловал меня с безрассудством, которое пробудило каждую клеточку в моем теле.

Но этот поцелуй закончился так быстро, толком и не начавшись.

Он поставил меня на ноги и попятился, его лицо исказилось в гримасе, которая могла бы убить человека. Мы услышали чужой голос.

— Дэвид…

Черт! Этот проклятый Лоренцо, спотыкаясь, вышел из ванной, но тут же спохватился и выпрямился со словами:

— Я, наверное, что-то не то съел.

Ну конечно. Я не хотела смотреть на это жалкое подобие человека, не говоря уже о том, чтобы слушать, как он пытается прикрыть свой страх историей о «несвежих устрицах».

Он повернулся к Дэвиду:

— Спасибо, что позаботился об Анжелике. Я бы сам увёл её, но я…

«…убегал с поджатым хвостом…» — так и хотелось закончить мне его мысль, но он продолжил:

— Не смог быть рядом, когда всё это произошло. Всё не вовремя, понимаешь?

Дэвид молча смотрел на него. Лоренцо не потребовалось много времени, чтобы опустить взгляд.

— В любом случае, я рад, что ты здесь, — закончил он свою тираду, подошел ко мне и обвил свои руки вокруг моей талии.

Я с огромной радостью отметила, как Дэвид сжал свои мускулистые руки в кулаки.

Лоренцо продолжал, ничего не замечая.

— Я много о тебе слышал. Никогда не думал, что буду благодарен кому-то по кличке Мясник. Понимаешь, о чем я?

— Что? — вырвалось у меня. — Мясник?

— Да, это парень крутой, детка! — Лоренцо говорил о Дэвиде так, словно тот был цирковым клоуном. — Он пытал парней, убивал их и всякое такое дерьмо. Нет ничего, чего бы он не сделал. Разве не так, Мясник?

Я не могла поверить своим ушам. Дэвид не был невинным ягненком, но он не стал бы делать то, что описывал Лоренцо. А он будет это отрицать?

— Это правда?

— Конечно, это правда! — Лоренцо притянул меня ближе к себе, его рука скользнула ниже по моему бедру. — Ты только посмотри на этого парня. Он создан для этого. Это его фишка.

Дэвид опустил взгляд туда, где блуждала рука Лоренцо, и сделал шаг в нашу сторону.

Лоренцо продолжал болтать:

— У меня, как известно, такое тоже неплохо получается. Некоторым просто нужна хорошая взбучка или немного убеждения, чтобы заставить их говорить.

Я ни на секунду в это не поверила, главным образом потому, что была уверена: Лоренцо упадет в обморок при виде крови. Его рука скользнула еще ниже, двигаясь к моей заднице.

Дэвид подошел ещё ближе. Его лицо было непроницаемо, но я чувствовала, как внутри у него всё кипит. Между нами все ещё была какая-то связь — тот поцелуй доказал это.

— Но в любом случае, я рад, что ты обеспечил её безопасность. Я бы не хотел, чтобы она ушла от меня до первой брачной ночи, если ты понимаешь, что я имею в виду, — Лоренцо опустил руку и сжал мою задницу. — Этот плод уже созрел и ждет, когда я сорву его.

Я чуть не задохнулась. А у Дэвида и так сжатые в кулаки руки потянулись вверх.

Неужели это он и есть? Мой выход?

Дэвид сердито посмотрел на Лоренцо, его глаза обещали невыразимую боль.

Я выдохнула.

— Ах вот она! — мужчина, которого я видела раньше, но не могла узнать, вошёл в комнату, широко улыбаясь. — Дэвид, я уже слышал от Гектора, как ты спас положение. Я знал, что сделал правильный выбор, когда назначил тебя сюда, — сказал он, подходя ближе, когда Дэвид опустил руки. — Ты в порядке, Лоренцо? Выглядишь немного бледным.

Я быстро отошла от Лоренцо, пока он бормотал, сочиняя что-то о несвежих морепродуктах, и оправдывался перед новоприбывшим. Моё сердце стучало так громко, что я всё равно не могла слушать. Момент был нарушен, но мне это не померещилось. Дэвид был на грани уничтожения Лоренцо и спасения меня из этого ада.

Он не отводил от меня взгляда, огонь, который только я могла видеть, бушевал под его холодным фасадом.

Он не приехал на белом коне, чтобы спасти меня, о чём я так долго мечтала. Но разве это имеет значение? Он был здесь. Может быть, у нас есть шанс.

В комнату вошёл Гектор с серьезным лицом, утираясь носовым платком.

— Учитывая всю эту неразбериху, я думаю, будет лучше, если мы перенесем свадьбу. На один месяц. Если тебя это устраивает, Лоренцо.

У меня упало сердце, пол качнулся под моими ногами. Я с трудом удержала равновесие и молча надеялась, что Лоренцо будет возражать и перенесет ее на более длительный срок.

— Один месяц. Конечно! — он ухмыльнулся мне, и его глаза жадно заблестели, выдавая нездоровое влечение. — Чем скорее я получу свою невесту, тем лучше.

Глава 14

Дэвид

Комната по соседству с комнатой Эйнжел была обставлена так же, как и весь дом Гектора Бланко. Позолота на стенах, лакированные деревянные полы и всё остальное фуфло.

Снизу доносился гул — уборщики вычищали кровь с ковров и стен. В перестрелке погибло четверо гостей. Немного, на самом деле, поэтому можно было предположить, что это нападение было скорее с целью поразить, запугать и заставить уважать, а не ради массового убийства.

Теперь дом был крепко заперт. Удвоили охрану, запасы оружия тоже пополнили в два раза, и все были в полной готовности. Я бросил рюкзак на кушетку с цветочным узором, стоящую у широкого окна. Кровать с балдахином выглядела так, как будто на неё кого-то стошнило цветами, ну да ладно, сойдет. Я пробуду здесь всего месяц.

Я опустился на постель и прижал ладони к глазам. Эйнжел. Что, чёрт возьми, мне делать с Эйнжел?

Ответ был очевиден: я собирался обеспечить её безопасность и доставить в церковь вовремя. Если я этого не сделаю, моя жизнь — и жизнь Питера — будет отдана семье Генуя.

Мне не следовало целовать её. Даже думать об этом вслух было предательством. Я пытался обмануть себя, как дурак. Как можно было так сладко целовать её в губы, когда прошло пять лет с тех пор, как я видел её в последний раз? Поцелуй воспламенил меня, привязывая к ней, восстанавливая связь и разжигая огонь, который долго дремал. Это казалось нереальным. Теперь мы были другими людьми. И я не мог разрушить то, что у меня было благодаря сотрудничеству с семьей Генуя, из-за глупой детской влюбленности. Не важно, что случилось, когда мы были детьми. Это была высшая лига. У неё была своя цель в жизни, и у меня тоже.

У меня зазвонил мобильник. Это было сообщение от Питера. Хотя я не очень любил разговоры, что-то в безличности смс привлекало меня. Питер, казалось, почувствовал это и начал писать мне, иногда даже если мы были в одной комнате.

Питер: «Как тебе берлога?»

Я: «Лучше, чем в тюрьме.»

Питер: «Как там Эйнжел?»

Я: «Помолвлена, собирается выйти замуж...»

И добавил многоточие, которое напечаталось само собой.

Питер: «Как ты к этому относишься?»

Я покачал головой и сунул телефон в карман. Я не собирался поддаваться чувствам. Даже ради Питера. К черту это дерьмо.

Голоса в коридоре привлекли моё внимание. Положив руку на пистолет, я подошел к двери и приоткрыл её. Бланко и Хорхе, его правая рука, появились на верхней площадке лестницы. Я опустил руку, но не стал закрываться и вышел им навстречу.

— Дэвид, — улыбнулся Бланко. — Как ты там устроился?

— Прекрасно, спасибо.

— Ты уже знаешь Хорхе, — похлопал он своего подчиненного по плечу. — Обычно именно он заботится о моей милой Анжелике. Но, учитывая живой интерес Сержа к этой затее со свадьбой и твою репутацию, я велел Хорхе позволить тебе командовать.

Левый глаз Хорхе чуть дернулся. Он был лет на десять старше меня, и шрамы на его лице говорили о его преданности. Но всё, что я видел, — это кто-то, кто не хотел подчиняться моим приказам. Мне придется поработать над этим. С удовольствием.

— Тогда я оставляю вас наедине! — сказал Бланко с натянутой улыбкой, которая, казалось, никогда не исчезала. — Через час у Анжелики назначена встреча в «Мезон де ла Фелисите» для примерки свадебного платья. Мы должны были всё перенести, учитывая трагические события вчерашнего дня, но это не должно повлиять на выбор её платья.

Он повернулся к Хорхе со словами:

— Ты ведь знаешь, чего я хочу, да?

— Да, сэр!

Бланко подмигнул мне.

— Моя Анжелика — принцесса и должна быть одета соответствующе.

Да уж, я видел, как он заставил её вчера вырядиться — как маленькую девочку с косичками, а не как женщину с горячей внешностью, несмотря на оголенное тело, которое при этом она демонстрировала. Гектор Бланко был больным ублюдком, и я был более чем счастлив привести в действие грандиозный план Сержа — тот, где в конце Гектор захлебнулся бы собственной кровью.

После того как я ещё несколько минут выдерживал его пристальный взгляд, скорее всего ожидающий моего ответа, он наконец повернулся и отступил вниз по лестнице.

Хорхе тут же отбросил свою уступчивость и шагнул ко мне.

— Мне плевать, чего хочет семья Генуя. Я здесь главный. Знай своё грёбаное место, не выёживайся и следуй моим указаниям, и всё будет хорошо.

Я уставился на него сверху вниз. Он был крупным мужчиной, но уступал мне, и я легко его завалил бы. Если он хотел занять кресло повыше, то он попал не по адресу. Он мог угрожать, болтать, делать всё, что хотел, но это не меняло порядка вещей.

Он громко сглотнул и моргнул своими темными глазами.

— Я рад, что мы пришли к согласию.

Смех угрожающе застрял в моем горле от того, каким жалким он был, но я остался невозмутимым. Нет ничего плохого в бесстрастном лице.

Он кивнул, словно успокаивая себя, и повернулся ко мне спиной. Придурок.

Дело в том, что я не собирался причинять ему боль. Пока не собирался. Я намеревался дать ему свободу действий и держать на длинном поводке, чтобы он думал, что он главный, прежде чем дернуть за этот поводок и повесить его на нем. Но потом он совершил невероятную глупость.

Подойдя к двери Эйнжел, он взялся за ручку.

Он! Не стал! Стучать!

Я набросился на него прежде, чем он успел открыть дверь. Одной рукой я вцепился в его серый пиджак сзади и рванул его назад. Легким движением руки я сбил его с ног и швырнул на спину посреди коридора.

Он закричал, но я оборвал его ударом кулака в челюсть. Вырубил. Тушите свет.

Я снова выпрямился и разгладил лацканы пиджака. Люстра над лестницей слегка позвякивала из-за драки на площадке, и я был уверен, что кто-то на первом этаже почувствовал неладное, но никто не пришел посмотреть. Умно.

Хорхе всё ещё был без сознания, поэтому я стал пинать его носком ботинка в ребра, пока он не открыл глаза. Всё ещё ошеломленный, он уставился на меня.

— Стучать, — сказал я и отступил назад, чтобы этот идиот мог встать.

— Что? — переспросил он и сел, а затем поднялся на ноги, его лицо покраснело, когда он поднял кулаки.

— Когда захочешь войти в комнату Эйнжел, ты, бл*дь, должен постучать.

У него отвисла челюсть:

— Ты что, издеваешься?

— Ты хочешь, чтобы я показал тебе, что я серьёзно? Насколько я не люблю шутки? Врезать тебе ещё?

Я не поднимал кулаки. В этом не было необходимости. Если бы он замахнулся на меня, это было бы последнее, что он успел бы сделать.

Он не опустил руки, но и не полез драться. Сказал только:

— Ты, наверное, не расслышал, я же сказал, что я здесь главный, ты придурок…

— Со слухом у меня всё в порядке, — ответил я и указал подбородком в сторону двери. — Стучать. В этот раз и каждый раз.

Он стоял на своем, явно оценивая меня. Даже человек с его ограниченными умственными способностями мог видеть, что идти против меня с голыми руками было чертовски плохой идеей, поэтому он отступил и встряхнул плечами, а затем осторожно коснулся челюсти. Там наливался синяк. Я надеялся, что ему больно.

Не глядя в мою сторону, он снова подошел к двери и постучал.

Пришлось постучать несколько раз, прежде чем Эйнжел откликнулась:

— Войдите.

Мы вошли в её комнату, которая была обставлена еще более безвкусно, чем моя, полная предметов декора, предназначенного для двенадцатилетней девочки, а не для такой юной женщины, как Эйнжел.

Она сидела за белым туалетным столиком, не сводя с нас глаз.

— Теперь ты стучишь? — спросила она у Хорхе в отражении.

Моя кровь закипела при мысли о том, что Хорхе врывается в её комнату, когда захочет, застает ее спящей, раздетой или в душе. Я стиснул зубы, но остановился в дверях, напомнив себе, что это только работа, и прежде всего, Эйнжел не моя. И никогда не была моей.

Встав, она подошла к шкафу и схватила еще одну пару девчачьих белых туфель с ремешком. На ней было розовое платье в горошек с белой лентой, завязанной под грудью. Она бы ни за что так не оделась, будь у неё выбор. На самом деле, я был уверен, что она бы не осталась здесь и не согласилась бы на помолвку с Лоренцо, если бы у неё был хоть малейший шанс сбежать. Хорошо, это я понял. Меня это устраивало? Нет. Мог ли я сделать с этим хоть что-нибудь? Тоже нет.

— Поторопись, — подгонял Хорхе, который только что приехал, но уже сгорал от нетерпения. — Твой папочка специально назначил для тебя эту встречу.

Папочка. Отвратительно. Эйнжел закончила возиться с застежкой на туфлях и подняла глаза, поймав мой сердитый взгляд.

— Ты теперь будешь со мной? — спросила она, встала и подошла ко мне.

Этот вопрос вызвал во мне воспоминания о том единственном украденном дне. Как я обещал ей, что мы с ней встретимся «завтра», как я хотел видеть её каждый день с тех пор. Но это было до того, как все полетело к чертям.

— До свадьбы, — ухмыльнулся Хорхе. — И тогда ты больше не моя проблема. Или его.

Она вздернула подбородок и вышла из комнаты, стараясь изо всех сил своим гордым видом задеть Хорхе.

Я последовал за ней вниз по лестнице и вышел в туманное утро. Рабочие скребли каменные ступени перед входной дверью, каждым взмахом губок смывая кровавые следы с них.

Эйнжел обошла рабочих, её широко раскрытые глаза следили за тем, как алая вода стекала в ухоженные розовые кусты вдоль фасада дома.

— В машину, — буркнул Хорхе, обошел её и скользнул на переднее пассажирское сиденье черного внедорожника. — Залезай! — он захлопнул дверь.

Этот идиот действовал мне на нервы, но не мог вывести из себя. Для этого потребовалось бы гораздо больше, чем его буйный нрав, но это не означало, что я не хотел покончить с ним, когда придет время. И надеюсь, оно придет. Чем раньше, тем лучше.

Эйнжел снова начала двигаться, отворачиваясь от беспорядка, который был жизнью мафии. Я открыл ей дверь, и она скользнула внутрь, короткая юбка платья задралась, оголяя её гладкие бедра. Мне захотелось увидеть её в одежде взрослой женщины, а не в этих отвратительных детских шмотках, которые извращенец Бланко заставлял её носить.

Поездка до магазина свадебных платьев заняла всего полчаса. Дороги в это воскресенье были почти пусты, даже верующие не забивали без толку шоссе, чтобы добраться на службу в церковь в поисках смысла жизни. Магазин располагался на углу двух широких улиц в центре города. Нижний этаж представлял собой море стеклянных витрин со свадебными платьями, выставленными на фоне ярко-розового и нежно-бирюзового декора.

Мне было плевать на витрины. Удачный выстрел мог бы положить конец этой маленькой поездке по магазинам. Острая боль вспыхнула в моей груди и затихла. С Эйнжел ничего не случится. Нет, теперь я здесь, чтобы защитить её. Я посмотрел в её сторону. Большую часть времени она смотрела в окно, хотя и бросала украдкой на меня взгляды. Интересно, о чём она думала?

Внедорожник остановился прямо перед зданием. Я вышел и огляделся, Хорхе сделал то же самое. Проехало несколько машин, и вдалеке зазвонили церковные колокола, призывая верующих. Даже дуновение ветра не шевельнулось, и слабый туманный дождь стих, уступив место мрачному небу. Эта было слишком открытое место на мой взгляд.

— Здесь нет черного хода? — спросил я, не позволяя Эйнжел выйти из машины.

Хорхе поднял брови и слегка покачал головой, как будто эта мысль никогда не приходила ему в голову.

— Иди туда и скажи им, чтобы открыли заднюю дверь.

Я опустился на свое место и закрыл дверь.

Хорхе некоторое время стоял, кипя от злости, а потом последовал моим инструкциям.

Водителю не нужно было объяснять, и он начал объезжать квартал.

— Здесь сзади есть переулок.

— Едем туда, — сказал я, не сводя глаз с окон ближайших домов и мусорных баков на улице. Мы не были так уязвимы, но было много укромных уголков, где мог спрятаться умный убийца.

Мы крались по усеянному выбоинами тротуару, пока задняя дверь впереди нас не открылась, и брюнетка с короткой стрижкой не помахала нам рукой.

— Заходим.

— Да, сэр! — ответил водитель, который осторожно подошел к открытой двери.

— Думаешь, здесь кто-то есть? — спросила Эйнжел и мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку. — За мной следят?

— Вряд ли, — ответил я. Но это не значит, что я не буду к этому готов.

Она не расслабилась, каждый мускул её тела был напряжен.

Я попробовал ещё раз.

— По-моему, здесь тебе ничего не угрожает. Никто не знает об этой встрече.

Она кивнула и сделала глубокий вдох, а затем слегка сморщилась.

— Я даже не знаю, зачем всё это нужно. Бланко хочет этой свадьбы. Ладно, продал бы тогда на аукционе. Большая свадьба — это когда мне на спину без всякой причины вешают мишень.

— Ты хочешь выйти замуж за Лоренцо?

Я бросил взгляд на водителя, но он не смотрел на меня, несмотря на мою вспышку гнева.

Она встретилась со мной взглядом, и я увидел девушку, которую знал. Ту, которую я целовал когда-то.

— Я хочу жить.

Она боролась за жизнь и выживала, как могла. Вот это я мог понять.

— Бланко хочет зрелища, — сказал я. — В этом-то всё и дело.

Гектор Бланко не мог удержаться от того, чтобы не устроить шоу, даже если его пришлось урезать и немного ограничить сроком в месяц.

— Я знаю, — ответила она со вздохом и покачала головой.

Я вышел из машины и протянул ей руку. Она приняла её, теплая ладонь легла в мою и согрела меня, как луч света.

Втолкнув её в дверь, я прижал её к себе и осмотрел помещение, в которое мы вошли. Ряды и ряды белых платьев, накрытых полиэтиленовыми чехлами, выстроились на двух дюжинах стеллажей. Темные волосы Эйнжел блестящей волной струились по её спине, и мне пришлось отвести от неё взгляд. У меня было задание. Но её запах и близость не облегчали мне задачу.

— Я Кармен, ваш консультант на сегодня. Сюда, пожалуйста! — проговорила женщина и быстро зашагала по лабиринту стеллажей.

— Кто ещё здесь есть? — спросил я, держа Эйнжел перед собой, готовый оттолкнуть ее в безопасное место, если что-то случится.

— Мы закрыты по воскресеньям, так что здесь только я и мой менеджер, мистер Деволт.

— Двери заперты? — продолжал спрашивать я, осматривая склад в поисках других входов, но увидел только дверь, через которую мы вошли, и один оконный проём для приёмки грузов, который выглядел плотно запечатанным.

— Всё заперто. Вход туда возможен только через парадные двери, заднюю дверь или вход для приема товаров, — отвечала она. Её тон был резким, и я оценил её деловую манеру общения. — Вы не первые наши VIP-клиенты. Доверьтесь мне.

Я не доверял никому.

Мы вышли в большой демонстрационный зал, зеркала на большинстве поверхностей и платья, висящие на вешалках здесь и там. Ковёр был девственно чистым и белым, как первый снег, и казалось, что вокруг были все оттенки белого. Эта зона была отгорожена от стеклянных окон. Ни один снайпер не сможет нас достать. Я не расслабился, но позволил Эйнжел сделать несколько шагов вперед.

— Мы уже приготовили комнату, где вы могли бы переодеться, — сказала Кармен, которая подошла, легко двигаясь на шпильках, и остановилась у белой двери всего в нескольких ярдах от главного этажа. Распахнув дверь, она показала комнату, полную платьев с широкими пышными юбками. Стену завешивали ткани со всевозможными рисунками, всё это было декорировано и составляло какую-то огромную конструкцию внизу. — Мистер Бланко очень ясно дал понять, какие платья вы предпочитаете.

— Бальное платье, — проговорила Эйнжел, её плечи ещё больше поникли. — Конечно.

— Ну что, начнем? — предложила Кармен, либо не заметив, либо проигнорировав отсутствие энтузиазма у Эйнжел. Я подозревал последнее.

— Конечно, — ответила Эйнжел, входя в комнату, и Кармен закрыла дверь.

Хорхе вышел из передней и заговорил с пожилым мужчиной в слишком узком светло-сером костюме. Должно быть, мистер Деволт, управляющий.

— Всё проверил? — спросил я, хотя и не доверял его ответу. Мне придется самому проверить входную дверь.

— Да, — ответил Хорхе и плюхнулся на белый диван. — Я выпью шампанского, — добавил он, махнув рукой мистеру Деволту, который, к его чести, проглотил всё презрение, которое сквозило в словах и жестах Хорхе, и поспешил прочь.

Мне не хотелось покидать Эйнжел, но я должен был быстро проверить систему безопасности. Когда я осмотрел парадные двери и вернулся в главный выставочный зал, она стояла перед широкими зеркалами, платье, которое она примеряла, окутывало её целиком.

— Ну, что скажете про это? — поинтересовалась Кармен, ещё больше взбивая юбку.

Верх был чересчур разукрашен сверкающими кристаллами, а рукава и отделка воротника были слишком пышными. Юбка представляла собой какой-то взрыв пушистой пены кружев.

— Сойдет и это, — ответила Эйнжел, пожав плечами.

Хорхе допил шампанское и протянул бокал мистеру Деволту, чтобы тот снова наполнил его.

— Значит, примерку можно заканчивать?

— Мистер Бланко ясно дал понять, что ей нужно примерить, по крайней мере, десять платьев, которые он выбрал, — ответила Кармен, сморщив нос, глядя на белое облако, в которое была закутана Эйнжел. — И я думаю, что мы можем найти что-то более подходящее, чем это.

— Ладно, — буркнул Хорхе, осушив второй бокал шампанского, откинул голову назад и закрыл глаза. — Разбудите меня, когда всё закончится.

Мистер Деволт взял пустой бокал.

— Если вы не против, мне нужно кое-что переделать для нескольких платьев. Поступившие на заказ для шоу ярды кружева нужно принести из багажника и разобрать, — вздохнул он. — Можно я пойду?

Я отмахнулся от него:

— Хорошо.

Он кивнул в мою сторону и исчез в белом лабиринте сбоку от входа в магазин. Странно, но тихое жужжание того, что должно было быть швейной машинкой, ритмичное постукивание иглы почему-то успокаивало.

Эйнжел сошла с маленького пьедестала для примерки и вернулась в свою комнату. Голова опущена, глаза мертвые. Когда я увидел её такой — замкнутой, отстраненной и сломленной — что-то вскипело у меня в душе. Боль, тоска и ещё миллион эмоций, которые я не хотел бы испытывать.

Я отвернулся, несмотря на то, как сильно мне хотелось обнять её, и пошел на склад, чтобы ещё раз проверить задние двери. Идя вдоль ряда, я невольно кинул взгляд на платья, выстроившиеся в ряд. Я ни хрена не смыслил в моде, поэтому пошел дальше и проверил двери. На обратном пути я остановился в проходе. Одно платье висело на вешалке немного криво. Я потянулся к нему и вытащил.

Белое кружево. По крайней мере, я подумал, что это было кружево. Верх был из какого-то мерцающего прозрачного материала с кружевами, которые подчеркивали верхнюю часть груди и закрывали часть лифа, а затем стекали вниз к узкой юбке из более плотной ткани. Я перевернул полиэтиленовый чехол в моей ладони. Спина была открыта, но обведена кружевом и мерцающим прозрачным материалом, который заканчивался сплошной юбкой. Закрыв глаза, я мог представить Эйнжел в этом платье, увидеть, как оно будет подчеркивать её изгибы. Никаких кринолинов принцессы и излишней дерьмовой пышности и пошлости, просто чистая красота. Но опять же, что я знаю о моде?

Я уже хотел повесить его обратно. Сомневаясь. Потом подумал: «да ну на фиг всё» и потопал по проходу к той самой примерочной. Хорхе уже похрапывал на кушетке, когда я просунул платье в щель за дверь, и пальцы Кармен с красными ногтями вцепились в него.

— А это что такое? — спросила она и пристально посмотрела на меня.

— Еще один вариант от босса. Пусть померяет это, — ответил я и впервые покраснел. Уже очень давно у меня так не пылали щёки. Какого хрена я тут делаю?

Кармен прищурилась, но взяла платье, расправила и закрыла дверь у меня перед носом.

Глава 15

Эйнжел

Следующее свадебное платье, которое я надела, выглядело так, будто Снежную королеву вырвало прямо на лиф и пышную юбку. Такое блестящее, слишком кричащее, так похожее на бальное и так не подходящее мне. Но дело в том, что моего мнения не спрашивали. Всё это затеял Гектор, и выбор был за ним. Поэтому я позволила Кармен закрыть заднюю дверь и отправить меня к широким зеркалам.

Где-то в глубине магазина гудела швейная машинка. Хорхе похрапывал на диване. Вот и хорошо. Мне его насмешки слушать совсем не хотелось.

Дэвид прислонился к стене рядом с витриной, на которой были выставлены тиары. Он смотрел на меня пристально, не сводя глаз, но никак не выразил своего мнения о платье, которое я примеряла. С другой стороны, я полагала, что с меня уже хватит, пора это прекращать.

— А вот это... — Кармен постучала пальцем по губам.

— Это сойдет, — сказала я, уже готовая смириться с чем угодно. Эта свадьба была фарсом, и мне было всё равно, как я выгляжу.

—Не то, — вынесла свой вердикт Кармен, протянула мне руку и помогла спуститься.

Я даже не взглянула на Дэвида. Несмотря на то, что это должен был быть один из самых счастливых дней в моей жизни — покупка свадебного платья без ограничений по цене — это было похоже на ещё один огромный шаг к моей гибели. Из огня Гектора — в полымя Лоренцо.

«Почему ты не пришёл за мной, Дэвид?»

Кармен втолкнула меня обратно в примерочную и помогла снять платье, напоминающее пушистый шарик. Она на мгновение заколебалась, затем схватила платье, висевшее на дальней вешалке.

Впервые с тех пор, как я вошла сюда, я действительно стала рассматривать то, что она предложила. Это платье было таким, что мне захотелось протянуть руку и провести пальцами по его полиэтиленовому чехлу. Кружевной лиф, небольшой округлый вырез и облегающая бедра юбка.

Кармен освободила его из пластиковой пленки и встряхнула. Когда она развернула его, я прикусила губу. Спина была великолепной и открытой, обшита тонким кружевом и облегающей бёдра юбкой. Неужели Гектор выбрал это для меня? Я бросила взгляд на остальные платья. Ни одно из них не было похоже на это.

— Вступи в него, — Кармен придержала его для меня, и я просунула обе ноги внутрь, в вырез ткани. Она натянула его и помогла мне с рукавами, затем застегнула молнию на спине.

Я пялилась на свое отражение, хотя мои глаза уже начали слезиться. Это платье было сшито для женщины, а не для маленькой принцессы. Оно было самым прекрасным, что я видела, отлично сидело на мне и соответствовало моим вкусам. Классика.

Кармен улыбнулась и протянула:

— Я знаю этот взгляд.

Я отрицательно покачала головой.

— Вы уверены, что Гектор выбрал это для меня?

Она пожала плечами, но не посмотрела мне в глаза.

— Так сказал тот крупный мужчина у входа, когда передавал его мне.

— Дэвид подал Вам это платье? — спросила я и развернулась, чтобы осмотреть спину.

— Если Дэвид и есть тот самый гигант у входа, то да, — она пристально посмотрела в зеркало. — Этот наряд можно было бы подшить и подогнать по фигуре к назначенной дате, если вы купите его с полки. Но давайте посмотрим на это в большом зеркале, прежде чем принимать окончательное решение, — с этими словами она открыла дверь в главный зал салона и вывела меня наружу.

Я приподняла юбку и босиком шагнула на белый ковёр.

Сдавленный вздох заставил меня посмотреть на Дэвида. Он перестал подпирать стену и выпрямился, не сводя с меня глаз. Боже, какое у него было выражение лица! Любая женщина убила бы за это — удивление, смешанное с изумлением и слегка окрашенное желанием.

Возможно, я шла танцующей походкой, слегка покачивая бёдрами по пути к маленькой сцене перед широкими зеркалами, и мои щёки определенно горели, когда я подошла и Кармен стала поправлять его на мне.

Она отступила назад и осмотрела каждый сантиметр платья со всех сторон, её проницательные глаза бегали по кругу. Я не могла отвести взгляд, загипнотизированная видом невесты в зеркале. Я подавила горечь, ненависть к Гектору и Лоренцо и просто купалась в этом прекрасном моменте, когда я могла притвориться, что хочу свадьбы, хочу этого будущего, всё прекрасно и это платье действительно будет моё.

Кармен, наконец, кивнула:

— Ты выглядишь...

— Сногсшибательно, — низкий голос Дэвида окатил меня тёплой волной.

Он двинулся ко мне, его глаза всё ещё сверкали от удивления. Как ему удалось растопить моё сердце одним взглядом? Но я растаяла. Вся злость на то, что он бросил меня, казалась несущественной, когда он так смотрел на меня — как будто я была драгоценной, особенной, как сбывшаяся мечта.

— Это то самое! — Кармен еще сильнее сжала ткань на моей талии. — Нам нужно подшить его вот здесь и, может быть, немного выпустить на бедра, — заговорила она, тут же переключившись в режим переделки. — Мы могли бы закончить подгонку за пару недель. В данный момент у нас не хватает людей. Наша лучшая швея находится в декретном отпуске, хотя мистер Деволт у нас на подхвате.

Дэвид остановился позади меня, но его лицо снова стало жестким.

— Мистер Деволт, — повторил он. Его глаза начали осматривать комнату.

— Да, — ответила Кармен, ещё немного повозившись с платьем, чтобы поправить его на мне. — Он очень опытный портной. Работал на подгонке одежды до того, как стать менедже…

— Тсс, — Дэвид придвинулся ближе и встал прямо у меня за спиной.

Кармен замерла.

— Что такое? — прошептала она.

— Швейная машинка остановилась, — объяснил он, схватил меня и упал навзничь как раз в тот момент, когда зеркало передо мной разлетелось вдребезги громким звуком, в котором я безошибочно распознала выстрел.

Глава 16

Эйнжел

У меня зазвенело в ушах, когда всё, казалось, произошло одновременно: Хорхе вскрикнул и рухнул на диван. Дэвид прижал меня к себе и принял удар спиной об пол, когда последовали новые выстрелы, разбилось стекло, Кармен рухнула на колени, рукой ухватившись за расползающееся подобно цветку красное пятно на рукаве своей блузки.

— Ложись, женщина! — рявкнул на неё Дэвид.

Дэвид перекатился, оказавшись на мне, затем вытащил оба пистолета из кобуры. Выстрелы, которые он выпустил, заставили меня инстинктивно зажать уши.

Хорхе съежился за диваном.

— Прикрой нас. Я забираю её отсюда… — крикнул Дэвид, перекрывая стрельбу.

Хорхе посмотрел на него широко раскрытыми глазами и пролепетал:

— Я здесь не останусь!

Челюсть Дэвида напряглась, когда от стен стали отлетать куски штукатурки, а от ещё одной череды выстрелов опять посыпались разбитые стёкла, в этот раз ещё больше, и мне показалось, что целая команда убийц поджидала меня за углом. Мне стало плохо, горькая тошнота подкатила к горлу, и я, казалось, не могла сосредоточиться ни на чём. Это слишком. Это было уже слишком.

— Мы уходим. Сейчас! — снова крикнул Дэвид, стреляя в переднюю и боковую части магазина, а его пистолеты только щелкали, затем схватил меня и потащил к задней двери. — Беги, если хочешь жить, — процедил он сквозь зубы, обращаясь к Кармен, когда мы проходили мимо неё. Она была так же ошеломлена, как и я.

— Кармен! — крикнул я.

Она вскинула голову, когда я проходила мимо.

— Бежим. Сейчас! — я не могла спасти нас, но, по крайней мере, могла попытаться. Если мы оставим ее истекать кровью на полу, то она не выживет, и это будет на моей совести.

— Я... — она покачала головой, словно пытаясь разогнать эту чертову бурю вокруг нас.

— Да.

Поднявшись, она последовала за нами к складу, Хорхе — сразу за ней. Он захлопнул дверь.

Дэвид перезарядил пистолет и схватил меня за руку.

— Спрячься.

Он скользнул в море белых платьев. Он сжимал меня всё так же крепко, не ослабляя захвата, и, несмотря на опасность, я почувствовала успокаивающую волну уверенности: он защитит меня. Я сомневалась во всём в своей жизни, но это был один пробный камень, который я не могла отбросить. Теперь Дэвид был здесь, со мной, обещал мне, что не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

Справа от нас раздались выстрелы, и дверь для приемки товара оказалась открыта нараспашку. Дэвид открыл ответный огонь и потащил меня вдоль вешалок к двери, в которую мы вошли. Она все еще была плотно закрыта. Дэвид потянул сильнее, но мне было трудно бежать в облегающем платье, которое предназначалось для того, чтобы стоять и идти плавной походкой, а не убегать, спасая свою жизнь.

Дэвид резко остановился и выстрелил прямо перед нами. Я ничего не видела за его широкой спиной, но от его довольного ворчания меня пробрала зловещая дрожь.

Он обнял меня за талию и поднял над лежащим на полу мужчиной. Он был ещё жив, но из раны в животе текла кровь. Я оглянулась, но Кармен уже не увидела — возможно, она спряталась за стеллажами, а Хорхе был на середине ряда.

Дэвид толкнул заднюю дверь и выглянул в переулок.

Наша машина была всего в нескольких шагах.

Он подхватил меня одной рукой за талию, бросился через тротуар, распахнул заднюю дверь и втолкнул внутрь. Еще несколько выстрелов обрушились на машину, грохот пуль по металлу превратился в страшную какофонию звуков на фоне тихого утра.

— Ложись! — он толкнул меня на пол, и я, подняв глаза, увидела, что наш водитель упал, потеряв половину головы. Крик застрял в моих легких, но кричать я не могла, не могла позволить себе слабость. В конце концов, я все еще была жива. Бесполезная и сжавшаяся, но главное — живая.

Дэвид захлопнул дверь с моей стороны, и на мгновение всё стихло. Затем задняя часть внедорожника открылась, и громкий стук и стон наполнили кабину. Раздались новые выстрелы, некоторые совсем рядом, другие откуда-то издалека.

— Отойди на хрен, — прорычал Дэвид.

— Какого черта ты говоришь? — раздался голос Хорхе. — Ты не... — разговор оборвался, когда багажник закрылся, а затем Дэвид открыл переднюю дверцу и вытащил водителя.

Он завел машину, пока Хорхе колотил в мое окно и пытался открыть дверь. Когда Дэвид выстрелил в переулок, яростный вопль Хорхе вызвал улыбку на моих губах.

«Пошел ты, Хорхе», — подумала я.

Выстрелы прекратились, но их место занял вой сирен. Перестрелка в центре Филадельфии привлекла внимание, и кто-то вызвал полицию.

— Отвязались, — проговорил Дэвид, когда два раза проехал на красный свет, снова и снова нарушая правила.

Я села и забралась с ногами на заднее сиденье. Изо всех сил стараясь не смотреть на запекшуюся кровь на передней панели, я уставилась в окно. У меня дрожали руки. Черт, все мое тело тряслось. Но Дэвид сдержал своё слово. Я была невредима, и это всё благодаря ему.

— Почему ты не взял Хорхе? — спросила я и поспешила добавить: — Не то чтобы меня это волновало. Я ненавижу этого человека. Просто интересуюсь чисто из любопытства.

Он взглянул на меня в зеркало заднего вида и ответил:

— Никто не должен был знать, что мы сегодня были в том магазине. Бланко не из наших. Нельзя доверять его людям. Включая Хорхе.

— О! — только и смогла вымолвить я. Логично. Всё встало на свои места.

Ещё один стон из багажника заставил меня крутануться на сиденье.

— Что? — спросила я, взглянув на человека, в которого Дэвид выстрелил, когда мы выходили через заднюю дверь. Кровь покрывала его руки, когда он зажимал ими рану в животе. — Зачем это?

— У меня есть несколько вопросов к нему, — усмехнулся Дэвид. Но в той улыбке не было никакой теплоты. Никакой искры. Искушенный, порочный и мрачный, он наконец-то показал мне, почему он получил свое особое прозвище.

— Что с тобой случилось? — спросила я. Это был тот самый вопрос, который я уже задавала себе мысленно не раз. Но мне нужно было знать.

Он с хрустом повернул шею и вывел внедорожник на шоссе, ведущее на окраину города.

— Многое.

— Скажи мне, — попросила я, наклонившись вперед между сиденьями, стараясь подобраться как можно ближе к нему. — Скажи мне, почему ты никогда не искал меня?

— Сейчас это важно, что ли?

— Да! — выкрикнула я. Мне хотелось прорваться сквозь холод в его голосе, разрушить высокую стену, которую он возвел вокруг себя. — Это чертовски важно!

Он вздохнул, и этот звук был похож на тяжелое одеяло, натянутое на лицо мертвеца.

— В ту ночь, — начал он. У него перехватило горло. Он сглотнул и начал снова: — В ту ночь, когда мы с тобой... — он посмотрел на меня, и я снова увидела мальчика. Того, который подарил мне крылья. — Так вот, после того, как я ушел от тебя, я вернулся в дом моего приемного отца. Он сильно избил Питера.

— Твоего брата, да?

— Да, — ответил он, покрепче сжав руль. — Побил так сильно, что тот потом неделю пролежал в больнице.

Я рискнула и положила руку на его крепкое плечо:

— Мне очень жаль. А я даже не знала.

Мужчина сзади снова застонал. Мы его проигнорировали.

— Но я не поэтому не пришел к тебе...

— А почему тогда? Что случилось?

— Когда я добрался до дома, то сам избил старика почти до смерти голыми руками.

— Ох, — выдохнула я. У меня не было другого ответа, просто потому, что я могла представить Дэвида делающим именно то, что он описал. Он отомстил бы за себя, за своего брата, и я знала, что он сделал бы это и для меня.

— Избил его так сильно, что ему пришлось всю оставшуюся жизнь есть через соломинку и жить в доме престарелых с постоянным уходом.

Мы мчались по шоссе, наплевав на знаки «ограничение скорости». Они, казалось, были не для Дэвида.

— А когда меня арестовали, у меня не было никаких угрызений совести. Государство не заботилось обо мне, беспризорнике и малолетнем бандите, который рос, переходя от одних плохих опекунов к другим.

Он пожал плечами.

— Вот я и попался. Посадили.

Я сжала его плечо, после его объяснений, все встало на свои места, и сказала:

— Вот почему ты так и не пришел. Ты не мог, ты был...

— В изоляторе под следствием. Под залог не выпустили. Потом суд, тюрьма. Я только несколько дней назад освободился.

Я переваривала информацию. Все это время я ненавидела его и тосковала по нему. Но наконец-то выяснилась причина, по которой он так и не пришел. Одна, настолько веская, что объясняла всё. Это был бальзам на сердце, старая рана наконец-то могла затянуться сама собой.

— Я попросил Питера найти тебя, как только он вышел из больницы, но ты и твой старик исчезли без следа, — проговорил он, покачав головой. — Не то чтобы это имело значение. Я не хотел, чтобы ты видела меня в тюрьме — в робе оранжевого цвета, в кандалах. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я не могу вернуться, не могу делать с тобой то, что хочу. Я не мог... — он снова судорожно сглотнул. — Посмотреть мир вместе с собой.

Мои глаза наполнились слезами, когда я подумала о нём, представила его в камере. Всё, что он делал, поступал так, как на его месте поступил бы любой брат.

— Мне очень жаль, — проговорила я и вытерла мокрые щёки.

— Проехали. Так вышло, — хрипло сказал он.

— Извини, я думала, ты меня бросил. Когда Бланко забрал меня.

— Забрал тебя? — переспросил он, сворачивая на дорогу в Глэдвин.

— Да, — ответила я и прислонилась лбом к спинке подголовника. — Мой отец продал меня ему. Бланко был тем человеком в черной машине, который наблюдал за мной.

— Он был там в ту ночь?

Я зажмурилась и вспомнила хриплый голос отца, то, что он говорил, как он отдал меня за свои тридцать сребреников.

— Да. У меня дома, ждал меня. Мне почти удалось сбежать. Я пыталась сбежать от них. Но Хорхе поймал меня. С тех пор я принадлежу Бланко.

— Вот почему ты не отвечала на звонки, — сказал он. Его голос стал еще более мрачным.

— Я не могла ни с кем связаться. Они держали меня взаперти в… — я не хотела говорить о подвале, о том, что они делали со мной там, чтобы заставить меня подчиниться. — Запертой, — поправила я. — Мне некуда было идти, не к кому обратиться, никто не мог мне помочь.

— Он сделал тебе больно? — спросил он. Лед в его голосе мог бы заморозить летний день.

— Я не хочу об этом говорить. Это уже не важно. Теперь ты здесь.

— Для меня это важно.

Я сильнее прижалась лбом к подголовнику и ответила:

— Он сломал меня. Это заняло много времени, но, в конце концов, я сломалась.

Мои собственные крики эхом вернулись ко мне из прошлого. То, как я умоляла. То, как я искала помощи и просила пощады, но не получила их.

— Сломаться — только так можно было остановить всё это. И как только я позволила этому случиться, сдалась, он позволил мне плыть по жизни, не участвуя в этом по-настоящему. Это то, что он хотел, бессловесная маленькая тень, которую он мог бы представлять своим гостям и в конечном итоге отдать замуж с выгодой для себя.

— Я видел, как он заставляет тебя одеваться, — сквозь зубы процедил он. — Так же, как он хотел, чтобы ты называла его папочкой.

От стыда мои щёки вспыхнули, румянец опалил кожу.

— Он никогда не прикасался ко мне... — я прикусила губу. — Нет, не в этом смысле. Он причинял мне боль, если я выходила за рамки дозволенного, если я одевалась не так, как он хотел, если я вообще пыталась проявить твердость, показать свой характер.

Дэвид не ответил, но все в нём напряглось, как будто он мог чувствовать мои воспоминания о пережитом ужасе вместе со мной.

Я стряхнула с себя холодок от воспоминаний о подвале Бланко и встретила взгляд Дэвида в зеркале.

— Я бы пришла повидаться с тобой в следственном изоляторе, в тюрьме — где бы ты ни был, я бы пришла, — я опустил глаза. — Если бы могла.

— Я знаю.

Придерживая руль левой, он протянул правую руку к моей. Его теплая ладонь накрыла мою, его прикосновение было именно тем, что мне нужно, чтобы ослабить накопившееся во мне напряжение и страх. Я начала подозревать, что он был тем, кто был необходим мне всё это время, катализатором, который спасет меня от плена Бланко раз и навсегда.

Он въехал в охраняемые ворота в фешенебельном районе Глэдвин. Вооруженный охранник кивнул нам.

— Чей это дом?

— Семьи Генуя.

— Ты ведь работаешь на них, верно?

Он кивнул и остановился перед особняком с блестящими окнами и величественным кирпичным фасадом.

— Ещё один день ты будешь в безопасности, — сказал он, повернувшись, и взглядом твердым, как кремень, уставился мимо меня в сторону багажника. — А он нет.

Глава 17

Дэвид

— Что, чёрт возьми, произошло? — спросил Серж. Он вышел из кабинета, откидывая седые волосы, которые растрепались на ветру от быстрой ходьбы. — Уже свадьба?

Он глянул на Эйнжел, которая всё ещё была в свадебном платье, хотя теперь его подол был весь забрызган кровью.

— Ходили на примерку. Но там вышла проблема. Засада. В нас стреляли, их было человек шесть, не меньше.

Серж провел рукой по лицу.

— Фак! — выругался он, затем обернулся и громко крикнул через плечо: — Опал!

Пробежав глазами по сторонам, он спросил:

— Ранили кого-то из наших или людей Гектора?

— Нет, — ответил я, не упомянув, что оставил Хорхе в полном одиночестве. Об этом мы поговорим чуть позже, когда я буду уверен, что об Эйнжел позаботились.

Она ухватилась за мою руку, её маленькие ручки, были похожи на крылья бабочки, севшей на льва.

— Как они узнали, что я буду там?

Серж принял сочувствующий вид и по-отечески заботливо произнес:

— Здесь ты в безопасности, Анжелика. Я позвоню твоему папочке и скажу, что ты у нас. Я уверен, что он сейчас же приедет.

Она вздрогнула. Её дрожь отозвалась в моём теле, и меня как будто током прошибло. Мне хотелось убить её «папочку», и в тот момент я уже решил, что будет так. Любой человек, кто когда-то обидел Эйнжел или сделал ей что-то плохое, должен ответить. Он получит сполна, почувствует на себе мою ярость, мой кулак, мой клинок и все насилие мира. Я сделаю с ним всё, что захочу и накажу любым способом, который придет мне в голову.

Из заднего коридора выбежала женщина в униформе горничной и обратилась к Сержу:

— Сэр?

— Да, Опал. Отведите мисс Бланко в комнату наверху и устройте её поудобнее.

— Да, сэр, — ответила она и, не сводя глаз с Эйнжел, поспешила к ней со словами: — О, милая девочка.

Я наклонился, губами почти касаясь макушки Эйнжел, и прошептал:

— Здесь ты можешь доверять людям. Они не причинят тебе вреда.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, её лицо оказалось слишком близко к моему, особенно учитывая, что Серж был этому свидетелем, но её, казалось, это не волновало.

— А я не могу остаться с тобой?

Я выпрямился и ответил:

— У меня ещё есть дела.

— Дела? — Винс подошел к Сержу сзади, его глаза расширились, когда он рассматривал красавицу в окровавленном свадебном платье рядом со мной.

Я не хотел, чтобы он смотрел на неё. Слишком много мужчин имели возможность свободно разглядывать её, они и так пялились слишком долго. Я шагнул ещё ближе к ней, чтобы загородить её от него и от всех посторонних взглядов.

— Я поймал одного из этих ублюдков. Он истекает кровью в моем багажнике. Если вы не возражаете, я хотел бы отвести его вниз.

Брови Сержа в удивлении поползли вверх, но он только буркнул «ага» и кивнул.

— Пожалуйста, — попросила Эйнжел, все еще не отпуская мою руку.

Я накрыл её руки своей ладонью и понизил голос, хотя чувствовал, что Серж и Винс следят за каждым моим движением, анализируя каждое слово.

— Мне надо сделать несколько плохих вещей плохому человеку. Ты не можешь пойти со мной. Иди наверх, и пусть Опал позаботится о тебе. Я скоро вернусь.

— Ты обещаешь, что вернешься за мной?

Боже, когда она смотрела на меня так — как будто я был её миром, её спасителем, единственным мужчиной, который мог оправдать её ожидания — что-то внутри меня сломалось. Я хотел поцеловать её, успокоить, и, в глубине души, у меня зародилось самое низменное желание — сорвать с неё это платье и показать ей, как много я мечтал о ней в течение этих пяти долгих лет в тюрьме.

— Я всегда буду приходить за тобой, — сказал я.

Она моргнула, словно принимая мое обещание и как будто вкладывая его в своё сердце. Ответила:

— Хорошо. Я буду ждать.

Отпустив мою руку, она выскользнула и направилась к Опал.

— Пойдем, я приготовлю тебе хорошую ванну, — проговорила та, обняла Эйнжел за талию и повела её наверх.

Когда они скрылись из виду, я снова повернулся к Сержу с вопросом:

— Кстати, вещи Руди всё еще там, в подвале?

Серж хладнокровно улыбнулся:

— Всё осталось так, как было при нём, тебе понравится. То помещение использовали, но я не разрешал посторонним менять там что-то, да и трогать его инструменты. Наверное, я надеялся, что он когда-нибудь вернется. Но теперь у меня есть ты.

— Я готов взяться за дело.

— Дэвид, — тихо позвал меня Винс, так мягко назвав моё имя, словно боясь спугнуть, а может и не желая пугать самого себя.

Я встретился с ним взглядом.

— Кажется, она увлеклась, — пробормотал он, засунув руки в карманы. — Тобой. Я просто хочу, чтобы ты чётко понимал, для чего затевалась эта игра и как она должна закончиться. Она должна выйти замуж за Лоренцо.

— Я понял.

Мои губы произнесли эти слова, но сердце говорило совсем другое. Эйнжел была моей. Она была моей в ту ночь под деревом, и ничто не изменило этого факта. И ничто не могло.

— Хорошо, — Винс прочистил горло. — Просто не хочу осложнений в дальнейшем, понимаешь? У нас ещё хватает дел, похожих на это, и делать их все равно придется.

— Она в шоке. Вот и всё, — ответил я. Казалось, я лгал так же легко, как убивал.

— Дай ему поработать, Винс, — Серж указал на охранника у двери. — Отнеси мешок из багажника Дэвида вниз и пристегни его ремнями. Мясник готов творить свою магию.

Охранник выскочил за дверь, и Серж обернулся.

— Пойдем же. Позволь мне проводить тебя в твой рабочий кабинет.

Я последовал за ним, моя кровь уже призывала к наказанию и мести человеку, который думал, что может причинить вред моему Ангелу. Он будет страдать. А я буду радоваться.

* * *

Крики, наконец, стихли. Он продержался дольше, чем я мог бы ожидать. От выстрела в живот он перестал рыпаться, отвечая медленно, со скоростью капель крови, стекающих из уголков рта. Но каждый раз, когда я удалял ноготь, он, казалось, просыпался, орал благим матом, звал на помощь друзей, звал мать — всех, кто мог бы ему помочь. Но никто не мог. Земляные стены темного подвала были сделаны так, что его никто не мог услышать. И каждый раз, когда я разрезал его плоть, мышцы и сухожилия, он, казалось, все больше интересовался разговором со мной, а не со своими воображаемыми спасителями, которые никогда больше не услышат его голоса. Поэтому я продолжал работать, разрушая его физическое тело и прокладывая себе путь к его душе.

Шли часы. На заднем плане тихо играла музыка — Alice in Chains и Nine Inch Nails — но недостаточно громко, чтобы заглушить вопли и просьбы выпустить. Части тел валялись на голом металлическом столе. Он больше не был человеком. Когда пол покраснел от его крови, и ему больше нечего было мне выдать, я милостиво даровал ему быструю смерть.

Вытерев руки чистым полотенцем с малиновым оттенком, я вышел из зала и направился наверх. Наступила ночь, на ухоженный сад опустилась тьма.

Винс побледнел, когда я вошел в кабинет Сержа.

— Чёрт! — выругался Серж, который разговаривал по телефону. — Я перезвоню позже.

Он повесил трубку, не попрощавшись, и одарил меня тяжелым взглядом:

— Руди был прав насчет тебя.

— Это был не ирландец. Просто наемный убийца из Бостона. Он даже иногда выполнял кое-какие заказы для тебя.

Серж присвистнул.

— Кто его нанял?

— Он не знал имя заказчика.

— Конечно же, он сказал, что не знает! — Винс скрестил руки на груди.

Я смерил его свирепым взглядом:

— Если бы он знал, то сказал бы мне. В конце концов, он позволил бы мне ударить его сестру и задушить его мать прямо у него на глазах, если бы это означало, что он покинет это кресло живым.

Винс поник, безвольно опустив руки, которые плетьми упали по бокам.

— Боже, — Серж усмехнулся. — Ты и правда, блин, то, что надо, прямо гребаная находка.

Моя кровь, казалось, бунтовала в венах, толкаясь и пульсируя под давлением того, что я сделал. Убийство не приносило ни свободы, не облегчения. Вместо этого, это только еще больше раззадорило меня. Теперь я был чудовищем. Человеком, который сбросил внешнюю оболочку и кожу, обнажив лишь кости и темноту под ними.

— Ему заплатили, чтобы он убил Эйнжел. У него была команда из пяти человек. Имен он не знал, звал их только по названиям улиц. Но они такие же наёмники, как и он. Может быть, кто-то из них знает заказчика, или они все действовали вслепую. В любом случае, они вернутся за ней.

— Почему ты так уверен? — снова задал вопрос Винс, уже не таким резким тоном.

— Любой, кто вкладывает деньги и усилия в таких масштабах, не может просто так оставить это после первой неудачи.

— Ты все ещё думаешь, что это ирландцы? — Винс повернулся к Сержу.

— Ну конечно, эти ублюдки, — прорычал Серж. — Они слишком трусливы, чтобы посылать своих людей, и готовы платить чужакам за грязную работу. Чертовски жалко. — Он снова посмотрел на меня, снова вернув себе свой невозмутимый вид. — Хорошая работа там, внизу. Я пошлю ребят убрать там мусор. А ты иди наверх и приведи себя в порядок.

— У них свой человек в банде Бланко. Иначе наемники ни за что не узнали бы о примерке свадебного платья.

— Логично, — Винс потер подбородок. — Бланко нужно хорошенько прошерстить у себя дома.

Я кивнул и ушел от ответа, моя кровь кипела ещё сильнее, мне нужна была разрядка, адреналин в моих венах зашкаливал, как от дозы чистого кокса.

— Ты в порядке? — спросил Питер, внимательно посмотрев на меня, когда я вошел в фойе.

— Надо помыться, — ответил я, проходя мимо него и перепрыгивая через две ступеньки.

— Я просто хотел убедиться, что всё в порядке… Хорошо, хорошо поговорим потом, — крикнул он мне за спину.

Горничная — кажется, её звали Опал — ждала меня на верхней площадке лестницы.

— Вторая дверь направо. Спальня с ванной для тебя, чтобы... — она сделала усилие, чтобы не смотреть на брызги крови на моей коже и одежде. — Приведи себя в порядок. Просто положи свою одежду на стул у двери, а я постираю её и почищу для тебя, всё будет готово примерно через час.

Я кивнул в знак благодарности и прошел мимо. Я не доверял себе настолько, чтобы говорить с ней, особенно тогда, когда внутри у меня бушевала буря, больше похожая на черную воронку торнадо. Скажу ли я «спасибо» или сверну ей шею? Я и сам не знал. Это должно было напугать меня до чертиков, но не пугало. Я был таким, каким надо было стать, каким мне пришлось быть.

Я вошел в спальню, разделся и направился в душ. Как только я разобрался с кранами, я встал под струи и смотрел, как мои грехи смываются и исчезают в канализации. Что подумает Эйнжел, если увидит меня в таком состоянии? Захочет ли она сбежать? Так и должно быть. Такое существо, как я — ноль сомнений, без всякого раскаяния — никогда не должно находиться рядом с таким ангелом, как она. Мягкая и сладкая, с нежным сердцем и телом, созданным для того, чтобы мужчина мог погрузиться в неё и поклоняться ей, она все ещё была живой и не очерствела, несмотря на все попытки этого мира сломить её.

Мой член встал, когда мои мысли полностью обратились к женщине, которая очаровывала меня в течение стольких лет. То, как она выглядела в этом свадебном платье, прикосновение её рук, доверие в её глазах — адская пытка. Я наклонился и схватил свой член, сжимая его в кулаке, закрыв глаза и думая только о ней. Я хотел, чтобы она лежала подо мной, её тело было открыто, а киска влажной. Толчок внутрь неё был бы самым близким путем к раю, который у меня был. Я провел рукой вверх и вниз по своему члену, мои глаза закрылись так, что я видел только её темные глаза, призывающие меня трахнуть её сильнее, быстрее.

— Дэвид?

Моя рука замерла.

— Дэвид, ты здесь?

Это она звала меня из спальни.

Я выключил воду и откликнулся:

— Тебе не надо было сюда приходить.

— Мне очень жаль. Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

Её голос прозвучал ближе — олененок слишком близко подобрался к горному льву.

Я схватил белое полотенце и обернул его вокруг талии. Бесполезно. Её голос сделал меня тверже, чем когда-либо в моей жизни. Я заставил его опуститься.

— Ты должна уйти сейчас же, — мой голос был низким, животным, но это было справедливое предупреждение. Если бы я вышел из ванной и увидел её, я знал, что моего самообладания не хватит, я сломаюсь.

— А я не хочу. Мы можем, пожалуйста... — она задохнулась, когда я вышел из ванной, и её взгляд скользнул по моей обнаженной фигуре.

Глава 18

Эйнжел

Дэвид схватил меня за попу и подтянул вверх по своему мокрому телу, пока мы не оказались лицом к лицу.

— Я же велел тебе уходить.

Я не могла отдышаться, не могла даже представить себе тот неистовый жар, который пронзил меня от прикосновения его рук, от вида его обнаженного тела, от острого желания в его голосе.

— Я… Я… не…

Ничего. Я не смогла больше произнести ни слова.

Он сжал мой зад сильнее, его большие руки обхватили меня, а сам он смотрел мне в глаза, не отрываясь.

— Надо было уходить, — проговорил он и грубо впился в мои губы неистовым поцелуем.

Я схватила его за плечи, мои пальцы скользнули по его влажной коже. Он не давал мне никакой передышки, его губы заставляли меня капитулировать, его язык завладел моим ртом, пока он жадно целовал меня. Я открылась для него, позволяя ему попробовать и брать всё, что у меня было, все мои чувства, отдавая всё, что могла. Никто никогда не прикасался ко мне так. Он прижал меня к своему паху с эрекцией, его восставшая плоть была твердой и горячей. Я застонала. Он проглотил мой стон, затем скользнул вверх и вниз по моему телу своим членом, посылая покалывание через мой клитор.

Когда он отстранился, чтобы глотнуть воздуха, то продолжал прижимать меня к себе, мои твердые соски терлись о его грудь, единственное, что нас разделяло, — это ткань футболки, которую дала мне Опал.

— Ты должна уйти! — с огромным усилием он отстранил меня от себя и попятился. — Я не хочу причинять тебе боль, Эйнжел. Но я сделаю это, если ты останешься здесь со мной.

Боль в его голосе, слёзы в его глазах — я никак не могу оставить его в таком состоянии.

— Я не боюсь тебя! — сказала я и двинулась вперед, мое тело дрожало от адреналина и головокружительной пульсации между бёдер.

— Это ошибка, — ответил он. Его грудь тяжело вздымалась, его взгляд поглощал меня, когда я подошла ближе.

— Ты — единственное, что не было ошибкой в моей жизни, — сказала я.

Трясущимися руками я схватила нижнюю часть своей влажной футболки и стянула её через голову.

Он застонал и подошел ко мне, положив руки мне на талию и прижавшись губами к моим губам. Все еще грубо, но и со скрытой под этим нежностью, от которой у меня пальцы на ногах поджались. Его поцелуй затуманил мне голову.

Я встала на цыпочки, приглашая его продолжить натиск. Он запустил одну руку мне в волосы и потянул, затем прижался губами к моему горлу. Мурашки пробежали по моей спине, когда он провел зубами по моей коже, а затем укусил.

Воздух в комнате раскалился, нагрелся до температуры солнца, когда он положил одну руку мне на живот и нежно обхватил мою грудь. Когда он провел большим пальцем по твердой вершине соска, мои колени ослабли, и я прижалась к нему.

Это должно было произойти много лет назад. В другой жизни, возможно, так и было бы. Но в этом случае у нас было много потерянного времени, чтобы наверстать упущенное.

Подняв, он прижал меня к кровати и забрался на меня сверху. Обжигающим взглядом он уставился на моё тело, на изгиб моей груди, а затем ещё ниже.

— Мне нужно увидеть тебя всю, — он схватил мои пижамные штаны и трусики, затем медленно стянул их вниз, его взгляд следовал за каждым дюймом обнаженной кожи.

Я едва могла отдышаться, все мои мысли смешались, как кусочки разогретого цветного пластилина. Как он мог сотворить это со мной одним лишь взглядом?

Когда он полностью раздел меня, то положил одну руку мне на живот. Его широкая ладонь накрыла мою кожу.

— Дэвид?

Он скользнул ладонью ниже и раздвинул пальцы по обеим сторонам моей киски.

— Дэвид! — вскрикнула я и вцепилась в одеяло.

— Я никогда даже не предполагал, что это будет так. Все время, что я думал о тебе, о том, как ты прекрасна, я никогда и представить себе этого не мог, — низкий его голос был больше похож на хриплый шепот.

— Я твоя! — проговорила я искренне, потому что это как никогда соответствовало истине.

— Черт, Эйнжел, — пробормотал он, наклонившись так, что его тело нависло над моим, и взял сосок в рот.

Я впилась ногтями в его затылок, пока он пробовал языком твердый пик. Он повернул запястье и провел длинным пальцем по моей киске ко входу.

Дэвид отпустил мой сосок.

— Я не могу остановиться сейчас. Ты ведь понимаешь, правда? — спросил он, подбираясь к другому соску, и лизнул его, как кошка слизывает сливки. — Если ты скажешь мне остановиться, я не смогу это сделать. Если задумаешь бежать, я догоню тебя, повалю на пол и трахну, как животное.

Мои бёдра сами собой приподнялись.

Он ухмыльнулся дикой и мрачной улыбкой и уточнил:

— Ты этого хочешь?

— Я хочу тебя, — мой задыхающийся голос, казалось, подстегнул его к еще большей жестокости, его зубы царапали нежную кожу моей груди. Я хотела этого каждый миллиметром кожи.

Когда он поцеловал меня в живот, я вздрогнула от новых эмоций, от щекочущего и эротичного ощущения его языка. А когда он опустился ниже и задел мой клитор, моя спина выгнулась, и я прикусила губу.

— Тебе это нравится? — уточнил он и сделал это ещё раз. И ещё раз. — Мне нужно, чтобы ты сказала, что тебе нравится. Научи меня, покажи, чего ты хочешь.

Когда он прижал свой рот к самым нежным частям меня, я прижала тыльную сторону ладони ко рту, закусив запястье, чтобы заглушить свой крик.

Его язык исследовал каждый кусочек меня, как будто ища слабые места. Когда он вошел внутрь, я напряглась. Но он прижал ладони к моим бёдрам и раздвинул их шире, полностью открывая для себя. Его язык трахал меня сначала медленно, затем глубже и быстрее, пока я не начала двигать бёдрами в его темпе. Отстранившись, он заменил язык пальцем.

— Это моё, — проговорил он, наблюдая, как его палец исчезает внутри меня.

— Твоё, — выдохнула я.

Он погрузил палец глубже, проникая в меня глубже, чем я думала, что это возможно. Моя киска пульсировала, все внутри меня было расплавленным и горячим.

— Скажи еще раз.

Его рычание пронзило меня до глубины души.

— Твоя.

Он прижался ко мне губами, его язык закружил вокруг моего клитора.

Я выгнулась дугой на кровати, пот выступил на моей коже. Его палец и язык работали в унисон, каждый играл со мной, пока я не была туго насажена.

— А это? — спросил он, снова дразня мой клитор, в его тоне все ещё было больше любопытства, как будто все это было ново для него.

Но это не могло быть правдой.

— Эйнжел? — он посмотрел на меня своими темными глазами.

— Да, ещё! — выдохнула я.

Не говоря больше ни слова, он ласкал меня языком, каждый удар подталкивал меня к краю. Когда он добавил второй палец, мои бедра сжались, всё тело задрожало. Я вошла в поток, и каждая волна захлестывала меня, окатывая наслаждением. Его рот был подобен атомной бомбе, делающей меня радиоактивной, и я ничего не могла поделать, кроме как сдаться ему. Я застонала от облегчения, пока моя попа, наконец, снова не уперлась в кровать, мое тело расслабилось, когда он прижался ко мне плоским языком.

Убрав пальцы, он забрался на меня сверху и прижался губами к моим. Мой собственный вкус вторгся в мои чувства. Когда его член коснулся моей сверхчувствительной плоти, я схватила его за плечи.

— Я... я никогда не делала этого раньше.

Я посмотрела на него, смущение добавило жару к моим щекам.

— Никогда? — хрипло спросил он.

— Нет.

Он прижал ладонь к моей щеке, поцеловал еще нежнее и ответил:

— Я тоже.

— Что? — не поверила я и откинула голову на спинку кровати, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я попал в тюрьму ещё совсем зелёным пацаном, — объяснил он, пожав плечами, это движение было почти робким. — И та, с которой я хотел это сделать, сбежала от меня, так и не поддавшись! — он схватил меня за запястья и сжал их над моей головой. — До сих пор.

Головка его члена скользнула по мне, оглаживая мою плоть до состояния возбуждения, которое было настолько сильным, что я не знала, смогу ли это выдержать. Но это не имело значения. Он предупредил меня, чтобы я уходила, сказал, что не сможет остановиться. И теперь пути назад не было.

— Я просто делаю то, что считаю правильным, Эйнжел. А с тобой всё кажется правильным.

— Я хочу тебя, — сказала я, прижавшись к нему бедрами.

— У меня нет резинки. В любом случае, я бы не стал использовать его на тебе. Это моё. — Он прижался к моему входу. — Всегда было, всегда будет! — пообещал он и снова поцеловал меня, его рот напоминал разрушительный вихрь, а тело превратилось в стальной пресс, прижимающий меня к кровати всей массой.

Когда он толкнулся в меня, вспыхнула жгучая боль, которая отрезвила и от которой я застыла.

Дэвид нежно поцеловал меня, касаясь губами моих щек и лба. Постепенно я расслабилась.

— Окей, — выдохнула я.

Он толкнул дальше.

— Черт возьми, — выругался он. Его мышцы дрожали.

Я ахнула и попыталась упереться пятками в постель и оттолкнуть его.

— Не надо, Эйнжел, — попросил он, не ослабляя хватки на моих запястьях. — Я же говорил тебе...

— Мне больно.

У меня задрожали губы.

— Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, — он переместил одну руку между нами и потер мой клитор. — Я обещаю.

Боль снова утихла, его большой палец надавливал на меня, массируя идеальными кругами и расплавляя то небольшое сопротивление, которое было.

— Ты можешь принять меня. Я был создан, чтобы входить в тебя, — проговорил он и слегка отстранился, а затем толкнулся глубже.

Я застонала от боли и удовольствия, которые смешались в моих венах, как коктейль из дорогого коньяка с шампанским.

— Видишь? — он откинулся назад и уставился вниз, туда, где мы были соединены, хотя я заметила намек на удивление в его глазах. — Ты можешь принять меня целиком, — он надавил еще немного, вены на его шее резко вздулись, а мышцы на груди, казалось, задрожали от напряжения.

Я кивнула и осторожно пошевелила бёдрами. Его член немного выскользнул наружу, а затем вернулся полностью внутрь меня. Так заполнил, что странные ощущения нахлынули на меня. Но его большой палец вернул моё внимание к нему, к нашим телам, к нашей связи.

Снова склонившись надо мной, он вышел и вернулся, его тело было океаном, разбивающимся о мои берега. Я обвила руками его шею.

— Я не могу так, больше не выдержу, — произнёс он, прижавшись губами к моему уху. — Мне нужно взять тебя всю.

— Тогда возьми меня! — я раздвинула ноги шире, а его твердые бедра удерживали их разведенными в стороны.

Он застонал и вышел, затем снова скользнул внутрь.

— Такая тесная. Я просто надеюсь, что смогу продержаться.

И верный своему слову, он не отступил, держался. Сделав еще один толчок, он прижался ко мне бедрами, его член растягивал меня до боли.

— Ещё, — попросила я и поцеловала его в подбородок.

— Черт… — выругался он и врезался в меня сильнее, а затем начал бешеный ритм. Его тело прижималось к моему, каждый толчок связывал нас вместе. — Ты такая невероятная, даже слишком. Мне от тебя крышу сносит так, что захотелось кончить, как подростку в первые же тридцать секунд.

Удовлетворение прокатилось по моему телу, осторожно обходя бушующий ад желания.

Его большой палец всё ещё не останавливался, поглаживая мой клитор, вознося меня всё выше и выше, а его толчки становились все более беспорядочными. Уткнувшись лицом в мою шею, он лизал и сосал нежную кожу, каждый кусочек, и этот контакт между нами усиливал пожар между моими бедрами. Наша кожа сталкивалась вместе, от каждого толчка раздавались шлепки и звук трения тел, это было эротично и восхитительно. Я держалась за него, когда снова добралась до пика удовольствия. Он толкнулся в меня, моё тело сжало его плоть сильнее, а я открыла рот в беззвучном крике. Каждая волна дрожи, каждая вспышка недозволенного наслаждения, казалось, сводили его с ума, его толчки были неистовыми.

— Я не могу остановиться, — прошептал он, сжав моё плечо, чтобы удержать, пока трахал меня до бесчувствия, а мой оргазм утихал до толчков. Со стоном он вытащил свой толстый член, сжал в своей большой руке, и струи спермы хлестнули по моей киске и животу. Это было так грязно и эротично.

Он немного откинулся назад, тяжело дыша, его глаза встретились с моими:

— Всего пять лет, чтобы сделать это.

Я прижала ладонь ко лбу и попыталась собраться с мыслями.

Он наклонился ко мне и поцеловал так нежно и сладко, что если бы я уже не влюбилась в него, то сейчас бы втрескалась точно и окончательно.

Глава 19

Дэвид

— Руди был грубым сукиным сыном, но он многому меня научил. И если я не тусовался с ним, я был в библиотеке. В тюрьме получил аттестат о среднем образовании, а дальше изучал всевозможнуюерунду, все курсы, какие только мог, — признался я.

Я никогда в жизни не чувствовал себя более расслабленно. Разъяренный тигр, который проснулся во мне после того, как я сделал свою кровавую работу в подвале, сейчас успокоился, моя потребность в освобождении нашла удовлетворение в лице прекрасного создания, лежащего на моей груди.

— Значит, Руди тебя научил…

— Пыткам, — ответил я и потянул её за волосы, чтобы она посмотрела мне в глаза. — Я не собираюсь обманывать тебя, Эйнжел. Я палач. Я лишаю жизни и делаю с людьми ужасные вещи. И что ещё хуже, я получаю от этого удовольствие. Может быть, у меня был шанс стать кем-то другим, но как только я попал в тюрьму, для меня была только одна дорога. Вот эта.

— Я знаю, — едва кивнула она, казалось, на мгновение задумавшись над моими словами.

Когда она поцеловала меня в грудь, я не был уверен, приснилось мне это, или я действительно лежал здесь с чужой невестой под крышей дома семьи Генуя.

— Тебя это не беспокоит? — спросил я и погладил её по мягким волосам.

— Нет. Я провела последние пять лет среди мужчин, более бессердечных и жестоких, чем ты. Они — зло. Моральные уроды. Ненормальные. Вот что делает жизнь в мафии — она превращает всех в монстров! — проговорила она, пожав плечами. — По крайней мере, ты честен, — сказала она и снова посмотрела мне в глаза. — И ты знаешь, кто ты. Жаль, что я не могу сказать того же о себе.

— Ты не знаешь, кто ты?

Она закрыла глаза.

— Я вижу, кем я была раньше. Бесстрашной. И, может быть, немного глупой и слишком самонадеянной для этой жизни. Наверное, в кое-какие дела мне не следовало ввязываться, понимаешь? Но я все равно продолжала вести себя так, потому что думала, что это выход для меня. Я тоже была мечтательницей. Все эти карты, над которыми я обычно сидела и изучала. Места, куда я хотела попасть. Я думала, что могу стать, кем захочу.

— Ты всё ещё можешь.

Она покачала головой:

— Я так не думаю. С тех пор как я стала пленницей в доме Гектора, я поняла, что совсем не сильная. Я думала, что не сломаюсь. Но Гектор знал лучше. Я думала, что смогу сбежать. Об этом Гектор тоже знал лучше.

— Он забрал тебя, когда ты была еще ребенком, — сказал я и погладил её по спине. — Ты никак не могла победить его в этой игре, Эйнжел.

— Я знаю, но... я просто запуталась, — она встретилась со мной взглядом. — Я теперь никто. Просто кукла, с которой он играет и собирается продать.

— Нет, ты совсем не такая, — сказал я. Мне хотелось разорвать Бланко в клочья за то, что он заставил её так себя чувствовать. — Ты осталась всё такой же сильной и такой же мечтательницей, какой была тогда. Может быть, эта жизнь и отразилась на тебе, проявила некоторые черты твоего характера, сделала тебя более мрачной и замкнутой, ожесточила тебя, показала, что тебе нужно бороться за то, чего ты хочешь. Но всё это по-прежнему здесь, в тебе ещё есть сила, твой внутренний стержень.

— Хотела бы я, чтобы ты был прав.

— Я знаю, что это так, — я провел пальцами по её щеке. Её кожа была такой мягкой по сравнению с моей грубой. — Если ты в это не веришь, это не имеет значения. Я верю в тебя за нас обоих и этого достаточно. Ты будешь свободна от всего этого. Не потому, что я здесь, а потому, что ты та же самая задира, борец, сильная женщина, которая привлекла моё внимание целую вечность назад.

Она прочистила горло:

— Откуда такая уверенность?

— Я никогда ни в чем не был так уверен.

— Спасибо, — прошептала она и прижалась к моему плечу.

Мои слова должны были напугать её. Она должна была бежать. Вместо этого она прижалась ко мне, её бедро покоилось на моем, её мягкие груди прижимались к моему боку.

Но я знал, что этот маленький кокон долго не продержится. Я трахнул свою девушку, которая только что обручилась с другим мужчиной. Вдобавок ко всему, я лишил её девственности, что, вероятно, было тоже разменной монетой, на которую делались ставки. И у меня не было никаких иллюзий, что Серж Генуя ещё не в курсе того, чем мы занимались в этой комнате. Это была гигантская куча дерьма. Я притянул её ближе и провел рукой вверх и вниз по гладкой коже её спины. Гигантская куча дерьма, о которой я ни на секунду не пожалел.

— А что будет дальше? — спросила она. Ее мысли, должно быть, плыли в том же направлении, что и мои.

— Даже не знаю, — я потянул её на себя. — Но я никому не позволю причинить тебе боль.

Она провела пальцем по моим губам. Это мягкое прикосновение и тепло её тела вновь разожгли во мне огонь. Я снова хотел её, хотя и понимал, что ей должно быть больно.

— Мне хочется, чтобы мы могли просто убежать, увидеть мир, побывать во всех местах, о которых я мечтала.

Если бы все было так просто.

— Я тоже этого хочу.

— Но ведь этого не будет, правда? — спросила она, опустив взгляд, скрывая от меня глаза за темные ресницами.

— Я связан с семьей Генуя.

Она прижалась лбом к моей груди и прошептала:

— А я принадлежу Гектору.

Я схватил её за волосы и притянул к себе:

— Ты принадлежишь мне.

Её глаза наполнились слезами, она ответила:

— Это ничего не изменит. Я всё ещё помолвлена с Лоренцо. Гектор не сорвет эту сделку, только не сейчас.

Она говорила правду. Серж и Гектор слишком много вложили в союз, который должна была скрепить эта свадьба. Шоу должно продолжаться. Я не знал, что Серж сделает со мной за то, что я подвергал опасности его замысел, но мог себе представить, что это будет очень неприятно.

— Мы влипли, не так ли? — проговорила она, покачав головой. — Снова. Как будто что-то, какая-то сила мешает нам быть вместе. Судьба. Злой рок. Называй это как угодно.

Я был склонен согласиться с ней, но это не означало, что я сдамся. Я никогда не откажусь от нас и нашей любви.

— Я что-нибудь придумаю. Тебе просто нужно продолжать подыгрывать. Но я обещаю тебе, что ты не выйдешь замуж за этого говнюка Лоренцо.

— Ты не можешь этого обещать, — проговорила она, обхватив мое лицо ладонями. — Я не хочу, чтобы ты погиб, пытаясь спасти меня от него.

Была ли она сломлена или просто реалистка? Я не мог сказать точно. Но я хотел удержать её, пока она не поверит, что мы можем изменить нашу судьбу, что мы преодолеем всё, мы сможем победить те силы, которые хотят нас разлучить.

— Я собираюсь показать тебе, Эйнжел, — сказал я, повернул голову и поцеловал её ладонь. — Вот увидишь. Мне нужно, чтобы ты...

Стук в дверь прорвался сквозь пузырь, в котором мы жили последние несколько часов. Я толкнул её за спину и сел.

— Это я! — раздался голос Питера.

— Заходи! — отозвался я, натягивая одеяло до подбородка Эйнжел.

Питер вошел и быстро закрыл за собой дверь. Один взгляд на кровать, и его лицо стало ещё более серьёзным, а глаза — трезвыми.

— Вот блин, — пробормотал он, бросая аккуратную стопку моей одежды на матрас рядом со мной. — Рад снова видеть тебя, Эйнжел! — он легонько взмахнул рукой, приветствуя её.

— Привет, Питер.

Я взял свою майку. Она была белее, чем в тот день, когда я её купил. То есть Опал сумела отстирать кровь. Я подумал, что этой пожилой женщине, наверное, приходилось много и часто отстирывать.

Он прошелся взад-вперед перед дверью ванной.

— Давай уже не молчи, выкладывай, — проговорил я, натягивая штаны, затем прошел мимо него, чтобы забрать одежду Эйнжел.

— Отвернись, — бросил я Питеру, подходя к своей девушке с одеждой в руках.

Он повернулся лицом к стене, а Эйнжел села, и я бросил ей футболку с надписью «Пицца и паста Генуя».

— Спасибо, — поблагодарила она, взяла свои трусики и слишком большие пижамные штаны и натянула их.

— Не за что. Мы уже, — сказал я, когда уселся рядом с ней и взял её руку.

Питер обернулся и поморщился при виде нас:

— Это плохо.

— А что сказал Серж? — поинтересовался я, решив про себя, что приму любое наказание, какое он захочет назначить.

— Он сейчас смеётся над Бланко.

— Смеётся? — переспросила Эйнжел и сжала моё бедро.

— Да, я имею в виду, — Питер пожал плечами. — Бланко годами хвастался своей девственницей, а теперь её лишили девственности прямо у него под носом. Серж курит сигару прямо в эту секунду и смеётся над тем, что его любимый палач украл драгоценную девчонку Бланко.

— Эй, я ведь здесь! — отозвалась Эйнжел, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Я не хотел тебя обидеть, — Питер поднял руки вверх. — Но Винс беспокоится немного больше. Он приказал всем в доме молчать об этом маленьком... инциденте. Никто здесь не скажет ни Бланко, ни Лоренцо. Винс сдерживал его так долго, как только мог, но Бланко уже едет за тобой.

— А как же Дэвид? — проговорила она со страхом в голосе, заставив меня притянуть её ближе. — Они собираются что-то с ним сделать?

— Не бойся. Ему ничего не сделают. Серж его любит. Но Винс... — он вздохнул. — Он недоволен. И он не хочет, чтобы ты был её телохранителем.

— Я не оставлю её одну в этом чертовом доме, — сказал я, вставая. — Там для неё опасно.

— Это не от тебя зависит, — проговорил Питер, подходя к краю кровати. — Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Вы вляпались, вмешались в стратегический альянс, который чрезвычайно важен для клана Генуя. Может быть, ты позабавил Сержа в какой-то момент, но это может измениться в мгновение ока, — он понизил голос. — И он не будет боссом вечно. Тебе нужно думать наперед, парень. Думай на десять шагов вперед.

— Это твоя задача.

— Так точно. И я пытаюсь сделать все правильно, но это... — он махнул рукой в сторону кровати. — Это колоссальная ошибка, которая портит всё, что я пытался построить для нас.

— Я вернусь, — сказала Эйнжел, вставая, и взяла меня за руку. — Я ничего не скажу об этом. Никто ничего не узнает. Ничего этого не было.

— Ты можешь это сделать? Соврать убедительно? — спросил Питер.

Она кивнула:

— После свадебного салона я пришла сюда, и Опал отвела меня в комнату и уложила в постель отдохнуть. Я так и лежала там, пока Бланко не пришёл за мной. Вот и всё.

— Хорошо, — согласился Питер. Плечи его немного расслабились. — Это правильный план. Возвращайся, пусть вся эта свадебная история дойдет до конца. Это убережет Дэвида от пули Бланко, а мы постараемся уберечь тебя от ирландцев.

Я сжал её руку.

— Я не позволю ей уехать отсюда без меня.

Напряжение Питера вернулось, на этот раз удвоенное:

— Дэвид, ты должен думать головой!

— Ты сказал, что Винс не хочет, чтобы я туда возвращался, но Серж не возражал?

Питер откинул голову назад и уставился в потолок.

— Именно это я и сказал.

— Итак, я ухожу.

Питер пристально посмотрел на меня, свет из ванной отбрасывал тень на половину его лица:

— Ты должен остаться здесь. Возвращаться в дом Бланко после... после... — он развел руками. — Это не должно повториться. Если Бланко узнает, ты покойник.

Эйнжел покачала головой:

— Он не узнает.

Вслед за коротким стуком в дверь раздался голос Опал:

— Мистер Бланко внизу.

— Приехал, — сказал Питер, кипя от злости, но поспешил на звук. — Возвращайся в свою комнату, пока он не пришел.

Он открыл дверь.

— Все будет хорошо, — сказала Эйнжел и подняла на меня глаза, в которых заключался весь мой мир.

Я поцеловал её, вложив душу и все мои чувства в это единственное напоминание о нашей связи.

— Дэвид! — повысил голос Питер.

Отпускать её было трудно. Смотреть, как она уходит, было ещё труднее. А вот когда она исчезла в своей комнате напротив… Я хотел снести весь дом, только чтобы добраться до неё.

Питер тихонько прикрыл дверь, когда из холла донеслись голоса.

— Ты затеял опасную игру, старший брат.

— Это не игра. Она моя.

Он потер глаза:

— Несмотря на то, что ты изменился в тюрьме, ты остался прежним.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все такой же упрямый до чертиков, — сказал он, прислонившись к двери, как будто боялся, что я попытаюсь прорваться через нее, чтобы добраться до Бланко. — И по-прежнему сдвинут на этой девушке. Как будто в тот момент, когда ты увидел её, ты не мог смотреть никуда больше. И вот мы в жопе. Зашибись!

Я ухмыльнулся ему.

Его глаза расширились, и он слегка насторожился:

— Чего ты лыбишься?

— Всё будет хорошо. Я пойду в дом Бланко и буду защищать Эйнжел. Ты останешься здесь и будешь держать руку на пульсе вместо меня.

Я не мог её отпустить. Питер был прав. Как только я увидел её, я всё понял.

Он сердито посмотрел на меня, затем повернулся к двери со словами:

— Боже, на хрен всё, мне нужно выпить.

Глава 20

Эйнжел

Хорхе постучал. На самом деле постучал. И теперь стал делать это всё время. Всю прошлую неделю, когда он приходил ко мне, чтобы сообщить о планах на свадьбу или убедиться, что я не вылезла из окна, он стучал, прежде чем войти, а не просто врывался в мою комнату. Это казалось вроде бы такой мелочью, но в общем и целом это был поворот на сто восемьдесят градусов по сравнению с тем, как я запуганная жила под его контролем в течение последних пяти лет. У меня не было никаких сомнений, почему — Дэвид пристально присматривал за мной.

Гектору не слишком понравилось то, что Дэвид оставил Хорхе на дороге после перестрелки в свадебном салоне. Но Серж настоял, чтобы Дэвид вернулся вместе со мной дом в качестве моего охранника. Не желая портить отношения, Гектор подчинился, но это создало ситуацию, когда Дэвид постоянно наблюдал за мной, а Хорхе — за Дэвидом.

Мы вернулись в особняк Бланко на неделю, и у меня было только несколько мимолетных моментов наедине с Дэвидом. Но когда меня не было рядом с ним, я думала о нем. Мысли о нём заглушали все остальное. Воспоминая его руки на мне снова и снова, как его порочный рот изогнулся в хитрой улыбке, как Дэвид склонился надо мной — я хотела его так сильно, что стала ублажать себя каждую ночь. Близость к нему, но невозможность даже прикоснуться, была пыткой сама по себе.

— Сегодня вечером у нас будут гости, придет и Лоренцо, — проговорил Хорхе и бросил мне на кровать сумку с одеждой. — Твой папочка уже выбрал тебе наряд, чтобы ему не пришлось краснеть из-за тебя.

Я отложила электронную книгу.

— А в этом наряде ему, значит, за меня стыдно не будет?

Я уставилась на сумку с одеждой, уже зная, что в ней должны быть какие-то смущающие девчачьи тряпки.

Он склонил голову набок и посмотрел на меня.

— Ты очень изменилась.

Я не отводила взгляд, как сделала бы раньше, вместо этого смотрела ему в глаза

— Что ты имеешь в виду?

Он обошел вокруг кровати, ястребиным взглядом оглядывая меня.

— Я имею в виду, что с того самого дня в магазине свадебных платьев ты ведешь себя по-другому. Такая высокомерная и вся из себя крутая, — ответил он. Его голос становился всё более мрачным по мере того, как он приближался ко мне.

Я вжалась спиной в подушки и пожалела, что на мне нет ничего, кроме футболки, лифчика и пижамных шорт.

— Я такая же, как всегда.

— Нет, говоришь? — переспросил он и остановился рядом со мной, его взгляд стал ещё более пристальным. — В доме клана Генуя ничего не происходило в то время, когда меня не было, чтобы охранять твою девственность?

Огонь опалил мои щёки.

— Пошёл вон из моей комнаты!

Он даже не пошевелился.

Я затаила дыхание.

Наконец он взглянул на дверь.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — что твой тупой охранник защитит и спасет тебя. Но он ушел проверять территорию перед вечеринкой, — сказал Хорхе. Его пылающий взгляд вернулся ко мне. — Он не может спасти тебя от меня. Ни в этот раз, ни в другой. Вообще никогда. Если я услышу, что кто-то начинает болтать слухи о том, что другой мужчина хотя бы прикасался к твоему телу, я возьму всё, прежде чем Лоренцо хоть пальцем тронет тебя.

— Я сказала, пошел вон!

Он наклонился и схватил меня за футболку, притягивая к себе.

— И если ты кому-нибудь расскажешь, я буду приходить сюда столько раз, сколько захочу, пока ты ещё в этом доме. Твой рот, твоя пи**а, твоя тугая задница. Я порву тебя еще до свадьбы.

Я впилась ногтями в его руку.

— Бланко…

— Мне плевать, если тебя уже лишили девственности…

В момент неожиданной ярости я ударила его кулаком в лицо. Врезала. Мои костяшки обожгло болью, а мужчина отпустил меня.

— Охренела? — взревел он и поднес руку к глазу. — Охренела, сука?

— Держи свои руки подальше от меня, — ответила я.

Я ждала, что он набросится на меня, сделает больно, но он так и не сделал этого. Казалось, он был слишком ошеломлен тем, что я сопротивлялась.

— Это ещё не конец, — сказал он и опустил руку, но его левый глаз стал наливаться, а сам он отступил. — Одевайся. Вечеринка начнется через час, — приказал он напоследок и захлопнул за собой дверь.

Я сжалась в комок. Что это было, как же я это сделала? Это не закончится хорошо, но я не могла отрицать волну удовлетворения, которую почувствовала, когда он отступил и уставился на меня, как будто я была кем-то другим. Как будто я была той женщиной, которую описал Дэвид — которая сражается.

Последствия будут, но в этот момент я заставила себя сесть и выпрямить спину. Может быть, прежняя я могла бы вернуться, могла бы восстать из мертвых? Я очень на это надеялась. Может быть, в конце концов, я в это поверю.

* * *

Входить в столовую для меня было всё равно что пройти по минному полю. Гектор всегда хотел, чтобы я опаздывала, чтобы все могли точно заметить на тот кричащий наряд, который он выбирал для меня. Сегодняшний вечер не был исключением.

Я надеялась, что Дэвид будет ждать меня, когда я открою дверь своей спальни, но его там не было. Какая бы угроза ни нависла над моей головой, он был настороже, всегда рыскал по территории или по дому. Он держался молчаливо, никогда не бросая на меня слишком долгих взглядов, когда мы были в одной комнате. У меня не было такой силы воли, и я наблюдала за ним, смотрела дольше, чем следовало бы. Может быть, поэтому Хорхе и угрожал мне — он видел то, что я не слишком старалась скрыть.

Но как бы мне хотелось, чтобы всё было иначе…

Глубоко вздохнув, я вошла в столовую. За столом было полно мужчин, некоторые из них застыли с полными ртами, перестав жевать, чтобы посмотреть, как я иду к своему месту слева от Гектора. Я не видела их взглядов. Вместо этого я старалась не смотреть на великолепного убийцу, стоящего в дальнем углу комнаты, его костюм едва не трещал по швам, не скрывая его широкой груди, а взгляд его ледяных глаз сосредоточился на мне.

На мне было детское розовое платье, которое едва прикрывало мою задницу. Сверху был кружевной лиф с глубоким вырезом. На шее у меня было белое колье, а волосы собраны в высокий хвост, перевязанный розовой лентой в тон. Я выглядела совершенно нелепо, но лицо Гектора просияло, когда я села рядом с ним.

— Похоже, у моей малышки сегодня хорошее настроение. С нетерпением ждешь своей свадьбы, я полагаю?

Лоренцо сидел напротив меня, не сводя глаз с моей груди.

— Я знаю, что это так, — проговорил он и усмехнулся.

Остальные за столом уставились на меня, но, в конце концов, снова начали есть и болтать.

Я узнала человека слева от себя — звали его кажется, Серж Генуя, а сидящий рядом с ним был одним из его лучших людей. С остальными я была либо смутно знакома, либо никогда раньше не видела. Я почувствовала на себе пристальный взгляд Дэвида, хотя он был позади меня, и мурашки побежали по моей спине.

— Больше ирландцы нападать не пытались? — поинтересовался Серж, сделав глоток красного вина.

— Нет. Всё тихо, — ответил Гектор и жестом велел мне приступать к еде. — Но это не значит, что они ничего не планируют. У нас есть дополнительная охрана для свадьбы, и, конечно же, Дэвид был отличным дополнением к обычной охране Анжелики.

— Он — настоящая находка, — Серж улыбнулся про себя и взял свои серебряные приборы, пока я намазывала маслом кусок хлеба. — Я очень хочу, чтобы он вернулся, как только этот союз будет заключен.

— Ты можешь забрать его прямо сейчас, — пропищал Хорхе с другого конца стола. У него был фиолетовый синяк под левым глазом, и у меня ныли костяшки пальцев на правой руке при воспоминании об ударе. — У нас всё под контролем.

Серж приподнял бровь, глядя на Гектора, который хмуро смотрел на своего заместителя.

— Это правда, Гектор? Тебе больше не нужна моя помощь? — спросил он. Тон Сержа был шутливым, но это была видимость, под ним скрывалась сталь.

За столом снова все стихли, несколько пар глаз повернулись к Гектору. На какое-то мгновение я ощутила невероятную радость от того, что я представила, что Хорхе произнес свои последние слова — ему не простят подобной дерзости и заткнут навсегда.

Гектор отложил вилку, не мигая посмотрел в глаза Хорхе, и проговорил:

— Конечно, нужна, вы же знаете.

— Кажется, тут возникла какая-то путаница, — проговорил Серж и сделал еще глоток вина.

— Нет, — решительно ответил Гектор.

Хорхе опустил взгляд в тарелку — ну чисто пёс, поджавший хвост. Он будет жить. Чёрт бы его побрал.

— Хорошо, — сказал Серж и поднял свой бокал. — В таком случае я хотел бы выпить за новую пару. Лоренцо и Анжелику.

Остальные за столом, казалось, наконец расслабились и взяли свои бокалы, чтобы поддержать тост. Мужчины снова погрузились в тихие разговоры, а Серж сосредоточился на стейке, который официант положил ему на тарелку.

— А как ты себя чувствуешь сегодня вечером, малышка? — спросил Гектор, промокнув уголки рта салфеткой и отодвигая стул.

У меня свело живот. Я понимала, чего он хочет. Я никогда не получала удовольствия от безвкусного шоу, которое он заставлял меня устраивать, но теперь, когда Дэвид был в комнате, всё внутри меня взбунтовалось. Это не меняло того факта, что я должна была повиноваться своему опекуну. Сегодня вечером его уже укусил сторожевой пес Хорхе. Я не могла подвергнуть сомнению его авторитет, особенно после того, как он потерял лицо.

Я встала и, обогнув угол стола, уселась к нему на колени.

Он положил одну руку мне на бедро, а другой обнял за талию.

— Как дела у моей маленькой девочки?

Внутри у меня все сжалось. Внешне я не подала виду и, не поднимая глаз, ответила:

— Я в порядке.

Он выжидательно откашлялся.

Я бы смутилась, даже если бы Дэвид не стоял в нескольких футах от меня. Но сознание того, что он здесь, делало стыд всепоглощающим. И все же мне пришлось подыграть:

— Я в порядке, папочка.

Из-за стола донеслось несколько смешков.

— Рад это слышать. Но... — он притянул меня ближе. — Хорхе сказал мне, что у тебя был приступ раздражения чуть раньше. Что ты ударила его, когда он сказал, что я хочу, чтобы ты надела этот наряд на ужин.

Во мне вскипело негодование. Я попыталась объяснить:

— Всё было не так…

— Тссс… — Гектор сжал мою ногу. — Я знаю, что ты не признаешься в этом, но я уже видел доказательства на его лице. Может быть, это стресс из-за свадьбы? Или от того, что случилось на помолвке? Что толкнуло мою маленькую куколку на этот разрушительный путь? — он поиграл ленточкой на моем платье. — Мне бы не хотелось думать, что ты здесь несчастлива.

— Я счастлива, папочка, — ответила я, стараясь, чтобы слова звучали искренне, но они прозвучали наигранно.

Он цыкнул и схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Не думаю. Не похоже на правду. Притворяешься, значит, тут что-то не так.

— Всё в порядке, папочка.

— Выход из игры тоже влечет за собой последствия, — сказал он. Его палец скользнул по моей щеке, когда мое сердце забилось быстрее, от страха я прикусила губу, и у меня во рту появился металлический привкус. Но нет, это был не страх. Что-то еще поднялось внутри, что-то, что дремало слишком долго. Это была грёбанная ярость.

Мне надо было избежать этого, чтобы спасти себя. Может быть, Хорхе и прав. Может быть, я стала другой, потому что внезапно мне больше не захотелось подыгрывать. Я повернула голову, отклонившись достаточно далеко, чтобы поймать взгляд Дэвида. Он был насторожен, каждый мускул напряжен до предела. Я лишь на миллиметр покачала головой. Если он отреагирует, то будет убит. Проблема была в том, что, если Гектор применит ко мне какие-то меры или «последствия», я была уверена, что Дэвид что-то сделает и совершит ошибку.

— Что мне делать с такой непослушной девочкой? — спросил Гектор, погладив меня по спине. — Думаю, мне пора положить тебя к себе на колени.

Пошевелившись, он перевернул меня на коленях.

Я потянулась к столу, чтобы удержать равновесие.

— Непослушных девочек шлепают, — сказал он и задрал мне юбку.

Послышались новые смешки, и кто-то крикнул: «Дай ей хорошенько, Бланко!»

Я не дала никому возможности вмешаться, потому что крик Гектора, когда я вонзила вилку ему в ногу, заглушил все остальные звуки.

Глава 21

Дэвид

Я схватился за свой пистолет, почти вытащив руку из-под пиджака. Убить Бланко было бы для меня только в радость. Он не должен был бить Эйнжел. Нет, не позволю, пока я здесь. Ни хрена подобного. Я уже готов был стрелять в него — и наплевать на босса Генуя — но тут Бланко завизжал, как маленькая сучка, и Эйнжел высвободилась из его лап.

Она стала отступать назад, пока не уперлась в стену рядом со мной, в то время как Бланко потянулся к… Чёрт побери!

Я молча наблюдал, как он старается вытащить железяку, застрявшую в его ноге.

— Ты ткнула в него вилкой?

— А-ага, — ответила она, одергивая юбку.

Если бы она не возбуждала меня уже одним своим существованием, этот маленький всплеск агрессии был бы лучшим из афродизиаков. Она была той женщиной, которую я знал, понимал, той, которую я хотел, той, за которую я бы с радостью убил.

Бланко взревел, а Серж даже не потрудился скрыть смех. Хорхе вскочил со стула и бросился к хозяину. Как только они вытащили вилку, Хорхе перевел взгляд на Эйнжел. «Ну уж нет, блин. Только не у меня на глазах».

— Правильно сделала, — сквозь зубы прорычал я. Повысив голос, чтобы слышали все, я сказал: — Думаю, ты допрыгалась, хватит, — отчеканил я, грубо схватил её за руку и сжал. — Иди в свою комнату!

— Эй! — она шлепнула меня по руке, но я почувствовал в этом жесте игривость.

Серж продолжал смеяться, пока я тащил Эйнжел к двери. Я не оглянулся ни на Бланко, ни на Хорхе. То, что они думали, не имело для меня никакого значения. Важно было то, что рано или поздно я оставлю Эйнжел одну. Провести неделю, не прикасаясь к ней, было бы невыносимо, и теперь, после того, как она только что ранила человека, как коварная амазонка, мне нужно было заполучить её.

— По лицу её только не бей. Она должна хорошо выглядеть на свадьбе, — крикнул сзади Лоренцо, мешок дерьма.

Она попыталась ухватиться за дверной косяк, когда я выдернул её из-за стола и потащил на выход из столовой и крикнула:

— Отпусти меня!

Хорошее шоу. Но даже если бы она боролась со мной изо всех сил, я смог бы подчинить её в одно мгновение. Чтобы продемонстрировать это, я поднял её и перекинул через плечо, а затем легко пронес через фойе и вверх по лестнице.

Когда я добрался до верхней ступени, она перестала сопротивляться и прижалась лбом к моей спине со словами:

— Не могу поверить, что я это сделала.

Я скользнул рукой по её бедру и схватил за задницу.

— Ты хорошо справилась.

Она взвизгнула, когда я ударил её по щеке и пинком распахнул дверь в её спальню. Захлопнув её за собой, я отнес её на кровать и бросил на покрывало.

— Что ты… — выдохнула она, когда я сунул руку ей под юбку и сдернул трусики, ткань легко порвалась в моей руке.

— Покажи мне свои сиськи.

Я расстегнул свой ремень.

Ее щеки покраснели, но она повиновалась, стянув верх платья и показав мне свои холмики с светлой кожей и затвердевшие соски.

Я застонал и расстегнул молнию на брюках.

— А теперь покажи мне остальное.

Она прикусила губу, её взгляд слегка потерял ясность, зрачки расширились.

— А вдруг они придут за мной?

— Мне плевать, даже если они пошлют за тобой всю Национальную гвардию. Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, прямо сейчас, и никто меня не остановит. А теперь покажи мне свою хорошенькую киску.

Она раздвинула ноги и приподняла пышную юбку. Мой член напрягся, когда я увидел розовые губки и влагу в сосредоточии её женственности. Я хотел попробовать её на вкус, часами любить её и ласкать каждый дюйм её тела, но в её словах была правда. У нас не было времени. А мой член взорвется, если я не возьму её прямо сейчас.

Я сжал свою плоть в кулак, слегка поглаживая, когда опустился между её ног.

— Это моё. Всё это. Ты хоть представляешь, как близок был Гектор к тому, чтобы его мозги были размазаны по стене?

Она покачала головой и провела руками по моей груди:

— Я хочу видеть, какой ты без одежды.

— Нет времени! — ответил я, прижимая головку члена ко входу в её лоно.

Её глаза расширились, когда я без предупреждения вошел в неё. Вскрикнув, она вцепилась в мою рубашку, её спина выгнулась, когда я проскользнул поглубже. Ее киска была идеальными тисками, сжимающими меня с изысканным давлением.

— Я бы его убил, как и любого другого мужчину в этой чертовой комнате, — с тяжелым и глубоким вздохом проговорил я.

Она застонала, раздвинув ноги ещё шире.

— Дэвид!

— Это тебя заводит? Что я с радостью убью, замучаю или покалечу любого мужчину, который подумает, что может прикоснуться к тебе?

— Да, — выдохнула она.

Боже, просто услышав ее признание, я почувствовал, как кровь прилила к члену. Я толкнулся и начал медленно двигаться, задавая ритм и полностью подчиняя её себе. Положив одну руку ей на бедро, а другую рядом с головой, я трахал её, пока она выгибалась и извивалась. Наклонившись, я зажал один сосок между зубами, затем втянул её грудь в рот.

Она вцепилась в мои волосы, не в силах как следует ухватиться за короткие пряди.

Я отдал ей свою жестокость, свое неистовство, свою жажду, свою власть и контроль. Она приняла инициативу, её тело прижалось к моему. И когда я завладел её ртом, она обвила руками мою шею, притягивая меня ближе, желая большего. Наши языки двигались в одном ритме, жестко и быстро.

Её ноги начали дрожать, поэтому я просунул руку между нами и потрогал её клитор.

— Дэвид! — она уперлась пятками мне в бедра.

Я погладил быстрее и вошел в неё.

— Я… а-а… — простонала она, и я почувствовал, как ее киска напряглась еще сильнее, сжимая мой член, когда она застонала, извиваясь в оргазме.

Я не мог сдержаться, не тогда, когда моя Эйнжел издавала такие эротические стоны и извивалась подо мной. Врезавшись в её тело ещё несколько раз, я вышел и схватил свой член, когда кончил на неё, покрывая её своим семенем. Излившись, я загляделся на неё. Ее красивое лицо было расслабленным, груди раскраснелись, соски были всё ещё твердыми, а киска её была великолепна. Я никогда не видел ничего более горячего, чем она в тот момент, и это заставило меня хотеть секса с ней снова и снова, пока мы оба не рухнем без сил.

Она прижала ладонь ко лбу:

— Боже!

Усмехнувшись, я отозвался:

— Да?

Она улыбнулась и покачала головой:

— Балда!

Шаги на лестнице заставили меня одернуть её юбку и застегнуть свои штаны. Она поправила верх платья.

— А как же твой… — она посмотрела на свои бедра.

— Нет времени, — ответил я.

Я не сказал, что хочу кончить на неё как можно дольше, что хочу получить её, завоевать и поставить метку, но это всё было бы именно так, но это была истинная правда.

— Я ударил тебя, — я поцеловал её распухшие губы. — Ты можешь заплакать?

Она выстрелила в меня лукавой улыбкой, а затем спрятала лицо, закрыв его ладонями.

Я отступил на несколько шагов, когда дверь открылась, и выговорил:

— Ты получишь ещё, если опять позволишь себе проявить неуважение к мистеру Бланко или мистеру Генуя!

Я сделал всё возможное, чтобы выглядеть сердитым, когда её плечи опустились, и она начала плакать, опустив голову и прикрывшись руками.

В комнату ворвался Хорхе и остановился прямо перед ней.

— Вот именно, маленькая испорченная сучка! Гектор распорядился, чтобы до свадьбы ты не выходила из своей комнаты.

— Передай папочке, что мне очень жаль.

Она шмыгнула носом и выразительно посмотрела на него заплаканными глазами.

— Это не сработает. Больше нет, — ответил он, ткнув пальцем ей в лицо.

Я положил руку на нож, который держал за поясом. Если он прикоснется к ней, то умрет.

— Я просто испугалась, — проговорила она, вытирая глаза, но слезы хлынули снова.

— Не имеет значения. Ты останешься здесь. Тогда ты выйдешь замуж за Лоренцо, и мы наконец-то избавимся от тебя, — ответил Хорхе, бросив на меня взгляд, как будто хотел сказать что-то ещё, но не хотел, чтобы я это слышал, а затем свирепо посмотрел на Эйнжел. — Привыкай к этим четырем стенам.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Не оставляй меня с ним одну! — воскликнула Эйнжел, изображать испуг. Она была хорошей актрисой, потому что, когда она смотрела на меня, я почти поверил, что она боится. — Он ударил меня. Пожалуйста, не позволяй ему больше делать мне больно. Скажи папочке, что мне очень жаль, что я буду вести себя хорошо. Только не позволяй ему больше меня бить!

— Ты должна была подумать об этом до своей маленькой выходки. Бланко хочет, чтобы он причинил тебе боль. Я просто злюсь, что на этот раз не я поставлю тебя на место.

Я почувствовал явный сексуальный подтекст в его голосе, а ещё скрытую угрозу. Жажда крови захлестнула меня, рука потянулась к рукояти клинка, но следующие слова Хорхе спасли ему жизнь:

— Я уступлю Мяснику. Так его называют. Ты это знала?

Эйнжел вздрогнула и взмолилась:

— Пожалуйста, Хорхе.

— Поной где-нибудь в другом месте, — сказал Хорхе и повернулся, чтобы уйти, но остановился передо мной. — Обработай её еще немного, но только чтобы не было синяков на лице. Понял?

Я кивнул и скрестил руки на груди.

Эйнжел испуганно застонала, а Хорхе, выходя, хлопнул дверью.

Её вопль превратился в улыбку, когда она встала и подошла ко мне.

Я схватил её за волосы и дернул её голову назад, затем слегка прикусил шею.

— Мне придется заняться тобой и обработать ещё немного, милая.

— О нет! — воскликнула она, прижимаясь ко мне, её тело было таким чертовски податливым. — Только не это.

— Боюсь, что это приказ босса, — сказал я и лизнул её кожу, страстно желая эту женщину. Хитрая и своенравная, она вернулась ко мне, и я никогда больше не позволю ей уйти.

— Мне нельзя торопиться, надо чтобы ты в полной мере почувствовала своё наказание.

Она вздрогнула, когда я поцеловал её в ключицу, и ответила:

— Делай что захочешь, Мясник.

Глава 22

Эйнжел

Домашний арест оказался скорее счастьем для меня, чем наказанием. Конечно, Хорхе заглядывал ко мне по крайней мере раз в день, но Дэвид, казалось, всегда следовал за ним по пятам. Я знала, что он рядом, и это вселяло уверенность, мне было легче, даже когда Гектор пришел навестить меня на следующий день после случившегося за обедом. Он был сдержан в словах и старался вести себя спокойно, но всем своим видом дал понять, что чем скорее отдаст меня замуж за Лоренцо, тем лучше.

Моя дверь открылась без стука, и я поневоле улыбнулась, когда вошел Дэвид.

— Привет, — я вскочила с кровати и бросилась к нему.

Он заключил меня в кольцо своих объятий и поцеловал, его губы заново открывали для меня мир каждый раз, когда встречались с моими. Когда у меня перехватило дыхание, он отпустил меня и снова поцеловал в лоб.

— Как ты тут? — спросил он, погладил меня по волосам и заглянул в глаза.

— Нормально. Я читала, — ответила я. Я полностью погрузилась в свой Кайндл (прим. электронная книга марки Kindle), вместо того чтобы думать о своем ненадежном положении. — А ты как?

Он поморщился:

— Все заняты, обустраивают территорию, вырывают растения и сажают новые, чтобы идеально подготовить тут всё для вашей свадьбы.

— Не хочу об этом говорить.

— У нас нет выбора. Это правда и это неизбежно.

— Я просто хочу быть с тобой.

— Эйнжел, — он приподнял мой подбородок так, что мне пришлось встретиться с ним взглядом. — Нам нужно поговорить об этом. О том, что должно произойти.

— Но почему? Какой в этом смысл? Я здесь как в тюрьме, отсюда нет выхода, нет спасения. Почему мы должны говорить о прутьях моей клетки? Они никуда не денутся, независимо от того, обсуждаем мы их или нет. Давай просто будем вместе! — я обхватила его лицо ладонями. — Всё остальное не имеет значения.

— На самом деле это имеет значение. Нам нужно поговорить о возможных последствиях, — сказал он более мягко, но я не хотела этого слышать. Я хотела получить как можно больше удовольствия от общения с ним, а не обсуждать брачную ночь с Лоренцо или что там ещё может случиться после этого.

Я попыталась притянуть его губы к своим, чтобы получить еще одну дозу лекарства, которым для меня стали его поцелуи.

Он даже не пошевелился.

— Эйнжел, мы позволили себе немного свободы. Это же не по-настоящему. Если мы хотим иметь хоть какой-то шанс воплотить наши мечты в реальность, нам нужно поговорить о Бланко… — его челюсть напряглась, но он продолжил: — …и Лоренцо.

— Я не выйду за него замуж, — сказала я встречая его ледяной взгляд. — Я скорее убью себя, чем позволю ему ко мне прикоснуться, этого не будет.

— Эй! — он схватил меня за руки и сжал почти до боли. — Никогда не говори такую чушь, понятно? Ты меня не бросишь! — проговорил он. Грубость в его голосе, пугающая для всех остальных, — была признаком — подсказкой, которую могла прочитать только я. Он был обеспокоен и напуган. — Я только что нашёл тебя снова. Ни за что на свете никуда не позволю тебе уйти.

Я сжала губы в тонкую линию.

— Эйнжел? Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что никогда не причинишь себе вреда! — приказал он, не ослабляя хватку.

— Я не могу выйти за него замуж, Дэвид. И не буду.

— Я и не говорю, что ты должна, но если это произойдет, тебе нужно будет просто держаться, понимаешь? — он прижался своим лбом к моему. — Ты будешь жить, несмотря ни на что. Поняла?

— Это очень сложно.

— Нет, это не так. Либо ты живешь, либо умираешь, — проговорил он и, похоже, понял, что слишком сильно сжимает меня, и ослабил хватку. — А я не смогу жить в этом мире без тебя.

— Даже если я выйду замуж за другого мужчину?

— Даже тогда.

Я так старалась отгородиться от мыслей о своем будущем, сосредоточиться только на настоящем, в котором была с Дэвидом. Но он был прав. Я всё это время обманывала себя. Эта свадьба уже дело решенное.

— Жаль, что нет другого выхода, — вздохнула я и прижалась щекой к его груди.

Он притянул меня в свои объятия:

— Я сделаю всё возможное, чтобы вытащить тебя отсюда, но я не могу действовать, если буду бояться, что ты сделаешь что-то непоправимое. Просто одна мысль о… — он запнулся на полуслове и замолчал.

Я обхватила его руками, мое сердце разрывалось от того, что я довела его до этого.

— Прости меня пожалуйста.

Его дыхание на мгновение стало прерывистым, пока он не взял себя в руки. С трудом сглотнув, он сказал:

— Я должен знать, что ты в безопасности.

Что я сделала, чтобы заслужить этого человека — того, кто с радостью совершит немыслимые преступления ради меня, но также тот, у кого в глазах будут стоять слезы при мысли о том, что потеряет меня?

— Я ничего с собой не сделаю, — ответила я и поцеловала его в грудь, прижавшись губами к ткани его рубашки. — Я обещаю. Несмотря ни на что.

— Спасибо тебе, — сказал он медленно поглаживая меня по спине. — У меня есть план на будущее…

Резкий стук в мою дверь заставил Дэвида быстро отступить назад, а меня повернуться к кровати и схватить свой Kindle.

— Войдите, — откликнулась я и включила экран, когда вошел Хорхе.

Он резко остановился, увидев Дэвида, маячившего всего в нескольких шагах от него.

— Что ты здесь делаешь?

Дэвид не ответил, просто пригвоздил его каменным взглядом.

Хорхе проигнорировал этот взгляд и подошел ко мне.

— Сегодня вечером приезжает твой жених.

— Сегодня? — я подняла голову. — Почему?

— А какого хрена я должен тебе говорить? — буркнул Хорхе и указал на мой шкаф. — Гектор хочет, чтобы ты была одета соответствующим образом. Я приведу Лоренцо в восемь.

Он повернулся и обратился к Дэвиду:

— Сегодня ты нам не понадобишься. У неё здесь достаточно охраны со мной и Лоренцо.

Дэвид фыркнул и не двинулся с места.

Хорхе снова повернулся ко мне:

— Приведи себя в порядок, а то выглядишь как маленькая сучка и шлюшка, какой я тебя знаю.

Я проигнорировала его выпад и поинтересовалась:

— Чего он хочет сегодня вечером?

Хорхе облизал губы и окинул мое тело таким взглядом, что я почувствовала себя голой, как будто мои футболка и шорты совершенно ничего не прикрывали.

— А ты как думаешь?

— Но свадьба…

— Будет через две недели. Лоренцо хочет быть более уверен, что всё в силе и не сорвётся, — он наклонился, положив руки на колени. — Так что давай, Анжелика, расслабься и не сжимай зубы. Сегодня вечером у него будет небольшая репетиция.

Дэвид молча просунул руку под куртку. Осознавал ли он вообще свои действия? Интересно, какое оружие он грел в ладони?

— Ладно, просто уходи, — сказала я.

Я была бы счастлива, если бы Дэвид разделал Хорхе прямо у меня на глазах, но это поставило бы под угрозу наши жизни. Я не могла смириться с мыслью о том, что он пострадает или с ним случится что-то ещё хуже, и всё из-за меня.

— Мисс Великая и Крутая, придется тебе сегодня склонить колени.

— Ты отвратителен.

Я сжала свои руки, хотя инстинктивное желание шлепнуть его грязный рот было слишком сильным.

Он ухмыльнулся.

— Готовься. Я вернусь вместе с ним через пару часов. Надеюсь, он позволит мне посмотреть.

Дэвид вытащил руку, в которой слабо поблескивал нож.

— Не надо, — покачала я головой. Нож исчез.

— Не надо смотреть? — рассмеялся Хорхе. — К черту это дерьмо.

Он повернулся и ушел, так и не узнав, как близок был к тому, чтобы истечь кровью на полу.

Глава 23

Дэвид

— Кому ты доверяешь? — спросил я.

Я гнал машину по шоссе, направляясь с Питером к нему домой.

Питер кашлянул:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, скажи, на кого можнорассчитывать, если я захочу сделать какую-нибудь глупость?

— Дэвид, мне нужно знать больше, чтобы что-то сделать, — натянуто спросил он голосом, зазвеневшим как струна рояля.

— Бланко пригласил Лоренцо в гости сегодня вечером.

— И что?

Я слишком резко крутанул руль на повороте, задние шины завизжали, прежде чем снова набрать скорость.

— Я не могу позволить ему прикоснуться к ней.

— Фак! — не сдержался он.

Он пробормотал еще дюжину проклятий, прежде чем ответить:

— …она выходит за него замуж. Мы ничего не можем с этим поделать.

— Мы можем кое-что.

— Дэвид!

— Либо ты мне поможешь, либо нет. Но я никому не позволю обидеть её или использовать. И больше никогда… — я сжал руль, воображая, что это шея ушлёпка Лоренцо.

Откуда-то издалека донесся тяжелый вздох Питера, и он долго молчал, пока я выезжал с шоссе и сворачивал в центр города. Наконец, мне показалось, что из воздушного шара с шипением выходит воздух, с такой громкостью он проговорил:

— Давай я сначала кое-кому позвоню.

* * *

Склад оружия, который Питер держал в своей гардеробной, был впечатляющим, но я предпочел действовать в рукопашную. Я вложил в ножны несколько кинжалов и захватил несколько запасных обойм патронов для пары «Глоков», которые я спрятал под курткой.

Время шло, и я должен был вернуться в дом Бланко до приезда Лоренцо. Я уже прикинул, что нужно сделать, чтобы освободить Эйнжел — прикончить минимум полдюжины человек.

— У тебя вообще есть план? — спросил Питер. Он, кажется, постарел лет на пять с тех пор, как я видел его в последний раз. Он прислонился к дверному косяку шкафа, его лицо было измученным.

— Вытащить её.

— Как это?

— Напасть внезапно.

— А что потом? Ну, допустим, ты идешь туда с оружием в руках и убиваешь людей Бланко и Лоренцо, а потом хватаешь её и убегаешь? Куда? Они найдут тебя.

— Тогда пусть они найдут меня, — ответил я встретив его взгляд. — Я не могу оставить её там.

— Ты же только что встретил её! — он развёл руками, хватаясь за воздух. — Ты её совсем не знаешь.

— Я знаю её лучше, чем самого себя.

— Ты ведешь себя как влюбленный идиот, а в твоем положении это непозволительная роскошь. Бланко и Серж устроят тебе за это взбучку. И мне тоже.

Я повел плечами, пробуя вес пистолета в своей руке. Это было очень приятно.

— А ты вообще не в курсе.

Он изумленно уставился на меня:

— Как это?

— Ты останешься здесь, посмотришь фильм, сделаешь маникюр, или другие бабские штучки, если тебе так нравится, а ещё лучше — отправишься к Сержу, будешь с ним, чтобы мозолить ему глаза. Всё это я проверну без тебя.

— Ты совсем спятил, мать твою.

— Нет, но я могу потерять свою жизнь. Я не хочу тебя втягивать, не желаю, чтобы твоя кровь была у меня на руках.

— О, вот мы снова дошли до этого.

Это заставило меня резко повернуть голову.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты и твой гребаный синдром жертвы. Всегда пытался подставиться, чтобы спасти меня. Так же, как было пять лет назад. Я взрослый человек, Дэвид. Я могу сам о себе позаботиться. Тебе не нужно снова лезть на рожон только для того, чтобы я мог жить спокойно.

Вот это сейчас поразило меня как удар под дых.

— Это не то…

— Вот именно это ты и делаешь! С тех самых пор, как мы были детьми. Ты совсем не дорожишь своей жизнью, но ты взвалил этот груз на мои плечи, как будто я теперь просто обязан продолжать жить нормально, даже если ты в тюрьме или, что ещё хуже, мертв. Я с этим покончил. На фиг. Если ты пойдешь, я тоже иду. Вот и всё, — проговорил он, повысив голос. Лицо у него покраснело, а на виске пульсировала вена. — Больше никаких жертв, нахрен. Мы вместе спланируем это идиотское дело, и тебе просто придется позволить мне в нём участвовать!

В спальне кто-то кашлянул. Мы оба резко обернулись на звук, держа в руке пистолет, а я стал протискиваться туда мимо Питера.

Нэйт с ухмылкой проговорил:

— Простите, что прерываю вашу ссору, мальчики, но я тут услышал, что вам нужна помощь, чтобы сделать что-то очень, очень глупое! — он ткнул в себя большим пальцем. — Если так, то я с вами, парни.

— Да ты, блин, прикалываешься надо мной, — проворчал я.

— Мы можем ему доверять! — сказал Питер и с силой потер лицо ладонями.

Какая-то тень промелькнула мимо двери в гостиную. Я снова поднял пистолет.

— Эй, Мясник. Успокойся, — Нэйт обернулся. — Кон, иди сюда, познакомься с Мясником.

Кон вошел в комнату, в черном костюме он был похож на сотрудника похоронной конторы, но лед в глазах давал понять, что он не собирается утешать скорбящих вдов. Он казался старше нас, может быть, ему было уже около тридцати, но я не был уверен. Он вел себя настороженно, и мы оценивали друг друга, как будто наши мысли друг о друге совпадали. Хотя я никогда с ним не встречался лично, я его знал. Я почувствовал в нем родственную душу. Он был такой же, как я. Его жажда крови очень напоминала мою собственную — подобное тянется к подобному, по крайней мере, мне так показалось. Я только один раз почувствовал такую же близость с моим наставником Руди. Такие люди, как мы, встречались редко, и это было большое счастье.

Кон лишь слегка опустил подбородок, его глаза встретились с моими без всякого притворства. Я отнесся к нему с таким же уважением.

Нэйт хлопнул в ладоши:

— Ладно, мы можем еще немного постоять здесь, пожирая друг друга глазами, или перейдем к делу.

— А почему вы двое ввязываетесь в дело? — я снова посмотрел на Нэйта.

— Питер всегда был мне хорошим другом, — усмешка Нэйта снова появилась на его лице. — Особенно в тот раз, когда я уложил в постель племянницу Сержа Пенелопу. О черт, это было весело, мы хорошо проводили время. По крайней мере, так было до тех пор, пока не появился её муж, и мне пришлось прятаться в этом проклятом винном погребе целых два дня, пока Питер не приехал, когда я попросил помощи.

Кон прислонился к стене и скрестил руки на груди, я чувствовал, как его охватывает скука.

— Не забудь про Лауру Сальвателло, — Питер вернулся на свой склад оружия в гардеробной.

— О, да! — довольный Нэйт практически зашёлся смехом. — Это было горячо. О, да. Эта особа знает, что делать в постели. Хотя её игры с задом были на любителя... — он изобразил поцелуй повара, чмокнув кончики пальцев. — И я сейчас говорю, что она играла с моим задом. Как гребаная профессионалка. Я уже начал думать, что она медсестра, но она не пользовалась перчатками, понимаете?

Кон прочистил горло:

— Мне нужны подробности.

— Ну, слушай, она делает это одним пальцем, а потом добавляет…

— Подробности сегодняшнего плана, Нэйт! — Кон ущипнул себя за переносицу. — С меня хватит твоих подробностей до конца жизни…

Я внимательно посмотрел на «ангела смерти»:

— Ты ничем не обязан Питеру, так зачем же тебе помогать ему?

Кон взглянул на Нэйта:

— Я просто должен помочь.

Нэйт кивнул, всё ещё продолжая улыбаться.

— Хорошо иметь друзей, понимаешь? Тех, что всегда прикроют твою спину.

Я не понимал, но это не важно. Эти двое были в деле, и это все, что мне было нужно.

— Это и есть план побега. Девчонка Бланко, Эйнжел. Нам нужно быстро пойти и забрать её. Я должен вытащить её оттуда.

— Но почему? — спросил Нэйт. — И что там за дела с этой девчонкой?

— Это не имеет значения, — Питер снова появился из своего шкафа. — Это как раз та работа, помощь, которая нам нужна.

— Если Серж узнает, что мы пошли против него таким образом, — Кон продолжал смотреть на меня непроницаемым взглядом. — Не одобрит.

Питер бросил черную маску Нэйту, а затем Кону.

— Это чтобы вас не опознали.

Кон поймал и спросил у него:

— А если кого-нибудь из вас поймают?

— Ты думаешь, мы будем болтать? — я склонил голову набок, глядя на него.

Он на мгновение задумался, а затем убрал маску в карман и ответил:

— Нет.

Правильный ответ.

— Итак, девушка, что ты собираешься с ней делать? — Нэйт просунул пальцы в прорези своей маски.

— Не беспокойся о ней. Она не твоя забота, — ответил я им, стараясь говорить не больше, чем нужно, на случай, если кого-то из них схватят. Чем меньше они будут знать, тем лучше.

Нэйт стал играть с маской, как с тряпичной куклой.

— Кто-то из вас её трахает? Вот в чём дело, верно? Должно быть в этом, наверняка.

— Это всего лишь для дела, — ответил Питер, нахмурившись.

Кон бросил на меня еще один пронзительный взгляд, как будто точно знал, что происходит у меня глубоко в душе.

— Брось это, Нэйт. Давай просто покончим с этим и пойдем дальше.

— Конечно, приятель, — хмыкнул Нэйт и сунул маску в карман. — Я готов пойти и убить несколько человек.

Глава 24

Эйнжел

Размеренный стук молотков наполнял ранний вечер. Что бы они ни строили за домом к свадьбе, оно должно было быть огромным. Это было так похоже на Гектора — создать что-то отвратительно пафосное и пригласить всех, кого он знает, чтобы похвастаться и заставить восхищаться этим. Титаник. И этот брак пойдет ко дну, как тот лайнер.

Я нанесла еще несколько мазков ярко-синих теней на веки и откинулась на спинку стула. Моё лицо было похоже на разрисованную маску, мое тело было облачено в розовое атласное платье с девчачьими белыми кружевами по краям. Извращенная эротическая фантазия Гектора Бланко, готовая быть принесенной в жертву Лоренцо. Если бы я была более склонна к драмам, я бы разбила зеркало. Вместо этого я стиснула зубы и стала ждать своей участи.

Как всегда, мои мысли обратились к Дэвиду. Он ушел сразу после Хорхе. Может быть, ему было невыносимо находиться рядом, когда Лоренцо должен был вот-вот заглянуть, чтобы немного поразвлечься с куклой Гектора. Я хотела, чтобы он остался, может быть, обнял меня и немного утешил, прежде чем всё это рухнет. Но это было эгоистично. Зачем мне заставлять его так же мучиться, когда я могу вынести всё это сама?

Шаги в коридоре заставили меня повернуться к двери. На этот раз стука не было — значит, Дэвид точно ушел. Вошли Хорхе, Гектор и Лоренцо.

Гектор просиял и взмахом руки подозвал меня ближе. Я встала и сделала, как мне было велено, даже слегка покружилась в конце, когда Гектор подал знак, покрутив пальцем.

Глаза Лоренцо загорелись, и он сложил руки перед собой:

— С каждым днем она становится все красивее.

— Это моя маленькая девочка, — проговорил Гектор, обнял меня за талию и притянул к себе. — Я думаю, ты будешь ею доволен. Эта маленькая вспышка эмоций в этот уик-энд, без сомнения, была вызвана предсвадебным волнением, — он сжал меня так крепко, что останутся синяки. — Но теперь мы с ней разобрались.

Лоренцо выдавил из себя смешок:

— Я очень на это надеюсь. Не хотелось бы просыпаться с вилкой, воткнутой в моё тело.

Я кинула взгляд на зеркало, подумывая изменить своё решение не разбивать его. Может быть, я могла бы использовать осколок в качестве оружия, перерезать горло Лоренцо, прежде чем он даже прикоснулся бы ко мне. Дэвид был прав. В душе я была все той же женщиной — той, которая брала то, что ей было нужно, и сопротивлялась. Было трудно разглядеть её под атласом и кружевами, но с каждым днем она становилась всё заметнее.

— Ну что ж, оставим вас наедине, — Гектор похлопал Лоренцо по спине. — Надеюсь, вы помните детали этого соглашения. Трогать можно, но только осторожно.

— Я понимаю, — ответил Лоренцо, быстро облизнув языком губы, словно ящерица, готовящаяся к трапезе.

— Хорошо, — Гектор повернулся ко мне и крепко сжал мой подбородок. — Будь моей хорошей девочкой, — а наклонившись ближе так, что его горячее дыхание коснулось моего уха, прошептал: — Или будут ужасные последствия.

— Да, папочка, — механически ответила я тихим безжизненным голосом.

— Пойдем, Хорхе! — сказал Гектор и вышел, а Хорхе последовал за ним.

Когда дверь закрылась, Лоренцо встал передо мной.

Я хотела посмотреть в его глаза, но он спустился взглядом вниз по моему телу и оглядел фигуру. А затем разжал руки и потянулся к моей талии.

Мои инстинкты подсказывали мне ударить его в гребаное горло. Но я не двинулась с места.

Он провел ладонями по моему платью, вниз к бедрам, затем снова вверх по талии и выше, пока его ладони не остановились на моей груди.

— По крайней мере, ты красавица. Даже в этом чертовом наряде ты сногсшибательна, на тебя оборачиваются, — он поднял ладони выше, пока не ухватился за низкий вырез декольте. — Бланко сказал, чтобы никаких синяков не было. Он хочет, чтобы ты хорошо выглядела на свадьбе, — наконец он посмотрел мне глаза, хотя его мрачный взгляд ничего мне не сказал. Это было всё равно, что смотреть в чёрный колодец. Может быть, на дне была вода… а может и человеческие трупы.

Резким рывком он разорвал мое платье по центру. Я пошатнулась от неожиданной силы, а он подхватил меня на руки и бросил на кровать.

Я приземлилась лицом вперед и с усилием встала на четвереньки, но он оказался на мне прежде, чем я успела улизнуть. Он обхватил одной рукой моё горло и прижал меня к мягкому матрасу, всем своим весом навалившись на мою спину, а его эрекция уперлась мне в зад.

Ярость, раскаленная добела и острая, как лезвие, пронзила меня. Я оттолкнула его, пытаясь сбросить, но он был тяжелым, и рука на моей шее сжималась каждый раз, когда я трепыхалась.

— Тише, девочка, — он прижался ко мне бёдрами. — Твой папочка сказал, что я могу делать всё, что захочу, лишь бы не трахать твою тугую маленькую киску и не оставлять следов.

— Отвали! — взвыла я и стала бороться. Этого не случится. Я не могу ему это позволить.

— Ой, как нехорошо ты себя ведешь, — он наклонился и потянул меня за юбку, задирая её.

Я впилась ногтями в руку, обхватившую мою шею:

— Я убью тебя! — закричала я так громко, что мои легкие уже горели.

— Боже, — он засмеялся и схватил мои трусики, стягивая их вниз. — Бланко понятия не имеет, какая ты дикая кошка, не так ли? Одурачила его своим видом маленькой девочки. Но я скажу тебе одну вещь — я не позволю тебе проделывать такие выкрутасы, когда ты будешь жить в моем доме. Попробуй сделать что-нибудь подобное со мной и останешься без пальцев, сука.

У него не получилось стянуть с меня трусики одной рукой, и он ослабил хватку на моем горле. Я заставила себя опустить подбородок и открыла рот. Вонзив в его руку зубы, я почувствовала прилив адреналина и не разжала челюсти, даже когда он закричал и ударил меня кулаком в поясницу. По моему подбородку потекла кровь, но его следующий удар пришелся мне в затылок, оглушив меня. Он вырвал руку.

Я отползла от него и упала с кровати, мои трусики сбились вокруг колен. Заставив себя подняться, я подползла к своему туалетному столику, пытаясь найти что-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия.

Он оказался на мне прежде, чем я успела это сделать, одной рукой схватил меня за волосы и дернул, опрокидывая на спину. Вспышки обжигающей боли пробежали по моей голове, и сильный удар об пол выбил из меня дух.

Рыча, он сел на меня сверху и разорвал моё платье, раздирая в клочья то, что осталось от ткани, и оставляя меня голой.

— Чертова шлюха! Я же хотел быть нежным.

Я потянулась к его лицу, пытаясь выцарапать ему глаза:

— Пошел ты!

Он схватил меня за запястья, потом одной рукой прижал их к моей голове.

— Я собирался сегодня вечером быть с тобой помягче. Но с этим покончено. Ты у меня получишь, сделаешь всё, что я захочу, — он свободной рукой полез в карман куртки и вытащил маленький пистолет. — И ты начнешь с того, что откроешь рот и будешь сосать этот пистолет, как будто это мой член, — он поднес ствол к моим губам. — Открой рот. Если ты хорошо справишься с этим, я дам тебе настоящую штуку. Угощение. И ты проглотишь всё, что я дам, как хорошая маленькая послушная женушка.

Моя губа треснула от сильного давления металла, но я не открывала рта. Запах оружейного масла заполнил мой нос, и я изо всех сил пыталась отдышаться.

— Тупая сука! — он надавил сильнее, ствол прижал мою окровавленную губу к зубам. — Открывай.

Ему придется пристрелить меня. Я не буду подчиняться его больной фантазии. Может быть, он прочел это в моих глазах, потому что встал и поднял рукоятку пистолета, готовый выпороть меня.

— Я бы не советовал… — низкий голос, наполненный угрозой сильнее, чем я когда-либо слышала в своей жизни, заглушил шум нашей борьбы.

Лоренцо резко обернулся:

— Какого хрена?

Я оттолкнулась от него, пиная ногами, пока не уперлась спиной в туалетный столик. В комнате стояли трое вооруженных мужчин, каждый в масках. Но я знала того, кто вошел первым, того, кто говорил тихо, того, кого моя душа узнала бы даже в самой темной яме ада. Надежда вспыхнула во мне, как вспышка света во тьме.

Стягивая на груди своё разорванное платье, я с трудом поднялась на ноги.

— Опусти пистолет и толкни его сюда, — с трудом выговорил Дэвид, он едва сдерживался, казалось, его терпение вот-вот лопнет. — Если ты позовешь на помощь, я тебя завалю. Если ты попытаешься что-нибудь сделать, я тебя урою.

Поскольку двое других мужчин целились Лоренцо в голову, у него не было особого выбора. Он медленно опустил пистолет на пол и подтолкнул его к Дэвиду.

— Если ты убьешь меня или её, то не выберешься из этого дома живым, — голос Лоренцо дрогнул, когда он поднял руки.

— Посмотри, как этот парень обмочился, — один из незнакомых мне мужчин подошел и приставил пистолет к голове Лоренцо. — Я мог бы убить тебя, и никому не было бы до этого дела. Может быть, мне стоит заставить тебя сосать мой пистолет, ты, больной ублюдок. Посмотрим, понравится ли тебе вкус.

Дэвид обошел их и подошел ко мне.

Я не осмелилась произнести его имя там, где его мог услышать Лоренцо, и мне потребовалось всё моё самообладание, чтобы не броситься ему на шею.

Он уставился на меня сквозь прорези маски, затем вытащил из-за пояса рулон клейкой ленты.

Мои брови взлетели вверх, когда он оторвал кусок ленты и использовал её, чтобы стянуть моё платье спереди.

Я хотела сказать ему спасибо, рассказать ему все сокровенные тайны своего сердца, отдать ему все части своей души, которые прятала все эти годы с Бланко. Сказать ему, что я люблю его. Мои глаза наполнились слезами.

Выражение его лица под маской смягчилось.

— Это для твоей безопасности, — сказал он так тихо, что я едва расслышала его слова.

Следующая полоска заклеила мне рот, а затем он обмотал скотчем мои запястья. Моё сердце бешено колотилось, а дыхание со свистом вырывалось из носа. Но он положил свою ладонь на мою щеку, даря мимолётную нежную ласку, которая убедила меня, что он не хотел причинить мне никакого вреда.

Я не могла сказать то же самое о Лоренцо. Двое других мужчин закрепили его скотчем, злобно обмотав его вокруг головы так, что он прилипал к волосам.

— Осторожнее с вол… — пытался сказать он, но затих, когда они закрыли ему рот.

Болтун в маске хихикнул:

— Будет выглядеть как Ллойд Кристмас (прим. беспечный водитель лимузина  из комедии «Тупой и ещё тупее»), когда его, черт возьми, размотают.

— Хорошо, — наконец заговорил другой. Питер. Его голос был мягче, чем у Дэвида, но я услышала в нём похожий тембр. Я даже представить себе не могла, что Дэвид рискнет ради меня своим братом — единственным человеком в мире, о котором он заботился, кроме меня. В миллионный раз мне пришло в голову, что я не заслуживаю этого человека.

Они привязали Лоренцо к столбику кровати, обматывая, пока он не стал похож на похищенную героиню из черно-белого фильма — не хватало только железной дороги и старого паровоза, несущегося на него.

Дэвид закончил обматывать мои лодыжки, затем поднялся во весь рост.

— Борись со мной, — прошептал он. — Сделай так, чтобы это выглядело правдоподобно.

Удивительно грациозным движением он перебросил меня через плечо.

Я стукнула его по спине заклеенными скотчем руками, когда он прошел мимо Лоренцо. Остальные мужчины уже были в коридоре. У их ног лежал охранник, кровь сочилась на кремовую дорожку в центре коридора. Мне хотелось, чтобы это был Хорхе.

Один из людей в масках перегнулся через перила, но Дэвид обернулся прежде, чем я успела что-либо разглядеть. Однако я могла смотреть только на мертвеца — его глаза были открыты, на бледном лице как будто застыло выражение шока. У него не было ни единого шанса. Я попыталась вызвать в себе жалость к нему, но тот, кто добровольно работал на Гектора Бланко, не заслуживал её. Дэвид начал двигаться, прежде чем я успела подумать об этом и накрутить себя слишком сильно. Он поднялся по лестнице с кошачьей быстротой, хотя от веса его большого тела некоторые ступени скрипели. Я напряглась, как могла, стараясь всё разглядеть, но мои волосы упали на лицо, как занавес, заслоняя обзор.

Когда мы добрались до первого этажа, я больше не видела людей в масках. Дэвид повернулся к задней части дома и поспешил по длинному коридору мимо столовой и кабинета Гектора. Вместо того чтобы открыть дверь, ведущую к бассейну, он повернул направо, к гаражу. Набирая скорость, он помчался по заднему коридору и притормозил только у двери гаража.

— Если со мной что-нибудь случится, беги. Лента слабо обмотана вокруг твоих рук и лодыжек. Легко порвется.

Я не могла ответить с заклеенным ртом, иначе сказала бы ему, чтобы он заткнулся. Я не оставлю его. Не сейчас. Никогда.

Он сделал глубокий вдох и толкнул дверь. Последовавшая стрельба потрясла меня, и мы оба рухнули на пол позади черного «Лендровера» Гектора.

Глава 25

Дэвид

Моя рука пульсировала от боли, но я сумел удержать нас от падения и как можно мягче посадил Эйнжел за шину ближайшего внедорожника. Вокруг нас раздавались выстрелы, и я понял, что, если я не начну отстреливаться, они смогут подойти близко. Вытащив свой «Глок», я выстрелил поверх капота машины — беспорядочно выпуская вслепую шальные пули, которые разбили стекло и дали нам возможное укрытие ненадолго.

Я ожидал встретить более сильный отпор в доме, но оказалось, что настоящая засада нас ждет в гараже. Послышался гул машин, раздались новые выстрелы, и все шесть дверей отсека открылись в чернильную ночь. Они что, пытались нас выманить? Да нас убьют сразу же, как только мы выйдем отсюда на открытое место.

Я сделал ещё несколько выстрелов, затем присел на корточки рядом с Эйнжел, чтобы укрыться от ответного огня. В гараже должно было быть, по меньшей мере, пять человек, возможно, еще один остался снаружи, чтобы снять меня. Вот и всё. Все мои лучшие планы привели к этому. Фак!

— Выходи, придурок, — сказал я. Этот кусок дерьма Хорхе поджидал нас здесь, планируя засаду вместо того, чтобы защищать своих людей внутри дома. — Сдавайся сейчас, и я сделаю это быстро.

На нас посыпались осколки стекла и пули врезались в бок внедорожника. Обложили. Я должен был смотреть фактам в лицо, и моя Эйнжел тоже.

Я откинулся назад и посмотрел в её испуганные глаза. Причинять ей боль было последним, что я когда-либо хотел сделать, но сейчас было не время приукрашивать факты.

— Они собираются убить меня, Эйнжел. Ты ничего не сделаешь и не будешь сопротивляться.

Она отчаянно замотала головой.

— Ты скажешь, что ты ничего не знала про этот план, была жертвой, не знала, что я собираюсь захватить тебя. Ты ни в чем не виновата. Выходи замуж за Лоренцо... — я вскочил и выстрелил снова, затем вернулся к ней. Теперь она плакала, слёзы текли по её прекрасному лицу. — И делай то, что нужно, чтобы выжить. Я знаю, что ты справишься.

Протянув вверх связанные руки, она попыталась сорвать ленту со рта.

Я отрицательно покачал головой:

— Я ничего не стал бы менять, если б мог, — я прижался губами к ее лбу. — Я люблю тебя.

— Вы, ирландские ублюдки, пришли не в тот дом, — голос Хорхе прозвучал ближе, и он выстрелил в переднюю часть внедорожника, шина с другой стороны завизжала и сдулась.

Треск винтовки оборвал все насмешки, которые Хорхе бросал в ответ.

— Какого хрена? Мастерса уложили! — закричал какой-то мужик где-то в глубине гаража. — Стрелок там...

Снова загрохотали выстрелы, и он замолчал. Ещё три автоматных очереди без перерыва прошили пространство, раздался знакомый звук падения тел на твердый пол, от которого у меня на сердце стало до чёртиков радостно. Кон — классный тип. Обещал помочь, и блин, он это сделал.

Ещё один выстрел, и ещё одно тело рухнуло.

Но Хорхе всё ещё брыкался. Я слышал, как он перезаряжает оружие. Тем не менее, всё складывалось так хорошо, насколько возможно. Либо я смогу сбежать с Эйнжел сейчас, либо ждать подкрепления, чтобы они появились и забрали меня.

— Нам надо уходить, — я наклонился и сорвал клейкую ленту с её лодыжек. Я всё еще мог нести её, но держать её связанной за спиной, когда Хорхе стрелял в нас, казалось не самой лучшей идеей. — Держись впереди меня, — сказал я, зная, что без проблем принял бы пулю за неё.

Она кивнула. Странно было видеть облегчение на её лице, когда мы собирались бежать, спасая свои жизни. Сорвав ленту со рта, она притянула меня к себе и поцеловала в губы.

— Никогда не оставляй меня, ты, козёл такой!

Я не мог сдержать улыбку, которая растянула мои губы. Эта женщина связала меня узлами, которые я совсем не хотел распутывать.

Заменив свой магазин в пистолете на новый, я указал на дверь гаража.

— Беги. Я пойду следом за тобой.

— Прямо сейчас? — спросила она, выглянув в ночь.

Я вскочил и начал стрелять по позиции Хорхе, надеясь, что Эйнжел подчинится моей команде.

Хорхе съежился за катящимся металлическим ящиком с инструментами, ящики принимали каждую пулю, которую я выпускал. Опять раздавшийся грохот снаружи поднял облако пыли, когда пуля вошла в стену прямо над ящиком с инструментами.

Я считал каждый свой выстрел, сдерживаясь, когда в обойме остался только один патрон. Я пригнулся, когда Хорхе приставил ствол к ящикам и стал беспорядочно стрелять. Он оказался в ловушке.

Питер свистнул снаружи, те же три ноты, что мы использовали, когда были детьми. Пора было уходить. Хорхе выстрелил ещё несколько раз, пока не у него не закончились патроны.

Еще несколько шагов, и я смогу покончить с этим утырком. Но крики в доме подсказали мне, что у меня нет времени. Питер снова присвистнул, на этот раз более настойчиво. Вытащить Эйнжел отсюда было важнее, чем отомстить... пока.

Я попятился, потом повернулся и поспешил к ожидавшей меня машине. Эйнжел села сзади и открыла мне дверцу, и я побежал и запрыгнул в машину. Когда я захлопнул дверь и Питер повел машину к воротам, за моей спиной снова раздались выстрелы. Я толкнул Эйнжел вниз и накрыл её своим телом, когда заднее стекло разбилось. Питер поехал по подъездной дорожке. Машину тряхнуло, когда он протаранил ворота — они все еще должны были быть открыты, но, похоже, подкрепление Бланко прибыло быстрее, чем мы ожидали.

Выехав на дорогу, Питер помчался прочь. Погони за нами не было. Мы ушли слишком далеко, прежде чем они смогли бы завести какую-нибудь из машин.

Я сел и сдернул маску.

— Ты ранена?

— Нет, — ответила она, подняв вверх связанные руки. — Помоги?

Я сорвал ленту, и она тут же коснулась моего плеча. У меня вырвалось шипение.

— Он ранен, Питер!

Ужас в ее голосе подействовал на меня, как яд. Я хотел, чтобы она была счастлива. Она заслуживала счастья, а не беспокойства.

— Сильно? — Питер въехал по пандусу на шоссе, ведущее к центру города.

— Нет, — я сбросил куртку. — Только руку слегка задело.

— Там много крови, — сказала Эйнжел, побледнев, когда разорвала ткань моей рубашки, чтобы лучше осмотреть рану.

Я взглянул туда и ответил:

— Сквозное в мышцу, — я осторожно ощупал свою кожу. — Пуля прошла навылет. Это не проблема.

— Не проблема?

Она недоверчиво посмотрела на меня и продолжала рвать мою рубашку, пока нижняя половина рукава не оторвалась, а затем обвязала ее вокруг раны.

Про свою руку я думал в последнюю очередь. Заживёт. Но мне нужно было знать, что с ней всё будет в порядке. Я притянул её к себе на колени.

— Ты уверена, что не пострадала?

Она коснулась своих губ и сморщила нос.

— Заклеить рот была не лучшей из твоих идей, но я полагаю, что это сэкономило мне немного денег на воске для губ.

— А это что за кровь? — спросил я, проводя большим пальцем по высохшему багровому пятну у основания её подбородка.

— Не моя, — ответила она, снова раздвигая губы в улыбке.

— Ты укусила Лоренцо?

— Я бы ему руку на фиг откусила. Жаль, что я не заразила его бешенством или ещё чем-нибудь.

Я крепче прижал её к себе, мою женщину-воина, и спросил:

— А твоя губа?

— Немного болит, но не похоже, что меня подстрелили. — Она попыталась вывернуться и еще немного повозиться, озаботившись перевязкой моей руки, но я удержал её на месте.

— Не надо строить из себя крутого парня, — сказала она, нахмурившись.

— Эйнжел, я и есть крутой парень.

Боже, как хорошо было держать её у себя на коленях. Она была в безопасности, и никто больше не причинит ей вреда, пока я за неё отвечаю.

Питер покачал головой:

— Ладно, крутой парень. Её вытащили. А теперь какой у нас план дальше?

— План?

— Ага. Ты хочешь сказать, что не подумал о том, что будет, если мы действительно справимся? — спросил Питер и уставился на меня в зеркало заднего вида.

— Мы пойдем на конспиративную квартиру, и там уже всё будет ясно.

— Этого недостаточно, чтобы... — проговорил Питер.

К счастью, у него зазвонил телефон. Он снял его с подставки на панели и ответил:

— Да! Здесь всё хорошо. Дэвид получил пулю в руку, но говорит, что всё в порядке… Угу… Насколько я понимаю, мы в расчете... Конечно, — он бросил телефон обратно в подставку. — Нэйт и Кон ушли чисто, без следов, никаких проблем.

— Хорошо, — сказал я, но не мог расслабиться, пока не остался с Эйнжел наедине и не осмотрел каждый дюйм её тела.

Она еще раз попыталась дотянуться до моей руки, но я притянул её к себе и положил подбородок ей на макушку.

Со вздохом она сдалась,прижалась ко мне и проговорила:

— Это невероятно.

— Что именно?

Она тихонько рассмеялась, но я не мог точно сказать, был ли это горький или счастливый смех.

— Всё это. Быть свободной. Быть здесь, с тобой. За последние пять лет я никогда даже не думала, что буду где-то ещё, кроме как в подчинении у Гектора, пока меня не продали кому-то столь же мерзкому, как он. Но потом я снова увидела тебя и проснулась. Я не понимала, как много потеряла, сколько у себя позволила отнять.

— Теперь ты вернулась. Ты — девушка, которая кусает тупых ублюдков и убегает от своих похитителей.

— Я не хочу возвращаться к ним, — тихо сказала она.

— Ты не вернешься, — я обнял её, сжав, возможно, слишком сильно. Но когда у вас есть что-то, что вы любите, ваш самый большой страх — это отпустить это.

— Спасибо, — и чуть погромче добавила: — И тебе тоже спасибо, Питер.

Он свернул на центральную улицу недалеко от своей квартиры.

— Это не первая глупость, которую я сделал для Дэвида, и я уверен, что не последняя.

— Ты хороший человек.

— Успокойся, — сказал он, бросив взгляд на неё в зеркало заднего вида. — Я всё равно опять скажу ему, какой он придурок, что не продумал всё до конца.

— Я услышал тебя в первый раз, — ответил я, проводя руками вверх и вниз по боку Эйнжел. Чем дольше она сидела у меня на коленях, тем больше мне хотелось остаться с ней наедине. Её платье было разорвано спереди, и если бы я взглянул на неё прямо, я мог бы увидеть её практически открытое полушарие груди. Почти обнаженный сосок. И он был твердым, выпирая сквозь ткань, как маяк.

Она извивалась у меня на коленях, пробуждая мой член.

— Мы что-нибудь придумаем. Я просто рада, что свободна.

Питер заехал на подземную стоянку под прилично выглядящим многоквартирным домом.

— Вам на пятый этаж. Квартира номер 523.

Он вытащил из кармана связку ключей и бросил их мне.

— Куда это ты собрался? — спросил я.

— Я с минуты на минуту жду сообщения от Винса с новостями о том, что произошло. Я сбегаю к себе домой, переоденусь и поеду туда. Если я не покажусь, это будет выглядеть подозрительно. Я хотел, чтобы ты пошел со мной, но у тебя ранена рука. Сразу спалились бы. Я тебя прикрою.

Я схватился за ручку двери, когда он остановился перед лифтами.

— Гектор отпустил тебя на этот вечер, дал выходной, так?

— Ага.

— Ну, так, я скажу, что ты подцепил какую-то цыпочку. Что-то типа того. Гектор сможет подтвердить, что тебя там не должно было быть, так что на тебя не подумают. Но на всякий случай держи телефон под рукой и не выключай.

— Конечно.

На этом я закончил разговор. Эйнжел полностью завладела моим разумом и телом, и если она еще раз пошевелится у меня на коленях, мне будет трудно не трахнуть её на заднем сиденье. Я открыл дверцу и вытащил её из машины, затем последовал за ней.

Повернув голову, я осмотрелся по сторонам. Ничто не двигалось, кроме уличного движения.

Питер отстранился, когда мы вошли в лифт.

Эйнжел обхватила себя руками, чтобы её изодранное платье не свалилось совсем. Ей не нужно было беспокоиться об этом. Я сниму с неё это платье, как только мы окажемся в безопасности в квартире.

Глава 26

Эйнжел

Я прислонилась к задней стенке лифта, по коже пробежал холодок от прикосновения холодного металла. Дэвид нажал кнопку пятого этажа, затем повернулся и обхватил меня руками. На том месте, где был самодельный жгут, сочилась кровь, но когда я потянулась, чтобы осмотреть повязку, он схватил меня за руки.

— Не волнуйся об этом, — сказал он и придвинулся еще ближе, его твердое тело прижалось к моему.

Мое сердце подскочило к горлу, и я посмотрела ему в глаза. Голодный взгляд, вот что я увидела.

— Ч-что ты делаешь? — спросила я. Это был мой голос? Такой низкий и хриплый?

— Я отвезу тебя в квартиру, где тебя не тронет никто, кроме меня.

«Никто, кроме меня».

У меня перехватило дыхание. Я была с ним дважды, и каждый раз мы были ограничены временем, правилами или страхом. А вот теперь мы могли бы просто побыть вдвоем. Я сжала бедра от жара, который поднялся у меня внутри. Просто то, как он смотрел на меня, казалось, воспламеняло все мои нервные окончания, и я не могла сказать, была ли я возбуждена, напугана или опьянена смесью того и другого.

Он погладил меня по щеке, вложив всю нежность в этот жест, но по его стальному взгляду я поняла, что под этим скрывается зверь.

— Наконец-то моя, — проговорил он. Его пальцы скользнули по моему горлу. — Именно такая, какой и должна быть.

Я прижала руки к его твердой груди, когда лифт остановился и звякнул. Он поддержал меня, когда я пошатнулась и чуть не упала от движения лифта. Легкая усмешка дрогнула в уголке его губ, как будто он точно знал, почему я не могу отдышаться или встать без посторонней помощи.

Когда двери открылись, он быстро проверил холл, затем вытащил меня из лифта и повел в квартиру под номером 523. Ключ скользнул внутрь, и дверь открылась без скрипа. Квартира за ней была темной и незнакомой.

Дэвид втянул меня внутрь, закрыл дверь и прижал к стене.

— Не двигайся, — сказал он и медленно направился во тьму.

Мои глаза привыкли к слабому освещению, и я смогла разглядеть гостиную, которая выходила на кухню слева. Справа тенистый коридор вел вглубь квартиры.

Когда Дэвид обогнул небольшой кухонный остров из гранита, в кухне зажегся свет.

— Чисто, — сообщил он и направился прямо ко мне, его пальцы теребили пуговицы рубашки, кобуры уже не было.

Я сглотнула. С трудом. Он был таким крупным мужчиной, и видеть его таким — с всепоглощающим желанием в глазах и телом, которое могло исполнить всё, что обещал его рот, да ещё и с процентами — было невероятно.

Он остановился передо мной, его рубашка была расстегнута и открывала мне обзор на широкую грудь, на которой виднелись темные волосы.

— Мне нужно, чтобы ты сказала, что я могу взять тебя, — он приподнял мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему в глаза. — Я хочу тебя во всех смыслах. Не сдерживай себя. Понимаешь?

Я задрожала, мои соски затвердели, выделяясь на тонкой ткани моего испорченного платья. Но смогу ли я дать ему то, что он хочет? Я прикусила губу, а потом смущенно прошептала:

— Я хочу сказать, что я всё еще пытаюсь понять всю эту историю с сексом, понимаешь? Ты мой единственный любовник, я делала это только с тобой и только два раза, и я знаю, что ты тоже говорил, что был девственником, но у меня даже нет опыта в других вещах, и я просто не знаю, смогу ли я быть такой, как ты хочешь меня видеть…

Он остановил меня, коснувшись губ нежным успокаивающим поцелуем. Я была благодарна ему за это. Мысли, крутившиеся у меня в голове, затихли, не переходя в слова, когда он положил одну руку мне на шею, его ладонь с легкостью преодолела расстояние. Дэвид просто положил её там, не сжимая. Ему не нужно было причинять мне боль, чтобы показать, что я принадлежу ему. Одного этого простого жеста было достаточно, и я хотела этого. Моё сердце принадлежало ему пять долгих одиноких лет. Мое тело ощущало потерю от невозможности быть с ним. Он провел кончиком языка по моей нижней губе. Я приоткрыла губы, страстно желая его. Моя неловкость исчезла, когда он разжег пламя внутри меня, его язык пробежался вдоль моего, а его рука обхватила меня, как ошейник.

Мы целовались долгие минуты, пока я не поймала себя на том, что сжимаю его рубашку и вытаскиваю её из штанов. Любовь и похоть поднимались и кружились у меня внутри, переплетаясь, как ветви майского дерева. Такой огонь должен был напугать меня, грозя сжечь дотла, но это только заставляло меня хотеть его еще больше.

Мне нужно было увидеть его целиком, поклониться ему, принести себя в жертву на его алтаре.

Он отстранился и взял меня за руки. Расставив их по бокам, он схватил мое порванное платье и с легкостью сорвал его с меня вместе с клейкой лентой. Ткань соскользнула вниз по моим бедрам и растеклась по твердому паркету. Я была голой под его взглядом, мои испорченные трусики так и остались лежать на полу моей спальни.

Отступив назад, он выпустил меня. Оглядел всю, скользя медленным, задумчивым взглядом, и я чувствовала, как будто он прикасается и гладит руками, хотя он просто смотрел. Как это может быть так эротично? Я не понимала, но не хотела, чтобы это прекратилось.

Когда его взгляд вернулся к моим глазам, он сказал:

— Ты единственная, Эйнжел. Единственная женщина, с которой я был. Ты была у меня первой. С тобой я целовался в первый и единственный раз в моей жизни.

У меня сжалось сердце и бабочки в животе.

— Что? — переспросила я.

Я полагала, что он просто так болтал, прикалывался, но не могла отрицать своего удовольствия от мысли, что он будет исключительно моим.

— До того как я попал в тюрьму, у меня никогда не было женщины. А в тюрьме, — он улыбнулся, и, клянусь, это прозвучало почти застенчиво. — Ну, я думаю, ты знаешь, что там женщин нет совсем.

— Ну а когда тебя выпустили?

— Мне никто не нужен был, — он протянул руку и провел кончиками пальцев вниз по моей груди, между грудей, и, наконец, к моему лону. — Мне кажется, я все ещё был увлечен девушкой, с которой познакомился когда-то давно.

Он провел пальцем по моей щели, и у меня подогнулись колени.

— Это звучит интригующе, — ответила я. Мне потребовалась вся моя воля, чтобы поддерживать зрительный контакт, когда он прижал кончик пальца к моему клитору.

— Она... — продолжа он. Его голос мне показался невероятно низким. — Ты не поверишь, какую ерунду она вытворяла — грабила людей вслепую и складывала все их ценности в украденную наволочку.

— Плохая девочка.

— Ты даже не представляешь, насколько, — проговорил он, круговыми движениями потирая мой клитор, а моя киска становилась влажной от его прикосновения. — Она была невысокого роста. Красивая. Шикарные сиськи, сладкий ротик и попка… Как картина, которую нужно нарисовать и повесить в каждом доме. Может быть, над камином.

Мои веки затрепетали, когда он скользнул пальцем дальше, толкая меня за грань.

— Так хороша?

— Самая лучшая. Я уже сказал, что не мог выбросить её из головы. Как бы я ни старался, как бы глупо ни верил, что она меня бросила, она — всё, о чем я мечтал, когда сидел в тюрьме.

— Правда... — выдохнула я. — Она действительно сделала с тобой кое-что.

— Она так и сделала. А теперь я хочу только её. Трахать её, лизать, целовать её киску и касаться каждой части её идеального тела. Никого другого я так не хотел.

— Никогда, — ответил он и вернулся к моему клитору, принося с собой мою влагу. — Как только отведаешь прекрасный спелый персик, то ничего другого уже не хочется.

Мои колени превратились в желе, а его гипнотический голос и дразнящий палец управляли мной. Слов не было. Когда он опустился на пол, я прижала ладони к стене. Даже стоя на коленях, он уткнулся лицом мне в ребра. Он поцеловал меня в живот, потом схватил за задницу и толкнул к стене.

— Твоя рука! — я потянулась к нему, но он прижал свое лицо между моих бедер, его ладони поддерживали мою попку. Когда он коснулся меня языком, я поджала пальцы.

От этого лёгкого прикосновения он как будто превратился в дикого зверя, погрузил свой язык в меня, его верхняя губа задела мой клитор, когда он широко открыл рот. Влажные, порочные звуки доносились до моих ушей, когда он сосал и лизал моё самое чувствительное местечко. Он не был нежен, его язык исследовал меня везде, как будто я была лакомством, которым он будет наслаждаться еще долгое время. Быстро обучаясь, он вернулся к тому месту, которое сводило меня с ума, и сосредоточился на нем, его внимание толкало меня в чувственную мечту, ставшую реальностью.

Я провела ногтями по его голове, и он зарычал, прижавшись губами ко мне, его руки сжали мою задницу еще сильнее, когда он прихватил мой клитор зубами. Ноги у меня задрожали, и больше не было сил терпеть горячее, влажное давление.

— Дэвид! — выкрикнула я. Его имя застряло у меня в горле, когда волна поднялась, и я упала в бассейн удовольствия внизу. Все внутри меня, что было скручено и завязано узлом, развалилось, разрываясь и освобождая меня, когда я задрожала от чистого блаженства. Остатки оргазма пульсировали во мне, когда пикудовольствия начал потихоньку отпускать меня. Дэвид продолжал лакомиться мной, хотя я извивалась, мое сверхчувствительное тело полностью проснулось и чувствовало каждый крошечный толчок.

Поцеловав меня еще раз, он поставил меня на пол и поднялся, затем подхватил на руки и понес мимо кухни. Я растворилась в нем, положив голову ему на грудь, когда он отнес меня в спальню и положил на огромную кровать с чистым белым одеялом.

Он потянулся за рубашкой.

Я успокоила его руки.

— Позволь мне. Я хочу видеть тебя всего.

Огонь в его глазах, казалось, горел еще ярче, когда мои дрожащие пальцы освободили последние пуговицы. Он снял рубашку, разрушив мой импровизированный жгут.

— Я должна обработать это.

— Нет, — он прижал ладонь к моей щеке. — Нет, пока мы здесь не закончим. Продолжай.

Он был весь напряжен, как натянутая струна.

Я схватила его за пояс и расстегнула пряжку. Его член был таким твердым, что молния застряла на полпути. На щеках у меня появился румянец, но я сумела справиться с ним без посторонней помощи.

Он застонал, когда я стянула брюки с его бедер, затем потянула боксеры.

Я изо всех сил сдержала вздох. Я и раньше видела члены. Но этот — я не знаю, как он вообще поместился во мне.

Подняв взгляд, я уловила в глазах Дэвида едва заметный намек на гордость, прежде чем снова обратила внимание на монстра прямо передо мной. Как я вообще должна была взять это в рот? Я обхватила его правой рукой. Еще один стон вырвался у него, когда я скользнула ладонью вверх и вниз по стволу. Я не могла обхватить его рукой, длины моих пальцев не хватало, указательный не доставал до большого, поэтому сжала его немного сильнее, чтобы посмотреть, смогу ли я это сделать.

— Черт возьми, Эйнжел! — проговорил он, уперев руки в бока.

— Прости.

— Не извиняйся. Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне.

Это немного успокоило меня, и я снова провела рукой вверх и вниз, чувствуя сталь под мягкой кожей. Я осторожно лизнула самый кончик.

Он провел рукой по моим волосам и сжал.

— Не останавливайся.

Осмелев, я лизнула его снова и снова, затем взяла головку в рот. Подняв глаза, я поймала его взгляд, когда мой рот скользнул дальше вниз по его члену.

— Черт, — воскликнул он, сильнее сжав в кулаке мои волосы. — Как же хорошо!

Я отстранилась, а затем заглотила его так глубоко, как только могла. У меня сработал рвотный рефлекс, поэтому я попятилась, а потом снова попыталась. Он ответил, его тело напряглось еще сильнее, из горла вырвались низкие звуки. Обладание такой властью над мужчиной, которая могла сломать меня пополам, было ошеломляющей силой. Мне хотелось большего.

Взяв его снова глубоко, я использовала широкую сторону моего языка, чтобы лизнуть нижнюю часть его члена. Он добавил вторую руку к моим волосам, направляя меня, когда я схватилась за его основание и скользнула головой взад и вперед. Потребовалось немного привыкнуть, чтобы не подавиться, но как только я нашла нужную глубину, я установила быстрый ритм. Его бедра начали двигаться вперед вместе с моими толчками, посылая влажные звуки, отражающиеся от стен спальни. Я понятия не имела, что сосание его члена так меня возбудит — мои соски затвердели, киска снова заболела.

С грубым стоном он отстранил меня от себя и толкнул обратно на кровать.

— Кончи для меня.

Боже, его грязный рот собирался погубить меня.

Взяв себя в руки, он уставился на мою киску.

— Черт возьми, жаркое зрелище. Никогда в жизни не видел ничего подобного, — он облизнул губы, а потом забрался на меня.

Я поцеловала его, моя разбитая губа немного побаливала, но мне было всё равно, даже когда я почувствовала вкус крови. Он обхватил меня одной рукой, на которой напряглись каменные мускулы. Наши языки переплелись в танце, когда он еще больше раздвинул мои ноги своими бедрами. Его член прижался к моему клитору, затем скользнул вниз к моему входу. Я подтянула бедра к нему, толкая его головку внутрь.

Ему больше не требовалось особого приглашения. Грубым толчком он продвинулся внутрь. Я ахнула, но он заглушил мой вскрик губами, а от ещё одного резкого рывка перехватило дыхание. Я впилась ногтями в его плечи, когда он растянул меня самым удивительным образом. Он вытащил и начал толкаться снова, его жесткие удары сотрясали кровать. Каждый удар ударял по моему клитору, и я выгибала спину, чтобы получить еще больше контакта.

Приподнявшись на локтях, он наклонил голову к моей груди и втянул в рот твердый сосок. Его толчки стали немного слабее, и я двигала бедрами вместе с ним. Искры удовольствия зажигали мое тело, соски покалывали, когда он переходил от одного к другому, его горячий рот только добавлял растущего напряжения внутри меня.

Дэвид откинулся назад и потянул меня за собой, его толчки пронзили меня, когда я встретилась с ним лицом к лицу. Его рука, обнимавшая мою спину, поддерживала меня, когда мои груди прижимались к нему, наши скользкие от пота тела терлись друг о друга, создавая самые восхитительные точки соприкосновения. Я обняла его за шею и снова поцеловала, его губы были сильными и страстными, когда мы стали одним целым. Я никогда не думала, что могу быть так сильно поглощена другим человеком. Но в тот момент я была частью Дэвида, а он — частью меня. Друг без друга нам не хватало кусочков одной души.

Он поцеловал меня в шею, его движения становились все более беспорядочными.

— Что тебе нужно, Эйнжел? — спросил он, легонько кусая меня за шею, и этот укол боли добавил острых ощущений, усиливая наслаждение. — Это? — он протянул руку между нами и потрогал мой клитор.

Мои бедра напряглись.

— Да! — я позволила своей голове откинуться назад, когда он целовал и лизал мою шею, его большой палец кружил на моем клиторе, пока его член наполнял меня снова и снова.

Я провела ногтями, царапая его плечи, когда меня внезапно накрыло оргазмом, а затем взорвалось фейерверком. Низкий стон вырвался из моих легких. Глухо простонав, я улетела ввысь, мое тело и разум разлетелись на осколки и поплыли по морю наслаждения и свободы, которое только Дэвид мог создать внутри меня. Он прикусил мое плечо, по-прежнему крепко обнимая, когда я оседлала его член и прижала клитор к его большому пальцу. Я желала получить свое удовольствие, требуя каждую частичку его, когда член Дэвида стал еще тверже внутри меня.

— Я не могу... — простонал он, приподнял меня и толкнул обратно на кровать, затем сжал свой член, когда горячие струи спермы покрыли мою киску.

Я так и рухнула без сил, когда он дошел до финала, всё ещё содрогаясь напряженным телом и сжимая челюсти.

Великолепный идеальный мужчина, и он был весь мой.

Глава 27

Дэвид

Я притянул её к себе и накрыл простыней. Она перевязала мне руку бинтами с какими-то медикаментами, запас которых нашла под раковиной в ванной, но я не позволил ей слишком суетиться из-за этого. У меня бывало и похуже.

Её темные волосы блестели в слабом свете из ванной, и дыхание было легким, как будто она уже практически засыпала.

Ее теплое тело прижалось к моему, каждый изгиб смягчал мои острые углы. Как я мог так долго обходиться без неё?

Эйнджел прижалась к моему подбородку.

— Так что же нам теперь делать? — спросила она. Голос её был усталым, но вопрос тем не менее прозвучал резко.

— Пока залечь на дно. Потом отчаливать.

— Отчаливать? — переспросила она, проводя пальцем по венам на моем бицепсе.

— Путешествовать.

Это привлекло её внимание. Она поднялась и положила локти мне на грудь, подперев подбородок руками.

— Куда?

— Куда угодно, — я погладил её по волосам. — Любые места, куда ты захочешь.

Новая надежда заставила её открыть глаза пошире.

— Правда?

— Да, — я погладил её по щеке. — Мы уедем из города, поедем за границу, увидим новые места, все такое.

— А как же деньги?

— У меня есть кое-какие сбережения за заказы, которые я выполнял в тюрьме. И я могу иногда брать заказы то тут, то там.

Мне не хотелось этого говорить, но я был уверен, что в Европе найдется немало тех, кто не хочет пачкаться и не прочь воспользоваться услугами такого парня, как я.

— Я тоже могу работать.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался. Мне нравился блеск её глаз, то, как она вся начала сиять при мыслях о будущем.

— Может быть, работать в ювелирном магазине? — она хитро улыбнулась мне. — Они даже не узнают, что что-то пропало, пока я не уйду.

Я рассмеялся:

— Боже, я люблю тебя, женщина.

— Я тоже тебя люблю, — она поцеловала меня в подбородок. — Может, сначала съездим в Париж?

Теплое чувство, которого я никогда не ощущал раньше, разлилось по моим венам.

— Если ты этого хочешь, то мы поедем туда.

— Мне всегда хотелось увидеть Эйфелеву башню ночью. На ней загорается огни, понимаешь? Подсветка, — проговорила она. Её голос снова стал мечтательным, и она расслабилась на моей груди.

Я попытался представить её там, стоящей у подножия ярко освещенной башни. Это место я смутно представлял у себя в голове. В общем, я знал, как оно выглядит, хотя и не слишком много времени потратил на изучение чудес света. Но, по крайней мере, я мог видеть ясно её, ослепительную улыбку на её лице, в то время как ряд огней Парижа сиял только для неё. Я хотел дать ей это, отвезти её в любое место, куда Эйнжел когда-либо захочет поехать. Наверстать упущенное за пять лет будет нелегко, особенно когда нас будут искать люди из банды Генуя, но я постараюсь. Мы возьмем новые имена, станем новыми людьми. Может быть, мне удастся уговорить её выйти за меня замуж? Одна только мысль об этом вызвала волну возбуждения, бегущую по моему сердцу.

Моя красавица продолжала обводить вену, ее мягкие пальцы успокаивали мою кожу.

— А в Лувре столько удивительных произведений искусства. Сомневаюсь, что я достаточно хорошая воровка, чтобы стащить что-нибудь оттуда, но было бы забавно попробовать.

Моя маленькая воришка.

— Всё время думаешь как что-нибудь стащить этими шаловливыми пальчиками, да?

— У меня давно не было практики, но я хочу вернуться в игру, — ответила она, зевая. — Может быть, начать с малого и заняться крупными кражами произведений искусства?

Её тихий смех мне в губы был на вкус сладким как мёд на языке.

— Я думаю, ты можешь делать всё, что захочешь, — сказал я, обнимая её.

— Пока ты со мной, я могу всё.

Я с трудом смог оторваться от её губ и поцеловал её в макушку.

— Я всего лишь гора мускулов.

— Нет, — проговорила она, уже проваливаясь в сон, её ресницы затрепетали, щекоча мою грудь, а глаза уже закрывались, — у тебя ещё есть сердце.

***

Утро началось с яркого солнца и звуков уличного движения в час пик. Моя рука болела как хрен знает что, когда я прикрыл глаза от света и стал шарить по постели в поисках Эйнжел. Её не было. Я сел так быстро, что на секунду у меня закружилась голова, но потом я услышал, как шумит вода в ванной.

Сбросив простыню, я отправился в ванную, затем просто прислонился к туалетному столику и окинул оценивающим взглядом обнаженную фигуру Эйнжел, когда она намыливалась в стеклянной кабинке душа. Мой член затвердел, пока я смотрел, как капельки воды скатываются вниз по её груди и ниже, дразня её сладкую милую киску. Она провела мочалкой по переду и наклонилась, чтобы вымыть ноги. Это простое движение заставило меня перестать глазеть со стороны и присоединиться к ней, обняв сзади.

Она посмотрела на меня через плечо и сказала:

— Привет.

Я открыл дверь и проскользнул внутрь, присоединяясь к ней.

— Доброе утро, — ответил я.

Взяв у неё мочалку, я бросил её на пол и прижал девушку к кафельной стене.

— Что ты... Оох!

Я скользнул двумя пальцами вниз по её попке и потом к её влажной киске:

— Я соскучился по тебе.

Она прислонилась лбом к кафелю, пока я скользил пальцами по её складочкам.

— Меня не было всего несколько минут.

— Слишком долго…

Я потянулся другой рукой, чтобы схватить её бедра, и раздвинул их. Там у неё, должно быть, болело после вчерашней ночи, но я не собирался отступать. Я уже не мог остановиться, когда она издавала эти тихие стоны, как будто задыхаясь, пока я гладил её.

Мне пришлось согнуть колени, чтобы приставить свой член к её входу, но я скользнул внутрь просто отлично. Она со вздохом прижалась лбом к стене, и я дал ей время привыкнуть. Она поднялась на цыпочки и выгнула спину, прижимаясь ко мне попкой, заставляя меня толкаться глубже.

Проводя пальцем по её шее и любуясь следами засосов, которые я уже оставил там, я отвел её волосы в сторону и слизнул воду с её кожи. Быть вместе, как сейчас, было кусочком рая, которого я не заслуживал. Но я бы всё равно не отказался от него.

Резким толчком я вошел в неё, мой член ныл и пульсировал от напряжения внутри тугих стенок её лона. Она прижала ладони к плитке, когда я схватил её за бедра и начал трахать. Вода стекала по ее спине, и небольшие брызги летели в стороны от моих движений. Я приподнял её и немного потянул на себя, почти усадив на свой член. Она потянулась назад и схватила меня за талию, держась, пока я вбивался в неё и брал так глубоко, как только мог. Моё желание обладать ею было первобытным, и я не мог остановиться, даже если бы попытался. Каждый удар делал ее моей, каждое прикосновение скрепляло нашу связь, и каждый раз, когда я заставлял ее кончать, я чувствовал себя самым крутым любовником в мире.

— Потрогай себя, — сказал я, целуя её в плечо.

Она вздрогнула и убрала руку с моего бедра. Её дыхание становилось все более отчаянным, когда её маленькие пальчики терли горячую плоть. Я держал её одной рукой, а другой накрыл её руку, чувствуя, что она делает с собой, запечатлевая в памяти, как ей нравится, когда к ней прикасаются.

— Вот так, Эйнжел. Не останавливайся. Я хочу чувствовать, как ты сжимаешь меня, пока я не взорвусь, как пробка от шампанского.

— Дэвид, — выдохнула она, её ноги дрожали. Ее пальцы ускорились, и я держал свою руку рядом с её, чувствуя, как она достигает своего оргазма. Со стоном она кончила, её киска сжимала мой член, её тело дрожало, когда я продолжал врезаться в нее. Когда её пальцы остановились, я прижался к ней, потирая её клитор, когда она выгнула спину, все у неё внутри снова напряглось. Она расцвела, как прекрасный букет, взорвавшись на моем члене, когда она простонала мое имя. Я держался так долго, как только мог, чувствуя каждое сжатие ее скользкой киски, прежде чем сам дошёл до точки и кончил.

Сжимая член, я отпустил её круглую попку. Клянусь, я отключился на долю секунды, а потом очнулся с членом в руке и моей королевой, тяжело дышащей у стены. Я схватил ее за волосы и откинул голову назад, затем смял её губы грубым поцелуем. Смогу ли я когда-нибудь насытиться ею? Что-то глубоко внутри подсказывало мне, что ответ — никогда.

***

Я заказал завтрак в кафешке, располагавшейся дальше по улице, и встретил курьера у входа. Я ни за что не позволил бы кому-то подняться в комнату. Когда я вернулся, Эйнжел нашла кое-какую одежду в главном шкафу и щеголяла в накрахмаленной рубашке. То, что она носила одежду другого мужчины, раздражало меня, но в данный момент выбора у нас не было.

— Я куплю тебе новые вещи после завтрака, — я положил сумку на прилавок.

Она подошла и позвала:

— Иди сюда.

— Умм? — я наклонился.

Она поцеловала меня в щеку.

— Я даже на цыпочках не могу дотянуться до тебя, так что ты должен наклониться ко мне, если хочешь немного нежности.

— В таком случае я с радостью буду всё время наклоняться к тебе, — ответил я и поцеловал её в губы, еще раз ощутив вкус совершенства.

— Хватит о сексе, мистер. Я умираю с голоду, — она схватила сумку и вытащила контейнеры. Я стоял позади неё, прижимая её к острову, пока она раскладывала еду. — Это так вкусно пахнет, — сказала она и открыла одну крышку. — Омлет с беконом и сыром. Классно.

С улыбкой я развернулся, чтобы найти для нас столовые приборы. Только с третьей попытки я обнаружил нужный ящик с серебряными вилками.

— Как вкусно! — сказала она, когда попробовала картофельные оладьи и открыла бутылку апельсинового сока.

— Тебе по-прежнему нравится группа «One Direction»? — поинтересовался я, накалывая на вилку кусочек омлета.

Она рассмеялась.

— Сейчас они ещё круче, так что да. Просто убеждаюсь, что не зря они мне нравились тогда.

— Я слышал, что они распались.

Она повернулась и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты что, тоже фанатеешь от «1D»?

Я прочистил горло:

— Ну вообще-то, не очень, — ответил я. — Просто вспомнил, что тебе они нравились, так что я вроде как… То есть, нет. Я не фанат.

— Ууумм… — протянула она, улыбнувшись, и откусила еще один большой кусок. — Конечно, крутой парень. Держу пари, у тебя есть все их песни.

— Не говори ерунду. — ответил я. Может быть, я слушал их чушь как-то, когда был в тюрьме, и что? Может быть. Но только из-за неё. Мне они не нравились тогда и вообще.

— А кто тебе больше нравится? Гарри? Или может, Зейн?

— Даже не знаю, про кого ты говоришь, — удивился я. А сам подумал, что Гарри, конечно, самый крутой.

— Да ладно тебе, хватит стесняться…

Зазвонил телефон, и я обрадовался, что меня прервали. Надеюсь, мне удастся отвлечь её от этой темы поскорее. Я поспешил в спальню, схватил телефон со стола и ответил:

— Да?

— Они узнали, где вы. Они идут за вами… — проговорил Питер. Голос его звучал отрывисто.

У меня кровь застыла в жилах.

— Когда?

— Сейчас. Валите оттуда! — крикнул он, и связь оборвалась.

— Эйнжел, нам пора, — я схватил кобуру и накинул её поверх футболки, которую нашел в шкафу. У меня в кармане куртки лежала запасная обойма, и я схватил и эту тоже.

— Что? — спросила она, входя в спальню с бутылкой апельсинового сока в руке. — Почему?

— Бланко нас как-то выследил.

— Как?

Лицо у неё вытянулось.

— Не знаю, да это и не важно. Нам пора уходить.

— Ладно, — она подбежала к шкафу. — Я только надену спортивные штаны.

— Быстрее, — я перезарядил пистолет и направился к входной двери.

Визг шин снаружи заставил меня изменить направление. Я выглянул в окно. Шесть черных внедорожников подкатили к дому, и из них, как муравьи с холма, выскочили люди.

— Черт.

Но было уже слишком поздно. Они здесь и уже нашли нас.

Глава 28

Дэвид

Голова бандита отделилась от тела с приятной легкостью. Его тело упало к моим ногам, кровь хлынула из шеи, где я только что распилил ее.

— Просто отдай мне девушку! — прокричали снизу, вызвав у меня низкий хриплый смех, и я швырнул отрубленную голову вниз по лестнице, прислушиваясь, как она с грохотом покатилась по ступенькам и вызвала панические крики на первом этаже.

— Иди и забери её, — бросил я в ответ и с особым удовольствием швырнул тело через перила. Оно упало чисто, приземлившись с тяжелым стуком в самом низу пятиэтажки. Снова раздались крики, некоторые из которых свидетельствовали о том, что я раздавил еще одного головореза Бланко.

— Дэвид! — взволнованный крик Эйнжел заставил меня отступить к двери. — Я думаю, они в шахте лифта.

— Фак! — вырвалось у меня. Я последовал за ней в коридор, захлопнул дверь и бросился в квартиру, где мы прятались. Голоса и металлический лязг подсказали мне, что она была права насчет шахты лифта. Несколькими меткими выстрелами я перебил тросы, которые поднимали кабину, но Бланко послал на это здание целую тучу людей, некоторые из которых были настолько самоубийцами, чтобы попытаться забраться наверх по металлическим стенам, почти как Человек-Паук.

— Заходи внутрь, — велел я, указав в сторону квартиры. — Держись поближе к двери, — продолжал я командовать, вытаскивая из-за пояса брюк пистолет. — Возьми это. Заметишь что-нибудь — стреляй. Не сомневайся. Они не будут раздумывать.

— Окей, — кивнула она с тяжелым вздохом, в ее глазах была решимость. — Я не собираюсь возвращаться. Я не позволю им…

Вцепившись в её рубашку, я сгрёб её в охапку, рывком притянув к себе, и сказал:

— Ты никуда не пойдешь.

Я стал целовать её крепко, единственным известным мне способом. Она прижалась ко мне, когда я обхватил её другой рукой за талию, заставляя выгнуть спину. Она подчинилась моей воле, именно так, как мне нравилось.

Её язык переплелся с моим, когда звуки из шахты лифта стали громче. Ребята на лестнице наверняка не сильно отстали. Но я продлил этот поцелуй ещё немного, чтобы напомнить, кто был с ней первым, кто будет с ней всегда.

Она прикусила мою нижнюю губу, отвечая так страстно, как только могла. Мы целовались ещё несколько секунд, прежде чем я отпустил её и подтолкнул к двери.

— Подожди меня, Эйнжел.

Я просунул пальцы в щель между дверьми лифта и распахнул их, а затем направил второй пистолет вниз, в темноту.

Раздался единственный вопль:

— Он сейчас жахнет…

Тогда я открыл огонь и, только разок заглянув за край, понял, что они обоссались под шквалом пуль. Я с легкостью снял двух рискнувших карабкаться, но третий упал в кабину лифта. Я прицелился сквозь панель крыши прямо туда, где, как я подозревал, он находился. Он упал, когда в замкнутом пространстве раздался грохот моей пули. Попал точно в голову.

На лестнице раздался топот ног.

Эйнжел приоткрыла дверь квартиры с помощью подставки для лампы и крикнула.

— Они уже идут!

Я перезарядил ружье.

— Жди меня.

Эйнжел встретилась со мной взглядом, прежде чем поднять пистолет и прижаться к стене прямо у входа и ответила:

— Я всегда буду ждать тебя.

— Это моя девочка, — проговорил я.

Я выстрелил в дверь, ведущую на лестницу, когда она распахнулась и врезалась в стену. Упали два тела, может быть, три.

Приближались ещё люди, а у меня было недостаточно патронов, на всех не хватит. Но я буду отстреливаться, пока не кончатся патроны, а потом выйду врукопашную и буду бороться голыми руками так долго, как смогу.

Неожиданный выстрел из квартиры заставил меня бежать к Эйнжел. Я ворвался в комнату, но она не прижималась к стене.

— Эйнжел!

Я мчался сквозь хаос, когда позади меня раздались новые выстрелы.

— Отойди назад, ублюдок! — сказал Хорхе, который держал Анжелу перед собой, приставив пистолет к её виску. — Или я запросто убью ее и скажу Бланко, что это сделал ты. Брось оружие.

У меня внутри всё похолодело.

— Не надо! — крикнула девушка. Широко раскрытые глаза моего ангела умоляли меня.

Но я бы не отдал её им снова. Не бросил бы её. Я бы никогда не отказался спасти её, если бы мог.

— Нет! — её крик разбил мне сердце, когда я опустил оружие на пол.

Хорхе повернул свой ствол ко мне, держа палец на спусковом крючке, и ухмылка стала расползаться по его покрытому шрамами лицу.

Глава 29

Эйнжел

От грохота выстрела я оглохла на одно ухо, и кто-то закричал. Только потом я поняла, что это была я. Я закричала, когда Дэвид упал на колени, кровь медленно потекла по его белой футболке.

— Нет! — крикнула я и попыталась освободиться от хватки Хорхе, но это было всё равно что пытаться вырваться из железных тисков.

Дэвид потянулся ко мне и попытался встать на колени. С хрипом он схватился за окровавленный бок и упал вперед.

— Дэвид! — звала я, пытаясь отбиваться, пока Хорхе тряс меня.

— Прекрати истерику!

В комнату ворвались еще несколько человек, нацелив пистолеты на Дэвида.

— Всё, хватит стрелять. Гектору он нужен живым! — сказал Хорхе и потащил меня к двери. — Приведите его. Я возьму эту сучку.

Я выкрикнула имя Дэвида, когда другие мужчины окружили его. Он не двигался. Слезы застилали мне глаза, пока я боролась, царапалась и плакала, но Хорхе тащил меня за собой. Оказавшись в коридоре, острая боль пронзила мой затылок, и все потемнело.

***

Холодно.

Мои глаза медленно открылись, и я оглядела комнату. Знакомый запах сырого подвала в доме Гектора ударил мне в нос и проник в поры. Меня затошнило.

— Маленькая принцесса проснулась, — сказал Хорхе, прислонившийся к стене напротив меня, скрестив руки. — Хорошо.

— Дэвид, — я задохнулась от его имени, увидев его привязанным к стулу в противоположном углу. Его рубашка была в крови, голова опущена, глаза закрыты.

— Он жив. Не волнуйся. У Гектора на него свои планы. Так быстро это не кончится.

— Отпусти его.

Хорхе рассмеялся, и этот звук ржавым лезвием пронзил мой мозг.

— Отпустить? Куда отпустить? Какой был план? Как вы, два голубка, планировали выпорхнуть из клетки?

— Пошел ты! — крикнула я и плюнула ему под ноги.

— Черт. Я не знаю, что ты нашла в этом парне, но он точно тебя заводит. С тех пор как он появился, ты стала болтливой сучкой.

Я хмуро посмотрела на него.

— Я всегда была болтливой сучкой. И даже хуже.

— Хуже? — ухмыльнулся он. — Не могу дождаться, когда увижу это. Я уверен, что Гектору понравится наказывать тебя ещё больше.

— Я похитил её, — проговорил Дэвид, не поднимая головы и не открывая глаз, голос его еле слышен. Но он был жив. — Она ни в чем не виновата.

— Как благородно... — Хорхе подошел к нему и дернул его голову назад. — Очень мило с твоей стороны попытаться спасти свою девчонку.

— Не прикасайся к ней.

Хорхе наклонился, почти коснувшись своим лбом лица Дэвида.

— Я сделаю все, что, черт возьми, я... ааа! — завопил Хорхе, когда Дэвид резко дернулся вперед, стукнув его головой.

Хорхе стал падать назад и шлепнулся бы на задницу, если бы не налетел на стену сначала.

— Черт! — выругался он, приложив руку к окровавленному лбу.

— Не трогай её, мать твою! — ещё раз предупредил Дэвид, теперь уже с открытыми глазами. Он сердито посмотрел на Хорхе. — Я убью тебя, несмотря ни на что. Но я могу сделать это быстро и безболезненно. Если ты прикоснешься к ней, я обещаю тебе, что это займет несколько дней. Ты будешь умолять меня о смерти.

— Ты убьёшь меня, да? — спросил Хорхе, продолжая потирать лоб. — С этого стула?

— Я же встану с этого стула.

— Нет, на нем ты и умрешь! — Хорхе повернулся и порылся на деревянном столе у двери.

Я съежилась. Я уже бывала здесь раньше и знала, на какую жестокость способен Хорхе. Этот стол был предназначен только для того, чтобы причинять зло и боль, инструменты на нем были орудиями пыток.

— Не надо, — помотала головой я и попыталась освободить руки, но они были крепко связаны.

Хорхе ткнул в меня пальцем.

— Заткнись на хрен! — крикнул он, схватил ледоруб и вернулся к Дэвиду. — Хочешь ещё раз пригрозить мне?

Быстрым ударом он вонзил кирку в плечо Дэвида.

Дэвид даже не вздрогнул.

— Твоя ошибка в том, что ты используешь ледоруб без разогрева, — улыбнулся он Хорхе. — Ледорубы в основном похожи на большие иглы. Они почти не оставляют шрамов и не могут убить человека, если не попасть в нужный орган. Однако если ты используешь ледоруб, то не убьешь. Ты можешь причинить боль. Если сначала не нагреть его, боль сначала будет резкой, а потом терпимой. Ледоруб, который был разогрет над огнем, не пробовал? Вот этим можно причинить настоящую боль.

— Дэвид, не надо, — я сморгнула готовые пролиться слезы.

Хорхе вытаращил на него глаза, затем вытащил кирку и вонзил её ему в бедро.

Дэвид вздохнул.

— Хуже всего во всем этом — то, что ты чертов любитель.

— Заткнись! — не выдержал Хорхе и ударил его кулаком в лицо.

Несмотря на разбитую губу, Дэвид продолжал улыбаться:

— А Гектор знает, что бить ты не умеешь, удар у тебя совсем детский?

Кулак Хорхе взлетел ещё раз, потом ещё.

Дэвид не переставал ухмыляться, по его подбородку стекала струйка крови.

Дверь открылась, и вошел Гектор со стоическим выражением лица, оглядывая комнату. Хорхе попятился и снова занял свое место на стене.

— Начали без меня? — поинтересовался Гектор, подняв бровь.

Хорхе пожал плечами:

— Да ему тут вздумалось поболтать.

Гектор цокнул языком и повернулся ко мне.

— Моя маленькая девочка. Тебя лишили девственности…

Он изобразил печаль. Ну не верила я, что он мог на самом деле чувствовать эту, или вообще какую-либо эмоцию.

— Но, несмотря ни на что, Лоренцо всё еще хочет тебя. Твои маленькие похищения убедили его, Дэвид. Так что ты молодец. Лоренцо из тех людей, которые, если видят, что кто-то другой жаждет чего-то, хотят этого еще больше.

— Я не вещь, — сказала я, вложив в эти слова столько злобы, сколько смогла. — И я никогда не выйду замуж за этот кусок дерьма.

Гектор дал мне такую пощечину, что у меня зазвенело в ушах.

— Я не потерплю таких разговоров от моей маленькой девочки.

Он схватил меня за рубашку и снова ударил.

Я почувствовала вкус крови и попыталась вырваться из его хватки, но ничего не вышло.

— Ты будешь делать то, что я скажу и когда я скажу! — услышала я, затем последовала еще одна пощечина, на этот раз как второй слой, запечатывающий боль.

Дэвид крикнул, но Гектор не остановился, тыльной стороной ладони ударив меня по скуле.

— И ты выйдешь замуж за Лоренцо и станешь его идеальной игрушкой, понимаешь? — он схватил меня за волосы и заставил посмотреть ему в глаза. — Я спросил, ты поняла, малышка?

Его взгляд — тот, что раньше пронзал мое сердце ледяным страхом — привел меня в бешенство.

— Да пошел ты! — закричала я и сплюнула ему на нос каплю крови.

Он стер ее и отшатнулся, прижав руку к лицу.

— Ах ты, маленькая сучка! — он бросился вперед и распахнул мою рубашку. — Дай мне это! — приказал он, указав на ледоруб, воткнутый в бедро Дэвида.

Хорхе вытащил его, когда Дэвид взревел, чтобы Гектор не трогал меня.

Грубым толчком он вонзил кирку мне в плечо в том же месте, где Хорхе пронзил Дэвида. Только тогда я поняла, что Дэвид солгал насчет боли. Это была молния, покрытая кислотой, и шок от ранения и взрыв агонии, вызванный металлом. Я не смогла сдержать крик.

Дэвид кричал и раскачивался на стуле, пока Хорхе не подбежал и не поддержал его сзади. Моя голова склонилась вперед, боль в плече была резкой и тупой одновременно.

Гектор снова наклонился ко мне и сказал:

— Думаю, я оставлю его там, пока ты придумываешь слова, чтобы извиниться.

Выпрямившись, он достал из кармана носовой платок и вытер мою кровь с лица и руки.

— Я вернусь через час. Если ты не изменишь свой тон, я позволю Хорхе сделать с тобой всё, что он захочет. В конце концов, ты теперь гнилой кусок мяса. С таким же успехом тебя можно отдать собакам.

— А что с ним делать? — Хорхе потряс кресло Дэвида.

Гектор остановился в дверях.

— Я хочу, чтобы он увидел, как моя Анжелика возвращается в мои объятия. Или, если нет, я бы хотел, чтобы он смотрел, как ты трахаешь её и пускаешь ей кровь. После этого мы еще раз поговорим с Сержем, только дипломатично, конечно, поскольку это его человек, а потом убьем его…

Хорхе не ответил, просто вышел вслед за хозяином из комнаты и закрыл дверь.

Я сдерживала рыдания, пока не услышала, как наверху закрылась дверь.

— Эйнжел, — голос Дэвида дрогнул. — Ты в порядке?

Я кивнула, но тут же вскрикнула от боли.

— Не двигайся.

— Прости, — прошептала я. Слезы катились по моему лицу и падали на обнаженную грудь.

— Прости? Тебе, нафиг, не за что извиняться.

— Если бы я только спала, — я медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Если бы я продолжала притворяться, что больше здесь не живу, этого бы не случилось.

— Нет, — сказал он. Его стул заскрипел, пока он боролся со своими ремнями. — Это не твоя вина. Мне было бы все равно, если бы ты все еще спала, как ты сказала, я бы все равно вытащил тебя. Я бы заставил тебя вспомнить девушку, которую знал, когда мы были детьми. Девушку, которую я люблю.

— Они убьют тебя, — эти слова сломали меня, и я зарыдала громко и тихо, как будто кто-то ударил меня прямо в живот. Боль в сердце затмила боль от раны в плече, и у меня закружилась голова. — Заставят меня смотреть, как они убивают тебя.

— Не сдавайся, — попросил он. Стул под ним застонал и заскрипел ещё громче. — Пожалуйста, Эйнжел. Не сдавайся.

— Я была здесь раньше, — проговорила я и бросила взгляд на стол. — Они снова сломают меня. Я думала, что я сильная, но это не так.

— Так и есть. Что бы они со мной ни сделали, ты должна оставаться сильной. Вали из этого ада и живи своей мечтой. Путешествуй. Посмотри мир.

— Только с тобой, — я встретилась с ним взглядом. — Я не могу сделать это без тебя.

— Да, ты можешь все! — он перестал сопротивляться и вздохнул. — Ты должна, Эйнжел. Мне нужно знать, что ты будешь бороться и дальше не сдашься, — его голос упал до шепота, глаза блестели от непролитых слез. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не перестанешь бороться за свою жизнь. Жизнь, которую ты заслуживаешь.

— Я не могу, — покачала я головой.

— Можешь. Обещай мне.

— Мне нужен ты.

— Я всегда буду с тобой. Всегда! — он несколько раз моргнул. — У меня никогда не было никого, кроме тебя, Эйнжел. Только ты. И не важно, куда я попаду отсюда, там никогда не будет никого другого. Но если для меня все закончится именно так, я не смогу быть сильным и принять это как факт, если не буду знать, что ты будешь продолжать бороться.

— Дэвид, пожалуйста, — я не могла дышать, не могла найти воздуха в этой темной, сырой тюрьме. Мои легкие горели, и слезы хлынули потоком.

— Мне это нужно, Эйнжел. Я не могу быть сильным без тебя.

Его слова обжигали мою душу, и я крепко зажмурилась, заставляя себя успокоиться. Он нуждался во мне, и я разрывалась на части вместо того, чтобы делать то, что должна была. Но мысль о том, чтобы отпустить его, отзывалась во мне такой глубокой, болезненной раной, что мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не свалиться за грань отчаяния и сосредоточиться на нем.

Он все еще смотрел на меня, хотя его щеки были влажными. Он не сдавался.

— Спокойно, Эйнжел.

Я шмыгнула носом и вздернула подбородок.

— Это моя девочка.

Я еще не доверяла себе, чтобы говорить. Поэтому я слегка кивнула ему.

Он глубоко вздохнул.

— Спасибо. Я знаю, что это тяжело. Я знаю. Но у тебя есть все необходимое, чтобы довести дело до конца. Подыграть Бланко, выйти замуж за этого идиота Лоренцо, а потом сбежать. Перережь ему глотку, если придется, но просто свали отсюда и исчезни.

Я проигнорировала очевидную брешь в его плане — ту часть, где его не было. Но я проглотила свое несогласие.

— Я так и сделаю. Буду сильной. Всё выдержу. Ради тебя.

Его глаза заблестели, и он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но затем его лицо снова окаменело, его глаза упрямо блеснули холодным блеском, когда шаги застучали по коридору.

Мой желудок скрутило, и дрожь сотрясла мое тело. Хорхе уже вернулся. Пришло время мне сдаться... а Дэвиду умереть.

Глава 30

Дэвид

Дверь открылась. Я повернулся к Стилу и пообещал себе, что не издам ни единого гребаного звука, что бы они со мной ни сделали. Я не мог допустить, чтобы Эйнжел сохранила такие ужасные воспоминания. Не надо ей помнить моих криков.

— Дэвид, — окликнул меня Винс, когда вошел и закрыл за собой дверь. Он вытащил стул из дальнего угла комнаты, поставил его передо мной и сел.

Я бросил быстрый взгляд на Эйнжел и покачал головой. Если она кинется умолять Винса сохранить мне жизнь, то ничего не добьется. Я должен был действовать очень осторожно.

Она кивнула. Доверие — оно было у нас всегда.

— Ну и бардак, — сказал Винс, достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Будешь курить?

— Нет, спасибо, — ответил я и уставился на него, пытаясь понять, почему сюда пришёл он, а не Серж.

Он огляделся по сторонам.

— У них пыточная не так хорошо оборудована, как у семьи Генуя, а?

— Нужно будет этим заняться, — пожал я плечами.

Он рассмеялся:

— Вот за это ты Сержу и нравишься. Стойкий.

Кончик его сигареты засветился оранжевым, когда он сделал длинную затяжку. Выдохнув дым, он понизил голос и спросил:

— Похоже, мы вляпались, Дэвид.

Я не мог не согласиться.

— Но я буду с тобой откровенен, — сказал он и сделал ещё одну затяжку.

Я сомневался, что он когда-нибудь говорил прямо и откровенно с кем-нибудь в своей жизни, но послушать стоило. Я бы сделал всё, что угодно, если бы это означало, что Эйнжел может выйти из этого дома свободной женщиной.

— Твоя девушка должна была умереть в магазине одежды.

Я не шевелился, даже не дышал. К чему он клонит, зачем завел этот разговор?

— Хорошо, что ты связан, — проговорил он, сбрасывая пепел с фильтра. — Потому что тебе не понравится то, что я собираюсь тебе сказать. Но я должен сказать это тебе, чтобы мы с тобой были на одной волне в будущем — если у нас будет это будущее.

Я напрягся так, что мышцы уже горели, особенно в тех местах, где были раны.

— Так вот, — на его губах появилась слабая масляная улыбка. — Это я организовал покушение на неё, а не ирландская мафия. Хотя дразнить Сержа рассказами об нападениях и угрозах ирландцев было забавно.

Мои руки сжались в кулаки, и я дернул за веревки, которыми был связан. Они врезались мне в кожу, но мне было наплевать. Я хотел обхватить руками его горло, прикончить его прежде, чем он успеет открыть рот еще на секунду.

— Но зачем? — спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Это очень важный момент, на самом деле. Между нами говоря, я хотел напугать Сержа, чтобы он выглядел идиотом перед своими людьми и чужими. Если бы я мог устранить её и порушить эту маленькую сделку с наркоторговцами, тогда Серж казался бы слабым. Никому не нужен босс, который не может защитить свои интересы. Но потом… — он указал на меня. — Ты нарисовался и вмешался в мои дела. И ты сделал свою гребаную работу слишком хорошо. И вдобавок ко всему, ты влюбился как последний идиот. Я пытался обойти тебя, но у меня не получилось, — усмехнулся он. — Я сделал всё возможное, чтобы пустить ей пулю в голову…

Я напрягся изо всех сил и бросился на него. Он поспешно попятился. Мои раны болели, а веревки связывали, удерживая моё тело, но не мою ярость.

— Вот видишь, — проговорил он и выпустил сигарету изо рта. — Как я уже говорил, хорошо, что ты связан.

— Я убью тебя.

Он махнул рукой сквозь дым:

— Ты не в том положении, чтобы угрожать, Дэвид. Привязанный к стулу, приготовленный к казни. Серж дал добро. Ты это знал? Он сказал Гектору, чтобы тот делал с тобой всё, что захочет.

Я не удивился. Люди клана Генуя были верны только тем, кто носил их фамилию. Я был для них никем, расходным материалом.

— Тогда почему ты здесь?

— Ну, после того, как я сказал Гектору, где ты прячешься, и он пришел за тобой, я подумал о перспективах для себя. Я мог бы позволить ему убить тебя и наблюдать, как план Сержа осуществится, когда Лоренцо и Анжелика поженятся. Просто забудь об этом, понимаешь? Или… — он швырнул пылающий окурок на пол. — Я могу убить двух зайцев одним выстрелом.

— Зачем тебе это?

— Я хочу заключить с тобой сделку, — пожал он плечами и наклонился ближе.

Мне нужно было, чтобы он был спокоен, расслабился. Может быть, если я напрягу силы, то смогу разломать этот стул, и тогда точно смогу убить этого больного ублюдка.

— Какую сделку?

— Дело вот в чем, — сказал он и оглянулся на Эйнжел.

— Не смотри на неё, — сказал я. Её рубашка всё ещё была расстегнута, выставляя грудь напоказ. Мне захотелось выцарапать ему глаза ложкой.

— Успокойся, Отелло, — ответил он, повернувшись ко мне. — Дело вот в чем. Ты должен присягнуть мне на верность. Не Сержу. Не семье Генуя. Мне. Ты и твой брат — кстати, его держат в доме Генуя. Они не хотели, чтобы он сделал какую-нибудь глупость, вроде попытки спасти тебя. Как бы то ни было, вы оба должны согласиться, что, когда случится беда, вы меня прикроете. И поверь, это дерьмо не всплывет. Может быть, это будет не завтра, не через месяц или даже не в этом году, но это только вопрос времени, когда я встану во главе клана Генуя, понимаешь?

Я сердито посмотрел на него:

— А как же Эйнжел?

— Анжелика не может остаться. Я или перережу ей горло прямо сейчас и уйду, или…

Я дернул веревки.

— Выслушай меня, — проговорил он, поднимая руку. — Или она исчезнет. Так будет лучше. Как будто её и не было никогда. И не надо ей сюда возвращаться. Если она ещё хотя бы раз сунется в Филадельфию, она умрет. Я не могу допустить, чтобы кто-то проследил всё это дерьмо до меня.

Я не сводил с него глаз, пытаясь понять, не обманывает ли он меня.

— Откуда мне знать, что я могу доверять тебе?

— Ты не можешь этого знать, — пожал плечами он. — Но я клянусь тебе, если ты перейдешь на мою сторону и будешь работать на меня, даже если внешне это будет выглядеть так, будто ты верен Сержу, тогда я не трону и волоска на её голове. Но ты должен знать, что если ты предашь меня, я её первой отправлю в расход…

— Не надо ей угрожать.

— Это просто часть условий, — он вытащил ещё одну сигарету, но потом передумал и сунул обратно в пачку. — Я хочу, чтобы ты знал, что произойдет, если ты попытаешься сдать меня. Но я также хочу, чтобы ты знал, что как только Сержа уберут и я стану боссом, я возьму тебя к себе, ты будешь со мной. Мы будем править этим гребаным городом. Твой брат проявил большую инициативу, и вы вдвоем плюс Кон... — проговорил он со вздохом. — И даже этот идиот Нэйт. Вместе с вами мы сможем управлять всей верхушкой. Владеть всем этим так же, как в игре в долбаную монополию. Тебе нужно только согласиться работать на меня, без всяких вопросов, без всяких возражений.

Я прокручивал его слова в голове, пытаясь найти подводные камни, дыры, способы, которыми он мог бы попытаться уклониться от выполнения условий. Ему нужен был раб. Я был готов стать им, пока он держал свое слово насчет Эйнжел.

— Тик-так. Гектор вернется с минуты на минуту.

Мои мысли обратились к самой насущной проблеме. Я спросил:

— Как ты собираешься вытащить нас отсюда?

— Ты согласишься на мои условия, и я скажу тебе.

— Ей не сделают ничего плохого? — я пристально вглядывался в него, пытаясь оценить его, найти в его словах подвох.

— Пальцем не тронут, но она должна исчезнуть навсегда, — он поднял руку. — Потом, через равные промежутки времени, я буду присылать тебе доказательства того, что она жива. Безшуток. Без фокусов. Она будет жить, пока ты будешь четко выполняешь мои приказы.

Жизнь без неё казалась мне своеобразным смертным приговором. Моё сердце умрет, но тело будет жить. Все это не имело значения. Важно было то, что она будет жить, и это того стоило.

— Дэвид, — покачала головой она. — Может быть, есть какой-то другой выход.

— Нет, — ответил Винс, откинувшись назад, и по-прежнему все еще обращаясь только ко мне. — И ты это знаешь.

Я проигнорировал его и посмотрел на неё.

— Я должен это сделать, Эйнжел. Это единственный выход.

— С ним? — она дернулась, указав подбородком в сторону Винса. — Это же он все подстроил. Ты не можешь ему доверять!

— А я и не доверяю.

— Обижаешь, — ухмыльнулся Винс.

— Но это наш выход. Наш единственный выход.

— Ты не выйдешь отсюда, — она задержала дыхание. — Ты останешься здесь.

— Я должен это сделать.

— Уйдем вместе, — по её щекам снова покатились слезы.

— Этого я допустить не могу, — проговорил Винс, встал и поставил свой стул в угол. — Прости, дорогая.

— Не разговаривай с ней, — сказал я и сердито посмотрел на него.

— Ну конечно, — пожал плечами он. — Просто скажи мне своё решение, и я прикажу начинать этот спектакль.

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака нож, лезвие которого смертоносно сверкнуло, когда он вытащил его из ножен.

У неё задрожал подбородок, и она прошептала:

— Пожалуйста.

Я уже принял решение, и по-другому я поступить не мог. Мне показалось, что она была права, когда сказала мне, что чувствует какой-то злой рок, силу, которая мешает нам быть вместе.

— Дэвид, — позвала она. Ее голос был умоляющим шепотом.

Я глубоко вздохнул и сказал единственную правду, которая будет длиться всю мою жизнь.

— Я люблю тебя, Эйнжел. Навсегда.

Глава 31

Дэвид

Один год спустя…

Крики прекратились, и мужчина, наконец, затих. У меня в ушах ревела старая добрая Металлика, «олд скул», которую я теперь мог слушать через колонки новой стереосистемы, закрепленные на потолке. На таком расстоянии брызги артериальной крови на динамики почти не попадали, хотя после этого сеанса их, возможно, придется протереть.

— Ты можешь сказать мне правду, или я могу послать эти части твоей миленькой дочурке, — сказал я, поднимая один из его отрубленных пальцев. — Она ведь в колледже учится, верно? Северо-Западном.

Его налитые кровью глаза расширились, и он покачал головой.

— Прекрати.

— Молоденькая совсем. Блондинка, — улыбнулся я. — Симпатичная. У неё такая милая маленькая татушка за ухом. Держу пари, ты разозлился, ругал её из-за этого, не так ли? Папина дочка вернулась домой с татуировкой, надо же. Но она хорошая девочка, Карл. Хочет стать медсестрой. Разве не так?

— Ты, не смей её трогать! — его речь звучала невнятно из-за того, что я вырвал ему все зубы, а в уголке рта у него появилась кровавая пена.

— Слушай, — сказал я и вытер нож, которым перерезал ему ахиллесово сухожилие. — Я не хочу сегодня ехать в Иллинойс. Мне бы хотелось кое-что почитать, а эта поездка в мои планы не входит. Однако я никогда не был в этом кампусе, но ради такого дела с удовольствием зайду, так что это может быть по-своему приятно. А живет она в общежитии в Льюистоне, да? Держу пари, что там внутри мило, обстановка хорошая, — проговорил я и взглянул на него. — По крайней мере, пока я не возьмусь за дело и не займусь ею. Цвет крови — не один из их школьных цветов, его ведь нет на гербе её колледжа, не так ли?

В конце концов, мужчина сломался, слезы блестели в его единственном оставшемся глазу. Я разобрал его по кусочкам — сначала пальцы на ногах, потом несколько пальцев на руках и зубы. Хуже всего были ожоги. Он действительно выдал некоторые сведения, когда я применил свою технику на его лице — раскаленный ледоруб — и показал ему его собственный выжженный глаз. Хорошо, что он выдал эту информацию, но это было не то, чего я хотел. Не то, чего Винс хотел.

— Давай договоримся так. Ты назовешь мне имя колумбийского дилера, и сегодня вечером я останусь здесь, дома, почитаю, как и говорил тебе в начале, помнишь? — проговорил я со вздохом. — Твоя преданность братве сейчас не имеет смысла. Ты ведь любишь свою дочь, правда?

Он закашлялся, кровь снова потекла по подбородку.

— Хорошо, — согласился я с ним. — Братве на тебя наплевать, товарищ. Ты же знаешь, что живым тебе отсюда не уйти. Но ты можешь спасти Эйвери, сделать так, чтобы ей не причинили вреда, и дать ей хорошую жизнь, — я пожал плечами. — То есть, я предполагаю, что у неё будет хорошая жизнь. Она ни за что никогда не узнает о твоих грязных делах. Наркотики, торговля несовершеннолетними девочками и убийства — все это ты скрывал, заметал все следы. Но дело в том, что я могу рассказать ей об этом. Всё об этом. А потом, если ты не расколешься, я сделаю с ней то же самое, что сделал с тобой.

— Стой! — крикнул он почти также громко, как перед этим кричал от боли. — Его зовут Эдуардо Консуэлос. Скрывается у ирландцев, они обещали ему защиту от клана Генуя и братвы, — он поперхнулся собственной кровью, потом сплюнул на пол возле стока. — Только не трогай Эйвери! — из его единственного глаза продолжали литься слезы. — Она это единственное хорошее, что у меня было в жизни. Она такая чистая. Она — это всё, что у меня есть. Неужели ты не понимаешь?

Я выбрал свой последний нож и обошел его сзади. Быстрым ударом я положил конец его страданиям.

Я понимал его лучше, чем он мог себе представить.

***

— Ирландцы прячут его у себя? — спросил Винс, покачав головой. — Вот это нежданчик. Я этого не предвидел.

— Это то, что он выдал мне, — ответил я и перевел взгляд на бассейн, лунный свет играл на его поверхности.

— Хорошая работа.

— Вы хотите, чтобы я сказал Сержу что-нибудь конкретное?

— Просто передай ему первую часть — информацию о новой штуке для резки кокса, над которой работает русская мафия. Это заинтересует его и сделает тебе хорошую репутацию.

— Ладно, — ответил я и повернулся, чтобы встретить Сержа в его кабинете.

— Продолжай в том же духе, — тихо сказал Винс.

Как будто у меня был какой-то другой выбор. Я работал на Винса и передавал ему отборные, самые лучшие части информации весь этот год. И я буду продолжать делать это столько, сколько будет нужно, если это будет означать безопасность для Эйнжел.

Как только я изложил Сержу вкратце свою информацию — за исключением лучшей части, — я направился к входной двери.

— Чем теперь займешься, здоровяк? — Нэйт прислонился к стене фойе со скучающим выражением лица.

— На сегодня с делами покончено.

Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне:

— Я иду в тот новый бордель «Дворец киски», что открыли неподалеку от центра города. Хочешь пойти со мной?

Я не отреагировал, продолжая двигаться на выход.

— Да ладно тебе, будет весело! Я собираюсь уговорить Кона тоже пойти с нами.

Это было смешно. Кон делал только то, что хотел, и он не производил на меня впечатления парня, который ходит по борделям.

— Как ты можешь отказаться пойти в место под названием «Дворец киски»? — Нэйт выскочил вперед раньше, чем я успел добраться до двери. — Я имею в виду, что они могут продавать там хот-доги как своего рода приманку и подмену, и я всё равно пойду туда и проверю, исключительно чтобы всё познать на своём опыте.

Я посмотрел на него сверху вниз и ответил:

— У меня есть планы.

— Встречаешься с кем-то?

— Сам буду.

— Бинго! — воскликнул он. Его брови взлетели вверх. — Ты можешь получить удовольствие в этом притоне, а потом отправишься домой и будешь дальше проводить время в одиночестве.

— Господи, тебе точно поговорить больше не о чем, — проговорил Питер, который вышел из заднего коридора. Скорее всего, там он разговаривал с Винсом о тех сведениях, которые я только что получил.

— Питер, дружище. Посетим «Дворец киски», да? — усмехнулся Нэйт.

— Не думаю, — покачал головой Питер.

— Да ладно! Когда ты в последний раз тратил деньжата на высококлассные развлечения?

— Не знаю…

— Вот именно! — ответил Нэйт и похлопал его по руке. — Так что давай немного повеселимся.

Питер взглянул на меня:

— Так ты идешь?

— Я иду домой. А вы вдвоем повеселитесь, — сказал я, отходя в сторону и открывая входную дверь.

— Я напишу тебе позже, — крикнул Питер мне вслед.

— Да! Пошли, приятель. Нельзя заставлять ждать «Дворец киски».

Ликование Нэйта почти заставило меня улыбнуться. Блин, он всегда был таким придурком.

Я закрыл дверь и вдохнул ночной воздух. Терпкий запах свежескошенной травы и какого-то позднего цветка наполнял воздух, так непохожий на запах сырости и крови, который царил в подвале. Интересно, я тоже пахну кровью? Возможно.

Дорога до моей квартиры не заняла много времени. В такую позднюю ночь машин на шоссе почти не было. Всю дорогу я думал только о конверте, который получил сегодня утром. На нём не было никаких надписей, кроме штемпеля с моим именем. Его доставил курьер на велосипеде, но он не мог сказать мне ничего о его происхождении, кроме того, что его доставка была оплачена наличными. Обратного адреса на нем не было, и его оставили в офисе курьера ещё до начала рабочего дня. Кто-то приложил немало усилий, чтобы подать мне весточку и остаться незамеченным. В тот момент, когда я держал в руке этот толстый конверт из манильской бумаги, я знал, от кого он, чувствовал её запах, которым пропитался конверт.

Я его не открывал. Пока ещё не открывал. Ведь я знал, что меня ждет долгий день в крови и боли. Наверное, мне казалось, что Мясник испачкает письмо, которое было явно адресовано Дэвиду Равену. Я хотел прочитать его как Дэвид, а не как монстр, который сидел в подвале Сержа Генуи. Так что я ждал.

Вернувшись домой, я нашел конверт там же, где оставил его — спрятанным для надежности под матрас. Перед тем как открыть его, сначала я принял душ, смыв с себя творимое днём зло в канализацию и выйдя оттуда настолько чистым, насколько это было возможно. Эйнжел была достойна только такого отношения от меня.

Единственная весточка, которую я получил о ней, была от Винса — и это была просто её нечёткая фотография на велосипеде непонятно где. Фон был размыт, но я мог точно сказать, что это была моя Эйнжел. Мне пришлось поверить Винсу, когда он сказал, что снимок был сделан на прошлой неделе. Мне не нравилось, что он так пристально следит за ней, но, с другой стороны, мне надо было знать, ведь только убедившись, что с ней всё в порядке, я мог спать по ночам.

Жаль, что я не могу сообщить ей, что Гектора и Хорхе больше нет, хотя я бы избавил её от подробностей того, как медленно я убивал их обоих. Возможно, ей также хотелось бы знать, что несколько месяцев назад Лоренцо «попал в шторм на лодке» и утонул в море. Его тело так и не нашли, даже то, что от него осталось после того, как я уронил на него бетонные плиты. Или, может быть, она уже пыталась забыть эту жизнь и ужасы, которые она здесь пережила. Я повертел конверт в потных ладонях, громко шурша бумагой в тишине гостиной.

У меня в груди клокотало от предвкушения. На моем телефоне звякнуло входящее сообщение от Питера. Я проигнорировал его. Это было моё время. Это было только между мной и моей Эйнжел.

Дрожащими руками я просунул палец под клапан конверта и сломал печать. Сунув руку внутрь, я вытащил пачку рукописных страниц и фотографию. Я провел рукой по внутренней стороне конверта и встряхнул его, чтобы убедиться, что там больше ничего нет, ни кусочка, ни малой частички от Эйнжел, которые я мог не заметить.

Перевернув фотографию, я долго смотрел на неё. У меня болела грудь и кружилась голова, но я не мог оторвать от неё взгляда. Я запер свои эмоции год назад, похоронил их в подвале Бланко после того, как Винс перерезал веревки и освободил меня.

В ту ночь Винс увел Эйнжел, поспешно выпроводив её из дома, когда нанятые им люди ворвались в поместье Бланко и устроили там невообразимый погром. Я сделал всё по плану Винса, как бы отбив нападение нескольких «ирландцев» и спас жизнь Бланко. Все это было прекрасно поставлено Винсом, и я сыграл свою роль. Через несколько дней Бланко получил локон волос и пинту крови вместе с фотографией мертвого тела Эйнжел. Я не видел этой картины, не мог даже на секунду поверить, что это правда. Но Бланко верил в это, а Винсу только это и было нужно. Он взял меня под свой контроль и выставил Сержа в плохом свете в этом деле — он был настоящей змеёй, о чём Серж даже не подозревал.

Но эта фотография — я мог смотреть на неё часами. Она была такой живой, энергичной. Толстый шарф прикрывал её губы и подбородок, но глаза были широко раскрыты и блестели даже в тусклом свете. Позади неё Эйфелева башня поднималась к темному небу, огни вдоль балок замерли и застыли в сиянии.

У меня защипало в глазах, и все, что я пытался подавить глубоко в душе, грозило выплеснуться наружу.

«Эйнжел».

Я провел кончиком пальца по её силуэту. Я сидел так несколько долгих минут, просто смотрел на неё, пытаясь понять, о чем она думала, когда была сделана фотография. Одна-единственная темная мысль пронзила мой разум — кто это снимал? Что, если другой мужчина? Я отбросил это подозрение, а затем полностью стер его.

Я благоговейно отложил фотографию и взял листки. Открыв первую страницу, я увидел синие чернила и женский почерк с наклоном. Моя грудь снова заныла, когда я начал читать:

«Дэвид,

Я знаю, что не должна это писать, но ничего не могу с собой поделать. Я принимаю все меры предосторожности, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Если Винс разозлится и что-то сделает с тобой за это, я никогда себе этого не прощу. Пожалуйста, будь осторожен.

Как видишь, я делаю то, о чем ты просил. Париж прекрасен, особенно ночью. Тебе нравится это фото? Моя подруга Энн сняла его для меня. Она молода и мила, и думает, что я студентка по обмену из Америки. Я придумала себе новое имя и не буду сообщать его тебе тут, потому что ты будешь беспокоиться, если я это сделаю».

Я вздохнул с облегчением и продолжил читать.

«Эйфелева башня сияет точно так же, как я тебе рассказывала, но огни были бы намного ярче, если бы ты был здесь, чтобы увидеть её вместе со мной. Я скучаю по тебе. Я думаю о тебе каждый день. Интересно, все ли с тобой в порядке, занимаешься ли ты все той же работой, ненавидишь ли ты её, любишь ли ты её, скучаешь ли ты по мне, думаешь ли ты обо всём, что могло бы быть по-другому. Последним я занимаюсь часто. Я представляю себе, что я не вернулась домой в тот вечер, когда мы были подростками, мы бы с тобой убежали вместе и никогда не оглядывались назад. Я не просто представляю это, я этого желаю. Но этому не суждено сбыться. Глупо, правда. Я тоже глупая. Но иногда это помогает унять боль. Расстояние кажется немного короче, если я могу притвориться, что мы видим мир вместе.

Я нашла работу. Ну, Винс дал мне немного денег, чтобы я уехала из города и начала с чистого листа, но этого было недостаточно, чтобы продержаться слишком долго. Так что я занимаюсь своими делами. Возможно, ты удивишься, узнав, что отец Энн владеет антикварным магазином здесь, в Париже. Я работаю там неполный рабочий день, в основном как покупатель, который посещает загородные поместья и городские квартиры, чтобы собрать предметы, которые можно продать в магазине (например, когда умирают одинокие старики, и я могу пойти в их дом и выбрать там их старые вещи. Это напоминает вуайеризм и весело, честно говоря). Ты, наверное, не удивишься, что я провожу иногда маленькие махинации по сбыту краденого для карманников и воров. Они приходят ко мне со своими вещами, и я могу купить их за небольшую цену, а затем выписать документы, квитанцию от магазина, что я якобы нашла эти вещи на распродаже при осмотре старых домов. Когда товары продаются, я получаю от них комиссионные, которые, по крайней мере, вдвое превышают то, что я заплатила. Итак, я поддерживаю семейный магазин Энн и набиваю карманы, пока работаю там. Ужасно, я знаю. Но я подумала, что тебе это может понравиться».

Моё лицо, казалось, готово треснуть от очень широкой ухмылки, которая невольно расплылась на нем от гордости. Я пробормотал:

— Мне это чертовски нравится, мой непослушный ангел.

«Вот чем я занималась последние несколько месяцев, и я скопила немного денег, чтобы еще немного попутешествовать и заставить тебя гордиться мной. У тебя есть повод для гордости за себя? Я много об этом думаю. О том, как бы мне было бы горько на твоем месте. Оставаться там. Ты когда-нибудь думал, что жертва того не стоила?»

Никогда. Я бросил письмо на колени и потер глаза ладонями. Я тоже хотел бы быть таким как она. Я хотел бы, чтобы она никогда не беспокоилась обо мне, только не это. Я бы тысячу раз умер, если бы это означало свободу для неё. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы сказать ей это. Сделав несколько глубоких вдохов, я снова взял листок.

«Извини. Иногда у меня бывает мрачное настроение.

Кроме того, я посещаю занятия по самообороне. Теперь я могу за себя постоять. Возможно, даже на тебя это произведет впечатление! Ладно, пусть и не очень сильное. Просто небольшое впечатление. Но я делаю успехи. У меня уже получается захват за горло и колени. Жестко».

«Это моя девочка», — подумал я.

«В остальном всё нормально, у меня маленькая квартирка — не скажу где. И в ней есть крошечный балкон, который выходит на улицу. Иногда я сижу там по вечерам и просто слушаю город. Он живой. Это заставляет меня чувствовать своё одиночество, но также возвращает меня к тебе. Мы с тобой под одним небом, понимаешь? У меня теперь такая странная привычка: я трогаю шрам на плече — тот, что от ледоруба — и думаю о тебе. Я думаю, это потому, что я знаю, что у тебя есть такой же».

Я прижал кончик пальца к такому же шраму на своем плече.

«Прежде чем заснуть, я всегда перебираю свои надежды и мечты о тебе. У меня их много. Но это всегда заканчивается тем, что мы с тобой счастливы. Это значит для меня больше, чем всё остальное. И, наверное, глупо с моей стороны думать, что ты можешь быть счастлив прямо сейчас, но я все еще надеюсь на это для тебя каждую ночь. И я надеюсь скоро снова увидеть тебя. Может быть, там, где ты сейчас, все изменится. Может быть, у нас будет еще один шанс. Я хочу этого так сильно, что мне больно. Я хочу преодолеть то, что нас разделяет. Я хочу раздавить его каблуком и прыгнуть в твои объятия. И остаться там навсегда.

Извини, я становлюсь слишком сентиментальной. Но серьезно, я и, правда, так думаю. Каждое слово. Я скучаю по тебе. Я стараюсь взять от жизни всё, как ты мне и говорил. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы вернуться к тебе, а до тех пор я буду посылать тебе свои надежды каждую ночь. Я люблю тебя.

твоя Э.»

Глава 32

Дэвид

Четыре года спустя…

— Кон ведет себя странно, — сказал Питер, который спустился вслед за мной в подвал дома Генуя. Ему не нравилось приходить сюда, но, очевидно, то, что он хотел сказать, было важно.

— Ничего себе заявочка, с чего бы это? — спросил я, открывая дверь в заднюю комнату, ту, где я выполнял свою работу.

Он стоял в дверях, пока я раскладывал свои инструменты.

— Даже не знаю. Ну как бы это объяснить, последние несколько месяцев его по утрам никто не может найти. И он всегда был такой суровый реальный пацан, чёрт возьми, никогда в облаках не витал, что это насторожило меня. Как ты думаешь, чем он занимается?

— Без понятия. Это мешает его работе?

— Нет, — пожал плечами он. — Это просто… Ненормально. И только представь себе, он кажется еще более замкнутым, чем обычно. Даже Нэйт не может его расшевелить.

«Женщина», — пронеслось у меня в голове. Это было единственное, что когда-то и меня выбило из колеи. Я бы совсем не удивился, если бы оказалось, что Кон был поражен той же самой молнией, которая ударила меня в тот жаркий летний день много лет назад. Но я не стал делиться своими подозрениями с Питером. Я не говорил ни о чем, что могло бы пробудить воспоминания и заставить меня произнести имя Эйнжел. Вместо этого я повернулся к нему спиной и потянулся за своим разделочным ножом.

— Черт, — выругался я и отдернул палец, на кончике которого выступила капля крови.

— Мясник порезался своим собственным клинком? Какого хрена здесь происходит? Ты тоже где-то витаешь.

Мне не следовало думать об Эйнжел. Это вызвало тянущую пустоту внутри. Я должен был получить ежегодную весточку от неё ещё вчера, но письмо так и не пришло.

Сделав глубокий вдох, я успокоился, чтобы руки перестали дрожать, и поднял нож.

— Просто устал. У меня было много работы и еще больше впереди…

Питер вошел в помещение и закрыл дверь.

— Именно об этом я и хотел поговорить.

— А разве не о делах Кона и его загадочном поведении?

— Нет. Ну, да, но не только.

— Ладно, и что? — я взглянул на него через плечо.

Его голос упал почти до шепота:

— Это произойдет завтра утром.

Я положил клинок на место и повернулся к нему.

— Так скоро?

— Винс уже отдал Кону приказ. Все готовы.

— Охренеть.

— Да, — он провел рукой по своей неряшливой челюсти. — Кон должен завтра отвезти Сержа в пекарню.

— Если Кон возьмется за это, значит считай, дело сделано, — ответил я и посмотрел на потолок в направлении кабинета Сержа. — По крайней мере, он убьет старика быстро, тот ничего и не почувствует. Во всяком случае, быстрее, чем я.

— Завтра мы должны залечь на дно. Если мы понадобимся Винсу, он позвонит.

Смена руководства назревала уже давно, но все равно было неприятно сознавать, что мы на пороге перемен. Эта мысль поразила меня так сильно, что я даже хмыкнул.

— Что?

— Ерунда.

Нет, не ерунда. Если Сержа уберут, может быть, Винс позволит Эйнжел вернуться. Всё, что мы пережили тогда из-за Бланко, было в далеком прошлом, с тех пор много воды утекло. Если Эйнжел снова появится здесь, никто не узнает её в лицо, не поймет кто она такая, за исключением, может быть, нескольких человек. А если бы Винс стал боссом, разве это имело бы значение? У меня в душе зажегся слабый огонёк надежды.

— Что с тобой происходит?

— Просто устал, — ответил я и убрал свои клинки обратно в черный футляр. — Мне пора идти.

— Я думал, ты собираешься пустить их в дело…

— Я собирался смазать их маслом, вот и всё. Я могу сделать это позже, — ответил я, пожав плечами, и обошел его, чтобы открыть дверь.

— Всё окей? — он последовал за мной через подвал и вверх по лестнице. — Ты ведь в порядке, правда?

— Не беспокойся обо мне.

— Не могу.

Я повернулся на верхней ступеньке и схватил его за плечо.

— Я знаю.

Его брови поползли вверх.

— Я знаю, что меня трудно... выдержать долго, я так думаю. Наверное, потому, что я молчаливый и... ну, мой характер. Но я знаю, что ты беспокоишься обо мне, и спасибо тебе за это, — проговорил я, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в своей жизни, но когда Питер улыбнулся, понял, что оно того стоило.

— Ну вот, опять эти твои телячьи нежности, ты как с маленьким со мной, — ответил он, похлопав меня по руке.

— Идиот.

Я вышел из подвала и пошел по заднему коридору.

— Это нормально — признаваться в любви к брату.

Я ухмыльнулся:

— Ты говоришь, как Нэйт.

— Удар ниже пояса. Кроме того, даже Нэйт больше не говорит, как Нэйт. Он стал таким... серьезным.

Я тоже заметил в нем перемену. Может быть, тесное общение с Конрадом все эти годы наконец-то повлияло на него.

Питер остановился, когда я повернул за угол к главной части дома.

— Я собираюсь сегодня ещё раз пробежаться по цифрам, проверить кое-что, но я догоню тебя потом.

— Само собой.

Я понял, что он имел в виду — он не пересчитывал цифры в отчетах; он шпионил за Сержем, чтобы узнать, нет ли у него каких-нибудь подозрений. Разумно.

«Потом». Меня это вполне устраивало. Мне не терпелось вернуться домой и посмотреть, пришло ли письмо, но сначала мне нужно было увидеть Винса.

Когда я вошел, он сидел в кабинете Сержа. Сам старик курил сигару и нежился на солнышке во внутреннем дворике, это я уже заметил по дороге.

— Винс, — окликнул я, подошел к нему и сел напротив, чтобы не смотреть на него сверху вниз.

— Да? Я вообще-то занят, — ответил он, постучав по своему айпаду.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

Его пальцы замерли, в глазах мелькнуло опасливое выражение.

— О чем же?

Я старался говорить тихо:

— По поводу завтрашнего дня.

Он бросил взгляд на дверь.

— Ну и что будет после завтрашнего дня?

— Потом, когда всё переменится…

Он поднял руку.

— Я уже знаю, к чему ты клонишь, и мой ответ — нет.

Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица, но его слова неприятно поразили меня.

Он наморщил лоб.

— Послушай, это уже в прошлом. У тебя здесь хорошая работа, дела идут. Никаких отвлекающих факторов. Понимаешь, о чем я?

Я едва заметно кивнул.

— Не говоря уже о том, — продолжал он, еще раз взглянув на дверь, — что мне надо будет сразу же начинать борьбу за власть, чтобы меня признали главным. Моя фамилия не Генуя. Так что я не могу допустить, чтобы вытащили моё грязное белье. Все эти проблемы, всё что произошло тогда с Бланко, надо похоронить и забыть навсегда.

Задушить его было бы легче легкого. Мне даже не пришлось бы тратить на это много времени — я мог бы свернуть ему шею, вместо того, чтобы душить его. Если сломать ему позвонки, это его прикончит, мне и делать больше ничего не придется.

Он поёрзал на стуле и откинулся назад, как будто почувствовал силу моих мыслей.

— Мне очень жаль, Дэвид, но этого просто не будет и всё.

«Ему жаль». Не похоже, чтобы он жалел об этом. Он был умен. Держать Эйнжел подальше — значит держать меня на поводке и заставлять выполнять его приказы. Никаких отвлекающих факторов. Я должен был отдать ему должное — у этого ублюдка был холодный разум.

Я подавил разочарование и встал.

— Все, что я тебе обещал, вот-вот исполнится. Вот увидишь, — с этими словами он взял айпад и вернулся к работе.

Как бы мне ни было больно, я ушел, не пролив его крови. Уговор есть уговор, и он намеревался удержать меня в рамках наших договоренностей. Я не мог позволить себе свернуть ему шею, не подвергая жизнь Эйнжел опасности.

* * *

«Дэвиду Равену».

Наклонный почерк синими чернилами заставил мое сердце учащенно забиться. Парень прислонился к стене возле моей квартиры, держа в руках конверт и жуя жвачку.

— Вы мистер Равен? — спросил он, оживившись, когда я приблизился, а затем съежился, когда я подошел достаточно близко, чтобы он мог хорошо меня рассмотреть.

— Да.

— Доставка.

— От кого оно? — задал я вопрос, точно так же, как спрашивал каждый раз все эти годы.

Ответ его был таким же, как и всегда:

— Оно было оставлено в офисе до открытия, оплачено наличными, обратного адреса нет, — вытащив конверт из сумки, он протянул мне. — Сэр, — его голос дрогнул.

— Убирайся отсюда, малыш, — я сказал это, чтобы дать ему передышку, или, может быть, я просто не хотел, чтобы он обделался от страха прямо перед моей дверью.

— Да, сэр! — ответил он и помчался к лифту, как будто я за ним гнался.

Я открыл дверь и поспешил войти в квартиру. Усевшись на свое обычное место, я положил конверт на колени. Теперь это стало ритуалом — я сел на то же самое место, заставил себя успокоиться и только потом вознаградил себя, открыв конверт. Но в этом году на душе у меня было неспокойно. Эта задержка в целый лишний день не давала мне покоя, разъедала мозг и тревожила сердце на протяжении последних двадцати четырех часов.

Не в силах сдерживаться дольше, я разорвал бумажный конверт и вывалил его содержимое. Оттуда выпорхнули листок и фотография.

Как жадный ребенок, я обыскал конверт и заглянул внутрь, чтобы убедиться, что он пуст. Я ничего не мог с собой поделать. Особенно когда письмо на этот раз показалось таким тонким. Где же всё остальное?

Я поднял фотографию и уставился на неё. Где она фотографировалась на этот раз? Позади неё возвышалась башня, вершина которой напоминала мяч для гольфа с антенной наверху. Она улыбалась, низко надвинув на глаза шляпу. Как, черт возьми, ей удается становиться всё красивее с каждым годом? Её длинные волосы рассыпались по плечам, а фигуру в форме песочных часов облегало красное пальто.

— Я бы всё что угодно сделал бы для тебя, милая моя Эйнжел.

Я положил фотографию на кофейный столик, чтобы время от времени смотреть на неё, пока читаю письмо.

«Дэвид,

Несчастные влюбленные. Вот кем были Ромео и Джульетта. Несколько месяцев назад я смотрела версию «Ромео и Джульетты» 90-х годов, ту, что с Лео Ди Каприо и Клэр Дэйнс, и с тех пор эта фраза застряла у меня в голове. Потому что мы с тобой такие же. Но у нас не должно кончиться так же трагично, как у них».

Могла бы и не водить меня за нос, я же не дурак. Блин, боль в груди стала сильнее — сердце жгло просто адским огнем, который появлялся только тогда, когда я думал об Эйнжел.

«Подумать только, Берлин! Может быть, ты уже догадался по фотографии? За моей спиной телебашня, самое высокое сооружение в Берлине. Туда можно войти, подняться наверх на обзорную площадку и как на ладони увидеть весь город, увидеть, где раньше была Берлинская стена, сравнить Восток с Западом. Я не могу дождаться, когда приеду сюда с тобой».

Господи, как же мне нравилось, когда она была полна надежд. Даже если мне было больно, даже если я знал, что это мираж, мне все равно необходимо было это всё, нужны были эти слова от неё.

«Берлин удивительное место для бизнеса. Не хочу хвастаться, но то, что я собирала в Париже, Лондоне, Будапеште и Вене, было потрясающе. Лучшие краденные произведения искусства и драгоценности проходят через мои руки, прежде чем перейти к покупателям. Ты не можешь себе представить, что я видела — антиквариат, картины, которые «бесценны» (хотя я всегда могу получить за них свою цену), и некоторые из самых невероятных украшений (я хочу сказать, что их носили КОРОЛЕВСКИЕ особы!). За последний год Берлин превратился в оперативную базу. Я могу затаиться здесь и всё ещё держать руку на пульсе, контролировать дела в других городах.

То, что начиналось в Париже с малого, теперь превратилось в огромную чудовищную машину, делающую деньги. Ты шокирован, или горд, или и то и другое вместе?»

— И то и другое.

Её письма всегда вызывали у меня улыбку, и я не мог перестать ухмыляться. Она была настоящей умницей. Чёрт возьми, какая женщина!

«С успехом приходит и некоторая доля опасности, но не стоит волноваться. Помнишь, я тебе рассказывала про то, что наняла телохранителя в прошлом году? Ну, теперь у меня их два».

Меня и раньше мучила мысль о том, что рядом с ней может находиться какой-то другой мужик, но теперь что, их уже двое? Блин!

«Я хочу, чтобы ты знал, что со мной всё в порядке. И хотя я стала одним из крупнейших торговцев антиквариатом в Европе, я держусь в тени.

Но я подумываю о расширении. И думаю, для меня скоро настанет время, чтобы двигаться дальше и лучше.

Держи уши востро, смотри внимательно, красавчик.

Всё так же люблю,

твоя Э.»

Я перевернул письмо, отчаянно пытаясь найти новые строчки, но там больше не было ни слова. Это было самое короткое письмо от неё, которое я когда-либо получал. Я хотел, чтобы оно заполнило меня на следующие двенадцать месяцев. Но это была затравка, а не то что, могло бы поддержать меня.

Остальные её письма были изрядно потрепаны, мои пальцы прочувствовали каждую их частичку, слова врезались в моё сердце. Я перечитывал их так много раз, что был уверен, что смогу повторить их, не пропуская ни одного слова. Но на этот раз все было по-другому.

Я уронил голову на руки.

— Ты решила оставить меня в прошлом, Эйнжел?

Глава 33

Дэвид

Два дня спустя…

— Ты уже прикончил его? — спросил я, указав на комковатый черный мешок, который Кон только что бросил на пол подвала.

— Он ещё жив, — ответил он и поправил пиджак, разглаживая лацканы. — Пока жив. Один из верных Сержу людей.

Хотя накануне он убил Сержа и переметнулся на сторону Винса, Кон совсем не выглядел расстроенным.

— Мне есть над чем поработать?

Он пожал плечами.

— Можно резать помаленьку.

Я не видел его уже месяц, и по поводу его странных отлучек ходили слухи. Но это было не моё дело. Личное пространство — это роскошь, которую я желал для себя и готов был взамен не лезть в его дела.

Когда я поднял мешок, из него послышался стон. Хорошо. Если он мог стонать, то мог и говорить. Я затащил его в свою берлогу и вернулся в главную комнату подвала. Кон ждал там, что было для него нехарактерно. Обычно он говорил то, что должен был, и исчезал, чтобы снова выполнить грязную работу ангела смерти. Пожалуй, сейчас мы сказали друг другу больше слов, чем за последние два года.

Но всё же он медлил. Я указал на карточный стол и два стула под единственным грязным окном, которое давало немного света в полумраке. Иногда я там обедал.

Он кивнул и подошел в тот угол, взяв стул и придвинув его так, чтобы сесть спиной к стене. Настоящий убийца.

Я сел напротив, скрипнув металлическим стулом, и стал ждать. Если он хотел поговорить — а он явно хотел — он сделает это, когда будет готов.

Мы посидели так несколько минут, просто прислушиваясь к звукам дома. Вода потекла по трубам, воздуховод заработал, и умирающий издал тихий писк из своего мешка.

— Тут такое дело, — он говорил медленно, размеренно. — Эта девушка. Та, что мы забрали у Бланко.

Я напрягся, но стараясь не выдать себя, спросил:

— Да?

— Ты любил её, — сказал он. Это был не вопрос.

Я не ответил, просто ждал, что будет дальше.

— Я всё понял тогда. И мне стало интересно как, ведь я никогда никого не любил. Но я легко увидел это по тебе. И это меня напугало, — проговорил он, не отводя своих ледяных голубых глаз и прямо встречая мой взгляд.

Он, ангел смерти испугался? Я не знал, что на это ответить.

— Я испугался, потому что я смог увидеть это. Ясно, как божий день. И если я смог увидеть это, то это значит, что, если это когда-нибудь случится со мной, кто-то другой тоже сможет это увидеть, — его задумчивое лицо потемнело ещё больше. — И если кто-нибудь увидит и догадается, что я кого-то люблю, он может использовать мою любовь против меня. При моей работе я не могу так рисковать. Я не могу этого допустить.

Меня осенило: я был прав, когда заподозрил, что Кон изменился из-за женщины. Кто покорил сердце этого дьявола?

Я перегнулся через стол. Кон был одним из немногих, кто не шарахался от меня.

— Дело в том, Кон — и это урок, который я усвоил на собственном горьком опыте — не важно, чем ты не хочешь рисковать, что ты не хочешь, чтобы другие узнали, и что ты не хочешь, чтобы произошло. Когда ты находишь её — единственную — то уже не можешь преодолеть то бесконечное притяжение, которое ты к ней испытываешь. Старайся сохранить трезвый рассудок, рассуждай, как хочешь, но, когда возникает такое чувство как любовь, ты уже ничего не можешь с этим поделать.

— Ты и теперь все ещё чувствуешь это? — спросил он и уставился на меня так, как будто знал, что Эйнжел не умерла, а скрылась, и до сих пор скрывается неизвестно где. А может, и правда знал.

Я был с ним откровенен, сказал ему правду, в которой он не хотел признаваться самому себе.

— Каждую секунду каждого дня. Как нож между рёбер.

Он тяжело вздохнул, тяжесть, которой он пытался избежать, полностью легла на его плечи

— Значит, я влип?

— Боюсь, что так, — ответил я и откинулся на спинку стула.

Из восточной части подвала послышался топот ног, высокие каблуки застучали по полированному деревянному полу наверху.

Кон повернул голову на звук.

— Я бы посоветовал тебе переодеться в чистое, если хочешь кое-что выяснить.

— Что?

— Оставь этого парня на потом. Он проживет еще несколько часов. Пуля попала в живот, но рана не очень серьезная, — он встал и направился к лестнице. — Не думаю, что ты захочешь это пропустить, — проговорил он, показав пальцем на верхний этаж, и исчез в полумраке подвала.

* * *

Питер встретил меня на верхней площадке лестницы, его лицо было пепельно-серым.

— Почему ты здесь?

— А что, мне нельзя быть здесь, наверху? — спросил я, уже переодевшийся в костюм, и на мне не было крови... пока.

— Можешь, но я просто думаю…

— Что происходит? — я сердито посмотрел на него.

— Просто встреча. Ничего особенного, — сказал Питера. Он великолепно умел делать бесстрастное лицо со всеми, кроме меня, однако сейчас он был явно настолько встревожен, что это бросалось в глаза, тут кто угодно поневоле задумался и захотел бы разузнать все подробности.

Из старого кабинета Сержа — теперь Винса — донесся смех, к которому присоединились несколько голосов.

— А это ещё кто там у него?

— Просто деловая встреча, — Питер схватил меня за руку и попытался отвести к двери в подвал.

Я не двинулся с места.

— Скажи мне.

Снова смех. На этот раз моё ухо уловило более высокую ноту. Женщина. Нет, не просто женщина. Ноги сами понесли меня в ту сторону, так что я даже не успел подумать об этом.

— Дэвид, не надо! — Питер попытался схватить меня за руку и удержать.

Тысяча таких как он не смогла бы удержать меня вдали от женщины, которая так смеялась.

Дверь кабинета Винса открылась, и оттуда вышла женщина, её рыжие волосы были собраны в высокий хвост, а черная куртка скрывала под собой что-то похожее на какую-то внушительную пушку. Она проверила коридор и остановилась, когда увидела, что я направляюсь к ней и собираюсь встать у неё на пути.

— Эй! — воскликнула она, сунула руку под куртку, а другую выставила, чтобы заблокировать дверь. Классические действия телохранителя.

Винс высунулся из дверного проема.

— О! Ничего страшного. Это один из моих самых доверенных людей.

Рыжеволосая не расслабилась, но и не вытащила пистолет.

— Приятно это слышать, — донесся до меня тот самый голос.

У меня пересохло во рту, а сердце билось так громко, что стучало в ушах.

В коридор вышла красивая блондинка и посмотрела мне прямо в глаза. А я думал, что с тёмными волосами она выглядела потрясающе. Да е*аный свет, черт возьми! Она поразила меня, сбила с ног. Я остановился как вкопанный. Все, что я мог сделать, это пялиться, как полный идиот.

Она прошла мимо своей телохранительницы и протянула мне руку.

— Меня зовут Корви.

— Нет нужды представляться, Корви. Дэвид не участвует ни в одном деле, которое мы обсуждаем, — Винс нахмурился, когда я взял её за руку.

— Я не возражаю, — улыбнулась она, капризно надув свои пухлые идеально губки. Её глаза были всё те же, которые преследовали меня в каждом сне. — Мне нравится встречаться с членами команды на всех уровнях. Как я уже говорила тебе, Винс, моя команда — это то, что делает всё это возможным.

— Скажи хоть что-нибудь, Дэвид, — проворчал Винс.

Мой рот открылся, но не издал ни звука.

Питер с силой хлопнул меня по спине. Я совсем забыл, что он здесь.

— Он только что вылечил простуду, ангина у него была. Ему ещё трудно нормально говорить, понимаете? — ответил за меня Питер, обошел их и протянул руку.

Она не отпускала мою руку. Я не знал, смогу ли отпустить её.

— Мне ещё нужна будет моя рука, отпусти, большой парень, — сказала она и подмигнула мне. Подмигнула.

Питер толкнул меня локтем, чтобы я отпустил её руку, а затем выпалил:

— Так приятно, наконец, познакомиться с тобой, Корви. Меня удивили суммы ценников, которые вы выставляете за границей. Может быть, у нас и нет таких товаров, как в Старом Свете, но в Америке есть множество произведений искусства и драгоценностей, которые нужно вывести на рынок, — проговорил мой брат и закашлялся. — Черный рынок.

— Для того я сюда и приехала, — ответила она, не сводя с меня глаз. — Серж считал, что здесь, в Филадельфии, нельзя продать мои товары, поэтому я рада, что новое руководство ценит деньги и прибыль, которую можно получить.

— Да, конечно, и я рад, что ты обратилась к моим людям, — попытался вернуть себе внимание Винс.

— Выбираю только лучших, — произнесла она и облизнула нижнюю губу.

Желание резко прижать её к стене и зацеловать до умопомрачения было почти непреодолимым.

Как Винс мог не узнать её? На ней было облегающее белое платье и туфли на шпильках — женщина, а не девочка, какой её заставил стать Бланко, — и светлые волосы, но она была всё так же божественна.

— Корви, — окликнула рыжеволосая телохранительница и постучала по своим часам.

— Извините, мне пора идти, — сказала она, отступая назад.

Мне так хотелось пойти за ней.

Винс нахмурился.

Глаза Эйнжел блеснули, и моё сердце чуть не вырвалось из груди.

— Я провожу тебя, — ответил Винс, бросив на меня тяжелый взгляд, и положил руку ей на поясницу.

Он был уже на волоске, едва избежав кровавой смерти от моих рук, но рыжеволосая схватила его за запястье со словами:

— Никаких прикосновений.

Винс нахмурился, но пробормотал: «Прошу прощения», и проводил их до двери.

Мне пришлось последовать за ней. Я не мог снова выпустить её из виду.

— Дэвид! — Питер зашипел и прыгнул передо мной, загораживая коридор. — Не надо.

— Это она.

— Я понял. Ну, по крайней мере, я подозревал. Она сильно изменилась.

— Это она! — повторил я и сделал ещё один шаг, когда она исчезла в фойе, но Питер комично вскинул руки, пытаясь остановить меня.

— Если ты пойдешь за ней прямо сейчас, то сломаешь ей легенду. Может быть, за это они могут даже убить её. Что, ты этого хочешь?

Его слова пробились сквозь туман в моей голове.

— Дэвид, пожалуйста. Подумай вот о чем! — Питер осекся, вероятно поняв, что его блокирующий маневр ни хрена не остановит меня. — Онаприехала сюда не просто так. Она уже в городе. Ты действительно думаешь, что она так просто уедет, не встретившись с тобой?

Я смотрел мимо него, отчаянно желая увидеть её еще раз, но она исчезла.

И он был прав. Я ненавидел его за то, что он был прав, ненавидел всю эту чертовщину. Несчастные влюбленные, которых разлучили звезды — это чушь собачья. Я повернулся и ударил кулаком в стену, пробивая её насквозь.

Сколько раз мне придется позволить ей уйти из моей жизни?

Глава 34

Эйнжел

— Это был он? — спросила Илиана, которая устроилась рядом со мной на заднем сидении автомобиля, когда мы покидали поместье Генуя. Кажется, они уже и сами закрывали лавочку — на подъездной дорожке стоял грузовик с включенным двигателем. По слухам, Винс предпочитал свой дом в городке Брин-Мор этому.

— Он, — подтвердила я, сделав глубокий, прерывистый вдох.

— Он высокий, Корви. По-моему, просто здоровенный мужик.

— Такой большой? — спросила Лиз с водительского сиденья.

— Как дом, — Илиана демонстративно развела руками.

— Я же говорила вам, что он прекрасен, — ответила я.

Я откинулась на спинку сиденья и снова и снова стала прокручивать в голове тот момент, когда увидела его. Немного старше, еще красивее и совершенно шокированного — увидев меня, он даже лишился дара речи поначалу. Я улыбнулась, и моя рука потянулась к шраму на плече.

— Черт! — покачала головой Илиана. — Я никогда не видела, чтобы ты так делала.

— Как делала?

— Вот так улыбалась.

— Наш босс улыбается? — Лиз повернула зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на меня.

— Прекратите это, — велела я, стараясь говорить строго, но улыбка не сходила с моего лица.

— Вот блин! Это серьезно, — усмехнулась Илиана и притворилась, что смотрит в окно.

— Я так давно его не видела… — я прервала себя на полуслове, чтобы не начать изливать все свои мысли телохранителям, хотя сейчас девочки были для меня чем-то большим, чем охрана. Однако я никак не могла справиться со своими эмоциями, а мне нужно было взять себя в руки. У меня в голове пронеслось так много всего: забыл ли он обо мне, или решил жить дальше без меня, или просто не узнал? Но я напрасно волновалась об этом. В тот момент, когда наши глаза встретились, я почувствовала всё то же непреодолимое притяжение. Оно никуда не делось, меня по-прежнему магнитом тянуло к нему.

— Куда теперь? — уточнила Лиз, когда свернула на шоссе, ведущее в центр города.

— К нему, — ответила я. По моему телу пробежала дрожь. — Я хочу встретить его, когда он вернется домой.

Илиана вскрыла дверь его квартиры пару дней назад и заказала для меня дубликат ключа. Я задала ей миллион вопросов о его жилище — хотя первые из них были связаны с тем, есть ли в его квартире какие-нибудь женские вещи.

— Настолько мужские, насколько это возможно в доме мужчины, — отрапортовала Илиана.

— Быстрее, — сказала я Лизе.

Она прибавила скорость, обгоняя и лавируя в потоке машин.

Теперь, когда я вернулась, ничто не могло помешать мне быть с Дэвидом.

***

Не прошло и пятнадцати минут, как он ворвался к себе в квартиру. Я ждала, сидя на диване и потягивая пиво, которое нашлось в холодильнике.

— Привет, — подала голос я, не зная, что еще сказать.

Он сорвал с себя пальто и бросился ко мне со скоростью товарного поезда.

Я выронила бутылку. Она с грохотом упала на пол, когда он поднял меня и прижал к себе. Я не осознавала, что дрожу, пока не обхватила руками его шею, пытаясь успокоиться.

— Эйнжел!

Одно слово, от которого я растаяла, растеклась лужицей во всех смыслах. Он взял мои губы в плен поцелуем, о котором я мечтала все эти годы. Прежнее пламя страсти, от которого слабели колени… Я ухватилась за него, когда Дэвид понес меня на руках в свою спальню и завладел моим ртом, проникая внутрь языком.

Он положил меня на кровать, не отрываясь от моих губ, потом провел рукой по моим волосам и потянул за локон. Другая его рука скользнула вниз, по подолу моего платья к разрезу на бедре. Я застонала, когда он пососал мою нижнюю губу, и потеряла себя, растворилась в его объятьях и поцелуях. Таких знакомых и родных для меня, как будто сейчас я возвращалась домой.

Я погладила руками его грудь и начала расстегивать рубашку. Он отодвинулся всего на секунду, чтобы сдернуть её, отрывая пуговицы, а потом отбросил на пол и снова завладел моим ртом. Его кожа была словно расплавленный металл под моими руками, каждый острый угол и твердый мускул были гладкими на ощупь.

Он задрал моё платье, и когда его ладонь скользнула мне между ног, по моей коже побежали мурашки от его стона:

— Без трусиков…

Я потянулась к его брюкам и расстегнула их. Он стянул их вниз, и мне в руку скользнул его твердый член с шелковистой кожей.

— Каждую ночь, — проговорил он, целуя меня в шею. — Каждую ночь я представлял тебя такой. Кончал себе в руку, думая только о тебе, — он наклонил голову и протолкнулся ко входу в моё лоно.

Я немного напряглась. В конце концов, я не делала этого уже очень давно.

— Я тоже думала о тебе.

Я выдохнула и расслабилась, вспоминая все те моменты, когда я просыпалась с пальцами на моем клиторе и оргазмом, прокатывающимся по моему телу — в моих снах это всегда был Дэвид, его рот на моей плоти, его член внутри меня.

— Мой Ангел, — прошептал он и с силой врезался в меня.

Мы вскрикнули вместе, боль и страсть смешались, когда все в моем мире встало на свои места.

— К черту звезды. К черту всё, что пытается разлучить нас с тобой! — он отодвинулся и снова толкнулся, растягивая меня, облизывая мое ухо, а затем посасывая чувствительное местечко прямо под ним. — Я никогда больше тебя не отпущу. Только не в этот раз. Никогда. Я тебя к этой кровати пристегну наручниками, если понадобится.

— Дэвид, — я схватила его за плечи, его мышцы напряглись, в то время как он снова и снова входил в меня.

— Моя, — его голос звучал глухо. — Никуда никогда не отпущу.

Я притянула его лицо к своему и прошептала:

— Я твоя. Навсегда.

— Повтори ещё раз.

Он отстранился и сполз вниз по моему телу, затем прижался ртом к моему лону.

— Твоя.

Я ахнула, когда его язык обвел мой клитор.

— Ещё раз, — прорычал он.

— Твоя навсегда.

Я вцепилась в одеяло, когда он провел у меня там языком, а потом погладил сильным и быстрым движением.

Он скользнул руками мне под попку, приподнимая мою киску к себе поближе.

Я напряглась, мои бедра задрожали, а вдох застрял в легких. Он сжимал мою попу, целовал и ласкал меня языком, пока я не кончила, мое тело тонуло в удовольствии, когда он лизал и сосал мою нежную плоть. Я едва могла дышать, когда он снова забрался на меня и толкнулся внутрь. Его губы впились в мои, делясь со мной моим собственным вкусом.

Я не осознавала, что плачу, пока он не прижал ладонь к моей щеке, вытирая большими пальцами мои слезы.

— Ты в порядке? — спросил он и замедлил темп, его глаза заглядывали так глубоко мне в душу, что я чувствовала себя слабой и беззащитной.

— Это было так тяжело, — пожаловалась я впервые за все эти годы, схватила его за запястье и поцеловала его с тыльной стороны.

— Я знаю.

Он целовал меня, слизывая мои слёзы, и занимался со мной любовью. Медленно и чувственно, но по-прежнему страстно и потрясающе.

Я цеплялась за него, чувствуя, как крепнет наша связь. Полностью раствориться в Дэвиде было единственным способом залечить раны последних пяти лет. Мне это было нужно, необходимо, как воздух, и то, как он целовал меня и любил, говорило мне, что и ему тоже это нужно.

Обхватив его ногами, я принимала его толчки снова и снова, пламя внутри меня разгоралось все жарче с каждым движением. Он сжал моё бедро, заставляя меня тереться об него, пока мы наверстывали все эти годы нашей разлуки.

Его член пульсировал, ствол утолщался ещё больше, когда я откинула голову назад. Его зубы на моей шее отправили меня за грань наслаждения, оргазм поглотил меня целиком, когда я испустила задыхающийся крик. Он глубоко вошел в меня, его тело дрожало, и он укусил сильнее. Его низкий стон коснулся самой глубокой части меня, когда мы отдались друг другу, наши тела двигались как одно целое, наш общий оргазм накрыл нас, соединяя, мы кончили вместе мощно и слаженно. Волны блаженства захлестывали меня, и я поплыла по ним, пока они не стали мягкими и нежными.

Дэвид не отодвинулся, остался лежать в той же позе, уткнувшись головой в изгиб моей шеи, его грудь тяжело вздымалась.

Я обвила руками его шею, крепко прижимая к себе, когда мы оба успокоились и опустились на постель.

Легким движением он перевернул нас так, что я оказалась сверху, а его член все еще был внутри меня.

Он убрал волосы с моего лица и поцеловал меня в лоб:

— Я не сделал тебе больно?

— Нет, — ответила я и уткнулась лицом ему в грудь, потом немного отстранилась. — У тебя новая татушка?

У меня снова защипало в глазах от нахлынувших слез, когда я увидела свое имя над его сердцем, написанное, похоже, моим собственным почерком.

— Как это? — спросила я, проводя по буквам кончиками пальцев.

— Я отнес одно из твоих писем в тату-салон. Там девушка-мастер смогла выбрать то, что было нужно, и скопировала твой почерк.

— Мне это нравится, — сказала я и поцеловал это место.

— Это ты, — он погладил меня по щеке. — Всё, что связано с тобой, ты вся — часть меня.

Я нежно поцеловала его в губы, и он заключил меня в объятия.

Мы долго лежали так, наше дыхание выровнялось, а переплетенные друг с другом расслабились. Я не хотела, чтобы это кончалось.

— Несчастные влюблённые, хмм? — он погладил меня по волосам.

— Уже нет, — ответила я и укусила его за грудь.

Он опять нырнул в меня, его член пока ещё был как полуспущенный флаг.

— Я так понимаю, у тебя есть план?

— Как всегда! — подтвердила я, прижимаясь к нему ещё теснее. Мне нравилось местечко под его подбородком, куда я идеально вписывалась.

— Не хочешь поделиться?

— А ты желаешь узнать все мои секреты, да?

— Секреты? — он сжал мою задницу. — Между нами такой ерунды нет и быть не может.

Я улыбнулась:

— Нам еще многое предстоит наверстать.

— У меня нет никаких планов, — сказал он. Его мрачный тон подразумевал нечто большее, чем распоряжение секретарше отложить все встречи и не беспокоить звонками.

— Ну, в таком случае вот что я тебе скажу. Корви продолжит управлять своей империей на черном рынке, но Эйнжел откроет магазин в Филадельфии.

— Почему Корви? — поинтересовался он, продолжая поглаживать моё бедро, как будто боялся, что я исчезну. — Я имею в виду имя.

Я рассмеялась и ответила:

— Корвус по-латыни означает Ворон, то есть Равен по-английски.

Он замер.

— Ты взяла мое имя…

— Удивлен?

— Польщен. Черт возьми, женщина... — он притянул меня к своему лицу и крепко поцеловал, но застонал, когда его член выскользнул наружу. — Моё имя... — он снова поцеловал меня, затем потянулся к платью сзади и дернул молнию вниз. — Снимай! — толкнув меня вверх, он раздел меня догола и бросил платье на пол, затем притянул меня обратно к себе. Меня накрыло теплой волной, когда наши обнаженные тела соприкоснулись кожей.

— Как бы то ни было, Винс меня не узнает, а если и узнает, то не захочет срывать сделку, которую мы с ним собирались заключить.

— Значит, я буду продолжать работать на Винса, но возвращаться буду домой к тебе?

Я молча кивнула.

— Я не пытаюсь изменить тебя.

— Ты не против, что я Мясник?

Я поцеловала его в подбородок:

— Я не хочу, чтобы ты что-то менял в себе.

Он наморщил нос и задумчиво посмотрел на меня.

— Может быть, я мог бы... не знаю... заниматься чем-то другим?

Я рассмеялась:

— Работать в продуктовом магазине, торговать на бирже, может быть, начать благотворительную деятельность?

От его низкого смеха у меня по спине пробежала приятная дрожь предвкушения.

— Намек понял.

— Я знаю, что у тебя хорошо получается, и пока ты не берешь работу на дом, я не против.

— Но я должен хранить твой секрет? — он нахмурился.

— Пока да, — ответила я и зевнула. — Но то, что затеял Винс, может привести к новым неприятностям. Особенно пока Берти все ещё жив. Я не могу поверить, что он оставил сына Сержа в живых. Не очень-то похоже на методы Винса.

— Я тоже так подумал. Если кто-то и может вмешаться в планы Винса, так это сын Сержа. Но не хватало ещё беспокоиться о должностях и политике, мне за это не платят.

— Всё так запутано. Это может привести к большим изменениям.

Он кивнул:

— Да. Так это и бывает. Одного босса завалили и другой занимает его место — и тут все начинают думать о том, чтобы стать гребаным боссом. Возможно, скоро начнется кровавая бойня. Никогда не знаешь наверняка, — он погладил мою голую спину, его сердце спокойно билось подо мной. — К черту все это дерьмо. Я просто хочу тебя. Быть здесь, с тобой. Это похоже на сон. Я что, сплю?

Я рассмеялась и посильнее укусила его в грудь.

— Чувствуешь это?

Он зарычал и перевернул меня, вдавливая в матрас.

— Да-а.

— А это? — спросила я и запустила ногти ему в спину, оставляя царапины.

— Моя непослушная Эйнжел, — проговорил он и вошел в меня, уже полностью готовый.

Я вздрогнула, но он обжег поцелуем, покоряя меня, задавая ритм ртом, пока он медленно двигался у меня внутри.

Наконец-то я вернулась домой. Моё сердце и моё тело были наполнены одним человеком, который однажды забрал мою душу и больше уже никогда не отпускал.

Назло всем несчастьям.

Эпилог

Дэвид

5 лет спустя

— Опять? — Нэйт притянул Сабрину к себе на колени и поцеловал её в шею, слегка покусывая.

— О, тш-ш! — она ущипнула его за руку. — Дэвид может немного отдохнуть. Он много работает.

— Теперь вы двое сговорились против меня? — Нэйт притянул её ближе.

— Меня не будет две недели, — сказал я и забарабанил пальцами по подлокотнику кожаного дивана.

— Куда ты собрался ехать?

— Нэйт, — Сабрина обхватила его лицо ладонями. — Перестань строить из себя крутого.

— Это моя работа. Я здесь босс.

Если бы кто-то сказал мне много лет назад, когда мы слонялись по улицам Филадельфии, что однажды я буду работать на Нэйта, я бы рассмеялся им в лицо и, скорее всего, послал их на хрен. Но вот я здесь, прошу у своего босса немного свободного времени.

— В Берлин, — ответил я и принялся разглядывать стол, только бы не лицезреть опять руку Нэйта на заднице Сабрины.

— Ты стал настоящим путешественником, объездил весь мир. Я немного завидую тебе.

— Мы можем путешествовать, когда ты пожелаешь, — Сабрина встала, но Нэйт снова усадил её к себе на колени.

— Послушай, парень. Я просто прикалываюсь над тобой.

Я снова глянул ему в глаза и ответил:

— Я знаю.

— Если знаешь, тогда почему ты позволяешь мне это? — улыбнулся он.

— Это придает тебе чувство собственной значимости, — пожал плечами я. — Меня это не колышет.

— Ну и характер у этого парня, — рассмеялся Нэйт, ставший прежним благодаря Сабрине. С тех пор как она появилась, он опять стал так же беззаботно сыпать остроумными шуточками, как раньше. Самым странным было то, что я пропустил его остроумную версию. Когда он стал боссом после Винса, он изменился, постепенно становясь всё более и более серьезным. Сабрина была настоящей и действительно изменила его в лучшую сторону.

— Мне все равно, поедешь ли ты в отпуск, чувак. Тебе не нужно спрашивать разрешения. Просто скажи мне заранее. Если понадобится кого-нибудь хорошенько попытать, я оставлю их, чтобы ты мог поиграть с ними, когда вернешься, — он прищурился. — Итак, это еще одна поездка с женщиной, о которой мы не должны говорить, но мы все знаем и все равно говорим за твоей спиной?

— Нэйт! — Сабрина шлепнула его по груди.

Он откинул её светлые волосы с плеча и провел зубами по её коже. Я уже привык к такому чрезмерному проявлению чувств при людях с тех пор, как Сабрина впервые появилась в доме и начала дразнить и заводить Нэйта до безумия.

— Не важно, — проговорил он, потеряв интерес ко всяким пикантным подробностям, которые надеялся вытянуть из меня. — Ты можешь идти. Развлекайся. Я вижу, кое-кого здесь нужно наказать, кто явно напрашивается на небольшую порку.

— Не смей этого делать! — вскрикнула она и стала извиваться у него на коленях в нерешительной попытке сбежать.

Я встал и поспешил выйти, прикрыв дверь, когда она ахнула, и раздались звуки шлепков, проникающие даже сквозь стены. Долбаные извращенцы.

***

— Как прошел рабочий день? — поинтересовалась Эйнжел, которая сидела на диване в нашей квартире, её пальцы скользили по клавишам ноутбука.

— Медленно. Нэйт так все уладил, что у меня уже целую вечность не было хорошего дела, — я бросил куртку на спинку дивана и сел рядом с ней. — А как у тебя?

Она улыбнулась, у неё загорелись глаза, и повернула ноутбук ко мне.

— Посмотри на это!

Я уставился на беспорядочную мазню на холсте, заляпанном пятнами и брызгами. В большом искусстве я ничего не понимал. Но я позабавил её своими словами:

— Ух ты, как мило.

Она засмеялась и поцеловала меня в щеку

— Это Джексон Пoллок! Одна банда в Бостоне украла его две недели назад и носилась с ним. Их постоянный скупщик испугался, поэтому они пришли ко мне.

— Насколько это опасно?

— Спалиться можно, — ответила она и радостно захлопала в ладоши. — Наконец-то появилось настоящее дело. Мне повезет, если я вывезу его контрабандой из США без крупных взяток кое-кому.

— Если кто и может это сделать, так это ты, — я пригладил ее локон, перекинул темные волосы ей через плечо и прикусил её за ухо. — Моя непослушная Эйнжел.

Она отложила ноутбук в сторону и забралась ко мне на колени, её халат задрался, открывая мне больше доступа к её бёдрам.

— Тебя же заводит, когда я плохо себя веду.

Мне было нечего возразить. Она поцеловала меня в шею, её губы были мягкими как шелк.

— Ты это знаешь.

Я развязал пояс на её талии и скользнул руками под халат. Её обнаженная кожа была теплой, и я чувствовал, как мурашки бегут по коже под кончиками моих пальцев.

— Нам скоро нужно выдвигаться в аэропорт.

— Это частный самолет, — ответил я, полностью распахнул халат и погладил её грудь. — Они будут ждать нас.

Она раздвинула ноги шире, когда я сжал её сосок между большим и указательным пальцами.

— Илиана и Лиз подадут машину через тридцать минут. И есть... оооох... план полета.

— У меня тоже есть план, — ответил я, потянувшись губами к другой её груди, всосал в рот, слегка прикусив сосок зубами, и опустил руку вниз, чтобы расстегнуть молнию на штанах.

— И это я так плохо веду себя? — она схватила меня за плечи и двинулась вперед, нависая над моим обнаженным членом.

— Чертовски верно, — прорычал я, схватил её за бедра и усадил на себя, мой член пульсировал, входя в её тугую, влажную киску.

— Ммм, — она прикусила губу.

— Это моя работа, — я поцеловал её и прикусил ее нижнюю губу.

Она поднялась и опустилась обратно, скользнув по моему члену своей влажной плотью. Я отбросил халат совсем, чтобы иметь возможность полностью рассмотреть её красивое тело. А она оседлала меня, и её груди подпрыгивали, пока она отдавалась мне, задавая свой собственный темп.

— Хочу тебя чувствовать, — проговорила она и прочертив ногтями, расстегнула пуговицы моей рубашки, затем лизнула меня в грудь и прижалась ко мне бедрами.

Слегка раздвинув колени, я напряг бёдра, приподнимая её, когда она прижалась ко мне.

— Боже, это прекрасно, — выдохнула она мне в ухо.

Мы потеряли девственность друг с другом много лет назад, и я провел последние пять лет, изучая каждую частичку её тела и запоминая мельчайшие детали того, что ей нравилось. Схватив её за попку, я дернул её вниз на свой член, погружая каждую частичку себя в её влажную киску.

Эйнжел впилась ногтями мне в плечи, её твердые соски стали задевать мою грудь. Каждое движение усиливало наше удовольствие, и вскоре стенки ее лона задрожали вокруг меня, сжимая мой орган, а её голова откинулась назад, когда я поцеловал её в шею, оставляя след. Сделав еще несколько сильных толчков, я вошел в неё. Я накрыл её собой и стал оставлять отметины, чтобы показать, что она моя. Я не мог насытиться ею, и если прошедшие годы чему-то меня и научили, так это тому, что я никогда не смогу жить без нее.

Расслабившись рядом со мной, она прижалась к изгибу моей шеи так, что её теплое дыхание щекотало мою кожу, и проговорила:

— Мы опоздаем.

— Плевать, — я сжал её аппетитную попку. — Оно того стоит.

Она засмеялась и поцеловала меня в шею.

— Ты плохо влияешь на бизнес.

— Ну зато на тебя хорошо.

— А на меня лучше всего, — ответила она, продолжая мягко осыпать сладкими как мёд поцелуями.

После того, как моё сердце перестало бешено колотиться, и я смог мыслить почти ясно, я спросил:

— Ты так и не сказала мне, зачем мы летим в Берлин.

Она укусила меня за шею.

— Покупать и продавать. Как всегда.

— Что-нибудь хорошее? — спросил я, проводя пальцами по её спине.

— Несколько предметов особенно хороши, — она села, её темные глаза блеснули. — Ты слышал о краже драгоценностей шведской короны?

Мои брови взлетели вверх.

— Ты издеваешься надо мной? Парни, которые сбежали на лодке?

От её хитрой улыбочки мой член снова начал подниматься.

— Это те самые.

— Срань господня.

— Моё, всё моё.

— Какой ценник ты можешь поставить на что-то подобное?

— Огромный, — она слегка пошевелила бедрами, дразня меня. — Самый большой куш, который у меня когда-либо был. Мы могли бы купить себе свой собственный небольшой необитаемый остров, — проговорила она и запечатлела поцелуй на моих губах.

— Ну я бы не хотела отбирать тебя у твоего брата, или твоих друзей, или твоей работы.

— Бери меня, Эйнжел, — я толкнулся вверх, мой член снова рвался в бой, несмотря на его недавние подвиги.

Она издала корыстный смешок.

— И отправить Мясника на пенсию? Я бы не посмела.

— Драгоценности короны. Не могу поверить в эту хрень.

— Поверь в это, милый. Может быть, мы сможем примерить их, прежде чем отправим тому, кто предложит лучшую цену.

Я ухмыльнулся:

— Сделать несколько селфи?

— Конечно, — ответила она и встала, соскользнув с меня.

Я застонал.

— Не сердись. Если ты будешь вести себя хорошо, может быть, мы сможем присоединиться к клубу «Экспресс-Почта» немного позже.

Она снова завязала халат.

— Мы были ВИП-клиентами у них в течение многих лет, — ответил я и рывком усадил её обратно к себе на колени.

— Это правда.

— Есть одна вещь, о которой я хотел поговорить, — произнес я всё тем же беззаботным тоном.

— Что? — она провела пальцем по моему плечу до шрама.

— У меня есть кое-что для тебя.

— Ой?! Мастер Мясник теперь и контрабандой занимается?

Я отодвинул её халат в сторону и провел кончиком пальца по такому же шраму.

— Очень может быть. Но я не разбираюсь в этих вещах так, как ты, поэтому я не знаю, стоит ли это чего-нибудь.

— Что это?

— Продавец сказал, что это бесценно. Но ты же знаешь, как это бывает, — я пожал плечами и потянулся за своим пиджаком.

— Покажи мне! — она смотрела, как я полез в карман пальто и достал маленькую красную коробочку. — Ювелирка. Мило. Тогда, наверное, кое-чего да стоит, — она облизнула губы.

Я открыл его, протянул ей и поинтересовался:

— Что ты об этом думаешь?

Она взяла кольцо с подушки и осмотрела его.

— Вау, это великолепно. Платиновый ободок. Бриллиант изумрудной огранки, мой любимый. Без лупы я могу сказать, что он потянет карат на семь, или около того, VVS1, наверное, цвет E.

— Д, — тихо ответил я. — Прозрачный. Чуть больше семи карат. Размер 6.

Её рот открылся, и она перевела взгляд с кольца на меня.

— Тебе это нравится? — сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Говорить ровным голосом было трудно.

Её глаза наполнились слезами.

— Боже мой, неужели это...

— Ты выйдешь за меня замуж? — наконец, спросил я, когда усадил её на диван и опустился на одно колено. — Я любил тебя всю свою жизнь и всегда буду любить. Ты для меня всё, Эйнжел. Пожалуйста, скажи «да».

Слезы заблестели на её щеках, когда она смотрела на кольцо.

— Я-я думала, что это было… ты меня заболтал.

Я рассмеялся, несмотря на то, что в глазах у меня защипало.

— Я знал, что твое пиратское сердце не устоит, когда я расскажу о сокровищах.

Она приложила теплую ладонь к моей щеке.

— Так же, как я никогда не могла устоять перед тобой, — наклонившись, она нежно поцеловала меня в губы и сказала: — Да.

Дрожащими руками я надел кольцо ей на палец.

— Ты хоть представляешь, каким счастливым ты меня только что сделала? — сказал я, когда встал и поднял её на руки, а затем развернул к себе. Моя королева.

— Если ты чувствуешь тоже, что и я, то счастливее, чем мелкий воришка с наволочкой, полной краденого, — она рассмеялась сквозь слёзы и снова поцеловала меня, долго и медленно, объединяя наши дыхания и соединяя вместе наши души.

Я больше никогда не отпущу её.

Конец

Оглавление

Селия Аарон "Дэвид" Серия: Защитники - 3