Белый конь на белом снегу [Александр Петрович Скрыпник] (fb2) читать постранично

Александр Скрыпник Белый конь на белом снегу

Слово об авторе

У книг бывают несхожие родословные, разные биографии, отличные друг от друга характеры. Книжка, которую вы держите сейчас в руках, по образу своей жизни — непоседа, она родилась в пути. А путь этот был долог и не прост, пролегал по суше и по морю, по горам и долинам, в жарких песках и в холодной тундре, в дремучей тайге и в цветущих субтропиках...

И еще одно: у этой книги-непоседы — наверняка будет продолжение — по-прежнему в пути ее автор — специальный корреспондент «Правды», известный советский журналист Александр Скрыпник...

Хочу припомнить, как я познакомился со Скрыпником. Уверен, это было в пятьдесят третьем и, конечно же, в «Комсомольской правде». В тот год он появился в «Комсомолке». А вот детали размылись: то ли он подошел ко мне, то ли я к нему, то ли кто-нибудь представил нас друг другу. Из своих бездонных глубин память выхватывает множество лиц, имен, событий, порой мелких, незначительных, теперь уже совсем не нужных. А тут! Как я познакомился с человеком, с которым дружу вот уже более трети века, не помню.

Зато хорошо помню, как я о нем впервые услыхал.

Мглистым зимним вечером в редакцию зашла группа комсомольских работников, участников только что закончившегося пленума ЦК ВЛКСМ. Стихийно возникло что-то вроде совещания. Говорили о самом важном, что одинаково волнует и комсомольского работника, и комсомольского журналиста: о воспитании молодежи. Выступала и секретарь ЦК ЛКСМ Таджикистана Ибодат Рахимова. Под конец она обратилась к главному редактору нашей газеты Д. П. Горюнову:

— А почему мы у нас в республике так долго не видим корреспондента «Комсомолки»?

— Он уже месяц, как прибыл в Душанбе и приступил к работе. Странно, что вы его не заметили, — улыбнулся Дмитрий Петрович. — Вы на улицу выходите, Ибодат? Должны же были обратить внимание.

— Почему? — удивилась Рахимова.

— Познакомитесь с нашим Скрыпником, поймете. Тогда позвоните мне.

Не знаю, звонила ли Ибодат нашему главному, только вот я повторил ее ошибку, тоже Скрыпника «не заметил». А не заметить его, не обратить на него внимания, действительно очень трудно. Человек большого роста, ему и в гренадерском Его Величества полку стоять бы в первой шеренге! Как-то потом мы с Сашей ехали в метро, говорили о чем-то веселом, шутили. Со своего места поднялся старичок, подошел к нам, укоризненно покачал головой:

— Плакать бы надо, ребята, а я гляжу, вам хоть бы хны! Смотрел я вчера по телевизору, плевался. Тут моя бабка в корзину и то попадет, а вы все мимо и мимо... Стыд и срам!

Старик в сердцах махнул рукой и отвернулся. По крайней мере одного из нас он принял за игрока баскетбольной сборной, проигравшей накануне в Лужниках зарубежной команде.

Хорошо помню радостно удивленный возглас К. Е. Ворошилова, когда он увидел Александра, вышедшего к столику, чтобы принять государственную награду из рук Председателя Президиума Верховного Совета СССР:

— Ну и мужчина! Вот это казак!

У меня до сих пор хранится фотография, сделанная в Кремле в тот памятный для всех нас день награждения работников «Комсомольской правды»: Климент Ефремович, почтительно закинув вверх голову, восторженно оглядывает Александра, а тот от радости и смущения весь как-то съежился, вобрал голову в плечи...

Конечно, уже предвижу обвинения в том, что начал свое предисловие странно и необычно. Дескать, с каких пор вошло в моду проводить в литературно-критическом очерке антропологические измерения того или иного писателя? Да не впадает ли критик в бертильонаж?

Спешу успокоить: не впадает. Сообщать далее, какой размер обуви носит автор книги и сколько калорий он поглощает за обед, я не собираюсь. Просто когда я читаю очерки Александра Скрыпника, его герои представляются мне такими же заметными, широкими, мужественными, как и он сам. Да, герои Александра тоже видны издалека, они очень похожи на писателя, впрочем, как и он на них.

Совсем непраздный вопрос: как человек находит призвание, каким образом обретает свое место в жизни? Применительно к журналисту — как журналист становится журналистом? Непраздный вопрос еще и потому, что он дает ключ к пониманию очень многого. Ну, например, случайная ли это фигура в журналистике или нет, что принес данный работник в редакционный коллектив, имеет ли моральное право оценивать чужие поступки, брать чью-то сторону в житейском споре, выступать судьей чужой жизни?

Я знаю об Александре очень много (за тридцать с лишним лет совместной работы чего только не узнаешь). Знаю, что умную книгу он предпочитает любой телевизионной передаче, что свободный вечер охотнее проведет в театре, чем в кино, что в футболе ценит прежде всего боевой дух, неукротимость атаки, пусть даже на грани риска, хотя воздает должное и хорошо отработанной домашней заготовке толкового тренера. Знаю, что с Александром дружат писатель Чингиз Айтматов, композитор Ян Френкель, режиссер Олег Ефремов.

Я