Одинокий художник [Егор Сергеевич Гапеенко] (fb2) читать постранично, страница - 2

прожекторы; завоют сирены; откуда ни возьмись, повыбегают военные и вновь очередями затрещат зенитные установки, простаивавшие экспонатами на площади.

Последней каплей стала старенькая грузовая машина, чей двигатель из последних сил, стараясь не отправиться на заслуженный отдых, толкал её вперёд. Она, прыгая узкими колёсами на кочках мостовой, жонглировала чем-то крупным внутри крытого кузова, брезентового пуза, чем не на шутку озадачила мистера Г.. Он, услышав знакомый гудок клаксона, пошатнулся и побледнел так, что стал похож на взошедшую над городом полную луну.

Невысокие готические здания давили на ошеломлённого художника, они будто разрушенные дома, став духом войны, преследовали его. Не выдержав этого нападка, он бросился прочь. Задыхаясь и судорожно проверяя часы, болтавшиеся на левой руке, он сломя голову бежал по сужавшимся улицам, прорываясь через дворы, откуда его прогоняли мерцающие фонари.

Добравшись до своего дома, он ветром проскочил через пост задремавшего консьержа и, перепрыгивая по 3 ступеньки, мигом поднялся на верхний этаж. Едва открыв дверь в квартиру, не разуваясь на коврике, спотыкаясь о разбросанные принадлежности собственной «мастерской», мистер Г. добрался до комода, на котором с утра он оставил свежую газету. Схватив её, словно дикий зверь добычу, тот в темноте беспокойно начал выискивать что-то "потерянными" глазами.

Когда желаемое было найдено, от прежнего испуганно-взбешённого состояния не осталось и следа. Он выдохнул с глубочайшим облегчением, и вышел на балкон. Пред ним предстал обыкновенный, знакомый, европейского образца, городок с невысокими разноцветными домиками, с мощённой камнем дорогой. Даже безлюдность на улицах не придавала чего-то ужасающего этому спальному кварталу, в котором находился дом мистера Г.. Окончательно успокоившись, художник покинул балкон, переоделся в домашнее и приступил к наведению порядка…

Уборку растяпа поневоле завершил за пару часов до восхода солнца и уставший уснул сидя на комоде, опираясь на швабру. Сны приходили дурные, отчего он в конвульсиях ворочался и бубнил что-то под нос, пока наконец не утихомирился, положив голову на потрескавшийся черенок, который он крепко сжал в руках. На рассвете лучи зимнего, едва греющего раннего солнца настигли его. Яркий бело-позолоченный всплеск спросонья напугал художника так, что он с силой откинул швабру от себя, как отстрелявшееся ружьё, и стал мозолистыми руками ощупывать голову: сначала подбородок и затылок, затем лицо.

Массируя седоватые виски, мистер Г. зажмурился, открыл сначала один глаз, осмотрел залитую светом комнату, где против выхода на балкон стоял мольберт с пустым холстом, а на заправленной кровати валялась швабра. После этого открыл другой и, как ни в чём не бывало, занялся утренним туалетом в компактной ванной комнате, в которой висело покосившееся зеркальце со сколом на узористой рамке.

После лёгкого завтрака, состоявшего из вчерашней пшённой каши и холодного кофе, художник достал из пыльного ящика сумку-переноску и стал складывать подарки. Он, бережно обернув в ткань, поместил в неё портсигар, который он собственноручно выточил из припрятанного бруса красного дерева. Предварительно в изделие он спрятал футлярчик, в котором находилось серебряное колечко с топазом. Его в награду за мастерски выполненную работу мистер Г. получил от лавочника-ювелира. Суть дела заключалась в написании портрета этого хитрого борова, дурившего клиентов. Однако назвать этого типа неприятным не повернётся язык, даже у того, кто столкнулся с его махинациями: торгаш был чертовски обаятелен, вежлив и даже излишне обходителен, а также ловок, несмотря на полноту.

Угодить сынишке унтерлейтенанта была та ещё задача… Но рукастый художник в этот раз учёл прошлые ошибки и новые пожелания, изготовив из дерева и жести модель танка, чертежи которого видел когда-то и на испытаниях которого побывал давным-давно…

В приподнятом настроении он покинул квартиру и направился вниз по лестнице. Навстречу ему поднимался тишайший сосед из второй квартиры, расположенной напротив. Они обменялись поздравлениями и разошлись каждый в свою сторону, но укутанный в войлочный шарф тихоня как бы сопровождал его. Он с сожалением смотрел вслед мистеру Г., пока тот не скрылся за следующим пролётом.

На улице было морозно, но по-прежнему бесснежно, что свойственно этим местам. По узеньким улочкам бродили улыбающиеся и грустящие жители городка, где жизнь была неестественно размеренна. Ни следа войны… Она будто не побывала здесь, не оставила свой неизгладимый отпечаток… Кажется, жизнь горожан никогда не менялась и даже в древности текла своим до необычайности обыкновенным чередом.

На площади, мимо которой спешно проходил художник, собралась толпа: сегодня в старый замок, построенный при Бог знает каком герцоге, зазывали гостей на празднование по случаю Рождества. Как правило, по словам мистера Г., там собирались "сливки общества местного