Хочу быть рядом [Джоди Питт] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Джоди Питт Хочу быть рядом
Глава 1
Джун отклонилась от своего обычного маршрута в глубине острова и направилась к песчаному пляжу, призывно белевшему в лучах восходящего солнца. Тишину нарушали только звук ее шагов и шум морского прибоя, рокот которого непрерывно нарастал. Ей необходима была эта перемена вокруг, как необходима мятущейся душе морская буря. Она ускорила шаги, когда ноги ее коснулись влажного песка, и задышала полной грудью. Для нее ходьба была лучшим способом поддерживать хорошую физическую форму. Кроме того, это позволяло на время забыть нестерпимую душевную муку. Уж лучше бы она умерла от сердечного приступа до того, как пришлось пережить весь это стыд! Джун вдруг заметила, что бежит. Сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она судорожно глотнула холодный, пропитанный солью морской воздух. Полоса песчаного пляжа закончилась, и Джун продолжала бежать по выложенной камнями дорожке вдоль пальм и живой изгороди. Внезапная резкая боль в голени заставила ее громко вскрикнуть. В глазах потемнело, и ей пришлось опуститься на газон, чтобы не потерять равновесия и не упасть. Только сейчас она поняла, что не знает, где находится. Ее трясло как в лихорадке, а нога онемела от боли. Черт побери! На что она налетела? Видимо, на этом острове, прежде чем отправляться на прогулку, стоит внимательно исследовать маршрут. Здесь хватает острых камней и ям. Джун застонала и коснулась голени, на которой уже отчетливо проступал синяк. – С вами все в порядке? Она услышала мужской голос и одновременно почувствовала, как чья-то рука коснулась ее плеча. – Вы можете встать? Растерявшись, она ответила не сразу. – Мисс? – Голос звучал уже встревоженно. – Вы слышите меня? Джун наконец подняла глаза и замерла от неожиданности. Лицо склонившегося над ней мужчины почти касалось ее виска. Длинные пальцы нежно сжимали ее плечо, а черные глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели с озабоченностью. А его губы! Они были немного полноватыми для мужских, но казались словно созданными для поцелуя. Ее сердце забилось. Странные мысли порой приходят в голову благонравной учительнице биологии! В памяти вдруг всплыла телевизионная реклама пены для бритья – нижняя часть лица и великолепные мужские губы во весь экран. Ей всегда казалось, что женщины, однажды увидев этот чувственный рот, должны немедленно схватить кошельки и бежать в магазин косметики. Джун и сама пару раз покупала такую пену для отца. Губы! Неужели действие этой рекламы объясняется так элементарно? Хотя, с другой стороны… – Мисс? – вновь услышала Джун голос незнакомца. – Вы понимаете, что я говорю? Она рассеянно кивнула и почувствовала, что краска заливает ее лицо. Ее поведение вполне могло бы убедить его в том, что она получила травму головы. – Да, да, конечно. Со мной все в порядке. На его лице появилось явное облегчение. – Вы можете встать? – спросил он. Она пошевелила ногами и поняла, что ничего не сломала. Джун кивнула и попыталась подняться, но почувствовала, что без посторонней помощи не обойтись. – Я знал, что оказываю на женщин неотразимое воздействие, но не думал, что они будут падать к моим ногам в буквальном смысле. Джун вдруг увидела лежащий на тропинке черный ящик для инструментов. Именно об него она и споткнулась. Она чувствовала себя страшно неуклюжей. Но его самовлюбленное замечание по поводу собственной персоны расстроило ее больше, чем падение. Защищаясь, она пробормотала: – Не велика заслуга – заставлять людей ломать конечности при вашем появлении. Незнакомец выпрямился, и Джун увидела, как он высок – больше шести футов. Она исподлобья рассматривала его. В мягких лучах утреннего солнца его лицо казалось почти домашним. Золотые искорки вспыхивали в темных кудрях. Зрелище было таким завораживающим, что она невольно затаила дыхание. Расстегнутая рубашка позволяла видеть широкую грудь, покрытую темными шелковистыми волосами. На нем были отрезанные до колен джинсы, широкий кожаный ремень плотно обхватывал тонкую талию. Мускулистое бронзовое тело заставляло вспомнить статуи древнегреческих атлетов. – Извините меня за ящик. Но эта часть острова обычно безлюдна. Джун все еще не давало покоя его высокомерное высказывание о женщинах, и она ядовито произнесла: – И это дает вам право расставлять на дороге всякий хлам? Что-то подсказывало ей, что этот человек не настолько джентльмен, насколько красив. Судя по всему, женщины, которые не дают ему прохода, ужасно испортили его. Но уж она-то никогда не попадет в их число Никогда! – Я не собирался преграждать вам путь, – оправдывался он, ставя ногу на лежащий у дороги камень. – А ящик оставил на минуту, чтобы завязать шнурок на кроссовке. Ее взгляд скользнул вниз по его загорелой ноге. – Видимо, меня следует расстрелять за мою беззаботность. Джун насторожилась. – Возможно, – пробормотала она, внутренне сопротивляясь его натиску. Она понимала, что он не виноват в том, что произошло, но признаться в этом не могла. Джун отвела глаза, избегая его насмешливого взгляда, и заметила скрытый за экзотическими деревьями и великолепными пальмами строящийся коттедж. Одна из сторон фундамента вплотную примыкала к краю скалистого берега, обрывающегося прямо к морю. Дом был спланирован таким образом, чтобы быть открытым морскому ветру с трех сторон. Это необычное строение понравилось Джун. Ей вдруг захотелось, чтобы дом был скорее закончен и она смогла жить в нем здесь, на острове. Она знала, что этот мир спокойствия и гармонии излечит ее от сердечной болезни лучше, чем любые лекарства. Джун крепко сжала губы и приказала себе выбросить из головы пустые мечтания. – Благодарю за великодушное прощение, – произнес он, наклоняясь, чтобы завязать наконец шнурок. Она скользнула взглядом по согнутой фигуре и подумала, что это, очевидно, один из рабочих, строящих коттедж. Не зная, что ответить, Джун пристально разглядывала его и размышляла о том, какой совершенной машиной является человеческое тело, в котором каждый, даже самый крошечный, элемент работает в согласии со всеми остальными. Как странно, что столько мышц участвуют в таком простом движении, как завязывание шнурков. Она поймала себя на том, что невольно любуется его мускулистыми руками и широкими плечами. – Мне всегда казалось, что одинокие прогулки по пересеченной местности заменяют некоторым людям секс, – заметил он, выпрямляясь. Джун нахмурилась, до конца не уверенная в том, правильно ли расслышала его слова. Он, кажется, полагает, что его внешние данные позволяют ему вслух рассуждать о сексе с незнакомой женщиной? – Что вы сказали? Он усмехнулся. – Я сказал, что… – Неважно, – резко прервала его Джун. Может быть, подобные щекотливые фразы и помогают ему произвести впечатление на других, но у Джун, нервы которой были напряжены до предела, его слова вызвали только неприязнь. – Кстати, я слышала то же самое о забивании гвоздей! Она была поражена: как такое могло у нее вырваться?! Возможно, эту оригинальную мысль подсказали ей молоток, прикрепленный к его рабочему поясу, и желание отомстить. Его громкий смех словно защекотал ее кожу и вызвал легкое покалывание в позвоночнике. Она собралась было уйти, но внезапная перемена в его лице остановила ее. Тонкие морщинки окружили его глаза, а на гладко выбритых щеках появились ямочки. И снова Джун вспомнила того красавчика из рекламы. Ей очень захотелось спросить его, не снимался ли он на телевидении, но она решила, что это еще больше раздует его гипертрофированное эго. – Вы чем-то удивлены? – спросил он. Она вспыхнула, и слова извинения замерли у нее на губах. – Нет, вы ошибаетесь, я совсем не удивлена. Он улыбнулся. Конечно же, он подсмеивался над ней, расценивая ее реакцию как комплимент. Этот парень похож на важного самовлюбленного павлина. Она, конечно, не отрицала присущей ему сексуальности, способной вскружить голову женщине. Но даже мысль о возможности дать ему лишнее доказательство его мужской привлекательности была ей неприятна. Однако, как бы плохо ни началось их знакомство, они все же разговаривали, что могло свидетельствовать о том, что она не совсем ему неинтересна. Джун машинально оправила шорты; она не привыкла сверкать голыми ногами, особенно перед мужчиной, который, кажется, считал себя экспертом во всем, что касается женщин. Интересно, хватит ли у нее смелости сделать то, чему учила ее лучшая подруга Эффи? При этой мысли сердце ее испуганно забилось. Но ведь на дворе не девятнадцатый век, и в наши дни женщины берут инициативу в свои руки! Они просят то, чего хотят. Может быть, это ее судьба, обернувшись железным ящиком для инструментов, дает ей шанс? И вообще, научится ли она когда-нибудь не упускать удачу? Разве Эффи не воспользовалась бы таким случаем? Джун ужаснулась своим мыслям: неужели наставления подруги не пропали даром? Но как бы там ни было, она все откладывала и откладывала расставание с незнакомцем. – Так о чем мы с вами говорили? – слабым голосом спросила Джун. Мужчина пытливо взглянул на нее, словно стараясь прочесть ее мысли. – Мне показалось, что вы находите меня привлекательным, но не решаетесь сказать об этом. Джун опустила глаза. – Разве?.. Ну что ж, всего хорошего. – Постойте! Скажите хотя бы, куда вы так спешили? Джун усилием воли заставила себя взглянуть ему в глаза. На его губах играла странная улыбка, в которой читалась смесь превосходства и сожаления. Внутренний голос с интонациями Эффи твердил ей: сейчас или никогда, Джун! Она неуверенно коснулась рукой волос. Возможно, этот мистер Самовлюбленный Плотник – ее лучший шанс, и все, что ей нужно, это найти в себе мужество не упустить его. Она заставила себя улыбнуться. – Все очень просто. Прогулки с элементами спорта успокаивают меня. – Ее слова прозвучали натянуто, и она не была уверена, что сможет произнести еще что-нибудь. Он скептически приподнял бровь. – Спорт – это, конечно, хорошо, но иногда следует смотреть под ноги, иначе он может навредить здоровью больше, чем помочь. Он обращается с ней как старший брат! – А вам, мне кажется, следует вернуться к вашей работе, – возмущенно произнесла она. Его взгляд свидетельствовал о том, что он низкого мнения о ее умственных способностях. Расстроенная, она собралась уходить. – Спасибо за помощь, но не думайте, что я пришлю вам чек. Джун медленно повернулась и сделала три шага, но внутренний голос уговаривал ее не останавливаться после первой попытки. Напряжение дошло до предела, к горлу подступила тошнота. За четыре года преподавания Джун приобрела все свойства профессии: дотошность, прямоту, прагматичность… К сожалению, в число этих свойств не входили кокетство и напористость. Поэтому сейчас она не знала, как заставить себя играть несвойственную ей роль. Да и он уже наверняка понял, что она не умеет флиртовать, поэтому оставалось исходить из того, что имеется. Ей удавалось откровенными разговорами убедить учеников в том, что они ничего не добьются в жизни без образования, но сработает ли ее прямота сейчас? Она вскинула голову, решив, что надо быть смелее. Улыбки на его лице уже не было. Он спокойно смотрел на нее. Неужели прочел ее мысли? Ей бы этого очень не хотелось. – Скажите… Она старалась говорить как можно небрежнее, но голос дрожал, и ей пришлось откашляться, чтобы придать ему твердость. Он кивнул, давая понять, что слушает ее. Джун сделала шаг в его сторону и остановилась. Никак не решаясь задать столь унизительный для нее вопрос, она успокаивала себя тем, что он, разумеется, чисто теоретический, с целью испытать методику Эффи. – Мне… мне просто интересно. Как вы думаете, я могла бы… – Ее щеки запылали, и она поспешила закончить фразу, пока смелость окончательно не иссякла: – Хотели бы вы заняться сексом со мной? – Ужасное слово было произнесено почти фальцетом. На секунду его глаза расширились. Возможно, ей это только почудилось, поскольку вот уже несколько секунд она не дышала, и в глазах у нее потемнело. Он молча взглянул на нее, и ей показалось, что это молчание длится целую вечность. Ее грудь разрывалась, словно от сдерживаемой боли. Почему она так ждет ответа? Она не могла представить, каким он будет. Если отрицательным, она ужасно расстроится. Но что, если он скажет «да»? О Господи, что, если это будет «да»? Сможет ли она решиться на интимную близость с незнакомцем? Наконец он улыбнулся. – Вы бы хотели заняться этим, прежде чем продолжите прогулку? В его непроницаемых глазах Джун заметила едва уловимое странное выражение. Неужели жалость?Он, наверное, понял, что она сама напугана своей безрассудностью, и решил обратить все в шутку. Но, скорее всего, мысль о занятии любовью с ней была настолько неприемлемой для него, что, оторопев, он даже не смог ответить ей с обычным сарказмом. Джун закусила губу. Конечно же, сочувствие в его глазах лишь почудилось ей под влиянием недостатка кислорода. Ей
**** к сожалению, пропущен кусочек из-за сбоя Windows ****
Работяга все равно никогда не узнает правду. – Я хочу на деле доказать, что в этой стране мужчины и женщины имеют равные права. Говорят, что Гордон Ньюэлл многого добился, будучи диким и необузданным. Держу пари, что и я могу быть такой! На лице рабочего появилась кривая усмешка. В ней было что-то необъяснимое и– тревожащее. Но, возможно, она свидетельствовала о том, что Джун добилась эффекта, на который рассчитывала. Незнакомец сжал рабочий ремень рукой, и на ней вдруг резко обозначились все мускулы. – Ну что ж, дайте мне знать, как пойдет процесс обольщения. – Обязательно! – прокричала она. – Не сомневаюсь, что вы будете ожидать от меня новостей с большим нетерпением! – И Джун быстро помчалась прочь, не обращая внимания на боль от ушибов.
Джун приняла душ и переоделась в черные джинсы и белую хлопчатобумажную блузу. Спускаясь вниз, она изо всех сил старалась не думать о самовлюбленном плотнике и о своей неудачной попытке избавиться от комплексов. Как обычно, она присоединилась к Эффи и ее тете Лиз в аккуратном офисе на первом этаже. Комната была залита солнечным светом и наполнена изысканными предметами антиквариата. – Привет, Джун! – воскликнула Эффи, бесцеремонно расположившаяся на краю обширного письменного стола времен королевы Анны. Она выглядела по-утреннему свежей в короткой красной юбке, вязаной кофте и сандалиях. – Как прогулка? – Прекрасно, – спокойно ответила Джун, рассудив, что чем меньше она будет распространяться о провалившейся попытке соблазнить красивого рабочего, тем лучше. – Какие планы на сегодня? Эффи прищелкнула языком. Звук получился неестественно громким в сравнении с размерами девушки: и она и ее тетя были миниатюрными. – Тетя Лиз сказала, что наш гостеприимный хозяин несколько минут назад улетел на своем вертолете в город, тем самым опять сорвавшись с крючка. В голове Эффи звучало нескрываемое разочарование. За пять дней, проведенных на острове Гордона Ньюэлла, они ни разу не видели его. Лиз Каули, оторвавшись от записей, задумчиво взглянула на Джун. Умные черные глаза этой пятидесятилетней женщины были столь же молоды, как и у ее племянницы. В ее ухоженных волосах не было даже намека на седину, и Джун знала, что краска здесь ни при чем. Ближе познакомившись с Лиз за последнюю неделю, она поняла, что впервые видит женщину, которая совершенно не стремится приукрасить себя. Лиз никогда не пользовалась косметикой, но и без нее внешность ее поражала с первого взгляда. К тому же у нее был великолепный характер. Джун вынуждена была признать: мистер Ньюэлл умел подбирать людей. Главным отличием племянницы от тети было любопытство Эффи. Как правило, Джун снисходительно относилась к этой слабости подруги, но были моменты, когда ее настойчивость просто раздражала. Зато тетя Лиз была безупречна, и Джун не переставала восхищаться ею. Слава мистера Ньюэлла, который считался сексуальным красивым негодяем, настолько разожгла любопытство Эффи, что она не переставая теребила тетю, упрашивая ее устроить наконец встречу с ним. Но Лиз была непреклонна и постоянно твердила, что мистер Ньюэлл очень ценит уединение и если захочет кого-нибудь увидеть, то сообщит об этом. – А он спрашивал о нас? – в сотый раз интересовалась Эффи. – Он вообще что-нибудь о нас знает? – Только то, что я рассказала ему. Вы дизайнеры, обновляющие западное крыло его особняка. – Неужели его не интересует, кто будет подбирать ему шторы, ковры и обои? – не унималась Эффи. Лиз пожала плечами. Это движение, как и все в ней, было сама элегантность. – Он слишком занят, чтобы вникать в хозяйственные дела. Эффи кивнула. Казалось, она была удовлетворена ответом. – И он даже не находит странным, что мы… что мы здесь так задержались? – Я сообщила мистеру Ньюэллу, что декораторы занимаются также и моим офисом. И кроме того, вынуждены устранять последствия выходки той ужасной телезвезды, как бишь ее… Подумать только! Облить свое тело краской, чтобы оставить отпечаток на стене его спальни! – Утонченное лицо Лиз передернулось. – Ее следовало бы просто выставить вон. Эффи расхохоталась. – Уверена, что Гордону это понравилось. Брови Лиз недоуменно поползли вверх. – Что? – Я хочу сказать, что, если бы он захотел выставить ее, он бы сделал это. Тетя Лиз, спуститесь наконец на землю! – Личная жизнь мистера Ньюэлла – не мое дело. И не твое, дорогая. Все, что я знаю, – это то, что он не хочет иметь автограф мисс Джоан – вот как ее зовут! – на стене своей спальни и просит моих дизайнеров, если у них есть свободное время, этим заняться. Но пусть вас это не беспокоит: я уже заказала ткань и обои у Диметриса. Я все устроила по телефону. – О! Можно, я взгляну на эту комнату?! – воскликнула Эффи, умоляюще схватив тетю Лиз за руку. – Пожалуйста, ну пожалуйста! Я должна видеть его спальню. Лиз покачала головой. – Я не хочу поощрять нездоровое любопытство. Кроме того, если ты рассчитываешь найти его фотографии, то тебя ожидает разочарование. Эффи обиженно воскликнула: – Тетушка, этим вы еще больше интригуете меня! – Это только твоя проблема, дорогая, – улыбнулась Лиз. – А сейчас, девочки, раз уж мистера Ньюэлла не будет целый день, почему бы нам не устроить роскошный завтрак? – Она протянула руку Джун. – Это отвлечет тебя, девочка, от грустных мыслей. А вам, юная леди, – она обняла Эффи за плечи, – напомнит о том, что вы здесь для того, чтобы поддерживать дух Джун, а не для исследования личной жизни мистера Ньюэлла. И к тому же, миссис Локвуд, Крис будет очень удивлен, узнав, что в то время, когда он находится в археологической экспедиции в Мексике, его жена с пристрастием изучает подробности биографии другого мужчины. – О, Криса ничего сейчас не волнует, кроме этих старых камней! А вся моя вина состоит в том, что я краешком глаза пытаюсь заглянуть в совершенно незнакомую мне жизнь. У Криса нет никаких оснований сомневаться в моей любви к нему. Мне хочется лишь взглянуть на этого парня, а не заиметь от него ребенка. – А что, если ты увидишь его? И если он выберет тебя… – Лиз потрепала Эффи по голове. – Ты маленькая шалунья. И моя любимая девочка. Эффи обвила рукой талию Лиз. – А ты, тетушка, великий конспиратор. Ты позволяешь нам жить в этом доме без приглашения. И я надеюсь, что у тебя не будет с этим проблем. – Ты же знаешь, я ни в чем не могу отказать тебе! – Лиз нежно улыбнулась девушке. Джун знала, что Эффи – единственная родственница Лиз и она готова пойти на многое ради любимой племянницы. – Я никогда не прощу себе, если стану причиной ваших неприятностей, – сказала она, пожимая руку Лиз. – Не волнуйся, детка, – улыбнулась та. – Мистер Ньюэлл бывает здесь редко и не вмешивается в мои домашние дела. Миновав длинный коридор, отделанный мрамором, женщины вошли в огромную кухню. – Ну хорошо, тетя Лиз, скажи мне хотя бы, – не унималась Эффи, – он блондин или брюнет? – Дорогая, почему бы тебе не взять пример с Джун? Она не задала мне ни единого вопроса о мистере Ньюэлле. Джун попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой. Лиз наверняка ужаснулась бы, узнав о ее обещании рабочему соблазнить его босса. Сейчас она очень жалела о своих словах и молилась в душе о том, чтобы никогда не встречать этого Гордона Ньюэлла.
Глава 2
После душа Джун почувствовала себя немного лучше. Лиз выставила девушек из кухни сразу же после обсуждения меню, не желая даже слышать о помощи. Джун рассеянно водила расческой по волосам, разглядывая в зеркале отражение комнаты для гостей, которую она занимала. Комната была выполнена в очень светлых тонах, а огромные окна создавали иллюзию отсутствия одной стены. Но в то же время антикварная мебель придавала ей солидный, роскошный вид. Бросив последний взгляд на окружающую обстановку, она наконец сконцентрировала внимание на своем лице. Солнце все-таки оставило отпечаток на щеках, не помог даже крем от загара. А от ее привычки морщить нос появились белые полоски на переносице. Хотя Джун и старалась изо всех сил вычеркнуть грустные воспоминания о прошлом, они вновь и вновь возвращались к пей. Да и как можно забыть и простить то, что Энди бросил ее в день свадьбы! – Джун, прости меня, – сказал он. – Я знаю, что причиняю тебе боль, но не могу поступать вопреки своим чувствам. Вы с Фэй так похожи, но в тебе нет присущей ей пикантности, которая сводит меня с ума. Я пытался пересилить себя, но, извини, не смог! У лучшей подруги Джун, Эффи, всегда была наготове для нее жилетка, в которую можно поплакаться. Но взамен приходилось выслушивать ее компетентные рассуждения по любому поводу. – Дорогуша! – сообщала она. – Мужчины до безобразия примитивные существа. Стоит лишь на секунду обнаружить свой ум, они тотчас бросают нас. Джун знала, что, несмотря на удачное замужество, у Эффи был пунктик в отношении остальных мужчин, поэтому, особенно не вслушиваясь в лекции подруги, сама делала все возможное, чтобы избавиться от прошлого. Но даже если ей и удавалось обрести душевное равновесие, его снова и снова нарушал жалостливый шепоток за спиной в ее родном городке: «Бедная Джун Мортон, старая дева, ее бросил единственный мужчина, которого она сумела подцепить в своей жизни». Поэтому она сразу же ухватилась за возможность исчезнуть из города хоть на несколько дней, предоставленную ей Эффи, даже не спросив, куда и к кому они едут. Разумеется, если бы она знала, что им придется без согласия хозяина поселиться в роскошном особняке, она бы ни за что не решилась на это путешествие. И вот теперь к первому жестокому разочарованию добавилось ее утреннее фиаско с рекламным красавцем. Это уже не случайность, а очередное свидетельство ее женской несостоятельности. Вздохнув, Джун положила расческу на туалетный столик. Золотистые волосы рассыпались по плечам. В дверь ее комнаты постучали. – Кто там? – Король Монго Понго! – послышался смеющийся женский голос. – Кто же еще? Джун улыбнулась озорству подруги. Запахнув халат, она крикнула: – Хорошо, входите, ваше величество! Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Эффи в розовых шортах и майке. Она просто сияла после принятого душа. Ее длинные волосы были скручены в тугой узел на затылке. – Мои окна выходят на лужайку за домом, и мне совсем не видно бассейна. – Открыв стеклянную дверь, она выбежала на балкон и так перегнулась через перила, что Джун испугалась, как бы она не упала. – Ты с ума сошла! – воскликнула Джун, выскакивая вслед за Эффи, чего ни за что не сделала бы, если бы вовремя заметила кучку людей у бассейна. – Я уверена, он там! И не успокоюсь, пока не увижу его. – Мистера Ньюэлла? Но он же в городе! Эффи выпрямилась и возбужденно зашептала: – Там идут съемки. А они невозможны без его участия. К тому же ожидается прибытие Кэрри Бойл, этой новой голливудской звезды. – Что за съемки? – Поплотнее запахнув халат, Джун шагнула к перилам и бросила взгляд на происходящее внизу. – Ты же знаешь Ньюэлла! – с нажимом на последнем слове произнесла Эффи, очевидно считая, что дала исчерпывающее объяснение. Джун снова взглянула на живописную компанию, которую составляли не меньше дюжины топ-моделей и несколько мужчин. – Но они же не одеты! – прошептала Джун, отступая к дверям. – Что там может делать Гордон Ньюэлл? Эффи что-то говорила ей о его двусмысленном бизнесе. Кажется, он издает какой-то каталог… Странно, но мысль об этом была неприятна Джун. Эффи засмеялась низким грудным смехом и покачала головой. – Джун, ты удивляешь меня! Пожалуй, ты единственная женщина в этой стране, которая не листала с увлечением каталог «Ньюэлл»! Неужели ты еще более целомудренна, чем я могла себе представив? – Она снова перегнулась через перила. – Ага, вон несколько мужчин в костюмах, но я не могу сказать… есть ли среди них Гордон Ньюэлл с его страстью к уединению. Джун нахмурилась, слегка обиженная намеком Эффи на ее непросвещенность. – Так что же продает фирма «Ньюэлл»? Судя по тому, что идут съемки, кинопродукцию? Если так, то странно, почему мне до сих пор не попадался этот журнал. – О, я узнаю старушку Джун, – покачала головой Эффи. – Не будь такой ханжой. Внутри Джун что-то сжалось. – Неужели… он продает неприличные фильмы? – Да, возможно, неприличные. Но не фильмы. – Эффи неожиданно резко расхохоталась. – Его товар безумно дорогой. Кинозвезды и известные топ-модели мечтают увидеть себя на обложке его каталога. Пока Джун переваривала информацию, Эффи снова попыталась разглядеть людей внизу. – Ага, вон та в красном бюстгальтере и таких же трусиках – Кэрри. Так-так, а рядом с ней мужчина в спортивном костюме. Высокий, темноволосый. Держу пари, это Гордон Ньюэлл! Джун, иди сюда скорей. Я уверена, это он! Джун лишь вполуха слушала восклицания подруги. Значит, он издатель каталога нижнего белья, облегченно подумала она, а вслух произнесла: – Ну что ж, белье носят все. Эффи снова расхохоталась. – Белье? Только ты можешь это так назвать. Иди быстрее, он уходит. – Эффи чуть не свалилась с балкона. Больше беспокоясь за жизнь подруги, нежели интересуясь происходящим у бассейна, Джун подошла к перилам. – Где? – Вот досада! Он зашел за ту пальму. Неужели это такой уж большой грех – выяснить, кто этот мужчина? Не дожидаясь ответа, она принялась сторожить пальму в надежде увидеть предполагаемого Гордона Ньюэлла. – Я думаю, нет. Но стоит быть поосторожнее, учитывая то, что нам известно о нем, – напомнила ей Джун. Эффи не отрывала глаз от людей внизу. – Да… его репутация большого женолюба… О, опять появилась Кэрри… Джун наблюдала, как красотка грациозно спускается в покачивающуюся на волнах лодочку. – Такое белье не очень-то удобно, – заметила она. – Оно не для удобства, глупышка, оно – для секса. – Эффи внезапно выпрямилась. – Как ты думаешь, он будет сегодня с нами обедать? – И это в то время, когда на острове Кэрри Бойл?! – удивленно воскликнула Джун. – Кто из нас более наивен? Эффи разочарованно пожала плечами и вошла в комнату. – Да, кажется, ты права. – Она удобно устроилась на кровати. – Но какая жалость – пользоваться гостеприимством известного миллионера-плейбоя и ни разу не увидеть его! – Возможно, это и к лучшему. Я даже не могу себе представить, как бы я убедила его в том, что я дизайнер. Я не могу толком задернуть шторы на окнах, не говоря уж о том, чтобы подобрать их цвет. Эффи скорчила гримасу. – Да не волнуйся ты так! Если мы встретимся, он лишь кивнет нам и пройдет мимо. А мне так хочется убедиться в том, что он такой красавец, как о нем говорят! Джун поправила еще влажные после душа волосы. – Я почему-то представляю его себе столетним гномом с высоко задранным от тщеславия носом. – А вот и нет! – воскликнула Эффи. – Тот, кого я видела у бассейна, вовсе не гном. И если это Гордон Ньюэлл… – Слова замерли у нее на губах. Лицо ее сейчас свидетельствовало о том, что его хозяйка витает в облаках мечтаний. В свои двадцать шесть лет Эффи была полна самых немыслимых идей. И надо сказать, что не все из них были мудрыми. Когда на ее лице появлялось такое выражение, Джун могла быть уверена, что ее посетила очередная бредовая выдумка. – Слушай! – подпрыгнула Эффи. – Он – то, что надо. Именно Гордон Ньюэлл сможет научить тебя всему, что надо знать о сексе! Джун удивленно уставилась на нее. Кажется, подобные мысли витают в воздухе этого острова. Ведь Эффи облекла в слова желание самой Джун, которое подвигло ее утром задать нескромный вопрос рабочему на пляже. Должно быть, эта идея очень популярна среди женского населения. – Не говори глупостей! – воскликнула Джун. – Он и не взглянет на меня. Эффи уперла кулачки в бедра. – А вот и не так! Ты такая же хорошенькая, как Кэрри Бойл. Даже в тысячу раз интересней! Тебе не хватает только уверенности в себе. – И такого белья, – добавила Джун. – Вот именно! Джун отвернулась, чтобы подруга не заметила ее смятения. – Не строй дурацких планов! Я ни за что не пойду на такое, даже если от этого будет зависеть моя жизнь! На лице Эффи появилось задумчивое выражение.Джун любила ночь – самое несуетное время суток. Ей нравилось бродить при лунном свете наедине со своими мыслями. А сегодня она нуждалась в такой прогулке вдвойне. Ей нужно было отдохнуть от бесконечной трескотни подруги по поводу Гордона Ньюэлла, его каталога и роскошных шелков и кружев, которые, по мнению Эффи, Джун должна была приобрести, чтобы стать полноценной женщиной. К счастью, подошло время любимого сериала Эффи, и Джун, зная ее страсть к телевидению, была уверена в том, что сможет наконец остаться в одиночестве. Легкий июньский ветерок трепал ее распущенные волосы, наполняя их ароматом тропических цветов и запахом моря. Пальмы, раскинув широкие лапы-листья, бросали густые тени на дорожку в саду. Звезды поблескивали в ночном небе, и полная луна, казалось, благосклонно улыбается. Никто сейчас не лгал ей, никто не заставлял изображать из себя то, чем она не является. Вот за это Джун и любила ночь, нежную, спокойную, дружескую. Почему она никогда не могла найти этих качеств в мужчине? Стараясь не думать о грустном, она медленно брела по дорожке. Когда она очнулась от своих мыслей, то поняла, что ноги помимо воли завели ее в бухту, где она была утром. Что заставило ее вновь прийти сюда? Секунду она колебалась, думая, не вернуться ли к дому, но потом решила, что утреннего незнакомца там наверняка нет: слишком темно для работы. Он, скорее всего, спит. Почувствовав себя уверенней, Джун приблизилась к кромке воды. Темно-фиолетовые волны медленно накатывали на песок. Ей ужасно захотелось снять теннисные туфли и побродить по воде босиком. Но кто знает, что скрывается под мирной гладью? Однако ночь была очень теплой, а искушение слишком большим. Джун медленно вошла в воду прямо в туфлях. Первая же холодная волна заставила ее задохнуться от неожиданности, но она все же шла дальше и дальше, пока вода не достигла колен. Прохлада уже не пугала ее, а только бодрила. На секунду остановившись, чтобы подкатать шорты, Джун сделала еще несколько шагов и повернулась к берегу. Ее взгляду открылись неясные очертания недостроенного дома. Он стоял перед ней, молчаливый, словно ожидая превращения во что-то великолепное и по-настоящему ценное. – Я нравлюсь тебе? – спросила она у ночи. – Я никогда не говорил, что ты не нравишься мне, дорогая. Тихий мужской голос, уже знакомый ей по утреннему происшествию, раздался поблизости и вверг Джун в состояние паники. От неожиданности она потеряла равновесие и плюхнулась в воду. Попытка встать ничего не дала. Бухта была неглубокой, но Джун плохо плавала и к тому же была очень напугана. Она вдруг ощутила чью-то руку, обхватившую ее плечи. Мужчина помог ей подняться. – С вами все в порядке? – спросил он. – Вы до смерти напугали меня. – Как жаль! – улыбнулся он, сверкнув белоснежными зубами. Однако в его голосе не слышалось раскаяния. На широких плечах и волосатой груди сверкали капельки воды, нижняя часть тела была скрыта водой. – Я думал, вы видите меня, если уж обращаетесь ко мне. – Я вовсе не с вами разговаривала, – сказала Джун. Ей совсем не хотелось описывать свое состояние этой улыбающейся гиене. – Да?.. Извините. Но тем не менее вы опять у моих ног! – Но опять в этом виноваты вы, так внезапно возникнув из темноты. Он прищелкнул языком. – К сожалению, днем я очень занят и могу позволить себе расслабиться только ночью. Даже в темноте он казался дьявольски красивым, и Джун с большим трудом сопротивлялась его обаянию. – А разве у дома для рабочих нет бассейна или пляжа? Он убрал руку с ее плеча и слегка отстранился. – Есть и то и другое. – Так почему же вы здесь, в темноте? – Потому что я люблю купаться голым. Джун, ожидавшая услышать что-нибудь о шумных местах и любви к одиночеству, от удивления раскрыла рот. – Вы хотели что-то сказать? – Нет, нет, – поспешно проговорила она. – А я подумал, что вы собирались предложить мне заняться сексом, раз я «одет» для этого. – Это последнее, что могло бы прийти мне в голову. – Однако ее слова прозвучали недостаточно уверенно. – Какая жалость! – усмехнулся он. Джун потрясла ее реакция на этот откровенный мужской призыв: кровь стремительно понеслась по жилам, и, даже стоя в прохладной воде, она чувствовала жар во всем теле. А он, казалось, ничуть не был расстроен тем, что его сексуальная увертюра окончилась провалом. Ветер стал сильнее. Море бурлило и дышало вокруг них. Отступая, волны могли показать ей то, что она очень боялась увидеть, поэтому Джун подняла голову и посмотрела на небо. Тучи закрыли луну, и стало совсем темно. – Что там интересного? – спросил он. Она улыбнулась. – Вам не кажется, что вода иногда опускается слишком низко? Очередная волна захлестнула ее по плечи. Она вдруг поняла, что ее одежда промокла и тоненькая блузка совсем не скрывает грудь. Он может видеть каждую выпуклость ее тела! – Мне кажется, подобная ситуация была бы идеальной для сексуальных уроков с мистером Ньюэллом. Его слова звучали настойчиво и требовали прямого ответа. Если она сознается, что никогда не встречала Ньюэлла и даже всячески избегает этого, то голый сэр опять станет дразнить ее предложением секса, тем более что, как он уже романтично заметил, одет как раз для такого случая. Но, с другой стороны, бродя в одиночестве по залитому лунным светом пляжу, она с ужасом поняла, что готова заниматься сексом с кем угодно. Эффи была бы поражена, узнав об этом. – Я слышал, что с мистером Ньюэллом очень трудно встретиться, – сказал он, внимательно разглядывая Джун. – Как вам это удалось? Ей не хотелось опять обманывать его, поэтому она произнесла: – Извините, но я мокрая. – Какая детская непосредственность! – Он удивленно смотрел на нее. – Я хотела сказать, что вся вымокла, – смутившись, поправилась Джун, – и хочу наконец выйти из воды. – Но я вам не мешаю. – Не могли бы вы отвернуться? – нетерпеливо произнесла она. Выражение его лица изменилось. – Послушайте, дорогая, для меня здесь нет ничего нового. Я видел женщин и раньше – мокрых и сухих. Мысль о том, что этот голый парень – знаток женского тела, вновь бросила ее в жар. Она откашлялась и проговорила: – Тем не менее мне бы больше понравилось, если бы вы отвернулись. Однако он не торопился выполнять ее просьбу, поэтому она решилась: – Меня ждет мистер Ньюэлл. Джун прикусила губу, стыдясь столь непростительной лжи. Но она не могла поступить иначе: еще немного – и этот мужчина окончательно лишил бы ее рассудка! Он кивнул. Его взгляд стал еще более внимательным. – Ну что ж, мы не можем заставлять ждать босса! – Он со всплеском отвернулся. – Все в порядке? – Вы – чудо! Спокойной ночи, – быстро произнесла она, распрямляясь. – Как же я узнаю, когда можно будет повернуться? – Когда как следует замерзнете. Он рассмеялся низким волнующим смехом. – Жестоко говорить такие вещи голому мужчине. Это замечание, прозвучавшее немного беспомощно, несмотря на сопровождавший его смех, заставило Джун по-новому взглянуть па незнакомца. В его непробиваемом эгоизме появилась чуть заметная брешь, и она почувствовала, что он начинает ей нравиться. Она выскочила на берег. Скорее всего, он просто хотел смутить ее, а она отреагировала неадекватно.
На исходе второй недели их пребывания на острове Эффи все еще продолжала носиться с идефикс повстречать мистера Ньюэлла. Джун это начало немного раздражать. Она боялась этой встречи. Хотя Лиз и обещала предупредить их в случае малейшей опасности, Джун чувствовала себя очень неуютно. Уже несколько раз ей казалось, что чьи-то глаза следят за ней. Но когда она поворачивалась, никого рядом не было, и решила, что виной всему ее расшатанная нервная система. К счастью, мистер Ньюэлл был деловым человеком и отсутствовал целыми днями, а иногда и ночью. – Открой, Джун, быстро. От неожиданности Джун чуть не выронила из рук стакан с водой. Поставив его на туалетный столик, она поспешила к двери. – Что случилось? Эффи словно метеор влетела в комнату, но ничего экстраординарного в ее внешности, включая белые шорты и топ, не было. Необычным был только конверт в руке. – Прочти! – выкрикнула Эффи, закрыв за собой дверь. – Это так важно? – Конверт лежал под твоей дверью. Я тоже получила. Читай! Выражение лица Эффи было таким, что Джун немедленно распечатала письмо. – Читай вслух, – потребовала Эффи. – Мисс Джун Мортон приглашают отужинать в большой гостиной в семь часов вечера в субботу. Искренне ваш. Гордон Нью… Джун лишилась дара речи. Она беспомощно моргала, словно надеясь, что от этого изменится текст письма. – Все правильно! – Эффи плясала вокруг нее, как ребенок. – Гордон Ньюэлл приглашает нас на ужин! Как ты думаешь, почему спустя две недели он решил нас обнаружить? Джун молча смотрела на приглашение. Она не слышала вопроса Эффи. Покачав головой, она сложила листок и засунула его в конверт. – Неважно, почему он эго делает, но я рада, что наконец увижу его, – весело тараторила Эффи. – Тетя Лиз как-то обмолвилась, что по этому коридору за углом находится огромная гардеробная с кучей вечерних нарядов для съемок. Мы пойдем туда и подберем что-нибудь сразу после ужина. Так, сегодня вторник, а это значит, что через три дня мы увидим хозяина острова. Наконец у тебя появится шанс встретиться с ним и… Ну ты знаешь. – Эффи, прикуси язык. Если ты хочешь оставаться моей подругой, никогда даже не заикайся об этом. – Джун еще не определила своего отношения к происшедшему, но не сомневалась в одном – все это доставит ей лишнюю головную боль. – Послушай, если я тебе кое-что скажу, ты обещаешь не болтать?.. Ради твоего же блага. – Это зависит от того, что ты мне скажешь! Вдруг ты сморозишь какую-нибудь опасную глупость, а я буду вынуждена выполнять обещание. Это несправедливо! – Эффи, ты можешь быть серьезной? – Говори, но я не дам никаких обещаний, пока не узнаю, в чем дело. Джун неуверенно провела рукой по волосам. Не решаясь посмотреть в глаза подруге, она взглянула на океан – необозримую серебряную гладь, сливающуюся на горизонте с небом. Великолепие дня не вязалось с ее настроением. – Ладно, была не была! Неделю назад я попросила одного симпатичного рабочего заняться со мной сексом. Ответа не было. Ни единого звука. Джун наконец решилась взглянуть на подругу. Та сидела с открытым ртом, словно на приеме у стоматолога. Закрыв рот, она проговорила: – Не могу поверить! И что же случилось с беднягой Адонисом? – Он отшутился. Но когда однажды ночью я вновь встретила его голым, предложение исходило уже от него, но… – Это воспоминание вызвало у нее неприятное чувство. Чтобы отвлечься, она посмотрела в окно и твердо произнесла: – Мне бы не хотелось еще раз пройти через все это. Эффи встала и подошла к ней. – Ты… попросила голого рабочего заняться с тобой сексом? Джун кивнула и уставилась на океан. – В первый раз он был одет и, как я уже сказала, отшутился, чтобы избавиться от меня. – Нет-нет, я бы хотела узнать, что произошло, когда он был голым! – Он стоял по пояс в воде. Проблема заключалась в том, что он не относился всерьез к тому, что говорил. Он, видимо, просто хотел подразнить меня, – сокрушенно вздохнула Джун. – Но он был так великолепен, ч го если бы был серьезным и если бы я имела опыт рискованных предприятий, то я бы… – призналась она и прижалась лбом к стеклу, чтобы слегка остудить пылающее лицо. – А теперь пообещай, пожалуйста, что мы больше никогда не будем говорить об этом. Эффи обвила рукой ее талию. – Дорогая, никогда не проси мужчину заняться сексом с тобой! Он должен думать, что это его собственная идея. Шикарные женщины именно так и поступают. Нужно лишь твердить ему, что он великолепен, и неважно, каким глупцом он тебе при этом кажется. Возьми его нежно за руку, как бы невзначай прижмись к его груди – так, слегка, чтобы дать возможность почувствовать тепло твоего тела. Нельзя быть столь прямолинейной, когда дело касается секса, дорогая! Но Джун была скептиком. – И ты считаешь, что этого достаточно? Эффи усмехнулась. – Конечно нет! Но теперь, когда ты знаешь, как поступать не следует, у нас все получится. Гордон Ньюэлл от нас не уйдет! Ужас подобной перспективы словно холодом сковал тело Джун, и Эффи так и не услышала в ответ ни единого слова.
Глава 3
Джун молча проклинала Гордона Ньюэлла, перебирая бесконечную вереницу туалетов от кутюрье в поисках вечернего платья. С какой стати он решил предстать перед ними, после того как игнорировал их целых две недели?! Эффи челноком сновала из гардеробной в свою комнату, чтобы примерить очередную кучку одежды. Щеки ее горели от радостного возбуждения. Джун вдруг представилось, что она уже попала в лапы Гордона Ньюэлла и он попытается заманить ее к себе в постель. Сославшись на головную боль, она улизнула из гардеробной. Однако Эффи успела сунуть ей в руки несколько платьев для примерки. Встреча, которой так боялась Джун, должна была состояться менее чем через два дня. Она решила погулять по острову, чтобы хоть немного прийти в себя. Бредя без всякой цели, она через некоторое время оказалась на небольшой лужайке над обрывом. При свете луны Джун любовалась набегающими и отступающими волнами и наслаждалась тишиной. Она почти успокоилась. Вечерние прогулки всегда спасали ее. И их не могли испортить даже веч речис незнакомцами. Она подошла к краю лужайки и взглянула вниз, на узкую полоску пляжа. Песок был молочно-белым и напоминал простыню. Это неожиданное сравнение заставило Джун вздрогнуть как от озноба. Она тут же отмела подобные мысли с твердым намерением просто наслаждаться нежной ночью и спустилась к пляжу. Сбросив туфли, Джун с удовольствием побрела по еще теплому песку. Ей вдруг вспомнилось, как Эффи однажды назвала ее дикой женщиной, и она невольно улыбнулась. – Ну вот, она улыбается, – раздался мужской голос, который Джун уже и не ожидала услышать. Джун обернулась, но не сразу увидела плотника. Ее взгляд скользнул по единственному месту, где он мог здесь спрятаться, – маленькой рощице, до которой было рукой подать. – Пожалуйста, только не говорите, что вы голый. Она сжала зубы, ругая себя за то, что опять отправилась в сторону бухты. Джун скорее ощутила движение, чем увидела человека, вышедшего из тени деревьев. Внутренний голос советовал ей на всякий случай закрыть глаза. Но она не могла заставить себя последовать мудрому совету. Более того, она не могла оторвать взгляда от видимой все отчетливее в лунном свете фигуры. Ей удалось только сделать шаг назад. – Вы удовлетворены, дорогая? В полутьме он казался больше, чем на самом деле, и это пугало ее. Не в силах совладать с собой, Джун посмотрела ему в лицо, затем ниже – и с облегчением вздохнула, увидев плавки. Однако вид узких бедер, длинных сильных ног и влажной кожи так возбудил ее, что она быстро отвела взгляд. Он улыбнулся ослепительно белой улыбкой. – Как видите, я не всегда бываю голым. Окончательно смутившись, Джун перешла в нападение. – Что смешного в том, что вы опять напугали меня? Он подошел к ней. – Напугал? Но ведь на этот раз я одет! – Давайте сменим тему, – прервала его Джун. – Давно пора. Своими движениями, исполненными природной грации, он напоминал ей бушующее море, на которое приятно смотреть, но которое становится опасным, накрывая вас с головой. Лунный свет подчеркивал рельеф его мускулистой груди. – Ну что ж, поговорим о том, как проходят у вас уроки секса. Джун остолбенела. Она и представить себе не могла, что он запомнит фразу, невзначай сказанную во время их первой встречи. Чтобы окончательно не увязнуть в своей лжи, она решила ретироваться. Сердце ее бешено колотилось, но она так и не смогла двинуться с места. Джун вдруг вспомнила, что он шел в противоположном направлении, что было ей на руку. Собравшись с духом, она произнесла: – Моя сексуальная жизнь вас не касается. Могу только сказать, что мистер Ньюэлл очень помог мне. А сейчас, с вашего разрешения, я пойду дальше. – И она стремительно ринулась прочь. – Какое совпадение! Я тоже гуляю, – услышала Джун позади себя. – Вы шли в другом направлении. – Но мы же на острове. Какая разница, в каком направлении идти? – Эта разница может составить несколько часов. К тому же я хочу побыть одна, – достаточно громко произнесла она. – Так вы говорите, что не появлялись целую неделю из-за мистера Ньюэлла? Очевидно, его уроки стали достойной заменой вашим прогулкам? Пытаясь уйти от щекотливой темы, она холодно заметила: – Должна повторить, что мои отношения с мистером Ньюэллом – не ваше дело. Оставьте меня в покое! – А я вот слышал, что Ньюэлл – неважный любовник… в сравнении с другими, – заметил он, призывно улыбаясь. – С такими, как вы, например? – вызывающе бросила она, ощущая гулкие удары своего сердца. – У вас дома, должно быть, есть специальная комната, доверху набитая голубыми лентами для самого большого эго во Вселенной. – Она резко повернулась и зашагала прочь, надеясь наконец избавиться от этого человека. – Это он научил вас говорить такие чувственные вещи? – раздался голос совсем рядом. – По крайней мере одно я узнала от него: быть джентльменом труднее, чем обладателем красивых мускулов. – Неужели? – Казалось, он задумался над ее словами. – Вы хотите сказать, что владелец острова – джентльмен? – Он удивительный человек! – Джун вдруг стало очень легко врать. Этого наглеца следовало поставить на место. И она радовалась возможности отомстить за всех женщин сразу. – Я не встречала более очаровательного мужчины, чем Гордон. – Мне тоже говорили, что я очарователен. Джун рассмеялась. – Борцы за экологию утверждают, что озоновый слой разрушается. – Вы сравниваете меня с озоновой дырой? – Она не такая прилипчивая. – Джун вдруг почувствовала, что ей весело в компании этого человека. А это самое главное – легкость и простота отношений. Но тем не менее, по привычке, она предприняла еще одну попытку отделаться от него. – Я думаю, именно ваш эгоизм проделывает эти ужасные дырки в атмосфере. – Так вот кто во всем виноват! – рассмеялся он. Она ощущала его дыхание, и это мешало ей сосредоточиться и сказать очередную колкость. Поэтому она ускорила шаг. – Это уже не прогулка, а бег на длинную дистанцию. – В его голосе слышался сдерживаемый смех. – Я рассчитываю на то, что вы устанете, и это нанесет непоправимый ущерб вашей сексуальности. – Ага, вы опять заговорили о сексе. Вот как далеко завели вас эти уроки! Не найдя что ответить, Джун только прокричала: – Что?! – По-моему, я ясно выразил свою мысль. – Вы ясно дали понять, что вы неисправимый грубиян. – А вы лгунья. Я думаю, вы и в глаза не видели Гордона Ньюэлла. – Видела. – Тогда покажите, чему он научил вас. – А почему это вас так интересует? Вы ведь считаете его средненьким любовником. – Мне интересно ваше мнение. Неужели он не научил вас сексуальным поцелуям? Этот вопрос, заданный спокойным тоном, заставил ее задрожать всем телом. Она открыла рот, чтобы ответить, но все слова куда-то пропали. – Покажите мне, – поддразнил он. – Я просто уверен, что вы никогда раньше не встречали Гордона Ньюэлла. Он, казалось, намекал на то, что такой человек, как Гордон Ньюэлл, вряд ли может заинтересоваться такой женщиной, как Джун. Она никогда не считала себя гордой и заносчивой, но этот мужчина все время подкладывал дрова в едва тлеющий костер ее самолюбия. Она не могла позволить ему загнать себя в угол. Ее гордость так серьезно пострадала в результате предательства Энди, что она не в силах была вынести даже малейшего унижения. – Если я заставлю вас поверить, что не лгу, вы обещаете уйти и оставить меня одну? И никогда больше не упоминать о сексе и о Гордоне Ньюэлле? И вообще не заговаривать со мной, если мы еще когда-нибудь встретимся? – А это будет по-джентльменски? – Вполне, – ответила Джун. И снова в темноте сверкнула его улыбка. – Однако вы, кажется, не считаете меня джентльменом. Она протянула руку и коснулась его груди. – Так постарайтесь, очень постарайтесь стать им, – прошептала она. – Ну что ж, справедливо. А теперь – сексуальный поцелуй. Какую-то долю секунды Джун колебалась, что выбрать: испытать сладкий вкус его губ или утолить свою гордость, дав ему пощечину. Вдруг ее осенило: – Я не говорила, что это будет поцелуй. Он прищурился. Джун взяла его за руку, судорожно вспоминая наставления Эффи. «…Затем как бы невзначай слегка прижмись к его груди. Не очень-то демонстрируй свои чувства. Вот и все – дело сделано». Старательно выполнив все указания и бросив на него загадочный взгляд, Джун стремительно бросилась прочь. Внезапное прикосновение руки к ее локтю стало для нее шоком. Сердце бешено заколотилось. Еще одно неуловимое движение – и она уже была крепко прижата к мужской груди и ощущала долгожданное прикосновение его губ. Ее реакция была столь быстрой и поразительной, что лишь благодаря объятиям его сильных рук она смогла устоять на ногах и не провалиться окончательно в головокружительную пропасть наслаждения. Он целовал ее с такой непостижимой чувственностью, что она полностью растворилась в ощущениях и не могла сказать, где кончалась она и начинался он. Мало-помалу сознание стало возвращаться к ней. Она постепенно начала ощущать силу человека, державшего ее в объятиях, твердость и настойчивость его губ, его нежность. Джун испытывала восторг и облегчение. Напряжение, так долго сковывавшее ее тело, стало постепенно спадать. Страстное желание, которое не покидало ее с той самой ночи, когда она встретила незнакомца в бухте, с прикосновением его рук и губ вышло из-под ее контроля. С Энди она никогда не испытывала ничего подобного. Этот самоуверенный плотник умел целоваться! Его руки уже начали было нежно исследовать ее спину, но вдруг, взметнувшись вверх, сжали ее лицо и прервали поцелуй. Стон сожаления вырвался из ее груди, и она потянулась к нему, желая продолжения. Но он отступил в сторону. Еще не понимая до конца, что происходит, Джун удивленно взглянула на него. Его лицо было непроницаемым. Она испуганно заморгала и уставилась в ночное небо. – Ну что ж, мои поздравления твоему учителю, – грубовато пробормотал он. Джун все-таки решилась заглянуть в его глаза, и ей почудилась в них насмешка. Разумеется, он смеется над ней! Какой надо быть дурой, чтобы поверить в его серьезность! И каким же надо быть жестоким, чтобы так поступить с ней! Словно защищаясь, Джун поднесла руку к дрожащим губам. – Вы поступили очень плохо. Даже для вас. Борясь со слезами, она повернулась и быстро побежала к дому.Джун стояла перед зеркалом, внимательно разглядывая себя. Впервые она заметила, как сильно изменилась за две недели, проведенные на острове. Пастельный цвет платья еще больше подчеркивал ее загар. Кожа Джун приобрела необычный для нее золотистый оттенок. Теперь она понимала, почему многие люди так усердно загорают, несмотря на то что это вредно. Джун коснулась рукой щеки. Ей казалось, что она снова выглядит как в свои восемнадцать. Она вдруг подумала, что с тех самых пор ни разу не надевала вечернего платья. Именно тогда ее отец получил высокую учительскую награду. Она вздохнула, вспомнив, как безнадежно был испорчен праздник: ее сестра Фэй за неделю до этого сбежала в Нью-Йорк, разбив сердце отца. Мать уже три года как умерла, и Джун пришлось сопровождать отца на церемонию вручения награды. Она предприняла гигантские усилия, чтобы быть ему достойной спутницей. Для сегодняшнего вечера она выбрала платье из бледно-розового с желтым оттенком шелка. Оно облегало грудь и бедра, а разрез выставлял ноги напоказ откровеннее, чем самая облегченная модель шортов. Однако это было лучшее из того, что Эффи ей предложила. Кроме того, с длинным жакетом платье выглядело почти респектабельно. Джун оставалось только надеяться, что в большой гостиной будет достаточно прохладно и ей не придется снимать жакет. В противном случае она просто будет вынуждена рано уйти. Снять жакет на публике она не сможет. Джун взглянула на часы и успокоилась, убедившись, что до семи еще есть немного времени. Бросив последний критический взгляд в зеркало и откинув назад волосы, она надела жакет и застегнула единственную пуговицу на талии. Жакет, украшенный натуральным жемчугом, сам по себе стоил целое состояние. Эффи настаивала на том, чтобы Джун надела жемчужные клипсы, но та была категорически против украшений. Они напоминали Джун о сестре и ее неожиданном появлении после похорон отца. Недолгого пребывания Фэй в ее доме было достаточно для того, чтобы Энди ушел от нее… Джун попыталась отвлечься от тяжелых воспоминаний. Вместо званого ужина она бы с удовольствием в одиночестве побродила по острову. Ее останавливало только опасение вновь натолкнуться на вездесущего плотника и его непростительные поцелуи. Джун пугала предстоящая встреча с хозяином дома. Она стыдилась того, что они с Эффи отвечают на его гостеприимство черной неблагодарностью обмана. Она очень надеялась, что другие гости отвлекут его внимание и он не будет расспрашивать их об отделке западного крыла. Джун не умела лгать и всегда краснела при этом. И это могло иметь ужасные последствия для Лиз. Она уже потянулась к сумочке, когда в дверь постучали. – Эффи? – спросила Джун. – Да, она. Во всем своем великолепии! Жаль, что Крис не видит меня. Он лишился бы чувств при виде таких туалетов. Джун улыбнулась, открывая дверь. Энергия и жизнерадостность Эффи были важной составной частью их дружбы. – А может быть, и к лучшему, что он сейчас в Мексике. Я не уверена, что готова предстать перед ним в этом. Эффи впорхнула в комнату, обворожительная и сексуальная в коротком, обтягивающем платье расцветки павлиньего хвоста. В руках она держала маленький изящный ридикюль из той же материи. – Ну как? Разве я не восхитительна? – Она несколько раз повернулась вокруг себя, и свет заиграл в бриллиантах, сверкавших в ее ушах. Неисчерпаемый энтузиазм Эффи заметно поднял настроение Джун. – Ты великолепна! Честно говоря, ничего подобного я раньше не встречала в своей жизни. Эффи рассмеялась. – Если мистер Ньюэлл выглядит хотя бы наполовину так хорошо, как выгляжу я в этом платье, то готова съесть мой кошелек. – Вряд ли это возможно, – заметила Джун. Стоило Эффи постараться – и она становилась просто сногсшибательной. – Никто не может сравниться с тобой. – Боюсь, что вынуждена с тобой согласиться, – сказала Эффи. – Но не умаляй своих достоинств. На мой взгляд, ты в своем платье выглядишь ничуть не хуже. Схватив Джун за руку, она потащила ее к двери. – А сейчас эти две обворожительные женщины пойдут и сведут с ума всех. Я просто лопну, если не увижу мистера Ньюэлла в ближайшие пять минут. Уверена, что и ты сгораешь от нетерпения. Разве нет? Джун почувствовала, что краснеет на глазах у своей лучшей подруги.
Комната была такой огромной, что двадцать пять человек, сидевшие за столами в одном ее конце, были почти незаметны. Такого изысканного великолепия блюд Джун не могла себе даже представить. Единственное, что беспокоило ее сейчас, было душевное равновесие Эффи, которая буквально подпрыгивала на месте каждый раз, когда дворецкий объявлял, что мистер Ньюэлл немного задерживается. Эффи никогда не отличалась терпением. Равно как и способностью спокойно переносить неудачи. Взгляды, которые она бросала каждую минуту на пустое место во главе стола, выдавали ее страстное желание увидеть наконец таинственного владельца острова. Джун прикладывала огромные усилия, чтобы поддержать разговор с подругой, которую сегодня никак нельзя было назвать мастером диалога. Вечер тянулся нескончаемо и был исполнен одной только скуки. Ужин омрачало еще и то, что все приглашенные, кроме Джун и Эффи, были служащими финансового отдела «Ньюэлла» или их женами. Об этом сообщил девушкам директор отдела Джим Краун, добавив, что в течение лета подобной чести удостаиваются сотрудники всех отделов фирмы. Джим был спокойным вдовцом лет сорока пяти. Он заверил Джун и Эффи, что рад новым лицам и возможности познакомиться с интересными людьми. Эти слова посеяли панику в умах подруг, опасавшихся расспросов об особенностях дизайнерского труда. В разговоре возникла неприятная пауза. Несомненно, все служащие мистера Ньюэлла очень скоро поймут, что они ни слова не могут сказать на эту тему. Особенную опасность для Джун и Эффи представлял Элвин Крейг. Он постоянно переводил разговор на предмет, который, по его мнению, они должны были знать досконально. С трудом продержавшись в беседе с ним почти час, Джун поблагодарила Бога, пославшего им трех студентов – Клайва, Ричардса и Фелпса, которые работали у Ньюэлла только во время летних каникул. Поначалу они тоже чувствовали себя скованно, но затем, освоившись, оказались интересными собеседниками, умевшими развеселить дам. Когда тема разговора исчерпывалась, Джун быстро придумывала новую, не давая никому опомниться. И разговор снова уходил далеко от их профессиональной деятельности. Джун взглянула на часы. Восемь тридцать. Остатки великолепного блюда из крабов были заменены десертом. Затем и груши со взбитыми сливками были съедены. Когда дворецкий в очередной раз появился в гостиной, разговоры как по команде замерли. Все с нетерпением ждали его сообщения. – К услугам леди и джентльменов оркестр, – объявил он. Эффи вскинула руку с зажатой в ней салфеткой и крикнула: – Подождите секунду! – Да, мадам? – ответил дворецкий с поклоном. – Скажите, а мистер Ньюэлл присоединится к нам? – Я не могу ответить, мадам. Эффи бессознательно терзала в руках салфетку, и Джун попыталась успокоить ее. – Не волнуйся так, мистер Ньюэлл обязательно появится, – проговорила она, в глубине души надеясь, что этого не случится. Тем временем в гостиной стало очень душно, и Джун почувствовала, что ее жакет – явно лишний. Особенно если она решится потанцевать. А вероятность этого была велика, поскольку мужчины в этот вечер численно преобладали над женщинами. Джун обернулась на звук настраиваемых инструментов. И снова была поражена размахом Ньюэлла, нанявшего оркестр из двадцати музыкантов для вечеринки своих сотрудников. Вертолет ежедневно летал с острова на материк. А сегодня он сделал целых три рейса. Интересно, улетел ли с острова мистер Ньюэлл? А может быть, он уже вернулся и переодевается, чтобы присоединиться к ним в гостиной? Впрочем, ее мало волновало, где сейчас находится мистер Ньюэлл. Это ведь только Эффи умирает от желания поскорее увидеть его. Оркестр заиграл «Странников», и пары одна за другой медленно закружились по залу. Джун вышла на террасу и, облокотившись на перила, вдохнула полной грудью морской воздух. Далеко на горизонте мелькали отблески молний, слышались отдаленные раскаты грома. Приближалась гроза, а в душе Эффи она уже бушевала вовсю. Джун устало закрыла глаза, надеясь, что этот мистер Ньюэлл все же появится. Эффи будет достаточно одного взгляда на него – и гроза пройдет стороной. Музыка сменилась. Зазвучали вариации на темы песен Билли Холидея. – Джун? – услышала она мужской голос. Джун обернулась. Это был Клайв, бесшумно подошедший сзади. Тонкий, как карандаш, с копной рыжих волос, он всем своим видом старался дать понять, что оказался здесь случайно. Но ее весь вечер не покидало ощущение, что этот паренек, похожий на школьника, не сводит с нее глаз. – Привет, Клайв! – улыбнулась Джун. – Правда, чудесный вечер? – Да. Великолепный… Юноша нервничал. Хотя он был на два-три года старше ее учеников, но казался не по возрасту застенчивым. Если Клайв боится, что она откажется потанцевать с ним, то он очень ошибается. Она слишком хорошо знала, каким ранимым бывает человеческое сердце и как легко его разбить. Энди и Фэй без труда доказали ей это! Даже если придется париться в этом жакете, она примет приглашение. – Я лишь хотел узнать… – Вопрос замер, так и не успев прозвучать, и Джун заметила, что он напряженно смотрит в сторону гостиной. Она обернулась. Глаза всех присутствующих были прикованы к мужской фигуре, появившейся в дверях одновременно с первой вспышкой молнии. Джун напряженно всматривалась в великолепно сложенного мужчину, одетого в черный смокинг. Неужели загадочный хозяин появился наконец на вечеринке? И вдруг сердце ее сжалось в дурном предчувствии. – Ого! – воскликнул Клайв. – Держу пари, это мистер Ньюэлл. Очередная вспышка молнии осветила все вокруг, неожиданно сильный порыв ветра налетел с моря. Гроза приблизилась вплотную. Джун еле услышала голос Клайва: – Неужели это он? – Разве раньше вы его не встречали? – Он не очень-то часто заглядывает в наш отдел. К тому же мы работаем там только с мая. – Клайв нерешительно добавил: – Может быть, нам следует поприветствовать его? – Думаю, нам лучше подождать и посмотреть, останется ли кто-нибудь в живых после его появления, – ответила Джун. С опозданием поняв, что она шутит, Клайв рассмеялся. – Да, вопрос, кажется, дурацкий. Джун заметила, что Эффи подошла к Ньюэллу и о чем-то говорит с ним. Сердце ее тревожно забилось: неужели об уроках секса?! Ради Бога, Эффи, говори о чем угодно – о грозе, о западном крыле дома наконец, но только не обо мне! Джун чувствовала, что ее охватывает паника. Она постаралась взять себя в руки. Ведь ей рано или поздно придется представиться хозяину дома, и будет не очень-то хорошо, если она на глазах у публики вдруг лишится чувств. Она с трудом оторвала взгляд от губ Эффи. Даже если бы свет был ярче, она все равно не смогла бы понять, о чем говорит подруга. Джун оставалось лишь полагаться на ее здравый смысл и верить в то, что все кончится хорошо. Клайв удивил Джун тем, что первым приблизился к хозяину и протянул ему руку. Представившись, он заметил, что счастлив работать у мистера Ньюэлла. Джун посмотрела на небо. Тучи совсем закрыли луну и звезды. Казалось, темнота тяжелой массой нависает над ними и придавливает к земле. Прогремел гром, и она не слышала, что ответил Клайву мистер Ньюэлл. Но это и не интересовало ее. Феерическое зрелище грозы захватило Джун целиком. Послышался звук приближающихся шагов, и голос Эффи произнес: – Последняя по очереди, но не по значению, мистер Ньюэлл. Это Джун Мортон, моя подруга… э… декоратор. Опять эта ложь! Джун с трудом удалось скрыть недовольство. – Здравствуйте, мистер Ньюэлл… Сверкнула молния, и кромешная тьма на мгновение превратилась в яркий, сверкающий день. Но и мгновения хватило Джун, чтобы узнать этот всезнающий взгляд и наглую ухмылку. Он стоял и улыбался ей, такой знакомый и такой изысканный. Она не верила своим глазам и даже несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что это не обман зрения. Но когда снова взглянула на него, ничего не изменилось. – Вы… – выдохнула она, страстно желая, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила ее. Ведь она была уверена, что он простой плотник… Высокомерный, самоуверенный, красивый – но всего лишь плотник. И она сказала ему, что у нее роман с… с… Крупные капли дождя упали на них, но Джун не двинулась с места. Она испытывала гнев и унижение. – Как вы посмели! – Помимо своей воли она подняла руку и залепила ему такую пощечину, что чуть не потеряла равновесия. – Обопритесь о мою руку. – Он крепко схватил ее за локоть. – Мокрый мрамор представляет опасность для жизни. – Это не самая большая опасность на острове! – воскликнула Джун, пытаясь освободиться от него. Какую ужасную шутку он сыграл с ней! – Я предпочту быть преследуемой сворой собак, чем прикасаться к вам! – Тогда мне придется применить силу! – Он крепко прижал ее руку локтем к своей талии. – Это будет по-джентльменски, не так ли, дорогая? За этими словами последовал низкий ленивый смех.
Глава 4
Гром рокотал, как разъяренный медведь, когда они входили в гостиную. Слуги торопливо закрывали окна и двери и помогали музыкантам переместить инструменты в безопасное место. Рука Джун была словно прикована к локтю хозяина дома, и она чувствовала себя зажатой не только в переносном смысле, но и в буквальном. – Вы все еще хотите испытать незабываемые сексуальные переживания с владельцем острова, мисс Мортон? – прошептал он. Джун бросила на него уничижительный взгляд. – Оставьте меня в покое! Он пожал широкими плечами. – Сначала ответьте на мой вопрос. – Если бы вы не удерживали меня силой, меня бы здесь давно уже не было. Он усмехнулся. – Я с удовольствием потанцую, спасибо. Прежде чем она успела что-либо ответить, он заключил ее в свои объятия. В этот момент оркестр заиграл грустную балладу «Когда мужчина любит женщину», и они задвигались в такт музыке. Объятия были такими крепкими, что ей стало трудно дышать. – Начнем пока что с этого, – снова шепнул он. – Мы можем начать и с того, что моя коленка окажется у вас между ног, – предупредила она дрожащим голосом. Он прищелкнул языком и еще крепче обхватил ее талию. Нервы Джун натянулись как струна, когда она ощутила его тело. Она знала, что он не придает ни малейшего значения ее угрозам, но ничего не могла с этим поделать. Она даже не в силах была вымолвить слово. Джун беспомощно оглянулась. Ей не хватало воздуха и пространства, несмотря на то что в огромной комнате с белыми мраморными стенами, полом и колоннами одна из стен почти целиком состояла из окон. Вряд ли здесь кто-то мог испытывать недостаток кислорода. Так почему же она задыхается? За окнами вновь промелькнула молния и громыхнул гром, заставив бокалы на столе ответить ему мелодичным перезвоном. Стихия бушевала, и состояние природы было созвучно происходящему в душе Джун. Она постаралась сосредоточиться на дыхании, чтобы отвлечься от человека, державшего ее в объятиях, но у нее ничего не получилось. Его прикосновения, его запах словно обволакивали ее сладкой истомой. Внутренний голос шептал ей: помнишь тот поцелуй, Джун? Почему бы тебе не отбросить предрассудки? Воспользуйся его предложением! Неужели ты до сих пор не поняла, что счастливы только те люди, которые сами берут от жизни все, что им надо. Твоя сестра лишний раз доказала тебе это, похитив у тебя Энди! Этот умопомрачительный мужчина предлагает тебе урок сексуального мастерства, и кто ты такая, чтобы отказывать ему?! – Ты хорошо танцуешь. – Его слова, прозвучавшие неожиданно, отвлекли ее от тяжелых мыслей. Собравшись с силами, Джун взглянула на Ньюэлла. Он улыбался. На щеках его появились ямочки. Джун была уверена, что он смеется над ней, ведь Энди всегда раздражала ее манера танцевать. – Похоже, я только тем и занимаюсь, что смешу вас! Он удивленно приподнял бровь. – Я думал, что делаю тебе комплимент. Джун нахмурилась. Их объятия в танце были почти интимными! Бедра плотно соприкасались, ее грудь крепко прижималась к его широкому торсу, а голова идеально вписалась в изгиб его шеи. Он не только умел хорошо целоваться, но и был великолепным танцором! Он вел, заставляя и ее двигаться легко и элегантно. Но это умение имело оборотную сторону, о которой Джун раньше не подозревала: опытный мужчина может превратить танец в любовную игру. Владея этим искусством в совершенстве, Гордон Ньюэлл почти довел ее до экстаза за какие-нибудь несколько минут, в одежде и в комнате полной людей! – Танец закончен. А теперь оставьте меня, пожалуйста. – Джун было тяжело произнести эти слова, но она все же сделала это, и голос ее не дрогнул. Зазвучала самба, и она вскинула подбородок в знак того, что разговор окончен. – Но, мисс Мортон, мы ведь только начали наши уроки. Его голос звучал так уверенно, что Джун невольно вздрогнула. – Теперь я вижу, что вы действительно настроились на это. И я также знаю, что вас волнует только техническая сторона дела. – Оттолкнув его, она освободилась от объятий, но выдержка подвела ее, и голос дрогнул. – Почему вы… – Собравшись с духом, Джун все-таки закончила фразу: – Почему вы лгали мне? Его брови удивленно поползли вверх. – Лгал? – Вы сказали, что работаете на мистера Ньюэлла! Он пожал плечами и засунул руки в карманы. – Я ничего не говорил тебе, дорогая. Ты сама это придумала. – Но вы позволили мне думать так! – не сдавалась Джун. – А это еще хуже! Он внимательно посмотрел на нее. Молнии вспыхивали и гасли в его глазах. – Честно говоря, меня раздражало твое откровенное вранье. – Он наконец позволил себе улыбнуться, но улыбка была крайне сдержанной. – Неужели ты действительно обвиняешь меня? Джун нечего было возразить и не хотелось искать оправданий себе. Она действительно лгала, и не только тогда. Он ведь до сих пор думает, что она дизайнер. Она ненавидела себя за эту ложь, но ничего не могла поделать: от ее молчания зависела работа Лиз. Джун почувствовала себя очень неуютно. Стараясь не глядеть в его глаза, она торопливо произнесла: – Хорошо, хорошо. Давайте считать инцидент исчерпанным. И не будем больше возвращаться к этому. – Исчерпанным? – Джун вздрогнула от интонации, с которой было повторено это слово. – Но мы так и не выяснили, что я сделал для того, чтобы заслужить пощечину. Стараясь вернуть инициативу, Джун перешла в нападение: – Я скажу вам, что вы сделали! Вы поцеловали меня против моей воли! Несколько секунд он молчал. Джун охватили ужас и странное возбуждение, когда она вновь словно наяву ощутила горячее прикосновение его губ. – Если не ошибаюсь, – напомнил он, – ты ответила на поцелуй! – Но я также просила вас быть джентльменом! Джун круто развернулась на каблуках и пошла прочь, решив и близко не подходить к Гордону Ньюэллу в дни, которые ей осталось провести на острове. Чувствуя себя одинокой и неуверенной, как когда-то на школьных балах, Джун вошла в гостиную. Там царили полумрак и веселье. Со всех сторон раздавались музыка, говор и смех, мелькали пары. У стола с прохладительными напитками толпились оживленные, улыбающиеся сотрудники финансового отдела. Джун взяла бокал с лимонадом и, отойдя к окну, вдруг увидела, что Гордон уже вальсирует с женой одного из бухгалтеров. Она весело о чем-то болтала, а он с улыбкой слушал ее. О да, он был также внимательным, гостеприимным хозяином! Поблизости от него Джун заметила Эффи. Ее платье сверкало, как праздничный фейерверк. Она танцевала с застенчивым Клайвом. Джун направилась к широко распахнутым дверям. Гроза кончилась. Она вышла в сад и вдохнула полной грудью влажный солоноватый воздух. На деревьях в лунном свете сверкали прозрачные капли. Джун обернулась и взглянула на дом. Трехэтажная резиденция венчала самый высокий холм острова. Ее архитектура удачно сочетала в себе классические элементы и элементы суперсовременные. Тропический ландшафт был идеальным фоном для этой игры воображения зодчего. Сверху, с вертолета, дом был похож на средневековый монастырь, но внутренняя отделка была ультрасовременной. Невольно Джун опять подумала о Гордоне Ньюэлле. Этот дворец, казалось, полностью отражал личность хозяина, в котором сочетались современные и классические черты и который стремился к уединению. Джун закусила губу. И еще он был… был… восхитительным, чувственным мужчиной, которому невозможно сопротивляться! Заметив отражение луны в маленьком пруду в центре сада, Джун почувствовала укол беспокойства. Луна! Все безрассудства, совершенные ею на острове, были освещены лунным светом. Хотя Джун за последние часы лучше узнала Гордона, она не могла доверять ему, когда светила луна. А еще меньше она доверяла себе! Может быть, она почувствует себя в большей безопасности в своей комнате? Когда Джун поднималась по лестнице, она чуть не столкнулась с Эффи. – О! Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому! – Эффи победно улыбалась. – Я знаю, почему мистер Ньюэлл так задержался сегодня вечером! Джун смотрела на подругу, не вникая в смысл ее слов, но и не прерывая. Она знала, что, если Эффи хочет что-то сказать, она это сделает. – Я разговорилась с одной горничной, и она мне сказала, что мистер Ньюэлл летал в Колорадо, чтобы уговорить супермодель Памелу Скотт сняться в своем каталоге. Но погода помешала ему вовремя вернуться. – На секунду Эффи остановилась, чтобы перевести дыхание, и хитро взглянула на Джун. – Но мы-то знаем, что означает слово «переговоры», когда речь идет о Гордоне Ньюэлле и великолепной женщине! Сердце Джун оборвалось. Ничего не замечая, Эффи продолжала: – А ты молодец, Джун. Мне кажется, он заинтересовался тобой. Но почему ты здесь? – Милая Эффи! – простонала Джун, слегка кривя душой. – Этот мужчина заинтересуется даже фонарным столбом, если на него надеть юбку. Улыбка сползла с лица Эффи. – Ну и что? Ты же не собираешься выходить за него замуж! Тебе нужно только немного поучиться у него! – Я решила, что мистер Ньюэлл не может ничему научить меня. Эффи в недоумении отступила назад, глядя на Джун так, словно она ударила ее. – Что случилось, дорогая? Он что, сделал тебе неприличное предложение – быть третьей, например, или еще что-нибудь в этом роде? Джун почувствовала, что голова у нее раскалывается от боли. – Конечно нет. Он только… слишком… – Она покачала головой, не в силах найти нужные слова. – Слишком что? – Я не знаю. – Она чувствовала себя полной дурой. Почему она не может просто пуститься в легкое любовное приключение и наслаждаться этим? – Он слишком галантен. Эффи не сводила с нее внимательного взгляда. – Я не понимаю тебя, дорогая. Мы сделали невозможное – ты получила одного из самых желанных мужчин в Америке. Он предложил тебе заняться сексом, а ты вдруг почему-то отказываешься! – Но… но он из постели Памелы Скотт хочет прыгнуть в мою, а потом еще в чью-нибудь. Это выглядит так… так… – А как иначе он мог стать экспертом в этом вопросе? Читая книги о сексе? – Эффи горячилась. – Забудь слащавые сказки о любви. Это жизнь, дорогая! И тебе это действительно нужно. – Ты так много знаешь, Эф. Но держу пари, что, когда ты познакомилась с Крисом, он не был сексуальным маньяком. Эффи хихикнула. – Ты недооцениваешь тихих мужчин. – Почему же? Я сама отношусь к подобному типу людей. – Да, ты тихий и вечно грустный тип. Послушай, Джун, отнесись к Гордону Ньюэллу как к тренеру. Ты многому научишься у этого сведущего человека и, когда придет настоящая любовь, будешь иметь преимущество перед другими женщинами и сумеешь удержать любимого. – Да, эдакий профессионал в постели. Эффи сделала гримаску. – Я терпеть не могу, когда ты оттачиваешь на мне свое остроумие! – Схватив Джун за руку, она потащила ее в сторону большой гостиной. – А сейчас ступай обратно в «класс»! – Нет, я собиралась пойти к себе! Эффи остановилась и посмотрела подруге в глаза. – Ты права. Заставь его страстно желать тебя. Джун вздохнула. – Хорошо. Спокойной ночи.Дождь лил весь день. Эффи и Лиз сидели за шахматами, а Джун слонялась по дому, не в силах заняться чем-нибудь определенным. К вечеру дождь кончился, из-за туч выглянула луна, но Джун никак не могла решиться на прогулку. Гордон Ньюэлл был на острове и, по словам Лиз, развлекался. Целомудренной женщине не было места в личной жизни хозяина острова, поэтому Джун подозревала, какой смысл в слово «развлечение» вкладывала миссис Каули, когда разговор шел о Ньюэлле. Джун все больше не нравился Гордон Ньюэлл. Образ жизни этого плейбоя никак не соответствовал ее понятиям о достойном существовании. Она постаралась подумать о чем-нибудь приятном. Но если он «развлекается», значит, она может спокойно прогуляться по острову! Апартаменты Ньюэлла были в дальнем крыле дома и имели отдельный выход в небольшой садик. Так что она вряд ли наткнется на него во время прогулки. Впервые после злополучного ужина Джун почувствовала себя уверенно. Она окунулась в свежесть тропической ночи и радостно вдохнула бодрящий морской воздух. Каким все-таки замечательным местом был этот остров с непроизносимым названием. Его следовало бы назвать Небесным или Маленьким раем… Приятные размышления Джун были неожиданно прерваны тихим свистом. Она остановилась и прислушалась. Да, так и есть, – кто-то насвистывает совсем недалеко от нее. Джун узнала мелодию, под которую она и Гордон Ньюэлл танцевали на вечеринке. Только сейчас Джун осознала, что прогуливалась вдоль крыла дома, в котором помещались апартаменты хозяина. Вслед за свистом раздался звук приближающихся шагов. О Господи! Это Гордон Ньюэлл! Он шел навстречу, в темноте ярко белели его рубашка и брюки. Лица не было видно, но свист означал, что он был в хорошем настроении, чего Джун уже не могла сказать о себе. – Добрый вечер, мисс Мортон. – Он подошел к ней совсем близко. – Как поживаете? Она с трудом поборола желание немедленно броситься прочь. – Надеюсь, вы не очень испугались, увидев меня? На этот раз я предупредил о своем приближении свистом, – подчеркнуто вежливо произнес он. – Как мило с вашей стороны! – насмешливо отозвалась Джун. – Ну так что, может быть, начнем прямо сейчас? Скажите мне, что вам необходимо для этого? У Джун перехватило дыхание. – Неужели вы никогда не перестанете дразнить меня! – воскликнула она. – Вы постоянно напоминаете мне о моей лжи, произнесенной в запальчивости. Это не по-джентльменски! В его глазах что-то мелькнуло, и, если бы Джун была в состоянии анализировать происходящее, она бы сказала, что это удивление. Однако оно быстро сменилось безоблачно радостным выражением. – Неужели я вызываю у вас такое отвращение? А как же ваш план? – Я бы хотела никогда больше не встречаться с вами… – Джун запнулась, осознав произнесенное им слово «план». Что это значит? – План? – переспросила она. – Да, план отделки западного крыла. Ваша коллега миссис Локвуд сказала, что вы срочно хотите обсудить со мной декоративные детали. Эффи! Что она наделала! О чем она будет говорить с ним?! – Ах да, конечно. – Она лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из дизайнерской терминологии. Вдруг в ее памяти всплыло интервью с каким-то дизайнером, которое она читала в журнале. Ей не понравились фотографии его работ, опубликованные там же. Созданные им интерьеры отличались претенциозностью и назойливостью. Возможно, и Гордону такое не по душе? – Я просто… просто хочу быть уверенной в одной из комнат второго этажа. Я слышала, что вы хотите отделать ее в стиле кич – с золотыми лебедями, черными обоями… Его брови изумленно поползли вверх. – Звучит как описание борделя. Джун облегченно вздохнула. – Поэтому я и хотела поговорить с вами. Игра в испорченный телефон до добра не доводит. Зная ваш классический вкус, я поняла, что меня просто неверно информировали. – Ясно. – Он скептически качнул головой. – А все-таки почему вы здесь? – Что вы имеете в виду? Джун исчерпала свои возможности. Эти несколько слов составляли весь ее профессиональный лексикон, и, если это не удовлетворит его, она пропала. – Я просто хотел выразить недоумение по поводу того, что подобное недоразумение могло сбить с толку сотрудника такой солидной дизайнерской фирмы. Лунного света оказалось достаточно, для того чтобы Джун заметила мелькнувшее в его глазах подозрение. Она лихорадочно провела руками по своей хлопчатобумажной юбке, пытаясь понять, что у него на уме. – Чего ты хочешь, дорогая? Еще одного поцелуя? Краска залила лицо Джун. Он разоблачил ее! Конечно же, этот бред о золотых лебедях и черных обоях позволил ему понять истинное положение вещей. – Нет! – задыхаясь, прокричала она. Но даже для нее самой ее голос прозвучал неубедительно. Новое выражение, появившееся в глазах Ньюэлла, испугало ее. – А ты сообразительна! Ты сумела вызвать меня сюда под хорошим предлогом. Вполне достойно истинной леди! – Нет! – опять воскликнула она, еще не решив для себя, что именно она отрицает. – Что нет? Все в Джун дрожало от протеста, вспыхнувшего в ответ на его слова. Теперь она не могла просто так повернуться и уйти, ничего не объяснив. Он ухмыльнулся и наклонился к ней. – Время для второго урока, дорогая. – Его горячее дыхание возбуждало в ней желание. – Для начала подними подбородок. Она подчинилась его требованию, удивляясь своему безволию. Его сильные руки, такие теплые, такие решительные, заключили ее в объятия. Джун не хотела смотреть ему в глаза, но не могла оторваться от них. Она боялась, что он прочтет в них ее мысли, колебания, страх, а хуже всего – ее желания… – Хорошо. А теперь слегка откинься назад и улыбнись мне. – Вряд ли у меня получится. – Собственный голос показался ей чужим. Губы дрогнули в попытке изобразить улыбку. – Великолепно! А теперь представь, что я Брэд Питт. – Кто?! Но она тут же забыла о Брэде Питте, так и не узнав, кто он такой, когда его губы приблизились к ее лицу. Поцелуй был жадным, но в то же время нежным. Его жар нашел пустоту где-то внутри Джун и начал ее заполнять. Гордон крепко сжал ее в объятиях, и она почувствовала, как пылает его кожа. Ее собственные руки, двигавшиеся так, будто отлично знали, что делать, поразили Джун. Они уверенно и страстно скользили по его мускулистой спине, и это очень нравилось им… – Гордон! – Голос раздался совсем близко. Он отступил на шаг от Джун и повернулся: – Я здесь, Памела. Отлученная от его рук, она ощутила потерю и внутренне зарыдала. Такая простая и столь несвойственная ей реакция! Джун увидела распахнутые двери и женщину на пороге. От удивления она раскрыла рот. Памела имела более шести футов роста и фигуру атлета. Коротко стриженные волосы цвета платины трепал легкий морской ветерок. Закутанная в облако какой-то немыслимой материи, она была похожа на ангела и баскетболиста одновременно. Под тканью Джун разглядела белый купальник. По крайней мере, она очень надеялась, что это купальник. – Гордон! – снова позвала она, и в ее голосе послышалось нетерпение. – Я хочу поплавать в океане! Она подошла к ним. Пухлые губы Памелы были ярко накрашены, а высокие скулы словно обрывались в глубокие впадины щек. Когда она прикрывала глаза, было видно, что ее ресницы слишком длинны для того, чтобы быть естественными. Ее размашистые движения и резкий голос, казалось, свидетельствовали о том, что в ней соревнуются два начала – мужское и женское, и неизвестно, какое побеждает. – Пойдешь со мной? – игриво спросила она. – У меня нет с собой плавок, – улыбнулся он. – О Гордон, ты такой смешной! Ее взгляд скользнул по Джун. – Мисс Мортон, это моя гостья, Памела Скотт. Вероятно, вы слышали о ней. Джун была смущена. – Боюсь, что нет. – Она модель, – объяснил Гордон. – Некоторые, наверное, сказали бы – супермодель. – Некоторые?! – с притворным возмущением воскликнула Памела. – А я-то думала, что ты и впрямь хочешь, чтобы я появилась в твоем каталоге, Гордон. – Памела, это мисс Мортон, дизайнер. Улыбка сошла с лица Памелы. Она впервые бросила на Джун прямой и откровенно удивленный взгляд. – Такое платье могла бы надеть только продавщица линолеума. Джун не знала, что ответить. – Не расстраивайтесь, мисс Мортон. – В голосе Гордона слышалось легкое раздражение. – Уверен, что Памела не хотела вас обидеть. Видите ли, она сама когда-то продавала линолеум. – Ох, не напоминай мне! Извините, я хотела только сказать, что дизайнеры таких платьев не носят. Памела опять повернулась к Гордону: – Так как насчет купания? А потом мы могли бы продолжить переговоры по поводу моего контракта. Улыбка Гордона была такой сладкой, что вызвала у Джун отвращение. – Ну что же, я согласен быть твоим пажом. Памела хихикнула и захлопала ресницами. – Должна предупредить тебя, что я очень плохой пловец. – Она повернулась к Джун: – Спокойной ночи, мисс Мортон! У Джун хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Когда парочка удалилась, она до боли прикусила губу и посмотрела на луну укоряющим взглядом. – Тебе должно быть стыдно, – сказала она, обращаясь скорее к себе, чем кглупому светилу. – Какая же ты дура! Ты опять позволила ему поцеловать тебя, отлично зная, что он «развлекается» с этой моделью! Однако в душе Джун понимала, что никто ни в чем не виноват. Все получилось само собой. Вдалеке послышался смех Памелы. Ей совсем не хотелось быть свидетельницей «переговоров» Гордона и Памелы, поэтому, сжав кулаки, Джун направилась к дому, обдумывая детали убийства Эффи.
Глава 5
– Я не хочу с тобой разговаривать! – закричала Эффи, врываясь в комнату Джун, Накидывая халат, Джун удивленно посмотрела на подругу. – А что я такого сделала? – Ты сумасшедшая, а я не разговариваю с сумасшедшими. – Ну что ж, ты поступаешь мудро, – улыбнулась Джун. На Эффи невозможно было долго сердиться. К тому же она уже внутренне справилась со своими огорчениями. – Мы провели в Лос-Анджелесе целый день, и все то время, пока Лиз делала покупки, ты болтала без умолку. Так какой смысл молчать сейчас? Особенно после того как я, по твоему настоянию, постриглась и купила этот сапфировый купальный костюм, который якобы подходит к моим глазам. – Это не извиняет твоего безумного поведения! К тому же ты должна быть бесконечно благодарна мне за советы, потому что, как ты сама уже убедилась, короткая стрижка делает твои глаза просто огромными. А купальник хотя и несколько консервативен, но очень тебе идет. Джун улыбнулась. Эффи, пожалуй, была права. – Ну и что толку! – Эффи вздохнула. – Даже когда я буквально бросаю тебя в объятия Ньюэлла, ты все-таки умудряешься все испортить! Джун вспыхнула. Она не рассказывала подруге о том ночном поцелуе. – Но я ведь говорила тебе: он был с женщиной! Великолепной моделью. Я оказалась в дурацкой ситуации! – Хорошо. – Эффи нахмурилась, что было плохим знаком. – Надо позаботиться о новом плане. – Я больше не хочу слышать ни о каких планах! – воскликнула Джун. – И вообще, если ты собираешься купаться, то пошли. У нас лишь час до захода солнца. – Да-да-да! Поспешим в бухту! – Куда?! – не поверила своим ушам Джун. – В бухту, в бухту, – повторила Эффи. – Если тебе не нравится мистер Ньюэлл, то у нас всегда наготове мистер Сексуальный Плотник. Джун сцепила зубы – она ни за что не признается Эффи! – Пошли, – простонала она. – И закончим на этом. Но к тому времени, когда они спустились к морю, глаза Эффи были полны слез от смеха. – Значит, ты уверяла плотника, что у тебя роман с мистером Ньюэллом, а это был сам мистер Ньюэлл? – Не переставая хохотать, Эффи расстелила пляжное полотенце. – Неудивительно, что ты не хочешь теперь иметь дела с мистером Ньюэллом. Он, конечно же, загнал тебя в угол. – Эффи, ты такой деликатный человек! Тебе надо бы поступить на дипломатическую службу. – О да! И тогда Америка не выходила бы из состояния войны со всеми странами. Но именно за это меня любят такие тихие типы, как ты и Крис. Я раскованна и непредсказуема. И не трачу времени на ненужную философию, как ты. Уф! Этот смех лишил меня последних сил, так что кормить рыб пойдешь одна, а я лучше полежу на солнышке, – заметила Эффи, натягивая панаму. – Ну ладно, поспи. И, ради Бога, не строй никаких планов! – предупредила Джун, сбрасывая хала гик и направляясь к воде. Хотя Джун никогда не была хорошим пловцом, она всегда с удовольствием входила в море, наслаждаясь теплой соленой водой и распугивая разноцветных рыбок. Они выскальзывали у нее из-под ног, заставляя Джун вскрикивать от неожиданности. Бухта была неглубокой, поэтому Джун без опаски забрела довольно далеко. Шло время. Закат окрасил небо в пурпурный цвет. Джун решила, что пора возвращаться. Когда она приблизилась к берегу и взглянула на то место, где оставила Эффи, она ужаснулась. Вместо спящей подруги на полотенце восседал Гордон Ньюэлл, улыбающийся и абсолютно голый! – Как тесен мир, – не глядя на него, пробормотала Джун. Вечерний бриз растрепал ее непривычно короткие волосы, и она нетерпеливым движением руки отбросила их с лица. – Слишком короткие, – машинально заметила она. – Это мой остров. Вы не должны удивляться, когда встречаете меня здесь. – А я и не удивляюсь! Он снова усмехнулся: – Да, не удивляетесь. И не удивлялись все две недели, не правда ли? Джун вздрогнула. Кажется, ее в чем-то обвиняют… – Но… но я не знала, что это были вы. – В самом деле? Устав от всей этой неразберихи, Джун отрешенно смотрела на волны. Ньюэлл встал и подошел к воде. – А мне нравится ваша новая стрижка. Джун в недоумении взглянула на него. – И купальник тоже очень симпатичный. Он скользнул ленивым взглядом по ее фигуре, и от этого ее сердце учащенно забилось. Закат за его спиной разливался багровым заревом. Освещенный его лучами, он был похож на некое морское божество. Неудивительно, что Ньюэлл избегает позировать фотографам и художникам. Если растиражировать этот облик, влюбленные женщины будут рваться на остров день и ночь, зная, что такой образец мужской красоты находится всего лишь в нескольких милях от Лос-Анджелеса. Чувствуя себя очень неловко, Джун произнесла: – Спасибо за комплимент… Не зная, что еще сказать, она развернулась и побрела в сторону дома. Ее длинная тень послушно бежала за ней. Вдруг рядом появилась еще одна тень. – Помнишь, что я сказал прошлой ночью? Она отрицательно покачала головой. Все, что он говорил тогда, оставило в ее душе неизгладимый след, но она боялась признаться в этом. – Об уроке номер три. – Я должна разыскать Эффи, – попыталась Джун сменить тему разговора. – Миссис Локвуд ушла в дом и просила сказать вам об этом. – В его голосе слышались насмешливые нотки. – Мисс Мортон, вы не ответили на мой вопрос. – Я не хочу говорить об этом. Уходите. Его тень не подчинилась приказу и продолжала следовать за тенью Джун. – Почему? Вы нашли кого-то для занятий сексом? Пораженная его прямотой, она остановилась. – Я не занимаюсь сексом ни с кем. – Неужели? А я думал, что ваши длительные прогулки увенчались наконец успехом и вы нашли другого учителя. Не собираясь более терпеть его насмешки, Джун гневно произнесла: – Разумеется, нет. – Слава Богу! А то я уж было испугался, что вы не считаете меня сексуально притягательным… Джун ускорила шаг, но он приостановил ее, взяв за руку. И это незаметное движение было таким многозначительным! – Дорогая, никогда не считай себя нежеланной! Таких женщин не существует, если рядом настоящий мужчина. Он коснулся пальцами ее подбородка, мягко заставляя посмотреть ему в глаза. Его взгляд околдовал ее, давая более реальные обещания, чем все слова в мире. Она почувствовала, что тает и теряет способность сопротивляться. Джун отрицательно замотала головой, но руки сами потянулись и обхватили его шею, коснувшись шелковистых волос на затылке. – Это неправильно, – выдохнула она. – Это великолепно! Он взял ее на руки, и дрожь, которую она ощутила в них, окончательно рассеяла все ее страхи. Как по волшебству, они оказались на полотенце, оставленном на песке. Его поцелуи сначала были нежными и легкими, как морской ветерок. И она страстно отвечала ему, наслаждаясь каждой минутой близости. Он шептал ей подбадривающие слова, словно чувствуя, что ей нужна поддержка. И с каждой секундой она становилась увереннее, позволяя себе полностью подчиниться инстинктам. Гордон так деликатно и чувственно руководил ее действиями, что она только сейчас начинала понимать, как мало знала о сексе. Его умелые пальцы легко ласкали все ее тело, вызывая в нем волны безудержного желания. Руки становились все более требовательными. Она ощущала прикосновения его кожи и биение своего сердца. Его поцелуи словно шелком покрывали ее плечи. Джун чувствовала, что с каждой минутой все разительнее отличается от той Джун, что была здесь всего час назад. Чувственная Джун – впервые в жизни! Губы Гордона коснулись выреза ее купальника, и из его груди вырвался стон. Джун и представить себе не могла, что он испытывает такое же неукротимое желание. Она нежно провела пальцами по его шее, получая огромное наслаждение только от того, что он рядом. Медленно спустив бретельку лифчика, он поцеловал место, где она только что была, а затем, коснувшись ее груди, хрипло прошептал: – Самое время для урока номер четыре, дорогая. Его рука скользнула под трусики, и Джун чуть не задохнулась от неожиданного прикосновения его пальцев к ее нежной плоти. Все ее тело кричало и молило о том, чтобы он не останавливался и занялся с ней любовью. Но разум сопротивлялся, неустанно твердя, что лишь прошлой ночью он был с другой женщиной. Это напоминание привело ее в чувство. – Пожалуйста, – вскрикнула она, – не надо! Гордон удивленно посмотрел на нее. – Не говори так, дорогая. В его голосе была страсть, и ей захотелось сказать ему, что и ей нелегко далось решение оттолкнуть его. Ее трясло как в лихорадке, и, если бы он стал настаивать, она не смогла бы оказать никакого сопротивления. Ей оставалось лишь уповать на его порядочность. – Прости меня. Я знаю, как трудно мужчине остановиться… Гордон молчал. Джун беспомощно смотрела на него. Отблески заката играли на его скулах, усиливая огонь, пылавший в его глазах. Но, возможно, в них просто отражалось заходящее солнце. Она нахмурилась, пытаясь разобраться в этом. Джун видела, что в нем борются противоречивые чувства, из которых явным было лишь огорчение. Да и какой мужчина в такой ситуации не был бы расстроен! Но он молчал и ни о чем не просил ее. Наконец она увидела на его губах грустную улыбку. – Если вы хотите, чтобы я восхищался вашими принципами, мисс Мортон, дайте мне время. Он отстранился и встал. Затем, подав ей руку, резким рывком поставил ее на ноги. Пока она приходила в чувство, Гордон сложил полотенце. – С тобой все в порядке? – спросил он. Джун молча кивнула и пошла куда глаза глядят. Гордон догнал ее и, взяв за руку, повел в противоположную сторону. – Куда собрались, мисс Колумб? Не удержавшись, она взглянула ему в глаза. Он ответил отстраненно вежливой улыбкой. Но вместо того чтобы ощутить благодарность, Джун вдруг с возмущением подумала о том, как легко он смог забыть о происшедшем с ними несколько минут назад. Почти враждебно она спросила: – Почему ты так добр ко мне? Ты бы должен был сейчас злиться на меня. Уже стемнело. Яркая луна появилась на небе. Но даже в ее свете Джун не смогла разглядеть выражения его глаз. – Тебе не составит труда поймать много пчел на свой мед, дорогая. Но ты можешь и передумать насчет урока номер четыре. – Взглянув на часы, он заметил: – Я должен сейчас лететь в Лос-Анджелес. Ты знаешь, куда идти? Неожиданно ее охватило бешенство. Как он может быть таким безразличным! Может быть, там, на пляже, был не он, а лишь его двойник?.. Джун старалась не думать о том, что произошло, но одно было несомненно: она уже никогда не будет такой, как раньше. – Я отлично знаю, куда мне идти, мистер Ньюэлл! В противоположную от вас сторону! Он удивленно поднял брови, и это расстроило ее еще больше. Неужели он не понимает, что причиняет ей боль? – Послушайте… – начала она. – Больше никогда не подходите ко мне с этим… этим… – Она показала пальцем на его губы, не в силах при воспоминании о страстных поцелуях произнести ни слова. – То есть с этим… этим… – Джун указала на его плечи. Окончательно лишившись дара речи, она растерянно посмотрела ему в глаза. В них была нерешительность. Джун повернулась и пошла прочь, чувствуя себя бесконечно униженной. Какая глупая затея – попытаться вступить в связь с Гордоном Ньюэллом! И хотя их отношения не зашли слишком далеко, она все равно была сейчас опустошена и измучена. Она понимала, что это был переломный момент в ее жизни, и упрекала себя за нерешительность. Но как он мог так легко и небрежно относиться к тому, что произошло? Увы, ответ на этот вопрос был ей слишком хорошо известен! Очевидно, у Гордона Ньюэлла такое случается каждый день и все это не имеет для него большого значения. К тому же его вряд ли когда-нибудь так прерывала совсем ошалевшая девственница, и он наверняка теперь будет относиться к ней как к капризному ребенку. Вновь посмотрев на вещи со своей точки зрения, Джун вынуждена была признать, что все выглядит довольно пошло: она унизилась перед человеком, сексуально привлекательным для нее, но стоящим на более низкой ступени эмоционального развития. Слезы стыда застилали ей глаза: скромная и романтичная учительница биологии в одночасье была превращена в легкомысленную бабочку каким-то плейбоем, который мог предложить ей лишь несколько уроков секса!Джун читала книгу, сидя в шезлонге у бассейна, когда услышала стрекот вертолета. Из дверей дома стремительно выбежала Лиз. Лицо ее заливала краска смущения. – Моя дорогая, – прошептала она, приблизившись. – Боюсь, что мистер Ньюэлл прилетел сегодня специально для того, чтобы поговорить с тобой и Эффи. Джун вскочила, уронив книгу. – Поговорить со мной и Эффи? – эхом отозвалась она. – Но о чем? Лиз отрицательно покачала головой. Было видно, что она очень расстроена. – Я не понимаю, почему он вдруг проявил такой интерес к вам, но… Джун прервала ее. – Я только оденусь и спущусь. А где Эффи? – Она в панике. – Скажите ей, чтобы ждала меня в западном крыле. – О Господи! – только и смогла ответить Лиз. Сердце Джун бешено колотилось. Она быстро надела летнее платье и сандалии. Войдя в коридор, ведущий в западное крыло, она увидела, что Эффи уже там и показывает ей жестами, чтобы она поспешила. На ней было короткое красное трикотажное платье, и Джун решила, что оно более соответствует образу дизайнера, чем нечто халатоподобное, надетое на ней. И кроме того, в руках у Эффи был складной метр. Влетев в первую попавшуюся комнату, Эффи указала на кучу проспектов с образцами тканей и обоев. – Сделай вид, что изучаешь эту бели– берду, а я буду что-нибудь измерять. Джун кивнула, ненавидя себя за то, что доставляет Лиз столько волнений. Она опустилась на колени и наугад взяла проспект. Эффи подошла к ближайшему окну. – Так, – важно сказала она. – Я приступаю к измерениям. Записывай: семьдесят четыре дюйма на тридцать три. Джун отбросила проспект и схватилась за блокнот, но вдруг обнаружила, что у нее нет карандаша. – Может быть, это поможет? – услышала она тихий голос за своей спиной. Ее сердце ёкнуло. Как он мог так тихо подойти к ним?! Оказывается, он может делать это не только при лунном свете. Стараясь сохранять самообладание, Джун повернулась к нему и произнесла: – О! Мистер Ньюэлл. Он протянул ей золотую ручку. – Спасибо. Я, должно быть, где-то потеряла карандаш. Комната была абсолютно пустой, и ее слова прозвучали по меньшей мере странно. Чувствуя, что краснеет, Джун повернулась к Эффи и попросила: – Повтори, пожалуйста. Глаза Эффи округлились, и стало ясно, что она уже забыла только что названные цифры и вряд ли их вспомнит. – Э… – Семьдесят четыре на тридцать три, – подсказал Ньюэлл. Джун состроила гримасу, но, так как стояла к Гордону спиной, он услышал только вежливое «спасибо». – А какую ткань вы подобрали для штор? Голова у Джун пошла кругом, и она бросила умоляющий взгляд на Эффи. Но та притворилась, что измеряет следующее окно, хотя оно было точно таким же, как и остальные пять в комнате. – Вот, пожалуйста! – начала было Джун, не глядя открыв каталог обоев, лежавший сверху. Посмотрев на образец, она только и смогла мысленно воскликнуть: «О Господи!». Ньюэлл опустился на пол позади нее. – Оригинальная идея – использовать обои в качестве штор! Пожав плечами, она постаралась выдавить из себя улыбку. – О! Этот проспект так похож на остальные… – Неужели? – Он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд был полон скепсиса. – Размеры те же, – сообщила Эффи. – Какой сюрприз! – Теперь в голосе Гордона звучал сарказм. Джун почувствовала себя преступницей, но старательно записала что-то в блокнот. – Может быть, эта ткань подойдет? – предложил Гордон. Джун икоса взглянула на обложку проспекта, на которой было написано «Ткани». – О! Вот он где! Именно этот каталог я и хотела вам показать! – воскликнула она, вырывая его из рук Гордона. – Да, пожалуй, вы правы. Очень удачное сочетание зеленого с ярко-розовым, – заключила она и бросила быстрый взгляд в сторону Ньюэлла. – Но давайте посмотрим еще! – Вот неплохая ткань, – перебил он ее, когда она нервно принялась листать книгу, не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше. – Да, – отозвалась она, уже решив для себя, что на окнах этой комнаты будет очень хорошо смотреться белый дамасский шелк, но не решаясь отвергнуть предложенный им аляповатый узор. Если у него хороший вкус, то он сам в конце концов поймет, что эти цвета никак не подходят к обоям. Если же нет, то тем более имеет смысл согласиться – ради Лиз. Поэтому ее слова прозвучали очень неуверенно: – Пожалуй, они и впрямь неплохи… – Да. Его односложный, хотя и утвердительный ответ не очень-то помог ей, к тому же ее очень смущало то, что он сидит так близко. – Третье окно того же размера, – вновь раздался механический голос Эффи. Казалось, она вообще не понимает, что происходит вокруг. Взяв блокнот, Джун записала: «Третье окно такое же». Запах одеколона Гордона кружил ей голову и не давал сосредоточиться. Закладывая страницу каталога с выбранным узором, он как бы невзначай накрыл ее руку своей. Хотя Джун тут же отдернула ее, она испытала такое же чувство, как если бы он коснулся ее груди. – Вы уверены, что эти шторы будут гармонировать с обоями, мисс Мортон? – шепнул он ей прямо в ухо. Джун бросила умоляющий взгляд на Эффи, но та уже приступала к обмеру четвертого окна и ничего не замечала. Джун боялась, что если Эффи снова произнесет слова «такого же размера», то она забьется в истерике. Но, взяв себя в руки, только сказала: – Да, мне кажется, и Лиз выбрала именно этот узор. Я должна заглянуть в свои записи. – Джун встала, собираясь выйти из комнаты, но он был проворнее и загородил собой выход. – Четвертое окно такого же размера, – объявила с улыбкой Эффи. Джун и Гордон одновременно повернулись на звук ее голоса. Джун не удержалась и бросила на подругу уничтожающий взгляд, и триумфальная улыбка Эффи тотчас же поблекла. – Что-нибудь не так? – спросила она. – Я хочу забрать вашу подругу на несколько минут. – Гордон взял Джун за локоть. – Мне нужно посоветоваться с ней относительно некоторых деталей интерьера моей спальни. – Может быть, вам потребуется и моя помощь?! – воскликнула Эффи. Джун вдруг почувствовала, ч го умирает от желания попасть в его комнату. – У вас и так много работы, – ответил ей Гордон, даже не повернув головы. Он повел Джун по комнатам, о существовании которых она даже не подозревала. Его рука настойчиво, до боли, сжимала ее локоть. Джун мысленно молилась о том, чтобы в тишине этих комнат он не заставил ее возобновить прерванный урок номер четыре. Наконец они спустились в стильный холл, пол которого был сделан из черного мрамора, а стены – из белого. В высокой, около десяти футов, нише стояла статуя античного воина. Солнечные лучи играли на ней. У подножия вились причудливые тропические растения. Они миновали еще одни двери, и все, что она видела вокруг, говорило о больших деньгах и еще большем вкусе хозяина. Он вел ее все дальше и дальше – через гостиную с бюстами римских патрициев, мимо комнаты для курения, дверь которой выходила в маленький садик, похожий на рай. На мраморных стенах висели пейзажи и натюрморты, но не было ни одного портрета, ни одной фотографии. Джун поежилась. Несмотря на всю изысканность, комнаты казались холодными, и жить в них, наверное, было одиноко и грустно. Неожиданно она осознала, до чего странное направление приняли ее мысли. Этот дом, вероятно, стоил миллионы, не говоря уж о том, сколько умения, сил и вкуса вложили в него дизайнеры. И какое она имеет право называть его холодным и неуютным?! Что она вообще делает здесь? Но Джун тут же одернула себя. Ей ни в коем случае нельзя признаваться этому человеку в том, что она ничего не смыслит в интерьерах. Они вошли в очередные двери, и сердце Джун бешено заколотилось. Она поняла, куда они попали. Как и все остальное, спальня Ньюэлла, огромная, с многочисленными женщинами нами, из которых открывался вид на бассейн и сад, была сама элегантность. Но подробностей интерьера Джун не рассмотрела, так как ее взгляд сразу приковала к себе невероятных размеров кровать под белым балдахином, расположенная почти в центре комнаты. Она была окружена подвешенными светильниками неправильных форм, которые слегка качались от дуновений ветра. При виде этой кровати Джун показалось, что она попала в неведомый экзотический мир. Одна из мраморных стен была украшена отпечатком тела нагой женщины. Несмотря на то, что голубая краска местами смазалась и растеклась, было ясно, что оригинал обладал пышными, чарующими взгляд формами. – Что ты думаешь об этом? – спросил Гордон. Джун вздрогнула от неожиданности. Своим вопросом он вернул ее к реальности. – Я… я думаю, что это все так… не похоже на обычную жизнь, – выдохнула Джун. – Я никогда раньше не видела такого. Мне кажется, что спать здесь – все равно что спать на театральной сцене или в музее. – Я хочу знать, что ты думаешь об этом произведении на стене? Ее взгляд снова скользнул по откровенному изображению женских прелестей. – Это ужасно! Что вы собираетесь с этим делать? Его густой смех эхом раскатился по комнатам: – Мне кажется, это я должен задать вам этот вопрос, мисс Мортон. Вы ведь дизайнер… – Он сделал паузу и закончил: – Не так ли?
Глава 6
Этот вопрос вверг Джун в панику. Однако мысль о Лиз, ее безотказности и гостеприимстве, привела ее в чувство. Джун обязана была сделать так, чтобы Лиз не потеряла это место, хотя, рассуждая логически, она не должна была чувствовать себя виноватой. Отправляясь с Эффи на остров, она и представить себе не могла, в какую глупую ситуацию попадает и какой лгуньей ей придется стать. Крепко сжав в руках блокнот, Джун приняла глубокомысленный вид и принялась внимательно рассматривать отпечаток. Краска уже крепко въелась в мрамор. – Да, дела неважные! – сообщила Джун, покачав головой. Гордон молчал. Она поскребла ногтем поверхность. – Как вы думаете, почему кому-то пришло в голову сделать это? – Джун тут же закусила губу: это ее вовсе не касалось. – Не знаю! – ответил Гордон. Ей больше нечего было сказать, поэтому она повернулась и взглянула на него. Ньюэлл стоял, облокотившись на столбик балдахина, и на его лице было то же равнодушно вежливое выражение, которое так уязвило ее однажды ночью. Воспоминание об этом окончательно расстроило Джун. – Может быть, она хотела оставить память о себе? Он бросил на нее настороженный взгляд. – Что?! Джун напряглась, но, коснувшись рукой голубого отпечатка на стене, продолжила: – Неужели вы и в самом деле не понимаете, почему эти женщины так страдают, или это просто не волнует вас? Он не ответил, но взгляд его стал еще более тяжелым. Очевидно, Гордон Ньюэлл, с его динамичной жизнью, способностями и успехом в бизнесе, не мог поверить в то, что чья-либо система ценностей может в корне отличаться от его собственной. Что женщина может сходить с ума, оттого что он не уделяет ей должного внимания. – Вы, наверное, сказали ей, что она великолепна, но у вас встреча в Лос-Анджелесе, и что вы, возможно, когда-нибудь еще увидитесь. Его глаза потемнели от гнева. – Ну, раз вам все так очевидно, то вы вряд ли захотите стать частью моей жизни, мисс Мортон. – Эти слова прозвучали спокойно, но голос почти звенел. – Так как же быть со стеной? Джун почувствовала, что краснеет. Да, конечно, она сунула нос куда не следует и была поставлена на место. Если сейчас она вдобавок скажет какую-нибудь глупость по поводу интерьера спальни, он окончательно разочаруется в ней. Спокойно, Джун, приказала она себе, ты не дизайнер, но и не дура! – Ну что же, – проговорила она наконец. – Вы можете поставить здесь шкаф. Он молчал. – Или… большое растение. Опять молчание. – Или и то и другое. Не в силах больше это вынести, она отчаянно взглянула на него. Его брови были сдвинуты, на лице застыло непонятное выражение. О Господи, ему не нравится эта идея! Шкаф! О чем она только думала, предлагая это. Где-то рядом наверняка находится большая гардеробная, способная вместить содержимое универмага! Ну что же, пропадай все пропадом! Она больше не будет строить из себя невесть кого. – По правде говоря, мистер Ньюэлл, эта комната такая стильная, что может быть помещена на обложку любого дизайнерского журнала в качестве образца приемной роскошного банка. Но это не банк, а ваш дом. И вам следует добавить сюда мебели из дерева теплых оттенков. Может быть, немного цветов. Особенно хороши здесь будут розы. Моя мать выращивала их, и я ухаживала за садом после ее смерти. Когда они цвели, у меня в комнате всегда стоял букет. Они очень оживят вашу спальню. – Джун взмахнула рукой. – А так это холодное место, мистер Ньюэлл. Здесь нет тепла и уюта. Ноздри Ньюэлла дрогнули, и она поняла, что задела его за живое. – Извините, – пробормотала она, ругая себя за то, что позволила эмоциям взять верх над здравым смыслом. Но такова уж, видимо, была его тактика – провоцировать ее на неконтролируемые всплески чувств. – Не обращайте внимания, это лишь мои ощущения. Ньюэлл смотрел невидящим взглядом на стену с отпечатком. Джун не могла понять, о чем он сейчас думает, но ей было совершенно ясно, что он низкого мнения о ее способностях. – Шкаф или цветок, говорите? – Он улыбнулся. – Очень профессиональный совет, мисс Мортон! Я-то думал, что вы предложите разобрать стену или в крайнем случае поменять мрамор. – Конечно, – попыталась она исправить положение, страстно желая провалиться сквозь землю. – Но это слишком радикальный способ… – Я также могу просто сжечь все это. – Он бросил на нее странный взгляд, а затем как молния блеснули белизной его зубы. – Будет теплее – по крайней мере, хоть на некоторое время. Он дразнил ее. – Если вы и без меня знаете, что делать, то я лучше пойду помогу Эффи. – Поможете ей делать что? Оставьте ваши шарады! Я давно их разгадал. Пришло время рассказать мне, что вы делаете на моем острове. – Он бросил на нее свирепый взгляд. Ужас охватил Джун. И зачем она вступила с ним в спор?! Ей нужно было придержать свою гордость, молчать и поддакивать. – О, пожалуйста, – произнесла Джун шепотом, умоляюще дотронувшись до его руки. Но она тут же поняла, что напрасно сделала это: ей не следует касаться этого мужчины. – Что бы вы ни решили, не выгоняйте Лиз. Мы лишь воспользовались ее добротой. Во всем виновата я! Я одна! – Голос Джун дрожал, на глазах появились слезы. – Лиз? – переспросил он удивленно и сердито. – Она только пыталась помочь мне пережить предательство Энди… – Джун прикусила язык. Менее всего она хотела говорить с ним об Энди и о том, что оказалась обманутой невестой. Сжав кулаки и отступив на шаг, она заставила себя прямо взглянуть ему в лицо. – Я уеду сейчас же, только… только не увольняйте Лиз! – Так ты не дизайнер? Вопрос застал ее уже на пороге. Не оборачиваясь, она тихо произнесла: – Нет. Я учитель. Джун услышала, как он подошел к ней, но не шевельнулась и не подняла головы. – А кто этот Энди? Все внутри Джун сжалось. Она покачала головой: – Просто отпустите меня, мистер Ньюэлл! Слезы задрожали на ее ресницах, и она решительным движением смахнула их. Джун не могла позволить ему видеть, как она плачет. Она снова двинулась к двери, но сильная рука остановила ее. – Кто, черт возьми, этот Энди? – Хотя его голос был мягким, чувствовалось, что он не позволит ей уйти, пока не получит ответа, – Почему бы нам не прогуляться и не поговорить обо всем? Джун колебалась. – Уж лучше я… – А что вы преподаете? – Ньюэлл взял ее за локоть и подтолкнул к выходу в сад. Легко коснувшись стеклянной двери, он отступил назад, чтобы пропустить ее. – Язык? Математику? Джун замешкалась с ответом, но поняв, что он всего лишь интересуется ее работой, пробормотала: – Нет, биологию. Он усмехнулся. Джун настороженно взглянула на него. – А что в этом смешного? Он махнул рукой в сторону маленького столика и двух стульев, стоящих на веранде. – Для меня совершенно очевидно, что в ваш курс не входят уроки полового воспитания, иначе… – Может быть, мы когда-нибудь перестанем говорить об этом? – прервала она его, чувствуя, что ее опять обвели вокруг пальца. Словно заключенный, ведомый тюремщиком, она послушно опустилась на один из стульев и машинально оглянулась, ища возможность побега. Веранда, сложенная из необработанного камня, была очень уютной. Экзотические растения и цветы, окружавшие ее, казалось, не знали руки садовника, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что они тщательно подобраны и ухожены. Посреди этого растительного великолепия расположился искусственный пруд с маленьким водопадом, шумно спускающимся по камням. – Здесь очень хорошо, – заметила Джун, невольно улыбаясь. – Спасибо… – Их взгляды встретились, и он улыбнулся в ответ. – Означает ли это, что я могу пока не сжигать сад? Джун сокрушенно вздохнула. – Ну что ж, дело ваше, я не дизайнер. – Вы учитель биологии… Он сел рядом и положил руку на спинку ее стула. Джун слегка отодвинулась и посмотрела на водопадик. – Так кто же все-таки Энди? Она опустила глаза. Ее взгляд скользнул по свободной рубашке и легким белым брюкам и невольно остановился на его голых лодыжках. Ей бы ни за что не пришло в голову, что такой богатый человек может ходить без носков. Но вид его туфель свидетельствовал о несомненной удачливости и богатстве. Он, видимо, просто не придерживался традиционных взглядов на одежду, и отнюдь не приличия диктовали ему, что надевать. Джун не могла отвести глаз от его лодыжек. Ей это казалось безопасным: вряд ли он мог знать, что эта часть мужского тела может быть очень привлекательной для женщин. – Мисс Мортон? – вкрадчиво окликнул он ее. – Вы так увлечены разглядыванием моих ног или просто избегаете ответа на вопрос? Она поспешно отвела взгляд и вспыхнула. Разумеется, избегаю, подумала Джун и убрала ноги под стул, чтобы увеличить дистанцию между ними. Гордон понимающе улыбался. – Вам совершенно ни к чему знать об Энди, – напряженно произнесла Джун, глядя в сторону. – То обстоятельство, что вы находитесь на моем острове под ложным предлогом, позволяет мне проявить некоторое любопытство. Он несомненно был прав, хотя ей не хотелось признавать это. Она поймала его взгляд, устремленный на ее колени, и поспешно поправила юбку. – Да… Видимо, обязана объясниться. В попытках увеличить расстояние между ними, Джун уже достигла чугунного ограждения веранды. – Я… – Вы, должно быть, любили моряка? Она чуть не рассмеялась от неожиданности такого предположения. – Энди был… моим женихом, – тихо начала она. – Мы должны были пожениться двадцатого мая. За неделю до этого умер отец, и моя сестра Фэй приехала домой из Нью-Йорка на похороны. Они с Энди познакомились, и в день нашей свадьбы он… и Фэй… – Джун покачала головой, не в силах продолжать. Водопад мирно журчал по камням и с шумом низвергался в пруд, на поверхности которого играли солнечные блики и отражалось безоблачное небо. Прошло несколько минут, прежде чем раздался его голос. – Так, значит, этот Энди сбежал с вашей сестрой в день вашей свадьбы? – словно подытоживая, повторил он. Кивнув, она впилась пальцами в чугунную ограду. Такого унижения она никогда раньше не испытывала. Но если это поможет Лиз, она готова на все. – Вот почему вы решили побольше узнать о секретах сексуальной притягательности… – Его тихий голос временами переходил в шепот. Джун чувствовала себя опустошенной. Ее плечи опустились, к горлу подступала тошнота. Но этот прямой вопрос требовал прямого ответа. Она закрыла лицо руками, готовая закричать, завизжать от стыда и отчаяния. Но, собрав остатки гордости, она взяла себя в руки. С трудом повернув к нему голову, Джун тихо прошептала: – Нет, я… – Ее дыхание вдруг стало частым и прерывистым, и она не смогла закончить фразу. Джун встала и отвернулась от него, чувствуя, что слезы в любую минуту могут хлынуть из глаз. – Я поступила очень глупо… Я знаю… Но я подумала… – Рыдания вырвались из ее груди. Ну что же это?! Ведь он умный человек и может сложить два и два. – Пожалуйста, не увольняйте Лиз, – взмолилась она шепотом. – Сядьте, мисс Мортон, – мягко приказал он. Джун чувствовала такую слабость в коленях, что поняла – это единственный выход для нее сейчас. Она села, стараясь не смотреть на Ньюэлла. – А кто такая миссис Локвуд? Джун всхлипнула и взяла платок, который протянул ей Гордон. – Спасибо, – пробормотала она. – Эф– фи – племянница Лиз и моя подруга. Она решила, что мне лучше на время покинуть родной городок. А Лиз ни в чем не может отказать ей и поэтому позволила нам приехать сюда. Вытирая слезы, она украдкой взглянула на Ньюэлла. На его красивом загорелом лице было недовольство. – Они только хотели помочь мне, – предприняла Джун последнее отчаянное усилие спасти Лиз. Гордон долго и внимательно разглядывал ее. Казалось, он решает, поверить ей или нет. Наконец он покачал головой и уголки его рта поползли вверх. – Я сразу понял, что вы никудышные дизайнеры. Джун закусила губу, боясь пустить в свое сердце даже малейшую надежду. Вряд ли он поверил в эту историю, но, по крайней мере, не швырнул ее разгневанно в море. – Мы уедем сегодня же, мистер Ньюэлл, – шепотом пообещала она. Он сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Джун. – Нет, вы не уедете. Страх снова охватил ее. – Что вы сказали? Он наморщил лоб. – Если я отошлю вас с острова, то потеряю лучшую в мире экономку, потому что Лиз после этого не захочет оставаться в моем доме. А я не могу позволить это. Джун с облегчением вздохнула. – Вы можете оставаться здесь, сколько захотите. – Он встал и взглянул на часы, в мгновение ока превратившись в озабоченного делового человека. – Я должен идти. – Он секунду помешкал и, повернувшись к ней, медленно проговорил: – Еще один вопрос. Вы хотели получить уроки секса для того, чтобы вернуть Энди? Джун почему-то очень шокировал этот вопрос. Она отрицательно покачала головой. – Нет, только не после того, что он сделал… А почему вы спрашиваете? – Джун не предполагала, что он окажется настолько слепым, чтобы не понять очевидного. – Потому что Энди не заслуживает… – он замолчал и поджал губы, словно расстроенный тем, что подобные слова невольно вырвались у него, – урока четыре. – Ньюэлл улыбнулся и через секунду исчез в доме, оставив ее в одиночестве догадываться о том, что означают его последние слова. Урока номер четыре никогда не будет! – решила для себя Джун. Наконец-то почувствовав себя свободными от необходимости лгать и изворачиваться подруги открыто сопровождали Лиз в город за покупками. Однако поездка была затеяна скорее для Джун, чем для Лиз. И тетя и племянница настаивали на том, что Джун необходима новая одежда. Та по привычке немного посопротивлялась, но и она вынуждена была признать, что внутренние перемены, происшедшие в ней, требуют и иного внешнего облика. Как ни странно, Гордон помог ей поверить в себя. Ей это не пригрезилось – она видела истинные страсть и желание в его глазах. Сознание того, что мужчина, знавший самых чувственных и красивых женщин в мире, нашел ее привлекательной, дало ей новое дыхание и возрастающее чувство собственной значимости. Тем не менее она все же отказалась покупать нижнее белье, рекламируемое каталогом «Ньюэлл», на чем так настаивала Эффи. Джун казалось, что, купив эти роскошные, сугубо специфические предметы дамского туалета, она признает, что согласна без боя сдаться Гордону Ньюэллу на его условиях. А она твердо решила не пополнять собой список сексуальных побед этого человека. Эффи приняла свое поражение как обычно, то есть пошла и сама купила комплект белья и, когда они вернулись на остров, с вызовом швырнула его на кровать Джун. Но та не сдалась и затолкала белье подальше в шкаф. К счастью, вечером Ньюэлл устраивал очередную вечеринку, на которую обе были приглашены, и это заставило Эффи на время забыть о белье. В душе Джун была благодарна Гордону за приглашение, но очень боялась встречи с ним. А не принять приглашение – означало бы вконец разозлить Эффи и испортить их отношения. Поэтому Джун просто сбежала. Было девять часов, и вечеринка, должно быть, находилась в самом разгаре, а Джун бродила по дальнему пляжу, разглядывая из темноты дом. Сияя огнями, он напоминал сейчас ларец с драгоценностями. Джун подумала о его владельце, и ей вдруг стало грустно. Она пожалела о том, что не танцует среди других в гостиной с великолепным, неотразимым Гордоном Ньюэллом. Однако внутренний голос не переставая твердил ей, что приближаться к этому мужчине опасно. Джун вдруг услышала в отдалении голоса, мужской и женский смех. Приглядевшись, различила в сумерках группку людей. Очевидно, закончив купание, они шли в ее направлении. Она похолодела. Выходило, что вечеринка, которой она так тщательно избегала, сама настигает ее. Люди приближались, и Джун почувствовала себя беглецом, вырвавшимся на свободу, которого вот-вот опять поймают. – Джун! – услышала она голос Эффи и от неожиданности подпрыгнула. – Как здорово! Оказывается, Гордон устроил вечеринку с купанием. И еще мы будем играть в волейбол! Эффи энергично махала ей рукой. Джун с ужасом ждала, когда компания приблизится. Там среди них был Гордон, и ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она считала его чудовищем, а с другой – была очень благодарна за то, что он позволил им остаться и высоко ценил Лиз. Гордон, эскортируемый двумя великолепными женщинами, висевшими у него на плечах, неумолимо приближался. На влажных после купания плечах играли отблески света, лившегося из окон дома, и Джун с новой силой почувствовала, какую власть он имеет над ней. Любое прикосновение этого человека могло заставить ее закричать, моля о том, чтобы он полностью овладел ею. – Джун! – снова закричала Эффи. – Посмотри, кого я нашла. Джун с трудом оторвала взгляд от своего улыбающегося мучителя и заметила особу с рыжей гривой, словно из-под земли выросшую перед ней. Женщина казалась очень знакомой. И когда Джун удалось отмахнуться от мыслей о Гордоне Ньюэлле, она вспомнила, где ее видела. – Скажите, это вы играли в «Заколдованном лесу» пару лет назад в городском театре Пасадены? Женщина с радостным удивлением взглянула на Джун. – Да, а вы видели? – Это было великолепно! Меня зовут Джун Мортон. – А я Энн Тайлер. И я действительно очень горжусь этой работой. Тут в разговор вмешалась Эффи. – Это ты, Джун, знаешь ее по «Заколдованному лесу», а остальному миру она известна по фильму «Небеса», который вышел прошлой весной. Джун смущенно пожала плечами. – Извините, мисс Тайлер, я не хожу в кино. – Не извиняйтесь, не вы одна такая. И с Гордоном Ньюэллом я познакомилась именно благодаря «Заколдованному лесу». Спектакль ему тоже понравился, и Гордон пригласил меня работать для его каталога. Джун поразило то, что Гордон Ньюэлл посещал городской театр Пасадены, но, возможно, ему просто кто-нибудь посоветовал взглянуть на актрису с эффектной внешностью, и он сделал это из чист о деловых соображений. – Значит, вы появитесь в одном из каталогов Ньюэлла? – спросила Джун. – Я уже снялась в нескольких. – О! – Джун снова почувствовала себя ужасно провинциальной. – Эй, они уже натянули волейбольную сетку! – закричала Эффи, увлекая за собой Энн. – Пойдемте. Когда-то я играла за команду нашей школы! Джун улыбнулась подруге и махнула рукой Энн. Они даже не спросили, умеет ли она играть в волейбол, грустно подумала Джун. – Привет! – Мужчина лет тридцати пяти приятной наружности подошел к ней. – Мне кажется, я не встречал вас раньше, – улыбнулся он. В его глазах был неподдельный интерес, к чему Джун совсем не привыкла. – Я Росс Митчел, художественный директор фирмы «Ньюэлл». – Он пожал ей руку. – Привет, – спокойно ответила Джун и мило улыбнулась ему. Она была удивлена, что проделала все с такой уверенностью, о которой еще пару недель назад не могла и мечтать. – Вы, должно быть, новенькая. Я знаю всех моделей Ньюэлла. – Я гощу здесь у Лиз Каули, – смутилась Джун. – И я учительница. Он выглядел озабоченным. – Вы не модель? Эй, Гордон, можно тебя на минутку? Росс все еще держал ее руку в своей. Джун не хотела показаться грубой, но ее руки задрожали, так как краем глаза она заметила, что Гордон, освободившись от общества двух красавиц, направляется к ним. Поэтому, попытавшись вырвать руку, поспешно произнесла: – Я покину вас, чтобы вы могли поговорить с боссом. – Нет, постойте, я хочу, чтобы он взглянул на вас. Джун пришлось подчиниться. – Что случилось, Росс? – спросил Гордон. Джун ничего не оставалось, как посмотреть в его сторону. – Я вижу, ты познакомился с мисс Мортон. – Черт подери, Гордон, она говорит, что она учительница. А по-моему, она – стопроцентная американка для обложки нашего журнала! Может быть, стоит попробовать? Джун не могла поверить, что они говорят о ней. Гордон внимательно посмотрел на Джун, и его улыбка заставила ее покраснеть. – Пожалуй, ты дело говоришь. – Может, дадим ее в декабрьском номере? Энн должна лететь во Францию на кинофестиваль. Но Гордон не торопился строить прожекты. – А что скажет леди? – спросил он. Митчел удивленно взглянул на босса. – Я никогда не получал отказов, ты знаешь. Взгляд Гордона упал на руку Росса, все еще сжимавшую запястье Джун. – Никогда не говори «никогда», Росс! – Взглянув на Джун, он добавил: – Очень рад, что вы наконец присоединились к нам, мисс Мортон. Их взгляды на какую-то долю секунды встретились. Но Джун этого было достаточно, чтобы понять, что ее отсутствие на вечеринке не прошло незамеченным. Равно как и то, что ее невозможно заставить сделать что-то против ее воли, и наконец то, что Росс получит первый в жизни отказ. Но как он смеет так много знать о ней! Ну что ж, она докажет ему обратное! Джун расправила плечи и храбро двинулась к волейбольной площадке. – Так как насчет каталога, мисс Мор– тон? Получите тысячу долларов за снимок. – Сколько?! – Тысячу. И еще вам подарят белье, в котором вы будетепозировать. Тысяча долларов! Это было ее двухнедельное жалованье. Но тут до нее наконец дошло, что она должна будет сниматься в белье фирмы «Ньюэлл». И даже если Гордон заслуживает, чтобы его проучили, она ни за что не появился на обложке журнала в этих микроскопических лоскутках ткани и кружев. Она не может допустить, чтобы миллионы людей, среди которых могут оказаться и ее ученики, глазели на нее. – Я… я… – Джун с трудом высвободила руку из крепких пальцев Росса и постаралась как можно ласковее улыбнуться ему, чтобы смягчить отказ. – Это, конечно, хорошая возможность, мистер… – Она никак не могла вспомнить его фамилию, поэтому добавила: – Росс. Но я не думаю, что быть моделью – мое призвание. Видите ли, я учу детей, молодых людей. Митчел усмехнулся. – Повезло деткам! – Опять взяв ее за руку, он повел ее к волейбольной площадке. – Мы поговорим об этом позже, за бокалом вина. Джун должна была признать, что волейбол – очень увлекательная игра, а Росс помогал ей отбивать мячи и научил перебрасывать их через сетку. И хотя команда Гордона выиграла, Джун чувствовала себя победительницей. Она впервые играла в волейбол и была очень довольна. Игра закончилась, и Росс пошел в дом, чтобы принести ей что-нибудь выпить. Оставшись наконец одна, она направилась к морю. – Так мы увидим вас на обложке журнала? Джун узнала голос Гордона. – Я думаю, мне сначала надо потренироваться в «Плейбое». Он весело рассмеялся. – Скажи об этом Россу. Его улыбка была обворожительной, а глаза так нежно смотрели на нее, что слова, последовавшие за этим, даже не очень ее удивили. – Ты великолепна, дорогая! – Почему вы это делаете? – Голос ее предательски задрожал. – Что? – спросил он, подходя к ней ближе. – Называете меня то «мисс Мортон», то «дорогая». Почему? – А ты как думаешь? Она почти не слышала шума вечеринки, возможно потому, что все ее чувства сейчас были заняты им. Ей вдруг стало тяжело дышать. – Я… я думаю, вам нужно найти какое-нибудь хобби. Он ухмыльнулся. – Знаешь, а ты улыбалась Россу так, как я учил тебя. Джун обескуражила резкая смена темы разговора. – Как? – Этой хитрой, коварной улыбкой всех женщин. Улыбкой, которая может свести с ума любого мужчину. Это, несомненно, была шутка, и Джун решила подыграть. – Ну что ж, я буду рада, если это произойдет. – Это уже произошло. Он без ума от тебя. От неожиданности Джун потеряла дар речи. Но когда голос вернулся к ней, она воскликнула: – Не будьте так наивны! Он взял двумя пальцами ее подбородок и, приподняв, слегка коснулся его губами. – Я уже давно перестал быть наивным, дорогая, – прошептал он и пошел прочь. – Так почему вы делаете это?! – требовательно закричала Джун ему вслед. – Целую тебя? – Нет, почему иногда называете меня «мисс Мортон», а иногда «дорогая»? – повторила она свой вопрос, догоняя его. Он невесело улыбнулся. – Потому что иногда ты мисс Мортон, а иногда, например сейчас, когда удивлена тем, что мужчина нашел тебя привлекательной, – дорогая. – Он пожал плечами. – А поцеловал я тебя, думаю, потому, что не знаю, как иначе бороться с этой вашей особенностью. Гордон посмотрел на нее так пристально, что она почувствовала себя голой. Когда он склонился над ней, у нее едва хватило сил не обнять его и не умолять заняться с ней любовью. – Он поцелует тебя сегодня ночью, – прошептал Гордон, впиваясь в нее взглядом. Улыбка сошла с его лица. Напряжение становилось невыносимым. Казалось, он собирается сказать ей что-то таинственное и страшное. – И он займется с тобой любовью, если ты позволишь ему. Пораженная, Джун даже не знала, что ответить. Он заметил ее волнение, и в его глазах мелькнули озорные огоньки. – Но ведь ты не позволишь ему сделать это, не правда ли? Несмотря на форму, это был не вопрос. Он просто излагал свою точку зрения на исследуемую проблему, а предметом исследования в данном случае была некая Джун Мортон. Она съежилась под его взглядом, чувствуя, что он читает ее как открытую книгу. Но ее гордость была задета, и она упрямо вздернула подбородок. – Я не знаю, как поступлю с Россом, мистер Ньюэлл. Он очень мил, и я всегда любила блондинов. – Она решила поставить на место этого законченного эгоиста. – К тому же, я думаю, Росс – великолепная кандидатура для урока номер четыре. Вы согласны со мной? – Не знаю. Я никогда не занимался любовью с мужчиной. Не удержавшись, она весело расхохоталась и как можно беспечнее тряхнула головой. – Разумеется, поскольку это ваш остров, я поставлю вас в известность, как все прошло. Утром. Ньюэлл изогнул бровь. – Ну что ж, час свидания близок, – проговорил он нараспев. Развернувшись, он пробормотал что-то под нос и ушел. Она плохо расслышала, что именно, но, похоже, он назвал Энди последним дураком. Сзади подошел Росс с бокалом какой-то красной жидкости. Она с трудом заставила себя улыбнуться и вдруг окончательно поняла, что влюбилась в Гордона Ньюэлла, – человека, которому совершенно безразлично, что она может провести ночь с одним из его друзей.Глава 7
Джун находилась в таком возбужденном состоянии, что не могла заснуть. Кроме того, ей очень хотелось есть, так как из-за любви к одиноким прогулкам она осталась без обеда, а бокал пунша, который принес Росс, не очень-то насытил ее. Ей стоило большого труда убедить компаньона Гордона в том, что она не собирается позировать для каталога, равно как и ложиться с ним в постель. Он воспринял это как джентльмен, но, к удивлению Джун, попросил у нее телефон и адрес. И у нее было чувство, что он позвонит. Странно, но на дискотеках она обычно подпирала стенки. Никто никогда не приглашал ее танцевать. Очевидно, от нее исходили какие-то сигналы, которые отпугивали мужчин. А если ей все же случалось общаться с ними, она все время боялась что-нибудь сказать или сделать не так. Поэтому Джун целиком погрузилась в самообразование. Она наивно полагала, что таким образом сможет научиться быть свободной и легко общаться с людьми. Но это не помогло, и поступок Энди лишний раз подтвердил это. Джун все больше чувствовала себя неполноценной и неуверенной. …А затем появился Гордон, с его поцелуями и скрытой страстью, и доказал ей, что она может быть соблазнительной и желанной. И Росс укрепил в ней эту уверенность. Под ложечкой опять засосало. Ей просто необходимо пойти съесть что-нибудь, несмотря на то что уже час ночи и она не у себя дома! Джун встала, надела юбку и блузку, которые купила накануне, решив испытать новые вещи в темноте, пока никто не видит ее. Белая хлопчатобумажная блузка со шнуровкой на груди, напоминающая нижнее белье времен королевы Виктории, была писком моды в этом сезоне, а пышная голубая юбка прекрасно дополняла ее. Джун застегнула легкие кожаные сандалии и взглянула на себя в зеркало. Перед ней была совсем не та женщина, которая приехала сюда три недели назад. Эта была свободна от комплексов и неуверенности в себе, и у нее были почти белые, выгоревшие на солнце волосы и свежее загорелое лицо. Она выглядела просто великолепно. Джун не могла с уверенностью сказать, что нравится себе, но ее опыт свидетельствовал о том, что именно такие женщины нравятся мужчинам. Джун опять оглядела себя с ног до головы, чувствуя, как краска удовольствия заливает ее щеки. Спасибо Лиз за поездку в Лос-Анджелес. И спасибо Эффи за ее любовь к нарядам! Открыв спустя несколько минут белую дверь кухни, Джун замерла на пороге. У плиты, спиной к ней, стоял Гордон Ньюэлл в спортивных трусах и что-то готовил сам себе. Даже не повернувшись на звук открываемой двери, он громко проворчал: – Я же сказал вам десять минут назад, что ничего не нужно. Я не хочу, чтобы ужин приносили в мои апартаменты. Я не хочу, чтобы кто-то будил меня для моей шестичасовой встречи. Джун было странно видеть полуголого мужчину, который отдавал команды, стоя спиной к ней. – Неужели не ясно? – с раздражением добавил он. Его резкие слова почему-то совершенно не испугали ее. В его интонациях было что-то детское, и Джун, впервые увидев Ньюэлла без маски светского льва и пожирателя сердец, совершенно осмелела. – Нет! – Она подошла к огромному белому столу, разделявшему их. – Мне ясно совершенно обратное! Во-первых, кому-то все же придется приготовить вам еду, потому что у вас, кажется, все сгорело. Он резко повернулся. В его глазах было неподдельное удивление. – Во-вторых, это буду не я. У меня не г ни малейшего желания обслуживать вцс – нигде и никогда. А в-третьих, я нисколько не сомневаюсь, что вы будете зевать на всем протяжении встречи, назначенной так непростительно рано. Он быстро пришел в себя и, сев на стул, стоявший рядом с плитой, закинул ногу на ногу. Джун заметила, что Гордон был босой. Красивые ступни, подумала она и тут же прикусила губу от смущения. Он склонил голову набок. – Ваше рандеву с Россом закончилось так быстро? Джун подошла к плите и попросила: – Подвиньтесь, я посмотрю, что вы тут натворили. Он неохотно посторонился. От его волос исходил возбуждающий запах, которого не мог перебить даже запах подгоревшей яичницы. – Ты не ответила на мой вопрос, – напомнил он. – Ответ известен вам так же хорошо, как и то, что я никогда не соглашусь сниматься в вашем каталоге. – Но ты сказала… – Своим самоуверенным видом вы так назойливо давали понять, что знаете обо мне все, – прервала она его, – что мне захотелось посеять в вас сомнения. Он ничего не ответил. Джун попыталась отскрести яичницу от сковороды, но, возмущенная его долгим молчанием и отсутствием каких-либо эмоций, бросила это занятие и спросила: – Вы предпочитаете яичницу в таком виде или мы поджарим новую? – Мы? – переспросил Гордон. Она взглянула на него. Хотя он не улыбался, но и раздражения на его лице уже не было. – Я сегодня осталась без обеда и очень хочу есть. – А кто в этом виноват? – Уголки его губ наконец медленно поползли вверх. Не ответив на его вопрос, Джун протянула ему сковородку. – Поставьте это в раковину. А я приготовлю новую яичницу. – Яиц больше нет, – сокрушенно сказал Гордон и показал на пустую коробку. – Но в холодильнике, наверное, можно найти что-нибудь съедобное? – Разве что отбивные. – Великолепно! Приготовим сандвичи! – воскликнула Джун, направляясь к огромному холодильнику. – Поищите-ка хлеб! – Оказывается, после полуночи у тебя прорезается командный голос! Открыв холодильник, она повернулась к Гордону и, задрав подбородок, заметила: – А вы бездарный повар в любое время суток. Кстати, за кого вы меня приняли, когда я вошла сюда? Он скрестил руки на груди и прислонился к кухонному шкафу. – Я решил, что это кто-то из слуг. Они терпеть не могут, когда я пытаюсь сделать что-нибудь сам. Джун усмехнулась. – Это, должно быть, очень раздражает вас, – заметила она, вынимая продукты из холодильника. Когда она повернулась, Гордон уже стоял рядом с ней. Он взял мясо и соус из ее рук, прежде чем она успела опомниться. – Вы задались целью напугать меня до смерти? – Извини. Но деревянные полы словно созданы для того, чтобы бесшумно передвигаться босиком. – А вот и нет! Босые ступни обычно громко шлепают по деревянному полу, – возразила Джун. Он удивленно взглянул на нее. – Откуда ты знаешь? Она улыбнулась, удивляясь себе. Наверное, ей так легко с ним потому, что сейчас над ними нет луны. Или потому, что Гордон Ньюэлл не целует ее. – Так, значит, ваши слуги не любят, когда вы сами жарите себе яичницу? Особенно если она горит? – Она не всегда горит! Я просто… – он нахмурился, и его взгляд виновато скользнул в сторону, – задумался. – Вот видите, иногда размышления до добра не доводят, – заключила Джун, открывая упаковку с хлебом и передавая его Гордону. – Мне нравится твой наряд, – неожиданно заметил он. Этот комплимент смутил ее, возможно потому, что он сейчас стоял слишком близко к ней, или потому, что в его глазах появился странный блеск. Джун поспешила сменить тему разговора. – Похоже, вы стали жертвой собственного успеха. Он насторожился и внимательно взглянул на нее. – Что ты имеешь в виду? Она резала хлеб, и это избавляло ее от необходимости смотреть на него. – Вы даже не можете приготовить себе ужин без того, чтобы кто-нибудь не помешал вам. Джун бросила взгляд на его руки. Они остановились, перестав делать сандвичи. – В жизни нет ничего совершенного, мисс Мортон. – Он произнес это так, словно его челюсти смерзлись. – О Господи! – Она положила нож на стол. – Скажите, мистер Ньюэлл, а что для вас означает совершенство? Он посмотрел вдаль отсутствующим взглядом и произнес: – Еще больший успех, я думаю. – Больший! – Она была возмущена. – Разве вам недостаточно того, что вы имеете? Гордон взглянул на нее. Его глаза были похожи на две льдинки. – Не существует такого понятия, как «достаточно». У Джун перехватило дыхание. – Как вы можете… Он улыбнулся, но улыбка была невеселой. – Мой любимый старый родитель учил меня: «Человек – мертвец, если считает, что всего достиг в этом мире». – Он не глядя намазывал горчицу на хлеб. – Отец не был счастливым человеком. Ему так и не удалось полностью реализовать себя. И у него вечно не хватало времени для меня, до тех пор пока я не взял в свои руки его маленький каталог и не сделал его сверхприбыльным. Джун удивило то, что у нее и Ньюэлла было похожее детство: обожаемый отец и страстное желание заслужить его одобрение. Почувствовав внезапный прилив нежности к Гордону, она спросила: – А где ваш отец? – Он умер четыре года назад. Но умер богатым. Джун принялась нарезать тоненькими кусочками мясо. – А он умер счастливым? Гордон горько усмехнулся. – Счастливее, чем тогда, когда был бедным. – И он любил вас больше, после того как вы сделали его богатым? Его глаза метнули молнии. – Он понял, что я не пропаду в этом мире. Сердце Джун наполнилось состраданием. Сколько раз ее собственный отец доказывал своими поступками, что любит Фэй больше, чем ее! Как много усилий прикладывала она для того, чтобы заслужить его одобрение! И только когда Фэй, бросив отца, сбежала в Нью-Йорк, чтобы стать художницей, он начал понимать, что Джун заслуживает большего. Она стала учителем, чтобы порадовать его, но и этого было недостаточно: он все равно до самой смерти тосковал по Фэй. Джун захотелось взять Гордона за руку и утешить его, словно маленького обиженного мальчика. Но они уже не были детьми. Стараясь справиться со своим порывом, она принялась укладывать мясо на хлеб. – А ваша мать? – спросила Джун. – Она умерла, когда мне было три года. Я не помню ее. Руки Джун замерли. Оказывается, у Гордона была еще более несносная жизнь, чем у нее. Она, по крайней мере, ощущала материнскую любовь и поддержку на протяжении пятнадцати лет. – А ваши жизненные принципы распространяются и на женщин тоже? – Этот вопрос прозвучал неожиданно даже для самой Джун. Она закусила губу, но было слишком поздно. – На женщин в особенности. Она вздохнула поглубже и на секунду задержала дыхание, чтобы не выпалить ядовитые слова, рвущиеся из глубины ее оскорбленной души. – Я люблю сандвичи с помидорами, – решительно заявила она. – А вы?.. – Поищи в холодильнике, я не знаю, есть ли здесь помидоры. Проверив несколько отделений, Джун наконец нашла искомое и, обернувшись, вновь обнаружила Гордона у себя за спиной. Он взял у нее помидоры и улыбнулся – на этот раз вполне беззаботно. – Ты вовсе не такая зануда, какой иногда кажешься, дорогая! Я уже говорил однажды, что ты великолепна. Просто у тебя немного устаревшие принципы. Джун закрыла холодильник. Сердце ее стучало как отбойный молоток. Она хотела, чтобы он немедленно обнял ее! Нет, она не хотела этого! На мгновение у нее даже появилось желание поскорее выскочить из кухни и захлопнуть за собой дверь, разрешив таким образом все противоречия. – И… и у вас есть способ излечить меня от моих устаревших принципов, да? Джун поспешно выхватила из рук Гордона помидоры и почти побежала к столу. Схватив нож, дважды попыталась разрезать помидор и только после этого поняла, что держит нож не той стороной. Несчастный овощ выглядел так, словно по нему проехал поезд. – Теперь у нас есть сок, – заметил Гордон. – А я думал, ты любишь кружочками. Взяв другой помидор, она сделала наконец все как полагается и положила сандвичи на тарелки. – Все готово! – Так вот, о лечении девственности… Джун вспыхнула. – А я никогда не говорила, что я девственница. Он улыбнулся. – Ты без слов сказала об этом тысячу раз, дорогая. – Он выдвинул для нее стул. – Я ведь поцеловал тебя, ты помнишь? Оскорбленная до глубины души, Джун взяла свою тарелку и направилась к другому концу стола. У нее почему-то полностью пропал аппетит. – Ну и что теперь – меня нужно поместить в дом престарелых дев? – Нет, тебя просто можно излечить. Джун села напротив него. – Насколько я помню, вы уже однажды пытались сделать это. Гордон опустился на стул и, низко склонившись над поверхностью стола, заглянул в глаза Джун. Она почувствовала, что еще чуть-чуть – и она, помимо своей воли, закричит: «Я хочу тебя!». Хотя они не касались друг друга, его взгляд словно обнимал ее. – Ты очень неопытна, – мягко произнес он. Звук его голоса, выражение глаз, то, как его руки лежали на столе, – все говорило о том, что он готов в любую секунду обнять ее, если она попросит об этом. Она посмотрела ему в глаза. О Господи! Он был абсолютно искренен сейчас! – Если ты хочешь, мы можем вернуться к уроку номер четыре. – В его словах звучала бесконечная нежность.Джун хотела этого больше всего на свете! Но если они сейчас займутся любовью, то она никогда, никогда не сможет вернуться к прежней жизни. И в жизни Гордона ей тоже не было места. Ведь он уже не раз давал ей понять, что женщины – лишь красивые игрушки для него. Джун сжала кулаки. Она не хочет быть очередной игрушкой! – Я… я не хочу заниматься любовью с тобой, – с трудом проговорила она, надеясь на то, что ее слова прозвучат достаточно убедительно. – О! – засмеялся он ледяным смехом. – Ты знаешь, как выбить из колеи мужчину. – Я уверена, что мужчина скоро придет в себя. Мир полон жаждущих красивых девушек. Он склонил голову набок. – Послушай, давай спокойно во всем разберемся. Ты хочешь обрести сексуальный опыт, чтобы стать привлекательной для мужчин, но твои принципы удерживают тебя от этого. Так? Она кивнула и откинулась на спинку стула. – Но ведь это глупо – считать, что можно иметь и то и другое. О чем они говорят?! Джун чувствовала себя словно в бреду. – Я знаю, как решить эту дилемму, – спокойно сказал он. – Это немного грубо, но помогает тысячам женщин во всем мире потерять невинность, не думая о своих принципах и поэтому как бы не нарушая их. – О, ты объехал весь мир! – саркастически заметила Джун. Гордон на мгновение крепко сжал губы, и на его щеках появились крошечные ямочки. – Хочешь попробовать? – И для этого не надо заниматься любовью? Он пожал плечами. – Нет. В моем понимании. Помимо того, что Джун очень хотелось заняться с ним любовью, ей было страшно интересно: как это вообще возможно – заниматься любовью без того, чтобы заниматься любовью. – Нет, не хочу… – Она покачала головой, но ложь словно прилипла к ее языку. – Ну хорошо… А как это? Он несколько секунд внимательно разглядывал ее, а затем решительно отодвинул стул и встал из-за стола. Джун просто сгорала от нетерпения. Подойдя к шкафу, он достал с верхней полки какую-то бутылку, открыл ее, наполнил бокал жидкостью, похожей на слабый чай, и протянул ей. – Выпей это! Джун принюхалась и нахмурила брови. – Это алкоголь. Да. – Он вернулся на свое место и скрестил руки на груди. – Виски – великолепная вещь! Выпиваешь – и через десять минут готова лечь с кем угодно. Ты забудешь свое имя, и мы займемся сексом прямо здесь, на столе. И – прощай старомодные понятия! Джун не верила своим ушам. Он говорил с таким цинизмом о тайне, принадлежащей лишь двоим любящим! Ньюэлл взглянул на часы. – Пейте, мисс Мортон. Помните о том, что у меня встреча в шесть утра. Ярость ударила ей в голову. – Ах, у вас встреча мистер Ньюэлл! – закричала она. – Я должна выпить эту гадость, чтобы избавиться от надоевших принципов, и ко всему мне следует поторопиться, потому что у вас встреча?! Джун была слишком возмущена, чтобы отдавать себе отчет в том, что говорит и делает. Метнув на него гневный взгляд, она как ужаленная выскочила из-за стола. – Я не заставлю тебя долго ждать! Одним движением руки Джун смахнула па пол бутылку и бокал, и они со звоном разбились на мелкие кусочки. Затем, приподняв край юбки, она забралась на стол и принялась пинать тарелки, стоявшие на нем, но те каким-то чудом все же остались стоять на месте. – Первую часть нашей встречи можно считать законченной, дорогой! – с издевкой произнесла Джун. – Не будем зря терять твое драгоценное время. Ну давайте же, мистер Деловой! Берите меня! Побыстрее покончим со всем этим! На его лице застыло странное выражение – смесь удивления и восхищения. Наконец-то и она сумела шокировать его! Но нет, он опять смеется над ней, отлично зная, что все это игра и она никогда не решится на такой циничный эксперимент. Но довольно! Достаточно. Он возомнил, что может жонглировать ее моральными принципами. Она ему покажет! Мистер Ньюэлл еще не знает, на что способна разгневанная девушка из Пасадены. – Что, черт возьми, ты делаешь? – Я жду! Вы теряете время, мистер. Давайте прыгайте на меня поскорее – и ступайте на вашу важную встречу. Гордон смотрел на ее ноги. – Ты потеряла сандалию, – пробормотал он. – Это далеко не все, что я собираюсь потерять сегодня, – напомнила она ему сквозь зубы. Подойдя к ней, он бесцеремонно снял вторую сандалию и швырнул ее на пол. Прикосновение его рук было сродни удару током, но Джун смело посмотрела ему в глаза. Он не улыбался. На его щеках играли желваки. – Ты предпочитаешь со светом или без? – Со светом, – заявила она с вызовом. – Или ты стесняешься? – Нет. Я себя прекрасно чувствуя в любой ситуации. – В его глазах появился металлический блеск. Что он делает?! У Джун закружилась голова. Гордон развязывал шнурок на своих спортивных трусах! – Тебе придется слезть со стола и поднять юбку. – А ты не хочешь мне помочь? – Мы ведь собираемся заняться не любовью, а только сексом. Ты помнишь об этом? Это презрительное замечание подействовало на Джун как ледяной душ. Она вдруг почувствовала себя дешевой и грязной. Ньюэлл стоял перед ней, готовый в любую секунду обнажиться, но до сих пор прикоснулся к ней только однажды – когда снимал сандалию. Джун не могла оторвать взгляда от тонких завитков волос на его груди, к которой она так хотела прижаться губами! Нет, так нельзя! Это грубо и бессердечно. Губы задрожали, и Джун пришлось крепко сжать их, чтобы не выдать волнения. Но остановить слезу, скатившуюся по щеке, она не могла. Было слишком поздно превращать все в безобидную игру. Теперь ей уже не скрыть своего унижения. Но она может хотя бы сказать ему, что чувствует. – Я была не права, когда назвала твою спальню слишком холодной. Она идеально тебе подходит. Джун и представить себе не могла, что его глаза могут стать еще холоднее, но сейчас они были похожи на две полированные монетки. Завязав шнурок, он подошел к ней, взял за руку и рывком усадил на стол. – Забирайте ваши принципы и отправляйтесь обратно в Пасадену, мисс Мор-тон. – Он посмотрел на нее долгим взглядом и решительно вышел. Джун какое-то время неподвижно сидела на столе, уставившись на сандалии, валявшиеся внизу. Резкий запах виски бил в ноздри и резал глаза. Гордон Ньюэлл наглядно продемонстрировал свое отношение к ней: она не та женщина, которой он хотел бы обладать, и у него нет никакого желания становиться мужчиной, который нужен ей. Но это понимание совсем не облегчало ее душевную боль.
Эффи сидела на кровати Джун и успокаивающе гладила ее по плечу. – Значит, Гордон Ньюэлл предлагал тебе заняться любовью, а ты отказала ему? Джин удавалось сохранять свой секрет только четыре дня. На пятый день под давлением Эффи она «раскололась». – Джун, дорогая, проснись и посмотри, какое столетие на дворе! Хочешь, я расскажу тебе, как потеряла девственность? – Я и так знаю – в первую брачную ночь с Крисом. – Вовсе нет. Я никогда не говорила тебе правду, потому что знала, как ты к этому относишься. Мне было шестнадцать лет, и он не был миллионером, и все это происходило отнюдь не под тропической луной, а в машине, похожей на мышеловку, на грязной проселочной дороге. – Эффи! – Джун обняла подругу. – Какой ужас! Эффи высвободилась и спрыгнула с кровати так быстро, что Джун не успела даже удивиться. – Ладно, как видишь, я пережила это. Ты не станешь отрицать, что я всегда была для тебя хорошим другом. Я увезла тебя из города, заставила эту святую женщину лгать, давала тебе мудрые советы, устраивала случайные встречи. Разве кто-нибудь мог для тебя сделать большее, чем сделала я? Эффи права: она была настоящей подругой. – Это всего лишь секс, – настаивала Эффи. – Ты ведь никого не убиваешь. – Она подошла к Джун и взяла ее за руки. – Вспомни тот курс в колледже… Ну, тот, где говорилось про размножение лягушек. Джун смутилась. – Помнишь, ты ненавидела профессора, но знала, что необходимо пойти на экзамен и рассказать все это. – Она крепко сжала пальцы Джун. – Вот и сейчас то же самое. Ты должна пройти через это, чтобы стать настоящей женщиной. А Гордон – прекрасный учитель. И он согласен. Что тебе еще нужно? Джун отвела взгляд. – Но… но он такой… Она не могла признаться Эффи, что влюбилась в него и что его легкомысленное отношение к женщинам и сексу больно ранит ее. – Он не мой тип мужчины, – отрезала Джун. – Нет, это немыслимо! – Эффи возвела глаза к потолку и возмущенно отвернулась от подруги. – К тому же он, наверное, уже и не хочет, – со вздохом произнесла Джун. – Ты права! С какой стати ему тратить свое время на… Извини, Джун, я не хотела тебя обидеть. Джун нервно расхохоталась и произнесла то, на чем запнулась Эффи: – …На несговорчивую и сухую учительницу, когда супермодели и телезвезды сами падают к его ногам. Эффи ободряюще похлопала ее по плечу. – В таком случае нам нужно подобрать кого-нибудь другого. Джун была потрясена целеустремленностью подруги. – Что?! – переспросила она. – Тетя Лиз сказала, что завтра к Гордону снова приезжают гости. На этот раз – юридический отдел. Представляешь, сколько будет вокруг симпатичных молодых юристов? Ты как следует разглядишь их и выберешь того, кто тебе понравится. Джун не могла поверить своим ушам. – Я знаю, ты удивлена моим предложением. Но, если поразмыслить, оно великолепно. – Оно ужасно! Лицо Эффи стало каменным. – Ты невыносима. Я сдаюсь. Я умываю руки. Продолжай в том же духе – и ты победишь на конкурсе старых дев Америки. Может быть, тебе поставят памятник. Джун поразил усталый и безнадежный тон, которым были сказаны эти слова. И ей вдруг показалось, что сейчас она теряет в жизни все, в том числе и лучшего друга. Эффи всегда помогала ей в самые трудные минуты. А чем она отплатила ей за доброту? В конце концов Эффи опять права: это всего лишь секс. Стряхнув с себя оцепенение, Джун приняла решение. Она сделает это без лишних размышлений. Она вообще слишком много думает. А жизнь так устроена, что рано или поздно девушки все равно теряют невинность. Она вспомнила, как ее ученицы обсуждали эту проблему. Серьезности и ответственности в них было не больше, чем при обсуждении перипетий мыльной оперы. А ей, наконец, уже двадцать четыре года! Джун подошла к Эффи и обняла ее за плечи. – Ну хорошо, завтра я выберу себе красивого молодого юриста. – Молодец! И никаких сожалений! Операцию назовем «Юриспруденция». Эффи чмокнула Джун в щеку и выскользнула из комнаты. Измученная этим разговором, Джун добрела до постели и упала лицом вниз. Засыпая, она бормотала: операция «Юриспруденция», чувствуя, как эти слова болью отзываются в ее сердце.
Последние комментарии
6 минут 54 секунд назад
3 часов 48 минут назад
4 часов 9 минут назад
5 часов 3 минут назад
8 часов 2 минут назад
8 часов 3 минут назад