Стив идет вперед (СИ) [narzicca black] (fb2) читать онлайн

========== Прощание ==========

Ему говорят — не делай глупостей. Стив не делает глупостей. Это ему в принципе не свойственно. Он просто идет вперед, шаг за шагом, день за днем, час за часом. Все своё несет с собой: темные глаза, кривую улыбку, последний вдох и «теперь ты можешь отдохнуть» заодно.

Все, что его, остается с ним. Темные волосы, запах Олд Спайс, крема после бритья, чего-то неуловимого, древесного.

Все его — с ним. Шуточки, оскорбления, невыносимое презрение, теплота. Одиночество.

Стив несет с собой весь свой груз.

Он не смог его спасти. Вот же как вышло, остальных смог, сам не погиб. А его не спас.

Стив несет это с собой. Несет сквозь время.

— Я надеюсь, мы смогли все исправить, — искренне говорит он Древней, передавая ей последний камень, честно, из рук в руки передавая.

— Ну конечно же, не смогли, — отвечает она, — но непоправимого вреда пока не нанесли. Игры со временем опасны. Ткань бытия истончается, рвется.

Стив думает: «Его нет. Его больше нет». Что ему за дело до этой реальности, где его больше нет?

Стив думает: «Но есть его дочь. Там осталась его дочь. Он мог бы успокоиться… просто жить там… в своем времени… смотреть, как она растет… он мог бы… Но его дочь — не он. Это другой человек. Она — не он».

Стив выпадает из реальности, из этой, чужой и из своей тоже выпадает. Его груз тянет Стива к земле.

Его больше нет. Нигде нет.

«Это должен был быть я. Я, не он. Но его нет. И никогда не будет. Он не увидит, как вырастет его дочь. Ничего больше не увидит».

«У меня ничего не осталось», — думает Стив. Ничего. Ничего. Ничего.

И никого.

— Но ведь еще есть ты. Ты сам, — говорит ему Древняя, словно прочтя мысли. Очевидно, прочтя мысли.

Стив возвращается в реальность, но реальность ускользает, не хочет принимать его.

Стив везде лишний, чужой.

Ошибка кода, баг, как говорил…

Неважно.

«Нет, — думает Стив, — меня тоже нет».

****

Он приходит к той забегаловке, в две тысячи двенадцатом, просто попрощаться. Просто еще раз увидеть его.

Он смотрит на них, таких молодых. Таких юных. У них на плечах еще нет того груза, что пригибает его к земле.

Стив прислоняется к стене дома напротив, не в силах стоять прямо. Смотрит. На себя. На Тора. На Клинта. На Наташу. И на Тони.

Такие юные. Такие счастливые.

У Тора еще есть отец, мать и Асгард. И брат, каким бы он ни был, и девушка. Никто из них не терял столько, сколько потерял Тор.

У Клинта его семья.

Наташа пока не собирается умирать.

У Тони еще не было Альтрона. И их личной битвы тоже еще не было. И Таноса, Танос еще не пришел сюда. Тони жив.

А у него самого все еще есть Тони. Есть все они. И даже Баки где-то там еще есть. И даже Пегги еще жива. Вот только он, тот он, пока что не понимает этого. Тот он, из этого времени, тоже думает сейчас: у меня никого не осталось.

Настоящий Стив знает: тогда он и понятия не имел, что такое терять по-настоящему. Друзей, семью, весь мир.

Теперь-то Стив понимает: это ненадолго. Он мог бы сказать им, тем, из прошлого: цените то, что имеете. Но кто же ему поверит.

Он мог бы сказать самому себе: у тебя есть все.

Но и сам себе он не поверит.

Весь его груз, все, что осталось с ним, давит, прижимает его к земле.

Ни в одном из этих миров Тони не выжить. Потому что однажды он стал Железным человеком. Стал Мстителем. Мстители — не выживают. Мстители не получают счастливый конец.

Но что, если где-то…

— Не делай этого, — Древняя материализуется рядом с ним откуда-то из воздуха, — отпусти его и иди вперед. Ничего не выйдет.

— Простите, мэм, но я не понимаю, о чем вы, — рассеянно отвечает ей Стив. Вот только, кажется, он понимает.

Должна же быть реальность, где Тони останется жить. Хотя бы одна такая.

Кто-то должен его спасти.

У Стива сейчас есть все что нужно. У Стива есть его груз. И есть еще частицы Пима. И где-то есть живой Пим, Стив сможет добыть новые частицы, если этих не хватит. И есть ещё кое-что, куда более важное. Живой Тони. Тони, который сможет пройти до конца свой путь. Увидеть, как вырастет его дочь.

А Стив увидит, как Тони станет счастливым. Откуда-нибудь со стороны. Не смея приближаться.

Что с того? Разве оно того не стоит.

Стив разворачивается, чуть не задевая Древнюю.

— Ты совершаешь ошибку, — говорит она, внимательно глядя в его глаза.

— Простите, мэм, — искренне извиняется Стив, — я, кажется, не могу поступить иначе.

— Ну конечно же можешь! — говорит она. — Просто иди вперед. Не нужно возвращаться назад.

— Вы не понимаете, — даже не пытается объяснить ей Стив. Впереди — больше нет Тони. А там, позади, где-то там, он еще есть.

— Я понимаю, — говорит она, — я тоже теряла. Но отнюдь не все, что нам не нравится, мы вправе исправлять. Мы не можем исправлять некоторые вещи.

— Я — смогу исправить, — говорит ей Стив, — у меня должно получиться.

— Ты ничего не исправишь. То, что произошло — произошло. То, что должно случиться — случится.

Стив до боли в руке сжимает карманную машину времени.

Тони ее создал. Тони ее придумал. Зачем? Чтобы в итоге лишиться всего?

Стив этого не допустит.

Пусть в другой реальности, но не допустит.

— Что ж, — говорит ему Древняя, — тогда иди. Иди и ты сам увидишь.

Стив улыбается ей одними губами, из вежливости, задает координаты и жмет на кнопку.

И оказывает далеко от нее, в пустыне Афганистана.

========== Афганистан ==========

В Афганистане пыльно, сухо, жарко. Стив едет на джипе к одной, ему известной базе. Он прожил тут три месяца, прежде чем выяснил все детали операции. Зато сейчас он подготовлен идеально.

Он успел отрастить волосы и бороду; научился завязывать арафатку так, чтобы сойти за местного. Он практически отвык от обычных людей, и ему кажется — так было всегда. Бескрайние пески, ветер, палящее солнце.

И его груз, который всегда с ним.

Он смотрит в бинокль на похищение Тони, смотрит, но не вмешивается. Тони должен принять решение о прекращении производства оружия. Это важно. Важно, в первую очередь, потому, что у людей будет меньше поводов похищать Тони. Оружие — это опасно. Это может все испортить.

Однако смотреть не вмешиваясь, оказывается сложнее, чем думал Стив.

Он ощущает ноющую боль и сначала ему кажется, что он отлежал руку. И только, поменяв положение, догадывается посмотреть и понимает, что до крови прокусил ладонь.

Так нельзя. Нельзя реагировать настолько эмоционально, можно провалить весь план.

В конце концов, успокаивает себя Стив, он всегда может вернуться назад.

Успокоиться не выходит, потому что в любом случае, один из Тони Старков пострадает по его вине. Как будто их без того было недостаточно.

У базы нет ничего, кроме перекати поля и одиноких гекконов, греющихся на камнях. Стив проводит там три дня, безостановочно ругая себя и свой план, который может стоить Тони Старку жизни. Он не засыпает ни разу, как не старается и предусмотрительно захваченные таблетки ему не помогают.

Он ненавидит себя за это, понимая, что тремор от бессонницы, его несобранность или то, что в нужный момент он не сможет взять себя в руки, может стоить Тони жизни.

Он ненавидит себя за это и все равно не может уснуть, представляя, как в нескольких милях от него Тони пытают, Тони мучают, а он ничего не делает. Неважно, что его Тони давно пережил и забыл обо всем (да и можно ли забыть такое?). Этот Тони испытывает все впервые.

Но, несмотря, на бессонницу, в день операции он собран. Руки не трясутся, зрение не подводит. Стив идет, сжатый будто стальная пружина. Будто тетива бартоновского лука.

Капитан Америка старался не убивать людей. Стив больше не Капитан Америка. Он расстреливает часовых, не задумываясь, есть ли у них где-то семьи и что вообще их подвигло на такую работу.

Это не важно.

Они террористы.

Они мучали Тони.

Они хотели его убить.

В нужном помещении Тони не оказывается, и Стив на минуту дезориентирован. Вся накопившаяся усталость (Танос, камни, и эти месяцы в жаркой пустыне) разом наваливается на него, становится сложно устоять на ногах. Хочется сесть прямо на пол, привалиться к стене и дать себе отключиться, наконец.

Зря он не заставил себя спать.

Стив встряхивается, берет себя в руки. Глупо было думать, что Тони Старк не использует свой шанс на побег, услышав выстрелы.

Стив находит второй выход, только основательно зачистив базу. Его автоматной ленты не хватило бы, но террористы любезно встречают его с оружием, и Стив не стесняется им воспользоваться.

Он идет быстро, но на бег не переходит, слишком боится сбиться со следа. Тони он догоняется только через полчаса, про себя поражаясь внутреннему стержню этого человека. Один, в пустыне, раненый и столько пройти.

Тони, будто понимая, что помощь уже близко, плавно валится в песок, и тогда Стив переходит на бег.

Падает на колени перед ним, рывком поднимает, прижимает к себе, быстро сдергивает арафатку, чтобы Тони понял, что перед ним американец.

— Какой красавчик, — хрипло говорит ему Тони, медленно, по-совиному моргая. Его голова надежно устроена на коленях Стива, — ты мираж или что?

— Привет, — отвечает Стив невпопад, — меня зовут Стив.

Тони чуть слышно хрипло смеется, затем заходится кашлем. Стив поит его водой из фляжки, гладит по волосам. И никак не может поверить. Осознать. Реальный, живой Тони, прямо здесь, с ним. У него на руках.

Стиву больших трудов стоит сдержаться и не сжать его в объятьях.

Расстояние, которое Стив планировал пройти за сутки, приходится растянуть на два дня. Тони слишком слаб, но нести себя не позволяет. Стив начинает думать, что нужно было просто вырубить его и спокойно доставить к нужной точке.

Вместо этого добрых два часа они тратят на спор и в конце умудряются перейти на крик. Стив действительно ненавидит себя за это, но сдержаться не может и высказывает Тони все про его эгоизм и нежелание думать о других хоть немного (подразумевая под этим полное нежелание думать о себе).

— А мы с тобой точно не знакомы? — неожиданно прерывает Тони его тираду и пытливо вглядывается в лицо. — А то ругаемся, как старые любовники.

Стив тут же замолкает, ощущая, что краснеет. Хорошо, под бородой не видно.

— Прости, — говорит он, — я… позволил себе лишнего, прости.

И дальше они идут молча. Стив постоянно ощущает на себе изучающий взгляд, но не понимает, как реагировать.

Он не догадается. Он не может догадаться о таком, в такое и поверить то сложно.

Через тридцать минут тишины, Тони не выдерживает, и потом они все время говорят. Стив слушает про акционеров, Пеппер, которая чистое золото, но не хочет с Тони спать, про Джарвиса и его возможности, современную моду и стивову идиотскую бороду, которая не позволяет разглядеть его, безусловно восхитительное лицо.

Тони практически висит на нем, горячий, как печка, сверху печет невыносимое солнце, и Стив думает отстраненно, что и так практически его несет и даже хочет снова предложить взять его на руки. Или просто взять, не спрашивая разрешения.

Но ничего такого он не делает, только останавливается, и завязывает Тони свою арафатку.

— Слишком жарко, — поясняет Стив свои действия.

Тони так удивлен, что даже не комментирует это.

Вечером, когда они усаживаются у костра, дневная жара уступает место морозу. Тони ощутимо трясет, даже в его куртке, и Стив ругает себя в очередной раз, что не догадался взять куртку потеплее.

А потом он просто обнимает Тони, забыв, что с этим Тони они не настолько близки. Тони не сопротивляется. От него пахнет дымом, потом и, немного, кровью. Стив притягивает его ближе к себе и, неожиданно, засыпает крепко и без снов.

Утром Тони лихорадит, больше он не в состоянии спорить. Стив молча поднимает его на руки, прижимает к себе плотнее и несет вперед. Тони кладет голову на его плечо, Стив ощущает его дыхание на своей коже. Отгоняет нелепые мысли: идти как можно медленнее, чтобы подольше быть с ним, ощущать его присутствие всем телом, Стив сжимает зубы и упрямо идет вперед, как можно быстрее.

Он оставляет Тони в местном госпитале, убедившись, что помощь уже едет и все будет в порядке. А сам отправляется в Нью Йорк, не особенно понимая, чем именно может там заняться.

****

Газеты пестрят заголовками о чудесном спасении Тони Старка. Стив ищет работу и находит должность удаленного иллюстратора в небольшом издательстве комиксов. Лучше, чем ничего.

По утрам он бегает в том же парке, что и раньше, до Таноса и их личной войны с Тони.

Ходит в те же кафе и магазины.

Где-то в стороне от него, Тони живет своей блестящей жизнью, регулярно попадая в заголовки новостей.

Через три месяца Стив впервые видит объявление. В СМИ появляется информация о светловолосом голубоглазом парне, которого ищет Тони Старк и готов заплатить два миллиона за информацию о нем и ему самому.

Стив улыбается всякий раз, когда натыкается на это объявление. Но не звонит.

Он больше не вправе участвовать в его жизни. Здесь и сейчас он только зритель.

Постепенно, сны, в которых Тони умирает на его руках, приходят все реже. А иногда и вовсе сменяются другими, приятными снами, где они вместе спят в пустыне, говорят у костра или просто молча сидят рядом.

— Иди вперед, Стив, — говорит ему Тони в одном из таких снов, и уютный покой сменяется ночным кошмаром, — не нужно возвращаться, прошу. Иди вперед и будь счастлив.

Стив просыпается в холодном поту от необъяснимого ужаса.

На утро все новостные ленты вновь пестрят заголовками: Тони Старк погиб.

Тони погибает от рук Обадайи Стэйна, и у него не было костюма, чтобы спастись. В этом мире у него не остается даже ребенка.

Стив узнает о его смерти в кафе, после утренней пробежки. Узнает из газеты. Стив поднимается из-за своего столика, оскальзывается на, каким-то образом, упавшей на пол газете. Идет в туалет, ничего не видя перед собой. Долго смотрит в зеркало на собственное лицо. Медленно и методично разбивает зеркало, разбивает кафельную стену и собственные кулаки.

До смерти перепуганная бариста позади пытается что-то сказать ему, просит успокоиться.

Стив половины не слышит.

Он выходит на улицу и идет прочь, не понимая куда. Каким-то образом оказывается рядом с башней. С башней, где Тони больше нет.

Опять.

По его, Стива, вине.

Он нашаривает в кармане свою машину времени.

К его грузу, включающему Тони, сгорающего от камней, прибавляется Тони, не могущий себя защитить.

У него все еще есть шанс. Есть шансы. Он обязан, просто обязан попытаться.

Раз уж он решил все исправить, нужно идти вперед. Парадоксально, но, чтобы идти вперед, Стиву приходится вернуться назад.

Он возвращается в Афганистан.

========== Снова Афганистан ==========

В этот раз Стиву не нужно следить за базой, но он все равно следит. Следит, с холодной расчетливостью, осознанностью, которую никогда ранее не ощущал.

Он смотрит на знакомых людей. Он их помнит. Того мужчину, с белой бородой, он убил четвертым. Этот, со шрамом, сидел в туалете, Стив пнул дверь в кабинке и выстрелил дважды, в голову и грудь.

Молодой парень, с редкой щетиной, отползал от него, раненый в ногу, кажется, своими же раненый. Отползал, поскуливая, но Стив его не пощадил.

Он и сейчас не пощадит. Делает пометки, мысленно.

В этот раз можно сделать быстрее. Чище.

Не будет неожиданностью, когда тот, морщинистый, выпрыгнет из-за угла. Или, когда молодой, черноглазый, невысокий, выпустит в него очередь из пулемета. (Стив морщится, вспоминая, как бронежилет корежило от вминающихся пуль. Синяк на всю грудь потом не сходил почти неделю, практически рекорд для Стива).

Но в этот раз ошибок не будет.

И их действительно нет.

Стив знает наизусть, где, как и когда на него нападут. Стив предвидит все и убивает заранее, быстро, чисто, расчётливо.

Не ожидает только, что в этот раз, Тони не успеет сбежать. Не ожидает увидеть его, бледного, черноглазого, грязного и растерянного.

— Привет, — говорит ему Стив, — я на минуточку.

— Ч-что? — переспрашивает Тони и, пока Стив ищет слова, а время движется словно кисель, вокруг него, Тони неожиданно переводит взгляд за его спину.

И время возвращается на круги своя, в привычное Стиву русло. Он оборачивается, стреляет, хватает Тони за руку, ведет за собой.

Тони слушается, и это странно и немного нелепо.

Командовать им легко: налево, направо, тут пригнись.

Бежать рядом тоже легко. Стив словно вернулся домой, где все правильно. Есть он, и есть Тони, рядом. Они на одной стороне.

Тяжело становится, когда появляется время остановиться, взглянуть друг на друга.

Он видит Тони, живого, молодого и прекрасного. Чужого, другого Тони. И неожиданно для себя начинает задыхаться.

Плохой признак. Очень плохой.

Он оглядывается, шарит по карманам, ищет что-то, могущее помочь. Ничего не находит.

— Погоди, — хрипит он, — пять минут. Мне бы… пять минут.

Отворачивается.

Когда дыхание приходит в норму, снова рискует посмотреть на Тони. Тот выглядит удивленным.

— У меня… у меня астма… — неловко врет Стив.

— Астма? И нет ингалятора? Тогда лучше бы нам поторопиться, — замечает Тони, — не хотелось бы, чтобы мой бравый спаситель рухнул мертвым к моим ногам и оставил одного в пустыне.

— Все в порядке, меня вылечили, ингалятор больше не нужен, — теперь Стив зачем-то говорит ему правду.

— Ого? Так это… — Стив ждет его предположения. Потому что Тони умный, сам придумает правдоподобное объяснение про астму, которой нет и вот она есть. И Тони не разочаровывает, — психосоматика? Как, когда отрежут ногу, но она чешется?

У него даже глаза начинают блестеть, видимо, не каждый день, сталкиваешься с психосоматической астмой.

— Я бы не хотел сейчас это обсуждать, — говорит Стив. — Давай просто вернем тебя домой.

— Как хочешь, — Тони поднимает руки, согласный с любым его решением, — как можно не послушатся такого красавчика.

Они остаются на ночлег в том же самом месте, Стив узнает его по приметному камню. И ждет вопроса, чтобы воплотить в жизнь свой план: уничтожить Обадайю.

— Так ты… военный? — спрашивает Тони, как и в прошлый раз.

На этот раз Стив кивает.

— Наша группа получила задание найти тебя, — он ждет встречный вопрос. Тони умен и вопрос незамедлительно задается.

— Так и… где остальная группа? Я никого не видел на базе. Или вы — отряд ниндзя?

— Честно говоря, — Стив искусственно держит паузу, стараясь выглядеть сомневающимся, словно бы он не уверен в том, что должен говорить, — и я не должен быть здесь. Я просто… не смог остаться в стороне.

— Прости, что? Хочешь сказать, никто меня даже не искал? — Тони не выглядит слишком удивленным.

Стив качает головой, печально поджимает губы.

— Один парень просил подождать с этим. Говорил, что ты все подстроил. Устроил себе незапланированный отпуск, с какой-то восточной красоткой… решил отдохнуть… повеселиться…

— Повеселиться? В мой джип стреляли! Или вы считаете, я это сам подстроил?

— Нет, конечно, не считаем, там все предельно ясно. Но, думаю, он смог подкрепить свои слова каким-то… весомым фактом… Нам не просто так дали четкий приказ не вмешиваться.

— Фактом — типа парочки портретов Франклина? — сразу соображает Тони.

— Да, вроде того, — говорит Стив.

— И что же это был за парень? — наконец Тони задает тот вопрос, который Стив так ждал.

Стив пожимает плечами, изображая безразличие.

— Обычный богатый мужик. Приехал на черном джипе. Лысый, с бородой. Представился, как твой хороший друг. Судя по тому, что ему сразу поверили, личность известная в ваших кругах.

Тони заметно мрачнеет, и Стиву остается только надеяться, что он понял.

— А ты у нас значит, за справедливость? Или тебе не досталось денег, и ты хочешь получить их от меня? — скептически спрашивает Тони.

— Мне не нужны деньги! — неожиданно для себя вскидывается Стив, и только потом понимает, что сам же разрушил идеальное объяснение своего появления.

— Верю, — говорит Тони, внимательно разглядывая его лицо, — ты у нас значит, альтруист?

— Я просто не мог допустить твоей смерти, — врет Стив. Тони бы все равно не умер. Он мог бы стать героем, а сейчас Стив отнял его шанс.

— И что, ты сможешь дать показания в суде? — спрашивает Тони чуть погодя.

— Ну, нет, извини. Одно дело вытащить парня, в которого влю… парня из плена. Другое дело так подставить своих. Предателям в армии не место.

— В которого что? — переспрашивает Тони, словно пропустивший остальную часть. Или его просто не задели слова Стива.

— Неважно, — отвечает Стив.

— Слушай, — предлагает Тони неожиданно, — давай начистоту. Ты — охрененный красавчик. Я тоже ослепителен, хоть и не мылся неделю. Но ты меня вытащил. Может быть поэтому, меня к тебе тянет. Причем тянет так, будто бы мы сто лет знакомы. Ты же проводишь меня и сбежишь, верно? И мы больше не увидимся. А ночью будет ужасно холодно. Так почему бы нам сейчас не провести время с пользой и, заодно, не согреться?

— Не уверен, что понимаю, о чем ты.

— Ты меня прекрасно понимаешь, — говорит Тони, — или ты только по девочкам?

И, когда Стив действительно понимает, осознает, что это не шутка, это понимание — прекрасно.

Их первая ночь вместе, проходит в ледяном холоде пустынной ночи.

Впрочем, Стив холода не ощущает.

Все его тело, до косточек, наполнено упоительным ощущением счастья.

Через четыре месяца, Обадайя Стейн сбегает из тюрьмы, куда Тони отправляет его без дополнительных показаний неизвестных солдат, и расстреливает Тони Старка прямо в его открытом автомобиле.

Похоже на убийство Кеннеди, — думает Стив, отрешенно рассматривая газету в том самом кафе.

Будь у него дома телевизор, узнал бы еще вчера. Телевизор Стиву просто не был нужен. Еще одно упущение в его плане.

Стив поднимается, неловко задевая стаканчик с кофе, идет прочь. Куда-то.

Газета пикирует на пол.

Девочка-бариста что-то спрашивает у него, но Стив никак не может понять, что.

В этот раз он ничего не разбивает.

У него есть цель.

Стив находит Обадайю и, сам себе поражаясь, убивает его выстрелом в голову. На всякий случай делает контрольный в грудь. Ни в одном мире убийство Тони не должно сойти с рук. Зря он не убил его в прошлый раз.

Если верить детской книжке о маленьком волшебнике, это убийство должно было расколоть его душу надвое.

По ощущениям — именно это и происходит.

Он планирует убить Обадайю во второй раз. Уже в прошлом. Для Обадайи — в будущем.

Он смотрит, как расплывается кровавая лужа под телом и вспоминает мягкие и сухие губы Тони, глаза, потемневшие от желания, узкое, поджарое, мускулистое тело.

Вспоминает Морган, которой опять не оставили шанса родится.

Он не считает Обадайю виноватым в этом. Виноват только он. И именно его ждет Афганистан. Снова.

Направляясь к точке отсчета, Стив не ощущает ничего, кроме холода.

========== Слишком близко ==========

Сперва он убивает Обадайю, и это уже второй раз, когда он убивает осмысленно безоружного человека.

Он действительно ощущает, как раскалывается его душа.

Но Тони того стоит. Всегда стоил.

И их, уже вторая ночь в пустыне, тоже стоит того. В этот раз Стив захватит с собой смазку и ночь оказывается куда более наполненной и завершенной.

— Все будет хорошо, — шепчет он в шею уснувшего Тони, наблюдая за сереющим небом, — в этот раз все будет правильно. Как надо.

Тони погибает от отравления палладием.

Стив всерьез думает, что мог бы закончить это одним выстрелом в висок. Или в рот.

Он сжимает зубы и остается на похороны. Смотрит на его тело и не узнает. Но это уже не важно, если у него получится все исправить. Стив возвращается обратно.

В Афганистан.

****

— Слушай, а тебе телохранитель случайно не нужен? — спрашивает он спасенного Тони, сидя рядом с ним у костра.

— А есть кандидаты? — говорит Тони хрипло, и Стив кивает.

— Себя имеешь в виду? — Стив опять кивает. — А что так? Мало платят?

— Платят прилично, — говорит Стив, понятия не имеющий, сколько платит правительство обычным солдатам, — просто надоело быть инструментом. Хочу сам решать.

Тони осматривает его оценивающе, потом кивает.

— Почему бы и нет. Можно попробовать.

В этот раз Тони ничего такого не предлагает, и Стив вздыхает облегченно. Он не уверен, что смог бы отказать, а это могло бы сильно повредить их будущим рабочим отношениям.

Но спят они обнявшись.

Вполне невинно.

****

Его никто не узнает.

Может, дело в бороде, может в том, что мысль о том, что новый охранник Тони — это парень с военных плакатов сороковых, сама по себе бредовая, но его не узнают.

Стива это радует.

Он учится носить смокинги, учится правильно говорить с гостями на приемах, учится не привлекать к себе лишнее внимание. Хэппи им доволен, и очень скоро из рядового охранника, он становится личным телохранителем Тони.

Он привыкает.

Он бегает в том же парке, но времени на кофе больше нет.

Иногда он рисует.

Вытаскивает пьяного Тони с вечеринок через черный ход, привычно отмахивается от его домогательств.

Учится отбиваться от журналистов, профессионально, без рукоприкладства.

Подсказывает, как решить проблему с палладием.

Выводит по утрам излишне навязчивых девиц.

Привыкает к часам, стоимость которых сравнима с ценой его бывшей квартиры.

Привыкает носить один смокинг только на один прием.

Привыкает к обсуждениям моды, акций, коммерческих расходов.

Привыкает, что стоит только Тони выпить, он принимается лапать его за задницу и неважно, что выпит был только один бокал.

Все это делается его жизнью, обыденной, спокойной жизнью.

Но кое-что его все-таки беспокоит. У Тони нет постоянных отношений. Он не знает, когда именно Тони сошелся с Пеппер в том, его мире. Но скоро будет две тысячи двенадцатый год, а Тони все еще одинок и на отношения не настроен.

— Я пытался, — отвечает ему Тони на прямой вопрос, — два или пять раз. Она мне отказывает, — Тони пожимает плечами, — собственно, я бы и еще раз попробовал. Но не думаю, что есть шанс.

Стив предполагает, что это может быть из-за того, что Тони здесь не герой. Но подстраивать ситуации с героическим спасением было бы глупо. Лучше уж поговорить откровенно.

Улучив минуту, Стив подходит к Пеппер с личным разговором.

— Вы и мистер Старк. Он давно пытается пригласить тебя на свидание.

— А ты выходит пришел попросить за него? — она скептически смотрит, скрестив длинные ноги.

— Ну, он не знает об этом. Просто… я давно это наблюдаю… я переживаю за него. Он мой босс, и его душевное благополучие для меня… важно.

—Так, Стив… напомни-ка мне, за что ты конкретно отвечаешь? — уточняет она, хотя прекрасно знает ответ.

— Охрана, мэм, — покорно отвечает Стив.

— Давай-ка так. Ты займешься своим делом, я своим, — Пеппер поднимает бровь, давая понять, что разговор окончен.

— Но почему? — Стив не собирается сдаваться, судьба Тони целиком в его руках, — Мистер Старк отлично выглядит, он умен, богат. Почему вы просто не дадите ему шанс?

— Стив, — она странно улыбается, — скажем так… никакую женщину не порадует перспектива все свидание обсуждать твой, без сомнения, восхитительный зад.

— Что? — Стив застывает на месте, пораженный.

— Ты слышал, что я сказала.

После этого разговора, в автомобиль Стив садится совершенно оглушенный, даже Тони что-то замечает.

— Ты чего такой бледный? — спрашивает Тони, — не заболел?

— Я… ты действительно обсуждаешь мой зад с Пеппер?

Теперь очередь Тони удивляться.

— А если да, что с того? — бросает он резко, даже слишком резко, — есть возражения?

Стив не успевает ему ответить. Взрыв отбрасывает его далеко, к соседнему зданию. Оглушенный, ничего не понимающий, он сам поднимается на ноги через какое-то время. Кричат люди, визжат сирены, кто-то бежит к нему. Стив, шатаясь, идет к остаткам автомобиля. Найти Тони. Спасти.

Но от Тони мало что остается.

В этот раз Стив знает — он перешел черту. Подошел слишком близко к Тони, чуть не разрушил его будущее.

В следующий раз выйдет лучше.

Обязательно.

========== Почему мы не вместе? ==========

Он не знает, как сделать это иначе и просто возвращался назад. Раз за разом. Ещё и ещё. Реальности рассыпаются пеплом под ногами. Раз за разом. Он не может его спасти. Но он может попробовать. Должна же быть такая реальность, где Тони Старк останется в живых.

— Ты не сможешь вернуть меня, — говорит ему Тони во сне, — чтобы ты не сделал, тебе меня не вернуть. В любом случае, при любом исходе, в любом мире, это буду уже не я. Не тот, кого ты любил.

— Но я всегда любил тебя. В любом мире, при любом исходе, таким, каким ты был. Невыносимым, саркастичным, не любящим себя самого. Я любил тебя всегда, — отвечает ему Стив упрямо.

— Тогда почему мы не были вместе? — спрашивает Тони.

— Я не знаю… я… у нас все сложно было.

— Ты кое-что упустил. Я должен был пройти это с тобой. Но ни разу мы не были вместе.

— Вот видишь, — говорит ему Древняя в две тысячи двенадцатом, — я же говорила — не выйдет.

Голова Тони лежит у него на коленях, темные волосы липкие от крови. Просто корабль влетел именно в его башню. Убил именно его. Случайность.

Но ведь они дошли уже до две тысячи двенадцатого.

Стив бережно укладывает Тони на пол.

— Как вы узнали, что я здесь?

Древняя пожимает плечами.

— Мы не договорили, и я решила попробовать с этой версией.

— И сколько их? Этих версий? В этом году? Сколько я еще буду пытаться?

— Я ведь предупреждала. Из этого ничего не выйдет.

— Так вы заранее знали? Знали, что я буду здесь? Выходит, все предопределено?

— Ничто не предопределено, — отвечает ему Древняя, — и предопределено всё. Это вечный уроборос. Мы не говорили с тобой в этом мире, но я знаю о тех мирах, где мы говорили. Ты можешь пойти налево или направо и судьба твоя и мира навсегда будет изменена. И предопределена ровно до того момента, как ты снова решишь сделать выбор. Но твой план все равно не осуществится.

— В этот раз он прожил намного дольше, — упрямо отвечает Стив, — и был счастлив. Почти не пил. У него была девушка… почти получилось. Я сделаю это столько раз, сколько нужно и однажды у меня получится.

— А как же все те миры, где у тебя не вышло? — спрашивает Древняя, — разве они тебе не важны?

— Важны, — говорит Стив, к грузу которого за все это время прибавился Тони, умирающий от взрыва, яда, пули, инфаркта, укуса ядовитого паука, ножа. Тони, обнимающий его в пустыне. Тони, говорящий, что только он, Стив тот, кому он может доверять. Тони, который пялился на его зад, не стесняясь. Тони, засыпающий в своей мастерской, и которого он относил в спальню на руках. Все они, безусловно, были важны.

— Но тот, единственный мир, где он наконец будет счастлив, для меня еще важнее, — говорит Стив, — я уже не могу отступить.

— Это так глупо, — отвечает ему Древняя.

****

Стив идет вперед и снова возвращается назад. Он спасает Тони из две тысячи двенадцатого, и быстро уходит, не отвечая: кто он и как догадался. Он практически сбегает от него. Отсиживается в съемной квартире несколько недель, не выходя и постоянно отслеживая новости.

А когда все-таки решается выйти в город, в той самой кафешке, его снова находит Древняя.

— Тебе не хватает друзей, — она осматривается вокруг, ничего не выражающим взглядом, — когда знакомые люди тебя не помнят, это плохо.

— Как-то я разбил тут зеркало в туалете, и я очень рад, что никто об этом не помнит, —возражает ей Стив.

— Почему ты ни разу ему не признался? — спрашивает Древняя. — Расскажи ему все. Расскажи, что сделал. Вот увидишь, тебе станет легче.

— Я не могу, — говорит Стив, не глядя в глаза, — у него другая жизнь, у него должна родиться дочь. Я не вправе этому мешать. Я не могу вмешиваться.

— Но ведь ты все равно вмешался, — замечает она резонно, — он все равно умирает, почему бы тебе не прожить с ним одну жизнь? Почему не дать вам шанс?

У Стива дух захватывает от открывшейся перспективы. Жить с Тони. Провести вместе не единственную ночь в пустыне, а все его ночи, каждую ночь. Ночи на удобной постели. Ночи, где можно обнимать горячее, худое тело, сколько хочешь обнимать. Вдыхать его запах, гладить волосы знать, что все это твоё, по праву твое.

Только это не его. Если это будет не Пеппер, всегда есть тот, второй Стив, тот, что настоящий Капитан. Он не вправе. Не должен так поступать.

— Глупый мальчик, — говорит Древняя. — Ты приносишь жертву, которую у тебя никто не просил. Ты отдаешь то, что ему не нужно.

— Я упустил свой шанс, — говорит ей Стив глухо и честно, — там, в моем мире, у меня был шанс. Шанс быть с ним. Шанс умереть за него. Теперь… Ничего не осталось. Я ничего не смог ему дать тогда, а ведь он дал мне так много. Он дал мне дом. И семью. Отдал нам всего себя…

— Но это значит, что и ты был ему домом, — замечает она.

— Нет, — продолжает спорить Стив, разглядывая картонный стаканчик с кофе, — я все испортил. Лгал. Не доверял. И сам все испортил.

Кофе давно остыл. Безнадежно.

— Остановись, — просит она, — пока у тебя еще есть время, просто остановись.

— Не могу, — говорит он, — иначе все они, все что погибли из-за меня… иначе все было зря…

— Мне жаль, — она неожиданно накрывает его руки ладонью, теплой и сухой, — мне очень жаль.

Стив не может поднять глаза.

========== Уроборос ==========

Только Тони Старк может попасть в аварию через каких-то полгода после спасения его из башни. Более того, сделать это на глазах Стива, который дал себе слово находиться поблизости, присматривая.

Оранжевая ламборджини с открытым верхом, только выехав из гаража резко выворачивает на встречную полосу, прямо под высокий туристический автобус.

Стив коротко матерится, неожиданно для себя. Он что, сел пьяным за руль? Стив отгоняет прохожих, не позволяя никому вытащить Тони, до прибытия скорой. Еще не хватало нанести ему дополнительную травму. А может он цел? Говорят же, что пьяным везет.

Стив смотрит, как хмурые медики забирают его Тони, с которым в этой вселенной у них ничего не было. Который, черт возьми, жил с Пеппер и не был железным человеком. И даже две тысячи двенадцатый он пережил!

Стиву кажется, что Древняя где-то рядом, наблюдает за ним, но не показывается.

Потом Стив сидит рядом с ним в палате. Ждёт.

— Прогнозы плохие, — говорит ему симпатичная медсестра, которой он представился родственником. За все эти годы Стив отлично научился лгать и подделывать нужные документы, — смещен позвонок, ходить он точно никогда не будет. И, скорее всего, он не выживет.

Она смотрит с искренним сочувствием.

«Ладно, — думает Стив, — но я все равно подожду». Спешить ему некуда.

Через трое суток, напомнивших Стиву об Афганистане, Тони все же приходит в себя.

— Ты — мой ангел хранитель? — спрашивает Тони хрипло. Надо же, прошло полгода с того спасения из башни, а Тони его еще помнит.

Стив, которому в этом мире нечего терять, кивает.

— Я люблю тебя, — просто говорил он.

Тони смотрит внимательно, но не слишком удивленно.

— Ты на кого-то очень сильно похож…

— Я — капитан Америка, — честно говорит ему Стив, — но из другого мира.

— Да ладно? — Тони пытается приподняться, но у него не выходит. — Я умираю, да? Вот только не надо лгать!

— Я… не знаю, — честно говорит Стив, — шансов мало.

— Поцелуй меня, — просит Тони неожиданно. Их разговор будто отнимает все его силы. Последние силы.

— Я…

— Я был в тебя влюблен. В детстве, — Тони будто бредит, — ну и потом… потом тоже. Он бы меня в жизни не поцеловал, но ты… ты мне снился… иногда… Ты, и космос, и… и почему-то пустыня…

Стив целует его коротко и практически целомудренно. Он напуган до боли в сердце, ему хочется закричать. Разве может Тони помнить что-то? Что-то, чего с ним никогда не было? Он не сразу понимает, что и с поцелуем тоже опоздал.

— Мне жаль, — говорит Древняя, когда Стив прикроет за собой дверь палаты, и останется стоять здесь же, тяжело привалившись к стене.

— Но из этого все равно ничего не выйдет, — соглашается с ней Стив. Он смотрит в стену, но видит только совершенно белое лицо, лишенное всяческой жизни.

****

Потом они встречаются часто. Пьют чай, молчат рядом. Древняя рассказывает ему об угрозах из космоса, о звездах и других мирах.

Стив о войне, своих обещаниях и ошибках. О своем детстве в Бруклине, о маме и Баки.

Никогда не рассказывает о Тони.

Она не спрашивает о Тони. Скорее всего, она и так все знает о нем.

— Почему ты считаешь, что твоя жизнь ничего не стоит? — она смотрит испытывающе и спокойно, в ее глазах вековая мудрость.

Стив пожимает плечами.

— Я так не считаю.

— Ты делаешь все это для него. Что ты сделал для себя?

— Я делаю это для себя, — спорит Стив, — я не могу быть счастлив в мире, где его нет.

Ему больше нет нужды возвращаться слишком далеко, и их афганские ночи давно в прошлом.

Но Стив не может не вспоминать о них.

Они были восхитительны.

Лучшее, что было в его жизни.

— Почему ты просто не используешь свой шанс быть с ним? — она смотрит испытывающе прямо в его душу.

— Это неправильно, — снова повторяет ей Стив, — его счастье — в другом. Я не имею никакого права так поступать.

— Я бы хотела попрощаться с тобой. Завтра моя временная ветка прервется. Мне жаль, правда жаль, что я не смогла тебя переубедить. Ты и сам сейчас жалеешь

— Нет, — Стив качает головой, — ты же способна видеть будущее, почему же ты…

— Не нужно. Все предопределено, мальчик мой. Я не боюсь смерти. Мне жаль только, что я не смогла остановить тебя.

— Если бы я знал тогда, — честно говорит Стив, — не стал бы в это ввязываться. Но если закончить сейчас, значит все те умершие люди, погибнут напрасно.

Древняя смотрит на него некоторое время. Потом протягивает руку, прикасается к волосам.

— У тебя седина, — говорит она, — первые морщинки появляются. Тебе дали огромное количество лет, но и оно ограничено. Подумай, на что ты готов их потратить? Неужели на это? Бесконечное возвращение назад?

— Оно того стоит, — говорит Стив упрямо, — он — того стоит.

— Тебе будет не хватить меня, мальчик.

— Но почему? Я же могу вернуться назад? Мы сможем увидится, там, в том времени… — говорит Стив беспомощно.

Она качает головой:

— Всему приходит конец. Мы больше не увидимся. Когда станет совсем плохо, найди Стивена Стрэнджа. Он тебе поможет.

— Иногда, — он, наконец, говорит ей правду. Говорит правду самому себе, — я думаю о том, что нужно вернуться в Ваканду и убить… убить Вижена. Уничтожить камень. Я… это отвратительно…

— Но ты еще ни разу не сделал этого, — проницательно замечает Древняя, — если бы нас судили за мысли…

— Я… я хочу верить, что это потому, что камни нельзя уничтожать. Что это нарушило бы баланс… Но… он бы все равно умер, и я не могу не думать об этом… На самом деле, я просто не уверен, что это поможет, — говорит Стив честно и опускает голову.

Она гладит его по волосам, иСтив вздрагивает от неожиданной ласки.

— Ох, мальчик… так жить нельзя… ты же совсем один.

— Нет, — Стив поднимает голову, — нет, есть он.

— Зачем ты лжешь себе? Его здесь нет. Послушай, мальчик, — она делается очень серьезной, — когда все станет слишком плохо, попроси его о помощи.

— Я не понимаю о ком вы…

— Ты все понимаешь. Моего приемника. Стивена Стрэнджа. Попроси его. Он не откажет. Он поможет тебе.

— Нет, — отвечает Стив горько, — я не стану. Я не могу остановиться.

========== Конец ==========

— Ты все равно проиграешь. Это заложено у тебя в крови. Всегда проигрывать, — говорит ему Танос во сне. В его голосе нет насмешки. Только печаль.

— Я приду, — говорит он, — я приду, а ты проиграешь. И на этом все закончится.

И Танос приходит. Стив тоже там, сражается с ними наравне. С ними, со всеми мстителями, и другой он тоже там, его прежняя версия, моложе, глупее. Это могло было быть странным, но он давно привык. Сейчас его зовут Номад, он носит откровенное трико, бороду, никогда не снимает маску, и всеми силами стремится быть неузнаваемым. И это действительно работает. Его никто не узнает.

Вот только… ничего не меняется. Тони умирает.

И это похоже, действительно, конец. Стив прошел свой путь.

— Мы с Муравьем отвлекаем, а ты хватай перчатку, — кричит ему пока еще живой Тони, — слышишь, Номад? Не раскисай!

Он слышит очень плохо, контузия, говорит вообще не способен, но кивает Тони и машет рукой, мол, давай уже. Не тяни.

Красная точка ввинчивается в густо серое небо. Где-то за спиной Таноса вырастает исполинская красно-серая фигура.

— Его же разорвет, — удивленно думает Стив. Потом удивляется тому, что еще способен удивляться.

Потом свет меркнет, что-то взрывается, кто-то кричит. В сторону Стива летит золотой, сверкающий всеми огнями предмет. Перчатка.

Стив не думает, как обычный человек может удержать ее. Не думает, что взять ее руками — верная смерть. Он хватает перчатку и свет меркнет.

И тогда он видит. Видит, как видела Древняя, все, что было и будет и все, что могло бы быть.

Видит то, что будет, если он не остановится.

— Ты знаешь, чем все закончится, — угрожает Танос.

Стив кивает, молча, сосредоточенно. Он знает. И он готов, давно готов. Еще тогда, во льды падая, был готов.

Бог был милостив к Стиву и дал ему еще шанс и еще сколько лет жизни. Дал новых друзей и новые победы. Но Стив всегда знал: это не навсегда. Это временно. И вот время пришло.

Они умирают, умирают вокруг него. Ванда смотрит в небо круглыми стеклянными глазами, Наташа свернулась калачиком, будто спит, под боком у Халка. Халк остается лежать ничком, уткнувшись лицом в землю.

Только Стива смерть брать не хочет.

И это — его судьба.

Все умрут. Он останется один.

Стив закрывает глаза и делает щелчок, отчаянно желая одного.

Умереть.

Но смерть не хочет брать его.

Открыв глаза, Стив видит напротив лицо Тони. Темные глаза с красными прожилками.

— Эй, — тихо зовет Стив, касается прохладной кожи. — Эй.

Тони молчит.

Стива, как и всегда, пропустили.

Он остался.

По крайней мере никто больше не умер. Кроме Тони.

У него почти вышло. Почти.

Здесь у Тони родилась дочь. Здесь он был счастлив. Но Тони все равно стал мстителем, чтобы сразиться с Таносом. Стал мстителем и умер, бок о бок со Стивом, чтобы победить Таноса. Чтобы их мир стал прежним. Круг замкнулся.

Стив держит в руках осколок его брони, найденный на поле боя, и не думает. Ни о чем.

Ему нужно назад. Ему нужно вернуться назад, чтобы снова сразиться с Таносом. Чтобы не позволить ему, не позволить. Стив уже не уверен, что его сил хватит на еще один виток. Но он должен. Просто обязан. Иначе все было зря.

Они умирали. Все его друзья, умирали рядом с ним. Но ведь этого не было? Это еще не произошло, и Стив не допустит, чтобы это случилось.

Он должен попробовать. Хотя бы еще один раз.

— Нет, ты не должен, — говори ему Стрэндж, легко опускаясь рядом, — хватит с тебя. Я видел все, что ты делаешь и все, что делал, и больше я этого не допущу. Хватит, Капитан.

Стив пытается подняться с колен. Доктор Стрэндж сейчас выглядит как Древняя, а ведь она никогда не верила в него. Не верила, что он станет достойным ее приемником.

— Нет.

— Я помогу тебе, — говорит Стрэндж мягко. И легко касается плеча.

И Стив падает.

А когда открывает глаза: снова видит проклятую пустыню. Ту самую, где все началось, где они были вместе, так, как надо. И ту, где именно он все испортил.

Стив стоит на коленях, наблюдая, как к нему навстречу идет человек, неуверенно, пошатываясь.

— Стив, — говорит человек, и падает на колени, напротив.

— Стив.

Стив не верит. Просто не может поверить.

— Так странно, — Тони оглядывается вокруг, кашляет, держится за грудь. Жестом останавливает Стива, — все хорошо. Все в порядке… фантомная боль… сейчас все хорошо.

— Тони, — просит Стив беспомощно, сам не понимая, о чем.

— Я умер, — говорит Тони, — умер… дважды… Нет… больше… Я помню Таноса, а потом я вспомнил… еще… еще одного, нового Таноса… это так странно…

Тони берет в ладони его лицо.

— Я… я все помню, Стив. Сейчас я все помню.

Стив закрывает глаза, под которыми печет жаркое, больное. Ощущает, как его целуют в каждую клеточку, каждую морщинку, горячо и ласково.

— Столько жизней, — говорит Тони, — столько жизней. Столько упущенных шансов. И всегда, всегда мне для счастья чего-то не хватало. Словно червоточинка, трещина. Теперь я знаю, теперь я понял, это был ты. Всегда был ты, Стив.

— Ты все равно умер, — говорит Стив глухо, груз вины пригибает его к земле. Печет сухой воздух, идущий прямо от земли, — ты умер, Тони. Из-за меня.

— Я умер, — соглашается с ним Тони, — тогда, с Таносом, я умер. И потом, сотни и сотни раз. Я… это странно. Я умер, а потом вспомнил… все это… все жизни, что я не проживал. И вот я здесь.

— Я хотел тебя спасти, — говорит Стив, — так хотел…

— И меня вернули, — говорит Тони, успокаивающе, — вернули к тебе. Доктор Стрэндж, он вытащил меня из моего последнего мгновения там. Я должен был тебя остановить.

Стив плачет, не скрываясь.

— Я так и не смог спасти тебя. Я хотел, правда. Но я не смог.

— Это не страшно, Кэп. Это было моим решением, и только моим. Ты сделал все что мог.

— Нет, — спорит с ним Стив, — не все. Я мог сделать лучше. Больше.

— Ты постарел, Кэп, — говорит Тони невпопад, — сыворотка сбоит?

— Нет. Просто я прожил тысячи лет и в каждом новом мире ты умирал.

— Но зачем? Зачем?

Стив ему не отвечает. Колени горят от раскаленного песка.

— Сколько времени… столько жизней… так долго… сколько же прошло для тебя?

— Ты умер, Тони. Зачем ты здесь? Для чего?

— Он попросил помочь спасти тебя, — объясняет Тони, — и я сказал: да. И оказался тут. Это какой год?

— Это… я не знаю… — Стив удивленно оглядывается, — я…

— Ты старше, чем я помню, — объясняет Тони.

— Ничего удивительно, — Стив хрипло смеется, или пытается смеяться, — мне же сотни лет.

На самом деле в разы, в десятки раз больше.

— Он сказал, камни не позволят мне жить там. Но тут, с тобой, я могу остаться. Пока снова не дойдем до той точки.

— Это неправильно, Тони. Я не такого конца для тебя хотел.

— А чего ты хотел?

— Хотел, чтобы ты был счастлив. Как тогда, в то время. С Пеппер. И Морган. Чтобы у вас было больше лет… чтобы ты видел, как она растет…

— Я получил отсрочку, — Тони пожимает плечами, — разве плохо? Наш второй шанс. И вообще: кто это тебе сказал, что я был там счастлив?

— Но как же… ведь у тебя там все было…

— Не все, — говорит Тони хрипло, зарываясь руками в его волосы, — вовсе и не все.

— Не все?

— Ты серьезно? Не понял еще? Тысячи лет шляешься по мирам, стремясь меня воскресить, и ни разу не пришло в голову, что это может быть взаимно?

— Но как же… как мы сможем.

— Я буду безумно скучать по своей дочери. Я уже скучаю по ней. Но, знать, что она в порядке, меня устраивает, если выбор между этим и смертью. Не поверишь, умирать я не хотел. Ни тогда, ни сейчас.

— Тони, ты не знаешь… ты не видел… Ты не знаешь, чем я хотел рискнуть, что я делал и готов был сделать. Я больше не тот человек, которого я знал. Я давно не Капитан Америка.

— Что ж, — Тони пожимает плечами, — Капитан — был идеалом. Мне не нужен идеальный человек. Мне нужен ты.

— Так что? — говорит Тони, когда Стив продолжает молчать, — почему бы нам не начать сначала? Вместе?

— Вместе, — пробует Стив на вкус — это слово, — пожалуй, стоит попробовать.

Он понятия не имеет сколько им дали лет.

Но никакой базы террористов еще нет поблизости.

Она все еще не построена.