Человек из атома [G. Peyton Wertenbaker] (fb2) читать постранично, страница - 14

Виндой стояли одни на корме платформы, глядя на отступающую воду и Город.

“Вам не кажется, — сказала она, — что вы будете разочарованы, когда вернетесь? Не покажется ли вам очень ироничным вести шумную жизнь после всех этих экзотических приключений?”

“Без сомнения, я так и сделаю”, - ответил я, потому что теперь, когда я был на обратном пути, я мог бы признаться во многих вещах “, но будут компенсации в виде дружбы и других вещей. И, в любом случае, это моя судьба". Она вздохнула.

"да. это твоя судьба. Может быть, есть кто-то, кого ты любишь и кто зовет тебя обратно к ней?” Я слегка рассмеялся.

“Ни в коем случае!” Я сказал. “У меня иммунитет. Я никогда не влюблялся". Ибо один лжет, много раз, сам того не зная.

“Вам очень не повезло, — сказала она, — или, может быть, вам очень повезло; трудно сказать”.

“Значит, ты влюблен?” Я спросил ее. Она смотрела на море, отвернувшись.

“Да", ” просто ответила она.

“Тогда я желаю вам величайшего успеха”, - сказал я официально. И… ты знаешь? — Я вдруг почувствовал себя немного уязвленным, сам не зная почему. Возможно, мужчины более интеллектуальны, чем женщины, но несомненно, что иногда они бывают еще более ужасными глупцами.

И мы помчались дальше по воздуху, прохладному, ароматному, тихому. Как я мог когда-либо желать покинуть этот мир? Возможно, если бы я провел все эти недели на свежем воздухе и с Виндой, возможно — но нет никакого "возможно". Я могу знать только факты. И это факт, что я оставил ее, и что я любил ее — люблю ее до сих пор.

Мы подошли к полям, на которых я приземлился. Там я надел свой костюм с лихорадочной поспешностью, как будто боялся, что он растает у меня под руками. Я отрегулировал машину и хронометр на ней с помощью Винды, а затем, изолированный в глубокой тишине внутри моего стеклянного шара, я стоял, ожидая часа, в который я должен начать свое путешествие. Мне казалось, что прошли бесконечные часы, пока я стоял там в сильном нетерпении, а два любопытных охранника наблюдали за мной. В последнюю четверть часа Винда внезапно повернулась и зашла за машину, где я не мог ее видеть. Но я был слишком занят, наблюдая за циферблатом своих наручных часов, чтобы в любом случае увидеть ее.

Наконец этот момент настал. Я улыбнулся гомерической улыбкой и помахал рукой двум охранникам, нажимая верхнюю кнопку, в то время как они бросили на меня последний бесстрастный взгляд и поспешили к машине. Я начал, с обычным головокружением, расти с закрытыми глазами, когда покалывающая электрическая вспышка пронеслась по моим венам. Когда мгновение спустя эти ощущения прошли, и я открыл глаза, я уже вырос до тридцати футов или около того. Посмотрев вниз, я увидел Винду, борющуюся между двумя охранниками, которые, очевидно, удерживали ее в опасной близости от моих быстро растущих ног. Мне стало интересно, чего она хочет, и я внезапно пожалел, что не смог попрощаться с ней. Я был почти склонен остановить свой рост на несколько минут, но вместо этого опустился на колени достаточно далеко от нее для безопасности и улыбнулся, размахивая рукой, как какой-то огромный, неуклюжий, нелепый великан. Она напряглась и прекратила борьбу. На мгновение она уставилась на меня с выражением, более близким к гневу, как мне показалось, чем что-либо еще. Затем, внезапно, она повернулась и быстро пошла к машине, сопровождаемая своими охранниками, в то время как я снова неуверенно поднялся на ноги — уже почти восемьдесят футов высотой. Мгновение спустя самолет оторвался от земли и устремился в сторону моря. Долгое время я следил за его полетом, пока не пробился сквозь облака и не потерял его.

Конечно, нет необходимости подробно описывать мое возвращение, потому что во всех отношениях оно было похоже на первое путешествие. В течение долгого, нетерпеливого, монотонного времени я становился все больше и больше. К счастью, не было необходимости выходить за пределы ядер, как я теперь твердо решил их называть. Там, в определенное время, я нажал среднюю кнопку и остановился, затем нажал нижнюю кнопку, и начался последний этап моего возвращения.

Я вернулся на землю без происшествий. Я прибыл двадцать третьего мая 1847 года. Как и предсказывала Винда, этот год вполне соответствовал 1943 году цикла, в течение которого я уехал. Я приземлился, к сожалению, в пустыне Сахара, но недалеко от поселения. Мне нет нужды описывать трудности, с которыми я столкнулся, добиваясь возвращения в Нью-Йорк. Я прибыл, конечно, без цента и даже без одежды, кроме костюма, который я сбросил при первой же возможности в пользу жалких лохмотьев, которые оставили меня почти таким же голым, каким я был бы без него. Если бы не великодушие некоего консула, который накормил и одел меня и купил мне билет, я, без сомнения, до сих пор бродил бы по Сахаре, неся на спине машину, с помощью которой можно преодолевать время, размеры и пространство!

В