Les Loups de Mer (СИ) [Атенаис Мерсье] (fb2) читать постранично

Такелаж — общее название всех снастей для управления рангоутом и парусами.

Из-за неплотно прикрытой двери кают-компании доносился драматичный, намеренно понижаемый до вкрадчивого шепота голос третьего лейтенанта.

— …и паруса у нее черные, словно сама смерть, сплошь изрешеченные пушечными залпами…

— Прямо сплошь? — почти фальцетом спрашивал четвертый лейтенант, впервые поднявшийся на борт «Разящего» всего за несколько дней до их выхода в море и еще не успевший наслушаться подобных баек в портовых тавернах.

— Да, и говорят, будто такелажем на ней управляет сам дьявол. От того ее и называют самым быстроходным кораблем Карибского моря.

— Лейтенант Гроувз, — многозначительно сказал Джеймс, открывая дверь в кают-компанию, и незадачливый болтун выронил вилку, застигнутый врасплох голосом капитана. — Должен напомнить вам, что это военный корабль Его Величества короля Карла II, и на его борту неуместны трактирные сплетни пьяных матросов. Вас это тоже касается, лейтенант Джиллетт.

Самый быстроходный корабль с рваными парусами, подумать только.

— Простите, сэр, — пробормотали оба любителя потравить морские байки, принимая покаянный вид. Первый лейтенант смерил сконфуженных сплетников взглядом и зычно расхохотался.

— Расслабьтесь, лейтенант Джиллетт. Наш капитан грозен только в утренние часы, и к обеду ему обычно надоедает щелкать кнутом.

— Благодарю покорнейше, Фрэнсис, за очередной подрыв моего авторитета, — сухо парировал Джеймс, закрывая дверь и проходя к столу. — Мало мне лейтенантских…

— Что вы, сэр, — немедленно съехидничал в ответ пройдоха Фрэнсис Хагторп, и не подумав устыдиться. — Лейтенанты относятся к вам с огромным уважением. Клянусь, мы даже короля так не уважаем, как вас, — и потянулся к стоящему на столе графину. — Вина, сэр?

Джеймс дождался, когда проштрафившиеся лейтенанты Гроувз и Джиллетт торопливо прикончат свой обед и сбегут из кают-компании, откинулся на спинку стула и смерил невозмутимо жующего Хагторпа многозначительным взглядом.

— В чем я провинился на этот раз? — спросил тот, куда больше заинтересованный содержимым своей тарелки, чем разговором с капитаном.

— Я был лейтенантом почти десять лет, — ответил Джеймс. — Я знаю, что они обычно говорят о своих капитанах. И друг о друге. Ты уже поведал лейтенанту Джиллету, что в случае моего недовольства ему придется в одиночку драить весь корабль?

— Никак нет, — фыркнул Фрэнсис. — Я не настолько жесток. Поэтому я сказал, что ему придется чистить твои сапоги.

— Хм, — протянул Джеймс, сделав вид, что всерьез задумался над предложением. — Дельная мысль.

— Власть портит людей, — назидательно сказал Фрэнсис, поднимая палец. — Сколько раз я это говорил?

Джеймс смерил его удивленным взглядом и ответил:

— Ни разу.

— Да? — задумался Фрэнсис, нахмурив темные брови. — Ну, я это подразумевал. И тебя она однозначно испортит.

— Ты же всегда говорил, что я слишком правильный.

— Вот-вот, приятель. Таких, как ты, вечно тянет переделать мир по собственному усмотрению. Надо было всё же прислать тебе вызов, пока мы были одного звания.

— Я смотрю, вам, лейтенант, очень хочется скрестить с кем-нибудь шпагу. Могу предложить заменить ее щеткой, чтобы не растрачивать силы попусту.

Фрэнсис ожидаемо пропустил предложение мимо ушей.

— Лучше скажите, капитан, намерены ли вы бросать якорь у берегов славного острова Мартиника?

— У нас такая нужда в роме? — задал Джеймс первый пришедший в голову вопрос, чтобы скрыть свое смятение. Мартиника, владения французской короны, славящиеся плантациями сахарного тростника, табака и кофе. Почти три года назад на борт «Разящего» поднялась женщина с Мартиники, прятавшая за пазухой украденные у голландцев бумаги. И сошла вскоре после того, как сказала ему, что ждет ребенка. Джеймс не знал, кого она родила и родила ли вообще, не знал, как воспринял это ее муж, потому что она не позволила вмешаться, и не знал ничего о том, как она жила после этого. Даже став капитаном — получив право командовать лучшим военным кораблем в этих водах — он по-прежнему не мог броситься на Мартинику, чтобы отыскать ее. А даже если бы и мог… то что бы он сказал?

Нет, Джеймс. Ты не оставишь флот. Я и не прошу тебя. Я того не стою.

— Нет, у нас такая нужда в свежей пресной воде, — ответил Фрэнсис, не зная, о чем задумался капитан, но в следующее мгновение проницательно сощурил глаза. — По-твоему, у нас могут возникнуть неприятности? Помнится мне, король нынче в мире с Францией.

Король — да. А вот капитан Норрингтон… Чувство умиротворения было последним, что вызывали у него мысли о Катрин Деланнуа.