Гроссбух [Дмитрий Силин] (fb2) читать постранично, страница - 3

предложений продать, в частном порядке, мы отказывались. Дескать приехали из провинции, всего кругом боимся, будем действовать — официально! Это было чистой правдой. Наш уральский выговор выдавал в нас провинциалов. А боялись мы, что у "покупателей" просто не будет тех 400–450 тысяч рублей, которых стоила наша бумажка в 5 акций МММ.

Гораздо сложнее было с покупкой валюты. Здесь уже почти не пропускали без очереди, да мы и не лезли… Правда, Аня пыталась корчить из себя актрису, хвататься за живот. Но я, как опытный режиссер сразу мысленно кричал "не верю!" и уводил её совсем. Поменяем в другой раз. Шли в какое-нибудь кафе и дожидались, пока народ у кабинки — сменится.

Я говорил Анюте, что очень ценю её порыв, но нам надо только не торопясь поменять валюту. Нам не надо конфликтов. Мы и так выгребем из пункта обмена все крупные купюры. Поэтому — не меняем валюту у разных "окошек", в сомнительных местах. Только там, где есть отдельное помещение. Чтобы сразу потом уйти. Вдруг следующий за нами человек, пропустивший нас вперед, тоже хочет купить 100 долларов? И расствоится, если ему не удастся это сделать…

* * *

Устав от обменных дел, мы просто лежали на кровати. Потом открывали купленную нами одежду, спортивную и повседневную. Складывали деньги в стопки, не считая и укутывали шмотками. Мы их покупали разные, на подарки друзьям, в том числе. Старались не брать лишнего, кроссовок, например. Хоть и очень хотелось. И так начали набираться внушительные сумки. Перематывали их скотчем, чтобы они не порвались и просто — не открывались. Я отвозил их, по одной, на Московский вокзал. Там, как какой-нибудь Корейко, сдавал в камеру хранения. В номере у нас ничего не оставалось. Акции мы утром уносили с собой. Уборщицы, которые прибирали наш номер, видели только разбросанную новую одежду.

Не забывали и просто гулять. "Белые ночи" уже кончились, поэтому мы просто понаблюдали, как разводят мосты. Ездили по каналам и на такси туда, где не была "зачеркнута" область на карте. Меняли там оставшиеся рубли. Потом — тоже её зачеркивали. Наконец, купили билеты в Москву, в вагоне СВ. Выселились из гостиницы. Поменяли оставшиеся акции в офисе, который был в Центральном районе и забрав свои сумки — сразу уехали.

Нам помог один носильщик, с тележкой, довез их до вагона, я щедро с ним расплатился. Аня их "охраняла", а я — занес в вагон. Сумок было не так уж и много, но я не подумал о тележке раньше. В Москве мы купили, потом, две сумки на колесиках. Примотали к металлической основе наши сумки. Тем же, скотчем. К одной — поменьше, для Ани. К другой — побольше, для меня.

Носильщик в Москве, перевез наши сумки с Ленинградского вокзала в камеру хранения вокзала Казанского. Благо они были на одной, Комсомольской площади. Он катил свою тележку быстро, следуя привычным маршрутом. Мы, как собачки, семенили следом, стараясь не отстать. Сдав вещи, мы обречённо побрели. В газетный ларек.

* * *

В Москве управились за три дня. Обвели на карте офисы МММ и к ним не приближались. Обменяли, сколько смогли, рубли на доллары. Стопка квитанций с нашими паспортными данными, об обмене валюты, уже прилично выросла. Мы вынуждены были таскать их везде с собой.

Купили билеты на поезд до Екатеринбурга, выкупили полностью одно купе. Позвонили Олегу, попросили нас встретить. Взяли поесть в дорогу, чтобы выходить только в туалет. Я уже давно сделал себе дубликат трёх универсальных железнодорожных ключей. Взял их у Вадика Коматова. Он тоже, в своё время был в стройотряде, на "целине". Работал проводником. Естественно, сделал себе свой комплект. Одним из ключей был тот, трехгранный, которым открывают туалеты. Я показал его проводнице, сунул денег и попросил разрешения пользоваться "служебным" туалетом. Наше купе было первым, её мы всю дорогу не беспокоили, так что она порой и не замечала, что мы там бываем. Мы мимо унитаза не гадили, лом в сливное отверстие тоже не вставляли.

Олег нас встретил, но взглянув на наши лица, после "отдыха", не стал ни о чем расспрашивать. Просто довез до дома, помог с сумками и отправился домой — на такси.

У нас же никаких эмоций уже не было. Мы, хоть и поспали в дороге, всё время были "на измене". Прислушивались к каждому звуку. Вздрагивали, когда в купе стучали. Кричали, что нам ничего не надо, даже еды из ресторана и чая. За кипятком я ходил сам. Поход в туалет тоже был целой спецоперацией.

Поэтому, когда мы закрылись в собственной квартире, на сто замков и забаррикадировав дверь, только тогда — расслабились. Тупо сидели около кучи денег и смотрели на них. По моим оценкам, там должно было быть порядка трёхсот тысяч долларов.

Когда я зачерпнул купюры и осыпал нас "денежным дождем", Анюта сказала:

— А знаешь, Денис, я это уже однажды видела…

— Что именно?

— Вот эту сцену. Как мы сидим, в этой самой комнате, и купаемся в деньгах. Во сне, вскоре после нашей свадьбы…

— Точно. Было такое, в момент "кризиса". А еще ты говорила, что у нас будет сын, а не дочь… Может это