Девять ночей (СИ) [love and good] (fb2) читать постранично

========== Тюр. Вступление ==========

Трубный глас разрывает застоявшуюся тишину. Копья бьются о щиты — грохот их, орошающий поле брани, — что священный грохот града, бьющего урожай. Древо о древо — удары сопровождают тяжёлые шаги идущего вперёд.

Копьё, разящая смерть, кажется лёгкостью сильной руке достойнейшего.

«Посвящаю тебя мудрому и самому смелому из числа асов»

«Руны я режу; в битве друзей оберечь я берусь»

«В боях невредимы, из битвы невредимы прибудут с победой» — клятва за клятвой — шаг сменяется шагом. Светлые глаза с колючей решимостью смотрят перед собой, тяжёлым взглядом обводят стан врага, и пальцы перекатывают древко, готовя священное подношение.

Величественный ас, чей облик похож на несокрушимую скалу, стоит за спиной вождя. Он — судья и наблюдатель, он — воплощение справедливости. Грозно хмурит он кустистые брови, и тяжёлые надбровные дуги практически полностью закрывают ясные глаза, цвета небес, озарённых северным сиянием.

Рука не дрожит, воины бьют в щиты, сотрясая воздух, и смертоносная стрела копья срывается, направляемая усилием. Вонзается в промёрзлую землю помеж вражеского строя под колышущий сосновые ветви священный хор.

«Тюр! Тюр! Тюр!»

— В боях невредимы, из битвы невредимы да прибудут с победой! Тюр! — низкий голос гремит громом, и воины вторят ему доблестью и честью, без страха бросаясь в ратный бой.

Трубный глас разрывает застоявшуюся тишину. Лошади бьют копытами, всхрапывая и разрывая землю. Доблестные девы спешиваются с них под звуки барабанного эха — они склоняются пред величественным мужественным асом. Он направляет их, и ноги их не пятнаются пролитой кровью.

Над полем брани кружат чёрные вороны-падальщики, их глас сулит наступление тьмы; их глас звучит предвестником Вечности. В месте, где не рады живым, но где царствуют мёртвые: пожинающая горький урожай Хель и пирующие эйнхерии.

Тюр, мудрый и самый смелый из числа асов, тяжёлой поступью обходит поле битвы. Он осматривает павших воинов, доказавших силой своего духа своё мужество и честь. Благородное и честное сражение, где сила и умения идут рука об руку с доблестью и стойкостью — бой без уловок и хитростей — ничто не радует величественного аса больше равной схватки, победителем из которой всегда выходит достойнейший.

Тихий хрип умирающего воина растворился в тумане, предвестнике скорой ночи, но не остался незамеченным благородным асом. Затухающий взгляд подёрнувшихся предсмертной дымкой глаз остановился на могучей широкоплечей фигуре, и окровавленные бледные губы дёрнулись в слабой улыбке.

«Посвящаю себя мудрому и самому смелому из числа асов»

— Ты храбро сражался, Харбард, сын Олафа, — громоподобный голос отпугивает от конающего в агонии человека воронов, и они с громким карканьем срываются ввысь. — Будь смел, и пусть твоё сердце не дрожит от страха перед неизвестностью. Один выбрал тебя и одарил своей милостью. Он ждёт тебя и твоих товарищей в своём чертоге. Однако прежде чем Хильд, Гель и Труд заберут тебя, я развеселю твой дух славной историей…

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Как ты лишился руки?»

Утробный рык похож на раскаты грома, предвестники шторма, оглушающие треском и ударами. От него содрогаются горы и дрожит земля. Огромные жёлтые глаза, светящиеся как факела в ночи, налитые кровью и первобытной яростью. Острые, словно кинжалы, пожелтевшие зубы; горячая вязкая слюна пенится в исполинской пасти, и от смрадного дыхания вянут деревья. Чёрная жёсткая шерсть дыбится и топорщится в стороны, а под сильными тяжёлыми лапами стонет и гнётся поверхность земли.

Огромный волк Фенрир не спит и ждёт свою добычу, дабы насытить свой неутолимый голод.

Самый смелый из асов делает бесстрашный шаг навстречу чудовищу.

— Ты пр-р-ринёс мне яства, Тюр-р-р? — низкое рычание рокотом прокатилось по долине, содрогая тишину и встряхивая горы снежным потоком лавин.

— Нет, Фенрир, — Тюр пробасил в ответ, без страха глядя прямым взглядом в горящие вечной кровавой жаждой глаза. — Сегодня я принёс тебе кое-что другое.

Асы смотрят на хтоническое чудовище с затаённым на дне глаз страхом. Они обходят гигантское животное стороной, дрожа в священном ужасе лишь от одного упоминания о нём.

— Голод Волка становится всё опасней и опасней, — доблестный Фрейр первый держит слово на тинге. — Недалёк тот день, когда он поднимется, чтобы пожрать всех нас.

— Волка надобно сковать цепями, — светлейший из асов, благородный Хеймдалль, отец всех людей, хмурит грозно брови. — Такими, какие смогут удержать его под землёй, вдали от Асгарда, вдали от Мидгарда, вдали даже от зияющей тьмы Гиннунгагап.