От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
однако не так-то просто бегать в парке с «пушкой» в руке. При виде подобной картины прохожие уж точно вызвали бы полицию. В спортивном костюме из спандекса карманы не предусмотрены, поэтому, за неимением других вариантов, Нина предпочла небольшое устройство, умещавшееся в ладони.
Она вынула ручку из внутреннего кармана куртки и протянула начальнику.
– Отправляясь на пробежку, я всегда беру с собой что-нибудь для самозащиты.
Повернув корпус ручки, Коннер выдвинул пишущий наконечник.
– Понимаю. Одинокой… одинокому человеку осторожность не помешает.
Он едва не сказал «одинокой женщине» – однако вовремя осекся, иначе Нина, чего доброго, заткнула бы ему рот его же собственным ботинком.
Коннер протянул ручку Ингерсоллу, и тот внимательно ее осмотрел.
– Нестандартная модель.
– Я ею пользуюсь еще с тех пор, как работала в полиции. Однажды пришлось разбить стекло автомобиля карбидным наконечником. Полезная вещица.
Черный цилиндрик – чуть толще обычной шариковой ручки – казался вполне безобидным. Однако в опытных руках безделушка превращалась в оружие.
– В полицейском отчете сказано, что вы атаковали обидчика в угол нижней челюсти, – заметил Ингерсолл, возвращая ручку.
Это позволило обезвредить подонка, почти не применяя силу. Она надавила на особую точку, находившуюся сбоку на шее, тем самым вызвав сильную боль, которая, будто электрический ток, побежала по нижнему альвеолярному нерву. После этого Нина отдала несколько четких и простых указаний. Мозг нападавшего, перегруженный сигналами от болевых рецепторов, не осилил бы сложных задач. Парень подчинился, и Нина применила обездвиживающий захват, чтобы удержать преступника на месте, пока прохожий звонил копам. Ее собственный мобильник разбился во время схватки.
– Здесь копия отчета, составленного полицией округа Фэрфакс. – Ингерсолл открыл папку. – Вы видели новости? Читали, что пишут в интернете?
Нина перевела взгляд с одного начальника на другого.
– Мой телефон разбился, а телевизор я утром не смотрела. Что-то случилось?
Ингерсолл взглянул на бумаги.
– Райан Шеффер подстерегал вас не в одиночку.
– Полицейские рассказали мне, что у него был подельник, – Нина кивнула. – Шеффер его сдал, и парня быстро задержали.
Глава отделения перелистнул страницу.
– А в курсе ли вы, что этот приятель, прежде чем удрать, производил съемку на смартфон?
– Нет. – От удивления Нина открыла рот.
Ингерсолл улыбнулся уголком губ, однако его взгляд остался холодным.
– Как сказала бы моя дочь, вы попали в тренд.
– То есть? – У Нины возникло странное чувство, будто она пришла на спектакль после антракта и тщетно пытается понять сюжет.
– Кто-то отредактировал видео, наложив на него музыку из фильма «Чудо-женщина». – Коннер едва заметно качнул головой. – После этого ролик стал вирусным.
– Странно, что вы не знаете, – удивился Ингерсолл.
– Вы сразу вызвали меня к себе, – Нина развела руками. – Я не успела ни раздобыть телефон, ни включить рабочий компьютер.
– Парень, смонтировавший ролик, посулил награду тому, кто опознает женщину на видео, – продолжил Ингерсолл. – И сегодня рано утром всплыло ваше имя. Теперь службу по связям с общественностью осадили репортеры – просят директора дать комментарий.
У Нины голова пошла кругом. Директора ФБР – человека, под началом у которого почти сорок тысяч сотрудников, – донимают расспросами о ее злоключениях!
– Господи! – ахнула она.
– Впрочем, я вызвал вас не поэтому, – продолжил начальник отделения.
Нина снова поглядела на него, не понимая, что еще могло случиться.
– Минувшей ночью произошло убийство, и на месте преступления – в проулке возле Эм-стрит – виновник оставил послание. У нас есть основания полагать, что оно адресовано вам.
По спине у Нины пробежал холодок.
– Кто жертва?
Ингерсолл остановил ее взмахом руки.
– Вначале я хотел бы кое-что прояснить. – Он сдвинул брови. – Вы законно сменили фамилию Эсперанса на Геррера десять лет назад?
Вихрь мыслей в ее голове понесся в другом направлении.
– Я сделала это, когда меня признали полностью дееспособной. В семнадцать лет.
Ингерсолл и Коннер обменялись многозначительными взглядами. Похоже, Нина подтвердила их догадки. Окончательно запутавшись, она вздернула брови, ожидая разъяснений.
– Понимаю, вопрос очень личный, – произнес Ингерсолл, – однако он напрямую связан с тем, что нам предстоит обсудить.
– Судебные протоколы в подобных случаях засекречены, – добавил Коннер. – Мы уже запросили доступ, но сперва хотим, чтобы вы, Нина, сами нам все рассказали. Вы подали прошение об эмансипации, когда сбежали от опекунов?
– Да. – Она облизнула пересохшие губы.
– Это случилось после того, как вас… похитили? – спросил Ингерсолл, не глядя ей в глаза.
Похоже, он обо всем знал. Нина сцепила руки на коленях и крепко стиснула пальцы.
– Мне было шестнадцать, – отчеканила она и холодным, бесстрастным голосом поведала о
Последние комментарии
6 часов 48 минут назад
7 часов 42 минут назад
7 часов 45 минут назад
18 часов 37 минут назад
18 часов 39 минут назад
1 день 7 часов назад