Сказка про Лесю-Куролесю [Евгения Ивановна Хамуляк] (fb2) читать онлайн

Евгения Хамуляк Сказка про Лесю-Куролесю

Жила-была на свете Леся-Куролеся.

Вообще-то девочку Людочкой звали, но до того она была странная, а как говорила ее бабушка Ольга Семеновна: «просто капризная», что все ее Лесей-Куролесей прозвали.

Все началось с того, что однажды Людочка, когда ей было пять лет, до горьких слез отказывалась зваться Людочкой, настаивая, что она Анастасия. На следующей неделе она стала Фиолетовой Бабочкой. И если кто-то упрямо называл ее Людочкой, она делала вид, что это не к ней обращаются, и долго не разговаривала с тем непонятливым человеком. Потом вдруг она сделалась Лесей и уже через два месяца Куролесей.

Первым Людочку Лесей-Куролесей назвал папа, которому в душе понравилось это смешное прозвище, а затем уж подхватили все остальные. Только вы не подумайте, что Леся-Куролеся плохая была. Вовсе нет! Она и животных любила и, в отличие от других детей, всегда лоток за котом Теодором меняла. Помогала маме готовить и мыть посуду. Папе собирать шахматы после игры. А дедушке и особенно бабушке Ольге Семеновне просто не попадалась под ноги и под руки, которые всегда были заняты то саженцами, то поливочным шлангом, то молотком, то еще чем-то, но заняты.

И как вы понимаете, с такими причудами много друзей не заимеешь, особенно если по каждому вопросу иметь свое собственное мнение, прямое и четкое. Поэтому в детском саду, а потом в школе, где всегда дружат парами или даже компаниями, Людочка, которую в доме так и продолжали называть Лесей-Куролесей, ходила одна. Правда, она не сильно от этого страдала.

Зато очень страдали родители, которые видели, как весело проводят время другие ребята, собираясь то вместе побегать, то заняться каким-то хобби, то просто поболтать. Леся бегать не любила, болтать языком тоже, ну а хобби у нее и так имелось – это книги. А для вдумчивого чтения, как известно, компания шалтай-болтаев не сильно-то и нужна. Бедные родители пытались увлечь дочку то гимнастикой, то карате, то шахматами, – но все без толку. Леся-Куролеся только надувала губки бантиком и несогласно мычала, чем распугивала всех сверстников и заодно и учителей. Так и жили. Пока однажды вся семья не собралась на море. Жаркое, синее, прекрасное море, где столько всего можно поделать!

Леся-Куролеся набрала целый чемодан книжек.

– Неужели ты будешь целых три недели ничего не делать и просто читать? – удивлялись родители, набивая чемодан купальниками, масками для плавания, кремами от загара.

– Му, – промычала недовольно Леся, даже не собираясь отвечать на эти взгляды, полные мольбы, желающие увидеть дочку в каком-нибудь «веселом» пионерском лагере, где с утра до ночи надо грести, плыть, петь, орать и рисовать с гребущими, плывущими, поющими и обязательно рисующими сверстниками.

– Нет-нет-нет! Ты обязательно поедешь в лагерь! Это ж лето! Решено! – настаивала мама под продолжительное негодующее мычание Леси, не понимающей логику между словами «лето» – «надо» – «грести».

Но видя яркий неугасимый огонек в глазах родителей, она поняла, что «грести лето» придется.

Так оно и вышло. Записали Людочку Ветеркову в ближайший морской лагерь, где уже веселилось с десяток сверстников, успевших и с аквалангом погрузиться, и песчаные фигуры отстроить, и посоревноваться в игре в волейбол. Радостно они встретили насупившуюся новенькую и насильно утащили ее купаться в море.

Конечно, за два-три дня весь лагерь узнал предостаточно Лесю-Куролесю, чтоб вскоре не беспокоить ее зазываниями купаться, соревноваться, дурачиться, потому что девочка на все хмуро отвечала:

– Я это не люблю.

И меж собой все, включая вожатых, записали Люду Ветеркову в «зануды», которых всегда заносит в лагеря с легкой руки родителей.

Пока однажды не произошла одна удивительная история. Помимо зануд в лагере имелись и другие рыбы: «дурынды», «подлизы», «ябеды», «балбесы», «брюзги, и, конечно же, «хвастуньи».

На такую хвастунью Варю Огольцову однажды «нарвалась» Леся-Куролеся, когда села читать очередную свою книжку. А прямо перед ней Варя стала хвастаться, что у нее самый красивый дом и ни у кого такого нет, что у нее больше всего скопленных в копилке денег и ни у кого столько нет, и что у нее самый лучший папа на свете и ни у кого такого нет, даже у Веры Звянцевой, которая стояла рядом, насупившись на всю эту дребедень. Вера не стала спорить с Варей, потому что они были подругами с детства, и, кроме того, что Варя была хвастуньей, у нее имелись и хорошие стороны. Или просто Вера привыкла к этому хвастанью с самого детства?! Но вот другие ребята, не привыкшие к подобным сравнениям, просто обходили Варю стороной, хотя любили играть с ней в одной команде в волейбол, так как была самой высокой и ловкой в лагере.

Леся-Куролеся и не обратила б внимание на эту девочку, но, как назло, в тот день, куда бы Леся ни пошла, она везде наталкивалась на эту хвастливую и к тому же вертлявую и очень визгливую самохвалку. Леся-Куролеся в душе была очень-очень спокойным и мирным ребенком, но тут девочка поняла, что надо проучить заносчивую сверстницу, и сделать это придется именно ей. Ведь похоже кроме Леси никто больше не хотел с ней связываться, потому как ее мама сразу же бежала жаловаться к директору, а значит, эта самохвалка до последнего дня так и будет всем надоедать и испортит и без того не самое «веселое» для чтения время… Леся, не долго думая, пошла и закопала в песок майку Вари, пока та с другими ребятами брызгалась в море. И с довольным видом уселась читать поодаль, наблюдая, что будет.

Возмездие скоро настигло Варю, не досчитавшуюся своей майки и начавшую хныкать, словно маленькая девочка, потому что это была самая крутая майка, подобной которой ни у кого не было. Но к огромному удивлению Леси, Варя продолжала хвастаться, что у нее маек да и другой одежды столько, сколько, естественно, нет у всех ребят лагеря вместе взятых, потому что ее бабушка и дедушка и другие бабушка и дедушка постоянно ей дарят самую лучшую и дорогую одежду в мире.

Леся, сердито отложив книгу в сторону, при самом удобном случае пошла закапывать кепку Вари.

В тот день Лесе-Куролесе так и не удалось нормально углубиться в чтение, ибо работы по закапыванию, то есть наведению справедливости, было невпроворот и, в конце концов, уже не знающая, чем бы еще похвастаться, Варя побрела домой в одном купальнике и в одной шлепке. А на следующий день случилось удивительное!

Сначала с грозными криками пришли жаловаться самая лучшая мама на свете и самый лучший папа на свете, они же самые богатые родители в мире, и самые-пресамые богачи, силачи, умники и молодцы, не досчитавшиеся в семейном гардеробе шорт, майки, кепки и одной шлепанцы дочери и решившие забрать свою самую лучшую и прекрасную и воспитанную дочку во всей Вселенной из места, где водятся воришки и простолюдины. Вожатые просили прощения, как могли, и родители почти согласились оставить Варю на еще один день, как та с победоносным видом объявила, что похоже сломала руку. И самые лучшие родители, бледные и несчастные, позабывшие о шлепанце и кепке, срочно понеслись со своим чадом в медпункт делать рентген. А потом, когда выяснилось, что ничего страшного не случилось, написали-таки грозное заявление, что забирают дочку из неблагополучного лагеря, отправляя ее в другой, благополучный, элитный и самый лучший на свете. На этом история с Варей-хвастуньей закончилась, но началась другая.

Вся группа, не сговариваясь, направилась к Люде Ветерковой, которая как ни в чем не бывало сидела и читала свою книжку, не обращая внимание на переполох с переломом от потерянных вещей.

Ребята окружили читающую девочку, и Лесе-Куралесе стало немножко страшно. Валька тихо сказала:

– Это ведь ты закопала ее вещи, да? Что б ее проучить?

– Му, – невнятно ответила Леся, все еще не понимая намерений ребят.

– Ну ты даешь! – весело хлопнул ее по плечу Антон.

– Как ты догадалась? – хихикнула Маринка.

– Вот ты храбрая! – удивился Алек.

– А тебе не страшно было? А вдруг бы поймали? – зажмурилась Галя.

– Эх, никто из нас не решился, а ведь она со своим хвастаньем надоела уже! – стукнул себя по коленке Олег.

– Сил не было ее уже слушать, мы просто старались не обращать внимание, – подтвердила Вера.

– А ты справедливость навела, – похвалил Сережа.

Леся-Куролеся с удивлением посматривала то на одного, то на другого из говоривших, не зная радоваться или печалиться, что ее раскрыли. Вообще-то она это делала не для них, а, скорее, для себя. И для всеобщей справедливости. Немножко.

– А что ты читаешь?

– Му, – как обычно промычала Леся на вопросы, на которые бы не хотела давать ответы. – Вы будете смеяться…

– Честное слово, не будем, – заверили ребята и закивали головами.

– Эту я почти дочитала, она про вампиров. А сейчас вот принялась за эту, она про оборотней.

Ребята аж отпрянули.

– А зачем ты читаешь про вампиров?

– Ну я не только про них, меня всякие привидения интересуют и клады… А когда я вырасту, обязательно поеду в Город Мертвых в Камбоджу и в потерянный Мачу Пикчу в Перу, и к Хеопсу в Египет, посмотреть как древние цивилизации… – зачем-то сказала Людочка и по лицам сверстников, поняла, что сболтнула лишнего. Так как часть из них так и замерла, ни поняв ни слова. И быстро собрав свои вещички, что-то промычав на прощание, смылась в неизвестном направлении, в душе проклиная себя за болтливость.

Однако Леся-Куролеся зря себя корила, потому что с того момента за ней увязался сначала короткий хвостик любознательных насчет приведений товарищей, потом подлиннее, и наконец, весь лагерь, жужжа как пчелиный улей, кружил вокруг несчастной Леси, за это время не прочитавшей ни строчки, зато уставшей рассказывать любопытным ребятам и про мифы Древней Греции и про Атлантиду, русалок, вампиров, фей и богатырей и прочую нечисть. В конце концов, из спортивного-морского лагерь превратился в мистический-литературный, и, обменявшись адресами, ребята договорились вместе поехать и в Перу, и в Пенсильванию, и в Сибирь, и в Австралию в поисках следов древних цивилизаций, наоставлявших кладов и всяких волшебных артефактов, где ни попадя.

По окончании смены, в самый грустный день расставания для всех ребят, родители Людочки Ветерковой сначала потеряли дочку, долго не выходившую из ворот пионерского лагеря, а потом подумали, что с ней случилось какое-то горе. Бабушка и дедушка, тоже приехавшие встречать внучку, стали капать успокоительное в стаканчики с водой при виде очень странной картины. Как выстроилась настоящая очередь, длинная и печальная, словно на похоронах, попрощаться с самой классной, интересной, крутой, справедливой, неземной девочкой лагеря Лесей-Куролесей Ветерковой.

Леся только мукала и мыкала, сдерживая слезы и крепко обнимая друзей. Такой ее встретили ошарашенные родители, нарвавшись на все эти возгласы и поздравления в ее честь, и не поверили своим глазам и ушам.

– Замечательная девочка! Своеобразная! Со своим мнением! – давали рекомендации вожатые.

– Понимает свои границы и имеет индивидуальность! – вкладывали положительные характеристики психологи в руки счастливых и обалдевших родителей.

– Когда вырастет – просим к нам в вожатые! Может увлечь своими сказками кого угодно. Такие, как она, на вес золота! – клялись педагоги.

– Как вам повезло! – восхищались все. – Самородок!