Сталину никто не пишет. Новогодняя история [Евгения Ивановна Хамуляк] (fb2) читать постранично, страница - 5

заднице и масляно-жирный комплимент.

– Завтра нет. Завтра поздно… Сегодня. Может, обед? Ланч? Полдник? – забоялся Андрей, что если упустит момент, то пропадёт благолепие, подаренное вчера Пречистой. А вместе с пропажей вернутся жуткое отчаяние и одиночество.

– Я сдаю смену через два часа. Сегодня могу только на завтрак на свидание. В обед обед надо готовить, – торговалась Ирина, забывая про бессонную ночь, усталость, неопрятный маникюр.

– Всё! Замётано! Через один час 45 минут жду у порога, – стал заикаться Андрей, не веря в своё счастье.

– А покупать что-нибудь будете? – вспомнила Ирина, отметив, что косой богатей ещё и заика. «Всё-таки строг Боженька», – в душе пожалела женщина бедолагу в дублёнке, отмечая, что деньги – это хорошо, но здоровье как ни старайся ни золотом, ни серебром не купишь, на глаза не намажешь, на язык не намотаешь, мозги не выпрямишь.

«Так-то он симпатичный. Хоть и странный. Но какой-то добрый. По глазам видно. Только непонятно, как умудряется деньги сколачивать с такими мозгами?», – хозяйничала Ирина по ларьку, в душе радуясь, что пойдёт на настоящее свидание.

Андрей прискакал домой и первым делом отправился в душ. Целый час он провёл в горячих освежающих струях, напевая любимую нетленную песню своей молодости «Прости, поверь, и я тебе открою дверь. За всё прощу и никуда не отпущу…».

Андрей знал, что не красавец, так же знал, что полностью лишен слуха и голоса, поэтому старался не петь на публике, хотя с приятелями частенько заваливался в караоке. Там легко было подцепить разных голосистых длинноногих красоток, ловящих продюссеров на живца. Но сегодня его душа пела. Пела и танцевала. Поэтому к песне он прибавил танцы и с грохотом упал на кафель, ударившись больно о нераспакованные банные аксессуары.

Прямо на лбу образовался порез, и чтобы не появился синяк, Андрей быстро приложил холодный кран итальянской фабрики, который ещё не успел установить на дополнительной раковине, предназначенной для супруги.

– Как Гарри Поттер, – не расстраивался Брежнев, видя в порезе знак свыше, который должен был совершить чудо с его личной жизнью, как это произошло с сиротой со шрамом на лбу.

Ира никогда не ездила в машине, которая внутри была чуть больше её личной спальни, в тысячу раз красивее, в миллион раз удобнее, в секстиллион раз чудеснее.

Джип цвета чистого снега и с такого же цвета удобными, приятно пахнущими сиденьями бесшумно, словно карета принцессы, рванул вперёд и остановился у первого же цветочного ларька, откуда через пять минут появился с букетом розовых роз её чистовыбритый, надухаренный ухажёр со шрамом на лбу.

– Папа будет смеяться, – смущённо принимая цветы, подумала Ира, стараясь не глядеть в растроганные раскосые глаза. – А какая отцу разница? Ему что ль с косым целоваться? Ему что ль букеты цветов нюхать? Наш дом цветы последний раз видел только, когда тетя Нюра померла.

Позавтракать со свиданием оказалось проблематично. Встречались только придорожные кафе с грузными, одетыми в телогрейки хмурыми дальнобойщиками или несимпатичные куцые кафешки при заправках. Но так как других вариантов не было, уселись на высокие стулья за железный столик бензоколонки, где обычно заправлял свой джип Андрей, выбирая элитные неразбавленные сорта бензина по неадекватно завышенной цене. Хотя все водители в округе её объезжали, зная, что здесь трудяги разбавляют больше остальных. Но богатеи об этом не догадывались и были довольны.

Разговор не клеился, пока речь не зашла о семье и детях. Ира рассказала, что несколько лет назад её бросил муж, водитель-международник, осев то ли в Румынии, то ли в Венгрии с краденым грузом краденого грузовика и любовницей из тех краев. Теперь Ирине приходилось крутиться за двоих, воспитывая троих детей одной.

– И никто не помогает? – удивился Андрей, у которого улыбка не слезала с лица. Ему нравилось буквально всё: обстановка, запах разогретых позавчерашних круассанов, железные неудобные стулья, на которых не умещалась его большая мускулистая пятая точка, разговоры с Ириной, её жалобы на жизнь и, главное, она сама. Такая настоящая, истинная женщина.

– Помогают, – заметила Ирина. – И свекровь, и свекр, и отец мой, и дед Анатолий. Если б не они, не знаю, как с Пашкой, Антоном и Катькой справилась бы. Они у меня шалуны.

Настала очередь Андрея рассказывать. Но его рассказ уложился в два предложения, в котором он поведал, что жил всю жизнь без любви. От того вся печаль-тоска.

Они съели по два круассана, выпили по две чашки кофе. Приближалась минута прощания, но Андрей никак не мог решиться отпустить Ирину домой. Они так и сидели у её обшарпанного подъезда в молчании. Она ждала продолжения. Он ждал, пока последняя капля храбрости переполнит чашу терпения и наконец выдал:

– Вообще-то я никогда так не поступаю. Но… Ира, скоро Новый год. Говорят, как встретишь Новый год – так его и проведёшь. Я хочу встретить его счастливым. И сам не знаю почему, от одного взгляда на тебя я