Мышиная возня. Книга конторских чиновников [Иван Галаев] (fb2) читать онлайн

ПРЕДИСЛОВИЕ

Место работы обеспечило меня благодатными условиями для размышления. Когда-то давно Я был принят на госслужбу, взамен одного уволившегося, который прослыл никаким работником да к тому же своенравным человеком. Этот предшественник настолько стал ненавистен руководству, что говорить о нём в коллективе считалось дурным тоном. Пресекалась любая попытка вспоминать его; как нежелательную страницу истории, специалист был не желателен даже в прошедшем времени.

Коллега покинул свой компьютер и стол, не позаботившись о порядке. Спешил ли он, был рассеян, или умышленно не хотел облегчать участь последователей – кто его знает? Придя на его место, кое сохранило дух прежнего быта, Я затратил годы, чтобы разобрать переписку как на бумаге, так и в цифре. В ходе раскопок наткнулся на своего рода заметки про жизнь в заведении. Приняв их за очередную деловую корреспонденцию, для пользы дела, безо всякого зазрения совести, принялся знакомиться с ними. Посты оказались некоторым откровением предыдущих обитателей. Поначалу было даже неловко, но потом втянулся и проникся.

Автор словно видел отдушину в своём дневнике и доверял ему мысли. В годы II мировой войны некто Джером¹ штурмовал Нормандию с шестью главами своей будущей книги в сумке. Переключение на писательство помогало ему выжить и не расклеиться. Кто знает, может быть на что-то подобное рассчитывал и мой бывший коллега…

Благодаря его записям, многое, на что ранее Я не обращал внимания, становилось отчётливым, и даже закономерным. Приходило осознание, что общий принцип не меняется на протяжении многих лет и при любых курсах власти, а Я повторяю судьбу того парня.

Позже, когда у меня начал появляться свой опыт «пребывания», захотелось немного систематизировать материалы, доставшиеся в наследство, и пополнить своими наблюдениям. Перенимая эстафету, посетила мысль, что подобным образом мог поступать и он – предшественник. Не исключено, что писанина такого рода является уже некой традицией за нашим столиком. Кто знает сколько было авторов этого дневника до меня? К тому же повествование то и дело захватывало дремучие времена, а стиль повествования был далеко неоднородным.

Точные даты событий, фамилии действующих лиц и прочие ориентиры, по которым можно установить кого-либо, – почти отсутствуют. Учитывая, что данные найдены мною на служебном оборудовании и без указания их происхождения, призываю считать их достоянием родного департамента.

Ставлю на всякий случай прежнего пользователя компьютером своим соавтором, и хватит мне уже об этом.

***

Наша профессия уникальна: она не отличается престижем, геройством или романтикой, но она вездесуща и многогранна. Где только о «чиновнике» не упоминают, и чего о нем не сказывают. Мы официально признаны виновниками всего происходящего, и не происходящего тоже. О нас сказано предостаточно гадкого, а само слово имеет нарицательное значение. Отрасль, в которой довелось трудиться, не менее постылая для любого соотечественника – дороги и транспорт. Когда-то Я был рядовым дорожником в оранжевой спецодежде, а услышав насмешливую поговорку о дураках и дорогах, всегда переводил стрелки на власть, и считал это неоспоримым. Со временем, по иронии судьбы, Я перепрофилировался в служащего, и разгадка стала не такой однозначной.

Предлагаю и читателю окунуться в эту среду обитания, примéриться, так сказать. Ведь только сбоку кажется, что всё на поверхности и реальность легко охватывается двумя ёмкими словами «тупоумие» и «взятки», на самом деле здесь всё сложнее и не так, как видится снаружи; тут, как нигде, играет роль человеческое естество со всеми своими проявлениями.

Любой орган власти – институция с подковёрной вознёй, интригами и заговорами. Хлопоты, связанные с ними, требуют гигантских трудов и посему занимают основную часть времени. Иногда хитросплетения забирают все силы, не оставляя энергии на реальные, пусть даже никому не нужные, «дела». Часто «корпоративный уклад» проникает в личную жизнь, трансформирует душу и вообще подавляет всё «живое». Каждый день нужно не слабо постараться, чтобы понять контекст текущих событий, не нарушить кулуарную «технику безопасности» и не пропасть. Госслужащий в своей работе учитывает очень многое. Действия подразумевает не только заботу о миссии, но и правильный учёт попутных обстоятельств и мнений.

Система в целом крайне лицемерна и наполняют её не самые надёжные люди, поэтому необходимо знать, в каком месте поддакивать, что утверждать и от чего отрекаться. А ещё желательно уметь делать так, чтобы любое «да» можно было легко перекрасить в «нет», если на то случится оказия.

Занятия, ненавистные простому обывателю – бумажная рутина, согласования согласований, хождение по кабинетам, выяснение причинно-следственных связей и доказательство очевидностей – складывают мою повседневность.

Объединяя небольшие истории в книгу, умышленно избегаю художественности, чтобы сохранить достоверность былого. Между тем постараюсь максимально доступно и точно отобразить мотивацию поступков, которые складываются в механизм, поясню что движет людьми на службе, и какие они по себе, эти «люди». Сфокусируюсь на внутренних конфликтах главных героев, наглядно приведу парадоксы профессионализма и непрофессионализма бюрократов; затрону избитые стереотипы и мифы о нас.

В действительности, насыщенность событиями не плохо избавляла авторов от трудов над сюжетом: даже самые простейшие ситуации, при прохождении через «них», принимали такие причудливые формы, что и впрямь порой диву даёшься.

Ну да ладно.

Администрация! – о тебе это всё.

Здесь собраны подлинные истории.

А если что было не так, всё равно правда

ТРУСОСТЬ И ПОДЧИНЕНИЕ

Много начальников

Ни в одном месте, как здесь, нет столько начальников. Даже младший специалист у нас является «командиром» т.к. действует под флагом своего ведомства. А иерархия здесь не только между должностными, но и между структурами. Подчинение, благодаря хитросплетениям и кумовству выстаиваются в прямую (формальную), косвенную и ещё бог весть какую. Можно быть целым директором муниципального учреждения, но при этом беспрекословно слушаться секретаря из Административного Департамента. Причем статус, чаще всего, закрепляется не строго юридически, а закулисно. Здесь целый водоворот руководства со своими официальными и неофициальными полномочиями. Нарисовать блок-схему в виде отчётливой пирамидки не получится, и отобразить все связи – тоже.

Например, в Полиции равное звание могут иметь инспектор дорожно-патрульной службы, участковый, сотрудник отдела безопасности и пресс-секретарь. Расставить их по старшинству без привязки к конкретному делу и без особой «чуйки» не выйдет. А если дело дополнительно затронет смежные ведомства, знакомства, то погоны вообще перестанут иметь значение.

Кто-нибудь задумывался, какая из структур выше рангом: КГБ или МВД? Служба безопасности СД или Гестапо?

Здесь у каждого начальника есть ещё несколько шефов сверху, сбоку и снизу. Бывают даже случаи, что в зависимости от ситуации или особенности «индивидуальных поручений», мы меняемся местами по своему рангу. Сегодня Я «отжимаю» тебя по одной задаче, спущенной мне сверху, а завтра ты «отожмёшь» меня, если будет на то указание или сменится политическая формация. Оперативные полномочия перекрывают должности, звания и чины. К субординации здесь отношение щепетильное, но при этом она не такая уж чёткая, понятная и однозначная. Кто где и в чём главнее, и от кого он зависит больше, – пойди разбери.

Наиважнейшее значение при таком бурлении чинов играет деловая корреспонденция. Бумага! Каждое решение и каждый жест закрепляются печатным словом. На совесть и устные речи здесь не полагаются – это правило номер ноль. Нет запечатлённого слова – ничего нет: все сразу будут непричастными, а крайних не найти.

Каждый документ, прежде чем покинет «своё» заведение, проходит цепочку согласующих лиц и в процессе этого исправляется. При этом важно понимать, что переделками занимается не тот, кто «не доволен», а первоначальный автор. Учёт мнений придирчивых особ есть большая тематика, достойная отдельного изучения. Очень часто замечания и пожелания взаимоисключают друг друга, а корректоры противоречат даже сами себе. От силы сопротивления создаётся впечатление, что преодолеть «недовольство» невозможно в принципе. Говорят, что у двух юристов три точки зрения, но по моим наблюдениям, один хрестоматийный чиновник, когда начинает елозить, он с лихвой превосходит ватагу правоведов.

Вот, например, приходит из какого-либо министерства пустяковый запрос о количестве телеграфных столбов. Неизвестно зачем, непонятно как – предоставьте, и всё тут. Срочно!

Казалось бы, какой вопрос, такой и ответ. Первое, что приходит на ум нормальному человеку – столбов много и состояние у них разное. Нетттт! Так будет не корректно и не исчерпывающе. А вдруг огорчатся, нажалуются куда не следует? Зачем злить? Самый первый согласующий на всякий случай потребует указать количество этих самых столбов с разделением на металлические, железобетонные и деревянные. В штуках, с примечанием…

Следующий заподозрит, что вопрос совершенно не об этом и мы занимаемся ерундой: надо написать о том, что это не наша епархия и указать всех балансодержателей, к которым следует обращаться уважаемому министерству.

Третий заинтересуется балансодержателями и скажет, что надо бы провести внутреннюю инвентаризацию и предоставить полные данные о собственниках с раскладкой их хозяйств. Укажите сколько столбов-опор у каждого владельца, в каком они состоянии и какого назначения. Запроситесь у всех официальным письмом, это ж федерация, вы что!!!

По ходу подготовки информации появится мощная таблица на 20 столбцов со множеством строк, и всё равно будут вопросы, вопросы, замечания, замечания, дополнения, дополнения… Обязательно спросят: «А опоры линий электропередач считаются?». На каждом этапе возникнет свой ступор, будут меняться акценты, а ответственный исполнитель, будет вынужден обнимать необъятное.

Информация всегда раздувается и детализируется до тех пор, пока не наступит крайний срок завершения задачи. При этом, обычно, выясняется, что отсутствует ВОЗМОЖНОСТЬ заполнения тех граф, которые сами же и придумали. Приходится сочинять «кашу из топора» и подгонять это всё под изобретенный формат…

На выходе получится коротенькое письмецо, в котором будут указаны цифры из колонки, наспех заполненной своими же домыслами. Так рождается ложь.

Кто-то из сообразительных может сказать: а что, нельзя позвонить автору запроса и спросит, чего ему конкретно хочется видеть в ответе? Можно, но это ничего не даст и не прояснит т.к. на том конце провода сидит такой же горемыка и испытывает такие же трудности, как и мы здесь. Спрашивающий, как и отвечающий не знает, что именно ему желать и что является конечной целью. Задача обычно ставится правильно только после второго неправильного её исполнения, и уточняется по ходу решения.

Отправляясь на каждой очередной доработке по ошибочному пути, увеличивается время прохождения документа. И даже если работник знает психологию и стиль работы своих шефов, он имеет шансов вырваться из этого заколдованного круга. Раз, и в дамки – не выйдет. Однажды, шутки ради, Я сделал сразу 6 разных версий – по одной для каждого звена, – чтобы убедиться в собственной способности угадывать желания своих «цензоров». Угадал с точностью до запятых! Это было не трудно, как оказалось. Гораздо сложнее увязать все эти противоречия в единой версии. Проходя цепочку «авторитетных мнений», конечный вариант текста (письма, доклада, информационного материала, статьи для СМИ и пр.) исполнителю часто приходится доделывать ночью. Чтобы сокращать время бестолковой процедуры, некоторые хитрят – они «ходят через ступеньки». Для этого в маршруте умышленно пропускаются формальные звенья согласующих. При такой оптимизации работник как бы пренебрегает местными талантами, поступая на своё усмотрение и под свою персональную ответственность. Подобные манёвры не возбраняются, но обычно выходят боком. Самостоятельность – угроза карьере, и на службе лучше так не делать. И вообще, быстрее и правильнее в таком месте не значит лучше.

Рояль в кустах

Когда противник не знает где на него нападут, он вынужден готовиться в десяти местах одновременно

/Сунь Цзы. Искусство войны/

Работа органов власти выстроена таким образом, чтобы команды проходили только сверху в низ. Все докладывают начальству, а обратно получают ценные указания. От подчиненных требуется «правильная» исполнительность, информированность и блеск в глазах. Каждый, даже если он маститый начальник, терпеливо ждёт решения вышестоящего должностного лица. Никккакой самодеятельности! Инициатива опасна для карьеры, в случае чего, можно оказаться во всем виноватым персонально. Самостоятельный – значит незащищенный. Поэтому делается так: Вы, Ваша Светлость, решал, а Я только слушал и исполнял. Если чиновник будет «сам», то эта машина его воспримет как инородное тело и быстро вытолкнет.

В этой вертикальной структуре власти у каждого участника перед вышестоящим множество справок и отчётов по любому из возможных вопросов, относящихся и не относящихся к его компетенции. Информирование верхних чинов – это главная фишка в госструктуре. От малого до большого готовят справки, чтобы по первой необходимости компетентно доложиться наверх и не попасть в категорию неосведомленных бестолочей.

Не надо только думать, что низы атакуют верха с бесконечными расспросами в ожидании готовенького. Никто не ходит (!) и не открывает рот лишний раз. Руководитель, который реально управляет, чаще всего строгий и деспотичный, у него свои мысли, и других он не слышит. Никакой учтивости по отношению к нижним ярусам… Подчиненный никогда не придет к нему с реальными проблемами, не скажет, что он и вся его команда оказались в тупике без «Вашего-С» решения и не попросит конкретики в задании. Такая бестактность карается жесточайшим образом. Любая, даже самая острая проблема затрагивается только когда Его Величество само спросит: «А как у вас (уроды) там с этим, как его…?» Никто не знает, что захочет спросить строгий boss. Угадать, что придет на ум тому, от кого зависит карьера – сложно. Здесь может быть что угодно и когда угодно. Вопрос бывает задан даже не по адресу и в непонятной форме – и лучше не переспрашивать. Любой контакт опасен и высока вероятность, что он станет последним. Диалог с начальником – это «рискованный бизнес»², как говорили американские лётчики в годы Второй мировой про смертельный прыжок из кабины самолёта. Во избежание опасности проявить свою профнепригодность готовится вся информация от сотворения мира и ещё чуть-чуть прозапас. Любой материал для «похода» – шведский стол!

По каждому из предметов обсуждения наш начальник среднего пошиба подобно фокуснику достаёт нужную информацию и начинает жалобным голоском (обычно с подчёркнутой на лице субординацией, а иногда и мокрыми штанами) докладывать. Некий рояль в кустах – неуклюжая, явно заранее подготовленная «осведомлённость», которая выдаётся за экспромт.

Проведу аналогию с более жизненной ситуацией: например, с установкой кухни в квартире.

Представим, что некий клиент хочет установить себе мебель, но не знает, чего конкретно хочет. Такое бывает часто, но в нашем случае это очень привередливая и важная персона. От её решения будет зависеть судьба не только контракта, а всего вашего бизнеса. Поставьте себя на место услужливого продавца или менеджера.

Даже в повседневной безделице, от нечего делать или излишнего любопытства, можно назадавать таких вопросов, что сотне мудрецов не ответить – чего уж сказать о делах крупных, государственных, да ещё и запущенных веками.

Как ответить мебельщику на предложение дилетанта о сносе стены и демонтаже потолка? Расскажет о конструктивных трудностях и углубится в предположения? А его попросят не умничать, потребуют предъявить доказательства невозможности мероприятий, стоимость каждого из альтернативных вариантов и точные сроки исполнения. Если бы дело было с простым человеком, каких ходит куча, то можно было легко отмахнуться своей узкой специализацией, либо отшутиться. В нашем случае такое совсем недопустимо – это путь в небытие. Придётся аргументированно и на лёгком языке отвечать. Причем парировать следует по всем пунктам сразу, либо брать паузу на уточнение того, о чём нет сведений и своими проволочками злить самодура заказчика.

При следующем контакте с «клиентом» надо будет ждать очередного фортеля. К примеру, он может возникнуть интерес о покупке соседней квартиры. Просчитать и обзвонить всех своих помощников тут же в столокабинете вряд ли удастся. На обсуждение темы, в силу занятости спрашивающего, всегда отведено не более пары минут его драгоценного внимания. Чем чаще «знаток» будет ходить за уточнениями, тем больше будет заслуживать дурную славу и раздражать важную персону. Даже если удалось взять тайм-аут его строгость не сидит и не ждёт, когда ему соберут интересуемую информацию и придут доложить. Нет, это не так! Придётся присутствовать на каждом совещании, слушать доклады своих коллег о рыбной промышленности и успеваемости детишек в школах, пока не наступит звёздный час. В ходе этих переговоров «знатоку» попутно назадают еще долгоиграющих вопросов.

Сообразительный работник, если он хочет сильно угодить и при этом не увязнуть в «диалоге», будет наперед просчитывать все возможные варианты: такой заготовит по роялю за каждым кустом и многоразово перестрахуется. Лучше сразу произвести замер всего помещения, поинтересоваться о застройщике, оценить работу лифта, выслушать все слухи от соседей и составить добрую экспликацию с табличками, рисунками и расценками.

Собрать надо всё обо всём, но при этом держать этот бесценный груз под рукой, а не вываливать его кучей заказчику. Только коротко и по существу, как в рубрике вопрос-ответ. Заказчик не должен ковыряться в нюансах, расчетах и закорючках, чтобы не дай бог, в его голове не поселилась мысль, будто его дурачат или усложняют дело. В речи желательно не использовать лишних фразеологических оборотов или слов, за которые можно зацепиться и углубиться в тему.

При этом главное не пересолить. Если отвечать сильно уверенно, то у заказчика возникнет желание осадить бойкого докладчика. Это называется «подстрелить вопросом». Почтенные господа не любят сильно ловких, прытких да толковых.

Наш бывший директор когда-то споткнулся на одной мелочи, которая привела к плачевным для него последствиям. Он выложил губернатору проблему, требующую его, губернаторского, решения на федеральном уровне. Директор видимо предчувствовал надвигающуюся беду и хотел успеть обезопаситься своим прогнозом, переложив аккуратно ответственность на начальника, но промахнулся.

– А что ты лично сделал для этого? – спросил его губернатор.

Директор Департамента опешил от такой постановки.

– Это ж федералки! – пробовал промямлить он. На это ему пояснили, что не глухие и повторили вопрос: «Что именно предпринял ТЫ, уважаемый?».

Что мог сделать директор местечкового ведомства в чужой, более крупной, епархии? Он в своей-то не всегда имеет слово, а здесь… Решать что-то с федералами, это как пытаться расшевелить соседа по даче или даже председателя всего кооператива.

Убрали, разжаловали. Забыт!³

Про японскую настройку светофоров

Однажды, нéкто известный журналист Генри Шапиро из ЮПИ, проходя мимо здания ТАСС заметил возгорание. Все простейшие попытки достучаться до администратора (своего однофамильца – Соломона Шапиро) не увенчались успехом. Тот попросту счёл сообщение за розыгрыш. Только когда Генри подключил свои каналы в Нью-Йорке и через телемост запустил экстренное сообщение, тревога была воспринята всерьёз.

/одно из пояснений выражения

«Два мира – два Шапиро»/

В нашем городе несколько лет назад из-за точечной застройки начались такие пробки, от которых просто невозможно. Официально, дорожно-транспортная ситуация у нас напряжённее, чем в передовых азиатских столицах, – это любой подтвердит. Город маленький, но добраться куда-либо нереально. Транспорт только автомобильный, и тот стоит колом из-за перегруженных мостов через реки и железные дороги. Даже транзитники не в состоянии объехать это стойбище. Город превратился в препятствие на карте страны и её окрестностей, а великий народ с тысячелетней историей (как пишут местные газетчики) начинал закипать злостью и выплёскивать раздражение.

Для лечения наболевшего, были приглашены специалисты аж из целой Японии. Предполагалось, что иностранцы лучше знают суть вещей и обладают секретами пропорций. Они внедрят на основании правильных подсчётов систему регуляции уличного движения и транспортные потоки развяжутся сами собою, без особых денежных затрат. Считается, что наши умы не достойны того, чтобы их прислушиваться. Раз уж ситуация доведена до такого коллапса, то продолжать в том же духе – бессмысленно, нужны свежие идеи.

Зарубежные эксперты всё изучили, проанализировали и заключили, что без кардинальных мер не обойтись. Наконец-то было озвучено, что проблема запущена; требуется строительство двухуровневых транспортных развязок как минимум в 30 местах с завершением начатого 20 лет назад Обхода города. Перечень предложений подозрительно совпал с тем, что давным-давно имелось в местном Гортрансе. То, что сообразили иностранцы было очевидно для местных много назад, а мероприятия, в подтверждение тому, уже сидели в соответствующих документах территориального планирования; 90% предложений зарубежных коллег уже залежалось в архивах. Все всё знали, но боялись отстаивать такое на приёме у первого лица. Приглашение экзотических специалистов имело целью не найти хитромудрое решение, а донести имеющееся наверх.

Донести соображения «кому следует» смогли только японцы. Они независимые эксперты! Для таких губернатор не начальник и выслуживаться им незачем.

По закону Паркинсона, учреждение, в котором работает более тысячи сотрудников, становится «самодостаточным» (т.е. больше не нуждается в контактах с внешним миром).

Нуждается, ещё как нуждается…

Продление контрактных сроков

Однажды получилось так, что крупный объект запланировали, а денег в бюджете под него не хватило. Такое бывает. Редко, но бывает. С подрядчиком был заключен даже контракт. В рамках контракта ни камня не сдвинулось с места: нет аванса – нет работы. Все ждали команды главного распорядителя – губернатора. Месяц ждали, два ждали. На всякий случай гос. контракт не расторгался. После, губернатор всех основных участников «предвкушения» позвал к себе, и без особых разъяснений сказал, что надо продлить заключенные договорные отношения ещё на год-два, а лучше даже и на все три.

По его предположению за это время должны были появиться деньги, которыми можно будет рассчитаться со строителями. В скором появлении денег никто из присутствующих не отважился усомниться. Все мы понимали, что откладывание дела на потом – древнейший в мире трюк, но помалкивали.

Безропотно сидел на своём викторианском стуле и сам Подрядчик, только имел при этом некоторую хмурость. Заговорил он когда все вышли с приёма. Едва захлопнулись врата, заговорил он так, что, обдал присутствующих красноречием. Начались бурные дебаты. Оказывается, дело не только в проволочках, организация теряет большие деньги от такого манёвра. Продлять государственный контракт ему не выгодно, потому что для адаптации к новым условиям ему потребуется увеличение срока банковской гарантии и покрытие из собственного кармана⁴ удорожания всего на свете.

По грубым подсчётам (прямо в приёмной, на затёртом смартфоне), расходы на объект от такого манёвра должны повыситься ещё на 2 млн.евро, что сопоставимо стоимости просторной квартиры в центре столицы любого топового государства мира.

Подрядчик оказался в щекотливом положении: государство хочет по вчерашней цене построить объект завтра, а заплатить за него послезавтра.

Подобные инициативы болезненны не только с финансовой точки зрения; в нашей полуплановой системе экономики они настоящий кошмар бюрократа. Это высшему руководству менять даты, названия и объёмы не составляет труда, для исполнителя подобная инициатива как перестановка железнодорожного поезда с одного пути на другой.

Впрочем, в присутствии губернатора об этом говорить не стали. Зачем? Много этот дядька в стройках понимает. Да и вдруг ещё какие мысли посетят его голову от наших возражений, и какие оргвыводы они повлекут за собой. У нас хоть и не древняя Греция, где гонцам головы отсекали за плохие вести, но всё же лучше не драматизировать.

Стерпится-слюбится. Общим трусливым молчанием был запущен очередной дисбаланс, который в последствии пришлось выравнивать другими инструментами и механизмами. Опять крокодиловы слёзы, фальшивые стенания, расчёты-подсчёты, спецобоснования и целевые субсидии на компенсацию издержек подрядчика. Работы хватило всем.

А на серьёзных совещаниях лучше не перечить, нет.

Ни-ког-да!

Садики

В одну жаркую осень предстояла подготовка к Губернаторским выборам (заглавную букву в таких словах, кстати, принуждают ставить обязательно). Деньги были отведены под них срочно, хоть и предсказуемо. Понадобилось склеить план действий по пусканию пыли в глаза. Выбираемым лицом были указаны основные направления работы, и поехали. Сфера, которую курировала наша структура, должна была ознаменоваться досрочным вводом в эксплуатацию нескольких детских садов и приведением дорожной сети в божеский вид. Мероприятия обсуждались в самых высоких кругах, сомнений в серьёзности намерений быть не могло.

Цена вопроса по садикам составляла 5% от расходов по приведению в порядок дорожной сети. При этом по мало кому понятной причине садики обсуждались более детально и скрупулёзно – они стали приоритетом.

Произошло такое не оттого, что дети – святое. Нет. И даже политический популизм там роли не сыграл, – поверьте на слово. В качестве главного мотива здесь вышла всё та же чиновничья осторожность.

Обсуждение легких тем с начальством всегда проще т.к. меньше вероятности быть засыпанным на сложных вопросах в ответ. К тому же, руководитель нашей структуры, который ходил к губернатору – это бывший работник сферы общестроительных работ по социальным объектам. Садики – его епархия, по ним он может рассказывать часами и с упоением, а про дороги только в общих чертах, и то сомневаясь в собственных словах. Тема была выбрана из соображения личной безопасности.

Малую йоту обсуждали порядка 3х недель, а решение миллиардного вопроса пошло в качестве дополнения и, практически, в слепую. Главное правильно расставлять акценты, и всё получится.

Пока ходили к губернатору и боялись собственной тени, настала глубокая осень – полетели белые мухи. Дорожники героически сражались с бездорожьем в самую студёную пору. Проезжающие водители фур обзывали работяг простыми, но ругательными словами, а журналисты показывали их по телевизору во всей красе.

Я, помню, мямлил там на камеру что-то невразумительное, призывал к безмятежности. Мы порой такие несмышлёные и беспомощные со стороны, ага.

Случайная резолюция

Иногда ветвистый документооборот на фоне всеобщей трусости творит чудеса.

Повадился нам как-то писать один не совсем славянский не совсем дедушка. Надо признать, что самые недовольные жалобщики, как правило, не из светловолосых соотечественников, с правильно поставленной речью, – но это ладно, к слову пришлось.

Старик с фамилией тюркского происхождения сутяжничал во все инстанции и звонил по телефону круглосуточно. С его атак рабочий день начинался, ими же он и заканчивался. Можно было взять трубку телефона для того, чтобы связаться с кем-то, и в этот момент услышать дерзкий знакомый до боли голос. Наверное, человек нашел интересное для себя увлечение.

Он, кстати, из тех, кто любит провоцировать, скандалить да ловить на слове. Обычно всё развивается по одному и тому же сценарию: резкие вопросы и гонор, чтобы изобразить нападение, дальше следует смягчение тона и даже переход на свойское «ты». Собеседник, в роли которого часто оказывается никто иной как Я, не желая конфликтовать принимает такой уровень общения и как бы идёт на встречу. Диалог наконец-то переходит на «дружественный» манер, но в этом есть ловушка. Чуть погодя, такого зазевавшегося на посту ждёт дисциплинарный призыв: «Что вы мне говорите? Я старше Вас! Будьте корректны в выражениях!». Опппачки, и ты уже вынужден оправдываться и защищаться. Это как встреча с пьяным хулиганом на дороге, который нахально движется по встречке. Ты вроде желаешь мира, уходишь от него на другую полосу, уступая пространство, а он – сволочь раз, и возвращается в свой ряд, и теперь уже ты становится виновником чудовищного ДТП. Находясь на службе, нужно чётко чувствовать своё русло, ни в коем случае не пасовать перед провокаторами. Иначе накажут – как пить дать.

На сей раз деда интересовал вопрос строительства 20 км дороги через болотистую местность до глухой деревни с населением 20 человек. Все жалобы начинались с того, что предков переселили в худые места в ходе Столыпинской реформы. Дальше шло повествование об исторической несправедливости и перетекало в нынешнее горе. Все проживающие в деревне являются школьниками, пенсионерами и инвалиды одновременно. Доводов и подробностей всегда много, но Я о них не буду.

Письма были без запятых, все слова в них с маленькой буквы и с хромающей орфографией: пАсмАтрите, цЭркоФь, от_туда.., но направлялись они без стеснений куда только хватало фантазии. Каким бы высокопоставленным должностным лицом не был адресат, сходились все его жалобы по неизвестным причинам именно на мне одном. Менялись маршруты, сроки и резолюции, неизменными оставались только суть обращений и Я – ответчик. Результатами рассмотрения, как и следует предполагать, были такие же, похожие друг на друга, беспросветные ответы: «То да сё, пятое-десятое – денег нет, приоритета тоже… Извините, у Региона есть дела поважнее».

У кого терпения больше.

Однажды на одном из его обращений, спущенном из Полпредства по федеральному округу, внезапно закрепилась неоднозначная резолюция: «Разобраться, оказать содействие», которая автоматически подкрепилась красной печатью ДСП⁵.

Надо понимать, что резолюции подписываются обычно в предложенной помощником форме, но в нашем случае полунамёк верховного ведомства в купе с грифом секретности был расценён референтами из нижестоящих органов власти как команда к действию. На каждом из последующих уровней власти, через который проходила жалоба, резолюция становилась всё конкретнее и обременительнее.

Каждый боялся звонить уточнять и пересылал ниже, приписывая свои 5 копеек. А вдруг у полпреда там интерес какой шкурный (?), а если это политические мотивы? Мало ли причин для протекции – спрашивать не тактично. Чур-чур…

В конечном итоге, мой директор Департамента распорядился: «Включить в план дорожных работ». Спорить здесь уже не было смысла, и ёрзать тоже.

Интересная картина получилась: срочно стал важен дорогостоящий участок дороги⁶ через комариные болота к «недонаселенному» населенному пункту. Чтобы включить даже кусочек этой прелести, мне придётся отсеивать «неприкасаемые» объекты, включенные по прямому указанию сверху. План дорожных работ и так аккуратно соткан из личных хотелок губернатора с учётом рекомендаций его влиятельных друзей. Даже они свои объекты выстраивают в порядке приоритетности, чего уж тут говорить о наших, посчитанных НУЖНЫМИ, делах. Придётся, вероятно, отказаться от чего-либо ранее обещанного. Процесс больной и не приятный для всех.

Написали полпреду, что приступим в следующем году, и всё такое. Отвечать нас вынудили от лица департамента, и это очень удручало. Вся незадача в том, что отказать нам боязливо, а обещать от своего «департаментского» без подкрепления – чревато последствиями. Кто знает, как поведут себя остальные ведомства и руководители, когда придёт время исполнять обещания.

– Ты обещал, ты и делай, – скажут, – а денег не дадут. И будем мы потом носиться со своим «объектом» как грешница с незаконным дитятей.

Ещё и объяснений с губернатором не избежать.

Представляю:

– Уважаемый губернатор, раз уж мы очень сильно побоялись отказать начальнику, который еще повыше Вас, будьте добры выделить дополнительных многоденег, или откажись от одной из своих хотелок. Улыбочку.

После этих слов можно сразу застрелиться из пистолетика, который у них по-генеральски прицеплен резинкой к карману, на всякий случай. Как там называл один известный президент пострадавшего экс-главу Украины, – «Политический труп», вроде?

Пока мы выкручивались как могли и корректировали планы дорожных работ, заявитель написал одному бездельному областному депутату – «заднескамеечнику». Письмо, как и всюду, было переадресовано мне. К этому моменту вопрос в аккурат решился положительно, и Я смело ответил одним письмом на всю кучу накопленных за месяц жалоб. И депутату Я ответил тоже. В глазах заявителя получилось так, что вопрос резко решился только после его обращения к Депутату.

Сразу, после моего оптимистичного письма, позвонил назойливый старик и со всем ядом, который у него был, подчеркнул:

– Ну что трухнули? Депутата послать не хватило духу?!

Жаль, что мне нельзя разговаривать на том же наречии, что и заявитель.

Кстати, судьбоносная резолюция была случайностью. Я всё же уточнил по старой дружбе у своих коллег в полпредстве. Нечаянно получилось, говорят.

Заповеди

– Правду и дурак скажет, – усмехнулся Глымов, – а вот чтобы соврать толково, надо башку хорошую на плечах иметь.

/х/ф Штрафбат/

Одну крупную государственную особу, после очередного своего ляпа на телевидении, осенило – надо всех подчиненных собрать и объяснить, как следует правильно готовить его сиятельству материалы для публичных выступлений.

Руководителя не волновало, что в данном направлении уже чего только не предпринималось. Единые стили лукавства не закреплены где-либо, но их правила известны каждому из нас лучше, чем Отче наш. Авторы докладов и слайдов получали уже не раз по носу вместе со своими шефами. Структура выстроена так, что над исполнителями стоят более опытные (битые) настоятели, которые заставят своего специалиста переврать перевернуть предложение 10 раз перед тем как отправить его выше или опубликовать. Любой песне наступят на горло много раз, да так, что это будет не песня, а хрип. Даже сиюминутное настроение «верхов» здесь как нигде значимо. В штате имеются особые люди, в обязанности которых входит распознание настроения его величества. Перед анонсированием чего-либо пресс-секретарь с сугубой тщательностью проверяет орфографию в тексте, исправляет стилистику на более народный язык и подгоняет его под артикуляционные способности докладчика.

Вроде бы всё давным-давно уже придумано. Но нет!

Лекция была обозначена как событие эпохи дня; присутствовать было рекомендовано начальникам всех мастей, чтобы дважды не повторяться. В просторный кабинет с лепниной на потолке прибыли все причастные и непричастные к этому процессу: необходимо было продемонстрировать исполнительность и показать себя.

Пока мы заполняли помещение, хозяин кабинета строил высокомерный и властный вид. Для настройки толпы на нужный лад он рявкнул на своего секретаря: «А ты чё лыбишься?». Покуда тот что-то лепетал, все примолкли, потупив взоры, и даже тяжёлые викторианские стулья отодвигать от столов начали беззвучно. Тише мыши!

– Как бы мне тут не разулыбаться, – поймал себя на мысли.

Мне сильно повезло, что устроиться довелось рядом так сказать с никому неинтересным дядей Юрой из особого отдела, а не с Его, извиняюсь, Величеством. А то был бы мне на том совещании полный и окончательный конец.

Само дальнейшее выступление было скучным, как пасхальная речь патриарха, но чиновники внимали, застегнувшись на все пуговицы. Более сосредоточенных физиономий вообразить себе трудно: перед ними словно открывалось непостижимое сокровенное.

В связи с тем, что тема касалась вранья приукрашивания действительности, собрание подразумевалось не формальным, без протокола. И всё же чиновничья сущность просочилась. Т.к. все были людьми служивыми, с мышлением по одному шаблону, для закрепления «пленума» родился документ под заглавием «7 заповедей. Принципы составления информации для СМИ». Получился протокол беспротокольного совещания.

Содержание такое:

1.Логика

Сведения по городским стройкам группируем и выстраиваем в закономерном порядке: федеральная собственность, областная, и в последнюю очередь – муниципальная. Объекты перечислять с запада на восток, с юга на север и по приоритетности.

Nb^ Замечено: в требуемой логике заключается уже три взаимоисключающих принципа: Мне до сих пор не до конца ясно, что окажется выше: федеральное на востоке, муниципальное на западе, или всё же то, к которому внезапно проявлен политический интерес сверху?

2.Про деньги ни слова!

Стоимость мероприятий указываем только СПРАВОЧНО! ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ВВОДА В КУРС ДЕЛА ВЫСТУПАЮЩЕГО, И ТОЛЬКО ЕГО! – уходим от цифр: сообщаем, что цена ещё на стадии формирования либо будет определена в ходе конкурсных процедур, ну а если вас заставили (!) озвучить хотя бы ориентировочную стоимость, то подробно рассказываем из чего она складывается: коммуникации, земля, количество съездов, длина всего и т.п.

3.Значимые факты

Делаем акценты на резонансные объекты. Детализация – лишнее. Обобщаем, пишем только то, что важно людям (мелочи, в том числе источники финансирования и рассказы про технические нюансы – никому не интересны).

4.Всем живется здорово! Больше позитива

Достижения. Любой результат состоит из «плюсов» и «минусов». Говорим только про «плюсы». Формируем общественное мнение по нормальному восприятию происходящего: «Это не застой и не бездействие – это вынужденное внимание другому фронту. Волнующую тему мы учтем в будущем долгосрочном периоде. Не всё сразу!». Ищем аргументы в пользу разумности действий правительства.

Негативные формулировки всячески обходить: исключать слова «ненормативное состояние», «недостроенный», «не планируется» и пр. и т.п.

Nb^ Интересно, а в других департаментах, например – здравоохранения, наверное диагнозы под запретом? «Дистрофия» или «больные» – не рекомендуются…

5.Дороги – это коллективная ответственность!

Дорожная деятельность состоит из двух направлений: строительство и содержание имеющейся инфраструктуры. Чем больше тратится на уход и сохранность, тем меньше на стройку. Вóвремя не «переобули» колеса – колейность, мусорите – увеличение затрат на обслуживание, ездите с перегрузом – сокращение межремонтных сроков. При каждом удобном случае указываем на социальную беспечность граждан.

6.Всё не просто!

Во всех объектах приводим состав работ, их сложность. Объясняем доступным языком то, с чем мы сталкиваемся при реализации планов.

Nb^ не знаю точно, но в моём понимании этот пункт противоречит тому, что был за номером 3 – об афишировании только значимых событий, без скучной детализации.

7.Стало лучше!

Здесь было без комментариев.

Дальше, за текстом, следовал лист ознакомления, где в длинном списке значилась и моя фамилия.

Непонятным оставался нюанс: с чем нас пытаются ознакомить? Не имеющая юридической основы портянка, под которой государственный представитель должен подписаться из одного только уважения к докладчику? Мне, например, не достаточно пафосного библейского названия, чтобы Я смело под ним поставил свой автограф. Логичным было б этот «циркуляр» завизировать сначала у руководителя, и разослать как полагается. Другой вопрос: кто будет утверждать эти заповеди? Если подписать, то это уже станет ДОКУМЕНТом, публикации которого не избежать. Любой росчерк должностного лица – это регистрация с вытекающими последствиями. Подсовывать что-то подобное под руку гуру, значит демонстрировать свою бестактность и нагоняй за такое неизбежен. В общем, подписывать никто не хочет, ознакомиться тоже.

Ситуация!

***

Не успели мы отряхнуться от урока писательства, пришло поручение о наполнении сайта правительства свежими анонсами, формирующими образ региона с позитивной стороны. Выглядит прямо как закрепление знаний в школе. Лекция → контрольная.

Эта обязанность о пропаганде об очковтирательстве, кстати, вменена нам соответствующим приказом. Там конкретные пункты и назначены ответственные с указанием фамилий имён и отчеств!

Любопытно, что, зная моё отношение ко всей этой пропаганде, почему-то задания такого толка отдаются на исполнение именно мне. Руководство заботится, чтобы раздражение не стихало. Человек должен перековаться, сломаться через преодоление себя, или ему тут не место. Всю подготовку ненавистного политвранья как по спецуказанию замкнули на мне, и делается это осознанно.

После сказки о позитивности регион-саде, в связи думскими выборами, на очередь встал проект послания губернатора. По классической схеме, терзаний о том, кто будет этим заниматься – не возникло.

Пора было отбрехиваться от этой неприятной поруки. Надоело, устал, противно… К тому же, на момент происходящего Я вошёл в перечень опостылевших сотрудников. Ублажать кого-то там своею лояльностью уже переставало иметь смысл. В пору было вертеть хвостом и искать запасные аэродромы. В свете событий, обречённость добавила смелости, захотелось покривляться.

Сама оперативка имела такое содержание:

подготовить материал к очередному посланию!

Главное обстоятельство – беспрецедентный дефицит времени, вызванный особенностями политического календаря (вероятно, изящная формулировка про календарь взята из их спецязыка). Поэтому – никаких традиционных «талмудов» и многостраничных писем! Короткие справки от профильных департаментов по следующим позициям:

1.Очень краткое перечисление самых крупных достижений области – в горизонте десятилетия;

2.Примерынаших продвижений за этот год во всевозможных рейтингах и индексах развития;

3.Чего мы достигли за этот год, что из намеченного исполнили (с конкретикой)? Где и в чем добились даже бóльшего, чем предполагали, кто обеспечил эти успехи и прорывы (желательно обозначить персоны)? Регион входит в когорту наиболее привлекательных в стране! (проверить факт и подобрать что-то подобное). Медицина – впервые в мире оперативное лечение эпилепсии (?); спорт – превращение в мировую столицу биатлона 2150 года; грамотность – триумф молодежи в интеллектуальных конкурсах)… Вспоминаем случаи, когда область характеризовалась как «лучшее место для жизни», подкрепляем взгляды реальных людей сопутствующими разумными доводами и положительной статистикой… Приводим наиболее яркие итоги последнего года в экономике, не забываем про социальный и духовный рост. Что еще?

4.Что нам не удалось – и почему? Кто несет ответственность за эти недоработки (примеры, в том числе опять же персональные);

5.Каковы наши ближайшие цели в сферах занятости, образования и здравоохранения. Как проявляется забота о детстве и старости? Что мы намерены сделать в части диверсификации экономики, развития инфраструктуры, а главное – по наращиванию предпринимательской активности коренных жителей? Как будем совершенствовать инвестиционный климат, привлекать новые потоки бюджетных и частных инвестиций?

Подпись: пресс-атташе

Поскольку запрос шёл в рабочем порядке, по электронной почте, ниже следовала автоматическая подпись: Ваш, Дю Прэ (с указанием номера телефона).

В какой бы форме любому из нас не поступали вопросы, во избежание неприятностей, связанных с дезинформацией, ответы сотрудников должны проходить по официальному руслу, через руководство и юристов.

Я поступил по инструкции: подготовил комментарии, подгрузил их вместе с вопросами официальную программу нашего межведомственного документооборота и отправил. Текст был таким:

По всем этим пунктам красивого доложить мне нечего, кроме лжи.

Традиционные талмуды готовили, да. Длинные справки – основное требование при подготовке информации. Мы отображаем всегда как можно шире, за весь белый свет и его окрестности, чтобы дополнительных вопросов (упаси боже) – не возникало. Переделки справок осуществляется в среднем 9000 раз. В этом мы достигли совершенства и добились даже большего, чем предполагали. Нигде в стране, нет, даже во всём мире такого не бывает. Достижение непременно следует поставить в заслуги.

«Горизонт десятилетия» не прославился ничем особым, кроме того, что всё тот же губернатор стал чувствовать себя ещё увереннее. Он замечательнее всех нас вместе взятых знает, что сказать законотворцам и как правильно послать. Депутатам следует выразить всеобщую благодарность за сохранение прежнего состава т.к. именно он обеспечил 100% явку армии прислужников на голосование.

В связи с тем, что состав Думы остался прежним, то пламенную речь надо оставить тоже нетронутой.

О показателях:

Здесь мы потрудились, да.

Путём подтасовок в статистике нужные показатели достигаются. На бумаге у нас всё только улучшается и растёт, правда продолжать в том же духе ото дня ко дню всё сложнее. Очевидность не желает тонуть в наших отчётах. Но мы стараемся, надо признать. Стремимся! как это называется в публикациях.

Реальное состояние отрасли ухудшалось настолько стремительно, что пришлось корректировать методики вычисления основных показателей на самом высшем государственном уровне. Только благодаря истинному профессионализму служащих ситуация не вышла из-под контроля. Сыграв на молчании столичных чинов, они виртуозно доработали формулу подсчёта, и всё же обеспечили требуемый прирост протяженности дорог в нормативном состоянии. Спасибо коллегам из министерства за мудрое безмолвие.

Позитивный материал – это всегда чистейшая правда. Согласно доведённым до нас 7 заповедям чиновника, мы освещали положение дел только с выгодной стороны и основывались на удобных эпизодах. Красивая статистика для нас источник неоспоримых упрямых фактов, а отдельные неудобные данные оттуда – «всего лишь статистика». Если у человека прицельно подсветить только голову, то увечий прочих частей тела у него как будто бы и не будет.

Что нам не удалось?

– А что из конкретного мы ставили целью?

Кто виноват?

– Персональную ответственность за недостигнутые высоты предлагается вменить Богушеву, т.к. он всё равно уже причастен ко всем грехам. Частично промахи можно списать на замесИтеля (удачная опечатка) губернатора по физкультуре, который уволился на прошлой неделе и поэтому «сраму не имет»⁷.

Про предпринимательскую активность в регионе говорить не стоит, потому что заявления такого рода дискредитируют известных лиц из госаппарата, в собственности которых сосредоточился весь бизнес области.

→ исполнено → прошу согласовать

Далеко мой пост не ушёл, начались устные переубеждения. Предложили даже своими ножками нести эту «пачкотню» (как они её назвали) наверх, и самостоятельно там объясняться за своё творчество, но видя мой настрой – передумали. Решено было не замечать «шалость» и написать официальную часть без моего участия. Поступок просто умолчали. Что поразительно, руководство в этом поступке Я очень даже понимаю. Вынести вопрос повыше (донести на подчиненного) – равносильно постановки себя под угрозу: укажут на утерю бдительности и контроля над своими подчинёнными. Развели балаган, скажут… Вразумить работника в неформальной беседе как-то не с руки, ибо написано то, с чем трудно не согласиться и, тем более опровергнуть. Спрашивая «по-свойски» можно услышать и ответ «по-свойски». Наказывать реально – тоже не реально: официальные корни поручения отсутствуют, а значит оснований для наказания тоже нет.

Меня слегка пожурили за отказ от работы. Непосредственный начальник сказал, что его настораживает моё отношение к своим обязанностям, и предупредил:

– С этого дня отбивайся сам…

Из всего что подготовила в панике на 30 листах наша «орда», обер-политик в своей речи использовал: «Наши успехи неоспоримы! Построено множество мостов и дорог…»

И всё.

БЕСКОНЕЧНЫЕ ПЕРЕДЕЛКИ ОТ СТРАХА

Правки

Глушитель на мопеде не должен душить мотор

/Григорий Вагнер/

В былые времена существовала цензура. Нормальные писатели стонали от неё так, что родился отдельный жанр литературы. Этот особый вид идейного надзора не позволял авторам выразить свои мысли, донести до читателя подходящие оттенки и слова. Писатели загонялись трусливыми чиновниками недалёкого ума в шаблоны. Есть история, как при переводе текста для советских граждан, пострадала дедукция самого шерлок-холмса. По политическим соображениям, подкорректировали его размышления о внешности dr.Ватсона:

– У Джона военная выправка, загар на руках только до рукавов, психосоматическая хромота, – значит, побывал на войне и т.д., пока не вывел, что тот воевал в Афганистане.

В отформатированной версии Афганистан выпал, а Холмс оказался не таким точным в отличие от оригинала: получилось, что Джон воевал В КАКОЙ-ТО ВОСТЧНОЙ СТРАНЕ, и всё на этом. Поправка цензора уменьшила проницательность сыщика, принизила его индивидуальные способности. Ладно хоть скрипка, под которую медитировал персонаж, не посчиталась буржуйским инструментом, так бы её наверняка заменили на варган или бубен.

Между тем, цензура по сей день существует в государственных органах власти. Она спутывает по швам не хуже, чем прежде. Гласность – это миф!

Не каждый поймёт, что значит писать под пристальным наблюдением (а именно в писанине наш труд!). Карандаш иной раз приходится тяжелее пудового молота. Попробуйте сочинить что-то на свободную тему хотя бы для своего знакомого или близкого, например, и подержать при этом в голове мысль, что всё написанное будет прочтено множество раз неизвестно кем, высмеяно и подвержено критике. Слагать слова в строки и учитывать при том чужие мнения – не просто, а если ещё согласующим свойственно невежество да опасливость, то вообще беда – не вытянуть репку…

Есть один философский немой м/ф от хорватской киностудии об умных и глупых людях. Сюжет заключается в шагающем мальчике, который своей легкой подтанцовывающей походкой раздражает встречных. На пути ему попадаются всякие «дефектные», которые, несмотря на свои сильные изъяны при ходьбе, считают своим долгом научить паренька ходить «правильно». Постепенно главный персонаж запутывается в рекомендациях, получается что-то нелепое, а движения становятся взаимоисключающими.

У нас здесь тоже исправляют – с огоньком и пристрастием… С учётом всех пожеланий на выходе имеем такое (!), что его людям показать стыдно. Самому не всегда понятно написанное. Чтобы угодить на общий вкус, надо себя «безобразить» как в том мультике.

Особенно страшно писать наверх, например – губернатору (а туда мы всегда только пишем!). Даже коротенькая трёхстрочная просьба к губернатору о продлении сроков его поручения по объективной причине переделывается как минимум 4 раза. Можно просрочить сам документ, пока будешь согласовывать формулировку о переносе даты. В поисках Истинного Абсолюта меняем ударения и акценты, переставляем слова местами, комбинируем шрифты и тональность печати – что угодно – у страха глаза велики! Вдруг Его Светлость посчитает материал «маловыразительным» (как говорит пресс-атташе) или наоборот слишком заумным, это ж приведёт к слому карьеры… Только из-за написания цифры «8 000» может возникнуть 3 версии: буквами, цифрами или через слово «тысяч» – прописью. Кстати, само «тысяч» тоже можно написать по-разному. У идиотов всегда предостаточно работы.

То, что не одобрено возвращается на доработку из очередной приёмной с малоразборчивыми почеркушками, иногда прикладывается записочка: «Верно, но помягчЭ» или «этим же слогом, но о другом…». А у вас есть такое же, только с перламутровыми пуговицами?⁸

Вот составляет, например, обычный служащий свой заурядный текст, каких сотни-тысячи. Пусть он будет информацией в Счётную палату, скажем. В подобном случае документ проходит как минимум через 8 согласующих, в том числе юридическую службу. Исполнитель не должен «ляпнуть» ничего лишнего, ибо он – лицо сугубо административное и действует под флагом всей бюрократии. Его текст требует безопасной формы для всей структуры в целом. Даже если работник тысячекратно не доволен тем, что получается из его «доброго прекрасного» – он всё равно обязан уступать, прислушиваться, и что хуже всего, указывать под этим своё авторство. Визирующие вносят коррективы и упрямо принуждают гнать ересь, а сами как бы в тени. На официальном государственном бланке редакторские звенья выпадают, закрепляются только подписывающий и составитель. Ни один из корректоров не обозначился в книге о Холмсе – весь груз ответственности перед читателем лёг на писателя. Остаётся быть покорным и отвечать за бред-бред, либо отстаивать каждую строчку и мысль, вступая в клинч.

Когда-то Я отрабатывал служебную бумагу на имя его сиятельства о том, что в перспективном животноводческом районе для сельскохозяйственных нужд неплохо бы достроить кусочек дороги, протяженностью 1 км. Материал разросся до 40 листов, а то, что вышло после доооолгих исправлений и сокращений не могло не удручать:

«Сообщаю, что наблюдается таянье снега (!) /дальше шли нечитаемые ссылки на нормативы/ …в целях обеспечения населения области молочной продукцией (!), прошу выделить средства на дорогу».

Вот такое творчество большой эмоциональной силы.

Один шведский топ-менеджер имел серьёзную амбицию и даже задачу от руководства страны о вытягивании из ужасного болота отечественного автопрома. Успехи его семилетки оказались спорными по мнению экспертов (куда ж без них?), но одним из главных достижений – которое отметил сам автор реформ – является снижение количества уровней менеджмента с девяти до пяти. Вдуматься только: от девяти ступеней менеджмента получалось что-то малопригодное для пользования (имеется в виду автомобиль), а у нас этих уровней только внутри департамента не меньше восьми. И чем выше ярус решения, тем длиннее цепочка.

При подобной организации процесса результат «труда» чинуши никак не может стать лучше Народного автомобиля.

Механизм работы хоть и отлажен, но работает он как-то убого, словно в этом и есть его главная суть. Письма наверх – а это и есть главная наша функция – на каждом этапе рассмотрения сначала обрастают излишними подробностями, а потом урезаются до протокольной лаконичности. Каждый контролирующий, ставя подпись, для начала любопытствует как можно больше, а после уже по-своему сокращает и наводит красоту в его понимании. Маршруты документов долгие: начальник отдела – начальник управления – заместитель по направлению деятельности – внутренние юристы – руководитель госоргана – правовое ведомство (смежный департамент) – помощник замгубернатора – сам заместитель и т.д. и т.п.; на каждой стадии непростого цикла надо пояснять «что-почём». Долгие объяснения – куда без них…

Находящийся сверху в любой момент может позвонить своему нижнему и назадавать кучу разных вопросов, поэтому подписант на всякккий случай осведомляется темой со всех сторон, чтобы не попасть в просак перед вышестоящим в иерархии. Всегда нужно ещё чуть-чуть развернуть пару абзацев и вставить 5 центов. Объём информации как меха у баяна раздувается и сужается, пока все не начитаются.

Пытался как-то для подписания делать основную лаконичную заготовку и прикладывать к ней сопроводительную записку, отражающую всю суть темы на 168%, но задумка не прижилась. Дело в том, что это как с инструкцией к телевизору: сначала включу, натыкаю, напсихуюсь, а уж потом сяду за чтение талмудов. Традиции непоколебимы.

Как бы автор не старался и не оттачивал своё «мастерство», ему придётся подыгрывать самодурству, – здесь без этого никак. Процедура повторяется изо дня в день, от письма к письму, от дела к делу. Простая на первый взгляд никчёмная никчёмность идёт болезненно, тревожно и кое-как. Жерновки будут тереть пока не получится то, что в народе называют отпиской.

Это механизм.

Скрип, скрип, скрип…

Переделки

Муха будет биться об стекло, пока не устанет или не угодит в форточку. Рефлекс…

/проф. С.Савельев/

Вследствие вмешательства каких-то невиданных сил у нашего транспортного управления резко возникла необходимость включения одного назойливого объекта в план дорожных работ. Флажок с его обозначением на офисной карте уже выгорел в ожидании своей очереди, и вот его час прóбил.

В делах, касающихся добавления позиций в план, очень много премудростей и тонкостей. В качестве вводных данных надо понимать: под какие критерии попадают мероприятия и их реализовать удобнее с позиции юриспруденции; из какого источника будем его финансировать и по какой программе. Деньги могут быть федеральные, областные или из дорожного фонда ещё. Объект можно включить в отдельный перечень мероприятий по формированию инвестиционной привлекательности региона; можно разыграть в рамках развития сельской местности, а можно притянуть за уши в агломерацию. Можно, можно, можно… Кроме всего прочего, важно понимать, какой из статусов будет присвоен дорожным работам: ремонт или стройка? Первый вариант легче, но есть опасность не вписаться по законности работ. Второй вариант мучительный: он надёжен с позиции инженера, но отвратителен с позиции финансиста. Пока будет идти проектирование и землеотвод, сменятся приоритеты и ухудшится экономическая ситуация, а объект по классической схеме опять осядет в ящике стола. К тому же каждая стройка – это поход к губернатору с объяснениями «что и почему». Контакт с ним сулит встречные вопросы, опасность и стресс.

Задача, с которой началась возня, была обозначена мне чётко, но без подробностей: «Включить объект в план дорожных работ». Указания о том куда и как включать остались за кадром; не известны даже причины смены декораций, – и это плохо. Значит, надо будет всё отрабатывать самостоятельно и как можно шире; потребуется собрать весь возможный материал и подготовить предложения; опять куча вариантов с «за» и «против». Решение здесь никто сам не примет: не найдётся того чиновника, который запросто что-то заменит в уже имеющемся списке объектов под свою ответственность; все будут ёрзать и гонять меня с исправлениями. Предстоит гигантская аналитическая работа, которая послужит опорой при защите вариантов наверху. Казалось бы, высшее начальство сказало, остаётся только податливо включить и не мудрить, так нет, нельзя, потому что губернатор не в курсе всех нюансов – он выбрал направление, а дальше уже соображайте сами.

Это как резолюция начальника почты: «Обеспечьте Печкина велосипедом». В ней же не указано как действовать: купить? своровать? выменять? или со склада выдать в конце концов?.. Да и не знает начальник, есть ли велосипед в запасах. Какой из велосипедов нужен, он тоже не очень-то разбирается. Широкое поле для творчества.

В моём случае это работа на пару недель вялотекущей рутины. Усердно собрал всё что мог, нарисовал, обсчитал и разложил по блюдечкам. Первая удача: промежуточными начальниками (что повыше меня, но ниже «его») – путь одобрен. Теперь Я точно знаю, какие из вариантов будут главными и что следует разворачивать ещё шире.

Чтобы исполнить поставленную задачу, положено написать наверх письмо (о проделанной работе мы всегда отчитываемся письменно и в срок). Предполагается коротенький лёгкий текст с предложением конкретных действий и описанием тонкостей маршрута. Письма из этого разряда для нас имеют свою особенность: высокие должностные лица читают их по диагонали и лишние закорючки не любят. В информации всё должно быть интуитивно понятно даже при чтении с середины, и даже задом-наперед. При скором пробеге глазами не должно возникать ни единого желания вернуться к какому-то трудному моменту для переосмысления. Мозг не должен греться. Объем, как правило, – не более 10 строк с простейшей конструкцией; стоимость ставится внизу вместо заключения. Губернатор запомнит вводную часть «название» и цифру о деньгах в конце. К письму прикладывается цветная картинка и табличка, – это стандартный набор. Лишнее здесь – лишне. Документы складываются в определенной очередности и не дай бог ему там запутаться. Даже поворот страниц определен и место скрепления.

Делаю. Счастлив.

Финальные хлопоты всегда приятны. Распечатывать и скреплять материалы – как отдавать на подпись зачётную книжку в институте.

Пакет готов; отпечатан на специальной ярко-белой бумаге с использованием принтера, который не оставляет ряби. Несу директору Департамента и получаю от него надпись в верхнем правом углу: «Надо заполнять весь раздел». Он имел в виду то, чего Я так боялся изначально. Из-за одной дороги он не собирается подставляться под пули и отвлекать Его Святейшество. Теперь будет выжидаться удобный момент, а пока он не наступит, мой трактат в судорожном страхе перечитается бесконечное количество раз и внесётся соответствующее количество корректив. Ничего хорошего из того не получится – до тех пор, пока решение не будет принято, бумаги будут перерабатываться, перерабатываться и перерабатываться.

Перфекционизм от страха испортил всю задумку, а вместе с ней и моё настроение.

Говорят, что Сергей Королёв (хвала ему) когда-то подписал только 38й вариант стартового стола на Байконуре, и это считалось о-го-го какой щепетильностью… Требовательное отношение к делу во истину поражало его дерзновенных современников. Но только вот по сегодняшним меркам такого количества попыток несколько маловато, Я считаю, хоть жить стало и безусловно лучше.

В моей истории, в отличие от эпизодов великой советской космонавтики, требовалось лишь предание ничтожному по своей сути процессу некой Системности, и для того задачу мне как никогда расширили. В идеале, на работу уйдёт 3-4 месяца, если всё сложится удачно. Надо расписать имеющиеся остатки денег в программе и подогнать под них еще 7 или 8 аналогичных объектов с кучей вариантов их реализации и обоснований. С одной-то экспликацией накануне утомился, а теперь количество неизвестных в уравнении возросло. К тому же сами финансовые лимиты наверняка изменятся, пока Я буду тут волокиту разводить.

О, боже!

Поди ещё и поторапливать станут. А как же?

Возвращаюсь к себе, чтобы сообщить коллегам, чем нам всем на сáмом деле нужно заниматься. Кстати, неплохо ещё запросить официальные мнения смежников из сферы агропромышленного комплекса, проработать детали с Департаментом инвестиционной политики и муниципалитетами. Набивший оскомину Системный подход требует согласованных и последовательных действий.

Четыре месяца изо дня в день наводил ужас.

Выбирали, проговаривали детали, подгоняли фрагменты… Несем получившийся пакет на 18 листах директору для подписи. Всё хорошо на этот раз – этап пройден. Галаев справился и готов разгребать то, что накопилось за период его увлеченности.

Он доволен своей работой, а вернее её завершением. На этой стадии ему ещё не известно, что будет впереди, но в глубине души он готов к худшему.

Через неделю родной пакет вернулся. На нем появилась записочка со знакомым корявым почерком: «Приложить пакет к вопросу по ГЧП»…

Это означает, что шеф весь материал носил в портфеле до удобного случая, который так и не наступил. Никто в правительстве области не поинтересовался у него о дорожной деятельности и не возникло возможности спросить к слову.

Пока делали громоздкий пакет по ГЧП (расшифровка не имеет значения) чтобы прикрепиться к нему, произошло настоящее ЧП: у нас в области начался обильный паводок. Всем стало как-то не до моих объектов, потребовалась срочная переброска средств на «ликвидацию последствий». Ну а дальше нет смысла рассказывать.

На следующий год ещё раз попробуем…

Ми

†

рополи

†

Официально, у нас светское государство. Удивительно.

Власть в таких государствах не должна иметь никакого отношения к конфессиям; законодательство не должно придерживаться религиозных норм, а государственные решения не могут иметь религиозного обоснования – только здравый смысл.

Однажды к нашему губернатору за помощью обратился Никодим – ми†рополи† губернский (в миру – Дмитрий!). От таких просто так не открестишься.

Для меня, человека неоцерквлённого сразу стало непонятно, как правильно вести переписку с этим «учреждением». Дело, как всегда, заключается не только в официальной его сути, а ещё в негласных правилах, которые лучше знать, чтоб не нарваться на взбучку.

Церковное письмо, а вроде как, обычное: на официальном бланке с «гербами», на формате А4, без характерной завёртки в свиток. Текст напечатан на такой же дьявольской штуке как у меня по утверждённому правительством области стандарту. Даже шрифт выбран по местному нормативу – Arial с высотой 13 (чур меня). Текст ми†рополи†ского письма без всяких там старославянских словечек и формулировок, – всё по существу. В самом низу, как и принято в деловой переписке, указан исполнитель «дьяк – Арсений», стоит приписка от руки – «С уважением».

Всю голову сломал, чтобы разобраться с таким нестандартным обращением.

Для госслужащего, имеющего над собой столп из замороченных согласующих, есть несколько вариантов оформления ответа:

1.В поле «адресат»⁹ пишем: ми†рополи†у Никодиму, а ниже в строке «обращение» – Уважаемый Дмитрий Юрьевич! (восклицательный знак обязательно).

Как-то не симметрично получается: к Никодиму обращаемся Дмитрий, – будут вопросы…

2.В поле «адресат» пишем: ми†рополи†у Никодиму и в строке «обращение» так же – Уважаемый Никодим! (без отчества, но восклицательный знак обязательно).

Получается как Уважаемый мэр или Уважаемый губернатор… Можно подумать, к должности обращаешься или креслу, а не к человеку. Вроде не принято так?…

3.В поле «адресат» пишем: ми†рополи†у Никодиму, а ниже в строке «обращение» – Ваше Высокоприосвещенство! (восклицательный знак обязательно). Как-то не по-губернаторски и не по-нашенски, ага;

4.Можно писать Никодим, а в скобочках Дмитрий. Как-то универсально, но не почтительно. Губернатор может не согласиться и громко наругать нас всех. Нужно быть предусмотрительнее. Соберись уже!…

5.Ответить как рядовому заявителю – Дмитрию такому-то и далее Уважаемый Дмитрий Юрьевич! (восклицательный знак обязательно). Имеется заковырка: Согласно входящему регистрационному шифру, его письмо не может расцениваться в категории обращений гражданин! Ми†рополи† – должностное лицо, и должен быть соответствующе обозначен. Вариант не отпадает, но потребует защиты при дальнейшем продвижении… Отпадает в общем.

От этих размышлений мне стало немного не по себе. Незначительный виток в сторону вытолкнул конторщика из русла и посеял в нём недоумение.

Тема не хайповая, она не прописана в ГОСТах и не обсуждалась на просторах интернета. Хочется того, или нет, вынужден обратиться к коллегам. Надо выяснить, была ли когда-то и где-то до меня подобная переписка Ми†рополи†а с губернатором. Как оформляли до меня?

У кого бы узнать?

Куда позвонить и спросить такое?

Мы же в структуре власти, где каждый только и думает, как бы ему отвязаться от назойливого коллеги. Даже если представиться самим ми†рополи†ом, умотают со своими переадресациями по всем кругам ада. К тому же вопрос ещё и сформулировать нужно правильно, иначе язык сотрёшь, спрашивая каждого непричастного клерка.

Как и предполагалось, время неумолимо уходило, дела копились, а поддержкой в таком ничтожном пустяке и не пахло. Даже помощники губернатора не припомнили таких писем – всем плевать, видимо, – пиши, а мы будем придираться, и спрашивать: «Почему ты сделал именно так?»

Пойдём другим путём…

А губернатор человек верующий, нет?

Светофоры на Обходе

Ты пока копай, а я пойду уточню

где нужно копать

/Армейский принцип/

Одному высокопоставленному чиновнику стало неприятно ездить домой через пробки. Своим подчинённым он поручил оптимизировать транспортные потоки и не тянуть кота за хвост. Под этой задачей понималось уменьшение нагрузки на конкретные городские магистрали по пути ежедневного следования его картежа. Эпоха мигалок плавно уходила в прошлое.

За работу Я взялся с превеликой неохотой. Это не есть хорошее начинание доброго вечного. Сознавал, что миссия невыполнима, и что пыхтеть над ней придётся долго да всерьёз. Пока погонщики не устанут – не отделаться. Сразу представил себе горы справок, предложений и расчётов с раскрытием темы на 146%. Надо просчитать каждый из возможных способов решения задачи в свете мировых тенденций, а также с учётом концепции Дао. Всё должно быть простым и наглядным как детский комикс и в то же время всеохватывающим. Окончательных и точных указаний не спущено сверху, поэтому поле деятельности очень велико; нужно уработаться, впихнуть невпихуемое и описать неописуемое. Парадокс: вся эта свора угодников так и не научилась определять пожелания своего преподобного. Своего мнения нет, и угадать не в силах.

Три месяца Я изо дня в день творил и переделывал. Подход к делу меняли в зависимости от лунных фаз и чётности/нечётности дней. Какие только варианты не рассматривались: от полного закрытия улиц до игры на регулировках светофоров. С абсолютной серьёзностью на лицах прорабатывался даже самый абсурдный абсурд: дескать, чтобы пересечь дорогу, водитель должен выйти и нажать специальную кнопку на столбе в коробочке. Позорно-то как, hосподи

Вопрос о ходе исполнения поручения мог быть задан в любой момент, посему красота в слайдах оттачивалась непрерывно. Менялись идеи, цвета линий, размеры схем и их очерёдность. По соображениям эстетики в список запретов попали красный и фиолетовый колеры, а ещё несколько шрифтов. Это как перед экзаменом у прилежной ученицы: ещё чуть-чуть, вот здесь надо уточнить, а вот здесь…. А вот тут? Ооооо! А где же данные о высоте забора напротив Филармонии!? Как же так?! Выяснить! СРОЧНО.

Вместе со мной трудились смежники, отвечающие за транспорт, дороги и БДД. В «дело» было вовлечено 17,5 человек, принимали участие даже представители Полиции и Речного пароходства.

Материал представлял собой 15-40 листов, но он кардинально корректировался при каждой смене курса. Обычно, материалы такого рода состоят из «лицевой» справки с несколькими тезисами и весёлых картинок со всякими расчётами. Второе является как бы приложением для ответов на вопросы.

Дело в том, что в госорганах действия идут не от общего изучения проблемы к выводу (решению), а наоборот, от спонтанной готовой идеи высшего руководства к её обоснованию. Именно из-за отсутствия готового решения каждый день у меня было новое «исследование». Каждый раскладка темы на составляющие порождал свежие мысли и 100 тысяч «почему».

В один прекрасный день директор нашего Департамента устал от комбинаций и сдался. Он решил собрать в своём переговорном зале как можно больше должностных лиц и документом закрепить «коллективное разумное». Оттягивание решения становилось уже небезопасным. К тому же приближалась очередная годовщина инаугурации его сиятельства. По случаю такого праздника (а это безусловный праздник для всех нас – беда тому, кто не радуется) нужно сделать хоть что-то. Взбучку за проволочки в ответ на поздравления никто не отменял.

Помнится, было приглашено «как можно больше» представителей из смежных ведомств: размазать ответственность всегда лучше как можно шире.

От большой концентрации важных персон, вступительное слово никак не хотело сойти с уст «начинающего» скромняги, но оно как никогда требовалось. Побормотав что-то непонятное под нос, потянув галстук и опёршись локтями в стол, он всё же начал:

– Губернатор сказал, хм (в кулак), поручил… поручил разобраться с заторами на улицах от резиденции до здания Правительства…

Немного подумав, добавил:

– Мы все опытные… [пауза с чуть заметными киваниями] и должны понимать, для чего я собрал такой «штаб» (произнесено с оттенками некоего оправдания).

В этом месте он развёл руками, как дед Панас.

«Молодец, донёс как есть – не расплескал», – хотелось мне подтрунить.

Отсылки к «авторитету» было для всех достаточно. Участники «процесса» поняли друг друга на каком-то ином уровне безумия, хоть и оставались внешне холодными и безразличными как рыбы. Возражения были исключены. Если губернатор сказал, то невесть-какие основания уже и не требуются, а если они и понадобятся выскочкам-юристам, то следует постараться их найти самостоятельно и подвести под готовый итог.

Руководство настолько стало номинальным, что готово на перегонки подписывать что угодно, даже если это «что угодно» будет планом сноса микрорайона вместе с родным домом – только дай команду.

Первым слово взял заместитель главы города. Мужик он властный и авторитетный – всё в нём цельно, и даже скандальные сущности пасуют перед ним. Хотя, какая разница? Зачем-то говорил он много и громко, будто речь его на что-то могла повлиять, а тон был таким, как если б тема касалась бомбардировки какой-нибудь Варшавы или захвата Парижа.

Дальше был обмен мнениями (как пишем в протоколе) – долгая и нудная процедура бестолковых бесед. Происходящее было мне не интересно, в голове переливались бесформенные мысли из одного полушария в другое. Пока присутствовал, неспешно нарисовал в своём толстом ежедневнике ушастый Запорожец. У соседей он вызвал более живое внимание, чем тема дня. Даже повеяло какой-то человечинкой. Значит они ещё не мертвецы…

От трёхчасовых «прений» родился ряд решений под протокол. Я, как предусмотрительный Лёша, вёл аудиозапись, чтобы ничего не напутать и правильно учесть высказанные мысли. Оставалось только определить сроки. За датами шеф обернулся на стену где под огромным портретом президента в дубовой раме был криво приклеен на скотч небольшой рекламный календарик. Будучи очень сосредоточенным, он замер. Весь стол участников интуитивно последовал его примеру. Выглядело это так, будто наш директор что-то согласовывает с óбразом. Процессия между тем двигалась к завершению, – и это очень радовало. Меня уже не пугало предстоящее недовольство граждан и собственные неудобства, как рядового водителя.

– Примите уже хоть что-то, – думал про себя, – сколько можно?

Состояние, когда уже плевать на исход дела – «только отвяжитесь» – посещают меня всё чаще. Как в школе – быстрее бы перемена.

И вот оно чудо! Успеваю, пока не передумали, со всей своей деловитостью записывать:

– запретить левые повороты,

– поменять отменить маршрут автобуса,

– перенастроить два светофора…

Если не сделать акцент в этой части совещания, то есть риск, что всё пойдёт по пятому кругу.

К счастью, всё завершилось благополучно. Под моим авторством документ обрёл жизнь. Все пункты протокола поддержаны каждым из членов комиссии, обозначены реальные сроки реализации, а у меня хорошее настроение.

Впереди оставались только механические формальности.

О подобных событиях закон обязывает информировать общественность за 20 календарных дней. Размещаю это всё в СМИ, как положено. Плавно начинаем реализовывать протокол. Дорожники даже приступили к замене направляющих знаков. Люди пишут в интернетах гневные комментарии на этот пренеприятный анонс, мы им врём про безопасность дорожного движения, всё идёт как надо, и тут – упс…

Зазвонил телефон и сообщил, что мы все дураки и разогнать нас мало – «кто ж так строит?!»¹⁰. Как оказалось, подразумевались и ожидались более радикальные действия.

О, боже!

По второму кругу?

Как включить задний ход? Как это всё убирать из публикаций?

Что объяснять населению?

И ещё… Угадайте, кого сделали крайним?

Обычный день

Самолёт летит, колёса стёрлися…

/ частушка/

Рабочий день служащего состоит из пустых ненужных дел на 99,9%. Многие из нас заполняют безмерные таблицы пять на шесть метров и сопоставляют циферки; некоторым выпадает честь иметь дело с «творческой работой»: они готовят срочные письма и справки по какой-то теме, неизвестно зачем. Понять, кто чем занимается конкретно, и насколько каждая из задач объёмна, – сложно. Бюрократия есть вязкая материя без краёв, углов и размеров.

Чтобы структурировать нашу работу и хоть как-то отслеживать происходящее, был придуман электронный документооборот. Это прекрасный инструмент, являющий своей целью хоть как-то навести порядок в рутине. По задумке умных людей, каждая задача органу власти должна поступать через первое лицо и дальше расписываться по исполнителям, проходя через промежуточных начальников. Каждое действие пошагово фиксируется, а любое хождение документов можно при желании отследить и найти тóрмоза. В идеале, в низ по иерархии спускается письмо, жалоба или запрос с прикрепленной записочкой: «подготовить», «организовать», «решить» или «рассмотреть», а обратно возвращается отработанный ответ заявителю (инициатору) с одобрительными визами «согласовано». От руководителя к подчиненному – указания, обратно – готовый проект ответа в адрес обратившегося. Система предусматривает работу по принципу вопрос – ответ, фактически всё обстоит чуть-чуть иначе.

Начальники обычно заняты совещанием, а бестолковая, и именно от того срочная работа, начинает лезть в обход них, «на опережение». Если запускать вопрос по маршруту шеф → меньше шеф → еще меньше шеф →…→ исполнитель, он будет идти как минимум один день вниз, и не известно сколько дней обратно – наверх.

Чтобы обойти систему и не убиваться, был найден выход – решать вопросы в рабочем порядке (по телефону, по почте и как угодно). Это стало чуть ли не панацеей для бестолкового руководства.

Методика «порешаем» выработалась для упрощения механизма, являющегося самим по себе «упрощением». Сначала, для эффективного управления, был внедрён электронный документооборот, предполагающий чёткую структуру, а потом основную работу пустили мимо него. Боязливому и несамостоятельному руководству сложно осуществлять последовательное управление в официальном пространстве, гораздо удобнее поручить кому-то что-то, и пусть этот «кто-то» сам штурмует систему.

Такая организация труда напоминает завод, на котором токари, сборщики, электрики и сварщики договариваются между собой без участия мастера или начальника цеха, а руководитель или даже заказчик, не вникая в суть процесса, хватает за рукав любого, кто поближе и даёт персональное задание по изготовлению какого-то крупного узла. Для исполнения поручения работник сам бегает и договаривается со всеми остальными как хочет, отложив свою основную системную работу на конвейере.

Кроме прямых поручений от начальников родного учреждения первому попавшему под руку, задания или настоятельные просьбы могут приходить сбоку (от министерств, Полиции, Аппарата президента, губернатора, Думы и т.д.). Упрощённая схема выглядит так:

Когда поручение дано по почте (сбоку) – исполнение его осуществляется по более вычурным схемам. Откуда б задача не прилетела и какой бы она срочной не была, обратный ход возможен только через всю официальную цепочку согласующих, а иногда еще через юридическую службу и канцелярию. Ответ идёт от имени органа власти, а не доброго человека, поэтому все режимы подстраховки – «вкл.».

Задача (пусть это будет «просьбой» подготовить справку о сельском хозяйстве по случаю визита министра) направляется для отработки по кротчайшему пути: исполнителю и в копии кому-либо из промежуточных начальников. Обратный ход уже подготовленной информации выглядит так: исполнитель → начальник «a» (stop machine); исполнитель → начальник «2» (stop machine); исполнитель → «II зам» (stop machine); исполнитель → руководитель.

На каждом этапе прохождения документа по цепочке его поджидает остановка, даже если замечания к нему отсутствуют. Ни один из промежуточных «согласующих» не перешлёт сообщение об исполнении дальше наверх, чтобы не войти в роль соавтора и не разделить с ним ответственность. Исполнитель (мелкий конторщик) бегает со своим «творением» сам.

Дойдя с горем пополам до главного начальника, отшлифованная многими версия бумаженции под его рукой обычно претерпевает последнюю поправку – без этого не бывает – и весь маршрут от конца до начала инициируется заново, с разъяснениями каждому из согласующих причин повторной работы (возврата).

Если среднее руководство «толковое», а работа поставлена «правильно», то каждая задача лежит на совести только специалиста и выполняется под его юридическую ответственность. Серединка – это цензура, которая всячески ни при чём.

В известных мне органах власти работа поставлена именно так.

Прилетающая сбоку работа заполняет основную часть дня! Специалист, получивший такую задачу, редко может справиться с порученным делом в одиночку, потому что тема не ограничивается его познаниями и полномочиями. Каждый вопрос состоит из множества нюансов, которые требуют участия многих коллег бог весть откуда. Чтобы не расписываться в бессилии и не ночевать на работе, приходится каждый раз «вылезать из-под коряги» – как это принято сейчас называть – и дружить как можно шире. Если неофициально чем-то озадачили, нужно продолжать затеянное дальше: по знакомству, по дружбе, без бумажки – порешаем, поговорим, разузнаем…

Может показаться, что это хорошо: сотрудничество, созидание и командный дух, но на самом деле это вовсе не так. Работа, которая выполняется «сбоку», она невидима для руководства, деятельность остаётся скрытой и на добровольных началах. Если тебе помогают, то и ты будь добр выручай в случае надобности. Сегодня Я срочно выполнил задачу шефа подключив «чужие руки» и без дополнительной бюрократии, а завтра меня также напрямую попросит мой сегодняшний добродетель. Партнерские отношения, печки-лавочки и всё такое…

Начальник не знает всего процесса, не видит реальную загруженность коллектива и всех обязательств своих подчиненных; он открывает программу электронного документооборота, автоматически вычисляет: у кого меньше всех официальных задач на ближайшее время, откидывает в уме льготников и со спокойной совестью поручает-поручает-поручает. Интересоваться по-человечески о занятости у самих работников – бессмысленно: каждый из нас расскажет такое, что душа заболит. Поэтому – только в приказном порядке, без церемоний.

В действительности, выбранный «незагруженный» работник, может оказаться фактически перегруженным на 3 дня вперед. Вероятно, он уже обслуживает прихоти других начальников и ещё помогает тушить пожары коллегам из смежного управления. Там, где нет учёта, начинается хаос. Взаимовыручка и простой подход только звучат красиво, а на деле они перетекают в мороку морочную с постоянными нежданчиками.

Кроме исполнительской сложности – на которую всем прицельно плюнуть – методика управления, основанная на индивидуальных поручениях, не вписывается в систему обязательного официального учёта деловых процессов. «Неучтёнка» хоть и разрастается как сорняки в огороде, но фиксируется только то, что было официально. Когда дело доходит до обоснования занятости сотрудника или распределения премий, учитывается только та часть работы, которая прошла через программу. Всё что выполнено в рабочем порядке остаётся за кадром и никому не интересно. Не зачтётся в отчёте лирика о том, что специалист ¾ времени бестолково плясал под дудку своего шефа и помогал товарищам разобраться с непролазной дремучестью. Дай показатели своей выработки, и не волнует.

Чтобы выжить в такой обстановке и не зашиться, люди хитрят кто как горазд. Речь идёт не об оптимизации своей работы, а об уклонении от неё. Хитрость здесь развита до неприличия. Изобретатель Джобс говорил, что работать нужно не 12 часов, а ГОЛОВОЙ. К сожаленью для госслужбы это не верно. У нас, мандаринов, отсутствуют реальные показатели производительности труда, а те, которые есть, не отражают реальности, поэтому работать эффективно здесь крайне невыгодно. Задачи поступают по мере их выполнения, и вáлятся они тому, кто их выполняет. Принцип: «сделай дело – гуляй смело» заменяется на: «сделал дело – не спеши отчитываться, иначе дадут другое дело». Отработал сегодня хорошо – завтра накидают поболее, а у нас оклад и почасовая! Даже если возник соблазн выслужится (бывает!)из-за возникшего честолюбия, лучше пересилить себя и уклонится – только так будет легче. Голова должна работать все 12 часов, но думать она должна никак не о повышении производительности труда. Как-то так получается.

Помню, однажды, меня родная мать спросила: «В чем заключается ваша работа?». Это оказался нелёгкий вопрос. Сложен он тем, что спрашивающий далёк от любой бюрократии и офисных баталий. Мы не выпускаем подшипники, не защищаем родину, не ловим преступников и не лечим людей; даже управлением или командованием это назвать нельзя. Как объяснить простым языком свой род занятий? Плоды труда большинства госслужащих не пощупать, не увидеть и не всегда запросто осмыслить, да и есть ли они вообще… Тогда Я, помню, с заминкой ответил, что являюсь администратором процесса (!) и расшифровал: пишу различные письма, готовлю справки, отчёты, заполняю таблицы и отвечаю на звонки. Её этот ответ устроил. Если бы она спросила меня, в статусе повыше, то ответить было б куда сложнее.

По мнению моего отца, мы тут все усиленно «ничево не делаем». Вот он-то знает, ага.

Пишу письмо

Как только вы принимаетесь делать какую-то работу, находится другая, которую надо сделать ещё раньше.

/Закон Мерфи/

Есть такая штука, как фотография рабочего дня. Это способ фиксации трудового процесса – если кто не знает – он используется для нормирования работы тех, чью бурную деятельность трудно измерить линейкой или посчитать. Наша бестолковщина иногда требует такого исследования: надо ж её хоть как-то фиксировать, хотя бы для себя, хотя б для соответствующих выводов.

Хочу описать, как происходит написание чего-либо в нашем ведомстве. Переписка есть важная составляющая работы административного персонала – пишет он много, по всякому поводу и без повода.

Подготовка официальных текстов, интервью и всяких там докладов, требует определённого вдохновения, сосредоточенности и некой концентрации сознания. Чтобы ничего не упустить и не нарушить стиль, «писатель» должен уметь входить в чуждый ему образ. С достижением этого самого транса всегда проблема: водовороты событий и сумбурность не позволяют залипать в одном месте на долго. Приходится переключать своё мышление по щелчку. Свободная минута – ты в роли директора, свободные 10 минут – целый губернатор. Главное не забывать щёлкать тумблер, не сбивать настройки образов, и не забыть про себя.

Итак, 9:00 – начало дня. Предстоит срочная подготовка письма, с которым тянуть уже нéкуда: если ещё чуть-чуть – постигнет беда. Открываю чистую заготовку (бланк), настраиваюсь как актёр на психологию того, от чьего имени печатаю – рождается первая фраза: «Во исполнение Вашего поручения, данного…». У нас любят, чтобы в начале была ссылка на указания руководства в качестве движущей силы. Такое вступление не для канцелярского удобства, как можно предположить, оно льстит и подчёркивает готовность подчиниться.

Не успеваю допечатать до первого знака препинания, как в помещение забегает какой-то гражданин в клетчатой рубашке и начинает сходу задавать свои вопросы «по существу»:

– А вот кто из вас (окидывает заваленный бумагой кабинет взглядом) писал когда-то о таком-то (подбирает слова)? Не подскажете, куда мы запрашивались и что нам ответили… И чем закончилась эпопея? Скиньте мне всё, что есть, а я сам посмотрю (и замучаю вопросами, хочется добавить).

Сеанс прерван.

Глаза вопрошающе приклеиваются ко мне и делать отречённый вид уже бессмысленно.

Эти Кишащие Сущности не дадут собраться с мыслями. Так и знал, что напрыгнут. Мироздание сопротивляется плавности хода, ему больше нравится моя нервозность и дрожащий глаз. Хотя положение не очень-то располагает к ведению отвлеченных бесед и к оказанию «первой помощи», но приходится пререключиться.

Параллельно в заведении начинается обряд рукопожатий и взаимных приветствий, без которого у нас никуда. Лоботрясы, которым нéчем заняться, с 9:00 до 11:00 задёргают своими «здрасьте», рукопожатиями и «какделами». Традиция обязывает их ходить по кабинетам, фальшиво улыбаться и задавать дежурные вопросы. Давно уже понял, что если хочешь написать нечто по-настоящему осмысленное, приходи к 7:00 или на выходном. Это аксиома для заведений нашего типа. Качественно поработать можно только во внеурочные часы. От коротенького периода «до начала дня» больше пользы, чем от всего будня.

По моим наблюдениям для дел годится лишь сильно раннее утро: «вечеровки» не так эффективны, и это не только от усталости. После работы из-за неуспеваемости остаются многие, и эти «многие», зная о твоём присутствии, будут отвлекать. Те же, кто уходит вовремя, из собственной радости окончания трудового дня, обязательно заходят на прощальную церемонию по обмену парой слов, – не роботы же, чай, а люди. Обязательно заглянут в монитор и чё-нибудь спросят. Действительно, и чем же Я таким увлекательным занят?

Если решил посидеть с продлёнкой, надо быть готовым к многократным объяснениям перед дружелюбными коллегам о причине своей задержки, и переключаться на режим «до свидания». Вечером начинает тупить компьютер т.к. автоматически включаются установки-обновления программ; приходит уборщица и просит поднять ноги. Даже дорога домой, если чутка задержаться, будет томительнее из-за накопившейся к этому времени пробки.

В общем, чтобы, закончить пятиминутное дельце в конце дня, потребуется не меньше часа жизни.

Моя рассудительность в этом вопросе не спасла меня: письмо важное, а печатаю Я его в самую неудобную пору. Тот самый случай, когда мысли разошлись с делом.

Прерываюсь на нашего незваного гостя: напрягаю память, ищу, выясняю. Сосед по столу изображает то же самое. Вопросом занималось несколько человек и давно: требуется целый консилиум, чтобы восстановить ход событий. Напрягаем напряжение, коллективно собираем по крупицам то, что небрежно отложилось на бумаге, компьютерах и в наших дырявых головах.

Разобрались. Даже самому не верится.

Печатаю второе слово своего письма – звонит телефон:

– Юрий Васильевич?

– Нет. Он вышел – наберите позже, или оставьте свой номер телефона.

– Ой, я по такому вопросу: может Вы подскажете…

Неприятный момент; нутро подсказывает, что лучше соскочить и не вникать.

– Попробую, – отвечаю Я опрометчиво.

Дальше эпопея на 15 минут с выяснением чего же хочет человек. Уже Юрий Васильевич пришёл и по-новому ушёл, а Я всё путаюсь в постромках. Обожаю людей, не умеющих сформулировать вопрос.

Вопрос действительно не мой и не Юрия Васильевича. Нужно его переадресовать компетентному сотруднику и, желательно, сделать так, чтобы он не затерялся.

Что Я хотел-то до этого? Чем занимался? А, да, писáл!

Кому? Их вон тут три письма открыто. А зачем столько? Тааак. А, вон что. По первому Я жду уточнения цифр, чтобы вставить в документ и отправить, второе Я открыл, чтобы написать, а третье – для какой-то информации. Зачем эта информация? Кому? А, вчера же звонила тётя, просила посмотреть. Надо срочно ей скинуть данные. Ээ-хехе, она же не поймёт там в них ничего; пояснять надо будет что к чему и почему.

Скидываю, пытаюсь сконцентрироваться над своей задачей. Удаётся целый абзац, – опять звонок (противный такой, надоел).

На проводе ещё одна коллега, которая всегда всех просит о помощи.

– Что это ты прислал, Иван? – начинает она. – Поясни, пожалуйста. Тут ничего не понятно.

Как и предполагал, голову включать никто не любит, проще позвонить. А если я не возьму трубку, прибегут прямо сюда, и будут стоять над душой. Эти ребятки своё дело знают…

– Конечно… Сейчас, – отвечаю с неохотой.

Пару-тройку минут въезжаем в курс дела. Ощущение, что она там вообще забыла, зачем Я вчера (именно вчера!) ей скидывал эти таблицы, и для чего она у меня ИХ просила…

Любим мы языками почесать.

Фуххх. Что там у нас дальше? Второй абзац! Будь внимательнее! Тааак. А здесь надо уточнять цифры. Вот это у меня есть где-то, надо будет поискать. Говорят, технология изготовления смартфона базируется на более, чем 250 тыс. индивидуальных патентов и изобретений. Я вот тут тоже пытаюсь сделать что-то «под ключ» из чужих циферок, слов и мыслей. Моё письмо основывается как минимум на 7 источниках. Неплохо бы проверить на свежесть и качество тот материал, что «дали списать». Коллектив у нас специфический, использовать у себя инородное – это как лезть в яму по чужой верёвке. Доверие не безопасно тут.

Вот здесь, чтобы написать качественный абзац, нужна информация, которая есть только у Андрея финансиста. О, помню, он готовил последний отчёт в министерство и героически собирал данные…

Настал мой черёд отвлекать коллег. Значит не всё можно писать в утреннем одиночестве, – мелькает в голове.

Набираю. Не отвечает, Андрей. Так и быть, подожду, займусь пока другими делами.

Собираюсь с мыслями, звонок из приёмной:

– Ты вчера отправлял документ по маршруту согласования; мы его в программе не видим, а на бумаге он подписан, да…

Она обаятельно вздыхает с каким-то удалением от трубки телефона (подозреваю, что их этому специально обучают)

– Стартуй заново, – говорит, – или разбирайся, ищи там у своих…

После слова «своих» она обрывается, не найдя подходящего слова.

Что сказать, минувший день всегда норовит влезть и заполнить настоящее. Эта бюрократическая вязкость… долгих четыре минуты уходит на рестарт. Опять сначала, опять «через Цицикар». А что поделать, искать потерянное «у своих» нет смысла – уже не раз проверено, проще сделать заново.

Звонок. Опять приёмная:

– Тебе письмо по министерству вернули на доработку (вздыхает). Забери, исправляй. (Тоже через Цицикар)

Бегу на трёх ногах.

При таком ускорении главное не столкнуться с внезапно распахнутой дверью или какой-нибудь утончённой особой при кружке на блюдце, – такое здесь не редкость.

Наверняка документ належался в лотках высокомерных распорядителей и теперь грозится стать «просрочкой». На каждой ступеньке ведь возвращали не по разу, дьяволы.

По подсчётам советских архитекторов, чтобы приготовить борщ на просторной кухне, надо пройти около 500 шагов. Скажу, что для написания простейшего письма «в нашей кухне» требуется не менее пары километров. И обычно нужно не ходить, а бегать.

Опппа! Отправлял на подпись вчера, а подписант-то уже не тот. Директор уехал, оставив за себя заместителя. Странная ситуация получается: исправил «на своё усмотрение» и отбыл восвояси. Подписывать должен тот, кто вчера мне его уже одобрил. Интересно, изменит ли этот товарищ своё мнение, оказавшись в новом амплуа? Особенно после того, как текст почеркал директор? Не понятно, чего ожидать от него. На эксперименты уже нет времени. Переделывать или нет?

Решаю выдать две редакции, и пусть выбирает. Кстати, руководитель новый, а, посему, и виртуальный маршрут надо менять: старый прекращать и запускать по иной схеме. Время тикает, день уходит, а Я всё со вчерашними документами разобраться не в силах.

В этом хитром программном обеспечении, чтобы зафиксировать выполнение задачи, надо её отправить обратно своему создателю. Инициатор должен увидеть результаты труда, ознакомиться, высказаться и может даже утвердить… Абсурд, но таков алгоритм фиксации отчёта о проделанной работе.

Это как беготня экспедитора за кладовщиком, чтобы тот подписал накладные. Вроде всю свою работу выполнил, а для получения отметки надо ещё похлопотать.

Ладно, чего-то Я отвлёкся.

Что там наш Андрей с цифрами? Не появился ли, случаем?

Звоню-алё. – Владимирыч, выручай…

Тормозим пару-тройку минут, шевелим рогами. Ему, как любому смертному, для начала бы сориентироваться, сообразить о чём идёт речь. Неизвестно, чем он занимался до моего обращения, может деньги считал, или в глаза себе чего бодрящего капал. Да и вообще, при таком ритме не сразу и себя вспомнишь. Понимаю…

Договорились на своём тарабарском языке, и заветная таблица наконец-то прибыла в мой почтовый ящик. Никогда не думал, что буду радоваться таким файлам.

«Вот так головоломка, – посещает мысль. – Ещё разобраться бы в этом… Как человечество вообще могло придумать что-то подобное??? Боже!

Нет, информация не применима, – это не то. Андрюшка меня неправильно понял, либо умышленно отмахнулся. Кто его знает?

Придётся быть назойливым.

Перезваниваю 3 раза по 8 гудков – опять тупик. Ушёл курить, предполагаю… Андрюха тоже человек, он слаб.

– Да Татьяна Васильевна, хорошо Татьяна Васильевна, конеч…, уточню Татьяна Васильевна, хии-хи-хи Татьяна Васильевна… – разносится из кабинета напротив.

Классическая подхалимская трель для этих мест. И ничего этой Татьяне Васильевне… нос не шибает.

Так и быть отступлюсь от намеченного курса, почитаю пока почту: чего там навалилось за последние сутки? Больше всего не люблю это занятие. Когда работаешь с информацией, и в обязанности входит отвечать на всякие вопросы, шлют ВСЁ, что не лень может пригодиться в практике. Главное «ознакомить», – дальше трава не расти. Делается такая рассылка без наводящих примечаний и подсказок. В среднем приходит по 10 уведомлению каждый час. Читать это муторно, не интересно и больно для мозга. К чему это? А вот это? – пойди догадайся… К тому же каждое сообщение хранит в себе какую-то скрытую подзадачу. Что-то нужно проверить, что-то увязать, где-то заменить один файл на другой (и не забыть при этом).

Раскидал, структурировал, сохранил в подобающих папках…

Вот нашлось ещё несколько безотложных ребусов. Надо переслать их своим подведомственным учреждениям, чтобы приступали по ним заранее шевелиться, а вот на это надо готовить справочку, и лучше заняться ею как можно скорее.

Закончить бы как-то эпопею… – сидит занозой в уме. Звоню наудачу ещё разок коллеге. В пустоту… Нет смысла его терзать сегодня: ему не до меня. В служебном чате даже не откликается вон, значит есть дела куда поважнее. Есть резон подумать, как уйти в тексте от этих навязчивых показателей. Попробуем написать в другом ключе. Это как собрать какое-то изделие без ключевой детальки – обойтись можно, но предстоит извратиться. Думай! Дууумай, работничек!

Голос с соседнего стола:

– Отсканируй листочек, пожалуйста?

Радушная улыбка. Таким не откажешь, да и сканер по иронии судьбы подключен только к моему устройству. Нет, не откажешь.

Всё б оно ничего, если бы ещё сканировать на нашем оборудовании было просто. Сейчас, теряя драгоценные минуты, надо будет переключиться на эту никчёмную ерунду…

Процесс усложняется подвисанием систем компьютера. Классика! Подозреваю, что сисадмины «майнят криптовалюту»: не может быть, чтобы всё было так ужасно с нашим оборудованием, без чьей-либо на то выгоды.

Компьютеры здесь словно такие же конторщики, которые только и думают, как увильнуть от работы. Стоит только начаться всеобщей безумице и спешке, они тут как тут вне игры.

В размышления вклинивается вспоминание о заявке, предназначенной для финансирование немаловажного объекта. Она же вообще горящей была. Странно, что ещё не прибежали с истериками и разборками, просто удивительно.

Нужно неотложно этим заняться. Звоню:

– Здравствуйте.

Я из департамента согласования согласований, Галаев – моя фамилия (представляться положено по регламенту). Елену Бенедиктовну бы мне.

– Минутку, переведу.

У них там тоже половина отдела на одной линии. Наверное, они как и Я, задолбались с переключениями.

– Алло!

– Доброго дня. Галаев говорит.

– Да (упрощённое ответное приветствие).

– Хочу попросить файлы заявки, чтобы прикрепить их в программу.

– Какой именно титул Вас интересует?

– Про Обход Моорска.

Пауза.

– А поточнее? У нас про него около тридцати наименований, – говорит собеседница с назидательным тоном.

– Я Вас понял, секундочку, зачитаю.

В этот момент на весь экран появляется кислотно-зелёное окно, блокирующее все приложения. Ежедневный тест на антикоррупцию! – stop machine. Требуется вдумчиво прочитать 15 строк и выбрать правильный вариант ответа.

Приношу извинения, обещаю связаться чуть позже. Кладу трубку и вижу толстенную прошивку у себя под носом. Крупным шрифтом на ней заковыристое название той самой заявки, о которой только что шла речь. Это её оригинал. Пока разговаривал и суетился, руки непроизвольно откопали её в куче корреспонденции. Какие самостоятельные и профессиональные руки…

Начинаю заново.

Поиски специалиста – минуты жизни.

– Это снова Я!

– Кто «Вы»?

Вставляю паузу вместо ответа. Артистично вздыхать, как наша секретарь не умею, а на вводную болтовню уже нет сил.

Название объекта: «Строительство окружной автомобильной дороги города от а/д Моорск – Север через Ермак, Борятинск, «Большая Земля» до дублёра Староберёзовского тракта. I этап (дополнительные объёмы №3). Участок км 0+510 – км 2+370 с транспортной развязкой по улице Дмитровская». (Компенсация за ущерб водным биологическим ресурсам)».

Nb^ Какое же страшное заглавие. Гвоздь бы вбить в голову тому выдумщику.

Вроде ничего не упустил.

– А, про рыбы?! – наконец-то радостный возглас. – Зашевелились, да? (вскользь, с неким укором). Укомплектую и скину в течении получаса.

Резкий обрыв диалога. «И причём тут рыба? – недоумеваю Я.

Надо будет, любопытства ради, чуть погодя обратиться к ним повторно и воспользоваться этим шифром «рыбы». Посмотрим, поймут ли, бесы.

Получаю электронные архивчики, принимаюсь за сверку их с бумажным носителем.

Мироздание ко мне внезапно становится благосклонным, наступает удивительной силы тишина. Словно мир застыл в ожидании чуда, и от этого ещё сильнее не по себе.

Нельзя терять ни мгновения: пользуясь случаем нужно привести в порядок мысли и светотени.

Пока обстановка располагает, сверяю буквы и символы на лицевых страницах. Избави боже запустить в производство хоть мизерное разночтение в сих талмудах – съедят живьём. Официальная ответственность на тебе, а не на этой лаконичной тётке! Потом не реально будет объясниться – пока не получат крови, не уймутся.

Время приближается к обеду, а Я ещё ни в одном деле толком и не продвинулся. И благо, что обошлось без «оперативных поручений».

На своде

– Кто шил пиджак?

/А.Райкин/

Обращения населения в органы власти обычно несут в себе клубок вопросов, а иногда выглядят как «сельский шум». Люди, как правило, плохо излагают свои мысли, от чего понять, что конкретно предлагается – не просто. Иногда возникает чувство, что жалуются на жизнь в целом, затрагивая пунктиром все выпавшие на их долю несправедливости и беды. В одном фильме перестроечных годов М.Евдокимов ехал к президенту в Кремль, чтобы сообщить ему о народных проблемах. Там дедушка из какой-то глубинки бежал за уезжающим Запорожцем по пыли и взахлёб жаловался: «… и старуха у меня скупердяйка, всю жизнь мучаюсь, чекушку после бани не видал!.. У нас примерно также.

Составляя свои жалобы, люди считают: чем больше они изложат случаев общей несправедливости, тем будет убедительнее. В результате, получается, нéчто громоздкое и путанное.

Один государственный орган не в состоянии ответить на волнующие заявителя тайны мироздания, поэтому обращение как бы дробится, исполнителей назначается множество: в части медицинского обслуживания ответит ведомство по здравоохранению, про двойки в школе – Департамент образования, а о газификации – Управление ЖКХ. В идеале, каждый должен врать писать только в своей части в формате вопрос–ответ, согласно списку проблем. Если письмо направлено в верхний эшелон власти (президенту, например), то по закону гравитации оно спускается через множество промежуточных приёмных до своего исполнителя. Что-то остаётся на совести федеральных структур, а что-то уходит в регионы. Дойдя до регионального Правительства документ должен точно так же претерпеть «роспись» и быть направлен тому, кто «уполномочен заявить». В этом месте наступает нюанс: если Аппарат губернатора сделает так, то получится беда: мы все ушлые и будем пенять друг на друга, а заявитель получит заказным письмом на гербовом бланке противоречивую околесицу. Выйдет как в письме дяди Фёдора к родителям из м/ф «Простоквашино», где к тексту приложился пёс:

– … Я живу хорошо. Просто замечательно… Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается… Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать… До свиданья, ваш сын – дядя Фарик.

Во избежание каламбура было придумано по каждому делу назначать своего ответственного, т.е. «сводящего» информацию в нечто единое. Сначала полномочия по подготовке конечного ответа в адрес обратившегося гражданина делегируются какому-то областному департаменту, а потом уже там внутри определяется какой отдел, и кто конкретно из специалистов будет лично «крайним», если что. Так удобнее. Понятие «свод» означает наличие главного ответственного исполнителя где-то там (в органах власти), который вне зависимости от круга своих полномочий, обязан активизироваться и стать флагманом в возникшем деле.

Сводящий – это некий транслейтор, который аккумулирует наш чиновничий ужас, состоящий из негодяйских доводов, и излагает его в одном месте, используя единый стиль, язык и логику.

Несмотря на то, что вышестоящим ведомством или пусть даже губернатором лично чётко расписано кому в какой части отвечать, задача для участников процесса имеет разное значение. Для «замыкающего» она оборачивается морокой морочной, а для соисполнителей – посильной помощью коллеге в подготовке «какого-то там» ответа.

В этой мелочи сидит дьявол. Именно сводящий отвечает за общее качество информации и сроки её отработки. Он вынужден выполнять заключительную операцию на этом убогом конвейере.

Собрать ответы на вопросы от соисполнителей не так-то просто, как может показаться. Те, кто дают информацию (муниципалитет, департаменты, Полиция и прочие злачные места) относятся к задаче не так трепетно, как хотелось бы. У каждого имеются более срочные дела, поэтому они тянут до последнего и направляют информацию по своей части в последний день. Никаких добрых партнёрских отношений здесь не предусмотрено, а качество предоставленной коллегами информации, как правило, оставляет желать лучшего. Обычно это словоблудие, не имеющее ни единой позитивной нотки. Сделать что-то годное из таких бракованных деталей – задачка та ещё.

Как правило, ни в одном из писем от коллег нет доброго слова (для нас и так пойдёт), а это нарушение заповеди «о всеобщем благополучии». Соисполнители могут себе позволить горькую правду в отличие от того, кто формирует окончательный ответ. Замыкающий должен вложить хоть мизерный, но позитив, обнадёжить заявителя, и никаких «но».

Чтобы хоть как-то предать материалу божеский вид, начинается доработка напильником¹¹. Важно понимать, что редактирование информации другого ведомства – это искажение его слова! Получается, что тот, кто на своде, за благой целью перевирает чей-то официальный скользкий текст и тем самым берёт ответственность за результат на себя. Это как лезть с починкой в бытовой прибор, который на гарантийном обслуживании – внедряться приходится очень бережно и незаметно. Мне вот, например, очень сложно править что-то про разведение племенного скота, здравоохранение и народное образование. Для себя Я многое конечно понимаю, но, чтобы в документе, пестрящем оборотами и хитрыми оговорками, заменить некоторые термины с формулировками – это уже слишком.

Логичнее играть информацией в своей части. Казалось бы, вставляем свой позитивчик (ромашку) в конец письма и тем самым заканчиваем текст на добром прекрасном… Ага-ага, если бы так всё было просто.

Дальше начнутся исправления текста начальниками. Руководитель не захочет подписываться под позитивным обещанием в своей сфере. Он лучше проявит себя специалистом в чём угодно, чем пообещает что-то от себя. Начеркает так, что понадобится ещё два дня редакторской работы с изучением какого-нибудь Лесного кодекса.

Чтобы легализовать «творчество», следующим этапом является согласование поправок с изначальными авторами текстов. Мало подкорректировать линии или оттенки за художником, нужно ещё и доказать ему, что так будет лучше.

– Кто будет переубеждать соавторов? – спрашиваем мы каждый раз, словно столкнулись с подобным впервые.

– Ты будешь! – отвечают. – Кто у нас специалист?! Кому, как не тебе, дорожнику, разбираться в фуражных кормах и доказывать аграриям, что они были не правы, когда грубо отписывались.

– А если он (соисполнитель) не согласится на исправления???

– Тогда поищем другой способ.

– А время на споры где взять? Сроки уже поджимают! (за просрочку законом предусматривается персональная ответственность)

– А зачем ты дотянул до последнего?

Такие вот дела.

В своих поручениях региональное Правительство со временем научилось поступать ещё проще: оно ставит задачу «под ключ». Это когда руководитель из вышестоящего ведомства не расписывает «вручную» ответственных, а тупо определяет исполнителем конкретное должностное лицо, – и не волнует. Задача подчиненному «под ключ» для начальника всегда удобнее. Зачем разбираться да уточняться, чьим является вопрос, когда можно скинуть всё вниз на кого-то одного, и пусть там сам соображает «откуда есть пошло»… Если понадобится, запросит, поинтересуется, разберётся в полномочиях и отстоит позицию. Для того он и подчиненный, чтобы на нём ездить, а не беречь.

Руководитель, которому «выпала честь», почти никогда не перечит, а отправляет задачу вниз по своей структуре (ведомству). И не важно, что никто из подчиненных не подходит под ранг проблемы ни по образованию, ни по профилю, ни даже по должностным обязанностям. Кто ему возразит? Даже если кто из новичков и попробует переиграть колоду, то быстро узнает свой предел прочности: вымотают ему клубок нервов, а на разумные доводы придумают 9 000 отговорок. На переделку резолюции вряд ли кто согласится, ибо путь подразумевает диалог подчинённых с начальниками. Легче переставить железнодорожный локомотив от одной платформы к другой, чем договориться со всеми нашими упрямцами в пиджаках.

Если вопрос не твой, лучше не теряя времени засучать рукава и запрашивать всё необходимое где только хватит фантазии, пока не грянуло лихо.

Примерный маршрут выглядит так:

Задача попадает на стол одному из матричных работников, который не знает с какой стороны к ней подъехать. Иногда вообще непонятно: «Это про что вообще? Оно это зачем?». На исполнении может оказаться какая-нибудь Концепция стратегии деятельности Региональной Думы, или, к примеру, Доклад по формированию нацрейтинга. Пойди, разбери их. К документу прикрепляется стопа записочек с одной и той же всеобъясняющей формулировкой: «Для работы. Срок – вчера», Резолюция! А между тем отправлять головоломку ещё ниже – уже вообще безрассудно. Если на своём уровне такое кажется непобедимым, чего говорить о них там. Нельзя ж так до бесконечности перекладывать на нижестоящих. Они, кстати, тоже могут тупого включить и взбрыкнуться. Будут правы, между прочим.

Дальше, тот, кто проявил бдительность (не от совести, а от страха ответственности) скрепя извилинами пытается разобраться в происхождении неведомой мути. Только на выяснение «что нужно?» уходит не один час, а то и день. Не имея ни малейшего представления о порученном, он безропотно запинается по кабинетам, бесконечно звонит и что-то согласовывает с тридцатьшестью административными представительствами области.

Работа не по своему профилю – это больная тема для нас.

– Ну, про ездовых собак я слышал, а вот ездовые коты – это перебор!

– Ничего, ничего. У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел!

/м/ф Зима в Простоквашино/

Мало того, вопросы очень ветвистые, так ещё и ответственные назначаются ассоциативно. Например, выделением субсидии на закупку авиатехники Транснациональному энергоконцерну может заниматься специалист по электрификации из отдела ЖКХ. Такое часто случается, потому что при составлении резолюций ключевым словом для секретарей обычно служит название. Есть слог «энерго», значит – к электрикам, и назад не отмотать. Если требуется составление Дорожной карты (т.е. алгоритма действий) пусть даже по развитию здравоохранения, то, как пить дать, это станет моей «дорожной» задачей по ключевому слову ДОРОЖНАЯ.

Сколько раз приходилось морщить лоб за финансистов только потому, что в запросе каких-то незнакомых человечеству экономических показателей использовалась как бы между прочим формулировка Дорожный фонд.

Как-то мне в работу поступило обращение одного писателя, желающего справедливости чуть ли не во всех областях жизнедеятельности разом. Вопросы были навалом, некоторые из них риторические, на которые отвечать одно мучение – только правильная раскладка на пункты сведёт с ума.

Человек с желчной злобой сквозь строки, излагал Президенту (не могу себя отучить от заглавной буквы в этом месте) факты о бесхозяйственности властей; ссылался на отсутствие транспортной и социальной инфраструктуры; тыкал чрезвычайно рыбными озерами в родных краях, которым «местные коррупционеры пройдохи» не уделяют никакого внимания: «Не чистят, воду пить из него нельзя, рыба дохнет, народ беднеет, куда мы кОтимся…»

В конце стояла отметка, что скоро пахота, а дороги закрыты на весеннюю распутицу. Раз уж в этой трогательной лирике сидело страшное слово «ДОРОГИ», нашедшее отражение даже в школьной литературе, то весь плач души попал ко мне на исполнение. Согласно резолюции верховного лица, не подлежащей сомнению, от смежных органов власти требовалось предоставление информации.

Полномочия государственных органов хоть и разграничены законодательно, но всё же имеет место множество спорных моментов. Иногда каждый из участников занимаются почти всем сразу, а бывает, что «вот этим» занимается «никто». Ответственных на некоторые дела не найти при любом своем желании и административном мастерстве.

В ходе проработки выяснилось, как оно чаще всего и бывает, что множество вопросов, прописанных заботливым человеком на газетной бумаге, требует слаженных действий нескольких ведомств. Привычное деление на «твоё» и «моё» – не годилось. К тому же установить, кто из «наших» является ответственным по очистке озера – оказалось делом принципиально невозможным. Т.е. департаменты информировали меня каждый, якобы, в своей части, но с переводом стрелок на соседа. Когда объединяешь «логичные» отписки в одном месте, становится очевидно, что «это» годится только для журнала крокодил. Предоставить такую ересь, значит обличить несостоятельность всего государственного аппарата.

Из подобных ситуаций имеется 3 пути:

– вынос (возврат) вопроса наверх (что чревато ужасным административным сопротивлением и признанием родного начальства в собственном бессилии);

– разбирательство в чужой сфере (что совсем не профессионально, не законно и по истине трудно);

– уход со службы.

Структурный изъян срабатывает постоянно и безупречно, но, чтобы выпутаться из беды, от работника понадобится не мало энергии.

В наш орган власти крайне редко поступают обращения напрямую. Т.е. вопрос на 100% наш, но заявитель обращается куда-то высоко-высоко или далеко-далеко в бок. Он готов писать куда-угодно, но нас словно не видит и не желает знать. Дело в том, что само название ведомства не имеет и намёка на свой профиль. Департамент по строительству! Сухо и лаконично. На заведение с таким названием не подумаешь, что оно вообще может отвечать за что-то. Учитывая, как хитро заплетаются наши полномочия, Я очень даже на стороне тех заявителей, которые по любому мелкому вопросику пишут сразу дорогому Президенту или Губернатору (обязательно с большой буквы). Не одну голову сломаешь пока разберёшь как это работает, и кто за что отвечает. Если даже спускаясь сверху вниз, от начальника к подчиненному, письмо не находит своего настоящего исполнителя, чего уж говорить о гражданах, которые нас не различают между собой. Да чего там граждане? – Я сам, общаясь с другими регионами по своей непосредственной работе, путаюсь в их структуре. Если наш департамент по строительству кроме обязанностей созвучных названию занимается расселением граждан из аварийного жилья, ведёт очередь по выделению жилья молодым семьям, осуществляет госстройнадзор, участвует в территориальном планировании, ценообразовании и курирует дорожно-транспортное направление с сопутствующей её безопасностью дорожного движения, что мешает соседнему региону тоже не извратиться? Почему нет, в конце концов? Продавались же рыболовные сети и мотоциклы когда-то в спорттоварах.

Надо уже переходить на более универсальные названия органов власти. Вектор, например… или Перспектива там. Не надо никаких разделений, всё равно винегрет. Виновных назначать через лототрон с резиновыми шариками. Так даже справедливее будет.

Доклад готовишь ты, потому что так проще для меня

В один зимний вечер произошло столкновение детского автобуса с грузовиком. Событие трагичное и очень громкое.

Мне на самом деле очень жаль. То, что Я опишу дальше – это не цинизм, а анализ бюрократической реакции на ситуацию в деталях.

Дело произошло в другом регионе, на федеральной трассе и не на регулярных перевозках. Казалось бы, какое отношение имеет наш Строительный департамент к этому происшествию(?), и всё же Я насторожился. Вроде бы за федералки отвечает своя, выделенная государством структура – некий Автодор, сфера безопасности дорожного движения закреплена за вездесущей Полицией, а в перевозках детей на спецмероприятия ответственность несёт организатор. Максимум, кого можно притянуть за уши к виноватым – администраторов самих сборов, ну и водителей. Как оказалось, не только их.

При каждом серьёзном ДТП автоматически начинается череда изнурительных совещаний при министрах, губернаторах их заместителях и пр. и пр. Экстренно собираются комиссии, ведутся переговоры с кучей отчётов и докладов… Попутно вся сфера подвергается пристальному вниманию со стороны надзорных органов. Классическая реакция власти при громком происшествии – усилить контроль проверками, чтобы создать видимость профилактики.

Случай, о котором хочется рассказать, не стал исключением, и каждое ведомство региона как «по умолчанию» перестраховывалось и назначало свои «мероприятия». От греха подальше отменили и губернаторскую ёлку! Нельзя было допустить перевозку детей, пока не проверили всё до 8 колена. Вопрос даже притянули на областную комиссию по безопасности дорожного движения. Лишним не будет.

В том-то и сидел подвох.

Работу комиссии обычно обеспечивает наше транспортное управление, которое входит по иронии судьбы в Строительный департамент. Комиссию нам вменили в функционал на том основании, что мы транспортники и ещё чуть-чуть дорожники. По логике вещей к теме безопасности дорожного движения находимся ближе всех. Так удобнее и логичнее, посчитали где-то. Управление аккумулирует и перерабатывает информацию, рисует слайды и ведёт протоколы. Вся рутина по комиссии завязана на нашем управлении, поэтому даже если на рассмотрение выносится совсем чужеродный вопрос, всё равно он ложится на нас. Будь то оказание медицинской помощи пострадавшим при ДТП или пропаганда «пристегни ремень», всё равно этим будет заниматься дорожник из строительного департамента.

Комиссия – это очень больная процедура. Несмотря на то, что заседание проходит один раз в три месяца, мероприятием на постоянной основе – непрерывно – занимается несколько специалистов.

Вышло так, что страшное событие произошедшее где-то там, а рассматривать его притянули сюда, к нам, и вменили лично мне. Профилактика и предупреждение! Задача о внеплановых сборах была отписана по классической ветке, отработанной годами, – и на то уже не повозражать.

– Что за ерунда? – взбунтовался начальник, – вопрос абсолютно не наш!

Больно было смотреть на его багровое и полное ненависти лицо. Такие физиономии Я видел только по телевизору, когда показывают каких-нибудь повстанцев. В наших местах такое редкость…

Он как никто понимал, что спустить ДЕЛО ещё ниже, на подчиненных, уже не получится – на комиссии придётся докладываться лично, и судя по напряжённости обстановки, это выход в свет может стать для него последним.

По специальному его заданию у меня весь день ушел на то, чтобы собрать необходимые материалы, подтверждающие нашу никчёмность. Готовилось серьёзное противостояние с аппаратом губернатора. Ломая мозг и сгрызая ногти, чёткие и весомые доказательства были найдены.

Прямо тут же не сдерживая эмоций, по селектору, был найден помощник заместителя губернатора, который расписывал злосчастный документ. Тот без особого чувства пояснил, что так принято, и порядки менять под конкретный случай он не намерен.

Даже когда мы его четвёртый раз подряд убедили в своей правоте, в ответ было сообщено:

– Если вы хотите поменять резолюцию, то стучитесь не ко мне, а наверх, к тому, кто руководит комиссией. Воевать с половиной аппарата губернатора я не намерен. Мне пришла задача, я её отписал по маршруту. Разворачивать поручения и отнекиваться не входит в мою компетенцию…

Это улыбчивый и доброжелательный внешне человек. Он исполнителен для начальника, а для нас просто вежлив и улыбчив как доктор Ливси, который очень хороший общительный человек¹².

Переубеждать его бессмысленно, как ругаться на дождь.

Впереди были недели нервной и никому ненужной работы и переписки: запрашивание чужой информации, изложение её на слайды, исправление стилистики и перестановка слов местами. Это была очередная работа «под ключ».

– Докладчик! Закуси губу и пой…

Придумай себе задачу

На исполнение пришло письмо Газпромнефтехимсоюз – назовём его так – в котором содержится просьба оказать поддержку в куче переплетённых вопросов, суть которых совсем не ясна. Резолюция (задача) начальника гласит: «что это? Уточнить суть».

Хороша резолюция. Содержательная! Люблю такие. Начальник делегирует свои полномочия подчиненному, чтобы тот сам во всём разобрался, сам себя «правильно» озадачил и потом объяснился, почему он сделал именно вот так, а не по-другому. Хитрые ходы.

В академии (а я учился, да) говорили, что лучшие знания те, которые добыты студентом при самостоятельном изучении материала. В департаменте так говорят про задачи. Поступило что-то непонятное(?) – срочно это вниз и пусть возятся. Такая схема не одаривает специалиста свободой действий, как может показаться. Ему совсем не доверяют. Всю цепочку действий нужно будет выстраивать самостоятельно и защищать на каждом этапе исполнения. Придумай сам и докажи, что складно сообразил, – вот как это работает. Представьте землекопа, которому поручили вскрыть повреждённый кабель где-то в Восточном микрорайоне. Где, как и какой именно? – догадайся сам.

А почему ты выкопал здесь, а не там? И зачем так широко? А для чего вообще всё это? Умных по ходу работы появится мно-о-ого.

В задаче типа «разберись сам» только на выяснение направления уходит ½ дня. Первое, что приходит на ум – увернуться хитростью на хитрость. Ответить за исход ДЕЛА в наших местах почти всегда невозможно: любой даже ничтожный на первый взгляд вопросец – бесконечная, грязная канитель. В одно-два действия ничего не решается. Главная цель – откреститься подальше, или ответить только за свой маленький пунктик, не взболтнув лишнего. И то, если принудили.

Решаю действовать в стиле: какой вопрос – такой ответ (иногда приживается, а иногда ругают с чтением моралей). Распутываю слегка клубок непонятностей, как было велено, излагаю каждый их них пунктиром в диалоговом окне программы, и закрываю, скрестив пальчики. Лишь бы не замотало туда – авось пронесёт.

Программка документооборота напоминает чат, в котором пошагово фиксируется всё, что происходит. Электронное взаимодействие очень спасает: можно черкнуть сообщение и ждать реакцию, без хождений по кабинетам, официальных запросов и прочей лебеды. Надо понимать, что сходу согласовать свои действия с начальством практически невозможно т.к. оно вечно занято, злое и вряд ли готово на разговор.

Руководитель, который получает мой ответ на вопрос, должен определиться, что надо делать дальше и поставить корректную задачу, а возможно даже назначить другого, более компетентного, исполнителя.

В моём случае надежды не оправдались – задача вернулась ко мне, и она существенно усложнилась. В командной строке значилось «организуй совещание у директора на понедельник». Интересно, что команду отдал курирующий зам нашего Департамента, а остальные промежуточные начальники от задачи точно дистанцировались. Старое доброе «под ключ».

Опять поручение поставлено коротко и сухо; в нем куча нюансов, требующих прояснения с длительными разбирательствами:

– Директор в курсе, что у него совещание? Мероприятие с ним оговорено? Точно?

– На какое время организуем?

– Кого надо звать из смежных ведомств для подстраховки? И почему [этих], а не [вон тех]?

– Справка нужна?

– На чём акцентируем материал?

Для решения первого пункта обращаюсь к секретарю. Она с присущей твёрдостью отвечает, что в журнале совещаний отсутствует запись. Значит директор не в осведомлён, – и это уже плохо. Чтобы правильно включить мероприятие в график и хорошо к нему подготовиться, надо свести директора с его курирующим замом. Только их разговор задаст единый курс. С разговорами получилась накладка по случаю срочного отъезда зама в столицу и нежелания отвлекаться на пустые наши звонки. В министерстве он, – чего не ясно? Дела у человека! До директора достучаться по таким вопросам проблематично т.к. он вообще не поймёт о чём речь, и с чего вдруг он должен совещаться с кем-то. В мероприятии заложен скрытый мотив, который ясен только нашему «отбывшему по делам», и без него не обойтись. Чтобы не остаться крайним, отправляю на его почту кратенькое описание темы предстоящего совещания и свои вопросы.

Тишина. Борщом только на этаже сильно пахнет.

Указания сверху никаких.

Когда приходит понедельник, звонит главный шеф и спрашивает: «Где все?»

Управление захлёстывает паника. Дрожащими от нервотрёпки руками набираю секретаря. Преодолевая зевоту, она отвечает, что ни о каком совещании знать не знает; говорит, что это самодеятельность какая-то, и вообще не её забота.

– В распорядке дня на это время записано более важное мероприятие было, – утверждает она. – Телевиденье вон пришло.Ждут!

Как выяснилось: откомандированный зам, будучи в суматохе, как бы согласился с моими домыслами, порешал там что-то с директором, но не отписался. Он сделал себе зарубку в коричневом ежедневнике с гербом на обложке, и всё на этом. В результате в неведенье оказалась собственная помощница, приёмная директора, дезинформированы телевизионщики, ну и Я тоже. Руководители сами по себе, мы тоже. Из-за такой накладки придётся встречу с Газпромнефтехимсоюзом экстренно переносить на завтра.

В этот раз организую как положено, со всей обходительностью: пригласительные листы, перечень вопросов, запуск по маршруту и трепет в душе. Все понимают, подписывают, кивают – везде зелёный свет.

Как бы там ни было, утром опять истерика: «Где справочный материал к совещанию? Мы все не готовы, зачем так жить…» и поиски виновных, – куда без них.

Впереди было ещё много заходов.

Поиск здания

Однажды мне прилетело прямое поручение¹³.

Индивидуальные спецзадания у нас очень любят, Я б даже сказал, что вся реальная работа здесь основывается только на них.

Требовалось найти офисное помещение для размещения местного структурного подразделения одного федерального учреждения.

Область (т.е. группа её лидеров) сочла необходимым помочь и было решено, что поддержку окажут не уполномоченные на то по регламенту люди, а коллеги дорожники, т.е. мы. Взаимодействие отраслевиков будет способствовать развитию партнёрских отношений, бла-бла… Так установилась едва ощутимая связь между мной, региональным чиновником и федерацией.

Если не игнорировать условности и самобытность контингента, вопрос является очень обширным и ветвистым. Для дилетанта, даже с залихватским настроем, он может быть вообще непреодолимым препятствием. Сотрудничать с коллегами в рамках единой отрасли – одно, а помогать им в том, чем сам не заведуешь – другое. Это две большие разницы, как говорят в Одессе.

Хирург может помочь психиатру выкопать картошку на даче или в аэропорт подбросить по доброте душевной, но это будет не профессионально, что ли.

Суть моей задачи заключалась в добыче всей относящейся к теме информации из неизвестных источников и изложении её в наглядной форме. Всё должно быть максимально удобно для тех, кто будет принимать решение.

Мыслей в голове роилось много, но с чего-то надо было начать. Неправильный почин – это хуже всего. Если заехать не с той стороны, можно самого себя так запутать, что взвоешь волком. Тот, кто обращался в госорганы наобум, поймёт меня: можно язык смозолишь, пока будешь интересоваться у каждого.

За местным правительством, как носителем государственности, закреплено некоторое добро: здания, гаражи, техника и пр. Это имущество предназначено непосредственно для обеспечения работы структуры власти.

Соображая логично, можно догадаться что за всю недвижимость, находящуюся в государственной собственности, отвечает специальное ведомство – департамент, или что-то в этом роде. Не может быть, чтобы такой вопрос каждый раз решался спонтанно и точечно, как сейчас. Полез в перечень исполнительных органов, чтобы привязаться хоть к каким-то полномочиям, исходя из названий.

Знаю, что опираться на наименования – гиблое дело, потому как они редко отражают функцию, но всё же лезу. Глаза зацепились за Управление делами правительства, Хозяйственный комитет, а ещё Департамент имущественных отношений. Что это, дублирующие инстанции или иерархия? В чём отличие и где грань между ними – пойди разбери.

За полдня, пока разбирался что к чему, стало ещё непонятнее. От звонков и «прояснений», вопросов накопилось ещё больше, чем было в исходной точке.

Стало очевидно, что единого хранителя ценных мне сведений не существует. Нет такого окошечка, куда можно подойти и спросить: Я сам вынужден служить этим окошечком. Информация как бы размазана всюду по чуть-чуть: каждый из «уполномоченных» представителей власти и подведомственных учреждений что-то знают, но данные предстоит собирать да распутывать. Куда бы Я не обратился, меня ждала переадресация, отповедь или уклон: никто сходу ничего не рассказывает. Понятное дело, если бы поручение было расписано нам всем сверху через официальный канал, то ответственные более-менее определились сами-собою, но здесь-то Я действую полуподпольно. Каждый, до кого дозваниваешься, не желает связываться: собеседник не отказывает, но и не идёт на встречу.

Ну и задачка…

1.Нужно поинтересоваться потребностями наших переселенцев.

2.Выяснить, что у нас есть ВООБЩЕ в городе.

3.Потом логичным будет составить список потенциально подходящего имущества. Неплохо б понимать какие из наших ведомств какие здания занимают и как они им подходят «по габаритам». Размер заведения должен соответствовать занимаемой офисной площади. Пустующие пространства, ровно, как и их перегрузка (например, разбивка органа на два адреса) – явный признак нерациональности.

Основная сложность в том, что своими действиями Я как бы вклиниваюсь в тайную материю. Любое из зданий может быть под кого-то зарезервировано, кем-то обещано или просто запрещено к общему использованию. Решения в этой сфере принимаются главными политическими фигурами на основании кулуарной возни. Следует учитывать все ранние договорённости. Изучение вопроса – путь лжи, приписок и грубости.

Чтобы систематизировать данные в таком уравнении с множеством неизвестных, создаю таблицу на 100500 строк и 9000 столбцов. От сумрака пустых ячеек наступает анемия. Неужели и вправду такое не делалось ранее, не первый же Я бедолага, который столкнулся с такой задачей? «Вот бы найти человека и воспользоваться его наработками» – посещает мысль. Столько лет здесь уже штаны протираю, а всё нет-нет, да замечтаюсь.

Полдня на телефоне и вот Я уже разбираюсь во многих вопросах (думаю, по крайней мере, что разбираюсь). Структура управления государственным «добром» потихоньку прояснилась в голове, появились многие контакты. Теперь аналитика и переговоры с уточнениями. Вторая половина дня уходит именно на это. Ещё день – на оформление материала, чтобы разложить все картинки, прописать что, где в каком состояние находится и с какими «оно» характеристиками. Несу шефу на блюдечке с голубой каёмочкой, поясняю некоторые моменты и фиксирую от него замечания. Пару дней тратится на компоновку информации в тот вид, который будет «удобнее». Марафет имеет большее значение, чем суть. Дальше мой начальник-благодетель звонит шефу – переселенцу и они по-хозяйски, непринуждённо, обсуждают наиболее приемлемые варианты. Только после этого Я получу конкретное направление по отработке задачи. Я здесь администратор действий – для меня вопрос будет решён только после переезда коллег в новый офис и выражения благодарности руководству:

– Спасибо!

– Да, не за что…

Оперативная работа

"Полундра! Свистать всех на верх!"

/Пиратское/

Структура нашего заведения очень запутанная и развесистая. Если задачи ставить строго по подчиненности: директор → курирующий заместитель → начальник управления → его заместитель → начальник отдела → старший сектора и т.д., то время прохождения сигнала будет долгим. К тому же отданная подчиненным команда, как правило, искажается по мере прохождения по цепочке, – это как глухой телефон. Если возникает нервная срочность (а это бывает довольно часто всегда), то система переходит на особый режим работы.

Представьте, если б лифт в многоэтажном доме менял свой пункт назначения сразу после нажатия кнопки, без завершения начатого манёвра. Вызвал его на восьмой, и он резко, прямо с дядей Петей (ну этот, знаете с 31-й квартиры) отправился за новым пассажиром.

Мы бегаем по-муравьинному из одной точки в другую за какой-то штуковиной и обратно, сбиваясь по пути и меняя курсы. Назначение и роль самой «штуковины» не до конца известна (как секрет в шкатулке). Пока бежишь по одному делу, перехватывают с еще более срочными вах-вах. Когда работник приходит в исходную точку с чувством выполненного долга, ему говорят: «Всё уже 100 раз поменялось, друг – принесённое надо выбросить вооон туда…»

По окончании марафона работнику даётся новое задание, а если начальник вдохновлён на поучения (например, после минувшей только что взбучки), то не избежать лекции о том, как важно в коллективе коммуницировать без слов и понимать контекст происходящего.

Не могу наверняка сказать какие они там книжки все читают, и на какие тренинги ходят (их последнее время множество), очевидно одно – они не помогают. Дело в том, что главные наши элементы организации труда – спешность и «услужливость» – не совместимы с системным подходом. Нет в нашей жизни последовательности и порядка. Когда каждый раз хочется действовать по принципу «раз и в дамках», не до плавности хода.

Организация процесса такая:

Для более скорого и, вероятно, надёжного выполнения задания, горе-шеф по одной и той же задаче запускает несколько исполнителей, но по разным маршрутам – кто быстрее (это как одна кнопка в подъезде на 4 лифта). Директор подпрыгнул – все срочно бросают свою распланированную работу и делают только «вот это вот». СРОЧНО!!! Буря в стакане! Коллектив судорожно погружается в непонятную сутолоку. Разбираться и договариваться между собой, а тем более осмысливать «что конкретно нужно и для чего оно вообще» – некогда. Хватай мешки – вокзал отходит. Задачи сыпятся и корректируются быстрее, чем рассудительный участник процесса сможет понять их логику. Разумно проговорить с коллегами о расстановке сил – нет времени; уточнить смысл своей работы у координатора – некомпетентность и нахальство. От спешки иногда нет возможности даже совершить звонок, потому что навстречу непрерывно звонят: требуют, требуют, требуют, спрашивают и визжат. Общая истерия. Паника.

У каждого как бы одно и то же, но при этом индивидуальное поручение, и на общую безумецу ему уже плевать. Озадаченный не хочет быть крайним или плохим работником, поэтому подключает все свои возможные связи. Он подключает знакомых из смежных отделов или заведений, чтобы те ему помогли справиться с ахинеей, пока не затянуло ещё сильнее. Help, Help, Help me… Количество участников маскарада постоянно растёт, схема расширяется, принимая изящные формы.

В связи с тем, что распорядитель задач далёк от тонкостей проблемы и не представляет какой результат ему следует хотеть, он корректирует цель в процессе исполнения, по ходу поступления новых данных от подчинённых. Поручение успеет кардинально смениться несколько раз, прежде чем далёкий от бури исполнитель завершит нарезанную ему ещё утром «незадачу». Он как ответственный Лёша добросовестно и кропотливо будет искать нужные данные или подбивать какие-то цифры, в то время как в услугах его уже давно не нуждаются. Напоминает ситуацию, когда пароход уже пришвартовался в порту, а забытые в трюме кочегары продолжают изо всех сил кидать уголь в топку, сходя с ума от жары. У них задача!

Главное «исполнять срочность» без оглядки на весь этот бред и не думать о своих накапливающихся текущих делах – до них когда-то дойдёт свой черёд. Пока тушишь пожары, загорается уже собственная «накопилка», которую сам запустил в суматохе. Дальше будет по тому же сценарию: с разных сторон прибегут «помощнички» и обратив все взоры на тебя возмутятся:

– Ну и беспорядок тут у вас! Чего так запущено?

И так мечемся как неистовые от одного к другому, помогая решать «чужие» неотложные беды и думая друг про друга плохо.

Архив

От вашего электронного документооборота у меня уже ноги болят

/сотрудник Иван/

Госслужба – это работа с документами.

Ни одно действие не совершается без письма, отчёта или протокола. Бумага – элемент организации, без неё никуда! Из-за своей близости к социальной сфере, наш орган власти пишет особенно много. На мою персональную долю приходится 5-7 писем в день.

Несмотря на то, что давно уже введен электронный документооборот, бумаги всё равно много. Причем результаты своей деятельности положено подшивать и хранить как минимум 5 лет. Наш архив – это не полутёмное помещение со стеллажами и винтажной лесенкой, что показывают в кино, и не электронная библиотека, а обычное захламлённое рабочее место. Для того, чтобы в случае истерики, оперативно найти требуемый листочек основная масса бумаги складируется здесь же, в кабинете.

Сама подшивка делается не просто так «кому как удобно», а имеет определённые правила с номенклатурой и прочей лебедой. Всё должно быть более-менее логичным и общим, посему нельзя завести отдельную именную папку гигантского размера и складывать туда аккуратненько лишь свою переписку. Любыми материалами должен иметь возможность воспользоваться каждый из нас по первому свистку. Уволился, например, человек – это не значит, что отмирают все его наработки. Чтобы мы не изобретали каждый раз велосипед, пишутся единые инструкции и периодически проводятся проверки служащих на их соблюдение. Будь добр делай слаженно и не тормози!

На словах такое требование понятно, но как воплотить задумку на практике?

Документы очень часто имеют ветвистую структуру и охватывают всё на свете: это пришло оттуда, а это отсюда, но по громоздкому делу и с учетом вон того, а здесь бумаги совсем на разную тему, но написаны они в честь одного и того же жалобщика. Пока отыщешь для документа удобное место – начитаешься подшивок, и душа свернётся. «Здесь вот Я целый месяц страдал», – освежается в памяти, – «а вот за это меня чуть не уволили»… Папки наполнены родным прошлым, как старый армейский альбом.

Раз в месяц выбираю денёк посвободнее и начинаю наводить порядок.

Интегрировать свой материал в общие закрома для меня всегда большая проблема, поэтому откладываю до последнего.

Заботливо, как для родного питомца, отыскиваю документу подходящее местечко. Нельзя просто так зашить паЧет по поручению президента в папку «Железные дороги» или «Инновации», если нет соответствующей тематической связи. Даже обращения граждан должны быть упорядочены и связаны между собой. Если дядя Петя по какой-то причине повторно жалуется на свою жизнь (ну этот, знаете с 31-й квартиры), то будь добр, не дроби переписку с ним, и не размазывай её по всему шкафу, а отыщи его предыдущее дело и пополни свежими материалами.

Какой закономерности придерживаешься каждый раз? – нет сил отследить даже за собой. Вот, к примеру, ситуация из жизни: в каком из отделов гипермаркета искать велосипедный насос? В спорттоварах, где стоят велосипеды, или в инструментах? А может вообще в автозапчастях? Не сразу сообразишь, не сразу… Здесь примерно так же: есть единое правило, но много спорных моментов. В результате 6 тонн бумаги постоянно перебираются; у адского шкафа непрерывно кто-то трётся с озадаченным видом.

Мы задыхаемся от собственной продукции и собственной «простоты».

Вот мой пакет находит то самое место, где ему будет лучше всего, но возникает сложность, связанная с нашей же человеческой хитростью. Папка-регистратор уже не закрывается от изобилия макулатуры, потому что кто-то когда-то не стал заморачиваться и втихую втиснул свои бумаги.

Даже в подшивке документов наши проявляют себя, ни в чём не можем обойтись без пакости. Мелочь (!), но в ней проглядывается вечное.

Можно поступить тоже подло, например, отложить подшивку своего документа до тех пор, пока не найдётся добросовестный сотрудник и не сделает всю подготовительную работу за тебя. Раз уж тут хитрецы, то и ты не хлопай ушами. Если просто завести новый талмуд, то придётся искать новые корки, скобу, заводить опись с разделами и ещё потом думать, куда в шкафу это новоиспечённое добро пристроить. Надо понимать, что тут всё на пределе, а полки давно прогнулись от перегруза; кажется, стукни дверью посильнее и завалит по пояс бумагой. Просто, не получится просто.

Правильный поступок – уменьшить старый архив, чтобы освободить место. Начал (?) – продолжай. Он предполагает осмысленный подход: следует с умом вынуть документы многолетней давности, утратившие свою актуальность, описать и уничтожить их по акту! Здесь тоже дебри: всё старое переплетено с новым. Надо быть внимательным, чтобы не ликвидировать нужное вместе с устаревшим: 7 раз отмерь – 1 раз отрежь, иначе постигнет беда. Перелистываем, фильтруем, правим клятые описи и т.д. Нудное занятие.

За день такой правильной работы подошьёшь 3-4 документа, не больше, а освобожденные папки тут же заполнят коллеги-хитрецы, которые только и ждали таких вот простачков. Архивация бумаг держится на альтруизме и поэтому запущена, как и всё остальное.

Думаю, что времен цифровых технологий и электронного документооборота Я на своем веку не дождусь. Шесть лет внедряем исключение бумаги и пока добились результата только на бумаге: фактически электронка стала дополнением к бумагоходу ногами.

Пару раз пытался скинуть это архивное занятие на студентов-практикантов, но каждый раз жалел. Ребята работают шустро: для них такое занятие не имеет особого смысла. Вырвал – зачеркнул, подшил не туда – да и пёс с ним. После таких них ничего не найдёшь, если потребуется. Лучше Я сам как-нибудь. Выгоднее потратить время сегодня, чем страдать потом, по каждой нужде.

Свой контакт с бумажным носителем стараюсь сводить к минимуму. Заранее, предусмотрительно, нужные документы сканирую и храню на компьютере. Двойной архив и повторная работа, правда, получается, но это всё же легче и быстрее, чем рыться в злосчастном шкафу. Мне он снится иногда со своим грузом.

УПОРЯДОЧЕВАНИЕ ВРАНЬЯ

Рутина

– Здравствуйте, я Влад, я лгун.

– Присаживайтесь Влад.

– Я не Влад

Если в обязанности высших руководителей входит работа в команде и принятие ответственных решений, то задачей матричных служащих, является покорная обработка информационного поля и обеспечение своего руководства нужными данными.

Какими бы размашистыми мазками начальство не «творило» и какие бы абсурдные или противозаконные указания не отдавало, на бумаге всё должно быть прелестно и аккуратно. Реальные действия и бумага обычно очень разнятся и что из этого в нашей работе важнее – вопрос философский.

По умолчанию государство должно быть вездесущим и знать всё обо всём. Объём рутины при таком подходе изначально колоссальный. ВСЁ должно пошагово фиксироваться и учитываться. Когда-то настанут времена, что при замене лампочки в квартире бабы Вали будет заполняться специальный формуляр на 27 пунктов с указанием сроков службы, даты замены, точного времени выхода из строя, количества отработанных часов и пр. Чиновника только подпусти, он вам устроит. Где «наш», там и бесконечная отчётность с переливанием из пустого в порожнее.

Постоянно приходится актуализировать и расширять банк неизвестно зачем нужных кому-то данных. Считаются количество телеграфных столбов, протяженность заборов, количество солнечных дней и пр. и пр. При желании, такой работы найти можно много.

Ко всей традиционной бестолковщине, хорошим «подспорьем» выступает чиновничья выслужливость, изворотливость и умышленная путаница следов. Госпрограммы, отчёты, справки, информационные записки и доклады – всё это требует непрестанной корректировки и увязки между собой в случае даже малейшего вмешательства. Учитывая, что информация не бывает обособленной и расходится непрерывно всюду, стоит только в одном месте наврать или вывернуть показатель, и потребуется наведение порядков в остальных отчётах. Это как влезть с изменениями в табличную программу Excel, где все ячейки завязаны друг с другом посредством сложных формул. Если не сделать это аккуратно, получится вместо ИТОГО – ошибка. Чтобы не допустить бардака, надлежит измудриться. Обслуживание лжи – большой труд и усидчивость. Каждая новая информация должна предоставляться с оглядкой на то, что и где уже засвечено, чтобы не допустить «упс». Это снаружи ничего особо не происходит, а внутри идут такая бурная деятельность, что противно на работу идти. «У хитрого начала обычно скандальный конец», —гласит поговорка, а в наши обязанности входит как можно надёжнее прятать эти самые концы и как можно дальше отсрочить кульминацию. По замыслу хаос должен выглядеть абсолютно подконтрольным порядком.

Когда-то давно Я работал дорожным мастером на участке. В обязанности этого мелкого начальника входит организация труда на объекте с учётом реальных условий и пожеланий руководства. В то время уже использовалась сотовая связь и такая инновация очень усложняла нашу трудовую жизнь. Вместо того, чтобы принимать основные решения заранее, на планёрке, процесс растягивался на весь трудовой день. Каждую смену Я сталкивался с одной и той же проблемой по перестановке сил и техники. Стоило только расставить всех по своим местам (а работников у мастера может быть до 100 чел.), как тут же прилетит новая вводная. Весь день уходит на комбинаторику и перестройку трудовых процессов под живые и изящные умы. На госслужбе примерно всё то же, только на бумаге с цифрами да буквами.

В любом деле, в любом докладе официальных лиц не обойтись без цифр. Они придают суждению точность и подкрепляют информацию фактами. Когда должностное лицо находится на приёме у руководства, оно, как осведомлённый специалист, будто бы всё знает, и любые данные считает обязательным сообщить сходу. Чем быстрее и увереннее заявлена информация, тем лучше для докладчика. Промедление приравнивается к незнанию, а незнание к некомпетентности с последующим отстранением. Спросил мэр города, как бы между прочим, сколько у нас дворов (?), а удалой докладчик из сферы ЖКХ сходу взял да и выдал – 146 шт!… Не предполагал он, что будет такой вопрос, но не ответить не мог; главное сохранить лицо здесь и сейчас, об остальных частях тела позаботимся потом, – думает он. Последствия для него в столь напряжённый миг не так важны, а мэр взял да и запомнил… А еще хуже – запомнил и сказал кому-то выше, запустив тем самым процесс перетасовки. Попробуй теперь отступиться от этих озвученных 146 (?) – ты ж должностное лицо, хозяин своего слова!

Для подчиненных, которые чётко знают количество дворов, такой случай является сигналом к действию: настоящую цифру необходимо завуалировать (отправить в двойную или тройную бухгалтерию), а для мэра теперь применять только 146. Важно не то, что есть на самом деле, а то что запомнило высокое должностное лицо. Чтобы не допустить в дальнейшем путаницы, лучше не просто подменить числа во всех отчётах, а правильно спрятать суть, сделав нужные примечания. Если количество дворов в реальности больше чем «доложили», то следует на бумаге укрупнить позиции и всё равно втиснуть в 146. Пять соседних придомовых территорий легко можно объединить в одну. Когда количество дворов оказывается меньшим чем 146, то лучше некоторые территории символически поделить на половинки (размножить) и подогнать под «озвученное». Главное при таких манёврах иметь правильный красивый миф. В случае возникновения неудобных вопросов или претензий логичные объяснения должны быть обязательно.

Любую цифру можно вывернуть при желании как угодно, этим мы и занимаемся – раздуваем кадило в нужную сторону. В зависимости от развития событий разночтений может возникнуть большое множество; каждому адресату и для каждого случая – свои данные. Бывает такое, что в статистику шлём одно, в правительство докладываем другое, а свою внутреннюю деятельность ведём – в третьих. Всё это желательно фиксировать и не перепутать. Если Юру запомнили Гришей, лучше не перечить и в дальнейшем указывать его Гришей.

У В.Даля запечатлена одна история о том, как вымышленная фигура, из-за ошибки и недоразумения была сочтена реальной.

Однажды придворный писарь, составляя со слов императора Павла I очередной указ о производстве в следующий чин офицеров ошибся и вместо «прапорщики же [такие-то] – в подпоручики» написал «прапорщик Киже». В результате в тексте указа перед реальными фамилиями оказался вписан никогда не существовавший Киже. Когда документ подали на подпись, его величество почему-то решил благородно выделить первого в списке и собственноручно дописал к указу «подпоручика Киже – в поручики (через звание т.е.)». Киже видимо, запомнился царю; во всяком случае, уже через несколько дней он произвёл его в штабс-капитаны. Подобным образом персонаж очень быстро рос в чине и вскоре был произведён в полковники. На этом, последнем приказе о повышении император написал: «Вызвать ко мне».

Кинувшись искать офицера, военное руководство его не обнаружило. Лишь изучив все документы о производстве, удалось дойти до самого первого приказа, содержащего ошибку, и понять, в чём дело. Однако сообщить самодержавцу об истинном положении дел никто не осмелился. Вместо этого подчинённые доложили, что полковник Киж скоропостижно скончался, из-за чего прибыть на аудиенцию не может.

Павел I вздохнул и сказал: «Жаль, хороший был офицер».

Сомневаться в правдивости истории мне не позволяет реальность. То, с чем мне приходится работать кишит поручиками Киже. Ни на одни данные здесь нельзя положиться и опереться. Все они сделаны под кого-то, а значит имеют свою идеологическую подкладку, политический подтекст и всё такое.

Есть такое специальное заведение как Статистика, которое по задумке должно аккумулировать у себя все актуальные циферки обо всём на свете. Фактически заведение является только замыкающим звеном в этой цепочке процессов. Статистика – это ведомство, имеющее функцию только сводить готовые данные. Учёт, подсчёт и расчёт всего на свете, за исключением переписи населения, возложен на административный ресурс. Именно мы наполняем статистику своей мифологией.

Показателей, необходимых для оценки состояния дел в государстве великое множество, статистический справочник представляет собой книгу, которую не прострелит пистолет Макарова. Иногда мне кажется, что армия служащих только и нужна, чтобы ежеквартально обновлять эту книжку. Причем служащий заинтересован лгать и приписывать, чтобы не дискредитировать себя. Статистика, как и любая отчётность о своей работе, должна демонстрировать улучшение, а не упадок.

Интересен тот, факт, что в своей реальной работе мы используем официальную статистику в качестве эталона. Приходится ориентироваться на то, что сами же и придумали.

Находясь в роли писаря, важно не забывать о технике безопасности, и не изобретать ложь самостоятельно без соответствующих на то указаний. Ври, да не заверайся, как говорится. Тот, кто из реальных исполнителей-счетоводов относится к данным беспечно, тот рискует остаться крайним за умышленный их подлог под собственным авторством. За любые из сведений могут сильно спросить в любой момент. Кроме того, могут потребовать разъяснений откуда взял и почему именно это так. Важно всегда знать откуда есть пошло, кто инициатор и в какой день… В каждой ячейке ссылочка и заметочка о происхождении; циферки со словами в письме подкрепляется комментариями для себя же. Чуть запустил, не прописал происхождение, и не раскопаешь потом сам – не помогут никакие Шерлоки Холмсы.

Я, например, на постоянной основе веду больше 40 таблиц. По каждому из вопросов своя раскладка и свои связки с источниками. Фиксирую сколько, когда и почему наврал. Услужливая кума – суетлива.

Рутина – есть то, что заполняет жизнь клерка. Именно она вытесняет душу, освобождает от тоски и осмыслений. Мы как термиты строим свой скромный мирок из бумаг, замуровываем наглухо все выходы к свету и находим в том счастье. Надеюсь, мы никогда не проснёмся, а когда наступит конец, нас учтут в специальном реестре. Учтут безошибочно, без подгонок и скрытых ячеек. Обязательно учтут…

666. Пешеходники

Долгое время Я отчитывался по одному серьёзному поручению президента. Поручено было учесть новые нормативы по обустройству пешеходных переходов, «предусмотрев мероприятия в первую очередь на пешеходных переходах, расположенных вблизи школ».

Важное поручение, на мой взгляд. Наконец-то национальный лидер обратил внимание на пешеходные переходы. Если учесть, что ничего хорошего не делается без личного участия президента и тонет как в трясине, то вмешательство его в насущные вопросы – необходимость. Давно пора всё решать только «отцу нации», раз уж всё остальное здесь такое бестолковое. Например, не решенным никак остаётся вопрос о выдаче халатов на мелькомбинате №7, баба Валя в д.Осиновка не подоткнула одеялко внучке, а у меня плохой принтер в кабинете. До каких пор можно закрывать на это безобразие глаза?!

В этот момент по коридору, словно убегая от пчёл, промчались армяне с ежедневниками под мышкой. Что это, погоня? Любопытно…

Так вот, да, извиняюсь, отвлёкся.

Между тем, поручения президента в своём первоисточнике не несут в себе ничего сложного: они призывают быть ответственнее добрее, и лучше… Президент не поручает сойти с ума и вывернуться на изнанку. Пройдя же через все промежуточные органы власти его поручения приобретают чудные формы, становясь очень трудоёмкими. По мере продвижения вниз, любая задача обрастает дополнительными хотелками, требованиями и опциями. Как правило перепоручение чего-либо подчиненному означает усложнение, ужесточение и сокращение сроков. Заставь, как говорится, дурака богу молиться…

В моем случае региональным ведомствам было поставлено задачей экстренно приготовить стартовый доклад о текущем состоянии дела, а последующие отчёты о ходе улучшения показателей решения вопроса отправлять с установленной периодичностью (чуть ли не каждый день по 2 раза).

По мнению тех людей, которые утяжеляют поручения, сидит где-то далеко в глубинке специалист с огромной ведомостью, в которой сами собою содержатся все необходимые данные обо всём на свете. Он только и ждет момента, когда у него попросят циферку. Хотя, нет (!), им просто плевать…

Данные, которые надо было отправить в Аппарат президента, требовалось собрать со всех собственников дорог (федералы, областники и муниципальщики). Нужно всё это проанализировать, адаптировать и подогнать; 7 450 строк и 25 столбцов различной ахинеи с самодеятельностью. Следует понимать, что во всех государственных – а по совместительству ещё и информационных – ведомствах сидят люди с самыми прекрасными человеческими особенностями. Каждый хочет вникать как можно меньше, а отмахиваться от бурды по возможности скорее, и поэтому присылает то, что нашлось первым под рукой. Обычно, данные зашифровываются так, что мама не горюй. Спрашиваешь их про дорожную разметку, они укажут что угодно, но кроме неё. Напишут про новые технологии и материалы, укажут общие расходы на транспортную безопасность за последние 5 лет, а если даже и сообщат цифру, то обязательно в таком виде, что вообще не ясно. Разметка может у них измеряться в штуках, метрах погонных, килограммах израсходованного пластика, или потраченных на неё деньгах.

Полученные данные мне, как ответственному Лёше, следовало единообразно свести в одной таблице и наложить их для сравнения на имеющийся уже до этого отчёт дорожной инспекции. Дело в том, что инспекция ведет кое-какую статистику в разрезе интересуемых для них мероприятий и отправляет их в своё министерство. Информация просачивается уже давно и с этим лучше считаться. Цифры не должны разниться с ними, иначе будут вопросы. Мы должны детализировать картину, но не менять былое. Нельзя, чтобы среди четырёх ранее заявленных туфель обнаружилось 2 красных и ещё синий. Враньё должно быть правдоподобным.

Когда Я «быстренько» собрал всё необходимое, выяснилось, что материал непригоден для учёта: цифры не сходятся с заявленными Полицией вообще. Каждый из собственников дорог, из-за спешки, считал у себя «два плюс палец» и отправлял без особых заморок. Всем плевать! Возможно и инспекция ранее считала точно так же.

У меня на столе лежали отчёты от каждой из сторон, общее расхождение по которым составило 2 000 пешеходных перехода. Плюс-минус тысячи – это слишком много даже для государства, не говоря уж о губернии. Не может произойти резкий скачок на 20%. Подозрительно, грубо и опасно…

Чутьё подсказывало, что нужно искать истину, пока не поздно. Не зная правды – а она может быть вообще далека как от всех этих ведомостей – запускать ложь через себя дальше – чревато последствиями. Передать наверх цифры значит согласится с ними. Там доложат кому следует, и потом будет невозможно переиграть. Первые отчёты – дело крайне ответственное. Если напутать данные в отправной точке, в дальнейшем придётся вести тройную бухгалтерию, лить горькие слёзы, а может даже остаться крайним за всю вселенскую безблагодатность.

Если сейчас принять данные от собственников дорог за константу и плюнуть на старенькую таблицу инспекции, то обязательно нагрянет проверка по исследованию скачка показателей. Пояснения, разъяснения, выезды, осмотры… Все эти разночтения полезут наружу, как кашель. Выяснится, что ни те, ни другие не правы, а Я не разобрался и вообще их всех умышленно прикрывал. Это называется приписки в государственной отчётности и подлог данных, что вообще никак не допустимо. Одним нареканием «Распуста!!!!», как это делала моя учительница в школе, не обойтись.

Выгонят, и рекомендуют никуда не брать.

Нужно разбираться! Все это желательно быстренько собрать, пока не налетели злые птицы.¹⁴

«Как бы то ни было, Полиция по линии министерства уже докладывается давно и логичнее было б придерживаться их цифр», – думалось мне. «Даже если они там были 9 000 раз небрежными в своих подсчётах, рубить сейчас неумнó. Только плавность хода позволит нам не будить лихо. Зачем привлекать внимание? Будем искать правду и выявлять тех, кто фальшивит, но наверх об этом ни слова. Врём, как и ранее, а сами тем временем пытаемся разобраться. То, что выяснится, станет маяком для щепетильной и осторожной подгонки данных в последующих отчётах.

Ложь успевает обойти полмира, пока правда надевает штаны. Прав был Черчилль, хоть и жил давно.

В ходе написания информационного письма в том стиле, которого требует руководство, в одном месте получилась численность 666, что очень не устроило вице-губернатору в связи с его суеверностью. Он поправил пару шестёрок на семёрки и сказал: срочно подогнать отчёты инспекции под новое число.

Как не пытались мы спасти положение всё ж споткнулись на такой никчёмности.

Я как никто другой понимал, что подмена цифр для ребят в погонах сулит беды на их головы. Предлагал редакцию текста с уходом от злосчастной цифры. Лучше обыграть словами или смыслом, чем звонить в министерство внутренних дел и говорить «мы ошиблись». Начальство было непреклонно – подозреваю, что садистские наклонности помогают им сохранять бодрость духа, а также продвигаться по службе.

В результате, тот полицейский, который звонил, уже не работает сегодня. Кто-то на нём всё же сделал карьеру. Слёзные просьбы «не выдавать своих» – не помогли. Кроме всего прочего, та попытка «поправить» спровоцировала интерес ко всей нашей отчётности. На карандаш попало много служащих, подтасовки в отчётности полезли как из рога изобилия. Какие только гении закона и спецотделы морских копов нас потом не проверяли. Я даже и не знал, что может быть столько проверок по одному пустяковому дельцу.

Рывки в верхних эшелонах власти – зло.

Стоило только Вице-губернатору проявить прихоть, и машина тут же наказала податливого исполнителя. Подсобил шефам…

Лучше б этот суеверный самодур от 13 зарплаты отказался. Сволочь.

Всё кривое

Картотека на Почте:

– Абакумов, Авакин, Авриков, Авакян – ЧЕБЫШЕВ!…

– Барашкин, Букинеев, Бушмакин –

РЕЖ (город)!

/Уральские пельмени/

Как же всё усложнено здесь: неоднозначно, да с примечанием. Иногда кажется, что это умышлено так организовано. Где-то наняты люди, которые всё запутывают, чтобы работник всегда ощущал себя деморализованным. Сбить с толку, запугать и обвинить, – у кого-то явно стоит такая задача. Человек не должен чувствовать твёрдую почву под ногами; лучше, когда он находится в недоумении в тревоге. Единообразие – зло.

При этом замороченность даже на бытовом уровне. Несуразные вещи здесь дополняют друг друга и разделяют функции по запутыванию бытия Департамента. Двери в кабинеты и те отворяются в разных направлениях, будто у каждой из них персональная вселенская миссия, не привязанная к фактическим потребностям. Подписаны они обычно ложными табличками и дезинформирующими номерками. То, что находится в помещении, очень редко соответствует тому, что указано на табличке. За надписью «бухгалтерия» или «отдел дорог» есть вероятность обнаружить кого угодно, кроме предполагаемого бухгалтера или дорожника. Может быть два 205 кабинета с заколоченными наглухо входами и доступом только через 207. Кто ранее не бывал у нас – умотается в поисках, а тот, кто бывал всё равно наткнётся на неожиданность из разряда «всё недавно поменяли». Упс, и не угадал – опять неразбериха. Профсоюзная столовая, как по умыслу, расположена таким образом, что дилетант, или просто случайное лицо, туда самостоятельно не попадут ни при каких обстоятельствах: ни по схеме здания, ни по подсказкам доброжелателей, ни по даже запаху борща, тефтелей и компота. Секретный объект!

Согласующие документы лица сидят на разных этажах и перемещение между ними осуществляется по лестничным маршам, находящимся в противоположных блоках здания. Нельзя просто взять и подняться на 4 этаж, нужно пройти сложную схему переходов и дверей на замках. Чтобы подписать документ (а их всегда много, и они срочные) снуём между начальниками по лабиринтам. Физкульт-привет!

Весь рабочий день в офисе соткан из акробатических этюдов и технических сложностей. Красные ручки пишут чёрным цветом, а оргтехника функционирует очень капризно.

Оргтехника! Самостоятельное устранение неполадок категорически запрещено т.к. доступ требует прав администратора. При любом сбое следует оставить заявку и запастись терпением. При малейшем «упс», сидим в ожидании обученного человека. Бывает, неделями предвкушаем, а то и месяцами! Нас тут много, а их всего два. Да и к тому же расходные материалы ещё не подвезли, нужно заказывать через госзакупки, ну вы знаете…

– Пока ждём, вот тебе убогое убожество из прошлого века – поработай пока на ретромобиле¹⁵, – это лучше, чем ничего!

Служба снабжения и компьютерщики здесь такие же чиновники, как и Я, в чьи задачи входит «закрыть задачу», а не решить проблему. Есть задача обеспечить, – обеспечил, а про качество оборудования ничего не говорилось…

Они как моя жена, которая ставит на стол запечатанную сметану и кладёт в дорогу немытое яблоко. Отмахнулась – дальше сами…

Когда Я работал на стройке, с таким подходом там тоже приходилось сталкиваться, правда чуть реже чем здесь. То автокран пришлют без строп, то автогрейдер без среднего отвала… На все возражения был бессовестный ответ: «Качество и комплектность техники не оговаривалось в заявке». Все ни при чём.

Формально, всё вроде как ЕСТЬ, только нет никакой возможности и малейшего желания этим пользоваться. Зазоров для уродского исполнения своих обязанностей, особенно когда нет прямой ответственности, всегда достаточно.

Недавно мне на компьютере переустановили OS; сделали это в классическом стиле – из рук вон плохо. По предсказуемому стечению обстоятельств перестали работать 2 из 3х USB порта, – и признаться это целая проблема. Теперь приходится выбирать между устройством для цифровой подписи, которым пользуюсь 8-10 раз на дню, и принтером, востребованным еще чаще. Перетыкай гнёзда, друг, и не гунди.

Не критично, говорят.

Когда-то в нашем закутке на трёх человек было 2 принтера: малый – для документов и большой цветной – для слайдов и картинок, которые очень любят начальники. Маленький, из-за своего значительного износа, начал мазать матрасом полосы на всю страницу, да так явно, что стыдно людям показать… В документах небрежность и пачкотня недопустимы: мелкое убожество не должно портить лицо госоргана. Из-за организационных проволочек починить его оказалось делом невозможным, а заменить устройство на новое ещё сложнее: пару лет уйдёт. Теперь пользуемся большим (дорогостоящим) струйником, который подключен к общей сети.

Эта громадина является общим крупноформатным принтером для всего департамента, и поэтому напечатать на нём что-то быстро – не получится: файлы печатаются согласно общей очереди. Кто что отправил на него вместе с тобою из других кабинетов – пойди разбери. Прежде чем что-то отправить на печать, нужно убедиться в правильности установленных настроек, перекреститься, и не дышать. При каждом сеансе требуется проверить заполнения всех полей настроек и сбегать до аппарата, потыкать настройки и вставить правильную бумагу в лоток. Надо тебе, например, страничку напечатать, а там от предыдущего пользователя задан формат А3 с горизонтальной и двухсторонней печатью. Беда!

Маленький принтер наделал делов, хоть свой неси из дому, чтобы нервы целее были. Был у нас один работник, который принёс для своего рабочего места всё своё, вплоть до кресла. Он работу выполнял на своем компьютере сидя в своём личном кресле, а казённую технику использовал только, чтобы интегрировать файл на казённый сервер и запустить его по электронному маршруту согласования. Двойная работа у него получалась, всем ясно, но делалась она проще и быстрее, чем у нас.

После долгих заявок трудящихся и обоснований целесообразности, наше управление обеспечили сканером. Мы были очень рады: он освобождал нас от необходимости бегать через 20-30 минут на другой этаж и просить коллег о помощи. Т.к. больше всего это устройство нужно было мне, подключили его через мой компьютер (к тому же настроить через сетку у сисадминов не получилось: им было не до возни). Теперь каждый день «отсканируй листочек» у меня просят как минимум 15 раз. Я засекал. Это действие забирает много времени и отвлекает. Происходит это не только потому что Я криворукий и тупой, а потому что операция требует какого-то хитрого ритуала. Подача стопки сверху не функционирует, поэтому надо листочки поочерёдно класть на стекло и нажимать настройки «сделать скан→цветной→тип файла и т.д.».

Каждый полученный скан требует отправки адресату по электронной почте. Отправка тоже выполняется очень мудрёно. Кликнуть на файл и выбрать строку «отправить» не выйдет т.к. программное обеспечение установлено криво. Каждый раз надо пересохранять файл из папки сканера на рабочий стол, а уже потом заходить себе на почту и нажимать «прикрепить файл», отыскав его среди других документов. Этоладно ещё, что аппарат теперь перестал совмещать в себе режим «принтер» (из-за поломки). Раньше, если во время сканирования кто-то отправлял на печать, то всё – конец! Всё висло и требовалась перезагрузка компьютера. Комбинация клавиш сontrol-alt-delete не спасала, маты в порыве гнева – тоже. С этим даже сами программисты не стали разбираться. Говорят: нéкогда им тут, и не просто это совсем.

Каждый день, стандартно, требуется перезагрузка OS Windows и лёгкий сервис всего офисного оборудования. Процедура перезагрузки компьютера подразумевает повторное включение десятка обязательных служебных приложений и ожидание их отклика. Я с этой процедурой до последнего тяну: «Очнись, очнись родной, – молюсь в монитор, – ещё чуть-чуть».

Всё работает меееедленно, косенько, да с затеей.

Кому-то может показаться, что плохая работа оргтехники это всего лишь досадная мелочь, о которой не стоит печалиться. Может быть в других местах это и так, но не здесь. Оргтехника эта наши орудия труда; маленькая поломка и работник уже бесполезен, какая бы у него светлая голова не имелась на плече (редкость, но бывает).

Таксист не может доставлять пассажиров к указанному месту в срок, если он передвигается на стареньком ненадёжном автомобиле. Будь он хоть золотым человеком с повышенной ответственностью – ничего не выйдет; всегда что-то сломается и подведёт в самый ответственный момент. У нас вот также: только возникнет спешка, сразу затык.

– Дай-дай-дай. Ааааа! – бегают вокруг. – Глава города висит на телефоне и ждёт от тебя цифру… Распечатай картинку, вся комиссия в ожидании… Быстрей.

Хватай мешки вокзал отходит.

На днях очередной раз вышла из строя клавиатура. Явно, драйвера установлены криво, и поэтому жгут устройства. Выдали вот новую, которая совсем без проводов. Всё стильно и удобно, но элементы питания в перечень расходников не входят; их правительственная служба снабжения не закупает! Сбегай в ларёк Госпечать, если надо. В офисе неотложных дел куча, а Я тут скачки устраиваю с организацией рабочего места. Интересно, токари-фрезеровщики на заводе резцы себе тоже сами закупают? Маслёнку им жена в пакетик кладёт вместе с бутербродами?

Сделал «клаву», перестала откликаться почта. Переустановили специалисты что-то там, и комп сам перезагрузился; теперь доступ к папке запрещен! Странное дело, даже не посмотреть накопленные от переписки контакты, не говоря о той информации, которая «внутри». Как вот офисному обитателю без электронки? Совсем беспомощные мы без нее.

Придётся временно пользоваться своим личным е-mail. Мало того, что пользование им на службе может трактоваться «разглашением данных», так ещё и наладка нового канала связи уйму сил отнимет. С каждым нужно созвониться, объяснить, что слать документы следует не «туда», а «вот сюда», проговорить новый адрес по буквам. Рот с мылом!

Служебную электронку восстановят конечно же, спустя пару недель, но коллеги, привыкшие к моей «личке», продолжат писать туда; отучить их скоро не получится – придётся в режиме онлайн мониторить 2 ящика. Вспоминай потом, в случае надобности, где вёл переписку, когда такой бардак… Да и выполнят свою работу компьютерщики всё равно из рук вон плохо: заархивируют файлы [куда подальше], насоздают дополнительных папок, чтобы в случае обращения к старой переписке пользователь умер в поисках нужного сообщения; сделают накопитель минимального размера, чтоб Я чистил его почаще, и не засорял сервер. Ничего хорошего ждать от наших электронщиков, как и от всех нас, не стóит. Работа нацелена не на пользу дела, а на «обозначение внимания», всё для галочки – лишь бы отмахнуться.

Электронная почта для нас наиважнейшее средство коммуникации, в которой фиксируется очень многое. Перебои в ней могут подкинуть серьёзных проблем, вплоть до публичного скандала с поисками виноватых. Однажды Я не отправил по электронной почте срочный запрос одним «плохим парням» – а по ней мы всё шлём сами (вместо делопроизводителей), – и получился «обосрамс на ровном месте», как потом назвал это мой любимый шеф. Получилось это просто: при отправке сообщения в диалоговом окне показалось уведомление о переполненном ящике и это заставило чутка отвлечься. Пока удалял всё лишнее, меня закружили в привычной манере в более срочных делах.

«Обстоятельствами можно объяснить что угодно, но они не приемлемы в качестве оправданий» – говорили мне менторским тоном. Чуть не затюкали потом за этот конфуз. Думал не оправлюсь.

Помнится из-за текущих сокращений затеяли небольшой обмен кабинетами. Что сложного? Компьютер под мышку и пошёл, так неттт. Номера телефонов остались с привязкой к помещениям – подпрыгивай теперь… Чтобы перенастроить, нужно обратиться в специальное телефонное ведомство, по письменной заявочке и обождать. Ну а пока вот привыкаем к новым номерам, переключаем друг на друга чужие звонки и радуемся жизни. Через месяц обратно переключат, и по-новой будем привыкать. Ну а там может ещё раз переезд затеим…

Такая организация рабочего места создаёт дополнительные помехи, усложняя и так непростое. Не pit stop так новые правила, не новые правила так сумасшедшая бюрократия. Сделано всё возможное, чтобы на основные функции не оставалось времени, сил и желаний.

Вместо наведения порядка в этой части, система заботливо обвешивает нас всякими антикоррупционными тестами в режиме онлайн, программками учета рабочего времени и блокираторами действий. Себя с трудом обслуживаем.

Не так давно, «в связи нарастающими политическими противостояниями между Сверхдержавами»¹⁶, нам принудительно (а здесь только так!), на правительственном уровне, было навязано антишпионское программное обеспечение «Либре-офис», взамен старого доброго MS Office (не думал, что когда-то с таким теплом отзовусь о нём). Считается, что через Office заморские хакеры могут проникнуть в мой компьютер и запустить ракеты с ядерными боеголовками, или что хуже – подглядеть что-то ценное. Официальная версия такова.

Если в запуск ракет ещё как-то можно поверить, теоретически, то в шпионство Я вообще не верю: разобраться в том, что мы пишем – НЕВОЗМОЖНО. Многие тут у себя перестали что-то понимать, какие там шпионы? Какой заяц? Какой тулуп? Какая блохаааа?¹⁷

Та информация, которая имеется на серверах органов власти способна сбить с толку кого угодно.

Внедрение этого чуда как-то странным образом совпало с ажиотажем по всеобщему импортозамещению. Скорее всего, ведомства, занимающиеся информационными технологиями, как и все прочие казённые заведения, следуя спущенному сверху поручению, в погоне за отчётом, не смогли ничего лучше придумать, как импортозаместить Office.

Процедура спешной замены зарубежных товаров на отечественные коснулось многих. Мой друг, который работает гинекологом в областной поликлинике, рассказывал, что у него который раз во время операции происходит возгорание отечественного химсостава для обеззараживания. Мадам у нас, говорит, полыхают под наркозом, прямо в кресле. Эх, Юра, Юра. Знал бы ты как мы полыхаем тут из-за таких вот решительных мер, спущенных сверху. Жаль, что рассказывать долго. Под кружку пива мой рассказ не сгодится.

Все наработанные ранее экселевские документы в этой отечественной програмульке вообще не отражаются: они показывают птичью грамоту. Работать в Либре не столько трудно, сколько утомительно. Так уж устроено, что мы результаты своего труда часто отправляем куда-либо на сторону. Из-за не повсеместного распространения Либре, файлы с его эксклюзивным расширением .odt или .ods получатель со стороны почти всегда не может распознать. «Не открывается! Переведите, пожалуйста в доступный формат, – отвечают – ничего не хотим знать – обеспечьте». С лёгкостью (!), да только Office вот у нас стоит на единственном компьютере на всё управление, и то по секрету – не официально. Чтобы перевести надо очень сильно постараться, проявить смекалку и срочно набегаться. Ещё не факт, что трансформация пройдёт без потерь, а не с заменой цифр на иероглифы и утерей формул в ячейках. Может получиться что угодно. Либре-офис уничтожил километры нервов наших сотрудников. Многие из ребят принесли уже из дома свои личные ноутбуки и облегчили себе участь. Интересно, полицейские с такой вот бюрократией, наверное, тоже предпочитают из личного оружия стрелять?

Причем подмечено, что поручение правительства о необходимости перехода на новую программу и ежеквартальные формы отчёта по нему, составлены в классическом Word. Поддержим отечественного производителя, было сказано в Айфон из английского кресла.

Даже те, кто не работают в таблицах, а просто печатают письма как на архаичной печатной машинке, столкнулись с проблемой «не открывается документ». Надо периодически заходить в диспетчер задач и отменять процесс с расширением .bin (до сих пор не знаю, что это). Замечено, что при помощи Либро вкупе с нашим прочим программным обеспечением частенько невозможно открыть два документа (письма) одновременно. Вот надо тебе, работничек, создать версию письма путём добавления абзаца из другого письма. Будь добр открой Либро-файл, скопируй текст в другое место (например, в блокнот), а потом уже из этого промежуточного хранилища перетаскивай в нужный документ. Либо распечатывай и от руки набирай заново, да. Это не божий промысел, явно.

Теперь вот новая вводная: каждый комп должен иметь пароль и не быть доступным для коллег (чтобы исключить перепирательство в случае чего). Простые пароли для всех не прокатывают – это проверяется. При отсутствии работника по болезни или из-за отпуска компьютер не имеет право работать…

Проблема! Мы тут «все занимаемся всем», а плагиат в органах власти бесконечен: для единого стиля текстовки заимствуются друг у друга чуть ли не в обязательном порядке. Про цифры, которые кочуют по отчётам, вообще лучше не вспоминать и не злить себя. Как быть, если человек чуть-чуть отсутствует по уважительной причине? Что делать, если он обладатель ценной информации? Например, мой ретромобиль становится резко востребованным в течении 15 минут после моего ухода с рабочего места. Кто-то что-то отсканировал, кто-то что-то ищет из моей практики, кому-то подай строчку из последнего доклада. А где у тебя? А сколько там? А ты не помнишь? Мы все пользуемся компьютерами коллег без разрешения и зазрения совести: это работа и мы все взаимозаменяемы. По новому распорядку придётся от беспардонности отвыкать.

Умный оптимизатор придумал создать общий файлообменник, и туда прикреплять всё, что требует общего доступа. Всё у нас классно придумывается, но как-то оно не облегчает жизни. Здесь же такое бурление всего на свете, что Я у себя не всегда могу найти то, что требуется, а тут еще и общий архив, который требует постоянной синхронизации с моим ПК. Потребуются новые правила сохранения файлов, номенклатурные группы, назначение ответственных за ведение и пр. и т.п. И это оптимизация? Точно?

В качестве основного средства связи установлены IP-fone, которые регулярно не работают. Чтобы не сидеть сложа руки в ожидании сеанса связи, звонить приходится со своего личного телефона и оставлять следы. Распространение своих контактных данных чревато звонками от всех, кому не лень, в любое время суток. Работа начинает заполонять личную жизнь.

Даже если телефон работает исправно, то номер его, обычно, принадлежит нескольким пользователям. По каждому вопросу должно отвлекаться как можно больше людей. Удобная схема: телефон звонит непрерывно, а работники угадывают по цифрам, кто на этот раз нужнее и кому ответить.

Для ещё большего усложнения и без того непростого, постоянно придумываются негласные правила. Они не написаны в инструкциях и законах, но всюду. Даже согласование документов осуществляется с учётом индивидуальности местечковых царьков. Каждый требует так, как ему удобнее, и попробуй возрази.

Этому положено носить только на плотной бумаге, после обеда, и в случае, если дверь приоткрыта, а вон с тем нужно согласовывать предварительно по e-mail, и обязательно проговаривать каждое своё действие…

***

Вчера запрос пришел с резолюцией заместителя губернатора «направьте информацию и уведомите в копии меня». Обычного человека можно уведомить просто, указав его адрес – «в копии: Обычному человеку»; написать же «копия: заместителю губернатора» – уже нельзя, даже если прописать каждое слово с главной буквы. Требуется отдельный бланк, отдельные пояснения и персональный стиль. Будь добр запустить уведомление отдельным маршрутом, а к бумажному носителю для канцелярии прикрепи записочку, что так, мол и так… Иначе проглядят там, а отвечать потом тебе. Каждый порог бурной реки надо пройти на ручном управлении и проконтролировать.

Как только все привыкли и запомнили требования, в схему внедряется новый персонаж, и правила тут же дополняются его пожеланиями.

Веду для себя простую напоминалку «что да как». На каком-то этапе осознал, что сам перестал понимать происходящее. Если наблюдать за нами со стороны, то создаётся впечатление, что действия вообще не логичны: требуется шаг вперёд, а он делает 3 шага назад, прыжок и обход слева. Невидимые бюрократические препоны, в которых не каждому дано сориентироваться.

У Станислава Говорухина есть фильм с хорошим названием: «Так жить нельзя». Так вот, братцы, так нельзя!

Не думай, не разбирайся и не запоминай

– Клату… Верата…

Некти-Нектар-Никель-Нудли…

Это слово на «н». Это слово определенно на «н».

Клату, Верата, ни… кхе-кхе…

Вот и ладушки! Вот и все!

/Эш из х/ф Зловещие мертвецы-2/

Когда работаешь с большим количеством информации, которая нуждается в постоянной подгонке и миксовании, то теряется необходимость её запоминать как мантру и уж тем более вникать. То, что написано вчера, не актуально сегодня, а то, что отправлено в один адрес, не годится для другого. Информация теряет свою актуальность очень быстро. Всё меняется в зависимости от политической обстановки, настроения начальства и самого получателя. Классический служащий не помнит даже простейших чисел из тех, с которыми работает. Любая цифра, что врезалась случайно в память – уже устарела.

Что здесь является правильным, а что нет, – это большой вопрос.

Здесь даже точное количество населенных пунктов области в разных отчётах фигурирует разное. Для каждого ведомства и случая подсчёт данных индивидуален.

Например, если любого нормального человека спросить, сколько комнат в квартире, то он, наверное, назовёт количество комнат без учёта санузла, кухни и балкона. Методика подсчета общепринятая и закреплена в нормативных документах. Так считают риелторы и логичные люди. Конторский же червь думает делает иначе. У него всегда двойные стандарты, а данными он крутит как цЫган солнцем; каждый показатель считается в удобном для идеологии ключе, в зависимости от преследуемого интереса. В ход идёт подмена единиц измерения, манипуляция статистикой, игра слов и специальные методики подсчёта – «в том числе…» и «без учёта…». Для ситуации, требующей прибедниться, будет скромно указана ЖИЛАЯ площадь с округлением в меньшую сторону, а для хвастовства журналистам или начальству, учтутся даже общедомовые квадратные метры вместе с площадью подоконников. Дважды два у нас никогда не бывает четыре: оно зависит от политического заказа.

С таким подходом информация об одних и тех же квартирах будет сильно варьироваться. Чтобы воспользоваться любыми данными, нужно знать много «поправок на ветер». Сомневаться лучше даже в том, что написал позавчера сам.

Эта замороченная хитрость играет с нами злые шутки.

Разные отчёты уходят в разные ведомства (статистика, СМИ, министерства и т.д.). Рано или поздно предоставленные цифры пересекаются и получаются разночтения. Чтобы утрясти неразбериху, официально готовится новая ложь с объяснениями причин возникшего недоразумения. Вообще, хитрая трактовка информации – главная цель исполнительной власти. Не зря власть названа исполнительной, не зря… Раздувание из мух слонов и укрывание скелетов в шкафах – это наша работа. Здесь целое измерение суррогатов и мифов; всё умышленно искажается, в том числе язык. Мы сочиняем непрерывно. Ложь в виде приписок, сомнительных данных и удобных фрагментов, вырванных из контекста, принимается за аксиому при построении системообразующих теорий. На основании такой сомнительной информации рождаются нормативные правовые акты и законы.

Пользоваться тем, что мы «делаем» так же опасно, как руководствоваться при полёте воздушного судна данными неисправных приборов. Хочешь высоту 8 000 м? Получи! Хочешь роста скорости? На!

Помните вопрос смены часовых поясов и времени зима-лето? Каждое из диаметрально-противоположных решений было научно обосновано и доказано.

Госслужбу обычно связывают со стабильностью, но это обман. Стабильная здесь только ложь. Даже само классическое представление об этой сфере – уже неправда. Всё замешано на обманах, вывертах, подтасовках и прочих негодяйских штучках.

Если человек не враг своему здоровью, он не то что престаёт отстаивать истину, он её перестаёт отличать от суррогатов.

Привыкая к абсурду, дезинформации и нелепице, перестаёт запоминаться даже то, что действительно важно. Однажды поймал себя на мысли, что мозг не желает отложить в памяти несколько четырёхзначных номеров телефона для корпоративной связи. Что-то внутри подсказывает, что эта информация лишняя и вскоре обязательно поменяется. Завтра будут новые люди с новыми номерами или вообще без номеров. Не нужно забивать голову ерундой.

Кроме табличных круговоротов здесь много работы с текстовым материалом. В нём кроется подвоха не меньше чем в цифрах. Любое письмо органа власти – документ, требующий осторожности. За каждую неудачную букву, отправленную на сторону, можно очень сильно пострадать. Тот, кому адресован текст, по нашей же методике, просеет его через 250 сит, вырвет из контекста интересные фрагменты, извернёт и выложит в свободный доступ, а то и сходит в суд. Каждое действие, решение и даже строчка могут быть истолкованы как угодно, оспорены и направлены против своего автора. Всегда найдётся хитрый юрист, который использует слово с выгодой для себя. По ту сторону баррикад благородством и не пахнет.

У Боба Гейла есть фильм–притча «Трасса 60», в котором тема юридического формализма показана очень хорошо. Там юристы кидались на людей и друг друга по каждому поводу. Главному герою нужен был юрист, чтобы нанять юриста… Мы здесь сидим в тех же условиях. В своих письмах нужно быть предусмотрительным и уклончивым. Изъясниться на простом сельскохозяйственном языке для всех легче, но опасно. Писать логично, последовательно и «как есть» здесь отучаешься методично ежедневно. На всё есть официальные и кулуарные установки.

Чтобы хоть как-то соблюсти все эти обусловленности, выполнить порученную задачу – вписать существующий абсурд и трансформировать информацию в выгодную для власти форму – исполнитель как бы черствеет. Он уходит в личину и перестаёт думать над сутью происходящего или хотя б формулировками, ему становится всё равно. Ничего не удивляет и ничего не режет глаз. Любая нелепица читается как материал в кавычках. Мы на полном серьёзе подаём отчёты о наличии опыта строительных компаний в гектарах, пишем с умным видом о работе экипажей неотложной помощи по «утверждённому расписанию». Это текст(!) и не более. Опытный служащий машинально копирует статьи закона или выдержки целиком, чтобы как можно меньше добавлять отсебятины, не думать и не отвечать за это. Вырвал из контекста, шлёпнул, и пусть отвечает тот, кто начальный источник. Разделы писем и абзацы воспринимаются как детальки пазла. Никаких изобретений – только комбинаторика. Не дай бог ломать лишний раз голову над происхождением чуда и поисками нового слова, – это по-настоящему мучительно.

Как-то раз Я готовил приказ департамента о весеннем закрытии дорог области на период распутицы. Нечаянно включил голову, полез не в те дебри и тут же вляпался. В перечне дорог, закрываемых для тяжеловесного транспорта, глаза зацепились за название населенного пункта, написание которого вызвало сомнение. Тарам – парам – пам… ЮЖНО ПЛЕТНЕВО. Оп! Что за ЮжнО? Разве может быть так написано? Может какое-то старое наречие или опечатка? На всякий случай глянул в государственный перечень автомобильных дорог и статистический справочник населенных пунктов. Так и есть, кто-то когда-то из «нашего брата» допустил опечатку и Южно-Плетнёво перекочевало в таком вот исковерканном виде – без тире. Между тем, названия объектов – они как порядковые номера, их нельзя исправлять и приукрашивать по зову сердца.

В письмах приходится использовать эти кривые названия буквой к букве, соблюдая даже лишние пробелы между ними. Мы должны соблюдать точность написания, даже если выглядит это нелепицей: «проезд до д.Южно-Плетнёво (через дефис) обеспечивается по дороге «Речной – Южно Плетнево (без тире) – Татарский». Если письмо зачитает какой-нибудь въедливый знаток языка, он однозначно закрепится в убеждении о тотальной безграмотности официальных лиц.

Тот, кто допустил опечатку в перечне дорог, уже вряд ли ответит за свою невнимательность, ну а мне сама судьба сулила подставиться.

– Может быть даже к лучшему, что Я зацепился за эту опечатку, – успокаиваю себя. – Если разглядел Я, то и согласующие начальники будут задавать вопросы. Вот они обратят внимание, спросят, а Я бац и отвечу, сходу. Дополнительные очки за предусмотрительность… Приятно! Другое дело, что всё останется на том же месте. И десятки-сотни раз это ЮЖНО ПЛЕТНЕВО будет раздражать. И каждый раз все будут отмахиваться. Не надо думать об этом… – проходите, не задерживайте.

Между тем, чтобы выправить название дороги выясняется целая эпопея, – не зря тут так «сложилось». Для внесения официальной поправки издаётся новое Постановление правительства об изменениях в Постановление правительства. Нормативно-правовой акт протаскивается (именно это слово) через Президиум! Пояснения, разъяснения, обоснования и согласования. Морока морочная. Уйдут месяцы труда. Если подходить к этому делу профессионально, нужно не думать о всей картинке, а автоматически отписывать задачи дальше. Пришло – отпиши тому, кто ответственный. Решил с чего-то вдруг на этот раз сработать по-человечески, чтобы лишний раз не заниматься писаниной. Обратился к специальнообученной и ответственной по этой части коллеге. Таких недочётов-опечаток в нормативке выявляется множесто и по ходу их накопления выпускаются соответствующие актуализации документов. Как-никак целое войско осьмиглазых юристов-госслужащих работает над «исправлением навороченного ранее».

По моей задумке предполагалось без лишней возни присоседить своё замечание к уже имеющимся наработкам.

Привожу переписку с этой коллегой:

From: Иван Галаев

To: Юлия Владимировна

– Нужно будет внести изменение при следующей корректировке перечня дорог в наименование «Речной – Южно Плетнево – Татарский»

From: Юлия Владимировна

To: Иван Галаев

– Что изменилось с этой дорогой? Наименование такое же.

From: Иван Галаев

To: Юлия Владимировна

– ЮжнО Плетнево!!! Как-то не совсем литературно

From: Юлия Владимировна

To: Иван Галаев

– Что Южно Плетнево?! Наименование из перечня на сегодня: «Речной – Южно Плетнево – Татарский»

From: Иван Галаев

To: Юлия Владимировна

– Что Южно Плетнево? Ничего Южно Плетнево! Считайте, что Я родом из с.КрутО Камышино, а президента вчера навещала делегация из СевенО Кореи.

Похоже, не пробить. Как с виртуальной Siri на iPad, ей богу. Придётся инициировать «проблему» официально.

Интересно, она специально не желает видеть деревья в лесу? Или Юлия Владимровна настолько адаптировалась к системе, что уже не чувствует прекрасного родного языка. Этот работник при подготовке ответа заявителю процитирует пункт закона с точностью до буквы и даже не поменяет склонения.

Наверное, каждый из нас (людей) читал такие письма, в которых непонятно, о чём речь. Чего там люди-человеки, мы, служащие, от общения друг с другом готовы выть на луну.

Пока разбирался с ЮжнО Плетнево, в рассылке появилось экстренное сообщение:

Срочная смена бланков! Очередной трах. Это уже четвёртый раз за год, друзья.

В пояснении указано, что в связи с принятием нового закона о внесении изменений в закон о законе по гербам и флагам, теперь следует все документы отправлять только с новой символикой.

Предполагается, что новый бланк в отличие от старого не имеет сплошной заливки герба и поэтому должен сэкономить нам краску в принтерах. Замечательно! Отлично придумано.

Внутренняя инструкция по делопроизводству требует немедленного исполнения нового норматива. Письма, которые ушли сегодня и вчера на подпись, должны быть отловлены в кулуарах власти и переложены на новый бланк. Всё надо сделать оперативно, чтобы не просохатить сроки исполнения документов, иначе за допущенную просрочку вынут душу и лишат премии на год вперед. Пару человек могут даже уволить сократить.

Для стороннего наблюдателя такое нововведение может показаться сущей мелочью, но не для нас. Оно как изменение схемы движения уличного движения или общественного городского транспорта. До точки назначения доберёшься, сориентируется, но понервничаешь изрядно.

Главное делать перемены почаще, тогда бестолковщина будет восприниматься нормой. Не расслабляться!

Иногда мне кажется, что объём бестолковщины уже настолько велик, что не хватает ресурсов для её обслуживания. Пустопорожнее захватило все силы и умы, на работу не остаётся сил. Именно поэтому любой госорган – это замороченное заведение, с которым лучше не иметь дел. Никаких дел.

Между тем, приказ о весеннем ограничении недопиленный висит. С ним как-то не задалось в этот раз. При поиске нужной ссылки для текста наткнулся на противоречивую информацию. Пункт одного закона чуть-чуть противоречил пункту другого. Какой-то внимательный Я сегодня. Чтобы не перегружаться этими ребусами, решаюсь позвонить коллеге, являющемуся автором противоречивых строк в законе. Когда-то он с кучей служб и комитетов разрабатывал эти свои постановления. Кому как не ему знать, что имелось в виду и где правда?

Звоню. С первого гудка слышу раздражённый голос: «чего хотел?». Звучит как: «Вот только тебя сегодня не хватало». В чём-то Я понимаю этого парня: при таком ритме сложно удержать бодрость духа, доброжелательность и расслабленное лицо. Это как в чересчур раскалённой бане, когда лишка плеснули на каменку. У всех бывают подобные моменты, когда хочется скукожиться и выскочить сломя голову, безо всяких «извините», «разрешите» и «будьте добры» …

Не акцентирую внимания на интонациях, перехожу к делу, и сразу понимаю, что это всё бесполезно. Автор даже не пытается вникать и расшифровать «Квенью»¹⁸, он мне тупо пересылает по почте кучу первичного материала, которым пользовались они там при подготовке постановлений и сообщает об отсутствии времени. Похоже это профессионал своего дела, как и Юлия Владимировна. Тоже в скорлупе.

По его хитрости, Я, как исполнитель, должен разобраться в этом мусоре, но время для меня такая же ценность, как и для него. Да и зачем травмировать свою психику, читая километры текстов на сорочьем языке? То, что написано в законе не всегда с первого раза посильно даже судьям и прокурорам, куда мне уж там.

Вынужден вернуться к бюрократии – включаю режим «чиновник» и поехали:

Печатаем кривой приказ с дурацкими (противоречивыми) ссылками → запускаем на подпись директору с приложением рукописной сопроводительной записочки: «Вот это противоречит вот этому. Прошу отписать на согласование юристам».

Юристы либо подписываются под ахинеей и тем самым делят со мной ответственность, либо разберутся в вопросе досконально.

Ну, давайте, ребята, покажите мастер-класс.

А?

Информационно-аналитическая записка

Каждые 3 месяца во всех – абсолютно во всех – органах исполнительной власти (а их только в нашей губернии 35!) наступает день предоставления отчётов о проделанной работе по жалобам граждан. Рассмотрение обращений – одна из существенных функций исполнительной власти. Подразумевается, что население выходит к властям с умными идеями и предложениями, а государственная задача – их отметать детально рассматривать. Чтобы как-то систематизировать и анализировать учитывать этот процесс в цифрах, земным разумом были придуманы большие формуляры с сотнями столбцов и строк. Какие только показатели там не отражены: способ обращения; его повторность; откуда пришло заявление и куда готовили ответ; способ рассмотрения; степень оказанной поддержки, удовлетворённость заявителя результатом и пр. и пр. Эта отчётность имеет обширные формы, и как и вся прочая бюрократия с каждым отчётным периодом разрастается. Чем больше в верхних эшелонах власти желают детализацию и красоту, тем подробнее анкета. В зависимости от проделанной работы за квартал, на заполнение таких форм уходит от одного до трёх часов рабочего времени. Каждое рассмотренное обращение должно быть разнесено по ячейкам со всей тщательностью и осмысленностью. Кроме ячеек да/нет, поддержано-обещано имеются ещё и обязательные текстовые разделы, в которых нужно включить смекалку и написать хоть что-то.

Например, такой раздел: о выработанных мерах, направленных на устранение причин и условий, способствующих повышенной активности обращения по вопросам, решение которых входит в компетенцию органа власти.

Не сразу и понять, что имеется в виду. Уже который год этот раздел трактуется по-разному. В зависимости от лица, занимающего должность отдела контроля в аппарате губернатора (а их часто меняют) требования приобретают разные оттенки. Новый работник – новые веянья.

Один малоизвестный служащий, что не из наших дневниковых авторов, решил покривляться в этом месте, а за одно повеселить коллег.

Он среди прочей лабуды написал (привожу дословно):

Выработка мер, направленных на устранение причин и условий, способствующих повышенной активности населения в существующих условиях, не представляется возможной по ряду причин. Основой множественных и повторных обращений граждан в управление транспорта и дорог является недовольство заявителей текущим состоянием нашей дорожной сети и всего быта.

Прилагаемые усилия по улучшению дорог не достаточны из-за ограниченности финансирования. Жалобы граждан являются формой выражения своих законных требований. Люди не желают есть кашу из топора.

Писать в данном разделе хвастливые отчеты о проделанной работе в дорожном хозяйстве не является верным т.к. проведённые мероприятия не снижают поток жалоб. Чем активнее наш департамент отчитывается о своей деятельности в СМИ, тем большее недовольство проявляет население. Судя по статистике обращений, наша работа не успокаивает жалобщиков, а раздражает их. Иногда даже кажется, что если совсем не работать, то станет только лучше. Не тратить деньги и не отчитываться – хорошая идея.

Бесплатной мерой по снижению активности населения, без решения сути проблемы, может послужить принудительное игнорирование жалоб. Следует либо заставить людей молчать, либо не учитывать их писанину. Мало ли чего там бездельники напридумывают в рейтузах под домино. Если людям разрешить задавать любые вопросы, которые им взбредут на ум, трудно сказать, до чего они могут докопаться. Задавать вопросы государству – дурацкая привычка. В деловой переписке нам, служащим, запрещено использовать вопросительный знак: это непозволительный тон. Предлагается такое же правило распространить среди населения. Вопросы нужно задавать только себе.

С топтунами заявителями также просила разобраться наша уборщица. Она, как человек, знающий в жизни больше всех, должна быть услышана.

Это было ёрничество, которое попало в официальную корреспонденцию, ушло незамеченным далеко наверх и сыграло злую шутку с её автором. Улыбнулись всего несколько человек, остальные машинально копировали отчёт не читая, так же как ЮжнО Плетнево, пока случайно, в правительстве у кого-то не зацепился глаз. Юмор и шуточки здесь не очень-то любят.

Настоящие шутки только из уст начальника, на которые следует смеяться как под дирижёрскую палочку.

Земельный участок

Один наш сотрудник, – скажем, Дмитрий, – у которого значительный опыт работы за плечами и целая ватага друзей чиновников, однажды приобрёл себе земельный участок.

Знаю о чём здесь можно подумать, но эта история не про коррупцию.

Человек уплатил за участок свои пречистые, предварительно проверив его по всем своим доступным каналам. Будучи дотошным служащим, он не хотел оказаться в кругу тех сутяжников, которым он сам ежедневно готовит успокоительные отписки.

Как бы там парень не старался, но он серьёзно вляпался.

В общем, тут надо по порядку.

Задолго до грянувшей на Димкину голову беды, Область под определённые цели создала специальную структуру под названием Жилищно-строительный фонд и выделила ему серьёзный кусок земли в пригороде. Фонд, как это всегда принято, лихо взялся, но плохо как-то лопнул. Всё, что от него осталось недостроенным, было поручено взять на себя муниципалитету. Руководство области не хотело скандала в предвыборный год и посему предпочло через сторонние рычаги финансирования продолжить начатое. Люди возмущались за медленный ход стройки с обустройством, но это походило больше на безобидное ворчание. В общем, дело шло. И ход этого «дела» создавал ареал заботы власти о населении района. Ходили различные слухи о благодатных местах, о проживании в них чуть ли не всей краевой элиты.

Наш сотрудник поддался ажиотажу, и решил начать строиться в этом же районе. Его все спешили поздравить, заранее напрашивались в гости и всё такое, но как оказалось – напрасно. Дмитрий не смог учесть одного обстоятельства: его кусок улицы находился за границей земли, которой хозяйничал недавно лопнувший Фонд (застройщик). Название района одно и то же, название улицы одинаковое, но не то. Похоже на сигару, но не она – говорят американцы.

На стадии покупки участка официально установить, где проходят границы было практически невозможно. Проекты планировки и межевания только начинали разрабатываться, а координаты непрерывно уточнялись. На генплане всё однородно, без разбивки на собственников земель… Не имел Дима фантазии предположить, что приобретенный им участок находился на просторах частных владений как остров в океане, и что доступ к нему, находиться в другой частной собственности.

Неладное наш пока ещё счастливчик заподозрил, когда увидел шлагбаум. Он обратился к местным властям, надавил на конституцию, свободу передвижений и попросил убрать с дороги ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ это недоразумение в виде препятствия проезду. Законы Дмитрий знает, но Администрация и не собиралась фехтоваться с ним, она ответствовала коротко и ясно: «Шлагбаум на частной земле, а дороги нет в перечне дорог. Спасибо за вопрос».

Выяснилось, что действительно, той части улицы, на которой находится шлагбаум, нет в перечне городского имущества. Разматывая по ниточке, стало очевидно, что положение сложилось крайне щекотливым, и не в пользу Дмитрия. Ни коммуникаций, ни дорог от государства, вероятно, там не будет никогда, а все свои действия придётся согласовывать с неизвестным, и скорее всего предприимчивым дядей.

Так уж случилось, что некий ИП «Жук-2000» приобрел по-знакомству на аукционе многоакров, попилил их по 10 соток, разрекламировал и распродаёт по доступной цене. Соседство с легендарной фондовской площадкой Ыграло (как потом писали обманутые заявители) только на руку. Нигде не говорилось, что это разные фишки. О тонкостях сделки тоже умалчивалось странным образом.

По Земельному кодексу, который мы конечно же чтим, запрещено выделять участок таким образом, чтобы к постройке, размещенной на нём, был ограничен доступ. Этот закон замечательный, но он не оговаривает нюансы. Жук-2000, как и многие подобные аферисты, обыграл закон в свою пользу. Под дороги он отмежевал землю с требуемым назначением (под транспортную инфраструктуру). Срежессировал в общеустановленном порядке общественные слушанья в присутствии трёх заинтересованных студентов, и генплан уже не могли не принять. Дороги отразились красиво на карте что усыпило бдительность тревожной общественности. Инфраструктура как бы внеслась в перспективу, но НА ЧАСТНОЙ ЗЕМЛЕ. Требования закона соблюдены, а про собственника там ничего не сказано.

Трудно передать сложность положения. Построить что-то на чужой земле это вообще больной вопрос даже для власти, а здесь речь об инфраструктуре, с которой у нас плохо решаются в принципе.

Положено либо выкупать у землевладельца коридор, либо заключать право сервитута (арендовать участок) и от своего кармана – вскладчину с соседями – что-то строить (газ, электричество, воду, дорогу и т.д). После строительства это добро ещё потребует постоянных расходов на содержание! Понимающий, что такое коллективная собственность и коллективное управление, прочувствует глубину сего бездолья.

Такие ИЖС с заманчивыми названиями у нас обычное дело. Их множество. Люди заселяются и плачут горько. Красиво всё идёт только вначале. Пока меценат имеет интерес в продаже своих участков, он содержит сеть дорог, вывозит мусор, улыбается кому надо. Как только дело по распродаже близится к концу, начинается Апокалипсис. Муниципалитет не в силах воздействовать на это безобразие, к тому же он имеет чёткую установку от руководства сверху «ничего на баланс не принимать» – т.е. экономить.

Дмитрий пришел к нам в отдел чуть ли не всхлипывая.

Похудел он за два дня на 20 килограмм.¹⁹

Первым делом наши заботливые сослуживцы в классической циничной манере начали цитировать законы. Бездушные казённые идиоты забыли переключиться. Потом начали предлагать отменить совершённую сделку. Такой вариант, к слову, был не желателен т.к. покупка проходила через посредника – многодетную мать одиночку. Договор аннулируют, участок вернут первому владельцу, а вот денег от него (её) не дождаться никогда.

Всё уже шло к тому, что нужно незамедлительно избавляться от имущества, и лучше продать его пока не поздно. Скинуть проблему на кого-то другого – первое, что приходит на ум современному человеку. Однако вариант был плох тем, что в настоящее время документы территориального планирования уже имеются и они выложены в общий доступ. Благодаря наконец-то достигнутой правительством прозрачности, то самое «поздно» УЖЕ наступило. Даже моя необременённая смекалкой тётушка, открыв единую кадастровую карту, сориентируется по ней что там к чему и где кроется подвох. Проблема уже стала массовой и каждый второй о ней знает. На поиски доверчивого неосведомлённого покупателя с большими деньгами у нашего Дмитрия к сожаленью не оказалось ни умения, ни надежды, ни времени.

Всем управлением соображали, как обхитрить судьбу. Многие в душе, конечно, насмехались над человеком, но помогали чем могли. Некоторым подсобить мешала тупизна, поэтому помогали добрым словом, и на том спасибо.

Предстояло использование служебных полномочий и ведение скрытой игры против своих же коллег по цеху. Для начала по-дружески запросили у Администрации города развёрнутые перечни их дорог с детализацией всего что нам интересно. Начало требовало точных данных т.к. использовать в качестве исходника то, что находится в общем доступе – дело неблагодарное. Заботливые юристы из мэрии публикуют усеченные версии документов, где от посторонних глаз скрыта вся интересная подноготная. Там нет ничего о городских улицах и дорогах, кроме сухого номера и наименования. Это всё равно что в праве собственности на квартиру указать только адрес, без площади, этажа и прочей лебеды. Когда-то наш горемыка попался именно на этом: в перечне его улица была, но как выяснилось, – не вся.

На основании полученных данных дотошно прорисовали на карте города каждую улочку с точностью до метра. Наложили на неё экспликацию земельных участков и хлопнули в ладоши. Оказалось, что часть городских улиц, состоящих в официальном перечне, также находятся на частной земле. Видимо на некоторые случаи в порядке исключения, по большой дружбе, работники муниципалитета всё же прикрыли глаза. Сильно прикрывали! Такой факт указывал на отступление от логики и создавал прецедент. На оплошности и было решено подловить их.

В идеале, местная администрация должна либо продолжать начатое (плевать на земельный фактор), либо отматывать назад, чистить перечень, и низко извинятся за допущенную оплошность.

Надо понимать, что, пойдя на такое, они обретут себя на неприятную цепочку событий. Начнутся дикие возгласы целого микрорайона с личными приёмами на самых верхах. Полезут репортажи о том, как дураки в пиджаках не могут разобраться с бумажками. Неизбежными станут вопросы надзорных органов: «с чего вдруг?» и «на каком основании?». Кстати, нельзя просто так выкинуть из муниципального имущества то, на что были потрачены бюджетные средства. Дорогу как положено содержали, ремонтировали, и тут раз – отказались от неё… Так воспрещено, – и это серьёзно наказуемо.

От имени частного подставного лица (двоюродной бабушки страдальца) Я писал о том, что необходимо привести всё в единую логику: либо исключать «много-много», либо включать вот этот горе-отрезок улицы.

Надежды на «успех» было мало, но мэрия покорно выполнила просьбу, – и от этого было даже как-то не ловко.

Следующим письмом бабушка попросила убрать шлагбаум на дороге ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

Пришлось немного повоевать, но убрали!

Чтобы всё это провернуть, пришлось сделать больно своим коллегам из муниципалитета и оттого иногда кусала совесть. Облик аморале. Иногда они звонили мне же, и советовались как поступать в подобных случаях. Не знаю, догадались ли они там по почерку.

В недалёком будущем у Дмитрия предстояло ещё не мало битв за газопровод, электросети и водоканал. Ещё не раз он подключал своих знакомым из разных ведомств, судился и писал петиции.

Этот курьёз ещё раз убедил меня, что с нашей системой что-то не так. Мы своими собственными руками делаем «нечто», в котором сами не в состоянии разобраться и даже договориться.

Хотя, так нам всем и надо.

Путь Дмитрия – каждому.

НАЕЗЖАЛКИ И ГАСИЛКИ

Сверхзадача: срочно найди переписку

Дети промочили ноги. Отцы-няньки врастерянности:

– Спокойно! – говорит один. – Я двоих вырастил!… Знаю, как надо.

Ка-атя-я-а?!!!

/Уральские пельмени/

– Ты где-то когда-то писал, не помню «что», там про «это», как его. А ещё там был ответ… Мне нужна переписка, в общем! Срочно. Просто найди её, чтобы кое-что выяснить.

Так нарезается задание моей начальницей. Она любит, чтобы каждый документ был вынут из папочки по первому требованию, – всё сходу и сразу. Её нетерпеливая эмоциональная натура не переносит возни. Для специалиста же подобный подкат – целая сверхзадача.

– Шесть тонн бумаги перелопатить? Да легко! Об чём речь?!

Проще отыскать золотое руно или трезубец Посейдона, чем то, что обычно в департаменте просят.

Всё бы оно ничего, только одними раскопками дело не закончится. Ничего начальница там не поймёт, и никто на её месте не понял. Даже если Я сложу всё в хронологическом порядке всё равно будет клин. Тема сама по себе путанная и давняя, поэтому, она обязательно поручит этот кубик-рубик мне! Как пить дать. Придётся освежать события минувших лет, анализировать, распутывать… Пока кровь из уха не выступит.

Роюсь в кабинетном архиве, настроение хмурое. Вычленяю из толстенных папок «нужное», чешусь во всех местах, делаю закладки, чтобы вернуть листы после «освежения памяти» обратно, где взял. Нудно и муторно комплектую досье.

Работа отличается дотошным вниманием к любой мелочи. Не так-то легко отвязаться от назойливого начальника. Попробуй только не приложить какую-нибудь неприметную бесполезность, и тут же обвинят в вопиющей халатности; результат однозначно будет считаться недостигнутым по вине вот такого негодяя. Всех собак свешают.

Нет уж, дудки.

– Нате, Вам. Ознакомьтесь. Только верните!

Делаю вид, как будто там всё проще простого и комментарии излишни (тактическая уловка).

Лобовой подход здесь не годится, желательно втянуть её в «дело». Скажи и Я забуду, покажи и Я запомню, привлеки к участию и тогда Я пойму (индейская мудрость).

Чтобы понять факт своего бессилия перед таким трэшем, начальнице требуется 10-15 минут. Я это прекрасно предвижу. Даже не жду, когда она прибежит вся взъерошенная и начинаю самостоятельно восстанавливать ход событий. Как веб-браузер ведёт свой поиск по ходу набора ключевой фразы, так и Я начал работу на опережение, не дождавшись задачи. Строю алгоритм с множеством неизвестных, улавливаю невидимую связь смыслов, греюсь в домыслах. Это отсюда пошло туда, а вон там написали нам из-за вот этого, на что мы приняли именно такое решение.

Вбегает.

– Тут вообще непонятно. Как вы ведёте документы?

Предсказуемо. Обвинить исполнителя в собственном бессилии – это классика.

Стараюсь не раздражать, хоть и сам на пределе. Начинаю пояснять что откуда и куда, разбираясь по ходу. Для раскладки по полочкам потребуется ещё около часа-двух вдумчивой работы. Это ж целая трёхгодовалая эпопея, чего Вы хотели? Хоть документы вёл и Я, но за долгий период смутиц не один руководитель сменился и не раз менялся подход к решению проблемы. Переписка представляет из себя запечатлённую бурную деятельность со всеми движениями чудесных мыслей, зашифрованных в чиновничьи благоречья.

И вообще, люблю Я когда часть работы берёт на себя начальник. Это тебе, это ему, это вон тому, а вот этим, самым трудным, так и быть, займусь сам… Стоп, а где вот это, это и это? Дайте мне то, принесите это… Срочно! Что за хрень?! Начальник, выполняющий «самостоятельно» работу, это целая проблема для подчиненного. Он как гость на кухне: «А где у вас нож, а как включить плиту?..

Случай с пресс-секретарём

По коридору к нам прибежала любимая пресс-секретарь (ну эта, знаете, в школьной юбке) и попросила проверить доклад, который она готовит для публичного выступления губернатора.

С чего вдруг? Что за ход? Перестраховка, или хитрый манёвр?

Скептически разглядываю и с безразличием говорю:

– Вроде так. Наш отдел Вам всё необходимое направил, материал был точный и выхолощенный. Цифры не переврали? – значит всё Ok.

Параллельно замечаю про себя, что написано из рук вон как попало. Такое не пройдёт наверх. Будет 9 000 вопросов, но лучше сейчас ей об этом не говорить, иначе придётся запрягаться самому. Здесь не место для демонстрации своих способностей.

Секретарь не уходит и просит взглянуть на тексты ещё одного коллегу, заседающего в соседнем углу, под картой с флажками. Он пока ещё не освоился в наших местах и многого не понимает. Коллега смело начинает высказываться по некоторым блокам, оперирует цифрами; у него залихватский настрой красивая шевелюра и поэтичный взгляд. Самое то…

– Ты поправь, как считаешь нужным, – говорит дама. Милая улыбка, разворот на носке… грациозно ушла, откинув кисть руки, в виде винглета на крыле самолёта.

Так и знал – ловушка захлопнулась. Сейчас он поправит текст, дальше пойдёт показывать его руководству и впутается в «дело» серьёзно и надолго.

Бедный дурак)

Шли дни, доклад, благодаря вот такому энтузиазму, готовило уже НАШЕ управление, а не пресс-секретарь. Абзацы, строки и слова переставляли местами, пока дни не спрессовались в героические 1,5 месяца. Это было очень круто.

Я уже писал про синдром пятёрочника в органах власти, про тысячу и одно исправление каждой мелкой ерунды тоже замечал. Осторожность на грани трусости проявляется в каждой мелочи, а доклад такого уровня – просто плацдарм для самовыражения. Его коллега продолжал править даже после того, как им уже воспользовался сам Губернатор на телевидении.

СМИ трубят, а автор текста сидит и перефразирует один момент.

Дело в том, что гуру-трибун допустил ляпус из-за того, что понял наспех прочитанное не верно. Вдруг одумается и учинит разбор полётов?.. Желательно успеть зачиститься – переложить строки на иной лад задним числом. Быстрей, быстрей, быстрей…

Случай с коллегой из соседнего региона

Ко мне обратился специалист из такого же как у нас департамента, только соседней области. Как-то она, – а это была девушка, – нашла мою электронку и написала свой вопрос. С того всё и началось.

Через наши соседствующие области проходит один транспортный коридор. Каждый участок его принадлежит тому муниципалитету, в котором он находится. Маршрут состоит из множества дорог, поэтому у него нет ни единого названия, ни хозяина, – такое бывает.

В федеральное правительство попала жалоба, что по дороге с обширным названием от юга до севера невозможно ехать. Конкретизации никакой не было, поэтому наши коллеги из столицы автоматически переадресовали обращение по компетенции в обе области с пометкой: «Рассмотрите. Проинформируйте нас в копии». В таких случаях предполагается, что каждый регион должен ответить заявителю в своей части. Региональное правительство также, как и федеральное самостоятельно не работает с документами, а отписывает их на рассмотрение профильным органам власти.

Всё б оно замечательно, но есть некоторая тонкость при работе с обращениями, имеющими статус «из правительства!» и тем более пометку об уведомлении «верхов» в копии. Обычно, если такое приходит на исполнение, то переадресовывать куда-то ниже – нельзя. Мы уже привыкли к такому негласному правилу. Распластайся, но сделай сам. Если объект чужой, то запроси информацию, обработай и ответь на человеческом языке от своего департаментского лица. Считается, что муниципальная власть недостаточно корректна и своей грубостью может дискредитировать областную власть в глазах федерального правительства.

И вот жалоба у меня на рассмотрении. Отвечать Я буду на основании тех данных, которые предоставят собственники участков дороги – например, входящие в нашу область Голоступинский и Тимерзяновский районы. Я жду, пока наши добрые муниципальные образования по-хозяйски рассмотрят у себя жалобу по этому вопросу и дадут хоть что-то. Срок у меня ещё не горит, время есть: целых 2 недели впереди. За эти две недели можно получить данные, огорчится, уточнить, что не ясно и устроить скандал. Вариантов масса, бюрократия широка.

Вернусь к своей коллеге.

Мне её электронное сообщение как-то сразу не понравилось своей деловой наглостью и резкостью. Можно подумать, что Я у неё беспрекословный подчиненный, с которым самодурство вообще в норме.

«У нас общая жалоба. Пришлите мне Ваш ответ». Ни здрасте, ни до свидания – вынь да положи…

С чего бы вдруг? Если по-человечески, так надо бы объяснить причину подката, узнать готов ли у меня ответ, не затруднит ли меня «дать списать» и далее в этом роде…

По чиновничьему принципу не обижаюсь на напор. Без всякой лирики, отвечаю по существу:

– Вынужден разочаровать в ожиданиях на мой счёт. Ответ ещё не готовил т.к. срок не подошел. Вопрос не наш, поэтому жду информацию от балансодержателей участков дорог.

На этом начинается атака. Агрессия оппонента чувствуется даже через печатный текст. Вопросы сыпятся не дожидаясь моих ответов. Одно да потому. Я даже усомнился, что это специалист профильного департамента. Может пьяный гражданин?

Не стал лезть в дебри и учить работать. Пояснять ничего тоже не стал: судя по потоку вопросов, это станет мне боком. Тогда раздался звонок. С издевательским пренебрежительным произношением моих инициалов был задал волнующий вопрос. Таким тоном ко мне обращался только трудовик в школе, который имел личную неприязнь ко всему моему роду. С детства помню это начало экзекуции, где вводным словом были мои ФИО именно вот таким же тоном. Учитель труда прямо упивался своей властью надо мной. Отыгрывался…

Вида, конечно, Я не подал: это не профессионально. С прохладцей поздоровался в свою очередь, применил для диалога «речевой пакет»²⁰.

Сколько желчи же в вопросе звонившего, будто не коллега по цеху звонит, а обманутый дольщик. Проверил на всякий случай электронку, по которой приходил вопрос; нет, всё складно – домéн административный, можно не сомневаться.

– Давайте без эмоций и наездов, попросил тётю. – Коротко, тезисно и по существу… Мы ж специалисты…

Похоже, это её распалило ещё больше.

– Вы понимаете! Вы! Это же вон что! Да как вы смеете?!

– Я всё понимаю, поэтому работаю чётко, последовательно и по регламенту. Есть чёткие указания высшей инстанции, есть резолюция (решение начальника) с прописанными сроками исполнения. Я должен ответить за свои дела через 2 недели ЗАЯВИТЕЛЮ. Заявителю, и только! – понимаете? Может Вы с чем-то из этого не согласны?

В ответ опять история про «Белого бычка», про мою безответственность и разброд в органах власти.

Лучше не ввязываться в перепалку, но судя по нажиму, без этого никак.

– Уточните вопрос, пожалуйста…

– Вы не работали по этой жалобе, что ли?

– Смотря что считать работой. Задача находится на рассмотрении у меня и ещё у муниципальной власти. Каждый документ – это процедура. Мы (область) работаем.

– Что вы конкретно предприняли по возникшей проблеме? – продолжается допрос.

– Хм, – замешкался Я на секунду, и понёсся: – В нашем офисе, – сообщил Я вполне серьёзно, – был организован оперативный штаб. Я несколько раз одевал войлочные бурки, тёплые штаны и свою любимую ушаночку – войсковая, знаете такая? Ходил по дороге несколько раз до границы и переживал. Многие из управления, кстати, мне сочувствовали…

Что-то глубоко внутри подсказывает, что если б это звонил профессионал, то он не стал бы требовать так настойчиво реальных действий, не плёл мне сентиментальную чушь, а тупо попросил текст письма (с подписью и регистрацией). «Свой» здесь без подсказок понимает, что о решении проблемы не следует заводить и речи: вопрос всегда сводится только к формальному «прикрытию задниц». Демагогии между специалистами не приняты.

– Не ёрничайте сейчас. Что Вы делаете по жалобе у себя? – спросила она с явным акцентом на «Вы».

– А, «мы»? Мы развешиваем жалобы на стенку, бьём в бубны и читаем молитвы. Иногда перечитываем строки из письма и пересказываем друг другу, вдруг наступит озарение.

– Я серьёзно!!!

– Уважаемая! Ваша напористость меня утомляет. Как Вы представляете себе работу органов власти? (короткая пауза. Наверное, представляет там). Я специалист, который запрашивает, анализирует и перерабатывает информацию. От того, что мне предоставят, будут зависеть дальнейшие действия. В случае положительного решения вопроса отчитаемся какие мы молодцы, если что-то совсем плохое безобразие, то будем поднимать панику и «лохматить бабушку».

Честнее в этом месте было пообещать, что мы сделаем всё возможное для людей, окажем свою поддержку, за исключением помощи, разумеется.

– Вы что-то сделали из перечисленного?

– Что-то сделал, но результат труда предоставить не могу.

– Почему?

– Потому что работа ещё идёт, на бумаге пусто. Ответ не готов. Мне Вам нечего доложить, даже по-дружески.

– Кто предоставляет Вам информацию? Почему он тянет?

– Какая разница, кто мне предоставляет информацию? Почему Я должен Вам выкладывать наше внутреннее убранство? И он вовсе не тянет! Это процедура со своими сроками и сложностями, которую ускорять Я не вижу оснований.

– Мне нужно знать исполнителей, чтобы получить от них информацию, раз уж Вы не хотите помогать.

– Вы хотите перехватить информацию по пути к нам? Это запчасти, которые должны прийти на пункт сборки, ко мне т.е.! Вы же не покупаете кефир у кладовщика между фурой и складом гипермаркета? – здесь также.

– Вы понимаете, что вопрос наш общий? Мы должны готовить ответ вместе.

– Нет, это не так. Жалоба одна, но включает в себя 2 разных вопроса и ответы будут на них разными – один наш, другой ваш. Мы самостоятельный субъект государства со своими правилами, полномочиями и делами. Не лезьте к нам!

– У меня поставлен срок, а без вашей информации мне не подписывают моё письмо. Руководство не согласовывает, понимаете?

– Так вот в чём загвоздка, чёрт возьми! Это ваша внутренняя проблема. Если Ваши начальники не хотят отвечать без нас, то причем здесь мы?

– Вы чиновник, Вы отвечаете от лица области; должна быть солидарность власти и ответственность, в конце-то концов!

– Вы б ещё любовь к отечеству припомнили.

– А почему бы и нет?

Понимаете ли (хотя, думаю, нет), если завтра наш губернатор из собственной прихоти потребует явиться ВАШЕМУ департаменту на службу с босыми ногами, то Я не стану звонить коллегам и требовать глупостей командным голосом, – это неправомерно, абсурдно и уж точно ни к чему хорошему не приведёт. А если мои боссы начнут выдвигать подобные требования? Если они откажутся подписывать без соседской письменной подстраховки, что мы будем делать? Вступим в клинч, будем ругаться до потери пульса, или жребий тянуть?

В этом месте Я разогнался и уже тараторил – не остановить. Едва хватало дыхания.

– Понятно, – говорит дама с досадой. – А если мы вам в департамент напишем запрос? Ответите?

– А если колесо запустить до Праги? Докатится?

– Что?

– Мы повторяемся… Не будем злоупотреблять служебным временем. Пишите что угодно и куда пожелает душа…

Да хранит вас Джа.

Может это был новичок? Или чей-то родственник? Вероятно, имеет статус неприкосновенности и рисуется перед коллегами своей прытью.

А может у них там ещё похлеще чем у нас?

Случай с коллегой из смежного ведомства

Чтобы научиться работать нужен год, а чтоб грамотно уходить от ответственности – три

/один наш специалист/

Очередной резкий звонок из Аппарата губернатора. Был прерван наш любимый диалог – про обрезную вагонку (я это страшно люблю). Звонит помощница одного из заместителей губернатора (их там много), которая как на везение не является моим прямым начальником. Тётя, привыкнув, что кругом одни подчиненные, без реверансов начинает с вопроса:

– Кто занимается очисткой дорог?

Быка за рога!

Я люблю такие начала. Ответ на него противоречивый. В дорожной сфере нашей области трудится как минимум 60 тыс. человек, если не считать государственных и муниципальных служащих, являющихся чем-то промежуточным. Если же верить тому, что говорит СМИ, то дорогами занимается вообще только один губернатор. Между тем, каждый житель чувствует себя прирождённым дорожником: любой из них даст ценный совет по укладке асфальта и сделает обоснованное замечание по уборке снега, только начни работать.

Однозначный ответ на вопрос «кто занимается дорогой» у меня не заготовлен. Как не странно, за долгие годы не выработал.

Она, наверное, думает, что Я сейчас радостно заинтересуюсь её проблемкой и всё порешаю за неё? Ладно, постараюсь быть вежливым. Главное не нагрузиться работой, которая пытается вылезти не бог весть откуда. Неучтёнку делаю только для своих и то по большой просьбе для поддержания партнерских отношений.

– Какие именно дороги Вас интересуют, и какого уровня требуются ответственные?

– Дело в том, что сейчас позвонил человек из одной деревни и говорит, что у них всю зиму не убирают снег.

– Ответить на такой вопрос нельзя сходу, нужно разбираться. Требуется выяснить название дороги, её принадлежность и пр. Тем более, как Я понимаю, Вас не устроит название ответственного органа? Вероятно, хочется решения проблемы, так?

– Да, конечно, Вы меня правильно поняли.

– Такие жалобы должны проходить через канцелярию, регистрироваться и рассматриваться в общем порядке по резолюции директора. Мы же с Вами знаем, как это делается.

– Да, знаем, поэтому и решаем оперативно. Люди выехать не могут, а мы тут будем бумажную волокиту разводить…

– Это наша святая обязанность «волокиту разводить», а точнее – соблюсти все формальности. Призываю к последовательности. Есть инструкция, есть порядок и их положено выполнять. Звонок доброго человека в приемную высокого руководителя не повод для отступления от общих правил.

Nb^ Подозреваю, что заявитель был скандально-настойчив и тётя из приёмной не смогла ему аргументированно отказать, поэтому взвалила работу на себя. Теперь она пытается перепоручить задачу мне.

Ну-ну. Хитрый Митрий, да и Ванька не дурак.

– Вам что трудно позвонить кому следует и заставить работать? – продолжает она.

– Конечно трудно: это целая процедура. И не факт, что вопрос относится к нашим полномочиям. Если это компетенция муниципальных властей, то они меня могут послать восвояси или рассказать историю не хуже Оливера Твиста. У нас на них не власть, а призрачное «ВЛИЯНИЕ».

Вероятно, сложно сказал – возникла пауза с сапом в трубке. Добавляю в качестве итога к сказанному что тот разговор, который происходит сейчас между нами, мне будет предстоять много раз. Прошу понять: «будет задача – будут действия».

– Проанализировать аргументы, исследовать тенденции, провести должные консультации, развести бюрократию… Как это всё нам знакомо, – вздыхает она. – Т.е. Вы отказываетесь работать без официально оформленного обращения? Помочь по-хорошему не хотите?

– Именно так. Я даже не имею на это права. У меня весь день строго расписан и «оказание помощи по-хорошему» там не предусмотрено. Человек, прыгающий с камня на камень не может думать о чём-то ещё²¹.

Отвечайте за свою галантность сами, – вертится на языке.

– Ну и мерзавец же ты! – грызёт совесть.

– Что?

– Да так, ничего. Работай дальше свою таблицу. Давай, давай.

Проходит 15 минут и раздаётся внутренний звонок из нашей добролицей приёмной. Трубку взял коллега, что сидел неподалёку. Теперь уже отвертеться сложнее, но всё же можно. Слушаю краем уха их разговор. Расспросы, переговоры на 20 минут – тема та же. Он по неопытности и душевной доброте не уворачивается, а в режиме онлайн выясняет, разъясняет всё, на что горазд. Парень благородно лезет из шкуры, чтобы подсобить псевдозаботливой девушке из приёмной (уже нашей, внутренней, приёмной). Классно девчонки сработали.

После переговоров он берётся за дело: звонит непосредственно заявителю, уточняет проблему, в ответ выслушивает истории о всех тяготах сельской жизни. Заметно, что на него там ещё и покрикивают. Оправдывается. Вздыхает, звонит кому только может, объясняет суть проблемы и уговаривает кого-то там поработать. Не всё гладко и просто идёт с этим вопросом.

Разрулил, распедалил, – молодец! Ты лучший, в общем.

Я ухожу домой, а коллега приступает к своей неотложной «расписанной официально» работе, от которой его оторвали больше часа назад. План девчачий удался.

На следующий день эта жалоба прилетела официально, как положено.

На раз-два, взяли! И ещё ра-а-аз – взяли!

Протокол

В тесный кабинет и мои роящиеся мысли ворвался один из экс-начальников. Товарища разжаловали в ходе последней оптимизации штатного расписания, – но это ладно. Теперь он как политработник: сам ни за что не отвечает, но наверх что-то докладывает и приносит иногда от руководства неотложные поручения. Он редко участвует в каких-то делах, ответственности не несёт и поэтому выглядит бодро, как «новый шиллинг». Коллеги называют его Раз-два за позитивное отношение к труду и лёгкость характера. Его жизнь кажется ему настолько естественной и нормальной как хлеб на столе или ветер на улице. С радостью он сообщил, что надо бы оторваться от текущих дел и экстренно написать лёгкое приглашение на совещание. Лёгкое…

Раз-два убежал пить кофий, радуясь солнышку и всем, кто встречался на пути.

Задача, которую он на меня запросто переложил, да и вообще вся ересь такого рода, не являются основной работой, а выступает дополнительной нагрузкой. Я спрогнозировал в голове весь алгоритм предстоящих событий, – и перспектива казалась мрачной.

Пригласительное письмо в несколько адресов на официальном бланке не такая уж и проблема, всё самое интересное там, дальше. По очевидному правилу, именно автор текста понесёт его на дальнейшее согласование всем цензорам, – и с этого начинается нелёгкий, полный неожиданностей, путь. Согласующие с умным видом зададут всякие вопросы, уточнят кое-что для себя. Некоторые, что повыше чином, поменяют время встречи и переставят слова местами. При написании приглашения придётся погружаться в суть дела.

Здесь, у нас, хоть и электронный документооборот, но бумагу всё равно должна ходить ногами исполнителя. Ходить, а если надо побыстрее, то и бегать! Надо посетить каждого из визирующих лиц и постоять как сосватанному. Часто приходится разъяснять некоторые тезисы. Но, это больше для важности. Собрав все сопутствующие подписи заношу в приемную, клею привычным жестом стикеры «срочно» и «вернуть исполнителю». Если документ самостоятельно не пронести по кабинетам, а пустить на самотёк то его ход займёт около 2х, дней. Иногда время на исполнение задачи – как и сейчас вот – отсчитывается в минутах, поэтому носим сами, кланяемся, объясняемся, исправляем и т.д.

Красная наклейка в этот раз сработала: шеф оказался на месте и не заставил себя долго ждать. Только он, будучи инициатором встречи еще раз от себя лично исправил время проведения мероприятия. Третий раз за полчаса! Секретарь самостоятельно внёс изменения в электронной версии, распечатал и позвонил мне: Неси, регистрируй и рассылай…

В канцелярии слово «срочно» не очень любят, но открыто не возмущаются. Они там ассоциируют оперативность с безалаберностью исполнителя, который дотянул. Иногда спрашивают, правда, запущена ли электронная версия. – Конечно, дорогуша, запущена. И подписана! – отвечаем уверенно с глазами навыпучку.

Открываем задачу, а там ожидаемое разочарование. Где-то подвисло наше «срочно».

Иди ищи электронную подпись, либо присядь на корточки, обожди. «Только не отвлекай болтовнёй», говорят.

Конечно, подождем, об чём реееечь!?

Обычно, при молчаливом ожидании, человек выдыхается стоять над душой за 3-5 минут.

– В общем, Я пошёл. У меня в запасе еще есть пару часов – позвони, как присвоишь номер, и Я прибегу, задрав штаны.

Дело продвинулось – документ на руках, со всеми атрибутами. Теперь рассылка! В смежные ведомства письмо доставит автоматика, а вот со всеми остальными надо отрабатывать по e-mail, в ручном режиме. Зная отношение органов власти и бюджетных учреждений к этому каналу связи, надо обязательно звонить им чуть-погодя и требовать входящий номер. Писать в диалоговом окне просьбу «уведомить о доставке» – не эффективно: не работает в 9 случаях из 10. Лучше начать прозвон спустя пару часов после отправки, тогда тебе по свежим следам не только номер скажут, но и доложат о решениях руководства. Но в таком манёвре есть некая опасность, основанная на разгильдяйстве: сообщение может быть проигнорировано, и тогда будет упущено драгоценное время.

Звоним-узнаем-фиксируем. Список участников известен – все идет по плану. Теперь надо не забыть сообщить всем местным начальникам, что главный шеф изменил время «заседания». Не сделаешь оповещение, и церемония может сорваться. У каждого начальника ещё масса своих совещаний, а может быть и выездов; у них там тоже полна коробочка. Может получиться, что на это время уже планируется чей-то визит или встреча какой-нибудь важной комиссии за дверями департамента. Все расписано по минутам. Кстати, именно из-за этих всяких «переговоров» с разъездами любой документ приобретает черепашью скорость, если его оставить как положено в лотке. На каждом этапе, его встречает суперзанятой исполнитель.

Как Я не сгущал краски и не накручивал себя, на сопротивление среды сей раз было минимальным. Каких-то пара часов, и список ожидаемых лиц на руках, все предупреждены и всё объято. Отлично. Теперь можно выпить чайку, собраться с мыслями, а потом уже взяться за основную свою работу. Лишь бы начальник ничего не передумал, чтоб не пришлось писать «отбой».

Чай в качестве мелкого поощрения – что может быть прекраснее для офисного человечка, воспринимающего день как череду незаметных никому побед, поражений и таймаутов. Как никто, Я понимаю, что задача не закончится приглашением: всех собрать – это совсем не финиш… Организовать встречу – не значит выполнить задачу. Да и вообще, есть ли у наших дел границы? Дальше привлекут к изнурительной подготовке повестки, информационных записок и ведению протокола. Барахтаться простоит долго. Лучше пока не думать об этом, хотя бы сейчас.

Сами переговоры в госорганах достойны отдельного исследования учёными.

Если записывать всё как говорилось на самом деле, в стиле стенограммы, то получится 30 листов дипломатической болтологии типа: «… Проанализировав доводы присутствующих и учтя тенденции роста, предлагается вернуться к всестороннему рассмотрению вопроса по выработке совместного решения…». Ни о чём!

Память человека – вещь ненадежная, а сущность его имеет свойство отказываться от своих слов. Чтобы хоть как-то фиксировать происходящее, все управленческие решения закрепляются в протоколе. При этом несмотря на всё стремление к чёткости, конкретика в документах остаётся понятием недостижимым. Информационные блоки виде: «цель встречи», «слушали», «решили» или «определили» имеются в обязательно порядке, но наполняются они такими эвфемизмами, скользкими фразами и приемами деловой этики, что понимать их можно по-разному.

Мне, как специалисту, и то понятны лишь некоторые тезисы да кивки на невербальном уровне. Надо уловить намеренья сторон, структурировать, и предельно тактично закрепить их на бумаге.

Возня происходит оттого, что в силу собственной «компетентности» никто не в состоянии сказать что-то однозначное. Политкорректность усложняет это обстоятельство ещё более. Присутствующие всячески пытаются отвести от своего ведомства опасность принятия решения. Они строят витиеватые словесные конструкции, создавая шум. Вокруг да около… только бы не принять этот груз ответственности на себя – основная мысль в чиновничьих головах. Каждый из участников защищен от неудобных ему фактов своей «справочкой», которую ему приготовили накануне подручные. Они там разложили по полочкам и заготовили различные увёртки, – совещания мандаринов – что-то с чем-то.

Целью встречи часто является необходимость сбора информации по каверзному вопросу для похода наверх и закрепление факта внимания к проблеме. В качестве промежуточного решения будет рекомендация о проработке какого-то направления действий, чтобы уработаться впустую. Чёткости здесь нет и не будет. Никогда!

Моей же головной болью является то, что вынужден структурировать очередную демагогию: содержательная беседа должна быть отражена в протоколе. При этом под сбитым текстом присутствующие, как всегда, подписываться не захотят, а начнут упражняться в редактировании. По ходу оформления будет 18 версий – минимум. Каждый из участников станет тянуть одеяло в свою сторону и утверждать, что он имел в виду чуть-чуть другое, а вот здесь… вообще так писать нельзя т.к. формулировки с таким содержанием обременительны и некорректны. Правим, правим, правим. Итоговая версия будет ещё бессодержательней чем само совещание, и ни к чему не обязывающей. Административные решения робки, как юные девушки. Под моим авторством не один протокол утонул в болоте любезностей с осторожностями, – этот не исключение.

– «… учитывая и невзирая, но имея в виду, отдавая должное…», – самому тошно.

Положительный эффект можно углядеть только в том, что все начитались информации и может быть хоть что-то для себя уяснили. Возможно даже правильно применят свои знания где-нибудь, а не нагородят огород. Хоть какая-то от этого польза, – гипотетическая.

Роль адъютанта-стенографиста в госучреждениях хоть и не пыльная, но скверная. Отобразить то, чего недопонимаешь всегда сложно, а сделать это ещё с учётом чужих противоречивых мнений – вообще ад адский. Здесь как бы сказать не велят и утаить не дадут. Дилемма даже в мелочах. Тёмные пятна и паузы, допущенные в тексте по умыслу, вызывают много вопросов у наших любимых боссов: они всегда хотят сначала в развёрнутом виде. Золотое правило – протокол растёт до гигантских размеров, обрастая всеми деталями и уточнениями, а потом болезненно сужается до сухаря. Кстати, всю историю вносимых поправок исполнителю нужно помнить и рассказать по первому же требованию, – это тоже правило.

Ну вот, текст отработан, регалии расставлены: «Начальник управления» – с большой буквы, «главный специалист» – с маленькой. Все вроде согласны и после многочисленных штурмов кабинетов – подписано. Ура!

Теперь регистрируем злосчастный документ, возвращаемся из канцелярии, делаем к нему сопроводительное письмо и запускаем связку по установленному маршруту в электронной версии. Бежим по ранее описанному кругу, собираем подписи и всё! Докучный фазис завершён.

Осталось повторить операцию с рассылкой и обзвоном всех адресатов, – но это ладно.

Между тем, сама задача не выполнена до конца, – радоваться можно только преодолению одного из этапов. Каждый такой протокол – проблема, поставленная на паузу. Он остаётся на персональном контроле у исполнителя, – таковы уж правила. Периодически будут тревожные звонки из разряда: «Как там дела?». В дальнейшем потребуется ряд повторных совещаний и сопутствующих им хлопот. Взял – неси до конца.

Иногда мне кажется, что всё это галлюциногенный сон от сильной дозы, и где-то вот сейчас отпустит.

Нет. Не отпускает.

Объём счастья всё копится и копится… Цикличные задачи набираются изо дня в день от месяца к месяцу как ракушки на днище корабля. Сопротивление растёт.

Постепенная перегрузка – одна из прелестей долгого пребывания на одном месте работы. Особенно она неотвратима для тех, кто заведомо стремился к высотам и всеми силами показывал свою прыть, но по каким-либо причинам застоялся на месте. Очень часто от готовности хорошо трудиться расширяется только круг обязанностей, – и это не только на госслужбе. Проявленные на ранних этапах пыл и рвение играют впоследствии злую шутку. Работать придётся как и ранее, с полной выкладкой, но только уже не для перспективы, а чтобы остаться на плаву.

Руководство знает планку специалиста, и будет эгоистично требовать полной отдачи «делу». Каждый из случаев уклона, или послабления со стороны подчиненного расценивается умышленной ленью, и незамедлительно караться.

На какой-то стадии работник начинает понимать, что рутинных дел на нём завязано уже больше, чем он может решить их в рамках рабочего времени. Кто-то смело увольняется, а кто-то делает последнюю, якобы спасительную, попытку «справиться», в которой заложен самообман. Бедняга начинает «вечеровать» и оптимизировать свою работу в ущерб качеству. Он ведёт одновременно 5-6 параллельных дел, порой забывая в каком из документов находится. Спешка и разброс внимания провоцируют его на мелкие ошибки по невнимательности, за которые чаще всего и следует наказание от надзорных органов по всей жестокости. Мелочи и формальности на госслужбе – главное.

Когда служащий является человеком ответственным (а такое иногда случается), его обязательно будет раздражать несправедливость и ощущение собственной несостоятельности. Он не сможет выкладываться по полной, и быть при этом виноватым, да ещё и наказанным. Начинается трансформация психики – процесс адаптации.

Помню, когда Я был совсем юным пацаном, мой отчим говорил про обитателей местной администрации, что они там «ничего не делают, а только для видимости переносят документы из одного кабинета в другой, меняя цвета закладок».

– Цок-цок-цок каблучками, нафуфыренные…

Дааа, папа, сейчас многие считают также. Детям своим про социальную защищённость рассказывают и ориентиры задают.

Прокуратура. Явиться ко двору

Прокуратура написала в наш департамент запрос: явиться к ним, предоставить материалы по своей ведомственной надзорной деятельности и дать разъяснения.

Лаконично, строго и даже сурово. Они любят в приказном тоне.

Как это водится у нас, документ автоматически был отписан на исполнение многим работникам из разных управлений и отделов – среднее руководств резко ни при чём. Получилось, что каждый исполнитель (являющийся проверяющим по своей части) должен подготовить свой материал по проведенным им проверкам и отчитаться в Прокуратуру самостоятельно. По примитивной логике резолюции, мы идём к Дворнику²² всей ордой.

Дальше началась беготня, напоминающая кино про дураков. Все специалисты суетятся, хлопочут и пытаются друг у друга выведать хоть что-то. Организация труда ни к чёрту. Это походит на ситуацию, когда князь-полководец говорит своему войску: «Завтра пойдём на войну», и не даёт разъяснений что да как. Стратегия с тактикой ложатся на каждого из бойцов. Одному богу известно, что из того получится и в каком направлении побежит войско без слаженности. Скорее всего оно станет толпой обезумевших.

Там, где всем поручено заниматься всем, там никто ничем не занимается, кроме препирательства. Работник не хочет взваливать дополнительную нагрузку ответственности на себя. Он понимает, что стоит только начать быть главным, и придётся расхлёбывать кашу до самого дна котелка. Идти к руководителю и уточнять: «кто из нас старший?» – имеет предсказуемый исход. Флагманом назначат того, кто спросил, и отвечать за всё будет тоже он. Сделают главным и наденут крутую капитанскую шляпу.

Как следует предполагать, никто из «наших» не хочет звонить за уточнениями и тем самым поднимать знамя своими руками. За лидерство не доплачивают, а риск остаться крайним – велик.

Кроме того, чтобы общаться с погонниками, надо быть широко «в теме». Это не консультационное бюро, где говорят: «Спасибо за звонок, он очень важен для нас…» Там не станут привечать из вежливости ибо нечего с нами водить хороводы, и вообще все достали. Им нужен один разумный «молодец». Если в ходе переговоров вопрос задать не корректно, есть высокая вероятность услышать поучительную лекцию о собственной некомпетентности, про которую он и так знает.

Даже если диалог состоится «ласковым», полученные разъяснения надо ещё правильно понять. Не каждый из нас способен постичь и систематизировать в своей голове то, что услышал, тем более, когда разговор идёт на казённом языке. В общем, вести переговоры надо кому-то из толковых ребят, и не боящихся при этом перетрудиться.

Исполнители, как, впрочем, и Я, собрались в кабинете и начали юлить да перепираться как дети. Начальники-полководцы же дистанцировались от нашей задачи, что здесь так часто бывает. Называется «разберитесь сами» (завтра идём на войну).

Наблюдая за разговором Я понял: ни один из присутствующих не видит целостной картины и даже не пытается её понять. Каждый держит в голове только свой фрагмент «дела» и на общий исход ему плевать. Главное вовремя услышать всплывающие детали задачи и не отходя от кассы отбрехаться. Здесь все хитрецы с огромным стажем в подобных увёртках. Очевидно, нужна ясность. Только полная раскладка, со всеми нюансами способна закончить это безумие.

Глаза устали на это смотреть; предлагаю позвонить коллективно и каждому выяснить свой вопрос самостоятельно. Бред, конечно, но хоть что-то.

– Ты предложил, ты и звони, – раздаётся с озорством.

Предсказуемо, они только этого и ждали! Надо было сыграть в «камни–ножницы-бумага – я советский пионер».

Звоню с подручного (чужого) телефона, имеющегося в этом кабинете.

К сожаленью нашего прокурора нет на месте. Отвечает другой дядя (или тётя – их не особо отличить там). Мило беседуем… Я и не думал, что там есть такие душечки. Узнаю сотовый телефон интересуемого прокурора и ещё то, что встреча скорее всего может вообще не состояться, – хи-хи ха-ха.

Звоню на сотовый…

В пустоту… 2 звонка по 8 гудков – абонент не отвечает…

Расходимся не солоно хлебавши.

Через 10 минут прибегает собственник телефона, с которого Я пытался звонить и говорит, что прокурор позвонил ему, увидев пропущенный вызов.

– И как? – интересуюсь Я с улыбочкой. – Хорошо, что не со своего звонил, – вертится в голове. Выглядит как хитрость, но это получилось нечаянно.

Как и предполагалось, специалист задал только тот вопрос, который интересовал его лично, и при этом ничего из отвеченного ему не понял. Ко мне он пришел за разъяснениями…

Железно!

Человек, говорят, учился в гимназии Плейшнера, Одиссею читает на греческом (!), а казённых прокурорских слов не понял.

Нет уж ребята, так не пойдёт: мы тут с вами в одном чине и статусе. Тем более Я и так там у них на учёте стою. Вопрос у меня, в отличие от вас – один, и он самый простой: «Можно ли не ехать?». Документы мои все укомплектованы, а спорные моменты по ним отсутствуют. Если все так и будут стесняться, поеду с толпой, как того велит беспечная резолюция. Это был тот случай, когда лучше исполнить абсурд по бредовой задаче, чем разведать всё за всех, разложить по полочкам и настроить весь коллектив. От задачи Я всё равно не отверчусь, а быть главным в ней «ой как!» не хочется.

Давно работаю.

Надо было с самого начала дистанцироваться от этой групповой риторики и вообще не звонить. Учту опыт для следующего раза.

Молчанье – золото

Электрик: Ребята, гляньте, ровно светильник, нет?

Кто-то из зевак: Нет, надо чуть левее – вот так (помогает рукой)…

Электрик: Во-во, придержи, а я за шурупами пойду сбегаю

/реальный случай из жизни/

В кабинете мельтешит народ – дым коромыслом.

Вроде вторник, самый проходной день недели. Откуда пиздец?

Ищут что-то важное. Судя по количеству участников и спешке – вопрос жизни и смерти. Из всех сил Я не проявляю ни малейшего интереса и не отсвечиваю, хоть возня изрядно напрягает. В идеале бы вообще исчезнуть ненадолго отсюда, пока не подключили к «делу».

Однажды во время ремонта у меня со стремянки упал молот, да прямо на мелкую собачонку. Скончалась наша Чихуахуа на месте, без мук и страданий. Жалко, а что сделаешь? – из любопытства пострадала. Здесь нечто подобное: чем дальше, тем безопаснее.

– Ты не занимался подъездной дорóгой к Золотому Лугу? – спрашивает начальница, как бы для проформы.

Nb^ Ох ты, кручёный мяч!?

В голове быстренько промоталось дело пятилетней давности, когда мы прыгали-скакали с этим Лугом несколько месяцев, а потом уже согласованное с губернатором решение всё же отложили в долгий ящик. Тема запущенная, гиблая и отвратная. Внутри всё скукожилось как от воспоминания об алкоголе во время жуткого похмелья.

Здесь только расслабься и сразу заполнят до края своими заботами. Придется потом переливать из пустого в порожнее и имитировать бурную деятельность, пока по новой не забудут или не переключатся на свеженькое.

– Нет, – говорю, – не занимался. Это Вам к Игорю вон, благо, что он на месте сегодня.

Для придания завершённости фразы шмыгнул носом.

Главное в этом месте не стушеваться, чтобы не посеять сомнение у вопрошающего и не спровоцировать его на наступление.

– Игорь занят не менее срочной задачей, – назидательно отвечают мне. – Его лучше не отвлекать. Если документоведение у вас в отделе отлажено правильно, то найти переписку не составит труда.

Nb^ У Вас! Как будто мы здесь все из разных ведомств. Ну-ну. Ищите-ищите. Представляю, как это вымотает. Сейчас начнёт психовать, злиться и перепоручит задачу в свободные руки. Нужно постараться сделать суперзанятóй вид, как это сделал уже Игорь.

На всякий случай, параллельно, смотрю у себя в компьютере. Вдруг всё же не минует чаша сия …

Вот она. Есть! (Чуть не воскликнул). Занимался не Я, но сохранял когда-то для подобных ситуаций. Человек внутри меня хочет помочь коллегам: он требует, чтобы Я дал им то, чего они ищут. Опытный служака же требует нахмурить брови и помалкивать.

– Не лезь не в свои дела! – говорит он мне. Не вздумай вписаться.

Если сейчас сознаешься в найденом документе, то это будет означать, что ты в теме, и все дальнейшие движения замкнутся на тебе. Начнётся: надо поправит, надо допечатать, надо схему…

Пусть ищут, пусть…

Вот если поручат индивидуально, то проявишься, а сейчас работай СВОЮ работу. Давай-давай.

Предложения и замечания отсутствуют

Нас всех собрали в просторном зале у господина Пэжэ²³. Присутствовали многие, но в качестве главных докладчиков выступали главы администраций муниципальных районов и городов. На повестке дня стоял вопрос о неисполнении поручения первого лица государства в части обустройства пешеходных переходов. Главное действующее лицо в качестве вводного слова сообщило о важности мероприятия, описало обстановку, нахмурило брови и потребовало присутствующих по очереди доложить о причинах наших плохих отчётов.

Некоторые мямлили, что «де-исправимся»; ветераны с убедительным лицом объясняли, что вынуждены долго запрягать из-за проклятых проволочек, но с этого знаменательного дня всё уже пошло на улучшение; а кое-кторешил сорвать покровы и всё вернуть с головы на ноги. Двое из 26 глав принялись рьяно критиковать поручение и утверждать, что действующие нормативы никогда не будут достигнуты. «Дорога утопает в грязи, люди передвигаются на конях, а я вынужден разукрашивать пешеходный переход как новогоднюю ёлку и оборудовать его тротуарами с освещением», – возмущался один из докладчиков. Получалось у него вполне даже убедительно, цветнó и напористо. Второй охотно поддерживал жестами и всячески симпатизировал смельчаку. Не могу сказать, какой белены они там объелись накануне в профсоюзном буфете, и что их так вдохновило на выступление, но это выглядело эпатажно для здешних мест. Вдарили рок в нашей дыре…

Благодаря настоящей вере в свои действия и личной харизме одного из горлопанов, идея была поддержана. Господин-кабинет согласился, что исполнять поручение нет дальнейшего смысла, поблагодарил всех присутствующих и объявил заседание закрытым.

Шутка!

Неизвестно как далеко б ребята заплыли и кого бы они в конце концов обвинили во всех бедах, но хозяин кабинета проявил бдительность и вовремя пресёк непорядок.

Он хоть и в возрасте, но мозг его цепок как стальная мышеловка.

Чтоб не повадно впредь было заводить «говорильни», строптивым муниципальщикам со всей показательностью поручили в 15-дневный срок подготовить конкретные предложения по внесению изменений в нормативную базу, а если понадобится, то выступить с законодательной инициативой, – на этом и порешали, перейдя к следующему пункту повестки.

Две недели для бюрократии – мгновение. К назначенному сроку главы (инициаторы бучи) ничего не приготовили, и поэтому были показательно пропесочены. Будто подыгрывая событиям, федеральная ассоциация автомобильных дорог, как того требует общепринятая процедура, направила нам в регион для согласования свои очередные поправки в ГОСТы. Всё это случилось как нельзя кстати, и по причине наличия у нас на совещании «особо разборчивых специалистов» в подобных вопросах, именно им было поручено проработать тему «от и до». Опять «замечания и предложения отсутствуют», опять песок на совещаниях, опять претензии к работе муниципальных властей и поучительные речи. Теперь каждый документ, который требует нудной аналитики, идёт через руки специалистов тех самых муниципальных районов, главы которых смело выразили свою позицию. Руководители, которые заварили кашу уже не по разу сменились на своём посту, а поучительная работа в данном направлении продолжается.

Традиция такая.

Содержание дороги

От перемены мест слагаемых

сумма не изменяется

/Закон арифметики/

На ноябрьские праздники отправился в гости за 400 км от дома. Редко выезжаю последнее время из города. Что там из города, из кабинета не выйти! До нужника порой не вырваться из этого Зазеркалья.

В путешествии заметил, что зимнее содержание дорог не равномерное: где-то лучше, где-то хуже, а в целом – как попало. Конечно, о таком состоянии дел давно уже знал, и тревожные звонки поступали. Ну так что? – много их!..

Содержанием у нас занимается одна крупная государственная корпорация – монополист. За качество работ у таких очень трудно спрашивать. Они сами себе господа. Заказчик имеет только формальную власть над ними, на правах няньки.

Корпорация разбита на множество дорожных управлений (ДУ), которые имеют свою самобытность и бухгалтерию. В зависимости от совести у начальника местного ДУ зависит качество выполнения работ и, в том числе, зимнего содержания на вверенной ему вотчине.

Вообще, укрупненная система обслуживания дорог – это как централизованная поставка хлеба. Где-то кто-то чуть-чуть недоглядел или вмешался с новым приоритетом, и дядя Юра из деревни Тиханы (ну знаете, где ещё гастроном с дощатыми полами) остаётся без выпечки. Финансы внутри этой большой корпорации гуляют в зависимости от вспышек неотложных нужд. Понадобится подремонтировать сеть дорог в Хамовниках к внезапному приезду министра из столицы, и дядя Юра опять будет героически пробираться по неочищенным от снега дорогам. Деньги не исчезнут и не осядут в карманах, они просто перетекут туда, где нужнее для показухи.

По маршруту моего следования на одном из участков дорога была вообще не убрана от позавчерашней метели, а просто сильно засóлена. Грязь, брызги + колея. Влетев на такое убранство меня резко развернуло, а потом выкинуло на встречную полосу. На этот раз отделался испугом: от стресса немного в пот бросило, а жена взвизгнула. Мог всю семью угрохать, если бы обстоятельства чуть сложнее были.

Как работник профильного департамента, отвечающего за дорожную деятельность в регионе, взялся со всей основательностью. Начал звонить выносить мозги и заказчику, и подрядчику. Найти крайних не так-то просто даже мне, человеку ежедневно контактирующему с ними на протяжении многих лет.

Отвечали мне прямо и без заискиваний. Никто даже и не строит невинные лица. Они в открытую говорили, что невозможно обхватить одной рукой всё, что хочется, будто бы это объективная причина, с которой Я должен считаться. Дескать, осень, и у нас вон люди с техникой еще на строительных работах заняты.

Не люблю такие заявления. Они даже раздражают. Когда защищаем бюджет и торгуем объёмы, никто не говорит, что рука у подрядчика одна. Обсуждаются не маленькие деньги за убогую никчёмную работёнку, а гигантские суммы под качественные услуги. В контрактах не говорится, что снег может быть неубранным из-за внутренних организационных проволочек на предприятии. Государство специально под них – гигантов – укрупняет лоты, чтобы на торги никто не залез посторонний, отчисляет огромные средства, как двадцатируким… В смету закладывается и снегоуборка, и борьба с наледью и ямочный ремонт. За требуемую с дорожников скорость реагирования закладываются различные повышающие коэффициенты и прочие надбавки. А в ответ вам … – вот, послушайте…

– «Нельзя объять необъятной!»

Полез наверх. Дошел до своего начальника департамента. Показал видео со своего регистратора и переписку с наглецами (стараюсь всегда переговоры фиксировать, чтобы иметь доказательства).

Наивный парень. На что Я рассчитывал? Решение о внедрении этой чудокорпорации принималось высоко-высоко. Нажива от бюджетных вливаний в «бездействие» предусмотрена тоже не в его честь. Департаменту, как и госзаказчику отведена жалкая роль экономки, на месте которой лучше помалкивать в тряпочку. Максимум чего может позволить себе директор со своего кресла – поговорить по-свойски, подхихикнув в трубку телефона. И зачем Я поддался эмоциям?

Так и вышло: звонок подрядчику был в моем присутствии (между делом, будто пустяк). Тут такое дело, ай-яй-яй, хи-хи-хи – придумай чего-нибудь. В ответ ему голос обещал, что специально для нас контроль по содержанию именно ЭТОГО участка будет усилен. За кадром осталось то, что работы будут выполняться в ущерб другим дорогам, – «по Вашей просьбе, сэр, буетсделано». Дяди Юры из Тиханов – обойдутся.

Ловко? Великолепно!

Порешал называется. Зачем суетился? Чего ожидал?

Хотя, признаюсь, в начале пути романтический настрой всё же был. Не мог Я предположить, что высший орган власти в дорожной сфере чуть ли не передового региона не способен повлиять на какой-то пустяковый снежный перенос возле посёлка номер 18. Одни холостые выстрелы! Наработавшись, меня на какой-то миг захлестнуло чувство отчаяния и бессмысленности здешнего существования. На фоне всех невзгод, навалившихся за последнее время, чуть не запил.

На днях прилетело письмо из очень скандальной редакции, которая просила пояснить, что за безобразие творится на участке дороге Х-Х?

Это мой участок, боже! – подумал Я. – Сколько же он ещё должен бед натворить?

Раз уж в Управлении как на заказ имелся специалист, который совсем накануне занимался вопросом, то и задача без раздумий была отписана ему – т.е. мне. Он в курсе событий, поэтому лучше и точнее его никто не ответит, – логика такая.

Как бы это было неприятно, как бы душа не желала подписаться под каждым словом этого кричащего обращения редакции, Я вынужден был выгораживать интересы своего ведомства. Скрепя сердце писал ответ о том, что у нас всё замечательно. Обещал усилить контроль, бла-бла-бла…

К чему это Я?

Не надо было мне метаться с этим вопросом, может и психика меньше бы пострадала. И отвечал бы в редакцию кто-другой.

Отпуск

Для госслужащего малого и среднего звена отпуск предоставляется не для поездки в жаркие страны, – это время законного отсутствия на рабочем месте. На поездку и активный отдых вряд ли хватит тех денег, которые выплачиваются здесь по тарифу, поэтому привязка к времени года не очень-то важна. Даже наоборот, лучше ходить в отпуск не в попсовое время года.

Зачем покидать работу в летнее время? Летом здесь и так неплохо. Город избавляется от лишней биомассы, а вместе с ней исчезсет толча на дорогах, а вопрос с парковкой теряет свою остроту. Работаем под кондиционером в комфортных условиях, без ажиотажа. Для прогулок и радости жизнью достаточно вечера – длинного и прохладного. Прелесть просто.

Кроме всего прочего, летом снижается нагрузка на орган власти из-за отлучки от своих прямых обязанностей деятельных руководителей. Пока они в тёплых краях щурится на солнышко, работа – благодать, без накала.

Лучше держаться от работы подальше весной или осенью. Мало того, что это сезоны обострений у душевнобольных, так наша экономика настроена таким способом, чтобы вся основная работа выполнялась именно в эти и так загруженные периоды.

Для работника дорожно-транспортной сферы весна – время формирования различных программ. Любая программа подразумевает выпрашивание денег, согласование с вот-тат-таками, обоснование и защиту. Выплывают из прошлого все проблемные долгоиграющие вопросы. Со сходом снега появляется много сюрпризов, которые не заложены в бюджет текущего года. Подкидывает дров в топку паводок и размыв дорог. Идет активная переброска средств из одного раздела финансирования в другой. Путаница, ор и скáчки. Финансирование мероприятий это вам не кнопочку «отправить» в Outlook нажать. У человека, отвечающего за такие дела обычно очки +/– 5, открыто 11 вкладок в Exel с ведомостями 5 на 6 метров и очень скверное настроение.

Осень – это отчёт о проделанной работе и защита бюджета на предстоящий год. От кого защита, правда, – не знаю. От врагов, наверное. Начальники выходят на работу после отлучки и начинают грузить всем что пришло в голову. Начальство из отпуска – это ещё та радость. Отдохнувшие граждане, добравшись до своих компьютеров, резко становятся бдительными заявителями с активной гражданской позицией. Дачники, сменив обстановку, понимают, что в жизни им чего-то чуууть-чуть не хватает.

Если быть кратким, то осень – это чиновничий аврал.

Чтобы снизить воздействие этой напасти на свой мозг и душу Я отправляюсь в отпуск. Настало время нашим загоревшим от лета вкусить истинные прелести службы, а мы за гармонию и равномерность. Прогулка на свежем воздухе, шоппинг и уход в свои мысли от непролазной казёнщины.

Жаль только, что в этом году предстоят выборы и защиту бюджета перенесут на лето. Похоже, пролетаю со своей хитрой схемой. Но ничего, раз в 5 лет можно.

Подчиненный всегда неправ

В тех местах, где работает принцип «я начальник – ты дурак», сигнал проходит только сверху вниз, без обратной связи. Вразумить командóра – себе дороже, и вообще не принято. На каждую задачу нужно отвечать «есть, буетсделано» и бежать стучаться лбом в стену переливая из пустого в порожнее. Подчиненный дрессируется непрерывно до тех пор, пока у него не останутся одни рефлексы как у насекомых. Не важно, подходит ли набор заученных приёмов под конкретную ситуацию, – хватай-неси… Возражать самодуру всё равно что рушить устои Мироздания. Проще начать демонстрировать «выполнение» абсурдного поручение и даже всё испортить своими действиями, чем объяснить некорректность поставленной задачи. В армии есть правило: если не согласен с приказом, то сначала выполни его, а потом оспаривай. У нас, гражданских служащих, приказы не обсуждаются даже после их исполнения. Более-менее обтёсанные исполнители работ относятся к бестолковым требованиям начальства, как к капризам маленького ребёнка, – «на не ной».

Что-то подобное частенько не обходит стороной и меня.

На сей раз в нашей губернии намечались значительные спортивные мероприятия по велопробегу. Предполагалось участие представителей из других регионов. Маршрут, по задумке, составлял более 400 км и проходил через 30 населенных пунктов от центра города, через пригород и дальше в глубинку.

По закону, чтобы обеспечить безопасность дорожного движения на период заезда, организатору этого мероприятия нужно провести цепочку тягостных согласований со всеми балансодержателями дорог, входящих в маршрут и госавтоинспекцией. Некоторые отрезки путей могут потребовать полного закрытия для движения автотранспорта с устройством объездов; вероятно, возникнет необходимость в ограничениях скорости. Все регулировочные действия подразумевают установку множества знаков и настороженное дежурство нарядов ДПС.

Любая организационная работа является делом не простым, а когда она требует слаженных действий множество независимых друг от друга государственных структур – его можно считать вообще неосуществимым. В нашем случае маршрут включал как минимум шесть собственников дорог, для которых велопробег был интересен как коню свадьба.

Во всей этой описанной бюрократической мрачности была одна мелкая радость – организатором мероприятий являлось некое казённое учреждение с обобщённым названием «Центр спорта». Вся организационная деятельность по закону ложилась на их плечи, и в том было наше сомнительное убежище. Главное, не оказаться на их месте!

Не надо иметь большого опыта пребывания на службе, чтобы понять, что стоит только начать помогать, и на активиста свешают все проблемы, а если случится провал, то ещё и строго накажут. Это как в детской сказке про петушка и бобовое зёрнышко: будешь бегать как его курочка от ведомства к ведомству, просить помощи, а они будут футболить, пока «петушок не скончается от удушья».

Да и чем мы можем помочь этим ребятам? Наш строительный департамент всего-навсего один из фрагментов большого пазла. Полномочий и возможностей у нас не больше, чем у этого Центра спорта. Их работники такие же деятели, как и мы, только в своей, спортивной, сфере. Они даже психологией располагают точно такой же – как бы перепоручить волокиту ближнему своему.

Организаторы даже не стали опираться на опыт прежних лет и изучать вопрос, они опрометчиво прикинули, что двух недель для всех этих проволочек достаточно и перекинули вопрос первому ведомству, попавшемуся на пути. На карте области без особой аккуратности был прорисован фломастером зигзаг, и указаны предполагаемые пикеты с датами. Мы придумали, а вы сделайте. Вот…

Моя позиция была простая: каждый должен заниматься своим делом. Организационная работа закреплена за координатором мероприятия – вот пусть он сам и придумывает, как ему удобнее, лучше и приятней. К чему лезть?

По накатанной схеме, разъяснил в письме, что мы тут ни при чем, и рекомендовал делать всё в установленном порядке. Готовые формулировки заготовлены ещё от далёких предков «по бизнесу», отвечали так уже много раз. Письмо получилось вполне обычным и даже прошло пару ступенек согласований.

Внезапно, как молния из навозной кучи, прибежала истеричная начальница и принялась объяснять, что так делать нельзя, надо помогать. Сопутственно было сказано много нотаций в адрес всего отдела: о том, следует почаще быть человеками, а не чиновниками-формалистами:

– Отошли задачу в Управление дорог, пусть всё организуют сами. Дорожники умеют, поэтому пусть сделают и согласуют с Полицией.

Меня сразу смутил такой поворот. Если есть специальное указание, предусматривающее особый подход к делу, почему оно не отражено в резолюции? Что за негласные задачи? Чей интерес? К тому же, поручить работу непричастному подведомственному учреждению на основании того, что оно умеет этим заниматься? Такими темпами можно было позвонить моей учительнице начальных классов: она тоже очень ответственный человек и, если понадобится, в доску расшибётся за доброе дело.

Перечить было бесполезно. Каждое моё возражение только ещё сильнее раздражало женщину. Здесь можно сколько угодно сопротивляться, давать отпор морально, интеллектуально и как угодно, но сделать всё равно придётся по-начальниковски… Поступил, как было велено, но для собственной безопасности сходил «к ней» и завизировал это сомнительное начинание на бумаге. Невзрачной подписи на полях письма достаточно, чтобы потом хотя бы небезосновательно защититься от обвинений в свой адрес. В таких делах нужна хоть какая-то страховка. Не хитро жить издеваючи, хитро жить измогаючи.

Спустя неделю, от Управления дорог пришел предсказуемый ответ: «…тема не наша, денег на мероприятия в программе не предусмотрено, и всё такое. Максимум чего можем предложить, – пишут, – это согласовать схему ТОЛЬКО ПО СВОИМ ДОРОГАМ». То, что хотел ответить в Центр спорта Я, ответили мне.

Оказался Я между молотом и наковальней! А соревнования уже завтра.

Спешно поднимаю вопрос повторно. Иду обратно к ней, чтобы сообщить пренеприятное известие: оказались де мы в нулевой точке, как быть? Резюмирую результат. Это очень мерзкое действие. В такие минуты, обычно, у ответчика начинается изворотливость и жала. Надо быть очень собранным, чтобы допущенный по вине начальника ляп в одночасье не стал твоим персональным проступком. Наша изощренная Бастинда Геннадьевна вывернет так, что за её же совет, можно перед нею же и понести ответ.

Главное в подобных ситуациях от начала до конца действовать по инструкции того человека, который решительно взял на себя командование. Если влез, пусть отвечает до конца, и решает, как быть дальше. Только начни самостоятельно исправлять ситуацию, обвинят в срыве многоходовочки именно тебя и скажут, что всё из-за элементарного непослушания.

Не успел доложиться, как меня подстрелили вопросом:

– А ты спрашивал у Центра спорта, за чей счёт будут эти мероприятия?

Вот так и знал, что сейчас будет на меня стрелки переводить. Ушлое у нас начальство, что сказать. Такая сквозь дождь пройдёт, и не промочится.

– Конечно спрашивал. И знал! Это первое, что нужно было знать. Вопрос стоял не только в суете между ведомствами, а ещё и в больших деньгах. Раз уж Вы, Бастинда Геннадьевна, с такой уверенностью требовали переадресовать задачу на дорожников, значит всё было понятно и порешано.

Ну не вслепую же мы действовали?

Словом «мы» разделяю по-джентельменски часть вины с ней.

Похоже, что этого ей мало. Завязывается неприятный диалог с язвами. Приплетаются упрёки в мой адрес за какие-то былые проколы. Главное здесь не повестись на уловки. Это умышленные манёвры. Скрытый мотив – приживить подчиненному чувство вины хоть за что-то. Я долго здесь работаю и начал чуть-чуть разбираться в психологии мерзавцев. Переключаюсь на наиболее безопасный режим поведения:

– Это всё понятно: затянули, усложнили, не сработали слаженно… Что делать-то будем?

Очевидно, что теперь мы (ведомство) становимся крайними в срыве мероприятия из-за упущенного времени, и это сильный тактический просчёт.

В момент беседы, когда пространство уже совсем наэлектризовалось, зашел самый большой начальник в нашей пищевой цепочке. Разозлённая женщина внезапно натягивает маску милейшего существа и переадресовывает вопрос уже ему:

– Так и так, мол… Заминочка вышла (сама собою, разумеется). Что делать? Подскажите… хи-хи.

Глаза её как у собачки, которая вчера со стола масло воровала, а сегодня хочет помириться с хозяином. Всегда поражало её актёрское мастерство. Игра достойна школы Станиславского.

– Надо было сразу отказывать в помощи, – говорит он в ответ, – а не играть в заботливых нянек.

– СРОЧНО пиши отворот-поворот! Срочно!

Дополнительных вопросов не задаю. Дело хозяйское, – хоть бобы пареные сейте. Если хотите знать, Я давно потерял веру в то, что мы делаем. Главное успеть с ответом до начала соревнования.

Вот теперь по-нашему. А то не работа, а одно баловство.

ПРЕССИНГ

Случай с Полицией

Две недели назад к нам обратился отдел Полиции с грозным названием «Грозный». Обращение заключалось в настоятельной просьбе предоставить копии государственных контрактов и приёмочных актов по одному незаконченному дорожному объекту. Правоохранителей интересовала стройка столетней давности с тёмной историей.

Задача была отписана по структуре всем, кому только можно. Подготовка информационного ответа с нашей стороны предполагала осмысленных действий, направленных на сохранения лица Администрации. Сработать предстояло с подрядчиком, госзаказчиком и юридическим управлением, и сделать это нужно было слажено, чтоб не возникло сомнительных разночтений. Втянутый в дело госзаказчик, как главное действующее лицо тех времен, не стал дожидаться от меня ценных указаний, а спешно мобилизовался и принёс для нас прошитый и пронумерованный талмуд из 200 листов. Означало: вот вам всё что есть – выбирайте сами и заплетайте их в любые формы, только отстаньте.

Такое часто бывает: пока начальник думает, в каком ключе будем писать, подчиненные нарабатываются как можно шире.

Я аккуратно всё изучил, разложил запрашиваемый материал по логичным пакетам, составил сопроводительное письмо (ответ в Полицию) и запустил его по маршруту согласования. Я придерживался той же логики, что и госзаказчик. Пусть почтенные следователи выберут сами то, что считают нужным, «только отстаньте». Юристы внезапно всё перечеркнули и выдали ссылку на закон «О полиции». Дескать, не указан номер уголовного дела и поэтому ничего де предоставлять не надо! «Отказываем Полиции в документах, встаём в позу», – было написано высоким наклонным почерком первоклашки.

Меня смутила такая резкость. Обычно мы дружим с силовиками и всё им предоставляем по первому намёку. Посылать кого-то восвояси – это не наш метод. Задал вопрос ещё, помню: почему это с Полицией мы стали крайне необходительны, а прокуратуру по сей день чтим? Все начальники были в куче и восприняли мой вопрос как неуместную издёвку – целую лекцию в честь своей несдержанности выслушал. Согласился… Принял не от покорности, а от лени. Переделать свою работу много раз от чьей-то тупости иногда проще, чем отстоять свою позицию. Ушёл, чтоб не возбуждать ярость.

Прошло немного времени и вот (немного предсказуемо) приходит повторный запрос того самого отдела Полиции, только за подписью начальника повыше. Ничего нового там не написано, кроме приписки рукой полковника «С уважением». Резолюция директора на нём стоит уже принципиально другого образца: «Предоставить запрашиваемые документы». Stop maсhine, самый полный назад!

Как же так? Что мы не хозяева своему слову? С чем связана смена позиции?

Ситуация настораживала. Чтобы не оказаться дураком дважды, иду выяснять обстоятельства наверх. Осторожно интересуюсь, расспрашиваю. На удивление, меня заверили: делаем, как и раньше. Предположили, что якобы резолюцию помощник расписал не осмысленно… бла-бла, молодец, что не проглядел – иди не мешай.

Делаю ответ в прежнем ключе, отправляю на согласование и…

Сегодня прибежала наша Трансильванская тётушка и закатила тут Т А К О Е.

«7 баллов по шкале Рихтера» – как прокоментировал это один застенчивый посетитель, оказавшийся с нами случайно в кабинете.

Моё письмо она восприняла как упрямство и непрофессионализм. Оказывается, не секретарь проглядел суть вопроса, а юристы сменили своё мнение. Начальница не посмела возразить резкому развороту и такого ж ожидала от меня. Её очень злило, что Я не успеваю адаптироваться к меняющейся ситуации и тем самым напрягаю напряжение.

Чтоб напустить ужасу, начала зачитывать ссылки на законы и обвинять меня в некомпетентности… Сейчас Я тебя, сволочь, жрать буду!.. Выворачивала всё, что могла, а когда не получалось подыскать хоть малого довода, компенсировала пробел своей напористостью.

Казалось бы, провали атаку, как делают в боксе, уклонись, и был таков, так нет же, сыграла амбиция.

Nb^ Посмотрите на негодяев: совершенно уличены, а ещё других выставляет виновными. Оба раза запускал версию письма и от себя ничего не придумывал, но каждый раз должен получить по рукам за чьи-то деструктивные команды. Хватает же поскудства подводить меня под виноватого в этом самодурстве. Как же хотелось не ввязываться в очередной скандал, а оказаться где-то в безопасном месте. Эта борьба с ветряными мельницами и так уже вымотала неимоверно. Размышляю и грызу себя за мягкость. Пора уже ткнуть носом ублюдкам. Сколько можно им фривольно безобразничать? Тем более, что все ходы записаны²⁴.

Как же Я не люблю говорить подлецам то, что они и так знают. Защищаться же будут ещё… С увёрточками своими…

– Полегче сударыня! – пришло в голову и сорвалось с языка… Вы прекрасно знаете, что кто-то из «согласующих» оказался не прав либо в самом начале, либо сейчас и решил переиграть. Если руководство меняет мнение по какой-то причине, то специалистов третировать в этом не справедливо и аморально.

– Причём тут? – воскликнула совершенно искренне она.

– Да о том, что нелогичность и непостоянство настроений Я заметил ещё когда мне первую версию черкали без ума. Не хотел тогда противопоставляться по мелочам, но всё же обивал пороги и вежливо уточнялся, если помните, переспрашивал, а вместо существенных ответов на конкретные вопросы слушал отповеди о том, что дую из мухи слона, как я надоел со своей осторожностью и как надо «запросто» работать.

Переделали тогда письмо 100 раз, из-за чьего-то упрямства, – а вот теперь принимать ответственность за недотепство должен специалист?

– О чём ты? Ссылка на закон была неверная. Неверная, слышишь? Нельзя было отказывать Полиции!!! – раздавалось злобным фальцетом.

Этот противный голос будет звучать у меня в ушах ещё долгие годы. Он высокий и острый как бритва, какой-то жестяной и до предела агрессивный.

Всё идёт по второму кругу, начинается упор на трактовку закона. Это уже ловушка, – осторожнее, мой друг, не ведись на это. Не отклоняйся от маршрута.

– Не предъявляйте мне эту ссылку на закон, – наклонившись над её столом и вылупив глаза басил Я. – Ссылка не моя, а юридической службы. У нас разделение труда и ответственности, между прочим. Закон и все согласующие остались прежними, а мнение в одном и том же вопросе внезапно сменилось на диаметрально-противоположное. Проблема здесь не в ссылке, а в непостоянстве.

За последние годы Я привык переносить несправедливую критику, но по-прежнему чувство обиды нет-нет да просачивается.

Женщина не ожидала такой настойчивости и смелости. В растерянности она повела дискуссию очень своеобразно: постоянно виляла, пыталась обвинить в каких-то попутных суждениях и ужалить с другой стороны. Пыталась перевести суть разговора на личности, прибегала к стандартным приёмчикам: «Ты будешь нас учить законам? Больше нас понимаешь в письмах, да? – Ха-ха – Ты что самый умный?», – повизгивала она тонко и ненавистно.

Я упрямо продолжал стоять на своём:

– Причём тут законы, причём тут способность к написанию текстов? Речь идёт о последовательности действий, управлении подчинёнными и перекладывании ответственности… Мне до сих пор не понятно, где Я допустил ошибку и как её избежать в следующий раз. Либо надо указать конкретно на МОЮ ошибку, либо винить не меня.

А вот и знакомая дрожь в голосе… Похоже ты, уважаемая, не в силах справиться со своим кипучим темпераментом. Раунд за мной, можно подышать в углу.

Эта была одна из мелких побед на фоне общего моего же краха. Такие фортели не проходят здесь.

За борт

Правда ведь, – был дождь туман,

по небу плыли тучи…

По уставу – правильно стрелял!

/В.Высоцкий. Рядовой Борисов/

Госорган – это злачное место для женских карьер. Офисные условия труда, гуманитарщина и возможность шантажа – райские кущи для представительниц хитрого пола. Здесь можно ходить бесконечно в декрет и на больничные, пудрить мозги окружающим и «выдавать камень за хлеб». Можно бесконечно перекладывать свою ответственность и работу на всех вокруг и за это успешно продвигаться по карьерной лестнице. Госструктура в большинстве своем состоит из женщин. Мужчины слабы против дрязг, а для женщин – оно самое то. Это их естественная среда обитания. Для женского пола плести интриги и грызть мозги не работа нервной системы, а ее разгрузка.

Если среди «низшего сословия» на госслужбе ещё есть мужчины, то средний уровень руководства – женский. Именно они делают селекцию и задают тон.

Здравомыслящему, справедливому и добродушному представителю мужского пола здесь не прижиться. Он будет работать за всех и отвечать за всё. Обычно рано или поздно его всё равно обложат дисциплинарками и подведут под увольнение. Не спасёт даже послушность и дружелюбность. В услужении не протянуть года, а в услужении женщине и месяца – гласит индийская поговорка. Чтобы эффективно работать под чьим-то началом, нужно это «начало» безошибочно понимать и угадывать, в нём должна быть некая твёрдость. Именно с этим в администрации проблема. Лидер здесь всегда хитёр, проворен и подл. Он (она) сменит позиции и откажется от своих слов при первой же опасности. В любой беде такое командование уйдёт по воде.

Большинство начальников отделов – дамы средних лет с ярко выраженным остервенением. Чаще всего такие дамы, вследствие домашних или личностных проблем, становятся источниками склок и различных подлостей на службе. У них психика заточена на то, чтобы с удовольствием вредить и расставлять ловушки. Строительством карьеры они занимаются не для заработка и не потому что личностно выросли, а потому что этого требует сущность; это способ самовыражения.

Если особа ДОБИЛАСЬ кресла в наших местах – а это уже говорит о многом – дальше дела пойдут следующим образом: коллектив будет обязательно разделен на любимчиков и не очень, а настроения и желания будут меняться без всякой объяснимой на то закономерности. Для начальника и «своих» она будет пушистой и замечательной, а для отдельных подчиненных просто ведьмой. Упаси небо оказаться изгоем у такой персоны. Раз уж госорган этакое место, где можно всегда легко выдавать плюсы за минусы, а неудачу игрой слов и смыслов трактовать успехом, устроить подчиненному на службе преисподнюю не составит ей большого труда. Женские штучки, они такие, а госслужба самое подходящее для них место.

По каким критериям проходит оценка «свой-чужой» индивидуальна для каждой особи. Что она воспримет угрозой, а что пользой, что ей доставляет удовольствие, а какие ассоциации не приятны с детства – тот ещё интеграл. Какие мысли роятся в этой голове под кудрями не первый десяток лет и какой стереотип движет, ты скорее всего узнаешь, милый друг, но это произойдёт, когда ты будешь уже в категории постылых. Если ты не угодник и не собираешься плясать под её изменчивое настроение, приготовься к заплывам против течения и различным перегибам. Для тебя она будет «дама с претензией», а рабочий процесс превратится в нуар. Дальше начнется самое интересное: придётся быть виноватым во всем, даже в первородном грехе; решать задачи повышенной сложности и терпеть истерики за любое их исполнение. Уловки с провокациями будут всюду. Даже если ты коммуникабельный и резвый, превратишься в жалкую невротичную и подозрительную личность. Не спасёт даже дружба с коллективом, если таковой имеется.

На госслужбе нет возможности сразу и без последствий взять и уволить подчиненного, поэтому действовать «женский коллектив» будет опосредованно, скрыто и применяя манипуляции. Пока работник выполняет работу, женское начальство будет чинить заговоры (игра «в игрока»). Вредительство превратится в хобби с пристрастием. Травля, жалобы наверх, подставки и умышленно-ложные маршруты задач. Эти неожиданные вопросы… – брррр (при написании абзаца ком подступил к горлу).

В моём случае это случилось из-за проявленной самостоятельности вместо ожидаемой лояльности. Милая ещё на тот момент Начальство, как-то принудила меня поступить заведомо неправильно, а потом, когда дело дошло до «разбора полётов» спряталась в кусты. Дело тогда было по одному надзорному мероприятию, как помнится. На стадии подготовки ответственного документа с меня, как с проверяющего, было выпито 3 литра крови, пока Я не сдался и не оформил материал так, как того хотелось «авторитету».

Пойти на уступку пришлось ещё по той причине, что в госорганах очень многое выполняется не официально, а по каким-то негласным правилам. Так заведено. Например: документ, за который предполагается персональная административная (а иногда и уголовная!) ответственность, должен быть в обязательном порядке одобрен руководством. Объяснительные, служебные записки, которые пишутся на имя директора, требуют обязательного одобрения промежуточными начальниками и юристами до официального приобщения их к делу. Можно конечно игнорировать, но тогда придётся познать всю подковёрную мощь этого содружества. Смалодушничав вначале, Я запустил неприятную цепочку событий и всё равно очутился перед выбором. За тот самый навязанный мне «проступок» пришлось отвечать перед Прокуратурой и в своей беде Я тут же остался один. Совершенно искренне все закатывали глаза и ничего не помнили.

Чтобы пояснить свою непричастность в грязном деле, с меня требовалась объяснительная, которую все жаждали увидеть и «исправить» на свой лад. Все эти подпольные маршруты насаждаются нам, чтобы ничего лишнего не вышло за двери департамента. Закон позаботился об открытости и прозрачности, а негласные правила отвадили всякий интерес пользоваться своими правами. Главное защитить от плохих последствий не сотрудника, а орган власти; служащие в таких жерновках являются расходным сырьём. Виновными практически во всех нарушениях, назначаются самые младшие из исполнителей, чтобы отвести опасность от руководителя и всей структуры. В реальном секторе экономики, в бизнесе или на производстве, отвечает за всё директор, а в органах власти такое правило не работает. Помните дело по министру обороны, когда высоконачальник якобы просто не досмотрел за действиями своих треклятых подчиненных и поэтому оказался вообще ни при чем? Вся структура работает именно так!

Тогда-то и отступил Я от негласных правил. Выбор был не сильно велик: пришлось пойти на риск – начать конфронтацию. Если б смиренно принял судьбу, была высока вероятность, что меня плавно подведут под статью и уволят с волчьим билетом²⁵. Это дисквалификация (!), и game over. Даже если всё сложится не совсем плохо, согласие на облегчённое «по дружбе» взыскание лишает премии на год вперёд (основной части дохода), и сильно сокращает шансы на дальнейшее выживание. Для меня вопрос отстранения всё равно б не снялся, а только отсрочился. С «неполным должностным соответствием» работник крайне уязвим. Запачканное личное дело это не Последнее китайское, это Дамоклов меч.

К тому же не хотелось, чтоб мерзавцам всё очередной раз сошло с рук. Не дав отпор, ситуация бы обязательно повторилась, и вернулась бы она в ещё более худшем, запущенном виде.

Помню, написал всё, что знал и в чём был уверен, приложил всю переписку и почеркушки руководства, которые свидетельствовали о давлении на подчиненного и некомпетентности. Ясное дело, своё объяснение согласовывать ни с кем не стал. В результате, в ходе расследования, возникла угроза не только демонтажа начальницы, но и раздувания серьезного дела. Пришлось напрячься всему органу власти. Сор пошёл из избы, а Я по понятию служебной этики зашел за край.

Отработанная схема с назначением виновных хоть и дала сбой, меня всё равно наказали. Отделался Я предупреждением за небрежное заполнение документов.

Начальcтво, говорят соратники по кабинету, прибегала вся в ярости, ругалась на меня очень грязными словами, возмущалась, что Я стал самостоятельным и упрямым как баран – пора от меня избавляться.

А чего мне стоило ещё ожидать? Не предложит же она «жить дружно» с доброжелательной улыбкой кота Леопольда. В этом месте возможен только язык войны! Язык готовых к залпу орудий, сверкающих сабель и ятаганов. Гнев был настолько велик, что «лирика» не сдерживалась даже наличием в кабинетах посторонних лиц. Видимо здорово Я ей наступил на хвост… Хотя, чихвостить подчиненных прилюдно, – это ее конек, чего тут скажешь. Знает, что не возразят, вот и рисуется. Политинформация!

Представляю, как ребята для соблюдения нейтралитета молча отводили глаза в сторону, чтобы не привлечь к себе лихо и в то же время не подсобить похоронам карьеры своего коллеги. На проклятом месте может очутиться любой из них, и каждый из присутствующих это понимает. Сколько же раз приходилось наблюдать подобную неприятную картину. Вряд ли она чем-то отличалась на сей раз.

Теперь, наверное, коллектив будет на всякий случай меня сторониться. Дружба с врагом начальника – игра с огнём.

С тех пор действительно жить стало труднее. Взъелись, комиссары!

Мне не орут в лицо, не предъявляют открыто всякую ересь, но работой обложили так, что хоть волком вой.

Рабочий стол завалили «неудобными» письмами, отвлекающими ложными указаниями и всякой лебедой.

Одна только надзорная функция чего стоит. Раньше отдел, состоящий из 7 человек, осуществлял выездной контроль тремя сотрудниками и один ещё страховал нас по юриспруденции, теперь же вся надзорная деятельность замкнулась только на мне одном. Что характерно: и начальнику приятно и коллегам удобно. Уработайся хоть до самозабвения – а жаловаться некому. Кружат надо мной как коршуны и ждут спотычки. От морального напряжения на работе, спать стал с зажатыми кулаками.

Должен заметить, что надзорные функции – это самое грязное дело и самое простое, за что можно вылететь по статье. Служащего лучше и легче всего убирать не непосредственно (самостоятельно), а чужими руками – по претензии какого-нибудь контрольного органа. Хочешь уволить сотрудника – назначь его официально ответственным за что-нибудь нехорошее и дождись часа. Представление прокурора, например, (а они бывают часто) – самый безопасный и удобный для всех способ. Не пикнешь!

Пчела легко свалит бычка, когда волк подсобит.

Нужно понимать, что подобный способ устранения очень даже рабочий в силу наличия огромного количества внешних проверок самих проверяющих. Нас шерстят непрерывно бесцеремонно, очень придирчиво. Я, служащий, проверяю юридические лица, а ФСБ, Прокуратура, Счётная палата, ОБЭП (Полиция) и полпредство президента проверяют меня. Сам проверяющий всегда в опасности. Под проверки, как правило, в каждом органе власти выделен отдельный кабинет, который вообще не пустует. Угроза всегда под боком. Вопрос только в том, когда настанет именно твой черед и возьмутся именно за «вот эту папку с вязочками». Каждая проверка чиновника, превратившегося в проверяемого, – это колоноскопия и испытание нервной системы одновременно. Иногда мне кажется, что такие мероприятия задуманы специально, чтобы прощупать человека на стрессоустойчивость или живучесть.

Здесь и речи быть не может о принципе рука-руку моет, – у всех план! На службе мы все друг другу враги. Работает даже презумпция виновности госслужащего (такое понятие есть!), которая подразумевает не только соблюдение законности, а ещё отстаивание по первому же «пустому» подозрению. Объяснительные, разъяснительные, переписки и доказательства. О, боже-боже… Был случай, что Я прикладывал объяснительную годовой давности о том, что моя ещё более давняя служебная записка осталась без внимания у руководства. А точно ли ты ее отправлял по правильному маршруту с соблюдением всех инструкций? А чем докажешь? А где оригинал? А не нарушен ли был срок?

Чтобы на каждое нападение иметь ответ, любое свое действие и распоряжение начальства приходится фиксировать. У меня все ходы записаны! – говорил шахматист-любитель в х/ф «12 стульев». Здесь не место, где можно доверять, а в моей ситуации – тем более. Даже написав свою мысль-поручение на бумаге, эти звероящеры в случае чего выворачиваются я и доказывают, что имели в виду совсем другое. Бди!

Когда задача нарезается устно, это первый признак опасности. Если успел сориентироваться, – запиши на диктофон, если не успел, обязательно визируй каждый свой документ у человека, отдающего указания. Он должен быть замаран вместе с тобой. Если документ почеркали, надо снять с него копию, т.к. принеся исправленную версию любого текста, его предыдущую (почёрканную) уничтожат, подчистив следы, и останешься ты по умолчанию инициатором фуфла, за которым нечаянно недоглядел начальник, «будучи не осведомленным в вопросе». Только так можно обезопасить себя, трудясь в таком коварном месте.

У нас, в отделе, есть негласный ответственный за организацию надзорных функций. Сотрудник за такую дополнительную нагрузку получает соответствующую надбавку, – так заведено. По счастливому стечению обстоятельств этот самый работник оказался «нештатным» и поэтому ему стало запрещено расписывается в документах проверки и указывать свою фамилию. Официально подписываться под его работой торжественно поручили мне. Один работает и получает надбавку, а второй расписывается за него и страдает. Такое совсем неабсурдное для здешних мест обстоятельство сложилось по нескольким причинам:

– 

Девушка (нештатный сотрудник) является бывшей одноклассницей нашей Маргарет Тэтчер и по совместительству чуть-чуть подругой;

– 

Она не согласна работать за «такую» зарплату специалиста;

– 

Есть более неприятные работники, которых должны ответить за свое существование на белом свете.

Тем, кто «не свой» здесь очень тяжко. Хочет он того или нет, от всей этой безблагодатности ему нет другого выхода, как быть подлецом, хитрюгой и циником. Стоит только начать быть честным или просто приблизиться к букве закона, как блокировки с подножками не заставят себя ждать. Даже на ровном месте сложностей создаётся столько, что уже не до работы. Именно поэтому, трезвомыслящий гражданин с улицы, который обращается с простейшим делом за помощью к «нашим», попадает с наибольшей вероятностью в заколдованный круг. Для него все тут будто специально сговорились.

Все эти прелести связаны с невозможностью нормирования чиновничьеготруда. Речь идёт не о власти в целом, а о конкретном, любом из служащих. Как определить эффективность его работы?

Они не делают подшипники, не копают яму и не производят продукты, которые можно потрогать или измерить. Как оценить, кто работает, а кто имитирует? Как установить норму труда? Есть, например, стандарт, определяющий, что на 100 сотрудников в организации должно трудиться 6,5 бухгалтеров и 3 кадровика, но всё это сильно обобщённо и для оценки реальной выработки не годится. Даже если по такому методу плюс-минус определить объём штата (чиновников), то внутри него – уже не разобраться, а хитрости, как мы уже знаем, начинаются именно там.

В госорганах функции отделов и самих работников очень смазанные. Кто за что отвечает – всегда вопрос. В этом путаются даже сами ответственные. Приемку документов может осуществлять приемная, а может канцелярия. Бывает, что работник из общего отдела занимается завхозной деятельностью (принимает заявки на автомобили для нужд сотрудников, ведёт реестр потребности на офисные принадлежности или оргтехнику), а бывает, что он сидить в приёмной в качестве секретаря. Ответственность за архив может быть вменена человеку из канцелярии, кадровику или даже бухгалтеру. Поди разбери… Здесь все как бы взаимозаменяемы, степень занятости работника определяется на глазок. Качественные и количественные показатели – эфемерны. Так что нагрузить «любимчика», если сильно хочется, – всегда пожалуйста. Нагрузим и подождём, что будет. Это как в школе: ученик может хоть зачитать учебник и сиять головой, но если учитель его невзлюбил, то успеваемости хорошей не будет.

Отсутствие точности и норм труда при всеобщей хитрости позволяет распределить функции и обязанности как-угодно. Даже внутри маленького отдела не сложно сделать так, что один сотрудник будет работать за весь отдел, а остальные будут заниматься сомнительными функциями не своего отдела или играть в Косынку козни. Когда придет время ответить за деятельность отдела, ошибки будут найдены у того, кто РАБОТАЛ. Если автомобильное колесо прикрутить к ступице только на одну шпильку, то в случае её обрыва, можно смело обвинить качество детали и сплава. Сама конструкция и механик всегда будут непричастными. Госаппарат работает именно по этому принципу.

Такая возня может происходить в каждой сфере и на каждом предприятии, но на государственной или муниципальной службе следует учитывать, что чиновник отвечает не только перед своим непосредственным начальником, а ещё много кому из смежных ведомств и надзорных органов. Каждый из нас при этом должен оставаться в рамках законов, методик, программ и всяких гласных/негласных инструкций. Структура устроена таким образом, что нельзя действовать только по указке босса и за это иметь безопасное прекрасное. Здесь даже слушая начальника нужно крутить головой по сторонам и дуть на воду. Руководство командует под личную ответственность подчиненного. Оно настоятельно даст совет, но не понесёт ответ. Объяснение, что мне сказали – Я сделал не сработает в 99 случаях из 100. Оно смягчит вину специалиста, но не оправдает её. Будь добр и учтив, но всегда думай о собственной безопасности. «СОБСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО» – пишут в инструкциях к газовому оборудованию.

Моя служба продолжалась, но приобретала особую колоритность.

Это как футбол с одними воротами: в случае хорошей защиты – 0:0.

Однажды нас проверяли на предмет соблюдения законности при осуществлении государственного контроля (надзора). Формально проверка свелась к обнаружению грамматических ошибок и фактов моей невнимательности. В этот раз, на удивление, у погонников замечаний по мне было совсем на чуть-чуть, – и это даже удивило. На основании их лёгонького письма в адрес нашего департамента, как это положено по закону, инициировали внутреннюю служебную проверку. Максимальное наказание за это «чуть-чуть» обычно предусматривается в виде устного замечания, не более. Однако внутренняя проверка была проведена с особым пристрастием. Коллеги накопали на мой пай столько «оплошностей», что хоть сейчас увольняйся. Наложили взыскание, с которым опасно лишний раз мимо отдела кадров проходить. Даже прокурорский работник перезвонил тогда, чтоб поинтересоваться о причинах перевыполнения плана.

Эх, коварная женщина.

Надо ж мне было вляпаться.

Ты просто мышка, и ты не та,

Чьё имя – Первая Любовь и Красота,

А имя твоё – Горькая Печаль,

А жаль, как жаль…

/Михаил Круг. Мышка/

Просрочка

В своих очерках Я много раз употребил слово «просрочка», настало время рассказать об этом подробнее.

Просрочка – это нарушение сроков исполнения задания. Сроки рассмотрения всего на свете в государственных заведениях определяются законами, регламентами и строгим начальником лично. Нарушения такого рода трактуется как серьёзный дисциплинарный проступок, а во многих случаях ещё грозит административной ответственностью. Здесь не забалуешь.

Несмотря на весь имеющийся хаос, просрочка не может быть умолченной по знакомству или забытой от разгильдяйства. С кем бы специалист не договорился в своей нештатной ситуации, исполнение сроков ему в конечном итоге не сойдёт с рук. Ищут всегда там, где легче, а дублирующих друг друга надзирателей, как известно, много. Если даже удалось что-то скрыть, то со временем кто-нибудь обязательно проявит свой оперативный интерес, да кааак спросит. Количество репрессий должно быть не менее количества нарушений.

На днях меня попросили вспомнить причину просрочки по письму, про которое Я уже давным-давно вспоминать забыл. Готовилось оно за подписью его величества и на тот момент казалось кошмарно тягостным. Вспомнить те события попросили как-то сухо и без ажиотажа, мол это в твоих интересах. Тут же Я узнал, что именно ЭТО «нарушение» является злостным и посему будет рассмотрено на Президиуме Правительства области, о как!

От таких новостей меня как со стула скинули. Разозлился, пришел в тонус и принялся за расследование. Обвиняют в наших местах запросто, а вот, чтобы защититься надо серьёзно повозиться; потребуются неоспоримые и, главное, простые факты.

Никаких упущений со сроками рассмотрения корреспонденции за последние годы службы Я допустить не мог т.к. отношусь к этой составляющей очень щепетильно. Долгое пребывание среди врагов научило быть собранным.

Даже при своей предусмотрительности, не лёгкая дорога меня ждала: надо обзванивать канцелярии, искать визы, сверять номера и читать регламенты. Все по привычному обыкновению ни сном ни духом, отсутствуют на месте, или им просто не до того.

Раздражала спешность в деле т.к. «час «Ч» приближался от минуты к минуте. Вынесут вердикт, и доказывай потом, что ты чистенький… В этот момент Я б согласился поменять свою профессию на работу с лопатой не задумываясь. Вскопать пару-тройку соток легче, чем разыскать что-то у нас в срочном порядке.

С горем наполовину восстановил всю цепочку событий. Не зря служба контроля дистанцировалась от расследований, а по-простецки назначила специалиста крайним – дело это путанное. Объясниться в двух словах вряд ли получится, тем более маловероятно сделать это на Президиуме моему пугливому как эндемическое растение начальнику. А если учесть, что вся компания по обороне не затрагивает его личных интересов, то можно сразу ничего не предпринимать и смиренно ждать.

И чего они такие вопросы на правительственные обсуждения носят, заняться больше нечем? 43 высокопоставленных должностных лица будут обсуждать неслыханный ужас о предоставлении мною документа на подпись не за 8 дней до контрольного срока, а за 6.

В ходе собственного «расследования», целью которого было скорее успокоение души, чем реальный результат ещё раз убедился в своей непричастности. Сверяя резолюции и сроки никаких ошибок не обнаружилось; всё шло дата к дате; мы готовили проекты писем, губернатор вовремя подписывал, у получателя вопросов не возникало… Что надо? Отступлений от регламента нет, но есть паника!

Оказывается, внутренняя служба контроля аппарата считала срок исполнения поручения по-свóему, а все, кто ставил мне задачу – по-свóему. Задача была цикличной, и в этом сидел Дьявол. Отчитываться (направлять письмо за подписью губернатора в Министерство) нужно было ежегодно. Первую дату исполнения все дружно установили чуть-чуть с запасом, потому что 8й день попал на воскресенье. По правилу ужесточения, срок был перенесён на пятницу (т.е. 8дневный срок «заблаговременности», стал 10дневным). Когда устанавливался срок для исполнения на следующий год, была взята за основу текущая пятница (!), которая при переносе на следующий год попала на выходной день. По правилу ужесточения, срок был ещё сильнее отодвинут назад – вместо первоначальных 8 запасных дней, предназначенных на ожидание подписи его величества, получилось уже 12.

Получилось аналогия по отрезанию планок для изгороди. Каждый последующий отпил совершался не по единой мерке, а по свежей отпиленной доске (копия копии). Не мудрено, что высота забора по ходу строительства менялась.

В моём случае урезание сроков начальниками продолжалось до тех пор, пока у кого-то из секретарей не возникла сложность с датами. Выходило, что мы уже вынуждены отчитываться «чересчур заблаговременно», и включать в отчёт данные за те месяцы года, которые ещё не начались. Тогда и решили отмерить всё по новой от самого начала, как положено. Включили весь свой рассудок, пересчитали периоды и назначили разумный срок исполнения, который Я и выполнил, кстати. Проблема в том, что всё переиграли, а службу контроля не вразумили.

Спешное расследование увенчалось успехом – для себя Я всё понял. От приведенных в порядок мыслей (что становится делать всё сложнее) немножко даже согрелось нутро, будто от выпитой чарки рома.

Доносить свои соображения дальше мне уже не хотелось.

Кому? Зачем? Да и как?

Начальству сказал, что не знаю, потому что не знаю, и всё.

На правительственном заседании вопрос о внутренней дисциплине на этот раз не обсуждался. Подписали «расстрельный список» с моей фамилией в общей стопке распоряжений автоматически, и будь здоров. Президиум не место для демагогий по мелочам.

Проверки

Лучше вычтите из моей зарплаты предполагаемый штраф за нарушение, только не отправляйте на эту проверку

/инспектор из Госстройнадзора/

В обязанности многих госслужащих входит осуществление надзорной деятельности. Проверять и контролировать, что может быть проще и пафоснее! Среднему человеку невдомёк, что эта самая надзорная деятельность проверяющему как кость в горле. Не рад чиновник таким полномочиям, ой как не рад. Не испытывает полицейский счастья от того, что по негласному плану, спущенному сверху, изо всех сил ищет к чему бы безболезненнее для себя придираться и выписать хоть что-то. Он испытывает облегчение, что в этот раз обошлось, план выполняется, и угроза вздрючки от руководства отложится до следующего раза. Придирайся, или придерутся к тебе.

Бюрократический принцип управления – это очень драматично. Здесь за каждым движением должен кто-то следить. В каждом действии или бездействии должен быть назначен крайний. Даже если Я от депрессии выпрыгну с балкона и напишу предсмертную записку: «Прошу никого не винить», всё равно проведут расследование, найдут ответственных должностных лиц, которые якобы вовремя не провели беседу и не оценили морально-идеологический климат на вверенном ему участке. Всюду ответственные, согласующие и проверяющие. Указы, указы, указы. Проверки, проверки, проверки. Отчёты, отчёты, отчёты. На каждого надзорного назначается ещё несколько контролирующих. Ведётся статистика проверяемости. Даже прокурор и тот под присмотром, чтобы чаем не напроверял там как попало. Все отчитываются и докладывают о проделанной работе.

Чтобы порядок никогда не настал, система не должна находить точку равновесия. Для того пишутся обтекаемые законы с недомолвками и с двойными толкованиями. Требования должны быть такими, чтобы в случае необходимости, можно было выгодно вывернуть ситуацию, применить УДОБНУЮ норму и притянуть что-угодно за уши. Одни только понятия срока «до», «по» и «в течение» в официальном тексте способны стать причиной долгих разбирательств. И таких нюансов масса.

На фоне «идеального» законодательства, чтобы наверняка увести землю из-под ног, исполнителю обычно ставится неоднозначные задачи. Одно должно противоречить другому. В проверках мы руководствуемся двумя основными принципами:

– не «кошмарить» бизнес;

– повысить показатели по проверкам.

Мне, как проверяющему, остаётся только изящным пируэтом протиснуться между этими критериями и не угадить в переплёт.

Чтобы провести проверку в отношении какого-либо субъекта положено выполнить бесконечный перечень законных и «подпольных» условий. Это не телепередача Ревизорро, где смазливая блондинка с задиристым характером внезапно вламывается куда захочет и стыдит на камеру перепуганных работников заведения. Всё делается строго последовательно и с учётом кучи обязательных нюансов. Только безобидная суточная командировка может вылиться в двухнедельные согласования с нервотрёпкой и головными болями по отчёту за неё, чего уж говорить про саму проверку. Процедура её предполагает полную скованность действий и всяческие юридические препоны. Придраться по закону и соблюсти все формальности – задача не из простых. Постоянно приходится хитрить и напрягать всю свою смекалку, чтоб не оставить места для придирок осьмиглазых юристов. Малейшая непредусмотрительность и это будет «неправомерные действия», «несоблюдение процедуры» или «нарушение установленного законом срока». Надзор – это та деятельность, где формальность самое главное, а мелочей не бывает вообще.

Общий перечень проверок согласовывается с Прокуратурой за год! Нужно указать, кого именно планируешь проверять, на предмет чего и в какой период. В связи с такой громоздкостью мероприятия, даже свой драгоценный отпуск на предстоящий год полагается увязать с графиком проверок. И не дай бог простудиться не по графику. Не хорошо, если на запланированную тобою или порученную тебе проверку придётся выходить какому-то другому работнику. Припомнят…

Проблемы с проверкой начинаются задолго до её начала. Чтобы не очутиться в дурацком положении, в план проверок включаются явные нарушители, с которыми минимум мороки. Это тот самый случай, где не следует затевать дело, если не знаешь его исход. Если положиться на удачу, то потом для красивой отчётности придётся проявлять сообразительность, докапываться до пунктуации и раздувать из мухи слона, или вообще спускать дело на тормозах. О покровителях следует знать заблаговременно, чтобы не страдать. Предусмотрительность здесь в первую очередь. Что не досмотришь, то потом доплачешь.

В согласовании плана проверок действует директива, что проверять можно только крупный бизнес. Это дополнительное маленькое «пожелание» от федерального Правительства и Прокуратуры. Определить, кто из них есть крупный, а кто нет, на момент написания этих строк очень сложная задача т.к. она не вписывается в формат проверки. Бухгалтерская отчетность по предприятию не в свободном доступе. Такими данным располагает налоговая и частично статистика, но они не скажут по первой же просьбе – это уже проверено. Это как Почтальон Печкин из Простоквашино: «Я вам посылку принёс, только я вам её не отдам!^».

Приходится действовать наугад/на глазок… Если по телевизору показывали, значит крупное… Так и работаем. Сейчас вроде прорабатывается техническая возможность выяснять статус бизнеса через сайт налоговой службы без возни. Ушли годы, прежде чем это всё начало настраиваться. Проверяющие уже многократно наработались и были наказаны, а кто-то и уволен со службы. Система не идеальна и даёт сбой за сбоем, а отвечают живые люди. Чиновничий принцип он такой.

Когда приближается сам период проверки, начинается деятельность по её организации. Должен быть издан приказ руководителя органа власти со всеми точными реквизитами, целями, основаниями и т.д. Много там интересных пунктов, по заполнению которых до сих пор нет единого однозначного указания. На предварительном этапе нужно всё разведать и уточнить, иначе из-за всплытия интересных деталей, приказ будет являться не рабочим и проверку придётся закрывать вхолостую. Выясняем, оформляем, согласовываем и подписываем руководством. Чтобы всё стронулось с места, проверяемое лицо и СРО²⁶, в которой он состоит (или не состоит?) должно быть мною уведомлено дóлжным (особым) образом за 1 или 3 дня до начала проверки в зависимости от ее вида под подпись законному представителю (!). Вручение уведомления о проверке – это наша ахиллесова пята. Можно нажить себе геморрой 4 степени, если не провести процедуру вовремя и правильно. При этом объективных поводов для заминки вообще множество. Не сработала почта, получатель отсутствует по месту прописки, представитель проверяемого лица нагло отнекивается или избегает вручения уведомления, получатель официально ликвидируется, как юр.лицо, проверяемый хитрит и т.д. Всего не предусмотреть.

Попробуйте взглянуть на кассовый чек АЗС, полученный при заправке автомобиля. Адрес осуществления деятельности – Сельский тракт, 45 км, фактический адрес филиала – г.Таганск, а юридический – Михайловское Шоссе столицы Родины. Кроме ветвистого адреса может быть сложная схема управления с советами директоров, исполнительным руководством и учредителями. Чтобы уведомить «правильно», нужно ещё разобраться в структуре предприятия, которое только собираешься проверить. До начала проверки важно наверняка знать координаты компетентного представительства. Было много случаев, что сотрудник организации, получивший уведомление оказывался неуполномоченным к таким действиям и проверяющий оказывался в неудобном положении. Т.е. до начала самого выезда на место встречи, проверяющий уже должен почти всё знать о своём проверяемом и объекте в целом.

Даже если удалось примерно вычислить контактное лицо, убедиться в его компетентности или уполномоченности сложно. Человек не обязан показывать паспорт, доверенность и подтверждать свой статус перед лицом, вручающим уведомление. Представитель юридического лица может тупо отказаться подписывать бумагу и даже нахамить. Доставить извещение именно тому, кто имеет право на получение и вручить его так, как требует закон – не просто. Есть выход отправить письмо по почте с обязательной отметкой о доставке. Т.е. переложить ответственность за вручение на почтовую службу. Вариант рабочий, но не на 100%. Часто эти уведомления возвращаются с пометкой «адресат не найден». Такой исход плох, но всё же лучше, чем ничего. Из-за них приходится отписываться перед Прокуратурой и объясняться, как ты ни при чём и как сделал всё возможное. В законе есть хитрая оговорочка о том, что вручение следует производить …так-то – так-то, или «иным способом», – и в ней есть зло. Безобидная недомолвка используется против проверяющего и создаёт много мороки. Захотят погонники-злые птицы, и вывернут в качестве обвинения словосочетание «иным способом» в такую форму, что голова закружится. Имеющееся почтовое отправление может резко стать недостаточным, и всё тут. Почему не отнёс, не позвонил и не довёл до конца… Почему-почему-почему. Объяснитесь!

За тем, как совершено «успешное информирование», начинается бумажная подстраховка со всех сторон. Чтобы начать непосредственно проверять, нужно иметь на руках целый ворох документов. Запросить всё, что вздумается у проверяемого лица просто так нельзя! Если необходимую информацию есть возможность запросить в других ведомствах, то требовать её с проверяемого будет противозаконно. Можно вляпаться и оказаться не правым. Любой неосторожный грубый жест часто используется против самого же проверяющего. Во избежание «упс» и вынужденного затягивания процедуры, необходимо моделировать ситуацию на 2-3 шага вперед и просчитывать все варианты. Все нужные и ненужные документы заказываются у коллег далеко заранее.

Даже если все мероприятия со стороны органа власти проведены последовательно и правильно, как написано в инструкции, может случиться непредвиденное в ходе самой проверки. Например, выезжая проверять законность присоединения (примыкания) к дороге, можно встретить на месте не то юридическое лицо, которое выехал проверять по приказу, а совсем другое. По всем бумагам с прошлого года проходил один, а по факту уже «другой один». Всё течёт и меняется. Сам объект дорожного сервиса (заведение) за год мог сменить владельца, сильно измениться в параметрах, или присвоить себе новый статус. То, что происходило до проверки, проверяющему известно только на уровне домыслов и слухов: ситуация для него в тени, ибо собственник бизнеса не отчитывается в своей хозяйственной деятельности во всеуслышание. Любой изменчивый активный субъект предпринимательства – настоящая головная боль для нас. Вся документация по проверке заполняется согласно установленным формам, поэтому нештатная или стремительно меняющаяся ситуация туда не вписывается. Государственные нормы по проведению проверок годятся только для стабильных неизменных условий, когда всё параллельно, перпендикулярно и на том же месте.

Чуть в сторону, и приходится объясняться. Причем делать это приходится не по горячим следам, а через год, когда проверять придут уже тебя. Чтобы не ломать голову и не вспоминать тонкости процесса по каждой проверке ведётся рабочий дневничок со всеми деталями, вплоть до цвета ботинок того мужичка, который встречал на объекте. Если обстоятельства не фиксировать для себя, то можно свихнуться при первой же проверке материалов надзорной деятельности, когда начнут выворачивать руки и искренне не понимать.

Ещё одной замечательной особенностью в надзорной деятельности является обязательное отражение всех своих движений по каждой проверке на сайте Единого реестра. Всё фиксируется пошагово. Перехитрить электронику и внести данные задним числом или наперед – невозможно. Каждое действие должно быть запланировано, вовремя проведено и без запозданий отражено в общей информационной системе. Каждый шаг проверяющего под контролем в режиме онлайн. У нас прозрачность!

Заполнение полей Единого реестра требует пунктуальности и последовательности в своих действиях. Издал приказ – будь добр занеси его в течение 3х дней, вручил уведомление – незамедлительно на сайт! Завершил проверку – отрази в течение 10 дней. Дополнительно к прокурорскому реестру информация о ходе проверки в обязательном порядке публикуется на портале органа власти. Таков закон. Дублирование обязательно и тоже имеет свои строгие формы и обязательные сроки. Пустяковое нарушение одного из малозначительных для проверки сроков чревато дисциплинарными взысканиями в отношении служащего, вплоть до его увольнения с работы по статье. Формальности в таком деле главнее всего. Если мир когда-то спасёт красота, то юриспруденция с бюрократией его угробят однозначно.

Однажды почта доставила моё уведомление не за три дня до проверки, как это положено, а в день её начала по приказу. Месяц шло и дошло вот! Это не такой уж и пустяк. Формально, сроки нарушены и проверка не может состояться. Раньше, когда не было многострадального Единого реестра, мы могли договориться и подписать документы «задним числом» и тем самым обеспечить порядок на бумаге. Ущербность системы компенсировалась возможностью врать. Теперь мы такой лазейки лишены, а система лучше не стала.

Что делать? Отменять намеченное? По логике да, но фактически такой манёвр запрещен. Остановить безумное мероприятие по закону практически невозможно. Запланированная проверка не может быть отменена ни при каких «но». Даже если сам объект проверки исчез, а собственник его ликвидировался, всё равно составляется акт, и информация заносится, как и всё остальное, в Единый реестр проверок. Разница только в том, что, закрывая пустую проверку нужно иметь не меньший ворох бумаг, который подтверждает пустоту. Задокументированная пустота (!), – это вдуматься только.

Сам материал проверки – это документы установленной формы, которые никто точно не знает, как заполнять правильно. В каждом из документов есть хитрые разделы, заполнение которых трактуется Прокуратурой, Судами и пр. фривольно в зависимости от ситуации, умения и желания. Как бы не поступил тот, кто заполняет строгую форму – он будет не прав. Менять что-то в шаблоне, чтобы втиснуть свою ситуацию (а они почти всегда нештатные) – запрещено. В моей практике был случай, что на меня ежегодно на протяжении трёх лет накладывались дисциплинарные взыскания (точнее продлевались уже имеющиеся) за один и тот же проступок. С нескольких попыток Я так и не смог выяснить как заполнять в акте проверки одну и ту же строчку. По-любому было не верно. Кстати, и сейчас не выяснил.

Если в ходе проверки на объекте выявляются нарушения, то это уже большие неприятности. Для нас выписать штраф, это не просто взять и заполнить протокол, как полицейскому, – нет, здесь всё сложнее. Сначала нужно собрать кипу бумаг, подтверждающих нарушение (акты о составлении актов) и выписать предписание об устранении нарушений с чёткими законными сроками. Предписание требует времени, поэтому надлежит выждать. Чтобы проверить исполнение замечаний, требуется повторно пройти процедуру издания приказа, размещения его на сайте и уведомления. Просто так прийти и проверить исполнение своего предписания нельзя, здесь нужен подход. Если выписанные ранее требования не исполнены, то проверяющему от того только хуже, потому что сей фак сулит крупную бумажную волокиту. У органа власти не всегда есть полномочия наказывать напрямую – нужно ходить через суд! Делать это надо по месту регистрации ответчика или по месту совершения нарушения! Да-да, проверяя АЗС, можно скататься в суд на другой конец нашей большой родины, а можно на другой конец региона «зачастить». Что такое работа через суд, думаю не стоит расписывать. Подготовка материала для этой инстанции дело тонкое и утомительное. Материал, направляемый в суд обычно составляет не менее 30 листов с прошивками, нумерацией и штампами где только можно. Проверяемый при этой процедуре в более лёгких условиях. При даже неважном юристе развалить дело проще простого. Суд, как и любая буквоедская инстанция, только ищет формального повода, чтобы отказать в рассмотрении. Кстати, уволят, пойду помогать предпринимателям в проверках)))

Для проверяющего, разваленное дело в суде – это его должностной проступок, за который также наказывают. Пару раз случалось так, что за «плохой» протокол на сумму 100 евро меня лишали годовой премии на тысячу. Ничтожная опечатка в материале может служить заковыркой для суда, и в последствии развернуться до подозрения о преступном сговоре.

Важной особенностью является то, что отказаться от головомойной проверки, или спустить её на тормозах при возникновении каких-то щекотливых ситуаций, нельзя. У дорожного инспектора Полиции есть хоть какой-то выбор – он может остановить автомобиль, а может и нет, может придраться, а может и отпустить по доброте душевной – в нашем же случае всё по рельсам и без стоп-крана. Переключиться на что-то попроще очень сложно. Отправили – поехал. Поехал – найди. Нашел – отстаивай. Требуется «последовательная наступательная позиция» (формулировка из представления Прокуратуры). Если закрыть глаза на нарушение, то оно никуда не денется, а будет ждать своего часа. Всё станет явным при первом же происшествии. Отсутствующая водопропускная труба сама по себе не появится, фундамент дома не окрепнет, а толщина асфальтового покрытия не увеличится. Нарушения останутся на том же месте, что и были, а отбрехаться от них крайне сложно. Вся невнимательность перейдёт в категорию «преступный сговор» и начнёт массироваться. Если даже по случайной везучести ничего не произойдёт, то после проверяющего придёт другой проверяющий из надзорной инстанции повыше и всё равно обнаружит халатность. Ну а дальше всё предсказуемо: служебное расследование, комиссия по конфликтам интересов, эмоциональное истощение организма и кровь из уха. Ответственность, кстати, административная и персональная!

В классической схеме персональная ответственность подразумевает самостоятельность принятия решения – на госслужбе это не так. Все свои шаги по проверке мы согласовываем со своими как бы непричастными к этому делу начальниками. Они контролируют процесс, чтобы проверяющий не навредил всему органу власти. Настойчивые рекомендации и негласные команды под ответственность подчиненного – нормальное дело.

При осуществлении проверок недостаточно быть честным, ответственным и справедливым человеком; нужно уметь выбирать наиболее безопасный для себя маршрут и оглядываться по сторонам. Пару раз в моей жизни случались проверки, когда после вручения уведомления у начальства звонил секретный телефон и рекомендовал сбавить пыл, а лучше вообще забыть о намереньях. В таких случаях, обычно, начальник малодушничает и призывает к тому же своего подчиненного. Проверяющему даётся негласная инструкция – «не видеть нарушений». Это очень рискованно и мерзко, но деваться некуда. По сути, вместо проверки, при таких обстоятельствах, приходится фабриковать себе материалы для будущей защиты. Если не видишь нарушение, то защищайся сам. Просто так развернуться и умолчать не получится.

Можно, конечно, ослушаться начальство, проявить стойкость духа и завершить начатое по букве закона, но тогда в неудобном положении окажется само начальство. Оно, как известно, таких фортелей не любит и создаст все благоприятные условия для увольнения по собственному желанию. Сделают так, что собственный уход покажется наиболее благоприятным стечением обстоятельств. Есть масса вполне законных способов сделать и без того неказистую жизнь подчиненного сущим адом. Достаточно назначить его ответственным по всем дурацким делам и затравить бюрократическими уловками.

В структуре власти строптивым не место. Наиболее шустрые представители нашего племени охотно подставляются по первому намёку начальника, а потом также ловко ищут способ переложить грязную ответственность на ближнего своего. Будучи поблизости, нужно иметь сноровку, чтобы не замараться их делишками… За особую преданность и услужливость таких послушных иногда повышают. Но это только иногда…

Надзор только звучит громко и страшно. Фактически, проверка – это испытание самого проверяющего на внимательность, сообразительность и осторожность.

Даже когда проводится проверка из рубрики «рейдерский захват» и все действия согласованы с верхами, предусмотрительность обязательна. Если проверяемый (захватываемый) оказался крепким орешком. Первым кто влипнет при таком раскладе, будет проверяющий. В любой момент именно его обвинят в излишнем усердии, а все остальные будут как бы и ни при чём. Сразу выяснится, что это он сам всё и расстрелять его мало…

И всё же некоторые из госслужащих являются порядочными людьми. «Местами есть хорошие места», – говорил мой знакомый из деревни. Иногда встречаются представители нашей братии, которые на удивление чувствуют оттенки своих поступков и имеют совесть. На таких всегда больно смотреть. Общечеловеческие положительные свойства делают их уязвимыми. Сколько раз приходилось наблюдать, как казённый человек по-доброму и нелепо оправдывается за свою несправедливую проверку. Он разговаривает с проверяемым как эвенк с убитым соболем:

– Я не из наживы тебя, дорогой. Не прими близко к сердцу, так уж вышло. Это жизнь такая, нужда заставила…

Головная боль с проверкой не заканчивается штрафом или докладом руководству о раскрученном деле.

Даже если соблюдены все процедуры и юридическое лицо привлечено к административной ответственности, нужно будет повторно выписывать предписание, доделывать начатое и держать это всё на контроле ещё очень долго. Редко юридическое лицо проявит сознательность с послушанием. Мало таких, кто устраняет замечание и идёт платит штраф. Применяются всякие приёмчики о банкротстве, перепродаже бизнеса и т.д. Дело тяяяянется. Адвокаты, суды, апелляции, кассации.

Кстати, юридические споры – есть целая эпопея. Ладно Я с десятком проверок в год – худо-бедно отбиваюсь, а госстройнадзор или госпотребнадзор, – они же только на суды 2 раза в неделю вынуждены ходить, а то и ездить в другие части света. Арбитраж с кассацией находятся в 400 км от нас, апелляция – за 830. От одних поездов можно очуметь.

О ходе решения вопроса ведётся многоплановая отчётность, которая здесь в первую очередь. Даже за работу (чаще всего бездействие) каких-то там неизвестных приставов обязывают косвенно отчитываться. Иногда приходится судиться и с приставами, чтобы заполнить графу «принятые меры». Вдуматься! – судиться с лицом, осуществляющим принудительное исполнение судебных решений и постановлений.

И возня происходит не от любви к искусству, а для подстраховки и перевода стрелок. Бесплодная активность, отражённая в документе, защищает от будущих обвинений в бездействии.

Дальше, как того велит традиция, всё что выстрадано долгим кропотливым трудом, утонет в бумаготворчестве. Приставы по причине аналогичных сложностей процедур также будут «бездействовать»²⁷ как и мы, ночуя при этом на работе.

Когда-то в качестве участкового милиционера на огромный район достаточно было сержанта с огурцом в кобуре. В настоящем, с ростом бюрократии, ему только для заполнения бумаг требуется высшее юридическое образование, исключительная смекалка и капитанские погоны. Если так пойдёт, то участковыми скоро будут генералы с учёными степенями по юриспруденции.

Все это в общих чертах, а результатом моих проверок неизменно явится ещё больший рост документооборота и наказание меня же за орфографию с пунктуацией или несоблюдение процедур.

Проверка муниципалитета

В обязанности нашего департамента входит проверка муниципальных образований области на предмет исполнения бюджетных обязательств по курируемым нами отраслям. После санкционирования областью средств местным властям и их освоения, назначается ревизия на правильность проведённых расходов. Основной контроль осуществляет областной казначей – департамент финансов, а мы (строители, дорожники и транспортники) на правах технических специалистов отрабатываем вопросы в инженерной части. Выглядит это так: орган власти готовит для органа власти заключение о работе другого органа власти. Чиновник готовит для чиновника отчёт о работе другого чиновника.

Например, горы денег, выделенные на обустройство сквера «имени действующего президента», после всех процедур сдал-принял-оплатил, требуют инспекции. На самом ли деле средства ушли куда надо и в полном объёме? не припас ли где местный мандарин кусок улицы на чёрный день – поднять перископ!

Мероприятия такого рода подразумевают контакты областных чиновников с теми, что сидят на местах, а это очень щекотливая и неприятная процедура для проверяющего. Никто его там не ждёт с распростёртыми пирогами. Мало того, что из-за конфликтности самой среды обитания не предусмотрено хлебосольных встреч, есть ещё вероятность что, выявленные нарушения ударят в итоге по самому же проверяющему. В случае смены ветра формации именно ему придётся переделывать бумаги и подставляться. Главой контролируемого муниципалитета может оказаться особо приближённый человек, или просто тот за которого есть кому похлопотать. Накопав интересный материал, ты всё это изложишь на бумаге и запустишь по официальному маршруту. Всем будет безразлично, т.к. отвечать всё равно тебе персонально. Плохое заключение дойдёт без проблем до верхнего эшелона власти и остановится, а потом развернётся. Там решат, что сор лучше оставлять в избе. Предложат взять нарушения на «внутренний контроль», без официального отражения в документах. На языке недомолвок это означает, что нужно подделать результаты собственного «расследования», т.е. подставиться.

Чтобы спустить всё на тормозах, начнётся обратный процесс. Разворот обычно лёгок для всех, кроме «инспектора», потому что обратный ход происходи негласно. Распоряжения о дальнейших подпольных действиях никогда не появится официально, не найдётся того начальства, что поручит от своего имени спрятать бумаги под скатерть. Все понимают, что подобные указания попадают под уголовные статьи. Они лучше позвонят и скажут: Переписывай свои выводы на положительные, будут крутить руки, вздыхать в трубку, давить на понимание современности…

Так было много раз – это широкая практика, а не досадная частность у одного меня непутёвого.

Придётся выбрать, кому угодить: Прокуратуре со Счётной палатой и ФСБ, либо своим начальникам, под руководством которых ещё жить да жить. Проверяй и соизмеряй опасность, думай, гадай. Если дорожишь работой и не хочешь злить руководство, то перепишешь как попросят и умолчанные тобою нарушения нашли после тебя… Ни одна душа не подтвердит, что заключение корректировалось по рекомендации сверху. Да ты и сам промолчишь т.к. это будет расценено как преступное деяние по предварительному сговору. Результаты такого вскрытия всегда плачевны: в лучшем случае предлагают взять всё на себя и уволиться как «недотёпе с замыленным глазом», в худшем – раскрутят на всю катушку и покажут по телевизору.

Каждый раз на проверке надо принимать решение от которого зависит и собственная судьба. При любом выезде на «место событий» приходится думать, хоть бы там всё хорошо было, хоть бы не пришлось выбирать между Сциллой и Харибдой.

Уходим под воду

В нейтральной воде…²⁸

Присоединение территории

Настали у нашего человека славные времена. Не то чтобы годы урожайные были, или водка в магазине подешевела, просто расширилась территория государства.

В общем, опуская детали и мелочи, радость неописуемая. Народ ликует, некоторые даже утирают слёзы счастья, потому что это же ведь действительно очуметь можно как прекрасно. Ни одного отрицательного отзыва даже среди пессимистов и близких по духу собутыльников. Любим мы символы различные и пафос – всеобщая стопроцентная радость. На работе тоже праздник, прямо-таки вырывается из кабинетов, через филёнчатые двери. Отжали! Наш! Наш-наш…

От эмоций работать стало совсем некогда, одни разговоры и восторженные речи.

Руководство в честь такого события, чтобы закрепить свою солидарность с великим многократным начальством, рекомендовало скинуться всем служащим по дневному заработку в поддержку новоиспечённого региона. Процент добровольных пожертвований должен быть не менее 100, чтобы не портить отчётность. Предполагалось направить отчёт «мы все за» куда-то наверх. Это важное мероприятие для чиновника. Каждый жест государственного лидера должен быть поддержан и подкреплён действиями на бумаге.

Опять оказался Я в неудобном положении из-за своей несогласности с естественным ходом вещей. Моё мнение на сей раз не только расходилось с генеральной линией, но и не согласовывалось с настроениями в коллективе. Мало того за мной по пятам ходил бухгалтер, так ещё и самые близкие по работе люди искренне не понимали. НароТ с любопытством расспрашивал о мотивах моей позиции. Тебе что, грошей жалко для такого благородного дела? – восклицали они.

Какие бы Я комбинации слов не использовал, в ответ мне строили лица, полные отвращения. Сначала пытался что-то объяснить, потом понял, что все это не стоит и яйца выеденного. Ну их к чёрту.

Деньги с зарплат вычли в первый же день события, и отчётная бумага ушла далеко-далеко. Дело сделано, а вся возня, что сейчас происходит – это формальная защита бухгалтерии нашими «добровольными заявлениями» на пожертвования. После бухгалтерии ко мне один за другим ходило начальство, и как бы намекало. Своими действиями Я не только ерепенился, но и ставил в неудобное положение их. Моя молчанка, как оказалось, была единственным случаем на весь орган власти: 1/150. Заявления написали даже те, кто находился в отпуске, вдалеке от событий.

Не люблю, когда ко мне лазают в карман, причем делают это даже не опосредованно, а беспардонно, с нажимом лишь на гражданскую сознательность. Мартин Лютер считал, что Католическая церковь пропустит сколько-угодно напастей на любую из заповедей, но не потерпит ни малейшей попытки покушения на свой доход. Как же Я солидарен с Католической церковью: куда не шло скрепя душу обслуживать ложь в качестве работы, но оплачивать её своими пречистыми, тем более для чьей-то карьеры – перебор. У подпевал из Аппарата Правительства в арсенале множество способов обеспечить себе хорошую репутацию за мой счёт…

В самый накал страстей, по случившейся «удаче», подошел период моего отпуска, чем Я и воспользовался. Временно спрятался от всего этого безумия. Поборы, как выяснилось, продолжились т.к. Новая внешняя политика спровоцировала различные государственные конфликты с множеством беженцев, а новоиспеченному региону того первого транша как-то не хватило. (Мне бы на месте их, кстати, тоже не хватило). Ещё, кроме всего прочего, внезапно затопило Дальневосточный край, – что тоже не бесплатно.

По возвращении из отпуска коллективное разумное уже начало зарождаться. Недовольство в отношении моей персоны перестало выражаться в виде подколочек и полунамёков. Добровольные вычеты из зарплат стали уже ощущаться, они не казались «грошами» на фоне всеобщей эйфории. Платежи продолжались, но делались они теперь не с радостью, а с каким-то роптанием. Меня, как оказалось, «никто не осуждал и не думал этого делать, а даже с самого начала поддерживали!» (во как). С подобных намёков следовало, что было б неплохо отстаивать на не только свою позицию, но и их тоже. Мы все вместе! Сплотимся и поддержим…

Поддержка предполагалась моральной и на тайной основе, что нельзя не считать надёжным бастионом.

… и народ наивно полагает, что сможет разрешить свои теперь уже несогласия с руководством моими руками. Тоже нашли знаменосца.

В этом месте надо сделать ремарочку, чтобы пояснить мотивы моих действий от самого начала. Дело в том, что на период событий уже ни что не могло ухудшить наших «дружеских» отношений с руководством, поэтому держался Я особнячком и никому в рот не заглядывал. Как говорится, не страшен мокрому дождь. Пасовать перед ублюдками тем более не хотелось, потому что это бы толькоукрепило их психологически. А доставлять удовольствие своим «доброжелателям» счёл слишком большой честью.

Коллектив же своей телячьей податливостью упустил момент. Ничего не оставалось как зыркать друг на друга и ждать удобного момента или отчаявшегося смельчака. Однажды кто-то из них воспользовался хорошим настроением целого заместителя директора, и с неким добродушием, на полунамёках, попытался найти в шефе понимание. Интересно наблюдать за такими робкими шагами. Одна женщина по пути (к слову) надавила на жалость. Она упрекнула детьми, тяжелой долей и навалившейся хворью в последнее время.

Это было трогательно, но ответ был однозначным и убедительным:

– Вы работаете в структуре власти, и если не согласны с заданным курсом, то вас никто не держит.

Пришлось шмыгнуть носом и отвести глаза.

Сопротивление требовалось в самом начале, а не сейчас. То, что коллектив робко пытается теперь – это нытьё, на которое всем плевать. Момент упущен, позиции потеряны, а вместо них новая традиция.

Отныне ежегодно нужно ходить на митинг в честь этого великого присоединения, и ещё много чего делать «добровольно», из своей лояльности. Не роптать.

Кроме всего прочего, вопрос по-прежнему остается не только политическим, но и денежным. Для дальнейшего подтверждения своей радости событию и повышения рейтингов, на официальном уровне было предложено взять нашему региону себе на попечительство целый район нового субъекта государства. Такое не могло быть не одобрено. Патронаж выразился в виде финансовой помощи за счёт экономии на муниципальных нуждах.

Если сопоставлять размер выделяемых ассигнований, то выходит, что местные районы (наши, родные, свои) получают от областного бюджета в половину меньше, чем «присоединенцы» в качестве барского дополнения.

Здесь Я хотел написать мораль, но решил не умничать.

Он же наш!

Общественно-значимые мероприятия

– Вот и дожили мы с тобой.

Советскую власть выбирать идём!

/кулак Устин Морозов своей жене Пистемее.

х/ф Тени исчезают в полдень/

Все структуры государственной власти являются носителями общественной нагрузки. Каждое событие, заказанное из центра, или просто «пустой» праздник должны быть разыграны на местах со всеми элементами торжества и народной радости. Аншлаг – признак состоятельности мероприятия, поэтому власть использует все рычаги воздействия для обеспечения полноты трибун.

Первыми в поле ответственности за любой культ-масс попадают представители госорганов и бюджетники, зарплата которых зависит от бюджета. Они всегда на подхвате. Губернатор обычно рассматривает свой аппарат и всё, что ниже по структуре, личной обслугой. Все подчиненные обязательно должны держать равнение на него и не иметь другого мнения, кроме его величества. Он наместник главного руководителя страны, а значит, авторитет его должен быть абсолютным и во всех вопросах. Благодаря такому подходу жизнь служащего состоит из всяких дополнительных внеурочных нагрузок и спецзаданий.

Как персональный водитель бесцеремонного босса вынужден заниматься его хозяйскими делами, подвозить детей в школу, и откликаться на ночные звонки, так и мы всегда на подхвате.

Ни одно увлекательное «мероприятие», проводимое властью, не обходит нас стороной. К ним можно отнести традиционные народные гулянья, парады, спортивные праздники, благотворительные акции по озеленению местности, разного рода флэш-мобы в поддержку руководства и выставки патриотической направленности. Даже «добровольные» выборы – дело обязательное. Список рекомендованных к посещению мероприятий – уйма. Если бы во время них попросили всех чиновников покинуть площадку, то никого, наверное, не останется, как это показано в фильме «на Деребасовской хорошая погода, а на Брайтон-Бич опять идут дожди». Исчезли бы и организаторы.

Я просто уверен, что если понадобится повысить рождаемость в связи с демографическим кризисом, то первыми обяжут служащих. Именно они будут отчитываться о количестве детей и о проделанной работе в табличной форме. Так функционирует наш электорат и по-другому он не умеет.

Под козырёк… Докладаем!

***

Однажды в нашем региональном биатлонном центре проводились соревнования международного уровня. Подготовка к такому событию шла 5 лет. Переписка, совещания, отчёты… Переговоры, разговоры… Места парковок, транспортная инфраструктура, развозка-подвозка, опрятность близлежащих районов. Под протокол было поручено снизить уровень преступности. Заблаговременно, с «частным» визитом прибыл глава Автодора. Только встречу этого визитёра Я дополнительно готовил почти месяц. Справочки, докладики, картинки, предложения. Где будет жить, и кто это должен оплачивать? какую программу пожелает сэррр? – всё это отрабатывалось с многими ведомствами согласовываясь как минимум в четырёх приемных.

Как бы наши не готовились, наполняемость трибун не была обеспечена даже на 30%. Просчитанные чиновником ожидания очередной раз не подтвердились в реальной жизни: народу это мало интересно. Не помогла ни агитационная политика, ни бесплатная раздача билетов в торговых центрах (которые компенсировались бюджетом). Решение классическое: все служащие берем отпуск за собственный счет и идем страстно болеть. Выстраиваемся с флажками и демонстрируем заинтересованность. Сказано (хоть и негласно) – сделано. Официально, мы добровольцы и ярые биатлонисты. Улыбаемся и машем.

***

Есть такое событие как корпоратив.

В разных организациях это действо проходит по-разному. Госслужба отличается тем, что здесь никто не интересуется пожеланиями «трудящихся», если нас можно так назвать. Всё строго принудительно и по директиве.

В 2014 году на законном федеральном уровне нашему брату запретили любые празднования. Преследовалось пресечение разбазаривание народных денег на всякие развлечения. Такой запрет только ухудшил наше положение т.к. мероприятие переместилось в подполье. Праздники продолжились, как и прежде, только с обязательной явкой и за личный счёт. Ходим как миленькие, и ура делаем.

***

Голосование. Событие само по себе является политическим, но вариант о непричастности госслужащих политической нейтральности и работников бюджетной сферы здесь даже не рассматривается. Политический или партийный вопрос по традиции становится административным²⁹.

Задача действующих лидеров и правящей партии – быть очередной раз переизбранными. Задача госслужащих – всячески способствовать этому. Несогласных не может быть в принципе.

При минимальном раскладе заставят просто сходить и проголосовать за нужного кандидата, а если руководство захочет хорошенько выслужиться, то придётся его подчиненным «добровольно» работать на выборы, а может даже участвовать в агитации. Для казённого человека решение ходить или не ходить на выборы не является гражданским. Если свободному гражданину (в полном понимании слова) можно отдать свой голос в течение дня, то «нашим» это следует сделать до 10:00 утра и отчитаться обязательно своему начальнику в виде СМС. Иногда в качестве подтверждающего материала к сообщению требуется фото своего бюллетеня с лицом в кадре.

Попробуй ослушаться и тебе сделают столько предложений, дорогой друг, что впадешь в депрессию.

А, если не будут брать – отключим газ!³⁰

Пытался Я несколько раз послать эту «службу предварительных итогов» подальше, но всё время это либо не получалось совсем, либо получалось убого. Начина-а-ается потом, из пустого да в порожнее, одно да потому, о том да об этом. Несколько раз даже коллеги пытались вразумить:

– И так на волоске держишься тут со своей несогласностью, так неймётся тебе.

– Неймётся, да.

А вы, безликие сволочи, везде как бы «ни при чём». Для сомнительной краткосрочной безопасности готовы поддакнуть любой силе, а в случае чего резко переметнуться в другой лагерь. Благодаря таким, кстати, и случаются режимы со всякими там Гитлерами и Пиночетами. Именно такие прихвостни ни пикнули при передаче Крыма Украинской ССР, а теперь охотно собирают подписи за его присоединение. Ничего святого и нравственного. И ещё, именно из-за вас, ребята, служба превратилась во что-то бесконечно ужасное и вредоносное.

Последний абзац хоть и озвучивался неоднократно, но услышан кем-либо он ни разу не был. Как в пустоту… Здесь и вправду слышат только то, что приказано слушать. Мои никому здесь не интересные речи можно как в немом кино заменять на выразительное лицо под аккомпанемент флейты. У слушающих лица как у студентов на утренней лекции. Они безразлично наблюдают за гримасами, и всё. В голове музычка.

Вот если бы слова можно было использовать для карьерного роста, или какой-то важной подлости, то да… А так…

У Ёлкина есть замечательная картинка, где изображён современный озирающийся по сторонам чиновник, который стоит у пожарного щита с необычным содержимым. Вместо инвентаря внутри находятся различные атрибуты народности в виде бороды, лаптей и ушанки. Инструкция гласит: «В случае народного бунта разбить стекло и надеть…»

Это вот вообще метко.

Однажды, поутру, мне от коллеги пришло плаксивое сообщение:

– Я проголосовала, но с задержкой на 20 минут. Получила разнос. Грустный смайлик. Ещё там шли объяснения своего поступка с оправданиями, напоминающими всё те же звуки флейты.

Еще одна коллега внезапно тоже решила пожаловаться:

– Я уехала вчера на дачу, а мне звонят и требуют отчёт о голосовании. Я объясняю ситуацию – им всё равно.

Похоже, ребятки решили поманеврировать как чехословацкий тепловоз. Думают, достаточно завуалировать свою позицию под сомнительную бытовуху, чтобы выпасть из обоймы. Такое не проходит здесь; расхлябанность будет наказана в любом случае, хоть и не так строго, как саботаж. Поступок ничего не даёт и не понятно зачем он нужен. Доводы выглядят, как «я не вступил в КПСС, потому что приболел». И все такие: «Ага-ага, коне-е-ечно, понимаем! Об чём речь?!».

Думаю, что к следующим выборам дисциплину подтянут.

Абсурдная ситуация получается: человек, поступающий по закону и совести, вынужден придумывать какие-то отговорки и прикрываться занятостью, состоянием здоровья или форс-мажорами. Стало нормальным и логичным искать объяснения своим нормальным поступкам. Закон и мораль оказываются слабее негласных правил искусственной среды.

Чего только не сделаешь, чтоб не попадать в немилость.

Думаю, если б земля обетованная реально существовала, то род человеческий не смог бы там долго, он обязательно б всё организовал там по-своему.

***

Ленинский субботник.

Такое событие не может не коснуться служащих вообще никак.

На этом месте каждый уважающий себя человек, или просто ненавидящий чиновника, скажет:

– Да на них пахать надо, а они вон возмущаются. С грабельками убрать мусор в общественном месте один раз в году им сложно…

Хм, в общем дело обстоит так:

На территории государства всё имеет своего хозяина и нет ни одного квадратного сантиметра ничейной земли. Любой, даже микроскопический участок в сказочной глухомани, является государственной или частной собственностью. Попробуйте занять себе местечко в любой понравившейся точке нашей необъятной и сразу поймёте о чём Я тут… Только не втихушку надо действовать, а как положено – через официальное согласование.

Содержание имущества в чистоте и уюте входит в обязанности его балансодержателя. Общественные места принадлежат федерации, области, муниципалитету или частнику.

Не буду заостряться на частниках т.к. здесь и ежам понятно, что заниматься порядками в своей квартире должен её хозяин, а не ЖЭК или сосед по подъезду, а вот с общественными площадями всегда беда.

На содержание государственных или муниципальных территорий из казны выделяются соответствующие средства. На конкурсной основе, совсем небесплатно, привлекаются подрядчики, которые по контракту выполняют все необходимые работы и, по задумке, не морочат голову. Каждый должен заниматься своим делом – это логично.

Схема до примитивности простая, но в связи с невозможностью человеческого существования без хитрых манипуляций, согласно неофициальным правилам с меня как гражданина и налогоплательщика в бюджет взымаются, а работать приходится всё равно мне.

Почему бы за накопленный в зиму ковёр из бычков, бутылок и листьев не спросить с того, кто блюдёт чистоту мест по строгому контракту? Для выяснения этот момента пришлось погрузиться в глубокие дебри и даже пообщаться со своими знакомыми «подрядчиками».

Оказалось, что средства на содержание имущества в надлежащем виде не доводятся в нужном объёме до дорожников и коммунальщиков. Умышленно, в целях экономии, из смет выхолащиваются строки по зимней уборке от мусора. Уровень содержания ставится – «минимальный» (это нормативное понятие). Если дворнику заплатить вместо пяти баксов два, при условии, что он будет обязан убирать только снег, то и спрашивать с него за мусор нет смысла.

В нашем случае также. При оттепели начинается полный капут. Из-под снега оттаивают все огрехи зимнего содержания. Кого привлечь на генеральную уборку? Самых покорных! Куда они денутся?..

Если по-человечески попросить трудящихся, то ничего не выйдет. Только принудиловка. Вот он – субботник.

Дальше, человек с образованием, квалификацией и специальными знаниями, которому платят за эту работу соответствующие деньги, вынужден брать простейший инструмент и заниматься не своим, но увлекательным трудом. Первоклассный бухгалтер (а такие есть), юрист и кадровик в качестве дополнительной нагрузки выполняют работу дворника или уборщицы. Это как под соусом заботы о санитарной чистоте и здоровье граждан, в качестве общественной нагрузки, заставить всех врачей мыть железнодорожные вагоны.

А логика здесь другая. Задача стоит перехитрить! Надо навести марафет без специальных на то затрат. Бесплатность мероприятий обычно маскируется под хитрое убеждение, что работа ведётся в служебное время, и будто бы оплачивается по табелю. Субботник же, якобы, это дань почитаемым обычаям. Согласно всеобщей убеждённости, он вовсе не для экономии, а для идейной сплочённости, оздоровления свежим воздухом и прочей бурды. По долгу службы мне часто приходится слышать столь пылкие, безукоризненно аргументирванные и патриотичные, в самом серьёзном смысле этого слова, выступления.

Может быть так и есть в понимании ура – молодцов, только служебные дела не исчезают, а попросту переносятся на другое, чаще всего внеурочное, время. Эта мещанская мыслишка точит мне душу. Точит.

И попробуй рыпнуться, и посмей возразить, что отставание возникло из-за общественно-значимых хлопот… Ты сам тормоз, скажут, вот и навёрстываешь собственную норму. А праздник труда, скажут, – дело добровольное.

И опять не возразишь, – дело, действительно, добровольное. Даже список «желающих» с подписями имеется. И журнал ознакомления с тем, что никто никому ничего не поручал – тоже ведётся. Сам приехал – сам травмировался – сам и отвечай в случае чего…

Дела у нас так заплетены, что протестовать бессмысленно.

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПОДЛОСТИ

Системность и комплексный подход

Последующую проблему кто-то решит без меня, так как командир прямо не приказал решать её мне

/Армейский способ/

Любая деятельность в наших местах всегда подразумевает системный путь. К поставленным задачам мы подходим комплексно, последовательно и со всей основательностью. Существование такого правила подтвердит каждый верный слуга народа, но сам его придерживаться никогда не станет.

На самом деле государственные вопросы очень массивные и сложные, а решение их из одного кресла почти всегда невозможно. К тому же где бы чего не пришлось коснуться, оно обязательно запущено о-го-го как. Чтобы хоть как-то создать видимость «эффективных действий», при очевидном своём бессилии, задача всегда упрощается; она отделяется от основной массы, персонализируется и рассматривается как бы сферически, в вакууме. Как следствие, любое «решение» плодит новые проблемы, приводит к ущербу в соседнем сегменте и, скорее всего, губит общее дело.

Каждый винтик, управляющий, да и ведомства в целом как-бы подстраиваются под структуру в которой вращаются. Представьте перекошенные стены в доме с уведёнными углами и провисшим отсыревшим потолком. Всё, за что не взяться – убито до смерти. Если Вас нанять поклеить там обои, что будете делать? Уложиться только в рубрике «поклейка обоев» не получится, ибо одна операция потянет за собой много других сложных и неоговоренных. Нет смысла винить руки мастера, качество материалов или организацию труда, потому что сама затея «сделать хорошо» только вот здесь обречена на провал изначально. Многие могут сказать, что надо делать всё по порядку и как положено: капиталить, ровнять и только потом уже клеить красоту. Конечно! Везде только так и делают: предусмотрительно, добротно, без рывков и гармонично. Сколько живу на свете, именно такое и наблюдаю. И заказчик всегда денежный да проницательный, подрядчик не хитрит, думают все наперёд с заботой о Завтра. Стоит только рот открыть, как люди без второго слова сразу вас спешат услышать. Да-да, – говорят, – конечно-конечно, – и делают как надо, не перепираясь даже.

Фрагментация задачи – это наше всё. Оговорочки «это не я», «это не моё», «случай не гарантийный» и «об этом не сказано в договоре» даже в повседневности, на бытовом уровне, стали общепринятыми, чего уж говорить о делах великих. В госорганах, где всё зыбко, неопределённо и «с браком», такой принцип – панацея. Проблемы делятся на «твоё» и «моё». Поэтому зачем ломать голову и просчитывать последствия, если «моё» можно порешить за счёт кого-то?

Надо почистить ботинки? – воспользуйся чьим-то лицевым полотенцем. Поручили ликвидировать свищ в борту лодки? – снимай пластырь с соседней пробоины, и нéчего думать. Сказали сделать вот это? – вот и исполняй свой пунктик, а дальше там оно видно будет.

Вытекающие проблемы – дело рук других героев.

***

У нас в регионе (наверное, не только у нас) внезапно возникла исторически сложилась проблема с детскими садами. По случаю демографического скачка потребовалось очень быстро устранить проблему подручными средствами (ликвидировать течь в борту). На коленке была подготовлена новая концепция о рациональном использовании имеющихся ресурсов. Дошкольные учреждения решили уплотнить, а непристроенных детишек направить в сады других, менее заселенных, районов. В результате такого отношения детям перестало хватать шкафчиков для переодевания, мест в столовой и внимания одной нянечки на всю громадную группу. Начались аншлаги, обеды по очереди, травматизм и непонятная катавасия. От эмоциональных перегрузок, выпавших на долю низшего детсадовского персонала возник дефицит кадров, а воспитатели резко все захотели на больничный. Сама доставки детей стала возможной только автомобильным транспортом, что обострило и без того наболевшую проблему. Город погряз в густых пробках ещё сильнее.

Главное – решили ЭТУ проблему и показали по телевизору, что благодаря личному вмешательству губернатора и при поддержке партии ещё одна из очередных побед достигнута.

Прогнозированием и аналитикой в органах власти вообще заниматься не принято. У нас есть такая функция, но она не активирована. Даже если кто-то и пытается это делать, будучи неопытным, он обычно обречён на тяжёлый безрезультатный труд и плохую славу. Ситуация в государстве настолько изменчива что люди, смотрящие наперёд просто не нужны. Востребованы те, кто может быстренько здесь и сейчас на своём уровне утрясти или отсрочить незадачу.

Когда-то ко мне навязался один из начальников, который требовал пояснить, почему Я не включил в график обязательных проверок известного застройщика. Он как фарисей твердил одно и то же: «Надо, положено, надо, положено…».

«Хозяин фирмы при царском дворе! – пытался Я донести свою мысль до него. – Как мы будем потом объясняться наверх и отступать назад?».

В ответ мне поучительным тоном было сказано, что неправильно забегать вперед, и что вопросы нужно решать по мере их поступления. В этой фразе была заложена вся наша сущность. Мы как слепые котята тычемся, тычемся, тычемся, будто не зная последствий.

Обрывочное достижение целей – а точнее крысятничество – закладывается как основа в саму управленческую деятельность: сильным руководителем считается тот, кто сумел мгновенно справиться с задачей несмотря на то, что пришлось оголить всю округу. Хорош тот, кто, не вникая в глубокую суть проблемы, выполнил поставленное ему поручение.

Госструктура кишит «руководителями», которые относятся к «эффективным» благодаря своему таланту вырвать и ухватить «для своих». Причём главный координатор системы – т.е. общий начальник и хозяйственник – пестует такое качество, выдавая эгоизм за здоровое соперничество. Целостность картины, общие приоритеты и гармония в распределении ресурсов – вне сферы ЕГО интересов. На флоте есть такое понятие как «борьба за живучесть», когда при кораблекрушении идёт слаженная работа по спасению судна, а не соперничество за шлюпку. В государственной машине этот термин вообще не применим, здесь каждый борется за свой отсек, узел и комфорт в ущерб всем остальным.

***

В адрес губернатора поступило письмо из Генпрокуратуры страны о том, что в строительном секторе происходит ужасный ужас. Оказывается, – о таком состоянии дела никто не знал – у регионального Госстройнадзора катастрофически не хватает людей. В этом месте оговорюсь, что мне совсем не важно так ли это на самом деле или нет, и совсем не интересно как дефицит кадров в надзорном секторе может повлиять на что-либо. Здесь много важнее выбор метода решения возникшей проблемы на государственном уровне.

Примечательно, что тревожный звонок поступил от высшего надзорного органа, в обязанности которого входит следит за тем, чтоб наша популяция не переросла разумные пределы (что в классической системе происходит само собою). Тот, кто всячески заинтересован в урезании, вдруг ужаснулся в перевыполнении планов без его участия.

Серьёзное письмо гласило, что нужно привязать штатную численность инспекторов из Управления госстройнадзора к площади вводимого жилья и сделать это нужно по общему федеральному нормативу.

Прокурорское письмо спустилось в Госстройнадзор с резолюцией: «Посчитайте и предоставьте предложения». От такой задачи у ребят загорелись глаза: они поверили в чудодейственность повеления из верхов. «Теперь уж точно нас расширят, и работа распределится», – думали они.

Покорно прикинув цифры по указанному в письме нормативу, получилось, что нехватка людей в надзорном органе составляет не больше не меньше, а 274 человека! Согласно применённой арифметике, имеющийся отдел из 16 инспекторов следовало раздуть до крупного департамента.

Трудно представить подобный доклад руководства в правительстве области. Никаким жалобным голоском и не под каким соусом столь ужасающие цифры не преподнести. Во избежание негодований всем сотрудникам и без того «бедствующего» отдела было поручено отложить на пару дней всю свою работу по основной деятельности и заняться подгонкой цифр.

С немыслимой скрупулёзностью делались правильные выжимки из строительной статистики, которыми наполнялась упрямая формула подсчёта. Казалось, что ни одна мелочь, способная хотя бы ещё немного занизить выявленную «недостачу», не упускается из виду.

Еле-еле, под скрип директорского кресла, наверх ушла скромненькая цифра 20. Уложились! На этапах промежуточных кадровых согласований в аппарате правительства заявленное «предложение» без особых прений урезалось ещё в 2 раза (там тоже виртуозы). К губернатору на стол лёг доклад о незначительной нехватке кадров с предложением решить вопрос за счёт внутренней штатной перестановки. Для пущей исполнительности к записке прикладывался проект готового ответа в Генпрокуратуру о том, что вопрос не такой уж и страшный и будет решен в кратчайшие сроки. Написано было так, что самому хотелось верить в эту туфту. Далее вопрос решался стремительно: 10 сотрудников департамента из различных секторов и управлений по документам были переведены в Госстройнадзор без изменения своего прежнего функционала. Поручение выполнено безукоризненно: инспекторы добавлены, но занимаются они бухгалтерией, дорогами и ещё всякой департаментской бурдой, не имеющей отношения к надзору. Главное, что на бумаге всё получилось сносно и можно смело доложить. В случае, если подобная проверка нагрянет в отношении других управлений, то перестановка повторится аналогичным образом.

Главная задача – перекрыть течь вот здесь вот в этом месте, и не важно, что пробка вынута из соседнего отверстия в борту.

***

После строительства резиденции самого губернатора, в качестве заключительного аккорда было придумано подготовить общую инструкцию по пользованию всем этим добром. Шутка ли в деле управляться с таким замком без брощюры? Я б на месте хозяина и сам растерялся, – но это ладно.

Задача чудным образом легла на мои плечи и в последствии подтвердила многие домыслы. Дело в том, что на фоне очевидной роскоши, порядка и системности не обнаружилось даже на объекте №1 (это было официальное зашифрованное название комплекса в документах). Множественные постройки комплекса выглядели не слаженным архитектурным ансамблем, а грибами на пне; все коммуникации были проложены будто наспех в произвольных направлениях и вне единой логики. Складывалось ощущение, что строители выполняли свою работу игнорируя друг друга, а общего дирижёра точно бы и не было вовсе. Каждый действовал по принципу «пришёл, увидел, победил».

Мне очень много пришлось исследовать этот объект, чтобы разобраться хотя бы в элементарных вещах. Не удивительно, что потребовалась инструкция пользователя. В ходе выполнения своего «пикантного задания» меня много раз посетила мысль, что, если уж под пристальным присмотром первого лица региона, опытного политика и управленца с суровым характером получился такой кавардак, чего происходит там – в глубинке.

Надеюсь подробная инструкция на 200 листов выправила ситуацию. Я уж постарался для губернатора в отличие от строителей. С чем, с чем, а с бумаготворчеством у нас порядок!

Шлюз

В государстве у нас всё хорошо, но неприятности случаются.

Одно удалённое село постиг сильный паводок. Чтобы избежать подтопления огромной территории с жилой застройкой – а как следствие и переполоха в районном центре – по личному решению местного главы администрации на реке был экстренно разрушен водоудерживающий шлюз. Конструкцию пришлось ломать самым варварским из известных методом – при помощи экскаватора. Техническое состояние плотины не позволяло открываться или закрываться створкам – всё приржавело на веки вечные.

С этого резкого поступка у решительного главы муниципалитета начались серьёзные проблемы, ибо «ломать не строить». На последующее восстановление конструкции потребовались деньги, которые в бюджете никогда не предусмотрены. Вместо того, чтобы понять местного чиновника, бюрократическая машина начала пропускать его через свои жернова. Сунулось много носов, к герою событий возникло 9 000 вопросов:

– На основании чего было принято решение о спуске воды?

– Почему ломали варварским способом?

– Почему конструкция заржавела? А где на неё документ?

– А если бы ниже по течению школу подтопило, а в ней детишки? Или мост унесло бы потоком, вы об этом не подумали?

– А почему действовали так, а не вот так? Почему-почему-почему?

Кроме головомойки со стороны своих «собратьев», за тем как всё утрясётся, обязательно придут люди в погонах и пошагово проверят на бумаге всю правильность оперативных действий:

Укажут кому вовремя не было доложено, какой акт не составлен и каких главных пунктов никому неведомых инструкций не учтено. Даже то, что в документе поставлена подпись человека, находящегося на тот момент в отпуске – станет очень важным обстоятельством… Чуть ли не самым главным.

Начетничество людей в погонах – тема не одного трактата, они до цинготных пятен кого угодно доведут и сделают это на ровном месте… Несоблюдение процессуальных тонкостей карается самым строгим образом. За опечатку или неверно заполненный формуляр можно поплатиться не только годовой премией, но и всей карьерой. Кто работал в госучреждении знает, что лучше загубить всё дело с правильным документом на руках, чем для спасения всей кампании маленько не так заполнить неприметный бланк. Бумага всегда важнее. Никто никогда не вспомнит, что меры реагирования были безотлагательными – каждый упрётся в свой пункт со всей серьёзностью, а на исход событий ему будет наплевать с высокой колокольни. Потом хоть волком вой, хоть кричи, хоть об стену головой стучи – ничего не докажешь и не объяснишь.

Если бы герой сего рассказа не являлся местным жителем, которому предстоит после отставки встретить старость среди своих же односельчан, ему следовало доложиться наверх, в ведомство по ЧС и ещё много куда. На его месте гораздо безопаснее было сделать всё, кроме того, на что он отважился. Во избежание будущих проблем в экстренных ситуациях система требует бумаготворчества, согласования своих действий с всеми вот-так-таками и соблюдения различных противоречащих друг другу регламентов. К тому моменту вода б сама ушла, вместе с 40 домиками и подсобными хозяйствами.

Официальные указания на каждый из случаев конечно же есть. Они многотомные, витиеватые и всеми согласованные, но в реальных условиях от них толку меньше, чем от учебника по пилотированию при падении лайнера. Предписывающая литература годится только для экспертов, выясняющих причины катастрофы постфáктум, да и то не всегда.

Дальнейшие события не отличались ничем примечательным. Все смежные ведомства, имеющие косвенное участие в вопросах паводка, резко забаррикадировались, оставив главное действующее лицо в паутине бюрократических разногласий. Спустя год Прокуратура в своем представлении напишет, что надо было – надо было. Действия муниципалитета будут названы не обоснованными и преждевременными, встанет вопрос о компетентности его должностных лиц.

Быть чиновником – это не значит решать вопросы, а значит действовать, или даже чаще бездействовать, по инструкции. Один неверный шаг и можно свернуть себе шею.

Такие вот дела.

Размыв дороги

Однажды природа подкинула неприятность, к которой мы – люди – оказались не готовы. Двое суток непрерывно лил дождь и вся вода, которая скопилась в окрестных торфяных болотах, пошла по руслу одного неприметного ручья, в сторону большой реки. На пути мощнейшего потока попалась большая федеральная дорога со старенькой водопропускной трубой, которая как и мы – люди – тоже оказалась неподготовленной. Строили участок дороги еще в 1980 году и не располагали данными о подобных паводках за последние двадцать лет. Ситуация не прогнозировалась, не закладывалась в расчёты, но состоялась.

В дороге образовалась промоина шириной 70м, через которую бурлило мутное течение. «Размеры катастрофы, – как говорилось, – уточняются», но в общем, хорошие такие размеры, довольно большие.

Движение автомобильного транспорта было парализовано, и поэтому два региона оказались практически отрезанными от своего государства. На обочинах стояли рефрижераторы, в которых тухли продукты, а незадачливые путники искали ночлежку в переполненных кемпингах за необъяснимые совершенно деньги.

Это были толпы обезумевших от злости, не знающие что делать и кого обвинять.

Со всех сторон нагрянули журналисты, которые с упоением «делали новости». Они выглядели в репортажах такими радостными, что даже возникает подозрение, что это они сами и сделали. Рассказывать ужасы про стихийные бедствия безопасно: можно применять любые пафосные эпитеты и охать-ахать от всей души… Это ж не политическая сила, которая требует к себе показушной вежливости.

Дальше ситуация всё усложнялась и усложнялась. Вместо предполагаемых суток на устранение разрушения, ЧП грозило уже недельным событием. Решить проблему своими силами никак не удавалось и это уже плавно переходило в разряд политики. Что за власть такая, которая не в состоянии справиться с местечковой промоиной?

На место событий экстренно прибыл сам губернатор со своей свитой, – и от этого происходящее стало совсем популярным. По телевизору сообщили, что где-то там в глухой окрестности развёрнута полевая кухня и с «пострадавшими» работают психологи. От изобилия прибывшего начальства на душу населения, мужички в оранжевых жилетах, не знали чьи команды и в какой последовательности им выполнять. Один бульдозерист, говорят очевидцы, от волнения даже забыл, как у него запускается трактор.

Прямо из полевого шатра губернатор по видеосвязи обещал президенту страны что без затруднений справиться со стихией в кратчайшие сроки. В качестве подтверждения собственного участия в делах он демонстрировал испачканные руки.

Спустя сутки, вся информация о пáводке исчезла из СМИ. При выезде из города каждого водителя информировали нарядные полицейские о невозможности проезда, но телевизор с интернетами предательски (или по дружбе) замолчали. Видимо на местном уровне была спущена команда не массировать и не нагнетать панику.

Я, как представитель штаба по ЧС, вынужден был отвечать на звонки по горячей линии.

«Здравствуйте, спасибо Вам за звонок, он очень важен для нас…» и в таком духе… Мы конторщики – люди вежливые.

Каких только вопросов не услышал от населения, и чего не наврал дружелюбным голосом в ответ. Кто-то лил желчью, кто-то обзывал галстучной падлой, а некоторым просто хотелось поупражняться в болтовне, развеяться. Одни дальнобойщики находились на месте происшествия которые сутки кряду, и звонили уже по-свойски – на «ты», с долей юмора. В шутейной форме предлагали приехать на место, посмотреть картину воотчую, обещали налить хорошего самогону и не обижать. Заскучавшим водителям скорее всего было любопытно, как именно Я буду «парировать» на этот раз. Говорить правду, между тем, было настрого запрещено, отмалчиваться – тоже, – оставалось только развешивать лапшу позитивным тоном. Отдельным хамским ребятам, которые переходили на личности, помню, говорил, что разговор фиксируется и запись будет передана в управление безопасности. Обманный манёвр, но с нашим человеком пока работает. Пока работает!

Дезинформация вокруг размыва дороги разрасталось как сплетня в деревне. О реальном ходе дела из-за выдачи желаемого за действительное уже, наверное, не знал никто. По крайней мере Я отличат реальность от вымысла перестал точно.

Кроме предательского молчания в СМИ, проблема умалчивалась и на официальной бумаге. То, что произошло, не классифицировалось как «чрезвычайное происшествие». Придание грозного статуса событию всегда опасно для хвастливого руководства. При ЧП в работу подключатся чрезвычайный министр, армия и флот. При таком замесе еще не известно, кто получит ордена за проделанную работу, а кого снимут с должности. Эксцедент встанет на контроль у президента! а это совсем непохвально, господа.

Поэтому, в подобных случаях, масштабы происшествия приуменьшаются, а прогнозируемые сроки его ликвидации доносятся в оптимистичном свете.

Люди мне кричали в трубку:

– Зачем весь этот героизм? Почему не применяете спецтехнику вооружённых сил?

– Потому что формально «всё хорошо»! – хотелось мне ответить каждому.

На самом деле Я рассказывал одну и ту же байку о том, что военная техника не способна работать в сложившихся условиях… Бла-бла-бла… Самому противно от такой трели. Стул расшатал под собой от нервного напряжения.

Для меня интересно поведение в экстренной ситуации людей, представляющих власть. Единственное, к чему мы были сразу готовы, это лукавить и выкручиваться. Мы молодцы. Подозреваю, что в 41м году масштаб происшествия также скрывали, чтобы не раздувать проблему…

Мост через реку. Преподаватель

Когда-то был у нас замечательный преподаватель по мостам – Владимир Иванович. Фамилию его указывать не стану, хоть и очень хочется. Мы были бесшабашными студентами и не придавали значения его науке. Учитель нам отвечал тем же и каждую лекцию начинал с ироничного высказывания: «Продолжим курс инженерии для домохозяек».

Мужик он был опытный, поэтому довольно красочно рассказывал различные истории из своей жизни о головотяпстве и воистину гениальных решениях. Примеров у него хватало, а слушать было приятно и интересно. Мостовое дело преподаватель вплетал в повествование обо всём на свете как бы между прочим – от общего к частному. Благодаря его подходу даже девочки-зубрилки начали кое-что понимать в строительных тонкостях.

По окончании ВУЗа выяснилось, что специалистов этого направления в нашем регионе как говорится «раз-два и обчёлся». Оказалось, что это штучный товар, а знания, которые пытался закрепить в наших головах Владимир Иванович – не такие и пустяковые.

Спустя много лет, когда Я после длительного марафона на производстве пришёл «отдышаться» на государственную службу, произошло следующее событие. При одном из ДТП, с участием грузовой машины, были повреждены раскосы ферменного моста. Ферма – это металлоконструкция, если кто не в курсе, выглядит она так:

Экстренно встал вопрос о безопасности эксплуатации сооружения. Надо признать, что пострадавший объект не из категории малых архитектурных форм, длинна его главного пролёта составляет 150 м, а высота от судоходного уровня воды – 10,5 м. Сооружение несет стратегическую функцию и для разбирательства в проблеме собрался целый штаб города по ЧС. Присутствовали: генералы управления МЧС и Полиции, заместитель губернатора, мэр и весь «цвет». В качестве эксперта – не без моей рекомендации – был приглашен Владимир Иванович. В отличие от членов оперативной группы он являлся единственным техническим специалистом в вопросе. Мнение опытного мостовика прямо в приёмной выслушал один из высокоранговых представителей заседания, и прошёл в зал переговоров. Получилось, что ВИ не был даже включен в состав комиссии, ему велено было обождать на стульчике у двери. Около часа вот-так-таки, не имеющие малейшего представления о том, какой из раскосов конструкции работает на сжатие, а какой на растяжение, решали её судьбу и принимали план дальнейших действий.

Проезд не закрыли т.к. это спровоцировало бы неслабое общественное возмущение. Лишить половину города транспортного сообщения – дело нешуточное для главы администрации. Решение соответствовало стилю управления: ограничили скорость движения автомобилей с 60 до 20 км/час!

Здесь надо вдуматься: дело в том, что при уменьшении скорости транспортных потоков дистанция между машинами сокращается и, соответственно, их количество на том же отрезке увеличивается. Т.е. чем меньше скорость, тем больше нагрузка на мост. Получилось, что вместо разгрузки «травмированного» пролёта – его принудительно навьючили.

Почему не включили профессионала в официальный список докладчиков? Потому что нужен был более сговорчивый специалист, готовый поставить свою подпись под чем угодно. Комиссия создавалась не для бурных дебатов и опасений, а для консенсуса и закрепления удобного решения. Всё должно быть гладко, как на званом обеде.

Эх, Владимир Иванович, то, что происходит у нас, будет посложнее строительной механики с сопроматами. Вы уж там не обессудьте, если что.

Поручение: умолчать проблему

– Забудьте физику, она вам вредит!

/Реплика преподавателя из учебной аудитории худ.школы/

Есть одна малоизвестная деревня, в которой проживает 450 человек. Называть её не стану, потому что это совсем не важно. Населенный пункт расположен далеко от цивилизации, но продолжает жить. Самобытность там у них.

Привычный уклад жизни разорвала тревога. Некая строительная фирма вышла с нешуточной угрозой разрушить мост, который она же якобы и строила в незапамятные времена. В петиции сообщалось, что государство не выплатило обещанные за стройку деньги, и, что самое худшее, в последнее время вообще перестало что-либо обещать.

Что это? Диверсия? Пиар-ход в предвыборный год? Или может быть бред обезумевших старцев?

Мне поручено разобраться в трёхчасовой срок. Руководство ждёт пояснительную записку с картинками и схемами.

Мост через реку оказался на единственной подъездной дорогой к деревне, и это придавало ему значимости.

Когда-то во времена разгула анархии по старенькому ветхому боровку проезжал перегруженный лесовоз и обрушил его деревянный настил. Населенный пункт, расположенный за рекой, оказался полностью изолирован от районного центра и связи с общественностью. Получилось подобие острова на материке. С целью обеспечения нормальной жизнедеятельности населения деревни, «… учитывая критичность создавшейся ситуации, во избежание общественного резонанса, невзирая, но имея в виду и отдавая должное…», власти незамедлительно привлекли своего любимого подрядчика к строительству нового железобетонного моста. Нужно было как можно быстрее снять очаг социальной напряжённости, поэтому действовали с пожарной спешностью.

Работы были начаты по «сырому проекту» в котором была масса нестыковок, но подрядчика это нисколько не смущало т.к. времена были проще. Он отстроил временный технологический мост для дальнейшего возведения капитального сооружения и широко зашагал. В ходе выполнения работ его всё сильнее постигало разочарование. Проектная документация пестрила пробелами: в ней не учитывалось очень многое, и даже этот уже построенный мост, необходимый на период стройки, не закладывался в сметы.

– Неучтёнка всегда бывает, – успокаивал себя подрядчик, – завышенная стоимость одних работ по объекту, перекроет заниженную стоимость других. По ходу стройки убытки возместятся с лихвой, – думал он.

Такие рассуждения не есть легкомысленность даже по современным строгим меркам. При торгах крупных строительных объектов, главным ориентиром для подрядчиков выступает общая стоимость. Затраты внутри объекта лёгкими манипуляциями нивелируются и дорожные предприятия, заявляясь на торги, не воротят нос, а охотно рискуют. Цель – ухватить объём, а там уж куда кривая выведет. Иногда такая «готовность работать» оборачивается ловушкой: ввязавшись в стройку, строителям приходится выполнять возникшиенеучтённые работы за свой счёт (под сомнительную устную гарантию заказчика), либо отказываться от объекта. Закон не допускает каких-либо дополнительных доплат по мере строительства, поэтому понесённые убытки садят подрядчика на крючок. И чем дальше он заходит, тем меньше у него желания контракт расторгнуть.

В нашем случае мостостроительное предприятие решилось, и без лишних вопросов тратилось. Далее, по ходу строительства, обнаруживались всё новые и новые слабые места в проекте, которые уже совсем ставили под сомнение выгодность затеянного предприятия. Плохие изыскания повлекли неверный расчёт фундаментов опор, – а это уже серьёзно, и дело не только в удорожании.

Стройка остановилась, а временный мостик остался «в подарок» до лучших времен. Ожидалось, что государственный заказчик проявит человечность и вернётся к объекту с новым проектом и новыми деньгами.

В те, теперь уже далёкие времена, было решено не заостряться на проблеме, а организовать временное движение именно по этому технологическому мосту. Проявлять излишнюю обстоятельность наши далёкие предшественники, как и мы – не особо любили. Возражающих не нашлось. Сам проект в штатном режиме без спешки отправили на доработку, и вскоре забыли. Население не возмущалось, принимая имеющееся за должное, а руководители меняли друг друга, обозначая на политическом поприще задачи куда поострее. Возобновление работ по новому проекту так и не свершилось.

Шли годы, менялись тенденции и настроения, а мост продолжить служить людям несмотря на свою вероятную опасность для жизни. Он возводился не для общественных нужд и поэтому без соблюдения каких-либо нормативных требований. В качестве материала применялось то, что под рукой. Пролетные строения представляли из себя металлические рамы списанных железнодорожных вагонов, опоры делались из старых металлические труб, без какого-либо расчёта и усиления.

Первым дало сбой терпение подрядчика. Наш старый добрый «друг» потребовал возмещения его расходов, в противном случае обещал обидеться.

Дальше наступил наш черёд. По закону на эту постройку нельзя израсходовать ни гроша государственных денег. Имущества нет на балансе как «объекта», потому что стройка не доведена до финальной стадии и даже не законсервирована. Чтобы государство могло оплатить строителям стоимость этой конструкции, на неё должна быть предъявлена тонна бумаг с подписями о соответствии всему на свете. Требуется соблюдение всей цепочки реализации объекта от проекта до ввода в эксплуатацию.

Имелся простейший и «ходовой» способ принятия некачественного объекта в собственность государства как «бесхозного объекта» по принципу «власти нашли мост на реке», но он предполагает бесплатность мероприятия и поэтому для «реального собственника» – не годится. Мостовики просто так «за бесплатно» не пожелают потерять свой недострой в пользу государства.

Ситуация напоминает клинч в боксе:

Так как может государство – не хочет подрядчик;

Как требует подрядчик – нельзя по закону;

Ни тот и ни другой не имеют полных законных прав на объект.

Даже действия через суд в этом случае под вопросом.

Когда мы – «клуб знатоков» – отправились наверх с разъяснениями по этому вопросу, то первым делом из рук были выхвачены фотографии моста. (Красивые картинки, для тех, кто ничего не понимает в металлоконструкциях). Обсуждения не было, нет. Престарелому управленцу с гуманитарным образованием для постановки диагноза и принятия ответственного решения хватило парочки фото – пояснения и заключения экспертов уже были не нужны. Он разошелся и навтыкал нам уколов. Мы сидели, потупив головы и слушали, что не умеем работать и не в состоянии отличить плохой мост от хорошего. Деятель метал молнии, ругался; было видно, как он переигрывает свою роль. Рекомендовал покрасить имеющуюся конструкцию в нейтрально-голубой цвет и на этом закрыть тему.

На этом месте Я резко возразил, причём сделал это громким уверенным голосом Д.Пучкова (всегда восхищался его умением быть столь категоричным). Многие из присутствующих сначала недоумевали от такой безумной храбрости, потом начали сомневаться, но всё же отыскали в себе благочестие и присоединились. После напряжённой борьбы мнений мы смогли общими усилиями дать хороший отпор. Мерзавец пасанул. Как сейчас помню, справедливость озаряла кабинет светом.

На самом деле ничего такого не случилось, а оппонентов не нашлось. Молчал как Герасим и Я, потому что гланды мешали. Можно, конечно, наврать здесь, будто бы Я оправдывался, размышлял о тех кривых окольных путях, которыми движется к Счастью бесконечно любимая мною Родина, но на самом деле Я ничего такого не думал, а просто бездумно разглядывал в полировке чёрного стола своё уставшее от жизни лицо. К чему всё это зачем? Каждый и так безошибочно точно знает, что следует ему делать дальше в каком порядке и чем всё это пахнет.

Расшифрую, что заложено в его поступке. Управленец он не такой уж и бестолковый, как может показаться, в глупости его не упрекнуть. Это хитрый мерзавец, который знает, как избавить себя от проблем и знает, как уйти от ответственности.

По сути, неоплаченный мост – головная боль строителя, а все его стенания – бессмысленное недовольство мелкого начальника.

Грызть себе ногти, чтобы порешать чужие проблемы – не разумно и не принято. Зачем ставить себя под удар лишний раз? Надо будет выбивать деньги у финансистов, мудрить, выслушивать, объясняться… Даже если после мучительных схем какие-то средства и дадут, возникнут проблемы по законному их доведению до именно этого подрядчика в обход госзакупок… Трудности с космическими перегрузками будут на каждом шагу. «Чур-чур, пусть лучше он переживёт-стерпится, чем я буду краснеть от проявленного милосердия»

Расчищать Авдеевы конюшни здесь можно до потери пульса, а своим кирпичным поступком дядюшка оградил себя и нас (подчиненных) за одно, от неприятных забот. Он дал понять, что нужно отвернуться и не обращать внимания на это недоразумение: пусть проблема остаётся там, где и была – за воротами.

Это как в муниципальном детском саду, когда воспитатели изо всех сил не желают видеть «вирусных детей», чтобы не скандалить с родителями. Проблема остаётся где-то там, между воюющих сторон, а вся группа детей непрерывно болеет. Главное не запачкаться!

Так уж водится в нашем мире, что чем дальше откладывать решение проблемы, тем меньше возможности с ней справиться в дальнейшем. Особенно это касается хозяйственных вопросах, где принимает участие государство. Развязка запущенных дел возможна только в случае однозначной беды. Требуется, чтобы лопнуло не чьё-то терпение, а балка пролётного строения, и желательно с уносом человеческих жизней. Вот если б школьный автобус, к примеру, скользнул с дощатого настила или карета скорой помощи оказалась в реке, то может у клубка событий появился бы шанс быть распутанным. А так – нет, тщетно это всё. Пустое!

Поступок высшего руководителя был проявлением настоящего бюрократического мастерства. Еще раз убедился, в закономерности – чем искуснее чиновник, тем больше вреда для общества.

Для собственной подстраховки Я осторожненько записал это непререкаемое выступление на диктофон. Главное вовремя подумать о себе. Если случится непоправимое, что Я буду объяснять следователю с его полицейским умом? Скажу, что это происки Мориарти?

После разговора, когда вроде бы всем подчиненным и так всё было ясно, замгубернатора, для подстраховки собственной персоны на бумаге, спустил нам хитрое своё замгубернаторское поручение, имеющее формулировку: «Сообщить о техническом состоянии моста». Надо понимать, что в документе резолюция стоит одна, а подразумевает она совсем другое: в этом есть дьявольский расчёт. Как бы размашисто начальство не «творило» и какие бы указания не отдавало – на бумаге всё должно быть красиво.

Проведенная беседа нигде не зафиксировалась, кроме как в наших пугливых душах. Для этого и проводилось совещание, чтобы мы написали НУЖНЫЕ слова «для протокола». Я решил, а вы под этим распишитесь и возьмите на себя ответственность. Краюшки подвернул – не придраться, если что.

Подставлять «на бумаге» своих подчиненных – нормальная практика. Так когда-то приказ о передаче Крыма подписывался Климентом Ворошиловым, а озвучивался чуть погодя как «подарок Хрущёва». Случись реакция, и свалили бы всё на «бестолочь» Ворошилова.

Во исполнение поручения мы отрепетировано и с готовностью ответили: «Состояние удовлетворительное. Предлагаем вопрос строительства моста рассмотреть в перспективный период, исходя из возможностей бюджета». Бьём челом, и ни буквы о назревающей проблеме.

Всю правду о мосте тщательно вырезали как злокачественную опухоль и придали тексту махровый вид. No problem! Если бы мне подчиненные написали что-то подобное, Я б даже и не стал задумываться о принятии срочных мер.

Всего вам доброго, хорошего настроения и здоровья…

Водопропускная труба

Плотник, надевая каску, говорит прорабу:

– Она прикрывает не мою голову, а вашу задницу.

/случай из жизни/

На носу ранняя весна – прекрасное время для подготовки к путешествиям. У нас в эту пору обычно идёт вёрстка планов дорожных работ, подготовка к паводку и прочий мандраж.

На сей раз умные Лёши из достаточно серьёзного ведомства прислали рекомендацию обратить внимание на слабые места в дорожной сети с указанием многих адресов этих самых участков.

В объёмном перечне различных неблагоприятных участков очень неудобно для нас была прописана одна металлическая водопропускная труба. Вследствие предыдущего паводка из-за её засорения корчеходом случилось подтопление. Чтобы спасти ситуацию, дорожники пригоняли экскаватор и самым примитивным методом прочищали канал. Чрезвычайной ситуации избежали, всё обошлось, но ходе проведения такой грубой работы конструкцию немного повредили: был сорван оголовок, разрушен откос, нарушена геометрия и целостность тела трубы.

Возникла необходимость проведения восстановительных мероприятий. В идеале это выглядит так: частично разбирается насыпь, извлекается часть трубы, приваривается новый сегмент, восстанавливается бетонный оголовок и участок дороги вместе с покрытием восстанавливается в прежнее состояние. Стоимость – минимальная. Проблема в том, что такие работы относятся к ремонту и не могут быть выполнены очень скоро. Нужно дождаться окончания паводка (почти в июне), обследовать, обсчитать – составить смету (июль-август) и включить объект в план. Проволочки уводили начало работ в зиму, что было совсем нецелесообразно и бессмысленно с хозяйской точки зрения. Зимние стройки в наших географических широтах – это всегда низкое качество с обязательным удорожанием. Да и не несла конструкция угрозу, все понимали. Экстренное реагирование с героизмом дорожников – излишне. Под общее молчание масс задумку отложили до лучших времён.

И вот весна, возня, предостерегающее письмо. МЧС предусмотрительно указало о потенциальной опасности где только можно, и тем самым сняло с себя ответственность. Мяч на нашей стороне…

Ситуация.

Можно отчитаться наверх как есть: поручиться под надёжностью конструкции и продолжить жизнь без паники. Есть дела и поважнее! Только в случае более интенсивного водотока (что малопредсазуемо) и бедствия, однозначно слетит чья-то голова. За непринятие своевременных мер обвинят во всей государственной разрухе.

Чтобы не остаться крайними, после недолгих раздумий, было принято решение «действовать согласно списку». По главному правилу госслужащего, нужно позаботиться в первую очередь о себе, – такова техника безопасности.

Спешно, в рамках предупреждения чрезвычайных ситуаций (за специальные средства), развернулись строительно-монтажные работы. По случайному стечению обстоятельств, совсем непредвиденно, насыпь в марте оказалась промороженной на пару метров и свела к минимуму все ювелирные процессы. Работы велись широкими мазками с удорожанием в 3 раза. Была заложена новая труба, полузамороженным грунтом засыпаны её пазухи. Уплотнение насыпи из-за ничтожности объёмов и стеснённости условий не отличалось особым качеством. (Местечковая водопропускная труба – не те деньги, под которые мобилизуют все ресурсы и где пристально следят за качеством)

С первыми же весенними лучами труба, без существенных отличий от прошлых лет, в очередной раз забилась корнями с бобрами. Только вода не задержалась дорожной насыпью как ранее, а просочилась через её рыхлый от свежести участок. Наш кусок дороги успешно уплыл под воздействием пустяшного потока вниз по течению. Жители в ярости, журналисты с упоением делают репортаж, а мы в классической своей манере рассказываем о суровости климата. Тот человек, который якобы руководит процессом, в камеру обещает взять эпизод под личный контроль и принять все необходимые меры, чтобы ситуация не повторилась. Конструкция, по его словам, непременно должна быть заменена на что-то более мощное и дорогое.

Картинка с любым происшествием не может быть полной, если в ней нет наказанных. На госслужбе если руководитель никого не наказал, то он сам значит виновен, и должен будет ответить. На природу уповай, а сам ушами не хлопай!

Поручено наказать куратора Управления автомобильных дорог, который проводил дефектовку трубы. Наказываем, как положено.

Глава попросил – получите

События, которые легли в основу следующего рассказа произошли осенью. Именно осенью, когда мы (департамент) формировали региональный план дорожных работ на предстоящий год, на должность главы одного из районов был назначен новый человек.

Этот «новый человек» настолько был новым, что никто о нём ничего не знал, в грязных схемах с ним не участвовал и на общем ковре не дрожал. Такие обычно начинают зарабатывать очки, рвать каравай и писать куда не следует.

Долго ждать он себя не заставил, и к хитромудрой осенней незадаче по сращиванию несовместимого добавилось ещё его письмо.

Сама процедура шлифовки планов очень длительная и мучительная. Сначала из «долгого ящика» вынимаются все неисполненные поручения, просьбы влиятельных лиц и обещания руководства. Важно ничего не упустить из виду, чтоб не остаться крайними. Список разрастается до тысячи кричащих строк, которые требуют детального изучения, сопоставления между собой и обсуждения с кем только можно. Объекты по многу раз включаются и выключаются, пока не будет достигнута заветная комбинация, подходящая под бюджетные лимиты. Для достижения этого оптимального соотношения наше Управление закапывается в схемах, письмах и таблицах на несколько недель. Нервотрёпка та ещё.

Иногда, от суматохи, в меня закрадывается убеждение, что именно сейчас мы заняты чем-то важным (переживаем за дорожную отрасль и стремимся к взвешенным решениям). На самом деле, просто наше ведомство всего на свете боится и не имеет собственной стратегии. Суета от обыкновенного лебезятничества.

Казалось бы, каждый регион имеет у себя в обязательном порядке утверждённый перспективный план как минимум на трёхлетку, который якобы служит «опорой опор», но достаточно беглого внимания к его изменениям и становится ясно, что документ придуман не более как для пускания пыли в глаза. Плавности хода или последовательности не предусматривается в принципе. Есть срочные дела, среди которых чиновники мечутся как неистовые, подстраиваясь под условия финансирования и настроения генералиссимусов. Логику действий не стоит даже и ловить.

Новоиспеченный глава местного самоуправления, как и прочие влиятельные лица, не стал вникать в суть, а пошёл «проще»: он написал нам (департаменту) письмо о том, что первоочередным объектом транспортной инфраструктуры для района является подъезд к д.Кривая. Глава просил включить его как можно скорее и, наверное, считал это плёвым делом. Фактически, как человеку человека, мне его логика понятна: посмотрел план на ближайшие 3 года и своим письмом как бы попросил у руководства области ДОПОЛНИТЕЛЬНО увеличить финансирование под свой объект, обхитрив хитрость. По-хорошему его просьбу нужно понимать, как: «Ваши региональные объекты выбраны верно, но вот ещё здесь… обратите внимание, любезные. Очень прошу!». Ну это по-хорошему…

В органах власти преобладает армейский подход, где главная цель – временно заткнуть течь в борту, на которую обратило взор начальство. Последствия и эффективность решений почти никого не волнует. Помните про старика Хоттабыча, когда он для Вольки «исполнил» телефон из камня, который был всем прекрасен, но не работал. Старик слушался и повиновался, только делал всё бестолково. В нашей жизни примерно также.

Не могу знать, понимал ли новый глава подобные принципы бюрократии, но однозначно, своим письмом он сделал только хуже.

Понимая, что отказывать новичку – себе дороже, мы как тот джин включили запрашиваемый им копеечный объект в план, а всё остальное, предусмотренное ранее, оттуда убирали. Было 1,5 млн. денег, а стало 0,5. Высвободившиеся средства перенеслись на другие нужды в другие районы. Уважили!

Как говорил один вредный посетитель про нас: Подали ручку – да поставили ножку.

Почему? Да потому что на бумаге всё красиво получилось. А это главное.

Все вопросы к главе, который просил всего один объект, а мы (Департамент) вон какие молодцы. Среагировали незамедлительно.

Жульство? Нееет! Переписка – вот, смотрите…

У них своя свадьба, у нас своя³¹.

Бобры и дороги

Если человека принудить делать то, с чем ему не справиться и запретить признаваться в собственном бессилии у него появится желание изображать бурную деятельность и сваливать свою беспомощность на обстоятельства непреодолимой силы. Не всегда обвинить или подставить коллегу безопасно для себя, а вот на форс-мажор в самый раз. У нас всегда виноваты погода, кризис, закон и т.д. и т.п.

Иногда в качестве веских аргументов указываются даже совсем детские объяснения «…утеряно в связи с переездом». Абсурдно, но работает. Обычно к таким вещам относятся с пониманием и даже не оспаривают. Особенно этот вариант годится в тех случаях, когда есть уверенность, что оппонент не захочет идти дальше и не станет настаивать на своей позиции долгие годы в судах, прокуратурах и приёмных высокопоставленных должностных лиц.

Однажды к нам в департамент поступило неудобное обращение гражданина, сутью которого являлось недовольство заболачиванием местности вблизи его дома из-за плохой работы водопропускной трубы. Человек запустил своё письмо через прокуратуру, поэтому отмахнуться лёгкой «отпиской» от лица департамента не было никакой возможности. Вернее, отмахиваться предстояло всё той же отпиской, но она требовала более осмысленного и осторожного подхода. О решении проблемы «на совесть», кстати, здесь не может быть и речи, как и в большинстве подобных случаев. Требуется юридически-грамотный ответ, и всё.

Фактически, проблема возникла из-за нашей общей бюрократической недоработки, и каждый об этом знал, но не подавал виду. На этапе строительства заказчик недосмотрел, не проконтролировал, халатно отнёсся и т.д. Всем было плевать на нарушения технологии монтажа трубы и вообще на всё на свете. Прослабили основание трубы, не уплотнили как следует её пазухи – авось, небось, как-нибудь… Получилось, что дорожное полотно в районе трубы оказалось особенно уязвимым. Дальше этот же заказчик, являющийся по совместительству балансодержателем дороги, по знакомству согласовал перевозку тяжелого груза через слабенький участок, и как следствие, допустил разрушение конструкции трубы. Чтобы исправить ситуацию на местном уровне и не дискредитировать себя, поручили дорожникам, занимающимся содержанием, устранить дефект.

Подрядчик по эксплуатации не был заинтересован тратить свои деньги на борьбу с браком, доставшимся от недобросовестных строителей и поэтому ликвидировал провал простейшим способом – без забот о водотоке. В провал засыпали щебень, – и на том спасибо. В контракте указано обеспечить беспрепятственный проезд? – вот и обеспечили. Дальше, из-за отсутствия должного перепуска воды, местность плавно заболотилась по самые огороды дачников. Кроме пострадавших жителей разрушалась и сама дорога по причине переувлажнения основания.

Произошедшее не отличается своей замысловатостью, но оглашать его в том виде, как есть, нельзя ни в коем случае, а просто взять и пообещать всё уладить, значит подписаться под собственной причастностью к этой аварии. Ещё и убыток влепят… В ход пошёл механизм увёрток и уклонов.

К делу притянули за уши непреодолимые силы в виде каких-то бобров, которые якобы строят в водопропускных трубах свои плотины и тем самым вредят местному народонаселению. Оказалось, что это они виноваты во всех бедах. Для обеспечения доказательной базы дорожным рабочим в оранжевых жилетах было поручено соорудить подобие плотины и сфотографировать.

Дорожники – люди исполнительные, сделали как велено из Администрации. Но на подобном объяснении тоже нельзя было далеко уехать т.к. по закону сохранение конструкции в работоспособном виде – прямая обязанность подрядной организации, отвечающей за содержание по государственному контракту, а контроль за этими самыми ребятами – функция уже наша, административная. Если просто спереть на бобров, то виноватыми окажутся всё равно дорожники, которые не отгоняют бобров палками и не прочищают трубы вовремя. Не хорошо подставлять тех, кто нам помог родить миф, а к тому же пачкать себя. Аргумент о бобрах в нашем отделе дополнительно усилили статьёй о том, что зверёк он вовсе не простой, а краснокнижный. Такому бобру, дескать, нельзя ухудшить условия для проживания, поэтому дорожники его там чествуют.

Материал настолько понравился журналистам, что они сделали из него сенсацию и пару недель массировали при любом удобном случае.

На основании придуманного нашим ведомством довода о неприкосновенных зверьках-вредителях появилась возможность переадресовать вопрос куда подальше и выиграть время. Тему замотали так, что теперь Я уже и сам верю в реальность бобровой угрозы.

Подозреваю, что лифты в моём подъезде тоже они разрисовали.

Бесхозная дорога

Не вскрывай капот, не вноси дефект

/Поговорка из военной авиации/

В нашем пригороде имеется один населенный пункт, путь до которого по счастливому стечению обстоятельств проложен не напрямую, а через его административный районный центр (пункт приписки). Крюк выходит около 20 км, и для местных жителей, которые трудятся в городе, а не своих «Белых Росах», 40 км – серьёзный ежедневный перепробег. Чтобы не решать вопрос с властями, местными сообразительными людьми было запросто накатана тропинка от Большой дороги до деревни, прямо между деревьями и муравейниками. Там надо то метров 500, не более. Тем более, что у нас исторически так заведено – жить проще. Мы, муниципальные и областные структуры не признавали существование проезда, но и не боролись с ним. Если люди привыкли к чему либо, то отучить их практически невозможно, даже при сильном желании. Разрушить народную привычку не поможет ни забор, ни запрещающие знаки, ни доброе слово. К тому же нет проблемы на бумаге, значит и фактически её тоже нет. Зачем усложнять жизнь? если и без того занятий хватает.

Со временем, поблизости от этого населенного пункта, был открыт карьер с лечебной глиной. Водителям самосвалов, как и жильцам, короткий лесной путь к месту дóбычи ценной породы (с обязательным ударением на первый слог) показался также гораздо удобнее. От неподдельного интереса к накату через рощу, он на глазах превратился в непролазную лечебную жижу. Чтобы хоть как-то улучшить ситуацию и не злить обывателей, бизнесмен за свои деньги, как мог, приводил пути в проезжее состояние.

Как выяснилось, поддержание дороги в проезжем состоянии – бремя не из дешёвых. Даже качественная магистраль требует постоянных затрат, не говоря уж о той тропке, которая при первом же дожде стремится к исходному состоянию. Это кажется, что высыпал 2 машины щебня и гоняй по нему фуры. Кто самостоятельно улучшал себе подъезд к даче или к дому, тот понимает, о чем это Я.

В общем, чтобы скинуть с себя бремя дальнейших проблем, хозяин «прииска» написал на самый верх о том, что он, молодец. Там он подробно описал как с нечеловеческими усилиями, днём и ночью в три смены, без чьей-либо помощи, построил то, на что государство не отваживалось веками. В понимании заявителя, всё хорошо сооружено-проложено и дело встало за совсем малым – принять имущество себе на государственное попечение. В качестве утяжеления своих доводов автор угрожал установить КПП и начать взымать плату.

Тут-то мы проявили себя во всей красе. Активизировались! Пока проезд был стихийным, и никто не претендовал на него, это считалось разгильдяйством населения, с которого нет спроса, а как только объявился автор этого нарушения – мы расправили плечи.

Производство строительно-монтажных работ в лесополосе кем бы то ни было без соответствующих документов является почти преступлением. Не заметить такого заявления в статусе государственного человека – должностной проступок из серии о неправомерном бездействии или сговоре. Есть начало, полагается быть и всему остальному. До упора!

Причём подыграть, войти в положение и оказать реальную помощь от лица государства в этом деле практически невозможно. Содержать за бюджетные средства чужое или ничейное имущества – уголовная статья. Просто так, по-быстренькому, под честное слово, принять «неизвестно что» область не может: порядок действий строго определен законом. Это как передача недвижимости от одного собственника другому – без бюрократии не получится. Требуется кипа бумаг на землю и саму дорогу со всеми регистрационными кадастровыми проволочками.

Радовало одно, что ответственным в подготовке правоустанавливающей и сопутствующей документации обозначен никто иной как «владелец». Наша позиция простая: «Коли отсыпал и сознался – действуй, доводи начатое до конца: узаконивай, нарезай земельный участок, получай разрешение на строительство и вводи постройку в эксплуатацию по всем тягомотным правилам».

Кроме всего прочего, кусочек дороги необходимо примкнуть к основной магистрали, находящейся в федеральном владении, а это вообще сложность в нашей системе, потому что вопрос уходит на рассмотрение далеко-далеко в столицу. В технических условиях (согласование Автодора) будут указаны требования с такими аппетитами, что бюджета области не хватит, не то что доходов от глины. Всё у них по нормативам и очень строго, а протекции не дождаться, даже если ты лучший брат губернатора.

Тот, кто занимался придорожным бизнесом (АЗС, СТО, кемпинги и кафе) знает, что оборудовать примыкание к федеральной дороге стоит дороже, чем построить сам объект сервиса. Это накладно, суматошно и не всегда осуществимо.

Как правило обязывают перенести выезд на 3 км в сторону, выполнить переходно-скоростные полосы, подвести электроосвещение и установить барьерное ограждение.

Активист-заявитель поразмыслил и решил, что не надо ему такого счастья; после нашего официального ответа притих и не высовывался. Общественная инициатива затухла.

Не имели права уняться только государственные органы. Проблема засветилась, поэтому для закрытия дела требовались ответы на вопросы: почему нéкто самовольно залез на федеральную землю лесов с категорией защитности, кто разрешил курочить экологию и размещать то, чего нет на градплане? Будьте добры уплатить штраф и привести всё в первоначальный вид, да так чтобы травка росла, и ёжик бегал.

Весной придётся выезжать туда на повторную проверку. Порядок дóлжен быть, а то как же…

Экраны в отдельный этап

– Вообще, так делить объекты нельзя! Но наши делают.

/Один специалист из Управления госэкспертизы/

Планомерный и гармоничный подход – это не для нас. Гармонично всё выглядит только в докладных письмах высшему руководству (да-да, отчёт об исполнении поручений предусмотрен в виде писем!). В самом процессе принятия решений и планирования своей деятельности чёрт ногу сломит.

Ежегодно мы разрабатываем кучу безумно дорогостоящих проектов, которые ложатся под сукно.

Под нашим сукном уже кучи кучные, чего там только нет. Если реализовать хотя бы маленькую частичку из того, что в столах, то настанет Всеобщее безграничное счастье. Возня происходит по разным причинам: меняются настроения, реальные потребности, политическая ситуация и пр. и пр. Сегодня мэр хочет развязку, завтра губернатор пообещал президенту аэропорт, а после завтра из-за вынужденной неотложности приступили к строительству садика. Всё проектируем, обо всём отчитываемся, а делаем вообще третье. Всё постоянно меняется – куча под сукном растёт.

Очень часто замыслы являются «с подвохом» и требуют колоссальных денег. Например, чтобы сделать пустяковое освещение дороги или тротуар, нужно запускать полный цикл работ, начиная от изъятия земельных участков до изменения схемы организации движения потоков. При этом законом запрещено реализовывать запроектированные цельные объекты мелкими частями. Если заложена реконструкция участка 20 км, то нельзя в рамках её сделать что-то выборочно и на этом бросить. Если так поступать, то получится «незавершёнка» со всеми вытекающими бюрократическими трудностями. Ввязавшись, придётся идти до конца. Для того, чтобы умело подстраиваться под настроения командования и не отступать от законов, было придумано решение заблаговременно дробить проекты как можно сильнее. К счастью, юридически допускается разбивать документацию на маленькие частички (этапы) и вводить их как самостоятельные подобъекты по отдельности. Разработав большой расчленённый проект, дорожники уходят от слитности работ и тем самым как бы экономят.

Из-за постоянных судебных тяжб на тему того, что дороги проходят под окнами домов и от них невыносимый шум, было принято решение выделять в отдельные этапы даже устройство шумовых экранов. Т.е., говоря простым языком, на «заборы» – отдельный специальный том. Следует заметить, что шумозащитные конструкции – это серьёзно, их нельзя делать наспех без проекта, экспертизы и землеотвода. Экраны требуют полного комплекта документации, как и крупный строительный объект.

Интересный разворот событий произошёл в деревне Гнилые прудки, что в пригороде. Перспективная магистраль «Северный тракт» проходила в аккурат через центр их жилой застройки. Под окнами частных домиков уже давно коптили самосвалы с фурами, и это очень не нравилось всем. С увеличением транспортных потоков понадобилось усиление дороги. Пойдя на встречу населению, была заложена реконструкция всего Северного тракта с принятием целого комплекса мер по «минимизации воздействия дороги на окружающую среду». Встал вопрос: как заложить шумовые экраны, если подъезды ко дворам отходят прямо от основной магистрали. (Шумовые экраны с воротами не бывают) Проектировщик принял решение построить вдоль основной дороги небольшой местный проезд и оградить их друг от друга поликарбонатным высоким отражателем. Конструкция, напоминающая резервацию, всем понравилась и была одобрена заказчиком.

Проблема вся в том, что для полной реализации такого решения, с учетом предстоящего расширения основной дороги, требовался снос всей первой линии жилых домов, поэтому начало грандиозной стройки откладывалось.

Запроектировали, получили экспертизу и ждём.

Когда население спохватилось сильно возмущаться против развития Северного тракта, и начало ходить по всем инстанциям в поисках справедливости, суд постановил: «Учитывая, отдавая должное и принимая во внимание (на трёх листах) – Администрации принять меры по шумоизоляции». Служитель Фемиды, будучи таким же формалистом, как и большинство из «наших», не захотел вдаваться в безнадёжно запутанные организационные хитросплетения, поэтому добродушно удовлетворил все иски. Ответчик от Администрации был спокоен на заседании как обитатель дома для престарелых. Его эта тема мало волновала, да и вряд ли он знал тонкости. Возражений не последовало ни на одном из государственных уровней. По итогу мы реализовывали отдельную часть проекта по строительству только шумовых экранов.

В рамках реализации объекта было произведено изъятие земель и имущества для государственных нужд. На месте домов, хозяева которых опасались шума, появились экраны, а сама дорога так и осталась не тронутой.

Жители возразили – суд решил – муниципалитет выполнил. Всем хорошо.

Ремонт или реконструкция?

В нашем городе множество дорог, которые дорогами называть не совсем корректно. Обозначать их как «направления» будет гораздо точнее. Обычно такие направления в пригороде, частных секторах и новых площадках под ИЖС³². Государственные и муниципальные заказчики, приводя эти улочки в более-менее потребное состояние, стараются упрощать себе задачу, отправляясь каждый раз по наиболее лёгкому пути. Речь идёт о подмене видов работ для ухода от лишнего бумаготворчества.

Чтобы не связываться с разработкой проектов, инвестиционными программами и землеотводами, они включают громоздкие строительные мероприятия в наиболее простой раздел «ремонт» и работают как боги на душу положат.

Хитрость и желание сделать быстрее часто вылезают боком в виде сильного недовольства граждан, проверок и вытекающих из этого назначений виновных.

Начинало ремонтных работ знаменует начинало бурной деятельности инициативных граждан. В каждом подъезде и каждом домике за высоким забором сразу выявляется строитель или дорожник, который наверняка знает, как правильно надо работать.

– У меня сын в политехе учится, он в шоке от таких дорожников…

– Я 30 лет на севере, и такой вакханалии не видел…

– Кто это придумал???

– Я буду жаловаться президенту…

– Почему вот здесь не спрямили поворот? Там надо перенести опору линии электропередач, а чуть поодаль развернуть прекрасный сквер. Вы что совсем ничего не понимаете? – кричат они в трубку телефона.

Иногда строительную технику забрасывают тухлыми овощами и бутылками, снимая «бу-га-га» на телефоны. Более цивилизованные представители человечества заявляют о своей позиции сплачиваясь в группы. Завязывается переписка, учащаются личные приемы граждан, нарастает шум в СМИ…

Вся проблема в том, что ничего переносить и смещать в рамках ремонта нельзя: это не реконструкция. Как стоял покосившийся столб с проводами по центру проезжей части, так он и останется – будьте уверены. В рамках ремонтных мероприятий заказчик, как правило, пытается нарядить неказистую тропу в асфальт без изменения геометрии объекта и смещения оси проезжей части. Главное слегка снять напряжённость и при этом втиснуться в законные рамки.

Жители же думают, что все – непонятливые остолопы. Они не желают соглашаться с хитрым планом по упрощению процедур, и изо всех сил скандалят. Безобразие объясняется разворовыванием денег, коррупцией и прочей примитивной лебедой.

В результате, по требованию трудящихся, заказчиком отдаётся срочная команда о приостановке работ до выяснения обстоятельств. В лучшем случае, жителям разъясняют правила и те уходят несолоно хлебавши, а в худшем, при маньячной их настоятельности, объект вообще лишается внимания со стороны властей. У администрации очень много мест, куда можно потратить высвободившиеся деньги. В населённом пункте всегда найдутся дороги, где народонаселение будет радо и такому вот «улучшению». Переброска средств внутри параграфа – процедура несложная, поэтому привередливые господа часто остаются с журавлём в небе, но без асфальта на дороге.

Случай произошёл с одним из наших коллег, занимающим не малый пост в Департаменте и области в целом. Он обратился в наш отдел по-свойски, с просьбой посодействовать о дороге. Не могу, говорит, выбраться из дому даже на брутальном вездеходе. Уже как 3 года как район плотно застроен частными домами, а дорог как не было, так и не предвидится.

Разобрались, посмотрели планы и предложили 2 варианта решения:

1.Закладываем в план разработку проекта и по мере его готовности планируем строймонтаж. (При удачном стечении обстоятельств, процедура подготовки занимает обычное 2-3 года, но зато «полный фарш»).

2.Делаем на следующий год, но по минимуму, без водоотвода, электроосвещения, съездов к домам и тротуаров. (Если отправиться по этому пути, то о дальнейшем улучшении ситуации ближайшие лет 10 не будет и речи).

Либо «плохо», но быстро, либо «хорошо», но потом. Дядя, оттопырив брюхо, выбрал «потом», и теперь уже 5-й год ходит к нам со своими занудствами. Сменилось руководство, урезали бюджет, появились новые приоритеты, проект под сукном и т.д. Можно подумать, он сам не знает, как это делается. А вот соседние улицы, которые обошлись без ручного управления, уже давно в асфальте.

Госстройнадзор

В каждом регионе непременно имеется Служба государственного строительного надзора. Орган контроля относится к региональной структуре (не федеральной) и декларирует своей целью предупреждение, выявление и пресечение допущенных строителями нарушений. На самом деле много за чем они должны следить, но здесь не об этом.

Фактически, любой надзорный орган – инструмент орудие в руках властьимущего. При помощи них устраняются конкуренты по бизнесу и политические противники. Госстройнадзор не является исключением, поэтому по полной используется в качестве кошмара для неугодных застройщиков и собственников недвижимости.

Кого и как проверять, а к кому вообще не прикасаться, определяет не надзорный орган, а тот, кто комплектует его кадры. Верные псы тартара отрабатывают своё назначение: действуют вне зависимости от опасности и законности спущенной сверху задачи. Для таких, клановый интерес руководителей из госаппарата превыше собственной безопасности.

Когда структура податлива, то надзорную деятельность осуществляют не знающие специалисты, как это принято полагать, а административное руководство, для которого политиканство, манипуляции и «выгодная лояльность» имеют гораздо большее значение чем физика, законность и мораль.

Исполнитель – будь то министр, директор департамента или простой специалист – считают себя инструментом, и в этом понятии находят себе моральное укрытие. «Это не я – это приказ». У всех имеется своё оправдание, и напряжений не возникает.

Если хорошо оголить, у нас любой развитый бизнес уходит своими корнями в структуру власти. В учредителях хорошей фирмы обычно есть глава администрации, думец или аппаратный чиновник, – это как пить дать. В каждом городе есть свои «надёжные» застройщики, во главе которых проглядываются «успешные бизнесмены». Доступ надзорных органов к ним без особых инструкций закрыт.

Наш регион по классической схеме имеет несколько крупных частных структур берущих начало от людей при дворе. Между собой у них мирное сосуществование на основании джентельменских соглашений, а вот остальным здесь не место.

Наглядная борьба за место под солнцем с участием административного ресурса произошла в нашем городе со зданием Союза предпринимателей, расположенным в очень районе. Бизнес-комплекс являлся лакомым куском, доставшимся кооператорам с былых времён и его удобное местоположение не могло не заинтересовать охотников.

Собственники недвижимости не имели сильного покровителя во власти и поэтому попали в поле интересов одного успешного девелопера, являющегося по совместительству мужем первого заместителя губернатора. На момент событий он уже стал главным бизнесменом области. Благополучие сопутствовало ему во всех начинаниях. В течение восьми прекрасных лет нахождения жены на административном посту предпринимателю стали принадлежать самые крупные торговые площади города. За счёт бюджетных средств в нужных местах от «рухляди» незамедлительно освобождались лучшие земельные участки, к стройплощадкам подтягивалась необходимая инфраструктура, а бизнесу без особых раздумий оказывалась активная господдержка в виде субсидий. Вот как работать надо.

В качестве параллельной коммерческой линии, в руках дельца оказалась крупнейшая сеть аптек и медицинских учреждений города. Основные поставки медикаментов и медоборудования для государственных нужд области пошли только через его надёжную контору. Большому кораблю – большое плаванье. Шаг твёрдый – церемонии ни к чему.

Положил этот бизнесмен глаз на соседское здание Союза предпринимателей, и всё тут – хоть умри, но дай. Сначала обратился по-доброму – продайте по цене «знакомого независимого оценщика»? Собственники на то коллективно отписали поклон. Длинным письмом, сообщили что рады бы помочь такому хорошему человеку, но сами по миру идти не желают и поэтому вынуждены отказать.

Подпись украсили фразой «С уважением» (для смягчения тона), а в постскриптум сообщили о надежде на деловую дружбу.

Не хотите, как хотите! – прокомментировал поступок дядька.

Началось.

В Правительство незамедлительно был приглашён начальник Госстройнадзора и там ему указали на нетерпимый бардак, который находится у него прямо под носом. До возражений дело даже не дошло. Под козырёк и буетсделано… Разрешите идти?

Обложили Союз предпринимателей проверками так, что стыдно за нашу сущность. Принудили собственников поставить здание на консервацию, выписали гигантские штрафы. Как положено всё – по закону. Всем управлением вместе с юристами нашего департамента работали над тем, чтобы не споткнуться на этом задании деле. Начальник-то свой, родной, а эти «предприниматели»… Кто они нам?

Собственники попались упрямые. Не желая проигрывать по полной, они придумали гнусность. Бизнесмены они тоже выдумщики, надо признать. Имущество было срочно продано бандитам из горного региона необъятной Родины.

Покупатели особой лояльностью не отличались и дело пришлось спускать на тормозах. Поставленная задача была провалена, а амбиция кукловода травмирована.

Угадайте, кому в этой схеме пришлось туже всего?

***

В нашем регионе Госстройнадзор не является отдельным органом власти (хотя это мало чего меняет); он входит в состав нашего общего Строительного департамента.

Ведомство является немаленьким и располагает закрепленным за ним зданием (редкий шик! кстати). Строение несмотря на всю свою историческую ценность, как оказалось, имело прослабленный фундамент, который ежедневно проседал под тяжестью нашей бестолковойдеятельности.

В технической части нарушений тут значится больше чем на всех поднадзорных нами объектах. Здание при своих пяти этажах не имеет лифта и пандусов на крыльце; в помещениях неописуемая теснота и разруха, а в подвале размещена профсоюзная столовая, вентиляционный выход от которой предусмотрен индивидуально в канцелярию. Про пожарную безопасность лучше вообще помолчать.

Даже если не читать нормативных требований и не придираться с линейкой, «ветхач» портил весь архитектурный ансамбль города с его окрестностями. Когда какому-нибудь человеку сообщаешь адрес для визита, то он обычно не понимает и ходит вокруг да около. Приглашенным в «наше уютненькое» невдомёк, что главное строительное учреждение, может размещаться вот в таком месте.

Однажды в коридоре о загнутый временем линолеум запнулся самодовольный осанистый генерал и едва не расквасил себе рожу, – но это ладно.

Может быть так и работали бы мы в развале и скудности, но по всему корпусу пятиэтажки внезапно прошла отчётливая вертикальная трещина, которая всё расширялась и что хуже всего, заинтересовала различных блогеров (не ручных СМИ, а беспечных юмористов из интернета). «Половинки разъезжаются с движением материков», – вещали они.

Чтоб не нагнетать истерию, пришло время реконструкции здания, о чём было с присущей значительностью оглашено на местном канале перед передачей Спокойной ночи малыши.

Для организации стройплощадки, нас (обитателей) по временной схеме свезли на бывшую судоремонтную верфь, где ранее находилось конструкторское бюро. В оставленном здании (теперь уже Объекте) организовали весь необходимый для строительной площадки порядок: пыль, грязь, забор – Заказчик, Подрядчик, Госстройнадзор. Наш политически зависимый Госстройнадзор!

От обилия переписки по этому объекту и количеству проводимых совещаний складывалось впечатление, что ничего в области кроме Объекта более не строится, не ремонтируется и вообще не происходит.

То, что получилось на выходе, не может не веселить. Несмотря на всю придирчивость местных буквоедов, которые таки принудили отделочников клеить обои в касках и защитных очках, вышло мягко говоря «не очень». Многие из сотрудников Департамента по возвращении «к себе» от восхищения отпускали крепкое словцо. Те, кто посещают наше заведение после обновления, загадочно улыбаются. «Как вам реконструкция?» с ожидающей лести улыбочкой никто даже и не спрашивает. Зачем давать повод пошутить над собой?

Между собой ходило такое оправдание, что не до жиру было, делали за бюджетные деньги и экономили… Чиновники они любят приплетать всякую нелепицу и по-детски оправдываться. Из-за стеснённости в средствах плитка вся лежала наискосок, двери шоркали проёмы, а заменённые кондиционеры, впрочем, как и электропроводка, отказались работать. О том, устранена ли причина огромной трещины, с которой всё началось, никому не известно – всё оказалось спрятанным за навесным фасадом и внутренней обшивкой. К моменту обратного переезда было уже не до трещин: волновало чудовищное отставание объекта от графика. Мало того, что недоосвоение средств, так ещё и аренда офиса временного пребывания заканчивающаяся.

Уезжать было попросту нéкуда. Что-то неприятное поджидало в недалёком будущем, и мы все интересовались друг у друга делами стройки. По курилкам ходили всякие сплетни, из уст в уста передавались «достоверные сведения», приплетались шутки, и от этого становилось всё интереснее. Появилась общая тема для диалогов, которая на какое-то время даже сплотила коллектив.

Выход из положения напрашивался сам собою: раз не успели достроить, нужно переезжать на стройку и помалкивать, ибо всякие пролонгации договоров и непредусмотренные расходы в плановой системе финансирования очень болезненны.

По заселению, разгружая мебель на то место, где намечалось крыльцо, Я лично заметил, что мансардный этаж еще отсутствует. Когда-то мой отдел заседал именно там; «Кого же туда сейчас разместят?» – думал Я. Оказывается, по иронии судьбы, счастливчиком оказался никто иной как Госстройнадзор. Ребята за свою услужливость и послушность оказались «поощрены». В качестве урегулирования проблемы, службу надзора рассадили кого куда смогли: в бухгалтерию, столовою, конференц-зал и различные подсобки… На 15 м² нас сидело четверо, плюс оргтехника и тонны бумаги вперемежку с отделочными материалами. Посетители в недоумении задавали свои вопросы из коридора, опасаясь заходить.

Первое время приходилось вести свою бюрократическую деятельность прямо на стройплощадке. Я печатал документы, а надо мною нависал электрик под потолком и крошил изоляцию от проводов мне за шиворот.

В тесноте да не в обиде, ребята.

Так нам всем и надо, балбесам.

Маршрутный автобус

По дороге на службу увидел, как старенький Икарус, выдыхая чёрный дым, объезжает пробку через частный сектор. На борту у него цветным детским шрифтом красовался будто бы издевательский слоган «Я нарушил ПДД? – сообщи в ГИБДД». По манёврам было заметно, что водителю в эти минуты всеобщей спешки совсем не до соблюдения маршрутов, водительской этики и всяких там дорожных правил. График, утвержденное расписание и строгое начальство… – он отчаянно идёт к поставленной цели, а остальное пусть разрушится, сгорит и утонет.

Ситуация хоть и обычная, но показательная. Мы, служащие, точно так же, как и этот водитель автобуса, хитрим, протискиваемся в любую лазейку и всячески «решаем» вопросы на своём уровне, чтобы не выносить их наверх. Главное не огорчить начальника!

Не от хорошей жизни этот автобусник полез нарушать. Вероятно, для него объехать пробку по тротуару – последний шанс справиться с поставленной задачей.

Авось пронесёт.

А ведь когда-то этот заведомо невыполнимый план принимался. Может быть он даже в автобусном парке бурлил среди водителей. Сколько раз мне приходилось наблюдать смелость работников друг перед другом, и их же покорное молчание, когда дело доходило до диалога с начальством.

Человек боится возразить и потерять своё место даже находясь в самом пекла, какого присутствия духа ожидать от вышестоящих по рангу?

Чем выше должность, тем меньше желания вдаваться в проблемы нижнего яруса. Руководству автобусного парка гораздо удобнее давить на подчиненного и выжимать план, чем разрешать сложные ситуации. Начальник найдёт тысячи замечаний в работе подчиненного, но сам не сдвинется ни на йоту. Умалчивать проблему – это уже как всеобщая традиция.

В случае с моим автобусом, вопрос может развернуться до очень больших масштабов, стоит только вскрыть. Если не ужесточать план и не подталкивать работников на нарушения, то время ожидания автобуса возрастёт в разы. Посыпятся жалобы от населения – придётся кому-то идти наверх и докладывать обстановку. Администрация вряд ли согласится решать проблему с этой чёртовой пробкой, которая уже не одного человека свела с ума, и на дополнительные расходы по увеличению автопарка тоже не пойдёт. Сложно, потому что. Скорее там подавят инициативу, отругают докладчика за то, что нюни распустили и приведут в пример предшественника, который якобы отлично справлялся.

Намного выгоднее, с позиции всего командования, показывать в качестве почетного работника непопавшегося нарушителя и требовать от остальных такой же изворотливости. И так пока не произойдёт беда, не назреет и не прорвёт весь этот гнойник.

Похожая ситуация возникла у нас в регионе с автобусными остановками. Пока с водителей парка не спрашивали строго, они хоть и бухтели, но для посадки-высадки пассажиров не стеснялись использовать обочину. Ужесточение мер началось со страшного ДТП, которое унесло жизни 8 человек. Тогда стоявший на обочине автобус протаранил седельный тягач. Катастрофа повлекла ужесточение требований и начало «большой возни».

Выяснилось (до этого не знали), что у нас в губернии 70% от всего списка автобусных остановок, указанных в официальных маршрутах, являются условными точками на местности. Пришлось под бурное негодование населения спешно исключать «времянки» из официальных реестров.

Теперь люди высаживаются очень далеко от пункта назначения, зато делают они это в безопасном месте, и никакие тягачи им не страшны. Дальше они идут по неосвещенной грязной обочине в сторону своего дома, проклиная чиновника. Пишут, ругаются… Мы отвечаем о суровых законах, обсуждение которых не входит в нашу компетенцию; информируем, что мероприятия являются очень дорогостоящими и поэтому будут выполняться поэтапно когда-нибудь.

А не так давно, из благих намерений, эти самые бутафорные остановки вписывались в официальный реестр нами же. Хотелось решить проблему без дополнительных затрат и без выноса её наверх. Упрощали себе задачу, подталкивали автобусников на преступление и подвергали людские жизни опасности. Вопрос зрел давно, но мы в упор не желали его видеть.

Советские граждане в эпоху репрессий написали около 4 млн. доносов. Дружная работа населения с чекистами не такой уж и феномен. Подозреваю, что, дела фабриковали обычные, улыбчивые и незлые люди. Ничем особым они не отличались ни от меня, ни от водителя автобуса. Те же самые намеренья справиться с планом подручными способами. Главное продержаться в условиях закрученных гаек ещё хотя бы чуть-чуть и не выпасть из обоймы.

Мы всё те же, ребята. Мы тут.

***

Когда-то мне довелось работать на большой стройке прорабом. Шла реконструкция крупнейшего аэропорта страны. Так как заминки могут случаться не только в офисе у непутёвых крючкотворцев, но и у честных тружеников, в ходе строительного процесса возникла серьёзная проблема, связанная с водоотводом. При проектировании и перепроектировании стоянок под воздушные судна не было увязано между собою два проекта от разных проектных бюро и поэтому на границе двух стройплощадок образовалась лужа, которая судя по документам, считалась как бы «предусмотренной». Водосбор получился 12 тыс.м², – и это не шутка в деле. Для самолётов уровень воды пришёлся бы по самую ступицу. Представляю недоумевающие лица обслуживающего персонала. Воздушная гавань, ага.

Дело по реконструкции шло к финалу – творение проектировщиков после осенних ливней всё больше напоминало о себе «в натуре» – и вопрос уже перестал терпел отлагательств. Наконец в аэродромной службе аэропорта забили тревогу и пришло письмо о том, что «прошу принять меры!».

Следует понимать, что работы по исправлению чьих-либо ошибок обычно совсем не контрактные, и поэтому обсуждение тонкостей по ним должно быть со всеми участниками процесса (заказчик + подрядчик + проектировщик + сам аэропорт). Нельзя сказать, что никто не видел проблемы, просто все предусмотрительно не раскрывали ртов. Стоит только озвучить беду и «говоруна» сразу назначат ответственным по ней. Будет расхлёбывать до самой ишачьей пасхи.

После того, как проблема появилась официально, наш руководитель организации вместо того, чтобы заняться делом, отписал задачу на исполнение директору по производству. Директор по производству продолжил линию и отписал главному инженеру. Чтобы не ругаться с директорами, которых он так сильно боится, главный инженер спустил задачу начальнику участка, а тот в свою очередь – мне. Обратная связь, как и в госструктуре не сработала. Все переложили проблему на своего непосредственного подчиненного, и приняли наблюдательную позицию.

Сидел Я в прокуренном вагончике, в самой гуще событий и проникал сознанием: «Как же мне поступить?..» Тут и без этих ребусов дел навалилось не счесть: материал, кадры, техника планы и отчёты… Отчёты!

– Попробовать инициировать крупное совещание? – предлагал сам себе, – Вряд ли получится, – отвечал кто-то несговорчивый внутрях, – иначе зачем бы озадачивали такого маленького как ты? Решать проблему с заказчиком и аэропортом – не тот уровень.

И действительно, крупное совещание с участием мелкой сошки – пустая трата времени. Кто прораб в глазах оторванных от земли директоров? Здесь же политика, финансы и прочая лебеда. Чтобы идти на подобные переговоры, надо быть подкованным во многих аспектах. Не достаточно знать свой объект и строительные нормы.

В общем не стал Я нарушать традицию, а на вечерней планёрке дал спецзадание своему мастеру. Под покровом ночи, без лишних вопросов мои бойцы заложили дополнительную ветвь канализации³³, которая не предусмотрена проектом. Вопрос решился на местном уровне, без усложнений. Не потребовалось расчётов, совещаний и поисков виновных. Минус только один – причинённый убыток своей организации.

Может у кого-то и взыграла совесть на этот счёт, но, думаю вряд ли. Да и организации той не стало со временем. Разорилась.

Сезон отсутствует

– Пап, а почему ты даришь маме 2 левых сапога?

– На витрине были только левые, – отвечает отец-жулик. – Нога у мамы молодая и примет нужную форму.

/КВН, Сборная Пятигорска/

Ключевые должности, как Я уже писал, занимают люди, не имеющие представления о той сфере, которую курируют. Именно они придумали, что грамотному управленцу не важно, чем управлять. Вот если человек первоклассный водитель, Я уверен, что ему можно легко доверить любой автомобиль, будь то Daewoo Matiz, или ЗИЛ-131. Машины разные, но водитель справится. А если его усадить за штурвал огромного самолёта или в израильский танк? Сориентируется? Думаю, что справится, но придётся учиться. Что-то да получится когда-нибудь.

Когда на должность заместителя губернатора для курирования всей строительной отрасли в регионе приходит преподаватель истории, то этот персонаж, возомнив себя хорошим управленцем, начинает чудить. У танка его не устраивает обзор, в самолёте он по привычке, как на Matiz, разыскивает педаль сцепления с ручкой переключения скоростей, и т.д. Обычно такие имеют самодурную натуру, они требуют от подчиненных перестройки всего ансамбля под своё понимание. Лайнер должен стать привычным автомобилем, и неважно, сколько от трансформации наломается дров. Должно пройти не мало времени, пока он обучится и поймёт, какие из движений являются неуместными.

Этого заместителя губернатора Я вспомнил неспроста: именно он автор большинства самых безумных инициатив в нашей области. Он даже заставил отказаться дорожников от понятия дорожно-строительный сезон. Слово запрещено было использовать не только в официальных текстах из-за неприятного звучания, но и в действиях. На погоду и климат при нем уповать стало плохим тоном. Скажи, что время года не тот, и будет поднят вопрос о твоей проф(не)пригодности.

Наверное, каждый из водителей интересовался вопросом, можно ли укладывать асфальт в дождь и холод, и как это влияет на качество конечного продукта. Многие замечали, что все стройки у нас оживают ближе к зиме. Иногда даже говорят, что дорожники одумались, снега испугались! Крещенские морозы, дескать, подкралась незаметно, ха-ха-ха, дураки…

Успокою, не дураки, всё подкрадывается заметно. И зиму дорожники не любят еще больше, чем горожане соль на дорогах. Они не любят, а преподаватели истории не желают признавать между зимой и летом никакой разницы. У нас же чудо-технологии, XXI век и инновации!

На самом деле в процессе заложены хитрости 21 века и бесхозяйственность, а не технологические прорывы.

Чтобы понять истоки явления зимнего строительства дорог, следует начать с системы финансирования. Дорожники – это подрядчики, которые выполняют то, за что им государство платит деньги – «Утром деньги – вечером стулья…»³⁴. Вот если, к примеру, простой обыватель, для ремонта собственной квартиры, нанимает отделочников, когда они приступят? Очевидно, дело стронется, как только будет достигнута договорённость, и решится вопрос с оплатой. Любой каприз за деньги заказчика. Здесь также, только процесс сложнее и длительнее.

На решение о финансировании объекта уходит больше времени, чем на сам объект. Долго запрягаем, да быстро ездим, гласит одна пословица. В случае с дорожниками ездим обычно зимой, а запрягаем всё лето.

Планирование расходов по объектам начинается с формирования бюджета на предстоящий год. Всю глубокую осень мы думаем «заложим – не заложим, согласуют-нет, дорого-дёшево, поэтапно-целиком?» – вопросов масса. Участие в этом деле принимают многие и оттого процесс усложняется до неимоверности. Когда бюджет на предстоящий год наконец-то защищён (будто от фашистов) в областной думе и вышел – а это обычно случается перед самым новым годом – нужно подогнать под него все региональные программы, в т.ч. план дорожных работ.

План является отдельным отраслевым документом, который подразумевает не меньшую череду согласований. На данной стадии вмешиваются все, кому не лень – от тех же депутатов, до именитых гостей города. Но допустим, что дела идут быстро, и никаких заковырок с планированием не возникло – документ успешно принят. Это уже февраль!

Дальше следует госзаказ с обязательными торгами. Процедура завершается в апреле – мае. Всё складно; весна – прекрасное время для начала строительно-монтажных работ. Дорожники быстренько мобилизуются, закупают материалы, и работа закипает.

Дальше – самое интересное. В середине лета бюджет редактируется в связи с изменением доходной части. Появляются или высвобождаются из других блоков заложенные средства. Деньги там не маленькие, иногда даже второй (дополнительный) транш в разы превышает первый. Всё заново! Только весь четырёхмесячный процесс планирования надо бы успеть до зимы иначе асфальт будет уложен в снег. Если подходить к делу по-хозяйски, с пониманием, то да, надо успевать…

Но зачем?! Зима-то, официально, нам не страшна.

Главные в стройке не дорожники со своими законами физики «можно-нельзя», а экономисты и финансисты – администраторы! Запрет на сезон был наложен по причине отсутствия должного профессионализма у руководства и наличия подлости. Гораздо удобнее лишить подчиненных основного аргумента, чем маневрировать всей системой. Делайте, и не нойте.

Дорожные расходы, из-за их совершенно безумной стоимости, включаются в бюджет по остаточному принципу. Что не расфасовано на социальное обеспечение, здравоохранение и образование – то ваше. Благодаря такому удобному для финансиста правилу, основные деньги на дороги выделяются в самое неудобное для дорожника время.

При том если отказаться от дополнительных «шальных» денег, то историки и финансисты наругают и больше вообще не дадут. Может даже поставят вопрос о (не)компетентности такого возвращателя.

Как и следует предполагать, при наличии очень податливого руководства, вместо возражений у нас начинается пляска с бубнами. Как освоить те деньги, которые доведены до исполнителя работ глубокой осенью? Чтобы не останавливаться и не перечить, бетон искусственно подогревается, грунт копается отбойными молотками, а в катки вместо воды заливается незамерзающая жидкость³⁵. Зимнее удорожание не закладывается в «экономные контракты», следовательно, не возмещается подрядчику. Не мудрено, что строители нивелируют свои издержки зарплатами трудящихся + гонят неизбежный брак. Вот он «асфальт на снег».

Чтобы закрыть год по нулям и не допустить неосвоение средств, заказчик тоже идёт на риски. Многие виды работ он подписывает дорожникам наперед, под честное слово. Придёт весна – тихонечко сделает, главное не возвращать деньги в бюджет. Вся отрасль выкручивается как может. Профессионал-историк вместо того, чтобы решать вопрос наверху, у самых его истоков, довольствуется тем, что его хитрая задумка очередной раз работает. Он подыгрывает финансистам и таким же профессионалам, а мы подыгрываем ему. Команда!

Скорость строительства, которая прописывается в контрактах для меня загадка и загадок. Никто так и не смог мне пояснить за долгие годы, зачем мы всегда назначаем сроки по объектам заведомо сжатые до предела? Даже строительство незначительного мостика в деревне Брызги должно осуществиться по-геройски спешно. Можно планировать более плавно, без рывков, но почему-то всегда нужен некий рывок с подвигом. Зачем планировать свой выезд в аэропорт впритык, а потом ругать и подгонять таксиста? Нет, что вы, что вы? если теоретически скорость обеспечить можно, значит обеспечьте – таксист, жми 220 км/ч, как написано на спидометре! Ложь и глупость закладывается в истоки. Понятно, что будет на финише. И будет ли он финиш.

Играй,

Невеселая песня моя.

Играй! Играй…

A E F#m

/гр. Кино. Невесёлая песня/

Не перескочить так подлезть

В части своих полномочий наш департамент администрирует распределение средств в нескольких отраслях. Нами согласовываются деньги на строительные, жилищно-коммунальные, дорожные и транспортные нужды региона. Это очень денежные направления. Там, где большие деньги, там всегда найдутся очень деятельные лица, реализующие ту или иную воровскую схему. Всё это обычно освещается в красивом цвете и именуется благой целью.

Недавно в городской мэрии появился новый и очень ловкий заместитель, который с первых шагов предложил улучшить зимнее содержание городских улиц, дворов и скверов. Инициатива заключалась в изменении подхода к процессу: предполагалась плавка снега вместо привычной вывозки его за город.

Не успел он заступить на должность, как в наш департамент за его подписью поступило содержательное письмо с изложением всех очевидных плюсов. Читая такое предложение, хочется сходу взять и согласиться; минус только один – надо не мало денег. «Смотрите как замечательно! – дайте денег». Мне всегда нравятся такие письма об экономическом эффекте с попрошайкой в конце.

Зная, как работает схема, замечу, что выделение дополнительных средств обычно всё равно одобряют, потому что всё заранее проговорено с кем нужно. Дело заключается в небольшой корректировке (урезании) аппетитов и коллективном «одобрямс»³⁶. Главная хитрость в том, что под заключением «о целесообразности» должны подписаться как можно больше экспертов и авторитетных лиц, только тогда оно по-настоящему станет веским, благим и замечательным.

Это была ответственная работа, которая, несмотря на очевидную коррупционную примесь, требовала аналитического подхода. Просто так согласиться было нельзя. Чтобы подтвердить доводы мэрии, нужно проверить данные, пропустить все цифры через себя и разобраться в нюансах. Я неделю корпел над задачей, закопавшись в бумагах как клоп в ковре.

В нашем городе снежная масса утилизируется на полигон твёрдо-бытовых отходов, где успешно тает всё лето и превращается в мутное озеро с синими разводами. За нарушение экологических норм администрация очень часто получает предписания, штрафы и бывает обруганной по телевизору. В качестве альтернативного решения предлагалось свозить снег к «небезызвестному» частнику, который на базе старого троллейбусного парка как нельзя кстати поставил оборудование для плавления снега, и подключил его к городской канализации. По мнению местных властей, если грязь будет уходить не в озеро, а в трубу, то всё будет гораздо лучше.

Углубился в дебри и многое выяснил.

Троллейбусный парк с имеющимися двумя дизельными установками в состоянии обеспечить утилизацию только четверти всей снежной массы, убираемой с территории города. Значит, вариант мэрии следует рассматривать только как вспомогательный, а не основной. Главная нагрузка, как и раньше, останется на нашем грязном озере и ни от каких штрафов мы не уйдём. И за такое «недорешение» надо увеличить ежегодные расходы на зимнее содержание городских улиц на 20%³⁷… Хороша рационализация.

А если всё начать плавить? тогда борьба со снегом подорожает в 2 раза. Ладно, даже если сильно не упираться в кабальный для бюджета прейскурант цен, то возникает проблема с размещением остальных мощностей. Местá переработки должны находится поблизости, чтобы исключить издержки на транспортировку. Желательно, чтоб площадки были просторными для грузовой техники и с нормальным подъездом… Нужен соответствующий водоотвод, сильные очистные сооружения и прочая инфраструктура. Сколько это будет стоить? Много!

В улучшении экологии Я тоже не смог найти успокоения. В расчётах никто не учёл загрязнение атмосферы выхлопными газами от дизельных горелок. Чтобы иметь цифры и факты, надо сравнить степени загрязнения окружающей среды от использования новой и классической (озёрной) методики.

Не плохо бы при таком ответственном переходе на новый уровень, сопоставить задумку с другими, альтернативными, вариантами. Например, не брались во внимание аналоги, работающие от электричества или природного газа. Мне, как человеку, проживающему у незамерзающего круглый год озера при тепловой электростанции, напрашивался вариант с использованием его мощностей.

Реализация задумки для города, а не конкретного чиновника предполагает мегапроект, и на этом надо настаивать…

Вернулся к внимательному изучению существующей методики утилизации. Объем снега, убираемого с территории города за зиму составляет 2 млн.м³, что не шутка в деле. Существующий полигон складирования снега имеет просторную площадь на 80 тыс.м². Опрашивая «специалистов» наконец выяснил, что для соблюдения санитарных условий требуется не изобретать велосипед, а начать нормально содержать существующую площадку. То, что мы (власти) делаем сейчас, опасно только потому, что делается оно как попало. Этим никто в серьез попросту не занимался. Вариант «сделать как надо» даже не рассматривался.

Пришлось мне всё это обсчитывать и задаваться 9 000 вопросами.

Каждый из вариантов математически моделировался, взвешивался, систематизировался в таблицах и отображался в красочных слайдах. Расчёты, на грани схоластики, опасливые уточнения, ссылки на нормативы и рисование. Чтобы не брать данные с потолка, попутно со мной работало еще не менее 15 человек из разных ведомств, являющихся специалистами в своей части.

Получилось, что привести полигон в порядок и складировать снег «правильно» будет стоить почти в 2 раза дешевле его искусственного плавления, даже если считаться с перепробегом самосвалов до места выгрузки и смотреть на далёкую перспективу.

Задачу Я выполнил, как мне казалось. Поселилось даже чувство, что проделано нечто значительное. Свои соображения с итоговым заключением понёс в приёмную гордо задрав голову и ничего не сулило проблем.

Что получилось дальше, на то нет у меня нормальных человеческих слов (оно мне до сих пор неприятно).

Администрация города вовсе не собиралась отступать, – и плохо, что сей сценарий мне не предвиделся наперёд. Под чутким руководством нового заместителя, чиновники разных шерстéй и специальностей как по команде «фас!» начала вгрызаться в мои строки. Многообещающий бизнес принадлежал Карабасам-Барабасам, поэтому не отстаивать их коммерческий интерес означало крах всей заммэровской карьере. Не исключено, что человека даже назначили на такой пост специально для «решения вопросов». Уже всё обещано и проговорено – люди ждут, а мы тут шпаги скрестили на лестнице.

Раз уж положительных сторон предложенной методики не разглядел Я, то Мэрия их теперь была просто вынуждена отыскать. Кстати, тех молодцов опасно недооценивать: под гнётом сверху они теорему Ферма докажут в обратную сторону.

Долго ли коротко, умотали меня так, что Я сильно засомневался в правильности изначально выбранного пути и пришлось не раз пожалеть о своём упрямстве. Я остался один перед этой машиной.

Все начальники, которых Я «обрабатываю» по долгу службы, указывали на меня пальцем, как на единственного эксперта. По 17 раз на дню у меня уточняли всякие «моменты» и циферки, которыми Я оперировал при расчетах. В логике искали изъяны все, кому не лень, заставляли ходить на совещания, отбиваться в присутствии авторитетных лиц, давили морально. Почти каждый день приходилось задерживаться на работе, чтобы ещё разочек обосновать свой отказ на то-сё да пятое-десятое. Время будто застыло на одном отвратительном дне. Каждым ранним утром возвращался на службу, чтобы продолжить эту войну. За месяц Я так ослаб, что был готов соглашаться с чем угодно своим уже совсем тихим голосом. Без интереса Я глядел не только на дело о плавилках снега, но и весь Божий мир. Кто мне этот бюджет? Брат родной? Отец? Мать? Что Я упёрся в эту рациональность; кому оно всё нужно?

Многократно клял себя, что написал заключение так категорично, не оставив тем самым себе возможности отступления. Переметнуться на другую сторону с сохранением лица, признаться, уже посещали всё чаще, но чем дольше Я стоял на своём, тем дальше уходил за «пункт невозврата».

После длительных барахтаний от меня отвязались, но в качестве лёгкого компромисса, разрешили городу использовать наёмное оборудование в рамках существующих финансовых лимитов.

Теперь всё под тем же чутким руководством Администрация уменьшит цикличность работ по содержанию городских улиц и сократит затраты на что угодно, но всё равно будет плавить снег в тех объёмах, какие только сможет принять их незабвенный Подрядчик.

Оборудование должно работать – оплата по тарифу за тонну снежной массы.

БОРЬБА

Слабое руководство

Слабый начальник – это всегда печально. Пугливый и не имеющий своей позиции человек не должен занимать ответственных постов, но на службе такое сплошь и рядом. Структура власти предполагает НАЗНАЧЕНИЕ на ответственный пост, и их назначают. Если орган власти возглавляет безволевой представитель человечества (а таким здесь проще и легче), то подчиненным приходится туго. Когда начальник не хозяин, у работника появляется много начальников. Управлять его делами пытаются все, и это изматывает. Услужить каждому, держа равнение на своё сверхлояльное руководство – дело то ещё.

В нашей области, после долгих перестановок кадров, руководителем строительного департамента был поставлен человек не по кумовству. С этого началось его укрупнение, запутывание и погружение в болото. С робкой покорности боязливого начальника орган власти плавно становится самым работящим и ответственным за всё на свете. Речь здесь идёт не о реальной власти, а об ответственности за её несостоятельность в целом.

Последние несколько лет каких только полномочий нам не добавили и чего только не вменили: аварийное жильё с вытекающим из него переселением граждан, ЖКХ перетекающее в жилинспекцию, госстройнадзор, архитектуру, дороги со всеми видами транспорта и пр. и пр. На смирного осла, как говорится, двое садятся.

Каждая такая сцепка была чревата последующими расширениями полномочий и так до бесконечности. Трудно теперь даже вообразить, какой из вопросов может нас обойти стороной: везде мы соисполнители или вообще самые крайние.

Важно заметить, что укрупнение – это не просто объединение ведомств во что-то крупное, это добавление функций от одного ведомства другому без реального увеличения его штатной численности: 1+1=1.5, вот как оно работает. Кроме такого «укрупнения», органа удачными хитрецами всячески подменяются понятия, и щекотливые вопросы загоняются под нашу слабохарактерную юрисдикцию. Кто согласен, на том и едут.

Дорожная деятельность сама по себе не простая: в ней переплетается множество вопросов от имущественных до безопасности дорожного движения и социального благополучия. При желании, к отрасли можно привязать чего угодно и особую изобретательность для этого проявлять не придётся.

Так и делается. Гидротехнические сооружения (дамбы) и набережные, чтобы упростить кому-то задачу, с лёгкой руки были названы ДОРОГАМИ и стали нашей головной болью. Именно дорожники стали отвечать за огромный пласт хозяйства, который находится в плачевном состоянии и норовит каждую весну стать причиной бедствий.

Размещение вертолётных площадок для нужд экстренных служб по указке изящных умов были ловко переведены в разряд площадок для отдыха автомобилистов и включены в состав дорог. Дорожники, которые ничего не смыслили в этих делах были вынуждены разбираться с новой для себя сферой и ещё долго ломать голову над тем, как это всё втиснуть по закону в «дорожные работы». Какими бы не были хотелки верхов и какой бы не была мышиная возня, законы есть законы – формальности должны быть соблюдены. С этим строго.

Реконструкция областного аэродрома (лётного поля) каким-то чудом перекинулась на аэровокзальный комплекс и, как следствие, в полномочия дорожников. Не успели мы разобраться в вертолётных площадках и лётных полях, как пришлось осваивать премудрости промышленного гражданского строительства. Перечить у нас не принято.

Городские дворы и придомовые территории, «в целях упрощения процедуры благоустройства» (официальное основание), были щедро приписаны к дорожной инфраструктуре. Такой же асфальт, такой же бордюр – чего мудрить? От названного «упрощения» получилась такая схема, что её до сих пор не способны понять даже мы сами. Реконструировать силами областного Управления автомобильных дорог городской двор, находящийся в собственности жильцов, да ещё и за счёт федеральной субсидии – это ещё тот ребус.

Логика такая: всё, что хоть чуть-чуть походит на дороги или располагается вблизи неё – должно быть вменено дорожникам. Даже автозаправочные станции со своей внутрихозяйственной деятельностью плавненько вошли в нашу епархию. Я и сам не сразу заметил, как это случилось. Дорожники вразрез своему прямому функционалу и здравому смыслу стали вести подробную учётную деятельность по каким-то кемпингам, АЗС и СТО. Будто по хитрому умыслу некого гения была проведена череда обязательных управленческих тренингов под красивым названием «Региональные команды». Наших «горе-руководителей» втянули в ещё большее количество вопросов, в том числе во взаимодействие с бизнесом. С того всё и началось. Да и говорящее название «объекты ДОРОЖНОГО сервиса» сыграло в таком деле не последнюю роль.

Есть претензия по обслуживанию в кафе – мы тут как тут – разберёооомся! Возникли вопросы о недостаточном количестве СТО вдоль трассы – срочно к нам, дорожникам, нет розетки на АЗС? – куда дорожники смотрели? – срочно доклад обо всём и тысячу объяснений прокуратурам…

Даже органы внутренних дел не остались в стороне от этого процесса: весовой контроль, фиксация нарушений правил дорожного движения и общественного порядка стали считаться дорожной деятельностью под ореолом строительного департамента. Во как. Мероприятия осуществляются по программе «безопасность дорожного движения», значит напрямую относятся к нашему ведомству.

Масштабы такого безумия лично меня уже настораживают, хотя человек Я как известно наплевательский. Процесс стал закономерным и ему нет конца. Инженерные коммуникации, освещение, съезды и примыкания, благоустройство даже набережных, – всё туда, в дороги.

Ну а что, когда-то же во времена развитого социализма оборонная промышленность выпускала пылесосы, почему бы подобными вещами не заняться и Строительному департаменту?

Коллеги из смежного управления стонут от поручений, связанных со всякими агрофермами, рыбно-фанерными заводами и площадками под индивидуальную жилую застройку. Они, как и мы, скоро не вытянут репку.

Где-то особо приближённые руководители с фокусническим проворством избавляются от сомнительных обязанностей, а наш «скромняга» всё благородно принимает на свой на наш счёт.

Неизвестно до чего может дойти такое творчество и во что обернуться. Когда-то мы будем отвечать за всё здесь, причём отвечать предстоит без возможности влиять на ситуацию – на правах евнухов.

Купила хозяйка холодильник, а для этого ей понадобилась кухня в доме, дорога от магазина до крыльца, транспорт и электричество. Всё, что связано с этой покупкой должно быть неотъемлемой его частью! Все, кто недоволен дорогой или перебоями в электричестве – вопросы к домохозяйке.

Да, так. Точно.

Передача полномочий

Госслужба – это борьба, которая ведётся за тёплое безопасное место. Толкаются локтями не только служащие, но и ведомства. Власть не просто вертикаль со строгим подчинением, она ещё и сложная конфигурация воюющих племен.

Есть хорошее слово, характеризующее такую обстановку, – «оппортунизм». Термин обозначает следование своим интересам, в том числе обманным путём, а ещё это методология, которая применяется для сохранения или принятия для себя выгодного положения. В общем, очень подходит.

Однажды пришло время оптимизации всех государственных структур, в том числе федеральных. На фоне таких перемен произошло множество событий и междоусобиц.

Первой в ходе сокращения подсуетилась Полиция. Как обычно и принято, она пошла по пути переброски полномочий на другие ведомства. Чтобы правильно уменьшить себе объём работы, она без всяких стеснений протолкнула «удобные» поправки в закон. Вполне методично инспекция перестала иметь отношение ко многим делам. В частности, фотовидеофиксация, выписка по ним штрафов, весовой контроль и согласование различных схем по новым правилам игры отошли к владельцу инфраструктуры.

Автодор не смел возразить против принятого на высшем уровне страны решения, но и не растерялся в сложившейся ситуации. Вместо препирательств и отнекиваний правопреемник без стеснений извлек максимум выгоды для своего хозяйства. Дорожники словно освободились от лишних зависимостей: теперь не обязательным стало считаться с органами правопорядка в своих решениях. Были убраны все «лишние», знаки, которые ухудшали пропускную способность шоссе, и служили кормушками для ДПС. Запрещающие знаки «40» были по-хозяйски заменены на «рекомендуемая скорость». Ликвидировались многие места для разворота и сомнительные выезды о которых ранее «хлопотали» наши местечковые князьки… Федералки в наших краях словно освободились от всего лишнего, они вновь стали главными коридорами и опорной сетью! Надо признать, что картина от таких мер даже улучшилась. Участники транзитного движения вздохнули с облегчением и уверовали в чиновничью разумность. Плохо было только гаишникам и нам – местным властям.

Полиция оказалась совсем несогласной с таким порядком вещей, и даже забила общественную тревогу.

– Как же так? – возмущалась она в фуражках и при погонах.

Всюду начал подниматься вопрос о выходе ситуации в регионе из-под контроля. Переполох нарастал. Все «наши» в поисках выхода начали усердно читать закон и искать в нём для себя хоть какие-то инструменты для воздействия на непослушного собственника дороги. По этому поводу инициировалось крупное совещание с участием первых лиц.

Для местных властей положение обрисовывалось крайне невыгодным:

– Бюджет терял большие деньги, собираемые ранее со штрафов;

– Сократилось количество остановок и мест для разворота, что коснулось многих автобусных маршрутов. Перепробег автобусов сказывался на стоимости проезда;

– Запрет «опасных» выездов на теперь уже скоростные магистрали усложнил жизнь населению пригорода, в числе которых оказались именитые представители.

Решать это всё предстояло именно нам – местным органам власти. Система была не готова к значительной перестройке под новые правила и поэтому начала защищаться. Сплотилась целая коалиция против непроницаемого Автодора.

Настал день областной комиссии по БДД, которая всегда у нас кстати. Докладчик за докладчиком лили воду и рассказывали то, что рядовому слушателю лучше не знать:

– Недобор в бюджет области составит за год более миллиона миллионов, – читал по листочку маститый финансист, вытирая пот со лба.

– Расходы, связанные с изменением автобусных маршрутов и перестройкой прилегающей сети дорог, требуют не-не-незамедлительного – кхм – к-капиталовложения, – заикаясь от волнения говорил наш директор департамента. Он выворачивался из шкуры, подбирал нужные слова и постоянно кашлял. Такие удручающие речи явно давались ему не легко. Суммы, которые Я пересчитывал долгий месяц, он так и не отважился произнести. Что-то промямлил про автобусные остановки и на том затух, как влажный костёр.

Представитель инспекции в погонах неустанно и пафосно зачитывал свои предположения о вероятности роста аварийности и призывал федерального собственника дорог образумиться. Полицейское пустословие лилось рекой и подкреплялось нашим местным чиновничьим цинизмом.

Между тем, аргументы, которые приводились в ходе заседания нельзя было использовать против собственника дорог официально. Требовались публичные факты, а не рассказ о том, как из-за действий одной власти станет труднее жить другой… Чтобы закрепить решение под протокол нужно обозначить что-то общественно значимое и при этом точное. Факты должны быть безупречными.

Уже после комиссии, верстая стенограмму, мне поручили подобрать «правильную» статистику аварийности и надавить на безопасность дорожного движения. Забота о гражданах всегда благой мотив. Обратившись за цифрами в дорожную инспекцию, Я хлебнул пустоты. Оказалось, что в связи с оптимизацией, они ведут упрощённый учёт – фиксируют только ДТП с пострадавшими. Теми сведеньями, что располагают гаишники недостаточны, и ими нельзя оперировать. Ожидаемое, и даже желаемое нами ухудшение ситуации на расчётах не подтверждалось, – и тут хоть завыворачивайся.

Проворным начальством, в устной форме, было велено подогнать нужную статистику. Что, мне вас учить работать, – возмутился один из пузанов, выпучив глаза. У таких всегда всё просто.

Подставляться никому не хотелось. Подлог – очень рискованный шаг т.к. в случае принципа и эскалации конфликта между ведомствами информацию обязательно проверят, и кому-то будет несдобровать. Опасно! Поэтому переписка затянулась месяцы. Когда гаишники несли вопрос на областную комиссию, они думали воспользоваться авторитетом губернатора. Предполагалось поймать змею чужими руками.

Должен признать, что поставленную задачу Я не выполнил и статистику подделывать отказался (допрыгаюсь когда-нибудь). Из-за проявленного «упрямства» дело провалилось, но Полиция не успокоилась. Она пошла на подпольный способ воздействия. Каждое ДТП теперь стало фиксироваться с дорожными условиями. Дорожники указывались в протоколах виновниками всех несчастий, которые только можно притянуть «за уши», а пустяковые случаи раздувались до неимоверных размеров. Тему облюбовали наши местные репортёры и примкнувшие к ним блогеры. Одобренный верхами объект для травли – всегда радость для масс-медиа.

Первое время балансодержатель просто погряз в письмах, предписаниях иштрафах, не успевая объясняться. Ведущий персонал вместо основной работы занимался писаниной, судебными тяжбами и публичными опровержениями. Натиск как раз выпал на его долю. Выход нашёлся классический: чтобы не останавливать конфликтную точку на себе, она была ловко смещена в сторону подрядчика (от верхов к низам). Ответ за «несостоятельность» уже понесли простые работники лопаты и лома – люди в оранжевых жилетах. Как говорится, паны дерутся – у хлопцев лбы трещат.

В этом месте наступил щелчок т.к. подрядчиком по несложной коррупционной схеме выступает монопольное областное предприятие, находящееся под протекцией первого лица области. Дальнейшее давление оказывало расточительный эффект для своей же казны.

Эта история о том, как порочные связи оказались на пользу рядовому водителю.

Комиссионное обследование

Ежегодно мы отправляемся на одно увлекательное мероприятие, именуемое комиссионным обследованием автомобильных дорог. Несмотря на то, что уже давным-давно имеются специальные лаборатории на колёсах, считывающие и обрабатывающие характеристики дороги чуть ли не автоматически, от рулеточно-реечного способа до сих пор не отказались. Обследование подразумевает пятидневный круиз на микроавтобусе в компании должностных лиц из разных ведомств и организаций. В комиссию включается как можно больше людей, кроме женского пола. Кстати, давно замечено: там, где чуть-чуть погрязнее, холоднее или требуется принятие решений, женщина – большая редкость.

В выезде, о котором идёт речь, участвуют балансодержатели дорог³⁸, транспортники, отвечающие за автобусное движение, дорожники (те, что содержат трассу), и даже от Полиции сотрудники в фуражках – есть!

Для меня это радостное событие т.к. есть возможность уехать подальше от офисной мути и пообщаться с людьми без галстуков. В силу того, что коллектив получается разнородным, диалоги ведутся на различные темы; кто на что горазд и кто чем болеет…

Первый день обычно напряжённый и очень ответственный. Мы изучаем не только техническое состояние дорог, но и присматриваемся друг к другу. Иногда, конечно, состав команды остаётся неизменным с прошлого года, и мы все вроде как знакомы, но всё же наблюдательность и настороженность по первости на высоте. Многие ещё не переключились на новый лад после повседневной междоусобицы. Напряжение формирует дисциплину и бдительность.

Фиксируется каждая неровность, изучается правильность расположения дорожных знаков, идёт бурное обсуждение того, как было бы лучше, все решения тщательно взвешиваются. Изначально, совместный организованный выезд на местность был придуман для того, чтобы включить коллективный разум, но со временем он стал формальностью, которая необходима для распределения ответственности между ведомствами и чиновниками. В случае чего, громоздкий протокол с кучей подписей – очень хорошая защита для каждого из нас, потому что «решение принято коллегиально, и я тут ни при чём…»

Не было такой явной конфронтации между ведомствами, грызни и препирательств. Комиссия доезжала до первого крупного дорожного кафе и уходила в загул

Когда-то в начале двухтысячных (как давно это было) такое обследование проводилось гораздо проще – люди доверяли друг другу. Они по 3 дня угощались в трактире у Михалыча, а в это время от дорожного мастера, по факсу, приходили дефектные ведомости. Вот жизнь.

Теперь процесс вместе с нашим ничтожным существованием несколько усложнился. Отдых участники мероприятия позволяют себе только вечером, после первых 600 км пробега. Автобус останавливается в придорожной гостинице, где все усталые расходятся по номерам, звонят жёнам, и помолившись засыпают. Именно такая официальная версия.

На самом деле, дальше всё как у людей – соединенные столы в большой комнате, хмель и гомон. Трезвенники обычно не находятся. Заметил, что мероприятие, несмотря на всю весёлость характеров, продвигается с присущей осторожностью. Даже бутылки приобретаются более мелких размеров (эту хитрость мне пояснили тем, что если люди со стороны увидят огромный винт, то подумают, что пьянка, а если неприметный шкалик – не придадут значения).

У недавно ещё хмурых молчунов развязываются языки. Мы становимся болтливыми как итальянцы. Кто-то пьянствует, ощутив краткосрочную свободу от семьи и начальника, кто-то хочет побыть дураком соотнести себя с миром и испытать чувство живой радости. Интересно.

За вечер многое можно узнать о ведомстве, с которым периодически взаимодействуешь и о понимании жизни сотрудников в нём «как человеков», а не представителей власти. Если всё идёт ровно, то каждый из нас обзаводится хорошими знакомствами. Конфликты – редкость.

Последующие дни обычно более развязанные: тревоги постепенно уходят на задний план, в общении уже допускается хула. Остановки делаются всё реже, а общество приобретает некую беспечность. Какая дорога? если есть дела поважнее. У меня вон начальник, например, сволочь несусветная… – нужно об этом обязательно всем сообщить. Пожилой коллега рассказывает историю о своём путешествии по Индии и про буддистского мастера. Сейчас он договорит, и водитель расскажет пошлый анекдот про «подобный» случай – скучать не приходится.

Из-за сопутствующего пьянства иногда получаются казусы. Например, в фотоотчёте отмечается пластиковая рюмка, которая аккуратно устроена в рейке-кондор. На картинке мы краснощёкие ведём свои измерения, а в инструменте «инструмент»… У руководства на такие дела глаз намётан – им только дай пошутить. Однажды пришлось прямо в правительственной приёмной перешивать отчёт, чтобы не дискредитировать комиссию.

Последний день тоже напряжённый. Перед возвращением в душные офисы следует очухаться от дорожной пыли и привести все мысли в порядок. Не плохо бы пока все на одной волне проговорить возникшие спорные моменты. От нарастающей тревожности, последний участок дороги обследуется ещё дотошнее первого.

Интересное наблюдение: по иронии судьбы, качество первого и последнего участка лучше тех, что обследуются в середине. Состояние комиссий и дорог это конечно не связанные между собой вещи, но всё равно как-то символично.

Зимники

Известный путешественник Алексей Коровин пересёк несколько континентов в своём путешествии от Харькова до Сиднея. Он много где побывал на своём жёлтом мотоцикле, но покорить северные города моей Родины ему так и не удалось. Распутица.

Наш регион в числе прочих находится в очень неблагоприятных геологических условиях для транспортной инфраструктуры.

Коренной свободолюбивый народ селился вблизи рек и озер – поближе к природным богатствам и подальше от власти с её податью, инквизиций и репрессиями. Болотистая местность по сей день плохо поддаётся освоению. Непроходимое «Заболотье» охватывает 23 крупных населенных пункта области. Название «Заболотье» никогда не нравилось ни мне ни его жителям, но оно является официальным, – и поэтому буду использовать как есть. Кроме этой реально недоступной территории, в губернии еще около 300 населенных пункта с ограниченным доступом к общей сети дорог. Часто дети не могут добраться до школ, а рожениц везут на гусеничных тракторах до большой земли по 30-40 км. Скорее всего люди там сохранят свою самобытность до изобретения телепорта.

Чтобы хоть как-то сопротивляться естественному порядку вещей, областное Правительство ежегодно поручается прокладывать до Заболотья зимние дороги. Несмотря на свою временность, объём работ по ним очень велик. Для зимника совсем недостаточно прохода ржавого автогрейдера после очередного снегопада, он требует более ответственного и дорогостоящего внимания.

Дело в том, что где есть «дорога», там автоматически появляется требование к её безопасности, а когда дело касается БЕЗОПАСНОСТИ, там сразу зарождается бюрократия со всеми вытекающими. Не буду вдаваться в качество именно наших зимников, но, как показала практика, за последние 5 лет ни один из них в эксплуатацию как положено не вводился. Более временных дорог устраивалось, содержалось и жирно оплачивалось из бюджета, но не принималось в эксплуатацию. ГИБДД с МЧС всячески уклонялись от ответственности за «такое» и всеми возможными методами придирались, оставляя «безопсность» на совести дорожников. Если есть желание, то причин в отказе можно найти всегда великое множество – что и происходило.

Чтобы ввести объект в эксплуатацию, нужно его выполнить качественно, а с этим у нас всегда проблемы. Одно цепляется за другое, второе выходит из третьего, а четвёртое – на авось или невозможно по закону. Сделать «как положено» не так-то просто, как кажется.

Только решение вопроса с землёй способно выступить таким кошмаром, что, если подходить к нему по регламенту, можно потратить всю свою никчёмную жизнь. Казалось бы, и земля государственная, и зимняя дорога планируется казённой, но нет – так нельзя. Закон запрещает что-то городить без землеотвода, даже временное, и не важно в какой глухомани это происходит.

Когда нет земли, объекта на бумаге тоже быть не может, и поэтому завести официально статью расходов под «непонятно что» (на корчёвку пней, рубку деревьев, рекультивацию земель и пр.) без ухищрений невозможно.

Чтобы ХОТЬ КАК-ТО прокладывать зимники, деньги на них закладывали в раздел «содержание дорог». Надо заметить, что эта бюджетная строка является одной из самых коррупционных в дорожном хозяйстве, потому что отследить выполнение работ крайне сложно. По сговору между заказчиком и подрядчиком средства могут уходить как на государственные нужды, так и в карманы.

Получалось, что комплексного подхода не было: правительство области невнятно финансировало временные дороги (в обход нормальной схемы), дорожники работали «как бог на душу положит», а приемная комиссия просто не подписывала акт, и всё.

При подготовке одной из своих стандартных «отписок» населению, Я нечаянно увидел в документах интересное наложение областного зимника на муниципальную автомобильную дорогу. Всё как надо там у них – реестровый номер, протяженность, ширина и тип покрытия. Явно не опечатка. Получается, что область для перекрытия плеши в инфраструктуре, мучительно тратится на временный зимник и не ведает, что под ним уже есть дорога, на которую она кстати тоже несёт расходы. Лёгкое недоумение поселилось в голове, зачесалось в копчике. Как же это так? Напоминает случай с двумя управляющими компании в многоквартирном доме, когда они обе требуют платы с жильцов, и игнорируют друг друга.

В этот раз решился копать глубоко и как можно шире. Лучше уж мне по собственной инициативе разобраться в деле и подготовить защиту, чем потом объясняться за «нецелевое использование средств» перед счётной палатой. Я как представитель областного ведомства, в таких передрягах обычно всегда крайний.

Оказалось, что ситуация сложилась не в следствие чьей-то глупости или халатности – она умело срежессирована. Муниципальщики пошли на жульство, чтобы побольше получить денег из общего бюджета для своих нужд. Ложно увеличив протяженность своей сети дорог, сельские администрации вполне обоснованно смогли отстаивать у департамента финансов повышенные транши и распоряжаться прибавками на своё усмотрение.

Проверять наложения никто не удосуживался т.к. это не входит ни в чью из компетенций, – и провинциальные коллеги этим успешно пользуются.

Чем дальше Я погружался в расследование, тем удручающей казалась картина. В некоторых местах поверх уже существующей дороги устраивался местный зимник, а по нему повторно прокладывался областной. Тройное финансирование! А состояние маршрута такое, что Я каждый раз вынужден извиваться змейкой, чтобы подобрать для жалобщиков красивые слова

Казалось бы, ничего критичного в ситуации нет, но хаос состояние небезопасное.

Потревожив осиное гнездо, Я запустил плохой процесс. В идеале, нужно было привлекать следственные органы и умывать руки, но наш областной департамент предусмотрительно оставил сор в избе. По правилу «хороших парней» мы даже своему высшему руководству не доложили о случившемся.

Было принято робкое решение уведомить муниципальные власти об имеющемся беспорядке и проинформировать о своём намерении отказаться от зимников.

Не знаю, какой результат ожидался от такого «безупречного» поступка. В действительности, он спровоцировал игру в кошки-мышки. Чтобы не взваливать на себя ношу ответственности за кошмарный объект дорожного хозяйства, местные власти примитивнейшим образом последовали нашему примеру и исключили его из своего перечня имущества – не хотите вы, тогда и мы не станем. Нет ВАШИХ зимников – нет и НАШИХ дорог. Произошел обратный переход хода.

Поскандалив, пришлось вернуться к прежней схеме. Каждый год муниципалитеты, перед самой защитой бюджета нагло включают себе в реестр дорог фиктивные строки и просят у департамента финансов деньги, а мы всё понимаем, но боимся чего-то с этим поделать. Имея статус администратора всей дорожной отрасли региона наше ведомство не в состоянии самостоятельно пресечь очевидное баловство.

Всё бы так и шло как попало, но произошло совсем неприятное. В результате неудачных торгов, потеснили одного прижившегося к государственной кормушке подрядчика. У него отобрали работу и поэтому тот начал яростно сутяжничать во все инстанции. Как водится, посыпались жалобы с деталями, начались расследования и проверки. Видимо, в ходе такой нервной переписки, на проблему всё же было обращено внимание.

Я уже свыкся с мыслью евнуха в этом процессе и вот забегает радостный Раз-два и озаряет нас светом.

– Всё бросай, – говорит он, не скрывая волнения, – и как можно быстрее готовь письмо на муниципалитеты о передаче полномочий по всем зимним дорогам. Больше это будет не наш вопрос! – и налил себе чаю.

Он вздохнул так, будто весь груз проблемы на нём ехал все эти годы верхом, а сейчас настала пора избавиться от него.

Дальше был восторженный рассказал, о том, какое сейчас бурное получилось совещание и каким молодцом оказался наш славный директор. Оказывается, он наконец-то осмелился донести суть вопроса до заместителя губернатора и теперь успех нам обеспечен.

– Пишем за подписью заместителя губернатора! – подчеркнул он, задрав палец к верху.

– Да хоть от имени Святого Петра! – разозлился Я. Что писать-то? Вопрос вроде уже играл не один раз за последние годы. Какую текстовку только не направляли. Барахтались, барахтались, а теперь закрепим решение в одночасье благодаря жирной подписи?

– Конееечно! Решение приняли на самом верху… Для убедительности он ещё раз воспользовался хвалебными речами о всём нашем руководстве и структуре в целом.

Чего только не наговорит человек в состоянии эйфории.

Письмо не сложное по задумке, но ход его предусмотрен через верх, поэтому пять строк пришлось сочинять четыре дня. Переставляя буквы и переходя от одного согласующего к другому Я не терял надежд.

Продукт, произведённый нашим департаментом, вызывал омерзение, но он имел все нужные подписи и тем вселял хоть какое-то спокойствие. Оставалось главное действующее лицо, росчерка пера которого мы обычно ждём с замиранием сердца. Согласование какого-нибудь никчёмного письма вызывает больше восторга чем зачёт по сопромату в академии.

Когда результат нашего труда видит тот самый подписант (аппаратный чиновник), он начинает соображать, что сильно погорячился, отдавая своё указание. Распоряжение, как всегда, примут под козырек, но что будет, если муниципалитеты не справятся с зимниками? Отвечать-то ему… Чего они там понастроят за свои ничтожные гроши и со своими специалистами? Передача полномочий тем, кто никогда этим не занимался – рискованное решение. Нормальным выходом могла стать хотя бы передача вместе с объектами и финансирования на них, но денежные вопросы не входят в его прямые полномочия. Так уж принято у нас, что хозяйство и деньги на него идут не в одной связке. Чтобы привязать деньги к зимникам надо идти к губернатору за резолюцией, штурмовать казначейства, доказывать очевидное и утопать в переписке. Один только поход к Его Превосходительству может вылиться в столько бед, что пожалеешь.

После недолгих раздумий мне было велено переложить текст грозного письма на бланк родного департамента. Вопрос вернулся на тот же уровень, с которого он и начинался. Кроме бессмысленного витка бюрократии ничего не произошло.

Оглашение проблемы на совещании добавило только забот и только мне. Мало того, что возникло официальное обязательство по бесконечной переписке с муниципалитетами, так ещё предстоит отчитываться по ней наверх. Замгубернатора должен быть в курсе!

Диалог областного департамента с многочисленными муниципальными властями может складываться разному. От оппонентов можно ожидать как полного безразличия, так и бурного негодования с кучей возражений. Взаимосогласие и консенсус между ними (равными по статусу) – большая редкость. Тактика ответчика зависит от положения и характера главы. Чем смелее и увереннее себя он чувствует, тем больше ему плевать на доводы всяких ведомств, подобных нашему.

Первым отозвался некий резкий в своём поведении глава. Он позвонил мне, что уже выглядело странным и настораживало! Диалог получался совсем не по чину. Либо человеку вообще без разницы с кем разговаривать, либо цель звонка заключается в разведке и прощупывании сил… Глава уже как 15 лет управляет одним из наиболее проблемных районов с населением 25 тыс.человек, основная часть Заболотья как раз попадает на его долю. Вспыльчивый и эмоциональный дядька, надо заметить – с таким тяжело оставаться в рамках светских условностей. Он может начать с деловых вопросов в строгом тоне, а потом отпустить шутку ниже пояса или даже вставить острое словцо. В зависимости от напряженности разговора он часто переходит с «вы» на «ты» и обратно. Нужно быть начеку.

Порой он выкидывает такие номера, что при всём профессионализме не сообразить, как реагировать. В этот раз, например, им с полной серьёзностью было предложено вместе с зимником отдать муниципалитету дорожную организацию. Судя по упорству, идея не должна была его покинуть и все основные беды ещё впереди.

Наверное, он считает, что за каждой дорогой закреплена какая-то ГОСУДАРСТВЕННАЯ организация, которой можно из кабинета распоряжаться как захочется. Деньги по его представлению выделяются дорожникам по принципу пополнения баланса на телефоне, и дальше, в зависимости от совести руководителя предприятия, тратятся… Глава, наверное, представил, как под его крыло отходит замечательное дорожно-строительное управление с новой техникой и штатом, а он, выжимая сок из него, пару-тройку лет ещё протянет.

Я когда-то, будучи студентом, так и думал, кстати. Именно так мне представлялась дорожная деятельность, но глава муниципального образования как минимум не студент! Это должностное лицо, под началом которого проводятся торги и заключаются муниципальные контракты. Неужели он не в курсе, что есть закон о закупках и что отдать самостоятельную коммерческую организацию всё равно, что подарить звезду на небе. Или может в свете последних паводков не только у меня чердак набекрень? Слава вселенским нашим богам, его предложение никуда не ушло. Скорее всего забыл, чего придумал.

Некоторое время спустя поступило замечательное предложение от ещё одного района. Эти ребята хоть и являются служащими из категории «руководители», но в их поступках прослеживается какое-то непонимание того, как всё здесь работает. Глава сходил к губернатору и пылко изложил свою идею: дескать зимник, устраиваемый на его территории, нужен только Северянам (соседнему региону), так вот пусть они и занимаются: принимают, мол, себе на баланс и тратятся на здоровье.

Мною лично замечено, что бестолковые предложения всегда идут напрямую губернатору, без предварительной отработки. И это, вероятно, не глупость какая, а тактика с умыслом. Если задумку начать предварительно согласовывать и решать с компетентными органами (департаментами и управлениями), то уйдёт уйма времени, да и то впустую – заклюют на старте. Лучше воспользоваться благосклонностью губернатора к своей персоне и в непринуждённой беседе за кофеем навешать ему лапши. Есть вероятность, что Его превосходительство загоревшись идей поставит одобрительную резолюцию и тем самым обеспечит покровительство.

Дальше обсуждаемое автоматически отправится на дополнительное рассмотрение всем, кому следует, но только уже не в виде серенького предложения в общем порядке, а как строе поручение. Губернатор человек суровый, поэтому нам, опасливым подчиненным, легче наработаться, чем разубедить его.

Каждый такой инициативный поход кого-то из «своих» влечёт за собой такую бурную деятельность, что тошно смотреть, не то что участвовать. Делается почти научный труд и проносится через все круги ада. Проблема рассматривается всесторонне: все возможные и трудновообразимых варианты отражаются в виде красочных диаграмм, схем и картинок. Изготавливаются коротенькие памятки (как бы шпаргалки для тех, кто идёт отстаивать позицию) с персональными форматами.

И всё-таки, попытаюсь выбраться обратно, на тропинку сюжета – к зимнику, который по мнению главы лучше было бы содержать соседнему региону.

Так уж у нас тут всё устроено, что не просто за средства одного региона делать что-то на территории другого, тем более только оттого, что некий хитрец решил измудриться.

Не буду углубляться здесь в этот абсурд с расчётами вероятностей и сложностей реализации идей. Представьте специалиста, готовящего аналитику трясущемуся от страха докладчику и при этом непрофессионалу. С рисунками, таблицами и ссылками на законы…

Подкинул глава забот, ох и подкинул. Не зря Я был не рад такой затее.

Только задуматься над предстоящим объёмом работы. Задуматься.

Обход соседней республики

С развалом нéкогда большого государства изменились многие транспортные коридоры. Наша область граничит с одной из бывших Союзных республик. Когда, в 2007 году, федеральные автомобильные дороги выделяли в обособленную инфраструктуру, то почему-то наиважнейший стратегический маршрут страны «Запад – Восток» оказался прерван территорией теперь уже чужого государства. Весь внутренний транспорт, объезжая бывшую Республику с таможнями, начал двигаться по региональным дорогам соседствующих областей, которые не рассчитаны на такой мощный транспортный поток.

По стечению обстоятельств получилось, что транспорт транзитный, а расходы на дорогу – областные. Такое обстоятельство рассматривалось местными властями как вопиющая несправедливость и вопрос наболел так, что был вынесен на рассмотрение первому лицу государства. Имеющаяся проблема оказалась сильнее чиновничьей боязливости. В президентском протоколе в ряду многих формулировок появился гуманный тезис: «Определить целесообразность передачи дороги из областной собственности в федеральную». Как это обычно бывает в официальных бумагах, текстовку придумали сильно обтекаемой, и это сыграло большую роль.

Дело в том, что любое имущество для государственных ведомств – ярмо. Принимающая сторона, обычно, находится в невыгодном положении и в её интересах всегда откреститься от такого дополнительного «добра» всеми возможными способами. Так получилось и в нашем случае: во исполнение поручения (взято под козырёк) областная власть посчитала свою целесообразность, а федеральная в лице Автодора – свою. Одни обосновали «целесообразно», другие «не целесообразно». Вопрос повис.

Дорога, являющаяся отрезком маршрута «Запад – Восток» в обход целой Республики разваливалась на глазах, а мы тем временем прорабатывали хитрый план – спихнуть дорогу вместе с расходами на неё Федерации. Работники со стажем пророчили: «На Федерацию надежды мало…». Они убеждали руководство, что передача – это авантюра, и надо бы действовать по-хозяйски… Это были не настоящие чиновники – их в последствии уволили за профнепригодность. Мы, как оставшиеся на корабле, принялись с маньячным упорством писать в министерство. Бумаготворчество – самый надёжный суррогат реальных дел. А как ещё прикажете быть? Переубедить Минтранс не получается, а жаловаться на него президенту – страшнее не придумать, остаётся строчить, как сумасшедшим и ждать чуда.

Одна из архивных папок по передаче дороги была названа кем-то из местных шутников как «переписка Энгельса с Каутским».

Пока мы искали истину, транзитные фуры раскатали дорогу так, что некоторые её участки водители начали объезжать по лесам и лугам. Поток жалоб захлестнул Правительство области и наш Департамент в частности. Вместо решения мы расписывали заявителям красочную историю событий. Доходило до абсурда: Министерство транспорта переадресовывало жалобы нам с формулировкой: «Разберитесь со своей дорогой», а мы возвращали им бумаги обратно с разъяснениями об их неправоте и требовали принять имущество.

После долгих препирательств, федеральная власть официально заявила, что может принять объект только в НОРМАТИВНОМ состоянии. Мы, областники, были против такого расклада: требование было кабальным. Для чего и передаём, дескать, чтобы избавиться от расходов на ликвидацию разрушений, вызванных федеральной логистикой. С хорошей дорогой мы бы и сами справились… Закипела работа. 9000 докладов и совещаний. Письма, письма, письма…

За годы переписки объём макулатуры исчислялся уже шкафами и мы начали задыхаться от собственной продукции. Может так бы и продолжалось вечность, только вот совсем неудачно подоспели региональные выборы. Обстоятельство принудило нас (местные власти) к решительным действиям. Нéкогда и так дорогостоящие мероприятия, из-за длительной запущенности, пришлось оплачивать втридорога, да ещё к тому же из родного областного бюджета, в ущерб другим объектам. Впопыхах наконец-то дорожники приступили к строительным работам. Стоит заметить, что на участке трудились люди, разжалованные когда-то именно по этому вопросу. Тот, кто прогнозировал плохое развитие событий и всячески пытался по-хозяйски вразумить, теперь будто в наказание собственноручно устранял последствия «эффективного управления».

Население успокоили, и даже выборную кампанию не провалили, но вопрос с передачей так и не решился.

Когда-то, в далёкие сороковые, на сложнейший даже по современным меркам Нюрнбергский процесс ушло 11 месяцев, наше же любое из начинаний, пустяшное по своей сути, в такие сроки крайне редко втискивается. Иногда установка одного дорожного знака чего стоит и затягивается на год-два, а затронутая история так вообще на десятилетку тянет, не меньше. Это если повезёт.

Далее часть текста удалена. – ред.

Продолжение (от другого автора)

И вот произошло невероятное: в ходе минувших выборов федеральная власть претерпела некоторые кадровые перестановки и внезапно стала готовой на диалог. От шага навстречу нарисовалась новая проблема: пока шли переговоры, документы на объект безбожно устарели и требуется немалая работа по их актуализации. По старым законам дорога и земля шли как неразрывное целое, а новые требования обязывают их строго разделять.

Умная формулировка наших юристов-юристов о том, что «закон не имеет обратной юридической силы» 3 раза летала вместе с ними в столицу и закончилась ничем. Не отстояли в общем, не отстояли. Даже губернаторское пожалуйста-припожалуйста не помогло.

Чтобы пройти по алгоритму, на котором настаивала столица (разделения имущества) по закону нужна целая процедура. В государственную программу заблаговременно заводятся деньги, в ходе торгов, определяется специальный подрядчик, а мы все сходим с ума, утопая в переписке. Пару лет на такое уходит, не меньше. Даже если сильно захотеть, быстрее не получится! Женщина не родит за месяц, как не старайся.

Чтобы действовать слажено и избежать повторных казусов, совместно с принимающей стороной был выработан единый план мероприятий по передаче имущества. Всем такой документ нравился, наконец-то! Подписать, всесторонне расцеловать, надушить туалетной водой губернатора и отправить обратно…

План оказался трёхсторонним (две соседствующие области, по которым проходит дорога + принимающая сторона). Как подписать документ единовременно в трёх точках широкого государства, где в части бюрократии всё очень зыбко и изменчиво? Невозможно отправить гонца на самолёте, который быстренько пробежит по губернаторам и подпишет документ. Это целая процедура! У каждой из трёх сторон есть подведомства, занимающиеся землеустроительными работами, имуществом и всяким оперативным управлением. Они должны посмотреть документ в своей части и согласиться. Просто так высокий руководитель никогда не подпишется. Плюс к этому ещё и попасть к такому лицу не так-то просто. Каждая область, пока согласовывала план, чуток меняла его в части регалий и названий должностей. Вышло, что федеральное министерство отправило на согласование один план, а к нему вернулось два разных. Внутри плана никто ничего не менял, каждый поправил только свои регалии и кое-какие названия ведомств. А между тем, это уже не документ, а два документа!

В столице посмотрели-посмотрели, и отправили на повторное согласование. Пока направляли, ситуация с должностями вновь поменялась. Кто-то перешёл из временного статуса «и.о.» в действующие лица, кто-то просто сел в тюрму, а документ ходит.

Вдуматься, какой-то жалкий план о все лишь намереньях создал столько волокиты.

Наверное, документы пора подписываться в одном месте, как Беловежское соглашение или Акт о капитуляции Германии (тоже со второго раза только подписали, кстати)! Заместители губернаторов из регионов должны вылететь со своей свитой в одно обусловленное место и под фанфары закрепить подписями свои решения. Желательно в присутствии почтенного президента, на всякий случай. Только так)))

Или Я опять усложняю?

Канцелярия

– А вдруг её медведь заломает?

– Тогда с медведя и спрос!

/х/ф Тени исчезают в полдень/

Канцелярия – это отдел, с которого начинается работа бюрократа, и которым она заканчивается. Вход-выход документа фиксируется именно там, а посему не на нашем месте не стоит пренебрегать бумаговедами. В их шаблонной и монотонной деятельности имеется большое количество зазоров для манёвров, от которых можно хлебнуть лихо. Между букв, знаков препинания и строк не мало просторов для творчества.

Один лишь адрес обратившегося к нам человека – огромное поле. Несмотря н то, что для правильной и своевременной отправки ответов заявителям имеется целый федеральный закон с различными нормативами, казусы от нашей человеческой сущности получаются постоянно.

Часто заявитель пишет адрес не в полном объёме или неразборчивым почерком «как курица лапой». В этом месте происходит «error», потому что по логике и закону о защите персональных данных, отправлять надо только на тот адрес, который указал сам заявитель, иначе будут проблемы. Тот, кто обращался может пожаловаться, что должностное лицо якобы умышленно нафантазировало отсебятины и поэтому ответ органа власти ушел к заклятым врагам с непоправимыми последствиями для человечества. Такое не раз бывало, и служащих наказывали.

Возникают спорные моменты, из которых не всегда просто выйти правым. Например, если указан номер дома, а номер квартиры по неустановленной причине забыт, то это уже повод для головных болей.

Всё начинается с правильной приёмки обращения в работу (на стройке такое называется «входной контроль»). Корреспонденция поступает через общий отдел (канцелярию), в задачи которого входит не только ставить регистрационные номерки, но и отсеивать так называемый «неликвид». Здесь как на таможне, ни в коем случае нельзя пропускать что попало (анонимки или спам, например), т.к. это впоследствии сильно усложнит жизнь порожними хлопотами. Сердобольный работник канцелярии, а не «референт-машинист», должен внимательно проводить экспресс-аналитику данных: связываться с заявителем, уточнить всё «что требуется по форме», или просто отклонять приёмку.

На практике всё по-другому. На приёмке, с которой всё начинается, сидят ловкие офисные [не скажу кто], и они хорошо знают, как облегчить СЕБЕ задачу. Последующие заботы – не их дело. Без особого изучения, красивой рукою, штамп ставится хоть на испачканном носовом платке. Далее недожалоба уходит на «роспись» в приёмную, где сидят такие же безразличные специалисты и отписывается в работу вечно виноватым во всём ребятам, наподобие меня. Отмотать назад с этого места уже ой как сложно…

Дело в том, что на рассмотрение обращение МОЖЕТ поступать в каком-угодно виде (качество, как стало уже ясно, не проверяется), а вот отработка её должна выглядеть очень даже прямой (речь идёт не о содержании информации, а о соблюдении всех формальностей: нумерация, сроки рассмотрения, адрес и пр.) То, что на выходе (в ответ), подвергается жесточайшему контролю со стороны надзорных органов.

В случае с всего-то неполным адресом, что совсем пустяк в живой повседневности, загнанному в шаблоны исполнителю приходится выяснять недостающие сведения самостоятельно, после чего писать обязательную служебную записку с пояснением того, откуда получена информация, либо о том, чего уточнить не удалось: «Я, такой-то, провёл такую-то работу, но ничего не смог сделать по таким-то причинам, – честное чиновничье слово, сожалею, бью челом и прошу снисхождения. Подпись»

При этом ответ всё равно надо готовить, даже если на все 100% уверен, что он «никуда».

Всё это делается, чтобы не спорить с общим отделом, который в свою очередь, наверняка сам в скором времени окажется под пристальным вниманием проверяющих чистоплюев.

Мне как исполнителю документа не выгодно брать ненужную ответственность на себя: что-то выискивать… дописывать, тем более, любой словесный контакт с заявителем – это стресс. Спрашиваешь их недостающие данные – в ответ грубят: «Какое вам дело?» – умничают, хорохорятся.

«Никакого! – хочется сказать, – и даже ни малейшего интереса»

Я принципиально не работаю по такой схеме, поэтому адрес пишу тот, который указал заявитель. Если Госпочта распознает его координаты, значит заявитель был прав и всё хорошо. Если почтовое ведомство вернёт конверт с пометкой «адресат не обнаружен», то это тоже не плохо. При возврате у меня будет официальное подтверждение о предпринятых мерах. Конверт с серым штампом возврата будет храниться у меня до Второго пришествия востребования. Ответственность за чужую безалаберность не берём.

Этот путь трудный и склочный, надо признать: то и дело приходится отстаивать свою позицию. Конфликт, как обычно водится, требует постоянной собранности. Работники канцелярии (да и вообще люди) не любят, когда им тычут или просто упрямятся. При каждом удобном случае или конфузе (что тоже бывает) они будут взаимно отыгрываться и жаловаться руководству. Вступив в «несогласие» – приготовься, как говорится…

Так долго продолжаться не могло, и пора было что-то предпринимать. Из-за подобных мне мерзавцев канцелярия утомилась враждовать и каждый раз объясняться перед почтовыми курьерами и проверяющими.

По инициативе документоведов, при поддержке юридической службы и чуть ли не Его превосходительства лично, родился внутренний Стандарт, который чёрным по белому регламентировал полное и чёткое заполнение адресного поля. Ответственным за указываемые данные обозначен исполнитель. Требования конкретизировались и ужесточились. Умри, но обеспечь.

Свалить сложности на кого-то всегда лучше, чем ковыряться самостоятельно. Если напортачит, то и спрос с него… Да и вообще пёс с ним.

Директор подписал – выполняйте.

Документооборот. Номер письма

– Это справка о вашем муже.

А это справка, что я отдал вам справку.

/Сэм Лаури жене убитого Батла. х/ф Бразилия/

Однажды с меня потребовали ерунду, происхождение и смысл которой мне никто не сумел толком объяснить. Речь идет о сфере делопроизводства имеющегося при каждом уважающем себя предприятии. Как оказалось, что в структуре власти оно, как и всё прочее, принимает причудливые формы.

По общепринятым правилам, если письмо направляется в ответ на какое-либо обращение, то в поле «реквизиты» указывается ссылка на него. По вашему номеру вашего письма получите наш ответ за таким-то НАШИМ номером. Это логично, просто и очевидно, но в моём случае совсем ещё юная девушка-секретарь часто моргая ресницами спросила:

– А где номер письма гражданина, обратившегося к нам?

Я даже немного подвис от такого вопроса. Представилось, как бабушка в деревне Тапки пишет письмо на тетрадном листочке в линеечку, заверяет его своей подписью, регистрирует в канцелярии, что находится на летней веранде и несёт на почту.

Оказывается, несмотря на всю свою конторскую опытность, Я не всё знал. Не учел, что есть некоторые обновления в ничтожном пунктике инструкции, которые Я по невнимательности не заметил в общей рассылке. Номер указывать действительно надо: так требуют правила.

Мне хочется это рассказать, и когда-нибудь вам оно даже может пригодиться.

В головах людей закреплена мысль, что если написать президенту, то ответит именно он. Только ПРЕЗИДЕНТСКОГО ответа достоин каждый обратившийся, и не меньше. Если бы механизм работал по подобному принципу, и каждый раз отвечал только тот, кому задан вопрос, то у нас бы было по президенту на каждого гражданина страны, и никакой мороки с номерами не потребовалось.

В реальности же над рассмотрением вороха заявлений, обращений и жалоб властям работает не малая армия дармоедов гражданских служащих, которые то и дело переадресовывают вопросы друг другу.

Писем «на самый верх» мягко говоря много. Для представления картины нужно немножко понять о каком объеме жалоб идет речь. Только наш департамент ежедневно принимает на рассмотрение как минимум 3 слёзных письма, которые изначально адресованы главе государства. В масштабах губернии эта цифра составит 50-60 обращений. Выходит, что, в среднем, Президенту (с большой буквы) каждый день пишут около 4 тыс. писем.

Понимаете?

И всё это поступает без начальных реквизитов, с запутанными ситуациями, да ещё и во множество адресов одновременно. Веером.

Если пустить переписку на самотёк, то всё переплетётся, потеряется и заглохнет. Отыскать что-то будет уже не реально.

Чтобы не злить почтенных граждан, да и самим понимать что за чем следовало, была придумана целая система порядков, регистраций, шифров и номеров. Имеется целая профессия о документоведении, достойная высших учебных заведений, – это не шутки.

Схема движения среднего обращения в адрес главы государства или федерального правительства выглядит примерно так:

Каждый, к кому было отписана жалоба обязан как минимум ответить заявителю, хотя бы о том, что он переадресовал вопрос куда следует, а в идеале, ещё и отчитаться вышестоящему, что заявителю всё качественно разъяснено.

Переадресация наступит ещё раз и ещё раз, пока не найдёт своего ответственного (маршрут движения может оказаться долгим и заковырестым, а футбол будет продолжаться сколько угодно, пока земля не покачнётся). Всё это сойдётся на одном исполнителе, на что тот будет вынужден подготовить такое же количество ответов.

Подсчитать объём корреспонденции не сложно, но это до той поры, пока жалоба одна. Чтобы усложнить задачу, для пущей достоверности, нормальный соотечественник с поправкой на всеобщее разгильдяйство, как правило пишет в несколько адресов одновременно (ничего ему не запрещает это делать), и тогда схема дублируется по множеству раз. Сколько вопросов, столько и ответов положено быть, даже если это по сути одно и то же. Отправьте президенту и губернатору одновременно одно письмо и это будут 2 разных документа с абсолютно разной учёткой, хоть рассматривать их и будет в конечном итоге один и тот же человек.

В нашем случае за наведение порядка взялся Аппарат губернатора (у них там специальный человек сидит, в задачи которого входит придумывать мысли, как бы сделать так, чтобы всем было хорошо). В отделе внутреннего контроля ребром встал вопрос о вычислении виновных и кого-то даже по этому поводу уволили. Отслеживать действия служащих в «замысловатой» переписке стало совсем невыносимо, поэтому была составлена слёзная служебная записка, которую «на ура» поддержало руководство. Под граждан, у которых нет собственной регистрации рукописей, было придумано очередное дополнительное полуофициальное правило, КОТОРОЕ Я И УПУСТИЛ ИЗ ВИДУ (angry).

Решили, что для удобства ведения отчётности, нужно каждому документу, даже если он безномерной, присваивать индекс вышестоящей инстанции, чтобы в случае чего успешно доложить, и не путаться.

Жалоба пришла ко мне в Департамент не напрямую от гражданина, а спустилась «сверху», поэтому и возникла претензия у секретаря. Где номер этого верха?

Получилось, что правила документоведения в отношении жалоб граждан работают иным способом, чем в отношении писем юридических лиц. Если есть исходящий номер организации, то ставим его, а если письмо от бабушки, безномерное – пишем номер поступившей переадресации. Удобное исключение с ломкой логики – но зато будто бы для людей.

Не могу сказать, как работают другие регионы и федеральная власть, но у нас всё построено на этих самых исключениях и двойных стандартах. Может эти тонкости и стоят на службе человеческого удобства, но не уверен, что результат достигнут.

Вам вот, людям, всё удобно?

Наградная тема

В новогодние праздники родственник пригласил меня посетить его предприятие типа КООП «ХлебПромРесурс». Одно название чего стоит.

Не люблю такие мероприятия, но этому человеку отказать не смог. Дело в том, что мелкого хозяйственника уходящей эпохи на фоне общего угасания провинции раздувает от ЧСВ и гордости за свою жизнестойкость, Типа вон как мы, дескать.., не то что в соседней деревне… Если быть честным, ничего интересного в подобных экскурсиях зевака не почерпнёт, – будь уверен. Однако от меня хозяин заведения реакцию всё же ждал. Восторженную реакцию! Он то и дело пытался угадывать мысли по глазам и стремился сказать что-то на опережение. Коллегами по цеху, видимо уже изрядно преуспели в хвалебных речах. Любят они восклицать, и друг другом восхищаться. Кукушка хвалит петуха, потому что хвалит он кукушку. Ну да ладно, главное, что они вообще еще есть, каксамостоятельное предприятие. – пойду прогуляюсь.

На лобном месте в зале совещаний приметил доску почета, оформленную в серпастом стиле и щит: «Наши ветераны». Улыбнулся. Даже пошутил, помню, – дескать, зачем эти пережитки грамотовручения?

– Может, – говорю, – у вас тут и Позорный столб имеется? товарищеские суды и всё такое?

Плохая шутка, оказалось. Зря Я так. Хозяин в своей драповой кепке был настолько потрясён, что брови у него заползли под козырёк.

– Ты что? – осёкли меня главбух и какой-то проходящий мимо дядька с усами (незнаю откуда взялся), – это чуть ли не самое главное, – сказали они назидательно.

Спорить не стал, а просто втянул шею.

Зачем раздражать лишний раз. Тем более, судя по возрасту, каждый из них сам в явном ожидании попасть на этот стенд. Ночами, наверное, не спят.

Знаю, что голос автора не должен затмевать сюжет, но всё же оступлюсь и расскажу, что думаю на сей счёт. Дело в том, что во всём этом функциональная составляющая крайне ничтожна. Условные почести, не подкрепленные материально, нужны только для низкосортного пафоса. Предприятия, где делают деньги, от подобных вещей отказались давно, не говоря уж про передовые государства в целом. Не хочу, чтобы кто-то путал с более современным понятием «лучший работник месяца» в Макдонадце, и на всякий случай сделаю ремарку. Номинация Лучший работник имеет финансовое приложение, и призвана стимулировать производительность труда на основе соперничества, а Стена почета придаёт лишь героический оттенок работе на благо неизвестно кого или чего. На мой взгляд, все эти регалии «заслуженный», «герой» и «ветеран» нужны были в безденежном прошлом, когда предприятия были социалистической собственностью. Присваивали их вместе с перечнем льгот, которые государство обязывалось исполнять посредством других своих организаций. Предусматривался некий бартер. Передовик труда? – вот вам путёвка в профилакторий. Учитель года? – полагается бесплатный проезд на автобусе и похлёбка в столовой погуще… Много вариаций в этом случае.

В нашем же настоящем, работник трудится на частника. Обеспечить государственные плюшки частник не имеет полномочий, а поощрить деньгами не имеет желания или возможности. Придание героизма трудящемуся без доплат попахивает обманкой. Планово-экономические приёмчики в капиталистическом мире.

Тема пустых наградных листков не обошла меня и в родном департаменте.

Не успел остыть от раздумий, на исполнение поступило требование Ассоциации профсоюзов о добавлении в общий перечень почётных званий заслуженного работника дорожного хозяйства. Основанием товарищей (именно это слово, да) выступало слезное повествование, что дорожник есть отдельная прекрасная профессия, и ей не подобает прозябать в имеющихся категориях «строителей», «транспортников», или хуже того каких-то там «коммунальщиков». Инициаторам хотелось детализации, как это? например, сделано на министерском уровне. С меня же требовалось разложенное по полочкам официальное заключение.

Я угодил в интересное положение: для отработки вопроса на совесть правильным было расширить задачу и подвергнуть заведённый порядок критике, в то же время опыт подсказывал что усложнять себе задачи – не моя задача. Не о том спрашивали и не то начальство поручало. При этом тупо согласиться с профсоюзами, чтобы не утруждаться лишний раз считается крайне недозволительным, потому что если служащий согласен, то он должен мотивировать свой «одобрямс» и ещё ловко объяснить: почему этого не было предпринято раньше, и кто уснул за рулём?

Ссылка на плач заявителя малопригодна, т.к. не несет в себе четких доводов и оснований. Если соглашаемся на детализацию, – думал Я, – следующим шагом будет логический вопрос – «докóле детализируем?». Если берешься за уточнение профессии, тогда выделяй мостовиков, тоннельщиков, аэродромщиков и т.д. Стоит только начать…

Более простым был вариант дописать один из параграфов закона, дающего разъяснения «кого следует считать настоящим строителем», путём специального уточнения, что дорожник – это строитель. Любая из раскладок провоцирует множество вытекающих вопросов, на которые не найти готовых ответов… А действовать нужно тонко, «не нарушая структуры скрытой явленности», – как однажды выразился наш министр культуры.

Раздумья нахлынули. Надо было определиться с направлением. Руководство, на которое всегда удобно пенять в подобных случаях, как назло, четкой позиции не имело, да и вообще с несвойственным ему безразличием держалось подальше. Решил сделать ответ-перевёртыш.

Версия «ЗА» опиралась на факты различия профессий: прикинул в ней виды работ, которые делают дорожники; сопоставил их со строительными. Процесс напоминает игру «найди сто отличий». Ключевой деятельностью, выделяющей дорожников из категории «строители» удалось обнаружить только содержание объектов транспортной инфраструктуры. Зыбкое «ЗА» получилось у меня – «скудная мысль, раздутая словами», называется. Хотел отзеркалить тезисы из подобного обоснования всеобъемлющего Минтранса, да ничего не нашел. Совсем не ясно как они обосновывали и доказывали у себя на самом верху? Хоть звони и проси дать списать.

Вот профсоюзы… предложили, а ты думай тут.

В версии «ПРОТИВ» заложил мысль, что сложно оценивать заслуги именно регионального уровня в то время как дорожная деятельность не предполагает разбивки по почвенному признаку. Работы осуществляются через госзакупки без требований к прописке, а сами дороги в регионе не все, собственно говоря, и принадлежат-то ему (например, федералка – это общегосударственная собственность). Организации, которые привлекаются к выполнению работ, являются частными, поэтому признавать заслуги их сотрудников перед какой-то конкретной государственной территориальной единицей не совсем корректно.

Равнение на Минтранс, которым нас пыталась убедить Ассоциация профсоюзов тоже не годилось, потому что Министерство охватывает масштабы всего государства и ему чуть проще в этом плане. И даже если поступить аналогичным образом, то потребуется копировать не только звание, а и льготы, следующие за ним (федеральные регалии имеют практическое применение в отличие от местных: скидка на коммунальные платежи, бесплатный проезд на автобусе и т.д.).

Просто добавить номинацию не получится. Маленький шаг навстречу породит массу проблем, а возможно даже перестройку огромного механизма.

Изложить мысль в пару слов не так сложно, гораздо труднее правильно наложить её на государственный бланк и согласовать со всеми Умами. Документ – это не просто мнение, выраженное эзоповым языком – это ещё определенный формат, подгонка под который требует обязательной сноровки. Подготовка заключения отняла много эмоциональной энергии, поэтому по окончании дня разболелась голова и Я рано уснул. Ближе к рассвету приснился советский милиционер на асфальтоукладчике.

На удивление, руководству Департамента понравился вариант №2 (отказной), и у меня даже блеснуло в глазах от такого разворота событий. Все подписали с удовольствием, а потом пару дней даже цитировали некоторые мои формулировки в своих сочинениях.

Об окончании эпопеи, однако, говорить ещё было рано т.к. впереди был Аппарат губернатора, от которого всегда можно ждать чего угодно. Запуск на согласование из Департамента наверх даёт лишь небольшой перекур от надоевшей задачи. Называется: взять побольше и кинуть дальше, чтобы отдохнуть, пока летит.

Отправил, жду…

Пришла пятница. Как известно, в плановых учреждениях пятница – самый тяжелый день, ибо надо закрыть вопросы, тянувшиеся всю неделю, и доложиться начальству. В этот день на меня свалилось много: весеннее обострение, активность высокого руководства, внезапное уменьшение количества сотрудников в отделе и похмельный синдром. Температура росла весь день, а вечером мне в приёмной почти дословно передали содержание только что состоявшегося разговора правительственного начальника с нашим руководителем.

Было предложено проверить меня на психическую адекватность, а людей, пропустивших такое письмо, на профпригодность. В качестве обоснования шло много оскорблений с обзывательствами. Ругался, говорят, так, что «хоть святых выноси». Мой шеф, выслушав критику, опасливо спросил: «А какой бы Вы текст хотели видеть?», тем самым дав понять, что мы напишем любое удобное для Его Сиятельства заключение-с. На это от 60 летнего самодура поступила чёткая инструкция: «Не надо поддаваться на провокацию всяких умников. Вызовите, – сказал он, – активиста к себе и объясните, что писать подобные обращения не следует. Работать надо с населением! Работать! а не слюнтяйство разводить».

Информацию рекомендовалось донести через одного из штатных начальников родом из Средней Азии, т.к. он наиболее близок к заявителю по языковому признаку, и всё равно ему заняться нечем.

Ну что тут скажешь? Современный деловой подход. А Я тут разошелся, – тьфу ты.

Мигранты

Мне наконец-то доверили интересное дело – поручили заниматься согласованием квот на привлечение иностранных работников для целого строительного сектора. Хоть что-то серъёзное за последние несколько лет – даже глаза блеснули.

Миграционная политика – сфера чрезвычайно сложная, и даже удивительно, как такого «гения» как Я вообще подпустили к ней, – ну да ладно.

Выглядит оно примерно так: работодатели обращаются в департамент труда и занятости населения с заявкой об имеющейся потребности в иностранных работниках, а тот в свою очередь, отрабатывает их с нами (профильными ведомствами) и выносит вердикт. Государство как бы комиссионно – чиновничьим способом – принимает решение одобрить работодателю иностранца или нет.

В те далёкие времена Я ещё не смирился со своей незатейливой функцией, а когда считал себя правым, то даже напирал, не боясь лихо. Неосведомлённость придавала решительности. Мне было ещё невдомёк, насколько госслужащий зажат в манёврах и как любая инициатива здесь бесплодна. Ходил, помню, отстаивал свою точку зрения, вступал в полемику, что-то пытался. Со стороны это наверное походило на болванство или диалоги с неодушевлёнными предметами… Как ещё не выперли, не знаю?

По отлаженной до меня схеме сделал запросы в те предприятия, которые заявились на квоту. От них я ожидал разумного объяснения почему специалисты именно тех специальностей должны быть из Средней Азии, а не откуда-то ещё. В ответ получил обычные «крокодильи слёзы» от каждого из предприятий о том что жить последнее время стало чрезвычайно трудно, и последней надежде на дешёвую рабсилу.

В идеале требовались аргументы о незаменимости таких работников, например из-за экзотичности их профессии. Понимаю, вьетнамский повар для восточного ресторана, например, или инженер-технолог по инновационному бетону, но здесь: «…жить плохо – помогите сэкономить на зарплате…».

Ворох одних и тех же пустых писем, на которые нельзя опереться. Если выбирать только по ним, то надо одобрить либо всем либо отказывать тоже всем. Фильтрация заявок без дополнительных критериев не представлялась возможной.

Собравшись с мыслями, Я полез на этот вымазанный салом ярмарочный столб.

Для обоснования позиции, которую, похоже, никто до меня здесь не отстаивал, надо было хорошо подготовиться и всё обдумать. (Быть подкованным, как говорил отец)

Начал с цифр. Сопоставил потребность в кадрах с данными по общей безработице и прозябающим без дела студентам-стройотрядовцам. Информация, которой предстояло оперировать, должна иметь точность без каких-либо домыслов, поэтому запросил всё как положено – у компетентных органов. Интересно получилось: согласно расчётам, либо цифры у нас напрочь все лживые вместе с компетенцией государственных органов, либо имеющимися трудовыми резервами можно не только закрыть вакансии, но и ещё поделиться специалистами с соседними республиками.

Может быть в самой специфике работы заложен дьявол? Полез дальше, изучил вакансии работодателей, а именно: график, сложность и прочие особенности. Профильный департамент по труду вместе с работодателями причину отсутствия интереса у местного населения к работе объяснил низкой оплатой труда и потерей престижа специальностей.

Оказывается всё очень просто, и как только Я сам не догадался. Внезапно, без взаимосвязи с чем-либо, понизилась заработная плата, а профессии стали малопривлекательными… Никаких причино-следственных связей. Никаких…

Где-то давно ухитрились «сэкономить» на специалистах из Средней Азии и внесли тем самым дисбаланс, а теперь остаётся только заполнять созданный вакуум, и ещё больше уничтожать собственный рабочий класс. Какой уж тут престиж?

Нравится мне такая картинка мироустройства. Государство продаёт природные ресурсы, а для внутренней работы приглашает работников из тёплых стран. Местное население сидит на субсидиях и господдержке, не желая трудится за даром.

Квоты, которые, якобы, доверили мне, ничто инное как ещё один инструмент для орудования Администрации в рыночной среде. Одним одобение и помощь, другим отказ с «пустословными доводами». Всё на махинациях, и не подкопаться…

Без умных книжек известно, что любое протекционное вмешательство номенклатурщика пораждает коррупцию и бардак. Как толко в дело вклинивается государственный человек, жди изящных форм, централизации всех сфер жизнедеятельности и плановой экономики.

Даже если исключить личную заинтересованность чиновника, работает он без особой деликатности, внимательности и интереса. Тем более в нашем-то мире, где служащий только и следует за направлением мысли своего руководства как флюгер за ветром. Любого подлеца наш брат с лёгкостью выдаст за «надежду экономики», и таким же образом, вполне правдиво загубит всякое здравое начинание. Когда приоритеты расставляет служащий, то по команде начальника будет что угодно.

Долго размышлял над задачей, и решил пойти опасным путём…

Заручившись нужными формулировками и цифрами Я подготовил очень хороший, сбитый, материал. В своём заключении предлагал отказаться от квотного регулирования и решать вопрос задействованием трудовых резервов региона. Предлагалось не вмешиваться в процесс и не калечить своими согласованиями рынок труда. Позиция была чщательно подкреплена фактами, но вызвала большое сопротивление. Пó носу получили многие и тех, кто одобрил или попросту пропустил эту «ахинею» наверх. Утверждение о том, что государству лучше воздержаться, трактовалось чиновничьей ленью. Сторонников позиции оставалось всё меньше и меньше.

На каждом этапе мне приходилось сталкиваться с одним и тем же вопросом: «А кто ж улицы убирать будет?». Слышать фразу приходилось не от бизнесменов, приследующих свой узкий интерес, а от высокопоставленных столоначальников, действующих от лица государства.

Заместитель губернатора по финансовой части написал своей рукой на моём письме: «Время не пришло, вопрос не назрел, условия и атмосфера не благоприятствуют». Это было заключение высокого руководства на моё заключение. Stop maсhine… Ответствующих на это уже не нашлось, и Я сам устал тоже…

Дополнительно, среди персонала была проведена разъяснительная работа; в шутку сказали, что если не уймёмся со своими иностранцами, то сами останемся без гражданства.

Как же хотелось от всей своей чернильной души прокомментировать, что у нас действительно с уборкой улиц беда, и все мы обречены на смерть в мусоре, потому что это уникальная работа и выполнить её наш соотечественник принципиально не в состоянии. Тогда Я ещё плохо осознавал, насколько поток мигрантов, как и прочие потоки, в принципе, является неприкосновенным. Органам же власти с бесконечной армией клерков отведена роль создания видимости деятельности и кропотливая возня с перестановкой местами слагаемых, а эффективность – дело пятое, и не наше. И вообще, думать не служащих прерогатива… Только стараться! – это всё, что мы можем.

История не закончилась моей пустяковой драмой. В скором будущем она вернулась в виде фарса. Курс национальной денежной единицы настолько просел по отношению к мировым валютам, что платежеспособность отечественного работодателя за иностранную рабочую силу упала в разы. Вышло так, что поток гастробайтеров сам по себе убавился пропорционально курсу валюты.

В связи со сменой ситуации, в Аппарате губернатора вспомнили про моё неудачное заключение и поручили приспособить тезисы из него для отчётов о проделанной работе. Требовалось выставить факт отсуствия гастробайтеров в выгодном свете, как заслугу. В лучах пропоганды это выглядело как оздоровление экономики и картины в целом.

В дальнейшем Я оказался более покладистым и старался следовать за обстоятельствами. Боевой дух вышел из меня, как воздух из проколотой шины.

Как пишут в объявлениях про котят, – «к лотку приучен»…

Санаторий

Шла осень 2016 года.

Как сейчас помню, на Яблочный Спас было дело.

Прекрасным днем, когда пейзажи уже приобрели особую выразительность, а у людей традиционно начали обостряться хронические заболевания, нас с коллегой Артемкой отправили на выездное совещание по одному щекотливому вопросу. Ехать до точки нужно было около часа, и мы наслаждались поездкой, рассказывая различные небылицы из серии «не может быть». Суета осталась там, в офисе. Дорога – это единственное место, где можно отключиться от задаваемого дураками такта и ритма.

Даже водитель нам на удивление попался не сердитый и не заполошный.

Суть выезда состояла в том, чтобы разобраться в противоречивой ситуации на местности и со всеми заинтересованными ведомствами подписать бумагу.

Один сообразительный директор умирающего от рыночной экономики санатория придумал, как можно уменьшить расходы предприятия, сэкономив на транспортной развозке. Чтобы дважды в день не запускать свой внутренний автобус в город он инициировал смену маршрутов общественного транспорта. Предполагалось запустить проходящие автобусы в этот аппендицит (подъезд к санаторию).

Вообще, при запуске автобусного маршрута, есть два сценария развития событий:

1.Не исправляем дорожную ситуацию, подписываемся под очевидным нарушением и запускаем под свою ответственность автобус – авось пронесёт.

2.Делаем всё как положено. Долго, нудно и мучительно идём к заветной цели, утопая в переписке.

Положение вещей было неприятным для нас, как представителей власти, тем, что на территории санатория, по абсурдному стечению обстоятельств, проживало несколько семей. Давным-давно, при советской власти, жильё предназначалось для сотрудников заведения, но со временем в ходе приватизаций, куплей продаж и прочей возни, оно приобрело более независимый статус. Ныне жительствующие не желают зависеть от развозки какого-то чуждого им предприятия, и это их полное право – требовать регулярное транспортное сообщение от государства. Не поспоришь. Пассажиропоток хоть и ничтожный, но есть, и по букве закона жители должны быть обеспечены автобусом.

Предприниматель знал, на что нужно давить, – на наше неправомерное бездействие, и он давил. На самом деле директор заведения широко зевал на тех бедолаг, которых выдавал за жертв, благотворительностью там и не пахло. Безразлична ему так же и учесть 2,5 тыс. человек, живущих далее по трассе, которым по предложенной схеме придётся тратить лишние 10 минут к каждой поездке. Директор декларировал широкий жест, преследуя свой узкий интерес. «Кукушкины яйца», – как обозвал его намеренье мой коллега Артём, обтирая об асфальт штиблет от приставшей грязи.

Кроме увеличения маршрута автобуса и, вероятно, стоимости проезда не радовали и сами дорожные условия: дорога узкая (4,5 м), разъездные карманы отсутствуют, а сам поворот с основного тракта к профилакторию просто опасен. Действующие нормативы по обеспечению БДД не позволят совершить заезд автобусу. Потребуется не мало дорогостоящих мероприятий, чтобы сделать всё как положено.

Даже разворотная площадка находилась на территории самого предприятия за шлагбаумом, что тянуло за собой массу сопутствующих проблем. Получалось, что жители всей окрестности будут вынуждены транзитом посещать режимный объект. Нарушаются требования по соблюдению его внутренней безопасности (в т.ч. антитеррору). Скользкой выглядела тема по дальнейшему обслуживанию площадки (освещению, уборке снега с окурками и ремонту покрытия). Объект не относится к государственной собственности и рассчитывать на бюджетную поддержку в отношении его – сомнительное предприятие. Ещё неизвестно, что выгоднее: открывающиеся перспективы или имеющаяся внутренняя развозка.

Конечно, в случае прямой команды сверху все эти нюансы стали бы незначительными. При желании, определили бы лиц для подписания «притянутого за уши» протокола и под их ответственность запустили опасный маршрут. Все дорожные работы можно выполнять нелегальными окольными путями, по отработанной десятилетиями схеме. Всё это реально, если надавить. Для выслужливости здесь творят ещё и не такое.

В нашем случае перед поездкой особых указаний не давалось, никого предварительно не расстреливали, поэтому работать можно было в штатном режиме, без шор на глазах и не рваться. Начальство безразлично поручило поздороваться, провести совещание, и ничего не обещать. Следуя заветам, мы деловито ходили с поднятыми воротничками и умничали.

– Ой, шеф, я Вас вижу!

– Аналогично!³⁹

По приезду обсудили проблему с руководством и вежливо повесили её в воздух, под протокол. Все участники охотно подписались под «пустышкой».

Два долгих года коллеги из транспортного цеха пользовались документом и добродушно отказывали на все попытки вернуться к рассмотрению вопроса. Каждый раз излагалась сказка про белого бычка и обещали, что улучшение дорожных условий будет предусмотрено в перспективный период, в случае увеличения финансирования дорожной отрасли в целом. Отговорка работала, положение вещей вполне устраивало Штирлица⁴⁰

На днях случилось непредвиденное. В наш маленький и тесный кабинет заскочила взъерошенная начальница (очень коварная и эмоционально зависимая женщина). Почему-то она резко изменила своё мнение к происходящему и сведя брови приступила задавать глупые вопросы: «На основании чего, почему, кто?». Тон был далеко не деловой и тем более не дружелюбный. Её плутоватость не раз ставила меня в дурацкое положение, что-то подсказывало об очередной угрозе.

Дверь распахнулась так властно, что многие дрогнули. Захотелось очутиться где-нибудь в безопасном месте, хоть в кроватке среди игрушечных кукол, хоть в бабулином погребе с картошкой, только не здесь.

Разговаривать о таких делах и перепираться не было совсем никакого желания. К тому же рабочее время вышло, а коллектив уже побежал по коридору в сторону дома (это как школьный звонок с урока в самый подходящий момент). Продемонстрировал безразличие к теме, засобирал вещички, переобул ботинки. Годы службы научили контролировать ситуацию, меньше стал поддаваться провокациям. Пауза она всегда лучше, чем горячка. А там, глядишь, само рассосётся.

На сей раз отступиться (даже временно) тётка не собиралась. Её неподдельный энтузиазм выдавали трясущиеся губы и боевая стойка в дверях. Она так-то, если честно, по жизни зловеще выглядит, а здесь вообще разбушевалась не на шутку. Было понятно, что дело для неё не ждёт никаких отлагательств – вынь да положи. За окном кто-то понял, что такой тон совсем не подстать наступающим сумеркам – зажегся свет, сипло залаяла собака.

Чем вызвана смена декораций с этим санаторием? – завертелось в голове. Может позвонил кто? Неужели повторно ехать на место, прилюдно объясняться и вписываться в «мерзость»?

Да и «фасон уроним!», – как говорил один небезызвестный персонаж.

Не безопасно это всё… Мнение начальника, каким бы оно утверждающим и эмоциональным нéбыло, не является константой – на него нельзя законно опереться. В протоколе появится моя, именно моя фамилия. Начальница явно хочет порешать задачу не своими руками. Знаю Я её методику работы: увертками, хитростями и окольными путями. Теперь не отвяжется, пока всю кровь не выпьет. Перегруппировался, собрался с мыслями:

– Уважаемая, у нас есть протокол комиссионного выезда. Чего трясти воздух? Если нужно, поедем повторно и рассмотрим тему по новой; послушаем, что скажут «все», – будет протокол – будет и автобус.

Обещаю начать завтрашний день именно с этого внезапно острого вопроса, и только в том нахожу временное убежище. Таймаут.

Эх ё-моё. И спорить-то здесь бессмысленно. Абсолютно! Диалог не построить с ней на аргументах. Я сообразительный начальник, а ты некомпетентный дурак – вот как он будет выглядеть. Делай как Я тебе говорю и подписывайся. Не люблю таких вот экспрессий в конце рабочего дня. Оставшийся вечер лежит какое-то чувство незавершенности на душе, потом сон плохой. Состояние как перед экзаменом.

Пробежался трусцой по морозцу до парковки. Завел автомобиль, сел ждать прогрева двигателя. Бррр, зябко.

Сейчас выкурить бы сигаретку в честь трудового подвига. Целый день осилен, шутка ли. Плохо, что не научился курить, сейчас бы пригодилось. Однако, нервы съёжились. Неужели цель её достигнута? Гоню мысли прочь, стараюсь не замыкаться.

Склонился вперёд и увидел небосвод, на котором в невообразимой дали отчётливо виднелся лунный диск. Он как закреплённый на небосводе лаз в другой мир, через который к нам, в темноту, едва пробирается свет. Жизнь наконец-то остановила суматошный свой и бессмысленный бег и оказалась прекрасной. И такая на душе приподнятая ТИШИНА, тишина, беспорочная, творчая. И не нужно будто ничего больше.

Чёрт, куда меня несёт?

Наверное, там, за куполом, происходит что-то невообразимо интересное или важное, – продолжился ход мысли, – может быть даже царит чистейшая Истина, или хотя бы просто всё глобально по-другому. Какое оно, наше Мироздание? Точны ли наши о нём знания и предположения? Я на мгновение попытался вообразить Непостижимое, но изнутри словно что-то укусило, заставив вернуться к своим санаториям и тёткам.

Не на долго меня хватило.

Как говорится: завтра на охоту, надо курки взвести.

Выход из положения по-умному? – вот чего вопрошала тревожная моя сущность.

По дороге домой, остановившись «на красный» возле высокого бетонного забора с колючей проволокой. Я всегда его разглядываю, пока таймер светофора отсчитывает свои долгие 105, 104, 103… На обколотой штукатурке можно разглядеть материки, силуэты мультяшных персонажей, а по настроению и опостылевшую вековую разруху. В радиоэфире играла какая-то бурда, прервав которую глухой старческий голос, будто из автомобильной печки, индивидуально для меня, произнёс: «Радио Дача». Как озарённый вспомнил, что у начальницы неподалёку от санатория (а может даже и через такой же тюремный забор) есть дача.

Неужели совпадение?

Даже ужин сегодня не так интересен – в первую очередь интернет. Официальные сайты подсказывают, что две недели назад в здравнице сменился директор. Вот в чём дело! – ай да мадам… Теперь можно и поесть…

Главное не забывать о завтрашнем дне. Если не сгруппироваться вовремя, паутина разрастётся и выпутываться будет сложнее.

Прокручивал вариант сходить к ещё более высокому начальнику, у которого нет личных интересов в этом вопросе и поискать его протекции. Так сказать, вступить в сепаратные переговоры. Может он проявит некоторую объективность и стойкость во мнении? Для него наше «ангельское» создание, как и Я сам, является таким же подчиненным и, соответственно, мои доводы могут оказаться сильнее. А если они прозвучат из его уст, то могут перевесить её хитрость. Для беседы надо, как полагаю, собрать побольше данных. Вопрос требует наглядной раскладки в картинках, диаграммах и цифрах. Неплохо бы просчитать стоимость мероприятий и риски. Так себе идея если быть предусмотрительным: она подразумевает прыжки через голову, манипуляции и даже конфликт. Можно навлечь на себя большой гнев, а то и карьеру загубить.

Поутру Я минут 15 сидел задумавшись и ничего не делал; никто не отвлекал и совсем затих телефон. Со ржавого отлива окна меня любопытно грустно разглядывал воробей. Живность редко посещает этот проём в тени. Мой покойный дядюшка, познавший Настоящее лагерное счастье, говорил, что воробей – предвестник свободы.

Пока грел себе мозг, осенила одна мысль: есть возможность не выносить проблему наверх, а уладить её, не выходя за пределы своих полномочий. Под стать оказался ненавистный мне же способ ловушек и лисьих троп. Надо запроситься у этого самого заведения как положено, официально. Если они такие вумные и заботливые о гражданах, пущай предоставят Государству для разворота автобуса свою площадку, расположенную на территории у основного корпуса. Только в запросе нужно тонко описать все риски такого решения, чтобы не горячились там от радости. Подвохом на подвох.

Если ребята осторожные, то официальный ответ Я вряд ли от них дождусь. Из одной заботы о людях под таким не подписываются. В случае согласия, директору будет предъявлено 100500 вопросов из других ведомств, в том числе от спецслужб. Начальница не станет оказывать на своего знакомого давление и тем самым подставлять его, а безответный запрос в адрес санатория послужит моим временным укрытием.

Если санаторное руководство публично откажет и призовёт нас действовать без втягивания его в проблему, то подставит свою покровительницу. Нужно будет действовать как положено: строить за областные деньги свою (государственную) разворотную площадку с разработкой проекта, отводить землю и вырубать лес. Потребуется обязательный заход к губернатору с объяснениями, разъяснениями и трепетом. Всё это не минует персоны самой начальницы (простым давлением на подчиненных здесь не отделаться).

Ко всему прочему, имеется некоторый бюрократический препон, мешающий резко направить деньги на свежий объект. В связи с антикризисным поручением главы государства, не рекомендовалось приступать к новым объектам до завершения ранее начатых. Такие (новые) стройки не могут начинаться без серьёзного на объяснения и личного расположения [к кому следует].

Если Я всё разложил правильно, то вопрос не должен стронуться с места.

Так и вышло в итоге: тема осталась в рубрике долгоиграющих. Интерес утих. Теперь надо держать материал по ней у себя под подушкой рукой. Ещё не раз ёкнет.

Одно мне непонятно в этом деле, – какую схему предполагала эта хитрозаботливая женщина? Складывалось впечатление, что такой финал её вполне устраивал и это настораживало. Она непревзойдённый виртуоз в подобных делах, не может быть, чтоб наш Граф Монте Кристо так небрежно не учел важных условий, просчитался и успокоился. Как бы это не было многоходовочкой. Надо бы пересмотреть итоги дела, возможно просчитался где-то Я.

Ээ-хе-хе.

ОБЩЕНИЕ С МИРОМ

Как работает структура

Люди жаловались, жалуются и будут жаловаться на свои беды. Невзирая на всю хвалу государю, претензий к администрации много. Государство всегда ему должно, тем более так принято. У кого-то мусорный контейнер под окнами неприятно пахнет, кому-то шумно стало жить у транспортной развязки, а здесь вот вообще место в садике ребенку не дают – кудах-тах-тах – поток возмущений нескончаем. Человеку свойственно сутяжничать и заявлять, тем более что от них за это не убудет. Зашел на сайт и напечатал там с ошибками всё что в голову взбрело, и порядок. Большинство даже верит в эффективность своего поступка: дескать, Я написал, а президент или прокурор прочитает, прослезится и обязательно накажет кого следует.

Обыватель думает, что в органах власти чинуши сидят как в пожарной части наготове и ждут поступления сигнала. В носу ковыряется судебный пристав, неподалёку пригорюнился прокурор. Как бы поработать? – думают они. И вообще, чем выше орган, тем больше его представители испытывает жажду в доносах, чтобы как супергерои рвануть на своих турбомотоциклах нести кару всяким негодяям.

Для нормального начала не хватает только небольшой гражданской инициативы в виде письмишка. Именно он, человек с обострённым чувством справедливости сейчас донесёт, и всё завертится! Эхххх, Я им задам…

В действительности, правило сохранения энергии работает и здесь. Каждый боится впутаться в нехорошую ситуацию, навредить себе или попросту переработать. Хоть для участников бюрократического процесса полномочия с обязанностями более-мене распределены, но есть много прорех. Все стараются увернуться, и трактовать законы в свою пользу. Перевод стрелок – процесс у нас постоянный, а сплавлять задачу ближнему своему – святое дело.

Вот, например, Вы (да-да, Вы, уважаемый) – будучи простым гражданином с кучей своих забот – стали бы действовать, если узнали о зверском преступлении против человечества, готовящемся среднем Китае? Даже если поступит трижды убедительное предупреждение информации, а предстоящая жестокость западёт глубоко в душу, это активизирует Вас? Только не лгите.

Уверен, что событие станет темой для обсуждения на форуме или кухне, а решением будет отправка сообщения неизвестно в какую инстанцию, без уточнения её полномочий и вникания в юридические аспекты события. Дайте угадаю, для надёжности укажется побольше адресатов и пусть сами там между собой разбираются, ну или не разбираются (это кому как нравится) – я тут ни при чём. Главное, совесть чиста, и крайний теперь кто-то там – в конце-концов это их работа …

Госорган хоть и обладает коллективным разумом, но думает точно также. Первое, что предпринимается в любом деле, – попытка отбояриться – отписаться от ответственности за происходящее или как вариант ответить не по теме. Если уж совсем прижать фактами и грамотно надавить на полномочия, то последует долгое ненужное уточнение обстоятельств и констатация события с указанием того, что могло к нему привести (вплоть до бобров краснокнижных). Не важно, как задан вопрос, в ответ нальют воду. Нет же точного ГОСТа, позволяющего определить по существу ли рассмотрено, вот тем и воспользуются.

Если пойти дальше и создать правильный «шум», то по факту случившегося, для имитации бдительности, активизируются какой-нибудь карательный орган.

(Это особая работа с своеобразными специалистами и соответствующим подходом к решению проблем. Строгие тётеньки с синими фарфоровыми глазами задают риторические вопросы, а мы с честными придурковатыми лицами троим какую-то околесицу и жмём в карманах дули)

Чтобы заглушить дело, должен быть обязательно назначен виновный. (О решении проблемы и устранении причин закономерности не идёт и речи). В таких случаях обычно скармливается самый малозначительный работник из низшего звена и на том дело считается законченым. Как правило, выбирают из них т.к. по результатам внутренней служебной проверки оказывается, что именно этот негодяй из рук вон плохо отработал задачу, а начальник просто не в состоянии за всеми доглядеть.

Бюрократия – есть хитрый механизм защиты от вмешательства «простачков». Здесь всё усложнено не просто так. Как выключатели и розетки деревенских домах ставили повыше от детей, так и любое простое дело здесь как бы умышлено сделано недосягаемым. Не каждый должен сходу нагородить чего придумал и воспользоваться чем захотелось, без учёта обстоятельств.

Выключатели повыше, а спички подальше.

На просьбу, требование или жалобу у «машины» обычно 3 варианта ответа: «это не представляется возможным, и не целесообразно», «это нужно, но будет рассмотрено очень нескоро из-за обстоятельств непреодолимой силы» и «это не наши полномочия». Любой документ утонет в сингулярности. Решения принимаются только под действием влиятельных лиц.

Отсюда для плодотворного обращения в госорган есть два метода:

1.Напрягать имеющиеся связи;

2.Проявлять собственные коммуникативные способности и штурмовать бюрократию.

Следует заметить, что напрягать связи не означает давать взятки; в это понятие закладываются «звонки другу» советы и подсказки знающих людей. Лоцман в рифах крайне желателен, даже если всё проходит легально и честно. Бюрократическое поле очень велико и изменчиво, чтобы пройти по нему миновав ловушки, на каждое действие требуется отдельный помощник семи пядей во лбу. Всегда есть какие-то правила, о которых мало кто догадывается. В одиночку не справиться.

Второй способ очень слабый, но самый популярный. Многие думают, что мир перед всеми открыт одинаково, а они сами с усами.

Популярная фраза: «Мне только спросить», – как много в ней заложено. Это именно он – способ №2.

Вероятность быть посланным восвояси каждый раз чрезвычайно велика. Не может быть, чтобы неподготовленный человек с улицы без посторонней помощи взял и получил нужную услугу. Система настроена таким образом, что для приёма у специалиста нужно уточнить у этого же специалиста все тонкости предстоящего визита, иначе может оказаться, стояние в томительной очереди прошло напрасно. Любой кабинет – неизвестность с премудростями. Выяснится, что к пакету документов, что на руках, в особом порядке требуется какая-нибудь справка или копия, заверенная забаррикадированным со всех сторон нотариусом. В конторской жизни много всяких законов и трактовок, интересов и безразличий, кошек и мышек, жучек и внучек. Люди уже привыкли стоять часам в толпе таких же страдальцев, но они хотят быть уверенными, что их стоический труд не напрасен.

Из тех, кому «только спросить», выстраивается вторая очередь, равноценная первой. Когда в заведении имеется несговорчивый терминал по выдаче талонов, который нарушает вековые традиции, то для того «чтобы спросить» к нему приставляется вполне ещё живой студент-консультант. Нормальному человеку с улицы нужно непременно до него докопаться, и тогда может быть ему укажут правильную кнопку на табло для посещения окошечка, в котором обычно всех перенаправляют ещё куда-то.

Ходит нужно долго и по нескольку раз, пока не сдадут нервы, иначе урок не будет в полной мере усвоен. А это важно.

Был случай, когда мне потребовалось получить выписки из единого государственного реестра недвижимости в МФЦ⁴¹ на всех членов своей семьи. Не такая уж великая задача, чтобы подключать к ней знакомых, поэтому пошел по маршруту №2 – решил действовать самостоятельно. Чтобы не терять весь день в живой очереди (а это именно так), имелся вариант сделать запись через портал госуслуг. Я там зарегистрирован ещё с первой волны модернизации (!), а вот члены моей семьи не нуждаются в таком ресурсе, и поэтому странным образом отсутствуют. Зная, как оно всё работает, Я сразу предположил, что вписать пятерых в один талон через мой личный кабинет не должно получиться. Максимум, чего смогу сделать – вписать дочь. Предусмотрительно позвонил на горячую линию (мне только спросить), уточнил все тонкости. Так и есть – не получится… Даже графы такой нет на сайте. Консультант подтвердил ожидание.

Через портал госуслуг получил запись на себя и ребёнка. Остальных членов семьи пришлось регистрировать на сайте МФЦ. Сделать это надо было умудриться ещё так, чтобы время наших приёмов было максимально рядом. Всё успешно, всё удачно – вот мы в зале ожидания. Прибыли как положено за 30 минут до 1 приёма, чтобы активировать талончик. Схема процедуры выглядит так: подхожу, трачу 5 минут на подачу заявления, отхожу в сторону и жду следующего вызова оставшиеся 15 минут т.к. на каждого человека отводится 20 минут – это правило электронной очереди. Дальше подходит моя жена и повторяет операцию. Необъяснимые правила меня уже не удивляют.

Только на третьем члене моего семейства, заметив повтор лиц, оператор понял, что мы намудрили и от доброты душевной поведал, как можно было сделать всё проще. Возможность вписать всех в один талон на самом деле существует, но задумана она не просто: нужно было не с сайта подавать заявку, а приехать сюда, к терминалу и выбрать на табло хитрую опцию. И Я вовсе не был дезинформирован консультантом caII-центра, просто вопросы от меня поступали не корректные, а отвечал он чётко по ним, без отклонений на «между прочим». Что вопрошалось, то и отвечалось. О терминале Я не справлялся – какие претензии? Ответы лаконичные, но правильные! Выходит, сам болван.

И родственники вон согласны: самонадеянный болван!

И всё ж на душе немного сентябрит. Просуществовал в стихии столько времени, изучил тысячи её повадок и приёмов, а заплутал в трёх соснах.

Неужели практики до сих пор маловато?

Общение с народонаселением

Так и научились не поворачивать спину…

Мы отвернёмся – они нас

Они отвернутся – мы их

/Р.Карцев/

Хочу сделать небольшое отступление о другом мире; расскажу о наших клиентах, завсегдатаях и резидентах.

Администрация – это общее место, здесь очень людно; кто к нам только не ходит и чего только не пишет. Принято считать, что народ у нас замечательный и терпеливый, а чиновник дурак.

Тот, кто работал для людей, знает, каково угодить или услужить им. Это только в монологах сатирика Задорнова люди у нас такие все находчивые и замечательные, а наяву за работу с населением предусмотрена надбавка «за вредность». Одно дело восхвалять соотечественников со сцены, имея на этом бизнес, а другое дело нести ответ перед ними с казённого кресла. То холодно им, то жарко, то электричество дорого, а то еще, прости господи, сам президент чем-то не угодил.

Любого человека, возносящего народ, для прозрения, нужно усаживать в общественную приёмную, call-центр или какой-нибудь МФЦ. Пусть подумает. Поток негатива нескончаем, а взаимоисключающие аргументы способны если не деморализовать, то хотя б сбить спесь с любого бравого молодца. Один заявитель пишет: «Хватит солить дорогу, дьяволы», второй: «Я поскользнулся на наледи из-за Вас (лично) и требую, требую, требую…». Одному – «сделайте пешеходный переход», второму – «незамедлительно уберите его». Им только дай волю, они третью мировую развяжут за 48 часов. В рейтузах.

Это ладно, если ещё обратившийся умеет сформулировать мысль и выразить свой вопрос. Люди пишут так отвратно, что начинаешь сомневаться в состоятельности былой системы народного образования. Даже в обращении президенту текст в основном либо нечитаемый, либо состоит из одних ошибок. Писатели верят, что «его справедливость» будет читать уважаемый ими «господин» (как они любят это слово) и всё же обращаются к нему без должного уважения, по-хамски. Прошение о помощи на ругательном языке выглядит так же нелепо, как угроза с колен. Еслинет веры в то, что адресат прочитает и поможет, – зачем писать? Люди, обращаясь за помощью в высшие эшелоны власти, называют губернатора иродом, а нас его наемниками или клевретами сатаны. Даже если оно и так, но на что надеются эти люди?! На то, что у губернатора после таких слов уж наверняка появится совесть?

Выстраивать с представителями общества полноценный диалог (в понимании слова) вообще сложно, даже на мелком бытовом уровне, чего уж говорить о сложных материях. Ты им одно – они тебе другое, нажимаешь – упираются, деликатно отступаешь – тут же на тебя лезут. Скажешь – не слушают, попросишь – не дадут, – всё вперебой и с озлобленностью.

Если человек не жалуется на всю свою жизнь, то предпринимает попытки издёвок – prank⁴² становится всё популярнее. Звонящий, пытается всячески уязвить, ужалить, подлавливать должностное лицо на неверной ноте. Такие деятели сначала выводят служащего на диалог в своём простом наречии, а потом, если он повёлся, записывают. Нарезка из его неудачных реплик выкладывается в сеть, и вот вам счастье – местная известность. Иногда за запись приходится отвечать. Стоит только чуть-чуть включить режим «человек» и тут же начнутся проблемы, – это уже как пить дать.

У некоторых дозвонившихся речь несвязная и нечленораздельная. Отсутствие возможности выразить свою мысль чётко, словно ещё сильнее раздражает обращающегося и яд усиливается по ходу диалога. Начинаются эмоции, грубиянства и т.д. Знаете, как малыши, которые отстают в развитии… – они не могут дойти куда хотят или сказать, чего думают, поэтому злятся и кричат.

Граждане представляют, что Я здесь живу в белой башне из слоновой кости, молюсь на портрет президента и только соображаю, как бы навредить дорогому заявителю с улицы Лизюкова. Даже если они меня не относят к фанатам-прислужникам, то думают, что каждый госслужащий примитивное узколобое существо, которое не только работает, но и проживает свою беззаботную жизнь где-то в другом мире и поэтому совсем не понимает элементарных вещей.

У меня, как у человека, находящегося внутри системы, накопилось много взаимных претензий к социуму, с которым приходится контактировать. И мне не удивительно, что власть ведёт себя именно таким образом по отношению к нему. Мы, конечно, здесь, уроды, но и за проходной не ангельские существа пархают.

В наших застенках есть понятие «системные заявители». Это такие люди, которые всегда недовольны и сутяжничают непрерывно. Агрессия и нытьё с хождениями по кабинетам – их хобби. Сами они называют своё увлечение активной гражданской позицией. За рамки примитивного шаблона такие представители редко выходят. Они не читают нормативов, не разберутся в вопросе досканально и не ходят в суд; для них «дело» заключается в форумной переписке. Повторный вопрос срочно вытекает по случаю нашего официального ответа и пишется на его обороте. Вопрос-ответ → вопрос-ответ, и т.д. Как пластинку заело.

Чтобы хоть как-то, пусть даже временно, отмежеваться от таких ребят, мне пришла в голову идея отправлять готовые ответы в последний день максимально допустимого срока. Только так можно отсрочить повторный запрос. Т.е. Я могу ответить сразу и под рукой есть все необходимые сведенья, но Я умышленно тяну время до последнего. Регламент!

Однажды на меня вышла одна общественница. Тётю интересовал вопрос, к которому у меня самого есть некоторое пристрастие. Мне не стоило труда поговорить с ней «по душам» т.к. в теме Я разбирался не так давно. Настроение было хорошим, и Я попался.

Подозреваю, что она даже вышла на меня не так просто, а по наводке. В тот момент эйфории Я даже немного повысил своё мнение об общественности: очень уж взвешенно и методично действовал человек. Такому хотелось помогать! По окончании разговора просил не использовать официально те данные, которые озвучил только что в непринуждённой беседе. Пояснил, что информация пока полузакрытая и имеет гриф «для внутреннего пользования».

Зря Я так поступил. Это не профессионально!

Нельзя вкладывать оружие в руки незнакомых людей, а тем более вероятных противников. Благо, что вопрос, по которому состоялся наш излишне откровенный разговор, сам собою каким-то чудом разрешался, а ход событий устраивал общественницу. В случае неблагоприятного исхода, (никак не зависящего от меня лично), информация без зазрения совести пошла бы в ход. Трудно вообразить, какова эта гипотетическая опасность. И понимания от в таких случаях не сыскать.

Информация хоть и не вылезла мне боком, но за свой романтический поступок Я ещё долго был на хорошем крючке. Это что-то наподобие вербовки. Женщина воспринимала меня как доброго друга и обращалась за различными «советами». Выйти из этого положения до конца мне так и не удалось. Хоть ничего криминального Я и не делаю, но в случае обнаружения такой порочной связи недругами, хлопот не оберёшься.

Бывают обратные случаи, когда заявитель абсолютно уверен в успешности своих действий и в собственной прыти. Такие самоуверенные и категорично мыслящие люди вызывают умиление.

– Молодой человек, это Почта!

Я здесь 30 лет работаю и сама не до конца всё понимаю

/Уральские пельмени/

Сначала они вежливо как бы интересуются, прощупывают, кто за что отвечает. Получают вводные данные и думают, что услышанной информации достаточно, чтобы свернуть мир. Создаётся ложное впечатление, будто осталось уговорить лишь одного кабинетчика, и дело в шляпе.

– Вопрос финансирования относится к полномочиям департамент финансов, – говоришь им, – но Вам туда лучше не звонить т.к. они с «народонаселением» там не работают, а если даже заговорят, то сошлются на какое-нибудь другое ведомство.

Хочу как лучше, специально преподношу сопутствующую информацию, чтобы человек не обманывался в этом зазеркалье и не ждал чудес.

– Да со мной сам чёрт заговорит! – слышу Я в ответ хвастунка и отключаю телефон (это очень полезная в нём функция).

Какой апломб! Посмотрите-ка.

Тут даже сам, отработав долгие годы, то и дело плутаешь да сомневаешься в намеченном результате. Сколько потрачено сил и энергии на обходы гор и выяснения. Лучших сил… Впустую!

Часто заявители указывают адрес не полностью, с ошибками или неразборчивым почерком. По закону, такое письмо не должно приниматься в работу, но канцелярия не особо-то фильтрует корреспонденцию. Штамп, номер, и поехали.

Когда адрес не установлен, это не значит, что можно ничего не отвечать заявителю. По инструкции подготовить письмо нужно обязательно, даже если оно направится в никуда.

Досадно осознавать, что работаешь на мусорное ведро, тем более, что выполнять свои функции приходится долго и муторно. Если работник ещё не ученный, он может поступить по совести: выяснить недостающие элементы адреса, проговорить детали вопроса, проявить энтузиазм. Некоторые от собственной человечности так и делают: они долго и нудно дозваниваются заявителю, пишут ему электронные сообщения или отыскивают недостающие данные самостоятельно… Думается, что всё равно же писать полноценный ответ со всеми кругами ада, чего лениться, почему не помочь? Если уж нарабатываться, так пусть будет хоть какой-то толк… (некоторые склонны считать, объяснение причин проблемы полезным поступком).

Когда-то делал так и Я, и однажды со мной это сыграло злую шутку. Помог заявителю, отыскал в интернете недостающие элементы адреса и вписал их в отведённое поле на письме. Через какое-то время собственной персоны пришёл дедушка с кучей орденов на груди, стребовал на руки копию ответа и нажаловался в полпредство президента по федеральному округу на то, что ответ был направлен по ложному адресу. По такому случаю мой же работодатель вынужден был занести в моё личное дело очередной выговор. Переложить ответственность на недостоверный источник мне не удалось. На каком основании Я использовал не указанный в письме адрес и зачем поступил так? – объяснить было трудно. Это разглашение персональных данных, действия не по инструкции и много-много ещё чего совсем непростительного!

В общем, больше Я так не делаю, урок выучен. Не указал – не надо. Ни доброты, ни понимания, ни жалости. В этих ничтожно мелких ситуациях отклика человека по имени Борис должно быть как можно меньше. Пронумеровать, задокументировать и выбросить… Забыть!

Да и вообще, чем меньше моих ответов дойдёт до заявителя, тем лучше: каждый из них злит, провоцирует повторную жалобу, либо череду телефонных звонков. Иногда это вытекает в личный приём с бегом по кругу. Решения всё равно не наступает, а разъяснения ни к чему хорошему не приводят. Это как форум по скандальной теме.

Чур-чур.

Тесть

Мой тесть считает себя самым сообразительным и знающим человеком в восточном полушарии. Вступать с ним в полемику себе дороже, потому что именно он носитель чистейшей Истины и знаток Правильных пропорций.

Однажды тесть, пережив неладное, не смог сдержать своих переживаний и прямо за праздничным столом принялся рассказывать историю. В выражениях он не стеснялся, речи его были полны пафоса.

Когда-то давно, в лихолетье, во времена отсутствия вменяемого законодательства по земельным вопросам (в отличие от сегодняшнего, хе-хе), он застолбил за собой 40 Га земельки на окраине своей забытый богом деревни. «Урвал», – как он называл это. Шли времена, земельно-имущественные отношения в государстве обрастали всякими формальностями, появился налог и прочие обременения. Приобретение уже всё меньше грело душу тестя. В силу своего разгильдяйства нормально узаконить участок он так и не удосужился. Имелись какие-то древние выписки на жёлтой газетной бумаге «в аршинах да саженях», – и этого казалось достаточно. Зачем бюрократию разводить? и так все знают, чей покос.

Отказаться от своего участка тесть посчитал таким же простым делом, как и былой «захват территории» – путём переноса забора. Как оказалось, не помогло. Тогда мужик одел свои новые подшитые подошвами валенки, взял листочки со схемами и пошел в сельскую Администрацию. Там он с гонором, не снимая рукавиц, заявил, что отказывается от такого имущества и потребовал срочного возврата его обратно под государственное крыло. Расчётные листы следовало непременно пересмотреть.

Вместо ожидаемых заискиваний и извинений за случившееся недоразумение в Администрации поселения в общем порядке объяснили, что не всё так просто и что данными вопросами занимается другое специальное ведомство. Околоточные (как он их назвал) сказали, куда надо обратиться, что предоставить и как быть. Ничего толком не поняв, и не желая вникать в то, что объяснялось, тесть пошёл в Райсобес и повторил сказанное уже там. Оттуда тесть выходил с полным чувством победы т.к. смог без особых последствий сказать чиновникам в лицо всё, что накипело за долгую жизнь и за последнее время. Он восхищался своей смелостью и даже в тот момент, когда рассказывал эту историю при праздничном столе, его распирала гордость. Дальше наш победитель придумал хитрый план: он решил дождаться налоговой квитанции и в ответ на нее написать налоговикам, что он решительно против этого дурацкого участка.

Вероятно, тесть использовал свою историю как камень в мой огород. Родственничек хотел донести, что в Администрации работают одни придурки, следовательно, и мне следовало впредь это знать, помалкивая. Использовался популярный приём о дураках ТАМ и умных ЗДЕСЬ. Для меня его быль выглядела немного в другом свете, но перечить тестю не хотелось, впрочем, и соглашаться тоже.

Убавив низких частот в голосе, попытался донести, что представители местных властей не так уж и не правы:

– Всё не просто, как представляется Вам, уважаемый Игорь Игоревич. Вот у моего отчима в сельском магазинчике когда-то стоял терминал приема платежей от населения. Каждый неумелый пользователь считал своим долгом накричать на продавца, за то, что терминал сработал ошибочно. Продавщица у прилавка из хлебного отдела устала объясняться в том, что она не имеет никакого отношения к этому устройству. По человеческой доброте женщина подсказывала односельчанам, куда надо звонить, но это было тщетно. Люди всё равно звонили моему отцу (владельцу помещения), вызывали собаку с милицией и ругались совсем обидными словами. Они делали что угодно, кроме того, что нужно.

Тесть возразил, что моя история из другой оперы, а если Я между ними уловил хоть какую-то связь, то ему меня жаль.

Конечно из другой! Там же не было тебя, – пробухтела тёща на своего мужа, подавая суп.

Почему дорогой тесть решил писать в налоговую? Зачем именно туда? Если следовать его логике, то надо цепляться с претензией к почтальону, который приносит омерзительные платёжки; орать на него во все лопатки и пусть разбирается там у себя… А если почтальон не захочет решать проблему, то можно нажаловаться его начальнику или [ещё куда посерьёзнее], обозвав всех дураками. Почему тесть первый поход затеял в сельскую Администрацию, а не в центр связи, например, или в аптеку? Задавали же в конце концов вопросы Лёне Голубкову, когда рухнула многообещающая пирамида.

Думаю, с тех пор мало чего изменилось. Как часто мы ругаемся на операторов call-центров, инспекторов дорожного движения, продавцов в магазине или девушек-секретарей в каком-нибудь ЖЭКе? Большинству из нас лень разбираться, выяснять и думать. Гораздо проще наорать на гонца, доставившего плохую весть и настрочить «куда повыше» анонимочку.

Мой родственник также не любит разбираться в вопросах. Вся его сущность против сложных форм. Любое действие, состоящее больше чем из двух шагов, расценивается напрасной «заморочкой» и бюрократией. Его раздражает тот факт, что ничего не делается сразу и для человека (подразумевая этим самым человеком только себя). Он верит в решение вопроса по-быстрому. Есть власть и она должна… Понимание мира упрощено до вульгарной примитивности. Фи.

Разговор долго мог бродить, но он принял неожиданный оборот:

– Если ты такой умный и видишь в этом всём логичность, тогда покажи, как надо. Сделай отказ за меня!

Вот так влип, зятёк.

А может он не так уж и прост, мой тесть?

Жалоба. Перегон скота

– Я на вас жалобу подам… Коллективную!

/х/ф Иван Васильевич меняет профессию/

Цитирую текст в первозданном виде, чтобы сохранить всю пунктуацию и полёт мысли⁴³. В целях конспирации зашифровал только пару названий населенных пунктов.

Здравствуйте! Обращаюсь со следующим претензиями к работе Главы нашего сельского поселения:во-первых: всячески игнорирует просьбы населения, в летнее время просили поставить на федеральной трассе Яр-Ялта, между деревнями Юр-Куртюг "знак ОСТОРОЖНО ЖИВОТНЫЕ" т.к. никто не пасет скот.во-вторых: не контролирует состояние населения, В деревне Куртюг расспространена болезнь "Сифилис". Ни медик ни Глава этим не занимаются.в третьих: Домашние животные именно собаки не на привязи. Бывали случаи нападения на людей.Это не контролируется.в четвертых: В летнее время все время из загона выпускают лошадей на трассу.в пятых: не уведомляет население о новых программах самозанятости, самообеспечения и программ для инвалидов.Об этих программах ставит в известность только своих родственников. Никакой материальной помощи от него не получить, у него один ответ на всё это – "У района нет денег", хотя в селе Марька по другому обстоят дела. 9 июля 2016 года на празднике "День открытия памятника"в д. Юр, напился и стал выговаривать в не приличной форме, то что касается его работы по отношению к населению!Прошу Вас принять меры по отношению Главы.

Подпись: Спокойный тихий брюнет с пролысью

Казалось бы, простая жалоба на жизнь с элементами доноса. Правители болваны, жители идиоты и погода дурацкая…

Если не вникать в суть и не быть буквоедом, то ничего экстраординарного в этом обращении не заметно. Но государственный человек вынужден хмурить брови и быть внимательным. (Для того и посажен)

В жалобе собрано всё в кучу и зацеплено друг за друга с нарушением логической последовательности. Чтобы ответить на любое обращение, нужно разложить его на составляющие вопросы. Если этого не сделать, не добиться чёткой разбивки, то можно упустить что-то важное по мнению заявителя и остаться виноватым во всех грехах по всей строгости закона. Указанное «во-первых и во-вторых…» ошибочно, а сами вопросы сформулированы не корректно с путаницей в причино-следственных связях. В идеале, мы должны отвечать в стиле вопрос-ответ, придерживаясь структуры обращения. Если соблюдать это правило в данном случае, то ответ получится не читаемым и таким же некорректным, как и само обращение.

В огороде бузина, а в Киеве дядька.

Поехали:

1.Просили поставить знак на федеральной дороге, но он (глава) не отреагировал и значит виноват.

Это дорога не федеральная, а региональная, если быть точным. Местный глава к ней отношения не имеет совсем. При всём желании, это не его полномочия. Соответственно, использовать аргумент как доказательство персонального чиновничьего бездействия – не справедливо.

Знак «ОСТОРОЖНО ЖИВОТНЫЕ» не существует. В правилах дорожного движения есть «Дикие животные», «Перегон скота» и «Осторожно дети». Про какой именно знак идёт речь, можно догадаться по-человечески, но не здесь. Ответ с неточно истолкованной формулировкой может быть использован против тебя же в Суде, Прокуратуре и пр. Бывали случаи, когда специалист (и департамент) долго потом отстаивали свою правоту и объяснялись, почему истолковали именно так, а не иначе. Ответ может быть признан «не по существу», а это уже ответственность. Поэтому, лучше сейчас цепляться к его(заявителя) словам, чем потом будут цепляться к твоим. Осторожность прежде всего. Вы же у финансового банка не просите «сколько-нибудь» денег в «неопределённой валюте». Знаете, что откажет! Здесь, как и там, нужна конкретика и точность. Не правильно поставленный вопрос даёт мне повод уклонится от ответа.

По ходу изучения челобитной выясняется, что есть недовольство свободным выпасом скота, факт о котором указан не в первую очередь, а как бы вторым планом, для пущей массы. Вероятно, от эмоциональности пострадала логическая цепочка суждений. От расстройства в голове перемешались кони, собаки, дороги и сифилис, – но это ничего, у меня тоже такое бывает.

Надо понимать, что бродячие по округе животные есть безалаберность или хитрость самих местных жителей. В беспорядках виноваты хозяева, но никак не глава, который лишён всех рычагов воздействия, кроме доброго слова и пропаганды.

Обставлять наиважнейшую для региона магистраль всякими знаками – не выход из положения. На любой новый знак может прийти ещё куча жалоб и проверок с вопросами из злой рубрики: «На основании чего вдруг?»

Да и не хорошо перекладывать проблему на дорожников и автомобилистов, которым теперь и так приходится смотреть в оба не моргая.

Вопрос нужно ставить иным образом: Кто должен следить за выпасом скота, и в соответствии с каким положением закона ему это делать?

Нет ответа.

2.Контроль сифилиса.

Вот с этим разделом вообще всё очевидно. Глава должен каждого защитить от болезни, поставить на учёт и проконтролировать, чтобы все сифилисные сидели дома и не распространяли свою болезнь куда не следует. У администрации на это есть все необходимые полномочия, насколько Я знаю. Глава – это такая должность, что он даже может запретить пролетать спутникам над его сельским поселением. Круг обязанностей в области здравоохранения у него вообще безграничен.

Зачем слово «Сифилис» с заглавной буквы – не ясно. Может это какой-то особый случай?

3.Отвязанные собаки.

Опять бродячие животные. Про эту тему обсуждения идут чуть ли не всюду. Проблема в том, что отсутствует единый федеральный порядок по бездомным животным. Методы в различных местах обширного государства варьируются от усыпления и отстрелов до полного безразличия запрета на уничтожение. Написано много и витиевато. На местную власть возложены некоторые полномочия, но прописаны они очень расплывчато и хитро. Если коротко, то вопрос касается Главу поселения, как упомянутый Сифилис (с большой буквы).

Чтобы уволить главу за собак нужно уволить много кого, и покрупнее.

Лошади.

Лошади как будто умышленно отделены от других животных, описанных в первой части письма. Автор повторяется либо для доходчивости, либо не видит связи между ними.

4.Уведомление о новых программах. Материальная помощь. Напился и ругался.

Так вот в чём дело-то. Вот он основной пассаж, с которого всё началось…

Даже дата поступления жалобы соседствует с днём конфликта.

Вероятнее всего человек решил, что он самый умный и с полной уверенностью в своей правоте полез к местному главе под руку с едкими уколами, на что получил резкий отпор. Обиделся! Всё остальное, – следствие обиды.

Сколько сфер деятельности затронул рассерженный человек… Сколько органов власти должно поработать, чтобы ответить? Неужели и вправду люди думают, что пустого доноса типа «я видел д.Петю пьяным» достаточно чтоб принять решительные меры в отношении должностного лица? Это только в передаче с президентом бывает – «Ах он поросёнок!», – а бабушка с серебряными зубами радуется из зала в честь случившейся справедливости. В реальности чуть-чуть по-другому как-то.

Да и вообще, если глава обидится, то может подать встречный иск за клевету и этот самый донос использовать против самого заявителя. Доказать свою правду ему будет значительно легче, чем заявителю. Факт ложного наведа с подлогом вот он, зафиксирован во многих канцеляриях.

Официальный ответ не привожу т.к. он, несмотря на все мои размышления, получился скучным и малоинформативным. По письму было много согласующих деятелей с нахмуренными бровями, текст втискивался в шаблон и поправлялся 8 000 раз. Думаю, что обратившийся хлопец даже и не понял, на что конкретно ему пришёл ответ и почему именно от нас. Я бы, например, не понял.

А в целом картина жуткая, согласен.

ТСК

Писал тяжёлое письмо, едва не свихнулся. От блуждающих мыслей развинтились очки на переносице и заскрипел стул.

Вопрос касался одного объекта, на котором наворотили такого, чего нарошно не придумать. Сколько ж изящных умов приложилось к этому делу…

Чтобы как-то изложить на официальной бумаге свои мысли, Я их сначала структурировал на черновичкé. Известно, что, если вопрос сложный, то будет много «почему».

Проблема заключалась в том, что теплосетевая компания просила ускорить процесс строительства и ввода в эксплуатацию одного кусочка теплотрассы, перенос которого заложен в объект под титулом «Транспортная развязка» (такое случается, да). Мостовую часть почти достроили, перешли к озеленению, а теплосеть так и осталась не запущенной. Организация, обратившаяся в Правительство, жаловалась на срыв отопительного сезона и множественные причиненные горожанам неудобства.

Дело в том, что «сетевики», как правило, не являются государственными учреждениями и поэтому отношения с ними очень сложные.

Классическая схема такая: государство в лице областных структур или городской Администрации за бюджетные средства строит объект транспортной инфраструктуры (например, дорогу или мост), а инженерные сети, попадающие в пятно застройки как бы покупает у собственника. Чтобы избежать проблем с их привередливыми и неподвластными владельцами, из казны выплачивается компенсация. Подразумевается, что те самостоятельно перенесут коммуникации куда им нужно и как захочется. Способ вполне рабочий, хоть и мудрёный.

В нашем случае дополнительно извратились. Выработанная годами схема была нарушена из-за спешки. При проектировании заложили кусочек теплотрассы в состав проекта на саму развязку, сделав его частью дороги, а Заказчик проторговал весь объект одним лотом. Получалось, что переносом занялись уже не сетевики-собственники, а дорожники. Решение мотивировалось тем, что приближался Единый день голосования, и на процедуру нудного изъятия не оставалось времени.

Далее, как и заведено, всё только усугублялось. Прокладку теплотрассы начал сам Генподрядчик-дорожник собственными силами, а не сетевик, которого было бы всё ж лучше вежливо пригласить к себе на «оказание услуг».

Произошёл такой казус по причине отсутствия договорённости. Сетевая компания (назовем её уютным словом «Тепло») не согласилась с заложенной проектировщиками экономией и работу по таким расценкам посчитала оскорбительной. Проектное бюро не стало перепираться и согласовывать раздел теплосетей с ними, а вполне по закону доказало, что не обязано всего этого делать. Вопрос плавно перешёл в разряд политических.

Государство при планировании объекта поступило не красиво с урезанием аппетитов, проектировщик и заказчик по-своему всё будто учли и выкрутились, а подрядчик (дорожный трест) оказался в плохом положении – между молотом и наковальней.

В последствии, как и предвиделось, сдать в эксплуатацию, построенную ими ударными темпами теплотрассу оказалось делом тем ещё.

Несмотря на всю свою аккуратность и точность Трест не мог получить заработанные деньги (5 млн. $, кстати!). Госзаказчик указал на пункт в контракте с чёткой формулировкой: «Ввести в эксплуатацию», – и был всячески прав. Нет врезки – нет денег. Маленькая формальность, на которую никто не обратил внимание, обернулась бедой. Подрядчику ничего не осталось, как продолжать стройку всего остального на объекте, чтоб не платить штрафы, и бесконечно поднимать вопрос по «замороженной» теплотрассе – нудить и строить. Спустя годы приближалось окончание эпопеи с объектом, к вводу его в эксплуатацию, подключился чуть ли не сам министр энергетики. По причине отсутствия должной консервации отстроенный участок трубы оказался совсем непригодным к работе и требовал как бы не повторного переустройства с нуля. Труба заржавела, изоляция намокла, а о деньгах Тресту лучше было вообще забыть. Все опять отошли в сторону.

Заказчик, как это всегда принято, из закона самосохранения, с безразличием смотрел на Подрядчика и расторг с ним контракт «по соглашению сторон». Оплата произведена по факту выполненных работ.

Чтобы успокоить «Тепло», после всего произошедшего, принимается решение вернуться к классической схеме: мы (государство) изымаем и платим → они (сетевики) пусть строят сами. Главное в этом деле соблюсти все юридические формальности.

Процедура эта проверенная, но не простая, надо признать: инициируется четырехстороннее соглашение (Департамент имущественных отношений + Региональное управление строительства + Госзаказчик + уже прогарклое для всех «Тепло»). Уходят месяцы, а иногда и годы. Наше соглашение, как не странно, остановилось не на ком ином, как сетевой организации. Проволочки вызваны медлительностью их головного ведомства, находящегося аж в далёкой Финляндии! Внутренняя бюрократия мегакорпорации – тоже бюрократия и с ней надо считаться. Да-да, – говорят наши, – конечно-конечно. Подождём.

Дальше в местном отделении «Тепло» некоторые люди всё же начали догадываться (среди них не мало сообразительных, да), что дело пахнет скверной: пока там чухонские начальники размышляют у себя за границей, старая труба прямо здесь под носом разрушается, и по всей видимости вряд ли выдержит очередного отопительного сезона. Может быть даже остынет весь микрорайон вместе с их квартирами, из которых придётся на время уехать в пригород к тёщам или на дачу (это уж кому как повезло в жизни). Для собственной подстраховки предпринимается самый безусловно надёжный на сегодняшний день способ – написать письмо Губернатору. В качестве Настоящей и правильной меры было предложено гениальнейшее из решений: «нужно завершить когда-то начатое». Другими словами, пока они будут думать над выбранным ими же самими вторым вариантом, дорожникам следует на всякий случай не переставать трудиться над первым.

Простите, что утомил, всё ж продолжу.

Отсюда 3 решения:

1.Не меняем позиций. Сетевая компания сама у себя ускоряется с необходимыми согласованиями, потом получает деньги и за них уже строит.

2.Сетевая компания соглашаются на то, чтобы работы всё-таки перевыполнило государство с привлечением другого своего подрядчика (т.к. старый уже разорился). Отопительный сезон будет спасён, но о своих задуманных выгодах придётся забыть.

3.Сетевая организация продолжает дуть свои щёки, а мы (государство) медленно двигаемся ей навстречу, т.е. перепроектируем теплотрассу с учётом их пожеланий и проторговываем объект «Развязка» заново, на что уйдёт около двух лет, если губернатор еще поддержит такое удорожание.

Остаётся официально предложить Заявителям выбрать что-то одно и не морочить больше почтенную губернаторскую голову.

Весь этот узел мне пришлось распутывать по ниточкам почти сутки, не убирая ладони со лба. Чтобы облегчить восприятие информации начальником, приложил к пакету краткую записочку, отображающую суть вещей «на пальцах». Пояснения на простом, а не чиновничьем языке, иногда практикуются для внутреннего пользования и считается вполне нормальным.

Через 2 дня вернулся документ с почеркушками на моей записке. Начальство не удержалось от исправлений пунктуации и перестановки абзацев местами даже там.

А само письмо подписали, да…

Предложение железнодорожников

В этом мире всякий считает себя дофига умным, либо гениально хитрым. В качестве дополнения он имеет безмерный эгоизм, от которого мир непременно начинает вращаться вокруг него и только для него. Рабочий искренне не понимает, зачем его заставляют копать яму лопатой, если на базе имеется экскаватор. Водитель маршрутки убеждён, что руководство у него придумало несусветную ерунду, вообще не понимают элементарных вещей? Со своей позиции, как известно, мир виден гораздо шире. Надо-то чуть-чуть его поменять, и будет всё у меня хорошо. Главное у меня!

Дело было не так давно, и касалось оно не простых работяг, которые, как мы знаем, всегда чем-то не довольны, а целой монополии под названием «Железные дороги». Это самостоятельная структура со своим президентом и своими закрытыми от посторонних глаз инструкциями. Главная цель у неё, как и у любого частного предприятия, зарабатывать деньги. Даже та функция, ради которой создавались когда-то железные дороги, – мучить людей – теперь уже вовсе не главная.

Компания обратилась в адрес губернатора, чтобы он оказал своё содействие по удобному зарабатыванию денег равномерной загрузке железнодорожной инфраструктуры круглый год. В письме шёл рассказ о зимнем простое рельсового подвижного состава и летней перегрузке инфраструктуры настолько, что нет сил справляться, от чего уходит клиент. Просьба заключалась в содействии организовать перевозки (заказы) так, чтобы инфраструктура летом не перегружалась, а зимой не простаивала в ожидании спасительного чуда. Предлагалось настроить строительный процесс и всю экономику региона под удобство железнодорожников.

В этом месте важно привести пару цифр, о которых идёт речь, чтобы ощутить масштабы. Сия заварушка хоть и мышиная возня, но вокруг солидных денег. Наша область ежегодно потребляет только на дорожные нужды около 1 500 тыс. тонн каменного материала и 65 тыс. тонн битума. В пересчёте на транспорт это примерно 225 железнодорожных составов с дальностью следования 400-700 км. Стоимость услуг по перевозке такого объёма инертных материалов равна годовому бюджету целого государства Тувалу, вместе с её известной столицей Фунафути.

Оговорюсь, что кроме дорожников есть ещё огромный строительный сектор и ЖКХ, которые Я не учёл в своих расчётах. Кусок пирога значительный и это обстоятельство нужно понимать.

Мне, как представителю системы с её законами, интересно, в каком виде себе представляло помощь руководство Железных дорог? На каковой исход оно надеялось, написав такое официальное прошение? Губернатор должен был собрать всех строителей, коммунальщиков и дорожников, сообщить о неоценимых заслугах перед Родиной, а потом, нахмурив брови сказать: «Возите груз зимой! Точка»?

Если брать застройщиков жилого сектора, то они частники – им вообще плевать на губернатора и его мнение. Свои стройки они организовывают самостоятельно и делают это так, как им выгодно, и точка. Если вы, дофига-транспортники, хотите привлечь клиента зимой, а не летом, то сделайте это выгодным для него: разработайте систему скидок, предоставьте бонусы за зимнюю перевозку и пр. Договоритесь в конце-то концов… Частник должен работать с частником, а не впутывать административный ресурс в свои шкурные дела.

Наиболее ощутимый объём инертного материала используется (извините за опостылевшее слово) дорожниками, но и сними тоже незадача. Дорожная деятельность осуществляется с привлечением бюджетных средств по общепринятой на всей территории государства системе закупок. Схема такая: на конкурсной основе по каждому объекту определяется Подрядчик, заключается с ним контракт, выплачивается аванс и только потом предприятие, уже де-факто являющееся исполнителем работ, без риска для себя, закупает необходимый для своего объекта материал. Заблаговременно, до заключения контракта, никто и пальцем не пошевелит. Рисковать – дураков нет. Это как приобретать запчасти для ещё не купленного автомобиля. Выиграли торги – закупили материал, – всё просто.

Чтобы подтолкнуть Подрядчиков на зимнюю заготовку материала, логичным было бы заключать с ними контракты заблаговременно – с осени на следующий строительный сезон, а не в июне со сроками строительства «до конца текущего года», как это принято сейчас. Если подарить Подрядчикам ценную зиму, предшествующую стройке, они без подсказок чиновника, привезут на объекты всё необходимое заранее, и вопрос решиться сам собою. Способ простой и логичный, но в нашей системе финансирования он нереализуем по причине особенностей бюджетного планирования, стоящего во главе угла. Дело в том, что основной транш денег (расходов) выпадает на лето, после долгих проволочек с программами и согласованиями. Всё тяяянется, пересчитывается да исправляется… Бюрократия – дело меееедленное. С появлением денег начинается спешка по их освоению: контракты, заключённые между госзаказчиками и дорожными предприятиями должны быть исполнены в этом же году, – нужно успеть списать деньги за отчётный финансовый период. Алгоритм финансирования как специально подразумевает транспортировку материалов в самый пик железнодорожных перевозок. Вернее сказать, ажиотаж как раз и случается оттого, что он задуман. Государство создало все необходимые условия для возникновения этой проблемы, и губернатор здесь не способен нарушить естественный ход вещей.

Выходит, даже на дорогах, где всё крутится за государственные деньги, заставить действовать Подрядчиков по удобному для железнодорожников графику, без коренного пересмотра всей системы, не так-то просто.

Чтобы уважить железную дорогу по-деловому, можно было пойти на дополнительные усложнения строительного процесса, который и так не прост. Вариант, кстати, серьёзно предлагался мною и вполне дельно рассматривался высшим руководством.

Предлагалось выделять закупку материала в отдельные от основных объектов контракты. Одни исполнители занимаются заготовкой материала, а другие из него строят. Сразу оговорюсь, что это блестящая идея дурацкий способ: любая заминка (которая случается чрезвычайно часто), и не найдёшь крайних. В настоящее время за любой из проторгованных объектов, материал и технологию на нем отвечает генподрядная организация, с которой весь спрос. Если дробить контракт на части, то Администрация вклинивается со всей своей неповоротливостью куда-ей-не-следует. Плюс ко всему работа получается не под ключ, и нужно найти способ хранения всего привезённого добра.

Может получиться как с ремонтом в квартире, когда работники говорят, что материал плохой, а магазин пеняет на криворуких мастеров. Отделочники перекладывают вину на сантехников, а те на проект и так далее. Или представьте если б буханку хлеба не продавали в булочной как конечный продукт, а пекли только из муки потребителя и каждый технологический этап согласовывали бы с ним. Хлопот возникнет много, а крайних, как всегда, не найти.

Ещё одним серьёзным недостатком в предложенной мною схеме выступает отсутствие возможностей быстренько поменять планы: если заготовили материал под объект, то его нужно будет сразу строить, и уже не отвертеться. По закону нельзя просто так привезти большую гору щебня «на всякий случай» и бросить в поле до лучших времен. Любая заготовка материала возможна только под конкретный конечный продукт в виде дороги, моста или ещё чего тому подобному. Привезли – стройте, построили – вводите… Приостановка реализации объекта обернётся расточительным хранением материалов в гигантских объёмах. Нужно будет каждый раз его инвентаризировать, сдавать под охрану, назначать виноватых ответственных и т.д.

Для системы, где как минимум 8 пятниц на неделе, подход подразумевающий последовательность действий – вообще неприемлем.

Даже определившись наверняка с объектом и ухитрившись протащить в государственную программу его первый кусочек под названием «горы щебня для развязки» возникают другие трудности: куда везти, где хранить, и кто будет это всё охранять? Площадки под штабели (обычно они размером с паровозное депо) из-за отсутствия самих строек ещё не подготовлены, подъездных дорог нет. Если весь материал для нужд целого города свезти в одно место – это дополнительные погрузо-разгрузочные работы с транспортировкой и как следствие – серьёзное удорожание.

То, что Я описал здесь, на более или менее простом языке, на службе выглядит куда заковыристее. Каждая циферка, буковка или ход мысли требуют детального обоснования, расчётов и ссылок на законы. Ушло не мало моих человеческих сил, чтобы осветить предлагаемый вариант. Просто так написать: «Предложения и замечания по решению вопроса отсутствуют» – не получится. Здесь такое место, где даже своё одобрение нужно аргументировать. Мало сказать «согласен», нужно ещё обосновать ПОЧЕМУ согласен. Сначала конвертируешь и разворачиваешь для высокого руководства то, что предложено в обращении, а уж потом отрабатываешь должным образом свои варианты решения вопроса.

Кроме внутренней головомойки требовался ещё и ответ в адрес Железной дороги. Сколько же раз Я переписывал текст, исправляя замечания руководства и вечеруя до сумерек. Все перечисленные аргументы никак не годятся для официальных рубрик. Дело в том, что по умолчанию нам запрещено сваливать беды на систему. Нельзя себя дискредитировать, – это заповедь. Требовалось написать так, чтобы не обидеть Президента компании и при этом не набрать себе дополнительной работы.

Долго ли, коротко ли, – сочинили:

«В целях обеспечения стабильности транспортного обслуживания грузовладельцев, Правительство области взаимодействует с корпорацией «Железные дороги» и грузовладельцами по вопросам урегулирования ситуаций, связанных с длительными непроизводственными простоями в ожидании выгрузки вагонов и качественного планирования объемов с учетом технических возможностей».

Хорошее письмо, наверное. Досадно только, что Я не понимаю, что в нём имелось в виду.

ИКЕА

Утро. Медленно Я шёл к ветхому зданию с облупленным временем крыльцом и вывеской «департамент». Ноги не хотели переставляться, и странно, что предательски не поскользнулись на заметённом льду.

Не могу сказать с каких пор и откуда повелось, но на работу прихожу рано. Мне нравится ощущение первого жителя этого трудового дня. В утренней тишине лучше думается, меньше времени уходит на дорогу, и вообще спокойнее…

В ранний час самое то заниматься работой, требующей концентрации и собранности. Размышлениями нужно заниматься до 9:00 или на выходных, дальше начнутся «здрасьте, как делЫ и что нового…». Это целый обычай рукопожатий и приветствий, переходящий в бестолковую суету.

Иногда такая ранняя явка на службу выходит боком. Тот, кто приходит раньше, работает всегда больше, потому что он попадает под раздачу пирожков. Есть высокая вероятность получить задачу, которая сделает весь день (а может и поболее, чем день). Начальство может экстренно засобираться на какое-то совещание, поэтому стоит только попастись ему на глаза, напрыгнут так, что забудешь переобуться в офисные штиблеты, причесаться и включить голову. Всё, вперёд. Тремоло.

На сей раз из-за раннего прихода меня отправили не много не мало, а на целое совещание по вопросу, прости господи, нового инвестиционного проекта. Такое часто бывает: когда не хватает больших начальников для участия во всех намеченных разом мероприятиях, чтобы перекрыться, делегируют кого-то нижнего по чину. На сей раз стоило мне только присесть за свой утренний чай с сахарами, как мне выпала роль свадебного генерала. Не знаю, как в целом, но по мне такое решение показалось совсем беспечным. (Тоже нашли боевую единицу. Много ль Я чего понимаю в их делах? – даже неловко, чеснслово)

Как выяснилось, в нашем городе желает разместить свои торговые площади компания ИКЕА. Вернее, не желает, а обдумывает планы. Вопрос тянулся долго и мороки с нюансами там было на пару архивов. Проект рассматривался как минимум в трёх ведомствах в каждом из которых была определена своя группа ответственных лиц. Меня же отправили без подготовки – пришел утром на службу за 30 минут до начала дня, и влип. Идти некому, поэтому вот тебе растрёпанный талмуд и прямо сейчас беги в соседнее здание. Быстрей!

Всё бы оно ничего – на срочные переговоры ходим постоянно – проблема в том, что с ИКЕА молчаливым присутствием не отделаться. Частный инвестор приехал не для протокола, и не по казённым делам, поэтому неудобные вопросы обязательно будут. Вот же меня угораздило-то… Ладно хоть оделся более-менее и не с похмелья. А то предстал бы сейчас заморским гостям в джинсах и вытянутом джемпере. Лицо областного департамента! Здесь нельзя являться на косолапых ногах и небритым мордасом.

По традиции, полагается присесть на дорожку, но на сей раз нéкогда: поспешаю в назначенный пункт. Резво так, нога пружинит. Хороший знак. Обычно перед такими походами настроение пуганное и мрачное.

Добрался до здания, на проходной предъявил безразличному охраннику свой постиранный в кармане паспорт и поднялся в приёмную конференц-зала. Хорошо тут у них: светло, тепло и мебель новая. Немного тревожно, но настроение пока хорошее. У двери потоптался слегка (ритуал такой), пригладил волосы ладонью и вошел.

В связи с тем, что Я прибыл одним из последних, меня усадили сторцевой стороны стола под большой телевизор. Получается: Я как бы во главе заседания. Усаживаюсь в солидное кресло. Чинно, благородно!

Психологически народ чего-то ждёт от меня и поглядывает в мою сторону. Главного, по всей видимости, ещё нет. Да и будет ли он? Кто есть главный? кстати. Может это «круглый стол» без всяких ведущих? как это принято сейчас на бизнес-посиделках. «Спокойно, спокойно! – приказал сам себе, – веди себя естественно, не конфузься. Доставай документы и ознакомься хоть чуть-чуть с тем, что имеется».

«Хороший материал, пухлый!» – соображается с трудом. Другой бы обрадовался такому, наверное. Только мой опыт показывает, что ничего хорошего, кроме путанной переписки с кем-попало, в нём нет. Стараюсь заставить себя включиться. Голова ленится, как и те ноги, что не желали поутру идти на работу.

Корпоративный лидер ИКЕА, не стесняясь своего гостевого статуса, в доброй манере, почти по-хозяйски, начинает знакомить присутствующих со своей командой (так он её называет). Заметно, что он у них главенствует, и делает это вроде как не по штатному распорядку, а по некоему общему согласию. Из членов этой самой «команды» есть чистейший швед, к которому по всем светским правилам приставлена обаятельная переводчица. Я думал, что представитель Стокгольма должен быть более аристократического образца, но этот походил на одного моего знакомого с ликёроводочного.

В целом их общество выглядело доброжелательным и благоразумным, в отличие от нашего мрачного и «застёгнутого».

Выходит, что бизнесменов двенадцать человек против наших восьми. Не слабая подготовка! – чувствую, будет жарко. По каждому из направлений у них свой человек, который наверняка имеет заготовленный материал с неопровержимыми фактами. СТОП! Где же мой оппонент? С кем предстоит состязаться мне? – вычисляю как в карточном преферансе «на глазок».

Плавненько погружаемся в деловую беседу. Пока всё идёт мягко и непринуждённо. Тема транспортной инфраструктуры деликатно обходится стороной – её оставляют, как всегда, на бис. Может быть они считают это дело третьим? Посмотрим…

Начинают с Генплана.

– Дайте нам землю, – говорит представитель ИКЕА, добавляя улыбку. – Мы к вам (областному городу) идем на встречу, впервые отступая от своих строгих принципов, наша компания готова закрыть глаза на малую численность населения города и инвестировать грандиозный по своей сути проект, а кругом одни препятствия.

– Ребята, – отвечает директор Департамента градостроительной политики области (наводя порядок на столе и перекладывая ручки с карандашами местами), – мы же вам предлагали пять точек. Каждое из мест имеет свои проблемные вопросы. Мы уже 2 года не можем дождаться от вас решения, чтобы начать двигаться в одном из направлений, а не во всех. Для реализации задумки требуется 62 Га, что в общем-то не шутки!

Улыбочка на лице одного из гостей. Он, наверное, воспринял эту фразу шагом навстречу: понял, что мы готовы сплясать под них, но не готовы подходить к градостроительной политике системно.

– Нам больше всего нравится вот этот участок, – говорит белозубый бизнесмен, – остальные вообще не годятся. Давайте обсудим только его, прошу Вас.

– Давайте, – соглашается его собеседник, рассыпав рукавом контейнер с карандашами. – Этот участок принадлежит крупному застройщику и предназначен для размещения спортивных объектов. По Генплану здесь должен быть стадион. Мы знали, что такое замечательное место лучше резервировать под бизнес и поэтому начали действовать в этом направлении уже давно. Спортивную площадку есть возможность перенести вот сюда (указывает куда-то за границы карты, но всем пофиг). Теперь надо каким-то образом доказать общественности и в том числе жителям прилегающего района, что это правильное решение. Смена назначения земли дело не шуточное. На областном уровне для этого нужна некая комплексная программа, которая утверждается думой.

– В чём встало дело? – недоумевает кто-то из представителей бизнеса.

– Для областной программы требуется много чего, в том числе: технико-экономическое обоснование, расчёты транспортных потоков, градостроительный мониторинг и т.д. Это займёт уйму времени. Если вы поможете, дело двинулось бы скорее.

Nb^ Как подготовился! Пули от него отскакивают, наверное, давно в этом котле варится.

– В чем наша помощь? – подхватывает ещё один представитель делегации.

– Технико-экономическое обоснование и инвестиционная программа, господа. Можно взять вашу документацию из другого города, чтобы данные вставить в нашу программу. К тому же вы, наверное, и под наш город что-то уже посчитали?

– Посчитали, но нет, поделиться не можем, это коммерческая тайна. Да и освобождённую нашими руками землю в последствии может занять любой другой инвестор. Площадку же область не под ИКЕА готовит, а под «бизнес» в целом. Нужны гарантии того, что про нас не забудется.

Молчание. От такой резкой остановки многие растерялись. У ответчика брови доползли до середины лба, и он промямлил на выдохе:

– Гарантий давать мы не имеем права, вы ж понимаете.

– Не совсем понимаем, – воспротивился их остроносый юрист. Власти часто лукавят, мы с этим много раз встречались, и наше активное участие на данном этапе будет являться опрометчивым поступком (ищет слова, чтоб разбавить сказанное, но замолкает).

– В таком случае, остаётся единственный, и долгий, путь… – резюмирует директор Департамента градостроительной политики, – прошу вас, уважаемые инвесторы, набраться терпения.

Недовольство читается на всех присутствующих. Обмен улыбками разочарования между членами «команды», скрипы стульев, кашель. Нездешний швед сопел себе под нос и неизвестно, поспевал ли он за происходящим т.к. переводчица совсем затихла.

– По вопросу земли мы упёрлись в тупик – подхватил с запозданием беседу кто-то из них там. – Предлагаю перейти к обсуждению требований по парковкам.

Слово жестом передаётся долговязому мужику с очень замученным видом. Такое чувство, что его терзают боли и плюс ко всему он не доволен мироустройством. По угрюмому лицу Я этого человека даже принял вначале за «своего».

– Дело в том, – оживился их представитель, – что обязательное количество парковок устанавливается законом. Есть федеральный норматив – 6 машиномест на каждые 100 м², торговых площадей, но ваши региональные требования сильно выделяются в общем ряду – требуется целых 14 машиномест. Мы считаем такие цифры сильным завышением, потому что большинство мест как показывает практика пустует.

Nb^ Лёгкое недоумение заметно по виду окружающих от такого ложного утверждения. Каждый из местных представителей водитель и с постоянными поисками куда приткнуть машину настрадался от души.

Нормально «пяць» машиномест, – продолжает напирать мужик. – Для того, чтобы не быть голословными, мы провели мониторинг парковок в вашем городе и досконально всё рассчитали, – вот наш труд.

На стол выкладывается пачка схем, весёлые картинки от аэрофотосъёмки и расчёты общей толщиной 10 см.

– Мы просим, – продолжает он, – чтобы местные власти применили к нам льготные требования, или хотя бы снизили их до общих федеральных значений. Кстати, наши наблюдения не являются коммерческой тайной, компания рада будет поделиться своими наработками с кем угодно для пользы дела.

– Администрация не можем так поступить, – без промедлений ответствует моя коллега из городского департамента, которая сидела долгое время нахохлившись. – Количество парковочных мест определяется исходя их уровня автомобилизации населения. Для нашего региона показатель очень высокий: мы лидеры по количеству автомобилей на душу населения среди городов страны. Норматив принят на основании серьёзных расчётов и утверждён Думой! (Она поняла палец к верху, будто уповая на небеса). Кстати, серьёзный научно-исследовательский институт привлекался.

В ходе совещания меня очередной раз посещает мысль, что Я самый неподготовленный из присутствующих и вероятнее всего сказать мне им вообще будет нéчего.

– Строить по вашему нормативу не рентабельно. Чтобы втиснуться в оговоренные здесь 62 гектара, потребуется двухуровневая парковка. Я не смогу убедить своё руково-о – СВОИХ КОЛЛЕГ (поправляется на ходу), что этот город лучше, чем соседний и поэтому заслуживает индивидуального проектирования объекта, меня попросту не поймут. Парковки – это очень важно – прошу подумать.

– Считаю, что с парковками дело не сложное – резко смягчилась женщина, отступаясь от своих слов.

Многие из нашего лагеря побагровели, а Я даже закашлял. Похоже, коллега по цеху спятила, и пора её задвигать.

– У вас крупнейшая торговая площадь в городе, – продолжила она после недлительной паузы (обычно в этот момент закуривают сигарету и пускают первый дым). – Вы пока единственные такие крупные пожаловали к нам, поэтому будете флагманом. Ничего не мешает ввести в установленное нормативное требование дополнительный пункт о торговых центрах с площадью более 100 тыс.м², и установить для них цифру из ваших монографий. Готова выступить с инициативой.

Недоумение переходит в радостное волнение и даже восторг…

– Может чаю? – предлагает кто-то из местных. – Одобренный нашим министром здравоохранения, кстати! – добавляет ещё кто-то (куда нашим без этого?).

– Oh, fika! – говорит иностранец, – svart kaffe – мне кофе, – поправляется он на уже ломаном языке.

– Кстати, прогрессирующая шкала по парковкам – это отличная тема, – заговорил самый активный участник совещания с нашей стороны. – Некоторые наши парламентарии, имеющие бизнес, давно хотят смягчить требования и ночами не спят по этому поводу, а здесь вон как всё складно получается: и идея есть и расчёты под стать, и люди в Думе наверняка поддержат…

– Т.е. местные бизнесмены и политики занимались этим делом? – удивляется долговязый представитель ИКЕА. – Тема не новая для вас?

– Да, конечно. Её даже Юрчик не смог сдвинуть с места (краснеет и понимает, что некрасиво взболтнул лишнего).

Nb^ Имелся ввиду успешнейший бизнесмен-девелопер области, и по совместительству любящий муж первого зам.губернатора.

– И кто же есть этот Юрчик?

Местные представители власти потупив глаза заулыбались, а ответчик с лёгкой растерянностью на лице отшутился:

– Это наш местный кардинал Ришелье!

Юмореска пришлась ко двору, народ оживился.

Между тем, говорун ненароком выдал гостям основного их конкурента по отводу площадки для бизнеса. Получилось хоть и весело, но опрометчиво.

Внезапно, без помощи переводчика, заговорил молчаливый до этого швед, который внимательно всех разглядывал и сопел под нос (все заинтересовались):

– У нас всегда много вопросов к властям. Всюду одни и те же проблемы: страхи, блокирующие закон и пр. Такое чувство, что власть против бизнеса…

Наверное, он в каждом городе произносит эту фразу. Сильно уж отрепетированной показалась его речь.

– Мы люди подневольные, – взялся за ответ один из «наших». – Чиновников непрерывно проверяют, – оправдывается он. – Уезжает один ревизор, в этот же кабинет заселяется другой. В каждом заведении выделен кабинет под эти болезненные мероприятия и иногда в нём от проверяющих тесно, понимаете? Мы осторожничаем, потому что это совсем не шуточки.

– Интересный подход к делу, – говорит иностранец. Он произнёс это как-то спокойно, без злобы и удивления, будто исследуя какое-то явление природы. – Может вам все решения сразу согласовывать с вашими проверяющими? чтобы вопросов было меньше…

– И должность ему придумать, – подхватывает кто-то, – заместитель директора – прокурор по такой-то части.

Зал оживился. Некоторые из наших любят осуждать власть и её славные порядки, особенно когда нет перехода на конкретных персон.

Инициативу перенимает местный (отечественный) представитель ИКЕА. Ему явно не до чаёв и не до сахаров: надо удержаться на гребне.

– Замечательно. Думаю, что осталось обсудить только транспорт.

Перелистнув у себя в ежедневнике страницу как ноты на подставке он пропел.

– Есть ли в Генплане развитие дорожной сети вблизи представляющего интерес периметра?

Щекотливый вопрос виснет в воздухе: никто не знает, кому конкретно он адресован. Вот и настал мой черёд, – думаю Я, – благо, что все уже вроде как разогреты и диалог налажен. Одно плохо: мне нечем их порадовать – разве же оставляют такое на десерт?

– Вам не стоит сильно ориентироваться на Генплан, – выдавливаю Я из себя, борясь с хрипотой от долгого молчания.

– Почему же это? Есть в Генплане – будет и в реальности. Не важно «когда», главное будет…

– На месте вашего (хмыкаю в кулак), вашего торгового центра тоже закладывался стадион когда-то.

Да и вообще по Генплану у нас Сингапур, а реальность как-то отличается. Правильнее будет ориентироваться на программу развития транспортной инфраструктуры ближайшей пятилетки⁴⁴. В ней сидит более 50 гигантских объектов. Это целая стратегия, которая немного видоизменяется, но в целом служит опорным документом для дорожников.

– Позвольте! (видимо культурный человек). Мы понимаем Вас в частном порядке, но официально это не укладывается в голове – вспылил один и вытянул шею.

– Вот так-так! И что же там? – перебил его второй, склонившись на стол и выглянув будто из-за угла.

– Там ничего интересного для вас нет, – отсёк Я.

Ужасная и грубая реплика. Всё шло можно сказать бы складно и раз – крушение – сплошной звон фарфора на весь мир. Чтобы хоть как-то облагородить свой поступок, продолжил:

– Если компания серьёзно настроена и готова выступить инвестором, то приоритеты могут сместиться, а сейчас тянуть инфраструктуру в чистое поле не целесообразно: есть более неотложные для области задачи. Вы решаетесь, мы начинаем менять долгосрочные планы, – схема выглядит примерно так.

Тем более, мне известно, что проигрывался вариант о государственно-частном партнёрстве. Долю гигантских расходов на инфраструктуру вблизи объекта ИКЕА хотела взять на себя, не так ли?

Заканчивать речь вопросом всегда легче, и Я остановился. Для полноты красок в этом месте не доставало закадровой музыки. Вместо неё многозначительное молчание присутствующих портил чей-то громкий и неприятный разговор за дверью.

Такое чувство, что люди не поверили моим словам. Шведский гость вообще не понял происходящего и поэтому остался по энерции дружелюбно-улыбчивым от предыдущей позитивной темы.

– Значит вот где собака порыта, – говорит руководитель группы.

Вид у него стал удручённым.

– Можно попросить Ваши контактные данные? – кивнул он в мою сторону, не смотря в лицо. (Так записывают показания следователи на допросе). – И вообще давайте обменяемся визитками, – призывает он публику, – похоже, нам всем предстоит много чего еще обсуждать в рабочем порядке.

Все резко активизируются и с присущей деловитостью раздают друг-другу свои карточки, один Я диктую номер телефона как последний недотёпа… Отшучиваюсь, что визитницу дома забыл, на рояли.

Это ничего, главное не провалился, и костюм на мне почти новый. Теперь надо ожидать кучи задач по этому мегапроекту – вопрос по любому замкнётся на мне. И буду Я тащить ношу до победного конца или полного провала.

Расходились, стараясь друг на друга не смотреть.

Личный приём

– Сергей Михалыч, нас просто врасплох застали.

Мы даже не успели среагировать…

– … А если ты, Серёженька, едешь за героином, ты должен быть готов ко всему. Даже к тому, что тебя застанут врасплох!

/х/ф Жмурки/

– А вот это что значит? А это где находится? – расспрашивал меня заместитель директора, изучая информационную записку к предстоящему личному приёму.

Намечался визит некой инициативной группой, прослывшей скандальной репутацией, которая очередной раз решила попиариться, а может даже и заработать.

Вообще, личный приём, в моём понимании, это когда заявитель, недовольный письменным ответом или действиями чиновника, может прийти к нему с визитом, взглянуть в глаза, и ткнуть в него, живого, пальцем.

Такая встреча, как правило, полна неожиданностей и потому готовится серьёзно. Чего только не бывает – ходят толпами, несут орущих детишек на руках (для убедительности) и даже закрепляют камеры на лбу. Кто-то пугает Страсбургским судом по правам человека, а некоторые имеют такую претензию и гнев, что готовы накинуться с топором. Случалось не раз. Чем ближе вопрос к шкуре заявителя, тем отчаянней он будет рубиться.

Рекогносцировка⁴⁵ ведётся соответствующе: она включает в себя всё на свете, даже сплетни о самом «посетителе». Любая мелочь важна. Мы все понимаем, что, казалось бы, самый безобиднейший из людей, придя с улицы может спросить такое, что сам задумаешься. Ни в коем случае нельзя допустить неловких ситуаций и конфуза перед ним, а тем более проявить слабость.

На сей раз с нашей стороны, как представителей власти, не наблюдалось очевидных нарушений или халатности, что облегчало участь. Требовалось лишь повторно довести информацию, которая ранее неоднократно излагалась в письмах, и ничего ещё раз как по ноткам не пообещать. «Не пообещать», как было много раз уже отмечено, у нас считается целым искусством.

– Андреюрич, там всё ж написано, – отвечал Я своему шефу откликаясь на расспросы. – Могу ещё и нарисовать, если надо…

– Нет, не надо, – отмахнулся он как от назойливых продавцов. – Перескажи вкратце, чего они там хотят.

Решил объять всё сходу. Классика. Вопросы вытекают из моих ответов по ходу беседы. Начальник постоянно перебивает на полуслове, как это делают малокультурные дети. Тема плёвая на самом деле, только вот разговор не идёт – его постоянно отвлекают.

Диалог с такими людьми своеобразен. Ты произносишь предложение (желательно коротенькое, из нескольких слов), и этим самым напоминаешь своему «собеседнику» о чём-то важном, которое не ждёт отлагательств. Он сейчас же хватается за телефон, начинает решать свою «спешность», по пути сумбурно цепляет ещё много-много всего такого же, и так до бесконечности. Будучи человеком вежливым и тактичным, можно весь день провести рядом с ним в ожидании внимания к себе. Даже когда наконец-то пауза выждана, внезапно может вбежать девушка-секретарь, и опять всё испортить.

Иногда мне кажется, что это всё делается специально, чтобы дистанцироваться от дел. Придумайте чего-нибудь сами, пока мне тут вон некогда…

Кстати, у меня там у самого работа стоит, пока Я здесь заглядываю в рот начальству. Надо было свой смартфон прихватить для развлечения. Возьму эту мысль на вооружение.

– Может в другой раз зайти? – интересуюсь с надеждой. – Специально же напечатал всё, чтобы дать возможность ознакомиться в свободную минутку, без нервотрёпки…

Доброжелательно улыбаюсь.

– Предлагаешь перед сном? – спрашивает, вскинув бровь.

И снова на телефон…

На удивление Я легко отделался. С первой попытки справка «прижилась» и нéбыло просьб уточнить ахинею про бред. Грешным делом, закралась мысль, что мною наконец-то достигнут профессиональный уровень, который исключает пустопорожние перекройки.

После всех этих разъяснений-пояснений прошло 4 дня затишья. И вот нежданно раздаётся телефонный звонок от Андреюрича:

– У меня много дел – поприсутствуй на личном приёме как осведомлённый эксперт.

От услышанного Я нервно взглотнул.

– Вениаминыч, хм, – Сергей Вениаминович (директор) сам всё проведёт, – успокаивал он меня, – не напрягайся – ты нужен лишь в роли Санчо Панса. И ещё, не дерзи им там, прошу.

– Хорошо, – выдохнул озадачено в ответ. – Приятно, конечно, осознавать, что Я у Вас в списке грубиянов.

Nb^Похоже, меня втягивают в неприятное дело. Придётся отправляться в зону конфликта – прямиком под танки, – и от этого уже не увернуться. Ай да Андреюрич…

– Просто, полегче, – продолжил он. – Выступать от лица Администрации – большая честь… Запомни, главное – улыбка, остальное по инструкции⁴⁶!

– Да-да, разумеется, постараюсь быть душечкой, – киваю Я в трубку телефона.

Андреюрич закончил свои наставления и положил резко трубку, оставив меня в полном смятении.

Называется «сорвал джек-пот». Иду на деревянных ногах на это малоприятное, и даже гнусное, мероприятие. Совсем не ясно как там всё сложится. Вот бы не ходить туда и не вести этих бесполезных, глупых разговоров.

Ступаю в прохладную приёмную, отделанную под орех, где уже скопились люди. Осторожно осматриваюсь: не опасны ли?

Именитые гости вроде как отсутствуют. Одна женщина с кумачовым платком на плечах вполголоса рассказывает другой о том, как «все обнаглели и поэтому она отказывается платить за платёж» (!); бравая троица молодых ребят сбавив тон при виде меня заговорщицки что-то обсуждает (будто детали предстоящего пикника). Сухопарый сосредоточенный дед, безобидно играет на журнальном столике в Японский садик с грабельками. Он окинул меня колючим взглядом, как нежелательного посетителя и продолжил. Наверное, среди них есть мои заявители, – мелькнуло в голове. В этот момент распахиваются главные врата, оттуда выходят краснощёкие бабы в одеждах до пола и широко крестятся.

Плохой посыл.

Протискиваюсь внутрь без стука и церемоний: уже совсем нет времени на реверансы.

Хозяин кабинета выглядел похудевшим, усталым и натянутым. На бледно-зелёном его лицо виднелись чёрные провалы вокруг глаз. Новая должность явно сказывается на нём. А ведь он занял пост всего несколько месяцев назад.

Пробегает торопливо глазами мой материал по диагонали и спрашивает:

– Чего им надо? (без злости, с интересом)

Nb^ Они что издеваются? – крутится у меня в голове. Вот она, подставка.

– ??? Недовольны нашей стройкой, – отвечаю по возможности спокойно, чтоб не нагнетать паники (он и так пуглив у нас). – Народ против Объекта в принципе, и ищет способы придраться. Много всяких деталей – Я там всё изложил.

– Люба, запускай! – команда секретарю.

Для предания нашей стороне оттенков тепла и дружелюбия мне рекомендуется отвязать галстук и сделать физиономию «попроще». Начальник снял свои очки. (Пресс-атташе считает, что в них он выглядит по казённому строго, а без очков – открытый и «свой»)

К длинному столу переговоров по затёртому ковру с опасливостью проходит та самая делегация, которую Я наблюдал только что в «отстойнике». Не ошибся. Здрасьте, здрасьте… Прошу вас, присаживайтесь… Обмениваясь взглядами они занимают места согласно заранее оговоренному боевому расписанию.

Неуверенно начинает кто-то что-то невнятное говорить (не помню), будто так, между делом.

Как-то куцо всё это, по-крестьянски, помпезности не хватает.

Нет трибунки у входа, швейцара с бутафорными погонами и белыми перчатками. Не предусмотрено никакой вступительной клятвы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Хорошее было б начинание, по-киношному. Может и хамства стало чуть меньше.

Ход моих размышлений прервал начальник, который натужно и удушливо раскашлялся. Придя в себя, он непонятно для чего гаркнул:

– Вы кто? Представьтесь. С каким вопросом пожаловали?

Люди переглянулись (видимо главный так и не был определён до конца) и начали сумбурно излагать тему.

В качестве ответной речи, шеф попытался произнести будто себе под нос никому не интересную предысторию проблем. От которой Я сам чуть не позевнул.

– По официальной статистике наш город занимает первое место среди себе равных по численности в части автомобилизации на душу населения…

Как по заказу зазвонил его старенький мобильный телефон. «Тарям-трям-трям», – пиликал кукольный мотив 16-голосной полифонии… Сергей Вениаминович у нас скромный, за новинками не гоняется. Он отвечает на звонок и заметно, как начинает выпрямляться по струнке. Невидимая сила отрывает его от стула и тянет к верху, как игрушку в кукольном театре. Тоненьким голоском идёт доклад обстановки, тон выдаёт заискивание. Это позвонил человек из Правительства области. Другими словами, диалог идёт руководства с ещё более высоким руководством. Какое жалкое зрелище – нельзя, чтобы эти сторонние были свидетелями экзекуции, нет… Надо спасать положение – мой выход.

Вот, Ваня, ты и без бруствера⁴⁷, как и предчувствовал.

Неохотно беру личный приём в свои руки, завязывается беседа. Слушатели не очень-то довольны тем, что Я им объясняю… Раздражение демонстрируется всеми доступными способами, пространство электризуется. Они давно между собою всё обсудили, заготовили тактические финты и отрепетировали роли. Люди пришли сюда как на войну, они настроены уличать, обвинять и лезть в бутылку. Стараюсь ловко маневрировать между провокациями, уловочками и укольчиками. Не имея сноровки, здесь раздавят только в путь.

Людей, которые пришли сюда, к руководству, интересуют многие нюансы в отношении строящегося объекта. Они всячески клянут недотёп проектировщиков и бестолочей из администрации (подразумевая нас): всё-то не так, не по-хозяйски и назло горожанам… Что не утверждение, то популистский лозунг.

Находясь в обличии представителя государства (ответчика), важно не пойти на поводу у собеседников. Ни в коем случае нельзя размышлять с ними на абстрактные темы о том, как лучше, как удобнее или безопаснее – только конкретика. Диалог должен строиться вокруг соответствия «тезиса» нормативным требованиям, и всё. Оперировать нужно пунктами законов и официальными заключениями уполномоченных на то лиц. Все личные домыслы «как было б лучше» и «очевидные для всех вещи» не годятся… Апелляция к здравому смыслу – зло (у всех он свой). Правило: если у собеседника нет доказанного факта нарушения, то и вопрос можно считать исчерпанным. Только так.

Проблема ещё в том, что психологически, для этих обратившихся за справедливостью Я придворный писарь, а не авторитетный, решающий босс. Со мной они ведут себя развязно и бесцеремонно, провоцируя перепалку. Всё же не зря работающим с населением, доплачивают за вредность. Бедные врачи в больницах, операторы call-центров, консультанты и прочие… Я б такого много не перенёс. Это ж целенаправленный негатив.

В разговор вклинивается директор:

– Я вам не мешаю? (улыбка)

Ну наконец-то, – чуть не вырвалось у меня из уст. Это тот редкий случай, когда Я неподдельно рад своему начальнику. Гости тоже заметно повеселели.

– Нам бы услышать пояснения того, что сказал вот этот – как вас?.. – начал дедýс.

Он раздражённо указал в мою сторону гладковыбритым розовым подбородком, который выступал вперёд как дубовый киль корабля.

– И чего ж он вам сказал такого? – охотно откликается шеф.

– Поведал о чём говорили отец Варлаам с Гришкой-самозванцем на литовской границе, – шутит дедуля, и выставляет свои зубы заранее. И лицо, что характерно, неприятное такое, видимо глумится.

Сообразив, что никто его остротку не понял, продолжает:

– Ваш СПЕЦИАЛИСТ (произносится с акцентом на «специалист») бойко отвечал на все наши вопросы, но делал это таким образом, что мы не поняли, что изменится к лучшему и как нам дальше жить…

Вид он сделал наглый и насмешливый, у нашего председателя гаражного кооператива такой обычно.

– Нагородил, не перелезть! – внезапно подхватывает пожилая женщина с сумкой на коленях, которая, как оказалось, всё это время была позади меня.

Только сейчас Я заметил, что вдоль стены имеются стулья и на одном из них наблюдаючи сидела колоритная особа. Вот кто портил воздух…

Хозяин кабинета сдабривает ситуацию шуткой, замечая, что он и сам не всегда нас (придурков) понимает. Дескать, в чём-то мы с заявителями родня, – «кхе-хе», но всем плевать.

Вообще, в таких местах существует 3 способа ведения беседы: сухо-формальный – желательно со снисходительно-покровительственным видом, истерически-шебутной (будто ты сверхзанятóй) и вежливо-вкрадчивый. Если Я больше склоняюсь к первому, официальному, тону, то шеф, для соблюдения баланса в природе, любит поментальничать, расположить к себе и всё такое.

Он призывает обсудить всё спокойно, без сердца. Разговор идёт по второму кругу со всякими ответвлениями на отстранённые темы. Одно да потому, из пустого да в порожнее – сплошная риторика. Наблюдаю, как это делает опытный руководитель. В голову почему-то закралась мысль: вот все такие умные, работать учат, блещут здесь… а посади на место этого самого главы департамента любого из посетителей и ни один не сможет помочь даже себе.

Ход моих раздумий прерывает хлопок ладони по столу. Утомлённый полемикой директор находит каким-то образом патетический момент завершить это всё:

– Если у вас нет других вопросов, господа, то приём предлагаю закончить.

Я стараюсь непринужденно, но при этом проворно, покинуть место событий. Удалиться лучше до того, как у людей появятся мысли на постскриптум.

Не успеваю выскользнуть, вдогонку всё же слышу:

– В присутствии первого руководителя, хотелось бы сделать замечание вашему… (ищет слово) работнику. Кхе-кхе.

Опять дед!

– Он не хочет помогать людям и принимать критику – холодный и скользкий как сом… Когда Я вот был проектировщиком и трудился в различных почвенно-климатических зонах страны, то с готовностью учитывал все пожелания людей в своих проектах. Мы шли навстречу обществу! Понимаете?

Шеф с ленцой перевёл взгляд на меня. «У тебя есть чем побить?» – читалось на лице.

Чтобы не остаться в долгу и разгрузить паузу, ответил:

– Когда Я был мастером на стройке, то каждый день дарил жене цветы.

Автогородок

В адрес губернатора обратился депутат Городской Думы. Его вместе с Автомобильной федерацией, а ещё местной общеобразовательной школой заинтересовал вопрос: когда будет введён в эксплуатацию Картинговый автогородок? Для предания весомости слов, в тексте значилась ссылка на мандат (они любят так делать).

В сущности, дело обстояло так: в начале нулевых местным Управлением автомобильных дорог⁴⁸ за бюджетные деньги был построен некий объект, представляющий из себя ничем неприметный автодром с летним навесом для отстоя игрушечной техники. Как это водится, по программе «всё включено», по смете строительства городка закупалось сопутствующее оборудование и сами электромобили.

В те времена Управление автомобильных дорог на правах областного заказчика занималось всем, что только могло обхватить. Структуру возглавлял влиятельный господин, а его ведомство укрупнялось до бесконечности. Дороги, набережные, водопроводы, теплотрассы, стадионы, благоустройство при школах и детских садах, – всё пропускалось через него. Так считалось проще и лучше, неприличных вопросов никто не задавал. Начальник Управления был свой, и деньги шли по оговорённому руслу, без лишней тягомотины.

Объект даже построили, а по окончанию работ каким-то неведомым способом «ввели в эксплуатацию» своим же внутренним актом. Специалист Захаров построил – специалист этого же учреждения Петров принял его для эксплуатации. Финансы на содержание шли справно и вопросов никто не задавал. Всё считалось общим, государственным, а расходы проводились через единую дорожную службу. Потом на просторах «необъятной» настали времена наведения порядков, началась строгость; да и прежний начальник куда-то запропастился (никто не знает, Я спрашивал). Собственность разделили на федеральную, областную и муниципальную. Соответственно, в период этого наведения порядков, многие объекты приобрели иной статус и хозяев (хозяев стало много). Например, некоторые дороги выводились из разряда областного имущества и становились федеральными или муниципальными. Деньги на содержание стали выделяться не мешком «на всё про всё», а пообъектно и по подведомственности (т.е. содержать имущество обязан только тот, кому оно принадлежит).

Построенный областью Автогородок не вошёл ни в один из видов собственности, потому что не был должным образом поставлен на баланс и правоустанавливающий документ на него отсутствовал. При великой делёжке его не смогли провести по документам и бросили. Имелся какой-то внутренний акт, по которому можно установить только застройщика, но этого мало. Фактически он попал в категорию «незавершёнка». Получилась формула: нет объекта на бумаге – нет денег на его содержание. Ни муниципалитет, ни область не могут в статье расходов у себя показать этот «заброшенный» закуток с машинками. Пока имущество было новым, оно справно работало и вопросов не возникало, но шло время – всё ветшало и настал тот день, когда хлам начал уже мешаться на территории школы.

Вкратце, ситуация выглядела примерно так.

Переходя к решению этой проблемы, Я разложил её по полочкам, шкафчикам и ящичкам. Изначально разделил объект на две главные юридические категории: ДВИЖИМОЕ имущество (электромобили, стенды, светофоры, автобусные остановки, дорожные знаки, макеты, ограждения) и НЕДВИЖИМОЕ (гараж, накладная трасса, тротуары, газоны и линия электропередач с подстанцией). Потребовалось не мало усилий, чтобы провести эту границу водораздела.

С движимым имуществом получилось более-менее просто. Управление дорог на основании имеющейся строительной документации приняло его себе как положено на баланс и передало официально школе. Городская школа стала официальным обладателем этого барахла. Теперь учебное заведение могло на полных основаниях просить у своего муниципалитета деньги на эксплуатацию и содержание всего этого счастья, ну или списать, например. Один год переписки и готово, а вот с недвижимостью пришлось повозиться…

Существует два варианта решения вопроса:

1 – короткий, благородный, но неправильный;

2 – муторный, изощрённый, но юридически красивый.

Первый подразумевает сценарий, когда Заказчик, построивший объект, умышленно теряет его и забывает о понесенных расходах, а собственник земли (школа) у себя на территории его как бы внезапно находит на своей территории и узаконивает. Обнаруженное имущество временно именуется как «бесхозяйное» и через не очень сложную процедуру переходит в собственность муниципалитета, – что может быть проще. Способ рабочий, но при нём Управление никогда не спишет свою незавершёнку. Это госучреждение – здесь ничего не забывается просто так. Тратили бюджетные деньги на стройку? → отчитайтесь. Даже чтобы списать имущество, его сначала нужно заиметь (ввести в эксплуатацию). Каждый год ведомству придётся болезненно объясняться правоохранительным органам «почему это объект не закончен, где он есть и как поживает». Обратного хода из этой ловушки пока не существует, не придумали.

Второй вариант подразумевает запоздалый ввод недвижимого имущества в эксплуатацию и постановку его сначала на баланс области с последующей передачей муниципальной школе. Область понесла значительные расходы на объект и должна по логике увидеть на бумаге конечный продукт (собственность), а не справки о выполненных работах. Нужно, как положено, отвести землю под объект, получить разрешение на строительство «достроить» и ввести по всем требованиям. Вся сложность в том, что земля под Автогородком уже принадлежит муниципальной школе, а сам объект – ещё областной. Выделить земельный участок запрещено т.к. процедура грозит приостановкой лицензии на образовательную деятельность, что совсем уже недопустимо. Резонанс, шум и огласка…

Решение такого вопроса возможно только в судебном порядке. Время других способов ушло безвозвратно.

Пошли именно этим путём т.к. он наиболее безопасен для всех. Первое правило служащего гласит: «Не навреди себе».

Судье для принятия вердикта, как любому классическому формалисту, требуется куча бумаг. Он такой же чиновник, и защищается соответствующе. Для признания постройки областной собственностью потребовались:

– заключения о том, что Объект на территории школы не является недвижимостью, а лишь служит вспомогательным строением по отношению к заведению;

– документы на земельный участок под постройкой;

– выписка о нахождении Объекта в границах участка;

– справка о безопасности строения жизнедеятельности граждан.

Основная загвоздка казалась в земле, от чего было придумано заключить договор сервитута со школой (аренда участка).

В качестве документов на участок предоставили фиктивный договор.

Но как оказалось это не всё: даже имея на руках нужное, успех никто не гарантировал. Практика признания собственника на арендованном участке у нас в стране отсутствует, а когда нет практики – нет и инструкций к действию. Судья не захотела быть первопроходцем в этом кавардаке.

Что приметно, в таких случаях истинных причин отказа никто не оглашает, чтобы не браться за дело предпочитают цепляются ко всяким мелочам. При желании затянуть процесс, много чего можно придумать. Мало ли способов придраться? То выписки не хватает, то срок давности упущен…

В нашем случае, на одно из этапов своего производства Суд решил, что истец не является надлежащим. Оказывается, заявление о признании права за областью должно подавать уполномоченное лицо соответствующего департамента по имуществу, а не представитель казенного учреждения, действующий по доверенности.

В требованиях нам отказали, – и это было предсказуемо.

Теперь, чтобы довести начатое давным-давно до конца, придётся очень постараться; для этого будет апелляция, потом кассация и Страстной Верховный суд. Будем штурмовать крепости, пока не выбьемся из сил или не случится Настоящее веВикое Чудо.

Если быть ярым оптимистом, уйдёт не меньше двух лет, прежде чем объект появится на чьём-либо балансе (если ещё проявится). Государство будет содержать армию служащих, перепирающихся между собой, будут оплачены дорогостоящие их перелёты в разные точки широкой нашей Родины.

Это война циничных бюрократов и дети здесь ни при чём.

Наказы избирателей депутатам

Если орган исполнительной власти является неким администратором определенной отрасли или направления деятельности, то классический депутат представляет из себя некого куратора по всем вопросам, действующего от имени населения своего избирательного округа. В идеале он должен занимается тем, что печалит его «паству» и только с пользой для неё голосовать в Думе, когда принимаются всякие бюджеты, нормы и законы.

Каждый выход народного избранника в люди закрепляется на бумаге. Это далеко не летопись о предвыборной компании, а реальный перечень проблем, которые народ просит у него уладить при помощи расхваленной депутатской энергичности. Все свои обещания депутаты (а их всегда много) деловито сводят в единый документ и обзывают его «Наказами избирателей».

Нравится мне слово «наказы», ну да ладно.

Предполагается, что за эти «наказы» парламентские горлопаны будут рьяно рубиться с представителями исполнительной власти и между собой при разделе бюджета.

Хочу заострить внимание, как они формируются и исполняются эти самые «наказы». Вот, значит, депутат, кстати, представьте его себе. Пофантазируйте. Наверное, первое, что рисует разум – некий лживый дядька – шоумен. Теперь попытайтесь вообразить себе линию поведения для такого человека.

Так и есть.

Фигура он публичная и работа заключается не в хозяйствовании, а в популизме.

Первым делом на глазок отделяются самые «тухлые» вопросы, от которых мало пиара и политических дивидендов, но множество хлопот. Лишнее и неадекватное отбрасывается, а всё остальное, отчасти потребное, бесконечным списком отправляется на исполнение в Правительство области. Перечень проблем составляет 200 стр. текста на формате А4, что сопоставимо с Мёртвыми душами Н.В.Гоголя.

Всё это Счастье для фильтрации и обработки расходится по подведомственности. Дорожную и транспортную часть, не зависимо от уровня проблем (федеральная, областная или муниципальная), в конечном итоге отрабатываю Я. Вопросов, связанных с моей сферой деятельности обычно явное большинство, поэтому именно мне удосуживается честь разгребать кущи за весь Департамент и множественные муниципальные образования в придачу. Не буду вдаваться в подробности этого бедствия, нам они не интересны, но пожалуюсь к слову, что объём работы колоссальный. Информационно обработать то, что пообещали на перегонки 50 болтунов – задачка та ещё.

Депутатские дела требуют единообразного подхода и, в конечном итоге, исчерпывающих ответов об «улучшении ситуации». Актуализация информации о ходе решения вопросов предусмотрена раз в квартал и ещё дополнительно, по желанию каждого отдельного парламентария. Обычно, когда подходит страдная пора, хочется взять больничный или уволиться. Благо, что сам «список добрых дел» не меняется на протяжении пяти незабываемых лет, – и на том спасибо.

Кроме учёта и росписи всех этих наказов требуется ещё и хоть какая-то работа по ним. Нужно держать темы в голове и не упустить любой удобный момент для их реализации. Без смётки и увёртливости здесь не обойтись. Всё, что наобещали горе-депутаты, выполнить невозможно. Если исполнить хотя бы несколько пунктов от них, то уже будет совсем неплохо, а может даже регион выбьется лучшее место на земле. На все хотелки граждан области не хватит бюджета Соединённых Штатов Америки. У каждого нормального депутата может быть только несколько главных «шкурных» вопросов, и такой подход важно понимать, чувствовать. Это только на бумаге они обвешаны заботами, фактически рубятся за маленькое, но своё. Хлопотать по списку – слегка неумнó. Депутатское мастерство заключается в том, чтобы быть выгодно избирательным в делах – шилом горох хлебать, да и то отряхивать. Перенаправить кипу вопросов в Правительство области «для учёта в работе» одно, а эффективно отстаивать узкий интерес, штурмуя бюрократию – другое. При этом ни один из избранников народа, будучи фигурой публичной, не заявит запросто: «У меня только один главный вопрос, а на всё остальное мне почти плевать». Главный вопрос всегда искусно спрятан в кучу официальных забот о народе.

В расшифровке истинных желаний депутатов заключается уже наше чиновничье мастерство. Что является наиболее важным для каждого из них, выясняется не сразу. Клиент ещё не до конца понимает, что проще и быстрее воплотить в жизнь и ему в этом надо помочь. Нужно варьировать между услужливостью и реальными возможностями. Если сработать как робот, не проявив смекалки, то напишут незамедлительно все 50 депутатов. И придётся тогда обнимать необъятное, нервничать, а ещё готовить ответы обо всём на свете враз.

Специальный язык

Говорят, ящерицы очень болтливы: они повсюду останавливаютсяпоболтать

/К.Кастанеда. Учение Дона Хуана/

Как-то при заполнении анкеты, мне надо было указать, сколькими языками Я владею. На этот вопрос мне пришлось даже на мгновение задуматься. Чиновничий язык подстать считать отдельным наречием. Он совсем не деловой, не технический и не юридический. Да что там, и к человеческому его не отнести – это феномен современности. Думаю, те иноземные существа, которые раскопают наши государственные архивы после Армагеддона не поймут ничего из него. Трактовать каждую чиновничью реплику можно по-разному. Среднестатистический гражданин, которому адресуются ответы органов власти, не понимает, что там сказано даже в двух очках и с лупой.

Вроде использована родная речь, вся пунктуация соблюдена, но чего хотели донести – не ясно. Отписка!

При написании казённых текстов применяется один из двух взаимоисключающих принципов:

– соблюсти точность в цитировании законов и стандартов;

– адаптировать юридическую тарабарщину под ум начальника.

Как писáть, по нормативу, или со слов шефа – всегда большой вопрос.

Парадокс весь в том, что ни один из принципов почти никогда не достигает своей конечной цели. Чутко следуя по указке руководителя, который любит простоту суждений и малый объём, выходит нелепица, вероятно, понятная только ему одному. Если же учесть требования юристов, обеспечивающих правильность по закону (и нашу общую правовую защиту), получается не только заумно, но и всё равно небезопасно. Как не пиши, всё равно непонятно и всё равно накажут…

Чтобы увильнуть от ответственности, обычно используется третий (универсальный) принцип – заморочить простейшее. Он позволяет спрятать суть за словами и отвести от себя огонь (любимый приём рядовых служащих).

Было дело, готовил ответ одной скандальной инициативной группе. При написании предложения о том, что в качестве компромисса на лестничных маршах будут устроены пандусы, подловил себя на мысли, что не хочу называть вещи своими именами. В тексте всячески уходил от термина «пандус» т.к. он попадает под действие нормативной документации. Назовёшь, и возникнут потом вопросы о его техническом несоответствии. Плавали, знаем.

Пришлось заменить слово «пандус» на какие-то неведомые рельс-аппарели и тем обезопаситься. Слово «будут» в последствии Я тоже убрал, заменив на «планируется». Утвердительное обещание – опасность. На госслужбе игра «в слово» способна творить чудеса и выручать в самом безнадёжном деле.

В административных кругах есть такое понятие, как «Наказы избирателей, данные депутатам».

Для меня, например, первыми ассоциациями, которые появляются в сознании при слове «наказы» – это наставления бабушки её потомкам на предсмертном одре, или что-то из библейского: «…Господь благословил этот день, освятил его и дал наказ своему народу помнить субботу…». Слово «наказ» с депутатским статусом ну вот вообще никак не вяжется.

На самом деле, под термином подразумевается перечень обещаний думских депутатов, которые озвучиваются в предвыборной гонке. Казалось бы, какого черта, почему не назвать вещи своими именами? Обещания избирателям – проще и понятнее. Нет! Если назвать как есть, то ответственность закрепится за обещающим!

Обещание – это обязательство. Наказ же удобнее в этом плане, он подразумевает некое волеизъявление народа, и не более.

Кстати, «Депутат» на чиновничьем языке пишется с большой буквы, в знак уважения. Негласное правило давно стремится стать официальным. Некоторые настолько трепещут от уважения к высшим чинам, что даже при написании названия должности «полномочный представитель президента в федеральном округе» приставку «В» делают заглавной.

В стране советов, по политическим соображениям, с большой буквы писали только самых-самых главных из главных – например, секретарей союзных государств и республик (представителей капстран по тем же причинам указывали с маленькой). Со временем придворное лебезятничество проникало во всё большие сферы жизнедеятельности, и теперь даже авторитетные ресурсы выдают «Новое правописание» за норму. А ведь не так давно, когда Я начинал работать в Администрации, вопрос о заглавных буквах был ещё спорным.

Почтительность не заканчивается в выделении титула. Подмечать главенство начальника принято в каждой удобной реплике. Когда мы готовим что-нибудь для Его Света Очей, то наименование объектов используется не в точности по реестру, а так, как будет красивее. Если есть официальное название дороги «Север – Юг», то для губернатора Юга он будет всегда «Юг-Север». Всё должно начинаться от начальника – знает каждый.

У писателя, кажется Довлатова, есть один сюжет, где он, будучи журналистом в газетке, перечислил страны по алфавиту и за это получил взбучку. Такой подход был назван политической близорукостью. Предусмотрительный редактор поучал: «Демократические страны – вперёд! Затем – нейтральные государства. И, наконец, – участники блока… Венгрию – на третье место т.к. там был путч».

Много воды утекло с тех пор; были ГКЧП, распад страны, дефолт, войны, олигархи и много ещё чего непонятного. Менялись президенты и министры, футболисты и артисты, а редактор остался. Он справно стоит на службе современности и ничегошеньки у него внутри никогда не дрогнет.

Однажды в письме про реконструкцию объекта мне настрого запретили использовать формулировку «выдача разрешения на СТРОИТЕЛЬСТВО»⁴⁹. Фраза была построена юридически верно, но могла вызвать диссонанс ума у подписывающего лица. Пришлось перестроить своё понимание, а сам документ, для удобства его восприятия переименовать в «разрешение на РЕКОНСТРУКЦИЮ». Исковеркал, и порядок. Покориться, иногда легче, чем переубедить.

В кабинете директора Строительного департамента присутствующих развеселило применение термина «двухочковая водопропускная труба» и аббревиатура «КУИ», которая расшифровывается не иначе как «Комната уборочного инвентаря». Высмеивали не пацанчики 15 лет, а почётные строители, несущие службу в профильном отраслевом ведомстве! Формулировки мне до сих пор припоминают с насмешкой. Ладно хоть прозвище не приклеилось, как случается в коллективе подростков.

Помню, мне усиленно вычёркивали фразу «дорожно-строительный сезон». Оказывается, руководитель её просто невзлюбил. Он сам хоть и не специалист, но точно знает, что к дорожной деятельности такое понятие не применимо. С введением табу, нам труднее стало объясняться в документах. Обходим устоявшееся и простое для всех понятие всякими окольными речевыми конструкциями, рассказываем про температурные режимы асфальтоукладки и нанесения разметки. Чем сложнее, тем лучше – главное не коснуться слова «сезон».

Чем больше слов, тем лучше. Даже названия наших объектов имеют очень громоздкие формы. Например: «Реконструкция проспекта Просвещения от ул.Ленина до планируемой ул.Водичковой в шестом микрорайоне г.Корск с уширением проезжей части до 4 полос, устройством трёх закрытых надземных пешеходных переходов, наружного освещения, тротуара из брусчатки, а также переносом коллектора диаметром 1000 мм и благоустройством прилегающей территории вблизи областной клиники для сердечнобольных в т.ч. парковки на 200 мест – дополнительные работы. 4 этап».

Шикарно?

Дело в том, что принятие любого решения о финансировании уходит высоко-высоко, и на каждом этапе его рассмотрения возникают вопросы. Для удобства прохождения документа, чиновник придумал заключать в названия максимальный перечень мероприятий, которые под ним предполагаются.

Представьте себе наименование продукта в гастрономе: «Изготовление кефира методом холодной закваски на отечественном оборудовании в деревне Пузыри из пастеризованного молока в объёме три литра, без добавления сахара…»

Впервые Я задумался над этим, когда вынужден был перепечатать вручную название объекта с замызганного бланка на официальный сайт Правительства. Лихо взялся. Только пока в точности повторял специально изобретённую нашими людьми Закорюченность и протирал очёчки, чтоб ничего не упустить, вечер ушёл, ночь настала. Стоит добавить лишний пробел, коих там множество, и [в общем, пожалеешь].

Чего не придумают для удобства.

Заглавия в госорганах вообще целая наука. Кроме «удобства» всегда подобает помнить ещё и о таких немаловажных вещах как красота звучания и пафос.

Заместитель Губернатора (не могу отучиться писать с маленькой буквы), курирующий строительную отрасль области, «предложил» называть Обход города не меньше как Кольцевой. Согласно его мнению, разницы здесь практически никакой нет, но звучит более эффектно и по-столичному. Не так важно, что до «кольцевой» нам еще несколько десятилетий усиленной работы – главное слово.

Nb^ Нужно представить себя на месте автомобилиста, который каждый день слышал про Обход города и неведомую Кольцевую, а в полицейском протоколе увидел незнакомое название размером на всю страницу. А лучше мысленно вообразить острое дело в суде, которое разваливается за неверностью указанного адреса

Официальным государственным программам любого из направлений присваиваются такие титулы, что слезу вышибает. Приоритетный национальный проект «Доступное и комфортное жилье – гражданам»! Звучит как лозунг. Специально для непонятливых подчёркнуто, что проект «приоритетный», и жильё в рамках него будет не только «доступным, но и «комфортным», не то, что в прочих государственных программах. И важно в названии отметить, что жильё будет именно «гражданам». Гражданам! не кому-то там ещё. Понимаете?

В программе развития транспортной инфраструктуры, имеющей разные направления расходов, одной из ключевых целей прописано: Повышение технического уровня автомобильных дорог их пропускной способности и создание СОВРЕМЕННОЙ, РАЗВИТОЙ И ЭФФЕКТИВНОЙ автомобильной дорожной сети регионального или межмуниципального значения. Вероятно, каждое из слов уточняют что-то очень важное. Предполагаю, есть цели противоположные, например, создание УСТАРЕВШЕЙ НЕДОРАЗВИТОЙ и бесполезной сети…

Всё это делается для красивого звучания, чтобы запустить пыль в глаза и от одного названия душа уже порадовалась. Представляете, вы получаете официальный ответ на обращение, где Администрация делает ссылку на такой документ. Прочитали, и жить стало легче.

Несмотря на всю внутреннюю возню вокруг усложнений, облегчений и лебезятничества, никто не отменял присутствие надзорных органов и судов. Они всегда неподалёку, и требуют точных юридических формулировок, даже если доходит до абсурда. У нас был случай, когда обращение засчитывали «нерассмотренным» только потому, что в ответе заявителю отсутствовала вводная ключевая фраза: «Ваше обращение рассмотрено». Не важно, какая информация содержалось в тексте, служащего наказали. Теперь мы обязательно пишем во вступлении: «Уважаемый дядя Фёдор! (восклицание обязательно) Ваше обращение рассмотрено». Вернее, даже так: пишем, вычёркиваем, пишем, вычёркиваем, ибо единого подхода, как всегда, не выработано, а мнения согласующих расходятся.

При проведении проверки в материале дела обязательно нужно указать Законный представитель – генеральный директор! Без слов «законный представитель» дело рассыплется в суде из-за неправильного оформления, а непутёвый проверяющий огребёт по пятое число.

Однажды департамент здравоохранения области в какой-то публикации сообщил: «Плановая и неотложная медицинская помощь на сельских фельдшерско-акушерских пунктах оказывается местным фельдшером по утвержденному графику…»

Звучало нелепо, но все попытки подвергнуть сомнению это предложению не увенчались успехом. Оно многократно выстрадано и защищено иноязычными юристами где только можно. «Если вы не имеете специального образования, то лучше просто запомнить и не умничать», – пояснили мне по телефону.

Ничего, придёт мой черёд, Я им тоже напишу как есть: «присвоение адресации адреса» и «строительство основных средств». Пусть подумают там.

Инновации

Почти вся дорожная деятельность на территории Нашей необъятной осуществляется с привлечением бюджетных средств. Финансирование транспортной ининновациифраструктуры предусматривается в системе закупок товаров и услуг. Оплата чего-либо – это целый бюрократический механизм, требующий обоснованности даже в мелочах. Привить что-то инновационное в государственном секторе – всегда не просто. Заказчик работает по строгому отработанному шаблону, и заинтересовать его какими-то экспериментами – дело неблагодарное, тем более когда промысел сопряжён с риском.

Административные расходы в строительном секторе не подразумевают новшеств, поэтому каждый прорыв – это подвиг. Настали те времена, когда изобрести что-то в собственной подсобке гораздо легче, чем воплотить это в жизнь. Даже то, что успешно прижилось в других странах – не факт, что сможет втиснуться к нам.

Например, предлагается кем-нибудь из умных людей внедрить (плохое слово для иннвационной сферы) новую технологию – пусть это будет применение замечательной добавки для укрепления грунтов в дорожной отрасли. Разработка уже десятки лет живёт и радует прогрессивное человечество, но у нас, местных, она встретит такое бюрократическое сопротивление, что потребуется добрая черверть века на пустопорожние дебаты.

Первой проблемой явлится то, что государственный Заказчик не сможет гарантировать результат т.к. официальный опыт применения продукции да и самой технологии отсутствует. Заказывать на начальном этапе непроверенный доселе продукт – опасность, потому что деньги потратятся однозначно, а что получится – под вопросом. Мало ли Остапов Бендеров на просторах Родины – если не защититься от них вовремя, погонники потом душу вынут. Они там только и ждут чего «нестандартного», чтоб разобраться и «взять на контроль». С их «правильного» толкования любое ноу-хау легко оборачивается в «необоснованное расходование бюджетных средств», и добро пожаловать в карусель.

Чтобы не впутываться в сомнительную кампанию, у чиновника сразу возникнут увёртки в виде «малоизученных влияний на человека», особых гидрологических условий местности и климатических факторов. Начнутся сказы о недопустимости сомнительных «опытов» за бюджетный счёт и прочей лабуде. Тактика оттяжек и проволочек – древнейший способ отказа.

Под свою ответственность государственный человек и пальцем об палец не ударит. Ему легче перечислить в своём официальном заключении на инновацию все опасения и отправить разработчика на повторный круг за доказательной базой, чем включиться в процесс. Чтобы подстраховаться, у новатора будет запрошен целый научный труд с расчетом эффективности его методики. Надо будет произвести скурпулёзные расчёты с учетом индивидуальных особенностей конкретного объекта, подкрепить их заключениями компетентных органов, и принести документацию на блюдечке с голубой каёмочкой.

Второе: Строительство, как сфера в целом, опирается на нормы и тарифы. Применение инновационной продукции в ней (особенно за счет бюджетный счёт) требует дополнения нормативно – технической базы, в том числе, территориальных или федеральных единичных расценок. Осметить⁵⁰ неизвестно что (без аналогов) по существующим данным невозможно: будет множество вопросов у финансистов, проверяющих и им подобных молодцов. Где гарантия, что цена не завышена? Чем доказать её правильность, если отсутствует госцена и каков среднерыночный показатель?

Третей проблемой станет приёмка выполненных работ. Речь идёт об официальном заключении (документе), что полученный результат является безопасным, замечательным и соответствующим нормам. Испытательная лаборатория, которая обязана иметь государственную аттестацию, обычно не допущена к проведению анализа «неизвестности». Проверять образцы, не установленного ранее эталона и неизвестных показателей, по которым оценивается качество полученного продукта, технически сложно. У Заказчика нет возможности подтвердить факт получения именно того, что было им намечено за народные деньги. И даже если он придумает как это сделать (умов хватает), то подтвердить свои исследования – не имеет прав.

Четвёртым препятствием окажется строжайший законный запрет продвигать, а точнее навязывать, определенную методику и тем более от конкретного или единственного разработчика. Это статья!

Новатор же по своему определению ещё не имеет конкурентов в своей нише, что относит его к некой монополии. В понимании надзорных органов контакт с таким «подрядчиком» – запрещённый приём. Чтобы обезопаситься, любая инновационная инициатива автоматически категорируется как коммерческое предложение, после чего путь у неё заказан и ничего обещающего ей уже не светит. Папка с коммерческими предложениями настолько толстая, что её никто и со шкафа ужу снимать не хочет – подкладываем кое-как листочки туда наверх, и всё.

Здравость идеи абсолютно не главное в этом деле. Даже если мысль будет абсолютной «эврикой», без соответствующей поддержки, она утонет в препонах условностей и корректностей. Положительное решение о поддержке любого разработчика принимается только протекционно, волевым решением. На каждую инновацию в строительной сфере нужен серьёзный «буфер», который готов пробивать путь. При том крупное должностное лицо, согласившееся стать покровителем, в случае провала затеи, может само оказаться в плохом положении, поэтому за подобные продвижения берутся редко. Даже сложно предположить какие должны быть гарантии финансового успеха и какой рычаг воздействия, чтобы заинтересовать своим изобретением кого-то из действительно влиятельных лиц.

Для нас, матричных работников, пока на документе (предложении о сотрудничестве) не появится нужная резолюция корявым почерком, действия разработчика – напрасны. Мы его умотаем вопросами, а потом рекомендуем реализовать своё ноу-хау без привлечения бюджетных ассигнований где-нибудь в другом месте.

Обычно предлагаем применение его инновации на опытно-экспериментальном участке автомобильной дороги за собственный счёт и при условии безвозмездного научного-технического сопровождения процесса разработчиком. Предложение заведомо кабальное – результат предсказуем.

Следует отметить, что в официальных заявлениях сложно отыскать и намёк, на то, что продвижение инноваций у нас маловероятно и никому не интересно. Согласно публичным заявлениям, строительный сектор нуждается в свежих идеях и светлых головах. На этих речах ловятся многие. Государство будто подчёркивает хилость и неспособность отечественного изобретателя, играя на амбиции. Приходите, возьмитесь, говорится во всеуслышание. Когда же нéкто одержимый идеей и успехом приносит государству свою разработку, то получает камень вместо хлеба. Ничего личного, и даже взятки с мошенством тут ни при чём.

Схватившись за свою идею, разработчик (а он может быть даже начинающим учёным) натыкается на встречную отработанную десятилетиями тактику оттяжек и проволочек. Чтобы умотать активиста здесь есть множество инструментов и механизмов. Два, три, пять кругов захода – что угодно, но НЕТ.

Бывают единичные случаи удачных прорывов, если их можно назвать таковыми, но это мизер мизерный, который ИННОВАЦИЕЙ можно назвать только с натяжкой. В моей практике был такой случай, когда на протяжении семи лет наше областное Правительство отстаивало позицию, что укрепление грунтов не целесообразно. (Семь лет только на моей ясной памяти!) Я точно знаю каждое движение и каждое настроение по этой теме. Сколько научных трудов и коммерческих предложений руками бравых, накрахмаленных, белозубых ребят было законопачено в шкап, подальше от людских глаз.

Никому из нашей гвардии не хотелось брать это знамя и вставать под пули. На многолетний зарубежный опыт было тоже плевать. И вот в один прекрасный день прибыл Минсоколов, который внезапно, без лишних церемоний и изучений геологических особенностей региона (как мы обычно пишем), сказал: «Будем делать у вас укрепление грунтов».

От такого заявления всё переменилось в одночасье – нас как подменили. В 11:00 закончилась его встреча с губернатором, а в 11:00 этого же дня Я уже с огоньком занимался проработкой вопроса в заданном направлении. Сразу на местном уровне поручили обосновать целесообразность технологии, чтобы выдержать равнение на федерацию и начать делать у себя также. Сверху вниз сигнал проходит быстро – не извольте беспокоиться!

В рамках этого же поручения нужно было успеть закупить много импортной техники для местной монопольной госкорпорации и обеспечить ей конкурентное преимущество к моменту внедрения озвученного ноу-хау. Местный монополист должен остаться таковым, даже если будут применены космические технологии. Нельзя терять такой источник дохода как федеральные дороги, – и областная власть всеми силами обеспечивала его поддержку.

Не стану здесь рассуждать о том целесообразно или нет, – оно не важно. Для меня интересен сама смена направления ветра.

Все заказчики, подрядчики, лаборатории и опытные эксперты на протяжении многих лет хором пели одну и ту же песню и как под копирку писали заключение что «это нормативно невозможно, у нас оно не применимо, эффекта не будет и пр. и пр.» и тут же в одночасье полярно сменили свою позицию на: «В Европе делают!». Всё стало эффективным, безопасным и вообще манной небесной – спасибо за мысль. С подачи руководства нарушать законы легче и приятнее; даже необходимость применения зарубежной техники в эпоху Внезапного импортозамещения не оказалось помехой. Широкими шагами технология пошла в дело, а все минусы её были услужливо умолчаны.

Дальше наступили последствия управленческих решений. Например, в воздухе повис серьёзный вопрос о судьбе госкорпорации по железнодорожным перевозкам. Отказ от их услуг по транспортировке сотен тысяч кубометров щебня из [прекрасного далёко] является резким ходом, Я б даже сказал – актом недружества. Если так просто закрыть для них в бюджете золотую жилу, в последующем придётся железнодорожников субсидировать только за то, что они есть! Без возражений их руководство не допустит прекращение таких масштабных перевозок. Следующим, после Минсоколова приедет президент Железных дорог и тоже скажет своё убедительное слово. Он, кстати, не менее весомая политическая фигура и толк в логистике знает не хуже некоторых. Придётся прислушаться, придётся… Платим железнодорожникам + иностранному производителю техники + западным специалистам по работе с этой техникой + поставщикам импортных добавок… Скорее всего владельцы гранитных карьеров в соседней области также, как и железнодорожники, не сдадутся без боя: они имеют серьёзных учредителей в столице и смело пойдут к своему местному губернатору за подобной субсидией «на спасение бизнеса от последствий инновации». Просто так снизить объём добычи и поставок камня не дадут. Боюсь предположить до чего может дойти…

А если технология всё же вопреки всем желаниям окажется эффективной, то тогда логичным будет разогнать армию специалистов, которые столь долго имели иную инженерную позицию и мешали прогрессу?

Так делать точно нельзя. Менять позицию можно, а вот увольнять за это не стоит… Иначе так всю власть разогнать можно.

Известные рейтинги относят наше государство по качеству дорог в самый конец списка. Журнал Gallup, например, определяет нашим дорогам почётное 128 место из 148 (промежуток между Мавританией и Чадом). Всемирный банк приподнимает на 125 из 145. На мой взгляд, такое место в рейтинге при существующем устройстве – еще не так плохо.

Когда-то уральские промышленники из-за наличия дармовой рабочей силы не пустили паровую машину к себе на рудники и тем самым отодвинули индустриализацию на столетие. С тех пор многое изменилось, но в одном я уверен наверняка: со Строгоновыми и Демидовыми договориться было легче чем с нами.

Тот же мост. Реконструкция

По спецзаданию руководства готовил статью про дороги для местного издания Царьград.

Обычно газета лениво задаёт перечень ориентирующих вопросов, которые, по их мнению, наиболее желательно осветить при подготовке материала.

Вообще, газетчики задают такие вопросы, что мама не горюй. Редкий журналист или корреспондент хотя бы элементарно осведомится тем, над чем ему предстоит работать. Всё делается небрежно и пóходя; их даже не очень-то волнует результат: статья нужна для плана. Большинство из них находятся в той же матрице, что и госслужащие – они не любят своё ремесло и не трудятся на результат. На дело и суть – плевать.

Освещается только то, что разрешено, соблюдаются те же заповеди, что и у нас. Вопросы несут доброжелательный характер, а сенсации строятся только на пустом месте. СМИ уже давно являются подведомственным государству; мы даже систему электронного документооборота с многими из изданий имеем единую, как и начальство в общем-то. Четвёртая власть (журналистика) давно уже в составе вертикали. Какими бы независимыми они себя не мнили, свободой там и не пахло. Да и, впрочем, чего интересного и актуального можно выведать у заблокированного внутренней цензурой клерка? Даже если редкий журналист в силу своей свежести и выведает что-то, благодаря смекалки или прыти, то материал не уйдёт дальше его стола. Обломают, приструнят, вразумят.

Чтобы не будить лихо, многие из них адаптируются к условиям и обрастают мхом. А зачем горячиться? К чему открывать банки с тараканами, ломать голову и лезть в дебри, если всё равно итог будет один? Здесь не Бóстон глоб, не Таймс и не Миррор, а Царьград с Губернаторскими новостями (не путать с Губернскими). Деньги платит не читатель, а государство… Работаю, получаю оклад – я штатный коммунист журналист!

СМИ дилетантски перестают разбираться в материале, они задают нам (властям) бестолковые вопросы: главное написать хоть что-нибудь «для плана». Профессиональное безразличие к происходящему распространилось и на них – мы в одной обойме.

Скучно и однообразно с ними стало. Пропала… Нет уже того порыва, сюжета, пропала загадка. Мне, как ответчику от лица власти, велено каждый раз начинать статью с разъяснений, что вопрос задан не корректно и поэтому информация по этой теме будет по другой логике, без учёта их пожеланий… Ребятам плевать на то, что Я даю, мне плевать на то, что они спрашивают. Полученный от чиновника сухой никчёмный материал переводится на более простой язык с вставкой деревенских словечек и запускается в эфир или сеть. Быстрей, быстрей, быстрей – отмахнуться, закрыть и забыть… Информация будет играть пару недель, пока не поступит повторный запрос от другого издания и снова по кругу. Дела идут, контора пишет.

В этот раз вопрос звучал так:

– В какой период планируется разобрать старый Паршинский мост через Великую реку и построить новый? (Горожане очень опасаются возможно новых пробок из-за очередного строительного бума).

Надо же. Хоть что-то новенькое. Даже сам заинтересовался. Хоть и живу на том берегу, а впервые слышу.

История берёт своё начало от масштабной борьбы с пробками, когда к имеющемуся на тот момент крупному мосту был пристроен его двойник. Магистраль уширили, а движение запустили таким образом, что каждый мост обслуживал свой транспортный поток, являясь односторонним и самостоятельным сооружением по сути. В заречные микрорайоны из центра двигаемся по старому направлению, обратно – по новому. Красота.

Видимо где-то когда-то в ходе реализации этой блестящей инженерной мысли при непонятных обстоятельствах взболтнули, что в проекте есть раздел демонтажа существующего (старого) моста. Может это было сказано как между прочим, или по недопониманию сути дела, но в последствии фраза передавалась из уст в уста и породила ажиотаж.

Как положено, Я запросил у коллег все необходимые данные и погрузился в раскопки.

Открываю проектную документацию и вижу отдельный раздел по старому (существующему) мосту, который выделен в отдельный этап мероприятий. При этом почему-то работы по объекту у нас в административных кругах считаются выполненными и дальнейшие расходы совсем не планируются. Закружилась голова, включил настольную лампу.

От пояснений и комментариев подведомственного нам Заказчика становилось только ещё хуже. На мои вопросы они там чмокали, кашляли, тяжело вздыхали в трубку и приводили примеры из жизни. Один «ответственный специалист» убежал в архив за документарными доказательствами (как он это назвал), там он в спешке поскользнулся на мокром полу, и скрылся на больничном.

Другие «осведомлённые лица» городили тезисы про какую-то этапность работ, сверхнадёжность железобетона и экспертизу. Какие только доводы не приводили, но каждую мысль заканчивали одним и тем же утверждением: «Разбирать старые пролёты не надо и не будем – это знают все».

Фрагменты речи не желали складываться в единую картинку. Я понимал, что всё больше не понимаю. Почему-то ВСЕ всё знают и для этих всех всё очевидно, но тема уже стала хайповой и на неё нет разумного комментария в СМИ. Заподозрил даже на какое-то время, что совсем не разбираюсь в строительной деятельности и пора уходить с должности. Если демонтаж есть в проекте, но его не нужно производить, тогда зачем его предусматривали в проекте? Если запроектировали переделать мост, но не собираются эту задумку воплощать в жизнь, как они будут вводить объект в эксплуатацию и уходить от страшного слова «незавершёнка»? Чтобы это всё увязать в голове, пришлось вникать в суть (самое трудное в нашем деле).

Изначально планировалось тупо построить рядом новый мост и объединить его с существующими подъездными насыпями. Проектирование моста было проторговано в 2007 году под названием РЕКОНСТРУКЦИЯ. Так было указано в техзадании и в официальной аукционной документации. Дальше по окончании проектирования выяснилось, что столичная Главгосэкспертиза, которая всегда права, решительно против такого наименования объекта. Был задан логичный вопрос: «Если вы реконструируете существующий мост, почему он остается не тронутым? Либо меняйте название объекта (проекта), либо делайте как положено». Задний ход к тому моменту был запрещён: нельзя начать объект с одним названием, а закончить уже с другим – такой манёвр трактуется мошенничеством, нецелёвкой и незавершёнкой. Чтобы сменить титул, надо заново переторговывать проектировку по всем пунктам процедуры, а это очень сложно. И к тому же не факт, что исполнители работ по результатам торгов останется прежним.

В этом месте началась хитрая режиссёрская работа.

Чтобы выдержать заданный курс под названием РЕКОНСТРУКЦИЯ, и угодить требовательной экспертизе ловкие молодцы предусмотрели в проекте дополнительные работы ещё и по существующему (старому) мосту. Это были заведомо фиктивные мероприятия, которые никто осуществлять не собирался.

Запроектировать и не построить – проверенный рабочий способ.

Объект разбили на 2 этапа: старый мост + новый мост. Один том – фиктивный, для отвода глаз, второй – для работы.

Раздел проекта на старый мост (со стоимостью проектирования 1,5 млн. в долларовом эквиваленте) сразу же сдали в архив и забыли, а по новому всё сделали как положено и получили ордена. Если бы в самом начале назвали объект как положено – СТРОИТЕЛЬСТВОМ, такого манёвра и гигантских затрат на дополнительный проект можно было избежать.

В голове всё сложилось, но как это написать газетчикам?

Сообщить, что демонтаж старого моста был умышленно заложен в проект и умышленно забыт только для того, чтобы обойти формальность с заголовком?

Обычно в таких случаях мы пишем просто: «Работы по объекту не планируются», но это раздутое дело требовало более развёрнутых объяснений. Коротенькая и однозначная формулировка о намеренном бездействии может сильно заинтересовать надзорные органы. Посыпятся вопросы:

– Если есть проект, то почему не планируете реализовывать? На каком основании бестолково тратятся народные деньги на разработку документации и т.д.?

Надо было ответить так, чтобы отмахнуться раз и навсегда.

После протяжки моего текста через фильеру⁵¹, на выходе получилось следующее:

– Проектная документация на реконструкцию существующего моста разрабатывается. Работы могут быть предусмотрены в перспективный период исходя из готовности документации и приоритетности объектов транспортной инфраструктуры.

Аккуратненько так, не броско спёрли на медлительность и неопытность проектировщиков. Нет у нас хороших инженеров… Да и времена не те сейчас – денег совсем мало, не до строительства в общем…

Спокойно. Спокойно, друзья.

КАРЬЕРА, МИФЫ

Кто у нас работает и за что

– Что вас тут держит?

– Ничего, мы сами тут держимся

/диалог завхоза и уборщицы/

Мифология о чиновном благополучии делают свою работу – от желающих «командовать, брать взятки и махать коркой» здесь нет отбоя. Некоторые тянутся за социальной защищенностью, кому-то хочется лёгкого карьерного роста. Черпая информацию из СМИ, человек может себе много чего вообразить. Многие, пойдя на поводу у слухов и мифов, серьёзно разочаровываются.

Первое, что следует знать о госслужбе – она не для людей с улицы, не для гениальных головастиков и не для всяких там Егоров Летовых. Устроиться сюда не так сложно, а вот комфортно существовать – вряд ли. Работа в органах власти специфическая и она требует особого типа мышления. На службе здравствуют два основных вида человека: «свои» и подлецы-негодяи, – остальным тут не место. Само устройство системы благоприятствует успеху именно таких ребят. Госслужба не коммерческое предприятие, где все в одной лодке и за плохую работу команды наступает неизбежная расплата потерей самого бизнеса, здесь всё по-другому. У нас нет реальных показателей, по которым можно судить об эффективности труда и правильности принятых решений, отсутствуют критерии результата: оценка «хорошо» или «плохо» всегда субъективна и на глазок. Кумовщина с бездарностью в принципе не опасны для прогосударственного работодателя: бюджет любые промахи с просчётами затягивает, а закрыть госучреждение – тот ещё оксюморон. Поэтому одно из самых жизнеутверждающих навыков здесь увёртливость.

В каждом ведомстве тем или иным способом работает механизм фильтрации непригодного человеческого материала. Отбор по формату осуществляется постоянно, но всё же, общество клерков не является однородным и одинаковым. Как и в любой сфере деятельности здесь есть бездельники и работяги, недоумки и хитрецы, свои и залётные – не приживаются только люди с твёрдыми убеждениями и благородными намерениями.

Нужными свойствами являются адаптивность и исполнительность. Угадать и услужить. Очень часто приходится делать с огоньком противоестественные вещи, не поддающиеся здравому объяснению, а мерзкие по своей сути поступки совершать со всей вдумчивостью, – ибо иначе ничего не выйдет. Для безопасности здоровья, если человек ещё не эволюционировал в законченного урода, ему необходимо иметь тумблер выключения совести: без регулировки режимов восприятия есть риск серьёзно повредить душу.

Психологически в Администрации легче работается бывшим школьным отличникам. Им здесь проще, и не потому, что они знают на пятёрку родной язык с арифметикой, а потому что привыкли следить за указкой учительницы и слушать родителей. Отличники с пелёнок приучены послушанию, им нравится слепо делать то, чего от них требуют, а не то что сами считают верным. Без чьей-либо поддержки и протекции (что редко случается), отличники в тоталитарной системе приживаются легче, – это факт. Но карьерный путь таких людей всё же не сулит больших вершин, потому что социальные лифты не для них. Лучшее, на что они могут рассчитывать – признательность руководства и уход на пенсию в ранге начальника отдела.

Госструктура также хороша для родительских деток, которые живут не от собственного дохода и не своим умом. «Ты, доча, работай там, набирайся опыта и о дéньгах не думай, они для нас не главное, ты же знаешь…» – говорят мамы и папы. Влиятельным и заботливым людям удобен плавный ввод своего чада во власть: всё под контролем, если что не так, поддержим, договоримся, отведём от места, предназначенного к обстрелу, да и бюджет всё-таки – он надёжнее… Пока родитель зарабатывает и сопровождает подопечного, тот спокойно дослуживается до более-менее нормального поста, и попутно приживается. Как медведи в цирке научаются езде на велосипеде, ребятки приобщаются к госслужбе. Здесь таких много.

Протеже редко тянут лямку всем корпусом. «Своих» стараются не назначать ответственными по приказу за какую-либо деятельность и всячески с ними сюсюкаются. Трёпка возможна только в случае исчезновения прикрытия покровителя или с обновлением команды, но благо, что перемены здесь случаются крайне редко, поэтому опасность минимальная.

Когда Я пришел трудоустраиваться на службу, первым делом, что бросилось в глаза – парковка: автомобили на ней были элитными и самыми современными на тот момент.

«Странное дело, – думал Я, – золотых гор не обещают, а сами все в шоколаде. Не за сверхурочный же такой шик… Вот точно говорят, что они все тут взяточники».

Ответ был ясен спустя несколько месяцев работы: почти у каждого/каждой имелся состоятельный отец или муж. Они здесь не для заработка, а для статуса и перспектив.

Уровень дохода госслужащего среднего звена обычно равен среднему по стране: здесь всё среднее. Казна с голоду не уморит, но и досыта не накормит. Зарплата главного специалиста составляет около 7,5 – 8 тыс. $ в год; каждое повышение в карьере – это увеличение дохода в 1,3 раза. Если есть, пить и одеваться в течение года не за свой счёт, то денег скопится на покупку дешёвого отечественного автомобиля.

Особенностью жалованья чиновника является её редкая индексация. Фонды оплаты труда на местах утверждаются с оглядкой на принятые «Верховным Пленумом» расценки. Если уж курс задан, то ближайшие 6-7 лет точно ничего не изменится, – будь покоен. Даже инфляция с показателем 200% не заставит ничего пересмотреть и предпринять. Бюджет будут зеркалить, пока из Центра не поступят новые указания.

Последнее изменение, на моей памяти коснулось областных органов власти 6 лет назад – в 2010 году. А перед этим индексация была предпринята аж в 2003 году. Причем не факт, что уровень дохода пересмотрят в сторону повышения. Так в 2003 году его для многих убавили в разы. (Да-да, по собственному желанию, кстати)

Система премирования, она тоже заслуживает внимания т.к. именно из неё складывается основной доход.

Выделяется два основных вида надбавок:

– Ежемесячные;

– Разовые (квартальные, годовые и иногда праздничные)

С «ежемесячными» дело обстоит просто: размер⁵² их устанавливается почти одинаковым на долгий период для всех сотрудников, вне зависимости от персональных заслуг, а изменения предусмотрены только в качестве наказаний за официальные нарушения.

«Разовые» же премии являются гораздо интереснее в плане материального довольствия, и, наверное, именно поэтому с ними всё обстоит гораздо сложнее. Такие «поощрения» делятся на ВНУТРЕННИЕ (из сметы Департамента) и ВНЕШНИЕ (т.е. правительственные).

Внутренние. Необходимо понимать, что средства выделяются органу власти из бюджета на целый год, и дальше утекают не только на оплату труда служащих, но и на всякие «Прочие нужды» в зависимости от [сами-знаете-чего]. Закупили оргтехнику или зачастило руководство с расточительными командировками на какие-нибудь принудительные семинары, поиздержались, – и премии не будет. Посему внутренние доплаты – явление сомнительное и ненадёжное. Даже экономия Департамента на собственных нуждах не гарантирует премирование. Несколько раз случалось так, что из-за проволочек по приобретению офисного оборудования в конце года на балансе оставались средства. Они будто назло изымалась обратно в бюджет, а на будущий отчётный год финансирование Департамента соразмерно урезалось.

Внешняя (правительственная) система премирования имеет два главных и, по сути, невыполнимых условия: она предполагает отличную работу всего ведомства + обязательный поход руководителя госучреждения на самые верха. Ему нужно в ручном режиме доказать и отстоять, – а с этим у нас всегда проблемы. Тем более, что сам начальник органа власти не получает зарплату из тех денег, которые просит для своей вотчины и, следовательно, в таких рискованных походах крайне не заинтересован.

Схема управления деньгами выглядит примерно так:

Для премии специалисту недостаточно хорошо и без нарушений отработать, важно ещё чтобы сложилась эта большая комбинация. Здесь как в пасьянсе, должно совпасть многое.

Госслужба у многих ассоциируется со стабильностью и постоянством. На самом деле стабильность здесь такая же сомнительная, как и правительственная премия. Она подразумевает косность во всём и отсутствие разумного индивидуального подхода. Работодатель не является таковым в общепринятом понимании, он часть некой матрицы по исполнению директив. Руководству крайне сложно выделять успехи кого-то из сотрудников из основной массы лодырей. Любое индивидуальное поощрение работника расценивается как сговор или коррупция. Лишение премии одного работника в пользу другого – невозможно. Допустимо только наказание через официальное дисциплинарное взыскание со всеми приказами, объяснительными и служебными расследованиями, и делается это в пользу всего «заведения». Удержанные у проштрафившегося работника деньги уходят в общий фонд оплаты труда. Работодатель (орган власти) старается не ввязываться в опасные схемы персональных регулирований и платит всем одинаково, по тарифу. Вариация уровня дохода осуществляется только путём комбинации ставок и должностей, но такой подход долгосрочный и мучительный, он требует извращённости. Для поощрения за ночёвки на работе или проявленный героизм такое не годится и не применяется.

Подход «всем платить по утвержденным государственным расценкам» делает главной задачей служащего уклонение от работы: меньше сделал → меньше и ошибся, следовательно, больше получил. Кто не работает – тот ест⁵³.

Важно учитывать тот факт, что сторонний заработок на службе практически запрещен. Государство платит сколько считает нужным и всячески препятствует дополнительному трудоустройству на стороне. Юридически, есть такая возможность, но те условия, на которыхгосударственному гражданскому служащему могут согласовать приработок, являются настолько невыполнимыми, что втиснуться в них по-честному мало кому удаётся. Любая вторая работа может рассматриваться как конфликт интересов или завуалированная взятка. Во избежание недоразумений, каждое из намерений подработать внимательно рассматривается на комиссии, где заслушиваются докладчики и тщательнейшим образом ищутся придирки. Если организация, в которую решил устроиться госслужащий ведёт свою деятельность в той же сфере, что курирует его ведомство, то отказ будет однозначным. Специалисту из Департамента строительства не стоит и думать подзаработать на строительном предприятии даже ночным сторожем. Ни при каких обстоятельствах! Нельзя.

Одна наша сотрудница, находясь в декретном отпуске пыталась устроиться уборщицей в своём же подъезде, но наткнулась на целую череду препятствий. Оказалось, что Управляющая компания является частью одного крупного строительного холдинга, который в свою очередь обращался когда-то за господдержкой в наш Департамент. Комиссия заключила, что в данном случае возможен коррупционный риск в виде поддержки застройщика его же «непростой» уборщицей.

Запретили!

Некоторые из знакомых сотрудников когда-то занимались преподавательской деятельностью. (Да-да, здесь встречаются толковые люди с неподдельными учёными степенями.) Заниматься преподаванием в качестве дополнительного места работы для госслужащих, как оказалось, тоже есть дело не простое. Работа в ВУЗе требует соблюдения строгого графика, но сорваться со службы, не раздражая въедливых начальников, не всегда возможно. То губернатор куда-то собрался, то именитая политическая персона с визитом нагрянет… Стоит только на пару часов выпасть из процесса, как оборвут телефон и случится что-то непоправимое. Даже в субботу, в законный выходной день, может нарисоваться какое-то важное мероприятие и лекции придётся откладывать. Все, кто пробовал, в итоге вымотались и бросили.

Не малым открытием для меня стало отсутствие привилегий, которые принято относить к нашему «необоснованно раздутому» соцпакету. Удивительно, но на деле сказ о привилегиях – это ложь. Причём ложь так удачно сложена из кусочков правды, что самому хочется продолжать верить. Клюква, о которой обычно идёт речь: ранний уход на пенсию, садик без очереди, бесплатное жильё, здравоохранение и пользование общественным пассажирским транспортном – есть, но распространяется она только на силовиков⁵⁴ и судей, которые в своей сумме лишь часть нашей братии. Приписывание их льгот на всех служащих является либо осознанной приманкой, либо элементарным недопониманием сути вещей. Государственный гражданский или муниципальный служащий к этим привилегиям не имеет ни малейшего отношения. Классический чиновник, вопреки распространенному мнению, находится даже в более кабальных условиях в сравнении с «вольнонаёмным». Пенсионный возраст, например, у служащего на 5 лет выше, чем общепринятый по стране, а выезд за границу, как правило, требует персонального согласования с «Управлением имперской безопасности» (назову их так). Даже такая пустяковая мелочь как детский подарок «от работы» к новому году перешла в разряд пресечённых традиций. Не каждый желающий трудоустройства в органы власти осознаёт всё это. Многие продолжают верить в лучшее, даже подписывая контракт. Понимание приходит позже. Отрезвление! так сказать.

Кроме самой работы, большýю роль ещё играет естественный внутривидовой отбор. Было б чересчур благополучно и легко работать, если б этот ансамбль функционировал без конкуренции. Пятёрочники-заучки не испытывая ломки и угрызений совести выполняли бы любые указания, а кумы свесив ножки ждали бы очередного повышения, заняв очередь по талону… Но человеческое общество так не может: всегда найдутся те, кто хочет скорее и больше. Весь смак приносят амбициозные представители, которые не могут не раскачивать благостную лодку. Такие доставляют много хлопот, наподобие обезьян в теплице. Не надо путать их с благодетелями (людей, которые реально пришли во власть сделать жизнь лучше, Я в своей жизни не встречал, – они отсеиваются ещё на подступах). Речь идёт исключительно о карьеристах, рвачах и бестолковых активистах. Они пытаются всюду выкрутить, обмануть и обскакать на чужом горбу. Одеяло непременно должно быть натянуто на себя во вред всем, а Мироустройство поменяно как можно быстрее. Войнушки ведутся всеми доступными способами, без брезгливости, морали и чести: этого требует их эгоистическая натура. Не важно, что предприятие обернётся безрезультативными хлопотами в ущерб остальным и на обратную балансировку системы уйдёт уйма времени + сил. Плевать! Только я, и трава не расти… Рядом с выслужниками опаснее и труднее даже чем с пристроенными кем-то лентяями. Именно благодаря «активному веществу» приходится быть начеку, даже когда для беспокойств нет особой причины.

Соперничество существует как среди протеже, так и между людьми «с улицы». Невидимое разделение на свой-чужой здесь работает сильнее, чем где-либо. Госслужащие не нацелены на общий успех мероприятия. Кулуарные игры стоят на первом месте. Границы между «хорошо» и «плохо» сильно размыты и это играет на руку хитрецам и прохвостам. При удачной трактовке, или вплетении чьего-то интереса, любая благодетель может стать могилой, а подлость – лучшим поступком века. Мышиная возня – баталии. Воевать и защищаться приходится вне зависимости от того хочется или нет заветной карьеры – спокойствия здесь не бывает.

Это как на дороге: всё продумано, есть единые правила, но всегда найдётся шустрец, наглец или просто дебил из-за которого придётся напрячься всем участникам движения. Даже если никому не мешаешь, негодяйство обязательно найдёт и испортит бытность. Именно от таких мы обвешиваемся видеорегистраторами, страхуем автомобили, ставим сигнализации, паркуемся «в безопасном месте» за тридевятьземель и т.д. Так вот, в госорганах всё ещё хуже, чем на дороге.

Вообще, чем выше концентрация активных участников, тем меньше реальной работы от коллектива и больше возни: если на кухне встретятся 2 хорошие хозяйки, это не значит, что будет двойной порядок и больше вкусной еды.

Вопреки популярному мнению о стабильности, холе и неге, госслужба – крайне агрессивная среда, в которой не каждый способен прижиться и уж тем более комфортно себя чувствовать. Текучка кадров здесь чудовищная: люди приходят и уходят (иногда уйти сложнее, кстати). Последствия такого «контакта» – разные.

Тем, кто реально успел приработаться, здесь очень трудно находить себя на другой «нормальной» работе и в жизни. Особенно хорошо машина проходит по тем, у кого это первое трудоустройство. Т.к. любое государственное предприятие построено не на результативности, а на отчётности, человек отучивается думать о Деле (с большой буквы), даже если и умел когда-то. Служба портит, мышление становится заточенным под паразитизм, а психика трансформируется.

Моя племянница, пойдя в первый класс, методично разучилась читать, хотя до этого у неё очень даже бегло получалось складывать буквы в слова и предложения. От преподавательской строгости она начала мыкаться по слогам «как положено для первоклашки». Многие из нас точно также разучиваются работать и вообще мыслить.

Если б Я был работодателем, то чурался б бывших служащих как чёрт ладана.

Юрий Васильевич. Карьерный рост

Один работник, по имени Юрийвасилич проработал в нашем подведомственном Учреждении много лет. Само Учреждение переформировывалось много раз, а он оставался, продолжая посвящать себя ремеслу на своей маленькой должности. Мужик он не конфликтный, не тормоз и в меру исполнительный. Благодаря присущему постоянству Юрийвасилич был местным старожилой, который держал в своей голове почти все события уходящих эпох и династий, коих было не мало. Менялись люди (если их можно так называть), работа настраивалась на разные лады, а он терпеливо под всё это подстраивался. Если что-то нужно вынуть из рукава столетней давности или объяснить корни происходящего – прямым ходом к дяде Юре, как многие его называют по-отечески. Он расскажет любую предысторию и пояснит происходящее. На нём замкнулась бóльшая часть работы всего технического отдела. Самые замороченные дела, кстати, вёл именно этот специалист, поэтому работы ему всегда хватало. Ни одно серьёзное совещание не обходилось, да и сейчас, вероятно, не обходится без дяди Юры.

Каждую реорганизацию или «революцию» он оставался как ценный сотрудник на своём стуле, но начальником всё равно назначали кого-то из своих приближенных. Юрийвасиличу требовалось много времени и терпения только на то, чтобы объяснять своим новоиспечённым шефам суть дела и функции вверенного им отдела. Чёрте-как выглядело оно со стороны: различные ведомства общаются со специалистом напрямую, в обход всей управленческой надстройки, чтобы не тратить время да не трепать нервы. В непосредственной работе (не путать с формальной субординацией) он уже давно стал «главнее главных». Почти все мы о том знали и будто бы уже свыклись с таким порядком вещей.

Настал интересный момент, когда очередной его начальник отдела безвозвратно устарел и засобирался на пенсию. Человек всё чаще выражал непонимание современности и переставал устраивать руководство даже будучи «своим».

Остро встал вопрос о новой кандидатуре на вакантное место. Юрия Василича как кандидата в этот раз на должность уже и не рассматривали по причине возрастного ценза. Так и пояснили, что мужик он хороший и как специалиста его все знают-ценят, но надо бы молодого, энергичного! Эпитет «энергичного» деликатно умолчали, чтобы не обидеть остатки дядеюриного самолюбия.

Возражений по поводу взращивания молодых кадров не нашлось, сам Юрий Василич как-то сходу не нашёлся чего сказать. На том и порешали: начальником у него стал его же подручный полустудент. Присутствующие при обсуждении кандидатуры для проформы пошевелили усами, записали что-то в своих безупречно-чистых блокнотах и разошлись.

Ничего личного.

Если б автор позволил себе хоть малость фантазии, он бы непременно придумал истории какой-нибудь неожиданный конец. Но увы – жизнь наша, за редким исключением, однообразна и предсказуема.

Справки, отчёты

Служащий в понимании общества – вовсе не человек, и даже Я сам так считаю, но это не важно. От неравномерности распределения жизненных благ на территории Родины и курьёзных бесчинств к нему отношение презренное и подозрительное. По умолчанию государственный представитель виноват во всём и всегда – на костёр его. Высшая власть (а она не относится к служащим) старается стравливать пар и одним из способов успокоения взвинченного социума было предпринято сделать жизнь чиновника открытой и подотчётной. Стало отслеживаться материальное положение, активность в соцсетях, регламентируются места отдыха в период отпусков и хобби. Делается это, разумеется, косенько, не эффективно, в привычной бюрократической манере, но всё же возни много.

Ежегодно, в марте, наступает время заполнения справок о доходах-расходах и имуществе. Официально – это такой антикоррупционный инструмент для выявления «неверных». На деле всё обстоит иначе. Если бы мне дали взятку, например (только например!), а Я её взял, то легко изыскал множество способов спрятать капитал в обход этого «контроля». Инструмент абсолютно не рабочий в плане своего прямого назначения, что подтверждает не однолетняя практика: за немалое время существования закона об этой отчётности не известен ни один случай выявления реального коррупционера благодаря ему. Я специально серьёзно интересовался вопросом и сообщаю сей факт с полной уверенностью – серьёзные разоблачения, благодаря справке о доходах не бывают. Несмотря на свою глупость и неэффективность, эта форма отчётности продолжает жить и, будто в наказание, очень сильно усложняет наше существование. Ежегодно мы заполняем, заполняем и заполняем никому не нужные формуляры, чтобы соблюсти процедуру. Справка подаётся служащим за всех членов семьи, даже грудного ребенка. В ней много всяких разделов о наличии и движении средств с имуществом человека. Приходится изрядно попотеть, чтобы не забыть учéсть какую-то мелочь.

Первый вопрос, который возникает у меня при заполнении всей этой ереси: зачем заполнять 9000 полей на несовершеннолетнего ребенка? По закону государства он не может иметь счёт, быть собственником недвижимости и движимости без участия родителей. А какой доход у трёхлетнего пацана, если на него даже счёт в банке открыть нельзя? Тем не менее, миллионы трудящихся на ниве бюрократии вынуждены систематически заполнять графы нулями и стандартными фразами «не имеет».

Не напиши, и увидишь, чего будет…

Дальше арифметика. Каждая справка состоит из 7 страниц, а средний работник государственного органа имеет жену и 2-х детей. В пересчёте получается, что 28 страниц текста каждый потенциальный коррупционер обязан принеси в отдел кадров. Когда начинается проверка достоверности данных, сверка их с прошлым годом, запрашивается ещё куча письменных объяснительных по приобретенному имуществу и выписок, т.к. поля стандартной формы не в состоянии заключить в себе всё, что хочется о нас знать. К кадровикам приходится ходить часто, досье растёт. Чтобы наши мозги не закостенели, каждый год, как будто специально, меняются правила заполнения. Несмотря на то, что федеральный закон остаётся прежним, требования к заполнению меняются. Дело в том, что всякий новый проверяющий от года к году трактует закон по-своему. Если даже ревизоры останутся прежними (а их много), то возможно у кого-то изменится взгляд на происходящее, трансформировался гормональный фон и т.д. Всё резко может стать не так как раньше. Мы, как послушные ребятки, всегда подстраиваемся и не ропщем. Ежегодно, негласно, рассылаются рекомендации по заполнению этих чудо-отчётов, и будь добр обеспечь: 2012 год – в программе Word; 2013 год – excel, 2015 год – специальная программа БК+, 2016 год – инновация!

Справки перепечатываются (исправляются) работником как минимум 7 раз за отчёт (в нашем органе это усредненный показатель). Если помножить 28 страниц на количество поправок, то выйдет, что каждый из нас печатает за один отчетный период (год) 196 страниц. Стопа бумаг на душу населения. Наш незаметный на общем фоне орган власти содержит 45 должностей, входящих в зону коррупционного риска⁵⁵ и в пересчёте на бумагу, он печатает не менее двух добрых коробок макулатуры. А если учесть, что в области около восьмидесяти ведомств, которые также, как и мы отчитываются по коррупции, да прибавить к ним 26 местных муниципальных образований со своими административными аппаратами, то получится крупный грузовик бумаги. Вспоминается надпись на коробке для возврата карандашей в ИКЕА: «Спасибо что помогите нам сохранить лес». Ребята, не там сохраняете! Что весело пропивается, то на спичках не сэкономить.

Кроме бумаги, справки требуют тысячи человеко-часов от самих служащих разного уровня, а время работы аналитиков, проверяющих эту нелепость по долгу своей профессии, сопоставимо с трудозатратами на крупном производстве.

Каков же итог? Конечный результат кропотливой работы всё же есть. Он заключается в выявлении у служащих ошибок по написанию слов и всяких опечаток, связанных с невнимательностью. А такие качества как настороженность и бдительность в нашем деле завсегда важнее важного. К тому же ошибки в отчётности – дополнительный удобный повод избавиться от работника если что, или, как минимум, лишить его премий.

Например, забыл служащий настроить в ячейке экселевской таблицы количество знаков после запятой, и программка за него утаит от проверки деньги. Мизерные, но утаит! Понимаете, к чему это ведёт? Вне зависимости от размера средств, такая ошибка оборачивается в громкую формулировку для проверяющего и «даёт основания полагать», как они пишут.

В нашем современном мире большинство финансовых операций совершается через банковскую систему, посему чуть ли не каждый имеет не один расчётный счёт. Между тем наличие нескольких банковских карт для чиновника – реальная головная боль. Дьявол в мелочах, как водится. Нечаянно не указать хоть один из, пусть даже опустошённых, счетов – серьёзное нарушение. При этом многие финансовые организации не предоставляют по телефону данные о состоянии счета и его названии, тем более на отчётную дату. Ходим пешком по отделениям банков, пишем заявления, стоим в очередях и пр.⁵⁶ Кстати, выписки рекомендовано прикладывать с синими печатями.

Однажды Я с ошибкой вписал название своей должности. За год оно менялось несколько раз, а Я и забыл, кем назывался на отчётную дату. Заполняем то спустя время, вот и получилось, что указал свой настоящий статус-кво, чем уже «умышленно ввёл много людей в заблуждение». Чудовищная ошибка, она мне дорогого стоила.

Некоторые работники, по такой же аналогии, указывает своё настоящее место прописки, а не то, что было на 31 декабря прошлого года, и на этом прилипают как мухи к сиропу. Ловушки тут всюду.

Есть еще такая подлая уловочка. В свидетельстве о регистрации на квартиру, в некоторых случаях, отражается площадь общедомового имущества и земельного участка. Работник заполняет графу «недвижимость», смотрит площадь квартиры, а про остальные площади он и не думает. Результат предсказуем.

Был у моей жены гараж в кооперативе (коллективная собственность), Я его указывал целых 7 лет как «гараж», а потом, в процессе узаконивания строения как отдельного имущества, получилось, что в новых документах он уже начал фигурировать как «земельный участок со строением для ремонта автомобиля». Этот факт мне аукнулся длинными объяснительными. Нужно было подробно описать: откуда взялось новое имущество, куда делось старое и с чего вообще вдруг… К тексту прилагалась кипа бумаг, подтверждающая написанное. Сами объяснительные же неоднократно переписывались для пущей понятности по ходу их продвижения через проверяющих.

В этом месте моего повествования кто-то может сказать, что это неправомерно, и не так, надо делать то, что написано в законе и не слушать этих самодуров… Ну-ну. Ругаться почётно, да не выгодно.

У моего коллеги ещё с древних времён по документам имелся мотоцикл, которым фактически пользовался дальний родственник в дальней деревне. Тот самый родственник, располагающий нотариальной доверенностью, без особых морок продал технику и был таков, а истинный собственник, находящийся под контролем государства, ничего не подозревая, скрыл факт продажи, за что и был вполне на законных основаниях подведен под увольнение. Дооолго объяснялся. Долго.

Даже продажа своего личного, видавшего виды, автомобиля может вылезть таким боком, что пожалеешь. Если новый собственник окажется недостаточно порядочным и отложит регистрацию транспортного средства на потом, то нужно быть готовым отстаивать свою правоту: потребуется предоставить оригиналы документов, подтверждающих сделку, и много чего ещё, о чём сходу и не предположить. Не дай бог что-то упустить – душу вынут.

Есть такой термин – Презумпция вины служащего, и он не шутейный. Каждый, занимающий государственное или муниципальное кресло, по умолчанию является нарушителем закона и поэтому просто обязан доказывать свою невиновность, чтобы выйти из преступного статуса. На госслужбе недостаточно быть честным и не воровать, нужно ещё непрерывно отстаивать свою непричастность к взяткам и порочным связям.

Роме отчёта о материальном положении, служащий обязан представлять сведения об адресах сайтов в сети «Интернет»,

на которых им размещалась информация позволяющая его идентифицировать. Зарегистрировался – будь добр сообщи, не отчитался – ответь по всей строгости.

Сомневаюсь, что кто-то будет отслеживать содержание комментариев и анализировать их этическую составляющую. Мониторинг активности сотрудника в сети выполняется автоматически или прицельно, по заказу. Общий поголовный надзор «вручную» – это сильно трудоёмко, поэтому отслеживать будут то, что попроще – ошибки в заполнении.

На момент написания строк в высшей степени серьёзно и деловито рассматривается законопроект об отчётности служащих по наличию хобби. Понимая, как работает этот механизм, можно предположить, что будет создан утверждённый Президентом (с большой буквы) перечень рекомендованных (обязательных) занятий, по которому придётся ежемесячно докладывать. Форму бланка утвердят каким-нибудь специальным министерством и будут каждый год добавлять к ней по столбцу.

Даже без непосредственной работы, служащему всегда найдётся занятие.

Перевыпуск электронно-цифровой подписи

Благодаря развитию информационных технологий, работа госслужащего немного сменила свою форму. Суть осталась прежней, но форма стала чуть-чуть другой. Красивая подпись на бумаге уже почти нигде не ставится. Рукописные узоры на листочках, как и сами бумажные носители уходят постепенно в прошлое. Долой ретроградство.

Для идентификации авторства используется электронно-цифровая подпись, -такие дела. По задумке, электронный документооборот требует исключения бумажного носителя, а следовательно, ЭЦП есть его неотъемлемый элемент.

В теории у каждого сотрудника своя электронная подпись в виде пластиковой карточки, которую он вставляет в специальное устройство и подписывает, всё что ему требуется.

На практике процесс выглядит несколько иначе: не бывает так, чтобы всё работало слаженно и как хотелось создателю.

Электронными подписями занимается отдельное госучреждение, поэтому оно как все прочие обязано имитировать бурную детальность: постоянно что-то модернизирует, дорабатывает, заменяет и перевыпускает. Такая тонкая вещь как подпись может в одночасье перестать функционировать в связи с [объективной причиной], описанной на языке компьютерщиков. Чтобы устранить неполадку, «войдите [сюда], замените [то] на [сё], поставьте [это]… В случае чего, нажмите [здесь] и подержите, а если не помогло, следует попробовать [вон то]». Половина действий требует сообразительности и прав системного администратора, которого днём с огнём не сыскать. Не важно насколько уверенным пользователем ПК является сотрудник, положение покажется ему досадным, а может даже удручающим.

Неисправности в работе оборудования и программного обеспечения напрягают как поломка автомобиля в самый неудобный момент. Едет человек на встречу по важному и непростому делу, а тут бац (!), и что-то неведомое – и так запутанная многоходовочка усложняется ещё одним нюансом.

В случае с ЭЦП приходится срочно всё бросить и начать читать витиеватые инструкции, написанные хитроумными программистами. Выглядят они так, что можно инсульт схватить, пока доберёшься до истины. В некоторых случаях инструкция «разберись сам» не помогает: требуется перевыпуск продукта с походом в МФЦ и предоставлением портфеля документов (у них там тоже электронный документооборот идёт всем ходом). Это не какая-то бюрократическая мелочь, как может показаться: практика показывает, что даже опытные бумаговеды (!) достигают успеха только с третьей или четвёртой попытки. При том, что характерно, чуть ли не каждый обращался за перевыпуском карты по многу раз, но ничего никому не подскажет и не поможет. Специалисты в вопросе отсутствуют – изучай сам.

В моём случае выяснилось, следующее:

Нужны:

– документ, подтверждающий полномочия органа власти;

– документ, подтверждающий мои полномочия в Департаменте;

– доверенность от работодателя и подтверждение полномочий подписавшего её руководителя;

– много-много персональных идентифицирующих бумаг в оригиналах с копиями.

На разведку ушло 4 часа рабочего времени.

Т.к. нужда заставила погрузиться в неизвестную и ненужную мне доселе сферу, беготня сильно вымотала, и вообще выбила из колеи. Пока запинался по кабинетам задумался: почему бы такой деятельностью не заниматься специальному человеку, назначенному работодателем. Самообеспечение электронной подписью – какой-то бред. За дверьми заведения эта карточка с чипом мне никак не пригодится, с чего вдруг все вопросы по её изготовлению переместились на плечи трудящихся? Может мы и компьютеры сами начнём себе закупать и мебель? Ремонт помещений нам вменить… Карточка устарела – изготавливаем, здание обветшало – ремонтируем. Хорошо сообразил! Нужно поднять эту тему при удобном случае. Хотя (!), по такой логике и приказы о направлении себя на проверки – не порядок, и организация транспорта для служебных нужд не наша забота… Если начать умничать, то много чего он (работодатель) станет нам должен… Нет, не стóит ворошить – не буду.

Всё б ничего, только вот для походов в МФЦ потребуются отлучки с рабочего места, за которые в последующем машинально заставят объясняться. Хоть в свой законный выходной день иди.

Ничего, справимся. Это ж наша работа!

Тайм-трекер

Если у Вас паранойя – это не значит, что за Вами не следят.

Настал замечательный день, когда наше и без того стеснённое пространство сковали ещё одними рамками. Вообще, Я как человек зацикленный на собственной мелочности и привыкший адаптироваться к плохим условиям, люблю всякие шаблончики с нормами. А ещё желательно, чтоб они как можно чаще противоречили друг другу, тогда возможно наконец-то произойдёт вертикальный раскол моей души, и жизнь обретёт иной смысл. Ну да ладно…

Как известно, работу чиновника учитывать очень сложно: он не выпускает продукцию, которая считается поштучно или в кубометрах. Нельзя объективно прикинуть трудозатраты с производительностью и тем более сопоставить показатели между работниками. «Пахарь» от «пройдохи» отличается только примерно и на глазок.

Для предприятий бюрократического толка имеются, конечно, нормативы, определяющие, сколько должно трудиться бухгалтеров или, например, кадровиков от общей штатной численности, но всё это укрупнённо и не то. Поскольку дело приходится иметь с людской сущностью, то моментально начинается жиганство и беспредел. Функции распределяются так, что один работник в очках назначается ответственным за всё на свете, а другой за умелый подхалимаж – болтуном по политической части. Бухгалтер числится в канцелярии, дорожник у транспортников, Жучка у внучки, сени в сарае, хомут на базаре…

Предпринимались попытки считать нашу бумажную работу «в шагах и поступках», но из этого тоже ничего объективного не получилось. Отчёты выглядели очень нелепо:

– Ответил на 9000 звонков;

– Подготовил 100500 справок и докладов для начальства;

– Переделал [безумное количество] раз письмо;

– Провёл 10 совещаний;

– Выехал на проверку – потратил 22 часа (акт имеется).

Список может быть длинным – пойди проверь и сопоставь… Тем более в зависимости от специфики направления каждая строка несёт в себе разный смысл. Совещание, например, может быть с обманутыми дольщиками, где люди хором орут свой гнев, и обязательно кто-нибудь да кинется в рукопашную, а может быть простым – среди пиджаков, для галочки. От того, кто командует структурным подразделением тоже зависит многое: одно письмо бывает уходит с первой попытки, а иногда и 30 версий мало, если задача поставлена не корректно или руководитель специально занимается онанизмом. Просто так прикинуть выработку в единицах как минимум не справедливо.

Чтобы хоть как-то контролировать процесс было придумано ИНТЕНСИВНО НАБЛЮДАТЬ за нами (врачебная терминология). Только пристальное внимание способно пролить свет на занятость административного ресурса. Ранее уже были попытки строго учёта входа и выхода сотрудника через турникет и периодических скриншотов рабочего стола, по которым можно было определить «работает или играет». Для пресечения соблазна блокировался доступ к многим сайтам, а у некоторых и вовсе отключали интернет. И вот на компьютер нам установили специальную программу Тайм-трекер. Для тех, кто не в теме, это такое программное обеспечение, которое фиксирует в автоматическом режиме занятость сотрудника. Показометр, как прозвали его некоторые.

Всё бы оно ничего, но настройки этого «показометра» выполнены нашим человеком, и поэтому, как по заказу, в издевательском виде. С первых же дней стало ясно, что штуковина не для порядка, а изведения подчиненных:

– Она учитывает только официальных служащих, оставляя в покое треть коллектива, относящегося к мёртвым душам;

– Работа в обед и внеурочное время не фиксируется;

– В качестве поисковой системы предписано использовать только Яндекс. Работа в другом веб-узле учитывается как «безделье»;

– В случае отвлечения на 4 минуты и более (например, разговор по телефону) программа блокирует работу компьютера. Пока в нужном окошке не будет заполнена объяснение своего отсутствия, дело не стронется с места;

– Работа в «чуждых программах» типа MS Office фиксируется как «частичная занятость».

Это не просто набор рекомендаций, это строгие правила, выполнение которых, как всегда здесь, очень важно, иначе потом, при распределении премий – а они составляют основную часть заработка – будет не объяснить «что и почему». Причём важно понимать: шаблонный учёт действий у нас ведётся не работодателем, а Аппаратом губернатора, т.е. как бы снаружи. Служба контроля является внешним агрегатором при Правительстве области, которая дополняет внутренние департаментские «порядки». Прямое, непосредственное начальство не в силах повлиять на результаты оценки рабочего времени, и даже за самим этим начальством, как оказалось, также присматривают.

Ситуация напоминает, когда слежка за официантами в ресторане ведётся не только работодателем, но и ресторанным критиком, наделённым сверхполномочиями. Любой заранее согласованный с шефом поступок легко может оказаться в понимании наблюдателя возмутительным проступком, – и спрос с подчинённого. Угоди двум господам…

В нашем заведении примерно также – руководитель, который отдаёт указания не единственный главный, и не имеет возможности (да и желания) «прикрыть» своего работника. Отпроситься, например, на пару часиков к ребенку на утренник всегда можно, но объясняться придётся в специальную службу, которая в конечном итоге всё равно накажет.

Нововведение как бы выносит за скобки руководство со своими заскоками. Казалось бы, да здравствует размеренная «почасовая» работа и квадратно-гнездовой подход⁵⁷, но не тут-то было, есть маленькое «но» – Тайм-трекер не исключает человеческого управления, а является его параллелью. Самодурство начальства дополнилось строгим операционным учётом со стороны внешней службы контроля.

Руководство требует индивидуальности, а машина – чёткого конвейерного подхода, пошаговости и шаблона. Взаимоисключающие требования создают конфликты, в которых одно из условий невыполнимо, поэтому подчинённый ВСЕГДА не прав. Наглядной является ситуация, когда по просьбе высокопоставленных лиц откладывается вылет самолёта (нашумевшие истории). Командир воздушного судна, будучи крайним, вынужден услужить руководству с откладыванием взлёта, а потом нагоняет своё отставание в воздухе, чтобы попасть в расписание и не наткнуться на кошмарные штрафы. Страдает качество обслуживания, безопасность полёта и нервы персонала, зато уважен начальник и соблюдена доктрина.

Мне, как и тем лётчикам, каждый раз приходится думать, как безопаснее организовать работу и чем пожертвовать. У заезженной лошади, – говорят, – кнутов много.

Механизм выстроен безупречно. Он даже исключает попытку коллектива сплотиться в своём пренебрежении к системе. Аппарат губернатора мгновенно подсчитает общие «простои» и запросто сократит штатную численность всего органа власти. Забастовка только навредит.

Чтобы вписаться в заданные условия, мы, людишки, выкручиваемся следующим образом: если приходит на исполнение что-то нестандартное, то занимаемся им на оборудовании «мёртвых душ» или личном ноутбуке. Надо только не забывать, что приписанный за сотрудником компьютер должен «работать» при любых обстоятельствах. Трогаем мышку каждые 4 минуты самостоятельно, либо поручаем это ответственное занятие менее загруженному коллеге. Хлопотно, но других вариантов пока не придумали.

Хитрая методика с мышками подсмотрена в нашей Думе. Там у них девушка в красном платье ходит и нажимает по специальной записочке голосовательные кнопки. Чтобы почтенным депутатам не собираться в одном зале и не тратить время на строгие лица, эту незатейливую функцию оптимизировали. Дебаты и прения в нашем однопартийном органе большая редкость, поэтому все заранее принятые решения «за/против» выписываются на шпаргалку и передаются заботливой Машуле, которая для соблюдения процедуры пройдёт по их местам и обеспечит кворум. Время используется с умом!

Вот бы им для усложнения работы тоже «показометр» поставить.

А ещё Я за то, чтобы за всеми нами наладили общественный видео контроль. Над каждым работником неплохо установить камеру с прямой трансляцией на общедоступном сайте. Отображается же, например, работа диджеев на радио, а чем мы хуже. Чем больше контроля и прозрачности, тем интереснее. Еще и целое реалити-шоу можно сколотить. Качество работы у нас всё равно не главное.

ХОЛУИ – ПРИСПЕШНИКИ

Холуйство

Строили потоки слёз в знак признания господину градоначальнику

/Н.В.Гоголь. Мёртвые души/

Не знаю кем заведен в нашем Департаменте порядок, но хорошим тоном с какой-то поры является слушать публичные выступления государственного руководства. На политических лидеров принято молиться и ссылаться даже в поступках личной жизни – не дай боже чего упустить.

В день трансляции прямой речи президента, главы Правительства или губернатора, любой маломальский начальник в нашей системе власти бросает всю свою кипучую деятельность, включает звук погромче и замирает перед монитором как кролик перед удавом. Умолять его воспользоваться наушниками уже нет смысла: человек зомбируется.

Вроде никто здесь строго-настрого не заставляет славить корону, требований о прослушивании политинформации не заведено и ни в каких журналах «преданность» не фиксируется, но Фантомное радио так и заполняет эфир. Неужели дело добровольное, исключительно из любви к искусству?

Некоторые работники не являются сторонниками правящей партии и Его величества, кому-то вообще плевать на всю политику с несусветной околесицей, тем не менее они вынуждены слушать пропаганду. Идеология – наш «навязчивый сервис».

Я понимаю, директор «заведения» или его заместители, например – у этих хоть есть свои отдельные кабинеты, в которых они могут без вреда для окружающих «вникать и соглашаться». Пусть хоть стоят по выправке и не моргают, испытывая священный трепет; специалисты же несут службу по 5-7 человек в общей тесноте, они не поспевают за работой и загружены телефонными переговорами так, что зевнуть нéкогда. Из-за гóмона не слышно, что тебе говорит собеседник, все напряжены – дым из ушей, а тут как по заказу из динамика издевательская повестка:

– Мы должны учитывать тенденции и превентивно (пауза для осмысления) реагировать на риски и угрозы (в этом месте, скорее всего, у докладчика хмурятся брови). Наш главный и фундаментальный ответ заключается в том, чтобы наращивать свой собственный экономический потенциал… (наверное, убедительный и твёрдый взгляд).

О боже, боже! Дай мне сил.

Интересно, правда ли Диоген жил в бочке и был счастлив?

И что это за явление-то такое? Что ими движет, выгода или страх? Наверное, зам-замы думают, что прослушка речей приобщит их к рангу высших чинов и даже обогатит духовно?

Чего Я только не предпринимал, чтобы отвадить эту традицию хотя бы в своём кабинете. Однажды даже написал ругательное сообщение в корпоративном чате будто бы своему коллеге и якобы случайно отправил главному нашему слушателю докладов. Так и написал: «Юра, у нас тут трансляция. Как же он уже надоел со своими политическими программами на весь кабинет».

Помогло только на 1 раз. Наверное, обиду затаил на меня… (Допрыгаюсь когда-нибудь)

Многие из наших идиотов страдают Стокгольмским синдромом. Это такое сострадание жертвы или заложника к своему захватчику, если кто не в курсе. Люди настолько хотят быть здесь в доску своими, что начинают уже сливаться, а не просто притворяться. Действия руководства не то что не осуждаются, они всячески отбеливаются и поддерживаются с комсомольским огоньком. Обычно умудряются даже выдавать ахинею, спущенную сверху, за собственную придумку, чтобы быть солидарным. Это не просто послушание, а полная уверенность в правильности своих поступков; они думают, что совершаемое есть «хорошо» и нужно. Одобряют, подпевают, поддерживают, готовы в усердии лбы свои узкие разбить. Урааа!

Помнится, как начальник управления накрывал стол за результаты хороших выборов. Делал он это искренне, с радостью и лично от себя. Удивлённых этим поступком Я не обнаружил, хоть и пытался. Это норма.

Холуи очень хорошо играют роли и даже сживаются с масками. Я последнее время и сам для себя перестал отличать по-настоящему идейных от «придурков» (как называли энтузиастов в сталинских лагерях) и хитрых карьеристов. Сплошь радостные лица (не знаю, наигранные или нет). Все приказы восхваляются, а позитивность притягивается за уши даже там, где не просят: наорали – ценный урок, сокращение штата – долгожданное избавление власти от балласта, урезали зарплату – экономия бюджета и рост экономики. Такие даже от пинка под зад испытывают неописуемую благодать.

Принято во всём не только охотно поддакивать, но и подражать руководству. Однажды моего коллегу спросили для чего ему усы. В качестве основания претензии выступало отсутствие их у президента и губернатора тоже.

Это всё происходило вполне серьёзно без малейшей иронии. На отвечающего смотрело множество рыбьих глаз, было видно, что они и краем не понимают его лепета.

А как объяснить лик президента на рабочих столах компьютеров чуть ли не поголовно? Рекомендаций, между прочим не было.

Если хозяин дома любит играть на тамбурине, то домочадцам полагается плясать – любимая поговорка нашего шефа.

Руководство святое в каждом своём проявлении, его всячески сакрализуют и превозносят. Даже очевидные преступные или безобразные поступки властимущего легко выворачиваются под благие намеренья. На то он и чиновник, чтобы завернуть в красивую обёртку любые мерзости своего господина. Верность труса и глупца – опора господину.

Здесь, в тонкой паутине иллюзий, нет начала и конца, отсутствуют понятия качества, справедливости и правильности: всё зыбко и «смотря как посмотреть». Любые действия могут расценить на «отлично», а могут и на уголовную статью. За один и тот же поступок бывает награда с почестями, а потом и громкое увольнение со спецэффектами.

Быть подхалимом безопаснее и легче, а значит вернее.

Губернатор-селу

Чиновничье государство – это всегда строго и нелепо. При этом такая модель самая устойчивая. Людям свойственно сбиваться в иерархические структуры. В системе начальник-подчиненный всё работает на культ. Сильным руководителем считается тот, кто сумел как можно сильнее зашугать своих подчиненных. Трепещущий от страха подчиненный является показателем эффективного руководства над ним.

Велик тот, с кем я разговариваю и до тех пор, пока я с ним разговариваю.

/Царь Павел I/.

На госслужбе всё как везде, только гипертрофированно. Само слово служба подразумевает подчинение. Здесь всё выстроено на этом слове, а партнёрские отношения заменяются интригами. Каждое событие должно совершаться только с руки высшего руководителя и при его личном участии. Задача подчиненного исполнять любой абсурд и оглядываться по сторонам, чтобы не оказаться крайним. Когда Полководецсуворов в его известной поговорке⁵⁸ разделял службу и прислужбу, то очень сильно ошибался: себя, наверное, выгораживал, перед самим собой.

Король и свита очень завязаны друг с другом. Именно подчинённые обеспечивают нахождение у власти их идола. Они делают всё, чтобы культ только укреплялся и тем самым обеспечивал номенклатурную стабильность. Если провалится кампания действующей Администрации, то и подчиненным несдобровать: при смене дирижёра обновится и оркестр, а на это ни один мыслящий чиновник при дворе согласиться не пожелает.

Однажды, когда Я был ещё совсем юным парнишкой со шмыгающим носом, увидел слоган «Губернатор – селу». Не сразу даже и понял, что имелось в виду. То ли это подчёркивало, что губернатор ратует ЗА село руками и ногами, то ли указывало на его обязательность для села… Как-то не фиксировалась мысль ровно. Рассуждать на эту тему не хотелось, и тема была забыта в детских буднях. Спустя только годы, когда столкнулся с этой надписью на очередной предвыборной компании до меня её смысл дошёл отчётливо. Дошёл и огорчил.

Просто воспринимать надо было как дИскурс. Фраза была на автобусе, а значит читался как «автобус подарен селу губернатором». Круто пометил свою работу – без скромности, главное. Как ремесленник выпускает свою продукцию под клеймом, так и губернатор решил отмечать свои поступки росписью. Купили автобус – пометил, построили мост – подпись. Школа имени губернатора, сквер имени мэра, президентская именная зарплата. Т.е. каждое дело с положительным исходом должно быть увековечено и связано только с конкретным лицом – остальные ни при чём.

Печально всё это.

Стоя под осенним дождём в очередной предвыборной группе поддержки и шмыгая всё тем же мокрым носом, рассуждал: Автобус приобретен в рамках госзакупок за народные деньги. Причем тут должностное лицо? Ну, даже если в этом поступке и заложена его инициатива, то не значит же, что надо оставлять name. Что за бред? Сантехник – квартире №38…

Сейчас вот в региональном парламенте интенсивно проталкивают название государственной программы «Дороги нашей партии». Т.е. только НАШИ партийцы имеют отношение к дорогам… Дороги только от правящей сейчас партии. Именно с неё началась история дорог. Беспартийные ничего не делают, а от резидентов других фракций хороших поступков не дождаться. Как же хочется притесаться к каждому делу, прямо коленочки трясутся. Любит народ культы, громкие лозунги и прочую ересь, не знаем, как бы еще популяризировать. Однажды к нам в официальном письме пришла формулировка «Аппарат Президента [не скажу которого]^{href="#note_59" title="">59}. Кто-то из прислужников опечатался наверху и тем самым очень точно отразил суть вещей.

Всё должно быть культопродуктивно и не нужно стесняться.

Губернатор – селу!

Открытие объекта дважды

В нашем городе завершили строить один большой объект транспортной инфраструктуры. Здесь лучше по-театральному выдержать паузу, чтобы осмыслить событие (в телевизионном репортаже использовался именно этот приём). Развязка, которую мэрия обещала горожанам не одно запылённое десятилетия, наконец-то появилась. Невзрачненькая такая, но нужная.

На фоне всеобщего нарастающего восторга в массах, наше придворное настроение испортила информация о том, что сам министр транспорта выразил намеренье посетить здешние места, и, следовательно, ввод объекта в эксплуатацию желательно приурочить к его визиту. Думаю, вряд ли министр имел желание любоваться очередным мостиком, да и вообще заниматься дорогами по жизни, но звёзды встали именно так. Какова цель визита не сообщалось, поэтому готовиться мы начали основательно и ко всему. В Союзе писателей заказали новую песню про край родной, местные композиторы поставили музыку, как могли усилили полицейский режим, в городе всё помыли и почти каждого лично предупредили. Губернатор добровольно отсрочил свой отпуск, говорят.

Сроки строительства в честь такого события даже чуть-чуть опередили путём нажима на подрядчика, а министр как-то замешкал там в столице и никак не появлялся. Получилось, что народ стоит в дымных пробках, проклинает небеса за свою участь, а из окна видит сияющую барьеркой развязку. Почему не работает, почему стоим? За что мы платим налоги? 9 000 вопросов от населения.

Решили ослабить напряжение путём открытия «предварительного» движения с отсрочкой торжественной части [на потом]. Автомобили поехали без разрезания ленточки и фанфар. Первые водители, кстати, даже тушевались и озирались по сторонам – они не привыкли так запросто ехать туда, куда раньше запрещалось. Работникам СМИ задуманная нами скромность была совсем непонятна и даже неприятна, поэтому они отчаянно штурмовали наше ведомство со всякими вопросами. Сама ситуация и профессиональный опыт подсказывали им о необходимости репортажа с хвалебными речами во славу властям. У телевизионщиков вытягивались лица от наших скользких комментариев, каждый из профессиональных льстецов тревожился что не проявил должной бдительности и этого ему могут не простить. Я сочинил для общего пользования небылицу о тестовом режиме работы развязки и невидимых простому обывателю «недоделках», которые, якобы, устраняются. С большим трудом миф прижился.

– Ну где же там министр-то? – спрашивали мы друг у друга. – Скоро загадят весь объект и лоск слетит.

А министр явился, да. Только не с деловым визитом, а по личному интересу в компании миловидной девы: на биатлон мужик приехал посмотреть, да так, развеяться.

И чего мы с этой развязкой тут привязались.

Спецодежда. Дресс-код

Больше всего о пользе армии в плане дисциплины и порядка в нашем отделе любят порассуждать два отслуживших сотрудника. Один из них постоянно бухой, а второй ни разу не пришел вовремя на работу.

Много разговоров стало о школьной форме и спецодежде. Ни одни посиделки не обходятся без этой темы. Каждый считает своим долгом похвалить решение о корпоративном дресс-коде и высказать поддержку.

Такое введение решает много проблем: работодателю – корпоративная этика, а работникам не надо думать, что одеть и с чем это носить; уменьшается якобы выпендрёж, незаметнее становится нищебродство и всё такое. Что «правильно» прописано в методических указаниях или вообще выдано готовым на руки со склада, по ростовке – проще не придумать. Именно такие дифирамбы охватили департамент (и не только). Минусов вообще не было. Ужесточение требований к внешнему виду служащих поддержали почти на 148%, – по-другому просто быть не могло. Бурно обсудили 9 000 раз, похвалили, и продолжили ходить в джинсах и пёстрых футболках, как прежде: мы все за чёткие правила и вообще любое решение, спущенное сверху, но сами соблюдать их не будем. Любим мы так.

Заметил, что в качестве объяснения своего пренебрежения к правилу придумывается всё что угодно. Это мы только в преáмбула языками трепать и бездумно двумя руками «за», а как доходит до дела, начинаем по-детски оправдываться и городить забор из нелепицы:

– Если есть требования к форме одежды, то должны под них выделяться и деньги, – рассуждала сотрудница на сделанное ей замечание, выкатив глаза. – Раз уж работодатель запретил носить то, что Я люблю, то пусть оплачивает покупку новых вещей.

Во как.

Оно б и очень хочется, да никак нельзя…

В предприятиях, где спецовку выдают на руки, народ начинает шептаться о плохом качестве материала и никудышном пошиве. Всё б ничего, но эти чёртовы детали… Они сразу и всегда выходят на первый план и становятся важнее сути.

Мы раду любому закону, как будто он не про нас. Какая бы ахинея не была предложена – трёхкратное ура (два отрывистых и один раскатистый с длительным угасанием). Нигде так не поддерживали закон о курении, как в курилке. Курильщики предположили, что теперь у них наконец-то есть серьёзный повод бросить вредную привычку, и поэтому одобрительно отнеслись к ущемляющим их запретам. Выразили «за», а потом продолжили курить, придумывая оправдания и увёртки.

Интересно то, что людям плевать на собственную свободу и право самовыражения. Такой аргумент даже не осмысливается, не рассматривается и не озвучивается. Понятие самоопределения, видимо, чуждо в наших палестинах. Желание быть индивидуальным – моветон. Не нужно думать о приобщении к культуре, стилю красоте и прочей светотени. Нет, не будем, не хотим. Дайте нам директивно-командный метод. Мы желаем строгости и инструкций во всём, – так проще, так легче. Критерии о правильности должны быть чётко прописаны и утверждены думой. Что не параллельно и не перпендикулярно – то валяется. Есть чёрный и есть белый цвета – их вполне достаточно, нечего тут со своим персиковым лезть. Всех под один цвет, лекал, и желательно под единый пошив – спасибо партии.

Утром встал, намылился, чем предписано, побрился, как указано, почистил тем, что рекомендовано Минздравом, посмотрел на себя внимательно в зеркало и ушёл на службу. Если не пропишете нюансы в ГОСТе и не закрепите решение постановлением Совета министров, то мы для похорон будем наряжаться в пляжные шорты, а на дни рождения ходить без подарков.

И даже если вы напишите «как надо», мы непременно с единодушием поддержим, и тут же начнём думать, как это всё обойти.

Спортивные соревнования среди органов власти

Толпа стояла на ветру,

Толпа стояла,

Как строй гвардейцев на смотру

У кардинала

/Д.Быков. Гражданин поэт/

Среди органов власти ежегодно устраивают соревнования по различным видам спорта. Мы отвечаем за культ-масс, и пропаганда здорового образа жизни – это часть нашей повинности. Обязанности по поддержанию физкультурных акций заботливо распределены среди сотрудников. Кто-то играет в футбол, кто-то в пинг-понг, а кто-то стреляет в мишень – с каждого по возможности. Особо немощных отправляют быть страстными болельщиками, ибо отсутствие здоровья не есть повод нарушать установленные порядки. Процент присутствующих рассчитывается по секретному нормативу, и негласно доводится до каждого из нас.

Тут, однако, стоит заметить, что всё описанное мною может создать образ госслужащего как некоего недоразвитого ничтожества. На самом деле средний представитель государственной власти нашего времени далеко не чахлик, он очень даже спортивного телосложения и бодр внешне. Наши представители не могут быть пьяницами или наркоманами из-за постоянного нахождения на видном месте. Положение требует собранности, сосредоточенности и опрятности, а при разгульном образе жизни трудно маневрировать и, в случае чего, никакое покровительство не убережёт от передряг. Наша энергия вымещаемся в спорте – это касается как девочек, так и мальчиков. Парни здесь крепкие и бравые, а женский пол в основном очень ухожен. Уровень физической подготовки среди представителей чиновничества «гораздо выше, чем по стране»⁶⁰, так что соревнования ведутся далеко не среди субтильных слюнтяев, это факт. Когда-то Я впервые участвуя в забеге даже расстроился за свои успехи в общем зачёте. Всегда считал себя выносливым и спортивным, к тому же в голове ещё держался миф о фиолетовом от мониторов офисном планктоне, но оказалось, что не тут-то было – всё не так. Пришлось стать скромнее, меньше руководствоваться стереотипами и больше наблюдать.

Очередным весенним днём мне предстояло участвовать в забеге по лыжам на дистанцию 3 км. За почётное место полагался суперприз – мощный японский бинокль (наверное, хороший стимул, но не уверен). Соревнования оказались очень торжественными в силу участия в них первого лица области. По такому случаю пришли даже те, кто далёк от физкультуры по состоянию здоровья. Несколько человек ради такого дела временно вернулись из отпусков. Толпы в спортивной форме выслушали мотивационную речь о том какие перед нами задачи партии, как мы забабахаем о-го-го, а потом за другие дела возьмёмся. Далее, под гимн государства сделали равнение на флаг, постояли со строгими лицами, и поехали.

Мой результат был очень хорошим для меня: 3 км смешанным стилем тогда удалось пробежать за 12:03 мин. Это разряд, ребята! В моём-то возрасте за такое время можно возгордиться. Общие итоги Я даже и ждать не стал т.к. среди участников числились экс-олимпийские чемпионы по биатлону и мастера спорта… На тропинке мне то и дело приходилось пододвинуться, чтобы пропустить обгоняющих. Финишировал, отдышался и домой, домой. Выходной как-никак!

Когда на портале Правительства организаторы соревнований разместили протокол результатов, Я очередной раз разочаровался: без подхалимажа и приписок не обошлось и здесь. Губернатор, имея не лучшую физическую форму и даже слегка забронзовелый вид (как у памятника), умудрился обогнать меня аж на две минуты. Точно знаю, что бежал с ним в одной группе и меня он не опережал, но таблица свидетельствует об обратном.

Судя по официальному отчёту, дядька преодолел трёхкилометровку почти лучше всех. Прикинув его показатели столбиком на калькуляторе, получилось, что он двигался со скоростью небезызвестной олимпийской чемпионки по биатлону. Вот так звезда на спортивном небосклоне. И кто б мог предполагать о его скрытых способностях? Не зря говорят, что талантливый человек талантлив во всём.

С незначительным отставанием, как обычно выражаются спортивные обозреватели, к финишу прибыли заместитель владыки и местный руководитель Департамента по спорту. У них таланту оказалось чуть-чуть поменьше, таков был сценический замысел. Политес соблюдён.

«И не надо дуть губки, – сказал наш ещё тот морализатор Раз-два, – думайте более глобально. Главная цель, – говорит, – не японский бинокль, – говорит, – и не личные достижения».

И действительно, кто Я такой, чтоб [ну вы поняли]?..

В следующий раз постараюсь быть прозорливее. Заранее придумаю повод для самоотвода. Спина прихватит, желудок расстроится, неотложность случится какая, – да что угодно… Мало ли всяких штук можно навыдумывать? Главное, чтоб вместо лыж на посадку ёлочек потом не отправили, или демонстрáцию какую. Они там тоже не дураки.

КАДРЫ. СОКРАЩЕНИЕ.

Госслужба

– Дети, вы хозяева лагеря.

Что от вас требуется?

– Дис-ци-пли-на (хором)!

/х/ф Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен/

Чиновник не является официальным определением и такой род трудовой деятельности не найти в справочнике профессий. Чиновник – это лицо, состоящее на службе при царском дворе; современным его аналогом можно считать государственного служащего с некоторыми поправками на реальность.

При царском режиме чиновник присягал государю и лишь в качестве дополнения – отечеству. Служба в те далёкие времена сводилась не к исполнению законов, а в пособничестве государю. С тех пор правовое поле значительно изменилось, но подход остался примерно тот же.

Несмотря на то, что действующие правовые нормы разделяют виды государственных людей, в человеческих головах «мы» единая субстанция. Оговорюсь, что речь идет не об индивидуальных особенностях и не моральном облике, а о принципиальном функциональном отличии.

Кроме уровней власти (федеральный, областной или муниципальный) обязанности в госаппарате разведены между служащими и так называемыми политиками (категория руководители). Эти две касты следует очень даже различать. Не любой штатский – приказчик!

Первые, которые служащие, являются непосредственно структурными работниками с определёнными операционными функциями. К ним предъявляются достаточно жёсткие требования по возрасту, образованию, здоровью и биографии (трудовая активность, незапятнанное досье, политическая нейтральность и т.д.) Служащие обеспечивают работу органов власти, тянут всю рутину и отвечают головой за каждый документ под своим авторством. Вся их работа расписана в инструкциях и сводится к соблюдению формальностей. Им не до великих чаяний.

Вторая каста – это лица, замещающие государственные должности, из категории «руководители». Они возглавляют органы власти, администрации, правительства и много чего ещё, но сами очень редко входят в состав вверенного им ведомства. Даже заработную плату такие господа зачастую получают не из сметы своего заведения⁶¹. Назначение на руководящий пост предполагает выбор кандидата по личностными критериям (прицельно, и сверху). Для того, чтоб возглавить что-то не обязательно иметь специальное образование, подходящий возраст и кристальную чистоту, гораздо важнее отличаться преданностью и дружить с нужными людьми.

Назначенцы очень редко имеют не только профильное образование, но и элементарное понятие о той отрасли, которую возглавляют. Науку может курировать оборонник, здравоохранение – экономист, а строительную отрасль – преподаватель истории. Достаточно обратить внимание на самый верхний эшелон власти, где редкий министерский пост занимает человек, соответствующий по специальности, а маршал страны ранее не служил в армии.

Те, кто приходят управлять, как правило, в дополнение ко всему, не имеют административной практики. О том «как это работает» им известно не более, чем зрительницам ток-шоу. Некорректные поручения, риторические вопросы и бестолковые требования изводят армию служащих не на шутку. В курилках мы смеёмся над их чудачествами, а в делах слёзы льём. Горькие.

Для высших должностных лиц, в отличие от служащих, нет понятия наставничества или стажировки. Руководители освобождены от обучающих мероприятий. Управление предусмотрено по принципу «пришёл, увидел, победил», и нечего «катать вату». Считается что отсутствие нужного образования и профессиональных навыков с лёгкостью компинсируется природным умом и покровительством. Это простому конторскому пиджаку, прежде чем начать делать «самостоятельные» шаги, требуется от месяца до года работы под чутким присмотром гуру. Структура настолько сложна и заковыриста, что правило обязательной переподготовки распространяется даже на тех, кто имеет колоссальный опыт на подобной должности и просто переведён из одного ведомства в другое.

Если утрировать, то госслужащий – это приложение к закону, программе или инструкции, а «назначенный» управленец – фронт-мэн, на котором завязаны базовые политические вопросы. Наши действия сводятся не к чёткой подчинённости вышестоящим по рангу, как в армии, а к выполнению общих для всех правил и процедур. Взаимодействие предполагается как в цирке, где каждый акробат, зверушка и администратор выполняют свои «номера».

Для обеспечения порядка и исключения диктата со стороны руководства, предусмотрено исключение прямой зависимости друг от друга на вполне официальном уровне.

Не имеет права заинтересованный министр поручить служащему отступить от закона в частном порядке, или заставить сделать исключение в каком-то определённом месте. Не может начальник легальным способом заставить исполнителя совершить противоправные действия, даже для благого дела как запрещено полицейскому закрывать глаза на нарушение отдельно взятого водителя в связи с указаниями сверху. Каждое действие сотрудника регламентировано, и он понесет персональную ответственность за «манёвр». Приказ руководства не легализует нарушение и не избавляет исполнителя от ответственности, – это нужно всегда помнить.

Юридически, служащий как бы защищен от самодурства политической верхушки – закон для него верховнее. Ему должно быть всё равно, с каким сердцем и головой человек возглавляет его структуру: порядок действий для него остаётся тот же.

Теперь о практике. Такая организация труда не может не сковывать движения управленцев. Представьте себя директором заведения, в котором никто вам напрямую не подчиняется. Ничего хорошего из этого не выйдет. Руководитель с обязанностями и без реальных полномочий – это печально. Чтобы наладить работу структуры «на себя», в состав вверенного ему учреждения на самые ответственные посты внедряться свои люди. Чаще всего «свои люди» имеют универсальные профессии: юрист, бухгалтер или кадровик, без которых как известно ни куда. В реальности, проходит немного времени, и благодаря своей «команде» руководитель уже обладает полной властью над всей вверенной структурой. Госслужба начинает идти на поводу у своего начальника. Узурпация в наших податливых кругах занимает около полугода. Работники либо не идут на компромисс из соображений безопасности, либо всё же рискуют, делая что им велено. Кто-то даже, услужив, получает повышение в карьере, а некоторых наоборот сливают, как нежелательных свидетелей. Кстати, взятка или криминальная махинация в госорганах нашего времени без участия руководителя практически невозможна, – ну это так, к сведенью, если кто прочитает.

Несмотря на принципиальное различие двух классов, в головах основной массы людей (да и служащих тоже) оставлена спайка рангов в единый неофициальный термин «чиновник». Эта, казалось бы, уловка позволяет использовать двойные стандарты и хитрить. Низшие чины не признают себя чиновниками психологически, пеняя наверх, зато высшие руководители вполне ловко причисляют их туда юридически. И только их.

Когда во всеуслышание трубят об ужесточающих мерах и призывают наконец-то взять «чиновника» под ноготь, то всячески демонстрируются примеры с обнаглевшими в конец высшими должностными лицами, а как только доходит до законнотворчества, дело уже касается пехоты, которая и так неплохо стреножена⁶². За нападение акулы на туриста внедряется контроль над речным карасём.

Удобно придумано.

Чиновник – это не я

– Ты знаешь кто он?

– Кто?

– Бабник!

– Уххх тыыы! А так не похож!

/х/ф Девчата/

Нашего брата очень много во всех сферах жизни, это целая прослойка общества. Ехидный полицейский, учтивый судья и депутат – все они «чиновники».

Что характерно, не каждый из находящихся на службе отождествляет себя с этим статусом, а точнее – таких вообще не найти. Одни хитрят, другие не имеют достаточно ума, чтобы соотнести свою профессию, а третьи просто об этом не задумываются. Получается, что титул такой есть, а конкретных людей под него не отыскать: каждый имеет на этот счёт свою причину, лживое объяснение или увёртку.

В предыдущем эпизоде Я описал как разведены полномочия между управленцами и служащими и как обобщение их под единый термин в нужном месте способно творить чудеса, здесь расскажу, как происходит обратный процесс – разделения. Для нормального запутывания – что является нашей основной работой – межевание внутри широкого наименования также необходимо, как и объединение.

Понятие «чиновник» является литературным и не имеет конкретики, поэтому применять его можно по-всякому, играя контекстом. Хорошее, удобное в нашем мутном омуте слово.

На курсах Геббельса повышения квалификации – куда меня отправили подтянуть теорию государственного управления – преподаватель Учебного центра всячески проклинал «чинуш». Он делал это вульгарно и с пристрастием. Аудитория, состоящая из коллег по цеху – а их было больше 100 человек – поддерживала тезисы лектора и даже пользовалась той же терминологией, словно речь шла не о нас самих, а о явлении природы. Мы вынесли себя за скобку и жить нам стало проще.

Психологически комфортно считать себя обычными клерками, а не вершителем этого плохого процесса.

Расчленёнка выгодна для всех, и она стала обыденной. Заявитель жалуется президенту, уповая на произвол чиновников, а тот, в свою очередь, будучи главным «чиновником» по стране, говорит ай-яй-яй и подтверждает, что все беды именно от них, проклятых. Главный чиновник публично закрепляет понятие «они», к которым он, президент, как бы не имеет отношения. Виноват не водитель, а машина, которая нарушает ПДД. При этом служащие рангом пониже в своих гадких поступках ссылаются на руководство и спят спокойно. Все клянут чиновника, но никто им не является осознанно. Удобно!

В вопросе кто из нас чиновник, мы как детишки в садике тычем друг в друга пальцами. Создаётся впечатление, что чиновников вообще нет, и даже если кому-то в общественном месте в этом взять и признаться, – никто не поверит. Чиновник – это воображаемый образ, которого в живую не встретить.

Между тем, если вводить в обиход понятие «клерк», подразумевающее никчёмную работу писца, который совсем ничего не решает, то тогда придётся отменять нашумевшее понятие «низовая коррупция». Универсалии «коррупция» и «ничего не решает» не могут сосуществовать вместе т.к. они взаимоисключаемы. Возникает логичный вопрос: кто ж тогда клерк, а кто «тот самый»? Где грань между всерешающим господином и серым безобидным конторщиком?

Даже принимая решение в бытовых семейных вопросах, нормальными людьми учитывается много тонкостей и пожеланий домочадцев, а что говорить про вопросы, затрагивающие широкие интересы общества. Чем сложнее дело, тем меньше желающих признаться в своей независимости от обстоятельств и мнений.

Это не «я», это «они», ну на худой конец «мы»

Думаю, что привёл достаточно примеров, как организована здесь работа и размазана ответственность. Все мы сплетены в единый ансамбль, а реальную грань не нащупать. Каждый проводит (или не проводит) границу в зависимости от ситуации, совести и ума.

(Далее не дописано: видимо, автор не нашёл подходящих слов, оставил на потом, да и забыл. – ред.)

***

Мой родной брат нёс долгое время службу в смежном ведомстве. Чиновник областного уровня! С упоением, за праздничным столом, он рассказал, как написал гражданскую жалобу в региональную думу о необходимости смены летнего времени во всём государстве на зимнее. Я был потрясён таким поступком. Чего он преследовал, каких результатов ждал и как вообще представляет себе работу органов власти? Неужели парня постиг тот же недуг, и он отмежевался от своей профессии?

Немного поулыбавшись над инициативой своего «коллеги», в дальнейшие дебри всё ж не полез: не та здесь публика – ну их к бабаям. Им не понять меня, как трезвенникам пьющего. Парня, как и предполагалось, поддержали за столом почти все родственники и гости – молодец, не равнодушен! Всеобщее ликование захлестнуло общество, точно вопрос уже решён. Я и сам не заметил, как в качестве противовеса оказался втянут в обсуждение замечательной идеи. Меня противопоставили замечательному человеку – брату. Каждый присутствующий жаждал моих объяснений и отстаивания «никчёмной» позиции – зрелищ, крови! Во что Я ввязался, идиот? Даже за столом, в кругу близких мне людей, нужно быть начеку… Неосторожное действие и вот вам – раздор. Сейчас будут давить общественным мнением, тыкать возрастом, рассказывать про былые времена… Волокитчиком обзовут.

Отступись, и «с гуся вода», нет же Я попытался реабилитироваться: рассказал, чего следует ждать от этого письмеца, разъяснил, как стандартно отпишется на это всё местная дума с точным указанием законов и основных причин отказа; продемонстрировал логику отвечающего органа. Это было второй моей тактической ошибкой, присутствующие ещё пуще возненавидели меня. Многие посчитали, что жизнь у них ужасная только потому, что в структуре власти работают такие вот буквоеды Иваны Галаевы. И в неправильной смене часовых поясов виноват Я лично.

– Товарищи, Я вовсе не против вашего желания изменить жизнь к лучшему – объяснялся Я. – Причём здесь Я, вообще? Проблем-то не в содержании обращения, а методологии человека, являющегося по совместительству чиновником. Он по долгу службы сам отвечает на подобные изъявления народа трижды в день и должен прекрасно понимать «эффективность» своего способа. Брат совершает бестолковый поступок, заведомо зная об этом. Что он преследует? Успокоение души? или им движет бюрократическое желание хоть что-то сделать для галочки? А может у парня за столько лет замылился глаз, и он перестал себя идентифицировать в этой системе?

Это уже было не интересным объяснением, всем было плевать на общий исход дела и на то, что ответит Дума, они готовы были боготворить инициативного дурака, а меня сожрать своими серебряными зубами. В головах произошёл раздел на «плохого» и «хорошего» персонажей – между чиновником и человеком. Теперь мне даже горячее подадут последнему, за вредность.

Не справился.

Сокращение

Масса физической системы сохраняется при всех природных и искусственных процессах

/Закон сохранения массы/

Настали весёлые времена – пора нестабильности и преобразований. Как только Я по радио услышал слово «кризис», так всё сразу понял, и выключил его к чертям…

«Парламентарии и сам президент выступили с инициативой уменьшить им дохо…»

Незамедлительно, как и любая гадость, откуда-то с самых верхних верхов, прилетел циркуляр, согласно которого вся деятельность госучреждений реформируется таким решительным образом и в такую полную противоположность, что как минимум четверть сотрудников просто должны быть не нужны.

Оптимизация!

Сокращение в органах власти и казённых учреждениях отличается от того, что происходит на предприятиях, ведущих свою самостоятельную деятельность. Хозрасчётные организации, функционируют сами по себе – от выработки или эффективности работников, они могут кроить штат пропорционально своему производству: большие объёмы – много людей, не производим продукцию и не оказываем услуг – всем спасибо, до свидания… На госслужбе, выработки как таковой нет и это играет с нами злую шутку. Сказать, кто сколько сделал, а кто вообще бездельничал – нельзя. Качество и количество работы в Царстивии мнимых величин определяется на основании субъективных домыслов. Причём распространяется этот принцип как на отдельных чиновников, так и на ведомства в целом.

На момент всеобщего сокращения ничего существенного в стране не изменилось: народу не убавилось, законы не отменялись, отчёты остались прежними. Всё как и раньше, но административных работников должно внезапно поубавиться… Без особой аналитики, сверху спустился определённый план сокращений, – и не волнует. Согласно предпринятой логике, если в машину залить меньше топлива, она от этого должна стать экономичнее.

– Некогда заниматься диалектикой: бюджет трещит по швам, – говорил руководитель Аппарата губернатора. – Сократите, отчитайтесь. Быстрей, быстрей, быстрей…

Включён режим «гонка за показателем», нужно на бумаге показать итог сокращения – «… оптимизация проведена, количество работников уменьшилось – экономия стотыщ…». Никто не пойдёт доказывать, что задача не корректна: это поручение и его надо выполнять.

Для того, чтобы выполнить план, система включает все свои хитрости и всячески выкручивается.

При том саму, расстрельную работу, обычно выполняет один из органов власти. Из своих же департаментов и управлений выбирается наиболее компетентный или близкий сердцу, и ему поручается спецзадание. Как евреев в Освенциме охраняли сами евреи, так и нас сокращают свои же коллеги. В нашем случае, будто по иронии судьбы, аббревиатура «компетентного» органа совпала с главным репрессионным ведомством советского периода – ГПУ⁶³. Будучи флагманом в обозначенном вопросе, чтобы показать правильный пример, ГПУ начал с себя. Он подобрал свой штат на целых 34% и с улыбочкой отчитался наверх, что желаемый результат достигнут. По словам докладчика (в комсомольской манере), всё продолжает функционировать. В Аппарате недоумевали над таким парадоксом, жалели, что раньше не решились на чистку, – и кто только допустил эти кадровые излишества⁶⁴?

Между тем, показательный процент сокращения достигался путем переброски части своих обязанностей на смежников. Чтобы где-то убыло, оно где-то должно прибыть, – об упрощении труда не было и помина. Методика «свалить на соседа» здесь не считается зазорной, так поступают повсеместно на всех уровнях власти. Отношения государственных ведомств между собой выглядят как диалог циничных пройдох – ничего святого, а оптимизация один из поводов проявить себя.

Дорожная инспекция, например, выполнила поручение президента по оптимизации Полиции и вполне послушно сократила свой штат даже с запасом, но сделала она это путём передачи многих своих полномочий региональным властям. На период написания этой главы, Полиция уже дистанцировалась от:

– согласований схем организации дорожного движения;

– выездов на место ДТП, если нет пострадавших (да-да, Европротокол введён из-за сокращения Полиции, а не из-за разумности);

– ведения статистики аварийности;

– участия в техосмотрах автомобилей;

– системы фотовидеофиксации нарушений ПДД с оформлением административного материала по ним (имеется в виду рутинная часть и рассылка).

Люди в погонах перестали заниматься функциями, но это не значит, что такие обязанности у государства прекратились. Правительственное участие во всех мирских делах людей становится обязательнее и обязательнее с каждым днём. Мы движемся к тому, что скоро честному человеку кран с водой открыть без предварительного заполнения формуляра №27-В/6 по какому-нибудь ГОСТу и согласования его с инстанцией будет запрещено. Государственная машина при таком подходе никогда не уменьшается, и не стоит питать иллюзий по этому поводу. Всё всегда только усложняется и обрастает всякими дополнительными нюансами: юриспруденция набирает силу, нормативно-правовая база тяжелеет, а процедуры запутываются в формальностях с нюансами. Если кто не верит, может сопоставить количество принятых нормативов и законов за последнее время с количеством отменённых. Кто ходил по кабинетам за справкой о получении справки для получения другой справки или отстаивал букву «Ё» в написании своей фамилии – меня прекрасно поймёт.

Ладно, пёс с ним.

Наше ведомство тянуло с сокращениями до последнего, – и в этом была его большая ошибка. Руководство наивно полагало, что выигрывает время, а фактически набирало себе дополнительных функций. В целях имитации защиты, наверх писались жалобные письма о тяжбах жизни. Изображался «плач Ярославны» с описанием своей сверхзанятости; отправлялись отчеты о количестве наших отчётов, рассказывалось об уникальности своей работы и бедах, свалившихся на всех нас в последние годы. И всё же это выглядело как доводы муравья стрекозе.

– Ну-ну, – отвечали нам оттуда. – Мы всё понимаем, нам очень жаль, но обеспечьте (-34%), пожалуйста. У нас, говорят, простая задача, а вы её своими письмами пытаетесь усложнить. Если есть конкретные замечания к поставленной задаче, озвучивайте губернатору, а нас туда не втягивайте.

Когда отсрочивать уже было некуда, и всё-таки настал наш черёд сокращаться, перекидывать работу уже было некому т.к. все уже достигли заветной цифры и отчитались.

Внутреннее руководство Департамента прекрасно осознавало, что просто так уменьшить штат не получится. Ещё чуть-чуть и не вытянем репку. (Какой-то жалкий отпуск одного из неприметных специалистов и тот напрягает работу всего коллектива, а здесь – 34%.) Одними сверхурочными ситуацию не спасти. Чтобы не блокировать работу заведения, модель с переброской полномочий было решено развивать дальше.

Часть работы (вплоть до писания проектов постановлений) была передана на аутсорсинг, а часть делегирована подведомственным учреждениям.

Алгоритм лёгок: служащий выводится за штат Департамента, оформляется в казённом учреждении и продолжает трудиться (если это слово подходит) там же где и ранее, только полузаконно. И волки сыты и овцы целы. Меняется статус, упраздняется лишь обозначение «чиновник». По результатам такого манёвра у нас в управлении, состоящем из 14 человек, «перевоплотились» 5 сотрудников. Треть работников попала в тень – план перевыполнен! Ребята перешли в разряд реальных исполнителей без права авторства в документах. В писательской среде таких называют литературными неграми – у нас мёртвыми душами. Нештатные работники помогают нам (официалам) находиться одновременно в нескольких местах, но не проходят по табелю как «служащие».

Когда-то в прошлой жизни Я был прорабом на огромной стройке со штатом работников около 300 человек. Инженерно-технических работников набирать было настрого запрещено из-за ограничений штатного расписания, поэтому приходилось назначать местными начальниками работяг с лидерскими задатками. Эти парни, не имея официальных чинов и званий выстраивались во вполне реальную иерархию со всеми закономерными атрибутами. Иногда официальные (законные) мастера участков пасовали даже перед каким-нибудь «опричником». Мне тогда это даже казалось забавным. Сейчас вот и у нас на госслужбе, как выяснилось, примерно всё обстоит так же. Неофициальные князья стали повсюду.

Чиновники, находящиеся на нелегальном положении, компенсируют дефицит кадров в Департаменте, но «объедают» свои подведомственные учреждения (ГКУ, ГБУ, ФКУ, ГУ, МКУ и пр.), в которых числятся «дармоедами». Проблема не решается, а меняет уровень. Чтобы выкрутиться из положения, этим учреждениям приходится продолжать традицию еще дальше. Например, Управление автомобильных дорог, будучи государственным заказчиком, решает свою проблему с кадрами путем проведения своих сотрудников по документам через подрядчиков. Человек числится в фирме «ПИКЕТ», а фактически работает под флагом госучреждения. Часто бывают случаи, что такой неофициальный куратор ведёт приемку объёмов работ у своего официального работодателя. Конечно, на документах они не указываются, но им вверены координационная и надзорная функции. Для подписи же имеются другие подставные ОФИЦИАЛЬНЫЕ лица (которые и не пикнут). Получается, что заказчик подписывает частнику фиктивные объёмы, а тот вежливо и с благодарностью возвращает их в виде зарплаты пристроенной Мёртвой душе. Некий завуалированный откат, который изначально закладывается в смету. Государство сократило свои расходы на штат, предусмотрев эти деньги для выплаты негосударственным структурам. Бюджет ничего не сэкономил и ничего не потерял. Изменились только статьи расходов.

Даже если заказчик чистоплюй, который не желает продолжать порочную кадровую связь, он всегда найдёт способ обезопаситься путём переключения части своего функционала на зависимого от него подрядчика. В обязанности заказчика входит различная плановая работа виде подготовки документации для торгов, подсчётов объёмов работ и их осмечивание. Фактически ничего не мешает поручить эту деятельность одной из фирм, которая имеет контрактную зависимость от него. Подрядчик работает, а заказчик подписывает результаты труда и оплачивает из бюджета: вы нам – мы вам, и никто концов не найдёт. Главное дружить и правильно путать вести документы. Несколько раз замечал, как на государственные и муниципальные заказы размещался сметный расчёт, где в графе «исполнитель», по забывчивости, указывалось авторство представителя частной организации, участвующей в этих же торгах. Получается, что будущий подрядчик сам обсчитал объёмы, сам по-хитрому сформировал лот, определил удобное для себя условие и конечно же победил, как не странно… В обязанности заказчика входит только поставить свою подпись для соблюдения юридических формальностей. За такую преференцию от «помощников» нет отбоя.

Прокуратура старается не вклинивается в подобные схемы, потому что доказательную базу под сей бардак подвести очень сложно. На бумаге всё чисто – значит всё хорошо.

Это в фильмах расследуют о-го-го по косвенным уликам, в жизни администрация, заказчики и подрядчики вполне безопасно окутываются невидимыми узами, которые не разрушить никакими законами, кодексами и присягами.

Исходом сокращения можно смело считать усложнение процесса. Одна и та же работа после него выполняться по ещё более изощрённому маршруту. Для обеспечения нужного показателя, орган власти заимел ватагу людей, которые не могут выступать от своего лица. Понятие ИСПОЛНИТЕЛЬ РАБОТ поделилось на 1) фактических работников и 2) юридически ответственных лиц. Фактический – тот, кто документ отработал, юридический – тот, кто расписался. Это как на машине ездят несколько водителей, но штрафы приходят только одному – собственнику.

Помните, как в Золотом телёнке?

– «У Вас есть дело… – говорил зицпредседатель Фунт О.Бендеру, – а кто сидеть будет?»

Фактический исполнитель по документу часто не несёт прямую юридическую ответственность за свои действия. В другом месте, вероятно, это не трудность, но мы чиновники и буквоеды, здесь каждый шаг фиксируется на бумаге, постоянно проверяется – перепроверяется; за каждую подпись следует спрос и расстрел на месте. Не должен сантехник расписываться за электрика, а газовик под кровельщиком из-за плутоватой кадровой политики. Такое устройство развращает тех, кто работает без подписи и одновременно нервирует ответственных за чужое. Каково вот, например, бухгалтеру быть подотчётным по выдаче тракторных запчастей в МТМ⁶⁵, если он по кругу своих обязанностей ни склада, ни механика с кладовщиком в глаза не видит? Подписываться под тем, на что не можешь влиять мерзко, особенно в коллективе с дружеским каннибализмом.

Это тонкости нашей работы, о которых не принято говорить и тем более на них жаловаться.

По окончанию «оптимизации» мы имеем красивый результат – минус 34% чиновников по области. Можно во всеуслышание смело отчитаться об экономии на штате, согрев репортажем населению душу. Губернатор даже скажет с брежневским видом по телевизору, что на работу власти сокращение никак не повлияло, а достижения региона неоспоримы.

Текущее сокращение

Кроме разового сокращения, заставившего нас изрядно понервничать, особо заботливые о показателях люди придумали ещё один хитрый механизм. Было разработан специальный декрет о плавающей штатной численности. Суть задумки такова, что при увольнении человека упраздняется и его ставка, а нагрузка от уволившегося перераспределяется на остальных. Т.е. если следовать новому распоряжению и не сопротивляться, то рано или поздно все органы власти должны самоуничтожиться…

Вероятно, такое решение было принято для того, чтобы плавненько уменьшить нашу численность без выплаты выходных пособий. Вследствие этого на профильных специалистов добавилась ещё одна функция – по отстаиванию кресел. Это очень болезненная процедура, надо заметить: она включает в себя составление множества отчётов о работе всего ведомства, управления, отдела и конкретного работника. Требуются показатели, обоснования, слёзные письма и личная напористость руководителей, которые должны звонить наверх и проговаривать каждый пункт. Мало того, что у нас убыл сотрудник и надо за него дополнительно работать, так мы ещё вынуждены срочно заниматься экспликацией своей деятельности. Каждое увольнение – сюрприз из сюрпризов – хоть сам увольняйся.

Когда-то, в смежный отдел транспорта, чтобы втиснуться в имеющуюся штатку была устроена дорожница Нелли. Фактически она работала на нас – дорожников, а по документам числилась там, у них.

И вот из нашего отдела уходит сотрудник, как бы освобождая кресло! Начальство решает на это освободившееся место перевести ту самую Нелли, которая числится транспортником. Задумка состоит в том, чтобы чуть-чуть навести порядок: дорожники к дорожникам, транспортники к транспортникам. Смежный отдел давно уже начал нуждается в нормальном сотруднике, а не в условной кадровой единице. Для нас, дорожников, такая картина тоже не удобна: работник вроде как есть и в то же время он какой-то призрачный, без права подписи.

Как избавиться от такого неудобства? Как узаконить статус сотруднице? Есть ставка, есть как бы действующий специалист на этой ставке, а проблема не решается… Бумага – её величество!

Дело в том, что простой перевод в нашем случае запрещён, – и это не каприз руководства, а требования законов. Перевод человека с должности на должность расценивается как отступление от принципа общей трудовой конкуренции. Маршрут должен пролегать через кадровый резерв и общий конкурс претендентов «с улицы». Действующий работник, чтобы перейти с одного места на другое (даже без повышения ранга), заявляется на желаемую вакансию и участвует в жёстком отборе на общих основаниях. Только если всё сложится как надо, его уволят и повторно трудоустроят в новой должности. Такая многоходовочка служит якобы защитой от кумовства и фаворитства – она обязательна.

Прозорливый кадровик сразу стал решительно против таких движений. Сколько же бумаг надо переписать и приказов издать – «К чему неблагодарная возня?» – возмущался он.

– Из-за наведения порядка, – говорит, – ваше управление может лишиться двух кресел. Нелли останется за бортом при перемещении с должности на должность. Если уж так нужен транспортник, то принимайте его на место дорожника. Хитрите, не мне Вас учить.

– Нет уж, – возразил упрямый начальник управления. – Хватит нам этой неразберихи в кадрах. Я, – говорит, – хоть и болгарин по национальности, но уже сам запутался в этих схемах. Кто что делает, и кто что подписывает уже нет сил отслеживать.

Процесс запустили как придумали.

Девушка достойно выдержалавсе испытания, прошла через увольнение и одновременный прием на службу уже в свой отдел. Статус – де-факто сменился на де-юре, схема сработала – все рады и хлопают в ладоши. Кадровик напрасно сгущал краски: Нелли – дорожник. По этому случаю даже заказали пирог с горбушей и собрались в одном помещении.

Впереди ждало разочарование. Сразу после перевода коллеги потребовалась защита освободившегося от неё кресла в отделе транспорта.

Оборона на этот раз была безуспешной. Не отстояли!

– 1.

Запрет на бестолковщину

– Задумка правильная и хорошая. Просто наши начальники без яиц.

/Девушка – коллега/

В ходе сокращения штата органов власти нашей области, руководство заботливо попыталось отвадить нас от бестолковой и «левой» работы. Цель была благородная – пресечь бумаготворчество и оптимизировать процесс. Например, веерно запрашивать информацию у всех администраций муниципальных образований области резко стало запрещено. По умолчанию считается, что необходимая информация стекается к нам в систематических отчётах, и нечего множить сущности. Дублировать 100 раз повторно всякую ерунду и отнимать друг у друга ценное время – не правильно.

Вопреки ожиданиям, в результате запрета на «лишние действия», количество сопутствующих операций увеличилось. Своим табу у нас как бы отняли дополнительные связи. Действовать мы начали по более долгим, сложным схемам и подпольно.

К нам, как профильному департаменту области, часто спускаются «задачи под ключ», которые закрыть только своими силами никак нельзя (если честно, мы вообще не можем ничегошеньки, но это ладно). Первым моим опытом работы по новой схеме было исполнение срочного поручения федерального Правительства, в котором чёрным по серому зияло: «Разработать алгоритм поэтапного приведения в нормативное состояние подъездов к территориям садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединений граждан. Срок – 1 месяц».

Эта, казалось бы простейшая из работ, на самом деле системная, посему на начальном этапе требует вводных данных, которые нужно собрать из многих источников:

– Сколько у нас садоводческих обществ и где они расположены?

– Какие к ним подходят дороги, и кто их собственники?

У моего «заведения» такие данные вполне правомерно отсутствуют. Если быть предельно точным, то вообще сложно отыскать такое место, где они могли б находиться в цельном и готовом виде. Что-то имеет налоговая служба, какой-то инфой располагают муниципалитеты, о некоторых обществах знает Союз садоводов (кстати, их тоже несколько). Всё надо собирать из разных ведомств и из полученной кучи противоречивых фрагментов склеивать полную картину. Чтобы получить интересуемый материал, неплохо бы разослать официальный запрос. Но! Тут-то и стоп.

Письмо-запрос при прохождении через Аппарат губернатора, по новым правилам не было согласовано. Вместо ожидаемой одобрительной визы появилось равнодушное: «В общем порядке». Это значит, что требуется не просто согласовать свой запрос с кем-то ещё, а включить его в реестр отчётов, который закреплён целым постановлением Правительства области. Системный подход и никаких поблажек. Чтобы соблюсти все процессуальные формальности, понадобится 2-3 недели переписки, пояснений, разъяснений и обоснований. Внести изменение постановление – значит официально отстоять исключение из принятого правила, а это вам не двойку в школе исправить… Вероятно, даже понадобится руководителю Департамента лично выходить на руководителя Аппарата и мило беседовать! А как известно, вести диалоги с верхами, да тем более по каким-то нестандартным вопросам начальство не любит, поэтому такой вариант решения задачи отпал сам собою и сразу.

Вместо реального прямого решения была изобретена хитромудрость: мне назидательно рекомендовали проявить смекалку и договориться с коллегами о предоставлении информации «в рабочем порядке», как они это называют. Я должен был не официально попросить, а они – те, кого я просил – неофициально предоставить. Для нашей среды хуже тактики не придумать.

На дипломатию ушло 4 дня, но задача героически была выполнена. Человеческие беседы по душам вперемежку с мольбами об ускорении сработали. Хоть и чертыхаются где-то там, но всё ж не отказывают – предоставляют в конце концов. Просто понастойчивее надо быть. Ничего страшного, что информация сделана на коленке, отдаёт брехнёй и никем не подписана, главное все мы избавлены от излишнего бумаготворчества.

Советники губернатора

Этого не может быть -

Промежуток должен быть

/гр. Сектор Газа. Частушки/

Во времена не слабого сокращения штата госслужащих в нашем регионе подошёл пенсионный возраст у трёх высокопоставленных должностных лиц областных подразделений: ФСБ, МВД и Прокуратуры. У губернатора в связи с таким обстоятельством было внезапно увеличено количество советников ещё на три товарища ставки. Бывшие силовики перешли в штат той структуры, которую на протяжении долгих лет как бы контролировали.

Это очень важное событие, которое можно смело считать эпизодом Бесконечно Мрачной Истории. Не уверен, что подобные замещения должностей связаны с кризисом дивизиона. Вероятнее всего, «пенсионеры» в свою бытность вели себя очень лояльно к губернатору, и он решил выразить им таким образом свою благодарность, либо мужик у них на крючке и просто вынужден быть добрецом.

Наверное, они все вместе знают что-то Важное и дружба от того между ними настолько крепкá, что из такой компании только ногами вперёд.

Как же мне их жалко… Нет, Я честно.

Я вообще, если кому интересно, не вижу нужды в разделении властей на всякие ветви и уровни. Одни ищут косяки у других, а другие у третьих. Потом эту добытую информацию используют как оружие в своих интригах как компромат. Только время теряется и силы… Всё равно произойдёт спайка и сговор неизбежен. Чем дольше человек занимает высокий пост, тем больше у него верных друзей, от которых не отвертеться и ни в каком кабинете с отдельной дверью не спрятаться.

Давно пора все ведомства объединять в одну шайку и называть каким-нибудь ЦК. Будем дружить во имя добра и на радость населения. Сами себе выделять деньги, сами себя проверять и может даже наказывать. Хотя, так оно и есть, примерно. Говорю же – неизбежно это.

Батифон

⁶⁶

Кадровая политика на госслужбе – особая тема. Нормальный адекватный человек испытывает бюрократические трудности уже на этапе кадрового отбора, а тот, кто всё ж протиснулся, не защищён от постоянных искусственно создаваемых ребусов.

Случай касается перевода одного из сотрудников в другой отдел. Перевод не был прихотью самого работника, а стал результатом суровых политических баталий между внутренним руководством и это придавало событиям курьёзности. Человеку было приказано переводиться, и дело завертелось.

По правилам госслужбы, перевод возможен только на общих основаниях и через специальный резерв. Любая вакансия публикуется в сети интернет и в течении двух недель принимаются анкеты всех желающих поучаствовать в первенстве на должность. Действующий специалист обязан выдержать конкурс на общих основаниях. Даже если место по факту и приготовлена для конкретного «своего» человека, процедура всё равно необходима.

Первым этапом конкурса согласно порядку, предусмотрено независимое электронное тестирование в режиме online, второй этап – собеседование, а там уж как пойдёт…

План руководства заключался в оказании «посильной помощи» и всяческой поддержки «своему». Мне было поручено подготовить перечень вопросов, на которые никогда не ответить нормальным человеческим людям.

Когда-то Я такие поступки критиковал, а теперь сам оказался втянут в подобную работу. Пишу и зло забавляюсь над собой.

На следующий день, а точнее поутру, после вечерней публикации объявления о кадровом наборе, мне оборвали телефон все знакомые и давно уже незнакомые.

За минувшие годы мне многое удалось повидать, но всё ж порой по истине изумляет осведомлённость некоторых представителей человечества. Понадобилось 12 часов с вечера пятницы, чтобы все оказались в курсе и каждый хотел попытать своё счастье. Откуда только не звонили и чего только не спрашивали. Некоторые как бы случайно интересовались моей зарплатой и жизнью вообще; про обязанности спрашивали. Чтобы не нервировать жену и ребенка одним и тем же рассказом уходил на балкон. Чуть ноги там не обморозил и язык не стёр.

Как люди узнают о таких вещах? Ежедневно садятся и тщательно мониторят рынок труда? Я вот сам размещаю систематически некоторые данные на портале регионального Правительства, но не способен сходу отыскать на этом запутанном сайте нужную вкладку. Т.е. информация всегда общедоступна, но не так открыто, как может показаться – не каждому дано отыскать её легко и запросто. Мои звонившие не являются залипалами в интернетах и не имеют статус всезнаек. Сарафанное радио? От кого? подобные специфические объявления отслеживают, как правило соискатели, которые сами однозначно нацелены на госслужбу. Вот представляю: этот нуждающийся в трудоустройстве человек, наконец-то находит вакансию, и тут же начинает разносить всем о появившемся для него шансе??? Как-то бесхитростно, не тактично и вообще сомнительно.

Кроме внезапной осведомлённости поражала настойчивость людей, желающих «попасть к нам», как они выражались. И сколько не объясняй им наши порядки, не отговаривай, покивают, поблагодарят и всё равно придут подавать документы. Ещё и расспрашивать будут: «Помоги с подготовкой к конкурсу… а какие там будут вопросы, а как на них отвечать?»

Конечно же у меня имеется всё необходимое, конечно! Но неужели кто-то думает, что мне есть резон этим делиться и усложнять себе же задачу? Как бы не было прискорбно и мерзко, здесь мы по разную сторону баррикад, а противнику коней не одалживают. Поставлена конкретная цель – перевести работника с должности на должность, всё остальное – суета, которой мне и без того хватает.

Конкурс оказался не маленьким – 27 человек на место. Как при поступлении в лучший ВУЗ нашего города! Видимо и впрямь пропаганда сильная штука.

Пролистывая список участников, наткнулся на ФИО одного интересного персонажа, который не так давно работал здесь. Карьеры не добился, но приспособиться к системе у него очень даже получалось. Я даже учился у него на ранних этапах своей службы. Многие приёмы до сих пор использую в своей практике. Когда-то парень уволился из-за несправедливости, связанной с повышением [кого попало]. Начальником сделали одного родственника [кого надо], за которого работать предстояло именно моему знакомому. Вместо долгожданной карьеры человек получил дополнительную нагрузку и поэтому демонстративно отказался работать дальше.

В голове у меня мелькало много мыслей. Зачем такому человеку идти обратно сюда? Он ушел на более оплачиваемую работу, имеет два высших образования и дополнительный бизнес. То руководство, из-за разногласия с которым он увольнялся, продолжает находиться на том же месте – их палкой отсюда не выгнать. Что этот малый задумал? А может у него действительно всё плохо и поэтому он цепляется за солому? Безысходность?..

Похоже, у нас проблема, заметил Я тогда.

Все отмахнулись, помню, отпустили пару шуточек про возвращение блудного сына.

Звонить Я парню не стал, хоть и имел с ним доброе знакомство и нужные контакты. Сам он за поддержкой не обращался, почву не разведывал. (Наверное, как никто другой понимает, как здесь всё устроено.) Ну, не обращается – значит и Я не стану любезничать.

Прошло время, настал день первого отборочного тура.

Требовалось зайти по определенной вкладке на специальный сайт и ответить на кучу вопросов про Римское право, программное обеспечение и правописание. На всё про всё отводилось 10 минут. Чтобы пройти рубеж как можно лучше, внутреннее руководство поручило сотрудникам нашего отдела собраться в одном кабинете и применить в тестировании коллективный разум. Предполагалось, что 1 голова хорошо, а 7 лучше.

Это было ошибкой: работник, не несущий персональную ответственность за свои действия, начинает относиться к делу безответственно и весело. Коллективная работа – дело то ещё… Пока мы блистали друг перед другом шуточками и разводили демагогию, время закончилось. По 100-бальной шкале набрали 65, что можно смело расценивать как худший результат и назвать нашим позорным поражением.... Главный кандидат едва вышел в следующий тур со своей отвратной анкетой. В целом, в тестировании, хорошо показали себя несколько человек с улицы, и лидером среди них был тот самый бывший сотрудник, над которым подхихикивли прежде.

Следующим этапом было собеседование. По задумке руководства, нужно было завалить всех, кроме «своего». Задача по подготовке вопросов поручили мне. По спецзаданию вопросы получились очень сложные, а ответы на них неоднозначные. Это как ответить на «в чём смысл бытия?». Здесь главное не потеряться в диалоге, отследить ход мысли, и по ходу собеседования вовремя человеку задать ещё кучу уводящих деталей – их там много.

Комментарии к вопросам Я изложил на самом простом сельскохозяйственным языком (неизвестно, кто будет проводить собеседование. Члены комиссии должны понимать суть, чтобы не конфузиться).

Наплевательское отношение к составу комиссии – это была вторая наша ошибка. На собеседовании основной игрок без суеты ответил на вопросы как будто по моей шпаргалке. Он парировал и имел наших расслабившихся хитрецов как в ток-шоу. Возникало ощущение, что собеседуемый прощупывает комиссию, а не она его. Видно было, что парень не просто знает больше всех присутствующих, но он ещё и имеет зуб на некоторых из них. Бывший работник соперничал не с кандидатами, а членами комиссии.

Решение коллегии было с разногласиями, вся схема накрывалась медным тазом. Если бы в комиссии участвовали только свои, то проблем бы не возникло, но здесь, по иронии судьбы, собрались наблюдатели из общественных советов и люди из других ведомств. Корректность связала «нашим» руки. Из-за того, что заранее не проредили комиссию, ситуация ушла из-под контроля: представители общественности встали на сторону паренька. В качестве компромисса была предложена «очная ставка», где, по правилам, на один и тот же вопрос дают ответ оба кандидата одновременно и при этом имеют возможность задавать вопросы друг другу.

Всем было ясно, что заигравшийся «парень» размажет нашего Люсьена по стенке, тем более что тот не имел амбиций участвовать в чьих-то там войнушках. Очевидный исход событий, к которому всё шло, был крайне недопустим. В экстренном порядке, чтоб не допустить взлом системы, и не создать прецедентов, придумали отменить конкурс – беспроигрышный, бюрократический приём. Применилась подтасовка бумаг и всякие обходные комбинации «по-свойски»… Гнусная природа взяла своё.

Для исправления ошибок у «нашей команды» ушло много времени и сил. У многих из управляющих даже возникли трудности с законом.

Парень так и остался за бортом, а крепость осталась не взятой. Победил он только в моём лирическом понимании, в целом же очевидно: парень так и не усвоил, где он и с кем столько времени работал.

КАК ЭТО УСТРОЕНО

Дорожные объекты

Утверждение проекта на строительство храма в XXI веке занимает больше времени, чем на полное его возведение 100 лет назад.

/Д.Линн. Да, господин министр/

Считается, что строить дороги проще нéкуда, проблема лишь в коррупции и дураках. Если проявить смекалку и захотеть, даже королева бензоколонки способна организовать стройку моста через реку, пока чиновник хмурится и лепечет, – чего там сложного?

Такой миф живёт и процветает благодаря средствам массовой информации. Проблемы, связанные со стройками, не освещаются в достаточной мере: всё-то у них легко, поверхностно и лучезарно. Репортаж с объекта: в кадре главный инженер, путающийся в словах от волнения (из выступления выбран самый плохой для него пятисекундный фрагмент) и дальше девочка нараспев в двух словах «как всё на самом деле» – би-би-би би.

Вскользь упоминается особенность расчётов или уникальность дизайна, всё остальное сложно для изучения и как бы лишне.

Дорожная отрасль является частью громадного строительного сектора, где преобладает по сути безальтернативная схема финансирования – из бюджета, поэтому любые раскопки приведут [куда не надо]. Прикормленные журналисты от того и не ищут, что себе дороже, а ограничиваются хвастливыми репортажами об открытии какого-нибудь участка благодаря партии и руководству.

Процесс в целом многогранен, в нём принимают участие люди различных профессий, специальностей и рангов. Это не только орда переодетых в оранжевые жилеты гастрабайтеров, которые сиротливо шкрябают у поребрика своими изувеченными лопатками, здесь, многое переплетено и уходит далеко-далеко. Каждый винтик или обстоятельство имеет значение.

Вот если человек делает ремонт в квартире, какое количество факторов может повлиять на конечный результат? Спешка, финансовые трудности, поставки материалов, дизайн-проект, головотяпство отделочников, недосмотр со своей стороны или просто отсутствие информации под рукой – сколько всего… Кто занимался, тот наверняка знает. Здесь примерно так же, только крупнее и масштабнее. И вообще, всё что связано с дорогой всегда имеет размах.

Итак,

1.Масштабы.

Задумывался ли кто-то из любопытства, какая ширина магистрали, по которой он добирается до места работы? Какую площадь занимают дороги в его городе, селе или деревне? Сколько требуется материала, чтобы эта дорога была?

Много!

Для примера приведу такие данные, что уменьшение ширины покрытия позволит сэкономить только одного асфальтобетона 36 тонн! Стоимость «недоложенного» лишь в рамках допуска материала сопоставима с двухмесячным доходом честного труженика.

Мелкая рачительность лишь на отклонениях способна обогатить небольшое предприятие, а допущенный по неосторожности брак может стать раковым и даже разорить даже корпорацию. Заставь переделывать пару километров и придётся торговать объект заново. Фирме – капут.

Здесь ставки очень велики; всё исчисляется железнодорожными составами, невообразимыми кубометрами и миллионами денег. Всё о слонах да верблюдах.

Небольшая организация, подрядившаяся на маловыдающийся объект, как правило насчитывает не малую тысячу человек. Кроме самих непосредственных дорожников имеется проектировщик, который даже не человек за компьютером, а целый институт со всеми регалиями (лучшие умы отрасли в нём блистают, наверное). Заказчик – куда без него? Кому, если не ему осуществлять координационную деятельность и контролировать? Для приёмки работ, заказчиком привлекается отдельная специализированная лаборатория или технадзор. Замыкает цепочку Администрация в виде какого-то органа власти федерального, регионального или муниципального уровня. Такие дела.

2.Цена

Пункт вытекает из первого.

На дороги тратится средств больше, чем на космонавтику.

В начале двухтысячных Я участвовал в строительстве межквартальных проездов в новом микрорайоне на 800 коттеджей. Президентская программа была, между прочим. Непрерывные разногласия между подрядчиками на тему «кто здесь главнее» подтолкнули меня заинтересоваться: «А что ж действительно является затратнее в таких комплексных застройках – жилые дома или инфраструктура?» После беглого пересчета циферок, стало ясно, что только одни дороги без коммуникаций выходят на сумму, в 2 раза превышающую цену всех этих коттеджей, вместе с их дворовым благоустройством.

Инвестор на совещании сказал, что мы продаем земельные участки в хорошем развитом районе, а дома – в подарок!

И он понимал о чём говорил. В городе 1 квадратный метр реконструкции дороги по стоимости сопоставим с квадратным метром жилья. Не следует сюда притягивать миф о завышенных ценах, воровстве и всяких коррупциях т.к. сопоставление идёт в рамках общей строительной сферы, в один период времени и при равных условиях.

Тот, кто хоть раз сталкивался с укладкой брусчатки, у себя на приусадебном участке, установкой бордюра под клумбу или устройством подъезда к гаражу, тот поймет о каких затратах и ресурсах идет речь. За одну работу погрузчика в течении дня можно отдать месячную зарплату. Как бы подешевле не хотелось, всё равно получается дорого, и объяснить такое обстоятельство заговором строителей, поставщиков материала или ещё кого не получится. Стройка – это дорого, и нужно признать.

3.Сложность. Громоздкость.

Кроме непосредственных, строительных забот застройщик сталкивается с клубком проблем бюрократического рода.

Воплощение объекта в жизнь в нормальных государствах проходит несколько периодов: планирование→проектирование→изъятие земель→ строительство→последующая эксплуатация.

Каждый из этапов – это тягомотная процедура, закрепленная на законодательном и нормативном уровне с установленными тонкостями и регламентными сроками.

Любой отступ – это нарушение с назначением виновных. Нельзя просто так кому-то грозно нахмурить брови и тем самым упростить процесс. Ускорение есть почти всегда отступление от технологии или законов, это давление на подчиненных и последующая работа на его страх и риск. В нашей реальности, если удача сопутствует, то бумажная часть подтягивается позже «задним числом», а если нет – тюрьма.

Бумаготворчество и документооборот в современном мире изводит на всех уровнях. Только непосредственно на объекте процесс подразумевает обязательное ведение различных форм, журналов и исполнительных в объёмах, исчисляемых грузовиками. Прорабу на стройке требуется не менее четырёх часов в день, чтобы «отписаться» по всем правилам… И тем не менее, документоведение при объекте на фоне общего безумия считается ещё по сравнению с прочим бюрократической передышкой.

Я пишу про о дорогах и стройках только потому, что ближе знаком, но они, несомненно, не составляют исключения, а подчиняются общему положению.

Однажды нашему ведомству поручили составить дорожную карту по одной крупной транспортной развязке с учётом всех процедур и сроков рассмотрения на каждом этапе. Получилось, что приступить к работам нам при лучшем раскладе будет реально не ранее чем через 8,5 лет. Восемь с половиной долгих лет слаженной работы! Любой из казусов отодвигал бы сроки ещё дальше.

Сложность и громоздкость начинается с имущества. Любой новый объект – а реконструкция городской улицы по закону считается ничем иным как новым объектом капитального строительства – втискивается в сложившийся ансамбль. Нельзя просто так взять и что-то отнять у кого-то, или чуть-чуть потеснить; даже если дело есть самое благое из благих – всё равно нельзя. Каждое действие должно быть согласовано и проведено по процедуре, причём без ущемления чьих-либо прав.

В условиях застройки переговоры и споры с собственниками та ещё прелесть.

Земля – а её нужно много – как правило имеет не только враждебнонастроенных владельцев, но и кучу сюрпризов. Участки могут быть попросту не отведены «хозяином», иметь обременение или повышенную категорию защитности (лес или парк). Часто собственность заключает в себе коллективный характер (кооперативы, дачи и прочие).

Любой метр земли чем-то занят и пронизан. Если взглянуть на схему коммуникаций неприметного пятачка в населенном пункте, то можно подумать, что это небрежная штриховка двухлетнего ребёнка. Каждый из собственников имущества должен быть установлен, спрошен и в обязательном порядке уважен. Если что-то подлежит переустройству, то у собственника запрашиваются технические условия, в которых он закрепляет свои «приемлемые условия».

Дорожный объект является государственной инициативой и всем, кто попадает со своим имуществом в круг интересов, внезапно желает резко разжиться. Стоит только дорожникам (в широком смысле слова) обратиться за техническими условиями или предложить, упаси бог, выкуп, начинается такое. «ЭТО ВАМ НАДО А НЕ МНЕ, ПОЭТОМУ ОБЕСПЕЧТЕ золотом на персидском ковре пятнадцатых веков»… Хочу [то], а ещё [это], и [вон там]. Одни пронырливые рожи.

И вся правда вместе с законами на их стороне. Попробуй, переубеди, что требования завышены. Действия от лица государства для нужд общества не дают полномочий бесчинствовать, поэтому начинается возня. Учитывая, что дорога является линейным объектом с огромной площадью, земли всегда нужно много. Объём бюрократии с изъятиями имущества и переустройствами коммуникаций – соответствующий.

Земля под основной объект должна быть обязательно, иначе не будет важного документа – разрешения на строительство, без которого объект никогда не введется в эксплуатацию, а строителей засыпят громадными штрафами или вообще «забанят» ещё на начальном этапе.

Дополнительны сопутствующим нагромождением является финансирование.

Деньги – всегда наиважнейшее из составляющих, и их государственное распределение целая наука, подразумевающая различные схемы согласований и защиты от воровства. Распределение средств не бывает лёгким, даже в частной жизни многих из людей; многие компаньоны по бизнесу не в состоянии договориться между собой, чего уж говорить о великом ого-го.

Финансирование объектов из казны подразумевает бюджетное планирование, строгое распределение средств по статьям расходов и прохождение их через систему закупок. Любой госзаказ, который требует привлечения частника, предполагает проведение торгов: нужно проектирование – 1,5-2 месяца аукциона; землеустроительные работы – ещё столько же; потребовалась корректировка документации – всё сначала. В каждом отдельном случае подрядчик определяется индивидуально на конкурсной основе, бо-бо-бо. Даже оценка стоимости изымаемого имущества для государственных нужд – это работа «наёмников», и, следовательно, головная боль Заказчика. Только заявка⁶⁷ для публикации государственного лота – кропотливый труд не одного отдела со срочным привлечением профильных специалистов разных ведомств. Документ состоит из не менее чем двухсот безукоризненноукомплектованных листов с прошивками и в нескольких экземплярах. Чиновник сам скулит от того, что придумано для него себе подобными.

Выполнение работ.

Нельзя просто взять и построить. Процесс подразумевает суетную, но слаженную деятельность не одного учреждения и не одного подрядчика. Изыскания может осуществлять один, проектировать другой, корректировать (освежать) документацию – третий, строить – четвёртый, а достраивать из-за внезапных сюрпризов – пятый. Причем сама стройка, в зависимости от сложности, может быть ещё и поделена между подрядчиками на тех, кто строит мост, коммуникации и дорожную часть. Обслуживание объекта после его стройки – это уже следующие звенья цепочки.

Каждый будет матёрым частником; он будет отвечать только за себя, и шагу не сделает на благо человечества без [многоденег]. Представьте себе водопроводчика в своём доме, который рассказывает Вам, как заказчику, что проект, по которому он прокладывает трубу – полная чушь, поэтому моет руки и работа stop. Убедить его продолжить работу в рамках ранее достигнутых договорённостей – та ещё затея. Если пойти на принцип, свести проектировщика и исполнителя лбами, то может получиться либо балаган c перепирательством, либо истина, в которой каждый из них окажется по-своему правым, а Вы, уважаемый – дураком. Проектировщик снимет с себя ответственность объяснением, что изначальные условия были иными, а о существовании [вот этой вот штуковины] он не мог никак предполагать. Отделочники, увидев такую неразбериху, тоже воспротивится исправлять чужие ошибки, и вообще, нéкогда им расхлёбывать здесь. Извините, «досвидание» – авансов не вертаем.

Тот, кто заправляет процессом, часто оказывается в ситуации «все ни при чём», а при строительстве за государственные деньги быстренько утрясти всё невозможно: манёвры по выяснению виноватых с переделками – процесс длииительный. Крупные споры подразумевают переговоры, суды, пересуды, доплаты, вычеты-возвраты и т.д., и т.п. Самому дурно стало от абзаца.

Простите.

4.Особенность управления

Непрерывность процесса при таком «обвесе» может быть обеспечена только при стабильности в стране и в голове самого главного из начальников, но здесь сидит самое интересное. Для высшего управленца всё, что здесь рассказано-пересказано, чаще всего неизвестно, считается простым или просто не его забота.

Так уж повелось, что у нас в вертикальном государстве, самый первый этап полностью зависит от волевого решения первого лица. Именно главный наместник определяет, что, где и когда должно разместиться – на этот счёт не нужно витать в облаках. Деньги пилит «хозяин», а остальные являются обслуживающим персоналом в его деятельности. Ни одна деспотичная личность (а обычно хозяины как раз такие) не позволит распоряжаться его деньгами кому-то. Всё сам! Не выпущу из-под своего контроля ничего. Сам, только сам.

В этой связи возникает проблема: громоздкая процедура реализации любого проекта, состоящая из множества звеньев, упирается каждый раз в капитановское самодурство руководителя на финишной прямой. Команда просто не поспевает за его полётом мысли, а возразить попросту боится. Безропотное её податливость только усиливает метания от крайностей к крайностям. Нет постоянства, кроме постоянства в сменах направлений.

Едва стоит процессу наладиться, как по случаю изменения политической ситуация или расширения взглядов, начинаются новые вводные. Каждая оперативная смена приоритетов – это брошенное загубленное дело и виток к началу пути.

Например, в связи с резким обострением дружбы с одной бывшей союзной республикой, глава государства непременно поручает улучшить с ним транспортные связи и много чего ещё обещает. Все моментально пугаются, тут же бросают начатые дела и принимаются заниматься только «этим» – все деньги и силы туда, чтоб не дай бог чего… Год-два идут масштабные действия, потом хлоп – новая директива – нужен аэропорт. Срочно туда. Бегом! Затеянное остаётся незаконченным, а документы на него спустя 3 года устаревают. Мы опять в нулевой точке.

Невозможно в нашем правовом поле по первому же «хочу» что-то взять и построить, надо пройти всю цепочку, которая занимает 3 – 8 лет. Что такое 3-8 лет? За такой период не раз меняются аппетиты, желания и ситуация в мире, не то что в каком-то городишке. Вспомните себя после последнего ремонта в квартире. Два года проходит и уже хочется всё не так как раньше, а чуть-чуть иначе; и вообще жильё не плохо б заиметь в другом месте, да побольше. Высокое руководство страдают теми же пороками, их преследуют аналогичные проблемы, но в более значительных масштабах.

Из-за невозможности угадать наполеоновские порывы, всегда непрерывно разрабатывается или обновляется куча проектов «на всякий случай». Это делается на большие, народные деньги. Суммы, затрачиваемые на корректировки технической документации сопоставимы с затратами на реальные стройки. За те средства, что мы исправляем, несколько объектов можно воплотить в жизнь!

Даже если свершилось Настоящее Великое Чудо и дело дошло до непосредственного строительства, без танцев с бубнами не обойтись. С началом процесса начинают лезть наружу ошибки проектировщика – недостаточные изыскания: в смете не учтено [то], в чертеже не указано [это], а [здесь вот] вообще ситуация изменилась прям вчера, и никто не мог предположить. Во избежание остановки, начинается запараллеливание процессов с давлением на заказчика и подрядчика. Перепроиктеровка, доизъятие, доторговки – всё одновременно, по коварной и опасной схеме… Ужас-ужасный. Нет у нас понятия «подготовка площадки для строительства», как в цивилизованных странах, например, вот и тычемся «на авось».

В итоге: всё запутывается, ведёт к значительному удорожанию и новой отсрочке на неопределенный срок. Госконтракт расторгается по соглашению сторон – объект остаётся брошенным.

Эксплуатация⁶⁸.

Чтобы не нагнетать истерию в массах (ибо объяснить населению потраченные миллионы, а то и миллиарды денег на недострой нетак-то просто) по объекту запускают движение в неведомом науке тестовом режиме. «Тестовый режим» – хитрое понятие, не отраженное в нормативных документах, но специально придуманное для нас правоведами, чтобы без проволочек порезать ленточку.

Оговорка якобы должна выручать в случае беды и последующих судебных тяжб.

С торжественного момента начинается очередное «маневрирование», ибо от громких речей с экранов телевизоров объект на балансе так и не появляется. А когда чего-то нет как имущества, то и заключать контракт на его дальнейшее содержание как бы запрещено.

Если объект не достроен по мелочам, чаще всего выкручиваются следующим образом: оплачивают его содержание за счёт прилегающей улицы, переулка или сквера, который обслуживается по заведомо завышенному тарифу. Оплачиваем одно, а выполняем за эти деньги другое. Схема рабочая, но она требует согласованности и молчаливости участников процесса, иначе спрятанные расценки и виды работ всплывают при первой же проверке.

Если с содержанием вопрос худо-бедно решаем, то с ремонтом подобные этюды не проходят. Списать средства на ремонт какого-либо недостроенного объекта за счёт соседних улиц гораздо сложнее. Это называется НЕЦЕЛЁВКА со страшными последствиями.

В случае значительной «незавершёнки», дело обстоит плохо, особенно для промежуточных должностных лиц. Начинают сыпаться жалобы и насмешки со стороны населения, а проверки лезут за проверками. Представления, объяснения, наказания, увольнения… Крайнего всегда найдут. Между тем, порешать что-то экспресс-методом есть проблема, а объясняться общественности – вообще беда. Идти наверх с чистосердечным признанием «так уж вышло» никто не осмелится и, поэтому, будут продолжать выкручиваться всеми силами на своём уровне. Высокому руководителю при этом не интересно приходить на помощь своим подчиненным «уххх, негодяям», а ещё больше не интересно что-то достраивать, доделывать и подтирать – основная работа выполнена и пёс с ним, идём дальше.

Надо понимать, что каждая новая стройка – это политический капитал. Рейтинги. требуют событий, а не исправлений своих же ошибок. От доделок эффект минимальный, а мороки много, поэтому гораздо эффективнее с популистской позиции начать следующий объект, чем топтаться со старым. Вперёд к новым свершениям, ура!

Чтобы вырулить ситуацию используется лазейка в законе, разрешающая приемку объекта как «бесхозяйную вещь». Да-да, бесхозяйная вещь-развязка, кто потерял? Целая процедура предусмотрена на этот счёт. Муниципалитет, на территории которого расположен объект, заявляет во всеуслышание, что случайно обнаружил какую-то непонятную транспортную развязку, например. Дальше он как положено по закону, публикует находку, ищет рассеянного собственника соблюдая все процедуры… Истинный хозяин (застройщик) упорно умалчивает, что это его вещица и желаемое свершается – объект принимается на баланс муниципалитета. Ввод в эксплуатацию при таком сценарии уже не требуется, достройка до нормативного уровня тоже – все счастливы. Благодаря чудо-схеме, в отношении объекта у нового собственника развязываются руки, и он может не заглядывая в старые бумаги делать что хочет. Негативной стороной полукриминального сценария является то, что государственный заказчик, оставивший объект будет клеймён «незавершёнкой», но это уже другая история.

Автору текста довелось участвовать во многих стройках века необъятной родины и наблюдать за процессом с разных ракурсов в длительный период времени. Я находился в роли подрядчика, в кресле заказчика и был администратором процесса, но за всю «лётную» практику ни один из объектов транспортной инфраструктуры законченный должным образом не припомню.

Есть наглядный пример про олимпийские объекты. За всей красотой репортажей кроются обанкроченные компании, заключённые под стражу директора и уволенные должностные лица. А ведь это как раз и был показательный случай несостоятельности всей системы. Даже под чутким руководством первого лица государства ничего хорошего в плане порядка не вышло. Стройка серьёзных объектов в рамках закона сегодня дело героев и камикадзе. После каждого объекта кто-то должен быть уволен или отправиться за решетку – это уже правило. Уроки Великой стройки так и не усвоены.

Сложив в единую картину сей пазл выходит, что почему-то строительство крупнейшего в мире танкера⁶⁹ требует гораздо меньшего количества средств и времени чем какой-то заскорузлый «клеверный лист»⁷⁰ в моём родном городе.

Вот и разберись, мой друг Горацио, кто виноват здесь конкретно.

Приоритетность объектов

Одной из важнейших постоянных миссий нашего заведения является ранжирование объектов в порядке приоритетности их реализации. На простом языке это означает, что мы расставляем приоритеты. Выполняется такая работа как для реального планирования деятельности, так и для галочки – на всякий случай, если кто спросит. Задача требует учёта множества факторов и взвешивания этих самых факторов. Не всё в нашем механизме так просто, как может показаться. Если б было не сложно, то оно б не было так «вкривь да вкось».

Заявителя жалобщика обычно интересует, почему улицу у соседа-негодяя и бездельника закатали в асфальт, а ему оставили шиш с маслом на ближайшие десятилетия, почему в городе всё строится, а в его родной д.Пузыри дети в школу плавают на лодке… Почему обещали и не делают? Почему там? Почему не здесь? А с чего вдруг так дорого? Иногда меня и самого одолевают подобные мысли. Они так накатывают, что не умещаются за один знак вопроса.

Обычно люди негодуют и пытаются достучаться путём сутяжничества. Они пишут письмо и представляют себе, как грозный столоначальник в высоком кабинете прочитает о его проблеме, наконец-то прозреет, разгневается на отсутствие Справедливости и тут же даст указание своим балбесам разобраться. Советский кинематограф хорошо воспитал нас. Даже многие высокие руководители доселе убеждены, что именно так они должны управвлять – звонить всем подряд, совать нос куда попало и орать-орать-орать.

После каждого отрицательного ответа пишут ещё выше. Когда достигается уровень президента или Прокуратуры (их ставят примерно в один ряд), а результат остаётся неизменным, то в ход идут угрозы нажаловаться в скандальное ток-шоу для домохозяек. Квадратный телевизор от чего-то считается последним шансом на справедливость.

Между тем, в любом государственном деле, касаемом «распилов», принимает участие уйма влиятельных лиц. Депутаты, меценаты, друзья мэра и пэра – они все тут как тут, толкаются локтями, намекают и шантажируют. Мнений и хотелок масса, а ресурсы ограничены. Все пожелания нужно не только учесть, но и выстроить в некоей «выгодной» очерёдности. Соображать нужно, где чьи интересы затронуты, кто влиятельнее и какая из уступок опаснее. Такие понятия как разумность, объективность и системный подход здесь, на главном этапе планирования, не первостепенны.

В официальных ответах гражданам мы такое никогда не сообщим. Пишем про комиссию, которая якобы обдуманно расставляет приоритеты, но всё это ложь. В большинстве регионов и муниципалитетов нет такого совещательного органа, а если даже он и имеется, то члены его даже не знают, что состоят там. Комиссия не имеет никакого смысла в нашей системе и поэтому, если она даже формально заведена приказом (!) в обязанности её входить только послушное закрепление спущенных сверху решений. Фактически (но негласно), комиссией является та самая группа влиятельных игроков, которая говорит «что нужно делать».

Когда соискатели Справедливости выходят со своей замечательной затеей, они не представляют, какую конкуренцию она должна выдержать. Не каждый даже из влиятельных лиц способен обыграть систему, переубедить своих соперников и отстоять «нужную» правду. Чтобы достигнуть успеха, важно не просто написать, а найти для своей затеи действительно сильного покровителя.

С сильными бойцами в нашей сфере очень туго, потому что просто так никто не станет рубиться за чьё-то счастье. Для начала надо сделать свой интерес депутатским, министерским или губернаторским, только так возможно движение.

Иногда срабатывает способ выдачи своего хотя б за общественное. Школа рядом, пенсионеры, инвалиды страдают… Когда требует широкая публика, вопрос перемещается в зону пиара и вероятность заинтересованности им важных лиц повышается. Но это очень редко! Очень.

При формировании наиболее важных дел нам, служащим, приходится изрядно поломать голову. От исполнителя требуется не просто сделать так как сказали, а ещё и угадать что из пожеланий является наиболее важным, и какие из мероприятий можно чуть-чуть отодвинуть на потом. Распознавать пожелания, балансировать и вежливо объясняться о каждом своём шаге – есть главное искусство.

Всё начинается с распределения денег в целом по отраслям. Хоть результатом распилов обычно остаётся «финансирование на уровне предыдущих лет», всё равно нужно изрядно упахаться.

На первом этапе наш Департамент, который, казалось бы, играет «первую скрипку» от строителей, обязан отстоять лимит на всю дорожную и транспортную отрасль. Мы просим, а губернаторская Дума вместе с Финансовым департаментом всячески отклоняет предложения. Есть даже такое понятие как «защита бюджета», отдающая по своему звучанию боевыми действиями. Это длительный и нервный процесс, в котором задействована армия людей и нелюдей тоже. Думаю, что тема противостояния между теми, кто распределяет деньги и теми, кто их просит достойна научного и даже философского изучения.

С нашей стороны используются все аргументы в виде представлений Прокуратуры, решений Судов, предписаний органов Полиции, обещаний депутатам. Мы выцарапываем у финансистов на самое-самое необходимое используя весь имеющийся талант, ухищрения и уловки, а они воротят нос. Иногда баталиях за бюджетную роспись даже мелькает здравый смысл. Выкручивание всеми правдами и неправдами лимитов – это ещё не финиш. Следующей фазой будет формирование непосредственно плана дорожных работ, к которому попытаются приложиться все, кто только могут. Документ является «началом начал» и поэтому схватки за строки в нём случаются не хуже ближневосточных конфликтов. Манипуляции, интриги, угрозыи доброе слово – всё идёт в ход. Даже тот казначей, что вчера ставил палки в колёса, урезал наши лимиты и не желал ничего слышать, сегодня уже занимает другую позицию; он настаивает на колоссальных объёмах, а ещё хочет, чтобы выделенные отрасли средства были потрачены правильно – т.е. по ЕГО разумению. После того как деньги от «финансистов» перешли к «хозяйственникам», мы как будто меняемся местами и обязанности по «обороне» кошелька ложится на наши плечи. Пилим деликатно и вежливо – всем по серьгам.

Губернатор (с большой буквы) часто встречается с важными персонами и как следует из того много им обещает. Письма с резолюцией «предусмотреть в программе дорожных работ» так и сыпятся веерами. И когда только успел? Плавненько, ото дня ко дню, от месяца к месяцу папка с хотелками заполняется, карта области, как бабулина иголошница, покрывается тычками (так мы для себя обозначаем очаги проблем). Когда настаёт страднáя пора и мы верстаем план, то выходит оverbooking (число проданных билетов превышает количество возможных посадочных мест). Удовлетворить всё обещанное вместе с представлениями Прокуратуры, решениями Судов и требованиями региональных депутатов не представляется возможным. В этот момент начинается самая прелесть, а многие из служащих (и даже управленцев) уходят на больничный. Чтобы безопасно для себя и своего начальства отсеять игроков расставить приоритеты, все шаги принято согласовывать с первым лицом области. С задачи «отсеять лишнее» начинается реальная аналитическая работа. Для этого на свет производится целая «диссертация», подкрепленная всяческими материалами обо всём на свете. Взвешиваются перспективы, обсчитываются многочисленные варианты развития событий, оценивается пиаропригодность объектов и пр. Каждая позиция требует обзора чуть ли не всей экономики региона. Сводная таблица показателей, с которой мы ходим к губернатору, имеет 20-30 столбцов и бесконечное число строк.

Существует вполне рабочий показатель – «деньгочеловеки», который отражает сколько надо потратить средств, чтобы удовлетворить одного жителя. Например, если живет в деревне 170 человек, а дорога до нее стоит 50 млн. денег, то показатель будет 294. Чем ниже показатель, тем больше пиара, за меньшие деньги, тем больше людей будет довольными и пойдут голосовать за действующую власть.

Возможно, в далёком будущем, когда человечество начнёт обживать поверхность Меркурия, а мою работу будут выполнять бесстрашные перед начальником компьютеры, и наконец-то аналитическая работа пойдёт впереди обещаний политиков – Я верю в это. А пока нам есть чем заняться, и деревня Пузыри подождёт.

***

Кроме непреодолимой силы кулуарного толка бывают случаи бездействия по юридическим причинам.

Не всегда реально объяснить бездействие только недостаточным финансированием. Очень часто денег у отрасли в изобилии, но! невозможно что-то выполнить, не нарушив при этом закон. Принято считать этот пункт формальностью, им даже начальство пренебрегает, но Я, как исполнитель, не сбрасываю препон со счетов и опишу. Государство создало такие официальные правила, что само задыхается от них. Нужно применить всю известную человечеству джиу-джитсу, чтобы вписаться в законные рамки, или пойти осмысленно на нарушение. В моей практике множество раз бывали ситуации, когда средств на объект имелось больше, чем их реально можно было правильно «освоить»: где-то нет проектов или землеотвода, например; в некоторых случаях нет понимания «по какому из пути движемся» и поэтому тратиться – запрещено. Финансирование может быть заложено под объекты, реализация которых в данный момент времени не возможна, а затрата этих средств в другом месте трактуется нецелевым использованием средств. Для того, чтобы развязать бюрократию при уже имеющемся мешке денег иногда требуется кропотливая совместная работа многих ведомств, и даже личное вмешательство первых лиц области, министерства или государства. Нельзя взять и переиграть самим, так, как будет лучше. Нельзя!

Бумажная волокита может сломать и загубить что угодно. Когда-то, в 1955 году, из-за проволочек с выездными документами представители СССР опоздали на Парижскую конференцию по разделу Антарктиды. А с тех пор бумажная волокита только усиливалась…

Особенно много мороки с федеральными средствами. Условия предоставления субсидий из федерации всегда сложные, Я б даже сказал издевательские. Они не поступают как свободный транш для региона, а выделяются через строгие целевые программы с множеством «если». Федерация не тратится на то, что реально нужно здесь и сейчас, она требует от хозяйствующих субъектов соблюдения пунктов её общей для всей страны программы. Условия поддержки федерацией строительства дороги до какого-либо населенного пункта могут быть следующими: количество жителей не менее 250 человек; протяженность участка дороги не более 5 км; покрытие после выполнения работ – золотое; общие расходы на объект – не более ХХ млн. денег, а собственный вклад региона – не менее 30% от общих расходов. И ещё, все должны ходить в красных носках и горячо любить государя.

Чтобы региону со своим объектом заявиться на федерацию, он обязан иметь на руках весь необходимый для стройки вагон документов, отведённую на 100% стройплощадку и полную уверенность в том, что ничего не изменится до самого финиша. Переиграть что-то на ходу – практически невозможно и даже уголовно наказуемо. Морока с коммуникациями, перепроектированием, долгим изъятием земель – не для федерации. Даже проектная документация на объекты с федеральными и региональными инвестициями имеет некоторое различие, поэтому при её разработке должен быть определённый прицел.

Чтобы не вляпаться в конфликт с федерацией, для реализации предлагаются самые лёгкие и чистенькие объекты где-то за городом или в чистом поле. В итоге деньги тратятся не на то, что «горит», а на то, что полегче. Освоение колоссальных средств идёт самым бестолковым способом. Кстати, многие регионы под удачным предлогом отказываются от такой «поддержки» и их потом ругают публично, – но это ладно.

Не так давно федерация «предложила» регионам субсидии на развитие агломерации (инфраструктуры крупных городов). Задумка была хорошей, но она требовала неотложных платежей от области. Вместо того, чтобы леяить НАБОЛЕВШЕЕ, мы (область) подталкивались к финансированию ненужной сейчас инженерной инфраструктуры микрорайона в чистом поле. Отказаться от участия в программе, значило бы потерять большие деньги федерации, а согласиться, значит раззориться прямо сейчас на какую-то призрачную перспективу. Требуются валенки к зиме, а придётся купить кеды из-за скидки.

Город задыхался в многочасовых пробках с северной стороны, а мы бросили все силы на южную часть, в чистом поле. Отличные дороги со свеженькой разметкой, освещением и тротуарами; всё классно, только вокруг – ни души.

Мы долго объяснялись о причинах такой несправедливости.

И всё равно дураки.

Экономика и финансы

С тех пор как древние финикийцы придумали деньги…

Система власти разделяется на 3 основных уровня: федеральный, областной и местный (муниципальный).

У каждого из них свои задачи и полномочия, свои бюджеты и штаты работников. В ходе работы (!) эти уровни между собой взаимодействуют, но начинается всё с федерации. Именно к ней относятся такие регуляторы как налоговая служба, казначейство и общегосударственные надзорные органы, осуществляющие штрафные сборы. Даже пенсионный фонд и соцстрах – федеральные, если кто не в курсе. При этом важно отметить, что государственный оброк с любого производства на территории области или муниципалитета не наполняет местную казну напрямую, а проходит множество кругов бюрократии, чтобы частично вернуться туда, от куда он начал свой путь. Бизнес на территории города платит налоги не совсем в пользу того города, в котором находится. Областной или местный (муниципальный) бюджет получит те деньги, которые генерированы на его территории, но не все и не сразу и даже не так как хочется, а через какие-то ветвистые программы, субсидии и «налоговые манёвры»⁷¹. На уровне государства всё это придумано, чтобы усреднить температуру по больнице, за счет «успешных» помочь тем, кто более нуждается или тем, кто вообще ничего не производит; а ещё такой подход нужен чтобы обеспечить целостность и безопасность. Якобы…

Если утрировать, то выглядит оно примерно так: есть большая семья, где отец заправляет всеми капиталами. Кто бы чем там у них не занимался и сколько б не зарабатывал, главный распорядитель – батя. Он определяет размер карманных расходов и решает какими должны быть крупные цели: учёба, жильё и т.д. При этом на каждое финансирование строгий отец может придумать правила и условия: пятёрки в школе – поощрение, зарабатываешь сам – получи возврат 1/10 от своей же зарплаты, строишь дом на соседнем участке – компенсация 50% от стоимости, купил квартиру в городе – шиш тебе на постном масле; родил сына – жди поддержку, любовь и опеку, а если дочь – то и не обижайся в общем. У отца могут быть причуды, он может поступать по справедливости или кривить душой, а может вообще не дать никому ничего из-за того, что так посчитал нужным, – вариантов здесь масса.

В государственной семье машине принцип такой же: деньги собираются в одном месте и выделяются по разным схемам. В зависимости от мнения влиятельных лиц государства, политической ситуации и хитрости «получателей» может твориться разное: срезать у северян – отдать южанам, отнять у нефтяников, чтобы внезапно развить местность под нужды Олимпийских игр – всё пожалуйста. Это нормальная практика и о ней известно с телевизора.

История помнит не мало таких «эффективных» регуляторов с интересными последствиями. Когда-то Аральское море Казахстана отправили в пустыни Узбекистана для выращивания хлопка, а те рыбные колхозы, которые остались на сухом дне моря, продолжали работать на привозной Балтийской рыбе. Чиновничья голова, она ещё и не такое придумает, ага.

Иногда бывает перекрёстная система ассигнования, когда федерация «поддерживает» регион по какой-то целевой программе, а этот же субъект встречно выделяет субсидию федерации, но уже на другие нужды. Взаимные платежи происходят даже в рамках одной отрасли. Фактическая работа может осуществляться на едином объекте в одном месте (например, реконструкция аэропорта), но маршруты финансирования будут ооочень далёкими и заковыристыми. Финансировать друг друга это как делать ремонт квартиры с соседом, когда он оплачивает твой ремонт, а ты его.

Главная при всём этом цирке – ничего нигде не спутать. Каждой копеечке – свой пункт назначения от своего источника (бюджета). Казначейства и департаменты, управления и министерства, заказчики и подрядчики будут много работать, чтобы деньги прошли как положено. Целая армия бюрократов вынуждена ежедневно ускоряться, распутывать следы и визжать в трубку телефона, чтобы долгий маршрут был пройден как можно быстрее.

Экономика у нас полуплановая, и поэтому движения финансов начинаются с началом налогового года. При этом нет никаких строгих пятилеток и реальных строгих перспективных планов. Вернее, они есть, но постоянно редактируются в зависимости от обстоятельств. Цифры будут скакать непрерывно вместе с курсом доллара, по фазам луны и от каждого отдельного события в нашем бренном мире, съедая время и путая всех участников процесса. Загорелся где-то средний восток – бюджет будет меняться, начался конфликт с соседним государством или лидеру страны в голову пришла светлая мысль – ситуация та же самая: оперативно перекроить всё наоборот, с учётом новых реалий. Каждое изменение требует серьёзных перераспределений ресурсов с бюрократическими проволочками. Любая маленькая переброска средств это неизбежный блудняк со всякими неувязками и стрессами.

Система является громоздкой и в то же время очень требовательная.

Планирование доходов и расходов осуществляется, когда самих денег еще нет. Причём нельзя просто так запланировать что-то единым платежом «на прочие нужды» и пусть хозяйствующий субъект там сам решает. Всюду нужно расписать, доказать и защитить: расходы позволительны на конкретные подтверждённые цели и в чётко просчитанном объёме. Порядок и точность!

Реальная ситуация очень изменчива, а вот вся эта педантичность требует кучи согласований и времени.

За любыми действиями, связанными с деньгами, пристально следят надзорные органы (Счетная палата, Прокуратура, Полиция и даже Федеральная служба безопасности). Такие «глаза» не облегчают работу и тем более не способствуют скорости. Для сравнения могу сказать, что построить объект гораздо легче, чем его довести до стройки. С момента принятия бесповоротного решения о выполнении работ на объекте до начала его реализации уйдёт больше времени, чем на саму стройку, – запрячь сложнее и дольше, чем доехать.

«На пальцах» это сравнимо с ремонтом в квартире, если б человек, затеявший ремонт имел на каждый вид работ отдельного инвестора и ему было б запрещено путать статьи расходов. На установку унитаза расходы берёт на себя родная тёща, на коммуникации он ждёт зарплату, а на керамическую плитку оформляет потребительский кредит в хитромудром банке. Каждый инвестор готов оплатить, но не говорит сколько конкретно денег он даст и когда. Тёща помогает, но с условием, что ей вовремя перечислят пенсию. Банк без проволочек выдаёт нужную сумму, но обязывает отчитаться о проделанной работе в установленный срок и по мудрёной форме. Придержит работодатель чуть-чуть зарплату, и вся эта схема потребует срочного перестроения, иначе керамическую плитку придётся специально для отчёта перед банком положить до того, как появятся коммуникации. Такое на дорогах бывает часто, кстати – сначала асфальт, а потом экскаватор и [ну вы поняли].

В крупных масштабах дорожники постоянно сталкиваются с проблемой, что выделенные средства они не могут потратить на реальные нужды. Нельзя оплатить перенос водопровода, если в утверждённых планах заложена установка светофора. Стоит лишь вовремя и спешно не переиграть ситуацию, и сразу возникнет недоосвоение средств на фоне острого бюджетного дефицита. Вдуматься! – лишние деньги при их общей недостаточности.

Курьёзы случаются постоянно, и, что характерно, об истинных их причинах не сообщается ни в каких СМИ, даже в сухом виде. Обвинить в головотяпстве кого-то одного трудно (редко удаётся) или запрещено начальством, а говорить об убогости всей системы управления от имени самой системы – не логично, не прилично и не практикуется. Да и сами бюрократические проволочки отпугивают людей своей нудностью – это как бухгалтерия, где ничего никогда не понятно, и нафиг надо…

Иногда бывает так, что деньги, в которых имеется острая нужда, вполне правомерно доходят до пункта назначения и возвращаются в исходную точку. Круговорот «бестолковых» денег – абсурдно, но реально.

В 2015 году из нашего областного бюджета было принято решение выделить муниципалитетам средства на обустройство полигонов твердо-бытовых отходов. К расходам подтолкнуло вступление в силу новых требований. Районы заявили огромную финансовую потребность по такому случаю и обеспечить её не было никакой возможности. Выделить пришлось мизер, которого не хватило бы и на четверть заявленной нужды. Делайте поэтапно, сказали…

Недофинансирование бывает часто всегда, этот случай не был особенным. Одеяло сильно маленькое, а укрыться хочется всем.

После того, как вместо мешка денег выпрошена горсточка монет, настаёт пора визитов Прокуратуры и экологов. Начинаются неудобные вопросы и придирки к каждой букве. Надзорные органы должен выполнить свой план, поэтому проверяющий будет читать ГОСТ, цепляться к каждой букве, и бесцеремонно наказывает муниципалитет крупным штрафом. Это обязательно!

Те малые средства, которых и так изначально недостаточно, будут дополнительно урезаны штрафами. Прокуратура отнимет их у муниципалитета и направит обратно в федеральный бюджет. Полигоны ТБО так и останутся в прежнем состоянии до великого свершения, а деньги будут ходить от федерации до муниципалитета и обратно. Прокуратура и экологическая служба (госорганы) выполнят свой план за счет другого государственного органа в пользу государства. Женщина в погонах и строгим лицом с телевизора расскажет какое вопиющее нарушение пресечено её бдительным ведомством и как наказаны бездействующие местные чиновники…

Мо-лод-цы!

Бог дал – бог взял.

Такая же ситуация с инспекторским надзором со стороны Полиции. Инспекция по безопасности дорожного движения наказывает собственников дорог за плохое их состояние в связи с недофинансированием. Часть малых средств, которые доведены до дорожников на поддержание дорог в ПРОЕЗЖЕМ состоянии уходят обратно в бюджет через систему штрафов.

Схема работает безупречно – все при деле, и отчёты красивые.

Государственно-частное партнёрство

Это очень удачный термин. Он полюбился отечественным киношникам и журналистам, потому что намекает на открытости власти и её тягу к бизнесу. А названия и формулировки как стало известно здесь всегда важны.

С момента издания закона о ГЧП прошло какое-то время и для ускорения процесса началось его насильное внедрение в практику (а у нас всё только так!). Прилетел циркуляр и завертелось.

Чтобы вести повествование более предметно, в двух словах опишу, что это за овощ и с чем его едят.

ГЧП подразумевает совместное финансирование какого-либо объекта, с привлечением частных инвестиций. По закону предусматриваются пропорции с государственной долей не более 85%, остаток вносит частник. Несмотря на завсегдашний подвох в общих с государством делах, для капиталиста в этой схеме имеется очень даже нехилый интерес:

– он уходит от системы госзакупок и не участвует в конкуренции;

– он по предварительному соглашению закрепляется за объектом на его дальнейшую (пожизненную) эксплуатацию и делает на нём бизнес.

Иными словами, если частник вложится в строительство какого-то моста, то потом он вправе сделать его платным и брать мзду. В качестве дополнительной преференции он будет являться единственным безальтернативным эксплуатантом объекта, с возможностью постоянно просить денег у государства на снегоуборку, наружное освещение, ремонты и пр. и пр. Механизмы на этот счёт разные и всё зависит от достигнутых договорённостей между государством и частником.

Если всё делать чисто, без сговоров и заинтересованностей, то схема очень даже неплохая. Если!

Фактически, интересное начинается уже на старте. Благодаря пронизывающим всю госсистему дружбам, по предварительному сговору завышается цена объекта, чтобы те 15%, которые вкладывает частник, с лихвой ему же и вернулись в ходе последующего строительства. Если всё сделать «правильно», то частник получает доступ к очень хорошему куску на неопределенный срок.

Нужно отметить, что государственная часть денег тоже идёт не одним цельным куском: в них может входить как региональная, так и федеральная доля. Игра с долями – политика, если кто не знает.

Именно получением субсидии из федерального бюджета для региона под предстоящее ГЧП с местными дельцами мне и было поручено заниматься. Предполагался хитрый манёвр: выполнить задание федерации по ГЧП с использованием их же денег.

Заявку мы с коллегами составляли самостоятельно, без привлечения специальных агентств по сопровождению проектов. Может показаться абсурдным, но на самом деле есть множество организаций, занимающихся подготовкой документации от одного органа власти для другого. Практика отработанная, но нам на нее денег не дали. Поручено было разбираться в дебрях самим, и «не облегчать себе задачу за счёт бюджетных денег».

Подготовка пакета документов заняла полгода как минимум у трёх сотрудников. После тщательных переработок получился очень качественный продукт по местным меркам. Из того, что приходилось делать, это была самая аккуратная документация.

Время шло и все ждали. В курсе развития событий была вся общественность, потому что информация протекала всюду. Такое красивое название как государственно-частное партнёрство, озвученное самим президентом, вызывало интерес в массах.

Как и полагается, дальше наступила развязка.

Труд не принёс своих плодов т.к. желающих на субсидию оказалось слишком много, и большинство из этого «много» предварительно проговорили свои действия наверху в отличие от нас, далёких от столицы. В результате пришёл официальный отказ со ссылкой на допущенную орфографическую ошибку. Где именно ошибкА (в единственном числе) – не указывалось.

Заключение с такой формулировкой грянуло как гром и ставило крест на крупном инфраструктурном объекте, который давно уже кому только не обещан. Граждане из информированной общественности (откуда только пронюхали?) писали нам гневные обращения с требованиями пересадить головы чиновникам-недоумкам, которые не дружат с великим и прекрасным языком.

Кроме защиты от безобидных ругательств, понадобилось много сил, чтобы объясниться перед руководством области, – дело было щекотливым.

И вот, после нескольких разносов множественным подчинённым, губернатор (хвала ему) решился сам всё выяснить. Собравшись смелостью, обложив себя нужным справочным материалом, наконец-то он позвонил в Министерство. Оттуда его поблагодарили за уникальный региональный стиль, но попросили впредь быть аккуратнее с письмами подобного толка. Такие дела, как оказалось, «вот так не делаются». Рекомендовано было не возражать на отказ т.к. средства заведомо поделены, и «люди в курсе».

Формулировка оказалась фиктивной – мы, с пересаженными головами, радовались.

Справедливая судья

Периодически государство отправляет нас на повышение квалификации. Курсы проводятся разные: в зависимости от направления деятельности, учебные центры предлагают разные темы: от вреда коррупции до мира во всём мире. Очередной цикл лекций касался тонкостей нашей надзорной деятельности. Чтобы правильно провести проверку, и самому не вляпаться, нужно семь пядей во лбу, поэтому подтягивать знания следует обязательно.

Странный подход, однако. Мы уже тут по 4-5 лет выезжаем на проверки и вот раз, выяснилось, что надо бы этому наконец-то научиться.

Вспоминается случай, связанный с авиакатастрофой ТУ-154 2001 года, в Иркутске, когда из высей Министерства гражданской аавиации пришла телеграмма с формулировкой: «Экипаж не виноват, его не научили летать».

Вот бы нам так сваливать всё на необученность.

Отвлёкся, прошу прощения.

На этих самых курсах по надзорной деятельности преподавала одна пожилая женщина, которая очень долгое время работала судьёй.

Я недоумевал, как такие люди подобные ей могут достигнуть в нашей щелочной среде пенсионного возраста и сохранить при том свой инфантильный взгляд на мир. Всё-то у неё лучезарно и просто. Прямо жить хочется. Ладно заносчивые преподаватели ВУЗов, не видавшие видов, но тут – отставной судья! Она с упоением рассказывала случай за случаем из былой практики. Одна из бесчисленных историй касалась того, как в нашем городе при её непосредственном участии справедливо были обжалованы условия государственной закупки на предоставление услуг по перевозке пассажиров. Тема моя, и поэтому заинтересовала особенно. Тётя гордилась, что отбила малого перевозчика от суровых условий Мэрии. По её мнению, перевозчик только-только открылся и не может быть отсеян Заказчиком из-за своей неопытности и хилости т.к. это нарушает конкуренцию.

Конечно, у каждого правда своя, упираться и рассказывать мэтру о качестве её решения Я постеснялся. Если уж Мэрия не переубедила, куда мне-то здесь. Да и какой смысл вклиниваться? – пусть учит.

Вздохнул, упёрся в тетрадку, как и все остальные. Принялся обводить клеточки, как в далёкие школьные годы.

Женщина говорила, говорила-говорила! Она прямо в восторге от системы. По её мнению, суд – самое чистое место из всей госструктуры. «Суд – это гарант справедливости и порядка» – во как! (произносится вдохновенно с вознесением ладоней).

В поток бурды не хотелось вникать. Изредка выныривал в лекцию как бобёр из полыньи, и, если не звучало что-то интересное, возвращался в свой ничтожный мирок с шипами грязью да колючками.

И вот краем уха слышу:

– Арбитражный суд запрещает участие в заседании кого-либо без диплома юриста. Только профессионал должен участвовать в слушаньях такого уровня, иначе толку не будет.

Опппа. Здесь уж Я выскочил: резко спросил о причинах такого несправедливого высокомерного правила.

Тётя не поняла подвоха и завела красочную историю о том насколько не компетентны граждане в судах да какой они несут бред. Дескать, если нет профессионала, то и заседания проходят впустую: результата – ноль. В её понимании, юридическое невежество граждан – очень веское основание, а жизненный рассказ [о том о сём] должен стать для аудитории полноценным исчерпывающим доказательством. В этом месте, по предполагаемому сценарию, вероятно от меня требовалось забыть суть вопроса и уткнуться обратно в тетрадку. Я же делал заинтересованный вид и всячески соглашался с доводами лектора – поддерживал кивками как истинный её поклонник. История была принята аудиторией и одобрена.

Когда она закончила, настал мой черёд. Я предложил вернуться к началу и связать два случая из её же практики: про транспорт и арбитражный суд. Провести аналогию было необходимо, чтобы наглядно показать наличие двойных стандартов.

– Вы привели отличный пример про некомпетентность рядовых граждан, которые срывают заседания в арбитражных судах, и с доводами нельзя не согласиться. – начал Я осторожно, и выдержал даже паузу, чтоб дождаться кивка согласия. – Но десятью минутами ранее была другая история, о городских автобусах, и в ней дилетанты из микробизнеса оказались очень даже годными для серьёзных дел. По требованию того же Суда, Мэрией был убран фильтр, от чего сомнительный «перевозчик», был допущен к системе закупок. Он ли не есть тот самый некомпетентный гражданин в Великом арбитражном суде? если выразится иносказательно.

Нужно просто представить на минутку недобросовестного подрядчика… Выходит человек на автобусную остановку, а уехать не может из-за каких-то внутренних там проблем у частника. Автобус у него сломался, денег нет на топливо, водитель уволился… Предприятие маленькое и резервов не предусмотрено. На линии-то все, кому не лень! Граждане опаздывают на работу, в аэропорт и ещё много куда, а у нас полный коллапс, который распутывать не менее двух месяцев. По закону! Ускорение процесса, трактуется как «грубое нарушение», а не «помощь делу».

Судья отказалась лезть в дебри:

– Это другое, – сказала она.

Произнесла она так, что хотелось произнести в ответ «да, Ваша честь!».

Вся её облачная наивность испарилась враз, преподавателя будто подменили. Перед нами обличилась та самая упрямая стерва, которая хоть и неприятна, но более привычна, что ли. Вещи встали на свои места.

Оставаться в долгу не хотелось. Тем более отмашка выглядела крайне неубедительной и висела в воздухе без каких-либо обоснований. Публика заинтересовалась и жаждала развязки.

– Конечно другое, – оппонировал Я уже с досадой! Всё, что касается не конкретно нас – это всегда «ДРУГОЕ».

На заднем ряду аудитории кто-то тягостно захохотал.

Спасибо тебе, парень.

Правосубъектность

Дорожная деятельность, как уже удалось заметить, это очень дорого. Например, для нашего региона, на неё уходит до 40% от всего бюджета. Такой поток не может быть пущен на откуп кому попало и поэтому, согласно логике власть имущих, должен быть подконтролен только им (лично). В силу того, что нет простого и понятного закона, определяющего кто на самом деле есть кто и в какой пропорции, гигантские усилия целой армии послушных чиновников направляются на то, чтобы по-хитрому обойти систему свободных рыночных отношений и не допустить к государственным заказам «чужих». В идеале, как того требует цивилизация и закон, всё идёт через госзакупки, а исполнитель работ определяется почти без участия человека.

Почти! Фактически всё работает по старинке свой-чужой – торги лишь фикция. Дружбу между администрацией, государственным заказчиком работ и их исполнителем не разлить водой.

В любом регионе есть такое предприятие, которое дружит с главой хозяйствующего субъекта. Госзаказчик, который находится в прямом подчинении у губернатора или мэра готовит техническое задание таким способом, чтобы по условиям отбора подошёл только нужный подрядчик. Когда госзадание по сговору делается под определенное лицо, то и торги становятся формальностью: подрядчик остаётся единственным и уникальным, а цена контракта не уменьшается из-за отсутствия даже ничтожной конкуренции. В нашей области, чтобы не возиться, все дорожные работы объединяются в один громадный лот и торгуются единым контрактом. Всё делается под известное почти каждому мегапредприятие, являющееся монополистом. Этот подрядчик вездесущ – объёмы только через него. Даже если на дорожно-строительной технике в нашей области мелькнёт чей-то сторонний логотип, то это лишь означает, что фирма трудится на подхвате у гиганта по договору субподряда. Всё изначально, на стадии размещения заказа так, чтобы средние и мелкие предприятия не заявлялись, а шли договариваться с генподрядчиком – схема простая и удобная. Все деньги на дорожное хозяйство передать мегокорпорации, а дальнейших помощников (субподрядчиков и контрагентов) она миксует самостоятельно, без особой юридической мороки и пошагового контроля со стороны надзорных органов. По звонку, по дружбе и закрыто – так проще.

Чтобы ещё сильнее загубить любой зачаток рыночных отношений, государство – точнее его политическое управление – сделало упор на предприятия государственного и муниципального толка. Организации, учредителями которых является власть стали у «современных управленцев» панацеей от юридических и процессуальных тягот.

Дело в том, что подрядчики, имеющие казённую суть, ведут свою деятельность по другим правилам, и речь идёт не о моральном облике, а принципиальной схеме хозяйствования. Они будто бы, как и все по законной схеме фигурируют в полноценных торгах, но не на равных условиях. Соперничество частника с госпредприятиями в наших «рыночных отношениях» потеряло всякий смысл. Какие бы законы не принимались, всё остаётся завязанным на преференциях, господдержках и чиновничьем регулировании.

Есть замечательная диссертация: «Проблемы правосубъектности государственных предприятий», автором которой как не странно был человек ставший в последующим первым лицом государства.

В научном труде на 215 страницах написано, что участие в рыночных отношениях требует строгой индивидуализации товаровладельцев, которая достигается при помощи личной правоспособности. Необходимость индивидуализации и самостоятельности организаций вызвана, якобы, переходом от АДРЕСНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ производства страны к СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЗАКАЗОВ.

Написаны эти замечательные формулировки в 1990 году со всеми подробными доказательствами и умозаключениями; на основании труда присвоена учёная степень. Сделано всё, что полагается в науке, но не использовано на практике до сегодняшнего дня. Реформа госпредприятий немного инициировалась в 2003 году, но так и не увенчалась успехом. Госпредприятия в большинстве своём сохранили свой статус и даже укрепились. «Проблемы правосубъектности государственных предприятий» были решены другим способом: такие заведения встали на службу по освоению бюджетных средств и исключили сам рынок. При помощи их приспособились обходить закон о госзакупках и облегчили себе управление процессом. Прогосударственное предприятие, оказывающее услуги этому же государству, является как бы подведомственным (подчиненным), а не самостоятельным. Что может быть удобнее? Оно де-факто в структуре власти и поэтому работает непосредственно от бюджета. Абсолютное чиновничье предприятие с деньгами в руках. Сами оплачиваем, сами выполняем работы и сами же их контролируем. Даже хочется напечатать ИДЕАЛЬНО.

Вот торгуется, например, хороший лакомый кусочек – через госзакупки, как это положено; пусть это будет строительство школы на 500 детей или мост через реку Кукуева, – не важно. Какие шансы выиграть тендер частному предприятию перед МУПом? Самостоятельному хозрасчётному предприятию надо заложить в предложенную стоимость амортизацию оборудования, зарплаты трудящимся и все риски т.к. контракт он будет ОБЯЗАН выполнить на начальных условиях, даже если придётся обанкротиться. Госпредприятие избавлено от такой заботы и прибыль от объекта его мало интересует. Оно может легко заявить начальную стоимость ниже себестоимости т.к. дополнительные расходы компенсируются ему из бюджета при помощи разовых субсидий. За бюджетные деньги закупят недостающую технику или предоставят помещения, если потребуется. На торгах госпредприятие может заявляться на предоставление услуг ниже себестоимости и ничего не потеряет: лёгким росчерком пера включится дополнительный механизм финансирования и понесенные расходы компенсируются сполна.

Когда-то, в далёких 70х и 80х по этому же принципу автомобили на экспорт шли более высокого качества, чем для отечественного потребителя, и по заниженной цене, а мой тесть объяснял это умением делать хорошие вещи дёшево, если захотят. На самом деле, выполняя план по экспорту, автопроизводитель компенсировал издержки за счёт внутреннего рынка. Хороший понт дороже денег, гласит казахская поговорка. Политика в ущерб экономике – норма.

Система государственных субсидий и поддержек есть главная махинация от которой тянется многое. Если приглядеться на основные «мощности» в стране, то станет очевидно, что они всё больше приобретают статус «национализированных». Заводы, предприятия по добыче, переработке и транспортировке природных богатств, коммунальные службы, банковский сектор, строительные компании, средства массовой информации, авиаперевозчики, железнодорожная инфраструктура и даже сети АЗС, – всё плавно перешло под государственное покровительство. Государственное не может конкурировать с государственным, это возможно только на уровне дворцовых интриг и манипуляций.

В момент написания этой главы Госпочта спокойненько осуществляет торговлю луком, шоколадками и всяким ширпотребом без особой оглядки на надзорные органы. Имеется освобождение о некоторых налогов. Открыто подразделение Почтабанк, планируется расширение функций предприятия с освоением здравоохранения и пищевой промышленности (Почтамед и Почтахлеб, – например). По официальной версии, преференции им позволяют, якобы, компенсировать затраты, связанные с обслуживанием нерентабельных отделений в глубинке нашей необъятной Родины.

Далее, как и следует предполагать, основные функции сразу отошли на второй план. Хоть законтролируйся в этом месте – будет то, что есть.

Корпорация «Железные дороги» давным-давно ведёт самостоятельную тарифную политику и при этом пользуется миллиардными государственными субсидиями на модернизацию своей инфраструктуры. Реконструкция вокзальных комплексов, строительство дополнительных путей и обновление подвижного состава – это всё осуществляется за счёт государственных денег, а не за счёт тех, что заложены билет.

Официально, выдавая субсидию, чиновник работает под лозунгом «Поможем нуждающимся». Даже если это правило и принять за что-то разумное и благóе, в чём Я сильно сомневаюсь, то всё равно оно не работает. Всё хитро обыгрывается на бумаге и нуждающимся оказывается тот, на кого указала пальцем влиятельная фигура. Принцип поддержки используется только в «нужном месте».

Государственное регулирование – это всегда убого и с перекосами. Когда процессом руководит чиновник, то самое ничтожное ничтожество может быть названо опорой экономики, а здравое или золотонесущее подведётся под банкротство. Каждое из действий политизируется и неизвестно, что из неприметных мелочей в ходе принятия ответственного решения станет решающим фактором. Пропаганду и нужные показатели подведём, не сумлевайтесь.

И не важны национальности с географическими широтами. Система сама по себе подразумевает одни и те же слабые места.

В США, к примеру, правительство субсидирует сельскохозяйственное направление по выращиванию и переработке кукурузы, в результате чего изначально дорогой кукурузный сироп стал «дешевле» самого сахара. Преференции привели к переходу пищевой промышленности на «сомнительно выгодные» сиропы.

В Стране советов когда-то для поддержания мифа о всеобщем «бесплатно» за счёт космических бюджетных вливаний, хлеб удешевлялся до уровня корма для животных, поэтому домашний скот становилось нормальным кормили хлебом. Экономика!

Следствием всего этого «ручного» регулирования является убогий сервис, не качественные дороги, плохой транспорт и пр. и пр. Госпредприятия всегда начальникоориентированы, они не нацелены рубиться за клиента или место под солнцем – конкуренция не про них. Выполняй поручения, будь лоялен, правильно изымай из оборота деньги и будь таков. Мы здесь одни и мы все свои; даже покровители и взятки не нужны – всё в одних руках и беспросветно. Единственное, что немного может помешать мафиозной идиллии, это другое госпредприятие, имеющее подобные корни, но под более влиятельной и, желательно, столичной протекцией.

Аналогичным образом монополизирована банковская система. Почти в каждом регионе, при местном Правительстве, есть своё «рекомендованное» финансовое заведение, в котором очень даже навязчиво обслуживаются все служащие и госпредприятия. Альтернативой ему может служить только Национальный государственный банк (его точное название не имеет значения), имеющий федеральную сеть. Закон, вроде как, и позволяет иметь по собственному желанию работника зарплатную карту любого банка, но воспользоваться таким правом у него нет никакой возможности и малейшего желания. При первой же попытке поднять голову он заявляется в андеграунд, и дни его сочтены.

Монолитная экономика и безальтернативность – наше всё. Более-менее крупные предприятия давно уже официально вошли в состав государства. Малый бизнес пока ещё (!) существует в нише непрямой зависимости по формуле «работа=дружба с нужным чиновником», но это дело временное. Рано или поздно, по логике событий, придётся вернуться к идее, что предприниматель – это вообще зло, он должен призираться и быть ликвидирован на благо отечеству. Я даже представляю, как это будет происходить и как с огоньком зашевелятся наши охломоны… Все работники должны стать служащими, и всё тут. Единый работодатель – государство. Государственная парикмахерская, бакалея, квартира и личная жизнь. Поссорился с начальником – всё, конец: меняй место жительства, род деятельности и весь уклад, а лучше вообще не живи. Структура одна, и она вряд ли подпустит к себе неугодного.

Ладно, чего там. Помнется нашим гигантским Областным дорожным предприятием заинтересовался антимонопольный комитет. И именно Я собирал все собственные силы, чтобы отстоять то, что больше всего ненавижу. Поразительно, как оно работает.

Комитетчиков тогда интересовал факт умышленного укрупнения лотов под «желательного» подрядчика. Разъясняющий ответ требовался за подписью целого вице-губернатора!

Писал 2 недели и переживал как за своего ребёнка. Были собраны все ничтожные аргументы и частности о пользе бандитской модели. Для того, чтобы комитетчики не копали дальше, а могли использовать наше письмо в качестве своей защиты, юридический департамент мне подготовил целый перечень выдержек из закона, дескать ничего явно нарушающего в наших действиях не наблюдается. Слава труду – письмо получилось убедительным – вопрос за последние 5 лет больше не поднимался.

Да, хорошо сработал! Горжусь.

Хитрый объект

В строительной отрасли есть такая грань, как проектирование. Без нее не обходится ни один сложный объект.

Как Я писал ранее, понятия строительство, реконструкция, капитальный ремонт и ремонт не просто слова для оттенков речи, – это настоящие термины, которые закреплены в нормативной литературе и от того имеют все черты строгости.

Один малоизвестный проектный институт подрядился под десяток незначительных государственных заказов, общая прибыль от которых не сулила богатств, но обещала хотя бы продлить существование фирмы. Согласно аукционной документации, требовалось запроектировать капитальный ремонт нескольких социальных объектов в соответствии с техническим заданием.

Фирма взялась за работу с лихвой, но как этого и стоило ожидать запуталась в сетях. Учтя в проекте все требования Заказчика, ребятки пошли за стандартным заключением в Управление госэкспертизы (а там, где государственные деньги, всегда нужна только государственная экспертиза). Авторитетное ведомство выдало заключение, что проектная документация включает в себя работы, относящиеся к реконструкции и поэтому процедура её прохождения должна быть иной.

Надо пояснить, что просто так уступить чиновнику, переименовав капитальный ремонт на реконструкцию нельзя т.к. меняется статус и название объекта, а, следовательно, Заказчик (он тоже государственный) не сможет заплатить.

В данном случае 2 решения:

– Снизить свои требования Заказчику, чтобы втиснуться в капитальный ремонт и обеспечить экспертизу;

– Переубедить Экспертизу в том, что запроектированная реконструкция на самом деле есть ничто иное как капитальный ремонт.

Ни один из вариантов не пробиваемый. Заказчик ограничен в действиях т.к. не имеет прав менять аукционную документацию и занижать требования, а экспертиза вообще неприступна в принципе.

Выход один – проектная фирма больше не существует, а директор её устроился ведущим специалистом в Городскую администрацию (ладно хоть взяли). Теперь вот рассказывает истории о былом.

Да и вообще с такими делами должно заниматься только само государство, бизнесу здесь не место.

АБСУРД. СМЕХ

Независимое заключение

За нашим ведомством, несмотря на его явное бессилие, закреплена ответственность во многих серьёзных государственных вопросах. Каждый год, при выделении Правительством средств муниципальным образованиям мы, как главные представители отрасли региона, должны готовить заключения о правильности выбранных целей. Всё это придумано специально, дляудобства управления финансовыми потоками. Хитрая система предполагает наше как бы экспертное, департаментское, участие в процессе планирования расходов, и если что – спрос с нас…

В этот раз надо было с умным видом рассмотреть предложение Мэрии о дополнительном финансировании. В идеале оно выглядит так: город просит у области много денег, а мы от лица той самой области подтверждаем эту необходимость, либо опровергаем. Заключение требуется развёрнутое, со всей словоблудной аналитикой, но вывод сводится к «да» или «нет».

Дело в том, что деньги бюджетные и выделяются они на казённые нужды. Но вс ж есть много тонкостей, заставляющих скрупулёзно ковыряться в цифрах, чтобы сказать НЕТ. Чем больше наш Департамент отпустит городу, тем меньше останется ему самому на областные нужды. Каждый раз надо урезать, чтобы самому не обноситься. Хоть вопросы региона для меня (областника) важнее с позиции ответственности (т.к. всюду штрафы, обязательства и жалобы), Я, как человек, живу в городе и мне жалко вычёркивать благоустройство до боли родных улиц. К тому же в областная столица есть лицо и всё начальство живёт в нём. Городские аппетиты надо резать, но осторожно.

Кстати, при подаче заявки, городские власти действуют жуликовато: они укрупняют объекты, связывая политические улицы и не очень в один лот. Не знаю, как они умудряются, но в каждом из ветвистых «объектов» обязательно оказывается интерес кого-нибудь работника из нашей структуры. Чистить объёмы хлопотно, а если убирать их целиком – ничего не останется.

Вот и ковыряемся. Отделяем чечевицу от гороха⁷²

Чтобы успеть к назначенному сроку подготовить заключение надо ночевать на работе пару суток. Так и делаем. Это не шутки. Объем расчётов колоссальный. Он сопоставим с большой дипломной работой в техническом ВУЗе, только сделать надо за 5 суток и риск здесь гораздо выше. Тот, кто проверяет и согласует, находится под бóльшим ударом, чем тот, кто просит (город). Они просят по максимуму, а Я должен разобраться, ибо спрос с крайнего.

Как бы Я там не пыхтел и не сомневался, – работа по спецзаданию завершалась. Из 8,3 млн. денег осталось 2,61. Хороший результат! Под этой цифрой подписываюсь и запускаю на подтверждение дальше. С красными глазами, запахом кофе изо рта и в скверном настроении отвечаю на наводящие вопросы своих множественных начальников. Не дай боже замешкаться хотя бы по одной цифре, сразу вернут на доработку и будешь писать пояснение с развёрткой. Вот он уже финиш – остался только директор. Обычно тот не смотрит наши абра-кдабры, он лишь исправляет стилистику, да слова непонятные подчёркивает. Ерунда в общем. Бывает, что задаст какой-нибудь отвлеченный вопрос, например, про театральную афишу или погоду, и всё. Пройти директора просто, главное попасть туда лично, пронести свою бумагу на своих собственных ногах.

В этот раз как-то не удалось попасть к нему напрямую, лезть на рожон тоже не решился. Документ пошёл без личного сопровождения, и поэтому был обречен на возврат. Под скрепкой появилась записочка «покажите городу».

Вот так поворот!

Я даже сначала не понял, что имеется в виду. Согласовать с Мэрией свои замечания в их адрес? Шутите? Это как оценку преподавателя согласовывать с учеником в школе. Может быть судьи будут свои решения согласовывать с подсудимыми, а мы при написании ответов заявителям начнём советоваться с гражданами?

Нда, представляю:

– Уважаемый Пётр Бенедиктович! Если Я напишу, что всё будет устранено завтра, Вам так пойдёт?

– Нет же! Напишите, что специалист будет закопан вверх ногами живьём, а мне, хорошему человеку, в качестве бонуса, дадут санаторную путёвку и заменят окна в квартире!

– Конеееечно! Об чём речь…

И как мне прикажете быть? Отправить на электронку мэру черновичок, чтобы он нахмурил брови и поправил ошибки? Нет, скорее всего, он поручит посмотреть бумагу своим специалистам, а те, чтобы не выдать слабости будут изо всех сил упрямиться на своей позиции. Они скинут мне в качестве аргумента еще по 5 архивов на каждый пункт. Это будет бесконечная переписка «без консенсуса», а может даже и клинч.

В общем, не знаю, что делать. Хоть на больничный иди. Задача, как всегда, не ясна.

Эпизод про особиста

Бегущий офицер в мирное время вызывает смех, а в военное – панику.

/поговорка отставного офицера/

Есть у нас один отдел, состоящий из единственного человека – специалиста по мобилизационной подготовке. Формально, для таких нужд требовался целый отдел, но фактически шла оптимизация кадров и переподписывать штатку в министерствах не стали. Было оставлено как есть, только на должность второго и третьего специалиста устроили не отставных офицеров, как обычно принято, а неприметного бухгалтера и кадровика.

В Министерстве считают, что у нас 3 человека для мобилизационной работы день-ночь + координатор, а фактически, благодаря хитрости – один. Это не шутка.

Должность у нашего особиста ответственная и мужик он серьёзный. Замечено, что у него даже волосы на плечах растут под орнамент армейских погонов. Когда проходила реконструкция здания с частичной его разборкой, мужика не перевезли как нас, а оставили вместе с факсом, рацией и архивом посредине стройки. Место приписки по документам здесь, и не волнует. Во как! Мы много шутим на тему его загадочности и секретности. У него всегда закрыты жалюзи, чтобы шпионы не подглядывали, в кабинете установлена механическая печатная машинка 40х годов. Правда, никто не разу не видел её в работе, впрочем, как и самого особиста.

Знакомая из канцелярии мне рассказывала как-то, что факсограммы для этого спецотдела приходят совсем непонятные. Иногда девчонки даже и не знают, как поступить… Например, на гербовом бланке из Управления ГО и ЧС красуется одно слово – «ВАСИЛЁК» с восклицательным знаком. Зачем? Почему? Для чего? Сначала путались и выкидывали в мусорное ведро, а потом приноровились. Если в сообщении бред или непонятная пачкотня, то сначала покажут «специалисту». Вдруг шифрограмма какая!?

Существует такая примета: если дядя Петя – мы его так зовём по-родственному – с утра рад и приветлив, то значит всё хорошо, а если хмур, да ещё просит поделиться какими-то данными, то это уже [не очень]. Жди, что скоро из какого-то ведомства прилетит срочный дурацкий запрос и будем скакать без обедов по продлёнке. Он всегда узнаёт чуток раньше. Знает, но молчит!

Как-то случился у нас офисный аврал. Это такое событие, когда всем сразу нужно всё и это «всё» неизвестно для чего. Мечемся, как горячих углей в сапоги подсыпали. Мы начинаем просить друг у друга информацию с цифрами, потом дружно направляем как можно больше на печать, забыв про настройки принтера. А раз уж доступ к устройству общий (по сетке), то из него начинает лезть абра-кад-абра. В это время звонит телефон или кто-то орёт над душой, и ты не в силах адекватно обработать нужные таблички. Пока специалист доберется до принтера, его картинки уже уйдут по коридору на высоких каблуках, а взамен достанется чья-то ересь в матрасную полосу. Задору добавляет тот факт, что действо происходит как правило в обед, когда всем хочется кушать или срочно нужно отлучиться по своим делам.

В этот раз отправляли документы на печать кто как мог, без всякого разбора «на авось». Нужно было как можно быстрее подготовить портфель директору, которого срочно отправляли на казнь прием к губернатору. Чтобы смягчить свою участь, он желал иметь ответы на все вопросы от самого сотворения мира. Все путали при печати названия принтеров, – что и куда уходило не понятно. Ситуация усложнялась тем, что многие устройства у нас имеют индивидуальный характер с переменчивым настроением. В штатной обстановке это не проблема, но при горячке – страшная вещь. Кто-то отправляет свои картинки на принтер отдела кадров, кто-то ко мне, а некто из 613 вообще забыл отменить печать на 500 листов. Бегаем по всему управлению с ошарашенным видом. Чьё? Кому? Вы не видели тут? Пока всех отвадишь и ответишь на их попутные вопросы, можно спятить.

Обед к концу, вроде бы всё закончилось. Только сердце продолжает тревожно стучать, правда. Ничего, сейчас успокоимся… Высунулся в окно, чтоб развеяться, захватил свежего снежку с карниза. Уххх, хорошо.

И тут в дверь просовывается лысая голова дяди Пети особиста. На этой голове лица нет:

– Ваш принтер случайно никакую секретку не печатал?

– В смысле? X-files? – усмехнулся сосед по столу.

– Куда ж она ушла-то?

Похоже теперь это уже не гостайна… – Вздыхает и растеряно смотрит по сторонам.

– Сдаёт наш Пётр Алексеевич, – с ехидностью и досадой замечает всё тот же коллега. – Не тот петушок!

Не переживай д.Петя, здесь всем на всё начхать. Твой документ под грифом «секретно», как и всё остальное, остался незамеченным и ушел где-то в корзину. Секретность соблюдена.

Встречи и визиты

О всепронизывающем лицемерии и подхалимаже в наших трактатах сделано уже не мало заметок. Добавляя очередную историю, лишь подчёркиваю, что свойство отнюдь не эпизодическое, а вполне уже системное. Ещё одно не менее выраженное свойство – патологическая боязливость. Начальство настолько трепещет в страхе от своих «верхов» и так презирает «низы», что старается всячески не допускать их контактов. Когда к нам в департамент приезжает кто-то из правительственных фигур, то служащим в чате приходит красное сообщение: «Уважаемые коллеги! Из кабинетов выходить только по нужде и громко не разговаривать». Угадать поведение рядового служащего в случае контакта с маститым чиновником сложно. Что будет если тот наедет в привычной своей манере? Как отреагирует задёрганный клерк, которому уже нечего терять, и чего наговорит в ответ – никто не знает. Хоть весовые категории у них разные, но чувство, безысходности, досады и несправедливости может взвинтить любого, даже если он из трусливого племени. Поэтому, тише мыши, кот на крыше. Предупреждаем!

Обычно извещение работает. Наши сотрудники, понимая, чем пахнет, остаются на местах, и там боятся. Мерный гул упорядоченного труда… Некоторые с опаской выглядывают за дверь, как это делал костлявый Кузьмич в х/ф Особенности национальной охоты, когда наблюдал из окна бани за бесчинствами медведя на охотничьем столе.

Однажды, от нахлынувшей рутины, Я забыл о предупреждении и пошёл по коридору с заварничком для чая, насвистывая себе что-то под нос. Из конференц-зала ко мне навстречу выплыло то, чего так сторонятся многие. Здесь, в чертогах заведения, можно встретить кого угодно: от боевых генералов до беглецов из психдиспансеров, но это облако в полутьме Я признал сразу, безошибочно. Не хватало лишь резкой музыки для скримера. От испуга резко бросило в пот, противно засосало под ложечкой.

До моего свёртка «к себе» 15 шагов, но они к опасности. Графин с кипятком у подчинённого – прекрасный повод показательно отчитать его по случаю очевидного безделья. Мозг начал выстреливать команды: беги, вернись, прикинься идиотским дураком… Ни одного нормального предложения.

Пришлось резко зайти в первую попавшуюся дверь и засухариться. Это оказалось логово начальника транспортного управления, а по совместительству – моего непосредственного руководителя через пару рангов. Удачно вошёл. Странно, что он оказался на месте, а не в группе пресмыкания. В кабинете у него всегда пахло сеновалом, а в этот раз особенно. За окошком падал снег и чиракли птички, но нам было не до этого. «Тсссь», прошептал Я ему строго, приложив палец к губам, и присел на стульчик при входе. Посудинку ловким движением задвинул в угол, за коробку с макулатурой. Создавалось видимость, что мы тут обдумываем какой-то важный государственный вопрос. Обошлось на сей раз.

Уже после мне пришла в голову мысль, что был не менее проигрышный вариант с пафосом разбить посудину об пол прямо в коридоре и запеть по-цыгански: «К нам прие-е-ехал, к нам приехал…», потряхивая ритмично плечами.

Кстати, мой шеф сходу понял происходящее, и даже усом не шевельнул. Думаю, что в случае чего, подыграл бы любую спасительную сценку со всем артистизмом. Тут хоть что сыграют во спасение.

***

Есть такое увлекательное мероприятие, как выезд главы региона в сельскую местность. Губернатор посещает свои вотчины и обсуждает насущные для населения вопросы. Каждая поездка – это встреча с хлебом-солью, экскурс со сказками, развлекательная программа и стол. Неблагонадёжных элементов общества на период «визита» всеми правдами и неправдами удерживают по домам, чтобы не портили абстракцию.

В этот раз Дядька, от которого проистекают все наши блага, прилетел без пафоса, на маленьком стеклянном вертолёте, и соизволил играть в футбол. На счастье, через забор со стадионом находился МУП «ЖЭК» и ПТУ, поэтому с экстренным обеспечением полноты трибун «принимающей стороне», как на удачу, не составило труда. По срочному указанию [кому следует] спортивный праздник будто вспыхнул, а глава муниципалитета изо всех сил втискивался в пыльную мятую форму какого-то физрука. Всё делалось второпях и трясущимися руками. Быстрее, черти!

Кучка местных сатрапов, в виде директоров, успешных «бизнесменов» и общественников, не поспели за решительностью губернатора, и продолжали действовать по утверждённому загодя сценарию: они сидели за крахмальными скатертями в сельсовете и со священным трепетом ждали, пока где-то там не настанет красный гол. Господа томились не меньше часа, не прикасаясь к приборам; никто не улыбался, не шевелился лишний раз и не говорил ни слова, чтобы не превращать светское мероприятие в балаган.

Когда его величество-с запнуло красивый мяч в ворота, оно село-с в вертолётик, и было таково-с. Не желал иренарх этой церемонии, опостылело всё уже. Х-х-хк, тьфу.

Приглашение на праздник

Есть такое замечательное событие, как день области. Негласно, вокруг губернатора требуется обеспечить полные трибуны важных гостей. Праздник!

Организация такого светского раута – очень ответственное занятие. Те, кто собирал друзей/родственников на какую-нибудь свадьбу, или день рождение там, например, знают, как это непросто рассчитать точное количество присутствующих, учесть предпочтения всех гостей и не облажать в мелочах. Приду/не приду, ХЗ. Обычно рассылают приглашения, а потом ненароком спрашивают: «Придёте или нет?», чтобы откорректировать планы и расходы. Политес дело серьёзное.

Здесь, в нашем Зазеркалье, так не получится: потенциальные гости есть официальные и очень деловые лица! Приглашения тоже не от родственника или друга, а от законной власти. Правительственная открытка уже свидетельствует о причастности к клубу избранных. Элита! Количество приглашений должно ровняться количеству пришедших гостей. Никакой толкотни с дополнительными стульчиками у входа, никаких форс-мажоров или пустых кресел в рядах «как выбитые зубы». Всё серьёзно.

Мне поручается задача – выяснить количество желающих участвовать в событии жизни. Во как!

Я официальное лицо и позвонить, спросить «как дела?» и «придёте-нет?» не имею никакого морального права. Да и грубо это. Надо сработать так, чтобы вопрос не выглядел приглашением и в случае чего можно было поменять коней на переправе – не пригласить согласившегося т.е. Готовлю письмо с сомнительной скользкой текстовкой: «Бла-бла… прошу сообщить о своей готовности участвовать в дне счастья (если позовут)». Бывает, что согласных больше, чем нужно, поэтому кто-то из господ, выразивших свою готовность, остаётся сидеть дома, переживая о своей аутсайдерской судьбе.

Бывает, что всё упаковано, но в самый последний момент, когда разослали приглашения, губернатор посылает за королём Французским и герцогом Бургундским⁷³. Капризов и корректировок планов не избежать. Тогда мой начальник берёт дело в свои трясущиеся руки: он выключает совесть (есть такая кнопка у некоторых госслужащих), звонит кому-то из приглашенных и всячески пытается отговорить его от посещения мероприятия. По-доброму так…

Иногда отвергнутые в прошлом отказывают на последующие «приглашения». Люди, знающие себе цену, обижаются – это нормально. Хуже, когда эти обиженные отказавшись передумывают и звонят сломя голову всем, кому могут, чтобы их включили в список. Передумали они.

Чёртов список, сколько головной боли с ним нормальным людям.

Утерянное приложение

В далёкие предалёкие времена, когда ещё люди считались простыми как брюква, произошел занимательный случай, о котором хочется рассказать.

Привезла одна известная организация в нашу неизвестную организацию документ с приложением на 5 больших коробок. Это была какая-то программа по электрификации невесть чего, которая требовала очередного нашего согласования. В те времена, между прочим, такие вещи ещё носили руками т.к. официальных электронных правительств не существовало – рукописи были незаменимой основой бюрократии. Принесли, присвоили в канцелярии номерок на сопроводительном письме и оставили свою макулатуру там же, на полу у сердитых дев. Работница канцелярии особо не стала вычислять пункт назначения, пересчитала коробки, поставила штамп и отправила документ дальше, в работу. Кому там шеф распишет? – не её забота. Нуждающиеся сами придут и заберут!

Через коробки в проходе она перешагивала, как это и принято в наших местах, многие посетители обходили их как подозрительный предмет на вокзале. Неделя сменяла неделю, дурдом менял формы, но никто не шел. Т.к. исполнение документа обычно занимает месяц, ситуация никому не казалась странной. Спохватятся за сутки до истечения срока задачи и побегут искать, – так всегда.

Когда пришёл срок отработки документа, и радостный исполнитель прибежал за «своим добром» его ожидало разочарование: коробки уперли более бдительные сотрудники в неизвестном направлении. Уперли и молчат – канцелярия ничего не знает. Паренёк ноги стёр в поисках своей древесины, опросил всех, с кем знаком. Ко мне даже пару раз заходил. Думаю, что каждая его попытка обратиться с вопросом была обшучена не раз, посему выглядел гражданин каким-то нервным. Естественно, а как ещё людям реагировать на вопрос: «Вы мои 5 коробок бумаги не забирали случайно из канцелярии?». Они же не могут прервать беседу, начинают спрашивать: «А что там было внутри? А какого размера были коробки? Из-под телевизора Спектр небось?». Разговор затягивается, в общем… Должен признать, место для поисков было обширным, а шутников здесь не мало.

Приложение нашлось в кабинете у строителей (вы их знаете – у них дверная ручка оторвана). И вот наш горемыка задаёт главный вопрос: «Зачем Вам была нужна программа электрификации?». – Да так, – говорят они, безучастно, – на досуге почитать хотели…

Главное лицо делать серьёзным.

Депутат

Крупного местного бизнесмена из дорожной отрасли посадили в СИЗО. Редко, но бывает, да. По такому случаю, в адрес Губернатора (с большой буквы) сразу же обратился один областной парламентарий из фракции «Большинство». Это был очень популярный народный избранник и член многих комитетов. Его узнаёт на регион-TV каждый младенец, не говоря уж о бабушках. Он не какой-то там заднескамеечник, а колóс!

Думского партийца нестерпимо интересовал вопрос дальнейшей судьбы обезглавленного мегапредприятия, осуществляющего несколько лет подряд строительство почти всех объектов в округе, и будет ли новый подрядчик в связи с нагрянувшей «бедою». Эта тема настолько взлохматила дядьку, что вопрос пришёл официальному лицу в деловой форме на государственном бланке и ещё с красной пометкой «СРОЧНО».

Иногда кажется, что даже государственные люди не понимают в какой они матрице находятся, или по причине постоянного вранья забывают свои профессиональные знания, навыки и законы вообще. «Берегов не видят», как выразился мой любимый тесть.

Дело в том, что вся дорожная деятельность завязана на бюджетных деньгах через систему госзакупок. Откидывая детали и мышиную возню, по закону Исполнитель должен определяться аукционным способом. В идеале решение принимается автоматически. Компьютер, сопоставляя предложения бизнесменов, выдаёт наиболее выгодного и «надёжного» поставщика для заключения контракта. Всякие дружбы, покровительства и преференции здесь запрещены. Выполнил обязательства – заплатили, не выполнил – контракт расторгается, и добро пожаловать в список недобросовестных негодяев. Если не мудрить, то механизм работает именно так.

Возвращаемся к нашему барану. Мне по сей день не до конца ясно, чего он хотел увидеть в письменном ответе: будут ли применяться коррупционные приёмы в дальнейшем? Или может ему не терпелось завериться письменной гарантией властей о своих намерениях по спасению «подозреваемого»?

Как он себе представляет работу органов власти?

Нич-чего не понимаю!⁷⁴

Сиди вот теперь, отвечай, придумывай, – или за что тебя здесь держут? А говорят, что по джентельменскому кодексу приличный парень не задаёт другому приличному парню неприличных вопросов. Ну-ну…

КОНЦОВКА (ГЛАЗАМИ ЧЕЛОВЕКА)

Профосмотр

Все, от зрения до слуха,

Мы исследуем у вас:

Хорошо ли слышит ухо,

Далеко ли видит глаз.

/С.Михалков. Дядя Стёпа/

Ежегодно наш брат проходит амбулаторное обследование. Анализы, рентгены, ЭКГ – всё как у людей. Никаких особенностей здесь не предусмотрено. Отделение профосмотров с разбросанными по всем корпусам кабинетами, белые халаты и запах лекарств… Даже очереди из сотрудников такие же, как в обычной поликлинике – из раздражённых, зацикленных личностей.

– Я занималлА

Кто за кем следует и куда – пойди разбери.

Казалось бы, толпа состоит из твоих же сослуживцев, ты к ним сегодня за скрепками ходил и по телефону улыбался, а сейчас вот вынужден сердито сообщить, что занимал за вот этим усатым дядей из ценообразования (после произнесения фразы обязательно надо указать лицом на того самого дядю и безразлично упереться в смартфон, чтобы всем стало ясно – уступать ты никому не намерен). В случае чего здесь каждый готов перечеркнуть былые партнёрские связи и учинить скандал. Даже вон там милая дама так наорёт, что даже дяде с усами станет не по себе.

Борьба не отпускает даже на медосмотре. Каждому хочется оказаться впереди хотя б на пол носа. Не важно зачем, главное опередить…

Очень странные они, эти люди. Раньше сильно на них удивлялся, а потом ничего, привык.

И всё же, главное, что нужно контролировать у госслужащего – это его адекватность. Мозг является тем органом, что травмируется здесь первым. Работники, которые по долгу службы обязаны вести двойную жизнь и иметь во всём как минимум 3 мнения, могут легко спятить. Заставьте здорового человека ежедневно выполнять одну и ту же функцию по разным логикам, противоречить здравому смыслу, и увидите, что получится.

У нас же деже количество сторон света точно не определено, их столько, сколько направлений мыслей у руководства. Буква «А» пишется как «Б», но произносить её вслух «не рекомендуется» т.к. это может раздражать господина Пэжэ и вообще вульгарно. Завтра, неизвестно во сколько – слушайте по радио – правила изменятся, а тех, кто не успел перестроиться [в общем, пусть не обижаются]. Как минимум потребуют по новым порядкам объясняться во вчерашних поступках – пусть понервничают. Адаптируясь к такой околесице, любой даже из самых здоровых перестанет отличать реальность декламируемую от реальности настоящей. Объективный разбор его уже вряд ли заинтересует. Ложные, ошибочные установки вплетаются в мыслительный процесс, мозг начинает оперировать ложными категориями. Ловко запутанный и затырканный человек выдаёт неадекватные решения даже в простых очевидных ситуациях.

Психиатр! без него никуда в нашей профессии. Как у нормального горного велосипедиста всегда есть знакомый травматолог, так и у нас должен быть дежурный мозгоправ.

А то, что придумано для нас здесь, в больничке – действо для галочки. Чиновники посредством медиков-чиновников проверяют других чиновников по чиновничьей инструкции. Психиатр даже обыкновенно поговорить по душам не может с обследуемым. Лениво, по пунктам, спросит «жалобы есть?», поинтересуется о наличии беспокойств, справится о предпочтениях в алкогольных напитках и параллельно напишет чего-то там на своём докторском. Когда останавливается в заполнении бумаг, задумывается, то паузы не означают наличие подозрений на диагноз или внимания к персоне, это он так, вспомнил чего-то из жизни. Может думает, выключил ли утюг в спешке поутру, или вспоминает как слово правильно пишется… В общем не до нас ему, не до нас. Тем более, что средний госслужащий по своему психотипу совсем не буйный, и скорее даже опасливый. Риск ответственности за ложный диагноз по отношению к такому минимальный. Моросит себе там в документах чего-то, так и пускай. Безопасен для общества.

Кому интересно, что вот такие, нездоровые внутри, живут не в изоляции, а в структуре управления. Никакой машинке не посчитать того, как они мучают и какой вред причиняют. Представляете начальника с параноидальной шизофренией? Или вот участкового судью по вашему трепетному делу, который помешан на каких-то суевериях? А как вам школьная учительница с фундаментальным религиозным мировоззрением, например? А если они все сойдутся на вашей судьбе одновременно? Такие без физического насилия, с улыбочкой, в рамках законности в могилу сведут.

Госслужащие же есть люди, работающие с информацией, на основании которой принимаются крупные управленческие решения. Неизвестно, где это убожество из череды ошибок вылезет и кому оно аукнется больнее всего.

Пока раздумывал о происходящем на кушетке, зажав вену на локте ваткой, кто-то из томившихся в коридорах пошутил, что психиатр нам нужен, чтобы не косили под невменяемых в случае спроса. Система защищает себя.

Остряк.

Новенький наверное: впервые вижу.

На прошлом профосмотре, помню, за мной заняла очередь наша эксцентричная юристка, психологическое состояние которой под вопросом не только для меня. Всё учреждение не сомневается в её «прогрессивности» и очень даже замучалось подстраиваться. Попросил доктора быть повнимательнее к следующему за мной пациенту. Он улыбнулся тогда, а времени потратил на нее ровно столько же, как и на остальных. Регламент и инструкция! Благо, что именно меня ещё за мои же подозрения не взял в оборот. Был бы план – прибрал бы, нечего и думать.

Желаю тебе, милый врачеватель душ, столкнуться с этим специалистом в деле. И вообще почаще контактировать с нашим братом по жизни, чтобы внимательнее был.

Распятие

Постараюсь без богохульств и ёрничества.

Распятие – есть символ страшного трагического события, когда живая истина не была принята в силу обстоятельств. Заблуждения со злыми умыслами очень часто попирают Праведное. Человеческая природа в библейской истории про казнь Христа проявила себя во всей своей красе. Люди сделали всё возможное, чтобы истина не восторжествовала: кто-то не хотел терять власть, кто-то просто занимался начетничеством, а кому-то было боязно пойти против системы. У каждого имелись свои мотивы и сделалось по-своему «удобно».

Прелесть положения Прокуратора Иудеи состояла в том, что он не мог поступить по-другому, иначе сам бы оказался на Голгофе. Вроде бы чётко осознавал ситуацию, всё видел и понимал, но максимум, на что хватило духу у чиновника тех лет – «умыть» на всякий случай руки, и всё ж выполнить свою функцию.

Не знаю, что может быть печальнее и безысходнее страданий от системы от её накопленных ошибок и чёрствых исполнителей. Даже самое благое начинание или задумка, попадающая к человеку, либо уничтожается, либо в качестве компромисса уродуется.

В процессе существования общества (не путать с развитием) действуют различные механизмы управления над этой биомассой. Основными регуляторами выступают закон и мораль. Ни то, ни другое не совершенно: юриспруденция – не гарантирует справедливость, а мораль сильно зависит от её носителя (т.е. субъективна). Очень часто закон и мораль противоречат друг другу. Хитрый человек этим пользуется и получается то, что имеется. Заложников обстоятельств и мучеников не убавляется.

Иисус отказался от игры в кошки-мышки и пошел по благородному направлению. От его истины остался только символ поступка, в котором люди якобы раскаиваются.

Не знаю, есть ли всевышний на самом деле, но сама история для меня абсолютна правдива; у меня нет оснований в ней усомниться.

Мало чего изменилось с тех библейских пор.

Система работает.

Скрип, скрип, скрип…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Я осознал всю неоднозначность своего положения только заканчивая работу над книгой.

Немного в недоумении, надо признать.

Приношу свои извинения за некоторые обобщения, допущенные в ходе повествования. Вероятно, каждому будет чего добавить ко всему описанному и найдётся чему воспротивиться.

– У нас такого точно нет, – скажет кто-то, – это не про нас. Ну и ладно…

Всё это доработано и отшлифовано дома. В отличие от своих предшественников, использовать рабочие часы и оборудование для таких целей Я уже не сумел: времена изменились. Писанина «о своём насущном» стала маловозможна просто физически (здесь все сделают всё, чтобы отвадить от подобных занятий, да и не приводят они ни к чему хорошему).

По логике событий, история должна закончиться увольнением главного героя с последующим обретением Настоящего Счастья, или наоборот какой-нибудь страшной репрессией. Но, нет! Я продолжаю своё ремесло и даже делаю некоторые успехи по службе.

Ушло на пенсию несколько самодуров, стихла паника и грызня. Неожиданно счастливую роль сыграл тот самый декрет о плавающей штатной численности (имеется в виду вынос кресел по увольнении служащих). Надо признать, не всё лихо, что от чёрта. Среднему руководству многих известных мне управлений, департаментов и учреждений стало очевидно, что если ничего не изменить в коллективе или хотя б в отношении к нему, то функции загнанных «ух негодяев» придётся выполнять самостоятельно. Благосклонность, скажем так, посетила наши места – за людей чуточку начали держаться.

И хорошо так стало: жизнь оказывается продолжается, она большая, и даже Я в ней есть. А там может быть Хорошее возьмёт, да и случится…

К тому же, в областном Правительстве, судя по всему, наладили серийное производство заместителей губернатора (их уже целых 11) и советников (тех вообще не счесть). Если процесс сам собою не остановится, то до меня очередь дойдёт уже совсем скоро, Я всё посчитал. Наконец меня зауважают, начнут бояться и на день области подарят книгу мудрых изречений. А может быть и нет, но это уже никого не касается.

До встречи в заведениях, в общем.

2017 год

Примечания

1

Вероятно, Дж.Сэлинджер, «Над пропастью во ржи». – ред.

(обратно)

2

Англ.risky business – опасное дело

(обратно)

3

В первоисточнике автор был рад такому событию, «хоть и жаль человека». – ред.

(обратно)

4

Дефляторы, доплаты и преференции на стадии действующего контракта невозможны. Увеличение стоимости объекта в ходе строительства – строго запрещено по закону.

(обратно)

5

Для служебного пользования

(обратно)

6

Таких денег хватит на приобретение каждому из страдальцев по вертолёту Robinson-R44 Raven I, и ещё останется на топливо.

(обратно)

7

Вероятно, имеется в виду выражение «Мёртвые сраму не имут», которое приписывают киевскому князю Святославу. – ред.

(обратно)

8

х/ф Бриллиантовая рука

(обратно)

9

Место для заполнения реквизита получателя. Располагают в правом верхнем углу документа

(обратно)

10

х/ф Чародеи

(обратно)

11

Анекдот про то, как иностранцы собирали по инструкции присланный им поезд, а получался вертолёт. Под звёздочкой значилось «слегка доработать напильником»

(обратно)

12

м/ф Остров сокровищ

(обратно)

13

Анекдот: Во времена подготовки путешествия Екатерины-2 по Днепру в Крым, Григорий Потёмкин для имитации обжитости территории придумал разместить по берегу бутафорские постройки. Вот, значит, приезжает князь на «стройплощадку» и видит полное бездействие. Ни одной декорации! Как положено, собирает челядь и читает ей мотивирующую речь. Народ одобряет и обещает исправиться к следующему визиту. До путешествия императрицы остаётся месяц. Григорий решает проконтролировать ещё разок. Приезжает и видит ту же самую ситуацию: ничего не изменилось. Потёмкин орёт с трибуны как резаный, грозится всех разжаловать и казнить. Все божатся, что всё будет как надо. За неделю до события ещё раз приезжает и, увидя разруху со свинороем, хватает первого попавшегося крестьянина бьёт его по мордасам. Тот с плачем восклицает:

– За что барин?

– Что ж вы, собаки, дотянули то? – спрашивает разъярённый Потёмкин.

– Дык, так и так, отвечает работяга, – прямого то поручения вроде не было!

(обратно)

14

Константин Ступин

(обратно)

15

Подразумевается устарелое компьютерное и телекоммуникационное оборудование

(обратно)

16

Из циркуляра 2014 года

(обратно)

17

м/ф Ух ты, говорящая рыба!

(обратно)

18

Вымышленный язык, разработанный Д.Р.Толкином

(обратно)

19

гр. Сектор Газа. Тёща

(обратно)

20

Утверждённый и безликий перечень фраз, которыми рекомендовано пользоваться служащему при исполнении обязанностей

(обратно)

21

Вероятно, слова Карлоса Кастанеды. – ред.

(обратно)

22

Вероятно, взято из блатного жаргона. – ред.

(обратно)

23

из х/ф Кин-дза-дза

(обратно)

24

И.Ильф, Е.Петров. Двенадцать стульев

(обратно)

25

Имеется в виду занесение информации о должностном проступке в личное дело, иногда – в трудовую книжку. – ред.

(обратно)

26

Саморегулируемая организация

(обратно)

27

За год наше областное Управление службы приставов сработало с недобором только в бюджет 15 млн.евро. Это стоимость 8 детских садиков на 150 мест каждый

(обратно)

28

В.Высоцкий. Спасите наши души

(обратно)

29

Кодекс профессиональной этики и закон о госслужбе требуют политической нейтральности от служащего.

(обратно)

30

х/ф Бриллиантовая рука

(обратно)

31

Илья Юргин, х/ф Тени исчезают в полдень

(обратно)

32

Индивидуальное жилищное строительство

(обратно)

33

Участок имел протяжённость 30м. Была заложена железобетонная труба диаметром 600мм.

(обратно)

34

Монтёр Мечников из х/ф «12 стульев»

(обратно)

35

Средний расход жидкости у катка 150л/час, а в одном звене их как правило три

(обратно)

36

Монолог Г.Хазанова

(обратно)

37

Удорожание сопоставимо с бюджетом города страны с населением 50 тыс. жителей

(обратно)

38

Имеются в виду представители федеральных, областных ведомств или муниципалитета, имеющих у себя в собственности или оперативном управлении обследуемый объект транспортной инфраструктуры

(обратно)

39

м/ф Следствие ведут Колобки

(обратно)

40

х/ф 17 мгновений весны

(обратно)

41

Многофункциональный центр

(обратно)

42

Телефонное хулиганство или розыгрыш, основанный провокациях

(обратно)

43

Один из авторов книги считал, что в грамматике, орфографии и пунктуации проявляется личность пишущего, его понимание слов и Мира

(обратно)

44

Термин жив по сей день, хоть от плановой экономики и отошли 20 лет назад

(обратно)

45

Разведка. Получение сведений о противнике

(обратно)

46

Скорее всего слова позаимствованы им из м/ф «Маша и Медведь»

(обратно)

47

Насыпь для укрытия от пуль и снарядов

(обратно)

48

Региональный заказчик в дорожной отрасли

(обратно)

49

Утверждённое наименование документа, также, как и паспорт гражданина, например

(обратно)

50

Смета - расчёт предстоящих расходов по единым утвержденным расценкам

(обратно)

51

Форма, через которую продавливают различные пластические вещества (пластмассы, металл, стекло)

(обратно)

52

Имеется в виду процент к окладу

(обратно)

53

х/ф Операция Ы и другие приключения Шурика

(обратно)

54

Силовики – понятие обширное, и каждая из их категорий имеет свою вариацию льгот

(обратно)

55

Официальный термин

(обратно)

56

Вероятно, что в момент написания текста уровень услуг в банковском секторе не предполагал лёгких путей. – ред.

(обратно)

57

Термин из сельского хозяйства СССР

(обратно)

58

Служить бы рад, да прислуживаться тошно

(обратно)

59

В этом месте должны стоять фамилия с инициалами. – ред.

(обратно)

60

Речевой оборот из докладов

(обратно)

61

Директор ведомства обычно получает жалованье от вышестоящей структуры. Областные – из правительства, муниципальные – из администрации и т.д.

(обратно)

62

Стреножить – ограничить передвижение коня на выпасе путём связки ему передних ног

(обратно)

63

Государственное правовое управление

(обратно)

64

Состав руководства области не менялся более 12 лет

(обратно)

65

Машино-тракторная мастерская

(обратно)

66

Бильярдный термин. Игра в два шара, когда один игрок играет против всех

(обратно)

67

Пакет аукционной документации, составляемый заказчиком

(обратно)

68

В категорию работ входит: уборка мусора, очистка от снега, борьба с гололедом, ямочный ремонт, уход за озеленением, нанесение разметки и замена дорожных знаков

(обратно)

69

Вероятно, речь идёт о суперкорабле Hellespont Fairfax, стоимостью 80млн.$, который южнокорейская корпорация построила для судоходной компании Канады за 18 месяцев. – ред.

(обратно)

70

Двухуровневая транспортная развязка. Стоимость колеблется от 100 млн.$ до ∞

(обратно)

71

Официальный термин в законодательстве, подразумевающий изменение способа получения средств от источника (населения и предприятий)

(обратно)

72

Сказка Золушка

(обратно)

73

У.Шакспир, Король Лир

(обратно)

74

м/ф Следствие ведут Колобки

(обратно)

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

ТРУСОСТЬ И ПОДЧИНЕНИЕ

  Много начальников

  Рояль в кустах

  Про японскую настройку светофоров

  Продление контрактных сроков

  Садики

  Случайная резолюция

  Заповеди

БЕСКОНЕЧНЫЕ ПЕРЕДЕЛКИ ОТ СТРАХА

  Правки

  Переделки

  Светофоры на Обходе

  Обычный день

  Пишу письмо

  На своде

  Доклад готовишь ты, потому что так проще для меня

  Придумай себе задачу

  Поиск здания

  Оперативная работа

  Архив

УПОРЯДОЧЕВАНИЕ ВРАНЬЯ

  Рутина

  666. Пешеходники

  Всё кривое

  Не думай, не разбирайся и не запоминай

  Информационно-аналитическая записка

  href=#t28>Земельный участок

НАЕЗЖАЛКИ И ГАСИЛКИ

  Сверхзадача: срочно найди переписку

  Случай с пресс-секретарём

  Случай с коллегой из соседнего региона

  Случай с коллегой из смежного ведомства

  Протокол

  Прокуратура. Явиться ко двору

  Молчанье – золото

  Предложения и замечания отсутствуют

  Содержание дороги

  Отпуск

  Подчиненный всегда неправ

ПРЕССИНГ

  Случай с Полицией

  За борт

  Просрочка

  Проверки

  Проверка муниципалитета

  Присоединение территории

  Общественно-значимые мероприятия

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПОДЛОСТИ

  Системность и комплексный подход

  Шлюз

  Размыв дороги

  Мост через реку. Преподаватель

  Поручение: умолчать проблему

  Водопропускная труба

  Глава попросил – получите

  Бобры и дороги

  Бесхозная дорога

  Экраны в отдельный этап

  Ремонт или реконструкция?

  Госстройнадзор

  Маршрутный автобус

  Сезон отсутствует

  Не перескочить так подлезть

БОРЬБА

  Слабое руководство

  Передача полномочий

  Комиссионное обследование

  Зимники

  Обход соседней республики

  Канцелярия

  Документооборот. Номер письма

  Наградная тема

  Мигранты

  Санаторий

ОБЩЕНИЕ С МИРОМ

  Как работает структура

  Общение с народонаселением

  Тесть

  Жалоба. Перегон скота

  ТСК

  Предложение железнодорожников

  ИКЕА

  Личный приём

  Автогородок

  Наказы избирателей депутатам

  Специальный язык

  Инновации

  Тот же мост. Реконструкция

КАРЬЕРА, МИФЫ

  Кто у нас работает и за что

  Юрий Васильевич. Карьерный рост

  Справки, отчёты

  Перевыпуск электронно-цифровой подписи

  Тайм-трекер

  Холуйство

  Губернатор-селу

  Открытие объекта дважды

  Спецодежда. Дресс-код

  Спортивные соревнования среди органов власти

КАДРЫ. СОКРАЩЕНИЕ.

  Госслужба

  Чиновник – это не я

  Сокращение

  Текущее сокращение

  Запрет на бестолковщину

  Советники губернатора

КАК ЭТО УСТРОЕНО

  Дорожные объекты

  Приоритетность объектов

  Экономика и финансы

  Государственно-частное партнёрство

  Справедливая судья

  Правосубъектность

АБСУРД. СМЕХ

  Независимое заключение

  Эпизод про особиста

  Встречи и визиты

  Приглашение на праздник

  Утерянное приложение

  Депутат

КОНЦОВКА (ГЛАЗАМИ ЧЕЛОВЕКА)

  Профосмотр

  Распятие

ПОСЛЕСЛОВИЕ

*** Примечания ***