Письма к незнакомцу. Книга 6. Брак [Андрей Алексеевич Мурай] (fb2) читать онлайн

Андрей Мурай Письма к незнакомцу. Книга 6. Брак

-1-

Приветствую Вас, Серкидон!

Собираюсь заползти в новую тему, подобно мудрому Змию, тому самому Змию, который вразумил наших прародителей…

Вспомним, Серкидон, известные сочетания белого и чёрного. Пока Вы думаете, скажу, что вспомнилось мне: чёрные и белые шахматные фигуры, чёрные и белые клавиши пианино, домино – белые пятнышки на чёрном фоне, пингвины Антарктиды на снегу, белая луна на чёрном небе, белый ян и чёрный инь, чёрный и белый лебеди из озёрной фантазии Чайковского, белоснежные крылья ангела и чёрный-пречёрный хвост дьявола, цвета ремёсел Джанни Родари¹ – белый булочник и чёрный кочегар.

Далее о влюблённых: чёрные и белые одежды Дианы де Пуатье и короля Генриха, молодой Гёте и его Фридерика в немецком национальном костюме: пышная короткая белая юбочка с фалбалой, узкий белый лиф и чёрный тафтяной передник…

А что же поэты? «Конечно, поэты//Воспели и это».

Басё²:

Уродливый ворон –

Прекрасен на первом снегу

В морозное утро.

Ибн – аль – Мутазз³:

Белый день нарастает,

Чёрный мрак заметался, -

Словно с белых яиц

Чёрный страус сорвался.

Александр Пушкин:

И пир, на коем чести чашу

Тебе я полну наливал,

И ночь, когда голубку нашу

Ты, старый коршун, заклевал!

У Александра Сергеевича цвета не названы, но как они видны! Какой контраст!

Подняться выше стихов нам поможет хронист Брантом, приоткроем в нужном месте «Галантных дам»: «Один знатный принц, мне знакомый, укладывал своих любовниц и возлюбленных совсем обнажённых на чёрные гладкие тафтяные простыни, дабы грациозные тела их, блистая белизной на чёрном, сильнее возбуждали в нём пыл и желание»⁴.

Вот такой затейник! И, заметьте, Серкидон, ни одна из девушек, побывавшая на чёрных тафтяных простынях, не спросила наследника трона: мол, а когда же вы, любезный принц, на мне женитесь?.. А Вам такой вопрос могут задать. Поэтому последнее классическое ч/б сочетанием в нашем кратком обзоре – чёрный свадебный костюм и белое подвенечное платье.

И тут Вы, Серкидон, сразу догадались, что мы поведём речь о брачном союзе между мужчиной и женщиной. Повторюсь: случаи, когда мужчина заключает брак с мужчиной, жирафом, козой, длиннохвостой рыбкой и прочее, рассматривать не будем, поскольку договорились отстаивать традиционные человеческие ценности.

Так о чём это мы?.. Ах, да! Свадебный костюм! Несмотря на легкомысленный возраст (восемнадцать лет) Никита Михалков⁵ (см. кинофильм «Я шагаю по Москве») устами своего героя Коли о плюсах этого одеяния судил весьма здраво: «И на работу, и в театр, и в гроб можно…»

Ну да! И на тот свет, и на этом: и в пир, и мир, и в добрые люди!

И всё же перед покупкой такой многофункциональной вещи мужчина порой надолго задумывается. Мелькает у мужчины мысль: « А может, не жениться?..» То есть спотыкается наш касатик, а точнее сказать, жеребчик у первого же барьера.

Вот и приятель Коли – Саша (актёр – Евгений Стеблов⁶), пока женился, извёл и всю съёмочную группу, и всех многочисленных зрителей. Подобную нерешительность встречаем в шестнадцатом веке у Рабле⁷. С удовольствием читаем из «Гаргантюа и Пантагрюэль»:

«Вы знаете, государь, что я решил жениться, если только, на мою беду, все щели не будут заткнуты, забиты и заделаны. Во имя вашей давней любви ко мне скажите, какого вы на сей предмет мнения?

– Раз уж вы бросили жребий, – сказал Пантагрюэль, – поставили это своей задачей и приняли твёрдое решение, то разговор кончен, остается только привести намерение в исполнение.

– Да, но мне не хотелось бы приводить его в исполнение без вашего совета и согласия, – возразил Панург.

– Согласие я своё даю и советую вам жениться, – сказал Пантагрюэль.

– Да, но если вы считаете, – возразил Панург, – что мне лучше остаться на прежнем положении и перемен не искать, то я предпочёл бы не вступать в брак.

– Коли так – не женитесь, – сказал Пантагрюэль.

– Да, но разве вы хотите, чтобы я влачил свои дни один-одинёшенек, без подруги жизни? – возразил Панург. – Вы же знаете, что сказано в Писании: «Vае soli»⁸. У холостяка нет той отрады, как у человека, нашедшего себе жену.

– Ну, ну, женитесь с Богом! – сказал Пантагрюэль.

– Но если жена наставит мне рога, – а вы сами знаете: нынче год урожайный, – я же тогда из себя вон выйду, – возразил Панург. – Я люблю рогоносцев, почитаю их за людей порядочных, вожу с ними дружбу, но я скорее соглашусь умереть, чем попасть в их число. Вот что у меня из головы не выходит.

– Выходит, не женитесь, – сказал Пантагрюэль, – ибо изречение Сенеки справедливо и исключений не допускает: как сам ты поступал с другими, так, будь уверен, поступят и с тобой.

– Так вы говорите, – спросил Панург, – исключений не бывает?

– Исключений Сенека не допускает, – отвечал Пантагрюэль.

– Ах, шут бы его взял! – воскликнул Панург».

Будь я на месте Пантагрюэля, привёл бы иное высказывание Сенеки: «Ни одно благо нам не в радость, если его не с кем разделить». А с кем же логичнее всего разделить благо своё? С женой! А значит – женитесь!

Но и меня не послушал бы кандидат в мужья. Хочется ему и домашнего уюта, и сытного обеда не в трактире или в дешёвой харчевне, а за привычным обеденным столом (женитесь!), но за тем же столом возможны ссоры, препирательства, до посудного боя дело может дойти (не женитесь!), а вдруг заболеешь, да так, что и не встать, кто будет ухаживать? А как черти забирать станут, кто оплачет (женитесь!), но хорошо, когда молод и на чужих жён поглядываешь, а когда постареешь, своя начнёт на сторону ходить (не женитесь!), но тогда кому передать, коли нет ни сыновей, ни дочерей, имя, герб и имущество нажитое, не хочется быть могильщиком рода (женитесь!)…

Посмотрите, Серкидон! Дошёл Панург до белого каления, весь исполнился чёрной злобой, а так и не решил: жениться или не жениться. Давайте и мы оставим этот вопрос, висящим в воздухе до следующего письма.

А Вы знаете, Серкидон! Точно с таким вопросом – жениться ему либо нет – пришёл к Сократу один его ученик.

– Делай, что хочешь, потом всё равно будешь жалеть, – ответил Сократ.

Думаете, Серкидон, Сократ сказал бы так всем и каждому? Нет, в голосе этого молодого человека мудрец почувствовал сомнение, которого не должно быть, когда решается вопрос столь важный.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-2-

Приветствую Вас, Серкидон!

Надеюсь, Вам стало ясно, что для мужчины вопрос «жениться – не жениться» сродни гамлетовскому «быть – или не быть». Беда не только в том, что мужчина долго, подобно Панургу, не может определиться с окончательным решением, так он ещё, вроде бы определившись, вдруг меняет своё мнение на противоположное. Читаем у Пушкина:

Меж тем как мы, враги Гимена,

В домашней жизни зрим один

Ряд утомительных картин,

Роман во вкусе Лафонтена⁹.

И это не единственная колкость, пущенная в институт брака Александром Сергеевичем. То в письмах («Брак – холостит душу»), то в сочинениях не раз себе он позволял… позволял… позволял… Как вдруг пишет:

«Всё, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, всё уже мною передумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно бесплодно. До сих пор я жил иначе как обыкновенно живут. Счастья мне не было. Счастье можно найти лишь на проторенных дорогах. Мне 30 лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся – я поступаю как люди, и вероятно не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчёты»¹⁰.

Если же мужчина не переменит мнения о браке к тридцати годам, подобно Пушкину, то к концу жизни поворот на 180 градусов случается, как правило. Примеров много, приведу те, что приходят сразу же на ум.

Фонтенель¹¹. Французский писатель жил сто лет и почти всё время писал. В конце жизни Бернар Ле Бовье де Фонтенель пожалел, что не женился, забыв, что именно в холостом состоянии он дожил до ста лет, сохранил ясный ум и некоторые зубы.

Тургенев. Иван Сергеевич сожалел о том, что прожил жизнь «на краю чужого гнезда», что нет рядом с ним женщины, которая принесла бы ему тарелку обыкновенного борща. Но тут стоит задуматься: позволяла бы Тургеневу эта женщина те вольности, к которым так привык Иван Сергеевич? А привык он резвиться с русскими барышнями, кувыркаться с французскими дамочками, наслаждаться обществом Полины Виардо, а затем и волочиться за одной из её дочерей… Мне думается, тарелку борща возмущённая женщина к Тургеневу донесла бы, но только затем, чтобы содержимое тарелки Ивану Сергеевичу на голову вылить.

Мужчин, которые всю жизнь пользовались преимуществами брачного союза, а под конец жизни с восторгом вспоминали холостые годы, я перечислять не буду. Жизни не хватит…

Казалось бы Екклесиаст, который познал всё и взялся проповедовать, поможет разобраться в брачном вопросе однозначно, но тут разночтения

В одном месте: «… и нашёл я, что горше смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце её – силки, руки её – оковы, добрый пред Богом спасётся от неё, а грешник уловлен будет ею».

Но ранее им же написано:

«Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться…»

Кто же лучше согреет мужчину, как не женщина горячая и самоотверженная, ведь не от другого же мужика греться ему? Кто поднимет мужчину, как не женщина жертвенная и сочувственная, мать детей его? Кому он ещё нужен при отсутствии родителей?

«Так, значит, мне надо будет жениться?» – слышу я Ваш голос, Серкидон.

Не спешите. Экий Вы скорый. Давайте по примеру мнительного и подробного Панурга попробуем рассмотреть все pro et contra брачных отношений. Не забудем при этом, что имеем дело с персонажем Франсуа Рабле. Это первый француз, который взялся встречать громким хохотом самые серьёзные вещи и явления. Мы с Вами громко осмеивать институт брака, конечно, не станем, но и если говорить о брачных узах совершенно серьёзно, надев профессорские очки «велосипед», то расхочется Вам жениться, захочется утопиться… А мне бы этого не хотелось.

Поэтому иногда шуточки-прибауточки подпускать будем. Всё, устал я корпеть над этим письмом. Предлагаю Вам понаблюдать за тем, как древнеиндийское божество Тваштри налаживал мировое хозяйство. Какое это счастье смотреть, как трудится другой:

В начале времён Тваштри сотворил мир. Но когда он создал человека, то оказалось, что им были израсходованы все бывшие в его распоряжении строительные вещества, и не осталось у него ни одного прочного элемента, из которого он мог бы сотворить женщину. Тогда смущённый Тваштри впал в глубокое раздумие. После чего поступил следующим образом: он взял округлость луны и волнообразную линию змеи, спутанность ползучих растений, дрожание травы, стройность тростника, беспечное веселье солнечного луча и слёзы туч, непостоянство ветра, пугливость зайца, щёгольство павлина, неподатливость алмаза и мягкость пуха, покрывающего шейку воробья, сладость мёда и жестокосердие тигрицы, жар огня и холод снега, болтовню сойки и воркованье горлицы, смешал всё это вместе – и сотворил женщину. И когда сотворил он её, то позвал человека и отдал ему в подарок.

Человек взял женщину и ушёл с ней, но спустя восемь дней он пришёл к Тваштри и сказал: «Государь, что за существо ты мне подарил! Оно каждый день отравляет мне жизнь: то оно рыдает из-за каждого пустяка, то оно без умолку болтает, отнимает у меня время и не даёт мне работать и вечно хворает. Я пришёл просить тебя, Государь, чтобы ты забрал его обратно, ибо я не могу с ним жить». И Тваштри взял у человека женщину обратно. Но через восемь дней человек снова пришёл к Тваштри и сказал: «Государь, не знаю, как это случилось, но жизнь моя стала одинокой с тех пор, как ты забрал у меня это существо. Я вспоминаю, как оно танцевало и пело передо мной, как оно странно глядело на меня, отдай мне его обратно». И Тваштри отдал мужчине женщину обратно. Но ровно через три дня мужчина опять пришёл к Тваштри и сказал: «Нет, государь, теперь я окончательно убедился, что существо, которое ты мне подарил, причиняет мне гораздо больше горя, чем радостей. Я умоляю тебя, возьми его назад!» Но тут рассердился Тваштри и воскликнул: «Ступай прочь, человек. И устраивайся сам как можешь…» «Но я не могу жить с женщиной», – сказал человек. «Но не можешь ведь жить и без неё», – возразил Тваштри. Тогда человек удалился и сказал: «О, я несчастный! И с женщиной не могу жить и без неё не могу…»

Мужчина хотел было чередовать жизнь женатую с холостой, но Тваштри быстро это дело просёк и пресёк: или – или

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-3-

Приветствую Вас, Серкидон!

Женщина заходит в дом мужчины боязливо, робко, растерянно. «Как здесь мило», – говорит она, осматривая тёмный обшарпанный холостяцкий коридор. Потом немного задевает висящий велосипед, «и с плеча, точно сдул ветерок, полосатый скатился платок»¹². Прямо на немытый пол. Поднимая его, женщина наклонится так, что в вырезе платья мелькнёт очертание грудок. Снимая туфли, она изогнёт бедро настолько изящно, настолько соблазнительно, что кроме обуви придётся снимать и платье, и всё остальное, мужчину и женщину разделяющее…

«Со мной такое впервые… – скажет утром женщина. – А можно я до завтрака останусь?..» .

«Да, да, конечно», – говорит мужчина, забывая слова остроумца Тейха: «Женщина, как и вдохновение: она должна приходить и уходить…

Едва одетая она помоет недельной давности посуду и приготовит завтрак из того, что найдётся. А мужчина будет заворожено следить за тем, как хозяйничает его таинственная гостья. Она наполнит вкусными запахами кухню, добавит блеска в глаза мужчины и тепла в его постель. Она уравновесит, пригладит и смягчит. Она повесит занавеску, посадит на балконе цветы, принесёт сначала котёнка, потом канарейку, родит сначала мальчика, потом девочку, поставит крест сначала на духовном развитии мужчины, а потом и над ним самим…

Но зачем женщина делает это? Ради собственного удовольствия? Нет, ради жизни на Земле! Не делай она так, не было бы ни цветов, ни детей, ни птиц, ни домашних животных. Бегали бы по трущобам дикие необузданные мужчины… Полюбуйтесь, что написал Михаил Векслер:

Три дня

Без вомен –

И я

Безумен.

А если больше, чем три дня?..

Потомок Адама – несовершенное существо, без женщины он дичает, с женщиной звереет, и не умеет жить ни с ней, ни без неё. Поэтому и проводит свою невечную жизнь в вечном сомнении: нужна ли она ему рядом?

Женщина создание совершенное! В отличие от мужчин дочь Евы не сомневается ни крохи – ей дОлжно быть только рядом с мужчиной. С ним, из чьего ребра создана.

Привычный женский девиз – «Уж замуж невтерпёж»! Девиз актуален для каждой правильно скроенной женщины. Очень ей нужно обручальное колечко, у неё без него пальчик мёрзнет…

Читаем стихи Надежды Смирновой¹³:

В тот день, когда судьба нас обвенчала

И золотом блеснули два кольца,

Казалось, нет у прошлого начала

И у того, что будет, нет конца.

И голова от новизны кружилась:

Мелькали стены, стол, диван, окно…

Как будто комната углов лишилась

И было всё в кольцо заключено.

Мир, заключённый в обручальное кольцо, становится для женщины полным тёплого домашнего уюта. Поэтому даже в нехолодной стране, в Италии дочь Евы стремится утеплить пальчик золотым колечком. Почему я вспомнил про Италию? Потому что хватит лирики, мы возвращаемся к конкретным трудам представительницы прекрасного пола.

Паола Ломброзо.

Её отец – врач-психиатр, криминалист и, кстати, прекрасный семьянин, написал горы книг о гениях и злодействах. Они не для нас. Мы с Вами, Серкидон, люди мирные, законопослушные, и посему не перестанем считать лучшим творением Чезаре Ломброзо дочь его Паолу. «За то, что дочь его – Паола// Не покидала рамок пола!» – это стихи.

Клянусь, Серкидон, если была бы в Италии Школа женских хитростей, я предложил бы назвать её именем Паолы Ломброзо. Очень славно писала эта замечательная женщина о потаённых женских желаниях, о движениях женских душ. Почитаем отрывок из её работы «Женщина, её физическая и духовная природа и культурная роль»:

«… женщине, чтобы быть избранной, недостаточно только нравиться вообще: она должна нравиться более других своих подруг и соперниц. Отсюда происходит то соревнование, которое изощрило ее искусство, ввело в него элементы хитрости, расчета и страсти.

Этот способ борьбы – исключительная принадлежность женщины. Мужчина идет прямо к цели, не скрываясь, не прибегая к хитростям, потому что он по природе своей исполнен энергии, силы воли, так как всегда имеет возможность стремиться к тому, что ему нравится, при полной вероятности получить желаемое. Женщина к тому же знает, что время ее расцвета ограничено, что красота ее блекнет по прошествии первой молодости, и что у мужчины много развлечений, которые могут отдалить его от неё – и вот всё ее кокетство сообразуется с этими данными. Она научилась обольщать надеждами, не рискуя своей репутацией, обнаруживая свои чувства лишь настолько, насколько это ей кажется нужным, вести три, четыре любовные интриги одновременно, с полным хладнокровием выжидая благоприятного момента, чтобы затянуть петлю».

Петля эта не похожа на петли, с которыми то и дело сталкивался папенька сеньоры Паолы, это относительно безопасная петля – семейная.

Читаем далее:

«От Елены и Клеопатры и до наших дней царицы и модистки одинаково обладают мастерством во всех искусствах, могущих возвысить их красоту и скрыть их несовершенства. Чтобы возбудить удивление и желание, они великолепно умеют пользоваться искусством туалета: духи, белила и румяна, кружева, вышивки, драгоценные камни. В особенности же изощрились они в искусстве играть глазами, вздохами, улыбками, полусловами – одним словом, тем, что теперь называется“флиртом”».

Добавим в женский арсенал притворств умение пустить слёзу, упасть в обморок, покраснеть, трепетать ресницами и надувать губки. И это не всё. Да всего и не перечислишь!

В качестве примера могущества женского коварства и торжества женской интуиции над мужскими несовершенствами приведём отрывки из пьесы Чехова «Медведь».

К слову и строго между нами, скажу: великая радость, Серкидон, встреча с Антоном Павловичем Чеховым! Когда мы, душу возвысив, дерзаем покуситься на творения Толстого или Достоевского, мы восхищённо воздаём гению и поражаемся величию писательского труда. Тогда как Антона Павловича читаем для собственного удовольствия.

Ну да заболтались мы, а в дом вдовицы-помещицы уже ворвался – Марс, вихорь шумный, громовержцу подобный:

«Сударыня, честь имею представиться: отставной поручик артиллерии, землевладелец Григорий Степанович Смирнов! Вынужден беспокоить вас по весьма важному делу…»

Врёт ведь, дело-то мелочное – взыскать по векселям покойного мужа. Но, как сказал бы Конфуций, трудно выбить деньги у вдовы, особенно, когда их у неё нет. Приехал мужчина за семьдесят вёрст, а выходит – зря. Ну и раскричался… Матерь Божья, какой же он Смирнов, если так орёт:

«Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить с вами? По-французски, что ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же ву при… как я счастлив, что вы не платите мне денег… Ах, пардон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)»

А тут он получил от хозяйки дома справедливое замечание. Мог бы и по физиономии получить. Начал возражать.

«Я не умею держать себя в женском обществе! Сударыня, на своём веку я видел женщин гораздо больше, чем вы воробьёв! Три раза я стрелялся на дуэли из-за женщин, двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня! Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами… Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел… Любил страстно, бешено, на всякие манеры, чёрт меня возьми, трещал, как сорока, об эмансипации, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь – слуга покорный! Теперь меня не проведёте! Довольно! Очи чёрные, очи страстные, алые губки, ямочки на щечках, луна, шёпот, робкое дыханье – за всё это, сударыня, я теперь и медного гроша не дам! Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперёд! Посмотришь на иное поэтическое созданье: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а заглянешь в душу – обыкновеннейший крокодил!»

Ага! Всё понятно. Смалодушничал, струсил и нашёл себе прибежище в женоненавистничестве. Не будем больше, Серкидон, употреблять это слово. Оно нехорошее и труднопроизносимое. А Смирнов-то наш как разошёлся.

«Но возмутительнее всего, что этот крокодил почему-то воображает, что его шедевр, его привилегия и монополия – нежное чувство! Да чёрт побери совсем, повесьте меня вот на этом гвозде вверх ногами – разве женщина умеет любить кого-нибудь, кроме болонок?.. В любви она умеет только хныкать и распускать нюни! Где мужчина страдает и жертвует, там вся её любовь выражается в том, что она вертит шлейфом и старается покрепче схватить за нос».

Синьора Ломброзо пишет «затянуть петлю», землевладелец Смирнов говорит «покрепче схватить на нос», а смысл один – упечь в семейный быт.

«Не кричите, пожалуйста, я вам не приказчик! Позвольте мне называть вещи настоящими их именами. Я не женщина и привык высказывать своё мнение прямо! Не извольте же кричать!.. Я не имею удовольствия быть ни вашим супругом, ни женихом, а потому, пожалуйста, не делайте мне сцен. (Садится.) Я этого не люблю… А вы думаете, что если вы поэтическое создание, то имеете право оскорблять безнаказанно? Да? К барьеру!.. Я подстрелю её, как цыплёнка! Я не мальчишка, не сантиметальный щенок, для меня не существует слабых созданий!.. Стреляться, вот это и есть равноправность, эмансипация! Тут оба пола равны! Подстрелю её из принципа! Но какова женщина? (Дразнит.) «Чёрт вас возьми… влеплю пулю в медный лоб…» Какова? Раскраснелась, глаза блестят… Вызов приняла!.. Честное слово, первый раз в жизни такую вижу… Это – женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина, не размазня, а огонь, порох, ракета! Даже убивать жалко!.. Она мне положительно нравится! Положительно! Хоть и ямочки на щеках, а нравится! Готов даже долг ей простить… и злость прошла…Удивительная женщина!..»

Попал наш орёл степной! Коготок увяз – всей птичке пропасть!

«Видите ли, существуют несколько сортов пистолетов… (В сторону.) Глаза, глаза! Зажигательная женщина!.. Да, так… Засим вы поднимаете курок… вот так прицеливаетесь…Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует… Вот так… Потом вот этим пальцем надавливаете эту штуку – и больше ничего… Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не спеша… Стараться, чтоб не дрогнула рука. Только предупреждаю, что я выстрелю в воздух… Да, струсил… Потому что вы… мне нравитесь».

Ну вот и всё. Дальше неинтересно. Далее кавалера можно вычерпывать из штанов ложкой, но победительница, прежде чем выбросить белый флаг, ещё поиздевалась, наслаждаясь заслуженной победой. Но об этом в другой раз. Утро моё давно закончилось. А если Вам уж невтерпёж, то читайте Чехова сами, или посмотрите фильм с великолепным Михаилом Жаровым¹⁴ и блистательной Ольгой Андровской¹⁵.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего чеховского письма.

-4-

Приветствую Вас, Серкидон!

Вернёмся к нашему «медведю», «мужику», «монстру», как изволила величать незваного гостя безутешная вдова. Как же он так втюрился? Пришёл по делу, завтра – проценты платить, сенокос начался, а он амуры стал крутить и завяз, а потом и втюрился по самую хряпку…

Проследим, как происходит окончательная упаковка:

«Попова. Отойдите прочь, а то буду стрелять!

Смирнов. Стреляйте! Вы не можете понять, какое счастие умереть под взглядами этих чудных глаз, умереть от револьвера, который держит эта маленькая бархатная ручка… Я с ума сошёл! Думайте и решайте сейчас, потому что если я выйду отсюда, то уж мы больше никогда не увидимся! Решайте… Я дворянин, порядочный человек, имею десять тысяч годового дохода… попадаю пулей в подброшенную копейку… имею отличных лошадей… Хотите быть моей женою?

Попова. (возмущённая, потрясает револьвером). Стреляться! К барьеру!

Смирнов. Сошёл с ума, влюбился, как мальчишка, как дурак! (Хватает её за руку, она вскрикивает от боли) Я люблю вас! (становится на колени.) Люблю, как никогда не любил! Двенадцать женщин я бросил, десять бросили меня, но ни одну из них я не любил так как вас… Раслимонился, рассиропился, раскис… стою на коленях, как дурак, и предлагаю руку… Стыд, срам! Пять лет не влюблялся, дал себе зарок, и вдруг втюрился, как оглобля в чужой кузов! Руку предлагаю. Да или нет? Не хотите? Не нужно! (Встаёт и быстро идёт к двери.)

Попова. Да, да, уходите!.. (Кричит.) Куда же вы? Постойте… Ступайте, впрочем. Ах, как я зла! Не подходите, не подходите!

Смирнов. (подходя к ней). Как я на себя зол! Влюбился, как гимназист, стоял на коленях… Даже мороз по коже дерёт… (Грубо.) Я люблю вас! Очень мне нужно было влюбляться в вас!.. (Берёт её за талию) Никогда этого не прощу себе…

Попова. Отойдите прочь! Прочь руки! Я вас…ненавижу! К ба-барьеру!..»

Вот тут-то, наконец, догадался землевладелец Смирнов окончить препирательства с помещицей Поповой, закрыв ей рот продолжительным поцелуем.

Финальная сцена, не хуже, чем в «Ревизоре». Врывает слуга с топором, садовник с граблями, кучер с вилами, рабочие с дрекольем… А барыня – вся в удовольствии… Это удовольствие она честно заработала. Укротила своего строптивого – отзеркалила. Клин клином. Гомеопатия. Ты – гром и молния? А не ты один. Ты орёшь, а я – громче. Ты лихой, а я – отчаянная. И бедовая!

Сильная эмоция женщину красит! А любовь, она гуляет рядом с любой сильной эмоций. Не случайно Чехов заставляет своего героя всё время повторять: «Как я зол, как я зол!» Злился, злился и влюбился…

И то сказать, зачем дом да без хозяйки? Зачем иметь отличных коней, если тебе некого на тройке с бубенцами прокатить?.. Пять лет не влюблялся такой темпераментный мужчина! Пришла пора – влюбился. Тут ещё внутренняя тяга к парности, свойственная нормальным людям обоих полов, она, как тяга в печи, раздувает сердечные пожары…

Вдова тоже была внутренне готова к приключению. Добавлю, как вразумлял барыню мудрый слуга Лука в самом начале действа. Оно, конечно, некрасиво помногу списывать у Чехова, но разве от Антона Павловича так скоро оторвёшься:

«Лука. Нехорошо, барыня… Губите вы себя только…Горничная и кухарка пошли по ягоды, всякое дыханье радуется, даже кошка, и та своё удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек ловит, а вы целый день сидите в комнате, словно в монастыре, никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж год прошёл, как вы из дому не выходите!..

Попова. И не выйду никогда…Зачем? Жизнь моя уже кончена. Он лежит в могиле, я погребла себя в четырёх стенах… Мы оба умерли.

Лука. У меня тоже в своё время старуха померла…Что ж? Погоревал, поплакал с месяц, и будет с неё, а ежели цельный век Лазаря петь, то и старуха того не стоит. (Вздыхает.) Соседей всех забыли… И сами не ездите, и принимать не велите. Живём, извините, как пауки, – света белого не видим. Ливрею мыши съели… Добро бы хороших людей не было, а то ведь полон уезд господ… В Рыблове полк стоит, так офицеры – чистые конфеты, не наглядишься! А в лагерях что ни пятница, то бал, и, почитай, каждый день военная оркестра музыку играет… Эх, барыня-матушка! Молодая, красивая, кровь с молоком – только бы и жить в своё удовольствие… Красота-то ведь не навеки дадена! Пройдёт годов десять, сами заходите павой пройтись да господам офицерам в глаза пыль пустить, ан поздно будет».

Золотые слова, вовремя сказаны и, конечно, не пропали даром…

Не поверите, Серкидон, они ещё целуются… Ругались, ругались, чуть не подрались… Да что там! Чуть не поубивали друг друга, а теперь целуются?.. И одним поцелуем дело явно не обойдётся. Последует и второй, и третий, а там, глядишь, Смирнов, как честный благородный мужчина, просто обязан будет жениться… Едва знакомы, а до греха – рукой подать. Почему?.. Поясню Вам это «почему», чтобы не всё – от Чехова, а хоть немножко было от меня.

Перенесёмся во времена первобытные и воспоём их стихами – «Вот моя пещера, //Вот мой дом родной…»¹⁶ Тогда мужчина перед женщиной не «медоточил», не «разлимонивался», не «рассиропивался», букеты не приносил, на коленях не стоял. Секс добывал, как и огонь, с превеликими трудностями. Женщину (подчас из чужого племени) нужно было подкараулить, застать врасплох, догнать, повалить, крепкими тумаками убедить вступить в соитие. По куртуазному воспитанию пещерному жителю можно смело ставить «двойку». Первобытная женщина тоже ещё та «лапочка». Она отбивалась, как могла: визжала, кусалась, царапалась. То есть была категорически против. И с той, и с другой стороны прилагались значительные физические усилия. Эмоции – били фонтаном.

Такой порядок (вернее сказать, безобразие) закрепился (закрепилось) на генетическом уровне: сначала физические усилия, мощный выброс адреналина, а уже потом, на сладенькое, сами понимаете что.

Далеко ходить не будем – мои соседи сверху. Вот уж у кого этот первобытный след да на мою голову впечатался так, что любо-дорого было послушать. Обычно ближе к ночи у них и крики, и бой посуды, и звон оплеух, и треск мебели, потом – раз – всё стихло… И так три раза в неделю. А ведь и не пожаловаться, потому что любовь всегда права.

Трижды я возблагодарил небо, когда они съехали!..

Ну что сказать, план по страстям мы на сегодня перевыполнили! Страстей на сегодня хватит, от них я и разомлел, и устал. Да-да, Серкидон, чужих страстей переживанье нас тоже утомляет не на шутку. Вот уже и Шекспиром заговорил, а это верный признак – срочно нужно прекращать писанину.

Напоследок примите бесплатный совет: если Вы приходите к даме с букетом, а она начинает Вас провоцировать на рукоприкладство – убегайте от таких первобытных наслаждений с криком: «Только по доброму согласию!»

И вот что ещё. Полюбите то время, в котором живёте, поклонитесь ему в ножки уже за то, что оно не первобытнообщинное. Ну представьте себе, Вы юноша-неандерталец, посмотрели дурным глазом на женщину своего отца, и он, размахивая дубинкой, выгнал Вас из пещеры, давая понять Вам, больше жестами, чем словами, что это его пещера, его женщина. Что Вам делать? Или идти на корм диким животным, или идти искать свою пещеру, свою женщину… Так продвигалось человечество вперёд, продвинулось до того, что ныне Вы, славный потомок первобытных людей, сидите дома, как в пещере, подбирая себе пару в интернете.

Давайте, Серкидон, будем честны перед собой, перед человечеством, и назовём это деградацией.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-5-

Пpиветствую Вас, Сеpкидон!

Возвращаясь к разговору о женских хитростях, остановимся по первости на самых бесхитростных. Каждой женщине известно, если хочешь заинтересовать мужчину, нужно обнажить перед ним нечто соблазнительное. Помните, милашка из народа говорила: «Смотри, как блошка меня за грудь укусила…» Далее грудь демонстрировалась кавалеру либо частью своей, либо полностью. На самом-то деле никто её за грудь не кусал, сама себя ущипнула. Просто надо же как-то нерешительного ухажёра подтолкнуть к решительным действиям.

Пример из сочинения Брантома «Галантные дамы»:

«Я знавал некогда весьма красивую и достойную девицу, которая влюбившись в одного знатного сеньора, пожелала привлечь его к себе, дабы получить от него и удовольствие и пользу, но никак не могла своего добиться; вот однажды, проходя по аллее парка и завидев его издали, она притворилась, будто бы повязка у ней упала, и, отойдя немного в сторону, она обнажила ногу и давай возиться с башмаком и натягивать повязку. Этот знатный сеньор пристально на неё посмотрел и нашёл, что ножка у ней весьма хороша, и столь увлёкся созерцанием, что не заметил, как ножка произвела то, чего не могло сделать красивое лицо девицы; она рассудил про себя, что такие стройные колоны поддерживают, верно, не менее прекрасное здание, в чём и признался хозяйке ножек, а уж та распорядилась этим так, как нашла нужным…»

Запомните, Серкидон, даже на пляже, даже в сауне женщина ничего не обнажит перед Вами просто так…

Теперь несколько историй посложнее. Они покажут Вам, как женщина привлекает в объятия мужчину, который ею любим, но не замечает этого. И на что способна плутовка, уклоняясь от объятий мужчин ей ненужных и постылых.

Развлеку я Серкидона//Байкой из «Декамерона»¹⁷.

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ

Одной замужней и достопочтимой матроне понравился молодой человек, которого она встречала в церкви. Но не письмо же ему писать?! В те времена говорили, что ничто не может запачкать честь женщины так, как чернила. Письмо – есть неопровержимое доказательство. Матрона стала действовать издалека. Молодого человека пригласил для беседы священник. «Как ты мог, сын мой… На тебя пожаловалась знатная дама, ты знаешь, о ком я говорю, не делай вид, что не знаешь. Как ты мог бросать на неё такие пылкие взгляды принародно, зная, что муж её уехал по служебным надобностям?.. Иди, сын мой, и никогда более не делай так». Молодой человек ушёл в большом недоумении. Через три дня святой отец вновь пригласил его. «Сын мой, опять ты пытаешься оказать знаки внимания знатной даме, той, о которой мы говорили с тобой в прошлый раз. Ты пытался передать ей записку прямо на выходе из церкви. Какой грех, сын мой! И это в то время, когда муж сеньоры в отлучке». И опять ушёл юноша из церкви, недоумённо покачивая головой. Через день святой отец отчитал юношу за то, что пытался он передать знатной даме подарок через её служанку. Юноша опять ничего не понял и, когда святой отец пригласил его вновь, приготовился слушать очень внимательно. «Сын мой, это уже никуда не годится. Что же ты наделал?! Ты узнал, что знатная дама, о которой мы говорили, живёт на улице святой Паолы, в двухэтажном доме с жёлтыми колонами, ровно в десять вечера ты подошёл к дому и обошёл его слева, затем проник в сад через калитку, которая была открыта, прошёл по тропинке, повернул направо и оказался под балконом, с которого свисала верёвочная лестница, ты ловко поднялся по этой лестнице на балкон и прогостил у госпожи до утра. Заклинаю тебя, сын мой, не вздумай сегодня ровно в десять вечера это всё повторить».

Наконец-то, юноша всё понял. Ещё бы, он был так подробно проинструктирован.

Вечером в пять минут одиннадцатого он уже поднимался на балкон по верёвочной лестнице, которая была предупредительна перекинута, через перила… И святой отец также был вознаграждён. Но материально. Звонкой монетой, а не звонкими поцелуями. Хотя как там было на самом деле, автор не уточнил.

Что же получилось? Женщина привлекла в свои объятия пригожего юношу, и сделала это так ловко, будто сама она и ни при чём.

Пойдём дальше. Два главных вопроса были заданы человечеству достойным мужами.

Первый задал римлянин Сенека: «Почему глупость держит нас так упорно?»

Второй – британец Эдвар де Боно¹⁸: «Почему мы такие тупые?»

Так называется одна из книг известного психолога. Ответов от человечества пока не последовало. Видимо, оно думает. Расскажу Вам историю, которую прочёл в одной из книг Эдварда де Боно.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

Один купец, полагаюсь на будущие доходы, задолжал некому ростовщику огромную сумму денег. Купца могли бросить в долговую яму, и ростовщик предложил следующий вариант: «Ты отдаёшь за меня свою красавицу дочь, и долг погашен». Купец-отец посмотрел на седовласого сластолюбца и схватился за сердце: «Нет, лучше в яму». «Папа, только не это!» – закричала дочь. «Ну, вас не поймешь», – сказал ростовщик. Решили все втроём пойти к герцогу, чтобы он был и свидетелем, и гарантом. Застали герцога в саду. «Да, – озадачился герцог, – жених уродлив и стар, невеста прекрасна и молода, и долг платежом красен, а не красной девицей. Не знаю, что делать. Ваши предложения?» «Ваше сиятельство, – сказал хитромудрый жених, – давайте доверимся жребию. В мою шапку положим два камушка – белый и чёрный. Если эта, как Вы изволили выразиться, красна девица вытянет из шапки белый камушек, пусть и далее живёт с отцом, а если – чёрный, быть ей моей женой. В обоих случаях долг будет считаться погашенным». «Да будет так!» – сказал герцог. Ростовщик наклонился к усыпанной гравием дорожке, сначала он положил в шляпу чёрный камушек. А после, украдкой, ещё один чёрным, и эту хитрость заметила глазастая дочь купца, подневольная невеста. «Тяни камень, – сказал герцог, – он решит твою судьбу». Девушка просунула руку в шапку и, доставая камушек, ловко выронила его на дорожку, где он сразу же смешался с другими камнями. «Ой! Какая я неловкая! – закричала дочь купца. – Но ничего, у нас есть второй камень, его цвет укажет нам на цвет вытянутого». Девушка рывком раскрыла шляпу оторопевшего ростовщика. И все увидели в ней чёрный камень. «Ага! Ты вытянула белый, – сказал герцог. – Ты свободна». Ростовщик ахнул, охнул, загнусил было: «Это нечестно…», но никто его уже не слушал. А купец рухнул перед дочкой на колени и долго стоял у её ног.

Итог любовно-финансового дела: из когтистых лап Гименея вырвалась наша голубка ангелоподобная, проявив чёртовскую смекалку.

Копнём глубже. «Любовные письма» Аристенета.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ

Хрисида – Миррине:

«Мы, милая, знаем о любовной страсти друг друга. Ты жаждешь моего мужа, а я безумно люблю твоего раба. Что делать? Как каждой из нас найти удобный выход, чтобы удовлетворить своё желание? Знай, что я молила Афродиту дать мне совет, как быть, и богиня тайно вдохнула в меня мысль, которую я доверяю тебе, Мирринда, чтобы ты её следующим образом выполнила. Сделай вид, что очень рассердилась на своего раба, владыку моей любви, и с побоями прогони из дому, но ради богов, бей осторожно, соразмеряя свои удары с силой моей страсти. Красавец Евктит, разумеется, побежит ко мне, приятельнице своей хозяйки; тут я сейчас же пошлю к тебе мужа, якобы для того, чтобы он молил госпожу за раба, прямо-таки вытолкаю его с этим поручением. Таким образом, каждая из нас получит своего любимого и сумеет, руководствуемая Эротом, спокойно и без помех воспользоваться выпавшим счастьем. Но как можно дольше растяни свои любовные радости, чтобы мне тоже подольше насладиться. Прощай и перестань оплакивать раннюю смерть своего мужа: судьба посылает тебе в возлюбленные моего».

Тут, пожалуй, самое интересное, что и раб может быть «владыкой», если дело касается любовных отношений. А в остальном хитрость невелика: побить да из дому вытолкать. Но главное ведь – результат. В результате обе византийские дамочки насладились. Если только красавец Евктит побежал к приятельнице хозяйки. Мог ведь побежать и к своим подружайкам..

ИСТОРИЯ ЧЕТВЁРТАЯ о государственной мудрости.

Первая христианка на Руси – княгиня Ольга¹⁹ – была крещена задолго до крещения Руси. Через десятилетия после её смерти древнерусский летописец напишет о ней: «Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи».

История крещения княгини. В 955 году посетила высокая гостья Константинополь с дружеским визитом, который едва не перерос в любовный. Поражённый красотой и мудростью гостьи византийский император Константин Багрянородный²⁰ предложил Ольге стать его женой. Это было предложение, от которого не так просто отказаться. И Ольга отказала весьма тактично. «Я язычница, если хочешь крестить меня, то крести меня сам. Это моё условие». И Константин согласился стать её восприемником от купели. Когда же таинство было произведёно, император вновь попросил Ольгу стать его женой и императрицей Византии. На что она ответила: «Ты же сам крестил меня и назвал дочерью. Не может у христиан восприемник быть мужем». «Ох, Ольга! Перехитрила ты меня» – воскликнул поражённый Константин. Однако была княгиня отпущена в стольный град Киев с богатыми дарами. И я отпускаю Вас, Серкидон, без богатых даров, но обогащённым житейской мудростью.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-6-

Приветствую Вас, Серкидон!

В прошлом письме, читая письма Аристенета, мы с Вами столкнулись с таким странным понятием, как женская измена. Казалось бы, есть у женщины дееспособный муж, какого же рожна? Зачем ей ещё кто-то?

О хитростях, уловках, изворотах, ухищрениях, связанных с женской изменой, поговорим в этом письме.

Историю эту мне пересказывали. Она из книги то ли австрийского, то ли австралийского писателя. Но не суть. А суть вот в чём. У одного мужчины на месяц из дому исчезла жена. Мужчина позвонил тёще: «Анетта у вас?» – «Нет!». Ну нет, так нет. Стал жить один, благо дом большой, живности и без жены хватает – собака, кошка, попугай.

Но вот как-то утром выходит мужчина на террасу, а там – жена с подругой, сидят в шезлонгах, пьют лимонад.

– Анетта! Привет! А где ты была?!

– Как где? Здесь была дома.

– Как дома?! Я не видел тебя дома целый месяц.

– Дорогой, просто, когда я была на кухне, ты был у себя в кабинете, когда ты выходил на кухню, я была в саду.

– Но ведь прошёл целый месяц, и мы не встречались?

– Это потому, что когда ты поднимался на чердак, я была в гостиной, когда ты уходил в гараж, я была в спальной.

– И так целый месяц? В голове не укладывается. Как это могло быть?

– Какой вы непонятливый, – вступает подруга. – Анетта же вам всё объяснила: вы не встречались, потому что когда она была в ванной, вы были в прихожей, ну и так далее. Что вам не ясно?

Попугай из клетки:

– Когда ты был… Она была… Когда ты был… Она была…

Мужчина бурчит про себя:

– Значит, когда я был… Анетта была…, а когда я выходил… она…

– Ну вот, ты всё понял, – сказала жена. – Иди ко мне, дорогой мой. Ятебя поцелую.

Всё закончилось благополучно, счастливая семейная жизнь продолжилось. Но отметим, эта явно импортный вариант. Русской женщине, которая живёт в однокомнатной квартире с мужем, двумя детьми, собакой, кошкой, попугаем, так не выкрутиться.

Попугай, указанный последним, играет роковую роль в следующих событиях. Из индийского народного фольклора «Шукасаптати». Рассказы говорливого попугая. Что же побудило обычно отрывистую птичку к многословию?

Его хозяин, прекрасный молодой принц, уехал в дальнюю командировку, оставив дома с попугаем молодую жену. Звали её Худжаста, и была она красавицей по всем индийским меркам: тонкая талия, полные руки, пышная грудь, мягкие губы, стройный, как кипарис, стан, округлые бёдра, гладкие ляжки, золотистые, как хрусталь, ноги…

Сначала эта чудо-красавица хранила верность своему мужу, но потом это дело ей надоело. И вот однажды, когда солнце скрылось и взошла луна, Худжаста надела светло-зелёное платье, разукрасилась всеми своими драгоценностями, провела черточку на губах чёрным порошком «мусси», смазала волосы душистым маслом, расчесала их гребнем и связала узлом.

После чего, сияя всеми красотами, подошла молодая женщина к клетке с попугаем и поделилась сокровенным: – Остаёшься за старшего, я приду утром, меня ждёт прекрасный юноша, с которым я предамся любви…

– Иди! – сказал попугай, – но смотри, чтобы с тобой не случилось то же, что случилось с ненасытной красавицей – дочерью падишаха.

– Что это за история? – спросила Худжаста. – Расскажи…

Ну и стал попугай заливать, лепить горбатого, лапшу на уши вешать, а когда закончил, идти на свидание было уже поздно, прекрасный юноша в гневе изрезал дорогой ковёр и заснул неудовлетворённым, так и не раздевшись. Худжаста осталась дома.

Так повторялось семьдесят раз…

Не так ли вот у нас? Себя узнал я в попугае. Только Вы, Серкидон, соберётесь на свидание – обуетесь, оденетесь, расчешитесь, проведёте на губах чёрточку чёрным порошком «мусси», а тут раз – от меня письмо. Вы его прочтёте, и, конечно, настроение испорчено напрочь и никуда идти не хочется. Засыпают Ваши полногрудые Худжасты неудовлетворёнными. И чем всё у нас закончится – не знаю.

А вот чем закончилось дело у наших индийских друзей, знаю. Вернулся муж из командировки, попугай ему наябедничал и разгневанный ревнивец, не слушая жалкий лепет оправданий, ударом меча закончил семейную жизнь с Худжастой… Почему же всё закончилось так трагически? Женщина обошлась без женских хитростей. Она была и честна, и откровенна. То есть вышла из рамок пола, за что и пострадала.

Следующая история из «Тысячи и одной ночи», перескажу её на сколько смогу по-восточному.

Дошло до меня, о великолепный Серкидон, что проживал в большом городе богатый купец, и была у него красивая жена. Такая красивая, что расставался с ней купец неохотно. А приходилось. Работа купеческая связана с длительными отъездами. Уезжая от своей пышнотелой красавицы, только и думал купец: «Верна ли она? Блюдёт ли честь семьи, так как ей мужем наказано?» А когда мысли такие купца истерзали изрядно, решил он приставить к жене соглядатая. Но кого? Мужчину? А где гарантии, что тот сам не польстится? Женщину? Сговорятся и обманут. Купил купец попугая, дал смышлёной птичке подробный инструктаж и отправился в дальнюю страну с относительно спокойным сердцем. А жена его раскрасавица только этого и ждала. Оповестила она об отлучке мужа своего любовника, прекрасного юношу, и стал этот юноша похаживать к ней регулярно. Месяц проходит, а юноша ходит, второй месяц проходит, а юноша ходит, третий месяц проходит, а юноша всё ходит. Как на работу. Но вот закончились сроки…

Возвращается купец из командировки, ставит на стол клетку с попугаем и устремляет на птичку вопросительный взор. «О, господин мой, – говорит попугай, – неверна тебе жена твоя. Приходил к ней каждую ночь прекрасный юноша и ни разу не пожалел, что пришёл». Схватил купец длинный нож и ворвался к жене. «Изменница, мой верный попугай открыл мне глаза! Посмотри в последний раз на солнце и …» «Побойся Аллаха, – возопила жена, – кому ты веришь? Птице малахольной? Сказился твой попугай и несёт невесть что. И как ты мог, голубь мой сизокрылый, попугаю верить, подвергать сомнению мою лебединую верность! Чем ножики хватать, иди-ка лучше переспи где-нибудь у друзей, а утром приходи и послушаешь, что тебе пернатый доносчик наговорит».

Послушал купец жену и ушёл на ночь к приятелю. Но беспокойно спал. Была ему тихая багдадская ночь не в радость. Снилось и мнилось ему, что в Багдаде не всё спокойно. А что же изменница-жена? Под вечер накрыла она клетку попугая ковриком и стала поливать коврик водой, обвевать опахалом. Ещё она вертела ручную мельницу, топала ногами, то придвигала, то отдаляла от клетки светильник, причём всё успевала! Многорукий Шива²¹ позавидовал бы. И было чему! Такие спецэффекты стали доступны Голливуду лишь десять веков спустя…

Наутро пришёл хозяин и первый делом спросил попугая: «Как ночевалось тебе, о мой верный пернатый друг, этой тихой и спокойной ночью? Не приходил ли кто к жене?» «О, господин! – воскликнул и впрямь обезумевший попугай, – ничего не видел я. Да и как мог я что-то видеть, если всю ночь шёл дождь, гремел гром, блистала молния. Такого я натерпелся…» «Э-э-э, – подумал купец, – и действительно птичка сбрендила. Не перенёс бедняга разлуки со мной».

Пошёл купец к жене. Та лежит с мокрым полотенцем на лбу – переживает необоснованные обвинения. «Ладно, – говорит купец, – погорячился. Забыли». «Хорошо – хорошо, – сразу откликнулась жена. – Но только сначала зарежь попугая, который меня оклеветал, тем самым ножиком, с которым ты ко мне прибегал. Иначе я тебя к себе близко не подпущу». «Да ладно, – подумал купец. – Всё равно птица не в себе». И зарезал попугая. Мир и доверие воцарись в семье. Но не надолго. Чудом уцелевшая жена уверилась в безнаказанности своей. И вот однажды возвратился купец домой в неурочный для себя час и увидел, как выходит от его жены прекрасный юноша. Тот самый. Тут уж никого не стал спрашивать купец. Выхватил нож, и постигла его неверную участь попугая. А потом долго купец грустил. Оплакивал безвременную кончину. Но не жены, а своего пернатого друга.

Вот такие у них там хэппи-энды. Видимо, Восток дело не только тонкое, но и острое. А Индия – самый суровый край. Говорят, в Индии мужчине на свадьбу дарят ружьё, а его жене рисуют на лбу красную точку.

Всё, Серкидон, до следующего письма, до следующих супружеских историй.

-7-

Приветствую Вас, Серкидон!

Сегодня расскажу Вам о женщине, которая очень хорошая, у которой всё в норме и всё правильно. Но поскольку живёт она в мире испорченном и жадном, от её совершенств мало толку… Мы познакомились в вагоне-ресторане поезда дальнего следования. История моя давняя, она тех советских времён, когда мне доводилось активно знакомиться с женщинами, когда трава была зелёная-зелёная, облака белыми-белыми, а одуванчик разлетался с первого раза и до самой лысинки. Это сейчас дуешь, дуешь, а ему хоть бы что…

Женщина была красивой. Той красотой, о которой поэт сказал: «Посмотришь – и туманные слова нахлынут странные,//И руки, окаянные, на месте не лежат…»²² Вот от этих-то рук и терпела неприятности женщина по имени Тамара. Мы познакомились быстро. Жаль Вас, Серкидон, не было рядом. «Вы бы ахнули, для Вас//Это был бы мастер-класс».

«О, Небесное Создание! Какой злой волшебник занёс Вашу редкую красоту в этот жуткий поезд… Разрешите скрасить Ваше одиночество незанудной беседой…» Примерно так.

И Вы знаете, Серкидон, увидев во мне существо неагрессивное, женщина благосклонно кивнула. Скучно было ей, одиноко, надоело ехать-трястись. Она ехала из небольшого богом забытого городка, половина населения которого работает на зловонном комбинате с вредным производством. Днём работают, вечером лечатся. Лечатся народными средствами, а утром с похмелья снова идут на работу.

«А нельзя ли было мужичка в такой город послать?» – спросил я.

Оказывается, нет. Командировка была наказанием. Тамара допустила производственную бестактность, в который раз отказала начальнику в интимной близости. И как только такое происходило, любящий дисциплину начальник, строптивицу – с глаз долой, из сердца вон – в командировку.

Эх, Серкидон, вот бы Ваш письмоштампователь был наделён даром сценариста! Тогда эту историю Вы смогли бы увидеть на экране дорогого кинозала, а меня увидели бы по телевизору, шагающего по красной дорожке в Каннах. Кстати говоря, моя попутчица – вылитая Орнелла Мути. Её можно было смело приглашать на главную роль. В остальных ролях – Вицин, Никулин, Моргунов.

Вот рассказ российской Орнелы Мути о двух днях командировки.

Первый день. День приезда.

Поселение в гостинице и – пешком на комбинат. Три уважаемых человека должны расписаться в документах, свидетельствующих о проведение контрольных замеров. И речи быть не могло, чтобы эти замеры производить, брать пробы у работающих котлов, где шум и гарь. Это верный больничный для непривычного человека. Цифры доказывающие, что и котлы, и котелок директора варят нормально, уже были написаны тремя аккуратными столбиками. Нужны были только три начальственных руки, три подписи, а на них печать. Просто – возьми да подпиши, но нет, каждый подписант сразу же руками тянется к женскому телу. «Руки окаянные на месте не лежат…»

Здание управления. Оно большое, чуть ли не вровень с самим комбинатом. А как же иначе, когда семеро с ложкой – один с сошкой. Первый по ходу – кабинет технолога:

«О кого я вижу! Милая Тамарочка, лучше нет подарочка…Готов, готов, всегда готов… Царица Тамара! “Сплетались горячие руки, уста прилипали к устам…”»²³

Дальше – главный инженер:

«А кто к нам приехал! … милая Тамара, а где ж моя гитара?.. Ну какая теперь работа, теперь жду… буду обязательно».

Последний – директор. Он только ахнуть успел:

«Тамара Витальевна!..» – тут же зазвонил телефон – «Во сколько?..» Очаровательная посетительница показала семь пальцев.

Если Вы, Серкидон, не догадались, подскажу: женщина пригласила в свой гостиничный номер трёх руководителей комбината. На семь вечера. И пошла закупать продукты. Спиртное – за мужчинами.

О, сколько милых деталей лет застойных! Годы застоя чудесные, с рюмкою, шуткою, песнею!..

19.00.

«Ну, здравствуй, здравствуй, гость дорогой…Кепочку можно сюда… Ну что ты, что ты, отпусти локоток, давай хоть выпьем-закусим… Бутылочки открывает мужчина, мужчина… Это что за стук такой?! Интересно, интересно… Боже мой, какие цветы!.. Чудо нерукотворное… Но не первое, первое бутылки открывает… Как он узнал, как догадался?…Картошку сразу несу, закусок у нас мало, продукцию вашего комбината пока не едим… А это кого чёрти несут?.. Кто же там?.. А какой букет! А какой коньяк! А какой джигит!.. Не первый вы, но самый желанный, самый ответственный… А два сюрприза уже в комнате…Как мухи налетели, не зря сказано – слухом земля полнится.. Ну так что, со свиданьицем… Первый тост за… За прекрасную гостью?! Но надо же, а я думала за выполнение плана?.. Ну. Выпьем дружно!.. Ой, как вы говорите… Точно боженька по жилочкам босичком пробежал… Ну, за вами хоть записывай, так вы технологично выражаетесь! Что, что, что? Не вовремя выпитая вторая – загубленная первая… Какая прелесть!..»

Ну и заклубилось русское застолье – с шуточками-прибауточками, с водочкой, с песнями под гитару: «Очи чёрные у Тамарочки…» Танцы в очередь. «Ручки, ой ручки шаловливые … Потерпи, дружок, да, да, ты, все уйдут, а ты вернёшься, будешь у меня на сладенькое…до утра будешь, мой рукастенький…»

Так Тамара обещала каждому гостю.

23.00.

Ох, как не хочется расставаться! А что делать?! Потанцевали, повеселились, пора и честь знать… Наконец, кавалеры ушли. А когда ушли, Тамара вызвала дежурную по этажу и сказала: «Мужчины выпили, мало ли что кому показалось. Я замужняя женщина, мне приключений не надо. Если кто-то из них вернётся и будет стучать в мой номер, у вас будут неприятности».

«Да что вы, дамочка!.. Да я этих кобелей!..»

Теперь осталось дождаться трёх итоговых ударов шваброй… Они для Тамары были, словно бой курантов в Новогоднюю ночь. Первый!.. Второй!.. Третий!.. После третьего можно было спокойно заснуть.

День второй. День отъезда.

9.00. Управление. Первая подпись у технолога:

«Ну и почему ты не вернулся?.. До трёх часов ждала… Я тебе что – девочка?.. Не мотай головой, не мотай… Хоть сейчас докажи, что ты мужчина!… Подписывай!».

У инженера:

«Ну так и что вы скажете в своё оправдание? Что тётка была злая… А сейчас я злая…Ох, нельзя вашим словам, ох, нельзя… Подпиши здесь…»

У директора:

«Ну здравствуйте, здравствуйте… ну не сложилось… ну не получилось, зато подпись у нас получится хорошо…».

Потом Тамара поболтала с секретаршей Аллочкой, поставила печать и – на вокзал… Долгий путь, скучно, знакомство с интересным, интеллигентным мужчиной, хочется поболтать, открыться постороннему человеку: « У меня ведь муж, ребёнок, я их очень люблю, никто мне кроме них не нужен… Но все лезут, лезут, вот и приходиться хитрить, изворачиваться».

Вот тут было бы мне письмо и закончить. Но добавлю лишь одно. Я эту историю рассказал одному шибко начитанному приятелю, он просветил, что собирание поклонников в кучку на одно время применялось женщинами ещё в сказках «Тысячи и одной ночи».

Всё о женских хитростях и вынужденных и вольных!

Крепко жму Вашу руку. И до следующего письма.

-8-

Приветствую Вас, Серкидон!

Отвлеклись мы на женские шалости-хитрости не на шутку! Хватит об этом, пора за дело! Пока мы с Вами ни на один вопрос по теме не ответили. Мало того, мы ещё и забыли, какова у нас тема. Напоминаю: брак, и в наше неразборчивое на связи время приходится добавлять – между мужчиной и женщиной. Такой брак сейчас называют – смешанным.

Давайте начнём задавать вопросы институту брака, начнём к нему присматриваться, а он будет присматриваться к нам. К Вам, Серкидон, – особенно пристально.

Зададимся вопросом, какие плюсы есть бытования женатого мужчины? Пойдём от противного. «Противный» в моём понимании – закоренелый холостяк. Существо, которое находится в постоянном поиске. Подобное человеку первобытному, он ищет то пищу, то самку.

«А зато я – свободен!» – крикнет мне холостяк и язык покажет…

Вот наглец!.. Свободен… Его счастье, что он быстро бегает, а то бы… Ух, я бы ему… Извините, Серкидон, что отвлёкся от Вас на этого дурака-холостяка… Срифмовалось-то как хорошо!.. Выбивает меня из колеи дурь человеческая… Надо мне успокоиться… Где моя валерьяночка?.. Ну вот – порядок! А тот, который убежал, ещё запоёт. Словами Онегина, голосом Шаляпина запоёт: «Свою постылую свободу//Я променять не захотел…»

Но убежал и ладно. Что с ним ругаться? Всё равно, что по своим стрелять… Вы – холостяк, я, можно сказать, одинок… Никого у меня кроме Вас, практически нет… В этом месте представьте себе, Серкидон, что Ваш серкидонуписец – разрыдался… Пойду-ка я и ещё раз валерьяночки тяпну… Порядок! Продолжим, отрешась от личного…

Так вот, человек первобытный, мясо не добыв, мог и корешок откопать, и насекомое поймать с последующим употреблением оного в пищу. Человек современный эти полезные навыки растерял, в поисках хлеба насущного покидает он свою клетуху и понуро идёт просить работы у какого-нибудь «саблезубого тигра».

Означенное животное – командир производства, бизнесмен широкого профиля, бывший бандит – к холостяку подозрительно принюхивается: «Почему это он холостяк?.. Зачем ему много платить, если он холостяк?.. Или не брать его, если он холостяк? Может лучше женатика взять? Холостяк, век воли не видать, раздолбай. Сегодня – на работе, завтра – в тюрьме. Или – на Крайнем Севере. Или – в Тайланде под массажисткой. Или – в морге с номерком на ноге. А работать кто будет? Я буду работать? На хрена мне это надо?!»

Вот так, Серкидон, врезали мы холостяку по сопатке, настучали ему по тыкве его бестолковой.

Переходя к мужчине осемьянённому, перво-наперво приведу строки четырежды мужа Евгения Евтушенко:

Учёный сверстник Галилея

Был Галилея не глупее.

Он знал, что вертится Земля,

Но у него была семья.

Человеку женатому некогда бывает голову поднять, дабы осмотреться, что вокруг чего крутится-вертится. Потому что он сам вертится, как белка в колесе. Как шар голубой. А если и приходит отступническая мысль – «Мне бы броситься в ваши леса,// Убежать от судьбы колеса…»²⁴, то домашние эту крамольную мысль, как ворону, криками отгоняют, сохраняя положенное для женатика status quо.

Слушаем Сёрена Кьеркегора: «Немало мужчин стали гениями благодаря девушке, немало мужчин стали героями благодаря девушке, немало мужчин стали поэтами благодаря девушке; но кто в действительности стал гением, героем, поэтом или святым благодаря девушке, ставшей его женой?.. Благодаря ей он становится лишь коммерческим советником…генералом… отцом семейства».

Безусловно и верно! Если мужчина задумал стать гением, героем, поэтом, святым, то жена неизбежно приведёт его к руинам. Если же мужчина не склонен высоко отрываться от биологического способа существования, если согласен оплодотворять одну, максимум две-три женщины, и не дерзает оплодотворять идеями, подобно Галилею²⁵, всё человечество, то ему можно и нужно жениться.

Потому что – и удобно, и по-божески. Рядом женщина, которая и ублажит, и обогреет, и накормит. Приболел – вылечит. Споткнулся – подымет. Напился – опохмелит. А также – придаст товарный вид: отряхнёт, обстирает, отутюжит, заштопает, причешет. Туда, где опасно – не пустит. Женщина вдобавок ко всему ещё и ангел-хранитель.

Продолжая о плюсах альянса между «М» и «Ж», быстро приплюсуем единичку к единичке: 1 + 1 = 3.

Такова неправильная арифметика брачного союза, где боевые единицы – муж и жена, а лишнюю и невидимую единичку даёт преимущество парности.

Неправильную арифметику в браке ещё раз отметим у женщины. Утверждают, что только будучи половинкой она становится целой. Вернее, сказать – цельной. Можно было бы добавить, и быстро округляется, но шутить пока не время.

На Ваше счастье я – иссяк… Тяжело мне выискивать плюсы. Ушли, как в песок, на это дело все силы мои. Вот опоганить нечто – получается легко, просто и без ущерба для здоровья.

Ну, хорошо, допустим, Ваш эпистолярный собеседник, как писал Пастернак, кончился, но ведь жива человеческая мысль, и много кто высказывался на поднятую нами тему. Этим и будем спасаться.

Послушаем «Печальный романс» Михаила Кочеткова:²⁶

Печально проснуться в ночи одному,

Поняв, что не нужен уже никому,

И с этой бедою, худой, как ГамлЕт,

На кухне пустой приготовит омлет.

Печально сидеть, скорлупою хрустя,

Поняв, что вся жизнь превратилась в пустяк.

Что старый козёл, что давно не у дел,

Омлет недосолен, омлет подгорел.

Заметили, Серкидон, что, после написания всякого разного, у меня следует вывод. Вот и печальный бард подвёл итог закоренелому холостячеству:

Одиночество – вещь нехорошая –

От него недалёко до «Кащенко».

Вы спрашивает кто такой Кащенко?²⁷ Вы не знаете?..

Да… Низкий поклон нашим бардам, благодаря которым узнаёт молодёжь об отцах отечественной медицины! Спел Владимир Высоцкий: «Налетел на самосвал,//К Склифосовскому попал…» узнали о профессоре Николае Васильевиче Склифосовском²⁸, именем которого в Москве назвали институт скорой помощи. Эстафету воспитания молодого поколения подхватил Михаил Кочетков. В пояс ему поклонимся, а молодёжи поясним: Кащенко Пётр Петрович – светило медицины, именем которого названа известная больница, где «шизофреники – вяжут веники,//А параноики рисуют нолики…»²⁹

Возвращаясь к переживанию текста, давайте представим себе, что всё кончится хорошо: лирического героя – старого козла – кто- нибудь полюбит. Или – съест. Что так, что этак, сердце его успокоится.

Вам же, Серкидон, желаю радостного биения сердца, жму руку и до следующего письма.

-9-

Приветствую Вас, Серкидон!

Нынче поутру включилось во мне критическое око. Нахлынули мысли о том, что плюсики брачного союза получаются у меня плохо: две палочки, которым надлежит быть крест-накрест, не хотят склеиваться и распадаются на два минуса. Так недолго поставить не плюс, но крест на моих добрых намерениях, а именно, – осветить преимущества брачного союза. А они есть, и несомненные…Но яд с языка норовит сорваться то на свадебный стол, то на брачные одежды молодых. И стол хорош, и одежды хороши. Язык мерзкий.

Предлагаю: бросимся в ножки немецкой классической философии. За Истиной – в Германию! Пусть вместо меня о плюсах брачного союза скажут немецкие философы? Эксперимент любопытен. Говорят, что бестселлером могли бы стать заметки Джульетты о тяготах семейной жизни. Это я к тому, что мужья из философов получаются, как правило, никудышные. Или не получаются вообще. Женятся философы по глупости; потому что церковь призывает жениться; потому что принято так; потому что родителей не хотят огорчать… Потом философы огорчаются сами, не зная, куда эту жену деть, куда самому от неё деться…

Но не многим более счастливы философы, которые живут в одиночестве, наблюдая со стороны шествие семейных пар. Им, необручённым, никто не мешает узнать многое, а «…во многой мудрости много печали; И кто умножает познания, умножает скорбь»³⁰.

«Фаусты» от философии гоняться за мыслью, как за механическим зайцем.

А мысль уже за краем света

Во тьме резвится и парит,

А нежный голос, рядом где-то,

– Пей чай, остынет, – говорит»³¹.

Так вот, этого нежного голоса, и других нежных голосов, и шелеста листьев, и морского прибоя, и шума дождя, и немудрёную песнь сверчка (уже не пишу про соловья)философы-холостяки не слышат. Они забывают жить.

И ведь знают, что неверно живут. Фихте писал, что философствуя, человек не живёт, а когда живёт, не философствует. Самый нефилософичный, самый отрывистый философ-поэт Ницше воскликнул: «Memento vivere!» – « Помни о жизни!»

Что же это такое – помнить о жизни?! Что такое жить?! Мариэтта Сергеевна Шагинян считала: «Жить – значит чувствовать, наслаждаться жизнью, чувствовать непрестанно новое, которое бы напоминало, что мы живём…»

Но одно дело декларировать нечто, а другое дело – соответствовать декларированному. Мариэтта Сергеевна соответствовала. Поэт Андрей Вознесенский³² назвал её «шаровой молнией советской литературы». А старушке в то время уже было ого-го! Во времена благословенные для писательства, когда ещё и не пахло советской литературой, молодая Мариэтта уже была и спонтанна, и неожиданна, и непредсказуема. Как блоха.

Раз – и она уже в Гейдельберге. Сняла комнату, собирается поступать в старейший германский университет. Раз – и она собирается в путь. Пешком в Веймар! Поклониться праху Гёте! Рюкзак, непромокаемый плащ, карта дорог и – вперёд. А на дворе – четырнадцатый год. Уже гремели пушки Первой мировой. Шагинян была к ним глуха, и это, к сожалению, не аллегория, а порок. Она была инвалидом по слуху с детства. Мариэтта Сергеевна не слышала ни пушек, ни тем более о чём говорят вокруг. Как добралась, что чувствовала на могиле, не скажу…Арестовали гётелюбку вместе с рюкзаком и картами уже на обратном пути… Остальное Вы, малоподвижный молодой человек в футляре, узнаете, прочитав книгу М.С.Шагинян «Путешествие в Веймар».

Так, Серкидон, напомните, мы где? Ах, да в Германии! Мы на сжатом поле немецкой философии. Но попали сюда не спонтанно, а планово. Как два буридановых осла, примериваемся с чего начать. Вы-то молодой …. Вам – лишь бы хрустело. А я со своей охапкой давно определился. Издалека облюбовал.

Фридрих Энгельс! Давайте его и похвалим: какой молодец! Успел-таки жениться незадолго до кончины. А протяни ещё немного, так и умер бы одиноким… Дальше названий работ Энгельса, предлагаю не ходить. Я пробовал их читать в Вашем возрасте – не получилось. Впрочем, если Вам нестерпимо хочется прочесть «Происхождение семьи, частой собственности и государства», не смею Вам мешать…

Поспешу отметить, сам термин «немецкая классическая философия» вошёл в научный обиход после публикации работы Энгельса «Людвиг Феербах и конец немецкой классической философии».

Вот и передадим Феербаху³³ наш эстафетный колосок. Или так: феербахнем по институту брака.

Из работы «Сущность христианства»:

«Любовь, особенно половая любовь, творит чудеса. Муж и жена взаимно исправляют и дополняют друг друга и, только соединившись, представляют собой род, то есть совершенного человека».

Далее листаем философский труд, в названье которого вынесено имя материалиста Людвига Феербаха и выясняем: более половины в нём занимают рассуждения о гегелевской диалектике. А значит, не тому мы передали эстафетный колосок.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель:

«Cвязь двух лиц различного пола, называемая браком, это не просто естественный, животный союз и не просто гражданский договор, а прежде всего моральный союз, возникающий на основе взаимной любви и доверия и превращающий супругов в одно лицо».

Где-то это мы с Вами уже слышали. Уж не Ветхий ли завет: «Поэтому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть»³⁴.

Сказать, что библейский смысл, после творческой обработки Гегелем, получил значительное диалектическое приращение, нельзя.

Так! Что мы делаем?! Серкидон, Вы бы мне напоминали иногда – что мы делаем. Если вольно гулять между охапок с мыслями немецких философов, да ещё с каждым дискутировать, то дотемна не управимся. Ограничимся теми, кого довелось нам упомянуть раньше.

Иоганн Готлиб Фихте, из работы «Основоположения естественного права согласно принципам наукоучения»:

«Брачное состояние – подлинный, требуемый природой способ существования взрослого человека того и другого пола. Только в этом союзе раскрываются все его способности. За его пределами многие и как раз самые замечательные стороны человечества остаются нереализованными».

К какому же выводу подводят нас эти «легкомысленные» немцы, столь лихо ухлёстывающие за «вечно юной философией»³⁵? Обозначим вывод: мужчина не сможет стать духовно цельным, если с годами не укрепит в себе иньскую часть своей души. Таун Марез (напомню!) призывал мужчин заменить в себе внутреннюю женщину и начать с ней диалог. Без плодотворного сотрудничества с внешней женщиной (женой!) это невозможно.

Вы, Серкидон, наверное, обрадуетесь: «Чем больше внешних женщин, тем лучше!» Я Вас огорчу: «Нет! Владельцы гаремов – самые одинокие люди на свете». «Кто везде – тот нигде» – это формула Сенеки работает и в данном случае.

Ну что, остался у нас ни разу не женатый Ницше. Из книги «Так говорил Заратустра»:

«Разрастаться не только вширь, но и расти вверх – да поможет вам в этом, братья мои, сад супружества!»

Пришла подмога откуда не ждали! Какой интересный путь к цельности – гуляние по «саду супружества». У Есенина образ сада – мертвящий символ закоренелого холостячества («Был я весь – как запущенный сад…»), а тут гуляния по саду супружества как средство для достижения могущества и цельности.

Причём гулять-то надо в летнюю пору и по кругу. Обратите внимание, Серкидон, что образы, символизирующие семейный интим, как правило, – круглые и тёплые.

Ивану Тургеневу спасением от одиночества виделась тарелка борща, которую несёт ему женщина. Или, лучше скажем, женщина, которая несёт тарелку борща. Причём женщина округлая, полненькая, молчаливая, а не тощая голосистая певичка.

Нонна Слепакова. Её лирика и домашняя, и тёплая. Нонна Менделевна воспела послевоенный абажур:

Ты светил, прогревая вокруг

Прорву времени, бездну пространства,

Наш убогий спасательный круг,

Торжествующий символ мещанства.

Бессемейный Николай Лесков прелести единения видел в вечерних посиделках «с добрыми людьми за их круглым столом и у их тихой, домашней лампы»³⁶. Он писал: «Стакан чаю, самовар и домашняя лампа – это прекрасные вещи, около которых мы группируемся»³⁷.

Вот и я уже сгруппировался в кучку, темень кругом. Где я, Серкидон?!

В темноте да не в обиде жму Вашу руку, и до следующего письма.

-10-

Приветствую Вас, Серкидон!

Хорошо Вам, Вы-то дома уснули, а я-то в поле так и заночевал. Просыпаюсь в каком-то стогу… Ба! Смотрю, а это – Мартин Лютер!.. Наполеон воскликнул бы, снимая треугольную шляпу: «Вот – человек!», Ленин сказал бы: «Матёрый человечище!». А я пока промолчу. Считаю, двумя словами о таких людях говорить неприлично…

«И что мы имеем с вашего Лютера?» – цинично спросите Вы. А вот что: «Без жены так же нельзя жить, как нельзя обходиться без еды и питья. Рождённые и вскормленные женщинами, мы в значительной степени живём их жизнью и не имеем никакой возможности отрешиться от них».

Инициатор Реформации, основоположник лютеранства всколыхнул тему, как любил говаривать некий марксист,³⁸ архиважную. Отвлечёмся от плюсиков брачного союза и поговорим о «ЗНАЧЕНИИ ЖЕНСКОГО ОКРУЖЕНИЯ В ЖИЗНИ МУЖЧИНЫ».

Обозначим тему, как это любил делать Маркс, тезисно:

1. Влияние плотности женского окружения на представителя мужского пола в детском возрасте.

2. Оно же в отрочестве.

3. Оно же в предбрачье мужчины.

Говоря о плотности женской атмосферы, удобно сравнить представителя мужеского пола с фаллосообразным космическим кораблём и отметить следующее: на старте, в счастливом младенчестве притяжение женщины, зависимость от влияния женской атмосферы имеют для младенца максимальные значения. И они благостны.

Но ведь по мере подрастания надо отрываться (хоть и не хочется!) от женской груди, по мере взросления надо уходить (хоть и не пускают) от маминой юбки. Нужно включать первую, а потом и вторую космические скорости. А «между первой и второй – перерывчик небольшой» не только за праздничным столом. По жизни тоже так бывает, примечательно, что бывает именно у тех мужчин, которых воспитывали правильно…

Да что-то не припомню я мальчиков, которых воспитывали правильно. Куда ни глянь – невоспитанные дети невоспитанных родителей. Мы с Вами, Серкидон, тоже не являемся счастливым исключением в этом грустном сообществе… Но будем исправлять то, что сможем и что успеем!

Что же такое однобокое воспитание мальчика? Это когда за дело берутся или одна женщина, или сообщество женщин. Она (они) воспитание будущего мужчины, как правило, проваливают. Ей (им) проще девочку воспитать. Женщина сама была девочкой. Знает, что нужно девочке. Девочке нужно быть похожей на маму. Женщина не была мальчиком. Не знает, что нужно мальчику. А мальчику нужно от мамы отличаться…

Эти мои рассуждения из стога можете считать незрелыми и сырыми. Они для Вас пока, как и ленинские апрельские тезисы. Считайте, что Ваш письмописец в сыром стогу простыл и не выспался.

Однако то, что Мартин Лютер найден нами на поле философии, подтверждает мою давнюю догадку: он, прежде всего, философ. Да вот одна лишь его фраза: «Господь разделил человеческую ладонь на пальцы для того, чтобы туда проваливались монеты».

Осознав свой «косячок», Господь быстро исправился: из ребра «бракованного творения» создал Он творенье совершенное – оно и стало эти монеты ловко подхватывать…

Гуляем дальше… А это что за копна с усами? Вернее так: «Стоит копнища,//А из неё – усищи!» Ну, конечно, наш старый знакомый – Фридрих Ницше. Мы-то думали, что он круги наворачивает по «саду супружества», а он вот где.

Вы спрашиваете, почему он недалече от Лютера? Случайно? Нет, Серкидон! Это, средь шумного бала бывает случайно. А у нас с Вами всё закономерно. Дед и отец Фридриха были лютеранскими пасторами.

Ницше-отец оставил наш несовершенный мир, «к милосердным коленам припав»³⁹, когда мальчику было пять лет, и мы с Вами получаем прекрасный пример плотной женской атмосферы, вокруг ребёнка мужеского пола. Окружение не только иньское, но и благочестивое: набожные бабушка, мама, сестра и две незамужние тётки с изрядным святым «прибабахом». Мальчика томили и нежили Святым Духом, готовили из него пастора, но неожиданно в изнеженном теле взыграла сила разума, и Фридрих пошагал по жизни без божьей помощи. Но пристроиться к нему в пару никто из окружавших дам не спешил. Кроме усов женщины не находили в нём ничего мужского. Был период в жизни поэта-философа, когда он, как в женщину, влюбился в музыку Вагнера. По понятным причинам потомства эта любовь не принесла. Тогда Ницше признался:

«Никогда ещё я не встречал женщины, от которой хотел бы иметь детей, кроме той женщины, что люблю: ибо я люблю тебя, о Вечность! Ибо я люблю тебя, о Вечность!»⁴⁰

Эти слова написаны под диктовку прусского духа – неукротимого и всеохватного. Когда читаешь Фридриха Ницше, думаешь, что автор строк – исполин, «сверхчеловек». Увы, это не так.

Всё, Серкидон, оставляем Германию, истину не нашли, хотя побродили изрядно. Рванём до дому, в Россию, в село Тарханы Чембарского уезда Пензенской области. Нам надо успеть к часу, «когда волнуется желтеющая нива…» Я тоже волнуюсь вместе с ней. Успеть бы! Вы догадались, что едем к Лермонтову? Почему после Ницше да к Лермонтову?.. Странно мне слышать такие вопросы. Лермонтов родился с Ницше в один день – 15 октября, на тридцать лет раньше. Люди наблюдательные скажут о Михаиле Юрьевиче – ницшеанец до Ницше.

Разберём женское окружение вокруг Лермонтова. После ухода из жизни болезненной дочери бабушка взяла на себя заботы, связанные с воспитанием мальчика, и первым делом отлучила ребёнка от отца. Бабушка, урождённая Столыпина, так сказала: «Насчёт Миши. Или я обеспечиваю мальчика образованием, и он унаследует моё состояние, или сам о нём заботься. Оставляй ему свои кривые избы и облезлых кошек».

Отец, Юрий Петрович Лермонтов, красавец-офицер, участник Бородинского сражения, но мелкотравчатый дворянин, полунищий в сравнении с могущественной бабушкой, уже задолжавший ей двадцать пять тысяч рублей, от сына по сути отказался.

А Елизавета Алексеевна внука, родного человечка, свет в окошке, окружила горячей любовью, заботой. Кроме бабушки, видел мальчик, многочисленных бабушкиных родственниц да их дочерей, которые звали его на французский лад – Мишель.

Когда Мишель подрос, когда в его отроческом организме произошли известные изменения, когда стал он поглядывать на дочерей родственниц дурным глазом, бабушка и тут всё организовала: она окружила внука (чтобы не скучал) молоденькими гоpничными из крепостных… Бывало, иные из них оказывались в том положении, которое мешает с прежней сноровкой выполнять работу по дому. Тогда исправная помещица выдавала оплошавших замуж за кpепостных по своему разумению. А небольшой гаpемчик внука пополнялся новой девушкой… Отраден тот факт, что половое созpевание великого поэта пpошло в условиях, близких к идеальным.

И что хорошего? А ничего хорошего. Отношения Лермонтова с женщинами можно проиллюстрировать его же строчками: «И скучно и грустно, и некому руку подать, в минуту душевной невзгоды…»

Добавим практически от себя: «Всё это было бы смешно,//Когда бы не было так грустно»⁴¹.

Ни семьи, ни детей. Мучил и мучался. Помните, как Печёрин со слезами на глазах загубил Беллу, едва не расплакавшись, оттолкнул от себя Мэри, плача, что есть сил, загоняя коня, гнался за Верой… Зачем это всё? Женщина ему нужна или нужно поплакать-пострадать вместе с женщиной, а то и подле охладевающего тела?

Этой милой способностью крокодила плакать, поедая свои жертвы, наделил Печёрина (alter ego) Михаил Лермонтов…

Да ну их, этих гениев, измучался я с ними. Поступки их обычному человеческому разуму малодоступны. И видят ли они простое-земное со своего поднебесья?.. С горы перескочим – на холмик. Поэт Анатолий Брагин⁴². Нам с ним будет и хорошо, и просто:

Среди восьми родных сестер

Я потихоньку рос,

Не говорил: «Я нос утер»,

А «я утерла нос».

Не говорил: «На пруд пошел»,

А говорил «пошла»,

Среда влияла хорошо –

Я скромницей была!..

Читающая публика посчитала это стихотворение юмористическим. Но мне оно таковым не показалось. Что смешного в том, что мальчику предстоит долгий путь осознания себя существом пола мужеского? Сможет ли он усвоить иную, неженскую линию поведения?

Конечно, славно когда рядом с мальчиком ласковые сестрички, ласковая мама, ласковые тёти, ласковая бабушка… Но тогда ему просто необходима ласковая и заботливая жена, а это случается не со всеми. С первого раза – так особенно редко везёт. Потом мужчина хмыкает: «Эх, не повезло». Начинает менять жён, и каждая последующая – хуже предыдущей.

Оставляю Вас в тревоге за судьбу Анатолия Брагина, которому довелось взрослеть и мужать в девичьем коллективе.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-11-

Приветствую Вас, Серкидон!

Вчера вечером начал я продумывать влияние женского окружения на юношу. Засыпал плохо – полнолуние! Всю ночь луна светила мне, тревожа… Поэтесса признавалась: «Мне в полнолуние не спится,//Ты мною властвуешь, луна». И спрашивала: «Зачем твой луч торчит, как спица,//Из недовязанного сна?»

Она не знала зачем, а я-то знаю: отрывисто и поспешно написал я Вам о «ночном светиле русской поэзии» – Лермонтове. Пока не поздно надо исправляться, с этим светилом (особенно в полнолуние) шутки плохи.

Помнится, говаривал великий князь Михаил Павлович⁴³: «Были у нас итальянский Вельзевул, английский Люцифер, немецкий Мефистофель, теперь явился русский Демон, значит, нечистой силы прибыло. Я только никак не пойму, кто кого создал: Лермонтов ли – духа зла или же дух зла – Лермонтова…

Так вот напишу Вам о молодом Лермонтове, о женских хитростях, о мужском коварстве. Это для того, чтобы Вы без оных не заскучали…

Лермонтов гостил у кузины Александрины В-ной. Где и влюбился в подругу Сашеньки. Влюбиться было не мудрено – она была чудо как хороша! Ах, эти сочетания чёрного и белого: белая кожа, чёрная коса, огромные глаза! Конечно же, чёрные-причёрные. Красавица-девица походила на стрекозу, которая видела всё сразу. Которая с удовольствием пропевала красное лето. Добровольный паж, «чиновник для особых поручений»⁴⁴ носил за модницей шляпку, зонтик, подавал перчатки и вздыхал: «Вlak eyes». Каким же видели Лермонтова эти «очи чёрные, очи страстные»?

«У Сашеньки встречала я в то время её двоюродного брата, неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати или семнадцати, с красными, но умными, выразительными глазами, со вздёрнутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой».

Их разделяла пропасть, Стрекоза определила её так:

«Мне восемнадцать лет, и я уже две зимы выезжаю в свет, а вы ещё стоите на пороге этого света и не так-то скоро его перешагнёте».

Для великовозрастных девиц нескладный юноша, возмечтавший стать поэтом, был объектом для насмешек. Как только он начинал декламировать стихи, обозначая свою принадлежность к высокому, кузина или черноглазая Попрыгунья несли Лермонтову волан или скакалку, намекая юноше, что лучше бы ему попрыгать да порезвиться, не забывая о младости своей. Но и мелкими насмешками дело не ограничивалось. Девицы высмеивали Лермонтова за прожорливость его, вменяли юноше в укор то, что молотит он всё подряд и помногу. Лермонтов настойчиво отбивался, настаивая, что вкус его весьма тонок. И тогда проказницы велели напечь пирожки с опилками и удумали подать их к чаю после верховой прогулки. Кто же откажется от аппетитных пирожков после долгой прогулки на лошадях? Учесть надо и то, что организм растущий, на сдобу падкий.       Два пирожка растущий организм проглотил и не заметил как, третий у него с трудом отобрали и переломили: «Вот, Мишель, вы претендуете на роль тонкого гастронома, а что, с позволения сказать…»

Юноша был уязвлён по самое некуда и два дня не показывался. Сказался больным. «Желудком!» – радовались насмешницы…

Но лермонтовский кузен по духу – Фридрих Ницше – говорил: «Всё, что не убивает, делает нас сильнее». Пирожки с опилками не убили «ницшеанца до Ницше». Он стал сильнее, и его чувство к черноглазой Стрекозе тоже окрепло. К прекрасным ножкам предмета страсти полетели стихи, что, безусловно, льстило черноглазой кокетке. Но отношение к юноше эти первые любовные опусы изменили мало, Стрекоза смотрела на юного поэта с высоты птичьего полёта. Вот, скажем, на алтарь любви было положено стихотворение «У врат обители святой…», оно вошло впоследствии как в антологии, так и в школьные учебники. Состоялся следующий разговор:

– Благодарю вас, Моnsieur Michel, за ваше посвящение и поздравляю вас, с какой скоростью из самых ничтожных слов вы извлекаете милые экспромты, но не рассердитесь за совет: обдумывайте и обрабатывайте ваши стихи, и со временем те, которых вы воспоёте, будут гордиться вами.

– А вы будете ли гордиться тем, что вам первой я посвятил свои вдохновения?

– Может быть более других, но только со временем, когда из вас выйдет настоящий поэт, и тогда я с наслаждением буду вспоминать, что ваши первые вдохновения были посвящены мне, а теперь, Моnsieur Michel, пишите, но пока для себя одного; я знаю, что вы самолюбивы и потому даю вам этот совет, за него вы со временем будете меня благодарить.

– А теперь вы ещё не гордитесь моими стихами?

– Конечно нет, а то я была бы похожа на тех матерей, которые в первом лепете своих птенцов находят и ум, и сметливость, и характер, а, согласитесь, что и вы и стихи ваши ещё в совершенном младенчестве.

«Конечно, нет» было сказано со снисходительным смехом. Вспоминается анекдот, который кое-как срифмовал, если мне ничего не изменяет, Сергей Михалков и превратил очередной анекдот в очередную басню. Анекдот: папа уронил ноты. Малютка-сын из кроватки: «Бах!» Мамаша младенца (радостно): «Смотри-ка, наша птаха уж различает Баха!»

Вот так, Серкидон, начитаются девицы Михалкова, а потом терроризируют гениальных поэтов! Но что взять с легкомысленной Стрекозы? А потом: это мы знаем, что стихи написаны Лермонтовым, она-то этого не знала.

Судьба развела поэта и его черноглазую музу в разные концы ринга. Первый раунд Лермонтов проиграл по очкам. Они встретятся вновь через пять лет. А мы с Вами встретимся гораздо раньше.

Жму Вашу руку и до следующего письма.

-12-

Приветствую Вас, Серкидон!

В начале – анекдот. В конце беседы с боксёром девушка спросила его: «А в какихгородах вам довелось побывать, кроме Нокдауна и Нокаута?» Оба эти «города», Серкидон, за время дальнейшего повествования мы посетим.

Продолжим. Любовный поединок «Стрекоза-Лермонтов». Помнится, в первом раунде наша Попрыгунья «порхала, как бабочка, жалила, как пчела»⁴⁵. Молодой поэт отоварен был изрядно. Не скажем, что уступил за явным преимуществом, кое-какие рифмы всё-таки достали до сердца соперницы, но… Но не будет переливать из пустого в порожнее!

Перед началом второго раунда осмотрим участников любовного поединка.

А где же наш Мишель, нескладный и аляповатый?.. А нет его! Пять лет для гения подобны вечности для людей просто живущих. В бело-голубом углу (любимые цвета Лермонтова) корнет лейб-гвардии Гусарского полка, опытный светский ловелас и умелый любовный версификатор. Далее – молчу. Всё уже сказано, читайте «Евгения Онегина» со строк – «Как рано мог он лицемерить…»

Добавлю лишь – Михаил Юрьевич уразумел: ежели хочешь от дамы страстности, то нельзя носить за ней ни шляпу, ни перчатки, ни зонтик. Шляпа должна быть грозно нахлобучена по самые брови, перчатка брошена под ноги, и чем прекрасней предполагаются эти нижние конечности, тем с большей дерзостью должен быть послан вызов. А кончиком зонтика нужно колоть «сердца кокеток записных»⁴⁶.

В чёрно-белом углу наша Стрекоза- чудесные глаза.

Она прекрасна уже зрелою красой. «Стройный стан, красивая, выразительная физиономия, чёрные глаза, сводившие многих с ума, великолепные, как смоль, волосы, в буквальном смысле доходившие до пят, бойкость, находчивость и природная острота ума»⁴⁷.

Пока не забыли, отдадим дань Закону парных случаев. Великий князь Михаил Павлович не только Лермонтова почтил суждением своим. На одном из балов в Петербурге его высочество танцевали мазурку с нашей черноокой прелестницей и по окончанию танца изволили одарить даму комплиментом.

Собственно и все достижения. Считайте так: выезжала не две зимы, а уже семь. Да всё без толку. Вывозят-то не проветрить, не на танцульки, а чтобы замуж выдать. А она?

«Я выйду замуж только за человека, которого я полюблю со всем бескорыстием дружбы и всем пылом любви».

Вот такая дневниковая запись была сделана изящными пальчиками. Такое образовалось желание большого и чистого, и никто не подсказал – пойти помыть слона в зоопарке…

Как водится, вместо большого чувства попадалось: то большая лысина, то безмерная глупость. А не за горами двадцатипятилетний юбилей, почётное званье старой девы, и тут уж замуж только за чёрта лысого…

Но вот на матримониальном небосклоне что-то забрезжило, что-то зашевелилось. Но так неявно и деликатно, что наша девица, находящаяся в ожидании больших событий и сильных ситуаций, сначала и не поняла, что за ней начали ухаживать. И кто?! Опять кузен Сашеньки В-ой. Назовём его – Кузен номер два⁴⁸. Надеюсь, что всем участникам нашей переписки понятно, что Кузен номер один – Лермонтов.

И надо же опять – молоденький, молоденький. Если наша раскрасавица родилась в год, когда «ребята, не Москва ль за нами…»⁴⁹, то новоявленный кузен на год задержался. Вялотекущий роман взял начало в селении под названием Нескучное. Судя по воспоминаниям и дневниковым записям, претендент ограничился созерцанием прекрасного, когда же пришла пора пожимать ручки, отшутился: «С вашим отъездом Нескучное превратится в Прескучное».

Оно давно стало таковым. С его приездом.

В дальнейшем они переписывались. Заочное ухаживание Кузену номер два удавалось лучше, эпистолярно он был побойчее. Ну что же, на безрыбье и рак рыба, на безбрачье и кузен – жених. Стрекоза стала подумывать, а что если решиться?. . Стала делиться тайнами сердца с подругой Сашенькой. Стала каждодневно заглядывать в своё сердце, а не вспыхнула ли там любовь?.. Всё было тихо. Но это тишина могла вот-вот нарушиться. Кузен номер два был богат, за ним стояло пять тысяч душ (тогда в России богатство долларами не исчислялось), и все эти души в любой момент могли грянуть: «Выходи за нашего!», тут бы дело и устроилось…

Шутки шутками, а дело мало-помалу шло к свадьбе. Черноглазая красотка уже считала себя помолвленной. Как вдруг смешал всё и разрушил… Тут правильно было бы оборвать письмо, написать Вам, что голова у меня разболелась, что «пали руки, и стайкою наискосок»⁵⁰ по направлению к дивану направляется клин мыслей моих…

Но звучит гонг! Начало второго раунда.

Лермонтов налетел на Стрекозу так, будто не Стрекоза она, а райская птичка… Вонзил гипнотический взгляд, зазвал на мазурку (дело было на балу, где же ещё!), во время танца напомнил о…, указал на …, остерёг от… Рассказал, что знает о превращении Нескучного в Прескучное… Этим он и уязвил, и навлёк. Ладно, когда девушка о сердечном подругам разбалтывает, но когда это делает мужчина, то по-мужски ли это?

На следующем балу Михаил Юрьевич опять осыпал градом ударов, а потом неожиданно вошёл в клинч и стал нашёптывать:

«Если бы вас в одно время любили два молодых человека, один – богат, счастлив, всё ему улыбается, всё пред ним преклоняется, всё ему доступно, единственно потому только, что он богат! Другой же молодой человек далеко не богат, не знатен, не хорош собой, но умён, но пылок, восприимчив и глубоко несчастлив; он стоит на краю пропасти, потому что никому и ни во что не верит, не знает, что такое взаимность, что такое ласка матери, дружба сестры, и если бы этот бедняк решился обратиться к вам и сказал вам: спаси меня, я тебя боготворю, ты сделаешь из меня великого человека, полюби меня и я буду верить в бога, ты одна можешь спасти мою душу. Скажите, что бы вы сделали?»

Если женщина отказывается от жертвы ради большой любви, какая же это женщина?!.

Накануне приезда Кузена номер два они снова виделись. Лермонтов наговорил разного всякого: и что день её свадьбы будет его последним днём, что он не исключает дуэли с родственником. И теперь несчастной стали видится страшные картины: оба кузена лежат окровавленные, разбросав по сторонам пистолеты… И это (не радость ли!) из-за неё…

Окончательно дело решилось так… Воспоминания Сушковой:

«Это было на бале у генерал-губернатора, Лермонтов приехал к самой мазурке; я не помню ничего из нашего несвязного объяснения, но знаю, что счастье моё началось с этого вечера. Он был так нежен, так откровенен, рассказывал мне о своём детстве, о бабушке, о Чембарской деревне, такими радужными красками описывал будущее житьё наше в деревне, за границей, всегда вдвоём, всегда любящими и бесконечно счастливыми, молил ответа и решения его участи, так, что я не выдержала, изменила той холодной роли, которая давила меня, и в свою очередь сказала ему, что люблю его больше жизни, больше, чем любила мать мою и поклялась ему в неизменной верности»⁵¹.

«Пора пришла – она влюбилась!»⁵² Кувшин любви опрокинулся на голову недостойного. Подруга-Маша была в недоумении: «Ты сменила кукушку на ястреба».

Под кукушкой неведомая нам Маша⁵³ имела в виду Кузена номер два. Надо ли говорить, что был он и уехал, не простившись, несолоно хлебавши, несладко целовавши. Пять тысяч душ рыдали навзрыд. Пять тысяч «почему?» неслось из деревень, а что им в ответ:

«… я безрассудная была в чаду, в угаре от его (ястреба-Лермонтова) рукопожатий, нежных слов и страстных вздохов… как было не вскружиться моей бедной голове!»

Вдобавок ко всему в середине раунда был пропущен страстный поцелуй, и безрассудная любовь полностью возобладала над здравым смыслом:

«… отрадно мне было при моих поклонниках, перед ними я гордилась его любовью, была с ними почти неучтива, едва отвечала на их фразы, мне так и хотелось сказать им:

«Оставьте меня, вам ли тягаться с ним? Вот мой алмаз-регент, он обогатил, он украсил жизнь мою, вот мой кумир, – он вдохнул бессмертную любовь в мою бессмертную душу». В то время я жила полной, но тревожной жизнью сердца и воображения и была счастлива до бесконечности».

Она открылась для удара, и противник его нанёс. Воспоминания Лермонтова: «Когда я увидал, что в глазах света надо порвать с ней, а с глазу на глаз, всё-таки ещё казаться ей верным, я живо нашёл прелестное средство – написал анонимное письмо: «М-elle, я человек знающий вас, но вам неизвестный…и.т.д.; я вас предупреждаю, берегитесь этого молодого человека М.Л. Он вас погубит и.т.д. Вот доказательства (разный вздор) и.т.д.» Письмо на четырёх страницах… Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тётки. В доме – гром и молния…»

В доме, кроме грома и молний, прошёл досмотр личных вещей, записей, пометок на полях, сличение почерков. Адресата и её младшую сестру выставили во фрунт.

– Покорно благодарю! – вымолвила тётенька далеко не умильно и не ласково. Вот что навлекает на нас ваша ветреность, ваше кокетство!.. Я ли не старалась?.. Вот плоды!

Зачитали письмо.

Почерк Лермонтова обе девицы узнали издалека. Это был сильный удар, как следствие – нокдаун: «Удивительно, как в ту ночь я не выплакала всё сердце и осталась в своём уме».

Конец второго раунда. Пока тётушки и дядюшки обмахивают потрясённую девицу мокрыми полотенцами, обменяемся, Серкидон, мнениями по поводу анонимного (секрет Полишинеля!) письма Лермонтова. Не удар ли это ниже пояса?..

Чистые, высокодуховные люди пишут письма, цель которых научить человека любить, сделать его сильнее и благороднее. Да взять хоть мои письма к Вам! Читай Вы их все до конца, были бы уже сильнее Геракла, благороднее Дон Кихота и влюбчивее Дон Жуана.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего раунда.

-13-

Приветствую Вас, Серкидон!

Моё почтение, Михаил Юрьевич!

Конфликт души и тела отравил разумную часть жизни Лермонтова. Могучая, цельная, честолюбивая, порывистая, щедроодарённая душа никак не могла смиpиться с тем, что какой-то чудовищной ошибкой воплощена в тело нескладное, прожорливое, сутулое, пpиземистое, большеголовое, пpостолицее. Тело несуpазное настолько, что казалось: большая голова взята от одного человека, плотно сбитое туловище – от дpугого, а кpивые ноги – от тpетьего. Сам поэт с горечью говорил, что судьба, будто на смех, послала ему общую армейскую наружность.

Особенная подлость заключалась в том, что Лермонтова окружали товарищи по полку, бравые гусары, среди которых были, как говаривал чеховский Лука, «чистые конфеты». Лермонтов чувствовал себя Гадким утёнком, который вырос, но не превратился в прекрасного лебедя, а стал Большим гадким утёнком.

Быстро окрепнув, душа поэта научилась скрывать общую армейскую наружность, или как тогда говорили – драпировать. Говоря языком театральным, не дать увидеть авансцену, сразу увести зрителя глубже. А для этого годны две игры – в стихи и в любовь.

Поэзия Лермонтова переносила читателя «В тот чудный мир тревог и битв,//Где в тучах прячутся скалы,//Где люди вольны, как орлы»⁵⁴. Мы читаем строчки: «Забил заряд я в пушку туго…»⁵⁵, «Земля тряслась, как наши груди…»⁵⁶,«Не шутку шутить, не людей смешить…//Вышел я на страшный бой, на последний бой»⁵⁷, «Чу! близкий топот слышится… //А! это ты, злодей!»⁵⁸ – и лирический герой, да и автор строк представляется героем, суворовским «чудо-богатырём». Исполином с масштабом воображения Ницше.

Что же касается любви, то представьте себе, Серкидон, до какой же степени нужно было задурить голову девице, чтобы она в человеке с общей армейской наружностью увидела алмаз Регента!⁵⁹ Каким должно быть помутнение её рассудка!

Иное мнение. Оно принадлежит Елене Андреевне Ган⁶⁰:

«Он, в редких встречах с нею, говорит с ней, танцует, как ни в чём ни бывало!.. Я видела его несколько раз, и дивилась ей!.. О вкусах, конечно, не спорят, но он, по крайней мере, правду сказать, что похож на сатану… Точь в точь маленький чертёнок, с двумя углями вместо глаз, чёрный, курчавый и вдобавок в красной куртке…»

Грешным делом подумалось, что модная писательница своего времени Лермонтова с Пушкиным попутала. В другой раз она высказалась яснее:

«Не хорош собой, какое-то азиатское лицо, но южные пламенные глаза, и ловок, как бес».

«Демона» она не читала, иначе название подсказало бы третье определение Лермонтова, и тогда бы вся линейка нечистой силы была бы воплощена в одном корнете.

Ба! Серкидон! Вовсю идёт третий раунд, начало которого мы проболтали. Смотрите, Лермонтов изменил тактику: стал уходить от столкновений. Она навязывает борьбу, он – отступает, она отлавливает коварного соблазнителя на балах, присаживается рядом, смотрит на него глазами полными слёз.

«Куда девалась моя гордость!.. Я готова была стать перед ним на колени, лишь бы он ласково взглянул на меня».

В ответ на немой вопрос: «Что всё это значило? И любите ли вы меня?» – проходит французский апперкот: «Mon dieu, mademoiselle! Peut etre vous aitne-je, peut etre non! Je n”en sais rien, vraiment!.. qui peut se ressouvenir de toutes les passions el”hiver passé!.. le tombe amoureux pour tuer “etemps non la raison! – faites comme moi et vous (en) trouverez bien».

Она принимает сказанное за какое-то изощрённое испытание, она готова пострадать ради любви, и в следующую встречу молит: «Ради Бога, разрешите моё сомнение, скажите, за что вы сердитесь? Я готова просить у вас прощения, но выносить эту пытку и не знать за что – это невыносимо. Отвечайте, успокойте меня!»

Успокоил сильный хук справа: «Я ничего не имею против вас; что прошло, того не воротишь, да я ничего уже и не требую, словом я вас больше не люблю, да кажется, и никогда не любил».

После чего Михаил Юрьевич громко расхохотался. Это был – нокаут.

Вот вам пирожки с опилками! Вот вам камень, положенный в руку поэта! Сначала он был взлелеянным за пазухой, а потом зажат в кулаке.

Закончен бой, потухли свечи, победитель возликовал, побеждённую привели в чувство и отвезли на отдых в деревню….

Я мог что-то напутать, поэтому Вам, Серкидон, лучше самому прочесть воспоминания участников состязания. Почитайте: «Записки» Екатерины Александровны Сушковой и неоконченную повесть М.Ю. Лермонтова «Княгиня Лиговская».

В победной реляции Лермонтов писал кузине-Александрине: «Вы видите, что я мщу за слёзы, которые пять лет тому назад заставляло меня проливать кокетство m-IIe Сушковой. О, наши счёты ещё не кончены! Она заставила страдать сердце ребёнка, а я только помучил самолюбие старой кокетки»⁶¹.

Заметим в скобках, «старой кокетке» было двадцать три года от роду.

Это письмо пострадавшая не читала, зато случайно прочла другое, и многое поняла. Дело было так. Мадемуазель Сушкова пришла к подруге Сашеньке, с которой продолжала делиться тайнами сердца. Прошла прямо в комнату. Хозяйки, Александрина и её матушка, были заняты приёмом какой-то своей важной родственницы. На столе была опрокинута шкатулка, из неё вывалилась груда писем. Нежданная гостья увидела вдруг своё имя, написанное до боли знакомым почерком. Выхватила письмо и прочла:

«Будьте спокойны, милая кузина, Мишель никогда не женится на M-lle Сушковой. Я играл двойную игру, которая удалась мне превосходно. Кокетство M-lle Cушковой хорошо наказано! Она так очернена в глазах Мишеля, что он к ней чувствует одно презрение; мне же удалось лестью вскружить ей голову и даже внушить ей страсть, которая мне неприятна… Не так-то легко будет от неё отделаться! Зато цель наша достигнута, а что касается M-lle Cушковой, – будь с ней что будет!..»

Раз Мишель, два Мишель,//Получилась вермишель.

Чтобы эта вермишель на ушах у Вас не нависла, поясняю. «Князь Мишель – светское прозвище Кузена номер два. Александрина с матерью жила за его счёт. А ну как новоявленная жена свернёт финансирование? И что делать? Идти на паперть? К тому же мужчины в те времена до тридцати лет женились редко. Только по большой любви. Но ведь не на девице, которая старше и к тому же – бесприданница. Всё это учитывая, Александрина В-на дала Кузену номер один задание, с которым он справился с блеском.

Через много лет пострадавшая в поединке написала примирительные строки:

«Сердце у Лермонтова было доброе, первые порывы всегда благородны, но непонятная страсть казаться хуже чем он был, старание изо всякого слова, изо всякого движения извлечь сюжет для описания, а главное, необузданное стремление прослыть «героем, которого было бы трудно забыть», почти всегда заставляли его пожертвовать аффекту лучшими сторонами своего сердца».

Эти строки Екатерина Александровна Хвостова написала в 1860 году, через год она похоронила мужа, дипломата А.В. Хвостова, и уже одна занялась воспитанием двух дочерей.

Серкидон! Чтобы было Вам понятнее скажу: Лермонтов – Бэтман своего времени, игра в «героя, которого трудно забыть» удалась ему и с Мартыновым⁶², который помнил поэта до конца дней своих, пуля которого стала последним сердечным увлечением поэта.

Третий раз стрелял из пистолета отставной майор Мартынов, но наводило его руку Провидение. Душа поэта уже ликовала, она предчувствовала, что получила разрешение на освобождение, ликующая улыбка играла на лице Лермонтова…

Раздался выстрел, душа метнулась ввысь, блеснула молния, грянул гром, сотрясший Машук – небо салютовало душе поэта, метнувшейся ввысь! В родные пределы. На этом всё…

Крепко жму Вашу руку и до следующего письма.

P.S.

Нет, не всё. Забыл Вам перевести французский «апперкот»:

«Бог мой, мадемуазель, может быть, я люблю вас, может быть нет, право не знаю. И можно ли помнить о всех увлечениях прошедшей зимы! Я влюбляюсь, чтобы убить время, но не рассудок! Поступайте, как я, и будете чувствовать себя хорошо»⁶³.

-14-

Приветствую Вас, Серкидон!

Продолжим о женском окружении. И теперь – вокруг мужчины. Подкинул нам эту тему Лютер, и мы в ней радостно закопались. Вспоминайте: много женщин вокруг мальчика, «среди восьми своих сестёр…», я ещё, помниться, оставил Вас в тревоге за судьбу поэта Анатолия Брагина.

Но зря мы беспокоились, выправился Анатолий Иванович, и с женой ему повезло – досталась женщина ласковая, упорная, заботливая. Судите по стихам:

Собиралась очень долго

На гуляние жена,

Наряжалась, словно ёлка

Новогодняя, она…

Но идти, как оказалось,

Можно было без прикрас:

Мы с друзьями нализались,

А она таскала нас.

Непонятно как, но поэт сумел усвоить и мужскую линию поведения, и мужские наклонности. Причём наклонности усвоил отлично, вплоть до полного падения. И ничего тут не поделать – фамилия обязывает.

О других мужчинах… Что там у них дальше? Позади детство золотое… Позади пора возмездия – юность…Наконец, мужчина готов серьёзному шагу… И давайте рассмотрим «Влияние плотности женского окружения на представителя мужеского пола в предбрачье…»

Вот тут всё круто! Мужчина возбуждён! Все хорошенькие молодые женщины имеют для него «промысловое значение», мужчина смотрит на них с вожделением и неоднократно прелюбодействует с каждой в сердце своём⁶⁴. А когда попадает в плотные слои женственности, сердце мужское ликует.

Рассмотрим примеры.

Из рассказа Эдуарда Дворкина «Зимние девушки».

Герой рассказа – Аркадий, маленький, толстый, в очках. Он хороший и добрый. День рождения у Аркадия в конце зимы. И хотя друзей у Аркадия много, но все этой зимой очень заняты. Ни один не смог хотя бы ненадолго заскочить к Аркадию и пожать ему руку. «Понимаешь, – говорили друзья, – скоро весна, много дел» Но каждый обещал прислать вместо себя прекрасную девушку. Аркадий не верил этому, однако на всякий случай подготовился, и чудо свершилось – девушки пришли. Нескладный виновник торжества вдруг оказался в плотном девичьем окружении!..

«Я в общем-то… сегодня…» – говорил девушкам Аркадий и счастливо смеялся. Девушки смотрели на Аркадия прекрасными глазами.

– А вы ведь вовсе не толстый! – сказала ему та, что пришла первой.

– И совсем не маленький! – сказала та, что пришла десятой.

– И совершенно не в очках! – сказала та, что пришла после всех.

И такая струилась из девичьих глаз теплота, что температура в квартире стала стремительно повышаться. Аркадий открыл форточку, и тёплый воздух устремился на улицу. Снег тут же почернел и растаял.

– Весна! – закричали девушки. – Наступила весна!..»

Девушки убежали, но ощущение короткого пронзительного счастья осталось. Я предлагал назвать рассказ – «За полчаса до весны», но автор менять время года отказался.

Пример второй. Из романа Владимира Краковского «День творенья»

«Девушки вокруг. Какая прелесть в их обилии. Какая истинная мужественность просыпается в мужчине, когда с ним не одна, а несколько, когда ему нравится не одна, а все, любовь к множеству – вот истинно мужское предназначение. Сосредоточенность в точку, свет – клином, это любовь женского типа: когда мужчина любит одну, он чувствует себя бабой. И ведёт себя как баба.

Выходите за меня замуж все, кто тут есть, – говорит он. – Нет, я серьёзно. Он действительно не шутит, но девушки смеются. Одна спрашивает, как же он будет на свадьбе под крики «Горько!» целоваться со всеми сразу, на что Верещагин отвечает, что ему не нравится, когда кричат «Горько!». Тогда другая девушка спрашивает, что он предлагает взамен. Оказывается, Верещагин предлагает взамен разбивать о новобрачных флаконы с духами, как бутылки с шампанским о борт спускаемых на воду кораблей.

Девушки смеются».

Мы ещё обязательно вернёмся к разговору Верещагина с девушками. Разговор очень любопытный. Пока оставим Верещагина, пусть неспешно заправляет папиросу в мундштук, а нам пора сделать вывод.

Плотная женская атмосфера полезна младенцу мужеского пола, ребёнку, который пешком под стол ходит, но далее, чтобы не вырос из ребёнка телёнок, должна включаться мужская составляющая. Нужен отец, а потом и наставник. Как это было принято в Древней Греции. Иначе откуда узнает мальчик о чисто мужских премудростях, о мужском стиле поведения. Как же сработает знаменитый принцип воспитания «Следи за рукой», если нет на виду твёрдой мужской руки?

При плотном женском окружении в предбрачье своём мужчина перестаёт оценивать мир адекватно, он может попасть в изменённое состояние, которое сродни тому, что бывает после поедания галлюциногенных грибочков. Толстый и маленький Аркадий начинает верить, что он не толстый, не маленький, не в очках, а Верещагин хочет жениться сразу на всех девушках.

Мы с Вами, Серкидон, подчас достаточно фривольно играли понятиями «бабочка» и «бабонька». Подчас одно из означенных понятий переходило другое. Так вот, продолжая эти аналогии, скажу: как и появление большого количества легкокрылых бабочек в каком-либо месте считается дурным предзнаменованием, так и окружение большим количеством легкомысленных девушек не приносит счастья молодому мужчине. Чаще приводит к неприятностям.

Большое количество женщин вокруг может испортить и мужчину солидного возраста.

Присмотримся к коллективу, где много женщин, а начальником у них – мужчина. Истинной мужественностью пышет он. А сам – смотреть не на что: и маленький, и плюгавенький. Но с какой важностью он отирает лысину! Как величественно несёт он своё брюшко! Как гордо дребезжит его голосок… Не приведи Господи другому мужчине сунуться в его владения. Ой, что тут будет! Броситься переполненный мужественностью (как тюлень) на защиту своей территории и своих самок.

Расщедрюсь, Серкидон, на дополнительный вывод: всё хорошо в меру. Это относится и к еде, и к питью, и к галлюциногенным грибочкам, и к прекрасным девушкам. «Всё есть лекарство и всё есть яд, дело в дозе».

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-15-

Приветствую Вас, Серкидон!

Собою нынче был я удивлён: «Что же это выходит?! Вместо усердных занятий в институте брака прогуливаю вверенного мне судьбой молодого человека по полям. А потом и на бокс забрели. Ни дать ни взять два непутёвых студента. Нет, решительно надо браться за ум».

После самобичевания захотелось с невиданной доселе выразительностью описать красоты, нежности и плюсы брачных отношений. Захотелось побежать в «сад супружества», дабы обнять там каждую яблоньку, а каждую грушу окучить.

В поисках союзников Ваш прилежный письмотворец, подобно Евгению Онегину, «отрядом книг уставил полку…» К сожалению, далее всё по тексту классика. Но отпишу по порядку.

Первым был – Михаил Векслер. Очень он при чтении удобен, поскольку пишет не только мало в длину, но и коротко в ширину. Полюбуйтесь:

Мрачна

Контора

Брачна

Котора

Правда, к этим четырём словам есть ещё и название – «ЗАГС». Заслужило ли означенное государственное заведение столь суровые строки поэта? Ведь когда Михаил Емельянович, улыбчивый и влюблённый, обращался в ЗАГС, женили его каждый раз быстро, весело, с шутками и прибаутками.

Ну ладно, думаю, первый рифмованный блин комом. Не повезло с русским поэтом – повезёт с нерусским. Схватил наугад западного, попался – Сэмюэл Кольридж. Представитель «озёрной школы», помните его эротическую цитату о лебедях на тихо зыблемой волне? Мы тогда с Вами только-только примеривались к женской груди… Что же скажет о браке поэт-романтик?

«Мужчина, женившийся по любви, всё равно что лягушка, прыгнувшая в колодец. Воды вдоволь, но обратно уже не выберешься».

Но что на это ответить? Значит, не надо ни прыгать, ни квакать. А Кольриджу – особенно. Досталась ему прекрасная жена, родились славные детишки. Взять хоть дочурку – поэтессу Сару Кольридж. И не скажешь, что в колодце выросла.

Может быть, поздний Кольридж сказал о браке что-то хорошее, стал я искать, и лучше бы не листал этого Сэмюэла: «Самая счастливая супружеская пара – союз глухого со слепой».

То есть слышать женщина всё-таки должна. Иначе кому же поэт будет читать свои стихи?.. После второй подряд неудачи дошло до меня, что поэты – это не те люди, которые могут сказать о браке что-то хорошее. Решил я тогда пойти в народ, стал, с целью поднятия настроения, читать анекдоты на брачную тематику. Ну и вот результаты:

1.

«Надпись внутри мужского обручального кольца: «Этот редкой породы дятел был пойман и окольцован в Подмосковье в 2001 году».

То есть там, где у царя Соломона было написано «И это пройдёт…», у дятла написало, когда пойман, когда окольцован. И похоже – навсегда. Кольцо с пальца не стряхнёшь… Не квакай, друг, не прыгай, не тряси!

2.

– Папа, а как ловят идиотов?

– С помощью косметики, милых улыбок и красивых платьев, сынок.

На такую наживку, действительно, кроме идиота ничего не поймаешь. А вот на «живца»: на колыхание высокого бюста, на крутой изгиб бедра, на лихой размах стройных ног… На такую наживку можно поймать особь разумную. Правда, в состоянии ослабления умственных способностей.

3.

– Дорогой, сегодня, годовщина нашей свадьбы. Давай зарежем кабанчика?

– А кабанчик-то чем виноват?..

В этом коллективе больше всего жаль кабанчика… Он живёт не только под постоянной угрозой оказаться на обеденном столе, но и в атмосфере полного непонимания и трагического отчуждения.

4.

– Как мне было хорошо с тобой! – сказала Сидорову жена, но её слов он не услышал, потому что уже спал⁶⁵.

Знаю, знаю, почему уснул Сидоров. Потом обязательно расскажу, пока этот Сидоров – мой должок перед Вами…

«Не то, не то читаю! – опять поразила мысль. – Коня мне, полцарства даю за коня!» – крикнул я, свистнул молодецким посвистом и на воображаемом коне поскакал в ближайший книжный магазин за брачно-оптимистической книгой.

Вижу за прилавком продавщицу с полугодовым сексуальным неудовлетворением на лице. Робко спрашиваю её:

«Девушка, мне бы книжку про радость брака…»

«Да, пожалуйста, – неожиданно ласково говорит она, – и протягивается мне книжицу с названием «Пятнадцать радостей брака». Я на таких радостях девицу чуть было не расцеловал, чтобы отблагодарить и заодно поменять её суровое выражение лица на радостное. Широкий прилавок помешал.

Открыл книжку наугад и ещё раз возликовал, когда прочёл: «Но, заметьте притом, я женатых отнюдь не осуждаю, напротив, хвалю и одобряю поступок их от всей души…»

Тут всяческие мои сомнения – покупать книжку или нет – закончились. Оплатил, прижал к себе и – домой, домой…

После поспешного обеда открыл покупку, «как в доме собственном мы открываем ставни»⁶⁶, и… радости мои закончились. Ощутил себя так, как мужчина, который женился не на той. «Надел колечко и фату,//Но, к огорченью, не на ту», – говорил про такие фатальные ошибки мой друг и соавтор Эдик Лопата.

Сначала, Серкидон, я закончу фразу, которую не дочитал в магазине: «… ибо для чего же и рождаемся мы на свет, как не для того, чтобы каяться, страдать да смирять грешную нашу плоть, тем самым прокладывая себе дорогу в рай».

Написана книга во Франции в XV веке не иначе как неким святошей. Наслушался на исповедях грешников, грешниц и написал сей труд. Но почему-то слово «радости» не закавычил… Было бы честнее. Ну хорошо, не нравятся тебе кавычки, назови книгу – «Горести брака». Не вводи добрых людей в заблуждение.

Противники брака обычно сравнивают его с клеткой для птицы, мышеловкой для мыши, ямой для хищника, сетью для рыбы. Автор псевдо радостей избрал последнее:

«Брачующийся мужчина подобен рыбе, что привольно гуляла себе в море и плавала, куда ей вздумается и вот эдак, плавая и резвясь, наткнулась вдруг на сеть, мелкоячеистую и прочную, где бьются пойманные рыбы, кои, учуяв вкусную приманку, заплыли внутрь и попались…»

Что же далее:

«Итак, вот и оженили беднягу, хотя он ещё вдоволь не наплясался и не накрасовался, и не все ещё щёлковые кошельки красоткам раздарил, и не все любезности от них выслушал. Он и в первое время после свадьбы никак не остановится играть да веселится, не ища забот, да уж заботы сами его нашли…»

Каким же образом они его нашли? А вот Вам любопытный диалог новобрачных из главы «Радость первая»:

«Оставьте меня, дружочек, нынче я в большой печали.

– Душенька, да отчего же так?

– А оттого, что нечему радоваться, вздыхает жена, – только напрасно я и разговор завела, ведь вам мои речи – пустой звук!

– Да что вы, душенька моя, к чему вы такое говорите!

– Ах, боже мой, сударь, видно, ни к чему; да и поделись я с вами, что толку, – вы и внимания на мои слова не обратите либо ещё подумаете, будто у меня худое на уме.

– Ну теперь-то я непременно должен всё узнать!

– Будь по-вашему, друг мой, скажу, коли вы так ко мне приступились. Помните ли, намедни заставили вы меня пойти на праздник. Заявилась я в моём предсвадебном платьишке, и всё-то оно истрёпано и молью потрачено, ведь мне его сшили в бытность мою в девицах, а много ли с тех пор я радости видела? Одни лишь беды да напасти, от коих вся-то я истаяла, так что меня, верно, сочли матерью той, кому прихожусь я дочерью. Я прямо со стыда сгорала, красуясь в эдаком тряпье промеж них, да и было чего устыдиться, хоть в землю провались!

– Ах, душенька, – отвечает бедняга-муж, – я вам на это вот что скажу: вам ли не знать, душа моя, что когда мы с вами поселились своим домом, у нас нитки своей не было, и пришлось обзаводиться кроватями да скамьями, креслами да ларями и несчётным другим скарбом для спальни и прочих комнат, куда и утекли все наши денежки. А потом купили мы пару волов для нашего издольщика. А ещё обрушилась намедни крыша на нашем гумне и надобно было покрыть её без промедления. Да к тому же пришлось мне затевать тяжбу за вашу землю, от которой нам никакого дохода, – словом, нет теперь у нас денег или же есть самая малая толика, а расходов выше головы!»

Но можно ли убедить женщину логическими построениями? Нет, конечно, зря старался несчастный муж, который, оставаясь холостым, мог бы деньги, сгубленные на хозяйственные нужны, потратить на отзывчивых красавиц…

А теперь жена ему отвечает… Кстати сказать, разговор шёл в постели:

«Ах, вот как вы заговорили, сударь мой!.. Оставьте же меня в покое…

И поворачивает к мужу спину, а не то, чего желал буйный молодец…

На следующий день жена ходит по дому как в воду опущенная и, ложась в постель, просит Господа, чтобы прибрал он её поскорее.

«Ах ты, господи, душенька моя, – молит её муж, – да не говорите вы так, не терзайте моего сердца, ведь я на всё для вас готов! Вы только потерпите некоторое время, а теперь повернитесь ко мне, я вас приласкаю!

– Боже сохрани, и не подумаю, до того ли мне сейчас! И дай господи, чтобы вы о ласках помышляли не более моего и никогда ко мне не прикасались!

– Ах, вот вы как!

– Да уже так!»

Кончается тем, что соколик наш, начинает продавать родительские драгоценности, потом закладывает дом, а затем кредиторы сажают его в тюрьму.

И так пятнадцать раз! В каждой главе мужчина сразу становится подкаблучником, слово его в семье ничего не значит, жена бегает тайком от него на танцульки, с удовольствием принимает ухаживания чужих мужчин, а муж-простак смиренно терпит все женские капризы, потакает всем женским прихотям. Причём против него, помимо жены, её подружки и родственники. Прислуга и та над ним посмеивается. И даже общие дети ни во что отца не ставят.

Каждую главу, каждую «радость» автор заканчивает словами: «Так и доживёт он до смерти в тяжком томлении и в горестях окончит дни свои».

Вместо «сада супружества» получил я «суд супружества», причём, «страшный суд». Залез в трясину, в зыбучие пески, из коих выбрался лишь под вечер… Кому бы мне эту книжку подарить в наказание?.. А подарить-то и некому. Вас мне жаль, огню её предать – камина нет. Ну, пусть лежит, ждёт, когда у меня лютый и холостой враг появится.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-16-

Приветствую Вас, Серкидон!

Сразу попрошу прощения за это, ещё ненаписанное письмо. Нынче я не в лучшей форме: считаю себя пострадавшим от Средневековья. Автор псевдорадостей сжёг на костре искромётных инсинуаций мою веру в светлые отношения между полами. Вместе с пеплом улетели и мои способности к формулированию мысли. В попытке обрести прежние ориентиры, позволю себе минутку поэзии.

Франческо Петрарка, стихи не о любви:

Я здесь живу, природой окружён,

И, на Амура не найдя управы,

Слагаю песни, рву цветы и травы.

Ищу поддержки у былых времён.

Сравним, Серкидон, Вашего прилежного письмонаписателя с Петраркой. О разнице в поэтических дарованиях распространяться не будем, а вот различия бытования таковы: живёт Ваш современник, хотя и в красивом, но каменном мешке, или, можно сказать, – в каменном цветке. Далее: живых цветов я не рву, травы – не мну, боюсь оштрафуют, на Амура, как Вам уже было доложено, управу нашёл, Пегаса – стреножил, но поддержки у былых времён ищу, как и Петрарка. В этих исканиях позволю себе вторую минутку поэзии.

Василий Жуковский, из перевода «Лаллы Рук»⁶⁷:

Ах! Не с нами обитает

Гений чистой красоты;

Лишь порой он навещает

Нас с небесной высоты.

«Где-то я это уже слышал…» – пробормотали Вы. Догадка Ваша верна, Серкидон! «Гений чистой красоты» – из пушкинского посвящения Анне Керн. Да, да, школьные годы чудесные. Александр Сергеевич в прижизненных изданиях неизменно выделял строчку Жуковского курсивом, что по нормам пушкинского времени означало цитату.

В нынешние времена понятие нормы утрачено. Где чьё? Что – кем? Кто побеждённый учитель? Где победитель-ученик?⁶⁸ И был ли кудрявый мальчик?⁶⁹ «Всё перепуталось, и горько повторять: Россия, Лета, Лорелея…»⁷⁰

Долго ли, коротко ли, с благословения всеобщего невежества образ, рождённый гением Жуковского, стал подарком гению Пушкина. От нашего письменного стола – Вашему письменному столу. «Курчавому магу»⁷¹ от «северного Орфея»⁷².

Оба иносказания мне пришлось закавычить, дабы Вы, бдительный Серкидон, не уличили меня в плагиате. Как-то в беседе со мной писатель Дворкин был особенно в ударе и, когда мы заговорили об авторстве, выдал один из своих знаменитых «дворкинизмов»: «Своё – это вовремя раскавыченное чужое…»

Оно конечно, Сенека говорил: «Всё, что истинно – моё», Мольер говорил: «Я беру своё всюду, где его нахожу», но всё-таки чужое надлежит закавычить. Хотя и нехотя, надо использовать кавычки – самый честный знак препинания – при цитировании такого близкого чужого. Поэтому я и вознегодовал на средневекового святошу, когда он не взял в кавычки слово «радости» в названии своей гадкой книжонки?

То ли дело Ваш покорный письмописец. Помните, говорили мы о философах как о мужчинах, не слишком приспособленных к семейным отношениям, и мною было закавычено – «вечно юная философия»? Меткое словосочетание впервые встретилось мне у Абеляра в исповедальном труде «История моих бедствий». Средневековый философ вспоминает свою возлюбленную Элоизу – тот момент, когда она убеждала его, своего соблазнителя, остаться для неё любовником (не помню другого такого случая в мировой практике), и прибегла к такому доводу: «Ведь непросто так Боккаччо упрекал Данте за то, что тот женился. Зачем, спрашивается, менять мудрую и вечно юную философию на сварливую, подверженную старению жену?.. »

Примите, Серкидон, мужественные слова восемнадцатилетней Элоизы в виде анонса. Об этой любовной паре мы с Вами ещё поговорим.

Теперь, когда воспоминания о добрых старых временах придали мне силы, огласим тему письма. Попытаемся выявить с Вами мужчин, которые пригодны к браку частично, и тех, которые непригодны вообще. То есть – никак непригодны.

В армии есть аттестация – «годен к нестроевой». В брачных отношениях тоже пора ввести подобное понятие. Например, – «годен в полумужья». Или – в «недомужья». Вроде бы и муж, но построить его сложно, а то и вовсе невозможно. Раз уж упомянуты первыми в эту группу отрядим философов. Но не всем отрядом отрядим.

Древнегреческий философ Гиерокл Александринский⁷³ обозвал людей «парно живущими животными» и брак рассматривал, как обязательную людскую повинность. Римлянин Гай Музоний Руф⁷⁴ не поленился и написал труд – «Почему философу стоит жениться?», в котором утверждал: «Кто хочет жить согласно разуму и природе – живёт в супружеской паре. А мудрец больше, чем кто-либо, должен следовать долгу супружества».

Вспомним и таких великих философов, как грек Сократ и римлянин Сенека. Они были не только гражданами – мужами для отечества, но и мужьями своих жён.

С окончанием периода античности человечество стало потихоньку мельчать. Философы в том числе. У них стало хватить сил только на премудрости, а на женщин ни сил, ни времени уже недоставало. Но не будем рыцарей философии за это чморить да зЮзить. Лучше похвалим их за способность к суровому самоанализу. За то, что знают свои слабости и не костерят почём зря ни женщину, ни институт брака…

Мнением немецких философов о браке мы с Вами уже насладились вполне, галльским бонусом будут слова Дени Дидро: «Где, как не в браке, можно наблюдать примеры чистой привязанности, подлинной любви, глубокого доверия, постоянной поддержки, взаимного удовлетворения, разделённой печали, постоянных вздохов, пролитых вместе слёз?»

Переходим к поэтам. Вот уж где чемпионы по количеству пролитых женских слёз. Вечно недовольные, скандальные и капризные участники семейных отношений. Сэмюэл Кольридж, с которым мы препирались намедни, не самый плохой вариант. Он хоть руки не распускал. «Любить иных тяжёлый крест…» – кажется, эта пастернаковская строчка написана женою поэта. Любой из жён того же Пастернака.

В чём же трудности отношений с «любимцем ветреных харит»?⁷⁵ Когда возвращается он, блудный сын человечества, из странствий по астралу (по пивнушкам, по подружкам), встретить его нужно с пониманием: обогреть, обласкать, накормить. А для того, чтобы накормить (переиначим строчку поэта) «жена обязана трудиться».

На удивление, такой проблемный для брачных отношений, поэт непостижимым образом порою находит долгий приют в семье. А всё из-за стихов. Женщина влюбляется в мелодичные, ей посвящённые строки, в лирического героя, а живёт-мыкается с неприспособленным к этой жизни человеком.

Третий тип полумужей – учёные. Гранит науки лучше грызть в тишине, чтобы слышно было, как он хрустит. А музыка, птичьи трели и женский смех – они научной мысли не способствуют, прижимают её в земле, где она в травке среди кузнечиков замирает. Как Снегурочке было противопоказано солнце, так научной мысли противопоказана и солнце, и суета сует. А вот море – сколько угодно. Эйнштейн говорил, что его мечта – быть одиноким смотрителем на далёком маяке.

Продолжим поливать учёного супруга: «сера теория…» или «суха теория…»,⁷⁶ всё одно – плохо, но учёный муж неизменно тащит в семейную жизнь свои постулаты, формулы, поиски истины. Что же получается? Получается анекдот:

Приходит женщина в магазин и просит двадцать метров ткани для ночной рубашки. «Зачем вам так много?» – спрашивает продавщица. «Дело в том, что мой муж – учёный, – грустно улыбается женщина, – ему важен не результат, а процесс поиска».

Что же касается рыцарей наук фаустовского или ньютоновского типа, то они вообще ни разу не мужья.

Далее перечислим к браку непригодных:

Стойкие холостяки. Одним мама не разрешает жениться. Другие мужчины слабые, в себе неуверенные, но уверенные в том, что за маршем Мендельсона последует: «Марш выносить мусор… марш гулять с ребёнком… марш на рынок; третьи ставят будильник на ночь в шкаф, потому что он тикает…четвёртые…пятые…шестые. Причин-причуд – не перечесть.

Есть среди холостяков и те, что не прошли по конкурсу в сумасшедший дом. Есть и те, что прошли. И «Шизофреники вяжут веники, параноики рисуют нолики». И те, и другие стараются, а в мужья их не берут.

Донжуаны. Они настолько любят всех женщин, что долго изменять всем женщинам с какой-то одной для донжуана не представляется возможным. Давайте и поймём его, и простим.

Монахи. Для монастырской братии невестой является молитва, и пусть это покажется странным, но когда «Не слышно пений в поздний час//Молящих иноков за нас»⁷⁷, жить в миру становится как-то тревожней.

Отвергшие социум отшельники. Для них жена – пещера.

Сектанты-алхимики. Глаза – горят, волосы – дыбом, дрожит в руках реторта, а свинец в золото не превращается. И не превратится.

Пленники идеи. Например, ходит мужчина в горы, ищет мужчина снежного человека. Мечтает встретить. Пожелаем ему удачи. Пусть повстречает. Пусть со снежным человеком найдёт своё счастье.

Маньяки. Нельзя сказать, что женщина имсовсем не нужна. Но не для свадьбы точно. Частушку знаю:

Ой, девчонки, эти враки –

Сексуальные маньяки.

Где бы встретить маньячка –

Заморить хоть червячка!

Остальные ущербные, к браку непригодные потомки Адама таковы: стойкие импотенты, алкаши позорные, калики перехожие, голь перекатная, зэки, бомжи, гомосексуалисты. Последние непригодны к браку с женщиной. Ну, а биссексуала трогать не будем – пусть определится.

Что же мы имеем с коллективного мужского гуся? Имеем не густо. Если тщательно просеять, а затем из общего числа отнять, то мало что останется.

Такую печальную статистику привести молодой девушке, да той же Вашей Клаве…Нет, нельзя так девушку огорчать… А Вы, Серкидон, возрадуйтесь. В перечисленные немужья Вы не попали. Вам бы только округлиться телом, окрепнуть разумом и – «Готовый муж, //Играйте туш». Что я пою стихом небрежным? Какая туш? Какая чушь! Играйте марш Мендельсона!

Понятное дело, по мере готовности и при желании. Но я уже потихоньку буду подбирать для Вас невесту. Какая она? А вот об этом как-нибудь после.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-17-

Приветствую Вас, Серкидон!

Скажу Вам без ложной скромности: на моих книжных полках – и хорошие, и прекрасные, и судьбоносные книги… а взгляд упирается в гадкую. Книгу о пятнадцати «радостях» брака. Вот Вам налицо феномен притяжения отрицательного. На кой мне сдались эти пятнадцать доносов на прекрасную половину человечества?.. Этот кусок прессованной желчи в красивой упаковке…

А может быть, это сигнал?! Намёк на то, что кончились плюсы, и пора говорить о минусах. Вот-вот, намекают нам свыше: будьте довольны тем, что «накопытили», загулялись вы по «саду супружества», пора поплутать в пустыне одиночества…

Что же, послушаем, что скажут нам хулители брачного союза, активные противники строительства семейного гнезда. А таких не счесть. Ломать – не строить…

Договоримся так: они – куражатся, иронизируют, резвятся, я – сдержанно помалкиваю, они – обвиняют брачные отношения и женщину как одного из участников оных, я – иногда подаю голос, комментируя чужое, а порой и чуждое мне.

Хенрик Хорош:

«Женщина – что оконная занавеска: узор миленький, но мира уже не увидишь».

Не могу Вам сказать, кто он, этот Хенрик, и насколько он ХорОш. В обозримом мыслью пространстве этот насмешник мною не найден. Замаскировался, сидит дома за миленькой занавеской, да так упакован, что мир его не видит.

Актёр У.К. Филдс⁷⁸:

«Женщины для меня как слоны: смотреть на них – удовольствие, но своего слона я бы иметь не хотел».

Актёр Питер Селлерс⁷⁹:

«Холостяк: мужчина, который не покупает целую шахту, если ему нужно ведро угля».

Первый – американский шутник, второй – британский. Обратили внимание, Серкидон, оба они актёры. Что я Вам скажу про людей этой профессии: лицедеи делают то, что скажет режиссёр. На бумаге оба, понятное дело, храбрятся, но по жизни – я Вас уверяю – у одного дома трубит прекрасный «слон», у другого в наличии действующая и весьма миловидная «шахта».

Но признаем, пишут противники брака веселее, чем апологеты союза двух сердец. Всё оттого, что процесс созидания и долгий… и скучный… и тягомотный. А процесс разрушения быстрый, весёлый, задорный. Давай прочтём стишок охальника Игоря Иртеньева о трудности выбора спутницы жизни:

Женщины носят чулки и колготки,

И равнодушны к вопросам культуры.

Двадцать процентов из них – идиотки,

Тридцать процентов – набитые дуры.

Сорок процентов из них – психопатки,

В сумме нам это дает девяносто.

Десять процентов имеем в остaтке,

Да и из этих-то выбрать не просто.

Однако же, довольно нам потешаться, Серкидон, ведь «не шутки шутить, не людей смешить»⁸⁰ собрались мы в этом письме. А то ишь, затеяли брачные поддавки, тогда как ждут нас серьёзные люди, на устах у которых весомые аргументы.

Людей серьёзнее, чем германские философы, отыскать трудно. Ваши доводы, господа!

Артур Шопенгауэр: «Жениться – значит вдвое сократить свои права и во столько же увеличить свои обязанности».

От этого «афоризма житейской мудрости»⁸¹ и выверенного, и добротного не отмахнёшься. Он справедлив. Сам Шопенгауэр не захотел ничего ни сокращать, ни увеличивать, до последнего вздоха сохранил status quo одинокого мыслителя.

Фридрих Ницше: «Много кратких безумий – вот что вы называете любовью. И ваш брак кладёт предел множеству кратких безумий – одной большой и долгой глупостью».

Вот вам, «други мои», и гуляние по «саду супружества»! Оно названо одной «большой и долгой глупость». Переметнулся Фридрих в стан противников брака. Разочаровался в женщинах, разлюбил музыку, ушёл в Вечность холостяком.

Эммануил Кант: «Брак – это соединение двух лиц разного пола ради потенциального обладания половыми органами другого».

Так говорят наши доморощенные Мальчиши-Плохиши от биологии. Может быть, это циничное высказывание в высокоумном контексте выглядит не столь пошлым? Не знаю, не знаю…

Личная жизнь кенигсбергского философа была суха: ни одной доподлинно известной попытки – ни потенциальной, ни кинетической – обладать женщиной. В доме – ни жены, ни возлюбленной, ни служанки. Был верный слуга, но и того Дон Кихот от науки изгнал, едва неуёмный Санчо Панса задумал жениться. «Лица семейные несут печать ярма», – считал Кант. А почему тогда выявленная печать лежит на лице самого родоначальника немецкой классической философии? А встретишь, бывало, какого-нибудь женатого Стиву Облонского и видишь – витает на лице беззаботная улыбка в предчувствии очередного удовольствия… Видимо от женатостей-неженатостей, зависит не всё, ой не всё.

Александр Герцен. Александр Иванович женат дважды – своя жена плюс жена товарища, но в строгом ряду немецких холостяков Герцен инородным телом не кажется: у него и склонности к философии, и мать – немка, и на немецкий лад придуманная отцом фамилия. Послушаем, что «прозвонит» нам «сын сердца»: «Сожитие под одной крышей само по себе вещь страшная, на которой рушилась половина браков. Живя тесно вместе, люди слишком близко подходят друг к другу, видят друг друга слишком подробно, слишком нараспашку и незаметно срывают по лепестку все цветы венка, окружающего поэзией и грацией личность».

Да, это справедливо. Она увидит его в кальсонах, он её – в папильотках. Где розы, соловьи, безумья, голубой шатёр небес, одуванчики на полях? Был одуванчик брака пушист, а вот осталась от него одна маленькая плешивая головка и «обладание половыми органами друг друга…»

Видимо, оттого пары, соблюдающие дистанцию, имеют меньше шансов для разочарования в партнёре? Примеры?

Да, пожалуйста:

Дени Дидро⁸² и Софи Волан⁸³. Француз, так хорошо сказавший о браке, устроил уютный брак по переписке. Более полутысячи писем. Виделся с любимой крайне редко да и то под присмотром строгой матери.

Восторженный Дени писал: «О мой друг, когда Дафнис увидел свою Хлою после долгой жестокой зимы, разлучившей их, взор его помутился, ноги подкосились, он зашатался…В иные минуты мне кажется, если бы вы, друг мой, по какому-нибудь волшебству вдруг оказались возле меня: я умер бы от счастья».

А жили бы вместе, привык бы и – никакого счастья.

Они переписывались двадцать семь лет, в возрасте 67 лет Софи скончалась, прервав этим любовную переписку.

Следующая пара.

Проспер Мериме и его «незнакомка» по имени Жанна Дакен⁸⁴. Она написала первой под маской начинающей поэтессы. Проспер, сам на розыгрыши горазд, попался на эту невинную мистификацию. Но это писателя не рассердило. Они жили в разных городах, встречались изредка, дружили и переписывались до самой смерти писателя. Уход друга был тяжёлым ударом для Жанны.

Но эти примеры не любовь, а по большей части дружба между мужчиной и женщиной.

Андрэ Моруа свою незнакомку выдумал, влюбился в неё и начал писать ей длинные письма. Они даже длиннее, чем мои к Вам, Серкидон. Это легко проверить, взяв в руки линейку или лучше – рулетку.

Далее.

Данте и Беатриче⁸⁵. Поэт считал свою возлюбленную не женщиной, но одним из прекраснейших небесных ангелов. Владычица духовных помыслов поэта была для него неприкасаема. Видимо, поэтому и вышла замуж за другого.

И ещё.

Петрарака и Лаура⁸⁶. Они даже не разговаривали. Но поэт писал стихи любимой и после её смерти… Байрон сказал: «Неужели вы думаете, что, будь Лаура женой Петрарки, он всю жизнь писал бы сонеты?»

Карамзин: «Любовь не терпит принуждения, одно слово – и всё блаженство исчезнет! Мог ли бы Петрарка в узах брака любить свою Лауру так пламенно? Ах нет! Воображение его не произвело бы ни одного из тех нежных сонетов, которыми я восхищаюсь»

Ну, и если есть возможность процитировать Губермана, надо этой возможности пользоваться незамедлительно:

А Байрон прав, заметив хмуро,

Что мир обязан, как подарку,

Тому, что некогда Лаура

Не вышла замуж за Петрарку.

В этих примерах любима не живая женщина, а образ. Конечно, в этом случае и речи нет о том, чтобы « тесно», «близко», «подробно».

Признаем, Александр Иванович предъявил к институту брака серьёзные претензии, напророчил нешуточные трудности, которые придётся принять. Видимо, неспроста Исайя Берлин, а его мы помним по работе «Ёж и лиса» и по близости (как утверждают, духовной) к Анне Ахматовой, так вот этот и писатель, и философ назвал Герцена одним из трёх русских пророков, поставив его имя рядом с Толстым и Достоевским. Вот бы и Вам, Серкидон, туда же. Четвёртым.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-18-

Приветствую Вас, Серкидон!

Долой хиханьки- хаханьки, настал срок, подсчитав плюсы и минусы, ответить на вопрос «да» или «нет». Или мы семафорим браку зелёным, или временно даём – красный. А может, и вовсе затупикуем это дело для Вас, как для исключительного индивида. И я тогда про Вашу предполагаемую невесту ни слова Вам не скажу.

Окончательно определиться нам помогут люди браком тёртые, понимающие и принимающие его как явление неоднозначное. Говорить будем за круглым столом. Известен Круглый стол рыцарей короля Артура. Король округлил его лично, дабы подчеркнуть равенство рыцарей. Наш Круглый стол молодого Серкидона округлён тоже не случайно. Знайте: круг усиливает всё, что окружает. Не случайно в детсадах распевают:

«Встаньте, дети, встаньте в круг,//Встаньте в круг, встаньте в круг…» И круг объединяет и усиливает тягу к знанию малоразумных детишек. В нашем случае круг усилит интеллект и без того не глупых людей.

Прежде чем представить наших гостей, оглашу вопрос, написанный большими буквами перед каждым гостем. Соответственно, на древнегреческом, на латыни, на французском и на русском языках. Вам, Серкидон, зачитаю табличку с кириллицей:

«Нужно ли мужчине связывать свою жизнь с женщиной в браке, и, если «да», что, прежде всего, нужно помнить, находясь в семейных отношениях?»

Наши гости: древний грек Сократ, римлянин Катон Младший,⁸⁷ французский писатель Андре Моруа и наш соотечественник – мастер слова широкого профиля Константин Мелихан.

Представление прошло в хронологическом порядке, начиная с древних времён, а вот ответы на единственный, и так волнующий нас, вопрос прослушаем в порядке алфавитном. Дабы, как и в случае с рыцарями короля Артура, никого не обидеть. Главное дело не обидеть римского сенатора. Он с мечом пришёл. А кто с мечом к нам придёт – тому первое слово.⁸⁸

Катон Младший, политический деятель, военный трибун, философ-стоик, ревнитель традиционных норм римской морали:

«Жить с женою – дело нелёгкое, но жизнь без неё вообще невозможна».

Есть! Ревнитель традиционных норм римской морали сказал, что лучше всё-таки жениться. Супружескому союзу отдано первое «да».

По свидетельству Плутарха, Катону не везло в личной жизни. Молодым человеком он обручился было с Эмилией Лепидой. Но девушку отбил у него Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион Назика. Невесту Лепиду можно понять, её потянуло туда, где подлиннее и побогаче. Катон был в ярости, засыпал соперника сатирами, и не было рядом человека, который напел бы: «Если к другому уходит невеста,// То неизвестно кому повезло»⁸⁹.

Женою Марка Порция Катона стала вскоре легкомысленная Атилия, а потом – ветреная Марция. Оба брака шли со скрипом. Катон был слишком прям и честен для долгих отношений с женщиной. Греховодникам с хитрецой супружество даётся легче.

Контантин Мелихан. Сатирик, афорист, сказочник, поэт, активный участник двух браков:

«Жениться следует хотя бы для того, чтобы узнать, почему этого не следовало делать».

Есть второе «да» брачному союзу. И не думайте, Серкидон, что Константин Семёнович иронизирует. Упущенные возможности будут вспоминаться всю жизнь, неполученный опыт – и нервирует, и дразнит, и тяготит. Примеры из юности: «Все ребята уже на танцах бывали, у каждого – синяк под глазом, один я, как дурак, хожу непобитый».

Или: «Все девчонки на танцы ходили, все после танцев на скамейках целовались, одна я, дурында окаянная, дома сижу нецелованная».

Не попробуешь – не узнаешь…

Узнать хочется и в зрелом возрасте. А уж тем более – в перезрелом. Ваш покорный письмосоставитель давно жаждет получить Нобелевскую премию. Не дают. Тянут непонятно почему. Умом понимаю, что никуда они не денутся, дадут. Кому же ещё? Но ожидание нервирует… А давали бы мне премии каждый месяц, я бы уже на смокинг с ненавистью смотрел.

Вернёмся к Мелихану.

Чем обязан Гименею неистовый джентльмен? Возьмём его первый бурный, как горный ручей, брак. Получен колоссальный опыт! Красавице-жене должно воздать «за тайные мучения страстей, за горечь слёз, отраву поцелуя»⁹⁰, за бурления гормонов и изменённое состояния мозга, которое в народе называют любовью. Любовь сделала Константина поэтом – и этот дар бесценен. Дабы прыгнуть в котёл страстей, ездил он за тридевять земель и по дороге писал:

Мечи свою карту, судьба, мечи!

Ты слышишь я еду, еду!

Столбов телеграфных воткнулись мечи

В полей травянистые пледы.

Во время второго брака Константин Семёнович писал только частушки.

Андре Моруа, французский писатель, литературное наследие которого огромно: более пятидесяти книг, не считая статей и писем, участник двух мировых войн и двух немирных браков. Красной нитью через все значительные произведения писателя проходят отношения мужчины и женщины:

«Удачный брак – это сооружение, требующее каждодневной реконструкции».

Ответ только на вторую часть вопроса. Но ведь для того, чтобы реконструировать нечто, это нечто надо иметь. Реконструировать пустое место под силу только большому мастеру. Поэтому засчитаем ответ писателя третьим «да». Тем более, поверьте мне на слово, Моруа писал, что время, проведённое с женщиной нельзя считать потерянным, что мужскому уму полезно соприкасаться с женским умом. Не хотите, Серкидон, верить мне на слово, почитайте романы Моруа – «Превратности любви» и «Семейный круг». А рассказ «Фиалки по средам» подскажет Вам прекрасный способ ухаживать за особью прекрасного пола. Если изложить его коротко, то будет так: ей нужно по средам дарить фиалки.

Сократ. Философ, который первым решился посмотреть в глаза алчному и глупому человечеству. «Патрон всех философов», увековеченный в диалогах Платона, был женат дважды, вторая жена – Ксантиппа. Имя её стало нарицательным для сварливых жён:

«Брак, если говорить начистоту, зло, но зло необходимое. Попадётся хорошая жена – будешь счастливым исключением, а если плохая – станешь философом».

Это четвёртое мнение, пожалуй, самое весомое, самое честное «да» брачному союзу. Но не будем думать, что вздорная Ксантиппа сделала Сократа философом. Он был философом рождён, и вопреки обстоятельствам – войнам, двум жёнам, детям, древнегреческой общественности – смог защитить и реализовать своё Предназначение.

И что у нас в итоге? Вечноманящий и вечноцветущий брак победил сухое и серое безбрачие с сухим счётом 4-0.

Позвольте, Серкидон, на этом закончить. Дискутировать с людьми и разноязычными, и разноэпоховыми не будем. Поблагодарим и проводим пеших до дверей, а конного Катона – до лошади.

Теперь, Серкидон, когда мы остались тет-а-тет, позвольте и мне высказаться по поводу супружества. Все наши гости правы. Каждый прав по-своему. Все они говорили о женатом мужчине, а я, выходя за рамки заданного вопроса, скажу о неженатом.

Холостяк – это существо с излишними степенями свободы. Потеряна мера. Свобода холостячества – вольница. Что хочу, то и ворочу. Не жизнь, а эйфория: день, не ограниченный ночью, вечные летние радости, не охлаждённые зимой, праздник, который каждый день, торт на завтрак, обед и ужин. И главное – одна мамзель спешит сменить другую, на отдых дав лишь полчаса. Без особых забот холостяк, подобно легкокрылому мотыльку, порхает по жизни, перелетает с цветочка на цветок, рискуя однажды услышать библейский приговор: «…ты взвешен на весах и найден слишком лёгким…» А далее, как говорил Гамлет, молчание…

«Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, – это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба». Так справедливо заметил Джером К.Джером⁹¹.

«Повиснет на шее женщина – и тебе уже легче». Владисла Гжешик⁹².

Жена – отягощающий спасательный круг. Она ниточками, скрепочками, якорьками цепляет мужчину к земле. Дети, внуки, собачки, кошки, хомячки, канарейки, тараканы, сад-огород, лютики-цветочки, бабочки, соседки-дачницы, домашние обязанности и заботы делают жизнь мужчины оправданной. Даже если он ничего более миру не предъявит.

Всё на сегодня. Надеюсь, Круглый стол молодого Серкидона затеяли мы не зря. Коллективный разум убедил Вас в необходимости брака. Продолжаю подбирать Вам невесту. Это подружка может быть какой угодно, а вот будущая жена… Но об этом не сейчас… И не ворчите, Серкидон, я – устал, тонус упал, в пору сейчас писать не о невестах, а про вдов. Зачем оно Вам?

Жму Вашу руку… ой, как крепко получилось… Вы даже вскрикнули, ну ничего, до свадьбы заживёт. До следующего письма.

-19-

Приветствую Вас, Серкидон!

Не знаю, что получится, но хочется в этом письме отдать Вам все долги. Закрыть всё, что не закрыто, погасить всё, что не погашено, завязать бантики там, где они не завязаны.

Но сначала вот о чём.

Предположим, Вы влюблены. Это – нормальное состояние молодого человека Вашего возраста. Вы думаете о предмете Вашей страсти. Вы воображаете Ваши встречи, рисуете пылкие свидания в сознании своём. Мало-помалу создаётся устойчивый образ, в который Ваша пассия, пусть поневоле, но вовлекается всё больше и больше. Сначала она начинает думать о Вас, а поскольку всякий образ старается материализоваться, то у девушки-мечты появляется желание встретиться с Вами. Даже если она поначалу о Вас и слышать не хотела, и видеть не желала, и вся из себя казалась неприступной.

Кстати говоря, этим и опасны поэты. Поэт водоворотом слов создаёт настолько мощный образ, что женщина (а тем более – девушка) затягивается в него, как в речную воронку.

Это у меня получилось невольное отступление, захотелось Вам напомнить, если влюблены, то рисуйте любимую – на холсте, на песке, в дневнике, в воображении своём, ибо великая сила есть – образы любви…

Хотя и безо всякой любви, бывает, подумаешь о человеке, и он тут же материализуется. Не так ли у меня вчера: лечу Мухой-Цокотухой по проспекту, а навстречу Мелихан-Мелихан-Мелиханище. Первым делом поведал я Константину Семёновичу о его выступлении за Круглым столом в компании мировых авторитетов. Он обрадовался:

– Надо же, а я и не знал… И что я сказал?.. Нет, лучше бы не это. Лучше бы: «Женщина вступает в брак, чтобы больше времени проводить с мужчиной, а мужчина вступает в брак, чтобы меньше времени тратить на женщину…» Или нет, ещё лучше – просто двустишие: «Женщина желает в брак,//А мужчина – просто так…»

Как были правы поэты, которые создавали кроткий и бессловесный образ женщины и любили его без помех всю жизнь! Образ, безусловно, лучше живого человека. Не мною придуманный Мелихан, придя за Круглый стол, всё бы испортил… Со всеми перессорился бы… Но всё равно я был рад повстречать Костю, потому что тысячу раз прав Булат Шавлович: «Чем дольше живём мы, тем годы короче,// Тем слаще друзей голоса…»⁹³

Напевая песню про колокольчик под дугой, возвратился я домой в хорошем настроении, но уткнулся взглядом на гадкую книжонку о радостях брака, и опять расстроился… Не часто меня пятнадцать раз подряд обманывают.

Ладно бы только меня, а скольких ещё?! А главное – автор клевещет против истины. Не бывает так, что все жёны – интриганки-хитрюги, а все мужи – беспросветные лохи, увальни, простаки, олигофрены. Жёны обманывают, наставляют рога, а мужья лишь вздыхают и огорчаются. Не верится, что такое могло быть во времена средневековья. Это было время суровое к женщинам. Нынче нашим дамам жить «легче».

Читаем у Губермана:

Судьба у женщины легка,

Но вечно склонна к укоризне:

То нету в жизни мужика,

То есть мужик, но нету жизни.

Исключая медовый месяц, примерно так оно и есть. Современные мужички – ещё те «гаврики». Мужей выдавать не буду, а про холостяков скажу: они стали придумывать всё новые и новые способы увильнуть от женитьбы, реализовав свою сексуальность, что называется «на халяву». Пока передо мной, как лист перед травой, стоит лукавый образ Константина Мелихана. Открою Вам, Серкидон, по секрету: Константин Семёнович знал около трёхсот способов сравнительно бесплатного овладения девушками.

Приведу один из них. Девушка приглашалась на литературные чтения. Едва она переступала порог холостяцкой квартиры, предупредительный хозяин говорил, что снять надо не только туфли, но и колготки, потому что подарили ему щенка, а этот щенок-сорванец рвёт на девичьих ножках колготки, тут же оказывалось, что щёнок срывает и юбку, и кофточку, а как он бросается на нижнее женское бельё, этого вообще словами не передать! Всё надо снимать немедленно… потом выяснялось, что никакого щенка в помине нет, но было уже поздно⁹⁴.

Это, пожалуй, единственная мужская хитрость, которую я позволю себе озвучить, говоря о мужчине и женщине. Поскольку предвижу Ваше возмущение. Вы, Серкидон, припомните мне мои же слова о том, что де не должен мужчина выходить из рамок пола. Должен добиваться женской ласки поражая даму благородством, богатством натуры либо кошелька, в крайнем случае, задействовать умеренную силу, а хитрость – оружие женщины.

Что я Вам скажу. Да простится сей грех мужчине, который находится во второй половине жизни. К сильным мужским качествам он волен мало-помалу добавляет женские. Что же касается Константина Семёновича, примолвлю: общаясь с ним, девушки приобретали богатейший жизненный опыт. Сто раз потом бывшая ветреница подумает: а надо ли?.. Такая осмотрительность девушек в отношении мужчин весьма похвальна.

Теперь долги.

Первый – обещал написать Вам про прелюбодеяние из романа Александра Житинского «Потерянный дом, или Разговоры с милордом», где милордом выступает самый правильный пастор всех времён и народов – Лоренс Стерн. Любовь к этому замечательному человеку и прекрасному писателю привил мне Александр Николаевич Житинский. Теперь мой долг передать эту привязанность по эстафете – Вам. О Стерне с моей подачи Вы, Серкидон, почитаете сами. А вот о Житинском немного Вам расскажу. Человек, с которым я был знаком и не раз встречался. Человек и писатель. Больше того, редактор. Выстрел из ныне забытого журнала «Аврора» послужил для Вашего эпистолярного знакомца началом новой эры. Началом литературной деятельности…

Давно я читал «Потерянный дом», а после ни разу не перечитывал. Сначала пишу так, как запомнилось, поэтому без кавычек:

Дела с дамочкой были закончены, и он стал искать под кроватью свой носок.

– Ты меня больше не любишь? – спросила женщина.

– Ну почему же, – отозвался он и стал искать под кроватью второй носок.

Вот всё, что вспомнил. Нет, нельзя полагаться на свою память, если речь идёт о чужих страстях. Полез за романом, открыл, нашёл точную цитату, сличайте:

«Странно даже, но он шёл на каждое новое свидание с тайной надеждой на то, что и после того не исчезнет состояние азарта и стремления к цели… Однако оно исчезало. А лишь только оно исчезало, Евгений Викторович начинал маяться, совесть его пробуждалась и обрушивала на него град упреков, отчего герой выпрыгивал из постели (если она была), вскакивал с тахты, поднимался с дивана, с отвращением разыскивая и натягивая на себя разбросанные вокруг части туалета, а на предмет своих вожделений смотрел чуть ли не с ненавистью. Согласитесь, женщины плохо это переносят. Вот и наша девица мгновенно обиделась, а так как была глупышкой, то не преминула и показать это. Она распустила губки, на глаза ее навернулась слеза… «Ты больше меня не любишь?» – прошептала она. (Евгений Викторович искал под диваном носок, тот куда-то запропал.) Девица отвернулась к стене и прекратила общение».

И такое – сплошь и рядом. Женщина наполнена гормонами и готова обнять весь мир, дверь в волшебную страну чувственности для неё только приоткрылась, а что же любовник, такой подвижный и страстный совсем недавно?.. Только что о нём мы прочли.

Причём герой романа Житинского – Евгений Викторович – ещё старается, под пристальным взглядом милорда, казаться джентльменом. А зачастую мужчина, едва скатившись на простынь (на траву, на песок, на газету) вместо слов: «Это было восхитительно!», говорит:

«Интересно, а как «Зенит» сыграл…»

Или:

«Так, ещё одно дело сделано…»

Или:

«Слушай, а мне ведь валить надо. К девяти должен быть дома, тёща у меня такая, не приведи Господь…»

Или:

«Ха-ха-ха! Нет у меня никакого щенка!..»

Или вот ещё анекдот лермонтовских времён. Гусар прыгает из окна на коня, вдевает ноги в стремена. Женский крик из окна: «А деньги?!» «Гусары денег не берут!» – и поскакал.

Вся эта «движуха» – дань неразумному молодечеству. Люди пожившие, любовники умудрённые, тем более, если – женатики, сворачиваются у стенки калачиком и засыпают, как и герои многих анекдотов на тему о супружестве. Помните Сидорова, с которым жена хотела поделиться самым сокровенным?.. Этот Сидоров был моим должком номер два.

Почему так? Только-только (по Куклину) «было небо голубым, стало розовым»⁹⁵, стартовал забег, победитель которого, возможно, получит в награду человеческую жизнь, а потенциальный отец полностью потерял интерес к близлежащим женским прелестям.

Поясняю.

Во-первых, мужчина «обижен» на интимные утехи, по милости которых сбежало от него население небольшого города. Энергозатрата огромна.

Во-вторых: это – след первобытного секса. Поверьте мне на слово, Серкидон, грубый первобытный самец использовал не все позы камасутры. Излюбленной была – миссионерская (уж не знаю, какие миссионеры её завезли) позиция: женщина плотно прижималась к земле телом мужчины. Первобытному любовнику долго лежать-нежиться с неприкрытой спиной, нашёптывая в лохматое ухо барышни комплименты, было опасно. Мужчина из другого племени или саблезубый тигр могли воткнуть в незащищённое место что-нибудь остренькое…

Тем не менее, Серкидон! Примите от меня порцию назидательности. Вернее, не от меня, а от нас. Я беру в помощники Эренбурга⁹⁶. Илья Григорьевич справедливо заметил, что «половое чувство свойственно даже мухам»… А вот цитата: «Но я хочу думать, что люди грядущего будут обладать той культурой эмоций, которая отличает любовь героев Шекспира, Гёте или Льва Толстого от случки питекантропов».

Вы и есть, Серкидон, для Эренбурга тот самый человек будущего. Соответствуйте. Учитесь любить красиво. Как в кино. А почему бы и нет? Как в кино, но больше полутора часов.

Третий мой должок – Ваша невеста. Она созрела и в моём сознании, и созрела- заневестилась так, что все вопросительные знаки становятся восклицательными, только Вы, Серкидон, этого не замечаете. Амура на Вас нет.

Получите и распишитесь.

Сначала Не-она: тощая болтушка. Мозги вынесет, заболтает, затараторит. Вы её догонять не будете, а в ушах у Вас будет звенеть. В глазах рябить будет от мимики, от жестикуляций.

Теперь – Она: спокойная и очень земная, полноватая, невысокая и русоволосая, крутобёдрая с полными стройными ножками. Нерезкая в движениях. Голос её мягкий, мелодичный с плавными нотками. Глаза у неё чайного или кофейного цвета. Вам, Серкидон, останется эти глазки только чуть подсластить. Остальное она сделает сама. Она Вас дополнит и уравновесит. Поддержит, а главное заземлит.

Подруга для Вас подобрана по аюрведическому принципу дополнительности: женщина привносит то, чего не достаёт мужчине. Пара «жених и невеста//тили-тили тесто», система «инь-ян» становится устойчивей к вызовам, которые каждодневно бросает внешний мир.

А теперь, Серкидон, думайте. Время у Вас есть. Вы же не завтра под венец собрались?.. Да, да, собрались, собрались! И не сомневайтесь! Вы даже не заметили, что мы, хоть и с грехом пополам, ответили на первый вопрос: нужно ли вступать в брак. Решили, что – нужно. Я был за брак, Вы – «воздержались». Не примите за злой намёк, воздержались в смысле – не голосовали. Но с перевесом в один голос решение было принято. Однако, если Вы меня спросите: «Где моя любимая?» – ничего Вам не отвечу, потому что такие вопросы следует задавать ясеню⁹⁷.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-20-

Приветствую Вас, Серкидон!

Ни шатко ни валко, но дела-то наши идут. Вопросов к браку стало меньше. Мы уже знаем – «Надо ли это мужчине?..». В ряде эпизодов, урывками мы пытались ответить на вопрос – «Зачем это надо?» Вопрос кажется простым только на первый взгляд, на самом деле он напоминает загадку Михаила Векслера: «Не аист – а ест?», где вопрос один, ответов много. На все эти «зачем?» мужчине нужно ответить, дабы после женитьбы ни один из этих «зачем» не возник. Иначе аист не прилетит.

Ещё один из нами поднятых вопросов – «На ком?», и Ваш прилежный письмосоветчик угодливо предложил Вам дополняющую невесту. В этом письме, в дополнение к дополняющей, получите вдохновляющую Вас подругу. На этот раз от Леонардо да Винчи. Итальянский гений на все руки рекомендует выбирать женщину для каждодневного общения (жену) следующим образом.

Заповедь первая:

«Не увлекайтесь женщинами с тонкими и длинными ногами, худым телом, узким задом, сколь они привлекательны бы ни были на лицо. Не глядите на таких, а увидев, скажите: «Такая женщина в постели подарит мало радости, зато много потребует, ибо у неё ненасытная утроба».

А я Вам что говорил! Худая женщина – не для Вас. Она – худая, Вы – тощий. Что же у вас получится? Вечный шум, два скелета на жестяной крыше?.. И про ненасытность утробы Леонардо да Винчи пишет совершенно справедливо. Вы будете подтаскивать ей пирожки, она будет их есть, есть, есть, не полнея при этом… Тут уж, как говориться, не в коня корм.

Вторая заповедь:

«Остановите свой выбор на женщине крепко сложенной, но ниже среднего роста, с толстенькими ногами и бёдрами, широким тазом. Она годится для постели. У неё есть то, что нужно нормальному мужчине – страстность тела…»

Тут цитату своевременно оборву. Если решите стать врачом-гинекологом, сообщите мне, тогда получите всю правду-матку…

Приятно мне, что с ножками чуть полнее обычного и ростом чуть ниже среднего мы с Леонардо совпали. Очень льстит, когда выражаешь одни и те же мысли не с каким-то полудурком либо олухом, а с Леонардо да Винчи. Думаешь: а может быть, и твоя, в смысле моя, Мона Лиза ещё каким-либо образом тайно завечерится…

Вот что подумалось: каждый мужчина-художник, и не обязательно масштаба итальянского гения, носит в себе очертания своего идеала. И как только видит свой идеал реализованным в земной женщине, в душе происходит короткое замыкание: «Она!»

Только не надо торопить события, надо, как в песне поётся, «выучиться ждать». Лев Николаевич Толстой, неглупый ведь человек, если судить его по романам, свою личную жизнь форсировал нагнетанием романтики, излишне понадеялся на прелести первой брачной ночи, а в результате всего сделал поутру дневниковую запись: «Не она».

Сколько таким, не знавшим броду залезшим в койку, хотелось убежать, возвратив всё на круги холостяцкие… «Но жена – не рукавица: // С белой ручки не стряхнёшь //Да за пояс не заткнёшь…»⁹⁸

Ещё одна невеста для Вас. Вот какой я сегодня добрый! На этот раз образ призывающий. Его автор теоретик живописи – Арменини… Что Вы говорите, Серкидон? Нет, он не из Армении. Джовани-Баттиста Арменини⁹⁹, как и положено быть живописцу, – итальянец. Наставления из трактата о правилах живописи: «Девушку пиши смиренной, скромной, умиротворённой, с ангельским выражением лица. Она должна быть цветущей, свежей, мягкой и нежной, с распущенными светлыми блестящими волнистыми волосами».

Замените слово «пиши» на слово «ищи» и устремляйтесь на поиски подруги, волосы у которой распущены, а сама она – скромная. Кстати говоря, тех наглых девиц, которые распущены, а сами – лысенькие, итальянский маэстро рекомендовал обходить стороной. Позвольте мне к этому совету присоединиться.

Какой Вы счастливый, Серкидон, сразу две невесты от двух искушённых итальянцев в одном письме!.. Устал я Вас женить… Давайте мы пока отставим брак с его вопросами, отдохнём в поэтическом лесу. Стихотворение Юрия Мошкова¹⁰⁰ «Лукошко»:

Нам было вместе двадцать семь.

Судьба – судачили соседи.

А мы не думали совсем

Разгадывать намёки эти.

А мы ходили в лес густой,

Одетый в рыжий мех подпалин,

И, утомившись, под сосной,

Раскинув руки засыпали.

И возле нас, касаясь плеч,

Лукошко с днищем берестяным

В траве лежало, словно меч

Между Изольдой и Тристаном.

Какой мощный образ! Не менее мощный, чем средневековый рыцарь Тристан – герой кельтского сказания. Не менее красивый, чем юная ирландская принцесса Изольда… Времена короля Артура не оставляют нас… Давно пора было Вам узнать о Тристане и Изольде. Но лучше поздно, чем никого… чем никому…пардон, никогда.

Тристан вёз принцессу своему господину королю Марку. Сказать, что довёз целой и невредимой – нельзя, хотя был дан ему меч сюзерена, который нужно было положить между собой и чужой невестой в случае, если придётся в дальней дороге возлечь на ложе для отдыха. Свадьба Марка – короля Корнуолла – на дочери ирландского короля была скорее актом политическим, чем любовным. Изольда никогда не видела пожилого короля Марка. Только знала о нём, что он – заклятый враг ирландцев. Девушка была голубкой мира, посланной на заклание. Вот эту голубку и затоптал Тристан.

Всё получилось не по злобЕ, а по недоразумению. Плыли на корабле. Мать Изольды перед отплытием дала служанке Бранжьене чудодейственное любовное зелье. Мудрая женщина предполагала, что без него страстная любовь у короля Марка может не состояться. При посадке на корабль служанка то ли замешкалась, то ли её укачало, то ли просто была она растяпой, но только вышло так, что зелье выпили Тристан и Изольда. Была б Изольда изо льда, так ведь нет… Опомнились молодые люди в постели, когда уже подплывали. Уже был виден берег, уже жених-король махал рукой, словно он не пожилой Марк, а юная Ассоль…

Кто виноват? Ясно кто – Бранжьена. Что делать?.. На счастье служанка Бранжьена оказалась девственницей (точно – растяпа), это всех и спасло… Попросили короля погасить все свечи (сказали – госпожа стесняется, волнуется, сама не своя), а на брачное ложе вместо Изольды возлегла служанка. На неё со средневековым рычаньем, словно Ричард Львиное Сердце, набросился король Марк и – грубо лишил девственности…

Серкидон, утомился Ваш сказитель, верите ли, нет, не меньше короля Марка, хотя и не рычал, был кроток. Пока переведу дух, меня заменит поэт Готтфрид Страсбургский¹⁰¹:

Король потребовал вина.

Обычай строг, коль скоро он

В далёком прошлом заведён,

Нам не дано его менять.

Уложишь девушку в кровать,

Сорвёшь цветок любви,-

Что ж, виночерпия зови:

Восслед утехам славным

Вина испить как равным.

Вот тут по задумке мудрой королевы-матери Марк и должен был испить зелье совместно с Изольдой, а ему поднесли едва побродивший виноградный сок. Пока он его с отвращением пил, Бранжьета уступила место на брачном ложе своей госпоже. Изольда втайне надеялась, что король, утомлённый уже проделанными любовными трудами, уснёт.

Но не тут-то было. Средневековый немецкий поэт с бесстыдством, свойственным поэтам, продолжает:

Он в раж вошёл от бурных ласк

И вновь приникнул к телу.

А то ли тело? Эко дело!

Во тьме все девы хороши¹⁰²..

А что далее у кельтских Ромео и Джульетты? Они попали в роковой любовный треугольник. Тристан чувствовал себя виноватым перед своим дядей, королём Марком, и страдал от любви к королеве Изольде, которая каждый вечер ложилась на королевское ложе. Марк с лёгкой душой отпустил бы Изольду к Тристану. Зачем ему в его-то годы молодая Изольда в таких немыслимых количествах? Но придворные шепчут: «Ваше королевское величество, нужен наследник…» Но хуже всех приходилось Изольде…

«Брак без любви – каждодневная каторга» – говорила Жорж Санд. А уж она-то знала, о чём говорит. Положение Изольды отягощалось тем, что сердце её рвалось к возлюбленному Тристану, который был не за тридевять земель, а поблизости…

Чем сердце её успокоилось? Оно остановилось. Как и при каких обстоятельствах, Вы, Серкидон, узнаете, прочтя труд Жозефа Бедье¹⁰³. Название этого труда можно было бы и не оглашать, но я, на всякий случай, это сделаю. Вдруг Вы не догадаетесь. «Тристан и Изольда».

Так, а какой же вопрос мы собирались рассмотреть следующим? К чему была рассказана средневековая история? Мы поговорим о том, в каком возрасте мужчине следует вступать в брак. В возрасте Тристана? Или в возрасте короля Марка? Поговорим, но не сегодня.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

.

–21-

Приветствую Вас, Серкидон!

Сделаем так: о возрасте мужчины на момент его первого брака мы поговорим позже. Какие наши годы, Серкидон!.. В прошлом письме как-то без акцента и всуе прозвучали слова французской писательницы Жорж Санд… Женщины дерзкой, решительной, энергичной – вот тот мужчина, которым Вы, Серкидон, должны стать¹⁰⁴.

Жорж Санд – она открыла для нас большую женскую тайну: брак без любви – вечная каторга. В основном, из-за вовсе беспламенного секса. Говорят, что секс без любви – грязь. Но для мужчины это грязь – целебная, он изваляется в ней, как поросёнок, и доволен, как слон.

Женщина устроена совсем по-другому… Что Вы говорите, Серкидон?.. Поросёнок ли Вы? Да, конечно, и не сомневайтесь… Поросёнок ли я?.. Пока не готов Вам ответить на этот бестактный вопрос… Сейчас некогда… Верещагин уже заправил папиросу.

Да-да Верещагин (наконец-то!) заправил папиросу в мундштук… Мы с Вами оставили героя романа Владимира Краковского – изобретателя Верещагина – в опасном окружении множества девушек. Оставили на том месте, когда он, достав спички, папиросу и мундштук, занялся с папиросой и одновременно продолжал с девушками разговаривать.

«Они спрашивают, верит ли Верещагин в любовь, они говорят, что любви, наверное, нет, а есть одна привычка, но при этом смотрят выжидающе, надеясь, что Верещагин их опровергнет. «А как лучше выходить замуж? – спрашивают они. – По любви или по расчету?»

Девушки смотрят Верещагину в рот. Тогда Верещагин берет мундштук в этот самый рот… прикуривает, выпускает клуб дыма, вглядывается в девушек и видит: они смотрят ему в глаза.

«Если цель вашего замужества – блага человечества, тогда выходите замуж по любви… Если же – личное благо, тогда по расчету».

Ну что мне Вам сказать, Серкидон, Верещагин – учёный, генератор идей, такие люди по-простому не говорят. Мы ещё к его словам вернёмся, попытаемся с ними согласиться или дерзнём опровергнуть. Пока оставим Верещагина с его безумной мыслью о благе человечества. Тут самого бы себя облагодетельствовать… А что касается девушек… Уж и не припомнить мне, когда в последний раз встречалась мне девушка, которая задумалась бы о благе всего человечестве. Молодая девушка – создание конкретное: «По любви или по расчёту?»

Положим, брак по любви. Значит, он счастливый и солнечный?.. И вовсе нет! Любовь лишь к счастью предпосылка. Но не само счастье. А потом сильное чувство привлекает пакостников и завистников, который хочется вмешаться, поломать, забрызгать грязью… «У меня не сложилось, и у тебя не будет!» – таков их подлый девиз.

Расскажу одну историю о браке по любви.

«Человеческие чувства часто сильнее возбуждаются или смягчаются примерами, чем словами. Поэтому, после утешения в личной беседе, я решил написать тебе, отсутствующему, утешительное послание с изложением пережитых мною бедствий, чтобы, сравнивая с моими, ты признал свои собственные невзгоды или ничтожными, или незначительными и легче переносил их».

«Откуда это?» – спрашиваете Вы. Эх, Серкидон, более ста писем назад я настоятельно рекомендовал Вам прочесть исповедь Пьера Абеляра: «История моих бедствий». Абеляр решил высказаться дабы увековечить своё имя. Умный человек, он понимал: научными заслугами человечеству не запомниться, а вот скандальной историей… Про якобы имевшую место быть личную беседу с другом (несуществующим) написано для большей убедительности.

Также отмечу, что факт написания этого послания выдаёт тоску о несостоявшейся дружбе. Беспощадный спорщик и риторик Абеляр имел редкий дар обретать врагов, а вот большим количеством друзей похвастать не мог. Раз, два – и обчёлся.

Ну что, Серкидон, долго Вы упирались, но всё же придется Вам ознакомиться с историей любви и супружества мятежного мыслителя. Попытаемся возбудить Ваши добрые чувства и смягчить пагубные… За многочисленные отступления (прошлые и будущие) попрошу прощения сразу. Виктор Плотицын – поэт и поэт-песенник – однажды сподобился на прозаический труд, озаглавленный: «История с многочисленными отклонениями, в том числе и от нравственности».

Мы с Вами не имеем права на такую роскошь, как отступление от нравственности, ибо воспитываем мужчину в молодом человеке. «А для чего мы с Вами создаём нравственного мужчину и достойного мужа?» – спросите Вы. А для того, чтобы ему (то есть – Вам) непришлось писать сочинение подобное абеляровскому.

Первое нравственное отступление позволю себе ещё до вступления. Оно касается названия. Мне оно с первого взгляда не понравилось. Я подумал: « За подобные названия надо лишать высокого звания – философ, поскольку нет у философа права жаловаться на жизнь, а есть святая обязанность радоваться жизни, как бы тяжело и нелепо она ни складывалась. Без стонов нести свой крест, как бы тяжёл он ни был. А случиться супружество, и его перенести достойно». Но, ознакомившись не только с названием, но и с текстом, понял я, что поспешил с выводами. Да, написано – «бедствий», но ведь не – скорбей, не – печалей, не – горестей. Суть жизни человека не события суетной жизни, а его отношениях к ним.

И, кстати сказать, историю Абеляра, если взять только первую её часть, легко переписать так, что впору будет давать ей название – «История моих побед и наслаждений». Ну да заболтались…

Пьер родился в Бретани, на северо-западе Франции, неподалёку от славного города Нанта. Родился в семье рыцаря. Отцу мечталось, чтобы его первенцем был мальчик, чтобы родился он, если не в латах, то хотя бы в рубашке, чтобы ребёнок одержал множество славных побед.

Ожидания отца-рыцаря оправдались частично. Сын Пьер прославился, правда, не на ристалище, многочисленные победы он одерживал в учёных диспутах. Первенец и любимчик, Пьер вобрал в себя всю восприимчивость и смекалку рода, и скажу Вам больше, мало в ком так полно воплотилось то, что позднее было названо – «острый галльский смысл…»

Пьер рано осознал, что военное поприще – не его призвание, и «отрёкся от участия в совете Марса, ради того, чтобы быть воспитанным в лоне Минервы»¹⁰⁵. То, что Минерва – богиня мудрости, Вы, Серкидон, безусловно, помните, простите мне это ненужное напоминание. Не забудем воздать отцу-рыцарю за то, что выбору сына он не препятствовал, а, напротив, оказал всяческое содействие и в путь благословил.

Не будем ждать пока пытливый юноша Пьер на пути познания истопчет шесть пар кованых сапог, изведёт в пыль железный посох, а скажем, как в сказках говорится, долго ли коротко ли… И увидим Абеляра в двадцать пять лет. У него уже своя школа с множеством учеников, он уже смело навязывает научные споры своих недавним учителям.

Слова своего первого учителя, Ансельма Ланского¹⁰⁶, «победитель –ученик» Абеляр уподобил огню, который наполнял комнату не светом, но дымом. Воистину: учитель, воспитай ученика, чтоб было от кого потом отбиться.

Об Абеляре-философе Вы, Серкидон, легко можете узнать и без меня. Найти «галльского Сократа» несложно, с него начинаются все философские справочники. Тут, пожалуй, и добавить больше нечего.

Абеляр-мужчина. В этой ипостаси не всё так грандиозно. Так уж получилось, что умственности подавили мужчину почти полностью. Продажная любовь претила Пьеру, а за порядочными дамами нужно ухаживать, волочиться, хитрить, отрываться от учёностей, от учеников. Не хотелось. До поры до времени Абеляр – монах без монастыря. Его сексуальность закрыта надёжной плотиной нравственности и благочестия. Либо скажем так: тигр сидит в клетке.

До тридцати восьми лет оставался человек, по сути говоря, девственником и ничего, не умер, не делал из этого трагедии. А Вы, Серкидон, сразу после двадцати стали психовать, да на других кивать. А может быть, Вы не такой, как другие?.. Но вернёмся к нашему средневековому мыслителю. Ещё одно его проявление – богослов… И тут всё не слава Богу. Святое Писание, если начинать в нём разбираться, то лучше в нём не разбираться. Но тогда зачем дан разум человеку?

«Первый ключ к мудрости, – говорит Абеляр, – это умение усердно и постоянно задаваться вопросами… именно сомневаясь, мы приходим к необходимости вести исследования, именно исследуя, мы постигаем истину».

Кредо Абеляра «понимать, чтобы верить», в то время, как вся церковь стояла стеной за слова, сказанные ещё Святым Августином: «Я не пытаюсь понимать, чтобы верить, но я верую, чтобы понимать».

Бернард Клервоский¹⁰⁷, наиболее последовательный и принципиальный противник Абеляра, претензии к нему конкретизировал: «При помощи своих мудрствований он пытается исследовать то, что благочестивый ум воспринимает посредством живой веры. Вера благочестивых верит, а не рассуждает. Но человек этот, относясь с подозрением к Богу, согласен верить только тому, что он ранее исследовал с помощью разума».

Если подытожить разногласия, возникшие между Абеляром и его многочисленными недругами, то в первом приближении можно сказать так: они считали, что Святое Писание настолько совершенно, что глупы вопросы, подвергающие его сомнениям. Абеляр считал, что сомнению надо подвергать всё. В том числе и Слово Божье. Добавим сюда дерзкое поведение, высокомерие и, что греха таить, тщеславие, не соответствующее смиренному служителю церкви. Вкупе всё это взятое и было миной замедленного действия на жизненном пути пытливого мыслителя.

На сегодня всё, Серкидон. Вы, наверное, ждали письмо о любви. Но «первым делом самолёты, ну а девушки – потом»¹⁰⁸. А поскольку мы речь ведём о богослове, в нашем случае вместо самолётов – ангелы. Их крылья. В следующий раз, клянусь Небесами, напишу о любви.

С пожеланием поскорее встать на крыло жму Вашу руку, и до следующего письма.

-22-

Приветствую Вас, Серкидон!

Помню, помню, любовная история. Сообщаю, что в качестве первоисточника у нас будет переписка супругов – Абеляра и Элоизы. Но и это не всё. Познакомьтесь с нашим гидом по Средневековью – мадемуазель Режин Перну¹⁰⁹.

Удивительная, самоотверженная женщина бойким пером написала более двадцати книг, посвящённых не слишком светлому отрезку человеческой цивилизации: одна из этих книг называется «Элоиза и Абеляр». Надо ли говорить, Серкидон, что именно к ней, к этой книге, мы с Вами будем то и дело припадать, как измученные зноем путники припадают к ручью.

Ну, так бодрым шагом – вперёд! И если наша уважаемая «средневековедка» считает, что в любовной паре Элоиза должна быть указана первой, то, значит, так тому и быть.

Элоиза. Прекрасное создание семнадцати лет. В этом возрасте девушки часто смотрят в зеркала, предпочитая открытые наряды открытым книгам. Но не такой была Элоиза, в ней рано проявилась неженская тяга к познаниям, которая удачно соединилась с завидным прилежанием. К семнадцати годам Элоиза прослыла самой образованной девушкой Парижа и его окрестностей.

Узнал о ней и некий молодой монах далеко за пределами Парижа:

«Я прослышал о том, что некая женщина, еще скованная узкими рамками нашего времени, посвящала себя изучению грамоты, обретению учености и, что особенно было редкостью, постижению мудрости; я слышал также, что все удовольствия мира, все его легкомысленные пустяки и все его соблазны не могли отвлечь ее от мыслей об учёбе».

Позже нарекут этого человека Петром Достопочтенным,¹¹⁰ и будет он одним из тех немногих отцов церкви, которые с симпатией относились не только к Элоизе, что вполне объяснимо, но и к Абеляру, что было редкостью…

Была наша многознайка племянницей одного каноника. Просвещаю попутно: каноник (с древнегреческого – занесённый в списки) – есть член кафедрального собрания, лицо приближенное к епископу, человек благочестивый по определению: добавлю, дядюшка- Фульберт, хотя и слыл весьма прижимистым, но на образование такой способной ученицы денег не жалел. Лелеял племянницу и гордился ею.

И, наконец, напишу то, с чего люди приличные начинают: Элоиза была хороша собой.

«Она соединяла в себе всё, что может подвигнуть к любви», – так высокопарно сказал о ней влюблённый богослов Абеляр.

Теперь рассмотрим, а чем мог этот второй участник любовной баталии, любимец Минервы, подвигнуть к любви прекрасное создание в расцвете нетронутых женских прелестей?

Абеляр. «Риторик славный Абеляр//Богат, прекрасен и не стар».

Всего-то каких-то тридцать восемь лет, а он уже – знаменитость. Мужчина в апогее сил и возможностей. Школа на холме Святой Женевьевы, куда стремились попасть ученики со всей Европы. Они спешили на свет истины, их притягивал магнетизм сильной личности.

Один из восторженных поклонников писал: «Все спешили к тебе и собирались вокруг тебя, словно у самого прозрачного, самого чистого источника философии, потрясённые и вдохновлённые ясностью твоего ума, сладкозвучием твоего красноречия, твоим умением и великой лёгкостью владеть языком, а также твоей проницательностью и твоей премудростью».

Могла ли Элоиза пропустить, не заметить такую знаменитость? Конечно же, не могла. Любознательная девушка, она уже не раз и не два видела Абеляра в толпе учеников, уже поразилась его красотой, насладилась его красноречием. Он напомнил ей Иисуса Христа.

Абеляр впервые мог увидеть Элоизу, когда девица шествовала на занятия в школу при Соборе Нотр-Дам или направлялась на богослужение, наполненная смиренными, богоугодными мыслями… Иными мыслями наполнилось сердце Абеляра, когда он встретил Элоизу, когда он оглянулся. Элоиза увиделась глазами не магистра, но мужчины. Плотина, перекрывающая вожделение, пошатнулась, тигр заходил по клетке, преподаватель записал необычные для себя слова: «Проспрягаем в настоящем времени глагол первого спряжения: я люблю, ты любишь, он любит; почаще будем повторять урок; устроим школу под сенью дерева и будем в ней учиться. Книга – это лицо девушки, и нам надо прочитать эту книгу, ещё совсем свежую, нетронутую».

С этого момента Абеляр действовал так напористо и изобретательно, словно он до этого только и занимался тем, что совращал девственниц…

Абеляр повстречался с дядей девицы, посетовал ему на то, что занятость – уроки, учёные труды – не позволяют тратить время на ведение домашнего хозяйства, а поскольку дом Фульберта находится недалеко от школы, не согласится ли достопочтимый каноник взять его, скромного в быту преподавателя, на постой. У Абеляра сказано – «нахлебником». При этом Абеляр предложил давать частные уроки племяннице и назначил за них такую мизерную плату, что Фульберт едва не бросился на шею знаменитости. Он-то знал почём академический час у Абеляра.

– Конечно, конечно, почтём за честь, учите её, а если не будет стараться, то плёточкой её, плёточкой.

В те времена физическое наказание ученика (ученицы) преподавателем было в порядке вещей. (Возлюбите, Серкидон, времена нынешние, Вы ведь можете неделями лениться-дурковать, при этом никто Вас и пальцем не тронет).

Чем же сердце успокоилось, а вернее, возгорелось? Как писано у Абеляра, дядюшка Фульберг своими руками «отдал нежную овечку голодному волку». Но мы не будем так кровожадны, скажем по иному: козла пустили в огород.

И что же капуста белокочанная (в нашем варианте), что же нежная овечка (по абеляровской версии)? Пыталась ли она оказать сопротивление сексуальному агрессору? И не подумала. Цокать копытцами не стала, а тихо пала. Сразу сбросила сорок одёжек все без застёжек и, растворившись в чувственности, поднялась в переживаниях своих до Небес. А Богом её стал Абеляр.

Далее я немного передохну, дадим слово ему, герою-любовнику:

«Под предлогом учения мы всецело предавались любви; уроки предоставляли нам возможность осуществлять те тайные слияния наших тел, стремление к коим порождала любовь; книги бывали раскрыты, но во время уроков чаще звучали слова любви, чем философские рассуждения, чаще раздавались звуки поцелуев, чем следовали толкования, мои руки чаще протягивались к ее груди, чем к нашим книгам, любовь чаще отражалась в наших глазах, чем наши взоры обращались к текстам. Чтобы отвести от нас подозрения, я иногда даже наносил Элоизе удары, но то были удары, наносимые любовью, а не гневом, нежностью, а не ненавистью, и были они слаще и приятнее любого бальзама. Что сказать? В нашей пылкой страсти мы прошли все фазы любви; все, что страсть может породить в воображении относительно изысканных любовных ласк, мы испытали, исчерпав сей источник до дна»¹¹¹.

Слово Элоизе:

«Вы сочинили множество любовных песен и стихов, и их повторяли повсюду благодаря несравненной приятности и изяществу как в смысле поэзии, так и в смысле музыки, так что имя ваше постоянно было у всех на устах. Сладкозвучие ваших мелодий не позволило даже людям необразованным забывать их, именно это и заставляло женские сердца томиться и вздыхать по вам, и эти стихи, воспевая нашу любовь, не замедлили прославить мое имя во многих странах и возбудить ко мне зависть многих женщин…

Какая королева, какая принцесса не позавидовала бы моим радостям и моему ложу?»¹¹²

Вот какой может быть сила воздействия физической любви, если она пришла вовремя! Но тут нужно учесть, что для Элоизы любимый мужчина был небесным подарком, Спасителем от опостылевшей девственности…

Надо ли говорить, что об этой любовной связи скоро знал весь Париж. Дядя Фульберт узнал о ней последним. Он застукал голубков на месте прелюбодеяния. Картина маслом! В исполнении живописца Жана Виньо¹¹³. Название длинное – «Каноник Фульберт застаёт врасплох Абеляра и Элоизу». Для соблюдения приличий художник посадил любовников за стол и приодел. Но я предполагаю, дядюшка застал их в спальне племянницы… в постели.

Учитель богомерзостей был изгнал с позором. Разъярённый Фульберт отвесил наглому прелюбодею такой пинок, что покатился Абеляр-кобеляр, этот волк в овечьей шкуре, со ступенек дома каноника, с холма Святой Женевьевы и далее – по кочкам, по кочкам бытия к написанию истории бедствий своих.

Пылкие любовники разлучены. Веками позже было написано – «Как больно, милая, как странно// Как больно, милая, как странно// Раздваиваться под пилой…»¹¹⁴

Давайте и мы погрустим-поплачем, дело давнее, но всё равно грустно.

Со слезами на глазах жму Вашу руку, и до следующего письма.

-23-

Приветствую Вас, Серкидон!

Всё смешалось в доме Фульберта. Каноник узнал, что племянница была в связи с бывшим в их доме наставником… ¹¹⁵

Дальнейшие события можно уподобить какой-то странной шахматной игре втроём. Белыми играла непорочная в прошлом Элоиза, зелёными – змий-искуситель Абеляр, чёрными – полный злобою Фульберт.

Первый ход за белыми. Элоиза передала обольстителю весточку: она беременна.

Ход зелёных. Абеляр, улучив момент, выкрал из дома дядюшки объект своих вожделений и отвёз его к себе на родину в Бретань.

Ход чёрных. Фульберт топал ногами, осыпая проклятиями обоих.

Ход за Элоизой. Она родила мальчика.

Это сильный ход, и можно было бы отметить его восклицательным знаком, если бы учёная мамочка на радостях не перемудрила с именем младенца. Она назвала сына Астролябий. И тут вместо восклицательного знака (!)впору ставить знак вопроса (?)…

Пока Абеляр думает над своим ходом, вот что Вам скажу. Завихрения в голове матерей после рождения мальчиков случаются. Примерно такой же случай описан в пьесе «104 страницы про любовь»:

«Меня зовут довольно нелепо… Видите ли, я появился на свет, когда моя мать защищала кандидатскую… У неё было плохо с юмором … Короче, меня назвали Электроном. Электрон Евдокимов».

Думает, думает Абеляр. Он попал в сложную ситуацию. А что касается пьесы Радзинского¹¹⁶, то Вам хотя бы начало надо прочесть. Как Электрон знакомится с незнакомкой, как начинает крутиться вокруг неё, словно вокруг ядра… Мастерски всё было сделано, учитесь, Серкидон! Кстати, отметьте, насколько удачно и с первого раза названы Вы. И не забывайте – кем! Вслушайтесь – Серкидон!.. Ухо веселит! Потому что – звучно, энергично, красиво. Скажите спасибо, что Вы не Астролябий. С таким именем познакомиться с девушкой можно только в открытом Космосе. А вот Вашим именем впору планеты называть.

«Ну вот, ну вот//Абеляр сделал ход!»

Полгода думал магистр и принял трудное решение. Пошёл объясняться с Фульбертом, понятное дело, собрав в кучку недюжинное своё красноречие. То, что оскорблённый воспитатель попранной девственности не убил соблазнителя сразу, а решил выслушать – большая удача для всех участников игры…

Сначала Абеляр перечислил, начиная с Адама, всех мужчин, соблазнённых женщинами, их красотой и формами, принёс глубочайшие извинения и сказал, что во искупление содеянного готов жениться. Вот что пишет сам герой-любовник:

«Чтобы его еще более умиротворить, я предложил ему удовлетворение, превосходившее все, что он только мог ожидать: я сказал, что готов жениться на той, что я обольстил, с единственным условием, чтобы брак был заключен в тайне, дабы он не повредил моей репутации».

То есть, готов спасти честь Элоизы, скрепив с ней отношения законным браком, но просит лишь не разглашать широко весть о своей женитьбе, иначе это означает конец академической карьере. Кто пойдёт на обучение к обремененному семьёй магистру? А ученики – это деньги.

Услышав о деньгах, Фульберт встрепенулся, услышав про венчание сказал, что сделать это необходимо, пусть скромно. На том они и порешили. Абеляр снова собрался в путь. На этот раз дабы вернуть в Париж предмет своих проказ и вожделений.

Элоиза. Неожиданный поворот событий. Она решительно выступила против брака. Абеляр, хочется думать, как истинный француз, коленопреклонённый, сделал предложение матери своего ребёнка, и вдруг он увидел другую Элоизу. Она кристаллизовалась из юного и размягчённого женского нечто в сильную, мудрую, по-прежнему его любящую, но имеющую своё мнение женщину.

Помнится, я писал Вам, что Элоиза для утверждения своего отказа приводила слова Бокаччо¹¹⁷. Припоминаете ? Про «вечно юную философию»? Вы мне простодушно поверили. И зря. Элоиза жила на пару веков раньше автора биографии Данте¹¹⁸ и, видимо, поэтому использовать его метафору не могла. Сетования Бокаччо в адрес Данте я прочёл у Яна Парандовского в «Магии слова». Кстати, не мешало бы проверить, есть ли они в сочинении Бокаччо. Можем ли мы с Вами доверяться этому поляку? Вот Фульберт доверился Абеляру, и что из этого получилось?..

Возражая против брака, Элоиза блеснула эрудицией. Она привела сначала доводы Теофраста¹¹⁹, Цицерона, Сенеки, затем припомнила святого Иеронима¹²⁰ и прочих библейских мудрецов и пророков: назореев, фарисеев, саддукеев, ессеев, а потом подкрепила изложенное цитатами добиблейских пифагорийцев.

От себя добавила:

«Подумайте о том, в каком положении вы окажетесь. Какая связь может быть между трудом в школе и домашним хозяйством, между пюпитром и колыбелью, между книгой или глиняной табличкой и веретеном, между пером или стилом и куделью с пряжей? Найдется ли человек, который, предаваясь размышлениям над Священным Писанием или над философией, мог бы выносить пронзительные крики новорожденного младенца, пение укачивающей его кормилицы, хождение слуг взад и вперед по дому, мужчин и женщин, и ту нечистоплотность, что связана с младенчеством?»

Алебяр. Не ожидал такого поворота событий и был потрясён, но продолжал гнуть свою линию. С огромным трудом и при помощи родственников ему удалось склонить Элоизу к браку. Она без сопротивления лишилась девственности, но изо всех сил противилась супружеству. Обычно бывает наоборот.

Фульберт. Обвенчал Элоизу и Абеляра в небольшой церкви на краю Парижа при малом количестве свидетелей. Затем новобрачные разъехались по домам.

Элоиза. Смирилась с участью своей. Без мужа и сына просиживала она в доме каноника, не выходя на улицу, опасаясь косых взглядов и расспросов. А если всё же спрашивали, научилась делать круглые глаза: «Какая свадьба?! Не было никакой свадьбы».

Абеляр. Скоро понял, что жену в Париже не утаишь, смешки за спиной, косые взгляды учеников. «Коварный» тесть вместо того, чтобы умолчать о факте женитьбы, распускает «гадкие», «порочащие» слухи. В попытке спасти академическую карьеру, Абеляр похищает Элоизу во второй раз и отвозит её в женский монастырь Аржантейль, что неподалёку от Парижа. Туда, где она воспитывалась с детства. Муженёк собственноручно облачил Элоизу в монашеское одеяние, но без покрывала – символа пострига и отречения от всего мирского. Абеляр рассматривал монастырь, как убежище временное: пройдёт время, слухи стихнут, что-нибудь придумается. А пока: нет Элоизы – нет проблемы.

Фульберт. Узнав, что племянница в монастыре, решил, что таким решительным образом подлый зятёк избавился от неё навсегда. Сам же по-прежнему балагурит, резвится и подбирает себе новую жертву. Не бывать тому! Каноник смешал шахматы и ударил Абеляра доской по…

Тут лучше дать слово Абеляру, он скажет о произошедшем с максимальной деликатностью:

«Однажды ночью, когда я спал у себя дома в отдаленном покое, один из моих слуг, подкупленный золотом, впустил их в мое жилище и в мои покои, и они отомстили мне самым жестоким и самым позорным образом, о чем все узнали с великим изумлением: они отрезали мне те части тела, коими я совершил то, в чем меня обвиняли, а затем обратились в бегство… Настало утро, и весь город собрался у моего дома. Трудно, невозможно описать всеобщее изумление, все сетования, сожаления, крики и стоны, коими меня утомляли и мучили».

Проиграли все: Фульберт – осуждён, лишён имущества, ранее славный Абеляр – ославлен. Куда теперь идти магистру? Куда «нести печаль свою»¹²¹? Только в монастырь. Абеляр принял пострижение в монастыре Сен-Дени, но до этого по настоянию мужа надела на себя монашеское покрывало Элоиза.

Пострадал и «тайный плод любви несчастной»¹²² – Астролябий. Мальчик остался на попечении у тётки, сиротой при живых родителях и с таким-то именем. Вижу Вас, Серкидон, всего залитого слезами. Рано Вы так раскисли, «история бедствий» мятежного богослова только начинается. Сушите платки, готовьте простыни.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-24-

Приветствую Вас, Серкидон!

Михаил Жванецкий заметил, что жизнь человеческая похожа на рояль: белая клавиша, чёрная клавиша, белая клавиша, чёрная клавиша… крышка. У Абеляра жизнь была похожа на какую-то однобокую рулетку: в первой половине выпадало только красное, во второй половине – только чёрное, а потом, как и у всех, – зеро.

Обозрим вторую половину жизни средневекового мыслителя, ту, что окрашена в чёрные цвета.

Абеляр, пострадавший от людской злобы, залечил с Божьей помощью телесную рану, и его разум, разум мыслителя, более не отвлекаемый грешными потребностями плоти, обрёл прежнюю силу. И вернулось всё на круги своя: познание, мышление, написание научных трудов. Настоятель обратился к Абеляру с просьбой преподавать среди братии. Делать ради любви к Господу то, что ранее делал из любви к обогащению и славе. Так к монастырскому послушанию добавились беседы с учениками.

Преподавание множило завистников, написание новых научных трудов, призывающих к глубокому изучению Святого Писания, множило врагов среди церковной верхушки. Наконец, трактат «О божественном единстве и троичности» стал причиной созыва Церковного Собора.

Абеляр прибыл на место сбора в город Суассон, и для начала был побит камнями простыми верующими. Они были проинструктированы недругами Абеляра. Потом пришёл черёд тяжёлой артиллерии – членов Собора. Не дав произнести ни слова в качестве оправдания, не дав возможности защитить написанное, Абеляра обвинили в ереси и заставили его своей рукой бросить в огонь свой труд.

Считай, повезло. Двумя веками позже его сожгли бы самого. Двенадцатый век был относительно мягким. Абеляра в качестве наказания всего-то отправили в монастырь св. Медарда. Читай, в колонию строгого режима. На исправление. Отбыв положенный срок, Абеляр вернулся в Сен-Дени. Но вернуться к смиренной жизни он уже не смог. Свершённая несправедливость что-то в нём надломила. Начались конфликты с братией, а потом и странничество, скитание по разным божьим обителям. Недруги, изображая неусыпное Божье око, прислеживали за бродячим богословом. И тем больше насторожились, когда в 1136 году он занялся святочтением в Париже. То, что Абеляр с учениками читали Библию, недругов богослова не тревожило: не давали им покоя комментарии Абеляра к древним текстам. И не без основания.

До сегодняшних дней интересна работа богослова «Sic en non» («Да и нет»), где собраны противоречия христианской веры, где сопоставляются различные точки зрения, сталкиваются мнения признанных авторитетов церкви, где есть место сомнению, а сомнение, по мнению Абеляра, движет познание.

Абеляровы враги сомнений не имели и повсеместно боролись с теми, кто имел дерзость вставить лыко в церковную строку. Абеляр делал это с молодым задором и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят лет, и далее бы продолжил, но «тут-то недруги опять//Взялись за старика.//Его подрезал острый нож…»¹²³

Нет, к счастью, не нож, нашего героя подрезал острый язык заклятого врага. Бернар Клеворский так же рьяно, как собирал в крестовые походы рыцарей, стал собирать единомышленников в «поход на Абеляра». Рассылал сторонникам письма следующего содержания:

«Это человек, сам с собой не сходственный, внутри Ирод, снаружи Иоанн; весь он двусмыслен, и нет в нём ничего от монаха, кроме звания и одеяния…»

Или:

«Магистр Пьер Абеляр, монах, не подчинённый уставу, прелат, не имеющий забот, не соблюдает правил и не сдерживается ими… Внутри Ирод, снаруже же Иоанн-Креститель… Он был осуждён в Суассоне, но его новые заблуждения хуже прежних…»

Или сравнивал Абеляра с заклятым врагом церкви Петром Леоне, антипапой Анаклетом¹²⁴: «После Петра-льва вот перед нами Пётр-дракон…»

Письма ярого Бернара возымели действие. В 1140 году собран Церковный Собор в городе Сансе, где постановили, что учение Абеляра есть оскорбление Sasra Pagina (Cвятого Писания) и мятежный монах был приговорён в к вечному молчанию.

Абеляр, получивший очередной удар, направился с апелляцией в Рим, надеясь у Папы получить более мягкую оценку своих трудов. Он делает остановку в аббатстве Клюни, где с распростёртыми объятиями его встречает настоятель Пётр Достопочтенный.

Молодой монах, в своё время восхищённый Элоизой, стал ныне признанным авторитетом церкви. Давний поклонник мыслителя-Абеляра, он принял его в лоно своих владений и уже никуда не отпустил. Он увидел перед собой человека, которому нести свой крест было уже не под силу. Абеляр был измождён, измучен, смятён душой, и сметён на обочину.

Ежи Лец сказал, что в каждом веке есть своё Средневековье. Всё потому, что в каждом веке правят свои «мученики догмата»¹²⁵. Тёмное Средневековье двенадцатого века добило Абеляра. «Мученики догмата» возрадовались, стали праздновать, подбрасывая в воздух Библии. Абеляр был уже не страшен, уже не задаст им вопросы, на которые у них не было ответов.

Радость врагов богослова-Абеляра была преждевременна, семена сомнения, заброшенные им в теологию, стали прорастать. От научного изучения Святого Писания уже было не спрятаться, не скрыться. На борьбу с научным подходом к христианской вере отрядили Фому Аквинского¹²⁶. И Фома-верующий пятью постулатами Божьего бытия «доказал» – Бог есть. Тридцативосьмилетний Абеляр разнёс бы все эти доказательства в пух и прах. Но его уже не было. Был смиренный монах, который ещё немного пожил, примирился с врагами, расцеловал им ручки и умер во время молитвы.

Над его гробом Пётр Достопочтенный произнёс:

«Французский Сократ, величайший Платон Запада, современный Аристотель, великий спорщик и диалектик всех времён, властитель умов, гений многогранный, тонкий и проницательный; всё превозмогал он силой разума и искусных слов: таким был Абеляр».

Через двадцать лет ушла в иной мир Элоиза: во исполнение её последней воли аббатиса Параклета была похоронена в одной могиле с Абеляром, мужем, с которым её разлучила судьба.

Трагедия, достойная пера Шекспира, все умерли, плачьте, Серкидон.

Крепко жму Вашу влажную руку, и до следующего письма.

-25-

Приветствую Вас, Серкидон!

Почему же Шекспир так и не написал трагедию «Абеляр и Элоиза»? Наверняка ведь примеривался. Но уж больно всё подробно описано участниками любовных событий. Не говоря уже о дотошных исследователях, они всюду залезли, всё выведали: что произошло, когда произошло, зачем произошло. Фантазия драматурга всё время упиралась бы в факты, и никак ей не разбежаться, чтобы взлететь…

Но не будем пенять великому драматургу, скажем спасибо за трагедии написанные и обратимся к одной из них. Как Вы думаете, Серкидон, какой страной правил король Лир?.. Италией? Нет, Серкидон, возможно и были времена, когда Италией правили ЛИРЫ, а вот король Лир правил Англией…

Рекомендую Вам для начала посмотреть фильмы Козинцева¹²⁷ по трагедиям драматурга, земляка короля Лира, а там, глядишь, Вы замахнётесь «на Вильяма нашего Шекспира»¹²⁸ как следует и прочтёте его от корки до корки.

Четыре строчки из «Короля Лира». Эдгар, сын Глостера:

У тех, кто пал на низшую ступень,

Открыт подъём и некуда уж падать.

Опасности таяться на верхах,

А у подножья место есть надежде.

Вот за такие строки любим мы Шекспира, а вовсе не за те «бродячие» сюжеты, которые драматург сплошь и рядом использовал в своих пьесах.

Человек на вершине могущества и славы, словно альпинист на вершине горы. Одного опьяняет разряжённый воздух, другого чувство вседозволенности. Эта вседозволенность и слишком высокая степень свободы приводят к неадекватной оценке ситуации, к совершению ошибок и явных глупостей. Человек на вершине легко может сорваться с неё. Действует закон, дарованный человечеству Лао Цзы: сущность, достигшая своего предела, стремиться обратиться в свою противоположность. Так мудрый и могущественный король Лир становится бездомным безумцем, прекрасная преуспевающая гетера Фрина оказывается перед ареопагом, окутанная чёрным покрывалом, а состоятельный славный Абеляр становится нищим отверженным монахом.

Вы, Серкидон, пока с робостью посматриваете на вершины, но у меня нет никаких сомнений, что одна из них Вам покориться. Вспомните о коварстве вершин вовремя, а не в тот момент, когда кубарем покатитесь вниз.

Это была произвольная программа, она закончилась. Переходим к программе обязательной. Рассмотрим формулу «Элоиза + Пьер = ЛЮБОВЬ».

Элоиза. Согласимся с теми, кто чувство её определил, как грандиозное. Она полюбила или с первого взгляда, или с первого прикосновения, или с первого поцелуя – не важно, – главное, что Элоиза пронесла своё, такое большое, чувство через всю жизнь, через лишения, через разлуку.

Режин Перну пишет:

«Элоиза прониклась к Абеляру той великой любовью, которая горела в ее сердце вплоть до того мига, как она испустила последний вздох. Она воспылала любовью страстной, пылкой, которую ничто не могло ни остановить, ни ослабить, ни остудить, ибо Элоиза была натура цельная, совершенная».

Из переписки. Элоиза – Абеляру:

«Да будет мне свидетелем Господь, я никогда ничего не искала в вас, кроме вас самого, я любила одного только вас, а не ваше достояние. Я никогда не помышляла ни об условиях заключения брака, ни о вдовьей части наследства, ни о своих удовольствиях, ни о моих желаниях. Я желала лишь доставить наслаждение вам, я желала лишь удовлетворить ваши желания, хотя звание супруги представляется и более священным, и более значительным, другое звание всегда было милее моему сердцу, звание вашей любовницы или, если вы позволите мне это сказать, звание вашей наложницы, вашей сожительницы, вашей девки. Мне казалось, что чем более я унижусь ради вас, тем более я смогу снискать права на вашу любовь и тем менее я нанесу ущерба вашему славному предназначению и вашей славе».

Чувство Элоизы высшего порядка, оно лишено личной выгоды. Оно жертвенно. Элоиза видит в Абеляре мудреца, который является достоянием всего человечества, и не хочет присваивать себе общечеловеческую ценность. Не хочет низвести высшее существо, пришедшее к ней в ореоле мудрости, до отца семейства, обременённого мелочными заботами.

Но и став женою против своей воли, она ни разу не унизила звание супруги. Постриг по настоянию мужа приняла, не раздумывая. Могла потребовать развод и снова выйти замуж, но отказалась от мирской жизни, от материнства, не достигнув и двадцати лет.

Пьер Абеляр. Его чувство возрастало постепенно. Сначала это было просто физическое влечение, но когда Элоиза сообщила о своей беременности, он уже любил. Впрочем, не больше своих учёных занятий, пожертвовать которыми не смог бы никогда. Далее произошла трагедия, которая всё опрокинула и затмила. Вспоминал ли бродячий богослов во время скитаний и бедствий своих о том, что у него есть законная супруга? Если и вспоминал, то не часто. Но вот Элоизу и всю общину монахинь в результате интриг лишают крова, выгоняют из обители. Что делает Абеляр?

Читаем у исследователя Средневековья Этьена Жильсона¹²⁹:

«В его горестной, тяжелой, преисполненной всяческих бедствий жизни можно с легкостью найти десятка два моментов, гораздо более трагических, но я не уверен, что найдется момент, который был бы столь волнующий… Ведь Абеляр не владел ничем, кроме жалкого клочка земли, подаренного ему неким благодетелем; на нем и возвели его ученики эту убогую молельню и несколько хижин. Но как только Абеляр узнает, что Элоиза лишилась убежища и, по сути, превратилась в бродяжку, он устремляется к ней из бретонской глуши и отдает ей в собственность то немногое, чем он обладал, отдает безвозвратно, и мы можем только едва-едва догадываться, какие богатства, какие великие сокровища чувств таятся за этим великодушным и величественным жестом».

Любовь Абеляра возросла и оформилась в сильное чувство во время переписки с Элоизой. Он понял, что глядя в Небеса, бодаясь с оппонентами, не увидел вовремя и не оценил по достоинству огромное и чистое, как небо, чувство земной женщины. Абеляр сумел увидеть масштаб великой любви к нему только пройдя через бедствия… Мера страданий – мера истины.

Комментируя «Короля Лира» Гегель писал: «Лир в своём безумии стал всё понимать, а слепой Глостер – прозрел».

В ненаписанной трагедии Шекспира кастрированный Абеляр познал всю глубину и силу женской любви. Склонённая к супружеству Элоиза не ожидала от него ничего хорошего. Она сказала: «Надеюсь, что после погибели обоих скорби будет больше, чем предшествующей ей любви».

Так и случилось. Каждое новое поколение людей добавляет свои слезинки в сосуд этой скорби. Вот и от Вас, Серкидон, как хотелось бы верить, этому сосуду немного перепало.

В заключении обратим внимание на сознание этих людей, изуродованное религиозными установками. Какая ненависть к своему телу и наслаждениям, которое дарует оно!

Абеляр – Элоизе:

«Вам известно, что после нашей свадьбы, в то время, когда вы находились в монастыре в Аржантейле, я тайно нанес вам визит, и вы помните, до чего меня довела моя чрезмерно пылкая страсть, когда я набросился на вас и заключил в объятия прямо в углу трапезной за неимением другого места, куда мы могли бы удалиться; вам известно, что нашему бесстыдному поведению не помешало то почтение, каковое должно было нам испытывать к месту, посвященному служению Богоматери».

Элоиза – Абеляру:

«Любовные наслаждения, которым мы предавались вместе, были для меня столь сладостны, что я не могу заставить себя ни изгнать из моей памяти воспоминания о них, ни запретить себе любить вспоминать о них. Куда бы я ни обратила свой взор, они тотчас же являются перед моими очами и будят во мне желания. От этих призрачных видений меня не избавляет даже сон. Даже во время обедни, когда молитва должна быть особенно чистой, эти непристойные видения завладевают моим несчастным сердцем с такой силой, что я бываю более поглощена этими мерзкими гнусностями, чем молитвой. Я должна была бы сокрушаться и стенать по поводу содеянных мной ошибок и преступлений, я же вздыхаю о тех, что я не совершила и не могу уже совершить».

Элоиза и Абеляр, просвещённые создания двенадцатого века, не понимали и не догадывались, что имеют полное право вкушать все плоды, которые дарует «сад супружества». Они были отравлены червивыми плодами с древа познания добра и зла.

Нет, воистину прекрасно, когда единственная религия – поэзия, единственная красота – здоровье¹³⁰, а единственный Бог – истина, нашедшая приют в душе человека¹³¹.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-26-

Приветствую Вас, Серкидон!

Ну как Вам Средние века? Какие люди, какие страсти! Понимаю медиевистов, таких как Этьен Жильсон, Жозеф Бедье, Режин Перну, которые посвятили изучению Средних веков свои жизни. Мадемуазель Перну принадлежит достаточно спорная книга «Свет Средних веков». Какой там свет? Отблески костров инквизиции?

Туда на машине времени мы с Вами, Серкидон, не поедем. Такой экстрим не для нас. Попасть можно и к рыцарю на копьё, и в зачумлённый дом, и на огонёк к инквизиторам. Но поскольку разговор у нас о браке, попробуем от горькой темы – брак в Средневековье. Конечно, попытаюсь Вам эту пилюлю подсластить, но как получиться, не знаю… Брак, как мы выяснили, и без того (исключая медовый месяц) не сплошь сладок, а когда за дело берутся церковные фанатики…

Интересная закономерность: чем горше тема, тем слаще обеды у духовенства, чем темнее времена, тем ярче освещены церковные своды. «Чем больше у народа бед,// Тем у святош вкусней обед» Это – стихи. В Средних веках церковь правит бал. Пишу я эти строки, а в душе у меня звучит (почему-то!) музыка Гуно. «Церковь, церковь правит бал//Там правит бал…»

Клирики всем мастей скажут: «Это потому что ты такое Гуно по жизни». Нет, праведные мои. Хотите, не хотите, но открою молодому человеку глаза на ваше двойственное отношение к дочери Евы. И что интересно, чем выше сан, тем с большим подозрением относится духовное лицо к женщине.

Ну так, значит, о дуализме, о двойственности восприятия женщины церковью и пойдёт речь. С одной стороны духовенство преклоняется перед Девой Марией, уважает строгих настоятельниц монастырей и старых дев. К монахиням отношение уже подозрительное: сегодня ты христова невеста, а завтра непонятно чья. Что касается мирянок, без коих, как назло, плодиться и размножаться невозможно, но это – «сосуд греха», у которого «ворота ада» то там распахнутся, то здесь раскроются.

Потому не преминут мужчину, собрата во Христе, раба Божьего, в церкви остеречь: присмотрись к своей избраннице – ангел она небесный или ведьма на службе у сатаны?

Брак богословы во всех писаниях своих прославляют, как единственно возможный и богоугодный способ существования человека. Но сами они, теоретики брака, обязаны проводить жизнь в благонравном целомудрии, как, впрочем, и все священнослужители рядового состава. Горько им видеть, а на исповедях и слышать, как похотливый прихожанин рвётся владеть женщиной безраздельно. Отсюда и сексуальные ограничения, исток которым нужно искать во фразеологизме – «Ни себе, ни людям!»

Фома Аквинский пишет, что целовать женщину или прикасаться к ней с вожделением, даже если соития при этом не происходит, – смертный грех. А те мужья, которые получают наслаждения от совокупления с жёнами, уподобляют их проституткам.

Блаженный Августин в труде «О благе брака» строго разграничил невинный супружеский акт, необходимый для зачатия с актом греховным, в котором мужчина ищет утоление чувственности и наслаждения.

Иероним Стридонский: «Оmnis ardentior amator propriae uxoris adultery est» – «Всякий страстно влюблённый в собственную жену – прелюбодей».

Вот оно как! Регламентируется любовь даже к собственной жене, нельзя её любить слишком пылко. Сколько это «слишком пылко»? Или у аскета-Иеронима был пылкомер, страсти измеряющий? И это ещё цветочки. Ягодки у Анатоля Франса в романе «Суждения господина Жерома Куаньяра»:

«Знайте, сударь, – сказал старец Никодем, – что учреждённое мною общество заготовило для молодожёнов особый вид приданного, в коем имеются широкие длинные сорочки с маленьким отверстием, дабы позволять юным супругам благопристойно приступить к исполнению воли Божьей относительно того, что человекам надлежит плодиться и размножаться. А дабы сочетать, если можно так выразиться, изящество со строгостью нравов, оные отверстия отделаны по краям приятною вышивкой». Аббату надевание сих сорочек показалось недостаточным. Он сказал: «Хорошо бы натирать юных новобрачных перед соитием с головы до ног самой чёрной ваксой, чтобы кожа их, уподобившись сапожной, отравляла греховные наслаждения и утехи плоти и оказывалась трудно одолимым препятствием для всяких ласк, поцелуев и нежностей, коим предаются влюблённые в постели».

Контроль сексуального поведения осуществлялся на исповеди, где ложь была немыслима. В храме Господнем да перед распятым Христом мирянин на ложь был не способен. Обходились без детектора лжи, который изобретать и надобности никакой не было.

«Расскажи, в чём грешна, дочь моя» или «С чем пришёл, сын мой». Малоразговорчивым святой отец мог задать наводящие вопросы. Дух захватывает оттого, насколько смело забирались святые отцы к супругам в постель, дабы поучаствовать в брачных играх хотя бы опосредовательно…

Однажды к пастору пришёл мужчина на исповедь. Обычный мужской грех: не сдержал сексуальный импульс или в среду, или – в воскресенье, или – в неделю Троицы, или – во время поста… Сто сорок сексуально-«постных» дней было в году. Такой грех святой отец отпустил бы с лёгким сердцем. Но в этот раз всё было не так просто, и отправил пастор грешника далее по святой цепочке: «Ступай-ка, сын мой, в Святой город».

Что же случилось? Начнём по-порядку.

Согласно действующему церковному уложению после уложения в постель для соития, понятное дело, с мужем (а с кем же ещё?!) и только ночью должна была женщина быть тише воды, ниже травы, а именно: лежать спокойно на спине, не шевелиться, не подавать никаких звуков. Ночную рубашку снимать строго запрещалось.

Мужчина, о котором речь, был на охоте, вернувшись с охоты ночью, разгорячённый, нашёл жену, где и положено ей быть, в постели и овладел её. Надо отметить, что вела она себя, с точки зрения служителей церкви, идеально – была холодна и недвижна.

Наутро выяснилось, что женщина умерла ещё вечером, когда муж-охотник скакал лесом. Видимо, домашние заснули и не донесли скорбную весть сразу же. С таким-то грехом новоявленный вдовецбыл послан в Рим. Скорбная история дошла до папы. Папа опечалился, и специальным указом в уложение были внесены изменения, которые продиктовала жизнь. А вернее, смерть. Женщине при половом акте надлежало время от времени подавать признаки жизни.

Вот такая леденящая душу история!

Серкидон, перехожу к оправдательной части письма. Весьма вероятно, Вам показалось, что я с лютой ненавистью отношусь к церковному руководству, к духовникам рядового состава и к монахам. Как Вам не стыдно, Серкидон! Как Вы могли такое обо мне подумать?!

Среди занимающих высший католический престол встречались симпатичные, сочувствующие мирским страстям люди. Вспомним хотя бы папу, который покровительствовал женолюбу-Фиренцуола. Да и только что упомянутый папа, узнавший о сексуальном ляпсусе мужа-охотника, мог бы сказать: «Сначала пульс надо прощупывать, а уже потом всё остальное…»

Но ведь не сказал он так. Озаботился делами мирян и сделал женщинам поблажку. Теперь любая из них могла сказать пастору на исповеди: «Стонала во время секса, ой, как стонала, чтобы муж слышал, что ещё жива, что ещё не до смерти он меня залюбил…»

На что пастор правильный ответил бы: «На верном пути ты, дочь моя! Не только муж, но и Господь услышал тебя, и скоро пошлёт в вашу семью прибавление».

Именно так и сказал бы сельский пастор Лоренс Стерн – самый нескучный священнослужитель времён и народов. Его мы помним, как собеседника-соглядатая Александра Житинского. Знаменитый роман Стерна о придурковатом умнике Тристраме Шенди, написанный в середине восемнадцатого века, можно сравнить… с очаровательно замедленным… и поэтому нескончаемый пируэтом…

Но Вам, Серкидон, читать его рано. Вам только предстоит долгий путь к любимым читателям Стерна, «которые получают удовольствие от чтения, не зная точно зачем и почему они это делают…»

Примечательно, что когда сверху (к счастью, не Сверху) Стерна письменно попросили обуздать непристойную для сана развесёлость, он письменно пообещал, что постарается: «Я сделаю всё, что смогу, но смеяться, милорд, я буду, и притом так громко, как только сумею…»

Что же касается остальных известных мне нескучных монахов, то среди них: немецкий иезуит Афанасий Кирхоф, натолкнувший человечество на изобретение кинематографа, итальянец Гвидо Аретинский¹³², придумавший ноты. А шампанское – игристый и быстро пьянящий напиток – пенящаяся заслуга французского монаха Пьера Периньона¹³³.

Заметьте, Серкидон, всё необходимое для соблазнения девушки – кино, музыка, шампанское – придумали монахи. Я не исключаю, что и чертёж первого предохранительного средства, который в миру называют презервативом, был разработан в одном из средневековых монастырей. А почему нет? Ведь написал же «Камасутру» монах Малланага Ватьсьяяна¹³⁴.

Очень надеюсь, Серкидон, что последним абзацем я окончательно развеял Ваши подозрения о моей якобы неприязни к служителям церкви. Среди них мне дороги те, которые не забыли о своём человеческом происхождении, которые готовы простить мелкие людские слабости и себе, и другим.

Перехожу к назидательной части письма.

Убедительно прошу Вас, Серкидон, помните и то, что «времена не выбирают», а главное – цените время, в котором живёте. Не хнычьте, не гневите, а возрадуйтесь и возблагодарите!

Возлюбите его уже за то, что оно не Средневековое… Силком Вас к Богу не потянут (захотите – сами придёте), исповеди для Вас не обязательны, никто Вас не спросит: с кем, сколько раз и в каких позициях? Только ли в дозволительной? Вы можете смотреть на женщин с вожделением и прикасаться к ним, горя пылким взором. Вас не будут замерять пылкомером. А женитесь – не будут Вас с молодой женой обряжать в холщёвые балахоны и натирать ваксой.

Что особо ценно – Ваша сексуальность браком не ограничена, она может бурлить и плескаться там, где ей хочется. А именно – пока вне брака!

Человек, который назвал тринадцатое число несчастливым, не знал о тринадцатом подвиге Геракла. За одну ночь сексуальный герой оплодотворил пятьдесят девственниц. А Вы начните с одной. И лучше, если сначала Вы оплодотворите её – духовно. Для этого – растите над собой. Думайте и читайте! Читайте не только мои письма и мифы Древней Греции, но (к примеру) такого автора, как Франсуа де Ларошфуко. Он и мудр и нескучен одновременно. Вот наблюдение, оно словно из цикла «Серкидону – на заметку!»:

«Благоприятная во всех отношения ночь любви, чаще всего оказывается результатом хорошего ужина».

Пора бы Вам воспользоваться советом изощрённого в любовных делах француза Поскольку Вы не давали обед безбрачия, то имеете право на ужин, плавно перетекающий в завтрак, с любой девушкой, которая будет по душе. А Вашим партнёршам по любовным играм я желаю обмирать только от восторга, и не более того.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-27-

Приветствую Вас, Серкидон!

Ну, так «по любви или по расчету?» Вопрос затаился и мрачно ждёт ответа на себя самого. На этот раз берём в помощники «защитника вольности и прав»¹³⁵ – Жан-Жака Руссо. Из романа «Эмиль или О Воспитании»:

«Каждый из будущих супругов должен сам выбирать себе спутника жизни. Прежде всего их должна соединить взаимная склонность: их глаза и сердца должны быть первыми их руководителями. Так как главная их обязанность после заключения брака – любить друга, а любовь не зависит от нас самих, то из этой обязанности неизбежно вытекает другая, а именно – они должны полюбить друг друга ещё до брака».

Смелые для восемнадцатого века слова. С гневом восприняли их многие деспотичные отцы, которые уже подобрали для своих дочерей будущих мужей, собираясь использовать подросших красавиц в собственных меркантильных интересах.

Кто же он, этот прогрессивный мыслитель восемнадцатого века, друживший с Вольтером, Дидро, Гольбахом¹³⁶,Д”Аламбером¹³⁷, Гриммом¹³⁸… и рассорившийся со всеми? Ну ладно, с последним из перечисленных поцапался потому, что Гримм «смел чистить ногти перед ним», а с остальными что не поделил?.. И откуда вообще взялся он такой ершистый и задиристый?..

Руссо – швейцарский Ванька Жуков, сбежал от побоев и голода из часовой мастерской навстречу судьбе и угодил в лакеи. После того как судьба так неудачно разыграла дебют, кажется, что партия безнадёжно проиграна, и никогда этот человек не скажет веского слова, но оказалось «эту песню не задушишь, не убьёшь¹³⁹». Жаль не было у Руссо фамильного герба (лакеям не положено), иначе выбрал бы он себе девизом слова – «Хочу всё знать!» А потом бы сделал приписку – «И обо всём написать»…

С детства на своём горьком опыте Руссо знал, как не надо воспитывать ребёнка. Версию правильного воспитания была изложена им в романе «Эмиль», из которого, не без удовольствия, мною было процитировано выше. Роман многие посчитали утопическим. Но нашёлся человечек, который прочёл творение соотечественника с живейшим вниманием. Упомянул этого человека Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости»:

«…и никакие воспитательные приёмы Песталоцци не силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! – олухом он родился, олухом и умрёт»¹⁴⁰.

Хочется верить, Серкидон, что написано это не о моих потугах преуспеть в Вашем воспитании. Уверен, что мы с Вами на верном пути, и с каждым моим письмом Вы становитесь и увереннее, и мудрее…

Итак, Песталоцци¹⁴¹. Вслед за Руссо он призывал воспитателя действовать сообразно с природой ребёнка, пояснял, что не главное научить рисовать палочки и верно произносить звуки: главное – направить юную душу в нужное русло, а молодого человека научить мыслить и уважать законы окружающего мира. Скромный человек и великий педагог Песталоцци встречался с Наполеоном, был обласкан русским царём Александром и не раз говорил: «Час рождения ребёнка есть первый час его обучения».

В последний свой час воспитатель миллионов оказался таким же неимущим, каким и родился. У него ничего не было, кроме имени, известного во всём мире…

Вернёмся, однако, к Руссо. Обо всех поклонниках его воспитательных приёмов писать не буду, но не могу не заметить среди них русского графа, описавшего своё золотое детство. Лев Толстой в пятнадцатилетнем возрасте носил медальон с портретом Руссо как образок. Фанател с юных лет, а когда в годы уже весьма зрелые организовал в Ясной Поляне школу для крестьянских детей, идеи швейцарского мыслителя (Руссо!) получили своё продолжение в опытах русского графа. Любить воспитуемого есть задача наиглавнейшая. Сложно должно быть учителю, а ученику должно быть легко и интересно.

Вспоминаю свою советскую школу. Всё было наоборот. Уроки давали ушлые тётки, которых и близко нельзя было подпускать к детям. Училки «учили» по шаблону и по учебнику. Устроили конвейер по производству неучей, одним из которых был Ваш покорный слуга.

Серкидон! Понимаю, Вам хотелось бы описаний, как любить невесту, будущего партнёра по брачного союзу, а не гипотетического воспитуемого. Но, милейший, а вдруг Вы решите внести свой вклад в народное образование? На чьи труды опираться? Вот на этот случай и совет: развивайте наработки Толстого, Песталлоци и, конечно же, Руссо – героя своего века и нашего нынешнего письма.

Как всякий настоящий герой, Жан-Жак искал дракона, с которым надобно поскорее сразиться, и нашёл его в лике католической церкви.

Следующий диалог из романа о воспитании говорит нам о том, что Руссо был не прочь воспитывать всех подряд, включая отцов церкви:

«– Хорошо: стало быть, люди будут говорить мне о том, что сказал Бог? Не лучше ли было бы, если бы Бог прямо сказал мне? Для Него бы было это не труднее, а я бы был избавлен от возможного обмана.

– Но Он свидетельствует истину Своих слов, утверждая посланничество Своих апостолов.

– Каким образом?

– Чудесами.

– Где эти чудеса?

– В книгах.

– А кто сделал эти книги?

– Люди.

– А кто видел эти чудеса?

– Люди, которые утверждают их.

– Как опять свидетельства людские! Все люди, которые рассказывают мне о том, что рассказывают другие люди. Сколько людей между Богом и мной!»¹⁴²

Люди-посредники, сделавшие из подвига Христа преуспевающую индустрию, не на шутку переполошились. Они не хотели терять насиженные места. Под давлением церкви книгу «Эмиль» приговорили к сожжению рукой палача, автора решили для начала посадить в тюрьму, но Руссо успел убежать в Швейцарию; когда книга была сожжена в Женеве, Руссо побежал в Англию…

В конце концов, набегал манию преследования.

«Вся Европа в беспримерной ярости прокляла меня… Я был для неё нечестивцем, безбожник, сумасшедшим, бешеным, диким зверем, волком».

Православный автор «Гаврилиады»¹⁴³ назвал Руссо «красноречивым сумасбродом»¹⁴⁴. Мог ли Руссо не «сумасбродить», не писать того, что написал? Он что, не знал, к чему это может привести? Знал. Но истинный мыслитель отличается от конформиста тем, что живёт по правилу: «Пусть мне будет тесно, зато мыслям моим – будет просторно».

Многим, живущим по такому правилу, стало тесно сначала в тюремной камере, а потом – в наспех сколоченном гробу. Зато освобождённые мысли, которым стало просторно, разлетались по миру, поражая своим вольным полётом очарованных современников.

Кант читал и перечитывал «Эмиля» с неизменным волнением. И если перед этим произведением преклонил голову родоначальник немецкой классической философии, то о других поклонниках книги можно не говорить.

И вот что напоследок.

Вы заметили, как похожи судьбы Абеляра и Руссо? Оба не стеснялись высказывать новаторские идеи; оба обходились малым числом друзей, зато недругов у обоих было предостаточно; оба бросили открытый вызов отцам церкви. Одного не сожгли, потому что костры ещё не успели разгореться, второго – потому что все костры уже отпылали. Абеляра погубило «средневековье» двенадцатого века, Руссо преследовало «средневековье» восемнадцатого. Оба перешли в мир иной, полностью исчерпав и физические, и душевные возможности борьбы. Но не это ли цель человеческой жизни?

Гораздо хуже, когда дряхлый старичок шамкает: «А я бы мог… А мне бы тогда… А почему я не…»

Крепко жму Вам руку, и до следующего письма.

-28-

Приветствую Вас, Серкидон!

Продолжим о браке по любви. Моралист Николя Шамфор, из книги «Максимы и мысли»:

«Когда мужчина и женщина питают друг к другу сильную страсть, то мне всегда кажется, что каковы бы ни были препоны, их разлучающие, влюблённые, предназначенные друг для друга самой природой, имеют друг на друга божественное право вопреки законам и условностям человеческого общежития».

«Красноречивый сумасброд» Жан-Жак Руссо, в романе «Юлия или Новая Элоиза», устами молодого любовника Сен-Прё :

«Почему же какой-то бессмысленный предрассудок изменил пути провидения и нарушил гармоничный союз двух мыслящих существ? Почему тщеславие жестокого отца скрыло от людей истину и заставило два нежных и добродетельных сердца, созданных всем на утешение, стенать и лить слёзы? Ведь брачный союз является не только самым священным, но и самым свободным из обязательств! Да, все законы, стесняющие его свободу, несправедливы, все отцы, посмевшие его навязать или разрушить, – изверги. Эти непорочные узы, созданные самой природой, не зависят ни от власти государя, не от воли родителей, а только от Промысла единого нашего отца, которому дано повелевать сердцами людей, – приказывая им соединиться, он может заставить их и полюбить друг друга».

Судьбе было угодно отогнать Сен-Прё от тела любимой ученицы, и раздражение героя понятно. Он находит своего дракона в лице биологического отца любимой, стремится умалить его роль, предлагая вершить судьбы влюблённых Отцу-Вседержителю, которому сверху виднее будет.

К роману имеется подзаголовок: «Письма двух любовников, живущих в маленьком городе у подножия Альп». Что вам сказать об этих «пылких» любовниках? Они поцеловались первый раз, обменявшись немыслимым количеством писем. А всего писем было столько, что не смогу порадовать Вас кратким содержанием романа, ограничусь кратким содержанием краткого содержания.

Но начнём с Пушкина. Из «Евгения Онегина». Тут и о Руссо, и романе, и о герое.

Свой слог на важный лад настроя,

Бывало, пламенный творец

Являл нам своего героя

Как совершенства образец.

Он одарял предмет любимый,

Всегда неправедно гонимый,

Душой чувствительной, умом

И привлекательным лицом.

Питая жар живейшей страсти,

Всегда восторженный герой

Готов был жертвовать собой…

Один к одному – наш молодой учитель Сен-Прё, влюблённый в прекрасную Юлию – belle ame (прекрасная душа), как называли таких девушек восемнадцатого века. Душа, в которой проснулось ответное чувство. Между ними становится жестокий отец.

Попробуем понять и выяснить позицию этого «изверга». Последний отпрыск благородной фамилии, он считает невозможным брак единственной дочери с нищим без роду и пламени. Благородное имя Д”Этанж не должно утратить свой блеск и покрыться позором. У Барона на примете достойный кандидат на руку дочери – родовитый господин де Вольмар.

Юлия восстаёт против навязанного брака! Она и перечит, и поперечит отцу. Юлия говорит, что он волен распоряжаться её жизнью, но не сердцем. О том, что они с Сен-Прё стали любовниками, Юлия стыдливо умалчивает. Но отец всё равно набрасывается на неё с кулаками. Заодно перепало и баронессе, которая пыталась заступиться за дочь. Сен-Прё машет кулаками после драки и предлагает смятённой девушке бежать с ним из отчего дома. Юлия отказывается: это «вонзит кинжал в материнскую грудь», «оскорбит лучшего из отцов». Ситуацию берётся разрулить Клара – кузина и наперсница Юлии. Клара убеждает Сен-Прё уехать и не нагнетать ситуацию далее. Благородный покровитель Сен-Прё милорд Эдуард увозит молодого человека в Париж. Сен-Прё уехал, но письма от него остались. Их и находит баронесса. Мать Юлии поражена, ей открылась бездна падения дочери, которую она считала верхом благочестия. Не в силах снесть удара, баронесса заболевает и умирает. Юлия чувствует себя виноватой в смерти матери. Во искупление грехов своих Юлия соглашается выйти замуж за господина Вольмара. Пятидесятилетний Вольмар сразу после свадьбы увозит молодую жену в своё поместье, на лоно природы, где она пытается забыть все прежние страсти. Юлия живёт внешне счастливой жизнью: у неё супруг, «наделённый кротким нравом и приятностью», со временем брак скрепляется рождением детей. Давняя подруга и наперсница, Клара, потеряв мужа, приезжает к Юлии вместе с дочкой. Кажется, благодетельная жизнь наладилась вполне. Но тут даёт о себе знать Сен-Прё. Он не забыл Юлию и пишет Кларе, что хочет увидеть её вновь. Господин Вольмар не возражает, он встречает Сен-Прё радушно. Юлия представляет Сен-Прё двух своих сыновей. Вольмар, приобнимая бывших любовников, наставляет: «В моё отсутствие ведите себя так, словно я вижу вас, а когда я рядом с вами, считайте, что меня нет».

Сен-Прё понимает: предел его отношений с Юлией – нежная дружба, и становится воспитателем сыновей Юлии. Однако чем дольше Сен-Прё пребывает в поместье Вольмаров, тем больше начинает волноваться сердце Юлии. Её любовь не умерла. Долг и воскресшая любовь схватываются в противостоянии. События требуют исхода, и однажды младший сын Юлии срывается в бурную реку. Юлия бросается за ребёнком, спасает его, но сама простужается и умирает. Перед смертью Юлия успевает со всеми попрощаться, всем дать наставления и написать письмо Сен-Прё, в котором пишет, что лучше ей умереть и любить его на Небесах. Любить его одного единственного, возвышенно и свободно. Юлия пишет: «Добродетель, разлучившая на земле, соединит нас в вечной жизни. В сём сладостном ожидании я и умру. Какое счастье, что я ценою жизни покупаю право любить тебя любовью вечной, в которой нет греха, и право сказать в последний раз: “Люблю тебя”».

Что Вам скажу, Серкидон, в восемнадцатом веке сердца читателей не были жестокосердны так, как ныне, пол-Европы рыдало навзрыд. Роман перечитывали и переиздавали. Его назвали самым выдающимся романом современности. А его автор, стало быть, стал автором самого выдающего романа современности.

Немало восторженных голосов раздавалось из России. Про Льва Толстого мы уже знаем, но до него автор «Бедной Лизы» (по-своему Элоизы) Карамзин воскликнул:

«Руссо! Руссо! Память твоя теперь любезна человекам: ты умер, но дух твой живёт в «Эмиле», но сердце твоё живёт в «Элоизе».

Наполеон утверждал, что «Новую Элоизу» он впервые прочёл в возрасте 9 (девяти) лет. Не это ли причина его романтичности?

Спешу сообщить, Серкидон, что мы с Вами проделали серьёзную подготовительную работу. Пусть Вам последние письма могли показаться скучноватыми, прошу прощения, но они нужны для познания страстей человеческих. Кстати сказать, Руссо в «Эмиле» вывел формулу: «Человек без страстей – химера».

И напоследок. В награду за долготерпение получите невесту от Жан-Жака-Руссо:

«… при выборе невесты лучше не гнаться за выдающейся красотой, а, наоборот, избегать таковой. Красота быстро приедается, через какие-нибудь полтора месяца она уже теряет всякое значение для обладателя, но порождаемые ею опасности остаются в силе до тех пор, покуда она существует. Если только красивая женщина не ангел, её муж несчастнейший из смертных; и будь она даже ангелом, разве она избавит его от врагов, которые будет постоянно его окружать? Если крайнее уродство не возбуждало отвращения, я бы его предпочёл исключительной красоте».

То есть, если мы, Серкидон, правильно поняли, по Руссо используется лишь один критерий – эстетическое восприятие. Ну что же, можно сказать, что на каждого Жан-Жака довольно простоты.

Крепко жму Вашу руку, и до следующей невесты.

-29-

Приветствую Вас, Серкидон!

Планирую закружить Вас в водовороте амурных шалостей. Придёт пора, и Вы познаете сердцебиения, огорчения и разочарования в отношениях с прекрасным полом, но пока с холодной головой окунёмся в чужие страсти…

А может быть, и у Вас всё началось? Как пела мне синеблузница бабушка:

Подарил тебе я ленту

И заколку для волос.

И вот с этого моменту

Всё оно и началось…¹⁴⁵

Будем надеяться, что не началось, что Вы научитесь на чужих ошибках и во все оружии подойдёте к тому моменту, когда сами станете мишенью для Амура.

Даю слово не грузить Вас новыми персонажами и событиями. Вспомним то, что нами уже пройдено, прочувствовано, отмусолено, оплакано. Тема письма – женские судьбы.

Не важно, являются ли наши героини реальными женщинами, или они суть литературные персонажи. Женщина, которую вынянчила фантазия гениального писателя, порою и нагляднее, и поживее живой будет. А уж красотою вымышленные Матильды и Изольды блещут так, что и короли, и Тристаны и ослеплены, и покорены.

Но поначалу – персона реальная.

Элоиза! Явила восхищённому миру чувство, которое под силу воссоздать только гениальному писателю. Шекспир не взялся за описание этой любви. Один мужчина был в жизни Элоизы – и Тристан, и король в одном флаконе, на этикетке которого написано: АБЕЛЯР. О других речи быть не могло, и в мыслях никогда не было. Ни на йоту Элоиза не отступилась от своего великого чувства.

Новая Элоиза – Юлия. В отличие от «старой», новая Элоиза не пошла по зову чувства до конца. Когда «дерзостный Тристан» предложил бежать с ним навстречу неизвестности и разделить пополам всё, что пошлёт судьба, Юлия с оглядкой на родителей ответила отказом… А далее – разлука, смерть матери, избранный отцом «король Марк», жизнь в суровой добродетели, и, как расплата, камбэк (to come back) большого чувства, сбежать от которого можно было только в небытие.

Что объединяет Элоиз? Романтическая любовь перешла в порыв страстей той самой вешнею порой, когда никакие бури не страшны «юным, девственным сердцам»¹⁴⁶.

В дожде страстей они свежеют,

И обновляются, и зреют –

И жизнь могущая даёт

И пышный цвет, и сладкий плод¹⁴⁷.

Ещё бы сладкий плод назвать не Астролябием, а обойтись чем-нибудь попроще. Но этих учёных мамочек уже не переучить.

Обе, по молодости лет грешницы, свои самые лучшие, самые пленительные минуты жизни провели в объятиях молодых любовников, в котле кипучих страстей. Юлию воспоминания об этих страстях свели в могилу. Элоиза не могла отрешиться от сладостных воспоминаний даже перед Божественным Ликом. Среди скуки и серости тягостного монашеского существования воспоминания о чувственной любви были для супруги Абеляра светом в монастырском окошке…

Теперь о страстях, которые были, но пришли не ко времени, как «цветы запоздалые». Почему? Потому что судьба, подобно нерадивому шахматисту, перепутала порядок ходов. Сначала пришёл король Марк с немощью своей, со своей ложкой дёгтя, а потом Тристан со своей свежестью, напористостью и бочкой мёда.

Диана де Пуатье. Её, молоденькую, отдали старику пятидесятишестилетнему… Возраст такой, что писать – долго, подумать – страшно. Одно спасало: муж был очень занят делами служебными, а молодой супругой не очень… Такой дебют…Что называется – ни о чём… «Тристан» ворвался в неё, когда было стильной даме под сорок, и казалось, что всё потеряно, но – о, чудо! – многое удалось спасти. «Тристан» по случаю оказался и королём, и рыцарем, и всё слилось, сбылось, воплотилось… Медовый месяц длился много лет.

Анна Каренина. Девятнадцатилетнюю спихнули её моложавому «Кощею», и он, как ветер суховей, прошелся над цветущим полем. Запоздалое явление, не сказать, что очень молодого «Тристана», что-то оживило, но ненадолго. Свои разочарования Анна прервала поступком отчаянным.

Федра. Тут и вовсе всё ужасно. Оба героя – что старый, что молодой – так и не смогли насытить женскую душу, взалкавшую страстей. А результат – психоз и горы трупов.

Теперь – вариации, когда «Тристан позорный» сбежал, сдрызнул, отморозился. Вулкан страстей, готовый было извергнуться, поклокотал, пополоскал горло лавой, но не излил её, а стал остывать и остывал всю жизнь. Даже, если и случился кто после роковой встречи, страсти, не ему предназначенные, были холодны.

Мой стройный стан, шелками схваченный,

Так восхитителен весной,

Но в час, другому предназначенный,

Толпишься ты передо мной¹⁴⁸.

Фридерика Брион. Она до конца жизни так и ходила по альпийским травам, держа за руку своего «Тристана», который поиграл в любовь, отписал положенное количество стихов и вежливо помахал шляпой. А зазенгеймская Изольда потухла, потеряла смысл жизни и лишь изредка оживала, говоря словами героинь, воссозданных её идолом в «Гетце», в «Клавиго», в «Фаусте».

Екатерина Сушкова. После того, как искрящийся и манящий алмаз «Регент», оказался холодным и циничным булыжником, случился «король Марк», а далее – скучное исполнение супружеского долга с холодным носом.

Татьяна Ларина. Любовь… Да что там говорить, всё написано Александром Сергеевичем:

Теперь с каким она вниманьем

Читает сладостный роман,

С каким живым очарованьем

Пьёт обольстительный обман!

Счастливой силою мечтанья

Одушевлённые созданья,

Любовник Юлии Вольмар…¹⁴⁹

А вот тут остановимся, чтобы потрепать «лавры старика». У Юлии Вольмар не было любовников, она была и «верная супруга//И добродетельная мать»¹⁵⁰. Александр Сергеевич прочёл всех французов к одиннадцати годам, а дальше, видно, не открывал. Любовник был у девицы Юлии Д”Этанж – молодой учитель Сен-Прё, решительный, порывистый человек действия.

Именно решительного действия ждала Татьяна Дмитриевна и от «Тристана» своего после написания самого известного в русской литературе письма:

Но день протёк, и нет ответа,

Другой настал; всё нет, как нет.

Бледна как тень, утра одета,

Татьяна ждёт; когда ж ответ?¹⁵¹

Что такое «с утра одета» нам, Серкидон, уже не понять. Мы не знаем досконально быт девиц девятнадцатого века. Но ясно, Татьяна в напряжённом ожидании. И что? А ничего! Девушка везде видела «приюты счастливых свиданий», а «искуситель роковой» оказался жалким моралистом и «явил души прямое благородство». Явил некстати, строго говоря. Лучше бы это благородство он припас для Ленского. Ну, положим, Онегину написано на роду сбежать из деревни, совершив злодейский поступок. Так пусть бы он сбежал, лишив иллюзий старшую дочь Лариных. Вместо этого пленительного действа он сбежал, «убив на поединке друга».

Случись долгожданное прелюбодеяние, Татьяна оплакала бы бегство соблазнителя, и с комплексом вины за несбережённую девственность вышла бы замуж за гусара Пыхтина, или за Ивана Петушкова, или на худой конец – за Буянова¹⁵². Ну поколотил бы Буянов разок-второй, но ведь не до смерти. Зато на старости лет было бы Татьяне Дмитриевне что вспомнить.

Но вышло, как вышло. Как кобылку в стойло, старушка Ларина «слезами заклинаний» загнала девицу-красавицу замуж за пожилого, изувеченного в сражениях князя. Далее Татьяна повторила судьбу матери: «и буду век ему верна», пока не засохну. Правда, что касается дочери, то сохла она – «в мертвящем упоенье света». Уж лучше бы – в темени монастыря.

Ну вот и все страсти.

Вылезли, отдыхаем, греемся у костра. Пусть чужие страсти улягутся в наших сердцах. А мы, чтобы время даром не терять, песни попоём. У нас – караоке. Попробуем романс: «Только раз бывают в жизни встречи,//Только раз судьбою рвётся нить…»

Серкидон, а почему Вы поёте – «встреча». Раз в жизни может быть встреча с инопланетянином или со Снежным человеком. А у влюблённых бывают именно «встречи». Это я вам ответственно говорю. Я был в Магадане, встречался с исполнителем этого романса – Вадимом Козиным¹⁵³. Вадим Алексеевич был не в том возрасте, чтобы петь, ему было за девяносто, но профессиональная память легендарного исполнителя сохранилась прекрасно. «Орфей Заполярья» говорил, что всегда пел строго по тексту автора слов – Павла Германа,¹⁵⁴ а именно: «Только раз бывают в жизни встречи».

Из-за Вас, Серкидон, не запелся у нас романс на слова Германа, давайте тогда попробуем песню из репертуара Анны Герман¹⁵⁵: «Один раз в год сады цветут,// Весну любви один раз в жизни ждут…»

Нет, и это не то, Вы того гляди – заплачете. Подберём что-то другое. Из кинофильма «Бриллиантовая рука»:

Слова любви вы говорили мне

В городе каменном,

А фонари с глазами жёлтыми

Нас вели сквозь туман.

Любить я раньше не умела так

Огненно, пламенно,

В душе моей неосторожно Вы

Разбудили вулкан.

Наконец! Здорово получилось. Какие мы молодцы! Но теперь, чувствуя на себе строгий взгляд монаха Оккамы, – «Сущности не станем множить,// Поспешим их подытожить». Это – стихи!

Поверьте мне, краеведу Царства чувственных безумий, в жизни женщины только раз срывают страсти крышу, только раз разбуженный вулкан готов излиться лавою любви, «и я уже не прятала// Своих счастливых глаз…» тоже часто не бывает.

Потом женский организм опомнится и, наученный горьким опытом, поставит защиту. Но по молодости и по неопытности чудеса случаются: всё становится вокруг волшебным… В женщине повышается уровень тестостерона…Она говорит голосом с хрипотцой, становиться гораздо активней в сексуальных устремлениях, и мужчине не надо тратиться ни на подарки, ни на уговоры…Золотое время… Женщине нравится бродить по закоулках страсти, то в розовых облаках, то в комьях мягкой ваты.

Так вот, если мы исходим из того, что женщина может реализовать себя в физической любви по-настоящему один лишь раз, то вывод напрашивается сам собой: не уверен – не обнимай!

Почему? А потому, что если Вы, Серкидон, неосторожно разбудили вулкан страстей в душе юной девушки, то убегать – себе дороже. Надо пытаться соответствовать. Если Вы пытались соответствовать и не смогли, то судьба Вам, возможно, простит. Но если Вы сразу пустились наутёк, Вас догонят девичьи упрёки и собственные раскаянья. Гёте до конца жизни горько сожалел, что «оскорбил чистейшее сердце»¹⁵⁶. А вот монолог Гёте из оперы «Фридерика»:

«Сердце, чистое как золото, верное сердце было моим. И любовь его была сладка, как весеннее солнце. О блаженное время, как ты далеко! Теперь поет птичка в соловьиной роще: мимо! мимо! мимо!»

И там сердце, и тут сердце. Если бы только оно, вся женская жизнь прошла мимо, была по сути дела загублена.

Так что же делать: сдерживать страсти или дать им разбушеваться?

Наверное, так: есть минуты в жизни мужчины, когда ему надо сдержаться и – отступить. А есть минуты, когда надо вспомнить строки Давида Самойлова:

О, как я поздно понял,

Зачем я существую,

Зачем гоняет сердце

По жилам кровь живую,

И что, порой, напрасно

Давал страстям улечься,

И что нельзя беречься,

И что нельзя беречься.

Зачем Вы существуете, Серкидон? Тоже интересный вопрос.

Крепко жму Вашу горячую руку, и до следующего письма.

-30-

Приветствую Вас, Серкидон!

Помнится, я предлагал Вам к прочтению книгу о судьбе Филипа Кэри, «Бремя страстей человеческих» Сомерсета Моэма. Название – прекрасный эпиграф ко многим нашим письмам. А уж к нынешнему – точно.

Мы пронаблюдали, как страсти, безжалостные и кипучие, бросают невинные создания то на бесчувственные скалы, то в губительные водовороты. Дочь Евы – вся эмоция, вся чувство – безропотно принимает произвол страстей, порой, и не пытаясь оказать сопротивление. Потомок Адама – разум и воля – понимая конечность пагубной страсти, пытается совладать и с ней, и с собой, извлекает рациональные зёрна из разгула страстей, словно жемчужины из бушующего моря…

Серкидон, позволю себе представить развитие Ваших отношений с некой прелестницей (Машей), которая всеми прекрасными компонентами близка к Вашему идеалу. Именно поэтому Вы – неудержимы, ваши ВСТРЕЧИ – пленительны, она – покорена: смотрит на Вас, как Элоиза на Абеляра, слушает Вас – как Фридерика молодого Гёте, пишет Вам письма не менее нежные, чем писала Юлия любимому другу Сен-Прё и, находясь рядом Вами, пылает страстью, как Федра…

Так, ну а что же Вы? Бережёте, как Онегин, свою « постылую свободу»¹⁵⁷? Прикидываете, как Гёте, что люди скажут? Мучаете девушку, как безжалостный корнет Лермонтов? Нет, Вы не такой! Вы не допускаете ни единой мысли смалодушничать, не даёте (по Самойлову) улечься страстям, хватаете девушку в охапку и…. вы – пали и в прямом, и переносном смысле.

Моралисты всех мастей кричат: «Как! Не расписавшись! Как! Без венчания!»

Унылые мои, какие могут быть формальности, когда клокочет страсть? По моему твёрдому убеждению, корень всех бед многих несчастливых пар в том, что поженились они, а для брака – сыроваты. В страстях не добулькали. Он – защитные доспехи не снял, она – шкурку перед ним не сбросила (см. сказку «Лягушка-царевна»). И вышло, что не явились они друг перед другом в виде истинном. Вскорости стал брак являть неожиданности и сюрпризы. А, как известно, в браке лучший сюрприз – полное отсутствие сюрпризов… А заверши влюблённые процесс взаимного познавания, разбежались бы в разные стороны, крестясь на ходу: «Свят.. свят.. свят… » А на следующий день каждый поставил бы в церкви свечку своему чудотворцу.

Мы-то с Вами, Серкидон, сами себе чудотворцы, живём по принципу: на Бога надейся, а сам не плошай! А если ищём поддержки и совета, то у мужчин в меру святых, страстями закалённых. Соберём совет авторитетов ещё раз. Призовём и оспорим.

Мишель де Монтень:

«Мне неведомы браки, которые распадались бы с большей лёгкостью или были бы сопряжены с бОльшими трудностями, нежели заключённые из-за увлечения красотой или по причине влюблённости. В этом деле требуются более устойчивые и прочные основания, и действовать тут нужно с неизменною осторожностью; горячность, и поспешность здесь ни чему».

Совершенно верно! Ни к чему нам рискованные ОПЫТЫ. Ни в коем случае не идти на поводу влечений-увлечений. Ждём, пока влюблённость, горячность, поспешность переплавляются в нечто гораздо более плавное, прочное. И тогда – здравствуй, Гименей! Либо срасти, избыв себя, исчезнут. Тогда – всем спасибо, все свободны! Вот ведь как всё просто, но молодость вновь и вновь будет ошибаться! Как не вспомнить тут князя Вяземского: «По жизни так скользит горячность молодая,//И жить торопится, и чувствовать спешит!..»

Бернард Шоу¹⁵⁸:

«Когда два человека находятся под влиянием самой сильной, самой безумной, самой обманчивой и преходящей из страстей, от них требуют клясться, что они останутся в этом беспокойном, ненормальном и изматывающем состоянии, пока смерть не разлучит их».

А кто заставлял лезть под венец в ненормальном и изматывающем состоянии? Месяца три-четыре повременить, и, глядишь, некого женить ввиду отсутствия желающих. И не будет «дома, где разбиваются сердца»¹⁵⁹.

Генри Торо:

«Буйной любви надо страшиться так же, как ненависти. Когда любовь прочна, она всегда ясна и спокойна».

Не надо страшиться страстей, не надо убегать от них в лес, пусть своё отшумят, отбаламутят, чтобы потом обратиться в прочную любовь, спокойную, как озеро Уоден¹⁶⁰.

Роберт Льюис Стивенсон:

«Лев – царь зверей, но для домашнего животного он вряд ли годится. Точно так же и любовь слишком сильное чувство, чтобы стать основой счастливого брака».

Ждём! Ждём, когда лев станет ласковым котёнком, и первым заводим его в дом. Только в этом случае брак имеет шанс стать настоящим островом сокровищ.

Вернёмся к развитию Ваших отношений с прелестницей Машей. Вы – вернулись в мир благоразумий. Вы познакомились заново и опять друг другу понравились. Даже теперь, когда остыли демонические страсти, Вы смотрите на Вашу пассию с явным удовольствием. Вы и притёрлись, и прикипели друг к другу…

Замечено, что наиболее прочные браки образуют пары с большим опытом добрачных отношений. Три-четыре года…А где же рациональные зёрна? А вот они: воспоминания о страстях и безумиях мужчины удерживают женщину рядом с ним не меньше, чем совместный дом, дети, отлаженный быт и привычки.

Припомните, Серкидон, когда мы с Вами разбирали мемориальную фазу любви, в качестве примера у нас по осеннему парку ковыляли с палочками убелённые сединами супруги. Впереди у них – золотая свадьба, позади – десятки прожитых лет. Вдруг она сказала:

– А помнишь, ты полез по водосточной трубе на наш балкон, а мама подумала, что это вор…

Он припомнил:

– Да, да, ведро холодной воды на голову – не очень-то приятно.

И оба тихо посмеялись.

Даже, когда Вы, Серкидон, станете дедушкой, Ваша нынешняя девушка будет помнить все Ваши подвиги, ради неё совершённые. Будет помнить о них, и неся Вам костыли, и подавая стакан неотравленной воды…

Серкидон, не поверите, я так разволновался, что сами собой родились вдохновенные моментом строки:

Кто ублажает молодицу,

Получит чистую водицу,

А кто бытует бобылём –

Тому по холке костылём.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-31-

Приветствую Вас, Серкидон!

В этом письме покончим с мужскими страстями и попытаемся ответить на вопрос «Нужен ли брак по любви?»

Сначала согласимся с французом Дидро:

«Только страсти и только великие страсти могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному, как в нравственной жизни, так и в творчестве… Умеренные страсти – удел заурядных людей».

А далее – музыка мысли в исполнении примы сегодняшнего письма Шопен (гауэра):

«В дни и часы, когда всего сильнее проявляется сладострастие… пламенное вожделение… именно в такое время готовы к наиболее интенсивной деятельности величайшие силы мысли, а также и познания… В эти мгновения действительно обнаруживается самая сильная и деятельная жизненность, так как оба полюса действуют всего энергичнее: это видно на особенно выдающихся людях. В течении этих часов живёшь больше, чем за годы пассивного состояния».

Артур Шопенгауэр человек редкого самообладания. Он умудрялся думать, когда (по Пушкину) «не думает никто»¹⁶¹. Обычно работает, какой-нибудь один из полюсов.

Строки о возможном содружестве пламенного вожделения и плавного течения мысли влюблённый философ написал в двадцать пять лет. К двадцати семи Шопенгауэр уже отстрелялся монументальным трудом «Мир как воля и представление». Это было его Акме – вершина творческого подъёма.

Теперь послушаем, что пела наша прима на старости лет. Пожалуй, самый оптимистичный труд философа- пессимиста – «Афоризмы житейской мудрости». В этой лебединой песне философа полным-полно премудростей. Хватило бы нам здравого смысла, чтобы во всём разобраться.

Шопенгауэр цитирует Платона (из «Государства») то место, где древний грек «почитает старческий возраст счастливым на том основании, что человек наконец становится свободен от неотступно беспокоящего до тех пор полового влечения».

От себя Шопенгауэр добавляет: «… молодость находится ещё во власти, даже в крепостной зависимости у названного демона (половое влечение!), который с трудом соглашается предоставить ей свободный час и служит непосредственным либо косвенным виновником почти всякого бедствия, какое постигает человека или угрожает ему; весёлость же старости – это весёлость того, кто освободился от долго сковывающей его цепи и теперь может двигаться свободно. С другой стороны, однако, можно сказать, что с угасанием полового влечения истреблено самое зерно жизни и сохраняется всего только её скорлупа, что жизнь подобна комедии, которая начата людьми, а потом доигрывается до конца облечёнными в их одежды автоматами».

У Руссо (напомню) человек без страстей – химера.

Супер! Значит, человек в пору штиля своей сексуальности волен выбирать между автоматом и химерой. А что его, освобождённого от «крепостной зависимости», утешит?

Утешат слова Толстого. Оправдывая существование мужчины в старости, Лев Николаевич сказал: «Подлинная мудрость приходит с импотенцией».

Впрочем, такая мудрость – суть фонарик, которым можно посветить только другому… А вот – другую таким светом уже не порадуешь. И не согреешь.

Заглянем в серединку жизни философа Шопенгауэра, прочтём из «Метафизики половой любви» и вместе с ним порассуждаем о браке по любви и без неё:

«Браки по любви заключаются в интересах рода, а не в интересах индивидов… Но очень часто двое, которых свела вместе эта инстинктивная иллюзия, составляющая сущность страстной любви, во всем остальном совершенно разнородны. Это выясняется с исчезновением иллюзии, – а исчезновение её неизбежно. Соответственно браки, заключенные по любви, оказываются, как правило, несчастными, ибо благодаря им род заботится о грядущем поколении за счет поколения настоящего. «Кто женился по любви, тот в страданиях живи», – говорит испанская пословица. Иначе обстоит дело с браками, заключенными по расчёту, большею частью по выбору родителей. Решающие мотивы здесь, каковы бы они ни были, во всяком случае, реальны и не могут исчезнуть сами собой…»

О том же вещал девушкам гениальный изобретатель Верещагин из «Дня творения»:

«Если цель вашего замужества – блага человечества, тогда выходите замуж по любви… Если же – личное благо, тогда по расчету».

Далее у Шопенгауэра:

«Девушка, которая вопреки совету родителей отвечает отказом на предложение богатого и не старого ещё человека, чтобы, отбросив все соображения расчёта, избирать лишь по своей инстинктивной склонности, – жертвует своим индивидуальным благом на благо рода. Но именно по этой причине нельзя удержаться от одобрения её, – ведь она предпочла то, что важнее, и действовала в смысле природы (вернее, рода), – в то время как родители советовали ей соответственно чувству индивидуального эгоизма».

Чувствую, что тут мне надо вмешаться и попытаться пояснить Вам слова высокоумного немца. Потому что редко он нисходит к нам, его восторженным поклонникам, со своих олимпийских высот.

Итак.

Почему, выходя замуж за любимого человека, девушка действует во имя рода? Потому что страстная любовь создаёт самые благоприятные условия для рождения нового человека. Разум людей полностью отключён и не вмешивается в действия природы. Организм отца в минуты страсти передаёт самую сокровенную информацию организму матери. Организм матери готов и жаждет эту сокровеннуюинформацию воспринять… Зачатие состоится как неизбежность, и, когда оно состоится, молодой организм будущей матери обеспечит качественное вынашивание плода, а затем и появление на свет желанного здорового ребёнка. Вероятность такого события очень высока. И чем выше градус страстей, тем крепче потомство.

Зачатые в страстях люди – самая здоровая часть человечества!

Иной вариант. Девушка послушалась родителей и ответила согласием «на предложение богатого и ещё нестарого человека». В этом случае разум людей вторгается в планы природы. Это делает зачатие проблематичным. Возрастает психологическая нагрузка на организмы: и матери, и отца. Младенец иногда появляется на свет слабым, иногда и вовсе вымученным. Бывает, что и не появляется вовсе.

А как дело обстоит с личным счастьем в браке по расчёту? Почему Шопенгауэр уверен, что оно женщине гарантировано? Материальное обеспечение это не есть счастье. Оно – только предпосылки к нему. И не более.

Шопенгауэр теоретизировал из окна собственного дома во Франкфурте-на-Майне. А практики (ранее – пасторы, ныне – психоаналитики) – утешители, к которым женщины вырывались из «золотых клеток», чтобы высказаться, – те в один голос твердят, что нет счастья в такой жизни. Говорят, что несчастная сначала горько плачет, а лишь потом лепечет жалобы свои, подтверждая слова мужественной женщины Жорж Санд: «Брак без любви – ежедневная каторга».

Да что во Францию ходить, мать философа, Иоганна Шопенгауэр¹⁶² вышла замуж не по любви, а от беды. Вышла за человека старше себя на двадцать лет, жила, исполняя повинность, наконец, муж умер… Казалось бы, здравствуй счастье. Нет, не тут-то было.

Читаем отрывки из её длинного письма к сыну Артуру:

«Я не раз говорила тебе, что с тобой очень трудно жить, и чем больше я в тебя всматриваюсь, тем эта трудность становится для меня очевиднее… На меня производят поистине подавляющее действие твоё вечное недовольство, твои вечные жалобы на то, что неизбежно, твой мрачный вид, твои странные суждения, высказываемые тобой точно они изречения оракула, всё это гнетёт меня, но нимало не убеждает. Твои бесконечные споры, твои вечные жалобы на глупость мира и на ничтожества человека мешают мне спать по ночам и давят меня точно кошмар».

Далее Иоганна Шопенгауэр предлагает взрослому сыну жить раздельно. Вот – результат брак без любви, когда неприязнь к мужу переходит в невозможность понять собственного ребёнка.

Брак без любви – брак без иллюзии. Без надежды на то, что страстная любовь перейдёт в нечто взаимоустраивающее. Так обещает Руссо: «Если супруги много лет любят друг друга, то влюблённость непременно переходит в сладостную привычку и пылкая страсть сменяется нежной дружбой».

Есть в браке по расчёту слабая надежда, что любовь возникнет во время совместного проживания. Но вероятность этого мала. Скорее спасёт привычка, как это случилось со старушкой Лариной. «Привычка свыше нам дана\\Замена счастию она…»¹⁶³

Но как долго переживалась потеря Грандисона! «Сей Грандисон был славный франт,//Игрок и гвардии сержант»¹⁶⁴. Долго в Лариной не переставала болеть эта заноза в сердце, она чувствовала – её лишили страстной любви. Много лет прошло, но только вскрикнула княжна Алина: «Кузина! Помнишь Грандисона… Недавно сына он женил…»¹⁶⁵ И забилось молодо немолодое сердце…

И вот опять Пушкин! Как только появляется в сознании малейшая щель – влезает в неё «наше всё»… Ну, раз пролез, напишу о Пушкине и его акме.

«И я, в закон себе вменяя //Страстей единых произвол…» – написал Пушкин о безумной части жизни своей, которая последовала сразу после лицейского заточения. Александр Сергеевич попытался совместить «произвол страстей» с писанием «Руслана и Людмилы», но сознание сосредоточилось на одном лишь полюсе, одни Людмилы были на уме. Молодой Пушкин работал над поэмой в основном во время излечения от «отравленных стрел Амура» (термин Шопенгауэра). Качество литературного произведения от этого сильно пострадало. И об этом мы с Вами уже говорили…

Ну что, Серкидон, на основании многочисленных примеров и опытов мы смело ниспровергаем немужа-теоретика Шопенгауэра с его Олимпа и попутно дарим испанскому народу ещё одну пословицу – «Кто женился без любви – тот в страданьях век живи».

Наверняка, подобная пословица у испанского народа уже есть. Но пусть их теперь будет две. Философы народец хитрый, они приводят лишь те пословицы, которые подтверждают их умозаключения. А те, что опровергают – умалчивают.

Вывод.

Да, брак между мужчиной и женщиной – суть лотерея и рулетка, даже брак, рождённый на Небесах, не гарантирует человеческого счастья. Ибо даже сам Господь не может сказать на входе в брачные отношения, что из этого брака получится на выходе. Но жениться надо только по любви, с обязательным прохождением (как по углям) через сумасшедшую, умопомрачительной страсть.

Ответили мы с Вами, Серкидон, на очередной вопрос. Отдыхаем.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-32-

Приветствую Вас, Серкидон!

Мне уже сложно сказать, кто кому задаёт вопросы: мы с Вами – институту брака, или он – нам. Но не суть, главное – беседуем. Примечательно, что мы попутно ответили на вопрос: почему человечество так долго тормозило, тупило и не продвигалось вперёд к светлому будущему семимильными шагами.

Основная биологическая ошибка человечества состояла в том, что будущая мать была безучастна в выборе отца своего ребёнка. Мнение женщины и чувства её не только не учитывались, но, более того, женщина знать не знала, что вольна, избранна природой, выбирать, что слово её решающее и несёт она ответственность за выбор свой и перед родившимся младенцем, и перед всем родом людским. Как результат, качество будущих поколений страдало, являлись на свет дети кое-как зачатые, случайные. Такие дети мало чем могли порадовать человечество. А зачатые в любви крепкие оптимистичные люди не рождались в должном количестве.

Как же совершались чуждые биологии браки, как вершилась «чужих людей соединённость»?¹⁶⁶ По-разному, по-всякому. Напишу Вам, что вспомню, но, признаюсь, напишу кое-как, поскольку тема мне неприятна.

О родительском произволе мы с Вами уже говорили. Девушку использовали в интересах дома, для поправки материального положения, для удовлетворения тщеславия, для того, чтобы из грязи да в князи… тьфу… писать противно. Тогда уж лучше похищение невесты, тут хотя бы действовал абрек, сорви-голова, «орёл степной казак лихой», «настоящий полковник», мачо.

Добыванием женщины путём похищения занимались ещё самцы первобытного общества. Положим, выгонят буяна из родной пещеры за появление после отбоя и прочие нелады с дисциплиной, – приходилось ему искать другое жилище. После того, как будет это жилище в первом приближении приготовлено для проживания (удалены: медведи, змеи, крупные камни, кроме одного, который – стол), нужна женщина. Только женщина может окончательно благоустроить жилище и утихомирить мужчину мягкостью своей. Уже тогда хотелось «звон свой спрятать в мягкое, в женское»¹⁶⁷.

А как широко – ай-ай-ай! – было распространено похищение невест среди горских народов. Сколько пуль было послано вдогонку беглецам!.. Давайте надеяться, что ныне народы Кавказа победили пережиток дикого прошлого, и последней похищенной невестой была «спортсменка, комсомолка и просто красавица»¹⁶⁸ Нина из «Кавказской пленницы».

Стоп! Как-то быстро у нас медведи раскрутили мировую ось. Понятно, что они делают это не просто так, а «чтобы влюблённым раньше встретиться пришлось…»¹⁶⁹ Но всё равно уж очень быстро мы оказались в двадцатом веке. Так дело не пойдет! Поворачиваем оглобли…

В древнем Вавилоне два раза в год устраивалось любопытное мероприятие: ярмарка тщеславия, аукцион красоты. На центральную площадь собирали невест. За красивых женщин богатеи платили большие деньги. Кто больше даст – тому и красавица в жёны. Деньги складывали в столбики. Презренный металл снова вступал в дело, когда распределяли женщин, которые удались в процессе создания не вполне. Их отдавали даром или с доплатой. И чем более схалтурил Создатель, чем больше была доплата. Аукцион проводило трое граждан, известных своей кристальной честностью.

В России подобный аукцион был бы невозможен. Граждане, известные своей кристальной честностью, норовили бы рассовать вырученные деньги себе по карманам, а получившие доплату за некрасивую жену буквально на следующий день стали бы страшилок своих возвращать.

– Нет, не подошла.

– А деньги где?

– С горя пропил…

Но если не так, то как тогда женили в России?

Про дворянские заморочки и про барские замашки Вы у меня хорошо начитаны. Поговорим о женитьбах крепостничества. Как бабушка Лермонтова, урождённая Столыпина, выдавала замуж горничных, оплодотворённых поэтическим огнём, мною уже писано. Примерно тоже и в «Евгении Онегине». Читаем в том месте, где выдают замуж няню Татьяны:

– И, полно, Таня! В эти лета

Мы не слыхали про любовь;

А то бы согнала со света

Меня покойница свекровь. –

«Да как же ты венчалась, няня?»

– Так, видно, Бог велел. Мой Ваня

Моложе был меня, мой свет,

А было мне тринадцать лет.

Недели две ходила сваха

К моей родне, и наконец

Благословил меня отец.

Я горько плакала со страха,

Мне с плачем косу расплели

Да с пеньем в церковь повели.

А почему отец благословил? Да чтобы самому её не кормить. Семьи были большими, куда этих девок девать? Не солить же! Замуж и с плеч долой.

Известный, но не смешной анекдот о Суворове. Приехал Александр Васильевич в свою деревню. Выслушал доклады. Помимо прочих безобразий, оказалось, что парни жениться не спешат, девки замуж не торопятся. Дети – не рождаются. Военачальник дал приказ собрать деревенскую молодёжь, выстроил всех по росту и повёл строем в церковь. Женить. Батюшка за голову схватился: «В уме ли ты, барин, прости господи! Куда столько! Вечер на дворе, поутру приходите. Оженю с Божьей помощью».

Суворов отступать не привык, но тут отступил. Но не опечалился, собрал всех утром. А они уже и забыли, кто чей жених, где чья невеста. Опять построили молодых по росту, и как были они росту, всех обвенчали. И вся любовь!

Листанём на век вперёд, и вот уже начало века двадцатого. Молодой Бунин, резвясь, сватает молодого Куприна. Писатели ничего толком ещё не написали, но оба уже молодцы.

Читаем мемуары Марии Карловны Куприной-Иорданской¹⁷⁰. Присмотритесь, Серкидон, внимательно к первой части двойной фамилии автора… Вы догадались, что сватовство прошло успешно?..

«Приходу Бунина я обрадовалась. Мы давно не видались – последние два года он редко приезжал в Петербург, да и то ненадолго. Всегда, когда мы встречались после значительного перерыва, Иван Алексеевич, чтобы рассеять натянутость первой встречи, с пугливой почтительностью приветствовал меня и начинал разговор с какой-нибудь забавной выдумки. Так было и на этот раз.

– Здравствуйте, глубокоуважаемая, – обратился он ко мне. – На днях прибыл и спешу засвидетельствовать Александре Аркадьевне и вам свое нижайшее почтение. – Он преувеличенно низко поклонился, затем, отступив на шаг, еще раз поклонился и продолжал торжественно серьезным тоном: – Разрешите представить вам жениха – моего друга Александра Ивановича Куприна. Обратите благосклонное внимание – талантливый беллетрист, недурен собой. Александр Иванович, повернись к свету! Тридцать один год, холост. Прошу любить и жаловать.

Довольный своей выдумкой, Бунин лукаво посмеивался. Куприн сконфуженно переминался с ноги на ногу и, смущенно улыбаясь, мял в руках плоскую барашковую шапку…

– Так вот, почтеннейшая, – продолжал Бунин, когда мы сели, – сядем, посидим, друг на дружку поглядим. У вас товар, у нас купец, женишок наш молодец…

И как деревенский сват, выхваляя жениха, Бунин в то же время рассказывал о Куприне различные смешные анекдоты.

Этот фарс, неожиданно придуманный Иваном Алексеевичем, был очень забавен. И на его вопрос: «Так как же, глубокочтимая, нравится вам женишок? Хорош?..» – я поддержала шутку:

– Нам ничего… да мы что… как маменька прикажут… их воля…»

Вот так, Бунин шутил, а Куприну пришлось жениться… Но, если кроме шуток, то заметьте, Серкидон, мы с Вами опять встречаемся с решающим родительским словом – «как маменька прикажут… их воля…»

Заметим, при всех издержках, но всё-таки: чем меньше власть чистогана, тем больше шансов у любви соединить горячие и тянущиеся друг к другу сердца. Среди бедного люда, в деревнях браки по любви случались чаще, чем среди тех имущих, кому есть что сохранять или надлежит нечто передать. Чем больше денег и титулов за невестой, тем меньше у неё шансов выйти замуж по любви. И уж, конечно, – поём хором: «Всё могут короли, всё могут короли… но, что не говори, жениться по любви не может ни один, ни один король…»¹⁷¹

Но Вы знаете, Серкидон, всё-таки эти короли как-то выкручивались и без женской ласки не оставались. Припомним французского Генриха II и его любовь: и охотницу, и красавицу. Вам бы, Серкидон, такую. Будут Вам предлагать королевство – не отказывайтесь. Хотя шансов у Вас, честно говоря, не много. И не потому, что Вы обходитесь без осанки королевской, а потому что время королей проходит. Окрепшие разумом народы их свергают и прогоняют. Один из свежесвергнутых, едва унеся ноги, грустно заметил: «Скоро в мире останутся всего четыре короля – пиковый, трефовый, бубновый и червовый».

О делах сегодняшних. Оглядимся, Серкидон, и опять запоём: «Как много девушек хороших, как много ласковых имён…»¹⁷²

Умницы, красавицы и, что главное, подавляющее большинство стремится замуж по любви. А что Вы можете дать девушке кроме любви? Ни богатством, ни титулами Вы пока не обладаете. Девушки интересуются, то у Верещагина спросят: «Как жениться, по любви или по расчёту?», то к Мелихану подойдут: «Какой муж лучше, бедный или богатый?» Константин Семёнович говорит: «Выйдешь за бедного – у тебя кроме мужа, ничего не будет. А выйдешь за богатого – у тебя будет всё, кроме мужа».

Оно понятно, и в нынешние дни не без ложки дёгтя. Женятся и по глупости (пошла она с ним на край света, потому что очень любила путешествовать), и на спор, и назло, и по пьяной лавочке, и ради прописки. Женятся на национальности, имея в виду дальнейшее передвижение. Женятся на деньгах, благо богатые люди в обществе появились.

Из последних фишек: некоторые далеко продвинутые девушки утверждают, что выходить замуж нужно не за человека, а за страну. Причём за Буркина- Фасо, за Нигерию и Конго никто замуж не спешит. Модно стало выходить за Германию, США, Финляндию, Италию…

Основное отличие браков старинных от нынешних.

Няня Тани Лариной знала, что выходит замуж на всю жизнь. Сейчас деваха, семечки грызя, решает: «А схожу-ка я замуж… Если что не так, сразу назад…»

А даже в удачном браке сразу всё хорошо не бывает. Вот и выходит: вместо того, чтобы притерпеться, притереться, приспособиться, молодые супруги разводятся.

На этой грустной ноте разрешите откланяться.

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-33-

Приветствую Вас, Серкидон!

Говорят, что мужчина сначала ищет себе игрушку, потом подружку, а потом – клюшку. И не ту клюшку, которой по шайбе колотят, а ту, на которую можно опереться…

В этом письме затронем тему брачного возраста мужчины. И лучше, если это будет не абстрактный мужчина, – лучше, если это будете Вы, Серкидон.

Рассмотрим три брачных возраста: 20, 30 и 60 лет, поскольку невеста создание вечно юное, ей не может быть более 20-ти.

Первая пара – 20 и 20. Прекрасная пора, ужасная пара: молодость, помноженная на глупость. Как хорошо, что этот брачный возраст у Вас позади. Она-то в свои двадцать лет и к браку, и к материнству готова, хочет создать семью. Но не готов молодой человек. Чтобы не обижать Вас, напишу об абстрактном молодом человеке в двадцать лет.

Двадцать лет мужчины – это наполненность не изжитым ребячеством, а часто просто идиотизмом. В молодом человеке бродят бредовые идеи, у него в одном кармане – вошь на аркане, а в другом – блоха на цепи, потому что зарабатывать деньги он ещё не умеет, несведущ в практических делах, а каждую девушку в чужих объятиях воспринимает как личное оскорбление…

(Сначала, Серкидон, написалось по инерции «оборачивается за каждой юбкой». Но это же банальность. Пришлось подумать, вспомнить очаровательного героя О.Генри, который «каждый доллар в чужих руках воспринимал как личное оскорбление» и … ну, Вы уже прочли и, не правда ли, восхитились?)

Резюмируем: молодой человек в двадцать лет – это ещё тот муженёк.

Теперь о потомстве. Что данный брак сулит ребёнку, который случится, как неизбежность, через девять месяцев или раньше?

Мать. Она ведёт ребёнка в будущее из прошлого. Всё, что благополучно передано по эстафете – прапрабабушка-прабабушка-бабушка-мама – женщина имеет в себе изначально и передаст в лучшем виде, потому что и молода, и здорова и счастлива.

Отец. Он ведёт ребёнка в будущее из своего настоящего. Мужчина передаёт ребёнку то, чем он сам обладает на момент зачатия. Передаёт земной опыт, духовный багаж, сумму знаний. То, что накопил. Ну а что можно накопить к двадцати годам?..

Ребёнок, скорее всего, получится: здоровым, бойким, оптимистически настроенным, но не особенно смышленым. Обратите внимание, написано «скорее всего». При рождении передаётся: от матери 50%, от отца 30%, от остальных родственников 20%. От остальных можно зацепить всё, что угодно. Гениальность, например.

30 и 20.

Помнится, разбирались мы с Вами с Пушкиным, мол, где он узнал, что жениться надо сразу после тридцати. Так вот: у Гесиода вычитал это Александр Сергеевич, у поэта, который позиционировал себя как пророка, призванного при помощи муз вещать миру истину. Не больше и не меньше. Грех не прислушаться к такому серьёзному мужчине:

В дом свой супругу вводи, как в возраст придешь подходящий;

До тридцати не спеши, но и за тридцать долго не медли…

Лет тридцати ожениться – вот самое лучшее время.

Года четыре пусть зреет невеста, женитесь на пятом.

Девушку в жёны бери: ей легче внушить благонравье.

Взять постарайся из тех, кто с тобой живёт по соседству.

Все обгляди хорошо, чтобы не на смех соседям жениться.

Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете,

Но ничего не бывает ужасней жены нехорошей.

Прошло более двадцати семи веков, но каждая строчка осталась актуальна так, будто вчера писана… В тридцать лет мужчина уже начинает понимать, что ничем принципиально новым следующая женщина его не поразит, начинает задумываться – а не пора ли «снимать дурную бесконечность», мельканье разноцветного женского белья, чередование женских лиц и всего остального. Мужчина в тридцать лет уже начинает понимать, что любовь – купюра, которую лучше не разменивать¹⁷³. Он уже определился в профессии, у него уже накоплен кое-какой жизненный опыт.

Заключим: «Eсли в тридцать встретил двадцать –||Нужно срочно женихаться. //Ну а дальше нужно в тридцать –//Оп! – на двадцати жениться». Это были стихи.

Про ребёнка добавлю прозой: должен получиться хороший. Здоровый, смышлёный, может быть, чуть задумчивый в свои тридцать и далее, ну так это не страшно.

60 и 20.

«Никогда!» – кричите Вы. «Никогда в 60-сят не женюсь на девушке 20-ти лет». Никогда, Серкидон, не кричите «никогда», – возможно, это будет её инициатива. Она может сказать, что Вы – дедушка её мечты, что любит она Вас безумно, а Ваши яхты, виллы, миллионы – ненавидит, потому что ревнует Вас к ним…

Как это славно не иметь камина! Были бы у меня камин или печь, точно сжёг бы я сгоряча книгу о пятнадцати радостях брака и не смог бы Вам процитировать оттуда следующее:

«Если старик берёт молодую жену, пусть не надеется, что она станет ходить за ним: даже и думать противно, как это молодая женщина, нежная и благоуханная, терпит подле себя старика, что всю ночь напролёт кашляет, харкает да кряхтит, чихает да потеет; чудом будет, коли она смолчит, слыша рядом с собой отрыжку его, происходящую от больной печени или других хворей, в коих нет недостатка у стариков».

Продолжим минорные настроения, используя плодовитый талант испанца Лопе де Вега¹⁷⁴. Пьеса «Собака на сене». Помню, что очаровательную охапку сена убедительно сыграла Маргарита Терехова¹⁷⁵, кто был в роли похотливого козла, честно говоря, уже не вспомню¹⁷⁶.

Передам краткое содержание так, как я его себе представляю: старый граф женится на молодой девушке и сразу понимает, что столкнулся с преградой в его возрасте уже непреодолимой. Граф рвёт и мечет. Свою злость он вымещает на молодой жене, которую запер в комнате и не пускает даже в церковь. По утрам девушка ходит стенать на балкон. За этим занятием её заметил молодой и рисковый мужчина. Молодые люди сначала обмениваются взглядами, а затем и серенадами. Чувство вспыхивает в горячих сердцах. Молодой человек, понимая, что уже не в силах сдержать страсть, проникает через балкон в дом графа, убивает злобного старика, как собаку и, схватив в охапку предмет своей безумной любви, бежит с ним из солнечной Испании в не менее солнечную Италию. По дороге не обходится без греха.

Но нам, собственно, все эти страсти не нужны. Нам важны прекрасные стихи из пьесы, их драматург вложил уста одного из персонажей. Не важно в чьи уста, важно, что слова истинны:

А ведь жена при старом муже

Что плющ, повисший на ветвях:

Когда раскидистому клёну

Он обовьёт и ствол, и крону.

Он юн и свеж, а клён зачах…

Вот такие, Серкидон, средневековые старики. Со стариками двадцать первого века им не сравниться. Нынешний старичок в шестьдесят лет такой, что и стариком его назвать – язык не повернётся. Весь из себя моложавый, бойкий, за плечами у него три-четыре жены, а он снова женихается вовсю, и юморит, и шутит: мол, дай Бог не последняя.

От лица такого бодрого «старика» с виагрой в нагрудном кармане мой приятель Саша Матюшкин-Герке¹⁷⁷ написал чудесный сердечный подвенечный стишок:

Ох, невестушки-раскрасавицы,

В головах у вас ералаш.

Ох, не любится мне, ох не нравится

Необдуманный выбор ваш.

Присмотритесь к своим избранникам,

Покопайтесь в их естестве –

Голопузники, голоштанники,

Бесприданники в большинстве.

С молодым, расписавшись вензелем,

Вы торопитесь под венец.

Прокукуете век, а к пенсии

Прозреваете наконец…

Эх бы, смолоду вам настоящего –

Коль смотреть на судьбу свысока –

Негулящего, некурящего,

Домовитого старичка.

Если б жизнь начиналась заново,

То Людмила – иду на спор! –

Не была бы жена Русланова,

Был бы мужем ей Черномор.

Ну не знаю насчёт Черномора, а вот строчка «Был бы мужем ей Пифагор» была бы в самый раз! Философ-геометр женился в шестьдесят лет на одной из своих учениц. У них родилось семеро детей, семеро сидели по древнегреческим лавкам и все бодренькие при пифагоровых штанах… Но Пифагор пример, что называется из ряда вон, опять-таки, повторюсь, неясно – был ли он только человек или присутствовало в нём божественное вкрапление.

Вернёмся к старичкам нынешним. Да, они говорят, что не спешат уходить из большого секса, что ещё поучаствуют в брачных играх, но, как правило, это охотничьи рассказы, до небесного сына Пифагора им как до небес. Поэтому молодая женщина, выходя замуж за пожилого мужчину по расчёту ли, по глупости, должна быть неутомима, как рикша, искусна, как гейша и хитра, как Мойша¹⁷⁸.

Ещё надо его, пожилого сластолюбца, подкармливать яблочками молодильными. А если не подкармливать, то и молодеть он не будет. Будет делать наоборот. А что приходит с этим «наоборот», читаем у Пушкина:

Но в возраст поздний и бесплодный,

На повороте наших лет,

Печален страсти мёртвый след:

Так бури осени холодной

В болото обращают луг

И обнажают лес вокруг¹⁷⁹.

«А как же рождения гения?!» – воскликнут молодые мечтательницы. Они прочли, что гений может родиться от молодой женщины и пожилого мужчины. Она даёт благоприятные условия для рождения, он – интеллектуальную мощь, и рождение гения может состояться. Но поскольку мужские половые клетки мутируют с возрастом, может родиться (опять-таки по Пушкину) «неведома зверушка».

Трудно, даже больше скажу, невозможно предугадать, у кого какой ребёнок народится. Из знакомых нам пар смышленей всех, казалось бы, обязан быть Астролябий. Мать – молода, умна, отец и вовсе – гениален. Рождён в страстях демонических, но ничем из ряда вон выдающимся «сладкий плод» себя не проявил. След его потерялся в одном из средневековых монастырей… Хотя, если подумать, на нём природа имела право отдохнуть.

Серкидон, ближе концу текста я, дитя советского строя, всегда вспоминаю Маркса или Ленина: без цитат классиков марксизма-ленинизма текст не принимался к печати. Попытайтесь осмыслить слова Карла Маркса, они как раз по нашей теме:

«Вторая половина найдётся тогда, когда наполнится первая. Не ищите себе полупустых половинок. Когда явится полная половина, сработает магнит души».

Узнаём Маркса, та же избыточность, что и в «Капитале». Скажем проще. Прежде чем жениться, мужчине нужно окрепнуть разумом. Это может произойти в 20-ть, в 30-ть, в 60-т лет, а может и не произойти вообще. Надеюсь, последний, и наиболее грустный вариант, не про Вас, Серкидон.

Теперь о том, что точно не для Вас. Она старше. И чем старше она, тем хуже для них. Рассказ Анри Барбюса «Нежность» Вы уже, я надеюсь, прочли, а вот из творческого наследия нашего Анри, который не Барбюс, а Кнышев, получите немедленно:

«Один молодой человек женился на старушке, и, когда он умер, ей досталось всё его состояние».

Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.

-34-

Приветствую Вас, Серкидон!

В этом письме ответим на вопрос «как?». Ответим и будем считать, что Вы к браку подготовлены, и можете получать диплом жениха-теоретика.

Вы – в ожидании невесты. Вы – парус в ожидании ветра. Вы просите бури! Какую бы чертовку на Вас наслать?.. Так чтобы в пух и прах разметала все наши теории. Никого лучше, никого безумней и живей, чем восемнадцатилетняя Брижит Бардо нам не сыскать. Она и собой хороша и очень Вам подходит по нашему возлюбленному принципу дополнения: яркая, смелая, упрямая, жизнелюбивая, сексапильная, сексобильная. За полдня она превратила бы Вас в мокрое место. Вижу, вижу, как хотите Вы узнать о ней хотя бы чуть-чуть побольше…

Вам повезло, Серкидон, как-то мне довелось писать биографию мадам Бардо. Написал так, как она жила, всю правду, и поэтому никуда это буйство на бумаге не взяли. Но не пропадать же добру!..

Из книги мадам Бардо: «Меня сравнивали с парусником, чьи паруса полощутся в безветрии, и он застыл на месте во всей своей красе и силе! Ветер – энергию, благодаря которой я двигаюсь в перёд, – я черпаю в других людях».

Брижит Бардо – женщина-шторм! Самая очаровательная француженка, богиня бунта молодых, невеста мира, эталон женской красоты, икона сексуальной революции, женщина вызов! Её появление совпало с решимостью мира дать отпор ханжеству. Мир поднял над собой прекрасное цветущее тело Брижит и понёс его как знамя… Легко ли быть знаменем? Трудно, Серкидон, быть знаменем. Оно открыто всем ветрам, вражеским пулям и проклятиям. О, как были недовольны явлению Брижит ревностные приверженцы католической морали!

Феминистка Симона де Бовуар предлагала им: «Молчите, спрячьте эту девушку, уберите её с дороги, обрейте ей голову, заткните ей рот! Но что это? Она по-прежнему смеётся! Ну, хорошо, вы правы, так будет проще и вернее: сожгите её…»

Ну, для того, чтобы сжечь, времена-то были уже не те, но без внимания мятежную диву отцы церкви не оставили. Год 1958-ой, Брюссель, Всемирная выставка, павильон Ватикана. Зал мирского зла: клубы серного пламени, картины ада и как олицетворение разврата танцующая Брижит Бардо. Танцевать бы ей на раскалённой сковородке, да не послал Бог фотошопа.

Год 1959-тый, по парижским экранам замаршировал фильм «Бабетта идёт на войну», до нас он добрался в начале шестидесятых. Мне довелось смотреть эту остросюжетную ленту вместе с моей бабушкой. Нам фильм очень понравился… Мы вышли из старенького летнего кинотеатра, а бабушка ещё жила фильмом: она пошла не в ту сторону, и я развернул её в ту, на что я был мал и бестолков, но понял: бабушке ничего говорить не надо, она ещё там, она ещё видит, как Брижит Бардо скачет на лошадях, перепрыгивает через стены, летает на самолётах, прыгает с парашютом, сводит с ума мужчин… Приключений в жизни бабушки было мало, вышла она замуж за хроменького дедушку, с ним много не напрыгаешь. Правда, были в войну немецкие бомбёжки, потом оккупация, когда она с двумя дочерьми пряталась по родственникам, потому что была женой коммуниста, листовки расклеивала. А в остальном – жизнь домохозяйки… Так уж случилось-получилось: часть бабушкиной души – отчаянная, бесшабашная, авантюрная – осталась нереализованной. И вот сейчас эта, заморенная жизненными обстоятельствами, изголодавшаяся часть души получила пищу. Бабушка помолодела, вся светится, и не идёт – а летит, будто это она, моя бабушка, а вовсе не знаменитая француженка, полтора часа скакала на лошадях, перепрыгивала через стены, прыгала с парашютом, сводила с ума мужчин… Ах, кинематограф! Ах, великий обманщик! Может быть, ты и есть тот безумец, «который навеет человечеству сон золотой»? Тогда честь тебе!..

Но месье Кинематограф не только великий обманщик, но и великий зазывала. Он сделал своё предложение Брижит, когда девочке было четырнадцать лет. Она несовершеннолетняя, по сути – ребёнок, но какое ему, Великому совратителю, дело до этого.

Скандал в благородном семействе. На авансцене отец: «Только через мой труп! Никаких актёрок в нашей семье! Все артистки проститутки!»

Дедушка бьёт по столу кулаком: «Если малышке суждено стать шлюхой, она сделает это и без кино! Нужно дать девочке шанс, мы за неё решать не вправе!»

Вот ведь как славно, когда здоровый авантюризм молодости поддерживается мудростью и жизненным опытом преклонных лет…

Очень страшно, аж жуть…Как можно выйти на этот яркий свет, да ещё что-то говорить… Брижит забыла все слова, ей хотелось домой, к родителям, которые уже казались ей и ласковыми и заботливыми… Юноша-принц явился за минуту до отчаянья. Он сиял улыбкой, излучал благожелательность и был такой прекрасный – как никто и никогда. (Много лет спустя в книге «Инициалы Б.Б.» мадам Бардо так и напишет: «Прекрасный, как никто и никогда»)

– Вы дрожите?

– Нет, плачу. Мне страшно, я провалюсь.

– Успокойтесь, реплики буду подавать я, всё будет хорошо.

Он хотел взять её за руку, но не успел, она сама вцепилась в своего принца мёртвой хваткой на многие годы.

«Внимание! Мотор! Проба Бардо, первая…»

Потом мировая знаменитость – Брижит Бардо – слышала эти слова то и дело, но тогда, в первый раз, – едва не упала в обморок… Бардо… проба… мотор…

С волнением помог справиться его голос – ровный и спокойный. Брижит сказала всё, что надо, лучезарно улыбаясь. Говорила и улыбалась только ему, но так получилось, что – всем… Он вызвался провожать, шутил, балагурил и сам же смеялся. Очарованная Брижит привела своего принца домой. Переполох! «Скромное обаяние буржуазии»: роскошный обед, слуга, свечи, столовое серебро, и вдруг быт семейства нарушает узколиций охламон в обвисшем свитере, с длинными, чёрными волосами, ни дать ни взять – цыган. Но делать нечего – пришлось пригласить его к столу… После обеда слугам велели внимательно пересчитать серебряные ложки… Все ложки оказались целы, случилось нечто худшее: пришелец в латанном свитере унёс в заднее кармане брюк золотое сердечко старшей дочери…

Похитителя звали Вадим Игоревич Племянников, из нищей богемы, сын русского дипломата. «Что ему оставил этот покойный папочка кроме тяги к спиртному?.. Срочно отвадить от дома, подальше от дочери… » Скандалы, бури, рукоприкладства… Но ничто так не закаляет первого чувства, как препятствия и родительский гнёт…

Серкидон! Извините за бытовую подробность, но мне срочно нужно отлучиться. Надо сходить в ближайшую мясную лавку и купить коту мясо. Никак не могу его отучить от этой вредной привычки – есть мясо. Рано утром скажет Лёва своё грозное «мяу», а далее будет юлить и урчать, словно не ел ничего и никогда…

А за молодых людей – Брижит и Вадима – не беспокойтесь, они выстояли, они отбились и поженились. Пока им было трудно, держались они друг за друга, и не было пары гармоничней. Но вот закончилась «лиха беда начало», пора первого становления, казалось бы – крепни семья… Не случилось… Или, скажем так, случился Трентиньян…

Какой бесподобный, какой талантливый мужчина! Если бы знали, Серкидон, сколько я мог Вам рассказать про Жана Луи Трентиньяна, это любимый мужчина моей мамы. Было бы это и последовательно и логично: я же рассказал Вам о любимой артистке своей бабушки. «Только я себя сдержу//Ничего не расскажу.//Не дождётся Жан Луи//Комментарии мои». Это – стихи. А сейчас – за мясом. Слышу, слышу, как ты орёшь, наглое животное! Это я не Вам, Серкидон… Это я коту-Лёве.

А Вам крепко жму лапу… Пардон! Лапы – это не у Вас. Руку, ну, конечно, руку, и до следующего письма.

-35-

Приветствую Вас, Серкидон!

Послушайте, мы же так и не ответили в прошлом письме на вопрос «как?». Это всё из-за кота, из-за прожорливого мохнатого наглеца…

Продолжаем про Брижит Бардо и Роже Вадима, надо молодых людей срочно женить, они же пока живут в грехе и урывками.

1952-рой год. Свадьба. Гражданский брак зарегистрирован в мэрии. Мэр, воспользовавшись удобным моментом, прочёл короткую лекцию о международном положении, о пользе браков между детьми разных народов и приветствовал союз новобрачных как символ франко-русской дружбы. Брижит еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, зато, выйдя из мэрии, эмоций уже не сдерживала, бросилась на шею молодому супругу с криком: «Наконец-то!…»

Родители, считавшие брак дочери ошибкой и мезальянсом, выглядели пасмурно. Все формальности они выполнили, но на жениха смотрели с неприязнью, как на конкретного ворюгу… В одиннадцать вечера Брижит ждала мужа в весьма соблазнительной полупрозрачной сорочке. Она лучилась счастьем. Он пришел и робко присел на краешек кровати. Они смотрели друг на друга, мысленно вспоминая годы лишений, когда каждый вечер готовы были сойтись в жарком клинче, но злые рефери разводили их по углам… Горячий поцелуй, казалось, был неизбежен, но тут в спальную дочери зашёл отец и сказал, обращаясь к новоиспечённому зятю:

« – Мне кажется, вам пора удалиться.

– Куда удалиться? – ничего не понимая, спросила Брижит.

– Мы постелили ему в столовой.

– Но мы женаты, папа. Вы разве забыли? И Вы, папа, расписались. Мама расписалась, свидетели. Мы сказали друг другу: «Да». Я ЗАМУЖЕМ… ЗА-МУ-ЖЕМ!

– Вы станете мужем и женой завтра после церкви, – невозмутимо произнёс отец.

– Он сошёл с ума! – выпрямилась в постели Брижит. – Люди, на помощь! Он спятил!!!

Лицо хранителя семейной чести опасно искривилось, рот превратился в тонкую прямую линию:

– Сегодня утром состоялась лишь неизбежная формальность, не более того. Он станет твоим мужем завтра после венчания в церкви.

Брижит стала пунцовой и не от страсти, она готова была разорваться, сработать, как обычная, а не секс-бомба:

– Я буду эту ночь спать с мужем! На улице! На тротуаре! Я долго этого ждала! Я буду спать со своим мужем в своей постели!!! Я не останусь сегодня этой ночью одна!!!»

Вечер перестал быть томным, комедия грозила перерасти в трагедию… Но хорошо, когда в браке на одного буйного приходиться хотя бы один спокойный и рассудительный человек.

« – Мы ждали этого три года, подождём ещё одну ночь… ты самая красивая в мире… я тебя очень люблю… я тебя очень хочу, но…

В конце успокоительной проповеди Брижит даже улыбнулась:

– Значит, первую брачную ночь ты проведёшь в столовой? Такое могло произойти только с тобой!»

Так с ним и вышло: Вадим Игоревич Племянников, в дальнейшем Роже Вадим, сын русского консула Его Императорского Величества пытался уснуть на тесном столовском диванчике, женившись на самой соблазнительной девушке Парижа, на грядущей несбыточной мечте мужчин всего мира.

Ревностный охранитель торжествовал – честь семьи не была попрана… Что касается девичьей чести Брижит, то с ней она без сожаления рассталась ещё три года назад, прогуляв алгебру. Она, словно Огневушка-поскакушка¹⁸⁰, сбросила ненужную шкурку и спросила своего принца: «Теперь я настоящая женщина?» Получив в ответ кивок-экивок, Брижит захлопала в ладоши, подбежала к окну и, распахнув его, крикнула: «Я настоящая женщина!» Случайные прохожие так и замерли! Брижит в торжестве своём забыла, что была, как и свобода, абсолютно нагая…

К алтарю Брижит вёл любимый дедушка. В белом подвенечном платье она была и восхитительна, и обворожительна. Фоторепортёры с фотоаппаратами прыгали перед ней, как блохи. Церковь – набита до отказа. Грандиозный спектакль! Орган, голос священника, резонирующий под куполом, свет – через витражи, сотни свечей, и ощущение пронзительного счастья. Брижит смотрела на принца, который, как в сказке, стал мужем, и губы её подрагивали, по нежными щёчкам медленно текли две слезинки… Первый раз в жизни она плакала от радости…

Именно этот последний абзац и даст нам ответ на вопрос «как?», всё, что выше, можно было не писать. Как мечтает выйти замуж каждая девушка? Так, как Брижит Бардо: белое платье, цветы в волосах, тысячи восхищённых глаз, сотни открытых ртов и слёзы радости на глазах.

С точки зрения жениха всё это ни к чему. Зачем? Можно вдвоём в джинсах и без свидетелей заглянуть в ЗАГС, расписаться, вернуться домой, хлопнуть по стакану и рухнуть, обнявшись, куда придётся. Да хоть на газеты.

Оговорюсь, поэты и философы в этом вопросе берут женскую сторону. Для примера слова Ральфа Эмерсона:

«Когда я думаю о том, с какой целью двое, мужчина и женщина, наделённые такими разными и одновременно взаимодополняющими свойствами, соединяются в брачном союзе, чтобы прожить под одним кровом сорок или пятьдесят лет, мне не кажется удивительным ни то нетерпенье, с которым сердце с раннего детства ожидает этого события, ни ореол сказачной красоты, которым мы инстинктивно окружаем брачный чертог, ни то, что природа, разум и искусство, стараясь превзойти друг друга, не скупятся на свадебные дары и песнопения».

Но ведь Вы, Серкидон, не философ и не поэт. Вас будут склонять к женскому варианту, но отбивайтесь до последнего: скажите невесте, что Ваше чувство к ней так высоко, что ему претят суета и мишурный блеск. Так высоко, что ему чужда нескромная публичность. Вас, конечно, обломают, невеста, как раненая голубица, со слезами на глазах будет биться за каждый атрибут своего подвенечного счастья, но, может быть, Вам удастся отвоевать хоть что-нибудь мужское…

Это не всё, Серкидон. Окончилась развлекательная часть письма, но Вам не уйти от назидательной. Уроки от Б. Б.

Урок первый.

Симона де Бовуар справедливо заметила: «Брижит Бардо ни в малейшей степени не волнуют другие. Она делает то, что ей нравится».

Яркая индивидуальность, живая и непосредственная женщина, – ей всегда было глубоко плевать на то, что люди скажут. Она спешила соответствовать пастернаковским строкам:

И должно ни единой долькой¹⁸¹

Не отступаться от лица,

И быть живым, живым и только,

Живым и только до конца.

Это, кстати говоря, и помешало ей быть выдающейся актрисой. Никогда и ни в кого она не ПЕРЕвоплощалась, барабанила текст и везде была только самой собой. Но прожила яркую жизнь. Даже две: одну – с людьми, вторую – с животными.

Урок второй.

За своё чувство, если такое случиться, надо бороться. Если большое чувство и большие прелести сами плывут Вам в руки, это – подстава, ловушка, капкан, Троянский конь. Остерегитесь, Серкидон, седлать такого коня. Вспомните разрушенную Трою.

Ах, какие мы молодцы! Молодцы-молодечики! Институт брака засыпал нас вопросами сложными да с подковырками, а мы на все ответили. Теперь, Серкидон, Вы на правах знатока сами можете задавать вопросы этому институту вплоть до самого ЗАГСа. Посмотрим, что он запоёт… Так! А может, мы с Вами на радостях сами споём…

«Обручальное кольцо,//Непростое украшенье… Или, может быть, станцуем?.. Заметьте, выпить не предлагаю. Мой статус не предполагает к Вам такой фамильярности.

Крепко жму Вашу руку, и до следующей темы.

Примечания

1

Джованни Франческо Родари (1920 – 1980), итальянский детский писатель, сказочник.

(обратно)

2

Мацуо Басё (1644 – 1694), великий японский поэт, теоретик стиха.

(обратно)

3

Абдуллах ибн аль-Мутазз аль-Муртада (861 – 908), багдадский халиф из династии Аббасидов, выдающийся арабский поэт.

(обратно)

4

Герцог Анжуйский (1551-1589), в последствие король Генрих Третий.

(обратно)

5

Михалков Никита Сергеевич, р. 1945, известный актёр, режиссёр, общественный деятель, сын С.В.Михалкова.

(обратно)

6

Стеблов Евгений Юрьевич р.1945., актёр театра и кино.

(обратно)

7

Франсуа Рабле (1494 – 1553), крупный французский писатель эпохи Ренессанса.

(обратно)

8

Горе одинокому (лат).

(обратно)

9

«Евгений Онегин», из невошедшего.

(обратно)

10

Из письма к другу поэта Н.И.Кривцову.

Кривцов Николай Иванович (1791 – 1843), известный англоман пушкинского времени, давний друг Пушкина.

(обратно)

11

Бернар Ле Бовье де Фонтенель (1657 – 1757), французский писатель.

(обратно)

12

Из стихотворения «Соседка» М.Ю.Лермонтова.

(обратно)

13

Смирнова Надежда Дмитриевна, р. 1955, поэтесса.

(обратно)

14

Жаров Михаил Иванович (1899 – 1981) актёр, режиссёр театра и кино.

(обратно)

15

Андроновская Ольга Николаевна (1898 – 1975), артистка театра и кино, народная артистка СССР.

(href=#r15>обратно)

16

«Вот моя деревня, вот мой дом родной…» – так начинается стихотворение «Детство» поэта И.З. Сурикова.

Суриков Иван Захарович (1841 – 1880), русский поэт.

(обратно)

17

Собрание новелл итальянского писателя Джованни Боккаччо (1313 – 1375).

(обратно)

18

Эдвард де Боно р. 1933., британский психолог и писатель, эксперт в области творческого мышления.

(обратно)

19

Княгиня Ольга – Великая Княжна Киевская, женя князя Игоря Рюриковича, год рождения около 920 года, умерла в 969 году.

(обратно)

20

Константин VII Багрянородный (905 – 959), византийский император.

(обратно)

21

Шива – индуистское божество, верховный Бог в шиваизме.

(обратно)

22

Коротаев Виктор Вениаминович (1939 – 1997), русский поэт-лирик.

(обратно)

23

М.Ю.Лермонтов.

(обратно)

24

Строчки из песни «Дерева», барда Евгения Бачурина.

(обратно)

25

Галилео Галилей (1564 – 1642), знаменитый итальянский астроном, физик, механик, математик.

(обратно)

26

Кочетков Михаил Николаевич, р. 1961, поэт, бард.

(обратно)

27

Кащенко Пётр Петрович (1858 – 1920), известный врач-психиатр, автор многочисленный статей по психиатрии.

(обратно)

28

Склифосовский Николай Васильевич (1836 – 1904), заслуженный российский профессор медицины, директор Императорского клинического института великой княгини Елены Павловны в С-Петербурге.

(обратно)

29

Из песни Александра Галича «Право на отдых, или Баллада о том, как я навещал своего брата, находящегося на излечении в психбольнице в Белых Столбах». Шизофреники и параноики из песни А.Галича находились на излечении в Психиатрической больнице №5 («Белые столбы»),расположенной в селе Троицкое, Чеховского района.

(обратно)

30

Из Эклессиаста.

(обратно)

31

Стихи О. Н. Левитана

Левитан Олег Николаевич, р. 1945, поэт, критик.

(обратно)

32

Вознесенский Андрей Андреевич (1933 – 2010), популярнейший русский поэт, поэт сложной судьбы, публицист, архитектор, художник.

(обратно)

33

Людвиг Андреас фон Фейербах (1804 -1872), немецкий философ-материалист, атеист, коммунист.

(обратно)

34

Библия, Ветхий завет, Первая книга Моисеева. Бытие, 2: 24.

(обратно)

35

Неполная цитата из Джованни Боккаччо. В труде «Малый трактат в похвалу Данте» писатель горько упрекает поэта за то, что тот женился, сменив мудрую и вечно юную философию на сварливую, подверженную старению женщину.

(обратно)

36

Н.С. Лесков, из произведения «Интересные мужчины».

(обратно)

37

Н.С. Лесков, из рассказа «По поводу крейцеровой сонаты».

(обратно)

38

Прозрачный намёк на В.И. Ленина.

(обратно)

39

Строчка из стихотворения И.А. Бунина.

(обратно)

40

Из философского романа «Так говорил Заратурстра».

(обратно)

41

Строчки М.Ю.Лермонтова.

(обратно)

42

Брагин Анатолий Иванович (1935 – 2006), поэт.

(обратно)

43

Романов Михаил Павлович, (1798 – 1849), четвёртый сын Павла I и единственный порфирородный, то есть родившейся в период правления Павла Петровича.

(обратно)

44

Цитаты, факты и перипетии интимных отношений взяты из книги «Записки Екатерины Сушковой» под редакцией Ю.Г. Оксмана.

Оксман Юлиан Григорьевич, (1894 – 1970), литературовед, историк.

(обратно)

45

Девиз знаменитого американского боксёра Мохаммед Али.

(обратно)

46

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

47

Из воспоминаний современников о Сушковой Е.А..

(обратно)

48

Лопухин Алексей Александрович (1813 – 1872), московский чиновник, близкий приятель Лермонтова.

(обратно)

49

Из стихотворения М.Ю.Лермонтова «Бородино».

(обратно)

50

Из стихотворения Беллы Ахмадулиной.

(обратно)

51

Из книги «Лермонтов в жизни», Е.Гусляров, О. Карпухин.

(обратно)

52

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

53

Багговут Мария Сергеевна, урождённая княжна Хованская (1812-1837).

(обратно)

54

Из поэмы «Мцыри».

(обратно)

55

Из стихотворения «Бородино».

(обратно)

56

Из стихотворения «Бородино».

(обратно)

57

Из «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

(обратно)

58

Из стихотворения «Свидание».

(обратно)

59

Алмаз Регента – один из самых известных бриллиантов в мире, ныне хранящийся в Лувре.

(обратно)

60

Ган Елена Андреевна – русская писательница, двоюродная сестра Е.А.Сушковой, которою Сочинитель писем обозвал Стрекозой.

Елена Андреевна – мать двух выдающихся дочерей – Елены Петровны Блаватской и В.П. Желиховской.

(обратно)

61

Из книги «Лермонтов в жизни», Е.Гусляров, О. Карпухин.

(обратно)

62

Мартынов Николай Соломонович (1815 – 1875), офицер, товарищ Лермонтова по юнкерскому училищу, литератор.

(обратно)

63

Из книги «Лермонтов в жизни», Е.Гусляров, О. Карпухин.

(обратно)

64

Переиначенное библейское «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём».

(обратно)

65

Миниатюра имеет автора – Рабинович Михаил Семёнович, 1959, писатель, родился в Ленинграде, ныне проживает в Нью-Йорке.

(обратно)

66

В.В.Маяковский «Во весь голос».

(обратно)

67

Четверостишие из романтической повести в стихах и прозе «Лала-Рук» англо-ирландского поэта Томаса Мура. Перевод – В.А. Жуковского.

(обратно)

68

Известно, что Жуковский подарил молодому Пушкину свой портрет с надписью «Победителю-ученику от побеждённого учителя».

(обратно)

69

«Был ли мальчик?» – устойчивое выражение, взято из романа Горького «Жизнь Клима Самгина».

(обратно)

70

У Мандальштама: «Всё перепуталось, и СЛАДКО повторять: Россия, Лета, Лорелея».

(обратно)

71

«Курчавым магом» назвала Пушкина Марина Цветаева. Стихотворение «Встреча с Пушкиным».

(обратно)

72

В поэме Пушкина «Руслан и Людмила» есть строка – «Прости мне, северный Орфей».

(обратно)

73

Гиерокл Александринский, философ, жил в Александрии в 5 веке до н.э.

(обратно)

74

Гай Музоний Руф, философ I века н.э.

(обратно)

75

Строчка из стихотворения Игоря Иртеньева.

(обратно)

76

Из «Фауста» Гёте, первая часть которого переводилась на русский язык около двадцати раз. В одних переводах «Теория, друг мой, сера…», в других – «Суха теория, мой друг…»

(обратно)

77

Из «Мцыри» М.Ю. Лермонтова.

(обратно)

78

Уильям Клод Дукенфилд (1880 – 1946), американский комик, актёр, фокусник.

(обратно)

79

Ричард Генри Селлерс (псевдоним – Питер Селлерс) (1925 – 1980), британский актёр.

(обратно)

80

М.Ю.Лермонтов. Из «Песни про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».

(обратно)

81

«Афоризмы житейской мудрости» – название популярного трактата Шопенгауэра.

(обратно)

82

Дени Дидро (1713 – 1784), французский филосов, писатель, основатель и один из издателей «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремёсел)

(обратно)

83

София Воланд (1717 – 1784), близкая знакомая Дени Дидро, находилась с философом и просветителем в любовной переписке вплоть до самой своей смерти.

(обратно)

84

Женни Дакен (1811 – 1895), близкая знакомая Проспера Мериме, сборник писем к ней под названием «Письма к незнакомке» издан в Париже после смерти писателя в 1873 году.

(обратно)

85

Беатриче Портинари (1267 – 1290), Муза и тайная возлюбленная Данте Алигьери.

(обратно)

86

Луура де Нов (1308 – 1348), многолетняя муза и возлюбленная Ф.Петрарки, ей посвящены многочисленные сонеты поэта.

(обратно)

87

Марк Порций Катон (95 год до н.э. – 46 год н.э.) – древнеримский политический деятель.

(обратно)

88

Крылатая фраза – «Кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет», из кинофильма «Александр Невский». Драматург Павленко позаимствовал её у Иисуса Христа. Евангелие от Матфея: «Все, взявшие меч, мечом погибнут».

(обратно)

89

Слова из финской народной песни «Рулатэ», русский текст Владимира Войновича.

(обратно)

90

М.Ю.Лермонтов.

(обратно)

91

Джером Клапка Джером (1859 – 1927), английский писатель-юморист, журналист.

(обратно)

92

Владислав Гжешик, р. 1935., польский афорист, сатирик. Марк Порций Катон (95 год до н.э. – 46 год н.э.) – древнеримский политический деятель.

(обратно)

93

Строчки из песни Б.Ш. Окуджавы «Любовь и разлука».

(обратно)

94

История из афоризмов К.Мелихана.

(обратно)

95

Из песни «Гостиница», Кукин Юрий Алексеевич (1932 – 2011) бард.

(обратно)

96

Эренбург Илья Григорьевич (1891 – 1967), русский писатель, переводчик, общественный деятель.

(обратно)

97

«Я спросил у ясеня: «Где моя любимая?» – строчка из песни В.М. Киршона.

Киршон Владимир Михайлович (1902 – 1938), драматург, поэт.

(обратно)

98

А.С. Пушкин

(обратно)

99

Арменини Джовани-Баттиста (1530 – 1609), художник, теоретик, преподаватель живописи, автор труда «Истинные правила живописи».

(обратно)

100

Мошков Юрий Васильевич (1928 – 1980), советский поэт.

(обратно)

101

Готтфрид Страсбургский (1165 – 1215), поэт немецкого Средневековья.

(обратно)

102

Перевод В.Т.Бабенко.

(обратно)

103

Жозеф Бедье (1864 – 1938), французский филолог-медиевист.

(обратно)

104

Переиначены слова Жерара Департьё: «Катрин Денёв – вот мужчина, которым я хотел бы стать»

(обратно)

105

П.Абеляр из «Истории моих бедствий».

(обратно)

106

Аксельм Ланский (1050 – 1117), католический богослов.

(обратно)

107

Бернард Клеворский (1091 – 1153) известный и влиятельный богослов, мистик, аббат монастыря Клерво.

(обратно)

108

Строчки из песни «В путь-дорогу», из фильма «Небесный тихоход».

(обратно)

109

Режин Перну (1909 – 1998), французский историк-медиевист, писательница.

(обратно)

110

Пётр Достопочтенный (1094 – 1156), католический святой, монах-бенедиктинец, аббат Клюни.

(обратно)

111

Из «Истории моих бедствий».

(обратно)

112

Из писем Элоизы к Абеляру.

(обратно)

113

Жан Виньо, (1775 – 1826), французский художник.

(обратно)

114

Стихи Александра Кочеткова.

Кочетков Александр Сергеевич (1900 – 1953), поэт, переводчик.

(обратно)

115

Попытка спародировать начало романа «Анна Каренина».

(обратно)

116

Радзинский Эдвард Станиславович, р. 1936, писатель, драматург, сценарист.

(обратно)

117

Джованни Боккаччо (1313 – 1375), итальянский писатель и поэт, наряду со своими кумирами – Данте и Петраркой – оказал существенное влияние на развитие европейской культуры.

(обратно)

118

Данте Алигьери (1265 – 1321), величайший итальянский поэт, богослов, один из основоположников литературного итальянского языка.

(обратно)

119

Теофраст (ок.370 до н.э. – 288 до н.э.), древнегреческий философ, естествоиспытатель.

(обратно)

120

Софроний Евсевий Иероним (Стридонский),( 342 – 419), церковный писатель, аскет, один из учителей церкви.

(обратно)

121

Строчка из послевоенной советской песни на слова Михаила Исаковского.

(обратно)

122

Строчка из стихотворения А.С.Пушкина

(обратно)

123

Из стихотворения Роберта Бёрнса «Джон Ячменное Зерно».

(обратно)

124

Анаклет II – антипапа, занимал римский престол с 1130 – 1138, противостоявший Иннокентию II. Антипапой называют того, что занимал Святой Престол незаконно. Обычно это выясняется после смерти папа.

(обратно)

125

«Мученики догмата» – определение Пастернала из поэмы «Лейтенант Шмидт».

(обратно)

126

Фома Аквинский (1225 – 1274), итальянский философ, теолог, учитель церкви.

(обратно)

127

Козинцев Григорий Михайлович (1905 – 1973), режиссёр театра и кино, сценарист, педагог.

(обратно)

128

Крылатая фраза из кинофильма «Берегись автомобиля». Принадлежит режиссёру народного театра Евгению Александровичу: «Не пора ли, друзья мои, замахнуться нам на Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира».

(обратно)

129

Этьен Жильсон (1884 – 1978), французский философ, медиевист.

(обратно)

130

Слова Генриха Гейне.

(обратно)

131

Определение Сенеки.

(обратно)

132

Гвидо Аретинский (Гвидо Д”Ареццо),(990 -1050), итальянский теоретик музыки, монах-бенедиктинец.

(обратно)

133

Пьер Периньон (1638 – 1715), французский монах-бенедиктинец, внесший значительный вклад в развитие производства шампанского.

(обратно)

134

Ватьсьяяна Малланага, III век нашей эры, индийский учёный и философ. Вероятно, был брахманом и монахом-отшельником.

(обратно)

135

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

136

Поль Анри Тири Гольбах (1723 – 1789), французский философ немецкого происхождения, энциклопедист, просветитель, почётный член Петербургской Академии.

(обратно)

137

Жан Лерон Д”аламбер (1717 – 1783), французский учёный-энциклопедист,, философ, математик, член Петербургской Академии.

(обратно)

138

Фридрих Мельхиор Гримм (1723 – 1807), немецкий публицист, критик, дипломат, многолетний корреспондент Екатерины II.

(обратно)

139

Строчка из известной советской песни, «Гимна демократической молодёжи мира».

(обратно)

140

Из «Афоризмов человеческой мудрости».

(обратно)

141

Иоганн Генрих Песталоцци (1746 – 1827), швейцарский педагог-гуманист, внёс значительный вклад в развитие педагогической теории и практики.

(обратно)

142

Из «Исповеди Савойского викария», роман «Эмиль или О воспитании»

(обратно)

143

А.С. Пушкин.

(обратно)

144

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

145

Песня-пародия конца 50-х годов двадцатого века. Две последние строчки даны неточно.

На самом деле пелось «Что-то с энтого моменту//Между нами началось.

(обратно)

146

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

147

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

148

Стихи Елены Савченко.

(обратно)

149

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

150

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

151

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

152

Перечислены женихи, которые к Татьяне сватались.

(обратно)

153

Козин Вадим Алексеевич (1903 – 1994), знаменитый эстрадный певец, тенор.

(обратно)

154

Герман Павел Давидович (1894 – 1952), русский советский поэт, поэт-песенник.

(обратно)

155

Герман Анна (1936 – 1982), известная польская певица, пела на польском, русском, английском, итальянских языках.

(обратно)

156

Из мемуаров Гёте «Поэзия и правда: из моей жизни»

(обратно)

157

«Евгений Онегин», из письма Онегина к Татьяне» – «Свою постылую свободу//Я променять не захотел…»

(обратно)

158

Джордж Бернард Шоу (1856 – 1950), выдающийся ирландский драматург, романист, лауреат Нобелевской премии.

(обратно)

159

«Дом, где разбиваются сердца» – пьеса Б.Шоу.

(обратно)

160

Книга «Уолден, или Жизнь в лесу» – главная книга Торо.

(обратно)

161

А.С. Пушкин «Сцены из Фауста».

(обратно)

162

Иоганна Шопенгауэр (1766 – 1838), писательница, хозяйка литературного салона.

(обратно)

163

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

164

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

165

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

166

Е.А.Евтушенко.

(обратно)

167

В.В.Маяковский.

(обратно)

168

Цитата из кинофильма.

(обратно)

169

Строчка из песни, впервые прозвучавшей в кинофильме «Кавказская пленница».

(обратно)

170

Мария Карловна Куприна-Иорданская (1881 – 1966), первая жена Куприна, мемуаристка.

(обратно)

171

Песня из репертуара Аллы Пугачёвой.

(обратно)

172

Песня из репертуара Леонида Утёсова.

(обратно)

173

Афоризм Я. Джангировой.

Джанжирова Яна Павловна, р. 1969, афорист, журналист, редактор.

(обратно)

174

Лопе де Вега (1562 – 1635), испанский драматург, поэт, прозаик.

(обратно)

175

Терехова Маргарита Борисовна, р.1942, актриса театра и кино.

(обратно)

176

В роли козла был Михаил Боярский.

(обратно)

177

Матюшкин-Герке Александр Александрович (1944 – 2012), поэт-сатирик, поэт-пародист, телеведущий.

(обратно)

178

Герой еврейских анекдотов.

(обратно)

179

Из «Евгения Онегина».

(обратно)

180

Героиня советского мультфильма по мотивам сказаний П.Бажова.

(обратно)

181

У Пастернака «И должен ни единой долькой…». Сочинитель писем цитирует по памяти или делает намеренную ошибку».

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***