Кошка на всю жизнь [Дмитрий Миненков] (fb2) читать онлайн

Дмитрий Миненков Кошка на всю жизнь

– Убери от меня свои хищные лапы, мохнатое чудовище! – завизжала во всю птичью глотку напуганная до смерти синичка. – Я крайне негодная добыча, маленькая и неказистая, на стену меня не повесишь, да и наесться мной едва ли можно, так что давай ты поиграешь в охоту с кем-нибудь другим… ну, пожалуйста…

Над заснеженной поляной повисла неловкая тишина. И хотя темное пушистое облако кошачьего тела продолжало нависать над бьющейся в истерике птичкой, Африкан уже совсем не был настроен на продолжение.

И вправду, – думал он, продолжая вжимать в снег большими мохнатыми лапами несчастное пернатое, – что мне с ней делать? Есть её, как те здоровые котищи, что по телевизору регулярно уплетали своих жертв, у него желания не возникало. Африкан был сыт, растрёпанная птичка выглядела совсем неаппетитно и, главное, никак не удавалось припомнить Whiskas со вкусом истошно вопящей птицы. Утка, курица, индейка… ни под один из вкусов это создание не подходило, значит, либо оно крайне неприятное на вкус, либо вообще несъедобное.

Пока в раздумьях Африкан растрачивал остатки охотничьего запала, пленённая синичка совсем затихла, смирившись с неопределённостью своего будущего, и уповала лишь на то, что у этого жуткого кота промелькнёт хоть капля жалости к ней.

– Слава птичьим богам! – прочирикала на всю округа пленница, как только грозные чёрные лапы перестали сдавливать её хрупкое тельце.

И вот неуклюже ковыляя по снегу и на ходу поправляя перья, не помня себя от счастья, синичка пошла на взлёт. Растерянный чёрный кот смотрел ей вслед, пытаясь осмыслить всё то, что произошло с ним этим утром.

«Нет, по телевизору всё было совсем не так…»

– Вы поступили очень благородно, – раздался позади чей-то голос.

– Мур-мау, – машинально отозвался, поворачиваясь на звук, оторванный от своих размышлений кот.

– И мордашка у вас очень милая, пушистая такая, так и хочется потискать. Вы не против?

И не дождавшись ответа, любопытная рыжая белка мигом соскочила с ветки и уже вовсю мяла мохнатые щёки ничего не понимающего котика.

– Такой спокойный… давненько таких не встречала, – продолжала вслух рассуждать белка, проворно взобравшись обратно на сук. – Домашний, небось… Как звать-то тебя, котик?

– Африкан, – ответил всё ещё растерянный кот, уставившись на пушистый беличий хвост, маячивший у него перед глазами.

– Уууу… – протянула белка, расхаживая взад перед по ветке. – Точно, домашний. И какая же нелёгкая тебя занесла в наш лес, мурзик?

Африкан был рад возможности выговориться. Он деловито подобрал под себя лапки и, поудобнее устроившись на заснеженной полянке, начал рассказ о самом необычном утре в своей жизни.

***

Белка оказалась права: Африкан – обыкновенный домашний кот в самом расцвете лет, в меру пушист, в меру мурчист, мохнат чуть более обыкновенного, как считал он сам.

Более всего Африкан гордился своим странным, экзотическим именем, которое выбрали ему, тогда ещё совсем маленькому котёнку, его хозяева –очень большие выдумщики, как впоследствии оказалось. Никогда ни у каких других животных он такого или хотя бы подобного имени не встречал, и это давало ему все основания считать себя крайне уникальным котом.

Не меньшую гордость он испытывал за то, что его миновала страшная участь многих домашних животных – кастрация. За это он тоже был всецело благодарен своим гуманным владельцам, в частности хозяину, который всегда успешно отстаивал его кошачьи права, особенно перед хозяйкой, которая под влиянием малознакомых Африкану людей несколько раз была всего в паре шагов от принятия варварского решения.

Помимо необычайно редкого имени и сохраненного кошачьего достоинства (что в наше время тоже нечасто встречается) была у Африкана ещё одна интересная особенность (которая его и "сгубила") – он любил смотреть телевизор.

Вначале это были обыкновенные котьи лежания рядом с хозяином, пока тот щёлкал каналы в поисках подходящей передачи. Затем появились ленивые подглядывания одним глазом за происходящим на экране. Потом Африкан уже был не прочь пренебречь часиком драгоценного кошачьего сна в пользу просмотра чего-нибудь интересненького. Но по-настоящему его жизнь перевернул телеканал Animal Planet.

Когда хозяин впервые включил Animal Planet, Африкан счёл это удачной подборкой видеоотчётов из зоопарка. Но несколько дней спустя, как следует посмотрев пару разных передач, он понял: там в экране самая что ни на есть настоящая, дикая жизнь, не чета той, что вели они с другими котами у себя во дворе.

– По Animal Planet одно время крутили крайне занимательную передачу про диких кошек со всей планеты. Там тебе и пёстрые, как ковёр на стене в хозяйской комнате, тигры, и рыси со своими обаятельными кисточками на ушках; про манулов вообще слов нет – воплощение пушистой непоколебимости. И вот на эту программку мы с хозяином подсели по полной, каждый выпуск смотрели. Сядем вечером и, так сказать, с головой погружаемся в заповедные места обитания самых когтисто-пушистых котов.

И все бы ничего, но обуяла моё сердца такая грусть и печаль, что даже "мур" издать я был не в силах. Как посмотрим очередную серию, так зависть с отчаянием пробирала меня до самого подшёрстка. Они там охотились, подолгу выгадывая момент для нападения; рычали, давая всем окружающим понять, что лучше к ним не приближаться – всё как самые настоящие звери. Они ими и были: гордыми и независимыми дикими котами.

А мы что, в своём дворе – только и могли, что, объевшись хозяйских харчей, подолгу орать друг на друга, до последнего оттягивая бросок на соперника. А уж что касается охоты, из всех моих знакомых только рыжий пройдоха Барсик однажды поймал у себя в квартире мышь, три дня он на улицу не показывался – всё пытался её подловить; а потом неделю плевался, жалуясь, что гадкий вкус мышатины ничем, ни одним вискасом не заешь и что лучше б он её лапами два часа мордовал, чем эту дурость с загрызанием устраивать. Но тем не менее с того момента авторитет Барсика стал неприкасаемым. А ведь всего-то мышь, не антилопа там какая-нибудь, не зебра, не, на худой конец, заяц. Мышь! Те кошки с экрана со смеху бы попадали от такой добычи.

Но остальные наши и того хуже: у меня вот на счету две сбитые лапой бабочки, одна из которых попала под удар случайно, когда я задней лапой пытался назойливую блоху с бока согнать; у кого один кузнечик или пара бражников – в общем, те ещё охотники, нечего сказать.

Вот и стала мне невыносима такая мелкокотья суррогатная жизнь.

Добил меня выпуск про лесную кошку кот-кот, она размером меньше нашего толстомясого Персика, а охотится так, что, живи она у нас во дворе, в один день бы ни одного крупного насекомого бы не осталось, всех бы заела, да и Персика заодно, всё равно от этого кастрата толку никакого.

Тогда-то я и решил, что, как только выдастся подходящая возможность, я свою кошачью хищную сущность во что бы то ни стало реанимирую.

Вот сегодня утром мне этот шанс и подвернулся, когда хозяева взяли меня с собой на предновогодний пикник на опушке леса…

***

Африкан закончил рассказ и перевёл взгляд с танцующих меж деревьев снежинок, за которыми наблюдал всё это время, на белку. И обомлел. Теперь на ветке сидело около десятка взрослых белок, к тому же с веток поменьше то тут, то там выглядывали маленькие бельчата. Увлечённые повествованием, они непрерывно щёлкали орехи и остановились только теперь под недоумевающим кошачьим взглядом.

– А что уже всё закончилось? – поинтересовалась одна из белок, дожёвывая орех. – Ты не повторишь сначала, а то у меня сестра прибежать не успела?

– Не планировал проводить двойной бенифис, – ещё не придя в себя от удивления, изъяснялся Африкан словами с телевизионного экрана.

– Даааа, – протянула другая белка, – с чудинкой, конечно, котик, но интересный. Спасибо, что позвала, Бусинка. Если он перестанет сидеть, как ошалелый, и опят заговорит, ты нас окликни, не поленись.

Все белки, кроме Бусинки, в мгновение разбежались, оставив после себя лишь следы из ореховых скорлупок под деревом.

– Ну что, хищник-пушистник, с нами теперь будешь жить?

– Я… В общем-то… – замялся Африкан, – вернусь, пожалуй, к хозяевам, пока они не уехали. Дикой жизни для меня на первый раз хватит.

– Ясно-ясно, – понимающе кивала Бусинка, – А где они эти, твои хозяева?

– Не знаю… – стыдливо признался кот.

– Это как?

– Я малость увлёкся и не помню, откуда прибежал.

– Угу, – задумалась белка, – потерянного домашнего кота нам только здесь не хватало. Хозяева же на пикник приехали, значит, с едой, верно?

– Да, – подтвердил Африкан, не понимая, к чему клонит Бусинка.

– Сыр там всякий, колбаска?

– Да.

– Тогда тебе нужен Мыша! Он такое любит и хоть за километр учует. По запаху тебя и приведёт. Ты уж тогда его отблагодари чем-нибудь. Он хоть и странненький (не как ты, конечно), но хороший.

– Понятно, а где мне его найти?

– По тропинке до того дерева и налево, – указала белка, – а там увидишь холмик такой – его нора в заброшенном муравейнике. В это время он там обычно прохлаждается.

– Спасибо, Бусинка.

– Бывай пушистик, может, свидимся ещё.

Африкан быстро добрался до нужного места. Мыша беззаботно катал шарики из снега и сквозь дыру на месте отсутствующего резца самозабвенно насвистывал какую-то мелодию.

– Привет… – начал было кот.

Но услышав первые звуки его голоса и рефлекторно шевельнув ноздрями, Мыша исступлённо забегал перед ним немыслимыми зигзагами, то и дело спотыкаясь о кучки накатанных мини-снежков.

– А! Кот! – визжал Мыша – Вот и пришла моя погибель! Я был так молод… а нет, постойте, ты другой…

– Не пугайся ты так, – заговорил кот, пытаясь успокоить остановившуюся мышь. – Я Африкан, впервые в этом лесу и заблудился, меня к тебе Бусинка отправила, сказала, ты можешь помочь мне найти дорогу.

Мыша рассматривал кота безумными глазами, один из которых жутковато подрагивал. Он тяжело дышал, выпуская клубы пара через дыру в зубах, и украдкой поглядывал на вход в свою нору. В целом Мыша был похож на больного суриката с Animal Planet, и Африкан беспокоился лишь об одном – чтобы эта странная мышь была не заразной.

– Ааааа, Агосфен, а я –Мыша, прости за беспорядок, я тут просто свежую порцию сырных шариков катаю.

– Сырных? – обидная ошибка с именем смутила Африкана гораздо меньше. – Может, ты имел в виду снежных?

– Да? А есть разница? – смотря куда-то вдаль, спросил Мыша, откусывая кусочек мини-снежка.

Делая вид, что всё нормально, Африкан решил перейти к делу.

– Мои хозяева сейчас на пикнике где-то в этом лесу, если ты отведёшь меня к ним, я дам тебя настоящего сыра.

– НАСТОЯЩИЙ СЫР У НАС В ЛЕСУ!!! – прогремел Мыша, неистово зашевелив ноздрями. – Я его уже чувствую! О! И колбаса! Бежим скорее! Нет, постой! Это слишком далеко. За лыжной трассой.

Мыша плюхнулся в снег и затих.

– Что значит слишком далеко? И при чём тут лыжная трасса?

– Ты не понимаешь, – испуганно шептал Мыша, – там эти кошмарные лыжники.

– Какие могут быть лыжи в канун Нового года?! Все по домам сидят и ужин праздничный готовят. Одни мои такие креативные, но тем не менее они тоже без лыж.

– Нет-нет, даже не проси, я туда ни ногой. Пойми они безумные, а мы потом беззубые, – твердил Мыша, указывая лапами на выбитый, по всей видимости, невнимательным лыжником зуб.

– Оставайся здесь, а весной я тебя куда хочешь отведу, хоть прямиком в город, – потихоньку успокаиваясь, предложил Мыша. – А зимой, извиняй, не могу.

– Какая весна?! – возмутился Африкан. – Мне сегодня нужно, сейчас, понимаешь? Да что ж за день такой!

Кот принялся печально тереть лапкой за ухом, размышляя о том, как он будет искать своих хозяев в этом огромном и таком чужом лесу.

– Не горюй, Аристарх! – крикнул внезапно взбодрившийся Мыша, схватив очередной снежный шарик. – В этом лесу есть ещё один проводник, только он куда более опасный и непредсказуемый, чем я.

– Непредсказуемей тебя? – удивился Африкан. – Боюсь даже представить себе это существо. Но выбирать мне не приходится, поэтому давай рассказывай, а то уже темнеть начинает.

Мыша мелкими шажками подбежал к коту и, то и дело оглядываясь по сторонам, зашептал ему на ухо:

– Её имя лучше не произносить вслух, скажу лишь, что она тоже кот.

– Она кот? Ты, наверное, хотел сказать кошка. Наконец-то хоть одно нормальное животное в этом лесу!

– Нет, никакая она не нормальная, – продолжал зловеще нашёптывать Мыша, – она – ДИКАЯ! Постоянно с добычей в зубах, меня не съела разве что из-за брезгливости: вид-то у меня сейчас не очень здоровый.

– И правильно сделала, – вполголоса промяучил Африкан. – И где мне её найти?

– Ты должен притвориться мышью, и она сама тебя найдет…

– Притвориться мышью – это как? – странности Мыши не переставали удивлять Африкана.

– Ну… Даже не знаю… У меня всегда как-то само собой получается.

– Да, но ты же и есть мышь!

– Хм, и то верно… а ты наблюдательный, Алан.

– Я – Африкан, – недовольно напомнил кот.

– Да-да, Альберт…

Мыша смотрел куда-то сквозь кота, пугающе вращая выпученными глазами. Африкану стало не по себе, в его голове всплывали сюжеты о бешенстве и крысах, объевшихся отравленного пшена.

– Ну, я, наверное, пойду, спасибо за помощь, – аккуратно пятясь, попрощался кот.

– Я – супер-мышь! – прокричал Мыша, замерев в позе обречённого на поражения героя.

Африкан не стал дожидаться, пока чудаковатая мышь выйдет из оцепенения, Мыша вряд ли смог бы сказать ему ещё хоть что-то полезное.

Теперь кот неспешным шагом плутал между деревьями, думая лишь об одном, "как притвориться мышью?".

"Может, начать рыть нору или попищать, грызть всё подряд…"

Размышления Африкана прервал резкий толчок в спину, от которого у него подкосились лапы и потемнело в глазах. Что-то сильно прижимало его пушистое тело к не менее пушистому снегу. Он не то чтобы испугался, просто решил, что подцепленный от Мыши вирус птичьего гриппа подкосил его слишком быстро.

Но неожиданно Африкан почувствовал чьё-то дыхание прямо у себя над ухом.

– Кто ты?! – теперь не зная, что и думать, промяучил он существу, нависавшему над ним.

– Злостный Котоубийца–мститель! – ответил чей-то насмешливо-грозный голос.

Африкан не был суеверным котом, возможно, оттого, что сам он из-за своей чёрной шерсти был воплощением человеческих суеверий. Но в тот момент он был уверен, что его настигла расплата за его небольшой, но всё же плохокотизм.

"Подворовывание колбасы и мясинок со стола, несколько разбитых елочных игрушек, многодневные загулы – я знал, что это не может продолжаться вечно. Видимо, побег от хозяев стал последней каплей".

– Я… я что уже мертв? – отчаянно промяучил Африкан.

– Нет, просто ты очень глупый кот.

Больше ничего не придавливало Африкана, а вместо снежной пелены перед его глазами теперь оказалась грациозная гладкошёрстная кошка лесного окраса, элегантно умывавшая и без того чистую мордочку.

Ни то от удивления, ни то от смеси горечи унижения с негодованием Африкан, как следует распушив хвост, демонстративно зашипел. Впервые он делал это настолько звучно, что с непривычки даже сам струхнул.

Кошка несколько секунд оценивающе смотрела на эту показную агрессию, а затем без всякого стеснения, как бы между прочим спросила:

– Домашний?

– Я… – растерялся от неожиданного вопроса Африкан. – Нет… Я охотился тут уже… Я… Ну… В общем… ДА.

Африкан печально опустил уши.

– Бедный пушок, – сочувственно промурлыкала кошка.

– Я Африкан, – пытаясь спасти остатки достоинства, представился кот.

– Вот имечко у тебя устрашающее. Меня Котти зовут. Ты заблудился?

– Милое имя, – промяукал Африкан. Он уже не думал ни о доме, ни о хозяевах. Всё его котье естество было увлечено завораживающими переплетениями линий и пятен на глянцевом мехе миловидной Котти. Он невольно замурчал…

Следующие часы оказались лучшими в жизни Африкана. Такого он не испытывал ещё никогда. Впервые с ним случилась настоящая котья любовь.

К своему обычному состоянию Африкан вернулся, уже когда они сидели вдвоем на окраине леса, наблюдая за тем, как дотлевают угли в хозяйском мангале – отъезд приближался неотвратимо быстро.

– Почему ты не хочешь идти со мной? – жалобно мяучил Африкан. – ведь нам так хорошо вместе. Хозяева обрадуются новому питомцу, я тебе гарантирую.

– Пойми, я не домашний питомец и жить с людьми не хочу. Я пока не готова оставить эти просторы и обречь себя на заточение в квартире.

– Мои хозяева не такие, – продолжал уговоры Африкан, – они будут регулярно выпускать тебя на улицу – гуляй и охоться, сколько тебе захочется.

– Нет, это всё не то…

– Африкааааан, Африкааааааан! – окликал хозяин пропавшего кота.

– Вот, тебя зовут твои люди, а меня мой лес.

– Выходит, мы больше не увидимся? – печально спросил Африкан.

– Ага, размечтался, такого пушистика я делить ни с кем не намеренна, так что разыщу твоё кошачье убежище в ближайшее время.

– Мрррррррррр, – довольно замурчал влюблённый кот.

– Африкааааан, Африкааааааан! – доносился теперь голос хозяйки.

– Собираться им осталось недолго, – деловито сказала Котти, – поэтому расскажу тебе кое-что напоследок.

– Мррррррррррр, – не переставая мурчать, Африкан подсел ещё ближе к Котти.

– Видишь те звёзды, мурлыка?

– Мррррррррррр.

– Когда коты любят друг друга очень сильно, то между ними происходит вспышка и на мгновение они оказываются высоко-высоко. (Ведь коты не настолько глупы, чтобы так ярко светиться на земле, иначе гнусные человеки давно бы забрали их на опыты.) И вот, когда они возвращаются, свет от этой вспышки ещё долго доходит до земли, и на небе загорается звезда их кошачьей любви.

– И наша звезда теперь тоже там есть.

– Конечно. Вон та, третья справа от ковша Большой Медведицы, ещё вчера её там не было.

– А как же падающие звёзды?

– Это не наши, а всяких там собак и мышей. У них всё не так, как у котов.

– Африкааааан, Африкааааааан, Африкааааан! – уже в два голоса звали потерянного кота хозяева.

– Ну что, пушистик, беги, а то без тебя уедут. Они вон уже машину завели.

– Я, да, уже иду, ты только приходи поскорее, я буду смотреть на нашу звёздочку и ждать. И ещё… ты –… моя кошка на всю жизнь.

– Мрррррррррр, – замурчала от умиления Котти. – А комплементы тебе даются лучше, чем охота.

– Мау-ау. И ещё, я попытаюсь вытолкнуть еды из пакета в багажнике. Я Мыше сыр обещал, ты ему передай, а то он там на своих снежках совсем зачахнет.

– И откуда только такие заботливые коты берутся?

– Перестань издеваться. Всё. Люблю и жду.

И под очередные оклики хозяев Африкан, выпрыгивая из глубокого снега, помчался вниз к машине.

Вслед ему раздалось протяжное тоскливое "Мауууууууууууууу", на что он, еле сдерживая боль в маленьком котьем сердечке, ответил не менее трогательным криком.

Хозяева, услышав знакомый голос, решили, что их любимый котик, заблудившись, зовёт их, и принялись ещё неистовее скандировать его имя. На радостях, что Африкан всё-таки вернулся, они совсем не заметили, как он, усердно усаживаясь в багажнике, вывалил в снег добрую половину продуктов, чем обеспечил новогодний ужин своим лесным знакомым и убедил Мышу в честности и добропорядочности кошачьего рода.