Сказка о глиняном петушке [Пётр Петрович Африкантов] (fb2) читать онлайн

Пётр Африкантов Сказка о глиняном петушке

Расскажу я вам, ребята,

Про старинный град Саратов,

Про седую старину,

Про историю одну,

Что близ города случилась.

К счастью, худшее забылось;

Я об этом не тужу,

А что знаю, расскажу.

1

Славный город на реке;

Чудный город вдалеке;

Купола церквей в лазури;

Волны в берег бьют как в море;

Волга – русская река

Расплеснулась, широка;

Стру́ги* на стрежне́, как в сказке;

В них гребцы, на лбах повязки,

А на месте у руля,

Сам купец – Гвозде́ц* Илья.

Прируливши струг к причалу,

Идут в город поначалу́,

На базар, в толпу людей,

Чтоб увидеть знахаре́й*,

Что расскажут им о граде,

О традициях, обряде,

Кто вельможа, кто купец,

А кто просто удалец?

Впереди Гвозде́ц идёт,

Что и как – всё дознаё́т.

Вдруг, откуда не возьмись, –

Перед ним слепец явись.

Весь седой, потухший взгляд,

На одежде сто заплат.

Поводырь* – в лохмотьях,

малый,

Семилетка, исхудалый,

Поклонился Гвоздецу,

Тянет за руку, к отцу.

Подойти к слепцу он просит,

Тот сказать чего-то хочет.

Подошёл Илья: «Что надо?

Что за странная отрада –

Честно́й люд вокруг ловить

И им головы мутить!?»

А слепец, отставив палку,

Говорит, стянувши шапку:

«Не серчай, купец, напрасно;

Над тобой, пока всё ясно…» –

«Что такое? Говори,

И словами не сори!» –

Рассердился тут Илья.

«А вот сердишься ты зря,

– говорит ему слепец, –

Ты – Илья, зовут – Гвоздец.

Берегись, поделка эта,

Может сжить тебя со света;

Дева красная за ней,

А за девой – лиходей*.

Всё сказал тебе, ступай,

Где и как, что?.. примечай».

«Вот чудак,– Илья подумал,–

Эвон же чего придумал;

Деву красную приплёл;

Лиходея где нашёл?

Как зовут, глядишь ты, знает,

Хотя первый раз встречает;

Что за странная поделка?

Видно, сущая безделка…

Тьфу, ты!.. Вот народец дрянный;

Так и лезет окаянный,

Чтобы воду замутить

И меня, купца, смутить».

* * *

Лихачи* – народец бравый:

«Вас куда – трактир, управа?

Говорите, вмиг домчу,

Лихачам всё по плечу».

Кони – звери, кони – птицы;

Коренник* коси́т глаза,

Бьёт копытом – чудеса.

К тройке наш купец подходит

И такую речь заводит:

«Вижу – ты ямщик бывалый;

Мне бы дворик постоялый;

Да хозяйку пошустрей,

Поопрятней, помилей.

Не обижу – слово гостя;

Как зовут тебя-то?» – «Костя».

«Ну, так вот что, Константин,

Мне подарок бы один

В этом городе купить,

Чтоб царице подарить,

А другой – тот для себя,

Чтобы помнилась земля.

Чем гордится этот край?

Если знаешь – отвечай.

Может ткачеством богаты?

Иль вязаньем тороваты?

Может шлеи*, может дуги

Ваши ценятся в округе?

Или донца* нарасхват?

Знаешь лучше меня, брат».

Константин ему в ответ:

«Вот тебе, купец, совет –

Нет, не дуги и не донца,

И не кружева в оконцах

Застят всем приезжим свет,

Не диковинный браслет;

Хотя есть и то и сё,

Но, однако, то – не всё.

Есть в округе мастерицы,

С ними можно ли сравниться?

Сам увидишь и поймёшь;

Дело – глаз не отведёшь.

Есть близ города селенье,

Там в народе увлеченье –

Глины до́бычу ведут,

И её с водою мнут.

А в селенье том девицы –

В глинном деле мастерицы;

Пальцы дев тонки, ловки;

В подмастерьях – мужики.

Мужики им глину возят,

И водой её разводят;

Долго мнут её потом,

Бьют её ещё дубьём,

Водой после обрызну́т,

И в дерюгу завернут,

А потом ещё, как знать,

Спустят в яму отдыхать.

После долгого лежанья,

Несут глину на свиданье;

Мастерицам показать,

О готовности узнать.

Ну, а эти мастерицы,

С глинкой чтобы породниться,

В руки белую берут,

Щупают, катают, мнут,

Улыбаются счастливо –

Глинка вышла просто диво,

Под навес они идут

И на стол её кладут.

Ну, а стол – смущенье ока,

По столу тому с далё́ка,

Скачет тройка во весь мах,

Вот она уж в небесах;

Оттолкнулась от стола,

Прямо к облаку взмыла́?

Тройка по небу бежит,

Коренник глаза коси́т,

Топчет звёзды копыто́м,

И роняет их притом;

Звёзды наземь опадают,

Но совсем не пропадают;

У изделий на главах,

Размещаются во лбах;

Что ни звёздочка – то ямка;

В ямке – вычурная рамка;

Луч в ту ямку упадёт –

Ямка светом изойдёт;

Брызнет я́хонтом в глаза;

Следом тут же бирюза;

Сотни искр взлетают ввысь,

И она горит, кажись.

Ну, а дальше – сам с усам;

Будешь там, увидишь сам».

«Как увидеть это диво?–

Гвоздец молвил торопливо,–

Правь туда, я заплачу,

Купцу это по плечу».

Ну, а кучер рад удаче:

«Эй! Пошли с дороги, клячи!

Едет сам Илья Гвоздец,

Первой ги́льдии* купец!».

Кони сильные, с напором,

Рвут гужи* и тянут в гору,

Обходя тяжёлый воз,

Бабушкин* минуя взвоз.

Говорит купцу лихач:

«С вас за скорость – спотыкач*.

Чтоб не делать крюк двойной –

Мы заглянем на Сенной;

Там бывает диво это,

Чтоб не колесить по свету».

Наш купец в ответ: «Давай!

Куда надо заезжай.

Ты найди, чего ищу –

С лихво́й* даже угощу».

2

Городу купец дивится;

Тройка по Московской мчится;

Вот свернула на Сенной,

В городе базар такой.

На Сенном в толпе смятенье –

Сам купец в рядах – везенье;

Купит всё, что приглядит;

С кошелька деньгой сори́т.

Много, долго ли ходили –

А что надо не купили.

Нет товара – вот дела,

Раскупили… «Не беда,–

Говорит ямщик купцу,–

Восемь вёрст, что молодцу́!

Отвезу вас в то село,

Раз с прилавка всё смело;

Купим сразу с пылу, с жару,

Чтоб не шляться по базару».

Тройка по полю летит,

Коренник глаза коси́т;

Пыль взлетает за пролёткой*;

Кони резвые в охотку

Отмахали восемь вёрст,

Будто ими правил чёрт;

Чёрт, не чёрт, а наш ямщик

Ездить тихо не привык.

Осадил коней у хаты –

Нет, ни бедной, ни богатой:

В улицу на два окна;

Выше окон три бревна;

Стре́хи* рушником* свисают,

Будто в дом сей приглашают,

За окном в смятенье лица:–

«Кому надо так явиться?

Добрый молодец, аль тать*?

Сквозь стекло не разобрать».

Перед домиком забор;

За забором пёс Трезор;

Лает на купца, яри́тся;

«Так, лохматый, не годится,–

Говорит ему купец,–

А что лаешь – молодец.

Эй!.. Хозяин!.. Где ты?!» –

– «Ту́та».

Мужичонка ниоткуда

Появился у ворот –

Шапка задом – наперёд,

Борода торчит кустами,

Под густыми, под бровями

Глазки добрые блестят,

Рядом уши топорщат.

Ямщика он узнаёт,

А тот знаки подаёт: –

«Человек приехал важный,

А не любопытец бра́жный*».

Мужичок в ответ кивает

И калитку открывает;

Сам, конечно, дознаёт

И вопросы задаёт:

«Кто?… откуда?… говори…

Вот, блоха тебя дери…

Знатный гость, а ты тут с лаем…

Эй! Вы … ба-б-ы-ы!! Го-0сть …

Встреча-ем!…».

Бабы с дома, ох, да ах;

С полотенцем на руках;

Хлеб да соль несут учтиво,

А Костюха, горделиво,

Подпоясавшись кнутом,

В дом идёт за Гвоздецом;

Так особо, важно, чинно,

Если б видел кто – завидно.

Вот Илья в избу заходит,

Взглядом комнату обводит,

Поясной поклон кладёт,

И такую речь ведёт:

«Долго плыл я по реке;

С Астрахани на струге́;

По дороге торговали,

Покупали, продавали,

Что под слово, что в заклад;

Волжский люд торговле рад.

Долго ль, коротко ходили,

Да к Саратову приплыли.

Себя ждать я не заставил –

Струги к берегу направил,

Чтобы город повидать,

Расспросить и разузнать,

Чем и как народ живёт?

Что он ест и что он пьёт?

В чём иску́сен, что за дело,

Что он делает умело?

Мне б хотелось это знать,

В иных землях рассказать.

Для купца новинка – честь;

Мог бы здесь я приобре́сть –

То, что делаете сами;

Люди говорят – словами

Тех вещей, не описать,

И сравнений не сыскать.

Слухами земля полни́тся –

Есть в селенье мастерицы,

С глины чудеса творят,

Кого хочешь удивят».

«Правду молвил ты купец,

А по прозвищу Гвоздец,–

Говорит хозяин дома.–

Та поделка – не солома;

Есть такое на селе,

Что положено в земле

И земля сия рождает –

То, что взоры привлекает.

Всяк находит в том своё:

Кто-то умное бытьё́,

Кто-то на душу повязку,

Кто игрушку, а кто сказку;

Глядя кто – печаль забудет;

Поглядевши кто, рассудит,

Жизнь ли правильно ведёт?

И к чему стремится?… вот.

Старцы видят в том загадку…

А, об этом по порядку.

То загадка, на весь век –

С глины* создан человек .

Не из ка́меня источен,

Хотя камень очень прочен;

Не из вод, не из огня,

Вот какая се земля.

Мы же, следуя закону,

В деле нет у нас препо́ну*,

Сотворяем из земли

Божью правду, вот… смотри…».

Дверь хозяин открывает –

Илью в горницу впускает.

3

Как ступил Гвоздец за дверь

(Тут хоть верь мне, хоть не верь)

Изменился он в лице;

Видна оторопь в купце;

Широко глаза раскрылись;

Губы складкой удивились;

Любопытство на глазах…

Слышал он о чудесах,

Но, ни разу не вида́л,

Пока в дом сей не попал.

То не горница, а диво;

Купец смотрит молчаливо;

Знаком кучера зовёт;

Константин к нему идёт,

И с улыбкой до ушей,

Хоть завязочки пришей.

Ну, а в горнице, повсюду,

На Илью взирает чудо –

Полки в белых кружевах,

А на полках, просто «Ах!».

Сколько радостных игрушек,

Ребятишек и зверушек:

Кто-то по воду идёт,

Кто овцу домой несёт,

Кто на санках, кто в лукошке,

Кто-то дремлет на порожке;

С кошкой пёс играют вместе;

Бык, баран, всё честь по чести…

Купец взор свой опускает,

И на стол большой взирает.

Ну, а стол – смущенье ока,

По столу тому с далё́ка,

Скачет тройка во весь мах,

Вот она уж в небесах,

Оттолкнулась от стола,

Прямо к облаку взмыла́.

И заметить он не мог,

Как раскрылся потолок,

Кони в воздух поднялись,

В небо прямо понеслись.

Тройка по небу бежит,

Коренник глаза коси́т,

Топчет звёзды копыто́м,

И роняет их притом;

Звёзды наземь опадают,

Но, совсем не пропадают;

У изделий на главах,

Размещаются во лбах.

Что ни звёздочка – то ямка;

В ямке – вычурная рамка;

Луч в ту ямку упадёт –

Ямка светом изойдёт;

Брызнет я́хонтом в глаза,

Следом тут же бирюза;

Сотни искр взлетают ввысь,

Что она горит, кажись.

Дальше мост стоит дугой.

По мосту тому каймой,

Из снежинок ли свитой,

Идёт оттиск золотой:

Точки, звёздочки, глазочки,

Треугольнички, кружочки

Снизаны в единый ряд

И цветным огнем горят.

На мосту олешки браво,

Друг пред другом величаво,

Глазки в небо устремив,

Копыточки в мостик вбив,

Хвастают небес дарами –

Разветвлёнными рогами.

За мостом утята важно

Щиплют травку и отважно,

Чтоб сразить наверняка

В бой идут на червяка.

А за ними бык-гора,

Из главы́ торчат рога.

Каждый рог, как дуб большой,

С тёмной кольцами корой.

На спинище горб огромный,

Как курган в пустыне томной;

Дверь в горбу стоит резная,

Три ступеньки. И прямая

К ним дорога по хребту,

По хребту и по хвосту.

Лоб огромный, безразмерный,

Бык знать силы непомерной,

На столе стоит в дозоре,

Искры мечутся во взоре,

Бык ни день, ни ночь не спит,

Мир игрушечный хранит.

Изукра́шен всем на диво.

В нём земли родимой сила.

С силой той не совладать

И игрушек не сломать.

Вот увидел бык Илью,

Нагнул голову свою.

Бык подумал, что он враг,

(Бык был вовсе не простак).

Заревел, аж дом затрясся,

Слышать было то ужасно,

Пламя вылетело с ноздрей,

Пыль завилась, а за ней

Землю бросил копыто́м,

По бокам стегнул хвостом,

Опустил тот хвост к земле,

А игрушки на столе

По хвосту к горбу бегут,

Только видели их тут.

В горб вошли и дверь закрыли,

Совсем даже не шумели,

Не толкались на хвосте,

На хвосте и на спине.

Бык рога ещё нагнул,

Головой большой тряхнул,

Приготовившись к сраженью…

__________

«Это что за наважде́нье?!» –

Наш Илья оторопел,

Да хозяин тут поспел.

Говорит Илье он тут:

«Наш охранник очень крут.

Ты, бычок, иди на место.

Гость у нас, и ты не к месту,

Бой готовишься принять,

Пыл – то надо поуня́ть» –

Понял бык – угрозы нет,

На слова сии в ответ

От Ильи он отступил,

Хвост на землю опустил.

Дверь в горбу его открылась,

На крылечке появились

В лапах с палкою бобёр,

За бобром идёт козёл,

А козлята – стригунки

Из горба вперегонки,

На крылечко выбегают,

И балясины бодают,

По хребту бегут с прискоком,

И как будто ненароком

Скок на землю со хребта…

С ними просто маята.

Высоко, разбиться можно,

Прыгунам же всё возможно.

А глиняшки, кто бегом,

Кто с прискоком, кувырком

По хвосту на стол сбегают,

Места чинно занимают:

Кто на лавке, кто на полке

Кто в кармане, кто в кошёлке,

Средь горшков и на окне…

И осталась на спине

Лишь мартышка с кличкой

«Сям»,

Строя рожицы друзьям.

Илья смотрит на игрушки –

Ребятишки и зверушки –

Все имеют свой наряд;

От наряда чин и склад.

А наряд – не то, брат, слово,

Под луною нет такого;

Разве на звезде какой?

Только там не под рукой.

Здесь же, прямо на столе,

Ни в какой-то вышине,

Рук творения стоят

И тебе в глаза глядят.

Наш купец столу дивится:

«Может быть всё это мни́тся?»

И молитву сотворя,

Щиплет за ухо себя.

_____

Здесь бы можно точку ставить,

Только, как купца оставить,

Не поведавши о том,

Что случилось с ним потом?

4

Мужичка́ купец зовёт

И о девах дознаёт:

«Эй! Хозяин! Где ты?»

– «Ту́та…»

Мужичонка ниоткуда

Пред Ильёю предстаёт,

И такую речь ведёт:

«Как? Понравилось? Что надо?

От чего душе услада?

Вы желаете купить,

Обменять иль одолжить?

Наш товар всегда лицом –

Дело только за купцом».

«Хорошо,– сказал Илья,–

Я ж хочу просить тебя –

Показать мне ту девицу,

Сих игрушек мастерицу,

Что поделки созида́ет*,

Глаза ночью не смыкает…

Я о ней скажу царю,

И богато одарю».

«Можно,– молвил мужичок,–

Эй, Глафира-а!» – Каблучок,

Слышно, стукнул в половицу

И прекрасная девица,

Занавеску отстранив,

С глазок лучик испустив,

Появилась пред Ильёй –

Что, мол, надо? Кто такой,

Что мешаешь мне лепить

И на заработок жить?

Как увидел наш Илья

Деву красну близ себя,

Сразу обо всём забыл,

Чуть язык не проглотил.

Где он только не бывал,

И моря переплывал,

Но, такой красы-девицы

Не видал он и в столице.

То не дева – чудеса:

С головы её коса,

До самой земли спадает,

Мило шейку обвивает,

В волосах прямой пробор,

В глазах девичий задор,

На девице сарафан,

Что очерчивает стан.

Нет на ней сребра и злата,

Нет парчи из стран заката*,

Нет каменьев и колец –

Не богат её отец;

Что же за душу берёт?

Тут Илья осознаёт:

«Всё в девице просто, мило,

Оттого так и красиво».

Костя смотрит на купца,

Видит – сильно молодца,

Краса девичья задела,

«Эвон смотрит очуме́́ло»,

Чтоб не создавать препо́н –

Ямщик задом вышел вон.

* * *

Вот пришёл в себя купец

И промолвил наконец:

«Как тебя зовут, милаша?»

И в ответ услышал: – «Глаша». –

«Ты ли делаешь поделки?

Ведь игрушки – ни тарелки,

Не посуда скудельна́я*,

А, затейливо – живая». –

«Я», – Глафира отвечает. –

Да смотрю – купец всё знает,

Если может так судить

И о глине говорить.

Знаешь ли, что глина дышит?

Говорят, о чём – то слышит?

Разумеет про себя,

Кто берёт её любя;

Жадным, в деле – не даётся,

То коробится, то мнётся;

Ей завистливый не люб

И не люб – кто с нею груб…».

Тут Глафира улыбнулась,

Отступила и нагнулась,

Глины кус с ведра достала,

И не сильно в пальцах сжала;

С него вытянула ножки,

Хвостик, крылышки, серёжки –

Получился петушок –

Гребешочек на бочёк;

Потом палочку взяла,

Бок проткнула, отняла,

Рядышком ещё кольнула,

Бок другой ещё проткнула,

К губкам алым поднесла,

Дунула – и вот дела-а-а!..

Петушок запел игриво,

Засвистел. Купцу же диво:

«Как? Откуда звук такой,

Не залез в него лихой?»

Глаша ду́льце* отвела,

Тонкой бровью повела,

Пальцы разом отомкнула,

Воздуха в себя вдохнула,

Выдох сделала в свисток

И залился петушок…

Как он пел, и трепетал?!

Свист за свистом испускал!

То вдруг мелко, с перебором,

То заливисто, с задором,

То вдруг раз – и замолчит;

Пауза… и вдруг, навзрыд,

Грянет так, аж сердце жмёт;

Песня за душу берёт,

От себя не отпускает…

Тут Глафира открывает

Пальцем дырочку в боку…

То и надо петушку –

Выше на октаву взял

И сильней затрепетал,

Только вырваться не мог,

Чтоб взлететь под потолок

И оттуда просвистеть,

Что в руках не в силах спеть.

Но не долго так свистел,

Вот притих…, опять запел;

Звуки тонкие взялись,

От свистка оторвались

И поплыли чередой

Из деревни в мир иной.

В мир иной, за океаны,

Где зимой цветут тюльпаны;

Облака где так легки;

Горизонты широки.

Осмотревши те края,

(Вместе с ними был и я).

Полетав, домой вернулись;

Быстро, этак, обернулись,

И милее стала сень

Родных русских деревень.

Петушку купец дивится:

«Просто прелесть эта птица,

Как же в глине сей простой,

Уместился звук такой?»

Ну, а Глашенька в ответ:

«Вот тебе, купец, совет –

Ты из глины петушка,

Забери с собой пока,

Положи его в кафтан*,

Да подалее… в карман.

Будет спор – петух рассудит,

Коль обидишь чем – забудет,

А беда – подаст те знак;

Петя этот – не простак».

Петушка Илья берёт,

И в карман себе кладёт –

Пусть в кармане полежит,

Мол из глины – не сбежит.

Ну, а Глаша – всем взяла:

Темноброва и бела;

В разговоре же учтива,

И умна, сказать на диво,

И смиренна и скромна,

Ремеслом одарена.

Именитого нет рода?..

Не беда, она с народа,

А народ всему, брат, род,

Так на то он и народ.

Наш Илья не промах был,

Как увидел – так решил:

«Не сойти ему тут с места,

Вот она – его невеста;

Путь в деревню не с руки,

Но, добьётся он руки»;

Ямщику про то открыл

И в деревню зачастил.

* * *

Долго ездил наш Гвоздец.

В ту деревню… наконец –

Расступилось сердце Глаши;

Не было Ильи там краше –

Молод, крепок и удал;

«Всем,– народ толкует, – взял:

И умён, и не хвастлив,

И совсем не горделив,

Не скупец и не простец…»

Сказке ж этой не конец;

Не случилось свадьбе быть,

Пришлось малость, погодить.

Я историй не сужу,

То, что было – доскажу.

5

Дело в том, что две Глафиры

На селе в то время жили;

Обе роста одного…

Много схожего чего,

Внешне люди примечали,

Но другую они звали,

Глашкой за прескверный нрав

И народ был в этом прав.

Глашка та – была вдовица,

Первосортная хитрица,

Была, скажем, не стара,

И по-своему умна,

Только жизнь вела иную,

Говорят, что разбитну́ю* –

Любовалася собой,

Занималась ворожбо́й,

Брагу в домике варила,

И мужей чужих поила,

По соседству и жила –

Вот какие тут дела.

Она день свой начинала,

Тем, что утром натирала

Лицо сеяной мукой,

Отдавал чтоб белизной;

Брови угольком чернила;

Слой румянца наводила,

Красной сочною свеклой,

Язык де́ржа за щекой;

Рукавицей прут брала

Из печного из жерла,

Косы на него крутила,

Травкой локон золотила,

А, железо над лицом

Завивало прядь кольцом;

После в самовар глядела;

Перед медью песни пела,

Оставаяся вполне

Довольна́ сама себе,

Но такая красота

Была, скажем, не свята.

У неё была сестрица,

То же, как она – хитрица,

Все её Парашкой звали,

Старой девою считали,

Та себе умна была,

Красотою ж не взяла

И забыла уж давно,

Что такое сватовство;

Женихи к ней не ходили,

Каблуком порог не били.

У невесты был порок,

(Так уж видно судил Бог)

«эр» – она не говорила,

И ещё глазком косила.

И решила эта Глашка,

(Ей поддакнула Парашка) –

Мастерицу извести,

А купчишку увести;

На себе женить купца,

Удалого молодца.

Только здесь не выйдет прямо,

Без уловки и обмана

Ей купцом не завладеть,

К левой ручке не присесть.

Долго думала вдовица:

«Как тут к делу подступиться?»

И решила, что крепки

В деле злые языки.

Про Илью пошли вдруг толки:

«Струги, мол, забыл на Волге,

Что торговлю не ведёт,

И запойно тайно пьёт.

Говорят, что есть свидетель –

Из краёв тех, благодетель;

Он де, сам знавал купца

И супругу и отца».

Больше всех вдова старалась,

Из всей мочи напряга́лась

Небылицы разносить,

Чтоб соперницу смутить,

Чтоб заставить сомневаться

И слезами умываться. –

«Дескать, лоцман говорил,

Что Гвоздец жену забил;

Что залётный де купец –

Нерасплаканный* вдовец,

И совсем, увы, не тот

За кого он выдаёт

Здесь себя перед людьми,

От столицы – то вдали;

Струги – вовсе не прижи́ва*,

А разбойная нажива;

В бочках не его вино,

Чьё вино – ушли на дно;

Это Глашино везенье,

Выльется в одно – в терпенье;

А в далёкой стороне –

Будет жить как в бороне».

* * *

Злых досужих языков

Мало ль было средь дворов.

6

Приуныла было Глаша

(Не вдова, а та, что наша)

Слухи до неё дошли

И вцепились как репьи;

Душу девушке терзают,

И никак не отпускают,

Шепчут ей: «Купца бросай,

Других лучше примечай.

Привечай не из далё́ка,

А любовь – она жестока,

Ведь столица далеко,

Знать де, правду, нелегко;

Как проверить, как узнать?

Ни спросить, ни наказать;

И тебе он не по чину –

По себе найдёт дивчину;

Вот тогда слезу польёшь;

Нападёт с расстройства вошь;

Прибежишь в одних онуча́х*,

Или бросишься там с кручи;

Всё равно – конец один;

В этом нет, мол, середин.

Посмотри, с лица ты спала;

Скверно выглядишь, устало;

На щеке твоей слеза;

Опечалены глаза;

Ночкой тёмною не спишь,

Одеялом всё шуршишь;

Сложишь пять ночей в одну –

И получишь седину;

Глину в руки не берёшь,

Ни ласкаешь и не мнёшь;

И не делаешь игрушки;

На баранах завитушки;

Грив не лепишь у коней;

И свистулек, что звонче́й

Не бывает на селе,

А, проснувшись на заре,

Не шевелишься, лежишь;

В потолочину глядишь.

Трезор тоже приуныл;

С вечера всё выл и выл;

Дали есть – не ест, скулит;

На окно твоё глядит».

Но, другой ей вторит глас:

«Это, Глаша, не про вас.

Шепчет змей те на ушко,

То про это, то про то.

Ты в сердечко загляни,

Встречу с милым вспомяни,

Помолись на сон грядущий

И откроет тебе Сущий*».

Так и сделала Глафира –

Ставни с вечера закрыла,

Помолилась у икон,

Да и впала в чудный сон.

Видится во сне Глафире,

Что она в прекрасном мире;

Нет, совсем не на земле,

В горней, сказочной стране,

Где ручей звеняще чист,

Воздух нежен и лучист,

Лес, луга, сады цветут,

Птицы малые поют;

Они в воздухе парят…

Чуден с виду их наряд:

Бусы, венчики, серёжки;

По перу пушинок брошки;

Хвост украшен серебром;

В крыльях белый окаём;

Глазки брызгают лучами…

Нет, не описать словами,

Их разительный наряд…

Птицы Глаше говорят:

«Своё горе – позабудь

То не горе – крестный путь.

Претерпи и будет ладно,

И душе твоей отрадно.

Глаша. Этот наговор,

Чтобы в сердце был раздор.

Ты вокруг всё осмотри

И душою отдохни.

Видишь изумрудный дом? –

Здесь живут игрушки в нём.

Садик рядом небольшой,

С зеленеющей травой.

Как придёт гулять пора,

В нём играет детвора:

Деревянная, резная,

Из мочала, костяная,

Шерстяная, из половы,

Из материи, соломы,

Веток, перьев, мха, щепы,

Шишек, клубней и травы,

С желудей, из глины то ж,

Здесь такой стоит галдёж…».

* * *

Видит Глаша дом и сад,

В саду спелый виноград,

На лужайке карусель;

Звуки нежные свирель

Слух ласкаючи выводит;

Месяц в сад к игрушкам сходит,

Водит с ними хоровод;

Весел маленький народ.

Дальше Глашенька идёт.

Кто-то впереди поёт –

Под берёзкой петушок

На саратовской играет,

Лады в такт перебирает

Колокольцами звенит

И частушки говорит.

Тут же курочка-пеструшка,

Да хозяйка-хлопотушка

Стол скатёркой накрывает,

Калачём всех угощает.

Птички шепчут: «Этот край –

Всех игрушек Божий рай.

Что расколоты, разбиты,

Или кем – то позабыты,

Идут к нам на небеса,

И происходят чудеса –

Снова здесь они целы,

Лица, мордочки светлы,

Нет у них отбитых ушек,

И отломанных у хрюшек

Пятачков и вновь чисты

Их копытца и хвосты.

Кто с Земли сюда приходит –

Здесь друзей себе находит,

С ними кружит хоровод…

Тут никто не пропадёт.

Не отломятся их ушки,

Хвостик махонький у хрюшки

Будет цел и невредим

И не будет беды с ним;

Если ж казус и случится –

Что сломалось – обновится».

* * *

За игрушки Глаша рада,

Вот она – души услада!

Глазки Глаша подняла,

И увидела она –

Совсем рядом Млечный путь*,

Но, не страшно ей ничуть.

Звёзды вот – достать рукой,

Вид их здесь совсем иной;

Перед ней они висят,

И друг с дружкой говорят,

На небесном языке

И, понятна ей во сне

Речь таинственных подруг…

Только слышит Глаша – вдруг

Поступь глиняных коней;

Звёздный путь лежит пред ней.

Этот путь – смущенье ока;

По нему – то из далёка

С глины троечка бежит,

Коренник вперёд глядит,

Везёт троечка возок…

Тут у Глаши сердце – «ёк».

В том возке Илья сидит,

Хмурит брови и молчит,

Будто что-то потерял,

Не нашёл, хотя искал.

Вдруг Илюша видит Глашу,

Не чужую! – Нашу!! Нашу!!

Повод тянет у коней,

По звёздам сбегает к ней…

* * *

И Глафира тут проснулась,

Сладко этак, потянулась,

Хочется ещё уснуть,

Чтоб увидеть Млечный путь,

В небе скачущих коней,

И Илюшу перед ней,

Домик, птичек и траву,

Меж звезда́ми синеву…

Сон, увы, не приходил,

И глаз Глаши не смежил.

Встала Глаша – весела;

Снова личиком бела;

Вот идёт она во двор,

А там радостный Трезор;

Глаша пёсика ласкает,

А Трезор ответно лает.

Рад – хозяюшка жива,

Сил по-прежнему полна.

Глаша под навес идёт,

Глину белую берёт,

Снова делает игрушки;

У баранов завитушки,

Лепит гривы у коней,

Да свистульки, что звонче́й

Не бывает на селе…

А, проснувшись на заре,

С тройки дело начинает,

Гривы мелко завивает;

Тройка по столу бежит,

Коренник глаза коси́т,

Устремляясь ко звезда́м…

Я там был и видел сам.

* * *

Тут в окно вдова глядит –

Видит Глашу и ворчит:

«Ты смотри… бела, румяна,

Будто не было обмана,

Знать, не взяли языки

Всем расчётам вопреки;

Снова делает игрушки,

У баранов завитушки,

Гривы лепит у коней,

И свистульки, что звонче́й

Не бывает на селе.

Просыпаясь на заре,

С тройки быстрой начинает;

Всю звездами украшает…

Ничего – моё возьмёт;

Твоя радость отойдёт;

И глядишь, купец приедет,

К моему крыльцу подъедет;

Тебе станется одно –

Лишь глядеть, как я, в окно;

Да болванчиков* лепить;

По ночам в подушку выть.

Надо только для везенья,

Наварить густого зелья

И купчишку угостить,

А там, знаю, как мне быть.

Вслух, конечно, не скажу,

Но его приворожу* –

Капну зелья в свежий квас

И в жару подам тотчас;

Выпьет тот Илья квасок –

И ни шагу на порог

К ней тогда уже не ступит,

А вдовица приголубит,

Молодца и удальца,

В этом деле простеца».

7

Долго ль времечко летело,

Когда надо – подоспело.

Вот июнь, жара и пыль,

Высох по буграм ковыль,

Наш купец в село спешит,

Бубенец в дуге звенит.

А на выезде из града,

Видит, вот она отрада –

Квас старушка продаёт;

Совсем дёшево берёт.

Купец к бабке подъезжает,

Кружку кваса выпивает.

Квас ядрёный, просто прелесть;

С ним вошла в Илюшу нечисть;

Тут он Глашеньку забыл,

А старушки – след простыл.

* * *

С той поры Илью взяло.

Приезжая на село,

Он к вдовице заезжает;

Мастерицу ж, как не знает;

Даже встретив, обойдёт;

Взгляд в сторонку отведёт;

Хмурится, совсем не весел,

Даже голову повесил.

Мастерица ж, в свой черёд,

Уж не лепит, не поёт,

И не делает игрушки,

На баранах завитушки,

Грив не лепит у коней,

И свистульки, что звонче́й

Не бывает на селе…

Просыпаясь на заре,

Глину в рученьки берёт,

Нехотя и долго мнёт,

Но лепить не начинает,

Будто делать, что не знает;

Глины ком в руках помнёт,

Да в тряпицу завернёт,

Посидит чуть за столом,

И отложит на потом.

Трезор тоже приуныл,

С вечера опять всё выл;

Дали есть – не ест, скулит,

На окно её глядит.

А в деревне пошли толки;

Толки эти – не иголки;

Ниткой их не обовьёшь

И за шапку не заткнёшь.

Где-то домыслы, где сказки;

К этим домыслам привязки;

Кто купца винит, кто Глашу;

Кто не нашу, а кто нашу.

А Макариха видала –

Чёрна кошка* пробежала

Перед тройкой лошадей,

Даже вздыбила коней.

Кони дальше не идут,

Константин им кажет кнут,

А холёные ни с места…

Уж, какая тут невеста?!

Если пара удалая,

Коренник и пристяжная*,

Изорвав подпруги все,

Ускакали налегке,

А ямщик – то – сам не свой,

Воз повёз на пристяжной.

Глаша к Косте: «Что и как?

Знаю – всё не просто так».

Правду тот скрывать не стал

И про бабку рассказал.

И добавил: «Сам заметил,

С той поры Илья не весел;

К вам летит подобно птице,

А подъедем, так к вдовице.

Между нами тут тяжба,

А причиной – ворожба;

Кони тоже не идут;

Люди, я скажу, не врут

И не раз в часы ночные,

Выпрягались пристяжные».

Тут Глафира приуныла,

В дом зашла и дверь закрыла,

Там ложилась на кровать,

Чтобы ночку скоротать.

* * *

Ну а в доме у соседки –

У Глашутки, у наветки*

Множество свечей горит;

Илья в горнице сидит;

Перед ним вдова хлопочет;

Подаёт, что он захочет;

Тут и рюмочка винца

Для купца и молодца.

Ну а Глашка, вот мерзавка,

Будто прудная пиявка*,

Около Ильи кружи́т,

Сладки речи говорит.

Со спины к нему зайдёт,

Шею ручкой обовьёт,

Ухо губками щекочет,

И себя в невесты прочит.

Вторит ей сестра – Парашка,

Будто рыжая дворняжка

(Тяф, тяф, тяф и под забор,

Что бы не был перебор).

Выйдет в сенцы, а потом,

Назад входит с огурцом;

Прибауточки картавит;

Пред купцом на блюдце ставит

И капусту, и грибы,

Будто нет здесь ворожбы.

Говорит: «Купцу по чести»,

И мигает всё «невесте»,

И кивает на окно,

Подливаючи вино,

Дескать, был купчишка ваш,

А теперь, глядите, – наш.

Только, правда, говорится –

«То, желающему мнится»

И хотение его,

Может выйти в ничего.

* * *

Тут читатель мой заметит:

«Бог – он шельму* тоже метит»

И как говорит народ: –

Выйдет всё наоборот.

8

А тем временем в кафтане,

Да в купеческом кармане,

Завозился петушок

И с кармана на стол скок.

Вылез, перья встрепенул,

К купцу клювик повернул;

Дескать, что глядишь, узнал?

Час, я вижу, мой настал.

Илья Петеньку берёт,

Но совсем не узнаёт.

Кочет понял: «Дело гибло –

Память зелие отшибло;

Как же тут ему помочь –

Вспомнить то, что стёрто прочь?

Говорить я не умею,

Да и вытолкают в шею,

Разве только просвищу

И что надо сообщу».

А купец видать тоскует;

Взял поделку, в дульце дует;

И как будто сквозь туман

Слышит вдруг: «Обман! Обман!

Ты, купец, не верь вдовице,

И помошнице – сестрице;

Вишь, вином тебя поят,

Окрутить, купец, хотят.

Да, она, конечно, Глаша,

Но, увы, совсем не наша;

Повнимательней смотри,

Да глаза свои протри!»

* * *

Но, Илья тут рассердился:

«Что ты мелешь, вот

взвинтился?!

Что? Какая ещё Глаша?!

Та, что здесь – она и наша!

Она сделала тебя;

Ты свистишь супротив зря;

Хоть слова твои важны –

Доказательства нужны».

Тут Парашка подскочила:

«Что за свист, а в свисте сила?

Изменился вон в лице,

(Дело значит в скудельце*.

Свист какой – то уж чудной,

Будто заговор какой?)

Дай ка мне свистульку эту,

Понесу её до свету.–

(Догадавшись – тут не зря,

Появленье скуделя,) –

Ишь, свистит перед лицом,

Знать толкует о своём;

Его раньше не бывало,

Мастерица, знать, прислала».

Только знали бы Парашка

И её сестрица Глашка,

Что петух не так-то прост,

Не поймать его за хвост.

Встрепенулась вдруг глиняшка,

А тут хвать его Парашка –

Руку быстро протянула,

Пальцы в кулаке сомкнула,

Раздался победный клич,

Будто ей попалась дичь.

К ней спешит на помощь Глашка.

У лица купца Парашка

Кулак тихо раскрывает,

А петух – то не взлетает,

Не трепещет, не квохчи́т,

Будто там и не сидит.

Смотрят – вот так, на тебе –

Нос купеческий в руке.

Что тут было – не сказать,

Не сказать, не описать:

В самовар купец глядит –

На носу лапша висит;

Сестра плачет, Глашка воет;

Купец нос и трёт и моет,

А петух в дому летает,

Но, как выпорхнуть, не знает;

Дверь закрыта на щелчок;

В окнах ставни на крючок.

«Ах, зловредная ты птица!–

На него вдова злобится, –

Я тебе тут посвищу,

Метлой быстро угощу;

Кабы мне тебя поймать,

Да разбить и растоптать…».

Сёстры петуха ловили,

Было дух не испустили.

* * *

Их мудрее была кошка;

Поднялася из лукошка;

Рыжая, глаза горят,

И на скуделя глядят.

Дескать, кура полетай;

Только, милый, так и знай,

Если я поймать берусь,

Ни за что не промахнусь.

Много ль можешь ты летать

И ни чуть не отдыхать?

Вот задуют на ночь свечи…

У тебя же нет повети,

Куда мог бы ты взлететь,

И себя в ночи сберечь.

Ну, а так, куда ни ткнёшься –

Всё о стены разобьёшься.

Знаешь ты, что я права

И что это не слова.

Потянулась, позевнула,

В клуб свернулась и «уснула».

Но не кончен этот сказ,

Зорко в щёлку смотрит глаз.

Петушок летал, летал,

Обессилел и упал.

К нему рыжая подходит:

«Что, по-моему выходит?

Ну, куриный соловей,

Кто из нас с тобой мудрей?

Говорила ж чудаку,

Так и надо дураку»;

В зубы петушка берёт

И хозяюшке несёт.

А хозяйка её Глашка

И её сестра Парашка,

Свистуна быстрей хватают,

Да и в печь его бросают,

Прямо в пламя, прямо в жар;

С петушка завился пар;

Дверцу Глашка закрывает,

Говоря: «Пусть полетает.

Ты, Рыжуха, молодец;

Отсвистелся скуделец».

Петушку в огне истома,

А сбежать, так нет приёма,

И куда бежать, и как?

В мыслях полный кавардак*.

Только очи его зрят –

Перья вовсе не горят;

Хвост как был, так есть дугой,

Только стал он золотой;

Гребешок же – просто чудо,

Словно горстка изумрудов,

На главе его лежит,

Белым пламенем горит.

Тут открылось поддувало;

В печке сразу жарче стало;

Ветер знойный шелестит;

В Петушка струёй бежит,

Через дульце, напрямик…

Оживился Петя вмиг

И из печки (что нельзя),

Свист весёлый раздался.

Сёстры разом встрепенулись,

Огляделись, ужаснулись,

И одна кричит другой:

«Его надо кочергой!

Разбить, с углями смешать,

А потом на них сплясать!».

Вместе к печке той бегут,

Кочергу в неё суют.

Ну, а Петя- петушок,

Жаром взятый гребешок,

Правым крылышком взмахнул,

Левым глазом подмигнул,

Да и скрылся вдруг в дыму;

Как взлетел он не пойму,

Только среди тьмы ночной,

Он поднялся над трубой.

Над деревней слышен крик:

«Ку-ка-ре??-ку! Ку-ка-ри?-к!»

Слава! Слава петушку!

Жаром взятом гребешку,

А теперь мы поглядим,

Что же будет дальше с ним?

9

Сыпят искры с петуха,

Пламя рвётся в облака,

А народ на дом глядит –

«Огненный петух летит»;

Искры веером вокруг;

Описал наш Петя круг,

Чтобы не пытать судьбу –

Сел на Глашину трубу,

На трубе чтобы остыть,

И домов не подпалить.

Как ни долго пламя било –

Глина, всё – таки, остыла;

Жар с пера его сошёл;

Тут народ домой пошёл,

Не боясь уже пожара –

На трубе не видно жара.

Петушок же рад тому,

Мы же знаем почему?

Он спешит скорей домой,

К мастерице скудельно́й;

Рассказать, где был, что видел,

Что сказал и что услышал?

Как спасался он от кошки,

Как стучался там в окошки,

Как вела с ним кошка речь,

И как брошен был он в печь.

______

Рад я Пете-петушку,

Жаром взятом гребешку,

Но, вернёмся мы с тобой

К мастерице молодой;

Ведь она была уныла;

В дом зашла и дверь закрыла;

Там ложилась на кровать,

Чтобы ночку скоротать,

Но не спится молодой,

Даже в комнатке родной.

Сквозь дремоту шорох слышит,

Будто воздух кто колышет,

Глаз открыла, вслед другой;

Видит – Петя скудельно́й

По подушке рядом ходит

И с Глафиры глаз не сводит.

«Ах, ты милый петушок,

С чем пожаловал, дружок?–

Говорит ему она,–

За окном ведь ночь темна».

Петю в рученьки берёт

И к губам его несёт,

Дует в дырочку легонько

И доносится тихонько:

«Что ты спишь? Вставать пора.

Потерял я три пера,

От мохнатой вдовьей кошки,

Что спала в своём лукошке.

Ничего, я сам удал,

И как видишь, не пропал.

Расскажу всё по порядку,

Про Глашутку и Парашку:

Рядом в доме, у соседки,

У Глашутки, у наветки

Множество свечей горит,

Илья в горнице сидит;

Перед ним вдова хлопочет,

Подаёт, что он захочет;

Рядом рюмочка винца,

Для купца и молодца.

Ну а Глашка, вот мерзавка,

Будто прудная пиявка,

Около Ильи кружит;

Сладки речи говорит.

Со спины к нему зайдёт,

Шею ручкой обовьёт,

Ухо губками щекочет

И себя в невесты прочит.

Вторит ей сестра – Парашка,

Будто рыжая дворняжка

(Тяф, тяф, тяф и под забор,

Чтобы не был перебор)

Выйдет в се́нцы, а потом,

Назад входит с огурцом;

Прибауточки картавит,

Пред купцом на блюдце ставит

И капусту, и грибы,

Будто нет там ворожбы.

Говорит: «Купцу по чести»,

И мигает всё невесте,

И кивает на окно,

Подливаючи вино;

Дескать, был купчишка ваш

А теперь глядите – наш.

Твой Илья там, как прикован;

Он вдовицей околдован;

Ест ли, спит ли – сам не свой;

Ходит по́дому смурно́й.

Вроде рад – глаза не рады;

Поёт песню – нет отрады;

То в Саратов заспешит;

Вдруг вернётся и молчит.

Рада только эта Глашка,

Да её сестра Парашка.

А он сам себе не рад…» –

«Нужен там Илье догляд, –

Говорит Глафира Пете, –

Он милей мне всех на свете;

Будет пусть её, но жив –

Вот души моей мотив».

«Ты не правильно глаголишь, –

Говорит вдруг Петя, – во́лишь*

Купца Глашке той отдать,

Чтоб ему, де не страдать.

Пострадаете вы оба;

Это под луной не ново;

Не согласен я с тобой;

Надо ход искать другой,

Чтоб сестёр разоблачить,

В подлом деле уличить?

Выявить их скверный нрав…» –

«Ты, конечно, Петя прав. –

Глаша говорит в ответ, –

Илье надо дать совет.

Ты к нему, дружок, слетай,

И что надо – передай.

Ты Илье скажи, чтоб Глашка,

(А, в помошницах Парашка)

Взяла глины с кулачёк,

И слепила бы свисток.

Пусть же слепит петушка,

И докажет, что она

В этом деле мастерица,

Что с ней некому сравниться;

Чтоб был певчий петушок,

А не скудельный горшок.

По трудам – увидит плод;

Мысль же в сердце изойдёт;

В нём она укоренится

И решение родится.

Дело всё венчает труд –

Чары сразу опадут». –

«Это добрая идея –

Свет пролить на чародея, –

Молвил Глашеньке петух, –

Бог поможет, милый друг.

Чтобы счастие иметь –

Надо в жизни претерпе́ть» –

Глаша рада храбрецу,

Глаша рада удальцу.

Не игрушка – просто прелесть;

Не страшна свистульке нечисть;

Глина что – ни дать ни взять

И нельзя околдовать*;

Можно только наступить,

Да о пол её разбить.

* * *

С той минуты петушок,

Стал летать на огонёк,

Чтобы встретить там купца,

Удалого молодца,

Дабы дать ему совет,

Как пролить на дело свет,

Насчёт чар* предупредить,

Дело тёмное, раскрыть.

* * *

Петушок к вдове летает,

Про её затеи знает;

Сядет тихо на карниз,

Голову опустит вниз,

Пододвинется легонько,

Да и слушает тихонько,

А затем домой летит

И всё Глаше говорит.

Глаша Петеньку берёт,

К губкам аленьким несёт;

И понятно, что горюет;

Со слезою в дульце дует;

И петух в напеве тонком

Ей рассказывает долго,

Как Илья в дому живёт,

Что он ест и что он пьёт?

И что подлая вдовица,

Первосортная хитрица,

Про венчанье речь ведёт,

Платье новенькое шьёт;

И что он, как обещал,

Совет Глашин передал.

(Этот глиняный пострел

Через форточку влетел)

«Ну а он что? Удивился?

Иль советом умудри́лся?» –

Глаша Пете говорит.

Кочет же в ответ свистит:

«Он вдову к себе зовёт,–

Мол, сомнение берёт,–

Ты ли Глаша – молодица,

Скудельная мастерица?

Чтоб сомненье разрешить,

Надо бы свисток слепить.

Вот тогда тебе поверю,

Обвенчаемся в неделю».

И тогда вдовица Глашка

И её сестра Парашка,

Глины свежей принесли

И водою развели;

Запустили руки в глину –

Получили грязь и тину;

Перемазались в грязи,

Утонули по груди́?;

Кошка рыжая мяучит,

А сестёр со зла аж пучит;

Тут Илья в себя пришёл,

Рассмеялся и ушёл.

Так что жди Илюшу в гости,

Прикати́т сегодня с Костей».

Глаша гладит петуха –

Грудку, шейку и бока

И зовёт не скудельны́м,

А душевным и родным.

Взвеселился петушок –

Гребешочек на бочёк;

Шейку круто изогнул,

Серьги к шейке подтянул,

В грудку воздуха набрал,

Со всей мочи засвистал.

_______

А Гвоздец вернулся к Глаше;

Они оба теперь наши;

Стали думу думавать,

Как им свадебку сыграть?

А соседка Глаши – Глашка

И её сестра Парашка,

Думу думают, как быть?

Чтоб купца не упустить.

Как им свадебку расстроить?

Или, лучше, как подстроить,

Чтобы свадебка была,

И невестушка жила,

Но, была бы не в вуали,

А торчала бы в подвале,

Средь мышей и пауков,

Слыша звон колоколов,

А жених – то, молодой,

Под венец бы шёл с другой?

Дело сделать к молотьбе,

И вернуть купца себе.

10

Тут придумала вдовица –

В мастерицу нарядиться,

А невесту, пред венца,

Удалить от молодца,

Бело платье с неё снять,

С головы фату сорвать,

Запереть её в подвал,

Чтоб никто не увидал,

Одеть платье и фату

И пожаловать к купцу.

Потом в церкви, честь по чести,

Обвенчают их на месте,

А «невеста» до венца

Не откроет всем лица:

Под фатою спрячет глазки,

Вдовьи уберёт подвязки,

Косу изо льна сплетёт,

Яркой лентой обовьёт,

Чтоб чужая ей коса

Не бросалась всем в глаза;

Приготовит всё как надо,

Да и спрячется за садом,

Чтобы Глашеньку дождаться,

Когда та придёт прощаться

С старым садом и одна,

Грустью радостной полна.

И невесту, нет тут спору,

Подзовёт она к забору,

Сладкой речью угостит,

Лестью глазоньки застит.

И скажу вам между строк,

Что готов у ней мешок,

Чтоб девицу полонить

И из сада утащить.

У коварства нет предела.

Вот взялась вдова за дело;

Подлость та не удалась –

За другую принялась.

* * *

А Илья возвеселился,

В новый фрак принарядился

И забыл в трудах, пока,

Про кафтан и петушка;

Сам готовится к венцу,

Как положено купцу.

Петушок в кармане ж бьётся,

Аж вся вешалка трясётся,

Крепко сшит купца кафтан,

Ещё крепче сшит карман.

Тут поспела свадьба вскоре;

Поезд* мчится на просторе;

Вьются ленты от зари*;

И играют дудари.

Ну, а что же наш купец,

И богач, и удалец?

Он к воротам подъезжает,

Его Глашенька встречает;

Глазки – точно небеса;

Длиннорусая коса

По её груди сбегает

И колени обвивает;

На головке же фата –

Неземная красота!

К Глаше наш Илья идёт;

Коренник копытом бьёт,

А лихие пристяжные,

Пегой масти, заводные,

Ждать нисколько не хотят,

Повод просят и храпят.

Ямщики же удальцы

Тройку держат под уздцы.

Тут Илью невеста просит

И слезой ресницы мочит:

«Подожди –ка ты меня,

Попрощаюсь с садом я;

Увезёшь меня в свой дом,

Буду вспоминать о нём»,

А сама вот так легонько,

Отстранилася тихонько,

Руку мягко убрала,

И скоренько в сад пошла.

Ну, а подлая вдовица –

Первосортная хитрица

Видит Глашенька идёт;

Ласково её зовёт:

«Подойди, соседка, ближе,

Что-то плоховато вижу,

Платье новое, фата,

Вон, какая красота!

На меня, моя соседка,

Не сердись,– поёт наветка,–

Дело в прошлом – то, что было.

То, что было – давно сплыло;

Покажи ка мне себя;

Счастья вам желаю я.

Подойди, не бойся детка, –

Ласково зовёт соседка.–

Я ведь только погляжу

И что надо подскажу».

Глаша думает: «Однако,

Давно в прошлом была бяка*,

У ворот Илюша ждёт,

Что с ней станет?.. подойдёт».

Шаг ступила к ней, другой;

Поравнялась с городьбой;

Тут Парашка ни откуда;

Рот зажала, вот паскуда*,

Кликнуть помощь не даёт –

Рукавицу в рот суёт,

И толкает головой

Девушку в мешок мучной;

Вяжет край мешка в вихор;

Подаёт через забор;

Тащат бедную в подвал,

Чтоб никто не увидал;

Платье с Глашеньки снимают;

Дверь задвижкой запирают –

«Пусть в подвале посидит

И к купчишке не спешит».

Глашка платье одевает,

А Парашка примеряет

Ей на голову фату –

«Пусть получат, но не ту.

Кисея лицо скрывает;

Кто за нею? Бог лишь знает;

Если кружев не поднять,

То подмены не узнать;

А венец он всё покроет;

Сам купец, узнавши, скроет,

Чтоб не выглядеть глупцом;

Только это всё потом».

Сёстры дело своё знают;

Косу лживую вплетают;

Да с усмешкой на губах

(В деле видится размах).

Поспешают торопливо,

Речь слышна: «Крепи… На диво,

Лента в косыньку вплелась,

И по цвету удалась.

А теперь к забору, живо!» –

И Парашка суетливо,

По крапиве, напрямик,

Будто дождь её застиг;

Вмиг к забору подбегает

И скамейку подставляет.

Глашку ж обуял задор –

Лезет смело чрез забор,

Что под стать только юнцу,..

Чинно шествует к купцу,

Тот, обняв её, встречает

И, к карете провожает.

Их народ с боков теснит,

Каждый видеть норовит:

«Любопытно, интересно…»

В общем, это всё уместно.

11

Ямщики – в поту ребята,

С тройкой просто нету слада –

Коренник глаза коси́т,

Мелкой дрожью весь дрожит,

А лихие пристяжные,

Посмотреть – совсем чумные,

На дыбы встают, храпят,

И удилами звенят.

Наш Трезор, смотреть аж больно,

На цепи сидит невольно;

Красна пена с губ ползёт;

Цепь железную грызёт;

И клыки свои ломает.

Он не думает, он знает,

Что тут делать, как тут быть,

Как беду предотвратить?

Ну, а где же петушок?

Гребешочек набочёк.

Неужели он в кафтане?!

Неужели он в кармане?!

Нет, такому не бывать!,

Петю в нём не удержать!

Да, поможет он дивчине…

Петя ж лёгок на помине –

Вот пером прошелестел

На ворота метко сел.

Посмотрел на обстановку,

На «невесту» и обновку,

И присвиснул: «Кра-со-та!

Только сужена не та!»

Тут же он взмахнул крылами,

Поднялся над головами,

Когти мигом распустил,

Клюв согнутый навострил,

С высоты на Глашку пал

И когтями вмиг сорвал,

Кисею с её лица….

Народ ахнул: «То, не та-а!!!

Не Глафира, что девица,

А Глафира, что вдовица…».

В этот миг Трезор пригнулся

Со всей силы оттолкнулся,

Цепь со звоном напряглась,

А потом оборвалась.

Ох, уж как тут пёс ярился!;

Улучив момент, вцепился,

Глашке в лживую косу;

И клыками, на весу,

Косу с лентой разгрызает,

И мочальную терзает.

Что тут было… не сказать,

Не сказать, не описать.

Бросились искать невесту,

Наш Трезор по следу к месту –

За собой людей ведёт,

Дверь подвальную грызёт.

Дверь, понятно, открывают

И невесту выпускают

С темноты на белый свет.

То она! Сомнений нет.

Ей Трезорка щёки лижет,

Паутину Петя нижет,

Купец на руки берёт,

К тройке бережно несёт;

Кони глаз уж не кося́т;

Словно вкопаны стоят.

Наш купец так взволновался,

До обеда обвенчался,

Затем Косте говорит:

«Давай в город!» – и навзрыд

Колокольчик зазвенел,

А потом повеселел,

Расплясался под дугой,

На дороге столбовой.

Тройка борзая бежит,

Коренник вперёд глядит,

А лихие пристяжные

Бегут, словно заводные,

У Костюхи повод просят.

Вот залётные выносят

На Московскую и вдруг –

Перед Волгой дают круг

И встают перед юнцом

И его отцом – слепцом.

Тут Илья на землю сходит,

Разговор с слепцом заводит.

Говорит ему: «Прости,

Что был дерзок, не суди.

Всё ты правильно сказал,

Все событья предсказал.

Для меня же то – урок,

И урок пошёл мне впрок.

Вот тебе моя награда…» –

«А награды мне не надо, –

Говорит ему слепец, –

Разве стоит леденец,

Сыну от тебя принять…

Да ещё хочу сказать,

Не одну жену нашёл –

Божий дар ты приобрёл.

Её дело – это тайна,

Тайна эта, не случайна.

Знай, что скудельны́ игрушки –

На земле не безделушки,

Дал их людям сам Господь,

Чтобы помнилась любовь;

А жена твоя в селеньях

Лучшая в своих твореньях;

Несёт радость детворе

И надежду – кто в поре.

Её дела не полюбишь –

На корню жену загубишь.

Сам, конечно, не лепи,

Но и дара не губи.

Год, однако, не пройдёт –

Тебе дочку принесёт,

А потом двух сыновей;

Будет пятеро детей.

А теперь езжай ты с Богом,

Только помни, этим словом

Я тебя предупредил;

Тебе тайну приоткрыл.

Не послушался ты прежде,

А теперь езжай в надежде,

Что всё сладится у вас;

Вот и весь на этом сказ».

И не стало вдруг слепца,

Не слепца и не мальца.

Будто в небеса взвинтился,

Иль под землю провалился.

12

А соседка Глаши Глашка

И её сестра Парашка

Пока свадебку играли,

Злое дело затевали,

Чтоб Глафире отомстить.

Помешать счастливо жить.

* * *

Зло в груди шумит, клоко́чет,

Бьёт в виски и мщенья хочет,

Планы зреют в голове…

О покорности судьбе,

Меж собой не говорят…

А чего ж они хотят?

Что за умысел у них –

Злое дело на двоих?

Догадаться здесь не трудно,

Мудрый – поступает мудро,

Ну, а мстительный глупец,

Тем доволен, что простец

Вряд ли что подозревает

И себя не защищает.

* * *

Ночью сёстры собрались,

В дом к Глафире пробрались,

Чтоб игрушки поломать,

Этим зло в себе унять.

В темноте, крадучась входят,

Дверь игрушечной находят,

Вот ступают на порог…

Только не судил им Бог

Злое дело совершить

И игрушки перебить.

Как наш бык увидел Глашку

И её сестру Парашку,

Что с ухватом, с топором

Вместе прут в дверной проём.

Заревел, аж, дом затрясся,

Слышать было то ужасно,

Пламя вылетело с ноздрей,

Пыль завилась, а за ней

Землю бросил копытом,

По бокам стегнул хвостом,

Опустил тот хвост к земле

И игрушки на столе

По хвосту к горбу бегут,

Только видели их тут.

В горб вошли и дверь закрыли,

Совсем даже не шумели,

Не толкались на хвосте,

На хвосте и на спине.

Бык рога ещё нагнул,

Головой большой тряхнул,

И пошёл на чужаков,

Без вопросов и без слов.

Смотрит Глашка – бык-гора

Из главы торчат рога.

Каждый рог, как дуб большой,

С тёмной кольцами корой.

На спинище горб огромный,

Как курган в пустыне томной;

Дверь в горбу стоит резная,

Три ступеньки. И прямая

К ним дорога по хребту,

По хребту и по хвосту.

Лоб огромный, безразмерный,

Бык, знать, силы непомерной,

У игрушек он в дозоре,

Искры мечутся во взоре,

Бык ни день, ни ночь не спит,

Мир игрушечный хранит.

Изукрашен всем на диво.

В нём земли родимой сила.

С силой той не совладать

И игрушек не сломать.

Испугалась его Глашка,

Повернула вспять Парашка.

Раз – споткнулась, два – упала;

От испуга быстро встала,

На карачки, и за дверь,

Как привычно ходит зверь.

Глашка к двери отступила,

Ведь в ухвате тоже сила,

Трах быка по лбу меж рог,

Ну, а дальше на порог,

Отойти уж не успела,

Знает бык защиты дело,

Глашку поднял на рога…

Так он делает всегда.

Вверх подкинул, точно мяч,

На рога поймал опять.

Глашка охает, рыдает

Делать что, она не знает

Бык сильнее во сто крат…

Из рук вылетел ухват…

Где Парашка? Нет сестры…

Знать за всё в ответе ты…

Вместе думали о мести,

О купчишкиной невесте,

Только дело сорвалось,

На рогах висеть пришлось.

Бык взревел ещё сильней,

Аж слетела с петель дверь,

Волк в лесу от страха взвыл,

Филин крыльями забил

И заухал… Он в стволе,

Ночевал в своём дупле,

На коряжистом дубу;

Вепрь ушёл в лесную тьму,

Там залёг среди коряг,

Старых пней… и мутный мрак

Лес тот до вершин покрыл

И от глаз охочих скрыл,

Тайну дебрей и болот

Где кикимора живёт.

Бык ещё тряхнул рогами –

Глашка – на пол вверх ногами.

Стонет, охает, божится,

Что такого не случится,

Бес попутал, отпусти,

Душу Божью не губи.

Делать зло теперь не буду,

И науки не забуду.

Бык лежачую не бьёт

Грозно головой трясёт.

Глашка задом на порог,

С сарафана вырван клок,

На карачки и за дверь…

Ты рассказчику поверь –

Нет сильнее страха жала…

Мимо дома убежала,

Впереди несётся Глашка,

А за ней сестра Парашка.

Где бегут? Куда? – не знают,

Только вёрсты вслух считают.

13

С той поры проходит год.

Глядь, волнуется народ;

Задают вопросы часто –

Где купец? И как там Глаша?

Народила ли ребят?

Слухи ходят, что девчат;

Сразу двух на свет явила;

То по-нашему, то мило.

А, другие говорят –

Родила двоих мальчат.

Кто те слухи разберёт?

И чего в них кто поймёт?

Только я гадать не стал,

Взял, поехал и узнал.

Где живут? И что за место?

Я скажу, что им не тесно;

У семьи есть дом большой,

С белой каменной трубой.

От Сенного от базара,

Если повернуть направо,

Да проехать версты две,

То увидишь на холме,

Новый кованый забор,

За забором пёс Трезор,

Без цепи гуляет вольно;

Двор обширный, в нём

привольно;

Двор выходит в чудо – сад;

В саду зреет виноград;

Со второго этажа,

Волга в росплеске видна;

С реки отблески идут;

Струги новые плывут;

Долго по волнам не ходят;

Сразу к пристани подходят;

Трутся бортом о причал…

Вот что там я увидал,

И узнал, что наш Гвоздец,

Первой гильдии купец,

Торг ведёт по всей реке,

И по Каме и Оке;

Строит мельницы, причалы,

Судоходные каналы

И призренные дома*,

Златоглавы терема,

Да ещё в земле чужой

Торг имеет прибыльно́й;

Он в казну процент кладёт

И доход страны растёт,

Отчего пруссак немеет,

А Россия богатеет.

Вот какой он наш Илья

И тому свидетель я.

«Его слово твёрдо, веско, –

Слышать это было лестно, –

Не обманщик, не скупец…».

В общем – просто молодец.

У царя Илья в почёте,

Говорят ещё в народе,

Что не зря Илья Гвоздец

Носит православный крест.

«Ну, а что же наша Глаша?» –

«У неё дочурка Даша;

В доме мир царит, покой;

Собралася за двойнё́й».

В доме я, конечно, был,

Но, сказать совсем забыл.

Подошёл я к воротам,

Постучался: Бам! – Бам! – Бам!

«Эй! Дворовый! Где ты?!»

– … «Тута».

Мужичонка ниоткуда

Появился у ворот,

Шапка задом наперёд,

Борода торчит кустами,

Под густыми под бровями

Глазки добрые блестят,

Рядом уши топорщат;

Улыбается, кивает

И калитку открывает:

«На те …сказочник! … узнал;

К нам в деревню приезжал.

Цыц, Трезор, … пошёл на место;

Лает к месту и ни к месту;

Гость, а он… того… блажи́т;

Вот как времечко летит…

А хозяина нет дома…

«Глаша?…» –

Глашенька здорова;

Во-он… по тропочке спешит;

Знать увидела… бежит».

Тут же голос раздался:

«Фу, Трезор… свои… нельзя…».

Меня Глаша узнаёт,

К себе в горницу ведёт,

Оставляет погостить;

Дом большой, де, есть, где жить.

Погостить я согласился

И на горницу воззри́лся.

В этой горнице повсюду,

На меня взирает чудо;

Полки, в белых кружевах,

А на полках, просто «Ах!» –

Столько радостных игрушек,

Ребятишек и зверушек:

Кто-то по воду идёт,

Кто овцу домой несёт,

Кто на санках, кто в лукошке,

Кто-то дремлет на порожке,

С кошкой пёс играют вместе,

Бык, баран, всё честь по чести.

Ну, а стол – смущенье ока.

По столу тому с далёка,

Скачет тройка во весь мах;

Вот она уж в небесах

Оттолкнулась от стола,

Прямо к облаку взмыла.

Удивляюсь чуду я:

«Вот же, милая моя;

Ты купчихой вроде стала,

А желанье не пропало,

С глины дивности лепить,

Ведь я знаю – есть чем жить». –

«Прав ты, сказочник, – сказала,

И неторопливо встала,–

Видишь, рядом флигелёк,

В окне светит огонёк?

Муж построил для меня,

В нём теперь душа моя.

Вас к нему я провожу

Флигелёчек покажу».

Вот идёт она во двор

Ластится к ногам Трезор,

А потом бежит вперёд,

Как бы за собой ведёт.

Дверь Глафира открывает,

В флигелёк меня впускает.

В флигельке столы стоят;

Девы на скамьях сидят.

Эти милые девицы,

В глинном деле мастерицы;

Пальцы дев тонки, ловки;

В подмастерьях – мужики;

Мужики им глину возят,

И водой её разводят;

Долго мнут её потом,

Бьют её ещё дубьём;

Водой после обрызнут

И в дерюгу завернут;

После этого, как знать,

Спустят в яму отдыхать.

После долгого лежанья –

Несут глину на свиданье;

Мастерицам показать,

О готовности узнать.

Ну, а эти мастерицы,

С глинкой чтобы породниться,

В руки белую берут,

Щупают, катают, мнут,

Улыбаются счастливо –

Глинка вышла просто диво.

Как такую не любить?

Тут же пробуют лепить.

«Ну, а где же петушок –

Гребешочек на бочёк? –

Вдруг спросил я, вспомнив Петю,

– Может быть он на повети?

Интересно же узнать,

И читателю сказать».

И услышал я ответ:

«Петушка со мною нет;

У Ильи в кармане правом,

В струге плавает с товаром.

Если тать на струг идёт –

Сразу голос подаёт,

Шевельнётся, заквохчи́т;

Перья разом распушит;

Купец, дескать, не зевай;

Меня быстро вынимай.

Я вокруг всё осмотрю

И что делать, просвищу.

Петю вытащит Илья,

Свиснет кочет: – «Вот он я!

Что на сходнях за народ? –

Поглядит и скажет, – сброд;

Им товар не доверяй;

От причала провожай.

Видишь, тот вон бородач…

Он за главного, он тать.

Концы рубим для начала,

И отходим от причала.

Новых грузчиков найдём,

Так, тогда и подойдём».

«Вот такой наш скуделец

А на вид, такой простец.

Вороватый люд в округе,

Стороной обходит струги;

А главарь их не поймёт,

Почему им не везёт?

Без свистка Илья ни шагу…» –

«А как сёстры, варят брагу?

И, играяся судьбой,

Люд смущают ворожбой? –

«Помню, помню! Эта Глашка,

И её сестра Парашка;

Вот неглядные дела,

Убежали из села.

Нет ни слуху и ни духу;

Видно сильно дали труху;

Перестали люд мутить;

Пусть поучатся, как жить?

И в далёкой стороне,

Будут тоже в бороне,

Если старое не бросят…»

«Ну, а как ямщик тот, Костя?

Что на троечке лихой

Ездил, помню, не трусцой.

Отвечает: «Есть такой.

Теперь наш он стремянно́й*.

Кони – это его дело.

Правит, как и прежде, смело.

Если едет на базар –

Люди все на тротуар;

С под ладони вслед глядят;

Пристяжные галопя́т*».

14

Я в дому гостил три дня

И дыханье затая,

Наблюдал за мастерицей…

Только солнце засвети́тся,

Сразу же идёт во двор;

Там уж ждёт её Трезор.

Он хозяюшку встречает,

Бегает вокруг и лает.

Под навес она идёт,

Глину из ведра берёт;

С глины делает игрушки,

На баранах завитушки,

Гривы лепит у коней,

И свистульки, что звонче́й

Не бывает на селе;

На большом творит столе;

С тройки русской начинает;

Всю звезда́ми украшает.

Тройка по столу бежит,

Коренник вперёд глядит,

Устремляясь ко звездам…

Я всё видел это сам.

Каким образом там был?

Я того здесь не открыл,

То сказителей секрет –

Видеть всё за много лет,

Чтоб детишкам рассказать,

Да всё точно описать:

Где? И как? И почему?

Что известно самому.

Петя мне не даст соврать,

У него ведь к сказкам – страсть.

Прилетит, через забор,

Сядет мне на монитор,

Сверху вниз на текст глядит,

Клювом важно шевелит,

И читает про себя.

Что не так, свистит: «Тут зря-а!!

Огород не городи-и!..

То, что было говори-и!»

Да-а. Такой наш петушок

Гребешочек на бочёк.

Сквозь века и в наше время?!

Вот ведь сказочное племя.

Нет для Петеньки преград.

Петушку всегда я рад.

Он подскажет, он научит,

Что не так, так тут же взбу́чит,

Опечатку углядит,

Всё проверив, – улетит.

Сказку вместе с ним писали,

И по клавишам стучали.

Пальцем я, а носом он.

Так писать – у нас закон.

Вот и сказке тут конец,

Тот, кто слушал – молодец.

Кто не ведая живёт –

Тот, надеюсь я, прочтёт.

Примечания

К главе 1.

Струги – русское плоскодонное парусно-гребное судно XI—XVIII веков, служившее для перевозки людей и грузов.

Знахарь – (в контексте) знающий город и его жителей человек (прим. Автора).

Поводырь – человек, сопровождающий слепого.

Гвоздец – прозвище торговца скобяным товаром (прим. Автора).

Лиходей – безжалостный, враг, злодей.

Лихач – легковой извозчик со щегольскою закладкою, отважный и расторопный.

Коренник – лошадь, впрягаемая в оглобли, средняя лошадь в тройке.

Шлея – широкий ремень, часть упряжи, которая удерживает хомут.

Донце – доска для укрепления гребня и для сидения при работе у самопрялки.

Гильдия – в старину купеческая корпорация, в которой купцы делились на три разряда.

Гужи – кожаная или верёвочная петля у хомута.

Бабушкин взвоз – улица, крутой спуск к Волге в г. Саратове (прим. Автора).

Спотыкач – настоянная на ягодах и плодах водка.

С лихвой – дать больше чем спрашивается (прим автора).

К главе 2

Пролётка – повозка на четырёх колёсах

Стреха – нижний свисающий край крыши.

Рушник – полотенце у восточных славян.

Тать – вор, грабитель.

Любопытец бражный – любящий выпить и весело провести время человек (прим. Автора).

С глины создан человек – в Библии говорится, что первый человек был сотворён Богом из праха (прим. Автора).

Препоны – препятствия, помехи, преграды.

К главе 4.

Созидает – создаёт, творит, соделывает с кем либо; здесь созидает с Богом (прим автора).

Страны заката – страны, расположенные от России на западе, где заходит солнце (прим. Автора).

Скуде́льная – сделанная из глины.

Дульце – часть свистка, куда вдувают воздух (прим. Автора).

Кафтан – старинная длиннополая верхняя мужская одежда.

К главе 5

Разбитной – развязный, бойкий.

Нерасплаканный – неоплакавший умершею жену, не жалеющий о ней (прим. Автора).

Прижива – приращённая часть богатства (прим. Автора).

К главе 6

Онучи – портянки, обматывающие ногу до колена.

Сущий – Бог.

Млечный путь – звёздная система, на ночном небе видна в виде светящейся полосы.

Болванчиков – заготовки дляигрушек, изделия без внутреннего содержания (прим. Автора).

Приворожить – заколдовать. При помощи магических действий лишить воли, памяти; заставить видеть, в данном случае, хорошее в плохом (прим. Автора).

К главе 7

Чёрна кошка – чёрная кошка в народе ассоциируется с нечистой силой (прим. Автора).

Пристяжные – лошади, располагающиеся в тройке по бокам коренника.

Наветка – наговорщица, клеветница.

Прудная пиявка – пиявка, живущая в пруду.

Шельма – негодяй, мошенник.

К главе 8

Скуделец – образовано от слова «скудельный» – сделанный из глины (прим. Автора).

Кавардак – путаница, беспорядок

К главе 9

Волить – желать, хотеть.

Околдовать – тоже, что и «приворожить» (прим. Автора).

Чары – колдовское воздействие, наговоры.

К главе 10

Поезд мчится на просторе – речь идёт о свадебном поезде. Несколько украшенных лентами и цветами лошадиных упряжек, двигающихся друг за другом (прим автора).

От зари – с восточной стороны (прим. Автора).

Бяка – что-нибудь плохое, дурное.

Паскуда – пакостный, гнусный, скверный, мерзкий человек.

К главе 13

Презренные дома – дома для больных, калек, сирот (прим. Автора).

Стремянной – ( для этого текста) –.личный ямщик купца (прим. Автора).

Галопят – производное от слова – «галоп»; самый быстрый бег лошади.

Изречения о народной игрушке из произведений и выступлений П.П. Африкантова

«Игрушка в жизни ребёнка – первый педагог и воспитатель. Давным-давно наши предки умели делать игрушки, формирующие человеческую душу, на основе любви и добра – давайте у них учиться».

* * *

«Ты хочешь иметь спокойную старость, ты не хочешь краснеть за поступки своих детей перед родственниками, соседями и знакомыми, тогда будь добр – обеспечь их детство достойными игрушками».

* * *

«Придёт время, и народная игрушка будет так же востребована людьми, как становятся востребованными натуральное молоко, натуральное мясо и другие натуральные продукты питания. Просто мы ещё не осознали пагубность влияния суррогатных игрушек на психику и развитие собственных детей».

* * *

«Наше здоровье напрямую зависит от среды, в которой мы проводим свою жизнь. Этой средой, в первую очередь, является наш дом. Если присмотреться, то, мы редко в каком доме можем увидеть изделия народных промыслов. А это неправильно. Эти изделия, а среди них народная игрушка, крепко-накрепко соединяют нас в видимом и невидимом пространстве с родом, землёй, и многими стихиями, о которых мы понятия не имеем, но улавливаем их на ментальном уровне».

* * *

«Народная игрушка является проводником души в другой мир, где душа соприкасается вживую с оригиналами любви, добра, дружбы, ощущает их, впитывает их и следует им, даже если человек и вышел из детского возраста».

* * *

«Народная игрушка – это величайшая космическая программа по воспитанию человека. Она сродни компьютерной, только более сложная и многогранная, которая потому сегодня остаётся невостребованной обществом, что общество не считает её таковой, а использует этот инструмент в качестве подпорки для забора».

* * *

«Народная игрушка – это материализованный народный дух».

* * *

«Вы думаете, что враги России более всего боятся наших современнейших ракет? Ошибаетесь. Больше всего на свете они боятся нашего национального духа. Дух же этот, с младых ногтей, стяжается при помощи народной игрушки. На наши ракеты они создадут свои, или у нас украдут, а вот на народный дух узду не набросишь, его не своруешь, потому они и пыхают злобой на наше народное достояние – народную игрушку, главного воспитателя этого духа».

* * *

«С потерей собственного суверенитета, перед США, Россия сразу потеряла право и на народную игрушку. Разве будет терпеть победитель своего главного противника, хоть глиняного или тряпичного, и благоденствовать ему!? А вот кандалы и цепи для него, всегда – пожалуйста».

* * *

«Народная игрушка для врагов и в кандалах страшна».

* * *

«Если кто-то тепло-хладен к народной глиняной игрушке, то это от недостатка любви».

* * *

«Если ребёнок вырастает в окружении добрых и поучительных игрушек, то эта оболочка будет оберегать его всю жизнь. Какие бы невзгоды на его долю не выпадали, он всегда будет в своих действиях и поступках руководствоваться теми нравственными принципами, в коконе которых возрастал».

* * *

«Есть люди образованные и умные, а вот народную глиняную игрушку не воспринимают. Это не недостаток образования, а недостаток воспитания».

* * *

«Человек, относящийся с презрением к народной глиняной игрушке, – тёмен, как грозовая туча».

* * *

Моя коллега и соратница Людмила Ивановна Бахарева как-то сказала: «Чтобы полюбить народную глиняную игрушку – до неё надо дорасти».

* * *

«Целомудрие – вот что отличает народную игрушку

от современных промышленных поделок».

* * *

«Современная фабричная игрушка тоже может иметь высокий уровень восприятия, только делать её надо с опорой на лучшие образцы изделий мастеров прошлого, а не полагаться на один бизнес-план».

* * *

«Игрушка – это и творчество, и развлечение, и отдых, и труд, и терапия, и несказанная радость общения; игрушка – это и философия, и политика и культурный центр в устройстве общества»

* * *

«Игрушка воспитывает взрослых через мысленный возврат в детство. Как это умилительно, глядя на глиняшку, вспомнить себя почти безгрешным и почти беспечным. Душа на миг останавливается, замирает, и нет той силы, которая бы смогла прервать это мысленное общение. Наша душа в это время подпитывается божественной энергией любви и добра».

* * *

В народной игрушке нет ничего лишнего. В ней исключительное равновесие духовного и практичного.

* * *

Народная игрушка учит претерпевать страдания не в состоянии рабской покорности, а в возвеличивании духа над плотью.

* * *

Игрушка учит жить просто и смотреть на все свивы и перевивы человеческой жизни тоже просто.

* * *

Думаю, что во врачебных пунктах скоро будут открывать антистрессовые кабинеты, уставленные народными игрушками. Игрушкотерапия – это не фантазия, а необходимость уже сегодняшнего дня.

* * *

Найти и вырастить настоящего игрушечника – задача неимоверно сложная. И сложность её совсем не в привитии навыка, а в становлении мировоззрения и в воспитании собственных ощущений.

* * *

Заниматься игрушками хорошо и целесообразно. Все они деревянные, тряпочные, мочальные и другие заслуживают уважения. Приоритет глиняной игрушки перед ними состоит в том, что она первейшая из первых. Как первый человек был слеплен из глины, так, я мыслю, и игрушка была создана тоже из глины ему в назидание и утешение.

* * *

Когда человек лепит игрушку – он проживает жизнь вторично, исправляя радостями и переживаниями допущенные ошибки в прошлом.

* * *

В основании игрушки должно лежать доброе, чистое и светлое. Без этого никак.

* * *

Если у тебя плохое настроение, загляни в добрые, доверчивые и участливые глаза игрушки и мир вокруг тебя изменится, как будто солнышко выйдет из-за тучки.

______

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

Примечания

Изречения о народной игрушке из произведений и выступлений П.П. Африкантова