Поездка в плацкартном вагоне [Григорий Григорьевич Федорец] (fb2) читать постранично

Поездка в плацкартном вагоне.

Перестук колес скорого «Москва-Абакан» учащался; поезд покидал станцию. Проплыл чистенький перрон с застывшим истуканом дежурным в красной форменной фуражке с желтым флажком в руках. Легкой тенью проскочила забытая всеми станционная каланча, и потянулись унылые дома пригорода.

В 16-ом плацкартном быстро налаживался нарушенный вновь прибывшими нехитрый быт вагона. Плацкартники в экспрессе народ особый. Они резко отличаются от степенных жильцов купейных вагонов, мерящих расстояние сутками дальнего следования, да стаканами крепкого, приправленного рафинадом, чая. В купейных свой ритм. Езда здесь нудно-муторная. Пассажиры отсиживаются в пеналах-купе или одиноко замирают у мутных окон в узких коридорах. Там их болтает на стрелках, да вспугивают угрюмые проводники, яростно волокущие по проходу тюки грязного белья.

В плацкартном иной мир. Едут здесь студенты вузов и техникумов великой страны. Спешат они в родительский дом к дымящимся шаньгам и беляшам, или обратно в гулкие аудитории, да промозглые комнаты обшарпанных общежитий и издерганными сквозняками, дверьми. Здесь можно встретит и командировочного средней руки с истрепанным портфелем грубой кожи, распухшим от бумаг, меченных надписями «согласовано-утверждаю». Трясутся в плацкартном и, тучные мамаши с беременными авоськами, источающими колбасно-чесночный аромат провинциальной «краковской». Все это для драгоценных чад, постигающих науку в пыльных областных центрах. Валяются на верхних полках мятые с похмелья дембеля, владельцы фибровых чемоданчиков и заутюженных кителей с полным набором блестящих значков воинской доблести. Изредка катят в плацкарте ветхие дедушки-бабушки, тихонько приткнувшись на боковушках, по-сиротски выпрашивая чек у проносящихся, как броненосец, проводников, этих суровых администраторов вагонной жизни. Словом, едет народ пестрый, колоритный и частенько здесь возникают компании неожиданных собеседников с благодарными зрителями.

В окнах 16-го замелькали распаханные поля, сменяясь незатейливым мелколесьем сибирской равнины. В третьем купе после традиционных «вы откуда и куда?» завязался дорожный разговор. Начал его парень лет 20-ти, в потертой кожаной куртке и стоптанных кроссовках. Попутчики его: молодая особа в розовой кофточке и синих джинсах, по виду студентка; хмурый мужик в мятом пиджаке с явными манерами крестьянина; грузная тетка неопределенного возраста, обложенная огромными авоськами и кулями; да дедуля со сморщенным, как урюк, лицом.

Парню видно не терпелось. Порывшись в замызганной сумке с блеклой надписью «Аdidas», он вытащил бутылку темно-зеленого стекла, наполненную жидкостью ядовито-желтого цвета.

– Да, ты чо! В вагоне нельзя! – всполошился крестьянин

:

– Ни дай бог проводница углядит. Враз ссадит. Глянь, как она по коридору летает. Ни баба, а смерть фашистским оккупантам.

Действительно, проводница, красномордая тетка с бакенбардами, черным пушком усов и гвардейской грудью под солдатской рубахой, только что проплыла мимо походкой боцмана торгового флота.

– Ни че! Мы в тихушку, по-быстрому. Ну, у кого стаканы есть, сознавайсь?! Угощаю! – весело выпалил в кожанке. Он опять нырнул в свой “

Adidas

” и извлек оттуда пластиковый стаканчик из-под «Пепси». Чуть помешкав, и тетка достала тройку фарфоровых кружечек и небольшой кусок вареной колбасы. Не отстал и дедуля с боковушки, внеся свою долю парой куриных яичек, шматком копченого сальца, головкой лука и краюхой ржаного. Прошуршала пачкой крекера студентка и, смутившись, добавила

нелепый «

Сникерс» в яркой упаковке. Сунулся под стол, к рюкзаку хмурый колхозник и торопливо развязав корявыми, что усохшие корни, пальцами тесемку выложил на стол завернутую в газету жареную курицу, мешочек с варенной картошкой, да граненый стакан с отбитой кромкой.

– Е, пэ, рэ, сэ, тэ! Во народ подобрался! – обрадовался парняга, быстро и умело разливая вино по разнокалиберной посуде:

– Давайте, за знакомство!

Выпили. Вагон мотнуло на стрелке.

– Ни, че, вроде. Маленько кисловата. Водки бы, оно, конечно, лучше, – заметил крестьянин, аккуратно втискивая свой граненыш среди разложенной на столике снеди:

– Ну, да на безрыбье, как говориться, сам раком …

– Почто на безрыбье? – неожиданно улыбнулась тетка:

– Мы тоже не лыком шиты! – и ловко выдернула из здоровенного баула бутылку белой. Парень подпрыгнул:

– Во номер! Ну, ты, мамаша, даешь! Есть женщины в русских селеньях…

Затеплилось дорожное застолье. Когда допили водку, разговор невольно остановился на спиртном. Спорили о том, какое лучше. Коньяк, водка, а может самогон? Студентка, ясное дело, больше шампанское уважала. У остальных мнения разделились. Но сошлись в главном, что при питье