Я тебя… никогда! [Валерий Столыпин] (fb2) читать постранично, страница - 3

непомерном ожидании возможного вознаграждения, в комплексном эгоизме.

– Верещагин, зачем ты читаешь мне лекцию по психологии? Не учи жить, помоги материально.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько тебе нужно для полного счастья?

– Не в этом смысле. В настоящий момент мне достаточно ключей и доброго слова.

– От квартиры, где деньги лежат. Пользуйся моей добротой. Но учти – я ревную.

– У тебя сейчас было такое странное выражение лица. Если бы я тебя не знала столько лет, подумала бы, что влюбился.

– Так и есть. Думаешь, я не способен любить?

– Это обсудим позже.

Вика смачно чмокнула Никиту в щёку, – я побежала. Ты – настоящий друг.

Верещагин убежал с работы почти за час, заверив секретаря, что отправляется на встречу с потенциальным клиентом, договорившись с соседкой Марией Егоровной помочь прибраться.

В суете приготовления, чтобы не отвлекаться, Никита перевёл смартфон в беззвучный режим.

Оставалось проветрить квартиру, дождаться сигнала к эвакуации и исчезнуть с чувством унижения и беспомощности.

Телефон молчал. Точнее, Никита не услышал зуммер.

Он переживал, нервничал, даже закурил, отправившись лечить приступ меланхолии на лоджию, хотя больше года как избавился от пагубной привычки.

Скажи кому, что собственноручно устроил романтическое гнёздышко для любимой, у которой будет свидание с кем-то другим, возможно в собственной постели, любой покрутил бы у виска.

На столе, застеленном льняной скатертью, стояла бутылка вина, бокалы, виноград и тарелка с сыром. Горели две свечи. В вазе стояли срезанные цветы.

Притворяться недотрогой Вика не планировала, старания друга оценила сполна.

Лоджия оказалась открытой, что говорило о том, что Никита торопился покинуть помещение.

– Наверно увидел в окно. Какой же Никита заботливый, – подумала Вика, запирая дверь балкона.

Верещагин дёрнулся было выйти, но посчитал, что обнаруживать себя неловко, тем более, что у любимой женщины были определённые, возможно не совсем скромные интимные планы. Проблема в том, что в октябре холодные вечера, а он не одет.

Хорошо хоть телефон с собой. В случае чего можно позвать на помощь.

Подглядывать и подслушивать было стыдно, дрожать с закрытыми ушами и глазами – неудобно. Взор то и дело соблазняли откровенные кадры свидания.

Никита всё слышал, кое-что видел.

Несмотря на то, что сценарий откровенного спектакля разворачивался в довольно целомудренных рамках, его терзала душевная боль.

Самодовольный хлыщ, которого Вика даже разглядеть, как следует, не успела, нагло нарушал  правила этики: прикасался к её груди, целовал, где вздумается, стремительно приближая финальный момент трагедии.

Форточка оставалась открытой, потому слышно было всё.

Никита всматривался в сумерки, желая понять, есть ли хоть малая возможность беззвучно исчезнуть с балкона.

Цифра тринадцать и сорок метров пустоты под ногами ясно давали понять безнадёжность подобного предприятия.

Ирония положения усугублялась настойчивостью кавалера, которого теперь, когда женщина дала  понять, что готова, хоть и не сразу, уступать, неудержимо расширял зону влияния, о чём свидетельствовала кокетливая возня, звуки борьбы, пока шутливой, но нетерпеливой и всё более бесстыдной.

Было слышно, как Вика отбивается, остужая атаки неудобными вопросами, заставляя темпераментного поклонника торопливо, невпопад отвечать.

Никита слышал едва ли не каждое слово опасной игры, финал которой был предрешён.

Северьян наступал, Вика всё менее активно защищалась.

Одежды на ней оставалось всё меньше, сопротивление практически прекратилось.

В этот момент настойчиво зазвонил телефон.

– Тебя, – учащённо дыша, сказала Вика, – ответь.

– Не хочу.

– Вдруг что-то важное.

– Плевать.

– Дело твоё. Давай выпьем.

Интонация свидетельствовала о том, что страсть остывает. Никита чувствовал – что-то пошло не так.

– Ответь.

– Барышников слушает.

– Работаю. Да, тот самый проект.

– Какого чёрта! Мне некогда.

– Кто она, – почти равнодушно спросила Вика, – жена, любовница?

– Начальство… ну, жена… и что?

– Я про себя всё рассказала, ты соврал. Уходи.

– Динамо решила крутить?

– За кого ты меня принимаешь?

– За девку, которая хочет трахаться.

– Браво. Будешь насиловать? Рискни.

Никита набрал её номер.

– Вика, ты случайно закрыла меня на лоджии. Извини. Помощь нужна?

– Сейчас открою.

– Так ты чего, сука, подставить меня хотела, – завопил идеальный любовник Северьян, – зря ты так. Ходи теперь и оглядывайся.

– Я рада… что вовремя разглядела в тебе козлика. Не пыли, ничего ты мне не сделаешь. Даже жены боишься. Иди уже, горе-любовник.

Северьян с опаской посмотрел на Никиту, мужчину с торсом атлета и суровым взглядом.

– Зря ты так. Думаешь, этот простит? Ага! Передаю из рук в руки. Пользуйся. Девочка горячая,