За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов [Валерий Столыпин] (fb2) читать постранично, страница - 4

неделю она не ходила на работу, сказавшись больной.

Осмысленное решение далось непросто: Зоя – моя!

Большую часть зарплаты Света тратила на приходящую няню, сама жила впроголодь.

Собирать нужные документы, оформлять фиктивные справки, юлить и подмазывать было непросто. У неё получилось.

Вскоре Светлана числилась матерью одиночкой, а о том, что с Зоенькой не имеет родства – не знал никто на свете.

Она была настоящей мамочкой, отважной наседкой, самоотверженно опекающей растущее дитя, оберегающая её от любых невзгод, отказывая при этом себе почти во всём.

Жили мама с дочкой не хуже прочих: уроки учили, книжки читали, на море отдыхать ездили, откровенничали перед сном.

Одно угнетало – слепая материнская любовь не позволила к самостоятельности девочку приучить, к труду, к ответственности. Но это, считала она, не беда. Самой-то вроде ничего особенно не нужно. Как есть – так и ладно.

Светочка даже умудрилась потихоньку на платное обучение накопить: понимала, что бюджетный вариант Зоя не потянет, баллов не хватит.

Документы на поступление подали в престижный областной институт. Факультет Зоя сама выбрала – юриспруденция.

Света в современных веяниях не смыслила: дочке хорошо, значит, ей тоже.

Деньги на житьё бытьё и продукты привозила в общежитие по два раза за месяц.

Училась Зоя неплохо: зачёты, лабораторные работы, экзамены – всё вовремя сдавала.

Влюблялась как все в этом сладком романтическом возрасте, но себя блюла.

Получила диплом. Удачно нашла работу. Можно выдохнуть: жизнь удалась.

Света было о себе, о любви, о личной жизни задумалась. Сорок лет – не возраст, чтобы крест на себе ставить. Мужчины интерес постоянно проявляют.

Сергей Степанович, вдовец бездетный, начальник непосредственный, не раз с предложением перевести производственные отношения на интимные рельсы подкатывал. Что-то про симпатию, про аппетит, про здоровье и земные радости намекал, уверял, что имеет серьёзные намерения.

– Почему бы нет, – рассуждала Светлана, вспомнившая под влиянием сладких речей о предназначении женственности, о том, что никогда не поздно…

В выходные она медитировала, представляя себя рядом с мужчиной, красочно воспроизводила во внутреннем театре, где была режиссёром и зрителем одновременно, пикантные моменты, о которых давно не вспоминала с ностальгическим наслаждением.

Иллюстрированное путешествие в молодость было приятным, настолько, что Света снова почувствовала желание быть женщиной.

Сергей Степанович нисколько не хуже других. Спокойный, рассудительный, интеллигентный. Стоит попробовать. За погляд, как говорится, денег не берут; бить, тоже не станут.

Дивные мысли прервал нетерпеливый звонок в дверь.

На пороге стояла дочь с грудничком на руках.

– Спишь что ли? Звоню, звоню, – раздражённо буркнула Зоя, – али не рада?

– Чьё дитя?

– Папаша кто, хочешь знать?

– И мамаша тоже.

– Не те вопросы задаёшь, мамочка. Рожала я… а растить… растить, извини, тебе. Мне сейчас никак. Шеф чёрную метку прислал, последнее, так сказать, китайское предупреждение. Или-или. Разве такой судьбы ты мамочка для своей любимицы желала? У тебя опыт, времени вагон… и вообще. Деньги вам присылать буду. Ну…

– Не нукай, не запрягла. Может я замуж собралась. Пожить на старости хочется, к мужскому плечу прислониться. Почему ты такой эгоисткой выросла?

– Ага, мамочка, давай, убей дочурку отказом. Не ты ли меня такой воспитала? Я же ангелочка своего не навсегда привезла, погостить. Налажу карьеру, тогда…

– Да-да, пять минут, всего пять минут. Знаешь, как подобных родительниц называют? Ку-куш-ка. Стыдно должно быть.

– Какие пять минут, мать? Лет пять, не меньше, быстрее не управлюсь. Ты же моя мамочка, Ирочкина бабушка. Мы же семья. Жить будете как в сказочном королевстве. Ты сколько зарабатываешь?

– Тебе ли не знать, сколько?

– Вот! Две такие заплаты высылать буду. Е-же-ме-сяч-но. Ма-а-а… я же люблю вас…

– Нет! Однажды дала слабину, теперь плоды пожинаю.

– О чём ты, ма, какие плоды. Смотри, какая Иришка прелесть: ягода малина с льняными глазками.

Светлана напряжённо вглядывалась в лицо дочери, пыталась отыскать в бессовестных глазах искорку сомнения.

Зою ничто не терзало, не мучило. Она была откровенно уверена, что пансион ребёнка у бабушки – вопрос решённый.

Истерика у Светы началась неожиданно. Слёзы лились водопадом.

Незадачливая бабушка закрылась в ванной, рыдала до тех пор, пока не свело судорогой горло.

Зойка стучала в дверь, требовала отворить, сетовала на то, что опоздает на поезд, потом притихла.

Угнетающие психику мысли до отказа заполнили черепную коробку, внутренняя молотилка взбивала их подобием миксера, пока не перемешала в однородную, совершенно бессмысленную массу.

Голова гудела, раскалывалась от боли, тело предательски дрожало.

В ванной было холодно, неуютно. Что толку сидеть и страдать? Нужно что-то решать.

Светлана отворила запор, выглянула наружу.

Тишина. Зои нигде не