Монохроматический свет [Артем Вадимович Журавлев] (fb2) читать постранично, страница - 2

нечистотами маленькое озерцо, в котором даже когда-то можно было купаться. Трудно сказать, почему именно южную дорогу почтили столь завораживающим видом на въезде в город. Быть может потому, что, по обыкновению, по этой дороге прибывали путники с союзного государства Вольная Держава Аворструб, всецело поддерживавшей человеколюбивый и истинно народный тоталитарный режим Дользандрии, аналог которого, стоит отметить, построила и у себя.

Бар "Гусь в бочке" безмятежно стоял недалеко от Центра Управления Городом, прямо на "Спешке". "Спешкой" в народе прозвали объезд, по которому вечно опаздывающие жители торопились скорее обогнуть администрацию и добраться до работы. Иронично, что со временем этот объезд стал ещё более загруженным, чем основная улица.

Как и все остальные показные здания, бар снаружи красовался позолотой. Внутри он пестрел тёмным деревом и кожаными сидениями. Многочисленные склянки с алкоголем слегка освещались теплым светом. В дальнем конце трещал настоящий камин, гордость владельца этого чудного заведения. Здесь, за слегка покошенным дубовым столом сидел, разговаривал с товарищем и попивал дешевый коньяк Карзах Рейверий.

На вид он был лет сорока, хотя, на самом деле, ему было уже сорок шесть. Он не напоминал обычного работника завода этого города: русые волосы средней длины закинуты назад, на лбу были еле видны легкие морщины, средний нос был подобен клюву орла, тонкие губы застыли в вечно хмурой гримасе, впалые щеки заросли небольшой бородой. Само лицо слегка худощавое, с выраженными грубыми чертами. Одет он был в самую простую клетчатую рубашку и затасканные синие джинсы с серыми летними кроссовками.

Но было в нем нечто отличное от других посетителей бара: тяжёлый усталый взгляд струился искрами тяжело добытых знаний, и сияли они ярко, как звезды во льду бесконечно тёмного космоса. Его товарищ был совершенно иной.

Адлегос Иронаил гордился своими черными, как перья ворона, волосами. Они отблескивали, как шерсть хорошо ухоженной собаки, хоть Адлегос всегда бычил на Карзаха за подобное сравнение. Острые уши, острый подбородок, слегка выделяющиеся щеки, козлиная бородка и короткая стрижка выдавали в этом человеке авантюриста, падкого на любое занятие, которое в будущем принесет солидные деньги.

В этот день разговор был из разряда «что-то сказать да надо». Во время подобных разговоров люди подолгу смотрят на стол или в окно, иногда с невольной улыбкой или усмешкой бросая взгляд на собеседника. Когда кому-нибудь в голову приходит абсолютно лишенная смысловой нагрузки тема для продолжения беседы, этот кто-то начинает ее либо с «да уж…», либо с «хе-хе…». Все-таки тишина – очень неверный товарищ. Временами она помогает людям собраться с мыслями, понять, осознать, увидеть. А иногда она угнетает подобно садисту, трубочкой высасывая счастье и волю к жизни, постепенно отливая мир вокруг в серые цвета.

– Что ж люди так позолотой увлеклись. Сижу тут, пью коньяк, а у меня уже глаза болят от этого блеска, прямо в рожу светит, сука. – Адлегос закрыл глаза ладонью, чтобы хоть немножечко побыть в темноте.

– Увлеклись точно по таким же причинам, по которым ты носишь эти кольца. – Карзах сделал глоток живительного напитка.

– Мои кольца хотя бы не насилуют глаза, как этот город.

– Отчего ж не насилуют. Насилуют. Вот идешь ты по улочке, а каждый второй пешеход, который мерсты считает каждый день, чтобы дожить до зарплаты, на твои кольца взгляд бросает. И ох, как его глаза болят, когда он их видит. Для него они сияют хлеще этих сраных зданий.

– Были бы поумнее, смогли бы и сами на эти кольца заработать. И меня б не доставали, и себе бы душу не травили.

– А ты прямо такой умный.

– Я мудак. Это компенсирует мои недостатки ума, когда я стремлюсь к успеху. Мы долго еще будем ждать?

Затяжной и не очень приятный разговор нагнетался самой необходимостью его существования. Друзья сидели и ждали третьего компаньона, который, по видимости, имел пренеприятную привычку опаздывать. В таких условиях возникновение пустого разговора – дело, само собой разумеющееся.

Самые разные посетители продолжали заходить в бар. Кто-то бежал от дурных мыслей, кто-то встречался с пассией или своим новым отважным защитником, кто-то еще не определился, зачем он вообще сюда приходит, а кто-то решил гулять в свои последние дни. Но всех объединяли две вещи: алкоголь и «Цепь». С первым все понятно, а вот «Цепь» – вещь совершенно диковинная в Старгроме. Более того, это как раз та «вещь», которая превратила сей радужный и залитый золотом город в могилу. Никто не знает, откуда она взялась, но всем достаточно того, что она убивает.

Буквально месяц назад в мирную страну Дользандрию пришла чума, именуемая ныне «Цепью» за свой интересный принцип умерщвления больного. После заражения этой дрянью из запястья больного, прямо из кожи, прорезаются звенья из неизвестного науке метала. Когда подобные звенья полностью оплетают запястье зараженного, человек погибает в