Все лучшее – детям [Алексей Курилов] (fb2) читать онлайн

Алексей Курилов Все лучшее – детям

Глава 1. День космонавтики

Павел спустился вниз, где его уже ждала машина. Сегодня был особенный день, он знакомился с детьми. Так случилось, что он уже с полгода встречался с Ириной, но все было как-то не до того. У него в руках был плюшевый заяц с огромным красным сердцем и неимоверно длинными ушами, а рядом на сиденье лежал игрушечный пистолет. Это была точная копия старинного маузера, только стрелял он маленькими пластмассовыми шариками. Павел переживал, угадал ли он с игрушками, сможет ли он ответить на все вопросы детей, не будут ли они воспринимать его как человека, что забирает маму. Могло случиться все что угодно и главное, это происходило в первый раз в его жизни.

На улице уже было достаточно тепло и даже появилась зеленая трава, а вдоль дороги стояли скелеты деревьев, напоминая о том, что в этих каменных джунглях еще сохранилось немного жизни. Никогда раньше я так не нервничал, хотя нет, было один раз, когда в лётное училище пришли отбирать в космонавты. В тот день приехала специальная комиссия, она выбрала несколько человек и нас собрали в отдельном классе. Все понимали, что пройдет только половина, но главной причиной волнения было полное отсутствие информации и подготовки. Комиссия появилась внезапно, словно снег на голову, никто не знал, что они будут спрашивать и к чему надо готовиться.

В тот день я тоже нервничал, вызывали по одному и даже не в алфавитном порядке, в классе никто особо ничего не обсуждал, каждый думал о чем-то своем. Все, кого вызывали сразу же уходили, и не возвращаясь обратно, видимо, чтобы не рассказали, в чем суть вопросов. В какой-то момент заглянул наш руководитель и громко сказал:

– Антонов!

– Я! – Громко выкрикнув я направился к двери. Ноги были деревянные, а в голове крутилось: “Главное не выдавать волнение, собранность и четкость!”

– Головной убор забери, назад уже не вернешься. – Сказал Александр Алексеевич и указал рукой в сторону моей парты.

– Есть забрать головной убор. – Я быстро развернулся, подхватил фуражку и бегом выскочил за дверь.

– Да не дрейфь ты так, не на расстрел же. Остальным вольно, ожидайте очереди. – Пройдя по коридору несколько метров, Александр остановился возле двери и повернулся ко мне. – Мысль выражать четко, в стороны не плавать. Если не знаешь ответа, так и говори. Тут оценки ставить не будут, тут выбирают людей и если сейчас соврешь, потом может быть очень плохо. Все ясно?

– Так точно, все ясно.

На самом деле, мне ничего не было ясно, скорее всего мне просто дали время перевести дыхание и как-то собрать мысли в кучу. Деревянной рукой я взялся за ручку двери и резко рванул ее на себя. В кабинете было светло, за кафедрой сидело несколько человек, быстро пробежавшись глазами и, никого не узнав, я вошел и представился:

– Лейтенант Антонов для прохождения комиссии прибыл! – Голова гудела от тишины в аудитории.

– Заходите, присаживайтесь. – Сказала женщина примерно моего возраста, указывая на единственное место за партой перед комиссией.

Передо мной лежала аккуратная стопка чистых листов бумаги и несколько ручек. Я выдвинул стул и сел, стараясь двигаться как можно аккуратнее.

– Вы же знаете, кто мы? Мы изучили вашу медицинскую карту и табель успеваемости, так что с этой точки зрения вы все нам подходите. Скажите, вы сами-то хотите в космос? – Вопрос задал седоватый человек, что сидел слева, скорее просто чтобы начать разговор.

– Так точно, хочу! – Выпалил я, не раздумывая, этот вопрос можно было задать любому в училище и получить один и тот же ответ.

– А как у вас с семьей? Жена, дети? – Продолжал все тот же седовласый.

– Никак нет, только родители – отец и мать, оба живы, здоровы. – Зачем-то уточнил я.

– Волнуетесь? – Внезапно задал вопрос мужчина в очках, пристально смотревший за каждым движением, словно оценивая их.

– Так точно, волнуюсь. – Не было смысла врать на такой простой и очевидный вопрос.

– А отчего столько волнения, пугает неизвестность? – Продолжал все тот же человек в очках.

– Никак нет, неизвестность скорее манит. Волнение от неожиданности.

– А в космосе много неожиданностей, знаете ли… Задача: вы в лодке, с вами находится женщина лет пятидесяти и ее дочь двадцати лет. Вас в лодке только трое, но лодку затапливает и она сможет выдержать двоих. Женщина врач и только она способна, в случае чего, помочь вам и девушке. Вы единственный, кто может грести, а девушка ничего не умеет, но она беременна. Ваши действия?

– Прыгну в воду и буду грести, толкая лодку левой рукой. – Я не знал правильного ответа, да его и не было, не бывает правильных ответов там, где надо выбирать, кому жить, а кому умирать.

– Вода ледяная, до берега километров пять, а может и больше.

– Значит придется грести быстро, чтобы не замерзнуть. – Я перебрал в голове разные варианты, но сказал самый простой.

– Женщина хочет прыгнуть за борт ради дочери. – Сказал вдруг седовласый, что первым начал беседу.

– Остановлю, скажу, что без нее мы все умрем и только она может нам помочь.

– А если вы не справитесь и умрут все троя?

– Значит справлюсь, раз других вариантов нет.

– Раз других вариантов нет… – Тихонько повторил мужчина в очках. – Вот это вы правильно сказали. – Он откинулся на спинку кресла и удовлетворенно кивнул седовласому.

– Ну что, у кого-то есть еще вопросы? Нет? Отлично. Возьмите верхний лист бумаги и переверните его, это образец заявления, напишите такое же.

Я, не веря своему счастью, перевернул листок, так и есть! Заявление, прошу принять меня в отряд для подготовки… Быстро переписав весь текст, не забывая вовремя менять вымышленные имена и фамилии на свои собственные, я сдал лист комиссии.

– Ну все, поздравляю вас, вы теперь на шаг ближе к своей мечте. – Сказала женщина и, повернувшись к двери, громко добавила, – Александр Алексеевич, давайте следующего!

Машина остановилась, я посмотрел еще раз на игрушки и открыл дверь. Взяв зайца в одну руку, а маузер в другую, отправился на самое важное и ответственное знакомство в своей жизни. Набрав код квартиры на домофоне, какое-то время слушал гудки, пытаясь представить, как сейчас все будет.

А в это время Ирина хлопотала на кухне, встречать гостя купленной готовой едой она не собиралась. Поэтому нарезала любимый Ванин салат оливье и сделала для Светы корейскую морковку, кстати, говорят, что корейцы понятия не имеют о том, что у них есть такой салат. Сейчас Ира следила за курицей в духовке и попутно переносила посуду в зал, где уже был накрыт стол. Света, стараясь помочь маме, разложила приборы и протерла все тарелки и фужеры полотенцем, все же гости были редкостью и праздничная посуда успела покрыться пылью. Ваня же сидел под столом и играл с машинками, стараясь просто не мешать старшей сестре и маме. Когда зазвонил домофон, Ира громко крикнула: “Я открою!” и подошла к двери.

– Ира, это я. То есть, это Павел.

– Открываю. – Сказала она и вдавила кнопку домофона. – Дети, идем встречать! – Развязала фартук и бросила его на спинку стула.

Ирина открыла двери, из подъезда доносился мерный гул лифта, а затем раздался лязг решеток и шум раздвижных дверей. И только в этот момент я понял, что забыл цветы в машине, ведь специально положил их на переднее сиденье, чтобы не сломать, и вот результат. Что-либо переделывать было уже поздно, я поднялся оставшиеся пол этажа от лифта по лестнице и увидел всю троицу, выглядывающую из проема дверей. Ирина была в красивом темном платье чуть ниже колен, оно было расшито редким бисером или камушками, от чего поблескивало на свету. Слева от нее стояла в полный рост ее дочь, Светлана, как и положено подросткам в джинсах и футболке, она оценивающе смотрела на Павла, но без неприязни. С другой стороны выглядывала голова Вани, его любопытный взгляд скользнул по лицу, затем кожаной куртке и уцепился глазами за маузер. Отлично, хотя бы с одним подарком я точно угадал – подумал я.

– Ну здравствуйте, позвольте представиться, меня зовут Павел Андреевич, но можно просто Павел, я не против.

– Ну что вы, прямо на пороге? Паша, заходи. – Сказала Ира, видя, что дети немного стесняются.

– А меня Света, – сказала девочка и сделала шаг назад, не переставая рассматривать Павла.

– Света, это тебе, – я протянул ей зайца, запоздало понимая, что видимо с этим подарком немного промахнулся. – Прости, если не угадал с подарком.

– Да ничего, прикольный такой заяц. А вы правда космонавт? Всамделишный?

– Всамделишный, да. Можно так сказать: “Летать в космос – это моя работа”.

– А я Ваня. – Выглянув из-за мамы, произнес тонкий голосок и тут же спрятался обратно.

– Ваня, а это тебе, это настоящий Маузер! – Сказал я и протянул подарок подальше за спину Ирины, догадываясь, что парень показываться не собирается. Маузер сразу исчез в маленьких цепких руках и Ваня умчался с подарком в другую комнату.

– Паш, это что, правда настоящий Маузер? – С удивлением спросила Ирина.

– Да нет, ну что ж я, совсем что ли… Это копия, игрушка детская. Просто очень хорошо сделана. Кто же в наше время настоящее оружие детям подарит.

За столом я много говорил о космосе, о том, какая наша планета маленькая и как забавно первый раз просыпаться в невесомости, не понимая где верх и низ. Все слушали истории и я понял, что еще никогда не общался так близко с детьми. Они были настолько любопытны, их ум так чист и лишен всех этих глупых предрассудков. Им не важны ни политика, ни деньги, для них космос – это открытие, удивительное путешествие, а не работа.

Ирина практически не участвовала в разговорах, сегодня был не ее день, она это осознавала и просто смотрела на то, как дети пытают вопросами ни в чем не повинного Павла. В какой-то момент она почувствовала, что Павел останется таким и через год, и через пять лет. Что-то в нем было настоящее, он не играл сейчас, не старался казаться лучше, чем есть на самом деле. Он просто был самим собой и, видимо, дети это чувствовали, принимая его честным и открытым, каким он и был.

– Дети, позвольте я поздравлю Павла с его профессиональным праздником, с днем космонавтики! Павел, мне очень нравится твоя профессия, хотя я не могу назвать ее простой и спокойной. Пусть работа приносит тебе только радость и самореализацию! – Ирина сказала тост и протянула вперед фужер.

– Спасибо, Ир, за теплые слова, я тоже надеюсь, что работа будет приносить только радость. – Я чокнулся с ней фужером и отпил немного шампанского.

– Дядя Паша, а космос, он большой? – Спросил Ваня, запихивая очередную ложку салата.

– Космос… Да, Ваня, считается, что он бесконечно большой, но этого не видно. Знаешь, даже когда выходишь в открытый космос, ты видишь миллионы звезд и кажется, что все они расположены на такой огромной сфере вокруг тебя. Понимаешь, человек такой маленький по сравнению со вселенной, что мы даже не можем ее себе представить. А когда смотрим на нее, то видим лишь сферу со звездочками.

– Как в планетарии? – Спросила Света.

– Да! Точно, почти как в планетарии, только сфера намного больше. – Подтвердил я.

– А там страшно? – Опять спросил Ваня.

– Страшно? Нет, ну или совсем немного в первый раз, как в самолете или на подводной лодке. Космос очень большой, но совершенно безжизненный, на Земле намного больше поводов опасаться за свою жизнь или здоровье. А другие космонавты совершенно не опасны, мы все дружим, нас слишком мало там, чтобы выяснять отношения между собой.

Ира буквально за уши вытащила детей из-за стола и отправила чистить зубы и спать. Я помог ей отнести все на кухню, а потом сидел за маленьким столиком на кухне, пока она мыла посуду.

– Ты когда летишь? На майские тут будешь?

– Наверно да, пока никто ничего не говорил, если ничего не пригорит, то летом, наверно.

– Я просто подумала, может с детьми на природу? Костер, шашлык, а там еще что придумаем? – Ира домыла посуду и посмотрела на Павла.

– Давай пока будем придерживаться этого плана, если что-то изменится, я дам тебе знать.

Встав из-за стола, я легонько приобнял Иру за талию и поцеловал в лоб, она обняла в ответ и положила голову на грудь. От ее волос приятно пахло, быть может это был запах шампуня или лака для волос, сейчас это было неважно. Я закрыл глаза и вдохнул полной грудью этот запах, такой любимый и родной. Это был запах его любимой, он запомнился с их первого свидания, тогда, в кинотеатре я впервые взял ее за руку, а она в ответ положила голову на плечо.

– Мне пора, прости, завтра рано на работу.

– Да, разумеется, большое спасибо, что зашел.

– Это вам всем спасибо! У меня еще никогда не было такого шумного и интересного дня космонавтики.

– Тебе правда понравилось?

– Конечно! Ты знаешь, у тебя чудесные дети, они любопытны и очень хорошие слушатели.

Затем, я как можно тише оделся, дабы не вызвать очередное нашествие почемучек и, поцеловав Иру, выскочил на лестничную площадку. Спустился к лифту, я вспомнил, как громко тот перемещается и решил, что от легкой пробежки по лестнице еще никто не умирал. Выскочив на улицу, покрутил головой и направился в сторону метро, однако из машины, что была припаркована у самого подъезда, вышел человек в длинном сером пальто и громко спросил:

– Павел Андреевич?

– Да, а вы? – Я остановился и повернулся лицом к вопрошавшему.

– Мне велено срочно доставить вас на работу, простите, но я больше ничего не знаю.

– Ну везите, раз велено. – Я не видел смысла что-либо выяснять сейчас, стоя на улице, тем более у простого посыльного.

Глава 2. Посылка

Сидя на заднем сиденье, я разглядывал в окно все тот же ночной пейзаж, маршрут был более чем стандартным, везли явно на работу, но в такое время? Можно было бы понять срочность, будь он руководителем или хотя бы техником, но чем он мог помочь сейчас, было совершенно непонятно. Он был отличным пилотом, лучше многих, по крайней мере лучше всех, кого знал, но зачем он мог понадобиться? Еще он пробыл на МКС несколько месяцев, но он далеко не единственный такой. Звонить в столь поздний час кому-то еще было бы неэтично, тем более что всем, кому надо, скорее всего уже позвонили. Кстати, а почему не позвонили мне? К чему понадобилась такая спешка, да еще и секретность?

Быть может, что-то на станции? Только бы не что-то серьезное, впрочем, там есть полный комплект скафандров, даже в случае больших проблем они успеют одеться и продержатся несколько дней. Я инстинктивное посмотрел на небо, оно было по-зимнему красным и даже казалось, что вот-вот сорвется снег. Раздумывая над всем этим, он по привычке грыз ноготь на большом пальце. Сколько ни старался, так и не смог избавиться от этой дурной привычки. Впрочем, он никогда в жизни не курил, постоянно занимался спортом и разрешал себе только бокал шампанского на Новый год, иногда на День космонавтики, поэтому грызть ноготь он мог себе позволить.

Машина остановилась у тяжелых чугунных ворот, водитель просигналил несколько раз и их сразу же пустили на территорию, видимо ждали, и при том давно. Подъехав к главному корпусу, стало понятно, что спать сегодня не придется, везде горел свет, а, следовательно, случилось какое-то очень крупное событие, раз всех выдернули в выходной, да еще и в праздник, на работу.

– Здравия желаю! – Поздоровался я, как только вошел в кабинет, не особо разбираясь с кем именно.

– Паша! Привет, ты не поверишь, а мы все только тебя и ждем. – Федор Алексеевич чуть привстал и указал рукой на свободный стул, как бы приглашая присесть.

– Что-то случилось? – Спросил я, рассматривая с кем именно придется общаться.

– Случилось, Паш, случилось… – Полковник перебирал листы на своем столе, словно искал что-то, затем поднял один из них и протянул вперед. – Вот, почитай для начала, а потом поговорим.

Я взял лист, в углу алым горел гриф секретности и обвел присутствующих взглядом. Судя по всему, собралась вся верхушка, тут были и его начальство, и генералы, и даже несколько штатских, которых он не знал. Наконец опустив взгляд на листок, что ему протянули, я начал бегло читать. В связи с… Прошу рассмотреть вероятность… В результате стало известно… В отношении чего удалось выяснить… Ужас, прямо кровь из глаз, я поднял глаза и проморгался, терпеть не могу всю эту официальщину, что принято разливать в таких документах. Если бы на орбиту все сообщали в таком виде, мы бы никогда не дождались окончания приказа, так и ушли бы за горизонт на полуслове.

– Федор Алексеевич, я всё правильно понял? У нас на орбите появился новый спутник, и никто не признается чей он? – Уточнил я, возвращая листок.

– Ну… Не то чтобы прямо у нас, он кружит на низкой орбите и летает над всей планетой, но суть ты уловил верно. Проблема в том, что никто не осуществлял запусков, а объект достаточно крупный, такой незаметно вывести на орбиту не получилось бы.

– Насколько крупный?

– Чуть больше МКС.

– Ого! Понятно. Может это американцы?

– Нет, но они в курсе. Сейчас возможность запуска есть только у нас, так что мы летим первыми. Должны были пачку спутников на этой недели запустить, но принято решение – спутники отложить на следующий запуск.

– Понял. Кто летит?

– Ты летишь, Паша, кто ж еще. Так что давай в зал для подготовки, у тебя времени совсем нет. До запуска всего неделя и ты последний, кто проходил подготовку. Еще Саша Дергунов должен был лететь с тобой, но он с гриппом свалился, а других готовить долго. Так что, в этот раз один, прямо как Гагарин!

– Прошу прощения, но ведь есть хорошие ребята, быть может… – Я вспоминал и перебирал в голове всех, с кем проходил обучение в космическом городке.

– Есть, Паша, много ребят есть, но летишь ты и оборудование. У нас больше нет Бурана, много груза за один раз на орбиту не вывести. Свободен, все вопросы потом.

Начались будни подготовки, он снова бегал, подтягивался и каждый день проходил тесты и экзамены. Помимо стандартной подготовки его обучали работе со специальным оборудованием: газовая горелка для работы в открытом космосе, циркулярная пила с двумя лезвиями, не создающая вращательного момента и инерции, какой-то лазерный резак. Правда, от лазерного резака было меньше всего толку несмотря на то, что основной блок оборудования представлял собой коробку массой под сто килограммов, лазер был способен разрезать металл толщиной не больше пары сантиметров. Самый большой плюс этой установки был в том, что она работала совершенно беззвучно и не использовала открытого огня. Некоторые тренировки пришлось проводить в специальном самолете, было всего полминуты чтобы отпилить кусок трубы или вырезать небольшое отверстие в обшивке.

– Как дела, Паша? – Раздался голос, когда Павел в очередной раз открутился в центрифуге и переодевался.

– О! Федор Алексеевич, добрый день, рад видеть вас! Подготовка идет хорошо, узнал много нового.

– Нового – это ты молодец Паша, ты все делаешь правильно. Слушай, там, наверху у тебя не будет поддержки, понимаешь? Некому будет прикрыть тебя или помочь как-то.

– Так почему бы не послать двоих?

– Так решило руководство. – Федор поднял палец вверх, показывая на потолок. – В случае чего, знай, этой миссии вообще никогда не было. А если все пойдет совсем плохо, то и тебя никто не посылал.

– Вот даже как. А в чем, собственно, будет заключаться моя миссия?

– А я не знаю, Паша. – Почти шепотом сказал Федор Алексеевич, глядя прямо в глаза. – И никто не знает, понимаешь? Ты летишь туда, подлетаешь к этой штуковине как можно ближе, выравниваешь скорость. Дальше, как говорится, действуй по обстоятельствам. Я не думаю, что там будет стыковочный шлюз, так что придется выйти в открытый космос, а потом… Найдешь дверь – попробуй открыть, а ежели нет, придется вскрывать обшивку. Твоя задача узнать как можно больше о том, что именно висит у нас на орбите. Прежде всего определи, чья это техника, посмотри на крепления, стандарты, размеры – ну, ты же знаешь, не мне тебя учить. И постоянно докладывай, не молчи, договорились? Даже если видишь черта лысого, так и говори, мол наблюдаю явление, предо мной явился лысый черт.

– А не спишут?

– С этим мы потом разберемся, сейчас главное, чтобы нас всех не списали.

– Вы думаете, оно может быть оттуда?

– Все может быть, Паш, ты пока ничего лишнего себе не придумывай, учись, старт через два дня, не вздумай мне заболеть, понял?

– Есть не болеть!

С каждым днем интенсивность тренировок только возрастала, иногда я буквально приползал в общежитие и падал на кровать без сил. В последний день подготовки дали немного отдохнуть и успокоиться. Честно говоря, значительно спокойней, когда каждая минута была чем-то занята. За время тренировок отработано было все. Всяческие мыслимые и немыслимые аварийные ситуации, вплоть до того, что лазерный резак разрезал перчатку скафандра – на этот случай надо было быстро перетянуть ее жгутом и вернуться на корабль. В ночь перед стартом меня на самолете отправили на космодром и впервые дали нормально выспаться.

Глава 3. Пять минут, полет нормальный

По прилету, как и положено, была медкомиссия, всяческие анализы и осмотры, а затем тщательный душ, обтирание спиртом и переодевание в стерильный комбинезон. Я уже не волновался, самое сложное осталось позади. Каждый раз перед выходом на орбиту всех готовили “с запасом”, словно мне не на ракете, а на руках по канату нужно будет туда взабраться. Полет, как и программа, был легче и проще, чем подготовка, однако именно подготовка позволяла правильно, а главное быстро, действовать в любой ситуации.

Сейчас была другая история, весь полет по своей задумке был одной сплошной внештатной ситуацией. Никто не знал, что именно меня там ждет. С МКС этот объект выглядит как маленькая точка, а с земных телескопов как размытое круглое пятно. Известно, что на нем нет искусственного освещения, как и крупных выпирающих деталей.

Следующим утром, или точнее даже ночью, я проснулся от пронзительного звука будильника и, не открывая глаз, соскочил переворотом с кровати. Сделал несколько отжиманий и приседаний, а затем открыл глаза и отправился в душ. Холодные струи быстро прогнали весь сон, а растирание полотенцем завершило дело. Затем завтрак, самый вкусный завтрак на предстоящие несколько дней, я буду вспоминать его, высасывая пасту со вкусом еды из тюбиков. После завтрака опять растирание спиртом и переодевание в очередной стерильный комбинезон, а затем и скафандр, и, держа чемоданчик жизнеобеспечения в руке, в кинотеатр. Странная, но очень старая традиция – смотреть кино перед запуском. Показывали все то же самое «Белое солнце пустыни». Да, я знал этот фильм наизусть, впрочем, как и большинство ребят моего возраста, а поэтому невнимательно смотрел и больше обдумывал, что буду делать там, на орбите?

– Ну что, Паша, пора в путь дорогу? – Федор Алексеевич как обычно пришел проводить его на корабль.

– Так точно! Разрешите идти? – Я выпалил это, словно какой-то курсант и сам удивился своему задору.

– Ишь ты! Да, засиделся ты на Земле, Паша, засиделся…

– Федор Алексеевич, есть новая информация об объекте? – Тихонько спросил я, покусывая губу.

– Нет, Паш, по-прежнему никто ничего не знает. Ты там осторожней, хорошо? На рожон не лезь! Твой полет к объекту уже подвиг.

– Значит уточнений по заданию не будет?

– Да какие тут уточнения, объект круглый, большой. Ты как рядом окажешься, не торопись, облети его, сфотографируй, полетай рядом, вдруг реакция какая-то будет.

– Какая реакция? Он как-то себя проявлял уже?

– Нет, никакого излучения, только присутствие и все. В общем ни пуха тебе, Паш.

– К черту! Разрешите приступать?

– Приступай. Пойдём, до автобуса тебя провожу. Ты шлем то закрой, а то от приборчика толку нет. – Сказав это, Фёдор засмеялся и постучал пальцем по коробке жизнеобеспечения.

Дорога из кинозала до автобуса была короткой, а вот дальше пришлось ехать до стартовой площадки, на это ушло где-то полчаса. У лифта уже ждали техники, они встретили меня и мы зашли в лифт, все же человек в скафандре не очень приспособлен к мелким действиям. Лифт был сетчатый, продуваемый всеми ветрами, он важно и церемонно скользил по мачте вдоль ракеты. Только с такого близкого расстояния можно было осознать грандиозность этого творения. В диаметре ракета была в три раза больше самолёта, а в высоту как пятнадцатиэтажное здание. Лифт медленно проплывал вдоль огромных баков с топливом и окислителем, скоро все это горючее будет израсходовано на то, чтобы он, один – такой маленький человек, оказался там – наверху. Больше четверти миллиона тонн горючего на одного человека ради никому неизвестной цели. С космосом всегда так, главное ввязаться в драку, а там видно будет.

Лифт громко клацнул стопорным механизмом, как бы говоря: "Я сделал все, что мог, дальше сами". Техник открыл дверь и я отправился в сторону кабины. На высоте было ветрено, но не более, чем обычно. Я залез в люк и начал устраиваться в противоперегрузочном кресле пока техники устанавливали и закрывали внешний люк корабля. Наконец они громко похлопали по нему снаружи рукой и отправились обратно в лифт. Убедившись в герметичности и работоспособности систем, я запустил предстартовое тестирование корабля. И уже через несколько секунд доложил на Землю: “Говорит Павел Антонов, все системы функционируют исправно, к полету готов”. В наушниках слышались шумы, нехарактерные для космодрома, словно кто-то забыл настроить приемник на нужную волну. Затем шумы прекратились, и было четко слышно: “Ну, а что делать? Значит летим так! Паша, тут у нас немного поменялось все, подожди минуту. Не волнуйся, все хорошо”, – рация опять отключилась, но на этот раз не стала шипеть в уши. Вот так раз… Поменялось все… В принципе, это нормально, что первым во время битвы гибнет план битвы, но почему так быстро? Это известно, что еще ни один старт не проходил от начала до конца по плану. Бывало, что люк внезапно показывал разгерметизацию, а бывало, что и топливо вдруг исчезало. Хуже всего, если эти ошибки случались уже после запуска двигателей, когда ничего изменить уже было нельзя.

– Все, Паша, разобрались. Ты летишь немного не туда, объект изменил траекторию и вышел на орбиту повыше. Но мы его отслеживаем, топлива тебе хватит с запасом, так что все нормально.

– Вас понял, все системы работают нормально.

– Пуск!

– Есть пуск. – Я нажал кнопку запуска, которая переключала системы в постоянное отслеживание показателей, а управление передавалось Земле.

С этого момента Павел отбросил эмоции и переключился на ракету, ее данные, ее внутренний мир. Он следил за показаниями машины и сам стал машиной, фиксируя малейшие изменения и молниеносно принимая решения о дальнейшем полете. Прозвучало знакомое: “Зажигание”, – и несколько секунд ничего не происходило. Сейчас топливо и окислитель рванули в камеру сгорания, заполняя ее облаком из мелких капель, но скоро там наступит настоящий ад! Затем прозвучало: “Предварительное” и топливо вспыхнуло, огненным смерчем вырвавшись из сопел. На расстоянии нескольких километров земля содрогнулась от рокота. Ракета начала вибрировать, а двигатели, набирая обороты, выжигали бетонные плиты под собой. Затем: “Промежуточное… Главное… Подъем”, – корпус дрогнул и начал стремительно подниматься, мягко вдавливая тело в кресло. В этот момент все подключения мачты отстрелило и она упала в сторону, словно подкошенная. Тяжелые опоры, что так плотно удерживали ракету со всех сторон, расходились, освобождаемые весом ракеты, которая сейчас поднималась все выше и выше.

Начался монотонный диалог между Землей и экипажем, который в этот раз состоял лишь из одного человека.

– Десять. – Отсчитывали с Земли. – Параметры системы управления в норме.

– Вас понял, на борту все в порядке, самочувствие нормальное.

– Двадцать секунд, двигатели первой и второй ступени работают устойчиво.

– Вас понял, на борту все в порядке, самочувствие нормальное – Докладывал я каждые десять секунд, даже если ничего не происходило.

– Сорок секунд, полет нормальный, давление в баках и двигателе нормальное.

– Вас понял, на борту все в порядке, самочувствие нормальное.

– Параметры конструкции изделия устойчивы.

Павел улыбнулся, можно подумать, он мог как-то прервать полет. На самом деле с Земли ракета управляется значительно лучше, чем из кабины. Именно там, на Земле, решают какой двигатель и когда включить, в какую сторону повернуть ракету, какой крен должен быть. Даже катапультировать меня, в случае чего, будут с Земли. Я же, сидя в своей крохотной капсуле, мог лишь любоваться в иллюминатор бесполезным, но красочным видом.

– Ощущаю вибрацию, наблюдаю вращение по часовой стрелке.

Для Земли я сейчас был еще одним прибором, который мог не просто сообщить данные, но и провести хоть какой-то анализ. Через несколько секунд, которые показались мне вечностью, стартовые двигатели отстрелило. Судя по удару, все прошло штатно и дальше ракета продолжала разгон на маршевом двигателе второй ступени. Вибрация стала заметно слабее, а в иллюминаторе показалось черное зияние космоса. Корабль кренился, ложась на разгонную глиссаду. Теперь, за пределами плотной атмосферы, пора было разгоняться по-настоящему.

– Паш, потерпи, мы тут решили тебя побыстрее пнуть, дабы топливо сэкономить. – Послышался голос Федора Алексеевича.

– Вас понял, к маневру готов!

Внезапно я почувствовал, как двухсоттонный пресс лег на грудь и в ушах застучала кровь. Закрыв глаза, я несколько раз медленно выдохнул и вдохнул, приводя в норму давление.

– Чувствую сильную перегрузку, сознание и зрение в норме. – Сказал я, понимая, что мое сознание пока никого особо не волнует.

Это был уже не первый полет, но меня всегда поражало то время, что требовалось для выхода на орбиту. Ракете требовалось всего десять минут, чтобы доставить человека в космос, порой больше времени уходило на дорогу из магазина домой. И каждый раз чувствуя, как отстреливают ступени одну за другой, я ощущал себя дома. Высоко над Землей, где даже птицы не летают, где нет ни одной живой души на сотни километров вокруг, конечно, если не смотреть вниз, здесь я ощущал себя целостным. Мне очень не хватало этого, там внизу, где все люди находят себе применение, а я был словно лишним. А здесь и сейчас я чувствовал себя нужным, более того – необходимым, несмотря на то, что пока моя работа заключалась в наблюдении за приборами и бесконечном повторении, что у меня все хорошо.

– Борт, вы на орбите, приступайте к работе.

– Вас понял, приступаю. – Сказал я и расстегнул удерживающие меня крепления.

Прежде всего надо было создать удобные рабочие условия. Я выбрался из спускаемого аппарата в жилой отсек. Когда-то, очень давно, вся орбитальная станция состояла из такого вот маленького жилого отсека. Примерно в то же время, Союз состыковался с Аполлоном на орбите, доказывая возможность совместных космических исследований. Сняв тесный скафандр, основной задачей которого было обеспечение безопасного взлета и посадки в случае разгерметизации, я включил оборудование и начал разведывать обстановку. Судя по показаниям приборов и заложенных в них данных, мы медленно приближались к объекту. Через полчаса тот должен был появиться в поле зрения, но для начала, надо было повернуть корабль так, чтобы он двигался иллюминатором вперед. Я взялся за джойстики управления и, толкнув корабль маневровыми двигателями, стал ждать, пока тот развернется на необходимый угол. Звезды медленно проплывали в иллюминаторе, а Земля становилась все больше и больше, выплывая справа.

Остановив вращение, я подлетел к иллюминатору и уставился на родную планету. Зрелище, которое не сможет никогда надоесть. Сейчас Земля располагалась Атлантическим океаном к кораблю, а на горизонте можно было рассмотреть западное побережье Африки, следовательно, не так давно я пролетал над Америкой, а значит они уже в курсе, что он я орбите и вот-вот начнут выяснять подробности. Наконец что-то блеснуло прямо по курсу и я тут же бросился к экрану компьютера. Судя по расчетам, до объекта было около сотни километров. Я повернул голову и убедился, что мне не показалось и это действительно был тот самый объект, просто он был гигантских размеров. Вот теперь мне стало понятно, что посылать сюда меня одного, или даже отряд в сто человек – разницы особой не было. Если, вдруг, объект окажется враждебным, нас бы ничего не спасло. И очень хорошо, если все будет иначе.

Проще было оценивать размеры, расстояние и скорость сближения по системе “Курс”, поэтому я перебрался за пульт управления и включил стыковочную камеру. Судя по изображению, это была самая, что ни на есть, классическая летающая тарелка, сотни две метров в диаметре и где-то метров двадцать в высоту. Радио молчало, видимо еще не долетели до зоны покрытия, хотелось сблизиться с объектом до того, как начнут расспрашивать о том, что видно. Медленно приближаясь и постепенно выравнивая курс, я мысленно поблагодарил пилотов тарелки за то, что они не стали раскручивать ее в каком бы то ни было направлении. Если бы объект вращался, приблизиться к нему на расстояние контакта было бы невозможно. Следя за дальностью я плавно сбрасывал скорость. Двигатели корабля едва слышно шипели при каждом тормозном маневре, а освещение в отсеке было практически выключено, чтобы меньше отвлекало от стыковки. Связь появилась внезапно и в самый ответственный момент, громогласно спросив:

– Павел, видим тебя и объект с Земли, у тебя все хорошо? – По голосу было слышно, что на Земле волновались несмотря на то, что они там, а я тут.

– Все отлично, сближаюсь. Расстояние около ста метров, объект больших размеров, приблизительно двести-триста метров в диаметре, представляет собой гигантский диск с приплюснутыми краями.

– Объект проявляет активность? Видишь огни или подвижные механизмы?

– Ответ отрицательный, поверхность объекта гладкая матовая, словно яичная скорлупа. Вдоль всего обода идет небольшое углубление, приближаюсь к нему.

– На контакт первым не выходи, облети объект несколько раз и замри.

– Понял, начинаю облет.

Сказав это я развернул корабль так, чтобы объект появился в боковом иллюминаторе, а на курсовой камере был виден самый край объекта, так было проще контролировать рысканье носом и плавно изменять курс только маршевым двигателем, не прибегая к помощи слабеньких тормозных систем. Странно, но на борту были установлены камеры, которые сейчас вещают картинку из отсека, и несколько наружных камер, которые передают просторы космоса и этот неизвестный объект. На Земле должны были видеть его, зачем они спрашивали об объекте? Хотели сравнить описания или не доверяли технике?

Корабль плавно облетал объект, но ничего нового так и не появилось. Или объект вращается вместе с ним, или он и впрямь совершенно одинаков со всех сторон.

Как было велено, облетев три раза вокруг этого гигантского пирожка, я остановил корабль относительно тарелки и стал ждать. Судя по таймеру, из-за горизонта корабль выйдет через несколько секунд, а следовательно, пока можно просто наблюдать, как огромный диск неподвижно висит перед носом.

Никаких двигателей, никаких огромных антенн или хотя бы иллюминаторов – ничего! Либо это супертехнологии, либо совершенно ненужный кусок чего-то нерукотворного, что создано какой-то звездой или странным космическим явлением. Однако тот факт, что объект внезапно оказался на очень устойчивой орбите и вращается вокруг своей оси синхронно вращению вокруг Земли, наводил на мысли, что его явно кто-то сюда подвесил.

– Борт, это Земля, доложите обстановку.

– Самочувствие нормальное, с экипажем все в порядке. Объект не проявляет подвижности, наблюдается в одной точке, не меняя вращения и скорости. Разрешите приступать ко второй фазе?

– Приступайте. – Никаких уточнений не последовало, еще во время подготовки я выучил, что и когда придется делать и поэтому ничего спрашивать не стал.

Глянув еще раз на показания скорости сближения и расстояние, я отправился надевать скафандр для выхода в открытый космос. Это был огромный и неуклюжий футляр, который очень стеснял движения, но позволял работать в вакууме. После того, как скафандр был проверен на наличие кислорода и работоспособность систем охлаждения и управления, в шлюз для выхода в открытый космос отправился набор инструментов. Там было все то, с чем меня долго и упорно учили работать на Земле, во время подготовки. Мешок с инструментами был выброшен в открытый космос и сейчас ожидал на привязи, когда я последую за ним. Через несколько минут я тоже оказался снаружи. Первое, что делает любой человек, который оказался в космосе, разворачивается ногами к Земле и смотрит на звездное небо. Нигде на Земле нельзя увидеть столько звезд сразу. Сейчас идиллическую картину омрачало то, что полнеба занимало белоснежное гигантское яйцо, которое какой-то шутник сплющил и притащил на орбиту Земли.

Подхватив мешок с инструментами, я включил двигатели скафандра и поплыл в сторону объекта. Из чего сделан объект было никому неизвестно, поэтому перед самым подлетом я притормозил и практически замер в полуметре от поверхности.

– Земля, наблюдаю объект с малого расстояния, материал поверхности определить не удается, качество исполнения очень высокое. Поверхность совершенно гладкая, по структуре напоминает бумагу.

– Принято, приступайте к активной фазе.

Коснувшись объекта рукой, точнее перчаткой скафандра, через которую мало что можно было почувствовать, я ощутил твердую поверхность. Проведя рукой можно было почувствовать гладкое, но не скользкое покрытие, сложно было сказать что это – пластик или покрытый краской металл. Магнитные башмаки никак не реагировали на прикосновение, а, следовательно, придется висеть в космосе постоянно, даже креплений никаких нет. С другой стороны, что толку от крепления, если бы я взялся за него, а объект начал движение, что тогда делать? Я развернулся и подлетел к торцу конструкции, где обнаружил небольшое углубление, словно пояс туго стягивал всю тарелку, от чего образовался этот коридор. Приблизившись к стене, я вновь коснулся башмаками узкого карниза. На этот раз обувь сработала и магнитами прицепилась к обшивке.

– Карниз вокруг объекта сделан из ферромагнитного вещества, могу за него держаться ногами. Проверяю циркулярную пилу. – Доложил я и достал из мешка с инструментами пилу размером с обычную болгарку.

Включив и убедившись, что она работает, я медленно поднес вращающиеся лезвия к белой поверхности. Несколько секунд во все стороны летели искры, что очень удивило, я убрал пилу и присмотрелся – на поверхности не осталось и царапины. Тогда я посильнее придавил инструмент и вновь полетели искры во все стороны, устраивая красивый фейерверк. В отличии от Земли, в космосе нет кислорода и искр быть теоретически не должно, тут нечему гореть, а следовательно это просто светится какое-то вещество, раскаленное трением или чем-то еще до очень высокой температуры. Убрав инструмент я опять изучил поверхность и снова никакого эффекта. Тогда я остановил вращение и посмотрел на алмазные диски, что легко разрезали любой сплав за несколько секунд. Диски сточились практически на половину, выходит это их кусочки сейчас разлетались пылью вокруг.

– Земля, докладываю. Лезвия не работают, поверхность осталась без видимых повреждений, диски сточились, инструмент пришел в негодность.

– Вас поняли, продолжайте.

Покрутил в руках уникальную циркулярную пилу, которую разрабатывал десяток инженеров и, вздохнув, я отбросил ее в сторону Земли. Скоро она доберется до атмосферы и сгорит яркой полоской, быть может, кто-то загадает желание, даже не догадываясь, что это не звезда упала, а космическая циркулярная пила.

Затем, я сунул руку в мешок и нащупал там портативный газовый резак, надежды на него было даже меньше, чем на алмазные диски, но надо было использовать все возможности. Резак пыхнул пламенем и вокруг сопла сразу загорелся фиолетовый ореол полусферы. Медленно поднося пламя к поверхности, я внимательно смотрел, что будет происходить. В какой-то момент мне даже показалось, что поверхность начала блестеть, словно поплыла, тогда я отключил пламя, взял молоток и со всей силы беззвучно ударил в то место, что только что нагревал. Ничего не произошло, поверхность оставалась такой же твердой и никак не изменилась.

– Земля, докладываю, газовый резак не оказывает влияния на поверхность. После минуты нагревания, прочность и твердость поверхности остались прежними.

– Ясно. Возвращайтесь на корабль, вам необходимо поесть и сменить оборудование, попробуйте лазерный резак.

– Вас понял, возвращаюсь.

Наклонив башмаки носками вперед, я открепил магниты и сразу почувствовал, как тело медленно летит прочь от неизвестной белой поверхности, что в огне не горит и под алмазами не царапается. Хорошая технология, чтобы это ни было, мы бы точно нашли применение такому покрытию. Двигатели скафандра тихонько зашипели и меня понесло в сторону корабля. Для лазерного резака требовалось много энергии, придётся подлететь поближе и зависнуть метрах в пяти.

Впрочем, несмотря на свои грандиозные размеры, тарелка не внушала страха. То ли из-за белого цвета, то ли из-за своей пассивной мощи, что сопротивляется всему, но никак не проявляет себя. Даже и в голову не пришло обернуться или лететь задом наперед, опасаясь выстрела или удара в спину. Почему-то была уверенность, что мне сейчас ничего не угрожает.

Глава 4. Встреча друзей

Инструменты не было смысла тащить обратно на корабль и они остались плавать снаружи, зацепленные тросом за корпус корабля. Вернувшись на борт, я вдруг почувствовал, что и впрямь хочет есть. Такое старое и забытое с детства ощущение, когда можешь носиться по двору весь день, играть в прятки и догонялки, а когда мама позовет кушать, нехотя плестись домой с четким ощущением, что есть вовсе не обязательно. И только дома, почувствовав запах еды вдруг, понимаешь, что на самом деле давно хотел есть. Вот и сейчас, я выдавливал тюбики с пюре, откусывал не крошащийся хлеб и с огромным удовольствием лопал творог с черносливом. Никогда бы на Земле не стал есть творог с таким удовольствием. Доедая свой скромный рацион, я подплыл к иллюминатору полюбоваться Землей, звездами, да проверить, как там чувствует себя тарелка.

В иллюминаторе все так же была космическая ночь, вечный черный полог, усеянный мириадами звезд. Совсем неподалеку висела родная планета, а еще ближе болтался огромный диск, но что-то в нем изменилось. Было не сразу заметно, что диск стал неоднородным. На его поясе вдруг появилось темное пятно. Сложно было сказать, где именно это произошло, там, где я ставил свои эксперименты или чуть в стороне, однако факт оставался фактом, там что-то было.

Зажав зубами кончик тюбика, я кинулся кстыковочному пульту. Быстро развернул корабль носом прямо на пятно и направил корабль вперед. Стало понятно, что лазерный резак больше не нужен, однако летать сотню метров между кораблем и диском я больше не собирался.

– Жемля, Жемля, как шлышно еня? – Сказал я, не выпуская тюбик из рта.

В ответ была полная тишина – корабль находился за горизонтом. Посмотрев на часы, стало понятно, что еще минут десять связи не будет, а пятно надо было исследовать прямо сейчас, вдруг оно исчезнет. Надевая скафандр и наспех проверяя заправку баллонов, батарей и его работоспособность, я выдавил остатки тюбика в себя и, отбросив его в сторону, загерметизировал скафандр. Лазерная установка так и осталась невостребованной в этом полете, да никто на нее особо и не рассчитывал, особенно, учитывая что смогли сделать другие инструменты. Как и предполагалось, корабль теперь висел всего в пяти метрах от диска, и стало отчетливо видно, что это не пятно, а ниша. В диске появилась ниша, размером метра два в ширину, и это явно не последствия его ударов молотком и не царапины от пилы.

Выйдя в открытый космос, я чуть оттолкнувшись ногами, медленно поплыл в сторону диска. С резким шипением двигатели скафандра выбрасывали газ вперед, сбрасывая скорость перед самой поверхностью. Наконец, башмаки, как и в первый раз, коснулись обода и закрепились магнитами. Обернувшись, чтобы убедиться, что камеры внешнего обзора наблюдают за действиями с корабля, я помахал рукой.

– Земля, это Павел, чувствую себя хорошо, тревожности и волнения нет, нахожусь на торце объекта возле образовавшегося проема. Проем около двух метров в поперечнике и примерно столько же в высоту, представляет собой вдавленный квадрат со скругленными углами. Вдавленность образует глубокий тоннель, направляюсь внутрь. Поверхность тоннеля выглядит точно так же как обшивка, наблюдаю стену в конце тоннеля. – Сказал я, зная что если с Земли не смогут со мной связаться, то прослушают эту запись.

Сделав несколько шагов, я вдруг почувствовал то, чего быть не могло – притяжение! Сняв с пояса молоток, я отпустил его, тот медленно упал к моим ногам, я наклонился и подняв молоток, закрепил его обратно на поясе – выходит не показалось и это действительно слабое притяжение. Идти стало тяжелее, все же скафандр для открытого космоса не рассчитан на комфортное перемещение, пусть даже и при низкой гравитации. Подойдя к стене, я протянул руку и коснулся ее. Если кто-то спросил бы меня, зачем я это сделал, то мне нечего было бы сказать, у меня не было внятного ответа. В тот момент мне просто показалось, что так надо сделать, что все так делают. Свет, что пробивался в тоннель снаружи, внезапно померк, корпус позади сомкнулся и я оказался в полной темноте, подсвеченной лишь фонарями шлема. “Ну вот и все”, – мелькнула короткая мысль. А затем, стена прямо передо мной исчезла, она не отодвинулась, не сложилась, а просто пропала, словно ее никогда и не было.

Впереди, примерно в метре от того места, где только что была стена, находился постамент высотой в метр, напоминавший высокую тумбочку из армейского прошлого или фундамент для невысокого памятника. Формой он был ближе всего к параллелепипеду, однако по бокам имелся какой-то странный геометрический рисунок, в стиле геометрического авангардизма. За постаментом было зеркало, но не обычное, оно было жидкое! Будто кто-то налил ртути в ванночку, а затем поставил ее вертикально. Поверхность зеркала чуть заметно колыхалась, словно рябь на пруду в парке. Я подошел к постаменту и ощупал его руками. Сейчас этот вездесущий белоснежный материал больше всего напоминал не пластик или металл, а камень.

Затем, я протянул руку к зеркалу, первому не белоснежному объекту, и заметил, что отражение в зеркале не совсем обычное. Когда я протягивал вперед свою правую руку, то видел ее отражение слева, словно это было не зеркало, а трансляция с невидимой камеры. Решив проверить это, я выставил вперед один палец и медленно ткнул им в центр зеркальной поверхности и готов был поклясться, что уперся в собственный палец, в точно такую же перчатку из резины, а не твердую поверхность стекла или металла. Отдернув руку и пустив мелкую рябь по поверхности, я присмотрелся к отражению, оно было точной копией меня, за тем исключением, что левая часть была справа, а правая слева. Медленно просовывая руку в зеркальную поверхность справа, я наблюдал, как слева от меня точно такая же рука в перчатке высовывается из зеркала. Мне стало жутковато от такой картины, и я выдернул свою руку, пристально рассматривая ее. Никаких ощущений не было, казалось, что опускаешь руку в воду или во что-то мягкое и жидкое, но никак не в зеркало.

Сдернув с рукава блокнот, я быстро написал в нем свое имя и медленно положил его на постамент в отражении, просунув через зеркало. Как и предполагалось, одновременно с этим из зеркала вылезла рука с блокнотом и также положила его на постамент передо мной. Я открыл блокнот и обомлел, вместо имени там были какие-то символы: шестерка с хвостиком, жирная точка, кружок с точкой внутри и еще одна жирная точка. Тут я вдруг вспомнил, что в скафандре есть небольшая книжка, скорее даже брошюра на несколько страниц. Какое-то руководство к скафандру, зачем оно было нужно – непонятно, но хранилось в нагрудном кармане. Достав эту книжку, я также обменял ее на точно такую же, но с непонятными символами. Пожалуй хватит, от первого контакта я получил даже больше, чем ожидал и пора было возвращаться на корабль.

Как только я оказался в другом конце коридора, там вновь появился проем, отчего солнечный свет резко ударил по глазам и заставил зажмуриться, а радио взорвалось голосами:

– Павел, ответь, это Земля!

– Земля, я на связи, докладываю о первом контакте. Самочувствие нормальное, контакт произведен внутри диска.

– Вам удалось проникнуть внутрь объекта? – Раздался вопрос, явно показывая, что они еще не слушали запись.

– Да, объект открыл доступ, и я смог проникнуть внутрь. У меня есть информация о контакте, сейчас доберусь до корабля и отправлю фотографии.

Оказавшись на корабле, я тщательно описал произошедшее, поглядывая на диск и молясь, чтобы проем не исчез. Прошло несколько долгих минут обсуждений на Земле и ожидания в космосе, всем было ясно, что надо что-то делать, но никто не понимал, что именно. Наконец с Земли прозвучало решение:

– Павел, вытащи из стойки резервный компьютер, там их несколько, бери любой. Открой лючок справа, он держится на одном маленький шурупе, затем открути внутри точно такой же и потяни за пластиковую ленту, это винчестер. На нем ничего серьезного нет, операционка, несколько стандартных программ и полетные данные твоей миссии. Твоя задача обменять его точно также, как ты обменял свой блокнот и памятку. Лингвисты говорят, что вроде как памятка это азбука или словарь, так что есть все шансы наладить общение.

– Задачу понял, приступаю.

Подходящей отвертки не нашлось, поэтому внешнюю крышку я просто выломал, а внутренний винтик удалось-таки открутить уголком тюбика от сегодняшнего обеда. С винчестером наперевес я вернулся в скафандр и отправился обратно к диску. Проем все еще был на месте, и фокус в внутренней стеной опять сработал, она исчезла, как только как только ее коснулись. Собравшись с духом, я окунул руку с винчестером в ртутный бассейн, откуда такая же рука передала мне точную копию. В этот раз я протянул левую руку и перехватил подарок, вместо того, чтобы класть его на постамент. Как это ни странно, но надписи на винчестере остались на английском, а, следовательно, либо что-то не сработало, либо они поняли, что главное находится внутри. В любом случае, подключать его к компьютеру он не собирался, пусть этим занимаются специалисты.

– Спасибо! – На всякий случай сказал я и развернувшись, медленно зашагал обратно.

Добравшись до корабля, я первым делом упаковал винчестер в герметичный пакет, и вышел на связь с Землей.

– Говорит борт, задание выполнено, жду дальнейших указаний. – Рассматривая винчестер проговорил я.

– Принято. У нас какие-то неполадки с изображением, подтвердите наличие диска.

Приказ был очень простой и одновременно с тем глупый, однако я подплыл к иллюминатору и уставился в пустой космос. Первая мысль была, что я перепутал сторону и просто смотрю в противоположный иллюминатор, но, обернувшись, заметил, что по и другому борту также пусто. Чтобы убедится окончательно, я подошел к стыковочному пульту и быстро заложил тангаж, дабы раскрутить корабль и осмотреть все окрестности. Земля дважды проплыла перед глазами, но диска нигде не было видно.

– Земля, диска нет. Повторяю, объект отсутствует!

– Вас поняли, не покидайте орбиту, мы скоро с вами свяжемся.

Глава 5. Дорога домой

В течение часа, как и было обещано, связывались несколько раз, постоянно уточняя только одно, появился объект в поле зрения или нет. Через час стало понятно, что объект пропал окончательно, и мы начали готовиться к посадке. По сути, посадка не представляла из себя ничего необычного, все же это далеко не первый спуск. Я проверил все системы и, переодевшись в легкий скафандр, перебрался в спускаемый аппарат. Самое ценное, а это были брошюра и винчестер, упаковал в специальный несгораемый ящик. Несмотря на то, что фотографии всех страниц были уже дома, надо было доставить и оригинал. Все приготовления были выполнены и оставалось лишь ожидать, когда ЦУП рассчитает траекторию и начнет торможение.

– Паш, мне сказали, что тебе еще пару оборотов надо будет сделать, так что можем поговорить. – Федор Алексеевич был бодр, несмотря на то, что он не спал почти сутки.

– Доброй ночи, Федор Алексеевич. Чувствую себя хорошо, на борту все в порядке. – Павел отрапортовал так, как тот его учил.

– Молодец, помнишь. Паша, тут лингвисты сообщили кое-что, в общем ты большой молодец! Мы надеемся, что на жестком диске будет больше информации. Они разобрались с азбукой и нашли в книжке что-то вроде списка или оглавления. Там чего только нет, и двигатели, и теория гравитации, и история вселенной. В общем, Паша, они ждут жесткий диск.

– Как они так быстро разобрались с языком?

– Сказали, что все очень удобно описано, ну и работают над этим не идиоты, целую армию согнали, человек сто. Ну все, давай, готовься – увидимся на Земле!

– Спасибо Федор Алексеевич, рад был вас слышать.

Улыбка сияла на моем лице, все же это очень приятно, когда твои труды не напрасны, когда удается сделать что-то полезное. Я проверил как закреплен сейф и приготовился к первому тормозному импульсу. Двигатели зарычали, и перегрузка ощутимо вдавила все тело в кресло. На всякий случай я застегнул шлем и приготовился к самой опасной части своего полета. Корабль начал торможение и сейчас медленно падал навстречу Земле. Двигатели прекратили рев и наступила гробовая тишина. Через некоторое время появились первые признаки притяжения и все, что болталось в воздухе, начало потихоньку опускаться, а в иллюминаторе на миг мелькнуло что-то белое, похожее на диск, но это оказалась Луна.

Снижение шло по плану и через некоторое время спускаемый аппарат объяло пламя. Плазменные струи всех цветов лизали бока, мелькая в иллюминаторе, я управлял спуском маленькой ручкой прямо под рукой. На тренажере, без перегрузки – это всегда кажется таким простым, но, когда на тебя давит бетонная плита и каждый вдох словно сражение, вечер перестает быть томным. Наконец, большая часть энергии была сброшена и рассеяна по ветру, управление модулем перехватили с Земли и начали направлять меня к выбранному месту посадки, куда уже выдвинулись вертолеты для встречи. Еще через несколько минут выстрелили парашюты, подхватив капсулу и окончательно замедляя спуск.

Касание и несколько минут ожидания, я бы с огромным удовольствием сейчас выбрался бы наружу, размял ноги и подождал команду спасателей, но мне строго настрого приказали не отдраивать люк, покуда не прибудут вертолеты. В иллюминатор было видно чахлую степную растительность и огромную, до самого горизонта, бескрайнюю степь. Сверху вся планета выглядит такой крохотной, что кажется можно обнять ее руками, а сейчас, глядя на горизонт, даже не верится, что она круглая. Когда команда спасателей приземлилась, я прежде всего убедился, что это те, кто нужен, и только потом передал ценный груз из рук в руки. Ящик тут же погрузили в вертолет и отправили в ближайший аэропорт, откуда его на самолете доставят в Москву к лингвистам и скоро у них будет работы невпроворот.

Я выбрался из капсулы и несколько раз присел, разминая ноги, полет был очень коротким, ни мышцы, ни кости даже не почувствовали невесомости. Как и бесценный ящик меня посадили в вертолет и отправился на аэродром, а затем в Москву. Прежде всего домой, сходить в душ, умыться и выспаться, после невесомости удивительно сильно хочется спать, а утром на доклад и в заслуженный отпуск.

Глава 6. Разбор полетов

Почти месяц прошел с тех пор, как я доставил диск с информацией, но все исследования проходили под грифом “Совершенно секретно” и мне мало что рассказывали. Сказали только, что винчестер и правда был забит под завязку всевозможными сведениями. Помимо текстов были чертежи и графики, со всем этим, вместе с лингвистами, пришлось разбираться еще и программистам. Формат записи и хранения данных были очень похожи на то, что уже давно использовалось на Земле. Что же касается формата записи и передачи данных, информацию передали в максимально упрощенном виде. Аккуратно разложили по полочкам и подали на блюдечке. Это был первый случай в истории, когда удалось не просто догадаться о смысле, а полностью расшифровать язык без единого переведенного документа.

Среди всей кучи данных, однако, не нашлось ни одного звука, видео или хотя бы фотографии тех, кто все это передал. Быть может, они были лишены зрения и слуха, кто знает, но физики и инженеры были просто в восторге. Как только удалось расшифровать чертежи и описания устройств, тут же принялись за макетирование. Само собой, всем хотелось побыстрее попробовать что-то из космических подарков. До меня дошли слухи, что уже строят опытный образец плазменного двигателя, а все лингвисты были брошены на перевод некой энциклопедии. Сам же я в этом никак не участвовал. После написания подробного доклада, в котором постарался описать каждую секунду с момента старта, меня несколько раз вызывали уточнить некоторые детали, в остальном я вел обычную жизнь. По-прежнему встречался с Ириной и мы уже даже подумывали начать жить вместе.

Где-то еще через месяц мне позвонил Федор Алексеевич и предложил вместе позавтракать. Само собой, завтрак был лишь предлогом, Федору необходимо было поговорить о чем-то.

Утром, когда в кафе практически никого не было, мы сидели на летней площадке и наслаждались солнцем и прохладой. Я пил свой любимый облепиховый чай, а Федор Алексеевич прекрасный кофе, как он утверждал, это было единственное место в Москве, где готовили правильный кофе.

– Паша, ты когда был там, ничего не почувствовал странного? Тебя ни о чем никто там не спрашивал? – Федор Алексеевич сжал губы и пристально смотрел в глаза. – Это не официальный разговор, поэтому даже если тебя зеленые человечки клубникой угощали, мне можешь сказать.

– Нет, Федор Алексеевич, ничего такого не было. Только зеркало это странное, но я его много раз описывал и художник со слов даже зарисовку делал, кстати очень похоже получилось. А что случилось, что-то не так?

Федор Алексеевич молчал и смотрел вдаль, словно и не слышал вопроса и думал о чем-то своем, а потом опустил глаза в чашку с кофе и сказал:

– Понимаешь, Паша, ерунда какая-то с этими данными выходит. Словно нас кто-то… – Он покачал головой из стороны в сторону, подбирая слова. – В общем, несмотря на весь объем, я вынужден тебе сказать, что это была пустышка.

– То есть как так – пустышка? – Я вдруг почувствовал, как по коже пробежал холодок, такое было один раз в школе, когда учитель заметил шпаргалку и попросил меня встать с места.

– А вот так, Паш. Все признают, что без тебя и этой экспедиции нам до таких технологий еще пилить и пилить. Так что не совсем, конечно, пустышка, но не то, на что все мы рассчитывали.

– А как же плазменный двигатель?

– О! Он великолепен! Его построили, ты знал? Так вот, он работает на электричестве, ему нужен чистый водород, но в мизерных количествах. Пламя метров на пять бьет, красивое, переливается всеми цветами радуги, можно руку засунуть и ничего не будет, хоть стой в этом пламени. Вот только тяги нет, понимаешь? Двигатель не настоящий.

– Как это, а зачем тогда он нужен?

– Ну… Наши решили, что это игрушка. Очень похожая на настоящий двигатель качественная игрушка.

– А теории? Про галактику и все прочее, вы же говорили там целая энциклопедия… – Я вдруг почувствовал, как комок подступает к горлу.

– Сказки… Ну или если хочешь, фантастика. Нам передали очень хороший сборник фантастических рассказов, быть может это их классики. Сказки, рассказы и огромная куча различных игрушек. Мы, разумеется, в них разберемся и что-то найдем для себя, но…

– Детский сад, вторая группа. – Сказал я с досадой. – Тоже мне, подарок на день космонавтики.

Паша посмотрел на дно стакана и с сожалением вспомнил маузер и зайца, которых недавно подарил. Ну в самом деле, кто будет дарить детям настоящее оружие, настоящий плазменный двигатель или читать на ночь теорию струн?

– То есть, они нас вот так воспринимают, да?

– Скорее это мы себя так ведем, Паш. Представь, сидит несколько детей в одной песочнице и делят между собой песок. Я бы тоже не осмелился давать им оружие, а то поранятся еще. В общем, Паша, расти нам до них еще о-го-го как долго, но это и хорошо.

– Чем же это хорошо?

– Паш, мы не старые, мы не умираем и у нас еще все впереди. Ты знаешь как я завидую новичкам, что приходят в звездный городок на подготовку? Они ничего не знают, ничего не умеют, но они научатся! А я – уже нет. А самое главное, у этих новичков и у нас все еще только будет, понимаешь? Еще ничего не случилось, но все может случиться! И только от нас зависит, что именно произойдет.

После этого разговора, мы еще немного посидели, допивая утренний чай и кофе, но о работе больше не говорили. Я рассказал, что собираюсь сходить в пещеры Подмосковья, говорят там интересно, а Федор рассказал о своем путешествии в Европу и о том, как ему понравилась их кухня.

Оглавление

Глава 1. День космонавтики

Глава 2. Посылка

Глава 3. Пять минут, полет нормальный

Глава 4. Встреча друзей

Глава 5. Дорога домой

Глава 6. Разбор полетов