Статус - D.O.A. [Майкл Сайлентс] (fb2) читать онлайн

Статус — D.O.A

Пролог

Примечания Смотрящего: Не верьте всему что видите. Не делаете поспешных выводов. Не пытайтесь понять все — пытайтесь объяснить. Задавайте себе как можно больше вопросов. Считаете слова. Любите и ненавидьте

Парализованный, полностью беспомощный, я висел посреди бесконечной темноты. Мыслей не было. Из ощущений остался только дикий холод, медленно просачивающийся под кости. В ушах будто бы застыл странный визг и скрип.

Словно кто-то мял в руках фольгу от шоколадки.

Я попытался дернуться. Бесполезно. Мне на грудь словно положили бетонную плиту, а сверху для надежности докинули пару небоскрёбов.

И тут… Темнота изменилась.

Место, откуда ушел только свет, превратилось в место, откуда ушло вообще все.

Абсолютная Пустота, в которой было серое неопределимое Ничто.

Страх бешеным зверем вцепился в горло и заставил неистово забиться, словно выброженная на берег рыба.

Бессмысленно. Я все так же не мог пошевелить и пальцем.

Невыразимо страшная Пустота подобралась сзади, дыхнула в спину холодом, перед которым температура абсолютного нуля, казалось, обдавала бы жаром.

И обняла.

Заползла в рот, уши, ноздри. Заполнила легкие, пробралась в кожные поры, растворилась в крови, соединилась с нейронами, коснулась медленно гаснущих, блекнувших чувств…

И я начал растворяться в том, чему сознание просто неспособно найти объяснение и определение.

— …ы п…ешь…о…ой? — на грани восприятия раздался чей-то тихий теплый голос.

Я напрягся, выложился на полную и, вкладывая все силы, прислушался снова. Голос, женский голос, одним своим присутствием в этом безграничном Ничто вселявший надежду, повторился снова.

— Ты пойдешь со мной? — шептала мне она, мелькая на периферии парой солнечно-желтых огоньков.

Легкие горели огнем, кости и мышцы превратились в желе, а язык казался распухшим трупом утопленника недельной давности. Но я смог сделать то, чего в этот момент жаждал больше всех земных благ. Выдохнуть всего одно короткое слово:

— …да…

Моей ледяной руки коснулась маленькая горячая ладошка.

И Пустота отступила…

И все вокруг закружилось, расплываясь невыразительной черной кляксой.

И я, нарушая все законы физики, рухнул куда-то вверх.

Глава 1. Просто голос в моей голове

Я лежал на чем-то очень твердом. На чем-то твердом и тёплом. Через плотно закрытые веки било солнце, принуждая к действиям.

Тело было будто бы чужое — настолько непослушным оно казалось. В руки и ноги кто-то напихал ваты, а голова была тяжелой, словно в неё залили свинца.

Едва мне удалось перевернуться на живот и привстать на локти, как меня тут же сложило пополам и вывернуло наизнанку. Из желудка лезла какая-то зелено-желтая жижа, одним своим видом вызывая очередные рвотные порывы.

— Черт… — просипел я, с трудом вставая на колени и наконец оглядываясь. — Где я вообще?

— На старой автобусной остановке, мой слепошарый друг.

— Кто здесь? — резко обернулся я и тут же об этом пожалел — голова буквально взорвалась, а меня снова прижало к земле.

— Расслабься. — хмыкнул неизвестный собеседник. — Кроме тебя тут никого нет.

— Кто… ты?..

— Я?! — притворно изумился он. — Просто голос в твоей голове, не обращай внимания. А вот кто ты?

Я сплюнул остатки рвоты и, пошатываясь, встал на ноги, старательно игнорируя голос. Главное не отвечать, и тогда все будет нормально… Шизофрении мне ещё не хватало…

— Обидно, знаешь ли, когда на тебя не обращают внимания! — ехидно буркнула шиза. — И кстати, спешу разочаровать — это не поможет!

Просто не обращать внимания, и все будет в порядке… Я максимально сосредоточился на окружающем меня мире. Старая серая автобусная остановка из бетона одним своим видом повергала в уныние. А вот окружающая природа, хоть и была весьма живописной, совершенно не радовала — столь бурные заросли для густонаселенных мест не слишком характерны.

В общем, я оказался в жопе. И из неё надо как можно скорее выбираться. И сейчас я, как самый настоящий мужчина, пойду…

— Налево!

— Нале… тьфу! То есть направо!

— Но ты тогда будешь уже не настоящим мужиком! Одумайся!

Игнорировать… Просто игнорировать…

Я медленно побрел по пыльной дороге, высматривая свежие следы от колес. Увы, но таких не находилось…

Голос что-то бормотал, но мне вполне успешно удавалось "глушить" его, думая о чем-то совершенно постороннем.

Как я тут оказался? Где я вообще?

От попыток вспомнить хоть что-то до моего попадания на остановку дико болела голова.

А заданный голосом вопрос я старательно отгонял подальше…

Вот только он все возвращался и возвращался. Ведь я так и не мог понять…

Кто же я такой?

Имя? Пусто. Какие-либо яркие события? Пусто. Возраст? Пусто. Увлечения, работа, друзья? Пусто! Пусто!! Пусто!!!

Я… пустой… у меня нет даже имени… я очнулся непонятно где, непонятно как и непонятно когда… Черт, да я даже не знаю, какой сегодня год!

— Эй, чего разнылся?! Хвост трубой, член пистоле!..

Я отмел шизофрению на второй план и замер. И почти физически ощутил как нагревается мозг, за доли секунды пропуская через себя запредельное количество самых безумных идей.

У меня совершенно точно амнезия. Повреждений головы я у себя не нашел. На руках отметок уколов нет. Самочувствие… на удивление нормальное, видимо после пробуждения и приступа рвоты организм стабилизировался. Все вокруг… Я надавил на глаз. Ага, двоится, значит, не галлюцинация. Психологический шок? Вполне возможно, но что тогда произошло? При моем пробуждении вокруг не было ни единого следа чужого присутствия, ран, даже самых маленьких, на теле нет.

Ни царапинки. Или я их, по крайней мере, не ощущаю.

Остается… три варианта. Либо наркота, которую мне вполне могли вколоть, скажем, в шею, что сейчас определить довольно сложно. Либо какое-то психологическое потрясение, что, учитывая отсутствие следов, маловероятно, но все же возможно. Либо…

Либо я ошибаюсь, и тут имеет место какой-то неучтенный мною фактор.

Текущий приоритет — найти хоть кого-нибудь. А лучше населенный пункт и больницу. Узнать место и время моего пробуждения. Хотя бы год и страну. При этом нужно проявлять дружелюбие и ни в коем случае не рассказывать о голосе в голове.

Дальше действовать буду по ситуации.

Я усмехнулся и резко поднял голову.

Я жив, относительно здоров и имею план. Плевать, насколько сложна ситуация, плевать, сколько раз мир будет проверять меня на сложность, на все плевать!

Про себя я только что понял один факт — заставить меня сдаться — задача за гранью возможного.

— Мы ещё посмотрим, кто кого… — зло прошипел я себе под нос, ускоряя шаг.

— Верный настрой!

Игнорировать, просто игнорировать…

***

Ночь стремительно вступала в свои законные права, раскрашивая черное небо серебристо-белыми созвездиями.

Словно бы неловкий художник взмахнул кистью, и капельки краски попали на темный холст и застыли на нём. Красиво. Очень. Вот только резко похолодало, а никого, кто мог бы мне помочь, что поблизости, что вообще я пока что не заметил. Не заметил даже мусора на обочинах! А это, насколько я помню из сохранившихся даже не обрывков, а остатков невнятных ощущений — немыслимо!

Вокруг явно что-то было не так… Вроде бы все нормально, но что-то все же режет взгляд… То ли трава слишком яркая, то ли…

Небо! Точно небо! Оно ненормально чистое! И нет мелких движущихся звездочек-спутников!

— Почему? — скрипнул зубами я. — Почему так не должно быть? Я не помню, ничего не помню… Но так не должно быть! Вот созвездие Лебедя в зените, вот Лира, Геркулес, Северная корона, вот Дельфин, вот Змееносец, вот Пегас! Вот Северная звезда, в конце-концов!

Я внезапно замолчал, пораженный собственными знаниями.

— Фига! Ты что астроном?

— Раз это я помню… — голос в голове был уже привычно проигнорирован. — Может смогу определить время и хотя бы полушарие?!

В голову будто бы сам пришел ответ.

— Северное полушарие! От десяти до сорока градусов восточной долготы и от двадцати пяти до сорока градусов северной широты! Примерно конец июня!

Я сглотнул ставшую вязкой слюну и жадно уставился на небо.

Звезды, на которые я раньше не обращал внимания, и которые раньше казались беспорядочно рассыпанными по космосу блестяшками, начали складываться в логичную и привычную картину.

Причем я не помнил их классификацию, какие-то интересные факты или свойства с греческим алфавитом.

Исключительное знание своей дислокации.

Кем же я был раньше?!

Очередной порыв пронизывающего до костей ветра заставил меня поёжиться.

Надо искать себе ночлег… Живот отозвался жалобным гулом. И еду… Сегодня я потратил немало сил.

Ночевать на дереве? Бред. Это только в фильмах суровые герои спят в обнимку со стволом на верхушке сосны. В реале я просто упаду и сверну себе шею. А веревки рядом, что бы это предотвратить, что-то не наблюдается. На земле? Как вариант. Было бы неплохо поставить на всякий случай шалаш и развести костер…

Вот только по лесу ночью особо не пошаришь, а добывать огонь щелчком пальцев я пока не научился.

Тогда мне нужен лапник. Хрен с ней, с едой, найду что-нибудь завтра, но простыть сейчас — это последнее к чему надо стремится!

Я осторожно свернул с дороги и углубился в лес. К счастью, ночь выдалась лунной, и все было прекрасно видно. Ёлок тоже хватало, так что, извозившись с ног до головы в смоле и содрав кожу на ладонях, я смог сделать для себя что-то, отдаленно напоминающее спальник.

— Ну как спеть тебе колыбельную на ночь? — ехидный комментарий заставил меня вздрогнуть.

— Игнорировать, просто игнорировать…

— Эй, хватит, это уже не смешно!

Я лег на чертовски колючий лапник и в ту же минуту уснул, слушая недовольное бурчание моей шизофрении.

Глава 2. ПСР

— Не убежишь, пацан!

Громкий, полный злой, презрительной усмешки голос, словно неизбежный рок, ударил в спину.

Я давно знал, что легче всего прогореть, когда идешь ва-банк, и что самые большие долги вырастают из попыток отыграться. Беднякам у витрины можно лишь любоваться прекрасными, красиво оформленными и пахнущими фруктами, но не больше.

Лишь смотреть и мечтать, сглатывая голодную слюну.

Я пошел в последний бой, сорвал с себя последнюю рубашку, сделал последнюю ставку…

И проиграл.

Сварить наркотики, с отличием отучившись на химфаке федерального университета не так уж сложно. Но только вот теперь отличник, понявший, наконец, в насколько серьезные игры он ввязался, вынужден убегать от плохих парней с ножами в оттопыренных карманах.

Отличник, да… Сколько гордыни и самопочитания… Много ли мне дал этот красный диплом?

Хотя меня может оправдать то, что из кожи вон лез я не ради себя.

Пошлая, банальная и старая как мир история — брат, сестра и безнаказанный ублюдок с богатеньким папочкой, гоняющий по тротуарам.

Кома и диагнозы врачей, больше напоминающие смертный приговор с небольшой отсрочкой.

Слезы, боль, поиски работы…

И улыбчивый мужчина, предложивший деньги "всего за час в день".

Час сначала превратился в два, те в восемь, а потом и вовсе в сутки.

Денег, кроме самой первой платы я так, кстати, и не увидел…

— От нас не убежишь пацан!

Хлопок. Визг. Удар.

Пуля пробила колено и застряла в кости, причиняя невероятную боль. Я кулем повалился на землю, даже не пытаясь сдержать крик.

— Помогите! Кто-нибудь помогите! — кричу и сам же понимаю, что никто не придет… Не то время, не тот век, не то поколение… Да и если честно… Не заслуживаю я спасения. Ни себя, ни сестру, ни родителей — никого не уберег…

— Зря ты в это влез пацан. — слова звучат с насмешкой, с искренним упоением своей властью.

Но будь ты хоть пешка, хоть ферзь, хоть король — тебя все равно двигают чужие руки… А ты гребаная шестерка, которую как меня никто никогда не вспомнит…

Две пули, два кусочка темнеющего неба — в голову.

Больно не было, было… тоскливо. Горько. Одиноко и холодно.

А потом была лишь тьма и пустота.

***

— Встава-а-ай! С первыми лучами встава-а-ай! Мир ты для меня открыва-а-ай! Встава-а-ай!!!

— Заткнись! — хрипло гаркнул я, выбираясь из-под колючего покрывала. — Или не знаю как, но я тебя прикончу!

— Ты начал со мною говорить! — "радостно" воскликнул глюк. — Я так рад, так рад!

Я, наконец, поднялся и со стоном потянулся, разминая затекшие конечности, по которым сейчас бегали тысячи муравьев. А это ведь по мне сейчас как минимум полкило белка ползает…

В голове всплыл "рецепт" походных котлет из муравьёв. Однако так как ни воды, ни огня у меня не было…

Именно в этот момент мой организм посмешил напомнить, что без еды он ещё кое-как продержится, но без воды — уже никак. Пить хотелось адски!

— Надо поскорее найти какую-нибудь речку… — просипел я абсолютно сухим горлом. — А может и деревня рядом с ней будет…

— И как же ты найдешь речку? — ехидный голос расческой прошелся по все ещё сонному мозгу. — По запаху?

Шизофрения была мною привычно проигнорирована.

Я оглянулся вокруг, нашел палку порочнее… И начал неторопливо, размеренно копать. Земля рылась не плохо — отвратительно. Толстый, очень твердый дерн, буквально перевитый разной толщины корнями поддавался из рук вон плохо.

Тело, явно не привыкшее к таким активным действиям с самого утра мгновенно отозвалось болью в плечах и пояснице.

Но я даже и не думал останавливаться. Наоборот — поднажал. Земля проковыривалась медленно. Но проковыривалась.

— Не должно так быть… — машинально пробормотал я, не останавливая работу и помогая себе руками выгрести лишнюю землю. — Не знаю… Что-то со мной не так… Но черт вас подери, не помню что не так!

— Я знаю! Я! — чуть ли не в ухо завопил глюк. — Ты только спроси!

Игнорировать… Просто игнорировать…

— Да ты задолбал! — попытался возмутиться невидимый собеседник. — Вот почему ты такой, а?! Из всех моих "гостей" — ты единственный кто со мной даже парой слов не обмолвился!

Просто отвлечься и голос сам собой превратиться в фоновый шум… Надо продолжать копать…

Голос набрал воздуха в грудь…

И заткнулся.

Ну слава богу…

Ямка к тому времени достигла глубины сантиметров пятнадцать. Вполне достаточно. Я глубоко выдохнул, вытер пот со лба и присев на корточки кончиками пальцев аккуратно потрогал землю.

Влажная. Причем чересчур влажная.

Осталось немного — вырыть ещё четыре таких же углубления…

— Почему это тело… — зло просипел я, стараясь отдышаться и опираясь на палку-копалку. — Такое слабое?!

Невидимый собеседник ради разнообразия в этот раз решил промолчать. Ну и хрен с ним!

Земля вновь хрустнула под моим напором. Мысли привычно утекли куда-то далеко. Ученые, кажется, говорили, что именно когда мы мечтаем, то наш мозг работает целиком.

И вот у меня словно картинки в старой фотопленке замелькали последние воспоминания, а я, стараясь разложить их по полочкам начал бессвязно бормотать себе что-то под нос.

Утреннее пробуждение. Подготовка ночлега и содранная кожа на ладонях, которая сейчас невыносимо горит, отвлекая от всего кроме чувства боли. Путь по пустынной, старой дороге, на которой давным-давно никого не было. Такая же старая, растрескавшаяся остановка…

— Стабильная точка перехода…

Голос в моей голове, отдающий первыми признаками шизофрении или того хуже — раздвоения личности.

— Эхо…

— Заткнись. — не выдержал наконец я, начиная рыть третью ямку. — В моей голове только один хозяин и это не ты!

— Да я и не претендую, пэсээрщик ты недоделанный. — беззлобно усмехнулся он. — Я… просто есть. И уж совершенно точно не собираюсь брать контроль над этим телом.

— Тогда объясни! — я взорвался и с такой силой ударил палкой в землю, что она сухая ветка с громким треском раскололась пополам. — Кто я такой?! Куда делась моя память?!! Что вообще происходит?!!!

— Иронично. — продолжил насмехаться он. - Эхо было создано как раз что бы объяснять новоприбывшим основы. То, что у нас знает каждый ребёнок. О том кто такие ПСР. Чем так опасен Квантовый молот. И почему стать Замещённым — равнозначно тому, что бы подписать себе смертный приговор.

— Так расскажи! Если это твоя задача! Расскажи мне о том, что со мной происходит!!!

В голову пришла мысль, что я, сидящий на земле в лесу и орущий в небо, выгляжу как минимум странно… Но тут же исчезла. Кроме меня тут все равно никого нет.

— Ты думаешь, я знаю? — усмехнулось невидимое нечто. — Я — всего лишь осколок памяти носителя "Синдрома" и твоих воспоминаний. А последних у тебя нет. Ты пуст, абсолютно пуст, словно Стёртый! Я вообще не знаю почему ты стал ПСР!

— Да кто такие эти писиэры?!

Голос на мгновенье замолчал. Но потом уже гораздо более спокойным голосом продолжил говорить.

— ПСР — переключился на дикторский тон он. — Представители Сопряженной Реальности. Попаданцы. Хотя правильнее будет назвать вас паразитами, вселяющимися в чужую шкурку.

— То есть это тело…

— Оно не твое. Ты, несомненно был похож на этого Носителя, ваше ДНК несомненно идентично… Но это чужое тело. Ты мог быть в своем мире хоть профессиональным борцом, хоть гидом по выживанию, но это тело явно этим не занималось. Твои знания — остались с тобой. Но рефлексы — уволь.

Я ошарашенно замолчал, пытаясь понять что вообще происходит. Пусть памяти и нет, но это все равно кажется мне диким, несуразным, невозможном бредом пьяного фантаста!

— Но это же невозможно…

— Невозможно? — откровенно расхохоталось Эхо. — Забудь это слово! Для Центрального мира оно звучит как насмешка!

— Центральный… мир?..

— Или как официально говорят здешние ученые — все больше и больше распалялся он. — Нулевая реальность Мультиверсума. Из этого мира не существуют ПСР-ов во Вторичные миры. Все приходят только и только сюда. По крайней мере все так думают.

— Но почему именно я?! — мой голос почти сорвался на рык. — У меня же даже памяти нет!

— Это и странно. — вздохнул голос. — У всех кто был до тебя, проблем с памятью не было. Ни малейших. А почему именно ты… Рандом. Просто рандом, который распорядился, что именно ты оказался квантом носителя "Синдрома".

— Квант? Носитель? Синдром?

Невидимый собеседник скрипнул зубами.

— Господи, как же с тобой сложно! — буквально взвыл он. — Квант — копия Носителя из Центрального мира! Носитель — обладатель так называемого "Синдрома полуперехода", который принимает в свое сознание ПСР-ов!

— Почему во множественном числе? — уцепился я за оговорку.

— Потому что вы уходите! — уже орал голос. — Семь дней ровно — и все! Сваливайте из нашего мира!

— То есть у меня осталось шесть дней. — уже как-то равнодушно вслух отметил я и наконец остановил свои раскопки, которые несмотря на своё состояние почти не прерывал.

— И… ты так спокойно к этому относишься?

— Да. — я решил смириться с тем что в моей голове кто-то обитает и извлечь из этого максимум выгоды. — Ничего изменить уже не получиться… Осталось только устроиться получше на оставшуюся неделю.

— Шесть дней.

— Плевать. — коротко бросил я, наконец приподнимаясь с корточек и отряхивая брюки. И начал медленно углубляться в лес, стараясь не обращать внимания на ломоту в руках и икроножных мышцах.

— Ну и куда ты намылился?

— К речке.

— И как же ты узнал где она, если не секрет?!

Я вздохнул и присел на единственное более-менее сухое бревно и блаженно растянул гудящие ноги.

— Земля.

— Что "земля"? — раздраженно буркнул Эхо. — Ты можешь говорить нормально, а не рублеными фразами, минималист хренов?!

— Я выбрал то направление где земля в ямке более влажная, чем в остальных.

Голос на мгновенье замолчал. Но, к сожалению, только на мгновенье.

— Тебя что в коммандос готовили?

— Уж поверь, мне самому очень интересно, откуда я это знаю! — зло отрезал я, с некоторым трудом встал и побрел дальше.

— Эй, полегче! — прикрикнул на меня голос, когда нога зацепилась за корягу и я сдирая кожу на локтях растянулся на земле. — Не насилуй тело этого изнеженного балбеса!

— А… в… чьем… я… вообще… теле? — слова сиплыми, рубленым отрывками вылетали из пересохшего горла.

— Да так… Одного ботаника-раздолбая…

— Как зовут хоть этого… ботаника? — куда более медленно и осторожно побрел я вперед.

— А своим именем пользоваться? — мгновенно разгадал меня ехидный собеседник.

— Говорил же что забыл. Вообще все забыл.

— Это и странно… — вздохнул Эхо. — Не могу я тебя понять… Пытаюсь, а не могу…

— Имя.

— Дмитрий. Дмитрий Миронов.

— Пойдет. — я коротко кивнул и пошел дальше, не собираясь продолжать разговор.

Голос тоже замолчал.

Отлично. Можно спокойно подумать.

Итак, теперь я — Дмитрий. Своего имени у меня нет, поэтому воспользуемся тем, что есть. Никаких особых чувств или воспоминаний это новое имя мне не принесло, с тем же успехом я мог назвать себя каким-нибудь Арчибальдом. Видимо память у меня отшибло основательно… Теперь переключимся на другие вопросы.

Если у… Эха есть столь подробная информация о нас и оно утверждает что оно — осколок памяти носителя, то из этого можно сделать несколько выводов.

Либо эта информация общедоступна и всем известна, либо хозяин этого тела знает то, что знать ему не следует. Потому что бросать ценного сотрудника или что ещё хуже — подопытного посреди леса, в какой-то глуши…

В последнем случае дело дрянь. Меня могут начать искать, а найти… Не совсем того кого искали.

Пока я размышлял над своим положением, деревья начали постепенно редеть.

Я и правда вышел к речке. К не слишком широкой, бурной речушке с высоким склоном.

— Надо же и правда сработало…

— То есть ты был не уверен?! — заверещал внутренний голос. — А если бы мы заблудились?!

В этот раз я проигнорировал его панические вопли и осторожно шагнул к воде. Пить необработанную воду из простого водоема — глупость…

Вот только это тело часов через двадцать по такой жаре двинет коньки от обезвоживания. Поэтому придётся пить… Мне бы бутылку! Простую пластиковую бутылку и спички!

— Вот же черт… — зло пробурчал я, стягивая с себя простую, когда-то бывшую белой футболку. — Надеюсь, что тут рядом нет заводов…

Осторожно завязав футболку в четырёхслойный хлопковый мешочек, я зачерпнул им воду и маленькой струйкой начал выдавливать Н2О себе в рот.

Пусть и дерьмовенькая, но хоть какая-то фильтрация…

С трудом удержавшись от искушения выпить ещё, я повязал футболку вокруг головы на манер банданы и поднявшись на берег зашагал на северо-восток.

— Ну и как ты сейчас определил, куда нам идти? — не удержался от ехидного комментария голос.

Я горделиво промолчал.

Не говорить же этому паникеру, что выбрал направление наугад…

***

— Куда идем мы с Пятачком, большой большой секрет! И не расскажем мы о нем, о нет, о нет и!..

— Заткнись! — рявкнул я уже на третьем куплете. — Чего заладил?!

— Ну поговори-и-и со мно-о-ой! — заныла моя шизофрения. — Ты хоть представляешь, насколько непривычно не знать о своем ПСР-е вообще ничего?

Я скрипнул зубами и промолчал.

— Лада-а-а-а Седа-а-ан!

— Заткнись! — мой рык вплотную приблизился к ультразвуку.

— А ты говори! — капризно потребовал голос в моей голове. — Я как твоё личное Эхо обязан понимать и поддерживать тебя!

— Ты меня пока только бесишь! — мысленно начал я перебирать в голове названия препаратов от шизофрении. К сожалению ничего действенного, а главное — доступного вспомнить не получилось.

— Так давай решим эту проблему! Поговорим, узнаем побольше друг о друге!

— Я помять потерял придурок. — отмахнулся от назойливого жужжания я. — Аб-со-лют-но всю.

— Ну все равно…

Игнорировать… Просто игнорировать… Внимательно рассматривать пейзаж не упуская ни малейшей детали… Вот несколько сосен вдалеке, вот маленькая березовая рощица, вот мимо меня пролетает желтая бабочка-капустница, вот лодка у реки, а вот мимо пробежала трясогуска…

Стоп, лодка?!

Я пристально, до боли в глазах всмотрелся в водоплавающее средство. И правда — лодка! Насквозь ржавая, со снятым мотором и раздолбанным в пыль стеклом, брошенная на прибрежной косе — но лодка!

А это значит, я выбрал правильное направление!

За спиной как будто выросли невидимые крылья, и даже жажда отступила на второй план. Навряд ли конечно что лодку бросили совсем уж рядом, например, с деревней, иначе её давно бы растащили на металлолом… Но путь будет даже двадцать километров. Пять часов неспешного пути.

Я невольно окинул собственный обнаженный торс. Полным дрищем предыдущий хозяин этого тела конечно не был… Но спортивным его не назвал бы даже слепой. В общем лучше, чем могло оказаться, но намного хуже, чем хотелось бы.

Плевать! Пусть даже семь или десять часов! Тело — это как велосипед! Модель, несомненно, важна, но гораздо важнее тот, кто крутит педали.

Я усмехнулся самому себе и зашагал вперед, стараясь придерживаться тени, но не забывая пристально вглядываться в песчаный берег.

Как только будет виден отпечаток хоть одного копыта — я считай, уже добрался…

***

Солнце медленно, но непреклонно клонилось к закату. Все ещё был жаркий летний день, но уже часа через четыре будет чуть менее жаркий летний вечер…

Приблизительно за восемь часов произошли три вещи: я стер ступни в одну сплошную бело-красную мозоль, полностью покрылся пупырышками, потеряв при этом несколько литров крови на кормление ненасытным комарам и успел раз двести проклясть того кто придумал и создал моё Эхо.

Потому что бесила эта тварь неимоверно!

А сил на бессмысленную, по сути, перебранку тратить я просто не мог и не хотел. Ибо сил этих было — на донышке.

Потому, когда я, наконец, увидел покосившийся и полуразвалившийся домишко, скромно притесавшийся где-то у пыльной дороги, и удостоверился в реальности происходящего, то чуть ли не рухнул прямо на землю.

Но все-таки смог кое-как доковылять до избушки и даже найти там стул.

Ну как стул… Полусгнившее полено, на котором кто-то очень давно рубил дрова.

— Черт… — просипел я, пытаясь принять позу, в которой у меня будет хоть что-то болеть поменьше. — Какое же ущербное тело мне досталось…

— Тебе ещё повезло. — зло буркнуло старательно игнорируемое мною Эхо, пытаясь в очередной раз подбить меня на беседу.

Не хватало мне ещё с собственной шизой болтать… Меня же в психушку упекут!

— Тут это называется "Центр социальной реабилитации". - возмутился голос. Видимо последнюю свою фазу я невольно произнес вслух.

— Как хрен не маникюрь… — предпринял я неудачную попытку встать, но тут же со стоном рухнул обратно. Ноги просто отказались меня слушаться.

Наверное, из-за своего, мягко говоря, плачевного состояния я и не услышал протяжного мычания. Вернее услышал, но только когда звук достиг уж совсем поразительных высот. Надо отдать корове должное — мычала она так, что аж уши чесаться начинали.

А раз рядом оказался домашний скот, значит…

— Эй, Марта! — раздался неподалеку звонкий, мальчишеский голос. — Ты куда пошла!

Рядом есть пастух!

— Эй, парень! — сиплым голосом окрикнул я, вбежавшего под трухлявую крышу светловолосого паренька. — Воды у тебя случайно не найдется?

Тот аж подпрыгнул от неожиданности. И пусть мальчишка лет двенадцати весил от силы килограмм шестьдесят…

Рассохшиеся чуть ли не до состояния щепок доски просто не выдержали резкой нагрузки. И парень неминуемо полетел бы в подпол о существовании которого я до этой секунды даже не подозревал…

А ещё как выяснилось я не подозревал о том насколько все-таки удивительная вещь — разум. Поэтому когда моё тело внезапно врезалось в удивительно легкое тело пацана, отбрасывая его в сторону, я успел лишь удивиться… И тут же сам полетел вниз. Попытался зацепиться за край дыры, но рука только дернулась, отдаваясь жгучей вспышкой боли и неприятным хрустом.

Погреб оказался глубоким. Это наверное меня и спасло. Главное при падении — свернуться в колобок, положить голову на плечо и попытаться "подкатиться" при падении.

Я это знал, знал как любой ученый знает свои любимые формулы, как женатый второй десяток лет муж, практически живущий в своём родном гараже знает расположение каждого винтика и болтика.

Я — знал. А тело — не знало. Оно не падало тысячи, десятки тысяч раз, оно не перекатывалось по не прощающей ошибок твердой земле, оно не привыкло к падениям с высоты второго этажа, это тело…

Это тело не привыкло к страху…

"Кем же я все-таки был?" — промелькнула в голове последняя мысль.

А потом был удар, хруст и тьма.

***

Я пришел в себя и ясно понял несколько вещей. Первая — у меня сломана левая рука. К счастью без смещения и перелом не открытый — так, трещина. А ещё у меня вывихнута нога и напрочь отбита спина с копчиком. И вторая…

— Ах ты (нецензурно) (нецензурно) (нецензурно), (нецензурно) (нецензурно) от (нецензурно) (нецензурно)!

Пробормотал поручник, а потом грязно выругался.

Во-вторых — это тело не умело материться! Язык меня буквально не слушался!

Я с трудом встал и, стараясь не тревожить сломанную руку, осмотрелся. Пацана естественно не было.

— Ты там это… — смущенно пробормотало Эхо. — Жив ещё?

Я усилием воли отключил внутренний диалог, где мысленно повторял свои трёхэтажные матерные конструкции.

Мозг, ведомый моим ментальным пинком, вяло заскрипел, принял информация от всех органов чувств и, не выдержав нагрузки отключился, на прощание ткнув в стоящую рядом лестницу.

Я посмотрел сначала наверх. Потом на лестницу. Снова наверх. Снова на лестницу. Обреченно вздохнул, подошел к грубо сколоченным между собой доскам с двумя жердями и начал перебирать в голове имеющиеся там молитвы.

Таковых там, к сожалению не обнаружилось.

— Эй, ты что задумал?!

— Пошел нахер, бесполезный кусок невидимого мусора!

Эхо, подавилось следующей фразой и обиженно замолкло, пробурчав напоследок пожелание сломать себе ещё пару косточек.

И я, наконец, начал свое триумфальное восхождение наверх. Со сломанной рукой и по лестнице, которая, будь она одушевленной, давно нянчила бы внучат. Хорошо хоть на левую приземлился, а не правую…

Ступенька шла за ступенькой, весь мой путь отпечатывался в моей памяти вспышками боли во всем теле, которому за всю его жизнь не приходилось испытывать подобных нагрузок.

Да и кости оно явно никогда не ломало…

Боль накатывала волнами, с каждым разом погружая меня чуть-чуть глубже, с каждым разом понемногу приближая к тому пределу, когда хрупкая телесная оболочка просто не выдерживает.

Но я успел. Я смог. Выбрался и как только выполз из домика, рухнул на траву. Плевать, что от неё несло животным потом, плевать, что чуть не упал в дерьмо. Когда доходишь до состояния, когда у тебя болит абсолютно всё, а ты понимаешь что должен встать и идти — очень многие вещи теряют свой смысл.

Не знаю, что меня заставило… Правда не знаю. Наверное, моя бессмысленная гордость и неизживаемое упрямство — два моих вечных спутника.

Я встал и пошел. Не понимая куда, не понимая зачем, хромая на обе ноги, опираясь на найденную где-то корягу и вздрагивая от каждого шага, огненной волной проходящему по всему телу — от содранных почти что до крови ступней, до горящей головы.

Солнце так пока и не собиралась уходить в закат, что было конечно странно, но удивления не взывало. Что бы удивиться надо иметь на это силы. Поэтому я, положившись на свое подсознание и волю рандома, побрел.

В голове проносились и сталкивались бессвязные обрывки мыслей, что-то спрашивало Эхо, но поняв что конструктивного диалога добиться будет невозможно, вновь оскорбленно затихло.

И только когда почувствовал чей-то изумленный, испуганный взгляд и услышал злобное рычание остановился. Развернулся.

На меня с пеной в распахнутой пасти неслась огромная, косматая псина, от которой так и разило желание вцепиться мне в глотку.

Я превратился в равнодушную, холодную машину, рассчитывающую абсолютно все. Головной мозг, а так же центральная и периферийные нервные системы среднестатистического индивидуума в симбиозе превышают мощность даже самого развитого суперкомьютера, максимального приближенного к ИИ, в сто тысяч раз.

Поэтому собаку буквально заморозило в воздухе.

Ни единой лишней эмоции, ни единого лишнего движения. Отшагнуть слегка назад, перенести центр тяжести и словно маятником выбросить кулак чуть вниз и вперед.

Рука с хлопком впечаталась в серый подшерсток собачьего живота и тут же отсохла по плечо.

Псина вздрогнула, тонко завизжала и рухнула на землю, пытаясь свернуться клубочком. Все правильно. Так и должно было случиться.

Я закрыл глаза.

— Как же я устал…

Прежде чем потерять сознание я успел почувствовать, как кто-то подхватывает мое падающее тело.

А ещё почему-то приятно пахло солнцем и дегтем…

Глава 3. Прекрасный новый Мир

В нос ударил невыносимо сильный, продирающий до самого мозга запах полыни и барбариса. Я открыл глаза и тут же поморщился от яркого солнца. Запах моментально утих, но окончательно так и не ушел, оставшись где-то на втором плане.

— Ну что проснулся? — фыркнул кто-то у меня под ухом.

Я моментально сделал кувырок назад и вскочил на ноги. Передо мной на грунтовке стояла девочка лет шестнадцати и, склонив голову на бок, спокойно рассматривала меня словно старого приятеля.

Босая. В красно-коричневом, донельзя потрепанным и коротком платье. С плотной, но неумелой повязкой на левой ноге. Желтые, тигриные глаза смотрели внимательно, но добро, невольно притягивая и отталкивая одновременно.

Что здесь забыл ребенок? И где я вообще? Эхо не спешило отвечать на мои вопросы. Зато ответила девочка.

— Нашел ребенка! — хихикнула она, делая ко мне шаг. — А сам-то? Имени собственного вспомнить не можешь…

Девочка пристально вгляделась мне куда-то в грудь и покачала головой.

— Бедняга… как же тебя вывернуло…

Я сделал ещё шаг назад. Но при этом как бы ни парадоксально это не было — не отдалился от неё ни на сантиметр.

— Со Старой Дороги не сойти, глупый. — улыбнулась она, осторожно беря меня за руку и притягивая назад. — Даже я не смогу.

— Кто… ты?.. — пораженно пробормотал я,

— Глупый ты. — снова покачала головой она. — Зачем тебе моё имя, если у ты своё ещё не нашел?

Я закрыл глаза, задержал дыхание и медленно досчитал до тридцати. Девочка все это время терпеливо ждала.

— Ну что, закончил? — на её лице снова появилась почти незаметная улыбка.

— Да. — коротко ответил я. — Так ты объяснишь что происходит?

— Нет уж, ты и без моей помощи с катушек слететь можешь! — фыркнула она. — Я могу… — девочка задумалась, смешно почесывая себе макушку.

"Ушек не хватает" — мелькнула в голове неожиданная абсурдная мысль.

— Сдались тебе эти ушки! — возмущенно прошипела она, привставая на носки и отвешивая мне легкую оплеуху. — Вот что за бредовые фантазии у каждого второго?!

— Прости, прости! — невольно улыбнулся я, выставляя открытые ладони перед грудью. — Так что ты там можешь?

— Мр? — удивленно посмотрела она на меня, но потом вспомнила о чем недавно говорила. — Ах, да! Я могу придумать тебе имя!

— А кто дал тебе право придумывать мне имя?! — в моем голосе почти не было злости — одно изумление.

— Ты что против? — удивленно посмотрела она на меня. — Я свое имя тоже не сама выбрала, знаешь ли!

— Ну… я не против… в принципе… Ладно, придумывай! — сдался я. — А тебя-то как зовут?

— Подожди, не отвлекай! — отмахнулась девочка, что-то бормоча себе под нос.

Я подождал. Потом ещё немного подождал. И ещё немного… Когда моё терпение уже начало подходить к концу моя странная знакомая наконец "отмерла".

— Мир!

Я удивленно уставился на эту ненормальную.

— Что "мир"?

— Имя — Мир! — ещё более радостно отозвалась она.

— Это же бред!

— Ничего подобного! — её голос был полон праведного негодования и неуёмного энтузиазма. — Все логично!

— Ты где тут логику увидела?!

— Ну, согласись, просто Дмитрий — это же скучно! Вот и обрезала тебе фамилию носителя.

Фамилию? Ах да его же вроде Мироновым звали… Но Мир? Серьезно?! А хотя… Почему бы и нет? Коротко и запоминающиеся…

— Вот именно! — бодро закивала девочка. — Отличное имя, я знала, что тебе понравится! Но, сейчас, мы, увы, расстаемся… До скорой встречи Мир!

— Стой, пого!..

Мир мигнул и выбросил меня в знакомую и пугающую до усрачки Пустоту. И она улыбнулась мне словно старому знакомому.

Я забился, закричал, пытаясь вырваться из этого Ничто перед размерами которого пасовало сознание и здравый смысл.

И тут кто-то взял меня за ладонь. Пустота вздрогнула… и неохотно отступила. А я в очередной раз открыл глаза.

На меня пристально смотрела девушка. Две золотистые длинные косы, идеальная фигура с немаленькой, но и не чрезмерно огромной грудью, приятное округлое, но какое-то бледно-серое впалое лицо с выпирающими скулами и пронзительные ярко-голубые, васильковые глаза… Глупо было бы отрицать, что даже несмотря на болезненный вид она было очень красива.

Боли не было. Совсем. Непонятно, ненормально, нелогично… Как-то начинаю понемногу привыкать…

Я попытался высвободить руку, за которую меня держали всё это время. Она не отпустила. Я стиснул зубы и резким рывком буквально выдернул свою левую ладонь.

Боль навалилась, словно гора упавшего прямо на меня гравия. Ударила в кости, тупым ножом прошла по мышцам, забилась в легкие, мешая сделать вдох.

Девушка с невероятным упорством попыталась снова взять меня за руку.

— Дура… — с трудом просипел я. — Не надо… Перетерплю…

— Сам дурак… — прохрипела она, пребывая на грани обморока. — Дай руку!

— Не спорь с ней! — наконец проснулся внутренний голос. — Ты и так на ладан дышишь!

— Нет! — рявкнул я, видя как она снова пытается схватить меня за выступающие части тела. — Дура! Я привык! Не смей трогать!

И с чего это я такой добрый? Хех, должно быть нездоровится!

— Послушай мальчишку. — появился в комнате новый женский голос. Взрослый, сердитый и крайне недовольный голос. — С ним все будет в порядке… Иди, отдохни.

— Но бабушка… — попыталась возразить ей блондинка.

— Иди. Отдохни. — в голосе "бабушки" блеснула сталь.

Девушка обреченно вздохнула, встала со стула у кровати… И брякнулась в обморок.

— Вот дура… — синхронно протянули мы вдвоем.

Женщина, без особых усилий подхватив блондинку, поглядела на меня, хмыкнула и вышла из дома.

Знаем мы этих "бабушек"… Не хотел бы я ей попасться на краже яблок…

— Ну вот и нахрена? — недовольно забурчал невидимый собеседник. — Ты хоть представляешь какая это редкость — параномы?!

— Кто? — просипел я, стоически терпя терзающую меня боль.

— Мы вообще считали их чем-то вроде… байки. — голос жалостно вздохнул. — А тут такой экземпляр! Параном со способностью исцеления!

— Скорее донорство… — просипел я, вспоминая даже не бледное, а какое-то серое лицо девушки. — Это что… магия?!

— А хрен его знает. — пожал плечами голос. Не знаю как он смог это сделать, будучи невидимым, но по крайней мере мне так показалось. — Наука не смогла ни понять сознания, ни доказать существования метанейронов. А ты говоришь даже не о более-менее изученных ПСР-ах, а о параномах, чьи способности… будто нереальны.

— Пр-р-росто пр-р-релестно… — зло прорычал я, находясь в лютом бешенстве.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу, когда не понимаю что происходит!

— Полегче мальчик. — немолодая женщина вошла в дом и улыбнулась. — Не стоит так расплескивать эмоции.

— Офигеть! — буквально заорало мне в уши Эхо. — Параном-эмпат!

— О, так ты Одержимый! — ещё шире улыбнулась она. Вот только от её улыбке по моей спине пробежали мурашки.

— Она что меня слышит?! — впервые в голосе моего альтр-эго послышалась паника.

— Слышу, милок, слышу. — женщина подошла ко мне вплотную и так пристально посмотрела мне в глаза, что взгляд опустился сам собой. — Я хоть и старая, но не глухая.

— Вы можете объяснить, где я и что происходит? — я попытался встать, но тут же был прижат "хрупкой" женской рукой. По ощущениям этой ручкой можно было без особых усилий завязать лом в узел.

— А что Эхо твое тебе ничего не расскажет? — хмыкнула она, всматриваясь в мою переносицу.

Эхо вздрогнуло и испуганно сжалось где-то в районе пяток.

— Оно обиделось. — мои губы растянулись в усмешке.

Женщина хихикнула.

— А сам что думаешь? — её ярко синие глаза буквально прожигали моё лицо, требуя ответов.

— Ненормально. Нелогично. Невозможно. Абсурдно… — качнул я головой, разминая затекшую шею.

Старая ведьма покачала головой.

— В каком мире ты жил?

— Я… не помню. — на душе почему-то стало погано от осознания что я не знаю даже того откуда пришел. И куда, пусть и теоретически, но могу вернуться.

Женщина посмотрела на меня с удивлением и интересом.

— Вообще ничего не помнишь?

— Только какие-то обрывки навыков.

Неестественно синие, буквально сапфировые глаза ведьмы вспыхнули небесно-голубым пламенем.

Мой мозг будто бы запихнули в микроволновку.

— Прочь… из моей… головы! — мое горло завибрировало, выпуская наружу явно непривычный для хозяина тела рык.

Я вцепился, ворвался, расплескивая поток чужого сознания. И словно попытался остановить водопад голыми руками. Но что бы остановить меня нужно что-то побольше чем какой-то водопад…

— ВОН!!! — прорычал я, захлопывая собственный разум.

И ведьма…

Взялась за меня всерьез.

Меня будто препарировали за один миг. За бесконечный, растянутый криком боли миг. Забавно… я то думал, что мне всерьез было больно… Любая физическая боль — ничто по сравнению с ощущением как твой мозг вскрывают словно консервную банку.

На грани потери сознания я услышал звук… Странный звук, словно кто-то дернул тонкую струну на гитаре и теперь та недовольно звенит в воздухе…

И все резко прекратилось.

— Забавный ты паренек… — протянула ведьма, откидываясь на стуле.

— Забавная тыстарушка… — зло прошептал я, вцепившись ладонями в столешницу и чуть подаваясь вперед.

— Нахал! — фыркнула она, отвешивая мне щелбан. — Когда хоть появился? Заместился поди уже?

— Ты ж мои мозги наизнанку вывернула ведьма! — снова повысил голос я.

Она безмятежно улыбнулась, явно не испытывая ни малейшего раскаяния.

— Всего денек прочитала. Так сколько ты у нас уже? Месяц? Полтора? — с явным интересом спросила меня "бабуля".

— Третий день.

Ведьма удивилась. Не сказать что сильно, но удивилась.

— Далековато ты за пару дней забрался…

Я молча пожал плечами мол "так вышло".

Спустя несколько минут женщина, не проронив не слова, коротко чему-то кивнула в своих мыслях и вышла из комнаты, буквально на секунду положив мне на лоб свою ладонь и в очередной раз прострелив взглядом.

На грудь навалилась мягкая, удушливая тяжесть, а тело с ног до головы пронзил сильнейший зуд.

А я снова провалился в сон.

И снова открыл глаза, от невыносимо пряного запаха полыни с барбарисом.

— Ну и зачем ты снова пришел? — раздался над ухом чей-то голос, показавшийся знакомым.

— Ты кто? — вставать было лень, поэтому я остался лежать в теплой дорожной пыли. По обе обочины от старой проселочной дороги, без единого следа шин в море травы росли редкие кусты барбариса и веточки полыни. Где-то у горизонта заходило солнце.

— Забыл… — разочарованно протянула обладательница красивого голоса. — Глупый, глупый Мир…

Она села на землю рядом с моей головой, подогнув ноги под себя. Тонкие пальчики забрались в мои волосы и ласково погладили голову.

— Так кто ты? И где мы? — я был удивительно спокоен. Наверное, в глубине души понимал, что это просто сон.

— Что даже это забыл? — грустно протянула девушка, чуть проехавшись вперед и ложась рядом со мной. Прямо на дорогу. — Бедняга… Смотрю, старая ведьма Ксана неплохо тебя потрепала… Совсем эти Феокристовы обнаглели!

Я промолчал. Ну а что тут было говорить? Правда, мне всё ещё хотелось узнать имя незнакомки…

— Ну, скажу я тебе его и что? — хихикнула девушка, пыхая меня острым локотком в бок. — Все равно же забудешь! Хоть собственное имя запомни!

— Моё… имя?

Меня вдруг захлестнула паника. Все происходящее не казалось — оно было слишком уж реальным… И имя… мое настоящее имя, не суррогат, взятый с носителя, а моё собственное, которого я не знаю… Почему это кажется мне таким важным?!

— Ну тихо, тихо… — я почувствовал как мою голову осторожно положили на колени и начали осторожно поглаживать. — Успокойся… Все хорошо…

Незнакомка оказалась молодой. Очень молодой девушкой лет… шестнадцати? Или даже меньше?

— Глупый, глупый Мир… — покачала головой она. — Какая разница сколько мне лет? Ты появился три дня назад и живешь ведь! Мыслишь и существуешь.

— Это… моё имя? — чуть хриплым от волнения голосом спросил я. — Мир?

— Правда красивое? — в ярко-желтых, тигриных глазах мелькали искорки лукавства. — Я сама его тебе дала?

— Ты… моя мать?

Девушка расхохоталась. Буквально залилась в звонком смехе, стряхивая прозрачные, смешливые слезинки с ресниц.

— Фух, давно так не смеялась… — меня осторожно поставили на ноги и я с удивлением понял, что выше её почти на полторы головы. — Извини, но мамой я для тебя быть не собираюсь. Тем более нам пора прощаться… Твоё время на Старой Дороге подходит к концу.

— Старой дороге? — ошарашенно повторил я за ней какое-то совершенно незнакомое слово.

Она резко помотала головой, ударяя одинокой короткой косичкой себе по щеке. не желая разъяснить мне очевидные для неё вещи.

— Не хочу объяснять такие очевидные вещи, которые ты всё равно забудешь… Да и сейчас это не важно, Мир. Ты должен запомнить своё имя… Необъятное, великое… словно наш мир, словно все миры разом. Не забудь…

Реальность свернулась алой нитью горизонта и схлопнулась, увлекая меня куда-то бесконечно близко и при этом невероятно далеко. В ушах звучали последние слова странной знакомой.

"Ты должен запомнить своё имя… Необъятное, великое… словно наш мир, словно все миры разом. Не забудь Мир… Не забудь своё имя данное мной".

Я проснулся. Опять. В этот раз для разнообразия рядом никого не было. Да и чувствовал я себя как ни странно неплохо. Вот только…

— Мать вашу, как жрать-то хочется! — невольно вырвался у меня короткий стон.

Голод был настолько сильным, что я, несмотря на слабость, выполз из постели. И словно в издевательство где-то неподалеку чувствовался манящий запах…

— Мясо? — задумчиво хмыкнуло носом Эхо. — Интересно телятина или свинина?

Да плевать, хоть собачатина! У меня желудок скоро сам себя переварит!

Осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, я выскользнул из единственной жилой комнаты в доме на веранду, а с веранды — на улицу.

В глаза будто бы залили пол-литра зеленки.

Нет, ну правда! Почему тут настолько яркая трава и настолько насыщенно-зеленые листья?! По сравнению с ними обычный лес кажется бесцветно-серым!

— Тебе лучше вернуться в кровать.

Голос сзади прозвучал настолько неожиданно, что я попытался сделать кувырок вперед, одновременно разворачиваясь лицом к предполагаемому врагу.

Я-то умел это делать…

А тело не умело!

Как предсказуемый итог — я грохнулся на спину и чуть не свернул тебе шею.

— Ты как в порядке? — девушка наклонилась надо мной, протягивая руку. — Встать можешь?

Пышные золотистые косы упали мне на нос, заставляя оглушительно чихнуть.

Я схватился за протянутую ладонь и рывком поднялся на ноги, чувствуя в теле потрясающую легкость. Особенно сильно легкость чувствовалась в районе желудка, выводившего горестные рулады.

— Спасибо. — искренне поблагодарил я девушку, которая без видимых усилий подняла меня на ноги. А кстати об этом… — Это же ты меня вылечила?

— Не успела, если не забыл. — улыбнулась она в ответ, заправляя выбившуюся из прически светлую прядь. — Сам ведь руки выдергивал!

Взгляд пронзительно голубых глаз неожиданно заострился.

— Зачем? — изящная ручка легла мне на плечо, давая убедиться что внучка, по крайней мере, своей стальной хваткой пошла в бабушку. — Почему ты меня оттолкнул?

— Потому что ты забирала мою боль. — пожал плечами я, осторожно стряхивая её руку.

— Но… — пришла в замешательство она.

— Послушай. — положил я ей руку на плечо, заставив вздрогнуть. — Ты меня неплохо подлатала, пусть у меня голова кругом идет от всего происходящего. Теперь я в некотором роде тебе должен… А увеличивать свой долг ещё больше не очень-то хочется.

— Очень… прагматичная причина. — сказала девушка убирая мою кисть со своей ключицы. — Тогда зачем ты спас Толика?

— Кого? — искренне удивился я, едва заметно передёргивая плечами. По спине пробежала мурашки от чужого недоброго взгляда.

— Там, около заброшенного дома… — неопределенно мотнула ладошкой она.

— А этот пацан… Да случайно как-то вышло… Зато теперь вы мне должны! — попытался я скорчить злобное лицо.

Её новая улыбка понравилась мне куда больше. Более… искренняя.

— И все-таки мне кажется что ты лучше чем хочешь казаться. — небесно-синие глаза словно бы слегка вспыхнули. Интересом, детским любопытством… не притворством.

— Поймала. — притворно вздохнул я, понуро опуская глаза и бросая скользящий взгляд за спину. — Не мог же я видеть как такая красивая девушка страдает!

"Такая красивая девушка" хихикнула.

— Вот видишь как все просто! — и вновь ослепительно теплая улыбка. Не помню свою прошлую жизнь, но откуда-то знаю — такие улыбки большая редкость…

— Тогда получается я эгоист. — усмехнулся я, пытаясь максимально расслабить начинающее потряхивать тело.

— Это ещё почему? — изумленно посмотрела она на меня.

— Так ведь я делаю только то что хочу. — моя усмешка явно ей не понравилась. — К примеру, я очень хочу жить…

— О-о чем ты говоришь?! — она невольно чуть отстранилась.

— Хорошо что мы так и не познакомились нормально. — продолжал я, не обращая на неё внимания. — Так все будет проще…

Хищный оскал. Океан непонимания в васильково-голубых глазах. Вспышка-молния полыхнувшего сознания…

Время уже привычно замедлило свой ход. А я резко ушел влево и вниз, чувствуя, как хрустят суставы в не тренированных коленях. На то место где мгновеньем ранее была моя голова, с дикой скоростью летел охотничий нож.

Радовало только одно — летел он ручкой вперед.

Тело протестующе заскрипело и затряслось, когда его хозяин протянул ладонь и ухватился за рукоять. В руке что-то щелкнуло и хрустнуло, волной жгучей боли проходя от кончиков пальцев до плеча.

Нож остановился буквально в трех сантиметрах от носа замершей от неожиданности девушки. Я перекинул лезвие в левую руку и, стараясь не тревожить правую, развернулся на чудо-метателя, умудрившегося швырнуть нож без раскрутки.

В карих глазах незнакомки плескались гневные молнии. Я… я же не чувствовал ничего. Ни страха, ни азарта, ни интереса. Только теплая рукоять в моей ладони и цель передо мной.

Мы стояли ровно друг напротив друга.

— Так ты будешь меня убивать? — равнодушно спросил я.

— Хотелось бы. Очень. — прошипела брюнетка, приподнимая хрупкую и изящную кисть. — Будь добр верни нож.

— Отказано.

— Верни. — рявкнула она, требовательно встряхивая рукой.

— Нет.

— Я сказала верни! — девушка зло сверкнула карими глазами и властно повела ладонью. Нож в руке дернулся рывком увлекая меня вперед и смещая центр тяжести.

— Возвращаю. — усмехнулся я, размашистым движением отправляя лезвие в шатенку. Целился я на всякий случай в плечо, да и то вскользь…

Вот только нож завис в паре сантиметрах от её тела. Прямо в воздухе.

Чёр-р-ртова ведьма!

Жопа взвыла, предупреждая хозяина, что если он срочно не уберет её с этого места, то она примет вид британского флага.

Я резко сместился назад и влево, одновременно с этим ловко подсекая все ещё стоявшую позади меня блондинку.

Стрельнуло одновременно в спине, ноге и шее. И вместе с этим по левому плечу хлестнуло чем-то чертовски твердым.

И это "что-то" было, сука, невидимым!

— Чер-р-ртова ведьма! — рыкнул я, плашмя падая на спину и тут же откатываясь. Увернуться не получилось. Мне в грудь, словно бы бревном ударили! Перед глазами замелькали черные мушки.

— Прасковья. — внезапно раздался голос моего "врача". — Прекрати.

Несмотря на свое плачевное состояние, я попытался отползти от блондинки подальше — столько холодной ярости было в её словах.

— Не мешай сестра. — прошипела Прасковья, сжигая меня взглядом. К счастью только в метафорическом смысле. — Он на меня напал!

Нет, ну я худею с этой логики!

Я с кряхтением поднялся на ноги, морщась от боли в ребрах.

— Лежать!

Меня смело на пол.

— Пр-р-расковья! — натурально зарычала сердобольная блондинка. — Немедленно пр-рекр-р-рати!

— И не подумаю! — окончательно вышла из себя девушка, уложившая меня на обе лопатки. — Это все из-за него! Из-за этого искалеченного идиота ты, наивная простушка, стала Донором!

— Я один ничерта не понимаю?! — подал я свой полный ярости голос с пола.

— Дурак… — проснулась наконец Эхо. — Ой, дурак…

— А тебя не спрашивали, чертов Одержимый! — зашипела девушка и наградила меня ненавидящим взглядом.

Мне в челюсть словно рельса прилетела. В ушах натужно загремел царь-колокол, окончательно выбивая из меня и без того крошечные остатки сил.

Прав Эхо, дурак я. Но дурак гордый и упрямый…

— Какого… хрена?! — зло выдохнул я, сплевывая кровь из прокушенного языка. — Совсем крыша поехала?!

— Лежать!

Правое плечо с треском вышло из сустава, будто по нему ударило кувалдой.

Плевать на боль, плевать на раны! Есть только я и моя цель.

Мозг вскипел, используя последние капли ресурсов, заставляя время замедлить свой ход.

Рывок. Поворот тела на девяносто градусов, пропуская мимо себя взбесившийся воздух, захотевший меня убить. Прыжок вперед, удар…

Кулак замер в двух сантиметрах от вздернутого носа, ударившись о невидимую стенку.

Подсечка! И девушка с криком валиться на пол, а я немыслимым пируэтом от которого у меня заныли все мышцы разом ухожу от какого-то нового удара ведьмы.

Деревянную стену дома позади меня прочертила глубокая зарубка, от которой фонтаном разлетелись брызги щепок. Что это там плачет?

Ах, да это же законы физики…

В мою больную грудину врезалось очередное бревно. И если раньше ребра просто ныли, то теперь они как минимум треснули!

— Чертова… ведьма… — просипел я, поднимаясь на колено.

— Чертов одержимый! — в этот раз удар пришелся четко в центр лба, отправляя меня в нокдаун. — Я тебя прикончу!

— Стоять. — рядом словно разлили цистерну с жидким азотом. Я с удивлением почувствовал, как меня приобнимают чьи-то мягкие, но сильные руки.

Боль словно по волшебству исчезла. Девушка позади меня коротко выдохнула через сжатые зубы.

— Пусти дура, тебе же больно… — прохрипел я, пытаясь высвободиться из явно неслабой хватки.

— Замолчи дурак, или она тебя прикончит! — еле слышно прошептала блондинка мне на ухо.

Я скрипнул зубами… и заткнулся. Не перестанет лечить. Эта — не перестанет. Проще её вырубить будет.

— Славя. — Прасковья недовольно опустила руку. — Отойди в сторону. Он опасен.

Да, сука, я зол и опасен!

— Хватит! — зло и хрипло выдавила из себя блондинка. — Он не сделал нам ничего плохого! Он спас Толика!

— Этот Одержимый на меня напал! — продолжила бычить на меня брюнетка.

Я защищался!

— Он защищался! — голос моей защитницы становился все более хриплым и тихим. — Ты напала первой!

— Этот чертов маньяк чуть на тебя не набросился! — заорала её "сестричка", тыкая в неподвижного меня пальцем.

И тут произошли сразу две вещи. Прасковья в порыве гнева сделала шаг вперед, а сердобольная девушка, никак не желающая меня отпускать ослабила хватку. Совсем чуть-чуть, совсем капельку, но ослабила. Совокупности этих деталей мне вполне хватило для последнего рывка.

Я, не думая, прыгнул вперед, чувствуя как боль тысячами иголок прошлась по телу и выкинул вперед кулак.

Прасковья испуганно отшатнулась назад, но когда удар вновь разбился о невидимую преграду страх на её лице сменился ехидством и самодовольством.

Я, с трудом сдержав крик боли, наскочил на неё ногами вперед, прямо в в воздухе выгибаясь параллельно полу. И со всего маху брякнулся на оторопевшую ведьму, совершившую серьезную ошибку.

Не воспринявшую меня всерьез.

Я выпрямился, сидя у неё на груди и отсчитывая оставшиеся мгновенья до ответного удара схватил лежащий рядом нож и со всего маху опустил его вниз. Раздался противный хруст. Мне в грудь пусть и вскользь, но пришелся удар сравнимый с мощью столкновения с едущим прямо на тебя локомотивом.

На полу лежали все мы трое.

Изломанный, почти ничего не соображающий я, бледная блондинка и испуганно замершая Прасковья, в миллиметре от виска которой нож вошел на два пальца в дерево и перерубил прядь волос.

— Хотел я кого-нибудь из вас убить, и нож торчал бы из твоей глазницы. — зло усмехнулся я, вызывающе смотря на бледную девушку.

Лезвие вышло из пола со звуком больше напоминающим треск ломающейся шеи.

— Да как ты вообще посмел…

— Сестра. Хватит. — в очередной раз я испытал резкий прилив симпатии к пытающейся помочь мне блондинке. — Он прав. Если бы у него было намеренье навредить…

— Чего тогда кидается?! — все не желала и не желала утихать вредная ведьмочка! — Я спину из-за него ушибла! Дважды!

А ты мне все тело ушибла! Раз семь!

Сестра злобной брюнетки молча покачала головой, наградила сестрицу ироничным взглядом и подошла ко все ещё лежащему на полу мне.

— Ты ж в обморок рухнешь… — моментально понял я, что со мной собираются делать.

— Позволь мне самой решать. — улыбнулась мне она, осторожно дотрагиваясь до моего лба прохладной ладонью.

Тело сковало холодом, а разум в ту же секунду рухнул куда-то вниз.

— Отдадим его бабке, Славь! — успел я расслышать на последок злой голос. — Уж она его распотрошит!

А потом кто-то выключил свет.

Правда…

Этот "кто-то" его тут же включил.

Я нехотя разлепил глаза, слезящиеся от удушающего запаха полыни с барбарисом, который, стоило мне его вдохнуть и раскашляться, тут же почти исчез.

— Что-то ты ко мне зачастил Мир. — вздохнула незнакомая мне девушка над моим ухом. — Ты так наплевательски относишься к собственному здоровью?

— Ты кто? — я обернулся и с изумлением понял, что передо мной стоит девочка лет шестнадцати в донельзя потрепанном платьице… И донельзя коротком!

— Не память, а решето! — сердито буркнула девочка, вставая почти вплотную передо мной. — Что ж с тобой делать, а?

Я стоял… и ничего не понимал. Все вокруг казалось знакомым, раз за разом накатывало чувство дежавю… Но память, старая злобная сука, никак не желала отзываться.

— Ладно! — наконец закончила разглядывать меня она и хлопнула в ладоши. — Пока отправим тебе назад, а ночью что-нибудь придумаю!

Меня словно парализовало. Я с недоумением покосился на странную знакомую, которая задумчиво перебирала что-то невидимое тонкими пальчиками.

"Чего-то не хватает…" — мелькнула в голове назойливая мысль. Мозг приготовился выдать картинку, показывающую чего именно ей "не хватает", но…

— Я тебе дам не хватает! — искренне возмутилась она. — Что бы я ещё раз позволила на себя ушки нацепить?! Всё Мир, просыпайся!

Девчушка легонько толкнула меня в грудь и я полетел вниз, сквозь землю, сквозь пространство, сквозь время…

В Пустоту.

В Огромное, страшное Ничто, для которой я — не больше чем атом для целой галактики. Сверхскопления. Вселенной. В этом всеотрицающем, концептуально непреодолимом Ничего просто терялись и исчезали сами понятия путей, расстояний и протяженностей

Пустота узнала меня. Подошла поближе, словно пробуя на вкус.

И обняла.

Но меня словно нашкодившего кота вышвырнули в уже привычную мне полутьму.

В голове все билась и билась абсурдная мысль….

"А ушки бы ей подошли…"

***

Я открыл глаза. Простое, в общем-то действие, но мне уже надоело просыпаться и чувствовать себя разбитым в хлам девяностолетним стариком.

— Проснулся? — окликнул меня уже знакомый голос. — Как себя чувствуешь?

— Будто по мне поезд проехал… — постарался выразить я свое состояния без использования мата. — Сама как после своего "донорства"?

— Примерно так же. — вяло улыбнулась она мне. — Но у меня хотя бы трещин в костях нет… Ты есть кстати хочешь?

Живот завыл так, что задрожали стекла в окнах.

— Потерпи немного. — все ещё слабо улыбнулась девушка. — Сейчас принесу чего-нибудь пожевать… Есть предпочтения?

— От человечинки пожалуй откажусь. — нашел я в себе силы для незамысловатой шутки.

— Ну вот, сразу минус половина рациона… — наигранно нахмурилась она. — Придется самим все доедать…

Я коротко хохотнул и откинулся на кровати. Счетчик энергии тревожно мигал где-то на отметке около нуля.

Когда за девушкой закрылась дверь я вздохнул и сел, облокотившись на спинку.

— Выходи. — из моей груди невольно вырвался тяжелый выдох.

В комнате продолжало висеть напряженное молчание.

— Давай, выходи, не фурычит твоя магия.

У стола из неоткуда появилась женская фигура.

Да тут просто рай для любого инквизитора! Ведьма на ведьме сидит и ведьмой погоняет!

— Ну и как ты узнал, что я здесь? — поинтересовалась новая знакомая. — Она помогла?

— Не "она". - усмехнулся я, даже близко не догадываясь что за таинственная она. — Он. А если быть точнее — мозг. Глупо было надеяться, что меня оставят без присмотра.

— То есть ты меня не чувствовал?! — поперхнулась воздухом бывшая невидимка.

— Нет. — на моем лице сама собой появилась ехидная улыбка. — До последнего момента не заметил ни намека на то, что кто-то есть в комнате кроме меня.

— Но тогда зачем ты это раскрыл? — женщина, а это явно была уже не девушка, села на стол все так же стоявший около кровати. — Мог же как бы невзначай наговорить такого, что мы посчитали бы тебя безопасным!

— Играть в интриги с ведьмами? — искренне рассмеялся я. — Не умею я плести заговоры и менять лица как перчатки. Так что играть будем на моем поле.

— Игра без обмана? — еле заметно улыбнулась она. — Это… шулерство.

Я расхохотался. Громко с чувством, до слез, откровенно заржал.

Прерывая моё веселье хлопнула дверь.

— Ты в порядке? — вошедшая с подносом, на котором исходили паром тарелки со съестным, девушка взволнованно посмотрела на все ещё хихикающего меня.

— Да так поболтал кое с кем… — махнул я в сторону пустующего стула. Чертовка, обвинившая меня в шулерстве, исчезла, стоило только скрипнуть двери.

— С Эхом своим что ли? — снова улыбнулась девушка, ставя поднос мне на колени.

— Фа не, он молфит ф фофледнее фремя! — еда провалилась в забившийся в оргазме желудок целыми, не пережёванными кусками.

— Ешь аккуратнее! — слегка стукнула меня она по руками, которые максимально быстро двигались от тарелок ко рту. — Подавишься ведь!

— Фри фня не еф! Помифуй! — звуки с трудом вылетали из моего забитого пищей горла.

— Сначала прожуй, а потом говори! — брови девушки сошлись на переносице. — Ничего ведь не понятно!

Я проглотил особо большой кусок котлеты, мягким теплым комом, прокатившийся в довольно урчащий желудок.

— Прости. Три дня не ел. — четко проговорил я, а потом снова словно дикий зверь набросился на еду.

Блондинка со вздохом покачала головой и поняв что в данной ситуации оторвать меня от процесса поглощения пищи можно только с применением очень грубой силы, на время отстала, просто наблюдая за крайне забавным зрелищем.

Если летящие во все стороны крошки и просто оглушительное чавканье можно назвать забавным зрелищем.

Через рекордные три с половиной минуты поднос убавил в весе пару килограмм, а мой живот напоминал плохо надутый футбольный мяч.

— Фу-у-ух… — с блаженной улыбкой откинулся я на кровати, чуть дёрнувшись от боли в заживающих костях. — Спасибо тебе! Не знаю даже чем отблагодарить!

— Не нужно. — с теплой улыбкой мотнула головой она. — Я сама захотела тебе помочь. Тем более моя сестра… доставила тебе много проблем…

— Не извиняйся за неё. — усмехнулся я, вспоминая лицо Прасковьи в последний момент нашей жаркой схватки. — Тем более она защищала тебя… Кстати я так и не знаю твоего имени!

— Ой, прости! — виновато улыбнулась девушка. — Меня Славяна зовут. Но можно просто Славя, я привыкла.

— Мир. — кивнул я ей. — У тебя необычное, но красивое имя.

— Прости не поняла… — немного растерялась Славя. — Что значит "мир"?

— Это значит что моё имя ещё более странное чем у тебя. — на лицо сама собой наползла улыбка.

— То есть… тебя зовут Мир? — девушка старательно пыталась скрыть собственное удивление.

— Ага. — беззаботно кивнул я, пытаясь выцепить из памяти ускользающую картинку.

"Ты должен запомнить своё имя… Необъятное, великое… словно наш мир, словно все миры разом. Не забудь Мир… Не забудь своё имя данное мною".

Кто же мне это сказал? Никак не могу вспомнить…

— Что-то случилось? — выдернул меня из размышлений её голос.

— Просто задумался. — отмахнулся я, пытаясь встать с кровати. Пытаясь, потому что меня моментально уложили обратно.

— Лежи! У тебя все кости переломаны!

— Да ты чего, я же поел уже? — искренне удивился я…

А чему я собственно удивился? У меня действительно не слишком хорошее для прогулок состояние и беспокойство девушки вполне объяснимо…

Но черт меня подери, почему я решил, что раз поел, то все мои раны тут же восстановятся?!

— Может ты был искусственно созданным мутантом? — проснулось, наконец, моё ироничное Эхо. — Учитывая то, что ты недавно вытворял это вполне правдоподобное объяснение!

— Вот только не надо пичкать мой мозг своими теориями заговора! — невольно огрызнулся я.

— Мир… ты в порядке? — успокаивающе коснулась моей руки Славя, глядя мне в глаза. — Голова не болит?

— Все в норме. — я постарался принять беззаботный вид. — Просто небольшой приступ шизофрении, ничего страшного…

— Хватит называть меня шизой!!!

— А-а-а, так ты с Эхом говорил! — успокоилась девушка. — Как-то забыла что ты… ну…

— Одержимый? — усмехнулся я, вспоминая, что моё тело действительно в некотором роде и не моё вовсе. — Почему вы так к ним относитесь? Почему вы так ненавидите таких как я?

— Я тебя не ненавижу! — зло сверкнула голубыми глазищами она. — Ты не виноват в том, что тебя закинуло в наш мир и в это тело… Просто…

— Если ты будешь мяться и говорить туманными фразами, то "просто" увы не получиться. — мягко улыбнулся я, с любопытством всматриваясь в синюю бездну голубых глаз.

Славя невольно отвела взгляд и начала нервно перебирать пальцами косу.

— Лучше я расскажу… Могу я рассчитывать, что это останется в тайне?

— Обещаю.

Вроде такое простое, замыленное миллионами и давно обесцененное слово… Но в тот момент, когда его произнес, я понял что нарушить данное слово — одно из самых отвратительных вещей, которые вообще можно сделать.

Забавно, а я оказывается очень принципиальный…

Но чудная девочка Славяна уже начала свой рассказ, поэтому я выбросил мысли о своем прошлом из головы и начал слушать.

Как и у любой, кто родился в деревенской семье, девушка, которую при рождении назвали Славяной, имела немало братьев, сестёр, бабушек, тёть и прочих родственников.

Естественно Славя была девочкой хорошей и всех своих родных искренне любила и заботилась по мере своих сил. Но она все-таки была человеком и отдых ей все же требовался.

И тут уже ей на помощь приходила любимая младшая сестренка, которая целиком и полностью оправдывала свое имя Надежда.

Милая, добрая, заботливая, добросердечная, искренняя и бескорыстная… В общем, идеальный образ, идеальной младшей сестры.

Но вот одним чудесным летним днем, испуганная Надя призналась своей сестричке-Славе в кое-чем странном.

Она услышала в голове странный голос, очень похожий на её собственный.

Сначала девочка не обратила на это внимания. Потом решила, что если не слушать его, то он рано или поздно пройдет.

Но голос все никак не желал исчезать.

Признаваться в этом маме или что ещё хуже — бабушке, которая была у семьи Феокристовых чуть ли не легендой, было страшно.

Поэтому об этом юная Надежда решилась поведать только Славе, зная что уж та точно не разболтает.

Пятнадцатилетняя девушка, выслушала плачущую сестру, успокоила… И с тяжелым вздохом распилась в собственном бессилии.

Естественно самым логичным было обратиться к лучшему мозгоправу — той самой бабке, чье имя хоть и можно было называть, но все равно побаивались.

Звали её кстати Ксана.

В общем как ни упрашивала Славя, как ни умоляла Надю сдаться в бархатные ручки их стальной королевы, десятилетняя девочка отказывалась наотрез.

Пока однажды весь дом Феокристовых не был разбужен крайне громкой и крайне нецензурной тирадой… Слетевшей с губ той самой милой Нади.

Все впали в настолько глубокий ступор, что даже не пытались остановить давшую дёру маленькую девочку.

Нашли её только под утро. Та самая ведьма-Ксана, для которой не составило труда выяснить что Надежда — это нифига не Надежда, а Анастасия, которая в свои тридцать лет села в такси, задремала… А проснулась в детском теле.

Ситуация обсудили, обговорили… И сказали что дело-то оно кончено дрянь… Но в принципе ничего серьезного. Настя оказалась женщиной адекватной, всплывшие факты про "голос в голове" настроения волнующимся родителям, конечно, не подняли, но и окончательно в панику не ввергли. Он, судя по словам Слави, сдавшей свою сестру с потрохами, дабы эти самые потроха сберечь, не говорил ничего опасного, как впрочем и полезного.

Прилетело блондинке кончено знатно, но на этом все вроде бы и завершилось.

Только Ксана шепнула отцу маленькой дочки пару слов на ухо. Феокристов-старший лицо держать умел, поэтому никто до последнего не знал, что именно происходит…

А происходило очень простая вещь.

Надежда медленно сходила с ума.

Раз в пару месяцев или же раз в полгода в тело медленно взрослеющей девушки приходила новая визитерша, а ровно через неделю уходила.

Вот только про побочный эффект носителя синдрома полуперехода никто не знал… Кроме старой ведьмы и Архипа Феокристова конечно.

Прошло несколько лет. За это время по хрупкому детскому разуму Нади успели протоптаться аж восемь ПСР-ов. И бесследно это естественно не прошло.

Девочка не могла уснуть. Голос в голове было практически невозможно заглушить, а он все продолжал и продолжал говорить о других мирах и людях их населяющих. Она стала срываться по любому пустяку, стала мрачной и замкнутой…

Пока, наконец, девятый по счету попаданец, которого уже тихо ненавидели всей деревней, не поставил окончательную и жирную точку.

Как бы не было жестоко это говорить, но Надежда, после последнего визита "представителя сопряженной реальности" превратилась в овоща.

Вот собственно и вся история, если опустить подробности того как её отец признался всем что знал обо всём с самого начала… Как и бабка знала… И как он потом ото всех огреб.

— Он… поступил правильно. — задумчиво пробормотал я, скользя взглядом по всё ещё бледноватому лицу девушки.

— О чем ты? — равнодушно-отстранённым тоном спросила она.

— Расскажи твой отец обо всем с самого начала… Он бы все равно ничего не изменил, но детство бы твоей сестре разрушил.

— Она мертва Мир. — грустно улыбнулась Славя. — Моя сестра Надежда умерла два года назад. Я даже к телу… просто к телу прийти не могу… — в голубых глазах кружились острые льдинки.

— Поэтому…

— Поэтому вас все ненавидят! — не сдерживаясь закричала она. — Как только человек начинает слышать голос в своей голове — он обречён! Год, два, может быть три! Редко кто выдерживает больше четырех! "Синдром полуперехода" — это смертный приговор! Это то что даже хуже смерти! Вы придете и уйдете, а те люди в чьи тела вы вселились всего на неделю останутся здесь и продолжат сходить с ума! Тот парень в чьем теле ты сейчас… Какой ты у него по счету?

— Восьмой… — непривычно тихо подсказало Эхо.

— Восьмой. — спокойно ответил я, глядя прямо в глаза разгневанной валькирии.

— Значит ему остался год максимум. — отрезала она, указывая пальцем мне в грудь. — Да и то нормальной жизнью это не назвать…

— Ясно. Можно последний вопрос?

— Валяй. — чуть заторможено, словно бы о чем-то задумавшись, кивнула блондинка.

— Кто такие Замещённые?

— Впервые слышу. — она чуть грустно улыбнулась и качнула головой. — Вопросы подошли к концу? — обычно бывшие теплыми глаза, были полны уже давно похороненной грусти.

— Да. Благодарю за ответы.

— Тогда до встречи. — она чуть расстроенно мне улыбнулась, выходя из комнаты.

— Мне кажется или ты только что похерил всю свою репутацию?

— Расскажи о Замещённых. — проигнорировал я его подколку.

— А как же "пожалуйста", "будте добры" и прочие правила хорошего тона?

— Рассказал. О. Замещённых. — от моего голоса повяло холодом.

— Ладно, ладно… — недовольно пробурчало Эхо. — В общем… Замещённые — это ПСР-ы, которые не исчезли через семь дней. И если ты стал Замещённым… Тебя считай уже и нет.

— Почему же?

— А ты подумай! — насмешливо фыркнул голос в моей голове. — Гость из другого мира, да ещё и без ограничений по времени! Препарируй сколько хочешь! А теперь представь, что он ещё и из будущего пришел…

Я представил. Мне стало страшно.

— А теперь ещё представь, сколько народу хочет узнать о возможности переселения в другие тела…

Мне стало ещё страшнее.

— А теперь ещё представь что Замещённые в общем-то убивают своего носителя, навсегда занимая его тело…

— Хватит меня пугать!

— А ещё, Замещенные могут…

— Все, кончай! — рявкнул я, прерывая внутреннюю дискуссию. — Задолбал выдавать минимум полезной информации…

— Сколько знаю, столько и говорю! — возмутилось Эхо в моей голове. — Я же не великий мудрец, знающий все тайны мироздания!

— Ну и ладно. — вздохнул я, понимая что ничего полезного от него узнать больше не получиться. — Может все же выйти, прогуляться?

— Ты что мазохист?

— Просто хочу узнать об обстановке побольше.

— Все-таки мазохист…

Я с некоторым скрипом встал с кровати и неторопливо зашагал в выходу, прихрамывая на левую ногу и стараясь не дышать особо глубоко.

В правую руку несильно стрельнуло отголосками былой боли.

— Тебе реально дома не сидится?! — искренне возмутился мой внутренний собеседник.

Игнорировать, просто игнорировать…

— Опять?! — жалобно взвыло Эхо. — Я уже начал думать, что у нас хоть что-то наладилось!

"Даже не надейся". - мстительно подумал, я, осторожно выползая на улицу.

— Стоять. — раздался позади злой и крайне знакомый голос девушки, которая недавно отправила меня в нокдаун.

Ценой своих многострадальных ребер в очередной раз доказывать, что я не желаю зла фактически спасшей меня семье, мне не хотелось. А доказать это словами или же без жертв не позволял характер одной персоны и общая истощённость моего тела в целом, больше похожего на чертовски активный полутруп.

Поэтому я, скрипя зубами, рванул в растущие неподалеку заросли.

— Остановись или я сломаю тебе ноги!

Я молча отпрыгнул от вспахавшего землю удара, ныряя в кусты неподалеку. Ветки над головой и прядь волос срезало, словно гигантской гильотиной.

— Беги! Беги, придурок! Нас же сейчас прикончат!!!

— Ты же гребанная шиза! — прошипел я, петляя между деревьями. — Тебе ли смерти бояться?!

- Тело у нас одно на двоих! И если сдохнем — то все вместе!!! Поэтому беги! Беги!! Беги!!!

Минут через пять я буквально выкатился из кустов с пригорка и с размаху рухнул в озеро, где настороженно прислушался.

Звуков шагов слышно не было.

— Фух, кажись оторвался…

— Слава богам Мультиверсума!

Я выплыл на берег и хрипло дыша и морщась от боли в ребрах раскинулся на траве.

— Что за мультиверсум?

— Совокупность всех вселенных.

— Зря только спросил. — фыркнул я, откидываясь на пологий склон берега.

А тут красиво… Даже очень. И боль в ребрах уже как-то не особо мешает…

Я вздохнул, поднял с земли веточку и начал чертить на земле.

— Что пишешь?

— Отвянь.

На земле начали один за другим появляться слова.

Я, окруженное рукопашным боем, астрономией и навыками выживания

А так же Тело, вокруг которого было написано…

Позади раздались едва слышные, заглушенные мелким песком шаги.

— Что пишешь? — раздался знакомый полный любопытства голос.

Я резко развернулся, поморщившись от вспышки боли в боку. И окинул стоящую позади меня Славю скептическим взглядом.

— Ты в курсе что сейчас почти голая стоишь перед незнакомым парнем? — скепсис в моем взгляде смог бы почувствовать даже слепой.

— Знаю. — кивнула девушка, подсаживаясь рядом. — Так что пишешь?

Я осторожно отодвинулся подальше.

— Себя. Я пишу себя. — сказал и поморщился от того насколько пафосно это прозвучало.

— Зачем? — блондинка с интересом посмотрела на мои каракули и положила свою руку на мою.

— Что бы понять кто я такой. — с вежливой улыбкой выдернул я свою кисть из её хватки.

— А ты что не знаешь? — грустно усмехнулась она, оставляя свои нелепые попытки меня долечить.

— Ну почему же. — палочка плавно ходила по чуть мокрому песку, оставляя медленно затягивающиеся следы. — Знаю. Неправильно получается сказал… Что бы понять кем я был. И кем был мой носитель.

— Ты же можешь спросить у Эха, кто твой носитель. — невольно тяжело вздохнула она.

Болезненная однако для неё тема…

— Эхо брешет как сивый мерин. — снова откинулся я назад и поднял взгляд на небо. — Полагаться хоть в чем-то на голос в своей голове — сомнительная идея.

— Да ты издеваешься!!!

Не замечать этот назойливый бубнеж… Просто не замечать…

— А что тогда насчет тебя? Кем ты был? — девушка почему-то часто задышала.

— Не знаю. — слова улетели куда-то вверх. Мне почему-то было легко и спокойно. — Как тебе известно, я потерял память.

— Ты… что?!

— Реально не знаешь? — удивился я и развернулся на побледневшую блондинку.

Та отрицательно помотала головой.

— Ну теперь тогда знаешь. — я снова попытался забыться в бесконечной небесной лазури. Но вместо одного из слоев атмосферы мой взгляд наткнулся на пронзительно-синие глаза, в которых действительно можно было утонуть.

— Ты правда ничего не помнишь?! — удивление в её голосе мешалось с… ужасом?

— Ну почему же? Последние трое суток я помню буквально покадрово. — слегка насмешливо ответил ей я.

— Хватит издеваться! — вспылила Славя, буквально впиваясь мне в плечи своими стальными пальцами.

Те, пусть и слегка, но дрожали. И тут до меня наконец дошло что весь разговор я не чувствовал ставшей настолько привычной боли.

— Хватит меня лечить! — рявкнул я, немалым усилием расцепляя её хватку. — Никто не просил тебя этого делать! И когда ты научилась делать это без касания?!

Наши злые взгляды скрестились словно шпаги.

— Почему? — снова спросила меня она. — Почему?! Тебе же больно!

— Тебе тоже. — легко парировал я.

— Это мой Дар! Это мой выбор! — Славяна повысила на меня голос и зло сощурилась

— Так и это — тоже. Мой выбор. — её взгляд разбился о мою усмешку.

Славя, сжала руки в кулаки так что побелели костяшки.

— Бесишь! — крикнула она, впрочем не спеша с меня слезать. — Как же ты бесишь! Назови нормальную причину!

— Хочешь причину? — холодно усмехнулся ей я, стараясь не обращать внимания на тесноту в штанах. — Пожалуйста! Ты — молодая, неопытная девчонка, которая недавно научилась творить нечто за гранью понимания! И естественно ты хочешь это испытать, испробовать, понять… Ты хочешь почувствовать себя Богом Славяна Феокристова. Ты хочешь внутренне гордиться и восхищаться собой, ты хочешь быть святым паладином в золотых доспехах без страха и упрека. Поэтому я не желаю быть лабораторной крысой. Поэтому я не хочу, что бы ты считала меня очередным калекой, которому по "доброте душевной" помогла.

Славя непрерывно смотрела мне в глаза. Почти целую минуту.

— Знаешь… — грустно улыбнулась она, становясь ещё ближе. — Мне тебя жаль. Ты настолько сильно не веришь людям?

— Я не доверяю даже самому себе.

— Врешь ведь. — буквально мне в лицо выдохнула она. — Я же ведьма не забыл? Ты просто боишься… Боишься показаться слабым, боишься оказаться… зависимым. И не хочешь поверить в то что существуют добро не потому что оно выгодно, а просто потому что оно есть. Просто так.

— Ведьма… — хрипло усмехнулся я, внутренне покрываясь липким холодным потом. — Можно тогда к тебе просьбу альтруистка?

— Какую же? — с интересом склонила голову на бок она, явно надеясь, что я попрошу её о лечении.

— Можешь хоть чуть-чуть отодвинуться? — моя улыбка напоминала лисью. — Я конечно… человек сдержанный, но меня все-таки запихнули в тело восемнадцатилетнего девственника.

Девушка абсолютно спокойно перебралась мне под левый бок. Ни малейшего признака волнения или красного лица. Ей, что настолько плевать на подобные вещи?

— Как ты про девственника догадался?!

— Тебе настолько наплевать? — с некоторой долей интереса спросил я, "не заметив" вопроса Эха.

— Ты о чём? — недоумённо отозвалась она.

— Проехали. — ребра ударившись о землю снова противно заныли. — Что ты тут забыла?

— Не слишком-то вежливо задавать такие вопросы тому кто живет здесь всю жизнь! — фыркнула Славя, встряхивая мокрой головой. — Лучше скажи, как ты здесь оказался.

— Да вот решил прогуляться… — усмехнулся я, вспоминая разочарованный вой сестрички Слави, когда она потеряла меня в кустах.

— Совсем свое здоровье не бережешь? — покачала головой она.

— Сдалось тебе моё здоровье… — устало протянул я.

Девушка грустно улыбнулась.

— Все никак не можешь поверить в бескорыстность?

— Не верю словам. — отстраненно прошептал я в небо — Сказать можно все что угодно, но вот сдержать свое слово… Это намного сложнее.

— Странный ты, Мир… — раздался её голос справа. — Очень странный. Но знаешь я не жалею что спасла тебя! Окажись я там снова, и даже зная что ты выживешь я бы поступила точно так же!

— Ну и дура. — ехидно фыркнул я, поворачиваясь к ней лицом. — Ты же видишь, что я не могу ничего дать взамен!

— Я помогла тебе не потому хотела получить что-то взамен. — в мягком голосе мелькнули стальные нотки и стало понятно что от своей бабушки Славя, сама наверное того не зная, взяла очень многое. — А потому что хотела помочь тебе!

Я обреченно вздохнул и снова уставился на облака.

— Давай не будем критиковать чужие принципы? — тон моего голоса буквально кричал о том что меня надо оставить в покое.

— Эй, это ты первый начал меня ругать! — на лице девушки проступило праведное негодование.

Хоть одна отрицательная эмоция, наконец-то.

— И ты не захотела ответить мне тем же?

— Нет, конечно! — вскрикнула она, подскакивая с места. — За кого ты меня принимаешь?!

— Хм, дай ка подумать… — сарказмом в моем голосе можно было отравить анаконду. — За обычного человека? Ах, да как же я мог забыть! Ты же!…

Затылок обожгло злым взглядом, а я едва успел сдвинуться с места, но даже так пришедший хоть в плечо удар опрокинул меня на живот. Нос с размаху впечатавшийся в песчаную землю, протестующе хрустнул.

Резкое падение на мгновенье дезориентировало, а когда я смог нормально соображать, то увидел разъярённую Прасковью, уже готовящуюся меня если не добить, то уж вырубить точно.

— Ты что гаденыш за моей сестрой подсматривать вздумал?!

Понимая, что моих оправданий никто слушать не будет, я рванул в кусты, чувствуя как взметается земля в том месте, где секунду назад были мои ноги.

— Ведьма! — выругался я. отпрыгивая от буквально взорвавшихся у меня под носом кустов. — Мечта инквизитора, а не деревенька!

— Не смей снова от меня убегать! — окончательно взбесилась "мечта инквизитора"

— Тоже мне раскомандовалась… - тихо пробурчал я себе под нос, чувствуя как ходят ходуном ноги и разрываются от боли ребра.

Тело уже просто меня не слушалось и в один момент по ноге словно бревном ударило невидимое щупальце.

Я тяжело дыша рухнул в траву.

— Попался. — девушка смахнула пот со лба и уставилась на меня хищным взглядом голодной львицы, загнавшей антилопу. — Теперь за всё ответишь!

Анус вздрогнул, но выдержал. Но вот то что последовало потом повергло меня в состояние близкое к шоковому…

К возбуждённо сопящей брюнетке как-то совершенно незаметно скользнула Славя и легонько стукнула ту указательным пальцем по затылку.

Ведьма вздрогнула. И рухнула вниз. Сказал бы, что на землю, но…

Эта невероятно тяжелая скотина упала прямо на меня! Прямо на треснувшие рёбра!

Я аж замычал от боли и не особо церемонясь спихнул её на землю. И наконец перевел взгляд на стоящую рядом Славяну.

— Ты же в курсе, что нам теперь писец?

Она еле заметно кивнула, посмотрела мне в глаза, улыбнулась…

И бухнулась в обморок.

Естественно на меня.

Если бы мои кости могли плакать, то они бы закатили грандиозную истерику!

— И в чем же я так в прошлой жизни провинился?… — просипел я, осторожно отталкивая девушку в сторону.

Она кстати тоже была далеко не легкой.

— Ты же не собираешься…

Я медленно поднялся на ноги и стараясь не думать о том сколько времени мне придется тащить бессознательные тушки, попытался поднять хотя бы одну из них.

— И правда, ведь потащишь… — если бы могло, то Эхо посмотрело бы на меня как на психа.

И ведь я и правда их потащил…

***

Поднять и опереть на плечо тело. Сделать десять шагов. Положить тело. Перевести дух. Вернуться ко второму телу и перетащить его в первому. Повторить круг.

И так раз за разом, раз за разом. Хотел бы вырубиться… Но не могу. Надо донести этих дурынд до их дома, ну может ещё дать им по задницам…

Хотя вряд ли мне позволят провернуть нечто подобное.

Эхо к счастью молчало, никак не комментируя мои действия. Наверное, сочиняло гимн мазохистов…

Устал я настолько, что когда чуть не споткнулся о порог домика не испытал ровным счетом ничего. Просто потратил несколько минут, складывая девушек на кровать и сполз по стенке, надеясь, что в ближайшие пару часов меня никто не потревожит.

Естественно мироздание не вняло моей просьбе.

— Выглядишь паршиво парень. — раздался надо мной приятный баритон.

— Чувствую я себя ещё хуже. — настолько тихим и спокойным голосом ответил что, что в моё спокойствие поверил бы только полный даун.

Мужчина идиотом не был, поэтому ушел. Ну, слава богу, можно отключиться…

Рядом раздались звуки тяжелых шагов. А нет, я ошибся, он все таки идиот…

— На вот выпей! — мне в ладонь лег прозрачный пузырек из темного стекла в котором плескалась какая-то жидкость.

Я осторожно откупорил склянку. Запах ударивший мне в ноздри заставил бы любого парфюмера продать душу за рецепт этого ведьмовского зелья.

— Что за переносной хозмаг? — я от греха подальше снова заткнул бутылёк.

— Ты пей, пей. — усмехнулся он в светлые усы. — Не отравлено!

Ладно попробуем хоть разок поверить людям… Тем более здоровяк, чем-то неуловимо напоминающий Славю вызывал подсознательную симпатию.

— Моё здоровье. — качнул я склянкой и осторожно влил содержимое себе в рот.

Ну что могу сказать…

Решение довериться было несколько опрометчивым.

В первую секунду мне показалось, что мне в глотку залили кипятка. Потом в мой желудок рухнул комок лавы. И в конце меня запихнули прямиком в преисподнюю!

— Что за… кха-кха… это… кха… за дрянь?!

— Пробрало, да? — меня словно пушинку подняли с пола и усадили за стол. — Ничего скоро полегче будет. Меня Архип кстати зовут, рад знакомству!

— Мир… — просипел я, с трудом напрягая обвисшие связки. — Хотя вы наверняка знаете…

— Верно паренек, знаю. — через чур уж добрая улыбка слетела с широкого лица. — Вот только… Даже наша Ксана так и не смогла понять кто же ты такой.

— Простой одержимый. — усмехнулся я, расслабленно откидываясь на стуле и готовясь в любой момент отъехать от удара и вбить ребро ладони ему в кадык.

Мужчина хохотнул.

— Не вешай мне лапши на уши, Мир! Ты кто угодно, но только не простой Одержимый!

— Как насчет ПСР-а, потерявшего память?

В пронзительно-синих глазах мелькнули задумчивые огоньки.

— Слишком уж удобное оправдание… — недоверчиво протянул он.

— Это не оправдание. — мой организм смог наконец переварить ту адскую жижу и теперь я смог познать все прелести ощущения бегающих по костям муравьев.

Что он мне вообще подсунул?!

— Но учитывая что тебя даже Ксана вскрыть не смогла… — в его голосе засквозило что-то вроде восхищения.

Меня эта ведьма во все извилины отымела!

— Что серьезно? — с искренним удивлением уставился на меня Архип.

— Я это что в слух сказал? — мгновенно насторожился я.

Главное не нарваться на очередного телепата…

— Сказал. — слегка успокоил меня он. — Тогда старушка и правда не смогла узнать о тебе, потому что узнавать по сути нечего?

Мой взгляд сам собой на мгновенье скользнул ему за спину. Я усмехнулся.

Архип замер и обеспокоенно заглянул мне в глаза.

— Ты же не хочешь мне сказать, что за моей спиной кто-то стоит? — его взгляд панически заметался.

— Нет, что ты. — лицо само расползлось в широченной улыбке. — Если бы я тебя предупредил, то лишился бы потрясающего зрелища…

На плечо окаменевшего Архипа, словно гидравлический пресс опустилась крайне ему знакомая женская рука.

Ща будет мясо…

— Кого ты старушкой назвал, а Архипушка?

Я закинул ногу на ногу и пожалел о том что у меня нет попкорна и бронежилета.

— Ксана… — натянуто улыбнулся Феокристов-старший. — Ну, ляпнул не подумав, с кем не бывает… Ты же сюда не для того что бы со мной ругаться пришла?

— Выкрутился… на этот раз. — покачала головой ведьма, разжимая стальную хватку. — Я пришла поговорить. Мир, не уделишь минутку своего времени?

— Хоть две. — разочарованно вздохнул я, понимая что зрелища не будет. — Но я сам о себе нихрена не знаю, так что…

— Архип. — коротко бросила она, пристально глядя мне в глаза. В гляделки поиграть хочет? Пожалуйста!

Мужчина, наверняка бывший отцом Слави молча кивнул и вышел из комнаты. Теперь абсолютно все внимание ведьмы направилось на меня.

На мгновенье показалось что в воздухе, как и в сапфировых глазах замелькали электрические искры.

— Ты знаешь Юлю? — неожиданный вопрос чуть не выбил меня из колеи.

— Прости, кого? — приподнял одну бровь я. — Не понимаю о чем ты говоришь… — максимум сарказма в голос.

Вот только все мои уловки против телепата были бессмысленны.

— И правда не знаешь? — удивилась старая ведьма. — Не видел девчушку лет семнадцати, босую, в равном платье…

В ушах раздался задорный смех, а в памяти всплыл образ желтых, тигриных глаз с теплыми искорками где-то в глубине.

— Значит видел. — довольно усмехнулась она. — Где?

Нос защекотал эфемерный запах полыни и барбариса.

— На старой дороге значит… — задумчиво потерла "старушка" подбородок.

— Эй, хватит копаться в моих мозгах! — я как и в прошлый раз захлопнул своё сознание, пряча все самое ценное в глубины подсознания.

— Или что? — насмешливо фыркнула она, с усмешкой глядя мне в глаза. — Ударишь?

Я с ужасом понял, что не могу отвести взгляд.

— В-ведьма… с-старая…

— Уж, прости милок не за себя стараюсь. — в приятном, но все-таки немолодом голосе мелькнули виноватые нотки. — Ты бы знал сколько людей нехороших на нас зубы точат…

Уши заложило.

— Если не будешь сопротивляться, то ущерб будет минимален.

Я лишь скрипнул зубами, чувствуя как из носа тонкой струйкой полилась кровь.

Ксана промолчала, все усиливая и усиливая напор.

Меня зашатало. Мир накренился и был вот-вот готов рухнуть.

Воздух недовольно загудел, словно кто-то дернул сразу пару струн на бас-гитаре… И все резко прекратилось.

— Явилась таки. — ведьма наконец оторвала от меня свой взгляд и я тут же сполз по спинке стула, плотно зажмурив веки.

— Давно не виделись, Ксана. — за моей спиной раздался чертовски знакомый голос. Крайне знакомый и крайне злой голос. — Первого предупреждения тебе не хватило?

— Можешь считать что я испугалась. — усмехнулась немолодая женщина, расслабленно откидываясь на стуле. — Слишком уж подозрительно выглядел этот Одержимый… Слишком уж многое не стыковалось в его истории, слишком уж много удачных совпадений, слишком уж он был опасен…

— Мир не желает зла ни тебе ни твоей семье. — моей руки коснулась горячая ладонь. Такая знакомая… — Не трогайте его.

Каким-то седьмым чувством я понял, что пространство позади меня опустело. Я, наконец открыл глаза.

И увидел Ксану которой сейчас можно было дать и все семьдесят.

— Чем ты этой мелкой чертовке так приглянулся? — вяло улыбнулась… бабуля?

— Что так паришься-то бабка? — нагло усмехнулся я, чувствуя как медленно закипает кровь. — Лично я уже устал удивляться.

— Ты третий день у нас гостишь. — устало провела она ладонями по лицу, словно смывая свою слабость. — И не зови меня бабкой!

— Не, ну а сколько тебе лет? — я от души потянулся, чувствуя как зудит тело. Надо кстати помыться… — Восемьдесят? Девяносто?

— Нахальный мальчишка! — чуть ли не зарычала она, нависая надо мной, но тут же беря себя в руки и садясь на место. — У женщин не спрашивают такие вещи…

— Взбодрилась?

— Ага. — кивнула она, смотря на меня привычным хитрым прищуром. — Спасибо.

— Спасибо на хлеб не намажешь и на Авито не выложишь… — невольно пробурчало Эхо, молчавшее все это время.

— Впервые я с ним согласен. — усмехнулся я, зная что ведьма-телепатка его прекрасно слышит. — Не ответишь на парочку вопросов?

— Постараюсь. — она встала с места и сделав пару шагов к стоящей рядом плите сняла с неё свистящий чайник. — Чаю?

— Черный, два пакетика, три четверти кипятка с долькой лимона и пять кубиков сахара пожалуйста. Если есть конфеты, то не откажусь. — как можно милее улыбнулся я, склонив голову на бок.

Стальная рука "королевы ведьм" на мгновенье дрогнула. Она что всерьез надеялась, что я буду отнекиваться?

— Правильно! — восхищенно выкрикнуло Эхо, явно впечатленное моими словами. — На халяву, как говориться, и уксус сладкий!

— Конфет нет! — отрезала Ксана, разливая кипяток по чашкам. — Подумай пока над вопросами.

— Так давно уже. — иронично приподнял бровь я, с трудом удерживая себя от того навернуть десяток кругов вокруг дома. — Не так уж это и сложно — уметь задать вопрос.

Ведьма невесело улыбнулась.

— Напротив Мир… Уметь задать правильный вопрос — это очень сложно… и очень важно.

— Может ты и права. — улыбнулся я в ответ. — Готова отвечать?

— Только помни что я не всеведущая. — она усмехнулась и положила локти на стол.

— Это-то понятно… — руки начали сами шарить по столу, в поисках хоть каких-то действий. — Тогда начнем, пожалуй… Кто такая Юля?

— Без понятия. — молниеносно отозвалась Ксана. — Она иногда приходит, а тем, кто её видит, обычно подчищает память. И очень редко вмешивается… Ты первый на моей памяти кого она защищала.

— Ясно… Что ничего не ясно. — обреченно вздохнул я. — А тебе она память почему не стерла?

Она наградила меня таким скептическим и горделивым взглядом одновременно, что вопрос исчез сам собой.

— Что происходит с ПСР-ом через семь дней?

— Исчезает. — старая ведьма решила придерживаться максимально минималистичной манеры общения.

— Охуенный ответ!

— Ну уж извини, какой знаю. — пожала плечами она, отхлебывая чай. — Ещё вопрос?

Я задумчиво поглядел в потолок, глотнул горького, горячего чая, поморщился и наконец, спросил, четко подгадав момент, когда Ксана начнет пить:

— Как определить Замещенного?

Ведьма поперхнулась чаем.

— Зачем тебе это?! — её голос буквально сквозил недоумением

— Сегодня моя очередь задавать вопросы. — отрезал я.

Она усмехнулась.

— У Замещенных нет Эха. — сказала и продолжила неспешно потягивать чай.

Повисли долгие десять секунд напряжённого молчания.

— И чё все?

— Все. — спокойно кивнула она.

— Она что вообще нихера не знаешь?!

— Я предупреждала. — равнодушно пожала плечами ведьма и с видом оскорбленной невинности положила себе вторую ложку сахара в кружку.

— Слушай, а нахрена ты, когда меня спрашивала меня о том, сколько я у вас, сказал что я наверняка Замещенный? — спустя минуту спросил я.

— Наконец то ты задал правильный вопрос… — улыбка исчезла с немолодого лица. — Знаешь ведь что я могу слышать твоё Эхо?

Я молча кивнул.

— Так и хозяина тела я пусть и не слышу, но могу ощутить. — Ксана выразительно посмотрела на меня.

— Погоди, но он ведь как бы… в отключке?

— Не путай сон со смертью! — шикнула она на меня. — Это сложно почувствовать… настоящего хозяина тела. Вот именно в этом и проблема…

Моя жопа напряглась чувствуя как к ней подбираются очередные проблемы.

Ведьма тем временем решила выдержать эффектную паузу.

— Ну! — не выдержал наконец я. — Давай вскрывайся!

Эхо еле слышно хихикнуло.

— Проблема в том, Мир. — поморщилась Ксана от моей "шутки". — Что в твоем теле я ощутила только двух сущностей…

— То есть ты хочешь сказать… — медленно начал догадываться я.

— Верно. — влет прочитала мои мысли она. — Ты оказался для парня последней соломинкой. Теперь он…

— Расщепленный. — сухо отозвался невидимый голос.

— А твоё Эхо кое-что да знает. — усмехнулась ведьма. — Ты какой у него по счету?

— … восьмой…

— Рановато паренек сломался. — сочувствующе покачала головой она. — Но восемь… хотя нет семь — это тоже немало. Поспрашивай своё Эхо оно должно немало знать.

— Ты про что? — все внутри меня кричало что сейчас было сказано что-то очень, очень для меня важное!

— Эхо — это слепок личности носителя Синдрома и пришедшего ПСР-а. — снова включил менторский тон невидимый собеседник. — Как думаешь, куда девается копия памяти ушедших попаданцев?

— То есть ты хочешь сказать…

— Она остаётся, словно мои воспоминания, Мир. — вздохнуло Эхо. — А теперь представь что средний возраст у ПСР-ов около тридцати лет, да умножь это на семь.

— Тебе… Больше двухсот лет?!!

— Ага. Но это не совсем верно. Формально мне семь. Но как слепок из воспоминаний… Считай я прожил несколько жизней за секунду.

— Зато теперь понятно, почему ты в таком неадеквате. — в моем голосе сквозила неприкрытая насмешка.

— Эй, обидно, между прочим!

— Вы наговорились? — вмешалась в нашу "интеллектуальную" беседу ведьма, вливая в себя четвертую кружку зеленого чая. — А то моё время все-таки не резиновое.

— Насколько сильно ненавидят Одержимых? — я переключился от внутреннего диалога к внешнему, вновь доводя Эхо до белого каления.

— Не слишком то и сильно. — помрачнела она, вспоминая что-то неприятное. — В основном относятся с опаской и интересом. За исключением близких носителя разумеется. — ведьма с усмешкой посмотрела мне в глаза. — Вот только мы тебя все равно не отпустим, так что даже не думай убегать…

— С чего бы вам меня держать?

— Ну, ты же не дурак, сам догадайся! — меня наградили крайне скептическим взглядом.

— Параномы слишком опасны, но очень нужны их способности? — я прикрыл глаза и попытался представить, где правительство может использовать сверхспособности.

Телепатия, внушение, невидимость, телекинез и исцеление…

С таким наборчиком можно таких дел наворотить, что мало никому не покажется!

Вот только… Пытаться контролировать людей с такими силами… Ну, можно наверное… Но вот если хоть чуть-чуть перегнуть палку, они такую кузькину мать всем покажут…

— Верно думаешь. — соглашаясь с моими мыслями кивнула Ксана. — Вот только Донор — это немыслимая редкость… Да и ситуация сейчас такая… Черт! — от удара кулаком стол хрустнул.

— Шишка какая-то что ли помирает? — лениво приподнял я одну бровь.

— Сам понял, молодец, можешь взять с полки пирожок! — рявкнула разъяренная ведьма.

Разъярённая… И уставшая женщина.

— Слышь старая, ты долго психовать собираешься?

Да, я мудак и я прекрасно это знаю.

Ксана окинула меня уничтожающим взглядом, заставляя Эхо икнуть и вполне предсказуемо взяла себя в руки. Такому потрясающему уровню самоконтроля пенсионерки оставалось только позавидовать.

— Тебе так нравиться испытывать чужое терпение на прочность?

— Ты даже не представляешь насколько сильно, ведьма! — безумно усмехнулся я, видя собственное отражение в её зрачках. — Ты же эмпатка, верно? Я живу в этом мире третий день, но знаю, вижу десятки фальшивых масок… Рви! Сдирай их все до единой! Разбивай, обнажай настоящее, ничем не прикрытое лицо, пусть оно будет изуродованным куском мяса или равнодушным камнем! Этот треск, когда чужая маска ломается, раскрывая самую суть души… Не передать насколько он для меня прекрасен!

Ксана усмехнулась в ответ, встала из-за стола и уже на выходе из комнаты бросила через плечо:

— Ты безумец, Мир…

— Может безумен я. — мой голос толкнул её в спину у самого порога. — А может безумен весь этот мир.

В воздухе повис наш общий смешок, в котором тонкой, почти незаметной гитарной струной вплелся чей-то третий чистый смех.

— Юля, верно?

Мироздание промолчало, только где-то на самой грани слуха снова раздался неслышный мелодичный смех.

— Все равно я узнаю кто ты.

Волосы растрепало невидимой ладонью. Я усмехнулся и рывком поднялся на ноги, чувствуя себя так, будто в меня влили пол-литра энергетиков, а потом засыпали упаковку крепчайшего кофе.

И что же ведьма намешала в своем зелье, а?

Перед глазами мелькнул переступленный порог дома. Ноги словно заведенные понесли меня куда-то все дальше и дальше, словно недавней двухдневной прогулки по лесной дороге мне не хватило.

— Кар! — с ветки хрипло гаркнул иссиня-черный ворон, привлекая моё внимание.

— Эй, чернявый. — я пошарил в карманах и вытащил оттуда невесть как завалявшуюся горбушку белого хлеба. — Есть будешь?

Птица покосилась на меня и осторожно села мне на запястье.

— Приятного нам аппетита! — горбушка с приятным хрустом разломилась пополам.

Ворон аккуратно взял свой кусок и подняв голову к верху разом проглотил. На меня уставился требовательный и голодный взгляд черных глаз.

Я вздохнул и протянул ему второй кусок, который в то же мгновенье был выхвачен и съеден.

— Хорош же ты жрать братец… — я медленно поднес ладонь к пернатой голове и дождавшись молчаливого согласия погладил прожорливое животное. — Будешь моим питомцем?

Птица в то же мгновенье сорвалась в небо.

— Ну как хочешь. — пожал плечами я, провожая взглядом черный силуэт, мелькающий среди деревьев. — Если надумаешь, возвращайся!

Затылок обожгло опасливым взглядом. Сердце пропустило один удар, а шестое чувство буквально заорало в оба уха что его хозяин должен сдвинуться куда-то подальше от этого места! Я судорожно дернулся, но даже так длинное стальное лезвие прочертило кровавую борозду на моей левой щеке.

Я сдвинулся вправо, вывернул запястье, заставляя неизвестного вскрикнуть и вцепился ему в горло правой рукой. Нож выпал из его руки и лезвием вниз упал на землю, воткнувшись в неё на пару сантиметров. Причем это была не дешевая дрянь из нержавейки, продающаяся в супермаркетах, а оружие с бритвенно-острым лезвием. Правда, он был скорее охотничьим, чем боевым…

— Не советую трепыхаться. — мои пальцы сжали пару точек около адамового яблока, выбивая болезненный, полузадушенных хрип. — Ты не представляешь насколько просто сломать человеку шею даже одной рукой.

— Пусти… ты… меня… задушишь! — его ногти глубоко впились в мою кожу, но стоило мне надавить чуть посильнее, и его спина приобрела форму параболы.

Ногой откинув опасную игрушку подальше и запомнив место куда именно она улетела, я, наконец, отпустил начинающего терять сознания мужчину.

И не особо церемонясь врезал ему в центр груди, ровно так что бы сбить на миг сокращенья диафрагмы.

Его лицо из насыщенно-красного стало фиолетовым. Я схватил немаленькое ухо и прямо в него прошипел, скалясь совершенно безумной ухмылкой:

— Не ответишь — умрешь. Соврешь — умрешь. Попытаешься убежать — умрешь. Закричишь — умрешь в мучениях. Твоё имя?

— С-с-ст-танис-слав… — икнул блондинчик, испуганно косясь на меня серо-голубыми глазами. — Ф-феокристов…

— Что ты тут забыл, Стася? — от моей улыбки парень задрожал так будто у него начался паркенсон, эпилепсия и нервный тик одновременно.

— Ну… это… — он отвел глаза, спрятав взгляд куда-то в землю.

Я, со все такой же милой улыбкой, сломал ему левый мизинец.

— М-М-М-М-МММ!!! — блондинчик заорал бы как проклятый, если бы я не успел заткнуть ему рот ладонью, с которой сейчас медленно стекала кровь.

— Кажется я просил тебя не кричать? — удар ребром ладони в гортань и он абсолютно безмолвно катается по земле, долбясь головой о землю. — Если не ответишь через три секунды я очень расстроюсь… А когда я расстраиваюсь, то обычно ломаю пальцы на ногах. Три, два, оди…

— Я отправлял доклад! — опухшая, покрытая землей, соплями и слезами красная рожа выглядела откровенно жалко. — В МСБ!

Носок моего ботинка с хрустом ударил ему в челюсть, заставив откусить кончик языка.

— Не кричать. — моя рука снова сжалась на податливом горле. — Не плакать. Говорить. Что за доклад, каково его содержание и что такое МСБ?

Стасик уже даже не рыдал, а поскуливал, пытаясь свернуться в клубочек и истекая кровью из приоткрытого рта.

Он взглянул мне в глаза… И окончательно сломался. Тихий хруст, с которой слетела последняя фальшивка с его лица доставил мне непередаваемое наслаждение.

— Мир…

Я взглянул внутрь себя, прямо в глаза моему Эху. Больше от него не было слышно ни звука.

— Говори. — кисть еле слышно затрещала под моей стопой.

— Фкажу, я фкажу! — прорыдал он, утыкаясь лбом в землю и пачкая её смесью крови и слюны. — Дофлад об фараноме фсифофионике! Флавяне! Ифари в фоме, ефи не фытафить ефо!..

Треск сломанного запястью слился с приглушенным мычанием. На моей левой ладони появилась новая отметина зубов этого недоразумения.

— Не кричать. — шутливо погрозил я ему пальцем. — Отвечать. Что такое МСБ?

— Мефмифофвая фуфба фефофафнофи… — шепотом проскулил он. — Она и фа фараномоф отфечает…

В принципе все ясно. В дружной ведьминой семейке завелся крот… Осталось понять одно…

— Ты успел отправить сообщение?

— Неф! — из изломанных трясущихся пальцев на землю выпала рация. — Кфянуфь!

— Не кричать. — колено ударило его в живот, заставив согнуться в рвотном позыве. — Отвечать. Как давно работаешь на них?

— Пол…фофа… фофа…

— Полтора года значит… — я смерил его оценивающим взглядом. — Больше девятнадцати тебе не дашь… А впрочем неважно, отдохни пока.

Последнего удара в челюсть сознание парнишки не выдержало и он кулем рухнул в лужу собственной блевоты.

Следующий удар раздробил рацию на осколки. Пора навестить ведьму…

А потом почему то мир вздрогнул и перевернулся.

"Чертова… настойка…" — мелькнула в голове последняя мысль, прежде чем я окончательно отключился.

***

Чего-то не хватает… Какой-то незначительной мелочи, вроде едва заметного запаха или еле заметного далекого звука.

— Так лучше? — раздался из темноты чей-то голос.

Ноздри защекотал почти неуловимый аромат полыни с барбарисом.

Я открыл глаза.

В этот раз моё тело сидело в плетёном кресле, накрытом тенью беседки, увитой зелёными побегами. Напротив меня в точно таком же кресле сидел мужчина и с доброжелательной улыбкой пристально, но не навязчиво смотрел на меня.

Фиолетово-лиловая радужка смотрелась странно… Но не чужеродно.

— Тьма, зелень… и еще, пожалуй, чуточку алого… Чудесно! — улыбнулся незнакомец ещё шире. — Искренне рад знакомству с тобой… Мир, верно?

— Верно. — усмехнулся я, не спеша отводить взгляд. — Как зовут тебя?

— Можешь называть меня Дор. — человек (человек ли?) откинулся на кресле и сложил ладони в замок на груди. — Не расскажешь о себе?

— Давай сразу перейдем к делу.

— Прости не могу. — покачал головой он. — Не веду дел с совершенно незнакомыми людьми.

Мой зрачок на мгновенье спрятался под веком.

— Я Мир, псих, потерял память, итак ты меня знаешь, продолжим?

Мужчина еле заметно поморщился, но тут же натянул на лицо широкую улыбку.

— Что ж с тобой так сложно… — показательно-доброжелательно протянул он.

— Так чего ты хотел? — мгновенно перешел к сути дела я.

— Куда ты так торопишься? — проигнорировал он мой вопрос. — Твоё тело сейчас в отключке и очнешься ты не скоро, а я могу ответить на твои вопросы…

— Не думаю что мне нужны ответы.

В лиловых глазах на миг сверкнуло удивление.

— Вот как? Ты в этом уверен?

— Перефразирую. — поправился я. — Мне не нужны твои ответы.

— Не доверяешь… — лицо незнакомца стало походить на мордочку побитого щеночка.

— Не веду дел с совершенно незнакомыми мне людьми. — мои губы растянулись в усмешке. Наши взгляды с беззвучным звоном скрестились друг с другом.

Шах и… пат.

— Хорошо. — улыбка исчезла будто бы её никто не было. — Предлагаю сделку.

— Огласи все пункты, будь добр. — хмыкнул я, закидывая ногу на ногу.

Взгляд до сих пор никто так и не отвел.

— Твоё тело… — бархатистым, каким-то убаюкивающим тоном начал говорить он. — Можно сказать, что оно в критическом состоянии. Несомненно, носитель был хорош и обладает парой полезных качеств, такими как невероятно высокий болевой порог и эйдетическая память… Впрочем, об этом ты и так ведь знаешь?

— Верно. Продолжай. — лишенным эмоций голосом ответил я.

— А в принципе все. — снова широко улыбнулся он. — Кости через одну в трещинах, мышцы атрофированы и надорваны, связки убиты в хлам, печень почти не работает, а почки фактически сдохли. Тут даже твой психобионик не поможет, надорвётся.

— Какое у тебя предложение? — я скрипнул зубами, чувствуя что все сказанное — голая, а оттого ещё более уродливая правда.

— Я тебя исцелю. — улыбка грозила разорвать его лицо на две половины. — Даже улучшу тело, до более-менее приличного состояния.

— Что взамен?

— Ты дашь мне одно обещание. — он вежливо, словно банковский клерк, улыбнулся.

— Какое?

— Узнаешь чуть позже… — неопределенно ответил он.

— Отказано. — отрезал я, не собираясь больше его слушать. — Выкидывай меня из сна.

— Что ж с тобой так сложно?! — фиолетовая радужка потемнела на полтона. — Хорошо… Тогда одна просьба. И ты сам решишь, будешь её выполнять или нет.

Я на несколько секунд, замер, пристально вглядываясь в еле заметно мерцающие глаза, ища подвох. И не находил в пустом, словно стеклянном взгляде ничего…

— Так что, согласен? — он протянул вперед руку, вокруг которой затрепетало лиловое пламя.

— Одна просьба, от которой я могу отказаться и на этом долг будет выплачен в обмен на полное исцеление. — я усмехнулся и схватил горящую ладонь. — Идет.

— Чудесно. — улыбка лиловоглазого стала какой-то демонической. — Забыл предупредить…

Тело потеряло вес, а все вокруг зарябило, словно экран старого телевизора.

— Может быть немножечко больно…

Глава 4. Охота на ведьм

Когда я очнулся, то на меня сразу же набросилась целая волна звуков, запахов и прочих чувств.

Во-первых: на мне кто-то лежал. Не особо тяжелый, но все-таки весьма ощутимый. Во-вторых: от этого "кого-то" почему-то пахло дегтем и самую чуточку — потом. И наконец самое главное…

Я открыл глаза и без особого удивления обнаружил лежащую на мне Славю, которую сейчас можно было выставлять как анотономическое пособие "Студент в ночь перед экзаменом".

Альтруистка чертова.

Осторожно положив девушку на кровать вместо себя, я прошелся по комнате.

И с удивлением обнаружил, что у меня ничего, совершенно ни-че-го не болит. Ни малейшего дискомфорта, ни следа от прежних травм.

Надо отдать должное Дору, свою часть сделки он выполнил отменно. Тело работало просто идеально, хотя зная меня, это наверняка ненадолго.

Дверь скрипнула. Я вздрогнул.

— Мир. — моё имя прозвучало как смертный приговор. А обладательница просто испепеляющего голоса и взрывного характера продолжила спокойно говорить. — Вижу, ты очнулся… Как себя чувствуешь?

По спине пробежали мурашки от прожигающего взгляда.

— Просто прекрасно! — улыбнулся я, поворачиваясь к Прасковье лицом. — А у тебя как жизнь, как настроение? Хочешь, я тебе его испорчу?

В карих глазах мелькнуло острое желание моей медленной и мучительной смерти.

— Хватит острить. Тебя ждут.

И развернувшись, вышла за дверь, хлопнув ей так, что поток воздуха поднял волосы у меня на голове.

Она что… реально просто вышла? Не попыталась меня убить, покалечить или хотя бы вырубить, а просто ушла? Меня начинают терзать крайне нехорошие предчувствия…

Открыв, оказавшуюся неожиданно крепкой дверь и удостоверившись, что в мое, недавно полностью выздоровевшее тело не летит какая-то паронормальная дрянь, я без особого труда нагнал стремительно удаляющуюся девушку, шагающую так, словно она хотела побежать.

— Кто же меня ждет, если не секрет? — я попытался дружелюбно улыбнуться.

Мой вопрос был удостоен только короткой раздраженной реплики:

— Заткнись.

— Знаешь, это не очень-то вежливо…

— Заткнись и шагай! — рявкнула на меня Прасковья, смерив гневно-презрительным взглядом.

— Послушай… — попытался я говорить максимально дружелюбно.

— Вякнешь ещё хоть слово — сломаю челюсть. — звенящим от ярости голосом рыкнула на меня она.

— Что ты такая злая у тебя что мес…

Увернуться от банального удара кулаком с моим новым телом труда не составило. И даже подхватить девушку успел бы, если та задумала бы упасть, но удар правой у неё был поставлен неплохо.

— Когда бьешь то доворачивай ту же ногу, какой рукой наносишь удар. — равнодушно продолжил свой путь я, даже не пытаясь скрыть улыбку. — Проворачиваться должна не только стопа, но и бедро, усиливая удар. Рука во время удара должна находиться на уровне подбородка, а сам кулак можно было ещё чуть-чуть согнуть, что бы удар пришелся костяшками…

— Надоел! — снова вспыхнула она, злобно сверля взглядом мой горделивый профиль. — Топай молча, не провоцируй меня!

— Ради Вас, я готов даже свершить этот невозможный подвиг! — сарказма и фальшивого восхищения в моем голосе было столько, что стой рядом диабетик — его бы скрутило в диком приступе передоза глюкозы.

— Пришли. — голосом, которым моряки третий месяц плывущие в штиле кричат "Земля!" ответила мне Прасковья. — Вали.

Меня попытались толкнуть в дверь, возмущённо зашипели, когда попытка не удалась и удалились, одарив меня на прощание ненавидящим взглядом.

— В столь редком заповеднике мы можем увидеть редкий вид Homo Chunderius к клетке близко не приближаться, с рук не кормить…

Привычно игнорируя внутренний монолог, я шагнул вперед, прямо в лапы местной бабки-ёжки.

— Знаешь невежливо называть меня Бабой-Ягой. — за спиной, зловеще скрипя, закрылась дверь, лязгнув установленным автодоводчиком.

— Ты недооцениваешь силу русского фольклора, старушенция! — я без приглашения бухнулся на единственный стул в комнате. — Бабу Ягу с её костяной ногой считали проводницей в мир мертвых…

— Хватит заговаривать мне зубы Мир. — воздух на миг будто бы загустел. — Потрудись объясниться одну простую вещь — почему тебя нашли одного в лесу, лежащего в луже крови?!

— Блять. — мои ладони так сильно сжались на подлокотниках кресла, что костяшки буквально выцвели. — Ты сказала, что нашла меня одного?

— Верно. — кивнула она, пробегая по мне оценивающим взглядом. — А ты выглядишь гораздо лучше чем вчера…

— Выспался. — с мрачной иронией огрызнулся я, стискивая зубы с такой силой что заиграли желваки. — Слышь ведьма, у меня для тебя две новости, плохая и хорошая, с какой начать?

Она на мгновенье задумалась, но все-таки решила пока не злиться.

— Начни с хорошей. — синие глаза загадочно, но как-то… расслаблено блестели.

— Я нашел у вас крота.

Женщина поперхнулась воздухом.

— И в чем же заключается плохая новость? — резко осипшим голос спросила она, облокачиваясь на стол.

— В том, что вы идиоты, его упустили… — начал говорить я, но…

Стена позади меня с грохотом разлетелась на части.

По обломкам, окутанный затихающим белым сиянием, вошел высокий человек, одетый настолько непримечательно, насколько это вообще было возможно. Седые волосы казались серебряными в окружающем его белоснежном сверкающем ореоле.

— Как ты не заметила этого сияющего хрена, эмпатка ты чертова?! — рявкнул я, дергая остолбеневшую ведьму на себя и одним невероятным прыжком вылетая в дверь.

В то место где секунду назад стояли мы оба ударил луч, прожегший насквозь деревянную стену полметра толщиной.

— Это Инк… — хрипло выдохнула она, впрочем не забывая довольно быстро перебирать ногами. — Я даже не думала что они используют одного из них… Они бы не посмели спустить на нас своих собачек!

— Какой-то то ли Исари, то ли Ифари в коме! — рыкнул я, таща ведьму за собой и не смотря на то что за нами никто не гнался и убить не пытался не сбавлял темпа.

Ведьма впала в ступор.

— Икари… В коме?! — в её голосе впервые был слышен настоящий, неподдельный страх.

— Да какая сейчас нахрен разница?! — мой голос скатился в низкочастотный рык.

— Ты не понимаешь…

Я молча дернул её вперед, ещё сильнее ускоряя бег и прерывая нашу занимательную полемику.

Хоть здоровье мне и поправили, но дыхалку надо бы поберечь. Ведьма вот уже задыхаться начинает.

Минут через пять, когда лицо Ксаны сменило цвет на ярко-бордовый я остановился и облокотился на дерево, не забывая поглядывать по сторонам.

— Как ты его не заметила? — зло потребовал объяснений я.

Лежащая в траве "старушка" просипела что-то невнятное.

— Если не расскажешь через две минуты, то я лично устрою тебе такой массаж трахеи что о том что такое отдышка ты и думать забудешь. — что-то такое промелькнуло в моем тоне, что Ксана невольно побледнела.

Ответила мне она через сто девятнадцать секунд ровно.

— Я… не… знаю… — сипло прохрипела женщина, силясь отдышаться. Видимо к физическим нагрузкам она как-то не привыкла.

— Это самый хреновый ответ из всех возможных, ведьма. — я зло скрипнул зубами и навис над ней, сверля пристальным взглядом. — Подумай ещё, прежде чем ответить второй раз!

— Я же сказала что не знаю! — бессильно ударила она кулаками по земле. — Его будто бы и не было! Он словно вышел из неоткуда!

— Стоит отметить что вышел он весьма эффектно. — мои губы исказились в иронической усмешке.

— Да… — слабо усмехнулась она. — Если бы не ты, то меня точно прикончили…

— Ты обязана мне жизнью. Помни это. — я присел на корточки рядом с ней. — Расскажи о параномах. В общих чертах.

— Четыре вида. — к Ксане постепенно возвращалось самообладание. — Псионики, психокинетики, психоэнергетики и психобионики.

— А так чтобы понятно было?

— Я, Прасковья, тот кто нас чуть не убил и Славя.

— Так бы сразу. — я присел на землю и прикрыл глаза думая над тем что нам делать. — Инга?..

— Псионик, как и я, но с уклоном на маскировку. — уже почти восстановила дыхание она.

— Ещё вчера заметил. Все не мешай, дай подумать.

Я снова ушел в себя. Правда ненадолго.

— Мы должны поспешить. — ведьма с трудом встала на ноги и требовательно протянула руку.

— Нет смысла спешить. — равнодушно отозвался я, скользнув по ней взглядом.

— Как это нет смысла?! — в её голосе начали снова проявляться знакомые стальные нотки.

— Они уже мертвы. Нет смысла спешить к мертвым.

Ксана рухнула на землю.

— М-мертвы?.. — с каким-то надрывной паникой вылетели из ходящей ходуном груди слова.

— Учитывая силу, уровень навыков и подготовки врага, а так же зная что его цель — Славя, то я бы убил бы всех жителей деревни и только потом начал бы транспортировку цели… Какой у тебя радиус "сканера"? — мой голос был спокоен, холоден и сосредоточен.

Ведьма отвела взгляд.

— Пятнадцать километров…

— Какого хрена ты не засекла Стасика, который вас сдал?!

Ксана все так же прятала глаза в земле.

— … отвлеклась… без концентрации радиус сильно уменьшается…

Я поморщился от её неуклюжих оправданий.

— Тебе пора на пенсию. Покажи где сейчас Славя.

Она на мгновенье прикрыла глаза.

— Прасковья и Инга! Они рядом с ней! И он судя по всему тоже. — она выглядела так, будто её, приговоренную к казни, в самый последний момент отпустили с плахи и сказали что все это было розыгрышем.

— Просто прекрасно. — мой взгляд зацепился за несколько капелек засохшей крови на траве. — Подожди, я скоро.

— Ты куда? — ведьма встала с колен и вернула себе прежнюю горделивую осанку.

Я не ответил. Лишь взял в руки блеснувшее на солнце лезвие. Твоё оружие мне ещё послужит, Стасик…

— Пошли.

Первым домом, который мы нашли оказался обиталищем Феокристового-старшего. Кажется его звали Архипом…

Изнутри всё помещение будто бы выгорело. Стены пожжены и покрыты сантиметровым слоем сажи, стол, стулья, кровати — все превратилось в обуглившиеся обломки.

Два трупа посередине комнаты не опознал бы и судмедэксперт. Большое, явно мужское тело, изуродованное ожогами лежало на хрупком женском, чья голова просто-напросто отсутствовала.

— Яся… Архип… — ведьма стиснула кулаки с такой силой что ногти распороли кожу. — Инк ублюдок… ненавижу.

— Что ж жаль что так вышло. — вполне искренне вздохнул я. — Но нам пора идти дальше.

— Тебе что наплевать?! — резко развернулась ко мне она, сверкая иллюзорными молниями в небесно-голубых глазах. — О чем ты вообще думаешь?!

— О том что нам здорово повезло, что в твоей избушке нет окон. — я ткнул в окно, в оплавившемся стекле которого виднелось круглое отверстие размером с мяч для тенниса. — Иначе такая "граната" поставила бы точки в наших с тобой историях.

— Все-таки тебе все равно. — холодно процедила она, вновь разворачиваясь ко мне спиной. — Идем. Ты же сам сказал, нам пора!

Я лишь покачал головой.

Не говорить же что тел в комнате было больше чем два…

Третьим был совсем маленький трупик того паренька-пастушка, которого я недавно "спас".

***

Подбирались мы так медленно и осторожно, как только это было возможно. И каждый раз, когда под ступней тридцать седьмого размера хрустела очередная веточка, я окидывал старую ведьму таким уничтожающим взглядом что следующий шаг она делала втрое осторожнее.

До нашей цели оставалось семьдесят метров. Нервов у Ксаны не осталось вообще. То что тетка с племянницей держались уже семь минут было либо немыслимым чудом, либо показателем того что параном из местного КГБ просто забавляется, попутно пытаясь выманить главную местную ведьму.

Лично я поставил бы на второе.

Пятьдесят метров… Сорок… Тридцать… Двадцать пять…

— "Стоп". - мысленно скомандовал я. Эмпатка послушно замерла. — "Можешь его достать?"

— "Нет". - прозвенел у меня в голове взволнованный и раздраженный голос. — "Его будто бы не существует! Я не могу воздействовать на него напрямую!"

— "Тогда сиди здесь и помни — если сдохнешь, то он убьёт всех, а твою внучку заберут навсегда".

Ведьма отчетливо скрежетнула зубами, но я не обратил на это внимание. Я вообще ни на что не обращал внимание. Не было ни мыслей, ни чувств. Меня будто бы стерли, вычеркнули, сделали настолько незаметным, что можно было пройти под носом у любого человека — и он не заметит ничего. Мир почти лишился звуков, оставив только едва заметный стук моего сердца.

Я словно тень скользнул за спину забавляющегося убийцы, заставляющего Прасковью буквально плясать, в попытках увернуться от ярко-белых лучей, оставляющих в земле оплавленные дырки.

И ударил по спине, целясь прямо в позвоночник.

Он не должен был, не мог заметить. А если бы и заметил, то было бы уже слишком поздно. Но он заметил. И когда лезвие уже почти впилось в податливые хрящи, вокруг его тела вспыхнул белый ореол, а сам он сдвинулся настолько быстро, что на мгновенье превратился в смазанный белоснежный шлейф.

Но даже так нож прошелся вскользь, пропоров плечо и левую лопатку.

Инк досадливо рыкнул и с размаху опустил на то место где полсекунды назад стоял я, засверкавший белизной кулак.

Бешено взвывшая чуйка заставила меня оттолкнуться от земли с такой силой, что тело ушло в сальто мортале. И видимо охренело от этого настолько, что даже забыло о боли.

Едва приземлившись я сразу же ушел в перекат, уклоняясь от луча чуть не пробившего мне шею. Щеку на мгновенье дернуло болью, но её тут же вымыло очередной волной адреналина.

Белый ублюдок вновь направил руку в мою сторону. Второй луч прошел в трех сантиметрах от бедра. В мозгах защелкали шестеренки.

Инку нужно где-то полсекунды на создание луча, однако при этом он не может изменить его траекторию. Интуиция у этого засранца работает как надо… Надо выяснить нет ли у него чего-нибудь ещё!

В этот момент стоявшая в отдалении Прасковья решила что пора отомстить за свои световые пляски и резко взмахнула рукой, рассекая воздух.

Я скорее почувствовал чем увидел, как невидимое лезвие со скоростью близкой к половины от звуковой бессильно разбивается о вспыхнувший перед ладонью Инка сияющий круг.

Не раздумывая о рисках и последствиях, я рванул вперед, готовый вспороть брюхо этому ублюдку!

И тут же поднырнул вниз и влево, пропуская поток белой энергии в считанных миллиметрах от правого виска, чувствуя как от жара начинают гореть волосы.

Короткий взмах лезвием и из вскрытого колена паранома начинает бодро бежать ручеек крови, а я кувырком ухожу вперед, одновременно разворачиваясь лицом к врагу.

Немыслимый по силе удар, разъярённого и буквально укутанного белизной Инка я, кое-как отклонил, чувствуя как хрустят, но все ещё держаться мои кости.

Правда, меня все равно снесло метра на три в сторону.

Инк отпрыгнул назад и поднял засверкавшую от количества проходившей через неё энергии кисть.

Жопа завизжала, что если мы сейчас не упадем на землю, то эту самую часть тела отделят от её хозяина.

Я ничком повалился на траву, мельком отмечая, что девушка поступилаточно так же.

А через полсекунды над нашими головами совершено беззвучной плазменной дугой прошла сама смерть, чуть не разрезав стоящий за нами дом напополам.

— А-А-А-А-ААА!!! — словно из неоткуда на землю с воем вывалилась женщина, очень похожая на повзрослевшую Прасковью.

Инга с плачем каталась по траве, вцепившись в почерневший обрубок в который превратилась её правая рука. Ублюдок довольно усмехнулся и снова поднял руки, готовясь спустить на нас ещё одно лезвие.

Не на того напал!

Я рванул вперед с такой скоростью, что ветер завизжал в ушах, словно пытаясь оглушить меня.

Но лезвие ножа вместо податливой плоти столкнулось с вспыхнувшим перед раскрытой ладонью круг.

Оскалившаяся Прасковья закричала, вгоняя ногти в ладони и в Инка словно два бронепоезда полетели два невидимых щупа.

И ударились о щит, выбивая искры и заставляя его задрожать и исчезнуть.

А спустя какую-то жалкую долю секунды мы с разъярённой девушкой ударили одновременно. Она — пустила ещё одно лезвие, на околозвуковой понёсшееся к скалящемуся ублюдку, я — бесхитростно выбросил покрытое кровью лезвие вперед.

Он не мог успеть защититься…

Но…

Инк успел.

Пусть с трудом, пусть выкладываясь на полную и расходуя энергию с запредельно низким КПД, но он успел сделать три вещи одновременно.

Пустить в меня рассеянный, но все равно чертовски горячий поток пламени, поставить щит, в которое ударило и рассеялось лезвие и полыхнуть белоснежным ореолом на миг увеличивая свою скорость до запредельных величин.

Я вывернул тело под таким немыслимым углом что если бы не ощущения сравнимые с теми, которые испытывает выжимаемая половая тряпка, то я бы восхитился и охренел от собственной ловкости.

Но даже так левую руку от локтя до запястья словно окатили кипятком.

Ублюдочный Инк, тяжело дыша довольно усмехнулся глядя на моё крайне невыгодное положение, поднял руку что бы добить… И тут позади него выросла высокая дрожащая фигура.

Инга положила ему на затылок левую руку.

А он отмахнулся от неё как от мошки, даже не используя свои сверхсилы. Однако… Пусть даже не секунду, но Инк замешкался.

Я, чувствуя себя пружиной в заведенной до предела игрушке, прыгнул вперед. И расплылся в довольной и безумной улыбке, ощутив как с чавканьем лезвие входит в теплый живот.

Рядом с еле слышным гулом пронеслось невидимое лезвие, глубоко рассекая правое плечо ублюдка.

Инк вспыхнул. Вспыхнул в прямом смысле — он буквально загорелся ослепляющее белым сиянием!

И закричав от боли и злости ударил по мне обеими руками, пульсирующими белизной.

Пусть по мне он не попал, пусть я успел уйти от него метра на два в сторону и даже успел отпрыгнуть ещё дальше…

Взрывная волна вышла такой, что меня снесло к чертям и отшвырнуло куда-то за деревья, с чьими стволами я не познакомился лишь благодаря своему невероятному везению.

Все плыло перед глазами, тело адски ломило, уши заложило напрочь, но даже так не увидеть немыслимо яркую вспышку, не почувствовать ударивший в лицо жар и не услышать полный животной боли крик, но тут же оборвавшийся крик — было невозможно.

Откуда-то позади раздался переходящий ультразвук полувсхлип-полувой. Я почти физически ощутил тягучую, беспросветно черную ненависть с кроваво-алыми огоньками туманящего глаза гнева.

— "Я ослаблю его". - прозвучал в голове настолько спокойный голос, какой бывает у людей ставящих абсолютно все на зеро. — "У тебя будет несколько секунд".

Здесь согласно всем законам жанра я должен был начать её отговаривать…

Но вышло лишь усмехнуться.

— Что за дерьмо происходит?! — как всегда в самый неподходящий момент проснулось Эхо.

Я встал и медленно пошел к месту сражения. Вся поляна была покрыта толстым слоем сажи, а тела тетки и её племянницы были чуть ли не сплавлены в один черно-серый комок.

Видимо Инга до последнего пыталась прикрыть собой Прасковью…

— Заставили попотеть ведьмы. — впервые за все время нашего "знакомства" я услышал голос убийцы. — Не жалко родных, Ксана?

— А вам ведь всем наплевать! — сухо и зло отвечала старая ведьма. — Инки… инквизиторы… Верные псы МСБ! Бродячие собаки!

— К чему оскорбления? — я увидел как в его руке зажегся огонек. — Вы проиграли.

Даже прячась за толстым стволом дерева и зажмурившись так плотно, как только мог, я почувствовал ослепляющую вспышку.

Инк заорал так что посыпались листья с деревьев. При виде того как ублюдок перебивший стольких людей с воем держится за лицо, стоя на коленях, на моё лицо наползла безумная и кровожадная ухмылка.

Для моего сознания в этот момент время замерло. А тело рвануло вперед с такой дикой скоростью что я почувствовал как одна за другой рвутся мышцы в ногах, как хрустит, не выдерживая нагрузки поясница и как жар от рассекаемого воздуха опаляет лицо.

Держась на одном упрямстве я скользнул ему за спину и с такой силой опустил нож вниз, что вся правая рука, от плеча до кончиков пальцев вспыхнула на миг огнем, но тут же онемела.

Инк был нечеловечески силен, а белая энергия сверкающим ореолом окутывающая тело, словно вторая кожа делала его ещё сильнее.

Все равно.

Ему было наплевать на все нанесенные нами до этого раны, он мог блокировать удар или подставить защиту.

Все равно.

Сумел бы он уклониться, сумел бы уйти от удара или нет — все равно.

Когда нож с хрустом входит в висок по самую рукоять уже все равно.

— Заставил… попотеть… — безумно прошипел я, проворачивая клинок и превращая его мозг в серую кашу из погасших нейронов.

И повалился на спекшуюся землю, чувствуя, что отдал все силы что были и ещё немного сверху.

— Мир… — раздался с боку еле слышный голос.

Я с трудом повернул голову и встретился взглядом с обгоревшими глазницами Ксаны. Лицо было черным, а из под растрескавшейся, спекшейся и будто бы оплавившейся кожи, неторопливо сочилась желтоватая сукровица. Губ у неё просто не было. Я так и не смог понять, как она смогла меня позвать.

— Чем ты его приложила ведьма? — еле заметно улыбнулся я, не отводя взгляда от премерзейшего зрелища, в которое превратилось лицо старушки.

И только сейчас заметил что, несмотря на то что глаз у неё не было она плачет…

— "Зеркальная… синестезия…" — донеслись до меня обрывки её мыслей. — "Мир… прошу… пообщай…"

Пауза.

— Что пообещать? — сумел выдавить я из себя. — Договори, пенсионерка, тебе ещё рано помирать!

— "Спаси… внучек… прошу"!…

Никогда в своей жизни я не чувствовал себя более конченным ублюдком чем сейчас.

— Прости ведьма… Не могу. — мне так сильно хотелось отвести взгляд… она этого даже ведь, наверное, не заметила. Но я не смел. Потому что мне хотелось выразить ей, Ксане, женщине до последнего, ценой своей жизни защищавшей свою семью банальное уважение. Уважение, которое она, без всякого сомнения, заслуживала.

— "Почему?!" — на меня навалилась смесь её отчаяния и страха.

— Я всегда держу свои обещания старушка. — отстранённо уронил я в небо, стараясь не опускать своего взгляда от её. Пусть даже ей и выжгло глаза. — И не могу гарантировать, что смогу выполнить это.

— "Тогда… пообещай…" — пауза. Тяжелый хрип. — "Что… поможешь… им… Славе… и… Праше… выжить… "

Я почувствовал что жизни в ней осталось на пару вдохов. И повернулся к ней лицом.

— Обещаю. — один простым словом я словно бы сжег все стоящие за моей спиной мосты.

— "Хорошо…" — оплавившаяся кожа на месте губ растянулась в подобии улыбка, выплескивая ещё больше гноя. — "Прощай… Мир…"

— Прощай Ксана.

Я прикрыл глаза, чувствуя себя полностью иссушенным. И чувствуя как воет каждая клеточка моего тела, встал на непослушные ноги.

Добрел до обуглившегося трупа Инги.

Скинул его вбок, открывая обожжённую, местами лысую, бессознательную, но дышащую и живую девушку.

И рухнул рядом с ней, наплевав на грязь и запах от сгоревших тел.

Я не спал, даже не пытался закрыть глаза. Просто отключился от реальности, тупо уставившись на пронзительно голубое небо. Все перестало иметь смысл, разум был целиком и полностью пуст. Меня можно было звать сколько угодно, но докричаться — навряд ли.

Однако когда рот наполнился знакомой огненной горечью, то я понял что ошибался. Когда в желудок бухнулся комок лавы, мне было уже далеко не наплевать кто это сделал. И когда в конце концов я почувствовал как горит все тело и буквально полыхает голова изнутри…

— Какая скотина меня разбудила?! — нашел я в себе силы приподняться на руках и зло рявкнуть выискивая неизвестного доброжелателя.

Ответа не было. Только в руке каким-то чудом оказалась зажат темный пузырек из непрозрачного стекла.

По костям начали бегать сотни невидимых муравьев, а стрелка показывающая уровень внутренних сил наконец-то отлипла от нуля и неторопливо поползла вверх.

Я кое-как поднялся и не подхватил лежащую в глубоком обмороке девушку на руки.

— Кому-то явно надо меньше жрать… — проскрипел пересохшим горлом я, с трудом таща на себя немаленький груз. — Ох, и тяжела же ты панни!

На кровати у стены в полуразрушенном доме мирно дремала та из-за которой вся эта заварушка собственно и произошла. И то ли потрепанные нервы дали о себе знать, то ли просто зуд в одном месте чуть пониже спины стал совсем уж невыносимым…

— ПОДЪЕМ, ТРЕВОГА, ФРИЦЫ НАСТУПАЮТ, ПРЯЧТЕСЬ ПО ПОДВАЛАМ!!!

Под Славю словно бомбу подложили — настолько стремительно она подпрыгнула вверх!

Правда она со стоном тут же рухнула обратно и сердито посмотрела на мою довольно ухмыляющуюся рожу.

— Мир?! Ты что вообще… — девушка увидела мою поклажу и осеклась. — Прасковья?! Что с ней?! Что вообще произошло?! Она в порядке?!

— Тихо, тихо, успокойся… — пробормотал я, укладывая пострадавшую на постель и силой оттаскивая от неё нашего донора-альтруиста-мазохиста. — Не хватало ещё тебя на руках таскать! Где у вас тут аптечка?

Славя несколько секунд стояла глядя на раненую сестру. Потом огляделась вокруг и увидела во что превратился её дом.

— Мир. — на миг показалось что голубые глаза превратились в серо-стальные. — Я и с места не сдвинусь пока не получу объяснений о происходящем.

Сердце скрутило. Я не знал, я впервые не знал что же мне делать… Скрывать? Так все равно ведь узнает. Сказать правду? Она же свихнуться может, причем без всяких шуток! Скрыть что-то, обмануть, сгладить углы? Так не умею я… Да и врать ведьме — все равно что пытаться выиграть джек-пот в лотерее.

Что чувствуют врачи говоря в трубку "Можете не навещать сегодня. И вообще не навещать. Он умер", что чувствуют генералы, подписывающие похоронки, что чувствуют воспитатели подходя к ребенку и говоря ему, что это она отведет его домой, что мама не приедет, мама умерла…

Они не чувствуют ничего. Иначе слишком просто и желанно сойти с ума.

— Инк. Ксана. Инга. Архип. Яся. Толик. И скорее всего Стасик…

Она молча вышла на улицу, переступив через груду обуглившихся досок в которые превратилась дверь после того как я с её сестрою на руках вломился сюда с ноги.

А через секунду мою душу разорвал женский крик. Черт… как же это больно…

— Я понимаю, что немного не вовремя… — начало было говорить Эхо, но я послал его так длинно и заковыристо, что оно моментально заткнулось.

Если честно, то я так и не понял, как оказался рядом со Славей.

Она стояла на коленях в золе и так отчаянно кричала, что сердце пропускало удар за ударом.

Наконец крик замолк. Теперь его место заняли короткие, отрывистые, но от этого не менее болезненные всхлипы.

Я сел рядом, с хрустом проминая под собой пепельную корку. И просто молчал.

— Почему так вышло?.. — надтреснутый, безжизненный голос царапнул несуществующее сердце.

— Я не знаю.

— Почему они?.. — сухие, полузадушенные всхлипы раз за разом кололи душу.

— Я не знаю.

— Это… это… — девушка сорвалась на крик. — ЭТО НЕЧЕСТНО!!!

— Мир несправедлив.

— Не хочу… Пусть это будет сном… Обычным кошмаром… Пусть меня разбудит мама…

Славя не выдержала и разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. От вида сгорбленной, какой-то надломленной фигурки закололо в груди.

Я осторожно сел поближе и приобнял плачущую навзрыд девушку за плечи.

— Надо же, а ты оказывается не полный мудила!

Если бы Эхо могло читать мои мысли, то его несуществующие уши до конца жизни были бы завернуты в трубочки.

— Все будет хорошо. — я невольно поморщился поняв насколько фальшиво это прозвучало. — Прасковье плохо… Без тебя я не справлюсь.

— И что же тебе надо? — еле слышно прошептала она, бессильно утыкаясь мне в грудь и продолжая беззвучно захлебываться слезами.

— Мне нужна карта окрестностей, куча энергетиков, бинты, брезент, две прочные и длинные палки, а ещё успокоительное. Ну и мазь против ожогов. Но в первую очередь зелья. — на одном дыхании глубоким и тихим спокойным голосом выдал я.

Она подняла на меня удивленно-заплаканный взгляд. Я уже как-то привычно рухнул в синюю бездну. Девушка отвела глаза.

— Что ты на меня так смотришь?..

— Тебе гораздо больше идет улыбка. — я провел по её щеке, вытирая оставшиеся слезы. — Не плачь, ладно? Хоть ещё чуть-чуть, но побудь сильной. Пожалуйста.

— Хорошо… — она встала и на негнущихся ногах зашагала куда-то в сторону. — Пошли, покажу тебе, где варит… варила зелья бабушка…

Я молча пошел за ней, готовый подхватить её, если она вдруг оступиться.

***

— Вот кем ты был, а?! — возмущенно верещало Эхо, всеми силами пытаясь привлечь мое внимание. — Ну, скажи! Хоть в слух порассуждай!

Игнорировать… Просто игнорировать…

Я сделал ещё один моток и осторожно затянул узел на повязке. Отлично, с этим делом покончили…

Прямо передо мной на кровати лежала полураздетая Прасковья, сейчас больше напоминающую незаконченную заготовку под мумию.

Как выяснилось полевая медицина дается мне без особых усилий. По крайней мере, теорию я знал на зубок, а вот практика… По крайней мере ничего особенно сложного в этом не было. Повезло что в закромах запасливой ведьмы Славя нашла противоожоговую мазь, а так же энергетики для меня и ещё кое-что по мелочи.

— Славь, а ты уверена что одного флакончика хватит на четыре часа? — в очередной раз переспросил я, прислушиваясь к кое-как работающему организму. — В прошлый раз меня свалило минут через двадцать.

— Ну да… наверное. — вздохнула она, с тревогой смотря на сестру. — Признаться честно, Прасковья в этом разбираться намного лучше меня.

— Естественно, она же ведьма! — фыркнул я, потягиваясь на стуле и чувствуя как хрустит поясница. — И по характеру, и по призванию!

Славя неуверенно улыбнулась. Я ободряюще подмигнул ей в ответ.

— Ты случайно не знаешь места неподалеку где можно спрятаться на денек-другой?

— Тут неподалеку есть лагерь… — задумчиво и все ещё немного отстраненно ответила мне она, дыша на меня легким перегаром (исключительно как антистресс ничего больше!). — Я туда ездила несколько раз, была помощницей вожатой. Думаю что она может нам помочь…

— Сколько топать до этого лагеря? — в моем голосе начали появляться оптимистичные нотки.

— Где-то километров сорок… Вроде.

Я обреченно вздохнул, потер переносицу и поднял глаза к потолку.

С бессознательным телом на руках, истощившейся девицей, полудохлым инвалидом вроде меня держащегося исключительно на ведьминских настойках, выбраться из предполагаемого оцепления и никого не потерять… Да ещё и до мутного детского лагеря, где неизвестная мне вожатая, которой там ещё может и не быть, теоретически способна нам помочь… Или сдать властям со всеми потрохами…

Ах, да ещё у нас нет карты.

— Да поможет нам рандом… — прошептал я, уткнувшись головой в столешницу. — Понесешь носилки спереди Славь. Будешь показывать дорогу.

Целительница обречено вздохнула, понимая, что особого выбора у нас нет.

И мы либо паны, либо пропали.

***

Сколько нужно времени, что бы пройти пешком сорок километров? Если удариться в сухую математику, то мы сорок поделим на шесть и получим примерно семь. Семь часов непрерывной ходьбы.

А теперь давайте добавим в условия бессознательную, не слишком-то и легкую тушку на самодельных носилках, девушку-целителя выглядящую как студент после недельного запоя перед сессией и меня, вливающего в глотку уже четвертый, но все ещё невероятно мерзкий флакончик с бурой жижей, не позволяющей мне отрубиться прямо здесь и сейчас.

Что до времени… Оно уже просто перестало иметь значение. Мы просто молча и размеренно шагали вперед по направлению, указанному идущей впереди девушкой. От дерева до дерева, от дерева до дерева…

Если бы на нас вышла даже самая маленькая группа из самых бездарных солдат, самого распоследнего отдела, не знающих даже как переключать предохранитель, то на в нашей истории можно было бы ставить красивую, но кровавую точку. Прикладами забили бы.

После седьмой порции ведьминого энергетика я почувствовал, что всё мое тело мелко-мелко трясется.

Когда из рук выскользнул десятый пустой флакончик, то печень уже была готова вцепиться мне в горло.

А на одиннадцатом приеме чудо-зелья…

Мы пришли. Чуть не врезались в старые железные ворота с колышками наверху и статуями пионеров по бокам.

Сил не оставалось даже на то что бы выматериться… Но силы были нужны…

У нас было пятнадцать склянок ведьминского варева со вкусом перченого банана взбитого в миксере, перемешанного с болотной водой и залитым соленой карамелью. В общем, дрянь ещё та.

Две банки с огромным трудом, но проглотила Славя.

Я с обреченным видом положил свой край носилок на асфальт и влил в свой многострадальный организм двенадцатую порцию бурой блевотины обкурившейся знахарки.

И только сейчас понял что времени — глубокий вечер.

— И как мы туда попадем? — повернулся я к Славе, лежащей на траве. Судя по мерному дыханию девушки, как только её голова коснулась горизонтальной поверхности, то она тут же отключилась.

Блять, как не вовремя-то!

Я зло пнул ворота, поморщившись от вспышки боли в ноге.

Ворота открылись.

Я неверяще уставился на них как баран на новые ворота. Мда, неудачное сравнение…

Из отрывшегося прохода на меня, словно на призрака смотрела женщина в панамке.

— Ого, вот это буфера! — привычно-бессмысленно воскликнул голос в моей голове. Ну да и черт с ним.

— Не поможешь? — усмехнулся я и стоя в полуобороте к ней показал на два бессознательных тела. — У вас есть врач или на край медсестра какая-нибудь…

— М-миря?.. — глаза девушки, в которых блеснули слезы изо всех сил стремились выбраться из обрит. — Это… ты?

— Врача женщина! — я запихнул пометку "поговорить с панамкой" в папку "завтра". — А то скоро тут будет уже три тела!

— Хорошо. — сжала губы в полоску она. — Сначала положим в медпункт ту что на носилках, а потом… Это что Славя?!

— Да хоть сам Иисус! Потащили забинтованную, а с ведьмочкой все в порядке будет! Наверное… — слегка заплетающимся языком прикрикнул я на неё.

А нехило эта настоечка по мозгам бьет! Надо будет разузнать рецептик!

— Ну, уж нет! — покачала головой она, делая несколько шагов назад и не сводя с меня настороженного, пристального взгляда. — Стой здесь, а медсестру я как-нибудь сама приведу!

И развернувшись, стремительно убежала в полутьму. Она что… меня испугалась? Да я ж вроде улыбался… Может из-за ножа на поясе? Или из-за того что не все пятнышки крови удалось смыть? Ну уж простите я торопился как мог! Мне и так тут осталось три денька ночевать…

Пошатываясь словно пьяный и периодически глупо хихикая, я добрел до лежащей на траве Слави.

— Эй, проснись! — погромче крикнул я ей в ухо.

Ноль эффекта.

— Давай, а теперь поцелуй её! Будь мужиком!

Я легонько похлопал её по щекам.

Никакой реакции.

Поняв, что разбудить её можно используя только совсем уж кардинальные методы, я отступил. И присев рядом с ней на траву уставился на небо. Звездное, холодное… знакомое. Оно было красивым, но таким далеким и отчужденным.

Я не любил такую холодную и надменную красоту. Такую запутанную и непонятную… Я любил, что бы все было просто.

Мир кувыркнулся, а земля больно ударило по спине. Спать не хотелось, да и не получилось бы у меня уснуть с бурлящим в крови тоником.

— Как же я не люблю когда все так сложно…

Мироздание засмеялось и теплой невидимой ладошкой растрепало мне волосы.

— Это же ты в меня энергетик тогда влила, да? — мой вопрос остался без ответа. Ну не считать же за таковой две теплые желтые искорки на миг промелькнувшие на краю взгляда! — Спасибо.

И снова смех, и снова приятная тяжесть ладони у меня на голове.

Я сонно моргнул… И тут же широко распахнул глаза, которые чуть на лоб не полезли из-за невыносимого запаха полыни с барбарисом!

Знакомо… Так все знакомо… Но не могу вспомнить! Не могу!

— Не память у тебя Мир, а решето. — раздался позади меня чуточку сердитый и очень знакомый голос. — Что ж с тобой делать?

Я резко развернулся. Передо мной скрестив руки на груди стояла невысокая девушка и задумчиво смотрела на меня своими ярко-желтыми, словно две лампочки глазами.

Короткое, даже слишком короткое старое платье с трудом прикрывало все самое важное.

— Юля? — я окинул девушку лет шестнадцати — семнадцати недоверчивым взглядом. — Я представлял тебя… немного другой.

Она измученно закатила глаза.

— В который раз уже встречаемся, а ты все удивляешься! — недовольно буркнула девушка, сердито хмуря брови. — Что ж тебя Дорога все никак принять не может, а!

— А давай ты сейчас объяснишь о чем вообще говоришь? — вздохнул я, принимая реальность какой она есть со всеми её закидонами. — Я ж ничерта не понимаю!

— Ну объясню я тебе. — вздохнула и успокоилась Юля, снова начиная сверлить меня своим тигриным взглядом. — Опять ведь все забудешь, балбесина!

Мне не с того не с сего прилетел хлесткий подзатыльник. А Юля тем временем распалилась не на шутку.

— Вот скажи, ты просто дурак или мазохист-самоубийца?! — желтые глаза гневно и опасно сверкнули. — Ладно, чуть не помер по дороге, ладно чуть коньки не откинул, убеждая этих пришибленных Феокристовых что ты "не опасен"… Ну ладно ещё спас ты этих двоих чуть не померев в процессе! Но ты что окончательно помереть решил?! — не знаю как, но на меня с высоты в три четверти моего роста умудрились посмотреть сверху вниз. — У тебя же печень и так на ладан дышит!

— Ну меня Дор неплохо подлечил… — удивляясь собственной флегматичности протянул я.

— Дор? Дор… ДОР?! О, Рандом, Мир ты что идиот?! Ты хоть понимаешь что он потом с тебя спросит?! — она резко приблизилась ко мне, пристально осматривая и… переживая?

— Мы сошлись на одной просьбе.

— Да он из тебя душу вытрясет, а потом ещё и добавки… — девушка резко замолчала. — Стоп, что ты сказал?

— Мы договорились что Дор меня исцелит, а я выслушаю одну его просьбу. — послушно уточнил я, с удивлением отмечая что её волнение… приятно?

— Бред какой-то… — прошептала она, понимая голову к небу. — Что бы этот жадюга, что б его Домен напополам разорвало, хоть пальцем пошевелил бы без десятикратного окупа?! Да скорее Дорога закончиться чем он так поступил бы!

— Кстати, а кто такой Дор? — задал я ей весьма интересующий меня вопрос.

— Рановато тебе пока об этом знать… — пробурчала Юля, осматривая меня таким взглядом что мне на мгновенье показалось что меня засунули под рентген. — Да и все равно ведь не вспомнишь! Сейчас тебе о себе думать надо и о том что упиваться незнакомыми лекарствами — не слишком уж полезно для здоровья!

— Ну прости, ситуация такая была. — беспомощно развел я руками. — Я был уверен что нас уже вот-вот возьмут в клещи и тогда всё. Финита ля комедия.

— Дурень ты… — покачала косматой головой девушка и заправив выпавшую из длинной шевелюры одинокую косичку схватила меня за руку. — И надо мне с тобой маяться…

— Почему ты мне помогаешь? — я не особо упрямясь следовал за моей проводницей по серой, однообразной дороге за обочиной которой росли чахлые кустики. — Зачем тебе это?

— Верно Феокристова говорила. — пробурчала она себе под нос. — Не веришь ты в человеческую доброту… Правильно кстати делаешь.

— Ты так и не ответила. — свернул я разговор в нужное мне русло.

— Зачем тебе? — устало переспросила девушка, на мгновенье останавливаясь у перекрестка, но тут же продолжая путь строго прямо. — Все равно ведь забудешь.

— Хочу хоть на время понять что тобою движет. — абсолютно честно признался ей я. — Ты очень интересная.

— За комплимент спасибо! — хихикнула она, убирая с лица недовольную гримасу. — А помощь… Сначала мне приказали за тобой присматривать, но… не выжил бы ты в Великом Ничто, пропал бы там со всеми потрохами. Жалко мне тебя стало, да и почему бы и не помочь, если это ничего тебе не стоит?

— Ну, а… остальное? — я невольно вздрогнув вспомнив то неопределимо-бесконечное-серое Ничто.

— Было бы обидно, что я тебя получается спасла, а ты так быстро и бездарно склеил ласты! — фыркнула она, дергая меня за руку. — Не отвлекай, мы почти пришли!

— А куда мы кстати идем? — вопросы сыпались из меня один за другим. И мне по сути впервые давали на них хоть какие-нибудь, но ответы!

— В одно забавное местечко, где и ты в накладе не останешься и я сразу двух зайцев убью… — протянула она, останавливаясь на очередном перекрёстке.

— И все-таки я тебя не понимаю… — я покачал головой, пытаясь разобраться в её игре словами.

— Ты и не должен меня понимать, глупый Мир! — фыркнула она, смотря то налево, то направо. — Я не человек. Для меня неприменимы нормы морали, этика и совесть. Это игрушки смертных… А теперь побежали!

И мы побежали! Да как побежали! Дорога под нашими ногами сначала замелькала, а потом и вовсе слилась в одну сплошную серую линию, мелькающий по бокам пейзаж начал сливаться в монотонный зеленоватый фон и плавно заскользил на периферии взгляда.

И я умудрялся не отстать, удерживаемой небольшой, но чертовски сильной рукой!

Когда мы внезапно остановились, то я не выдержал и кубарем покатился по старой, пыльной дороге.

— Осторожнее, Мир! — меня без особых усилий подняли на ноги и отряхнули. — И добро пожаловать в Илдизаж!

Я медленно обернулся.

Челюсть с громким стуком упала мне под ноги.

Прямо передо мной в Пустоте висел город размером с херов континент…

***

Я ожидал увидеть огромный город-муравейник с сотнями прохожих, спешащих по своим делам. Я ожидал увидеть высокие и величественные здание, чуть не протыкающие небо и плюющие на законы физики.

Но город встретил нас холодным ветром, пустыми улицами, низкими серыми хрущевками и продуваемой всеми ветрами набережной.

— А где люди? — спросил я Юлю, все так же целенаправленно тянущую меня куда-то за руку.

— Смертных в Илди днем с огнем не сыщешь! — не оборачиваясь, ответила она. — Но поверь, жизнь здесь буквально кипит!

Я внимательно осмотрелся. Ни в одном окне не горел свет. Ни единого окурка на тротуаре. Ни единой машины или следов шин на дороге.

— Но тут никого нет!

— Есть, глупый Мир, поверь мне. — вздохнула Юля и наградила меня теплой, какой-то материнской улыбкой. — Ты просто… не видишь. Смертные вообще очень многого не видят.

— Ну уж прости, я не выбирал кем рождаться! — буркнул я, до рези в глазах пытаясь разглядеть хоть что-то. Тщетно.

— А может выбирал? — в ярко-желтых глазах мелькали озорные искорки. — Просто не помнишь.

Я остановился и судорожно втянул в себя холодный воздух, раскрошенным льдом провалившийся в легкие.

— Ты знаешь кто я?! И молчала?!

— Понятия не имею! — беззаботно хихикнула она, снова утягивая меня за собой. — Зачем, думаешь мы сюда потащились?

— Понятия не имею! — буркнул я. — Ты меня сюда притащила, когда я был в не особо вменяемом состоянии и ничего не объяснила!

— Да? — девушка остановилась и удивленно на меня и скорчив виноватую мордочку почесала макушку превращая и без того не слишком расчесанные волосы во взрыв на макаронной фабрике. — Прости, забыла… В общем, мне хоть и не было напрямую запрещено вмешиваться в жизни смертных, но за то что я тебе пару раз помогла начальство сделало мне нехилый такой втык! И учитывая, что оно крайне тобой интересуется… Узнаю я кто ты такой, и на все это закроют глаза! Ну и подлечим параллельно что бы и для тебя выгода была.

— А сама? — я невольно восхитился её честностью. — Ну, в смысле подлечить.

— Это я, конечно, могу… — смутилась Юля. — Но мне за такое голову снимут! Так что воспользуемся помощью стороннего специалиста… Всё нашла! Держись Мир, мы взлетаем!

— В смысле "взлета…"

На миг показалось что я ослеп и прозрел одновременно.

Везде, от мостовых, до низких и высоких домов вспыхнули, тысячи, миллионы, миллиарды разноцветных струн. Тусклые и сияющие, неизменные и исполосованные сотнями оттенков, изломанные и идеально прямые, стелющиеся по земле и тянущиеся в небо…

— Каждый предмет, каждое событие, каждая секунда — лишь нить! — восхищенно прошептала оглушенному мне на ухо Юля. — Теперь ты видишь?

И я видел. Жизнь в этом городе действительно кипела и бурлила… Просто в совершенно отличном от человеческого понимании.

Наваждение отступило. Теперь я снова мог рассмотреть только обычную реальность. А именно — простую, потертую железную дверь с заклеенным черной изолентой глазком и оторванной ручкой.

— Эй, Бард, открывай к тебе гости! — не проявляя и доли тактичности, Юля ногами заколотила по жалобно затрясшейся двери ногами.

Ответа не последовало.

— Не притворяйся что не слышишь! — она пнула с такой силой что останься на металле след и я бы ничуть этому не удивился.

Дверь исчезла. Просто испарилась. В проеме чуть пошатываясь, стоял лысый мужик в какой-то хламиде, пытающейся косить под кимоно и закрепленной за спиной гитарой.

Недохиппи пьяно улыбнулся.

— О, Юлька, привет! Куда хвост де…

Договорить хиппи не успел. Его снесло и с диким треском впечатало в стену.

Юля медленно опустила левую руку. Я судорожно сглотнул вязкую слюну.

— Ты что-то сказал, Бард? — "мило" улыбнулась девушка. — Я не расслышала.

— Да ничего, понимаю… — прохрипел мужик вставая с пола и отряхиваясь. Каким-то чудом и он сам, и одежда, и гитара оказались целыми. — Старость не в радость, да кис…

Окно со звоном разлетелось на осколки. Я бросил мимолетный взгляд наружу, пытаясь понять какой это этаж. Оказалось что девятый.

Он там не помер случаем?

— Да что с этим затворником сделается… — пробурчала Юля, до сих пор не отпуская мою руку. — Бард хватит дурака валять! Стабилизируй своё Межмирье!

— А нахрена ты сюда слепок притащила? — вздохнул появившийся словно бы из неоткуда посредине комнаты мужчина, щелкая пальцами.

— Начальство интересуется. — только сейчас, внимательно рассмотрев что-то невидимое мне девушка отпустила мою уже вспотевшую ладонь. — Сможешь просканировать и подлечить?

— Что даже сам Мёр…

— Он самый. — перебила его Юля, слегка поморщившись — Ну так поможешь?

Он смерил меня заинтересованным взглядом. А потом отшатнулся словно от прокаженного.

— Нет! — резко побледневший хиппи взмахнул рукой, реальность загудела звуком готовящейся порваться струн…

И тут же замолкла.

— Ш-ш-што ты делае-ш-ш-ш?! — от шипения Юли у меня по коже пробежали мурашки.

Хиппи не говоря ни слова пропал. Девушка недовольно дернула пальцем. Хиппи появился и тут же бросился к окну, которое каким-то чудом снова было целым.

От хруста к которым его прижало к полу к горлу подкатил тяжелый ком.

— Бард. — голос девушки из приятного и мелодичного, стал тяжелым и рокочущим. — Будь добр объяснись.

И судя по тому к резко вздрогнула Юля ответ он ей дал, хоть и мысленно.

А потом мы просто внезапно оказались на улице. Мою руку сжало так, что на мгновенье показалось что мясо, словно выдавленный фарш вытечет на асфальт.

Меня словно бульдозером потащили по пустой улице.

— Юля. — взбешенным голосом прошипел я прямо в ухо девушки, остановить которую не представлялось возможным. — тебе повторить что я ненавижу, когда не понимаю что происходит?

— Мы идем к другому… специалисту. — коротко бросила она через плечо. — А объяснять подробно… Прости Мир, я просто не имею права. Ты об этом все равно забудешь, а меня за это по головке не погладят!

— Тогда скажи, что узнала обо мне! — не выдержал и крикнул я, упираясь ногами в асфальт.

Юля остановилась. Окинула меня сочувствующим взглядом. Обреченно вздохнув, покачала головой и топнула ногой.

Реальность вздрогнула, выгнулась и выплюнула нас к порогу хлипкой деревянной хибары. Причем гуляющий вокруг легкий ветерок ощутимо шатал эту крайне неустойчивую конструкцию.

Как она вообще стоит, а?

— Мы в Илди Мир. — в голосе Юлю определенно поубавилось теплых ноток. — Здесь возможно всё.

И постучала. Причем намного вежливей, чем в прошлый раз. Жопа сжалась, предчувствуя что-то нехорошее.

Дверь открылась совершенно бесшумно. На пороге стоял мужчина лет двадцати — двадцати пяти среднего роста с короткими темными волосами, одетый в обычную повседневную одежду. В общем, хозяин дома производил впечатление абсолютно обычного человека.

Так я думал. Пока не заглянул в ему в глаза.

Стоило мельком встретиться с ненормально ярким, словно бы с расплавленным изумрудом в радужке, взглядом, то горло невольно свело спазмом, а сердце, пропустив несколько ударов заколотилось вдвое

В ромбовидных зрачках плескалось темное, ничем не прикрытое безумие.

Я усмехнулся. И отпустил все зажатые тормоза самоконтроля, мысленно разворачивая кровавую ауру.

Он усмехнулся в ответ. Два психа нашли друг друга…

— Что тебе нужно ушастая? — голос незнакомца оказался вкрадчивым, задумчивым, чуточку хрипловатым… и от первого до последнего звука пропитанным лихорадочным безумством.

— Гиргорий. — скрипнула зубами Юля, прожигая психа взглядом. — Моё начальство…

— Плевать оно хотело на всех кроме себя. — даже не попытался дослушать её он. — Что тебе от меня надо киска?

Мою ладонь словно засунули в тиски.

— Скажи кто он. — словно дикая кошка прошипела девушка не сводя с мужчины взгляда, в котором металось яростное желтое пламя. — И исцели его тело.

— И только ради этой фигни ты притащила ко мне слепок, аж из Нулевого? — ехидно заломил он левую бровь. — Ты дура, кошечка?

— Нет. Бард… — в голосе девушки было слышно с трудом скрываемая злость и какое-то отвращение.

— Этот старый хиппи? — презрение в голос перевесило даже безумие. — Ну и проваливай!

Дверь захлопнулось. Юля сделала несколько глубоких вздохов и все-таки сумела взять себя в руки.

— Бард сказал что он [].

Она что-то сказала… но я не понял что. Словно бы мелькнувшая мысль, почти что получившая физическое название… но именно что "почти что".

— Слишком смелое заявление для дегенерата. — фыркнул позади нас, Гиргорий, заставив меня вздрогнуть. — Но почему я должен вам помогать? Что вы можете предложить мне в замен?

— Я…

— Игра. — Юля посмотрела на меня с таким удивлением, будто это заговорило её платье. — Я сыграю с тобой в любую игру! И если выиграю — то ты расскажешь Юле кто я такой и вылечишь мое тело в реале.

— А если выиграю я? — безумие в его глазах затягивало. Манило. Заставляло желать раствориться в нем. Но заставить меня делать что-то против моей воли…

Задача за гранью возможного.

— А чего ты хочешь? — две наши усмешки скрестились словно шпаги.

— Какой з-з-забавный с-с-смертный… — довольно прошипел он, расплываясь в хищной улыбке. — Если проиграешь я заберу твою память.

— Сотрешь? — в моем голосе почему-то не было и капли страха.

— Нет, просто прочитаю тебя от корки до корки. — он облизал губы неожиданно тонким языком. — Предупреждаю — это ОЧЕНЬ больно.

Я усмехнулся ещё шире.

— По рукам!

— Превос-с-сходно…

Хлопок в ладоши — и вот мы вдвоем сидим в креслах по разные стороны стола, на котором стоят…

— Шахматы?

— О, да! — довольно сощурился он. — Игра где нет места удаче. И где почти невозможно сжульничать.

— Нет, Мир, стой! — с легким шелестом сминаемой нереальности с боку от меня материализовалась Юля. — Одумайся, не надо! Ещё не поздно уйти!

— Не волнуйся. — я еле заметно улыбнулся и сдвинул белую пешку вперед. — Шахматы — это те же крестики-нолики…

Интерлюдия 1

За простым деревянным столом, укрытым цветастой скатертью и на столь же невзрачном стуле из того же материала сидел высокий мускулистый мужчина и задумчиво крутил в ладонях идеально-белую прядь собственных волос, рассыпавшихся по поверхности стола.

Рядом с ним стояла невысокая девушка, даже сейчас еле дотягивающая до его макушки.

— Так ты узнала кто он? — отстранённый, расслабленный голос, словно вязкая патока разлился в пространстве.

Девушка невольно опустила взгляд вниз.

— Он не []. - вдох, выдох. — Бард ошибся…

— Так ты больше доверяешь в этом вопросе Гиргорию? — ни единая мышца не дрогнула на идеальном лице цвета чистейшего первого снега.

— Кому доверять в вопросе душ больше чем Демону? Пусть даже и отступнику… — недовольно скривилась девушка, нервно теребя одинокую косичку в растрепанных каштановых прядях. — Да и его Струна… Пусть и очень странная, но…

— Опиши конкретнее. В чем странность? — по-прежнему почти безэмоционально спросил её он. Весь вид этого… существа показывал что ему просто немыслимо, невероятно скучно.

Юля на несколько секунд задумалась, вспоминая увиденное.

— Её… словно бы не существует.

Беловолосый недоумевающе моргнул и чуть повернул свою голову в знак заинтересованности. При этом он так и не сказал ни слова.

— В смысле возникает такое ощущение что здесь и сейчас её не существует… — попыталась конкретизировать свои слова она. — Четко видно прошлое до момента появления, можно увидеть все события… Но настоящего и будущего будто бы не существует… Струна словно идет из…

— Никуда в никуда… — задумчиво протянул мужчина, едва заметно улыбаясь бледными губами.

— Д-да… — девушка нервно облизнулась. — Как-то так.

— Связь с Дором? — в его голосе прибавилось холодных ноток.

— Подтверждена. — со вздохом ответила ему Юля. — Но моя "Считка" не показала принадлежность Мира к "Грехам" Дорожника…

— Мира? — мужчина приподнял опущенное лицо девушки за подбородок и посмотрел ей в глаза. — Это ты дала ему имя?

— Д-да… — Юля не могла отвести взгляд от кроваво-красных глаз, радужка в которых вспыхивала алыми, согласно такту сердца. — Эмоц-ц-циональная п-привязка…

— Молодец девочка. — беловолосый убрал руку и потрепал девушку по пушистой макушке. — Как ты сказала "Мир"? Продолжай за ним следить. В чрезвычайных ситуациях даю право на вмешательство… от четвертого до третьего минимального порядка включительно. Но постарайся воздержаться от сильных разрушений, не используй всю свою силу… Как кстати твое "Пламя"?

— У меня… — Юля снова замялась, с облегчением отведя взгляд в сторону. - Плохо получается его контролировать… Но если совместить его с "Вероятностью", то!..

— Тихо, тихо… — еле слышно рассмеялся мужчина. — Я вижу, что ты стараешься. Есть ещё интересные новости?

Девушка все так же молчала опустив голову.

— Ну же не молчи. Мне интересно. — он снова еле заметно, одними кончиками губ усмехнулся.

Юля вздохнула и снова начала говорить:

— Он… сыграл с Гиргорием в шахматы.

— И какой же результат? — беловолосый приподнял такую же идеально-белую бровь.

— Пат. — девушка еле заметно улыбнулась что-то припоминая. — И… мне показалось, что Мир специально свел все к ничьей.

— "Показалось"? Ты же не просто читаешь поверхностный слой мыслей, но можешь видеть мимолетные желания, тончайшие грани эмоций и даже намеренья.

— И этот объем информации непросто обработать… — Юля снова спрятала глаза в пол, судорожно сжимая руки за спиной. — Но в тот раз… Мир одновременно просчитывал партию на полдесятка ходов вперед и вместе с этим думал об… очень отвлекающих вещах.

— Он что порнушку в голове крутил? — удивился её начальник.

— И это тоже… — девушка на секунду замялась. — Он одновременно представлял вероятное столкновение с нами обоими как вместе, так и по отдельности, придумал по меньшей мере три теории о происхождении Илди, крутил в голове формулы из… вроде люди называют это высшей математикой.

— Одновременно? — мужчина удивленно наклонил голову.

— Да. — коротко кивнула ему она.

— Превосходно… Просто превосходно… — от хищной улыбке по спине девушки пробежали мурашки.

— Так… Вы не сердитесь? — осторожно спросила его девушка.

— Нет, дорогая, я не сержусь. — ещё шире улыбнулся он. — Не своди с него взгляд… И защити если потребуется. Твои "Руки" тебе, ха-ха, в руки!

Юля слегка поклонилась.

— Будет исполнено, Хозяин…

Интерлюдия 2

Центральный мир "Нулевой", штаб МСБ

Полковник сидел за невзрачным на первый взгляд столом и курил. В последний раз сигареты в руки он брал ещё будучи лейтенантом, когда рванула чернобыльская АЭС и весь отдел не спал неделю, из кожи выворачиваясь, но не давая просочиться и капли информации о истинной сути произошедшего.

Собственно именно после этого лейтенант стал капитаном, получил несколько седых прядей в волосах и начал понимать одну простую вещь:

Люди — это нихрена не высшая раса.

В дверь раздался нетерпеливый стук.

— Александ Палыч. — чуть не ворвался в кабинет, держащий стопку документов в руках секретарь. — Срочный отчет, как вы просили!

Обычно за подобное поведение полковник давал подчиненным такой втык, что они месяц даже спать ложились, вытянувшись по струнке. Но не сегодня. Сегодня можно было сделать исключение.

— Брось пока на стол. — махнул немолодой мужчина рукой, жестом приглашая вошедшего присесть. — Ответь лучше так, Андрей. — полковник откинулся на спинку удобного и дорогого кожаного кресла. — Кто отправил к Феокристовым нашего паранома-инка и как он там помер?

Секретарь несколько секунд молчал.

— Александр Павлович… — начал лысоватый мужчина.

— Давай без официоза. — вздохнул глава отдела. — И так нервы на взводе.

— Хорошо. — кивнул его подчиненный. — Тогда если кратко… Энергета на захват Феокристовой Славяны, по показаниям нашего человека оказавшейся психобиоником со Способностью"Донор", послал Рассегаев Николай Антонович зам отдела госбезопасности. Инк был уничтожен неизвестным противником, при поддержке семьи Феокристовых, в ходе боя погибли Оксана Феокристова и Инга Феокристова. Так же Инк нейтрализовал Ярославу, Архипа и Анатолия Феокристовых.

— Есть предположения кто этот "неизвестный"? — сдержал ругательства военный, представляя какой разнос им всем устроят за подобный недосмотр.

Секретарь отвел взгляд. У полковника засвербело сердце, предчувствуя что-то нехорошее.

— По донесениям нашего… разведчика, на данный момент находящегося в специальном медицинском учреждении, накануне в поселении появился странный человек, назвавшийся Одержимым, однако по всем признакам им не являющийся… Очень быстрый, жестокий, выносливый с невероятно развитой интуицией и странной внешностью…

Полковник, наконец понявший почему это дело ушло именно в его отдел, с чувством и расстановкой выматерился.

— Досье мне (нецензурно) на этого (нецензурно) (нецензурно) (нецензурно) "неизвестного" что бы его (нецензурно) (нецензурно), быстро (нецензурно)!

Секретаря как ветром сдуло. Через двадцать одну секунду ровно на стол красного в белое пятнышко полковника легла бумажка.

Имя: неизвестно, предположительное самоназвание — Мир

Возраст: неизвестно

Внешность: рост — чуть ниже среднего; светлые, платиновые длинные волосы; плохо развитая мускулатура; глаза — серо-зеленые; уши — большие, чуть прижаты к голове; нос — средний; черты лица — невероятно плавные и изящные

Так же к документу прилагались еще две незаполненные строчки и пустое место для фотокарточки.

Вершинников Александр Павлович потер вспотевший лоб и потянулся к телефону.

Подозрительный "Одержимый" появляющийся из неоткуда, обладающий невероятными возможностями, убивший одного из сильнейших Инков, пусть и не без помощи старой ведьмы, от которой судя по недавним проверкам параном-убийца был защищен просто превосходно…

И что самое плохое — он был разумным.

Тихо зазвенела трубка. Через три гудка ровно полковнику ответили.

— Александр Павлович? Чем обязан столь поздним звонком? — раздался с той стороны уставший, чуть хрипловатый голос.

— Сергей Васильевич. — сухим канцелярским тоном глава отдела МСБ по "Контролю особо опасных объектов", словно зачитывая приговор отдал приказ. — Объявляете оранжевый уровень угрозы.

По ту сторону трубки раздался сиплый, полузадушенный кашель. Полковник, не сомневаясь в том, что его услышали и выполнят приказ, нажал на отбой и зло зачеркал в бумажке перьевой ручкой.

— Андрей!

Секретарь появился с такой скоростью, что создалось впечатление будто бы он телепортировался прямо сквозь дверь.

— Да Алексадр Па…

— Переписать, распечатать и в архив! — в еле заметно трясущиеся от усталости руки легла бумажка.

Имя: неизвестно, предположительное самоназвание — Мир

Возраст: неизвестно неопределим

Внешность: рост — чуть ниже среднего; светлые, платиновые короткие волосы; плохо развитая мускулатура; глаза — серо-зеленые; уши — большие, чуть прижаты к голове; нос — средний; черты лица — невероятно плавные и изящные. Возможны кардинальные изменения

Уровень силы: неизвестно, предположительно — Высший Демон

Текущий статус — D. O.A

D.O.A.

Dead or alive.

Живым или мертвым.

Глава 5. Как кошка

Очнулся я от дикого зуда. Ну и ещё от ощущения, что мне на грудь упало бревно.

Я не без труда разлепил никак не желающие открываться веки.

На мне снова лежала волшебная живая аптечка с мазохистичными наклонностями и неизлечимым альтруизмом головного мозга.

То есть в очередной раз отключившаяся Славя.

— Вот дура… — добродушно пробурчал я, укладывая девушку на своё место. — И надо было так себя гробить?

Чуйка сонно ткнула меня в мозжечок, говоря о том, что сейчас кто-то зайдет. И пока мой покой никто не нарушил, я решил осмотреться и понять, куда собственно моя полуголая тушка угодила в этот раз.

Небольшая комната с белыми стенами и таким же потолком, шкафы с кучей устройств и вещей, явно медицинского и фармацевтического происхождения, кушетка, на которой сейчас беззаботно дрыхла бледная как мел блондинка, стол, пристроенный к стене…

А еще здесь очень сильно пахло кофе.

Как итог — мы в медпункте. И судя по последним воспоминаниям — в лагерном медпункте. Осталось узнать где сейчас Прасковья и где…

Дверь скрипнула.

— Больной… — от томного, тягучего голоса по спине пробежались мурашки. — Вижу вы уже встали…

— Вот это буфера! — Эхо буквально просверлило похотливым взглядом еле державшийся на действительно большой груди халат.

— И вас с добрым утром. — усмехнулся я, присаживаясь на край кушетки и даже не пытаясь скрыть естественные реакции организма. — Неплохо вы с нами вчера порезвились? Всю ночь, наверное, глаз не сомкнули…

В хищном взгляде промелькнуло, но тут же исчезло удивление.

— А ты неплох мальчик. — расплылась она в довольной и какой-то плотоядной улыбке. — Умеешь… работать языком.

— Она что специально издевается? — внутренний голос снова начал засорять мои мозги. — Ну ответь хоть что-то!!!

Разговаривать со своей шизофренией рядом с доктором? Ага, ещё в психушку мне попасть не хватало…

— Я очень многое умею! — усмехнулся я, невольно залюбовавшись плотно обтянутой халатом фигурой. — Но уверен ваши навыки куда более… обширны. — мой взгляд недвусмысленно сместился на её грудь. — Как вас зовут кстати?

— Давай на ты, не такая уж я и старая. — женщина села на кушетку рядом со мной и, закинув ногу на ногу, поправила прическу. Причём сделала она это так естественно и эротично, что у меня по всему телу пробежали мурашки. — Виолетта Цернова Коллайдер. — она наклонилась ко мне, почти прижимаясь вплотную. — Но можешь звать меня просто Виола…

Вапм-сестра выразительно на меня посмотрела, а я только сейчас заметил что глаза у неё совершенно разные — один темно-карий, а другой льдисто-голубой.

— Мир. — невинно улыбнулся я, стараясь не обращать внимания на позывы молодого тела. — Сокращенной формы предоставить, увы, не могу…

Виола фыркнула и кинула мне в руки сверток. Почему она не передала его из рук в руки, находясь в трех сантиметрах от меня, оставалось загадкой.

— Давай, переодевайся. — тряхнув копной иссиня черных волос она встала и покачивая манящими бедрами, пошла к выходу. — Или… — её взгляд упал на спящую на кушетку блондинку, одетую только в исподнее. — Тебе понадобиться особая одежда?

Эхо поперхнулось. Я усмехнулся.

— Пожалуй мне пока хватит обычной. А куда ты уходишь? Без осмотра, даже не измерив больному температуру…

Виола развернулась и с удовольствием поймала мой препохабнейший взгляд.

— Могу дать брома и померить температуру. Ректально. — медсестра зевнула и потянулась, натянув халат так, что я уже представил как буду укорачиваться от летящей мне в лоб пуговицы. — На большее мне в полпятого утра сил не хватит.

— Полпятого?! — я бросил мимолетный взгляд в окно. За окном было на удивление светло для столь раннего часа.

— Белые ночи. — оглушительно зевнула Виола, положив изящную кисть на ручку двери. — Будут ещё вопросы?

— Как девчата? — мой тон мгновенно стал серьезным.

— Кстати об этом. — женщина снова подошла ко мне. — Кто из вас перевязал чернявенькую?

— Я и перевязал. — рубашка прилипла к грязному и вспотевшему телу. Надо будет сходить помыться… — Даже ожоги смазал.

— Неплохо кстати справился. — как-то благодарно кивнула мне она. — Корявенько, чуть туговато… но неплохо. Учился где-то?

— Хочешь, расскажу о себе в трех словах? — усмехнулся я, натягивая короткие джинсовые шорты.

— Валяй. — Виола села за стол и откупорив стоящую на нем термокружку, сделала большой глоток. По комнате перебивая даже запах лекарств разнесся запах одуряюще крепкого кофе.

— Одержимый с амнезией.

Я с огромным удовольствием наблюдал, как часть бодрящего напитка оказалась на белом халате.

— Умеешь удивлять… — пробормотала она, окидывая меня настороженным взглядом. — Что прямо совсем ничего не помнишь?

— Даже имя не моё. — согласно кивнул я, ища обувь. — Есть какие-нибудь ботинки? И носки.

— Кто ж тебе имя такое дал? — "не заметила" она моего вопроса. — Феокристовы?

— М-м-м-м… да. Считайте что они. — отмахнулся от неё я.

Серьезно, а как я узнал своё имя? Не Юля же мне его дала! Не помню… почему же не помню?!

— Что с вами случилось-то? — очередной оглушительный и крайне заразительный зевок.

— Да так мелочи жизни… — еле заметно поморщился я, вспоминая не самые приятные события вчерашнего дня. — А где нож и ботинки?

— Нож тебе никто и не вернёт. — усмехнулась Виола, зевая так широко, что я всерьёз начал опасаться что она вывихнет себе челюсть. — А обувь тебе выдадут перед линейкой… пионер.

Медсестра ещё раз зевнула и вышла из медпункта, оставив меня в гордом одиночестве.

Взгляд упал на кушетку, где в весьма соблазнительной позе лежала Славя.

Ну ладно, вдвоем… А где кстати Прасковья? Судя по её ранам, то либо в ближайшей больнице, либо в местом изоляторе.

Я без особых усилий буквально взлетел по лестнице на второй этаж, поморщившись от боли в затекших конечностях, иголками пробежавшейся по спине, ногам и плечам, и вломился в достаточно просторное помещение.

Хвала Рандому, девушка была все ещё здесь! А то что в отлючке — так это даже к лучшему…

Забинтованное тело на белой больничной простыне застонало, заворочалось… и приоткрыло глаза. Прасковья проснулась.

Черт, накаркал…

Девушка огляделась, поморщилась, увидев мою помятую после сна рожу и откинула голову на подушку.

— Кто? — из пересохшего обожжённого горла вырвался полушепот-полухрип.

— Ты, я, да Славя. — сухим, слегка хрипловатым голосом ответил я.

Прасковья закрыла глаза.

— О… Остальные?

— Мертвы. — упало ей на душу невыносимо тяжелое слово.

Молчание. Затянувшаяся пауза.

— А… Он? — одно местоимения, всего две буквы, но ненависти в них было столько, что по шее невольно пробежали мурашки.

— Труп.

— Х… х-хорошо. — судорожно сглотнула девушка, так и не открывая глаза. — Мир…

— Да? — я подошел поближе.

— Я тебя ненавижу. — как-то отчаянно и зло выдохнула она, мысленно убивая меня одной только интонацией.

— Я заметил. — ухмылка на моем лице стала ещё чуть-чуть безумнее. — Ну-с, выздоравливай!

И уже уходя, закрывая за собой дверь, я увидел, как Прасковья беззвучно рыдает, выгибаясь так, что скрипит кровать.

Все так же, не открывая глаз.

***

Плюх.

Очередная галька, отскочив от воды полдесятка раз ушла на дно.

— Бесит. — я хлёстким движением кисти отправил в речку гладкий камешек, радостно заскакавший по колышущейся глади. — Как же это все бесит!

Я зло почесал босую пятку, которой за прошедший час пришлось выдержать три удара об корни, четыре — об шишки и несметное количество вонзившихся в стопу мелких камешков.

Да ещё и ситуация в целом… Напрягала. С двумя не особо живучими тушками вырваться из лап государства…

— Черт вас побери, да я не то что год, названия страны не знаю!

Плюх, плюх, плюх.

Я схватился за гудящую голову и еле слышно зарычал от злости.

Я не помню ни своего настоящего имени, ни жизни, ни страны, ни года, ни увлечений, ни работы. Единственное что мне о себе известно — я плюю на чужое мнение, держу данные обещания…

А ещё прекрасно умею убивать, недурно ориентируюсь на местности и знаю немало приблуд для выживальщиков.

Так кто же я такой?

Не знаю.

Знаю одно — я ненавижу, когда не понимаю что происходит вокруг.

— Плевать… — прошипел я скалясь в светло-серое небо. — На все плевать… Отведу этих дур за границу, кое-как там их устрою и хрен меня кто найдет!

— Через три дня ты исчезнешь.

- Смотрите, кто у нас проснулся! — зло усмехнулся я, ложась на песчаный берег. — Ну что бесполезный, опять мозги будешь мне насиловать?

— Обидно между прочим. — голос Эха был удивительно спокойным и каким-то… равнодушным. — Я действительно хотел тебе помочь…

— Чего же не помог тогда? — с губ сорвался ехидный смешок. — Времени было предостаточно!

— Наоборот. — все таким же холодным тоном продолжал голос в голове. — Времени было чертовски мало. Как видишь, мои сеансы связи с тобой очень ограничены.

— И почему же? — я сплюнул каким-то чудом попавший в рот песок.

— А есть разница? — Эхо усмехнулось. — Правду говорила ведьма — не умеешь ты задавать вопросы…

— Говори то что хотел. — равнодушно перебил его я. — Или затыкайся.

— Грубо… Впрочем как и всегда. — печально вздохнул он. — Ладно о чем это я… Если кратко — вам жопа.

Вот это новость.

— Представь, я знаю.

— Нифига ты не знаешь. — в голосе моей шизофрении сквозила чуть ли не вселенская усталость. — Вы прикончили паранома…

— Я прикончил, ты хотел сказать?

— Поумерь гордыню, заткнись и слушай дальше! — зло рявкнул он. — Вы убили чертовски сильного психоэнергетика на коротком поводке у государства! Как думаешь, что они сделают?

— Пришлют карательный отряд. — равнодушно пожал плечами я. — Это было вполне очевидно и входит в мои планы.

— И ты реально надеешься с ними справиться?! В одиночку?! — если судить по голосу, то Эхо била крупная дрожь. Очень крупная.

— А кто сказал что я намерен с ними бодаться? — я удивленно заломил бровь. — Спрячемся. Убежим.

— С чего ты решил, что вас тут прикроют, а не сдадут со всеми потрохами?!

— Так угоню машину, посажу в неё свою головную боль…

— Ты что и это умеешь?!

Я на мгновенье задумался.

— Снять пластиковую крышку с рулевой колонки, найти соединитель жгута проводки, пучки, приложенные к стартеру, отодвинуть в сторону, оголить пару сантиметров изоляционного покрытия батарейных проводов и скрутить их между собой, после чего подсоединить провод контролирующий зажигание к проводу аккумулятора…

— Хватит уже. — мрачно буркнуло Эхо. — Предположим, ты знаешь… И водить ещё умеешь… И патруль на дороге объедешь каким-нибудь чудом… Но с чего ты вообще взял, что эти девчонки вообще за тобой пойдут? Они с тобой знакомы три дня, а одна вообще на дух не переваривает!

- Без меня у них нет шансов. — зло скрипнул я зубами.

— А они об этом знают?

— Они пусть и дуры, но не конченные же идиотки! Должны понимать ситуацию! — мой крик разнесся над прозрачной водной гладью. Откуда-то издалека на меня посыпались чьи-то проклятия.

В спину кольнуло пристальным взглядом.

— Вижу тут у тебя небольшой тет-а-тет намечается! — глупо хихикнула шизофрения, разрушая образ разумного… существа. — Чао, не буду вам мешать!

Я мрачно уставился на воду, надеясь, что меня оставят в покое.

— Миря… — из кустов вышла та самая женщина, встретившая нас у ворот. — Это же… ты?

Надежда рассыпалась, не выдержав столкновения с суровой реальностью.

Я вздохнул. Закатил глаза. Пару раз хлопнул по земле рядом с собой, приглашая её присесть. И когда напряжённое молчание достигла своего пика, я наконец заговорил:

— Слушай. — в пронзительных изумрудных глазах мелькали тусклые искорки надежды. — Я искренне тебе благодарен за то, что вытащила нас. Честно. Но я не знаю того за кого ты меня принимаешь. Я, если уж на то пошло, вообще нихрена не знаю. Ни твоего имени, ни своего, ни года, ни даже страны.

Я, не отрываясь, смотрел в её глаза и мне казалось что скоро потеряюсь в этой зеленой бездне.

— Так что извини. — развел я руками. — Не знаю, кем ты меня посчитала: другом, братом или любовником… Но я — не он. Я не помню кем был. Я вообще Одержимый!

Молчание. Тяжелое дыхание.

— Нельзя же так… — прошептала она, роняя голову на колени. — Нельзя дать надежду… И сразу же её разбить! Почему мир так жесток и несправедлив?!

— А вот меня приплетать не надо. — криво улыбнулся я. — Меня пять дней назад на свете этом не было.

— Т-ты-ы о чё-е-ом? — протяжным, всхлипывающим голосом спросила она.

— Имя у меня такое… Мир.

— Т-ты-ы же-е говори-ил… — невнятный всхлип. — … что-о не-е помни-ишь имени?

— Новое. Привык уже как-то… — я присел и осторожно погладил девушку по дрожащей голове. Волосы оказались удивительно мягкими и гладкими на ощупь. Да и она сама… Богат этот мир красавицами, нечего сказать! Что Феокристовы, что Виола, что…

— А как тебя зовут-то?

Женщина, выпрямилась, вытерла потёкшую туш и неуверенно улыбнулась.

— Ольга… Если официально — Ольга Дмитревна. Старшая вожатая пионерлагеря "Жаворонок" первой смена тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. СССР. Рада познакомиться с тобой… Мир. — она попыталась мне улыбнуться, но вышло у неё откровенно плохо — в глазах всё ещё стояли злые слезы.

Ни год, ни место моего нахождения удивления не вызвали. Просто в памяти шевельнулся ещё один слой, выдавая кое какую информацию по запросу "СССР". Весьма скудную и запутанную, нужно признать, информацию.

— Взаимно… — я пожал бархатную, но далеко не слабую ладошку. — Насколько я понял притворяться пионером придётся мне одному?

— Верно. — Ольга вздохнула и потрепала меня по волосам. — Я в курсе ситуации, так что помогу чем смогу…

Я скривился.

— Славя?

— Она самая. — женщина действительно чуть-чуть улыбнулась.

— Болтун — находка для шпиона… Что вы хотите за помощь?

На меня посмотрели с таким искренним непониманием, что я даже на мгновенье поверил в бескорыстность. Но лишь на мгновенье.

— В каком смысле? — медленно и четко проговорила она.

— Ну… — я на секунду задумался. — Вы помогайте нам, мы делам что-то в ответ… По-моему логично.

Ольга горько улыбнулась.

— Ты безнадежный реалист Мир… Иногда все-таки стоит пожить, не думая о "завтра"…

— Ну, так что там с оплатой?

— Дай ка подумать… — в изумрудной радужке вспыхнули лукавые искорки. — Улыбнись.

Пауза.

— Шта? — вылетело у откровенно ошарашенного меня.

— Пусть не сейчас. — она пододвинулась поближе и снова потрепала меня по голове. — Но пообещай что когда-нибудь ты искренне от души улыбнёшься.

Она что сумасшедшая?! Или дура?! Или все вместе?!

Видимо эти мысли так ярко отобразились на моем лице что Ольга, без труда их прочитавшая, печально покачала головой и привстала, собираясь уходить.

— Прости. — коротко бросил я ей в спину. — Не могу дать обещание, которое не могу исполнить.

Вожатая замерла.

— Тебе так сложно улыбнуться?

— Просто ненавижу притворяться. — коротко мотнул я головой. — Маски, фальшивые улыбки и бегающие глаза… Бесит! Ты не представляешь, насколько сильно это выводит меня из себя!

Тогда почему я не вижу лжи в их глазах? Почему не вижу обмана в Славе, Ольге, Прасковье? Я живу совсем недолго, но знаю — почти все лгут. Искусно, так что почти невозможно распознать. Мы не можем не лгать, не обманывать, это заложено в нашей природе.

Так почему?..

— Я не знаю что ты чувствуешь Мир. — после непродолжительного молчания ответила она. — Но… ты можешь рассказать, а я — выслушать. Может я не смогу помочь или даже дать нужный совет, но иногда достаточно дать человеку высказаться.

Мое лицо исказилось в полубезумной усмешке.

— Ты хочешь знать что я чувствую? — от моего тихого смеха замер даже ветер. — Ты хочешь знать, что чувствует человек, несколько дней назад очнувшийся посреди пыльной дороги и понявший что он не знает о себе ничего?! Понявший что его просто-напросто не существует! Думающий что он сошел с ума и боящийся даже поверить в голос в своей голове! Человек, для которого почти ничто не имеет ценность! Человек, для которого нет, ни друзей, ни близких, ни даже более-менее знакомых людей! — я уже хохотал в голос и никак не мог остановиться. — Ты даже не можешь представить как это страшно — не понимать кто ты такой! Не понимать смысл своего существования! Не понимать… ничего! — я почти шипел, буквально выплевывая слова. — Да я знаю как выжить в лесу, да я умею перевязывать раны, да я умею водить машину… Но знаешь, что я понял за эти пять чертовых дней?! Не знаешь?! Убивать! Вот что я умею лучше всего! Я лично прикончил паранома, перебившего почти всю семейку Феокристовых! Вогнал ему нож в голову и провернул лезвие, кроша череп и превращая мозг в кровавую кашицу! Вокруг меня твориться непостижимое мистическое дерьмо, умирают и страдают люди, я сам чуть не сдох несколько раз и переломал себе все кости… А ты требуешь что бы я УЛЫБНУЛСЯ?!! Просто взял и забыл об оплавленных и обожжённых трупах?! О пустоте вместо собственной памяти?!

Молчание. Тишина. Я снова лег на песок, равнодушно уставившись в небо. Тихо зашуршали кусты, скрывая почти неслышимые звуки шагов.

Ну и пусть уходит… Мне надо побыть одному… Любому иногда надо просто побыть одному…

***

— Эй, братик! — мне на шею прыгнул небольшой комочек счастья и оптимизма. — Поиграй со мной!

Улыбка сама собой расползлась на лице. Как бы не было плохо и тоскливо. Мой солнечный лучик, сестренка заставит меня улыбнуться.

— Ну хватит мелкая! — еле слышно рассмеялся я, растрепывая и без того не слишком причесанные темные волосы. — Тебе уже почти шестнадцать, а ведешь себя как ребенок.

Пожалуйста, оставайся такой же…

— Я не мелкая! — обиженно надулась она, топая ногой по полу и напрасно пытаясь скрыть смешинки в глазах. — Это ты дылда! И вредина!

Я улыбнулся ещё шире. И тут, словно сам мир вздрогнул, зашатался… и рухнул. Пол, стены, потолок — все обвалилось разом, в одно мгновенье.

Захрустели ломающиеся и разлетающиеся на осколки кости, зазвенело в ушах от дикого грохота, боль ало-черной волной пламени прошлась по телу, выбивая воздух из легких и остатки здравого смысла из головы.

Я… умираю?! Но я не хочу умирать! Мне ещё рано! Не хочу! Не хочу!! Не хочу!!!

Накатила вялость, мягким одеялом окутывая тело и убаюкивая разум.

"Наверное это обвал… может в чьей-то квартире взорвался газ. А мы ведь на первом этаже… Скоро придут спасатели… собаки… устроят раскопки…" — промелькнули почти что бессвязные обрывки мыслей.

Мне ещё рано умирать… Нам ещё рано умирать…

Я с трудом повернул голову вбок. Глаза равнодушно поймали отраженные фотоны, перевернули картинку, перевели её в череду электрических импульсов и отправили в мозг.

Изломанное, словно кукла у чересчур игрового ребенка, тело лежало рядом со мной. Вместо головы лежал осколок бетона и серо-алое месиво.

Пыльная, сломанная в двух местах рука тянулась ко мне, так и не успев достать.

— Бессмысленно… — прошептал я, глядя в потолок и чувствуя как одна за другой катятся по вискам ртутные шарики слез. — Но… прости…

Не выдержав навалившегося на них веса ребра хрустнули, проминаясь вовнутрь. Мне должно было быть адски больно, я должен был выть, харкать кровью и закатывать глаза… Но какой в этом смысл? Лично мой только что умер…

— Всё это… — я довольно улыбнулся, чувствуя как булькает кровь в пробитых легких и как все медленнее бьётся сердце. — Не имеет… смысла…

А потом была лишь тьма и пустота.

***

Я распахнул глаза и с хрипом втянул в себя прохладный утренний воздух.

— Чё ты так подорвался? — лениво зевнуло Эхо. — Кошмар приснился что ли?

— Не помню… — я машинально поежился, пытаясь вспомнить что видел, но лишь теряясь в смутных обрывках, полных холода и боли.

И тут до меня дошло, что сижу я на вполне себе мягкой и теплой кровати, а не неудобной и жесткой земле. Меня явно кто-то перетащил в небольшой, но весьма уютный домик…

На глаза попался висящий на соседний кровати лифчик. Кажется я уже догадываюсь кто это сделал.

Интуиция слабо вякнула, что скоро кто-то зайдет. Примерно через три… две… одну…

Дверь еле слышно скрипнула.

— Ты уже проснулся? — на входе стояла улыбающаяся вожатая, одетая в белую рубашку, простую светло-синюю юбку чуть ниже колен и маленькую, какую-то детскую светло-розовую панамку.

— На кой хрен ей это непотребство на голове сдалось? — искренне возмутилось Эхо, судя по возбуждённому сопению откровенно пялившееся на немаленькую грудь.

И, пожалуй, впервые я был с ним согласен.

— Проснулся. — кости от резкого подъема приятно захрустели. — Где я, сколько времени и что вы планируете делать?

Ольга недовольно закатила глаза. Но ответ дать соизволила.

— Ты в вожатском, а именно — в моем доме, времени — час до горна, а планирую я вышвырнуть тебя на улицу и отправить, наконец, в баню! — последние слова она сопроводила гримасой отвращения и показательно зажала нос. — Всё пошел, пошел! — прогундосила вожатая, пихая мне в руки полотенце с пакетом и чуть ли не силой выпихивая меня наружу.

Я вздохнул, почесал макушку и повернулся лицом к двери, только сейчас начиная чувствовать идущее от меня амбре.

— А где у вас баня то?

***

В баню меня все-таки послали. И даже сказали, как пройти, причем сказали так, что даже последний идиот дошел бы.

Поэтому сейчас я стоял перед входом и думал:

"Входить или не входить… Вот в чем вопрос!"

Судя по доносившимся из помещения звукам так кто-то мылся. В семь утра.

"Да и похрен!" — решил наконец я. — "Если парень — особо мешать мы друг другу не будем, а если девушка, то просто извинюсь и подожду".

Именно с такими мыслями я открыл дверь. И именно с этой мыслью мой мозг попытался улететь в блаженное забытие гипоксии от недостатка крови, которая сейчас прилила к совершенно другому органу.

Передо мной стояла Славя. Естественно без одежды. И… и… черт тебя подери женщина кто тебя создавал?! Идеальное лицо, красивая, полная, упругая грудь, мягкие округлые бедра, совершенная фигура, шелковистые светлые волосы… попади хоть одна из Феокристовых в древний Рим или Египет и за ними немедленно полились не то что реки — океаны крови поклонников и женихов.

Девушка была… прекрасна. Ничего другого на ум просто не приходило. Ну ещё пришло пара-тройка… десятков сцен по ограничению восемнадцать плюс, но это к делу не относиться.

Чертов девственник! Долго мне ещё его либидо затыкать придётся?!

— Кхм… Извиняюсь… — я спешно попытался прикрыть за собой дверь. Но что-то мне помешало. Вернее кто-то…

— Мир.

Я с некоторой опаской посмотрел ей в глаза, но не увидел так вполне очевидной и даже ожидаемых ярости напополам со смущением и презрением.

Эта ненормальная… улыбалась?!

Мой мозг откровенно забуксовал, постепенно теряя управление над телом. Ещё пара минут — и на меня можно будет смело писать заяву об "попытке изнасилования"… А ей восемнадцать то хоть есть? Да о чем я вообще думаю?!

Чувствуя дикий дискомфорт в месте чуть пониже пояса я, все-таки смог отвернуться.

— Ты же не специально? — беззаботно хмыкнула эта свихнувшаяся, совершенно не заботясь о том что её только что поимели взглядом. Причем не один раз. — А ещё ты очень забавный, когда краснеешь… Но все-таки закрой дверь, пожалуйста.

Я послушно закрыл названный объект, чувствуя как, словно несмазанные шарниры, скрипят суставы. Сел на лавочку. И расхохотался. Заржал так, что заболел живот и навернулись на глаза слезы.

— Ты в порядке? — высунулась из бани светлая мордашка.

— Изыди… — прошептал я, буквально задыхаясь от смеха. — Ведьма…

Хвала всем богам мордашка исчезла. А я продолжил умирать от хохота.

Когда Славя вышла я не заметил. Просто в один момент понял, что рядом никого нет.

— Чертово тело… — все ещё глупо улыбаясь, прошептал я, заходя в парилку и чувствуя приятный, обволакивающий запах Слави…

И как можно скорее вылил на себя несколько ковшиков ледяной воды.

Нафиг, нафиг, нафиг! Сейчас я хочу помыться и пожрать… И отдохнуть. А ещё я очень хочу выпотрошить одного невидимого засранца. Не в буквальном, но информационном смысле…

— Эй!

Ноль внимания, фунт презрения и тонна пофигизма. Я скривился и продолжил оттирать мочалкой приставшую ко мне грязь.

— Эхо!

Голос в голове упорно молчал.

— Алё, гараж! Вылезай, поговорить надо!

Молчание. Может оно сдохло? Или сидит где-то в уголке моего сознания и тихонько фапает на недавно увиденное?

От последней мысли меня передёрнуло.

— Ох, припомню я тебе это… — буркнул я себе под нос, смывая с себя пену и начиная чувствовать себя цивилизованным человеком, а не дикарем, покрытым защитной коркой грязи.

Ведь если подумать… То все не так уж и плохо. Мы живы, более-менее целы и имеем кое-какие шансы вырваться из образовавшейся вокруг нас задницы.

С этими оптимистичными мыслями я, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию себе под нос, зашагал по тропинке, чувствуя легкий дискомфорт из-за надетой на меня новой и поэтому плохо гнущейся пионерской формы.

В общем, настроение у меня было хорошим. И естественно мироздание захотело мне его испортить…

На тропинке, плавно переходящей в настоящую мощеную дорогу стояла Славя, при виде которой у меня чуть не задергался глаз.

— Мир. — она ненавязчиво, но уверенно перегородила мне дорогу. — Мы должны поговорить.

— Валяй. — обреченно вздохнул я, понимаю что предаться лени и чревоугодию прямо сейчас не получиться.

— Не здесь. — девушка покачала головой, затаив влажные волосы несколько раз шлепнуться вокруг её талии. — Пошли.

Меня взяли за руку и словно ребенка повели куда-то в лес. В лучших традициях худших хорор-фильмов.

Минут через десять крайне напряженного молчаливого пути мы вышли на поляну, судя по пятнам сажи на которой использовалась как костровая и использовалась неоднократно.

Сели на бревнышко. Помолчали.

— Так о чем ты хотела поговорить? — не выдержал я напряжённой тишины.

Славя немного смущенно улыбнулась. Мне в голову начали закрадываться нехорошие такие мысли…

— Во-первых: спасибо. — в темно-голубом взгляде плескалась искренняя благодарность. — Если бы не ты…

— Хватит. — поморщился я, невольно закатывая глаза. — Если ставить все в сослагательное наклонение, то рано или поздно жизнь поставит тебя раком… Так что свою благодарность будешь выражать натурой.

Я почти физически ощутил её испуганный и недоуменный взгляд.

— Мир… ты… ну…

— Да не в этом смысле извращенка! — прописал я себе смачный фейспалм. — Аптечкой пока поработаешь! А то у меня есть плохая привычка регулярно ломать себе все тело.

— Кхм… Хорошо, без проблем, подлечу если надо… — облегченно выдохнула девушка.

— Но без фанатизма! — мгновенно поправился я, вспоминая особенности "лечения" неизлечимой альтруистки.

— …ладно… — недовольно буркнула эта мазохистка, встряхивая головой. — Ты меня отвлек! О чем мы говорили?

— Ну, пока ты успела только сказать мне спасибо…

— Точно! Итак, во-вторых… — Славя вновь слегка замялась. — Мир… А что будет дальше?

— Я пообещал что вытащу вас из этой задницы. — усмехнулся я, глядя ей в глаза. — А значит, я костьми лягу, но сдержу свое слово.

Да я веду себя как идиот. Да если я их брошу, то фиг меня кто найдет, да и не ищет меня никто особо. Да я вполне могу откинуть коньки, поскольку государство явно показало, что церемониться оно не собирается.

Но… я обещал. И пусть это звучит как дешёвая отмазка паршивого главного героя из какой-то второсортной драмы…

Но у меня нет ничего кроме собственного слова. И потерять ещё и его я не могу.

— Странный ты Мир. — грустно улыбнулась девушка. — Сильный, добрый и странный…

— Нет, девчонка… — я рухнул на траву за бревном, не особо заботясь о чистоте. — Я просто псих, без памяти и как что-то мне подсказывает ещё и без души…

— Пессимист ты. — вздохнула Славя без особых усилий выдергивая меня обратно в сидячее положение. — И… Мир… Можно попросить тебя кое о чем?

— Ну, рискни.

— Можно… мне поплакать?

Мой мозг дыхнул в трубочку и с удивлением не обнаружил там надписи "Укурен". Потому что иного объяснения столь кардинальных слуховых галлюцинаций я придумать не смог!

— Эм… Ну… Валяй. — пробормотал я, смотря на неё глазами по десять копеек.

Славя благодарно мне улыбнулась, аккуратно обхватила меня руками, уткнулась носом в грудь…

И разрыдалась

Навзрыд.

Мозг начал биться о стенки черепа.

Я, находясь в какой-то прострации, осторожно гладил трясущуюся спину и бессвязно шептал что-то успокаивающее, попутно держа естественные телесные порывы в стальных вожжах самоконтроля.

Три минуты или же триста с лишним ударов моего охреневшего от такого поворота событий сердца потребовалось девушке, что бы упокоиться, вытереть слезы и сопли о мою рубашку и с виноватым вздохом отпустить мою тушку, исполнившую роль плакательной жилетки.

— Ты как, в порядке? — с легкой хрипотцой в голосе спросил я Славю которая, если не считать чуть покрасневших глаз, выглядела так будто бы ничего и не было.

— Спасибо. — искреннее улыбнулась она. — Да, уже более-менее в порядке.

— Я одного понять не могу… почему ты не пошла к Прасковье? Вы же вроде сестры. Родственное плечо всяко лучше чужого!

— А ей сейчас ещё хуже. — короткий грустный вздох. — По ней может и не скажешь, но на душе у неё полный раздай и депресуха.

Я невольно вспомнил беззвучный, но оттого лишь ещё более страшный и рвущий душу крик девушки на больничной кровати.

— Пожалуй соглашусь. — голова непроизвольно сделал кивок. — Итак… — я смачно потянулся, чувствуя, как приятно ноют мышцы. — Слушать мою команду рядовой!

— Слушаю! — лихо козырнула Славя, в глазах которой прыгали чертенята.

— Сейчас я провожу тебя до медпункта, где ты успокаиваешь Прасковью и вы обе сидите там и не высовываетесь!

— Ну а ты что будешь делать… командир? — девушка чуть наклонила голову в набок и хитро прищурила глаза.

— Маскироваться под пионера. — мой обреченный вздох был удостоен лишь крайне скептическим взглядом. — А что? Хочешь что-то спрятать — сделай это у всех на виду!

— Да так ничего… — загадочно улыбнулась Славя. — Ты когда до вожатского домика дойдешь в зеркало глянь… "Неприметный" ты наш…

В душе заворочался червячок смутных и крайне нехороших подозрений, который был тут же погребен под другими срочными делами. Например, проводить девушку до дома с белым крестом на красном фоне. Причем сделать это так что бы никто нас не заметил…

— Фух!.. — вытер я пот со лба, заходя в треугольный домик, окутанный плотным, но приятным запахом сирени. — Миссия выполнена! Что мне так Аптечка советовала? Ага, зеркало… А где у нас зеркало? Конечно же в шкафу… А где у нас шка…

Из зеркальной глади посеребрённого куска металла на меня с любопытством уставилось моё отражение.

А именно — тоненький молоденький паренек лет семнадцати, с катастрофически плохо развитой мускулатурой и донельзя хрупким телосложением. Лицо… не передать словами. Изящная, донельзя смазливая, приторно-милая мордашка, которую при наличии хоть капли воображения легко спутать с девичьей, вызывала чувство отвращения, а длинные, сантиметров двенадцать, волосы чистого платинового цвета заставляли сомневаться в реальности происходящего.

И глаза… Самое главное — глаза… Нет не цвет. Серо-зеленая радужка меня вполне устраивала.

Не знаю почему, но выражение моих неестественно больших и до тошноты милых глаз производило впечатление невинного дурочка-поэта, битого жизнью и со словно бы застывшей в них фразой "За что?".

В этот миг, ровно в восемь часов двадцать семь минут утра, за три минуты до подъема весь пионерлагерь "Жаворонок" услышал дикий вопль, эпицентром которого был домик старшей вожатой.

— МАТЬ ВАШУ, ЭТО ЧТО — Я?!!!!!

***

Линейка была… разносторонней. С одной стороны от болтовни вожатой, втирающей сонным пионерам что-то про "Родину", "Долг", и "Товарищество" неудержимо сводило челюсти.

С другой стороны в нашем отряде из шести человек (себя я частью отряда не считал) было четыре девушки. И как все встреченные мною до этого представительницы женского рода внешними данными природа их не обделила.

Поэтому мой взгляд чуть ли не разрывался между пятью красавицами, а мозг записывал в блокнотик пунктик "Сходить в медпункт и найти бром". Потому как воля волей, но молодое и чертовски активное тело все-таки берет свое.

В общем, я косился на отряд с любопытством и настороженностью, а отряд буравил меня мрачными и злыми с недосыпа взглядами.

В принципе понять их можно — не очень то приятно просыпаться от диких воплей.

— Отряд, р-равняйсь! Смир-рно! — мощь легких вожатой впечатляла. Я и сам не успел заметить, как вытянулся по струнке. — Сегодня к нам присоединяется наш новый товарищ! По некоторым причинам он не успел к самому началу смены, но надеюсь, что он сможет влиться наш дружный коллектив! Поэтому сегодня новичок будет поднимать флаг! Мир! Выходи вперед!

На мне в ту же секунду скрестились абсолютно все взгляды, всего лагеря.

Я равнодушно пожал плечами и сделал пару шагов, смотря на толпу равнодушно-отстраненным взглядом. Пока нет угрозы — нервничать смысла нет. А чуйка, как показали недавние события, у меня просто фантастическая!

— Тяни эту веревку. — вполголоса сказала мне вожатая, протягивая тонкий канатик, к которому крепился алый флаг. — До самого верха.

Стальная веревка плавно заскользила в моих руках, заставляя трепещущий на ветру и невольно притягивающий взгляды флаг подниматься, все выше и выше.

Все тихие перешептывания, весь легкий гул на площади смолк и даже самые непослушные дети невольно задирали голову, смотря на стремящийся в небо лоскут красной ткани.

Я, которого не коснулось это странное помутнение, невозмутимо вернулся в строй.

— Отряд стр-ро-о-ойсь! Смир-рно! На завтрак шагом м…

И мы, дождавшись отмашки "арш" неторопливо зашагали друг за другом в столовую. Передо мной, словно бы пританцовывая, шла милая полуяпонка с аквамариново-синими волосами и с…

— Ты ж смотри это же чулочки!

Я обреченно вздохнул и закатил глаза, невольно зацепившиеся за капроновое изделие.

Мне определенно нужен бром. Много брома…

На раздаче мне навалили пюре с котлетой и дали компота.

— А это точно завтрак? — буркнул я себе под нос, забирая поднос и развернулся, готовый выбрать себе место.

Столовая напоминала колыхающееся море, с единственным островком вокруг парочки рыжих девушек из моего отряда стоявшей рядом даже на линейке.

— Приятного. — широко зевнув, я не особо церемонясь приземлился к ним за стол.

На мне скрестились два удивленных взгляда.

— Новенький? — старательно имитируя равнодушие, спросила меня старшая из рыжих, с парой коротких медных хвостов.

Я лениво перевел взгляд на девушку, явно ждущую ответа.

— Допустим. — последовал мой ленивый и расслабленный ответ.

— Откуда приехал? — продолжала пародировать она КГБ.

— Из деревни. — я отхлебнул ягодного компота. — Но может мы для начала представимся друг другу? И так как мое имя ты знаешь…

— Кхм… — на миг замешкалась рыжая. — Алиса. А эта мелкая ворюга — Ульянка.

— Ворюга?

Мелкая девчонка с ало-красной шевелюрой спешно проглотила остатки котлеты. Моей котлеты.

Я медленно встал, буквально нависая над испуганно вздрогнувшей Ульянкой и начинавшей подниматься Алисой. Взял поднос, не прекращая сверлить мелкую угрожающим взглядом.

— Эй, ты чего!..

И спокойно отправился к раздаче.

— … творишь… — раздался за моей спиной удивленный голос.

— Здрасте! — беззаботно улыбнулся я поварихе, чем-то отдалённо напоминающей Славю, будь той лет двадцать пять. — Можно добавки?

Она посмотрела на мою полупустую тарелку, а потом на столик из-за которого я пришел.

— Ульянка, да? — с легким смешком она отобрала у меня поднос.

— Угу.

— Ладно, держи… жертва вечно голодного ребенка. — мне в руки вернули мой крайне странный завтрак с ажно тремя котлетами.

— Слушайте, а почему на завтрак пюре с котлетой? — не удержался и спросил я. — Мне-то это конечно никак не мешает, но просто из чистого интереса…

— Да уж так вышло. — пожала она плечами, со улыбкой косясь за мой столик. — Просто кто-то ночью залез в столовую и случайно уронил пакет соли в кастрюлю… А заметила я это, только когда каша уже была готова. Поэтому пришлось раздавать то, что осталось.

Судя по её взгляду, сделала это не иначе как забавная рыжая парочка.

— Ага, спасибо! — улыбнулся напоследок я, возвращаясь на место и невозмутимо принимаясь за еду. Во избежание повторной кражи, употреблял я её со скоростью стаи оголодавшей саранчи, пожирающей посевы.

Через сто четыре секунды ровно, три котлеты и полная тарелка пюре перекочевали в мой желудок.

Я снова встал из-за стола и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды девушек, отправился… к раздаче.

Когда я вернулся от поварихи, смотрящей на меня как на оголодавшего, а оттого ещё более любимого внука ошарашенные взгляды стали охреневшими.

Когда через три минуты тарелка снова опустела янтарно-карий взгляд стал испуганным, а пронзительно-синий — восхищенным.

Но вот когда я вернулся уже с третей добавкой…

В их глазах стало явно читаться беспокойство. Бояться того что я лопну и забрызгаю их? Я усмехнулся своим мыслям и заработал челюстями, отправляя в поутихший желудок очередную порцию пищи.

— Слушай… — нарушила затянувшуюся паузу старшая из рыжих. — Ты в порядке? Может тебе в медпункт надо?

— А что такого? — я бросил на неё ехидный взгляд. — Я просто голодный.

— Тебя что дома недокармливают? — девушка окинула меня оценивающим взглядом и увиденное ей явно не понравилось.

Ну да я же в теле какого-то дрища… Пусть за прошедшие дни мышц у меня порядком прибавилось, но даже так ребра можно было увидеть невооруженным взглядом.

Зато я был очень гибким.

— Да как-то так вышло. — пожал плечами я, окончательно опустошая тарелку и с довольной улыбкой разваливаясь на стуле. — Ты сама что не ешь?

— Что-то аппетита нет. — буркнула она, скрещивая руки под грудью… Неплохой такой грудью третьего размера, под которой была узлом завязана рубашка, открывая упругий плоский животик…

Я встряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли.

— Ну я тогда заберу. — тарелка в которой ещё оставалось пюре и половина котлеты немедленно перекочевала мне в руки и начала стремительно пустеть.

— А ты точно из деревни приехал малахольный? — Алиса подперла рукой щеку и чуть ли не с умилением наблюдала за тем как уничтожается её порция.

— Угум. — невнятно промычал я, впихивая в себя последний кусочек. — Вух-х-х… Пожалуй, для первогозавтрака достаточно.

Ульянка поперхнулась компотом.

— Первого?!

— Ну да. — степенно кивнул я, стараясь не заржать в голос — уж слишком забавно выглядели глаза по десять копеек у этой девчушки. — Первый завтрак, второй завтрак, обед, полдник и ужин. Режим питания нарушать нельзя!

Глаза Ульянки округлились до уж совсем невероятных величин. А потом на детском личике появилась хитрющая улыбка.

— Ми-и-и-ир… — протянула она, смотря на меня честными-честными, как у жулика со стажем глазами. - А ты все-все можешь съесть?

— От человеченки пожалуй откажусь. — я с хрустом потянулся на стуле и уже собрался уходить. — Спа…

— Ты погоди. — меня быстро и весьма профессионально взяли в клещи. — Есть взаимовыгодное предложение… — мою тушку оперативно усадили назад и окружили с обеих сторон.

— Ну давайте, глагольте. — я с интересом всмотрелся в горящие глаза и закинул ногу на ногу.

— На обед будут давать тушеную капусту… — с таким выражением лица, будто речь шла о корне Аралии начала Алиса.

— И ты её за нас съешь! — радостно захлопала в ладоши мелкая. — Здорово я придумала, правда?!

Мы с Алисой наградили её скептическими взглядами.

— Ладно, добавка — это всегда хорошо. — я еле заметно улыбнулся. — Но что вы можете за это предложить?

— А что добавки мало? — попыталась сурово нахмуриться рыжая старшая. Эх, не быть ей актрисой…

— За добавкой я и сам сходить могу. — резонно возразил я. — А тут мне за вами подъедать придётся.

— Ну… — Алиса задумалась.

— Мы можем сводить тебя на пляж! — перебила её мелкая. — Посмотришь на Алису в купальнике!

— Идет! — я немедленно хлопнул ладонью по протянутой руке. — Встретимся у домика вожатой!

И хихикая, смылся, глядя на вытянувшееся лицо Алисы.

— Стоять! — раздался за моей спиной громогласный рев. — Я ещё не соглашалась.

— Чувак, кажется тебя сейчас попытаются убить…

— Ага! — уже откровенно захохотал я. — Весело-то как!

Пожалуй, стоит сказать спасибо тем людям, которые научили меня, что иногда стоит жить, не думая о завтрашнем дне… Потому что слишком усердно смотря вдаль можно не заметить что-то очень важное прямо у тебя под носом.

Тем более… Надо же мне притвориться пионером!

***

Я надел лежащие на моей кровати плавки и со вздохом посмотрел в зеркало.

То послушно отобразило нечто просящееся на обложку порножурнала для старушек любящих "помоложе". Меня передернуло.

Окончательно одевшись и взяв с собою полотенце, я вышел на улицу… и бухнулся в шезлонг под кустами сирени.

По лицу пробежало мимолетное, какое-то теплое и мягкое ощущение касания чужого взгляда. И такое знакомое…

— Юля? — на губы почему-то наползла улыбка.

Вселенная ответила тонким девичьим смехом, слышным только мне.

— Может покажешься? — без особой надежды в голосе попросил я.

Мироздание на миг вздрогнуло, пошло рябью… и у меня на коленях оказалась невысокая девушка лет семнадцати в красном, слегка потрепанном платьице.

— Платье коротковато… — задумчиво протянул я, продолжая внимательно разглядывать таинственную девушку. — И представлял я тебя немного…

— Другой? — желтая радужка на мгновенье скрылась под веком. — Ты каждую нашу встречу так говорить будешь?!

— Но мы вроде как впервые…

— Ага, как же, впервые! — тут же перебили меня. — Мы с тобой и на Дороге пару раз виделись и даже в Илди смотаться успели… Ох, как же злился Гиргорий, когда у вас ничья вышла!

— Илди? Гиргорий? Ничья? — мой мозг начал медленно закипать, пытаясь разобраться в происходящем.

— Упс, что-то я заболталась… — неловко улыбнулась она, спрыгивая с моих коленей и потягиваясь словно кошка. — Тут к тебе рыжая парочка идет, так что, чао, Мир!

И Юля буквально растворилась в воздухе.

— И чё за херня щас произошла?

— Самому хотелось бы знать. — буркнул я, прикрывая глаза. — Даже спасибо ей сказать не успел…

Около меня снова прошелся чей-то взгляд, только в этот раз в нем была заинтересованность с лёгкой предосторожностью.

— Эй, Мир, ты где? — шепотом крикнула выходящая из кустов, растущий вдоль тропинки.

Я безмолвной и неуловимой тенью скользнул её за спину.

— Мир, ты там уснул что ли?! — шепот превратился в обычный раздраженный голос.

— Тут я, чего кричишь? — моя ладонь с размаху опустилась на тонкое девичье плечо.

Алиса взвизгнула и попыталась влепить мне пощечину, от которой я легко и непринужденно увернулся, не прекращая довольно скалиться во все тридцать два зуба.

— Ты… — прошипела она, зло щурясь. — Ты труп!

— Догони!

Я припустил со всех ног, оставляя позади зарычавшую Алису.

— Вре-е-шь не уйде-е-ешь!

С хохотом я понесся по мощеной дорожке, не оглядываясь назад, но слыша, что за мной словно разъярённый носорог несётся рыжая.

На периферии мелькали кусты, деревья и другие пионеры, недоуменно косящиеся на наш забег, а я… Я смеялся будто бы завтра никогда не наступит, улыбался так, будто улыбаюсь в последний раз.

Сегодня в аду праздник — надо веселиться, надо ухватить весь этот день за горло и вытрясти из него все что можно и немного сверху…

Поэтому когда мы добрались до пляжа, я как галантный джентльмен подхватил девушку, уже летевшую по инерции в воду. Алиса, внезапно оказавшись у меня в руках, затихла и посмотрела на меня с… испугом? Настороженностью?

— И что ты сейчас будешь делать? — тяжело дыша спросила она хриплым и напряженным голосом. — Насиловать?

— Размечталась. — хмыкнул я, усаживая её на песок. — Не для тебя моя роза цвела!

— Что прям совсем не привлекаю? — ехидно фыркнула она, выпячивая немаленькую грудь.

— Ну-у-у… — приподнял я взгляд к небу. — Мне нужна пенька, повязка на глаза, плетка, клизма и бутылка водки.

Алиса поперхнулась воздухом и уставилась на меня как на психа.

— З-зачем?!

Я улыбнулся так похабно, что покраснела бы даже местная медсестра. Что уж говорить про эту девчонку… Рыжая заалалела аки маков цвет!

— ТЫ!!! — меня попытались задушить, но я со смешком отпрыгнул назад и буквально парой ловких движений скинул одежду на песок. — УБЬЮ-У-У!

— Сначала догони! — мой выкрик привел её в состояние берсеркера, уже закусившего любимыми грибами и готового рвать все живое голыми руками и клыками.

И я с диким, сумасшедшим смехом прыгнул с пирса.

Вода оказалась холодной. По телу тут же пробежали мурашки, а легкие спазматично дернулись, выпуская часть воздуха. Вот только…

Я, наконец, нашел ту вещь, которую умели делать и я, и мое тело.

И с хохотом рванул вперед прямо по толще воды, которая казалось уже не холодной, а скорее приятно-прохладной. Через полминуты, когда начали слезиться глаза, я всплыл наверх, пытаясь разыскать фигурку с рыжими волосами.

На берегу Алисы не было. Зато спину колол крайне знакомый взгляд.

Я резким рывком ушел в бок… И с удовольствием увидел как рыжая в туче брызг приземляется обратно в воду, открывая мне спину, на которой виднелся ярко-оранжевый купальник.

— А ей идет! — влезло в мои мысли Эхо. — А уж без него!

Проигнорировал голос в моей голове я хитро улыбнулся… и одним гребком оказавшись около Алисы буквально вонзил свои пальцы ей в ребра!

— Ах-хах-ха-а! — девушка взвизгнула и словно змея на сковородке начала извиваться в моих руках (естественно я её придерживал, чтобы не захлебнулась ненароком). — Прекрати! Аха-х! Прекрати, кому сказала!

— А где волшебное словно? — прошептал я ей на ухо нежно пробегаюсь кончиками пальцев по шее и животу.

Алиса выгнулось дугой.

— Ах-х-ха-а-а-а!.. — простонала она, безуспешно пытаясь вырваться из моих вездесущих лап. — Фиг тебе! Отпусти извращенец!

— Дай ка подумать… — я без особых усилий перехватил летящую в меня ножку и задумчиво пощекотал пятку, вызывав очередной взрыв полузадушенного смеха. — Нет!

Меня снова попытались ударить ногой, но вместо того что бы перехватить и её я решил поддаться и послушно отлетел на пару метров назад, выпуская свою жертву.

"Жертва" в свою очередь вернула равновесие и посмотрела на меня ОЧЕНЬ многообещающим взглядом.

Я ответил ей вызывающей усмешкой.

Великая Водная Битва началась.

Первый шаг сделала Алиса — без особых затей бросилась вперёд, словно торпеда, оставляя за собой кильватерный след. Но промахнулась, пролетев в считанных сантиметрах от моего тела.

Я попытался снова схватить её, но тут же получил несильный удар по рукам, больше похожий на шлепок. А потом уже гораздо более сильный удар пришелся по воде, подняв настоящую волну, чуть не накрывшую меня с головой.

Вода попала в глаза и ноздри, и я, отфыркиваясь, нырнул, мгновенно почувствовав, как отрезало большую часть звуков.

Рыжая, видимо понявшая, что сейчас будет, попыталась отплыть подальше…

Я без особых усилий рыбкой проскользнул вперёд и резким толчком выпрыгнул прямо перед её лицом, окатывая водой.

И снова ушел на дно.

Наверху заметалось рыжее пятнышко, пятясь понять, куда я подевался. Безуспешно — на глубине порядка трех метров найти меня было практически нереально.

Алиса на мгновенье замерла… и нырнула.

В тот же миг я одним резким, но плавным движением схватил заверещавшую девушку и всплыл на поверхность, приготовившись щекотать её до победного конца…

Но рыжая, сжалась в клубочек, а потом просто оттолкнулась от меня, кувыркнулась в воздухе и перевернутым солдатиком ушла под воду.

Пара гребков — и место падения Алисы, как и она сама оказались у меня под ногами. Под ногами, в которые тут же вцепились тонкие, но далеко не слабые руки.

Меня словно паука, не понимающего что за чёрная гудящая труба приближается к его паутине, утянуло вниз.

Переворот, рывок ногами — и я уже держу Алису за руки, а наши ладони крепко держат друг дружку. Для того что бы зайти ей за спину мне потребовалось лишь слегка дёрнуть приплетёнными пальцами.

Она снова попыталась вырваться, но… Было слишком поздно.

Я оттолкнулся от о дна и буквально вылетел на поверхность, все так же удерживая свою рыжую добычу.

— Ты проиграла! — мой голос искрился от торжества победы. — Признай свое поражение! Просто скажи д…

Я начал щекотать её бока.

— А-а-а-а-а! — Алиса бешено задергалась и сама того не желая со всей дури двинула мне локтем в лоб так, что я отлетел на пару метров и снова провалился под воду, макушкой чувствуя пару сантиметров водной глади над головой.

Я сделал десяток гребков, отплывая от барахтающейся рыжей подальше. И раскинув руки, лег на дно, ощущая, как толща воды давит на грудь, отсекает звуки, заливаясь в уши, лезет в ноздри и глаза.

Закрыл глаза, почти полностью отрезая ощущения окружающего мира.

В голове билась и билась мысль…

Я… счастлив?

Эти игры, это детское, инфантильное поведение — это делает меня счастливым? Это, несомненно, довольно-таки забавно, местами даже весело, это та эмоциональная разрядка, которая требовалась мне в силу событий последних дней…

Но это не моё. Не выйдет вечно корчить из себя беззаботного подростка и, закрывая глаза на проблемы, веселиться с остальными.

Да нам надо пересидеть здесь хотя бы пару дней и отдохнуть. А когда сюда придет МСБ (а оно придет) и не найдет Славю, за которой объявили охоту, то должно уйти… А мы свалим на каком-нибудь транспорте…

Если нас не предадут. Если спецы не будет обыскивать каждый сантиметр и устраивать допросы. Если… Слишком много "если"!

Это абсурдный, ненадежный и невозможный план!

Но я дал слово. А значит, сдохну, но сдержу его. Или просто перережу тех кто придет за нашими жизнями.

По лицу резанул испуганный взгляд, а передо мной повисла обладательница янтарно-карих глаз, в которых сейчас читался страх. Не за себя. За меня…

Хм, действительно я же уже минут пять лежу на дне, аки утопленник.

Меня ухватили за руки и попытались поднять наверх, но я сам оттолкнулся от песчаного дна и пробкой вылетел на поверхность только сейчас начиная ощущать как огнём горят легкие.

И судорожно хватая воздух ртом повис на ярко-красном буйке. Рядом всплыла Алиса и тяжело дыша уцепилась за тот же буек.

— Ты это… живой?

— Твоими стараниями. — расслабленно разлегся я на алом шаре. — Сама как?

— Нормально… — тяжело выдохнула она.

Молчание. Шум волн.

— Слушай, а почему ты такой… — девушка на мгновенье замялась. — Странный?

— Уж каким вырос. — пожал плечами я, ложась спиной на воду. — Кстати неплохо плаваешь.

— Спасибо! — фыркнула она, начиная вместо со мной неспеша подплывать к берегу. — Ты тоже был хорош… пока тонуть не начал.

— Будто бы я по своей воле утопиться захотел!

— А что это я в этом виновата?

— А кто мне в лоб заехал?!

— А кто на меня набросился?!

— Я просто тебя щекотал!

— Так я тебе и поверила извращенец!

— Это я то извращенец?! Кого ты на пляж потащила рыжая распутница!

— Распутница?! А ну отвернись немедленно похотливая скотина!

— И чего я там не видел… Ай! Хватит меня бить! Мы же утонем!

— Тони! Тони кому говорят! И руки от купальника убрал!

— Кхе… кхе… я жизнь себе спасаю дура! Ай! Пощёчина то за что?!

— За дело! Греби, давай!

Когда мы, наконец, добрались до берега, то устало развалились на песке и замолчали. Если раньше между нами было какое-то напряжение или неловкость, то после столь активного "плавания" они бесследно исчезли.

— Интересное продолжение знакомства. Мне понравилось. — я еле заметно улыбнулся.

— Дурак. — презрительно фыркнула она. — Это только из-за сделки!

— Ещё скажи, что тебе не понравилось. — мои губы невольно растянулись в мимолетной улыбке.

— Именно! — тряхнула девушка мокрой головой так, что бы все брызги полетели на меня. — Не понравилось!

Видно ведь что врет. И наверняка знает, что я об этом знаю…

— Чего Ульянку с собой не взяла? — перевел я тему, старательно не смотря в сторону красивой девушки в купальнике.

— Мелкая опять накосячила. — вздохнула Алиса. — Решила, что подсыпать другим жуков в карманы — хорошая идея, но попалась вожатой.

— И часто она так… развлекается? — я повернул голову и мы встретились взглядами.

И если в Славиных глазах можно было утонуть, а в Ольгиных — заблудиться, то заглянув в янтарную радужку я почувствовал словно все вокруг заполонил огонь.

В глазах Алисы можно было сгореть — настолько живое, теплое и манящее пламя плескалось в них.

— Каждый день! — улыбнулась она, не разрывая взгляды. — Ульяна на дежурства в столовую как на работу ходит!

— Ребенок все-таки… — я моргнул и отвернулся, чувствуя что ещё чуть-чуть и вся эта ситуация станет ещё более… близкой. — Может, сходим за гитарой?

Алиса пораженно уставилась на меня, округлив глаза до почти невозможных величин.

— Что?! Как?!… Как ты?!…

— Медиатор на шее и пальцы в мозолях. — я улыбнулся, снова греясь в янтарном огоньке. — Нетрудно догадаться.

— Ты… очень наблюдателен. — медленно проговорила Алиса, пристально меня рассматривая. — Кто ты вообще такой?

— Я — это я. Мир. — на мое лицо наползла ехидная улыбка.

— Не хочешь рассказывать, да? — Алиса уставилась на меня с расстроенно-просительно-умилительной моськой. Впрочем, техника такого уровня на меня не действует.

— Человека определяют его поступки. Они же предают вес его словам. Ты же знаешь меня меньше суток, а значит, не можешь мне доверять…

— Ты не кажешься мне плохим парнем Мир. — Алиса улыбнулась. Настолько честно и тепло, что сердце кольнуло.

— Ошибаешься девочка… — мои губы расползлись в грустной усмешке. — Я тот ещё ублюдок. — едва слышно прошептал я.

— Тоже мне "девочку" нашел! — фыркнула она. — Сколько тебе вообще лет?

— О, ты, даже не представляешь насколько я стар! — я встал с песка и протянул ей руку. — Вставай. Пойдем за гитарой.

Рыжая девушка молча взяла мою ладонь.

***

— Предпочитаешь говорить, слушать или молчать? — после недолгой паузы появившейся во время нашей прогулки спросил я Алису.

Она вопросительно изогнула бровь.

— Тебе так хочется поболтать?

— Очередная цундерка на наши головы…

Игнорировать, просто игнорировать, эту невидимую скотину.

— Да просто неловко как-то. — пожал плечами я, абстрагируясь от внутреннего "болтнула". — Так ты предпочитаешь

— В случае с тобой я предпочту послушать. — девушка замедлила шаг. — И первый вопрос: Кто ты нахрен такой?

Я усмехнулся.

— Я — это я. Мир.

— Ответь нормально! — в янтарном пламени появились темные искорки злости.

— А кто сказал тебе, что я нормальный? — усмешка на моем лице превратилась в оскал, заставив Алису вздрогнуть.

— Слушай, ты можешь не делать такое лицо? А то с твоей внешностью…

Я вспомнил в каком теле сейчас нахожусь и скривился.

— Алиса, милая. — от тона с которым были сказаны слова девушка снова вздрогнула. — У меня небольшие комплексы по поводу внешности. Так что будь так добра, постарайся избежать этой темы в разговоре.

— Хм… — задумчиво протянула она. — А почему?

Я обреченно вздохнул.

— Скажи… что первое пришло тебе в голову, когда ты увидела меня? Только честно.

— Ну-у-у… - Алиса почесала макушку и подставила ладонь под подбородок. — Мне захотелось тебя потискать. Просто сам знаешь — ты очень милый!

Я зло скрипнул зубами.

— И это очень сильно раздражает!

— Ладно, ладно, котик, я поняла! — хитро улыбнулась эта рыжая лиса.

У меня задергался глаз.

— Хватит меня доводить!

— А то что? — Алиса остановились и с усмешкой посмотрела на меня. Я молча сунул ей за шиворот свои ледяные ладони, с наслаждением слушая её вопли.

А потом…

— Стой! А ну стой, кому сказала!

Мы побежали. Опять.

Спустя десять минут…

— А ты… вух… быстро… вух… бегаешь! — девчушка тяжело дыша рухнула на одну из кроватей в домике и прикрыла глаза. Я в свою очереди присел рядом с ней.

— Брысь! — мне в бок прилетела пятка, сдвинув меня к самому краю кровати.

— Злюка. — беззлобно буркнул я, пересаживаясь на соседнюю лежанку, где царил творческий хаос.

"Рыжая" комната вообще была олицетворением второго закона термодинамики о вселенной, стремящейся от порядка к беспорядку. Повсюду валялась одежда, от носков до футболок, пыль казалось утрамбовалась и была чуть ли не старше самого здания, на полу были раскиданы ручки, тетрадки, медиаторы, запасные струны, какие-то ноты и книги, а за кроватью лежало старое велосипедное колесо.

— Прикольно тут у вас… — с улыбкой протянул я, подбивая что-то со спинки кровати. — Это твой лифчик?

— А НУ ОТДАЙ! — девушка одним прыжком оказалась прямо передо мной… сжимающим в руках гитару.

— Видишь, как у тебя много сил осталось! — ехидно усмехнулся я, наблюдая за её медленно багровеющим лицом. — Подаришь инструмент?

— Ага, щас, разбежался! — девушка вырвала у меня из рук старую акустику и перехватила её обеими руками за гриф. — Тебе под каким глазом фингал поставить, левым или правым?

— Башка у меня крепкая, так что гитара скорее всего сломается. — я на всякий случай отполз на другой край кровати. — Лучше сыграй что-то свое.

Алиса вздрогнула и опустила руки.

— Ты и это знаешь?!

— Тут дохрена записок и рукописных нот. Я просто…

— Наблюдательный. — закончила за меня она, поморщившись так будто съела полкило лимонов вместе с кожурой. — И странный. И приехал с диким опозданием, будто из неоткуда. И ещё выглядишь как…

Я прожег её взглядом.

— Ладно, ладно! — усмехнулась она, кидая мне в руки гитару. — Сыграю я тебе… Но только не здесь… котенок.

Бить девушек же плохо, да?

— Назовешь меня так ещё раз, и я буду звать тебя моей милой лисичкой. Каждый раз как увижу.

Алиса поперхнулась глядя на меня с ужасом в глазах.

— Ты не посмеешь!

— Поспорим?

Недолгое молчание.

— Ладно. — сдалась наконец она. — Пошли уже ко… то есть Мир.

Мы вышли из домика и закрыли дверь.

— Куда идем? — поинтересовался у неё я.

— Куда, куда… — буркнула она, возясь с ключом. — На эстраду! Там сейчас пусто и… Короче потопали уже!

— Как пожелаешь. — вздохнул я, чувствуя что нести гитару придётся мне.

Интуиция меня не подвела. Целых семь долгих и молчаливых минут я тащил инструмент. А потом…

— Вот. — все ещё слегка запыхавшимся голосом наконец заговорила Алиса. — Эстрада.

Как по мне просто деревянная площадка, прикрытая сверху полукуполом из того же материала.

— Ваше оружие, миледи. — я встал на одно колено и рифом вперёд протянул ей гитару. — Пронзите им мое сердце!

— Выпендрёжник. — презрительно фыркнула девушка, но акустику все же взяла. — Пошли уже сядем, мне отдышаться ещё надо.

Алиса нетороплива прошествовала к сцене, столь же неторопливо заняла там место, положила гитару себе на колени и пару раз хлопнула по доскам, приглашая присесть.

Я лег на сцену и посмотрел на Алису. Она… была другой. Более собранной, более уверенной, более… счастливой?

Девушка прикрыла глаза, мечтательно улыбнулась и коснулась струн. И вроде бы не было в её игре ничего особенного, и уж тем более эта самая игра не была идеальной…

Но в мелодии, выходившей из под чутких, замозоленных пальцев чувствовалась душа. Та самая искра, горящая в янтарных глазах.

Наконец растаяла в воздухе последняя нота, отзвучала последняя струна.

— Ну как? — улыбка у девушки вышла чуточку… напряженной. Она явно ожидала моего ответа и отнеслась бы к нему серьезно.

— Это твое. — улыбнулся я ей в ответ. — Поздравляю.

— С-спасибо… — не её щеках выступил смущенный румянец. — Может и ты сыграешь?

Она протянула мне гитару.

— Пожалуй… — мои руки пробежали по гладкому дереву, отполированному тысячами прикосновений. — Откажусь.

— Что даже не попробуешь? — Алиса скривилась, но инструмент взяла. — Даже если и не умеешь, все равно… Обещаю что не буду смеяться!

В том-то и проблема девочка, что я умею играть… Но сомневаюсь, что это умеет делать тело.

— Разве что немного… — вздохнул я, беря гитару из рук засиявшей Алисы и укладывая её себе на колени. Пальцы дико закололо, словно бы с них сняли кожу и окунули в кипяток.

А в голове мелькали обрывки мыслей о том, как правильно держать инструмент, как переключать лады, как вообще играть…

— Не одолжишь? — я ткнул в медиатор, висевший на шее девушки.

— А? — она непонимающе перевела взгляд на свою грудь. — А?!

— Медиатор, извращенка! — прошипел я, уворачиваясь от пощечины. — Я ж себе пальцы в кровь сотру!

Алиса что-то буркнула себе под нос, но украшение сняла и приготовилась меня критиковать.

Я опустил глаза на струны, взял медиатор… И следующие пять минут словно куда-то пропали из моей жизни. Очнулся от медленных хлопков слева от меня.

Я поднял взгляд. На меня с каким-то восхищением и искренней радостью смотрела Алиса.

— На. — гитара снова оказалась в руках девушку. — У тебя лучше получается и вообще у меня пальцы устали!

И я снова лег на деревянный пол эстрады.

— Льстишь и хитришь Мир. — Алиса пару раз пробежалась по струнам. — А впрочем, так даже интересней.

Гитара снова запела о чем-то несбыточном, но вместе с этим невообразимо теплым и уютном.

— А она неплохо играет!

— И это тот редкий случай, когда я с тобой согласен… — прошептал я себе под нос.

— Ты что-то сказал? — девушка развернулась ко мне лицом.

— Нет, нет, продолжай пожалуйста. — я прикрыл глаза. — Просто мысли вслух.

— Хорошо.

Музыка вернулась, заставляя меня еле заметно улыбнуться. Надо же, а я оказывается меломан…

По мне скользнул колючий, раздраженный, полный угрозы и неприязни взгляд, но тут же исчез.

Нет, не исчез… Переместился…

— Алиса!

Я рывком встал, усилием воли разгоняя восприятие до такой степени, что летящий в ничего не замечающую девушку камень словно бы завис в воздухе.

Сделать шаг. Протянуть руку. Булыжник врезается в ладонь, рассекая кожу. Больно. Я разжал руку, и кусок острого гранита упал на землю.

— Трое в кустах. — голос Эха был непривычно сух и отрывист.

— Знаю. — я повернулся к месту где сидели нападавшие. — Выходите.

— А ты наглый. — из зеленых зарослей вышла тройка, впереди которой стоял крепкий парень, почти на полголовы меня выше. — И к Алиске моей лезешь… Тебя надо наказать.

— Поменьше пафоса. — презрительно поморщился я. — Если ты ревнуешь Алису, то зачем было пытаться ей навредить?

— Она все ещё не может понять чья она. — от его клишированной улыбки типичного "плохого парня" у меня пробежали возбуждённые мурашки. — Не волнуйся, её я накажу чуть позже.

— Саня, ты совсем уже поехал?! — Алиса спрыгнула со сцены и перехватила гитару как биту. — Слова "нет" не понимаешь?!

— Тебя никто не спрашивал детдомовская шавка! — выкрикнул кто-то из шакалят стоящих за спиной своего лидера.

— Заткнись Ант. — "лидер" компашки отвесил тявкнувшему парню оплеуху от которой его голова дернулась так сильно, что парень чуть не упал на землю. — А ты смазливый… Как тебя зовут?

Я наклонил голову вбок и улыбнулся как можно добрее.

— Мир.

— Идиотское имя. — поморщился блондинчик, сплёвывая мне под ноги. — В общем так! Или ты сейчас падаешь на колени, говоришь что тебе очень жаль и все такое… Или… — он показательно хрустнул костяшками. — Ты хочешь по-плохому?

Я улыбнулся ему ещё дружелюбнее.

— Мне…

— Не-е-е, сначала на колени! — превосходство в его голосе смешалось с презрением.

— Мне будет очень приятно сломать твою маску. — на моем лице, больше похожем на восковой слепок, все так же застыла милая и доброжелательная улыбка.

— Мир, не надо… Давай убежим… — тихо, едва ли не шепотом пробормотала стоявшая за моей спиной девушка.

Я развернулся к белой как мел рыжей, которую чуть потряхивало от страха и ярости.

— Алиса, милая. — мой тон был настолько приторно-сладким, что можно было заработать диабет услышав только пару слов. — Подожди немного и мы скоро уйдем.

И чуть-чуть наклонил голову в сторону, видя, как мимо моей щеки медленно пролетает кулак.

Отвратительный удар.

Схватить под локоть и за запястье. Чуть сдвинуться, смещая центр тяжести. И используя руку как рычаг, а плечо — как опору, резко дернуть вниз!

Саша, секунду назад бывший уверенный в своем безграничном превосходстве с диким воплем полетел на землю и ударился об неё всем телом, словно мешок с дерьмом. Кем он собственно и выглядел в моих глазах.

И только секунд через десять, шатаясь и придерживая левую, явно вывихнутую руку, смог встать.

— У-ублюдок! — выдохнул он, обкатывая меня волнами ненависти. — Прикончите его!

Разумеется как и любые клишированные интернет-злодеи оставшиеся два дубня поспешно набросились на меня, вместе с дернувшимся в мою сторону их хозяином.

Как же… просто.

Просто скользнуть в сторону и все трое, не успев остановиться, врезаются друг в друга. Жалкое зрелище.

Шаг вперёд, стойка, подшаг к ближайшему "врагу" одновременно с ударом локтем в челюсть. Веером летят капли крови с лопнувших губ и рассечённых десен.

Шаг вправо, скольжение вбок ко второму, уже успевшему подняться, удар ногой сбоку в коленную чашечку и мерзкий хруст ломающихся костей с рвущимися суставами и дробящимися хрящами.

Отвратительный визг бьет по ушам и я, поморщившись, ударом стопы в висок вырубаю одноножку.

И разворачиваюсь к сидящему на земле "лидеру". От моей улыбке он сглотнул и втянул голову в плечи.

— Т-ты х-хоть… — дрожа от застилающей глаза ярости выдавил он.

— Да как-то насрать. — я вцепился ему в горло и приподнял над землей, поставив на колени. — Покажи личико.

— Тебе ко!..

Легкое нажатие на пару точек, находящихся около адамового яблока с трахеей и парня выгибает, словно его усадили на электрический стул.

И что самое главное — молча.

Через десять секунд ровно я ослабил хватку.

— Убью… — прохрипел паренёк, пытаясь подняться.

— Все никак не сдаешься? — я безумно оскалился, чувствуя его животный страх.

И опустив шею, обеими руками ухватился за его, уже порядком потрепанную левую конечность.

Движение. Хруст. Крик.

— Рука… Моя рука ублюдок… — Саша попытался ударить меня правой рукой, но вместо этого с воем покатился по земле.

Я, перехвативший его за запястье и отправивший в недолгий полет снова подошел к лежащему на земле телу.

— Больно? — участливо спросил я, наступая на сломанную руку и еле заметно морщась от дикого визга. — А ведь у тебя есть ещё одна рука… И две ноги… А ещё двадцать пальцев, язык, нос, голубенькие глазки, волосы, зубы… А вот член трогать не буду. Чем тебе бедному думать тогда продеться?

Он посмотрел мне в глаза… И разрыдался.

— О, этот божественный треск, ломающихся масок! — моё лицо свело судорогой удовольствия. — Больше ты мне не нужен…

Короткий удар ребром ладони по сонной артерии — и на землю падает третье бессознательное тело.

Я улыбнулся, подошел к дрожащей Алисе и протянул чистую левую руку.

— Ну что пошли? — моё лицо покрыла привычная милая и доброжелательная улыбочка.

Бледная словно медуза девушка посмотрела на мою ладонь, как христианин на сатаниста, пришедшего к нему в квартиру с брошюркой.

— К-к-куд-д-да?.. — едва шевеля от страха языком прошептала она.

Я вздохнул, взял стоящую столбом Алису под руку и повел её словно ребенка.

— Для начала в медпункт, потом, пожалуй на обед… А там и к вожатой можно будет.

— А-а-а о-о-н-н-и-и-и? — её всю потряхивало.

— Перелом руки закрытый, без осложнений, очнётся где-то через полчаса, у второго — просто небольшая трещина в кости и выбитый сустав, а у третьего вообще — максимум сотрясение, так что полежат полмесяца в больничке, может ума прибавиться. Я умею контролировать силу удара, уж поверь.

И ещё врать умею неплохо.

В карих глазах начали появляться проблески разума.

— Как?..

— Легко и непринужденно! — я раздраженно дернул плечом, увлекая Алису за собой. — В темпе, дорогая, в темпе!

Девушка словно робот зашагала за мной, судорожно сжимая в руках гитару.

— Да кто ты такой?.. — наконец ожила она и, выдернув свое запястье, недоумевающе уставилась на меня. — Приехал неизвестно откуда, неизвестно зачем, про имя вообще не говорю…

Я молча продолжил путь, походу разрывая рубашку и перевязывая кровоточащую ладонь.

— Ну и пошел ты! - зло крикнула мне в спину Алиса и судя по звукам скрылась в кустах. — Чертов скрытник!

— И тебе того же… — пробормотал я, зубами затягивая узел на импровизированном бинте. — Неблагодарная…

Несколько минут спустя из зарослей кустарника показался белый крест на красном фоне. Отлично. Сейчас узнаю как там мои подопечные, обработаю рассечённую камнем руку, глотну брома, а потом…

А впрочем, кто знает, что будет потом?

Я довольно усмехнулся и зашел в здание.

— Ну, здравствуй… пионэр. — подмигнула мне карим глазом местная медсестра, которая без труда могла устроиться в какое-нибудь элитное модельное агентство.

— И тебе Вилка не хворать. — парировал я, пребывая не в лучшем настроении.

Виола поперхнулась кофе и снова пролила его халат, который был ей ощутимо мал.

— Како-о-ой нехоро-о-оший ма-альчик… — хитро прищурилась она, хищно облизываясь. — Что с рукой? Стер до кровавых мозолей?

— Рука стала такой из-за… одной девушки. Вот уж воистину — все беды в этом мире от женщин!

— О, да это мы умеем!.. — женщина потянулась, словно дикая кошка. — Мир без женщин был бы логичным, правильным, спокойным… И таким скучным.

— Да уж с вами не заскучаешь! — буркнул я, выливая на ладонь полбаночки перекиси и разматывая бинт. — Как девчата поживают?

— Так сходи и сам проверь. — пожала медсестра плечами так, что у меня по спине пробежали мурашки. — Можешь смело… войти во второй этаж.

— Скоро буду. — вздохнул я, силой отводя взгляд в сторону. — И приготовьте брома, а то у меня со всеми вами не только мозги, но и шорты порвутся…

Мне в спину ударил глубокий грудной смех. Я лишь усмехнулся и парой прыжков поднялся к изолятору, осторожно открыл дверь…

И увидел весьма миленькую картину.

Две девушки, блондинка и брюнетка, альтруистка и цундерка, а если проще — то Славя и Прасковья тихо сопели в обнимку на кровати. Причем первая пускала слюни на шикарную грудь своей сестрички…

Я покачал головой, тихо прикрыл дверь и, не говоря ни слова, спустился вниз.

— Ты чего так быстро, пионер? — Виола все так же острила и пила кофе, который, судя по запаху, можно было есть ложкой.

— Обе дрыхнут как суслики. Ты же приготовила что я просил? — я требовательно выставил вперед ладонь.

Женщина с нескрываемой иронией посмотрела на мою протянутую руку.

— Верхняя полка. — наконец ответила она. — Белая упаковка слева…

Я скрипнул зубами, но к указанному шкафу подошел. И извлек из него светло-серую пачку, на которой было печатными буквами написано "Резиновое изделие № 2". Форма предмета не оставляла никаких иллюзий насчет его содержимого.

— А есть и номер один, и номер три? — со вздохом поинтересовался я, закатывая глаза и закидывая пачку СССР-овских презервативов обратно в утробу медицинского шкафчика.

— Есть. — охотно кивнула медсестра, дела очередной глоток черного как уголь кофе, чью горечь можно было почувствовать даже на расстоянии в несколько метров. — Первое — противогаз, а третье — резиновые сапоги.

Я представил эту картину… И с хохотом сложился пополам.

— И ве-ер-но-о… — просипел я, смахивая выступившие слезы. — Противога-а-аз, през-и-ик, сапоги-и — и ты полностью хах-хах-ха защищен!

Виола еле заметно улыбнулась. И перелила вязкий как деготь напиток из термоса в свою опустевшую чашку.

— Шутить ты, конечно, умеешь… — женщина снова потянулась на стуле, непроизвольно притягивая взгляд своими формами. — Но совсем скоро уже обед…

Это мне так тонко намекают что пора уходить?

— Что насчет моей просьбы?

Виола раздраженно закатила глаза к потолку.

— После обеда придешь, дам тебе таблетку. Все вали!

И меня чуть ли не пинком вытолкнули из медпункта. А впрочем, я и правда, уже успел проголодаться…

***

Стоило мне только взять свою порцию и сесть за стол, как тут же рядом со мной оказалась рыжая парочка и заняла места рядом.

И если от Ульяны исходило исключительно нетерпение, в плане "поскорее съесть суп и снова бежать что-то делать", то эмоции Алисы представляли из себя забавную помесь испуга, любопытства, обиды и недоверия.

Я влил в себя последние капли рассольника, вытер ядовито-оранжевые губы и под восхищенный взгляд Ульянки принялся за тушеную капусту, из которой мелкая уже давно стырила куриную котлету.

— Мир, а как в тебя все это влезает? — голубые глаза уткнулись в мой живот, все такой же плоский, как и чувство юмора его хозяина.

— Метаболизм хороший. — почавкал я, подтягивая к себе Алискину порцию. — И аппетит.

— Да, аппетит у тебя что надо. — важно кивнула она. — И как тебя родители прокармливают?

И без того не слишком хорошее настроение окончательно скатилось куда-то под плинтус.

— Давай не будем переходить на личности. — я поморщился и начал опустошать уже четвертую по счету тарелку. — Поговорим о чем-то отстраненном… Прекрасная сегодня погода, не правда ли?

Меня просверлила пара раздруженных взглядов. Никакого эффекта это естественно не возымело и я, спокойно доев свой обед, встал из-за стола и…

— Стоять.

Лишь проявив чудеса ловкости, я смог не уронить поднос с горкой грязной посуды, когда меня резко схватили за руку.

— Чего? — раздраженно отозвался я, вырывая собственную кисть и стараясь не навернуться, разбив всю утварь.

— Пошли, выйдем. Поговорить надо. — старательно пряча глаза буркнула Алиса.

Плохо! Очень плохо! Скоро должна прийти Ольга и если мы встретимся… Хм, а ведь если мы встретимся прямо здесь, у всех не глазах то все будет ещё лучше!

— Ага, подожди только, посуду отнесу. — я все-таки вырвался и максимально неторопливо направился к окошку на кухню, куда требовалось сдавать остатки трапезы.

И как только поднос был поставлен…

— Дмитрий. Миронов. — возникшая за моей спиной Ольга не кричала, но можно было не сомневаться — слышали её все. — Пошли.

Меня на глазах у всего лагеря снова схватили за руку и потащили за собой словно на буксире, в то время как я пытался скорчить максимально виноватое и испуганное выражение лица.

Теперь осталось просто поговорить с Ольгой… как её? Дмитриевной?…

***

До самого вожатского домика мы молчали. Только Ольга разъярённо сопела, сжимая мою руку так, словно я в любой момент мог вырваться и убежать.

Дверь захлопнулась со звуком падающей на шею гильотины, а рука вожатой дернулась в попытке влепить мне подзатыльник, увернуться от которого для меня не составило никакого труда.

— Что ты себе позволяешь?! — заорала она, нависая над моей не слишком высокой тушкой.

— Может начнем с менее банальных фраз? — иронично приподнял я бровь.

— Не беси меня!!! — ещё один подзатыльник от которого я с легкостью ушел.

— Давайте поговорим. — мой голос был преисполнен терпеливого дружелюбия. — Но сначала расскажите, что тебе рассказали эти трое придурков.

Ольга помассировала виски кончиками пальцев и со вздохом присела рядом.

— Ты и правда их избил?

— Самооборона. — мило улыбнулся я. — Они первые начали.

— Пострадавшие говорили совершенно другое. — чуть ли не скрипя зубами, но вроде как спокойно сказала она.

— И что же они наговорили? — моя бровь изогнулась в ироничном жесте. — О том что они шли, никого не трогали, а злой и нехороший я ударил в спину, постебался, пригрозил и свалил?

— В общих чертах… — злобы в изумрудном взгляде ощутимо прибавилось. — Ты почти что дословно их пересказал.

— Ложь и клевета. — покачал я головой, восхищаясь их наглостью. — Я вообще не виноват.

— Ты отправил их в больницу до конца лета! — взвилась Ольга, чуть ли не шипя.

— А они чуть не отправили Алису на кладбище.

Вожатая замерла.

— Что?

— Эти дегенераты чуть не прикончили…

— Не в том смысле. — холодным, буквально обжигающим своим тоном голосом прервала меня она. — Как именно?

— Мы с рыжей сидели на эстраде… Она играла, а я перехватывал летящий ей в глаза кусок гранита. Вот этой вот самой… — я поднял правую руку, на которой красовалась самодельная повязка. — Рукой.

Ольга пристально вгляделась в мои глаза, а я снова чуть не заблудился в лабиринте из изумрудных линий радужки. Наконец вожатая опустила взгляд и со стоном опустила лицо на скрещенные руки.

— Не врешь? — практически формально спросила она. — Алиса может подтвердить?

— Первое — да, второе — не уверен.

— Почему же? — она посмотрела на меня с удивлением. — Ты думаешь что она…

— Насколько я понял эта ситуация повторяется неоднократно. — в голове всплыл очень привлекательный образ блондиночка в окровавленный рот которого я пихаю все новые и новые камешки, а он — послушно жует… — Алиса детдомовская, так что родители за неё заступиться не могут. И то, как она дрожала, едва его увидев…

— Я разберусь. — от улыбки сидящей рядом со мной женщины у меня по спине пробежали мурашки. — Этот ублюдок пожалеет, обещаю…

— Не стоит давать столь опрометчивые обещания. — еле заметно поморщился я. — А то сдержать их порой бывает слишком тяжело…

— Поверь, я редко что либо обещаю. — усмехнулась Ольга, вставая с кровати. — Но сейчас важно другое… Ты же понимаешь что Алекс — вожатый? И то что тебя сейчас могут просто выгнать из лагеря! С занесением в личное дело!

— Не могут. — я усмехнулся в ответ.

— Да ты пикнуть не успеешь, как тебя!.. — она снова начала выходить из себя.

— Не "могут выгнать". - перебил я её, чувствуя как губы расползаются в довольной усмешке. — А обязательно выгонят. Причем сделаешь это именно ты… Надеюсь в багажник Виолы влезут два человека?

Ольга молчала минуты три.

— Умно… — покачала она головой. — Очень умно… Когда собираешься уезжать?

— Завтра. — я лег на кровать и с удовольствием потянулся. — Оклематься мой груз не успеет… Но больше времени нет. Мы итак играем в салочки со смертью.

Повисло молчание.

— Я… могу ещё как-нибудь помочь?

Я горько усмехнулся.

— Просто постарайся выжить. Ну, ещё можешь спасти Алису.

***

Я шел по выложенной каменной плиткой дороге и думал о смысле бытия. Ну и ещё в голову лезли мысли о том какого хрена я в одиночку тащу тяжеленный усилитель звука, а рыжая чертовка, насвистывая веселую мелодию, идет рядом и в ус не дует.

— Хитрая… засранка… — пробормотал я себе под нос.

— Ты что-то сказал? — она повернула голову и окинула меня заинтересованным взглядом.

— Ничего. — скрип моих зубов наверное слышало пол-лагеря. — Где говоришь музклуб?

— Да вот, почти пришли уже. — кивнула она куда-то вдаль. — Потерпи пару минут.

Дернул же меня черт согласиться с Ольгой и "Посидеть в одном месте на отшибе до конца дня".

— Ты это четвертый раз уже говоришь! — прокряхтел я, чувствуя как бьётся об мое плечо острый металлический угол прямоугольного усилителя звука. Старого и откровенно хреновенького усилителя надо сказать…

Наконец дорожка свернула и мы действительно вышли к большому зданию, стоящему на отшибе. Кое-как дотопав до веранды я ввалился внутрь и, пересилив желание швырнуть железяку на пол, осторожно привалил её к стене.

И только сейчас заметил хозяина места. А вернее — хозяйку. Ну или же если быть совсем точным…

— Ты гляди они ж в полосочку!

…увидел я японку, залезшую под рояль и демонстрирующую мне свое нижнее белье вместе с чулками. А я ведь даже в медпункт заскочить не успел!

— Мику-уу! — Алиса крикнула заставив японку под роялем вздрогнуть и удариться о днище инструмента. — Приве-е-ет!

Голубоволосая девушка снова ударилась об инструмент и, охая, поползла назад, при этом прогибаясь так… и этак…

Я закатил глаза и подавил желание сплюнуть. Ну как можно вылезать из под рояля настолько эротично?!

Когда местный худрук наконец выбралась на свет божий мне хотелось её изнасиловать и убить. Причем не обязательно именно в таком порядке…

Картинка, выпрыгнувшая в мое сознание была настолько пошлой, что попади она на экран, то не прошла бы даже под категорию "18+", рухнув в "запрещено к прокату".

Мысленно пнув либидо этого восемнадцатилетнего девственника, я постарался скорчить максимально доброжелательную физиономию, благо с таким лицом как у моего "носителя" это было несложно.

— Эм… Кон нитти ва? — я неуверенно улыбнулся.

Все ещё слегкасмущённая хафу с недоумением покосилась на меня.

— "Ну, если ты и правда знаешь мой родной язык, а не просто выучил пару слов, то да — привет". - на чистом японском ответила мне она.

Я почти физически ощутил, как у меня в мозгу что-то щелкнуло.

— "Тогда будем знакомы. Можешь звать меня Мир… Как я могу к тебе обращаться?" — офигевая сам с себя выдал я.

Челюсть голубоволосой устремилась к полу со скоростью сверхзвукового истребителя.

— "Ты… Ты правда меня понимаешь?! И можешь говорить?!" — ярко-аквамариновые глаза восхищенно и пораженно дрожали.

— "Думаю что ты уже успела в этом убедиться". - хитро прищурился я, невольно сглатывая вязкую слюну. Горло и связки с непривычки начали немного побаливать.

— "Это чудесно!" — девушка радостно захлопала в ладошки и запрыгала на месте. — "Просто замечательно! Откуда ты знаешь японский?"

— "Это тайна, что я унесу с собой в могилу, что будет выкопана у корней цветущей сакуры, когда настанет мое время уходить в другой мир, раздав перед этим все долги, сказав все слова и сделав все, что когда-либо желала моя душа".

От выданной мною фразу в трубочку сворачивались не только уши, но и язык с мозгом. Мику аж замерла на месте, пытаясь переварить то, что я только что сказал.

— "Твой японский и вправду очень хорош…" — восхищенно-ликующе протянула она. — "Но произношение немного хромает и слишком выражен акцент…"

— "Прости, но мне не слишком привычно говорить на твоем языке… Но если тебе так будет удобнее, то я могу слушать". - честно признался в своей слабости я.

— "Спасибо!" — искренне улыбнулась она, блеща аквамариновыми искорками радости в широких глазах. — "Это и правда, очень ценно для меня…"

— Эй вы, лингвисты херовы! — вмешалась в наш диалог Алиса. — Может будете говорить по русски?!

Мы с Мику (её же так зовут, да?) переглянулись и на наших лицах одновременно расплылись глумливые ухмылки.

Ответили мы хором:

— "Нет!"

И даже не знающая языка Алиса поняла что ее, мягко говоря послали, надулась, отошла в угол и начала настраивать гитару изо всех сил показывая что окружающая реальность в целом и мы в частности её не интересуют.

— "Ты любишь музыку, да?" — без особой на то причины спросил я девушку, кивая на гору инструментов, валяющихся по всему помещению.

— "Танцы, музыка, пение, хореография… Я эстрадная актриса". - не слишком-то и весело улыбнулась она.

— "Ты не кажешься радостной когда говоришь об этом".

— "Просто…" — девушка задумалась. — "Просто мне действительно нравиться музыка, но… такое чувство, что я сама ничего не сделала, что бы получить все что у меня есть. И школу, и училище, и даже продюсера… — все выбирали другие. Даже мой талант не результат усилий… он просто есть и все…" — совсем уж расклеившаяся девушка неловко улыбнулась и опустила глаза. — "Прости, я тебе, наверное надоела своим нытьем… Я почти тебя не знаю, но уже говорю такие вещи… Прости!"

Ну… в чем-то она права. Такие вещи первому встречному обычно не вываливают. А это значит что совсем бедняжку комплексы замучали.

— "Я не в обиде". - я оглянулся, но так и не найдя куда сесть, приземлился прямо на пол. — "Тебя приятно слушать… словно серебряный колокольчик… И иногда нужно просто выговориться. Все что ты расскажешь останется между нами, гарантирую".

Девушка густо покраснела и судорожно сцепила ладошки за спиной.

— "Можно… можно тогда я сяду рядом?"

— "Пожалуйста, садись, места тут навалом".

Мику осторожно, словно боясь споткнуться, подошла ко мне и присела рядом, привалившись к моему плечу.

Эм… Я, конечно, немного другое имел в виду, но ведь грех жаловаться на такое!

— "Почему ты считаешь что ничего не сделала?" — продолжил внезапно оборвавшийся диалог я, стараясь не обращать внимание на ноющие связки.

— "Потому что так оно и есть". - грустно улыбнулась Мику, смотря куда-то в потолок. — "Все что я умею — это плясать и петь…"

— "А что в этом плохого?"

Девушка на секунду опешила

— "К-как что?! Ну… это же… ненормально!"

— "Назови мне хоть одного "нормального"". - я усмехнулся, вспоминая своих знакомых, которых язык не всегда поворачивался людьми называть, а не то что нормальными.

— "Ну… эм…". - девушка смешно наморщила лобик. — "А как понять что человек нормальный?"

— "Да никак". - вздохнул я, откидываясь на стену. — "Нет таких определений "нормальный" или "ненормальный". Это просто фикция, маска, придуманная обществом. Не существует ведь двух абсолютно одинаковых личностей".

— "Да…" — задумчиво протянула она, почему-то краснея. — "Наверное ты прав…"

— "Естественно я прав!" — моя попытка сымитировать как можно более высокомерный фырчок, вызвала у неё лишь улыбку. — "Я вообще почти никогда не ошибаюсь!"

— "То есть ты не считаешь меня глупой певичкой, которая ничего не умеет?" — почему-то слегка грустно спросила она меня.

Стесняюсь спросить, а как она к этой теме пришла? Где здесь причинно-следственная связь?

— "Ну во-первых: я конечно знаю тебя всего ничего, но глупой ты мне не кажешься. Болтливой, непоседливой… пожалуй шебутной (это слово я сказал на русском), но уж точно не глупой. Во-вторых: я не знаю уровень твоих навыков, поэтому не могу дать полноценный ответ.

Девушка, чуть погрустневшая, когда я назвал её "болтливой и непоседливой" приободрилась.

— "Ты хочешь, что бы я сыграла?" — явно оживилась Мику.

— "Пожалуй да… Я был бы рад тебя послушать".

Моя меломанская сущность приготовила наушники и диктофон.

Мику чуть не запрыгала от переполняющего её энтузиазма.

— "На чем тебе сыграть?! Я на рояле могу, на гитаре, на флейте, на скрипке, на…"

— "На чем сама хочешь", — перебил я её словесный поток. — "Что ты хочешь сама".

Она задумалась.

— "Тогда… на флейте. Ты не против?"

Я молча кивнул и приготовился слушать.

Мику вздохнула, взяла в руки серебристую трубочку…

И миловидная хафу исчезла, являя нам молодого творца, влюбленного в то, что он творит. Если игра замершей сейчас Алисы была прекрасна, то тонкая, хрупкая, словно сама хозяйка мелодия, заставляющая душу дрожать в такт нотам — была совершена.

Я ощутил почти физическую боль, исходящую от Алисы и мельком взглянул на её лицо.

Оно было полно противоречивых чувств.

Так новички-писатели смотрят на тексты своих кумиров, так калека смотрит на спортсмена, так простые ученые смотрят на гениев, рожденных с Даром.

Смотрят и понимают, что достичь такого уровня им просто не суждено.

Ведь ты можешь, ты действительно можешь, пахать как проклятый, рвать жилы, учиться, отдавать делу всю свою душу… Но даже тот факт, что ты сделал все что смог не гарантирует тебе победу.

И именно тем гением была полуяпонка, виртуозно отыгрывающая немного грустную мелодию. Вот только гениев нечасто спрашивают, а нужна ли им эта гениальность…

Мику медленно опустила руки и выдохнула, снова превращаясь в беззаботную девицу с шальным аквамариновым взглядом, на самом дне которого плескались тяжелые капли тоскливых слез, по капле и украдкой выдавливаемых ночью в подушку.

— Ты как всегда потрясающа… — немного натянуто улыбнулась ей Алиса. — Уверен Мир сейчас в вос…

— Слишком идеально. — покачал я головой. — Ты что вообще не можешь изменить мелодию? Хоть чуть-чуть ошибиться, нет, даже не ошибиться, а сымпровизировать? Добавить… души. А то у меня чувство что кручу трек на диктофоне. Да красиво, да все сыграно просто потрясающе точно… Но как-то пусто.

По полу покатилась упавшая флейта, а по бледным щекам Мику — слезинки.

— Слушай, ты! — взвилась Алиса, буквально подпрыгивая ко мне и смотря глаза в глаза. Только сейчас стало понятно, что я хоть всего на сантиметр, но ниже её. — Что ты вообще говоришь?! Не слушай Микуска, этот дурень сам наверное и пары нот сыграть не сможет!

Я усмехнулся и молча поднял флейту, чувствуя как колет ладони и кружиться голова. Вдохнул воздух, поднес к губам серебристую трубочку… И тонкие, ловкие пальцы стремительно забегали по всей её поверхности.

На пол дружно упали три челюсти. Почему три, а не две? Потому что…

— Чува-ак… — почти что жалобно протянуло очнувшееся Эхо. — Я знал что ты ненормальный… Но как ты умудрился на ФЛЕЙТЕ сыграть опенинг к "Домекано"?!

— К чему? — удивленно переспросил я, опуская руки.

— …забей…

— Ты вообще что такое? — протянула рыжая, чуть ли не под руку подводя Мику к окну и усаживая её на подоконник. — На чем ещё умеешь?

— Я… я хочу попробовать ещё! — хафу вдруг очнулась и вскочив с вызовом посмотрела на меня. — Играем одну и ту же мелодию на том инструменте который ты выберешь!

— Легко. — пожал я плечами, начиная чувствовать легкую усталость. — Рояль.

Мику размашистым шагом подошла к инструменту и подняв крышку ударила по клавишам.

Сороковая симфония Моцарта… Красиво. Слишком красиво. А все везде ищут изъяны и не находя их чувствуя себя неуютно.

Наконец я сел на её место и пальцы снова будто окунули в кипяток.

Когда я доиграл Мику была полна злой решимости и жажды реванша.

— Теперь я выбираю! — азартно крикнула она. — Гитара!

О, она Скорпиусов играет!

— Скрипка!

Ицах Перлман, Парадизо… Неплохо, неплохо!

— Тромбон!

— Может дуэт забабахаем? С меня ударные, с тебя рояль, а сыграем… м-м-мм… Секунду сейчас наиграю…

— Эй, может уже хватит ронять мою самооценку?!

— Кстати, а ведь сюда и гитару вплести можно! Погодь минутку, сейчас накидаю ноты…

— Но я не знаю ноты!

— Тогда распишу партию пострунно! Молчи и не мешай работать!

— Ах, ты!..

— Мир, Алиса не ссорьтесь! Может и правда попробовать…

— Да что за херня тут твориться…

— Цыц!

— Ты это кому?! Совсем жить надоело?!

— Да так мысли в слух, не обращай внимания…

А это тело оказывается умеет играть… Хотя я все равно умею делать это лучше него.

Спустя три часа…

— Фух… — я рухнул на мягкую траву и блаженно потянулся. — А это сложнее чем я думал…

— Естественно. — хитро шепнул мне кто-то прямо в ухо. — Всё на свете требует усилий!

Я чуть ли не взлетел, вскакивая на ноги и судорожно рыща взглядом по сторонам.

Передо мной стояла уже знакомая мне девушка в потрёпанном светло-красном платье и с легкой улыбкой смотрела на меня своими ярко-желтыми глазами.

— Тьфу, напугала! — облегченно выдохнул я, садясь обратно на землю. — У тебя что хобби такое — неожиданно появляться у меня перед носом?!

— Неа, это моя работа! — хихикнула она, заправляя одинокую косичку за ухо. — Я все-таки за тобой приглядываю… И теперь вполне официально!

Её довольная мордашка буквально излучала радость. Правда чему она так радовалась я так и не понял…

— И что ты так довольно улыбаешься?

…и поэтому решил спросить. Я же говорил, что напрочь лишен чувства такта?

Юля от моего вопроса на секунду опешила.

— Ну-у-у… Я рада что так вышло. — недоуменно пожала она хрупкими плечами. — Мои усилия не пропали зря, меня похвалили, дали кое-какую свободу действий… Тем более ты довольно интересный, да и чего таить — я к тебе уже успела слегка привязаться.

— Слишком… честно. — отстраненно улыбнулся я, не чувствуя ни капли лжи в сказанных словах.

— Я конечно повторюсь, но… я не человек, Мир. — Юля села за меня и привалилась своей спиной к моей. — Смертные понятия морали и нормы поведения на меня не распространяются.

— Легко тебе, наверное, живется. Никаких правил, ноль ограничений… Нету масок. — на лицо невольно набрела легкая улыбка, спину приятно грела девушка, чьё существование казалось просто невозможным.

— Вовсе нет. — немного грустно улыбнулась она. — То что на меня не распространяются ваши правила вовсе не означает что у меня нет их вовсе… А легко живётся только дуракам и сумасшедшим, остальным — приходиться периодически страдать.

— Так ведь и психам, и идиотам тоже нелегко приходится? — хмыкнул я.

— Вот только они этого не понимают. — мою рассеченную ладонь, накрыла хрупкая и теплая, почти горячая ладошка. — Пошли? Тебе нужно сходить в одно место.

— Что за место? — я нехотя встал и помог подняться девушке, которая нетерпеливо потянула меня за собой. — И почему мне туда надо?

— Скажи, ты веришь в чудеса? — даже и не подумала она ответить на мои вопросы, а вместо этого задала свой. — В то, что нельзя объяснить?

— Да как-то не особо. — пожал я плечами, стараясь не наступить ей на ноги… почему-то босые. — А ты обувь носить не пробовала?

— Пробовала. — кивнула Юля, ещё сильнее ускоряя темп. — Не удобно.

— Хм… На вкус и цвет, как говориться… Так куда мы идем? — я требовательно подергал её за руку, прося объясниться.

— Ах, да, точно! — "вспомнила" она нашу тему разговора. — Есть в этом лагере одно очень странное место… Которое может помочь с твоей главной проблемой.

Я попытался затормозить, но жестко обломился — хрупкая на первый взгляд (да и на второй тоже) девушка даже не заметила моих усилий, продолжая с настойчивостью асфальтоукладчика тащить меня вперед.

— Ты про…

— Мы идем в Лес Памяти, Мир. — в желтом, тигрином взгляде исчезла все насмешливость и детское ребячество. Юля смотрела на меня тепло, с какой-то материнской лаской и… сочувствием?

— Лес… Памяти?! — мой голос резко просел на пару тонов.

Я… Я… Я смогу узнать кто я такой?!! И такое место было у меня буквально под носом?!! Юля, ангел мой непричёсанный, иди сюда я тебя сейчас расцелую!

— Но, но, но! — девушка чуть отстранилась, изображая испуг, но ярко-желтые глаза все так же искрились добротой. — Прибереги свои ласки для обычных девушек…

— Что за "Лес"?! Расскажи!

— Ладно, ладно, расскажу, не кричи ты так… — Юля вздохнула, показательно поковырялась пальцев в ушке, но все-таки приступила к объяснениям: — Лес Памяти… Это место, куда нельзя попасть самому. Туда можно либо пройти через Дорогу, либо тебя должен проводить тот, кто сам уже там был…

— Дорогу?

Девушка закатила глаза.

— Ты скоро все поймешь. Но сейчас я расскажу только про Лес, хорошо? — её голос был полон какого-то материнского терпения.

— Хорошо, продолжай. — мгновенно отступился я от далеко не первостепенных мелочей.

— Итак… — Юля почесала пушистую макушку. — В принципе основных свойств у него два… Первое — если будешь бодрствовать в Лесу Памяти, то вспомнишь, то, что забыл, второе — если уснешь в нем, то забудешь, то, что недавно вспоминал.

— Меня интересует только первое… — жадно прошептал я, уже представляя как рушатся все мои страхи и уходит пустота внутри. Вот только… Сейчас же я не один, верно? — Юля… А если сначала что-то забыть, а потом это вспомнить?

Ответила она почти мгновенно, все так же не прерывая нашей стремительной прогулки.

— Воспоминания превратятся в опыт, исключив эмоции и переживания.

Я задумался. Секунд на пятнадцать.

— А сюда можно привести Славю и Прасковью?

Юля улыбнулась и остановилась.

— Хороший вопрос. Жаль задал ты его поздновато.

И девушка легонько толкнула меня в грудь открытой ладонью так, что я кубарем покатился по земле и остановился буквально в сантиметре от карстового обрыва.

Я, пошатываясь, поднялся на ноги и, бурча себе под нос что-то нелицеприятное, стал отряхиваться.

— М-мир?! — сбоку от меня раздался крайне знакомый и крайне удивленный голос.

Я обернулся.

На коленях у сидящей на земле Слави, спала все ещё закутанная в бинты, аки мумия Прасковья.

Мне в нос буквально ударил сильнейший аромат мяты.

— Что вы здесь де?!…

Вспышка.

В нос ударил невыносимо сильный, продирающий до самого мозга запах полыни и барбариса. Я открыл глаза и тут же поморщился от яркого солнца. Запах моментально утих, но окончательно так и не ушел, оставшись где-то на втором плане.

— Ну что проснулся? — фыркнул кто-то у меня под ухом.

Я моментально сделал кувырок назад и вскочил на ноги. Передо мной на грунтовке стояла девочка лет шестнадцати и, склонив голову на бок, спокойно рассматривала меня словно старого приятеля.

Босая. В красно-коричневом, донельзя потрепанным и коротком платье. С плотной, но неумелой повязкой на левой ноге. Желтые, тигриные глаза смотрели внимательно, но добро, невольно притягивая и отталкивая одновременно.

Что здесь забыл ребенок? И где я вообще? Эхо не спешило отвечать на мои вопросы. Зато ответила девочка.

— Нашел ребенка! — хихикнула она, делая ко мне шаг. — А сам-то? Имени собственного вспомнить не можешь…

Девочка пристально вгляделась мне куда-то в грудь и покачала головой.

— Бедняга… как же тебя вывернуло…

Я очнулся и ощутил, как меня трясут за плечи. А ещё очень сильно пахло мятой…

— Мир! Земля вызывает Мира! Ты чего застыл?!

— В-все в порядке… — я осторожно убрал Славины ладони с моих ключиц и недоуменно огляделся.

Это что… было мое воспоминание?

— Фух, хорошо, а то я уже было перепугалась! — девушка облегчённо улыбнулась и посмотрела на меня своими глазами в которых, наверное, можно было утонуть.

Вспышка

— Мир!

Я удивленно уставился на эту ненормальную.

— Что "мир"?

— Имя — Мир! — ещё более радостно отозвалась она.

— Это же бред!

— Ничего подобного! — её голос был полон праведного негодования и неуёмного энтузиазма. — Все логично!

— Ты где тут логику увидела?!

Меня снова тряхнуло, словно через тело пропустило двести вольт. Так мне что и вправду имя Юля придумала?! Что она ещё для меня сделала? Устроила экскурсию по Старой Дороге?!

Мятный запах.

Вспышка

— Ну и зачем ты снова пришел? — раздался над ухом чей-то голос, показавшийся знакомым.

— Ты кто? — вставать было лень, поэтому я остался лежать в теплой дорожной пыли. По обе обочины от старой проселочной дороги, без единого следа шин в море травы росли редкие кусты барбариса и веточки полыни. Где-то у горизонта заходило солнце.

— Забыл… — разочарованно протянула обладательница красивого голоса. — Глупый, глупый Мир…

Она села на землю рядом с моей головой, подогнув ноги под себя. Тонкие пальчики забрались в мои волосы и ласково погладили голову.

— Так кто ты? И где мы? — я был удивительно спокоен. Наверное, в глубине души понимал, что это просто сон.

— Что даже это забыл? — грустно протянула девушка, чуть проехавшись вперед и ложась рядом со мной. Прямо на дорогу. — Бедняга… Смотрю, старая ведьма Ксана неплохо тебя потрепала… Совсем эти Феокристовы обнаглели!

— Эй! Хватит меня пугать! — меня снова трясли, словно куклу. — Что с тобой?!

— Все в по…

Снова мята.

Снова вспышка

— Это… моё имя? — чуть хриплым от волнения голосом спросил я. — Мир?

— Правда красивое? — в ярко-желтых, тигриных глазах мелькали искорки лукавства. — Я сама его тебе дала?

— Ты… моя мать?

Девушка расхохоталась. Буквально залилась в звонком смехе, стряхивая прозрачные, смешливые слезинки с ресниц.

— Фух, давно так не смеялась… — меня осторожно поставили на ноги и я с удивлением понял, что выше её почти на полторы головы. — Извини, но мамой я для тебя быть не собираюсь. Тем более нам пора прощаться… Твоё время на Старой Дороге подходит к концу.

— Старой дороге? — ошарашенно повторил я за ней какое-то совершенно незнакомое слово.

Она резко помотала головой, ударяя одинокой короткой косичкой себе по щеке. не желая разъяснить мне очевидные для неё вещи.

— Не хочу объяснять такие очевидные вещи, которые ты всё равно забудешь… Да и сейчас это не важно, Мир. Ты должен запомнить своё имя… Необъятное, великое… словно наш мир, словно все миры разом. Не забудь…

Реальность свернулась алой нитью горизонта и схлопнулась, увлекая меня куда-то бесконечно близко и при этом невероятно далеко. В ушах звучали последние слова странной знакомой.

"Ты должен запомнить своё имя… Необъятное, великое… словно наш мир, словно все миры разом. Не забудь Мир… Не забудь своё имя данное мной".

Я сел там, где стоял, не обращая внимания на увивающуюся вокруг меня Славю, у которой в одном место снова взыграл альтруизм.

Юля… Неужели мы встречались уже несколько раз? И каждый раз на какой-то Старой Дороге…

Мятный аромат будто бы вкручивающийся через ноздри прямо в мозг…

И Вспышка

— Это же ты в меня энергетик тогда влила, да? — мой вопрос остался без ответа. Ну не считать же за таковой две теплые желтые искорки на миг промелькнувшие на краю взгляда! — Спасибо.

И снова смех, и снова приятная тяжесть ладони у меня на голове.

Я сонно моргнул… И тут же широко распахнул глаза, которые чуть на лоб не полезли из-за невыносимого запаха полыни с барбарисом!

Знакомо… Так все знакомо… Но не могу вспомнить! Не могу!

— Не память у тебя Мир, а решето. — раздался позади меня чуточку сердитый и очень знакомый голос. — Что ж с тобой делать?

Я резко развернулся. Передо мной скрестив руки на груди стояла невысокая девушка и задумчиво смотрела на меня своими ярко-желтыми, словно две лампочки глазами.

Короткое, даже слишком короткое старое платье с трудом прикрывало все самое важное.

— Юля? — я окинул девушку лет шестнадцати — семнадцати недоверчивым взглядом. — Я представлял тебя… немного другой.

Она измученно закатила глаза.

— В который раз уже встречаемся, а ты все удивляешься! — недовольно буркнула девушка, сердито хмуря брови. — Что ж тебя Дорога все никак принять не может, а!

— А давай ты сейчас объяснишь о чем вообще говоришь? — вздохнул я, принимая реальность какой она есть со всеми её закидонами. — Я ж ничерта не понимаю!

— Ну объясню я тебе. — вздохнула и успокоилась Юля, снова начиная сверлить меня своим тигриным взглядом. — Опять ведь все забудешь, балбесина!

Мне не с того не с сего прилетел хлесткий подзатыльник. А Юля тем временем распалилась не на шутку.

— Вот скажи, ты просто дурак или мазохист-самоубийца?! — желтые глаза гневно и опасно сверкнули. — Ладно, чуть не помер по дороге, ладно чуть коньки не откинул, убеждая этих пришибленных Феокристовых что ты "не опасен"… Ну ладно ещё спас ты этих двоих чуть не померев в процессе! Но ты что окончательно помереть решил?! — не знаю как, но на меня с высоты в три четверти моего роста умудрились посмотреть сверху вниз. — У тебя же печень и так на ладан дышит!

— Ну меня Дор неплохо подлечил…

Меня снова выкинуло из моих воспоминаний. Странно, очень странно, что Дора я помню, а Юлю до недавнего момента — нет… Может в встречался с лиловоглазым не на Дороге? А что это кстати такое?

— Эй, да что с тобой та!..

Мята.

Вспышка

— Кстати, а кто такой Дор? — задал я ей весьма интересующий меня вопрос.

— Рановато тебе пока об этом знать… — пробурчала Юля, осматривая меня таким взглядом что мне на мгновенье показалось что меня засунули под рентген. — Да и все равно ведь не вспомнишь! Сейчас тебе о себе думать надо и о том что упиваться незнакомыми лекарствами — не слишком уж полезно для здоровья!

— Ну прости, ситуация такая была. — беспомощно развел я руками. — Я был уверен что нас уже вот-вот возьмут в клещи и тогда всё. Финита ля комедия.

— Дурень ты… — покачала косматой головой девушка и заправив выпавшую из длинной шевелюры одинокую косичку схватила меня за руку. — И надо мне с тобой маяться…

— Почему ты мне помогаешь? — я не особо упрямясь следовал за моей проводницей по серой, однообразной дороге за обочиной которой росли чахлые кустики. — Зачем тебе это?

— Верно Феокристова говорила. — пробурчала она себе под нос. — Не веришь ты в человеческую доброту… Правильно кстати делаешь.

— Ты так и не ответила. — свернул я разговор в нужное мне русло.

— Зачем тебе? — устало переспросила девушка, на мгновенье останавливаясь у перекрестка, но тут же продолжая путь строго прямо. — Все равно ведь забудешь.

— Хочу хоть на время понять что тобою движет. — абсолютно честно признался ей я. — Ты очень интересная.

— За комплимент спасибо! — хихикнула она, убирая с лица недовольную гримасу. — А помощь… Сначала мне приказали за тобой присматривать, но… не выжил бы ты в Великом Ничто, пропал бы там со всеми потрохами. Жалко мне тебя стало, да и почему бы и не помочь, если это ничего тебе не стоит?

— Ну, а… остальное? — я невольно вздрогнув вспомнив то неопределимо-бесконечное-серое Ничто.

— Было бы обидно, что я тебя получается спасла, а ты так быстро и бездарно склеил ласты! — фыркнула она, дергая меня за руку. — Не отвлекай, мы почти пришли!

— А куда мы кстати идем? — вопросы сыпались из меня один за другим. И мне по сути впервые давали на них хоть какие-нибудь, но ответы!

— В одно забавное местечко, где и ты в накладе не останешься и я сразу двух зайцев убью… — протянула она, останавливаясь на очередном перекрёстке.

— И все-таки я тебя не понимаю… — я покачал головой, пытаясь разобраться в её игре словами.

— Ты и не должен меня понимать, глупый Мир! — фыркнула она, смотря то налево, то направо. — Я не человек. Для меня неприменимы нормы морали, этика и совесть. Это игрушки людей… А теперь побежали!

И мы побежали! Да как побежали! Дорога под нашими ногами сначала замелькала, а потом и вовсе слилась в одну сплошную серую линию, мелькающий по бокам пейзаж начал сливаться в монотонный зеленоватый фон и плавно заскользил на периферии взгляда.

И я умудрялся не отстать, удерживаемой небольшой, но чертовски сильной рукой!

Когда мы внезапно остановились, то я не выдержал и кубарем покатился по старой, пыльной дороге.

— Осторожнее, Мир! — меня без особых усилий подняли на ноги и отряхнули. — И добро пожаловать в Илдизаж!

Я медленно обернулся.

Челюсть с громким стуком упала мне под ноги.

Прямо передо мной в Пустоте висел город размером с херов континент…

Снова лесная поляна у карстовой воронки и снова тормошащая меня блондинка.

Забавно… а она ведь и правда обо мне сильно беспокоилась…

А я так и не поблагодарил её по человечески… И этот запах мяты… Уже немного раздражает…

Вспышка.

— Ты знаешь кто я?! И молчала?!

— Понятия не имею! — беззаботно хихикнула она, снова утягивая меня за собой. — Зачем, думаешь мы сюда потащились?

— Понятия не имею! — буркнул я. — Ты меня сюда притащила, когда я был в не особо вменяемом состоянии и ничего не объяснила!

— Да? — девушка остановилась и удивленно на меня и скорчив виноватую мордочку почесала макушку превращая и без того не слишком расчесанные волосы во взрыв на макаронной фабрике. — Прости, забыла… В общем, мне хоть и не было напрямую запрещено вмешиваться в жизни смертных, но за то что я тебе пару раз помогла начальство сделало мне нехилый такой втык! И учитывая, что оно крайне тобой интересуется… Узнаю я кто ты такой, и на все это закроют глаза! Ну и подлечим параллельно что бы и для тебя выгода была.

— А сама? — я невольно восхитился её честностью. — Ну, в смысле подлечить.

— Это я, конечно, могу… — смутилась Юля. — Но мне за такое голову снимут! Так что воспользуемся помощью стороннего специалиста… Всё нашла! Держись Мир, мы взлетаем!

— В смысле "взлета…"

На миг показалось что я ослеп и прозрел одновременно.

Везде, от мостовых, до низких и высоких домов вспыхнули, тысячи, миллионы, миллиарды разноцветных струн. Тусклые и сияющие, неизменные и исполосованные сотнями оттенков, изломанные и идеально прямые, стелющиеся по земле и тянущиеся в небо…

— Каждый предмет, каждое событие, каждая секунда — лишь нить! — восхищенно прошептала оглушенному мне на ухо Юля. — Теперь ты видишь?

И я видел. Жизнь в этом городе действительно кипела и бурлила… Просто в совершенно отличном от человеческого понимании.

Да… это было красиво… Надеюсь, Юля не слишком сильно рисковала, подставляя себя под удары "начальства".

— Ты живой там?!

— В норме, просто…

Невыносимый запах мяты.

Вспышка

— Эй, Бард, открывай к тебе гости! — не проявляя и доли тактичности, Юля ногами заколотила по жалобно затрясшейся двери ногами.

Ответа не последовало.

— Не притворяйся что не слышишь! — она пнула с такой силой что останься на металле след и я бы ничуть этому не удивился.

Дверь исчезла. Просто испарилась. В проеме чуть пошатываясь, стоял лысый мужик в какой-то хламиде, пытающейся косить под кимоно и закрепленной за спиной гитарой.

Недохиппи пьяно улыбнулся.

— О, Юлька, привет! Куда хвост де…

Договорить хиппи не успел. Его снесло и с диким треском впечатало в стену.

Знатно я тогда пересрался… Странные у Юли комплексы.

Меня в очередной раз тряхнуло.

— Да хватит меня тормошить! Все со мной хо!…

От мятного аромата закружилась голова…

Вспышка.

— Мы идем к другому… специалисту. — коротко бросила она через плечо. — А объяснять подробно… Прости Мир, я просто не имею права. Ты об этом все равно забудешь, а меня за это по головке не погладят!

— Тогда скажи, что узнала обо мне! — не выдержал и крикнул я, упираясь ногами в асфальт.

Юля остановилась. Окинула меня сочувствующим взглядом. Обреченно вздохнув, покачала головой и топнула ногой.

Реальность вздрогнула, выгнулась и выплюнула нас к порогу хлипкой деревянной хибары. Причем гуляющий вокруг легкий ветерок ощутимо шатал эту крайне неустойчивую конструкцию.

Как она вообще стоит, а?

— Мы в Илди Мир. — в голосе Юлю определенно поубавилось теплых ноток. — Здесь возможно всё.

Я так и не понял за кого меня посчитал Бард… Надеюсь я не какая-нибудь реинкарнация вселенского зла? Это было бы не слишком забавно… А от мяты в ближайший месяц меня будет тошнить!

Вспышка.

— Какой з-з-забавный с-с-смертный… — довольно прошипел он, расплываясь в хищной улыбке. — Если проиграешь я заберу твою память.

— Сотрешь? — в моем голосе почему-то не было и капли страха.

— Нет, просто прочитаю тебя от корки до корки. — он облизал губы неожиданно тонким языком. — Предупреждаю — это ОЧЕНЬ больно.

Я усмехнулся ещё шире.

— По рукам!

— Превос-с-сходно…

Хлопок в ладоши — и вот мы вдвоем сидим в креслах по разные стороны стола, на котором стоят…

— Шахматы?

— О, да! — довольно сощурился он. — Игра где нет места удаче. И где почти невозможно сжульничать.

— Нет, Мир, стой! — с легким хлопком с боку от меня материализовалась Юля. — Одумайся, не надо! Ещё не поздно уйти!

— Не волнуйся. — я еле заметно улыбнулся и сдвинул белую пешку вперед. — Шахматы — это те же крестики-нолики…

Помню… Теперь помню… Но что же было дальше… И почему так сильно болит голова?..

Вспышка.

Стук ударяемой о доски фигуры, буквально разрубает повисшую тишину, настолько непроницаемую, что собственное сердце кажется отбойным молотком, стучащим прямо в уши.

Я довольно усмехаюсь, не забывая крутить в голове десятки разных отвлекающих вещей и умело маскируя важную информацию под потоком всякого бреда.

— Шах и… пат.

Сидящий напротив меня игрок посмотрел на меня с таким бешенством, что мне показалось, что меня сожрут прямо здесь и сейчас.

— Ну, так мы оба проиграли, или оба выиграли?

Скрип его клыков неверное будет преследовать меня в кошмарах…

— Выиграли… Но ты ш-ше понимаеш-шь ш-што тебе будет ош-шень больно?

— Плевать. — равнодушно пожал плечами я. — Главное вылечи мое тело.

— Чтош-ш договорилис-с-сь…

А потом мою душу попыталась сожрать. Причем в самом прямом смысле…

Черт… а ведь это и вправду было дьявольски больно!.. Когда твою душу чуть ли не облизываясь, заползаю в каждый уголочек памяти… Меня так даже Ксана не насиловала!

И ещё больнее осознавать, что больше в моей памяти восстанавливать попросту нечего… По крайней мере, Лес не способен на это, так же как не смог это сделать Гиргорий.

Как я это понял? Сам не знаю. Просто осознал, что последнее показанное и открытое мне воспоминание… по-настоящему последнее.

По моим щекам методично захлопали пощечины.

Я перехватил колотящую меня блондинку за запястье и наградил её мрачным взглядом.

— Может, перестанешь? Я же уже говорил, что со мной все в порядке!

Славя выдернула свою руку и возмущённо фыркнула.

— Ты уже полтора часа сидишь, уставившись вникуда!

— Серьезно? — я недоуменно покосился на солнце, которое действительно успело нехило сдвинуться с места. — Тогда прости. И вообще что вы здесь делаете?!

— У меня аналогичный вопрос. — девушка нахмурилась. — Как ты вообще сюда попал? Ты не мог прийти сам…

— Верно. Мне помогли. Да и зачем вы здесь я тоже догадываюсь… Через сколько тебя разбудить?

— Прости… Но тебе лучше уйти. — Славя слегка виновато посмотрела на меня. — Где-то минут через двадцать проснётся Прасковья…

— Понял, не дурак. — я вздохнул, поднялся с земли, хотя хоть убей не помню как садился и неспешно побрел… куда-то. Настроение было ни к черту. — Бывай. До встречи вечером.

— Ага… До встречи.

Тропинка словно прокрутилась у меня под ногами, и я перестал чувствовать Славю. Вот была она, был её тревожный, полный искренних переживаний взгляд, и вот — пусто. Никого нет.

Что ж мне теперь делать-то до этого самого вечера?

Над лагерем, словно в ответ моим мыслям разнесся горн, зовущий пионеров на полдник, а кишки в животе начали стучать по воющему желудку.

Я вздохнул и огляделся вокруг.

— Ну и как мне отсюда выбраться?

***

Дожевав одиннадцатый корж и запив все это дело третьей кружкой вкуснейшего какао, пачку которого я только что выпросил у поварихи, уже, наверное, считающей меня своим вечно голодным, да ещё и к тому же тонким, как щепка внучком, я широко зевнул и поплёлся к домику вожатой.

Настроение было как у студента после проваленной сессии.

Наконец я добрел до кровати, бухнулся на матрас, кольнувший меня пружинами… И начал делать то, что в моей ситуации делать было ну никак нельзя.

Я начал думать. А если точнее — придумывать.

Ко мне не вернулась память… вернее вернулась, но не та которую я так ожидал. Птица надежды упорхнула из рук, внезапно оказавшись розовой птицей-обломинго.

Поэтому в моей душе бушевала с трудом удерживаемая буря из обиды, злости, недоумения, любопытства и желания вцепиться кому-нибудь в глотку.

В дверь кто-то постучал. Я почувствовал себя переполненным воздушным шариком, внутрь которого вместо воздуха закачали нитроглицерин.

— Кто там? — процедил сквозь зубы я, открывая дверь, которая к счастью для пришедшего открывалась вовнутрь.

На пороге стояла Алиса, испуганно сжимающая в руках мятые листочки.

— Мир… ну это… партия… она же твоя… короче вот!

Мне руки настойчиво попыталась запихнуть стопку бумаги не самого лучшего качества. Кажется у меня дернулся глаз. Правый.

— Оставь, мне это не нужно. — настолько "вежливо" проскрипел я, что рыжая невольно сглотнула от страха.

— Х-хорошо… — промямлила она, отводя взгляд. — Там… это… тебя Мику звала… интересуется куда ты про…

Я молча закрыл дверь прямо перед её носом и снова лег на кровать, с радостью отмечая удаляющиеся торопливые шаги.

На чем мы собственно остановились? Ах, да точно я же страдаю… Жизнь — дерьмо, лопаты нет, над нами висит пока невидимый, а оттого ещё более страшный дамколов меч, у меня на шее висят две сестрички, увидев которых тест IQ совершил бы ритуальное самоубийство, а ещё вокруг твориться всякая мистическая поеб…

В дверь постучали.

Я мысленно взмолился всем известным мне богам, прося их дать мне еще хоть капельку терпения.

— Открыто. — крикнул я, прикрывая глаза и мысленно обещая, что если это снова Алиса, то я её свяжу, всуну в рот кляп, подвешу на статую посреди площади и там же выпорю!

Прыгнувшая мне в голову картинка, даже меня заставила на мгновенье смутиться.

— Мир привет! Ты куда пропал? — в домик ворвалась радостная, как стая папуасов, поймавших себе на ужин заблудившегося туриста, Мику. — Мы тебя обыскались уже, хотели ещё намного поиграть…

— (Жестко и длинно материться на японском)!

Миловидная хафу стояла посреди комнаты с настолько красным лицом, что синеватые волосы казалось приобрели фиолетовый оттенок.

— Б… б-бака!

И она словно пуля вылетела на дверь.

— Дверь закрой! — мой вопль, увы, не достиг её пылающих ушей и названный предмет оказался лишь прикрытым… оставив небольшую щелочку.

От расхреначивания этой доски с ручкой меня остановил только тот факт, что если я это сделаю, то закрыть её уже не поучиться.

Я встал, громыхнул дверью, закрыл её на ключ и лег прямо на коврик у порога.

Итак о чем я ду…

В этот раз ради разнообразия постучали в окно.

— Кака-а-ая су-ука-а-а! — не выдержал я и заорал, распахивая ставни с такой силой что жалобно задребезжали стекла.

— Дурень, ты чего творишь?! — на земле стояла Юля и обиженно потирала лоб, куда ударил уголок от рамы.

— Кхм, прости… — мне на секунду стало стыдно. Но только на секунду. — Слегка на взводе… Заходить будешь?

Злиться на непоседливую желтоглазую девчонку в слегка рваном платье просто не получалось.

— Зря я что ли стучала… — все ещё слегка сердито буркнула она, ловко, словно кошка, запрыгивая на подоконник. Причем от столь активных действий красная ткань платьица задралась, показывая, что нижнее белье её хозяйка все-таки носит.

— Куда это ты так пялишься? — хихикнула Юля, нагло устраиваясь на кровати вожатой и сооружая себе из подушек и одеял нечто вроде гнезда.

Мое постельное она, кстати, тоже умыкнула.

— Чертово тело… — буркнул я, снова усаживаясь на довольно мягкий коврик. — И это… Юля…

— Что? — девушка зевнула и нахохлилась словно воробей. Что с её прической а ля "взрыв на фабрике шерстяных изделий" было весьма правдоподобным сравнением.

— Спасибо тебе.

Юля довольно улыбнулась и, кажется, даже замурлыкала.

— Пожалуйста. — улыбка девушки буквально лучилась довольством. — Все-таки мне тоже было весело…

— Особенно с Гиргорием? — не смог не усмехнуться я.

Она расхохоталась.

— Да! — смешливые слезинки полетели во все стороны. — Никогда не забуду его лицо в тот момент!

Мне в тот момент было скорее страшно, а не смешно… Но о вкусах, предпочтениях в постели и чужом юморе, как правило, не спорят.

— Ты вроде говорила, что тебя официально назначили мне помогать? — подождав пока девушка отсмеётся я поднял весьма щекотливую тему. — Можно тогда полюбопытствовать, зачем это вообще сделали? На кой я кому-то сдался?

— Ты интересный. — не раздумывая ни секунды ответила она.

— А если серьезно?

— Если серьезно… — Юля грустно усмехнулась и я неожиданно понял, что ей далеко не шестнадцать лет, а намного, намного больше. — Никому ты не нужен. Для моего начальника, что для того же Дорожника — мы все просто лабораторные мыши. А ты — лотерейный билет с неизвестным никому содержимым… Можно сорвать джек-пот, а может, ты окажешься пустышкой. Ну тут скорее действует эффект обратного внимания.

— Какой эффект? — я недоуменно моргнул.

Юля вздохнула.

— Тебе почему-то помог Дор… — девушка зябко поёжилась и поморщилась одновременно. — А он не просто серьезная фигура на доске! Он — тот, кто двигает фигурами! И за свою помощь, личную помощь, пусть она ему практически почти ничего не стоила, он не взял с тебя фактически ничего.

— И это заинтересовало твоего начальника примерно из той же лиги? — осенило наконец меня.

— Да… в общем-то так. — пожала она плечами, устраиваясь поуютнее.

— Тогда… Почему ты мне помогла? Ещё до Дора, вообще в самом начале? — я на мгновенье задержал дыхание, действительно стремясь и желая хоть чуть-чуть её понять.

Юля молчала. Целых пять минут она тихо сопела в куче одеял. Но она все-таки мне ответила:

— Ты… напомнил мне одного знакомого… Пусть я и не простая смертная, но мне тоже свойственны эмоции…

Тема для неё явно неприятная… Ладно, не буду больше её доставать.

— А ты можешь нас телепортировать куда-нибудь через границу?

Девушка смутилась.

— Ну-у-у… Теоретически — оно конечно да, могу…

— А практически? — уже понимая ответ, просто на всякий случай спросил я.

— А практически вмешательство такого уровня мне запретили. — вздохнула Юля. — И даже третий порядок воздействий максимально ограничили…

Я тоже вздохнул. Глупо было надеяться на то, что все решиться так легко. Но сам факт того что для кого-то я лишь забавная зверушка, за которой интересно наблюдать…

Это вызывало у меня настолько чистую ненависть что я с трудом сдерживался от того что бы… Что бы начать делать хоть что-то.

— Мир хватит… — моего плеча коснулась тонкая, но такая сильная и… надежная? ладонь. — Я тебя понимаю, но… успокойся, пожалуйста. Ненавистью ничего не решить.

Я посмотрел на Юлю, в чьих желтых, тигриных глазах было видно настоящее сочувствие.

Могу ли я тебе довериться, странная девушка с солнечным взглядом и непонятным комплексом на кошек? Ты сделала для меня много хорошего… Ты спасла меня оттуда, куда даже мертвым путь заказан. Но могу ли я верить в то, что если тебе отдаст приказ непонятное "начальство" ты не убьешь меня? Я не переоцениваю себя и знаю — тебе это почти ничего не стоит… Я же человек. Лживый, слабый, эгоистичный и самовлюбленный человек…

Но мне так хочется верить хоть во что-то…

— Глупый, глупый Мир. — Юля со странной улыбкой, подошла ещё ближе и осторожно обняла. И в этот момент она казалась куда сильнее меня. — Пусть я сейчас сделаю глупость, но… Я не предам тебя. Обещаю.

Девочка, которая умела читать мысли слишком хорошо знала, как я отношусь к таким простым на первый взгляд вещи как обещания.

А мне… Мне оставалось только довериться.

— Как долго ты сможешь быть рядом? — я украдкой погладил оказавшейся невероятно мягкой макушку.

— Не знаю. — вздохнула она, утыкаясь мне в грудь. — Сроки указаны не были. Но кое-чем помочь смогу.

— Чем же?

— Не могу пока сказать… — Юля стыдливо отвела взгляд. — Прости…

Да ладно, чего расстраиваться. Чужие секреты принято уважать.

— Спасибо. — неловко улыбнулась она, а я вспомнил что мои мысли для неё — открытая книга. — Можно тебя кое о чем попросить?

— Ну, попробуй. — улыбнулся ей я.

— У тебя еда есть? А то жрать хочется, но своровать не выходит… — Юля выглядела немного смущенной… и чертовски милой.

Я улыбнулся.

— Сейчас поищем… Вроде у вожатой кое-что было.

***

— Сегодня в нашем лагере произошел крайне неприятный инцидент. — Ольга говорила медленно, словно бы вколачивая словами гвозди в мой гроб. — Один из пионеров совершил непростительный проступок — поднял руку на своего старшего товарища!

Искалеченная троица, на которых Виола уже успела наложить гипс пялилась на меня с таким превосходством, злорадством и ненавистью, что я с трудом сдерживался от того что бы скорчить презрительную гримасу.

Но я старательно изображал испуг.

— Поэтому… Дмитрий! Выйди из строя!

Я поспешно вышел на центр площади прямо под перекрестье сотни презрительных взглядов. Хорошо же вожатые меня распиарили…

— Сегодня ты избил вожатого и двух его помощников. За это можешь попрощаться со званием пионера! А завтра с утра ты уедешь из лагеря! Сдай свой значок! — аки пророк указывающий на антихриста молвила она.

В моей дрожащей от "страха" ладони появилась красная звездочка, которую Ольга мгновенно спрятала куда-то себе в карман.

— До конца сегодняшнего дня тебе запрещено выходить из собственного дома! Посиди и подумай над своим поведением! Без ужина.

Оскара ей! Оскара! Такая праведная ярость, как у сжигающего на костре ведьму инквизитора! Я восхищён!

— Катюшка, отведи провинившегося.

Меня за локоть взяла вожатая, которая вполне могла оказаться родственницей Ульянки — такая же огненно-красная шевелюра явно на это намекала. Хотя с мелкой её нельзя было перепутать при всем желании…

— Вау! Пятый размер!

Грёбаное Эхо, снова ушло в неадекват.

— Наломал ты дров парень… — Катюшка покачала головой, случайно хлестнув меня длинными алыми прядями по лицу. — Ну и стоило оно того?

Я молчал, с трудом сдерживая улыбку.

— Молчишь? Ну, молчи… Ты же понимаешь, что жизнь себе загубил?

Я прикусил губу, что бы не заржать в голос. Но вожатая видимо посчитала что я вот-вот расплачусь.

— Поздновато ты слезы лить вздумал. — снова покачала она головой. — Посиди и подумай что наделал!

Меня впихнули в домик и закрыли дверь на ключ. А я, подождав пока вожатая отойдет подальше, с облегчением расхохотался.

— Успешно все прошло, да?

— Надо же кто со мной заговорил… — ехидно протянул я, растягиваясь на кровати.

— Говорил же — наши сеансы связи сильно ограничены.

— Почему?

— А это важно?

— И то верно… — я зевнул. — Раз пока мы можем говорить, расскажи все что знаешь об МСБ, а в особенности об Икари и отлове неугодных власти.

— А что ж ты у других не поспрашивал?

— Внимание других пионеров привлекать было нельзя. А Ольга с Виолой… сомневаюсь что они скажут что-то кардинально новое и важное.

— А "бесполезный кусок мусора" значит скажет?

Обиделся. В принципе не удивительно…

— Пока ты не показал себя полезным. — иронично хмыкнул я.

— Хах. А ты не меняешься. — несмотря на смешок веселья в голосе моей шизофрении не было ни на грамм. Только бесконечная усталость. — Но я расскажу все что успею.

— Внимательно слушаю. — мой голос мгновенно стал серьезным.

— Итак… МСБ… Межмировая служба безопасности. По сути, делится на несколько отделов: контроль ПСР-ов, контроль Замещённых, контроль Параномов и контроль "Особо опасных объектов".

— Нами заинтересовался отдел контроля Параномов? — поспешил уточнить я.

— Учитывая то, что вы убили их паранома, причём очень неслабого, то думаю что вас "пасут" сразу два отдела.

— Насколько это опасно? — вопросы начали сыпаться из меня один за другим.

— У контроля ООО полномочий должно быть куда больше чем у отдела Параномов…

— То есть вместо того что бы пытаться поймать Славю, теперь МСБ пытается убить меня?

— Это наихудший вариант событий.

— Значит это наиболее вероятный исход событий… — мои зубы невольно протерлись друг о друга, взвизгнув эмалью. — Можешь сказать что-то ещё?

Молчание.

— Только не говори, что снова вырубился! — отчаянно вскрикнул я, только-только начавший нормальный, полезный и конструктивный диалог с внутренним собеседником.

Тишина.

— Что б тебя по Дороге разбросало! — выругался я, уставившись в деревянный потолок. — Но признаю, иногда ты можешь быть полезным.

Если Эхо и услышало мои слова, то оно не ответило. А жаль, надежда была.

Что ж пока все идет по плану…

В окно постучались, а я невольно улыбнулся.

— Запрыгивай.

Створки распахнулись словно по волшебству, а в домик ловко влетела Юля.

— Фонишь беспокойством. — вздохнула она, подсаживаясь ко мне и начиная сооружать себе "домик" из одеял и подушек. — Все в порядке?

— Просто волнуюсь. Пока все идет по плану. — отмахнулся я, улыбнувшись чуть шире.

— Это хорошо… — Юля начала что-то говорить, но тут заскрипел ключ в двери и она быстро, словно кошка скользнула под кровать.

— Мир, ты тут? — в домик зашла Ольга, зажимая в руках пузатый кулек с булками и несколько треугольных пакетиков кефира. — Ужин пришел.

— Спасибо! — я с радостью принял подарок и недолго думая вцепился в одну из булок зубами. — Как Виола?

— Тут небольшие проблемы… — вожатая резко погрустнела. — Ты не против, если она скажет тебе о них лично?

— Скажи ей пусть заходит. — громко сказал я, уже давно чувствуя как кто-то стоит за дверью.

— Ну здравствуй… нарушитель. — зашедшая к нам медсестра в своем неименном халате лукаво, по-Виоловски улыбнулась. — Как ручка?

Я стянул красную от засохшей крови повязку и продемонстрировал ей абсолютно здоровую ладонь.

— Зажила.

Спасибо прячущейся у меня под кроватью Юле…

Лишь по немного расширившимся глазам я смог распознать её удивление.

— Интересный ты человек, Мир… — впервые на моей памяти она назвала меня по имени.

— Ближе к телу. — усмехнулся я, чувствуя как тело слегка потряхивает от волнения. — Какие проблемы?

— В девушках, которых ты притащил. — Виола, та самая Виола проигнорировала мою "оговорку", лишь подтверждая важность сообщения. — Им нужен отдых.

— За ночь отдохнут. — отрезал я.

— Нет. — врач покачала головой. — Минимум, повторюсь самый крайний минимум — примерно к обеду.

Я скрипнул зубами.

— Хорошо… Тогда нам продеться уехать чуть позже. Машина готова?

— Да. — коротко кивнула она.

— Тогда может, вы присмотрите за больными? Уверен, ваша помощь ускорит их выздоровление… — не особо церемонясь "послал" я её отсюда подальше.

Виола лишь фыркнула, но из домика вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мы с Ольгой ещё где-то минуту посидели молча.

— Я пожалуй тоже пойду. — слегка неловко улыбнулась вожатая. — Дела…

— Удачи вам. Спасибо за все.

— Прибереги слова до завтра, Мир. — она невесело усмехнулась и вышла вслед за Виолой.

Из под моей кровати высунулась лохматая, а теперь ещё и пыльная голова Юли, жующей булку. И когда только стырить успела?!

— Тебе там удобно? — усмехнулся я, тоже беря кусок ароматного хлеба.

— Угум. — девушка ловко поймала выпрыгнувший из пакета булку и довольно заработала челюстями.

Ну, словно кошка…

— Эй, какая я тебе ещё кошка! — возмущённо зашипела она, отрывая зубами уголок от упаковки кефира.

Интересно, а если я коробку поставлю, она в неё залезет?

— Хватит о таком думать! — возмутилась Юля, выбираясь из-под кровати. — Это обидно, между прочим! Я же не говорю о том, что у тебя такая умильная моська, что тебя половина лагеря перетискать хочет!

— Зараза! — буркнул я, улыбаясь про себя. — Ладно, постараюсь о таком не думать…

Я лег на кровать и прикрыл глаза. Бесполезно. Несмотря на дикую усталость, сон даже и не думал приходить.

Через пятнадцать минут косплея Ленина мне уже хотелось кого-нибудь убить.

— Не спиться, да? — сочувствующе вздохнула она, словно в печку закидывая себе в рот сдобу и запивая её уже второй пачкой кефира.

— Ага. — скривился я. — Мерзкая эта штука — бессонница…

— Хочешь, помогу? — девушка, доев все что было, зашуршала пакетами, пряча их куда-то в стол вожатой.

Естественно хочу!

— Ну, тогда… — Юля так быстро, словно бы её тело было сделано из ртути, перетекла к моей кровати и одним движением запрыгнула на меня.

— Что ты делаешь? — я судорожно сглотнул, чувствуя теплое и мягкое тело, а так же её женский запах с еле заметными нотками полыни.

— Помогаю… — девушка легла мне на грудь и тихо замурчала.

"И правда… как… кошка… " — успел подумать я, прежде чем окончательно убаюканный её теплом и голосом рухнуть в объятия сна.

Глава 6 начало

Я зевнул и посмотрел в мутный кусок стекла, по недоразумению названный автобусным окном. Жесткое сиденье больно упиралось в пятую точку, а привычная с поездок в армейских машинах бензиновая вонь отсекала почти все другие запахи.

— Ну и чего ты такой хмурый? — беззаботно улыбнулась сидящая рядом девушка, в чьих изумрудно-зеленых глазах прыгали озорные искорки. — Опять паранойя разыгралась?

Четыре года в горячих точках… Тут паранойя появиться у любого… кто выжил. Те, у кого не было этого качества, были либо мертвы, либо являлись внебрачными детьми Фортуны.

— Зато так безопаснее. — привычно отмазался я, сдерживая улыбку при взгляде на сестренку. Пожалуй, единственного близкого у меня существа.

Эта перебранка повторялась не раз, не два и даже не сто. Это уже больше напоминало своеобразную традицию.

И вот согласно сценарию девчушка лет семнадцати закатила глаза, словно бы прося у небес даровать ей терпения по отношению к непутевому старшему братцу.

— А зачем мы вообще тогда из дома вышли? — будь я хоть чуть-чуть меньше знаком с неё, то, несомненно, принял бы сарказм в её голосе за чистую монету.

— Сидеть дома тоже небезопасно. — сохраняя максимально серьезное выражение лица ответил я. — Закрытое пространство… А если пожар?

— Мы на втором этаже живем. — уровень иронии просто зашкаливал, но я знал что сейчас сестра искренне веселится. — И под окнами у нас дерево.

— А если грабители залезут? — уголки моих губ едва заметно дернулись, что естественно не укрылось от пристального взгляда моей сестрички.

— Решетки. Причем предупреждая твой следующий вопрос — они открываются, и, да только изнутри! — она наклонила голову на бок, роняя себе на плечо прядь моих — таких же серебристых волос.

— Взрыв газа? — мой голос был полон напускной, но такой веселящей её суровости и серьезности.

— У нас электроплита. — ещё одна теплая улыбка.

— А у соседей? — постарался одними своими холодными глазами улыбнуться и я ей.

— У соседей тоже. — насмешливо парировала она.

— М-м-м… Землетрясение? — продолжил я придумывать откровенно дурацкие ситуации.

Меня наградили скептическим взглядом.

— Даже если что-то подобное произойдет… То опять же — второй этаж, и здания в нашем районе не слишком-то высокие.

— А если… — мои мысли заметались.

— Если ты сейчас скажешь что-то про наводнение или метеорит, то я тебя пну!!!

И ведь пнет, зараза мелкая… А увернусь — так обидеться.

— Хм… Террористы? — почти что сдавшись выдал я.

— Да кому мы нафиг сдались… — буркнула она, устало приваливаясь к моему плечу и смачно зевая. — Ничего ценного у нас нет…

— Террористы — это как бы не грабители, их ценности не особо интересуют…

По всему телу, от затылка до пяток прошла волна мурашек. Я замер и резко обнял сестру, полностью закрывая её своим телом и оттаскивая её подальше от окна около которого она сидела.

На войне солдату помогают выжить три вещи: удача, чуйка и паранойя. Остальное можно купить, стырить или натренировать.

Автобус резко тряхнуло.

Я словно в замедленной съемке наблюдал за тем как неторопливо плющиться металл, в который на полный скорости влетел тяжелый грузовик.

А потом остался только холод, тьма и странный шелест, вкручивающийся в уши…

Словно бы кто-то мял фольгу от шоколадки.

***

Я открыл глаза и, с хрипом втянув в себя воздух, рывком поднялся на кровати.

Юли рядом не было. Ольга Дмитриевна тоже отсутствовала. Будильник показывал десять часов утра.

Получается, продрых я без малого пятнадцать часов… А до обеда оставалось ещё три.

Думаю пора уже идти в медпункт… Хоть узнаю состояние девчонок.

На глаза попался рюкзак, лежащий около моего спального места и положенная на него записка, в которой аккуратным почерком было написано что это — подарок нашей заботливой вожатой, а в ранце куча полезных вещей, включая небольшую сумму денег.

От халявы грех отказываться! Так что как встречу Ольгу, обязательно поблагодарю, а сейчас идем в обитель разврата… то есть в медпункт.

Я, чувствуя невероятную легкость во всем теле поднялся с кровати и, на мгновенье остановившись пред дверью и убедившись, что снаружи никого нет, выскользнул на улицу.

На лицо невольно наползла довольная улыбка.

И я неторопливо, наслаждаясь одиночеством и прекрасным утром, зашагал по незаметной тропинке.

Хорошо… Давно мне не было так… спокойно? Если припомнить — то вообще ни разу с самого момента моего появления. Этот лагерь действительно чудесное место!

Я спокойно шел, даже не предполагая, что на неприметной тропинке мне может повстречаться хоть одна живая душа… разве что Юля, обладающая поразительной способностью исчезать в никуда и приходить из неоткуда.

Но нет. На дорожке стояли и терпеливо ждали две совершенно другие девушки, одна из которых была мне неплохо знакома… Я вздохнул, закатил глаза, но все-таки решил нормально попрощаться с почти единственным человеком в лагере, с которым успел познакомиться.

Естественно зайти к ним я решил со спины.

— Меня ждете? — почти что им на уши хрипло прошептал им я.

Надо отдать девчонкам должное — они не завизжали, хоть и было видно с каким трудом им это далось.

— Мир! Ты!.. Ты!.. — мгновенно вскипела Алиса и, оскалившись, начала угрожающе надвигаться на меня. — Может уже хватит меня пугать?!

— Ты слишком милая когда злишься. — невинно захлопал глазами я. — Как можно отказаться от такого зрелища?

Из горла девушки вырвался рык.

— Алиса, успокойся… — еле слышно прошептала стоящая рядом с ней девушка с короткими фиолетовыми волосами и фигурой, вызывающей обильное слюноотделение у любого подростка.

Девушка старалась казаться насколько невзрачной и незаметной, что её присутствие практически не ощущалось.

Вот только… Алиса прожгла меня разъярённым взглядом… и успокоилась. Хотя правильнее будет сказать — "взяла себя в руки".

— Пошли. — меня схватили за руку и попытались куда-то потащить.

Я же, не прилагая особых усилий, не сдвинулся ни на сантиметр.

— И не подумаю. Зачем я вам? — вопросительно изогнул я бровь.

— Надо поговорить. — скрипнула зубами Алиса.

— Валяй, говори. — я зевнул, доводя её до белого каления.

— Не здесь. — от звука, который издала зубная эмаль бедной девушки содрогнулся бы любой стоматолог. — В другом месте.

Я посмотрел во все такие же пышущие янтарным огнем глаза… И понял что она — эта несносная, вредная, вспыльчивая и невыносимая девчонка…

Алиса… волнуется.

Волнуется… обо мне. Как и многие остальные "неправильные люди" в этом лагере.

— Хорошо. — я нацепил на лицо привычную усмешку. — Куда идем?

— Скоро узнаешь. — отрезала Алиса, уверенно зашагав вперёд.

Я лишь покачал головой и пошел за ней, отметив, что её стеснительная подруга тоже пошла за нами.

А кто она кстати? Фиолетоволосая девушка точно стояла на линейке рядом с Мику — значит она из первого отряда… Но кроме этой весьма скудной информации мне ничего о ней неизвестно!

Я с интересом посмотрел в глаза плетущейся за нами девушки.

И сглотнув, ставшую вязкой слюну, ме-е-едленно отвел взгляд.

Ну её нахер…

В темно-зеленых, словно болотная топь глазах тлела тёмная, еле прикрытая искорка кровожадного безумия.

— Алиса. — я парой резких шагов нагнал идущую впереди рыжую. — Как зовут твою подругу?

— Ленка. — коротко бросила она, не сбиваясь с шагу. — Что понравилась?

— Не то слово. — мрачно ответил я, разворачиваясь назад. — Лена, тебе наверное не очень комфортно идти с незнакомцем вроде меня? Давай ты рядом с Алисой пойдешь?

Лена покраснела так, будто у неё лихорадка.

— Х-хорошо… — пролепетала она, старательно пряча глаза в землю.

Четверть минуты — и теперь рыжая с фиолетовой идут чуть ли не рука об руку, а я — внимательно рассматривая бедра Леночки, прикрытые коротким платьем. Что естественно не укрылось от внимания её подруги.

— На что ты это так смотришь, а, Мир? — Алиса посмотрела на меня ласково и приветливо, как на таракана в супе.

— Да так… природой любуюсь… — я молниеносно перевел взгляд на окружающие нас кусты.

А девушка то с сюрпризом! Очень странным для девушки и очень неприятным сюрпризом… Сантиметров пятнадцать длиной.

— Смотри у меня! — буркнула рыжая, продолжая приостановившееся на мгновенье движение.

Остаток пути мы провели в напряженной тишине, пока, наконец, не вышли…

— Ну и зачем мы пришли к воротам? — я вопросительно заломил бровь.

— В это время тут могла бы быть только одна слишком уж работящая помощница вожатой… — снизошла до ответа Алиса, вставая прямо напротив меня. — А, забудь! Ты её все равно не знаешь!

Не надо было быть гением, что бы понять то, что речь шла о Славе. Я внутренне напрягся. Неужели она умудрилась все разнюхать?! Виола же клялась и божилась что она никого не то что на второй этаж, к лестнице не пустит!

— Так о чем ты хотела поговорить? Или о чем хотела поговорить Лена? — прекрасно держа невозмутимое выражение лица спросил её я.

— Ленка? Она просто хотела с тобой познакомиться, в любви при… — легкомысленно попыталась сострить рыжая, но…

— Алиса. — от тихого голоса фиолетоволосой даже у меня пробежали по спине мурашки.

— Шучу, шучу! — мгновенно сдала назад девушка. — В общем Лене было скучно, и она и вправду хотела с тобой познакомиться… А мне хотелось… ну… как бы сказать…

— Алиса, ты забыла слова "прости" и "извини"? — Лена говорила все так же тихо, но не услышать насмешку в её голосе было просто невозможно.

— А ну цыц! — рявкнула она на свою подругу, отчаянно краснея. — Мир…

Пауза. Долгая пауза.

— Ты ещё долго? Просто я уже начинаю опасаться что ты мне в любви сейчас признаешься.

— Д-дурак! — крикнула она, зло сжимая кулаки. — Спасибо за все, прости за то, что случилось, а теперь катись отсюда, что б тебя глаза мои не видели!

— Подожди. — я поднял руку, останавливая собравшуюся уйти Алису.

— Что ещё?!

— Сюда кто-то идет. Из-за ворот.

— Ну и что с того?! — девушка снова попыталась сбежать.

— Я сказал "стоять". - в моем голосе лязгнула несгибаемая сталь.

От моего тона Алису буквально приморозило. Лена с приподняла голову и наградила меня заинтересованным взглядом.

Из-за слегка заржавевших ворот с давно облупившейся краской вышел человек, которого я вообще не ожидал увидеть.

Этого человека я вообще не знал, но мужчина лет сорока, в сером пиджаке и такого же цвета брюках, едва увидев меня, вздрогнул, отступил на шаг назад и засунул руку за полы пиджака.

И направил на меня хищно блеснувшее в утренних лучах солнца дуло пистолета.

Мозг закипел, взвинчивая скорость восприятия до такого уровня, что я мог видеть как невероятно медленно сжимается палец на крючке АПС калибра семь и шестьдесят два миллиметра.

За мной стоят девушки и если просто уйти в сторону (а уйти в сторону я успею) то они непременно пострадают. Рвануть вперед? Не успею, это только в глупых фильмах герои отбивают пули ножами и легко уворачиваются от кусочков свинца летящих со скоростью полторы сотни метров в секунду.

Остаётся только одно…

Я рванул назад и не особо церемонясь, протаранил двух вставших столбом подружек, раскидывая их в разные стороны и буквально в последнюю секунду отскакивая с бедующей траектории выстрела.

Со звуком, близким к удару грома, пуля разорвала землю, раскидывая ошметки травы, а я, не особо церемонясь, залез все ещё пребывающей в шоке Лене под юбку.

И резко отпрыгнул назад, уходя в сальто-мортале.

Мимо меня, буквально в полуметре с грохотом пролегли девять грамм раскаленного металла.

Я ещё даже не успев приземлится на ноги, прямо в воздухе резко и хлёстко махнул правой рукой, чувствуя как от таких трюков начинают ныть все ещё слабые мышцы.

Мой перекат слился в одно с его выстрелом.

То место где секунду назад было мое тело, буквально взорвалось комьями земли и травы.

А крик нападавшего, перекрывший даже шум выстрелов, бальзамом пролился мне на душу. Я приземлился на ноги и сразу же развернулся прямо к "пиджаку".

Он что-то невразумительно кричал, тряся правым запястьем, пробитым хищно сверкающим сталью ножом, три секунды назад висевшем на бедре фиолетоволосой девушки.

То есть ей оружие носить можно, а мне — нельзя. Или она просто больная на всю голову? Лично я ставлю на последний вариант…

Я рванул к нему с такой скоростью, что за моей спиной поднялось целое облако пыли.

Секунда на бег, полсекунды на удар — и мужчина, получивший кулаком в солнечное сплетение с хрипом сгибается почти что пополам. Я легко, словно призрак скользнул ему за спину, аккуратно, почти бережно взял в руки его голову…

И одним легким движением свернул ему шею.

На пыльную дорогу упал уже труп, который я тут же схватил за ноги и начал оттаскивать его в ближайшие кусты.

Потом вытащил нож из раны, протер его пучком травы, засыпал следы крови землей… И только после этого обратил внимание на стоящих, словно статуи девушек.

Первой отмерла Лена.

— Н-нож. — она требовательно протянула руку, смотря на меня чуть ли не влюбленными глазами. — Верни!

— Лови. — я протянул ей оружие ручкой веред. — Прости, что взял без спроса.

— Я не против. — пожала девушка плечами, снова убирая нож в прикрепленные к беру ножны. — Это было красиво…

Мысленно пометив её как "стоит держаться подальше", я повернулся к Алисе. Та все ещё смотрела на мир остекленевшим взглядом.

— Эм… — я осторожно прикоснулся к её плечу. — Ты в порядке?

Рыжая вздрогнула, отшатнулась, упала на землю и начала отползать к воротам.

— Н-не подходи! — хриплым, каким-то сорванным голосом, прокричала она. — Отойди! Убийца!!!

Алиса с трудом поднялась на ноги и тут же бросилась прочь.

— Трусиха… — разочарованно протянула её подружка, продолжая пожирать меня хищным, но в тоже время восхищенным взглядом. — Что мы будем делать дальше?

Я с трудом подавил желание оттащить в кусты ещё одно тело, подобрал валяющийся на земле АПС и молча зашел в ворота над которыми висела слегка окровавленная надпись "Жаворонок".

День начинался как обычно — весьма паршиво.

***

Когда слегка запыхавшийся я ворвался в медпункт, то увидел Виолу, которая неторопливо пила свой любимый кофе, горечь которого чувствовалась даже по запаху.

— Что случилось? — медсестра "по-виоловски" заломила бровь. — Моя помощь, как… специалиста?

Последнее слово было сказано словно это новая поза из Камасутры.

— Будите девчонок и быстро в машину! Прямо сейчас! — не терпящим возражений тоном рыкнул я.

— Пионер. — в её голосе лязгнула сталь. — Я уже говорила, что если не дать им отдохнуть, то последствия…

— Если через пятнадцать минут они будут в лагере то все мы — трупы! — зло крикнул я, выдавая самый хищный оскал на который способен.

Повисла звенящая тишина, прерванная шумным и крайне недовольным глотком кофе. Как глоток может быть недовольным я так и не понял, но Виола умудрилась передать именно это.

— Надеюсь, ты знаешь что делаешь… — меня наградили ледяным взглядом. — Через пятнадцать минут. У ворот.

Я нервно хохотнул и, не прощаясь, выбежал из здания, над которым развивался белый крест на красном фоне.

Успеть… только успеть… Все мои чувства буквально вопят, что времени осталось мало…

Но время все-таки есть.

Поэтому я, развив нехилую скорость, рванул к домику старшей вожатой, где лежали заранее собранные вещи.

Проносясь мимо удивленно глядящих на меня пионеров и не обращая на них ровным счетом никакого внимания я бежал и бежал, в уме просчитывая все свои дальнейшие нехитрые действия.

Добежать до дома Ольги, схватить рюкзак, добежать до авто, припаркованном около тех самых ворот…

Я остановился около двери, почувствовав что за ней кто-то есть. Ольга? Нет, она должна с улыбкой наблюдать за страданиями не успевших слинять от работы пионеров… Но тогда кто?

Чувствуя как звенят натянутые словно струны нервы, я резко распахнул дверь, в любой момент готовый отпрыгнуть в сторону или атаковать. Может, не стоило возвращать Лене нож?

Сидящая на моей кровати девушка вздрогнула, чуть отшатнулась и неуверенно улыбнулась.

— Так и знала, что ты придешь сюда… — хриплым от волнения голосом сказала она.

Рюкзака с вещами, ради которых я собственно и приперся сюда, здесь, кстати, не было.

— Верни. — я ожег Алису злым взглядом и требовательно протянул руку.

— Всего одна минута. — в янтарных глазах вспыхнуло уже знакомое упрямое пламя.

Я почувствовал, как у меня начало дергаться веко.

— Зачем?! — из горла сам собой вырвался крик. — На кой черт тебе это все сдалось?!

Девушка, пусть и с трудом, но выдержала мой разъярённый взгляд, не отводя глаз.

— Да потому что ты мне не безразличен дубина! Я помочь тебе хочу! — на одном дыхании выпалила она, заливаясь краской.

Я обреченно вздохнул и сел рядом с ней на кровать.

— Лучше тебе не соваться во все это дерьмо…

— А уж это позволь решать мне самой. — как-то… тепло улыбнулась она. — Может лучше скажешь кто ты все-таки такой?

— Одержимый. — в моем голосе прибавилось холодных и язвительных ноток.

— Серьезно?! — она вытаращилась на меня словно экскурсовод в музее на ожившее чучело. — А из какого ты…

— У меня амнезия. — равнодушно бросил я, вставая с постели. — Минута прошла. Говори где рюкзак и проваливай.

На несколько секунд повисла давящая тишина.

— Ну и мразь же ты… — Алиса слегка заторможено поднялась с кровати, стараясь не смотреть в мою сторону. — А я и правда о тебе волновалась… Вот дура. Рюкзак в шкафу. Прощай.

Она сделала несколько шагов к двери, уже собралась выйти… И тут засвистели пули, превращая стены, мебель и окна в решето.

Я, чья интуиция, пусть и в самый последний момент, но успела сдернуть меня вниз, заметался на одних ощущениях и удаче уходя от выстрелов.

И я даже смог увернуться…

А вот Алиса — не смогла.

Её тело с влажным чавканьем упало на покрытый щепками и кровью пол. Её кровью…

Десятки крупнокалиберных снарядов чуть не разорвали девушку на части. А я неожиданно понял одну вещь — больше не загорится в карих глазах теплое янтарное пламя. Никогда.

Я заворочался, пытаясь подняться или хотя бы оценить ситуацию. Не вышло. Грудь словно бы сдавило тугим стальным обручем, а все вокруг будто подёрнулось дымкой.

Я же всего сутки с ней знаком… Так почему же мне так больно? Почему так колет сердце? Ведь я должен радоваться что выжил.

Зрение расплывалось, а тело мелко дрожало. Но даже так я смог увидеть выброшенный выстрелами прямо мне под ноги нож. Тот самый, которым я убил Инка и на котором сейчас замерли ярко-алые капли свежей, ещё горячей густой влаги.

Я растер между пальцами свою слезу вместе с её кровью и цепко схватился за почти что родную рукоятку.

Только что мне открылась ещё одна истина.

Сегодня в этом лагере добавиться трупов…

Человек использует лишь жалкую долю своих настоящих возможностей, только потому, что если он будет использовать их все, то может просто-напросто не выдержать этого.

Плевать.

В одну секунду, в один миг я снес все ментальные барьеры и ограничения. Все пределы нагрузок и мощностей.

И выжал из тела даже не сто, а все сто десять процентов.

Из приоткрывшейся двери, поблёскивая ребристыми боками вылетела светошумовая граната.

Так медленно…

Просто протянуть руку, даже на правую, а левую — и поймав, будто бы зависшую в воздухе "Зарю", слегка нажать на рычажок-предохранитель.

В дом ворвались двое солдат, чьи лица были скрыты шлемами с черными светофильтрами.

Все конечности движутся одновременно, словно бы не завися друг от друга: из левой руки на улицу летит граната, ноги делаю стремительный шаг вперёд к идущему позади врагу, а правая рука взмахивает зажатым в ней ножом, втыкая его в едва прикрытое горло до самых позвонков.

Я подхватил падающее тело, и пока зашедший первым оборачивался, только-только почуяв что-то неладное, широко распахнул рот, заткнул уши и плотно зажмурился.

Но даже так ударная волна вскрутила мне все внутренности.

Пришедший в себя гораздо быстрее меня солдат тут же отрыл огонь, но пули лишь завязали в теле его уже мертвого напарника, отталкивая его назад.

Я вытащил из-за пояса АПС и словно в тире — настолько медленно для меня все двигалось — начал расстреливать врага, целясь в шею, самое уязвимое место, почти не прикрытое броней.

Две секунды шесть выстрелов и ещё один труп.

Чуйка взвыла, и я, не раздумывая, плашмя рухнул на пол, пропуская над головой свистнувшую секундой спустя очередь со стороны окна.

Выхватить автомат из мертвых рук, перекатиться, дать короткий залп, окончательно выбивая чудом сохранившиеся остатки стекла и снова перекатиться, уже без слишком тяжелого и неудобного оружия.

В то место, откуда я стрелял по окну, тут же прилетел десяток пуль.

Шустрые. Но я быстрее.

Из дыры в стене в самый угол комнаты полетела граната. И в этот раз далеко не светошумовая. Не успею достать…

Мозг вскипел, просчитывая сотни вариантов и учитывая десятки тысяч данных. И я, со всей силы оттолкнувшись, как пробка от прошлогоднего шампанского вылетел в окно, паля из Стечкина во все стороны.

Отшатнувшаяся пара солдат тоже начала стрелять… Но из-за моей скорости и неожиданности большая часть пуль (которых после пальбы у них в магазинах оставалось немного) прошла мимо. А вот мои — нет…

Девять пуль, почти полный десяток злых кусочков свинца… И один из них отнял чужую жизнь, а часть — просто ненадолго оглушили.

Я ударил, как и рассчитывал — ногами в грудь четвертого солдата и, повалив его на землю, шустро заполз под его тело.

Рвануло знатно. Меня оглушило, придавило внезапно потяжелевшем в десяток раз телом, перевернуло и протащило по траве. Кажется у меня даже что-то хрустнуло…

Здание вспыхнуло, словно было пропитано бензином, а из окон вырвались облака пламени, похожие на ало-белые лепестки прекрасных цветов.

Пошатываясь от слабости и размазывая по земле свою и чужую кровь, я схватил первый попавшийся автомат, сдернул с пояса мертвеца магазин и нырнул в кусты, трясущимися руками перезаряжая оружие.

Надо… обойти остальных… сбоку… Тех… кто… стрелял… сквозь… дверь…

Я чувствовал себя как старый Москвич, ездящий только благодаря мату, чуду и напильнику, которому в бак залили закиси азота.

Боли не было. Не было ненависти, отчаяния. Не было мыслей. Была цель и была холодная, но оттого лишь ещё более страшная ярость. А ещё были три моих цели…

Командир и два солдата, явно подчиняющиеся его приказам, собравшиеся вокруг своего начальника, рыскали стволами во все стороны, пытаясь отыскать меня. Вот только меня в этот момент будто бы не существовало…

Я лег на землю, поставил автомат и прицелился, уверенный в том, что меня не засекут.

И зажал курок, целясь в капитана.

Рой пуль, калибром семь целых, шестьдесят две сотых миллиметра, раскололи шлем, словно ореховую скорлупу и превратили голову в кровавую кашу.

Солдаты среагировали мгновенно — громкие хлопки приглушенных глушителями выстрелов, слились в одну канонаду, срезая ветки кустов и разнося их стволы в щепки.

Меня несколько раз легонько толкнуло в левое плечо, а вдоль спины прошелся ледяной ветерок. Меня слегка зазнобило, а левая рука просто перестала ощущаться.

Плевать.

Я ещё крепче вцепился в рукоять АПС, Магазин на двадцать патронов… Пиджак выстрелил по мне дважды, я же потратил целых пятнадцать патронов… Осталось всего три.

И два врага, идущих сейчас ко мне.

Абсолютно все звуки, даже бешеное биение моего собственного сердца исчезли. Мир словно бы превратился в немое, беззвучное кино.

Ближе твари… Ещё немножечко поближе… Вам меня не заметить, как смог заметить меня Инк…

Они прошли мимо. Буквально в паре метров. И как только стали видны их напряженные спины, я поднял правую руку.

Идущий позади вздрогнул, попытался сдвинуться в сторону…

Медленно. Слишком медленно.

Я дважды нажал на курок и солдату, одетому в плотно прилегающую к телу темно-зелёную броню без опознавательных знаков раздробило позвонки, выворачивая их наружу вместе с глоткой и частью трахеи.

Его напарник мгновенно сместился вбок, подпрыгнув ко мне почти вплотную…

Два выстрела слились в один.

Моя пуля вошла ему промо под подбородок, раскрошила челюсть, смяла носовые хрящи и вошла прямо в мозг.

Его — огненным гвоздем пробила мне живот, окончательно приколачивая меня к земле.

— Восемь… трупов… — усмехнулся я, чувствуя, как возвращается боль. Болели сломанные ребра, болели барабанные перепонки, болели пробитые пулями кишки, болела спина, с которой выстрелом содрали кусок мяса и болело плечо почти что размозжённое кусочком свинца… Болели мышцы, болели связки и суставы, болели легкие, которым сегодня пришлось перекачать слишком много кислорода, болела голова… Болело все… — Слишком… много… для… простого… кха… детского лагеря…

А совсем скоро тут и девятый появиться…

— Здесь позволь вмешаться мне. — громкий, но какой-то отстранённый голос выдернул меня из состояния полузабытья.

Я с трудом приоткрыл веки.

Мужчина. Очень высокий. Невероятно белые, не седые, а именно белоснежные длинные, почти до середины лопаток волосы. А за его спиной…

Внутри все перевернулось.

Позади неизвестного стояла полностью обнаженная, низко склонившая голову Юля, на чьей коже белели уродливые шрамы от страшных ожогов…

— Какое совпадение… — с другой стороны раздался знакомый, чуть хрипловатый голос. — Ты тоже здесь?

Дор хищно блеснул аметистовой радужкой.

— Все верно, это просто совпадение. — спокойно улыбнулся беловолосый. — Сейчас мы возьмём этого молодого… человека и тут же уйдем! Ты же с нами Мир?

— Что… с Юлей… ублюдок?.. — прохрипел я, пытаясь приподняться на локтях. Бесполезно. Тело просто отказывалось мне повиноваться.

— Позволять ей использовать силы выше максимально ограниченного третьего порядка было бы слишком… скучно. — безмятежно улыбнулся он, небрежно потрепав девушку по лысой голове. — Тем более помогать тебе или нет, выбирала она сама, а я — просто снял запреты.

— И что… теперь… — из горла вырывалось лишь малопонятное бульканье.

— Теперь ты должен выбрать. — в разговор включился Дор. — Надеюсь, ты помнишь о долге?

Передо мной незаметно оказались двое мужчин, являющиеся чуть ли не полными противоположностями.

Высокий, двухметровый незнакомец с длинными, до середины спины белоснежными волосами, такого же цвета бровями и аристократически-бледной кожей, с любопытством глядя на меня кроваво-красными глазами с лихорадочно пульсирующей радужкой встал слева, а простой, ничем особо не выделяющийся, кроме антрацитово-черной короткой шевелюры и лиловых, будто бы застывших глаз, занял место справа.

Непонятное "начальство" Юли или когда-то исцеливший меня Дор? Кому из них я должен продать свою задницу?

Я усмехнулся.

— Господа, не хотите составить контракт? А ещё лучше давайте, представимся друг другу, как подобает…

Интерлюдия 3

Лес. Ей нравился лес, нравилось буйство природы, нравилась зелень и пение птиц, спокойно садящихся рядом с ней, нравился этот чудесный воздух и аура…

Все-таки при её создании, архетипы человека и фелини перемешались, породив достаточно забавную личность… Которая могла управлять достаточно серьезными, даже по меркам "бессмертных", силами.

Вот только большей части её знакомых было на это наплевать.

Юля грустно усмехнулась, вспоминая увиденные ей, когда то записи ученых Нулевого мира, пытающихся описать способности параномов и силы, вырвавшихся из своих доменов Демонов.

Они были так смешны и наивны… Люди, не видевшие даже толики силы Странников, уверили себя в том, что они — верховная раса, раз смогли единожды победить Высшего…

В тех же "Грехах" Дорожника этих Высших как собак нерезаных… Правда, более-менее сильных всего семь… Но это уже другая история.

Юля спокойно, не испытывая ни малейших затруднений бежала по лесу, развивая скоростью сравнимую со скоростью лошади. Обычные Странники, не имели настолько развитых тел, их сила была совершенно в ином — в управлении Струнами… Но она было крайне необычным Странником.

Хотя правильнее было бы сказать — ненастоящим.

На лице девушки снова заиграла грустная улыбка, а мысли переключились в немного другое русло.

А если быть совсем уж точным — она думала о Мире. Странном смертном, которого она спасла, потому что он так напомнил ей… А впрочем, неважно на кого он походил в тот момент…

Мир, который умудрялся вмещать в себя целую кучу противоречивых качеств… Доброта с жёсткостью, ум, близкий к гениальности с безумием, равнодушие с невероятной эмпатией…

Совмещение несовместимого… Да она, несомненно дала ему подходящее имя.

Юля тепло улыбнулась, но тут же стала максимально собранной и серьезной.

Впереди были люди. Шесть человек, если быть точным. Девушка видела Струны их Жизни и чувствовала их мысли.

Минуту спустя она вышла на поляну, где и сидела группа хорошо вооруженных солдат, вместе с странным человеком, одетым неподобающе легко и небрежно для хоть какой-то военной операции.

На девушку мгновенно направили пять автоматов.

— Вы охотитесь за Миром? — чуточку грустно улыбнулась Юля, вытягивая вперед открытые ладони.

— Кто ты такая? — мужчина, одетый, если конечно верить глазам, в простые штаны с водолазкой сделал шаг вперед. — И откуда знаешь его имя? Отвечай!

Пять предохранителей щелкнули как один.

Юля, читающая чужие мысли так же легко, как опытный политик раздает предвыборные обещания, ещё больше поникла, став похожей на голодную, а оттого несчастную кошку.

— Уйдите… — почти просяще протянула она, глядя на готовых убивать без колебаний людей. — Пожалуйста, уйдите, и все будет хорошо… Мир — не Демон, он никому не причинит вре…

— Огонь!

Двое из пяти сделали шаг вперёд, открывая огонь, а остальные сформировали треугольник, в центре которого оказался их безоружный командир.

— Мне жаль…

Пули срикошетили от воздуха, словно бы отраженные невидимой ладонью.

Стоящий в центре построения мужчина помрачнел и сорвав с пояса рацию, начал быстро в неё тараторить.

— Срочный доклад от Инк-пять! Встретили неожиданного противника, предположительно — параном, психокинетик, способность — Невидимая рука! Повторяю!..

Стреляющих солдат внезапно снесло на несколько метров назад и лишь то, что они успели в последнюю секунду принять невидимый удар на свои антроцитово-черные автоматы, используя их как щиты, спасло их жизни.

— Отвлеките её! — негромко сказал командир отряда и… исчез. Будто бы испарился.

А Юля… изменилась. Из желтых глаз ушла вся доброта и сочувствие, словно бы превращая их в два всевидящих кристалла, с узким зрачком-щелью посередине. Сама девушка чуть пригнулась и хищно оскалилась, готовая в любой момент взорваться в стремительной серии атак.

Зашипели сверхмощные, сверхновые и сверхдорогие автоматы выплевывая разогнанные почти что до трети первой космической скорости пули, спешно отступали назад опытные солдаты, прошедшие десятки подобных операций, кидая осколочные гранаты…

Все это не возымело никакого эффекта. Юля, буквально увившая свое тело невидимыми, но вполне себе материальными "руками" (стоит отдать должное, они действительно выглядели как очень длинные и гибкие руки с ладонями и пальцами), даже не вздрогнула, а лишь поморщилась от слишком громких взрывов.

А спустя мгновенье полтора десятка незримых конечностей, по прочности не уступающих титану с поразительной скоростью бросились вперёд.

Воины были профессионалами. Они были элитой, взращиваемой годами. Но когда удары твоего врага невидимы и почти неощутимы…

Солдаты рассосредоточились по поляне, умело используя деревья как укрытия, бесперебойно, по очереди поливая девушку свинцовым огнем бронебойных патронов и успевая отбивать или отводить в сторону стремительные выпады невидимых рук, расшибающих деревья в щепки и гнившие сталь, словно пластилин.

Первыми погибли те, на чьи автоматы ещё в самом начале боя пришлись удары, превратив оружие в бесполезные куски металлолома. Сперва один из солдат отлетел на добрый десяток метров, ещё в полете превращённый в перемолотый кусок фарша с костями. А потом и второй, рухнул на землю с расколотым, словно яичная скорлупа черепом.

Но все же контролировать такое количество "Незримых рук" было достаточно непросто, особенно учитывая приказ о максимальном ограничении даже такого ничтожного количества сил…

И одна из пуль, пройдя мимо, одной из защищающей Юлю невидимых конечностей, с треском разрываемой плоти вошла в упругий живот.

Девушка вскрикнула от боли и… сорвалась с места. С дикой, просто нечеловеческой скоростью, оставляя за собой настоящий вихрь из рассечённого воздуха она оказалась рядом с ранившим её человеком и игнорируя скупые очереди по уязвимым местам ударила его в грудь. Простой, тонкой женской рукой.

Раздался громкий, мерзкий хруст. Удар был настолько быстрый, что максимум что можно было увидеть — смазанный силуэт, удар был настолько сильным что грудину вместе с кевларовым бронежилетом, усиленным карбоновыми протекторами вмяло до самого позвоночника.

Так умер третий из пяти солдат…

И именно этот момент выбрал командир спецотряда для атаки, показав, что они не зря были названы элитным.

Вспыхнул ослепляющее-белый свет. Не такой, какой был у Инка, убившего Феокристовых, у него было что-то напоминавшее белые сгустки плазмы…

А здесь и сейчас свет был похож на испепеляющий солнечный протуберанец.

По Юле будто бы ударили гигантским сверхмощный лазером.

Вспыхнула трава, мгновенно обращаясь в пепел, вспыхнули деревья, за секунду прогорая дотла,вспыхнули оставшихся в живых солдаты…

Когда буйство стихии закончилось, посреди поля пепла осталась стоять только одинокая, обнаженная фигурка.

Платье, как и вся одежда просто испарилась. На всем теле, прикрывающей лицо руками Юле не осталось ни единого живого места — все было покрыто страшными ожогами.

Параном психоэнергетик с редкой способностью фотокинеза облегченно улыбнулся и приготовился добить свою уже почти мертвую противницу.

— Недооценила. — глухой, тяжелый и угрожающий рык, разнесся вокруг, заставив последнего оставшегося в живых человека вздрогнуть.

Юля опустила руки, открывая покрытое ало-черное от ожогов лицо… и шагнула вперед, вытянув руку.

Запекшаяся плоть вздрогнула и зашипела, регенерируя с дикой, ненормальной, сумасшедшей скоростью. Вытекал гной с сукровицей, с треском срастались обуглившиеся мышцы, нехотя зарастала потрескавшаяся кожа, оставляя уродливые шрамы…

— И кинетик, и бионик… — пораженно прошептал параном, снова исчезая из видимого спектра.

Но "Считку", способность, позволяющую видеть мысли и даже намеренья ему было не обмануть… Юля видела его намеренья и в прошлой атаке, но и вправду недооценила его.

Незримые руки, легко нащупав готовящего новый удар врага, буквально распяли его в воздухе…

Инк несколько раз безуспешно дернулся, но поняв всю бесплодность своих попыток быстро прекратил.

— Нашла… Значит ещё и псионик…

В воздухе где-то неподалеку зашумел вертолет.

— А твои "Руки" выдержат парочку ракет, а? — продолжал ерничать Инк, чувствуя приближение смерти. — Или ты даже из пепла восстановиться сможешь?

Юля всмотрелась вдаль и увидела стремительно увеличивающуюся в размерах темно-зеленую точку.

Неторопливо подняла уродливую руку.

Прицелилась.

И сжав зубы, резко выдохнула воздух их легких.

С изувеченной красно-белыми шрамами ладони сорвался дикий, необузданный, всепожирающий поток ярко-синего пламени, широким лучом ушедшим в небо.

Вертолет смело, как сметает мошку, попавшую под водопад.

Параном, все так же зажатый невидимыми оковами сглотнул вязкую от страха и горькую от крови слюну.

— Ты кто нахрен такая?.. — испуганно смотря в вертикальные зрачки прошептал человек.

Девушка усмехнулась, растягивая свежую кожу на лице.

— Сама не знаю.

С мерзким хрустом Инка превратило в фарш, вместе с надетой на него кевларовой броней.

Девушка молча развернулась и с уже куда меньшей скоростью помчалась в ту же сторону, куда летела вертушка.

Если верить "Считке" то там ещё два вспомогательных отряда, по семь человек каждый…

***

На то что бы преодолеть пять километров пути по лесистой местности девушке потребовалось четверть часа.

Ровно через четырнадцать минут она стояла перед железной калиткой, около которой было немало следов, а "Считка" показывала присутствие семерых закамуфлированных разумных.

В этот раз Юля не стала выступать с мирными предложениями, а просто толкнула вперед огромную волну синего огня, испепелившего и военных, и те немногие выстрелы, которые пришлись в её сторону.

Девушка тяжело дышала, раскинув руки в воздухе и гася остатки собственного пламени, грозившего уничтожить добрую треть лагеря…

Наконец погасла последняя искра.

— Ещё один отряд… Последний… — Юля на мгновенье прикрыла глаза, полностью перекраивая восприятие и чуть морщась от обилия разноцветных нитей и с радостью находя знакомый черно-зеленый отрезок, светящийся изнутри еле заметным алым светом. — Совсем рядом с Миром…

Девушка задыхаясь рванула вперёд, вырывая из земли целые пласты дерна, как тут…

— Погоди. — на покрытое белесыми шрамами хрупкое плечо легла изящная белая ладонь с длинными и тонкими пальцами. — Пусть мальчик разберётся сам.

Юля замерла.

— Н-но… в-ведь…

— Это приказ. — спокойно улыбнулся беловолосый, перенося их обоих к домику вожатой. — Мы будем просто смотреть… Интерес в том, что судьбу твоего подопечного, так же как и судьбу, тех смертных кто с ним контактирует невозможно прочитать… Забавно правда?

Мужчина еле слышно рассмеялся, раскидывая по плечам белоснежные пряди.

А Юля стояла… и не могла пошевелиться.

***

— Связь?

— Отсутствует. — один из солдат зло скрипнул зубами, сжимая в руках бесполезную рацию.

— Действуем согласно приказу. — обречённо вздохнул командир отряда, опуская на шлеме светофильтр. — Атакуем цель и стараемся максимально её ослабить до прибытия главного отряда…

Спустя пять минут пара военных, подойдя к треугольному дому, привычно закинула внутрь гранату…

Глава 6 окончание

На мгновенье повисла звенящая тишина.

— Ах, да, как же невежливо… — первым пришел в себя от моей наглости беловолосый и широко улыбнулся тонкими бледными губами. — Будем знакомы… Рандом. Глава клана "Созерцающих Нити", Странник-хранитель Струны второго дня Творения, сорок девятый в совете Перворожденных. — красноглазый усмехнулся. — Твоя очередь… приятель.

Лиловоглазый зло скрипнул зубами.

— Лидер гильдии "Искореняющих Грехи"… Последний из известных Архидемонов… Дорожник. — прошипел мужчина сквозь зубы.

— Отлично. Юлю я уже знаю. — я старался не смотреть на оплавившуюся кожу моей подруги. — Меня вы думаю, знаете, причем уверен, что неплохо. Так что насчет контракта?

— Ты и так уже мне должен. — аметистовые глаза угрожающе сузились.

— В просьбе отказано. Ещё претензии?

Мне показалось что в моем теле замерла каждая молекула — настолько ужасная аура рванула от разъярённого моим наглым ответом Дора.

— Потише демонёнок. — на черную голову опустилась белая рука. — Послушаем, что он скажет. Разобрать его на атомы ты всегда успеешь…

— Убрал руки! — зло рявкнул Дорожник.

— Ладно, ладно. — Рандом усмехнулся, но ладонь убрал. — Говори Мир.

— Контракт наемника. — я усмехнулся. — Не подадите бумагу и ручку?

Свою свободу я не отдам ни за что. Но стать временным наемником… Учитывая свои умения и знания именно им я, скорее всего и был.

Сотни пункты договора сами собой всплыли в голове, превращая усмешку в хищный оскал.

— Идет. — Рандом усмехнулся. — Тогда Дорожник тебя вылечит, а моя подчиненная — усилит. Тебе же пригодиться сильное тело, верно?

— Что взамен? — мой тон сам собой принял канцелярский оттенок.

На его лице возникла легкая улыбка.

— Ты…

— С чего бы мне его лечить?! — перебил его разозленный Демон.

Рандом не сказал ничего в ответ. Не взмахнул рукой. Вообще не подал вида что чем-то раздражён и даже не шевельнулся.

Просто на щеке дернувшегося Дора мгновенно налился темно-красной кровью небольшой порез.

— Поверь, то что ты узнаешь, будет того стоить. — все также спокойно продолжил говорить он и лишь замершая, кроваво-красная радужка нечеловеческих глаз, говорила о его злости.

И я понял, что Дорожник боится, невероятно боится Рандома, пусть и тщательно скрывает свой страх.

— Итак. — снова улыбнулся белоснежный. — Условие простое: ты ударишь меня четыре раза. Таким способом, каким я прикажу. Взамен получаешь полное исцеление и небольшое улучшение бонусом от моей подчиненной.

Психи. Все вокруг гребаные психи, один только я нормальный!

— Идет. — словно ныряя в ледяную прорубь, подписал я сделку с тем кого боялся дьявол.

— Прекрасно. — он улыбнулся и протянул мне мой нож. — Дор начинай.

И я отключился. Словно за рубильник дернули.

Но тут же этот "рубильник" повернули обратно.

Тело, как и в прошлый раз, было в идеальном порядке.

Я встал с земли и взял протягиваемое мне оружие.

— Теперь Юлю.

— Об этом мы не договаривались. — Рандом, кинул взгляд на стоящую у него за спиной девушку, выглядевшую откровенно жалко — лысая, голая, истощенная, словно после недельной голодовки, с оплавившейся кожей… — Впрочем… Снимаю запрет на применение воздействий третьего и второго порядка.

Моя челюсть в очередной раз пригрозила отдавить мне ноги.

Все раны, следы истощения… вообще все исчезло с её тела! Черт подери, да на ней даже волосы отросли и платье появилось! Причем это была не мгновенная регенерация, нет! Все просто исчезло, все выглядело так, будто этих ран никогда и не существовало!

— Теперь бей. — Рандом ткнул себя пальцев в щеку. — Сюда. Кулаком.

Я с превеликим удовольствием влепил ему хук правой, прямо в нервный узел у подбородка.

По ощущениям — словно по дереву ударил. Максимум что получила эта скотина — небольшую ссадинку.

Рандом потрогал чуть припухшую щеку и довольно усмехнулся, в то время как глаза Дорожника грозились превратиться в два сувенира, лежащих на земле.

И не нужно быть гением, что бы догадаться в чем была причина такого удивления.

Этот древний беловолосый монстр не мог заживить рану, как это только что сделала Юля. Или же просто умело притворялся…

— Теперь ножом. По руке. — он протянул мне свою ладонь с мраморно-белой, обманчиво хрупкой кожей.

Взмах лезвием — и на тонком порезе, почти царапине выступила, но тут же загустела голубая кровь.

— Не удивляйся. В крови у меня не эритроциты, а модифицированные перфтораны… — равнодушно ответил он на мой невысказанный вопрос. — Теперь метни нож.

Эта царапинка тоже осталась, так и не исчезнув окончательно… Он все ещё притворяется?

Взмах рукой, гул лезвия, удар — нож вошел ровно в центр раскрытой ладони. Всего на полсантиметра…

Лезвие упала на землю, открывая взгляду белоснежную кожу на которой красовалось единственное ранение, оставшееся ещё с прошло удара и уже начавшее постепенно затягиваться.

— Лови. — мне швырнули мой разрядившийся в недавней схватке пистолет. — Стреляй.

Я не особо раздумывая и не говоря о том, что патронов в оружии как бы не осталось, пальнул во всю ту же ладонь.

Пуля, пробила кожу и мясо, застряв в кости и выбив из плоти сном мелких капель неестественно-голубой крови.

А спустя секунду вся эта взвесь, рана и пуля — просто исчезли.

Он будто бы отменил сам факт моего выстрела.

Я услышал, как где-то зарыдали законы сохранения массы и энергии.

— Что ж думаю контракт закрыт. — Рандом вяло улыбнулся и протянул руку Юле, которой та тут же осторожно коснулась. Царапина и ссадина тут же пропали.

— И что даже не попытаешься меня завербовать? — рискнул ухмыльнуться ему я.

Он обернулся. На его лице играла все та же безмятежная и равнодушная улыбка.

— Нет. Рано или поздно ты все равно окажешься на пороге смерти. Тогда я приду.

— А если я откажусь?

— Мне будет просто интересно за тобой понаблюдать. — улыбка стала чуть шире. — Юля. — девушка, все ещё не решающаяся поднять голову, вздрогнула. — Усиль его и после это я запрещаю тебе помогать ему любыми способами.

Девушка, не смотря мне в глаза, легонько коснулась меня ладошкой, вызывая целую волну мурашек и ощущения прошедшего через тела электроразряда.

Секунду спустя все трое исчезли.

А я, в грязной, изорванной и окровавленной одежде стоял посреди кучки трупов с идеально-чистым ножом в руке, на кончике лезвия которого голубела свернувшаяся кровь незнакомого мне сверхсущества.

Перед их уходом я успел заметить, что порез на щеке Дорожника все так же кровоточит…

— Манал я в рот всю эту вашу мистику…

***

Понимая, что скоро здесь будет весь лагерь я заправил АПС за пояс и со всей доступной скоростью рванул в медпункт. Теперь скрываться смысла не было, главное — не попадаться на глаза Ольге. Вообще. Что-то мне подсказывает что меня она в ближайшие секунды возненавидит всеми фибрами души.

Алиса умерла. И изменить это уже не получиться.

Будь я на месте вожатой — сам себя прикончил бы.

Скрипнула дверь. На мне скрестились сразу трое удивленных взглядов.

— Что ж с тобой такое приключилось пионер? — Виола иронично изогнула бровь, проводя руками по своему халату, показывая, где именно у меня что-то приключилось. — Тебя что изнасиловать пытались?

Сидящая рядом на перевязке и красная как рак Прасковья, пыталась прикрыть почти полностью обнаженное тело, но я не обращал на это ровным счетом никакого внимания.

— Споткнулся. — мрачно огрызнулся я. — Аж семь раз подряд. Вы можете поторопиться? И где здесь склад, мне надо сменить одежду…

— А мне надо узнать что случилось. — мило и доброжелательно, словно крокодил антилопе, улыбнулась мне Виола. — Вдруг тебе потребуется моя личная… помощь.

Я безумно оскалился в ответ.

— Мы же предупреждали, что за нами охотиться МСБ? — мои губы растянулись до ушей. — Оно перешло к более активным действиям.

На дне гетерохромных глаз мелькнули искорки страха.

— И что же?

— Как видите я жив. Хоть и чудом. — я усмехнулся, вспоминая это "чудо". — Одежду только слегка попортили. Кто знает, где чертов склад?!

— Я знаю. — с кушетки встала Славя, сидящая рядом с сестрой. — Прошли провожу… Расскажешь что случилось.

— Ага пошли. — я ещё раз прошелся взглядом по каждой из них и вышел из здания.

Немного… Ещё совсем чуть-чуть… И мы уедем из этого проклятого лагеря!

— Тебе больно. — как всегда безошибочно поняла Славя, подходя ко мне.

Ведьма чертова.

— Я полностью здоров. — абсолютно честно соврал я.

— Нет… Внутри. — девушка покачала головой и ткнула пальцем мне в грудь, где-то в область сердца. — Что случилось?

— Ты же бионик, а не псионик. Как ты можешь это видеть? — мои зубы невольно скрипнули, искажая лицо в гримасе.

— Не знаю, Мир. — девушка грустно улыбнулась, глядя мне в глаза. И от её небесно-голубого взгляда мне становилось пусть самую капельку, но лучше. — Я просто чувствую, как и раньше. А теперь я ещё могу и лечить…

— Скорее жертвовать. — пробурчал я, отводя взгляд и спрыгивая с крыльца. — Не злоупотребляй.

Девушка неловко улыбнулась.

— И все-таки ты добрый…

Из моей груди вырвался нервный смешок.

— Мне будет даже немного жаль смотреть на ваши разочарованные лица. Долго там до склада?

— Минуты три… — протянула она, окидывая меня внимательным взглядом. — Что произошло? Кажется были взрывы…

Про Алису говорить не буду, незачем девочке ещё больше психику калечить…

— Да пустяки, не обращай внимания. — как можно небрежнее отмахнулся я. — Просто испачкался.

— Ага, испачкался. В крови, по самые локти!

Судя по ироничному взгляду мне не поверили, но в душу лезть не стали, за что ей мое большое и искренние спасибо.

— Как мы поедем? — "незаметно" перевела тему разговора Славя.

— Лично ты — в багажнике. — спокойно ответил я, незаметно разминая суставы и с удовольствием отмечая что тело стало чуть более послушным.

— Кхм. — девушка поперхнулась. — А почему?

— Прасковью мы выдадим за травмированного пионера, в багажник надеюсь не полезут. А если и полезут…

Я хлопнул по заправленному за ремень АПС в котором оставалось ещё девятнадцать патронов.

Девушка замолчала и остановилась перед большими деревянными дверьми.

Повозившись полминуты с слегка заржавевшим замком она наконец открыла проход в обитель чистых рубашек и простыней. Другой одежды, кроме пионерской формы там, к сожалению не было.

— Заходим. — коротко кивнула она мне, пропуская вперед.

Я зашел на склад и сразу же начал рыться на полках с кучей рубашек разных размеров.

— Знаешь, думаю, она тебе слегка маловата… — ехидно протянуло Эхо, когда я не особо раздумывая, скинул потерявшую всякий человеческий вид рубашку и попытался надеть новую.

Она и правда была мне немного маловата…

Даже пуговицы не застегивались. Её что на младшекласника делали? Пусть Юля и улучшила мое тело, но до качка мне ещё ой как далеко!

Ещё одна рубашка. Ещё одна. Ещё, ещё, ещё…

Велика, мала, мала, велика… А эта вообще как пальто!

— Помочь? — хихикнула за моей спиной Славя, как-то странно на меня поглядывая. — А то ты долго так провозишься…

— Давай. — отступил я в сторону. — Но что-то сомневаюсь, что ты так легко найде…

Девушку шагнула вперед, протянула руку и кинула мне на голую грудь рубашку, а следом за ней и шорты.

Идеально подходящего размера.

И увидев мое лицо расхохоталась.

— Очень смешно… — пробурчал я, одеваясь в чистое и сам невольно улыбаясь. — Пошли лучше к машине.

— Ладно, побежали! — она внезапно схватила меня за руку и рванула по тропинке. Я усмехнулся и легко обогнал её, чувствуя что стал не только быстрее, но и выносливее…

Славя снова захихикала и поднажала. Я решил не обижать девушку и слегка поддаться.

Поэтому мы бежали вместе, почему-то до сих пор держась за руки.

Спустя пять минут слегка запыхавшаяся девушка и до отвращения бодрый я добрались до злопамятных ворот, где стояла машина, Виола, Прасковья и…

Ольга.

Настроение закатилось под плинтус и где-то там тихо застрелилось.

Женщина молча подошла ко мне, влепила хлесткую пощечину, резко развернулась и ушла. Щека мгновенно онемела.

Я не уклонился, хотя это не составило бы для меня никакого труда и даже не попытался смягчить удар или принять его вскользь.

Все просто — я в полной мере заслужил этот удар, буквально походя вдребезги раздробив судьбы живущих здесь людей, причем самое главное — я сделал это с полным пониманием происходящего и прекрасно осознавая все последствия.

И даже был готов бежать отсюда, используя силу, угрозы и шантаж… Но Виола просто мельком посмотрела мне в глаза и села в машину.

Лучше бы она меня ударила.

Не понимаю… Я не понимаю этих людей… Да я даже сам себя понять не могу!

— Ложимся. — тихо скомандовал я, осторожно укладываясь в багажник и подтягивая ноги к груди.

— И что… я тоже? — Славя чуть ли не впервые на моей памяти смутилась. Однако её основной эмоцией было недоумение.

Девушка не понимала почему медсестра с вожатой испытывают такие чувства по отношению ко мне… А может она даже не знала самих этих чувств…

Однако ненависть, дымчато-черным зверем рвущимся из глубины зрачков невозможно перепутать ни с чем.

Ольга и Виола меня ненавидели.

И я в полной мере заслужил эту ненависть. Ведь я обещал… А значит должен любой, абсолютно любой ценой сдержать свое слово.

Как бы не было плохо, как бы не было больно, кем бы и чем бы не пришлось пожертвовать…

Я просто не могу не сдержать свое обещание.

Да глупо. Это выглядит и звучит невероятно дурацки… Но мое слово — это все что у меня осталось.

Без него не останется и меня самого.

— Поехали. — тихо прошептал я, закрывая глаза и мысленно замыкаясь в невидимый кокон, не позволяя тем слезам, той грязи внутри меня вытечь.

Я просто не имею права быть слабым.

С той самой секунды, что произнес заветные шесть букв над обуглившимся трупом ведьмы, которой спас жизнь.

— Мир… — тихо ответила Славя, прижимающая ко мне почти всем телом. Все-таки тесное пространство багажника не способствовало личному пространству. — Боги, как же тебе плохо… Что случилось?

Я натянул на лицо самую фальшивую улыбку на которую был способен.

— Все хорошо Славя. — моя рука самовольно прошлась по мягким, текучим волосам золотистого цвета. — Скоро мы выберемся.

Я посмотрел в пронзительно-голубые глаза, полные искреннего сочувствия. Они были так похожи на глаза той мелкой, красноволосой заразы…

Ничто в этом мире не знает, чего в тот момент мне стоило не заплакать… Наверное очередной частички души.

Души, которой у меня просто-напросто нет…

***

Сон не шел, хотя та же Славя уже через полчаса довольно громко засопела, уткнувшись мне куда-то в шею и обнимая словно мягкую игрушку.

Ещё и слюней на рубашку напускала…

Мы уже давно уехали из лагеря в котором провели всего полтора суток, причем водить машину с такой скоростью с какой мы сейчас ехали, мог только псих.

Или Виоллета Цернова Коллайдер.

Ехали мы довольно долго — уже порядка трех часов. Тело дико затекло и зудело, а тяжелая девушка уже давно не возбуждала, а скорее раздражала, отнимая и без того мизерное пространство.

Прасковья как единственная "больная" (она до сих пор была закутана в бинты) ехала в салоне, вызывая у меня сдержанные приступы зависти.

Автомобиль подпрыгнул на какой-то выемке и нас здорово тряхнуло.

— М-м-м-м… — слабо застонала Славя, потирая ушибленный затылок и смотря на меня мутным взглядом. — Мы ещё не доехали?

— С добрым утром. — проскрипел я, пытаясь выбраться из под упершихся прямо мне под ребра локтей. — Могу сказать одно: проснулась ты зря…

Девушка широко зевнула и чуть-чуть отодвинулась.

— Почему зря… Можно ведь поговорить?

Я молча повернул голову в противоположную сторону и прикрыл глаза. Боль слегка притупилась, но все ещё не отступила… Кто-то сказал "Время лечит". Не помню, кому принадлежит эта фраза, но тот, кто сказал это был дураком.

Время не лечит — оно убивает… Медленно, слой за слоем выжигает эмоции, растворяет боль и чувства.

Убивает то из чего состоит жизнь.

К сожалению Славяна все ещё не зря носила свою фамилию…

— Тебе все ещё плохо. — грустно и даже сочувствующе вздохнула она, пытаясь меня приобнять, но тут же получая по лезущим куда не следует рукам.

— Не стоит лезть мне в душу девочка. — хрипло усмехнулся я, ожигая её серо-зелёным взглядом. — Ты не найдешь там ничего хорошего. Сомневаюсь, что ты вообще хоть что-то там найдешь…

— Послушай, Мир. — мою голову аккуратно повернули обратно. — Ты на грани. Одному тебе просто не справиться!

— Говори потише. — я слегка поморщился и снова отвернулся. — Нас могут заметить.

На меня взглянули глазами побитого щенка.

— Мир, хватит тащить все на себе…

— Мне осталось меньше суток, уж как-нибудь продержусь. — жестко отрезал я любые попытки жалости и сочувствия по отношению к себе.

Славя тоскливо и обеспокоенно вздохнула.

— Ты не представляешь как мало надо времени, что бы сломать даже сильного человека… — внезапно слетело с её едва шевелящихся губ. Даже мне было плохо её слышно. — Это слабые прогибаются, медленно трещат и скатываются, раз за разом склеивая трещинки тысячами оправданий… А сильные люди ломаются тихо, с улыбкой, до последнего не показывая, что им плохо… И чаще всего ломаются мгновенно, в одну секунду…

Девушка учащенно дышала, чуть ли не вцепившись в мою ладонь. И было понятно, что говорит она о себе.

— Кто тебе такой высокопарной бредятины наговорил? — буркнул я, попытавшись приободрить.

Славя стиснула пальцы ещё сильнее, так, что захрустели хрящи.

— Бабушка…

Я почувствовал себя еще более погано.

— Прости. Поспи лучше, нам ещё часа четыре ехать…

— Не хочу! — шепотом крикнула она, отчаянно мотая головой. — Кошмары… Я вижу их всех во сне…

— Ты же была в Лесу Памяти. — удивился я, невольно вспоминая вкручивающийся в ноздри запах мяты. — Вместе с твоей сестрой…

— Но спала то там только она. — криво улыбнулась Славя.

— Почему? — вопрос сам сорвался с языка. — Почему ты не забыла? Ведь там можно было и вспомнить!

— Почему… — её лицо болезненно скривилось. — Да потому что я не хочу забывать! Ни об одном из моих родных! Это… это словно бы я предала бы их!!!

Я посмотрел на часто дышащую Славю с каким-то даже уважением.

— Мазохистка.

Девушка усмехнулась, прекрасная зная какие чувства я сейчас испытываю.

— Ага. — золотистая голова уперлась мне в грудь. — Она самая…

Спустя полминуты девушка снова засопела мне в подмышку, чему-то загадочно улыбаясь и пуская на меня слюни.

Я обречённо вздохнул и прикрыл глаза, мимолетно потрепав шелковистые волосы.

И пусть совсем чуть-чуть, но мне стало полегче.

***

Остановиться нам пришлось где-то через час — духота в багажнике из простого неудобства стремительно превращалась в угрозу для жизни. И если я ещё мог это вытерпеть, то Славя выглядела как узница концлагеря в парилке. Только фигура, облепленная тонкой тканью вымокшего насквозь платья, была далека от истощения…

— Чувак у тебя сейчас шорты порвутся! — ехидно шепнуло мне на ухо Эхо.

Да, естественные реакции организма тоже доставляли определенные… неудобства.

Я вылез из тесного и темного жестяного "гроба" и с наслаждением вдыхая свежий воздух с легким привкусом бензина, вытащил вяло шевелящуюся девушку на свободу.

Кровь, прилившая к затекшим конечностям, заставила меня почувствовать себя мягкой игрушкой набитой ватой, в которую запихнули коробок спичек и подожгли.

— Очнись! — я потряс девушку за плечи, ощущая, как начинают оживать мои руки.

Славя что-то промычала все так же, не открывая глаз и безвольной мокрой тряпочкой повисая у меня на шее.

Ясно. И вот это золотисто-зеленое аморфное нечто — параном-целитель?!

— Перейдем к более радикальным методам… — пробурчал я укладывая девушку на крышку от багажника.

И взяв в руки её ногу начал буквально взбивать окаменевшие мышцы.

Очнулась Славя мгновенно.

Но стоит отдать девушке должное — она не закричала. Хотя глядя на искаженное до неузнаваемости лицо было видно, что закричать ей хотелось очень и очень сильно.

Стоящая рядом Виола, выпустившая нас из багажника, равнодушно, но внимательно следила за состоянием её недавней пациентки, параллельно, чуть дрожащими руками, пытаясь зажечь сигарету.

Я в это время осторожно крутил судорожно вздрагивающей Славе запястья и плавно переходил к локтям.

А ведь нам ещё несколько часов ехать… Видимо придется сделать ещё несколько остановок.

Под моими пальцами хрустнула изящная девичья шея, а Славя наконец смогла встать, все ещё дрожа как осиновый лист.

— Ты как живая? — я окинул её слегка обеспокоенным взглядом.

— Даже как-то слишком… — простонала она, трясущимися как у алкоголика со стажем руками поправляя платье.

— Давай, разминайся. — подбадривающе похлопал я её по плечу. — Попрыгай, поприседай… Минут двадцать у тебя есть.

И не слушая обреченного полувздоха-полустона, отошел на десяток метров в лес. По физиологически необходимым делам.

— Пр-ривет! — кто-то хлопнул меня по спине. От позора меня спасло только то что штаны я снять все-таки успел.

Да и как злиться на эту мелкую…

— Эй, я не мелкая! — возмущенно-улыбчиво прикрикнула на меня действительно не особо высокая девушка.

Я усмехнулся.

— Ну, здравствуй, Юля… Ты специально пришла именно в такой момент?

— Неа, случайно вышло! — беззаботно хихикнула она, садясь на повалившееся дерево и покачивая ногами.

Я, наконец, вернул штаны на место и сел рядом с ней, чувствуя себя слегка неловко.

— Прости, я конечно рад тебя видеть, но… тебе разве не запретили помогать? — в моем голосе промелькнула едва видимая нотка беспокойства.

— А в каком месте я тебе помогаю? — искренне удивилась Юля. — Просто пришла.

И ведь не придерешься… Сейчас она действительно не сделала ничего для меня полезного. Вот хитрюга!

— Ага, я такая! — гордо задрала девушка нос к небу. — Умная, хитрая, ловкая…

Я невольно вспомнил недавний разговор с Юлиным "боссом" от взгляда которого казалось что в груди разбили склянку с жидким азотом.

Девушка мгновенно замолчала и понуро втянула голову в плечи.

— Ну, вот и зачем?..

— Прости. Просто… забыть такое просто невозможно.

— Понимаю. — она вздохнула и снова улыбнулась. — Не извиняйся… Рандом он такой… Жутковатый.

Теперь я вспомнил то, как она выглядела в последнюю нашу с ней встречу. Перед глазами встал образ поплывшей, оплавившейся кожи, обгоревших до корней волос, бело-красных, покрытых омерзительным гноем рубцов от ожогов…

Кто с ней это сделал? Какая тварь посмела…

Где-то в груди заворочалась ярость, заставляя сердце биться чаще.

— Успокойся, Мир. — моего плеча коснулась маленькая ладошка. — Я сама подставилась.

— Где ты так "подставиться" умудрилась?!

— Ну… — она смутилась и почесала макушку, взлохмачивая и без того растрепанные волосы. — Ты же не думал, что за тобой послали всего один отряд?

Вообще-то именно так я и думал…

— До тебя дошел только один из вспомогательных отрядов. — Юля скромно улыбнулась. — А потрепало меня в основном ударном…

Я глупо улыбнулся и лег на бревно целиком.

Ты опять спасла мне жизнь… В который уже раз…

— Всего лишь в третий. — хихикнула она, начиная перебирать в свои руках мои длинные платиновые волосы.

Надо бы подстричься.

— Да не, тебе идет! — Юля, попыталась сплести мне косичку, но тут же получила по шаловливым пальчикам. И видимо решив отомстить, схватила меня за голову и рывком затащила её себе на колени.

Сопротивляться было бесполезно — что-то мне подсказывало, что хрупкая на первый взгляд Юля, которой сложно было дать больше семнадцати лет, без особых проблем одной рукой может перевернуть машину.

А то и поднять.

— У тебя очень жесткие волосы… — задумчиво протянула она, пытаясь сделать хоть что-то с платиновыми прядями, упрямо встающими на место. — Что будешь делать дальше?

— Бежать из страны. Надеюсь, государственные границы для тебя не преграда? — я еле заметно улыбнулся собственной шутке.

Юля же поступила куда более просто — она расхохоталась.

— Нет, конечно! Покажи мне хоть одного пограничника, который остановит Странника и хоть одну собаку, которая кинется на фел…

— Эй, Мир ты как в порядке?

Внезапно раздавшийся от машины голос Слави и хрустящие ветки с все той же стороны, заставили меня вспомнить, что сейчас происходит.

Моя голова больно ударилась об бревно, с которого в прямом смысле испарилась мелкая телепатка.

Я усмехнулся.

— Да! Уже иду!

***

Машина остановилась. Резко. Внезапно замерла, выкидывая меня из уже привычного состояния полудрёмы.

Интуиция кольнула в мозжечок, а я мгновенно подобрался, осторожно отпихнув в сторону (насколько это вообще было возможно) все так же дрыхнущую девушку.

— Здравствуйте. — услышал я тихий, неразборчивый из-за слоя металла и работы мотора голос. — Предъявите документы, пожалуйста.

Я застыл. Перестал дышать. Перестал моргать. И взял Славю в охапку, что бы не дай Рандом она не заворочалась. Только бы не проснулась…

— Вот держите. — спокойно, даже чуточку равнодушно ответила проверяющему Виола, судя по всему протягивающая документы.

Голос медсестры чуть-чуть, самую капельку, но дрожал.

Я вытащил из-за пояса АПС.

Минуту, неимоверно долгую минуту ничего не происходило.

— Да, все в порядке…

Оружие медленно начало опускаться.

— Вы уж простите, но кто в салоне сидит? Тут недавно приказ был, для всех протоколы составлять, черт бы побрал всю эту писанину!

— Пионерка. — судя ко голосу Виола попыталась изобразить скорбь. — Не соблюла технику безопасности во время костра… Надо было лучше предохраняться, да Прасковья?! Хорошо хоть живот не задело…

Я скрипнул зубами, удерживаясь от нервного смешка. Виола будет пошлить даже после конца света…

И судя по смешку остановившего нас… пока непонятно кого, ему это пришлось по вкусу.

— Ладно, так и запишем… — довольно пробурчал он, на минуту замолкая.

Я опустил пистолет.

— Вы уж снова извините… — заговорил незнакомый мужчина. — Но чертов приказ…

— Да ладно, чего уж там… — медсестра успокоилась. — Мы люди подневольные.

— За понимание спасибо. — довольно усмехнулся он. — Я у вас багажничек гляну и езжайте себе с богом…

— Багажник? — в голосе Виолы была слышна тщательно скрываемая паника.

— Опись… — лениво вздохнул мужчина, судя по звукам неторопливо направляющийся к нам. — Да вы не волнуйтесь, трогать ничего не буду…

Он надавил на замок-кнопку и поднял крышу вверх.

Тихо, но ощутимо и весьма угрожающе щелкнул предохранитель.

— Правильно сказали. — усмехнулся я, нервно облизывая пересохшие губы. — Трогать вы ничего не будете…. Вы же хотите жить, верно?

Немолодой мужчина, даже в форме полиции напоминавший простого сторожа закивал как китайский болванчик.

— Оружие. Киньте его мне в руки. Попытайтесь выстрелить — поверьте, прикончить я вас успею гораздо раньше.

Он нарочито медленно потянулся к кобуре и взяв пистолет за дуло, аккуратно кинул его в багажник.

Прямо в лоб Славе.

Которая просто потерла место удара и продолжила дрыхнуть.

Потрясающий пофигизм…

— Прекрасно. — я все так же не сводил АПС со лба полицейского. — На колени, руки за голову…

Он послушно принял нужную позу.

Я осторожно вылез из багажника, держа его под прицелом.

— Какие вы все послушные… — на моем лице появилась безумная улыбка. — И ты и медсестричка, и вожатая… Пара заложников, десяток угроз — и из вас можно лепить, что душа пожелает! — именно с этими словами я легким движением руки отправил стража порядка в глубокий нокаут. На час минимум.

А теперь…

— Эй, Вилка у тебя веревки нет? Что совсем нет? Даже бондажа? Черт, опять импровизировать… Может хоть наручники найдутся? Тоже нет? Скучная вы женщина…

Уехали мы через десять минут, сковав руки и ноги полицейского его же наручниками, которых он, как человек предусмотрительные носил аж три пары.

Ну, еще я ему в рот кляп запихнул. Пришлось использовать простой кусок ткани от его футболки…

— Виола. — я окликнул медсестру, уже садясь в багажник.

— Что? — равнодушно спросила она, приостановившись.

— Мы должны ехать быстрее.

Женщина лишь хмыкнула и села за руль.

***

Без остановок ехать не получилось — Славе снова стало плохо. Причем судя по тому что я переносил невероятную духоту и дикий дискомфорт более-менее спокойно, она меня втихаря подлечивала… Что она естественно отрицала, хлопая честными-пречестными глазами.

Веры не было. Впрочем, как и доказательств.

Поэтому закинув в себя по паре бутербродов и наспех запив им чаем, мы снова залезли в багажник, который вызывал у меня стойкое чувство отвращения.

— Слушай, а куда мы едем? — тихо спросила меня Славя, которая уже не могла больше спать. Находиться со мной в одном багажнике было тоже нелегко, но она пока справлялась и даже не жаловалась, хоть была похожа на мокрую половую тряпку.

— За границу, куда ж ещё. — прошептал я, нехотя открывая глаза. — Или у тебя есть другие предложения?

— Но… Но это же очевидно! — поразилась она. — Нас там ждут!

— Естественно. — от зевоты сводило челюсти. — Но ты подумай… Мы нагнули МСБ. Дважды. Причем второй раз — в особо извращенной позе. И после этого они как минимум должны отнестись к нам серьезнее, став считать если не гениями, то умными людьми, которые в лоб не полезут… Там более страна у вас то немаленькая, просочиться можно. Пешочком.

— А поисковые отряды? — не унималась девушка. — Собаки, в конце концов!

— Собаки… — я снова оглушительно зевнул и слегка потянулся, разминая мышцы. — Хлорка под креслом Виолы. А путать следы я умею, не сомневайся.

Повисла тишина, нарушаемая ревом мотора и легким свистящим звуком, который издают шины автомобиля, летящего по трассе со скоростью сто пятьдесят километров в час.

Потряхивало в багажнике нас со Славей изрядно, что удовольствия и комфорта кстати тоже не прибавляло. Локти у девушки оказались неожиданно острыми, а лоб — твердым.

— Почему ты решил нам помо…

— Обещал по дурости… Чертова ведьма, успела ведь напоследок по мозгам шарахнуть. — скупо бросил я, отворачиваясь.

Девушка вздохнула и неожиданно погладила меня по голове.

Я зашипел и дернул шеей, все так же не желая поддерживать разговор.

— А я не верю. — она улыбнулась. Как обычно, честно, открыто и светло. — Не верю что ты такой.

— От того что ты веришь в другого меня, я не перестану быть другим! — как можно злее фыркнул я.

— Нет… — протянула Славя, все так же улыбаясь. — Ничто не меняет человека так, как вера в него других людей.

— Снова бабка твоя сказала? — лениво зевнул я, все-таки поворачиваясь к ней. — Пойми, жизнь нельзя понять по пафосным фразочкам и мудрым цитатам других! Все дерьмо из которого жизнь и состоит ты сможешь понять, только пережив все это!

Девушка вздохнула и снова уткнулась мне в грудь, что вызывало у меня замешательство и недоумение. Просидев несколько часов в тесном и душном багажнике я вспотел, устал и провонял бензином с потом.

Поэтому лежать на мне должно было быть как минимум неприятно.

— Ты слишком пессимистичен… — Славя снова взъерошила мои волосы, заставив меня дернуться. — И замнут. А ещё ты добрый…

— Жду не дождусь, когда до тебя наконец дойдет что я просто кровожадный псих, которому плевать на всех кроме себя…

— Тебе меня не переубедить. — девушка загадочно улыбнулась, смотря мне в глаза. — Я эмпат, не забыл?

— Ты целитель.

— Лечить можно не только плоть.

— Копаться в душе куда как опаснее чем в теле.

— Но это куда как важнее…

— И сложнее. Не советую капаться в моей голове — там просто пустота.

Она еле заметно, одними глазами улыбнулась.

— Я же врач в нашей команде, верно?

Я вздохнул.

— Не рискну назвать нашу троицу командой… Мы с вами крайне мало знакомы.

— Никогда не поздно познакомиться получше. — девушка попыталась лечь поудобнее, но у нее естественно ничего не получилось. — Могу кое-что рассказать…

— Ваши способности. Опиши их.

Она на минуту задумалась. А потом четко, словно зачитывая текст начала говорить:

— Архипова Славяна Феокристова, восемнадцать лет, параном, направление — психобионика, способность — Донор. Могу исцелять легкие и средние травмы, путем "жертвования" своей энергии, сама же обладаю повышенным запасом жизненных сил. Дополнительно не подтверждено обладание вторым направлением псионики, ввиду выраженной эмпатии.

Я чуть не поперхнулся воздухом и удивленно уставился на продолжающую говорить девушку.

— Архиповна Прасковья Феокристова, девятнадцать лет, параном, направление — психокинетика, способность — Аэрокинез. Может управлять любыми видами газообразных веществ, если их содержание не ниже двух третей от объема выбранного объекта. Обладает высокой ловкостью, а расход энергии для использования способности весьма низкий…

— Подожди, а разве у всех параномов не одинаковые способности? — перебил её я.

— Как бы сказать… — она задумчиво почесала затылок, но ударилось локтём о стенку. — Параномы… Мы обладаем как бы всеми четырьмя направлениями, просто… Использование непрофильного направления тратит невероятно много энергии.

— А способности? — как ни странно признавать, но данная тема действительно меня заинтересовала.

— Это… ещё более узкая специализация. Выход за эту специализацию тоже увеличивает расход энергии в разы. Да и эффективность будет страдать. — разъяснила мне она.

— Есть параномы с несколькими направлениями? — продолжил заваливать я её вопросами.

— Не слышала о таких. — покачала головой девушка. — Не думаю что это возможно…

— А как же твоя эмпатия? — моя бровь изогнулась, что, она естественно не увидела.

— Многие обычные люди тоже ей обладают.

— А несколько способностей?

— Это редкость… — Славя вздохнула. — Я знаю только свою бабушку, у которой было четыре способности и тетю, имеющие две.

Я хмыкнул.

— Не скажешь какие?

Было видно насколько больно ей это вспоминать… Но она должна с этим справиться. Должна пережить, должна вспомнить в полной мере и принять. Иначе рано или поздно, её сожрет собственный кошмар.

— Д-да… — её голос дрогнул. — Обнаружение разума, Направленная телепатия, Внушение и Синезстезия у бабушки… Морок и Отвод глаз у тети Инги.

— Не знаешь способность того паранома, с которым мы сражались? — продолжил я мягко вести её.

Я должен ей помочь. Должен вскрыть этот нарыв, выдавить весь гной с сукровицей до последней капли и прижечь эту рану.

— Нет… — она дрожала, плотно прижавшись ко мне. — Я его даже не видела.

— Он был энергетом, швырял во все стороны куски взрывающейся плазмы.

Девушку уже колотило как при лихорадке.

Я взглянул в небесно-голубые глаза с невероятно расширившимся зрачком и отвесил ей сильную пощечину. Славя дернулась и недоуменно посмотрела на меня.

— Ты не виновата. Нет смысла сожалеть о том, что не смогла их спасти. Об этом стоить помнить, но не стоить скоробить всю жизнь.

Она смотрела на меня не шевелясь и даже кажется на дыша. А я продолжал говорить, словно бы вбивая каждое свое слово в её душу.

— Собери все свою ненависть, собери гнев, не позволяй им управлять тобой. Собери все свои чувства что испытываешь, выжги ими страх и сожаление.

Славя молчала. По щекам медленно катились слезы.

Минут через пять она наконец заговорила.

— Я хочу стать сильнее. — судорожный, хриплый, какой-то нездоровый голос, зазвенел отражаясь от стенок. — Что бы никто больше не смог убить тех кем я дорожу!

Я улыбнулся и погладил её по взмокшим и тяжелым волосам.

— Стань сильнее, умнее, хитрее… Главное — не забудь остаться собой.

— Но ведь… — Славя посмотрела на меня огромными, пронзительно-синими глазами в которых можно было утонуть. — Я ведь должна измениться…

Мне стало неожиданно тепло от её взгляда. Я улыбнулся чуть шире.

— Остаться собой — это не значит, не измениться, не стать хуже или лучше, хотя понятия добра и зла крайне расплывчаты… Остаться собой — значит не пытаться притвориться кем-то другим.

Она снова уперлась мне в грудь и разрыдалась. Опять. Но в этот раз уже не от отчаяния, а от облегчения.

— Чего ж ты в очередной раз ревешь, то а? — я со вздохом погладил её по голове. — Давай, успокойся.

— Спасибо… — еле слышно шептала она, судорожно всхлипывая. — Мне было так плохо… когда они умерли… я думала что сойду с ума… внутри словно что-то оборвалось… а мне надо было быть сильной… сестре было ещё хуже… я не могла показать слабость… хотелось кричать, срывая горло, бить кулаками по стенам разбивая их в кровь… плакать… но было нельзя… Знаешь, а ведь я никогда не видела как плачет Прасковья. Никогда. Даже когда нам было лет по пять и она расшибала коленки… Даже когда она однажды сломала руку… Знаешь, как больно чувствовать, как она умирает, по-настоящему умирает изнутри? В такие моменты я проклинала свою эмпатию… Не хотелось ничего слышать, но в ушах стояли беззвучные крики… Лес… он… он ей помог… Без него… Не хочу даже думать, что было бы без него…

— Все хорошо. — я взял её зареванное и опухшее лицо в ладони. — Все будет хорошо. Я же обещал вам помочь. Только успокойся…

— Ты нас спас… Всех спас… — бессвязно бормотала она, а по её щекам все так же катились слезы. — Я ходила к домику вожатой… к тому что от него осталось… Там ведь было семь человек… вооруженных до зубов… они хотелинас убить… Ты снова спас… Из-за нас тебя могли убить…

Ну, меня как бы и убили… А кое-кого и не "как бы"…

— Хватит, успокойся…

— Не хочу! Не могу быть спокойной! — шёпотом орала она. — Мы можем умереть в любую секунду! Нет смысла притворяться сильной и спокойной! Мне просто страшно! Страшно умирать! Страшно понимать, что меня может не стать и — ничего! — мир этого даже не заметит!

Она прижалась ко мне с такой силой, что затрещали ребра. Она словно утопающий, хватающийся за протянутый ему спасательный круг уцепилась за меня.

За эгоистичного ублюдка, единственной хорошей чертой в котором было намеренье держать данные обещания.

— Все будет в порядке. Я с вами. — мои губы изогнулись в кривоватой улыбке.

Она не ответила.

— Ты в порядке?

Тишина.

Я приподнял её за плечи, насколько это было возможно.

Девушка бессовестно дрыхла, а из уголка её рта прямо на мою грудь спускалась тонкая ниточка слюны.

А потом мы поехали по грунтовке и мне резко стало не до любования в очередной раз уснувшей на мне девушки.

***

Машина остановилась именно в тот момент, когда я уже готов был зубами выгрызть себе путь наружу.

Когда Виола открыла багажник то мое тело, действуя независимо от разума, выкатилось на пыльную землю и блаженно на ней растянулось.

Про валяющуюся в отрубе Славю, у которой были все признаки обезвоживания и говорить не стоило.

Поэтому минуты через три, когда уже смог более-менее шевелиться, я с трудом встал и начал помогать Виоле, уже успевшей вытащить девушку из багажника и отпаивающую её, взятым заранее физраствором с растворенной в нем глюкозой.

Прасковья спокойно похрапывала на заднем сиденье, пуская слюни на обивку и удивительно походя этим на свою сестру, которая сейчас стонала, подвергаемая сеансу экспресс массажа в исполнении Виолы и меня.

Где-то через полчаса Славя нашла в себе достаточно сил что бы от нас отбиться и слинять куда-то в лес. Мы разбудили Прасковью и, дождавшись, пока все будут в сборе, распотрошили последний пакет с бутербродами.

Ели быстро и молча.

Всем было понятно — здесь мы расстанемся. Дорога закончилась, машина не проедет дальше… Да и люди из лагеря и так уже сделали слишком много.

Наконец закончился последний кусочек.

Виола молча протянула мне рюкзак, а я все так же не нарушая тишины его взял.

Девушки вышли на улицу, медсестра села в машину…

Я тихо, что бы услышала только она шепнул:

— Спасибо.

— Это только ради них. — смотря сквозь меня своими разноцветными глазами ответила она, прощаясь навсегда.

Автомобиль, взвизгнув покрышками и грохоча по ухабам, рванул назад, поднимая облако мелкой пыли.

Я обернулся.

— Пошли.

Путь был тяжелым. У нас была карта, был компас, была провизия и прочие мелочи, делающие наш поход куда более безопасным и удобным…

Но вот оставшегося расстояния и вероятного оцепления это не отменяло.

А оставалось нам немало…

Через четыре часа не выдержала пребывающая не в лучшей форме Прасковья — просто упала на землю, судорожно хватая воздух ртом.

Я молча отдал портфель Славе и закинул далеко не легкое тело девушки себе на спину.

Шли все так же молча. Экономили силы. Иногда останавливались что бы передохнуть и глотнуть раствора глюкозы.

Ещё через пару часов меня остановила Славя, держащую под руку, чуть ли не волочащуюся по земле сестру.

— Мир, мы должны остановиться. — не терпящих возражений тоном начала разговор она. — Прасковье совсем плохо, да и нам не помешает отдых.

Спорить с ней было слишком энергозатратно и к тому же бессмысленно.

— Хорошо остановимся на привал. — я парой движений расчистил нам место. — Займись палаткой, а я разожгу костер.

Я, не обращая внимания на мечущуюся девушку, аккуратно разрыл ямку, нарвал бересты, нашел тонкие сухие ветки валяющиеся на земле и поджег все это зажигалкой.

Через пару минут в земле весело плясало согревающее и что самое главное — незаметное пламя.

— А неплохо вы справляетесь… — ожил мой невидимый собеседник, когда я наблюдал за тем как Славя ставит палатку и уже заводит туда Прасковью. — Может и сбежите. Вот только…

— Что "вот только"? — зевнул я, смотря в небо, полное ярчайших звезд.

Полночь. Ровно.

— Все верно. — хихикнуло Эхо. Видимо последние свои мысли я случайно сказал вслух. — Полночь.

— И что с того?

Внутренний голос мерзко усмехнулся.

— Осталось ровно двенадцать часов…

— И что потом? — фыркнул я, уже вставая и собираясь залезть в палатку.

— Ты просто исчезнешь.

Глава 7. Самый логичный исход

Солнце, просвечивающее через тонкую ткань, коснулось моих закрытых век. Я проснулся. Было твердо и весьма прохладно, а в очередной раз затекшее тело стонало на все голоса, проклиная своего хозяина.

Рядом лежали два переплетенных между собой женских тела, застывших в весьма экстравагантных позах. Прасковья, укутанная в бинты, похрапывала. Славя тихо сопела.

Я высунул голову из палатки и посмотрел на небо.

И тут же зажал себе рот, что бы не дай Рандом его не открыть.

Судя по Солнцу и теням — времени было примерно полдесятого утра… И чего мне стоило не покрыть все трехэтажным матом, не знают даже боги.

Мы тупо проспали!

Шли, рвали мышцы, силясь убежать, успеть до того часа добраться к месту откуда даже эти две дуры выйдут в условно безопасное место!

И — проспали! Я проспал!

— Р-Р-РОТА ПОДЪЕМ!!! — не сдерживаясь, рявкнул я, распахивая палатку настежь.

Мой крик произвел просто фантастический результат. Девушек будто бы подбросило на полметра, а мимо моей щеки пролетело небольшое, но крайне острое воздушное лезвие.

Прям ностальгия взяла.

На меня смотрели две пары заспанных и недоуменных глаз.

— Быстро собираемся, едим и уходим. На все пять минут. Времени мало. Идти будем быстро, так что приготовьтесь. Палатку я сверну сам, Славя приготовь что осталось и принеси бинты. — чуть ли не протараторил я, подрываясь с места.

Девушки сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начали исполнять мои приказы. А спустя десять минут я уже заканчивал перевязку оставшихся ран Прасковьи, красной от злости и смущения.

Если мы молча и все те же бутерброды, запивая их остатками воды. Специальную флягу с раствором глюкозы в физрастворе я оставил на самый крайний случай.

Все было готово. И мы снова пошли.

Мне оставалось не больше двух с половиной часов.

***

Шаг, шаг, шаг. Вдох. Шаг, шаг, шаг. Выдох. Шаг, шаг, ша…

— Мир. — моего плеча коснулась запыхавшаяся Славя. — Подожди…

Я еле заметно поморщился.

— Что опять Прасковья?

Девушка, несущая на плече полубессознательную сестру, вздохнула.

— Ей все ещё плохо…

Я молча скрипнул зубами и, скинув с плеч рюкзак, вытащил оттуда толстую склянку из непрозрачного стекла. Одним движением свернул тугую крышку…

— Ты чего! — девушка вскрикнула, хватая меня за руки. — Нельзя! Добьешь!

— Не ей! — стряхнул я её руку и протянул Славе баночку. — Тебе.

— Мне? — она на автомате взяла протянутое ей ведьмино варево.

— Да, тебе. — буркнул я, скидывая рюкзак на землю. — А ты видишь тут другого паранома-целителя?

— Но я уже подпитывала Прасковью… Не особо помогло…

— Подпитывала? Молодец. — я усмехнулся. — А теперь лечи, а не просто поддерживай силы! Направь энергию, или что у тебя там, в раны, а не просто размажь её по всему телу! Управляй своим даром, Аптечка!

— Перестань! — фыркнула ущемленная Славя. — Мне не нравиться это прозвище!

— Это даже к лучшему, откликаться всегда будешь… — пробурчал я. — Лечи уже! А потом пей эту бурду и топаем дальше!

Девушка ещё раз фыркнула, положила сестру на траву и, выдохнув воздух через стиснутые зубы, приложила руки к повязкам на голове.

Не было ни ярких вспышек, ни долгих речитативов, ни сияния загадочных рун — просто лежащая на земле Прасковья задышала реже и спокойнее, а Славя наоборот — чаще и прерывистей.

Потом была очередь рук… следом ног… таза… туловища…

И с каждым разом Славя выглядела все бледнее и бледнее.

— Все. Стоп. — я положил ей руку на плечо. — Больше не надо. Пей, отдохни минуту, и пойдем дальше. Уверен Прасковья сможет идти сама. Так ведь?

— Да. Смогу. — коротко кивнула черноволосая девушка, поднимаясь. — Спасибо, Славя…

Наш целитель сейчас пыталась не выблевать чудо-эликсирчик.

Мне оставалось менее полутра часов.

— Идем. У нас мало времени.

Мы снова заспешили вперед. И я был уверен, что остаток пути продет в тишине… Вот только что-то решило иначе.

Как обычно все случилось неожиданно. Просто взяло и произошло.

Всё началось на одной из обычных полян. Я шел впереди, стараясь поддерживать максимально быстрый для девчонок темп… И тут в десятке метров передо мной вывалился человек. Безо всяких спецэффектов. Просто появился из неоткуда.

Все произошло настолько стремительно, что я успел сделать всего две вещи: скинуть мешающий мне рюкзак и выстрелить дважды.

Первая пуля пробила незнакомцу легкое. Вторая — вошла прямо в сердце.

На нем не было бронежилета или какой-нибудь другой защиты, только тонкая потрепанная футболка, на которой сейчас расползлись два кровавых пятна.

Человек, пошатнулся… и встал, мелко дрожа всем телом.

Я посмотрел ему в глаза. И мне неожиданно стало страшно.

Из двух застывших стекляшек на меня смотрело существо единственным чувством, целью и желанием был голод. А мы были для него пищей, простым мясом, которое должно быть сожрано и переварено.

Нож в ладони, тварь на мушке.

Рывок назад. Обе девушки летят в разные стороны. И вовремя! "Человек" молча, не издавая вообще никаких звуков, кроме тяжелого лихорадочного дыхания, бросился на меня.

Быстрый. Очень быстрый.

Я плавно отступил в сторону, пропуская его вперед и всаживая ему ещё одну пулю в спину.

Его затрясло ещё сильнее… А в следующую секунду мне показалось, что у меня начались галлюцинации.

У него отрасли когти. На одной руке. Длинные, черные когти сантиметров пять длиной! А ещё он стал быстрее. Ненамного, но…

Тенденция пугала.

От следующего размашистого удара я ушел перекатом, видя как острые лезвия вспарывают дерн в десятке сантиметров от моего тела.

Я подскочил на ноги, выставляя нож вперёд… И увидел, как тварь трясет и корежит так, что она чудом стоит на земле. Но если бы все ограничилось только этим…

Его тело стало выше и тоньше, невесомыми нитями рассыпались по вспаханной траве волосы, зубы, теперь больше напоминавшие клыки рвали тут же сращивающиеся губы в клочья, а пальцы на левой руке, недавно бывшие нормальными превратились в короткие черные колышки.

Время послушно замедлилось, давая мне драгоценные секунды на раздумья.

Пули против этого… существа бесполезны. Разве что целиться в голову, но тут попробуй попади — скорость этой твари почти не уступает моей. Поэтому нужно лишить её мобильности. В идеале — отрубить ноги.

Я рванул вперед, подныривая под лапу и удар, который должен был разбурить мне шею до позвоночника, а то и вовсе — оторвать голову, лишь рассек воздух над моими волосами.

Взмах. Удар. Колено, все ещё похожее на человеческое хрустит и окрашивается алой кровью. Я, продолжая скользить вперёд, резко, почти что на пределе скорости развернулся и полоснул ножом по шее твари, а она — отмахнулась от меня когтистой рукой.

Удар пришелся вскользь. Но даже так меня словно сбило тараном, унесло далеко в сторону и уронило на землю.

В следующую секунду в том место, где была моя голова, вонзились когти-бритвы, застревая в дерне.

Я резким ударом лезвия отсек твари пальцы и подобрав ноги, пнул её в грудь, отбрасывая неожиданно легкое тело назад.

И наконец, смог во всей красе разглядеть моего врага.

Человека это уже почти не напоминало.

Кожа стало серой, толстой, грубой, кое-где покрытой наростами… Вот только из-за излишней твердости она рвалась и трескалась по всему телу, обнажая мясо и вместе с этим постоянно срастаясь заново и лопаясь при каждом движении. С отсеченных пальцев уже перестала капать кровь, губы просто исчезли, а щель рта теперь простиралась от уха до уха, открывая полную идеально острых зубов пасть. Сам он ещё сильнее вытянулся, а конечности больше напоминали ноги какого-нибудь насекомого — настолько тонкими и гибкими они были.

Пошатнувшееся нечто снова ударило, в этот раз целясь мне в грудь.

Я с трудом уклонился, но даже так когти пропороли мне предплечье оставляя длинные, кровоточащие царапины.

Мой нож с хрустом впился в его голеностоп, заставив пошатнуться и дав драгоценные мгновенья на то что бы откатиться назад и наконец, суметь подняться на ноги.

Тварь затрясло. С диким, душераздирающим треском из его тела вылезли темные, почти черные и невероятно острые даже на вид шипы.

— Умный ублюдок. — прошипел я, отскакивая подальше. — Погоди секунду…

Он прыгнул. С места. На пять метров. Прямо на меня.

Пусть с трудом, но я смог увернуться, отпрыгнув в сторону и чувствуя как мимо меня пролетает чертова химера и со смачным треском врезается в дерево.

Тварь выгнуло так, что мне на мгновенье показалось, что она вот-вот сломается пополам и свернётся в клубочек.

А потом из её спины с хрустом и чавканьем вырвались две пары извивающихся окровавленных щупалец с острым когтем на кончике.

Две пары мерзких, но очень быстрых щупалец…

Я отошел ещё дальше, пытаясь отыскать валяющийся где-то неподалёку рюкзак.

Щупальца были слишком короткими, что бы достать до меня — всего около метра длиной. Но я недооценил его способности к метаморфозам.

Четыре щупа из плоти, стремительно вырвались вперед, игнорируя закон сохранения массы и чуть не нанизав меня на когти. Быстрые, длинные, смертоносные… Но такие…

Хрупкие.

На землю упал обрубок одного из щупалец. Остальные пролетели мимо, лишь царапнув мне щеку. Вот только… Нанесенная мною рана почти тут же зарубцевалась.

Но щупальце не отросло. Как не отросли пальцы, которые я отрубил раньше.

Надо "всего лишь" порубить эту хероёбину на части. Как нефиг делать…

Мимо меня на дикой скорости пронеслось такое знакомое, почти родное невидимое лезвие.

Визг. Удар. Чавканье плоти.

Тварь разрезало вдоль, буквально пополам. Рассекло ребра белыми осколками, полетевшие во все стороны, разрубило мясо, обнажая провисшие наружу склизкие кишки. Все это беспрестанно шевелилось и судорожно подергивалось, дергаясь в хаотичных и омерзительных спазмах.

Плоть пошла волнами, задрожала и начала рывками затягивать рану, а тварь окончательно перекосило, истончая её все больше и больше. Теперь вместо разрубленного бока была новая, идеально белая кожа, выглядевшая как чужеродное пятно.

Я рванул к Прасковье, отсекая ещё одно щупальце почти у самого основания.

— Отвлеки его! Десять секунд!

Она молча кивнула и взмахом руки уменьшила количество лишних конечностей твари до одной.

Я кинулся к рюкзаку и, не церемонясь, вытряхнул все его содержимое на землю. Согласно закону подлости то что я искал оказалось на вершине кучи.

Тварь уже почти не напоминавшая человека бросилась к Прасковье, занося когтистую лапу и последнее щупальце.

Воздух взбесился и словно разогнанный поезд сбил её, снося назад, ломая шипы, плюща мясо и дробя кости.

Дикий хруст от сращивающихся костей, связок и мышц заставил меня поморщиться и поднять голову, зажав в руках небольшой округлый предмет.

Кусок плоти зашевелился, обнажая осколки намертво сросшегося скелета, отливающего чем-то металлическим. Эта тварь стала ещё крепче…

Я швырнул в его сторону яйцеобразный кусок металла и схватив Прасковью в охапку бросился в кусты, откуда высовывалась Славя.

Мы втроем кубарем покатились по земле, считая собой все кочки и ухабины.

Рвануло так, что заложило уши, а пронесшаяся волна жара вжала нас в землю.

И тут эта тварь завизжала…

Я не слышал ни одного звука который был бы омерзительней этого. Все внутри меня содрогнулось, а уши совершили попытку суицида через сворачивание. Кажется меня вырвало.

Все вокруг перестало существовать кроме этого вопля, вызывающего отторжение в каждой нервной клеточке моего мозга.

С огромным трудом я встал на ноги и, перехватив нож с пистолетом, вышел на покрытую пеплом поляну.

Твари сожгло левую ногу, прожгло до костей руку, разорвало плоть в десятке мест и превратило кожу в обугленную грязь… Но эта сука была жива. И медленно, но верно восстанавливалась, издавая отвратительный звук шипящей плоти.

Прямо у меня на глазах оно с хрустом сцепляло лопающуюся плоть и медленно наращивало наросты вместо сожжённой кожи, словно бы создавая материю из ничего.

Мне в голову пришла мысль, которая должна прийти гораздо раньше. Даже две мысли. Первая: оно должно сдохнуть. Вторая: сдохнуть оно должно как можно быстрее.

— Прасковья. — я посмотрел на тяжело дышащую девушку. — Сможешь кое-что сделать?

— Н-не думаю, что сейчас есть время, что бы говорить загадками!

— Его надо разорвать на части. Сможешь собрать весь воздух в одной точке, спрессовать, а потом швырнуть и разжать?

— У меня не хватит энергии! Я коньки от такого откину!

Я усмехнулся и, развернувшись, направился к твари.

— Эй, Аптечка!

— Хватит меня так называть! — нервно огрызнулась Славя.

— Поработай батарейкой.

Восприятие — на максимум. Болевые ощущения — снижены до минимума. В жидком адреналине, текущем по венам казалось не осталось крови.

Рывок на пределе, на максимуме скорости к существу, похожему не полураздавленного, опаленного, прямоходящего жука или же на демона из сказок.

Четыре выстрела слились в один. Глаза, похожие на два налитых кровью хрустальных шара взорвались как наполненные водой воздушные шарики.

Тварь ударила рукой, отрубленные остатки пальцев которой слиплись в острый кол из почерневшей плоти и кости.

Шаг в сторону. Резкий удар ножом, свист рассекаемого воздуха и треск рвущихся волокон мышц. Я перерубил его конечность почти наполовину… Вот только что ему раны? Мелочь не более.

Тварь ударила другой рукой. С такой силой, что попади она в лист стали — пробила бы насквозь. А вот по мне попасть не получилось!

Подкат, прыжок, два выстрела прямо в полете, толчок ногами от летящей в меня уже почти восстановившейся конечности-копья.

Колено разнесло на части. Тварь пошатнулась.

И я выстрелил в голову.

Пуля с лёгким хрустом вошла в лобную кость, оглушая, завозившегося подранка. Но не убивая.

Он зашатался, но так и не упал. Наоборот прыгнул на меня, причем настолько стремительно, что уклониться бы уже не получилось…

Меня ударило, смело, закрутило и завертело. По ушам ударил просто монструозный по силе хлопок. Досталось не только мне, но и твари валяющейся и копошащейся на земле.

Прасковья начала свою атаку.

Я с довольной ухмылкой посмотрел себе за спину.

Девушка тяжело дышала, удерживая на вытянутых руках колышущееся, невероятное плотное марево, дрожащего и рвущегося наружу воздуха. За ней стояла и плотно прижималась Славя.

И словно в замедленной съемке этот сгусток полетел в лежащего на земле монстра.

Я оглох. Теперь я совершенно точно оглох, по крайне мере на ближайшие полчаса точно.

Что произошло с чудовищем я не увидел — меня отшвырнуло и кажется вырубило на несколько секунд.

И когда я очнулся, то смог увидеть крайне неприятную картину…

Тварь. Выжила.

Ему оторвало вторую ногу, оторвало руку, голова повисла на половине шеи, которая сейчас походила на кусок растянутого фарша, мышцы разорвало в сотне мест, кожу просто сорвало как наждачкой, его оглушило, уронило, перемололо и переломало… Но эта тварь, уже больше похожая на окровавленный кусок ожившего мяса все никак не помирала!

Я скрипнул зубами, бросился к оглушённому уродцу и с диким криком принялся кромсать его ножом, силясь окончательно отделить голову от тела.

Он попытался меня ударить, но был слишком ослаблен ранениями… Которые эта мразь стремительно заращивала! Я просто не успевал прорубаться сквозь жёсткую как резина плоть, потому что она регенерировала с той же скоростью!

— Пр-расковья!!! — заорал я, срывая горло, не слыша сам себя и не останавливая экзекуцию. — Быстр-р-ро сюда!!!

Лапа чудом не срезала мне ухо. Тварь выглядела все живее и живее.

Ко мне подбежала девушка, которая теперь ещё сильнее напоминала мумию.

Я из последних сил соскользнул монстру за спину и приподнял его голову, полностью обнажая длинную шею.

Пасть, распахнувшаяся на все сто восемьдесят градусов, чуть не отгрызла мне пальцы.

— РУБИ!!!

Девушка застонала и из последних сил выдала свое воздушное лезвие.

Голова твари повисла на совсем уж крохотном куске мяса, которое тут же начало стремительно расширяться.

Перед глазами встала красная пелена, а с моих губ кажется закапала пена.

— ДА СДОХНЕШЬ ТЫ УБЛЮДОК ИЛИ НЕТ?!!

Нож словно молния мелькал в моих руках ударяя и ударяя с такой силой, что можно было разрубить кость, а гигантская пасть с разорванными краями пыталась сожрать мои руки. Ничем другим оно не шевелило — позвоночник перерубило напрочь.

Взмах, очередной фонтанчик вонючей и едкой крови… И голова с влажным хлюпаньем отделившись от тела падет на землю.

Тварь попыталась откусить мне ногу. Одной единственной головой.

Я молча расстрелял в неё оставшиеся полмагазина.

Лысая, безглазая, безносая, безухая голова единственным отверстием на которой был рот зашаталась… И начала отращивать ноги, больше похожие на паучьи лапки.

Я все так же молча встал, дошел до кучи хлама из рюкзака и достал второй "подарочек" с одним из которых меня познакомили солдаты. Грех было не помародёрничать… Автоматы жаль не удалось взять.

Я подошел к шевелящейся твари, которая, распахнув рот уже на все двести градусов, кинулась на меня, и…

— Заебала. — кинул гранату прямо ей в пасть. И бросился подальше, закинув на плечи почти отключившуюся Прасковью.

Через пять секунд в спину ударил взрыв, и мы снова покатились по земле.

И замерли, уже не в силах пошевелиться. Даже начни меня жрать воскресшая из пепла и ошметков монстр — не смог бы защититься.

— Оно сдохло? — прохрипела валяющаяся на мне девушка, даже не пытаясь отодвинуться.

Я еле заметно кивнул.

И отключился.

***

В комнате было темно, тихо и почти пусто. Если быть совсем уж точно, то в комнате сидели двое — парень и девушка лет на пять его помладше.

Ну, ещё был торт, на котором горели приглушенным белым племенем семнадцать свечек.

Я улыбнулся и потрепал свою непоседу-сестру, буквально фонтанирующую счастьем по мягким серебристым волосам.

— Ну, давай! Загадывай желание!

Она попыталась скорчить серьезную моську.

— Ты правда веришь в эту чушь братик? — несмотря на все её усилия изумрудные огоньки в ярко-зеленых глазищах выдавали её с потрохами.

— Я верю в тебя. — моя улыбка стала ещё шире. — Если вселенная не исполнит твоего желания, то я ей не завидую!

— Дурак ты братик… — довольно буркнула она, одним махом задувая все свечи. — Теперь-то можно его съесть?!

— Подожди. — я уберег торт от немедленного уничтожения, положив свои ладони на её. — Разве ты не хочешь подарок?

Сестренка мгновенно отдернула руки и сложила их в требовательном жесте.

— Хочу! Дай!

— А волшебное слово!

— А по челюсти?

— Я те дам по челюсти! Как с взрослыми разговариваешь?!

— Где ты тут взрослых нашел?!

— Не зли меня мелкая!

— Кого ты мелкой назвал?! Дылда! Давай уже сюда свой подарок!

Она смеясь вырвала из моих рук коробочку со скромной ленточкой сбоку.

На сердце было так тепло и хорошо…

Я вдруг закашлялся. Судорожно, надрывно, страшно.

— Что с тобой?! Ты в порядке?!! — подарок мгновенно полетел куда-то в сторону.

На сердце словно бы легла ледяная ладонь.

— Не могу…

— Я сейчас вызову врача! Ничего не делай!

— Нет… не уходи… не могу… дышать…

Холод стремительно распространялся по конечностям.

— Не умирай! Слышишь! Не смей умирать!!!

— Люблю… тебя…

— Не смей!!!

Невидимая рука сжалась.

А потом была лишь тьма и пустота.

***

Пробуждение больше походило на резкий нырок, только не с берега в воду, а из сна в реальность.

— О, гляди, очнулся! — устало буркнула темноволосая девушка, посмотрев на мое ошарашенное лицо.

Ах да, это же Прасковья. Просто бинты сняла…

— Славя в отключке. — ответила она на мой невысказанный вопрос. — А тебя мы перетащили на другую поляну.

Девушка всем своим видом показывала что была против того что бы оказывать мне хоть какую-то помощь вообще в принципе.

— И сколько…

— Где-то полчаса. — мгновенно ответила она.

Мы замолчали. Повисла напряженная тишина.

— Мир… — Прасковья неожиданно замялась. — Поговорим?

Я покосился на неё с подозрением.

— С чего вдруг у тебя появились такие желания?

— Честно? — неожиданно улыбнулась мне девушка.

— Ну, давай, удиви меня. — хмыкнул я.

— Хочется… выговориться. — выдохнула воздух она.

На несколько секунд повисла тишина.

— Чем сестра твоя плоха?

Девушка раздраженно закатила глаза.

— Тем что она сестра! Младшая! Ещё глупые вопросы?

— Почему я? Нет, не спорю, разбалтывать все что ты скажешь я не собираюсь, но…

Прасковья немного грустно улыбнулась.

— Как бы сказать… — она будто бы слегка замялась.

— Говори как есть. — вырвался у меня невольный фырчок.

— Ты исчезнешь меньше чем через час. Трудно найти более подходящего собеседника…

Я усмехнулся.

— Скорее жилетку для слез… Но ладно, валяй, выслушать я тебя могу.

Она замолчала, собираясь с мыслями.

— Во-первых: я бы хотела сказать спасибо.

Я молчал.

— После Леса… — Прасковья медленно продолжила говорить. — Я… сильно изменилась. Ты же знаешь, что он может стирать и восстанавливать память?

Молчание.

— И если сделать и то и другое… — она тяжело вздохнуло. — То память просто станет знанием. Все утратит… эмоции. Но самое главное…

Пауза.

Прасковья вздохнула и резко, словно бросаясь в ледяную прорубь продолжила.

— Самое главное — ты забываешь то, о чем думаешь. Не выборочно, не пару дней или недель, нет… Ты забываешь вообще все о том, о чем думал…

Тишина. Долгая, гнетущая.

— Я думала о семье… О папе, маме, бабушке, тете, братьях… О тех, кто умер. О всех кроме сестры.

Девушка тяжело дышала, прикрыв глаза.

— И теперь… Я почти ничего не чувствую когда вспоминаю о них. Вообще. Словно бы я прочитала книгу… Это, несомненно, вызывает у меня печаль, но… Это словно бы не моя печаль. Это… это словно бы не моя семья… Осталась только Славя…

Я все так же ей не отвечал.

— Она меня лечила… Вообще все свободное время. Была такой… сильной. Надежной. А я… я так и не смогла защитить всех от этого ублюдочного Инка… Пусть даже я и не испытываю по этому поводу особенных эмоций. И знаешь… это пугает. Я потеряла себя, вырвала с корнем какую-то свою часть.

На несколько минут повисла тишина.

— Знаешь, я в некотором роде тебя понимаю… — ответил я ей, когда понял что отмолчаться не удастся. — У меня тоже… нет себя. Вот только у меня вообще нет памяти. Да и цели в жизни в принципе тоже нет. Так что не расстраивайся мне хуже чем тебе.

Девушка фыркнула.

— Слабое утешение.

— Уж какое есть. — пожал плечами я.

Мы снова замолчали. И пусть мы и не были особо близки, но… в моменты когда сражаешься вместе, спасая друг дружке жизни, невольно начинаешь лучше понимать человека. Лично я не могу сказать что Прасковья для меня чужая.

Но и настоящим другом не рискнул бы её назвать. Вообще никого не рискнул бы. Слишком много я вкладывал в значения этого слова…

Ну, может Юлю… Хотя, наверное, все-таки нет.

— Чего погрустнел? — Прасковья неожиданно ткнула меня локтем в бок.

— А чему радоваться? — равнодушно ответил ей я. — Я перебил толпу народу, разрушил судьбы нескольких хороших людей и так и не спас вас. Не думаю, что этим стоит гордиться.

А ещё прогулялся по Дороге и сыграл в шахматы с каким-то сверхсуществом в Илди. Но это и вовсе к делу не относиться.

— Пессимист ты… — протянула она, смотря на меня своими глубокими карими глазами.

— Скорее реалист. А ещё эгоист и самую капельку садист. — в очередной раз сказал я чистейшую правду.

— Но если бы не ты…

— Славя не стала бы биоником, твоя семья была бы жива, а лагерь — цел.

Она снова замолчала.

А я сидел рядом и чувствовал как медленно тускнеет мир. Вроде бы все вокруг остаётся тем же самым, но… этот мир словно бы отвергал меня. Изгонял. Истлевал не он передо мной… Это я истлевал перед ним.

И пусть не сейчас и даже не через пять минут…

Но я был близок к той грани, откуда вернуться крайне и крайне сложно.

— Мир… Ты в порядке? — пришла в себя Славя и села от меня по правую руку. Выглядела девушка… не очень. Сказывалось дикое количество потраченной на нас с Прасковьей энергии.

— Да, в норме. — слегка заторможено ответил я. — Слушайте. Когда перейдете границу, то постарайтесь осесть на время в какой-нибудь деревне. На годик. Залягте на дно, освойтесь…

— Ты… уходишь?

Странно, но этот вопрос они обе задали хором.

— Минут через пять — десять, да. — я чуточку грустно улыбнулся. — Не бойтесь, носитель — овощ, так что тащить его с собой не придётся. Карта у вас есть, оружие… да вы сами по себе оружие.

— Можешь не уходить? — Славя очень странно на меня посмотрела. — Без тебя… Не знаю что будет.

Не понимаю… Я что хоть раз показал себя надежным?

— Не думаю что это возможно. А теперь давайте просто посидим. Так скажем, на дорожку…

Мы замолчали. Реальность перед моими глазами продолжала медленно выцветать, звуки казались приглушенными, а тело — деревянным.

Я моргнул…

И ощутил себя лежащем на пыльной дороге, около старой бетонной остановки, которой очень давно никто не пользовался.

— Что так и будешь лежать… чувак? — предо мной возникла фигура незнакомца в зеленом плащ-палатке с глубоким капюшоном.

Из моей груди сам собой вырвался скорбный вздох.

— Может покажешь свою рожу Эхо? А то я давно мечтаю по ней заехать…

Мой "невидимый" собеседник усмехнулся и скинул капюшон, обнажая лицо.

Я не смог сдержать мата, хотя признаться честно особо и не пытался.

Лицо моего Эха было словно слеплено из десятков разных, перемешавшихся между собой кусочков. А ещё он был полностью лысым.

— Что нравлюсь? — он мерзко хихикнул, пристально и удивительно серьезно смотря на меня серо-зелеными глазами, единственным, что было у него целостным. — Или можешь вспомнишь пару моих фраз и до тебя дойдет, почему я так выгляжу?

— Эхо — это слепок личности носителя Синдрома и пришедшего ПСР-а. — процитировал я его фразу. — Всех ПСР-ов как ты говорил. То есть… я не восьмой?

— Даже близко не так. — Эхо усмехнулся, сверкая подступающим безумием в глазах. — Обычно носитель выдерживает десять — пятнадцать попаданцев… А ты задумывался, Мир, сколько выдерживает его Эхо?

— Нет. Я думал, что когда человек расщепляется, то исчезает и Эхо. — тихо ответил я, пытаясь сообразить к чему идет разговор.

— О нет! — он расхохотался. — Мы продолжаем сидеть запертыми в лишенных разума телах! А к нам все приходят и приходят новые "сожители"! Причем практически беспрерывно, ведь им ничего не мешает! Так что Эхо ещё долго сидит внутри… И столь же долго сходит с ума. Ведь даже у нас есть предел. В среднем — сотня. Это то, что я успел услышать из оговорок наших ученых.

— И сколько же человек в тебе побывало? Раз уж я не восьмой. — слегка усмехнулся я от двусмысленности вопроса.

Он ухмыльнулся.

— Ты не восьмой, да… Ты — девяносто восьмой! И скажи Мир… Ты что дурак?

— С чего ты это взял.

— А с чего бы тебе верить в то что ты — человек?

Эпилог

Такое ощущение словно бы мне врезали кувалдой по темечку, а потом засунули в раскрошенный череп гранату. Воздух встал в легких, мозг вскипел, пропуская через себя и отсеивая тонны информации…

Внешне… Я похож на человека. Рост нормальный, где-то метр семьдесят пять… Но волосы неестественно чистого платинового цвета, большие, пожалуй, слишком большие глаза, тонкое, изящное, чересчур изящное тело и до отвращения миленькая мордашка…

Мое запредельное восприятие, интуиция, возможность врубать "форсаж" собственному мозгу, да та же эйдетическая память и невероятная гибкость…

Пусть меня вылечили, именно что вылечили Дор и Гиргорий, пусть меня немного усилила Юля, пусть я пахал всю неделю как проклятый…

— Верно. — Эхо усмехнулось, исполняя собственные мечты — читая мои мысли. — Иммари намного лучше развиты чем люди. Как физически, так и интеллектуально… От войн и бессмысленной жестокости нас это правда не избавило.

— Им… мари?.. — тихо пробормотал я, пытаясь уложить всю информацию на какую-то невидимую полочку. Выходило хреново.

— Самоназвание твоей расы. А именно обитателей Нео-Арка — одного из центральных миров. — покровительски ухмыльнулся мне он.

Я сел на землю и схватился за голову. Мысли словно летучие тараканы с клювами стучали мне по мозгу, который уже заканчивал писать завещание.

— Разве центральный мир не один? Разве я не сейчас не в нем? — из горла выходил какой-то хрипящий шепот.

— Нулевой? Естественно он не единственный! Центральных миров не один, не два и даже не сотня! Никто не знает сколько их!

Мне, пошатываясь, удалось встать и восстановить хотя бы крошечную часть душевного равновесия.

— А откуда ты все это знаешь?! И почему падла такая не говорил этого раньше?! — не сдержавшись заорал я.

Эхо безумно усмехнулся, и эта улыбка невольно вызывала мурашки.

— Девяносто семь прожитых чужих жизней… — я зеленовато-стальных глазах мелькало чистейшее давно уже приевшееся к Эху сумасшествие. — Хотя нет девяносто восемь, если учитывать хозяина тела, расщепившегося… четыре года вроде как назад. Пареньку было всего четырнадцать… на девятом ПСР-е он окончательно поехал.

— Ты говорил, что тебе семь лет… Как за четыре года в тебя залезло почти девять десятков попаданцев?! — вспомнил я один зацепивший меня факт.

— Хозяина нет. Никто не мешает, заходи, кто хочет… — пожал он плечами. — Неделя прошла очередной "гость" ушел, а уже через пару дней телом рулит кто-то другой.

Не сходиться. С таким низким временным промежутком число ПСР-ов перевалило бы за сотню!

— Дык ведь промежуток этот — плавающий. Может месяц пройдет, а один раз — вообще секунда была.

Видимо этот засранец все-таки научился читать мои мысли…

Он усмехнулся ещё шире.

— Мы в нашей голове, Мир. — его зубы оказались удивительно разными — тяжелые золотые коронки, стояли рядом с новейшими идеально-белыми имплантами, а старческие желтые клыки с мягкими молочными зубиками. — Думая о чем-то ты все равно что кричишь об этом вслух.

— Это ничего не меняет! Расскажи… Расскажи мне все!!!

Рот моего собеседника казалось скоро порвался бы от широченной улыбки.

— Рассказать… Ну, слушай. Время у нас ещё есть.

И Эхо начал рассказывать.

Жил-был мальчик. И был он простым, немножко стеснительным гением. Даже среди иммари, выделяющихся своим интеллектом.

И вот как любой гений, даже не подозревающий о своем таланте он ходил в школу для таких же одаренных, как и он. В маленькую, но чертовски дорогую музыкальную школу.

Пока…

Пока мальчику однажды не исполнилось одиннадцать лет. И именно тогда он впервые услышал голос в своей голове. С ним заговорило Эхо — полная копия всех его воспоминаний, но… Лишенная эмоций. Бездушная копия.

Флешка.

Мир Нео-Арка пристально изучал Одержимых, постепенно постигая устройство вселенной и значительно опережая по развитию тот же Нулевой, находясь где-то в самом начале двадцать третьего века. Да и жили иммари дольше — они спокойно праздновали свои ста двадцатые дни рождения.

А сотню лет назад (по крайней мере, если верить ученым) особенно почитались Замешенные. Те кванки, которые смогли выгнать хозяина и Эхо из тела, став его полноправным владельцем.

Но ценились они не потому что не были ограничены по времени пребывания или же имели какие-то особо ценные данные. Их ценность была исключительна…

Замещенные могли ходить по Дороге.

Они могли выйти на неё, куда-нибудь дойти… И вернуться обратно. Если конечно получиться.

Попасть на Старую Дорогу откуда пожелаешь… было естественно нельзя. Но были так называемые "Точки Перехода" откуда могли уходить Замещённые… и даже протаскивать с собой других. И возвращаться.

Но, даже учитывая то, что из заходов возвращалась в лучшем случае половина, даже несмотря на хоть что-то приносил лишь один из десяти и это "что-то" было чаще всего бесполезным мусором…

Некоторые находки заставляли струю мочи писающихся от счастья ученых достигать такой мощности, что ей можно было резать вольфрам.

И вот однажды очередная группа ждала возвращения очередного Замещенного.

Из воздуха уже привычно появился чел… то есть иммари и все довольно потирали руки, надеясь на очередное ценное приобретение.

Замещенный и вправду вернулся… Просто это был уже не он. Не тот, кем он был.

От группы сопровождения остались лишь трупы. Ближайший город пришлось эвакуировать и залить напалмом — иначе победить разросшуюся тварь, убивающую все живое было просто невозможно…

От города населением более сотни тысяч не досчитались трети граждан.

Тварь убили. Погибших оплакали. И забыли.

Через полгода ещё один Замещённый обратился. Жертвы исчислялись тысячами, а монстра упокоили танком.

Власти насторожились. Ввели меры.

И третий Замещённый убил "все лишь" сотню.

Тварей прозвали демонами. Окольцевали стабильные Переходные точки. Поставили на учет Одержимых и поставили наблюдение за каждым Замещенным.

И когда очередной неудачник обращался Демоном его, только-только появившегося, легко расстреливали разрывными патронами и сжигали труп. На всякий случай. Все было чудесно…

Пока с Дороги не сошел Высший.

Низшие Демоны были тупы, голодны и могли как пластилин менять свое тело.

У Высшего же были всего две особенности.

Во-первых: они были разумны. Цель оставалась неизменной — убить как можно больше, но… Этот Демон был все всякого сомнения разумен.

И наконец, во-вторых… Если Низшие с легкостью меняли все что было внутри их тел, то Высший с такой же небрежностью менял пространство вокруг.

Пули остановились. Гранаты не взорвались. Сердца солдат лопнули, а тварь даже не шевельнулась.

Убили его через месяц.

Восемь батальонов матерых спецов, два миллиона жертв среди гражданских, три разрушенных города и четыре термоядерные боеголовки — такую цену заплатил Нео-Арк за попытку залезть туда, куда простым смертным соваться не стоит.

После такого хватали не только Замещённых — они ведь были почти неотличимы от простых людей, а всех обладающих синдромом полуперехода.

Эхо могли различить приборы. А у Замещенных Эха не было.

Не важно кто, не важно из какой семьи.

Есть синдром полуперехода? Ты до конца жизни заперт под замком.

Мальчика посадили в золотую клетку. Но гении — они такие… непостоянные. Душа творца, которому пророчили будущее великого музыканта не могла созидать в таких условиях.

Родителей не было — их убил тот самый Высший. А общество было жестоко…

И содержать двенадцатилетнего, бесполезного мальчика никто не собирался.

Гения списали на опыты. И ему повезло, что не на органы…

Ученые без особого страха болтали о своем прямо рядом с мальчиком. Смысл скрывать? Носителей Синдрома отсюда не выпускают. Будь ты хоть сыном президента, хоть самим президентом.

А когда пацан не выдержал, стал Расщепленным… Разговоры стали ещё более откровенными.

Из Одержимых вытряхивали информацию, появившихся Замещенных (что было очень редким) мгновенно переводили в другое учреждение.

А скорее всего — просто на бойню.

Попаданцы уходили. А он помнил… и медленно сходил с ума, мечтая о смерти.

У феномена, аномалии, функции которой сводились к функциям флешки… появилось что-то вроде желаний. Что-то на подобии души…

И один из Одержимых его телом его Носителя решил бежать. Сам сделать это он естественно не смог бы — безопасность была на уровне, повторения кошмара не хотел никто.

Слепая удача, другой, ещё давно ушедший из этого мира Замещённый, решивший вдруг вернуться и нестабильная точка Перехода, выбросившая Мизаила, оказавшегося вдобавок ещё и менталистом, прямо в камеру с моим текущим телом…

Предсказать это не мог никто.

Девяносто седьмой ПСР смог выйти на Дорогу. Они прошли по пустынной, похожей на заброшенную автостраду пустоши, не попали в Осколок или, не дай Рандом, в Домен… И попав в Илди старый, опытный Замещенный выбросил Одержимого в Нулевой.

В тот миг что совершался переход произошли одновременно две вещи:

Исчез ПСР. И появился новый. Ты. Как? Он не знает. Может это повлияло на амнезию, а может и нет.

Конец истории.

Я пришел в себя, словно увидев все, что он только что рассказал.

— Тебе точно всего семь лет? — сам собою вырвался глупый вопрос.

— Лишь формально. — Эхо недовольно поморщился. — Семь лет я существую… А мой возраст… Не умножишь девяносто семь на тридцать?

— Две тысячи девятьсот десять…

— Где-то так. Уже давно не считаю.

— Три тысячи лет…

— Теперь то ты понимаешь, почему я был в таком "неадеквате"?! — Эхо осклабился. В его глазах были видны осколки разума, плавающие в трехтысячелетнем безумии.

— Да… Извини. За все.

— Забей. — он махнул рукой, скроенной из стони разных полосок кожи. — Сейчас у тебя наверняка много вопросом…

— Но нет времени, верно? — я зло усмехнулся.

— Ловишь на лету! — одобрительно расхохотался он. — Нам пора переходить от разговоров к делу!

— Подожди! — я вскинул руку. — Если ты из другого мира… Откуда ты тогда узнал об параномах, МСБ, правительстве…

Эхо хмыкнул.

— Это знаю не я, это знал Замещённый, который нас вытащил… Спасибо ему за это. Перед тем как вывести в Нулевой рассказал обо всем… Какой-то Способностью залил знания прямо в нашу голову. Ну примерно обо всем, в основном по нашей части. А параномы… Они и в Нео-Арке есть. Просто их очень мало и все они чертовски слабые, за редким исключением и зовутся не параномами, а Гениями… Но у тебя и правда мало времени. Вот держи!

В меня швырнули знакомый АПС, который я рефлекторно перехватил у своеголица.

— Что это?

— Пистолет. — на меня посмотрели как на идиота. — Но если тебе нужно полное название, то автоматический п…

— Не в том смысле. Что это значит? — спросил я, мысленно уже догадываясь что сейчас произойдет.

Эхо резко посерьезнел.

— Это значит — пришло время выбирать. — он усмехнулся и развел руки в стороны.

— Конкретнее. — я поморщился.

— У тебя минута. — зеленые, почти что мои глаза заледенели. — Ты можешь выстрелить. Убить меня. Я буду счастлив.

— Или что? — рыкнул я, чувствуя, что время уходит.

— Не знаю. Но ты не вернешься.

— А если убью тебя?!

— Станешь Замещенным. Сорок секунд Мир.

Я замер. Посмотрел на направленное на мое Эхо оружие.

И медленно опустил ствол.

Подшагнул поближе.

— Знаешь… — я усмехнулся глядя в полные разочарования глаза. — Терпеть не могу этих двух дур…

Я резко вскинул руку вверх, направляя ему дуло прямо в лицо.

— Но уж больно хочется пустить тебе пулю в лоб.

Он улыбнулся. Спокойно. Счастливо.

— Спа…

Выстрел.

***

Никаких мыслей. Никаких эмоций. В глаза ударил луч солнца, но я даже не моргнул.

Мне было… никак. Попробуй какой-нибудь телепат залезть мне в голову — и он не нашел бы там совершенно ни-че-го. Мыслительный процесс коллапсировал, оставив меня безучастным и бездушным наблюдателем.

Я все видел. Я все слышал. Я все чувствовал. Но мне было плевать. Вообще на всё.

Плевать на дующий мне в лицо ветер. Плевать на светящее в глаза солнце. Плевать на острый запах соленых, почти горьких слез. Плевать на рыдающую у меня на груди девушку.

Вроде бы я её знал… Но на это мне тоже было плевать.

Я продолжал сидеть, а в это время подошла ещё одна девушка и что-то сказала той, что сидела рядом со мной.

Я слышал каждое слово. Но не понимал. Не видел в этом смысла.

Та что была рядом ответила. Кажется, даже крикнула. Её подруга не отступила и тоже повысила голос.

Так они переругивались… долго. Наверное.

Считать время — это так неважно…

Наконец девушка с темными волосами не выдержала и силой начала оттаскивать от моего неподвижного тела судорожно вырывающуюся блондинку.

В груди что-то заворочалось.

Но это чувство быстро исчезло.

Плевать. На все плевать.

Девушка рвалась. Девушка кричала, что-то говорила, захлебываясь слезами и глядя в мои равнодушные, мертвые глаза.

Ей было плохо. Даже на первый, мимолетный, ненужный взгляд было видно, что она истощена. Что у неё нет сил.

Но девушка рвалась и рвалась.

Зачем? Не знаю. Мне все равно.

Наконец она вырвалась из рук держащей её брюнетки и бросилась ко мне, сидящему на земле, привалившегося спиной к дереву.

Споткнулась. Упала. Поползла, сдирая ногти об траву.

Её ладони обхватили мое лицо, а сухие, растрескавшиеся губы прикоснулись к моим.

Девушка меня поцеловала.

Славя меня поцеловала.

Сердце пропустило удар, а пелена равнодушия, окутывающая душу — эмоцию.

Она упала на колени. Постояла так несколько секунд.

И ушла.

— Все будет хорошо Славь! — играя фальшивой радостью в голосе попыталась приободрить её Прасковья. — Мы обязательно выберемся!

Славя всхлипнула и поскуливая уткнулась в грудь сестры. Они вместе зашагали прочь, спотыкаясь чуть ли не при каждом шаге.

Ну и куда они без меня?

Я улыбнулся.

— Знаете, а я, пожалуй, немного задержусь…

ТРЕНЬК

Ожидаете, система межмирового общего контроля загружается…

СМОК успешно загружен на устройство. Пользователь не зарегистрирован в СМОК. Ожидаете, идет считка духовной матрицы…

Считка завершена. Внимание! Ввиду крайней удаленности от Илдизажа вам присваивается статус — "Наблюдатель". Вы не можете быть полноценным пользователем СМОК. Идет считка духовной оболочки…

Считка завершена. Искомая информация обнаружена в вашей памяти.

СМОК формирует необходимое достижение…

Вы получили достижение "Немного задержусь"

Оглавление

Пролог

Глава 1. Просто голос в моей голове

Глава 2. ПСР

Глава 3. Прекрасный новый Мир

Глава 4. Охота на ведьм

Интерлюдия 1

Интерлюдия 2

Глава 5. Как кошка

Глава 6 начало

Интерлюдия 3

Глава 6 окончание

Глава 7. Самый логичный исход

Эпилог

ТРЕНЬК