Разные мнения [Уильям Сароян] (fb2) читать онлайн

Уильям Сароян Разные мнения

Я питал надежду, что среди моих друзей по «Лонгфелло» найдутся многие, кто вспомнит о моей весьма примечательной репутации, заработанной в течение того семестра, который я там проучился, но, выяснив, что по прошествии тридцати лет кое-кто из друзей умер, другие разъехались или забыли «Лонгфелло», я решил вспомнить об этом сам.

«Лонгфелло» не была, говоря строго, средней школой. В ней были седьмые и восьмые классы начальной школы, а полное название ей было «неполная средняя школа имени Лонгфелло». Лонгфелло, о котором идет речь, был, конечно же, тот самый мистер Лонгфелло, или Генри Водсворт, хотя ничего особенного из того никогда не следовало.

Если бы я не основал новую школу учения и поведения за период моего пребывания в «Лонгфелло», мне бы и в голову не пришло, что кто-либо из имевших честь знать меня в то время мог бы взять на себя труд рассказать обо мне.

Произошло это на уроке древней истории, вот тогда-то я впервые и поразил весь класс, дав всем понять, что перед ними и правда незаурядная личность. Случилось так, что это был первый урок в первый день школьных занятий. Учительнице, на лице у которой росли волосы, было лет сорок или около того, и она, как говорили, несмотря на противную внешность, была легкомысленной особой. Она курила сигареты, громко смеялась в обществе других учителей во время обеденного перерыва, а ученики старших классов частенько замечали, как она внезапно впадала в игривое, возбужденное состояние. Ученики звали ее мисс Шенстен, учителя — Гарриэт или Гарри. Нам раздали учебники древней истории, и мисс Шенстен для начала попросила нас открыть их на сто девяносто второй странице.

Я заметил, что для первого урока было бы правильнее начать с первой страницы.

Она спросила, как меня зовут, на что я был только рад честно признаться:

— Уильям Сароян.

— Так, Уильям Сароян, — сказала мисс Шенстен, — я могла бы сказать, мистер Уильям Сароян, закрой рот и предоставь мне возможность преподавать классу древнюю историю.

Здорово она меня отбрила.

На сто девяносто второй странице, как сейчас помню, была фотография двух довольно невзрачных камней, которые, по словам мисс Шенстен, назывались Стоунхенд^[1] А еще она сказала, что этим камням двадцать тысяч лет.

Тут-то и пришла в действие моя школа учения и поведения.

— Откуда вы знаете? — спросил я.

Это был новый удар по старой школе учения, согласно которой учителя задают вопросы, а ученики стараются на них ответить. Новая школа получила всеобщее одобрение у класса. Он долго и громко шумел в энтузиазме. То, что там происходило, могло бы быть истолковано как демонстрация.

Вся соль была в том, что ни мисс Шенстен, ни сам мистер Монсун, директор, не могли дать сколько-ни-будь удовлетворительный ответ ни на один из разумных вопросов такого рода, так как они (да и все другие учителя) всегда принимали на веру то, что находили в учебниках.

Вместо того чтобы попытаться ответить на мой вопрос, мисс Шенстен вынудила меня продемонстрировать новую школу поведения. Другими словами — обратила меня в бегство. Она кинулась на меня с такой быстротой, что я едва смог удрать. На какой-то миг, прежде чем я выскользнул, она успела ухватить меня за свитер домашней вязки и порвала его. Класс также одобрил и новую школу поведения. Вместо того чтобы оставаться на месте в весьма затруднительных ситуациях, не лучше ли встать и уйти. Погоня была захватывающей, но я благополучно покинул класс. Спустя пять минут, надеясь, что она успокоилась, я открыл дверь, хотел войти и сесть на свое место, как она опять бросилась на меня, и я снова убежал.

Чтобы не ждать последствий, я решил уведомить о происшедшем самого мистера Монсуна, но, рассказав ему все, я здорово удивился, поскольку симпатии его лежали на стороне мисс Шенстен и еще потому, что глядел он на меня с отвращением.

— Опа сказала, что скалам двадцать тысяч лет, — сказал я. — Все, что я сказал, это — «откуда вы знаете?». Я не имел в виду, что они не были такими старыми. Я думал, что, может быть, они еще старше, — возможно, им тридцать тысяч лет. Как стара Земля? Семь миллионов лет, не так ли? Если в учебнике говорится, что скалам двадцать тысяч лет, то кто-то же должен знать, откуда в нем такие данные. Это средняя школа имени Лонгфелло. Я пришел сюда учиться. И я не ожидал, что меня накажут за то, что я хочу получить знания.

— Как тебя зовут? — спросил мистер Монсун.

— Уильям Сароян, — ответил я как можно скромнее, хотя должен признаться, что это было не так уж легко.

— Тебе?.. — сказал мистер Монсун.

— Одиннадцать, — сказал я.

— Нет, я не об этом.

— Сорок семь килограммов.

— Нет, нет…

— Пресвитерианин.

— Имя, вот о чем я думаю.

— Оно, говорят, означает блондин.

— Национальность, — сказал мистер Монсун.

— Армянин, — ответил я гордо.

— Так я и думал, — сказал директор.

— Что вы так и думали?

— Никто, кроме армянина, не задал бы такого вопроса.

— Откуда вы знаете? — сказал я, давая ход новой школе.

— Ведь никто же, кроме тебя, так не поступил, — сказал директор. — Разве это не отвечает на твой вопрос?

— Лишь частично, — сказал я. — Откуда вы знаете, что кто-нибудь другой не задал бы этого вопроса, если бы этого не сделал я?

— За все долгое время моей работы в системе частных школ Калифорнии, — сказал мистер Монсун, — никто ни разу не задал такого вопроса.

— Да, конечно, — начал я быстро, — за все время до того, как Ньютон решил узнать, почему яблоко падает, никто и знать не желал, что же все-таки заставляет его падать.

В то время я был уверен, что когда-нибудь мистер Монсун составит точный отчет о нашей дискуссии, ибо у меня не имелось основания полагать, что он не умеет писать или что он не сознает, что находится в присутствии личности, помнить которую его обязанность. Но он тем не менее так и не написал такого отчета.

Я был просто великолепен.

И не моя вина, что мне подобных больше не нашлось.

Мистер Монсун предпочел прекратить дискуссию. Он сел и уставился на свои башмаки.

— Так что вы на это скажете?

— Так, — произнес он довольно уставшим голосом. — Я должен тебя выпороть. Что ты скажешь на это?

— За что? — возмутился я.

Я вскочил, не упуская из виду стенографистку, стол которой находился у двери. Это была довольно смазливая девушка, и я надеялся произвести на нее приятное впечатление, хотя трудно себе представить, что, по моим ожиданиям, могло из этого выйти.

— Мисс Слайфо, — сказал мистер Монсун.

Этого было достаточно, и не успела мисс Слайфо преградить мне путь, как я был у двери, выскочил из кабинета и мигом очутился посреди школьного двора.

Еще раз новая школа поведения, испытав себя, оказалась верной.

Я отправился домой. В гостиной за чашкой кофе я увидел моего дядю Александра, который изучал право в университете Южной Калифорнии и приехал к нам погостить. Я ему рассказал все. Он посадил меня в машину, и мы отправились в неполную среднюю школу имени Лонгфелло.

— Все было так, как ты мне рассказал? — спросил он, пока мы ехали.

— Да, именно так.

— Ладно, — сказал дядя Александр, — подожди в машине.

Я не знаю, о чем говорили друг с другом мой дядя и мистер Монсун, но через несколько минут к машине подошла мисс Слайфо.

— Твой дядя, мистер Монсун и мисс Шенстен просят тебя зайти в кабинет.

Я вошел, и мой дядя сказал:

— Есть люди, которые знают, как определять приблизительный возраст чего угодно в мире и на земле. Кто эти люди и как они делают это, мистер Монсун не знает, не знает и мисс Шенстен. Мисс Шенстен обещала выяснить. Со своей стороны, ты можешь задавать любые вопросы, какие пожелаешь, но в более вежливой форме. — Он повернулся к директору: — Это соответствует нашей договоренности?

— Вполне, — сказал директор.

— Мистер Монсун заметил, что только армянин мог бы задать подобный вопрос, и сказал это с восхищением, — продолжал дядя Александр, — не так ли, мистер Монсун?

— Да, — сказал мистер Монсун. — В городе с населением в десять-пятнадцать тысяч я едва ли мог бы…

— Так, — с восхищением сказал дядя Александр. Он повернулся ко мне. — На сегодня с тебя хватит, но завтра ты приступишь к занятиям, как будто ничего не произошло. Это тоже соответствует нашей договоренности? — спросил он директора.

_{^{Рисунки И. МАКАРЕВИЧА}}

— Я вот думал, нельзя ли перевести его в школу имени Готорна? — сказал директор.

Но мой дядя быстро перебил его:

— Он живет в этом районе. Его друзья ходят в эту школу. Я заинтересован в его успехах.

— Мы все заинтересованы, — сказал директор.

Я был страшно смущен и зол на дядю. То, что я всегда презирал, случилось: великолепный человек встал на мою защиту. Умный человек, который совершенно случайно оказался младшим братом моей матери, явился к выдающимся деятелям школы, распоряжался и угрожал им; а они, вместо того чтобы бороться, покорно разрешили ему уйти. Да, не хотел я, чтобы он вот так и ушел.

На следующий день я представился мистеру Монсуну, который, увидав меня, казалось, хотел закрыть глаза и уснуть.

— Я пришел просить прощения, — сказал я. — Я не нуждаюсь в особых привилегиях.

— Только задавай свои вопросы в более вежливой форме, — сказал он. — Можешь идти.

Глаза открыть он отказался.

Я тут же отправился в кабинет древней истории, где за столом нашел мисс Шенстен, погруженную в работу.

— Я сожалею, что все так получилось, — сказал я. — Я больше не буду.

На миг почудилось, что она вот-вот снова бросится на меня, но время прошло, она, казалось, внутренне сдалась, а затем, не поднимая головы от стола, сказала очень сухо:

— Они умеют определять такие вещи. Можешь идти.

Я был уверен, что и директор и учительница когда-нибудь вспомнят, как благородно я вел себя в этом злосчастном деле, но, как я уже сказал, они не вспомнили, и вот это приходится делать мне самому.

К счастью, мисс Шенстен проучила в «Лонгфелло» еще лишь четыре дня и за это время не позволяла себе ни взглянуть на меня, ни задать вопрос. Целый ряд новых учителей брались за преподавание древней истории, но к этому времени новая школа уже действовала вовсю по всей «Лонгфелло», и учителя всегда стремились поскорей закончить день или неделю занятий, чтобы исчезнуть навсегда.

Мистер Монсун выступал несколько раз в зрительном зале на собраниях всей школы, где говорил о хороших манерах, но никто намека не принял, и через месяц он также покинул школу; его сменил какой-то капитан, известный своими подвигами в первую мировую войну. Ожидалось, что он быстро покончит с новой школой и восстановит старую. Вначале он действовал с позиции грубой силы, подвергая экзекуции по три дюжины мальчишек в день, затем испробовал метод панибратского обращения, прогуливаясь с ними по школьному двору, стараясь стать на дружескую ногу, и все такое; но ни один из его методов не возымел действия, и после первого семестра он занял какую-то должность в небольшой сельской школе, учеников на сорок-пятьдесят.

Что же касается меня, то я перешел в среднюю школу с техническим уклоном, чтобы выучиться печатать на машинке.

Перевел с английского В. КОЛЫХМАТОВ

Примечания

1

Стоунхендж — скопление вертикальных камней в графстве Салисбери (Англия), восходящих к неолиту.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***