Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
Казалось, сами стихи отлиты «на диво из гулкой бронзы»!
Но сейчас я говорю не о том, как они написаны, а о том, как поэт читал их. Это был тот же Антокольский, какого я видел в селении Казбек, — такой же яростный, такой же одержимый, так же не щадящий себя.
Ощущение свойственной Антокольскому одержимости невольно распространяется на весь облик поэта. Так он читает стихи. Так он их пишет. Так он живет и работает в литературе.
В его отличной книге «Пути поэтов» собраны этюды о Пушкине и Лермонтове, Шекспире и Шиллере, Гюго и Рембо, Багрицком и Луговском. Автор счастливо соединяет в себе художника и исследователя. Меткие наблюдения и остроумные находки соседствуют в книге с полными жизни портретами классиков мировой поэзии и тех наших современников, чей путь, увы, завершен и чьи «дорогие нам человеческие облики, уже подернутые дымкой, становятся намного выше обычного роста».
Прочитав «Пути поэтов», я по праву старого знакомства позвонил автору и сказал, что, на мой взгляд, никто у нас не пишет о стихах так, как он.
Против всяких ожиданий, Павел Григорьевич удивился:
— Разве я пишу о стихах? Мне это абсолютно неинтересно. Я пишу о поэтах. Понимаете, о поэтах!
Я стал доказывать, что неточно выразился. Но Павел Григорьевич был неумолим.
— Вы выразились точно, — рассердился он. — В том-то вся и беда, что у нас пишут не о поэтах, а о стихах. Можно подумать, что у нас нет поэтов!
Оправдываться было бессмысленно. Павел Григорьевич кипел. Тридцать лет спустя со мной говорил все тот же Антокольский.
После этого разговора я перечитал авторское предисловие к «Путям поэтов», и мне бросились в глаза следующие слова: «Я собирался было назвать эту книгу «Поэтоведение», но не решился вводить в литературный и научный обиход еще один технический термин, сразу высушивающий предмет в некоем гербарии, в котором и без того хранится множество скелетиков отцветшей жизни».
Эти слова до конца объяснили мне смысл телефонного разговора с Антокольским. Ведь это же действительно необходимо — «говорить о поэзии, отправляясь от личности каждого данного поэта»!
Не стиховедение, а именно поэтоведение!
Вряд ли кто-нибудь подумает, что Антокольский собирается отменить теорию литературы.
Нет, он не угрожает ни Аристотелю, ни Буало, ни Веселовскому, ни Томашевскому. Он обращается не к тем, кто исследует законы поэтического мастерства, а к тем, кто хочет писать о поэзии как вечно движущемся органическом процессе, в котором участвуют не «скелетики отцветшей жизни», а живые поэтические личности, продолжающие существовать вне зависимости от того, здравствуют ли они поныне или ушли в лучший мир.
«Быть физиогномистом и знатоком чужой души» — такую задачу ставит Антокольский перед каждым, кто хочет писать о поэзии.
Тем труднее писать о нем самом.
Работая над этим очерком, я все время вспоминал предисловие к «Путям поэтов».
То, что в нем сказано, не просто декларация. Каждый из вошедших в книгу этюдов действительно создает представление о личности «каждого данного поэта». Идет ли речь о современниках и друзьях автора или о классиках русской и мировой поэзии — перед нами всегда живые и поистине неповторимые «человеческие облики».
Как это ни парадоксально, до сих пор не было ни одной книги об Антокольском.
Мой краткий очерк — первая попытка сколько-нибудь связно рассказать о поэте, полвека работающем в литературе. Мне больше всего хотелось написать именно о поэте, о его личности, о месте, которое он занимает в нашей литературной жизни, о его постоянных, многолетних связях с поэтической молодежью, короче говоря, о той атмосфере, в которой он всегда жил и живет.
Следуя принципам самого Антокольского, мне хотелось написать не столько о его стихах, сколько именно о нем. Повторю еще раз: не стиховедение, а поэтоведение!
Нечего и говорить, как мне важно было при этом общаться с Павлом Григорьевичем, знакомиться с его архивом, листать книги в его библиотеке, наконец, разговаривать или переписываться с ним, задавать ему вопросы, вступать в споры, соглашаться или не соглашаться.
Оказалось, однако, что встретиться с Антокольским вовсе не так просто.
После недавней тяжелой болезни Павел Григорьевич почти безвыездно жил в Красной Пахре. Но, как вскоре выяснилось, отнюдь не это осложняло нашу будущую встречу.
Мы очень быстро условились о дне, когда я мог бы его навестить. И вот пасмурным октябрьским утром 1965 года я ехал в Пахру, мысленно повторяя свои вопросы к Павлу Григорьевичу и наивно полагая, что мне удастся их задать.
Я знал нелегкий характер Антокольского (свою беседу с сотрудником журнала «Вопросы литературы» Ю. Ковалем Павел Григорьевич начал так:
Последние комментарии
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад