Из осколков предположений (СИ) [Hitoris] (fb2) читать постранично, страница - 2

выясню, кто это сделал, но мне нужно время. Если хочешь помочь — сделай так, чтобы мне не мешали работать.

Скоро должна была приехать полиция, но первые минуты всегда были самыми ценными. Если убийца всё ещё был в здании — он имел все шансы выдать себя, особенно если попытался бы скрыть улики.

Но почему убийца решил спрятать бокал? Казалось бы, зачем вообще скрывать осколки — разбитый бокал возле трупа выглядел бы не более подозрительно, чем, собственно, труп. Может, убийца не хотел, чтобы содержимое бокала попало на экспертизу к криминалистам? Чушь! Если это был яд, они все равно узнают, какой именно, исследовав желудок бедолаги.

Значит, хотел спрятать отпечатки пальцев, оставшиеся, когда убийца лично вручил бокал своей жертве голыми руками? Это больше походило на правду. Старик немало повидал в своей жизни и не стал бы пить с каким-то мутным типом в перчатках, но, в таком случае, куда делись осколки? Не могли же они раствориться в воздухе!

Возможно, в сжатом кулаке или в порезах на коже что-то осталось, но выяснять то предстояло не мне. Трогать труп, не будучи при исполнении, я не имел права — за такое легко можно было попасть под подозрение своих же бывших коллег. Пришлось подумать, куда убийца мог спрятать остальное — не в мусорку же он их выкинул? Но пока я думал, со стороны кухни раздался крик:

— Помогите, ему плохо!

Развернувшись на шум, я увидел на полу дворецкого, схватившегося за сердце. Еще одно отравление? Или же старика просто хватил инфаркт на нервной почве? А, быть может, кое-кто был недостаточно аккуратен с перепачканными ядом осколками?.. Нужно было разобраться, и я быстрым шагом направился к нему…

Крепко сжатые руки, вздутые вены, широко открытые глаза. Старик застыл на полу в столь неестественной позе, что на мгновение показался мне совершенно бесчеловечным манекеном — упал так же, как и стоял.

— Простите, — из его рта едва-едва выходили слова, — простите, я…

Разумеется, Ларри мог извиняться за многое, сделанное в жизни, — за плохо подобранный к галстуку фрак, за пересоленную форель или случайно испорченную годовщину свадьбы — грехи накапливаются с возрастом, а сбавляются лишь после смерти, но в тот конкретный момент я мог подумать лишь на одно:

— Осколки! Где они?!

— Какие осколки? — вскричала Лилли Уотерсон. — Он умирает!

— Заткнись!

— Не говори так с моей женой. Мой отец только что умер на моей годовщине, а ты, вспомнив прошлую работу через вечное похмелье, начал орать, что это убийство. Ты позоришь его! Позоришь меня! Ты не имеешь!..

В тот момент мой товарищ подошёл достаточно близко, чтобы я влепил ему хорошую, но недостаточно быструю затрещину — стоило мне обернуться к дворецкому, как я узрел, что последние его слова пролетают мимо меня, заглушённые криком. Тихие, чрезвычайно важные, но столь мимолётные слова в столь же скоротечные и безвозвратно утерянные секунды. Всё, что я видел — направление, в котором смотрел старик, и его поднятую, уже очень вялую и открытую ладонь.

Медлить было нельзя. Кинув обзорный взгляд на гостей, я тут же мысленно прочертил линию направления и всех, кто хоть немного попадал на неё: Роберт и Лилли Уотерсоны — счастливая парочка, Аарон Пинкман — соучредитель и партнёр умершего Герберта по его бизнесу; Ольга Бенито — любовница Аарона, основной соперник Роберта на предстоящих выборах. Дальше я разглядеть не мог, а, значит, не мог и Ларри. «Потрясающая компашка, — съязвил тогда я. — Просто потрясающая».

Но подняться, как и выразить мысль, я не успел — в ответ на мою едва ощутимую затрещину прилетел головокружительный удар. «Оно того не стоило», — пронеслось у меня в голове прежде, чем всё место занял собою гул.

Я упал на пол и вдруг заметил под тумбой с зеркалом что-то сверкающее. «Неужели… Осколок!» Я вскочил и бросился было, чтобы схватить его, но тут по моей голове прилетел ещё один удар. Тот был явно сильнее. В глазах потемнело, и когда я наконец прогнал черноту, то увидел, что осколок исчез. А значит, кто-то понял, что я собираюсь сделать и поспешил скрыть улику. Но кто?

Голова всё ещё гудела, не давая нормально открыть глаза. Кто же это всё устроил?! Я, шатаясь, встал и поднял руку.

— Роб, подожди. Я кажется… что-то понял…

Мой друг замер в напряжении. Едва-едва добравшись до места, я упал на колени и наклонился: да, осколок. Не исчез, не испарился, не пропал за доли секунды — лежал там же, где и прежде, что говорило лишь о том, что удар был куда сильнее, чем я думал. Уже представляя своё ликование перед прибывшими полицейскими, благодарность и извинения жениха, если тот не окажется убийцей, а также восхваления публики, я вдруг заметил одну важную, роковую деталь: осколок, как и всё вокруг него, был покрыт толстым слоем пыли. «Не тот, — эта мысль была