Тортик [Мария Андреевна Абдуллаева] (fb2) читать постранично, страница - 5

бабушек расставляла на столе посуду, а папа курил на балконе с мужчинами. Поступила долгожданная команда всем занимать места за столом. Мы с мамой уселись рядом, потом к нам подсел папа, окутывая нас морозным воздухом и табачным дымом, которые он принес с собой с балкона.

– К сожалению, Светлана, ты была права – тортиков нет. Кроме нашего. Да и наш, возможно, уже и не торт вовсе. Правда, есть хозяйский пирог, но это вряд ли спасет ситуацию, – скептически сказал папа, – Ну и ладно, что ж теперь, застрелиться что ли!

– Надо было сразу все рассказать, – возразила расстроенная мама, – а теперь уж конечно, делать нечего, будем ждать!

И мы стали ждать. А потом застолье стало набирать обороты, понеслись тосты, шутки, рассказы. Угощение было замечательным и разнообразным. «А может, до торта и не дойдет!» – шепнул нам с мамой папа, вселяя призрачную надежду.

У моих родственников и знакомых было принято одно очень удобное правило застолья: когда некоторые гости уже вдоволь наелись, достаточно выпили и хотели чая, а другие еще хотели продолжить выпивать и закусывать, стол делили на две части. На одну, которая поменьше, составлялись остатки салатов, закусок и горячего, а также рюмки, винные бокалы и бутылки со спиртным. На другой половине накрывали к чаю, что бы все гости остались довольны. Вот и в нашем застолье наступил этот момент: бабушки и дети запросили чай. Моментально возникла суета, гости и хозяева стали быстренько перестраивать обстановку на столе, и через несколько минут чайная половинка уже была застелена свежей скатертью. Вскоре на ней появились чашечки с блюдцами, розеточки с вареньем, вазочки с конфетами, лимон, порезанный кружочками и выложенный на тарелочке, большой заварной чайник, электрический горячий самовар и пирог. До последней минуты мы надеялись, что про наш торт хозяйка забудет. Но она вдруг объявила всем, что сегодня у нее, благодаря нам, есть для всех сюрприз, и отправилась за нашим Чкаловско-Гагаринским «Полетом». Потянулись долгие секунды ожидания позора. Хозяйка внесла торт, поставила его на стол, сняла с него картонную крышку и…. Тортик оказался почти совсем не поврежденным. Только немного помялись верхушки кремовых кругляшков, и тонкая корявая трещина разделила торт на две неровные части. И все! Видимо, торт хорошенько замерз у нас на балконе, ведь он там простоял почти сутки, поэтому и сохранил свою целостность. Эти повреждения можно было спокойно списать на то, что кулинарный шедевр приехал к нам из Москвы, трясся в метро, электричке, в автобусе, и, поэтому, немного треснул. Но никто из присутствующих даже не обратил внимание на эти несущественные увечья. Мы молча вытаращились на торт, как коза на афишу.

– Вот, какой он, наш советский тортик! – с радостным облегчением воскликнул папа. Потом он потянулся рукой на «алкогольную» половину стола, достал оттуда бутылку коньяка, налил себе полную округлую рюмочку, затем подал маме бокал с вином, чокнулся рюмочкой о мамин бокал и, произнеся в качестве тоста строчку из стихов Твардовского: «Нам обедни не испортят злые происки врага!», опрокинул в рот коньяк. Мама тоже пригубила из своего бокала. Я сидела, обхватив обеими руками стакан с Дюшесом – у меня просто не было никаких слов. Папа аккуратно подцепил вилкой кружочек лимона, приготовленного к чаю, и, пережевывая, весело сказал: «Надо было и Машке хоть Шампанского налить!» Вся наша троица весело, но тихонько рассмеялась.