Где-то на Ганимеде [Марина Александровна Юрина] (fb2) читать онлайн

Марина Юрина Где-то на Ганимеде

Нападающий Романов

– Зем – ля! Лес – ни – ки! Зем – ля! Лес – ни – ки!

Звуковая волна, исходящая от земных лесниковских болельщиков, то накатывала, то спадала, подобно океанскому прибою. От звонкого многоголосья задрожал, загудел прозрачный защитный купол лунного стадиона. Заплясали в космической глубине звезды, а летающие под куполом голограммокамеры зашлись возмущенными бликами.

Половина уходящих ввысь трехсотметровых трибун, правильным овалом окружавших новое лунобольное поле, ревела от восторга. Вот он – первый гол.

В луноболе – молодой игре, родственной земному футболу, всего пять игроков в команде: вратарь, двое защитников и двое нападающих. Но и этих игроков на огромном поле более чем достаточно. Слабое лунное притяжение позволяет игрокам совершать немыслимые пятиметровые прыжки, сальто и посылать тяжелый вытянутый мяч на огромное расстояние.

Азартные лесниковские болельщики в едином порыве взметнули руки вверх, размахивая флагами, на которых сияло живым теплым светом жёлтое солнце на травяном фоне.

Сияющая голографическая надпись высветилась у трибуны землян и медленно поплыла на поле, переливаясь всеми оттенками золотого :

«Земля «Лесники» 1 : 0 «Пустынные странники» Юпитер»

Желто-коричневая часть стадиона, включая лунобольную команду поникших юпитерианцев отчаянно переживала.

– Де-да-а! Ур-ра! Де-да-а! Ур-ра! – во все горло вопили Никитка и Юлечка, подпрыгивая на своих местах и перетягивая каждый на себя желто-зеленое полотнище транспаранта. На раскрасневшихся конопатых лицах брата и сестры красовались, наведенные фосфоресцирующими красками зеленые кленовые листья и миниатюрные солнышки. В две свои рыжие косицы Юлечка утром воткнула изогнутые пластиковые стержни, и теперь косы завивались у девчонки на голове крутыми медными спиралями, перевитыми травянисто-песочными лентами.

А Никитка напялил на непокорные вихры огроменный изумрудно-зеленый колпак с желтым помпоном на верхушке. Колпак был слегка великоват и постоянно съезжал на нос, но это не омрачало Никиткиного лучезарного настроения.

Над трибунами, со свистом рассекая воздух, носились разнокалиберные домашние драконы.

Вот Серебряный Носатый дракон из Солнечного распластал свои прозрачные крылья над трибунами юпитерианцев. Зажав в когтях зеленое знамя, он серебристым парусником горделиво продрейфовал над головами проигравших. Парочка извивающихся Алых Китайских дракончиков из земных Малинников, сплетясь в полете длинными чешуйчатыми телами и старательно двигая желтыми крылышками, торжествующе щелкала клювами и пушила длинные багряные усы. Чей-то розовый толстый Щетинкоклюв завис под самым куполом и высвистывал победную песнь, размахивая желто-зеленой лентой и топорща кудрявую растительность на клюве.

Домашний питомец Никитки и Юлечки – дракон Фрикадель перелетал от скамьи к скамье, где лесниковские болельщики тискали его довольную фиалковую физиономию, прицепляя на спинные сиреневые кудряшки узкие зеленые ленточки.

Восторженный голос комментатора, который что-то электронно вещал в усилитель звука, не мог перекрыть неутихающий шум стадиона. И только когда первая волна радости поутихла, трибуны прекратили скандировать, а дракончики – мельтешить над толпой, речь комментатора пробилась сквозь общий гул.

– Счет один – ноль. Команда «Лесники» – Земля открыла счет финального межпланетного матча по луноболу среди команд Солнечной системы. Сборная Юпитера «Пустынные странники» сегодня явно не в ударе. Конечно, первый гол землян, забитый нападающим Алексеем Романовым из Лесников, предвидели многие болельщики. Но то, что это произойдет на второй минуте первого тайма финальной встречи, никто, абсолютно никто не мог предположить.

– Юпитерианцы – это сильнейшая лунобольная команда в высшей лиге Солнечной системы. Они долго готовились к этому матчу. И все ж первое слово за «Лесниками». Алексея Романова давно знают фанаты большого спорта. На его счету неоднократные победы в межпланетных встречах среди команд Лиги обитаемых планет.

Земные «Лесники» всегда оставались асами лунобола за счет нападающих Алексея Романова и Виктора Тараненко, а вратарь Игорь Галактионов, за время игры в «Лесниках» не пропустил еще ни одного мяча. Теперь земляне играют в высшей лиге.

И, как мы видим, не без успеха. На их счету победы над венерианской командой. Я напомню, что этот матч мы транслировали в понедельник. «Лесники» вышли абсолютными победителями – 3:0. Два гола из трех на счету Алексея Романова, а один на счету Виктора Тараненко. Матч с марсианами прошел со счетом 2:0,где первый мяч принес Тараненко, а второй опять же Романов. И это, заметьте, несмотря на возраст. Алексей Романов в свои 183 года находится в отличной физической форме. Тараненко же всего 75 и в лунобол он пришел из известной марсианской гандбольной команды «Феникс».

– Так, я вижу оживление на поле. Да, так и есть! Это дракон Алексея Романова совершает круг почета над командой. Трибуны не ждали, не ждали гола. Игра обещает быть горячей.

– Юпитерианцы захотят отыграться. Капитан команды Ли Чен двадцать лет в спорте. Его «Пустынные странники» заслуженно держат кубок Межпланетной Лиги лунобола уже пять лет. И до сих пор, до сих пор не попадался им достойный противник. Земные «Лесники» уже зарекомендовали себя как команда, обладающая непредсказуемой тактикой, сплоченностью и взаимовыручкой. Посмотрим, какие еще сюрпризы преподнесет нам сегодняшний матч…

Взревела сигнальная труба и взволнованные болельщики утихомирились.

Драконы взмыли под потолок. Игровой азарт охватил команды. Алексей Романов развернутым пасом из угла подает центровому защитнику Андрею Игнатьеву лунобольный мяч. Андрей в молниеносном прыжке пролетает метров семь. Тяжелый мяч лазоревой молнией рассекает желтое поле по центру и…УРРР-РААААА!!!

– Позд-ра-вля-ем! Позд-ра-вля-ем! Ур-а! Ур-ра!!! – кричали Никитка, Юлечка и еще человек двадцать родственников «Лесниковской» лунобольной команды.

Фрикадель летел над их головами, над крышей гостиницы «Русь», где остановились спортсмены с семьями, над зелеными лужайками и над разноцветными цветочными клумбами. Он с достоинством осуществлял, доверенный ему Юлечкой почетный полет победителей межпланетного чемпионата по луноболу – земной команды «Лесники», в которой их дед Леша был лучшим нападающим.

Все пятеро «лесниковцев» до сих пор не могли прийти в себя от осознания своей окончательной и бесповоротной победы над «Пустынными странниками». Встреча закончилась со счетом 5:2 в пользу землян.

Дед Леша, держа над головой сверкающий позолотой кубок абсолютных чемпионов по луноболу, растерянно улыбался внукам с высоты драконьего полета.

Никитка и Юлечка, еще немного покричав, решили сходить подкрепиться, оставив деда с Фрикаделем на растерзание поклонникам и поклонницам, которые во что бы то ни стало, хотели получить автографы у всей Лесниковской команды.

– Юль, а Юль, а как тефе сефодня тфой Игнатьеф? Понравился? Он веть был профто «в ударе». Ф прямом фмыфле этофа флофа! – Жуя огромный бутерброд, подтрунивал Никитка над сестрой.

Юлечка бросила на брата укоризненный взгляд, пожала плечами и продолжила свое занятие: она ползала на коленках, бережно раскладывая стереофотографии с автографами всех членов «Лесников» на белейшем покрывале низенькой гостиничной тахты.

Девочка вполголоса напевала только что придуманную специальную победную песенку и была в отличном настроении:

– Фрикаделька-Фрикадель,

Без тебя весной метель,

Ты победу нам принес,

Фрикадель – кудрявый нос!

Никитка не спеша запил еле прожеванный кусище яблочным соком, и продолжил:

– А я-то заметил, как ты у Игнатьева автограф брала. Щеки все покраснели, глазки опустила…Сю-сю-сю…И все такое…

Юлечка прекратила нежное мурлыканье и набросилась на брата, который, похоже, вознамерился испортить ей настроение:

– Во-первых, он не «мой Игнатьев», а общий! Во-вторых, он мне ни чуточку не нравится! И, в-третьих, он для меня уже старый! Ему девятнадцать скоро, а мне всего десять!

– В самый раз! А насчет «не нравится» что-то ты темнишь! Кто ж ему сказал, что он играет лучше всех? Не ты ли?

– Да! Я сказала! Но только потому, что он хотел это услышать от меня! Сам ведь знаешь, наш дед все равно самый лучший!

Никитка выглянул в окно.

– М-да-а…Похоже сейчас нам придется спасать нашего «самого лучшего» и твоего Игнатьева заодно. Их там фанаты одолели.

– Игнатьев – не мой, – автоматически отозвалась Юлечка, заглядывая брату через плечо, – Смотри-ка, Фрикаделя затискали! Ну, болельщики! Ну, держитесь! Иду всех разгонять!

Юлечка хитро улыбнулась и вытащила из кармана своей любимой бордовой курточки небольшой бирюзовый цилиндрик – «палочку-выручалочку» инопланетянина Эч-ча, подаренную ей за особые заслуги. Этот цилиндрик не раз помогал своей неугомонной хозяйке во всяческих передрягах. Он мог по желанию владельца превращаться в любой неодушевленный предмет.

Вот и сейчас Юлечка сосредоточенно наморщила лоб и сжала цилиндрик в кулаке. Через пару секунд из кулака повалил бирюзовый дым, который сворачиваясь жгутами и уплотняясь, приобрел форму белой канистры с торчащим из нее гофрированным шлангом. На боку канистры ярко-красными буквами светилось слово «Дезинфекция».

Юлечка натянула на лоб капюшон куртки, спрятала волосы и застегнула магнитную застежку под подбородком, водружая на нос огромные солнечные очки.

– Готово! – Она воинственно дунула в раструб «дезинфекционной» трубы, – Пусть теперь только попробуют не отпустить наших!

Никитка сидел на подоконнике и ел персик, наблюдая в окно за развернувшейся там кампанией по спасению спортсменов.

Юлечка решительным шагом направилась к толпе, окружившей команду, и чуть ли не раздиравшей ее на автографы.

Никитка не слышал, что прокричала сестра, но недоуменные и какие-то растерянные лица фанатов его позабавили. Юлечка еще что-то крикнула и направила сопло шланга своей «Дезинфекции» прямо на толпу.

Народ, оглядываясь на Фрикаделя и спрятавшихся у него за спиной «лесниковцев», начал поспешно разбегаться.

И вот, когда последний фанат скрылся за углом, Юлечка стянула с носа очки, а с плеча громоздкую цистерну. Спортсмены недоверчиво вгляделись в лицо дезинфектра и расхохотались. Никитке стало любопытно. Он, перепрыгивая через две ступеньки, стрелой помчался вниз, к сестре.

– Ну и как ты их спасла? – поинтересовался запыхавшийся мальчишка.

Юлечка махнула рукой:

– А-а, ничего особенного! Просто громко сказала, что в этом секторе обнаружены полуметровые многоножки, питающиеся всем подряд. И что я провожу здесь дезинфекцию. Кто не спрятался – я не виновата. Вот фанаты и побежали – добро свое спасать!

Никитка фыркнул:

– Ты как всегда: чем противнее придуманный монстр, тем лучше…

Дед Леша, расставшись, наконец, со своими «коллегами», подошел к ребятам.

– А ты внучка, у меня молодец, боевая, вон как лихо фанатов разогнала, я б не догадался. Ах да, Андрей Игнатьев тебе велел «Спасибо» передать.

Юлечка покраснела и живо перевела тему:

– Как же вы здорово сегодня сыграли! Даже лучше, чем с Венерой! А мы-то тебя до сих пор не поздравили. Давай, Никит, три, четыре…деду Леше Ур-ра! Деду Леше Ур-ра! Деду Леше Ур-ра!

Компания уже зашла в гостиницу, а звенящее ребячье «Ур-ра!» еще долго гуляло под прозрачным куполом от стены к стене.

Ганимед

Натужно дыша и тяжело переступая по скользкому насту широкими полозьями снегоступов скафандра, сквозь упругую непроглядную пургу шел человек. Согнувшись под тяжестью заплечного рюкзака и поминутно оскальзываясь, человек непреклонно двигался в сторону каменно-ледяной стены огромного кратера.

Толстый шерстяной шарф, намотанный поверх скафандра, полностью прятал лицо человека от порывов шквалистого ветра. Но он заиндевел и смерзся с пластиком. Человек брел уже несколько часов. Он устал и поэтому останавливался передохнуть все чаще, чтоб сберечь силы и добраться, наконец, до кратера. Глядя в запотевшие стекла очков, он силился разглядеть в льдистой круговерти хоть какие-то признаки того, что его цель уже близко. Сквозь вьюгу не пробивался свет ни одной луны.

Ни золотистая красавица Ио не могла растопить своим мерцающим светом мутную пелену низких снеговых туч, ни нежно-голубая Европа, ни жемчужная Каллисто. Даже лучи далекого, казавшегося с Ганимеда ярко-желтой звездой, Солнца, не проникали сквозь плотную снежную стену.

Идущему в снегах вдруг показалось, что он движется не в ту сторону и что вот-вот потеряет способность ориентироваться в пространстве. Человек остановился и двумя прерывистыми вдохами заставил убраться панику в самый дальний закоулок своего разума. Как выяснилось, все сделал верно.

Через пару метров его руки уперлись в стену. Он пошел вдоль этой скользкой опоры, пытаясь нащупать в ней хотя бы нишу или маленькую пещерку, чтобы укрыться там от пронизывающего ветра. Человеку повезло. Он нашел подходящее углубление в ледяной скале и спрятался там, вжавшись всем телом в шершавую от снеговых наростов стенку кратера.

За двое суток до этого…

Добродушный розовощекий и светловолосый мужчина, одетый в зеленый многокарманный комбинезон, увлеченно гонял на лабораторном столе, заставленном штативами, мензурками и колбами пару мини – голограмморыцарей. Один рыцарь был закованным в громоздкие стальные доспехи конным крестоносцем. А его соперник – пешим русоволосым древнерусским витязем.

Голубые глаза мужчины за тонкими линзами «очков кота Базилио» по-мальчишечьи сверкали боевым азартом. А когда мужчина улыбался, на его румяных щеках появлялись весьма симпатичные ямочки. Тонкие «музыкальные» пальцы игрока вслепую бегали по сенсорным кнопкам пластинки управления. Мужчина мурлыкал себе под нос:

– Где-то на Ганимеде,

Там, где всегда мороз,

Трут, не спеша, медведи

Ганимеда ось…

Зажужжала автоматическая тяга, вбирая в себя едкий оранжевый дым, курившийся из толстостенной пробирки, накрепко зажатой стальными пальцами штатива над пламенем таблетки сухого горючего. Мужчина даже не повернул головы.

Витязь и рыцарь, встретившись на свободном от бумаг и лабораторной посуды пространстве стола, схлестнулись мечами и затеяли нешуточный поединок. Под правым шариком подвесной лампы дневного света ожил крохотный коммуникатор. Он, нежно подмигивая в такт словам зеленым огоньком, проговорил приятным, но слегка подрагивающим девичьим голосом:

– Профессор Дарьял Иван Борисович, вас срочно просят подняться в секретную лабораторию. Повторяю. Профессор Дарьял, пройдите в секретную лабораторию.

Голос секунду помедлил и добавил:

– Пожалуйста…

Разочарование мелькнуло в глазах мужчины и тут же сменилось тревогой. Он вздохнул, прикасаясь к сенсору, отключающему игру, и вполголоса пропел:

– Надо же, надо же, надо ж чему-то случиться… Спасибо, Светочка, уже иду, – Сказал он громко в коммуникатор.

Профессор по привычке взъерошил кудрявый чуб надо лбом, поправил очки, бросил взгляд на дымящую пробирку, скептически хмыкнул и вышел из диагностической лаборатории химического анализа.

Быстрым размашистым шагом он пробежал коридор, выходящий одним своим концом в длинную и прозрачную плексигласовую трубу перехода между корпусами станции.

Труба извивалась по негостеприимной поверхности Ганимеда семьсот пятьдесят два метра. Она была освещена круглые земные сутки, и в ней поддерживалось тепло. Всего таких труб было пять. И все разной длины и степени изогнутости. Трубы защищали от излучения, холода, радиации, метеоров – от всего, что может покалечить на суровом спутнике хрупкую человеческую жизнь.

Так что все жители научно-исследовательской станции, хоть и работали в разных корпусах, всегда могли прибежать друг к другу обсудить научные проблемы, поболтать, или просто попить чайку в приятной компании.

Официальная связь осуществлялась через диспетчерскую, куда приходила голограммоинформация из всех лабораторий и бытовых отсеков станции. «Командовала» связью приятная молодая девушка с крепкими нервами – Светочка. У нее в подчинении было две помощницы – Люба и Лена, которые безоговорочно слушались свою начальницу и любили ее за покладистый характер.

Пока профессор шел внутри трубы перехода, защищавшей всё живое, из аналитической лаборатории в главный учебный корпус, в его неугомонную профессорскую голову начали заползать мысли. И были они у профессора Дарьяла одна хуже другой.

Не понравился ему голос Светочки. Ой, как не понравился… В ее безукоризненно вежливом тоне сквозили явные панические нотки. Профессор, не первый год слушающий Светочкин бархатный голосок по нескольку раз на дню, научился распознавать её настроение по едва заметным изменениям тональности.

Он любил подшучивать над Светочкой.

Но на этот раз профессор решил, что произошло нечто из ряда вон выходящее, нечто шокирующее, потому как оно вывело из равновесия даже воспитанную на голографических вампирах Светочку.

«Может, сломался опреснитель воды в третьем отсеке? Он уже недели две как барахлит…Хотя нет, из-за опреснителя Светочка не стала бы паниковать – вызвала бы Володю и он мигом бы все починил…» – думал профессор, торопливо шагая, глядя себе под ноги, и совсем не обращая внимания на раскинувшуюся над ним звездно-холодную ночь.

«А может зеленококсы выбрались из клеток, разбежались по виварию и съели всех Тамариных шиншилловых хомяков, а заодно и консервированные огурцы?…Нет. Исключено.

Если б зеленококсы убежали, Тамара бы сама доложила, не стала бы привлекать к этому делу Светочку» – Дарьял с охотой тренировал свои способности к дедуктивному методу. Но, вскоре ему наскучило это занятие, и он посмотрел в кристальную прозрачность ночного Ганимедского неба.

«Да-а…Через месяц будет уже пятнадцать лет, как мы основали нашу исследовательскую станцию…А я все еще не могу привыкнуть к тому, что здесь всегда три луны сразу. И всегда зима…»

Профессор чуть замедлил шаг, любуясь разноцветным сиянием трех лун: Ио, Европы и Каллисто.

Они, вместе с ледяным Ганимедом, дружной компанией вращались вокруг Юпитера – неродившейся звезды и самой крупной планеты Солнечной системы.

Пятнадцать лет назад Международная Космоакадемия наук предложила выбрать для научно-исследовательской станции именно Ганимед.

На Ио – слишком жарко и тяжело, на Европе аммиачная атмосфера, а на Каллисто еще холодней, чем на Ганимеде. Сам Ганимед – огромный снежный ком с крохотным каменистым ядром, чуть меньше Марса и с вечно бушующими снежными буранами, худо-бедно годился для жизни.

Ученые смогли обосноваться на этом спутнике и заниматься исследованиями.

Разумеется, нехватку солнечного тепла и света слегка компенсировал бассейн с теплой морской водой, в окружении голографической и настоящей растительности в кадках, расположенный в ботаническом саду.

Но если человек не мог приспособиться к искусственному солнечному свету, то он начинал хандрить, маяться и вскоре улетал домой.

Таким образом, лет за пять на станции образовалась сплоченная группа самоотверженных энтузиастов, помешанных на своей работе и плюющих на сентиментальности, типа отсутствия ровного южного загара. Последние семь лет забота о станции лежала на плечах профессора Дарьяла.

Иван Борисович разглядывал, как причудливо переливается в черноте космоса оранжевыми всполохами Ио, и удивлялся самому себе.

Каким же космическим ветром, его, скромного профессора биоинженерии занесло на Ганимед…

Пиявки Дарьяла

Работа на Земле не так чтобы очень тяготила Дарьяла, но его всегда манили неисследованные пространства, внутри которых, вполне вероятно, могла зародиться жизнь.

С Ганимедом он точно не прогадал. Первая же экспедиция на поверхность планеты познакомила ученых с зеленококсами. Эти мелкие, пучеглазые и восьминогие создания, покрытые гладко-плюшевой зеленой шерсткой при малейшей опасности сворачивались наподобие броненосцев и превращались в мохнатые изумрудные шарики.

Особое обаяние зеленококсовой мордочке придавал раздвоенный хоботок цвета индиго, находящийся в неустанном движении. Жили зеленококсы исключительно семьями, а их повадки напоминали профессору повадки земных луговых собачек. Если зверьков отлавливали поодиночке, то несчастный одинокий зеленококс начинал тосковать и вскоре умирал.

Биохимик Тамара Дёмина очень привязалась к первой пушистой семейке, пойманной в полном составе и выпущенной из карантинной зоны после тщательного обследования. Тамара соорудила специальный вольер, выяснив у биологов, что зеленококсы обожают прятаться во льду и принимать аммиачные ванны.

По ходу обустройства новых обитателей станции выяснилось, что зеленококсы едят все подряд, а их шкурка способна фотосинтезировать. В вольере зеленококсам было жарковато – всего -15”С, но более низкую температуру кондиционер-холодильник отказывался выдавать, начиная натужно дребезжать и выть, как обиженное Кентервильское привидение. Но трудолюбивые зверьки на новом месте осваивались не долго.

Через некоторое время все гости биохимической лаборатории могли наблюдать сквозь стеклянную стенку вольера целый ледяной городок, состоящий из гор, горок и горушечек, внутри которого прохлаждались, лениво почесывая друг другу спинки, разнежившиеся зеленококсы.

К несчастью, добрейшая Тамара избаловала своих питомцев, и теперь они, завидев подходящего к вольеру человека, принимались вставать на толстые задние лапки и радостно верещать в ультразвуковом диапазоне. И вопили все громче и громче, пока оглушенная жертва, сжалившись над собственными ушами, не угощала их чем-нибудь вкусненьким.

Дольше всего они возились над непочатыми жестяными консервными банками. Сначала все семейство жадно вгрызалось в банку, а напоследок, c удовлетворенным урчанием смаковало вкусное содержимое.

Еще из местной фауны в виварии жили ужасно скучные существа, прозванные обитателями станции розовыми червями. Яйца червей притащил из экспедиции в кратер Мечты сам профессор Дарьял. В толще прозрачного льда ему показались какие-то розоватые «ягоды».

Кусок льда вместе с этими «ягодами» аккуратно выпилили из скалы и доставили в «карантин». За месяц, проведенный в карантине, из «ягод» успели вылупиться крошечные грязно-розовые червячки. Своими мелкими ротиками, оснащенными кучей острых треугольных зубов, червячки прогрызли ледяной камень и, беззаботно резвились в растаявшей жидкости.

К концу четвертой карантинной недели, червячки достигли двадцатисантиметровой длины, перестали расти и обзавелись бордовыми щетинками вокруг ненасытных ртов. В виварии червяки обитали в пятидесятилитровом круглом аквариуме, доверху заполненном кубиками «сухого льда», как холодильник с мороженым. Червяки свешивались веселой розовой бахромой то с одного, то с другого куска льда, неспешно покусывая свое любимое лакомство.

По примеру зеленококсов, Тамара пыталась соблазнить червей более «земной» пищей. Но те равнодушно отнеслись к фруктам, проигнорировали консервированный суп и паштет, не прикоснулись даже к замороженному творогу. И лишь один раз черви оживились не на шутку.

В тот день Светочка, любившая первой узнавать разные новости, зашла поболтать с Тамарой о том, о сем. За разговором Светочка не заметила, как облокотилась об аквариум с червями.

В эмоциональном порыве девушка резко взмахнула рукой, и у нее с запястья слетел витиеватый пластиковый браслет со встроенной в него микросхемой коммуникатора. Браслет упал точно в аквариум.

Черви среагировали мгновенно. От вялой флегматичности не осталось и следа. Они бросили грызть свои ледышки и налетели на браслет, повиснув на пластмасске извивающимися веревками. Светочка, брезгливо поджав губки, произнесла решающую фразу:

– Фе-е, Тамар, смотри-ка, а Дарьяловские червяки просто натуральные пиявки – вон как к моему браслету присосались. Не кормите вы их, что ли? Тамара пожала плечами и сверкающим никелированным пинцетом подцепила браслет. Другим пинцетом ей пришлось с трудом отрывать настырных «пиявок» от пластикового коммуникатора.

Протягивая изгрызенный браслет негодующей хозяйке, Тамара задумчиво сморщила лоб, невпопад отвечая на Светочкины возмущенные вопли. Светочка обиделась, демонстративно бросила ненужный браслет в мусорку и ушла к себе, в надежде зазвать техника Володю, чтоб поделиться с ним своими переживаниями.

А Тамара, так и не заметив, что Светочка ушла, все бормотала себе под нос: «Пиявки, пиявки»…Она опустила в аквариум пластиковую линейку…И «пиявки» вцепились в нее бульдожьей хваткой. Наевшиеся пластика черви немедленно приступили к размножению.

Но на этот раз кладки яиц были совсем не похожи на те розовые гроздья, что нашел Дарьял. Тамара даже сначала не поняла, что пытается оторвать от стенки аквариума будущих пиявочьих детей. Одна кладка походила на кучку свитых в тугой жгут разноцветных проводов, другая – на набор цветных шариковых ручек, а третья – на связку магнитных ключей от подсобных помещений станции.

Тамара недоумевала – почему «пиявки» так стараются замаскировать свое потомство под окружающие предметы? Биохимик была на пути важнейшего открытия, о чем незамедлительно сообщила профессору.

А название «пиявки Дарьяла» намертво прилипло к этим странным ганимедским червякам.

Катастрофа

Иван Борисович Дарьял, дойдя, наконец, до учебного корпуса, незамедлительно заглянул к Светочке. Весело ей подмигнул и присел на край стола:

– И что же у нас стряслось? У кого-то опять родился внук?

– Нет, Иван Борисович, – Светочка оправила волосы, – Вас просят зайти в секретную биолабораторию совсем по другому вопросу.

И снова Светочкина настороженная интонация резанула профессорский слух. Дарьял взглянул в глаза помощнице, но она вмиг сделала непроницаемое лицо и достала из ящика стола пудреницу. Профессор, разведя руки, досадливо хлопнул себя по бедрам и пошел в секретную биолабораторию – «секретку» научно-исследовательской станции «Нимфа».

В «секретке» его уже ждали. Возле стола, на котором стоял пустой круглый аквариумом, стояли: техник на все руки Володя, биохимик Тамара и химик-аналитик Вика. На лицах у персонала читалась разная степень удивленно-потерянного выражения. Тамара, оглянувшись на коллег, выступила вперед:

– Иван Борисыч, «пиявки» сбежали, – трагическим шепотом выпалила она и оглянулась на Вику, которая громко и отчаянно продолжила:

– Я даже не поняла, как…Володя принес мне аквариум с пиявками. Я захотела узнать при каком титре аммиака…Ну вобщем, уже не важно, – Перебила она сама себя и нервно сцепила ладони, – Во-от, я аккуратненько пересадила весь биоматериал сюда, – она показала на круглый плексигласовый обруч сантиметров сорока в диаметре. Крупные слезы покатились по ее щекам.

– А они взяли да и съели стакан…А сами убежали…И я не знаю где они!!! – звенящим голосом закончила Вика.

– Постой, постой, обруч – это все что осталось от химического стакана? – осторожно уточнил Дарьял.

– Да, – осипшим с горя голосом ответила Вика.

Дарьял обвел взглядом понурившихся научных работников. Они с надеждой смотрели ему в лицо. Профессор вздохнул.

– Что ж, друзья мои, ничего утешительного я вам не скажу. У нас катастрофа…Всем придется покинуть станцию…Володя, включайте тревогу, если она еще работает. Я не знаю, с какой скоростью черви уничтожают пластик, но боюсь, что очень скоро от нашей станции останется лишь груда бесполезных железяк, вмерзающих в ганимедский лед. А вокруг все будет кишеть червями. Они не успокоятся, пока не съедят последний микрочип.

Мне такая перспектива не по душе. Поэтому одевайтесь, собирайте еду, питье и ждите помощи в Тамариной лаборатории. Если еще не поздно, я постараюсь найти неповрежденный голограммер и отправить сообщение на лунную базу. Они ближе и у них есть карантин. Всем все понятно?

Все не сговариваясь, кивнули.

– Хорошо. Значит, одеваетесь теплей, скафандры, и ждете меня.

Профессор пошел к двери.

– Иван Борисыч, – взмолилась Тамара, – Возьмите меня с собой!

– Нет! – категорически отрезал профессор, – Ты отвечаешь здесь за сохранность людей и наших научных разработок. Проследи, чтоб все было готово к экстренной эвакуации. Надеюсь, помощь придет быстро…

Профессор Дарьял бросил прощальный взгляд на коллег и вышел из лаборатории.

Профессор нырнул в колючий снежный буран из бокового выхода своей лаборатории химического анализа. Пока он собирался, на «Нимфе» отключились все компьютеры, включая и компьютеры связи и модемы. Дарьял в который раз порадовался своей предусмотрительности.

Именно благодаря этой предусмотрительности, все люди на станции собрались в одном месте – у биохимика Тамары и были в относительной безопасности. По крайней мере, до момента исчезновения последнего кусочка защитного купола в ненасытной пасти «пиявок».

Без купола все люди на «Нимфе» – обречены на замерзание. Но профессор надеялся, что единственный целый лабораторный голограммер, который он взял с собой, не заражен яйцами пронырливых червей. Дарьял захотел уйти как можно дальше от кишащей паразитами станции. К кратеру Мечты, откуда сигнал голограммера дойдет до Лунной базы без помех…

Съежившийся в ледяной пещерке человек в тонком скафандре, окоченевшими в перчатках руками, стянул со спины рюкзак и поставил на снег. Негнущимися пальцами отстегнул магнитную застежку и вынул оттуда плоский голограммер. Активировал пластину и прошептал высветившейся фигурке паренька-диспетчера в желто-зеленой форме:

– Прием, Луна, база, как связь? Ответьте!

– Связь в порядке, – ответил парень, встревоженно оглядывая замерзающего человека, – Ганимед, что у вас произошло?

– Это станция «Нимфа». Профессор Дарьял. У нас катастрофа. Помогите. СОС передайте всем кораблям, находящимся в нашем секторе. Надо эвакуировать со станции весь персонал. Повторяю, у нас катастрофа…

– А что за катастрофа? – деловито спросил парень, бегая пальцами по сенсору, – Эпидемия?

– Нет, для людей опасности нет, повреждаются лишь пластиковые детали, микросхемы и провода. Вышли из строя системы жизнеобеспечения. Это черви – «пиявки» – местная форма жизни. Если помощь не придет в течение земного часа, все люди на «Нимфе» погибнут.

Молодой человек понимающе кивнул.

– В вашем секторе сейчас находится грузовой корабль «Гермес», следующий на Луну и почтовое судно №33456 с Марса. Ждите. Помощь идет. Конец связи.

– Конец связи, – откликнулся профессор Дарьял, и устало смежил покрасневшие веки с заиндевевшими ресницами.

Облепиховый джем

Яркими «пятачками» мелькают в буйной березовой зелени желтые листья. Осиновый лес примеряет свой любимый багряно-алый наряд. А иззубренные кленовые «ладошки» красуются оранжевыми каемками. Тихо-тихо в лесу. Не пискнет зяблик, не тенькнет синичка. Зима не за горами, что ни день, напоминает о себе холодным осенним утренником.

Иволги уже улетели, а серые поползни снуют по морщинистой коре кедров вверх-вниз. Короедами-жуками лакомятся. Шуршит опавшей листвой ёжик. Все лето он старался – нагуливал жир. Да и теперь, перед спячкой не прочь поймать червя, а то и ужа.

В прозрачном теплом воздухе сентябрьского дня неспешно плывет, радужно блестя на солнце, нить-паутинка.

Собрались паучата на невесомых нитях в далекие края, в свое первое путешествие. Кто-то зацепится за клеверные кусты на луговине, а кого-то теплое дыхание земли поднимет высоко-высоко в лазоревое небо. И полетят паучата над раззолоченным садом, кедровой рощей, утиной запрудой и дальше, дальше через линию монорельса.

Осень пришла в Лесники. Неспешно шагает она по лесам, лугам и садам. Красит золотой кистью травы, багрянит листву, пригибает к земле тяжелые цветочные головки. Наливаются соком осенние ягоды, под березами вся земля в груздяных холмиках.

Горячая пора для хозяек – только успевай варить компоты, джемы, варенье, солить и мариновать грибы на зиму, сушить и консервировать яблоки.

Бабушка Агата со всей ответственностью подошла к проблеме приготовления разных вкусностей на зиму.

Муж и любимые внуки, прихватив своего дракончика, улетели на Луну – наслаждаться луноболом. И ей никто не мешал полностью посвятить себя кулинарному искусству.

В Лесниках она осталась одна, не считая кур, гусей, пчел, совиного дракона Неськи и старого бобтейла Франи. Но ей вполне хватало и этих молчаливых собеседников. За лето она немного утомилась от шума и неизменного калейдоскопа новых гостей – друзей ее мужа и внуков. И возможность пожить в одиночестве она восприняла как подарок судьбы.

С дедом Лешей, Никиткой и Юлечкой она связывалась по голограммеру каждый вечер. И знала, что у них все хорошо, Дед готовится к матчу с юпитерианцами, а дети наслаждаются лунной экзотикой, летают под куполом лунной станции на Фрикаделе и пока не влипли ни в какую историю.

Еще она любила смотреть по спутник-видео старые приключенческие фильмы, передачи про природу и последние новости. Она, если возилась на кухне одна, без подруги Лены из Солнечного, включала большой экран, совмещая приятное с полезным: и варенье варится и кино смотрится.

Посмотрев жизнеопределяющий матч по луноболу, где ее муж показал юпитерианцам, что такое настоящая игра, Агата поспешила поздравить восторженных родственников. А, поздравив, она решила узнать, не говорят ли что-нибудь в новостях про нападающего Алексея Романова? Включив экран и непрерывно помешивая деревянной мешалкой облепиховый джем, попыхивающий в тазу над антрацитовой поверхностью плиты, баба Агата погрузилась в мир межпланетных новостей.

Молодая симпатичная девушка с флуоресцентными оранжевыми волосами мягким вкрадчивым голосом сообщила о том, что двое сибирских ученых-энтузиастов изобрели ловушку для ураганов и теперь испытывают ее на Камчатке.

Что французы, разгадали секрет мумифицирующего состава египетских фараонов и собираются опробовать его на тараканах. Что на Луне прошел слет ученых-уфологов, в котором принимали участие представители венерианской, марсианской и юпитерианской земных колоний.

И что команда «Лесники» с Земли выиграла свой решающий матч и вошла в Высшую Лунобольную Лигу. Тут девушка покосилась в сторону на кого-то за голограммером. От ее милой улыбки не осталось и следа. Секунду помешкав, девушка продолжила:

– Внимание, внимание! Только что к нам поступило экстренное сообщение. На одной из земных научно-исследовательских станций, расположенных на спутнике Юпитера Ганимеде произошла катастрофа.

Бабушка Агата с энтузиазмом мешала джем.

Включился голограмморолик, показывающий изможденных, одетых в теплую одежду, обмороженных людей, с трудом выбирающихся из марсианской почтовой ракеты.

– Это группа ученых с ганимедской станции «Нимфа». Марсианский почтовый катер принял СОС, подобрал этих людей и доставил на нашу лунную базу. Две недели ученые пробудут в карантинной зоне. Давайте послушаем, что расскажет нам профессор Дарьял – руководитель научной станции.

– Люди Земли, прислушайтесь к моим словам! – Негромко начал профессор, – Наша процветающая станция погибла. «Почему?» – спросите вы. Сейчас я все объясню. Дело в том, что на Ганимеде мы нашли жизнь. Но это оказались животные, не обладающие разумом. Вот такие смешные пушистики.

Профессор вынул из клетки и взял на руки любопытного зеленого зверька.

– Это зеленококс. Они очень ласковые и любят консервы. И еще одни существа, показать которых, к сожалению, я не могу, только лишь в записи.

На экране появился круглый аквариум, до верху набитый льдом. Во льду сновали юркие розовые черви. Они свивались в клубок, распадались и грызли мелкими зубками лед.

На дне аквариума в подтаявшей жидкости кучковались связки магнитных ключей, клубки проволоки, провода и разноцветные карандаши. Миловидная черноволосая женщина говорила в микрофон: – Яйца червей способны имитировать любой мелкий предмет. Сейчас на дне аквариума не найти где настоящие провода, а где потомство «пиявок»…

– Эти черви – тоже коренные жители Ганимеда. Мои сослуживцы назвали их «пиявки Дарьяла» – я нашел и принес яйца червей на станцию. Мы обнаружили, что эти «пиявки» питаются пластиком, проводами и жидкокристаллическими элементами компьютеров. А потом мимикрируют.

К сожалению, слишком поздно…«Пиявки» сбежали из лаборатории, и станция потерпела катастрофу. Черви уничтожили даже защитный плексигласовый купол. Теперь нашей «Нимфы» нет, – Дарьял вздохнул.

– Мы бы тоже погибли вместе со станцией. Но нас спасли. Вот этот марсианский почтовый, – Дарьял махнул рукой назад, и камера показала зрителям «внутренности» корабля-спасителя.

Неспешно высветились вполне мирные мешки со стопками плоских голографических пластинок. Уютные кресла. Пуфики у журнального стола. Кофейник…

Джем вскипел и начал пригорать. Баба Агата замерла с мешалкой в руке. Она, как и большинство землян, не могла оторвать глаз от экрана спутник-видео…

– Как вы думаете, профессор, населению Луны и Земли стоит ждать нашествия этих «пиявок»? – дрожащим голоском задала волнующий всех зрителей вопрос оранжевоволосая. Дарьял улыбнулся.

– Да что вы, девушка, все черви остались на Ганимеде. Тем более у нас здесь карантин две недели. Уверяю вас – «пиявки» на Луне не появятся. Не стоит сеять панику среди населения лунной колонии.

– Спасибо, профессор, – облегченно вздохнула перепуганная ведущая, – Вы слушали прямой репортаж с причала «Коперник» второго космопорта Лунной базы. На этом все, слушайте наши новости каждый час. С вами была Наталья Семёнова. До свидания!

Джем превратился в карамельно-коричневую густеющую массу. Бабушка Агата озадаченно смотрела в таз…

Камера скользнула еще раз по лицу Дарьяла и по обстановке корабля. Никто не заметил, что наверху, в просвете между мешков с посылками, с потолка свисают тонкие провода, сливавшиеся по цвету с корабельной обшивкой…Никто этого не заметил, ни на Луне, ни на Земле. Никто, кроме Неськи – совиного дракончика бабушки Агаты.

Неська

Неська как всегда, когда баба Агата одна суетилась на кухне, прилетал составить ей компанию и получить свою долю похвалы и вкусненького.

Он любил дремать на спинке старого дедушкиного кресла, прикрыв янтарные круглые глаза и слушать перезвон посуды и бормотание спутник-видео.

Дракончик открывал глаза лишь в особых случаях: когда ему предлагали лакомый кусочек съестного, или если в мире происходило что-либо интересное. Неська от начала до конца посмотрел лунобольный матч, вцепившись когтями в спинку кресла и не шевелясь – переживал за деда Лешу. А потом, когда на экране появился его друг Фрикадель, он радостно заухал и захлопал мягкими крыльями – соскучился.

Увидев в последних новостях то, на что не обратил внимания никто из людей – яйца «пиявок», замаскировавшиеся под провода, дракончик решил, что пора действовать. Надо срочно попасть на Луну! Там – хозяева! Там – Фрикадель! Если он, Неська, немедленно не полетит, то черви вылупятся и съедят лунный купол. Тогда погибнут все жители Луны!

Неська бесшумно снялся со своего насеста и полетел к линии монорельса. Хорошо, что наступил вечер, и солнце уже так не слепило. Неська, как любой совиный дракончик, старался избегать яркого света – он раздражал глаза. Но при необходимости Неська мог летать и днем в пустыне. Но только в исключительном случае. Сейчас как раз и настал тот самый исключительный случай.

Неська летел вдоль монорельса до ближайшего космопорта, а там дракон рассчитывал на свою неприметность и смекалку. Ему во что бы то ни стало, нужно было попасть на любой корабль, следующий до Лунной колонии…

Забившись в узкую щель между пластиковыми ящиками с молоком и кефиром, Неська потихоньку шуршал затекшими крыльями.

Никто не заметил, как маленький дракончик прошмыгнул на продуктовую автоматическую ракету, следующую с грузом молочных продуктов на Луну. Дракончик, сжимая и разжимая пальцы задних лап, размышлял о том, сколько времени у него в запасе. Расчеты получилось не слишком утешительные.

«Если черви еще не вылупились – у меня есть немного времени, чтоб найти и уничтожить яйца. А если они уже вылупились, то их не поймать – наверняка расползлись по лунной базе и пожирают пластик. Дело пахнет катастрофой межпланетного масштаба. На Землю полетят корабли с людьми. Кто даст гарантию, что шаттлы не разрушатся в полете, или не привезут на Землю новых «пиявок». И карантин не поможет…»

Два часа полета пронеслись в раздумьях как один миг. Вот Неська вывалился из гостеприимной ракеты на конвейер продуктового отсека лунного космопорта. Там дракоша вместе с молоком и кефиром поехал на движущейся ленте. Он угодил прямехонько в зал приемки товара, где прибывающий груз сканировали на наличие в нем вирусов и распределяли по летающим грузовозам. А уж те без проволочек доставляли товар до места употребления.

Неська взлетел в зале приемки товара под потолок и сквозь вентиляционную трубу вылетел из продуктового отсека.

Дракон спешил, очень спешил. Но, проскользнув в последний момент через стеклянную дверь за входящим в карантинную зону озадаченным зоологом, Неська растерялся. В карантине находилось четыре марсианских почтовых корабля. И никаких признаков профессора Дарьяла.

Неська обследовал первый корабль, на котором травили тараканов – не тот, второй – тоже не тот. А вот третий «почтовик» оказался тем самым спасителем ганимедских ученых. Неська влетел в открытый люк входа. И дальше – в кают-компанию. Мешки с почтой уже убрали, но кресла, пуфики и столик были на месте. Дракон подлетел к тому месту под потолком, где по спутник-видео он видел яйца «пиявок».

На месте порванных «проводов» колыхалась на сквозняке серая тряпочка…

Неська по-человечески отчаянно свистнул. «Что делать? Что делать?», – лихорадочно думал дракон. И вдруг успокоился. «Надо найти Никитку, Юлечку и деда Лешу. Пусть они свяжутся с профессором Дарьялом».

Лунный переполох

– Ай-ай-ай!!! – Взвизгнула Юлечка, взмахнув руками и роняя при этом на дорожку изрядный кусок пломбира. Дети и Фрикадель с видом победителей чинно прогуливались в зеленом сквере перед гостиницей «Русь». Они с достоинством принимали восторженные поздравления землян – поклонников Алексея Романова. Но Юлечка в одно мгновение растеряла всю свою напускную важность, как только на нее сверху обрушился верещащий и царапающийся комок.

– Ай! Никитка! Скорей сними ЭТО с моей головы!

Никитка с трудом вытащил запутавшегося в сестрицыных волосах негодующего ипотрепанного совиного дракончика. Фрикадель тут же сунулся Никитке через плечо, улыбнулся и приветственно гукнул.

– Фрикадель, ты хочешь сказать, что знаком с этим совиным чудовищем? – строго спросил мальчишка. А Фрикадель энергично кивнул и лизнул лопатой синего языка перышки на спине дрожащего дракончика.

– Никит! – воскликнула Юлечка, уже оправившись от испуга и успев внимательно приглядеться, – Это же наш Неська!!! Он прилетел!!! Что-то случилось!!!

– Юль, спокойно! Но что-то произошло, раз Неська здесь. Надо его спросить. Несь, что-то с бабушкой?

Неська отрицательно мотнул пушистой головой.

– Ага! Значит, это нам грозит опасность?

Неська утвердительно заклекотал и взлетел, приглашая детей идти за ним. Фрикадель резвым галопом первым поскакал за совенышем, Юлечка устремилась за драконами.

– Стойте! – резко затормозил компанию Никитка, – А как же дед?

Юлечка порылась в сумке через плечо и вырвала из блокнота липучую бумажку для записок и ручку. Торопливым почерком, накарябав на бумажке: «Деда! Мы ушли гулять с Фрикаделем. Не теряй – вернемся поздно. Мы», Юлечка дунула в гостиницу. Через пять секунд вернулась – довольная и запыхавшаяся.

– Я приклеила записку на холодильник! Деда найдет! Побежали!

И вся компания помчалась за Неськой.

Дракоша хоть и старался лететь не очень быстро, но все равно, дети устали и к карантинной зоне прибежали красные и потные.

– Каранти-ин, – протянул Никитка, – Ну и что? Нам надо туда войти?

Неська убеждающее заквохтал. Фрикадель же, в подтверждение слов приятеля, утвердительно кивнул.

– Н-да! И как нам туда попасть? – пожал плечами Никитка. А Юлечка хитро улыбнулась и показала брату встроенную в непробиваемую дверь неприметную кнопку звонка.

– Просто позвоним…

И девчонка нажала на кнопку. Еще раз, еще и еще, пока в двери не открылось окошечко, и какой-то глухой голос их не спросил:

– Чего тут трезвоните? Здесь играть нельзя! Идите в жилую зону!

– Мы не играем!!! – хором закричали дети, – Нам надо попасть внутрь! По срочному делу!

– Какому делу?

– Это мы скажем только начальнику карантинной зоны, – веско сказал Никитка, – Пожалуйста, пропустите нас!

– Ну, хорошо, – смилостивился голос, – Проходите. К начальнику «карантина» прямо по коридору и налево. Синяя дверь.

Окошечко закрылось.

Щелкнул электронный замок, и монолитная дверь бесшумно отъехала в сторону.

Неська первым влетел внутрь белого прохладного коридора. Конец коридора терялся в глубине здания. По обе стороны пространства для ходьбы были двери. Без подписей, но зато разного цвета.

Неська вперед – ребята за ним. Дракончик уверенно миновал синюю дверь начальника и полетел дальше, пока коридор не уперся в двери матового лазоревого стекла, на которых красовалась надпись «Жилая зона. Карантин. Без спецодежды не входить!»

Никитка и Юлечка переглянулись, пожали плечами и налегли на гладкие створки.

Дверь бесшумно распахнулась. И необычная компания ввалилась в маленькую полутемную гостиную, где перед экраном спутник-видео в креслах сидели какие-то люди в голубых карантинных комбинезонах. Люди обернулись на шум. А дети, не отрывая глаз от Неськи, который подлетел к высокому светловолосому мужчине и стал кружить над ним, подбежали к экрану спутник-видео.

Люди вскочили со своих мест, и подошли к детям, осторожно поглядывая на сопровождавшего их здоровенного фиалкового дракона.

– Так, дети, в чем дело? Кто вас сюда пустил? Да еще с драконами? – Суровым голосом спросил тот самый мужчина, над чьей головой вился Неська. «Профессор Дарьял И.Б.» – Юлечка скользнула взглядом по бейджику мужчины и выступила вперед.

– Профессор Дарьял! Быстрее! Что-то случилось!

Профессор удивленно поднял брови. А Юлечка продолжила:

– Мы внуки Алексея Романова из Лесников с Земли. Я – Юля, он – Никитка, а это – Фрикадель. К нам из дома, с Земли, прилетел вот этот совиный дракон, что летает над вами и пищит. Дракончика зовут Неська, он – бабушкин. Его что-то очень напугало, раз он решился прилететь на Луну один. Понимаете – ОДИН!

Юлечка хлопнула кулаком по ладони.

– Он привел нас сюда. К ВАМ!

А Никитка добавил:

– Мы думаем, вы сможете объяснить нам, что происходит. Наш Неська торопится и волнуется. А мы не можем взять в толк – что к чему…

Профессорские щеки по ходу Юлечкиного доклада стали белыми, как мел.

– Дети, мне нужно поговорить с Неськой. Срочно. Боюсь, он заметил то, чего не заметили все лунные карантинные службы вместе взятые. Иди сюда, малыш, – ласково позвал Дарьял, предлагая Неське для приземления свое плечо. Растрепанный дракоша мягко спланировал на подставленную руку. Когтями крепко вцепился в рукав.

– С вашего позволения, мы немного посекретничаем, – Мягко сказал Дарьял и пошел к самому дальнему креслу.

Ребят и Фрикаделя тут же обступили люди, оказавшиеся членами научной группы ганимедской станции «Нимфа». Они шепотом, чтоб не мешать Дарьялу, пересказали детям историю «Нимфы» и накормили их сливовым соком с печеньем.

Биохимик Тамара познакомившись с Фрикаделем, угостила его отменными пряниками. В благодарность Фрикадель лизнул Тамарину ладошку, а потом смотрел девушке в лицо затуманенным блаженным взглядом. Тамара принесла зеленококса и дала подержать Юлечке. Девочка удивлялась, наглаживала зверька по шерстке, рассеянно отвечала на какие-то вопросы, то и дело, поглядывая в угол, где уединились Неська с Дарьялом.

– Все, я понял! – Профессор вскочил со своего кресла. С Неськой на плече он подошел к ребятам. Люди замерли, предполагая самое худшее.

– Так, ребята нам надо действовать быстро и слаженно. Я догадался, что ваш дракон видел по спутник-видео передачу про гибель «Нимфы». Что-то не так. Боюсь, мы все-таки привезли червей на Луну…

Ученый вздохнул. И как бы в ответ на его вздох, ожил экран внутренней связи.

Молодой дрожащий девчоночий голосок пролепетал: «Внимание всем службам! Говорит диспетчер четвертой пожарной бригады третьего сектора второго космопорта Лунной базы – Елисеева Татьяна.

У нас произошло обесточивание объектов 12\2 и 12\6. Причины выяснить не можем. Аварийная подстанция тоже вышла из строя.

Нуждаемся в срочной помощи. Возможна экстренная эвакуация населения из сектора «альфа». Повторяю. В третьем секторе второго космопорта произошло обесточивание объектов…»

Дарьял многозначительно посмотрел на своих коллег.

– Вот оно, началось! Надо срочно попасть в космопорт!

На что годятся зелёные пушистики

Прихватив, себе в попутчики двух охранников карантинного сектора ученые, дети и два взбудораженных дракона, пыхтящей толпой подбежали к высоким, матового «шахматного» стеклопластика, дверям второго космопорта Лунной базы. Биохимик Тамара тащила на спине кошачью перевозку с любимыми зеленококсами, которых она не захотела оставлять в «карантине» на произвол судьбы. Лампочка над дверью не горела. Сенсорная панель аварийного открытия двери не отвечала на прикосновения.

– Эй! Мы хотим войти! Откройте! – крикнула Юлечка.

Тишина. То ли качественная дверь отличалась отменной звукоизоляцией, то ли за дверью не было ни одного человека. Профессор Дарьял оценивающе посмотрел на могучие плечи охранников и скомандовал:

– Ломайте дверь! Иначе у нас войти не получится, – он извиняюще развел руками.

Два дюжих молодца с разбегу набросились на дверь. Стеклопластик, не ожидавший такого напора, всхлипнул и осыпался к ногам парней острыми кусками. Компания залезла через дверной проем внутрь космопорта. Темнота и тишина навалилась на людей.

Юлечка пошуршала чем-то в сумке через плечо и достала цилиндрик Эч-ча, зажмурилась, зажав цилиндрик в кулаке. Чудесная вещь пошла радужными волнами и превратилась в мощный фонарь. Дарьял пошел вперед и не оборачиваясь, бросил через плечо: – Свети!

Фрикадель прижал уши, задвинул за себя Никитку с Юлечкой и, пофыркивая, двинулся за ученым. Неська примостился на Фрикаделевой спине.

Странно пустой и безмолвный космопорт поразил детей. Они, взявшись за руки, шли мимо немых магазинов, детских уголков, ресторанчиков и комнат отдыха. Со второго этажа просматривались сами стартовые доки. Причалы «Коперник», «Тихо» и «Галилей» не переливались разноцветными огнями. Громады кораблей странными чернильными силуэтами вырисовывались на фоне звездного неба. Дарьял крякнул и досадливо проговорил:

– Это точно «пиявки». Смотрите, в темноте еще не вся Лунная база, а только два сектора: второй космопорт и жилой «альфа». Похоже, весь народ оттуда эвакуирован. Туда, где есть свет.

– Эх, не успели мы узнать… – Разочарованно начал Никитка, но профессор приложил к губам указательный палец и глазами показал наверх, на плексигласовый купол.

Все замерли и даже перестали шептаться. В тишине послышался тонкий свист, потом к нему подключился еще один «голос», потом еще и еще… Секунд через десять люди услышали свистящее многоголосье, доносившееся из-под купола космопорта.

– Черви едят плексиглас! Купол! Воздух уходит! Что делать!– завопила Юлечка, подавшись назад и сбив с ног Тамару. Девушка потеряла равновесие и упала назад. Перевозка с зеленококсами хоть и притормозила падение, но была безнадежно искорежена, а дверца повисла на одной петле. Зверьки начали верещать, заглушая все остальные звуки.

– Да выпусти ты их уже! – взревел Дарьял, – Все равно не разбегутся. Может, хоть замолчат!

Тамара, морщась от невыносимого визга, открыла клетку – зеленококсы зелеными шариками рассыпались по полу. И вдруг они замолчали.

Зверьки раскрылись, встали на задние лапки, показав всем нежно-изумрудные брюшки, вытянули вверх свои раздвоенные синие хоботки и стали жадно нюхать воздух.

Люди и драконы затаили дыхание. Зеленококс-вожак взвизгнул и вперевалочку потрусил к куполу. Семья побежала за ним. Зверьки, точно мухи, поползли вверх под самую сферу, откуда выходил воздух.

– Я вижу червей! – вскричал Дарьял, – Они разъедают купол!

Зеленококсы тем временем довольно шустро преодолели расстояние, отделявшее их от первой розовой извивающейся бахромы. С радостным урчанием зверьки сметали «пиявок» неожиданно длинными оранжевыми языками. От одной дырки к другой. Они ели и ели. От одной – к другой, от одной – к другой…

Казалось, зеленококсы никак не могут насытиться.

В считанные минуты помещение второго космопорта было очищено от червей и кладок яиц, прикинувшихся ключами, проводами и шариковыми ручками.

– Да-а…Вот нам пример того, как здоровый аппетит может спасти от гибели человечество…Думаю, на Ганимеде эти черви для зеленококсов – естественная еда. – Растерянно промолвил профессор, с уважением глядя на зеленококсово семейство.

Зверьки поели и теперь «причесывали» друг друга передними лапами, точно земные мартышки.

– Профессор, я думаю, сюда можно вызывать ремонтников, а мы с зеленококсами пойдем дальше – в сектор «альфа», – сказала Тамара.

– Мы с вами!!! – хором воскликнули дети.

– Хорошо, только возьмите с собой охрану, – кивнул Дарьял, – Как появится возможность – свяжитесь с нами. Мы вернемся обратно в карантин.

Профессор кивнул своим подопечным и все полезли за ним – обратно в стеклянно-клыкастую дыру дверного проема.

Хорошо, что есть драконы!

– Де-ед! Де-ед! Ты зде-есь?– звал взлохмаченный и красный Никитка. Дети рысью неслись по насыпной синей дорожке скверика перед гостиницей «Русь».

Над ними летели Неська и Фрикадель. Фрикадель нес на спине уставшую, но счастливо улыбающуюся Тамару, которая, обхватив обеими руками, прижимала поближе к сердцу новую упругую сетку для перевозки котят.

В сетке сыто похрапывали, свернувшись зелеными калачиками семь разновозрастных зеленококсов. Очистив от «пиявок» жилой сектор «альфа», дети и Тамара возвращались с насытившимися зеленококсами в сектор «гамма». Там располагался стадион и гостиница «Русь», где жили спортсмены и их родственники.

Показав пропуска и убедив охрану, что они внуки известного Алексея Романова, детям удалось избежать карантинных посиделок.

Тамаре пришлось воспользоваться своим особым пропуском старшего научного сотрудника секретной биолаборатории.

Дед Лёша сидел в гостиничном номере в обществе Андрея Игнатьева и переживал.

Связь с детьми прервалась, на Луне происходит что-то непонятное. Объявлен межпланетный карантин. Всюду паника.

Говорят, некоторые сектора базы эвакуированы по неизвестным причинам. И никто ничего не может толком объяснить…

И вдруг деду показалась, что за окном промелькнула серая тень. Он поднял глаза и увидел…Неську. Дракон висел в воздухе и что-то клекотал.

Игнатьев рванулся к окну и поднял раму.

Неська влетел и бросился к хозяину на руки.

– Как? Откуда? Почему? – только и успел сказать растерявшийся дед.

– Алексей, по-моему, это ваш дракон, – подал голос Игнатьев.

– Да, да, конечно, он мой. Его Неськой звать.

– Нет, не тот, что у вас на руках, а тот, что висит за окном…

Дед Леша поднял глаза и уперся взглядом в улыбающуюся фрикаделеву физиономию.

– Фрикадель!!! – завопил дед, – Где дети?!

– Мы тут, деда, не кричи, пожалуйста, а то зеленококсов разбудишь… – Никитка и Юлечка уже входили в дверь номера. За ними вошла девушка, бережно обнимавшая клетку с меховыми зелеными клубочками.

– Это как называется? – возмущенным шепотом воскликнул дед, – На станции после матча творится, бог его знает, что! А они исчезли! Не возьму вас с собой больше ни на Луну, ни вообще…

– Не ругайся, дедушка. Мы ж все-таки записку оставили, – Юлечка улыбнулась и потерлась носом о дедово плечо, – Сейчас мы все тебе расскажем…Кстати, познакомься – это Тамара, она с ганимедской станции «Нимфа». А это – ее питомцы. Зеленококсы. Юлечка ласково погладила по спинке зеленого спящего зверька.

Тамара приветливо кивнула деду и Андрею и обратилась к девочке:

– Юлечка, не торопись! Мне кажется, твой рассказ должны услышать все.

Она подошла к плоскому экрану компьютера-коммуникатора, потрогала тачпад. Экран замерцал, и на нем показалось осунувшееся и небритое лицо молодого мужчины. Тамара удовлетворенно кивнула:

– Вот, это диспетчер центрального коммуникатора. Значит, наши «пиявки», не всю внутреннюю связь порушили.

Девушка нажала зеленую кнопку на передней панели. Мужчина оживился:

– Диспетчер центрального коммуникатора Федотов слушает. Кто говорит?

– Говорит старший научный сотрудник биолаборатории станции «Нимфа» лейтенант Тамара Дёмина. Включите все работающие коммуникаторы по Лунной базе. Сейчас будет передано важное сообщение.

– Вас понял, – коротко ответил Федотов. И, пощелкав тумблерами где-то за экраном, сообщил, – вас слышат и видят на 5798 экранах станции. Начинайте.

Юлечка посмотрела на деда, Тамару, Никитку и Андрея Игнатьева. Смутившись, открыла перевозку и взяла на руки сонного зеленококса.

Встала так, чтоб в поле зрения коммуникатора попал дедушка с Неськой.

– Меня зовут Юля Романова…Я и Никитка – мы внуки Алексея Романова из «Лесников». И я хочу сказать в первую очередь – хорошо, что на свете есть драконы! В нашей семье их два – совиный и фиолетовый. Если бы не драконы и эти зеленые зверьки, – она сунула зеленококса в экран, – Все население нашей Лунной базы погибло бы через сутки. И я расскажу, почему…

5798 экранов коммуникаторов светились по всей Луне. Все земляне, венерианцы и марсиане, затаив дыхание, слушали необыкновенный рассказ девочки и ее брата про отважных драконов, голодных пушистиков и гениальных ученых…