Добрая сказка [Алёна Вячеславовна Кравец] (fb2) читать онлайн

Алёна Кравец Добрая сказка

В светлой, уютной комнате на густом ворсе ковра играли дети, двойняшки Ли и Лу. Когда-нибудь, в будущем, они вырастут в серьезных взрослых, Алису и Алекса, но сейчас они звали друг друга Ли и Лу, и забавно морщили носики, потому что звуки эти были похожи на щекотку и сладкую вату одновременно. Малыши увлеченно сооружали замок из кубиков и вообще всего, что могло попасть им под руку и соглашалось устойчиво стоять на зубцах оборонительных башен. Со стороны Ли дворец изобиловал арками и сводами, часть стены заменяла яркая красная книга, из окошек и щелок торчали бумажные цветы, а на верхушке «самого главного» сооружения примостился немного облезлый единорог. Половина брата больше напоминала боевую крепость или форт, готовый к долгому сопротивлению. Блестящими стеклянными камешками был выложен ров вокруг стен, карандаши изображали осадные колья и пики, ворот не было вовсе, зато из-за зубьев бойниц любопытно выглядывали солдатики, рыцари, один бесхвостый динозавр и несколько животных, назначенных силой воображения на роли грифонов и боевых сфинксов.

В общем, игра велась несколько обособленно, но от этого не менее увлекательно. Мягкий солнечный свет падал сквозь дырчатый тюль на макушки ребят, играл золотистыми бликами в мелких кудряшках, подсвечивал в воздухе сотни пылинок и терялся в лабиринте отражений среди стеклянной ряби «рва». Мама в это время готовила на кухне, до комнаты долетало ее негромкое пение. Там же сидела в своем стульчике крохотная Аришка и увлеченно обсасывала бублик пополам с ладошкой. Старший брат, Артур, делал уроки в своей комнате. Семья ждала с работы папу, чтобы всем вместе сесть ужинать.

Храбрый дракон отбил атаку пары танков и конного всадника в доспехах, совершил круг почета над крепостью, зашел на посадку на смотровую площадку… и сорвался на другую половину. Хрупкая башенка прозрачных игральных кубиков разлетелась в стороны, рухнула часть стены и снесла покои принцессы, раскатились пластмассовые драгоценности.

– Ты это специально, да? Нарочно сломал? – надула губки Ли.

– Нет, что ты! Я не хотел. Я…

Но сестренка уже кинула на ковер фигурку, отвернулась и сдавленно засопела.

– Ты нарочно, я знаю! Не буду с тобой больше играть!

Лу стало очень обидно. Ведь он совсем не хотел мешать сестре, они отлично играли все это время, а она обижается, и обвиняет его. Мальчик сжал кулачки, но выдохнул и пошел на примирение.

– Ли, я правда случайно. Не плачь, пожалуйста. Давай я… Давай лучше возьмем моего коня и посадим на него твою куклу. Будет волшебный Пегас. Хочешь, раскрасим его мелками? Хоть во все цвета радуги! Хочешь, а? – брат пытливо заглянул в опущенные глазки девочки.

Малышка взглянула на него из-под мелких колечек челки, утерла кулачком носик и улыбнулась.

– Давай. А сделаем зачарованный лес?

И близнецы снова стали сочинять волшебные сказки о невиданных чудесах и приключениях.

Солнечный лучик улыбнулся решению проблемы, вызолотил две детские макушки и скользнул под диван, задув туда несколько сверкающих пылинок.

Там они скатались в комочек, покружились на месте – в пятнышке света появилось крошечное кругленькое существо. И чихнуло.

Бусинки любопытных глазок оглядели изнанку старого, уютного дивана, плинтус и край ковра. Под глазками загибался пружинкой тоненький хоботок, как у бабочки. Пухленькое тельце чуть светилось изнутри, а на спине у него были прозрачные крылышки. Существо подкралось к ножке дивана, посмотрело на играющих ребят, перелетело юркой мушкой комнату и спряталось в книжном шкафу. Там ему показалось уютнее и безопаснее.

Из щели между книжками выскользнула такая же пузатая крошка – фея. Эта была увереннее и покрупнее, в руках у нее был самый маленький в мире блокнот и осколок грифеля от синего карандаша.

– Привет! Новенькая? Не бойся, я все тебе покажу. Давай знакомиться, я Инга. Я сейчас старшая, и стараюсь наводить порядок, много нас тут набралось. Ты фея, понимаешь? Новая фея добра. Давно ты здесь сидишь?

– Я только что появилась на свет. Что-то большое и теплое оставило меня под диваном, а я спряталась тут. Как меня зовут?

– Сейчас, подумаю… Хочешь, будешь Ирма? Красивое имя. Согласна?

– Хорошо… Ир-р-рма. Почти как сливочная тянучка! Откуда я взялась? Что такое – Ф-Е-Я?

– Тут все очень просто! Мы – осколки добрых дел. Ласка, нежность, любовь, щедрость, забота – все это рождает новую фею. Там, где нас много, не убегает молоко и кофе на плите, не теряются ключи, редко ссорятся и быстро мирятся. Легко и приятно там, где нам есть место. А мы помогаем людям по мере возможности: отводим брызги кипящего масла от рук, иногда выключаем утюги, всякие мелочи исправляем. Но будь осторожна – злость и обида для нас верная смерть. Не бойся! Ты появилась на свет в очень, очень хорошем месте, здесь беды редкие гости. Иногда нас набираются сотни и тысячи! Понимаешь?

– Да, теперь понимаю. А ты научишь меня, правда? С маслом кипящим, с кофе? Научишь?

– Я все тебе покажу, и со всеми познакомлю. Пошли скорей! – Инга потянула новенькую за лапку, вместе они скрылись между потрепанными корешками книг.

С работы папа пришел уставший и как будто расстроенный. Ли и Лу сначала не сильно волновались, но за ужином и мама была встревожена, а Артур угрюмо ковырялся в тарелке и почти ничего не ел. Мама то и дело поглядывала на папу и пыталась ободряюще улыбаться, но за столом не слышно было привычных шуток и хохотков, никто не обсуждал прошедший день и не спрашивал, какие новые игры изобрели близнецы на этот раз. Оказалось, начальник (видимо, очень нехороший человек!) отправил папу в командировку, от которой никак нельзя отказаться. Завтра ему придется уехать, а через два дня Новый год, и вернуться он не успеет.

А как же вместе выбирать самую высокую и пушистую елку на базаре у парка? А потом кататься с горки, пока шапка и варежки не промокнут насквозь, а елочка ждет их в высоком сугробе и «заряжается настроением»? Как могут они вешать на елку гирлянды и шишки без папы? Кто будет поднимать их, чтобы малыши с оглушительным визгом шлепали на окна белые снежинки из бумаги? Никто не знал ответа на эти вопросы.

Ли и Лу притаились под одеялом и тихонько слушали. Мама изо всех сил утешала папу, обещала объяснить близнецам, почему так важно праздновать вместе, и придумывала, что они сделают в Новогоднюю ночь, а с чем точно дождутся его, и там уж праздник грянет на полную катушку! Но даже они, малыши, понимали, что Новый год всего один, его не перенесешь, не попросишь подождать. Он наступит – раз! – и все, и папе никак не успеть, сколько бы фейерверков они не запустили потом. От этого было очень грустно, и щепались глаза, но что-то тихонько погладило их уставшие головки и дети уснули в ожидании, что завтра все исправится.

На задворках книжных полок было созвано срочное совещание. Инга стояла на наперстке на цыпочках и поднимала лапки, но все равно вокруг нее бурлило, бурчало и тревожилось множество фей. Они ничего не могли изменить или исправить, но праздничное настроение, напитанное долгим и трепетным ожиданием, таяло на глазах. А всем известно, что испорченный праздник во сто крат хуже любого, самого неудачного дня! Когда у тебя оторвалась пуговица, сломался каблук, или автобус окатил тебя из лужи – ты приходишь домой и вспоминаешь, чего было хорошего и теплого в ближайшее время. А что может быть ярче праздника?

Но если у них дома пропадет Новый год – что будет поддерживать Маму и Папу в трудные дни? Что будут вспоминать дети, когда день не задался и близкие кажутся особенно далекими?.. Такой Важный День, когда впервые их семья была не вместе? Крошки жужжали и звенели от тревоги, и придумывали самые немыслимые способы оставить Папу дома. Дерзкий и смелый Иржи даже предложил спрятать Папин билет. Но все сошлись на том, что билет можно купить и новый, только Мама будет очень нервничать в поисках, а Папа расстроится непредвиденным тратам. Была уже глубокая ночь, но шумное совещание и не думало завершаться.

Ирма и Иржи отделились от остальных и горячо шептались в углу. Оба они были уверены, что просто проследив за утренней кашей, дело не исправить, нужны кардинальные меры. Но какие? Крошки тихонько протиснулись между книжных корешков, выбрались из шкафа и прокрались в родительскую спальню. Мама держала Арину на руках, девочка спала тревожно и часто всхлипывала. А Папа неслышно бродил по комнате и собирал чемодан. Феи переглянулись, кивнули друг другу и одним прыжком нырнули в стопки носок и рубашек. Кашу Инга спасет и без них, но вернуть папу домой в Новогоднюю ночь надо хотя бы попытаться. Существа забрались в складки носового платка, обнялись и задремали в ожидании утра. Ведь, как говорят часто, утро вечера мудренее…

Но наутро все стало гораздо сложней. Ли и Лу проснулись с неясным чувством тревоги, как будто их разбудил далекий крик. И правда, в коридоре кто-то шумел. Малыши вылезли из своих кроваток и поспешили на звук.

Первое, что они увидели – была огромная, яркая и пахучая елка, даже со связанными лапами занимавшая половину прихожей. Елка?… Папа купил ее без нас?…

В дверях своей комнаты стоял Артур, босиком и в пижаме. Волосы его были взъерошены, глаза лихорадочно блестели, он только что закончил явно непростой монолог. Папа стоял в дверях с чемоданом, ни на кого не смотрел и был толи сердит, толи смущен. А мама рассеянно переводила взгляд между ними и не находила нужных слов…

– Так и уедешь, да? Мы тебе уже не нужны в Новый год?! – торопливо выкрикнул Артур и снова сжал губы, да так, что они побелели.

– Я все сказал. Это моя работа. Вырастешь – поймешь… Я надеюсь. Я позвоню. – папа неловко чмокнул маму в щеку, обнял торопливо сонных близнецов и ушел.

Закрылась тяжелая дверь. Звякнули ключи в замке.

Инга следила за ссорой со стопки старых пыльных шапок на антресолях. Она видела, как другие феи пытаются помочь, кто-то щекотал малышам носики, чтобы они чихнули и отвлекли взрослых, кто-то полетел укачивать колыбельку Ариши, которая снова начала беспокойно крутиться во сне, несколько фей пытались наколдовать для Папы легкую дорогу, притаившись в углу у входной двери. Но пока ничего не получалось.

Кроха сжала кулачки, набралась смелости и прыгнула с полки прямо к Маме в прическу. Соскользнула по витой пряди к ушку и стала нашептывать ей волшебные, такие нужные сейчас, слова.

Мама через силу улыбнулась:

– С добрым утром, сони! Ну что ж, нарядим елку вместе? Артурчик, принесешь из кладовки большую гирлянду? И давайте сегодня завтракать блинчиками с какао! Может, прочитаем хорошую Новогоднюю сказку? Где у нас была книжка, с такими красочными картинками… Ли, Лу, бегите чистить зубки! Милый, так что? Будешь блинчики? Артур?…

Старший брат поднял голову, а глаза его были полны горьких, злых слез. Он зашел в комнату, снял с полки большую, синюю с золотым тиснением, книжку, с силой швырнул на пол и ушел к себе, оглушительно хлопнув дверью. Щелкнул запор. Заплакала в комнате маленькая Аринка.

Никто не заметил, как от половичка в прихожей, из-под запертой двери комнаты, от брошенной на пол книги, отовсюду – вылетели серые, уже безжизненные, комочки пыли.

Весь день в доме прошел в боевом затишье. У мамы были красные, заплаканные глаза. Она мало разговаривала, только звала детей к столу. Артур ни разу не вышел из своей комнаты. Ли и Лу сидели тише мышки в гостиной и перебирали книги и раскраски. Ни громких игр, ни веселых приключений сегодня не было. Малыши сопели, возя карандашами по страницам, изредка поднимали головки и прислушивались. Но ни одного обнадеживающего звука, ни звона ключей в прихожей, ни скрипа дверной ручки они так и не расслышали. Елку мама поставила в ведро с водой в углу гостиной, но никто не зажег на ней огоньков, никто не украсил ее мишурой и шариками. Она так и стояла там весь день, очень чужая и странная в своей зеленой шубе.

В том же тягостном молчании вечером все разбрелись по постелям. Ли и Лу долго шептались в темноте. Им, конечно, было обидно, что папа уехал. А еще было обидно за папу, что брат так с ним разговаривал. И за маму, ведь она старалась сделать как лучше, пыталась всех подбодрить, но ничего не вышло. И даже за Аришку им было обидно, ведь это ее первый Новый год, а он не будет таким веселым и светлым, как обычно, и вообще будет ли теперь… С этими мыслями они заснули в обнимку на одной кроватке, твердо пообещав себе, что так просто они Новый год не отдадут!

Утром мама укутала Арину и отправилась в магазин. Раньше они с папой ездили в большой супермаркет заранее, возвращались поздно, шумно и весело затаскивали в дом десятки тяжелых пакетов, набитых соком, мандаринами, докторской колбасой и тысячами других вкусностей на праздничный стол. На этот раз маме пришлось идти самой, в последний момент, да еще с коляской. Она постучалась к Артуру, попросила его через дверь присмотреть за близнецами, тяжело вздохнула и ушла.

      Ли и Лу смотрели в окошко, как она вышла из подъезда и пошлепала по мокрому тротуару в сторону рынка. Ночью стало теплее, снег осел неряшливыми серыми кучками, на дороге появились грязные лужи, а небо затянуло хмурыми тучами.

Близнецы переглянулись, упрямо тряхнули кудряшками и пошлепали босыми пятками в сторону балкона.

Сначала они, пыхтя и упираясь локотками, вытащили из кладовки огромный ящик. В нем хранилось все для Нового года. Длинная яркая гирлянда, целая коробка шишек на веревочках, дождик и мишура, искусственный веночек на дверь, колокольчики и шарики, пенопластовый снеговик и множество других ярких безделушек.

Рядом с елкой малыши поставили стул. А с другой стороны табуретку-лесенку из кухни, с помощью которой мама доставала вещи с верхних полок. К письменному столу они пододвинули скамейку из прихожей. На сколько смогли дотянуться, они развесили на елку содержимое заветного ящика. Один бок ее был усеян шариками почти что от макушки – где Лу смог забраться на стол. Другой бок – со стороны дивана – посередине сверкал блестками и мишурой, а сверху и снизу был абсолютно пуст. Центральную же часть, лицо елки, малыши старательно обвесили любимыми шишками и бумажными гирляндами-цепочками.

Тучи на небе посветлели, из них полетели редкие пушистые снежинки.

Потом Ли и Лу нашли пакет с прошлогодними снежинками, налили в кастрюлю немного воды, опускали в нее резную бумагу и прикладывали к кухонному окошку – где не мешали стоящие на подоконнике цветы. В какой-то момент им даже показалось, что брат выглянул из комнаты и наблюдает за ними, но оба были так увлечены своим важным делом, что быстро забыли про это.

Ли нашла в ящике пакет сухофруктов и замочила их: мама уже учила ее варить Самый-Вкусный-Компот, а чтобы он действительно был самый вкусный, курага и чернослив должны как следует пропитаться водой перед варкой. Папа всегда говорил, что праздник не праздник без этого компота.

Лу нашел в комнате завалившийся под стол пластырь – и приклеил им веночек на входную дверь. Правда, взрослому, чтобы разглядеть украшение, пришлось бы сесть на корточки – зато теперь, когда мама вернется из магазина, о ее приходе сообщат маленькие серебристые бубенчики, нанизанные на ленту венка.

Потом близнецы нашли в шкафу праздничную скатерть и салфетки, накрыли стол на кухне и разложили на нем вилки и ложки, очень им хотелось поскорей увидеть привычную картинку Новогоднего ужина. В центр стола примостился подсвечник в виде еловых лапок, припорошенных снегом.

А за окном уже разыгралась настоящая метель, все тропинки покрыло толстым слоем снега, он налип на деревья, превратив ветви в сахарные фигурки. На окнах загорались гирлянды, люди спешили с пакетами домой, пригибая головы от летящих в лицо хлопьев. А потом вдруг подул сильный ветер – и разом стих. Последние снежинки опустились на землю, облака стали таять, робко выглянуло солнышко.

Мама, минуту назад с замиранием сердца ожидавшая тяжелую дорогу сквозь этакий буран, с удивлением оглядывала прояснившуюся погоду. Прохожие перестали скрючиваться и прятать носы в воротники и шарфы. Дворники торопливо заскребли лопатами по тротуарам, с улыбкой желая всем счастья и здоровья в наступающем году. Арина в коляске оглядела белые деревья, задышала глубоко свежим морозным воздухом и уснула, крепко сжимая в рукавичках ватного Деда Мороза. Она ухватила его в магазине и отказалась выпускать из рук даже на кассе. Мама улыбнулась уголками губ почти чистому небу и неспешно покатила коляску к дому.

Первый луч солнца торопливо юркнул в складки штор, под диван, за толстую хрустальную вазу на шкафу – и через пару минут за стеклом книжного шкафа уже сидело 5 крылатых пузатиков, удивленно поводя хоботками. Взъерошенная Инга давно потеряла свой блокнот и осколок грифеля, но все равно прибежала встречать новичков и спешно инструктировать. Сейчас была важна каждая минутка, каждый добрый знак!

Новый отряд тихонько крался вдоль плинтуса, спрятавшись за перышком из диванной подушки. Им срочно нужно было пробраться к Артуру. Наконец они просочились под дверь и замерли в углу.

В комнате было очень темно, мальчик плотно задернул шторы на окне и лежал на кровати, устремив взгляд в потолок. Было видно, что он плакал. И много думал. Он не знал, как теперь попросить у папы прощения, и жгучая обида все еще не давала ему покоя. С самого рождения это был их главный праздник! Когда появились близнецы, многое в жизни изменилось, дней рождений стало больше, а только ЕГО дней намного меньше. Но Новый год всегда был особенным!

Папа всегда просил у Артура помощи. Как у взрослого, как у маленького мужчины. И Артур нес с ним вместе елку с базара. А потом стоял в стороне и смотрел, как Ли и Лу валяются в снегу и хохочут. А они с папой в это время придумывали, как особенно удивить и порадовать маму. Однажды они разбудили ее утром в эльфовских колпачках и ушах, с полным подносом имбирного печенья и свежим какао. А в прошлом году они слепили с десяток маленьких смешных снеговиков, посадили их в цветочные ящики за окном, и каждому вручили по витой полосатой конфете. Они всегда старались сделать для нее что-то необыкновенное, ведь папа говорил, что задача мужчины – превратить жизнь женщины в сказку! А кто сегодня будет сочинять для мамы сказку, если он уехал?…

Что-то тихо шлепнулось на одеяло у мальчика в ногах. Он протер уставшие глаза, встал, раздвинул шторы и взглянул на постель. Это был его любимый альбом, куда он вклеивал только семейные фотокарточки. Артур протянул к нему ладонь – по обложке скользнуло несколько солнечных бликов.

Вот они с папой и мамой в парке. Ему всего три года, он сидит у отца на плечах и лопает шоколадное мороженое. А у мамы в руках огромная связка воздушных шаров-сердечек.

А это их зимние каникулы на даче. Папа рубит дрова для камина, а он, как неуклюжий медвежонок в пухлой куртке, улыбается от уха до уха, упираясь ладошками в огромный снежный ком.

На этой фотографии первый Новый год с близнецами. У обоих круглые, ошалелые глаза: вместо папы их пытается поцеловать толстый старик с длиннющей седой бородой, в нелепой шапке – красной, спортивной, но с самодельным белым помпоном на макушке, а мама хохочет! Как долго они тогда привязывали папе подушку под красный банный халат, а шапку делали в последний момент, вот так Дед Мороз у них вышел, ха-ха…

Артур поймал у себя на лице теплую улыбку. Папа каждый год так старался сделать для них волшебный праздник. Но если он – маленький мужчина, то в этот раз должен взять чудо «в свои руки». А иначе какой же из него помощник, если он сам ничего не может?…

Мальчишка вскочил, глаза его засверкали. Времени мало, мало времени! Что мама просила?… Гирлянду! Он вышел из комнаты и увидел на кухне Ли и Лу. Неразлучная парочка старательно складывала из праздничных салфеток толи лебедей, толи куриц, и размещала эти тряпичные комочки на разномастных тарелках.

Брат крепко обнял малышей, поцеловал обоих в курчавые макушки и побежал на балкон. Ящик с игрушками был открыт и распотрошен. На елке невпопад висело все, что близнецы нашли в кладовке, даже маленькие плюшевые мышки, бычки и обезьянки – символы прошлых лет.

Артур встал на табуретку, старательно развесил по елочным лапкам цветные фонарики, повесил часть игрушек туда, где не дотянулись детские ручки. Эх! Только макушки на елочке не было… Драгоценная, стеклянная сосулька, сине-серебристая, со звездами и луной – лежала у мамы в шкафу, вместе с другими хрупкими шариками и фигурками из ее детства. Макушку всегда вносил и ставил папа, как завершающий штрих. Без него ставить макушку нельзя.

Мальчик вернулся на кухню и на правах старшего отправил Ли и Лу убрать ящик из-под украшений в кладовку и разложить свои игрушки по местам. Перед Новым годом всегда была уборка! А сам устроился на кухне, поджал губы от напряжения – и принялся заклеивать брошенную книгу. Глянцевая обложка лопнула на сгибе и перекосилась, ее нужно было подтянуть на место и аккуратно заклеить разрыв. Когда пальцы уже побелели и онемели от напряжения, сжимая корешок книги (чтобы клей лучше засох), в коридоре зазвенели бубенчики.

Из гостиной кубарем вывалились малыши, старший брат нагнал их в коридоре – и маму дети встретили все вместе, а главное – с улыбками на лицах. Она удивленно перевела взгляд с сына на младших, потом обратно – и облегченно вздохнула с широкой улыбкой.

– Ну слава богу… Артур, помоги сумки разобрать. А я пока отнесу Арину досыпать на балкон…

Тихонько переступив через пакеты, мама отправилась со спящей девочкой в гостиную. А вышла из нее с влажными ресницами, но с легким сердцем.

– Это самая красивая елка, что я только видела в жизни! – проговорила она, и крепко обняла всех троих. Ли и Лу задорно подмигнули друг другу из-за ее плеча.

Папа зашел в вагон, убрал чемодан на полку и устроился на сиденье. За окном тяжелые тучи разносили по улицам то дождь, то снег, но однозначно что-то противное и мрачное. Напротив папы пристроился его Начальник, достал из дипломата бумаги и затеял долгий и серьезный разговор о предстоящих делах и встречах. А папа думал только о том, что дома остались обиженные дети, и он никак не сможет отсюда, из холодного железного вагона, протянуть к ним ладони и помириться.

Уже давно стемнело. Тяжело стучали колеса, тяжело шлепались о стекло мокрые комья, тяжело дышал Начальник, пытаясь разобраться в цифрах и графиках. Проводница принесла пассажирам чай, не то чтобы вкусный, но хотя бы горячий. Папа осторожно проглатывал обжигающий напиток, а Начальник так бы и забыл о своей чашке, если бы поезд вдруг не задумал остановиться.

Чашка дернулась, чай в ней тоже, и на стопке очень-ценных-бумаг образовалась безобразная бурая клякса.

Папа торопливо достал чемодан, открыл его и вынул несколько чистых носовых платков, протянул их Начальнику. Так Ирма и Иржи и оказались в кармане чужого пиджака. Они уже давно пожалели, что залезли в чемодан, а не в пальто – ну что оттуда можно сделать, что разглядеть? В нем даже не нашлось замочной скважины, какие были в старых чемоданах, чтобы выбраться наружу. Но теперь они притаились в складках платка и навострили ушки.

Вскоре в купе вошла обеспокоенная проводница. Плохая погода, дожди и снег, постоянно таящие сугробы повредили участок дороги, и поезд не мог ехать дальше. И назад ехать тоже не мог – это же не машина, ее просто так на дороге не развернешь. Она вызвала запасной локомотив, но он будет только к вечеру. Потом он сможет оттащить поезд в депо соседнего города, а там есть гостиница, но когда починят дорогу – никто не знает, а скоро праздники, и люди уже ушли на Новогодние каникулы, и рабочие, может, тоже уже ушли, так что гарантии, что пути смогут отремонтировать быстро, никто не дает. Да и не очень быстро тоже, «Вы же знаете, какой везде бардак!». А значит надо бы пассажирам искать билеты на обратный поезд, домой…

Начальник был очень зол. Он ругался, грозился, обещал всех уволить или, наоборот, лишить зарплаты на год вперед, но сделать ничего не мог. К вечеру их все-таки оттащили в крохотный городок, где они смогли взять еще более крохотную комнатку в придорожной гостинице, одну на двоих.

Сердитый Начальник выложил на тумбочку зубную щетку и пасту, бритву в дорожном чехле, какую-то тоненькую книжонку, и носовой платок из кармана. Переоделся, сел на кровати и нахмурился. Тихонько булькал старый грязный чайник, за окнами проезжали припозднившиеся автомобили. Папа тоже сидел на кровати, и молчал. И очень жалел, что он сейчас здесь, а не дома!

В звенящей тишине шлепнулась на пол книжка Начальника. Он рассеянно поднял ее, на пол тихо скользнула старая потертая открытка. Улыбчивые зайчонок и медвежонок тащили по заснеженному лесу большую коробку с тортом. Витиеватыми, заковыристыми буквами сверху было выведено «С новым годом!».

– Эх…

Папа повернул голову. Он никогда не слышал, чтобы Начальник так печально вздыхал. Он часто фыркал и охал, и вообще был довольно шумный. Но никогда еще папа не слышал в его вздохе столько грусти.

– Очень старая открытка, – сказал он, больше из вежливости.

Еще с минуту в комнате было тихо.

– Я, когда был мальчишкой, – вдруг заговорил Начальник – больше всего зиму любил. Я уезжал в деревню, к бабушке с дедушкой. Катался с оврагов на санках, промокал насквозь, даже валенки выжимать можно было. С мальчишками бегал на озеро, раскатывал лед. Коньков у нас не было, но мы разбегались по снегу и катились на ногах по ледяной дорожке! А дома всегда были горячие пирожки, прямо из печки. С квашеной капустой, с домашним повидлом. Вечерами я залезал на печь, заворачивался в одеяло и смотрел, как дед ложки строгает. Или ульи делает. Все мне интересно было! Ну и елку наряжали, во дворе, живую. А потом я в институт поступил. Некогда стало в деревне на санках кататься… Эту открытку мне старики на третьем курсе прислали. Сколько лет уж прошло – а как на поезде еду куда-то, с собой беру. Все кажется, что выйду из поезда – а там деревня родная. С пирожками. Эх…

А потом папе пришлось очень долго удивляться. Потому что его тяжелый, шумный Начальник встал, шумно переоделся, тяжело собрал вещи, и они пошли на вокзал. А там он долго и громко ругался и требовал, потому что «Если только я не попаду домой на Новый год, то яяяяя…. то вам всеееем!!!». И пригрозился жить прямо посреди вокзала до тех пор, пока их не доставят обратно.

Под утро они сели в проходящий мимо поезд, в купе проводника. И всю дорогу молча смотрели в окно, как сгущаются тучи, как завывает и кружится метель, как леса и поля покрываются свежим, пушистым, сверкающим снегом. На прощанье Начальник молча пожал папе руку, порывисто и тепло заглянул в глаза, вернул смятый носовой платок и не оборачиваясь поспешил к стоянке такси.

Темное небо было усыпано крупными жемчужинами звезд. Луна высеребрила пушистые шапки на кустах и деревьях, редкие снежные искорки вспыхивали в ее свете и медленно опускались на безлюдные улицы. Окна домов светились ярче и теплее обычного. Люди встречали и обнимали гостей, рассаживались за столы и наполняли бокалы, включали любимую музыку или просто разговаривали, шутили и смеялись.

Нарядная, румяная мама поправляла перед зеркалом прическу. Она закрутила длинные волнистые волосы в высокий пучок, и отдельные пряди спускались из него на шею и плечи. На ней было легкое серебристое платье, и она была похожа сейчас на добрую и ласковую Снежную королеву. Арина заворожено наблюдала за скачущими на елке огоньками – да так и задремала с Дедом Морозом в обнимку, свернувшись калачиком в уголке дивана. Артур перенес ее на свою постель – чтобы не разбудить ненароком в полночь, тихонько прикрыл дверь и пошел на балкон за компотом, он уже должен был остыть, как раз к столу.

Ли и Лу надели свои самые любимые пижамы, с забавными пингвинчиками, и яркие теплые носки. Мальчик повесил зеленую мишуру на шею, вместо галстука, а девочка зацепила красную за короткие хвостики, и оба они блестели теперь не меньше чем елка.

Из духовки доносились ароматы печеной картошки, и, если приглядеться, сквозь темное стекло были видны две бодро торчащие вверх зажаренные куриные ножки! На столе красовалась огромная ваза с мандаринами и конфетами, а в морозилке – мама не забыла! – ждал своего часа торт-мороженое. Когда еще есть холодные сливочные завитушки, как не в самую волшебную зимнюю ночь в году?!

Часы уже показывали 11, и близнецам обычно давно полагалось спать, но кто же прогонит ребенка в Новогоднюю ночь? Они сидели в углу кухонного диванчика и, широко раскрыв глаза, наблюдали за последними приготовлениями с нетерпеливым ожиданием. Мама налила компот в графин, достала из холодильника сыр и колбасу и критично окинула взглядом стол. Кажется, все готово!

– Ну что, котята, будем ужинать?

– Обязательно! – ответил Артур, и поставил на стол открытый фотоальбом. На развороте были снимки с прошлого Нового года: Ли и Лу в зеленых колпачках и одинаковых свитерах с елочками изо всех сил старались не заснуть, поэтому взгляд у них был немного растерянный, зато ротики перемазаны шоколадом. У него самого на голове торчали мягкие оленьи рожки. Мама в простом домашнем платье обхватила руками округлый живот, а у нее за спиной сидел папа, обнимал ее за плечи и корчил смешные рожицы. У него на голове было картонное ведерко, вокруг шеи намотан яркий детский шарф, а нос он намазал свеклой – в тот вечер решил во что бы то ни стало превратиться в снеговика!

– Я люблю тебя, мама! – прошептал Артур и прижался к ней лицом. Тут же ему в бок воткнулись две упрямые детские головки.

– И я, мамочка!

– А я больше всех, я прям очень-очень люблю!

Из-за холодильника выпорхнули несколько светящихся точек и скрылись в гуще прутиков веника. А из коридора донеслось тихое позвякивание бубенчиков.

Дети опрометью кинулись в прихожую – и в беззвучном визге (не хватало еще разбудить малышку) повисли на шее вошедшего папы. Тот от неожиданности даже выронил чемодан и с трудом удержал равновесие – еще бы, тройная нагрузка!

– А теперь не будем терять время!

Папа расцеловал всех, освободился от объятий и ушел в спальню, а уже через пару минут вышел оттуда – в красивой рубашке, причесанный и надушенный, а в руках у него была синяя сосулька-верхушка, со звездами и луной.

– Неужели вы так и не нарядили елку? – удивился он – Ну ничего, сейчас мы это исправим!

Он вошел в гостиную и увидел произведение детского искусства – один бок елки был наглухо замотан в мишуру, другой пятнами покрывали шарики, а по центру на ней висели десятки старых рассохшихся шишек – и водрузил сверху острую макушку.

– Да уж! Это сама необычная… и красивая, конечно же, елка, что я видел в своей жизни! – и звонко расхохотался, – Пошли скорей к столу! Нальют мне в этом доме компота?

Погас свет в гостиной, вся семья устроилась на кухне. На книжной полке стояла на самом видном месте толстая книга зимних сказок. На нее с кряхтением забралась Ирма, за ней влез и Иржи. Феечки взяли друг друга за лапки и стали молча наблюдать, как перескакивают с ветки на ветку разноцветные огоньки.