Год Кота [Светлана Панина] (fb2) читать постранично, страница - 3

двор, поэтому окно приходилось постоянно держать открытым, и это было единственным неудобством. Закрывать его я не рисковал – хотя таинственное появление Борьки ночью в моей квартире так и осталось неразгаданным, мне не верилось, что он умеет ходить сквозь стены, а проверять специально было боязно.

Где-то через месяц я купил коту ошейник. Совершенно спонтанно, увидев в кошачьем магазине возле кассы. Хороший ошейник: ярко-синий, кожаный, с удобной застежкой и специальным ярлычком для имени и адреса, похожим на чемоданный. Я вспомнил, что видел подобные в кино, и решил, что пора узаконить наши с котом отношения, раз уж он признал меня своим хозяином. Ошейник и вывел Борьку на чистую воду.

Кот всегда любил гулять. Меня не раздражало, что Борька уходил и приходил, когда хотел, а иногда отсутствовал пару дней. Так повелось, что мы уважали свободу друг друга, да и глупо требовать отчет у кота.

Разницу я заметил не сразу. Но как-то вечером Борька решил расслабиться на моих коленях, и я увидел, что на ярлычке что-то намалевано синим, словно кто-то хотел исправить написанное мной. И точно: Борькино имя было густо закрашено шариковой ручкой, а выше старательно выведено «Нильс».

Пару секунд я пялился на это художество, недоумевая. Потом осознал, что испытываю что-то похожее на ревность. Нет, меня совершенно не трогало то, что все это время Борька жил на два дома – это было так по-холостяцки, что кроме восторга и зависти никаких эмоций не вызывало. Но вот такое наглое вторжение на мою территорию… Купите свой ошейник и пишите, что хотите!

– Так тебя Нильс зовут? – я попытался заглянуть Борьке в глаза.

Он буркнул что-то неодобрительное, задрал голову и посмотрел на меня почти с угрозой.

– Понимаю, – улыбнулся я. – Я бы тоже злился, если бы меня так звали. А ты, парень, не промах – двух маток сосешь!

– Мрряя! – самодовольно отозвался Борька и затарахтел.

Я потрепал его по загривку – единственная ласка, которую он мне позволял – и задумался. Хотелось написать язвительную записку и прицепить к ошейнику. Но почерк на ярлычке был явно детским, да еще и очень походил на девичий. Так что я вытащил бумажку и приписал на обратной стороне: «У меня он откликается на Борьку. А ты не исправила адрес :)» Может, и глупо связываться с ребенком, но я не смог удержаться.

Ответ пришел через пару дней. Полноценная записка на обрывке тетрадного листка в клетку: «Кота зовут Нильс. А адрес правильный. Зато у тебя с русским проблема. В конце предложения ставят точку, а не двоеточие и скобку!»

Я рассмеялся так, что сидевший рядом Борька подпрыгнул и зашипел.

– Ты чего шипишь, тебя ко мне прописали. Попал ты, брат, – зачем-то я показал Борьке записку.

– Мяя-уу? – удивился тот и пригнул уши.

– Ладно, сейчас выясним, – успокоил я его и написал на листке из блокнота: «Это смайл! :) А ты, значит, отдаешь Борьку мне, раз мой адрес назвала правильным? Кстати, меня зовут Сергей. :)»

Борька ходил с моей запиской три дня. То ли не заглядывал к прежним хозяевам, то ли им было не до меня. Потом Борька исчез на несколько дней – я даже стал опасаться, не заперли ли его в прежнем доме. Но он вернулся, да еще и с ответом: «Что еще за смайл? Адрес правильный, потому что мой. Я живу на Токарева 6-19. И Нильс – мой кот! Ника.»

Прочитав, я невольно вспомнил «Иронию судьбы». Но вряд ли Борька регулярно мотался в соседний город и обратно – слишком уж сытым, бодрым и чистым он возвращался. «Ты, наверное, где-то ошиблась. Это я живу на улице Токарева 6-19.» – написал я как можно разборчивее. И в ответ получил дотошно-подробное описание улицы, дома, квартиры и даже растущей перед кухонным окном рябины. В самой квартире, конечно, многое было по-другому, но вот снаружи… «А если и теперь не веришь, спроси у Ольки, она живет под нами, и мы дружим!» – резюмировала Ника.

Все это отдавало бредом, и так походило на шутку, что я решил не отвечать. С квартирой Ника, конечно, промахнулась. Разве что расположение комнат описала верно, но для этого не обязательно заглядывать ко мне в гости – дом, в котором я жил, был типовым. Соседей я не знал: никогда не стремился знакомиться, а клянчить сахар и соль и вовсе считал неприличным. А вот в остальном все совпадало.

Борька успел умотать на улицу – не нагулялся, видать. Я сидел за столом возле окна, пил чай, вертел в руках записку, перечитывая в десятый раз и гадая, кто мог затеять такую идиотскую шутку.

– Нильс, красавчик, такой хороший котик! Пойдешь со мной гулять? – донеслось со двора, и я подскочил, как ужаленный, высунулся в окно.

Какая-то девчонка, сюсюкая с Борисом, гладила его по спине. А тот сидел с видом египетского божества, снизошедшего до смертных, и довольно жмурился.

Сам не знаю, какая муха меня укусила, но неожиданно я разозлился:

– Борька, давай домой, хватит гулять!

– Мяу! – кот бросил на меня быстрый взгляд и снова зажмурился.

Зато девчонка теперь смотрела на меня, хитро, даже с вызовом:

– Его Нильс зовут! Это не ваш кот! – и снова замурлыкала Борьке. –