Постапокалиптические будни. Пилот [Dark JoKeR] (fb2) читать онлайн

Dark JoKeR Постапокалиптические будни. Пилот

Дисклеймер

Данное произведение является больным вымыслом автора и совершенно точно не несёт цели никого оскорбить своими жалкими потугами претендовать на литературность. По крайней мере, местами. Убедительная просьба отнестись к сему шедевру с юмором, как к играм из серии Borderlands, атмосферой которых и был навеян мир этой трэшовой фантазии. Приятного чтения.

P. S.: Как сказала мне моя подруга, данный концепт побольше подойдёт для серии комиксов или графических новелл. Этот только пилотная часть, идей по ней ещё полно, так что если найдутся желающие художники – можно будет объединить усилия :)

Е#!@й понедельник. Снова

.

9:45 а.m.

Она несётся как сумасшедшая по чёрной мёртвой земле, развивая скорость, превосходящую все мыслимые и немыслимые пределы. Колёсики роликов уже не первый и даже не во второй раз высекают огненные снопы искр в тех местах, где валяются ржавые металлические листы, служившие жалкой заменой асфальта. Но нужно ещё быстрее. Тварины прут изо всех щелей, обступая Паппи, беря его в чёртово кольцо без шанса выбраться. Он оказывает им достойный яростный отпор, умело размахивая Кручу-Верчу – любимой стальной битой, артефактом из прошлого, найденной на свалке в секторе h1aM, однако одного только этого недостаточно. Особенно против насекомоподобных тварин с крепкими хитиновыми панцирями, на которые вдобавок жирнючим слоем налипла ссохшаяся отверделая грязища, делая их капец какими непрошибаемыми. Но, если честно, всё это хрень собачья. Как раз для такого случая в её термокоробе припрятан высокочастотный эхонатор, выменянный у одного жмотливого солдафона на весь скопленный за день запас протоплазмы, который должен поджарить насекомьи мозги в кашу. Нужно только подобраться чуток ближе…

– Заждались, сучки! – лихо прокатившись по изогнутой спине сколопендромуха, победно кричит она и, оттолкнувшись от его отвратной лупоглазой мушиной башки, на лету расстёгивает короб, готовясь провести финальный бом. Однако даже после идеального приземления на свои две, сотни тысяч раз отработанного в хабе под злобное зыркание вечно всем недовольного куратора, и, следовательно, ни разу не повредившего эхонатор, этот сучий прибор всё равно не хочет включаться. – Ну же, работай, сучка!

– Шоколадка! – в полуметре впереди отчаянно вскрикивает Паппи. – В сторону! – и через мгновение его руки с силой отталкивают её, гневно наяривающую кулаком по долбанной жестянке, вбок, практически под ноги моржовой сороконожки, а в следующую секунду на него с ужасным лязгающим визгом отрыгивает кислотную пузырящуюся блевотину мерзкая, сильно покоцанная местами пенница с десятью паучьими лапами, из которых четыре свисают гниющими обрубками с мохнатого брюха…

– Да хорош уже дрыхнуть, сучка! Если щас же не подымешь свой ленивый зад, мы опоздаем, а топовый кур всегда приходит вовремя! – заголосила с типичными, как для радио, пердящими помехами кривая голограмма, присобаченная к ии-устройству, спёртому с трупа того ушлёпка-вояки, подсунувшего ей дерьмовый эхонатор.

И без того беспокойно ворочающая во сне из-за кошмаров «сучка» с перепуга резко откатилась на край кровати. Идиотское решение.

– КАКОГО ХУА-А-А-А!.. – только и успела что выругаться она, летя вниз, в гору пустых бутылок из-под палёной бормотухи – небольшого презента от старого самогонщика Дженкинса. Добродушный дед, но тот ещё уродец с двумя головами, одна из которых прорастала из шеи и была детской, со сморщенной старческой кожей и гнойным глазом, размером с яблоко. Она ещё так ужасно кричит. Каким-то прокуренным фальцетом, словно старика хватанули за яйца и хорошенько так сжали, медленно наматывая на кулак.

– Если не будешь поторапливаться – нарушишь стандарты сервиса, сучка! – прервав неуместные похмельные бредни, продолжила голосить голограмма своим противным исковерканным голосом.

– Сама сучка! Сучка! – раздражённо огрызнулась она на стервозный набор битых пикселей, звучно стряхивая с себя стекольное покрывало. – Какого ваще происходит?!

– Заказ 5634. Ресторан «Котлеты от Котлета». У тебя осталось пятнадцать минут, сучка.

Никогда ещё слова этой тупой стервы не отрезвляли столь стремительно и эффективно. Страшно матерясь, она вскочила с пола, но тут же схватилась за голову, в которой жуть как гудело. Чёрт знает, что Дженкинс плескает в свои бутылки, но похмелье после них реально адовое. Однако на всё это попросту нет времени, поэтому она, словно в одно место ужаленная, ринулась к шкафу. Похватав всё, что первым попалось под руку, она второпях натянула вещи прямиком на полуголое тело и метнулась к отдельному шкафчику с тремя биометрическими замками, в котором хранила свои самые ценные, являющиеся предметом её гордости вещи, а именно рабочая униформа наикрутейшей курьерской службы Едакс, устойчивый к зачумлённой атмосфере термокороб и верный боевой товарищ Бим Бом – изрисованный стильным граффити, намалёванным вырвиглазными кислотными красками, обрезок металлической трубы с загнутым кончиком и модным красным вентилем-шляпой на нём.

Суетливо расправившись с первыми двумя замками, которые имели довольно очевидные отмычки, она на некоторое время застопорилась на третьем. Он требовал образец телесной жидкости, и далеко не слюны, так как на этапе выбора подобный замок показался ей ужасно безвкусной банальщиной. Хотелось чего-нибудь по оригинальнее, по интереснее, по острее… И вот теперь приходилось интенсивно работать пальчиками. Обычно с этим не возникало вообще никаких проблем, но не в такой же напряжённой обстановке! С горем пополам справившись с этой задачкой, она в нетерпении распахнула дверцу, громко хлопнув ей о стену (за ней незамедлительно зазвучал недовольный заспанный голос соседа), и, насухо обтерев пальцы о синий с потёртостями джинсовый комбинезон, с трепетом нежно прикоснулась к жёлтой раритетной олимпийке, заставшей ещё первое поколение курьеров и успевшей за это время разжиться паутиной кривых неумелых стежков из чёрных ниток, что воссоздали её практически с нуля.

– Паппи… – тоскливым шёпотом прошептала она, словно боялась спугнуть его дух, живущий в этой видавшей виды вещице, и невесомо скользнула пальцами по здоровому спирально закрученному логотипу Едакса точно под сердцем. Почти как у супермена. По крайней мере он всегда так говорил… Сучий сон… – Я скучаю…

– Пошевеливайся, сучка! – в приказном тоне пропищала голограмма, совершенно не разделявшая накативших сантиментов хозяйки. – А то не видать тебе звания курьера месяца как своих сисек!

– Бездушный кусок дерьма… – надевая олимпийку, зло проскрежетала она сквозь зубы, украдкой посмотрев вниз, на свой практически плоский кроп-топ. С морковного цвета губ сорвался обречённый вздох, понятный каждой женщине. – Они ещё вырастут…

– Тебе восемнадцать вчера стукнуло! Акстись, сучка, – насмешливо бросила её миниатюрная копия и в тот же миг бесцветным голосом сообщила, что до конца таймера осталось пять минут. Так происходило, когда на рабочее приложение, окольными путями (пришлось поработать ручкой одному прыщавому задроту из сервисного центра) установленное на устройство, приходило системное сообщение.

Разразившись новой матерной арией, она молниеносно натянула на руки рабочие кевларовые перчатки с плотной, дополнительно усиленной структурой, достала из-под кровати свои реактивные ролики, изгвазданные пятнами присохшей твариной кровослизи и комками токсичной грязюки, застрявшей между колёсиками, и торопливо нацепила их на ноги, после чего застегнула налокотники и наколенники. Приладив Бим Бома к специальным крепежам на правой стороне термокороба, она быстрыми, годами отточенными движениями густо покрыла его дополнительным защитным слоем смолощита, делая темнее самой ночи, и забросила себе за спину. Затем схватила с прикроватной тумбочки респиратор, стилизованный под акулью пасть, и скрыла за ним нижнюю половину лица.

– Всё, я готова, – с некоторым запалом в голосе сказала она, глядя на герметизированное окно, дополнительно ограждённое снаружи решёткой из толстых титановых прутьев, по которым, потрескивая, носились электрические молнии. – Вырубай защиту, сучка.

– Куратор за такое оторвёт тебе башку, – равнодушно предупредила голограмма, однако, судя по омерзительному скрежетанию опускающихся в пазухи прутьев и оглушительно затрубившей мгновением спустя тревожной сирене, воспрепятствовать этому никак не собиралась.

– ДАФНИ, ЧЁРТОВО ОТРОДЬЕ!! – яростно заорала система оповещения голосом вышеупомянутого. – ПРИДУШУ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ, ТОЛЬКО ДАЙ МНЕ ДО ТЕБЯ ДОБРАТЬСЯ!

– Пакеда, сучка! – показав рупору под потолком фак, с усмешкой бросила Дафни и, вдавив большими пальцами кнопки турбо режима на обоих роликах, в стремительном порыве вылетела в окно, выпуская позади себя языки пламени.

10:03 a.m.

– Чо значит «отменили», тупая ты сучка?! – гневно орала Дафни на свою голограмму, выполнявшую в данный момент роль связной между ней и агентом поддержки #4526. – Я, мать твою, трахнула само пространство и время, чтобы добраться до грёбанного Котлета вовремя!!

– Не ори на меня, овца, – чванливо ответил ей женский голос на обратном конце провода. – Муравейник, где проживал клиент, несколько секунд назад угондошил гигантский Бобитта, ясно? Если чё то не нравиться – вали на водохранилище в секторе 43кф2 и предъявляй там свои претензии. Ещё вопросы будут?

– Нет… – зло процедила Дафни, до хруста сжимая кулаки.

– Рады, что смогли помочь решить ваш вопрос. Спасибо за плодотворное сотрудничество. Хорошего дня! – прилетело в ответ роботизированное сообщение. – Пожалуйста, оцените мою работу.

Миниатюрная копия Дафни развела ручками в стороны, и над её головой появились пять бледно-серых звёздочек. Оригинал же раздражённо ткнула пальцем в пятую с правого конца, зажигая их все жёлтым, однако оставила в комментариях фирменную приписку «сучка». Паппи всегда говорил, что не стоит вымещать злость на других, особенно когда они так или иначе, но выполнили свою работу. Дафни и так не сдержалась и наорала на агента, что, в общем то, противоречит стандартам сервиса, так зачем ещё и портить его репутацию, вновь идя на поводу у эмоций. Тем более что это была Мария (достаточно узнаваемый голос), белобрысая злопамятная шалашовка, которая всегда на подсосе у начальника службы поддержки, находящегося в родственных отношениях с куратором. Сам начальник – бесхребетный слизняк, но, если его шлюшка вздумает нажаловаться, он непременно передаст всё своему братцу, который и без того уже долгое время точит зуб на Дафни. А может и сточил. Особенно после сегодняшней выходки.

Дафни вздохнула. Чтобы умаслить этого психанутого амбала со здоровыми волосатыми ручищами, придётся притащить, наверное, целый рюкзак протоплазмы. Но вот прошло уже полчаса с момента отмены утреннего заказа (который она не то чтобы принимала, просто с вечера уже изрядно подбухнувшая зачем-то активизировалась в системе на бессрочном слоте, да так и уснула, не выходя, дурында), а новых так до сих пор и не приходило. В понедельник всегда так. Новая отчётная неделя, и до обеда жители всех муравейников будут до одурения крутиться в своих капсульных модулях, производя на свет протоплазму. Долбанные мышемяки. Казалось бы, какие проблемы немного подождать, однако из-за случившегося переполоха Дафни не прихватила с собой суточную норму супрессантов, обнуляющих пагубное воздействие внешней среды. Хоть она и являлась генномодифицированным человеком, как и все прочие курьеры, с высокой сопротивляемостью ядовитой атмосфере снаружи, но это отнюдь не делало её Кларком Кентом, тем самым суперменом, так обожаемым Паппи. Яд просачивался отовсюду: сквозь решётки респиратора, одежду, поры на коже, оседая внутри тела и разрушая его на клеточном уровне. Усовершенствованное строение тел курьеров сильно замедляло этот процесс (в отличие от простых людей, которые лишь высунувшись на улицу, чуть ли не мгновенно превращались в хреновых мумий, обтянутых фиолетовыми жилами вздувшихся вен), но полностью остановить его не могло из-за невозможности вывести токсины самостоятельно. Именно за этим и были разработаны супрессанты, созданием которых занимались вояки. Но кому есть какое дело до этих безмозглых солдафонов?! Сейчас куда важнее сосредоточиться на собственном выживании.

– Плик-пилик! Плик-пилик! – надрывно завопило устройство, оповещая о поступлении нового заказа. Голограмма немедленно подхватила эти адские высокочастотные завывания, которые, впрочем, сейчас звучали для Дафни как прекрасные звуки игры на райской арфе. – Заказ! Эй, сучка, у нас заказ! Ну же, не тупи, принимай быстрей, пока не увели!

– Да знаю, я знаю, – Дафни так обрадовалась, что даже забыла назвать свою маленькую копию "сучкой" в ответ. Лишь отмахнулась от назойливой голограммы и, не жалея силы, лупанула всей своей пятернёй по большому прямоугольнику «Принять», высветившемуся чуть левее от мелкой пиксельной занозы в заднице.

– Заказ 7395. Ресторан «Мясницкие стейки №1». Прибыть в течение… – голос исказился под влиянием помех белого шума, – в течение…

Помехи повторялись ещё на протяжении нескольких минут, а затем психанувшая Дафни с возмущённым: «А ну работай, сучка!» приложила устройство о кирпичную кладку полуразрушенного то ли сарайчика, то ли гаража, вынеся несколько кирпичей и тем самым обвалив его ещё сильнее. Но, как ни странно, это сработало. Паппи рассказывал ей, что когда-то давно так чинили вообще всё.

–… в течение четырёх минут, – договорило, наконец, контуженное устройство, после чего появился таймер, начавший обратный отсчёт.

Несколько озадаченная Дафни с подозрением открыла навигатор, чувствуя подвох, и оказалась права: путь до Мясника, заправляющего обозначенным рестораном, значился свыше двух километров! СВЫШЕ, МАТЬ ЕГО, ДВУХ!! ПО ДВЕ ГРЁБАННЫЕ МИНУТЫ НА КАЖДЫЙ СРАННЫЙ КИЛОМЕТР И ДАЖЕ БОЛЬШЕ!!!

– ДА КАКОГО ХУ…

– А ну заткнулась, сучка! – грубо оборвала обречённый выкрик миниатюрная Дафни. – Работай своими никчёмными булками, а не ртом! Давай, ноги в руки и пошла!

– Уууу, сучка! – приободрившись, встряхнула головой Дафни побольше и, страшно скрежеща оставшимися без капли топлива (не так-то и легко трахнуть пространство и время без достаточного количества смазки) роликами по ржавым металлическим пластинам, помчалась по построенному навигатором маршруту, сражаясь с чуть ли не двадцатиминутной разницей во времени.

10:38 a.m.

– Гляньте-ка, кого это к нам занесло… – растягивая слова в мерзотной ухмылке, просипел долговязый тип в зелёном плаще ДК (конкурирующей службы доставки), чьё изуродованное застарелыми шрамами лицо знавало, наверное, ни один десяток схваток. – Да это ж вылитый эмемденс. Где Красного прозевала? – с издёвкой бросили он, крадучись подходя к взмыленной зажатой в угол Дафни.

Она злобно зыркнула на него блестящими глазами красивого цвета горького шоколада, за неимением возможности осадить парочкой ласковых. Скоростная езда, да ещё и с респиратором практически высушили лёгкие целиком. Но ничего, вот сейчас отдышится и всё выскажет. В том числе и о всратом навигаторе, предложившем «сократить» через старый заброшенный завод, на деле оказавшийся территорией зелёных. Да ещё и маленькая сучка куда-то подевалась, мгновенно заглохнув, как только они приблизились к заводу.

– С-стой, – робко окликнул его щуплый заморыш сзади, не без опаски пялясь на сгорбившуюся в попытках восстановить дыхание Дафни. – Вдруг заразная.

Долговязый остановился и, обернувшись, наградил заморыша красноречивым взглядом. И тем не менее спросил:

– Почему?

– Не, ну так это ж… – заморышу походу было жутко некомфортно от этого пронзительного холодного взгляда, нацеленного точно на него. Парочка полубезумных на вид дкашников-амбалов за его спиной издевательски посмеивались. – Чёрная ж какая-то. Хер её знает…

– Чёрная… – задумчиво протянул долговязый, бросая на Дафни короткий взгляд через плечо, а затем по-философски едва слышно пробормотал себе под нос: – А везде ли?..

– Да-да, и я о том, – не расслышав последнюю фразу, оживился заморыш. – Давайте просто грохнём её. Бесконтактно, – осмелев ещё сильнее, со смешком добавил он и с жабьей лыбой уставился на долговязого в ожидании реакции на свою умопомрачительную в кавычках шутку.

Дафни мысленно определила его в категорию конченных даунов. Паппи с такими никогда дел не имел и ей не советовал.

– Я чё-то не понимаю? – вдруг резко осведомился долговязый, разительно переменившись в лице. Заморыш пугливо вздрогнул и как-то по черепашьи вжал яйцевидную головёнку в плечи.

– Ч-чево не п-понимаешь?.. – нервно заикаясь, проблеял он, уменьшаясь в размерах ещё сильнее буквально на глазах.

– А какого хера ты тут стоишь и ссышься, мм? – долговязый изогнулся страшной каланчой и навис своей уродской рожей над своим, по всей видимости, подчинённым. – Кто-то не съел свой хавчик?

– Н-нет! Нет, нет, нет!! – отчаянно завопил заморыш, мельтеша руками с такой скоростью, что наблюдавшая за происходящим Дафни едва не сблювала прям в респиратор. – Я ел! Ел! Чесслово!!

– Значит, не хватило, – заключил долговязый и метнул взгляд на одного из амбалов. – Эй, тупица, возьми этого придурка и хорошенько накорми во-он за тем углом.

Тупица раззявил свою пасть практически до самых ушей и, роняя болезнетворного цвета слюни себе под ноги, схватил запричитавшего заморыша за его плешивую голову-яйцо, опоясанную у линии лба безобразной волоснёй, смахивающей на хвост дохлой бесокошки, чтобы уволочь за гигантский кусок стены, который, отколовшись от какого-то муравейника, расхреначил крышу данной богадельни.

– Хорошо, – воодушевлено произнёс долговязый, проводив их взглядом. – А теперь заценим, какого цвета твоя киск…АУЧ!

Мощная вспышка света ослепила долговязого и его прихвостня. Следуя заветам Паппи, который всегда твердил, что никогда незазорно выждать момент и напасть исподтишка, особенно если на кону собственная жизнь, Дафни зафоткала этих двух клоунов, чтобы позже оспорить опоздание в ресторан и связанные с этим штрафы.

– Сыр, сучки, – скинув на землю термокороб, издевательски бросила она, а затем вынула Бим Бома из его крепления и хищно направилась к яростно натиравшему зенки долговязому. – И раз уж тебе так интересно – нежно розовая. Пусть эта мысль подогревает твой стояк до тех пор, пока я не вышибу тебе мозги, сучка.

Тупица номер два бешено взвыл как разъярённый кабанигр и рванул наугад к Дафни, но она лишь чутка откатилась в сторону и выставила подножку. Тупица спотыкнулся и кубарем влетел в шаткую перегородку цеха, погребя себя под кучей обломков.

– Страйк! – весело озвучила Дафни и победно вскинула кулак к постапокалиптическому небу серо-буро-малинового цвета.

– Чё радуешься, сука?! – зло воскликнул долговязый, щуря свои глазёнки. Ну или пытался, ведь вместо век у него были какие-то кривые обрывки, начисто лишённые ресниц. – Нас всё равно больше!

– Не страшно. Бим Бом как раз очень любит знакомиться с новыми людьми. Его на всех хватит.

– Чё ты, чёрт побери, такое… – стальная дуга от души вмазала по подбородку долговязого, отшвыривая его в сторону как дворовую свинопсину.

– Би-им, – нараспев произнесла Дафни и приготовилась нанести «бом», как вдруг из переулка с безумными звуками, напоминающими те, что издаёт человек, подавившийся кашей, вырвался заморыш с башкой тупицы номер один в правой руке. Видать, тот зачастил с ложечками за мамку с папкой: заморыша разнесло как хренового борова. Во все стороны.

– Вапхах пав хап вапх, – гортанно проорал он какую-то херобору и кинулся на долговязого, который с трудом удерживался в позиции на четвереньках.

– Не меня! – визгливо захрипел он, пялясь выпученными глазищами на приближающееся чудовище. – Её! Её!

Не помогло. Здоровенная оголённая стопа, на лодыжке которой красовался карикатурно разорванный башмак, от души жахнула долговязого в живот, подбрасывая его в воздух. Следующие полторы минуты разжиревший заморыш с по детски дебильным выражением на осалившейся роже завороженно наблюдал за парящим долговязым, пуская слюнявые пузыри и искренне упиваясь своей выходкой, но, как только тот грохнулся обратно плашмя, без промедлений набросился на растерянную, сбитую с толка Дафни.

Распухшие до размеров сарделек пальцы до боли стиснули плечо, и в тот же миг Дафни со страшной силой отшвырнуло в груду ржавого хлама, бывшего некогда токарным станком. Тело пронзила острая боль. Две пары рёбер если и не были сломаны, то опасно приблизились к этому. Из разбитого о болтающийся шпиндель лба стекала на левый глаз горячая кровь. Но, как ни странно, всё это помогло ей прийти в чувство.

– Сучка… – стирая с лица кровь, прохрипела она сквозь кашель и предприняла попытку подняться на ноги. – Прибью…

Заморыш по всей видимости воспринял угрозу всерьёз и с новой порцией гортанных звуков по заколотил себя кулаками в грудь, а после сорвался с места, взмывая в небо, и с грохотом приземлился точно над ней, протягивая к горлу свои ручищи. Но Бим Бом самоотверженно встал на защиту напарницы.

– Ваапхап хахап авапхахап! – тряся яичной башкой, полысевшей ещё больше прежнего, бешено горланил он, забрызгивая лицо Дафни зловонной слизью, слетавшей с пасти.

– Отвали от меня, сучка! – брезгливо морщась, воскликнула Дафни и что было сил врезала головой заморышу прямиком в горбатый нос. Никакого эффекта. Лишь пораненный лоб стал саднить ещё сильнее.

Не собираясь сдаваться, Дафни нанесла ещё несколько ударов головой, превращая нос щуплого в кровавую фрикадельку, но тут Бим Бом вдруг издал прощальный би-им и сломался пополам под напором вражьих ручищ. Они немедленно сомкнулись на горле, перекрывая всякий доступ к воздуху.

– Бим Бом… – сдавленно прошептала Дафни, чувствуя, как разрывается грудь от лютой вспышки скорбной ярости. Собирая последние остатки силы в кулак, она до побелевших костяшек сжала в ладонях половинки своего доблестного защитника и с приглушённым, но крайне свирепым горловым рыком вонзила их в уши повинной во всём сучки.

Заморыш взвыл стаей голодных волкодлаков и, отшатнувшись назад, заметался по округе беспокойным волчком, пытаясь выдернуть обломки трубы из ушей. Дафни, не дожидаясь, пока это произойдёт, резво подскочила на ноги (спасибо бьющему ключом адреналину) и в то же мгновение проворно сиганула ему на плечи, хватаясь за половинки Бим Бома. Обвившись бёдрами вокруг толстой жилистой шеи, она стремительно крутанулась вдоль своей оси, с дичайшим хрустом проворачивая яйцеобразную башку словно трубопроводный вентиль. Взгляд заморыша сместился на сто восемьдесят градусов, аккурат на обезглавленного им тупицу номер один, валявшегося в луже собственной кровищи, и навсегда померк, заставляя безжизненное тело накрениться к земле. Дафни рывком выдернула половинки напарника и, крутанув заднее сальто, приземлилась на ноги, сотрясаясь всем телом от переизбытка адреналина и всего произошедшего. Но они мгновенно подкосились в коленках, стоило только взбудораженному сердцу немного унять дрожь.

– Бим Бом… – беспомощно глядя на своего боевого товарища в безвольно распростёртых ладонях, с трудом промямлила Дафни, чувствуя, как душат горькие слёзы, наворачивающиеся на глаза. – Ты был лучшим до самого конца… Хорошо справился… – она запнулась, отчаянно борясь с осевшем в горле жгучим комом, затруднявшим речь. Долгая пауза, повисшая на это время, перевернула всё в груди верх дном, и по её окончанию с подрагивающих губ сорвалась щемящая мольба, которую ей никогда больше не хотелось произносить вновь: – Только не покидай меня снова…

Дафни не выдержала и громко разревелась, запрокинув тонувшее в слезах лицо к мрачному небу. Бим Бом был неотъемлемой частью её драгоценных воспоминаний о Паппи, имевшем глупую, но по-своему милую привычку давать идиотские, забавные прозвища тем вещам, в которых видел нечто большее, нежели простую старинную рухлядь. Он верил, что они хранят в себе множество воспоминаний о далёких временах, различных эпохах и людях, когда-то владевших ими, что делает их такими же живыми, как и всех прочих, состоящих из мяса и костей. А что отличает живых от не живых? Правильно, имя. Да, чёрт возьми, Паппи всегда был слегка придурошным! Но и что с того?! Маленькая Дафни всё равно любила его той любовью, на которое только было способно её крохотное сердечко, а потому безоговорочно верила каждому слову и старалась подражать во всём, наградив однажды бездушный кусок подобранной железяки крутым, как ей тогда показалось, прозвищем Бим Бом за смешные звуки, что она издавала, когда ударялась о что-то под разными углами. И вот теперь Бим Бома больше нет. А вместе с ним нет больше и частички духа Паппи, что он оставил в нём в тот душный вечер на забытой всеми богами свалке в безжизненной пустоши прошлого мира…

Слёзы хлынули с новой силой, а в груди разверзлась гнетущая пустота. Находясь в таком состоянии, Дафни совершенно не заметила, как за её спиной возник долговязый и приставил к горлу страшный нож.

– Порешаю, сука… – холодное лезвие с нажимом надавила на горло, пуская по тёмной коже красную струйку. Вторая рука скользнула под комбинезон и грубо стиснула правую грудь. – Сначала хорошенько отымею во все дыры, а потом точно порешаю.

Дафни даже не успела что-либо сказать или сделать, прежде чем была оглушена громким выстрелом, раздавшимся где-то поблизости. Нож выпал из рук долговязого, а сам он заверещал как резанный. Раздался ещё один выстрел, и долговязый перешёл на ультразвук. Дафни обернулась, и увидела за спиной ублюдка, остервенело дёргавшего окровавленными конечностями, таинственный силуэт в капюшоне, облачённый в чёрный плащ с большой блестящей пушкой старого образца в руке, замотанной таким же чёрным бинтом. Он сделал ещё один выстрел, и вылетевшая пуля навсегда оборвала вопль дкашника, вышибив его скудные мозги.

Что там в коробке?

6:23 a.m.

Мрачная безлунная ночь. С чёрного неба хлещет дождь, пронзая ледяными иглами столь же чёрную, мёртвую землю. Рискуя напороться на жутких ночных тварин, он бежит вперёд. Мадока… Она всё-таки жива. Но в смертельной опасности! Координаты маячка, полученные сегодняшним утром, уже очень долгое время остаются без изменений. Скверно. Что-то точно случилось. Нужно спешить. Сердце сковывает холод. То ли из-за дождя, то ли из-за тревожного дурного предчувствия.

– Что с координатами, Фэйт? Есть изменения? – не замедляя бега, в который уже раз спрашивает он своего ии-помощника.

– Без изменений. Объект «Мадока» продолжает оставаться неподвижным. Его местоположение 36-321.

Тихо чертыхнувшись, он ускоряется ещё сильнее, двигаясь в направлении координатного адреса, что озвучила Фэйт.

Дождь усиливается. Громыхание железных листов под ногами с каждой секундой становиться всё оглушительнее. Или же это стучит беспокойная кровь в висках. Холод расползается. Тело быстро коченеет, не успевая согреться. Мысли постепенно растворяются во мраке треклятой ночи. Только бы добежать. Впереди уже маячит выход из Мёртвого леса с его чёрными уродливыми деревьями.

– Ф-фэйт, – губы дрожат, – ест-ть ли из-зменения?

– Без… – Фэйт осекается. – Объект «Мадока» пришёл в движение.

В обледеневшей груди вспыхивает спичечный огонёк надежды.

– Ж-живо в-выводи на эк-кран!

Смоделированная 3D карта местности в развёрнутом виде возникает в бледно-голубом свете голограммы. Примерно в километре впереди большая пульсирующая красная точка стремительно перемещается. В его сторону. Но что-то не так. Двигается урывками, зигзагообразно. Передвижение, больше характерное для животных. Недобрый знак. Огонёк, качнувшись, начинает затухать под гнётом страшных предположений, чёрным фейерверком взорвавшихся в голове. Но он всё равно продолжает бежать. Навстречу с сестрой, которую считал погибшей более четырнадцати лет.

Кошмарный лес закончился, но его кошмары только начинаются. Выплывшая из-за чёрных туч луна кратковременно освещает пустырь. Из темноты на свет вырывается жуткая трёхглавая тварина. С ощеренной волчьей пасти свисает термокороб. Весь красный от крови. Из-под крышки выглядывает окровавленная женская кисть. С пальцев свисает самодельный браслет – его подарок ей на десятый день рождения. Надежда с отчаянным воплем сгорает в собственном вспыхнувшем пламени. На её место приходит слепая ярость, выжигая внутри все остальные чувства, глуша боль, вырывая контроль над телом из цепких лап холода.

– Как убить эту тварь, Фэйт?.. – вынимая из-за спины электромеч с лезвием от бензопилы, гневно шипит он сквозь зубы, неотрывно следя за распрыжкой тварины.

– Объект «Цербер». Быстр, ловок, хитёр. Невозможно ни догнать, ни убежать. Рекомендуется замаскировать свой запах и затаиться.

– Я спрашивал, как его убить! – не сдержавшись, кричит он и резко тянет за шнурок моторчика меча. Лезвие приходит в движение, издавая высокочастотные колебания.

– У данного объекта один мозг на троих. Пёсья голова – командный центр. Дополнительно выполняет роль ищейки. Для всего прочего непригодна.

Взгляд смещается на псиную морду. Плоская, уродливая, пучеглазая. На фоне грозно скалящихся волчьей и лисьей смотрится убого и нелепо. Но она по уши утоплена в косматой грудине. Под таким углом, с которого двум остальным удобнее всего её оборонять. Однако, что это меняет?..

Цербер совершает прыжок и оказывается перед ним. Всё решиться именно сейчас. Колени согнуты. Меч над головой. Один стремительный прыжок – и тварь поплатиться за смерть Мадоки. Но Цербер даже не смотрит на него. Все шесть глаз выпучены и бешено вращаются. Он в ужасе. Что могло напугать это чудовище?

Напуганная тварина подпрыгивает выше обычного. Лезвие меча лишь вскользь касается свисающей собачьей щеки. Все три головы разом заходятся воем. Термокороб падает на землю. Приземлившись, Цербер поворачивает головы. Во взглядах читается лютая ненависть. Но только на мгновение. Внезапная вспышка молнии заставляет тварь поджать хвост и с жалобным скулежом броситься прочь.

Подавляя жажду крови, он вонзает меч в землю и бежит к коробу. На крышке приклеена бумага с подмытой дождём и кровью надписью: «Угадай, что в коробке?» От взгляда на отрубленную кисть, лежащую неподалёку, сердце заходиться невыразимой скорбью. Окоченевшие пальцы трясущихся рук с трудом отстёгивают крышку. Оттуда на него смотрят пустые глазницы повзрослевшей Мадоки, чья голова лежит на кусках расчленённого тела. Во втором отсеке лежит крохотный трупик, вероятно, её нерождённого ребёнка…

Кошмар, терзавший его каждую ночь с того самого момента, никогда не делал исключений. Резко вскинувшись с облезлой кушетки, он тут же свесился набок и вытошнил всю желчь из пустого желудка. Нестерпимо едкая горечь наполнила рот. Рука торопливо нырнула в карман брюк. Вытащив тюбик с чудосмесью, он быстро распечатал его и всосал содержимое. Паршивая дрянь. На вид как рвота младенца. Да и на вкус соответствующе. Как только жители муравейников питаются этим изо дня в день?.. Но в данном случае минус на минус даёт плюс. Вдобавок дикий чудо концентрат полезных питательных веществ только поспособствует сегодняшней охоте.

– Фэйт, долго ещё? – поднимаясь с кушетки, хрипловато спросил он. Тишина. – Фэйт. Фэйт!

– А, чито? – будто всполошившись, отозвалась виртуальная помощница, но после секундных радиопомех продолжила уже обычным голосом: – Я вас слушаю.

– Как долго ты ещё будешь возиться со взломом смартфона? – отчасти раздражённо повторил он свой вопрос. Его личная вендетта не отличалась особой терпеливостью.

– Я б давно сломала эту железяку если бы… – необычно подавленный, особенно для ии, голос вновь перебили помехи. После того, как некоторое время назад произошёл серьёзный сбой в системе, Фэйт ведёт себя странно. – Это займёт ещё некоторое время.

– Точнее, – с нажимом произнёс он.

– 40 минут. Плюс-минус.

– Делай, – уже с явным раздражением бросил он и принялся плотными слоями наматывать на разбитые костяшки чёрные бинты. У него и у самого имелась парочка устаревших, но действенных способов.

Приблизившись к пленнику, он замер, еле сдерживая себя. Желание растерзать его голыми руками всё ещё слишком велико. Но нет. Сегодня он не пойдёт на поводу у искушения. Пока не выяснит все нужные сведения.

– Говори, – в обиход прелюдий рявкнул он, хватая пленника за спутанные чёрные патлы, – кто за всем этим стоит?

Распухшее кроваво-фиолетовое лицо пленника исказила насмешливая гримаса. Точь-в-точь как на видео – подонки записали всё на телефон. Торчал из горла Мадоки, поставленный на паузу. На нём он медленно вспарывал ей живот ножом, продолжая насиловать. Кулак сам собой спружинил в его нос. Раздался хруст. Кровь фонтаном хлынула на зелёный плащ, разметавшийся на коленях, крепко примотанных ржавой колючей проволокой к стальному стулу.

– Отвечай, – практически прорычал он, безо всякой жалости наблюдая затем, как пленник отчаянно пытается сделать хоть один вдох.

– Иди… наху…

Кулак снова обрушил на пленника всю ярость своего хозяина. Многократно сломанный нос превратился в безобразный лоскут кожи, изорванной осколками костей. Голова пленника запрокинулась назад – он потерял сознание. Непорядок. Нужно вести себя немного сдержанней. Этой твари всё равно не избежать бичей правосудия.

Размышляя над справедливой карой, он набросил на плечи чёрный плащ и вышел наружу. Гнилостная вонь немедленно вызвала жжение в ноздрях. Запах мёртвого мира. Респиратор помог бы с решением данной проблемы, но в этом нет никакого смысла. Он – сверхчеловек. Вернее, подобие человека. Гомункул из пробирки. Пропитавшая всё в округе смерть не властна над ним.

– Интересно, о чём он задумался?.. – сквозь шипение негромко проговорила Фэйт, а затем совсем по-человечески чертыхнулась. Помехи на заднем фоне кратковременно усилились, и по их окончанию вновь раздался её голос: – Взлом завершён наполовину. До окончательного завершения осталось 18 минут.

Он ничего не ответил. Лишь мрачно усмехнулся. Фэйт кто-то взломал. Возможно, именно тот, на кого ведётся охота. Отнюдь не беспочвенное предположение. Фэйт – новейший, уникальный ии, в котором заключены абсолютно все знания об этом мире. Помимо этого, она способна подключиться к любой электронике и контролировать её на расстоянии. Также умеет самостоятельно выявлять уязвимости в системе защиты и исправлять их. Фактически, её невозможно взломать. Однако отрицать обратное сейчас бессмысленно. Видимо, у взломщика был доступ к системе. Таких можно сосчитать по пальцам одной руки.

– Очнулся? – холодно поинтересовался он, встав напротив тяжело хрипящего пленника. Тот с трудом поднял голову. – Кто приказал убить Мадоку?

– Спроси… у своей… мамашки… – издевательски прошепелявил он беззубым ртом. Зубы были разбросаны по полу. Пришлось вырвать их из-за возможной скрытой капсулы с ядом. Вырвать с наслаждением.

В этот раз кулак остался на месте. Сейчас у него имелось куда более эффективное средство.

– Что… ты задумал?.. – с долей страха вопросил пленник, уставившись полосками заплывших глаз на ржавую консервную банку. – Что… это за… тварь?!

– Пиранвяк, – держа между пальцами покрытого склизками чешуйками червя размером со средний палец и миниатюрной пираньей головкой, едва заметно улыбнулся он. Омерзительное создание ужасно извивалось, норовя укусить его за палец. – Агрессивная тварина. И прожорливая. Вгрызается в мясо и копошиться в нём до тех пор, пока не сожрёт без остатка.

– Ты же… не… – панически захрипел пленник, но скомканный кусок бинта тотчас заткнул его рот. Пиранвяк опустился на измазанное кровью бедро.

Тварина несколько раз по-червячьи перекрутилась и с невиданной остервенелостью защёлкала челюстями, прогрызая себе путь внутрь. Пленник приглушённо завопил, задёргался, калеча себя ещё сильнее о ржавые шипы проволоки. Он с неожиданно абсолютным равнодушием взирал на страдания пленника. Роковое желание отмщения вдруг разом растеряло свою привлекательность. Никакого удовлетворения. Здесь было несколько возможных причин.

Первая: весь раж исчерпал себя ещё вчера. Как никак первый живой заложник. Надо было отвести душу.

Вторая, наиболее вероятная: пытки утратили актуальность. Неважно, удастся ли выпытать что-нибудь или нет, связующая ниточка уже найдена. Фэйт. Рано или поздно она приведёт его к истинному злодею.

Ну и третья, как следствие второй вкупе с собственными переживаниями: глядя на его мучения, он невольно вспоминал метавшуюся в агонии Мадоку. Проходить через это вновь было просто невыносимо. Её душераздирающие крики до сих пор звучали в ушах, когда наступала тишина…

Он резко подался вперёд. Пальцы проворно ухватили червя за едва не исчезнувший хвост. От его дикого извивания жёсткие чешуйки впились под ногти.

– Если я сейчас отпущу его, ты будешь умирать долгой и мучительной смертью. Но ты можешь облегчить последние минуты своей никчёмной жизни. Просто скажи, кто отдал приказ.

Пленник замычал и судорожно закивал головой. Красные от слёз глаза с немой мольбой уставились на него. Посчитав это за «да», он вынул второй рукой кляп.

– Орден! Орден! Это всё орден! – заорал пленник, всем своим видом отчаянно давая понять, что не лжёт.

Орден, значит… Да, если он замешен, всё встаёт на свои места. Следовало догадаться. Он кивнул и рывком вытащил червя. Бросил на пол и раздавил каблуком. Затем вытащил из-за пояса отливающий смертоносным блеском «Desert Eagle», крупнокалиберный пистолет-артефакт из старого мира, и наставил дуло на макушку переводящего дыхание пленника.

– Скоро всё закончится…

– ДА ПОШЁЛ ТЫ НАХЕР, КОЗЛИНА! – вскинувшись, внезапно гневно заорал пленник, оборвав его на полуслове, и вперил в него обезумевший взгляд. – НАШИ СМЕРТИ НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНЯТ, КОНЧЕННЫЙ ТЫ ОБМУДОК! ОРДЕН ПРОСТО ПОШЛЁТ ДРУГИХ! И БУДЕТ СЛАТЬ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПОЛУЧИТ ГОЛОВУ УБЛЮДОЧНОГО РЕНЕГАТА! ПОНЯЛ, СУЧАРА?! НАДЕЮСЬ, ОНИ ХОРОШЕНЬКО ВЫЕБ…

Прогремел выстрел. Пуля с лёгкостью пробила череп пленника и вонзилась в железный лист обшивки за его спиной. Пространство вокруг окрасилось цветами смерти. Ренегат убрал палец с курка. Всё было кончено.

– Ого… – прозвучал удивлённый голос Фэйт, но помехи, ставшие уже привычными за последнее время, быстро вернули его в норму. – Взлом телефона и рабочей программы курьерской службы ДК успешно завершён.

– Как раз вовремя, – затыкая пистолет обратно, проговорил Ренегат. – Значит, пора отправляться на охоту.

9:56 a.m.

– Да как ты посмел сотворить такое с моими мальчиками, выродок?! – воскликнул кряжистый мужик, пожирая Ренегата взглядом, полным праведного гнева. – Кто ты вообще нахрен такой?!

Ренегат молчал. Он перебил весь хаб, но ответов так и не нашёл. Куратор был последней надеждой. Однако вряд ли этот перекаченный трансвестит, выряженный в брендовую женскую матроску по грудь и юбку, мог оказаться причастным к случившемуся с Мадокой. Особенно учитывая озвученный вопрос.

– Если не скажешь сам, – куратор дважды щёлкнул накаченной шеей и встал в боевую стойку, – я просто выбью из тебя все ответы.

Рука по-кошачьи скользнула за правый бок. Ладонь привычно легла на рукоять пистолета. Но не сжалась. Мимолётно задержавшись, поднялась на уровень лица. Там её ждала вторая. Ренегат решил сойтись с ним в рукопашном бою. Быть может, со стороны этот жест выглядел ребячеством, однако было в оппоненте нечто такое, подмывающее поступить именно так. Угадывалось в выражении его глазах, позе и ауре.

– Достойно уважения, – куратор коротко улыбнулся, – но не будь таким самоуверенным, парниша! – запальчиво рявкнул он и с боевым кличем бросился на Ренегата.

Литой кулак тараном прошёлся по скрещенным предплечьям. Пятки предательски отъехали назад. Последовало ещё несколько ударов. Кости протяжно взвыли от накатившей боли. Сдерживать подобную мощь было сродни самоубийству. А меж тем противник готовился нанести сокрушительный удар ногой.

– Ха-ха-ха! – залился смехом куратор, после того как его великанская стопа оставила вмятину неприличных размеров на стальной балке, поддерживающей потолок хаба. Точно в том месте, где секунду назад была голова Ренегата. – Разгадал-таки мой план, гадёныш!

Сложно было не разгадать. Невозможно молниеносно поднять такой здоровенный кусище костей, мяса и жил. Тем более на высоту почти под два метра. Однако сомневаться в его невероятной скорости не стоит. Ровно как и в смертоносности.

Ренегат стремительным рывком оказался подле хохочущего куратора. Нога хлёстко спружинила в коленный сустав. Нужно лишить великана его грозного оружия. Однако попытка провалилась.

– Бить курьера по ногам? – с неприкрытым недоумением пробормотал куратор, наградив Ренегата косым взглядом. – Парниша, ты явно спятил!

Мясной молот сцепленных воедино рук наотмашь врезался в острый подбородок. Озадаченный Ренегат подлетел в воздух и грохнулся в кучу мёртвых тел позади. Потолок хаба поплыл перед глазами. Нижняя челюсть раздроблена. Верхняя лишилась ряда зубов. Скверно. Где же он ошибся? Его удар определённо точно попал в цель. Неважно насколько силён человек, слабые места всегда одни. И Ренегат знал абсолютно все.

– И это всё? – не столько с призрением, сколько с разочарованием спросил нависший над ним куратор.

Нет. Не сработало одно, сработает другое. Безотказное. Всегда срабатывает.

Собравшись с силами для одного единственного удара, Ренегат изловчился и пнул противника в пах. Пусть нечестно, но, когда на кону жизнь – не до придирок. Вот только всё опять пошло под откос.

– Вах-хах-ха! – после недолгого замешательства вновь расхохотался куратор ещё сильнее прежнего. Этот удар совершенно не пронял его. – Парниша, ты клоун или что?

– Как?.. – сквозь дикую боль потрясённо простонал Ренегат.

– А чего ты ожидал? – утирая слёзы, усмехнулся куратор. – Я ж девочка. У меня нет яиц.

Ошеломляющая волна накрыла Ренегата с головой. И не одного его. Сквозь путаницу заметавшихся пугливыми мышемяками мыслей прозвучали отголоски огорошенного возгласа Фэйт: «Чевооо?!». Вот уж действительно. Чево?.. Ничто в квадратномордом, сплошь мускулистом существе перед ним не выдавало женщину. Даже две тугие косички на висках необычайно золотистого цвета. Они, как, впрочем, и одежда, служили скорее олицетворением чёрной сатиры, обличающей грязные извращённые пороки человеческого нутра.

– …Отвечай! – требовательный рявк вернулРенегата в настоящее, и он вновь оказался в воздухе.

В живот врезался кулачный таран. Спина встретила холодные объятия железа. Кровь наполнила рот. Следующий удар вытолкнул её наружу. Органы внутри перемешались. Голову сдавили цепкие пальцы.

– Даю тебе последний шанс, парниша, – вкрадчиво проголосило существо. – Если не начнёшь говорить – пеняй на себя.

Ренегат впился пальцами в сдавливавшую его голову ручищу. С губ сорвался непроизвольный стон, полный боли. Существо усмехнулось, сжало до хруста кулак и отвело локоть назад для завершающего удара. Скверно. Необходимо срочно собраться с мыслями.

– А ну не трожь его, горилла бл…

Внезапный электрический треск заглушил окончание фразы. Устройство на руке заискрилось, стремительно обрастая роем высоковольтных червей. Мгновением спустя произошёл мощный выброс электричества. Существо отлетело назад, предварительно изжарившись изнутри.

Ренегат отделался лишь лёгким, скорее бодрящим разрядом. Но сил снести даже его не осталось. Тело изнывало от чрезмерного количества боли на повреждённых участках. Веки медленно, но неотвратимо наезжали на глаза, волоча за собой губительную тьму. Скверно. Придётся прибегнуть к крайним мерам.

– Фэйт… протокол РМ-3217… объект #ПО54-276… код 990… запустить.

– Что?.. О чём это он? Ничего не понимаю! – донеслось из продолжавшего потрескивать устройства. Затем последовало минутное молчание, однако балансирующему на грани между явью и пропастью Ренегату почудилось, будто кто-то приглушённо объяснял значение данной команды. Причём очень знакомым голосом. – Личность подтверждена. Режим экстренной реанимации запущен.

Кожу на тыльной стороне шеи разом пропороло множество игл. В кровь хлынула отвратная вязкая субстанция. Тело мгновенно напряглось. Согнувшись калачиком, оно резко выгнулось, словно попыталось исторгнуть инородную жидкость. Не вышло. Наступила агония.

Ломались и тут же срастались кости. Рвались и по новой соединялись мышцы. Выпадали зубы, и их место незамедлительно занимали другие. Тоже самое происходило и с ногтями, и с волосами. Словом, каждая клетка в теле безжалостно уничтожалась, чтобы возродиться обновлённой вновь. Вряд ли это имело что-то общее с реанимацией. Особенно если учесть цену, которую придётся за это заплатить.

– …ЭЙ! – пробился сквозь истошный стук сердца в ушах, сопровождаемый шумной отдышкой, выкрик Фэйт. – ТЫ В ПОРЯДКЕ?! В ПОРЯДКЕ?!

– Шрамированного… – просипел Ренегат, медленно поднимаясь на локтях, – здесь не… было.

– Неудивительно, – сказала Фэйт и вновь чертыхнулась. – Ну то и есть, я… ммм… взломала главный компьютер и выяснила, что он числится в другом хабе.

– Где, – хрипло бросил Ренегат, поправляя складки плаща и по сильнее натягивая капюшон на претерпевшее некоторые изменения лицо.

– Ты уверен?.. – робко справилась Фэйт.

– ГДЕ! – повелительно рявкнул Ренегат и злобно скривился от звука собственного голоса. Отголоски чего-то нечеловеческого проскользнули в нём.

– Заброшенный завод в часе ходьбы отсюда, – над устройством возникла развёрнутая голографическая карта с мигающей красной точкой.

Ренегат вытащил из-за пояса пистолет, проверил обойму, вставил недостающие патроны и двинулся в путь.

10:53 a.m.

– Порешаю, сука… – первое, что услышал Ренегат, добравшись до места. Подойдя ближе, он едва сдержал рык, различив как голос, так и долговязый силуэт ублюдка, повинного в страданиях Мадоки. Однако последующие слова спустили триггер. – Сначала хорошенько отымею во все дыры, а потом точно порешаю.

Ренегат решительно двинулся вперёд. Пистолет верно прыгнул в руку. Дуло вонзилось в плечо ублюдка. Выстрел. Округа наполнилась пронзительным воплем. Ещё один. Вопль перешёл в ультразвук. Третий хлопок начисто вышиб мозги. Но этого было недостаточно, чтобы унять бурлящую внутри ярость.

– КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТВОРИШЬ, СУЧКА?! – недовольно проорал кто-то, после того как канонада выстрелов сменилась глухими щелчками спускового крючка пистолета с опустевшей обоймой. – ХОЧЕШЬ, ЧТОБ СЮДА СЛЕТЕЛИСЬ ДКАШНИКИ СО ВСЕЙ ОКРУГИ?!

Палец замер. Щелчки прекратились. Ставший вновь осмысленным взгляд на короткий миг задержался на изрешечённом теле, и Ренегат поднял глаза. На него раздражённо смотрела молодая чернокожая девчонка в поношенной кофте Едакса. Разве такое возможно? Мировая погибель стёрла все отличительные расовые признаки. Выходит, она – такой же искусственный человек. Лишь ордену известна технология их создания. Но тогда почему Едакс? Хотя, неважно. Искусственные люди – цепные лютопсы ордена. Значит, она – враг. Вероятно, именно за этим Фэйт и привела его сюда. Чтобы устранить её руками.

– Долго ещё пялиться будешь, сучка? – проворчала девчонка, утирая ребром ладони кровавые брызги со лба.

Ренегат не ответил. Нож молниеносно подменил пистолет. Несколько практически неуловимых движений – и он уже стоял напротив девчонки. Однако прежде чем остриё пронзило её сердце, раздался торопливый оклик Фэйт:

– Постой, постой, постой!! Она – не враг!

Ренегата словно кирпичом по голове огрели. Как не враг?! Что, чёрт возьми, происходит?!

– Ты чё такое удумал, сучка?! – возмущённо воскликнула девчонка, как только откатилась на безопасное расстояние от прицельного взгляда холодного клинка. – Совсем аху…

Пронзительный визг сирены разом поглотил все звуки вокруг. Ренегат вздрогнул, выходя из своего замешательства. Покрутил головой по сторонам, ища источник шума. Нашёл. В луже крови рядом с мертвецом блестел металлический корпус тревожной кнопки. Видимо, выпала из кармана и сработала после соприкосновения с землёй. Скверно.

Девчонка закатила глаза, грязно выругалась и заторопилась к своему коробу.

– Стой, – Ренегат в два шага нагнал её и грубо схватил за руку. – Отвечай, кто ты такая и что здесь делала, – потребовал он, вперив суровый взгляд точно в большие тёмно-карие глаза.

– Пусти, сучка! – насупилась девчонка, дёргая рукой в попытке высвободиться. – Слышь, живо пустил, кому сказала!

Зазубренные края обломка трубы устремились к уху. Ренегат не глядя перехватил запястье, вывернул и надавил большим пальцем на болевую точку. Обломок выпал из раскрывшейся ладони.

– Отвечай, – снова повторил он.

– А на кого по-твоему я похожа, сучка?! – корча болезненные гримасы, гневно прошипела девчонка. – Зенки-то свои узкоглазые разуй!

Ренегат лишь сильнее выкрутил запястье.

– Да курьер я, простой курьер, сучка! – взвыла девчонка, машинально пригибаясь так, чтобы хоть немного снизить боль. – Гнала за заказом и угодила на территорию зелёных!

– Как ты связана с орденом? – продолжил допрос Ренегат, несколько ослабив хват.

– С каким нахрен орденом, сучка, что ты несёшь?! – хватка моментально стала прежней. С губ пленницы вновь сорвалось шипение. – Да как же ты задолбал, сучка!! Не знаю, слышишь, не знаю я ни о каких сраных орденах!! Они мне вообще до пиз…

– Она говорит правду, – вмешалась Фэйт, скрадывая нелестное окончание фразы. – Поверь мне, девчонка действительно обычная курьерша. Но сейчас это не важно. Вам нужно срочно бежать отсюда. И лучше бы поторопиться.

– Вот-вот, сучка, – тут же подхватила девчонка. – Валить надо отседова ко всем чертям. Пока люлей не огребли.

Ренегат отпустил руки девчонки. Облегчённо выдохнув, она быстро подобрала обломок трубы и поехала к коробу, на ходу растирая запястье.

– Увижу тебя снова – всё дерьмо выбью, – пристегнув обломки к боковине, злобно пригрозила она и, закинув короб за плечи, поспешно двинулась на выход.

Ренегат убрал нож в ножны на бедре. Дождался, пока девчонка не скроется за коридорным поворотом в полумраке прогнивших развалин и развернулся. Но едва сделал несколько шагов – чудовищный грохот, перемежаемый лязгом сминаемого железа, заставил его резко обернуться. В лицо немедля ударила струя грязи и пыли. В отдалении раздался раздосадованный крик:

– Да твою жешь мать! Всратые понедельники, как я вас ненавижу, сучка!

С силой заскрежетали ролики. Но их почти сразу перекрыл громоподобный топот. Пол под ногами загудел. Скрыв нижнюю половину лица за тканью длинного горла водолазки, Ренегат напряжённо всматривался в направлении, где минуту назад исчезла девчонка.

Топот становился всё ближе. Из-за поворота пулей вылетела девчонка. Сделала крутой разворот и на бешенной скорости понеслась в направлении Ренегата.

– Свали с дороги, сучка! – прокричала она, мчась по узкому коридору аккурат на застывшего в проходе Ренегата.

Ренегат шагнул вбок. Девчонка влетела внутрь и пронеслась мимо, однако далеко не уехала. С ужасным громыханием в коридор ввалился мобильный хаб зелёных. Выглядел он гротескно. Устрашающего вида цельнометаллический череп с ирокезом из иглоподобных шипов. Вместо привычных гусениц восемь стальных подвижных щупалец. В проёмах глазниц блеснули пушечные стволы. Синхронно прогремели выстрелы. Сквозь звон в ушах Ренегат различил за спиной знакомое электрическое потрескивание и парочку ругательств девчонки. Он обернулся. Единственный выход оказался отрезан воротами из искрящихся нитей высокого напряжения. Пространство вокруг них было усыпано чёрной золой.

– Фэйт, отключи решётку, – пятясь назад от надвигающегося хаба, приказал Ренегат.

– В этом нет необходимости.

– Рехнулась?! – оторопело воскликнул Ренегат, неотрывно следя за загородившим собой раскуроченный проём цеха черепом. Из его пасти, как тараканы, посыпали перекаченные образины с выпученными глазищами. В расширенных зрачках плескалось тёмное безумие.

– У меня всё схвач… Чёрт. Чёрт, чёрт, ЧЁРТ! Мне понадобится несколько минут!

– ФЭЙТ! ФЭЙТ!

Ответом служил лишь слабо различимый шум помех на заднем фоне. Ренегат сплюнул. Посмотрел через плечо на девчонку. Вид её был более чем воинственный. Не доставало лишь оружия.

– Держи, – он кинул ей запасной нож. – Поможешь мне.

Девчонка ловко перехватила брошенное оружие и встала в стойку.

– Только в этот раз, сучка.

Ближайший образина, не дожидаясь дружков, ринулся на Ренегата. Ренегат выхватил оставшийся нож и приготовился. Однако за секунду до схватки прозвучал победный клич Фэйт. Следом откуда-то сверху послышался истерический визг. Далее на нападавшего камнем рухнул некто, выряженный в тюремную робу. Шея образины не выдержала столкновения. Жуткий, леденящий кровь хруст тому свидетель. Но вот арестант тут же вскочил на ноги. Словно и не падал с высоты в пять метров.

– Улэпётывати! Улэпётывати отсэда, братки! – комично просипел он, погоняя остальных руками. – Иначе оно сожрёт вас!!

Убийная вэчэрина.

7:00 a.m.

Он очнулся непонятно где. Глаза заплывшие, в голове гудит, а про рот и говорить нечего. Сухо и несёт как из отходной ямы. А это значит, что? Что вчерашняя вечериночка в честь повышения удалась на славу! Правда, воспоминания какие-то обрывочные. Наверное, пойло Старого Дженкинса так на них повлияло. Ох и забористое… Жуть! Чего только стоил один сисадмин, когда, упившись в сопли, по-идиотски споткнулся и прям рожей своей девчачьей в чашу с пойлом хлобысь, а после носился кругами с поросячьим визгом, мол ослеп, пока не влетел в раскалённую сетку осветительного фонаря, за что мгновенно схлопотал прозвище «Вафля». Хотя, он и так ей был, стариковская подстилка, однако рьяно это отрицал. Теперь уже не отвертится.

– Очухался? – воззвал к нему чей-то знакомый голосок. Женский. Значит, он всё же завалил вчера ту горячую цыпу, новоиспечённую подчинённую. Не устояла перед его смазливой мордашкой, как, впрочем, и другие. Жаль, процесс как-то не отложился в памяти. Но ничего, сейчас он это исправит.

Руки сами собой потянулись на голос, не дожидаясь, пока заспанные, одурманенные похмельем глаза проморгаются и явят чёткое изображение его обладательницы. Однако что-то им помешало.

– Мм, – похотливо протянул он, смутно разглядев на запястьях серебристые полосы наручников, прикованных к столу толстенной цепью. – Любишь по-плохому, детка?

Вместо ответа прозвучал звук ёрзнувших по полу ножек стула, за которым последовал звонкий цокот каблучков. Он поднял мутные глаза и различил расплывчатый силуэт, что неспешно приближался, зазывно покачивая бёдрами при каждом шаге. До чего же роскошная у неё задница… Ууух! Дружок в момент до предела оттянул ширинку. Как же прекрасна всё-таки жизнь!

– Угощайся, киса, – широко раздвинув ноги, страстно прошептал он подошедшей цыпе. – Сегодня этот весёлый молочник только твой.

Каблучок, ещё мгновением назад навевавший своим ритмичным цоканьем сладко-томные грёзы, вдруг нещадно впился в оказавшиеся совершенно беззащитными орешки. Душераздирающий вопль, идущий от самого паха, прорвался было наружу, но был в тот же миг заглушен ударом тяжёлой ладони.

– Приди уже в себя, похотливая свинота! – как только картинка в до предела округлившихся глазах перестала двоиться, он увидел перед собой перекошенное от гнева лицо старшей сестры-вояки. – Такой же долбанный извращуга, как и твоя покойная мамаша.

– Она ващет и твоя мама тоже, – обидчиво проворчал он, потирая красный отпечаток ладони на правой щеке.

– Ага. Тоже самое можно сказать и о половине нашего муравейника.

– Но разве можно её в этом винить? С её-то роскошными, аппетитными, пышными… – он недоговорил, мгновенно погружаясь в нездоровые фантазии о грудях родной матери.

– Омерзительно, – скривилась сестра, брезгливо убирая ногу с вновь стоявшего колом причиндала.

– Прости… – возвратившись в реальность, виновато промямлил он, никогда особо не умевший контролировать свои сексуальные позывы. – Но что ты здесь делаешь? И где мы вообще?

– А ты по сторонам то посмотри, – с долей ехидства проговорила сестра, одёргивая края слегка задравшейся юбки.

Чувствуя подвох, он с тревогой завертел головой. Испещрённый царапинами и бурыми засохшими пятнами минималистичный железный стол с каким-то старомодным грязно-рыжим светильником, оснащённым мощной лампой ватт на 450 навскидку, и вырезом под цепь для наручников, два аналогичных стула, но одном из которых он в данный момент сидел, мрачные обшарпанные стены, стальная дверь с зарешечённым окошечком и настенный LED дисплей, по умолчанию выполняющий роль большого зеркала. Оттуда на него смотрел лысый хрен с сильно отёкшим лицом и брутальным квадратным подбородком. Понадобилось некоторое время и сморщившееся до микроскопических величин хозяйство, чтобы признать в нём собственное отражение.

– Вэлика муравина жопка!! – подскочив со стула, панически завопил он, с ужасом вытаращившись на дисплей.

– Понял наконец где…

– Шо за чэртовина?! – не давая сестре договорить, продолжил вопить он, скрючившись в три погибели и беспокойно шаря по облысевшей черепушке ладонями. – Хдэ мои чудовнии волосины?!

– Безмозглый дегенерат! – крупные костяшки сестры немилосердно припечатались к макушке. – Ты по уши в дерьме, но тебя заботят только твои волосы?!

– Яком ишо дэрьми?? – плаксиво проскулил он, поднимая на сестру покрасневшие слёзные глаза. – Шо можэ быть хрэновши цэго?!

– На грудь свою погляди, придурок.

Он тихо всхлипнул и, повинуясь совету, посмотрел вниз. Пёструю рубаху для вечеринок, на которую он копил больше полугода, сменила белая майка с плотно опоясывающим колючим воротником – понятно, почему так зудела шея. Поверх неё была надета оранжевая роба, а на груди большими жирными буквами красовалась надпись: «Смертник №100-765». Ого. Вот так поворот.

– Это что, какая-то шутка?.. – находясь в состоянии глубочайшего потрясения, бесцветным голосом проговорил Смертник и взглянул на сестру безжизненными глазами.

– Шутка? – холодным тоном переспросила сестра и направилась к дисплею. – Шутка, значит… – подойдя, повторила она всё с той же холодной интонацией и нажала на одну из кнопок боковой панели.

Стена превратилась в тонкий прозрачный лист, сквозь который Смертник увидел соседнюю комнату, начисто лишённую всякой мебели. Только дисплей, исполинская дверь, сваренная из двух дверей от хранилища, сохранивших свои массивные ручки-штурвалы, и… горы мумифицированных тел на полу! А посреди этого ужасающего могильника, обнимая свои дрожащие плечи, спиной к нему стола бритоголовая девушка в такой же оранжевой робе.

Видимо почувствовав, что за ней наблюдают, она робко оглянулась через плечо, и Смертник с трудом, но признал в ней ту самую горячую цыпу, о которой грезил по пробуждению. Но что же с ней сталось! Её симпатичное лицо превратилось в сплошной лиловый синяк. Однако более этого его поразила вспышка лютой ненависти, сверкнувшая в налитых кровью глазах и направленная на него.

Вмиг переменившись в лице, цыпочка растянула разбитые, кровоточащие губы в жутком, полном злобы оскале и бросилась к дисплею. Смертник невольно отпрянул назад, когда она, споткнувшись об одно из тел, смачно влетела лицом в дисплей, отпечатав на нём кровавый абрис, и с содроганием наблюдал за тем, как она безумно колотила по нему кулаками, выкрикивая страшные проклятия. Во всяком случае так ему казалось, ведь дисплей не передавал никаких звуков.

– Пора, – бросив короткий взгляд на наручные часы, негромко сказала сестра, и зелёные световые панельки на исполинской двери загорелись красным.

Ручки-штурвалы неторопливо закрутились против часовой стрелки, образовывая между половинками постепенно увеличивающийся зазор. В комнату ворвалось какое-то облако мерзкого гнилостного цвета и быстро расползлось по ней, наполняя собой всё пространство. Разъярённая цыпа вдруг затихла, а все вены на её голове и открытых частях рук неестественно вздулись. Секунда, вторая – и глаза бедняжки взорвались кровавым фейерверком, оставляя вместо себя зияющие пустотой дыры, а тело в момент иссохло, словно из него высосали все соки, как чудосмесь из тюбика. Всё что осталась – лишь пожухлая кожа, налипшая на кости, обтянутые крупными жилами фиолетовых вен.

– До сих пор считаешь происходящее шуткой? – не дожидаясь, пока мумия окончательно сползёт по дисплею вниз, оставляя страшный кровавый шлейф, продолжавший абрис, делая его каким-то невыразимо чудовищным, спросила сестра и отключила прозрачный режим.

– Цэ… цэ усё из-за контрабандного пийла?.. – бледными, дрожащими губами кое-как промямлил ни живой ни мёртвый Смертник. О ТАКИХ рисках он даже и помыслить не мог, когда с предвкушающей ухмылкой впервые тыкал вчера пальцем на кнопку «Сделать заказ» на взломанном устройстве с рабочей версией приложения Едакс. Как же так вышло, что извечные дурацкие шутки об убийственной бормотухе Дженкинса оказались пророческими?!

Рассерженно рыкнув, сестра тяжёлой поступью подошла к Смертнику и грубо схватила его за грудки.

– Да плевать всем на твою алкашку, идиот! – грозно прокричала она ему в лицо. – Думаешь, мы все здесь слепые и тупые? Не заметили, как тот курьерешка незаметно втюхнул тебе сомнительного вида чёрный мешок?! Да чтоб ты знал, я лично распорядилась, чтобы ребята закрыли на это глаза! Подумала, ладно, пускай погуляет немного, заслужил. И к чему это привело?!

– К-к чом-му… – едва сдерживая слёзы, промычал Смертник.

– Да к тому, тупица, что ты в пьяном угаре собственноручно вручил ключ-карту от главного инженерного отсека засланной шпионке! Та девка была из другого муравейника. Они хотели украсть наши чертежи, чтобы выведать все уязвимости и напасть. Повезло, что мы вовремя чухнули и перехватили её и остальных пособников. По–соб–ни–ков, понимаешь??

Сестра со злостью пихнула Смертника, и он тут же обессилено рухнул на колени на подкосившихся ногах. Пособничество в шпионаже – верный билет в один конец. Случившееся с цыпой несомненно точно ждало и его. Да вот только умирать ой как не хотелось! В муравейнике ещё имелось несколько знойных штучек, которым он пока что не успел присунуть…

– Сэстринка, мила, поможи мэни, нэщасному, молю! – разрыдавшись крокодиловыми слезами, запричитал он, ткнувшись носом в низ живота сестры. В голове ненароком промелькнула грязная мыслишка, что её запах там просто сногсшибательный. Не менее грязный язык не смог оставить это без внимания.

Разъярившись, сестра сграбастала его за шиворот и рывком поставила на ноги. Искрящиеся гневом глаза вперились в перемазанное слезами и соплями лицо Смертника, пытавшегося изобразить на нём некое подобие раскаяния, и воцарилось молчание. Оно длилось не то чтобы долго. Минуту, может, две. Но для него, чья висевшая на волоске жизнь сейчас целиком и полностью зависела от сестры, перед которой он только что свалял дурака, выставив себя с не самой лицеприятной стороны, казалось, прошла целая вечность. Наконец, сестра, видимо устав сердиться, погасила зловещие искры, выпустила воротник рубахи из крепкой ладони и устало вздохнула:

– Конченный. Какой же ты всё-таки конченный.

– Так ты пидмогнэшь мэни?.. – кротко всхлипнув, с надеждой протянул Смертник, строя самые жалостливые глазки из своего личного арсенала.

– Пидмогну, – ворчливо передразнила его сестра и, повернувшись спиной, грациозной походкой направилась к своему стулу. Подойдя, присела вполоборота, закинула ногу на ногу и кивком указала на второй стул: – Садись. Будешь сейчас рассказывать мне все события вчерашней гулянки в самых мельчайших подробностях. Любых, даже кажущихся незначительными, понял? Помни, в твоих же интересах, чтобы я отыскала в этом рассказе то, за что можно зацепиться, чтобы отмазать тебя от смертной казни.

– Спасибо, сестрёнка! – воскликнул вмиг просиявший Смертник и громко шлёпнулся на стул, совсем не жалея своей задницы. – Ты всегда была моей любимицей среди прочих наших родственничков!

– Хрена с два я поверю словам отбитого бабника, – фыркнула она в ответ. – Давай, начинай уже говорить.

Смертник возбуждённо закивал и не раздумывая выложил сестре всё как на духу. Начиная с того момента, когда проснулся вчера утром в приподнятом настроении и с предвкушением представлял у зеркала, как главный инженер, этот старый мразматичный гомик, назначает его младшим руководителем и со всеми заслуженными почестями вручает ключ-карту с доступом высокого ранга, и заканчивая моментом, когда уже изрядно накативший бормотухи пытался выбрать идеальный подкат, чтобы подцепить горячую цыпу из вверенного ему штаба сотрудников, которая в одиночестве посасывала из трубочки коктейль, периодически бросая на него заинтересованные взгляды. Выбор был между простеньким, но действенным «вашей маме зять не нужен» или смелым предложением пососать кое-что поинтереснее, а именно…

– Довольно, – резко оборвала его сестра и с нескрываемым недовольством в голосе потребовала продолжить рассказ дальше.

Однако Смертник лишь пожал плечами и пояснил, что после того как они с цыпой выпили на брудершафт, воспоминания обрываются. Сестра обречённым полушёпотом обозвала его полным идиотом, а затем встала и молча покинула карцер, чтобы отмазать нерадивого братика от смерти. По крайней мере так ему хотелось верить.

8:45 a.m.

– Чё ты там ковыляешь, псина сутулая?! – высунувшись из окошка выдачи военной экипировки, басовито рявкнул на Смертника краснощёкий прапорщик, заведующий каптёркой. – Реще, млять!

Бледный словно призрак Смертник постарался идти чуть быстрее, однако прощальный подарочек от сестры, который она без каких-либо прелюдий грубо запихнула ему прямо в его доселе девственную дырочку, сильно затруднял движение.

Полчаса назад, когда она наконец возвратилась в карцер, тем самым избавив Смертника от мучительного часового ожидания, в течение которого решалась его судьба, то была в крайне скверном расположении духа. Да и выглядела не лучше. Небрежно растрёпанные волосы, бледные следы потёкшей туши под глазами, размазанная по щекам губная помада. Одежда вся помятая, на блузке не доставало пуговиц в районе груди, а на юбке виднелись засохшие пятна. Слегка прихрамывая, сестра с каменным лицом подошла к столу, вынула из внутреннего кармана патрон, полный супрессантов, и ключи от наручников, после чего звонко шмякнула ими о железную поверхность, добавляя той новых царапин. Долгим мрачным взглядом смотрела на Смертника в полном молчании, а потом отстегнула наручники и с какой-то злостью внезапно прижала его стене. Бесцеремонно стянула штаны и под злобный скрежет зубов предложила прочувствовать, через что ей пришлось пройти, чтобы отмазать его от смертной казни.

Правда, совсем избежать наказания, увы, не удалось. Да, благодаря сестре и её шикарной заднице, он уберёг собственную от смерти, но вот от знакомства с зачумлённой атмосферой внешнего мира, сразившей цыпу наповал, отвертеться не вышло. Сестра сумела добиться его перевода в батальон особого назначения, но и только. Это было немногим лучше смертной казни, ведь в обязанности батальона вменялись зачистка гнёзд поселившихся рядом с муравейником тварин и сбор их биоматериала. Кристаллизировавшегося дерьма, если быть конкретнее. Именно из него добывалась протоплазма, и лишь трети всех жителей муравейника была известна эта тайна. Будучи сотрудником инженерного отдела, Смертник об этом знал. Также знал и при каких условиях дерьмо кристаллизируется. Эти знания вселяли в него невероятный ужас перед своей первой и, может статься, последней вылазкой во внешний мир.

Получив от прапорщика смачную затрещину, Смертник сгрёб выданные пожитки и обречённо поплёлся в направлении засаленного, пропитанного страхами и гнусной вонью не сумевших удержать их в себе помещения со множеством искорёженных шкафчиков разной степени тяжести, чтобы экипироваться. С отвращением натянул поверх робы уродливый ватник в серо-чёрную горизонтальную полоску, который даже не удосужились нормально отстирать от крови предыдущего владельца, лишь криво заштопали сквозную дыру на правом боку. Не стал также снимать и тюремные штаны, так как очертание большого застарелого пятна бледно-коричневого цвета на внутренней подкладке комплектных болоневых штанов говорило само за себя. При осмотре респиратора у Смертника из груди непроизвольно вырвался плаксивый стон: оба фильтра были забиты настолько, что безопаснее было не надевать его вовсе. Меньше шансов задохнуться. Осмотревшись вокруг, он заприметил на дверце одного из шкафчиков надломанный крючок и, подойдя, обломил его, после чего принялся тщательно выковыривать грязь из фильтрационных решёток. Очистить полностью не вышло: в некоторых местах она намертво срослась с углепластиковыми перегородками. Но в целом стало намного лучше. Однако едва Смертник натянул респиратор на лицо и сделал проверочный вдох, его тут же обильно стошнило на замызганный пол. И без того богатое амбре помещения пополнилось новым ароматом.

– Первый раз? – поинтересовался скрипучим голосом кто-то за спиной. – Перенервничал?

Смертник обернулся: в проходе стоял высокой старик с длинными волосами, свисающими на лицо серыми паклями. Старик с насмешливым прищуром изучал его единственным глазом. На месте второго глаза зиял вертикальный уродливый шрам, оставленный не иначе как когтём какой-нибудь тварины. Помимо глаза у него также отсутствовала левая нога чуть выше колена. Её заменял допотопный механизированный протез, который был явно коротковат, отчего старик стоял заметно подгибая здоровое колено.

– Якой там пэрэнэрвничал, – попытавшись отшутиться, как бы небрежно бросил Смертник, намеренно используя этот свой странный говор, который с самого рождения без какой-либо видимой причины коверкал в голове слова, а в минуты сильных волнений самовольно делал это и вне её пределов. – Пасёт як от нэмытой бабиной сраки! – воскликнул он и демонстративно сорвал задранный на лоб респиратор.

– Так бабья срака ещё куда не шло, – хохотнул старик и нелепой походкой двинулся к шкафчику со смятой под острым углом дверцей. Достал оттуда респиратор и пошагал к Смертнику. – На-ка вот, этот нюхни, – подойдя, ехидно предложил он и протянул его.

Не зная зачем и не понимая для чего, Смертник взял протянутый респиратор и отважно втянул носом воздух сквозь призму облупившихся зелёных фильтров. Результат был более чем предсказуемым: под скрипучий стариковский хохот по полу расплескалась ещё одна тошнильная лужа.

– Кх…гх…мх… – вытирая рот рукой, кашлял в рукав Смертник, смотря на хохочущего старика красными слезливыми глазами.

– Скажи жешь, мудями немытыми несёт? – успокоившись, как-то вкрадчиво поинтересовался тот.

– Не то слово… – откашлявшись, прохрипел Смертник.

– Моими, – с самодовольной улыбкой обмолвился старик, чем вызвал новый приступ тошноты у бедолаги Смертника.

– Н… но зач… зачем?.. – борясь с позывами, кое-как выдавил из себя он, поражённый до глубины души столь омерзительным, но главным образом совершенно дебильным поступком. – В… в сво…вой т… то?..

– Свой? – старик хмыкнул, поднимая двумя пальцами с пола брошенный Смертником респиратор. С решётки правого фильтра стекло несколько неприглядных капель. – Не-ет. Я ещё в своём уме. Это имбецила Джонни, – он метко зашвырнул респиратор в чёрную пасть раскрытого шкафчика. – Из-за него новенькие стабильно мрут на каждой вылазке. А ему хоть бы хны. Вот я и проучиваю этого горбатого недоумка таким вот образом.

– А-а-а-а… – грустно протянул Смертник, возвратившись в суровую реальность, в которой ему скорее всего уготовано стать катализатором для кристаллизации дерьма какой-нибудь тварины.

– Да будет тебе, новичок, – старик похлопал его по плечу. – Относись к этому философски. Ведь сегодня тебя ждёт первое в твоей жизни захватывающее приключение за стены муравейника. Кто ещё сможет таким похвастаться, среди нас, простых жителей, верно? А знал бы ты, как бабы на это дело падки… – он шутливо пихнул Смертника локтем в бок и озорно подмигнул. – Расскажешь им пару красочных историй – и до утра кувыркаться будешь, ну. Так что не переживай, всё будет хорошо. Я на правах старшего за тобой присмотрю. Лады?

– Лады, – улыбнулся приободрившийся Смертник и благодарно пожал протянутую ему руку.

11:07 a.m.

– Ну всё, бывай, новичок, – сграбастав зависший над пропастью ящик с контейнерами, полными дерьма, отсалютовал на прощание старик и тут же скрылся из виду, оставляя ошарашенного Смертника одного в земляной норе, кишмя кишевшей тваринами самого мерзопакостного вида, слушать топот его торопливых аритмичных шагов.

Грохотание металлических пластин привлекло внимание одной тварины. Она издала стрекочущий звук, вынудивший Смертника передёрнуться и испуганно обернуться, и хищно уставилась на него чёрными бусинами глаз, размеренно шевеля мерзкой квадратной пастью, окаймлённой четырьмя вымазанными человеческой кровью серповидными жвалами. Смертник судорожно сглотнул, наблюдая за тем, как в ней среди рядов треугольных зубов исчезает рука имбецила Джонни. Именно из-за этого горбатого недоразумения, которое несколькими минутами ранее с дикими воплями набросилось на него, сбило с ног и сбросило в яму вместе с собой, он сейчас и оказался в столь плачевной ситуации. Однако истинным виновником произошедшего являлся чёртов старик, который всю дорогу намеренно выбешивал горбуна, открыто насмехаясь над его заявлениями о том, что от респиратора несёт немытым хером и блевотиной, чтобы затем в нужный момент свалить всё на ничего не подозревающего Смертника, хихикавшего за компанию.

– Старый ушлёпок! – отвлекшись на захлестнувшие его гневные размышления, ругнулся Смертник и тут же пожалел об этом, стоило только услышать металлический визг уставившейся на него тварины. Ничего хорошего он не сулил.

Широко оттопырив жвала, тварина резво заскребла своими насекомьими лапами, обтянутыми морщинистой, покрытой пятнами волосяных клочков, человеческой кожей, недвусмысленно давая понять, что одного Джонни ей недостаточно. Смертник от страха чуть было не лишился сознания, однако вовремя вспомнил о лазерном пистолете, выданном со всем прочим барахлом после часового инструктажа, который процентов на семьдесят пять состоял из поливания их отборным дерьмом. Дрожащими руками он выхватил агрегат из-за пазухи и навел на мчавшуюся навстречу погань.

– А-А-А-А!!! – под безрассудный запальчивый крик палец надавил на щербатую кнопку спуска и… ничего не произошло. Энергетический пучок лениво скользнул по затёртым позолоченным кольцам на удлинённом стволе и рассеялся, не добравшись до преобразовательных катушек. Судя по показаниям приборной панели, всё дело заключалось во вздувшемся газовом баллоне, изрядно залежавшемся на военных складах. Того газа, что с трудом пробивался сквозь замшелый клапан подачи, попросту не хватало для создания достаточного количества взрывной энергии, необходимой для дальнейшего преобразования в плотный лазерный луч. Но, как бы то ни было, тварь уже опасно приблизилась. Плюс, вопль привлёк внимание ещё троих.

Отчаянно вдавливая побелевшим пальцем проклятую кнопку, Смертник обречённо смотрел, как всё быстрее приближалась поганая тварина, прожорливо поигрывающая жвалами, с которых капала вниз бледно-кровавая слизь. Отступать было некуда: за спиной двухметровая земляная стена, настолько сухая и сыпучая, что вскарабкаться по ней на поверхность просто не представлялось возможным. Мысль о скорой и неотвратимой кончине, панически заметавшаяся в голове, привела в движение целый сонм механизмов, испуганно разрождающихся мельтешащими перед внутренним взором картинами из прошлого в совершенно хаотичном порядке. Наверное, именно это и называется «вся жизнь перед глазами пролетела». От воспоминаний о своём повышении и о том, как легко оно ему далось, сердце Смертника тоскливо ёкнуло: «Какой же великий ум погибает…»

И тут в сознании что-то щёлкнуло. Точно! Он же ведь чёртов гений!

Вонзившись ногтями в приборную панель пистолета, Смертник нещадно вырвал её вместе с креплениями, благо она и так была вся расхлябанная, и отшвырнул в сторону. Перед глазами появилась газовая камера, в которой скапливался газ непосредственно перед подачей на элемент зажигания. Бегло изучив внутреннее устройство интуитивным взглядом, он немедленно избавился от всех защитных заслонок, предотвращающих перегрев и возможность последующего взрыва, после чего оторвал заплатку от ватника, перетянул ей спусковую кнопку и швырнул в надвигавшуюся тварину.

Безмозглая тварь инстинктивно схватила жвалами пистолет и, остановившись, немедленно отправила его в свой поганый рот. Другие тварины рядом с ней тоже остановились и завистливо уставились в жующую пасть. Одна из них, самая мелкая, даже предприняла дерзкую попытку отобрать это весьма сомнительное угощение, за что получила мощного леща здоровой зигзагообразной задней лапой.

А затем прогремел взрыв, утопивший сумрачную нору в слепящей вспышке белого света. Да такой несоразмерно мощный, что Смертника, едва успевшего прикрыть глаза руками и отвернуться, буквально вытолкнуло наружу взрывной волной. С истошным визгом, в котором, впрочем, угадывались искренние нотки облегчения, он плашмя шмякнулся на металлический ржавый лист и принялся кататься по нему как оголтелый, стараясь сбить пламя со своего полыхающего зада. В конце концов ему это удалось, но от штанов пришлось избавиться.

– Как же так получилось?.. – изнемогая от усталости и стресса, делая дыхательные паузы между словами, понуро промямлил он, раскинувшись на земле и глядя в хмурое мрачное небо. Однако у неба не нашлось для него ответа. Чего нельзя было сказать о потревоженной и оттого обозлившейся омертвелой земле.

Не успело чёрное жерло норы полностью затянуться, как земля внезапно пришла в движение. До спины наивно полагающего, что всё уже закончилось, Смертника докатились отголоски подземных вибраций, которые с каждой секундой становились только ощутимей. Тревожно вскинувшись, он принял сидячее положение и крутанул головой в том направлении, откуда исходили эти странные толчки. От увиденного сердце едва не выпрыгнуло из груди, застряв где-то в горле, а душа трусливо удрала в пятки: прямо на него стремительно надвигалось нечто чудовищное, вздымающее к небу земляные бугры, которые практически мгновенно оседали, превращаясь в сыпучие воронки, расходившиеся по округе подобно кругам на воде.

Животный страх буквально парализовал всё тело, и даже бьющийся в истерике мозг, посылающий один за другим сигналы к бегству, никак не мог на это повлиять. Обречённому Смертнику только и оставалось, что встретить свою смерть со вселенской безысходностью в широко распахнутых глазах. Секунда, другая – и вот она, принявшая обличие неведомой твари, сопровождаемая градом земляных брызг, вырвалась из обвалившейся норы и заслонила собою небо. Смертник робко посмотрел наверх, чтобы напоследок запечатлеть её ужасающий лик, однако вместо того, чтобы ужаснуться, внезапно омерзительно скривился и, резво стянув респиратор на подбородок, вытошнил под себя всё то, что удержал в раздевалке.

– Вэлика муравина жопка! – вернув всё как было, воскликнул он, отрезвлённый омерзительным обликом громадной тварины, парящей у него над головой. То была кощунственного вида тварь, похожая на тех, что копошились в норе, но при этом обладающая резкими человеческими чертами. Верхняя её половина уж больно сильно походила на дряблое, обросшее жировыми складками старушечье тело с закостеневшими в полусогнутом состоянии руками с выгнутыми назад кистями, скрюченные пальцы которых превратились в сплошные когти. Голова также частично напоминала человеческую с полуоблезлым черепом, покрытым редкими прядями всклокоченных жидких волос, однако была сильно изуродована противоестественными монстровидными вкраплениями, такими как щетинистые усищи, прорастающие там, где брови соединялись с переносицей, большие чёрные выпученные глазища, смещённые набок, невероятных размеров квадратная клыкастая пасть, съезжавшая на шею, и комплект из четырёх удлинённых серповидных жвал ещё даже более устрашающего вида из за наличия иглоподобных наростов вдоль всей длины. Нижняя половина, прорастающая аккурат из-под самой последней, самой толстой и трепетавшей на ветру складки, которая с противными хлопками шлёпалась об отвисшие до самого пупа груди, практически не выделялась на фоне сородичей, если бы не одно «но». Гигантское такое «НО», которое, вкупе с вышеупомянутыми грудями, собственно и спровоцировало приступ тошноты: с конца вытянутого брюшка словно хвост свисала старческая мошонка, покрытая кучерявой волосяной мочалкой! – Шо цэ за срана мэрзость?!

Уродливая тварина, не иначе как оскорбившись, издала пронзительный злобный визг и, сложив за спиной кожистые крылья, спикировала на Смертника, оттопыривая устрашающие жвала. Мозг в очередной раз панически приказал бежать, и на этот раз приказ сработал: Смертник подскочил и опрометью бросился в направлении древних руин зданий старого мира, над которымы размытым пятном на горизонте высилась верхушка родного муравейника. Вот только припрятанный в заднице презент от сестрицы никуда не делся, отчего бежал он прихрамывая и неуклюже переставляя ноги. Этого едва хватило на то, чтобы избежать участи быть пойманным жвалами и добежать до развалин, в которых можно было укрыться от глаз разозлённой твари, да переждать, пока она не утихомириться и не уберётся восвояси.

Однако его плану не суждено было сбыться. Да, после нескольких бесплотных попыток проникнуть внутрь сквозь многочисленные дыры на частично обвалившихся крышах, тварина повторно разразилась озлобленным визгом и, приземлившись, проворно скрылась под землёй, мастерски орудуя своими деформированными руками. Однако сделала она это отнюдь не для того, чтобы наблюдавший за ней через прорехи в изъеденных временем стенах Смертник облегчённо выдохнул и бессильно скатился на прохладный фундамент. Не-ет. Её замыслы оказались куда более коварными, что при некотором сходстве с человеком явно свидетельствовало о наличии какого-никакого разума.

Не прошло и пары минут после её исчезновения, как уцелевшие до сих пор стены дрогнули, с потолка посыпалась каменная крошка, а пол под задом Смертника знакомо завибрировал. Ясно осознавая, к чему это ведёт, он в ужасе подскочил и поковылял на выход, но коварная тварь, словно предвидя это, в тот же миг вырвалась из-под пелены бетона, обрушив всё позади себя и тем самым отрезав путь к спасительному муравейнику. Смертник кинулся было обратно к норе, но там его поджидал неприятный сюрприз: мерзкие сородичи этой гадины плотняком окружили развалины.

– Мамочки… – совсем по девичьи всхлипнул Смертник, с безнадёжной ясностью понимая, что на сей раз ему не удастся выкрутиться. Но в подобной череде неудач всегда найдётся место для одной счастливой возможности.

Устаревшее ии-устройство на руке неожиданно подало признаки жизни, даже несмотря на то, что сам Смертник, повозившись с ним некоторое время, не смог заставить его элементарно активизироваться, хотя всё необходимое для запуска вроде бы имелось.

– … Меня… слышно… – раздался незнакомый женский голос, сопровождаемый зубодробительным шипением.

– Д-да… – не без удивления пробормотал Смертник, боязливо взирая на подступающих тварин.

– … Мне… нужен… права… администратора… – с перебоями сообщил голос. – …Предоставь…

– М-мне… Мэни ща нэ до цэго! – разнервничавшись, выпалил Смертник, когда тень огромной тварины вновь накрыла его.

– … Если… хочешь… жить… делай… – категорически заявил голос, и Смертнику ничего более не оставалось, кроме как исполнить просьбу.

Засранная в хлам система, баганутое управление и собственное волнение пополам со страхом далеко не сразу позволили Смертнику попасть в инженерное меню и предоставить доступ неизвестным источникам, подключаемым извне.

– …Что… за… бесполезный кусок хлама! – избавившись от помех, возмутился голос. – Времён старикана, не иначе.

– Можэ ужи пидмогнэшь мэни?? – нервозно вопросил Смертник, пятясь назад от орды кровожадных тварей. Радовало в этой ситуации только одно: застывшая в воздухе тварина пока всего лишь наблюдала за происходящим внизу и, по всей вероятности, наслаждалась зрелищем.

– Да не трясись ты, – небрежно отмахнулся голос, – сейчас всё сделаем. Лучше заткни покрепче уши.

Не без тени сомнения Смертник вонзил два пальца в слуховые каналы. Экран ии-устройста засветился, выводя на дисплей 3D модель местности. В том месте, где располагались руины, вспыхнула жирная точка. Голос бросил победоносное «да», после чего начался процесс подключения. Смертник в мимолётном любопытстве мотнул головой в направлении точки и увидел обтянутый силовыми кабелями проржавевший зелёный столб, верхушка которого была утыкана оповестительными рупорами. Как только связь установилась, все они как по командеповернулись на тварин и дружно взвыли. Затем взвыли и тварины, сражённые мощной резонансной звуковой волной. Уши Смертника никогда прежде не слышали ещё столь адской какофонии. Даже сквозь пальцы казалось, что его барабанные перепонки вот-вот взорвутся. Хорошо, что она не продлилась долго. Хватило и пол минуты, чтобы наземные твари разом завалились на спины и в предсмертных конвульсиях задрыгали задними лапами.

– Спасибо… – как только звон в ушах спал, побормотал в ии-устройство Смертник. – Большое спасибо…

– Рано ещё меня благодарить… – с каким-то неясным лукавством произнёс голос. – Посмотри наверх.

Смертник поднял голову к небу, а увидел контуженную, но до сих пор ещё живую тварь. Кадык судорожно дёрнулся.

– И-и ч-что же делать?.. – страшливо промямлил он, с ужасом смотря за тем, как уродливая тварь яростно трясёт черепом, пытаясь прийти в себя.

– Бежать, – просто ответил голос, и на дисплее быстро выстроился маршрут. – Вот сюда. Заброшенный оружейный завод.

И Смертник побежал. Побежал, игнорируя боль и усталость, так быстро, как только был способен. Однако вряд ли смог оказаться быстрее чем в прошлый раз, вследствие чего очухавшаяся тварь настигла его примерно на половине пути. Фора закончилась, и гонка стремительно приобрела смертельный характер, из которой он, к сожалению, вышел аутсайдером, оказавшись схваченным жвалами тварины прямиком у самого финиша. Если бы в дело под громогласные воинственные крики не вмешалась новообретённая тайная покровительница, ловко высадившая по безобразной старческой мошонке короткую очередь из архаичного пулемёта одной из уцелевших оборонительных вышек, всё могло бы закончиться плачевно.

Лишившись своих шаров, которые просто плюхнулись вниз и остались валяться где-то на территории периметра, тварь истошно и как-то даже горестно заверещала, ослабив хват, и Смертник соскользнул вниз, морально приготовившись к падению, однако нижнее жвало как назло пропороло ватник, заставляя его беспомощно барахтаться в воздухе. Извиваясь словно уж, он отчаянно пытался соскочить с крюка, пока сквозь адреналиновый дурман в голову не пробилась логичная и до смешного банальная мысль: всего-то и нужно что избавиться от ватника. Воодушевлённой ею Смертник тотчас расстегнул все заклёпки и сделал это весьма своевременно: под ногами как раз воззияла дыра, ведущая внутрь завода. Тварина спохватилась лишь за миг до того, как вопящий он полностью растворился в черноте дыры, и от красноречивого пышущего лютой ненавистью взгляда, которым она его наградила, Смертника бросило в дрожь.

Вопреки всем ожиданиям, приземление выдалось мягким. Позже он обязательно поблагодарит за это человека, который так удачно подставился под его многострадальный зад. Однако сейчас нужно как можно скорее валить отсюда: это тварь ясно дала понять, что отступать не намерена.

– Улэпётывати! Улэпётывати отсэда, братки! – подскочив на ноги, просипел он и для большего эффекта стал погонять собравшихся здесь людей руками, совершенно не вникая в суть происходящего вокруг. – Иначе оно сожрёт вас!!

– Ты ещё что за лысый, сучка, хрен??? – изумлённо воскликнула хорошенькая молодая цыпа с двумя курчавыми косами и необычайно притягательного цвета молочного шоколада кожей.

– Я-я?.. – благоговейно промямлил Смертник, у которого от одного только взгляда на экзотическую красотку стеснило в груди. И в штанах. – Н-ну я-я… я-я…

Договорить он не успел: разъярённая тварина безрассудно протаранила прогнившую крышу завода и своей изодранной тушей, оставшейся не только без мошонки, но теперь ещё и без крыльев приземлилась прямо на металлический череп превратив его в лепёшку. Это очень расстроило громил в зелёных накидках, и они самоотверженно бросились на неё в атаку с голыми кулаками. Перепуганный до чёртиков Смертник рванул было в противоположенную от побоища сторону, но за мгновение до превращения в уголёк будучи зажаренным электрической решёткой, незамеченной в поднявшемся густом облаке пыли, чья-то рука схватила его за воротник.

– Жить надоело? – негромко поинтересовался мрачный тип с надвинутым на лицо чёрным капюшон.

– Н-нет… – робко промямлил Смертник, инстинктивно испугавшись отзвука чего-то нечеловеческого в голосе незнакомца. – С-спасибо…

Незнакомец коротко кивнул, отпустил воротник и устремил взгляд на тварину, что остервенело кромсала зелёных человечков.

– Тринадцатая… – с некоторым сожалением произнёс он и с помощью голосовой команды вызвал помощника, но был неожиданно перебит истеричным голосом голограммы ии-устройства красотки, которая поносила хозяйку на чём свет стоит. Стоило отметить, что красотка тоже не оставалась в стороне, поливая своё устройство такими грязными ругательствами, что Смертник, невольно представивший себя на его месте, снова возбудился.

– Да иди ты в очко, сучка! – раздосадовано огрызнулась красотка, когда голограмма начала попрекать её нарушениями стандартов какого-то там сервиса, и, быстро поправив лямки на плечах, со всех ног помчалась к бреши, проделанной твариной. – Я ж не спецом так проеб…

– Верни нож, – твёрдо окликнул её незнакомец, но на пути красотки внезапно возник зелёный здоровяк, отброшенный к её ногам пинком лапы, который, подскочив, ни с того ни с сего вдруг напал на неё, но был остановлен хладнокровным ударом ножа в висок.

– Забирай, сучка, – отпихнув тело в направлении незнакомца, раздражённо бросила красотка и понеслась дальше.

Незнакомец, словно тень, скользнул к мертвецу и преспокойно выдернул нож из его головы. В воздух брызнул кровавый фонтанчик, который, впрочем, не произвёл на незнакомца совершенно никакого впечатления. Мало того он без колебаний перерезал этим же ножом глотку другого, напавшего на него, здоровяка в зелёном, а затем глумливыми жестами вытер окровавленное лезвие о его накидку. Но вот шокированного Смертника, смотрящего на всё это с побледневшим лицом, наверняка стошнило бы ещё раз, если бы в опустелом желудке осталось хоть что-то. Когда же оторопь спала, Смертник очертя голову ломанулся на выход, опасаясь оказаться на месте покойников.

Едва он добрался до груды обломков, за спиной раздался оглушительный визг. Терзаясь самыми наихудшими опасениями, Смертник робко обернулся и все его догадки тут же подтвердились: неугомонная тварина смотрела прямо на него, гневно скаля пасть. Она резко сорвалась с места и кинулась следом, вынуждая вопящего от страха Смертника вскарабкаться наверх с фантастической скоростью. Выпрыгнув наружу, он неудачно приземлился и, кувыркнувшись через голову, растянулся на земле. Попытался подняться, но почувствовал острую боль в левой лодыжке. Однако повторный визг тварины, прозвучавший в опасной близости, заставил его подскочить и, наплевав на вывих, поскакать вперёд на одной ноге.

Выскочив за ворота, он неожиданно для себя разглядел невдалеке силуэт красотки, которая сидела посреди дороги на коробе и возилась с правым роликом. Обрадованный Смертник на окрылённой извечным спермотоксикозом ноге поскакал к ней, напрочь позабыв о чудовищной погоне. Однако она начисто игнорировала все его попытки обратить на себя внимание, предпочитая в перерывах между озлобленными поколачиваниями ролика кулаком собачиться с собственной голограммой. Да и тварина вскоре живо напомнила о себе, звучно разнеся в щепки значительный пласт кирпичного ограждения. Красотка от неожиданности подскочила, отчаянно выругалась, проклиная понедельник, и пнула правой ногой валявшийся рядом блок кирпичей, да с такой силой, что передний колёсик просто отвалился, после чего схватила короб и пустилась в бегство. Однако Смертник не собирался вот запросто её отпускать.

– Какого хрена ты творишь, сучка плешивая?! – чудом удержавшись от падения, возмутилась она, когда Смертник, совершив рывок, обвился руками вокруг её талии и повис. – Свалил нахер!

Но несмотря на все тычки, плевки и оскорбления Смертник так и не свалил, блаженно уткнувшись лицом в привлекательную попу своей случайной извозчицы. Во всяком случае до тех пор, пока они не доехали до разрушенного одноуровневого муравейника, из которого, стоило только преследовавшей их твари взвизгнуть, выскочил здоровенный гигант с полным безумия лицом и двумя огромными тесаками в руках.

мясо…хрм-грм…Мясо…хррм-гррм…МЯСО!!!

9:00 a.m.

Проснувшись, он испытал всепоглощающее чувство полной опустошённости. Казалось, будто те немногие искорки жизни, что ещё залежались на дне его измученной души, вдруг взяли и разом истлели, оставляя после себя холодное беспросветное отчаяние да гнетущее безмолвие. Видимо, причиной тому послужил тревожный, беспокойный сон, отпечатавший на щеках и подушке свой горько-солёный след, однако он больше не помнил своих снов. Они давно превратились в бездонную чёрную пропасть, которая тёмными ночами выдирала из него зубами душу, пережёвывала и выплёвывала её за секунды до пробуждения. Может, где-то на этом промежутке она и видела какие-то сны, но ревностно не желала ими делиться. Возможно, пыталась таким образом уберечь хрупкий воспалённый разум от безумного срыва, который капля за каплей стирал всё человеческое, что в нём оставалось.

– Может сегодня… – приняв сидячее положение и прислушавшись к собственным ощущениям, отрешённо спросил он сам себя и посмотрел на прикроватную тумбочку, примостившуюся у изголовья сонной капсулы.

Распознав отпечаток большого пальца, тумбочка удовлетворённо пиликнула, и на её передней облицовочной глади проявились ручка и квадратная дверца. Он с зарождающимся в груди трепетом потянул за ручку и достал с верхней полки модифицированный револьвер. Прикосновение к металлической рукояти вызвало в нём стойкое отвращение, порождённое моральными убеждениями его от природы миролюбивой натуры пацифиста. Но он больше не мог, не хотел продолжать и дальше влачить своё жалкое существование на полставки, а потому пересилил себя: торопливо схватил со дна последнюю пулю и нервно подрагивающими пальцами затолкал в барабан, желая покончить со всем этим, пока ещё пребывал в здравом рассудке. Однако едва тот с глухим щелчком захлопнулся, и чёрное дуло обдало ледяным дыханием область у виска – его вдруг охватил безотчётный, почти животный страх. В полумраке крохотного жилого отсека ему почудился ужасный рогатый силуэт с дьявольски горящими глазами, которые пристально наблюдали за ним, точно дожидаясь развязки кровавой драмы.

– Нет, нет, нет, – слёзно запричитал он, царапая кожу виска трясущимся в дрожащей руке дулом револьвера. – Уходи, убирайся! Не мешай мне сделать это! Молю тебя!

Но силуэт стоял не шелохнувшись, а его горящий взгляд всё также сеял в истерзанной душе смятение, заставляя её отступиться от своей опеки и явить украденные сны. И вопреки желанию она неумолимо отступала, слабела с каждой секундой, не в силах больше сдерживать поток рвущихся наружу постылых воспоминаний.

– Давай. Ну давай же! – чувствуя, как змеями ворочаются они в голове, от отчаяния практически прорычал он, пытаясь заставить одеревеневший палец спустить курок. – Сделай это уже наконец, чёртов трус!

Но было уже поздно. Кошмарные сны-воспоминания бешенным калейдоскопом завертелись перед глазами, вытаскивая из подсознания другую его личность, возникшую в результате трагических событий прошлого.

…Оглушающий визг сирен, канонада нескончаемых выстрелов и душераздирающие крики умирающих людей разрывали голову на части. Разодранные в клочья мёртвые тела и хлюпающая под ногами кровь выбивали из равновесия, лишали лёгкие воздуха, а колени уверенности. Хотелось сбежать от всего этого прочь. Забиться в самый тёмный уголок, свернуться там калачиком, заткнуть уши и молиться, чтобы всё поскорее закончилось. Но бежать было некуда. Тварины, напавшие на муравейник, нарушили герметизацию нижних этажей, в связи с чем вышестоящие чины приняли ужасное и бесчеловечное решение: отсоединить повреждённый корпус от основного строения. Последствия сего решения обрекли на смерть множество невинных жизней, среди которых были женщины и дети – члены солдатских семей, проживающих в жилой части военного корпуса. Пагубное воздействие зачумлённой атмосферы в короткий срок убило их всех, а оставшиеся в живых солдаты оказались в западне, вынужденные сражаться с полчищем богомольных ящериц, заполонивших все коридоры. Положение усугублялось ещё и тем, что эти твари обладали просто чудовищной регенерацией, практически мгновенно залечивающей любые полученные в бою увечья. Боеприпасы заканчивались катастрофически быстро, а единственный путь на склад давно был отрезан десятками столпившихся в узком проёме монстров. В подобной ситуации не оставалось ничего иного, кроме как встретить свой конец с гордо поднятой головой. Многие именно так и поступили, давая монстрам достойный отпор до самого последнего вздоха, но только не он. Всё, что он мог – беспомощно стоять посреди этой чудовищной бойни и с содроганием взирать, как одного за другим убивают его товарищей.

– Проклятье! – выругался вдруг кто-то за спиной, выведя его из транса.

Он обернулся и увидел сержанта, который со злостью зашвырнул своей плазмопушкой в надвигавшуюся тварину. Увесистый угловатый приклад угодил точно в пучеглазый глаз, который тут же лопнул как мыльный пузырь, обдав всё вокруг дурнопахнущей склизкой дрянью тошнотно зелёного цвета. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить тварь. Жутко шипя, она набросилась на обидчика и крепко зажала его в своих согнутых пилообразных лапах.

– Рядовой! – встретившись с ним взглядами, натужно просипел сержант, пытаясь выскользнуть из смертельных объятий. – Помоги мне!

Откликнувшись на зов о помощи, он незамедлительно вскинул пушку, но как только взял тварину на мушку – тело проняла крупная дрожь. Даже в столь экстремальной ситуации пацифист внутри него отчаянно противился одной лишь мысли о том, чтобы причинить вред какому бы то ни было живому существу. Дыхание участилось, жадными глотками заталкивая воздух в лёгкие и мешая прицеливаться. От этого быстро закружилась голова, а руки и ноги поразила пугающая слабость, наполняя беспокойное сердце паникой.

– Я… я… я н-не…

– Сука! – гневно проревел сержант и яростно саданул тварь по лупоглазой треугольной морде. Она пронзительно зашипела, но хват не ослабила. Наоборот: стиснула сержанта так, что у него изо рта на щетинистый подбородок хлынула кровь. Но и он не собирался сдаваться, продолжая наносить жёсткие удары головой до тех пор, пока тварина не выпустила его из смертельных объятий.

– Дай сюда, позорище! – проворно метнувшись к нему, рявкнул сержант и без труда вырвал пушку из ослабленных смятением рук. – Никчёмный кусок дерьма! Надеюсь, что хотя бы после смерти ты отрастишь яйца и вызовешь несварение у сожравшей тебя тварины, – зло добавил он и не жалея сил приложил его прикладом в челюсть.

Он грузно повалился на пол спиной, сильно приложившись затылком, и все дальнейшие события происходили для него словно в тумане, смутно отпечатываясь в закоулках угасающего сознания.

Вот сержант с гортанным кличем расстреливает в упор напавшую на него тварину… Затем он уже сражается с парой её сородичей, сжимая в кулаке зазубренный с двух сторон тесак… Далее происходит нечто ужасное: подкравшаяся с тыла тварина словно ножницами отсекает руку сержанта по самое плечо, лишая его последнего оружия… Однако вместо того, чтобы смириться со своей судьбой и сдаться, сержант в припадке неистового безумия хватает утерянную конечность и, размахивая ей точно страшной дубиной, колошматит подступающих тварин до тех пор, пока одна из них, изловчившись, не пронзает его грудь насквозь… Но даже в такой безысходной ситуации, будучи вздёрнутым в воздух и всё глубже насаживающимся под тяжестью собственного веса на две торчавшие из-за спины лапы, он не сдаётся, выхватывая здоровой рукой из нагрудного кармана гравитационную гранату, и с вымазанной кровью жуткой ухмылкой выдёргивает зубами чеку…

Взрыв окончательно вышиб из него дух. Когда он очнулся – не было ни сержанта, ни тварин, ни даже самого корпуса. Лишь растянувшаяся на сотни метров вокруг выгнившая пустошь, на которую его забросило ударной волной. Чёрная земля здесь источала особый гнусный смрад, что, проникая в лёгкие, до умопомрачения сжимал их своей зловонной лапой, грозясь раздавить как ничтожного таракана.

Желая немедленно отделаться от этой удушающей вони, он попытался подняться на ноги, однако с прискорбием обнаружил, что они обе сломаны. Помимо этого, острая боль в груди, усиливающаяся при дыхании, недвусмысленно давала понять, что рёбра также не уцелели. А болезненного вида вспухшие вены, проглядывающие сквозь дыры порванных перчаток, намекали на то, что действие супрессанта заканчивается. В общем, расклад был явно не в его пользу. Быть может, самым верным решением было ничего не предпринимать и спокойно дожидаться своего конца, ведь в конечном счёте шансы выжить в таком состоянии, да ещё и во внешнем мире крайне ничтожны, если и вовсе не нулевые, однако он, воодушевлённый примером сержанта, решил бороться за свою жизнь до последнего. Хоть и не представлял, ради чего. Но решение уже принято, а потому он вколол в шею супрессант из запасного патрона и, стиснув зубы, пополз вперёд, вороша локтями рыхлую землю.

Прошло несколько дней. Вечером второго закончилась фляга с водой. День спустя в патроне остался последний супрессант. Но он, измождённый голодом, охваченный лихорадкой и практически тронувшийся рассудком, упорно продолжал ползти, по-прежнему надеясь выбраться из этой тлетворной пустоши, которая на деле оказалась гораздо, гораздо длиннее предполагаемых нескольких сотен метров. Навязчивый и даже в какой-то степени пугающий инстинкт выживания безостановочно гнал его искалеченное тело вперёд, за исключением тех моментом, когда оно, полностью выбившись из сил, цепенело и отказывалось двигаться дальше без передышки. В это время воспалённый мозг вместо спасительного забытья из раза в раз мысленно возвращался в тот проклятый день и с затаённым восторгом воспроизводил по памяти героическое сражение сержанта с подлыми ящероподобными тваринами. Подобная зацикленность сама по себе была довольно странной, больше походившей на нездоровое помешательство, однако, как оказалось позднее, это было ещё далеко не самое жуткое. Поистине жутко стало, когда возросший голод внёс свои коррективы: воспоминания о тех ужасных влажных хлопках, с которыми сержант колотил своей утерянной рукой тварин, разбрызгивая кругом кровь и разбрасывая мясные ошмётки, отлетавшие при соприкосновении с пилообразными лапами и топорщившимися хитиновыми чешуйками, наполняли рот вязкой голодной слюной, просачивающейся сквозь возбуждённо трущиеся друг о друга челюсти. Дико хотелось вгрызться зубами в чью-нибудь плоть, откусить кусок побольше и почувствовать, как радостно плещется язык в тёплой кровавой ванне. Чудовищное желание. Пацифистская душа, до сих пор ещё имевшая какой-то вес во всём этом безумии, обливалась скорбными слезами и всеми силами старалась огородить его от этого, насильно вырывая из прочного сна и возвращая в реальность. Головой в тот же миг завладевал всепоглощающий инстинкт, начисто вытесняя всё лишнее. Однако долго так продолжаться не могло.

Утром пятого дня, прежде чем отключиться, он напряг оставшиеся силы и вколол себе последний супрессант. Однако на этот раз голодные сны не сумели надолго удержать его в своих страшных оковах, и внутренний пацифист был здесь не причастен. Его пробудил слюнявый шершавый язык, неприятно лизнувший лоб. Сквозь едва приоткрытые веки он безразлично уставился на расплывчатый силуэт склонившейся над лицом тварины, которая своим видом напоминала волосатый шар с рожками, стоящий на шести тонких и длинных ножках. Наверное, при иных обстоятельствах стоило бы испугаться и попытаться убраться прочь, ведь кто знает, чего можно ожидать от этих монстров, но она выглядела более чем безобидно, за исключением больших пугающих глаз с горизонтальными прямоугольными зрачками, которые зловеще горели желтизной. В остальном же это был обычный детёныш, вероятно отбившийся от остальной стаи.

Он попробовал пошевелиться, намереваясь снова отправиться в путь, но тело никак не отреагировало на посылаемые мозгом сигналы. О каком пути вообще могла идти речь, если сил не хватало даже на то, чтобы поддерживать глаза открытыми. Оставалось только закрыть их и вынуждено позволить телу ещё немного восстановиться. Но едва он так поступил – на лицо вдруг капнуло нечто-то густое и тёплое. Оно не торопливо скатилось вниз и осело на сохлых губах, увлажняя многочисленные трещины. Затем ещё несколько капель проследовали тем же маршрутом, образовав во впадине между губами скромных размеров лужицу. Жажда вынудила его приоткрыть рот, чтобы позволить жидкости стечь внутрь, и вот тут произошло неожиданное: жидкость оказалась кровью. Но какой необычный у неё был вкус… Железный привкус пикантно разбавляла сладкая бархатная горчинка, что приятно обожгла горло, скатываясь в пропасть пищевода. Сердце взбудоражено встрепенулось, посылая по коже мурашки, которые подобно электрическим разрядам вмиг наполнили его невиданной бодростью.

Он живо распахнул глаза и словно одержимый стал вращать ими во все стороны, маниакально ища источник этой невероятной сладости. Искать долго не пришлось: как только первоначальное помешательство спало, и взгляд остановился на глупой морде тварины, что до сих пор нависала над ним, с интересом рассматривая жуткими глазищами, он заметил на её треугольном розовом носу кровавый след, по которому вниз готовилась скатиться ещё одна капля, сбежавшая туда аж от самого лба, где родилась из чрева безобразной глубокой раны. Было похоже на то, что кто-то попытался проломить тварине череп броском увесистого булыжника. Рана почти затянулась кроваво-золотистой коркой, но один из её краёв, что свисал над переносицей неприглядным лоскутом кожи, до сих пор кровоточил. От этого вида желудок скрутил голодный спазм, каких он ещё никогда прежде не испытывал. Нездоровые сны окончательно и бесповоротно наложили на него свой страшный отпечаток.

– М-мя… со… – захлёбываясь льющимися через край слюнями, прохрипел он и медленно потянулся рукой к морде тварины. – М-мясо… м-мясо…

Тварина оказалась не из пугливых и даже ласково ткнулась мордой в приближавшуюся раскрытую ладонь. Это её и погубило. Невесомо коснувшись подушечками пальцев жёсткой шерсти, он цепко схватил тварину за вытянутый нос и рывком подтянул ко рту, после чего безжалостно впился зубами в прохладный влажный кончик. Она сдавленно пискнула и начала брыкаться, но его хватка была поистине стальной и крепчала тем сильнее, чем больше он упивался её кровью и плотью. Когда же от носа остался только голый скелет, он повалил агонизирующую жертву на землю и принялся остервенело рвать руками волосатое тулово, с ненасытной жадностью проглатывая выдранные куски и чувствуя, как в тело возвращается жизнь. Внутренняя сила просто била ключом. Причём как в переносном, так и в буквальном смыслах. Армейская экипировка трещала по швам, не выдерживая множившейся мощи растущих на глазах мышц. К тому моменту, как от тварины остались лишь одни обглоданные кости, он вымахал до двух метров в росте и столько же в ширину. Однако это было не самым удивительным во всей этой ненормальной ситуации. Его сломанные ноги и раздробленные рёбра чудесным образом полностью восстановились! И лишь горестные завывания загнанной в угол костяной темницы души омрачали это чудо.

«Что же ты надел? Как посмел обойтись столь жестоко с живым существом? – вопросила она, обливаясь горькими слезами. – Как мог ты так легко отбросить свою человечность?!»

«Ты, ты убийца! – зло кричала она из своей клетки. – Нет, ты даже хуже! Ты самый настоящий мясник! Слышишь?! Проклятый мясник!» …

– Да, – согласно кивнул навалившимся воспоминаниям Мясник, – всё именно так. Следовательно, это, – он убрал револьвер от виска и наградил его брезгливым взглядом, – мне ни к чему. Не зачем мясо порохом портить.

Мясник отстегнул барабан, вытащил пулю и отложил её на край тумбочки. Затем чуть пригнулся, запустил левую руку в зазор между капсулой и полом, немного пошерудил в тамошней темноте и извлёк здоровый самодельный тесак с остро заточенным лезвием, чья ослепительно белая полоса резко контрастировала с неприглядного вида ржавым замызганным обухом.

– Вот это много лучше, – довольно протянул он, полюбовно проведя большим пальцем по острию, которое тут же покраснело от заструившейся по нему крови, а после, замахнувшись, без малейших усилий перерубил пулю надвое, добавляя на поверхность тумбочки новую борозду. И на сей раз последнюю.

– Теперь ты, – проскользив двумя пальцами вдоль всего лезвия и таким образом очистив его от металлической крошки, произнёс он и наставил кончик тесака на устрашавшую ранее тень, которая сейчас приняла жалкий облик той самой съеденной тварины. – Если ждёшь извинений – ты их не получишь. Я съел тебя, чтобы утолить голод и не стану извиняться за свой поступок. Более того: я и дальше продолжу поедать вас, чудовищ, и кормить вашим мясом всех жаждущих, ведь еда – это жизнь. А ещё этот бесподобный вкус… мм…

Мясник, прервавшись, мечтательно заскрежетал челюстями, наполняя рот слюной. Ему вдруг страсть как хотелось вновь испытать это блаженное ощущением на кончике своего языка.

– Решено! – запальчиво воскликнул он, брызгая слюнями в пространство перед собой. – Сейчас же отправлюсь в загон и кого-нибудь съем. Тем более что время завтракать.

Мясник нетерпеливо подскочил с капсулы и, спешно облачившись в рабочую форму, быстро пошагал на задний двор, больше не обращая внимания на рогатую тварину, которой, впрочем, там никогда и не было.

10:15 a.m.

Нервно скрежеща зубами, снедаемый диким голодом Мясник раздражённо наворачивал круги на своей кухне, лихорадочно размышляя о сложившейся непростой ситуации, пока ещё был на это способен. Загон оказался пуст. Пуст! Ни единой вкусной, сочной, жирной тварины, ничего. Причины были более чем очевидны: часть корявого забора из разукрашенных чёрными пятнами плесени досок, как придётся вогнанных в землю и стянутых ржавой погнутой проволокой, в одном месте просто вырвали с корнем и небрежно разбросали вокруг, после чего бессовестно выкрали всех тварин. Именно что выкрали: сами по себе они не могли никуда сбежать с перебитыми-то конечностями. Да и заборные доски не были поломаны, что исключало причастность иных тварей, которые, проголодавшись, решили позариться на чужое. Но кто мог это сделать?

В первую очередь подозрение пало на Дугласа из таверны, как он сам величал свою убогую самодельную хибару, «Жранина из тварины», ведь тот являлся единственным прямым конкурентом во всей округе. Однако же, когда Мясник в поисках справедливости заявился на его порог, то обнаружил лишь груды хлама да покорёженную неоновую вывеску, лишившуюся некоторых букв. Метрах в пятистах от этого беспорядка из земли устремлённые к небу прорастали коричневые сталагмиты – кристаллизованные фекалии тварин. На кончике самого длинного трепыхалась разорванная сеточка для волос, одним концом буквально вросшая в кристалл. Вывод был не утешителен: Дуглас пал жертвой злой иронии. Мясник хоть и соперничал с ним, но всё же снял свой поварской колпак и почтил память бедняги минутой молчания.

Вторым на ум пришёл Котлет. Правда, впоследствии установилось, что этот пришибленный скармливал клиентам лишь давно протухший фарш из когда-то обнаруженного им припасного контейнера, щедро маринуя его в ядрёной смеси приправ, что наглухо отбивала всякие запахи. Серьёзно, от одного только вдоха носом у Мясника напрочь отшибло обоняние, а ноздри словно раскалённой кочергой прочистили. Стало понятно, зачем Котлету понадобился противогаз. Но вот как он умудрился умыкнуть контейнер из-под носа сразу у двух курьерских группировок по-прежнему оставалось загадкой. Ведь аномально тощего хромого Котлета вряд ли назовёшь проворным. Как, собственно, и силачом. Следовательно, с него можно было смело снимать все подозрения.

Помимо них в секторе 43кф1 оставался ещё двухголовый Дженкинс, но он торговал исключительно самогоном, который, насколько знавал Мясник, гнал из собственных продуктов жизнедеятельности. Да и к тому же трусом был знатным. Тварин боялся до смерти, хотя те его особо и не беспокоили. Выслеживая добычу в окрестностях старой химической лаборатории, Мяснику не раз доводилось наблюдать, как тварины просто игнорировали свернувшегося на земле клубком Дженкинса, которому не посчастливилось оказаться снаружи в неподходящий момент. Небось, принимали старика за своего, потому как подобная мутация являлась нонсенсом даже для этого ненормального и неправильного мира.

Однако если это были не они, то тогда кто?..

Зазвучавшая из громкоговорителей ложно весёлая старая детская хоровая песенка, от которой так и веяло какой-то скрытой зловещей угрозой, отвлекла Мясника от тяжёлых дум. Она звучала каждый раз, когда в систему поступало новое уведомление, но вообще подобного не должно было происходить. Видимо, когда набредший на этот брошенный блок Мясник в попытке наладить его работоспособность наобум подключал к единственно уцелевшему суперкомпьютеру различные провода, хаотичными пучками разбросанные по полу, он где-то ошибся. Правило «для каждого провода существует своё гнездо» не работает, если ты и понятия не имеешь, что именно подключаешь.

Мясник прекратил нарезать круги и подошёл к вспыхнувшему монитору, что был вмонтирован в потолок прямо над разделочным столом. Ткнул пальцем на мигавший значок пиксельного конверта и, беспокойно притопывая ногой со скрещёнными на груди руками, стал дожидаться, пока неторопливая анимация вскроет его. Обычно это не занимало более двух минут – мощности одного компьютера катастрофически не хватало на то, чтобы полностью обеспечивать весь хоть и не шибко большой, но всё же целиком автоматизированный блок. Однако на этот раз ожидание затянулось, отчего каждая лишняя минута, протекавшая под жуткий нестройный аккомпанемент детских голосов, который отключался только после прочтения уведомления, неминуемо толкала Мясника на грань безумия, что разрасталось тем больше, чем сильнее становился неподдающийся контролю звериный голод. Когда же письмо наконец открылось, он был уже в шаге от срыва. Но даже с прекращением заунывного ожидания и дьявольской песенки, которая, казалось, была намерено зациклена на самом кошмарном своём отрывке, чуда не случилось. Уведомление стало последней каплей, потому что принадлежало приложению Едакса и извещало о поступлении заказа на два стейка средней степени прожарки от шефа. Мир вокруг в момент окрасился в буйные краски.

11:46 a.m.

Красочное буйство швыряло Мясника по всему сектору в поисках хотя бы одной более-менее подходящей тварины. Гортанно выкрикивая что-то маловразумительное, он метался по постапокалиптическим просторам с двумя тесаками подобно разрушительному торнадо. Порой его ногами плаксиво дребезжало металлическое покрытие, порой из-под каблуков вылетали целые снопы мёртвой земли, а мутный одержимый голодом взгляд тщательно обшаривал каждый сантиметр, заглядывая во все норки и проверяя каждые встречные пещеры. Но всё было тщетно. Создавалось впечатление, словно кто-то, ещё более безумный и опасный для тварин нежели сам Мясник, просто взял, да и истребил всё живое на несколько километров вокруг. И ведь наверняка сделал это назло. Не оставил ни единой, даже задохлой тваринки, с которой можно было бы срезать стейки для жаждущего клиента, а всё прочее съесть.

Бесплотные метания в конце концов привели Мясника обратно на собственную кухню, потому что каким-то чудом сквозь царящий в его голове беспросветный хаос смогла просочиться единственная светлая мысль: а не осталось ли случаем где-нибудь заначки. Воодушевившись этой мыслью, он принялся переворачивать всё до чего касалась рука вверх дном. Новомодные кухонные шкафчики, открывавшиеся тем же способом, что и их коллега, неустанно стороживший изголовье сонной капсулы, разлетались вдребезги лишь от пары могучих ударов тесаков. Две ножки разделочного стола, столкнувшись с разгорячённым носком мясницкого ботинка, согнулись так, будто их в одночасье поразил рахит. Дверца духовки против своей воли покинула отчий дом и была грубо вышвырнута куда-то вглубь полутёмного коридора – места её нового обиталища. Холодильник постигла схожая участь, с тем лишь исключением, что составлять компанию одинокой дверце он отправился целиком. Кто знает, сколько бы ещё продолжался этот погром, если бы прямо посреди жёсткой экзекуции над фотонным зажаривателем Мясник вдруг случайно не расслышал стальной визг какой-то тварины, судя по всему быстро приближавшейся к его обители. Разразившись протяжным неразборчивым ликованием, он прекратил колотить зажариватель о столешницу и вихрем промчался на выход, оставляя за собой липкий след вязкой слюны.

Выскочив наружу, Мясник стал бешено крутить шеей. Под гнётом голодного безумства мир перед глазами превратился в сплошное неразличимое пятно аляповатой расцветки. Сложно было различить хоть что-то. Однако стоило только раздутым ноздрям учуять аромат вожделенного кровавого нектара, взгляд тут же как по струнке устремился в заданном направление. Секунда – и посреди пёстрого пятна чётко вырисовалась громадная тварина, чьё уродливое тело покрывали многочисленные кровоточившие раны. Выпученные глаза Мясника также не оставили без внимания её изорванные крылья, безжизненными лоскутами свисавшие с брюшка, что означало, что ей не удастся скрыться от него в небе. Поросший густой рыжей растительность рот изогнулся в такой жутчайшей ухмылке, которая не присниться и в самом страшном сне. Повторив свой недавний клич, он без колебаний бросился на тварь, крупнее его в несколько десятков раз, размахивая над головой тесаками, словно какой-то дикарь.

Побоище выдалось кошмарным. Округа долгое время содрогалась от чудовищного переплетения тех звуков, которые зародились внутри его кровавого лона. Бешеные гортанные выкрики, срывающиеся в звериное рычание, перемежались отвратительным хлюпаньем срезаемой плоти и мучительной агонией её хозяйки. Когда же к этой инфернальной какофонии примешалось ещё и смачное жадное чавканье, которому позавидовал даже самый заядлый обжора, – происходящее резко перестало укладываться в рамки простого словесного описания. Ведь для того, чтобы передать весь тот ужас, разверзшийся перед глазами невольных зрителей, которые, как выяснилось позже, неотрывно наблюдали за ним, не хватит никаких слов.

– Прекрати, мутант, – отчётливый металлический щелчок оторвал Мясника от пиршества. Он несколько диковато вскинул голову.

Перед ним прямо на брюхе уже мёртвой тварины стояла мрачная персона с надвинутым на лицо капюшоном. В правой руке у неё был серебристый пистолет. Смертоносное дуло прицельно смотрело на его лоб.

– И ты здесь, сучка! – недовольно воскликнули за спиной и тут же добавили: – Да отцепись ты уже наконец, лысый хрен! Сучка!

Игнорируя опасность, Мясник столь же дико обернулся и сощурил глаза, чтобы приструнить расплывшийся мир, не сильно спешивший возвращаться в норму, даже несмотря на утолённый голод. С некоторой заминкой он различил двоих людей, однако похоже его вид сильно напугал их. Парень по девичьи вскрикнул и прямо-таки вжался лицом в спину девушки, которая, в свою очередь, перестала отвешивать тому тумаки и настороженно уставилась на Мясника в ответ.

– Ой-ёй, – неожиданно воскликнул Мясник, разглядев форму Едакса на девушке. – Вы ведь за заказом приехали, не так ли? – миролюбивым тоном поинтересовался он, слезая с туши. Персона, державшая его на прицеле, равнодушно опустила ствол, но с места не шелохнулась.

– Да… – неуверенно ответила девушка, ничуть при этом не ослабляя бдительность.

– Статус хоть смени, сучка! Долго ещё будешь штрафы собирать? – влезла в разговор голограмма, возникшая из её ии.

Повелев голограмме заткнуться в тряпочку, девушка активировала экран устройства поворотом запястья и с горестным вздохом провела двумя пальцами вбок.

Из наружных динамиков зазвучали детские голоса – не иначе как пришло оповещение о прибытии курьера в ресторан. Мясник скривился, чем вновь напугал следившую за ним парочку. Подметив сей факт, он удивился, капитально обтёр тесак, что был меньше покрыт ржавчиной, об штанину, и пристально посмотрел на лезвие.

– Ой-ёй, – ахнул он, глядя на своё страшное отражение, сплошь покрытое кровослизью и присохшими к усам и бороде кусочками плоти. Ещё не до конца сошедшая ухмылка также нагоняла жути. В общем, реакция людей была более чем оправданной.

Искренне извинившись за столь неподобающий вид, Мясник в спешке вытер лицо о край замасленного фартука, после чего, попросив подождать минут пятнадцать, срезал с брюха два круглых мясных ломтя и быстрыми шагами двинулся на кухню, готовить. Но едва он добрался до порога своей обители, как вдруг с неба на неё внезапно пролилась серебристая струя, с шипением обволакивая её стены словно смола. Одновременно с этим позади загорланило чьё-то ии устройство:

– СВИНЦОВЫЕ ОСАДКИ! ВСЕ НЕМЕДЛЕННО БЕГИТЕ В УКРЫТИЕ!

Не суй свой нос куда не следует…

Несколькими днями ранее.

Пятница, 5.40 p.m.

– Эй, – прозвучал чей-то протяжный оклик в наушниках. – Эй. Меня слыхать? Приём. Приём, ёпта.

Последовала череда глухих постукиваний. Недовольно цокнув языком, она отложила тарелку с горячим хрустящим тостом, хорошенько сдобренным вкусным сливочным маслом, и вывела на один из мониторов изображение с камеры дрона в секторе 43кф1. На экране крупным планом показалось обезображенное жуткими шрамами лицо, хозяин которого пытливо крутил в руках дрон, периодически барабаня по нему костяшками. Приблизившись блестящими по-детски пухлыми губами к изогнутому микрофону на столе, она с холодком в голосе произнесла:

– Ещё раз ударишь моего дрона – убью. – И в подкрепление своих слов активировала проржавевший, но всё ещё работоспособный пулемёт с угловой оборонной вышки, когда-то в прошлом охранявшей оружейный завод, являвшейся частью военного комплекса. Он демонстративно нацелился на грубого пришельца в зелёном курьерском плаще.

– Да тиха ты, тиха, – оценив угрозу, примирительно проговорил дкашник и возвратил дрон на крышку мусорного бака, где тот и лежал до этого. – Видишь, всё пучком. Не кипишуй.

– Чего хотел? – как бы ворчливо бросила она, стараясь ненароком не выдать голосом своего ликования. Маленькие победы всегда радовали её немного больше положенного. Возможно, сказывался юный возраст и малость раздутое самомнение. Но стоит отметить – небезосновательно.

– Дельце тут одно нарисовалось, помощь требуется. Какой-то хрен гасит наших пачками. Надобно выследить ублюдка. Осилишь?

– Ты смеешь во мне сомневаться?! – оскорбилась она, стараясь наглядно продемонстрировать это голосом. Вышло как-то неубедительно. Пришлось дополнительно зарядить по ногам грубияна автоматной очередью.

– Харош! Харош! ДА ХАРОШ!!! – возопил он, отплясывая безумные танцы ногами, мельтешащими среди кустистых облаков чёрной пыли. – Был не прав, попутал! Звиняй!

Вдоволь навеселившись, она прекратила пальбу и, хорошенько прокашлявшись, включила предусмотрительно замьюченный микрофон. Показать свой авторитет – дело одно. Но вот открытое насмехательство над потенциальным клиентом приведёт лишь к его потере. Нехорошо для бизнеса. Ровно как и для одной сладкоежки, которая просто не смыслит жизни без разных вкусностей, неизменно припрятанных внутри припасных контейнеров.

– В следующий раз следи за своим языком, – ровно отчеканила она, старательно вкладывая в каждое слово угрожающие нотки. – Я – Тень этого мира, и ничто в нём не способно укрыться от взора очей моих.

Иногда на неё накатывали патетические приступы.

– Базару ноль, – живо поддакнул дкашник, явно усвоивший урок. – Разыскать какого-то обмудка для тебя, как два пальца обосс…

– Тебе известны мои расценки? – недовольно поморщившись, перебила его Тень, уставшая от этого вульгарного говора. Почему-то именно среди зелёных он был практически возведён в абсолют, из-за чего девушке было некомфортно работать с ними. По этой же причине она предпочитала пользоваться услугами Едакса.

– Канешн, – дкашник запустил руку в карман плаща, достал оттуда нечто прямоугольное и поднёс к объективу дрона. – Во.

Тень вытянула шею к монитору, с интересом изучая пёстрый пузатый прямоугольник, с которого на неё смотрела пара разноцветных антропоморфных кругляшей со смешными безносыми лицами, а прямо над ними красовались две большие буквы «М». Быстро догадавшись, что это какая-то новая, неизвестная ей сладость, девушка непроизвольно причмокнула, уже представляя, как с наслаждением смакует её во рту.

– Ч…что это такое? – подавляя собственное возбуждение, из-за которого она чуть было не ляпнула глупое и неуместное «чито», нарочито отстранённым тоном поинтересовалась Тень и для верности даже села вполоборота, подперев прохладной ладонью механического протеза щеку и намеренно не глядя в экран. Но поблёскивающие в свете многочисленных мониторов васильковые глазки так и норовили скоситься на неведомое лакомство.

– Эмемдемс. Типа мелких круглых шоколадок. Чёткий хавчик. У меня его завались.

Ухмыляясь от уха до уха, зелёный подхватил с земли термокороб и, удерживая его навесу, поровнял с дроном. Короб ему не принадлежал. Помимо нехарактерной чёрно-жёлтой расцветки, на это явно указывал логотип Едакса, перечёркнутый уродливым кровавым крестом. Тень брезгливо скривилась, но промолчала. Курьерские междоусобицы её совершенно не касались.

– Я забираю его в качестве аванса, – безапелляционно заявила она и активизировала дрон.

Дкашник всё с той же ухмылкой кивнул и покорно протянул короб воспарившему над баком дрону, который в одночасье отрастил себе две примитивные ручки-клешни. Он подцепил ими лямки короба, который незамедлительно утянул его вниз, однако дрон оперативно прибавил мощности, гулко выпуская горячий воздух из всех четырёх двигателей, и, набрав высоту, неподвижно завис в воздухе.

– Мне нужно его описание, особые приметы и место, где он был замечен последний раз.

Заказчик в своей «очаровательной» манере изложил Тени все сведения касательно убийцы, после чего любезнопожелал успехов – что, правда, больше походило на завуалированную угрозу – и убрался восвояси. Тень же переключила дрон в режим автопилота, торопливо вбила в командной строке координаты убежища и стала дожидаться его прилёта, нетерпеливо ёрзая в своём кресле.

Суббота, 12.52 a.m.

Внимательно наблюдая за уличными камерами, расположенными на стыках трёх секторов, Тень время от времени подбрасывала в воздух большим пальцем здоровой руки эмемдемсинки и мастерски ловила их ртом, несмотря на то, что вчера поклялась самой себе больше в жизни к ним не прикасаться. Слопала сгоряча почти ли не полкороба и весь оставшийся вечер провалялась на кровати, страдая от сахарного удара. Так она называла состояние, когда пролеживала на спине с болезненно вздутым животом и боялась лишний раз шелохнуться, опасаясь желудочных судорог и тошноты. Но как бы то ни было пол вокруг неё уже был усыпан пустыми упаковками.

Камера в секторе 43кф2 зафиксировала движение. Тень увеличила изображение и запустила софт для устранения шумов, чтобы различить хоть что-то в воцарившейся на экране мешанине из пикселей. Картинка задёргалась, с каждым разом всё больше избавляясь от зернистости, и когда снова стабилизировалась – глазам Тени предстала тёмная фигура, которая неспешно двигалась в направлении сектора 43кф1, неотрывно смотря на свою руку. Вернее, на голографическую карту местности над ней, что сумела впечатлить Тень своим масштабом и детализацией.

– Попался, – улыбнулась она и пробудила дрон с ближайшей помойки, чтобы с его помощью незаметно следить за целью.

Тень убила на это целый день. Вообще, можно было обойтись и без слежки, ведь всё, что требовалось от девушки – найти цель и слить её местоположение заказчику. Вот только она – первоклассный хакер, и сбор информации для неё такой же естественный процесс, как дыхание. Плюс неуёмный курносый носик так и изнывал от любопытства. Правда, выяснить удалось немногое. Объект наблюдения оказался крайне немногословным и лишь изредка перекидывался короткими фразами с Фэйт, своим ии-помощником, в основном интересуясь её успехами в поиске некоторых субъектов, курьеров ДК, учитывая обстоятельства. По отчётливой стали и в без того мрачном голосе можно было смело предположить, что они чем-то очень сильно насолили данной персоне, следовательно, здесь скрывалось нечто большее, нежели простая резня, учинённая очередным психопатом. Также девушка ясно понимала, что вчерашний визитёр с изуродованным лицом сыграл в этом далеко не самую последнюю роль. Всё это только сильнее подогревало её интерес.

Дождавшись ночи, Тень перевела дрона на ручное управление и тихонько проникла в ветхие развалины, избранные её целью в качестве места для ночлега. Это тоже вызывало не мало вопросов, потому что цель и так довольно долгое время провела снаружи, вдыхая ядовитые пары, но при этом совершенно не пользуясь супрессантами, а теперь и вовсе решила заночевать практически под открытым небом, ничуть не опасаясь не проснуться. Беззаботный клубочек.

– Сейчас мы всё про тебя выясним… – бесшумно паря в паре десятков сантиметрах над его рукой, в нетерпении промурлыкала Тень и выпустила из кончика левой клешни пучок маленьких проводков, необходимых для взлома ии-устройства.

Однако едва проводки хищно подтянулись к аппаратным портам, клубочек неожиданно резко распрямился и откинулся на спину, отчего капюшон на его голове съехал, являя Тени прекрасное лицо. Бледное, вытянутое, с тонкими полосами бровей, аккуратным узким носом и высокими скулами оно источало холодную красоту и казалось настолько безупречным, словно принадлежало не человеку, а мраморной статуе. И только глубокий след печали да слабо различимые капельки слёз, застывшие на длинных ресницах в уголках глаз, сглаживали данное впечатление. Тень, никогда ранее не видевшая подобного великолепия, буквально застыла на месте с открытым ртом, напрочь позабыв о подброшенной вверх эмемдемсинке, которая, приземлившись на русую макушку, скатилась по непослушным завиткам на стол, а уже с него звонко спрыгнула на пол и ускакала в неизвестном направлении. С первого же взгляда она оказалась невольной пленницей его красоты.

– Мадока… – тем временем, не открывая глаз, прошептал красавчик с такой внеземной тоской в голосе, что не возникало никаких сомнений, что эта девушка очень дорога ему.

Тень тряхнула головой, быстро придя в себя. Сердце, что безумно трепыхалось в груди, грозясь вот-вот выскочить за её пределы, вдруг болезненно сжалось. Причиной послужила ни пойми откуда взявшаяся жгучая зависть, граничащая с откровенной ненавистью к вышеупомянутой девушке, которую она даже в лицо никогда не видела.

– Он только мой, – не до конца осознавая, что делает, зло процедила Тень и порывисто тыкнула на геймпаде кнопку «Print screen».

Объектив дрона звучно сфокусировался и издал одиночный щелчок, произведя снимок красивого лица. Его владелец опасливо заворочался, а у девушки, решивший, будто её раскрыли, душа ушла в пятки. Широкий лоб от напряжения покрылся бусинками холодного пота, словно это она находилась на месте своего металлического помощника. Однако обошлось. Поворочавшись ещё немного, красавчик успокоился и продолжил спать. Тень облегченно выдохнула, похлопала себя по щекам, чтобы собраться с мыслями и более не допускать подобных оплошностей, недостойных гениального хакера, после чего всё же вернулась к поставленной самой себе задаче, осторожно подключаясь к ии красавчика.

Воскресенье, 3.33 a.m.

Взлом обернулся полной катастрофой.

Поначалу всё шло относительно гладко. Защита системы хоть и казалась грозной неприступной крепостью, однако Тень, виртуозно порхавшая пальцами по клавиатуре, быстро вбивая в командной строке всевозможные вариации хакерских команд, всё-таки сумела проникнуть за её стены через обнаруженную ей крохотную лазейку в коде и таким образом заполучила удалённый контроль над устройством. Но едва она попыталась открыть корневую папку – активировался скрытый протокол, который, ловко воспользовавшись обратной связью, в мгновение ока снёс все защитные файрволы девушки, и принялся незамедлительно уничтожать данные на серверах, попутно выводя их из строя. Лазейка оказалась ловушкой, а крепость – ширмой, за которой таилась поистине недосягаемая цитадель, до зубов вооружённая лучниками, что разили нарушителей без промаха. Но самое гадкое заключалось в том, что дать им достойный отпор просто не представлялось возможным: бойницы, надёжно скрывавшие их от контратак Тени, постоянно перемещались вдоль стен с чудовищной скоростью, а иногда и вовсе исчезали, позже появляясь в самых неожиданных местах. Следовательно, никакой речи о том, чтобы покорить её собственными силами, идти не могло.

В отчаянном стремлении уберечь себя – было очевидным, что прежде чем данные уничтожались, они копировались на хард устройства – Тень задействовала квантовый вычислитель, всей душой надеясь, что в нынешнем состоянии ему хватит мощности справиться с агрессивным ии. На её счастье мощности вполне хватало, однако после того как устройство красавчика в какой-то момент внезапно закоротило, и связь оборвалась, самодельный вычислитель, который Тень совершенствовала годами, скрупулёзно копошась на свалках в поисках необходимых деталей или же выменивая их у муравейников в обмен на интересующие тех сведения, пыхнул на прощание в потолок облачками чёрного дыма и навсегда погас. Расчувствовавшись, девушка бросилась к вычислителю, припала перед ним на колени, крепко обхватила руками и, прижавшись щекой, разревелась, громко шмыгая носом и вдыхая запах гари. Для неё он был словно ребёнок, и его потеря далась ей невероятно тяжело.

Однако это были только цветочки. Произошедшее далее настолько перепугало Тень, что чуть было не свело её с ума.

Когда она немного успокоилась, утешившись мыслью о том, что все сгоревшие детали можно заменить, и её ненаглядный вычислитель вновь будет как новенький, Тень принялась восстанавливать упавшие сервера. В процессе выяснилось, что большинство из них восстановлению не подлежит. Вражеский ии действовал настолько профессионально и точечно, что этими самыми действиями превратил их в бесполезные куски железяк, годные разве что пыль собирать. Радовало одно: сервера, отвечающие за безопасность логова, уцелели. Лишь немного потрепало тот, что отвечал за уличные камеры слежения, однако простой откат системы до последнего бекапа полностью справился с проблемой. Многочисленные мониторы снова начали транслировать на экраны всё, что происходило снаружи. Правда, камера на задворках сектора 43кф3 несколько странно рябила помехами, но Тень не обратила на это особого внимания, сочтя неполадки результатом механического повреждения самой камеры. Мало ли что могло случиться с ней в мире, кишащем полчищами безобразных неразумных тварей, снующих туда-сюда в поисках пропитания. Позже просто вышлет ремонтного дрона, и тот всё починит.

Вслед за одной камерой зарябила вторая, а затем некоторое время спустя и третья, и четвёртая. Но вот что странно: камеры рябили в строгой последовательности, и как только следующая получала «эстафету» – предыдущая приходила в норму. Это наталкивало на мысль, что нечто или скорее некто, имеющий при себе достаточно сильную глушилку, проходя мимо них, невольно, а может и специально искажал сигнал. Однако определить кем являлся этот некто оказалось не так просто, в основном всё из-за тех же помех. Заинтересовавшись, Тень дождалась шумов на пятой камере и принялась за стабилизацию картинки, благо времени на это имелось предостаточно: камера охватывала широкий обзор, располагаясь практически на самой верхушке кособокой опоры ЛЭП. Поднявшийся ветер нещадно трепал обрывки проводов, самые длинные из которых доставали концами до объектива, добавляя своим мельтешением ещё большей неразберихи. Поэтому даже после удачно выполненной стабилизации пришлось несколько сместить ракурс, чтобы хоть что-то рассмотреть.

– Мамочки! – испуганно воскликнула Тень и инстинктивно шарахнулась назад от монитора, на котором из-под трепыхавшейся на ветру вуали точно на неё смотрело ужасное лицо, больше походившее на театральную маску с вырезанной на ней дьявольской гримасой.

Скрипнули колёсики, натужно крякнула чрезмерно накренившаяся спинка кресла, и Тень с грохотом свалилась на пол, набив шишку на затылке. Но из-за страха она напрочь проигнорировала сей досадный факт, быстро подскочила на ноги и судорожно уставилась в монитор, искренне надеясь, что лицо ей привиделось. Его не было, но облегчения это не принесло: рябила соседняя камера. Внутренне борясь с паникой, девушка застучала пальцами по клавишам, меняя значения параметров в программном окошке. Процесс стабилизации начался, но, увы, слишком поздно – помехи перекинулись дальше.

Сидя в полумраке своего логова, Тень отчаянно пыталась засечь чудовище, но каждый раз оно ускользало прежде, чем стабилизация поспевала устранять помехи. Максимум, что ей удавалось – запечатлеть смазанный белый силуэт, который исчезал настолько быстро, что, казалось, просто растворялся в воздухе. От этого становилось только страшнее. Страх пронизывал её насквозь: холодил лицо каплями пота, стучал зубами, сползал волнами ледяных мурашек вниз по спине в живот и сводил его. Она впервые в жизни почувствовала себя загнанной в угол мышкой, потому как нисколечко не сомневалась, что эта бестия идёт прямиком за ней. «Оборонительный рубеж» оставался последней надеждой.

Едва контрольная камера на проходных воротах, за которыми начиналась территория коттеджного посёлка, растянувшегося подковой вдоль единственной широкой прямой улицы, зашлась рябью, Тень задействовала весь имевшийся арсенал. Притаившиеся в темноте пустых глазниц устоявших домов противотанковые пулемёты, противопехотные минные заграждения, безопасные коридоры которых блокировались высоковольтными решётками, дроны-камикадзе, эхонаторы разных частот, поджаривающие мозги как тваринам так и людям, – всё это и ещё множество прочих смертоносных орудий и ловушек, что полоумный старикан устанавливал на протяжении всей своей жизни, так как больше всего боялся людей и общества, что они с собой принесут. Чёртов свихнувшийся на своих шестерёнках социофоб!

Отвлёкшись от происходившей на экранах вакханалии, где в поднявшейся тёмно-бурой завесе сверкали электрические всполохи, вспыхивали огненные лепестки, провожая пули в последний путь, а в небо то и дело выстреливали фонтаны мёртвой земли, доставая своим брызгами аж до самых камер, Тень мрачно покосилась на свою биомеханическую руку. Поглотивший её страх на время отступил, сменившись отвращением, исполненным злобы, презрения и, как бы странно это не прозвучало, благодарности. Да, она всем своим естеством ненавидела доставшиеся ей в наследство проклятые протезы, но не могла не признать, что без них так и осталась бы никчёмной калекой. Только вот цена за это оказалась слишком жестокой…

Вакханалия прекратилась минут через двадцать. Ещё через пять осела завеса. Тень, затаив дыхание, смотрела сквозь объективы камер на донельзя изуродованную рытвинами землю, надеясь отыскать труп бестии или то, что от него осталось. Но натыкалась лишь на «трупы» охранных дронов, чьи запчасти разметались по всей округи. Глядя на более-менее уцелевшие остатки, изрешечённые пулями, было не совсем понятно, справились ли дроны со своей задачей или же просто угодили под перекрёстный огонь пулемётов, так и не успев размозжить череп нарушителя, врезавшись в него на огромной скорости. Тень всем сердцем надеялась на первый вариант, ведь что-то же заставило их спикировать вниз, да и рваная полоса воронок от подорванных мин недвусмысленно давала понять, что кто-то там проходил. Об этом кричала каждая сработавшая ловушка, что активировалась лишь после того как датчики движения засекали живой объект.

Последним препятствием перед серокаменными остатками двухэтажного коттеджа, в котором располагался секретный шлюз, ведущий прямиком в логово, была волчья яма. В отличие от остальных ловушек сама по себе она была весьма незатейливой, если, конечно, не брать в расчёт далеко не маленькие размеры. В остальном – обычная яма в земле с натянутым поверх тонким брезентом земляной расцветки, на дне которой коварно притаились сотни стальных ржавых прутьев арматуры. Тень, с трудом сдерживая тяготивший её душевный трепет, навела камеру с растрескавшейся мраморной колонны на яму и напряжённо прилипла глазами к позеленевшему экрану. Даже если бестия и сумела каким-то чудом добраться досюда живой, то этот ров, неприступным полумесяцем опоясавший руины дома в конце улицы, стал для неё могилой. По крайней мере на это указывал продырявленный брезент. Однако сколько бы она не вертела камерой в поисках тела, кроме сновавших по дну тараканисч ничего не обнаружила.

– Наверное, эти сожрали… – попыталась успокоить себя Тень, брезгливо поглядывая на суетливо копошившихся во мраке тварей. Вышло не очень убедительно, поэтому она решила подкрепить сказанное довольно веским, на её взгляд, аргументом: – Ну не телепортировалась же она, в конце то концов!

Аргумент действительно оказал успокаивающий эффект. Тень позволила себе облегчённо выдохнуть и даже слегка улыбнуться, запуская симпатичные тонкие пальчики в несправедливо забытую пачку эмемдемса. Надо заесть стресс. Однако едва горсть драже, как гласила упаковка, исчезла за рядами на удивление белых зубов – система забила тревогу. Входной шлюз открывался!

Тень поперхнулась эмемдемсинками и начала отчаянно колотить себя кулаком в грудь, одновременно с этим стараясь не спускать глаз с плавно скользящей по ступеням белокожей бестии, разодетой во всё белое словно… словно ПРИВЕДЕНИЕ! Точно! Прямо как в том фильме, на который она случайно наткнулась при изучении содержимого старенького харда, обнаруженного на одной из свалок в пустошах старого мира. Правда, там был милый дружелюбный карапуз, а не устрашающая великанша с двумя парами рук!!

Панически вырывая из подсознания хаотичные обрывки фильма в надежде отыскать способ обезопасить себя от привидения, Тень неотрывно следила за тем, как оно неторопливо приближалось к двери, и бледнела с каждой пройденной ступенькой, выплывавшей из-под волочившегося следом призрачного хвоста. Возможно, не будь она так напугана, то сумела бы различить в нём простой подол длинной мантии, но практически парализованная от ужаса, продолжала считать или скорее даже отсчитывать ступеньки словно секунды до своей предполагаемой кончины.

– Одеяло! – внезапно обрадованно воскликнула Тень, ухватившись за своевременно всплывшую в памяти цитату, гласившую, что от любого монстра можно спастись, спрятавшись под одеялом. Вряд-ли бы она смогла с уверенностью сказать, слышала ли её именно в фильме или где-то ещё, однако это было не так уж и важно. Главное – способ есть!

Она резво пробежалась до своей кровати, которую, хвала Нулям и Единицам, никогда не заправляла, и нырнула под спасительное одеяло, свернулась клубочком и зажала рот руками. Спустя несколько секунд с оглушительным скрипом в установившейся тишине повернулся вентиль входной двери. По полу зашелестели чьи-то шаги. Мягкие, практически неслышимые они тем не менее уверенно приближались к укрытию Тени, заставляя её поджилки буквально сотрясаться от ужаса. Когда же шаги вдруг стихли, а затем в течение некоторого времени, длившегося целую вечность, ничего не происходило, Тень собралась с духом и осмелилась выглянуть из-под одеяла, посчитав, что приведение убралось восвояси.

– Здравствуй, дитя, – прозвучал над головой мелодичный грудной голос, и поднявшая глаза наверх девушка непроизвольно пискнула, после чего потеряла сознание.

Несколькими часами ранее, понедельник.

6:30 a.m.

Боль. Ужасная нестерпимая боль пронизывала юное хрупкое тело. Извиваясь раненой змеёй в мучительных конвульсиях, лёжа на холодной металлической поверхности верстака, залитой слезами, потом и кровью, оно всеми силами стремилось высвободиться из пут, но всё было тщетно: кожаные ремни надёжно удерживали его на месте. От бессилия и отчаяния хотелось кричать, слёзно умолять прекратить эти страдания, но стальной кляп не позволял воспроизводить никакие иные звуки кроме затравленного хриплого мычания. Единственным спасением виделось провалиться в чёрное забытье, как уже было, когда старик безо всякой жалости отчленял вибропилой от рождения деформированную правую руку, полагая, что раз она не сформирована, то и боли не будет, однако на этот раз едва Тень теряла сознание – безумец немедленно приводил её в чувства.

– Запомни, девчонка, ты должна находиться в сознании, а иначе мозг перестанет посылать импульсы, и я не сумею нормально присоединить базу. Тогда вся проделанная работа пойдёт насмарку. Придётся начинать всё заново и делать спил немного выше испорченной плоти, – ворчал он, с укоризной смотря на неё безумно блестящими глазами. – Мы же этого не хотим, верно?

Заплаканная Тень, мыча от ужаса, отрицательно трясла головой, и старик, удовлетворённо приговаривая: «То-то же», опускал на глаза бинокулярные очки, склонялся над её растерзанным плечом и вновь принимался педантично сшивать серповидной иглой мышцы, жилы и мелкие кровеносные сосуды с оголёнными контактами проводков базы для биомеханического протеза, которые после каждого удачного сшивания жалили её током до тех пор, пока буквально не приваривались к плоти, становясь с ней единым целым.

Как только с базой было покончено, старик вышел из мастерской, давая Тени блаженную передышку. Вернулся через несколько минут с протезом под мышкой, а из карманов его халата торчали молоток, зубило и напильник. На её опасливый взгляд, он скупо бросил, что нужно расточить кость под сердечник протеза, и не мешкая сгорбился над плечом, с энтузиазмом примериваясь. Тень в страхе вытаращилась на покрытый сетью искусственных нейронов хромированный сердечник длинной с ладонь и задрожала всем телом. Из красных сильно опухших глаз снова хлынули слёзы, и она замычала что было сил, отчаянно стараясь воззвать к человечности старика, но тот был слишком поглощён своим исследованием и совершенно не обращал на неё внимания. А затем и вовсе, вооружившись молотком и зубилом, принялся с невозмутимым видом выскабливать из кости всё лишнее, с каждым ударом приближая её к агонии. В конце концов сердце бедняжки просто не выдержало, и она провалилась в царство вечной тьмы.

Но даже там Тень не смогла найти покой, потому что сумасшедший старик насильно вырвал её из объятий смерти, всадив в грудь огромный адреналиновый шприц. Кошмару суждено было продолжиться.

– А теперь приступим к ампутации ноги, – обтирая платком окровавленные руки, цинично проговорил он и, потянувшись за вибропилой, вожделенно добавил: – Скоро ты будешь совершенной, слышишь, Фэйт…

– …Фэйт. Фэйт!!

– А, чито? – отлепив щёку от стола, испуганно вскинулась Тень, не до конца понимая, о ком идёт речь, и кто вообще её зовёт. Или не её. Недосып сказался на юной хакерше весьма отупляюще. А тут ещё этот кошмар из прошлого… Если бы она могла – давно бы уже отправила эти болезненные воспоминания в корзину как ненужные, почём зря занимающие драгоценное место файлы, после чего без сожалений кликнула по команде «очистить».

Подобные размышления немного расшевелили заспанный мозг девушки: в голове вспыхнула вспышка осознания – и она от собственной глупости чуть было не засветила себе механической ладонью по лбу, грозясь вогнуть его внутрь. Удержалась в самый последний момент. Вместо этого пальцы опустились на клавиатуру и быстро выбили нужный ответ.

– Я вас слушаю.

– Как долго ты ещё будешь возиться со взломом смартфона?

Красавчик сердился, отчего у девушки на душе стало неприятно. Меньше всего на свете она хотела, чтобы он злился на неё.

– Я б давно сломала эту железяку если б… – удручённо ответила она и почти сразу же отвесила себе мысленную оплеуху. Дура, печатать! Нужно печатать. – Это займёт ещё некоторое время.

– Точнее.

– 40 минут. Плюс-минус, – и снова язык бежал впереди хозяйки.

– Делай.

Красавчик замолк. Тень тяжко вздохнула. Мало того, что портачит, так ещё и нагло врёт. На самом деле она даже и не думала взламывать тот допотопный кирпич, незаслуженно названый кем-то в прошлым «смартфон». Нет, на деле какие-то мозги у этой железяки бесспорно имелись, однако в нынешних реалиях большая часть их функционала оказалась абсолютно бесполезной. Разве что курьерам заказы принимать и годились. Красавчик как раз отобрал его у пойманного дкашника. Хотел отыскать хаб зелёного, чтобы выйти на шрамированного, вот и приказал взломать. Да только бессмысленное это занятие. Хоть Фэйт и умела дистанционно подключаться к любой электронике, что привело Тень просто в дикий восторг и являлось главной причиной её недосыпа, здесь ии была бессильна. К смартфонам невозможно подключиться удалённо, слишком недоразвиты. Либо через заранее установленные примочки, либо часами напролёт подбирать пароль с помощью старого доброго брутфорса. Та ещё морока. Особенно без вычислителя.

Тень с тоской взглянула на своё детище. В груди горько кольнуло; в уголках васильковых глаз встали слёзы. Под влиянием нахлынувших чувств возникло жгучее желание переломать повинному в случившемся с ним хребет, но она быстро открестилась от подобного. Во-первых, не терпела насилия и старалась прибегать к нему лишь в самых крайних случаях. Например, в целях самозащиты, как когда пустила пулю в лоб старикана, решившего превратить её в киборга. Во-вторых, не знала, кем является создатель Фэйт, да и жив ли он вообще. Ну и в-третьих – прекрасно понимала, что сама виновата в произошедшем…

Девушка пристыженно отвела взгляд в противоположную сторону и непроизвольно вздрогнула, напуганная видом приведения, – вторая причина недосыпания, – которое вот уже битые сутки неподвижно лежало на её кровати, сложив все четыре руки в какой-то замысловатой печати. Оно представилось как Трёхликая Мать, и это на самом деле было именно так. Тень собственными глазами видела, как демоническое лицо Матери, прятавшееся за вуалью необычного головного убора, – белый колпак с пришитым к нему небольшим покрывалом того же цвета, нисходящим на плечи, – буквально съехало вбок, сменившись другим, улыбчивым, но от этого не менее жутким лицом. Правда, надолго оно не задержалось, и, мимолётно поменявшись на ничего не выражающее, снова стало демоническим. От подобного зрелища Тень чуть было не грохнулась в обморок во второй раз.

Более ни о себе, ни о целях своего визита, больше походившего на бесцеремонное вторжение, Мать не распространялась. Лишь сказала, что желает, чтобы Тень помогла красавчику свершить месть, а затем привела его сюда. На закономерный вопрос «каким образом», она поделилась с ней кодами доступа к Фэйт, – интересно, откуда они у неё? – после чего попросила разрешения прилечь, да с тех пор так и лежит не шелохнувшись. К несказанному облегчению потеснённой хозяйки.

Тень в очередной раз вздохнула и вернулась к мониторам. Дрон, незаметно застывший под потолком единственной уцелевшей квартиры на первом этаже обвалившейся пятиэтажки, где остановился на ночлег красавчик, показывал пустую кушетку. Слегка забеспокоившись, она пробудила дрон и бесшумно переместилась на кухню, но и там не было никого, не считая избитого пленника, под которым растекалось свежее кровавое пятно. Юная хакерша поморщилась и быстренько юркнула в опустевший оконный проём, продолжить поиски снаружи.

Красавчик обнаружился на крыльце. Стоял и в полном молчании созерцал серо-бурый с малиновыми проблесками горизонт, а ветер легонько поигрывал его белыми волосами, трепал торчавший кверху воротник, развевал полы чёрного плаща. У Тени перехватило дыхание, а низ живота наполнился ранее неизвестным ей будоражащим теплом.

– Интересно, о чём он задумался?.. – с некоторым придыханием произнесла она, искренне наслаждаясь завораживающим зрелищем, но, услышав в наушниках собственный голос, чертыхнулась. Идиотские коды оказались какими-то урезанными и не смогли полностью обуздать мощный ии, отчего охранный протокол продолжал попытки обнаружить местонахождение Тени, пользуясь всё то же обратной связью. Из-за этого микрофон безостановочно собирал голосовые данные и передавал их на устройство. Ладно хоть перестал валить сервера, и на том спасибо.

Тень с недовольством заглушила микро – жаль, что это всего лишь временная мера, вскоре протокол самостоятельно подрубит его вновь – и, чтобы хоть как-то сгладить свою промашку, наскоро напечатала подходящее под ситуацию сообщение:

– Взлом завершён наполовину. До окончательного завершения осталось 18 минут.

Красавчик мрачно усмехнулся, и девушка поняла, что её уловка и яйца выеденного не стоила. Расстроившись, она посадила дрон в удачно подвернувшуюся за углом изъеденную ржой помойку и на какое-то время перестала следить за ним, принявшись с угрюмым видом подъедать запасы эмемдемса.

Позавтракав, если это можно так назвать, она немного взбодрилась, пообещала себе больше не косячить и выпорхнула из помойки, желая вновь лицезреть своего ненаглядного.

– Ого… – едва появившись на кухне, удивилась Тень, – чем грубо нарушила данное самой себе обещание, – смотря на внушительного вида пистолет в руках красавчика, которым он размозжил череп заложника. Не то чтобы она являлась фанаткой оружия, но этот экземпляр почему-то произвёл на неё сильное впечатление.

Сказанное эхом отозвалось в ушах девушки. Она вздохнула в который уже раз за утро и обречённо застучала пальцами по буквам.

– Взлом телефона и рабочей программы курьерской службы ДК успешно завершён.

– Как раз вовремя. Значит, пора отправляться на охоту.

9:10 a.m.

Вытаращившись в экран, Тень благоговейно наблюдала за тем, как красавчик виртуозно расправлялся с курьерами. Его выверенные, отточенные движения, походившие на затейливый танец со множеством партнёров одновременно, гипнотизировали её, заставляли смотреть только на него и совершенно не обращать внимание на трупы, которые не всегда сохраняли приглядный вид. Вот он плавно виляет вбок от выброшенного кулака, хватает дкашника за запястье и неуловимо скользит тому за спину. Пинок под колено, свободная рука обвивает шею, изящный поворот корпусом до щелчка – и красавчик уже держит на мушке подлеца, вознамерившегося атаковать его исподтишка. Выстрел, – и рука с пистолетом стремительно меняет курс и хлёстко бьёт другого курьера в нос, прежде чем тот успевает воспользоваться своим преимуществом в виде грозный булавы – арматуры, увенчанной куском бетона. Ууух! Просто дух захватывает! От переизбытка эмоций девушка до того изъерзалась в своём кресле, что под конец схватки обессилено рухнула лбом на подложку клавиатуры, – благо она отделана мягкой замшей, – томно дыша и стараясь унять разошедшееся сердцебиение.

– Да как ты посмел сотворить такое с моими мальчиками, выродок?! Кто ты вообще нахрен такой?!

Чужой голос быстро привёл её в чувства. Тень резко выпрямилась и заранее недружелюбным взглядом смерила гориллоподнобного детину в женской одежде. Подобное сочетание уже вызывало определённые опасения, ведь мало ли что твориться в голове у больного извращенца, однако сначала девушка не придала этому никакого значения, будучи абсолютно уверенной в победе красавчика. Да и он, судя по принятой стойке, также был уверен в собственных силах.

Уверенность Тени пошатнулась после того, как детина играючи смял ногой стальную балку, чуть было не лишив красавчика головы. Он без промедлений контратаковал хорошим пинком в колено, но этого не хватило даже на то, чтобы хоть немного пронять детину. Мало того – тот отвесил в ответ такой мощный удар, что красавчик мигом отлетел в кучу мёртвых тел метрах в трёх позади себя. Тень не на шутку разволновалась.

Стоит ли говорить, что идея вломиться в хаб, полный курьеров, и учинить там допрос с пристрастием изначально не понравилась Тени от слова совсем. Но красавчик был крайне настойчив, и она попросту не смогла отказать ему в просьбе/приказе. Отчасти это можно списать на нежелание оказаться раскрытой раньше времени, – горделивая хакерша отказывалась признавать, что своими многочисленными оплошностями уже давно выдала себя с потрохами, – ведь после взлома смартфона Фэйт, которой в данный момент и притворялась девушка, наверняка должна была установить местонахождение хаба пленника. Собственно, именно это от неё и требовалось. Да, Тень не взламывала смартфон по причине ранее озвученных технических сложностей, но ей и без того было известно, где располагался искомый объект, что совершенно неудивительно с таким-то количеством камер и дронов. Поэтому скрепя сердцем, но пришлось рассказать. Правда, когда она увидела красавчика в деле, то немного расслабилась и даже сумела насладиться его боем, вопреки свой нелюбви к насилию, однако сейчас с появлением детины тревога накатила с новой силой. Знала б наперёд – не созналась бы даже под пытками!

– Проклятье! – предусмотрительно отодвинувшись от микрофона, ругнулась сквозь зубы Тень, ненавидящим взглядом смотря на расхохотавшегося амбала, после того как ещё один удар красавчика прошёл впустую.

Надо было срочно что-то придумать. Однако неожиданное признание этого перекаченного чудовища в том, что оно на самом деле девушка, на какое-то время повергло Тень в шок. Все мыслительные процессы в голове разом остановились, а с языка сорвался закономерный восклик: «Чевооо?!», отголосок которого подхватил дрон и воспроизвёл сквозь динамики наушников. Она пришла в себя лишь когда расслышала стон красавчика. Он до крови вцепился в мясистую руку, силясь сбросить её, в то время как чудовище отводило другую, намереваясь проломить ему череп. План созрел мгновенно.

– А ну не трожь его, горилла блинская! – задыхаясь от гнева, закричала она, до предела вдавливая механическим пальцем копку «Enter».

Повинуясь команде, устройство красавчика заискрилось, как это уже было в тот раз, когда сгорел вычислитель Тени, – она копалась в логах (очередная причина недосыпа) и выяснила, что это защитная фича, обрывающая любые связи с внешними источниками, – а затем сильный электрический импульс отбросил чудовище назад. Красавчик отделался лёгким испугом. Однако подниматься с пола совсем не торопился.

Начиная нервничать, Тень в срочном порядке переподключилась, однако не успела произнести и слова, как красавчик – к её несказанному облегчению – натужно прохрипел:

– Фэйт… протокол РМ-3217… объект #ПО54-276… код 990… запустить.

– Что?.. – недоумевающе пробормотала Тень и тут же чуть не подпрыгнула на месте, когда рядом с ней внезапно возникла Мать. Перебарывая свой страх перед ней, – на него сейчас банально не было времени, – она обратилась к Трёхликой за помощью: – О чём это он? Ничего не понимаю!

– В его шею вмонтирован реаниматор, который способен исцелить любые увечья, дитя. Данная команда служит активатором, – бесстрастно ответила Трёхликая, после чего подробно объяснила Тени, что нужно сделать для активации и вновь исчезла, пока девушка тарабанила по клавишам.

Борясь с волнением, Тень сделала всё в точности, как и говорила Мать. В наушниках прозвучало системное сообщение, подтверждающее запуск реаниматора, и она расслабленно откинулась на спинку кресла. Но как только увидела, что красавчик закорчился в муках – тут же подскочила и прильнула испуганными глазами к монитору. При виде кровавой лужицы, в которую с плеском падали зубы и летели клочки волос, из груди девушки вырвался полный ужаса крик. Н-неужели… Неужели это всё по её вине?!

– ЭЙ! ЭЙ! – едва ли не плача, закричала в микрофон Тень, чувствуя, что вот-вот ударится в истерику. – ЭЙ! ТЫ В ПОРЯДКЕ?! В ПОРЯДКЕ?!

– Шрамированного… здесь не… было.

Нули и единицы, он жив! Тень на подкосившихся от облегчения ногах плюхнулась обратно в кресло, наблюдая за тем как красавчик медленно поднимается с пола. Робкая слезинка покатилась по мягкой коже её щеки, и девушка, легонько улыбнувшись, смахнула её тыльной стороной ладони.

– Неудивительно, – под влиянием настроения опрометчиво брякнула она и сразу же выругалась. И вновь язык бежит впереди пальцев. Хотя, если честно, из-за пережитого только что стресса ей вовсе не хотелось не то чтобы печать, а в принципе шевелить конечностями. Последний раз она так стрессовала, после того как отправила старика на тот свет. – Ну то и есть, я… ммм… взломала главный компьютер и выяснила, что он числится в другом хабе.

– Где?

– Ты уверен?..

– ГДЕ!

– Заброшенный завод в часе ходьбы отсюда, – с некоторой обидой – она, значит, переживает за него здесь, а он на неё кричит! – ответила Тень и вопреки собственному желанию оторвалась от спинки кресла, чтобы показать местоположение на карте.

10:00 a.m.

Пока красавчик быстрыми уверенными шагами отмерял расстояние до завода, Тень неустанно думала, как ей уберечь его от неприятностей, потому что после промашки с гориллой она была готова расшибиться в лепёшку, но впредь ничего подобного больше не допускать.

Девушка активировала дрон, через которой совсем недавно с ней связывался дкашник, оказавшийся тем самый шрамированным, и отправила его исследовать заводские окрестности. Металлический скаут облетел их вдоль и поперёк, однако хаб так и не обнаружил. Возможно, стоило поискать его где-то за пределами территории завода, но Тени было глубоко на это наплевать. У неё появилась отличная возможность потянуть время, в течении которого она постарается отговорить красавчика от ещё одного безрассудного вторжения в логово врага. Ну или хотя бы успеет хорошенько подготовиться во избежание всяких неприятностей.

Уже подлетая к помойке, довольная Тень лишь чудом заметила, как из-за угла северного крыла вынырнули четверо дкашников. Два амбала, по сравнению с которыми горилла казалась сущим дистрофиком, каланча, он же заказчик, он же шрамированный, кому как угодно, и какой-то задохлик, плетшийся в хвосте, бросая трусливые взгляды на спины идущих впереди амбалов. Они неторопливо двигались в том же направлении что и дрон, и девушка, злобно скрепя зубами, спряталась за обломком муравейника, торчавшего из развороченной крыши.

Камера на ограждении зарябила, и Тень машинально посмотрела на кровать. Мать лежала неподвижно, причём в той же позе, в которой и находилась всё время, словно не вставала вовсе. И без того хмурое лицо девушки омрачилось и помрачнело ещё сильнее, когда она увидела на мониторе уродливое лицо каланчи, бросавшегося земляными камушками в камеру, пока его свита копошилась в мусорных баках, ища связного.

– Ламер, – приглушив микрофон, презрительно бросила девушка, жалея, что не может изрешетить его вместе с дружками из пулемёта. Последний заряженный пулемёт находился в диаметрально противоположенной стороне, на вышке перед входом в южное крыло. Оттуда физически было невозможно достать их огнём.

Каланча ещё минут с десять пытался привлечь внимание, а потом плюнул во всех доступных смыслах, достал из прорехи в штанине здоровый нож с изогнутым дугой лезвием и принялся старательно вырезать на земле слова. Они выходили ужасно корявыми и практически не читаемыми, однако по разобранным первым слогам Тень поняла, что уходить он не намерен. Будет дожидаться внутри столько, сколько потребуется, потому что есть «разлобор».

– Зарази тебя троян! – прожигая взглядом удаляющуюся спину каланчи, возглавлявшего ансамбль уродцев, выругалась она и от досады чуть было не саданула по столу ладонью. Остановила её в сантиметре от лакированной деревянной поверхности красивого песочного оттенка. Раритетный стол, возможно единственный сохранившийся экземпляр, выполненный целиком из дерева. Тяжёлый протез наверняка оставил бы на нём хорошую вмятину или паутину трещинок. Дкашник того не стоил. Да и не хотелось лишний раз тревожить гостью.

Тень вывела на отдельный экран изображения со всех доступных камер, находившихся в радиусе трёх километров от завода. Надо было искать выход из сложившейся ситуации. Девушка нисколько не сомневалась в силе своего избранника, однако амбалы все же вызывали у неё серьёзные опасения. Вернее, их ненормальный полоумный вид. Создавалось впечатление, что ещё чуть-чуть и они просто-напросто слетят с катушек. Начнут крушить все вокруг, точно сорвавшиеся с цепи, бешенные лютопсы. Нельзя допустить, чтобы красавчик оказался в этот момент в самом эпицентре.

Бегая глазами от камеры к камере, Тень остановила взгляд на одинокой курьерше из Едакса, что сидела со скисшим лицом на кирпичных останках некой постройки. Увеличив изображение, Тень безошибочно опознала в ней бывшую клиентку. В прошлый раз она представилась как Дафни, хоть в этом и не было никакой особой нужды. Искала солдата, продавшего испорченный эхонатор. Слушая её местами фривольный, чересчур эмоциональный и достаточно искренний рассказ, Тень тогда подумала, что девушка слишком откровенна с незнакомцами, однако не могла не отметить, что подобная простота подкупала. Именно благодаря ей она помогла девушке, даже несмотря на то, что той нечего было предложить взамен, не считая двух заветренных кусочков медового тортика, в одном из которых торчала маленькая именинная свечка.

Тень заколебалась. Холодный расчёт требовал незамедлительно воспользоваться ситуацией и, зная о вражде курьерских группировок, стравить Дафни с дкашниками, отведя таким образом основной удар от красавчика. Но сердце истошно взывало к человечности, той самой, к которой когда-то взывала она сама, корчась от боли на верстаке, и не найдя отклика поклялась себе никогда не стать такой же мразью, как её покойный опекун. Однако едва девушка решилась принять правильное решение – по ушам резануло препротивное пиликание. Раздались приглушённые голоса, и Тени понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, откуда транслировалось аудио. Выяснилось, что за Дафни всё это время следил дрон, который по какой-то причине, совершенно точно не связанной с лёгкой безалаберностью своей хозяйки, висел на фонарном столбе в паре метрах от места стоянки курьерши, вполне себе успешно притворяясь уличной камерой. Юная торговка информацией по инерции выкрутила звук и прислушалась к голосам.

– Заказ 7395. Ресторан «Мясницкие стейки №1». Прибыть в течение…

Пальцы сами собой скакнули на связку клавиш, ответственных за вызов окна быстрых действий для дрона, отыскали среди десятков прочих нужную команду и задействовали её. Голограмма Дафни повторилась и заглохла – заработала глушилка. Понимая, что отступать уже поздно, Тень виновато закусила нижнюю губу и впервые удалённо подключилась к другому устройству. Досадливо поморщила лоб, так как связь едва держалась из-за сырости порта, – идеально адаптировать его за ночь просто нереально, – однако этого хватило, чтобы быстренько изучить логи рабочих процессов и продумать следующие действия. Повезло, что нужный ресторан находился немного западнее завода.

Первым делом девушка сбросила таймер до прибытия с двадцати минут до четырёх и отключила глушилку. Забавно, что одновременно с этим рассердившаяся Дафни приложила устройство о кирпичную стену, и со стороны выходило так, якобы оно заработало лишь после того, как получило нагоняй. Тень коротко хихикнула в миниатюрную ладонь, но тут же посерьёзнела, когда вмонтированная голограмма-помощник, которая, как оказалось, обладала некоторыми зачатками ии, не только играючи вышибла её из системы, но и оставила глумливое сообщение в двоичном коде: «Акстись, сучка». Естественно, всё дело заключалось в нестабильности портированной программы, поэтому, как только Дафни ворвалась в зону покрытия Фэйт – юная хакерша вновь перехватила борозды правления. И аккуратно подсунула торопившейся курьерше, которая двигалась строго по выложенной железными листами дорожке, идею срезать через заброшенный завод.

10:59 a.m.

– Постой, постой, постой!! Она не враг!

Нож в руке красавчика замер. Курьерша, воспользовавшись заминкой, проворно откатилась на безопасное расстояние. Тень шумно выдохнула. Она совершенно не понимала, с чего вдруг красавчику приспичило напасть на Дафни, но была очень рада, что успела его остановить. Девушка чувствовала перед ней ответственность за то, что впутала в свои дела, но также была признательна, ведь благодаря ей задумка удалась на славу. Дафни не только отвлекла на себя внимание дкашников, но ещё и расправилась аж с двумя из трёх амбалов. Неизвестно, правда, откуда взялся третий, и связано ли это с задохликом, которого другой амбалуволок за обломок стены, ну да и неважно. Главное, что курьерша, несмотря на некоторый, скажем так, опасный момент, осталась жива, а красавчик наконец отомстил. Но что теперь?

Пронзительно завизжала тревожная кнопка. От неожиданности Тень подпрыгнула на месте. Она никак не ожидала получить ответ на свой невысказанный вопрос так скоро и уж точно не хотела, чтобы он оказался таким дерьмовым. Не мешкая ни секунды дрон Тени стрелой взмыл в небо и, набрав приличную высоту, просканировал окрестности камерой. С северо-запада, несясь словно бронежук-рогач, надвигался хаб зелёных. Его достаточно суровый, даже при имеющейся доле нелепости, вид едва не заставил девушку выругаться. Ну как можно было за столь короткий срок уже дважды так налажать?!

Стремясь предупредить красавчика с курьершой, Тень немедленно посадила дрон на место. Какого же было её удивление, когда она обнаружила, что её избранник выкручивал запястье Дафни, которая клялась, что она простая курьерша и знать не знает про какой-то там орден. Да чем они вообще занимаются, вместо того чтобы бежать?! Не желая разбираться в происходящем, Тень приняла сторону девушки.

– Она говорит правду. Поверь мне, девчонка действительно обычная курьерша. Но сейчас это не важно. Вам нужно срочно бежать отсюда. И лучше бы поторопиться.

Красавчик послушался. Тень кивнула сама себе и, понимая, что столкновения с хабом им уже не избежать, вновь отправилась на поиски выхода из сложившейся ситуации. Эх, будь она чуть осмотрительнее раньше, могла бы просто взломать хаб и лишить его возможности передвигаться, однако теперь это уже не поможет. Людей не взломаешь. Поэтому придётся надеяться на удачу, благо во время осмотра девушка заметила неподалёку нечто, что можно было бы обратить в свою пользу.

На юго-востоке примерно в километре от оградительных стен завода над остатками того, что некогда являлось чем-то вроде фортовой крепости, в воздухе зависла громадная тварина. Медвематка, если быть точнее. За неимением ничего лучше, Тень решила столкнуть её лоб в лоб с хабом, чтобы они уничтожили друг друга. Вопрос заключался лишь в том, как бы всё это провернуть.

Девушка осторожно подлетела ближе и рассмотрела на земле человека, который трусливо косился на медвематок-самцов, взявших его в клещи. Принимая во внимание все обстоятельства, Тень сделала вывод, что бедолаге не повезло угодить в гнездо и стать добычей. Что ж, в таком случае, она поможет ему выбраться из западни, а он взамен побудет для неё приманкой.

Едва заприметив сбоку от парящей в небе туши скрюченный столб, обвешанный сигнальными рупорами, Тень мгновенно сообразила, как сократить количество тварин до нужного минимума. Она предприняла попытку подключиться к оповестительной системе, но неожиданно потерпела неудачу. Система распознавала только старые армейские частоты, которых никак не могло быть в новейшем устройстве красавчика. Конечно можно было попробовать отыскать их, но для этого требовалась радиовышка. Её искорёженные, почерневшие от времени обломки как раз валялись метрах в двухсот пятидесяти от форпоста. Нервно затарабанив пальчиками по подложке, девушка начала продумывать другие варианты. Случайно или нет, но ей на глаза вдруг попалось устройство, закреплённое на рукаве ватника человека, обречённо обхватившего голову руками.

К нему Тень подключилась быстро и даже избавилась от вирусов, блокирующих активацию. Правда, то была скорее заслуга Фэйт, чей защитный протокол вырезал их под корень, как только они попытались проникнуть в корень системы. Однако на этом дело и закончилось. Хоть устройство на бумаге и считалось ии, но было немногим умнее того же смартфона, являясь одним из прототипов современных устройств. Его самой неприятной «фишкой» являлось обязательное наличие прав администратора для полноценного доступа ко всем функциям. Естественно, у гаджетов, подключаемых извне, их и в помине быть не могло.

– …Меня… слышно… – поинтересовалась Тень, воспользовавшись голосовой связью, которая то и дело крашилась, обрываясь после каждого слова. Удивительно, что она в принципе работала.

– Д-да…

– …Мне… нужен… права… администратора… предоставь…

– М-мне… Мэни ща нэ до цэго!

– … Если… хочешь… жить… делай… – подавив неуместный смешок, навеянный забавным говором незнакомца, повелительно сказала Тень.

Незнакомцу потребовалось некоторое время, чтобы исполнить просьбу девушки. Провозись он чуть дольше – она вне всяких сомнений не сдержалась и прикрикнула бы на него, дабы пошевеливался, но вместо этого, как только заполучила права и прошерстила меню на возможности, раскритиковала устройство. Вот уж поистине древняя безделушка! Хотя в данной ситуации, это только играло на руку.

Небрежно отмахнувшись от причитаний незнакомца, Тень открыла пункт меню «Тревога». Она заинтересовалась им в тот самый миг, как увидела. И не зря – именно из этого пункта можно было повлиять на работу оповестительной системы. Девушка без раздумий нажала кнопку «объявить тревогу». Устройство просканировало местность радиусом в пятьсот метров, смоделировало карту – до чего же она была топорной и угловатой! – и отметило на ней жирной точкой рабочую «вышку».

– Есть! – победно провозгласила Тень и двойным тапом по точке запустила процесс подключения, по окончанию которого направленные в одну точку звуковые волны поджарили мозги мелких особей не хуже того же эхонатора. Выжила только королева, отделавшись оглушением.

Упиваясь своей маленькой победой, девушка в слегка озорной манере поведала об этом рассыпавшемуся в благодарности незнакомцу и услужливо показала на карте координаты «безопасного» места, советуя бежать. Незнакомец так и поступил, а спустя минуту пришедшая в себя тварина бросилась за ним. Тень знала, что эти чудовища ни за что не упустят свою добычу, особенно столь ценную как человек. В общем, всё прошло, как и планировалось.

– Фэйт, отключи решётку, – в какой-то момент приказал красавчик.

– В этом нет необходимости, – не отвлекаясь от напряжённой гонки, в которой комично переставляющий ноги незнакомец изо всех сил пытался удрать от дышавшей ему в спину медвематки, бросила Фэйт, даже не удосужившись разобраться в ситуации. Всё равно её план вот-вот осуществится.

– Рехнулась?! – воскликнул красавчик, и Тень поморщилась. Всё-таки ей совершенно не нравилось, когда он неё кричал.

– У меня всё схвач… – начала оправдываться она, но тут тварина неожиданно заложила крутой вираж и, настигнув незнакомца, схватила его жвалами, после чего взлетела вверх, воспарив над заводом. Этого в планы не входило. – Чёрт. Чёрт, чёрт, ЧЁРТ!

Не обращая внимания на крики красавчика, Тень схватилась за джойстик, управляющий пулемётом. Если она сейчас не приземлит тварь – та просто улетит в неизвестном направлении. Этого нельзя допускать ни в коем случае. В спешке нацелившись на единственное, казавшееся уязвимым, место – свисавшую с конца брюшка личиночную сумку, девушка с боевым кличем открыла огонь. Изрешечённая сумка шмякнулась на крышу завода и скатилась по ней на землю; медвематка заверещала, однако не замедлилась ни на секунду. Лишь ослабила хват, благодаря чему незнакомец скользнул вниз, но зацепившись ватником, повис на одном из жвал. Нервно кусая губы, девушка приготовилась высадить по тварине вторую очередь, жертвуя оставшимся боезапасом, пока ещё могла это сделать, однако незнакомец выскользнул из ватника и полетел прямиком в чёрный проём пробитой крыши, туда, где вот-вот должен был разгореться нешуточный бой.

– Получилось!

Тень с облегчением откинула джойстик на край стола. Проводила взглядом ощетинившуюся яростью тварину, что, круто развернувшись, набрала высоту и стремительным тараном обрушилась вниз, разворотив дыру и обвалив часть стены в придачу. С удовлетворением отметила, что приземлилась она аккурат на хаб зелёных, оставив от грозного металлического черепа одни лишь воспоминания.

– Я – молодец, – похвалила себя довольная Тень и в качестве награды достала из кармашка толстовки припрятанный для особых случаев «сникерс». Она ловко избавилась от упаковки и, отвернувшись от монитора, на котором озверевшая тварина с кровавой жестокостью расправлялась с дкашниками, медленно, с удовольствием принялась уплетать шоколадный батончик. Единожды её позвал красавчик, но так ничего и не сказал, поэтому девушка со спокойной совестью доела положенное ей лакомство.

– Что ты творишь?! – ошарашенно воскликнула Тень, когда вновь повернулась к мониторам. Она отвлеклась всего то минут на пять, может, семь, причём вполне заслуженно, а красавчик уже висел визжавшей медвематке, держась за рукоятки ножей, вонзённых в кожистое брюхо. Хотя должен был давно убраться отсюда, воспользовавшись неразберихой. Нули и Единицы! Неужели это не очевидно?!

Красавчик проигнорировал Тень, и сбитая с толка девушка могла лишь беспомощно наблюдать затем, как он умело балансирует на ножах, стараясь не свалиться с брюха тварины, гнавшейся за незнакомцем, оставшемся в одной оранжевой робе, который в свою очередь повис на талии Дафни, усиленно мчавшей в неизвестном направлении.

Странные до несуразности догонялки прекратились лишь когда участники добежали до одинокого отсека муравейника, брошенного на произвол судьбы. Частая практика среди военных. Если им что-то не нравится – тут же оцепляют этажи, избавляясь от них как от ненужного хлама и абсолютно не заботясь о живущих там жителях. Обычно все они умирают ещё во время разгерметизации. В редких случаях доживают до появления вездесущих тварин, чтобы сгинуть в их ненасытных брюхах, если только не они являлись причиной отсоединения. Словом, все брошенные отсеки должны быть как минимум запустелыми. По крайней мере, так считала Тень, пока из дверного проёма не выскочил разъярённый гигант, вооружённый двумя страшенными тесаками.

От его вида бросало в дрожь. За сегодняшний день этот… этот колосс переплюнул всех, виденных Тенью, громил. Да о чём тут говорить, если одна только его рука, кожа на которой буквально трещала от литых мускулов, увитых набухшими плющами фиолетовых жил, весила едва ли меньше самой Тени. Миниатюрная полутораметровая девушка живо представила, как гигант своей здоровенной пятернёй хватает её за талию, а затем с лёгким нажимом переламывает пополам точно веточку, и судорожно сглотнула. Но больше этого её ужасало выражение лица колосса. В особенности выпученные круглые глаза, что бешено метались в треугольных прогалинах выступавшей из-под поварского колпака соломенной чёлки, и жуткий, растянувшейся чуть ли не до самых ушей оскал, полный жёлтых сточенных зубов. Крючкообразный заострённый на кончике нос с хищно раздувающимися ноздрями, нервное скрежетание челюстей, бегущие ручьём по неухоженной бороде слюни и старый покрытый пятнами всех мастей мясницкий халат, наброшенный на голый торс, только сильнее усиливали эффект, превращая этого исполина в ожившего персонажа самых больных кошмаров.

Он издал неразборчивый гортанный клич и ринулся на тварину, а сердце девушки от неожиданности и испуга болезненно встрепенулось в груди, рассыпая по телу мурашки страха. Не успела она переварить его ужасающий облик, как перед глазами развернулась чудовищная бойня. Колосс полосовал… нет, разделывал тварь живьём. С животным рычанием срезал кусок плоти за куском, заливая всё вокруг фонтанами кровослизи. Медвематка вопила как сумасшедшая, брыкалась, норовила растерзать колосса жвалами, но они постоянно смыкались на пустоте. Когда же она порядком ослабела и завалилась на землю – колосс вонзил тесаки в место соединения тулова с брюшком, и принялся голыми руками выдирать мясо. А потом…

Потом Тень обильно вырвало на пол и рвало до тех пор, пока из наушников не перестали доноситься звуки адского жадного чавканья. Их оборвал красавчик, и в первые секунды она была очень благодарна ему, утирая рот рукавом толстовки. Однако после страх вновь кольнулся в сердце – этот монстр же убьёт его!

Девушка схватила микрофон, стремясь предостеречь красавчика, но на её счастье внимание колосса было обращено на Дафни. Он обменялся с ней несколькими фразами, причём до абсурда миролюбивым тоном, который совершенно не соответствовал чудовищной наружности. Заиграла жуткая музыка. В тон ей протяжно взвыли сирены, заливая логово Тени красным светом. Это могло означать лишь одно:

– СВИНЦОВЫЕ ОСАДКИ! ВСЕ НЕМЕДЛЕННО БЕГИТЕ В УКРЫТИЕ!

Полдень.

Тень не находила себе места от волнения. Она то беспокойно вертелась в кресле, бросая взгляды на дверь, на Мать, на собственные ноги; то вскакивала и начинала нарезать круги по своей берлоге, через каждую минуту прикладываясь к фляге с питьевой водой, чтобы избавиться от удушливого ощущения в горле; то вдруг замирала и подолгу смотрела на крайний нижний ящик стола; то снова возвращалась в кресло, обнимала себя за плечи и, нервно потирая их, озиралась по сторонам.

В голове девушки роилось множество тревожных мыслей и догадок, а в сердце занозами засело столько же переживаний. Все они крутились вокруг красавчика и его дальнейшей судьбы. Когда с неба полился расплавленный свинец, будь он не ладен, она не раздумывая раскрыла местоположение ближайшего секретного прохода в катакомбы, по которым дроны доставляли плату прямиком в логово. Всё, лишь бы её ненаглядный не превратился в уродливого свинцовика. Остальные, спасая свои шкуры, конечно же увязались следом, но Тени было совершенно не до них. Девушка слишком поздно поняла, что этим поступком лишь сыграла на руку своей зловещей гостье, которой неизвестно для чего понадобился красавчик. Тень отчего-то была уверена, что ничем хорошим их встреча не закончится, следовательно, нужно было что-то предпринять, и она даже знала, что именно, но ей всё никак не доставало решимости.

– Нули и Единицы! – сверля взглядом нижний правый угол стола, рыкнула в какой-то момент Тень, рассердившись на саму себя. – Просто сделай уже это, трусиха! – приказала она себе и рывком выдвинула ящик.

– Сделай что, дитя? – иронично поинтересовалась Мать, невесть откуда взявшаяся за её спиной.

Лишившись времени на бесполезные раздумья, Тень схватила со дна ящика револьвер и, проворно нырнув вбок словно кошка, наставила его на Трёхликую.

– Уходи… – как можно увереннее проговорила девушка, стараясь скрыть дрожь как в голосе, так и во всём теле. Хорошо, что револьвер она держала механической рукой. – Иначе я выстрелю.

Мать склонила голову набок, поддерживая её рукой. Из-под покосившейся вуали показался кончик рта, изогнутый в дьявольской ухмылке.

– Я так не думаю, – сказала она после короткой паузы и, прежде чем Тень смогла привести свою угрозу в исполнение, в мгновение ока оказалась рядом с ней. Зажала рот ладонью второй левой руки и повелительно произнесла: – Усни.

Девушка против своего желания провалилась в сон.

Её разбудило прикосновение чьих-то пальцев к коже на шее. Тень открыла глаза и, проморгавшись, различила сосредоточенное лицо красавчика перед собой. Оно выглядело немного иначе чем раньше, – заострилось, стало несколько более резким и грубым, – но всё ещё оставалось таким же красивым и желанным. Забыв обо всём на свете от вспыхнувшей в груди любовной лихорадки, девушка зажмурилась и кокетливо вытянула губы в ожидании поцелуя. Однако этому не суждено было случиться.

Громко хлопнула входная дверь, заставляя обратить на себя внимание всех, кто находился в помещения, и плавно выплывшая из мрака Мать зловещим голосом произнесла:

– Добро пожаловать.

Оглавление

Дисклеймер

Е#!@й понедельник. Снова

Что там в коробке?

Убийная вэчэрина.

мясо…хрм-грм…Мясо…хррм-гррм…МЯСО!!!

Не суй свой нос куда не следует…

  Несколькими днями ранее.

  Несколькими часами ранее, понедельник.

  Полдень.