Из жизни Раисы [Роза Моисеевна Старошкловская] (doc) читать постранично, страница - 5

до сих пор: примерочная, спальня, столовая, кухня — всё это не главное. В большой низкой комнате стоял пар или дым, и в этом дыму свет больших висячих ламп казался розовым. На гладких столах, заваленных грудой материалов, скрестив ноги, склонив головы, сидели мастеровые и шили. Раиса долго стояла, прижав лицо к двери. Мастеровые, не поднимая головы от работы, изредка переговаривались глухими, тихими голосами. Звякали ножницы, шуршала материя. «Хочу сюда, — думала Раиса. — Хочу сюда».
Раиса вернулась в кухню. Марфа растапливала печь.
— Ступайте, девочки, за дровами, пора! — сказала она.
Раиса тоже пошла в подвал, и девочки принялись таскать дрова на кухню и в комнаты. Здесь было целых пять печей. Натаскали дров, затопили печи, убрались в комнатах, спустились в кухню. А в кухне Марфа уже сливала воду с картошки и ставила чугун с лопнувшими горячими картофелинами на стол.
— Заправляйтесь, девочки; заправляйтесь! — говорила Марфа. — А то хозяйка только в восемь часов хлеб отомкнёт, так и останетесь не евши. Сами знаете, какая спешка начнётся!
— А где он, хлеб-то? — спросила Раиса.
— А в сундуке! — весело ответила Танька, которая Раисе больше всех понравилась. — Мы на хлебе спим!
И все принялись чистить горячую картошку, макать её в крупную соль и есть.
Потом началась спешка. Надо было приготовить завтрак на двадцать пять человек мастеровых да на хозяев отдельно, всех накормить, за всеми убрать, посуду перемыть, только тогда кухонная семья садилась вокруг сундука и доедала, что останется. Но рассиживаться было некогда. Марфа начинала готовить обед, а девочки чистили картошку, мыли чугуны, стирали... Работа никогда не переводилась.
Раису часто оставляли с Яшкой. Он не хотел отпускать Раису и плакал, когда она уходила. Но Марфа заявила, что она не справляется на кухне со всей работой, пусть дадут ей ещё девочку или какого-нибудь парня в помощники. Тогда хозяйка стала отпускать Раису в кухню до обеда.

В комнатах было чисто, но скучно: очень надоедал Яшка. Скорей бы Маруся пришла. Та самая Маруся, которая впустила Раису и её отца в этот дом. Маруся была мастерицей, а по утрам работала за горничную.
Раиса, ещё не увидев Марусю, сразу узнавала её лёгкие, быстрые шаги и шум ветерка от её платья. И вот начинало мелькать в комнатах синее платье. Маруся, в коротком фартучке, с тряпкой и метёлкой из перьев, приближалась к спальне, где сидела Раиса с Яшкой.
Вот она, стройная, хорошенькая, с блестящими русыми волосами на пробор, в ушах, словно капельки воды, переливаются крохотные серёжки.
Раиса быстро сажает Яшку на ковёр, раскрыв руки, мчится Марусе навстречу и ловит её, как большую птицу. Обхватит колени и смотрит вверх на её милое лицо и мягкие карие глаза.
— Ах ты моя хорошка! — говорит Раиса.
Маруся смеётся. Раиса отступает назад и оглядывает её всю, с ног до головы.
— У тебя на платье ни стекляруса нет, ни гипюра, ничего-ничего, даже пуговичек мало, а какое красивое платье! И сама ты такая красивая, Маруся, ты как барышня!
— Ах ты кузютка! — Маруся обнимает Раису. — Разве я похожа на барышню, на хозяйскую выдру Эмму, например?
— Что ты! — говорит Раиса. — У тебя личико беленькое, а у той всё в веснушках и нос толстый.
— А на Тамару? — Карие глаза Маруси становятся недобрыми. — Знаешь, как я её по утрам затягиваю! Пот с меня градом льёт, а она всё равно бомба бомбой! — Маруся горделиво поводит плечами. — Не хочу быть барышней, злые они и неумехи. Пуговицы пришить не могут. А я что хочу, то и сошью.
В кухне хоть и дымно и грязно, зато весело. Там девочки, там Марфа. Раиса очень её полюбила и старалась как можно лучше ей помогать. В комнатах хорошо и плохо, в кухне хорошо и плохо, а лучше всего там, где шьют.
В мастерской часто работали по ночам, особенно перед праздниками, когда было много заказов.
Ночь. Марфа похрапывает у себя на постели, девочки спят. Раиса спрыгнула на пол, сунула ноги в башмаки и вышла в сени. Постояла в темноте перед дверью в мастерскую. Тихое, приглушённое пение слышалось оттуда. Раиса приоткрыла дверь. На столах под большими лампами с розовым зубчатым пламенем, как и тогда, в первый раз, сидели, скрестив ноги, мастеровые. Они пели, склонив головы над работой. Не было слышно отдельных голосов, и песня словно стелилась над столами вместе с дыханием людей. Раиса увидела знакомую голову Маруси в белой косынке, с дрожащими в ушах серёжками, тихо подошла к ней и стала рядом. Маруся мельком глянула на Раису. Она метала петли и пела.
Когда песня кончилась, Маруся спросила:
— Хочешь, научу петли метать?
Раиса кивнула. Тогда Маруся взяла обрезок сукна, просекла в нём особыми ножницами петлю, вынула из высокой, круглой, как булка, подушечки иглу с чёрной шёлковой ниткой и стала показывать, как нужно работать. Раиса сразу поняла и выметала довольно красивую петлю. Маруся внимательно её оглядела и даже показала соседке:
— Смотри, кузютка-то!.. Когда следующую будешь вымётывать, иголочку втыкай впритык к соседнему стежку. Только