Вифлеем (Рассказ) [Питер Уоттс] (fb2) читать постранично, страница - 3

– Твою мать, никакой конвергенции^[3]! – кричит она из гостиной. Электричество снова вырубилось; она топает по коридору ко мне, буйный силуэт, озаренный отраженным светом далеких пожаров. – Вырожденный гессиан^[4], – говорит, – Я пять часов – пять часов! – корпела над картами хиазм^[5] и даже статданных не получила, а тут еще и это поганое электричество отрубилось!

Она сует распечатку мне в руки. В темноте та кажется размытой тенью.

– А где твой фонарь? – спрашиваю я.

– Батарейки сдохли. Как же типично, сука! Погоди-ка секундочку.

Я следую за ней в гостиную. Она садится на колени около шкафа в углу, роется внутри; какие-то мелкие предметы сыплются на пол, Дженет тихо вскрикивает от отвращения.

Неловко поднимает поврежденную руку, замирает. Потом всхлипывает.

Я подхожу к ней.

– Я…

Дженет протягивает вторую руку за спину, ладонью вперед, не давая мне приблизиться.

– Со мной все в порядке.

Она так и не поворачивается ко мне лицом.

Я жду, когда она пошевелится.

Спустя мгновение Дженет медленно поднимается. В ее ладони вспыхивает огонек. Она ставит свечу на кофейный столик. Свет слабый, но читать можно.

– Смотри, – говорит Дженет и тянется за распечаткой.

Но я уже все увидел.

– Ты смешала два вариабельных^[6] участка.

Она замирает:

– Что?

– Твой эффект взаимодействия. Это всего лишь линейное преобразование потенциала действия и кальция.

Она берет бумагу, изучает ее с мгновение.

– Вот же сука! Всего-то. – Скалится на цифры, словно те изменились, пока я их изучал. – Ну какая же тупая ошибка!

Потом повисает неуютная тишина. Дженет сминает распечатку в кулаке и бросает ее на пол.

– Просто кретиническая!

Отворачивается от меня и в ярости смотрит в окно.

Я стою там, как идиот, и думаю, что же мне делать.

А потом квартира неожиданно оживает. Гостиная освещается, ее воскрешает какой-то далекий и проштрафившийся генератор, лампочки мерцают, а потом загораются стабильно. Телевизор в углу цедит зернистое сияние и слабый, еле различимый шум. Я поворачиваюсь к нему, радуясь хоть какому-то непривычному звуку.

На экране женщина возраста Дженет, но какая-то пустая, у нее контуженый вид, такой сейчас часто встречается. Я замечаю металл вокруг ее запястий, прежде чем в кадре появляется изуродованный тщедушный трупик младенца с излишним количеством пальцев. Третий глаз без века угнездился в отверстии над переносицей, словно матово-черный шарик в пластилине.

– Хм, – говорит Дженет. – Ошибки копирования.

Она смотрит телевизор. Меня чуть отпускает. Статистика детоубийств в этом месяце ползет вверх по экрану, как прогноз погоды.

– Полидактильность^[7] и теменной глаз. Раньше столько случайных ошибок копирования не было.

Не понимаю, о чем она. Врожденные дефекты – старая песня; их количество только росло с тех пор, как все стало разваливаться. Время от времени какая-нибудь сеть пытается провести ту или иную вымученную связь, винит во всем радиацию или химикалии в воде, проводит зловещие параллели с падением Римской империи.

Ну хоть Дженет снова заговорила.

– Думаю, то же самое происходит и с другими информационными системами, – размышляет она, – не только с генетическими. Как эти вирусы в сети; стоит залогиниться на две минуты, и что-нибудь уже пытается отложить яйца тебе в файлы. Одна и та же херня, зуб даю.

Я не выдерживаю и нервно хихикаю. Дженет склоняет голову набок, смотрит на меня.

– Прости, – говорю я. – Просто… ты никогда не сдаешься, знаешь? Ты же с ума сойдешь, если в течение дня не найдешь где-нибудь закономерность…

И вдруг я понимаю, почему она живет здесь, почему не прячется вместе с нами в кампусе. Она – миссионер на вражеской территории. Она отрицает хаос, провозглашает свою веру: даже здесь, утверждает она, есть правила, и вселенная имеет смысл. Ведет себя должным образом.

Вся жизнь Дженет – это поиск порядка. Ни за что и никогда она не позволит чему-то столь случайному, как изнасилование, встать у нее на пути. Насилие – это шум, ничего более; Дженет же интересует только сигнал. Даже сейчас ее интересует только сигнал.

Думаю, это хороший знак.

* * *

Сигнал в нейроне обрушивается, как цунами. Ионы на его пути вздрагивает от неожиданного внимания. Формируется желоб, словно участок горной гряды решил сплющиться на глазах, и сигнал вливается в него. Электричество, танцуя, проходит по оптическому нерву и освещает примитивный мозг амфибии, преодолев бесконечный миллиметр.

Проследить молнию до источника. Вот он, в запутанном проводке на сетчатке: угасающее эхо единственного фотона. Одинокое квантовое событие, дотянувшееся до реального мира и моих машин.